Последнее десятилетие XX в. коренным образом преобразило российско-турецкие отношения. После распада СССР они приобрели новую значимость, содержание самих отношений качественно изменилось: Россия – уже не сверхдержава масштабов СССР, а Турция убеждает, и весьма успешно, весь мир в том, что наряду с Россией она со своим 65-миллионным населением и относительно развитой экономикой по многим показателям – также крупнейшая держава евразийского региона. «Два центра тяжести формируются вокруг оси Россия-Турция в процессе геополитического движения Евразии в XXI век... Пусть евразийство и не некий новый идеал для России и Турции, но повод для оптимизма он создает».
Политические лидеры Турции не забывают постоянно напоминать о своем статусе региональной державы не только в самой стране, но и на международных форумах. Эти заявления особенно убедительно звучали перед начавшейся в 1998 г. полосой экономических кризисов, возникших по разным причинам и сохранявшихся в начале 2001 г. Оптимизм и высокая самооценка – характерные черты высказываний представителей элиты того предкризисного времени. Признаки такой самооценки можно было еще увидеть в положениях ежегодного доклада председателя самой крупной организации частного сектора – Союза промышленных, торговых палат и бирж Турции по итогам 1999 г. В нем, в частности, подчеркивалось: «Турция превратилась в региональную силу на пространстве Балкан, Ближнего Востока и Евразии, ее геополитическое и геостратегическое значение во всем мире постепенно возрастает. Очевидные свидетельства этой истины – наше участие в новом форуме G-20; соглашения, достигнутые в Стамбуле на встрече в верхах АГИТ относительно сооружения трубопроводов для транспортировки нефти и природного газа Каспийского бассейна в Турцию и через нее на внешние рынки; принятие на совещании в Хельсинки без предварительных условий нашей кандидатуры на полное членство в ЕС... Вступая в XXI век, мы сталкиваемся не только с серьезными трудностями, но и обладаем важными преимуществами и возможностями. Поэтому я глубоко убежден, что в наши дни, когда с головокружительной быстротой развиваются наука и информатика, Турция, используя свою высококонкурентную экономическую структуру, поощряя личную инициативу, высокую производительность, защиту окружающей среды и экспорториентацию, сумеет и у себя развивать информационные технологии, расширять использование Интернета, станет еще более активным участником глобальных перемен во всем мире». Следует однако, отметить, что возникшие в последующие два-три года неблагоприятные явления в экономике и финансах, о чем ниже будет сказано, так и не дали возможности турецким экспертам окончательно решить, насколько стабильны и необратимы экономические достижения страны, не является ли преждевременно завышенной оценка успехов страны на начало XXI в.
Продолжая евразийскую тему, отметим, что распад СССР вызвал к жизни третьего совокупного и независимого участника сотрудничества и диалога в Евразии – новые государства в Восточной Европе, Центральной Азии и Закавказье. Они также стали самостоятельными участниками в этом диалоге с различной степенью заинтересованности и ориентированности на Россию либо Турцию. Более того, они неизбежно оказались объектом соперничества и России, и Турции, и это составляет отдельную тему евразийских отношений. Характерны в этом смысле недавние предновогодние высказывания украинского посла в Турции, приводимые в газете «Джумхуриет»: «Турция для нас – очень важный партнер, о чем свидетельствует и объем украинско-турецкой торговли, достигающий 1,5 млрд. долл. Контролируя самую протяженную полосу черноморского побережья, обе наши страны имеют чрезвычайно широкие возможности сотрудничества. Украина и Турция – ключевые страны в деле упрочения мира и стабильности в регионе и Европе». Особую значимость для сотрудничества двух стран, по мнению посла, приобретают такие сферы, как рыболовство и поставки украинского вооружения в Турцию, например танка Т-84.
Несомненно, крупнейшее и наиболее влиятельное евразийское объединение – Содружество Независимых Государств (СНГ). В Астане в октябре 2000 г. официально объявлено о создании главами России, Казахстана, Белоруссии, Киргизстана и Таджикистана Евразийского экономического сообщества с официальным языком – русским, центрами – Москва, Алма-Ата, Санкт-Петербург, Минск3
. При активном участии Турции возникла Организация черноморского экономического сотрудничества, как представляется, – самое крупное по числу участников региональное экономическое объединение. Развитием идеи черноморского сотрудничества стали, несомненно, переговоры и затем подписание в Стамбуле в начале апреля 2001 г. соглашения между Грузией, Болгарией, Россией, Румынией, Турцией и Украиной о создании со штаб-квартирой в Стамбуле группы оперативного взаимодействия ВМС шести стран «Черноморская сила» с целью проведения в Черном море совместных спасательных работ, обнаружения мин и других мер. Сообщая о переговорах по этой теме, турецкие СМИ обращали внимание на то, что при этом обсуждалась и проблема возникновения экологической угрозы при прохождении через Проливы танкеров, при эксплуатации морского участка газопровода Голубой поток. Сообщалось также о стремлении Греции и США вступить в эту организацию. Также возникли экономические объединения различных статусов между государствами Центральной Азии.
Как ныне понимается евразийский регион – географически и цивилизационно?
Концепция евразийства в трактовке российских историков и философов не нова – известна целая плеяда российских евразийцев, выступавших с этой концепцией в Европе особенно активно в 20-е годы XX в. Речь шла о тогдашней России, как о «семье народов» и именно к варианту евразийского союза на такого рода принципах сводятся все модификации российского евразийства, включая современные. Эти идеи исходят из исторических реалий – формирования на протяжении нескольких веков цивилизационного тигля, в котором задействованы весьма различные европейские и азиатские языки, религиозные конфессии и культуры. В советский период идея евразийства, сохранив свой объединительный, центростремительный характер, была облечена в оболочку пролетарского интернационализма.
Османская империя представляла собою другую историческую экспериментальную базу для иной, южной, модели евразийства, хотя об этом, как о собственно евразийстве речь не велась ни до, ни после развала этой империи по причине преобладания центробежных сил. Почему османизм не смог стать фактором достаточно длительного евразийского многостороннего сотрудничества и интеграции – этому посвящено немало исследований османистов. Некоторые из них объясняют такой итог цивилизационными особенностями османизма. Ныне, осознав себя региональной державой, Турция по-своему осмысливает свое прошлое, увязывая его с современностью; ссылаясь на исторические связи, она также обратилась к идеям евразийства, трактуя их, разумеется, по-своему. Как нам представляется (об этом сказано ниже), в основе предлагаемого ныне турецкими идеологами варианта евразийства заложена принципиально иная, в известном смысле противоположная объединительная идея – объединение (в различных вариантах) только «своих» – на фундаментальной идее тюркской самобытности, при этом, как правило, признается обращение прежде всего к одной культуре – исламской.
Можно ограничиться тем, что евразийские связи, сотрудничество – не более чем географическое понятие, остальное же, т.е. разговоры о синтезе, сплаве культур и пр.– виртуальные картины, умозрительные заключения, далекие от реального осуществления. Но нельзя уклониться от той истины, что не только евразийское географическое пространство – реальность; многовековое сосуществование народов – тоже реальность, синтез их культур – реальность. В одной из своих работ исследователь евразийских цивилизационных проблем Б.С.Ерасов высказывается, как нам представляется, достаточно убедительно: «Обращение к природным факторам социального бытия было отнюдь не единственным компонентом в обосновании евразийства. По сути дела, обращение к этим факторам выявляло условия формирования культурно-исторической общности евразийских народов».
В предлагаемой статье будет сделана попытка лишь выборочно, кратко – из-за обширности темы – оценить тенденции развития российско-турецких отношений в контексте общерегиональных евразийских процессов, которые в их созидательном варианте призваны обеспечивать каждому субъекту системы евразийского взаимодействия мирное независимое развитие, рост благосостояния, и в конечном счете – приобщение к самому высокому уровню мировой цивилизации. Наша задача – определить: есть ли у элиты (экономической, политической, духовной) двух ведущих евразийских стран осознанное намерение, стремление к сближению в экономике, политике, культуре, духовной жизни? Насколько возможны экономическая, культурная, духовная интеграция, что мешает этому – экономическая конкуренция, политика, идеология?
