Министерство образования и науки Республики Казахстан
Павлодарский государственный университет
им. С. Торайгырова
Кафедра этнологии, культурологии и археологии
АРХЕОЛОГИЯ
И ЭТНОЛОГИЯ
Учебно-методическое пособие
Павлодар
УДК 902/904+39] (07)
ББК 63.4(5Каз)я7+63.5(5Каз)я7
А 87
Рекомендовано к изданию Ученым советом
ПГУ им. С.Торайгырова.
Рецензент:
А.Ж. Ерманов – кандидат исторических наук, доцент.
Отв. редактор:
Ж.О. Артыкбаев – доктор исторических наук, профессор.
А 87 Малгаждаров К.А.
Археология и этнология: учебное-методическое пособие. – Павлодар: ПГУ им. Торайгырова, 2008. – 198 с.
Настоящее учебное пособие дает представление о предметах археология и этнология. Здесь раскрываются основные понятия, история формирования этих наук, анализируются применяемые в ней методологические исследования, также некоторые методики полевой работы.
Учебно-методическое пособие рекомендуется для студентов, магистрантов обучающихся на исторических специальностях.
УДК 902/904+39] (07)
ББК 63.4(5Каз)я7+63.5(5Каз)я7
Ó К.А. Малгаждаров, 2008
Ó Павлодарский государственный
университет им. С.Торайгырова, 2008
Введение
Учебно-методическое пособие «Археология и этнология» рассчитана на студентов обучающихся по специальности археология и этнология, а также для студентов историков, культурологов.
Данное учебное пособие состоит из двух больших разделов и двеннадцати параграфов, а также из четырех приложений.
Первый раздел, касающийся археологии, поделен на семь параграфов. В нем рассмотрены такие вопросы: становление археологической науки, развитие археологии в нашей стране, Казахстан в эпоху камня, бронзы, железа и средневековья. Примечательно то, что в этом разделе последний параграф посвящен методике археологических раскопок.
Второй раздел об этнологии разделен на пять параграфов и два подпараграфа. В данном разделе было рассмотрено развитие этнологической науки в Казахстане, этногенез, этническая история и этнические процессы, этнография казахского народа. В параграфе этнография казахского народа, касающегося этнического состава, мы дали основные понятия, характеристики, территорию расселения таких субэтнических групп, как торе, ходжи, туленгуты и др., входивших в состав казахского общества. Также приводится параграф, касающийся методики этнографических исследований. Достаточно обширно рассмотрена как материальная, так и духовная культура казахского народа. В частности в духовной культуре более освещены такие стороны, как семейно-брачные отношения, формы семьи и семейные отношения.
При составлении данного пособия были привлечены работы крупных ученых таких как К.Акишев, А.Маргулан, Х.Аргынбаев, О.Исмагулов, К.Байпаков, С.Аджигалиев, Ж.Артыкбаев и др. Довольно гармонично сочетаются приложения, прилагаемые в конце данного пособия. Приложения носят характер как справочного так и рекомендованного.
В составлении данного издания принимали участие аспирант кафедры этнологии, культурологии и археологии М.Б. Кельдыбеков, а также студенты специальности археология и этнология А. Арынгазинова, К. Турлубаева.
Настоящее учебное пособие впервые составлено в синтезе двух исторических дисциплин как археология и этнология, специально для студентов, обучающихся по этой специальности. Учебно-методическое пособие «археология и этнология» составлено в соответствии с общепринятыми требованиями и правилами.
1 Археология
1.1 Археология как наука
Археология
(от греч. «археос» - древний и «логос» – наука) наука, изучающая историю общества по материальным остаткам жизни и деятельности людей по археологическим памятникам. Исследует отдельные древние предметы и целые комплексы, открываемые археологическими раскопками, на основании чего восстанавливает социально – экономическую историю эпох.
Археология наука о древностях и древних вещах. В XX веке археология получила определение как наука, изучающая первобытные и средневековые археологические памятники и восстанавливающая по ним историческое прошлое человечества.
Цель и задачи курса истории археологии: ознакомить студентов с историей развития археологии, основными методами и приемами археологических раскопок и исследований; на примерах разных стран и эпох показать какие проблемы и как решает археология, ее значение для познания археологического прошлого.
Значение дисциплины заключается в подготовке специалистов, обладающих знанием предмета и объекта исследования археологической науки, владеющего способами и методами изучения артефактов, умеющего логически и аналитически мыслить и использовать теоретические знания на практике.
Теоретическая археология
Археология как составная часть исторической науки в свою очередь подразделяется на: эмпирическую, теоретическую (аналитическую), компаративную, экспериментальную археологию. Цель и задачи теоретической археологии изучение таких методических проблем археологии как выяснение общих закономерностей истории древних культур, реконструкция истории древних обществ, специальных проблем – особенности археологических источников, относительная хронология, археологическая культура и т. д. Кроме того задачи теоретической археологии по Ж.К. Гардену – это анализ приемов научных рассуждений по археологии.
Предмет и задачи археологии как учебной дисциплины.
Археология изучает историю человечества путем исследования омертвленных, археологизированных остатков деятельности человека в прошлом, своего рода «немых» свидетелей истории. Археология последовательно занята поисками определенных археологических памятников, их исследованием (раскопками) и извлечением из полученных источников информации с помощью специфических приемов, процедуры лабораторных методов исследований. Конечный результат исследования в археологии – это реконструкция в той или иной мере исторических процессов, объектов и фактов. Объекты же изучения и процедура их исследования весьма специфичны, что делает археологию самостоятельной наукой. В археологии определенно выявляются два последовательных уровня познания прошлого: источниковедческий, связанный с процедурой получения археологических источников, и интерпретационный, осмысление полученных источников и исторические реконструкции на основе полученных данных.
В археологии различают предмет и объект исследования. Под предметом современной археологии обычно понимают само древнее общество во всей его совокупности аспектов: материального, духовного, бытового, этногенетического, социального. Объекты же исследования - это прежде всего вещественные источники, являющиеся основой для исторических реконструкций. Иначе говоря, археология- это наука, изучающая историческое прошлое человечества в основном по вещественным источникам.
Начало археологического интереса определяется появлением первых артефактов деятельности человека, примерно 2,5 млн. лет назад. Сложнее с конечной датой научного интереса. При этом общая тенденция ясна: чем глубже в историю проникает наш интерес, тем весомее, а в большинстве случаев просто ничем не заменима роль археологии. Многие археологи доводят науку до начала книгопечатания, когда сузились возможности вещественных источников. Однако в ряде стран сложилась так называемая «индустриальная археология», изучающая объекты XIX-XX вв. современный «культурный слой».
Ясно, что без данных археологии не возможно понять мировую историю. Только представим на минуту, как бы выглядели бы наши знания по истории, не будь археологии. Мы ничего бы не знали о начальной поре человеческой истории, о палеолите. Мы ничего бы не знали о послеледниковой эпохе мезолита и о неолите, о важных для человечества изобретениях тех далеких от нас эпох. Археология фиксирует крупные исторические события общечеловеческого масштаба, например, заселения в палеолите Американского континента и начало освоения Северной Америки; только археологические раскопки раскрыли принципиальное значение для человечества той колоссальной по своим последствиям революции в хозяйстве, которая началась на рубеже мезолита и неолита, привела к началу земледелия, скотоводства и плодами, которой мы пользуемся до сих пор. Археологические материалы имеют большое значение для изучения ранних стадий развития производящего хозяйства на Переднем Востоке и Средней Азии. Это дает представление о зонах первоначального земледелия и скотоводства, позволяет проследить процессы урбанизации, возникновение городской культуры и цивилизации.
В эпоху бронзы Восточная Европа и Северная Азия были важной частью мировой истории. Здесь возникли металлургические центры, сформировались историко-культурные общности, имевшие прочные связи с Балканами, Передним Востоком, Западной Европой, Центральной Азией. Ничего бы этого мы не узнали, не будь археологии.
А как бы выглядели бы наши знания по истории Древнего Востока и ранних цивилизаций Средиземноморья, древнегреческой и древнеримской истории без данных археологии? Ведь мы располагаем только отрывочными свидетельствами письменных источников, да еще со значительным налетом мифологии! Истории такой бы и была: мифологизированной, отрывочной и мало понятной для нас.
Своеобразный культурно-исторический мир раннего железного века открыли археологи в степях Евразии и примыкающих к ним с юга горных долинах. Здесь возникла своеобразная цивилизация скотоводов - скифов, савроматов, саков и других древних народов степного пояса, сыгравших большую роль в мировой истории.
С территории Восточной Европы и Северной Азии связаны события Великого переселения народов, а также, частично или полностью этногенетические процессы сложения и культурогенеза протоэтносов и крупных этносов древности. Решение вопросов этногенеза также невозможно представить без археологии.
Когда речь идет о древности и даже средневековье, то письменных источников почти всегда не достаточно, и во многих случаях по ним вообще бывает трудно восстановить ход событий. Так без археологических материалов на возможно было бы представить историю.
1.2 Развитие археологической науки Казахстана
Археологическая наука сравнительно молода - она сформировалась в основном в ХIХ-ХХ вв. Еще недавно её основные принципы и направления были неясны, что заставляло относить ее к самым разным разделам знаний, в частности к биологическим наукам, искусствоведению. Однако быстрые успехи археологии определили ее место в ряду общественных наук. Целые разделы исторического прошлого были созданы на основе археологических данных. Так, еще около двух веков тому назад история человечества охваты вала приблизительно 3000 лет. Причем первая половина этого периода связывалась лишь с Альпами, горами Иудеи и Сахарой. Благодаря археологии возраст человечества был; отодвинут в глубь столетий, и сейчас мы говорим уже об 1-2 млн. лет его эволюции. Весь современный мир теперь знает о выдающихся античных цивилизациях Греции и Рима, культуре Египта эпохи фараонов, государствах междуречья Тигра и Евфрата - Вавилоне и Ассирии, об искусстве скифов и саков.
Археология произвела переворот в исторической науке, пространственный горизонт истории, в сотни раз картину прошлого. У истоков развития археологии Казахстана стояли выдающиеся русские востоковеды и историки - В.В. Бартольд, В.В.Радлов, П.И. Лерх, а также представители передовой русской интеллигенции. Показательно отношение к истории и культурному наследию казахского народа выдающихся представителей русского народа. Так, известный историк культуры В.В.Стасов еще в прошлом столетии указывал, что «казахстанские археологические памятники представляют не меньший интерес, чем классические древности Рима. От чего старому городу возле Джанкента (развалины на Сырдарье, вблизи Казалинска) не быть нашей Помпеей», - писал он одной из своих работ. Несколько забегая вперед можно сказать, что его слова пророчески сбылись. Сегодня мир знает о раскопках казахстанских археологов в Отраре и Таразе, об уникальных находках в кургане Иссык.
Первые сведения об археологических памятниках Казахстана принадлежат средневековым ученым, историкам, географам, путешественникам. В своих трудах они упоминали увиденные ими лично или известные им по рассказам необыкновенные предметы, изображения.
Важную роль в научном изучении древностей Казахстана сыграли указы Петра I предписывающие бережное отношение к древним раритетам, их описание и сбор, а также предпринятые по его инициативе мероприятия с целью изучения Сибири и прилегающих к России территорий Казахстана. В результате этих действий в 1701 г. появилась «Чертежная книга Сибири», написанная сыном тобольского боярина С. Ремезовым. В ней наряду с географическими данными сосредоточены сведения об археологических памятниках казахских степей.
Археологическое изучение Казахстана в 1768-1774 гг. продол жила вторая академическая экспедиция, организованная с целью изучения истории, географии и этнографии народов Поволжья, Урала, Сибири и Казахстана. В экспедиции участвовали выдающиеся ученые того времени: П.С. Паллас, И.П. Фальк, И. Г. Георги, П.И. Рычков, X. Барданес и др.
В первой половине XIX в. в России усилился интерес к природным богатствам Центрального и Восточного Казахстана. Геологи, горные инженеры, в ходе своих исследований обращали внимание и на памятники, описывали их, делали зарисовки и таким образом увеличивали запас сведений о памятниках.
К середине XIX в., таким образом, был собран значительный материал, в основном по Центральному, Северному и Восточному Казахстану. Этот этап в развитии археологии Казахстана можно охарактеризовать как начальный.
Со второй половины XIX в. памятнику Казахской степи привлекают внимание Археологической комиссии, исторического музея, Московского археологического общества.
1862 г. археологические работы в Казахстане проводит В. В. Радлов, с именем которого связаны первые, проведенные на научной основе раскопки погребений бронзового века. В. В. Радлов предложил классификацию и периодизацию памятников древностей северо-восточного Казахстана и Сибири. Историю культуры этих районов он делил на периоды: медный и бронзовый век, древнейший железный век, новейший железный век и раннее средневековье. Труды этого ученого явились большим шагом вперед в развитии археологии Казахстана.
В 1867 г. по поручению Археологической комиссии известный русский востоковед П.И. Лерх исследовал Туркестанский край. Он осмотрел развалины сырдарьинских городов Сауран, Сыгнак, побывал на ряде городищ Таласской долины, произвел раскопки на городище Джанкент. Кроме регистрации, тщательного описания средневековых городищ П. И. Лерх сделал выборку письменных известий о них, дал анализ и комментарий к этим извлечениям. Сопоставив сведения письменных источников со своими археологическими находками, он же отождествил некоторые развалины с конкретными историческими городами.
Событием, сыгравшим поворотную роль в развитии археологии стала командировка в этот регион В. В. Бартольда в 1893-1894 гг. Им были осмотрены памятники Чуйской и Таласской долин, Иссык-Кульской котловины и долины реки Или. Его «Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью» до сих пор остается образцом историко-археологического исследования. Опираясь на многочисленные письменные источники, исследователь дал локализацию городов, отождествив их с конкретными обследованными им памятниками. Среди них был Тараз. Он отметил древние истоки городской культуры в районе города Верного. Последующие работы В.В. Бартольда приоткрыли завесу над прошлым народов Средней Азии и Казахстана. Его фундаментальные изыскания стали основой многих последующих исследований в области изучения исторической топографии городов, их локализации, роли в исторических событиях древности и средневековья, истории возникновения и развития самих городов в свете тюрко-согдийских отношений. С его именем связана организация Туркестанского кружка любителей археологии, созданного в Ташкенте в 1895 г. и объединившего представителей местной интеллигенции, военных, чиновников, интересующихся прошлым края, его историей, памятниками археологии, историей архитектуры и искусства.
Значительную роль в археологическом изучении Центрального, Северо-Восточного Казахстана сыграли созданные в начале XX в. Западно-Сибирский, Семипалатинский и Оренбургский отделы Русского географического общества, Оренбургская ученая архивная комиссия.
В целом, выделяется первый период развития археологии в Казахстане, который охватывает время с середины XIX в. до 1917 г.
В 1920 г. в Ташкенте образовался Туркестанский комитет по делам музеев и охраны памятников старины, искусства и природы (Туркомстарис). Ближайшей задачей комитета, по предложению В.В. Бартолъда, стало составление археологической карты Туркестана. Таким образом, было положено начало учету, изучению, сохранению памятников древности.
Среди работ первых послереволюционных лет привлекают интерес исследования П.П. Иванова в Сайраме и В.Д. Городецкого в Семиречье и на юге Казахстана, в Таласской долине. Открытие и раскопки в Западном Казахстане могильников Киргильда I и Киргильда II, Урал-Сай, Кунанбай-сай, произведенные в 1926 г. М.П. Грязновым, дали богатый материал.
В 30-е годы ряд крупных экспедиций охватил и своими исследованиями многие регионы республики.
Важную роль в изучении древних памятников Сары-Арки и особенно древнего горного дела и медеплавильного производства сыграл К. И. Сатпаев.
В эти же годы оживляется деятельность научных учреждений Казахстана. Регистрацию памятников, учет случайных находок и небольшие раскопки осуществляет Центральный музей Казахстана. В печати появляются статьи о городище на р. Коксу и о памятниках Семиречья. Одно из важных мест в археологических работах 30-х годов занимают экспедиционные исследования в Семиречье, организованные Институтом истории материальной культуры (ИИМК АН СССР) совместно с Казахским филиалом Академии наук под руководством А.Н. Бернштама (1939-1940 гг.) Семиреченская археологическая экспедиция провела широкую разведку и стационарные раскопки на ряде городищ. В статьях А.Н. Бернштама были не только опубликованы новые материалы, но и намечены, и частично решены важнейшие проблемы истории средневекового города, взаимодействия оседлого и кочевого населения юга Казахстана и Семиречья.
Период конца 20-х - начала 40- гг. можно считать вторым периодом в развитии Казахстанской археологии.
С учреждением в 1946 г. Академии наук в Казахстане большинство археологических работ в республике стал проводить Институт истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч. Валиханова. Центр тяжести археологических исследований с этого времени переносится в Алма-Ату, формируется отдел археологии, первым руководителем которого стал А.Х. Маргулан. В отдел археологии были приняты и включились в активную работу Е.И. Агеева, Г.И. Пацевич, Т.Н. Сенигова, А.Г. Максимова, а позднее К.А. Акишев, Г.В. Кушаев, А.М. Оразбаев, М.К. Кадырбаев. В целом, 1946 г. стал началом третьего, качественного нового этапа в развитии археологии Казахстана.
Первой, созданной отделом археологической экспедицией, стала Центрально-Казахстанская (ЦКАЭ), возглавленная А.Х. Маргуланом.
Экспедиция обнаружила, обследовала и раскопала стоянки эпохи неолита и энеолита, поселения и могильники андроновской и дандыбай-бегазинской культур, погребальные сооружения VII - I вв. до н.э., курганы тюркского времени, средневековые городища и поселения.
Второй крупной экспедицией послевоенных лет стала Южно-Казахстанская, возглавляемая А.Н. Бернштамом и Е.И. Агеевой (ЮКАЭ). Итогом ее работ явилось обследование, картографирование и хронология большой группы городищ и поселений в Отрарском оазисе, на северных склонах Каратау, в долине Сырдарьи.
Среди значительных работ ЮКАЭ проводившихся в 50-е гг. следует назвать комплексные исследования городища Джувантобе и могильника Борижары на Арыси, раскопки городища Баба-Ата, которые явились первыми в Казахстане раскопками средневекового памятника на широких площадях.
Начиная с 1945 г., археологическое изучение (Приаралья) области проводила Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция АН СССР ХАЭЭ под руководством С.П. Толстова.
С 1947 г. начинает работать Восточно-Казахстанская археологическая экспедиция АН КазССР и АН СССР (ВКАЭ) руководством ленинградского ученого С.С. Черникова. Основной задачей экспедиции стало выявление и исследование памятников, расположенных в зоне затопления в связи со строительством Усть-Каменогорской и Бухтарминской ГЭС.
В 1948-1950 гг. в Западном Казахстане работала археологическая экспедиция Саратовского Государственного университета, возглавляемая проф. И.В. Синицыным.
В 1950 г. в Западном Казахстане на городище Сарайчик работала Западно-Казахстанская археологическая экспедиция (ЗКАЭ) А.Х. Маргулана.
В 1954 г. Институт истории, археологии и этнографии организовал Илийскую археологическую экспедицию (ИАЭ) во главе с К.А. Акишевым с целью обследования зоны будущего затопления Капчагайской ГЭС.
В конце 40-х-50-х гг. на территории Казахстана был сделан ряд интересных случайных находок информация о которых регулярно появлялась на страницах изданий Институт истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч.. Валиханова АН КазССР АН КазССР (ИИАЭ).
В 1954-1956 гг. в связи с освоением целинных и залежных земель были организованы специальные археологические исследования во многие области Казахстана, сумевших получить информацию о разрушаемых памятниках.
Одним из значительных открытий казахстанской археологии середины 50-х гг. стали древнепалеолитические местонахождения в горах Каратау в Южном Казахстане. Обнаружение их принадлежит геологу Г.Я. Ярмаку и археологу Х.А. Алпысбаеву. Это открытие положило начало новому направлению в казахстанской археологии - изучению палеолита.
В целом, конец 40-х-50-е гг. ознаменовался широким размахом археологических исследований. Они охватили почти все основные регионы Казахстана и включили в сферу исследований памятники самого разного хронологического диапазона. Своеобразный итог третьему этапу в развитии археологи Казахстана, начавшемуся в 1946 г. подвел выпуск в 1960 г. Археологической карты Казахстана, подытожившей многолетние широко масштабные археологические работы и позволившей наметить наиболее перспективные ее направления.
Следующий этап развития казахстанской археологии четвертый, охватывает 60-70-е гг. Идет процесс не только расширения исследований, связанный с выявлением новых памятников, их первичным описанием, но и их углубленное изучение путем организации многолетних стационарных раскопок, постановка и решение крупных научных проблем. ЦКАЭ во главе с А.Х. Маргуланом, затем М.К. Кадырбаевым, С.М. Ахинжановым по-прежнему определяла главные задачи в изучении памятников эпохи бронзы и раннего железа.
Период, который охватывает довоенное время и заканчивается концом 60-х гг., характеризовался организацией крупных экспедиций, работами в зоне целинных земель, раскопками Бесшатыра, могильников эпохи бронзы в Централь ном Казахстане. В это время начали свои исследования А.Х. Маргулан, А.Г. Максимова, Е.И. Агеева. Г.И. Пацевич, Т.Н. Сенигова, К.А. Акишев, М.К. Кадырбаев, Х.А. Алпысбаев.
Начиная с 70-х гг. произошел организационный рост археологической науки: появились новые отделы - лаборатория археологической технологии, отдел средневековой археологии, Музей археологии. В 1989 г. они пыли объединены в Археологический центр в составе ИИАЭ АН КазССР, а в 1991г. был организован самостоятельный Институт археологии им. А.Х. Маргулана Академии наук Республики Казахстан. В это время в науку пришли Б.Н. Нурмухамбетов, К.М. Байпаков, Л.Б. Ерзакович, Р.З. Бурнашева, М.С. Мершиев, А.К. Акишев, Ж.К. Таймагамбетов, З.С. Самашев, Е.А. Смагулов, Т.В. Савельева, А.Н. Марьяшев, Ж.К. Курманкулов. В эти же годы была организована Южно-Казахстанская комплексная археологическая экспедиция, проводившая масштабные раскопки городищ Отрар, Куйруктобе, Кок-Мардан и поисковые работы в долине Сырдарьи и на склонах Каратау. В это же время исследовались сакские и усуньские памятники, древнее наскальное искусство в Восточном Казахстане и Семиречье, раскапывались разновременные памятники эпохи бронзы и раннего железа в центральном Казахстане. Важным явлением этого периода стало то, что наряду с Центром археологии в Академии наук возникли новые центры - в университетах, педагогических вузах, музеях. Деятельные коллективы исследователей сформировались на кафедре археологии и этнологии Казахского государственного университета, на историческом факультете Карагандинского государственного университета, в Чимкентском, Петропавловском и Кустанайском педагогических институтах, в Карагандинском и Петропавловском областных музеях.
За почти полувековое существование Института; археологии и этнографии казахстанская археология не только смогла обогатить мировую науку выдающимися открытиями, но и позволила выявить основные этапы развития общества в Казахстане в древности и средневековье.
Среди наиболее важных ее достижений открытие древнейших палеолитических стоянок, явившихся доказательством того, что территория Казахстана была заселена около миллиона лет тому назад. Наличие ряда общих признаков в нижнем палеолите Казахстана и Евразии свидетельствует о том, что нижнепалеолитическая культура Казахстана - одно из звеньев в общей цепи культуры человечества. Вы явлена роль казахстанского металлургического центра в раз витии палеоэкономики племен эпохи бронзы Евразии.
Сейчас удалось установить, что Казахстан был одним из регионов, где протекал процесс трансформации скотоводческое - земледельческих племен в ранних кочевников. Новые археологические открытия, в частности раскопки сакских курганов на берегах или и в низовьях Сырдарьи, позволяют говорить о том, что Казахстан являлся важным центром сакских племен.
Крупным достижением казахстанских археологов стало выявление динамики урабанизационных процессов, развития оседлой и городской культуры. Выяснено, что через территорию Казахстана проходил Великий шелковый путь - одно из удивительных достижений мировой цивилизации.
Археологические материалы свидетельствуют о многокомпонентности культуры Казахстана. Огромное влияние на ее сложение оказывали политические, экономические и культурные связи с Китаем, Ближним и Средним Востоком, Средней Азией, Поволжьем, Приуральем, Сибирью. Взаимодействие и взаимовлияние различных культур, различных культурных зон явилось важнейшим фактором и в развитии процесса этногенеза. Установлено, что Западно-Тюркский каганат, а затем Тюргешский, Карлукский и позднее государство Караханидов, центры которых находились на территории Казахстана, являлись средневековыми государственными образованиями, творчески соединившими в своей культуре разноэтнические традиции.
Государственность казахов, культура Казахского ханства, как явствует из археологических исследований Отрара, Кедера, Тараза, Туркестана, Сарайчика, Тальхира, восходят, к государственности и культуре древних тюрок, караханидов, кыпчаков. Изучение кочевых и оседлых цивилизаций ясно показывает, что взаимодействие и взаимообогащение культур различных народов было магистральной линией мирового прогресса, В недрах таких взаимодействий лежат и истоки этногенеза современных народов Казахстана и Средней Азии.
Свидетельством международного признания успехов казахстанской археологической школы явилось проведение в Алма-Ате ряда международных научных конференций. В свою очередь, археологи республики приглашались с докладами и сообщениями, для чтения лекций в Вашингтон, Париж, Токио, Сеул.
В центр пропаганды археологических знаний и достижений науки Казахстана, в действенный инструмент активизации исторической памяти народа превратился Музей археологии АН РК. Основой для создания в 1973 г. музея послужили археологические коллекции, накопленные учеными с 1946 по 199О г. Среди них уникальные, имеющие обще мировое историческое и научное значение материал; из раскопок могильников эпохи бронзы - коллекции золотых украшений, относящихся к эпохе саков и усуней, находки из раскопок средневековых городов Отрар, Тараз, Туркестан. Музей располагает комплексом золотых изделий из раскопок кургана Иссык. Находки из золота - это художественная и научная ценность, являющаяся постоянно объектом изучения. Достаточно сказать, что с момента раскопок кургана Иссык вышли три научные монографии и свыше двух десятков статей по древнему искусству, идеологии и культуре Казахстана.
Следующий пятый этап истории казахстанской археологии начался с 80-х гг. Он характеризуется организационными изменениями в ней: появлением археологических центров в областях, расширением археологических работ публикаций многочисленных статей, монографических работ, посвященным актуальным проблемам археологии, появлением в археологической науке новых направлений, использованием в археологии методов естественных наук. В 1981 г. в Алма-Ате было проведено всесоюзное совещание по проблемам средневековой городской культуре Казахстана и Средней Азии. На нем было выделено новое направление – позднесредневековая археология.
Одной из основных задач в это время становится подготовка свода памятников истории и культуры Казахстана - научного реестра всех памятников на территории республики.
Начало шестого этапа в развитии археологической науки следует начать с 1991 г, ставшего годом провозглашения независимого государства Республики Казахстан.
Большое внимание уделяет институт археологии вопросам пропаганды культурного наследия в стране и за рубежом. Выставки «Золотой человек и древние сокровища Казахстана», «Древние религии Казахстана», подготовленные музеем Института археологии с большим успехом демонстрировались в областных центрах республики и за рубежом в Италии и Франции.
Казахстанская археология, развивается в системе общемировых научных тенденции как в изучении традиционных направлении, так и в новых, выдвигаемых требованиями современности.
Одним из важных направлений общемировой науки, в том числе и археологии, является выяснение вопросов происхождения человека и его развития (антропогенез). В культурологическом плане - это изучение культуры эпохи камня (палеолита).
Изучение археологических реалий, полученных при раскопках, публикация полевых наблюдений, материалов об особенностях захоронения и погребального обряда выполнены российскими учеными Н.В. Полосьмак и В.И. Молодиным, казахстанским исследователем З. С. Самашевым.
Актуальным направлением в археологической науке продолжает оставаться комплексное изучение древних обществ. Это направление именуется как социальная археология. Археологическое изучение урбанистических центров и небольших поселений, общественных зданий и отдельных «частных» домовладений, агроирригационных систем и караванных дорог, ювелирных изделий и производственного инвентаря мастерской древнего металлурга - дает основу для моделирования социальной и политической структуры общества.
Одним из фундаментальных направлений в рамках социальной археологии стала этноархеология. Это объясняется тем, что теперь сами археологи занимаются полевым изучением того, что ранее было достоянием этнографов. Соответственно по-иному расставляются акценты и решаются научные проблемы.
Археология окружающей среды - на сегодняшний день очень быстро развивающаяся дисциплина. В рамках этой дисциплины можно выделить множество всевозможных направлений, применяющих различные методы исследования. Наиболее известные из них: изучение древних береговых линий, древнего ландшафта, растительной среды, микро и макро фаунистического комплекса и, наконец, человеческой среды.
На вооружении ученых археологов должны находиться всевозможные новейшие компьютерные разработки, технические средства, возможность работы с широкими данными спутниковых исследований земли, методами точных наук, помогающих установить абсолютный возраст, дать данные по расположению сокрытых в земле структур, проанализировать составы растворов древ них кладок и так далее.
Заполнение этого пробела уже началось, но для успешного продолжения этого процесса необходимо проведение следующих мероприятий: создание технического отдела, упомянутого выше, командировок для повышения квалификации, финансирование проектов по свободному доступу в Интернет, приглашение зарубежных специалистов для проведения спецкурсов, мастер-классов, тренингов, семинаров, лекций.
В развитии традиционных и новых направлений в археологии, освоении методик мирового уровня, внедрение новых технологий в документацию археологического материала будут заложены успехи и достижения археологии Казахстана в самое ближайшее время.
1.3 Казахстан в эпоху камня.
Эпоха камня - период формирования человека и становления основных свойств человеческого бытия.
Изучение проблемы происхождения человека породило огромное количество различных теорий, которые можно свести к двум основным концепциям - философско-религиозной (человека создал Бог) и материалистической, согласно которой человек произошел от животных в результате эволюции и трудовой деятельности.
Каменный век делится на палеолит (древнекаменный век) - начинается 2,5-2 млн. лет назад, который в свою очередь делится на нижний (ранний) палеолит, средний (120-40 тысяч лет назад), верхний (поздний) палеолит (40-12 до н.э). Палеолит включает а себя эпохи: Олдувай, Ашель, Мустье, Солютре, Ориньяк и Мадлен. Мезолит (среднекаменный век) охватывает период с 12 по 6 тыс. до н.э. Новокаменная эпоха (неолит) датируется 6-4 тыс. до н.э. Переходный от камня к эпохе бронзы этап называется энеолитом (меднокаменный век) - 3 тыс. до н.э. Весь период истории до появления первых государств и письменности принято именовать первобытно-общинным (употребляется еще термин «доистория»).
В эпоху камня, примерно миллион лет назад, началось заселение человеком территории Казахстана. Природные условия в то время резко отличались от современных, основными представителями фауны Казахстана были такие крупные животные как мамонт, шерстистый носорог, бык-тур, пещерный медведь и др. Климатические условия на протяжении всего каменного века резко менялись. Мамонты и шерстистые носороги были обречены на гибель, возможно, что какую-то роль в этом сыграла и деятельность человека.
В нашей стране выделяют две зоны распространения палеолитических культур: в районе Сары-Арки и хребта Каратау (стоянки Борыказган, Танирказган, Казангап и др.). Орудия труда в основном представлены рубилами различных форм (бифасы двусторонние, унифасы – односторонние) - они были грубыми и массивными. Но постепенно наблюдается переход к менее массивным и лучше обработанным орудиям - микролитам. В палеолите человек научился пользоваться огнем.
Охота играет ведущую роль в хозяйстве периода палеолита. Способы охоты были разнообразны: загон с применением огня, ловчие ямы и т.д. Большой толчок развитие охотничьих орудий получило вследствие вымирания крупных животных, когда объектом охоты стали мелкие животные, охота на которых с копьем была менее продуктивной. Именно тогда изобрели лук и стрелы. В удобных местах первобытные люди занимались рыбной ловлей с помощью гарпунов и примитивных крючков из кости. Человек также занимался собирательством.
«Первобытное человеческое стадо» или «праобщина» появилось вместе с выделением человека из животного мира. Праобщина была неустойчивой структурой и постепенно уступала место более прочной форме общественной организации, т.к. устойчивые иерархические объединения могли наиболее успешно бороться за существование. Этой формой стал материнский род. Реальной основой для упрочнения социальных связей были стихийно возникший узы кровного родства. Во-вторых можно предполагать, что это родство могло устанавливаться только по материнской линии. Переход к родовому строю подтверждается и археологическими данными (коллективные жилища). Важнейшим признаком рода был обычай экзогамии, т.е. запрещение брачных отношений внутри рода. Постепенно возникла индивидуальная организация - объединение двух, экзогамных родов в одно постоянное взаимобрачное эндогамное племя. Первой формой брака был групповой брак (при нём все члены рода имели право и должны были вступать в брак с членами другого). Постепенное развитие брачных отношений приводит к сложению парного брака.
Существующее уже в праобщине естественное разделение труда получило дальнейшее развитие. Мужчины – охотники, женщины – собиратели и хранительницы домашнего очага, дети и старики помогали трудоспособным сородичам. Старики, кроме того, обычно были хранителями коллективного опыта и активно участвовали в изготовлении орудий труда. Эта специализация способствовала росту производительности труда, вела к четко выраженному половозрастному делению, положившему глубокий отпечаток на всю общину. Инициациями принято называть комплекс обрядов, отмечающих возрастной рубеж перехода подростков в категорию взрослых.
В позднем палеолите в качестве жилищ люди продолжали использовать пещеры, но наряду с ними стали строить искусственные жилища – наземные и землянки. Находки костяных иголок свидетельствуют, что человек в это время научился шить.
К верхнему палеолиту также относятся первые захоронения людей, что свидетельствует о зарождении религиозных представлений в ту эпоху. Природа и человек в ранних религиозных представлениях людей мыслились слитными, и это сказалось во всех видах - в тотемизме, фетишизме, анимизме, магии. Развитие языка шло параллельно с развитием хозяйственной деятельности человека.
Мезолит (от греческого «мезос» - средний) знаменателен изменениями в климате, это связано прежде всего с отступлением ледников. В это время складывается близкий современному состав флоры и фауны. Также в данное время идет поиск новых способов обеспечения средств существования в связи с исчезновением «мамонтового» фаунистического комплекса. В одних регионах появляются элементы земледелия и скотоводства, в других рыболовческое и собирательско-охотничье хозяйство. В мезолите широкое употребление получают луки и стрелы, происходит изменение в технике изготовления орудий труда, их размер не зависел от размеров камня.
В эпоху неолита первобытное общество, в котором господствовал коллективный труд и общая собственность на средства производства, обретает новую структуру. Племена имели своё название, территорию, диалект и др. особенности. В неолите человечество научилось изготовлять первый искусственный материал – керамику. Неолит по всем параметрам является революционной эпохой. В это время появляются производящие формы хозяйства: земледелие и скотоводство. В эпоху неолита территория всего Казахстана была плотно заселена небольшими воинственными племенами, переходящими от охотничьего образа жизни к коневодству, к древней металлургии и земледелию.
В эпоху энеолита на территории Казахстана произошла доместикация (одомашнивание) лошади, что известно по археологическим находкам на территории Северного Казахстана (Ботайская культура). Ботайцы - первые коневоды на нашей территории в древности. В энеолитических поселениях обнаружено огромное количество костей лошадей.
По поводу этнических процессов, происходивших в то далекое прошлое, можно сказать, что Казахстан, возможно, являлся ареалом возникновения индоевропейской и урало-алтайской общностей, от которых происходят многие современные народы.
У первых коневодов сформировался культ лошади и ряд основополагающих элементов кочевого быта. Они находят отражение в священном для казахов понятии «алаш», «алаша». У индоевропейских народов от первых пегих лошадей (алаша ат) берет начало мифологический образ крылатого коня - «пегас», в то же время в древнем словаре индоевропейских народов слово пеку /пеки - означает «лошадь», «личное движимое имущество / богатство», «скот» и т.д. От древнего «алаша ат» - славянское - «лошадь». В силу многих причин еще в древности племена Великой степи начали заселять территории Запада и Юга, создавая в них государства и основы современной цивилизации.
В это время получило развитие эстетическое миропонимание - искусство. Доказательством художественной деятельности позднепалеолитических племен Казахстана в основном служат гравюры на скалах, основной сюжет которых составляют изображения - шерстистого носорога, быка-тура, бизона. Наряду с гравюрой в Казахстане обнаружены образцы наскальной живописи. Это изображения быка в горах Бектау, росписи в пещере Аулие-тас в Баянауле и в Бухтарминском гроте.
Памятники палеолита
Памятники нижнего палеолита. Древнейшие каменные орудия первобытного человека обнаружены в ряде районов Южного и Центрального Казахстана. Наиболее архаичны из них орудия ашельской эпохи, найденные в бассейне реки Арыстанды (юго-западные склоны Каратау), в местностях Бориказган, Танирказган и Токалы 1, 2, 3.
Для этих палеолитических местонахождений характерны каменные изделия типа рубящих орудий. Не часто, но встречаются ручные рубила. Одно из них — массивное двустороннее рубящее орудие из округлой серой гальки. Верхний конец ее подправлен тремя грубыми подтреугольными сколами, идущими от верхнего края, а на другом конце три больших скола образуют ломаное дугообразное лезвие. Среди находок имеется небольшое рубящее орудие из гальки, рабочий край которого обработан тремя-четырьмя сколами; более совершенны по технике обработки небольшое овальное рубило из серого камня, крупное рубящее орудие из целой кременистой гальки и двустороннее рубящее орудие из подчетырехугольной темно-серой гальки.
Все каратауские ашельские орудия обработаны наиболее простой техникой оббивки. В большинстве случаев сырьем служила галька. При обработке рабочего края удары наносились с двух сторон по поверхности гальки. Большая же часть заготовки оставалась необработанной. Такие орудия принято называть рубящими. Для кремневой индустрии Каратау характерны именно такие орудия. По технике обработки и форме эти орудия близки палеолитическим изделиям Бирмы, Вьетнама и Индии.
Стоянки ашельского времени обнаружены и в Центральном Казахстан не. Орудия изготавливались из кремня черного и серо-зеленого цветов. Для них характерна густая и глубокая патина (пустынный загар). Одна из таких стоянок расположена на северо-восточной окраине Сары-Арки, у озера Кудайколь. Здесь орудия представлены бифасами и крупными скреблами, найдены также дисковидные нуклеусы и одноплощадочные нуклеусы прямоугольных и треугольных очертаний.
Отдельные находки нижнего палеолита обнаружены также в северном и северо-восточном Прибалхашье.
Древнейшие люди Казахстана были современниками питекантропа и синантропа. Археологические и палеозоологические исследования показали, что первобытные обитатели Каратау уже были знакомы с огнем, занимались охотой на крупных и мелких животных и собирательством.
Памятники эпохи среднего палеолита. Памятники среднего палеолита обнаружены во всех регионах Казахстана. Период мустье был более высоким этапом развития человека и его культуры. Продолжала совершенствоваться техника изготовления орудий с дисковидных нуклеусов (ядрищ). Пластины с таких нуклеусов получались при помощи серии целенаправленных сколов (от краев к центру).
В памятниках мустьерского времени для различных районов характерны своеобразные технические приемы при изготовлении орудий труда. Видимо, в это время проявляются локальные особенности в культуре древнейших человеческих групп. Крупнейшим достижением мустьерского человека было открытие способа добывания огня трением.
Наиболее изученным памятником мустьерского периода является многослойная стоянка Карасу на р. Арыстанды в Южном Казахстане. На основании раскопок установлено, что культурные слои на стоянке относились к трем этапам среднего палеолита. Верхний культурный горизонт залегал на глубине 3,3-3,8 м от верхнего уровня современного каньона реки. Он вскрыт был на площади 1200 кв. жив нем обнаружено более 700 кремневых изделий. Костей животных, кострищ нет. Средний горизонт находился на глубине 4,3-5 м. Здесь кремневые орудия найдены уже вместе с костями животных и остатками кострищ.
Третий, нижний, горизонт находился на глубине 5-5,8 м.
При раскопках стоянки обнаружено несколько тысяч кремневых изделий (остроконечники, скребла, рубящие орудия, дисковид-ные нуклеусы), костяные поделки, кости диких животных и птиц. Установлено, что стоянка не раз покидалась жителями на продолжительное время, затем снова обживалась, однако все это происходило в одну хронологическую эпоху среднего палеолита.
Многочисленные местонахождения кремневых орудий мустьерского типа обнаружены в районе хребта Каратау. Большой интерес представляют места разработок камня этого периода. Одно из них найдено в 3 км восточнее урочища Ушбулак, на месте выхода халцедона. Глыбы его сохранили следы многочисленных сколов. Рядом лежали дисковидные нуклеусы, пластины, большое количество более мелких сколов и пластинок.
В урочище Ушбулак, рядом с родниками, обнаружено шесть местонахождений орудий мустьерского типа. Орудия представлены остроконечниками, овальными и треугольными отщепами. В ущелье Шабакты и в долине р. Шалсай найдены скребла и остроконечник.
Мустьерские орудия обнаружены в Центральном Казахстане, на востоке республики полуострове Мангышлак. На реке Сарысу, в нескольких километрах юго-западнее останца Музбель обнаружены галечные орудия, скребки, ножевидные пластины, дисковидные нуклеусы, плоские гальки с выемкой.
В верховьях Иртыша, возле аула Канай, в прибрежной долине под шестиметровым наносом найдены массивные скребла, с грубозаостренным рабочим краем, остроконечники, отщепы. Орудия изготовлены из кремнистых галек.
Памятники верхнего палеолита. Верхнепалеолитические местонахождения известны во всех регионах Казахе -ана. Это или стоянки пещерного или открытого типа, или пункты находок группы или отдельных орудий. К первым из них относится ряд памятников.
В пещере Ушбас, расположенной в хребте Каратау (Южный Казахстан), при шурфовке найдены типичные для позднего палеолита орудия — боковые резцы из черного кремня. Вместе с орудиями обнаружены кости бизона, ископаемой сайги, лисицы и корсака.
У озера Соркуль, возле родника находится стоянка открытого типа. На месте ее собраны призматические нуклеусы, скребки и пластины из черного кремня.
На Ачисайской стоянке, расположенной на террасе реки Турлан, обнаружен культурный слой с остатками 15 кострищ, вокруг которых находились раздробленные кости животных: бизона, архара, дикой лошади. Среди орудий — скребки, остроконечники, ножевидные пластины.
Памятники верхнего палеолита — стоянки и находки отдельных орудий, кроме Южного Казахстана, известны и в других районах республики. Каменные орудия из этих мест имеют некоторые локальные своеобразия.
В Восточном Казахстане, недалеко от устья реки Бухтармы открыта пещерная стоянка. Вход в пещеру находится на западе и представляет собой два грота. При раскопках обнаружились остатки очага, орудия труда и кости животных. Среди них кости мамонта, шерстистого носорога, дикой лошади, зубра, архара, марала, пещерной гиены, бурого медведя и волка. Из орудий выделяются скребки на пластинах, нуклеусы призматической формы, скребла и проколки.
Многочисленные находки на стоянках эпохи верхнего палеолита обнаружены в Центральном Казахстане. На стоянках в бассейне р. Туранга, у гор Тюлькум и Семизбугы найдено множество каменных изделий: нуклеусов, скребков, ножевидных пластин, резцов.
На стоянке Батпак 8, расположенной рядом с мустьерским памятником, имеется культурный слой. Здесь найдены крупные пластины треугольного и трапециевидного сечения, массивное скребло и листовидный наконечник дротика.
На местонахождении Карабас 3 (юго-западнее Караганды) было собрано 172 порфиритовых изделия. Среди них грубые отщепы, два диско-видных нуклеуса, пластины, наконечник дротика.
На стоянке Агренсор 2 (южнее Экибастуза) обнаружены многочисленные орудия из яшмы — отщепы, пластины, скобели, скребки, резцы-проколки.
В истории человечества вся эпоха палеолита была эпохой становления человека, его мышления, производственной деятельности и культуры. Весь период палеолита — это последовательная борьба человека за существование, в которой выживал сильный. В эпоху нижнего палеолита первой коллективной группировкой человека было первобытное стадо.
Образ жизни первобытного человека в Казахстане мало чем отличался от образа жизни в других странах Земли. Основным источником существования человека служили собирательство и охота. Рубила и рубящие орудия имели универсальное функциональное применение: служили оружием и орудием. Ими человек убивал или добивал животных, разделывал туши, защищался от нападения хищных зверей, нападал и оборонялся от врагов.
О том, что первобытные люди были объединены в группы, свидетельствуют скопления каменных орудий и отходов их изготовления в виде обломков, отщепов, сколов и заготовок, обнаруженные около костров или на отдельных пунктах пещерных и открытых стоянок хребта Каратау. В исторической науке существует теория, что такие группы людей явились зачатками родовой общественной организации, появление которой произошло в эпоху среднего и верхнего палеолита.
В борьбе с природой человек научился сохранять и использовать, а позднее и добывать огонь, пользоваться шкурами животных — примитивной одеждой. Ф. Энгельс считал, что открытие огня древним человеком превосходит ту революцию, которую совершило в средневековье изобретение паровой машины.
Постепенно совершенствуется техника обработки и изготовления орудий из камня. Они становятся разнообразными по форме, величине и функциональному назначению, появляются специализированные орудия (скрёбла, скребки, резцы) разного применения. Человек осваивает обработку кости и рога.
Важным техническим достижением явилось изобретение оружия, особенно метательных охотничьих орудий (копья и дротика с каменными и костяными наконечниками). Различные варианты метательного оружия дистанционного действия существенно увеличили эффективность охоты. Видимо, в это же время появляются ловушки, силки. Улучшается, совершенствуется обработка шкур. Во время охоты стали использоваться одомашненные волки.
Формы охоты были направлены на максимальную эксплуатацию природных ресурсов в соответствии с уровнем технической оснащенности.
Памятники неолита
Природная среда в эпоху неолита приняла современный облик. Видовой состав животного мира изменился, главными объектами охоты становятся мелкие животные, грызуны, пернатая дичь.
Еще в переходную эпоху от палеолита к неолиту произошли важные сдвиги в жизни человека. Был изобретен лук и появились микролиты — миниатюрные каменные лезвия в форме треугольников, ромбов, трапеций и сегментов. Изобретение дистанционного оружия привело к преобладанию охоты на нестадную дичь.
Эта охота, хотя и не приносила большого количества пищи, но доставляла ее регулярно и требовала меньших усилий от человека. Она стала под силу небольшим группам людей и отдельным охотникам.
Памятники новокаменного века широко представлены на территории Казахстана. В настоящее время известно свыше 400 неолитических и энеолитических (переходных к металлу) местонахождений. Большинство из них составляют случайные сборы. Одной из проблем казахстанского неолита является проблема определения своеобразия каменной индустрии и выделения локальных вариантов неолитической культуры. Все больше в науке распространяется мнение о том, что неолитическая культура Казахстана не была единой по происхождению, формам хозяйства и материальной культуре, и лишь развитие ее в сходных природных условиях привело к тому, что различия постепенно сглаживались и создавались предпосылки для культурной и, видимо, этнической общности.
В неолите Казахстана в настоящее время выделяется лишь западно-казахстанский вариант кельтеминарской культуры. Кельтеминарская культура выделена С. П. Толстовым по результатам изучения памятни ков южного Приаралья, Узбоя и Сарыкамыша. Позднее памятники кель-теминарской культуры были открыты в Западном Казахстане. Датируется кельтеминарская культура концом IV — началом II тысячелетия до п. э. и представлена своеобразными орудиями.
Наиболее крупными и лучше других исследованными в Приаралье являются стоянки в районе станции Саксаульская. Материал со стоянок делится на три хронологических этапа.
Наиболее ранней является стоянка Саксаульская 1. Каменный инвентарь стоянки представлен мелкими ножевидными пластинами, концевыми скребками на отщепах, ножом на большой пластине, длинной проколкой, миниатюрными симметричными трапециевидными орудиями. На стоянке найдены также черепки круглодонных сосудов, украшенных отпечатками гребенчатого штампа и прочерченными горизонтальными волнистыми узорами.
На стоянке Саксаульская 2 каменные орудия изготовлены из серого кварцита, яшмы, халцедона и кремня. Это наконечники стрел листовидной формы с выемкой у основания, наконечники дротиков и копий, более крупные по размерам, чем наконечники стрел, также наконечники стрел листовидной формы с округленным или прямым основанием. Некоторые из них длиной 15-17 см. Здесь же найдены скребки разных размеров, от крупных — длиной 3 см и шириной 2,5 см — до миниатюрных, длиной до 0,5 см. Рабочий край у них обычно выпуклый, реже — прямой. Вкладыши для ножей сделаны из миниатюрных пластинок. Встречаются также пластины со скошенным краем, проколки и ножевидные пластины. Интересны ножи на длинной изогнутой ножевидной пластине с выпуклым лезвием.
Керамики на стоянке обнаружено мало. Это обломки горшков со сферическим туловом и отогнутым наружу венчиком, широкогорлые чашки и плоскодонные сосуды баночной формы. Днища у сосудов плоские и округлые. Орнамент в большинстве случаев нанесен зубчатым штампом в виде горизонтальных и наклонных линий, елочных вдавлений и зигзагов. В качестве украшения жители стоянки использовали ожерелья из просверленных раковин.
Сравнение инвентаря стоянки Саксаульской 2 с материалами кельте-минарских стоянок Джанбас 4, стоянками Узбоя и Акчадарьи позволяют датировать Саксаульскую стоянку поздним неолитическим периодом (концом III — началом II тысячелетия до н. э.).
Кроме Саксаульской, в районе Аральска найдены и обследованы около двадцати стоянок эпохи неолита и энеолита: Конгу 1, Шелги-Загем 1 и 2 и другие.
Для западно-казахстанского варианта кельтеминарской культуры характерно наличие крупных наконечников копий и дротиков, массивных изделий на отщепах.
