Алексей Ксендзюк
ПО ТУ СТОРОНУ СНОВИДЕНИЯ
Технология Трансформации
Сновидцы — это люди, изменяющие мир.
R. Bonnke. Missions Reportage, 25. 1.
2010
СОДЕРЖАНИЕ
Об авторе
От автора
Карлос Кастанеда и нагуализм нового цикла
ВВЕДЕНИЕ. Начало магии осознания
ЧАСТЬ 1.
Психоэнергетическая дисциплина Нагуализма. Происхождение личной Силы
1.
Нагуализм, сновидение и энергия Бытия
2. Двенадцать этапов психоэнергетической дисциплины
Этап 1. Сталкинг себя
Этап 2. Выслеживание базальных комплексов
Этап 3. Фигура безупречности
Этап 4, Свидетель
Этап 5. Тотальный сталкинг
Этап 6. Чувствительность энергетического тела
Этап 7. Отрешенность
Этап 8. Безмолвное знание
Этап 9. Мудрость. Любовь
Этап 10. Новое Я
Этап 11. Странствие по мирам
Этап 12. Интеграция. «Огонь изнутри»
ЧАСТЬ 2 Энергетическое тело и большие эманации. По ту сторону сновидения
1.
Осознание и мировоззрение. Энергетическое тело: конечное в бесконечном
2. Реальность в сновидении
3. Энергия Времени
4. Видение энергетической Реальности
Приложение 1. Делание и неделание. Психотехнические примеры
Приложение 2. Усиление и развитие энергетического тела. Процедуры, эффекты и предостережения
Приложение 3. Пример использования сложной фигуры для психотехнической работы по развитию концентрации и деконцентрации внимания, визуального делания и неделания
Приложение 4. Ольга Ксендзюк. Нагуализм глазами психотерапевта: осознание чувств.
ОБ АВТОРЕ
Алексей Ксендзюк на протяжении двух десятилетий исследует психоэнергетическую дисциплину нагуализма – философско-практическое направление Трансформации человека. Впервые в этом значении слово «нагуализм» использовал известный американский мистик, писатель и антрополог Карлос Кастанеда (1925-1998) в своей многотомной эпопее, посвященной рассказу о том, как пожилой индейский шаман обучал его магии управления собственной энергией при помощи осознания.
До Кастанеды слово «нагуализм» обозначало религиозный культ месоамериканских шаманов, где в центре внимания находился нагуаль
, понимаемый как «магический двойник» – средоточие всех магических сил субъекта – либо как магическое животное-покровитель (конкретного человека или всего племени). Однако Кастанеда придал термину нагуаль иное значение, превратив его в философско-экзистенциальный термин, подобный кантовской «вещи-в-себе». Соответственно изменилось значение термина «нагуализм» – это понятие стало названием психоэнергетической дисциплины, которую учитель Кастанеды именует «наукой об усилении осознания».
А.П. Ксендзюк на собственном опыте пережил ряд необычных феноменов (интенсивно осознаваемое сновидение, тело сновидения, видение, безмолвное знание и многое иное), что послужило толчком к систематическому исследованию и развитию кастанедовского подхода.
Философско-антропологические идеи и практические методы усиления осознания, описанные Кастанедой, требовали адекватного анализа и систематизации, а затем – дальнейшей разработки. Поскольку Кастанеда в одной из своих книг написал, что «старый цикл (эпоха) закончился», А.П. Ксендзюк назвал свою философско-практическую систему нагуализмом нового цикла
. Первая работа автора, изданная в 1995 году, посвящена анализу кастанедовского «наследия», все последующие книги – переосмыслению, дальнейшему развитию мировоззрения и психотехнической практики нагуализма нового цикла
.
А.П. Ксендзюк является автором следующих работ, опубликованных на русском языке:
«Тайна Карлоса Кастанеды»
(Одесса: Хаджибей, 1995-1996; Киев: София, 2002)
«После Кастанеды: дальнейшее исследование»
(Киев: София, 2001)
«Видение нагуаля»
(Киев: София, 2002)
«Человек неведомый: толтекский путь усиления осознания»
(Киев: София, 2004)
«Пороги сновидения»
(Киев: София, 2005)
ОТ АВТОРА
Эта книга является продолжением моих предыдущих работ, где я в течение пятнадцати лет развивал основные теоретические положения и практические методы нагуализма Нового Цикла.
Хочу сказать, что задачи, поставленные мною в этой – шестой – книге, решались непросто. План книги (ее содержание и композиция) несколько раз менялся, в соответствии с постепенным обретением нового понимания того, что
именно я хочу и могу сказать.
Вообще-то я не привык предварять свои книги предисловиями такого рода. В большинстве случаев это – текстуальные излишества, которые читают только фанатичные любители конкретного писателя либо счастливцы, до сих пор уверенные, что у них есть лишний час свободного времени. Я не стану занимать ваше внимание своими писательскими проблемами. Так поступают беллетристы, рассказывая о творческих дерзаниях или выражая трогательную признательность «всем, кто помог мне на этом пути». Однако мне кажется, что читать эту книгу будет легче, если уже на первых ее страницах автор попытается сформулировать тему работы, а поскольку тема касается целого ряда воззрений – научных, философских, мистических, экзистенциальных, – лучше всего изложить ее кратко в виде концепции.
В этой концепции должны быть, пусть мельком, но упомянуты все базовые ценности, основные понятия и представления, фундаментальные идеи и идеологемы, значения, смыслы, общая схема и ее цель.
В данной книге речь пойдет о новой версии нагуализма – о философско-практическом учении, направленном на самосовершенствование человеческой психики, расширение поля нашего восприятия, управление вниманием и усиление осознания. Конечная цель психоэнергетической практики нагуализма – это полная Трансформация человеческого вида, что, видимо, и есть осуществление извечного Смысла человека.
Человек всегда стремился стать иным,
обрести новые способности. Собственно, этим человечество и занималось в ходе всего исторического времени. Тысячелетиями человек приобретал новые навыки, чтобы его потомки стали интеллектуальнее, интуитивнее, эмпатичнее, чувствительнее – сознательнее, наконец. И всегда эти перемены происходили не по нашей воле, а в результате «объективных» исторических обстоятельств.
С самых древних времен возникали философско-мистические учения, в которых усиление осознания было важным компонентом. Как правило, эти направления мысли приобретали религиозную окраску и становились почвой для рождения новой веры и новой Церкви.
Нагуализм нового цикла – это практическая модель, состоящая из философии, психологии и психотехники. В этой модели усиление осознания – основная эволюционная сила – формулируется в качестве главного и решающего условия индивидуального прогресса. Я попытался, насколько возможно, избежать метафизики и тех идей, развитие которых может создать предпосылки для превращения этого направления мысли в религиозное учение.
Эволюция сознания в нагуализме опирается на собственную энергию, на собственное намерение, а также – на психотехнические системы, основы которых проверены веками интроспективных исследований. Главные тезисы используемых психотехник подтверждаются, в том числе, личным опытом автора.
Нагуализм нового цикла не обращается к тому или иному внешнему
смыслу, поскольку у человека нет уверенности в реальности такого смысла. Как бы оптимистично мы ни смотрели на явленный нашему восприятию Мир, все известные человеку значения и смыслы остаются творениями нашей собственной психики.
Два обстоятельства я считаю важнейшими в этом контексте:
1) то, что нагуализм не прибегает к недоказуемым, а порой и совершенно фантастическим концепциям, которые в прошлые времена вдохновляли человека на движение к самосовершенствованию, но при этом основывались на фиктивных сущностях и идеях, созданных нашим воображением и поддерживающих человеческую религиозность;
2) человек перестает быть пассивным объектом биологической эволюции – он переходит в новую фазу, где активно влияет на характер и скорость своего дальнейшего развития.
Благодарности
Я благодарен своей жене Ольге – многие идеи рождались из наших бесед и споров. Ее редакторский опыт и чувство стиля побудили меня писать как можно лучше. При участии ее таланта книга обрела форму и обогатилась содержанием.
Благодарен Олегу Бахтиярову: его психотехнологический подход расширил и уточнил мое понимание психотехники.
Хочу поблагодарить студентов, слушавших мои лекции. Своими вопросами и вниманием они помогли мне сформулировать некоторые мысли в этой книге.
Я признателен всем, кто писал мне в эти годы, делился опытом, задавал вопросы, подсказывал источники. Спасибо.
КАРЛОС КАСТАНЕДА
И НАГУАЛИЗМ НОВОГО ЦИКЛА
Я выскажу свою точку зрения по поводу наиболее распространенных сомнений насчет фактической «истинности» того, что описал в своих книгах Карлос Кастанеда. Как известно, антропологи-американисты многократно обвиняли его в различных неточностях или даже в откровенном обмане. Не буду подробно останавливаться на длинном списке их претензий. Упомяну только два момента.
Этноботаники считают, что индейцы Соноры не могут использовать грибы, описанные Кастанедой, поскольку эти грибы в сонорской пустыне не растут. А различные детали кастанедовского описания, касающиеся местности, тамошних животных, уклада жизни и некоторых индейских традиций, также вызывают недоверие антропологов.
