1. Основные ориентиры внешней политики администрации Б. Клинтона
2. Политика администрации Клинтона в отношении Китая
2.1 Концептуальный подход США к построению отношений с Китаем
2.2 Американо-китайские отношения в аспекте безопасности
Заключение
Литература
Введение
С окончанием «холодной войны» и прекращением существования системы биполярного мира США, будучи самой сильной мировой державой, стали претендовать на роль мирового гегемона. Преемница СССР Россия была и остается слишком слабой, чтобы противостоять их господству с прежней силой, таким образом, препятствий на пути США не возникало. Внимание США теперь было обращено на Азиатский регион, в котором, помимо эффективного размещения капитала, можно было установить военно-политический контроль.
Однако в начале 90-х на мировую арену вышел Китай. Огромный экономический рост позволил этой стране вырваться вперед, и США уже не могли не считаться с присутствием в Азии весомого противника.
Экономический подъем позволил Китаю начать активное наращивание военного потенциала, усовершенствование системы вооружения. Кроме того, Китай является членом ядерного клуба, что также не могло оставить США равнодушными к этой стране.
Возник вполне резонный вопрос: как себя вести, и какой политики придерживаться, чтобы не потерять своего влияния в Азии и в то же время избегать конфликтных ситуаций с Китаем, которые могли бы иметь колоссальные международные последствия?
В данной работе будет рассмотрена политика США по отношению к Китаю в период президентства Б.Клинтона (1992-2000 г.г.) в условиях «нового вильсонизма».
Итак, что нового было привнесено Б.Клинтоном в отношении Азиатско-Тихоокеанского региона и в частности Китая?
Новшеством является идея «Нового Тихоокеанского сообщества», которая опиралась на три основных пункта: активизация партнерства с Японией; продвижение к большей открытости экономических систем и активной торговле; поддержка реформ, осуществляемых по всему региону, продвижение к демократии.
Здесь интересы США напрямую столкнулись с интересами Китая, который в привычном американском понимании демократической страной вовсе не является. Ярким примером такого несоответствия явилось жестокое подавление выступления студентов на площади Тяньаньмэнь в 1989 г.
Именно демократизацию внутренней жизни стран этого региона США ставили во главу угла. Китай же, претендуя на роль лидера в АТР и являясь таковым, был категорически против подобной позиции США. В основу его внешней политики легли пять принципов, один из которых провозглашает невмешательство во внутреннюю политику государства.
Однако помимо политических противоречий существовал экономический аспект: США являлись крупнейшим инвестором в этом регионе, и Китаю приходилось с этим считаться.
Помимо проблемы демократии и прав человека существовал целый ряд других вопросов, в числе которых одним из важнейших является проблема Тайваня и другие.
Таким образом, перед администрацией Б.Клинтона встал очень непростой вопрос выбора политики, которая смогла бы обеспечить эффективное сотрудничество этих двух стран и позволить США сохранить свое влияние в регионе, которое стало ослабевать к тому времени - как выразился П. Лелуш: «Как, уходя, оставаться хозяином?»[2].
Очевидно, что США стремились не допустить лидерства Китая в Восточной Азии, однако при существующем положении дел для них гораздо выгоднее было сотрудничать с Китаем, нежели открыто противостоять ему.
Предлагалось несколько вариантов политики в отношении Китая. Первая предполагала всестороннее вовлечение Китая в международные отношения, торгово-экономическое и финансовое сотрудничество без ограничений, таких как требование демократического внутреннего устройства страны. Сторонники такой точки зрения полагали, что Китай, в полной мере вовлеченный в мировые дела, станет играть по общим правилам.
Другой вариант строился на противоположном суждении: Китай способен воспринимать лишь язык силы, и соответственно в его отношении должна применяться политика превентивного сдерживания. Сталкиваясь с подобным отношением Китай, по мнению сторонников этой политики, будет вынужден принять общие правила игры.
И, наконец, третья позиция являла собой некий синтез двух вышеизложенных тактик: необходимо вовлекать Китай в международные отношения, оставаясь при этом готовыми сдерживать любые агрессивные и дестабилизирующие существующий мировой порядок тенденции. Именно эта концепция была положена в основу осуществляемой администрацией Клинтона политики, которую К.Либерталь назвал политикой «всеобъемлющей вовлеченности» («comprehensive engagement») [3].
Цель данной работы определить характер политики, проводимой администрацией Б. Клинтона по отношению к Китаю.
Задачи работы:
1. Охарактеризовать источники и основные принципы внешнеполитической стратегии администрации Б. Клинтона.
2. Выявить основные ориентиры политики США в отношении Китая в период президентства Б. Клинтона.
3. Проанализировать американо-китайские отношения в сфере безопасности.
Данная проблема была рассмотрена такими авторами, как А.Д.Богатуров - автор ряда научных работ, в том числе учебных пособий для студентов-международников; Э.С.Гребенщиков - автор многочисленных исследований по проблематике, опубликованных в журнале «США и Канада»; Д. Ауэром - директор центра американо-японских исследований и сотрудничества в институте политических исследований им. Вандербильта; Ж. Розман - профессор социологии, директором Совета региональных исследований в Принстонском Университете и другими авторами.
Таким образом, можно говорить о достаточно высокой степени изученности темы, кроме того, имеется достаточно широкая база источников, освещающих рассматриваемую тему. В их числе ряд электронных ресурсов, таких как сайт института КАТО, открывающий доступ к документам по внешней политике США в Азиатско-Тихоокеанском регионе в изучаемый период; сайт В. Ферраро, ресурсы которого включают речи политических деятелей, тексты документов и прочее.
Среди печатных изданий были использованы периодические издания: Азия и Африка, США и Канада, Мировая экономика и Международные отношения, Дипломатический Вестник, Международные дела, которые публикуют исследования и статистические данные по проблематике, и прочие источники.
Работа состоит из двух глав. В первой рассмотрены основные приоритеты внешнеполитической концепции Б. Клинтона и их отражение в отношениях с Китаем. Вторая глава посвящена рассмотрению приоритетов политики США в отношении Китая в 1996 – 2000 годы, а также сотрудничество этих двух стран в области безопасности в регионе.
1. Основные ориентиры внешней политики администрации Б. Клинтона
Работа над внешнеполитической концепцией не прекращалась на протяжении всего периода правления администрации Клинтона. В августе 1993 года в рамках Совета Национальной Безопасности была создана специальная группа по разработке новой «большой» стратегии США на период после «холодной войны». В нее вошли - помощник по национальной безопасности Энтони Лейк, сотрудники аппарата СНБ Джереми Рознер, Леон Фьюэрт, Дональд Стейнберг.
