Коробко М.Ю.
Проезд: ст. метро "Коньково", далее автобусом № 49 до конечной остановки "Санаторий "Узкое"", либо любым автобусом или троллейбусом до остановки "Палеонтологический музей", затем полтора километра пешком по Санаторной аллее; ст. метро "Калужская", далее автобусом № 642 до остановки "Соловьиный проезд".
Историк искусства барон Н.Н. Врангель незадолго до Первой мировой войной вполне справедливо отметил, что лучшие дворянские усадьбы принадлежали роду князей Голицыных или перешли от них по наследству к другим владельцам. Мнение Н.Н. Врангеля вполне применимо и к Узкому, на протяжении почти ста лет являвшемуся голицынской вотчиной. Художественный облик усадьбы в основном определяют здания, сооруженные в 1770-1780-е гг. при Голицыных. Последующие владельцы лишь перестраивали и дополняли сложившийся при них ансамбль.
Несмотря на обилие сохранившихся сооружений, в Узком нет выдающихся памятников архитектуры, за исключением оригинальной церкви конца XVII в. Все остальное более интересно в бытовом плане как один из редких в Москве и Подмосковье примеров неплохо сохранившейся богатой, хорошо спланированной барской усадьбы с удобным господским домом (ныне главным корпусом санатория Российской академии наук "Узкое") и практичными надворными постройками.
Происхождение названия
Согласно расхожей легенде первоначальной формой названия этой местности было Ужское, якобы возникшее от ужей, разводимых здесь для уничтожения лягушек в прудах. Но это неверно ни с исторической, ни с языковой точки зрения. Данная форма не зафиксирована в источниках, а главное, Ужское не могло образоваться от существительного "уж". В наиболее ранних документах по истории усадьбы ее название интерпретируется как Уское или Усково (в дальнейшем мы, за исключением цитат, будем придерживаться наиболее распространенного написания - Узкое, существующего с XIX в.). Логично предположить, что среди первых владельцев этой местности, документальные сведения о которых до нас не дошли, были люди с такой необычной фамилией или прозвищем. Это тем более вероятно, поскольку известно, что в XVI в. существовал род дворян Уских.
В дворцовых разрядах под 1557 г. среди голов по полкам "в правой руке", то есть среди достаточно высокопоставленных военных, значится "Федор Семенов сын Уского". Возможно, это именно то лицо, которому принадлежал один из населенных пунктов, находившихся относительно недалеко от Узкого, деревня (позднее село) Картмазово. Согласно источникам конца XVI - начала XVII в., она числится за стрелецким сотником Федором Уским (отчество не указано). Можно предположить, что по нему и получило свое название Узкое. Как правило, владельцы поместий и вотчин, разбросанных по окрестностям Москвы, старались сконцентрировать свои земельные владения если не в единое целое, то по крайней мере в несколько частей, находившихся сравнительно недалеко друг от друга. Вероятность этого предположения усиливается тем, что в XVI в. и Узкое, и Картмазово входили в состав одной административно-территориальной единицы, так называемого Сосенского стана Московского уезда (впоследствии Картмазово было перенесено в соседний Сетунский стан, граничивший с Сосенским).
По-видимому, род Уских пресекся в Смутное время, так как после него их земли оказались у государства.
Владельцы и гости
При первом Романове, Михаиле Федоровиче, не ранее 1616 г. пустошь Узкое (Уское) - большой незастроенный и незаселенный участок, находившийся по левую сторону старой Калужской дороги (если считать от выезда из Москвы), был передан в поместное владение боярину князю Афанасию Федоровичу Гагарину (ум. 1624 г.) и представителю одной из ветвей старинного рода Плещеевых - стольнику Петру Григорьевичу Очину-Плещееву (ум. не ранее 1655 г.). Они поделили эту территорию примерно пополам. А.Ф. Гагарин также владел соседними пустошами: Борисовкой (впоследствии церковная земля села Узкого), Даниловкой (на Коньковском овраге), Михай-ловкой (на Михайловском овраге) и двумя "погорелыми" полянами. За П.Г. Очиным-Плещеевым числилась еще всего одна пустошь, называвшаяся Середняя.
В 1627 г. Узкое, уже опять ставшее государственной собственностью, находилось в ведении Поместного приказа, среди так называемых порозжих (незаселенных) земель. Несомненно, половина пустоши, принадлежавшая А.Ф. Гагарину, вернулась в приказ сразу же после его смерти. Менее ясен путь другой части Узкого, числившейся за П.Г. Очиным-Плещеевым. Он не подвергался царской опале, обычным следствием которой было изъятие вотчин и поместий. Возможно, этот владелец обменял свою часть Узкого на аналогичный по площади участок, находившийся в другом месте. Таким образом, судьба Узкого в начальный период его истории ничем не отличается от судьбы аналогичных земельных владений, бывших поместьями.
Индивидуальность Узкому придадут лишь следующие владельцы - Стрешневы, оставившие в нем реальные следы своей деятельности. Этот ранее ничем не примечательный захудалый дворянский род, произошедший из провинциального калужского городка Мещовска, вынес наверх "бунташный" XVII век. Овдовевший царь Михаил Федорович, подыскивая себе новую супругу, в 1626 г. остановил выбор на молодой красавице Евдокии Лукьяновне Стрешневой, что, разумеется, не могло не возвысить ее родственников. Один из них, боярин Максим Федорович Стрешнев (ум. 1657), приобрел в 1629 г. у Поместного приказа находившиеся к югу от Москвы бывшие владения А.Ф. Гагарина и П.Г. Очина-Плещеева, составив из них свою вотчину. Одновременно были куплены и некоторые соседние территории: располагавшиеся на Нераковом овраге пустоши Огурцово (Ершово) и Теми рово, а также пустошь Кувардино (Уни-ково). Все они ранее составляли поместья боярина Петра Ивановича Неелова и князя Дмитрия Борисовича Оболенского.
Задумав построиться в своей вотчине, М.Ф. Стрешнев выбрал для этого место на пустоши Узкой, оказавшейся наиболее удобной для создания усадьбы. До 1641 г. на ней были сооружены первые деревянные постройки. Доминантой ансамбля стала одноглавая церковь Казанской иконы Божией Матери, имевшая придел Николая Чудотворца. С момента ее освящения Узкое стало селом. Для ведения хозяйства требовалась рабочая сила, и невдалеке от усадьбы появилось несколько изб, в которых стали жить поселенные здесь крестьяне.
В 1640 и 1643 гг. М.Ф. Стрешнев существенно увеличил собственную территорию, прибрав к рукам ряд окрестных участков, но позже на несколько лет оставил Узкое, отбыв на воеводство в далекий сибирский город Верхотурье. В 1657 г. эту вотчину унаследовал один из его сыновей - боярин Григорий Максимович Стрешнев (ум. 1665), ранее принимавший участие в поисках медной руды в Верхотурском уезде. Вскоре усадебная церковь сгорела от удара молнии, однако прихожанам удалось спасти значительную часть внутреннего убранства: иконы, богослужебные книги, оловянные (белые) и деревянные сосуды и многое другое. По "отказной книге" это событие произошло в 1665-1666 гг. Как раз в то время Узкое перешло к брату предыдущего владельца стольнику Якову Максимовичу Стрешневу (ум. 1686). Видимо, отсутствием у нового вотчинника интереса к Узкому объясняется то, что село около десяти лет оставалось без действующего храма. Новая церковь, все же выстроенная им на месте сгоревшей, была обложена данью только в 1676-1677 гг. Как раз тогда Я.М. Стрешнев был назначен воеводой в город Олонецк.
В 1686 г. Узкое досталось его сыну - окольничему Дмитрию Яковлевичу Стрешневу. Новый владелец, нуждаясь в деньгах, вскоре расстался с вотчиной, продав ее в 1693 г. за 5 тысяч рублей - сумму просто фантастическую по тому времени. В роли покупателя Узкого выступил представитель другой ветви фамилии Стрешневых - Тихон Никитич (1649-1719), суровый и властный боярин, возглавлявший тогда главный орган военного управления в стране - Разрядный приказ. "Боярин Тихон Стрешнев был в правлении в Разряде и внутри правления государственного большую часть он дела делал, - отметил его современник, князь Б.И. Куракин. -- 0 характере его можем описать только, что человек лукавый и злого нраву, а ума гораздо среднего, токмо дошел до сего градусу таким образом, понеже был в поддядьках у царя Петра Алексеевича с молодых его лет и признался к его нраву, и таким образом, был интригант дворовый". Б.И. Куракин утверждал, что Петр не любил Т.Н. Стрешнева, хотя и уважал, памятуя о его преданности и об оказанных услугах. Не случайно после возвращения царя из-за границы Т.Н. Стрешневу, почти единственному из бояр, разрешено было носить бороду. Впоследствии он стал губернатором Московской губернии - одного из восьми регионов, на которые была разделена страна.
Т.Н. Стрешнев выделил на территории Узкого южнее усадьбы, на пустоши Бори-совка, участок пашни для причта местной церкви. Видимо это событие совпало с началом сооружения в Узком уникальной высокой пятиглавой каменной церкви, сохранившейся до наших дней. Точная дата ее закладки неизвестна. Под крышу храм был подведен уже к 1696 г. Тогда царские иконописцы Георгий (Егор) Терентьевич Зиновьев, грек Николай Соломонович Вургаров и Василий Леонтьев писали иконы для его правого придела - Иоанна Предтечи, соименного сыну узковского вотчинника - стольнику Ивану Тихоновичу Стрешневу (ум. 1717). В 1697 г. после завершения внутренней отделки церковь была освящена (известная по литературе другая дата этого события -1698 г. - неверна). После этого прежний деревянный храм, ставший ненужным, был разобран и перенесен в находившийся к западу от Узкого, у реки Сетуни, погост Покровский - вотчину Московского Чудова монастыря.