Исторический опыт взаимодействия различных государств, обществ и культур свидетельствует, что взаимовыгодное экономическое сотрудничество – основной фундамент всех видов возможного партнерства, и краткосрочного, и, тем более, долгосрочного, включая стратегическое. Его основу составляет торговля. Российско-турецкие торговые отношения в 90-е годы XX в. имели явные признаки партнерства, хотя и приобрели свою определявшуюся конъюнктурой специфику. Стремительный переход России к рыночной экономике, открытие ее мировому рынку сопровождались глубоким кризисом национального производства, что вызвало небывалый спрос на зарубежные потребительские товары (продукты питания и одежду) и услуги (прежде всего туристические), причем получилось так, что специфика российского спроса (оптимальное сочетание цены, качества и моды) выявила Турцию в качестве одного из главных поставщиков этой продукции. Этому способствовало и то обстоятельство, что к этому времени в системе российско-турецкой торговли был освоен опыт относительно сбалансированного товарообмена на основе договорной модели – природный газ из России, потребительские товары – из Турции.
Важно отметить, что помимо официальных посредников – торговых фирм, активную роль в удовлетворении российского спроса на турецкие товары выполняют «челноки» – мелкие компрадоры поневоле, появившиеся в России в результате такого массового социального явления, как безработица. Обосновавшись в Стамбуле (главным образом в районе Лалели), используя неформальные каналы торговли, они достаточно успешно и в целом в крупных объемах стали закупать на месте и поставлять в Россию турецкую потребительскую, в основном текстильную, продукцию.
До недавнего времени конкретные цифры турецко-российской торговли рассматриваемого десятилетия свидетельствовали о неизменном ее росте – особенно в 1992–1997 гг., когда увеличение турецкого экспорта в Россию по стоимости составило 366,7%, импорта – 96,9%, рост всего стоимостного объема торговли – 177%.
Как очевидно, речь идет о стремительном росте турецких поставок в Россию – за пятилетие (1993–1997) – в 4 раза, в итоге в 1997 г. российский рынок поглотил (по официально учитываемым каналам) турецких товаров более чем на 2 млрд. долл., за короткий срок Россия стала для Турции вторым по значению экспортным рынком. Основные товары турецкого экспорта в Россию – текстиль (ткани, готовая одежда, обувь), продукты питания, кожизделия, химические товары, бытовая техника. Напомним, что текстильная промышленность – наиболее развитая отрасль обрабатывающей промышленности страны, «локомотив» ее развития на протяжении всей истории республики. Турецкая одежда, белье, ткани в их качественном исполнении пользуются высоким спросом в странах Европейского сообщества. Максимально широкое российско-турецкое сотрудничество в этой сфере с перспективой преодоления рамок чисто торговых связей, перехода к совместному производству прежде всего хлопчатобумажной продукции – залог долгосрочного партнерства. Что же касается Турции, то для нее, как считают турецкие экономисты, очень важно обеспечить себе в России постоянный рынок сбыта этих товаров в готовом виде, благодаря которому «за последнее десятилетие в Турцию поступило от 50 до 100 млрд. долл.». В ближайшие 10 лет задача, по их мнению, состоит в том, чтобы закрепить завоеванные позиции и, не снижая объемов неофициальной, «челночной» торговли, реорганизовать ее в обычную, с участием крупных фирм. Если это будет реализовано, «Турция превратится в одного из лидеров в сфере российского импорта».
При оценке значимости «челночной» торговли (она не учитывается в официальной статистике) необходимо, по мнению того же источника, принимать во внимание, что она выполняет не только экономические, но и «важные социальные функции». Ее годовой объем (по разным подсчетам) составлял от 5 млрд. до 15 млрд. долл., т.е. обеспечивал «не только поступление валюты в Турцию в крупных масштабах, но также занятость тысячам небольших цехов и мастерских». С другой стороны, и в России, «благодаря “челночной” торговле многие безработные граждане, зачастую с высшим образованием, накопили средства с тем, чтобы постепенно стать первыми свободными предпринимателями в этой стране»6
. Уместно привести мнение самого заинтересованного в «челночной» торговле лица в Турции – президента Общества промышленников и деловых людей Лалели (ЛАСИАД) Айхана Карахана. Он также признает, что стремительный рост торгового значения стамбульского района Лалели отмечен после распада СССР. Если с 1993 по 1996 гг. «челночная» торговля еще не заявила о себе в должной мере в бюджетных показателях, то с 1996 г. ее воздействие, осуществляемое через Лалели, все более сказывается на платежном балансе. Участие Лалели в этих операциях в 1996 г. оценивается в 8842 млн. долл., причем реальные итоги экспорта Лалели в 1996 г. намного выше7
.
Что же касаетсятурецкого импорта из России, его важнейшую долю составляет энергосырье, о чем свидетельствуют данные турецкой статистики по состоянию на 1998 г.
Согласно данным различных источников, за все последние годы в поставках российского энергосырья в Турцию основная статья – это природный газ (1997 г. – 637,7 млн. долл., 1999 г. – 609 млн.), затем следуют каменный уголь (1997 г. – 154,2 млн. долл., 1999 г. – 165 млн.) и нефтепродукты (1997 г. – 107,5 млн. долл., 1999 г. – 366,5 млн.). Другие крупные статьи – также сырьевые, прежде всего черные металлы (1997 г. – 386 млн. долл., 1999 г. – 311 млн.), химическая продукция (1997 г. – 111 млн. долл., 1999 г. – 131 млн.), семена подсолнечника, живой скот8
.
Закупки Турцией российского природного газа растут успешнее всего, поскольку в этой стране стремительно растет спрос на энергию. По мнению упоминаемых авторов турецкого доклада ТЮСИАД, такая ситуация составляет фундамент долгосрочного сотрудничества в этой сфере торговых отношений. Если в 1996 г. в списке потребителей российского газа Турция находилась на 11-м месте, то в 1997 г. она передвинулась на 6-е место (6,7 млрд. куб. м), уступая Германии (32,5 млрд.), Италии (14,2 млрд.), Франции (10,9 млрд.), Чехии (8,4 млрд.), Словакии (7,0 млрд. куб. м). Авторы напоминают, что в дополнение к прежнему подписано российско-турецкое соглашение о расширении закупок Турцией природного газа по существующему газопроводу через Балканы, а также путем сооружения нового газопровода в Турцию через Северный Кавказ, по дну Черного моря. «Особенность Турции при этом состоит и в том, что территориально она обеспечивает возможность продления этой газовой трассы до Израиля, который в таком случае станет важным потребителем российского газа». О том, что «движущей силой российско-турецких отношений в каком-то смысле является энергетика», заявляет ныне и Исмаил Джем, министр иностранных дел Турции.
По данным турецкого государственного холдинга БОТАШ, в ведении которого находятся закупки энергосырья, с 1990 по 1999 г. потребление природного газа в Турции возросло с 3,3 млрд. до 12 млрд. куб. м, т.е. почти в 3,5 раза, причем 64% из этого количества используется для выработки электроэнергии. Как было заявлено на энергетическом конгрессе в Стамбуле 16 ноября 2000 г., потребление природного газа в 2020 г. достигнет 82 млрд. куб. м в год. Турецкие планы в отношении природного газа не ограничиваются лишь внутренним его использованием, в XXI в. Турция видит себя евразийским энергетическим коридором, по которому энергетическое сырье из стран Востока будет поступать в западные страны. Возможен и другой вариант – стать энергетическим терминалом, т.е. очевидно мыслится и переработка сырья с целью поставки в Европу сжиженного природного газа (LNG). В ближайших планах БОТАШ – создание Восточноанатолийской системы газопроводов с выходами к Адане и Измиру. Продажа газа внутри страны началась с 500 куб. м в 1987 г. для производства электричества, в 1999 г. было продано всего 12 млрд. куб. м. До 1994 г., когда начались закупки также и в Алжире, Россия была единственным поставщиком природного газа. В настоящее время подписано семь соглашений о поставках природного газа в Турцию из пяти источников. Всего оговорены на ближайшее будущее по различным соглашениям ежегодные поставки в объеме 61,1 млрд. куб. м. Выполняются четыре соглашения – два из них, уже упомянутых, предусматривают поставки из России 6 млрд. в год и 8 млрд. куб. м газа в год, два других – ежегодные поставки в виде LNG из Алжира – 4 млрд. и из Нигерии – 1,2 млрд. куб. м10
.
