Горький м. - Приемы создания портрета героя в одном из произведений русской литературы xx века.

Горький м. - Приемы создания портрета героя в одном из произведений русской литературы xx века.

Роман М. Горького «Мать» был написан в 1906 году. В его основу легли действительные события: сормовская первомайская демонстрация 1902 года, арест ее участников и суд над ними. Главные герои книги также имеют реальных прототипов. Это рабочий-революционер Петр Заломов и его мать-Анна Кирилловна. Однако роман гораздо шире, чем описание конкретных исторических эпизодов, он показал нам различные стороны рабочего движения. В нем нашли отражение и экономическая борьба («болотная копейка»), и организация революционного кружка, и распространение прокламаций, и демонстрация, и суд, и пропаганда в деревне, и многое-многое другое, что составляло суть революционной деятельности. Еще один существенный момент романа - это изображение взаимодействия рабочей молодежи и революционно настроенной интеллигенции, помогавшей стихийному движению масс принять форму сознательной борьбы. Этот процесс воплощен Горьким в образах Саши, Наташи, Софьи, Николая Ивановича. Однако роман называется «Мать», и автор все свое внимание сосредоточивает на раскрытии образа этой простой русской женщины. Все остальные персонажи, даже Павел, Даются как бы через ее восприятие, многие эпизоды их жизни становятся известны читателю лишь тогда, когда герои рассказывают о себе или о других именно Пелагее Ниловне. В иных случаях факты биографии героев сообщает сам автор, что придает повествованию в целом, на мой взгляд, излишнюю публицистичность. Порой автор не дает узнать о политических взглядах революционеров из их споров (за исключением самых общих принципов борьбы за справедливость, добро, правду, равенство, братство всех народов), но мы постоянно ощущаем реакцию Ниловны на эти споры, иногда смутную, интуитивную, но всегда идущую из глубины души. История Пелагеи Власовой -это история духовного раскрепощения и обновления человека. В экспозиции романа Горький рисует жизнь рабочей слободки - беспросветную и безнадежную. Жалкое прозябание почти замучило Ниловну, превратив ее в безропотного, всего боящегося человека. Вспоминая побои мужа, вечный страх, в котором она жила, главная героиня говорит, что ее душа была «заколочена наглухо». Да и сын Павел после смерти отца был готов повторить его путь: купил гармошку, красную рубаху и превратился в обыкновенного слободского парня. Но вскоре мать заметила в нем разительные перемены: сын стал молчалив и сосредоточен, более внимателен я уважителен к ней. В доме появились книги, которые Павел внимательно читал, делал выписки. Все это было так непохоже на поведение фабричной молодежи, что мать сначала забеспокоилась, не заболел ли он. Однажды Павел принес и повесил на стену картину, изображавшую Христа, идущего в Эммаус. И эта картина, и имя самого Христа будут не раз упоминаться в романе, и, по-моему, с этого эпизода начинается процесс духовного возрождения Ниловны. Дело в том, что картина, принесенная Павлом и написанная на библейский сюжет, заключает в себе глубокий смысл. Согласно Евангелию от Луки, после гибели Христа двое его учеников отправились в селение Эммаус, расположенное неподалеку oт Иерусалима. Вдруг сам воскресший Иисус подошел к ним, но они не узнали его, и только когда в доме одного из учеников Христос разломил хлеб и дал им, они поняли, кто перед ними, и поверили в воскресшего Господа. Евангельская притча, упомянутая в начале романа, позволяет нам глубже понять и замысел Горького, и образ главной героини. На мой взгляд, он, этот образ, строится как бы в двух системах координат: христианско-мифологическом и социально-политическом плане. Как заботливая мать Пелагея Ниловна волнуется и переживает за сына. Когда Павел признается, что читает «запрещенные книги», ей становится страшно, но, когда он начинает говорить о ее тяжелой, беспросветной жизни, душа Ниловны открывается навстречу правде. Поначалу она с недоверием и опаской относится к новым друзьям Павла, но постепенно и Андрей Находка и Наташа становятся для нее близкими и родными. Прислушиваясь к их разговорам, мать постепенно признает их правоту, однако

