Собаки Древнего Египта
Эту породу собак называют борзыми, от древнего слова «борзо» − скоро, быстро; немцы назвали ее Wind-hund, − что дословно значит «ветер-собака». Борзым давали названия «собака-буря», «собака-выстрел». Такие названия были даны недаром: никакая другая порода собак не может сравниться в скорости с ними. Да что там собаки − среди всех зверей только один лишь гепард может преследовать добычу с такой же стремительностью, как борзая. А ведь гепард − самый быстрый зверь в мире!
Но недаром, видно, описывая внешний вид гепарда, исследователи часто сравнивают его с длинноногой собакой. Весь вид борзой говорит о ее незаурядных скоростных качествах. Заостренная вытянутая морда, худощавое, грациозное легкое туловище, тонкие длинные ноги − все будто специально выработано для быстрого бега. Даже длинный хвост служит как руль и у борзой называется «правило». Кроме того, в груди у борзой находятся объемистые легкие, обильно поставляющие в кровь кислород, необходимый при таком беге, а сердце способно выдержать длительное время темп бешеной скачки.
Бесконечной равниной раскинулась пустыня. Редкие кустики высохшей травы торчат здесь и там. Кругом желто-коричневые пески. На горизонте струящийся жаркий воздух поднимается вверх к белесо-синему небу.
Стадо антилоп время от времени нагибающих голову, в поисках корма, бредет вдалеке. Всю ночь по запаху, по их следам бежала длинноногая дикая собака. Но днем чутье почти бесполезно. До горизонта просматривается все пространство. Теперь самое главное − глаза: кто первым увидит недруга. Если антилопы заметят хищника, то тут же умчатся от него, да и их не так-то просто заметить. Окраска маскирует газелей, и на расстоянии двухсот шагов они становятся неразличимы. Но зрение собаки необычайно острое. Изумительный слух позволяет ей улавливать малейшие шорохи, высокий рост − хорошая помощь ля того, чтобы на равнине увидеть антилоп издали.
Теперь надо подкрасться к ним как можно ближе незамеченным. И здесь свое дело делает гладкая, желто-коричневая шерсть собаки, сливающаяся с цветом пустыни.
Вот все ближе и ближе подкрадывается собака, но чуткие антилопы заметили опасность и стремглав срываются с места! У собаки сейчас вся надежда на быстрые ноги, только от них зависит добыча. Со скоростью ветра, как безумные мчатся газели, спасая свою жизнь. А преследователь − ему надо бежать быстрее антилопы, чтобы догнать ее и схватить!
Трудно описать эту скачку: она больше похожа на полет. Вот в пружинном прыжке оторвалась газель от земли и как бы парит в воздухе до следующего прыжка. А собака в огромных частых скачках, всеми четырьмя лапами отрывается от земли и на секунду зависает в полете в воздухе. Еще немного − и сбитая газель в зубах у хищника.
Достаточно хорошо приспособленный к жизни в пустыне и степи предок борзой много тысяч лет назад привлек к себе внимание человека. Наблюдая за охотой длинноногой собаки, а то и пользуясь остатками этой охоты, люди поняли, какие неоценимые выгоды дает приручение столь замечательного зверя.
Самые древние рисунки борзых, обнаруженные в 1963 г. в пещере Белт в Иране, сделаны в 9500 г. до н.э. На памятниках Древнего Египта, относящихся к IV тыс. до н.э. (это даже раньше правления фараонов первой династии), есть изображения собак, в которых легко узнаются борзые: длинноногие, худощавые и мускулистые, с большими стоячими ушами, острой мордой и круто согнутым в кольцо хвостом. Изображения всех других пород появились по времени гораздо позже.
Судя по росписям на саркофагах, рисункам охотничьих сцен, сделанным на папирусах и высеченным на скалах, борзые были неизменными спутниками знати и самих фараонов. Более того, при раскопках на кладбище недалеко от пирамиды Хеопса в городе Гизе нашли надпись о погребении собаки по кличке Абутью. По повелению владыки Верхнего и Нижнего Египта эту собаку погребли так, как погребали египетских вельмож.
Древнеегипетской борзой дали название «тезем» или «фараонова собака». Люди отбирали из борзых прежде всего таких собак, которые лучше других охотились днем, полагаясь на великолепное зрение.
Ранее считалось, что эта древняя порода, дав начало другим породам борзых, сама давно исчезла. Однако в 1970 году фараоновых собак обнаружили на острове Мальта в Средиземном море. Это оказалась крупная, сильная собака среднего роста (56−63 см), азартная и быстрая.
На остров фараонова собака попала за тысячу лет до нашей эры, во время основания африканских колоний финикийцами. Этот народ, живший на восточном побережье Средиземного моря (береговая полоса современных Ливана и Сирии), еще во II тыс. до н.э., с развитием морской торговли основал целый ряд колоний на многих островах Средиземного моря. Финикийцы широко торговали с Египтом. Они-то и завезли фараонову собаку на Мальту. Нашли собак этой породы и на острове Гоцо. А на острове Ивису обнаружили собаку, близкую фараоновой которую назвали ивисской собакой. На средиземноморских островах использовали для охоты на кроликов.
К африканскому типу борзых принадлежит и еще одна оригинальная по своим размерам борзая. Среди разных пород собак известны карлики. Они отличаются тем, что все пропорции тела у них такие же, как и у нормального пса, но размеры уменьшенные. Такой уменьшенной копией борзой стала порода собаки, получившая в России название «левретка».
Эту породу разводили еще при дворе египетских фараонов. Мумии собак находят при раскопках многих гробниц в Северной Африке. Известно, что последняя царица Египта Клеопатра в I в. до н.э. привезла в дар римскому императору Цезарю несколько собачек этой породы. Порода стала очень популярна в Древнем Риме. Изображения левреток встречаются в настенной живописи тех времен.
В Европу этих маленьких борзых завезли еще финикийцы. Но широко распространились левретки по странам континента лишь в XVIII в. В те времена они использовались как комнатные собачки королей и придворной знати.
Нежные, изящные, очень впечатлительные, ростом 32−38 см, они кажутся живыми игрушками. Тем не менее в Испании и в Скандинавских странах их применяли как охотничьих борзых для охоты на кроликов и зайцев.
Эта порода собак благополучно дожила до наших дней. Сейчас ее принято считать итальянской и она известна как декоративная, идеально подходящая для содержания в городской квартире.
Борзые арабов
Родиной другой группы борзых считают Ближний Восток. Связано ли ее происхождение с африканскими борзыми или это самостоятельная ветвь? Действительно ли сформировался иной тип борзой на Ближнем Востоке или в Северной Африке или явился туда из других мест (возможно из Индии), − точно не известно.
