Русская литература конца 20 столетия - А лиханов. высшая мера

Русская литература конца 20 столетия - А лиханов. высшая мера

Повесть Альберта Лиханова “Высшая мера” читается без отрыва, но очень нелегко, и будучи “короткой” повестью, она вместила в себя целый жизненный роман, драматичный, современный. Начинаешь читать ее настороженно и даже с некоторым недоверием. Повествование ведется от первого лица. Это не ново. И даже модно. Но вот лицо-то непривычное - пожилая женщина рассказывает о себе и о своей небольшой семье в момент ее развала, и даже не развала - кончины, краха. Быть может, обаяние этой повести состоит в том, что она ведется по законам бесхитростного дорожного рассказа о себе, о судьбе своей, о своих близких. Вот она, славная, добрая, самоотверженная женщина - Софья Сергеевна, обыкновенная работница студенческой библиотеки, едет в двухместном вагонном купе одна, оглушает себя снотворным, чтобы забыться и забыть, да плохо у нее это получается, и побеседовать возможно только с одним человеком - с собою. Пробует милая вагонная проводница завязать разговор, развеять явно чем-то расстроенную и больную пассажирку, но даже и этот привычный дорожный контакт не налаживается... Да и как ему наладиться? Сердце надорвано. Жизнь сломлена. И если бы одна ее жизнь! У всех ее близких и у самой Софьи Сергеевны отныне все пойдет по другому, не по лучшему пути. Жили две сестры: Софья и Женечка. В трудное время, в войну, разом осиротели. И вот в самый тяжкий период войны Женя влюбилась, ну конечно же, по всем законам “жестокой” военной истории влюбилась в героя, настоящего Героя Советского Союза. Если бы одна влюбилась, а то и сестра ее, Софья, тоже “тайно страдала” по Герою. “Роковая” любовь привела к тому, что у Женечки родился - сын Саша, а потом и дочь Аля. После смерти сестры Софья Сергеевна забирает малышей, уезжает в провинцию и там растит “сына и дочь”. Итак, маленький домашний мир, полный забот о хлебе насущном, каждодневная, привычная и любимая работа в очень небольшом и славном коллективе, веселый народ студенты, среди которых Саша. Будучи студентом, он повстречал Ирину и женился на ней. В общем-то типичная история. Только в квартире сделалось еще тесней и материально трудней. Саша, окончив институт на тройки, остался учителем в школе, тоже средненьким, а вот жена его - отличница - осталась вовсе без работы: она “испанистка”, в “испанцах” же этот провинциальный город не нуждается. И вот Ирина решила устраивать свою судьбу. И устроила! Достигла своего, определилась секретаршей к директору огромного завода. Директор так и останется ее “восторженным воздыхателем”, но все, что надо и возможно от него получить,

Ирина получит, даже путь в столицу ей и мужу откроется. Вот и захочется супругам “маленько обзавестись”, пожить “для себя”, да где граница этого “маленько”, кто ее указывал? Нет такой границы, что со всей очевидностью доказывает нам окружающая жизнь. Наша повседневная действительность дает примеры того, как рушатся судьбы, семьи под напором алчности, все возрастающих потребностей, страсти к накопительству, или вещизму, как это ныне называется. В другой семье, может быть, это накопительство и почиталось бы, сделалось бы смыслом жизни, но куда деть “влияние старой библиотекарши”, ее щепетильность, всю жизнь экономившей “рублевки и копейки”?! Но дети “справились” с ее моралью: “разбежались” выгодно для себя: Саша пристроился возле денежной вдовы, Ирина “при ее полете хватанула выше” - вышла замуж за дипломата. “Тебе трудно, понимаю, такие новости,- говорит Саша матери, и говорит-то обиженным голосом.- Но я, кажется, впервые счастлив. Меня любят. Я люблю тоже...” Вот она, мораль: “Я - счастлив”, “Меня любят”, “Я, я, я, мое”. Ну, а где же мать? Где, наконец, сын Игорь, которого родители “вырвали” у строптивой бабушки, избавились от нее и от ее надоедливого досмотра?.. А сын Игорек, подросток еще, учащийся школы, живет в хорошо обставленной квартире, с холодильником, набитым едой. Мама приезжает убираться в квартире, папа навещает его, интересуется учебой, отвлекает и развлекает... Превосходно написана сцена “торжества”, во время которой не покидает читателя чувство нарастающей тревоги и протеста. “Не так-то просто стереть доброту, да и не купить ее ни за какие деньги, ни за какие вещи” - так мыслит героиня повести. Да, добро со злом несовместимо, как “гений и злодейство”. Игорь и десяти классов не закончит - он разобьется на том самом мотоцикле “Ява”, который ему преподнесли родители в честь окончания девятого класса. Его незрелую душу разорвут надвое - с одной стороны, ложная жизнь родителей, а с другой - такая простая, но праведная жизнь Софьи Сергеевны, которая и бабкой-то ему не была. Когда-то она не бросила больную девочку и маленького мальчика. Могла ведь выйти замуж, нарожать своих детей, испытать полноценное чувство материнства. А долг? А исполнение простых человеческих обязанностей? И мыслимо ли все рассчитать? Мыслимо ли добиться счастья, думая лишь о себе? “Нет, немыслимо!” - отвечает своей повестью Альберт Лиханов. И вот они, двое, провожают бабку домой - все трое, чужие друг другу, разъединенные смертью любимого, ни в чем не повинного человека, приговорившие себя к “высшей мере” - к вечной муке и вине. Тревожная повесть, своевременная повесть.