Российско-турецкое соглашение «Голубой поток» подписано в декабре 1997 г. Оно предусматривает поставки из России в Турцию через Черное море ежегодно 16 млрд. куб. м газа в течение 25 лет, начиная с 2001 г. Российская часть реализации проекта – прокладка трассы до Самсуна, включая морской участок. Турция ответственна за сооружение участка в пределах Турции. Сухопутные участки сооружаются, прокладка морской трассы была намечена на первое полугодие 2001 г. Соглашение о поставках российского газа в соответствии с проектом «Голубой поток» периодически становится предметом политической борьбы во властной элите страны. Активисты Партии националистического действия упрекают некоторых политических лидеров, например Месута Йылмаза, лидера Партии отечества, в том, что они предпочли российский газопровод туркменскому, который следовало бы проложить в Турцию прежде всего – в рамках «особого», тюркского сотрудничества.
В СМИ Турции время от времени высказываются сомнения относительно законности участия в контрактах по «Голубому потоку» некоторых подрядных турецких фирм, руководителей которых связывают с Месутом Йылмазом, а также с его сыном Явузом якобы дружеские отношения. Утверждается также, что турецко-российская фирма OES (с участием «Стройтрансгаза») допущена к строительству участка Самсун-Анкара без участия в торгах, а ее руководитель Вехби Озкоч, крупный подрядчик, – активист Партии отечества в Анкаре.
Турецкие власти заявляют о своей заинтересованности в том, чтобы обеспечить поставки природного газа также из Ирана (соглашение августа 1996 г.), они должны составлять ежегодно 10 млрд. куб. м год в течение 25 лет с 2001 г., и из Туркменистана (соглашение мая 1999 г.) -16 млрд. куб. м в течение 30 лет с 2002 г. Особо подчеркивается, что реализация новых соглашений с другими странами позволит сократить зависимость от нынешнего поставщика – России.
Важная сфера партнерства – строительно-подрядные услуги турецких фирм в России.
По состоянию на июль 1998 г.138 турецких фирм работали над выполнением 533 строительных проектов общей стоимостью 9246 млн. долл., причем 22 проекта стоили каждый более чем 100 млн. долл., а 347 проектов – каждый свыше 10 млн. долл. В 1990–1997 гг. в России было осуществлено 42% всех зарубежных строительных подрядов Турции, Россия стала для нее рынком №1 в подрядном строительстве (%).
| Страна | % |
| Россия | 42,0 |
| Ливия | 13,0 |
| Пакистан | 5,9 |
| Казахстан | 5,3 |
| Туркменистан | 4,3 |
| Германия | 3,7 |
| Азербайджан | 3,7 |
| Саудовская Аравия | 3,6 |
| Другие | 18,5 |
Туризм. Самыми очевидными преимуществами стали для российских туристов в Турции невысокая стоимость дорожных расходов, визовые льготы, дешевый и качественный отдых. Турецкие эксперты уверены, что особенность туристов из России – их «спокойное отношение к политическим событиям». В отличие от туристов Германии либо других европейских стран кризисные ситуации или угрозы террористов не производят, по мнению турецких авторов, впечатления на россиян. Так, курдская ПКК «предпринимала различные меры, чтобы заставить русских отказаться от посещения Турции. Некоторые российские СМИ под влиянием ПКК стали представлять Турцию как страну, в которой жизни туристов грозит опасность. Предпринимались меры, чтобы побудить их отправляться в другие страны». Одновременно, чтобы привлечь российских туристов, много усилий было затрачено Грецией, Испанией, Италией, Францией. «Против турецкого туризма была развернута мощная контрпропаганда», несмотря на это, в 1997 г. 13,5% россиян, принимавших участие в иностранном туризме (1048 тыс. человек), предпочли Турцию14
.
Что касается вопросов поощрения между двумя странами инвестиций, создания смешанных компаний,в том числе банков, развития автомобильных, воздушных и морских (в сочетании с речными) перевозок и др., то в целом эти сферы сотрудничества должного развития пока не получили. В турецких источниках отмечается «очень ограниченная деятельность в Турции российского капитала» (легкая промышленность, рестораны, отели), его суммарный объем исчисляется всего в 8,5 млн. долл. Согласно же другим данным («Турецкого вестника»), российские фирмы вложили в турецкую экономику 2,3 млн. долл. Несколько активнее ведут себя турецкие инвесторы – на турецкие капиталы и при участии «Коч Холдинг» в Москве построены и успешно действуют пять супермаркетов и три торговых центра типа «Рамстор», наладили производство своей продукции турецкие филиалы компаний «Кока Кола», «Пильзен» («Эфес Пильзен»)15
. Действует несколько российско-турецких банков. Однако поиск и согласование крупных совместных промышленных проектов и в России, и в Турции – дело будущего, экономические связи между двумя странами покоятся на традиционных основах прошлого века, т.е. на торговле, которая, как это очевидно, преподносит такие сюрпризы взлетов и падений, которые никак не могут вписываться в систему надежного и долгосрочного партнерства. И Россия, и Турция предпочитают видеть своими главными партнерами в различных сферах совместного бизнеса компании западных стран.
Августовский кризис 1998 г. в России негативно сказался на своевременной оплате Турцией обязательств по различным соглашениям и контрактам. Упомянутый выше отчет Союза палат Турции свидетельствовал, что именно в это же время наряду с успехами Турция вступила в фазу экономических трудностей, уже к концу 1999 г. прекратился экономический рост, наблюдавшийся с 1995 г. По своим масштабам и воздействию на жизнь общества кризис квалифицировался как шестой за всю историю республики и первый после окончания Второй мировой войны. Здесь сказались рост задолженности госсектора и соответственно рост процента, сужение внутреннего спроса, падение объема капиталовложений, политическая неопределенность в преддверии очередных парламентских выборов 1999 г., последствия катастрофических землетрясений на западе страны, сокращение туризма. Снижение роста в 1999 г. по секторам составило: в сельском хозяйстве – на 4,6%, добывающей и обрабатывающей промышленности – на 5, в сфере услуг (строительство, торговля, коммуникации) – на 5,1%. В целом в 1999 г. ВНП снизился на 6,4%. Произошло падение потребления и сокращение инвестиций, сужение внешнего спроса. Объем внутреннего спроса сократился в госсекторе на 4,1%, в частном – на 19,6%. Использование промышленных мощностей снизилось с 76,5% в 1998 г. до 72,3% в 1999 г. Причем в частном секторе этот индекс составил 69,7%16
. Как обозначились самые первые проявления кризиса во внешней торговле.
Разумеется, критическое состояние дел в стране не отменяет того очевидного факта, что Турция ныне – влиятельная региональная держава. И все же важно иметь в виду, что пришедшее к власти после выборов 1999 г. коалиционное правительство уже долгое время предпринимает шаги для прекращения кризиса, но, как признаются и на Западе, и в самой Турции, без заметного успеха. Все это неизбежно негативно сказывается на динамике российско-турецкого экономического партнерства прежде всего по причине сокращения источников его кредитования – например, в благоприятные годы «Эксимбанк» Турции имел возможность в заметных масштабах кредитовать свой экспорт в Россию. Турецкая экономика также и 2000 г. завершила банковским кризисом, в печати отмечалось, чтобы выполнить программу стабилизации, предложенную МВФ на 2000–2002 гг., потребуется продолжение политики затягивания поясов. В 2001 г. общество ожидает трудный год. Внутренний долг – 40 млрд. долл., внешний – 120 млрд. долл. В 2000 г. Турция по внешним долгам уплатила 10 044,6 млн. долл.17
На пресс-конференции, посвященной политике правительства в 2001 г., премьер-министр Турции заявил, что основными темами работы правительства остается экономика и социальная справедливость – страна пережила в ноябре и декабре еще один (очень тяжелый) экономический кризис. Благодаря срочной финансовой помощи МВФ в 10 млрд. долл. он, как считается, ликвидирован, правительство было намерено заняться поисками наиболее эффективного использования этой помощи, ускорить приватизацию, чтобы получить дополнительные средства в бюджет18
. Вместе с тем орган Торговой палаты Стамбула предрекал воздействие в 2001 г. банковского кризиса на реальный сектор экономики, на рост цен.