В июле 1994 года, по настоянию президента, концепция была оформлена в новый документ СНБ «Стратегия национальной безопасности участия и расширения» (Nationa1 Security Strategy of Engagement and Enlargement). Основным положением документа было утверждение о том, что границы между внутренней и внешней политикой исчезают, укрепление отечественной экономики необходимо для поддержания военной мощи, проведения внешней политики и поддержания мирового влияния США, а активная международная деятельность необходима для открытия иностранных рынков и обеспечения новых рабочих мест для американцев[1]
.
Победа на выборах 1996 года была расценена администрацией Клинтона как национальное признание выдвинутой внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов не только на конец 20 века, но и на грядущее столетие. В дополнение к уже обнародованным документам, в мае 1997 Белый Дом представил еще один важный доклад - «Стратегия национальной безопасности в новом столетии» (А National Security Strategy for а New Century), в котором были изложены основы политики администрации Клинтона на второй срок правления и представлена стратегия на будущее.
В отношениях с Китаем выдвигались следующие цели:
- поддержание стратегического диалога с учетом интересов обеих сторон;
- продолжение диалога по вопросу о проливах между Пекином и Тайбэйем, создание условий для спокойного развития событий в Гонконге;
- обеспечение условий, при которых КНР будет сохранять верность международным нормам нераспространения ядерного оружия, установление всестороннего международного контроля над экспортом Китая, за выполнением соглашения 1985 года по мирному использованию ядерной энергии;
- поддержка конструктивного участия Китая в осуществлении программы по обеспечению международной безопасности, его активного участия в региональных организациях.
Первый и, очевидно, главный компонент концепции - это поддержание на должном уровне американской военной мощи. Второй - защита национальных интересов США в области экономики. Третий - содействие демократическим процессам во всем мире.
Белый дом требует от вооруженных сил, чтобы они обладали такой мощью, которая позволяла бы им участвовать одновременно в двух крупных региональных конфликтах и добиться победоносного, с точки зрения США конечно, окончания. Поэтому, считают в Вашингтоне, не следует проводить слишком крупного сокращения военного потенциала страны. Президент Клинтон не раз подчеркивал, что он теперь твердо выступает против дальнейшего сокращения военных расходов, объясняя это тем, что нужны-де достаточные средства для финансирования операций по поддержанию мира и других международных программ, которые содействуют безопасности и процветанию американского народа".
Следует отметить, что с 1987 по 1991 г. военные расходы США сократились всего на 17% - меньше, чем в среднем по развитым странам. Не претерпела существенных изменений эта статья федерального бюджета и в последующие годы. На 1995 финансовый год на военные цели было выделено 260-265 млрд.долл[2]
.
Такие вливания позволили председателю Комитета начальников штабов генералу Джону Шаликашвили заявить, что боеготовность американских вооруженных сил поддерживается на высоком уровне. "Задача американских военных, - заявил он в интервью журналу "Пэрейд", - всегда состояла и, как я надеюсь, будет всегда состоять в том, чтобы обеспечивать политику сдерживания, а если политика сдерживания терпит крах, то идти в бой за Америку". Так с солдатской прямолинейностью раскрыта суть стратегии расширения.
Все это позволило Зб. Бжезинскому в программной статье о глобальной политике накануне начала XXI века утверждать, что США - мировая держава, не имеющая себе равных. "Ни одно государство, - рассуждает он, - не может сравниться с США по престижу и по мощи".
Тем не менее "вьетнамский синдром", провалы последнего времени заставляли администрацию Клинтона куда осторожнее, чем в прошлые годы, полагаться на силу. По имевшимся в правящих американских кругах взглядам, она должна была применяться только в том случае, если на карту поставлены интересы страны. Причем они должны пользоваться решительной поддержкой общественности и быть предельно ясны. Это - первое условие использования силы.
Второе заключается в том, что применяться должна только достаточная сила, чтобы обеспечить достижение поставленных целей быстро и с минимальными затратами.
Наконец, третье условие - желательность многосторонней поддержки. Но в конечном итоге Америка не может ни передавать право вето на защиту своих интересов международным организациям, ни разрешать им вовлекать американские войска в действие в тех странах, где нет значительных национальных интересов США.
Администрация Клинтона всегда утверждала, что американская экономика - самая мощная в мире. Основания для этого, безусловно, есть. Она сохраняется на уровне 25-30% мирового ВВП. О ее масштабах говорит и такой факт: расходы федерального бюджета в 1995 финансовом году превысили 1500 млрд.долл[3]
.
Если в начале 90-х годов экономика США переживала серьезный спад со всеми вытекающими последствиями, то когда в Белом доме утвердилась администрация демократов во главе с Б.Клинтоном, он был преодолен. Была обуздана инфляция, началось оживление в торговле и строительстве, стали создаваться новые рабочие места, что позволяет удерживать безработицу на уровне 6,4%, удалось несколько сократить бюджетный дефицит.
Но, говоря об американской экономике, надо всегда помнить, что она тысячами нитей связана со всей мировой экономикой и, несмотря на всю свою мощь, в значительной степени зависит от ее состояния. Широкая торговля США со странами, объединившимися в Европейский союз, другими европейскими государствами и Японией, ее торговые и иные экономические интересы в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке достаточно широко известны, причем в условиях жесткой конкуренции на мировых рынках Соединенным Штатам порой приходится нелегко.
Положение усугубляется процессами интеграции в Западной Европе и Юго-Восточной Азии, где приходится теперь сталкиваться не с отдельными, обособленными друг от друга и имеющими различные интересы государствами, а с крупными тесными межгосударственными объединениями, наиболее ярким представителем которых является Европейский союз, куда на то время входило 12 наиболее развитых стран Европы, а в скором времени число его участников должно было возрасти до 16.
Следует сказать, что в своей глобальной экономической политике США все больше поворачивались лицом к странам Тихоокеанского бассейна, Восточной и Юго-Восточной Азии. В Вашингтоне не могли не считаться с тем, что там поистине необъятный рынок, а экономика Восточной Азии растет и сегодня в два-три раза быстрее американской или европейской. Эти обстоятельства как магнитом притягивали к региону внимание и американских монополий, и вашингтонской администрации.
Далее необходимо остановиться на таком постулате внешнеполитической стратегии США, как поддержка демократии во всем мире. Демократические страны с рыночной экономикой "являются лучшими партнерами Соединенных Штатов в решении проблем торговли, безопасности и политики". Именно такие страны объединены в военно-политический союз НАТО, вот уже много лет выступающий на страже интересов стран Запада, прежде всего американских. И именно с такими странами у Вашингтона сложились наиболее тесные отношения. Наоборот, те страны, которые, на взгляд американцев, не могут претендовать на звание демократических, подвергаются остракизму - вплоть до разрыва отношений, экономической блокады и военно-силового давления. К таким государствам США относят, например, Гаити или Ливию.
