Шолохов м. а. - Возвращение григория мелехова на хутор

Над романом «Тихий Дон» Шолохов работал с 1928 по 1940 гг. Этот роман написан в жанре эпопеи (впервые после «Войны и мира» Л.Н. Толстого). Действие этого произведения охватывает годы жизни нашей страны, ознаменованные великими событиями всемирно-исторического значения. Первая мировая война, Февральская, а затем Октябрьская революция, гражданская война – вот основные его вехи. «Тихий Дон» - это одновременно история становления великого художника и торжество гуманистической мысли о России и революции. Шолохов не просто ввел множество новых фактов, он убеждал в глубочайшем трагизме революции, раскола народа на враждующие группы. Никакого ликующего праздника угнетенных в кипении революции нет. Это очень кровавый путь обновления, может быть, неизбежный, но противоречивый и страшный для отдельного человека, его семьи, целого рода и всей страны. Нельзя говорить о том, что народ только «очищается» в революциях от рабства и покорности. Он часто и дичает, безумеет, попросту звереет от вседозволенности, ломает нерушимое, становится игрушкой злых сил. Губительный и страшной силой оказалась революция и для главного героя романа – Григория Мелехова. Противоречива и запутанна его судьба. Пытаясь разобраться в происходящем, пытаясь все понять, все вместить, не выпадая из событий, Григорий мечется из стана в стан, сражаясь то на стороне красных, то на сто-роне белых. Этот честный, смелый, трудолюбивый человек всю свою жизнь проводит в чужой и «далекой ему стране» ненависти, смерти. Ожесточаясь, впадая в отчаяние, он с отвращением обнаруживает, как весь его талант, все его силы уходят в опасное мастерство сотворения смерти. Ему некогда быть «дома», в семье, среди любящих его людей. А он стремится к труду на земле, к покою, к детям, но вынужден быть вечно обращенным лицом к войне, «к стихии жестокости». Почему все это происходит? Григорий хочет дознаться до самого главного в событиях. Он буквально одержим жаждой понять те силы, что «вступили в управление жизнью». В финале романа Григорий Мелехов, устав от бесплодных метаний, вконец опустошенный, возвращается домой, на хутор Татарск

ий. Была ранняя весна 1922 года. Когда сходит снег и подсыхает прошлогодняя трава, в степи начинаются «весенние палы» (пожары). Кругом зеленеет трава, пасутся пролетные гуси, вьют гнезда стрепета. А там, где прошлись палы, чернеет мертвая, обуглившаяся земля, «не гнездует на ней птица, стороною обходит ее зверь». Такой же черной, выжженной как степь после пожаров, стала жизнь Григория. Шолохов недаром приводит такое сравнение. Всего лишился Григорий, все отняла у него, все нарушила смерть. Одна надежда у него осталась – дети. Он еще не знает, что его ждет очередная потеря – осенью умерла Полюшка. Осень и зиму Григорий прожил в лесу с дезертирами. Похоронив Аксинью, он трое суток скитался по степи, а потом отправился в Слащевскую дубраву, где, как он слышал, оседло живут дезертиры. Долго бродил он по лесу, но выйти к ка-кому-нибудь жилью не решался. После смерти Аксиньи Григорий утратил «разум и былую смелость». Измученного, отощавшего нашли его дезертиры и привели к себе в землянку. С наступлением холодов с «неожиданном силой» проснулась в нем тоска по родному дому, по детям. Днем Григорий старался отвлечься от этих мыслей работой: вырезал из дерева ложки, миски, фигурки. Но ночи были мучительны, невыносимы. Не было больше сил чего-то ждать, от кого-то скрываться, он не мог больше жить, как загнанный зверь. Григорий возвращается на хутор. Подойдя к дому, он бросил в воду винтовку, наган, патроны. Он не желал больше воевать ни на чьей стороне. Еще издали увидел он Мишатку. Наконец сбылось то немногое, о чем мечтал Григорий бессонными ночами: «Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына…» Все движения героя в сложном пространстве романа – это путь хождения по мукам с открытым всему, «разворошенным» сердцем. Мир дробится, а он ищет цельности, истин, не подавляющих целые группы людей. Он подмечает то, к чему другие равнодушны. Григорий Мелехов вплоть до окончания романа сохраняет высочайшую степень прозрения, интуитивного различия добра и зла. Он куда более последовательный гуманист, нежели застывшие в своей «ясности» представители обоих враждующих лагерей.