К кельтеминарской культуре тяготеет неолит Южного Казахстана. Здесь, на северных и южных склонах Каратау, обнаружено большое число неолитических стоянок. Наиболее многочисленный и яркий материал получен при раскопках пещерной стоянки Караунгур. В культурном слое обнаружены очаги и кострища, а рядом с ними — кости медведя, оленя, дикого быка, архара, кабана, зайца и барсука, фазана и кеклика.
Жители поселения пользовались округлыми, удлиненными, призматическими и карандашевидными нуклеусами, пластинами с боковыми выемками, проколками, наконечниками стрел. В культурном слое найдены топоры-тёсла, каменные песты. Широко здесь представлены микролитические пластинки, служившие вкладышами для различного рода орудий. В большом количестве в быту использовались поделки из кости: шилья, проколки, иглы с ушком. Интересны костяные пластины с насечками, возможно, эталоны древних мер длины, а также украшения из раковин и клыков животных. Уникальны похожие на зооморфные скульптурки фаланги животных. Керамика круглодонная. Снаружи сосуды покрыты красной краской, а в верхней части нанесен орнамент в виде штрихов, фигур, сделанных зубчатым штампом.
В Центральном Казахстане известно несколько неолитических стоянок. На правом берегу р. Сарысу, в 120 км от Джезказгана было обнаружено несколько сот изделий из кремня и яшмы. Среди них преобладают концевые скребки и пластины. Здесь же найден обломок листовидного наконечника стрелы и обломки керамики, орнаментированной оттисками гребенчатого штампа.
Несколько стоянок открыто около станции Киик. Собраны ножевидные пластины, остроконечники, скребки и отщепы. Керамика представлена обломками грубых толстостенных сосудов.
Многочисленные неолитические стоянки обследованы в Северном Прибалхашье. Они находятся возле родников. Каменная индустрия микролитического облика представлена скребками на отщепах, наконечниками стрел, ножевидными пластинами, нуклеусами. Наконечники стрел имеют листовидную форму с округлым основанием. Керамики на стоянках не найдено.
Энеолитические стоянки обнаружены в районе г. Караганды и неподалеку от поселка Байконур. На первой стоянке собраны массивные концевые скребки на отщепах, наконечники стрел овальной формы с круглым основанием и медное четырехгранное шило. На второй обнаружены орудия из кварцита. Это ножевидные пластины, концевые скребки, наконечники дротиков листовидной формы длиной от 4,5 до 13 см.
На территории Северного Казахстана неолитические и энеолитические стоянки найдены в ряде пунктов.
Стоянка Аксуат расположена на берегу одноименного озера. Орудия сделаны из яшмы, кремня, кварцита, халцедона, но больше всего ножевидных пластин длиной 4—5 см. Есть скребки, резцы и нуклеусы. В коллекции орудий имеются вкладыши, наконечники стрел листовидной формы с прямым и округленным основанием, длина которых 3-4 см. Интересен топор из яшмы со скошенным лезвием. Керамика украшена гребенчатым штампом в виде зигзагов и резным елочным орнаментом.
Для стоянки Джар-Куль характерен тот же набор орудий. Но есть и другие виды. Это наконечники стрел подтреугольной формы и наконечники стрел с выемкой в основании.
Исследование стоянки в районе озера Коль (под Кустанаем) дало многочисленный набор орудий. Среди них концевые скребки, два клиновидных шлифованных топора, наконечники стрел с выемкой в основании и одна стрела с намечающимся черешком. Керамика украшена оттисками гребенчатого штампа, зигзагами, лесенками. На стоянке найдены фрагменты медной пластины, что позволяет отнести стоянку к эпохе энеолита.
В Восточном Казахстане наиболее известным и основательно исследованным является поселение Усть-Нарым. Поселение трехслойное. Верхние слои относятся к позднему времени. В нижнем слое обнаружены 8 очагов, имеющих вид круглых каменных вымосток, хозяйственные ямы глубиной 0,8 м, скопления костей животных. Инвентарь из нижнего слоя представлен вкладышами треугольной формы. Обнаружен и костяной наконечник с пазами для вкладышей. Найдены также рыболовные крючки в виде круглых стержней с выделанной головкой для подвязывания лески.
В числе находок были ножи из кремнистого сланца в виде прямоугольных массивных пластин. Обнаружены наконечники стрел, разнообразные по форме: листовидные, миндалевидные, ромбические и с боковой выемкой. Основания у них прямые или вогнутые. Среди каменных орудий имеются концевые скребки на широких пластинах. Керамики на поселении встречено мало, вся она в обломках, целых сосудов нет вообще. На черепках имеется орнамент в виде оттисков елочки, нанесенных гребенчатым и реже гладким штампом.
В Павлодарском Прииртышье исследованы стоянки Пеньки 1 и 2. Здесь в большом количестве найдены скребки округло-выпуклого типа, вытянутые наконечники стрел с двусторонней обработкой и глубокой выемкой у основания и т. д. На стоянке обнаружено незначительное количество изделий из ножевидных пластин вкладышевого типа. Значительны находки керамики, орнаментированной преимущественно ямочно-гребенчатым узором. Датируются Пеньки 1 — серединой III тысячелетия до н. э., а Пеньки 2 — временем энеолита.
Захоронений неолитического времени в Казахстане обнаружено очень мало. Одно из погребений, открытое случайно, находится возле пос. Железинка на берегу Иртыша в Северном Казахстане. При изучении его обнаружены остатки костей скелета со следами сожжения. По-видимому, обряд погребения — трупосожжение. Могильный инвентарь состоял из 5 наконечников стрел миндалевидной формы и трех листовидных наконечников копий из кремня. Длина их от 8 до 11 см. Здесь же найден наконечник стрелы из кварцита и тесло из песчаника. Костяные изделия представлены 5-ю наконечниками дротиков, овальных в сечении, изогнутых острием, и шилом длиной 23,5 см.
На черепе погребенного, на лобной части, находились накладки из полированных клыков кабана, украшенных по внешнему краю зубчиками. Накладки, по всей вероятности, были частью какого-то головного убора. Здесь же найдено ожерелье, состоящее из зубов хищника, круглых пластин с отверстием и раковин.
Вместе с погребенным находились три сосуда баночной формы со сферическим дном. Снаружи сосуды украшены орнаментом, нанесенным палочкой и гребенчатым штампом. Один сосуд покрыт волнистыми линиями, идущими вдоль тулова. У основания сосуда имеются пояски из круглых вдавлений, на дне — круглая розетка. Орнаментация второго сосуда представляет собой чередование параллельных волнистых и прямых поясков гребенчатого штампа, вперемежку с круглыми вдавлениями, сделанными палочкой. На дне сосуда тоже круглая розетка. Тулово третьего сосуда покрыто горизонтальными рядами оттисков гребенчатого штампа. Пояски разделены такими же полосами, но идущими вертикально.
Период неолита в истории был временем коренных изменений в развитии человеческого общества. Наряду с охотой и рыболовством зарождаются земледелие и скотоводство. Изменяется техника обработки камня, распространяется шлифовка, пиление и сверление камня. Важным в области технического прогресса было изготовление глиняной посуды, керамики.
В конце неолита человек научился использовать самородную медь. Из нее изготавливаются мелкие предметы домашнего обихода — проколки, шилья, украшения. Этот сравнительно кратковременный период в археологии называется энеолитом.
Неолитические стоянки Казахстана, небольшие по занимаемой площади, имеют тонкие слои культурных отложений. Это скорее всего недолговременные места обитания коллективов охотников и рыболовов. На стоянках широко представлены орудия охоты. Особенно многочисленны наконечники стрел, дротиков и копий.
Основными промысловыми животными были сайга, кулан, кабан, грызуны. Для разделки туш убитых животных и обработки шкур служили ножи, скребки и скребла.
Более длительное время на одном месте обитали группы неолитических людей, в жизни которых главную роль играло рыболовство. Орудия древних рыболовов, найденные на стоянках, разнообразны. Для ловли рыбы пользовались сетями, луками, а также гарпунами. На стоянке Усть-Нарым обнаружены костяные рыболовные крючки. О большой роли рыболовства свидетельствуют многочисленные находки костей рыб.
На поздних этапах развития неолита в хозяйстве племен наряду с традиционными охотой и рыболовством все большую роль начинает играть одомашнивание животных. На стоянках Иман-Бурлук и Саксаульская 2 найдены кости домашних животных: коровы, лошади и овцы.
В эпоху энеолита получают развитие изготовление предметов быта и украшений из самородной меди, возможно, и зачатки металлургии.
Структура неолитического общественного строя складывалась из отдельных родовых подразделений, сложившихся на основе кровного родства. Большое развитие получает родовая община с материнским правом и матрилокальными семейно-брачными отношениями.
В семье счет родства велся по женской линии, ибо твердо можно было установить мать ребенка и неопределенно — его отца.
Характерной чертой социальных отношений было равенство всех членов рода.
1.4 Казахстан в эпоху бронзы
В начале II тыс. до н.э. на территории Казахстана сложилось своеобразное комплексное, хозяйство, соединяющее скотоводство, земледелие и высокоразвитую металлургию.
Племена этой эпохи на всей территории Казахстана демонстрируют культурное однообразие. Археологи применяют термин «андроновская культура». В последнее время все больше сторонников мнения о том, что арии, упоминаемые в «Авесте», и есть андроновцы, в пользу этого довода находится все больше доказательств.
В начале II до н.э. племена Казахстана овладели производством бронзовых изделий. Бронза - сплав меди и олова. Бронзовые орудия не только тверже и острее медных, но и литье их легче. Этому также способствовало богатство недр Казахстана.
Приоритетное развитие металлургии и скотоводства привело к росту производительности и усиленной специализации общественного труда, к крупным изменениям в общественной жизни.
Основным занятием в эпоху бронзы было пастушеское скотоводство, которое постепенно превращалось в отгонное. При этом типе скотоводства часть населения занималась выпасом скота на дальних пастбищах. Ранее в стаде преобладал крупный рогатый скот, но с увеличением подвижности в нем увеличилась доля овец и лошадей - более приспособленных на большие переходы. Лошадь использовали как в качестве тягловой силы, так и для верховой езды.
Скотоводство эпохи бронзы было экстенсивным. Отдавали преимущество таким видам животных, как лошадь и овца, выносливым и способным добывать корм зимой из-под снега. Формы скотоводства становятся близкими к кочевничеству. Прогрессивность новой формы хозяйства были налицо - благосостояние этих обществ росло. Племена эпохи бронзы, населявшие Казахстан, имели самые широкие связи с соседними странами.
Одновременно развивалось мотыжное земледелие, в основном выращивали просо, рожь, пшеницу. Земледелием занимались на небольших полях, в поймах рек и степных озёр. Орошение было арычным. Подсобную роль в хозяйстве играла охота и рыбная ловля.
Одной из важных отраслей была добыча полуметаллов и выплавка металлических предметов, о чём свидетельствуют многочисленные древние разработки, особенно много их в Центральном и Восточном Казахстане. По древним отвалам шлаков и руды эти крупные месторождения были заново открыты в ХIХ-ХХ веках.
В районе Жезказгана было добыто до 1 млн. тонн меди. Добытую при помощи отбойника (а в плотных пластах применяли способ огневой проходки) руду плавили в медеплавильных печах. Ремесленники делали орудия хозяйственного и бытового назначения: серпы, топоры, кинжалы, наконечники копий и стрел. Масштабы производства металла позволяли экспортировать его в другие регионы.
Важное хозяйственно-экономическое значение в те далекие времена играл древний меридиональный путь. Его можно было бы сопоставить с появившимся намного позднее Великим Шёлковым путём. Меридиональный путь пересекал Сары-Арку с севера на юг и являлся артерией, связывающей различные регионы.
В целом комплексное хозяйство эпохи бронзы Казахстана было сравнительно высокоразвитым и оптимальным в соответствующих природно-климатических условиях.
Развитие хозяйства в эпоху бронзы привело к большей обеспеченности общества продуктами и предметами потребления, к появлению излишков продуктов, к расширению обмена и, таким образом, к накоплению богатств. Это находило отражение в социальной структуре общества.
В обществе мужчины приобретали все большее значение. Патриархальные тенденции довольно быстро получили развитие. Парный брак был вытеснен единобрачием. Супруги всё чаще селились в семье мужа. Поэтому теперь забирал женщину мужчина, возмещая потерю работницы семье жены. Большую роль в жизни общества стала играть патриархальная большая семья. Благодаря своему труду некоторые семьи накапливали большие материальные богатства, что способствовало социальному расслоению. Патриархальные общины раннего этапа состояли из 4-5 поколений родственников по мужской линии. Такие семьи проживали в огромных жилищах, достигавших 200 м2
и более. Посёлки состояли из нескольких таких жилищ.
Разрастаясь, патриархальная семья делилась на Другие патриархальные семьи. Такие группы, объединенные родством, хозяйственной взаимопомощью и общим культом, получили в науке название патронимии. Патронимии, ведущие происхождение от одного предка, составляли патриархальный род.
Имеющиеся материалы позволяют сделать вывод о происходивших одновременно процессах усиления имущественного неравенства, выделения племенной верхушки, и в первую очередь вождей, обособление которых особенно заметно в конце эпохи по монументальным гробницам Бегазы-Дандыбая и мавзолеям Тогискена.
Памятники эпохи бронзы по регионам Казахстана
Западный Казахстан. На территории Западного Казахстана в разные годы раскапывались могильники Киргильда 1 и 2, Тасты-Бутак 1, поселение Тасты-Бутак и др.
Наиболее полно изучен могильник Тасты-Бутак 1, раскопанный В. В. Сорокиным. Могильник находится в урочище Тасты-Бутак, в Новороссийском районе Актюбинской области. Состоит он из 57 могильных сооружений, имеющих снаружи вид выложенных «каменных колец», разбросанных бессистемно. Надмогильные сооружения подразделяются на две группы: первую составляют оградки из одного ряда врытых вертикальных камней, выступающих над землей; вторую — оградки в виде беспорядочных, более или менее кольцеобразных каменных сооружений на поверхности земли. Большинство могил представляет собой грунтовые ямы, но в 10 случаях это были каменные ящики-цисты. Грунтовые ямы были перекрыты деревом, каменные ящики — каменными плитами. В основном погребения совершены по обряду трупоположения, и лишь в нескольких могилах встречались случаи трупосожжения. Сожжение производилось вне могилы. В могилах с трупоположением при раскопках установлен такой обряд погребения. Умершего клали в могилу на левый или (реже) на правый бок. Руки сгибались так, чтобы кисти находились перед лицом. Ноги согнуты в суставах и поджаты. Ориентированы покойники головой на запад. В могилу ставились сосуды с пищей. Могильный инвентарь состоит из небольшого количества украшений, в основном из бронзы. Это бусы, браслеты, бляшки, височные кольца и серьги.
Могильник Тасты-Бутак 1 относится к группе памятников, которые стоят близко к федоровскому этапу. Рядом с могильником было расположено поселение. Оно находилось на берегу речки и состояло из нескольких прямоугольных землянок. При раскопках на полах землянок обнаружены хозяйственные ямы, обложенные плетнем. В поселении собрано много поделок из кости, фрагментов керамики. Возраст поселения Тасты-Бутак определен по радиокарбоновому методу1— 1229 ұ80 лет до н. э.
Центральный Казахстан. Центральный Казахстан является одним из основных районов андроновской культуры. Здесь известны сотни памятников этой эпохи. Наиболее ранние памятники эпохи бронзы в Центральном Казахстане относятся к нуринскому этапу. Это могильники Акшатау, группа Бугулы 1, Байба-ла 1, Косагал, комплексы Канаттас и Ботакара.
Погребения нуринского этапа имеют ряд отличительных черт. Основной их особенностью является трупосожжение. Погребальные сооружения в большинстве случаев представляют собой небольшую насыпь высотой от 0,2 м, иногда до 1 м. По основанию кургана проходит круглая или четырехугольная оградка, составленная из плит, врытых на ребро. Покойника хоронили в прямоугольной грунтовой яме, перекрытой гранитными плитами. В Бугулинской группе почти в каждом погребении с западной стороны могильной ямы стоит вертикально поставленная плита, обращенная плоскими сторонами по линии восток — запад. По-видимому, их можно считать древнейшей изголовной стелой.
Во всех могильниках нуринского времени наряду с захоронениями в каменных ящиках и грунтовых ямах встречаются погребения в склепе (цисте). Цисты, видимо, характерны только для захоронений раннего этапа андроновской культуры, и часто в них применялся обряд трупосожжения. Для погребений нуринского времени Центрального Казахстана в отличие от федоровских курганов характерно не полное трупосожжение. Здесь зачастую рядом с мелкими обломками кальцинированных костей встречаются фрагменты или целые кости (лопатки, позвонки), не затронутые огнем.
В нуринский период преобладает посуда типа горшков, нет того многообразия форм керамических изделий, которые характерны для последующих этапов.
Следующим этапом в развитии племен Центрального Казахстана явился атасуский. Он генетически связан с культурой нуринского этапа и является ее продолжением. Большинство исследованных в Центральном Казахстане памятников эпохи бронзы относятся к атасускому времени. В настоящее время изучено свыше 20 могильников, в которых раскопано около 150 оград. К атасускому этапу относятся погребальные комплексы: Айшрак, Сангру 2, Былкылдак 1-3, Шерубай-Нура, группа Карасай, Карабие, Елыпибек, Бельасар, Алтынсу и др.
Все могильники этого периода состоят из плоских оград, обрамленных врытыми на ребро гранитными плитами, выступающими над поверхностью земли от 10 до 80 см, в виде кругов, четырехугольников, овалов, вытянутых по направлению восток — запад, иногда с отклонением на юг и север.
Покойники уложены в ящики, составленные из четырех каменных плит, ориентированные так же, как и ограды, с востока на запад. Ящики в большинстве случаев перекрывались 2—4 гранитными плитами. Иногда вместо каменных ящиков сооружалась рама из четырех бревен. Реже покойник хоронился в грунтовых ямах. Парные погребения совершались преимущественно в отдельных ящиках, но находящихся в одной ограде, и в спаренных (с одной общей стенкой) ящиках. Случаи, когда два костяка (мужской и женский) лежали в одной могиле, редки.
Для атасуского времени, в отличие от нуринского, при погребении характерен обряд трупоположения, хотя иногда встречаются и кальцинированные кости. Покойник находился в скорченном положении, преимущественно на левом боку, с согнутыми в локте руками, головой на запад, иногда на юго-запад и северо-запад. В парных захоронениях, обнаруженных в могильниках Атасу 2 и Дандыбай 2, покойники лежали также в скорченном положении, лицом друг к другу. В Атасу 2 женский труп находился на левом, а мужской — на правом боку. Как правило, в юго-западном углу могилы стояли 1-3 сосуда, причем третий из них, если он был, всегда стоял напротив груди покойника. В могилах были найдены предметы украшения: раковины, клыки хищного зверя, порой окрашенные красной краской.
К числу отличительных черт атасуских памятников может быть отнесено также резкое увеличение, по сравнению с предшествующим этапом, больших патриархально-семейных усыпальниц, которые встречаются почти в каждом исследованном могильнике.
Для атасуского этапа эпохи бронзы характерно появление жертвенных сооружений. Это жертвенные круги Боксай, Карасу, Калмак-Курган, Жарлы. Обычно они располагались на открытой равнине, возвышенностях, в стороне от поселений и могильников. Это круглые или овальные сооружения из каменных глыб. В центре была вырыта круглая яма глубиной 40-80 см, диаметром 1,5-3 м. С восточной стороны внутрь круга вел ход и дорожка, выложенная галечником. При раскопках «кругов» встречены зола и уголь, каменные мотыги, песты, фрагменты глиняных сосудов.
К памятникам эпохи поздней бронзы относятся могильники Дандыбай, Бегазы, Бугулы, Сангру, Айдарлы, Бугулы 3, Бельасар 2, Аккойтас, Каракойтас. К этому же времени относятся поселения Улутау, Суук-булак, Каркаралинское. Несмотря на близость указанных могильников по характеру строения к карасукским захоронениям Сибири, это была самобытная культура, имеющая целый ряд отличительных признаков. Не все моменты происхождения бегазы-дандыбаевской культуры ясны до конца, однако, можно утверждать, что она является результатом дальнейшего развития культуры атасуского этапа, высшей ступенью ее расцвета.
Основными признаками, которые выделяют бегазы-дандыбаевские памятники в самостоятельную культуру и принципиально отличают их от памятников андроновской и других культур, являются: 1) намогильные сооружения (типа Бегазы, Сангру, Бугулы 3); 2) глиняные посуда и сосуды; 3) бронзовые наконечники стрел, бронзовые бляхи крестообразной формы и др.
Бегазы-дандыбаевские памятники отличаются прежде всего своей конструкцией и размерами оград и каменных ящиков. В Дандыбае — это каменная четырехугольная кладка с перекрытием из бревен, в Бегазах — большие камеры, облицованные камнем, или ограды из больших плит гранита, а в Бугулах — большие каменные ящики и глубокие грунтовые ямы.
Особенностью бегазы-дандыбаевских могильников является отсутствие сдвоенных и строенных оградок. Зато появляется новый тип памятников — монументальные одиночные сооружения типа Дандыбай и Бегазы. Внушительный внешний вид и богатый погребальный инвентарь Дандыбая 11, Бегазы 1, 2, 5 не оставляют сомнения в принадлежности их родо-племенной знати.
Монументальные погребальные сооружения имеют сложную планировку. Они состоят из кургана, под насыпью которого находятся могильная камера, входной коридор, обходная галерея и опорные каменные столбы. Стены погребальной камеры облицованы плоскими гранитными блоками, установленными вертикально, или каменными плитками на растворе. Для возведения бегазинских памятников употреблялись огромные глыбы гранита, иногда весом до 3 г. Вертикальные опорные столбы в виде четырехугольных колонн поддерживали массивную кровлю мавзолея. Число таких опор доходило до 14. Интересной особенностью устройства погребального сооружения является наличие в камере алтарного устройства в виде земляного стола или полки. Сюда ставилась многочисленная глиняная посуда, клались украшения и предметы вооружения.
Бегазы-дандыбаевские памятники теперь весьма многочисленны и настолько своеобразны и характерны, что не вызывают сомнения в принадлежности их к особому этапу культуры, который стоит между культурами атасуского этапа и эпохи раннего железа. В силу промежуточного положения между ними, эта культура имеет элементы сходства с обеими, что объясняется их преемственностью.
Поселения бегазы-дандыбаевской культуры расположены в долинах рек Атасу, Нуры и в горных ущельях Казахского мелкосопочника. Среди них наиболее крупные: Дарат, Атасу, Сартабай на р. Атасу; Жамбай-Ка-расу в горах Толагай; Карсакпай, Бугулы 1 и 2 в горах Бугулы; Сенкебай, Байбала, Акбаур 1 и 2 на р. Талды-Нура; Суук-Булак, Кара-Томан, Аксу-Аюлы 2, Бегазы, Сангру 1. Поселения занимают большие площади, в них насчитывается от 10 до 30 жилых и хозяйственных строений.
Наиболее крупным является поселение Бугулы 1, занимающее площадь в 3,5 га. Жилища в поселении располагались по кругу, внутри которого находился загон для скота. Дома в большинстве случаев ориентированы своей длинной стороной с востока на запад. Основным типом жилища являлась полуземлянка, углубленная в землю до 80 см. Площадь жилищ различна, от 50 кв. м до 220-250 кв. м. Реже встречаются наземные жилища. Особенностью жилищ Центрального Казахстана является облицовка стен гранитными плитами, поставленными на ребро. Плиты тщательно подогнаны одна к другой. Наиболее распространенные размеры их 80X40X6 см, 140X90X8 см. Некоторые полуземлянки были соединены между собой узкими коридорами. Наряду с прямоугольными жилищами встречаются округлые, восьмеркообразные в плане. Полы во всех изученных жилищах земляные. Здесь же находились очаги, сложенные из плоских плитообразных камней. Наземные жилища сооружались в местах, относительно богатых лесом. Для их строительства применялись конструкции каркасного и плетневого типа. Судя по ямкам от столбов, расчищенным при раскопках жилищ, кровля у жилищ была плоской и пирамидально-уступчатой.
В поселениях наряду с орудиями земледелия, предметами скотоводческого быта встречается медная руда и шлаки, что свидетельствует о том, что они являлись центрами древней металлургии. При раскопках поселений найдены керамика, изделия из бронзы (ножи, серпы, украшения, шилья, каменные песты и зернотерки), костяные орудия и поделки.
Анализ материалов раскопок поселений Центрального Казахстана позволяет отнести их к позднему этапу бронзового века и датировать I тысячелетием до н. э.
Восточный Казахстан. Ранний этап бронзового века в Восточном Казахстане представлен немногочисленными могильниками Капай, Сарыколь, Жанажурт, Койтас, а также поселением и жертвенным местом у аула Канай. По материалам раскопок можно судить и о поселениях этого региона в бронзовом веке. Захоронения в Восточном Казахстане производились в земляных курганах, обставленных по основанию каменными плитами. Обычно наверху кургана довольно четко обозначалась могильная яма. Это были круг или овал из камней, прямоугольные оградки из камней, врытых на ребро.
Покойники помещались в грунтовую яму, перекрытую каменными плитами, или в сруб из дерева, который тоже опускался в яму, стенки которой укреплялись плетнем. Труп лежал в скорченном положении, на левом боку, головой на восток или запад. Известен лишь один случай погребения на спине с поднятыми вверх коленями. Наряду с трупоположением встречались могилы с трупосожжением. Для последних характерно отсутствие сопровождающего инвентаря. Внешне же погребения с трупоположением и трупосожжением не отличаются.
Погребальный инвентарь представлен глиняными сосудами и украшениями. В могилах найдены бронзовые и стекловидные бусы, бляшки-нашивки в виде медных пластин, иногда позолоченных. Встречен также медный нож, плоский, двулезвийный. По посуде, украшениям можно судить о хозяйственной и культурной жизни людей этого периода. Интересна конфигурация строения, обнаруженного на месте поселения у аула Канай, который находился на мысу правого берега Иртыша. Раскопками вскрыта часть жилища — полуземлянки и участок двора. В плане жилище прямоугольное, площадью 50 кв. м (6,75X7,5). Длинной стороной оно ориентировано с северо-востока на юго-запад. Кровля опиралась на столбы, ямки от которых глубиной от 10 до 60 см располагались вдоль стен. Расположение ямок свидетельствует в пользу плоского перекрытия. Пол в жилище земляной, на нем в западной и северо-западной частях находились три очага, сложенных из камня. Около очагов обнаружены скопления золы.
Вход в полуземлянку находился в западной стене и был обращен к реке. В плане — это коридорообразная яма длиной 70 см и шириной 50 см. Центральная часть жилища отделялась от входа перегородкой. С восточной стороны к жилищу примыкала хозяйственная пристройка площадью около 25 кв. м. Здесь были расчищены две хозяйственные ямы, причем в одной из них найдены обломки каменных пестов, терка, кусочки медной руды и обломок глиняного сосуда со следами медного шлака.
Поздний период бронзы в Восточном Казахстане представлен главным образом материалами с поселения у с. Трушниково, расположенного на левом берегу Иртыша на высоком береговом мысу. Остатки культурного слоя поселения прослежены на площади 5 тыс. кв. м. Раскопками вскрыто 100 кв. м. При этом было обнаружено полуземляпочпого типа жилище, часть которого смыта рекой. У стен его имелись ямки от столбов, на которые опиралась кровля. Вход находился с восточной стороны. Очаг в землянке сложен из каменных плиток. Форма его прямоугольная, размеры 1X1,25 м.
На поселении раскопана часть еще одного жилища, площадь которого 30 кв. м. В нем найдены обломки керамики, обломок витой проволоки, куски медной руды, а также зернотерки и костяная мотыга.
В 250 м к юго-западу от поселения расчищены жертвенные площадки. Это круги диаметром 1,5-2 м, обложенные камнем. При расчистке их найдена зола, амулет из кости, обломки глиняных сосудов.
Основным материалом из раскопок поселений и могильников эпохи поздней бронзы в Восточпом Казахстане является керамика. Это сосуды баночной формы, горшки с округлым плечом и отогнутым наружу венчиком. Сосуды сделаны из хорошо промешанной глины. Они тонкостенны и лучшего качества обжига. В этот период преобладают горшки с прямым венчиком и сосуды с округлым туловом. Сосуды, как правило, орнаментированы. Рисунок наносился гребенчатым или накладным штампом. Встречаются орнаменты в виде налепных валиков, выпуклин — «жемчужин», а также сочетание елочного орнамента с вдавлепиями.
Северный Казахстан. Памятники андроновской культуры Северного Казахстана хронологически распределяются по трем этапам. К раннему (федоровскому) относятся могильники Боровое, Обалы, Биирек-коль и могильник Бурлук 1. Намогильные сооружения этого этапа представлены каменными оградами кольцевой и четырехугольной формы, иногда с перегородками. Часть оград имеет земляные насыпи высотой 5-10 см. В центре оград находились могильные ямы, стенки которых обложены деревянными плахами либо каменными плитами. Встречаются и просто грунтовые ямы. В могильнике Бурлук 1 на стенках ямы имелись уступчики. Могилы сверху, как правило, были перекрыты деревом или каменными плитами. Ориентированы и вытянуты могилы по линии восток — запад и северо-восток — юго-запад.
Для периода ранней бронзы Северного Казахстана характерен обряд трупосожжения (реже встречается трупоположение — покойник лежит на левом или правом боку головой на запад). Сожжение, как установлено исследователями, производилось вне ямы. Потом кучка пепла насыпалась в юго-восточном или в северо-восточном углу ямы. Вместе с пеплом в могилу помещались глиняные горшки, бронзовые бусы, подвески, нашивные бляшки, серьги, шилья, иглы. Характерными признаками обладает посуда из захоронений. Основную ее часть составляют горшки с округлыми плечиками, богато орнаментированные «заштрихованными» треугольниками, меандрами, фестонами. Орнаментом покрыта верхняя часть горшка.
К среднему (алакульскому) этапу эпохи бронзы в Северном Казахстане отпосятся могильники Алексеевский, Ефимовка, Петропавловский, а также остатки поселений в районе г. Степняка и пос. Челкар, Алексеевское поселение и жертвенный комплекс.
Намогильные сооружения в массе своей остаются прежними. Но зато резко меняется обряд погребения. Если раньше преобладало трупосожжение, то на среднем этапе оно вытесняется трупоположением. Меняется форма и орнаментика посуды. У горшков на месте плечиков появляется уступ. Орнаментом покрывается часть сосуда ниже уступа. Распространенные на федоровском этапе такие сложные орнаментальные мотивы как фестоны из меандровых фигур, окаймленные треугольниками, исчезают. Они уступают место равнобедренным треугольникам и ромбам, оттиснутым «шагающей» гребенкой или гладким штампом. Изменяется и набор украшений. Появляются бронзовые булавки с очковидной головкой, очковидные подвески, ожерелья из зубов хищников и раковин.
К среднему этапу бронзового века в Северном Казахстане относится поселение Чаглинка, расположенное на правом берегу р. Чагалалы. При его раскопках обнаружены прямоугольные однокамерные и двухкамерные восьмеркообразные жилища. Всего на поселении, которое занимает площадь 13,5 тыс. кв. м, находилось 16 землянок, причем 8 из них были двухкамерными. Обычно прямоугольные в плане жилища имели площадь 160-200 кв. м. Стенки жилищ обложены бревнами, врытыми вертикально на расстоянии 1-1,2 м и обшитые плахами. Крыша, судя по расположению ямок от столбов, плоская, с небольшими скатами на две стороны. Сверху на хворост, камыш и траву, которыми покрывались балки, насыпался слой золы. Это делало кровлю водонепроницаемой и утепляло жилище. Внутри жилище делилось на две части: одна — жилая с очагом, в другой, отделенной перегородкой, содержался скот. В полах жилищ расчищены хозяйственные ямы и колодцы.
Раскопки поселения Чаглинка дали богатый материал. Здесь были найдены изделия из бронзы — ножи, кинжал, серпы и даже коса. Обнаружены поделки из кости и камня. В большом количестве представлена керамика.
Интереснейшими и хорошо исследованными являются Садчиковское и Алексеевское поселения, а также жертвенный комплекс у второго поселения на р. Тобол. На Алексеевской поселении были обнаружены остатки восьми жилищ. Это большие землянки площадью до 250 кв. м. Кровля их опиралась на десятки врытых в землю столбов. Кроме центрального очага, в землянках имелось еще несколько очагов. К землянкам примыкали загоны для скота. На поселении обнаружены орудия для переработки руды и следы выплавки меди. Рядом с поселением на холме находилось жертвенное место. Наиболее возвышенная часть холма была занята святилищем, вероятно, в виде наземной постройки. Вокруг же, по кольцу располагались ямы с остатками жертвоприношений. Это один или два сосуда, закрытые крышками из крупных кусков керамики, остатки горелого зерна и кости домашних животных.
В конце бронзового века в Северном Казахстане, как полагает А. М. Оразбаев, распространяется так называемая замараевская культура (замараевский этап). Было найдено и раскопано несколько погребений в могильниках Боровое, Ак-куль, а также обследован и изучен ряд поселений, относящихся к этой эпохе.
В эпоху поздней бронзы происходят значительные изменения в хозяйстве и культуре се-веро-казахстанских племен. На поселениях найдены такие изделия, как бронзовые серпы, трепала для обработки растительных волокон. Изменились и изделия из керамики. В поселениях и погребениях преобладает грубая посуда с небрежно нанесенным орнаментом.
К эпохе поздней бронзы относятся поселения в районе Бес-тобе, Аульной площади, о чем свидетельствует собранный здесь материал. Поздний «замараевский» материал найден и на поселении Чаглинка.
К этому же времени относится поселение Ильинка 1. Оно расположено в 100 км западнее г. Петропавловска, на правом берегу Ишима. Здесь раскопано жилище прямоугольное в плане размером 12X23 м с входом с восточной стороны. Вход шел из коридора, длина которого 2 м, ширина 1,5 м. Жилище углублено в землю на 80-90 см, на полу находилось шесть очагов овальной формы, три из них — в центре. Около очагов сделаны круглые выкладки диаметром 40-60 см из плоских каменных плиток и глиняных кирпичиков. На площади раскопа было обнаружено 280 ямок от столбов, часть из них поддерживала кровлю жилища. При раскопе жилища найдены обломки различных изделий из бронзы, костяное долото и керамика.
Южный Казахстан и Семиречье. В этих районах Казахстана памятников андроновской культуры пока известно мало. Открыты и раскопаны могильники Тау-Тары (Чимкентская область), Кара-кудук (Алма-Атинская область) и несколько одиночных захоронений.
Могильник Тау-Тары расположен в урочище Баба-Ата на северных склонах Каратау. Он состоит из 23 каменных оград, трех курганов и каменной выкладки. Ограды прямоугольные, квадратные, круглые и овальные.
Захоронения совершались в грунтовых ямах, иногда перекрытых каменными плитами. Основным обрядом захоронения в могильнике Тау-Тары было трупосожжение, совершаемое вне могильной ямы. Пережженные кости и пепел покойников складывались, как правило, в западной части ямы. Известен лишь один случай трупоположения. Могильный инвентарь представлен сосудами. В каждой могиле их было от одного до пяти. Встречаются сосуды двух типов: банки и горшки различных размеров. Для горшков характерен уступчик в месте перехода от шейки к тулову. Сосуды орнаментированы с помощью гребенчатого штампа. Узор покрывал шейку и верхнюю часть сосудов, реже нижнюю. Элементы орнамента — равнобедренные заштрихованные треугольники, меандры, ломаные линии, треугольные вдавления. Орнаментировались обычно горшки, банки же не украшались вовсе или покрывались рядами равнобедренных заштрихованных треугольников.
Украшения представлены бронзовыми подвесками овальной и «лапчатой» формы, бусами, височными кольцами из бронзовой проволоки, обернутой золотой фольгой, бляшками, нашивками, а также бусами из бронзы, сурьмы и стекловидной массы. Анализ материалов из могильника Тау-Тары позволяет отнести его к началу среднего (алакульского) этапа андроновской культуры.
Могильник Куюкты расположен в урочище Бесарык на западных склонах Каратау. Здесь раскопана многокамерная погребальная конструкция, содержащая трупосожжение и несколько одиночных оград, в одной из которых обнаружено трупоположение. Найденная в погребении керамика позволяет датировать могильник позднеалакульским временем.
Могильник Кара-кудук расположен в урочище Кара-кудук, на южных склонах Чу-Илийских гор. В нем раскопаны 30 каменных оград. В 26 из них находились детские костяки, в четырех — взрослые. Покойники были положены в каменные ящики, ориентированные длинной осью в направлении запад — восток, северо-запад — юго-восток. В ящиках вместе с останками захороненных находились глиняные сосуды, бронзовые изделия — зеркала, серьги и бусы.
Несколько погребений эпохи бронзы раскопаны в Алакульской котловине. Наибольший интерес представляет погребение в срубе из бревен, опущенном в грунтовую яму. Яма ориентирована в направлении с юго-востока на северо-запад. В могиле обнаружены разрозненные кости скелета, обломки сосуда баночной формы, бронзовое кольцо и бронзовая бляшка ромбовидной формы. Эти погребения исследователями датируются переходным временем от раннего (федоровского) к среднему (алакульскому) этапу андроновской культуры.
1.5 Эпоха железа
В начале I тысячелетия до н. э. племена, обитавшие на территории СССР, достигли высшей ступени развития первобытно-общинного строя. Ф. Энгельс назвал эту ступень временем железного меча, железного плуга и железного топора. Они знаменовали приход нового времени — железного века.
В первом тысячелетии до н.э. у древнего населения Казахстана произошел переход к кочевому скотоводству, возникли племенные союзы, началось разложение первобытно-общинных отношений и сложение классового общества.
Интенсивное развитие скотоводства привело к увеличению производства продуктов скотоводства — мяса, кожи, шерсти. Излишки продуктов способствовали развитию постоянного обмена. Рост стада требовал новых пастбищ, количество которых было ограничено. Между отдельными родами и племенами происходит борьба за пастбища, начинаются войны. В результате побежденные племена вынуждены покидать освоенные ими пастбища и уходить в другие районы. Одновременно происходят перегруппировки внутри союза племен, выделяются более сильные племена и роды, племена смешиваются, образовывая новые. Внутри союза между племенами происходит постоянно процесс хозяйственного, политического и культурного взаимодействия. В ходе объединения племен в союзы идет процесс сближения не только материальной культуры, но и духовной — например, слияние языков.
В VIII-III вв. до н.э. на территории Казахстана распространилась сакская культура. Дошедшие до нас письменные свидетельства содержат весьма бедную информацию о саках, и лишь благодаря археологическим исследованиям можно получить представление о материальной культуре, образе жизни саков, их хозяйстве и верованиях. Саки занимали территорию Южного, Восточного и Центрального Казахстана.
Семиречье и Южный Казахстан.
Достаточно хорошо изучена сакская культура в Илийской долине. Здесь известны десятки могильников, которые относятся к разным хронологическим этапам сакской культуры. Могильники Каргалы 1 и Кара-Шокы датируются VIII-VII вв. до н. э. В могильниках Жуан-тобе 1 и Кадырбай 3 раскопано 10 курганов, отнесенных к VII-VI и IV-III вв. до н. э. Частично раскопаны могильники Бесшатыр, Алтын-Эмель 1, полностью раскопан Кзылауз 1, состоящий из 17 курганов. И, наконец, вскрыт и исследован царский курган Иссык, где было обнаружено погребение с уникальным могильным инвентарем.
К сакскому времени также относятся случайные находки и клады, среди которых особую ценность представляют бронзовые котлы, жертвенники, светильники, орудия труда, оружие и принадлежности конской сбруи.
Одним из хорошо исследованных археологами является Бесшатырский могильник, расположенный на правом берегу р. Или у подножья гор Желшалгыр, у входа в ущелье Шилбыр. Могильник вытянут с севера на юг на 2 км, с востока на запад на 1 км и состоит из 31 кургана, из которых 21 имеют каменную насыпь, остальные — насыпи из щебня и земли. Курганы в могильнике расположены бессистемно, однако выделяются две группы: северная и южная. По размерам насыпи курганы делятся на большие, средние и малые. Диаметры больших курганов 45—105 м, высота 6-17 м; средних, соответственно, - 25-38 м и 5-6 м; малых 6-18 м и 0,8-2 м.
Все курганы могильника представляют большую историческую ценность, хотя многие из них разграблены еще в древности. Тем не менее при раскопках могильника получены материалы, по которым можно узнать о технике сооружения курганов, их хронологии, об уровне развития сакской культуры вообще.
Каждый большой курган представляет собой целостное архитектурное сооружение, к которому относятся насыпь, могильная камера из дерева и камыша, каменные стены и выкладки, подземные ходы. Например, вот характеристика «большого» Бесшатырского кургана. Диаметр кургана 104 м, высота 17 м, насыпь имеет форму усеченного конуса, плоская вершина которого имеет диаметр 32 м. Насыпь покоится на цоколе из плотно уложенных в несколько рядов камней, па расстоянии 5-7 м от ее основания проходит вал, ширина которого 2 м, высота 0,5 м. Рядом с курганом были возведены оградки из каменных столбов и валунов, расположенных по спирали. Всего оградок 94. При раскопках их найдены кусочки обожженных костей, что свидетельствует о их культовом назначении, в данном случае о культе огня.
Другой курган — «первый» имеет диаметр 52 м, высоту 7,6 м. Сверху насыпь кургана обложена камнем. При раскопках кургана выяснилось, что насыпь «слоеная». Толщина верхнего каменного покрытия составляет 1 м, средний слой из земли и щебня имеет мощность 3,5-13 м и нижний слой из крупных булыжников — 1,5-2 м. Под насыпью находилась усыпальница, сделанная из бревен тянь-шаньской ели. Сооружение состояло из коридора — дромоса шириной 1,5 м и длиной 5,75 м, тамбура размерами 1,75X1,25 м и погребальной камеры прямоугольной формы, размерами 3,6X3,3 м. Высота стен коридора 5 м, он открыт сверху. Тамбур же сверху перекрыт короткими бревнами. Стены погребальной камеры сложены из 16 рядов бревен и перекрыты сверху накатом из 8 рядов бревен. Высота усыпальницы 4 м. Стены постройки поддерживаются 16-ю вертикальными, врытыми в землю столбами. Все бревна обработаны. При кладке комли бревен попеременно укладывались в разные стороны, чтобы не допустить перекоса и придать всему сооружению устойчивость. На бревнах хорошо сохранились следы подтески долотом и ножом. На концах и посередине бревен имеются проушины. Сверху на бревенчатом накате лежали камышитовые маты, перевязанные чиевыми веревками. Дверь в камеру была заложена камнями, а коридор до самого верха забутован камнем и щебнем. Однако грабители все же разрыли насыпь, разобрали забутовку и через коридор проникли в погребальную камеру. Археологи обнаружили лишь разрозненные кости мужского и женского скелетов, кости животных и деревянные ножки какого-то предмета.
Раскопки еще одного, «шестого», кургана подтвердили, что устройство насыпи и гробницы такое же, как у «большого», хотя размеры различны. При расчистке погребальной камеры найдены бронзовый четырехгранный наконечник стрелы, две пары деревянных волокуш, кости барана и лошади и черепки глиняных сосудов. Под насыпью кургана обнаружена и частично расчищена сложная система подземных ходов. Основной ход проходит под усыпальницей, от него в разные стороны отходят семь боковых ответвлений.
Насыпи мелких курганов сооружались из земли и речной гальки. Грунтовая яма своей длинной осью ориентирована с востока на запад. Покойника клали в вытянутом положении головой на запад. Сверху ямы перекрывались деревянными плахами. В могильнике Кзылауз 1 в кургане 7 обнаружено коллективное погребение в двух погребальных ямах. В северной яме находились останки погребенных, уложенных в два яруса.
При раскопках рядовых сакских погребений обнаружены железные ножи и кинжалы, бронзовые шпильки, браслет с головками барса на концах, сердоликовые бусы, бронзовые втульчатые трехперые наконечники стрел и разнообразная глиняная посуда. Здесь же найдены горшки с носиком и петлеобразной ручкой, расположенными под углом друг к другу, низкие округлые чаши, шаровидные сосуды с короткой узкой горловиной, кружки с петлевидными ручками и крынкообразпые горшки.
Наиболее интересные материалы получены при раскопках кургана Иссык. Он находился на южной окраине могильника, расположенного на северной окраине города Иссык. Размеры его: диаметр 60 м, высота 6 м. На вершине насыпи была воронка диаметром 12 м, глубиной 2,3 м. Насыпь не имеет четкой структуры, но по профилю прослеживается ее многослойность (3-4 слоя). Слой гальки чередуется с щебеночно-глинистым. Вокруг центральной могилы имелось скопление крупного окатанного камня — выброс, образовавшийся при рытье могильного котлована. После полного сноса насыпи и контрольной проверки всей погребенной площадки на глубину до 1,2 м было установлено, что под насыпью находились два захоронения: центральное и боковое (южное).
Центральная могила была полностью деформирована в результате неоднократного ограбления. Но боковую могилу грабители не нашли, и она сохранилась полностью. Боковая могила находилась в 15 м к югу от центральной и в 10-12 м от южной полы насыпи кургана. Погребальная камера могилы сооружена из обработанных бревен тяньшанской ели длиной от 1,5 до 3 м, толщиной в 25-30 см. Размеры камеры по внутреннему обмеру составляют 2,9X1,5 м, а по наружному — 3,3X1,9 м, высота ее вместе с накатом — 1,3-1,5 м. Таким образом, камера занимала площадь, соответственно, 4,4 кв. м и 6,3 кв. м.
В южной и западной частях камеры была расставлена посуда, а в северной половине находились останки погребенного, лежавшие прямо на дощатом полу камеры. По останкам можно определить, что в свое время покойник был положен головой на запад, в вытянутом положении, на спине, левая рука чуть откинута в сторону, правая вплотную прижата к туловищу, ноги чуть раздвинуты в стороны. Длина костяка от черепа до пяточных костей 165 см.
По сохранившимся in situ предметам украшения детально и подробно определяются форма, покрой и примерные размеры одеяния захороненного. На костяке и под ним обнаружены многочисленные предметы украшений одежды, головного убора и обуви из листового золота. Около останков находились предметы вооружения, туалета и другая утварь. Различные по форме золотые пластины, бляхи и бляшки, украшавшие головной убор, в большинстве располагались выше черепа. Золотая статуэтка архара (горного барана), венчавшая головной убор, лежала на расстоянии 65 см от черепа. Часть пластин-украшений изменили свое первоначальное положение в результате разрушения головного убора.
У черепа с левой стороны лежала золотая серьга. На шейных позвонках находилась замкнутая золотая гривна. Кости туловища от шейных позвонков до сочленения тазовых костей с большими берцовыми были покрыты сплошным слоем золотых блях, бляшек и мелких пронизок — украшения верхней и нижней одежды. Мелкие треугольные бляшки (которых большинство) имели бронзовую основу из тонких пластин. В области поясницы, поверх блях верхней одежды находились крупные четырехугольные бляхи-накладки от наборного ремня. Всего таких накладок 16, из них три крупных, массивных и тринадцать более мелких. Все бляхи на обратной стороне имеют припаянные серебряные ушки овально-прямоугольной формы: на крупных их по четыре, а на мелких по два. Расположены они на противоположных по диагонали углах. С внешней и внутренней стороны вдоль больших берцовых костей лежали мелкие золотые обоймицы на бронзовой основе прямоугольной формы. Они были нашиты в виде канта на матерчатые шаровары. На малых берцовых костях от щиколотки почти до коленного сустава лежали золотые бляшки, украшавшие голенище обуви. Форма их и порядок расположения совершенно аналогичны тем, которые были на верхней одежде. Вокруг малых берцовых костей ниже коленного сустава и вокруг костей голеностопного сустава лежали прямоугольные золотые бляшки, близкие но форме и размерам нашитым на шаровары. Они окантовывали верх голенища и место соединения его с головкой обуви. Среди фаланговых костей пальцев верхних конечностей обнаружены два золотых массивных перстня с круглыми щитками. Один из них перстень-печать с рельефным антропоморфным изображением.
С правой стороны костяка вдоль костей правой нижней конечности лежал железный меч, инкрустированный золотом. По остаткам можно определить, что меч находился в ножнах, деревянный верх которых был окрашен в красный цвет. Лезвие меча и кости правой ноги до половины длины большой берцовой кости были разрушены при попытке ограбления, поэтому длина меча может быть установлена лишь при сравнении с аналогичными мечами. Около рукояти меча найдены три золотых пронизки, одна из них, большая, имеет цилиндрическую форму, две другие — кольцевую форму.
Слева между костями левой руки и туловищем находился железный кинжал, богато инкрустированный золотом. От ножен кинжала сохранились две пластины-накладки с зооморфными изображениями и две бляхи-обоймы для перекрестных ремней. Как было установлено по лежавшей на лицевой стороне, но сохранившей свое первоначальное положение пластине-накладке верхней части ножен, кинжал лежал в перевернутом положении. Под кинжалом и in situ лежали бляхи-обоймы. Возможно, что кинжал в момент захоронения покоился на животе покойника, а затем при разложении трупа, перевернувшись, упал на то место, где он и был обнаружен.
Вторая пластина-накладка, украшавшая низ ножен, оказалась с левой стороны около малых берцовых костей левой нижней конечности. Она лежала вместе с бляхой в виде полого конусовидного колпачка со стерженьком — перекладиной внутри.
С левой стороны костяка, напротив локтевого сустава, была обнаружена символическая стрела, состоящая из длинного древка и наконечника в виде треугольника листового золота, обернутого вокруг верхнего конца древка. Выше стрелы лежали остатки рукояти нагайки, спирально обернутой широкой лентой из листового золота. Еще выше у черепа находилось большое бронзовое зеркало, а на нем кусочек охры. Они лежали, по-видимому, в сумочке, от которой остались мелкие прямоугольные золотые бляшки.
Мелкие, различных форм бляшки лежали и в других местах, вне костяка — справа от него в промежутке между ним и сосудами, среди сосудов. Всего в камере было найдено свыше четырех тысяч золотых изделий.