Можно только сказать, что за тысячи лет до нашей эры борзая попала к предкам современных арабов и распространилась на запад по побережью Северной Африки и на восток на Аравийский полуостров. Племена, населявшие эти территории, вели кочевой образ жизни. Они с древних времен были всадниками и по достоинству оценивали резвость и охотничьи качества борзой. Для этих кочевых народов борзая стала единственной охотничьей собакой. В степи или в пустыне ни заяц, ни антилопа, ни наземные птицы дрофа или цесарка не могли уйти от борзой.
Хорошая борзая могла своей охотой содержать всю семью кочевника. А если спускали борзых, принадлежавших всей деревне, то богатая добыча была обеспечена. Как сторож борзая могла отогнать в ночное время леопардов, гиен, шакалов гепардов. По свидетельству очевидцев, она немедля вступала в борьбу с любым хищником и только перед львом с воем отступала. Лошадь и борзая считались для араба самым драгоценным имуществом. В случае смерти борзой весь дом араба приходил в уныние. Женщины и дети оплакивали ее как друга.
Требование к собакам − не отставать от быстрого арабского скакуна хозяина, совершенствование охотничьих качеств привели к тому, что арабами были выведены породы борзых, хотя и похожих на фараоновых собак, но несколько отличающихся от них грацией, сочетанием высокой скорости и стремительности, возможностью гнать газель по глубокому песку и по скалистому склону.
В Северной Африке в Марокко вывели арабскую борзую слюги (слугги). Собака очень высоко ценилась и была любимицей марокканской знати. От слюги ведут свое происхождение несколько пород борзых: горская и крымская (существовавшие до XIX в.) и, возможно, индийская борзая рампур. Рампур − высокая, сильная собака, с ней охотятся на оленей, кабанов, крупных хищников.
На Аравийском полуострове в древности вывели еще одну породу борзых − салюки (газелья собака) с лохматыми ушами. Считают, что эта порода получила свое название от города Салюк на юге Аравийского полуострова, но может быть что происхождение этого названия совсем другое. У арабов-кочевников салуками называли людей, не имевших скота, основным источник существования которых была охот на зверей. Отсюда, скорее всего, название собак, с которыми они охотились. Салюки до сих пор используются для охоты на газелей.
Вдоль западного побережья Аравии проходила караванная дорога из Египта и Восточной Африки в Сирию, Иран и Ирак. С караванами распространялась все дальше на восток длинноногая гладкошерстная борзая.
У древних племен Ирана борзая считалась священным животным. До 1935 г. Иран назывался Персией. В религиозных сборниках древних персов целая глава посвящена собаке. Осталась легенда о том, как собака вскормила, а пастух воспитал младенца Кира, ставшего впоследствии основателем древнего Персидского государства (558 г. до н.э.).
С расширением Персидского царства, а может быть и раньше, арабские борзые проникают в Среднюю Азию. Но климат плоскогорий Сред, ней Азии оказался слишком суровым для собак с очень короткой шерстью. Поэтому они видоизменились путем естественного и искусственного отбора и скрещивания с местными длинношерстными и длинноухими собаками.
Постепенно сформировался восточный тип борзой: с более длинной псовиной (шерстью) на теле, на хвосте (правиле) и бедрах (гачах), с длинными, висячими, густо одетыми (покрытыми шерстью) ушами. Мусульмане так высоко ценили ее, что и собакой-то не называли, а просто «тазы» − что значит «умное животное». Ей позволялось жить в шатре или юрте, что не разрешалось никакой другой собаке иной породы.
Тазы заслужили такое к себе отношение своей ласковостью, преданностью хозяину, злобностью к зверю, резвостью и элегантной внешностью. Они очень любят лошадей и прогулки с всадником. Поэтому тазы часто используются для конной охоты на антилоп (сайгаков, джейранов), на лисиц, зайцев, изредка на волков.
В свободном поиске бегут борзые, стараясь обнаружить зверя. Но вот охотник, заметив с лошади вдалеке лисицу, зовет свою тазы. Приученная собака с ходу вскакивает на седло к хозяину. Охотник показывает ей зверя, к которому сам он подъехать не может − иначе спугнет. Умница борзая, запомнив направление, где находится добыча, соскакивает на землю и бежит к ней. Зверь не видит собаки, а когда заметит − уже поздно. Но даже если зверь сильный и быстрый, тазы и после длительной гонки возьмет его, да еще ухитрится в конце преследования, когда кажется, что силы зверя и собаки на исходе, сделать резвый бросок и достать жертву.
Кроме охоты с седла тазы − отличный помощник охотника с ловчими орлами-беркутами. Борзая выгоняет затаившегося зверя, а ловит его пущенный с руки охотника беркут. Во время народного праздника в Казахстане охотники устраивают состязания тазы по волку.
Самая мелкая из среднеазиатских тазы − туркменская. Это, по-видимому, наиболее древняя основная форма тазы. Особой ветвью единой породы тазы стала киргизская борзая − тайган. Суровый климат высокогорий Памира сказался на этой собаке. Тайгана называют собакой «в штанах»: псовина особенно развита на бедрах и вокруг голени, покрывает с задней стороны плюсну и лапу, отчего и создается такое впечатление, будто на ногах у собаки штаны из шерсти. В среднеазиатских республиках и до сих пор часто можно встретить охоту с тазы и тайганами.
Богаче всех «одета» афганская борзая. Из группы восточных борзых дальше всех на восток проникла афганская борзая. Высокогорья Афганистана стали тем пределом, дальше которого эти собаки не пошли. В этих местах они обзавелись длинной псовиной по всему телу, чем и стали отличаться от всех других борзых.
Бегать в высокогорьях очень трудно, но и здесь борзая проявила свои великолепные беговые и охотничьи качества. Охота в горах развила у нее умение маневрировать, сохраняя резвость. В погоне за добычей она развивает скорость до 45−50 км/ч! Как правило, эти борзые охотятся в паре. Одна из собак выводит зверя на круг, а другая прыгает на него и берет добычу.
Как прекрасный охотник и элегантная, благородная собака афганская борзая завоевала такую симпатию, что стала для Афганистана национальной гордостью и достоянием страны. О том, как ценили эту породу на родине, говорят древние манускрипты, в которых писали: «Помни, что ты − афганская борзая, и пусть ни один человек не изменит тебя. Ты должна нести свое седло (седло проходит вдоль шеи, спины, шерсть на седле короткая, прилегающая и упругая) с гордостью, ибо оно истинный признак твоей породы. Ты должна нести свой хвост высоко и в виде кольца. Ты должна передвигаться с силой и грацией, ибо ты − древняя борзая. Ты не должна прикрывать свои недостатки обилием шерсти, ибо твои недостатки могут перейти к твоим детям, внукам и правнукам».