По мнению автора одного экономического прогноза, «особые меры необходимы прежде всего для поощрения туризма, поскольку для Турции в ее нынешнем положении этот источник валюты наиболее важен и доступен для его активизации, именно он может поощрить рост занятости и доходов». Автор рекомендует срочно расширить экспорт в Россию и Китай и даже в Ирак, Иран и Сирию. «Турции следует перестать считать, что невозможно установить торговые связи с ближним окружением. Даже в нынешней ситуации Турция свой экспорт товаров и услуг в Ирак, Иран, Сирию и Россию может в короткие сроки поднять до 15 млрд. долл.»19
Кризисные явления продолжали сотрясать турецкую экономику и в начале 2001 г. В турецкой печати даже поставлена под вопрос возможность сохранить с таким трудом приобретенный статус региональной державы. Обозреватель «Миллиет» в начале нового года вопрошал: «Почему плетемся в хвосте?» и называл причины – политическая и экономическая нестабильность, коррупция. «Если наше мышление не изменится, Турция станет обреченной на нищету второсортной страной Ближнего Востока»20
.
Оценивая динамику экономического развития за последние 50 лет, проф. Эрдоган Алкин подсчитал, что турецкая экономика росла ежегодно в среднем на 5%, причем были и взлеты, и падения, возникали серьезные валютные, финансовые трудности. «Достаточен или нет средний прирост в 5%? В принципе такой прирост можно считать немалым, даже успешным. Но дело в том, что наша стартовая позиция была слабой, нынешний уровень благосостояния не отвечает чаяниям народа... Поднять в короткие сроки эффективность экономики нелегко. Прежде всего следует изменить всю систему обучения, поспевать за развитием технологии, ограничить возможности государственного контроля над экономикой»21
. О низком благосостоянии народа пишет и другой экономист – Шереф Огуз в журнале «Евразийский диалог»: «Нашу бедность даже сравнивать невозможно с европейской, это результат существующей системы... Глупо говорить об уровне модернизации общества, в котором 8 млн. человек находится за чертой бедности».
После того, как представители правительства Турции решили отказаться от одного из ключевых компонентов своей новой, согласованной с МВФ программы экономических реформ – контроля над лирой, ее курс на валютных биржах обвалился на 30–35%. Правда, отмечалось, что теперь национальная валюта Турции свободно котируется на мировых рынках. Фактически, как отмечают аналитики, можно говорить о девальвации лиры, что почти неминуемо ведет к потере ее покупательной способности на внутреннем рынке – и это после того, как темпы инфляции удалось снижать на протяжении всего 2000 г. Новая американская администрация уже выступила с предостережением, что МВФ не должен без конца финансировать страны, которые не в состоянии самостоятельно решать свои экономические проблемы, а напротив, сами же их и создают. Именно в этом обвиняется и турецкое правительство.
Обозреватель Метин Мюнир констатировал в журнале «Актюэль»: «Кризис в Турции постоянен, нормальное состояние – исключение». Он напоминает, что инфляцию намеревались с 2000 г. снижать, об этом было сказано в согласованной с МВФ в конце 1999 г. трехлетней (2000 – 2002) программе экономической стабилизации. Однако в 2000 г. снижение так и не было обеспечено в размере 25%, как намечалось, инфляция составила 35%, когда же, через 14 месяцев после начала выполнения программы, курс лиры был выпущен в свободное плавание, пределы его колебаний стали буквально безграничны, произошла девальвация. Намеченные реформы не выполняются, приватизация сдерживается, государственные расходы не контролируются. «Через 14 месяцев после начала стабилизационной реформы народ Турции обнищал еще более, а экономика стала еще слабее... Ни в самой стране, ни вне ее доверия к правительству уже не осталось. Но без этого доверия источники кредита останутся закрытыми... Никто не говорит об этом громко, но очевидно, что Эджевит уже не в состоянии управлять кораблем, хотя всем известно, что турецкие политики славятся своим стремлением не уходить, а оставаться на капитанском мостике, поэтому вероятно, что экономический кризис перерастет в политический. Возможно, колебанию подвергнется уже не только курс, но и сама Турция»23
.
Кризис охватил и социальную сферу – в Турции отмечены случаи массовых демонстраций протеста населения против нищеты и коррупции, чего уже давно не наблюдалось. Многотысячные демонстрации протеста против политики правительства прошли в Стамбуле, в Бурсе протестовали тысячи мелких торговцев24
. Любопытно, что в складывающейся ситуации Девлет Бахчели, лидер Партии националистического действия (ПНД) – второй партии правительственной коалиции, – заявил о решимости ПНД остаться в правительстве, несмотря на появившиеся в партии предложения уйти из власти. На встрече с региональными руководителями ПНД он утверждал, что политическая ответственность за кризис действительно лежит на правительстве и в основе его – ущербность финансовой, банковской системы страны, но думать в условиях кризиса об уходе из правительства значит «предавать родину и нацию»25
.
Как явствует из вышеизложенного, стабильность экономик России и Турции на исходе XX в. была далека от идеальной, что затрудняет определение возможностей и масштабов экономического партнерства в долгосрочном плане. Экспорт Турции в Россию в 1999 г. сократился по сравнению с 1997 г. до 587 млн. долл., т.е. почти в 3,5 раза. В этот период произошло резкое снижение поставок в Россию основных экспортных товаров из Турции: тканей (с 166 млн. долл. до 57 млн.), готовой одежды (с 693 млн. долл. до 164 млн.), обуви (с 117 млн. долл. до 22 млн.). В эти же годы началось снижение «челночной» торговли. В 1997 г. оно составило 35% и уменьшилось до 5849 млн. долл., в 1998 г. сокращение составило 37% – до 3689 млн., а в 1999 г. – на 40%, т.е. до 2255 млн. долл.26
Отмеченный ранее стремительный рост определялся, как уже сказано, частично временными трудностями, связанными с перестройкой российской промышленности, и еще предстоит выяснить, какая продукция из Турции в стабильных условиях станет приемлемой константой на российском рынке.
В известной мере то же можно сказать и о перспективах импорта российского энергетического сырья. Пока турецкий импорт из России сохраняет тенденцию роста, в 1999 г. он достиг максимума – 2372 млн. долл., увеличив дефицит турецко-российской торговли до 1785 млн. долл.27
Но промышленная перестройка в России будет неизбежно сопровождаться ростом внутреннего спроса на энергосырье, в том числе и в целях его качественной переработки для последующего экспорта, например, в виде LNG. Российская сторона будет стремиться изменить структуру своего экспорта в Турцию, вернуться к тем дням, когда строила в Турции промышленные объекты, поставляла в значительных объемах машины и оборудование, она заявляет о желании продавать Турции также вооружение, высокие технологии. Но, как представляется, российские планы о поставках вооружений, например вертолетов, проваливаются – на этом рынке господствуют американские, германские, израильские фирмы. Кстати говоря, и Исмаил Джем также признает, что оборонная промышленность имеет не меньший потенциал для сотрудничества, нежели энергетика28
. Последним свидетельством российских намерений продолжать свои усилия и далее стала первая за последние восемь лет выставка в Стамбуле в ноябре 2000 г. – «Экспортные возможности России-2000», в которой приняли участие более 100 российских фирм и свыше 200 деловых людей из Москвы, Татарстана, Башкортостана, Северной Осетии, Санкт-Петербурга и других регионов России. Представлен «Газпром», Российское космическое агентство, Камов, Минатом, «Уралтрансгаз» и др.
Кризис вызвал также сокращение притока российских туристов в Турцию, однако турецкие эксперты считают, что в условиях, когда их страна оказалась «самым дешевым центром туризма», ожидается, что российские туристы вновь и вновь в массовом числе будут отправляться в Турцию, «Турция останется наиболее посещаемой российскими туристами страной». Здесь уместно заметить, что постоянно высказываемую турецкой стороной уверенность в том, что благодаря дешевизне их туров терроризм никогда не испугает российских туристов и «челноков», поколебали события марта 2001 г., связанные с угоном чеченскими террористами в Саудовскую Аравию самолета с российскими «челноками», вылетевшего из Стамбула в Москву. При освещении этого события СМИ Турции больше занимали действия саудовских командос во время освобождения пассажиров, единогласно осужденные как грубые и непрофессиональные. Такая оценка близка, очевидно, к истине, о чем свидетельствует непреднамеренное убийство этими командос российской бортпроводницы и турецкого пассажира. Однако в турецких СМИ должным образом не был обсужден другой вопрос – как террористы оказались на борту с оружием, почему вольготно они ведут себя в Турции, ставя под угрозу жизни и будущее российско-турецкого сотрудничества в этой области. Одна из газет даже приводит, без всякого осуждения, заявление перед журналистами некоего Рахмана Душуева, названного ею представителем масхадовского руководства в Турции и на Ближнем Востоке. В заяв
Практически оказалась замороженной после августа 1998 г. строительная деятельность турецких фирм в России. Однако, как сообщает «Турецкий вестник», турецкие подрядчики не покинули рынок, а предпочли сократить объемы строительства и переждать кризис. Намерение «переждать кризис» с помощью Запада, определиться с проблемой вступления в ЕС и только после этого реально оценить перспективы развития российско-турецких экономических связей характерно для нынешних турецких экспертов. Главной, даже единственной надеждой страны остается западная помощь, причем, как выше отмечено, с каждым годом, каждым месяцем возникают все новые и новые трудности, неизбежно влияющие на экономические отношения Турции в Евразии, торговлю с Россией.
