Постюгославское пространство: проблемы, вызовы

Исторический факультет

Кафедра истории нового и новейшего времени и международных отношений

Дипломная
РАБОТА

Постюгославское пространство проблемы, вызовы

Содержание

Введение…………………………………………………………………………..3

Глава I. Причины распада СФРЮ и формирование самостоятельных государств………………………….……………………..……………….……...9

§ 1. Истоки противоречий……………………………….………………………..9

§ 2. Распад социалистической системы и первые демократические выборы……………………………………………………………………………18

§ 3. Переговоры о переустройстве югославской федерации……………..…..23

§ 4. Односторонний выход республик из состава Югославии……………….26

Глава II. Обострение межнациональных отношений………………………....29

§ 1. Вооруженные столкновения в Словении…………………………….……29

§ 2. Боевые действия на территории Хорватии………………………………..32

§ 3. Положение Сербии…………….……………………………………………37

Глава III. Гражданская война 1992 – 1995 годов в Боснии………………..….40

§ 1. Провозглашение суверенитета Боснии и Герцеговины…………………..40

§ 2. Ход военных действий……………………………………………………...45

§ 3. Условия мирного соглашения…………………………………...…………53

Глава IV. Косовский кризис как силовой вариант разрешения межнациональных противоречий……………………………………..………..57

§ 1. События в Косово……………………………………………….………..…57

§ 2. Переговорный процесс……………………………………….………….....64

§ 3. Начало военной операции НАТО в Югославии……….…….…………...67

§ 4. Резолюция № 1244………………………………………………………….73

Заключение……………………………………………………………….……..81

Список использованных источников и литературы………………….………84

Введение

На протяжении последних столетий Балканский полуостров был одним из самых напряженных мест в Европе. События недавнего прошлого показали, что с репутацией «порохового погреба Европы» Балканам еще не скоро предстоит проститься. События, ранее происходившие с южными славянами и сейчас происходящие на территории бывшей Югославии, не могут оставаться без внимания России. И вряд ли какое-либо другое государство Европы имеет такое же моральное право и обязательство участвовать в судьбе южнославянских народов и их соседей. Причин для этого имеется масса, но все они укладываются в одно направление. Балканский полуостров всегда был сферой неотъемлемых интересов и влияния, сначала Российской Империи (решающую роль играли православие), затем Советского Союза (часть советского лагеря) и Российской Федерации. Не стоит забывать при этом и о кровных связях наших народов.

На данный момент анализ событий 90-х годов на постюгославском пространстве, имеет особое значение. В этот период было наглядно продемонстрировано, насколько кардинальны изменения, произошедшие на мировой политической арене. Именно эти события, возможно, впервые поставили Россию перед фактом упадка ее международного влияния, и ярко продемонстрировали «политику двойных стандартов», проводимую США, после исчезновения двухполюсного мира.

Объектом данной работы является государственное пространство, на котором к концу 80-х годов существовало государство Югославия. Предметом – национальные, государственностроительные, общеполитические процессы, происходившие на этом пространстве.

Первый временной этап, с которого мы начинаем нашу работу – это период распада Республики Югославия, который приходится на самое начало 90-х годов. Заключительный момент связан с завершением Косовского кризиса и значительными изменениями в самой Югославии, которые приходятся на рубеж тысячелетий.

Работы, вызванные событиями в Югославии, стали появляться сразу же с начала кризиса. В них можно выделить два направления. Во-первых, это газетные публикации, излагающие лишь описание событий в хронологическом порядке, без их анализа и оценки. Или данные, носящие сенсационный характер, информация в которых носит достаточно сомнительный характер и нуждается в подтверждении официальными источниками.

Во-вторых, эти события подтолкнули к ряду публикаций специалистов-славяноведов. Появляется масса обзоров, в которых речь идет об истории и причинах межнациональных столкновений. Стоит особенно отметить статьи специалистов по Югославии и Восточному вопросу В. Н.Виноградова и И.И. Лещиловской. В статье В.Н. Виноградова «Об исторических корнях «горячих точек» на Балканах» сравниваются события региона периода Первой мировой войны с событиями начала 90-х годов. Автор приходит к выводу, что превратиться вновь в «пороховой погреб» всего континента Балканы не могут по причине отсутствия военно-политических группировок и взрывоопасной атмосферы на континенте в целом[1]
. В статье И. И. Лещиловской «Исторические корни югославского конфликта» анализируются события со времени появления Славян на Балканах до окончания второй мировой войны – период различных вариантов оформления Югославянского государства[2]
.

В статье В. Вуячича и В. Заславского «СССР и Югославия: причины распада» сопоставляются и анализируются события начала 90-х годов – период распада СССР и СФРЮ. По мнению авторов, структурныефакторыюгославскогокризисасвязаныскоммунистической национальнойполитикой. Этаполитикаспособствовалаинтеграциинациональностейвпериодбыстройиндустриализациииэкстенсивногоэкономического роста, ноонажепородилаэтническуюмобилизациювусловияхэкономического кризиса 1980-хгодов, «этнизациювласти»вреспубликахинеспособностьфедеральногоцентракпроведениюширокихреформ[3]
.

С. Востриков в работе «Балканский узел: истоки и уроки» рассматривает историю вопроса с момента расселения первых славянских племен на Балканском полуострове и до фактического распада Югославии[4]
. В свою очередь Т. Замятина и Н. Калинцев в работе « Косово между войной и миром» более подробно рассматривают период с момента смерти И.Б.Тито и до военной агрессии НАТО 1999 года[5]
. А вот социально-экономические, культурные причины возникновения конфликта остались без внимания.

Наибольшее количество публикаций посвящено Косовскому кризису. В.Б. Пастухов в статье «Балканский синдром: история болезни» полагает, что мир оказался недоосмыслен во всей его современной сложности. В критический момент не нашлось ни одной идеи, которую реально можно было бы принять за основу при поиске решения его проблем. По его мнению, то, что НАТО творило на Балканах, — агрессия по форме и акт отчаяния по существу[6]
. Из-за отсутствия времени идеологическое обоснование и запад, и восток Европы предпочли позаимствовать из исторических архивов. Атакуя сербов, НАТО фактически следовало доктрине Вудро Вильсона о праве наций на самоопределение. Россия оставалась приверженной традиционному панславизму. Обе концепции являются, во-первых, глубоко утопическими, а во-вторых, бесконечно далекими от реальных нужд сербов и косовских албанцев, ибо обслуживают эгоистические интересы крупных держав[7]
.

Е. Ю. Гуськова в статье 1999 года «Кризис в Косове. История и современность» приходит к выводу, что военный путь решения проблемы расширения автономии Косово, предложенный западными странами, оказался нерезультативным. Мировое сообщество вынуждено искать новые варианты урегулирования кризиса, самым эффективным из которых, на ее взгляд, является путь продолжения переговоров, каким бы долгим и многотрудным он ни был[8]
.

В.А. Кременюк в статье «Россия — США: первые уроки балканского кризиса 1999 г.» говорит о том, что военная агрессия НАТО против Югославии свидетельствовала об окончании одного периода в развитии международной обстановки и о наступлении другого, во многом отличного от предыдущего. Так же подвергся эрозии принцип национального суверенитета и невмешательства во внутренние дела государств. Какими бы отвратительными ни выглядели действия югославского правительства против албанского населения в Косово, это было все же внутреннее дело Югославии и никого больше[9]
.

Я. Герасимов и А. Темяшов («Косово. Пять лет спустя») анализируя ситуация в Косово после кризиса, отмечают необходимость глубокого и всестороннего анализа, как самого косовского конфликта, так и процесса его мирного урегулирования, с тем чтобы вычленить проявившиеся тактические и системные просчеты, наметить пути адаптации существующих механизмов разрешения косовской проблемы к принципиально новой ситуации в крае[10]
.

Вполне естественно, что и на данный момент комплексные отечественные исследования по этой проблеме отсутствуют, тем более монографические. Но, тем не менее, некоторые работы можно выделить. Прежде всего, это статьи В.К. Волкова и, прежде всего «Трагедия Югославии». Несмотря на то, что вышла она в 1994 году, в ней объективно беспристрастно рассматриваются события, вплоть до современных для автора. Наиболее значительны для анализа кризиса на постюгославском пространстве труды руководителя Центра по изучению современного Балканского кризиса Л. И. Гуськовой. В них она анализирует истоки конфликтов, подробно рассматривает события с начала 90-х годов до Косовского кризиса. Описывает этнические и религиозные противоречия, дает правовую оценку действиям НАТО, оценивает роль России в процессе урегулирования балканских конфликтов.

При изучении проблемы возможно привлечение широкого круга источников: прежде всего это документы, непосредственно отражающие развитие событий в бывших югославских республиках – это официальные документы вновь образовавшихся государств, программные и текущие документы партий, международные документы, призванные урегулировать положение на постюгославском пространстве и многие другие. Эти материалы опубликованы в сборнике документов «Современная история Югославии в документах» в 2-х томах. В нем представлены документы первой половине 90-х годов, отражающие кризис федерации, распад СФРЮ и гражданскую войну на территории бывшей Югославии. Первый том посвящен 1990 – 1992 гг., второй - 1992 – 1993 гг. Помимо этого, в качестве источников можно рассматривать делопроизводственные документы международных организаций, а именно Резолюцию 1244(1999), принятую Советом Безопасности на его 4011 заседании 10 июня 1999 года, делопроизводственные документы центральных государственных учреждений Российской федерации, представленные Стенограммой Внеочередного заседания Государственной Думы РФ от 27 марта 1999 года и Заключения Комиссии по международно-правовой оценке событий вокруг Союзной Республики Югославии.

Существующая опубликованная источниковая база и отсутствие комплексных монографических работ в отечественной историографии делает возможным предположение в научной актуальности подобного исследования.

Целью работы является исследование сложнейших процессов социально-экономического, политического, культурного развития на постюгославском пространстве. Задачами – проанализировать внутренние и внешние причины распада; охарактеризовать обострение межнациональных противоречий, вызванных распадом СФРЮ; проанализировать боснийский и косовский кризисы и их последствия для народов, живущих на постюгославском пространстве.

Глава I. Причины распада СФРЮ и формирование самостоятельных государств

§ 1. Истоки противоречий

Трагические события, развернувшиеся в последние десятилетие XX века на территории бывшей Югославии, подтвердили печальную славу Балкан как порохового погреба Европы.

Эти территории с VI веке н.э. населяют южнославянские народы, которые с раннего средневековья оказались на стыке трех глобальных религий и трех цивилизаций. Проживая на относительно небольшой территории, все эти народы постоянно мигрировали, неоднократно менялись и перемещались границы их расселения. Подобные географические условия явились одной из причин появления противоречий.

Однако первоначально противоречиям подобного рода отводилась второстепенная роль. На первое место ставились стремления всех южнославянских народов к созданию государственности.

С начала XX в. освободительные процессы на Балканах разворачивались на фоне нарастания соперничества на Балканах двух европейских коалиций великих держав[11]
.

Превращение Балкан в горячую точку Европы в этот период нельзя объяснить только соперничеством здесь противоборствующих группировок держав. Этот печальный факт стал возможен потому, что борьба держав сочеталась здесь с соперничеством молодых национальных государств, со стремлением буржуазии отдельных стран достичь преобладания на полуострове, занять первое место под балканским солнцем, потеснить соседей[12]
. Эпоха первой мировой войны дает тому убедительное подтверждение.

За точку отсчета следует принять Бухарестский мир 1913 г. - своего рода кульминационный пункт балканской самодеятельности, - заключенный при минимальном вмешательстве держав. Победители - Сербия, Черногория, Греция и Румыния - продиктовали побежденной Болгарии свои условия; она лишилась части Македонии, поделенной между Сербией и Грецией, включая порт Каваллу, и Южной Добруджи, отошедшей к Румынии[13]
.

Две балканские войны (1912-1913 гг.) получили в результате противоречивые результаты: с одной стороны, балканские страны окончательно избавились от османского владычества; с другой стороны между ними обострилась борьба за лидерство в регионе с помощью той или иной великой державы, которые отводили этому региону важное место в своих геополитических планах.

Балканский полуостров должен был служить связующим звеном с азиатскими провинциями Турции, куда устремлялась экспансия Германии. В то же время Россия поддерживала великосербские организации, ставившие своей задачей воссоединение Боснии и Герцеговины с Сербией. Таким образом, Балканы стали ареной борьбы между германо-австрийским альянсом и Россией.

Первая мировая война привела к нарастанию освободительных устре­млений южнославянских народов.

Убийство 28 июня 1914 года в Сараево принца Фердинанда членами сербской национальной организации послужило своеобразным детонатором, вызвавшим вспышку мировой волны. Цели Германии в этой войне были достаточно ясно сформулированы в выступлениях 4 августа 1914 года рейхсканцлера Батман-Гольвега в германском парламенте: «Эта война – война германизма против славянства». После I Мировой войны в результате крушения Австро-Венгерской империи возникло Королевство сербов, словенцев и хорватов, которое с 1929 года стало именоваться Югославией.

29 октября 1918г., в условиях начавшегося развала империи Габсбур­гов, хорватский сабор провозгласил отделение Хорватии, Славонии и Дал­мации от Австро-Венгрии, вхождение их в суверенное Государство словен­цев, хорватов и сербов и признание Народного веча верховным органом власти. Вопрос о форме и устройстве нового государства был отложен, хотя подчеркивалось равноправие словенцев, хорватов и сербов. Загреб претендовал на руководство в новом Югославянском государстве. Но Государство словенцев, хорватов и сербов оказалось нежизнеспособным. Оно просуществовало всего один месяц и два дня. 1 декабря регент Сербии Александр Карагеоргиевич провозгласил создание Королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года – Королевство Югославия).

Стремление к государственному объединению сербов, хорватов и словенцев, тяга к созданию общего государства были выстраданы этими народами в условиях многовекового национального угнетения. Однако интеграционные тенденции сопровождались соперничеством Белграда и Загреба в объединительном движении. В основе взаимного недоверия лежало столкновение разных концепций южнославянского соединения — унитарной (великосербской) и федеративной. Но в любом случае идея «трехименного народа» не учитывала интересы македонцев, албанцев и мусульман, живущих на территории будущего государства[14]
.

Уже при административно-территориальном разделе страны на округа и уезды правительством были обойдены интересы национальных меньшинств. В Воеводине были образованы только сербские органы власти, хотя на ряду с сербами там проживали венгры, румыны, хорваты, украинцы и др. В Хорватии, наоборот, национальным меньшинством оказались сербы, несмотря на то, что они составляли одну треть населения этой страны. В Косово игнорировались права албанцев, в Македонии – македонцев.

В 1918 года не был отработан механизм развития рыночных отношений в новом государстве и не преодолены партикуляристические тенденции буржуазии разных его районов, в том числе Словении и Хорватии. Экономически более сильная словенская и хорватская буржуазия в конкурентной борьбе за югославский рынок одерживала победу над сербской буржуазией, которая в ответ прибегала к насильственным действиям, не дававшим, впрочем, реальных результатов.

В 1929 году в стране произошел монархо-фашистский переворот, укрепивший диктатуру великосербской буржуазии и правящей династии, но так и не устранивший причины межнациональных противоречий[15]
. В конечном итоге к началу Второй Мировой войны этнонациональные противоречия достигли небывалой остроты, особенно между сербами и хорватами. Это соперничество переросло в острый этнический и религиозный конфликт в годы второй мировой войны, особенно на территории фашистского, так называемого Независимого государства Хорватии[16]
.

Во внешнеполитическом плане в межвоенный период усилилась ориентация Белграда на Францию, что вызвало противодействие Берлина. Следствием этого явилось убийство в 1934 году германской агентурой в Марселе короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Барту (операция «Тевтонский меч»).

В период II Мировой войны наряду и параллельно с мощным антифашистским движением партизан, фактически шла жестокая и кровопролитная гражданская война между хорватами и сербами, а также между сербами и албанцами. Под патронажем Берлина было создано марионеточное хорватское фашистское государство во главе с фюрером Анте Павеличем, проводимым политику геноцида в отношении сербов. Так, только в одном концлагере Ясиновац было уничтожено более 500 тысяч сербов. Наряду с румынами и итальянцами формирования хорватских усташей воевали под Сталинградом и были наголову разбиты Советской Армией.

В то же время, само партизанское движение в Югославии возглавил хорват Иосип Броз, имевший партийный псевдоним Тито. То, что именно он стал после войны признанным лидером страны, несколько ослабило национальные противоречия. В Югославии сформировалась сильная центральная власть, не давшая прорываться национальным выступлениям.

Возникшая после Второй мировой войны «вторая Югославия» создавалась как федеративное государство, состоявшее из пяти государствообразующих наций (сербов, хорватов, словенцев, македонцев и черногорцев), а с начала 60-х годов — из шести наций (за мусульманами славянского происхождения в Боснии и Герцеговине был признан статус этнической группы). Вопрос статуса национальных меньшинств (Албанцы — в Косово, венгры и свыше 20 этнических групп — в Воеводине) на территории Сербии был урегулирован в результате предоставления статуса автономных краев Воеводине и Косово.

Хотя сербы, проживающие в Хорватии, не получили автономии, согласно конституциям «второй Югославии» и Хорватии они имели статус государствообразующей нации в Хорватии. Босния и Герцеговина, долго служившая предметом споров между сербами и хорватами, получила компромиссный статус государства сначала двух, а потом трех народов — сербов, хорватов и этнических мусульман. В рамках федеративного устройства «второй Югославии» македонцы и черногорцы получили собственные национальные государства.

Границы между югославскими республиками, за несколькими исключениями, никогда не были формально утверждены решениями компетентных органов и определялись в основном в соответствии с такими критериями, как бывшая территория деятельности коммунистических организаций, довоенные административные границы, этническое или экономическое целое. Согласно господствовавшей тогда идеологии, считалось, что вопрос о границах не имеет особого значения.