Т.Н. Стрешнев завещал Узкое своей внучке Софье Ивановне Стрешневой (170? -1739). Но к 1719 г. (времени вступления этого документа в силу) она была еще несовершеннолетней. Поэтому вотчиной стала управлять ее мать - Анна Лукинична Стрешнева. В 1720 г. она по своему "челобитью" получила разрешение сделать в церкви новый пол вместо обветшавшего, для чего временно разобрать один из иконостасов. Из этого можно сделать вывод, что при сооружении здания, оказались допущены серьезные просчеты.
Точная дата появления на свет Софьи Ивановны не отмечена в родословных. Во всяком случае, юридического совершеннолетия она достигла уже к 1723 г., поскольку именно тогда Вотчинная коллегия своим "определением" утвердила за ней другое подмосковное дедовское село Рождествено-Шерапово. В 1726 г. С.И. Стрешнева вышла замуж за морского офицера князя Бориса Васильевича Голицына (1705-1768), а Узкое и другие имения стали ее приданым. Документальные сведения о первых десятилетиях голи-цынского периода минимальны. Владелица имения умерла достаточно молодой в 1739 г., оставив Узкое мужу Б.В. Голицыну, имя которого еще займет подобающее место на страницах истории отечественного флота. По свидетельству историка князя М.М. Щербатова, Б.В. Голицын "имел некоторой случай у двора", что способствовало карьере, так как в 1746 г. он стал обер-цехмейстером (контр-адмиралом), в 1755 г. -вице-адмиралом и генерал-кригс-комиссаром флота, а одно время являлся и главным начальником всей артиллерии - генерал-фельдцихмейстером (позже этот пост стал прерогативой исключительно членов императорской фамилии). В отставку Б.В. Голицын вышел по состоянию здоровья в чине полного адмирала. В 1767 г. калужское дворянство выбрало его своим депутатом в Комиссию для составления нового свода законов - Уложения. Но вскоре на одном из первых заседаний, проходивших в Грановитой палате Московского кремля, он "за слабостию здоровья" передал свое депутатство более молодому и энергичному генерал-адъютанту князю И.П. Тюфякину.
При Б.В. Голицыне в Узком уже существовал каменный господский дом, имевший план в виде буквы "П" с сильно вытянутой перекладиной. С запада перед ним и флигелями находился "регулярный" сад, состоявший из четырех прямоугольных боскетов с рядовой обсадкой. Территорию сада с запада ограничивала до сих пор поражающая своей грандиозностью цепь террасных прудов, устроенная на безымянном притоке речки Чертановки.
После смерти владельца, скончавшегося 12 июля 1768 г., Узкое стало собственностью его сыновей, заслуженных офицеров, участвовавших в Семилетней войне с Пруссией: гвардии капитана и камер-юнкера Василия (1729-после 1771), бригадира Владимира (1731-1798), генерал-майора Алексея (1732-1792) и генерал-поручика Ивана Борисовича (1735-1811) Голицыных, а также их сестры Александры (1753-?). Вскоре она стала супругой тайного советника и обер-камергера барона Григория Николаевича Строганова (1731 -1777) и, получив богатое приданое, потеряла права на свою часть Узкого.
Алексей Борисович Голицын, став по разделу с братьями единственным хозяином Узкого, реконструировал находившуюся там усадьбу, сохранив имевшиеся планировочные основы. Прежний каменный господский дом был разобран. На его фундаменте выстроили большое деревянное здание, в своей основе сохранившееся до наших дней. К сожалению, не удалось обнаружить строительные чертежи, которые могли бы дать точное представление о его изначальном внешнем виде. Вместе с господским домом были реконструированы или выстроены заново остальные постройки: кухонный флигель (впоследствии южный), ледник, кузница, огромный конный двор, а также небольшое одноэтажное здание (возможно, баня или прачечная) на берегу так называемого Круглого (или Питьевого) пруда к северо-востоку от жилого дома. Возможно, при А.Б. Голицыне были сооружены и службы, поставленные на одной оси с кузницей и барским домом. Из несохранившихся построек того времени в первую очередь отметим псарню. Хотя ее местонахождение неизвестно, она, безусловно, существовала, так как из документов следует, что хозяин усадьбы любил охотиться в Узком с собаками.
Точные даты проводившихся в имении строительных работ неизвестны. Ориентировочно это 1770-1780-е гг., вероятнее всего - последнее из этих десятилетий, поскольку известно, что в конце 1770-х гг. А.Б. Голицын постоянно жил за границей, в частности в Швейцарии, где в поисках нравственного совершенствования свел знакомство с популярным философом-мистиком того времени Л.К. Сен-Мартеном.
Вернувшись в Россию, А.Б. Голицын в 1783 г. стал одним из учредителей Московского (позже Российского) благородного собрания или, по-первоначальному, клуба. Для его размещения А.Б. Голицын приобрел на свое имя дом тайного советника князя М.В. Долгорукова, находившийся на углу Большой Дмитровки и Охотного ряда. Между 1784 и 1787 гг. это здание и службы были перестроены архитектором М.Ф. Казаковым, создавшим здесь свой знаменитый "колонный зал". Для воплощения этого проекта А.Б. Голицын и второй директор клуба Н.И. Маслов заложили Узкое и другие собственные имения в Московской дворянской опеке (Опекунском совете). Дворяне Московского уезда, по достоинству оценив заслуги Голицына, выбрали его своим предводителем.
После внезапной смерти князя 9 ноября 1792 г. Узкое унаследовал его сын, поручик лейб-гвардии Семеновского полка Егор Алексеевич Голицын (1773-1811), определенный Екатериной II в качестве камергера "ранга бригадирского" ко двору великого князя Александра Павловича, будущего императора Александра I, и его невесты Елизаветы Алексеевны. Поскольку Узкому и другому имуществу Е.А. Голицына и его сестер угрожала опасность быть проданным с аукциона для погашения отцовских долгов Государственному заемному банку и ряду "партикулярных" лиц, в том числе дочерям графа М.В. Дмитриева-Мамонова (им одним причиталось 10 тысяч рублей), императрица распорядилась на время передать его в ведение дворянской опеки.
Непосредственно опекунами были назначены ближайшие родственники - родной и двоюродный братья отца - бригадиры Владимир Борисович и Николай Михайлович Голицыны, а также генерал-майор Николай Яковлевич Аршеневский, занимавший при Павле I пост Астраханского губернатора. Опекунам пришлось долго вникать в текущи-е хозяйственные дела по имениям Е.А. Голицына. Прежде всего подыскали новое лицо, которому вверили управление Узким. "Балакиреву же я приказал смотреть за псарями и собаками, находящимися как в селе Акулове [другом подмосковном имении Е.А. Голицына. - М.К.], так и Уском, где он от нас определен приказчиком, но не знаю, каков он еще в своей должности будет..." - писал Н.М. Голицын 10 января 1793 г. В.Б. Голицыну. Тогда в Узком еще содержалась псовая охота, вскоре упраздненная: четырнадцать борзых собак и пять щенков. Всеми ими ведали четыре крепостных псаря. В другом письме тому же адресату от 20 апреля 1794 г. Н.М. Голицын поинтересовался, какую часть урожая, выращенного в оранжереях Узкого, продать, а какую оставить для варки его жене княгине Наталье Петровне, урожденной графине Чернышевой - пушкинской "Пиковой даме".
Когда после завершения польской кампании Е.А. Голицын, заслуживший Георгиевский крест 4-й степени, вернулся в Москву, о его посещениях Узкого Николай Михайлович счел необходимым поставить в известность и В.Б. Голицына. 29 февраля 1795 г. в очередном письме он сообщил следующее: "Князь Егор Алексеевич, будучи здесь, два раза был в Уском и один раз в Акулове; строение ему в Уском отцово полюбилось и все положение места, и он сделал мысленно разные прожекты, как бы насадить сад и протчим украшениям..." Возможно, при Е.А. Голицыне в Узком были сооружены ныне существующие Большие оранжереи.
Аннотация к портрету князя работы знаменитого А. Молинари, впервые опубликованному в издании великого князя Николая Михайловича "Русские портреты XVIII и XIX столетий", в числе других уже известных читателю сведений любезно сообщает: "Парижское воспитание дало ему прекрасное знание французского языка, но совершенно испортило его, сделав развратным человеком и игроком, и довело до преждевременной смерти". Е.А. Голицын скончался в Москве 21 декабря 1811 г. Холостым. Его наследницами стали сестры: графиня Мария Алексеевна Толстая (1772-1826), графиня Софья Алексеевна де Сент-При (1776-1815) и графиня Елизавета Алексеевна Остерман-Толстая (1779-1835), уже давно нашедшие себе мужей среди молодых блестящих гвардейских офицеров. Однако до Отечественной войны 1812 г. крестьяне села Узкого и деревни Нижние Теплые Станы не знали, чьей собственностью они оказались после смерти Е.А. Голицына, так как новые помещицы не удосужились известить об этом местных жителей. Имя Е.А. Голицына в качестве владельца обоих населенных пунктов значится еще в составленной в 1813 г. "Ведомости, учиненной в Московском земском суде о владельческих селениях с показанием претерпенных ими от нашествия неприятеля разорении" по Московскому уезду. В ней отмечено, что в этом имении "отнято неприятелем хлеба 2500 четвертей, сена 4700 пудов, лощадей 28, коров 30, баранов, овец 90, разграблена церковь, господский дом, имущество дворовых людей и крестьян, хлеб и весь скот, всего на сумму 124 877 рублей". Как видим, нанесенный французами ущерб был грандиозным, однако вполне логично предположить, что пострадавшие крестьяне могли довершить разграбление, пользуясь отсутствием владелиц.
Оставленные или забытые французами в Узком ковер и подсвечник, впоследствии переделанный в лампу, долгое время сохранялись в стенах барского дома как своеобразные реликвии Отечественной войны. Помимо них свидетельством пребывания французов в усадьбе был след от пушечного ядра на одном из колоколов, висевших на колокольне церкви, откуда, по преданию, сам Наполеон наблюдал за движением "великой армии".