В погребальной камере обнаружен 31 сосуд из глины, дерева и металла. Найдена также серебряная ложка и деревянный черпак. Посуда была размещена в определенном порядке: у южной стены камеры стояли деревянные сосуды, а у западной — глиняные и металлические. Глиняная посуда состояла из кувшинов и мисок. Деревянная посуда изготовлена из березы. Это блюда, миски и черпак. Блюда имеют прямоугольную форму с невысокими бортиками, скошенными наружу. Сделаны они из цельного куска березы. Миски сохранились плохо, но по отдельным крупным фрагментам можно полностью восстановить их формы и размеры. Это низкие с пологими стенками сосуды с профилированным венчиком, отогнутым наружу, и утолщенным дном. Толщина стенок мисок 1,3 см, высота 3,7 см, диаметр венчика 18 см. Черпак имеет форму чаши, с отогнутым наружу вверх венчиком и раздутым туловом, переходящим в плоское дно. На тулове чуть ниже венчика имеется отверстие, куда вставлялся шпенек резной ручки (длиной 25 см).
Металлическая посуда подразделяется на серебряную и бронзовую. Бронзовая, по-видимому, литая, миска найдена во фрагментах, по которым полностью восстанавливается ее форма. Она имела прямой утолщенный венчик, плоское дно и двухстороннюю позолоту. Из серебряной посуды найдены две чаши и ложка. Одна из чаш большая, имеет широкий, горизонтально отогнутый венчик, переходящий в выпуклое тулово, которое заканчивается фигурным донцем. На внешней стороне венчика по кругу выгравировано тридцать два кружка диаметром 0,8 см. Внутри чаши, в средней ее части, нанесен орнамент в виде концентрических окружностей. Чаша кованая. Но донце отковано отдельно и имеет форму восьмилепестковой розетки, заканчивающейся невысоким кольцевым поддоном. К тулову чаши донце прикреплено восьмью серебряными заклепками. Диаметр венчика чаши 15,6 см, высота 3,8 см, диаметр поддона 4,2 см. Вторая чаша также кованая, с прямым венчиком и прямыми стенками, плавно переходящими в выпуклое тулово. На донной поверхности чаши имеются две строки надписи из 26 знаков, нанесенных острым инструментом. Диаметр чаши 7,7 см, высота 2,2 см. Ложка кованая, серебряная, имеет длинную круглую в сечении ручку, конец которой изогнут в виде большой петли и заканчивается головой птицы с длинным острым клювом. Ложка частично разрушена.
Анализ археологического материала позволяет датировать сооружение кургана Иссык V в. до н. э.
Важные сведения о материальной культуре саков Семиречья, их хозяйственной и духовной жизни дают и случайные находки, среди которых котлы, жертвенники, бронзовые орудия и оружие. Котлы имеют сферическое тулово, которое опирается на конический поддон или три ножки. Ножки иногда были украшены фигурками архаров, иногда имитировали ноги хищника или травоядного животного. Ручки у котлов петлевидные, тулово гладкое или же украшено ломаными выпуклыми линиями. Среди случайных находок имеются бронзовые топоры, черешковые наконечники копий, кинжалы с бабочковидным перекрестием, удила, серпы и долота.
На юге Казахстана, в низовьях Сырдарьи, в Приаралье изучены сакские могильники Тагискен и Уйгарак, ранние погребения которых исследователями датируются VII-V вв. до н. э. В Тагискене раскопано 38 курганов, в Уйгараке — 70.
Погребения совершались на уровне материкового грунта и в грунтовых ямах. В погребениях встречается как трупосожжение, так и трупоположение. Захоронения на древнем горизонте, как установили исследователи могильников, совершались саками лишь до V в. до н. э. Основная масса захоронений производилась в грунтовых могильных ямах, размеры которых колеблются от 3,7X4,5 до 2,3X2,7 м, глубина, соответственно, составляет от 1 до 2 м. Большинство могил ориентированы с востока на запад. Яма покрывалась поперечными деревянными балками и слоем камыша или мелких веток. Камышом выстилалась земля вокруг ямы. Над погребением насыпался курган диаметром 15-20 м, реже - 30 м. Иногда конструкция насыпи усложнялась промежуточным слоем камыша толщиной 30-40 см, а уже затем сооружалась вся насыпь. Некоторые деревянные покрытия носили следы неполного сожжения. В ряде случаев у стен выкопаны канавки, так что покойник находился на своеобразном возвышении и огнем не затрагивался. Покойника клали на спину, головой на запад. Лежал он на подстилке или носилках из камыша и деревянных жердей, иногда сверху накрывался камышовой циновкой.
Среди множества исследованных курганов выделяется группа богатых погребений, датируемых V в. до н. э. Для них характерен дромос (коридорообразный вход) длиной 5-12 м, подходящий к могильной яме с юго-востока. Сами ямы здесь глубже (2,2-2,3 м). Покойники лежат на спине с вытянутыми ногами. Ямы и дромос перекрывались деревом, иногда перед сооружением насыпи перекрытия сжигались.
Большинство курганов ограблено, однако в целом вещи, полученные археологами, интересны и выразительны. И в мужские, и женские захоронения саки ставили глиняные сосуды, предметы конской сбруи. В мужских погребениях найдено оружие. Это наконечники стрел, кинжалы и мечи. В женских — встречаются каменные алтарики, бронзовые дисковидные зеркала с бортиком и петелькой, плоские кости со следами красной краски.
Предметы конской сбруи представлены роговыми трехдырчатыми псалиями и стремечковидными бронзовыми кольчатыми удилами. Наконечники стрел втульчатые двухперые и черешковые двухлопастные. Распространены также четырехгранные или ромбические в сечении, втульчатые наконечники с шипами и дугообразными выемками в основании. Интересны сакские железные и бронзовые акинаки и ножи.
Обнаруженные алтарики из камня имеют форму стилизованной головы грифона. В могилах встречаются образцы изобразительного искусства, выполненные в скифском зверином стиле. Это изображения оленя, сайги, горного козла, пантеры, верблюда. Одним из наиболее распространенных мотивов в Приаралье является образ льва. Это и бляшки из золотых тисненых пластинок и застежка для колчана. Керамика представлена грушевидными, леплеными от руки сосудами, горшками с носиком.
Для некоторых групп саков Приаралья характерна прочная оседлость. Сейчас известно несколько поселений. Из них самым крупным является городище Чирик-раба т, расположенное в 300 км юго-западнее Кзыл-Орды. Появление его датируется V-II вв. до н. э. Городище было открыто в 1946 г., раскопки же на нем проведены в 1957-1958 гг.
Городище расположено на холме высотой 15 м. План его повторяет очертания холма, длина которого равна 850 м, ширина — 600 м. Наиболее древняя часть городища площадью 42 га окружена двумя рядами стен. В центральной части находится цитадель, площадь которой 12,4 га. Внешняя стена городища имеет толщину 4,5 м и окружена рвом шириной 40 м, глубиной 4,5 м. Стена усилена башнями прямоугольных очертаний. На городище раскопаны курган и два культовых сооружения.
В кургане, диаметр которого 60 м, а высота 3,5 м, под насыпью находилась могильная камера размером 7,5X7,5 м, глубиной 2,5 м с дромосом. Стены ямы покрыты слоем обмазки и побелены. Яма и дромос перекрыты настилом из шести слоев камыша. Могильная яма ограблена. Сохранились лишь обломки керамики и железный меч с бабочковидным перекрестием и массивным широким лезвием. Найден также бронзовый сакский трехперый втульчатый наконечник стрелы. Датируется курган V-IV вв. до н. э.
Одно из раскопанных погребальных зданий имеет круглую форму. Диаметр его 38,5 м, сохранившаяся высота стен 8,4 м. Здание разделено трехметровой толщины стенами на четыре помещения размерами 5,9 X Х5,9 м. Вход внутрь находится в южной стене. Помещения служили погребальными камерами. Стены их сложены из сырцового кирпича размерами 47X29X9,5 см и 53X31X11 см. Внутри помещения находился деревянный каркас, предназначавшийся для поддержки перекрытия. Погребения ограблены еще в древности. Найдены лишь остатки человеческих костей, наконечники стрел, железный нож, золотые и серебряные украшения в виде бляшек и нашивок на одежде, остатки железного пластинчатого доспеха. Датируется этот погребальный комплекс IV—III вв. до н. э.
Известны и другие поселения и погребальные сооружения этого времени. Это Чирик-рабат 2, Баланды 1 и 2 и др.
Восточный Казахстан. Наибольшую известность приобрели сакские курганы в могильнике, расположенном в Чиликтинской долине. Долина расположена в 100 км южнее озера Зайсан, между горными хребтами Монрак и Тарбагатай. Она чрезвычайно благоприятна для занятия скотоводством: здесь сравнительно мягкие зимы, слабый снежный покров, богатый видовой состав травостоя и множество горных речек. Могильник находится почти в центре долины, вблизи совхоза «Чиликтинский».
Всего в могильнике насчитывается 51 курган. Они разбросаны группами. Тринадцать курганов большие, диаметр которых около 100 м, высота 8-10 м, остальные — от 20 до 60 м в диаметре и высотой до 2-5 м.
Раскопки нескольких курганов, оказавшихся разграбленными, выявили традиционный для сакской культуры обряд погребения и незначительный материал: бронзовые наконечники стрел, несколько золотых бляшек (в кургане 7), датировавшие его V в. до н. э. И лишь в одном кургане, названном «Золотым» и раскопанном в 1960 г., получены уникальные предметы, даже несмотря на то, что он был ограблен. Диаметр кургана 66 м, высота его 2,5 м.
Сначала на поверхности была вскрыта яма размерами 7,1X8,3 м, глубиной 1 м. От ее центра с востока на запад проложен дромос шириной 2 ж и длиной 12 м. Глубина дромоса 1 м. В могильной яме из бревен лиственницы сложено квадратное сооружение, площадь которого 4,6X4,8 м и высота 1,2 м. Все пространство между стенами ямы и сооружением из бревен заложено камнями. Дромос проходит под южной стеной сооружения и тоже заложен камнями и перекрыт накатом из бревен.
В западной части погребальной камеры, на полу из толстых струганых досок, у западной стенки, лежало два скелета, принадлежавшие мужчине 40-50 лет и женщине 50-60 лет. После погребения все сооружение было засыпано камнями и сверху сооружена насыпь из глины и слоя гальки. У основания кургана было выложено кольцо из крупного битого камня. Могильное сооружение находилось точно под вершиной кургана. Грабители попали в погребальную камеру через вертикальный шурф. Ограбление совершалось, по-видимому, в спешке, и поэтому многие вещи остались незамеченными и были найдены археологами. Среди них — бронзовые наконечники стрел (13 штук) и остатки колчана. Наконечники двуперые с выпуклой втулкой. Колчан сделан из плотного меха, сшитого сухожильными нитями. Археологи обнаружили золотые бляшки в виде оленей, нашитых на колчан. Все олени изображены в профиль, вправо, с подогнутыми ногами. Ветвистые рога заброшены на спину. Уши и глаза показаны вставками бирюзы. Найдено также 9 бляшек в виде орлов. Орел изображен сидящим со сложенными крыльями. Было найдено 29 бляшек, изображающих свернувшуюся в кольцо пантеру, 5 бляшек в виде шагающего кабана. Кроме того, обнаружено несколько бляшек в виде птицы с распростертыми крыльями и одна бляшка с изображением рыбы, а также четырехгранные пирамидальные подвески, обоймица для ремня, нашивные бляшки ромбической, треугольной, сегментовидной форм. Украшения из золота изготовлены на высоком художественном уровне, с большим вкусом, хотя заметна некоторая небрежность в отделке. Видимо, все эти украшения предназначались для погребального убранства.
Анализ находок из «Золотого» кургана Чиликтинской долины и сопоставление их с аналогичными предметами из скифских и сакских погребений Украины, Крыма, Алтая, Сибири и Средней Азии позволили отнести курган к VII-VI вв. до н. э.
Центральный Казахстан. В эпоху раннего железа территорию центрально-казахстанских степей населяли племена, оставившие своеобразную археологическую культуру, названную тасмолинской.
Погребальные сооружения тасмолинской культуры однообразны. Это курганы с насыпью из камня, земли, а также монументальные сооружения, получившие названия «курганы с усами», или с каменными грядами. Такие могильники насчитывают 10-15 насыпей, причем, на каждые 5 или 10 обычных приходится один «с усами». Курганы этого типа находятся в основном в центральных районах Сары-Арки, меньше их на ее периферии.
Курганы с грядами характерны лишь для тасмолинской культуры.
«Курганы с усами» встречаются в нескольких вариантах. Одни из них, когда большой курган расположен на запад от меньшего. От последнего на восток отходят две дугообразные гряды от 20 до 200 л длиной и 1,5-2 м шириной. Они часто на обоих концах имеют круглые сооружения - курганчики. Другой вариант — это, когда меньший курган расположен рядом с большим по оси север — юг, а гряды отходят на восток от насыпей обоих курганов. В археологии известны случаи, когда малый курган возведен непосредственно на большом. Еще одним вариантом следует считать комплекс курганов без малого.
Для сооружения всех типов курганов с грядами характерна следующая закономерность — в главном (большом) кургане находилось захоронение с погребальным инвентарем. В малом кургане могилы нет, но под насыпью, в центре, на уровне древней дневной поверхности при раскопках встречаются конский скелет или отдельные кости — череп, кости ног; в восточной части под насыпью стояли один или два глиняных сосуда. Независимо от вариантов, система расположения покойника в большом кургане, останков коня и ритуальных сосудов в малом — постоянна. Одновременность сооружения всего комплекса и погребений не вызывает сомнения.
Конструкция каменных гряд до сих пор точно не выяснена. Есть предположение, что это остатки невысоких стен с башенно-столбовыми сооружениями на концах. Специальное изучение гряд одного из курганов показало, что гряды состоят из отдельных звеньев, между которыми иногда вкопаны вертикальные каменные плиты. Каждое звено обложено плитами, а пространство между звеньями заложено камнями.
В одном случае была выявлена и конструкция усов — это коридорообразные строения, сложенные из параллельно вкопанных на ребро каменных плит. Ширина «коридора» 70-80 см. Стенки через каждые 1,2-1,5 м перегорожены каменными плитами. Сверху коридор перекрыт ими же.
Могильные ямы, находившиеся под насыпью больших курганов, имели овальную форму. Максимальные размеры их 1X2 м, глубина 2 м. Сверху ямы всегда перекрывались каменными плитами. В яму помещался покойник в вытянутом положении на спине, головой на север. Под насыпью на уровне дневной поверхности находились кольца из камня, опоясанные рвом у основания.
Такие могильные ямы, захоронения, с определенным размещением покойника, характерны для периода тасмолинской культуры, которая имеет свои хронологические рамки.
1.5 Археология средневекового Казахстана
Процесс перерастания поселений в города — это прежде всего процесс отделения города от деревни. Города — это центры концентрации ремесел и торговли. Появление городов было связано с развитием ремесленного производства и сопутствующего ему обмена.
В самом общем виде можно принять следующее определение города: агломерация людей, оторвавшихся в какой-либо степени от земледелия, занятых ремесленно-торговой деятельностью и имевших определенный административный статус. Сосредоточие ремесленников в феодальном городе, разумеется, не означает отсутствия ремесленников в соседних селах, так как и преобладание в городе ремесленно-торговой деятельности не исключает полуаграрного характера ряда городских поселений.
Письменные источники и археологический материал свидетельствуют о проживании в городах, с одной стороны, потомков древнеземледельческого населения — кангюев и усуней, с другой — осевших на землю тюргешей, джикилей, тухси, карлуков и других племен. Как свидетельствуют исторические и этнографические наблюдения за жизнью кочевых народов, «чистых кочевников» история не знала. К. Маркс писал относительно прошлого Азии: «У всех восточных племен можно проследить с самого начала истории общее соотношение между оседлостью одной части их и продолжающимся кочевничеством другой части».
Средневековые города сыграли важную роль в развитии экономики, социальных отношений, культуры, науки и искусства Казахстана эпохи феодализма.
Тараз.
В письменных источниках город Тараз известен с VI в. В 568 г. Тараз (Талас), находившийся под властью тюркского кагана Дизабула, црибыло посольство византийского императора Юстиниана во главе с Земархом Киликийским. В первые десятилетия VII в. город играет важную роль на трассе Великого шелкового пути. С этого времени он становится широко известным городом Востока. Сведения о нем содержат маршрутники, древние хроники и географические сочинения.
В конце X-XI вв. после завоевания Средней Азии династией караханидов, Тараз становится столицей одного из уделов нового государства. В городе чеканится монета, строятся великолепные архитектурные ансамбли.
Городище древнего Тараза почти не сохранилось. Его территория занята постройками современного города Джамбула. В относительно хорошем состоянии несколько десятилетий назад находилась северо-западная часть памятника, описание которого сохранилось в трудах М. Е. Массона и А. Н. Бернштама. Северная стена шахристана прослеживалась на расстоянии 370 м, западная — на 160 м. На юге остатки городища были видны на протяжении 200 м. К северной стене шахристана примыкала цитадель. Это был прямоугольный в плане бугор со сторонами: северная 175 м, западная 117 м, восточная 115 м и южная 125 м.
Стратиграфические шурфы и раскопки на шахристане и цитадели городища позволили установить основные этапы жизни и развития города. В раскопках на цитадели определена мощность культурных напластований в 7,5 м. Слой первых вв. н. э. обнаружен в раскопках на цитадели и в юго-западной части шахристана, мощность его 0,5 м. Слой состоял из зольных прослоек, обломков сырцовых кирпичей. Керамика, собранная в слое, представлена обломками хумов.
Слой IV-VI вв. в шурфе на цитадели имеет толщину 1,5 м. В нем вскрыты остатки помещений из прямоугольного сырцового кирпича размерами 50X29,5X9,5 см. Стены здания сохранились на высоту до 1 м, толщина их 1-1,5 м. В слое обнаружена своеобразная керамика - тонкостенные чаши, покрытые снаружи белым или розовым ангобом (обмазкой), кувшины с носиком, хумы, жаровни.
Керамика этих слоев представлена двумя группами: неполивной и поливной. Неполивная продолжает традиции предшествующего времени. Это краснолощеные кружки и кувшины с резным орнаментом, крышки с резьбой. Для поливной посуды характерна белая, прозрачная, зеленая и коричневая глазури. Орнамент представляет собой растительные и геометрические мотивы.
Слой XI-XII вв. датируется монетами. В нем найдены изделия из металла — обломки железных ножей, кусочки бронзовых изделий, бусы из стекла и камней, стеклянные сосуды. Наиболее массовыми находками является поливная посуда — чаши, блюда, светильники. Полива на них прозрачная, положенная поверх белого ангоба. Роспись на посуде выполнена коричневыми, зелеными и красными красками, иногда в сочетании с гравировкой. Орнамент растительный, геометрический и буквенный. Неполивная керамика представлена узкогорлыми кувшинами, кружками, чашами, хумами.
Одним из наиболее известных средневековых городов Южного Казахстана был Испиджаб.
В письменных источниках он упоминается еще в VII в., а в IX в. назван величайшей пограничной крепостью. В начале X в. Испиджаб известен не только как укрепленный пункт, но и как богатый торговый центр на Великом шелковом пути. «Постройки города из глины, — писал географ X в. ал-Иетахри, — его рынки переполнены, он обилен плодами, в нем — богатые урожаи и много всяких полезных вещей. Вокруг него много городов и селений».
Более подробно об Испиджабе сообщает ибн Хаукаль: «Испиджаб — город, (равный) приблизительно трети Бинкета. Он состоит из медины, цитадели и рабада. Цитадель разрушена, а медина и рабад населены, вокруг медины стена и вокруг рабада также стена окружностью около фарсаха (6-7 км). В рабаде его сады и воды. Постройки его из глины. Он (лежит) на равнине, между ним и ближайшими к нему горами около трех фарсахов. У медины четверо ворот, в том числе ворота Нуджеке-та, ворота Фархана, ворота Савакрасы и ворота Бухары. Рынки его в медине и рабаде, дом правления, тюрьма и соборная мечеть в медине. Это обильный людьми и обширный город, во всем Хорасане и Мавераннахре нет города, с которого бы не взымался харадж, кроме Испиджаба».
Испиджаб был широко известен не только как центр транзитной торговли. Здесь производились многие высококачественные товары, имевшие спрос далеко за пределами Казахстана. Из Испиджаба вывозились белые ткани, оружие, мечи, медь и железо.
Во второй половине XI в. наряду с названием Испиджаб употребляется и другое — Сайрам.
В начале XIII в. этот цветущий город вместе с Таразом, Усбаникетом, Саураном был разрушен хорезмшахом Мухаммедом. Вот как повествуют об этом скупые строки древней хроники: «Испиджаб — название большого города, одного из главных городов Мавераннахра, на границах Туркестана. Он был одной из самых процветающих и приятнейших стран Аллаха, наиболее плодородных, обильных деревьями, проточными водами и прекрасными садами. (Так было) пока не пали на эти местности удары судьбы и превратности рока сначала с хорезмшаха Мухаммеда. Он завладел Мавераннахром и уничтожил царство ханидов (караханидов), а их было несколько и каждый охранял свой край. Когда не осталось из них никого, он не смог охранять эти города из-за обширности их области, разрушил своими руками большинство пограничных крепостей и отдал их на разграбление своим войскам. Жители их выселились оттуда и покинули их. И остались сады опустевшими полностью, заставляя плакать глаза и скорбеть сердца из-за разрушенных замков и пустых жилищ и домов. Заблудился проводник этих каналов и они стали течь, блуждая во все стороны без выбора. Потом в 1219-1220 гг. последовали несчастья, подобно которым не происходило с тех пор, как стоят небо и земля. Это приход татар... Они погубили тех, кто оставался там. И не осталось от тех прекрасных садов и славных замков ничего кроме разрушенных стен и следов исчезнувших народов». Скупые, но выразительные слова.
И все же Испиджаб возродился под названием Кары Сайрам.
Сведения о нем, как значительном городе, появляются в конце XIII в. В XV-XVI вв. Сайрам снова выступает как крупный торгово-ремесленный центр и центр земледельческого округа. Отсюда, например, снабжалась зерном и продовольствием многотысячная армия Шейбани-хана.
Позднесредневековый Сайрам являлся хорошо укрепленной крепостью, за высокими стенами и рвом которой укрывалось и городское и окрестное сельское население во время междоусобиц и войн. Сайрам свое значение торгово-земледельческого центра и стратегического пункта сохранял и в XVII в. Он играл важную роль в жизни казахов как экономический и культурный центр. В 1684 году Сайрам был разграблен и разрушен джунгарами. Вторично они завоевали город в 1723 г. Однако жизнь на месте бывшего Испиджаба (Сайрама) продолжается до сих пор.
Развалины города находятся в центре одноименного поселка в 12 км восточнее г. Чимкента. Городище сильно разрушено и поэтому топография его изучена недостаточно. В плане развалины имеют вид прямоугольного бугра высотой 2,5-4 м. Протяженность его с севера на юг 500 ж и с востока на запад 550 м. Юго-восточный угол городища выше других — здесь находилась цитадель. Вокруг бугра сохранились участки стен с башнями. Городище со всех сторон было окружено рабадами, сейчас занятыми современными постройками. К городищу некогда примыкала обширная сельскохозяйственная округа, обнесенная валом.
Керамика, собранная на развалинах, в массе своей датируется X-XII вв. Среди случайных находок имеются великолепные глазурованные чаши, двуручная фляга со штампованным орнаментом, ваза, покрытая коричневой поливой и росписью черной краской. Много керамики XV-XVI и XVII-XVIII вв. Она свидетельствует об интенсивной жизни города в эти периоды.
К сожалению, досконально изучить городище трудно, т. к. оно перекрыто современными застройками. Поэтому материальная культура крупнейшего средневекового города Казахстана изучена недостаточно.
Вблизи Испиджаба находилось множество небольших городов и поселений. Среди них Маданкет (Манкес), Джумишлагу, Хурлуг, Чимкент.
Севернее Испиджаба находился округ Кенджида, центром которого был город Усбаникет (Арсубаникет). В персидском географическом сочинении X в. «Худуд ал-Алем» сказано, что Усбаникет — приятный, процветающий и богатый город». Город находился на расстоянии двух дневных переходов от Испиджаба. Локализуется Усбаникет на р. Арысь в районе современного села Мамаевка.
Ему, видимо, соответствует городище Шор-тобе. Это овальный в плане бугор высотой 5-10 м. Наибольшая протяженность его 320 м с востока на запад и 260 м с севера на юг.
Цитадель находится в западной части городища и представляет собой подковообразное всхолмление, которое возвышается почти на 20 м над поймой Арыси. Шахристан укреплен стеной с башнями. С северной стороны к нему примыкает укрепленный рабад площадью около 4 га. С северо-западной стороны городище опоясано рвом. Городище датируется VII-XIII вв.
Отрар
— один из немногих средневековых городов Казахстана, локализация которых не вызывает сомнений. Развалины его под названием Отрар-тобе находятся неподалеку от впадения Арыси в Сырдарью, 15 км западнее железнодорожной станции Тимур.
О городе сохранилось много сведений в письменных источниках. В них наряду с именем Отрар встречается и другое — Фараб. Первоначально, как полагают исследователи, Фарабом назывался округ, столицей которого был Отрар. Но затем именем округа стал называться и его главный город. Хотя впервые в источниках Фараб упоминается в 30-х годах VIII в., а Отрар в начале IX в. можно предположить, что город существовал раньше под именем Тарбан (Трабан). Это название встречается в древнетюркских рунических надписях в честь Кюль-Тегина и Бильге-Кагана. То, что Тарбан (Трабан, Турарбанд) и Отрар — одно и то же, можно узнать из сочинения географа XIII в. Якута. Он писал: «Турарбанд... город за Сейхуном, из самых отдаленных городов Шаша, примыкающих к Мавераннахру. Народ этой страны произносит по-разному это имя, и они говорят Турар и Отрар».
В X в. средневековые авторы сообщают, что округ Фараб находится в среднем течении Сырдарьи, что в нем имеются укрепления. В этой местности солончаковая почва и встречаются болота. Главный город округа назывался Кедер и лежал в полуфарсахе от реки. О Кедере известно, что это был новый город, славившийся торговлей и воинственным населением. Определить точное местонахождение Кедера пока не удалось. Кедер, как столица, существовал недолго, лишь до конца X в. В XI в. вновь появляются сведения о городе Фараб, а в начале XIII в. название Фараб меняется на Отрар. Под этим именем город известен до конца своего существования.
Широкую известность Отрар приобретает в связи с завоеваниями Чингиз-хана. Событие, известное в истории как «Отрарская катастрофа», произошло в 1218 г. Чингиз-хан отправил в Среднюю Азию торговый караван из 450 человек. Когда караван прибыл в Отрар, то по приказу правителя Отрара Каир-хана купцы были обвинены в шпионаже и перебиты. Это послужило поводом к войне двух могущественных держав — империи Чингиз-хана и государства Хорезмшахов. В сентябре 1219 г. войска монголов выступили в поход, и началась пятимесячная осада Отрара. Каир-хан со своими «подобными львам» воинами защищался отчаянно.
Однако предательство посланного на подмогу осажденным военачальника Карача-хаджиба позволило монголам ворваться внутрь города. Каир-хан с небольшим отрядом укрылся в цитадели и оборонялся еще месяц, пока все его воины не погибли. Наконец монголам удалось захватить Каир-хана в плен и казнить. Все городские укрепления были разрушены, а все жители, кроме ремесленников, перебиты.
Но, несмотря на гибельные последствия погрома, Отрар вскоре смог вступить в полосу экономического подъема. Это было вызвано его удобным положением на торговых путях. Торговля требовала денег, и в Отраре организуется монетный двор. Первые монеты, чеканенные в Отраре, появляются в 1248 г. Они выпускались от имени верховного монгольского хана Мункэ. Особенно активно монетный двор работал во второй половине XIII — первой половины XIV вв. В монетных кладах, датируемых этим временем, найденных на территории Казахстана и Средней Азии, монеты с чеканом Отрара встречаются часто.
В XIII-XIV вв. за обладание Отраром и районом среднего течения Сырдарьи шла постоянная борьба между джучидами и джагатаи-дами. Они старались укрепить здесь свое влияние. В начале XIV в. при Эрзене-хане в Отраре ведется большое строительство. Возводятся медресе, ханака и мечети. Во второй половине XIV в. сырдарьинскио города, и в том числе Отрар, попали под власть Тимура, при котором город превращается в важный стратегический центр па северных окраинах его владений. В то же время Отрар оставался важным экономическим и военно-политическим центром. Он славился своими укреплениями, населенностью и богатством.
Основной материал из раскопок — керамика. Она неполивная и поливная. Первая представлена хумами, горшками, кувшинами, чашами. Для нее характерно наличие глубоко традиционных и архаических черт, отмеченных для керамики Сырдарьи, начиная с I в. н. э. Поливная керамика распадается на две группы, различающиеся составом глазурей. В одном случае поливы бесцветные, в другом — окрашенные в голубой, синий и зеленый тона. Интерес представляют росписи в виде тамгообразных знаков в центре дна чаш. Аналогичные знаки, процарапанные до обжига, встречаются на поддонах и на нижних частях стенок. Типы сосудов в обеих группах повторяются.
Кроме керамики следует упомянуть о бусах из сердолика, агальматолита, стекла и камня. Поражает совершенством ромбовидная подвеска из зеленого серпентинита, верхняя часть которой имеет форму головки змеи. Найдены также бронзовые браслеты, перстни, кольца. Имеются изделия из дерева, окрашенного в красный цвет, и поделки из кости.
Туркестан.
Среди южноказахстанских городов наиболее широко известен Туркестан. Его древнее название Шавгар (Шаугар). Находился он, по сообщениям старых письменных источников, в одном дневном переходе от Отрара по Сырдарье, рядом с современным Туркестаном.
Шавгар был большим укрепленным городом, центром богатого округа. Город славился базаром. А в шахристане имелась соборная мечеть. Местоположение Шавгара устанавливается, благодаря указаниям маршрутников, по которым город находился между Фарабом и Саураном. Округ Шавгар — это район современного Туркестана, а одноименный город отождествляется с городищем Чуй-тобе, расположенном в8мк югу от г. Туркестана.
В XII-XIII вв. Шавгар утратил свое торгово-культурное значение. Город был заброшен и центр округа перенесен в Яссы-Туркестан. Он, как и многие средневековые города, испытал расцвет и упадок. Расположенный на выгодном торговом пути Яссы-Туркестан превратился в резиденцию казахских ханов. В XII веке на территории городища был сооружен знаменитый памятник — мавзолей Ахмеда Ясеви, разрушенный и разграбленный ханом Тохтамышем и заново отстроенный на рубеже XIV-XV вв.
Сооружения и остатки керамики, монетные клады, найденные здесь, представляют большую историческую ценность и указывают на интенсивную жизнь города. Например, керамика Туркестана характеризуется богатым ассортиментом изделий, качественными поливами и росписями, что свидетельствует о наличии в городе высокоразвитого гончарного ремесла и ремесленников, работавших на рынок.
Сауран.
Северо-западнее Туркестана, приблизительно в 30 км находятся развалины одного из крупнейших средневековых городов Казахстана Саурана. Впервые Сауран (Савран, Сабран, Ясырван) был упомянут в источниках IX в. В X в. о нем писал ал-Макдиси: «Сауран — большой город, окруженный 7 стенами, одна за другой, а в нем есть рабад. Он — пограничная крепость против огузов и кимаков». В послемонгольское время город играл важную роль в политической и экономической жизни юга Казахстана. Своего расцвета он достиг в XV-XVI вв. По сведениям авторов того времени Сауран был неприступной крепостью с высокими стенами и глубоким рвом. В городе находилась мечеть с двумя «качающимися минаретами». В окрестностях города находился общественный сад, воду для орошения которого давали два кяриза (подземные галереи для вывода на поверхность грунтовых вод). Город был известен и в русских источниках XVI-XVII вв. под названием Ясырван.
Современные развалины Саурана имеют форму овальной площади, окруженной высокими крепостными стенами с башнями и опоясанной глубоким рвом. Общая площадь городища около 45 га. Внутри четко прослеживается направление магистральных улиц, кварталы домов. В город вели два въезда. Раскопки на городище не проводились, но на основании подъемного материала можно датировать Сауран VI-XVIII вв.
Широкой известностью пользовался в средневековье город Сыгнак.
Развалины этого некогда цветущего города лежат в 20 км к северо-востоку от железнодорожной станции Тюмень-Арык. Сыгнак (Сугнак, Сыгнах) далеко был известен за пределами юга Казахстана и Средней Азии. Это был крупный торговый центр, куда из далеких мест пригоняли на базар скот, лошадей, доставляли мясо, шерсть, кожу, шелковые и хлопчатобумажные ткани, керамику, стеклянную посуду, ювелирные изделия, зерно, муку.
Город славился своими неприступными укреплениями. И тем не менее, часто подвергался набегам, осадам, грабежам. Сыгнак упоминается еще в X в. в анонимном персидском сочинении «Худуд ал-Алем», а в XII в. город был центром кипчакского государственного объединения. Наибольшего расцвета Сыгнак достигает при Урус-хане. В конце XV в. городом владел казахский хан Бурундук. Вокруг города находились зимние кочевья казахских племен. Сыгнак был известен и в XVII-XVIII вв. В «Чертежной Книге Сибири», составленной в 1801 г., Сыгнак показан как один из немногочисленных в то время городов на юге Казахстана в долине Сырдарьи.
На месте средневекового Сыгнака сейчас лежит городище Сунак-ата. Центральное место в нем занимает пятиугольный бугор, стены которого равны: северная — 275 м, северо-западная — 175 м, юго-западная — 190 м, южная — 175 м и юго-восточная — 320 м. Въезд в городище находился с севера и сейчас имеет вид узкой ложбины. До наших дней сохранились остатки круглых башен. С трех сторон, кроме восточной, к бугру примыкает территория площадью около 25 га, занятая остатками жилых и культовых построек, пересеченная древними улицами и переулками.
На поверхности городища собрана коллекция керамики, монет, металлических изделий, которые отражают различные периоды жизни, уровень экономики и культуры племен, населявших Сыгнак и его округу.
Городище Баба-ата
находится в 26 км восточнее с. Чулак-Курган в урочище Капчагай, на берегу горной речки Баба-ата. Городище состоит из цитадели, шахристана и рабадов.
Цитадель — это бугор овальной формы, высотой 10,6 м. Размер площадки на вершине бугра 12X17 м. К цитадели примыкает шахристан.
Шахристан представляет собой возвышенный прямоугольный в плане участок, ориентированный сторонами по сторонам света. Длина северной и южной сторон его равна 182 м, восточной и западной — 145 м, высота — 7-8 м. По периметру шахристан был окружен крепостной стеной, к настоящему времени превратившейся в оплывший земляной вал высотой 0,5-1,5 м над общей плоской поверхностью бугра. На валу заметны 120 остатки 15 башен.
Рабады примыкают к шахристану с трех сторон, кроме северной, и окружены валом с башнями. Высота вала 1,5-2 м, башен — 2-2,5 м.
При раскопках в цитадели были обнаружены остатки монументального сооружения, построенного в VI-VIII вв. Площадь здания 240 кв. м (16X15 м). Стены его возведены из сырцового прямоугольного кирпича размерами 40-41X20-22X9-10 см. Все основные помещения здания находились в верхней части, вход на которую шел по лестничным коридорам, перекрытым Коробовыми сводами. В центре цокольного этажа находился зал, перекрытый куполом. Остальная часть цокольного этажа представляла собой платформу, сложенную из сырцового кирпича на глиняном растворе. Стены здания глухие, лишь в западной стене находился вход. Он шел по коридору шириной 1,2-1,6 м и длиной 4,8 м, перекрытого коробовым сводом, выполненным техникой наклонных отрезков из прямоугольного сырцового кирпича. Высота коридора 2 м. Он вел в центральный восьмигранный зал. Диаметр зала 5,8 м, высота 5,3 м. Он был перекрыт куполом. Для этого был сделан переход от квадрата к восьмиграннику. Поэтому углы зала строители заложили кирпичом до высоты 2,8 м и купол стал опираться на получившиеся таким образом тромпы. В центре зала находился колодец, диаметр которого равен 1,1 м. Стены колодца обложены каменными плитками. На полу в зале лежал слой золы толщиной 6—8 см. Из зала на верхний этаж вели лестничные галереи.
Среди находок с городища вызывают интерес ножи серповидной формы, ромбовидной формы наконечники стрел с черешком. Найдены круглые и биконической формы бусы из пасты, стекла, коралла. Обнаружено много поливной керамики. Это чаши, блюда, покрытые прозрачной, зеленой, желтой и красной поливой. В группе неполивной керамики преобладают хумы, котлы, кувшины и дастарханы. Столовые кувшины часто украшены росписями красной и черной красками.
Кулан.
Впервые Кулан упоминается в первой половине VII в., а в VIII в. фигурирует в описаниях арабских источников как крупный военный центр. В конце X в. Макдиси писал: «Кулан, укрепленный город, соборная мечеть в медине. Он уже опустел»1.
Кулан локализуется достаточно четко, потому что в источниках указывается расстояние между ним и Таразом, местонахождение которого хорошо известно. Кулану, как удалось установить, соответствует городище Луговое, расположенное в 120 км восточнее г. Джамбула, в предгорьях Киргизского Алатау.
Если не считать расположения городища, то оно во многом напоминает средневековые города этого региона. Но каждый из них, в том числе Кулан, имеет свои особенности, связанные с расцветом и упадком города. Археологические раскопки показывают, что архитектурные особенности городища Луговое находят ближайшие аналогии в памятниках Чуйской долины, в архитектуре Акбешимских храмов, Краснореченской усадьбы, в южном Казахстане — Баба-ате, Куйрюк-тобе.
Стратиграфический раскоп площадью 30 кв. м, заложенный на цитадели городища, прорезал культурный слой на глубину 4,5 м. В стенах шурфа удалось проследить три разновременных строительных горизонта, свидетельствующие о трех этапах развития города.
Нижний горизонт характеризуется наличием стен из пахсовых блоков, сохранившихся в высоту до 2-х метров. Размеры блоков 120 X120 X Х70 см, кирпича — 48X24X10 см. Пространство между стенами заполнено зольниками, строительными завалами, между которыми имеются обломки сырцовых кирпичей, керамика, кости животных.
Размеры блоков, материал, комбинированная кладка, посуда ручной лепки — хумы, котлы, светильники, водоносные кувшины с широким горлом и столовые кувшинчики, покрытые красным ангобом и лощением,— характерны для VII-VIII вв.
Мастерская, судя по керамическому комплексу, собранному здесь, функционировала в период VII-VIII вв. В одном из отстойников на дне была найдена тюргешская монета VIII в. Открытие мастерской подтверждает данные письменных источников, сообщавших о виноделии в Семиречье уже в VII-VIII вв. н. э.
Кайлык. (Каялык).
Город, носивший это название в X-XIII вв. был столицей карлукских джабгу. Сведения о нем содержатся в дневнике дипломата Вильгельма де Рубрука, который проезжал через город осенью 1253 г. по пути в ставку монгольского хана Мункэ. Это был, по словам Рубрука, большой город с базаром. Его посещали многие купцы. В городе, кроме местного тюркского населения, жили выходцы из Ирана и других стран и, кроме мечетей, имелась христианская церковь.
Остатки города найдены вблизи села Антоновского. Здесь находится крупнейшее в Илийской долине городище, расположенное на берегах р. Ащи-Булак. Территория городища окружена стеной, высота которой 3,5—4,5 м. Городище имеет форму неправильного четырехугольника, ориентированного углами по сторонам света. Северо-восточная стена имеет протяженность около 1200 м, юго-западная — 750 м, северо-западная — 650 м, а своей юго-восточной стороной городище вплотную примыкает к горам. Приблизительно через каждые 30-45 м на стене устроены башни, округлой в плане формы. Высота некоторых из них даже сейчас 12-15 м. Въезды в городище были устроены в северо-западной, северо-восточной сторонах.
Вся обширная территория городища покрыта многочисленными буграми, впадинами - следами былой застройки. Особенно насыщена развалинами восточная часть памятника. Здесь сгруппированы десятки бугров квадратной, округлой и прямоугольной форм.
В нижних слоях городища при зачистке обнаружены многочисленные находки. Слои содержали обломки красноангобированных кувшинов со сливами, светильник с желобчатым носиком, чаши, крышки с разным орнаментом. Подобная посуда в юго-западном Семиречье датируется IX-X вв. Эта датировка подтверждается находками бронзовых бляшек с сердцевидным отверстием и обломками импортной керамики.
Верхние слои городища вскрыты в раскопе общей площадью около 150 кв. м. Культурный слой насыщен обломками керамики, зольными линзами, угольками, обломками жженых кирпичей. На площади раскопа удалось проследить остатки строительных конструкций. К стене (ширина 40 см и высота 50 см) под прямым углом примыкала такая же стенка, но уже шириной 25 см. Пол, зачищенный на уровне основания стен, представляет собой утрамбованную поверхность серого цвета. На нем найдены многочисленные обломки керамики, котлы с носиком, ступки и несколько обломков поливных чаш. Остатки строений, посуда городища датируются XI-XIII вв.
Наиболее высокое экономическое и культурное развитие городища приходится на XI-XII вв. Оно являлось центром Илийской долины и играло важную роль в политической жизни этого района. Во второй половине XIII в. город прекращает свое существование.
Неподалеку от Каялыка в долинах рек Сарканда, Баскана и Лепсы, судя по сведениям письменных источников, располагались многочисленные поселения, одно из которых находилось в 4-5 км к востоку. Остатки этого поселения были обнаружены на левом берегу р. Лепсы. Городище имеет прямоугольные в плане очертания размерами 260X280 м. По периметру оно окружено валом с башнями по углам и на нем. Высота вала до 5 м, башен 8-10 м. Всего башен — 20. Въезд в городище находился в середине юго-западной стены. Керамика, собранная на поверхности памятника, представлена обломками кувшинов, котлов, чаш и датируется XI-XII вв.
Талгар.
В географическом сочинении, написанном на персидском языке в конце IX в., есть следующие строки: «Два селения Тон и Тальхиза расположены среди гор на границе между владениями джикилей и кар-луков, вблизи озера Иссык-Куль». По мнению академика А. X. Маргула-на, Тальхиз является искаженным при поздних переписках названием Тальхир (Талгар). В начале XIII в. о нем известно, как о небольшом городке, который находился в предгорьях Заилийского Алатау.
Тальхиз
(Тальхир) отождествляется с городищем Талгар, которое находится на южной окраине одноименного города, в 25 км к юго-востоку от Алма-Аты. Расположено оно на правом берегу р. Талгар.
Центральная часть памятника представляет собой несколько возвышенный над общей поверхностью подчетырехугольный в плане участок, ориентированный углами по сторонам света. Размеры его сторон: северовосточной — 300 м, северо-западной — 298 м, юго-западной — 280 м, юго-восточной — 302 м. Со всех сторон городище окружено валом, в значительной степени разрушенным. Хуже других сохранился северо-западный его отрезок. Здесь вал уцелел лишь отдельными участками, почти половина его срыта или же сползла вниз по склону в сторону речки. Широкие, до 20 м, разрывы имеются на северо-восточном участке, значительно искажен контур и юго-западной стены. Углы городища укреплены круглыми выступающими башнями, диаметр северной и южной в основании 18 м, западной — 22 м, восточной — 12 м. По периметру вала также располагались округлые в плане башни. Они находятся друг от друга на расстоянии 20, 22, 30 и более метров. На северо-восточном, юго-западном и юго-восточном участках вала их по 6, на северо-западном — 5.
Очаги в помещениях двух типов. Первый представляет собой овальные в плане ямки диаметром 20-40 см и глубиной 10-12 см. Они заполнены угольками и золой красноватого цвета. Очаги второго типа представляют собой такие же ямки, но обложенные по краям камнями или обломками жженых кирпичей.
Другими важными элементами, датирующими комплекс, служат железные наконечники стрел, плоские, расширяющиеся вперед к округлому лезвию. Среди металлических изделий, главным образом, железа, следует отметить многочисленные гвозди, четырехгранные и круглые со шляпками. Здесь же найдены пряжка с подвижным язычком и бронзовая полушаровидная бляшка диаметром 5 см с дырочками для пришивания к одежде.
Найденный материал, а также монеты позволяют с уверенностью датировать нижний слой городища Талгар на данном раскопанном участке XI-XII вв., может даже началом XIII в.
Жаксылык.
Городище находится в 55 км к северо-востоку от развалин Талгара. Расположено оно на левом берегу небольшой речки Котен-Сай, в урочище Жаксылык. Городище представляет собой четырехугольный в плане участок, окруженный оплывшим валом высотой около 2-х метров 136 и шириной в основании 6-7 м. На углах заметны округлые в плане башни в виде несколько выступающих всхолмлений на валу. По башне имелось и на середине каждой из сторон, кроме юго-восточной, в середине которой находился въезд. Городище ориентировано углами с некоторыми отклонениями по сторонам света. Размеры сторон соответственно равны: северо-западная — 98 м, юго-западная — 105 м, юго-восточная — 103 м, северо-восточная — 107 м. К центру от вала поверхность городища понижается. С наружной стороны вала прослеживается ров в виде неглубокой, до 0,5 м, ложбины шириной поверху — 3-4 м. К городищу со всех сторон примыкает территория, тоже окруженная стенами, размеры ее 470X450 м. Въезды устроены в северо-западной стене у северного угла и со стороны реки, в середине северо-восточной стены.
Территория городища вскрыта на площади 540 кв. м. Городище оказалось многослойным. Каждый слой соответствует определенному периоду жизни, причем, судя по мощности слоев, периоды жизни были неравномерными по времени.
Строительных конструкций поздних этапов жизни на городище не сохранилось — они размыты и разрушены. Лишь в некоторых случаях удалось проследить остатки пахсовых стенок. Зато постройки первого этапа жизни сохранились достаточно хорошо.
Раскопанный комплекс построек состоял из 20 помещений, из которых 14 вскрыты полностью, а остальные — частично. Стены построек глинобитные, без фундамента. Внизу у основания они несколько шире, иногда доходят до 1,5 м, тогда как обычная стандартная толщина стен 0,7—1 м.
Керамика из раскопок Жаксылыка, обнаруженная в разных слоях, однотипна и датируется фрагментами посуды X начала XIII вв.; это ручка светильника, покрытая светло-зеленой поливой поверх белого ангоба, с изображением цветка граната. Еще одну группу поливной керамики составляет посуда, покрытая прозрачной глазурью поверх белого ангоба и росписями коричневой и зеленой красками.
К последнему периоду жизни городища относится погребение мужчины, совершенное по мусульманскому обряду. На фаланге пальца скелета имелся бронзовый перстень с рунической надписью, переведенной так: «Опустись на колени, боязливый». Датируется городище также находкой трех сильно окисленных монет, выпущенных в XI-XII вв.
1.7 Методика археологических раскопок.
Раскопки Бескурганного могильника
Дораскопочные работы. Не все могилы имеют наружные признаки, а многие из них не имеют их совсем. Прежде чем приступить к раскопкам грунтового могильника, предварительно до обследуется вся окружающая территория, особенно обнажения, в которых можно будет обнаружить контуры разрушенных могил и предметы. После общего осмотра необходимо провести следующие работы.
Снять план местности; по признакам рельефа определить приблизительные границы могильника, нанести находки, место расположения разрушенного погребения; провести нивелировку но квадратной сетке или по двум произвольно проведенным пересекающимся линиям.
Доисследовать обнажившиеся могилы. Сначала зачистить их обнажения, а потом сделать разметку площади сверху, рядом с обнажением; вскрыть дерн, убрать верхний слой до сохранившейся части видимого могильного пятна, зачистить, чтобы ясны были его границы, и раскопать всю неразрушенную часть могилы; нанести территорию могильника на карту и описать в дневнике территорию, обстоятельства находки, охарактеризовать подробно обнаженные могилы и их инвентарь.
Раскопки верхнего слоя. После выполнения предраскопочных работ можно приступать к раскопкам. Грунтовые могильники сверху скрыты слоем дерна. Поэтому раскопки их состоят из двух частей: снятие верхнего слоя и обнажение могильных пятен, с тем чтобы очертания их и размеры были ясными; раскопки самих могил.
Основной принцип раскопок грунтового могильника — сплошной раскоп, полное исследование могильника, включая и межмогильное пространство, которое может дать весьма интересные материалы, выявить остатки тризны, погребальных костров, следы сооружений и предметы.
Рекомендуется сначала разметить всю предполагаемую площадь памятника квадратной сеткой 2X2 м. Разметка обязательно должна включать и обнаженные участки. Площадь разметки ориентируется по направлению сторон света. Разметка переносится на план. Линии по вертикали и горизонтали необходимо обозначить соответственно цифрами и буквами. План в зависимости от размеров спланированной под раскоп площади делается в наиболее подходящем масштабе: 1:40 или 1:50. Если на поверхности размеченной площади имеются крупные камни, кусты, деревья, то их надо обязательно нанести на этот предраскопочный план.
Важно в начале раскопок выбрать правильную раскопочную тактику. Здесь можно использовать два основных приема, которые должны привести к конечной цели — полному исследованию территории памятника.
Первый способ – исследование могильника сплошным раскопом. По всей площади, если она небольшая, начинают сплошное вскрытие поверхности на штык лопаты.
Второй способ – прокладывание траншеи в рамках разметки шириной в один квадрат, т. е. по 2 м. Можно проложить одну траншею, две-три параллельные и пересекающиеся. Такой способ применяется в том случае, когда могильник имеет значительную площадь, и с помощью этого способа можно выяснить границы могильника, наметить наиболее перспективные участки для дальнейших расколок. При наличии квадратной разметки эти траншеи можно расширить до размеров любого раскопа и соединить их в виде сплошной раскопанной площади. При этом надо строго соблюдать одно правило: траншеи не могут быть проложены сами по себе, они обязательно должны вписываться в квадратную разметку всей площади.
Раскопки ведутся лопатой послойно. Основная задача раскопок в данном случае обнажить поверхность материка. В слоях могут попадаться камни, остатки дерева, кости, черепки. Основное правило раскопок все, что найдено, оставлять на месте, расчистить, не нарушая первоначального положения.
