Г.И.Грекова
Институт экономики и управления НовГУ
Общепризнанно, что саму проблему корпоративного управления порождает такая фундаментальная тенденция, характерная для крупных акционерных компаний, как разделение функций собственника и управляющего. Еще в 1924 г. Т.Веблен констатировал переход контроля от собственников к менедже- рам-инженерам [1], а Дж.М.Кейнс в 1926 г. отмечал, что в процессе роста крупного института наступает момент, когда собственники капитала почти полностью отделяются от менеджмента [2]. Классическое описание проблем размывания собственности и перехода контроля к менеджерам дали А.Берли и Г.Минз [3]. В 1960—1990 гг. агентские проблемы подробно анализировались в работах О.Вильямсона, В.Баумоля, И.Фама, М.Дженсена, В.Меклинга и др.
На наш взгляд, значимый вклад в исследование агентской проблемы внес А.В.Бухвалов [4], предложив подход, существенно обобщающий данную проблему, суть которого состоит в том, что центральным моментом становится не информационная, а институциональная асимметрия, связанная с доступом к управлению. Им учитываются различия между инсайдерами — агентами, реально влияющими на управленческие решения в компании, и аутсайдерами — всеми акционерами, которые не могут активно влиять на управленческие решения. В своей классической постановке традиционная агентская проблема требует издержек от компании и тем самым уменьшает ее ценность для всех акционеров. При выше предложенном подходе возможны и положительные эффекты. Содержательно предложенная А.В.Бухва- ловым модель представляет собой новую интерпретацию известной модели Д.Мейерса ценообразования на рынке капитала, где имеются неторгуемые активы, приносящие недетерминированный доход. В рамках модели в качестве неторгуемого актива целесообразно рассматривать не только человеческий капитал, но и многие другие активы. Неторгуемые активы компании связываются с различными аспектами принятия управленческих решений в компании — прежде всего это организационные активы, включая знания [5] и технологии. Влиять на эти решения могут только ключевые собственники, члены совета директоров, топ-менеджеры.
Все инвесторы в интерпретированной модели Д.Мейерса подразделяются на две группы. В первую группу входят инвесторы, имеющие доступ к управлению ценностью компании, выражаемой как торгуемыми, так и неторгуемыми активами, а во вторую — те, кто не имеет доступа к управлению активами, и тем самым могут ориентироваться только на публичную информацию, в частности — на доступные цены финансового рынка. Две группы инвесторов разделены институциональным барьером, являющимся абсолютно непроходимым (никакие ценовые механизмы не могут способствовать перемещению агента из одной группы в другую). Таким образом, в модели имеет место информационная и институциональная асимметрия, причем информационная асимметрия не является главенствующей. Природа асимметрии носит прежде всего институциональный характер и связана она с институциональной ролью в экономике различных групп инвесторов.
Первая группа инвесторов отождествляется с наиболее заинтересованными лицами, которые непосредственно влияют на стратегические решения компании. К их числу относится генеральный директор компании, даже в том случае, если его пакет акций незначителен. Интерес генерального директора связан как с системой компенсаций в данной компании, так и с его статусом, определяемым статусом компании. Типичный пример инвесторов второй группы — биржевые спекулянты, которые, как правило, являются миноритариями компании, но могут быть и крупными институциональными акционерами, не принимающими активного участия в управлении компанией.
Формирование и становление корпоративного управления в России сопровождается двумя основными тенденциями [6]: менеджеры постепенно становятся одновременно контролирующими акционерами («инсайдерская модель»); внешние акционеры по мере консолидации контроля начинают функционировать как менеджеры или передают эти функции доверенному представителю, связанному с группой внешних акционеров не окладом или формальным контрактом, а целым комплексом экономических и внеэкономических интересов.