Федеративное устройство «второй Югославии» строилось на основе советской модели: при довольно широких правах этнических групп и федеративных образований основные рычаги власти принадлежали коммунистической партии как главному фактору интеграции государства. Руководствуясь тезисом В.И. Ленина о том, что самым опасным национализмом в многонациональном государстве является национализм большой нации, а национализм небольших наций считается прогрессивным, югославские коммунисты, по мнению Предрага Симича, директора белградского Института международной политики и экономики, непримиримо относились к сербскому и хорватскому национализму, поощряя в то же время национальное сознание небольших этнических групп (македонцев, этнических мусульман, албанцев).

По этой немаловажной причине сопротивление коммунистической власти в Сербии, Хорватии и в других республиках было тесно связано с национализмом, в частности после подавления так называемой «хорватской весны» и «либерализма» в Сербии в начале 70-х годов[17]
.

Российский автор Е. Трифонов напротив считает, что опорой новой власти были хорваты и боснийские мусульмане. В Хорватию, Боснию и Словению направлялись основные инвестиции, там создавались современные отрасли промышленности. Авиация, военно-морской флот, десант, полицейский спецназ комплектовались из хорватов и боснийцев. Югославские албанцы во времена И.Б. Тито стали своеобразным инструментом внутри- и внешнеполитических игр. Высказываясь в защиту такой точки зрения, Евгений Трифонов в своей статье приводит следующий пример: в Республике Македония албанцы (в 1945 году – менее 20 % населения) были объявлены «государствообразующей нацией», а населением второго сорта стало большинство жителей республики - болгароязычные македонцы. Это решение было связано с постоянными претензиями Болгарии на македонские земли. Албанцы Македонии до самого распада Югославии были самой верной опорой режима И.Б. Тито. В то же время косовские албанцы непрерывно боролись за выход из состава Сербии, за что подвергались репрессиям. В противовес своим македонским соплеменникам косовары симпатизировали сталинскому режиму Энвера Ходжи, находившемуся в состоянии «холодной войны» с Белградом[18]
.

После того как в начале 70-х годов буквально по всей Югославии прокатилась волна националистических беспорядков, Тито изменил конституцию, фактически приравняв автономии в составе Сербии – Косово и Воеводину – к союзным республикам. Таким образом, получив власть в косовской столице Приштине, албанцы стали просто выживать сербское население. За 15 лет процент сербов сократился с 26 до 9 %[19]
.

В конституции 1974 года были отражены многочисленные требова­ния националистических движений конца 60-х годов. Республики получи­ли суверенитет, а все федеральные образования обрели широкие полно­мочия в ущерб союзной власти. Исключением явилась Сербия, взаимо­отношения которой с автономными краями в ее составе стали асимметричными ей в ущерб. К примеру, представители краев избира­лись в республиканский парламент, а законы и органы власти республики имели ограниченное действие на территории краев (к тому же имевших своих представителей в союзном парламенте)[20]
.

В мае 1980 года умер И.Б. Тито. После его смерти в Югославии не нашлось лидера, способного также жестко управлять страной. Стали набирать силу центробежные процессы.

Первый вызов политическому балансу «второй Югославии» бросили албанцы в автономном крае Косово на юге Сербии. Население края примерно на 90 процентов состояло из албанцев и на 10 процентов из сербов, черногорцев и других народов[21]
. В апреле 1980 года подавляющее число албанцев приняло участие в демонстрациях, требуя статуса республики для края. Волнения в Косово стали происходить практически непрерывно (1981, 1985, 1989 годы). Самые сильные, с кровопролитием, были весной 1981 года. Белград назвал их «контрреволюцией»[22]
. Было сменено все руководство автономного края. Репрессивные меры достигли небывалых размахов, каждый день сообщали о раскрытии нелегальных групп, имевших общую цель – подрыв единства Югославии и присоединение Косово к Албании.

Однако репрессивная политика не помогла. Озлобленные албанцы создали для живущих в крае сербов нетерпимую обстановку. В итоге сербы массами стали покидать свои дома и уезжать из Косово. Власть на местах пыталась представить дело как «обычную миграцию» населения. Стали раздаваться требования наказать албанцев, ограничить их национальные права и экономическую помощь.

Неспособность союзной власти найти надежное политическое решение этого вопроса, отрицательное отношение местных албанских властей к сербам в Косово, а также недовольство общей ситуацией в стране стали причиной все более заметной неудовлетворенности сербов конституционными решениями 1974 года. В середине 80-х годов эти настроения стали очевидными среди интеллигенции и в средствах мас­совой информации Сербии.

Стоит обратить внимание на документ, который появился в 1985 году. Речь идет о меморандуме Сербской Академии Наук. Академики доказывали, что из всех народов, населявших Югославию, сербы оказались самым обделенным по вине того же хорвата И. Б. Тито. «Меморандум» академиков был раскритикован тогдашним сербским руководством во главе с Иваном Стамболичем. В результате острой политической борьбы И. Стамболич был повержен. Косовскийкризиспородилответнуюэтническуюмобилизациюсредисербского населения. ЭтотпроцесспоощрялсяновымавторитарнымлидеромСербииСлободаномМилошевичем, которыйпришелквластив 1987 г. ВыбранныйМилошевичем курснамобилизацию (неимевшийпрецедентависториикоммунистической Югославии) привелкжесткомуподчинениюсербскихавтономныхкраев (Косово иВоеводины) республиканскимвластям. Фактическипроизошелотказоттрадиционнойнациональнойполитики. Этоизменилоэтническийбалансврамках югославскойфедерацииивызвалоответнуюэтническуюмобилизациювдругих республиках, особенновХорватиииСловении[23]
. В ответ на это среди албанцев начались волнения, которые были подавлены югославской армией, костяк офицерского корпуса которой составляли сербы[24]
.

Во второй половине 80-х годов эта политика С. Милошевича была положительно воспринята подавляющим большинством сербского общественного мнения, интеллигенцией и представителями церкви. Политика нового сербского руководства не встречала, однако, одобрения в остальных югославских республиках, в частности в Словении, где подозревали Сербию в претензиях на до­минирующую роль в Югославии.

Такая позиция политических кругов Словении формировалась под влиянием все более настойчивых требований связать будущее этой республики со странами Центральной Европы, в первую очередь с Австрией и Германией, а не с Югославией. В конце 80-х годов в некоторых словенских средствах массовой информации появился популярный лозунг «словенской Швейцарии в пределах объединенной Центральной Европы», что представлялось альтернативой жизни республики в рамках Югославии, раздираемой национальными и многими другими проблемами.

Хорватское руководство вначале реагировало на это сдержанно, опасаясь нового взрыва хорватского национализма, поддерживаемого не только в стране, но и реваншистской хорватской политической эмиграцией, а также клерикалами. Многочисленное сербское население, составля­ющее в Хорватии более 12 процентов, испытывало возрастающий страх в связи с проявлениями хорватского национализма и болезненными воспоминаниями о массовых злодеяниях хорватских националистов-усташей во время второй мировой войны[25]
.

Таким образом, совершенно очевидно, что конфликтные ситуации, имевшие место в конце XX века имеют глубокие исторические корни, более того, обусловлены всем ходом развития югославянских народов. События до начала XX века не окрашены серьезными межславянскими войнами, потому что на повестке дня в этот период стоял вопрос создания собственной государственности, и в этом балканские народы были союзниками. Когда они получили возможность выхода из-под власти Турции и Австро-Венгрии, начинаются Балканские войны. Нельзя сказать, что создание первой Югославии сопровождалось полным единодушием. Основными соперниками за первенство становятся сербы и хорваты, интересы многих других народов, проживавших на данной территории, также не учитывались. Особенно ярко проявились национальные противоречия в годы второй мировой войны (усташский режим в Хорватии). Послевоенная Югославия сдерживалась коммунистическим режимом и волей И. Б. Тито. С распадом этой системы, накопившиеся обиды и нерешенные противоречия должны были заявитить о себе с максимально силой.

§ 2. Распад социалистической системы и первые демократические выборы

Значительное влияние на развитие внутриполитической ситуации в Югославии, оказали кардинальные перемены, происходившие в СССР и в странах Восточной Европы.

Во второй половине 80-х годов начавшаяся в Советском Союзе «перестройка» служила и фоном, и катализатором событий во всех странах Восточной Европы. Как и повсюду, в Югославии она имела двоякие последствия: с одной стороны, подпитывала иллюзии о возможности реформирования коммунистической системы и построения «социализма с человеческим лицом», а с другой — подрывала монопольное положение коммунистических партий и других несущих конструкций существовавших режимов[26]
.

«Бархатные революции» 1989 г. в ряде стран Центральной и Юго-Восточной Европы ускорили политические процессы в Югославии, которые развивались в том же направлении. Однако здесь они оказались неразрывно связанными с национальными противоречиями, что придало событиям совершенно особый характер.

Начало новому этапу в истории Югославии, приведшему в конечном итоге к распаду страны, положил состоявшийся 20 – 22 января 1990 г. в Белграде XIV Внеочередной Съезд СКЮ, которому суждено было стать последним. На нем делегаты Словении и Хорватии заявили о независимости своих Союзов коммунистов и покинули съезд. В итоге СКЮ лишился руководящих органов и распался на независимые республиканские организации. Распад единого СКЮ стал предвестником дезинтеграции федерации. Хотя ее органы продолжали функционировать, их власть на местах неуклонно сокращалась, а центр тяжести политического руководства окончательно переместился в республики, где власть перешла к соответствующим этнократическим кланам. Одновременно обострились отношения между республиками. Так, на рубеже 1989—1990 гг. в ответ на ряд антисербских акций словенского руководства последовал бойкот словенских товаров в Сербии.

Весь 1990 г. был заполнен подготовкой и проведением выборов на многопартийной основе, а также первыми шагами вновь избранных республиканских парламентов. С начала года повсеместно стали возникать новые политические партии, преимущественно на национальной основе.

В апреле 1990 г. состоялись выборы в Словении и Хорватии. В обеих республиках коммунисты потерпели поражение. В первом случае к власти пришла «Демократическая оппозиция Словении» (ДЕМОС), хотя председателем президиума Словении был избран старый коммунистический функционер М. Кучан, во втором Хорватское демократическое содружество» (ХДС), а его лидер Ф. Туджман, в прошлом генерал титовской службы безопасности, стал председателем Президиума Хорватии. Следует подчеркнуть, что в обеих этих республиках вновь установилась монополия одной партии, хотя и на другой основе, чем при коммунистической диктатуре. Первые же действия Словении и Хорватии были однотипными: вновь избранные органы провозгласили полный суверенитет республик и заявили об изменении их названий (опущено определение «социалистическая») и государственных символов, провозгласили примат республиканского законодательства пepед союзным (федеральным), приступили к формированию своих вооруженных сил. Тем самым был сделан решающий шаг в сторону развала федерации.

Несмотря на сходство действий, различия в условиях привели в Хорватии к тяжелым внутренним последствиям. Еще летом 1989 г., когда из хорватской конституции были исключены положения о сербском языке как языке сербского населения республики, раздались протесты, которые власти постарались приглушить репрессиями. Однако летом 1990 г. так называемая «революция символов», сопровождавшая прокламирование суверенитета Хорватии, где вновь была принята вся та государственная символика, которой пользовались усташи, вызвала у сербского населения негативную реакцию. Эти символы, отражавшие внутреннюю сущность происходивших перемен, нельзя было рассматривать как безобидный театральный реквизит. Их смысл прояснялся шовинистическими антисербскими лозунгами и действиями хорватских экстремистов. По конституции 1990 г. Хорватия провозглашалась государством только хорватского народа (прежде она считалась государством хорватского и сербского народов). Требования сербского населения гарантировать их права путем предоставления культурной автономии были тогда отвергнуты новым хорватским руководством. В ответ в населенной преимущественно сербами Сербской Крайне (центр — г. Книн) была провозглашена своя, республика и принята Декларация о суверенитете и автономии сербского народа. Так возникло сербское ирредентистское движение в Хорватии, которое поставило цель не допустить своего отрыва от Сербии. Эти события наложили отпечаток и на развитие ситуации в других частях страны.

В ноябре — декабре 1990 г. прошли выборы на многопартийной основе в остальных четырех югославских республиках. Наибольшее значение имели выборы в Сербии. Здесь еще летом 1990 г. Союз коммунистов заявил о своем самороспуске и вместе с республиканским Социалистическим союзом трудового народа создал Социалистическую партию Сербии (СПС). Выборы проводились, до новой конституции принятой в сентябре. Предвыборная борьба, в которой приняли участие десятки партий, отличалась напряженностью и накалом страстей. Проявившиеся сепаратистские тенденции в Словении и Хорватии давали повод строить политические программы на противопоставлении им линии сохранения целостности страны. СПС, возглавляемая С. Милошевичем выступила с критикой долголетней деятельности старого коммунистического руководства во главе с Тито, обвиняя его в том, что оно довело страну до дезинтеграции и кризиса. Она сделала упор на подчеркивании прав человека и демократических свобод, ориентации на рыночную экономику и выдвинула лозунг «Сильная Сербия в сильной Югославии». Итоги выборов принесли ей три четверти мест в скупщине (парламенте), а е лидер С. Милошевич стал Председателем Республики Сербия.

Сходные результаты дали и проходившие одновременно выборы в Черногории. Только здесь Союз коммунистов (СК) сохранил свое старое наименование, хотя его программные цели претерпели существенное изменение. СК Черногории шел на выборы под лозунгами построения общества гражданских свобод, эффективной экономики, социальной защищенности и подчеркнуто выступал против национализма и шовинизма. Эта линия принесла ему более двух третей голосов, его лидер М. Булатович стал Председателем Президиума Черногории. Как и в Сербии, здесь сложилась ситуация «многопартийной однопартийности». Позиции же руководителей этих двух республик по многим вопросам строительства новых отношений в югославской федерации были очень близки или даже совпадали.

Итоги выборов в Сербии были с беспокойством встречены в Словении и Хорватии, руководство которых увидело в них подтверждение правильности своих сепаратистских намерений. Преобладающим мотивом комментариев в западных средствах массовой информации были рассуждения на тему «возврата к прошлому», а также сербского «удара по югославскому единству». Начиная с этого времени на Западе стали складываться антисербские пропагандистские стереотипы, отразившиеся впоследствии на развитии политических событий.

Выборы в Боснии и Герцеговине, а также в Македонии принесли разные результаты. В последней ни одна из партий не получила большинства, так что национальная партия (ВМРО — Демократическая партия македонского национального единства), набравшая несколько больше голосов, чем коммунисты, не смогла добиться преобладания в парламенте; президентом же Македонии был избран К. Глигоров, представитель старой политической элиты. Что касается Боснии и Герцеговины, то там выборы прошли практически по национальным партиям и достаточно точно отразили соотношение трех национальных групп в республике. По тому же принципу были выбраны и руководители республики, причем председателем Президиума избрали мусульманского лидера А. Изетбеговича. Сам ход выборов показал возрастание межнациональной напряженности, так что будущее республики, по существу, оказалось связанным с будущим югославской федерации, в первую очередь — с отношениями между Загребом и Белградом[27]
.

Выборы на многопартийной основе во всех республиках сопровождались принятием новых республиканских конституций, а в ряде случаев — и декларациями о независимости, в которых оговаривался приоритет республиканских законов перед союзными. Итогом стали распад единого конституционного порядка в стране и возникновение параллельных конституционно-правовых систем.

События, происходившие в Югославии вписывались в контекст мировых событий – распад социалистических систем сначала в Восточной Европе, а затем и в СССР. Но парламентские выборы, прошедшие на многопартийной основе имели здесь свои особенности. Конкуренцию коммунистам составили партии, сформированные по этническому принципу и выражавшие национальные интересы. Последним удалось победить в Хорватии и Словении, которые всегда отличались наибольшими в Югославии национальными противоречиями. В Сербии одержала победу Социалистическая партия во главе с С. Милошевичем, человеком давно, отказавшимся от традиционной титовской политики слабого центра и сильных республик. Столкновение было неизбежным.

§ 3. Переговоры о переустройстве югославской федерации

В октябре 1990 года Президиумы Словении и Хорватии выступили с инициативой конфедеративного переустройства страны, а союзный Президиум предложил провести переустройство на основах «современной федерации»[28]
.Решение начать переговоры об изменении отношений в югославской федерации было принято на заседании Президиума СФРЮ в декабре 1990. В январе – марте 1991 прошло три заседания Президиума СФРЮ с представителями республик, а также одиннадцать двусторонних встреч руководителей республик. Был рассмотрен ряд различных проектов изменения отношений в рамках югославской федерации. Эти встречи помогли выявлению позиций сторон, но в то же время вскрыли их непримиримость и растущие разногласия. Сербия и Черногория стремились сохранить федерацию; Словения и Хорватия выступали за союз самостоятельных и суверенных государств, обставляя это такими условиями, которые выдавали их явное стремление к выходу из Федерации[29]
. Македония, Босния и Герцеговина предложили третий вариант — «Платформу о будущем югославского государства», что было попыткой сблизить два предыдущих предложения при четко выраженной ориентации на конфедеративную модель. Встречи республиканских лидеров показали, что основной целью многопартийных выборов и референдума была не демократическая трансформация югославского общества, а узаконение программ будущего устройства страны, выдвинутых руководителями республик.

В развернувшихся дискуссиях особо важным стал комплекс сербско-хорватских отношений (статус сербского меньшинства в Хорватии, отношение к Боснии и Герцеговине, на часть территории которой претендовали обе стороны). Словенское общественное мнение, стремясь в перспективе связать развитие республики с группой стран Центральной Европы, с 1990 года стало искать решение в выходе Словении из Югославии. Сербия и Югославская народная армия (ЮНА) уже в 1991 году согласились с выходом Словении из Югославии. Однако Словения стремилась стать правопреемником единого государства в результате «разъединения», а не выхода из состава Югославии[30]
.