Достаточно скоро после войны наследницы Е.А. Голицына разделили между собой его имения. Узкое досталось - М.А. Толстой, впоследствии увековеченной А.С. Грибоедовым в образе "княгини Марьи Алексевны". Не будучи красавицей, Мария Алексеевна Толстая, по свидетельству историка П.Ф. Карабанова, имела"... ум оригинальный с необыкновенными странностями", искупавший недостатки внешности. Имя М.А. Толстой запомнилось и в Узком. Находящаяся за прудами западная часть имения до сих пор носит название Марьина роща.
Муж владелицы Узкого генерал-лейтенант граф Петр Александрович Толстой во время Отечественной войны возглавлял один из трех округов ополчения - Низовой, центр которого находился в Нижнем Новгороде, куда в то время съехалась вся московская знать, бежавшая от неприятеля. В 1813 г. отряды, возглавляемые П.А. Толстым, выступили в поход и приняли участие в боевых действиях. После возвращения на родину уже генералом от инфантерии граф в 1816 г. был назначен командующим 5-м пехотным корпусом, расквартированным в Москве и ее окрестностях. А рядом с местом новой службы оказалось такое великолепное место для приложения своих сельскохозяйственных навыков, как большое имение жены - Узкое, ставшее ее единоличной собственностью. Оранжерейное хозяйство было увеличено и стало вестись, что называется, на широкую ногу. Появились новые хорошо оборудованные теплицы и оранжереи.
В московском доме Толстых, находившемся в Леонтьевском переулке, сформировался кружок из лиц, осознавших необходимость развития земледелия и сельского хозяйства как основы народного благосостояния, от которого, в конечном счете, зависит и судьба страны. Кружок культурных помещиков, тесно связанный с военной и гражданской администрациями города, "легализовался" в 1820 г. в виде Императорского Московского общества сельского хозяйства - тогда единственной организации такого рода на всю Россию. П.А. Толстой стал его вице-президентом. Его соседями по подмосковному имению оказались не менее деятельные члены общества сельского хозяйства: князь С.И. Гагарин (Ясенево), генерал-майор А.И. Герард (Большое Голубино), полковник князь Н.С. Меншиков (Черемушки-Знаменское) и коллежский асессор А.А. Бекетов (Зюзино-Борисоглебское). Их труды обусловили экономический подъем этой части Подмосковья.
После смерти жены, скончавшейся в конце 1826 г., П.А. Толстой унаследовал Узкое вместе с детьми: Алексеем (1798-1854), Александром (1801-1873), Егором (1803-1874), Владимиром (1805-1875), Иваном (1811-1852), Евдокией (1795-1863), к тому времени уже бывшей замужем за бывшим одесским градоначальником графом А.Д. Гурьевым (1787-1865), Софьей (1800-1886), впоследствии графиней Апраксиной (1800-1886), Анной (1802-1883), впоследствии Бахметевой, и Александрой (1804-1858), впоследствии графиней Мордвиновой. Несмотря на общность владения имением, хозяйством в нем, как и раньше, занимался П.А. Толстой, что дало повод А.С. Пушкину иронически назвать его "Толстой-Узкой", выделив этим из многочисленных представителей разветвленного рода Толстых, живших в то время.
Даже переехав в Петербург (сразу же после восстания декабристов П.А. Толстой возглавил комитет, определявший степень виновности каждого из них, а затем получил ряд других ответственных назначений), он периодически присылал в усадьбу свои распоряжения, а то и редкие растения. "Сейчас получил записку садовника Дементия, которой уведомляет меня, что присланные из Петербурга два Тосканских жасмина тотчас по получении посажены были в горшочки и поставлены в тенвизе, - писал П.А. Толстому 25 сентября 1828 г. молодой дворянин С.И. Любимов, которому владелец Узкого покровительствовал. - Вчера граф Иван Петрович [младший сын ПА Толстого. - М.К.] получил Ваше трогательное для него и приятнейшее письмо, а при оном разные ваши приказания насчет Узкого, из коих некоторые прежде еще были исполнены. Впрочем обо всем донесено будет вашему сиятельству подробно при представлении двухнедельной ведомости". Поскольку хозяйство в Узком было достаточно большим, в усадьбе постоянно проводили небольшие ремонтно-строительные работы. Летом 1833 г. господский дом в Узком был "исправлен" по случаю приезда из орловского имения Брасово (ныне Брянская область) одной из дочерей П.А. Толстого Софьи Петровны Апраксиной и ее детей Надежды (1820-1853) и Виктора (1822-1898).
После того как Узкое вместе с московским домом в Леонтьевском переулке перешло в полную собственность П.А. Толстого по разделу с детьми, состоявшемуся в 1836 г., масштаб строительства в усадьбе увеличился. Так, до 1839 г. в Узком был сооружен нынешний северный флигель, в документах того времени названный "маленький дом" или "флигель к церкви". В нем Петр Александрович устроил новый кабинет с достаточно скромной обстановкой, в которой, однако, можно было удобно работать. На столе стояла чернильница (их не было больше ни в одном помещении) - графу приходилось достаточно много писать. Помимо обыкновенных по тому времени вещей в кабинете находились барометр и ящик с инструментами. На стене висели икона Богородицы и "картина цветком", выдававшая основное увлечение хозяина Узкого -цветоводство. В 1839 г. вышедший тогда в отставку Толстой реконструировал террасу господского дома: внутри него переложили две печи, оштукатурили помещения, настелили полы и вставили новые стекла в переходах. Портик и балконная решетка на восточном фасаде были заново окрашены.
Издаваемый историком М.П. Погодиным журнал "Москвитянин" отмечал, что в тот период П.А. Толстой вел размеренный и спокойный образ жизни: "Лето проводил обыкновенно в подмосковной, в своем Уском, посреди сельских работ и занятий, напоминая самою простотою своей жизни что-то древнее. Досуги свои он посвящал семейству и тем, с которыми любил беседовать". Лицейский товарищ Пушкина М.А. Корф также свидетельствовал, что: "Последние годы своей жизни Толстой проводил опять постоянно в Москве или в подмосковном своем имении Узком, имев позволение не приезжать в Петербург и заниматься страстно цветами - единственной вещью в мире, которую он не считал "плевым делом"".
Граф не оставил и деятельность в Обществе сельского хозяйства. По текущим делам к нему в Узкое неоднократно наведывался экономист С.А. Маслов, бывший секретарем этой организации. "Издание журнала и сношения общества внутри и вне России, возложенные на непременного секретаря, обязывали меня докладывать графу П[етру] Александровичу] о предметах переписки общества, как официальной, с инистерством государственных имуществ, так и частной, а потому я нередко приезжал к нему в его подмосковное село Уское и имел утешение видеть, как он принимал к сердцу все относящееся до чести общества и пользы общественной", - писал позднее С.А. Маслов. Однако возраст А.П. Толстого все больше давал о себе знать. Уже в 1843 г. его здоровье было неважным. "Все прошлое лето граф чувствовал в себе какую-то слабость, неловкость, но каждый день и во всякую погоду ходил в свои богатые оранжереи, занимался садом и опытами с посевом новых растений, присылаемых ему как охотнику от прежних сослуживцев", - вспоминал тот же С.А. Маслов. Гордость не позволила графу отказаться от избрания в президенты общества сельского хозяйства после смерти Д.В. Голицына. Но силы его уже были на исходе.
Граф скоропостижно скончался 28 сентября 1844 г. в своем московском доме. В тот день он, по свидетельству С.А. Маслова, собирался съездить в Узкое для того, чтобы "посмотреть, как поставили в оранжереи и простенки растения и подышать дней пять свежим воздухом". "Не задерживайтесь, граф, в деревне, - сказал я ему, - уже время позднее, осеннее, да и нам без вас скучно". "Нет, брат, я скоро возвращусь, а там начнем и наши заседания". Провожая, он взял меня за руку и с сердечной добротою сказал: "Прощай, брат Степан Алексеевич, до свидания". Можете себе представить, как поразило меня, случайно долетевшее на другой день известие, что гр[аф] П[етр] Александрович] скончался; я не верил слуху, пошел в дом графа, и нашел его на столе, спокойно сомкнувшего глаза навеки". На похоронах крестьяне села Узкого по собственной инициативе несли гроб с телом своего барина от его московской приходской церкви Николы в Хлынове до Донского монастыря, где он нашел последнее пристанище, рядом со своей женой (памятник на их могилах не сохранился).
Наследниками П.А. Толстого стали его сыновья. К ним перешли Узкое и дом в Леонтьевском переулке со всей обстановкой. Младший сын, Иван Петрович Толстой (1811-1852), счел благоразумным тут же отказаться от наследства за себя и за своих потомков в пользу остальных братьев: Алексея, Александра, Егора и Владимира Петровичей Толстых. 13 июня 1845 г. они юридически оформили раздел отцовского имущества. По нему единственным хозяином Узкого стал Владимир Толстой - тогда еще полковник лейб-гвардии Уланского полка, ранее, очевидно по протекции отца, бывший одним из адъютантов московского генерал-губернатора Д.В. Голицына: "Я, граф Владимир Толстой, беру себе имение Московской губернии и уезда село Богородское Узское [так в тексте. - М.К.] тож с деревнею [Нижние] Теплые Станы в коих по восьмой ревизии дворовых восьмнадцать, крестьян восемьдесят итого девяносто восемь мужеска пола душ с женами их, и с рожденными после восьмой ревизии обоего пола детьми, и со всем[и] их семействами, со всеми господскими и крестьянскими строениями, заведениями, разного рода пахотными землями, лесом, сенными покосами и со всеми угодьями, что значатся по плану генерального земель размежевания, а равно и отхожими пустошами, принадлежащими к оному имению..."
По условиям раздела В.П. Толстой должен был заплатить Алексею и Егору Петровичам Толстым в общей сложности 34 285 рублей 72 копейки. (В пользу последнего отказался от своей доли брат Александр.) Чтобы добыть эту достаточно большую по тем временам сумму, новый помещик был вынужден заложить Узкое в Московской сохранной казне и из денег, вырученных за него, заплатить остальным наследникам. Лишь более чем через двадцать лет он смог выкупить имение из заклада.