Для нанесения находок по слоям, а потом и контуров могильных ям составляется отдельный план, обычно в масштабе 1:20. На него наносятся находки знаками, а рядом проставляется цифра, обозначающая номер слоя (1, 2, 3). При любом способе вскрытия площади зачерчиваются профили с данными нивелировки. Если прокладываются траншеи, то выполняются оба профиля траншеи. Если раскапывается сразу значительная площадь, к примеру 20х20 м, то вдоль одной из линий по направлению север — юг и одной из линий запад—восток, проходящих по центру, оставляются не раскопанные бровки шириной 25-30 см, по которым и снимаются профили. Кроме того, рекомендуется отдельно выполнить профили стенок с обозначением всех слоев. Важна и нивелировка. Данные ее могут выявить не заметную глазом закономерность, связанную с расположением могильных ям: небольшие повышения или, наоборот, понижения поверхности.
Основная цель раскопок верхнего слоя – выявление могильных пятен. При этом следует хорошо представлять, как они образовались. В древности выкапывалась могильная яма, она перерезала все естественно образованные слои земли, заполняла же ее земля перемешанная, нарушенная структурно. В верхней части контуры могилы трудно проследить. Поэтому дерн и ближайший поддерновый слой приходится снимать сплошь. Надо учитывать, что могильная яма и само погребение могут быть совсем неглубокими. Поэтому уже после снятия дерна делают ровную зачистку острой лопатой по всей площади, срезая тонкий слой земли, выравнивая площадь. Вообще зачистка – это часто применяемая в полевой археологии исследовательская процедура. Зачистку производят обычно опытные археологи, так как при этом надо улавливать слабо заметные изменения в цвете и структуре почвы. Зачищенную площадь рекомендуется закрыть большим полотнищем целлофана, который предохраняет ее от быстрого высыхания. К тому же под целлофаном лучше проявляется, становится более заметной разница в цвете, во влажности участков земли с разной структурой. Если в подпочвенном слое не прослеживаются контуры могильных ям, то осторожно снимают еще один слой и опять зачищают до тех пор, пока будут заметны могильные пятна. Слои, которыми снимается земля при таких раскопках, носят условный характер. Такой как бы заданный слой может быть равен глубине штыка лопаты или его половине. Основным признаком погребальных ям будет различие в цвете и структуре заполняющей яму земли и окружающего нетронутого материка. Глубокие могильные ямы хорошо заметны при зачистке поверхности материка или при срезе самого верхнего материкового слоя. Могильные пятна обычно более темного слоя: черного, серого, может быть, с включением золы. И все же в плане не всегда можно найти пятно могильной ямы. Могильные пятна трудно обнаружить в каменистом, песчаном грунте.
По форме они могут быть различными: вытянуто-прямоугольными, подквадратными (близкими к квадратной форме), округлыми. Если вскрывается достаточно обширная площадь, не спешите сразу ее исследовать. Надо выявить все могилы в пределах раскопанной площади и занести могильные пятна на план, пронумеровать и сфотографировать их. Исследование же могил мы рассмотрим ниже.
Раскопки поселений
Предраскопочные исследования. Выбор места раскопок.
Выбор места раскопа зависит от того, что исследователь хочет найти, на какие вопросы он пытается ответить при помощи этих раскопок. При этом надо стремиться к как можно более полному исследованию площади поселения.
До раскопок археолог должен иметь общее представление о том, кто жил на данной территории; по материалам разведки, пробных раскопок установить хронологию, какие возможные культурные связи имеет этот памятник с другими. Перед началом раскопок в зависимости от нескольких факторов исследователю необходимо сформулировать задачи и цели исследовании памятника, стратегию раскопа. Решение поставленных задач, естественно, будет зависеть от финансового, материального обеспечения экспедиции и других факторов. Археолог обязан знать в общих чертах, чем должен завершиться раскоп, сделает ли он принципиально новый вклад в дальнейшее развитие археологии или только дублирует результаты других раскопок, с какой целью идет накопление материалов.
Предварительные обследования проводятся как в ходе разведки, так и специально, в связи с задачами исследования памятника, и включают сбор сведений, как археологических, так и иных, сопутствующих, например геологических, экологических, гидрологических, климатологических, которые необходимы при исследовании поселений. Если археолог по результатам разведок хорошо знает памятник, представляет его территорию, границы расположения, культурный слой, хронологию, имеет хорошие фотографии и план-чертеж съемки местности, то остается только выбрать место для раскопок и разбить раскоп. При этом применяются различные дополнительные исследования, некоторые из них сложные, такие, как геофизические изыскания, фосфатный метод, аэрофотосъемка.
Раскоп закладывается прямоугольный, обычно с четным количеством метров каждой стороны. Стороны ориентированы по направлению сторон света. Намеченная для раскопок площадь разбивается на квадраты 2x2 м; на больших площадях может быть разметка 5х5 м, а на местах очень насыщенных находками, может быть даже разметка 1X1 м. Применяется различная нумерация квадратов. Их можно нумеровать цифрами. Однако чаще применяется нумерация по точкам отметок. Одна сторона, предположим север – юг, обозначается от 0 и далее 1, 2, 3 и т. д. А точки стороны запад – восток тогда будут иметь буквенные обозначения. В итоге квадраты обозначаются 1-А, 2-А, 1-Б и т. д.
Руководитель раскопок должен спланировать работу на поселении, имея в виду наиболее полное вскрытие памятника, иметь четкую перспективную задачу и конкретный план работы на сезон, исходя из средств, наличия участников экспедиции и оборудования, характера поселения, культурного слоя. Задачей предварительного обследования является выбор конкретного места раскопок с перспективой его расширения и решения поставленных задач исследования памятника.
Для проведения раскопок нужен правильно подобранный разнообразный и удобный в работе инструмент: лопаты штыковые и совковые, совки (с плоскими лезвиями) с длинной и короткой ручкой ножи, кирки или мотыги длинные и короткие, топор, лом, кувалда, пила, сито для просеивания (минимум одно для каждого участка), тачка для вывозки породы, шланги и лейка для полива, ящики для находок, доски для откатки грунта, лебедка (если раскоп глубокий) для подъема земли, щетки (жесткие и мягкие), метелочки, пинцеты, скальпели, корзины, ведра, холщовые мешочки для инвентаря, молоток, защитное полотно, кусок материи наподобие простыни, который можно натянуть на раскопанное место, чтобы прикрыть предметы от солнца, полиэтилен, аптечка.
В экспедиции необходимо иметь оборудование для фиксации и упаковки материалов: полевую тетрадь, карандаши, резинки, фломастеры, линейки, рулетку и треугольник, скрепки, бумагу, самоприклеивающиеся этикетки для инвентаря, специальные блокноты бланки этикеток, коробки для находок, шпагат, оберточную бумагу, метр складной, мерную рейку, строительный уровень, мел, фотооборудование, указательную стрелку для обозначения севера на фотографиях, компас, увеличительное стекло, рабочие перчатки.
Среди другого оборудования следует иметь: передвижную электростанцию, помпу для перекачивания воды, ограждение для раскопа, палатки или тенты, спальные принадлежности, столы и кухонное оборудование.
Каждый рабочий должен иметь лопату и перчатки (верхонки). Необходимо, чтобы рабочая площадка (раскоп) была снабжена всем необходимым. Не всегда все из вышеперечисленного инвентаря может понадобиться для раскопок, но цель любого раскопа будет достигнута, если нужное оборудование будет под рукой.
Предраскопочные обследования территории включают ее визуальный осмотр, определение границ памятника, изучение характера культурного слоя, проведение, если это требуется, геофизических поисковых исследований, заложение траншей и разбивка самого раскопа. С помощью отметочных кольев, веревки, рейки, рулетки, компаса, молотка или топора закладывается на поверхности поселения прямоугольный раскоп. Стороны его должны быть четко ориентированы по направлению сторон света. По краям его через 1 или 2 м вбиваются колья. Каждая отметка получает свое цифровое или буквенное определение. Например, стороны по направлению север-юг будут носить отметки от 0 до 20, а стороны по направлению запад-восток — от 0 до К. Рекомендуется проставить колья и в местах соединения линий, проведенных между соответствующими отметками по направлениям север-юг и запад-восток. Таким образом, вся площадь раскопа будет разбита на квадраты. Раскоп необходимо пронивелировать и начертить его в масштабе 1:20 (если небольшой) или 1:40 на миллиметровку и соответствующими данными нивелировки. После этого можно приступать к раскопкам.
Некоторые общие принципы раскопок. Раскопки – это метод определения слоев, остатков сооружений и рельефов, которые скрыты под поздними слоями. При помощи раскопок добывается разнообразная информация. Необходимо всю информацию тщательно записывать в определенном порядке, чтобы понять положение объектов, археологических артефактов.
Одним из важнейших принципов раскопок является следующее: если нет достаточного опыта, знаний, нельзя начинать работу, потому что всякие раскопки — это не простое откапывание различных предметов, это разрушение памятника. Поэтому к такой работе нужно быть подготовленным. Раскопки должны вестись только под руководством специалистов, имеющих Государственный открытый лист — специальное разрешение на производство раскопок. Неквалифицированные раскопки обычно безвозвратно разрушают памятник.
Проведение раскопок – это выполнение большого количества различных работ, и археолог должен обладать знаниями и владеть техникой ведения раскопок. Например, надо знать типы почв и подпочвенных горизонтов, они очень разнообразны по структуре, плотности, цвету. При исследовании поселения многое может дать квалифицированный физический и химический анализ почвы, поскольку она находится в определенном соответствии с климатом обитания людей, животных и всей хозяйственной деятельностью. Изучение цвета почвы дает археологу много важных сведений об окружающей среде и климате, так как почва подвергается постоянно влиянию температуры и осадков. Изучение содержания азота, кальция и фосфора в почве поможет определить характер деятельности людей на данном поселении.
Вопрос о роли климатических изменений в различные периоды развития человеческого общества особенно важен для выявления связи человека с растительным и животным миром. Итак, изучение почв — это ключ к пониманию взаимодействий человека и окружающей среды.
Стратиграфическая характеристика. Зачищенные обнажения у древних поселений позволяют выяснить стратиграфическую характеристику культурных отложений по их основным показателям: состав, граница и форма залегания, окраска, структура.
Однако при раскопках поселений слои важно изучить не только вертикально, в разрезе, но и горизонтально, со всеми изменениями их залегания.
Состав слоя. Он может определяться как культурными остатками, так и отложениями естественного порядка. Слой может оказаться целиком насыщенным культурными остатками и состоять, например, из золы, отбросов пищи, ломаных строительных материалов и т. д. При описании слоя необходимо учитывать не только отдельные его составные части, но указывать и на характер их залегания, их соотношения, постараться, если возможно, выявить конструктивные первоначальные черты. Отдельно лежащие камни, например, могут оказаться остатками каменного жилища, а обнаруженные черепки и пятно золы могут объединиться в один комплект – очаг. Установление связи между отдельными элементами – своего рода научная реконструкция. Ее следует проводить тут же в полевых условиях. В слое могут оказаться и мелкие органические остатки, такие, как пыльца растений, семена и остатки древесины, определение которых в полевой обстановке не окажется возможным. В таком случае для последующего лабораторного исследования их образцы нужно обязательно брать из слоя. Приемы взятия образцов и монолитов рассматриваются отдельно.
Формы залегания, границы слоя и его образование. В характеристике каждого слоя значение имеют его границы и форма залегания, которые показывают на порядок его отложения. Границы определяются основными признаками, наличием археологизированных материалов.
Иногда границы выражены четко, но часто один слой переходит в другой постепенно, структура и окраска видоизменяются настолько незаметно, что определить границы оказывается возможным лишь условно. Горизонтальные границы могут располагаться параллельно, иметь уклоны, залегать в форме складок, следуя неровностям поверхности. Так, материалы, заполняющие неровности и ямы, образуют вогнутые вниз и постепенно выравнивающиеся в верхних горизонтах слои. При наличии подсыпки, земляных валов форма залегания слоев дает выгнутые кривые. При сооружении искусственных насыпей слои имеют обычно четко выраженные границы и различаются окраской. При нарушении глинобитных стен построек может хорошо сохраниться нижняя часть. Сверху она будет перекрыта размытой глиной и выглядит как выпуклое образование.
Отложения в местах поселений могут образоваться и естественным путем. На низких берегах рек, например, культурные слои чередуются с паводковыми отложениями, которые, если река не имеет быстрого течения, будут отлагаться горизонтально в отличие от наносов овражных, нередко очень извилистых. Сложившееся в определенных условиях слои, затем изменяются в результате разрушения. Возможно перенесение водой культурных слоев, их перемешанное состояние на новом месте или иные виды разрушения, которые обязательно надо установить. Если же эти изменения не будут определены исследователем, то может создаться искаженная стратиграфическая картина. Подобные перемещения происходят, естественно, на наклонных поверхностях, особенно если подстилающей породой является глина. Оползание могут дать разрывы слоев, но если культурные слои будут иметь внизу естественный упор, препятствующий их равномерному перемещению во всей массе, отложения могут быть складчатыми. Это часто наблюдается на палеолитических и неолитических поселениях.
При изучении культурного слоя следует уточнить, были ли механические или естественные его перемещения. Иначе можно прийти к неправильным выводам. Поэтому каждый слой на поселении надо рассматривать как отложение, первоначально образовавшееся на поверхности, изучить все его изменения, установить перемещения и выяснить их естественные и механические причины.
Вместе с установлением границ и формы залегания слоев необходимо отметить и структуру, которая может быть различной и зависит от материала и характера его накопления.
Окраска слоев. На первый взгляд это простой признак. На самом деле возникают серьезные трудности в его определении. Употребляемую в нашей археологической практике номенклатуру нельзя признать удовлетворительной, так как она не сведена в какую-либо систему и обыкновенно отражает индивидуальные впечатления. В почвоведении, где окраска почвенных горизонтов является одним из важных морфологических признаков, вопрос, решается с помощью способа Оствальда, дающего возможность по условным формулам определять окраску. Однако в применении этого способа археология испытывает немалые затруднения, так как не всегда удается воспроизвести оттенки, являющиеся как раз типичными для культурных слоев. В археологии применяются условные обозначения цветности, которые установлены в практике почвоведческих исследований. Помимо основных цветов: черного, бурого, коричневого, желтого и серого – различают и целую градацию тонов и оттенков. Для серого цвета, например, главнейшими тонами будут: пепельно-серый, светло-серый, темно-серый и черно-серый; для желтого: палево-желтый, светло-желтый, охристо-желтый; для коричневого: коричневый (каштановый) и темно-коричневый; для бурого: темно-бурый и светло-бурый. Оттенки этих цветов могут быть тоже чрезвычайно разнообразными. Необходимо учитывать, что цветность слоев будет значительно меняться в зависимости от времени дня, силы света и степени влажности грунта. В сухом грунте цветность хорошо сохраняется лишь в течение непродолжительного времени, после чего его необходимо вновь зачищать или увлажнять из лейки, покрывать целлофаном.
Структура слоя. В почвоведении под структурой подразумевается свойство почв при механическом разрушении распадаться на небольшие части, и по их виду почвенные горизонты получают свои характеристики. Структуры могут быть: крупно-комковатыми (отдельности в виде округлых комков не менее 1 см), комковатыми или зернистыми (до 1 см), мелкозернистыми (несколько миллиметров), ореховыми с отдельностями в форме неправильных ребристых многогранников, глыбистыми (форма крупных глыб). Различают также структуру столбчатую и плитчатую. Встречаются почвы и бесструктурные, основным составом которых является песок.
Надо иметь в виду, что структура почвы может меняться в зависимости от степени влажности. Так, например, глыбистая почва в сильно влажном состоянии превращается в вязкую сплошную массу, комковатая при разломе делится на крупные глыбы и т. п.
Соблюдение основных правил раскопок
Ни один учебник не в состоянии описать все проблемы и методы, связанные с раскопом. Они зависят, как известно, от характера памятника и исследовательских задач. Однако остановимся на некоторых основных правилах: 1) ничего не раскапывайте до тех пор, пока площадь не будет размечена, разбита на квадраты и занесена на план; 2) осмотрите территорию, которую будете копать, приготовьте инструмент; 3) не торопитесь; от археолога требуется спокойствие, целенаправленность; 4) весь раскоп ведется только горизонтально, по слоям; 5) копайте только один пласт и ничего не пропускайте в нем. Ничего нельзя «прочесть» значительного в слое до тех пор, пока вы не выясните, как он лежит, как был образован, какова его структура и каковы взаимоотношения этого пласта с тем, что над ним и под ним; 6) чувствуйте землю, определите, каким инструментом нужно работать; 7) расскажите участникам экспедиции, что вы хотите получить в ходе раскопок, какова их задача; 8) убирайте землю равномерно с рабочей площади по квадратам; 9) обязательно оставляйте бровки по направлениям север-юг и запад-восток. Бровки должны быть всегда хорошо зачищены, они необходимы для определения стратиграфии, залегания слоев, наблюдений за их расположением. Инвентарь из бровок не надо вынимать; 10) содержите раскоп в чистоте по ходу работы. Поверхность должна быть зачищена и приведена в порядок, пока земля сырая; 11) оставляйте все предметы на месте, ничего из материалов не должно быть смещено или перепутано; 12) землю из культурного слоя нужно тщательно просматривать и просеивать, чтобы ничего не было потеряно; 13) не доверяйте своей памяти, записывайте все; 14) будьте последовательными, и если раскрыт новый пласт и обнаружено что-то необычное, остановитесь. Не начинайте новый пласт не закончив исследования прежнего.
Сохранение предметов во время раскопок. Когда археолог ведет раскопки, он должен быть исключительно внимательным к тому, что он открывает: к предметам, неинвентарному материалу, к архитектурным строениям. Характер находок зависит от памятника. Обычно это камни и инвентарь: керамика, металл, все виды неинвентарных материалов — семена, кости, почва и различные виды архитектурных сооружений, включающих стены, ямы, траншеи, валы. Если объект откопан, оставьте его, не разрушайте, пока вся площадь не будет раскопана и объект не будет раскрыт полностью в его стратиграфическом контексте. Копать нужно очень осторожно. И когда уже будет все открыто, объект должен быть занесен на план, на карту, и его местоположение должно быть связано с другими найденными предметами и реликвиями. И даже если обнаруженный объект не представляет ценности, к нему все равно надо отнестись аккуратно, так как он может дать объяснение другому важному явлению раскопа. Инвентарь и архитектурные остатки устанавливают общность, которая представлена как в культурном отношении, так и хронологически. Поэтому их фиксация должна проводиться очень аккуратно, с учетом возможной реконструкции. Когда обнаружен предмет, не двигайте его, прикройте его до тех пор, пока весь пласт не будет расчищен, затем осторожно очистите все вокруг. Занесите его на план и опишите. Если предмет находится в стадии разрушения, его нужно обработать в том положении, в каком он находится, потому что от любого движения он разрушится. Если объект сложен, то в таком случае надо пригласить специалиста-реставратора и с его помощью закрепить предмет (ткань, ковер, войлок, кожа, изделия из дерева).
Все находки должны заноситься на план раскола под своим номером. Существует «золотое» правило – откопай, зарегистрируй и сбереги каждый видимый предмет или объект. Очень важно помнить, что если однажды древние предметы и объекты откопаны, их структура претерпевает огромные изменения, адаптируясь к новым условиям окружающей среды. Такие предметы рекомендуется немедленно подвергнуть полевой консервации. Когда объект занесен на план, он описывается и фотографируется.
Каждый найденный предмет должен быть снабжен этикеткой, где проставляется номер, определяются местоположение и другие необходимые данные. Эти же данные должны быть и сверху на пакете. Предмет и его описание затем заносятся в каталог или опись. Для каждой экспедиции или памятника разрабатывается свой шифр, который содержит условные данные памятника, год, раскоп, слой. Желательно, чтобы инвентарь был зарисован.
К обнаруженным в раскопе предметам нельзя относиться механически бездумно, надо помнить, что на них влияли перемещения, погодные условия, почвенная эрозия и грызуны, зачастую перемещающие предметы с их первоначального местонахождения в земле в другой слой.
Остатки сооружений, ямы. Все строительные объекты: ямы и углубления от жилищ, кладки, стены, очаги, траншеи — должны быть расчищены, обнажены, последовательно пронумерованы, нанесены на план.
Когда обнаружен очаг или остатки печки, необходимо тщательно очистить землю вокруг, пока объект полностью не вырисуется. Не копайте дальше, пока печь или очаг не будут обмерены, занесены в план, сфотографированы или зарисованы
Ямы могут быть обнаружены по заполнению, контрастирующему с окружающей почвой. Они должны раскапываться как отдельные объекты. После того как ямы будут раскопаны, они должны быть измерены и занесены на план; измеряется их диаметр, а площадь вокруг них тщательно очищается.
Все отдельные объекты, кроме общего плана, заносятся на отдельный план в масштабе 1:10 с показом разрезов объектов. С этой целью выбирается половина ямы, по зачищенной части делается разрез «полпенни. Потом выбирается вторая часть.
Очень важно соблюдать все процедуры раскопа остатков стен. Этот объект не так прост, как кажется. Если обнаружена стена, план ее раскопа должен быть согласован с руководителем. Для того чтобы определить размеры сохранившейся части стены, прорывается траншея в 1 м шириной перпендикулярно обеим ее сторонам. Назначение этой траншеи — узнать все особенности сооружения: как оно строилось, как соединены камни, ярусы, какой фундамент. Все стены должны быть описаны подробно и по возможности детально. Полная опись стены включает информацию о строительном материале, устройстве сооружения.
2 Этнология
2.1 Этнология как наука
Этнос и этнология (от греч. народ и знание) - наука о народах мира. Термин Этнология был введен в 1784 г А. Шаванном, хотя своим распространением обязан В. Эдвардсу и А.М. Амперу в конце 20- 30-х годов ХІХ века. Место этнологии среди гуманитарных наук определено наряду с археологией, историей и т.д.
Как академическая наука и университетская дисциплина этнология обрела автономное значение совсем недавно. Однако можно сказать и о том, что этнография зародилась очень давно, почти с началом образования первых родоплеменных образований древности. Людям всегда была характерно отмечать какие-либо отличающие черты культуры соседей. В смысле этнологии эта наука начинает отсчет времени с первых философских рассуждений человека, ибо везде и во все времена людям было свойственно высказывать теории о природе человеческого общества, сравнивать различные этнокультурные явления.
В историческом прошлом этнографическая литература и устные этюды существовали у многих народов мира. Вместе с тем есть поворотный момент в этом процессе – это формирование научных основ дисциплины и преподавание этой дисциплины в университетах. По отношению к нашей дисциплине это конец XVIII-нач. XIX вв. Как отметил один из выдающихся этнологов Э. Эванс-Причард: «Антропология дитя эпохи Просвещения».
В 1830-40-е годы в ряде стран Европы и Америки возникли первые общества этнологии «Парижское общество этнологии» (1839), «Американское этнологическое общество» (1842) и др.
На этом этапе этнология включала в свою предметную область и физическую антропологию. С середины ХІХ века возникает тенденция противопоставлять этнологию как науку о народах и антропологию как науку о человеке.
Проявлением этого было, например, возникновение в Германии «Общества антропологии, этнологии и предыстории» 1869, в Италии – «Итальянского общества антропологии и этнологии» 1871 и т.д. Эта позиция в определении соотношения между этнологией и антропологией была представлена на Международном географическом конгрессе в Париже 1875 г, в рамках которого работала секция антропологии, этнологии и доисторической археологии. Позднее она была подтверждена фактом создания Международного союза антропологических и этнологических наук и проведения с 1934 г. Международных конгрессов антропологических и этнологических наук (МКАЭН). Наряду с этим со второй половины ХІХ века сложилась иная традиция рассматривать этнологию в качестве составной части социальной антропологии. В наше время вместо этнологии в зарубежной науке больше употребляется «социальная антропология» и в отдельных случаях «культурная антропология».
Своеобразное толкование проблемы соотношения этнологии со смежными науками было предложено Э.Дюркгеймом, который рассматривал этнологию как описательную дисциплину, материалы которой обобщаются социологией. В противоположность этому широкое распространение на Западе получил взгляд, согласно которому этнология понимается как наука о народах (преимущественно ”примитивных”), тогда как этнография рассматривается как совокупность эмпирических данных о них. Наконец, в трудах К. Леви-Строса этнография, этнология и антропология представляются как три последовательных этапа в процессе научного познания культуры человечества: этнография включает полевые исследования, классификацию и описание отдельных проявлений культуры; этнология – первый шаг к синтезу в географическом, историческом или систематическом направлениях; антропология стремится познать человека вообще.
Таким образом, по мнению К. Леви-Строса, этнография, этнология и антропология не являются тремя разными дисциплинами или различными концепциями одних и тех же исследований. Это действительно три этапа или три временные стадии одного и того же исследования и, отдаваемое тому или иному из этих терминов, отражает лишь особое внимание, уделяемое одному типу исследования, который никогда не может быть полностью отделен от двух других.
В российской науке сложилась традиция понимания этнографии и этнологии как синонимов (наряду с народоведением). Преимущественное распространение в России с конца ХІХ века получило понятие «этнография», в которое в равной мере включались как описательный, так и теоретический уровень исследования.
Родившись еще в ХІХ веке, как наука о народах и племенах, собирающая и описывающая предметы традиционной материальной и духовной культуры, этнография в Советском Союзе в 1920 – начале 1930-х годов превратилась в «этнологию». Затем последовали обвинения в космополитизме и грозные проработки. Таким образом, специалистам в области изучения традиционной культуры, социальной и исторической особенности этносов пришлось снова облачиться в этнографический «кафтан».
В 1990-х годах в период перестройки, в науке снова возобладало отрицательное отношение к этнографии. Следствием было вытеснение этнологией термина «этнография». Возможно, одной из основополагающих причин такой переменчивости названия науки является ослабление полевых исследований. Ведь преимуществом российской этнографии в предыдущие периоды была обширная полевая работа. С другой стороны в этимологическом плане термин этнология имеет ряд преимуществ. В среде этнологов присутствует расхождения в мнениях о сути науки. Одни считают ее естественно научной дисциплиной, другие же видят в ней одну из гуманитарных наук. Наибольшую остроту этот вопрос приобретает в тех случаях, когда обсуждаются взаимоотношения этнологии с историей. Мы придерживаемся в данном случае мнения Э. Эванс-Причарда утверждавшего что «социальная антропология и история представляют собой смежные подразделения единой социальной науки…».
В наши дни в научной среде часто встречается параллельное употребление терминов «антропология» и «этнография». Например, недавно проведенный VI конгресс российских народоведов называется «VI конгрессом этнографов и антропологов России» / СПб. 28 июня – 2 июля 2005 г.
Ситуация в российской этнографической науке авторами «Антропологического форума» (Спец. выпуск, СПб., 2005 г.) оценивается трудной, переходной и удручающей: «В ней по прежнему господствуют давно устаревшие теории и подходы. Прикладные исследования, … все больше вытесняют фундаментальную науку. Молодые люди, которые отваживаются посвятить жизнь этнографии, часто имеют не очень качественное образование. Сложная система начальников и подчиненных препятствует здорово конкуренции и карьере. Одним из основных признаков упадка является почти полное отсутствие публичных дискуссий».
Еще хуже ситуация в казахстанской этнологической науке. Этнографическое поле деятельности сейчас заполнили различного рода социологические, культурологические, философские исследования этноса и общества.
С самого начала, с момента образования сектора этнографии в Институте истории, археологии и этнографии АН КазССР (1945 год) перед казахскими этнографами ставилась задача изучения социалистических преобразовании в хозяйстве, и сложение новых форм быта казахских колхозников. Отдельные работы посвященные традиционному этническому составу, родоплеменному устройству, социальной структуре появились только в годы оттепели. В наше время идет сложнейшая работа по определению приоритетных задач.
2.2 Развитие этнологической науки в Казахстане
В истории гуманитарной науки Казахстана особое, самобытное место принадлежит этнографии. Науки, без которой невозможно осуществление серьезных общеисторических исследований, разработка фундаментальных закономерностей исторического, социального характера, касающихся генезиса культуры и этноса, их прошлого, настоящего, в определенной степени и будущего. Если обратится к истории науки то необходимо сразу отметить, что организационное оформление, становление академической этнографии в Казахстане во второй половине 40-50-х годов было вполне закономерно. Образование самостоятельного отдела этнографии при организации после войны Института истории, археологии и этнографии было продиктовано не только политикой государства в области науки, но и значительным заделом, научными традициями в исследовании культуры и быта казахов и других народов Казахстана. Перед этнографами изначально ставились важные задачи исследования традиционной культуры казахов, других этносов республики, изменений, происходивших в культуре и быту в тот период – прежде всего на основе полевых изысканий.
В этот период в казахскую этнографию пришла группа молодых, талантливых исследователей – Х. Аргынбаев, Е. Масанов, М. Муканов, О. Исмагулов. Они были востребованы, поскольку этнография Казахстана, прежде всего казахского народа, в научном отношении оставалось неизученной.
При организации института истории, археологии и этнографии в системе АН КазССР в 45 г., в самом название вновь образованного научного учреждения была определена одна из его основных задач – изучение быта и культуры казахов, что и ставило одну из главных задач этнографической науки.
Важным этапом в становлении и развитии этнографической науки в Казахстане было проведение расширенного заседания сектора этнографии.
1945 г. можно считать определенной вехой в развитии этнографической науки в Казахстане.
В 1950 г. в аспирантуру ИИАЭ были приняты В.Востров, Р.Ходжаева.
В 1955 г. отдел этнографии приступил к разработке новой темы: «развитие народного жилища и изменение быта казахов - колхозников». Исследователи ставили перед собой задачу проследить историю становления оседлого жилища у казахов.
В 1964 г. вышла в свет монография И.Захаровой и Р.Ходжаевой «Казахская национальная одежда 19-20 вв.», являющаяся итогом многолетней работы над одним из разделов «Историко-этнографического атласа».
В 1970 г. отдел этнографии принялся за разработку новой проблемы «Типы казахского хозяйства и история его развития».
В 1972 г. вышла в свет книга В. Вострова и Х. Кауановой «Материальная культура казахского народа на современном этапе», где наряду с сельским населением впервые были представлены быт и культура рабочих промышленных предприятий.
В 1984-86 гг. отдел этнографии вел разработку темы «Современная сельская семья».
В 90-х г. этнография Казахстана «переименована» в этнологию. На основе исследований и обобщения материалов прежних лет был издан солидный коллективный труд «Обычаи и обряды казахов в прошлом и настоящем» - явление по своему этапное в новейшей этнологической историографии.
2.3 Этногенез, этническая история и этнические процессы
Исследование процесса этногенеза - происхождения и развития этносов - ученые-этнологи относят к одному из самых сложных разделов своей науки. Это обусловлено тем, что этническая история разных народов детерминирована противоречивым взаимодействием антропологических, лингвистических, исторических, хозяйственных, культурных, демографических, политических и других факторов.
Исходным пунктом исследования этногенеза является вопрос о понимании и употреблении самого термина «генезис» по отношению к этносам и этническим группам. В мировой и отечественной литературе по этнологии, культурной и социальной антропологии под этногенезом, как правило, понимается процесс исторического происхождения этнических групп в периоды плейстоцена (от 2 млн. до 20 тыс. лет назад) и начала голоцена ( от 20 тыс. до 3 тыс. лет до н.э.) , когда, согласно данным археологии и палеонтологии, протекали процессы антропогенеза, развития вида Homo sapiens, социогенеза ранних форм человеческих обществ, зарождение основных форм труда, языка, религии, искусства и т.п. В силу большого числа факторов, оказавших влияние на группы людей, участвовавших в этногенезе, не имеет смысла говорить как о конкретной точке отсчета этого процесса, так и о какой-либо дате его завершения. Ведь и за последние 5 тыс. лет человечество не сохранило свою первичную этническую морфологию. Совершенно очевидно, что в течение всего этого времени порождение новых этнических образований не прекращалось, как продолжается оно и в наши дни. Конкретных тому примеров можно привести множество.
В этнологической науке принято считать, что этногенез начался с образованием человека современного вида, сформировавшегося около 40 тыс. лет назад. Но сравнительно достоверные данные об этногенезе можно получить только начиная с эпохи неолита, когда произошло окончательное оформление племенных отношений.
Если применить гипотезу о едином центре происхождения человечества, то, возможно, в самом начале своей истории человечество представляло собой группу людей, однородную в расовом, этническом, социальном и других аспектах. С увеличением числа людей шло их расселение по новым территориям (вначале по тропикам и субтропикам, затем по менее благоприятным для жизни районам умеренного пояса). Поскольку этот процесс расселения шел на протяжении тысячи лет, людям приходилось приспосабливаться к новым географическим и климатическим условиям. Это приводило к изменению как общего исходного антропологического типа, так и отдельных этнических признаков. Чем дальше от исходной точки уходили люди, тем более разнообразными становились эти признаки.
Аналогичные процессы происходили и с языком. Чем дальше от центра происхождения расселялись люди, тем больше их язык отличался от исходного языка-основы. Согласно гипотезе С.П. Толстова о «первичной языковой непрерывности», те многочисленные языки, на которых говорило человечество на заре своей истории, произошли из единого центра и постепенно переходили друг в друга на смежных территориях и составляли в целом как бы единую непрерывную сеть.
Косвенным подтверждением этой гипотезы служит то, что следы древней языковой дробности в некоторых странах сохранились до недавнего времени. В Австралии, например, существовало несколько сотен языков, между которыми было нелегко провести четкие границы. Н.Н. Миклухо-Маклай отмечал, что у папуасов Новой Гвинеи почти каждая деревня имела свой особый язык. Различия между языками соседних групп папуасов были очень невелики, однако языки более отдаленных групп уже значительно отличались друг от друга. Таким образом, в языке-основе постепенно образовались диалекты, которые в дальнейшем могли становиться самостоятельными языками.
По мере роста общей численности населения процессы этногенеза приводили к усилению межплеменных контактов, развитие и усложнение которых способствовало трансформации племенных этнических общностей в народности, объединяло их в территориальном отношении, стимулировало формирование общих экономических, социальных и других интересов.
На процессах этногенеза, проходивших на рубеже ранней истории человечества, сказывались массовые переселения, сопровождавшиеся завоеваниями одних этнических групп другими. Массовые миграции значительно ускоряли процесс замены первобытных ячеек-племен новыми, более крупными этносоциальными общностями-народностями. При этом перемещение той или иной этнической общности на новую территорию, как правило, вело за собой ее столкновение с уже обитавшей здесь другой общностью. Этот контакт нередко завершался тем, что автохтонное население оказывалось завоеванным пришельцами.
Этнические последствия переселений были самыми разными. В частности, истории известно немало случаев переселения отдельных частей этносов на слабо или полностью неосвоенные территории (переселение предков американских индейцев из Азии в Америку). В этом случае, как правило, не происходило возникновения новых этнических общностей. Иную форму и результаты имел этногенез при активном взаимодействии переселенцев с автохтонным населением, в ходе которого у тех и других появлялись новые характерные черты.
В процессе этногенеза, связанного с взаимодействием завоевателей и аборигенов, обычно происходит синтез субстрата (местного населения) и суперстрата (пришлого населения), в ходе которого и возникает новый этнос. Однако синтез этот принимает чрезвычайно многообразные формы, особенно в тех случаях, когда он касается весьма отличающихся друг от друга этнических общностей. Дело в том, что в подобной ситуации взаимодействие в этногенезе различных этнических групп происходит не только с различными темпами и интенсивностью для каждого из них, но и нередко в различных направлениях. В этом отношении следует подходить дифференцированно ко всем аспектам этногенеза: изменениям языка, базовой культуры, физического типа, этнического сознания, включая самоназвание.
В процессе этногенеза во все времена была и остается непреходящей роль языка, как одного из определяющих элементов существования и развития любого этноса.
Вслед за лингвистами этнологи исходят из того, что родство языков, как правило, означает родство их носителей. Поэтому одним из результатов переселения народов становилось и смешение, взаимодействие языков.
При этом важным оказывались обстоятельства и причины, предопределявшие победу одного языка над другим. В Новое время, решающее значение имело наличие письменности хотя бы у одной из взаимодействующих этнических общностей. Хорошо известно, что отсутствие письменности особенно благоприятствует смене языков. Как свидетельствуют многочисленные материалы из истории бесписьменных народов, последние в наибольшей степени подвержены языковой интеграции, связанной с переходом на язык другого этноса. Однако истории известно много примеров, когда в этногенезе взаимодействовали две бесписьменные этнические общности. В этом случае бесписьменность становится лишь благоприятным условием, но не причиной победы языка пришлого населения над языком аборигенов. В такой исторической ситуации решающими становятся религиозные или хозяйственные факторы.
Хорошо известно, что установление новой веры обычно влечет за собой широкое распространение определенного языка и появление у части населения двуязычия (например, католицизм и латинский язык). В некоторых случаях религии явно принадлежала весьма активная роль в победе соответствующего языка. Общепризнанно, в частности, что такую роль сыграл ислам в распространении арабского языка в Египте.
Особое значение в процессе этногенеза имел такой фактор, как политические господство пришлого населения. Особая сплоченность завоевателей, обусловленная военной демократией, создавала благоприятные условия для победы одного языка над другими оказывала значительное влияние на многие стороны культурно-хозяйственного развития.
Примерно 40-30 тыс. лет назад, в период последнего (вюрмского) оледенения, развернулся процесс сапиентации — формирования людей современного вида Homo sapiens (человека разумного).
Этих гоминид завершающего этапа антропогенеза часто называют неоантропами — новыми людьми. Они уже обладали сочетанием в наиболее развитой форме всех специфических человеческих особенностей: широкой кистью руки с противополагающимся большим пальцем, позвоночником, слегка изогнутым в виде латинской буквы s, широким тазом и выпрямленными бедренными костями, обеспечивающими прямую походку, сводообразными стопами. У них уже были крупный мозг (в среднем около 1500 куб. см у взрослых мужчин) со сложно построенным серым веществом коры и анатомические предпосылки для членораздельной речи.
Движущей силой сапиентации служил естественный отбор индивидов, сочетавших физическую выносливость, ловкость, находчивость с наибольшими способностями к жизни в коллективе, в первую очередь к общественной производственной деятельности.
Сапиентация неразрывно связана с преобразованием первобытного стада в родовое общество и с коренными изменениями во всей хозяйственной и культурной жизни наших предков, а также с развитием и совершенствованием членораздельной речи. В археологической периодизации памятники, оставленные неоантропами древнекаменного века, относятся к верхнему, или позднему, палеолиту (40-14 тыс. лет до н. э.).
Основными занятиями у позднепалеолитических неоантропов были, как и у неандертальцев, охота и собирательство. Наибольшую хозяйственную роль играла, по-видимому, загонная коллективная охота на крупных животных — мамонтов, слонов, носорогов, зубров, северных и других оленей, диких лошадей, медведей. Люди конца древнекаменного века также ловили рыбу, ракообразных и моллюсков. Жилищами неоантропам служили пещеры (особенно в холодных приледниковых районах), а также обширные постройки с остовом из костей мамонтов и других крупных млекопитающих или шалаши из ветвей и листьев в более теплых странах. Одежду (по крайней мере в холодной и умеренной климатических зонах) они изготовляли из шкур животных и различных материалов.
О развитой общественной организации позднепалеолитических людей, основу которой, по мнению большинства советских специалистов, составлял материнский род, а также о сложной духовной культуре наших предков конца древнекаменного века красноречиво рассказывают многочисленные искусственные захоронения, подобные сунгирским. Они сохранили следы сложного погребального ритуала, а также произведения искусства — живопись на стенах пещер, каменные и костяные скульптуры. Обнаруженные в погребениях кости животных, орудия труда и оружие свидетельствуют о существовании уже тогда представлений о загробной жизни. С охотничьей магией, вероятно, связаны поразительно тонко выполненные рисунки животных, обнаруженные в глубине многих пещер Испании, Франции и других европейских стран, а недавно также в Каповой пещере (Шульган-Таш) на Южном Урале. Скульптурные изображения женщин говорят о высоком их положении в первобытном обществе, о почитании хозяек очага или матерей-прародительниц.
Предками людей современного вида были, несомненно, палеоантропы. Гораздо сложнее решить вопрос о том, какие именно группы палеоантропов дали начало людям современного вида, и где был расположен ареал сапиентации.
Наибольшим признанием в советской науке пользовались концепция широкого моноцентризма, в полном и законченном виде изложенная Я.Я. Рогинским. Согласно этой концепции, в зону сапиентации включаются Юго-Западная Азия, Северо-Восточная Африка, Южная Европа, а предположительно также Кавказ, некоторые средне- и южноазиатские территории. В литературе есть масса гипотез и предположений о первоистоках человечества. Этот вопрос во все времена волновал умы и сердца великих исследователей-этнологов. Так Г.Н.Потанин, выросший на берегу Иртыша и до конца своей жизни сохранивший трепетное отношение к великой реке Центральной Азии пишет: «эта местность, где мы живем, настоящая родина человека. Здесь возник первый культ (солнца). Реки здешние представлялись первым людям материнскими лонами, отцов они видели в горных вершинах. Рай Адама и Евы, я теперь уверен, находился в верховьях Иртыша….» (1877г.).
Наиболее вероятными непосредственными предками неоантропов считают «прогрессивных» неандертальцев.
В Юго-Западной Азии, расположенной в центре ареала сапиентации, хозяйственно-культурные особенности позднепалеолитических охотников, собирателей и рыболовов были выражены не менее ярко, чем в Европе. Скелетные остатки первых неоантропов из этого региона — непосредственных потомков живших там же «прогрессивных» неандертальцев - пока крайне фрагментарны. Только для мезолитической, так называемой натуфийской культуры Палестины (IX-VIII тыс. лет до н.э.) имеются достаточные палеоантропологические материалы.
Можно предполагать, что развившиеся в европейско-азиатской зоне популяции людей современного вида постепенно продвигались на восток, смешиваясь со своими неандертальскими предшественниками, еще очень близкими к ним биологически. В позднем палеолите (а может быть, и несколько раньше) уже были заселены Индонезия, Филиппины, Новая Гвинея, Япония и Сахалин, которые в то время соединялись с материком Евразии.
Около 30 тыс. лет назад через существовавший тогда Берингов перешеек позднепалеолитические охотники вслед за мамонтами проникли в Америку.
Около 10 тыс. лет назад, пройдя всю Америку, человек уже достиг Огненной Земли.
Примерно в то же время людьми современного вида была заселена Австралия. Там обнаружены человеческие черепа и костяки XVIII-VIII-тысячелетней древности. Каменные и костяные орудия, найденные вместе с ними, сходны с более или менее синхронными изделиями из Индонезии и Индокитая.
Около 11 тыс. лет назад неоантропы по существовавшему тогда мосту суши проникли и в Тасманию.
Таким образом, в позднем палеолите люди жили уже во всех частях света. Но, находясь в очень разных природных условиях, отдельные группы человечества накапливали отличия в своем внешнем облике и в других биологических особенностях — складывались разные расы.
Самый исторически ранний тип этносов представляют племена первобытнообщинного строя. Они состояли из нескольких (первоначально, вероятно, двух или трех) родов, основывались на действительных или мнимых кровнородственных связях. Для них было характерно отсутствие заметного социального расслоения.
В настоящее время племена в чистом виде весьма редки. Сейчас термин «племя» употребляется различными исследователями расширительно: им обозначаются этносы с очень разным уровнем социально-экономического и культурного развития. Одни из них насчитывают миллионы, другие — сотни или десятки тысяч, третьи - лишь тысячи или даже сотни человек.
Только немногие (самые отсталые и малочисленные) общности обладают особенностями, присущими настоящим племенам, чаще же они сохраняют лишь некоторые пережиточные черты родоплеменной структуры. Обычно они уже включены в той или иной форме в систему феодальных или даже капиталистических отношений и, подобно народностям или нациям, распадаются на социальные группы (например, кашкайцы и белуджи в Иране). Эти черты сохраняются больше всего у кочевых и полукочевых народов, которых исследователи чаще всего и включают в число так называемых племен.
В процессе разложения первобытнообщинного строя общность интересов отдельных племен приводила к появлению их союзов, таких, например, как Лига ирокезов в Северной Америке, союз трех племен ацтеков в Мексике, союз зулусских племен в Южной Африке. Образование этих союзов, сопровождавшееся развитием межплеменных хозяйственных и культурных связей, вело к постепенному смешению племен, к замене прежних кровнородственных связей связями территориальными. Так родились новые формы этносов исторически сложившиеся языковые, территориальные, экономические и культурные общности людей.
Предполагается, первыми сформировались народности рабовладельческой эпохи (древнеегипетская, древнеэллинская и др.). В Европе процесс образования народностей завершился в основном в период феодализма (древнерусская, польская, немецкая и др.). Складывались они обычно из близких по происхождению и языку племен (польская — из славянских племен поморян, вислян, мазовшан и др., немецкая — из германских племен саксов, алеманов и др.) или из разноязычных племен, смешавшихся в результате завоевания одних другими (северофранцузская и провансальская народности — из галльских племен, римских колонистов и германских племен франков, вестготов и бургундов и т.п.).
В процессе складывания народностей по мере усиления связей между отдельными их этническими частями язык одной из них (обычно более многочисленной или более развитой) становился общим, а остальные племенные языки низводились до роли диалектов или вовсе исчезали; формировалась территориальная, культурная и хозяйственная общность (зачастую она была еще неустойчивой). Одним из ее показателей служит собирательное имя, под которым народность становится известной соседям.
С развитием капиталистических отношений и усилением экономических и культурных связей на отдельных территориях ликвидируется хозяйственная раздробленность, характерная для народностей, из них формируются современные нации. Присущие народностям признаки получают новое качество: нации отличаются устойчивой общностью экономики, общностью территории, общим языком, и, наконец, на почве всех этих особенностей у них формируются общие черты национального характера, более четкое этническое самосознание.
Обычно нации — результат этнического развития народностей, чье название они, как правило, сохраняют. Однако народности, разрезанные государственными границами, нередко дают начало нескольким национальным образованиям (например, португальцы и галисийцы, немцы и австрийцы и др.). Древнерусская народность послужила общим корнем русской, украинской и белорусской народностей, сложившихся впоследствии в нации.
В этой связи следует сказать о том, что содержание понятия «нация» в этнологической науке сильно запутано. Выше перечисленные материальные признаки нации (общность экономической жизни, территории и т.д.) подвергаются сильнейшей критике. Этнологи во многих странах все больше приходят к тому, что давать четкое определение нации, как типа этнического сообщества невозможно. Многие считают, что нация может считаться реальностью как категория духовной культуры и коллективного сознания, как внутригрупповое понятие. История показывает что идея нации оформляется в элитной среде того или иного народа и как средство достижения государственного суверенитета и реализуется с обретением и укреплением этой государственности. Нация и государство образует своего рода симбиоз.
Традиционная трехчленная классификация этнических общностей оставляет, как правило, в тени вопрос о всем многообразии одновременно существующих форм. Поэтому в последнее время кроме основных этнических подразделений стали выделять и так называемые макроэтнические единицы - этнические общности, охватывающие несколько этносов, микроэтнические единицы, или субэтносы, представляющие собой части этносов. К разным уровням этнических общностей, например, относятся донские казаки, русские, восточные славяне, наконец, славяне вообще. Одна и та же совокупность людей может входить одновременно в состав нескольких этнических общностей, так сказать, разного ранга, что и создает своеобразную их «иерархию».
Местные подразделения этносов микроэтнического уровня, привязанные к определенным ареалам обитания, получили наименование этнографических групп. Это территориально обособленные части одной народности или одной нации, сохраняющие некоторые отличительные черты: свои наречия или говоры, специфику в материальной и духовной культуре, религиозные различия и т.д. Все это подчас обусловливает и особое самосознание. Такие группы характерны для многих народов мира.
В качестве же примера макроэтнических общностей можно привести славянские, романские, иранские, монгольские и другие народы, близкие не только по языкам, но и в определенной мере по культуре и быту.
Макроэтнические единицы объединяют несколько народов, обладающих элементами общего самосознания, основанного на этногенетической близости или на длительном хозяйственном и культурном взаимодействии, а в классовом обществе и на политических связях.
Обычно выделяют два вида процессов, оказывающих определяющее влияние на формирование этносов, этническое разделение и этническое объединение.
Процессы этнического разделения господствовали в доклассовом обществе. Рост народонаселения вызвал разделение племен и расселение людей по земному шару в других случаях, доминируют процессы этнического объединения: консолидация, ассимиляция и этническая интеграция. Иногда этническое развитие носит сложный характер, и все эти явления протекают одновременно.
Консолидация — это слияние этносов (племен, народностей) или же дальнейшее сплочение уже сложившегося народа по мере его социально-экономического и культурного развития. Консолидация ускоряется в случае родственного происхождения народов, близости их языка и культуры.
Процессы консолидации получили особенно широкое распространение после второй мировой войны в результате распада колониальной системы. Национально-освободительная борьба в колониальных и зависимых странах, завоевание ими государственной независимости, социально-экономические реформы, преобразование хозяйства и быта, в частности переход кочевых племен на оседлость, ускоряют этническую консолидацию, рост национального самосознания. Из родственных племенных и локальных этнических групп формируются новые народности и нации. Так, в Африке из недавних племенных объединений складываются, например, такие народности или даже нации, как хауса, йоруба, ибо, акан. Быстро идет консолидация многих народов Индии, Филиппин и других стран Азии. Государственное устройство, как это неоднократно бывало в истории, оказывается здесь ведущим фактором.
Сущность ассимиляции заключается в том, что отдельные группы какого-либо народа, живя в среде другого народа, в результате длительного общения усваивают его культуру, воспринимают его язык и перестают считать себя принадлежащими к прежней этнической общности. Перемена этнического самосознания обычно считается конечной стадией этого процесса.
Различается естественная и насильственная ассимиляция. Первая является результатом контактов народов и культур и обусловлена самим ходом социально-экономического развития той или иной страны. Ассимиляция второго типа происходит в странах, где национальности неравноправны. Она результат реакционной ассимиляторской политики правящих кругов, направленной на искоренение языка и культуры национальных меньшинств.