Договоренность относительно переговоров президентов югославских республик о будущем Югославии была достигнута в марте 1991 на расширенном заседании Президиума СФРЮ. В марте — июне 1991 состоялось шесть встреч руководителей республик («саммит шестерки»). Предметом обсуждения на последнем «саммите шестерки» стало предложение президентов республики Македонии К. Глигорова и республики Боснии и Герцеговины А. Изетбеговича о преобразовании Югославии в союз суверенных республик, имеющих государственно-правовой статус. Однако, предпринимавшиеся шаги по сохранению Югославии ни к чему не привели. Попытки найти политическое решение кризиса наталкивались на нежелание сторон идти на взаимные уступки. Задавала тон в этом процессе Словения, уже приступившая к формированию собственной армии. Словенские предложения об «асимметричной федерации», в которой две республики — Словения и Хорватия — пользовались бы конфедеративными правами, а остальные составляли бы федерацию, на деле преследовали цель достичь разъединения страны, отмежевания от федерации. Прогрессирующий паралич федеральных органов власти привел к тому, что переговоры вышли на межреспубликанский уровень. Встреча «шестёрки» президентов 6 июня 1991г. только подчеркнула наличие противоречий, особенно между Сербией и Хорватией по вопросу о положении сербского населения в Хорватии[31]
.

Неудачное окончание межреспубликанских переговоров, нараста­вшее взаимное недоверие между национальными лидерами, а также между югославскими народами, вооружение населения на национальной основе, создание первых военизированных формирований — все это способствовало созданию взрывоопасной обстановки, приведшей к вооруженным конфликтам сербского населения в Хорватии с хорватской милицией[32]
.

На переговорах 1991 года участники преследовали различные цели, если ряд республик действительно стремились сохранить федерацию (Македония, Босния и Герцеговина), то другие (Словения, Хорватия) использовали переговоры для легитимации собственных действий, направленных на выход из федерации. Сербия и Черногория стремились к сохранению федерации и сохранению сильного центра. Встречи глав и представителей республик четко дали понять о существующих противоречиях и о неспособности или невозможности решения их мирными средствами.

§ 4. Односторонний выход республик из федерации

Во второй половине 1991 года Словения предпринимала решительные шаги к достижению независимости, определяя тем самым в значительной степени темпы развития югославского кризиса и характер поведения других республик, в первую очередь Хорватии, которая опасалась, что с выходом Словении из Югославии баланс сил в стране будет нарушен ей в ущерб[33]
. Первыми о своей независимости заявили Словения и Хорватия. Скупщина Республики Словении 25 июня 1991 на совместном заседании веч, приняла Основные конституционные начала о самостоятельности и независимости Словении «исходя из воли словенского народа, выраженной на плебисците о самостоятельности и независимости Республики Словении 23 декабря 1990 года». По этим основным законам республика Словения являлась «самостоятельным и независимым государством» и в ней переставала действовать Конституция СФРЮ[34]
.

Тогда же (25 июня 1991 г.) Сабор Республики Хорватии единогласно принял Декларацию о провозглашении самостоятельной и суверенной Республики Хорватии[35]
. И на основании главы 140, статьи 1 Конституции республики Хорватия от того же числа Сабор Республики Хорватия принял Конституционное решение о суверенитете и самостоятельности Республики Хорватия «в соответствии с неотчуждаемым, неделимым… правом хорватского народа на самоопределение, включая и право на раздружение и объединения с другими народами и государствами, а также с суверенитетом республики Хорватия, выполняя волю народа, выраженную на референдуме 19 апреля 1991 г.»[36]
.

Делегаты из Словении и Хорватии покинули скупщину СФРЮ.

Президиум СФРЮ (11 октября 1991 г.) не признал акты, принятые Словенией и Хорватией конституционными, на том основании, что они были приняты в одностороннем порядке, без согласования с другими участниками федерации. Помимо этого, они, апеллируя «к национальным интересам, игнорируют интересы… других народов, живущих в этих республиках…». Основываясь на всем вышесказанном Президиум СФРЮ постановил, что для защиты «территориальной целостности, как жизненно важного коллективного права», привлечение вооруженных сил СФРЮ «имеет полную силу законности… и легитимности»[37]
.

Односторонние заявления Словении и Хорватии о независимости и выходе из федерации ставили остальных ее членов и все мировое сообщество перед лицом политики свершившихся фактов. На повестку дня сразу же выдвинулось несколько вопросов, к решению которых никто не был готов: является ли односторонняя декларация о независимости достаточным основанием для международного признания самопровозглашенного государства? Имеет ли федерация как общепризнанный субъект международного сообщества право на защиту своей целостности? Где предел права наций на самоопределение вплоть до отделения? Каковы принципы определения границ новых государств? Эти и многие другие вопросы, связанные с правопреемственностью государственных образований, ни­когда не обсуждались, не было и теоретических проработок их решения. С лета 1991 г. под влиянием процессов, протекавших в Югославии, они перешли в разряд животрепещущих.

Таким образом, причины, приведшие к событиям начала 90-х годов имеют комплексный характер. Во-первых, всегда существовавшие национальные и религиозные противоречия не были решены, но за счет совместного проживания народов в одном государстве, когда многие из их интересов вообще не учитывались государством, ситуация в этом плане только усугубилась. Во-вторых, существовали экономические причины: республики имели различный потенциал и развитие. Внутренние причины сочетались с внешними: «бархатные революции» в Европе и перестройка в СССР послужили катализатором для югославских событий.

Глава II. Обострение межнациональных отношений

§ 1. Вооруженные столкновения в Словении

В ходе кардинальных изменений в Югославской федерации рубежа 90-х годов XX века, всегда существовавшие национальные противоречий, вылились в масштабные противостояния. Перерастание государственного кризиса в вооруженный конфликт имело свои особенности в каждой из отделившихся республик. РуководителиСловении (а затем и Хорватии)сознательношлинаобострениеобстановки, чувствуяподдержкуиз-зарубежа. Напервыхпорахониполучалиееглавнымобразом состороныГермании, котораяпослеобъединенияпроявиланеожиданнобольшой интерескЮго-ВостокуЕвропы. ОщущениеподдержкипозволилословенскомуруководствуначатьвоенныедействияпротивЮгославскойНароднойАрмии (ЮНА)[38]
.

Кульминация политического кризиса наступила в мае — июне, сначала вследствие решения Сербии и Черногории, не согласившихся с избранием С. Месича на пост председателя Президиума СФРЮ, а затем в результате провозглашения независимости Словении и Хорватии 25 июня 1991 года. Словения сопроводила этот акт захватом контрольно-пограничных пунктов, где были установлены знаки государственного отличия республики, а на границе Хорватии были созданы контрольно-пограничные пункты. В Словении решением республиканских властей был установлен свой пограничный и таможенный контроль на границах с Австрией и Италией. При отсутствии соответствующих соглашений с федеральными органами такие действия нарушали общее экономическое пространство и задевали права других республик, поскольку вставал вопрос о границах и праве контроля за ними. Проблема обострялась и тем обстоятельством, что за несколько дней до этого было подписано соглашение Словении с Союзным Исполнительным Вече, по которому Словения отказывалась от самостоятельного взимания таможенных пошлин и гарантировала зафиксированные в договоре отчисления в союзный бюджет[39]
.

Союзное правительство во главе с А. Марковичем, сочтя эти шаги Словении и Хорватии нелегальными, направило две тысячи солдат ЮНА и служащих союзной милиции в Словению, чтобы вернуть под свой контроль югославские пограничные пункты и убрать пограничные пункты, установленные внутри территории СФРЮ.

Фактически это была проба сил. И федеральные власти отреагировали соответствующим образом, направив югославскую армию взять, под контроль пункты перехода границ. Однако Югославская народная армия (ЮНА) натолкнулась на вооруженный отпор словенских отрядов самообороны (примерно 32 тысяч человек)[40]
. Последнее было неожиданностью для югославского командования: армейские части не имели приказа стрелять, не располагали боеприпасами, их передвижения носили характер внутреннего перемещения войск. Если бы армия развернула боевые действия, то, по оценке западных военных экспертов, через два-три дня вся Словения превратилась бы в развалины. Поэтому основные жертвы — их общее число — 56 убитых и около 300 раненых (по данным Красного Креста Югославии, погибло 49 человек) — пришлись на части федеральной армии, тем более что словенская сторона была полностью в курсе всех ее планов и перемещений[41]
.

ПервыежесведенияокровопролитиивЮгославиипривеликинтернационализациивнутриполитическогоконфликта. Инициативашласразныхсторон. Создавалосьвпечатление, чтомногиемеждународныеорганизациикакбудтождалиподходящегоповода, чтобыпроявитьинициативу. Былоестественныможидатьдействий состороныСБСЕ, котороесоздаловначалеиюля 1991 г. специальнуюкомиссиюпо Югославии. Ноэтакомиссиянесмоглапроявитьсебя, хотяпроблемавходилаименно веекомпетенцию. ОнавскоребылаоттертанавторойпландействиямиЕвропейскогоСоюза (ЕС), давноужеследившегозаразвитиемсобытийипринимавшего различныедекларации. ЕСпроявилогромнуюактивность. Имбыланаправлена специальная «тройка» европейскихминистровсцельюпосредничествамеждуфедеральнымцентромимятежнымиреспубликамиисразужеприняторешениеопрекращенииэкономическойпомощиЮгославии - т.е. напрактикевсетемжефедеральныморганам. Действияэтойорганизацииспервыхжешаговпринялиоднобокий антиюгославскийиантисербскийхарактер. Такойжехарактерприобрелаиразвернувшаясявзападнойпрессемощнаяпропагандистскаякампания, вскорепереросшая внастоящуюинформационно-психологическуювойну. Одновременностановилось ясно, чтоСБСЕпостепеннооттираетсянаобочинусобытийиначинаеттерятьсвой былойавторитет[42]
.

Соглашение о прекращении боевых действий было заключено в июне 1991 между председателем Союзного исполнительного вече и правительством Словении. В июле 1991 члены Президиума СФРЮ, руководители Словении и Хорватии, а также министры иностранных дел Нидерландов, Люксембурга и Португалии (уполномоченные Европейского Союза) приняли совместную декларацию о мирном разрешении югославского кризиса (т. н. Брионская декларация). 18 июля Президиум СФРЮ принял решение о выводе войск ЮНА из Словении. По истечении трехмесячного моратория на выход из Югославии, предусмотренного Брионским соглашением, Словения и Хорватия в октябре 1991 объявили о своем суверенитете.

Брионские соглашения, а затем решение о выводе частей Югославской народной армии (ЮНА) с территории Словении в республике восприняли как фактическое признание ее независимости и суверенитета, они трактовались как победа ее политики. Эйфория от «военного успеха» сделала трещину в казавшемся ранее незыблемом единстве коалиции правящих партий Демократиче­ской оппозиции Словении (ДЕМОС). Более активно и наступательно повели себя министры обороны, внутренних и иностранных дел, откровенно заявившие о своих претензиях на власть.

§ 2. Боевые действия на территории Хорватии

Не менее популярными идеи обретения государственного суверенитета и независимости были в Хорватии. До недавнего времени ее руководство отстаивало вариант превращения Югославии в союз суверенных государств. Однако дальнейший ход событий, когда эпицентр, югославского кризиса переместился в сферу сербскохорватских отношений, внес определенные коррективы в позицию Хорватии. Причина этого — резкое, вплоть до военных столкновений, обострение вопроса о сербах, компактно проживающих в этой республике и заявивших о своей автономии, а следовательно, и проблемы внутренних границ[43]
.

Действия Хорватии по достижению самостоятельности сопровождались противодействием со стороны сербского населения республики. В война здесь приобрела характер столкновения между желавшим остаться в составе Югославии сербским населением, на стороне которого были солдаты ЮНА, и хорватскими вооруженными частями, стремившимися воспрепятствовать отделению части территории республики[44]
.

Начавшиеся весной 1991 стычки сербских отрядов территориальной самообороны с хорватской полицией и военными формированиями уже в конце августа переросли в крупномасштабный вооруженный конфликт.

Вооруженные столкновения между хорватскими военизированными формированиями и отрядами сербов приобрели, несмотря на неоднократно принимавшиеся соглашения о прекращении огня, характер затяжных боевых действий, ежедневно приносивших все новые и новые жертвы. Части ЮНА, призванные создать буферную зону в кризисных районах, сами оказались втянутыми в конфликт.

В таких условиях, естественно, изменился подход Хорватии к будущему устройству Югославии. В Загребе перестали говорить о союзе суверенных государств, и заявили о полной независимости республики.

Хорватское руководство ужесточило и подход к разрешению кризиса. Оно потребовало полностью вывести части ЮНА с территории республики, оставив в распоряжении властей оружие, боевую технику и военные объекты. Были предприняты попытки «парализовать» работу федеральных органов: депутаты республики сразу же по принятии декларации о независимости Хорватии были отозваны из югославского парламента. Такие же действия были совершены и в отношении представителей республики в союзном правительстве и дипломатических представительствах за рубежом[45]
.

Хорватия, как и Словения, сразу стала добиваться интернационализации конфликта, поддержки международного общественного мнения, объявив себя жертвой агрессии «сербокоммунистической союзной армии» и сербских военизированных формирований, поддерживаемых Сербией. Сербские же власти заявляли, что их республика не находится в состоянии войны, а конфликт возник между хорватскими властями и сербским населением Хорватии[46]
.

Вспыхнувшие в Хорватии этнические конфликты, охватили районы с преимущественным или преобладающим сербским населением. Помимо Сербской Краины (г.Книн) конфликты возникли в восточной части Славонии, Баранье и Западном Среме (исторические и географические названия частей территории Хорватии), где образовалась вторая Сербская автономная область (центр — г. Вараждин). Отказ хорватского руководства от предоставления этим областям автономии, которая гарантировала бы их права, создал конфронтационную ситуацию. Посылка туда хорватских войск и националистических добровольческих отрядов привела к кровопролитию и антисербским эксцессам. В ответ возникли сербские отряды самообороны. Вину за начавшуюся гражданскую войну хорватские власти постарались возложить на Сербию. Руководство последней не стояло, естественно, в стороне и оказывало поддержку сербским силам, как в Хорватии, так и в Боснии и Герцеговине. Впрочем, его действия в этом плане практически ничем не отличались от мер хорватского руководства в поддержку хорватских сил в Боснии и Герцеговине.

Действия югославской армии, вовлеченной в вспыхнувшую гражданскую войну, носили двоякий характер. С одной стороны, она выполняла указания федеральных властей по обеспечению контроля за государственными границами страны. С другой старалась разъединить враждующие стороны: борющиеся хорватские формирования, отряды сербской самообороны, добровольцев. ЮНА не ставила перед собой стратегических целей, вроде похода на Загреб, о чем постоянно говорила хорватская сторона, обвиняя ее и Сербию в агрессии. Военные столкновения охватили именно те районы Хорватии, где проживало сербские население. Как раз эти районы и подверглись разрушениям (например, районы городов Вараждин и Осиек), а их население понесло значительные жертвы, причем пострадали не только сербы, но и хорваты. Несомненно, однако, что без участия частей ЮНА число жертв этногражданской войны было бы гораздо большим. Потери всех конфликтующих сторон составили по разным подсчетам от 10 до 30 тыс. убитыми, огромное количество раненых (число убитых и раненых обычно соотносится как 1: 5), насчитывалось также более 500 тыс. сербских и хорватских беженцев, большинство из которых лишились всего своего имущества, а многие — и своих близких[47]
.

Факты свидетельствуют о том, что было бы несправедливо возлагать всю вину на одну лишь сербскую сторону, а, в хорватской видеть только невинную жертву. Между тем именно так стала изображать дело практически с самого начала значительная часть западных средств массовой информации. В этом, собственно, и состояла хорватская стратегия[48]
. Отказывая сербскому населению в тех правах, которых Хорватия добивалась для себя, а затем, становясь в позу жертвы сербской агрессии, хорватская сторона многими действиями — блокадой казарм, нападением на мелкие подразделения, гонениями сербского населения и т. д. — сознательно провоцировала ответную реакцию федеральной армии. Целью таких действий было стремление добиться международного признания Хорватии как независимого государства. Вторым шагом в этом стратегическом замысле являлось использование международного признания как мощного инструмента принуждения, способного заставить федеральную армию очистить контролируемую ею территорию (до трети общей площади Хорватии). В целом такая линия была направлена на интернационализацию югославского кризиса, на использование внешних сил, готовых поддержать Хорватию в ее борьбе против Сербии и остатков югославской федерации[49]
.

Особой одиозностью отличались действия хорватского представителя в Президиуме СФРЮ С. Месича. Когда этот орган в августе 1991 г. принял решение о создании комиссии, которая совместно с хорватскими властями должна была добиться прекращения огня, С. Месич обратился к хорватскому парламенту — Сабору — с призывом не признавать эту комиссию, а Сербию объявить агрессором. Его деятельность продолжалась до тех пор, пока в начале декабря 1991 г. Хорватия не приняла решения выйти из федеральных органов. Возвратившись в Загреб, С. Месич заявил: «Спасибо за оказанное мне доверие бороться за интересы Хорватии на том участке, который был мне поручен. Думаю, я выполнил задание — Югославии больше нет»[50]
.

Ряд аналитиков, в частности германских, пришли к выводу, что этногражданские конфликты в Хорватии вылились в пропагандистскую войну средств массовой информации, которая распространялась далеко за рамки Югославии. Победителем из нее вышла хорватская сторона, сумевшая получить поддержку большинства органов прессы в Западной Европе, прежде всего в Германии и Австрии, и в CШA. Проигравшими оказались югославская федерация и Сербия, на которую возлагалась ответственность за этнические конфликты. Односторонность таких оценок была очевидна. Но за ними скрывался не поиск истины, а определенные политические интересы, вылившиеся в конечном счете в признание независимости Словении и Хорватии, а затем и других республик и заявления о прекращении существования Югославии в ее прежнем виде[51]
.

Перемирие удалось установить лишь с 15 попытки, когда Европейское сообщество, по инициативе Германии, признало независимость «всех желающих югославских республик», а ООН решила разместить силы по поддержанию мира в Хорватии, на территориях, где идет война (план С. Вэнса)[52]
.

