Чехов а. п. - душечка

Удивительно переплетаются в творчестве Антона Павловича Чехова сатира и глубокая человечность. Что может быть смешнее Душечки - душевно ленивой, начисто лишенной самостоятельности мысли и чувства? Писатель рассказывает о ее жизни невозмутимо спокойным тоном, но это еще больше усиливает сатирическую остроту повествования. Тончайшими средствами раскрывает он образ человека, почти механически, как эхо, повторяющего чужое мнение. Мы читаем о первом браке героини: “После свадьбы жили хорошо. Она сидела у него в кассе, смотрела за порядками в саду, записывала расходы...” И как будто вполне серьезно звучит это чеховское “жили хорошо”. Но “счастье продлилось недолго”. Оленька овдовела. Горевала искренне и бурно, но недолго. Вскоре опять вышла замуж. “Пустовалов и Оленька, поженившись, жили хорошо...” Только она теперь сидит не в кассе увеселительного сада, а на лесном складе. И одно только подчеркнуто монотонное, дословно повторяющееся “жили хорошо”, одинаковое и для первого и для второго брака, тонко, незаметно и настойчиво намекает на однообразие, мнимую заполненность жизни Душечки, удовлетворенной маленьким, жалким счастьем. Характерная чеховская деталь: ее первый муж, содержатель увеселительного сада, все время страдает из-за погоды - раз дождь, не будет посетителей. И по поводу первого дня медового месяца автор как бы мимоходом замечает: “Он был счастлив, но так как в день свадьбы и потом ночью шел дождь, то с его лица не сходило выражение отчаяния”. А потом уже следуют строки о том, что “жили хорошо”. Чехов умеет неожиданно повернуть слово, определение, образ так, что похвала вдруг оборачивается насмешкой, одобрен

ие - иронией, благополучие оказывается застоем, а счастье - дремотным существованием. Однако ошибся бы тот, кто свел бы все содержание “Душечки” к убийственной издевке и разоблачению. Героиня остается одна. Раньше, когда она была женой управляющего складом, ей снились горы досок и теса. А теперь она глядит безучастно на свой пустой двор. И такая же пустота - в ее сердце. Ей нечем жить, у нее нет мнений. А она не может без привязанности, без человека, которому она отдала бы без остатка свою маленькую душу. При всей духовной ограниченности она все-таки человечнее своих деловых, вечно озабоченных, занятых суетных спутников жизни - проклинающего дождь и разорение Кукина, степенного лесоторговца, ветеринара, умеющего говорить только о болезнях и бойнях. И когда у нее поселяется чужой ребенок, она сразу же испытывает к нему, как к родному, матерински теплое чувство, смотрит на него с умилением, жалостью, любовью и восторженно повторяет вслед за ним: “Островом называется часть суши...” Это, пишет Чехов, “было ее первое мнение, которое она высказала...”. Можно ли назвать эту сцену только сатирической и не заметить, что тонкая насмешка слита здесь с грустью и горьким сочувствием героине с ее доброй, несуразной, непросветной душой? Душечка для Чехова не совсем потерянное и безнадежное существо. Она мещанка, но сколько сокрыто в ней любви и доброты, которые она с радостью и щедро дарит людям. В наш технический век, когда слишком много жестокости и эгоизма, я думаю, не плохо бы позаимствовать у чеховской Душечки ее сердечности, доброты и душевного тепла, которые она так щедро дарила окружающим, находя в этом свое счастье.