Что касается межэтнической интеграции, т.е. сближения разных этносов, то она происходит в полиэтничных государствах.
Общность языка — одно из важнейших условий формирования этносов. Обычно совпадает даже название народа и языка. Смена родного языка говорит о далеко зашедших ассимиляционных процессах; вслед за ней обычно наступает и смена этнического самосознания.
Тем не менее понятия «этническая общность» и «языковая общность» далеко не идентичны. Обычно каждый народ говорит на одном языке. Исключения здесь немногочисленны. Но иногда диалектные различия настолько велики, что общение между отдельными группами народа без знания общепринятого литературного языка оказывается невозможным (наиболее яркий пример — китайцы).
Нередки, однако, и случаи двуязычия, особенно в странах, где национальные меньшинства наряду с родным пользуются языком наиболее многочисленного или господствующего этноса. Значительная часть населения таких полиэтничных государств, как Бельгия и Швейцария, двуязычна или даже трехъязычна. Двуязычное население образуется в молодых государствах Азии и Африки, где наряду с местными все большее распространение получают официальные языки данного государства (в Индии — хинди, в Пакистане — УРДУ, в Индонезии – бахаса индонесиа, на Филиппинах — тагалог, в некоторых странах Африки — английский, а в других — французский). Двуязычные группы часто распространены более или менее широкой полосой вдоль этнических границ. Явление билингвизма характерно также и для стран массового оседания иммигрантов.
Этническое самосознание — выражение этнической связи и веры в общность происхождения данного человека с другими людьми своего народа. Приобретая известную самостоятельность, оно в некоторых случаях сохраняется и при территориальном отрыве отдельных групп народа от основного этнического ядра, даже при утрате ими своего родного языка. Это самосознание может вызывать движение за политическое воссоединение национальных территорий или, например, движение за возрождение и развитие родного языка.
Самосознание ясно выражено у крупных народов, достигших высокой степени национальной консолидации, но встречаются и относительно большие этносы, у которых еще не выработалось четкого самосознания.
2.4 Этнография казахского народа.
Этнический состав, расселение и численность казахского народа
Казахский этнос занимает по численности второе место после узбеков среди тюрко-монгольских народов Центральной Азии. Так по данным Агентства Республики Казахстан по статистике общая численность казахов в 2003 г. составляла более 11 млн. человек, из них на территории Республики Казахстан 7985 тыс. человек.
В странах ближнего зарубежья проживают 1814300 казахов, в том числе в Узбекистане – 96200 чел., России – 687800 чел., Туркменистане – 87600 чел., Кыргызстане – 42600 чел., Украине 10500 чел., Таджикистане – 10000 чел., Азербайджане – 4000 чел., Грузии – 3000 чел., Молдове – 2000 чел., Армении – 500 чел., Беларусии – 300 чел.
В странах дальнего зарубежья: Китае – 1258500 чел.; Монголии – 83000 чел.; Афганистане – 28000 чел.; Турции – 20000 чел.; Иране – 3450 чел.; странах Балтии – 2500 чел.; Германии – 700 чел.; Японии – 40 чел.; Австралии – 40 чел.; Бельгии – 28 чел.; Саудовской Аравии – 28 чел.; Норвегии – 20 чел.; Кубе – 2 чел. Всего 1476228 чел. Кроме того, во Франции находятся 172 семьи; Щвеции – 51 семья; Пакистане – 36 семей; США – 23 семьи; Австрии – 18 семей; Щвейцарии – 4 семьи; Дании 4 семьи.
Характерной чертой казахского этноса является сложная и разветвленная внутриэтническая структура, пронизывающая сверху вниз весь социальный организм казахов. Структура казахов основанная на системе родства была чрезвычайно громоздкой и многоступенчатой. Каждое племя дробилось на множество иерархических организованных таксономических групп и более мелких подразделений и ответвлений, взаимосвязанных сложной системой родства и общественных отношений. Вследствие этого каждое звено родоплеменной структуры имело сложные генеалогические предания и родословные, возводившие обычно свое происхождение к одному общему легендарному предку. Традиция единого генеалогического древа обусловливала обязательную инкорпорацию чужих этнических элементов в состав каждого племени, включение их в традиционную генеалогию. Поэтому генеалогическая структура кочевого общества казахов была реальной лишь в низших звеньях и идеальной, легендарно-мифологической на высшем уровне. Иначе говоря, на уровне семейно-родовых групп господствовали кровнородственные, а на уровне всего социума – традиции в сфере общественного сознания, закрепленные в мировоззрении и идеологии. Они составляли ядро духовного единства общества, поскольку большинство казахов не мыслили себя вне какой-то генеалогической группы. В повседневной жизни принадлежность к тому или иному ру (род), особенно при межгрупповом общении, определяло в известной мере социальный статус индивида, его положение в обществе и не редко вплоть до мельчайших деталей регламентировала отношение к нему окружающих, систему взглядов и общение с другими индивидами.
Казахский этнос подразделялся на три жуза, своеобразные этнотерриториальные общности: Старший, Средний и Младший, каждый из которых состоял из определенного количества крупных ру (род, племя).
Каждое племя имело свой собственный уран, т.е. особый символ родовой принадлежности, в качестве которого обычно фигурировало имя предка, а также особую тамгу, т.е. знак собственности.
В масштабах рода осуществлялись все основные хозяйственные функции, а также он входил в военно-политическую организацию общества. В территориальном отношении крупные родоплеменные группировки, как правило, организовывались в территориальные общности «жұрт». Обычно более мелкие внутриплеменные подразделения, располагались по большей части смешанно, мозаично черезполосно. В отдельных случаях для некоторых крупных родоплеменных группировок свойственна своя самостоятельная политическая организация «улус».
Обозначения многочисленных уровней. В казахском языке употребляются для родовой системы обычно всего лишь несколько терминов ( ата-баласы, ру, арыс, ел и др.). Ру не имеет четкого смыслового значения и носит нередко универсальный характер. Перевод «ру» на русский язык термином «род» не совсем удачен. В последнее время широкое хождение получили термины «клан», «фратрия», «линидж», «патронимия» и т.д.
Этнический состав казахов интересен тем, что в нем имеются представители всех главнейших тюркских и монгольских племен. Как известно, жузы-своеобразное проявление древней триальной этнотерриториальной организации, появились в древние времена: триедиными были этнополитические структуры и правящие династии саков- скифов, гуннов, огузов, карлуков и многих других этносов Центральной Азии.
Рассмотрим в общих чертах родовую структуру казахских жузов.
Казахи Старшего жуза традиционно занимали территорию юго-западного Семиречья: бассейн реки Или, междуречья Чу и Таласа, предгорную полосу Джунгарского и Заилийского Алатау, Киргизского хребта, а также районы верхнего течения Сырдарьи. Зимние пастбища в основном располагались в равнинной части региона в песках, предгорных речных долинах, а в недалеком прошлом (XVIII в.) окраины Ташкента. Летние пастбища при вертикальном кочевании в основном были расположенны в горных и высокогорных районах западных острогов Тянь-Шаня и Джунгарского Алатау и в полупустынной зоне по речным долинам и озерам при меридиональном кочевании. Казахи Старшего жуза в основном занимались кочевым скотоводчествим хозяйством, а в речных долинах и предгорных районах, сравнительно хорошо практиковалось поливное земледелие.
Племена Старшегого жуза, собирательно называемые уйсунь, нередко отождествляются с усунями древнекитайских династийных хроник. Появление этнонима уйсунь в составе казахского этноса и роль таких племен как джалаир в составе данного жуза требует дальнейших исследований.
Старший жуз состоял главным образом из древних племен канглы и дулат, образовавших сложные роды с частями уйсуней. Исконные жители юга Казахстана - племя канглы, в продолжении веков выделявшее мигрантов на юго-запад и запад вместе с родственным ему поколением шанышкылы (катаган), обитало на Сыр-Дарье и Чирчике, также в Ташкентском оазисе. Многочисленную часть Старшего жуза составляют дулаты, простираясь от р. Или до р. Сыр-Дарьи. Оно делится на четыре самостоятельных рода: ботпай, жаныс, сикым, шымыр. Самые ранние сведения о племенах албан-суан относятся к начальным векам нашей эры, в рассматриваемое время они кочевали в долине р. Или. В нижней части р. Или кочевали аулы самого древнейшего племени Семиречья-сарыуйсунов. Представители главного по значению племени Старшего жуза – джалаиров - жили в бассейне р. Каратал, в дуальном союзе, состоявшем из шести родов Сырманак и семи родов Шуманак, было всего 13 родов. Из остальных племен Старшего жуза шапырашты и ысты кочевали у Алатауских гор, вблизи современной Алматы, а племена сиргели, ошакты – в бассейне Сыр-Дарьи. По отношению к последним четырем, надо отметить, возможную их близость к канглам.
На основе ряда статистических материалов представляется возможным вычислить примерную численность казахов Старшего жуза. Она не превышала на рубеже XIX-XX вв. 1,5 млн. человек.
Согласно народным преданиям казахи Старшего жуза подразделялись на 11 племен: джалаир, ошакты, дулат, албан, суан, канглы, сары-уйсунь, шапрашты, сргели, шанышклы, ысты. При этом источники указывают на наличие ряда этнических групп, в частности, катаганов, шакшан, бестамгалы, в составе казахов Старшего жуза, которые занимали самостоятельную, промежуточную позицию в традиционной внутриэтнической структуре.
Казахи Среднего жуза традиционно занимали территорию Центрального, Северного и Восточного Казахстана, а также отчасти Южного по среднему течению Сырдарьи. Места кочевок казахов данного этнокультурного объединения охватывали в широком плане с запада на восток почти все пространство от водораздела Иргиз-Тургай до Западного Алтая и Тарбагатая, а с юга на север от среднего течения Сырдарьи, пустыни Бетпак-Дала и северной оконечности озера Балхаш до южных приделов Западно-Сибирской низменности, охватывая практически всю территорию Тургайского плато, Казахского мелкосопочного, бассейны рек среднего течения Иртыша, низовья и среднее течение Ишима, Тургая и Тобола, доходя до Кулундинской и Ишимской степи. Зимние пастбища казахов Среднего жуза располагались в основном в пустынной и полупустынной зонах на юге Казахстана и в лесостепной зоне – на севере региона при меридиональном кочевании и на предгорных равнинах и низкогорных участках, речных долинах и околоозерных районах – при вертикальном кочевании. Летние пастбища при меридиональном кочевании были расположены в степной зоне, в районах сравнительно хорошо обеспеченных в теплый период года атмосферными осадками и водными источниками при вертикальном кочевании – в низкогорных и высокогорных районах на альпийских и субальпийских лугах. Казахи Среднего жуза в основном занимались кочевым скотоводническим хозяйством, а речных долинах и околоозерных районах широко практиковалось земледельческое хозяйство и рыболовство.
Системообразующую роль в образовании Среднего жуза сыграли, по-видимому, природно-климатические условия, которые в сочетании с этнокультурными явлениями детерминировали специфику исторического процесса восточной части Казахстана. В этноисторическом плане происхождение казахов Среднего жуза следует, очевидно, связывать с этнокультурной общностью кыпчакских племен средневекового Казахстана, с кочевыми тюркскими и тюркизированными группами улуса Орда-Еджена. Численность
Все племена Среднего жуза известны еще в древние времена как самостоятельные этнические формирования. Политическая история средних веков способствовала сильной перемешанности племен Среднего жуза между собой. Но тем не менее в общих чертах расселение племен соответствует этногеографии домонгольского периода: на востоке - кереи, к западу найманы, еще далее аргыны и, наконец, кыпчаки.
Аргыны,
происхождение которых исследователи связывают с белыми гуннами (аргу), был самым многочисленным родовым компонентом казахского народа. Аргыны занимали обширные регионы Центрального и Северного Казахстана. Родовая структура аргынов состоит из двух ветвей: по старшей линии «Бес Мейрам», младшей «Жетi Момын». Кроме них, в аргынскую конфедерацию входит ряд родов (таракты и др.).
До XIII века самостоятельные этнополитические объединения найманов занимали территорию от Монголии до Черного Иртыша и Семиречья. После поражения от монголов они отодвинулись на запад и многочисленные их группы жили в Центральном, Восточном Казахстане так и в Присырдарьинских районах.
Кереитские правители в свое время поддерживали Чингисхана, а позже им же были рассеяны. Одна часть оказалась в составе Младшего жуза. Кереи имели два родовых объединения: абак, состоящий из 12 родов, в основном обитает в восточной части Среднего жуза, и ашамайлы в северной части Казахстана.
Уак - племя, родственное керею, богатыри из этого племени воспеты во многих эпосах ногайлинского цикла (XIV-XVI вв.). Уаки в основном в Северном и Северо-Восточном Казахстане.
Кыпшак - племя, сыгравшее выдающуюся роль в истории средневековья Евразийских степей. Восточный историк Рашид-ад-дин, также и Абульгази Бахадур, считали их родиной южно-сибирскую лесостепь, поскольку слово «кыпчак»- означает сердцевину дерева. Вытеснив огузов из политической арены в XI веке, кыпчаки стали господствующим этносом большей части казахских степей. Возможно, это способствовало вхождению различных частей этого народа в этнический состав многих народов. Главные ветви кыпчаков обитали в Прииртышской долине, Тургайских степях и на юге Казахстана.
Коныраты своими летними кочевками доходили до р. Тургай, Улытау, озера Теликол и т.д. В древности коныраты были связаны родством с монгольскими племенами, как известно, и дом Чингисхана состоял с ними в родстве. Они активно участвовали в монгольских завоеваниях и в управлении зависимыми народами. Коныраты имеют очень разветвленную родовую схему, по генеалогическим сказаниям, все они объединяются в два больших союза: Котенши, Коктынулы.
Казахи Младшего жуза традиционно занимали территорию всего Западного Казахстана от водораздела Иргиз-Тобол-Тургай-Мугоджарские горы до восточной оконечности Каспийского моря и низовий Урала и Тобола, захватывая огромную территорию, включающую полуостров Мангышлак, северную часть плато Устюрт, восточную часть Прикаспийской низменности, часть возвышенности Общий Сырт, Эмбенское и западную часть Тургайского плато, южные оконечности Уральских гор, Мугоджары, северную часть Туранской низменности и северное побережье Аральского моря. Зимние пастбища казахов Младшего жуза в основном располагались в полупустынной и пустынной зонах, в песках и речных долинах, прибрежной полосе Аральского моря, Сырдарьи, Урала и их многочисленных притоков и рукавов. Летние пастбища в основном локализуются в степной зоне на севере региона, в речных долинах Тургая, Иргиза, Тобола, на Эмбенском и Тургайском плато. Казахи младшего жуза главным образом занимались кочевым скотоводческим хозяйством, а в речных долинах, особенно по Сырдарье, Тургаю, Тоболу, Иргизу, Уралу, земледелием и рыболовством.
Ч.Ч. Валиханов считал племена Младшего жуза автохтонами казахской территории. Действительно, ряд племен имеет настолько древнее происхождение, что начало их генеалогии теряется в мифах. В частности, это касается общего названия племени Младшего жуза - Алшын. Младший жуз состоит из трех родоплеменных объединении, каждое из которых занимает в генеалогической иерархии свое место. Самым старшим считается союз шести племен – алимулы. Алимулинцы занимают южную половину Западного Казахстана. Существуют различные варианты исторических легенд о происхождении их. Судя по всему, в субстрате находится смесь тюрков с угрофинскими родами. Например, шомекей, видимо, имеет какую-то связь с названием р. Шу, кете и шекты также древнетюркского происхождения, а роды каракесек, торткара, карасакал имеют очень запутанную генеалогию, что осложняет и без того сложную проблему происхождения казахского этноса. Один из составляющих Алимулы - племя торткара состоит из четырех родов. Основная часть их обитала севернее остальных племен Алимулы. В XV-XVII в.в. ряд подразделений этого племени играли выдающуюся роль в судьбах южных городов. Известен правитель Средней Азии – Жалантос Бахадур, основавший ряд грандиозных архитектурных сооружений в г. Самарканде. Зимние стоянки рода торткара – Сырдарья, Куандарья, Жанадарья.
Байулы -
самое многочисленное объединение во всех трех казахских жузах, по данным, относящимся к концу XIX века, их насчитывается 1.030.000 отчасти роды этого объединения обитали на территории Хорезма и Бухарского ханства, часть сосредоточена в пределах Букеевской Орды. Многочисленность этого союза объясняется большим числом племен, вошедших сюда. Их 12: адай, алтын, жаппас, алача, байбакты, маскар, берш, таз, есентемир, шеркеш, тана, кызылкурт, ысык. Останавливаться на каждом нет смысла, проиллюстрируем этногенез на примере одного из них.
Адай – один из многочисленных племен, известный по многочисленным подвигам и воинственностью. Многие исследователи не без основания их связывают с древними насельниками Западного Казахстана - с даями. В XIX веке до 70-х годов адаи жили в основном на Мангыстауском полуострове, на летние пастбища поднимались до рек Сагыз и Жем.
И, наконец, последнее племенное объединение Младшего жуза - Жетыру. По казахским историческим преданиям, известный законодатель, хан Тауке соединил семь слабых и немногочисленных родов Средней Орды в один союз и включил их в состав Младшего жуза. Но данные о происхождении этих племен не всегда согласуются с утверждением этой легенды. И родовая тамга, и название свидетельствуют, что кереиты, несомненно, ветвь в древности, отделившаяся от керейского этноса, название другого племени – табын, означает в переводе с монгольского языка «пять». Возможно, название происходит от объединения пяти родов. Кердери - потомки ранних юечжей, которые в свое время были выгнаны из Семиречья аргынами и уйсынами. В X веке Аральское море в источниках называли Кердерийским. Так называлась и одна провинция Хорезма, были также и города под этим названием. Другое племя союза «жеты ру» - джагалбайлы, в малом количестве встречается в этническом составе многих тюрских народов: каракалпаков, узбеков, ногайцев. Они же имеются в среде племен Среднего жуза, особенно в Центральном Казахстане. Основная часть Жетыру кочевала западнее от родов Младшего жуза, ближе к р.Тобол.
Тамга племени тама похож на кипчакский. Что касается двух оставшихся племен телеу и рамадан, то историческое свидетельство о них очень ограничены и в основном относятся к более позднему времени. Ряд исследователей их происхождение связывают с половецкими ордами и пробовали доказать этот тезис на материале топонимии Поволжья. По этнографическим исследованиям известно, что эти племена очень рассеяны по всему Казахстану.
В 1801 г. произошло переселение 5 тыс. хозяйств казахов Младшего жуза за Урал в междуречье Волги и Урала. Этой миграцией была образована Букеевская орда (с 1812 г. – ханство, а с 1845г. – Внутренняя орда). Появление Внутренней орды на политической карте России стало искусственным явлением и обусловлено многими социально-экономическими факторами как эндогенного (собственно казахское общество, так и экзогенного происхождения – в данном случае Российская империя). Внутренняя орда занимала территорию части возвышенности Общий Сырт и часть Прикаспийской низменности по рубежу рек Малого и Большого Узеня до Курахайского морцо на юго-востоке и от верховий Малого Узеня до горы Богдо и через Чапчачи до Телепневой ватаги на юго-западе и на юге по побережью Каспийского моря. Казахи Внутренней орды в основном занимались кочевым скотоводческим хозяйством. Зимние становища в основном располагались в песках и лиманах по всей территории Орды, тогда как летние – в речных долинах, по большей части на севере региона. При этом имели место как меридиальные кочевки с юга на север, так и обратно меридиальные с севера на юг, что зависело от конкретных особенностей обитания. Согласно материалам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897г. на площади 70781 кв. версту было зафиксировано 207299 чел. казахского населения. Казахи Внутренней орды представляют 16 этнических групп, численность которых, по данным на середину XIX в., составляла: адай – 7515 чел., алаша – 11150 чел., байбакты – 16025 чел., берш – 26785 чел., жаппас – 4520 чел., есентемир – 2330 чел., исык – 3345 чел., кызылкурт – 4125 чел., кете – 2055 чел., маскар – 1805 чел., ногай – 5465 чел., жетыру – 6175 чел., тазлар – 555 чел., тана – 6405 чел., туленгут – 2460 чел., серкеш – 13795 чел.
Торе, ходжи, толенгуты и другие группы
Как известно, ко времени распада этнополитического единства в казахских жузах существовала сложная социальная стратификация, напоминающая отчасти сословную градацию оседлых этносов. Эти группы в сочетании с племенной организацией создавали общую конфигурацию этноса. В традиционном обществе казахов начала XIX века отчетливо выделяются не интегрированные в основную генеалогическую структуру следующие сословия: торе (в русских источниках – султаны), ходжи, толенгуты и рабы-кулы. И, наконец, в источниках отмечается наличие еще одной группы - шалаказахов (метисов).
Торе в казахском обществе берет свое начало от «золотого рода» Чингисхана. В период становления казахского ханства улусами управляли в основном потомки Уруса, одного из великих правителей Дешт-и Кыпчака (2 пол. XIV в.). Торе – потомки казахских ханов и султанов, поэтому они относятся к белой кости. В этносоциальном плане корпоративны. В Младшем жузе в XIX веке встречаем три группы торе: 1) потомки Абулхаира, 2) Каип хана, 3) Самеке хана. Первая группа считается младшей линией, поскольку происходит от Осека, среднего сына Жанибек хана, одного из основателей казахского ханства. Два последние из дома Жадиге.
Торе Среднего жуза также возводили родословную к старшей линии Жадиге. Здесь торе в численном отношении больше, чем в Младшем жузе: 1) потомки Абулмамбета, 2) Абылай хана, 3) Cамеке хана, 4) Барак султана и т.д. Есть группы, не входящие в данный список.
В Старшем жузе торе немногочисленно, поскольку известная линия Могулистанских ханов, начинающаяся от Тогулук Тимура, была пресечена в Казахстане в XVIII веке окончательно со смертью Жолбарыс хана (1739 г.). Довольно много среди племен Старшего жуза потомков сынoвей Абылай хана – Адил, Суйук, Тугум. В восточной части среди найманов Жетису жили потомки Абулмамбета.
Торе имелись по Казахстану в XIX веке практически везде. Но их удельный вес в общей массе населения занимает незначительное место. Так, в Акмолинском уезде 1%, в Каркаралинском 1,5%, в Букеевской орде из общего числа хозяйств 15 тыс. – 20 султанских. Так, из 26.695 хозяйств разных родов аргын, найман, уак в Семипалатинском уезде торе составляли десяток. Приблизительно, такое соотношение характерно и для остальных регионов. Наибольшую концентрацию представителей правящего дома казахов мы встречаем в местах ханских ставок.
Ходжи - высшая прослойка мусульманского духовенства. Возводят свою генеалогию к прямым племянникам пророка. На этом основаны их привилегированное положение и эндогамность. Многочисленные общины ходжей жили на юге Казахстана в Ташкентско-Туркестанском оазисе. В центральные регионы проникали через Каратау.
На территории Туркестана, Акмечети проживала субэтническая группа – сунак, возводящая свою генеалогию к известному племени – дурмен-барлас. Она известна как религиозно-знахарская секта. Из согдийцев, видимо, происходит группа колеген, встречающаяся в поселках Карнак, Жанакорган, Арыс, Шымкент, Сауран. Они прекрасные ремесленники, особенно хорошо работали по металлу.
В XIX в., как на территории степных районов Казахстана, так и в Жетису среди различных родовых конфедераций казахов сохранились калмыки. Известны три группы калмыков: 1) вышедшие в состав казахских родов, или образовавшиеся как самостоятельные подразделения (напр.: бала калмак, кыз калмак, тоты калмак, караша калмак и т.д.); 2) включавшиеся в состав толенгутов казахских торе, впоследствии, они также вошли в состав казахских родов, в некоторых случаях образовав административные волости (напр. Төленгiт болысы); 3) калмыки, живущие по р.Или и т.д. в восточных регионах Казахстана. О них пишет Ч.Ч.Валиханов в письме Г.А. Колпаковскому от 14.12.1864 г. «Каракиргизы и наши кызыл-боруки совершенно уничтожили калмыков, кочующих на Текесе. Можно положительно сказать, что калмыки лишились решительно всего – жен, детей и всего скота. Киргизы говорят, не знают, куда девать скот и пленниц». В Ташкенте и его окраинах в дореволюционный период обитали – курама. Этнический состав кураминцев довольно интересен для казахстанских этнографов, поскольку там встречаются следующие названия: катаган, дурмен, барлас, баршылык, конырат, кыпшак, таракты, мангытай, моголтай, ногайлы, алтай-карпык. Большинство из названных родов имеется и в составе казахов. Кураминская субэтническая группа проживала также в Бухарских и Хивинских пределах.
На территории Казахстана известны группы каракалпаков, кыргызов: ески и жана, т.е. из алатауских киргизов, ногай – из астраханских ногайцев. В Центральном и Северном Казахстане большая группа киргизов, известных под названием «ески кыргыз» полностью ассимилировалась в казахской среде.
Толенгуты – султанское окружение, зависимые и служивые люди, пользующиеся за отказ от личных свобод покровительством и защитой. Среди них было много лиц иноземного происхождения. Толенгуты имели хозяйство, пользовались султанской тамгой. В некоторых районах в числе толенгутов преобладают туркмены. Так, у одного найманского султана Юго-Восточного Казахстана-14 туркменских семей. Известно, когда калмыки в 1771 году отправились из Поволжья к Джунгарии, то они увели с собой большое количество ставропольских туркмен, по дороге многие из них были отбиты казахами. К середине XIX века институт толегутства перестал существовать, многие казахи вернулись к своим родам, а инонациональный состав остался у влиятельных торе. В удельном весе среди населения толенгуты составляли более 5%, в некоторых местах еще больше, образуя целые административные волости.
Кул (и кун - по отношению к женщинам)- в Казахстане существовало патриархальное рабство, была также широкая работоторговля. Но размеры рабства, как известно, определяются спросом на их труд. Такового фактора в кочевом обществе казахов не было, у кочевников существовал большой резерв рабочей силы из числа своих сородичей. Рабство стимулировалось наличием на границах Казахстана рынков работорговли. Кроме всего существовало обрядовое предназначение рабства их включали в калым, приданое, кун, призы и т.д. Об этническом происхождении рабов судить очень трудно, по убеждениям казахов, в рабство нельзя было превращать своих единоверцев, в то же время известно, что казахи захватывали персиян, как шиитов.
Шалаказахи – метисы,
родившиеся от брака татар и среднеазиатов с казашками, или тех, кто избрал себе род жительства между казахами, или детей таковых людей, рожденных от брака с казашкой отмечается в источниках. То есть это люди, находившиеся в той или иной степени в состоянии ассимиляции, в отличии от тех, кто сохранил свою этничность.
Расогенетические процессы в XIX веке не привели к каким-либо значительным сдвигам в антропологии казахского населения. Исследователи отмечают однородность антропологического состава казахов. По комплексу морфологических признаков он относится к смешанной европеоидно-монголоидной расе и некоторые различия имеются между диалектными группами. Как известно, в это время происходило становление общеказахского литературного языка. В основу современного казахского литературного языка лег диалект казахов центральных районов Казахстана. Казахский язык состоял из трех территориальных диалектов, носителями которых являлись три союза племени.
Неказахское население
Движение в Казахстан безвестных русских людей началось еще в начале XVI века. В годы царствования Ивана IV здесь уже хорошо известны «воровские люди», пришедшие с Дона, они же спустились по Волге в Каспийское море и дошли до устья реки Жайык. После наказания пугачевщины были введены строгие ограничения в самоуправлении яицких казаков, переименовано было даже название: они стали называться уральскими. Крутые меры царского правительства оказали свое действие и с конца XVIII века казачество превратилось в своеобразный аванпост русского движения в глубь, Средней Азии.
В конце XVIII века значительная часть кочевников признала русскую власть, поэтому правительство заботилось об укреплении завоеванного края: в гг. Омске, Петропавловске, Семипалатинске оно старалось образовать местное оседлое население. С этой целью было образовано в 1808 году местное линейное казачье войско: наделено землей, жалованьем и продовольствием. В 20-х годах казачье войско захватило лучшую гористую часть Сары-Арки и появилось на месте современного Акмолинска, Баян-Аула, Кокчетава и Каркаралинска. Одновременно вместе с казаками в степь проникли русские промышленные люди, которые открыли там золотоносные, серебрянные, медные рудники. В 1837 году строились пикеты между Кокшетау и Акмолинском, в этом же году правительство поднимало вопрос о перенесении южных границ к р. Чу, но оно воздержалось в связи с восстанием казахов под предводительством Кенесары хана.
В 70-х годах XIX века на сцену уже выступает вопрос о крестьянской колонизации степи. В исключительно военном населении нужды не было, с Китаем были заключены Пекинский трактат, в 1881 году - Петербургский трактат и со среднеазиатскими ханствами в 1865 г.- границы были выяснены и окончательно установлены, после чего казахские земли полностью оказались в подчинении Российской империи.
Количество переселенцев прогрессивно возрастает с каждым годом, особенно быстро их доля увеличивается на северной, более благодатной земле.
В конце 80-х годов XIX века появились и прочно обосновались переселенческие поселки в Семипалатинской области, однако здесь колонизация совершалась медленнее. Только в 1887 году в связи с проблемой заселения сопредельной с Китаем территории ген.-губ. Колпаковский размещал там самовольных крестьян из Томской губернии.
C 90-х годов начинается усиленный наплыв в степной край переселенцев из России неурожай и тяжелое экономическое положение на родине побуждали крестьян двигаться в казахский край.
Чтобы поставить в лучшие условия дело об отводе переселенческих земельных участков, были образованы межевые партии, в то же время для определения излишков земель в Казахстане было произведено статистическое, естественно-историческое исследование. Эту экспедицию возглавил известный статистик Ф.И. Щербина.
Землеустроительные партии с 1883 по 1900 гг. отвели в Акмолинской области 193 участка на 77.837 душ мужского пола, но, как оказалось, эти участки не могли разместить всех нуждающихся.
Колонизация Тургайской области начиналась с 1869 г. в связи с основанием крепости Ак Тобе, в 1870-х годах здесь уже насчитывались десятки дворов. Таким образом, уже по переписи 1897 года здесь проживало 28.400 человек. После основания г. Кустаная в 1881 году по вызову администрации появилось сразу 1200 крестьян-земледельцев.
Несколько особенный характер носит колонизация Алтая, Восточного Казахстана, до конца XIX века она носила отпечатки вольной колонизации. Колонизационный элемент не составлялся из казаков или служилых людей, наоборот, они большей частью сформировались из различных авантюристических групп; зверопромышленников, беглых крестьян и иной вольницы, в том числе староверцы, различные сектанты.
Некоторый толчок в колонизации алтайских земель оказали мифические представления русских крестьян о сказочной привольной стране Беловодье. Массовый приток крестьян в райскую область проходил с 1884 по 1891 гг. За этот период из центральной губернии России выехало в названную область, по самым приблизительным расчетам 2299 семейств.
Особенно большой поток переселенцев направлялся в Семиреченскую область. Общее количество переселенцев с 1868 года в сельские районы Семиречья составило 15 тыс. душ, проживающих в 29 крестьянских селениях. В городах области прописано было 190 купеческих семейств и 1400 мещанских. К 1890 году эта цифра утроилась благодаря массовой колонизации.
Крестьянская колонизация, начиная с 1870 годов, охватила также Сырдарьинскую область, главным образом Чимкентский, Ташкентский и Аулие-Атинские уезды. Всего за 30 лет в области было создано 37 поселков крестьян.
После строительства Сибирской железной дороги и учреждения «особого комитета» (1892г.) переселенческое движение стало на рациональную почву.
Движение переселенцев в Казахстан можно проиллюстрировать на примере Акмолинской области, составив для этого своеобразную диаграмму. Она показывает, как постепенно нарастало это движение с 60-х по 80-е годы и как резко усилилось в последующие годы. Колебание это объясняется как неурожаями в европейской части России, так и проведением Великой Сибирской Магистрали, и заселение Восточной территории благодаря содействию Комитета Сибирской железной дороги принимает решительный характер.
Исходя из некоторых материалов, можно рассмотреть сословное распределение русского населения в Казахстане в конце XIX века. Первое место по количеству занимали крестьяне, несмотря на то, что они заселяют край позднее. Наиболее крестьянской областью являлась Акмолинская область, где крестьяне составляли более половины русского населения, наименее Уральская, всего 16%, зато казаков в последней области 75% русского населения, в то же время в Тургайской области их совсем нет. Мещан, дворян и разночинцев более всего в Тургайской и Семипалатинской области. В процентном отношении сословные показатели в степных областях выглядят таким образом: крестьяне 37,5%, казаки 34,5% и другие сословия 28%. В общей совокупности эти сословия составляют более 20% населения степного края, занимая второе место после казахов.
В этнографическом плане русские старожилы выделяются в особый тип. С первых дней появления в крае они вошли в тесное соприкосновение с кочевниками, неизбежным результатом чего явилась метизация, перемены в образе жизни, привычках, нравах. Все это оставило глубокий след, как на антропологическом облике, так и на всем складе жизни русских колонистов.
Как маргинальную субэтническую группу можно рассматривать уральское, сибирское и семиреченское (с 1867 г.) казачество - жизнь в степи наложила на них столько своеобразных черт, особенно эти отличия заметны в физическом типе, в разговоре, в одежде. Да и занимались казаки в основном скотоводством. В состав казаков вошли, кроме русских, украинцы, мордва (до 7%), белорусы (3%), казахи (до3%) и татары, калмыки, башкиры, чуваши и др. Из сибирских казаков процента 3 придерживались мусульманства, то же самое известно и у уральских казаков.
Сибирское и Уральское казачьи войска входили в состав Акмoлинской и Семипалатинской областей как самостоятельные административные учреждения. В 1808 году было утверждено положение о Сибирском линейном казачьем войске как отдельном сословии с особыми правами, привилегиями и обязанностями. В руках владения 35 станиц и 173 поселка находилось более 5 миллионов десятин плодородной земли, в том числе «десятиверстная полоса».
В Уральском казачьем войске (31 станица и135 поселков) в общинном пользовании находилось около 6 миллионов десятин земли. В мирное время войско обязывалось выставлять до 2500 человек нижних чинов. Чуть больше этого ежегодно поставляло Сибирское войско.
Наделы Семиреченского казачьего войска равнялись 30 десятинам удобной земли на мужчину. Общее количество земли этого войска меньше, в силу меньшей численности, а именно 610484 десятин. Количество станиц и поселков 30.
Казаки, обладая огромными земельными запасами, широко практиковали сдачу крупных участков на долгосрочную аренду крестьянам и казахам, получая за это огромные суммы.
Таким образом, общая численность казахского этноса в пределах современной территории Казахстана составляла, согласно материалам Первой всемирной переписи населения Российской империи 1897г., 3 392 751 чел., проживающего на площади в 2 386 852,8 кв. верст. К 1919 г. численность казахов возросла до 3 639 748 чел.
По данным А. Букейханова (1910 г.) численность казахов в российской империи составляло (таблица 1)
Таблица 1
| Название
областей
|
Всего жителей
|
В т.ч. киргиз
(казахов)
|
| 1 Семипалатинская 2 Акмолинская 3 Тургайская 4 Уральская 5 Закаспийская 6 Сыр-Дарьинская 7 Семиреченская 8 Ферганская 9 Самаркандская 10 Астраханская |
761095 934612 550510 644000 463407 1480000 1088217 1837418 986554 1005000 |
655971 484456 422401 466000 71367 888000 844405 374981 79083 213000 |
| 9150813 |
4499664 |
«По переписи 1897 года число лиц, назвавших своим родным языком казахский, равнялось 4084 тысячам. По численности своей казахи занимают среди различных народностей, населяющих Россию, шестое место. Если принять коэффициент естественного прироста равным 1,5 (для всей России он равен 1,55), то в настоящее время численность киргиз (казахов) выразится в цифре 4696600» - отмечает А. Букейханов.
Этническая структура
Этническая специфика общественной организации казахов представляет собой одну из малоисследованных проблем историко-этнографической науки. Если в дореволюционной историографии этнические особенности рассматривались в какой-то мере как экзотика, то в советской историографии основное внимание уделялось социальной стороне, поиску закономерностей развития общественной системы, формационному характеру развития кочевого общества.
Между тем, социальная организация казахов, сложившаяся в результате непосредственного приспособления хозяйства к природным условиям ими обитаемой среды, накладывалась на специфику этнической системы и сложных этнокультурных связей. В то же время различное соотношение объективных факторов, в первую очередь хозяйственных, исторических и политических, обусловливает обособление трех регионов, связанных структурными особенностями этнической организации.
Как уже говорилось, рассматриваемый нами период является переходным, поэтому на первом месте ставится анализ тех изменений и разрушений, которые колониальные нововведения вносили в традиционную этносоциальную структуру общества до середины XIX века. Правда, и в первой половине XIX века происходят ощутимые изменения, но не настолько, чтобы сильно расшатать систему.
На первый взгляд, этническая структура казахов прорастает из родоплеменной системы. Достаточно, скажем, изучить родоплеменной состав, чтобы иметь представление о структуре этноса. В самом деле, для исследователя задача предстоит гораздо труднее. Во-первых, действительно казахи, как и все кочевые общества, в качестве постоянного атрибута социальной организации имеют «ру». Но в основе общественного организма лежит не просто суммарное число ру и их союзов, а их функциональная соподчиненность. Огромная численность казахов (по сравнению с другими кочевыми этносами), территориальная разбросанность казахских племен обусловили широкую разветвленность, многоступенчатость иерархических связей между элементами этой структуры, основанных на кровнородственных и генеалогических принципах.
Многочисленные источники, в том числе и устные, говорят о том, что жузы образовались в результате длительного процесса консолидации в казахском обществе. Сложение их объясняется в основном историческими причинами в Казахстане издревле имелись три естественно-географических региона. Но в народной этногонии не второстепенным условием появления трех жузов является наличие трех сыновей у первопредка казахов. Большинство казахских устных и письменных генеалогических материалов с именем легендарного Алаша хана связывают начало самостоятельного существования казахов.
Народное мнение определяющим принципом установления иерархии в отношениях между жузами считает возрастной ранг сыновей Алаша-хана. Таким образом, иерархия ру как механизм общественного регулирования существует издавна, видимо, с самого начала образования этноса.
Все 11 племен Старшего жуза входят в состав трех союзов, где предводительствуют жалайыры, ошакты и дулаты в соответствии с их генеалогическим правом. Безусловно, такое отношение между крупными родами вносит относительный порядок во внутреннюю жизнь жуза.
То же самое, но в несколько ином, более четком варианте можно обнаружить в этнической структуре Младшего жуза. В народной генеалогии, т.е. в шежире в Младшем жузе насчитывается от 25 до 31 рода. Первая цифра, на наш взгляд, ближе к истине. Так вот племена в свою очередь объединяются и составляют три союза, известные под названием Алшын. Считаются самыми старшими из трех его составных частей: поколение Алимулы (каракесек).
Стоящий ниже на одну ступеньку союз племен Байулы гораздо многочисленное первого, так как объединяет 12 крупных родов. Союз Жетыру - третье составляющее Младшего жуза считается более поздним образованием, что некоторым образом объясняет его подчиненное положение. Следовательно, и в Младшем жузе основополагающим принципом общественной структуры была иерархия родов. По сути, общественная организация казахов, начиная с самых мельчайших социальных ячеек до образований высшего порядка, практически пронизана возрастной иерархией. От мифического первопредка до реального кибитковладельца середины XIX века насчитывается десяток, а то и более таксономических уровней родства, именуемых расплывчатым и неопределенным понятием «ру». В общих чертах основные параметры этносоциальной организации казахов представляется в виде иерархической системы «ру» разной величины и значения.
Достаточная ранжированность отношения внутри этнической структуры наблюдалась во всех случаях общественной жизни. Так, привилегии старших племен соблюдались в многочисленных сеймах – общественных собраниях, ас (тризна), при рассаживании гостей из различных родов, при установке юрт, при подаче мяса, при построении войскового порядка, при разделе добычи и призов и т.д.
Схожесть этносоциальной организации на всех уровнях генеалогического родства позволяет, на наш взгляд, проиллюстрировать это своеобразие этнической структуры на одном из ее компонентов. Можно, например, взять племенной союз – Аргын и попробовать проследить за его генеалогической иерархией, в известной мере проецируя ее закономерности в целом на этническую структуру.
Смешанность родового состава казахов резко возрастает в 30-50-х годах. На то были следующие причины: во-первых, строительство укрепленных линий и крепостей России и Коканда со всех сторон сжали прежние границы кочевий и расстроили не только расселение, но и хозяйство кочевников. Во-вторых, в 30-50-х гг. на территории Казахстана разворачиваются крупнейшие антиколониальные движения казахских племен. В ходе военных действий многие племена оказались за пределами жузов, многие были вынуждены принять свои родовые территории.
В естественном развитии надо предполагать постепенную инкорпорацию всех посторонних групп на правах младших сородичей в генеалогическое древо наиболее многочисленного и автохтонного племени. Не - смотря на ослабление племенного начала, генеалогические связи сохранялись.
С серединой XIX века совпадает один из завершающих периодов родообразования у казахов, большинство родов, представляющих собой искусственные образования в этот период, раскололось несколько частей, отпочковав от себя новые роды.
С середины XIX века постепенно усиливается упадок кочевых хозяйств, тысячи бывших кочевников не в состоянии следовать кочевой жизни, идут за пределы степи. Фактор пауперизации становится главной корректирующей силой этносоциальной структуры казахского общества. Из этой среды сформулировались совершенно новые социальные категории.
Кроме родовой структуры, охватывающей основную часть населения, в общую конфигурацию этноса входят сословные группы, которые по ряду причин могут быть рассмотрены как своеобразные субэтнические группы. Выше мы рассматривали основное ядро этого общества «черную кость»- «қара бұқара» - объединенных генеалогическими узами племенной структуры.
Если рассматривать этносоциальную структуру казахов как коническую фигуру, то на ее вершине располагалась бы другая группа – «ак суйек» - служилая аристократия, пользующаяся большими привилегиями в обществе. Она представляет собой корпоративную группу. Затем идет духовная знать, известная под названием «қожа».
Источники свидетельствуют о существовании в данном обществе нескольких категорий зависимого населения и наличие группы-метисов «шалаказахов».
Все социальные прослойки различаются как особым социальным статусом, так и внеэтническом происхождением. В той или иной степени эти группы подвергались ассимиляции основным населением и вместе с ними составляли цельную модель этнической структуры. Этнические процессы второй половины XIX века дают уникальную возможность проследить как в общем процессе трансформации традиционной этносоциальной структуры преломляется судьба субэтнических групп.
Торе (в русских источниках султаны) - многочисленная господствующая прослойка общества, родословная казахских торе восходит к старшему сыну Чингис-хана – Жошы. В 50-х годах XIX века торе еще не отстранились от власти и управления, чем и обусловливалось сохранение за ними всех привилегий господствующего класса они не признавали обычное право, не были подсудны суду биев, не принимали патронимическую экзогамию (запрет на брак по седьмое колено) имели особую тамгу и боевой клич, были эндогамны, т.е. не выдавали своих дочерей за простых казахов и, наконец, содержали военную дружину. Существование в общественной структуре казахов института «толенгутизма» яркая иллюстрация становления механизма господства и подчинения в общественном организме и есть свидетельство институциализации особых правовых положений торе.
Надо отметить, что толенгуты в отличие от своих господ играли по численности в демографии этноса более значительную роль.
Толенгутство наиболее гетерогенная по своему составу прослойка в этнической структуре казахов. В нее наряду с представителями казахских племен входило множество групп иноэтнического происхождения. Например, среди толенгутов Среднего жуза было довольно много каракалпаков, башкир (естек), уранхайцев, алтайцев, киргиз и туркмен, но больше всех встречалось калмыков. О том, что неоднородный состав толенгутства не исключение, а явление распространенное, свидетельствуют эти данные по составу толенгутов Каркаралинского округа, где отмечены, во-первых: Толенгуты из племен Среднего жуза (Камбар, Канжигали, Садыр, Тилеу, Айтымбет, Кыпшак, Темеш, Мамадайр, Таракты); Толенгуты из племен Старшего и Младшего жузов (Жалайыр, Жагалбайлы, Рамадан, Тилеу); Толенгуты иноэтнического происхождения (Ески Кыргыз - с подразделением: Естеке, Найман, Жунды, Байты, Ханкелды, Бектемир, Кусчи, Калмак, Сабаншы).
География распространения толенгутов почти соответствует расселению торе, практически в каждом из округов проживало более или менее значительная группа толенгутов.
Наибольшее число толенгутов сосредоточивалось в местах прежних ханских ставок: Абылая в Кокчетавском округе в местностях Айыртау, Сандыктау, Сырымбет; Букея в Каркаралинском округе в местностях Кент, Аппаз, Токраун и.т.д. В последнем округе в период организации административных волостей многочисленные толенгуты из родов Калмак, Кусчи, Сабаншы и Мамадайыр образовали отдельную волость-Толенгутскую. В народе существовала молва, что они были собраны богатством толенгута Омирзака из рода Мамадайыр и защитою батыра Жаназара из калмыков, бывших в прошлом в толенгутстве у хана Аблая.
В официальных источниках очень мало упоминаний о рабах, по казахской терминологии – «кул» по отношению к мужчинам, «кун» - по отношению к женщинам-рабыням. Но некоторые источники свидетельствуют как о существовании рабства, так и о широкой работорговли.
Размеры рабства, как правило, определяются спросом на их труд. Такового фактора в кочевом обществе казахов не было, особенно в середине XIX века, когда у кочевников существовал большой резерв рабочей силы из числа своих сородичей. Но в данном случае есть одно серьезное исключение вокруг региона находилось немало рынков работоторговли, особенно среднеазиатские, стимулировавшие сохранение рабства. Большую часть пленных, захваченных в частных войнах со своими соседями, казахи вывозили на эти рынки.
Обычно исследователи отмечают патриархальный характер рабства в казахском обществе, уделяя очень большое внимание формам эксплуатации труда рабов в процессе производства. Но сами эти возможности в кочевом хозяйстве сильно ограничены. За пределами внимания остается тот немаловажный факт, что рабы, как самая бесправная группа, бывают включены в сложный обрядовый комплекс:
1. Рабынь и рабов включали в числе основных предметов в приданое невесты и в калым;
2. За тяжкие преступления ответчики платили штраф или кун во главе с рабом – «кул бастаган тогуз»;
3. В поминках (ас) богатых и знатных людей обычно назначали на приз в конных скачках раба или рабыню. Именно эта сторона рабства дольше всего сохранялась. Тексты обычного права, записанные во второй половине XIX в., также и наши полевые материалы четко фиксируют пережитки такого обрядового предназначения рабства.
Рабское состояние было, видимо, кратковременным, ими постепенно пополнялись ряды толенгутства, отчасти они вливались в состав свободных кочевников. Этот процесс основывается на брачных узах со свободными кочевниками, как на обязательном условии инкорпорации раба в родовую структуру «если владелец по снисходительности и женит на ней (на казашке) невольника, то сей вступает в права, равные киргизам, и освобождается от рабства». Однако формальное освобождение от рабского состояния не означало окончательного прекращения зависимости раба от богатого хозяина. За отсутствием сколько-нибудь значительных материалов определить хотя бы приблизительно численность рабов в регионе и тем самым определить их долю в этнической структуре мы не смогли.
Что же касается сословия ходжа, то и их происхождение и вопросы расселения в регионе нуждаются в специальных исследованиях. По сведениям информаторов, они потомки Али и Фатимы, т.е. прямые племянники пророка; по другим данным под именем ходжа именуются все потомки четырех последователей Мухаммеда, и, наконец, все информаторы все как один заявляют, что ходжи когда либо приходившие в Степной край были выходцы из Туркестана. Среди ходжей было много таджиков (персы), сартов и узбеков, причисливших себя к духовному сану, благодаря неразборчивости степняков в вопросах религии. Некоторые дореволюционные этнографы отмечают среди них различных аферистов, искателей приключений, а то и просто наживы.
Подробный анализ казахского шежире, на наш взгляд, позволил бы разобраться в начальных этапах проникновение ходжей в наши регионы. Некоторые варианты шежире казахов удревляют связь ходжей с жузами. Библейские воззрения и предания о сотворении мира, генеалогическое дерево, мотивы из средневековых арабских представлений об истории и географии и, наконец, редакция собственно тюркских этногенетических преданий, тюркской этнонимики в общем все то, чем отличается казахское шежире убеждает нас о привнесении их извне, возможно, казахскими ходжами.
В начале 50-х гг. ходжи в основном тяготели к торе, затем они стали приближаться к крупнейшим родоправителям. В эти годы еще существовала практика приглашения ходжей из Туркестана, и честолюбивые предводители племен стремились заполучить в свои руки хотя бы несколько семей из потомков самого пророка. Действуя через своих влиятельных патронов, они довольно активно вмешивались во внутреннюю жизнь казахского общества. По полевым материалам можно судить, что в некоторых местах степных округов уже в те времена существовали значительные общины священнослужителей-ходжей. Им принадлежало право на сбор зякета, контроль за соблюдением обрядовой стороной ислама, пропаганда религии.
Святость происхождения и состоятельность, особенности ремесла, сопряженные с необходимостью соблюдения многочисленных религиозных обрядов, были основой корпоративной организации. Ходжи только в редких случаях заключали браки с представителями «черной кости», старались сохранять групповую эндогамию. Происхождение, приближенность к политической верхушке, строгая эндогамия закрепили за ними ряд привилегий и особое почтение, что выражалось в термине «асыл суйек» драгоценная кость. О численности их судить трудно, мы имеем несколько фрагментарных цифр (торе до 1,2%, толенгуты до 2,1%, ходжи до 0,3% от общего числа казахского населения).
Остается нам предположить, что данное соотношение субэтнических групп ко всему остальному населению в Каркаралинском округе в той или иной степени отражает общие закономерности этнической структуры и определяет конфигурацию ее в количественном отношении.