Попытки быстрого урегулирования конфликта оказались тщетными. Решено было перейти к прагматической политике «малых шагов», предполагавшей, в частности, привлечение войск ООН. Последние были введены в Хорватию в феврале 1992[53]
. Приход «голубых касок» во многом завершил процесс военного противоборства в Хорватии. Посылка «голубых касок» в Хорватию для разъединения конфликтующих сторон принесла некоторые результаты, хотя главную роль здесь сыграло установление примерного равенства сил. Однако и это умиротворение часто нарушалось, причем наибольшую агрессивность проявляли хорватские формирования[54]
.

§ 3. Положение Сербии

Распад федерации означал для Сербии ослабление её ведущей роли в сообществе югославских республик, ухудшение положения сербов, живущих в других республиках, и, наконец, усиление центробежных тенденций в самой Сербии. Поэтому с порога были отвергнуты, тогдашние предложения Словении и Хорватии о конфедеративном устройстве страны. Сербское руководство осудило и провозглашение, данными республиками независимости, назвав эти акты противозаконными, угрожающими целостности СФРЮ, таящими в себе опасность гражданской войны. С целью пресечения действий сепаратистов оно настаивало на решительных действиях союзных органов и ЮНА, чтобы положить конец военным действиям в этих республиках.

Тем не менее, по мере развития событий в стране появились некоторые изменения и в позиции Сербии. К примеру, она относительно быстро смирилась с уходом Словении и полностью поддержала вывод частей Югославской народной армии с территории республики. Словения не была главным, ибо первоочередная задача — решение территориальных споров с Хорватией. Во главу угла всех усилий республики была поставлена задача обеспечить всестороннюю поддержку хорватским сербам, взять их под свою защиту.

Руководство Сербии твердо стояло на том, что самоопределение хорватского народа нельзя связывать с отделением республики в тогдашних нынешних границах. В случае выхода Хорватии из югославской федерации вопрос о внутренних границах следует решать на основе права и других народов на самоопределение. При этом руководство недвусмысленно подчеркивало, что речь идет также о сербах, проживающих в других республиках, прежде всего в Боснии и Герцеговине[55]
.

Кризис югославской государственности сопровождался сужением базы федеральных органов, составленных из представителей всех республик, входивших в федерацию. Но даже, несмотря на это, они предпринимали шаги к предотвращению кровопролития в ходе этнических конфликтов. Так, именно ПрезидиумСФРЮ обратился в начале ноября 1991 г. к Совету Безопасности ООН с просьбой немедленно направить в очаги конфликтов в Хорватии миротворческие силы ООН. По мере отзыва представителей Словении, а затем и Хорватии из федеральных органов в них, естественно, увеличивался удельный вес других республик, в первую очередь Сербии и Черногории. Это давало основания для враждебных югославской государственности сил (в первую очередь для этнократических кланов отколовшихся от нее республик) идентифицировать «центр» с Сербией и строить на таком отождествлений свою пропагандистскую линию[56]
.

Серьезная эволюция в вопросе о будущем устройстве Югославии произошла в позиции Македонии. После решения Хорватии и Словении о независимости руководство этой республики пыталось «наверстать упущенное» и не отстать от «северных» республик. Итоги проведенного здесь в сентябре 1991 года плебисцита фактически означали изменение государственного статуса Македонии — республика перестает быть прежней федеральной единицей СФРЮ и приобретает статус самостоятельного государства. В продолжение этой линии парламент Македонии принял решение обратиться к Европейскому Сообществу с просьбой признать ее независимость[57]
.

Македония — это единственная республика, которой удалось избежать кровопролития, с чьей территории ЮНА вывела свои силы. По решению Арбитражной комиссии Бадинтера, из всех югославских республик, провозгласивших независимость, лишь Словения и Македония удовлетворяют необходимым для этого условиям[58]
.

Глава III. Гражданская война 1992 – 1995 годов в Боснии

§ 1. Провозглашение суверенитета Боснии и Герцеговины

Следующий этап углубления югославского кризиса начался с провозглашением суверенитета и государственной независимости Боснии и Герцеговины в октябре 1991. Причиной военных столкновений стала, главным образом, невозможность договориться относительно будущего устройства Боснии и Герцеговины, имеющей смешанный состав населения (мусульмане, сербы, хорваты). В Боснии и Герцеговине этнический сепаратизм, замешанный на национальной нетерпимости и религиозном экстремизме, привел к непримиримой вражде между проживающими в республике сербами, мусульманами и хорватами[59]
. Произошла поляризация сил по этническому принципу: сербы и хорваты стали требовать разделения территории Боснии и Герцеговины либо ее переустройства на конфедеративной основе путем создания этнических кантонов. С таким требованием не согласилась Партия демократической акции мусульман во главе с А. Изетбеговичем, выступившая за унитарную «гражданскую республику» Боснию и Герцеговину. В свою очередь это вызвало подозрение сербской стороны, считавшей, что речь идет о создании «исламской фундаменталистской республики», 40 процентов населения которой являются мусульманами[60]
.

Мусульманская организация «бошняков» старалась предотвратить сербско-мусульманский конфликт подписанием отдельного документа о совместной жизни и взаимоотношениях двух этнических групп. Эта инициатива была принята сербской стороной, но не нашла поддержки у лидера ПДА А. Изетбеговича. Хорваты, проживающие на территории Боснии и Герцеговины, не согласились никоим образом быть связан­ными с Югославией — очевидно, считая, что своих политических целей им легче добиться в независимой Боснии и Герцеговине. Сербы же сочли неприемлемым для себя оставаться со статусом меньшинства за предела­ми Югославии, в государстве, где преобладает мусульманско-хорватская коалиция[61]
.

Проведенный здесь в конце февраля 1992 г. референдум по вопросу о независимости республики привел на деле к ее развалу. Сербское население, составляющее треть, бойкотировало референдум и образовало Боснийскую Сербскую Республику — Боснийскую Краину. Хорватское население (17,3%), среди которого усилилось влияние экстремистской проусташской Хорватской партии права, также оформилось как обособленная этническая группа со своим политическим руководством. Появились и экстремистские «зеленые береты» среди мусульман (они составляли 43% населения республики, насчитывавшей всего 4,4 млн. человек), прибыли добровольцы — моджахетдины из ряда мусульманских стран[62]
. Итоги плачевны. Каждая из этнических групп находится в конфликте с двумя другими, сложилась ситуация «войны всех против всех» хотя основная часть столкновений приходиться на сербско-мусульманское и хорватско-мусульманские противостояние. Число жертв этнических конфликтов составляет десятки тысяч убитых. Количество беженцев перевалило за миллион. Известны факты, подтверждающие вмешательство в события как со стороны Сербии, так и — в не меньшей степени — со стороны Хорватии, которая держит там части своей регулярной армии. Мусульманские формирования печально знамениты своими жестокостями по отношению к лицам других вероисповеданий, созданием многочисленных концлагерей для сербского населения. Хотя каждая из трех сторон несет свою долю ответственности за этнические конфликты, отношение к ним среди международной общественности, формируемое средствами массовой информации, разное. Различия в отношении к участникам конфликта окончательно сформировались весной 1992 г.

Запад жестко, однозначно, без малейшего намека на равноудаленность в подходах поддерживал боснийских мусульман и игравших с ними тогда в одной команде хорватов, а большая часть российской общественности симпатизировала боснийским сербам[63]
.

В ноябре 1990 года в Боснии и Герцеговине в результате первых многопартийных выборов к власти пришли партии, представляющие основные национально-религиозные группы населения: мусульманская Партия демократического действия, Сербская демократическая партия и Хорватское демократическое содружество. Между ними развернулось острое политическое противоборство за реализацию своей концепции государственного устройства республики. Большинство в республиканском парламенте получила Партия демократического действия, а ее глава А.Изетбегович стал председателем Президиума Боснии и Герцеговины, то есть руководителем государства. Лидер мусульман и возглавляемая им партия повели линию на создание единого государства исламской ориентации.

Боснийских сербов такая перспектива явно не устраивала. Их целью было создание собственного государственного образования с последующей возможностью объединения с Сербией. 21 декабря 1991 года боснийские сербы провели референдум и провозгласили на своей территории Республику Сербскую со всеми необходимыми институтами государственности. В феврале 1992 года боснийские мусульмане и хорваты провели свой плебисцит о независимости. Сербская население, составлявшее треть[64]
, отказалась принять в нем участие, надеясь, что в результате этого бойкота он будет признан недействительным. Однако этот референдум состоялся, и большинство принявших в нем участие высказалось за независимость целостной Боснии и Герцеговины. Это противоречие и стало затем одной из движущих сил конфликта. В отличие от сербского, волеизъявление боснийских мусульман и хорватов, которое было организовано законно избранными властями, получило международное признание[65]
.

Хорватское население (17,3%), среди которого усилилось влияние экстремистской проусташской Хорватской партии права, также оформилось как обособленная этническая группа со своим политическим руководством. Появились и экстремистские «зеленые береты» среди мусульман (они составляли 43% населения республики, насчитывавшей всего 4,4 млн. человек), прибыли добровольцы — моджахетдины из ряда мусульманских стран. Каждая из этнических групп находилась в конфликте с двумя другими, сложилась ситуация «войны всех против всех» хотя основная часть столкновений приходиться на сербско-мусульманское и хорватско-мусульманские противостояние. Число жертв этнических конфликтов составляло десятки тысяч убитых. Количество беженцев перевалило за миллион. Известны факты, подтверждающие вмешательство в события как со стороны Сербии, так и — в не меньшей степени — со стороны Хорватии, которая держала там части своей регулярной армии. Myсульманские формирования печально знамениты своими жестокостями по отношению к лицам других вероисповеданий, созданием многочисленных концлагерей для сербского населения[66]
.

После признания независимости Македонии, только две республики — Сербия и Черногория заявили о своей решимости жить и дальше совместно и создали Союзную Республику Югославию (СРЮ). Именно на нее и была возложена ответственность за этнические конфликты в Боснии и Герцеговине, а 30 мая 1992 г. Совет Безопасности ООН при поддержке России ввел экономические санкции против новой «третьей» Югославии. Последующие события показали, что эти санкции никак не отразились на дальнейшем развитии конфликтов в Боснии и Герцеговине. Но они поставили СРЮ в положение «мальчика для битья» и означали применение против сербского народа принципа коллективной ответственности, осуждаемого международным правом, за действия, которые совершало его руководство, но не одно, а вместе с лидерами других югославских республик[67]
.

25 апреля 1992 годаНародная скупщина республики Сербии и скупщина республики Черногории провозгласили продолжение государственного, правового и политического субъективитета СФРЮ в новом совместном государстве — Союзной Республики Югославии (СРЮ). Тогда же состоялось принятие Конституции СРЮ, которая предполагает суверенитет и самостоятельность Сербии и Черногории в составе демократического государства с единым экономическим пространством. В результате возникла третья Югославия, состоящая из двух республик, со столицей в Белграде и государственным сербским языком. В специальной декларации Президиума Югославии говорилось, что эта страна не имеет никаких территориаль­ных претензий к другим государствам. 4 мая было решено вывести с территории Боснии и Герцеговины солдат ЮНА родом из Сербии и Черногории.

США и Европейское сообщество, тем не менее, заняли позицию, согласно которой СРЮ, соответственно Сербия и Черногория, являются главными виновниками войны на территории Югославии и «агрессии» против Боснии и Герцеговины (несмотря на то, что в конфликте принимают участие боснийские сербы, а не граждане и Вооруженные силы СРЮ)[68]
.

На этом основании югославские республики Словения, Хорватия и Босния и Герцеговина вышедшие из состава Югославии, 22 мая 1992 года были приняты в члены ООН, хотя Хорватия, а также Босния и Герцеговина не выполнили необходимые для этого условия. Девять дней спустя Совет Безопасности принял резолюцию 757 о санкциях против СРЮ в соответствии с главой VII Устава ООН, считая, что Югославия несет ответственность за войну в Боснии и Герцеговине[69]
.

6 апреля 1992 года страны ЕС признали независимость Боснии и Герцеговины. Сразу же после этого сначала в Сараево, а затем и в других регионах республики начались столкновения вооруженных формирований этнических общин, которые вскоре переросли в широкомасштабный кровавый конфликт.

Международное сообщество вину за эскалацию насилия возложило на сербскую сторону. Сербия была обвинена в поддержке сепаратистских притязаний боснийских сербов и агрессии против Боснии и Герцеговины[70]
.

§ 2. Ход военных действий

В ходе военных действий весной и осенью 1992 года боснийские сербы, имея более организованную армию, превосходство в боевой технике и вооружениях, оставленных Югославской народной армией, добились значительных военных успехов во всех регионах Боснии и Герцеговины, практически полностью блокировали столицу республики — Сараево. Весной 1993 года сербы провели успешную военную операцию в Восточной Боснии, где в руках мусульман остались лишь три небольших анклава.

В результате первого этапа боевых действий сербским формированиям удалось расширить контролируемые ими территории республики до 70 процентов (у мусульман осталось не более 10 процентов, у хорватов — около 20 процентов). К концу 1993 года боснийские сербы практически полностью реализовали свои военные цели и сконцентрировали усилия на попытках политическим путем закрепить территориальные приобретения[71]
.

В самой Боснии и Герцеговине в конце 1993 – начале 1994 г. наиболее ожесточенными были столкновения хорватов и мусульман. Окрепшие мусульманские силы, получившие неведомыми путями оружие, а также поддержку моджахетдинов-добровольцев из других исламских стран, стали наносить чувствительные удары по хорватам и контролируемым ими территориям. В ответ активизировался появившийся там «ограниченный контингент» регулярных хорватских войск. В целом обстановка в Боснии и Герцеговине отличалась крайней запутанностью: в отдельных ее районах конфликтующие стороны то вели борьбу по принципу «все против всех», то составляли временные и непрочные комбинации по типу «два против одного». Никакой логики в этих комбинациях не было — эфемерное существование определялось либо временной целью, либо даже личными отношениями лидеров местных группировок. В то же время в Женеве продолжались поиски соглашения для урегулирования конфликта. Но они во все возраставшей степени стали наталкиваться на противодействие мусульманской стороны, которая расширяла объем своих требований и претензий, чувствуя врастающую поддержку Запада и мусульманских стран. В итоге наметилось сближение между сербами и хорватами в самой Боснии и Герцеговине. Начались двусторонние контакты между официальными представителями Хорватии и Сербии.

Характерной чертой явилась активность исламских государств. В начале февраля 1994 г. Сараево посетили премьер-министры Турции Т.Чиллер и Пакистана Б. Бхутто. Эти визиты двух высокопоставленных дам свидетельствовали о новом рубеже в политике исламского мира по отношению к югославскому кризису. Заявления в мусульманских странах о готовности поддержать братьев по вере в Боснии и Герцеговине раздавались уже давно. Появление там моджахетдинов было не случайным явлением. Но для начала широких действий, как известно нужен повод. А спрос рождает предложение.

Сараевский кризис

7 февраля 1994 г. на сараевском базаре произошел взрыв. Он унес жизни 70 человек, более 200 получили ранения. Это трагическое событие произвело удручающее впечатление. Реакция последовала незамедлительно. Среди стран Европейского союза и Атлантического альянса сразу же сработала «презумпция виновности» сербов в Боснии. Гневные голоса потребовали нанести воздушные удары по сербским позициям вокруг Сараево. Базы НАТО были приведены в боевую готовность. Начались консультации политиков и военных. Kоpоче пришли в движение все политические механизмы с уже заложенными в них программами действий[72]
.

В феврале сербы прочно владели инициативой, и временами казалось, что они вот-вот «дожмут» мусульман. В плотном кольце осады находилась столица Боснии Сараево, с падением которой, как, видимо, надеялись в Пале - административном центре сербской части Боснии и Герцеговины (БиГ), война должна была завершиться их победой. Такого исхода Запад очень опасался и делал все возможное, чтобы этого не допустить[73]
.

Совет НАТО, созванный по инициативе Европейского союза, предъявил ультиматум боснийским сербам. 11 февраля Совет НАТО потребовал от них в 10-дневный срок отвести тяжелое вооружение на 20 км от Сараево. Было ясно, что если сербская артиллерия и танки останутся в запретной зоне, по ним будет нанесен воздушный удар. Артиллерия мусульман в этом районе должна была быть взята под международный контроль, но никаких ультиматумов им предъявлено не было[74]
, многим было ясно, что второе требование было чисто декоративным[75]
. Разумеется, идея демилитаризации района Сараево, высказывавшаяся и прежде, отвечала целям мирного урегулирования, но односторонность подхода к участникам конфликта бросалась в глаза.

Толчком к действиям НАТО стал взрыв и вызванные им жертвы, хотя ответственность сербской стороны так и не была установлена. Более того, другие выдвинутые версии указывали на мусульманскую сторону как организатора этого террористического акта. Доказательств в подтверждение такого предположения было достаточно, а предыдущие события изобиловали фактами, свидетельствовавшими о провокационных действиях, предпринимавшихся мусульманами, с целью вызвать вмешательство извне в свою пользу. Односторонняя позиция, занятая НАТО, на деле превращала этот блок в прямого участника конфликта.

Антисербская направленность его действий была подчеркнута демонстративной рекомендацией членам семей дипломатических представителей США и некоторых других стран покинуть Белград до истечения срока ультиматума боснийским сербам. Тем самым как бы косвенно расширялась сфера возможного применения сил НАТО, осуществлялось давление на Сербию[76]
.

Сербы, находившиеся в тот период в состоянии эйфо­рии от своих военных удач, отреагировали на натовские угрозы с бра­вадой и неким пренебрежением. Военная победа казалась близкой и многим в руководстве бос­нийских сербов просто туманила головы.