Некоторые американисты решительно утверждают, что Кастанеда исказил значение двух древних слов языка нагуатль – тональ и нагуаль. При этом ученые опираются на традиционные академические исследования. Но вспомните: Кастанеда никогда не утверждал, что его описание относится к распространенным и известным культам, а имел в виду некое скрытое знание, существование которого трудно отрицать с полной уверенностью. Так что мы можем по-разному относиться к подобным высказываниям ученых критиков.
Несколько лет назад некий месоамериканский шаман по имени Качора принялся вспоминать о своих встречах с Карлосом Кастанедой, намекая на то, что именно он является прототипом главного персонажа кастанедовского эпоса – «доном Хуаном Матусом». Приходится признать, что рассказы эти вызывают сильное сомнение.
С одной стороны, Качора – почти ровесник Кастанеды и вряд ли ассоциировался в сознании Карлоса с образом пожилого индейского шамана, учителя и наставника. Разумеется, если исходить из наиболее скептической точки зрения, полагая, что абсолютно все описание Кастанеды изначально создавалось как художественный вымысел, то возраст Качоры – не аргумент. Впрочем, если подходить к книгам Кастанеды с этой точки зрения, любая дискуссия по поводу их содержания теряет смысл, ибо творчество писателя вообще не подчиняется законам «объективной» реальности.
С другой стороны, Качора усердно подтверждает даже те сообщения Кастанеды, которые у любого американиста вызывают наибольшие сомнения, – например, тот факт, что он рассказал Карлосу о «точке сборки». А ведь это понятие никогда не встречалось антропологам, изучающим мировоззрение индейцев. Надо иметь в виду, что данное словосочетание является продуктом определенного направления мысли, где акт восприятия понимается как «сборка», а сама собранная картина восприятия обусловлена «точкой», в которой происходит этот процесс. Иными словами, если индейский шаман использует термин «точка сборки» и понимает, о чем говорит, то этим он подтверждает значительную часть кастанедовского описания.
Наконец, воспоминания Качоры о встречах с Кастанедой стали достоянием широкой аудитории в то время, когда этот представитель коренного американского населения решил основать благотворительный фонд.
Все эти обстоятельства настораживают. Хотя не исключено, что Качора действительно встречался с Карлосом, потому что Кастанеда много путешествовал по Мексике и югу Соединенных Штатов в поисках материала для своих антропологических заметок. Так или иначе, мы уже не узнаем, что же все-таки произошло с Карлосом Кастанедой.
Я взял из книг Кастанеды только то, что невозможно опровергнуть. Это – мировоззрение и практическая методология, то есть философия энергетической Реальности и основные тезисы, на которых держится сама практика. Сомнительные моменты я не рассматриваю и не анализирую, предпочитая сохранить по отношению к ним дон-хуановскую позицию «верить, не веря».
С точки зрения «Нового Цикла» не столь уж важно, существовал ли дон Хуан Матус в так называемой «реальной жизни». Большая часть противоречий, обнаруженных критиками в текстах Кастанеды, также не представляет интереса для того, кто хотел бы практически применить нагуализм, добиться усиления осознания и расширения восприятия. И я избегаю говорить об «учении дона Хуана». Я называю данное учение нагуализмом,
потому что термин нагуаль
остается основополагающим философским понятием в системе, которую я пытаюсь переосмыслить.
Ну, а поскольку сам Карлос Кастанеда в своих последних книгах говорил о том, что описанный им старый цикл, когда практики объединялись в «магические союзы» по определенному правилу, прекратил существование, я называю свою работу Нагуализмом Нового Цикла.
Мы стремимся усилить свое осознание, используя последовательную тренировку внимания и специальную работу со своими чувствами и эмоциями. Это – вполне конкретная работа. На результат этой работы не может повлиять мнение Антропологического общества или специалистов по древнеамериканской культуре. Мы должны быть благодарны Кастанеде даже в том случае, если значительная часть его «истории» – всего лишь литературный вымысел.
Кастанеда сделал исключительно важное дело – он привлек наше внимание к корпусу идей, которые могут, в конечном итоге, привести к реальной Трансформации человека. Опираясь на оставленное им наследие, мы можем сформулировать идеологию, мировоззрение, философию и начала методологии этого Пути. Сегодня не имеет значения, как именно возникли эти предпосылки в работах Карлоса Кастанеды – после обучения у месоамериканского шамана или в результате самостоятельного творчества самого Карлоса.
Многих из нас Кастанеда заставил проснуться и приступить к собственному поиску. Он указал цель и вдохновил – и это самое главное. Благодаря его книгам у многих людей возникло стремление достичь предельной интенсивности осознания и радикальной Трансформации человеческого вида – стремление, подкрепленное реальной практикой.
Думаю, именно в этом заключалась миссия Карлоса Кастанеды – оставить после себя пробуждающий «духовный импульс». С чем, на мой взгляд, он успешно справился. Мир изменился, и нам не стоит проводить жизнь в поисках утраченного древнего знания – лучше построить Путь заново. Он станет немного иным, но будет не «книжным», а подлинно живым
.
(фрагменты из Введения «Начало магии осознания»)
2. Осознанное сновидение.
Хочу сразу отметить, что поскольку европейская цивилизация недавно познакомилась с нагуализмом и нагуалистской практикой, необходимо избежать терминологической путаницы. То, что Стивен Лаберж[1]
называет осознанным сновидением
, далеко не всегда является тем сновидением, к которому стремится нагуалистская практика.
В понимании Стивена Лабержа (как и многих других западных исследователей) «осознанное сновидение» (lucid
dreaming
) – относительно простой феномен. Он обозначает, что вы видите сон, осознаете, что это сон, и способны контролировать свое поведение во сне, а также, возможно, управлять некоторыми образами в сновидении. Другими словами, осознанное сновидение – это всего лишь яркий сон, в котором вы способны осознать себя и относительно неплохо осознаете окружающую вас сновидческую среду.
С точки зрения нагуализма такое «осознанное сновидение», скорее, следует именовать «мгновением первого пробуждения» во сне. Как правило, здесь очень мало реальности. Сновидец остается в мире собственных воспоминаний, воображения, и, разумеется, пребывает в плену законов описания того мира, который он ежедневно «собирает» наяву с помощью сенсорных сигналов (как внешних, так и внутренних), трансформирующихся в образы окружающего нас пространства яви (если мы бодрствуем) или сновидения (если мы спим).
Если речь идет о внутренних сверхслабых сигналах, сновидимый образ может нести информацию о состоянии тех или иных органов, предупреждать о надвигающемся заболевании, расстройстве, а также может отражать всю сложную совокупность психических феноменов, на которые мы предпочитаем не обращать внимания: подсознательные ожидания, тревоги, страхи, желания.
Пучки внешних сверхслабых сенсорных сигналов в осознанном сновидении, превратившись в определенные образы, сообщают сновидящему о грядущих переменах в его судьбе, демонстрируют ему явления, события, людей, с которыми он столкнется в ближайшие дни или недели.
Пространство и время в сновидении могут транслироваться иным образом. Мы можем воспринимать удаленное пространство, совокупность объектов, их форму или цвет, их расположение относительно друг друга. Все это не относится ни к прошлому, ни к будущему. Сновидец наблюдает время, которое ближе всего к тому, что мы привыкли называть «настоящим». Это напоминает то, что принято называть экстрасенсорным восприятием во сне. В обычном осознанном сновидении сновидец может узнать о пожаре в соседнем городе, как в известном случае со Сведенборгом[2]
, или увидеть нечто вполне обыденное – например, то, что происходит в этот момент в другой комнате его дома.
Все перечисленные феномены, хоть и поражают воображение, по-прежнему относятся к области простого люцидного (осознанного) сна. Несмотря на то, что такое сновидение значительно расширяет сенсорные возможности сновидца (в отношении информации, которую сновидец необъяснимым способом получает), его энергетическое тело участвует в когнитивном аспекте осознанного сновидения минимальным образом.
То сновидение, которое действительно позволяет «пересечь Барьер», отделяющий нас от вереницы иных миров и от Реальности вне
Человека, непременно включает в себя полноценное энергетическое взаимодействие сновидящего со сновидимой средой.
Что я имею в виду? Нет, не одно лишь манипулирование образами сна (что обычно называют «контролируемыми сновидениями»), и даже не осознание сновидящего себя
! «Преодоление Барьера» происходит тогда, когда мы начинаем по-настоящему действовать в осознанном сновидении.
Иными словами, когда наша энергия, вложенная в действия и поступки во время сновидения, становится причиной различных последствий, наблюдаемых нами наяву, в мире первого внимания.
Вот о каком типе осознанного сновидения идет речь в нагуализме.
В прошлых книгах я пытался найти для такого сновидения термин («толтекское сновидение», «энергетическое сновидение» и т.д.). Но придуманные мной словосочетания оказывались либо терминологически неточными, либо непонятными. В конечном итоге, давно известное в Европе «осознанное сновидение», о котором писали такие известные ученые, как Дж. Гакенбах и Ст. Лаберж, незаметно смешалось с «магическим» сновидением Кастанеды, и теперь мало кто способен разъяснить, есть ли между ними разница, а если есть, то в чем именно она заключается.