Билл Клинтон резко критиковал Дж.Буша за безоговорочное продление Китаю статуса наибольшего благоприятствования и не раз заявлял, что китайское правительство должно достичь "конкретного и существенного прогресса в области прав человека, торговли и нераспространении ядерного оружия, чтобы сохранить льготный статус в торговле"[4]
. А став Президентом, Клинтон издал указ, увязывающий возможность предоставления режима наибольшего благоприятствования в торговле для Китая со строгим соблюдением прав человека. Однако американский большой бизнес не согласился с этой риторикой. Для него выгода несравнимо выше общепринятых представлений о правах человека. Причем, интересы капитанов американской экономики оказались близки и рядовым американцам, которые давно уже привыкли к китайским товарам и охотно их покупают, а сотни тысяч из них вообще обеспечивают свою занятость торговлей с Китаем.
Под давлением этих факторов Б.Клинтон оказался вынужденным пойти на попятную. Без каких-либо уступок или хотя бы устных заверений со стороны Пекина он все-таки пошел на необремененное никакими условиями продление режима наибольшего благоприятствования в торговле для КНР.
Значит ли это, что Вашингтон считает содействие развитию демократии во всем мире чем-то второстепенным? Нет, совсем не значит. Содействие демократическим процессам по-прежнему остается одним из трех китов американской внешней политики и должно, по мнению американцев, принести им крупные дивиденды.
2. Политика администрации Клинтона в отношении Китая
2.1 Концептуальный подход США к построению отношений с Китаем
В 1990-е годы в политике отношения к Китаю возобладала концепция «вовлечения», и неудивительно - вряд ли приходится сомневаться в том, что до 2025 г. или даже раньше Китай достигнет статуса супердержавы. Следовательно, наилучшее, что могут предпринять США в этой связи, - "повязать" к тому времени Китай экономической зависимостью и международными договорами так, чтобы разрывать эти связи ему было бы себе дороже[5]
. Не все в Америке поддерживают эту стратегию. В частности, Джордж Буш-младший в своих предвыборных речах обещал строить с Китаем никакое не "стратегическое партнерство", а вовсе даже "стратегическое соперничество" (впрочем, нужно всегда помнить о том, что внешняя политика США не является чем-то единым и монолитным).
Администрация Клинтона в своей политике в отношении Китая, пройдя период поиска, постепенно склонилась к приведенной выше третьей точке зрения, разработав ее до уровня концептуальных установок. В самом общем виде "китайская" политика США, по словам президента Клинтона, сводится к тому, чтобы быть "одновременно принципиальной и прагматичной: расширять сферы сотрудничества с Китаем при особом внимании к расхождениям с ним"[6]
. Такая политика не претендует на новаторство или особую оригинальность. В чем-то она созвучна идеям "сдерживания через интеграцию", разрабатывавшимся в конце второй мировой войны администрацией Ф.Рузвельта применительно к СССР, в чем-то похожа на политику разрядки в первоначальной трактовке администрации Р. Никсона[7]
. Главное же в том, что США, осуждая нарушения прав человека и другие недемократические проявления китайской внутренней политики, похоже, не намерены жестко увязывать свое сотрудничество с Китаем с их преодолением. Образно говоря, США как бы готовы "награждать" Китай за конкретные шаги по либерализации политической системы (нередко под этим понимается, что Китай не допустит в своей внутренней политике эксцессов, способных привлечь внимание американской общественности), но не намерены его "наказывать", если такие шаги предприняты не будут. Акцент делается на внешнюю политику. Именно в этой сфере США ожидают от Китая, взвешенного и ответственного поведения, отказа от угрозы применения силы, распространения оружия массового поражения и т.д. Не менее важно для США, чтобы Китай обеспечил транспарентность своих оборонных программ и доступ на свой внутренний рынок для американских товаров и инвестиций. Результаты такой политики налицо.
Под воздействием встречи на высшем уровне в Сиэтле правительство Б. Клинтона в 1994 году выдвинуло политику контактов с Китаем. В том же году возобновились межправительственные визиты на высоком уровне, односторонне прерванные США три года назад. Вашингтон одновременно объявил об отделении вопроса прав человека с предоставлением Китаю "статуса наибольшего благоприятствования". Однако развивающиеся китайско-американские отношения в 1995 году потерпели новую неудачу -- в мае вопреки решительным возражениям китайского правительства американская администрация откровенно согласилась на поездку Ли Дэнхуэя в США, что заморозило отношения двух стран на самой низшей точке на протяжении 16 лет после установления дипотношений между ними. Правительство КНР выразило решительный протест по данному вопросу. Резкая реакция со стороны КНР дала американской администрации понять о серьезности и щекотливости тайваньского вопроса.
В октябре 1995 года в рамках 50-летнего юбилейного торжества ООН Цзян Цзэминь и Б. Клинтон провели официальную встречу в Нью-Йорке. Цзян Цзэминь подчеркнул основную политику на урегулирование китайско-американских отношений на основе "углубления доверия, сокращения трений, развития сотрудничества и пресечения конфронтации", подтвердив позицию КНР по тайваньскому вопросу. Б. Клинтон указал на важность налаживания с КНР "конструктивных контактов", вновь подтвердив политику одного Китая. Эта встреча сыграла важную роль в выведении китайско-американских отношений в правильное русло развития[8]
.
После переизбрания Б. Клинтона в 1996 году официальные Пекин и Вашингтон приняли важные решения об обмене визитами на высшем уровне. С 26 октября по 3 ноября 1997 года председатель КНР Цзян Цзэминь совершил государственный визит в США, это была первая официальная поездка главы КНР в США за последние 12 лет. В ходе визита была опубликована совместная китайско-американская декларация, определяющая цели, принципы и руководящие курсы на развитие китайско-американских отношений в 21-м веке. С 25 июня по 3 июля 1998 года Б. Клинтон посетил КНР. Обе стороны уточнили направления и рамки развития межгосударственных отношений в следующем столетии. Во время визита Б. Клинтон впервые открыто высказался за политику "трех нет" в отношении Тайваня. Успешные взаимные визиты дали новый импульс для улучшения двусторонних связей[9]
.
Администрация США сохранила за Китаем режим наибольшего благоприятствования в торговле, отмены которого требовал конгресс, ссылаясь на нарушения прав человека в Китае. КНР и США активно, в том числе и неформально, сотрудничали в вопросе о замораживании ядерных программ КНДР. Китай в свою очередь присоединился к основным международным договоренностям, касающимся контроля над ядерным оружием, дал неформальное согласие прекратить экспорт крылатых ракет и ядерных технологий, хотя и продолжает увязывать свое официальное присоединений к Режиму контроля за нераспространением ракетных технологий (РКРТ) с отказом США прекратить поставки вооружений на Тайвань.