Российской спецификой является фактическое отождествление менеджера и контролирующего акционера в одном лице. Подобная ситуация возникла потому, что при делегировании собственником функции оперативного управления предприятием в сложившемся хозяйственном климате велика вероятность утраты им не только контроля над собственностью, но и самого титула собственности. При этом по отношению к реальному собственнику как внешняя, так и внутренняя среда являются враждебными. «Серые» и «черные» схемы корпоративных финансов, «оптимизация налогообложения», вывод активов, сложные организационные структуры — вот далеко не полный перечень опасностей внутренней среды. К опасностям внешней среды относятся давление преступных сообществ, использование конкурентами государственных структур в борьбе за передел собственности, вмешательство самого государства не только посредством косвенного регулирования налоговой сферы, но и путем прямого административного давления и судебных преследований.
Бесспорно, все это нашло отражение в моделях корпоративного управления, используемых в России. Как отмечают Э.Берглоф и Э.-Л. фон Тадден, в российских условиях нормальная парадигма корпоративного управления — точная настройка сдержек и противовесов в регулировании собственных интересов и оппортунистического поведения — существенно меняет свое содержание. Трудно даже представить какие- либо ограничения для инсайдеров-клептократов, если господствующая политическая система оказывается неспособной или нежелающей противостоять им [7].
Вряд ли можно дать однозначную оценку действиям органов государственной власти по отношению к ряду крупных российских корпораций (например, к ЮКОСу). Дело в том, что в России проблемы защиты прав собственности в значительной степени порождены практикой приватизации, поспешной и юридически неподготовленной, в результате которой предприятия зачастую становились легкой добычей дельцов, так как их оценка осуществлялась не по реальной рыночной стоимости, а по балансовой, существенно заниженной. Поэтому претензии могут быть предъявлены практически ко всем сегодняшним крупным собственникам. В российском обществе сложилось устойчивое, почти консенсусное неприятие приватизации и образованной на ее основе крупной частной собственности. Как показывают данные нескольких социологических опросов, около 80% россиян считают приватизацию нелегитимной и выступают за полный или частичный пересмотр ее итогов. Около 90% россиян придерживаются мнения, что приватизация проводилась нечестно и крупные состояния нажиты нечестным путем (с этой точкой зрения согласны и 72% предпринимателей) [8]. Так что если власть действительно пожелает ограничить инсайдеров-клептократов, то это будет означать не только усиление роли государства в регулировании экономики, но и формирование нормальной парадигмы корпоративного управления.
Эволюция экономической теории,
В корпоративном управлении существует широкий спектр интересов, которые всегда персонифицированы — это интересы генерального директора, менеджмента, мажоритарных и миноритарных акционеров. В ряде случаев рассматривается влияние интересов стейкхолдеров (других заинтересованных лиц). Анализ показывает, что и в этих группах интересы не однородны, внутри каждой группы имеется свой спектр интересов, и всегда есть субъекты этих интересов. Кроме того в любой компании внутрихозяйственное взаимодействие также порождает групповые интересы и межгрупповое взаимодействие. К примеру, централизованное распределение работ и ресурсов связано с постоянным торгом и скрытыми (или явными) формами обмена. Внутренняя борьба идет не только за ресурсы и вознаграждение, но и за права и обязанности.
Естественно возникают вопросы: является ли само акционерное общество субъектом корпоративных отношений? имеет ли оно самостоятельные интересы? На наш взгляд, — имеет, но они представляют собой результат устойчивой договоренности, согласованной между ключевыми субъектами общества. Решения, принимаемые органами его управления, как правило, являются результатом взаимодействия заинтересованных сторон внутри акционерного общества. Им могут предшествовать регламентированные процедуры (например, предварительное одобрение сделок советом директоров) и взаимодействия неформального характера. Таким образом, целостность акционерного общества как субъекта интересов возникает только в результате договоренности.
Можно ли найти компромисс между разнонаправленными интересами участников корпоративных отношений? Думается, следует рассматривать не компромисс, а именно баланс интересов. Компромисс, как правило, порожден временной вынужденной ситуацией, поэтому его результатом является временная, причем зачастую нестабильная договоренность. Компромисс — это ситуация, когда интересы всех участников ограничиваются по принципу «ни вашим, ни нашим». В случае же баланса каждая из сторон оценивает ситуацию как положительную с точки зрения своих интересов не только на момент его достижения, но и в обозримом будущем. Баланс интересов всегда носит динамический характер, и для его поддержания в акционерном обществе зачастую требуются специальные усилия. Как видим, компромисс и баланс интересов — близкие, но не тождественные понятия.