Наконец, мы должны упомянуть еще об одном элементе этнической структуры казахов данного периода. Речь идет о шалаказахах, в переводе не чистокровных казахов, родившихся от брака татар и среднеазиатцев с казашками. Время возникновения этой прослойки в рассматриваемом регионе относится к 20-30-м гг. XIX в., ряды их последующих десятилетиях постоянно пополнялись.
Термин «шалаказах», по всей видимости, судя по источникам, распространяется только на тех инородцев, которые частично ассимилированы, или же находились в процессе ассимиляции. В отличии от тех, кто сохранял свою этничность, эндогамность, а таких выходцев из Средней Азии, Поволжья, Сибири было много, их называли по этническим, или территориальным наименованиям. В казахском языке все соседние народы имели исторические прозвища, скажем: исконное население Средней Азии (согды) и таджики именовались сартами, татары-ногай, башкиры-естек, иранцы-кызылбас, ойрат-монгольские племена калмак (кара, ак, куба), китайцы-шуршут и т.д.
В степи из этой среды торговцев, торговых агентов, мулл, а то и просто беглецов и шарлатанов было полно. Находясь в самой гуще кочевого населения, вынужденные приспосабливаться к быту абориген, они постепенно пополняли число шалаказахов.
Картина этнической структуры казахов в том виде, в каком она поддается реконструкции, в известной мере отражает закономерности развития этнических процессов в не индустриальных формациях. Во взаимном хозяйственном, социальном и культурном взаимодействии раскрываются все особенности этнических процессов. Не изучив основательно родовую структуру и различных групп, стоящих вне ее по социальным признакам, невозможно делать какие-либо общие заключения о характере этнических процессов.
На наш взгляд, можно выделить две тенденции в развитии этих процессов, наиболее присущие данному этапу: во-первых, этническая ассимиляция субэтнических групп, во-вторых, внутренняя консолидация этноса. Консолидация получает сильные импульсы от ломки границ племенного этноцентризма, смешанности родов и племен, укрепления территориальных связей. Впрочем, о глубоком характере консолидации говорить не приходится, она тормозилась сильными позициями кочевого скотоводства, отсутствием разделения труда, тысячами нитей патриархальных институтов. К тому же, капиталистическая колонизация территории только начиналась, и все определяющие признаки, ускоряющие консолидацию, не были представлены, кроме политических. Численность русских в Казахстане в XIX веке была незначительна, однако в дальнейшей судьбе населения все усиливающая роль будет принадлежать крестьянскому переселению. Вместе с политико-административными реформами, с освоением промышленных богатств этот фактор становится решающим в этническом развитии казахского населения. Соседство с многочисленным, развитым и сильным этносом подталкивает стихийный процесс внутренней консолидации, усиливает ассимиляцию субэтнических групп.
Процесс ассимиляции шалаказахов получил дополнительные стимулы в связи с Указом правительства от 15 мая 1854 г. По мере оседания кочевых общин шалаказахи первыми организовали оседлые поселения, такие, как Буконь, Ахмировка в Восточном Казахстане и т.д., а та часть, оставшаяся среди кочевников, полностью ассимилировалась.
В 1859 г. казахские султаны, бии и старшины клятвенно обязались освободить рабов, с этого времени прекратились существование и обрядовая функция рабства, т.е. передача с калымом, с приданым, с куном и т.д. С 1859 по 1865 гг. было освобождено около 880 невольников, бывших рабов, большинство из которых осталось при своих бывших хозяевах в положении работников, постепенно вливаясь в основной этнический массив.
Внутренняя консолидация к концу XIX века приобретает все более динамичный характер, в основе такого процесса, на наш взгляд, лежат следующие факторы: экономическая (земельная) колонизация, дискриминация в торговле, разработка полезных ископаемых и т.д. Вызывая прогрессивное развитие казахского общества, они ввергли его в неминуемые для переходного периода кризисы, в первую очередь, кризис традиционного хозяйства. Все эти причины стали фактором антиколониального характера консолидации. Во-вторых, данный период, особенно конец, знаменателен тем, что совпадает с широким развитием религии и в то же время светского просвещения, начинается выпуск газет и книг. Этническое самосознание избавляется от многоступенчатости и приобретает общенациональный характер. В-третьих, в конце XIX века Казахстан становится полиэтничным, численность казахов в удельном весе населения постепенно снижается.
Параллельно шел процесс отрыва от традиции этноса, утрачиваются исторически сложившийся этнос, распадаются привычные формы жизни. Общество отрывается от своей субстанции традиционной этничности.
Таковы вкратце, на наш взгляд, главные черты этнической структуры казахов в прошлом. Основные особенности его заключаются в трансформации традиционной модели под давлением новых социально-экономических условий, определяющих дальнейшее развитие общества.
2.4.1 Материальная культура.
Ювелирное искусство
Казахские ремесленники по благородному металлу (зергер) создавали свои предметы в декоративно-прикладном исполнении. Металл, серебро и золото покупали на базарах Средней Азии, Восточного Туркестана. Его часто приобретали у татарских купцов, наводнивших Казахстан особенно со второй половины XIX в. Существовала и цена за покупное серебро. Единица веса серебра (мыскал) равнялась четырем граммам, за которую платили 20 тиын. Серебро продавалось кусками и определялось следующим образом6 кусок серебра размером в копытце жеребенка (бiр тай туяк) равнялся 80 мыскалам; кусок серебра размером с копытце барана (бiр кой туяк) – 45 мыскалам; кусок серебра размером с глаз коровы (бiр сыйыр коз) – 30 мыскалам.
Ювелир имел следующий набор инструментов: наковальню (тос), молоточки (балга), тиски (iскенже), паяльник (денекерлегiш), рашпили (турпi), напильники (егеу), различные щипцы (шымшыуыр, кыскаш), ножницы (кайшы), зубило (шапкы), бур (бургы), шило (бiз), дырокол (тескiш), ложку-тигль длиной около 25 см для плавки серебра (тутiк), меха (корiк), железную прямоугольную пластину для вытягивания серебряной проволоки (тесiк темiр).
Зергеры пользовались следующими приемами создания ювелирных изделий: отливкой по формам, холодной плавкой, штампом и чеканом, насечкой серебра по железу.
Женские украшения можно подразделить на пришиваемые к одежде и съемные – вплетаемые в косы, надеваемые на кисти руки, пальцы, на шею и грудь. К украшениям одежды относятся застежки (каптырма, капсырма, iлтек), пуговицы различных форм (туйме), амулеты (тумар) треугольной формы, узорные бляхи (тана) и т.д.
Многообразны были кольца и перстни.
Из съемных украшений широкое распространение имели ленты с украшениями – шашбау (шаш – волосы, бау – лента) и подвески из серебрянных блях на цепочках – шолпы.
Любимыми украшениями женщин являлись серьги (сырга).
Казахские зергеры были искусными мастерами в создании ювелирного убранства коня.
Зергеры создавали украшения в виде узорных пластинок, блях для поясов: мужских (кiсе) и женских (белдiк, кумiс белдiк, кемер белдiк).
Зергеры в большом количестве изготовляли серебряные гребни (тарак) и зубочистки (тiс шукыш), а также различные золотые украшения, но они из-зи дороговизны металла встречались редко. Распространенным изделием было кольцо с плоской печаткой с гравировкой имени владельца.
Казахские зергеры умели золотить серебро. По мнению Э.А. Масанова, по-видимому, был известен только огневой метод золочения, трубующий в процессе своего применения ртутной амальгамы, пары которой чрезвычайно вредны.
Косторезное искусство
Создание изделий из кости – древнейший вид трудовой деятельности человека (находки игл, гребней в эпоху каменного века говорят об этом).
Колчаны XIII-XIX вв., обнаруженные на территории Северного Казахстана, свидетельствуют о высоком искусстве средневековых мастеров, а орнамент на обкладках этих предметов и ныне применяется в орнаменте казахов.
Материала (костей животных) было предостаточно: лопатки (жаурын), голень (сыйрак), ребра (кабырга) и челюсти лошадей, верблюдов, крупного рогатого скота и диких животных.
Сайгачьи рога шли также на изготовление рукояток кинжалов, плеток и ножей. Из рогов барана выделывали сосуды для хранения табака (шакша).
Из рогов крупного рогатого скота изготовляли половник для разливки кумыса (ожау).
Из пластин рога делали гребни с односторонними и двусторонними зубьями.
Особым искусством отличалась инкрустация костяными пластинками различной мебели: кровати (тосагаш), короба для хранения продуктов (кебеже), шкафчика для хранения продуктов и посуды (асадал), вешалки (адалбакан), подставки для вещей (жук аяк), подголовника (жастыкагаш), сундука (сандык). В богатых юртах инкрустировались костью двери (сыкырлауык), основания купольных жердей (уык) и верх планок решетчатой основы (саганак). Костью инкрустировались также мутовка для приготовления кумыса (пiспек), большая деревянная чаша (шара) и чашки (тостаган). Особо ценились казахская домбра, корпус и дека которой богато инкрустировались костью.
Кожевенное искусство
Обработкой шкур и кож занималась каждая семья, в основном мужчины, но помогали им и женщины.
Одежды из шкур домашних животных и диких зверей шили женщины, применяя фабричные иглы и нити из прочной верблюжьей шерсти (шуда жiп). Почти в каждом доме были различные тулупы (тон). Они подразделялись на следующие виды: сенсен тон (сенсен тон), сшитый из шкур шестимесячных нестриженых ягнят; елтири тон (елтiрi тон) – шкур двух-трехмесячных ягнят. Тулупы шили шерстью вовнутрь, которые сохраняли тепло даже в сильные холодные сибирские месяцы.
Распространенным также был пошив шуб из волчьих, лисьих, хорьковых и других звериных шкур.
Особую отрасль составляло тиснение с помощью штампов на коже и этим занимались мужчины.
Наиболее трудоемкой была орнаментация кожанных настенных панно (тускиiз), которые были редкостью даже в среде феодальной знати.
Мастера изготовляли сосуд для кумыса из конской кожи (торсык) в двух видах.
Из конской кожи, а также из шейной части кожи верблюда шили сосуды для кумыса (суйретпе).
Из кожи лошадей и крупного рогатого скота изготавливали ведра (шелек) для дойки кобылиц, а также сосуды, которыми черпали воду при поливе земельных участков.
Мастера шили сапоги (етiк), женские ичиги (мәсi) и кожанные калоши (кебiс).
Различные части сапог сшивали сухожильными нитями (тарамыс), а подошву подбивали деревянными гвоздями, которые считались прочными.
Женская обувь (мәсi) была без каблуков, сверху обычно надевали кожаные калоши (кебiс). Сапожки украшались узорной аппликацией из кожи, вышивкой и выглядели нарядно.
Обработка камня
Камнерезное дело казахов было связано в основном с сооружением различных надгробных памятников. Этим ремеслом занимались специалисты, искусство которых часто передавалось от поколения к поколению.
Регион, где наиболее распространено камнерезное искусство, охватывал плато Устюрт и полуостров Мангыстау (Западный Казахстан), богатых известняком и ракушечником.
Казахи делали следующие надгробные сооружения:
1) кулпы тас (кой тас) – стелы прямоугольной формы с навершием различных геометрических форм;
2) кошкар тас (кошкар тас) – надгробное сооружение в виде стилизованного изображения барана-самца (кошкар) с рельефным выделением головы и завитых рогов;
3) кой тас (кой тас) – вертикальный гладкий или резной блок, покоящийся на земле или на пирамидальном возвышении;
4) сандык тас (сандык тас) – надмогильное сооружение в виде сундука;
5) саганатам (саганатам) – надмогильное сооружение в виде ограды с открытым верхом;
6) кумбез (кумбез) – мавзолей.
Казахские захоронения относятся к числу родовых, т.е каждого умершего старались предать погребению рядом с могилами предков.
Все ремесла были в ведении мужского труда, кроме кожевенного, где принимали участие и женщины.
Войлочное производство
Производство войлока – это сложный процесс, требующий определенных навыков. От заготовки шерсти, его раскладки на циновку, вспрыскивания горячей водой, утрамбовки и т.д. до получения готового войлока принимали участия женщины не только семьи, но и жители аула.
Первейшая необходимость в жизни кочевников – создание различных частей войлочного покрытия юрты, бывшей на протяжении ряда столетий основным жилищем казахов. Войлочная часть юрты состоит из трех видов покрытия: основания юрты (туырлык), купола (узык), шанырака (тундiк). Туырлык имеет вид трапеции и сшивается из двух кусков (кесек) войлока и размер его зависит от величины юрты.
Из войлока делали потники (токым) под седла, шили войлочные головные уборы (калпак), плащи (кебенек), войлочные чулк для сапог (байпак), ухваты для казана и т.д.
Текемет.
Наиболее распространенным в быту дореволюционных казахов был войлочный ковер (текемет), которым в основном застилали пол юрты, дома. Он создавался следующими техническими приемами:
Орнамент текеметов, создаваемых первым приемом, в основном был традиционным: по центральному полю несколько ромбических фигур, вписанных в каждую из них специальнымузором (кос муйiз), в виде крестовины «парных рогов». Делали текеметы и другими узорами (например, в виде «бегущих волн» или удвоенных s), но характерным считался ромб с узором «қос мүйіз». Центральное поле обрамлялось узорной рамкой в виде повторения по все полосе бордюра зооморфного или геометрического узора. Кроме «парных рогов широко применялись узоры в виде бараньих рогов (қошқар мүйiз) и одного рога (сынар мүйiз).
Сырмак (сырмақ) – одним из наиболее ценимых по своему убранству вид войлочного ковра. Если текеметы настилали на пол, то сырмак украшал стены юрт и домов. Изготовление сырмака несложно, но более трудоемко и требует больше времени, чем создание других войлочных предметов.
Ареал бытования сырмаков ограничивался теми районами Казахстана, где отсутствовало ковроделие: Семиреченской, Семипалатинской областями и некоторыми волостями Акмолинского уезда, т.е. обширной территорией, охватывавшей восток и юго-восток Казахстана, некоторые районы Центрального и Южного Казахстана.
Казахские сырмаки близки по своему рисунку к киргизским шырдакам Таласской долины.
Орнамент сырмаков, создававшихся прошивной нитью из верблюжьей шерсти – шуда жип (шуда жiп), по своим техническим приемам имеет много общего с монгольскими и калмыкскими войлочными коврами «ширдак» и «ширдг».
Войлочные тускиизы в отличие от текеметов и некоторых сырмаков, украшали только стены юрты и дома. Они создавались способом мозаики, аппликации, вышивки.
Кроме выше рассмотренных войлочных ковров, казашки в большом количестве изготовляли из войлока различные подвесные сумки (аяк кап), войлочные чемоданы (шабадан), тюки (тен) и т.д. Особенно красочно украшала интерьер юрты аяк кап, подвешенная за угловые петли на головки кереге юрты. В ней хранилась деревянная посуда (аяк – чашка) и подвешивалась она в хозяйственной части юрты – направо от входа.
Ткачество
Наряду с войлочными изделиями, нельзя представить себе казахскую юрту без предметов ткачества.
Узорные ленты, полосы. Каждое войлочное покрытие юрты имело ленты (бау), которыми оно крепилось к деревянному каркасу юрты. Покрытие купола юрты на каждой боковой стороне имело по три узорные ленты: на верхнем конце – бас бау, на нижнем конце – аяк бау (аяқ бау) и посередине – орта бау. На верхних концах войлочного покрытия основания юрты было по одной ленте (туырлық бау). Для крепления юрты в ветренную погоду служила узорная лента (желбау), один конец которой привязывался к шаныраку, а второй по мере необходимости, - к железному колу, вбитому около очага юрты. Были и просто декоративные ленты с кисточками (шашақ бау), которые завязывались к купольным жердям и свисали под ними. Все эти ленты ткались на узконавойном станке (өрмек), имели ширину от 10 до 16 см, а длина доходила до 3-4 м.
Наиболее распространенным был безворсовой (қызыл басқұр) с традиционной орнаментацией в виде роговых узоров (қошқар мүйiз, сынар мүйiз) по сторонам ромбов. Нередким был пестрый баскур (ала басқур), отличавшийся от кзыл баскура многоцветными узорами, заимствованными из коврового орнамента.
Различные ленты (бау) и баскуры ткали на всей территории Казахстана, Почти каждая хозяйка имела навыки ткачества на станке ормек.
Одежда и украшения
Помимо основной своей функции – защиты тела от внешних воздействий, одежда выполняет еще важнейшую «опознавательную» функцию. «Одежда – социальный знак, метка, обозначающая место данного индивидуума в общественной системе».
Изменение хозяйства, социальных отношений, взаимоотношений с соседними народами – все это нашло отражение в одежде и привело к существенным изменениям в казахском костюме.
Древнейшими материалами для изготовления одежды у казахов были шкура, кожа и шерсть домашних животных.
Одной из древнейших форм изготовления материала было использование естественно свалявшейся зимней шерсти овец и верблюдов.
Из шерсти катали тонкий войлок и шили из него всевозможные костюмы, головные уборы и войлок.
Привозные бумажные, шелковые и шерстяные ткани вошли в обиход кочевников в древности
Привозные ткани в основном покупали феодалы. Вот, что сообщал арабский географ XI в. Идриси: «Знатнейшие одевались в шелковые ткани красного и желтого цветов; только вельможи имели право носить такую одежду».
В конце XIX – начале ХХ в.в. казахи шили одежду в основном из хлопчатобумажных тканей фабричного производства: ситца, бязи, кумача, коленкора, миткаля, сукна. Богатые покупали бархат, шелк, парчу, хорошие сукна. В обиходе было немало и среднеазиатских кустарных тканей-маты, бязи, полушелковых адрас, бекасаб, падшаи. Однако и материалы домашнего изготовления – шкуры, кожи, войлок и армячина сохраняли былое значение, особенно в изготовлении теплой верхней одежды, обуви и головных уборов.
Одежда мужчин состояла из нательной рубахи двух типов, нижних и верхних штанов, легкой верхней одежды, более узкой и широкой прямоспинной верхней типа халатов из различных материалов. Обязательной частью костюма были кожаные пояса и матерчатые кушаки.
Верхняя выходная одежда казахов различалась главным образом по материалу: халаты шили из ткани, плащи – из домотканого сукна и войлока, зимнюю – из меха. Для всех ее видов был характерен туникообразный покрой.
Самый распространенный и обязательный элемент верхней мужской одежды – просторный, длинный халат (шапан). Халат шили из разнообразных тканей, легких и плотных , различных расцветок, но преимущественно однотонных и более темных.
Шапан носили во все времена года. Он является универсальной верхней одеждой. Одной из древнейших форм зимней одежды были купi, сшитый из естественно свалявшейся шерсти овец или верблюдов.
Наиболее обычной зимней одеждой были нагольные тулупы (тон). Шили его из дубленных овчин шерстью внутрь, богатые – из шкур четырех-пятимесячных ягнят.
Крытые шубы (iшiк) носили более зажиточные люди. Для них преимущественно использовались меха более ценные (из шкур пушных зверей, волчьей, из лисьих лапок). Покрывали iшiк сукном, бархатом, блестящим сатином. Пришивали широкий отложной воротник из пушистого меха со спинок лисы, меха выдры. Последним обшивали края иногда.
Оригинальным и древним элементом зимней одежды казахов является кебенек – войлочный плащ, очень удобный для скотовода в непогоду.
Многие виды верхней одежды казахов не имели застежек, а просто запахивались и подпоясывались. К длинному кожаному ремню (кiсе) прикреплялись особые подвески сумочки для запаса пороха и пуль, ножны и табакерка.
Мужчины наголо брили голову и постоянно, даже дома, носили головной убор. Обязательной была круглая матерчатая шапка (такыя).
Верхние головные уборы шили из войлока и меха. Летом носили шляпу из тонкого белого войлока (қалпақ) с узкой высокой тульей.
Наиболее обычным головным убором являлся (борiк), который носили в любое время года. Шили его на войлочной основе, снаружи покрытой тканью, шапка имела форму длинного колпака.
Зимняя шапка (тымақ) представляет собой наиболее оригинальный головной убор, характеризующий казахскую национальную одежду.
Тымак – идеальный зимний головной убор для людей, вынужденных проводить много времени на открытом воздухе в условиях суровой пагоды. Он надежно защищает голову и шею, его лопасти спадали на воротник зимней одежды, не оставляя зазора.
В качестве обуви мужчины носили кожаные сапоги, которые шили на одну колодку без различия на левый или правый. Обычно на головки шла кожа коровы или лошади, голенища делали из более легкой бараньей или артуой кожи.
В XVIII- начале XIX вв. носили сапоги на высоких, острых каблуках с заостренными, загнутыми вверх носками, такой фасон был удобен для верховой езды. Носили и другие с низким каблуком, удобные ходьбы.
Домашней обувью служили бескаблучные сапожки (мәсi). Выходя из дома, человек надевал поверх них специальные кожаные калоши (кебiс) с твердой подошвой и каблуком.
Основной комплекс одежды женщин сходен с мужским: штаны, узкая и верхняя распашная плечевая одежда типа камзолов и халатов. Отличны были некоторые детали, способы украшения, покроя (хотя основные черты покроя были те же самые). И наличие некоторых специфических предметов одежды: нагрудники, распашная поясная одежда.
Женщины носили нераспашную рубаха (койлек), более длинную и широкую, чем мужчины. Отличалась она и по выбору цвета. Молодые женщины и девушки предпочитали красные ткани или пестрые, но яркой расцветки.
Ворот у женских рубах был глухой, его обшивали отложным, а с середины
XIX в. стоячим воротником. Спереди – прямой, довольно длинный разрез с застежкой у горла. Чтобы не было видно обнаженного тела, девушки носили поверх платья нагрудник (алка өнiрше).
Праздничные платья молодых женщин и девушек украшали вышивками и нашивками яркой ткани или позумента по краям падола, рукавов, ворота.
Штаны по покрою не отличались от мужских, шили их из разноцветных бумажных тканей, пестрых ситцев, верхние – из плотных бумажных тканей и домотканого сукна. Верхние штаны (шалбар) женщины надевали редко, обычно при езде верхом и не каждая имела их в запасе. Девушки из зажиточных семей во время перекочевок надевали нарядные шалбары из бархата, украшенные на концах вышивкой и позументом.
В юго-восточном Казахстане поверх «дамбал» на ноги надевали «тiзе кап» – наколенники (очевидно, заменявшие верхние штаны), у молодых их украшали вышивкой, пожилые шили на теплой подкладке.
Поверх платья женщины носили камзолы, которые были без рукавов и с открытым воротом.
Женские халаты (шапан) – самая обычная одежда, многие представители небогатых семей иной верхней одежды не имели.
Специальную зимнюю одежду имели только замужние женщины и состав ее ограничивался купi и шубой (iшiк), последняя была принадлежностью зажиточных казашек. Бедные при необходимости надевали тон мужа. Купi и шубу на лисьем меху покрывали для молодых более яркой тканью, пожилых – темной.
Помимо утилитарного назначения головные уборы казашек носили опознавательную функцию, являясь указателем семейного положения. Резко различались уборы и прически девушек и замужних женщин.
Девичьи головные уборы в XIX в. были однотипны, а замужних женщин имели территориальные различия.
Девичьи головные уборы – маленькая шапочка из ткани (такыя) и шапка (бөрiк) с меховым околышем. Шили их из ярких тканей и обязательно украшали, особенно тюбетейки, вышивками или различными нашивками из бус, кораллов, бисера, серебра. На макушку пришивали укi – султанчик из перьев филина, служивших не столько украшением, сколько оберегом. Девичья шапка (бөрiк) отличалась от мужской тем, что меховой околыш всегда был снаружи, а не отворачивался.
Характерным свадебным убором был саукеле – высокая (до 70 см) шапка в форме усеченного конуса. Основу его шили из тонкого плотного войлока, покрытого бархатом, сукном или шелком, чаще красного цвета. Снизу оторачивали полоской меха спереди украшали рядами кораллов, бус, серебряных бляшек, богатые – золотыми бляшкам, жемчугом и драгоценными камнями. На верхушке головного убора и спереди надо лбом прикреплялись две серебряные узорные пластинки, специально изготовленные для саукеле.
С появлением первенца женщина носила особый головной убор, состоявший из нижней части, одеваемой непосредственно на голову и верхней – в форме тюрбана или чалмы. Обе части обязательно делали из белой ткани. В большей части Казахстана женщины Среднего и Старшего жузов на голову надевали камешек, плотно облегающий голову и закрывающий шею, грудь, плечи и спину. В Среднем жузе его называли «жаулык», а в Восточном Казахстане он известен только под этим наименованием.
Женская обувь по типу не отличалась от мужской. Носили кожаные сапоги (етiк), мягкие сапожки (мәсi) с кожаными калошами (кебiс), которые нередко имели высокий каблук. Богатые женщины приобретали ичиги с украшениями в виде вышивок, аппликации цветной кожей, серебряных пластинок.
Большая часть одежды украшалась всякими нашивками из узорной тесьмы или просто полосками ткани другого цвета, металлическими бляшками и монетами, стеклянными бусами, кораллами, бирюзой, бисером, вышивкой.
Распространенным украшением костюма были серебряные застежки (iлгек, қапсырма).
Снимаемые украшения можно разделить на группы: для головы и волос, для шеи и груди, для рук.
Одним из излюбленных украшений являлись серьги (сырға), которые носили женщины всех возрастов, молодые – нарядные и сложные, пожилые – попроще. Формы серег очень разнообразны.
У казахов некоторые украшения прикреплялись к головному убору, которые носили на тюрбане женщины до 30 лет.
Наиболее распространены были украшения для рук – браслеты и кольца. Преобладали серебряные, иногда позолоченные, у бедных из посеребренной меди. Кольца носили и женщины, и мужчины.
Наиболее обычные формы браслетов: плоские (жалпак бiлезiк) и массивные кованные (жұмыр бiлезiк). Они встречались повсеместно в Казахстане.
Одежда казахов XVIII – начала XIX вв. была довольно традиционной, но тем не менее можно проследить значительные изменения, связанные с историей казахского народа. Развитие хозяйства, рост экономических связей с Россией сказались прежде всего в изменении материалов для изготовления одежды.
Во второй половине XIX в. появились новые типы женской рубахи с отрезной юбкой. Изменяются покрой и отделка плечевой одежды, т.е. одежду начали кроить со скошенным плечом, вырезной проймой, соответственно изменяется покрой рукава, полок и ворота. Разрез у рубах отделывается планкой, делаются застежки с прорезными петлями и фабричными пуговицами.
В казахской одежде отражались и перемены в социальной жизни. С развитием консолидации народа утрачивается значение родоплеменной организации, отмирает и функция одежды, как определителя родовой группы, локальные различия начинают стираться. С переменами в социальных отношениях связано и изживание возрастной специфики в одежде, исчезают некоторые неудобные и дорогие формы обрядового костюма, он становится проще.
2.4.2 Духовная культура.
Музыка
Изучение традиционной казахской музыки на современном этапе – назревшая проблема, возникшая с всевозрастающим научным и практическим интересом к богатому специфическому наследию казахского народа.
Традиционная музыка – неотъемлемая часть народного художественного творчества, бытие которой осуществляется, как правило, в устной (бесписьменной) форме и передается исполнительскими традициями лишь в живом процессе народного музицирования.
В традиционной казахской музыкальной и материальной культуре значительное место занимают народные музыкальные инструменты. К ним относится домбыра, қобыз, сыбызғы, дауылпаз, ысқырық, қамыс сырнай, қос сырнай, буғышак, мүйiз сырнай, керей, шертер, жетiген, шанқауыз, дабыл, данғара, шын кепшiк, асатаяк, қоңырау.
Формирование и развитие инструментов казахов происходило в тесной связи с инструментами соседних тюркских народов.
В прошлом в традиционном музыкальном быту, в особенности в кочевой среде казахов, широко бытовал инструмент – сыбызғы, изготовляемый из полого стебелька зонтичного растения – курая (құрай).
В сыбызговом искусстве существовало несколько исполнительских школ, среди которых можно выделить Западноказахстанскую, Восточно-Казахстанскую, Баян-Олгийскую (Монголия), а также некоторые районы Алтайского края.
Если обратиться к носителям сыбызговой традиции, то в прошлом были известны сыбызгисты Курумбай, Конгожа, Тулак, а также Сармалай, Ыскак. В XX в. прославились В. Ыскаков, О. Кожабергенов, М. Онгаров, Ш. Ауганбаев, Б. Шерубаев, К. Кумакаев из Монголии.
Одним из наиболее распространенных музыкальных инструментов можно считать кылкобыз (қылқобыз), относящийся к смычковому двуструнному инструменту, входящему в класс хордофонов.
Если расшифровать слово «кобыз», то в первую очередь обращаешь внимание на слово «коп», «коб» – «много», «множество, «скученность» чего-то, а «ыз» передает качество звучания: жужжащий, дребезжащий, гнусявящий звук.
История кобызового исполнительства была связана с религиозно-магическими ритуалами баксы (кам) – шаманов. Кобыз служил средством общения баксы со своими духами-помощниками (аруахами).
Домбыра была излюбленным инструментом народных музыкантов.
Происхождение названия домбыра, наверное, надо сравнить с деятельностью баксы (кам) – шаманов. Известно, что главным инструментом в древности также считался бубен – дангара.
Н
ародные праздники и игры
Игры и праздники во все времена имели огромное общественное значение. Возникновение их относится к далекой древности и в своем развитии они прошли ряд последовательно сменяющихся форм, соответствовавших общественным отношениям и хозяйственной деятельности народа. Бесспорной является теория о происхождении игр и развлечений из трудовых процессов, т.е. из практической деятельности людей.
Игры и развлечения выполняли всегда и общественные функции, такие как воспитательные, военно-спортивные, ритуальные, зрелищно-эстетические, коммуникативные и др.
Посредством игр, забав и навыков вырабатывались в молодом человеке физические и умственные способности.
Более широкую и универсальную функцию выполняли военно-спортивные игры, связанные как с военным бытом (войны, набеги, столкновения), так и с хозяйственной деятельностью общества. Такими играми были сайыс, аударыспак, жамбы ату, алтын кабак, скачки, курес и др.
Часть игр и развлечений несли ритуальную и обрядовые функции, входящих в систему поминальных и погребальных церемоний, а также брачных.
Народные торжества (мейрам, той, ас) и игры, как правило, посвящались знаменательным событиям и носили общественный характер.
По сведениям Э.С. Вульфсона, «самым большим киргизским праздником – всем праздникам праздник – считались поминки с конскими скачками», часто приобретавших вид не только частных, но и общественных торжеств. Такой же характер имел ас у киргизов.
Известно, что поминки (ас), устраиваемые в честь старейшего в роде, собирали множество людей, было до 15 000 человек, независимо от сословной принадлежности. О них говорили в степи несколько лет, слагали песни
Среди семейно-родовых торжеств не менее значительным было проведение свадеб, приобретавших нередко общественный характер.
Во время свадебного тоя только в программу шуточных развлечений входило множество игр, где главным увеселением служили скачки (байга) с назначением призов, часто очень значительных, устраиваемых ее организаторами.
Такой же торжественный характер носило и событие, связанное с рождением сына, которое часто выходило за рамки чисто семейной радости. Ими были торжество, посвященное рождению младенца (шiлдехана), торжество, совершаемое по поводу укладывания ребенка в колыбель (бесiк той), торжество, отмечаемое на сороковой день рождения ребенка (қырқынан шығару), торжество, связанное с мусульманским обрядом обрезания мальчиков в возрасте от трех до десяти лет (сүндет той).
Одним из самых крупных праздников народов Средней Азии и Казахстана считался Наурыз (Новый год), празднуемый в день весеннего равноденствия, 22 марта. По установившемуся поверью в этот день народ избавлялся от зимних тягот, радовался за благополучную сохранность богатства – скота. К Наурызу каждая семья заранее готовила ритуальное блюдо (наурыздык), состоящее из семи традиционных продуктов. Отведав их, казахи надеялись питаться ими в течении целого года. Празднование Наурыза продолжалось три дня и все аульчане поздравляли друг друга, желая счастья и благополучия.
С празднованием весны связан другой общественный праздник, пользовавшийся особой популярностью в кочевом быте народа – день перекочевки рода или целого аула с зимовок до летовки ранней весной и поздней осенью, когда возвращались к прежней зимней стоянке обратно.
Как и во всех странах, где был распространен ислам, принято было отмечать два ежегодных религиозных праздника – разговения и окончания поста – ураза айт и через 70 дней – жертвоприношения – курбан айт. Духовенство старалось всячески поддерживать эту традицию.
Праздники эти обставлялись менее торжественно, но завершались, как и все празднества, разными играми и развлечениями.
В силу кочевого уклада жизни казахов наибольшее распространение получили конные состязания и всевозможные игры на лошадях, развивающие в людях силу, ловкость и мужество.
Аламан байга – скачка на длинные и сверхдлинные дистанции (25,50,100 км), является одним из древних и популярных видов состязания.
Жорга жарыс – состязание на иноходцах. Дистанция устанавливалась по прямой в естественных условиях от 2 до 10 км.
Сайыс – единоборство всадников на пиках, представляет собой один из старинных военизированных игр, устраиваемых только на особо крупных торжествах. Встречался он и у киргизов.
Аударыспак – борьба на лошадях с целью сбросить соперника с седла. Участвовали только зрелые мужчины, обладающие большой физической силой, ловкостью, выносливостью и умелым владением конем. Обычно такие мастера выставлялись на состязаниях от имени целого аула и рода.
Кокпар арту, известный у русских как козлодранье. Происхождение кокпара, видимо, имеет несколько истоков:
1) участники игры изображают хищных степных волков, нападающих на стада и подобным образом уничтожающих их баранов; 2) возможно, что таким способом убегали прежде с добычей, так, наверное, спасали и от плена раненного батыра; 3) связана с борьбой фратрий за тушу тотемного животного. Данная игра известна и другим народам Средней Азии и Востока.
Жамбу ату (алтын кабак) – стрельба из лука или из ружей на полном скаку в мишень. Аналогичные состязания распространены у многих народов: жамбы ату у киргизов, алтын кабак у узбеков, кабак у таджиков, кабахи у грузин и т.д. Его происхождение связано с военно-прикладным искусством, сохранившимся вплоть до XVIII в.
Большой популярностью в народе пользовались борьба (қазақша курес). Казахша курес проводился на всех празднествах между известными силачами (палуанами) и напоминал вольную борьбу, правда, без весовых категорий.
Алты бакан (буквально «шесть столбов») – казахские качели, сооружались из шести столбов, концы которых перетягивали прочной веревкой, сверху устанавливали поперечный шест, куда закрепляли парные арканы для ног и для сидения. Алты бакан проходил в вечернее время. Девушка и юноша раскачивались на качелях и должны были при этом начать какую-нибудь веселую песню, остальные подхватывали ее, играли на домбре, пары сменяли друг друга. Здесь просматривается как бы переплетение развлекательной игры с элементами духовной культуры , песенного творчества.
Ак суек (белая кость) – развлекательная игра с участием девушек и юношей в степи, преимущественно в лунную ночь, нередко с участием молодежи соседнего аула. В качестве инструмента берется белая кость, откуда и название игры
Играли также в жмурки (жасырынбақ, соқыр теке, соқыр сиыр), отгадывали загадки (мырыш-мырыш, түйе-түйе). Такой же характер имели разновиднсть игры в лапту (орда доп), в чижики (казан или орда шүлдiк).
Встречались и интеллектуальные игры. Среди них настольная игра (тогыз кумалак).
Таким образом, мы видим, что в рассматриваемую эпоху казахские народные игры составляли неотъемлемую часть общественных, семейных и других праздников, пользуясь всенародной любовью. В зависимости от кочевого уклада хозяйственной жизни и окружающей среды игры отражали действительность. Например, конноспортивные представления способствовали приобретению и закреплению физических, трудовых и иных навыков, особенно среди подрастающего поколения, а комплекс других игр дополнительно несли в себе практические знания для восприятия окружающей среды.
Н
ародные знания
Народные знания казахов, накопившиеся веками, являются результатом положительного, рационального опыта об окружающей природе и самом человеке, проявляющегося в материальной и духовной жизни людей.
Народные календари и астрономия.
Казахи с древнейших времен до начала XX в. широко пользовались древним народным календарем, основанном на двенадцатилетнем животном цикле (мушель), возникшем в самом начале нашей эры или немного раньше в Центрально Азии среди кочевых племен.
Казахский двенадцатилетний животный цикл (мушель) был таким: 1. Тышқан жылы (год мыши); 2. Сиыр жылы (год коровы); 3. Барыс жылы (год барса) 4. Қоян жылы (год зайца); 5. Үлу жылы (год дракона); 6. Жылан жылы (год змеи); 7. Жылқы жылы (год лошади); 8. Қой жылы (год барана); 9. Мешiн жылы (год обезьяны); 10. Тауық жылы (год курицы); 11. Ит жылы (год собаки); 12. Доңыз жылы (год свиньи).
Выбор этих животных в основном был связан с обожествлением их. Тотемные животные считались священными, и поэтому племена и народы, связывающие свое происхождение с ними строго почитали их, запрещалось убивать, употреблять их мясо в пищу.
Наряду с двенадцатилетней системой среди казахов действовало и мусульманское летоисчисление по годам хиджры. По животному циклу счет ведется на солнечные годы, что гораздо сложнее и было доступно только ученым людям и духовенству
Самая древняя народная система – счет месяцев по покрытию Плеяд луной (тогыс айлары). Покрытие в году повторяется 13 раз, из них 11 наблюдается, а 2 нет, поскольку последние совпадают со временем, когда Плеяды в течение 40 дней (с 10 мая по 22 июня) на небе не просматриваются, т.е. по народному представлению «находятся на Земле» (жерде жатады). Время между покрытиями (тогысу), равное примерно 28 суткам, считалось месяцем покрытия (тогыс айы).
Год у казахов состоит из 12 месяцев и делится на четыре сезона (жылдық төрт мезгiлi): весна (көктем), лето (жаз), осень (күз), зима (қыс). Каждый сезон состоит из трех месяцев: весенние (көктем айлары) – март (наурыз), апрель (көкек), май (мамыр); летние месяцы (жаз айлары) – июнь (отамалы, маусым), июль (шiлде), август (тамыз, сарша); осенние (кұз айлары) – сентябрь (қыркүйек), октябрь (қазан), ноябрь (қараша); зимние месяцы (қыс айлары) – декабрь (желтоқсан), январь (қантар), февраль (ақпан).
По казахскому народному календарю год начинается с 22 марта. По этому поводу отмечали наурыз той.
Во время наурыз тоя в каждой семье готовили весеннюю похлебку (наурыз көже). В этот день люди веселились, поздравляли друг друга с наступлением нового года, с добрыми пожеланиями обнимались, пели специальные песни (наурыз жыр), устраивали борьбу мужчины с женщинами, состязание в скороговорках (жанылтпаш).
Казахи с древних времен знали и пользовались лунным календарем. Термин «лунный месяц» на казахском языке звучит «туар ай».
В зависимости от расположения новой луны казахи предсказывали пагоду, но эти приметы ничего общего с реальностью не имеют. Каждый месяц по казахскому календарю состоит из четырех недель (апта), в неделе семь дней: понедельник (дүйсенбi), вторник (сейсенбi), среда (сәрсенбi), четверг (бейсенбi), пятница (жұма), суббота (сенбi), воскресенье (жексенбi). По народному представлению вторник считался несчастливым днем, и в этот день не рекомендовалось выезжать в путь или же затевать какие-либо дела в семье, а среда и четверг якобы сопутствовали удаче во всем.
Из небесных светил после солнца популярными были полярная звезда (темiрқазық), Большая медведица (Жетi қарақшы), Плеяды (Үркер), Венера (Шолпан), Лев (Қамбар), Кассиопея (Қарақұрт), Криос (Қос жұлдыз), Сириус (Сүмбiле), Млечный путь (Қүсжолы).
Все эти звезды наиболее заметные небесные светила. Поэтому народ хорошо знал их, изучал их движение, знал время и место их появления и заката в каждом сезоне и т.д. Знание всех этих тонкостей помогало путнику правильно ориентироваться ночью, а также в ведении многих хозяйственных мероприятий.
Восход, закат или же расположение вышеуказанных небесных светил казахи связывали с изменением пагоды, это, безусловно, отражалось в хозяйственной деятельности крестьянина.
Народные знания казахов о небесных телах этим не ограничиваются, они знали еще много других светил, сложили множество легенд, поговорок, примет и т.д.
Религиозные верования
Казахи – мусульмане суннитского вероисповедания ханафитского толка.
Распространение ислама на территории современного Казахстана было процессом, затянувшимся на несколько столетий. Вначале мусульманство проникло в южные районы. Уже к концу X в. ислам утвердился среди оседлого населения в Семиречье и на Сыр-Дарье (уроженцем сырдарьинского города Фараба был широко известный мусульманскому Востоку выдающийся философ и ученый-энциклопедист аль-Фараби (ум. прибл. В 950 г.). Ислам стал религией тюркской империи Караханидов, возникшей в Семиречье в X в. Памятник этой эпохи – сочинение Юсуфа Баласагунского (1015-1016 гг.) «Кутадгу билик», в котором получила отражение мусульманская идеология.
Распространение ислама было замедлено и монгольским завоеваниям, принесшим в Среднюю Азию и Казахстан новые группы населения (тюрков и монголов). Со своей традиционной религией. Обращение в ислам стоило жизни чигатайскому правителю Тармашрину.
Тем не менее, в течение средневековья ислам неуклонно продвигался в кочевую степь, захватывая новые и новые группы населения. Укрепление позиций ислама среди кочевников объясняется, прежде всего, влиянием мусульманских государств Средней Азии и Поволжья.
Кочевую степь издавна соединяли с оазисами Средней Азии и Южного Казахстана разнообразные связи, что способствовало проникновению ислама. Целенаправленная пропаганда ислама среди кочевников Дешт-и-Кыпчака началась при золотоордынском хане Берке (1255-66 гг.) и усилилась при Узбеке (1312-40 гг.). Проповедники ислама шли в степи не только из Поволжья и Средней Азии, но и из разных районов мусульманского мира. Среди миссионеров было немало представителей суфийского духовенства. Большой вклад в распространение ислама среди кочевого тюркского населения Южного Казахстана внес основатель суфийского ордена Ясавия уроженец города Сайрама (Исфиджиба) Ходжа Ахмед Ясави (умер в 1166-67 гг. в Туркестане). Его стихи проповедовании величие бога и необходимость смирения. В XIV в. в казахские степи стало проникать учение, возникшее в Бухаре, суфийского ордера Накшбандия с его идеями аскетизма, отказа от роскоши и богатства. В Семиречьи при угэдейском царевиче Али-Султане, мусульманине, в 1339 г. произошло гонение христиан. В чагатайском улусе в царствование Кебека (1318-26 гг.), брата Тармаширина, ислам получил признание властей.
В конце XVIII в. ислам уже выступал как идеология, способная вдохновить антироссийские настроения в среде тех групп казахов, которые были не довольны действиями русской администрации.
Царская администрация, в особенности начиная с Екатерины II, приняла решение поддерживать ислам в казахских степях (как и повсюду, где утвердился ислам). В 1788 г. правительство Екатерины II учредило Оренбургское магометанское духовное собрание в Уфе, в задачи которого вменялось управление мусульманским духовенством в пределах всей империи (исключая Таврическую область). Правительство надеялось, что лояльное к властям мусульманское духовенство поможет поддержать на окраинах империи желаемый порядок. Естественно, поддержка духовенства привела к быстрому упрочнению позиций ислама среди казахов.
Постепенно увеличивалось число мечетей. Их построению содействовали частные лица, отчасти и правительство.
В начале XIX в. мулл среди казахов, видимо, было немного. Так, в Николаевском уезде Тургайской области в 1830 г. было всего пять мулл, татар и казахов.
С начала XX в. должность муллы стала привлекательной для татар, которые поселялись среди казахов и исполняли функции духовного лица. Вместе с исламом они нередко приносили с собой и антирусские настроения, что беспокоило администрацию.
В целом движение татар в казахские степи с целью стать муллами было в прошлом веке заметным явлением. Предосторожности Оренбургских властей (в 1832 г. Оренбургская пограничная комиссия запретила браки казахов с татарами и башкирами) вряд ли создавали эффективную преграду этому процессу.
Не все муллы были малограмотными, ибо их деятельность приносила ощутимые плоды. При всей примитивности обучения в школах грамотность среди казахов росла. Появилась тенденция записывать стихи и песни и распространять их в списках. Книги на казахском и татарском языках находили среди казахов все более широкий спрос. Многие, особенно издание произведений казахского устного народного творчества, раскупались в больших количествах и выдерживали многократные издания в несколько тысяч экземпляров.
Вместе с внедрением грамоты шло и утверждение ислама.
Постепенно во всех частях Казахстана в идеологии и в быту казахов упрочиваются поверья и обычаи, связанные с религиозной практикой суфийского духовенства – ишанов.
Понятия «ишан» и «ходжа» нередко воспринимались казахами как тождественные, ибо крупные ишаны выходили из группы ходжей и охотно давали знать о благородстве своего происхождения.
В конце XIX – начале XX вв. многие авторы пишут об усилении ислама среди казахов. Росло число учебных заведений – мектебов и медресе.
Стало входить в обычай паломничество в Мекку. «В конце истекшего 1901 г. число паломников в Чимкентском уезде достигло небывалой цифры 188 человек».
В предреволюционные годы к казахам проникают и идеи мусульманского модернизма (джадидизма), сформировавшегося как общественно-политическое движение среди татар Поволжья и Крыма. Одной из центральных задач модернистов была реформа школьного обучения, предусматривавшая отказ от средневековой схоластики и преподавание светских наук, русского языка. Невзирая на сопротивление приверженцев старых традиций, повсюду стали возникать новометодные школы. Появились такие школы и среди казахов – вначале в больших городах, а затем в крупных населенных пунктах и некоторых аулах.
Школа несла с собой новые знания и идеи.
Как и у других народов, принявших мусульманство, у казахов ислам тесно переплетался с местными религиозными традициями, сложившимися задолго до появления ислама.
С приходом ислама место прежних божеств заняли мусульманские святые.
Вместе с культом святых в верования казахов проникали персонажи общемусульманской мифологии. Большой популярностью среди казахов пользовался невидимый странствующий пророк Кыдыр (Хызр), который мог показаться человеку, если желал одарить его богатством или каким-нибудь талантом. Узнать его можно по отсутствию косточки на большом пальце правой руки. Повсеместно был известен пророк Сулейман, считавшийся покровителем вод, властелином духов. Его имя часто упоминалось в шаманских призываниях и знахарских заговорах. Почитание святых способствовало распространению легенд, сложившихся у других народов, принявших ислам.
Значительная часть почитаемых казахами святых связана с местными особенностями истории ислама. Так, старое название города Жамбыла (Аулие-ата) дано в честь почитаемой могилы Карахана, основателя династии караханидов (X в.), распространявшего ислам. Многие святыни Южного Казахстана и Мангышлака служат свидетельством влияния суфийского ордена Ясавия. Могила основателя этой организации Ходжи Ахмеда Ясави, над которой Тимур приказывал вознести мавзолей (Туркестан),- одна из крупнейших святынь во всем среднеазиатском регионе. С ним связаны святыни древнего кишлака Сайрам (где, по местным преданиям, родился пророк Хызр): здесь находятся могилы отца (Ибрагим-ата) и матери (Карашан-ата) Ходжи Ахмеда Ясави, а также покоится прах мюрида Сузук-ата.
Почитание святынь тесно связано с доисламскими традициями казахов.
Среди «языческих» персонажей, вошедших в число мусульманских святых, у казахов наиболее отчетливо сохранил свои доисламские черты Коркут (Қорқыт) – мифический первый шаман, музыкант и певец, создатель смычкового инструмента кобыз.
Почитание Коркута у казахов тесно связано с шаманством. Он считался покровителем (пір) шаманов (бақсы), которые нередко призывали его на помощь в своих песнопениях. Во время камлания многие баксы играли мелодию (күй), которую будто бы впервые исполнил сам Коркут.
Шаманство – одно из самых заметных явлений в религиозных традициях казахов, сохранившихся от доисламской эпохи. В его основе лежат сформировавшиеся в глубокой древности представления о духах. Ислам принес в казахский язык арабское слово «джинн», ставшее названием духов в целом, но иногда употреблявшееся и как обозначение особой категории духов. Коран делит джинов на мусульман и немусульман. В соответствии с этим и в казахских верованиях джинны разделены на мусульман и неверных. Джинны представлялись в образе мужчин и женщин. «Один из них садится на трон, подобно царю, а все прочие располагаются около него рядами и находятся как бы на службе у него». Такой предстает жизнь джиннов перед человек, у которого духи отняли разум. Когда же этот человек «освободился от их сообщества и поправится, то увидит, что троном их служила обычная куча золы и всякого сора, а золотом и серебром – обломки иголок, гвоздики и железки».
Шаманство (бақсылық) обусловлено верой в особую связь отдельных людей с духами.
Шаманские обряды предполагали общение баксы с духами, потому начинались с призыва духов. Затем он специальным песнопением провожал духов. Наиболее сложными, насыщенными различными действиями были лечебные обряды, иногда продолжавшиеся несколько дней. Шаманский диагноз объяснял причину заболевания вредоносной деятельностью духов. Обычно говорили: «Джинн ударил» (жын ұрды). Духов надо было изгнать, и с этой целью проводился обряд.
Для шаманских обрядов характерен экстаз. Согласно древним верованиям, приход духов вызывал у шаманов экстатическое состояние.
Считалось, что во время экстаза баксы находятся во власти явившихся к нему духов. Некоторые шаманы уверяли, что не помнят свои действия во время обряда.
Одна из главных особенностей казахского шаманства – его слияние с исламом.
Мусульманское духовенство, особенно в 19 в. охотно порицало деятельность шаманов, сохранились свидетельства неприязненного отношения мулл к баксам. Однако исламизация шаманского культа не давала духовенству серьезных оснований для критики шаманства.
Многими чертами был близок к шаману и казахский дуана, похожий на бродячего дервиша. Дуана считались людьми, общавшимися с духами, способными прорицать, лечить, насылать или отвращать беду. Многие казахские дуана имели особое одеяние, в частности, островерхую шапку, покрытую лебединым пухом (подобно киргизским дубана).