В ходе визита министра обороны США У. Коэна в Пекин в январе 1998 г. были определены перспективы сотрудничества между двумя странами и в военной области, основывающиеся на договоренности руководителей обеих стран о "конструктивном стратегическом партнерстве в XXI в."[10]
, достигнутой во время визита председателя КНР Цзян Цзэминя в Вашингтон в 1997 г. Такое сотрудничество для США – это прежде всего возможность сделать военную политику Китая более предсказуемой, для Китая - потенциальный доступ к американским технологиям военного назначения, а возможно и к военным разработкам. На переговорах с У. Коэном китайская сторона ставила вопрос об отмене санкции, введенных после событий на площади Тяньаньмэнь, и, в частности, о поставках американских вертолетов. Расширение военных связей между двумя странами получило в целом поддержку Китайского руководства.
Как утверждалось в докладе Института национальных стратегических исследований США об основах внешней политики на 1999 год, основной задачей в отношении Китая является использовать "весь колоссальный арсенал экономических, политических и военных средств, чтобы убедить Пекин в том, что сотрудничество и дружеские отношения более соответствуют его интересам, нежели открытый конфликт"[11]
. Когда Китай окончательно в этом убедится, США должны "научить" его строить сотрудничество на основе ценностей и норм, выработанных "ключевыми" державами (доклад о стратегии США на 1999 год)[12]
.
С 1997 г., благодаря двусторонним переговорам и деятельности Конференции по безопасности и сотрудничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе (CSCAP), в Китае появились сторонники новой концепции отношений с США, которые напоминали бы теперешнее сотрудничество в сфере безопасности между Китаем и Россией[13]
.
Китай подписал ряд международных соглашений, в частности, о нераспространении ядерного оружия, о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний, конвенции по химическому и биологическому оружию и пр. Тем не менее, основой его политики по-прежнему остаются "вечные интересы Поднебесной" и отказ от каких-либо тесных двусторонних отношений и обязательств. Кроме политических контактов, доктрина "вовлечения" предполагает максимальное расширение экономических связей между США и Китаем. Объемы американской торговли с Китаем весьма впечатляют. Так, в 1998 году ее общий объем составил, по данным американского Статистического Бюро (USCensusBureau), 59,745 млрд долларов, причем импорт китайских товаров превысил экспорт США в Китай на 42,5 млрд долларов. Это совсем немало, учитывая, что с Японией, главным торговым партнером США, общий объем торговли с которой за тот же период составляет целых 121,8 млрд долларов, дефицит США равен 46,8 млрд. Китай активно поощряет иностранные инвестиции, и с каждым годом все новые американские компании открывают там свои филиалы. Прочные экономические отношения настолько важны для США, что Администрация Клинтона сохранила за Китаем режим наибольшего благоприятствования в торговле, отмены которого требовал конгресс, ссылаясь на нарушения прав человека в Китае[14]
.
Что касается противоречий между двумя странами, то их список обширен. Прежде всего стороны расходятся в вопросе о способах решения наиболее сложной проблемы - тайваньской. США в соответствии с Шанхайским коммюнике 1972 г. и с решением 1979 г. об установлении дипломатических отношений между США и КНР, придерживаются принципа «одного Китая», но в предельно широкой его трактовке, позволяющей сохранить тесные неформальные отношения с Тайванем, включая фактические гарантии его военной безопасности. В целом США хотели бы получить от КНР обязательство о неприменении против Тайваня военной силы.
В тайваньском вопросе до недавних пор администрация США вела себя очень корректно. В июле 1999 г., например, администрация президента резко отреагировала на попытки Ли Дэнхуэя объявить отношения острова с материковым Китаем "особыми отношениями между двумя государствами". В сентябре представитель США на Генеральной Ассамблее ООН впервые высказался против принятия Тайваня в эту организацию. Создается впечатление, что в отношении Китая США придерживаются тактики кнута и пряника, точнее, ласково тянут Китай в "международное сообщество", но периодически (путем, например, бомбежки посольства) намекают, что будет, если он вдруг заартачится. Конечно, Китаю не удастся вытеснить США из региона, но зато потеснить - запросто.
Рассматривая Тайвань как мятежную провинцию, Китай ни при каких обстоятельствах не может дать подобных обязательств, которые, строго говоря, действительно поставили бы под сомнение его суверенитет. Китай не настаивает на немедленном присоединении острова к материку и активно развивает с ним экономические связи. Однако Пекин неоднократно давал понять Тайваню и США, что провозглашение независимости Тайваня было бы для него совершенно неприемлемым и вынудило бы применить силу для установления контроля над островом[15]
. Как показал кризис 1996 г., когда в преддверии выборов на Тайване, CША, в ответ на демонстрацию китайской военной мощи в Тайваньском проливе, ввели туда два авианосца, проблема независимости острова может стать причиной серьезной военной конфронтации между двумя странами.
Администрация Клинтона, особенно после того, как в 1997 г. состоялась передача Гонконга Китаю, старается не акцентировать свое внимание на проблеме Тайваня, считая, что рано или поздно, проблема будет решена самими китайцами на основе формулы "одна страна, две системы".
Серьезным раздражителем в американо-китайских отношениях остается нарушение прав человека в Китае. Подход администрации Клинтона к этой проблеме постоянно подвергается критике со стороны американской общественности и средств массовой информации, встречает оппозицию в конгрессе. Строго говоря, и критика общественности, и особенно оппозиции в конгрессе носят отчасти демагогический характер. Всем очевидно, что ни сегодня, ни завтра, а возможно и никогда Китай не будет даже отдаленно соответствовать американским представлениям об идеальном обществе. Чтобы понять это, достаточно обратиться
Похоже, однако, что между Вашингтоном и Пекином существует нечто вроде молчаливой договоренности, согласно которой США не будут увязывать вопрос прав человека с сотрудничеством с Китаем, а тот в ответ как бы по своей воле пойдет на своеобразную "точечную" либерализацию внутреннего режима. В 1998 г. известным китайским диссидентам Вей Дзиншену и Ван Дану было разрешено эмигрировать. Китай подписал Международный пакт об экономических и социальных правах, дал обещание подписать Международный пакт о гражданских и политических правах, которых были приняты Генеральной Ассамблёей ООН 16 декабря 1966 г[16]
.