Осознанное сновидение превратилось во что-то легко доступное и бессмысленное. Его уникальная функция (то, что обеспечивает доступ нашего осознания и нашей энергетики к полям, находящимся вне
человеческого описания мира, а при высшей интенсивности внимания – к океану Бесконечности) сузилась до своего рода «экзотического досуга». Люди засыпают в надежде «полетать», посетить места, которые никогда не видели наяву, испытать необычные ощущения. Некоторые сновидцы верят, что они таким образом практикуют нагуализм – несмотря на то, что психотехника сновидения в нагуализме имеет иные задачи и цели. Сама методика сновидения в нагуализме – иная.
В этой книге (как и в других – там, где нет специальных оговорок) я называю «правильный» тип осознанного сна (т.е. когда энергетическое тело спящего полностью
вовлечено в тот или иной мир сновидения, либо вовлечено в состояние видения внешних полей Реальности) – просто сновидением
. Если же я пишу о полу-осознаваемом сновидении или «осознаваемом сновидении» в том смысле, в каком его понимает Стивен Лаберж и другие авторы, то обычно указываю это в тексте.
Работа со сновидением в нагуализме рано или поздно изменяет качество нашего осознания. Иногда это происходит через десять, иногда – через двадцать лет практики. В конце концов, количество переходит в качество. И с этим – новым – качеством осознания приходится жить наяву
. Я решил назвать этот уровень осознания очень просто, безо всяких метафор и иных литературных причуд, как есть, – «по ту сторону сновидения».
А как иначе?
«По ту сторону сновидения» – это начало осознанной интеграции
различных режимов восприятия. Прежде всего, яви и сновидения.
Как только процесс интеграции охватывает значительную часть пространства осознания, мы постепенно начинаем «встраивать» в эту формирующуюся целостность «инородные» перцептивные фрагменты (они могут казаться забытыми, полузабытыми, «приснившимися» и т.д.). «Инородность» этих переживаний, воспоминаний и проч. состоит в том, что они запоминались, становились фактами нашего опыта в измененном состоянии сознания и, соответственно, в измененном режиме восприятия.
Надо заметить, что психика наша организуется не всегда очевидным образом. Линейность времени и трехмерность пространства – пожалуй, самые очевидные законы нашего мира. Соответственно, мы лучше всего понимаем структуру своей памяти и – частично – структуру пространственного восприятия. Легко понять, что случившееся давным-давно постепенно стирается из памяти, что давние воспоминания становятся блеклыми, невыразительными. То же касается пространства – любой образ, расположенный слишком далеко от глаз (ушей, носа, иных органов чувств), «слабеет», уменьшается в размерах, тускнеет и, в конечном итоге, становится бесцветным.
Опыт, который не подчиняется этим общим законам, можно назвать «инородным». Скажем, перед нами совокупность сильных сигналов, источник которых находится на небольшом расстоянии от нас. Мы, тем не менее, не замечаем этих сигналов. Более того, не воспринимаем их вообще. Почему? Оказывается, наше осознание работает в определенном ритме (с определенной частотой). Все феномены окружающего мира, не совпадающие с «частотой» человеческого осознания, выпадают из данного нам поля восприятия. Проще говоря, они для нас вовсе не существуют
.
Если же, по каким-то особым причинам, мы все-таки смогли осознать феномен, состоящий из сигналов, которые пульсируют с такой частотой, что воспринимать его мы не должны, – это и будет «обретением инородного опыта».
Другой вариант того, что можно назвать «инородным опытом», – это осознание феномена, не согласующегося с привычным описанием мира. Обычно такие феномены не осознаются. Мы вытесняем из сферы осознания («блокируем») то, что противоречит общему порядку нашего описания. И это совсем не обязательно должно быть чем-то сверхъестественным, магическим и т.д. В окружающем нас мире полно явлений, которые плохо сочетаются с человеческим описанием. Многие из этих явлений относятся к фундаментальным свойствам пространства-времени. В частности, нелокальность, присущая человеку, как любой квантовой системе. Это вполне обыденное явление, но осознать его мы не способны. Наше осознание концентрирует все сенсорные сигналы, располагая их в определенной «точке» пространства. Так мы понимаем «образ себя» в сформулированном нами описании мира.
Иными словами, мы понимаем себя в качестве объекта, находящегося в пространстве, заполненном другими объектами. Говоря упрощенно, мы являемся «точкой», а не «волной». Чувственное восприятие самого себя как «волны» настолько противоречит основным догмам нашего описания мира, что радикально вытесняется из психики и, таким образом, становится поистине «инородным опытом».
Если вдуматься, это странно. Ибо человеческие ощущения самым прямым образом связаны с работой энергетического тела человека, а энергетическое тело – это, прежде всего, волновая формация. Энергетическое тело ведет себя как волна, поскольку такова его природа. И лишь специальное усилие наблюдателя превращает его в «объект», в «организм».
Таким образом, каждое мгновение нашей психической жизни содержит в себе элемент, категорически вытесненный за пределы нормального сознания. Это – волновая природа нашего тела, подразумевающая ряд квантовых свойств. Нелокальность[3]
– только одно из множества этих квантовых свойств. Оно понятнее других, и потому его удобнее использовать в качестве иллюстрации. Это явление ярко демонстрирует, что наше тело и наша психика связаны со множеством объектов, полей, процессов, независимо от расстояния. Если мы не осознаем этого колоссального массива сенсорной информации, значит, не способны направить на него перцептивное внимание. Данная неспособность обусловлена законами принятого нами описания мира, что в итоге делает наш внутренний мир скудным, линейным и однообразным.
С другой стороны, интеграция психического материала (т.е. то, что происходит с практиком «по ту сторону сновидения») является непрерывным процессом обогащения внутреннего мира
.
Мы узнаем, что прежде имели о себе крайне скудные представления. Мы думали, что, будучи воспринимателями, можем занимать лишь одну позицию (локус) в пространстве. Что уж говорить о Времени! Вряд ли человек способен вообразить себя растянутым вдоль всей темпоральной оси, из-за чего прошлое, настоящее и будущее для него существуют одновременно. Тем не менее, все перечисленное входит в список источников того самого «инородного опыта».
Разумеется, «инородный опыт» такого масштаба – просветление на грани Трансформации. Начинается все гораздо скромнее.
Первые проблески инородного опыта приходят из обычных снов, которые мы редко запоминаем и еще реже осознаем, из вспомнившихся вдруг эпизодов «рассеянности ума», из обширного материала бессознательного, из области вне-сознательного или около-сознательного. Кроме того, в процессе интеграции выясняется, что за время практики накопился ряд эпизодов, включавших измененные состояния сознания и восприятия, и мы хотели их запомнить, но по каким-то причинам не смогли. И, наконец, всегда имеет место опыт, который невозможно запомнить, потому что он касается определенной категории феноменов вне
человеческого описания мира.
Если вы экспериментировали с растениями Силы, то знаете, что опыт такого рода – странный, и в то же время затягивающий в себя, как трясина – доступен даже новичку. Время от времени мы входим в сновидения, где описание мира перестает управлять нашим восприятием. Такие сны очень похожи на эксперименты с растениями Силы. Здесь нет ни категорий, ни понятий, ни слов. Воспринятое становится «странным» и «вечно неузнаваемым». Обычно эти сны невозможно запомнить, но в результате интеграции даже «невыразимое» шаг за шагом становится частью ясного сознания.
Важнее всего, что в результате интеграции возникает новое отношение к осознанному материалу. Если раньше все воспринятое в ином состоянии сознания, все забытое, вытесненное, словом, по той или иной причине попадающее на периферию нашего внутреннего мира, приобретало определенную окраску «затененности», а качество переживания такого «периферийного» опыта было туманным, аморфным, подобным сну или иллюзии, – то в результате практики сновидения (того сновидения, которое используется в нагуализме) весь
материал переживания, чувствования, восприятия становится практически одинаково ясным, четким, объемным.
Чувство «объемности» пережитого во всех состояниях сознания возможно только благодаря специальной работе внимания. Это результат специфического «сканирования» вспоминаемого опыта с участием всех сенсорных каналов. Длительная практика сновидения помогает научиться воспроизводить прожитый опыт максимально ярко и интенсивно. Работа с вечно ускользающим сновидением учит нас предельной внимательности.
Практика сновидения помогает нам найти свое место в этой Реальности.
Звучит парадоксально, но в эту идею стоит вдуматься. То, что мы привыкли считать бодрствованием, на самом деле представляет собой специфическую форму иллюзии. Эта мысль впервые прозвучала как минимум три тысячи лет назад и до сих пор не устарела. Каждое столетие просветленные представители человеческого рода повторяют эту мысль в надежде, что их кто-нибудь услышит и проведет жизнь не так бессмысленно, как это делает большинство людей, пребывающих в забвении.
(…)
***
Очевидно, стоит коротко остановиться на значении двух фундаментальных терминов нагуализма – тональ и нагуаль (для тех читателей, которые не знакомы с книгами К. Кастанеды или моими предыдущими работами).
Эти термины в магическом описании мира составляют «истинную пару». К «истинной паре» сводится все существующее вокруг нас и внутри нас. Оба слова взяты из языка нагуатль, на котором говорили толтеки, ацтеки и некоторые другие народы Месоамерики.