Как явствует из многочисленных хозяйственных документов, в Узком во время его перехода к В.П. Толстому, впоследствии ставшему генерал-майором, существовало хорошо развитое оранжерейное хозяйство, приносившее значительные доходы. В многочисленных оранжереях выращивались ананасы, персики и абрикосы, а также другие культуры, экзотические для средней полосы России. Много редких растений росло на открытом воздухе. Имелся вишневый сад. В прудах разводили рыбу. В господском доме было много мебели красного дерева. По стенам висели картины и портреты, очевидно, фамильные.
Любопытно, что в северном флигеле тогда и, видимо, некоторое время после, сохранялся кабинет П.А. Толстого, со всеми принадлежавшими ему вещами. Очевидно, что для нового хозяина усадьбы он имел мемориальную ценность и поэтому не был сразу использован по другому назначению.
Супруга В.П. Толстого наверняка принимала участие в оформлении интерьеров усадьбы, которую часто посещала. "К приезду ея сиятельства графини Софьи Васильевны по назначению вашему в оранжереях и во всех местах все будет исполнено и приготовлено", - доносил 14 января 1846 г. приказчик села Узкого Василий Воробьев Александру Акимовичу Гневышеву - управляющему московской домовой конторой В.П. Толстого.
Согласно одному из рапортов В. Воробьева своему помещику, в Узкое 6 февраля 1846 г. приехал "архитектур" В.В. Александров, в то время бывший смотрителем Запасного дворца в Москве, и поселился для наблюдения за работами по реконструкции усадьбы. 4 марта в своем очередном рапорте В.П. Толстому Воробьев сообщил, что "...архитектор принес размер раньжевому залу", то есть составил план, возможно, и Больших оранжерей. Известно, что в том же году в Узком разобрали деревянный "купальный флигель", находившийся на берегу одного из прудов, переделали террасу господского дома и проводили другие строительные работы.
На время своих длительных отлучек из Москвы В.П. Толстой оставлял за себя статского советника Ивана Михайловича Ираклионова. Он жил в северном флигеле усадьбы со своею женой Натальей Петровной, а "средний дом" (господский) пустовал в ожидании хозяина. Управляющий А.А. Гневышев и приказчик В. Воробьев переподчинялись И.М. Ираклионову, что тем не менее не снимало с них обязанностей периодически писать донесения владельцу. А.А. Гневышев каждую неделю ездил в Узкое для осмотра имения. "Как было при покойном батюшке, так и теперь никаких растений и вещей из Узкого никому не отпускать без моего на то приказания, в противном случае с тебя взыщется", - напутствовал В.П. Толстой своего приказчика 25 мая 1849 г. перед отъездом из города на юг.
В следующем году по распоряжению владельца в его имении количество оранжерей было сокращено до одной, которая существует и в настоящее время (ранее их было более десятка.) Вероятно, оранжереи стали приносить меньше дохода, поэтому было принято кардинальное решение разобрать обветшавшие строения. Вскоре аналогичная судьба постигла оранжерейное хозяйство многих подмосковных имений, поскольку строительство железных дорог, связавших город с южными губерниями страны, сделало привозные цветы, фрукты и овощи более дешевыми, нежели выращиваемые в Подмосковье.
После смерти В.П. Толстого, скончавшегося 8 февраля 1875 г., Узкое унаследовали его ближайшие родственники - жена С.В. Толстая и любимая племянница графиня Мария Егоровна Орлова-Давыдова, урожденная графиня Толстая (1843-?). По разделу между ними наследства, состоявшемуся ориентировочно в 1878-1879 гг., единоличной владелицей Узкого стала С.В. Толстая. В свою очередь, в апреле 1883 г. она передала Узкое своему племяннику и воспитаннику князю Петру Николаевичу Трубецкому (1858-1911). Официально оно было передано по купчей крепости, однако это была лишь формальность, что подтверждает сумма, указанная в документе: такое большое имение общей площадью 214 десятин с господским домом, флигелями и большими и многочисленными хозяйственными постройками было оценено всего в 3500 рублей.
Новый хозяин Узкого П.Н. Трубецкой был типичным русским барином, любившим хорошо поесть и весело пожить. На протяжении многих лет он последовательно занимал ответственные выборные должности сперва Московского уездного, а затем губернского (по 1908 г.) предводителя дворянства. Во время первой русской революции князь стал одним из основателей Союза русских людей - тогда чуть ли не единственной черносотенной организации в России. Женой его была княжна Александра Владимировна Оболенская (1861-1939), красивая и властная дама, ставшая попечительницей находившегося рядом с усадьбой Узковского начального земского училища.
По мере роста семьи П.Н. Трубецкому пришлось принять меры к перестройке обветшавшего барского дома в Узком. Определенную роль в этом сыграл его отец, Николай Петрович Трубецкой (1828-1900). Выбор архитектора для проведения реконструкции усадьбы определялся лишь родственными связями и оказался неудачен. Перестраивать Узкое был приглашен С.К. Родионов, женатый на одной из родственниц Трубецких - княжне Шаховской, который, по свидетельству брата владельца Узкого Григория Николаевича Трубецкого (1873-1929), "был хороший человек, но недалекий и довольно бездарный архитектор и не очень толковый". Господский дом был им стилизован под дом в Ахтырке (Дмитровский уезд) - родовой усадьбе Трубецких, которую незадолго до того Н.П. Трубецкой продал.
Теперь функции Ахтырки перешли к Узкому, и фронтон господского дома был украшен родовым гербом Трубецких. Интерьеры получили другое убранство, думается, более эклектичное, чем прежнее. Однако анализ имеющихся изобразительных источников, к слову сказать, достаточно скудных, позволяет предположить, что часть вещей, находившихся в Узком со времен Толстых, была сохранена. Вместе с тем в обстановку были привнесены и совсем новые элементы, никак не связанные между собою ни стилистически, ни композиционно. Отметим среди них чучело большого бурого медведя, держащего в лапах булаву и блюдо для визитных карточек. Размещение вещей в здании не было подчинено какой-либо определенной системе. На первый план выдвигались лишь функциональные удобства. Несмотря на это, интерьеры все же оказались достаточно пышными, как и подобало усадьбе предводителя дворянства. Как водится, помещения украшала живопись. В малой гостиной находилась большая гравюра с изображением сценки времен Отечественной войны 1812 г.: раненый французский кирасир опирается на свою лошадь.
Усадебный парк, переходящий в лиственный лес, также подвергся реконструкции. По инициативе супруги владельца имения там проложили ряд новых дорожек с лавочками. На окраине Марьиной рощи на берегу пруда была сооружена Марьева избушка, выполнявшая функции паркового павильона. Подъезды к усадьбе со стороны Калужской дороги и соседнего имения Ясенево, тогда принадлежавшего М.С. Бутурлиной, были обсажены лиственницами (аллея на Ясенево не сохранилась). В старинном московском доме этой помещицы, (ул. Знаменка, 12/2), унаследованном ее сыновьями, до 1906 г. находились московская квартира П.Н. и А.В. Трубецких и главная контора, управлявшая их имениями, в том числе Узким. "В имении, во всяком случае, видно влияние "порядка", но действующего извне, мало связанного с управляющим, которого я видел, и "порядка", обращенного больше на внешнюю видовую сторону, -заметил служащий статистического отделения губернской земской управы, осмотревший Узкое. - Полевое хозяйство только еще начинает привлекать внимание, поэтому инвентарь только еще начинает вводиться, хотя почему-то в имении была уже раньше жатвенная машина". Впоследствии в Узком появился даже трактор.
В летние месяцы в усадьбу съезжались многочисленные друзья и родственники Трубецких. В конце лета - начале осени они отправлялись в одно из южных имений П.Н. Трубецкого (обычно Казацкое Херсонской губернии и уезда), где был большой конный завод и многочисленные виноградники, урожай с которых служил сырьем для великолепных вин, изготавливаемых по рецептам князя, возглавлявшего комитет виноделия Императорского Московского общества сельского хозяйства. Из Казацкого в Узкое специально доставляли диких необъезженных лошадей, которыми владелец любил сам управлять, катаясь в экипаже. Поэтому в Узком был сооружен "красиво выстроенный" новый большой конный двор, не сохранившийся до настоящего времени.
Летом 1895 г. в Узком жил брат владельца имения Петра Николаевича, князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862-1905) вместе с женой Прасковьей Владимиров ной, урожденной княжной Оболенской (1860-1914), и детьми. Он, тонкий интеллектуал, мыслитель и ученый, составлял почти полную противоположность владельцу имения. Однако их сближало своеобразное двойное родство: их супруги вопреки церковным канонам приходились друг другу родными сестрами. Поэтому в свое время для совершения обряда бракосочетания С.Н. Трубецкому пришлось пригласить не обычного приходского, а военного священника, менее зависимого от духовного начальства, да и крупная денежная сумма быстро уладила дело.
О том, каким было Узкое в 1895 г., известно из воспоминаний врача Г.Н. Сперанского, бывшего тогда учителем старшего сына П.Н. и А.В. Трубецких Владимира (1885-1954): "Внешний вид дома был таким же, что и теперь, но только не было верхних галерей, соединяющих центральный дом с флигелями. Так называемый теперь северный корпус был занят комнатами, главным образом для педагогического персонала, которого было довольно много, так как в семье владельца имения было четверо детей - две девочки и два мальчика. Кроме того, летом там жил сводный брат П[етра] Николаевича] Сергей Николаевич Трубецкой [приват-]доцент Московского университета, а затем профессор философии и ректор университета, очень образованный, на редкость симпатичный человек, большой друг философа Владимира [Сергеевича] Соловьева. У С.Н. Трубецкого было двое детей [в действительности трое. - М.К.], кроме того, летом приезжали их родственники с детьми. Таким образом, детей в Узком было много, и у всех были гувернантки (русские, немки, францу
Бросалось в глаза большое количество цветов на клумбах, на всех балконах. Был зимний сад с пальмами, помещавшийся в закруглении столовой, отделявшийся несколько от последней выступами на противоположных стенах. [...] Тогда во всю длину столовой от зимнего сада до входа стоял большой стол, за которым сидели во время еды все члены семьи Трубецких, дети, гости и учительский персонал. Кушания подавали два лакея во фраках. Кухня помещалась там же, где и теперь. Верхний этаж центрального дома был занят хозяевами, их родственниками и детьми. [...] Гости жили в верхнем этаже южного корпуса. В нижнем этаже центрального дома рядом со столовой, где теперь библиотека, помещалась диванная, где сидели, отдыхали, беседовали, курили хозяева и гости. Зал остался, конечно, таким же, как был, кроме мебели, там, где сейчас, как и прежде, камин, была вторая гостиная..."