первые ее поступки (поведение во время обыска, после ареста Павла, распространение листовок на заводе) продиктованы скорее материнской любовью, нежели сознательным чувством долга, но, с другой стороны, та же материнская любовь распространяется и на друзей Павла, они вызывают в ней не только сочувствие и сострадание, но и восхищение их самопожертвованием, самоотречением и готовностью рисковать жизнью во имя спасения товарища. Переведя на привычный для себя язык, она думает о них как о подвижниках в страстотерпцах. И, вспоминая их лица, мать представляла себе одно: «худое, спокойно решительное, ясное лицо с глубоким взглядом темных глаз, ласковым и строгим, точно взгляд Христа на пути в Эммаус». Постепенно у Пелагеи Ниловны в душе складывается спокойная уверенность собственной необходимости в этой новой жизни. Кульминацией первой части является сцена первомайской демонстрации и ареста Павла с его товарищами. Гамма переживаний матери необыкновенно сложна: от гордости за сына до ощущения неизбывного горя, но душевное утешение она обретает, обращаясь к людям со страстными словами, звучащими как проповедь и призыв: «Идут в мире дети наши к радости,-пошли они ради всех и Христовой правды ради-против всего, чем заполнили, связали, задавили нас злые наши, фальшивые, жадные наши!» И чуть позже добавляет: «Господа нашего Иисуса Христа не было бы, если бы люди не погибли во славу его...» Интересна и реакция толпы на ее горячие слова. Кто-то цинично насмехается, кто-то по-человечески жалеет мать, но Горький заостряет внимание на одной реплике: « Божье говорит!-взволнованно и глухо выкрикнул кто-то.- Божье, люди добрые! Слушай!» Поэтому можно сказать, что в первой части «политическая деятельность» Павла и его товарищей, так, как ее понимает Пелагея Ниловна, воспринимается ею не столько в социальном, идеологическом смысле, сколько через призму христианского учения о служении идеалу во имя спасения человечества, и одно не противоречит другому. Более того, начало второй части прямо переводит повествование в мифологический план. Я имею в виду сон матери, который является смысловым центром всего романа. Сон этот представляет собой причудливую смесь пережитых в реальности событий первомайской демонстрации и событий, связанных с христианской мифологией. Снилось Пелагее Ниловне, будто идет она мимо песчаного кургана (сразу приходит на память Голгофа), на котором стоит Павел и поет голосом Андрея: «Вставай, поднимайся, рабочий народ...» А на поле играют дети, много детей, и впереди высится легкая, белая церковь, в которой поют: «Христос воскресе из мертвых...» И то и другое песнопение переплетаются, дополняя друг друга, и для матери рай звучат в унисон. Хотя сон перепутан и тяжел, как это бывает в жизни, он невольно вызывает в сознании читателя новые христианские ассоциации, связанные с образом Пресвятой Девы Марии. Согласно Евангелию от Иоанна, Богоматерь была свидетельницей страданий Иисуса во время его распятия и смерти. Переплетение реального и символического дает новый импульс развитию образа Пелагеи Ниловны. Она начинает активно участвовать в революционной деятельности, движимая уже не только силой материнской любви к сыну, но и сознавая правоту тех идей, во имя которых он и его товарищи жертвуют своей свободой. Общение с Николаем Ивановичем, Софьей, другими социалистами, поездка к Рыбину с нелегальной литературой, беседы с людьми - все это меняет характер матери. Многое в своей жизни она переоценивает и переосмысливает. Это уже не глухое недовольство, а явное осознание причин несправедливого устройства мира. Но самое главное - она освобождается от страха, этого вечного спутника ее прежней жизни. Наиболее ярко духовное возрождение Ниловны мы ощущаем в финальной сцене романа. Выслеженная шпиками, во время ареста на вокзале она разбрасывает листовки с речью Павла на суде и призывает народ к борьбе. Две фразы Пелагеи Ниловны: "Душу воскресшую-не убьют!» и «Морями крови не угасят правды...» -как бы соединяют в ее образе два начала -высокую духотворенность и готовность к самопожертвованию во имя великой цели свободы личности.