В Москве же, напротив, к натовскому ультиматуму подошли очень серьезно. Началась активная работа с Белградом, чтобы через него убедить Пале не отвергать натовский ультиматум. В результате интенсивных консультаций, которые происходили в разных форматах и по различным направлениям, была найдена приемлемая для боснийских сербов формула: они соглашались отвести свои тяжелые вооружения на 20 километров от Сараево, но для гарантировании безопасности сербского сектора этого города туда в срочном порядке должна была быть переброшена часть российского миротворческого батальона, который с 1992 года дислоцировался в Восточной Славонии (территория Хорватии) в районе города Вуковар.

Для отвода тяжелых вооружений боснийским сербам давалось совсем немного времени. В сроки натовского ультиматума могли не уложиться ни они, ни российские миротворцы, которым предстояло осуществить марш-бросок в несколько сотен километров[77]
.

Чрезвычайную важность приобрел вопрос о международно-правовой базе действий НАТО. Вправе ли этот блок присваивать себе прерогативы Совета Бeзопасности ООН и даже подменять его? Ссылки на принятые им ранее резолюции не могли скрыть того факта, что создавался весьма опасный прецедент для системы международных отношений[78]
.

Предъявленный НАТО боснийским сербам в феврале 1994 года ультиматум стал, безусловно, важным этапом на пути обретения Альянсом уверенности в своих силах после периода сомнений и колебаний, когда натовцы, лишившиеся главного врага в лице Варшавского договора, мучительно искали веские основания для продолжения существования блока в изменившемся мире. Прощупав реакцию мирового сообщества на перспективу использования силы, которая в целом оказалась весьма сдержанной, в Альянсе убедились, что можно продолжать идти по избранному пути[79]
.

Начало отсчета срока действия ультиматума НАТО привело фактически к международному кризису. Даже среди ряда участников этого блока возникли опасения, как бы реализация угроз и нанесение воздушных ударов не привели к ответным действиям и эскалации конфликта вплоть до его перерастания в «балканскую войну». Озабоченность непредсказуемостью последствий военных, действий стала проявлять и американская администрация. Сами же боснийские сербы, загнанные в угол, готовились к обороне и дальнейшим тяжелым испытаниям.

Американская инициатива в Боснии подавалась рядом представителей американской администрации как своеобразный ответ на «российский вызов». Ее смысл заключался в создании федерации двух этнических групп, которая состояла бы из полуавтономных кантонов (использование элементов плана Вэнса — Оуэна). Предусматривалось, что такая федерация впоследствии создаст конфедерацию с Хорватией, что будет служить противовесом СРЮ (т. е. федерации Сербии и Черногории).

В целом американская инициатива объективно была направлена на раскол Боснии и Герцеговины. Однако на словах провозглашалась задача сохранения целостности. И это было не случайно: такая постановка вопроса ставила сербскую сторону в Боснии, чей отказ от такой комбинации можно было без труда просчитать заранее, как бы в положение раскольника и, следовательно, облегчала задачу оказания на нее давления. Уже на предварительной стадии не скрывались замыслы резко уменьшить контролируемую сербами территорию, «спрямив» границы, разделяющие этнические группы; заблаговременно боснийская Сербская республика предостерегалась от слияния с собственно Сербией (не допустить «аншлюса»!). Вместе с тем устранялась перспектива образования самостоятельного мусульманского государства.

Подписание в конце марта 1994 г. в Вашингтоне соглашения о создании хорватско-мусульманской федерации боснийским президентом А. Изетбеговичем и президентом Хорватии Ф. Туджманом явилось заметной вехой в осуществлении американского сценария разрешения югославского кризиса. Высказанное намерение этой федерации вступить в конфедеративные связи с Хорватией придавало обращению к боснийским сербам присоединиться к хорватско-мусульманскому соглашению оттенок насмешки. Последовавший ответ был дан на том же уровне: сербы соглашались присоединиться к договору, если реорганизованная таким образом Босния и Герцеговина проявит желание вступить в Союзную Республику Югославию. В целом американский сценарий носил по-прежнему антисербский характер.

Два месяца спустя после Сараевского кризиса новое серьезное осложнение Боснии и Герцеговине привело к очередному международному обострению. Первоначально события развивались по привычному сценарию. Наступление в конце марта мусульманских «зеленых беретов» против сербских позиций практически не привлекло внимания наблюдателей сил ООН. Последовало сербское контрнаступление, которое привело к занятию сербскими силами командных высот вокруг города Горажде, входящего в число шести «зон безопасности», провозглашенных в мае 1993 г. силами ООН (В их число входят города Сараево, Тузла, Зепа, Бихач, Сребреница и Горажде.). К тому времени в городе скопилось примерно 65 тыс. человек — местных жителей и беженцев, преимущественно мусульман. Начался артиллерийский обстрел города сербами[80]
.

Экстремизм в действиях вначале мусульманской, а потом и сербской стороны не вызывал сомнений. Обе они нарушили взятые на себя обязательства, но следствия оказались разными. 10 и 11 апреля последовали воздушные удары авиации НАТО по сербским позициям. Однако они привели только к эскалации конфликта, к попытке сербских сил, руководимых экстремистами, взять штурмом Горажде. Из мусульманских источников поступили сообщения о завязавшихся боях на окраине города. Следующим шагом было объявление боснийским сербам ультиматума со стороны НАТО, угрожавшего уничтожением военных целей в радиусе 20 км вокруг Горажде, если они не прекратят наступления на город и не отойдут от него на 3 км. С некоторым опозданием те пошли на принятие этих условий, чем завершились почти трехнедельные бои, в ходе которых было убито несколько сот человек[81]
.

В 1994 году боевые действия между противоборствующими сторонами носили в основном позиционный характер без существенных изменений линии фронта. Отдельные попытки правительственной (мусульманской) армии и подразделений Хорватского веча обороны перехватить у сербов стратегическую инициативу реального успеха не имели.

Новым элементом боснийской драмы стало вооруженное противостояние в центральной Боснии между хорватами и мусульманами. Этот конфликт удалось погасить лишь после создания Мусульманско-хорватской федерации. Соглашение по этому вопросу при посредничестве США было подписано в марте 1994 года в Вашингтоне.

В 1995 году военно-политическая ситуация в Боснии претерпела коренные изменения и стала неблагоприятной для сербов. Затяжные боевые действия в условиях полной международной политической и экономической изоляции существенно подорвали военный потенциал сербов, а принципиальная позиция международного сообщества окончательно лишила сербских лидеров веры в возможность военным путем реализовать свои политические цели. Здесь следует подчеркнуть, что блокада была реальной и очень жесткой, так как свои границы с Республикой Сербской закрыла и Союзная Республика Югославия. Причиной тому послужил отказ руководства боснийских сербов принять план мирного урегулирования в Боснии и Герцеговине, разработанный международной Контактной группой.

По мнению Белграда, который поддержал предложение представителей стран — членов Контактной группы, в то время этот документ при всех его издержках был единственно разумным компромиссом и объективно отвечал сербским интересам. Изменилось соотношение сил и в Хорватии. В мае и августе 1995 года армия Республики Хорватии в ходе широкомасштабных военных операций вернула под свой контроль большую часть территории Сербской Краины, а краинская армия, которая взаимодействовала с частями боснийских сербов, перестала существовать как военная сила[82]
.

Серьезным ударом для сербов в Боснии стали бомбардировки авиацией НАТО, проведенные в августе-сентябре с ведома Совета Безопасности ООН, их военных и промышленных объектов. Воспользовавшись новой ситуацией, объединенные силы Мусульманско-хорватской федерации, боеспособность которых значительно возросла, предприняли успешное наступление на сербские территории, которое было остановлено лишь после подписания в октябре 1995 года 26-го по счету соглашения о перемирии[83]
.

За 3,5 года боевых действий в Боснии и Герцеговине были убиты и ранены десятки тысяч людей, разрушены сотни городов, населенных пунктов, промышленных и гражданских объектов. Число беженцев и перемещенных лиц превысило три миллиона человек. Противоборствующие стороны повсеместно и систематически нарушали права человека, применяли такие антигуманные методы, как «этнические чистки», интернирование людей в лагеря, массовые казни и расстрелы мирного населения.

§ 3. Условия мирного соглашения

Трагедия на Балканах, которая в различных оценках квалифицировалась от сербской агрессии против Боснии и Герцеговины до гражданской войны на межэтнической и религиозной почве, вызвала крайнюю обеспокоенность всего международного сооб­щества. Практически с первых дней его возникновения в попытке развязать боснийский кризис свои усилия объединили ООН, ОБСЕ, ЕС, многие другие международные организации и отдельные страны. Основополагающими принципами общей концепции боснийского урегулирования стали политический диалог, сохранение целостности Боснии и Герцеговины, невозможность изменения силой ее международно-признанных границ, уважение прав человека.

Конфликтующим сторонам были предложены несколько планов мирного урегулирования, разработанных международными посредниками, в которых делалась попытка по возможности учесть интересы этнических общин. Однако все они были отвергнуты той или иной из сторон. В сентябре 1992 года для координации миротворческого процесса была создана Международная конференция по бывшей Югославии. Координационный комитет МКБЮ возглавили сопредседатели от ООН и ЕС. Однако поворотным моментом в этом сложном процессе стало создание международной Контактной группы (КГ) по Боснии и Герцеговине в составе представителей России, США, ФРГ, Франции и Великобритании. В ходе напряженных консультаций КГ в июле 1994 года был сформулирован мирный план. На его основе конфликтующие стороны при посредничестве стран — членов КГ в ноябре 1995 года в американском городе Дейтон разработали пакет мирных документов по боснийскому урегулированию, который и был затем подписан в Париже[84]
.

14 декабря 1995 года в Париже главы делегаций — Президент Республики Сербии С.Милошевич, Президент Республики Хорватии Ф. Туджман, Председатель Президиума Боснии и Герцеговины А. Изетбегович — подписали мирное соглашение по боснийскому урегулированию. Свои подписи под этим документом в качестве свидетелей поставили и руководители стран — членов Контактной группы: президенты Б.Клинтон, Ж. Ширак, премьер-министры Дж. Мейджор, В.Черномырдин, канцлер Г. Коль. Таким образом, была подведена черта под самым трагическим этапом многолетнего кризиса, возникшего в бывшей Югославии, созданы реальные предпосылки для установления на этой многострадальной земле столь долгожданного мира.

Согласно мирному соглашению Босния и Герцеговина остается единым государством, в его международно-признанных границах, однако будет состоять из двух субъектов: Мусульманско-хорватской федерации и Республики Сербской. Территориальное разграничение сторон установлено, соответственно, в соотношении 51 и 49 процентов с учетом возможности последующих взаимосогласованных размеров.

Конституция страны наделяет общие институты государственной власти объемом полномочий, который необходим для сохранения международной правосубъектности Боснии и Герцеговины. Вместе с тем основной закон, учитывая существующие реальности, оставляет за субъектами Боснии и Герцеговины широкие полномочия, включая и право вступать в особые отношения с соседними государствами. Что касается сербов, то Республика Сербская получает фактическое и юридическое признание, предусмотрено ее гражданство.

Равноправие трех народов Боснии и Герцеговины обеспечивается пропорциональным их представительством в высших органах власти. Учитывая, что противоречия и споры неизбежны, в Конституции тщательно разработан механизм их разрешения правовыми средствами.

Механизм реализации предусмотренных в документах договоренностей был запущен соответствующей резолюцией Совета Безопасности ООН, которая была принята 15 декабря 1995 года.

Весь комплекс мероприятий по мирному урегулированию в Боснии состоит из двух блоков: военного и гражданского.

Военный блок урегулирования предполагает разъединение враждующих сторон, обеспечение перемирия, контроль над уровнем вооружений, выполнение ряда задач, связанных с гражданским компонентом урегулирования.

Гражданский блок урегулирования включает проведение выборов, формирование местных органов власти, обеспечение прав человека и национальных меньшинств, решение проблемы беженцев, восстановление экономики и другие вопросы. К их решению подключены структуры ООН, практически все европейские организации (ЕС, ОБСЕ, Совет Европы), многие международные финансовые структуры (Всемирный банк, МБРР, ЕБРР и т.д.).

В практическом плане все эти вопросы были рассмотрены на специально созванных для этой цели международных конференциях, которые прошли в декабре 1995 года в Лондоне, Бонне и Брюсселе[85]
.

Подписание пакета мирных документов стало кульминацией долгих и напряженных усилий многочисленных международных организаций, отдельных стран в поисках дипломатической развязки балканской драмы, на этот раз подтвердило относительную прочность фундамента новых постконфронтационных отношений в Европе и мире.

Глава IV. Косовский кризис как силовой вариант разрешения межнациональных противоречий

§ 1. События в Косово

Последние двадцать лет косовские албанцы не участвовали в переписи населения, поэтому данные об их численности разнятся. По одним источникам, в 1981 г. население Автономного края Косово составляло 1584 тыс. человек, из которых албанцев было 1227 тыс., или 77,4%, а сербов - 209 тыс., или 13,2%. Сами албанцы считают, что их в крае около 2 млн. человек. По другим сведениям, это соотношение имеет более благоприятный для сербов характер: согласно последним данным Статистического управления Югославии, албанцев в крае около 917 тыс., или 66%. Сербов, черногорцев и тех, кто считает себя югославами, насчитывается 250 тыс. Кроме того, в этой небольшой провинции проживают 72 тыс. мусульман, 21 тыс. турок, 97 тыс. цыган[86]
.

Косовские албанцы не были довольны своей судьбой в составе новой Югославии. Автономный край обладал равными правами с республиками кроме одного - не мог отделиться от Сербии. Поэтому в Косово с первых дней выступления албанцев звучали требования предоставления краю статуса республики.

Основными формами национального движения косовских албанцев были: националистическая пропаганда - в 50-е годы, демонстрации и провокации - в 60-е, вооруженная борьба - в 70-е, вооруженное восстание - в начале 80-х и, наконец, полномасштабная война за независимость - в конце 90-х годов.

В 1997 г. мировое сообщество активно подключилось к решению «проблемы Косова». Сепаратистское движение экстремистской части албанского населения автономного края, принявшее формы вооруженного восстания против законной власти, интерпретировалось как нарушение прав -национального меньшинства. Активизировались такие организации, как ООН, ОБСЕ, Контактная группа (КГ), а также руководство ряда стран. Заявку на свое участие в уре­гулировании ситуации в Косове сделала и НАТО. Североатлантический блок уже в августе 1997 г. предупредил югославского президента о воз­можности вооруженного вмешательства в конфликт. Как наиболее вероятный сценарий силовой акции в Косове рассматривались удары с воздуха по сербским позициям. Экстренно собравшаяся Контактная группа обсудила проблему вооруженных столкновений в Косове. США, как всегда, заняли самую жесткую позицию — предложили применить к Белграду сверхсуровые меры, вплоть до введения экономических санкции и военной интервенции[87]
.

В 1998 г. началась резкая радикализация сепаратистского движения в Косово и Метохии. В нем можно выделить три течения. Первое - политическое, которое действовало через Демократическую лигу Косово во главе с И. Руговой. Выступая за независимость Косово, И. Ругова в принципе не отрицал возможности переговоров с руководством республики. Второе течение связано с деятельностью «правительства Республики Косово в подполье» во главе с Буяром Букоши и со штаб-квартирой в Ульме (Германия). Б. Букоши имеет большое влияние на албанцев, находящихся на заработках или в эмиграции за пределами Косово, через его руки проходят деньги, которые направляются в Косово из-за границы. Третье течение, которое олицетворяет Освободительная армия Косово, носит экстремистский характер и действует террористическими методами. Цели политического и военного руководства ОАК заключаются в том, чтобы создать и расширить территорию, свободную от власти Сербии, добиться признания своей борьбы как национально-освободительной и, заручившись поддержкой международных организаций, отделиться от Югославии. Затем должен вступить в действие план объединения тех территорий Косово, Черногории, Македонии и Санджака, большинство населения, которых составляют этнические албанцы. С августа 1998 г. по март 1999 г. политическое крыло ОАК было представлено бывшим председателем Комитета защиты прав косовских албанцев А. Демачи, возглавившим в декабре 1996 г. Парламентскую партию Косово. Его планы и действия пользовались мощной поддержкой со стороны Тираны. Диссидент со стажем, проведший в тюрьмах СФРЮ более 25 лет, А. Демачи остается одним из самых непримиримых критиков политики «мирного сопротивления» И. Руговы.

Уже осенью 1998 г. в руководстве национальным движением косовских албанцев стал назревать раскол, обозначивший тенденцию к усилению «жесткой линии», сторонники которой выразили готовность к ведению вооруженной борьбы. От И. Руговы отвернулся его заместитель по партии Х. Хюсени, создавший Новую демократическую лигу Косово. Освободительную армию Косово стала открыто поддерживать Независимая уния студентов, которая отозвала своего представителя из делегации для переговоров с Белградом, сформированной И. Руговой. Сторонники более радикальной линии потянулись из Демократической лиги Косово в партию А. Демачи. Постепенно все более заметную роль начал играть премьер-министр непризнанной «Республики Косово» Б. Букоши, заявивший, что выступает «за войну, а не за переговоры, которые равносильны капитуляции албанцев».

В начале 1998 г. боевики ОАК, прошедшие подготовку в албанских лагерях, спровоцировали возобновление конфликта, вылившееся в вооруженные столкновения с сербской полицией, взрывы в македонских городах Гостивар, Куманово и Прилеп и не прекращавшиеся убийства мирных жителей. Помимо насильственного вытеснения сербов из края и блокады сербских сел среди использовавшихся террористами методов были убийства и угрозы в адрес лояльных албанцев, не желавших воевать, захват в заложники мирных жителей, нападения на посты милиции и армейские патрули. Большинство дорог в крае, контролируемых, особенно в ночное время, албанскими военизированными патрулями, стало небезопасно для передвижения. Население края, которое не поддерживало экстремистов, было запугано и подвергалось насилию. Албанцы-католики в страхе уезжали из метохийских сел, чтобы избежать насильственного включения в отряды террористов.