По свидетельству Г.Н. Сперанского, летом 1895 г. в Узкое приезжал двоюродный брат П.Н. Трубецкого скульптор князь Паоло (Павел Петрович) Трубецкой (1866-1938). Владелец имения привечал своего итальянского родственника, прибывшего в Россию работать и преподавать, и на первых порах оказывал ему покровительство, вскоре ставшее ненужным. Может быть, именно в Узком у Паоло Трубецкого возникла идея его известного произведения "Дети Трубецкие", запечатлевшего сыновей С.Н. и П.В. Трубецких -Николая (1890-1938) и Владимира (1891-1937), сидящих в свободных позах на небольшой парковой скамейке. Живописная трактовка формы с богатой игрой светотени придает их фигурам естественность и убедительность. Это одна из самых поэтичных скульптур конца девятнадцатого столетия. Сразу после завершения в 1900 г. она экспонировалась на выставках в Петербурге, устроенной художественным объединением "Мир искусства", и в Париже. Затем скульптура вернулась в Россию и заняла место в большой гостиной Узкого (ныне находится в Государственном Русском музее).
В следующий раз С. Н. Трубецкой приехал с семьей в Узкое на лето только в 1900 г Тогда он пригласил В.С. Соловьева приехать к нему в усадьбу 15 июля для того, чтобы отпраздновать именины. Однако предполагавшегося торжества не получилось, так как философ еще в Москве почувствовал себя тяжело больным, но неосознанное предчувствие смерти гнало его в дорогу. Помимо извозчика единственным спутником на этом гибельном для него пути оказался родственник Трубецких Н.В. Давыдов, тогда бывший председателем Московского окружного суда. Они добрались до Узкого лишь поздно вечером. В.С. Соловьев оказался настолько слаб, что не смог самостоятельно выйти из экипажа. Его внесли в дом и уложили на диван в ближайшем свободном помещении, которым оказался находившийся на первом этаже большой кабинет владельца имения. Понемногу В.С. Соловьеву стало лучше и он, не вставая, долго беседовал с С.Н. Трубецким о своей последней работе - письме в редакцию журнала "Вестник Европы". На другой день приехавший в Узкое врач А.Н. Бернштейн нашел состояние В.С. Соловьева очень серьезным. Да и сам В.С. Соловьев в тот же день стал говорить окружающим о своей скорой смерти, предчувствуя ее близость. 18 июля он исповедался и причастился у местного священника С.А. Беляева и к вечеру впал в забытье.
После публикации в газете "Московские ведомости" о местонахождении В.С. Соловьева в Узкое стали приезжать его родственники, друзья и почитатели. Посетил Узкое и Г.Н. Сперанский, которого вызвала А.В. Трубецкая, ошибочно предположившая у больного туберкулезный менингит - болезнь, которую лучше знают детские врачи. Философ по большей части находился в забытьи, бредил, но иногда приходил в себя и узнавал окружающих. Двоюродная сестра А.В. и П.В. Трубецких А.М. Панютина, одна из тех, кто ухаживал за безнадежным больным, вспоминала, что он пророчески призывал молиться за евреев, которых "ждут ужасные гонения".
Конец наступил вечером 31 июля. В.С. Соловьев скончался после агонии, продолжавшейся почти целый день. Последними его словами были: "Трудна работа Господня". Свидетелями последних минут жизни философа были приехавшие в Узкое его мать П.В. Соловьева и одна из сестер, Надежда, С.Н. и П.В. Трубецкие, А.М. Панютина и доктор А.В. Власов. 1 августа было произведено вскрытие тела. По его результатам приехавшие врачи констатировали смерть от болезни почек - уремии. Затем гроб с телом В.С. Соловьева был перенесен в церковь Казанской иконы Божьей Матери, а утром 3 августа после литургии поставлен на катафалк и отправлен в Москву. После отпевания в университетской церкви В.С. Соловьев был погребен на старом кладбище Новодевичьего монастыря рядом с могилой отца, историка С.М. Соловьева.
Любопытно, что в метрической книге церкви с. Узкого нет записи о смерти В.С. Соловьева, а его племянник С.М. Соловьев констатировал, что "никто даже не читал псалтыря над покойником". Видимо, это объясняется тем, что В.С. Соловьев имел достаточно сложные взаимоотношения с официальным православием, симпатизируя западным ветвям христианства. Ведь спор о его конфессиональной принадлежности не разрешен до сих пор. Интерьер кабинета, в котором прошли последние дни В.С. Соловьева, дополненный лишь табличкой с надписью о том, что здесь произошло, без изменений просуществовал по крайней мере до Октябрьского переворота, став местом паломничества почитателей философа.
П.Н. Трубецкой трагически погиб 4 октября 1911 г. в Новочеркасске. Его застрелил собственный племянник В.Г. Кристи, не без оснований приревновавший к князю жену. Поскольку дела покойного находились в порядке, а завещание было составлено в пользу А. В. Трубецкой, то она очень быстро добилась утверждения в правах наследования и ввода во владение Узким. Хозяйством управлял старший сын княгини - Владимир Петрович Трубецкой, в детстве бывший учеником Г.Н. Сперанского. После гибели отца он подал прошение об отставке "по болезни" из лейб-гвардии казачьего полка и взял двухмесячный отпуск для устройства неотложных дел. Увольнение из армии дало возможность В.П. Трубецкому попробовать свои силы и на ниве местного самоуправления. В 1912 г. князь был избран членом Московской уездной земской управы на трехлетний срок, а с 1914 г. одновременно занял и другую выборную должность - пост почетного мирового судьи по Московскому уезду.
Несмотря на волну погромов помещичьих усадеб, прокатившуюся по стране после Февральской революции, В.П. Трубецкой с семьей и не побоялся приехать на лето 1917 г. в Узкое. Вместе с ними там жила одна из сестер В.П. Трубецкого Александра Петровна Тимашева (1894-1953) с мужем. Обстановка вокруг уже была достаточно неспокойной: как-то местные крестьяне, навестив своих бывших господ, конфисковали у них почти все имевшееся оружие. После Октябрьских боев в Москве Трубецкие и Тимашевы не в сезон уехали на курорт Ессентуки, навсегда покинув Узкое. Один из усадебных садовников П.В. Горохов - "крестник" другой сестры В.П. Трубецкого графини Софьи Петровны Ламсдорф-Галаган (1887-1971) - вспоминал, что перед отъездом князь собрал крестьян и сказал, чтобы они разобрали по домам скот, но господского дома не трогали, "так как он им самим пригодится".
Согласно документам большую часть обстановки вывезли из Узкого во время Гражданской войны волостные совдепы. Однако основная часть библиотеки, составлявшая около 15 тысяч книг, и часть других предметов все же остались в усадьбе. Эмиссар музейного отдела Наркомпроса В.А. Мамуровский, обследовавший Узкое, для вывоза в Москву отобрал лишь часть книг, два ящика с которыми были переданы Румянцевскому музею (ныне в составе фондов Российской государственной библиотеки).
В 1919-1920 гг. в Узком находились детский санаторий, организованный отделом здравоохранения Московского губернского Совета, и совхоз. Хозяйственные постройки вместе с земельными угодьями 15 апреля 1921 г. были переданы Луговому опорному пункту, вскоре преобразованному в рассадник кормовых трав (впоследствии Опытное поле по кормовому вопросу). По результатам работы этой организации, занимавшейся постановкой и проведением сельскохозяйственных экспериментов, было издано четыре тома научных трудов. В одном из них описаны проблемы, с которыми столкнулись организаторы пункта, поскольку имение "так сильно пострадало за первые годы революции, что к моменту организации рассадника не имело налаженного рабочего аппарата, полевые земли были запущены, сельскохозяйственный инвентарь отсутствовал. Поэтому первые два года жизни (1921 и 1922) учреждение вело борьбу за существование, когда все внимание специального персонала было сосредоточено на поддержании прочного хозяйственного аппарата и приобретении живого и мертвого инвентаря". Для получения большого участка для рассадки трав и проведения опытов лес на площади 8,18 га был выкорчеван. Одновременно соседнее с Узким еще одно бывшее имение А.В. Трубецкой Большое Голубино было обменено на 13,11 га крестьянской "пустырной земли".
В феврале 1922 г. основные усадебные постройки - господский дом, флигели и некоторые другие - были переданы Центральной комиссии по улучшению быта ученых (ЦеКУБУ) для организации санатория. Его открытие состоялось 14 мая, но фактически санаторий (или, как его иногда называли, дом отдыха) начал функционировать с 20 мая.