Со своей стороны демонстранты на площади Тяньаньмэнь, требует строгого соблюдения Соединенными Штатами американо-китайского коммюнике от августа 1982 г. в вопросах поставок оружия на Тайвань, требует от США и Японии четко заявить о том, что Тайвань не входит в сферу действия американо-японского договора безопасности. Китай выступает против развертывания американской системы ПРО ТВД в Азии и особенно против включения Тайваня в сферу ее действия. Кроме того КНР рассчитывает на американскую поддержку для вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО).
К концу 20-го века в США возродился "новый интервенционизм", что бросает вызов китайско-американским отношениям. В мае 1999 года конгресс США обнародовал документ, в котором содержалась информация по поводу похищения ядерных секретов КНР[17]
. Особенно после того, как НАТО во главе с США во время бомбардировок Косово нанесла удары по посольству КНР в СРЮ, китайско-американские отношения вновь зашли в тупик. Благодаря встрече Цзян Цзэминя с Б. Клинтоном в октябре 1999 года в Окленде /Новая Зеландия/ двусторонние связи начали выходить из "тени бомбардировок посольства". В ноябре того же года две страны подписали соглашение о вступлении КНР в ВТО. В 2000 году китайско-американские отношения были восстановлены и получили стабильное развитие. На саммите тысячелетия ООН и неформальном саммите АТЭС состоялись встречи глав обоих государств[18]
.
В целом "китайская" политика США с 1996 по 2000 годы выглядела достаточно стабильной, последовательной и эффективной, что подтвердил визит президента Клинтона в Китай в июне 1998 г. Эта политика строится на прагматической; основе национальных интересов, свободна от идеологии и мессианства и, видимо, может стать катализатором формирования нового концептуального подхода США к международным отношениям в АТР.
2.2 Американо-китайские отношения в аспекте безопасности
Как уже было отмечено выше, США заинтересованы в том, чтобы поддерживать свои вооруженные силы в таком состоянии, когда они будут способны реагировать тогда, когда политика сдерживания терпит поражение, и восстановить либо переформировать ситуацию в том регионе, который подвергся воздействию дестабилизирующих факторов. Достижение этой цели требует сочетания односторонних действий самих США с координированными шагами совместно с их союзниками, а также прямого взаимодействия, в частности, с КНР, особенно по вопросу о распространении оружия массового поражения (ОМУ) и средств его доставки.
Долгосрочный контроль за нераспространением ОМУ и систем его доставки оставался главной задачей для администрации Клинтона в области обеспечения безопасности.
Развитие американо-китайских отношений, особенно все то, что связано с обменом визитами между Б. Клинтоном и председателем КНР Цзян Цзэминем, состоявшемся в 1997-1998 гг., а также и особенно с восстановлением обмена по военной линии между партнерами, который был восстановлен в 1996 г. (в декабре 1996 г. министр обороны КНР Чи Хаотянь посетил США, а в марте 1997 г. два корабля ВМС КНР нанесли визит в США) происходило после кризиса в Тайваньском проливе в начале 1996 г. Фон для этой эволюции, особенно принимая во внимание отношения между США и КНР в сфере стратегической безопасности, а также геополитические соображения относительно Восточной Азии в целом, составляли также действия Пекина, который использовал в качестве рычага давления на Вашингтон такие приемы, как «передача другим странам вооружений и технологии», а также то, что связано с сооружением атомных электростанций[19]
.
В ходе американо-китайских переговоров по военным вопросам США всегда рассматривали в качестве оружия массового уничтожения (ОМУ) управляемые ракеты классов земля-земля, земля-корабль, корабль-корабль, крылатые ракеты и т.п. военную технику. К этому следует добавить, что США считали «государствами, представляющими опасность» Иран, Сирию, Ливию. Вашингтон выражал надежду на то, что не будет допускаться получение этими государствами упомянутой военной техники. Дело в том, что вышеупомянутые управляемые снаряды большой дальности, имеющие наступательный характер, а также такие же ракеты, отличаются от обычных вооружений: самолетов, танков и т.д. Упомянутые вооружения могут использоваться для морской блокады стратегически важных пунктов или объектов; иначе говоря, могут представлять непосредственную угрозу интересам США на Среднем Востоке и в Средиземном море. Помимо выражения опасений или беспокойства в связи с передачей упомянутых видов вооружений в Иран и в другие «районы, представляющие собой потенциальные источники опасности», США также уделяли очень большое внимание действиям КНР, которая сбывала в Саудовскую Аравию, Турцию, то есть в страны-союзники США, упомянутые ОМУ. США также выражали решительный протест против поставки из КНР в Саудовскую Аравию ракет «Дунфэн-3»; экспорт их туда - это поставка управляемых реактивных снарядов средней дальности действия. С точки зрения США, их поставка имела своим результатом гонку вооружений в этом регионе, что в свою очередь приводило к тому, что «государства, со стороны которых грозит опасность», получали предлог для получения такого же оружия.
В этих целях в 1994 г. США подписали с КНР соглашение об управляемых снарядах и о технологии производства этих снарядов. Цель состояла в том, чтобы ограничить экспорт этого вида вооружений из КНР в Пакистан, Сирию. Речь шла об управляемых снарядах с радиусом действия свыше 300 км[20]
.
Некоторые эксперты высказывали предположение о том, что КНР, хотя она и подписала такое соглашение, однако, именно благодаря этому или используя это соглашение, фактически сделала в своих отношениях с США козырной картой вопрос о том, будет ли она соблюдать такое соглашение. Тем самым Пекин пытался воспрепятствовать продолжению продаж из США на Тайвань «наступательных вооружений», то есть самолетов и подводных лодок. И действительно, начиная с 1994 г. продажи из США на Тайвань вооружения и снаряжения стали носить более консервативный характер. Такой была тенденция по сравнению с периодом с 1991 г. по 1993 г. Продаваемое американцами оружие имело еще большую «оборонительную окраску». Отсюда и возникали мысли о том, не было ли это взаимосвязано с упомянутым американо-китайским соглашением об управляемых снарядах.
Здесь можно принять во внимание и то обстоятельство, что 10 января 1996 г. госсекретарь США Олбрайт на заседании комиссии конгресса США по иностранным делам сказала, что КНР вносила предложение о том, что китайская сторона могла бы согласиться на то, чтобы был поставлен предел, то есть чтобы была прекращена поставка ОМУ, но при условии, что в обмен на это США прекратят продажу оружия Тайваню; США не могли согласиться с таким предложением. Олбрайт в этом своем заявлении впервые открыто заявила, что КНР, желая добиться прекращения продажи США оружия Тайваню, использует в дипломатической игре такую карту как передача ОМУ другим государствам.