Я уже упоминал тональ. Это слово имеет два основных значения:
1) описание мира – то есть, мир нашего восприятия, далекого от истинной Реальности, в которой мы живем;
2) часть нашей психики, которая превращает Реальность в описание. В своих прежних работах я называл его «интерпретационным аппаратом».
Тональ снаружи и тональ внутри подобны друг другу. Наш тональ, помимо довольно обширного само-описания (того, что мы называем своим «внутренним миром»), содержит в себе категории, понятия, законы, с помощью которых мы организуем восприятие. Это подобие внутреннего и внешнего тоналя неизбежно и очевидно.
Воспринимаемое обусловлено воспринимающим. Можно сказать, что «мир таков, потому что таков Я». С тем же успехом можно утверждать обратное – «Я таков, потому что таков мир».
Но вторая позиция, во-первых, тривиальна, во-вторых – делает сознание пассивным и в ряде отношений совершенно беспомощным. Люди, полагающие, что содержание их психики (включая ценности, мотивы, желания – словом, все побудительные силы Я) обусловлено исключительно внешним полем, окружающей реальностью, удовлетворяются тем, что построенная ими картина мира лишена противоречий. Однако эта логическая непротиворечивость и простота ведет к редукции субъекта – практически к его исчезновению. В результате мы перестаем понимать, как осуществляем любые необусловленные действия, как совершаем поступки, не «запрограммированные» генетически или с помощью социального внушения. Именно от этих людей можно услышать типичные «тупиковые» вопросы: «Неужели я могу изменить себя?», «Разве можно избавиться от страха?», «Разве я могу реагировать иначе?». И так далее.
Я остановился на этом моменте, потому что он гораздо важнее, чем кажется.
Мы создали цивилизацию, где позиция «Я таков, потому что таков мир» является доминирующей. Это серьезный изъян в психологии современного человека. Для западного человека разговоры на тему свободы воли, которая дана человеку от рождения, проповеди о самосовершенствовании или, по крайней мере, самоизменении, становятся все более абстрактными, все более оторванными от «реальной жизни». Обычный человек привычно представляет себя не субъектом, а объектом Жизни. Он считает, что внешние силы определили его характер, его желания и цели. Он оправдывает свои реакции (а они бывают, мягко говоря, неприятными) тем, как сложились обстоятельства, или якобы «непреодолимыми» свойствами темперамента, доставшегося по наследству. Можно сказать, человек избрал для себя роль марионетки.
Нагуализм нового цикла исходит из «срединной» позиции. Субъект и Мир обладают одинаковой Силой. Мир воздействует на нас, мы – воздействуем на Мир. «Реанимация» нашей способности влиять на внешнее с необходимой нам интенсивностью – это и есть «магия» осознания, к которой ведет практика нагуализма. Это – не простой навык. Это, скорее, искусство, которое возникает в результате терпеливой психотехнической и психологической работы. «Магия» приходит к нам после ряда психических трансформаций по ту сторону сновидения.
Я использую кавычки, когда говорю о магии осознания, по ряду причин. Во-первых, эта магия не демонстрирует изумленной публике победу над физическими законами. Во-вторых, эта магия не имеет ничего общего с созданием иллюзий. Она касается более глубоких и серьезных вещей – осознания и Свободы, постижения энергетического океана Бытия и влияния на нашу собственную Судьбу. Со временем начинаешь понимать, что все перечисленное намного важнее, чем даже такие экзотические опыты, как экстрасенсорное восприятие, странствия в теле сновидения по параллельным мирам, и т.д.
Второй термин «истинной пары» – это нагуаль.
Как и тональ, нагуаль проявляет себя двояко. Соответственно, термин нагуаль имеет два значения:
1) Реальность вне интерпретации. Мир, существующий помимо человека и тех искажений, которые неминуемо возникают в процессе восприятия, осмысления и описания. В эту Реальность входят все т.н. «параллельные миры», все невоспринимаемые и неосознаваемые области. Это – Бытие-как-оно-есть;
2) целостность
человека. Если тональ
внутри человека является «частью» его психики, то нагуаль охватывает все. Используя такие слова, как тело, психика, сознание, бессознательное и т.п., мы всегда выделяем некую часть нашего существа, поскольку сам характер нашего мышления о природе и о себе аналитичен. В обычном человеческом языке нет аналога понятию нагуаль.
Древние индейцы Месоамерики считали, что нагуаль – это магический двойник человека, тот, кто способен совершать магические действия и обладает высшей мудростью, непосредственным знанием прошлого и будущего, близкого и далекого, тот, кто погружается в темные глубины нашего бессознательного и может подняться в миры богов.
В современной интерпретации нагуаль внутри – это совокупность всех энергетических полей, из которых состоит человеческое существо. Время от времени человек, обладающий сильным осознанием, переживает неописуемое чувство внутреннего единства. Подобные всплески могут порождать разнообразные инсайты в любой сфере, творческую активность самого неожиданного и причудливого характера. В состоянии целостности
человек настолько переполнен энергией, что способен даже на «сверхъестественные» действия. К сожалению, никто из людей не в состоянии описать человеческую целостность
– она остается за пределами человеческого языка. Более того, мы не можем запомнить, как действует наш нагуаль, потому что о нем невозможно размышлять. Ведь всякое размышление является линейной формой изложения содержаний, а целостность невозможно расположить в линейном порядке – она от этого разрушается.
Таким образом, нагуаль человека всегда остается вне
его сознания. Он постоянно с нами, он обладает колоссальной Силой, но не может быть предметом рефлексии и описания. Он отражает нашу подлинную сущность. Человек может судить о своем нагуале только по его проявлениям.
Нельзя не заметить, что значение таких понятий, как тональ и нагуаль, в современном нагуализме заметно отличается от тех значений, что приписывают данным нагуаским словам антропологи-американисты. Отголоски их академического возмущения все еще можно услышать, когда они сталкиваются с последователями Кастанеды. Эти дискуссии, конечно, не имеют смысла, поскольку речь идет о совершенно разных предметах.
«Нагуализм» в представлении антропологов, считающих себя серьезными учеными, не имеет никакого отношения к теме этой книги. Он в значительной степени лишен философского содержания и того экзистенциального масштаба, который способен привлечь внимание современного человека. Если верить интерпретации академической антропологии, нагуализм – всего лишь совокупность примитивных верований с характерным для мирового язычества многобожием и шаманскими ритуалами. Этот «нагуализм» не более оригинален, чем культ любого племени, сравнительно поздно столкнувшегося с христианскими миссионерами.
Что же касается версии Карлоса Кастанеды, то у него мы находим духовное учение, сконцентрированное на самых главных проблемах экзистенции (подробнее см. гл. 1). Современный нагуализм («нагуализм нового цикла»), с одной стороны, легко впитывает в себя современные описания и технологии, с другой стороны – содержит в своем ядре высшие ценности развивающейся человеческой природы. В нагуализме мы находим оригинальное описание устройства мироздания и человеческого тела, сущности жизни, происхождения сознания, смысла и цели человеческого бытия.
В изложении Кастанеды нагуализм по своему размаху подобен йоге и буддизму, уступая им лишь в том отношении, что основополагающую концепцию не разрабатывали веками десятки тысяч последователей. Но этот пробел можно восполнить – как раз благодаря тому, что существует изначальное «послание» Кастанеды, где изложена идеология современного нагуализма.
Следуя здравому смыслу и опыту, полученному в психотехнической работе, мы можем заново создать метапсихологию и всю совокупность методов и психотехник нагуалистского знания. Более того, уникальное положение, в котором оказался нагуализм, лишенный истории и традиции, освобождает исследователя от груза догм, позволяет ему с максимальной гибкостью использовать современные модели, применять новые концепции и понятия.
Мы можем и должны воспользоваться всеми возможностями теории и практики нагуализма как идеологии пере-сотворения
Человека.
ЧАСТЬ I.
ПСИХОЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА НАГУАЛИЗМА.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЛИЧНОЙ СИЛЫ
Раздел 1.
НАГУАЛИЗМ, СНОВИДЕНИЕ И ЭНЕРГИЯ БЫТИЯ
Учитывая природу человеческой реальности, толкования снов есть тавтология…
И. Бродский, «Fondamenta degli incurabili»
Что такое нагуализм?
Нагуализм – это нерелигиозное направление самопознания. Задача нагуализма состоит в постижении механизма Трансформации человеческой природы и осуществлении Трансформации энергетического тела собственными силами практика.
Это направление не только антидогматично по природе, но и опирается на здоровый скептицизм. Фундамент нагуализма – эмпиризм, поэтому он максимально удален от всяческой метафизики. Его трансформационный импульс, направленный на достижение принципиально нового качества осознания и интенсивности психического аппарата, не нуждается ни в теизме, ни в деизме.
Суть нагуалистского учения – вечное Познание бесконечного Бытия. Нагуализм не является формой нигилизма или релятивизма (что иногда приписывают некоторым направлениям буддизма), но при этом чужд всякому теистическому, а равно деистическому культу и миропониманию.
Если говорить о параллелях с европейской философией, то в своей теории поз
Нагуализм, прежде всего, прагматичен. Он не обращается к вере и безразличен к идее Бога. Сосредоточение на метафизических и трансцендентальных концепциях является препятствием на пути к осуществлению цели, которую ставит перед собой дисциплина нагуализма. Не отрицая и не утверждая бытие божественного начала, нагуалистский метод стремится лишь к максимальной эффективности.