В середине XIX в. Англия пыталась распространить свое влияние на Афганистан. Англичане, бывшие в этой стране, приходили в восхищение от красоты афганской борзой. С 1894 г. стали завозить ее в Великобританию. А уже в 1907 г. борзая по кличке Зардин завоевала приз «самой красивой собаки выставки».
Эта экзотическая порода стала пользоваться большой популярностью. Владеть такой собакой было престижно. Только очень богатые люди Европы и Америки могли позволить себе роскошь держать этих собак.
В угоду вкусам публики заводчики стали выводить собак с очень впечатляющими усиленными декоративными признаками породы: с необычайно длинной, струящейся по ветру шерстью и более узкой головой. При этом, правда, терялись охотничьи качества борзой, да и слишком длинная шерсть мешает охоте, набирая колючки и репьи. Все это привело к тому, что к 1985 г. фактически была выведена новая порода спортивно-любительских декоративных собак, получивших название «афган». Она стала одной из самых изысканных, нарядных борзых с богатейшей шелковистой прямой шерстью, покрывающей все туловище, с густыми очесами на конечностях, свисающими почти до земли.
В VII в. н.э. все арабские племена приняли ислам (мусульманскую религию). Эта религия из всех животных признавала «чистым» животным только борзую. С завоеваниями Арабским государством − халифатом Малой Азии, Северной Африки, Иберии (древней Испании) по всем этим территориям распространяются породы борзых.
В XIII в. под давлением монголов племена татар-мусульман (последователей ислама) вторглись в Юго-Восточную Европу. С ними появилась в России и вислоухая борзая. Встретив здесь местную, приспособленную к холодному климату лайку, борзая смешалась с ней и образовала новую, самую позднюю породу борзых − русскую псовую. Эта порода стала одной из самых красивых и своеобразных в мире. В XIII−XV вв. произошло еще одно событие, которое сказалось на распространении борзых. В это время образовалась Османская империя. Турки-османы завоевали Балканский полуостров, подчинили себе Крым, Армению, западную часть Грузии и ряд других территорий в Азии и Северной Африке. Турки очень любили охоту с борзыми. Кроме того, они были мусульмане и почитали эту породу собак. Вместе с турками большие гладкошерстные вислоухие борзые попали на Балканский полуостров, в Крым и на Кавказ.
В Западную Европу борзые попали еще за тысячу лет до нашей эры, через финикийские колонии в Иберии. Войска в этих колониях состояли из наемных иберов и галлов (римское название кельтов, населявших Галлию – территорию современной Франции). Они-то и способствовали распространению короткошерстных, с острыми ушами борзых − этих великолепных больших охотничьих собак − по всем территориям, занятым кельтскими племенами! В III в. до н.э. все эти территории были захвачены римлянами и вошли в Римскую империю. Борзые кельтов пользовались у римлян большой популярностью. О них упоминают многие писатели того времени. Их называли галльскими борзыми.
До наших дней дошли гладкошерстные борзые, очень мало изменившиеся с древних времен, живущие на Британских островах. Эти собаки сохранили лучшие признаки древнейшей породы и высокую скорость бега. Эту английскую борзую назвали грейхаундом.
Грейхаунды в наши дни развиваются по трем направлениям: как охотничьи, выставочные и собаки для скачек. Аристократический вид, подтянутость, крупные размеры − все это привлекает к ним любителей содержать дома породистую красивую собаку и участвовать в выставках, где оцениваются ее внешние качества (экстерьер).
Для этих собак высокие скорости не играют существенной роли. Зато среди охотников они пользуются популярностью за резвость и ловкость. Стройные, мускулистые борзые показывают свои незаурядные скоростные качества на собачьих скачках. Скорость грейхаунда на беговых дорожках достигает 60 км/ч!
Сто шестьдесят лет назад уже были известны собачьи скачки. Они были вызваны потребностью тренировать борзых, так как природа этих собак требует ежедневных пробежек на большие расстояния. Вначале выпускали специально пойманных живых зайцев, за которыми гнались борзые. Но со временем гонки за живым зайцем стали дорогим удовольствием. В 1912 г. в Америке, штат Оклахома, был изобретен «искусственный заяц». Это был набитый мешочек, покрытый заячьей или кроличьей шкуркой. Он прикреплялся к тросу и двигался на роликах. Используя ручной или моторный привод, можно было двигать это чучело с любой скоростью. Да и заменить шкурку, если ее порвут собаки, было легко.
В 1926 г. в Манчестере были проведены соревнования в скачках борзых за «искусственным зайцем». Для того чтобы борзые в азарте не срывались раньше времени за «зайцем», они стартовали из ящиков, крышки которых открывались механически одновременно по стартовому сигналу. Собачьи бега стали пользоваться во всем мире не меньшей популярностью, чем конные скачки. В начале XX века от грейхаунда была выведена порода уиппет (гончая). Собаки этой породы борзых − признанные победители на бегах и выставочном ринге. Это спринтеры, развивающие скорость 56−64 км/ч на дистанциях 400 и 600 м.
Ископаемые кости, найденные свайных постройках прибалтийских стран вместе с орудиями из бронзы и железа, показали, что после каменного века начинают встречаться кости крупной борзовидной собаки резко отличавшейся от лаек − собак первобытных обитателей этих территорий.
История происхождения брудастых борзых восходит к I тыс. до н.э. − времени расцвета древнего государства Ассирии (XV−VII вв. до н.э.). Ассирийские борзые, почти не отличавшиеся от древнеегипетских, смешались с крупными жесткошерстными пастушескими собаками горного типа. У этих пастушеских собак был отличительный признак − длинная псовина на морде, похожая на бороду. Поэтому их назвали брудастыми, то есть бородатыми. Этот признак перешел и к борзым. Короткая жесткая шерсть помогала борзым выдержать новые для них (по сравнению с пустынями) климатические условия. Ведь в Ассирии (территории современного Ирака), хотя зима держалась недолго, но в декабре и январе земля нередко покрывалась снегом, а температура доходила до 14 градусов мороза.
Новая порода собак вместе с расширением Ассирийского государства попала в Малую Азию и прикавказские страны. Возможно, что арийские народы,переселившиеся из прикавказских стран за тысячу лет до нашей эры в Европу и осевшие на берегах Балтийского моря, привели с собой брудастых борзых.
Ровная низменная местность Прибалтики была очень удобна для охоты с быстрыми собаками.
Древняя порода борзых сохранялась здесь очень долго, почти до середины XIX в., у курляндских баронов − потомков ливонских рыцарей. Эти собаки были известны в Европе под названием курляндских борзых. Курляндские псовые были самые злобные, свирепые и угрюмые, крупные и сильные собаки. С ними охотились на волков.