Проблемы политического и идеологического соперничества. Власти Турции, многие предприниматели в 90-е годы заявляли о намерении улучшать также и политические отношения с Россией и предпринимали соответствующие шаги, например важным шагом стало Соглашение о совместной борьбе с терроризмом, подписанное в ноябре 1999 г. во время визита Эджевита в Москву. В конце марта 2001 г., в ходе встречи в Москве в Госдуме РФ российских и турецких парламентариев участники встречи заявили, что Россия и Турция имеют большие возможности для развития культурных связей и туризма31
. В первых номерах «Турецкого вестника», изданных посольством Турции в Москве в начале 2001 г., высказано желание турецких властей улучшать сотрудничество и в экономике, и в политике, и в культуре. В других изданиях, например в упоминаемом подробном докладе-исследовании ТЮСИАД в 1999 г., Россия также признается партнером для сотрудничества, разумеется, при сохранении определенных условий: «Несмотря на борьбу за сферы влияния, уже нет какой-либо темы, которая может негативно воздействовать на процесс развития между нами политических отношений...Россия, до тех пор, пока она не окажется в хаосе, пока не прибегнет к радикальным изменениям в своей внешнеполитической ориентации, не будет представлять угрозу для Турции. Если же это произойдет, НАТО, членом которого мы являемся с 1952 г., выполнит свои обязательства, предусмотренные статьей пятой вашингтонского Договора от 1949 г.»
В цитируемом докладе также подчеркивается, что, будучи одним из пяти постоянных членов СБ ООН, Россия обладает правом голоса при рассмотрении многих проблем, затрагивающих интересы Турции, и прежде всего кипрской проблемы. «Несмотря на ослабление своей мощи по сравнению с западным союзом, Россия остается ядерной державой, которую в стратегических расчетах и поныне необходимо принимать во внимание». Более того, пишут авторы, «отношения Турции с Российской Федерацией способствуют обеспечению баланса интересов Турции в ее отношениях с Европой и США. Как известно, интересы Турции не всегда совпадают с интересами ее союзников. Так, Анкара вынуждена поддерживать политику США в северном Ираке. Время от времени в своих отношениях с другими соседями Турция неизбежно испытывает воздействие США. Отношения с Россией, основанные на все возрастающем доверии, будут способствовать сбалансированию такого рода воздействия». Но что самое главное – «создание прочной основы политических отношений между Россией и Турцией будет способствовать устойчивому развитию экономических отношений». В Турции, признают авторы доклада ТЮСИАД, «весьма обширная часть общества обеспечивает себе существование за счет этих отношений. Сегодня очень многие в Турции – от владельцев грузовиков до ремесленников Лялели, от строительных подрядчиков до руководителей крупных фирм – зависят от состояния отношений между Россией и Турцией».
Проливы. Стабильность политических отношений России с Турцией на протяжении многих лет зависит от состояния проблемы проливов Босфор и Дарданеллы. Подписанная в 1936 г. в Монтре Конвенция о режиме Проливов в целом позволяла и России, и Турции соблюдать баланс интересов, за исключением тех редких случаев, когда возникали проблемы с правилами прохода военных кораблей. Но в 90-е годы между двумя странами проблемой оказалась и тема свободного, как это было раньше, прохода через Проливы российских торговых судов. Турецкая сторона сочла трудности России, вызванные распадом СССР, удобным временем для ограничения, вопреки положениям упомянутой конвенции, прохода через Босфор и Дарданеллы крупнотоннажных судов, танкеров. В 1994 г. турецкие власти опубликовали соответствующую инструкцию об измененном, ограничительном порядке мореходства через упомянутые Проливы под предлогом экологической защиты зоны Проливов. Было очевидно, что ограничения увязываются с планируемым сооружением нефтепровода Баку-Джейхан, который должен был составить конкуренцию нефтепроводу Баку-Новороссийск, а в дальнейшем вообще ограничить транспортировку нефти из Новороссийска через Проливы в Средиземное море. Как нам представляется, такими односторонними действиями Турция исказила дух первого абзаца ст. 4-й Конвенции 1936 г., определяющего переход к турецкому правительству функций международной комиссии по Проливам, образованной в соответствии с Лозаннскими соглашениями 1923 г. Упомянутая комиссия была уполномочена защищать интересы других стран, пользующихся международными водами Проливов, и передача этих защитительных полномочий турецкой стороне не означала отказа от их исполнения во имя реализации Турцией собственных интересов, но означала ликвидацию международного статуса вод Проливов. Эти действия были опротестованы российской стороной, после продолжительных дискуссий турецкая сторона вынуждена была пойти на частичную отмену введенных ограничений. Это было сделано также с учетом изменившихся в лучшую сторону условий торгового сотрудничества.
6 ноября 1998 г. вошла в силу новая турецкая инструкция о порядке мореходства в Проливах. Ее содержание, считают авторы доклада ТЮСИАД, «коренным образом отличается от Инструкции 1994 г. и прежде всего тем, что в юридическом смысле он основан на международном праве». По их мнению, новая инструкция свидетельствует, что Турция «отказалась от намерения использовать Проливы как козырь, главной задачей для себя она считает обеспечение безопасности Проливов и прохода судов. Вместе с тем невозможно утверждать, что борьба вокруг режима Проливов закончилась»33
. Это признание подтверждается, турецкие журналисты и политики в один голос продолжают писать и заявлять, что транспортировка нефти через Проливы подвергает опасности Стамбул. Уже в первом номере вышедшего в апреле 2000 г. на турецком и русском языках журнале «Евразийский диалог» об этом пишет журналист Кадир Дикбаш, отмечая, что через Босфор ежегодно проходит 51 тыс. судов, из них – 4,3 тыс. с опасным грузом34
. В декабре 2000 г., когда Организация экологов Турции провела в одном из парков на берегу Босфора митинг, напомнивший живые цепи стамбульцев на мостах через Босфор в те годы, когда требовалось поддержать Инструкцию 1994 г. Участники и на этот раз заявляли о чрезвычайной интенсивности судоходства в Проливах, о том, что ежегодно через Проливы проходит 60 тыс. судов и 6 тыс. из них перевозят «опасный груз». Их лозунг – немедленное обеспечение Проливам безопасности. Президент этой организации З.Четинташ заявил, что новое руководство США намерено отозвать проект Баку-Джейхан, и, таким образом, по-прежнему вся нефть будет транспортироваться через Проливы, а с вводом в строй трассы Казахстан-Новороссийск ежедневно по Черному морю будет перевозиться 1,2 млн. баррелей нефти. С февраля 2001 г. должно резко возрасти движение танкеров, поэтому Четинташ призвал правительство и граждан не быть безучастными к этой, как видим, сохраняющей остроту, проблеме35
. К сожалению, в турецких СМИ фактически нет материалов, повествующих о том, как местные власти защищают экологию Проливов другим способом – путем создания современной электронной системы контроля и безопасной проводки судов.
Из сказанного выше очевидно, что вопрос о трубопроводеБаку-Джейхан стал политической проблемой в российско-турецких отношениях, хотя речь, казалось бы, идет об экономике и прежде всего о рентабельности проектируемого нефтепровода. В упомянутом докладе ТЮСИАД приведены расчеты Министерства экономики США, согласно которым, на 1 января 1998 г. нефтяные запасы Азербайджана составляли 1,2 млрд. баррелей, а Казахстана – 5,4 млрд. баррелей, т.е. они не столь велики, чтобы безоговорочно приступать к строительству названного нефтепровода, сохраняя уверенность в его рентабельности. Эти цифры намного ниже показателей по каждой из ближневосточных нефтедобывающих стран, например, запасы Ирака в этих же расчетах составляют 112,5 млрд. баррелей, Кувейта – 96,5 млрд., Саудовской Аравии – 261,5 млрд. баррелей. При определении рентабельности нефтепровода Баку-Джейхан всегда будет возникать необходимость учитывать и мировые цены на добываемую нефть.