В предыдущих работах я неоднократно пояснял причины нерелигиозности нагуализма. Этот путь самопознания требует от нас максимальной объективности и необусловленности. Только так мы можем изучать новые состояния сознания и оценивать новый опыт с минимальными искажениями. Вера же, как психологическое явление, всегда формирует сильные установки, которые обусловливают и ограничивают восприятие, а значит, и энергообмен нашего тела с внешним полем. Кроме того, идея Священного (Божественного) вынуждает практика табуировать отдельные области познаваемого мира и блокирует некоторые способы познавательной деятельности, что для проекта нагуалистской Трансформации человека совершенно неприемлемо.
В подобном отношении к религии нет никакой идеологии. Это психотехническое и познавательное условие.
Кроме того, нагуалистское учение сосредоточено на исследовании человеческого восприятия и осознания, на самостоятельном постижении условий и механизма Трансформации, а это значит, что данное исследование и постижение не требует помощи «высших» или «потусторонних» сил.
В ряде аспектов нагуалистские опыты пересекаются с экспериментальной психофизиологией и биофизикой, причем позитивистская методология, лежащая в основе этих дисциплин, по вышеуказанным причинам ни в коей мере не мешает пользоваться их достижениями.
Чтобы осознать специфическую установку нагуализма, можно сравнить ее, скажем, с христианской антропологией.
В чем заключается ее основной пафос?
Христианская антропология – это, в первую очередь, «христоцентризм» и, можно сказать, реставрация, возвращение Человека к состоянию до первородного греха. То есть, человек вновь становится таким, каким его задумал Творец.
Христианский путь Трансформации – путь от «первого Адама» к «Адаму новому». Логично предположить, что без духовного участия Господа – Богочеловека Христа, все усилия в этом направлении будут тщетны. Таким образом, проект грядущего превращения не принадлежит человеку. Это – Промысел Всевышнего. Его же Промыслом определен непостижимый для человека процесс Трансформации. Метафизическая идея лежит в начале пути и определяет его конец («аз есмь альфа и омега»).
Нагуализм же – это выход за все и всяческие рамки. Это «стояние перед лицом Непостижимого» без посредников в виде Церкви, святых, ангелов и Бога (богов). Сущность нагуализма – это самотрансформация человека, самоизменение по самостоятельно открытым законам. Человек, привыкший опираться на религиозную веру, скорее всего, скажет, что это рискованное и сомнительное предприятие. Здесь нет никаких гарантий и нет никакой страховки.
Однако намерение, питающее такие учения, как нагуализм, существовало с начала истории нашего вида, ибо во все времена были люди, стремящиеся найти Свободу без помощи «высших сил».
Конечно, религиозный путь спасения и нерелигиозный путь трансформации в корне отличны друг от друга. Формально в них можно найти много схожего, но это – частности, отдельные рецепты, приемы и методы, не более. Сама Цель учения – Трансформация – в нерелигиозном нагуализме приобретает абсолютно иное качество, иной смысл.
Так, религия почти всегда устанавливает идеальный образец. В авраамитских культах человек создан по образу и подобию Всевышнего, а Сам Всевышний, хоть и непостижим, но парадоксально наделен бесчисленным множеством черт и качеств (Всеблагой, Всемогущий, Вездесущий, Всепрощающий, Справедливый Судия, и т.п.). И, если уж человек религиозный занимается преображением себя, то в сторону уподобления приготовленному идеалу. Кроме того, почти во всех религиях человек преображается с помощью и по Воле
Всевышнего (Бога-Творца, Святого Духа или иного Высшего Начала).
А что такое нерелигиозная трансформация?
Это превращение homo sapiens
в более совершенный и свободный во всех отношениях вид. При этом сам Человек (в меру своих скромных, но реальных сил) определяет характер, качество и способ Трансформации. Он не обращается за помощью к «запредельным сущностям», о которых он на самом деле ничего не знает.
Из такой установки к работе над Трансформацией себя абсолютно естественно следует безразличие к разнообразной мифологии (включая мифологию религиозную) и в целом – к метафизике. Все вышеперечисленное превращается в бесконечный поток «сказок о Силе», в условный «способ говорить», предназначенный для того, чтобы транслировать невербальный и непостижимый опыт в «остраненной» форме – в виде аллегории или намека.
Так, потоки энергии окружающей нас Бесконечности, встречаясь с энергией внимания и восприятия субъекта, становятся разнообразными «изображениями Силы», представленными в нашей психике как «неорганические существа». Это более чем странное проявление. Оно напоминает «энергетический отблеск» человеческой формы, сотворенной тоналем в бесформенном поле нашей изначальной целостности
. Явившись однажды и став предметом переживаемого опыта, неорганические существа непрерывно провоцируют нас на антропоморфное восприятие. О них говорят, как о существах, имеющих определенную внешность, поведение и намерение, хотя ничего подобного в Реальности не существует. Это лишь взаимодействие сил и полей. Они не божественны и не инфернальны. Они не являются носителями абсолютных истин. Если человеку кажется, что эти существа дают ему знание, то к знанию такого рода надлежит относиться осторожно. Если опыт подтверждает его истинность, то следует помнить, что «обретение знания» в сновидении может быть интерпретацией тоналя – оригинальной трансляцией собственного прозрения сновидящего. Но в большинстве случаев неорганические существа своими «поучениями» лишь вводят нас в заблуждение. Потому их и не называют «учителями». Если от этих существ есть польза, их называют просто «союзниками».
Почему союзниками
? Только потому, что неорганические существа потенциально могут служить дополнительными источниками энергии для практика. И здесь нет ничего особенного, если подумать. Вся история человека состоит из поиска новых источников энергии. Огонь, пар, электричество, энергия атомного ядра и термоядерного синтеза – все это источники энергии, когда-то недоступные. С их помощью человек изменяет окружающий мир и строит цивилизацию. Энергия союзников отличается лишь тем, что предназначена не для изменения окружающего мира, а для изменения самого человека.
Практик, использующий психоэнергетическую дисциплину нагуализма, способен освоить другие, менее «экзотические» источники энергии. Например, можно научиться изменять режим энергообмена тела с внешней средой. Благодаря этому навыку практик получает доступ к новым источникам энергии, которые он может воспринимать самыми разными способами – как безличные потоки светимости, как сгустки соматических ощущений, как «сущности». Ведь никто на самом деле не знает, что скрывается за формой «сущности» – есть ли в ней сознание, или мы имеем дело с бессознательной эманацией Силы?
Кастанеда писал, что техники Трансформации были даны человеку «союзниками». Конечно, в этом странном мире возможно все. Но технология нагуализма основывается на особенностях именно человеческой природы – только человек знает, что такое внутренний диалог, и только человек знает, что этот диалог необходимо остановить. Только человеку известно, что такое страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе и т.д. Это – факты человеческой психологии, человеческого реагирования. Это наши проблемы и наши способы разрешения проблем.
Почему же вообще родилась «сказка» о союзниках и неорганических существах?
Наверное, все дело в человеческой креативности.
Всякий раз, когда человек получает в свое распоряжение новый источник энергии, происходит мощный всплеск характерного творчества. Когда человек научился добывать огонь, он придумал жарить мясо, позже – варить еду в глиняной посуде, затем изобрел специальные конструкции для очага, начал строить печи, и т.д. Если посмотреть на этот процесс с точки зрения шамана, изнутри «шаманского описания мира», вполне можно сказать так: «Огонь научил человека готовить еду и строить печи».
Очень многое в шаманском мифе является отражением изменений в соотношении Сил, энергий, полей: «отряд Нагуаля», «дар Орла», «намерение духа». Если оставить в стороне особенности мышления и психологии древних, нуждавшихся в объяснении необъяснимого, то в конечном итоге речь всегда идет только о некоем потоке энергии
.
Это – «ветер нагуаля». Поистине наилучшая метафора!
Есть большой энергетический «ветер», который обычные люди не чувствуют либо чувствуют крайне редко и слабо. Когда практикующий изменяет структуру своего энергетического тела, он как бы «поднимает паруса». Чтобы двигаться быстрее и, главное, в правильном направлении, он должен поймать в свои паруса ветер, который он называет намерением духа.
Это совсем не тот «Дух», о котором говорят в религии, и не то намерение, которое мы имеем в виду, собираясь что-то сделать. Это – ветер, или, иначе говоря, невидимый ток вселенной, еще один источник энергии, в котором нет ничего человеческого. Знание, мудрость и благодать мы извлекаем из него с помощью собственного осознания.
Чтобы практиковать нагуализм, не нужна вера в Орла, его эманации, энергетический кокон и точку сборки. Это только слова из некой модели описания. Слова, от которых надо оттолкнуться, чтобы достичь невыразимого. Результаты практики доказывают эффективность или неэффективность модели.
Прагматический подход нагуализма весьма близок к экспериментальному методу в естествознании. И здесь и там мы пользуемся моделями и гипотезами, в которые нет необходимости верить. Их нужно проверять, бесконечно ставить эксперименты и внимательно наблюдать за получаемыми результатами.