В древности с Балтийского побережья брудастые борзые постепенно распространились на север через Данию на Скандинавский полуостров.
В Скандинавии брудастые борзые стали главной охотничьей собакой норманнов − викингов (так назывались народы, населявшие в VIII−XI вв. н.э. территории современных Швеции и Норвегии). С этими собаками в лесах добывали кабанов и оленей. Огромные борзые вместе с гончими и травильными собаками участвовали в больших охотах, добывая такое количество зверей, что его хватало для засолки, чтобы сделать запас для длительных походов на кораблях.
А потом «рыцари открытого моря» − викинги брали огромных злых псов на свои корабли-дракары и отправлялись в военные походы. Более полтысячи лет держали викинги Европу в страхе.
В древних балладах кельтов упоминается о больших быстрых собаках, сопутствовавших морским разбойникам, грабившим берега Шотландии. Викинги, видимо, использовали борзых как боевых собак. Своим видом и свирепостью они обращали людей в бегство.
Постепенно крупная борзая собака арийцев распространялась по морскому побережью все дальше и дальше на запад в страны, населенные кельтами.
Кельты ценили охоту. Борзая становится у них любимой породой зверовых собак. С борзыми кельты охотились на зубров, кабанов, волков и зайцев. О сильных брудастых борзых рассказывают древние рукописи, в которых говорится о том, что Карл Великий (IX в.), король франков, послал в подарок халифу (государю) Арабского халифата огромных борзых. Показывая халифу возможности этих собак, их натравили на льва. Они догнали и остановили зверя, так что лев мог быть заколот подскакавшими посланцами-франками.
В средние века охота стала любимым развлечением рыцарей и королей. Во Франции расцвет охоты с борзыми был при короле Людовике XIII. Дворянство присвоило себе исключительное право охоты и собственности на дичь. Целыми днями сеньоры на лошадях скакали вслед за собаками, гнавшими зверя. И если зверь уходил в поля, то вся кавалькада устремлялась туда, вытаптывая посевы крестьян. А вечерами в замках проходили буйные пиршества, во время которых жарили целые туши быков, баранов, оленей. Нищие, бесправные крестьяне с ненавистью смотрели на замок. Неудивительно, что ненависть простолюдина к дворянству была перенесена и на собак. Во время Великой французской революции 1789−1794 гг. все борзые были истреблены. Навсегда был положен конец охоте с борзыми во Франции.
Исторически сложилось так, что в Западной Европе лишь в Великобритании борзые всегда были многочисленны, пользовались почетом с древних времен до наших дней.
За 300 лет до нашей эры некоторые кельтские племена переселились на Британские острова в Ирландию и Шотландию и привели с собой брудастых борзых.
В исторических хрониках III в. н.э. сохранился рассказ о том, как пикты (древнейшее население Шотландии) украли самую резвую и сильную борзую короля скоттов (одного из кельтских племен, завоевавших Шотландию) Крантилинта. Из-за этой собаки произошло большое кровопролитие, приведшее к междоусобной войне, кончившейся истреблением пиктов.
В конце древнего периода истории и в начале средних веков брудастые борзые служили исключительно для охоты на кабанов и волков. В средние века от этих собак произошли две самостоятельные породы: ирландская и шотландская борзые.
В Ирландии борзая, под названием ирландский волкодав, стала национальной собакой страны. Так как кабаны на Британских островах были полностью истреблены, то борзых употребляли исключительно для травли волков, откуда и пошло название «волкодав» (или «волчья собака» − вольфхаунд). Это огромная, самая большая из всех известных собак (в холке 81−86 см), очень умная, преданная и в то же время чрезвычайно самостоятельная и независимая собака. Ирландский волкодав пользуется большой популярностью. О нем сложено немало легенд и даже поговорок. Точно описывает характер этой собаки, добрый и спокойный в обычной обстановке, злобный и яростный во время нападения, поговорка ирландцев: «Пока гладишь − мил да хорош, не поладишь − костей не соберешь».
Самая известная легенда об ирландском волкодаве − о собаке по кличке Гелерт. Английский король Иоанн Безземельный в 1210 г. подарил принцу Уэльскому волкодава. Как-то принц уехал на охоту, а своего маленького сына оставил гулять под присмотром верного Гелерта. Вернувшись домой, принц увидел, что у пса окровавлена морда, а малыша нет! Подумав, что волкодав растерзал ребенка, он выхватил меч и зарубил собаку. И только после этого заметил рядом волка, которого загрыз Гелерт, и услышал лепет своего сына. В горьком раскаянии принц приказал воздвигнуть памятник Гелерту, а имя верного пса вошло в историю.
Еще в III в. н.э. ирландские волкодавы стали известны в Древнем Риме. В текстах тех времен описывают брудастых борзых короля Крантилинта, с которыми охотились на волков и оленей. В те времена Ирландию называли Великой Шотландией сохранилось известие, что в 364 г из Британии были посланы Симнаху (римскому императору IV в.) шотландские собаки. Римляне были поражены страшным видом брудастых борзых и ужасались их огромному росту.
Насколько ценной считалась эта порода собак, можно судить по тому, что о ней неоднократно упоминается в перечнях подарков царственным особам. В XVI в. ирландские борзые посылались в Лондон королевскому двору и считались самым ценным подарком. А в 1615 г. они были даже отправлены в дар Великому Моголу в Индию.
В средние века войны привели к уничтожению многих охотничьих зверей в Европе, но зато очень размножились волки. Для их уничтожения ирландский волкодав был самой подходящей собакой. Этих борзых стали вывозить в большом количестве из Англии. Реакцией Британского правительства на это стал акт Кромвеля (1653−1658 гг.): был издан особый закон, воспрещающий вывоз ирландских волкодавов.
Недостаток зверя и сокращение охотничьих угодий привели к тому, что к концу XIX в. ирландские волкодавы почти исчезли и появилась опасность, что порода, этих собак перестанет существовать. Но в 1863 г. один любитель, капитан Грегем, собрав единичные экземпляры собак, оставшихся кое-где в отдельных замках, приливая кровь (то есть скрещивая) шотландских борзых и, по-видимому, датских догов, сумел восстановить эту знаменитую породу.
В настоящее время эти собаки по-прежнему очень ценятся англичанами, но уже не как охотничьи, а как красивые комнатные собаки. Воспитанные в комнатах борзые, как всегда в этом случае, становятся более веселыми, добродушными, послушными, понятливыми и ласковыми к людям.
Шотландская борзая называется «дирхаунд» (что значит «оленья борзая»). Волки и кабаны, на которых охотились с этими собаками, на Британских островах были полностью истреблены в XVII в. (к 1710 г.). Поэтому их стали использовать для травли оленей и диких коз, откуда и пошло название этих борзых.