Ответные меры полиции, носившие жесткий характер, вызвали новую волну сопротивления. Югославские пограничники пытались остановить шедших через границу боевиков и лавину оружия для сепаратистов. Количество проникавших на территорию Косово и Метохии террористических групп, а также оружия, нелегально доставлявшегося из Албании, агрессивность этих групп при столкновениях с югославскими пограничниками говорили о подготовке албанцев к проведению более широких военных акций. Только за четыре дня апреля 1998 г. пограничники обнаружили семь террористических групп (некоторые по несколько сотен человек); за 10 дней были задержаны «посылки» с 250 автоматами, 4 пушками, 20 пулеметами, 5 минометами, 200 минами, 5,5 тыс. гранат и 200 тыс. снарядов. Уже весной 1998 г. столкновения вооруженных албанских групп с полицией напоминали боевые действия. ОАК пыталась расширить зону своего влияния, а армейские правительственные подразделения и полиция не только старались помешать им в этом, но и активно разрушали склады оружия и опорные базы сепаратистов, продвигаясь к границе с Албанией. К октябрю 1998 г. Косово практически было очищено от повстанческих вооруженных формирований, которые были оттеснены к албанской границе[88]
.

Толчкомкэскалациивооруженныхстолкновениилетом 1998 годасталидействия OAK. Вполдень 17 июляначаласьконцентрированнаяатакабоевиковна городОраховацснесколькихнаправленийизвнеиспомощью «сочувствующих» изнутригорода. Небольшаягруппасербских полицейскихзанялакруговуюоборонувзданиигоротделамилиции, рядомсисполкомомгородскойскупщины. Накакое-то времявластиутратиликонтрольнадгородом. Занесколько днейдоэтоговПриштинеполулегальнособралсянепризнанный «парламентРеспубликиКосово», гдедоминировалисторонники И. Руговыиблизкиекнемудеятели. Онпризвалкаждогокосовскогоалбанцаподдерживатьипосильнопомочь «освободительномудвижению». Втотжедень, 17 июля, произошлапо­пыткабеспрецедентноговторжениясостороныАлбаниичерез госграницувооруженнойгруппычисленностьюдо 700 человек. Толькочерездвоесуток, кполудню 19 июля, Ораховацбылочищен. Боевикиушли, уведяссобойбольшесорокамирныхжителей.

Черезнеделювластиответилимасштабнымиоперациямипо деблокированиюосновныхтранспортныхкоммуникацийвзападномКосово. Послепятиднейожесточенныхстолкновенийспецполицияприогневойподдержкебронетехникииартиллерии смелаопорныепункты OAK вцентральнойДренице, полностью очистиланавсемпротяжениитрассуПриштина—Печ, заняла Малишево— «столицу» мятежнойДреницы. Зонадеятельности албанскихвооруженныхформированийоказаласьрассеченанадвое.

Ссерединыавгустапроизошлановаявспышкаинтенсивных столкновенийвосновныхрайонахбазированиябоевиков OAK. Числобеженцевивынужденныхпереселенцевпошлонадесятки тысяччеловек[89]
.

Общественное мнение вокруг проблемы Союзной Республики Югославии (СРЮ) нагнеталась. В западной прессе политический режим С. Милошевича характеризовался как диктаторский, коррумпированный, и уже не только правозащитные организации, но и правительства ряда стран обвиняли его в геноциде албанцев. Из Вашингтона и Брюсселя, где размещается штаб-квартира НАТО, все чаще звучали откровенные угрозы в адрес Белграда. Мировое сообщество явно готовили к возможности силовой смены там политического режима под надуманным предлогом «угрозы» со стороны сербов[90]
.

Ситуация обострилась к лету 1998 г. Командование Североатлантического блока объявило о проведении на территории, сопредельной с Югославией, крупного военного учения.

Силы, заинтересованные в расширении конфликта, стремились, чтобы он приобрел международное звучание. Искусственно провоцировался исход албанского населения в страны Западной Европы. Появление беженцев в Германии, Швейцарии и других государствах нагнетало психоз и обостряло недоверие к белградскому руководству. Иными словами, формировалась психологическая база для поддержки любых действий НАТО. По этому поводу осенью 1998 г. министр обороны Швейцарии А. Оги говорил: массовая миграция албанцев меняет межэтнический баланс, обстановка во всегда тихой Швейцарии становится без нужды напряженной, с Югославией надо что-то решать, чтобы не допустить гуманитарной катастрофы европейского масштаба[91]
.

Представители стран НАТО, в каком бы качестве они ни находились в Югославии - под видом журналистов, военных дипломатов, посольских работников и даже представителей гуманитарных организаций, - участвовали в подготовке военной акции: выявляли точные координаты объектов, по которым впоследствии наносились удары, давали информацию о степени готовности югославских вооруженных сил к отражению агрессии, осуществляли контакты с руководителями косовских албанцев.

Косово быстро превращалось в базу для переброски наркотиков из Азии.[92]
Наркотрафики меняли свои маршруты и стали пересекать Косово, именно на деньги, вырученные от продажи наркотиков, покупалось оружие, финансировались подрывные действия. Даже жившие в США наркоторговцы албанского происхождения зарабатывали на наркотиках, которые шли из Косово, и под видом помощи албанским беженцам направляли деньги на закупку вооружений.

На территории Боснии и Герцеговины, в самом Косово осуществлялось тесное взаимодействие албанских боевиков с подразделениями «Аль-Каиды»[93]
.

Постепенно российские партнеры в НАТО стали уходить от признания необходимости сохранения территориальной целостности Югославии. X. Солана, другие руководите­ли альянса и даже К. Науман стали все чаще высказываться за предоставление Косово «большой автономии». Они, не стесняясь, демонстрировали документы, подготовленные И. Руговой и другими лидерами албанских сепаратистов, из которых явно следо­вало стремление не к автономии, а к образованию самостоятельного государства. Такие планы в НАТО не только приветствовались, но блок готовился военной силой способствовать их реализации.

Югославское руководство пунктуально соблюдало режим санкций и повода к упрекам, тем более к вооруженному вмешательству не давало. Никаких военных угроз ни одной стране Североатлантического блока Югославия не создавала. Не было сомнений, что в разрешении политического кризиса, который имел этническую окраску, должны задействоваться прежде всего не военные, а политические силы, международные организации. На полную силу следовало включить механизм Совета Безопасности ООН, ОБСЕ и даже Совета Россия - НАТО, но в его чисто политической части. Наконец, действия НАТО по подготовке к агрессии против суверенного государства нарушали важнейшие международные принципы и Устав Организации Объединенных Наций, делая ситуацию на Балканах крайне взрывоопасной, угрожая международному миру.

В условиях, когда альянс, открыто встал на сторону сепаратистов, объявив о готовности к вооруженному вмешательству в дела суверенного государства без санкции Совета Безопасности, а сам СБ на это не реагировал, эмбарго на поставки вооружения и военное содействие Союзной Республике Югославии оборачивалось против потенциальной жертвы агрессии. Однако до самого момента натовской агрессии решение принято не было[94]
.

§ 2. Переговорный процесс

В феврале 1999 г. в Рамбуйе под Парижем 17 дней длился первый раунд переговоров. Албанскую делегацию из 16 человек составляли в основном представители Освободительной армии Косово, умеренной Демократической лиги Косово во главе с И. Руговой, а также Объединенного демократического движения во главе с Реджепом Чосьей. Делегацию возглавил один из командиров боевиков ОАК Хашим Тачи. «Политический представитель ОАК» А. Демачи высказался против ведения любых переговоров и заключения любых соглашений с Белградом. В сербскую делегацию из 14 человек помимо официальных лиц входили ученые-правоведы, а также представители турок, албанцев, цыган и других национальностей Косово.

На начавшейся 6 февраля в Рамбуйе мирной конференции должны были обсуждаться разработанные Контактной группой принципы решения косовской проблемы включая «элементы широкой автономии Косово». Однако делегациям для обсуждения были предложены только отдельные части «Временного договора о мире и самоуправлении в Косово и Метохии» - «Рамочный документ» и три приложения из девяти, которые уточняли проблемы Конституции Косово, выборов в органы самоуправления и судебной системы. Лишь через неделю делегации получили еще одно приложение, касавшееся экономических вопросов. Несмотря на то, что текст этих документов не совпадал с текстом политического заявления о принципах мирного урегулирования, состоявшего из 10 пунктов, согласованных Контактной группой, делегации продолжили работу. Все дополнения, на которых настаивала делегация СРЮ, касались лишь положений о сохранении территориальной целостности Сербии и Югославии. 23 февраля Контактная группа констатировала, что в переговорном процессе произошел прогресс, и выразила надежду, что в скором времени удастся договориться по всем вопросам политической части договора.

Однако весь текст предполагаемого соглашения сторонам предоставили лишь в день окончания переговоров. Оказалось, что 69% текста сербская делегация видела впервые. В частности, два приложения (2 и 7) предварительно не рассматривались Контактной группой и основывались на предложениях отдельных ее членов об автоматическом вводе войск НАТО после подписания мирного соглашения и организации полицейских сил. В сопроводительном письме отмечалось, что «это окончательное предложение включает в себя положения, высказанные на встрече в Рамбуйе», подчеркивалось, что «Россия не присоединяется к приложениям 2 и 7» (представитель России посол Борис Майорский поставил свою подпись под документом с примечанием: «Кроме глав 2 и 7») и что ответ надо дать не позднее 13 часов того же дня[95]
http://propagandist.narod.ru/yugoslav/book/chapter1.htm - 96.

По окончании первой фазы переговоров стороны ограничились политическими заявлениями. Югославская делегация отметила, что, несмотря на достигнутый в Рамбуйе прогресс, переговоры следует продолжить, четко определив элементы автономии Косово и подтвердив территориальную целостность Сербии и Югославии. В заявлении делегации косоваров подчеркивалось, что она подпишет договор, если через три года албанское население Косово сможет провести референдум о независимости. Представители США отвергли возможность продолжения переговоров, уточнив, что предложенный текст должен быть подписан в первый день начала второго раунда. Фактически СРЮ получила ультиматум: в случае подписания югославской делегацией мирного соглашения на территорию края должны были быть введены войска НАТО, а в случае отказа от подписания на сербов возлагалась ответственность за провал переговоров, что предполагало наказание бомбовыми ударами.

Югославия резко осудила предъявленный ультиматум и выразила готовность подписать ранее согласованную политическую часть договора, настаивая на гарантиях целостности Сербии даже по истечении трехлетнего «переходного» периода. Только после этого СРЮ была согласна рассмотреть объем и характер международного присутствия в Косово для выполнения соглашения. Албанская делегация также не пошла ни на какие уступки, отказавшись подписать соглашение и разоружить армию, а также потребовала проведения референдума о независимости по окончании трехлетнего переходного периода и присутствия сил Североатлантического альянса на своей территории.

Второй раунд переговоров начался в Париже 15 марта 1999 г. Предложение югославской делегации о продолжении переговоров принято не было. Албанской делегации разрешили подписать договор в одностороннем порядке. Представитель России отказался удостоверить своей подписью этот документ, поскольку в Контактной группе не обсуждались военные приложения к нему. Фактически сорвав продолжение переговоров, США и НАТО начали готовиться к наказанию «виновника срыва переговоров»[96]
.

По воспоминаниям Л.Г.Ивашова, в то время создавалось впечатление, что С. Милошевич не верит в возможность натовской агрессии, полагая, будто Р. Холбрук и другие аме­риканские представители, с которыми он встречался, хотели мирного разрешения кризиса, а к угрозе военной силой прибегали лишь как к средству давления[97]
.

§ 3. Начало военной операции НАТО в Югославии

Первые ракеты и бомбы упали на засыпающие города и села Югославии вечером 24 марта 1999 г. в 20 часов 30 минут по белградскому времени[98]
. Еще накануне территорию Косово стали покидать международные наблюдатели. Хорошо просматривалась и активная подготовка Североатлантического блока к военным действиям. X. Солана во всеуслышание заявил о завершении политической фазы кризиса. Элементарная логика, не говоря о разведданных, подсказывала: основная ставка теперь сделана на военную силу[99]
.

Оказав сопротивление натовским силам, армия СРЮ действовала в полном соответствии с 49-й и 51-й статьями Устава ООН о праве на индивидуальную или коллективную оборону и другими нормами международного права. Альянс в ходе воздушной операции планировал нанести поражение войскам, во­енным и экономическим объектам Югославии, парализовать управление страной, деморализовать население и затем осуществить наземное вторжение.

Воздушная акция НАТО длилась несколько недель и нанесла Югославии огромный ущерб.

Только за первые две недели бомбежек было совершено свыше 1000 авианалетов. В них было задействовано 430 самолетов, из которых 330 боевых, выпущено более 800 крылатых ракет и брошено свыше 3000 т взрывчатки.

Бомбовые удары, кроме военных объектов, были нацелены на национальные парки и заповедники, которые находились под защитой ЮНЕСКО, а также на средневековые монастыри и национальные святыни: частично или полностью были разрушены 10 православных и католических церквей и монастырей, в Джаковице «Табачки мост» (IV в. н.э.), Петроварадинская крепость и многие другие. В ряде городов обстрелу подверглись центры для беженцев, больницы, водопроводы, мосты, школы, частные дома, телефонные и другие коммуникации, дорожные магистрали, склады, фабрики.

Уже через несколько дней после начала акции площадь нанесения бомбовых ударов была расширена на всю Югославию. Пострадали хозяйственные и гражданские объекты, более 150 школ, ТЭЦ, телевизионные ретрансляторы, табачная фабрика, самый крупный автомобильный завод в стране «Застава». Пять раз ракеты падали на железную дорогу. 500 тыс. рабочих лишились работы.

Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из Косова, которые шли в Македонию, Албанию, Сербию и Черногорию. Эта миграция грозила перерасти в огромную проблему для многих стран балканского региона. Военный путь решения проблемы расширения автономии Косова, предложенный западными странами, оказался нерезультативным. Балканские народы продолжали надеяться на стабилизирующую роль России в урегулировании конфликта[100]
.

Переговоры в Белграде

Переговоры по косовской проблеме должны были вестись в трехстороннем формате: специальный представитель президента РФ B.C.Черномырдин, заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт и президент Финляндии Мартти Ахтисаари, последний в качестве не просто посредника, но специального представителя Генерального секретаря ООН. Каждого из них сопровождали делегации из специалистов, включая военных.

Первая встреча участников переговоров, состоялась в Москве 27 апреля[101]
.

Накануне этих переговоров B.C.Черномырдин впервые в качестве спецпредставителя Президента России встречался с С.Милошевичем в Белграде. Среди прочего они пришли к договоренности о возможности миротворческой миссии на территории Югославии под эгидой ООН с обязательным участием России. B.C.Черномырдин сообщил об этом С.Тэлботту, но данный сюжет, по всей видимости, не рассматривался американцами как актуальный. В большей степени их интересовало, действительно ли югославский лидер согласен вывести армию и полицейские силы из Косово, готов ли на предоставление ему полной автономии. На этом первый раунд трехсторонних переговоров и завершился.

Вторая встреча B.C. Черномырдина и С. Милошевича состоялась 30 апреля в Белграде.

С. Милошевич, говоря о позиции белградских властей, настаивал, что не они, а именно албанцы провоцируют ожесточенные столкновения, нагнетают обстановку, а потом апеллируют к западному сообществу, ища поддержку[102]
.

В этот же день после обеда состоялась новая встреча, но уже в узком составе: B.C.Черномырдин, В.Е.Ивановский – представитель МИДа. Разговор шел более кон­кретный, о том, на какие договоренности можно выйти[103]
. И С.Милошевич, и другие чле­ны руководства Союзной Югославии считали возможным вести переговоры с натовцами, исходя из следующего базового принципа: Косово остается неотъемлемой час­тью Югославии, конкретно – Сербии. При этом подчеркивали особо, что ему – Косово – будет предоставлен статус широкой автономии.

У С.Милошевича и других руководителей существовало пози­тивное отношение к Ибрагиму Ругове, как к человеку с которым можно сотрудничать. Ставка на И.Ругову даст плоды, высказывали уверенность югославские руководители, потому что он наиболее вменяемый из ал­банских лидеров и всю сложность ситуации понимает.

B.C.Черномырдин высказал согласие с такими принципиальными вопросами, как оставление Косово в составе Союзной Югославии (о Сербии он не говорил), одобрял контакты с И.Руговой. Но не уставал повторять, что надо прекращать бомбардировки и переводить ситуацию в русло политического урегулирования. Однако обращало внимание, что B.C. Черномырдин избегал глубокой проработки условий прекращения боевых действий. Складывалось впечатление, что препятствие здесь одно - позиция югославских властей. А агрессивные действия Запада как бы выводились за скобки.

Тем не менее, переговоры оставили у хозяев впечатление, что Россия стоит на стороне Югославии, породили у них определенный оптимизм накануне встреч B.C. Черномырдина с западными лидерами.

28 мая во время новой поездки в Белград специальный представитель Президента РФ заговорил куда более резко. Вначале он высказался вроде в порядке шутки: ваша армия, защищаясь, провоцирует бомбардировки. Нет, никто под сомнение право на защиту не ставит, уклончиво сказал он, но нельзя бесконечно сопротивляться. B.C. Черномырдин стал настойчиво давить на С.Милошевича: у вас, страну уничтожают, надо быстрее принимать решение, быстрее договариваться.

Руководитель СРЮ выражал готовность к переговорам, но первое, на чем он настаивал, - прекращение агрессии. В то же время, ощущая ответственность за национальные интересы, югославская сторона выражала согласие сесть за стол переговоров не на любых условиях. Капитуляция перед агрессором была неприемлемой. Поэтому готовность к переговорам оговаривалась немедленным прекращением бомбардировок, сохранением Косово в составе Сербии. Кто-то из югославов говорил даже о том, что НАТО должно возместить нанесенный ущерб[104]
.

Во второй половине дня встреча продолжилась в расширенном составе. После Белграда у российской делегации предстояли трехсторонние переговоры в Бонне с М. Ахтисаари и С. Тэлботтом.

