А. Н. Островский, как истинно талантливый художник, всегда актуален и современен. Он никогда не уходил от сложных и больных вопросов общества. Островский не просто мастер драмы. Это очень чуткий писатель, любящий свой край, свой народ, его историю. Его пьесы привлекают удивительной нравственной чистотой, подлинной человечностью. Одним из шедевров Островского и всей русской драматургии по праву считается “Гроза”. Ведь и сам автор оценивает ее как творческую удачу. “Гроза” была написана в 1859 году после путешествия Островского по Волге. Эта поездка наполнила писателя новыми впечатлениями, дала ему возможность ознакомиться с жизнью населения Верхней Волги. Позже эти впечатления отразились в передаче быта, нравов, общей атмосферы провинциального города Калинова. Городок стоит весь в зелени. Вид необыкновенный. Прямо душа радуется! Казалось бы, все прекрасно, но это только на первый взгляд. Зритель как бы воочию видит красоты русской природы. В сцене ночного гуляния, в рассказах Катерины — поэтическая сторона жизни города Калинова. Однако рядом с поэзией существует и другая, уродливая, отталкивающая сторона калиновской действительности. Она раскрывается в оценках Кулигина, ощущается в рассказах персонажей, звучит в пророчествах сумасшедшей барыни. Здесь купцы друг у друга подрывают торговлю, самодуры издеваются над своими домочадцами, здесь все сведения об иных землях черпаются из рассказов невежественных странниц. Писатель показал город вымышленный, но он выглядит весьма достоверно. Он очень точно и живо воспроизводит атмосферу патриархального купечества, от которого так и веет замшелостью, ограниченностью, дикостью, которому неведомо стремление к знаниям, интерес к наукам, к общественно-политическим и экономическим проблемам. Единственный во всем городе просвещенный человек, Кулигин, выглядит в глазах жителей чудаком. Его совершенно бескорыстное желание принести пользу не находит ни капли сочувствия. Наивный, добрый, честный, он, по-моему, не противостоит калиновскому мирку, смиренно сносит не только насмешки, но и явную грубость. Однако именно этому безвольному существу автор поручает дать характеристику “темного царства”. Создается впечатление, будто Калинов отгорожен от всего остального мира высочайшим забором и живет какой-то особенной, замкнутой жизнью. Островский сконцентрировал внимание на самом важном, показав убогость, дикость нравов русского патриархального быта. Я снова и снова задаю себе вопрос, почему же здесь нет места ничему новому, свежему? Наверно, потому что вся эта жизнь только и держится на привычных, устаревших законах, которые, очевидно, совершенно нелепы. “Темное царство” цепко держится за все старое, устоявшееся. А это, полагаю, страшный тормоз в развитии. Это стояние на одном месте, застой. А застой возможен лишь тогда, когда он поддерживается людьми, имеющими силу и власть. Таковыми и являются Дикой с Кабановой. Хотя Дикой и изображен всего лишь в трех сценах, драматург создал законченный образ. Его имя звучит даже в экспозиции. “Уж такого-то ругателя, как у нас Савел Прокофьич, поискать еще!” — говорит Шапкин. Дикой — типичный самодур, то есть человек, который действует сугубо по своей прихоти, не считаясь с другими. И я вполне согласен с Добролюбовым, что “самодур все силится доказать, что ему никто не указ и что он захочет, то и сделает”. Дикой издевается над племянником и над всеми своими домашними, но отступает перед теми, кто может дать ему отпор. О