Дирхаунды часто упоминаются в рыцарских романах Вальтера Скотта. Эти очень грациозные, крупные собаки в средние века целыми днями участвовали в охотах, а вечерами красовались в пиршественных залах замков.
Охота с дирхаундами заключалась в травле самцов-оленей. Охотники становились в засаду на тропе, или же оленя выгоняли на них. Заметив стадо, охотники подходили к нему, прячась за кусты и скалы, а иной раз даже подползали, ^причем и собаки были приучены ползти. Подойдя как можно ближе, борзых пускали на оленя. Дирхаунды молча преследовали животное, пока не настигали его. Среди собак были такие сильные псы, которые могли в одиночку опрокинуть оленя-рогача, хватая его на бегу за горло или за ногу.
С появлением ружей дирхаундов стали использовать все реже. И сейчас в Англии их содержат только энтузиасты-любители.
Русская борзая
«Из всех пород собак самая прекрасная русская псовая борзая! Фигура могучая, поза гордая! При всей своей элегантности собака эта удивительно бесстрашная. Эт
Вряд ли какая другая порода заслужила столько хвалебных слов. В любой стране, где появлялись эти борзые, люди приходили в восхищение от красоты исконно русских собак.
Сложной и трудной оказалась судьба этой породы. Многие события в истории нашей Родины отразились на ней.
Чтобы понять, откуда появились борзые на Руси, придется заглянуть в далекий XIII в. − время татаро-монгольского нашествия. К монголам борзые попали после покорения Персии в XIII в. Это были арабские борзые. Новые хозяева по достоинству оценили охотничьи и скоростные качества этих собак. В степи, где проходила вся жизнь кочевых племен, с такими собаками можно было добывать массу зверей: антилоп, зайцев, лис, волков...
Испокон веку татаро-монгольские племена применяли массовый способ охоты − облаву. В охоте принимало участие целое войско, которое окружало громадное пространство, а зверей травили (то есть преследовали) гепардами и даже дрессированными тиграми. Вместо этих зверей стали использовать борзых. Монгольские орды в своих походах кормились не только захваченной добычей, но и охотой. В те времена диких зверей и птиц водилось стольку что огромное войско вполне мои прокормить себя. Поэтому вместе с монгольскими полчищами шли и охотничьи собаки. Когда татаро-монголы осели, заняв юго-восточную часть России, и приняли магометанство, они возвеличили из всех животных борзых и охоту с ними.
Борзые у татарских ханов считались символом знатности и богатства. И их не смешивали ни в коем случае с собаками других пород, считавшимися нечистыми животными.
Но охотиться в русской лесостепи с ее перелесками, колками, островами (небольшими участками леса среди полей), так же как в степи, было трудно. Зверь прятался в лесу, и облава срывалась. Поэтому постепенно выработался особый, смешанный татарский способ охоты, похожий на то, то, когда одна половина войска гнала зверей на другую половину орды. Роль загонщиков выполняли татарские гончие. Они выгоняли из леса зверей, а на открытых местах их караулили всадники, державшие борзых на длинных ремнях − сворах. Заметив зверя, со своры спускали борзых, и начиналась травля.
У славянских племен борзых в охоте заменяли гораздо более быстрые ловчие птицы − соколы, ястребы, беркуты, бравшие антилоп, зайцев, лис, волков и пернатую дичь. Этот способ охоты часто упоминается в летописях. Русские переняли многие нравы и обычаи у татар, в том числе и псовую охоту с борзыми, а татары, в свою очередь, позаимствовали охоту с ловчими птицами.
В летописях XV в. уже упоминается, что Василий III был страстным псовым охотником. Он любил травлю зайцев и обставлял охоту с большой пышностью: в поля выезжало до трехсот всадников с борзыми. Иван Грозный также любил охоту с собаками и соблюдал те же традиции.
В результате распада Золотой Орды в XV−XVI вв. образовались Казанское и Астраханское ханства, постоянно угрожавшие русским землям. Иван Грозный предпринял поход против Казанского ханства и после взятия Казани (в 1552 г.) большую часть татарских князей и узбеков переселил на ярославские и костромские земли. Вместе с татарами попали туда и борзые.
Татар наделили поместьями и принуждали креститься. Вскоре татарское и русское служилое сословие перероднилось. Вслед за этим татарские борзые и гончие распространились по всему Московскому государству.
Но татарским борзым трудно было выжить в условиях климата северных областей России, да и охотиться с ними в лесах, на небольших открытых пространствах полян и опушек трудно. И вот во второй половине XVI в. начинается выведение новой, русской породы борзых. Русские не блюли чистокровность борзых и скрещивали их с северными собаками (лайками).
Среди лаек встречались разновидности собак, по складу очень напоминающие борзых: узкий череп (когда у собак были прижаты уши, они даже перекрещивались концами), легкое сложение, высокий рост. Такое сложение позволяло применять этих лаек для ловли оленей зимой в тундре по насту или заганивания лосей, откуда и пошло их название «лошаи собаки». Выгода скрещивания таких лаек с татарскими борзыми была налицо: появлялась возможность вывести породу с более высокими скоростными качествами, чем у лаек, и в то же время получить выносливую в северных условиях борзую. Для скрещивания выбирались самые крупные остроухие северные собаки. Вогульские (так раньше назывался народ манси), башкирские, тунгусские (старое название эвенков), зырянские (название народа коми) лайки приняли участие в формировании новой породы. Особенно крупными были зырянские лайки, обитавшие на границе с Костромской и Ярославской областями. Приученные к лесной охоте на лосей, они бросались за зверем на небольшое расстояние, но с максимальной для себя скоростью. Русская борзая взяла от лайки все, что отличает ее от борзых других пород − спину с верхом (наклоном), ребра ниже локотков, форму ушей, прямой постанов задних ног (под себя), пушистый хвост и, главное, длинную псовину с муфтой, свойственной лишь северному типу собак, и мастью (цветом) серой, белой, серо-пегой, которая не встречается у арабских (татарских) борзых.
И еще одно очень важное для охоты качество унаследовала или, вернее сказать, усовершенствовала новая порода борзых от лаек − это бросок − манера подпустить добычу на близкое расстояние и настигнуть зверя одним коротким энергичным усилием (броском). Подбором собак в продолжение многих поколений это качество развилось необычайно, и за удивительный бросок, подобный ружейному выстрелу, эту борзую называли «собака-выстрел».
Так в конце XVI в. на ярославских и костромских землях появилась новая порода борзых. За свою длинную псовину на всем теле русская борзая получила название «псовая борзая».