Переговоры в Бонне.

Переговоры в Бонне начались 1 июня 1999г. и продолжались в течение двух дней[105]
.

После частичного согласования документа глава российской делегации В.С.Черномырдин, по выражению некоторых аналитиков «полностью сдал позиции» и принял сторону С. Тэлботта.

Конечное соглашение предусматривало: немедленное прекращение «насилия и репрессий» в Косово; вывод оттуда военных, полиции и военизированных подразделений Югославии; размещение там под эгидой ООН миротворческих контингентов; автономию Косово в составе Союзной Республики Югославии; назначение Советом Безопасности ООН временной администрации края для обеспечения руководства на переходный период; возврат в Косово ограниченного числа сербских военных для установления связей с международными силами безопасности, разметки минных полей, охраны сербских святынь и присутствия на основных пунктах пересечения гра­ницы; безопасное и свободное возвращение всех беженцев и перемещенных лиц; политический процесс, который должен был обеспечить значительную автономию для Косово, суверенитет и территориальную целостность СРЮ и других государств региона; разоружение Армии освобождения Косово (АОК).

При этом от югославского руководства согласие требовалось в ультимативном по­рядке, поскольку в документе особо оговаривалось: прекращение военных действий произойдет только после начала вывода войск, «доказательства которого поддаются проверке»[106]
. НАТО приняло решение о приостановке воздушных ударов по Югославии только 10 июня, то есть почти через неделю после одобрения Скупщиной Сербии «мирного плана по Косово». К этому времени тысячи человек были убиты и ранены, лишились крова, ущерб от бомбардировок составил более 130 млрд. долл.

Оценка событий в Бонне главой военной части делегации Л.Г.Ивашова такова: решение о поддержке американского проекта было принято B.C. Черномырдиным единолично, не только без консультации с Москвой, но и со своей делегацией[107]
.

После подписания документа В.С.Черномырдин, вместо того, чтобы отправиться в Москву и доложить о результатах переговоров отправляется в Белград.

С. Милошевич заявил, что, поскольку югославы остались одни, без союзников, они приняли решение принять то, что от них требуют[108]
.

В.Черномырдин хорошо справился с отведенной ему ролью — он разъяснил сербам, что Россия не будет ссориться с Западом ради Югославии, что им не стоит ожидать помощи, пообещал лишь участие в миротворчестве... И, выдержав 72 дня бомбежек, принесших тысячи жертв и миллиардные разрушения, С.Милошевич подписал ка­питуляцию.

НАТО праздновала победу. Европа прощалась с системой международного права. Россия делала вид, что смогла принести мир на территорию Югославии и пыталась вернуть ООН прежнюю роль в процессе урегулирования межнациональных конфликтов.

Последствия договора, который подписал С.Милошевич, следующие:

1. агрессия приобрела законную силу, так как не получила осуждение;

2. НАТО и ее политика укрепили свои позиции, доказав эффективность ультиматумов и наказания;

3. Россия потеряла единственных союзников, не смогла оценить того, что Югославия защищала на даль­них подступах рубежи России. НАТО уже 4 июня начали учения военно-морских сил стран НАТО и Балтийского региона;

4. Россия перестала быть политическим фактором в Европе и мире, не использовала свой последний шанс;

5. отсутствие гарантий сербам предполагало создание этнически чистого албанского края;

6. упоминание автономии в рамках Югославии, а не Сербии, обеспечивает в дальнейшем беспрепятственный выход Косова из со­става Федерации. Этому должно способствовать сведение к нулю роли сербских государственных органов и армии на этой территории[109]
.

§ 4. Резолюция № 1244

7-8 июня в Бонне на заседании министров иностранных дел «восьмерки» был выработан проект резолюции Совета Безопасности ООН, которая после ее принятия получила номер – 1244.

План урегулирования в Косово, принятый СБ ООН 10 июня, предусматривал: прекращение насилия и репрессий в Косово; вывод из Косово всех сербских вооруженных сил, полиции и военизированных формирований; развертывание сил обеспечения безопасности с вооружением, которое они сочтут необходимым для выполнения своей миссии; демилитаризацию ОАК (как военная организация она должна быть распущена не позднее, чем через три месяца); переход управления краем в руки международной администрации под эгидой ООН и создание институтов демократического самоуправления под ее началом; свободное и безопасное возвращение всех беженцев и перемещенных лиц; беспрепятственный допуск гуманитарных организаций; проведение переговоров с целью заключения промежуточного политического рамочного соглашения по самоуправлению в Косово; соблюдение принципов суверенитета и территориальной целостности Югославии.

Резолюция № 1244 получила достаточно резкую оценку со стороны российских историков и политологов[110]
. Причин для этого несколько. В резолюции нет даже упоминания об ответственности НАТО за последствия экономической и социальной катастрофы в Сербской Республике и СРЮ, за человеческие жертвы, вызванные натовской агрессией против СРЮ. В ней отсутствует даже незначительное упоминание о российском участии в «миротворческой» операции, о деление на зоны Косова, твердые гарантии полного разоружения албанских сепаратистов, обеспечения безопасного проживания сербов в Косове и даже экономического участия России в восстановлении Югославии, что обещалось российской стороне.

Фактически не остановлено судебное преследование руководства СРЮ за оказание сопротивления агрессии НАТО и вооруженному сепаратизму. «В резолюции нет даже намека на осуждение агрессии НАТО против Югославии и Сербии и попрания механизма мирного урегулирования споров, который разработан Организацией Объединенных Наций, ряда положений Устава ООН» - отмечает в своей работе А.Анисимов[111]
.

В резолюции отсутствует политическая оценка иностранного вмешательства во внутренние дела Сербской Республики, о чем твердила российская дипломатия все 70 дней бомбардировок. Этот принципиальный вопрос не был вынесен и на более широкие форматы обсуждения, как в системе ООН, так и других организаций, включая ОБСЕ. Резолюция практически закрепляет принципы единого командования «международным присутствием по безопасности при существенном участии Организации Североатлантического сотрудничества»[112]
.

Это предполагает со всей очевидностью фактическое руководство НАТО военными силами в Косове. Кроме того, в резолюции нет приложений, предполагающих российское участие в демилитаризации вооруженных формирований ОАК.

Резолюция декларирует принципы суверенитета и территориальной целостности СРЮ. Но отсутствует механизм политических и экономических гарантий. Декларативные утверждения, содержащиеся в резолюции, вступают в противоречие с начавшимся процессом политического самоопределения в Косове после возвращения беженцев албанского происхождения. У России нет никаких рычагов для контроля за соблюдением сохранения гарантий для сохранения территориальной целостности Сербии и СРЮ.

Резолюцией предполагался созыв международной конференции доноров для восстановления разрушенного народного хозяйства. Итогом работы созванной конференции стало игнорирование российских интересов, решение оказать помощь только косоварам, практическая аннексия Косова немецкой маркой.

Российская делегация так и не смогла добиться в ходе подготовки резолюции СБ ООН даже эскиза механизма организации такой конференции и выгодных условий участия ее в работе. Резолюция просто перечеркнула все перспективы, которые привлекали российских участников процесса урегулирования.

Необходимо отметить, что в резолюции содержаться и явные фактические передержки, допущенные ее авторами, которые свидетельствуют о стратегии навязывания этого плана урегулирования, который предполагался косовскими албанцами экстремистского толка, подписавшими его в одностороннем порядке в Рамбуйе под диктовку ведущих стран НАТО. Тем самым, авторы резолюции дали понять, что готовы к политическому сотрудничеству с косовскими экстремистки настроенными сепаратистами.

Резолюция № 1244 СБ ООН зафиксировала условия политической капитуляции России по ключевым стратегическим вопросам, создала заведомо ослабленные позиции для дальнейшего переговорного процесса по косовскому урегулированию.

Анализируя этот документ, Л.И. Гуськова высказывает точку зрения, что Резолюция № 1244 Совета Безопасности стала показателем деградации некогда сильной международной организации - ООН и выделяет главный недостаток этого документа - легализация действий НАТО, осуждая при этом только Союзную Республику Югославию за «насилие и репрессии в Косове»[113]
. Между тем активный участник переговорных процессов, отрицательно оценивавший роль США в этих событиях, генерал Л.Г.Ивашов заметил, что резолюция СБ ООН № 1244 более или менее выправила ситуацию по сравнению с теми соглашениями, которые были приняты ранее[114]
.

В резолюции говорилось о «международном присутствии» под эгидой ООН, а НАТО начала осуществлять свой ранее разработанный план наземной операции. Резолюция предполагала лишь «участие Организации Североатлантического договора» под «объединенным командованием», а генералы разбили весь край на сектора для своих войск и не оставили места для дру­гих стран — не членов НАТО. Ничто не напоминало миротворчество. Вместо «голубых беретов» — стальные каски, вместо легкого оружия — танки, самолеты, вертолеты, ракеты. Вместо разоружения OAK — ее поощрение к мести, к контролю над всей территорией. Россия в резолюции не упоминалась. Теперь резолюцию № 1244 вспоминают все реже. Действия НАТО и беспомощность международных организаций предполагают в ближайшем будущем осуществить «установление демократии» в Сербии, дальнейшее расчленение федерации, ее полную оккупацию. И тогда путь на Восток будет открыт[115]
.

В конце концов, в соответствии с резолюцией Совета Безопасности № 1244 в Косово была развернута многонациональная группировка сил стабилизации. В ее состав вошли части и подразделения 22 государств мира, в том числе России. Общая численность группировки КФОР составляла около 46,5 тыс. солдат и офицеров. Российский воинский контингент насчитывал свыше 3,5 тыс. человек и организационно состоял из четырех тактических групп. Каждая из них выполняла свои обязанности в соответствии с общим планом операции, не подчиняясь натовскому командованию. Дополнительно российские миротворцы предупреждали провокации албанских боевиков, оперативно выезжали на защиту православных храмов, откликались на социально-бытовые просьбы сербского населения[116]
.

Пробуксовка миротворческой деятельности в Косове в 1999 году была связана с тем, что натовцы готовились не к миротворчеству, а к проведению военной наступательной операции, что не были детально разработаны все этапы урегулирования ситуации, не отработаны детали восстановления мирной жизни[117]
.

Десятки убитых, сотни раненых, тысячи изгнанных из, отчего дома. Разрушены и подожжены многие церкви и монастыри, осквернены православные святыни. Сербское население, уходя от убийц и погромщиков, устремилось к границе с Сербией и Черногорией. Если это не те самые чистки, не геноцид, то, что же? Именно так вынуждены квалифицировать ситуацию те, кто в 1999 году так пекся о «несчастных» косоварах – натовские военачальники, Совет Европы, руководители ряда европейских государств. Даже военачальник, уполномоченный сохранять мир в этом регионе, командующий силами НАТО в Южной Европе адмирал Г. Джонсон прямо признал: в Косово идут этнические чистки[118]
. Гуидо Вентурони – адмирал, председатель Военного комитета НАТО, заявил, что «балканский опыт наглядно преподал нам урок: военные и гражданские мероприятия должны идти рука об руку»[119]
.

В развитие положений резолюции 1244 СБ главой МООНК М. Штайнером в феврале 2002 года был выдвинут принцип «сначала стандарты, затем статус», в апреле 2002 года поддержанный в заявлении Председателя СБ ООН. Он предусматривал линию на первоочередное выполнение в Косове стандартов, касающихся внедрения в косовское общество общепринятых демократических норм, сбалансированной деятельности временных институтов самоуправления, сформированных на основе многонационального представительства и в рамках своей компетенции ответственных за развитие обстановки в крае. При этом предполагалось, что лишь после устойчивого достижения стандартов будет осуществлен переход к обсуждению параметров процесса, призванного в соответствии с резолюцией 1244 определить окончательный статус Косова.

К сожалению, ряд косовских политических сил и СМИ[120]
восприняли упоминание международными представителями статуса Косова как своего рода уступку требованиям албанских националистов о скорейшем предоставлении краю независимости, которое бы «автоматически и безболезненно» решило большинство имеющихся проблем. Эти силы активизировали давление на МООНК и западные страны с целью занизить «планку» стандартов, приблизить сроки запуска переговоров о статусе края[121]
.

За последние шесть лет в крае Косово развернуты международные присутствия: гражданское - в лице Миссии ООН по делам временной администрации (МООНК) и военное - Силы для Косова (СДК). Приняты Конституционные рамки временного самоуправления и более 200 актов законодательного характера, избраны Законодательная ассамблея (парламент), президент, значительные полномочия переданы краевому правительству[122]
.

И вместе с тем вспышки межэтнического насилия в Косове с завидной периодичностью занимают первые полосы в сообщениях мировых информагентств. Недавняя волна антисербских акций в крае вновь продемонстрировала чрезвычайную взрывоопасность обстановки. В результате действий косово-албанских экстремистов, носивших хорошо спланированный характер, по уточненным данным погибло 19, получили ранения 954 жителя Косова, 61 военнослужащий СДК и 65 полицейских ООН. Разрушены и сожжены 750 жилых домов, в том числе целые деревни, постро­енные в рамках программ возвращения в край неалбанских беженцев и перемещенных лиц. Повреждено более 30 православных церквей и монастырей, две из которых включены в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Без крова остались 4100 сербов и других неалбанцев1
, что превышает общее число беженцев и ВПЛ, возвратившихся в Косово за 2003 год (3629 человек)2
.

Тяжелое социально-экономическое положение в Косове создает негативный фон для претворения в жизнь концепции урегулирования. По официальной статистике3
, 60% трудоспособных жителей края являются безработными. Тот факт, что население Косова является самым молодым в Европе, еще более осложняет эту ситуацию в среднесрочной перспективе. Отсутствие рабочих мест и стабильной перспективы является поводом для маргинализации значительных слоев населения, укрепления в массах национал-радикальных идей.

Экономика края продолжает существовать за счет иностранной помощи, размеры которой из года в год сокращаются, а также финансовых вливаний от нескольких сотен тысяч эмигрантов, проживающих преимущественно в Германии, Швейцарии и США.

Далека от идеала ситуация на политической сцене Косова. Основным признаком формирования партий и общественных организаций остается национальная принадлежность, а не политические взгляды и пристрастия руководителей и членского состава.

Заключение

Таким образом, исходя из всего вышесказанного можно сделать несколько следующих заключений. Во-первых, распад Югославской федерации был вызван комплексом причин, среди которых можно выделить внешние и внутренние причины. К внутренним, следует отнести глубокие межэтнические противоречия, издавна существовавшие на территории Балкан, а так же экономическое неравенство республик, существовавших на территории Югославии: более развитые республики должны были отчислять средства на развитие отстающих регионов. Еще один внутренний момент был связан с отсутствием жесткой политической власти, которая смогла бы удержать республики в федерации, как это было во второй половине XX века с И. Б. Тито. Внешние причины связаны с распадом социалистического лагеря. «Бархатные революции» в Европе и перестройка в СССР подтолкнули развитие событий в Югославии – первой распалась коммунистическая партия. Во-вторых, Югославия перестала быть буферной зоной между социалистическим лагерем и западным миром.

Последующий выход республик из состава государства сопровождался различными событиями. Словении, например, удалось относительно мирно выйти федерации. Единственной республике, которой удалось выйти не только без применения вооруженной силы из единой Югославии, но и соблюдая все международные документы – это Македонии. В Хорватии и Боснии и Герцеговине военные действия были наиболее кровопролитными.

Президиум СФРЮ не признал акты, принятые Словенией и Хорватией конституционными, на том основании, что они были приняты в одностороннем порядке, без согласования с другими участниками федерации. На повестку дня сразу же выдвинулось несколько вопросов, к решению которых никто не был готов: является ли односторонняя декларация о независимости достаточным основанием для международного признания самопровозглашенного государства? Имеет ли федерация как общепризнанный субъект международного сообщества право на защиту своей целостности? Где предел права наций на самоопределение вплоть до отделения? Каковы принципы определения границ новых государств?

В данном случае одним из провоцирующих моментов, как ускоренного распада государства, так и кровопролитной этнонациональной войны, можно считать воздействие международного сообщества, которое с излишней поспешность признала появление новых государств.

РуководителиСловении и Хорватиисознательношлинаобострениеобстановки, чувствуяподдержкуиз-зарубежа. Они сразу стали добиваться интернационали­зации конфликта, поддержки международного общественного мнения, объявив себя жертвой агрессии «сербокоммунистической союзной армии» и сербских военизированных формирований, поддерживаемых Сербией. Этногражданские конфликты в Хорватии вылились в пропагандистскую войну средств массовой информации, которая распространялась далеко за рамки Югославии. Победителем из нее вышла хорватская сторона, сумевшая получить поддержку большинства органов прессы в западном мире.

Распад федерации означал для Сербии ослабление её ведущей роли в сообществе югославских республик, ухудшение положения сербов, живущих в других республиках, и, наконец, усиление центробежных тенденций в самой Сербии.

Следующий этап углубления югославского кризиса начался с провозглашением суверенитета и государственной независимости Боснии и Герцеговины в октябре 1991. Причиной военных столкновений стала, главным образом, невозможность договориться относительно будущего устройства Боснии и Герцеговины, имеющей смешанный состав населения (мусульмане, сербы, хорваты). Введение экономических санкций, международный переговорный процесс, по большому счету, проблем не решили. Республики, которым удалось безболезненно выйти из состава федерации (Македония, Словения) сохранили свой рост. Удалось справиться с последствиями кризиса и Хорватии. Совершенно иная ситуация сложилась в Боснии и Герцеговине, там военные действия продолжались три с половиной года. Республике понадобится масса сил и времени, чтобы вернуться на позиции довоенного периода.

Негативную роль и здесь сыграл Запад, который жестко, однозначно, без малейшего намека на равноудаленность в подходах поддерживал боснийских мусульман. Тем самым, как бы становясь одной из сторон конфликта и своим вмешательством только усугубляя и продлевая конфликт.