Любая модель, любое описание остается умственной спекуляцией. Мы не можем судить об истинности или ложности модели. Зато мы можем судить о ее эффективности, о том, помогает она или мешает приблизиться к поставленной цели. Практический опыт – единственное, что имеет значение. Пока мы не располагаем достаточным количеством убедительных экспериментальных подтверждений, модель остается лишь возможностью, вариантом.
Вот почему не имеет никакого значения, верите вы или нет в точку сборки.
Нагуалист принимает описательную модель как версию, исходя из кастанедовского принципа «верить, не веря». Он обращается к эксперименту, к практическому самоисследованию, чтобы понять, работает ли модель, дает ли она необходимые на Пути трансформационные результаты.
Так поступаю и я, после чего описываю в своих книгах результаты исследования. Это – моя
практика и мои
результаты. Я ни в коей мере не претендую на универсальность предлагаемых методов и истинность собственных интерпретаций. Однако, я считаю своим долгом по отношению к человеческому духу посвятить жизнь данному проекту и познать все, на что у меня хватит сил, следуя собственной практике.
Я называю этот Путь Трансформации именно нагуализмом, а не «учением дона Хуана». Дело в том, что невозможно самостоятельно обучиться конкретной традиции, на которую в своих книгах ссылается Кастанеда. Необходимо искать собственный путь решения проблем в работе над Трансформацией.
Нагуализм – понятие подчеркнуто абстрактное. Что оно включает в себя?
То, что мы можем понять и сделать самостоятельно, без помощи дона Хуана или любого иного представителя шаманской культуры Месоамерики. Самостоятельных исследований в этом направлении должно быть много – тогда их можно сравнивать и уточнять картину, совершенствовать парадигму. В конечном итоге мы должны собрать арсенал технологий, концепций, способных порождать новые техники, методы и методологию. Владея столь обширным полем, практик может найти в нем собственный Путь. Иногда личный Путь порождает линию, и может, в конечном итоге, даже стать Традицией.
Поскольку нагуализм пропитан позитивистским настроением, обычно присущим научному исследованию, неминуемо встает вопрос: можно ли говорить о нагуализме как о научном знании
, и если можно, то в какой мере?
«Научное знание» опирается на язык и соглашение. Даже вещи, казалось бы, очевидные («повторяемость результатов эксперимента») зависят от выполнения условий научного опыта. А условия научного опыта – это результат принятия определенной модели. Таким образом, в науке сначала создают модель, затем ставят опыт в соответствии с моделью, получают результат и интерпретируют его с помощью все той же модели.
Наука требует создать непротиворечивую модель, где результат опыта будет совпадать с прогнозом модели. Мы должны отдавать себе отчет в том обстоятельстве, что научное знание, строго говоря, не является знанием о Реальности. Наука не познает Реальность, она ее моделирует
.
Модели же работают только в первом внимании, где интерпретации базовых восприятий у людей полностью согласованы. В пределах базового соглашения первого внимания и возможно научное знание. Таким образом, нагуализм может быть научным лишь в той области, где мы игнорируем несогласованные области опыта – сновидение и второе внимание.
Одним из фундаментальных положений нагуализма является идея, что восприятие (перцепция) – это отражение энергообменных процессов между субъектом (воспринимателем) и окружающей средой. Естественно, возникают вопросы – всякий ли энергетический процесс, состоящий во взаимодействии субъекта и внешнего поля, психика транслирует осознающему «Я» в виде восприятия? Можно ли считать определенным типом восприятия подпороговые (бессознательные) либо периферийные (т.е. находящиеся на границе поля внимания) энергетические процессы?
Главный смысл нагуалистской концепции усиления сознания состоит в следующем.
Восприятие – это следствие энергетических взаимодействий. Это то, что достигает нашего осознания. Существует масса энергетических взаимодействий, которые не достигают сознания по самым разным причинам. Такие взаимодействия не вызывают восприятий. Однако это не значит, что их нет. Мы просто не знаем об их существовании.
Пока энергетические воздействия не осознаются, их невозможно контролировать. Это обстоятельство и делает Трансформацию невозможной.
Существует множество энергетических процессов, пребывающих вне
поля нашего осознания (внимания, восприятия). Эти энергии осуществляют свою автоматическую работу: они реализуют генетическую программу, заставляют нас сохранять человеческую форму, испытывать шаблонные эмоции, стареть и умирать.
В энергетическом сновидении (осознанном и управляемом сновидении, которому обучает нагуализм) мы учимся осознавать огромные поля энергий и, таким образом, постепенно ставим их под контроль. Наяву мы создаем необходимый фундамент для этой работы. Потому Кастанеда и назвал практику нагуализма усилением осознания (
awareness
enhancement
)
.
Без практики сновидения добиться необходимой интенсивности осознания почти невозможно. Мы можем расширять диапазон осознавания наяву за счет психотехник, медитаций, сталкинга, перепросмотра, безупречности и т.д., но для Трансформации всего
Энергетического Тела (человека как целостности
) этого недостаточно.
Внутри нас – целый океан недоступного восприятию, неосознаваемого, того, что вечно остается вне нашего произвольного внимания. Этот неосознаваемый энергетический океан подчинен главной цели человеческого тоналя: наша психоэнергетика и органическая форма должны оставаться неизменными
. Так Природа сохраняет вид homo sapiens в нынешнем состоянии, в виде смертных и ограниченных существ.
Путь нагуализма состоит в том, чтобы осознавать все больше – то есть, ярче чувствовать и шире воспринимать с помощью единственного нашего инструмента – внимания. Терпеливо и тщательно используя практику сновидения, мы в конце концов находим способ преодолеть преграду, созданную тоналем.
Там нет границ. Все эти подпороговые, периферийные, скрытые в тени энергетические процессы так или иначе открываются осознанию – сначала в виде едва уловимых и аморфных контуров, затем в виде архетипических фигур, которые обогащаются эмпирическим содержанием и, в конечном итоге, становятся полноценными образами. Когда точка сборки смещается в новую позицию, эти образы обретают стабильность.
Наконец, осознание выходит на качественно иной уровень, и энергия предстает в виде самых емких форм – фигур светимости, коконов, линий, точек, спиралей. Это – видение, синтез восприятий, структурированный так, чтобы осознание могло с ним управляться.
Конечная цель психотехнологии нагуализма – осознание всех энергетических полей, которые доступны человеку. Если практик добивается такой интенсивности осознания, он окончательно оставляет человеческую форму и превращается в целостное существо третьего внимания.
Когда мы говорим об осознании и восприятии, следует четко понимать реальное отношение этих процессов друг к другу. Термин «восприятие» можно определить следующим образом.
Восприятие – это совокупность сенсорных ощущений, собранная определенным образом с помощью осознания.
Я остановился на этом моменте, поскольку мы иногда используем в разговоре словосочетания вроде «неосознаваемое восприятие» или «бессознательное восприятие». Когда это не оговорка и не обычная небрежность, с которой мы в повседневной речи пользуемся понятиями и категориями, речь идет о распространенном непонимании того, как функционирует фундамент высшей психики человека.
Ибо «неосознаваемого восприятия» не бывает. Если восприятие невозможно осознать, это не восприятие, а некий энергетический процесс, который можно назвать потоком неосознаваемых ощущений. Восприятие – это всегда конструкция, где «конструктором» является само осознание. Когда мы вытесняем акт осознания, забываем его, превращаем его в неуправляемый автоматизм, нам кажется, что мы столкнулись с «неосознаваемым» восприятием. На самом деле осознание присутствует в любом акте перцепции. Нередко осознание, бесконечное множество раз повторяя одни и те же операции, «утомляется» однообразием и стремится воспроизводить выученный шаблон. Так и возникают перцептивные гештальты.
Помимо автоматизмов, скрывающих работу осознания, есть и другая, не менее важная, причина мнимой «бессознательности» в отношении восприятия – это кратковременность или высокая изменчивость поступающего сигнала. Это обусловлено как скоростью распространения возбуждения по нервной ткани (т.е. особенностями нашей физиологии), так и эволюционно закрепившимся способом функционирования психики. Чтобы возникло восприятие, недостаточно просто принять тот или иной пучок сенсорных сигналов от тела – его необходимо «отразить» и рассмотреть полученное отражение. Этот процесс называется рефлексией. Именно он занимает много времени в акте восприятия (речь идет о микросекундах, но именно эти микросекунды являются решающими). Если субъект принял сигнал, но не успел произвести рефлексию, потому что на смену этому сигналу пришел другой, осознания первого сигнала не происходит.
Мы живем в море подобных сигналов. Они не осознаются либо потому, что принимаются психикой автоматически по причине своей монотонности, либо наоборот – слишком подвижны, изменчивы, и мы не успеваем их отразить.
К примеру, в обычном состоянии нам не дано непосредственно воспринимать электромагнитные бури. Эти бури на нас действуют, но мы не можем ни защититься от них, ни использовать их энергию себе на пользу, поскольку не способны сосредоточить на них свое сознательное внимание. Точно так же мы не можем воспринимать вирусы. Когда болезнетворный вирус попадает внутрь организма, наше осознание его не фиксирует – вирус беспрепятственно размножается и разрушает организм своими токсинами. Если в результате усиления осознания вирусы, бактерии и прочие формы оказываются доступны нашему вниманию и восприятию, у нас появляется возможность противостоять его вторжению с помощью собственной физиологии и биофизики – уничтожить его, изгнать, нейтрализовать.