Позже один из дореволюционных авторов (1874 г.) так писал о появлении новой породы: «Точно так же, как граница римского или германо-романского мира определяется борзыми с острыми, назад откинутыми ушами, а мир ислама вислоухими, так и мир славянский может гордиться своей самобытной породой. Густопсовая принадлежит, очевидно, области лесной: она уступает соперницам в силе, то есть в дальней поскачке, но превосходит их своею почти баснословной прыткостью накоротке; она рослее, гораздо красивее, несравненно сильнее в боевой схватке, злобнее на дикого зверя и в то же время послушнее. Ее отличительный признак − прямое ухо, поднятое кверху, как будто настороже, то есть по пословице: «Держи ухо востро».
Со временем большие стоячие уши стали загибаться назад, прижимаясь к затылку (такое положение ушей называют «в закладе»), и лишь в возбуждении приподнимаются, как говорят, «становятся конем». Но и стоячие уши еще до 50-х годов XIX в. нет-нет да появлялись у некоторых разновидностей русских борзых, как предковый признак. Таких собак называли остроушками.
Но на этом формирование породы не закончилось, это было лишь начало.
С именем такой исторической личности, как Борис Годунов, в нашем рассказе связано следующее событие: в 1600 г. царь послал в дар персидскому шаху Аббасу двух борзых новой русской породы. Вряд ли шаху послали собак, похожих на восточных, значит, к этому времени русские борзые значительно отличались от своих предков.
Начало XVII в. ознаменовалось в истории России как время междуцарствования самозванцев. Кризисной обстановкой для страны воспользовались реакционные круги польско-литовской шляхты, которые хотели захватить часть русских земель и распространить католичество на восток. Своим орудием они избрали авантюриста, выдавшего себя за наследника русского престола Димитрия (убитого в 1591 г. в Угличе), якобы чудом спасшегося. Лжедимитрий с помощью польских магнатов в 1605 г. вступил в Москву и был провозглашен царем. Для нас в этой истории интересно то, что первый самозванец был большим любителем псовой охоты, и вместе с ним и польскими панами в нашу страну попало много польских борзых − хартов. Слово «харт» по-польски обозначает «борзая». Этим словом, несколько видоизмененным, в России и до сих пор называют короткошерстных борзых − даже тех, которые по своему происхождению не имеют никакого отношения к польским борзым.
В XVII в. харты, прилив свою кровь, то есть скрещиваясь с псовой борзой, немного облагородили общий вид, улучшив уши и правило. Правда, в литературе есть и другая версия − что харты (хортые борзые) были лишь впервые выведены в Польше, а произошли от помеси русской псовой с английской борзой. Как бы там ни было, в жилах русской борзой заструилась кровь еще одной породы.
Когда миновали смутные времена и ополчение Минина и Пожарского освободило страну от польских интервентов, на престол России был выбран новый царь − Михаил Федорович Романов (1613 г.). С воцарением дома Романовых начинаете новая страница и в истории борзых. Охота в те годы еще играла большую роль в жизни общества. Осталось свидетельство, что царь в 1619 г отправил в Костромскую губернию охотников и псарей с наказом «брать в тех местах у всяких людей собак борзых, гончих, меделянских и медведей». По-видимому, в тех местах были лучшие псовые борзые. Начинается упорядочение псовой охоты, приведение ее в стройную систему. Был выпущен в 1635 г. рукописный «Регул, принадлежащий до псовой охоты». В нем были описаны выработанная временем терминология, сигналы и правила охоты, охотничья одежда и описание борзых.
Травля с борзыми начинает заменять травлю с ловчими птицами. Соколиная охота остается только лишь развлечением царей. В те времена пошла поговорка: «Соколиная охота − царская, псовая − барская, ружейная − псарская». Последние слова связаны с тем, что русские дворяне считали постыдной охоту с ружьем.
В начале XVIII в., когда земли на юге и юго-востоке страны были розданы дворянам, район псовой охоты расширяется. В это время начинается скрещивание псовых борзых с английскими и брудастыми борзыми. Брудастые борзые − эти огромные, угрюмые, свирепые собаки − появились во времена царствования дочери брата Петра I, Анны Иоанновны (1730−1740). В свое время она была замужем за герцогом Курляндским и привела к власти в нашу страну немцев. Правителем государства при ее царствовании практически стал немец Бирон, невежественный, ненавидящий Россию. Время его правления осталось под названием «бироновщины». Неудивительно, что привозилось все немецкое, а курляндцы получали обширные поместья в Цейтральной России. С ними попали страну в брудастые курляндские борзые. Они удивляли русских охотников своим ростом, силой и злобностью Немцев же, новых помещиков, в свою очередь, поразили быстрота и красота русских псовых.
Результатом этого увлечения явилась новая порода − курляндская псовая. Со временем эта порода утратила усы и бороду, стала злобной, сильной и резвой. Для этих собак была характерна пруткость (то есть быстрота на коротком расстоянии). Но со временем эта порода выродилась и бесследно исчезла.
После дворцового переворота, сместившего временщиков-иноземцев, на престоле оказалась Елизавета Петровна (1741−1761) − дочь Петра I. Она особенно любила псовую охоту. Охота с борзыми становится «царской охотой» и любимым развлечением дворянства. Более того, при обязательной военной службе дворян (сроком 25 лет) считалось, что псовая охота с ее верховой ездой − отличное упражнение для поддержания формы.
Теперь самое время рассказать о том, что же представляет из себя коренная псовая русская борзая. И об изумительно красивой охоте е ней, которая просуществовала сто лет и осталась легендой в отечественной литературе.
Морда у собаки − шипец − длинная, узкая, сухая, как бы точеная. Если посмотреть сбоку, линия слабовыпуклого лба сглаженным переходом перетекает в чуть выгнутую линию профиля морды. В охоте по-зрячему главное для собаки − зрение. Поэтому и глаза у борзой большие, блестящие, навыкате.
Псовина длинная, шелковистая, волнистая, образующая уборы на задних сторонах ног; большой подвес на хвосте и муфта на шее. Хорошо развиты бедра − мускулатура на них выступает буграми.
Для хорошего бега нужны не только сильные ноги, но и великолепно развитые легкие. Поэтому особое внимание обращают на грудную клетку, опускающуюся чуть ниже локотков, и подрыв − резкий переход грудной клетки к животу − подхвату. Подхват придает собаке какое-то особое изящество и эффектный внешний вид. При благородстве и утонченности сложения она тем не менее производит впечатление большой силы. Русская псовая необычайно резва, великолепно ловит зверей. В борьбе с волком отличается отвагой и особой злобой к этому зверю.
