Дуэль Онегина и Ленского - самый трагичные и самый загадочный эпизод романа. Онегин - в лучшем случае «ученый малый, но педант», однако не хладнокровный убийца и бретер. В романе нет указаний на это. Владимир Ленский - наивный поэт и мечтатель, также не производит впечатления завзятого стрелка. Но трагичный финал нелепого события, пережитый героем романа как драма личного порядка, да, пожалуй, искреннее сожаление автора о гибели «юного поэта» заставляют более внимательно рассмотреть шестую главу романа. В связи с этим возникает два вопроса: во-первых, в чём причина столь отравного и порой необъяснимого поведения Евгения Онегина перед дуэлью и во время ее и, во-вторых, Почему герой романа, личность независимая и даже дерзкая, признает навязанное ему Зарецким поведение, теряет волю и становится куклой в руках безликого ритуала дуэли?Дуэль - это поединок, парный бой, происходящий по определенным правилам и имеющий целью снятие позорного пятна, оскорбления и восстановление чести. Строгость выполнения правил достигалась обращением к знатокам и арбитрам в вопросах чести. Эту роль в романе исполняет Зарецкий, в дуэлях классик и педант», и, как видно из романа, ведет дело с большими упущениями. Точнее, он сознательной игнорировал все, что могло устранить кровавый исход. При первом посещении Онегина для передачи вызова он и не подумал обсудить возможность примирения. А это было прямой обязанностью секунданта. Далее, непосредственно перед поединком он . опять ничего не предпринимает, хотя всем, кроме восемнадцатилетнего Ленского, ясно, что никакой кровавой обиды не существует.Вместо этого он «встал без объяснений... Имея дома много дел». Далее было еще как минимум две причины остановки или вообще прекращения дуэли. Во-первых, Онегин опаздывает более чем на час. В этом случае, согласно дуэльному кодексу, противник объявляется появившимся. Во всяком случае, в «Герое нашего времени» Печорин абсолютно точно приходит к месту дуэли, устраняя малейший повод для ее отмены.Во-вторых, в качестве секунданта Онегин приводит своего лакея, француза Гильо, мотивируя тем, что