Все тот же доклад ТЮСИАД констатирует: «Лишь частично справедливо мнение о том, что благодаря трассе Баку-Джейхан снизится загруженность Проливов. Транспортировка 45 млн. т нефти не через черноморские порты, а по трубопроводу до Джейхана облегчает нагрузку на Проливы, однако если даже он и будет введен в действие, к Черному морю, помимо планируемой маломощной трассы до Батуми, нефтепроводами Баку-Новороссийск, Баку-Супса и Тенгиз-Новорос-сийск будет дополнительно транспортироваться ежегодно 100 млн. т нефти. В случае, если эта нефть не сможет быть продана в портах Черного моря, она будет отправлена на мировые рынки альтернативными путями (если они будут проложены), но, вероятнее всего, через Проливы». Обращая внимание на то, что нефтяные компании сразу выступили против строительства трассы Баку-Джейхан, авторы доклада ТЮСИАД высказали убежденность, что эти компании «будут против до тех пор, пока заметно не поднимутся цены на нефть и пока Турция не предоставит им эффективных экономических гарантий... 17 марта 1999 г. президент AIOC Дэвид Вудворд выступил с заявлением о том, что, принимая во внимание имеющиеся производственные мощности, до 2005 г. нужды в нефтепроводе Баку-Джейхан нет, и будет достаточно лишь увеличить мощности нефтепроводов Баку-Новороссийск и Баку-Супса»36
.
Однако, испытывая давление турецкой стороны, несмотря на приведенные расчеты, и одновременно заявляя о необходимости учитывать принцип прибыльности, администрация Клинтона поддержала проект на встрече в верхах в Стамбуле в конце 1999 г. Это еще раз подтвердил новый посол США в Анкаре Р. Пирсон на ежегодной ассамблее турецко-американских ассоциаций 1 декабря 2000 г., отметив, что американцы проявляют интерес к турецкой энергетике, имея в виду развитие ее в самой стране, а в будущем имея в виду нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, который «должен быть построен в 2004 г.». Посол представил нефтепровод как один из элементов будущего громадного комплекса сооружений в Турции, предназначенного сыграть роль энергетического и транспортного моста, соединяющего Центральную Азию с Европой. По его мнению, активно задействован будет в этом комплексе Стамбул с Проливами: «По текущему пятилетнему плану Стамбул предполагается превратить в финансовый и торговый центр Юго-Восточной Европы, причерноморских стран, Кавказа, Центральной Азии, Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока».
Даже в начале 2001 г., когда уже были подписаны все необходимые соглашения по трубопроводу Баку-Джейхан и объявлено о поддержке проекта властями США, у специалистов сохранялись сомнения в экономической рентабельности проекта. Свидетельство этому – дискуссия в январе 2001 г. на радиостанции Свобода с участием известных западных политологов и экономистов. Дискуссия говорит о сохранении серьезной политической составляющей проекта. Рональд Хэтчетт, директор Центра Международных исследований при техасском Университете Св.Томаса, объясняет причину американской поддержки указанного нефтепровода тем, что США предпочитают транспортировку каспийской нефти через Россию или через Турцию, но решительно возражают против трубопровода через иранскую территорию. Примерно об этом же говорит и Патоик Клаусен: «Американская поддержка экспортного трубопровода Баку-Джейхан отчасти обусловлена желанием уменьшить экспортные возможности Ирана, а также стремлением поддержать страны каспийского региона». Еще один участник дискуссии, Рональд Хэтчетт, соглашается, что «Турция – наш сильный союзник, и мы хотели бы, чтобы у нее был надежный источник энергоносителей. Вопрос только в экономической целесообразности этого проекта... Представители многих американских нефтяных компаний говорили мне, что проблема состоит в том, что надо строить огромное количество насосных станций для перекачки этой нефти в Турцию, и это может сделать стоимость проекта слишком высокой, а сам проект – нерентабельным. И если только цены на нефть не поднимутся еще больше, то не будет смысла вкладывать такие огромные суммы, какие требует этот проект».
В то же время профессор Университета штата Кентукки Роберт Олсен уверен, что Европа, США, Турция и Израиль будут настаивать на проекте «Баку-Тбилиси-Джейхан» хотя бы уже потому, что проект очень важен и для Израиля. «Некоторые забывают об этом важном обстоятельстве. Израиль также хочет иметь надежные источники снабжения энергоносителями». Р.Олсен признает высокую стоимость проекта, она равна 3,5–4 млрд. долл. Компании, участвующие в финансировании, «поначалу высказывали крайнюю осторожность, считая, что стоимость строительства трубы неоправданно высока в сравнении с количеством нефти, которую можно по ней перекачать... Рост цен на нефть побудил европейские и американские компании более внимательно заняться этим проектом и его финансированием». По мнению Р. Олсена, Россия против нефтепровода:
«Одной из причин войны является недовольство России поведением международных нефтяных компаний – как европейских, так и американских, которые стремятся завоевать центральноазиатский и каспийский нефтяной рынок и прибрать к рукам пути транспортировки каспийских и центральноазиатских нефти и газа. И жесткая война в Чечне – это сигнал России странам региона, США, Турции и, может быть, Израилю, что Россия готова постоять за свои интересы и сохранить контроль за пролегающими в регионе главными путями транспортировки нефти и газа».
Как видим, в формировании модели партнерства с Россией Турции не обойтись без согласия своих главных стратегических партнеров – и США, и европейцев. Особенно очевидно это теперь, когда они согласились помочь Турции преодолеть тяжелые последствия и финансовых кризисов, и землетрясений путем предоставления новых миллиардных кредитов. Для них Турция – основной агент влияния и проводник их политики в Евразии. Не будет преувеличением считать, что Турция не свободна определять и характер, и масштабы сотрудничества с Россией – хотя бы уже потому, что Россия не готова в трудной ситуации оказать какую-либо существенную финансовую помощь Турции. Не следует забывать, что упомянутые выше усилия Турции закрепиться на российском рынке сопровождались кредитованием ею самой этих усилий – на общую сумму более 1 млрд. долл.
Идеология. Не только и не столько западные союзники «должным» образом корректируют политику Турции в Евразии в отношении России. В самой Турции, наряду со сторонниками расширения многосторонних партнерских отношений с Россией, представленных также влиятельными предпринимательскими кругами, наличествует мощный фронт политического противостояния России в Евразии и навязывания в этом регионе третьей стороне, т.е. новым государствам, странам СНГ антироссийских, а часто – антирусских настроений. Идеологическая составляющая этого фронта многообразна, сообразуется с конкретным регионом, что касается Кавказа, Центральной Азии, некоторых районов России – здесь преобладает крайний тюркизм, адресуемый не только тюркским новым государствам, но и в не меньшей степени тюркам России; здесь и исламизм, здесь, наконец, и различные варианты «синтезирования» тюркизма-исламизма. Носители этой идеологии – не только турки, но и осевшие в стране туранисты и исламисты из тюркских республик и автономий, переселенцы с Северного Кавказа.
В некоторых СМИ, книжных публикациях, на съездах, встречах, конференциях, на которых нередко представлены и государственные чиновники, политические лидеры, парламентарии Турции, провозглашается и навязывается читателям, слушателям, участникам, делегатам, всему мировому сообществу тезис о том, что тюркский мир – объект особых, буквально кровных интересов Турции в Евразии. В официальной государственной статистике появилась даже необычная для мировой статистики рубрика, выделяющая государства по единому этническому признаку – сотрудничество Турции с тюркскимитурецкими государствами. Создана Ассамблея предпринимателей тюркских республик. Второй ее конгресс состоялся в ноябре 2000 г., первый – в декабре 1997 г. Постоянно повторяется идея о едином турецком народе. Вместо устоявшегося понятия в англоязычной литературе– TurkicRepublics – все чаще используется для обозначения тюркских республик другой термин -TurkishRepublics, т.е. турецкие республики. Термин Turkic исчез из некоторых публикуемых в Турции изданий на английском языке, остался Turkish.To же самое касается турецкого языка. Уже нет тюркских языков, а есть единый турецкий язык со своими наречиями. Ныне перед читателем подчас возникают даже трудности при работе с текстами турецкого происхождения – как теперь правильно перевести с турецкого или английского изданные в Турции материалы, где встречаются термины:Türk Cumhuriyetleri,TurkishRepublics. Самый свежий и характерный пример – заголовок статьи из номера журнала «EurasianStudies», издаваемого агентством ТИКА при МИДе Турции: MainObstructionsinFrontoftheIntegrationbetweenTurkeyandIndependentTurkishRepublics...