Дрессировка молодой борзой называется «высворка» (от слова «свора»). Собаку приучают ходить на своре, а затем и «сосваривают» − берут на одну свору с другой борзой. Свора − это длинный (около 7 м) узкий ремень без швов и узлов. На одном конце − широкая петля. Конный борзятник надевает эту петлю через правое плечо и пропускает под пояс с левой стороны. На ошейниках борзых есть рыскало − удлиненное звено цепи; на нем на стерженьке вертлюг − вертящееся кольцо. В это кольцо и продевается ремень − свора. Надо сказать, и ошейник-то у борзой необычный. На концах ремня находятся железные треугольники, а уже через них проходит рыскало. Натянута свора − ошейник расходится на всю длину рыскала и становится свободным, не мешая собаке в беге. И стерженек у кольца неспроста − вертящееся кольцо не дает закручиваться и запутываться своре. Когда свора пропущена через кольцо, свободный конец ее, на котором сделан прорез, надевается на большой палец левой руки.
Для чего такая сложность? Когда зверь на всем ходу выскакивает из леса или другого укрытия и борзая, заметив его, мгновенно рванется преследовать, то удача охоты зависит от каждой секунды! Некогда снимать ошейник или отстегивать повод − зверь уйдет. Вот тут и скажется вся простая мудрость своры: достаточно лишь разжать большой палец, и ремень слетает, а борзые сами сходят со своры, так как кольца-то на ремне не закреплены. Собаки не теряют ни времени, ни стремительности первого броска. Ведь псовая борзая должна была не просто ловить зверя, а как можно быстрее схватить его, чтобы не пришлось охотнику разыскивать собаку, да и зверь не мог уйти в другой остров, − тогда начинай охоту сначала.
Кроме того, сворой называют тройку борзых, которых водят на одном ремне, пропущенном сквозь кольца ошейников.
В старинной комплектной охоте участвовали стаи гончих и своры борзых. Охотничьей прислугой из крепостных крестьян были доезжачий и выжлятники при гончих. Их задачей было пустить (бросить) стаю собак в остров. А когда гончие выгонят зверя на открытое место, остановить собак, чтобы они не помешали борзым. Кроме того, если зверь побежит в ту сторону, где нет охотников, доезжачий со своими помощниками-выжлятниками заскакивают его, то есть заставляют выйти зверя на охотников.
Несколько борзятников в удобный момент спускали со своры борзых. Молниеносным броском настигали псовые зверя и, вцепившись ему в ухо, горло или загривок, держали добычу зубами до тех пор, пока не подоспеют охотники.
В охотничьей борзой особенно ценится зоркость − умение мгновенно заметить зверя, где бы он ни вскочил, и не потерять его из виду во время скачки в траве и оврагах. Иная собака может преследовать зверя даже в высоком бурьяне, где он скрыт от борзой. По колеблющимся верхушкам травы определяет она, где находится добыча, и продолжает преследование! Про собак с охотничьей страстью, отдающих все силы для поимки зверя, охотники говорят: «эта собака с сердцем».
А чего стоит ловкость на угонках, когда зверь, уже настигнутый борзой, вдруг бросался в сторону, а собака, «промахнувшись», проносилась мимо. Поэтому чем более ловкая борзая, тем быстрее она справляется после угонки на крутых поворотах. Неутомимость собак проявляется в работе по нескольку дней кряду. Такое могла выдержать только очень здоровая и тренированная собака.
Но главным качеством псовых борзых всегда оставалась резвость. Высший момент резвости − бросок: это вспышка энергии, когда зверь становится в пределах досягаемости.
В каких только словах не пытались описать бросок русской борзой: «это быстрый, молниеносный, страшный порыв», «способность метнуться к зверю пулей», «отчаянное усилие». Рассказывали, что нередко были случаи, когда борзая на броске, случайно ударившись о пенек, разбивалась насмерть.
Как правило, сила и неутомимость в погоне за зверем редко сочетаются со способностью к большой резвости накоротке (на близком расстоянии), пруткостью. Обычно, сделав бросок, собаки скоро устают. Сочетание пруткости с огромной силой и неутомимостью всегда вызывало восхищение охотников и определялось как лихость − редчайшее качество борзых.
Особым качеством была врожденная злобность к зверю. Злобность не значит злость. Собака могла быть даже ласковой и добродушной, но нетерпимой к волку. Не то, что в зверя, даже в шкуру его впивается злобная собака. Во время охоты такая борзая так крепко стискивает челюсти, взяв волка, что ее с большим трудом можно оторвать от добычи.
Именитые князья, владельцы огромных псарен в 200−300 борзых, стремились вывести каждый свою собственную породу псовых борзых. Такие разновидности − отродья назывались по фамилии владельца. Блестяще описал Л.Н. Толстой охоту с борзыми в романе «Война и мир». Невозможно привести всю цитату − двенадцать страниц текста романа, поэтому ограничусь только несколькими короткими выдержками, дающими представление о масштабах охоты и ценности собак.
«Всех гончих выведено было пятьдесят четыре собаки, под которыми доезжачими и выжлятниками выехало шесть человек. Борзятников, кроме господ, было восемь человек, за которыми рыскало более сорока борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около ста тридцати собак и двадцати конных охотников...
Ростова особенно поразила своею красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким шипцом (мордой) и навыкате черными глазами, красно-пегая сучка. Он слыхал про резвость илагинских собак.
− Да, это добрая собака, ловит, − сказал Илагин про свою красно-пегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых...
Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная, как и куда, видя только собак и зайца и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матерый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и, наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из-за них вылетла илагинская красно-пегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца, и, думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из-за Ерзы вынеслась широкозадая черно-пегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
− Милушка, матушка! − послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась, русак отсел...
Ругай, красный горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя борзыми, выдвинулся из-за них, наддал со страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его...».
После наполеоновских воин 1812 года в Россию из Европы было завезено немало борзых, типа польских и английских хортых. Смешанные с псовой борзой, они выделились в самостоятельную породу.
Но особенно сильное влияние на породыы русских борзых оказали русско-турецкие войны (1828) и Крымская война (1853−1856). В это время русские офицеры привозили сотнями турецких и крымских вислоухих борзых восточного типа. Большинство офицеров-охотников занималось тогда псовой охотой. Эти борзые как нельзя лучше подходили для охотников степных губерний Саратовской, Воронежской и других, там, где зверя надо было преследовать довольно долго и не всякая псовая борзая справлялась с длительной скачкой.
Особенно понравились привезенные с Кавказа горские борзые, соединявшие в себе силу с пруткостью и «стальными» ногами, привычными к камням, не разбивавшимися ни в какую гололедицу. Скрещивание горской с псовой борзой дало собаку необычайно резвую. Придя в восхищение от столь удачного опыта, многие охотники стали смешивать псовых борзых с восточными.