С шаманской практикой сочетались и деятельность разного рода знахарей, гадателей, колдунов.
Знахарская практика насчитывала множество самых разнообразных приемов, призванных вернуть человеку здоровье или оградить от болезней.
Разнообразные магико-анимистические обряды были связаны с охраной здоровья матери и ребенка. Обрядовые действия совершались уже в надежде избавиться от бесплодия, которое считалось своего рода заболеванием, вызванным духами или колдовством, - посещали святыни, приглашали баксы, пытались магическим путем «перевести» недуг на другую женщину. При трудных родах отгоняли демона албасты.
Действиями, призванными защищать от вредоносных сил, была насыщена свадебная обрядность. Одни магические действия должны отогнать злых духов, другие – оградить молодых от всего, что способно причинить вред. Так, казахи избегали приглашать на свадьбу бездетных людей, ибо их бесплодие могло передаться молодым.
Культ предков занимал заметное место в верованиях казахов. Ч.Ч. Валиханов отмечал, что казахи «в трудные минуты жизни призывают имя своих предков… В честь арвахов (аруақ) приносят в жертвы разных животных, а иногда нарочно ездят на поклонение к их могилам и, принося жертву, просят их о чем-нибудь, например, бездетные – сына».
Почитание предков отчетливо проступает и в погребально поминальной обрядности. Не только живые нуждались в покровительстве сородичей, ушедших в иной мир, мертвые также зависели от живых, совершивших по установившимся правилам похоронный и поминальный обряды.
Казахи, как и другие народы Средней Азии и Казахстана, стремились похоронить человека на его родном кладбище.
Архаические верования, придававшие своеобразие исламу у казахов, сохранялись и в сфере хозяйственной деятельности.
В скотоводческой обрядности использовалась очистительная сила огня. Уходя с зимовки на новое пастбище, казахи прогоняли скот между двумя кострами и следом проезжали сами, чтобы все беды остались позади. Очищение огнем называлось (как и у узбеков и киргизов) алас, аластау.
В ходе исламизации в аграрную обрядность был внесен образ мусульманского пророка Хызра (каз. Қыдыр, иногда Қадыр). В ритуальных целях, например, в бассейне средней Сырдарьи оставляли на ночь кучу очищенного зерна на току. Два молодых человека, пребывая в полном молчании, стерегли зерно от воров и животных. Поверье объясняло смысл этого обычая. Якобы Кыдыр ходит ночью вокруг кучи зерна, и она увеличивается. Ком земли (кесек), который клали после обмолота у зерна с западной стороны кучи (т.е. в направлении Мекки), должен был привлечь Кыдыра. Рано утром, до восхода солнца хозяева приходили и начинали насыпать зерно в мешки. И эта работа делалась молча, чтобы Кыдыр не покинул ток.
Ислам у казахов приобрел немало своеобразных черт за счет сохранения пережитков доисламских религиозных традиций, проявившихся во всех сферах народной жизни. В течение XIX в. особенно в начале XX в. влияние ислама в казахском обществе заметно возросло.
Для более полной характеристики религиозной жизни казахов следует сказать и о попытках склонить их к христианству. В православие обращали рабов, бежавших от своих хозяев за укрепленную линию к русским. «Требования возврата бежавших с исключительным упорством повторялись казахской знатью в течение всего XVIII в.
Несмотря на общий политический курс правительства, направленный на поддержку ислама в казахских степях, православная церковь развернула миссионерскую работу среди казахов уже в середине прошлого века. Некоторые переходили в христианство. Но в целом такую работу не поддержали.
Сведения, характеризующие прочные позиции ислама в царской России, в значительной степени объясняют неудачи православных миссионеров в Казахстане. Их деятельность не оказала заметного влияния на жизнь казахов.
Семейно-брачные отношения. Формы семьи и семейные отношения
В конце XIX – начале XX вв. у казахов господствовала в основном малая индивидуальная семья. Она, как правило, состояла из супругов, неженатых детей, престарелых родителей. Представляется, что такая форма семьи у казахов возникла в результате разложения большой патриархальной семьи. Этот исторический процесс был присущ всем народам мира.
Среди казахов часто встречались такие группы семейств, имеющих свои жилища, отдельные стада овец, коров, но еще не получивших надел (еншi).
Эти малые семьи (отау) со временем при первой возможности, получая окончательный надел, моги отделиться от отцовского очага. Вот почему мы считаем категорию неразделенных семей в казахской среде все-таки временным, вынужденным явлением, имевшим свои особенности. Они заключались в том, что малые семьи в составе неразделенной семьи, хотя и частично, все-таки считались уже выделенными. Несколько иначе обстояло дело с судьбой большой патриархальной семьи среди кочевых и полукочевых народов Средней Азии и Казахстана. Известный этнограф С.М. Абрамов в своем специальном исследовании по этому вопросу убедительно показывал научную несостоятельность мнений П. Погорельского и В. Батракова о том, что большая патриархальная семья присуща только оседлым земледельцам, а для кочевников не было необходимости и поэтому они сразу от родовой формы семьи перешли к малой индивидуальной.
В отношении семейной жизни казахов С.М. Абрамзон ссылается на материалы В.Г.Соколовского, который в 1924-1925 гг. участвовал в Аулиеатинской экспедиции, руководимой У. Джандосовым Последний приводит интересные демографические и социально-статистические сведения по многим казахским зимовкам. В этих аулах жили по несколько родственных (3-4 поколений) семей и встречались среди них еще и неразделенные. Разумеется, в пределах до четвертого поколения. Родственные связи у казахов были довольно сильны, но они в начале XX в. никак не могли, как представляется нам, составлять одну большую семью.
Консолидация казахских племен в единую народность была связана с образованием ханств в XV-XVI вв. На протяжении всей истории казахскому народу было присуще господство малой индивидуальной семьи с пережитками большой патриархальной.
Основная причина столь относительно раннего распада большой патриархальной семьи объясняется ранним процессом классообразования и имущественного неравенства в казахском обществе.
Даже многоженство (как несомненный элемент семейных общин), имевшее место среди наиболее состоятельных людей, способствовало распаду патриархальной семьи. Богатые обычно сразу же выделяли своих жен в самостоятельные аулы во избежание внутрисемейных неурядиц, возможных не только после своей смерти, но и при жизни.
Согласно древним традициям минората, младший сын не образовывал самостоятельное хозяйство, а оставался наследником отцовского очага (кара шаңырак).
Многие пережиточные элементы большой патриархальной семьи, имевшие место у дореволюционных казахов, свидетельствуют о том, что она была характерной в далеком прошлом для кочевых племен и родов, вошедших в состав казахского народа.
Наследственное право
В семейных отношениях казахов весьма интересным и важным является право на наследство отца (әке мұрасы). Обычно он завещал устно, при свидетелях, исполнения строго соблюдалось. Об этом красноречиво говорится как в литературных, так и в архивных документах.
Наследниками могли быть сыновья, жены, братья и близкие родственники покойного.
Имущество родителей, не имевших сыновей, после их смерти по наследственному праву переходило в распоряжение его близких по отцовской линии, даже их дочери не могли претендовать на материальные ценности.
Тесные родственные связи среди казахов строго поддерживались В повседневной жизни друг другу оказывали взаимную моральную помощь. А во время выдачи дочерей замуж, женитьбы сыновей, проведении поминальных обрядов или же в случае стихийных бедствий родственники оказывали друг другу посильную помощь. Подобная помощь называлась «жылу», «немеурiн» и «уме». Самой древней и ощутимой был «жылу».
Генезис института взаимной материальной помощи среди родственников уходит вглубь веков – во времена родового строя, когда общественное положение его членов было равным. Впоследствии, в результате возникновения собственности, имущественного неравенства, взаимные родственные связи и материальная поддержка приобретали классовый характер. Развитие классовых противоречий и внедрение товарно-денежных отношений привели к ослаблению родовых и усилению соседских отношений.
Родственный связи среди казахов поддерживались не только по мужской линии, но и по женской. Дети замужних дочерей и сестер называются у казахов «жиен», а родственники матери по отношению к последним – «нагаши».
Родственники матерей своих жиенов всегда баловали, проявляя большую снисходительность к различным их шалостям и капризам. В сознании родственников, видимо, сохранялось нежное чувство к девушкам, проданных за калым и по неволе оставивших навсегда родной дом. Поэтому их детям желали только добра.
Поскольку у казахов счет кровного родства велся только по мужской линии, дети родных и даже двоюродных братьев и сестер могли вступать в брак и это не считалось нарушением экзогамных запретов.
В результате сватовства и брачных союзов, заключенных между различными родоплеменными группами, складывались свойственные связи.
Интересным является и обычаи дружбы между ровесниками (құрдас).
Среди казахов широко была распространена древняя традиция побратимства (тамыр, тамырласу). Так дружили различные люди, независимо от возраста и обстоятельств. Одних сводили родители, другие сходились просто в результате обычных житейских забот, например, облюбовав друг у друга ценную вещь (хорошего коня, ловчую птицу, охотничью собаку и т.д.) обменивались.
Важное значение имели свойственные взаимоотношения, складывающиеся путем сватовства и бракосочетания, но эти связи, видимо, имели реальное значение только в пределах трех-четырех поколений.
Положение женщин в семье также является одним из важных вопросов в истории семьи и брака.
Многоженство бытовало не только у казахов и у народов мусульманского Востока. Много жен имели обычно состоятельные люди. В одних случаях брали вторую жену, в других – из-за отсутствия сына, в-третьих – в силу традиций левирата, из-за болезненности супруги и неспособности управлять домашним хозяйством, и, наконец, просто по прихоти богача, стремившегося удовлетворить свои желания, увеличить потомство, получить в хозяйство новые рабочие руки.
Следовательно, генезис многоженства связан с установлением господства мужчин и возникновением имущественного неравенства в обществе. Много жен имели обычно состоятельные люди.
При жизни мужа положение первой жены (байбише) в семье было особым, привилегированным по сравнению со второй и третьей (тоқал). Взаимоотношения соперниц и их детей всегда были натянутыми, после смерти мужа и отца они могли враждовать из-за наследства. Поэтому состоятельные люди старались каждой жене выделить отдельное хозяйство.
Рождение и воспитание детей
Каждая семья не представляла своего счастья без детей, особенно без мальчиков, продолжателей рода по отцовской линии. В связи с рождением и воспитанием ребенка у казахов сложилось множество обычаев, обрядов, связанных с многовековым народным опытом и различными древними верованиями.
В день рождения ребенка аульная молодежь без приглашения собиралась на «шiлдехана» или «шiлдекүзет» и до утра веселилась, иногда это длилось в течение 3 дней. Таким образом, охраняли новорожденного от дьяволов (перi), которые по древним домусульманским верованиям могли подменить ребенка, особенно в первые дни, если его без присмотра оставляли. Затем, в течение сорока дней ночами возле ребенка горел светильник (шырақ), поскольку по народному пониманию всякая нечисть боялась огня и света. Примерно через неделю его укладывала в люльку уважаемая многодетная женщина и накрывала дитя семью вещами: сперва специальным одеялом, а затем халатом, кебенеком (типа дохи), шубой, попоной и, наконец, сверху клали узду и нагайку. Каждая из этих вещей имела определенный смысл. Так, халат намекал на желание, чтобы ребенок был уважаемым в народе, шуба и попона – богатым , узда, чтобы быстро вырос, а кебенек и нагайка, чтобы он стал защитником интересов своего народа и т.д.
На сороковой день после рождения осуществлялся обычай «қырқынан шығару».
Как только ребенок делал первые шаги, проводили церемонию разрезания пут (түсау кесу).
С 5-6-летнего возраста мальчиков обучали верховой езде, а девочки учились у своих старших сестер и матерей шитью, вышивке и др. видам домашнего женского ремесла.
Похоронно-поминальные обряды
В похоронно-поминальных обрядов принимало участие множество людей. Покойника укладывали за ширмой с правой стороны юрты, а богатые ставили специальные юрты.
О кончине извещали весь аул, отправляли во все стороны гонцов.
Одежду и все личные вещи умершего выставляли в отдельную юрту, где обычно сидели жены, дочери и близкие родственники покойного и оплакивали его (жоқтау).
Омовение и похороны покойника осуществлялись по указанию муллы.
После похорон одежду раздавали людям и угощением поминали человека. На семейном совете решали вопрос о проведении годовых поминок (ас).
Годичные поминки обычно проводились в течение 3-4 дней, иногда до недели.
В самом конце поминок резали коня умершего и раздавали мясо почетным старцам, читали молитву, снимали копье с траурным флажком и сжигали их при свидетелях, что означало официальное завершение траура.
На «ас» съезжались представители различных родов и племен, поэтому здесь, как правило, рассматривались и решались различные общественные вопросы.
Ф
ормы брака, сватовство и свадьба
Для вступления в брак было необходимо соблюдение определенных ограничений, установленных обычным правом и связанных с экзогамными нормами, социальной, сословной, этнической и родоплеменной принадлежностью жениха и невесты, их вероисповеданием
Экзогамный барьер у казахов в основном ограничивался седьмым поколением.
В XVII-XVIII вв. нарушители экзогамного запрета в пределах 5-6 поколений наказывались очень строго, вплоть до изгнания из рода, а двоюродные или же троюродные родственники по нормам обычного права приговаривались к смерти.
Поскольку выбирали невесту родители и родственники жениха, они старались породниться с равными по достатку к себе семьями.
С представителями славянских народов, исповедывающих христианство брачные союзы казахов заключались в исключительных случаях. По правилам шариата мусульманам разрешалось жениться на иноверках в том случае, если они публично отказывались от традиционной веры, принимали мусульманство, казахские обычаи и традиции.
По нормам шариата отец не мог жениться на теще сына, запрещалось привести в дом мачеху и старшую сестру жены, братья не имели права жениться на родных сестрах.
Самой распространенной формой брака являлась женитьба путем сватовства и выкупа невесты за калым.
Обоюдное согласие закреплялось чтением молитвы (бата), главный сват со стороны жениха преподносил подарки «үкiтағар» (мечение), означавшее, что девушка засватана. После этого они считались законными сватами и им преподносили специальное блюдо (құйрық-бауыр) из свежего сваренного курдючного сала и печенки. Взаимное угощение символизировало установление родственных отношений сторон на долгие годы и всем сватам со стороны жениха преподносили подарки (киiт). Потом отец жениха постепенно вносил обусловленный калым, а отец невесты готовил приданное, побывав в доме будущего зятя с ответным визитом и только за тем устраивали свадьбу. Этим и завершался длительный процесс сватовства и свадьбы.
Главным условием такого обычая (бел құда) являлась выдача дочери без выкупа (қалынсыз).
Разновидностью калымного брака являлся издавна существовавший среди казахов колыбельный сговор (бессіқ құда). Так сватались люди средней состоятельные люди. Так как размеры калыма были значительно ниже обычного. Встречались среди казахов также браки с отработкой на калым. Бедные, одинокие люди в течение многих лет работали у отца невесты, отрабатывали калым и после женитьбы оставались жить у зятя. Приемного зятя казахи называли «куш күйеу» (рабочий зять), их осмеивали, называя «кушiк күйеу» (зять-щенок).
Более древней разновидностью такого брака был еще «кiрме күйеу» (зять-чужак).
Право левирата распространялась не только на него, но и на невест в случае смерти жениха. Девушка должна выйти замуж за кого-либо из его родных братьев, за неимением же таковых, становилась женой двоюродного брата, но при согласии своего отца.
В случае смерти жены и невесты, овдовевший муж или жених по обычаю сорората имел право жениться на родных младших сестрах. (балдыз) покойной, не соблюдение такого права по сравнению с левитарным не являлось во всех случаях обязательным.
Среди казахов сохранились некоторые варианты кузенного брака. Первый из них – кросскузенный брак, т.е. женитьба на дочери братьев матери и на дочери сестер отца. Поскольку счет кровного родства велся только по мужской линии, кросскузенный вариант кузенного брака не являлся нарушением экзогамных норм, двоюродные братья и сестры по отцовской и материнской линии могли вступать в брачные союзы. Но предпочтение отдавалось все-таки женитьбе на дочери братьев матери, чем на дочери сестер отца.
Второй вариант кузенного брака называется ортокузенным, т.е. женитьба на дочери братьев отца и на дочери сестер матери. Брак между детьми родных братьев, т.е. брак двоюродных (немерелер) родственников по мужской линии являлся нарушением экзогамных норм, это разновидность ортокузенного брака для казахов была чуждой. Вторая разновидность ортокузенного брака, т.е. брачные союзы между детьми родных сестер (бөлелер), встречалась часто.
Основной формой браков у казахов, как отмечалось, являлось заключением брака путем сватовства и выкупа.
К
алым и приданное
Во второй половине XIX – начале XX в. калым в основном выплачивался скотом. Существовали также выплата калыма полностью или частично деньгами.
До середины XIX в. часто входило в состав калыма и приданного боевое оружие – колчаны (сауыт), щит (калқан), лук со стрелами (садақ) и т.д.
Многочисленные подарки сватам (каде, жыртыс, киiт, бата аяк, үкiтағар и др.), плата за молоко матери (сут акы), пожертвование в честь очага (iлу) и умерших предков (өлi тiрi) , материальная помощь отцу невесты на устройство свадьбы (той малы) и участие в комплектовании приданного (половина войлочного покрова и т.д.) не входили в счет калыма.
Калым и всевозможные подарки были настолько обременительными, что многие до 30-40 лет из-за бедности не могли жениться. Такие люди, работая у баев по найму, долгое время собирали средства для выплаты калыма.
Казахи издавна заранее готовили приданное (жасау). В состав жасау входило движимое и недвижимое имущество. О размерах и составе приданного предварительно не договаривались, за исключением переговоров при сватовстве о возможности включения свадебной юрты (отау) и головного убора (саукеле). Каждая семья, исходя из своих возможностей, заранее готовила приданное и обычно ни чего не жалела для дочери при ее проводах. Это обстоятельство приводило отдельные семьи среднего достатка чаще к разорению.
Приданное всегда считалось собственностью женщины, в случае ее преждевременной смерти, особенно если она умерла бездетной, его полностью или частично возвращали родителям.
Казахский просветитель И. Алтынсарин сообщал, что во второй половине XIX в. был свидетелем того, как один богач из среднего жуза в качества приданного дочери отдал 25 верблюдов, 50 коров, 125 халатов, 25 дорогих шуб, белую юрту, 5 лошадей с двумя иноходцами, дорогое седло и много др. одежды, постельной принадлежности, утвари.
Таким образом, калым и приданное среди различных социальных групп казахского населения были разными как по размерам, так и по составу.
Экономические сдвиги, происходившие в казахской степи, торговые и культурные взаимоотношения казахов с соседними народами, особенно с Россией, способствовали увеличению в составе приданного новых вещей, иногда даже дорогостоящих и не всем доступным, как самовар, швейная машина, легкие повозки (пауеске) и т.д. Приданное дочери готовят и сегодня, его размеры и состав совершенно иные по сравнению с прошлым, но смысл и значение остаются неизменными.
В современном семейном быте у казахов сохраняются и развиваются многие положительные народные обычаи, продолжаются славные традиции далеких предков.
2.5 Методика этнографических исследований
Многообразие проблем, стоящих перед современной этнографией, выдвигает сложные задачи, особенно при необходимости всестороннего изучения жизни и культуры народов. Основной формой сбора этнографических материалов, как известно, считается организация полевых этнографических экспедиций. К сожалению, до сих пор в нашем распоряжении нет общепризнанной методики проведения этнографических исследований, приемов экспедиционной работы, соблюдение которых обязательно для успеха любой экспедиции.
Существующие руководства по сбору этнографического материала опубликованы давно и стали библиографической редкостью. В приложений к данному разделу мы привели небольшие образцы составления вопросников и инструкции для этнографических экспедиции. Авторами их являются выдающиеся исследователи Казахстана Г.Н. Потанин и А. Диваев. Настоящая работа призвана восполнить этот пробел и содержит ряд методических разработок и программ-вопросников по подготовке и проведению этнографических взысканий и составлена с учетом их употребления в научных экспедициях. Она предназначена для студентов, специализирующихся по археологии и этнографии Казахстана и будет способствовать повышению уровня их профессиональной подготовки. Кроме того, программа и методика этнографических исследовании может быть использована начинающими краеведами и этнографами-любителями.
1. Цели и задачи этнографической практики
Исходя из значения этнографии, этнографической практики в жизни факультета, вуза можно трояко определить ее основные задачи: во-первых, главная задача этнографической практики – расширить и углубить знания студентов по этнографии, закрепить полученный на лекциях и семинарских занятиях материал. Во-вторых, студент-практикант в результате участия в работе экспедиции вырабатывает навыки профессионала-этнографа, знакомится с организацией труда в полевых условиях. В-третьих, постановка научной задачи перед практикантами, заинтересованными в изучении этнографии, выработка профессиональных навыков способствует становлению их учеными. Студенты начинают заниматься научной работой, выступая на студенческих научных конференциях и публикуя статьи.
Неоценимо значение этнографической практики как важнейшего звена в деле воспитания студентов: она пробуждает глубокий интерес к историческому прошлому народа, приобщает к культуре, эстетическим идеалам, неповторимым колоритам общественного быта.
Этнографическая практика – это также серьезная педагогическая подготовка: она учит общению с людьми, студенты овладевают навыками ведения беседы, часто практикантам приходится выступать с лекциями, с разъяснениями по общественно-политическим вопросам.
Особо важно предварительное ознакомление, сбор сведений об объекте, где предполагается проведение этнографических исследований. В отличие от многих других отраслей гуманитарных наук этнография требует изначальной фундаментальной подготовки, то есть требуется четкая тематическая определенность, разработка программы и методики исследования, знания теоретического материала. Без серьезной предварительной подготовки выезд в полевую практику нежелательно.
2. Основные методические правила
В практике проведения полевых этнографических исследований существуют два основных метода сбора материала: стационарный и сезонный.
1. Стационарный метод дает ценные и полные этнографические материалы. Он связан с длительным пребыванием и вживанием участников экспедиции в исследуемую этническую среду.
2. Сезонный метод дает оперативный полевой материал, по сравнению с предыдущим является более плодотворным при решении конкретных проблем. В сезонной экспедиции обследование и сбор материалов о жизни этноса могут вестись с использованием двух способов: маршрутного и кустового. Маршрутное обследование предполагает перемещение экспедиции в области изучения по непрерывному «линейному» маршруту с последовательными остановками в каждом пункте на два-три дня для сбора материалов. При кустовом обследовании в области изучения намечаются главные базовые пункты изучения, а близлежащие поселения обследуются для проверки и уточнения сведений.
3. Техника проведения полевых исследований
Полевая этнографическая практика, нацеленная на сбор добротного материала – источника научных знаний, предполагает использование следующих методов:
1. Наблюдение – позволяет собрать богатый фактический материал, отражающий различные стороны жизнедеятельности этноса. Условия жизни, особенности характера населения, быт для умелого этнографа – прекрасный материал. Каждый этнограф должен вести дневник, куда записываются все его этнографические наблюдения, не зафиксированные в полевых записях или в других документах.
2. Опрос – важная часть полевых изысканий этнографа, включающая в себя работу с обоснованно выбранными информаторами (или информаторами) в данной местности.
Проверка полученных данных по сообщениям некоторых информаторов – обязательная часть опроса населения, ибо по окончании экспедиции такая проверка невозможна.
3. Эксперимент – непосредственное участие этнографа в социальном или семейном действе, обряде, в различного рода событиях, естественно возникших в период экспедиционных работ. Это дает возможность уяснить то, как проходит обряд, кто участвует в нем. При необходимости можно воссоздать ситуацию, попросив об этом местное население, однако в этом случае нужно следить, чтобы не нарушался естественный ход действий, а сам ритуал, обряд не превратился в театрализацию.
4. Фиксация материала этнографических исследований
При фиксации материала важную роль играют подробно составленные вопросники с перечислением явлений, подлежащих изучению. Описание явлений и предметов надо производить в строгой последовательности. При изучении процессов труда, обрядов и других форм деятельности описания сохраняют свое значение как основной вид фиксации.
Каждая экспедиция проводит большую работу по сбору и фиксации данных об одежде, жилище, других предметах материальной культуры. При этом приходится делать зарисовки, чертежи, планы, определить координаты на JPS.
Съемка планов поселений и местности требует знания основ топографии. Современную этнографическую экспедицию трудно представить себе без фотоаппаратов и видеосъемки, практически каждый этнограф должен уметь фотографировать и знать важнейшие правила фотографирования различных предметов и объектов.
К основным документам экспедиции относятся: дневники, тетради, анкеты, графические изображения, аудио, видео и фотоматериалы. Эти документы должны быть сданы после завершения экспедиции в архив экспедиции.
Поэтому правильная нумерация страниц, чистая и обстоятельная запись повышает ценность материала, облегчает последующую его обработку.
5. Сбор этнографических коллекций
Современная эпоха характеризуется тем, что многие особенности местных культур, сохранявшиеся веками, исчезают очень быстро. Этнографы обязаны участвовать не только в изучении, но и в охране памятников народной культуры. Для этого необходимо производить сбор коллекции или фиксировать памятники.
Первое требование к этнографической коллекции – требование типичности собираемых экспонатов (типичное для одной исторической эпохи, типичное для этой местности и т.д.)
Второе требование – сбор не отдельных экспонатов, а комплекса вещей. При таком собирании предметов более полно отражается определенный раздел народной культуры, определенная сторона жизни этноса. Так, если исследовать земледелие в прошлом, то необходимо собирать орудия труда, образцы растений. Они должны отражать все виды работ данной отрасли и все стадии производственного процесса.
Приложение А
(рекомендованное)
Ж.О. Артыкбаев
Огузско-кимакские топонимы на территории Среднего Прииртышья
Этимологическая наука в настоящий период подошла к тому рубежу, когда богатство и разнообразие накопленных фактов из различных источников, а также результаты научных поисков и опыта не одного поколения ученых-тюркологов позволяют ей подняться на более высокую ступень своего развития и найти наиболее оптимальные пути решения топонимических проблем, и в том числе древнетюркской топонимии Среднего Прииртышья. Мы считаем, что наши этимлогические начинания по изучению исторических топонимов этого уникального региона дают хорошую пищу для лингвистов. Ведь самым главным источником для исследователей такого рода являются яркие лексемы. Здесь кроется большое поле для изучения исторической фонетики, исторической морфологии и синтаксиса. Поиск генетических корней языка, специфику его грамматического строя и фонетики необходимо начать с изучения истории его носителей. Помимо сравнительно-исторического метода изучения языка, на наш взгляд, необходимо учитывать историко-культурный аспект проблемы, т.е. к проблеме можно подходит как культуролог-историк. Именно такой подход апробирован нами в изучении исторических топнимов Среднего Прииртышья. Однако для полноты исследовательского результата нужны лингвистические реконструкции. В нашем случае ситуация осложняется тем, что Среднее Прииртышье в эпоху раннего средневековья являлось ареной борьбы и сотрудничества нескольких тюркских диалектов, представленных кыпчакми, басмылами, карлуками, уйгурами, а также огузским союзом племен. Другая проблема заключается в том, что современные носители языка фактически оторваны от многовекового опыта своих предков, его мировоззрения, мифологических, религиозных и этических представлений об окружающем мире. В некоторых случаях древние топонимы адаптированы и видоизменены настолько, что современники не догадываются об его первоначальном значений. В таких случаях, только этимологические исследования дают ключ к правильному пониманию этногенеза. Как говорил профессор В.И.Абаев «на глубинном уровне этногенез и этимология сближаются и протягивают друг-другу руки».
Исторический пласт топонимов Среднего Прииртышья увлекает исследователя своими тайными загадками в глубь веков и тысячелетий. Некоторые топонимы Прииртышья существуют, можно сказать, со времен сотворения человека.
Таковы, например топонимы Ямыш (Жәміш), Старый Алаш (Ескі Алаш), Железен (Железинка) и др. В первом случае значение слова «Ямыш» восходит к ностратическому понятию йам (впадина, низина, углубление). Отталкиваясь от этого семантического анализа Э.В.Севортян, Л.С.Левитская считают, что древнетюркское название Ямыш (Иамыз, Иамыс, Иамбуз и др.), означает в первую очередь – пах (впадина между ляжками у животных), во-вторых место между лопатками, в третьих – нижнюю часть живота и т.д. [25, с. 110-111].
Второй топоним - Старый Алаш (Ескі Алаш) является названием одного из рукавов р.Иртыш. О древнем значении понятия «Алаш» мы писали многократно в различных публикациях (см. статью в данном сборнике «Этнокультурные ценности и национальная идея казахов в легендарном цикле преданий об Алаша).
Третьи топоним «Железен» (Железин, Железинка) также является одним из древних понятий. Первая часть в значении «ветер», «дух», «дуть» (о ветре) сохранилось во всех тюркских языках, однако же вторая часть , т. е. «езен» более связан с тунгусо-маньчжурскими языками. Примечательно, что в монгольских языках это понятие передается словом «салкин», что значит холодный, прохладный, а на тунгусо-маньчжурском языке словом «эдин», на наш взгляд эти слова относятся к классу семантически соотносимых слов. Таким образом, производное от «йел-жел» - ветер. Тогда, Железен означает «прохладный, слегка прохладный, нежный и т.п.». В этом значений этот топоним известен у многих тюркских народов.
Исследователь, взявшись за расшифровку данных топонимов, сразу попадает в сложное положение, поскольку в основном блоке исторических названий чувствуется отражение ностратического периода жизни человечества, т.е. такого древнего периода, когда еще языки народов Евразии не подвергались дифференциации. В отдельных названиях имеются следы более поздних насельников степи – ариев и туров, почитавших субстанции нашего бытия - священные воду, огонь, и поклонявшихся Заратуштре, и, наконец наиболее богатый пласт топонимов от легендарных кочевников евразийских степей – скифов-саков. Они на наш взгляд больше представлены в так называемых огузских топонимах. Однако самую существенную лепту в топонимию Среднего Прииртышья внесли представители тюрко-кимакской цивилизации.
В данной статье мы не задаемся целью анализа и обзора всего комплекса исторических топонимов Среднего Прииртышья. Это проблема ждет ещё своего исследователя. До сего времени мы уделяли внимание только самым загадочным и интересным топонимам. Наши читатели, наверняка, знакомы с моими этюдами о таких топонимах как, Калабалгасун, Казалы, Сырлыкала. Продолжая эту тему, сегодня мы предлагаем читателям вместе с нами обозреть богатую палитру кимакских топонимов, которые испокон веков используются местными жителями несмотря ни на какие казусы истории.
Интересно что, до сегодняшнего времени в научно-популярной и публицистической литературе не возникало никаких разговоров о таких исторических топонимах Среднего Прииртышья как Аксарай, Актогай, Башмак (Башмачное), Бескарагай, Зергер, Казан, Курманколь (оз. Коряковка), Кереку, Кашыр су и т.д.
Одним из таких уникальных, кимакских топонимов является древнетюркское понятие «Кереку», ставшее Коряковым.
Известная своими исследованиями топонимии Павлодарской области В.Н.Попова в своем двухтомном «Словаре географических названий Казахстана (Павлодарская область)» о старом названии города Павлодара – Корякове пишет так: «Свое название Павлодар получил в декабре 1860 года согласно записке Сибирского комитета и указу императора Александра II по имени его малолетнего сына Павла. Бытовало название Кереку (Керекеу) - казахская адаптация Коряковского форпоста. Форпост и станица Коряковская были названы по фамилии сибирского солепромышленника из г.Тары Н. Корякова. Его именем назывались озера. Коряковские же озера именовались казахами Курманколь, Курмантуз, Курманкольтуз » [15, ч. 2, с. 49].
В вышедшей недавно книге местных авторов М.Тереник и Н.Чмых «Павлодар: ступени роста (1720-2000 гг.)» этимологическое содержание слова «Кереку» расширено: «Лето 1700 года. Отряд служивых из г. Тары во главе с Никитой Коряковым остановился возле безымянного соленого озера, из которого позднее в течение трех веков будут добывать соль, а имя Корякова, останется в его названии, также, как и небольшого села, расположившегося на его берегу. А еще через 20 лет также будет называться форпост, заложенный на правом берегу Иртыша при впадении в него реки Усолка» [19, с.15].
К сожалению, авторы слишком увлеклись романтическим экскурсом в историю и не позаботились об источниках, в конце этого рассказа не даны никакие ссылки на документальные, научные источники. Неизвестно, какими историческими свидетельствами пользовались авторы, утверждая факт исторического основания Павлодара в 1700 году? Следовательно, мы можем предположить, что авторы воспроизвели или же оживили миф. Сразу же должны быть отсечены утверждения авторов о том, что Н.Коряков остановился у безымянного озера, т.к. из вышеприведенного материала В.Н.Поповой мы знаем, что существовало казахское название озера – Курмантуз, Курманколь. Между прочим, сведения о составляющем этих топонимов слове «Курман» содержатся в исторических известиях М.-Ж.Копеева посвященного происхождению родов Бори, Апай племени Басентеин (см. М.-Ж.Копеев. Казахское шежире, Алматы, 1993). Курман по описанию М.-Ж.Копеева, был из племени Кыпшак и отличался несметным богатством:
«Особенно он был богат лошадьми, настолько, что счета их числу даже не было у самого бая. Был у него единственный сын.
Однажды к Курману явился джигит в шубе из волчьей шкуры и на сивом коне, с длинной плеткой и стал его сыном (бала болыпты). Поскольку этот джигит сразу был замечен своим заботливым отношением к скоту, в скором времени управление коневодческой частью хозяйства было передано ему. (Он стал хозяином конских табунов). Единственный сын бая, говорят, был «сері» (т.е. один из странствующих рыцарей). Прислуживали и сопровождали его десять джигитов. Однажды в весеннюю пору, когда шел окот кобылиц, сын бая заявился в табун. Он выбирал новорожденных черных жеребят убивал и снимал их шкуры. Хотели они все одиннадцать одеться в одинаковые шубы из черной жеребячьей шкуры (қара құлын жарғақ). Хозяин конских табунов в шубе из волчьей шкуры, на сивом коне, не выдержал этого, от обиды горела его внутренность, и в бешенстве он прибегает к баю:
- Бай, благословите меня, дайте мне бата (благословение), нет у меня прав на скот. Чем видеть мне такую обиду лучше мне сразу умереть, я не переживу этого. Отпустите меня …
Бай стал отговаривать его, но всяческие его уговоры не остановили джигита. Тогда сказал бай:
- Возьми ровно половину моих лошадей. Я доволен тобой, Бог также не в обиде.
- Нет, бай, я не возьму даже одну двухлетку (тай), только благослови меня, - сказал джигит.
- Сын мой, если ты не возьмешь ничего, то и не получишь моего благословения, тогда и с добром не могу отпустить, - настаивал бай Кұрман.
- В таком случае дайте мне молодого пятнистого синего жеребца (теңбіл көк сәурік) и с ним его косяк, из пяти молодых кобыл. Если дадите этот косяк то буду считать что Вы дали мне свое настоящее благословение – сказал джигит.
- Уа, добрый молодец, этот пятнистый молодой жеребец из породы знаменитых пятнистых синих. Они были для меня и символом богатства (құт) и оберегом (қыдыр). Благодаря им я стал богатым и напивался вдоволь пенистого кумыза. Чем достанется моему единственному сыну, который не ценит их, то пусть они будут у тебя, знающего цену и благо скота, - сказал бай и благословил джигита».
Получив бата бая, с шестью лошадьми джигит в волчьей шкуре и на сивом коне перешел на степную сторону Иртыша. Женился на дочери вдовы по имени Апай. Она родила ему пять сыновей – Келден, Кыстау, Кақа, Сатыбалды, Жанбыршы. Они росли и числом людей и числом скота.
Говорят, что порода «Көбіқті көк» так называется по причине того что у синих жеребцов весной все время выделялась пена /көбік/. Джигит в волчьей шкуре приносил эту пену домой и давал своим детям, только один из них отказывался. Также говорят, что его потомки сейчас живут бедно и они малочисленны.
Женщина вдова-Апай говорят, была замужем за одним каракесеком. После смерти своего мужа она вернулась к своим, причем она вернулась со всем богатством и детьми. Однако потом за ней пришли каракесеки (так называется одно из крупных племен) и сказали, что она ушла в положении, что им нужен ребенок. И в самом деле, Апай, оказывается, ушла от каракесеков беременной, и после возвращения благополучно родив, упрятала его в другое место и воспитывала. Таким образом, здешние люди поклялись, что у нее не было ребенка и этот вопрос разрешился. Каракесеки взяли других ее детей постарше, прижитых ею среди них и вернулись.
Вдова разве может долго сидеть одна, через некоторое время она вышла замуж и также родила детей. Потомки ее, поэтому по имени матери называются родом «Апай». После того как джигит в волчьей шкуре перешел Иртыш и женился на ее дочери все смешалось, и сейчас уже их потомки обитают вместе и называются родом «Апай – Бөрі». Джигита из за его волчьей шубы стали называться Бөрі (Боры), да и конь у него был сивой (Бөрте).
Много было среди казахов выдающихся сыновей и потомков этого Бөрі. ... Кто на этой земле не знает знаменитого Казангапа ... В Баянауле один из перевалов носит имя этого Казангапа» [13, с. 51-52].
События которые стали лейтмотивом этой легенды восходят к середине IX века, когда под ударами кыргызских племен распался Уйгурский каганат на Орхоне. В этническом составе каганата главенствующую роль играли три племени – уйгуры, басими (басмыл – басентиін) и карлуки (каракесек). После разгрома 840-го года большинство уйгурских племен уходит на территорию Восточного Туркестана, басмылы в основном на Среднее Прииртышье, с которым они были связаны и до этого, а карлуки (каракесек) в Каркаралинско-Казылыкские горы в Центральном Казахстане. Вероятно, когда в Среднее Прииртышье начали прибывать группы басмылов (басентиін), здесь, особенно на правой стороне Иртыша безраздельно господствовали кыпчаки. Вот почему в легенде основным патроном и покровителем Боры является Курман бай из племени кыпчак.
В данном случае Боры один из родовых компонентов племени Басентеин, исконных обитателей Среднего Прииртышья, т.е. речь идет о взаимоотношениях раннесредневековых тюркских племён, образовавших впоследствии кыпчакский этнос, политический союз (эпоха Дешт-и Кыпчак).
Здесь, следует отметить, что традиция связывать название «Кереку» с именем Корякова в историографии уходит своими корнями в XIX век. Только в то время она выдвигалась как гипотеза, а в наши дни превратилась в явный факт. Правда одни пишут, что Коряков был служивым, чуть ли не генералом, другие пишут, что он был солепромышленником, купцом и т.д. поскольку устойчивый стереотип уже существует, мало кто задумывался ставить его под сомнение. В плену этой иллюзии находятся многие.
Теперь обратимся к тому, как это явление оценивали казахские исследователи. Для этого не нужно ворошить всю имеющуюся литературу, а достаточно привести лишь некоторые примеры.
Одно из таких исследований – книга «Топонимика и этимология» известного лингвиста, топонимиста А. Абдрахманова, изданная в 1975 г. в Алматы на казахском языке. Он пишет: «Казахи до сегодняшнего дня продолжают называть город Павлодар «Кереку». Этимология топонима «Кереку» происходит от русской фамилии «Коряков» (о). Звук я
в составе топонима «Коряков» (о) повлиял на изменение звуков о
и я
на звук е
. Если мы вспомним о том, что звукосочетание о
-в
в казахском языке превращается в у
, то изменение Корякова на Кереку вполне закономерно. Т.о., казахи перевели топоним «Коряков» на свой лад в «Кереку».
А. Абдрахманов в своем исследовании пишет, что в 1949 г. слышал от отца писателя Сапаргали Бегалина старика Бегалы рассказ о купце Корякове, который производил из Екибастузских озер соль и торговал ею, и что он был одним из первых жителей Павлодара. Исследователь заключает со слов старца, что поселение Кереку было названо в честь купца Корякова [4, с.104-105].
С одной стороны, сведения старика Бегалы кажутся достоверными, но с другой стороны, Коряков не мог быть одним из первых жителей Павлодара. Коряков долгое время был форпостом и выполнял чисто военные функции. Сомнительно также, чтобы русские добывали соль в Екибастузских озерах, т.к. в начале XVIII века, населявшие указанные степи воинственные кочевники вряд ли бы пустили чужеземцев в свои земли. Для рядового читателя достаточно пролистать книгу капитана И.Г.Андреева, написанную в 1785 г., чтобы понять, что земли внутренних казахских степей были не доступны, т. е. terra incognita для чужих.
И, наконец, если допустить возможность превращения «Корякова» в «Кереку», почему бы ни допустить такого же закономерного превращения топонима «Кереку» в «Коряков». Тем более, нам известны многочисленные уже примеры такого превращения. Например: Кокшетау в Кокчетав, Айыртау в Айыртав, Сарытау в Саратов.
Таким образом, нам остается констатировать, что связывание исследователями названия «Кереку» с именем Корякова является одним из проявлений народной этимологии XIX века. Из-за отсутствия научных исследований гипотеза стала мифом. Так как, миф постоянно повторяли, то и сами писатели, и читатели привыкли воспринимать его как аксиому, истину. Именно поэтому отдельные авторы настолько уверены в действительном существовании Корякова, что даже не доверяют архивной справке свидетельствующей о том, что постоянный гарнизон и крепостные сооружения Корякова появились только с 1744 г.: «В местной печати в последнее десятилетие не раз поднимался вопрос о дате основания Коряковского форпоста со ссылкой на справку ЦГВИА от 6 мая 1969 года, в которой говорилось, что «точную дату учреждения Коряковского форпоста установить не удалось». Скорее всего, «точную» дату просто не нашли: ведь нельзя же всерьез думать, что Лихарев, намечая строительство форпостов, не обратил внимание на высокий Коряков Яр, где еще с начала века было поселение, основанное сотником Коряковым, добывавшим соль в 20 верстах от этого Яра» [9, с. 16].
Во-первых, поселения ещё не было, а таинственное слово «форпост» означает лишь караул, передний пост; во-вторых, ещё не велась добыча соли из озера Корякова. Однако, чтобы окончательно убедиться в своем сомнении мы стали искать упоминание о Корякове из художественной и научно-публицистической литературы касающейся истории города Тары: Е.Н.Евсеев «Тара в свои первые два столетия» // Сибирские города XVII - начале XX веков Новосибирск. 1981; Г.Цветкова «Город на речке Аркарке»; А.Жиров «Тарские купцы XIX – начале XX веков»; М. Белокрыс. «Кем славна Тара». Последние статьи собраны в книге «Тарская мозаика» (История края в очерках и документах 1594 – 1917 гг.) Омск, 1994 г.
В этих книгах мы находим немало сведений о современниках мифического первооснователя г. Павлодара Н. Корякова. Например, имеются сведения о тарских казаках и русских людях участвовавших в посольствах в Джунгарию – посла И. Чередова, купца Ф. Трушникова, и других тарчанах участвовавших в экспедиции Бухгольца. Однако нет никаких данных о нашем сотнике, иже предпринимателе, иже служивом Н. Корякове. Только в источнике 1868 г. упоминается некто заседатель Коряков, и то в неприглядном образе: «В июле 1868 года администрация края была поднята на ноги поездкой через Сибирь Великого князя Владимира Александровича... В Таре его ждали 18-19 июля. Но … заседатель Коряков, получивший телеграмму о выезде княжеского кортежа из Каинска, на свою беду запил и не успел оповестить горожан …» [18, с.74 - 75].
Т.о., источники свидетельствуют об отсутствии в начале XVIII века в Таре купца по фамилии Коряков. И нам представляется, что и быть не могло. Наверняка, дело в том, что фамилия «Коряков» имеет непосредственное отношение к этносу «коряк». Из истории известно, что русские покорили коряков только во второй половине XVIII века. Известный исследователь И.С. Гуревич так описывает покорение коренных народов Сибири и Дальнего Востока: «Сравнительно многочисленное население корякских острожков … часто вступало в вооруженные конфликты с пришельцами. Олюторские и пенжинские коряки в начале XVIII в. перебили несколько отрядов служилых людей » [7,с. 210-211].
Такие же военные конфликты происходили в наших краях в конце XVII - в начале XVIII вв. С одной стороны русские, с другой казахи и калмыки вели постоянную борьбу за эти земли.
Ознакомимся с прошением русских послов Ф. Скибина и М. Трошина казахскому хану Тауке: «Да в то же время на посолстве мы Федка и Матюшка говорили Тевкихану: что в прошлых во 198 и во 199 и во 200 годах его Тевкихановы люди приходили войною к Ямышу озеру и Тоболского уезду под слободы и деревни войною, и у Ямыша озера по государевым людям из ружья стреляли и грабили. Да в 201 году его Тевкихановы воровские люди у Семискуля дворянина Василья Шулгина с ратными людьми побили. Да в том же году приходили под Тару Тевкихановы люди и выжгли Шипицыну слабоду и государевых людей побили, а иных взяли в полон…» [8, с. 379 ].
Другой вопрос, который нас волнует – с какого времени началась добыча соли с озера Курманколь. Достоверные источники свидетельствуют, что добыча соли с озера Курманколь началась лишь в 1747 г. Давайте обратимся к рукописи Н.А. Абрамова: «Когда в 1747 году начальник Сибирской линии генерал-майор Х.Киндерман открыл в числе других соляных озер и Коряковское, лежащее в 22 верстах на восток от форпоста или правого берега Иртыша, то вскоре в Коряковском форпосте была учреждена пристань для сплава на баржах и судах в Тобольск казенной соли…» [1, с. 2]. В 1760-е гг. из озера было добыто более 100 тысяч пудов соли, затем добыча постоянно росла и достигла через 100 лет в 1865 г. 1 млн. пудов. Когда в 1760-х гг. Петр Симон Паллас проехал по Иртышу, он застал Коряковский форпост в пору расцвета соледобычи.
Таким образом, заслуга в строительстве Коряковского форпоста принадлежит генерал-майору Киндерману. Он в 1744 г. укомплектовал гарнизон из 48 крепостных казаков, построил для них дома, баню, конюшню, казарму. Коряковский форпост, хотя и был заложен в 1720 г., строительство и заселение её относятся к 1744 году. В 1720 г. на всех российских крепостях по Иртышу насчитывалось всего 795 служилых людей. В гражданское поселение Коряков превратился только в 1859 г., согласно царскому указу: «В 1859 году в Коряковской казачьей станице дозволено селиться купцам, мещанам и прочим разночинцам и для сего с утверждения Генерал-Губернатора Западной Сибири особые кварталы с отводом нужного количества земли под постройки и огороды…» [1, с. 3].
Возвратимся к названию «Кереку». Всем известен факт того, что казахи до сих пор называют город Павлодар как Кереку. Об этом несколько раз писал известный павлодарский краевед Э. Соколкин: «на устах казахского население звучало как «Кереку» или точнее «Керекеу». В народе до сих пор знают это слово и называют им Павлодар» [17, с. 42].
Поиск и анализ слова «Кереку» в современном казахском языке не дает конкретного значения. А какие сведения по этому поводу нам может представить древнетюркское наследие, являющееся основой казахского языка и культуры? В «Древнетюркском словаре» подготовленном в 1969 г. в Ленинграде Институтом языкознания АН СССР мы нашли следующую информацию: «Кереку – шатер, юрта. Keragu – шатер, юрта: kok (?) kordi keragu juoti – он встретился с трудностями, на себя взвалил шатер (МК І 404); keragu ici ne teg ol – какова внутренность юрты? (ThS ll)» [9, с. 300].
Словарь Махмуда Кашгарского (XI век) «Диуани лугат ат-тюрк» существенно дополняет наши сведения о Кереку. По данным великого лингвиста на огузском диалекте древнетюркского языка существовал глагол «керекулен», который означал «сделал себе юрту, шатер». Например, выражение «ер керекуленді» означало «муж (мужчина) сделал себе юрту». Он отмечает, что этим словом кочевники называют также зимнее жилище – қыстау үй [10, т. 3. с. 205, 506].
В монгольском языке юрта называется словом «кер». По данным «Сокровенного сказания монголов» дома у тангутов назывались «терме кер», а в современном монгольском языке слово «терме» соответствует казахскому кереге. У современных калмыков, алтайцев, тувинцев «терме, теребе» используется для обозначения кереге юрты. Тюрки Северного Кавказа, башкиры называют юрту словами «терем», «терме».
Замечательные сведения, относящие к значению слова «кереге» или «тереме» тюрко-монгольских народов можно найти в книге С.И. Вайнштейна «Мир кочевников центра Азии» [5, с. 40-77]. Следует отметить, что монгольское слово «кер» (дом) имеет тюркское происхождение от глагола «кер» со значением тянуть, стилать, растягивать. Монгольское название юрты – кер /гэр, кар/ относится к древнейшей первооснове Центрально-Азиатского переносного жилища. Следует полагать, что семантическое содержание древнетюркского «keragu», казахского – «кереге» и монгольского «кер» (гэр, кар) восходит к общеалтайскому корню «кер». Мы в целом согласны с мнением профессора А.Т. Толеубаева считающего, «что в казахском языке слово … «кереге» ранее употреблялось также и в значении юрты в целом» [20, с. 162].
Это название сформировалось под влиянием природно-географических особенностей Прииртышья. Слово «кереге» в тюрко-монгольских и угро-финских языках означало округлую площадь, круг. Древнее значение этого слово до сих пор сохраняется в угро-финских языках, например, в венгерском. Смотрите: Энико Сий «Курс венгерского языка» - «Kerek (kereket, kereke, kerekek) – колесо» [24, с. 496]. В тюрко-монгольских языках слово «кереге» означает юрту круглой формы. Именно поэтому, «кер» в монгольском языке – юрта, а в русском языке слова «терем», «теремок», в башкирском «тереме», «кереге» означают одно и тоже – жилище, а точнее переносное жилище – легкая округлая юрта. У монголов говорят – я дома – «гэр өөдөө, гэртээ», – я захожу в дом – «би гэр өөдөө явна», - сидит дома - «гэртээ суух». Все это доказывает, что казахское слово «кереге» имеет древние корни, и со временем превратилось в широкое евразийское понятие. Жилище у всех народов почитается как священная первооснова бытия.