В Узком отдыхали и работали практически все крупнейшие ученые страны, академики и члены-корреспонденты Академии наук, деятели культуры и искусства: Д.Н. Анучин, В.И. Вернадский, В.А. Обручев, А.Н. Павлов, А.Е. Ферсман; О.Ю. Шмидт; основатель научной школы неорганической химии Н.Д. Зелинский; химики И.А. Каблуков и Н.М. Кижнер; математик Н.Н. Лузин; историки М.М. Богословский, Н.И. Кареев и М.В. Нечкина; астроном С.П. Глазенап; организатор и первый директор Института биофизики П.П. Лазарев; профессора Б.З. Коленко, С.А. Котляревский, А.Н. Реформатский, М.Н. Розанов, П.Н. Сакулин, Б.И. Сыромятников, А.Н. Филлипов, А.Б. Фохт; литературовед Д.Д. Благой; искусствовед и коллекционер А.А. Сидоров; директор Института эволюционной морфологии А.Н. Северцо-в; Ю.А. Косыгин, впоследствии известный академик-геолог; его отец, профессор А.И. Косыгин; князь Д.И. Шаховской, бывший народоволец Н.Л. Мещеряков; отставной инспектор кавалерии Красной армии А.А. Брусилов; директор Московского народного хорового училища (бывшего Синодального) А.Д. Кастальский; скульпторы НА Андреев и И.Н. Жуков; пианист А.Б. Гольденвейзер; художники А.М. Васнецов, Н.Э. Грабарь, С.Д. Милорадович, И.Н. Павлов, В.Д. Фалилеев; писатели В.В. Вересаев, С.Я. Елпатьевский, П.Н. Зайцев, И.С. Рукавишников, Н.Д. Телешов-в, А.И. Цветаева, К.И. Чуковский; поэты С.А. Есенин, О.Э. Мандельштам, В.В. Маяковский, И.П. Уткин; актрисы О.Л. Книппер-Чехова, Н.А. Луначарская-Розенель, О.С. Соболевская и В.С. Соловьева (Жилинская), пианистка Н.И. Голубовская, ас-тер Н.А. Подгорный, режиссер К.С. Станиславский со своим непременным секретарем О.С. Бокшанской; нарком здравоохранения Н.А. Семашко, нарком просвещения А.В. Луначарский и многие другие.
"Соловьевская комната" сначала использовалась как читальня, а позднее как бильярдная. По свидетельству Н.Я. Мандельштам: "Когда мы жили в Узком, санатории ЦеКУБУ, разместившемся в усадьбе Трубецких, где умер Соловьев, 0[сип] М[андельштам] поражался, как равнодушно советские ученые занимаются своими делами, пишут статейки, почитывают газеты и слушают радио в том самом кабинете, где [...] умер Владимир Соловьев. Я тогда не знала ничего про Соловьева, и он с отвращением мне сказал: "Такая же дикарка, как они"... От этой профессорской толпы у 0[сипа] М[андельштама] появилось ощущение варварского нашествия в священнье места русской культуры. Он мало с кем разговаривал в таких местах и держался обособленно".
В 1931 г. Узкое перешло в ведение Комиссии содействия ученым (КСУ), ставшей преемницей ЦеКУБУ. Господский дом усадьбы подвергся реконструкции в начале 1930-х гг. Частично были перепланированы некоторые помещения, надстроены вторыми этажами галереи, соединяющие его с флигелями. По-видимому, одновременно в Узком появилось несколько построек принципиально не изменивших общий облик усадьбы.
11 ноября 1937 г. уже в связи с ликвидацией КСУ Совнарком передал Узкое Народному комиссариату здравоохранения, что означало скорое появление в санатории совсем другого контингента отдыхающих. Но уже 17 ноября это решение было изменено в пользу Академии наук, в ведении которой усадьба находится и поныне.
Начало войны и приближение линии фронта к столице свело на нет предполагавшийся ремонт господского дома усадьбы и предложения академика ВАСХНИЛ ц.Я. Якушкина по усовершенствованию принадлежавшего санаторию хозяйства, ведущегося на базе бывшего имения. Узкое было превращено в крупный опорный пункт Московской зоны обороны. В конце октября 1941 г. позиции по линии Узкое - Красное - Царицыно - Хохловка заняла Юго-Западная группа войск, костяк которой составляла 332-я стрелковая дивизия. Уже 26 ноября на базе санатория "Узкое" был развернут полевой передвижной госпиталь 104-А, находившийся в усадьбе более месяца. С 16 марта 1942 г. по решению Мособлсовета, Узкое занял эвакогоспиталь, действовавший до весны 1943 г. Среди сотрудников этих госпиталей был и персонал санатория. В 1943 г. после стабилизации обстановки на фронтах в усадьбе был открыт дом отдыха Академии наук (это стало некоторым понижением статуса, обусловленного состоянием здания), однако через несколько лет он вновь был переведен на положение санатория и остается в таком качестве вплоть до сегодняшнего дня.
Сразу же после войны в Узком пустующие стены большой гостиной и столовой бывшего господского дома украсили полотна И.С. Бека, А. ван Дипенбека, X. Дитриха, Кейцега, К. Людвига, А. Монго, М. Рокка, А. Тервестена-старшего, А. Томпсона, Л. Фогеля, А. Хертеля, X. Шмидта и других западноевропейских художников XVII-XIX вв., вывезенные из знаменитых дворцов побежденной Германии: королевского замка Шарлоттенбург в Берлине, всемирно известного Сан-Суси в Потсдаме и расположенного недалеко от него Новом дворце (нельзя исключить, что часть работ может происходить из других немецких хранилищ). Относительная немногочисленность трофейных полотен, попавших в Узкое, преимущественно большие их размеры, происхождение, временной и стилевой разнобой позволяют сделать вывод о случайности их подборки. По-видимому, эти картины являются частями больших собраний, которые были переданы Академии наук; а в Узком в основном оказались лишь те работы, которые из-за значительных габаритов было бы затруднительно разместить в небольших помещениях.
В 1948 г. по решению президента Академии наук СССР С.И. Вавилова в Узкое были переданы большое собрание живописи, а также скульптура, мебель, вазы, ковры другие раритеты, завещанные Академии наук К.А. Морозовой, супругой и наследницей бывшего народовольца почетного академика Н.А. Морозова (в литературе распространено мнение, что Н.А. Морозов лично завещал свое собрание именно санаторию; однако ни в одном из его завещаний Узкое не упомянуто, а единственной наследницей объявлена жена). К.А. Морозовой принадлежали работы И.А. Айвазовского, Л.С. Бакста, В.Л. Боровиковского, Д.Д. Бурлюка, В.К. Бялыницкого-Бирули, А.Ф. Гауша, А.Я. Головина, Н.Э. Грабаря, Г.И. Гуркина (Чорос-Гуркина), Н. Зарубина, А.А. Кайгородова, Б.М. Кустодиева, Л.Ф. Лагорио, А.Б. Лаховского, Я. Леснера, Г. Лесовика, М.В. Нестерова, Н.А. Околовича, А.П. Остроумовой-Лебедевой, И.Е. и Ю.И. Репиных, Н.К. Рериха, М.В. Рундальцева, А.А. Рылова, А.П. Рябушкина, М.И. Соломонова, П. Спесивцева, М.А. Федоровой, Н.А. Чахрова, И.И. Шишкина, В.Ф. Штейн и других российских и западноевропейских художников XVII - первой половины XX в.
Значительная часть вещей, в первую очередь мебель, предметы прикладного искусства, а также наиболее старая часть коллекции живописи были собраны еще отцом Н.А. Морозова, отставным офицером П.А. Щепочкиным, владевшим усадьбой Борок Мологского уезда Ярославской губернии (из-за того, что родители не были венчаны, Н.А. Морозов получил отчество по своему крестному, а фамилию - матери). Некоторые картины перешли к Н.А. Морозову непосредственно от самих художников в качестве презентов по разным поводам. Впоследствии консультант президиума Академии наук Н.П. Пахомов, в свое время участвовавший в составлении описи имущества К.А. и Н.А. Морозовых в их квартире на Большой Калужской улице, составил экспозиционный план размещения картин и мебели в основных помещениях санатория: малой гостиной, бильярдной и вестибюле. Произведения искусства из Борок, попав в привычную для них временную и стилевую среду, создают иллюзию подлинной исторической обстановки господского дома. Как правило, именно так их и воспринимают те, кому случается побывать в Узком в качестве отдыхающих и просто посетителей. Не вошедшие в экспозицию картины, мебель, предметы быта рассредоточены по отдельным помещениям. Некоторые размещены в служебных комнатах и номерах отдыхающих, что, конечно, затрудняет знакомство с этой частью собрания.
За время существования экспозиции в ней произошли определенные изменения. Некоторые вещи поменяли свои места, так как сотрудники санатория по собственному разумению внесли коррективы в работу специалиста высочайшего класса, каким был Н.П. Пахомов, кое-что было списано, что-то пропало. Поскольку художественное собрание Узкого не имеет какого-либо особого статуса, закреплявшего бы его неделимость, бичом этого историко-культурного комплекса стала передача ценностей различным организациям. Хрустальная с бронзой люстра на шесть свечей (конца XVIII - начала XIX в.) и портрет Н.А. Морозова, выполненный учеником И.Е. Репина Н.А. Махровым (1906), оказались в президиуме Академии наук (портрет был впоследствии оттуда похищен); рояль фирмы "Ратке", каминное зеркало, платяной шкаф красного дерева, китайская ширма с вышивкой, чайный столик, небольшой старинный комод, находившийся рядом со своим владельцем во время его последнего заключения в 1912-1913 гг. в Двинской крепости за публикацию сборника стихов "Звездные песни" (1910), а также некоторые картины, в том числе портреты Деда и бабки Н.А. Морозова - А.П. и В.Е. Щепочкиных были переданы Дому-музею Н.А. Морозова в Борке, ныне находящемуся в ведении Института биологии внутренних вод РАН; буфет, подаренный Узкому дочерью Ф.И. Шаляпина, был передан Центральному музею музыкальной культуры им. М.И. Глинки и ныне украшает экспозицию Дома-музея Ф.И. Шаляпина.
Памятники архитектуры
Главный въезд в Узкое находится на участке Профсоюзной улицы между станциями метро "Коньково" и "Теплый Стан". Его открывает изящная ампирная арка первой трети XIX в. Это и есть знаменитые "Небесные" ворота, воспетые Б.Л. Пастернаком:
Ворота с полукруглой аркой.
Холмы, луга, леса, овсы.
В ограде - мрак и холод парка,
И дом невиданной красы.
Название ворот объясняется тем, что рельеф местности за Небесными воротами сильно понижается вплоть до переезда через речку Чертановку. При следовании из Узкого на большей части пути через них было видно только небо. Современная застройка лишила старое название ворот смысла: небо через них уже давно не видно.