В названных публикациях просматривается новая концепция евразийства, стремление ограничить многонациональное евразийское цивилизационное взаимодействие распространением лишь турецкой культуры, при необходимости направить интерес населения и к крайним, исламистским движениям в регионах, республиках Евразии, особенно на Кавказе, где, помимо тюркских народов, проживают и мусульмане-нетюрки. Нередки высказывания в духе ксенофобии, призывы к мирному выдавливанию русских из тюркских республик, замене русского языка на турецкий, английский через сеть турецких учебных заведений всех ступеней. Особенно поощряется крайний национализм и крайний исламизм, поддерживаются чеченские боевики, они находят приют в турецких городах. В этих целях используются СМИ, школы, бизнесмены, Интернет, турецкие спутники, исламистские организации Турции и республик.
Уместно напомнить, что ныне вторая по величине партия в меджлисе – тюркешистская Партия националистического действия, некоторые приверженцы которой в не столь давнем прошлом преследовались за совершение тяжких преступлений, террористических актов в стране против участников левых движений и до сих пор отбывают длительные сроки тюремного заключения. Добившись крупного успеха на выборах 1999 г., ПНД заявляет, что она стала общенациональной партией и не имеет отношения к террористическим вылазкам в стране. Более осторожными после смерти Тюркеша стали заявления руководства ПНД в отношении тюркизма и туранизма, однако в этих заявлениях нет свидетельств, что она окончательно рассталась с идеологией пантюркизма. Выступая 5 апреля 1999 г., перед парламентскими выборами, новый лидер ПНД Девлет Бахчели следующим образом охарактеризовал позицию своей партии в отношении тюркизма, в частности к тюркским республикам: «Турция должна срочно развивать экономические, культурные и социальные связи с турецкими республиками, не упустить шанс, предоставленный историей. В этих рамках наша конечная задача – превратить систему наших связей с турецкими республиками в прочные и постоянные узы. Достижение в XXI в. истинного мира и стабильности зависит от того, станет ли Евразия островом спокойствия, стабильности и сотрудничества. Этого можно добиться лишь при сотрудничестве и благополучии в Турецком мире. Чтобы все это обеспечить самым эффективным образом, будет создано министерство турецкого сообщества, и контакты с турецким сообществом будут координироваться и осуществляться через единую инстанцию... С целью развития и эффективного осуществления экономических связей с турецкими республиками мы должны будем провести в жизнь наш проект Общего Рынка Турецкого мира.
Спустя год после успеха на выборах, уже представляя свою партию в правительственной коалиции, Д.Бахчели выступил 5 ноября 2000 г. на конгрессе ПНД с оценкой перемен в мире, стране и партии. Упомянув такие глобальные события в мире, как «крах коммунизма в начале 90-х годов и окончание эпохи холодной войны», он одновременно признал, что «оказалось невозможным непосредственно заняться и установить многосторонние связи с Турецким миром, который в эти же годы начал продвижение к независимости. К сожалению, наши отношения с турецкими республиками не достигли того уровня, который был бы желателен, истина состоит в том, что за десять лет установления независимости Турецкого мира серьезного продвижения в наших отношениях с ним добиться не удалось. Эта тема должна стать стратегической и национальной проблемой, обязанность каждого – эти отношения расширять и укреплять».
Как бы выполняя рекомендации расширять и укреплять «особые» связи Турции с тюркским миром, Мехмет Эрол – преподаватель InternationalTurkmenTurkishUniversity, Ashkabad, судя по фамилии – не туркмен, а турок, пишет в упомянутом выше журнале, издаваемом под эгидой турецкого МИДа: «Новые государства СНГ этнически единые с Турцией, близкие ей по истории, религии и языку, стали участниками международной политики в Центральной Азии и на Кавказе. В такой ситуации Турция, как представляется, приобретает геостратегические возможности и обязанности, которые она утратила, когда русские в 1522 г. разгромили Казанское татарское ханство». Упоминая утраченные, по мнению автора, почти пять веков назад стратегические обязанности Турции в отношении тюркского мира, он неожиданно выступает против национализма. Какого? Оказывается, государственного, т.е., наверное, узбекского, казахского и других, он против формулы – нация-государство. Автор считает, что «самая фундаментальная и самая важная обструкция, составляющая потенциальную угрозу тенденциям интеграции этих стран – концепция государство-нация»... Турция должна предостеречь эти страны прежде всего от этнического национализма, от конфликтных аспектов системы нация-государство, она против межреспубликанских конфликтов и даже возможных сепаратных действий и пограничных конфликтов между республиками... Атмосфера единства, основанная на секулярном исламе, должна быть создана в этих республиках под лидерством Турции, это должно составлять фундамент политики Турции здесь».
Как можно понять из высказываний некоторых профессоров-националистов в Турции, например руководителей Фонда исследований по тюркскому (турецкому) миру, открытие турецких школ в том виде, как они существуют, использовано не только экстремистами от ислама, но и экстремистами-националистами; среди задач этих школ – «замена в тюркском мире русского языка на язык Турции – турецкий», убедить весь тюркский мир, например, тюрок Узбекистана, что они «не отдельные нации», а принадлежность «единого корня»43
. Любопытно, что в данном номере журнала в статье об узбеках ее автор, Борибай Ахмедов, ни словом не касается тех проблем, которые буквально навязывает читателю турецкий профессор (Туран Язган). Первый ясно дает понять, что узбеки – это отдельный народ со своей богатой историей, причем не стремится и противопоставить его другим тюркам. Приводимая в статье библиография содержит также и труды русских ученых, в частности, Якубовского. Получается, что отныне все эти работы будут заменяться трудами турецких ученых и на турецком языке.
Не только русский язык, но и сами русские раздражают некоторых турецких авторов. Так, Локман Узель, «специалист по турецким языкам и культуре», в статье о Туве пишет, что она долго оставалась «под тяжелым, мучительным гнетом русских», что «и сегодня еще она находится в тени у русских». Отмечается, что из-за экономических неурядиц «русские сегодня не всостоянии должным образом позаботиться как о тувинцах, алтайцах, якутах, так и о других турецких племенах, эти северные турецкие республики сегодня не в состоянии воспользоваться тем вниманием, которое проявляют к ним мир, мусульмане, другие тюрки, а также Турция»44
. Внушается, что тюрки – чужие в России, им следует уйти из этого государства, высказывается намек на то, что их ждет Турецкий Союз.
В последние годы в качестве активного инструмента распространения националистической, пантюркистской идеологии, которая, как уже отмечено, ныне становится вариантом новейшего турецкого евразийства, стал Интернет. Тема эта требует отдельного рассмотрения исследователями, в нашей статье мы коснемся ее в общих чертах – ради постановки вопроса. Турколог, выходящий в сеть Интернета, будет удивлен обилием националистических и пантюркистских материалов, базой и источником существования которых в сети является Турция. Главный объект критики, развенчания, преследования на просторах евразийской тематики – Российская Федерация, которая обвиняется в империализме и гегемонизме.
Так, на сайте Türk Dünyası Araştırmaları Vakfı (Фонд по изучению Турецкого мира) прежде всего приводится в виде эпиграфа высказывание, якобы принадлежащее Ататюрку: «Сегодня Советский Союз наш друг, сосед, союзник. Мы нуждаемся в таком друге. Однако никто не может предугадать, что будет завтра. СССР может развалиться подобно Османской империи или Австро-Венгрии... Турция должна думать, что в таком случае следует делать. Под властью нашего друга находятся наши братья по языку и вере. Мы должны быть готовы к тому, чтобы принять их... Не нужно ждать, пока они станут с нами сближаться, это следует сделать нам самим». Любопытно, что этот фонд зарегистрирован 20 июля 1980 г. по решению правительства Турции как «общественно полезный» фонд. В его ведении – вопросы культуры, связи с турецкими странами, приглашение турецких лидеров в Турцию для ознакомления со страной, организация преподавания турецкого языка, поддержка искусства в Турецком мире – музыки, рисования, театра, организация всевозможных конференций, взаимное ознакомление турок от Балкан до Якутии, развитие в турецких странах языка, идей, идеалов единства, организация женских конгрессов, торжеств по поводу обрезания – словом повсюду упоминать о существовании Турецкого мира. При этом используются самые различные и технические средства – литература, кассеты, календари, компакт-диски, а также учебная сеть, включая университеты – как Турции, так и создаваемая в тюркских республиках – Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Туркменистане, Татарстане и Чувашии. В созданных лицеях преподаются язык, культура религии, турецкая культура, турецкая история, лучшие учащиеся приезжают за счет фонда в Турцию, знакомятся с ее историей и культурой, мечетями, убеждаясь, что Турция – это не грязная и отсталая страна.