В конечном счете, все, что на нас воздействует, может быть воспринято и осознано.
А осознанное энергетическое поле попадает в сферу нашего контроля. Это начинается с самого простого, но может привести к настоящей «магии» – сотворению «второго тела» или тела сновидения, к управлению формой энергетического тела и его метаболизмом, а также ко многим другим весьма необычным явлениям и процессам.
Трансформация Человека – это результат полного (целостного) осознания.
В этом и заключен основной смысл психоэнергетической практики нагуализма.
В наш постмодернистский век, когда древние традиции бесконечно искажены либо утрачены, у человека, стремящегося к Трансформации своей природы, остался единственный путь – личный поиск.
Конечно, абсолютное большинство людей обходится без этого хлопотного занятия. Их жизнь наполнена крохотными помыслами и весьма частными делами. Возможно, они даже вполне удовлетворены таким положением дел. Но можно ли считать их жизнь полной? И что испытывают они, когда видят приближающийся конец? Ничего они не искали, ничего они не нашли... Неприятно думать, что бесконечное море людей, не выходя из бессознательного состояния, самозабвенно и бесцельно движется темным потоком от рождения к смерти.
Те немногие, кто не удовлетворен состоянием, в котором пребывает сознание человечества, попадают в трудное положение. Что делать? Куда идти? Что
есть наш подлинный смысл и наша наивысшая ценность? К несчастью, многие из этих обеспокоенных людей не имеют ни сил, ни терпения на самостоятельное исследование. Некоторым кажется, что у них просто нет времени на психотехническую практику. Другим не хватает элементарной смелости и самостоятельности. Этот сорт людей обращается либо к традиционным верованиям, от прежней силы и древнего смысла которых остались лишь тени, либо к симулякрам – готовым синтетическим продуктам современного квазидуховного знания. И то, и другое весьма удобно в употреблении. А ведь само удобство, легкая перевариваемость продукта должны вызывать сомнение. Всякое духовное делание
, если оно подлинное, – нелегкий и кропотливый труд.
Разве набор догм способен изменить человека? Разве можем мы безоглядно довериться каким бы то ни было трактатам или учителям? Здравый смысл протестует, ибо слишком велика цена такой доверчивости.
Нагуализм как живой, непосредственный и абсолютно недогматичный поиск представляется оптимальным методом усиления осознания в современных условиях. То, что написано на эту тему, начиная с самого Кастанеды, – только почва, от которой следует отталкиваться. Все может и должно подвергаться сомнению.
В этом, на мой взгляд, и заключен дух подлинной Свободы.
Сновидение, изменяющее мир
Мои предыдущие работы 2002-2005 гг. («Видение нагуаля», «Человек неведомый» и «Пороги сновидения») были посвящены подробной разработке разных аспектов нагуалистской практики.
Разумеется, невозможно описать все нюансы психологической работы наяву и психотехнологию, направленную на смещение «точки сборки» (центра восприятия, обусловливающего все процессы, связанные с психоэнергетикой и биофизикой человеческого существа). Работа над трансформацией нашей целостности, по мере исследования, вовлекает в себя все больше различных аспектов нашей психологической, психоэнергетической, биофизической конституции. Мы обязаны учитывать великую сложность энергетической ткани мироздания – как энергетической Вселенной нагуаля снаружи, так и неоднородность, многослойность собственного энергетического тела.
20 лет я ставил опыты над своим энергетическим телом и писал о них в опубликованных книгах. Эти книги – ни тогда, ни теперь – не претендовали на «окончательную Истину» (которую, вполне возможно, нам просто не дано знать). И все же существуют некие закономерности, некий порядок на небольшом участке пройденного маршрута.
Путь
(так сказать, «Дао нагуаля») непостижим – он скрывается в гулком, сверкающем тумане Бесконечности.
Силой собственного намерения и формообразующими способностями тоналя (удивительного прибора, способного лепить из энергетических потоков миры, извлекать из Хаоса стройные ряды впечатлений и структур, наделенных смыслом, функцией, целью) мы можем создать прагматические соответствия в рамках открывшегося осознанию поля.
Важно понимать, что мы мало что «открываем» – мы лишь познаем собственное осознание. Все пути ведут к этому и только к этому. Масштаб и сложность явлений и процессов, доступных нашему осознанному восприятию, – только критерий само
познания, показатель интенсивности само
осознанности.
Отголоски этой концепции (простой для нашего чувства, но весьма трудной для интеллектуального описания) мы постоянно встречаем в кастанедовских текстах – и, прежде всего, в речах индейского шамана Хуана Матуса. Вспомните, как забавно для Нагваля звучали вопросы Карлоса «Внутри
или снаружи
находится то, что я вижу?», «Что
увидит посторонний наблюдатель в тот момент, когда отделяется мое тело сновидения?», и т.п. Нормальные вопросы европейского разума, приученного к «объективности» мира, «линейности» времени, однозначной структуре пространства – чего в этом смешного? Мыслительный дискурс движется по заранее начерченному маршруту из точки А в точку Б. Это даже не река, это – геометрически правильный, согласно утвержденному проекту, канал, где любой извив, любое отклонение водного потока заранее продуман, имеет техническое обоснование и рациональную причину. Здесь недопустима двусмысленность, тем более – художественная вольность…
Но кто сказал, что Реальность (Мир-вне-Человека) обязана подчиняться этому порядку?
Когда исследователь сознания, использующий описанные Кастанедой методы и психотехники, достигает внимания сновидения, второго внимания, когда он блуждает по удаленным мирам восприятия, он одновременно «уходит вглубь себя». Каждый следующий шаг, ведущий вдаль по пучкам больших эманаций вселенной, одновременно погружает его в пучины собственной психики.
Верно сказано: «Сновидцы — это люди, изменяющие мир». В этом афоризме много параллельных смыслов, и каждый из них достоин отдельного комментария. И все же я не стану долго рассуждать о сновидящих и их особой роли в истории нашего вида. Потому что невозможно исчерпать тему и невозможно адекватно передать иррациональную (на первый, поверхностный взгляд) связь между сновидением и явью.
Остановлюсь на том, что мне кажется очевидным:
(1) всякое подлинное творчество происходит в состоянии транса. Этот транс подобен сновидению (что может подтвердить любой хороший писатель, поэт, художник и т.д.). Сходство сновидения и творческого транса можно заметить даже с помощью современной диагностической техники – в частности, электроэнцефалографа. Антропологам хорошо известно, что основной корпус древнейшей мифологии и мифологических концепций принадлежит шаманам, которые с особым трепетом относились к сновидению. Они культивировали сновидение как «магическое состояние» и использовали его на благо племени – лечили, следуя указаниям, полученным в сновидении, подсказывали, когда и где охотиться, как сделать свое племя сильным, благополучным и процветающим во всех отношениях;
(2) в более поздние времена, когда шаманы и маги уступили свое место религиозным институтам и церквям, подчиненным государству, сновидение и сноподобные состояния психики продолжали активно изменять наш мир. Вопреки провозглашению рационалистического подхода и тотального прагматизма 19-20 веков, ситуация, в которой существовало человеческое осознание, не изменилась. На переднем плане оказалась наука и научно-технические открытия – но как
они делались? Основная часть ученых прозрений происходила вновь-таки в сноподобном либо сновидческом трансе.
Нет смысла приводить примеры.
Чаще всего сами ученые не осознают, что совершают открытия и изобретения в состоянии сновидения наяву (за исключением общеизвестных и уже тривиальных случаев с химиками Менделеевым, Кекуле и др.[4]
).
Научное творчество происходит в сноподобном состоянии так же, как творчество художественное. Будь то электрическая лампочка Эдисона или первый радиоприемник, философская теория, реактивный двигатель, первый компьютер – все это плоды творческого сна.
Наяву мы заняты наблюдением и систематизацией опыта. В сновидении – открываем что-то новое, используя опыт дневных исследований.
Вот почему между наблюдением, опытами, научной программой и открытием часто существует некая таинственная «лакуна» – разрыв, недолгое, но обусловливающее результат ментального поиска «забвение». Это и есть место сновидения, место необъяснимого инсайта, который дарит человеку новое знание. И человек, вооруженный знанием, изменяет мир, в котором живет.
Эта книга написана сновидящим, и ее содержание будет более всего понятно именно сновидящим. Если вы практикуете усиление осознания в сновидении хотя бы несколько лет, то уже знаете, как в результате меняется чувствительность вашей природы. Стоит приступить к изучению сновидческих состояний и причудливых образов сновидения, бессознательные области вашего тоналя начинают демонстрировать свою невероятную силу и поистине космическое разнообразие.
Лишь на первых порах мы склонны просто развлекаться в пространстве «люцидного сна» (lucid dream)
, разрекламированного и красиво упакованного в работах Лабержа и его Института. Конечно, каждый имеет право и возможность остаться в этом комфортабельном мирке. Ведь стоит серьезно заняться трансформационной психотехнологией нагуализма, – и вы шагнете дальше. А там начинается то, что дон Хуан называл «смертельной игрой»: борьба за сохранение человеческой формы в бесконечном поле, где бушуют вселенские потоки Энергии, где вечное движение недоступных восприятию сил непрерывно генерирует вихри, циклоны и цунами. Вы становитесь свидетелем
и участником активности вселенского масштаба. Развивая и усиливая свои психотехнические навыки, вы становитесь сознательным энергетическим субъектом – делателем, который создает собственные энергетические потоки или изменяет свойства уже существующих.