От Небесных (западных) ворот до усадьбы можно добраться по превосходной полуторакилометровой лиственничной аллее, с недавнего времени именуемой Санаторной. В ее перспективе виднеются церковные купола. Несмотря на то что аллею восстанавливали (в 1941 г. часть ее была спилена для пристрелки артиллерии), она имеет много выпадов, количество которых за последние годы увеличилось. Изначально аллея была немного длиннее, чем теперь, так как при прокладке Профсоюзной улицы оказалась урезана ее западная часть.
За переездом через Чертановку дорога поднимается вверх, поворачивает налево и, минуя дамбу между террасными прудами, выходит к самому оригинальному памятнику Узкого - церкви Казанской иконы Божьей Матери, сооруженной на средства Т.Н. Стрешнева к 1697 г. Выполненная в формах "нарышкинского" барокко, характерного для столичной архитектуры конца XVII - начала XVIII в., четырехлепест-ковая в плане, подобно "нарышкинским" ярусным церквям, она обладает совершенно иным объемным построением: боковые части не понижены по отношению к центральной, а почти равновысотны ей. Такие пятибашенные храмы были обычны в архитектуре Украины. В Москве же композиция церкви в Узком имеет единственную аналогию - Большой собор Донского монастыря. Любопытно, что одинаковые башнеобразные объемы здания декорированы по-разному и в отличие от большинства других "вотчинных храмов" колокольня устроена не в центральной главе, а в юго-западной, находящейся над главным входом. Вероятно, церковь в Узком соорудил архитектор, хорошо знавший западноевропейское зодчество, видимо, иностранец (известная по литературе попытка приписать проект церкви О.Д. Старцеву не имеет ни малейшего основания). Иконостасы были обильно декорированы резьбой, подобную которой можно и теперь увидеть в церкви Покрова в Филях. Как и там, в Узком была устроена специальная ложа для владельца усадьбы и членов его семьи. Ныне на этом месте простая балюстрада.
Первоначальное внутренне убранство интерьеров церкви не сохранилось, так как на одном из заседаний в строительном секторе КСУ в 1930 г. было принято решение использовать ее как водонапорную башню, что давало возможность обеспечить все санаторные номера водой; позднее в здании была мастерская. В начале 1950-х гг. Фундаментальная библиотека по общественным наукам АН СССР (ныне Институт научной информации по общественным наукам РАН) перевезла в церковь часть своих фондов. В основном это были издания, "не пользующиеся спросом": отечественные и зарубежные газеты и журналы; книги из библиотеки князей Воронцовых в Алупке; дубликаты (так называемые седьмые экземпляры), книги на иностранных языках, в том числе вывезенные из Германии из библиотеки Кенигсбергского университета в бывшей Восточной Пруссии (ныне Калининградская область) и "Готской библиотеки" (официально она считается переданной ГДР в 1956 г., но тогда про ее часть, находившуюся в Узком, просто забыли). Так как вся эта литература начала плесневеть, то наиболее попорченные сыростью экземпляры периодически уничтожали.
Ныне существующие шлемовидные купола здание получило только в 1979 г. Они выполнены по проекту архитектора С.С. Кравченко, опиравшегося исключительно на аналоги. Ранее церковные купола были другими - менее широкими и более вытянутыми вверх. Несомненно, они не могли быть одновременны церкви и появились позднее, в 1799 г., хотя более соответствовали общему духу ее башнеобразных объемов. Кроме того, при таком подходе к реставрации был внесен диссонанс и в ансамбль усадьбы: церковь с таким куполами, даже если гипотетически предположить их достоверность) никогда не существовала параллельно с нынешним господским домом. В итоге общий вид мемориального ансамбля, связанного с именем В.С. Соловьева, оказался искажен. С 1992 г. церковь в Узком является действующей, но и это не спасло ее от очередных антихудожественных подновлений: ограды, навеса над входом и т.п.
Рядом с храмом сохранилось небольшое кладбище. Однако каких-либо примечательных могил на нем никогда не было. Едва ли не единственным заслуживающим внимания надгробием является памятник на могиле лейтенанта Д.Я. Черныха, погибшего в 1942г.
Восточнее церкви находится проходная, встроенная в ограду санатория. Миновав ее, повернем направо к бывшему господскому дому, ныне главному корпусу санатория Российской академии наук "Узкое". Выражение Б.Л. Пастернака "дом невиданной красы" в его адрес можно назвать более чем смелым. Нужно думать, что поэт имел в виду не столько архитектурные достоинства здания, сколько его художественное собрание.
Господский дом имеет в основе здание 1780-х гг. Однако архитектор С.К. Родионов, реконструировавший здание между 1883 и 1890 гг., придал ему ряд эклектичных черт. Тогда со стороны главного западного фасада дом оказался увеличен пристройкой двух симметричных объемов: за счет одного из них было расширено помещение столовой, в которой появился зимний сад; в другом был устроен новый вход в здание, соответственно ближайшая комната превратилась в вестибюль. Между 1890 и 1895 гг., видимо, тем же С. К. Родионовым старая белокаменная лестница, спускавшаяся от портика в парк, была заменена двумя большими боковыми лестницами-пандусами.
Представляется, что анфиладная планировка парадных помещений первого этажа уцелела с голицынского времени. На месте нынешней большой гостиной (или залы), возникшей в результате деятельности С.К. Родионова, находились два помещения, по описи 1846 г. называвшиеся "гостиная в сад" и "гостиная к прудам". На прежнем месте до сих пор находится столовая. Современная бильярдная уже тогда была кабинетом владельца усадьбы В.П. Толстого, рядом с ней располагались спальня, уборная графини и девичья (современные малая гостиная, библиотека и вестибюль). Планировка второго этажа в основном повторяла первый. Там также имелись "гостиная в сад" и "гостиная к прудам", кабинет графа, гардеробная графини и две находившиеся рядом с ними комнаты без определенного назначения. В начале 1930-х гг. помещения второго этажа были частично перепланированы, а фронтон портика лишился герба Трубецких. Из-за того что в середине XX в. перед главным фасадом господского дома посадили лиственницы и ели, сильно разросшиеся за последние десятилетия, существовавшие ранее многочисленные видовые точки на здание оказались перекрыты. Открытый партер перед ним сильно зарос, и фантастикой кажутся воспоминания детского врача Н.А. Власовой о том, как в конце 1920-х гг. отдыхающие в санатории "Узкое" с высокой горки, устроенной у подножья портика, на санях переезжали через один из террасных прудов.
Помимо описанных выше коллекций уникальна часть подлинной обстановки, уцелевшей в доме с дореволюционных времен: несколько картин, одна из них работы немецкого мастера А.Х. Риделя "Девушка у ручья (Купальщица)" (1868); мебель начала XX в., находящаяся в большой гостиной, - гарнитур из кресел и диванов в стиле модерн; украшением вестибюля с дореволюционных времен является огромное, почти во всю высоту стены, раздвижное зеркало в рамах из красного дерева - трельяж, ныне состоящее лишь из двух частей; кроме того, сохранилось около тысячи томов из усадебной библиотеки, в основном романы и классика, многое на французском языке. Они в сочетании с "родными" стенами, в первую очередь, интересны как осколки безвозвратно ушедшего усадебного быта, характерного для таких богатых и больших имений, каким и было в свое время Узкое. Около главного входа в здание сохранились огороженная цепями площадка для верховой езды и два фонаря, а со стороны восточного фасада - площадка для игры в лаун-теннис-бадминтон.
Южный флигель, долгое время бывший единственным, всегда использовался как кухонный и сохранил свое назначение. Первый этаж его, по-видимому, одновременен господскому дому и, значит, может быть датирован 1780-ми гг. Более поздний второй этаж сооружен либо между 1836 и 1839 гг. параллельно с реконструкцией северного флигеля, который в документах того времени фигурирует под названиями "маленький дом" или "флигель к церкви", либо между 1883 и 1895 гг. Изначально он имел мощные контрфорсы, являвшиеся скорее не конструктивным, а декоративным элементом, поскольку их исчезновение при одной из реконструкций прошло достаточно безболезненно. Внешнюю отделку, имитирующую формы господского дома, здание получило на рубеже 1880-1890-х гг.
В северном флигеле находились помещения для приема гостей и личные апартаменты П.А. Толстого (на первом этаже) и В.П. Толстого (на втором этаже). Рядом с их кабинетами располагались гостиные, спальни, уборные графинь и девичьи. На первом этаже рядом с гостиной находилась буфетная и две комнаты без названия. Дублируемость помещений в северном флигеле и господском доме свидетельствует о том, что Узкое уже достаточно давно было рассчитано на обе семьи Толстых. Между 1890 и 1895 гг. северный флигель был реконструирован С.К. Родионовым и приобрел вид, близкий к современному.
Переходы, соединяющие флигели с господским домом, были построены им же к 1890 г. В начале 1930-х гг. они были надстроены вторыми этажами большие квадратные окна которых диссонируют с архитектурой господского дома и флигелей. Нужно отметить, что переходы (или "коридоры") на этих местах находились и ранее. При ремонтных работах в усадьбе их периодически перестраивали. Так, в 1846 г. архитектор В.В. Александров отметил, что для их покрытия нужно прислать железо из Москвы.
На топографической карте Московской губернии, составленной по обмерам 1852-1853 гг., переходы не показаны, так как, видимо, в то время не существовали. При косметической реставрации основных усадебных построек в 1979-1983 гг., проведенной Всесоюзным реставрационным комбинатом, к переходу между господским домом и северным флигелем с востока была пристроена шахта лифта, поскольку многие отдыхающие в санатории "Узкое" имели такой почтенный возраст, что им нелегко было подняться даже на второй этаж.