На том же сайте помещен материал под заглавием «Предраспадные схватки в России», в котором предрекается в недалеком будущем распад России и высказываются рекомендации лидерам тюркских республик России – как вести себя в такой ситуации. «Республики», «автономные области», пишет автор, начали отдаляться от центра, от Москвы; «после Калмыкии Татарстан требует отделения от центральной власти, предоставления большей независимости. Как известно, ранее лишь Чеченистан смог отделиться от Российской Федерации согласно договору от августа 1996 г. после 20 месяцев войны. Заявления калмыцкого и татарского лидеров свидетельствуют, что от политической власти Москвы почти ничего не осталось... Истина состоит в том, что в начале XXI в. стало неизбежным появление на политической карте мира новых государств и новых границ. Российская Федерация вступила в процесс распада». Однако, советует автор, «будет более правильным, если этот распад произойдет поэтапно, поскольку и Калмыкия, и Татарстан, и Саха, и Республика Алтай, и Тува еще не достигли такой стадии, когда они независимо от Москвы могут проводить экономическую политику. Не имея еще военной и политической силы, способной обеспечить собственную безопасность, этим республикам надлежит сейчас разделять на равных власть с Москвой, проводя во всех сферах подготовительную работу по переходу к независимости. В связи с этим особая ответственность ложится на власти, гражданские органы, предпринимателей Турецкой Республики. Не привлекая внимания Москвы, следует в этих автономных регионах, не теряя времени, осуществлять экономические, политические и культурные инвестиции. Ибо эти регионы – жизненные сферы турка». О ведущей и организующей роли созданного в Турции Фонда Евразия говорится на другом сайте – «Аврасья досьясы» («Евразийское досье»). Фонд призван финансировать усилия по «упрочению связей языка Турции – турецкого – с другими тюркскими наречиями, а затем добиться, чтобы турецкий стал официальным языком ООН».
На множестве других сайтов, названных Turan, bilginet, turkmens, bozkurt и др., объединенных на информационном вебсайт-центре Тюрк дюньясы, главная тема все та же – пантюркизм, тюрки всех стран, соединяйтесь под лидерством Турции. На отдельном сайте Просветительский и культурный фонд очагов идеалистов пропагандирует творчество своих приверженцев, идеалы и высказывания Тюркеша и т.д.47
На другом сайте Национальные движения в Турецком мире представлен материал от имени Джана Маджита (Измир). Сообщается, что в турецких республиках и регионах действуют организации, ведущие борьбу за национализм и свободу. Помимо таких организаций в Азербайджане, Узбекистане, Казахстане, Туркменистана, Киргизии, есть и те, утверждает автор, которые действуют в России – в Татарстане Озерк, в Чувашии – Калкынма, упоминается и Ассамблея турецких народов, Союз молодежи турецкого мира, Балкарья тере, а также на Украине – Кырым милли иттифак. Сообщается также, что турецкая нация – одна из тех, кто разделяет принцип независимого проживания и предпочитает умереть, если нет возможности жить независимо... Представители Турецкого мира при всяком удобном случае свидетельствуют, что они разделяют эти чувства. Чтобы спастись от русского гнета, они боролись, невзирая на угрозу смерти, но не смогли добиться своего. По мнению автора, после 90-х годов турецкие народы смогли создать Союз, т.е. идеал ТУРАН. Сегодня, считает автор, определенные условия созданы, но нужен Союз. При нынешних условиях невозможно предполагать политические действия. Союз следует реализовывать через культурную и просветительскую деятельность – и в идеях, и в работе. Следует участвовать в реализации идеала Туран, стремиться добиться независимости. Это стремление – общее для всех национальных движений. На сайтеÖtüken также высказана твердая уверенность, что «Турецкий союз обязательно будет создан. Вождь Альпарслан Тюркеш перед 3000 студентов Сельджукского университета в Конье заявил на конференции по теме «Турецкий мир»: «Турецкий союз обязательно будет создан. Ибо в турецкой истории есть уроки, которые следует усвоить. Очень важно, чтобы по всем вопросам в новых турецких государствах Средней Азии присутствовало лидерство Турции».
Несмотря на все эти призывы, даже очень серьезные турецкие ученые отвергают обвинения в адрес части турецких интеллектуалов в том, что они не расстались с идеями пантюркизма. К ним принадлежит крупный историк Кемаль Карпат, давно натурализовавшийся в США, но и поныне участвующий в дискуссиях в Турции, в частности по вопросам тюркизма. В упоминаемом уже журнале «Евразийский диалог» он поместил пространную статью по данной теме, в которой приветствует идею евразийского сотрудничества, но отвергает указанные упреки в адрес турецких националистов. «Некоторые русские писатели утверждают, что сейчас Турция стремится создать пантюркистский, пантуранистский союз, однако нет ничего, что подтверждало бы эти утверждения. История свидетельствует, что панславянский союз так и не смог осуществиться, несмотря на поддержку царского правительства. Равным образом пантюркистский союз – не более чем простая утопия... Сегодняшнее население Турции во многих отношениях евразийского происхождения, но несмотря на эту историческую истину, подавляющее большинство населения отвергает пантюркизм и пантуранизм»49
. Но кто не знает даже из совсем недавней истории Европы, что «простые утопии» были причиной гибели сотен тысяч и миллионов людей во имя реализации этих утопий. Пантюркистская утопия при попытках ее претворения в жизнь приведет к массовым кровавым конфликтам в Евразии на этнической почве.
Подводя итоги, можно сказать, что формирование прочного фундамента для всестороннего развития российско-турецких отношений достаточно успешно может осуществляться не на основе ксенофобии, разделения народов Евразии на свои и чужие. Евразийские цивилизационные ценности, прежде всего духовные, будут востребованы и станут объединительным фактором в результате создания прочного экономического сотрудничества и интеграции, синтеза культур, равноправного взаимодействия конфессий и народов. Поэтому идея евразийства представляется как тема, приемлемая для полезного обмена мнениями, углубления взаимопонимания между народами Евразии, учета их интересов, снятия противоречий и отказа от крайностей в области национальных отношений, религий и т.п. На тюркизме, славизме и других измах мирную высокоразвитую Евразию не построишь.
турция геостратегический международный
Список литературы
1. DA. Diyalog Avrasya. – İstanbul, 2000. – №1. – С. 29.
2. 1999 Ekonomik Rapor. Ankara, TOBB. Mayis 2000. – С. llI.
3. Маяк. 10.10.2000.
4. Radikal. 26.12.2000; Маяк. 02.04.2001.
5. Ерасов Б.С. Цивилизационная теория и евразийские исследования: Научный альманах // Цивилизации и культуры. Вып. 3. – М., 1996. – С. 24.
6. Türkiye-Rusya ilişkilerindeki yapısal sorunlar ve çözüm önerileri. – İstanbul: TÜSlAD, 1999. – С.122–126.
7. http://www.foreintrade.aov.tr/ead/SEKTOR/ulkeler/rusvafed
8. Türkiye-Rusya ilişkilerindeki yapısal sorunlar..., c.132–140;Турецкийвестник. Издание Посольства Турецкой Республики в Москве. Февраль 2001, № 2, с. З.
9. Milliyet. 30.12.2000; İstanbul Ticaret, 12.01.2001.
10. Aktüel. 01.03.2001.
11. Турецкий вестник. – 2001. – №1. – С. 2.
12. Турецкий Вестник. – 2001. – № 2. – С. З.
13. Независимая газета. 31.03.2001.
14. http://www.mhp.org.tr/secim/iller/secim99.htm
15. http://www.avrasyavakfi.org.tr
16. http://www.3hilal.8k.com
17. http://www.geocities.com/islamkerimov/3.html
18. DA. Diyalog Avrasya. – 2000. – №1. – C.41–42.