Корректировка баланса интересов участников корпоративных отношений традиционно необходимо в случаях [9]:
совершенствования системы отношений между мажоритарными и миноритарными акционерами, а также между акционерами и менеджментом компании;
изменений в распределении функций, обязанностей и полномочий между различными уровнями принятия решений;
формирования корпоративной культуры — определение миссии, целей, ценностей и правил внутрифирменного поведения;
повышения эффективности использования имеющихся ресурсов;
выявления благоприятных возможностей бизнеса;
управления капиталом, при привлечении инвестиций, оценке и принятии инвестиционных решений, бюджетном планировании.
Зачастую возникают ситуации, когда найти баланс интересов достаточно сложно. Например, в случае решения вопроса о перспективах бизнеса, которым владеют несколько собственников в равных долях, причем один из них хотел бы бизнес развивать, другой — продать, а у третьего — иные интересы. При таких обстоятельствах для поиска баланса интересов необходимо использовать внешний консалтинговый ресурс (например, медиационные и коучинго- вые процедуры), чтобы помочь собственникам выделить и усилить свое инициативное ядро.
В условиях неразрешимого или запущенного конфликта приоритет, безусловно, должен принадлежать интересам собственников, но — в определенных рамках, задаваемых социальными, экологическими, правовыми нормами и требованиями. Если и собственникам не удается договориться, то следует занять формальную позицию и решать вопросы исходя из норм законодательства: у кого больше акций, у того и больше прав. Таким образом, в ситуации разнонаправленных интересов именно корпоративное управление выступает механизмом обеспечения их баланса. Однако он должен быть дополнен рядом инструментов, обеспечивающих его корректировку. К ним относятся медиационные инструменты, переговорные процедуры, работа совета директоров, активная позиция мажоритарных акционеров, единоличного исполнительного органа и т.п. В перспективе некоторые специалисты видят усиление роли профсоюзов и профессиональных миноритариев в нахождении и корректировке баланса интересов субъектов корпоративных отношений [10]. Особая роль в решении данной проблемы, как уже указывалось выше, принадлежит государству, которое устанавливает правила игры, а также активно реагирует на социальное напряжение.
Итак, можно сделать следующий вывод: интересы акционерного общества — это достаточно хрупкий и труднодостижимый динамический баланс разнонаправленных, иногда неявно выраженных интересов всех участников корпоративных отношений.
Список литературы
Veblen Th. Engineers and the Price System — http://www.archive.org/stream/cu31924014372639/cu319240 14372639_djvu.txt
Keynes Dg. Essays in Persuasion. N.Y.: Norton, 1963. Р.376.
Berle A., Means G. The modern Corporation and Private Property. N.Y.: MacMillan, 1932. Р.341.
Бухвалов А.В. Асимметрия между инсайдерами и аутсайдерами: проблемы двойственности оценки активов компаний // Рос. журн. менеджмента. 2008. №4. С. 17-48.
Мильнер Б.З. и др. Управление знаниями в корпорациях. М.: Дело, 2006. 304 с.
Алиев С.А. Факторы рыночной активности корпоративных структур и их влияние на систему управления // Менеджмент в России и за рубежом. 2008. №3. С.67.
Berglof E., von Thadden E.-L. The Changing Corporate Governance Paradigm: Implications for Developing and Transition Economies // Annual World Bank Conference on Development (1999). Washington, 2000. Р.153-154.
Капелюшников Р. Собственность без легитимности? — http://www.polit.ru/analytics/2008/03/27/ sobstv.html
Устюжанина Е.В. Модели организации внутрифирменной экономики // Экономическая наука современной России. 2006. №1. С.120-121.
Кларин М.В. Интересы акционерного общества — это баланс интересов основных стейкхолдеров // Акционерное общество. Вопросыкорпоративногоуправления. 2011. №2(81). С.21.