Василий Семенович Гроссман изобразил в романе “Жизнь и судьба” Великую Отечественную войну как событие истории, решающее судьбу не только России, но и всего мира. Писатель сумел отразить в этом произведении героизм людей на войне, борьбу с преступлениями фашистов, а также полную правду о происходивших тогда событиях внутри страны: ссылке в сталинские лагеря, арестах и всем связанным с этим. В судьбах основных героев произведения Василий Гроссман запечатлевает неизбежные во время войны страдания, утраты, смерти. Трагические события этой эпохи рождают в человеке внутренние противоречия, нарушают его гармонию с внешним миром. Это видно на примере судеб героев романа “Жизнь и судьба” - Крымова, Штрума, Новикова, Грекова, Евгении Николаевны Шапошниковой. Комиссар Крымов, большевик-ленинец, рыцарски преданный идеям революции, честный и прямой до прямолинейности, убежден, что защищает правое дело, когда пишет доносы на заподозренного им в неблагонадежности Грекова. Мы видим, как в финале этот человек, арестованный, приходит к страшному несогласию с самим собой, со своими вчерашними поступками и взглядами. Он переосмысливает свою жизнь, заново оценивает Грекова, свое отношение к нему. Физик Штрум, наоборот, поначалу готов не отступать от истины. В конце романа он победитель. Но эта победа досталась ему не только трудом и талантом, но и подлым поступком. Он осознает это, поэтому глубоко несчастен даже во время своего научного триумфа. Подписав лживое “разоблачительное” письмо, Штрум становится другим человеком, навсегда меняется его внутренний мир. Внутренний мир Новикова, одного из героев Сталинградской битвы, тоже меняется не в сторону гармонии - возможная гармония подорвана не только личной драмой (отношения с Женей), но и предчувствием сгущающихся над ним туч - близится отстранение от командования корпусом. Евгения Николаевна Шапошникова, приняв из чувства долга решение вернуться к попавшему в беду мужу - арестованному Крымову, - навсегда отказывается от счастья, от любви к Новикову. Поступок Евгении Николаевны, которая только что до конца осознала, что любит Новикова, был неожиданным. Штрум говорит ей: “Женя, милая, вы поступили по совести. Поверьте, это лучшее, что дано человеку. Я не знаю, что принесет вам жизнь, но уверен: сейчас вы поступили по совести. Главная беда наша - мы живем не по совести. Мы говорим не то, что думаем. Чувствуем одно, а делаем другое. Толстой, помните, по поводу смертных казней сказал: “Не могу молчать!” А мы молчали, когда в тридцать седьмом году казнили тысячи невинных людей. И это лучшие молчали! Были ведь и шумно одобрявшие. Мы молчали во время ужасов коллективизации. И я думаю - рано мы говорим о социализме - он не только в тяжелой промышленности. Л