К 1860 г. большая часть псовых были перемешаны с восточными борзыми и тоже получили название чистопсовых из-за короткой неволнистой псовины. К этому времени полностью исчезли густопсовые борзые.
В 1861 г. произошла отмена крепостного права. Казалось бы, какое отношение к борзым может иметь это историческое событие? Но дело в том, что большинство охотников-дворян, лишившись дармовых рабочих рук, не захотели жить в деревне и заниматься хозяйством на новых основаниях. Началось массовое переселение богатых помещиков за границу и в столицы. А свои псарни богатые охотники-самодуры уничтожали из пустого тщеславия, вешая собак. Лень и барство привели к тому, что осталась от силы десятая часть борзых собак. Комплектные охоты были полностью уничтожены. Все прежние породы борзых смешались.
Борзые уцелели только у самых рьяных, истинных охотников-дворян, и прежде не полагавшихся на псарей. В основном небольшие своры борзых остались лишь у мелкопоместных небогатых землевладельцев, живших в деревнях, которых так и называли − «мелкотравчатые».
Мелкотравчатая охота была без гончих. Один или трое верховых с несколькими сворами борзых охотились на зайцев-русаков, лисиц. Такая охота уже не была привилегией дворян и помещиков. Ею занимались люди любого сословия, державшие борзых.
Первая выставка борзых собак 1874−1875 гг. и возрождение псовой охоты вызвали открытие настоящих заводов борзых для продажи. Усиленный спрос на русских борзых за границей и многочисленные выставки привели к тому, что больше стали обращать внимание на внешность собаки, рост, красоту головы и псовину, нежели на охотничьи качества.
Центр псовой охоты переместился в степные области, заменившись охотой внаездку на зайцев. При этой охоте вспугивали зайца-русака частым хлопаньем кнута-арапника, а потом уж его догоняла борзая. Другой распространенной охотой с борзой стала коллективная охота «в ровняжку». Все охотники, равняясь друг по другу, ехали на лошадях или шли растянутой линией и травили таким образом зайцев и лисиц, а на вспугнутого зверя напускали борзых. Этой охотой занимались только осенью. Но затем стали применять охоту внаездку и зимой на волков, используя для этого сани.
С 1830 г., чтобы поднять охотничьи (полевые) качества псовых борзых, охотники стали организовывать садки (испытания по подсадному зверю), испытывая на злобу по волку, а резвость проверяли по зайцу.
К началу XX в. из бывших когда-то в России нескольких пород псовых борзых лучше всех сохранилась обыкновенная псовая с небольшой подмесью горской борзой.
Перед первой мировой войной русская борзая становится самой модной породой в мире. Но из охотничьей она все больше становится декоративной породой, украшающей салоны аристократии всего мира. Так, в одной из немецких книг было написано, что «русская борзая была выведена исключительно для сопровождения знатных дам на прогулках»!
После 1917 г., в тяжелые годы гражданской войны, много псовых борзых было уничтожено, иные стали бродячими собаками. В городах лишь у немногих любителей этой породы коренная русская псовая борзая.
По-другому отнеслись к этой собаке деревенские охотники. Дело, видимо, в том, что сельское население в России особенно страдало от волков, приносивших огромный вред хозяйству. А псовая охота, как никакая другая, способствовала уничтожению этого хищника. Этой охотой добывали в несколько раз больше волков, чем ружейной. Особенно добычлива была русская псовая, обладавшая несравненной злобой к волку. Поэтому не удивительно, что крестьяне понимали пользу борзых как избавительниц от хищников-волков, тем более что последние, с прекращением псовой охоты, стали быстро размножаться.
Сельскому охотнику также и добыча лисиц давала хороший заработок (особенно в степных областях).
Таким образом, большинство уцелевших борзых попало в руки деревенских охотников − борзятников, и начался новый этап в истории псовой борзой.
Надо заметить, что в это время никто не вел специальную работу с породой. В 20-х годах крестьяне-колхозники старались получить потомство собак с хорошими охотничьими рабочими качествами. Это было главное в отборе. Так постепенно сформировалась современная промысловая борзая.
Началась Великая Отечественная война. Она не обошла стороной борзых. Немецкие захватчики, отступая, вывозили наряду с материальными ценностями и чистопородных собак.
Немало усилий потребовалось после войны для восстановления группы русских борзых. Из этой большой группы в настоящее время в европейской части нашей стран образовались три породы:
− русская псовая борзая;
− хортые − с короткой шерстью, которые произошли от скрещивания русских псовых с английскими горскими и крымскими борзыми;
− южнорусская, или степная борзая, образовавшаяся от слияния восточных пород (казахской тазы горской и крымской) с очень большой примесью русской псовой Ее главный признак − висячие уши а на ушах характерные бурки.
Почти единственным способом современной охоты с борзыми стала охота внаездку верхом или пешая. Борзятники выходят на охоту осенью всухую прохладную погоду, но не в гололедицу, так как в гололедицу, как говорят, «по ножам», собака может искалечить себе лапы. Плохо ей и в подсолнечниковых будыльях (оставшихся торчать стеблях на полях) – о них борзая может убиться при броске.
Русской псовой нипочем мороз и жара не страшна. Все эти условия е мешают охоте. В любом случае такая охота предпочтительней ружейной, потому что пушнина, сдаваемая борзятником, в 85 процентах случаев не имеет дефектов и лучше пушнины, поступающей от ружейных охотников и капканщиков. А самое главное − эта псовая охота не знает подранков и бесполезной гибели зверя. Тут либо борзая взяла зверя, либо он ушел целым и невредимым.
Кроме того, красота скачки за добычей представляет собой ни с чем не сравнимое, непредсказуемое эмоциональное зрелище. Борзые кинулись за зайцем. Вот-вот схватят косого, но он в последний момент кидается в сторону − угонка, еще одна. Но тут вырвавшаяся вперед борзая оказывается чуть впереди зайца, косой бросается назад. Такая угонка у борзятников считается особенно ценной, и они говорят: «борзая поставила русака ушми (не ушами!) назад». От этой угонки он должен влететь в зубы задним борзым. Но что это? Заяц, дав свечку, перелетает через собак и мчится к лесу! Трудно представить себе более захватывающее зрелище.
В наше время русских борзых снимают в кинофильмах, изображают на почтовых марках и открытках, шутя называют «собакой художников».
Много усилий по сохранению породы и ее разведению прилагают петербургские и московские собаководы. Русские борзые записаны во Всероссийской родословной книге охотничьих собак (ВРКОС), а русская псовая борзая имеет стандарт, утвержденный Международной кинологической федерацией.
Будем надеяться, что и в дальнейшем никакие превратности судьбы не дадут исчезнуть русской псовой борзой − гордости и славе русского собаководства.
Скворцова М.В.
15.02.2009