В этой связи представляется, что продажа КНР Ирану управляемых снарядов класса корабль-корабль «С-802» и быстроходных кораблей с установками для запуска таких снарядов, была осуществлена не только для того, чтобы открыть новый рынок сбыта вооружений, но и содержала в себе явный замысел политического плана, касавшийся США[21]
.
Заявив в конце 1996 г., что она прекращает действие плана сотрудничества с Ираном в области мирного использования ядерной энергии, КНР фактически стремилась одним выстрелом убить двух зайцев: не только побудить США, американских бизнесменов, администрацию Клинтона разморозить запрет на подписание плана сотрудничества в области мирного использования ядерной энергии между США и КНР, но и одновременно попытаться заставить США прийти к той мысли, что если они желают разрешить коллизии в глобальных масштабах, то есть решать вопросы политического характера, имеющие отношение к безопасности США на глобальном уровне, тогда они должны исходить из того, что сотрудничество с КНР является чрезвычайно важным.
На фоне нерешенности проблемы Тайваня, и США и КНР были заинтересованы в том, чтобы на протяжении двух лет произошли важные изменения в двусторонних отношениях. В беседе Клинтона и Цзян Цзэминя при их первой встрече в 1997 г. США заявили, что будут либерально относиться к экспорту ядерной технологии в КНР[22]
.
И едва только на повестку дня стало соглашение о плане сотрудничества между США и КНР в области мирного использования ядерной энергии, как это стало предвещать прибыли от миллиардных сделок и расширение американо-китайской внешней торговли. Вероятно, что это явилось той последней каплей, которая подвигла администрацию Клинтона на уступки в таких вопросах, как вступление КНР в ВТО, разрешение проблемы предоставления КНР статуса наиболее благоприятствуемой нации и т.д. Это также привело к полному отделению вопроса о правах человека от вопроса о торговле. С 1997 г. по 1998 г. власти КНР именно по этой причине проявили поспешность и освободили из заключения известных инакомыслящих Вэй Цзиншэна и Ван Даня, чтобы поторопиться уменьшить трения с США в вопросе о правах человека; при этом КНР исходила из тех же вышеуказанных соображений. В силу того, что у США появились перспективы прибыли в области экономики, а КНР, в свою очередь, выразила подход в духе сотрудничества с США к вопросу об отношениях Пекина с такими «государствами - источниками опасности», как Иран и т.д., все это привело к тому, что администрация Клинтона вовремя второго срока его президентства стала делать больший упор на придании международного веса КНР и активно способствовать развитию двусторонних политических отношений. В конечном счете Клинтон стал первым американским президентом, который посетил КНР после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г.
В том, что касается отношений США с Тайванем, в мае 1996 г. правительство США заявляло, что уровень военной готовности Тайваня в настоящее время способен удовлетворить практические потребности[23]
. Хотя США вплоть до настоящего времени не давали публичного обещания Пекину, что они больше не будут продавать Тайваню никакого высокотехнологичного оружия.
Благодаря своему огромному влиянию в Пакистане, после ядерных испытаний, проведенных Индией и Пакистаном, КНР в области поддержания мира и стабильности в Южной Азии, повысила свой международный престиж. Позиции США и КНР по вопросу о ядерных испытаниях Индии и Пакистана в основном совпадают. А это способствовало созыву встречи министров иностранных дел пяти ядерных держав. Однако, японские дипломаты, военные обозреватели и общественное мнение почти единодушно полагали, что совещание министров иностранных дел пяти ядерных держав в конечном счете стало совещанием, на котором доминировала руководящая линия КНР, а это представляет собой вызов, брошенный Японии, которая хотела бы выступать в качестве единственной страны, пострадавшей от ядерных бомб, и в этом качестве принимать участие в обсуждении вопросов ядерной безопасности.
Сложная обстановка на Корейском полуострове также способствует развитию диалога между США и КНР. Эта тема была включена в повестку дня для Клинтона во время его поездки в КНР. Хотя отношения КНР с Южной Кореей никак нельзя назвать гармоничными, а влияние Пекина на Пхеньян по сути дела выглядит проблематичным, однако США по-прежнему надеются, что именно четырехсторонние переговоры по Корейскому полуострову окажется возможным проводить в таком формате, при котором ведущей силой будут выступать США и КНР; вероятно, это можно объяснить тем, что в Вашингтоне полагают, что эти переговоры в любой трехсторонней форме будут содействовать повышению статуса КНДР в ходе переговоров. США одновременно прилагают усилия для развития своих контактов непосредственно с Северной Кореей, делая это непосредственно, то есть без участия КНР.
Одним из результатов визита Клинтона в КНР было подписание во время встречи на высшем уровне соглашения о ненацеливании друг на друга межконтинентальных баллистических ракет. Вообще говоря, в том, что касается гарантий ядерной безопасности, стратегическое мышление и цели США и КНР никогда не совпадали. С точки зрения США, высшей гарантией ядерной безопасности являются обязательства о взаимном ненацеливании межконтинентальных баллистических ракет. При этом США никогда не отказывались от нанесения первыми ядерного удара. Пентагон всегда полагал, что именно возможность применения первыми тактического ядерного оружия и представляет собой тот весьма эффективный прием устрашения, благодаря которому оказывается возможным предотвратить применение «государствами - потенциальными источниками опасности» биологического и бактериологического оружия.
Основным исходным пунктом ядерной стратегии КНР является поддержание самой минимальной способности нанести ответный или второй удар, поэтому «взаимный отказ от применения первыми ядерного оружия» становится в этом случае высшей целью в деле обеспечения ядерной безопасности[24]
.
Еще в 1996 г. Пентагон запрашивал своих партнеров в КНР о возможности подписания соглашения о взаимном ненацеливании межконтинентальных баллистических ракет. В этой связи состоялись переговоры на уровне заместителей министров. Однако, в КНР полагали, что прежде необходимо подписать соглашение об отказе первыми применять ядерное оружие. Это требование натолкнулось на отказ США. На этом фоне в конце 1997 г. появилось заявление президента США о новых целях применительно к ядерному оружию. В президентском решении и в соответствующей директиве в этой связи была отброшена мысль о том, что США должны при планировании военных операций готовиться к победе в длительной ядерной войне; в этой связи планировалось расширить перечень объектов потенциальных ударов, чтобы в том случае, если возникнет война с Китаем, оказаться в состоянии нанести удар по Китаю. Смысл этой директивы президента США состоял в том, что если КНР откажется подписывать соглашение о взаимном ненацеливании межконтинентальных баллистических ракет, тогда на КНР будет заново нацелено еще больше американских ракет. Таким образом в Вашингтоне надеялись оказать определенное давление с тем, чтобы побудить Пекин быстрее вступить в диалог с США. Представитель МИД КНР в этой связи заявил, что такая директива и такое направление действий США свидетельствовали о том, что они упорно продолжали проводить политику ядерного устрашения.