Знание, которое можно найти в этом океане Реальности, чаще всего остается личным достижением практика, так как человеческий вид до сих пор не создал для подобного опыта никакого языка описания.
И чем больше вы знаете, тем меньше можете сказать соплеменникам.
Так проходит долгий период строительства «тела сновидения», восстановления утраченной памяти о Бесконечности, из которой мы пришли, смятения, непонимания и – чаще всего – одиночества.
Чтобы пройти этот тяжкий путь без потерь и повреждений – равно телесных или психических – вам необходима стабильная и ничем непоколебимая безупречность. Главным инструментом достижения безупречности и удерживания этого состояния во всех ситуациях является сталкинг[5]
.
И это вполне разумно – ведь именно страх, собственная важность и жалость к себе во всех их разновидностях истощают осознание, препятствуют необходимой сосредоточенности внимания, искажают не только восприятие, но и память о перцептивных впечатлениях. Сновидение, таким образом, теряет свою познавательную и преображающую ценность. Оно становится нервным бредом, потоком галлюцинаций озабоченного и суетливого существа. Деформации, присущие восприятию яви, многократно возрастают в ситуации переживания перцептивного пространства сновидения. Отсутствие безупречности в период дневной жизни ночью переходит в тоскливый, запутанный и бессмысленный кошмар.
Безупречность и непрерывный сталкинг себя на протяжении многих лет приводят практика к психоэнергетическому равновесию. Его реагирование на внешние стимулы изменяется. Он чувствует и воспринимает гораздо больше, чем обычный человек, но это не прерывает его безупречности, которая становится к этому времени психическим фоном
реактивности субъекта. Когда сновидец достигает этого продвинутого этапа дисциплины, он, в конце концов, пересекает полосу вызовов и наибольших рисков. Наступает фаза психоэнергетической интеграции.
Пока же нам нужно иметь в виду, что психоэнергетическая интеграция и есть то самое обретение «целостности нашего существа», которая является важнейшей целью всей практики нагуализма. На пути к целостности практик человек объединяет в собственном осознании два основных модуса своего восприятия (следовательно, энергообмена): первое внимание и второе внимание.
Конечно, интеграция возможна лишь на фоне высшей «чистоты» нашего тоналя – если угодно, «отрешенной мудрости», возникающей в результате преображения того, что я назвал базальными комплексами психоэмоционального реагирования
: страха смерти и производных от него страхов, чувства собственной важности, жалости к себе. В основании каждого базального комплекса лежат сгустки психических напряжений, которые можно назвать «ядрами». Часть «ядер» сформировалась в относительно поздний период личной истории конкретного человека, а потому отчасти осознана и легче поддается коррекции. Другая часть обусловлена младенческими импринтами, которые приобрели личностное содержание и теперь скрываются под множеством слоев психической продукции. Их можно назвать «импринтными ядрами». Изначальный конфликт или травма, породившие психоэнергетическое напряжение, находятся за границами личной истории, потому что личность в момент их формирования еще не существовала. Это рефлексы, возникшие на первых этапах становления живого существа, когда высшие психические функции еще не развились до того состояния, в котором личность воспринимает их как неотъемлемую часть собственного Я. В «импринтный» период жизни высшая психика представляет собой чистую потенциальность. Здесь начинается обусловленность, а вместе с ней – определяется конкретное содержание дальнейшей Судьбы.
Можно сказать, что «психологические импринты» – это ситуации первого в жизни отреагирования на совокупность раздражителей. Они прочно «впечатаны» в нашу личную историю и полностью забыты. Память в это время очень слаба, ей не на что опираться. Отсутствует важнейший фактор, регулирующий активность памяти – образ себя. Еще не возникла рефлексия, которая может закрепить впечатление, поскольку любая рефлексивная обработка сенсорных сигналов заключается в их многократном повторении. Наконец, отсутствует критическое и аналитическое мышление, непосредственно связанные с наличием рефлексии.
В итоге наше осознание, будучи нестабильным и неструктурированным, большую часть времени находится в состоянии импринтной уязвимости
. По этой причине первый контакт с внешним миром навсегда «впечатывается» (импринтируется) в организацию тоналя и становится фундаментом для последующего развития всей совокупности психоэмоциональных реакций – особенно, когда возникает бессознательная ассоциация актуального содержания с содержанием конкретного импринта.
Далеко не всегда исследователь может пройти лабиринт неосознанных эмоций и чувств, в глубинах которого таится психологический импринт.
Для вспоминания столь ранних впечатлений и трансформации давних, вытесненных реакций требуется комплексная работа: неуклонное намерение, тотальный сталкинг и перепросмотр.
Все перечисленное входит в методику «очищения» острова тональ.
Эта практика сама по себе значительно изменяет наше психоэмоциональное устройство. Она влияет как на характер, так и на интенсивность сновидения, чем прокладывает путь к долгожданной интеграции первого и второго внимания. Сны наполняются чистой атмосферой свободы, перспективой движения, светом и специфической ясностью. Наяву же мы с изумлением замечаем характерные изменения повседневной жизни: обстоятельства, которые прежде казались неизбежными и непреодолимыми, постепенно уходят. Мы словно наблюдаем череду случайностей, неожиданностей, странных поворотов судьбы.
Требуется время, чтобы осознать – каждая «случайность» является следствием определенной внутренней трансформации, определенного освобождения от тяготившего нас напряжения.
Наконец, количество внутренней свободы и чистоты переходит в качество.
Сновидение приобретает настолько неожиданные черты, что мы словно попадаем на магический перекресток яви и сновидения, первого и второго внимания. Пространство сновидения спонтанно «захватывает» фрагменты яви, начинает все очевиднее вторгаться в паутину повседневного бытия, нарушая причудливыми синхронистичностями причинно-следственные связи окружающего нас мира.
Порой этот перекресток яви и сна демонстрирует себя со всей присущей ему силой и полнотой. И тогда мы вспоминаем кастанедовский термин «сновидение-наяву» – не потому что явь становится призрачной, а потому что не знаем, как иначе назвать это странное состояние. Состояние, в котором магия становится реальной, а реальность – магической.
Как назвать это новое состояние? Я называю его «бытием по ту сторону сновидения».
[1]
Стивен Лаберж (Stephen LaBerge) – американский ученый, исследователь осознанных сновидений, автор ряда книг на эту тему и оригинальной методики вхождения в состояние осознанного сновидения (lucid
dreaming
).
[2]
Сведенборг, будучи ясновидящим, пережил этот опыт в сновидении наяву
. Находясь на расстоянии 70 км от Стокгольма, он увидел там пожар и забеспокоился за свой дом. В его биографии это описано так: «В июле этого года Сведенборг как-то был приглашен на обед к богатому купцу Кастелю, жившему в Готтенберге (…). Около шести часов вечера он внезапно вышел из комнаты в сад, откуда вернулся очень бледный и встревоженный, говоря, что в Стокгольме сильный пожар... В беспокойстве он несколько раз после того оставлял комнаты, и объявил, наконец, что дом такого-то его знакомого уже обратился в пепел, и что его собственный дом находится в большой опасности. Выйдя еще раз около восьми часов, он возвратился уже с лицом совершенно спокойным, говоря: “Слава Богу, пожар погашен, огонь остановлен за три дома до моего.” Все это произвело большое впечатление в городе, и дошло до сведения губернатора, который на другой день пригласил Сведенборга к себе и получил от него подтверждение всего сказанного им накануне, с описанием малейших подробностей пожара. Лишь на третий день в город прибыл гонец Стокгольмской торговой палаты, с подробностями пожара в столице. Вести, доставленные гонцом, и рассказ Сведенборга совпали даже в мельчайших деталях» (Э. Сведенборг. Биография).
[3]
Нелокальность
является одним из фундаментальных принципов квантовой физики. Она имеет прямое отношение к явлению т.н. «квантовой сцепленности» (entanglement), которую еще называют «квантовой запутанностью». Речь идет о том, что как бы далеко друг от друга ни находились объекты во вселенной, их квантовое состояние взаимосвязано. А это, соответственно, приводит к корреляциям физических свойств данных объектов. Таким образом, наше положение в пространстве не имеет значения. Субъект как физическая система оказывается связанным с самыми удаленными областями мироздания. Можно утверждать, что «пространство» как категория в данном случае теряет свой физический и философский смысл. Нелокальность
– невообразимое явление, и все же в конце 20 в. достоверность этой научной концепции была доказана физиками экспериментально.
[4]
См. на этот счет известное исследование Д. Баррет «Комитет сна» (The Committee of Sleep, 2001).
[5]
Карлос Кастанеда посвятил безупречности
и сталкингу
много страниц. Инструкции его не всегда понятны, порой – противоречивы. Мое описание концепции безупречности
и технологии сталкинга
содержится в книге «Человек неведомый» (2004).