Напротив южного флигеля сохранилось одновременное ему небольшое здание ледника, верх которого впоследствии был перестроен. Северо-восточнее его поставлен деревянный двухэтажный корпус, сооруженный в начале 1930-х гг. В Узком его называют Кошкин дом, из-за того что обитатели этого здания одно время активно привечали местных кошек. Ныне это здание используется как административный корпус санатория. От Кошкиного дома можно пройти к Круглому (или Питьевому) пруду. Эти названия говорят сами за себя: небольшой пруд действительно круглой формы, изначально одно время из него брали воду для питья. Видимо этот пруд имел и противопожарные функции, о чем говорит его достаточно близкое размещение по отношению к основным постройкам Узкого. Сооружение прудов именно с такой целью характерно для многих усадеб. У Круглого пруда находилось небольшое одноэтажное здание, имеющее декор, аналогичный кузнице и конному двору, и, значит, относившееся ко времени Голицыных, ориентировочно к 1780-м гг. Оно было снесено в 1991 г.
Южнее Круглого пруда и юго-восточнее господского дома расположен комплекс Больших оранжерей. Первоначально они состояли из трех частей: длинных маловыразительных крыльев, в которых и выращивались растения (ныне частично сохранилось лишь восточное крыло), и соединявшей их центральной части с трехпролетным портиком и небольшими помещениями наподобие кордегардии слева и справа от него. Уцелел лишь северный фасад и то не по всей своей протяженности, что мешает точной атрибуции здания. Удалось установить, что южный (несохранившийся) фасад имел могучие контрфорсы с волютами над ними. Видимо, по этой причине в 1923 г. на одном из заседаний Комиссии "Старая Москва" эти элементы декора названы "елизаветинскими", то есть сооруженными в период царствования императрицы Елизаветы Петровны. Однако такая датировка все же маловероятна, поскольку на первом известном плане Узкого, составленном землемером капитаном В. Назимовым в 1767 г., оранжереи на этом месте не показаны. Скорее, можно говорить об архаике их архитектурных форм, что достаточно часто встречается в загородных усадьбах. В официальном списке памятников архитектуры Москвы, состоящих на государственной охране, создание оранжерей в Узком отнесено к рубежу ХУШ-Х1Х вв. Со своей стороны, отметим, что центральная часть оранжереи стилистически близка к павильону Нерастан-кино, сооруженному в Царицынском парке в 1803-1804 гг. по проекту уже знакомого нам по Кузьминкам и Люблину И.В. Еготова; как раз в 1803 г. он обследовал развалины дворца Екатерины II в селе Конькове, граничившем с Узким с севера. Нельзя исключить и того, что изначально оранжереи могли быть сооружены в 1780-х гг. в ходе общей реконструкции усадьбы, предпринятой А.Б. Голицыным.
От оранжереи мимо руин парника, сооруженного во второй половине 1940-х гг., дорожка ведет к полуразрушенным пилонам южных ворот. Четкой датировки это строение также не имеет из-за отсутствия соответствующих архивных документов и четко выраженных стилистических форм. Возможно, южные ворота следует отнести ко времени Трубецких, проявлявших активное внимание к этой части усадьбы. При них слева и справа от ворот находились не существующие ныне Розановая (где выращивали розы) и Персиковая оранжереи. Неподалеку от них располагалось здание, в котором на рубеже Х1Х-ХХ вв. каждое лето жили сезонные наемные работницы.
От ворот можно повернуть направо и пойти через парк по дорожке, ведущей к террасным прудам, устроенным на безымянном притоке речки Чертановки. Старая планировка парка прослеживается достаточно хорошо, но в целом парк сильно зарос и запущен. К 1985 г. в нем оставалось не более пятой части насаждений, существовавших на момент Октябрьской переворота. Сейчас их, разумеется, еще меньше.
Три пруда, оказавшиеся на территории санатория, ограничивают территорию парка с запада. Еще один пруд находится за санаторной оградой (мы видели его по дороге в усадьбу). Эти пруды, до сих пор поражающие своей грандиозностью, показаны на плане В. Назимова 1767 г. Еще несколько десятилетий назад на них находились причалы и купальни, которыми пользовались отдыхающие. Дамба между вторым и третьим прудами отмечена липовой аллеей, той самой, которая и дала название цитируемому выше стихотворению Б.Л. Пастернака. Вот еще несколько строк из него:
Там липы в несколько обхватов
Справляют в сумраке аллей,
Вершины друг за друга спрятав,
Свой двухсотлетний юбилей.
Расположенная за прудами территория Узкого, куда и ведет липовая аллея, носит название Марьина роща по имени одной из владелиц этой усадьбы - М.А. Толстой. Она была спланирована достаточно поздно, на рубеже XIX и XX вв. Тогда по инициативе А.В. Трубецкой там был проложен ряд новых дорожек с лавочками, а на берегу одного из прудов поставлена Марьева избушка, выполнявшая функции паркового павильона (не сохранилась). В настоящее время Марьина роща фактически слилась с лиственным лесом.
Чтобы вернуться к выходу с территории санатория, нужно опять подойти к господскому дому и проходной. Оказавшись за пределами санатория, пойдем к Северным воротам по аллее, расположенной на одной линии с господским домом. Она недавно стала называться Тютчевской, в честь поэта Ф.И. Тютчева, что, в свою очередь, вызывает недоуменные вопросы: когда Ф.И. Тютчев приезжал в Узкое и почему об этом не пишут. В действительности в Узком Ф.И. Тютчев никогда не бывал: в опубликованной в 1999 г. "Летописи жизни и творчества Ф.И. Тютчева" ни разу не отмечен его приезд в эту усадьбу. Конечно, авторы топонима "Тютчевская аллея" стремились всего лишь как-то отметить имя поэта, причем по возможности ближе к месту, где прошли его юношеские годы: Ф.И. Тютчев нередко проводил летние месяцы в подмосковном имении своего отца Троицком (ныне рядом с поселком Мосрентген Ленинского района Московской области), а относившаяся к нему же деревня Верхние Теплые Станы (ныне ее территория в черте Москвы) граничила с Узким.
У Тютчевской аллеи застроена только правая (восточная) сторона. Первое здание по ней - корпус служб (длинная монотонная постройка, не отличающаяся особым изяществом), представляет интерес в бытовом плане как один из элементов ансамбля богатой барской усадьбы. Считается, что оно было сооружено в конце XVIII в. при одном из Голицыных. В настоящее время это здание передано Патриархии и окружено современной оградой, преградившей подступы к нему со всех сторон.
Следующая постройка за службами - дом управляющего - небольшое деревянное здание, не сохранившее стилевых черт, кроме оконных проемов, характерных для позднего классицизма, а возможно, никогда их не имевшее. Очевидно, дом управляющего был сооружен в 1830-1840-х гг. Возможно, именно к нему относятся известные по документам сведения о строительстве в Узком с 8 по 30 мая 1839 г. некой жилой деревянной постройки. По свидетельству Г.Н. Сперанского, при Трубецких в доме управляющего жили их служащие, в том числе столяр (со своей мастерской). В советское время здесь жили директора санатория "Узкое". Сейчас это здание принадлежит санаторию.
Аллея заканчивается у северных ворот, аналогичных Небесным, но гораздо лучше сохранившихся. Справа от ворот находится небольшая кирпичная кузница, выстроенная, очевидно, в 1780-х гг. при А.Б. Голицыне в ходе реконструкции усадьбы. В экспликации к плану Узкого, составленному архитектором А.П. Седовым в 1949 г., кузница названа полуразрушенным строением, предназначавшимся к сносу, что, однако, не помешало ей сохраниться и даже быть использованной под гараж. В 1994 г. к кузнице с юга была сделана пристройка, имитирующая ее утраченную часть.
Западнее северных ворот поставлен интересный двухэтажный деревянный дом, сооруженный в конце 1920-х гг. для сотрудников санатория "Узкое". Через дорогу расположены двухэтажные дома, построенные в конце 1940-1950-х гг. для сотрудников Института химической физики АН СССР и одновременный кузнице огромный конный двор, являющийся после церкви самой интересной постройкой Узкого. Конный двор выстроен в виде каре. Центр его западного фасада, давно лишенного барочных фронтонов и одного из контрфорсов, отмечен проездной башней. Во внутреннюю часть конного двора выходит замечательная аркада на столбах, заставляющая вспомнить о многочисленных торговых рядах екатерининской эпохи, еще доживающих свой век в провинциальных городках (в настоящее время она заложена кирпичом). На протяжении своей истории комплекс неоднократно ремонтировался. Один из ремонтов относится к 1846 г. Тогда В.В. Александров, занимавшийся строительными работами в Узком, сразу же по приезде "рассудил" использовать старое кровельное железо с господского дома и флигелей для покрытия конного двора. При Трубецких конный двор стал использоваться как коровник. В советское время в нем находились гараж и магазин.
Вместе с кузницей конный двор фланкировал начало улицы деревни Узкое, ликвидированной в середине 1980-х гг. значительно позже соседних населенных пунктов. Деревня хорошо дополняла общий ансамбль усадьбы и должна была бы входить в ее охранную зону как один из подлежащих сохранению элементов. Снос ее был бессмысленным - за исключением небольшой части, попадавшей на трассу прокладываемого примерно в то же время Севастопольского проспекта. Эта территория не подлежит застройке из-за близкого соседства с усадьбой. Теперь вместо деревни - пустырь с остатками фруктовых садиков и руинами кирпичного здания бани, построенного в 1930-х гг. и сгоревшего в середине 1990-х. Бывший деревенский центр отмечает невысокий обелиск - памятник жителям Узкого, погибшим в 1941 -1945 гг.
Список литературы
Коробко М.Ю. Москва Владимира Соловьева. - М., 2001. - (Природное и культурное наследие Москвы).
Коробко М.Ю. Подмосковная Узкое: Имение и его владельцы. Художественное собрание усадьбы // Наше наследие. - 1994. - № 29-30.
Коробко М.Ю. Последние дни Владимира Соловьева // Наше наследие. - 1994. - № 32. Коробко М.Ю. Узкое//Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. - [3-е изд., испр.].- М.; СПб., 1997. Коробко М.Ю. Усадьба Узкое: владельцы и владения // История (Издательский дом "Первое сентября"). - 2004. - № 2-3.
Коробко М.Ю. Усадьба Узкое: Историко-культурный комплекс ХУП-ХХ веков. - М., 1996. - (Природное и культурное наследие Москвы).