Все вышеозначенные моменты в развитии кризиса на постюгославском пространстве с наибольшей силой проявились в косовском кризисе. В ходе военных действий и бомбовых ударов НАТО край Косово понес потери, которые еще долго не удастся восполнить. Здесь, как и прежде Запад (прежде всего НАТО и США) вмешался в конфликт не как объективная сторона, призванная остановить конфликт, но как его участник.

Усилия международного сообщества по урегулированию Косовского конфликта привели в конечном итоге к принятию резолюции СБ ООН № 1244, которая была направлена на прекращение вооруженных столкновений в крае. В соответствии с резолюцией, в Косово была развернута многонациональная группировка сил стабилизации. Резолюция декларировала принципы суверенитета и территориальной целостности СРЮ. Но не предложила политических и экономических гарантий.

Через шесть лет после формального окончания косовского кризиса до установления полного мира и спокойствия на Косовской земле еще далеко. Сербия успешно справляется с восстановлением хозяйства. Но этнические проблемы на территории края Косово до сих пор не решены, как и не определен его будущее.

Список использованных источников и литературы

1. Декларация о провозглашении суверенной и самостоятельной Республики Хорватия (25 июня 1991 г.) // Югославия в огне: Документы, факты, комментарии (1990 - 1992). Современная история Югославии в документах. Т. 1. М.: Экспертинформ, 1992. С. 267 – 268.

2. Заключение Комиссии по международно-правовой оценке событий вокруг Союзной Республики Югославии по итогам второй (Белградской) сессии // Обозреватель. 1999. № 12. С. 33 – 34.

3. Ивашев Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину (Воспоминания) // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 87 – 114.

4. Конституционное решение о суверенитете и самостоятельности Республики Хорватия (25 июня 1991 г.) // Югославия в огне: Документы, факты, комментарии (1990 - 1992). Современная история Югославии в документах. Т. 1. М.: Экспертинформ, 1992. С. 265.

5. Лавров С. Косово глазами очевидца из группы дипломатических наблюдателей // Международная жизнь. 1999. № 6.С. 59 - 67.

6. Основные конституционные начала о самостоятельности и независимости республики Словения (25 июня 1991 г.) // Югославия в огне: Документы, факты, комментарии (1990 - 1992). Современная история Югославии в документах. Т. 1. М.: Экспертинформ, 1992. С. 264 – 265.

7. Постановление Президиума СФРЮ по поводу провозглашения независимости Республик Хорватия и Словения // Югославия в огне: Документы, факты, комментарии (1990 - 1992). Современная история Югославии в документах. Т. 1. М.: Экспертинформ, 1992. С. 270.

8. Резолюция 1244(1999), принятая Советом Безопасности Организации Объединенных Наций на его 4011-м заседании, 10 июня 1999 года. – http://www.child.org/politic/yugoslav/history/ yugoslav/yugos031.htm.

1. Гуськова Е. Ю. Вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии. М., 1999.

2. Очаги тревоги в Восточной Европе (Драма национальных противоречий). М., 1994.

3. Мартынова М. Ю. Балканский кризис: народы и политика. М., 1998.

4. Международные отношения на Балканах 1856 – 1878. М.: Наука. 350 с.

5. Новая этнополитическая карта Балкан. М., 1995.

6. Этнические проблемы и политика государств Европы. М., 1995.

7. Югославия в огне: Документы, факты, комментарии (1990 - 1992). Современная история Югославии в документах. Т. 1. М.: Экспертинформ, 1992. 372 с.

8. Анисимов А. Дефолт-2 // Обозреватель. 1999. № 12. С. 40 - 43.

9. Арбатова Н. Отношения России и Запада после косовского кризиса // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 6. С. 14 – 23.

10. Барановский В. Косово. Российские интересы слишком значительны // Международная жизнь. 1999. № 6. С. 34 – 46.

11. Брагин Ю. Распад Югославии. Предпосылки трагедии // Международная жизнь. 1995. № 4-5. С. 74 – 78.

12. Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь. 1996. № 1.

13. Волков В. К. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов // Новая и новейшая история. 2002. № 2. С. 80 – 86.

14. Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4 – 5. С. 3 – 32.

15. Востриков С. Балканский узел: истоки и уроки // Международная жизнь. 1994. № 3. С. 18 – 29.

16. Виноградов В. Н. Об исторических корнях «горячих точек» на Балканах // Новая и новейшая история. 1993. № 4. С. 3 – 12.

17. Вуячич В., Заславский В. СССР и Югославия: причины распада // Этнографическое обозрение. 1993. № 1.

18. Герасимов Я., Темяшов А. Косово. Пять лет спустя // Международная жизнь. 2004. № 4 – 5.

19. Горелик А.С. СООНО - «Работая во имя мира» // Международная жизнь. 1995. № 3. С. 110-114.

20. Грачев А. Формула Холбрука для Косова // Новое время. 1999. № 5. С. 28.

21. Гуськова Е. Ю. Продолжающийся Балканский кризис и политика России // Обозреватель. 1999. № 12. С.35-39.

22. Гуськова Е. Ю. Кто победит в Косове? // Москва. 1999. № 3.

23. Гуськова Е. Ю. Кризис в Косове. История и современность // Новая и новейшая история. 1999. № 5. С. 26. – 51.

24. Демократические революции в Центральной и Восточной Европе десять лет спустя // Новая и новейшая история. 2000. № 2.

25. Делягин М. Главная задача, которую решали США в Югославии, - в сфере глобальных финансов // Международная жизнь. 1999. № 9.

26. Замятина Т., Калинцев Н. Косово между войной и миром //Эхо планеты. 1999. № 9. С. 18-24.

27. Изакович З. Политические и этно-религиозные аспекты югославского конфликта // Социологические исследования. 1996. №5. С.71-77.

28. Извеков Н. Новая стратегия НАТО и агрессия против Югославии //Обозреватель. 2000. № 1. С. 33-38.

29. Исламов Т. М. Югославия: от объединения к разъединению // Вопросы истории. 2001. № 5.

30. Ильин М.В. Война в Югославии: от жертвоприношения Сербии к самоубийству Запада // Политические исследования. 1999. № 2. С. 110-114.

31. Кременюк В.А. Россия-США: первые уроки балканского кризиса 1999 года // США-Канада. 2000. № 1. С. 5-11.

32. Карасев А. В. О статье Т. М. Исламова «Югославия: от объединения к разъединению» // Вопросы истории. 2002. № 1.

33. Карасев А. Россия выполнила свою миссию в Югославии // Международная жизнь. 2000. № 11.

34. Козин В. Косово на распутье // Международная жизнь. 2002. № 3.

35. Кружков В. Югославский прецедент опасен для мира // Международная жизнь. 1999. № 10.

36. Лещиловская И. И. Исторические корни югославского конфликта // Вопросы истории. 1994. № 5.

37. Лукашенко Е. А. Югославия: возможен ли выход из кризиса? // Кентавр. 1992. Март-Апрель. С. 96 – 105.

38. Максимов А. Югославская трагедия. Финал? // Открытая политика. 1999. № 7- 8. С.60-68.

39. Морозов Г. ООН: опыт миротворчества // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 7. С. 16 - 26.

40. Орлов А. В Югославии, у наших миротворцев // Международная жизнь. 2003. № 3.

41. Пастухов В. Б. Балканский синдром: история болезни // Полис. 1999. № 2. С. 118 – 131.

42. Пешкович Р. Югославия и Объединенные Нации – от участия в основании до «замораживания» ее членства // Международная жизнь. 1995. № 3.

43. Писарев Ю. А. Создание Югославского государства в 1918 г.: уроки истории // Новая и новейшая история. 1992. № 1.

44. Прощай Югославия // Эхо планеты. 2003. № 7.

45. Романенко С. Балканский треугольник: Косово-Черногория-Македония // Русская мысль. 1998. № 4244. 5 – 11 ноября. С.5.

46. Романенко С. А. Югославский миф и российская политическая наука: консенсус или расщепленное историческое сознание // Общественные науки и современность. 2004. № 4.

47. Свиланович Г. Сербия и Черногория в новой Европе // Международная жизнь. 2003. № 12.

48. Сентябрев И. Итоги Балканской войны и внешняя политика России // Обозреватель. 1999. № 8. С. 26-30.

49. Соловьев Э. Либерал-интервенционализм в контексте нового миропорядка // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 11.

50. Симич П. Гражданская война в Югославии. Причины и последствия // Международная жизнь. 1993. № 7.

51. Терзич С. Сербский вопрос в истории и ныне // Международная жизнь. 1998. № 4.

52. Тодоров Н. Балканский узел противоречий. История и современность // Новая и новейшая история. 1993. № 3.

53. Торкунов А. Международные отношения после косовского кризиса // Международная жизнь. 1999. № 12.

54. Трифонов Е. Ловушка для Запада // Новое время. 1999. № 17-18. С. 26 – 33.

55. Тягуненко Л. В. Союзная республика Югославия // Новая и новейшая история. 2001. № 3.

56. Урупян А.А. Балканские народы друг о друге // Общественные науки и современность. 1999. № 4. С. 78-88.

57. Фрейдзон В.И. Сербы и хорваты: исторические корни конфликта // Этнографическое обозрение. 1993. № 1.

58. Черниченко С. Операция НАТО в Югославии и международное право // Международная жизнь. 1999. № 11.

59. Юрков Е. Россия и Греция плодотворно взаимодействуют на Балканах // Международная жизнь. 1999. № 10.

60. Ярошенко В. Европейский выбор и Югославский кризис // Русская мысль. 1999. 3 июня. С. 7.

[1]
Виноградов В. Н. Об исторических корнях «горячих точек» на Балканах // Новая и новейшая история. 1993. № 4. С. 12.

[2]
Лещиловская И. И. Исторические корни югославского конфликта // Вопросы истории. 1994. № 5. С. 40 – 56.

[3]
Вуячич В., С. Заславский В. СССР и Югославия: причины распада (статья написана до 1992 года) // ЭО. 1993. №.1. С. 29

[4]
Востриков С. Балканский узел: истоки и уроки // Международная жизнь. 1994. № 3. С. 18 -29.

[5]
Замятина Т., Калинцев Н. Косово между войной и миром //Эхо планеты. 1999. № 9. С. 18 - 24.

[6]
Пастухов В. Б. Балканский синдром: история болезни // Полис. 1999. № 2. С. 118.

[7]
Там же.

[8]
Гуськова Е. Ю. Кризис в Косове. История и современность // Новая и новейшая история. 1999. № 5. С. 26. – 51.

[9]
Кременюк В.А. Россия — США: первые уроки балканского кризиса 1999 г. // США и Канада: экономика, политика, культура. 2000. № 1.

[10]
Герасимов Я., Темяшов А. // Международная жизнь. 2004. № 4 – 5. С. 183.

[11]
Лещиловская И. И. Исторические корни югославского конфликта // Вопросы истории. 1994. № 5. С. 49.

[12]
Международные отношения на Балканах 1856-1878. M. 1986. С. 410.

[13]
Виноградов В. Н. Об исторических корнях «горячих точек» на Балканах // Новая и новейшая история. 1993. № 4. С. 5.

[14]
Лещиловская И. И. Исторические корни югославского конфликта// Вопросы истории. 1994. № 5. С. 52

[15]
Писарев Ю. А. Создание Югославского государства в 1918 г.: уроки истории // Новая и новейшая история. 1992. № 1. С. 41 – 42.

[16]
Симич П. Указ. соч. С. 79.

[17]
Симич П. Указ. соч. С. 79.

[18]
Трифонов Е. Ловушка для Запада // Новое время. 1999. № 17-18. С. 26.

[19]
Симич П. Указ. соч. С. 79.

[20]
Там же.

[21]
Симич П. Указ. соч. С. 79.

[22]
Там же.

[23]
Вуячич В., С. Заславский В. СССР и Югославия: причины распада (статья написана до 1992 года) // ЭО. 1993. №.1. С. 28

[24]
Замятина Т., Калинцев Н. Косово между войной и миром //Эхо планеты, 1999 г., № 9 стр. 20

[25]
Симич П. Указ. соч. С. 80.

[26]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4 -5. С. 12.

[27]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4 – 5. С.14.

[28]
Симич П. Указ. соч. С. 80.

[29]
Лукашенко Е. А. Возможен ли выход из кризиса // Кентавр. 1992. Март – апрель. С. 15.

[30]
Симич П. Указ. соч. С. 81.

[31]
Лукашенко Е. А. Указ. соч. С. 15.

[32]
Симич П. Указ. соч. С. 81.

[33]
Симич П. Указ. соч. С. 81.

[34]
Основные конституционные начала о самостоятельности и независимости республики Словения (25 июня 1991 г.) // Югославия в огне. М., 1992. С. 264 – 265.

[35]
Декларация о провозглашении суверенной и самостоятельной Республики Хорватия (25 июня 1991 г.) // Там же. С.267 – 268.

[36]
Конституционное решения о суверенитете и самостоятельности Республики Хорватия (25 июня 1991 г.) // Там же. С. 265.

[37]
Постановление Президиума СФРЮ по поводу провозглашения независимости Республик Хорватия и Словения // Там же. С. 270.

[38]
Волков В. К. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов // Новая и новейшая история. 2002. № 2.С. 20.

[39]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 15.

[40]
Симич П. Указ. соч. С. 81.

[41]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 16.

[42]
Волков В. К. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х годов.С. 20.

[43]
Лукашенко Е. А. Указ. соч. С. 97.

[44]
Симич П. Указ. соч. С. 82.

[45]
Лукашенко Е. А. Указ. соч. С. 97.

[46]
Симич П.Указ. соч. С. 82.

[47]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4 -5. С. 16.

[48]
Там же.

[49]
Там же. С. 17.

[50]
Хронология кризиса Югославского государства // Югославия в огне. С. 370.

[51]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 17.

[52]
Симич П. Указ. соч. С. 82.

[53]
Лукашенко Е. А. Указ. соч. С. 97.

[54]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 17.

[55]
Лукашенко. Указ. соч. С. 99.

[56]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 17.

[57]
Лукашенко. Указ. соч. С. 99.

[58]
Симич П. Гражданская война в Югославии. Причины и последствия // Международная жизнь. 1993. № 7. С. 83.

[59]
Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь.1996. № 1. С. 82.

[60]
Симич П. Указ. соч. С. 82.

[61]
Симич П. Указ. соч. С. 82.

[62]
Орлов А. А. В Югославии, у наших миротворцев // Международная жизнь. 2003. № 3. С. 83.

[63]
Орлов А. А. В Югославии, у наших миротворцев // Международная жизнь. 2003. № 3. С. 83.

[64]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4 - 5. С. 18

[65]
Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь.1996. № 1. С. 82.

[66]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4-5. С. 18.

[67]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4-5. С. 18.

[68]
Симич П. Указ. соч. С. 82.

[69]
Симич П. Указ. соч. С. 82.

[70]
Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь. 1996. № 1. С. 83.

[71]
Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь.1996. № 1. С. 83.

[72]
Волков В. К. Трагедия Югославии // Новая и новейшая история. 1994. № 4-5. С. 27.

[73]
Орлов А. А. В Югославии, у наших миротворцев // Международная жизнь. 2003. № 3. С. 83.

[74]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 27.

[75]
Орлов А. А. Указ. соч. С. 84.

[76]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 28.

[77]
Орлов А. А. Указ. соч. С. 84.

[78]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 28.

[79]
Орлов А. А. Указ. соч. С. 93.

[80]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 31.

[81]
Волков В. К. Трагедия Югославии. С. 32.

[82]
Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь.1996. № 1. С. 83.

[83]
Там же. С. 84.

[84]
Ботяновский А. Указ. соч. С. 84.

[85]
Ботяновский А. Боснийский узел // Международная жизнь.1996. № 1. С. 80.

[86]
Гуськова Е. Ю. Кризис в Косове. История и совремнность // Новая и новейшая история. 1999. № 5. С. 26. – 51.

[87]
Гуськова Е. Продолжающийся балканский кризис и политика России // Обозреватель. 1999. № 12. С. 35.

[88]
Гуськова Е. Кризис в Косове: история и современность // Новая и новейшая история. 1999. № 5.

[89]
Лавров С.Косово глазами очевидца из группы дипломатических наблюдателей // Международная жизнь. 1999. № 6.С. 66.

[90]
Ивашов Л.Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 87.

[91]
Там же.

[92]
Ивашов Л.Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 89.

[93]
Там же.

[94]
Ивашов Л.Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 90.

[95]
Гуськова Е. Кризис в Косове: история и современность. № 5.

[96]
Гуськова Е. Кризис в Косове: история и современность // Новая и новейшая история. 1999. № 5.

[97]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 91.

[98]
Гуськова Е. Как Черномырдин ответил на вызов в Югославии // Свободная мысль. 2004. № 5. С. 145.

[99]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 90.

[100]
Гуськова Е. Продолжающийся балканский кризис и политика России // Обозреватель. 1999. № 12. С. 36.

[101]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 92.

[102]
Там же. С. 93.

[103]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 93.

[104]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 94.

[105]
Там же. С. 96.

[106]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 100.

[107]
Там же. С. 101.

[108]
Там же. С. 104.

[109]
Гуськова Е. Продолжающийся балканский кризис и политика России. С. 39.

[110]
Анисимов А. Дефолт-2 // Обозреватель. 1999. № 12. С. 41.

[111]
Анисимов А. Указ. соч. С. 41.

[112]
Там же.

[113]
Гуськова Л.И. Продолжающийся Балканский кризис и политика России. С. 37.

[114]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 106.

[115]
Гуськова Е. Продолжающийся балканский кризис и политика России. С. 39.

[116]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 113.

[117]
Гуськова Е. Продолжающийся балканский кризис и политика России. С. 39.

[118]
Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 114.

[119]
Вентурони Г. Балканский урок НАТО //
Независимое военное обозрение. № 17 (287). 31 мая. 2002.

[120]
Герасимов Я., Темяшов А. // международная жизнь. 2004. № 4 – 5. С. 186.

[121]
Там же.

[122]
Там же. С. 183.