Тем не менее, во время визита Клинтона в КНР в 1998 г. Пекин в одностороннем порядке пошел на уступки, что привело к тому, что США и КНР в конце концов подписали соглашение о взаимном ненацеливании упомянутых ракет.
Если принять во внимание то обстоятельство, что КНР постоянно повторяет свой тезис о необходимости соблюдения в отношениях между КНР и США принципа равноправия, и при этом каждая из сторон настаивает на своих принципах относительно основ ядерной стратегии, тогда может возникнуть вопрос о том, почему КНР смогла как бы отступить от своей ранее неизменной и последовательной позиции и пойти навстречу пожеланиям США?
Можно предположить, что в Пекине обратили внимание на го, что в американо-китайских отношениях проблема стратегической безопасности и диалог по военным вопросам уже постепенно становятся главной осью двустороннего диалога.
Ведь все три совместных заявления, подписанных во время пребывания президента США Клинтона в КНР в 1998 г., были связаны с вопросами безопасности. Это отражает тот факт, что речь идет о договоренностях между державами, имеющими глобальные интересы. Столкнувшись с огромным давлением конгресса США, который не уверен в правильности курса президента в отношении Пекина, Клинтон во время поездки в континентальный Китай испытывал необходимость добиться таких результатов, которые были бы чрезвычайно конкретными и имели отношение к стратегическим взаимоотношениям США и КНР; для США и, в частности, для администрации Клинтона, важнейшее значение при этом имел успех в ходе американо-китайского диалога по вопросам стратегической безопасности, особенно подписание упомянутого соглашения о взаимном ненацеливании межконтинентальных баллистических ракет. Обе стороны на протяжении длительного времени вели торг относительно этого соглашения. Лишь накануне визита президента США в КНР Пекин в принципе согласился подписать упомянутое соглашение. Вполне очевидно, что в КНР надеялись в максимальной степени использовать такую козырную карту как «соглашение о взаимном ненацеливании стратегических ракет» с той целью, чтобы вынудить американскую сторону с уважением относиться к КНР как к партнеру в вопросах обеспечения безопасности на планете. Пекин таким образом содействовал и Клинтону, дав ему возможность подчеркнуть значение результатов его поездки в КНР[25]
.
Подписание соглашения о «взаимном ненацеливании стратегических ракет» открыло двери для американо-китайского диалога по проблемам ядерной безопасности и одновременно способствовало диалогу и дальнейшим военным обменам между США и КНР.
Если иметь это в виду, то можно говорить о том, что Пекин добился здесь определенных результатов. США, понимая, что Пекин пошел на уступку в вопросе о взаимном ненацеливании стратегических ракет, со своей стороны дали обещание Пекину в ходе диалога по проблемам ядерной стратегии продолжить обсуждение вопроса о «ненанесении первыми ядерного удара»[26]
. Кроме того, обе стороны достигли общего понимания, что этот пункт будет в повестке дня переговоров о сокращении вооружений между Пентагоном и его партнерами в КНР. Обе стороны надеются на взаимное сотрудничество, на то, что они совместно будут играть ведущую роль в ходе переговоров о конкретике сокращения вооружений, которые будут проходить в будущем. Обе стороны также сыграли свою роль и при решении вопросов о гонке ядерных вооружений в Южной Азии. Эта тенденция в отношениях США и КНР заслуживает внимательного к ней отношения и постоянного отслеживания.
Заключение
Таким образом, в период нахождения у власти президента Б. Клинтона в правящие круги США проявляли озабоченность нестабильностью и стремление к управлению изменениями на всем массиве Евразии, в частности, в КНР. США не могли и не могут сейчас быть посторонним наблюдателем того, что происходит в континентальном Китае, так как для них очень многое поставлено на карту в стабильной Евразии. Угроза этим интересам США возникала в 1996 – 2000 годах скорее не со стороны самого континентального Китая, но в связи с положением, которое складывается или может сложиться для некоторых соседей КНР, тех стран, которые являются союзниками США в Западной Европе и в Восточной Азии в особенности. Эти государства являются главными партнерами США в сфере безопасности, политики и экономики. С точки зрения администрации Клинтона, Европейский Союз и Япония - это краеугольные камни глобальной структуры свободы и процветания. США не могли допустить, чтобы этим государствам был нанесен ущерб в результате неблагоприятного развития глобальных экономических тенденций, возникновения региональной нестабильности или долгосрочных вызовов существующему экономическому и политическому порядку. США принимали во внимание то обстоятельство, что над упомянутыми союзниками Америки, в той или иной степени, нависает тень возможных последствий как нестабильности в КНР, так и роста ее военной мощи.
Далее, США не могли допустить бесконтрольный подъем не слишком дружелюбно настроенной по отношению к ним силы или державы, способной доминировать, в частности, в ключевых регионах Евразии. В этой связи, Вашингтон не мог не оставлять в зоне своего постоянного и пристального внимания то, как КНР на практике стремится повысить свой международный статус, а также ту манеру, в какой это делается. Администрация Клинтона проявляла серьезную озабоченность тем, что континентальный Китай становился своего рода региональным гегемоном, размерами и состоянием вооруженных сил КНР, ее региональными амбициями и ее политической и экономической мощью.
США до сих пор заинтересованы во внутренней стабильности в КНР и одновременно в ее долгосрочном интегрировании в мировую экономику и в региональные и глобальные институты, которые регулируют и способы соревнования в процессе упомянутого интегрирования и направляют само это соревнование в русло не конфронтации, а лишь конкуренции. При этом в рассматриваемый период Вашингтон исходил из того, что здесь могут возникать трудности при осуществлении конкретной политики, так как КНР способна нарушить сложившийся региональный или глобальный порядок даже самой своей слабостью и провалами во внутренней политике. В этой связи преобладающим интересом США выступало, хотя и не всегда, желание поощрять сохранение стабильности и расширение сложившейся системы международных отношений, что предполагает одновременное поощрение стабильности, ускорение роста экономики и содействие демократии. При этом США хотят бы быть уверены в том, что КНР стремится войти в эту систему, а не потопить ее.
Одним словом, США хотели бы, чтобы КНР была и не слишком слаба, и не слишком сильна. США заинтересованы в том, чтобы поощрять трансформацию КНР в то, что представляется США нормальным и стабильным государством; в равной степени США сохраняют готовность реагировать на провалы в ходе интеграции КНР в мировое сообщество, будь то в результате внутренней нестабильности в континентальном Китае или как следствие выходящей за допустимые, с точки зрения Вашингтона, рамки стратегической враждебности и к США и к той глобальной системе, которую США хотят сохранить и расширить.
Конечно, упомянутые выше декларируемые США направления их политики вызывают вопросы, далеко не всегда согласуются с реальной политикой США. Трудно, например, провести грань между конкуренцией и конфронтацией. Условия, которые, с точки зрения США, должны выполнять страны, входящие в сложившуюся систему, могут по тем или иным причинам быть неприемлемыми для той или иной страны, в частности, для КНР. Во всяком случае, здесь навязывание одностороннего понимания целого ряда вопросов не поможет решению проблем. США, как и другим странам, придется, очевидно, долго осознавать, что такого рода проблемы можно будет решать, только находя компромисс между национальными и государственными интересами всех заинтересованных сторон.
Список использованных источников и литературы
Источники
1. President Bill Clinton Confronting the challenge of a Broader World. Address to the UN General embly, 27.09.1993//Dispatch (U.S. Department of State). – Vol. 4. – No. 39
2. U/S/ Department of Commerce. Merchendise Trade Forecast from Standart & Poor’s Data resources Inc.//Reiew of the U.S. Economy – March - 1998
Литература
1. Бжезинский З. Великая Шахматная Доска: Господство Америки и её стратегические императивы. – М.: Международные отношения, 2002
2. Брутенц К. Тихоокеанская доктрина Б. Клинтона?//МЭ и МО, 1997, №11
3. Галенович Ю.М. Рубеж перед стартом: китайская проблема для России и США на пороге XXI века – М., 1999
4. Гребенщиков Э. АСЕАН – США: новые вызовы//Азия и Африка сегодня, 2003, №7
5. Занегин Б.Н. США и Китай // США и Канада. – 2000. - № 7
6. Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? / Пер. с англ. Под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Международные отношения, 2002
7. Китай не допустит независимости Тайваня // Golden Telecom // http://www.lenta.ru/news/full.html?id=2847
8. Кунадзе Г.Ф., Носов М.Р. Политика США в Восточной Азии//США и Канада, 1997, №3
9. Место Китая в глобальной политике США / В.П. Лукин, Б.Н. Занегин, А.А. Нагорный и др. – М.: Наука, 1997
10. Носов М.Г. Политика Вашингтона в отношении Китая // США и Канада. 1999. - № 3-4.
11. Рогов С.М. Последние годы администрации Клинтона // США и Канада. 2000. - № 2
12. Федотов А.С. Формирование механизмов в сфере безопасности в АТР: Позиция США // Проблемы Дальнего Востока. - № 1. – 2001
13. Courtis K. Economics and Security in Pacific Foreign Affairs. – 1998. - № 1
14. Grant R. China and it's Asian Neighbors: looking forward 21 century // Foreign Affairs. – 2000. - № 3
15. James Bennet Analysis Clinton’s Foreign Policy Crystallized, New York Times, May 1, 1998
16. Lieberthal K. A new China Strategy//Foreigy Affairs//N.Y., 1995 – Vol 74, №6
[1]
Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? / Пер. с англ. Под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Международные отношения, 2002
[2]
Галенович Ю.М. Рубеж перед стартом: китайская проблема для России и США на пороге XXI века – М., 1999
[3]
Носов М.Г. Политика Вашингтона в отношении Китая // США и Канада. – 1999. - № 3-4.
[4]
President Bill Clinton. Confronting the challenge of a Broader World. Address to the UN General embly, 27.09.1993 // Dispatch (U.S. Department of State). – Vol. 4. – No. 39
[5]
President Bill Clinton. Confronting the challenge of a Broader World. Address to the UN General embly, 27.09.1993 // Dispatch (U.S. Department of State). – Vol. 4. – No. 39. – P. 612 – 613.
[6]
President Bill Clinton. Confronting the challenge of a Broader World. Address to the UN General embly, 27.09.1993 // Dispatch (U.S. Department of State). – Vol. 4. – No. 39. – P. 614.
[7]
Место Китая в глобальной политике США / В.П. Лукин, Б.Н. Занегин, А.А. Нагорный и др. – М.: Наука, 1997. – С. 96.
[8]
Рогов С.М. Последние годы администрации Клинтона // США и Канада. – 2000. - № 2. – С. 19 – 20.
[9]
Галенович Ю.М. Рубеж перед стартом: китайская проблема для России и США на пороге XXI века. – М.: Московский общественный научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебных программ», 1999. – С. 106 – 107.
[10]
Бжезинский З. Великая Шахматная Доска: Господство Америки и её стратегические императивы. – М.: Международные отношения, 2002. – С. 182.
[11]
Grant R. China and it's Asian Neighbors: looking forward 21 century // Foreign Affairs. – 2000. - № 3. - Р. 36.
[12]
Рогов С.М. Последние годы администрации Клинтона // США и Канада. – 2000. - № 2. – С. 18.
[13]
Федотов А.С. Формирование механизмов в сфере безопасности в АТР: Позиция США // Проблемы Дальнего Востока. - № 1. - 2001. – С. 38.
[14]
U.S. Department of Commerce. Merchandise Trade Forecast from Standard & Poor’s Data resources Inc. // Review of the U.S. Economy. – March. – 1998. – P. 87 – 88.
[15]
Китай не допустит независимости Тайваня // Golden Telecom // http://www.lenta.ru/news/full.html?id=2847
,
[16]
Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? / Пер. с англ. Под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Международные отношения, 2002. – С. 126.
[17]
Носов М.Г. Политика Вашингтона в отношении Китая // США и Канада. – 1999. - № 3-4. – С. 29.
[18]
Федотов А.С. Формирование механизмов в сфере безопасности в АТР: Позиция США // Проблемы Дальнего Востока. - № 1. - 2001. – С. 39.
[19]
Место Китая в глобальной политике США / В.П. Лукин, Б.Н. Занегин, А.А. Нагорный и др. – М.: Наука, 1997
[20]
Кунадзе Г.Ф., Носов М.Р. Политика США в Восточной Азии//США и Канада, 1997, №3
[21]
Занегин Б.Н. США и Китай // США и Канада. – 2000. - № 7
[22]
Там же
[23]
Брутенц К. Тихоокеанская доктрина Б. Клинтона?//МЭ и МО, 1997, №11
[24]
Галенович Ю.М. Рубеж перед стартом: китайская проблема для России и США на пороге XXI века – М., 1999
[25]
Брутенц К. Тихоокеанская доктрина Б. Клинтона?//МЭ и МО, 1997, №11
[26]
Grant R. China and it's Asian Neighbors: looking forward 21 century // Foreign Affairs. – 2000. - № 3