Теперь рассмотрим исторический материал, где упоминается Коряков яр на месте нынешнего города Павлодара. В Центральном государственном архиве древних актов России (ЦГАДА РФ) имеется документ, относящийся к 1744 г. В нем написано следующее: «Коряковский (форпост – Ж.А.) построен в глухом месте, над рекой Иртышем, сверху реки на левой стороне, расстоянием от Иртыша десять сажень (23, 75 м), берег высоты 2 аршина (1,4 м), от урочища Корякова яра расстоянием две версты (2,12 м)…». Здесь ясно сказано, что форпост был построен в 2-х км от Корякова яра, который находился на месте современной набережной г.Павлодара, ближе к железнодорожному мосту, береговая линия становится круче. Однако и в районе набережной Яр этот высок и даже сейчас напоминает своей округлой формой юрту, а человеку смотрящего на яр с левого берега реки он предстает похожим на кереге – решетчатую стенку юрты.
«Коряков яр» или «Кереку яр» упоминается в 1715-1716 гг. в документах экспедиции Бухгольца продвинувшейся по Иртышу в поисках «песошного золота Эркети», и вблизи озера Ямыш встретившего упорное сопротивление калмыков, т.е. джунгар.
Десятитысячный калмыцкий отряд под предводительством Цэрэн-Дондоба шесть зимних месяцев держал русских в осаде. Читателям известно, что из трехтысячного отряда Бухгольца в живых осталось не более 700 человек. Они при возвращении в Тобольск основали в устье реки Омь крепость Омскую, позднее ставшую городом Омском. Тем не менее, до сих пор имеются невыясненные обстоятельства похода Бухгольца. Например, совсем не раскрыты факты столкновения русского отряда на берегах Иртыша не только с калмыками, но и с казахами.
Бухгольц при выезде из Тобольска включил в состав своей экспедиции джунгарских послов. Они выполняли две функции: во-первых, были проводниками, во-вторых, служили аманатами, т.е. заложниками, поскольку предполагалось нахождение компромисса с Джунгарией. Когда русский отряд закрепился на Ямыш озере, Бухгольц направляет к джунгарскому правителю делегацию для ведения переговоров, при этом он отправляет также некоторых калмыцких послов. Однако в пути их настигают казахи, которые угоняют у них всех лошадей. Оставшаяся пешей делегация были вынуждены возвратиться обратно в укрепление. Ко второму посольству джунгарскому правителю Бухгольц приставил драгунский отряд из 50 солдат во главе с Маркелом Трубниковым. У Трубникова имелось письмо для контайшы. Однако и на этот раз казахи совершили нападение: калмыцкие послы и сам Трубников были пленены. Русский посол был возвращен на родину только во время правления хана Каипа (1718 году).
О чем свидетельствуют данные факты? Все это доказывает, что ни калмыки, ни казахи не могли быть простыми наблюдателями вторжения России в Степь. В книге известного дореволюционного исследователя Ф.Усова «Статистическое описание Сибирского казачьего войска” так говорится об этом: «…джунгары и киргиз-кайсаки, не подходили на пассивных остяков и тунгусов и других сибирских инородцев. Они не смотрели равнодушно на попытки русских землеискателей «приобретать» у них «землицы», а напротив жестоко мстили за это грабительскими набегами и страшными опустошениями русских пограничных селений» [22, с. 5-6].
Для помощи попавшему в осаду Бухгольцу сибирский губернатор М.Гагарин весной 1716 года отправил к Ямыш озеру отряд из 700 человек собранных с Томска, Тары, Тобольска. В его составе были купцы, солдаты, пленные шведы (в том числе Густав Ренат). Ф.Усов пишет, что этот “караван с людьми, товарами и казенными деньгами был захвачен калмыками за 52 верст от Ямышевской крепости на Коряковском яру при Иртыше ” [15, с. 46].
Эта ценная информация доказывает тот факт, что уже в начале XVIII века “Кереку яр” был довольно известным топонимом и служил надежным географическим ориентиром.
Однако, для того, чтобы окончательно доказать, что Кереку не имеет ничего общего с мифологическим градооснователем Коряковым, нужны источники более раннего происхождения (до XVIII века). Такое свидетельство мы находим – «Чертежной книге Сибири» составленной в 1697 году Ремезовым. Если внимательно посмотреть на данные карты, то можно заметить на листе посвященной среднему течению Иртыша, в 50-ти километрах к северу от Ямышевского озера обозначение местности под название Кереку яра. К северо-западу от него (далее по правому берегу Иртыша) расположены «Урочище 9-ти бугров», дальше «Бакланная заостровка, рыбная», далее «Качир», ещё далее яр «Урочище восьми рыжих жеребцов», дальше «Ирлытюп яр», далее «Сайгачий яр» и так продолжается. Все эти топонимы названы с учетом географических особенностей правого берега Иртыша. К юго-востоку от Кереку яра расположены «Верблюжий яр», «Толокнянные горы», а затем и озеро Ямыш, где производился большой обмен товарами – сатовка (от каз. сату – продавать).
На левобережье Иртыша согласно карте Ремезова были расположены к северо-западу от Кереку яра «Шабакта арал», «Шепелеу яр», далее «Яр Аллабердыев», «старой Иртыш» (это возле современного аула Алга), далее Кызыл яр и другие топонимы. К юго-востоку от Кереку яра вдоль Иртыша располагались «Белые воды» (Аксу), «Острог Калмыцкой», далее «Урочище Калабалгасун /мечать пустой/», далее «Урочище Долон Карагай», ещё дальше «озеро Енкуль» и др. Здесь можно заметить, что Ремезов перевел некоторые топонимы правобережья на левый берег Иртыша. Тем не менее, на этой древней карте сохранилась основная топонимическая картина Среднего Иртыша [см. 6].
Проведенный анализ доказывает, что «Кереку» один из самых древних топонимов Среднего Прииртышья. По своему значению и содержанию топоним «Кереку» стоит в одном ряду с такими древними топонимами Среднего Прииртышья как Сырлы кала, Казалы (район г. Аксу), Калабалгасын (Майский район).
Русские, впервые попавшие на земли Прииртышья для надежной ориентации во время путешествий, военных походов и дипломатических миссии опирались на местные устоявшиеся топонимы. По-другому и быть не могло, т.к. топоним – это прекрасный ориентир на незнакомой местности.
Обращая внимание на топоним «Кереку» нельзя забывать о целой серии древних и средневековых топонимов Среднего Прииртышья.
Калбасунка (Калабалғасын) – топоним, название известной башни, археологического памятника Прииртышья. Если проанализировать название с точки зрения тюркской филологии то, название можно разделить на два слова «балык» и «сагун». Первое слово переводится с древнетюркского языка, как город, а второе есть титул властной структуры древнетюркского общества. В истории хорошо известны Карабалгасун на Орхоне и Бешбалык в Восточном Туркестане, они связаны с этнополитической историей уйгуров, огузов, карлуков и средневековых монголов. Баласагун город знаменитого Юсуфа Баласагунского имеет в своем составе слово «сагун». Все это не случайности, но цепочка закономерностей указывающих в пользу раннесредневекового кимакского происхождения топонима. Поэтому мы предполагаем, что именно здесь находилась столица Кимакии. Время строительства Калабалгасунской (Колбасунской) башни приблизительно середина IX в. когда большая группа племен кочевого и полукочевого населения Уйгурского каганата, оставив территорию монголам, пришла в Среднее Прииртышье.
Казалы – название озера и поселка на левом берегу р. Аксу. В свою очередь Аксу является одним из больших рукавов р. Иртыш. В дореволюционное время плодородные участки побережья были отданы казачьим офицерам. Фамилия одного из них, Грязнова, на некоторое время заменила старое название – Казалы. В середине 90-х годов ХХ века усилиями нескольких аксакалов, помнящих еще старину, исконное название возвратилось. Но значение этого слова, к сожалению, уже никто не помнил. Первоначальные попытки этимологического анализа не привели нас к положительным результатам. «Казалы» топоним, постоянно пребывающий в таинственной загадке. Данное обстоятельство было связано также с ошибочными этимологическими интерпретациями данного топонима нашими лингвистами. Например, А. Абдрахманов в книге вышедшей в 1975 году «Топонимика и этимология» связывает происхождение топонима Казалы с названием животного – газель. Автор с целью обоснования данной гипотезы подвергает дотошному анализу все связанное со словом «газель». В книге Е. Койшыбаева вышедшей в 1985 году топоним «Казалы» объясняется сочетанием слов «каз» и «алы», или же по форме ассимилированного в иранском языке слова «каз ели». Другие авторы не представляют серьезных научных сведений по данной проблематике. На самом же деле топоним «казалы» берёт начало от «каза» - средство для ловли рыбы.
Обращение к казахской филологии и казахской этнографии навело нас на мысль, что «казалы» есть производное от «каза», по С. Аманжолову это «одно из орудий рыболовного хозяйства». Этнограф Т.А. Жданко наряду с другими рыболовными снастями каракалпаков дает также описание «каза»: “Каракалпаки знали много разнообразных снастей и орудий лова, приспособленных для рыболовства в реке и протоках, в море и озерах, но все они были довольно примитивны, соответствуя общему техническому уровню их отсталого хозяйства. Для ловли крупной рыбы – шипа, усача и других в протоках дельты каракалпаки устраивали так называемое қаза – сооружение из высоких стеблей камыша, которым перегораживали протоки. Посредине этой загородки оставляли отверстие, через него рыба, шедшая против течения, попадала в большую окруженную камышовой изгородью западню, круглую в плане, откуда уже не могла выбраться, рыбаки доставляли ее оттуда острогой или руками” [14, с. 445]. В Казахстане в наше время «каза» встречается только в местности – Акколь-Жайылма (см. статью в данном сборнике «Среднее Прииртышье»).
На наш взгляд это название, несомненно, древнего происхождения, рыболовные традиции на Иртыше, Арале и Каспии возникли еще в глубокой древности. С другой стороны, углубленное изучение данного вопроса позволит нам проследить за этногенезом и этнической историей огузских племен, составлявших в эпоху раннего средневековья основной компонент населения Среднего Прииртышья. Одним из интересных направлений работы заключается в поисках аналогий с другими тюркоязычными народами Центральной Азии. Так, в охотничье-рыболовецком хозяйстве чулымских тюрков «наиболее распространенными рыболовецкими орудиями были простейшие по конструкции ловушки открытого типа – тюнеки, которые фактически не отличаются от казахских «каза» [21, с. 29].
Качиры (Қашыр су) – топоним, название райцентра Павлодарской области. Словосочетание «Кашир-су» имеется в «Древнетюркском словаре» со ссылкой на древнеуйгурские юридические документы собранные В.В. Радловым [9, с. 401]. В Качирском районе не редко встречаются памятники кимакского периода. В ходе экспедиционных работ 2006 году нами были обнаружены несколько поселений раннего средневековья. Известно, что Иртыш имеет огромное количество рукавов, притоков, стариц и т.д., берущих своё начало с этой великой реки и возвращающих к ней, и только одну единственную протоку, убегающую от основного русла. Так вот такой протокой и является речка Качирка (Қашыр су). Фактически она в полноводные года (это бывает раз в 25-30 лет) соединяет воды рр. Иртыш и Обь.
Құндыз қала – на русском языке Бобровка, топоним вероятно древнетюркского происхождения. Это слово встречается у М. Кашгари в значении «Құндұз қайры» - лекарство, приготовляемое из промежности бобра [10, 1 т. 517-518 бб.]. Археологические раскопки Ф.Х. Арслановой на памятнике указывают на дату ҮІІ-ҮІІІ вв. [2, с. 102-109].
Қара қала – топоним, находится недалеко от г. Павлодара на правом берегу р. Иртыш.. В героическом эпосе «Кобланды-батыр» мы находим интересный отрывок с упоминанием этого топонима: обозначающего название населенного противниками легендарного Кобланды, предводителя кыпчаков.
Қарлыға мен Қобыланды,
Қараман, Орақ төртеуі
Бастарын қосқан батырлар
Намыстарын бермеді.
Қобыланды ердің бақыты
Барған сайын өрледі.
Қара қала
ерлері
Түгесіліп болған соң
Тоқтататын адам жоқ,
Біршімбайдың соңынан
Ешкім шықпай қаладан,
Баспақты сиыр, танадан,
Алтын-күміс, чынадан,
Жүгін тиіп шанаға
Тоқтар бас болып көп қыпшақ
Шуылдап шықты қаладан,
Қалмай қатын-баладан [12, 142 б. ].
Если исходить из этой версии, то эпос созданный в огузо-кыпчакский период лучшим образом демонстрирует раннесредневековое происхождение этого топонима. По всей вероятности Қара қала (Черный город) был один из многочисленных огузских поселений.
Сырлы қала – топоним восходящий своими корнями в огузскую историю. Город упоминается в связи с огузо-кыпчакскими взаимоотношениями на Иртыше. Популярен этот топоним в устных преданиях у казахов и туркмен. Так, в эпосе «Кобланды-батыр» говорится:
Сырлы
дейтін қаласы,
Қорғансыз сырты ашық-ты.
Қырлы
дейтін қалаға
Атарман да, шабарман,
Беклері басын қосыпты
Қырлы
қала маңынан,
Жау жүре алмас десіпті
Қырлы қала шәрінің
Бір жағы судың жағасы,
Алты қабат ор қазып,
Бекіткенін қарашы.
Қырық жерден қойдырып,
Болаттан соғып қақпаны…[12, 29 б. ].
Список исторических топонимов Среднего Прииртышья можно продолжить. Только в 2006 году во время летних экспедиционных работ, мы обнаружили более 30 уникальных раннесредневековых топонимических объектов. На сегодняшний день предварительные этимологические исследования проведены по таким историческим топонимам как – Ақсарай, Ақтоғай, Ақсу, Қулы көл (Аққу), Емыль, Қазан, Қара түн, Түлкісу (Тюлька), Үрлітүп (Урлютуп) и др. Но уже этих вполне достаточно, чтобы обратить внимание исследователей на проблему древнетюркского и кимако-кыпчакского наследия в топонимии Среднего Прииртышья. Топонимия Павлодарского Прииртышья уходит своими корнями в раннее средневековье, это указывает на глубокую историческую преемственность и сохранении традиций насельников евразийских степей.
Думать, что на казахской земле существовали безымянные озера, реки, горы, урочища настоящее невежество. Вместе с казахским народом здесь в едином пространстве существовали прекрасные топонимы, т.к. кочевой образ жизни требовал умения ориентироваться на местности. Одним словом, сам образ жизни, постоянные передвижения заставляли кочевника давать яркие и запоминающие названия местностям, объектам природы. По-другому не могло и быть. Пришедшие на Среднее Прииртышье в XVIII веке русские люди максимально использовали сформировавшиеся местные топонимы. Если мы вспомним названия крепостей, форпостов, поселений основанных русскими пионерами в XVIII веке, то заметим, что все они ведут происхождение от местных исторически сложившихся топонимов.
Список использованных источников
1 Абрамов Н.А. Город Павлодар в статистическом отношении. Архив Семипалатинского краеведческого музея. г.Семипалатинск, 30.11.1860 г.
2 Арсланова Ф.Х. Памятники Павлодарского Прииртышья (ҮІІ-ХІІ вв.) // Новое в археологии Казахстана. Алма-Ата, 1968. С. 98-111.
3 Артықбаев Ж.О., Ерманов А.Ж., Дәуенов Е.Н. Орта Ертіс өңірінің топонимиялық мәселелері. Павлодар, 2006.
4 Әбдірахманов А. Топонимика және этимология. Алматы, 1975.
5 Вайнштейн С.И. Мир кочевников центра Азии. М., 1991.
6 Гольденберг Л.А. Хорографическая карта Сибири – Чертежная книга С.У. Ремезова // Вопросы истории . – 1962. № 6. – с.183 – 185.; Матвеев А.В.; Яворская Л.Я. Территория современной Омской области на листах «Хорографической книги чертежной Сибири» С.У. Ремезова /1697 – 1711 гг./. Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. 2003. № 10. – с. 147 – 162.
7 Гуревич И.С. Северо-восточные палеозиаты и эскимосы //Этническая история народов Севера. М., 1982
8 Дополнение к историческим актам. Т. 10. М., 1865.
9 Древнетюркский словарь. Л., 1969
10 Кашқари М. Диуан лугат ат - тюрк. В 3-х томах. Алматы, 1997.
11 Қазақ халық әдебиеті: көп томдық.Т. І Кобыланды батыр. Алматы, 1986.
12 «Қобыланды батыр» жыры. Алматы, 1986.
13 Көпейұлы М.-Ж. Қазақ шежіресі. Алматы, 1993. с. 51-52
14 Народы Средней Азии и Казахстана. Этнографические очерки в 2-х томах. Т.1 М., 1962.
15 Попова В.Н. Словарь географических названий Казахстана. Павлодарская область. В 2 – х частях. Павлодар 2001.
16 Проблемы этимологии тюркских языков. Алма-Ата, 1990.
17 Соколкин Э.Д. «Что в имени тебе моем?…» /Звезда Прииртышья. 27. 06.1992
18 Тарская мозаика. Омск, 1994.
19 Тереник М., Чмых Н. Павлодар: ступени роста (1720 – 2001 гг.) Павлодар, 2004.
20 Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов. А.-А., 1991.
21 Тюрки таежного Прииртышья. Популяция и этнос. Под ред. В.П. Алексеева. Томск, 1991.
22 Усов Ф. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. СПб., 1879.
23 Шипова Е.Н. Словарь тюркизмов в русском языке. А – А., 1976.
24 Эника Сий. Курс венгерского языка. Будапешт, 1981.
25 Этимологический словарь тюкских языков: Общетюрские и межтюрские основы на буквы «Ж», «Й». М., 1989.
Приложение Б
(рекомендованное)
Ж.О. Артыкбаев
Позднее средневековье среднего Прииртышья:
опыт этноархеологического исследования
(этнографо-археологический комплекс «Акколь-Жайылма»)
В отличие от Южного, Юго-Восточного и Центрального Казахстана средневековая история северных регионов Казахстана, в том числе и Среднего Прииртышья, остается еще не изученной. К сожалению, здесь нет внушительных развалин и холмов, оставшихся от высоких цитаделей и крепостных стен, ярких средневековых архитектурных сооружений и т.д. Однако в последние годы в связи с форсированием этнокультурных исследований в бассейне Иртыша обнаруживаются многочисленные памятники раннего и позднего средневековья. Эти факты провоцируют нас к попытке формирования концептуального подхода к осмыслению средневековой истории и культуры данного региона.
На наш взгляд, целесообразно применить по отношению к средневековым памятникам Среднего Прииртышья такое сложившееся понятие как этнографо-археологический комплекс (ЭАК). В соответствие с определением, данным Н.А. Томиловым, этнографо-археологический комплекс - “это многокомпонентный социокультурный комплекс, выделенный по данным археологии и этнографии... фактический реконструируемый или сконструированный с помощью данных этнографии, археологический социокультурный комплекс. Его основу составляют этнический определяемые археологические материалы памятников, обогащенные этнографической информацией” [5]. Важно отметить, что такой подход, прежде всего, предполагает привлечение этнического материала, этнографических деталей, этноисторической ретроспекции и т.д. В этом как раз и заключается преимущество этноархеологического подхода.
Как ранее, так и позднее средневековье Среднего Прииртышья имеет уникальные автохтонные особенности, сформированные под влиянием местных природно-климатических и ландшафтно-географических условий. Последнее позволяет нам рассматривать средневековые памятники Среднего Прииртышья как артефакты одной региональной культуры. Несмотря на отдельные отличительные элементы, средневековье огромного региона примыкающего к долине Иртыша и непосредственно береговой зоны сложилось под непосредственным воздействием фактора великой реки.
Вместе с тем в ходе исследовательских работ на территории Среднего Прииртышья нам удалось выявить несколько очагов средневековой культуры, по отношению, к которым мы считаем возможным употребление понятия “средневековый археолого-этнографический микрорайон”, который может быть тождественен понятию “этнографо-археологический комплекс”.
По отношению к раннему средневековью нами выделяются несколько комплексов созданных кимако-огузскими племенами. Эти микрорайоны располагаются вдоль берегов Иртыша от древнего урочища “Калабалгасын” (где находились развалины Калбасунской башни) на территории Майского района до местности “Кара откель” на территории Иртышского района Павдлодарской области [1].
Центры таких комплексов располагаются у известных с раннего средневековья переходов (бродов) через Иртыш т.е. в местах пересечения древних меридиональных караванных путей с рекой Иртыш. Безусловно, хотя эти очаги и имели автохтонное происхождение, влияние культуры Средней Азии и Восточного Туркестана здесь заметно ощущается. В определенной степени на развитие этого региона влияли и этнополитические процессы, которые нашли яркое отражение в топонимических параллелях. Таковы скажем средневековые топонимы «Сырла кала», “Казалы”, “Казан”, “Қалабалгасун” и др. встречающиеся как на территории Павлодарского Прииртышья, так и на юге (в частности в Присырдарьинском регионе). В этой связи уместно ставить вопрос об огузо-кимакских отношениях и о маршруте Великого движения огузских племен. Вместе с тем великий меридиональный путь это не только маршруты кочевания кочевых племен, но и купцов, путешественников, дипломатов и др.
В отличие от раннего средневековья позднесредневековые этнографо-археологические комплексы обнаруживаются не у берегов Иртыша, а в значительном расстоянии от реки. (100-150 км.). Это такие комплексы как “Силеты-Тениз” (в низовье р. Силеты), “Акколь-Жайылма” (в низовье р. Оленты), “Акжар-Сасай” (в низовье р. Шидерты), “Калмак кырган” (в низовьях р. Тундык) и др., связанные со степными озерно-речными системами.
В этом году (2004 г.) мы провели комплексные исследования в одном из таких микрорайонов известного среди казахов как “Акколь-Жайылма”. Некоторые письменные источники раннего средневековья, а также проведенные нами этноархеологические исследования в этом регионе позволяют отождествлять этот регион с историческим «Андар аз- кыпчак» Однако обнаруженные нами памятники в большинстве относятся к золотоордынскому периоду Евразийской истории.
Әулиелі Ақкөл (Священный Акколь) является одним из интереснейших в историческом плане уголков Казахстана. Сведения об этом регионе встречаются в средневековых письменных и устных источниках. Опираясь на них можно с уверенностью констатировать, что Акколь-Жайылма занимает такое же выдающееся место в истории Казахстана как известные оазисы в Центрально-Казахстанском мелкоспочнике – Баянаул, Улытау, Каркаралы. Однако, в числе многих исторических оазисов, расположенных в маргинальной зоне между Иртышом и Центрально-Казахстанским мелкосопочником Акколь-Жайылма фактический выпала из поля зрения исследователей.
Акколь-Жайылма расположено в низовье р. Оленты (устье). Если брать за основу современные принципы административно-хозяйственного районирования она охватывает территории Экибастузского и Актогайского районов Павлодарской области. Понятие Акколь-Жайылма включает в себя нижние течение реки Оленты, само озеро Акколь (Аулиеколь), выходящее из озеро река Дуана и расположенную далее озерную систему (оз. Бәсентеин, Қылды көл, Сасық көл, Өмірзақ, Бозайғыр, Ашыкөл, Көктөбе, Тоққылы).
Оленты является третьей по длине рекой протекающей по Павлодарской области. Общая протяженность реки по территории области составляет 273 км. Беря свои истоки в 3-х км к югу от села Белоярское Акмолинской области, далее течет в северо-восточном направлении и недалеко от села Каражар, Екибастузского района раздваиваясь, впадает в озера Аулиеколь (Акколь) и Жаманколь (Коорд. озер: 52° 11 с.ш. 74° 45 в.д., 126,4 м. над уровнем моря). Оба озера расположены рядом.
Акколь наполняясь водами реки Оленты, далее рекой Дуана уходила в «Жайылма» (на данный момент из-за искусственных дамб вода в озера Жайылмы поступает в мизерном количестве). Акколь-Жайылма являлся местностью особо благоприятной для ведения скотоводческого хозяйства. Не зря на устах народа сохранилась поговорка «Шідертінің суы – бал, Өлентінің шөбі – бал» («в Шидерты вода как мед – в Оленты трава как мед»), а заросшие камышом берега озер Акколь и Жаманколь являлись удобными для зимних стоянок. Радиус летнего движения скотоводческих аулов здесь не велик и ограничивается с юга Баянаульскими и Ерейментаускими горами, а с севера рекой Иртыш. В материалах статистической экспедиции конца XIX – нач. XX вв. проведенной под руководством Ф. Щербины, мы встречаем здесь многочисленные зимовки зажиточных казахов. Места этих стоянок можно наблюдать и сейчас, на полуострове расположенном между озерами Акколь и Жаманколь. Камышовые заросли озер являлись зимой с одной стороны укрытием для скота от непогоды, с другой пропитанием, что в свою очередь позволяло здешним казахам всю зиму держать скот на подножном корму. Между прочим, жители села Каражар по нынешний день, выпасают скот таким образом. Сено заготавливается впрок, лишь на особые критические зимние дни.
Еще одна особенность, благоприятствующая для жизни казахов, является богатая на дичь и рыбу озера Акколь-Жайылмы. В изобилии встречающиеся здесь различные виды пернатых и рыб широко употребляются в пищу местными жителями. Даже в голодные 30-ые годы XX века казахи Акколь-Жайылмы спаслись только благодаря рыболовству.
В качестве объекта этнографического изучения нами был выбрано село Каражар. В селе Каражар традиционная организация кочевого аула (қотан) не наблюдается. Каждая семья расположена по отдельности, правда, некоторая концентрация наблюдается в расположении домов близких родственников. При этом каждое крупное хозяйство можно рассматривать для сравнения с традиционными казахскими кыстау.
Наблюдение показало, что в селе действует порядок установленный аксакалами. К советам и решениям Какен аксакала (74 года), много лет возглавляющего село, прислушиваются все жители. Каждый день старшие села, в обеденное время, собираются в доме Какен аксакала. Это своеобразный совет аксакалов, на котором решаются все вопросы, касающиеся аула Каражар (хозяйственные, общественные вопросы, взаимопомощь и др.). Нарушение внутреннего порядка строго карается. Например, два года назад из села был изгнан молодой человек (он с друзьями распивал спиртные напитки внутри казахского кладбища).
Основой хозяйства жителей села является скотоводство. Все нюансы этого рода деятельности, хорошо освоены жителями. Координаторами являются аксакалы. Круглогодичного кочевания нет, но принципы посезонной сменяемости пастбищ, сохранение пашенных угодий (корык) сохраняется. Обычаи и обряды, традиции связанные с хозяйственной деятельностью, хозяйственные инструменты требуют глубокого этнографического исследования.
Особого этнографического изучения требуют рыболовные и охотничьи традиции местного населения. Часть населения села с раннего утра (с 5-ти часов) уходят на озеро. Среди вопросов, на которые следует обратить особое внимание – умение понимать «язык» (повадки, характер, особенности) пернатых, диких животных и рыб, являющихся объектом охотничьей и промысловой деятельности, умение ощущать окружающую природную среду.
Большой этнографический интерес представляют охотничьи орудия. В Каражаре широко используют, сделанные местными умельцами, деревянные лодки (сайтан қайық). В перспективе необходимо выяснить следующие моменты – особенности использования деревянных лодок, действия и меры безопасности при штормовой погоде, оптимально разрешенный вес, скорость и т.д.
Среди рыболовных орудий особый интерес представляет так называемая «Қаза» - рыболовная снасть (типа мордушки), От «Қаза» берут начало средневековые топонимы «Қазалы». Она изготовляется из камыша и представляет собой конструкцию, состоящую из длинной (8-10 м.) камышовой, вертикально расположенной линии называемой «желі», заканчивающийся по обоим концам отсеками («қоржын»), в которую рыба, продвигаясь вдоль «желі», попадает через специальный вход («көмей»).
В Каражаре хорошо развиты различные виды ремесленной деятельности – деревообработка, изготовление сетей, прядение, ковроделие (кигиз басу, алаша току, кесте), кожевенное искусство. Больше всего в селе мастеров по дереву. В связи с этим нас интересовали региональные особенности организации работы, орудия труда, сырьевые ресурсы, подсобные материалы, методику и др. местных ремесленников.
Этнографического изучения требует также такая тема как особенности пищевого рациона (зимний и летний, в связи с широким распространением охоты и рыболовства), его влияние на организм человека, режим и предметы домашнего обихода (посуда и др.) Так как, местное население сохраняет все еще многие архаические черты культуры, есть возможность исследовать традиционные, обрядовые блюда (в связи с проведением различных мероприятий).
Во время этнографических исследований были собраны материалы по родовой структуре, родственно-родовым и семейным взаимоотношениям жителей села Каражар. Были зафиксированы местные легенды и исторические предания. На аудиоаппаратуру были записаны редко встречающиеся сейчас, образцы традиционного песенного творчества казахов (кисса-жыр), начаты исследовательские работы по этому направлению. Достаточно сказать, что одним из открытий комплексной экспедиции является запись поэмы (кисса) «Жумжума султан» золотоордынского поэта Хусам Катиб (XIII-XIV вв.). Был записан один из разделов этого доселе не известного в устном исполнении духовного сокровища. Доселе в литературной среде был известен только его письменный средневековый вариант. Сюжет об особенностях исполнения традиционных песен планируется включить в фильм о регионе.
Этнографические разведывательные работы 2004 года в селе Каражар показали, что данный населенный пункт все еще сохраняет многие реликтовые черты присущие казахскому традиционному обществу. В связи с этим можно констатировать, что этнографическая культура Акколь-Жайылмы, может быть использована для ретроспективного анализа этнокультурного облика населения региона более ранних периодов.
В 2-х км. от села Каражар, внутри старинного казахского кладбища на берегу озера Акколь, расположены памятники «Кара оба». На поверхности земли здесь встречаются неолитические каменные орудия труда, осколки керамической посуды эпохи бронзы, насыпи средневековых курганов. Нас особенно заинтересовали две земляные насыпи (Кара оба 1, Кара оба 2) расположенные в западной стороне кладбища.
Опираясь на найденную нами кладку мавзолея и находки можно дать предварительную архитектурную планировку сооружения. То, что мы наткнулись на останки двух средневековых мавзолеев не вызывает сомнения. По всей вероятности они являлись портально-купольными, прямоугольными сооружения с высокими архитектурно оформленными входами. Возможно они аналогичны мавзолею Жошы хана (Джучи – старший сын Чингис хана) расположенного в горах Улытау Центрального Казахстана. В то же самое время некоторые образцы найденных нами находок (облицовочный кирпич, облицовочные орнаментированные плитки, покрытые синей глазурью осколки кирпичей) по своей технологии изготовления и красоте значительно превосходят улытауский памятник. Данные факты свидетельствуют о том, что мы наткнулись на уникальный, доселе не встречавшийся в степных просторах Казахстана исторический памятник. «Караобинские» мавзолеи по ряду характерных признаков (типу строения, строительному материалу, арабской надписи и др.) можно отнести к памятникам золотоордынского периода.
От расположенного рядом с Акколем озера Жаманколь до реки Дуана наблюдается ров длинной в 2,5-3 км. (ширина 9-10 м.). Ров, является свидетельством древнего ирригационного или же оборонительного сооружения. Как бы там ни было место, где располагались Караобинские мавзолеи, со всех сторон было хорошо защищено.
Однако для восстановления полноценной картины позднесредневековой истории этого микрорайона вышеуказанные источники (т.е. археологические и этнографические) не достаточны. Выходом из данной ситуации может быть обращение к историческим источникам, и, прежде всего к устной традиции. В связи с этим мы обратились к казахским источникам.
Непосредственными информаторами на месте являлись для нас знатоки местной истории. Среди них: Ташимов Какен с села Каражар, Байниязов Кайыртай и Жылкыбаев Жарлыгапберды из села Тортуй.
По сведениям жителя села Каражар Какен акскала «здесь было сражение между калмыками и кыргызами. Эти насыпи остались с тех времен. События эти относятся к ногайлинской эпохе». Мы считаем, что информатор под «кыргызами» имеет в виду ногайлинские племена, населявшие степные просторы Казахстана в золотоордынский период. Интерес представляет и другой записанный нами рассказ: «Однажды калмыки, решив напасть на население «Кара обы», подошли к оборонительному рву. Правда, вражеские войска не смогли переправиться через него, и только оседланный конь их предводителя перескочил преграду. Местные жители, увидев снаряженного коня, догадались, что подошел враг, и за одну ночь снялись с места и перекочевали».
Этот рассказ (источник) напоминает историю, приведенную Ч.Валихановым: «Ногайцы в страхе каждый день ожидали нападения калмыков; калмыки, боясь силы ногайцев, не смели на них нападать. Вдруг ночью в улусах ногайских отрывается от привязи пестрый жеребенок и производит суматоху в стаде. Ногайцы… в страхе бегут, оставляя родную землю, скот… («намутил, как пестрый жеребенок»)» [2].
В шежире знатока устной истории М.-Ж.Копеева Акколь-Жайылма упоминается несколько раз. В той его части, где приводятся события времен казахско-джунгарских воин (актабан шубырынды), М.-Ж.Копеев говоря о возвращении казахов Среднего жуза на территорию Сарыарки, пишет: «роды канжыгалы и басентеин первыми пришли и обосновались в Баянауле. После того как здесь стали заселяться суиындыкские рода, они спустились ниже в Акколь-Жайылму» [3]. По сравнению с Баянаулом Акколь-Жайылма находится в низине, по этому М.-Ж.Копеев пишет «спустились» вместо «перекочевали».
О памятниках Акколь-Жайылмы М.-Ж.Копеев пишет: «В низовьях реки Шидерты в ногайлинскую эпоху находились города, ханские ставки Акжар, Сасай такие же, как в Бухаре, Коканде. В нижнем течении Оленты имеются две возвышенности под название «Кара оба», «Сары оба» - говорят, что здесь жили два казахских бая Карабай и Сарыбай. Место рождения единственной дочери Сарыбая Баянсулу – Баянаульские горы…» [4].
Третьи источник по нашей проблеме это написанная на основе данных степной устной историологии работа Утемиша хаджи «Чингис наме» (нач. XVI в):
«Был в то время сын Мангутая из потомства Шайбан хана, [которого] звали Хызр оглан. Юрт Мангутая, назначенный [ему] Саин ханом (Бату хан. – авт.), находился в [местности] под названием Ак-Куль. Мы упоминали уже выше, почему [Мангутай] отделился от прочих огланов [Йочи] и находился в своем юрте. Одним словом, упомянутая бегим (Тайдолла. – авт.) призвала Хызыр-оглана и сделала [его] ханом на троне Саин хана в вилайете Сарая» [6].
По данным Утемиша хаджи Шайбан (Сыбан, Шибан) в состав своего улуса получил земли Акколь-Жайылмы от Бату хана (Саин хана). В источниках говорится, что из семнадцати сыновей Джучи хана только трое получили уделы для управления. Старший Орда Ежен – от Сарыарки далее территория между Сырдарьей и Алтаем с центром в Улытау - «синяя орда с серебряным порогом»; земли к западу от Улытау и до тех земель, куда ступит копыта монгольских лошадей были вверены в руки Бату – «белая орда с золотым порогом»; земли же между владениями Орда Ежена и Бату достались Шайбану, то есть от Улытау до Иртыша и далее страна Ибирь-Сибирь (Западная Сибирь) – «серая орда со стальным порогом». Впоследствии после восточноевропейских походов войск Бату хана (1236-1242 гг.) для управления Восточной Европой, Русью и Кавказом на берегу реки Едиль (Волга) строится столица Золотой Орды - Сарай-Бату. По всей вероятности именно в это время расширяются земли Шайбанидов, Акколь же становится его центром.
Во времена правления Узбек хана все потомки Джучи были отданы в служение великому темнику Исатаю из рода кыйат, и только потомки Шайбана благодаря заслугам своих предков сохраняют свою независимость в местности Акколь. После смерти Бердибек хана (1359 г.) из-за отсутствия достойных кандидатов на ханский престол из потомков Бату хана, правителем Золотой Орды становится Хызыр хан - представитель династии Шибанидов, выходец из Аккольских степей.
Интереснейшие сведения о средневековом городище Аккуль содержатся в сообщениях арабского купца Бадр ад-Руми, неоднакратно путешествовавшего в степях Дашт-и Кыпчак в золотоордынскую эпоху. Он говорит о том, что границы Золотой Орды начинаются с берегов Жейхун (Амударьи) и охватывают следующие города – Хорезм, Сыганак, Сайрам, Жаркент, Жендт, Сарай, Мажар, Азак, Акшакерман в Крыму- Кафа, Судак, Саксин, Укек, Булгар, а также страны Сибирь (Ібір-Сібір), Башкырд и Чулыман (Чулымшан-?). хасан ар-Руми в отличии от многих своих современников дает четкие координаты и особенноти мест, которых он посетил: « от Железных Ворот /Темір Кақпа/ находящегося недалеко от Баку, до пределов Хатайских земель /Китай/ со стороны Сибири и Ибири, караван бывает в пути пять месяцев. Это длина этого государства, а (пространство) от реки Джайхун до реки Дунай – ширина этого государства- пишет купец « …от Джайхуна до Сайхуна –15 дней, от Сайхуна до Дуная- четыре месяца пути, от Джайхуна до Йайика-15 дней, и от Йайика до Итиля- десять дней. От Итиля до Дона – один месяц…».
Хасан ар-Руми показывает свою осведомленность и в таких вопросах, где другие путешественники постоянно совершают ошибки, так он говорит что «Джайхун поворачивает в Соленое озеро (т.е. Аральское өз.) приблизительно в 100 фарсахов длины (фарсах- 7-8 км.) в которое впадает и река Шашская (т.е. Сайхун). Кто же пологает, что Джайхун впадает в море Кулзумское, тот ошибается». В данном случае Кулзум – это Каспийское море, многие тогда предполагали, что река Амударья (Джайхун) впадает не в Аральское море, а в Каспийское. Хасан ар - Руми называет в другом месте Аральское море Хорезмским озером, по его рассказам в « центре өозера есть гора, называемая Джагыр» (Барсакелмес).
По поводу утверждения Ал-Ирбили о том, что «Булгар один из известнейших городов Кипчака, и что там самая короткая ночь (4,5 часа)». Хасан ар-Руми пишет «Потом я расспросил об этом Масуда, определителя времени (молитв) в Булгаре. Мы исчислили ее посредством астрономических инструментов и нашли, что она длится четыре с половиной часа с небольшим. Это крайняя убыль ночного времени там. Что касается касабы Аккуля касаба из перс. - маленький город то мы и там делали наблюдения над ним и нашли, что самая короткая ночь там длится три с половиной часа, короче Булгарской ночи на один час». Расстояние между Булгаром и Аккулем, как говорит ар-Руми 20 дней обыкновенной ходьбы, т.е. между Казанью и Аккуль. За Аккулем, говорит он, следует ибирь и Ибирь, потом за ними земля Чулыман. Когда путешественник едет от Чулымана на Восток, то он приезжает к городу Каракоруму, а далее в землю Китайскую.
Одним из последних упоминаний об Акколь-Жайылме в контексте его политического значения мы встречаем в российских документах. В 1817 году 30 мая в этой местности состоялась церемония выбора хана Среднего жуза Букея. Вот что пишет командир Отдельного Сибирского Корпуса генерал-лейтенант Глазенап на имя султана Чанчара Солтамамедова: «Благодарю Вас покорнейше, почтеннейший султан, за усердие Ваше; причем нужным считаю Вас, почтеннейший султан, не оставить своим приездом к 30 числу мая на озеро Джайылму для бытия при церемониале хана Букея, на котором я сам предполагаю присутствовать» [7].
Синтезируя данные этнографии, археологических исследований, устной традиции и письменных источников мы пришли к выводу о том, что:
Акколь-Жайылма – своеобразный этнографо-археологический комплекс с сохранившимися традициями средневековой культуры и регион особо благоприятный для ведения полукочевого скотоводства и в целом для жизнедеятельности людей.
Наши материалы доказывают, что Акколь-Жайылма в золотоордынский период являлся крупным культурным центром с городскими поселениями, культовыми сооружениями, письменной культурой;
В регионе Акколь-Жайылма, в том числе в селе Каражар сохраняются многие реликты традиционной этнографической культуры казахов, и своевременная фиксация и изучение этнографии этого региона позволяет воссоздать некоторые исчезнувшие ныне хозяйственно-культурные традиции этого уникального микрорайона.
Таким образом, преимущество этноархеологического изучения средневековья заключается в возможностях глубинной ретроспекции. Устная традиция и этнографический материал из изучаемого микрорайона вкупе с археологическими материалами не только свидетельствуют о своеобразной истории этого региона, но и показывают уникальные возможности комплексных исследований.
Список использованных источников
1 Артыкбаев Ж.О., Ерманов А.Ж., Жанисов А.Т. Калабалгасын – уникальный памятник старины Павлодарского Прииртышья. – Астана: «Фолиант», 2002. – 48 с.
2 Валиханов Ч. Собр. соч. – Т.2., Алма-Ата, 1985., с. 166
3 Копеев М.-Ж. Казахское шежире. – Алматы, 1993., с. 9
4 Көпеев М.-Ж. Сарыарқаның кімдікі екендігі. – Қазан, 1907. – с. 3
5 Томилов Н.А. Некоторые направления этноархеологии в Омском научном центре России // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сборник научных трудов. Отв. Ред. С.Ф.Татауров, Л.В.Татаурова, Н.А.Томилов. – Омск; Ханты-Мансийск: Изд-во Омск, педагогич. ун-та, 2002. – 264 с., с. 80
6 Утемиш хаджи. Чингиз-наме. – Алматы, 1992. – 109 с., 136 с.
7 Из переписки киргизских ханов, султанов и прочих // Памятная книжка Семипалатинской области на 1902 год. Вып.VI. С.62. (сост. А.Н.Букейханов).
Приложение В
(справочное)
Биографии
Маргулан Алькей Хаканович
Археолог, историк, искусствовед и фольклорист. Родился 11 мая 1904 г. в ауле № 2 Акпеттинской волости (ныне Баянаульский район Павлодарской области).
В 1920 г. окончил учительские курсы в г. Павлодаре и преподавал в Далбинской школе Баянаульского района. В 1921-1925 гг. слушатель Семипалатинского педагогического техникума и сотрудник редакций журнала «Тан» и газеты «Қазақ тілі». В 1929 г. окончил филологический факультет Восточного института в г. Ленинграде. В 1930-1931 гг. – ученый секретарь терминологической комиссии Казнаркомпроса. В 1931-1934 гг. учился в аспирантуре Государственной Академии истории материальной культуры (Ленинград). Участвовал в археологических экспедициях, руководимых С.И. Руденко, А.А. Миллером (1931-1932), Н.И. Ренниковым (1933) и М.П. Грязновым (1935). В 1936-1933 гг. – стажер, научный сотрудник Института истории материальной культуры АН СССР. С 1939г. работал в Секторе истории КазФАН СССР, затем в Институте истории, археологии и этнографии АН КазССР; с 1941 г. – зав. сектором истории, в 1946-1947 и в 1950-1951 гг.- зав. сектором археологии, с 1947 г. – зав. отделом палеолита сектора археологии, с 1951 г. – старший научный сотрудник, с 1958 г. – зав. отделом этнографии, с 1976 г. – старший научный сотрудник этого отдела. В 1943 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему «Историческое значение ярлыков и пайцзе», в 1945 г. – диссертацию на соискание ученой степени доктора филологических наук на тему «Эпические сказания казахского народа», с 1946 г. – член-корреспондент, с 1958 г. академик АН КазССР, с 1960 г.- профессор.
Акишев Кималь Акишевич
Кималъ Акишевич Акишев относится к тому поколению советских людей, чью юность опалила война. Сразу же после окончания 10 класса 25-й Алма-атинской средней школы Кималя Акишевича призвали в армию.
В 1945 г. он поступает на исторический факультет Казахского государственного университета имени С.М. Кирова, а после его окончания – в аспирантуру Института истории, археологии и этнографии Академии наук Казахской ССР. Его учителями в аспирантуре были известные ученые Алькей Хаканович Маргулан и Михаил Петрович Грязнов. На заседании Ученого совета Государственного Эрмитажа в декабре 1953 г. Кималь Акишевич блестяще защитил кандидатскую диссертацию на тему «Эпоха бронзы Центрального Казахстана». После защиты диссертации ученый работает в Институте истории, археологии и этнографии Академии наук Казахской ССР научным сотрудником, а с 1955 по 1989 г. заведующим отдела археологии.
К.А Акишев — один из авторов и руководителей коллектива археологов, издавшего первую в СССР «Археологическую карту Казахстана».
В 1999 г. К.А. Акишев переезжает в новую столицу Республики Казахстан Астану где и возглавил здесь лабораторию археологических реконструкций в Евразийском Национальном Университете им. Л.Н. Гумилева.
Жизнь К.А. Акишева была связана с наукой, с его любимыми археологией и историей. Сделанное им настолько важно, а его научное наследие так обширно, что еще многие-многие годы идеи ученого, материалы им опубликованные будут в центре внимания отечественной и мировой науки. Кималь Акишевич умер в августе 2001 года в г. Алматы.
Байпаков Карл Молдахметович
Родился 17 ноября 1940 года в г. Талгаре Алматинской области в семье учителей. В 1963 г. окончил Ленинградский Государственный университет, кафедру археологии исторического факультета по специальности «историк, археолог». Продолжил свое образование в аспирантуре Института истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч. Валиханова Академии наук Казахской ССР. В 1966 г. завершил обучение в аспирантуре защитой кандидатской диссертации «Города и поселения Семиречья VI-ХП вв.» (Академия наук КазССР, г. Алма-Ата). В 1986 г. К.М. Байпаков защищает докторскую диссертацию на тему: «Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья» (VI-XVIII вв.) в г. Москве Институт археологии АН СССР). В 1994 г. К.М. Байпаков по конкурсу был избран членом-корреспондентом Национальной Академии наук Республики Казахстан. С 1995 г. — профессор археологии. В 1995 г. избирается членом-корреспондентом Немецкого археологического Института (г. Берлин, Германия). В 1996 г. избран академиком Академии социальных наук Республики Казахстан. В 2003 г. был избран академиком (действительным членом) Национальной Академии наук Республики Казахстан.
Ажигали Серик Ескендирулы
Этнолог, археолог, доктор исторических наук, профессор. Работает заведующим отделом этнологии Института истории и этиологии им. Ч.Ч. Валиханова Министерства образования и науки РК. Специалист по истории и культуре, мемориально-культовым памятникам степной Евразии, народному зодчеству и этнографии казахов. Целенаправленно занимается и другими проблемами исторического номадизма, востоковедения.
Родился 17 декабря 1952 г, в г. Алматы в семье филологов. В 1975 г. окончил исторический факультет КазГУ им. С.М. Кирова по кафедре археологии и этнографии. С 1975 по 1981 гг. работал в Научно-реставрационном производственном объединении «Казреставрация» Минкультуры КазССР (зав. сектором). С 1982 по 1985 гг. работал в Республиканском музее книги (зав. отделом), СКВ «Казхудожпром» Минмсстпрома КазССР (зав. искусствоведческим отделом).
С 1985 г. работает в Институте истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч. Валиханова АН КазССР (ныне: Институт истории и этнологии МОН РК) — мнс, снс, с 1999 г. зав. отделом этнологии. В 1989 г. защитил кандидатскую диссертацию в Ленинграде (ЛОИЭ АН СССР) на тему «Традиционные погребально-культовые сооружения Западного Казахстана как историко-этнографический источник». В 1997 г. защитил докторскую диссертацию «Генезис мемориально-культовой архитектуры кочевников Арало-Каспия II тыс. н.э. (ареал, типология, историко-культурная интерпретация)» (ИИЭ АН РК) – одновременно по двум специальностям: этнология и археология. С 1999 по 2004 гг. являлся экспертом ВАКа по данным дисциплинам; профессор (2002 г.)
Ахинжанов Сержан Мусатаевич
Родился в 1939 году. В 1964 г. с отличием окончил исторический факультет Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова по специальности «археология». В 1965 – 68 гг. учился в аспирантуре при Институте истории, археологии и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова АН КазССР. В 1973 г. Ахинжанов С.М. защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Кипчаки и их политическое взаимоотношение с Хорезмом в XI – XIII вв.» С 1977 г. он — старший научный сотрудник отдела археологии, а с 1984 г.- заведующий лабораторией археологической технологии. Ахинжановым С.М. были разработаны научно-теоретические основы кочевниковедения, результаты исследования данной проблемы нашли отражение в его монографических работах. В течение многих лет он возглавлял один из отрядов Южно—Казахстанской комплексной, археологической экспедиции. С 1982 г. по 1986 г. руководил работами Шульбинской экспедиции в Восточном Казахстане и Центрально-Казахстанской археологической экспедиции. В 1989 г. представлял казахстанскую историческую науку на международной выставке «Кочевники Евразийских степей» в г. Ганновере, США. В 90-х гг. XX века С.М. Ахинжанов являлся соруководителем первой в истории казахстанской археологии международной Казахско-Американской археолого-этнографической экспедиции.
Умер в 1991 году.
Ерзакович Лев Борисович
Археолог. Родился 1936 году. Выпускник исторического факультета КазГУ им. С.М. Кирова. После окончания университета в 1959 г. был принят в Институт истории, археологии и этнографии (ИИАЭ) АН КазССР на должность лаборанта. В 1962-1965 гг. — аспирант Ленинградского отделения института археологии АН ССР. В 1962 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Оседлая культура Южного Казахстана XIII – XVIII вв.». С 1971 г. работал старшим научным сотрудником отдела археологии ИИАЭ АН КазССР.
Ерзакович Л.Б. руководил работой отрядов Семиреченской, Отрарской, Южно-Казахстанской экспедиций. С 1987 г. зам. начальника Южно-Казахстанской комплексной археологической экспедиции.
За время работы в Институте Ерзакович Л.Б. опубликовал около 60 научных работ по проблемам истории и археологии Казахстана эпохи средневековья, в том числе, четыре монографии в соавторстве с К.А. Акишевым и К.М. Байпаковым.
Умер в 1993 году.
Кадырбаев Мир Касымович
Археолог. Родился в 1928 году.
В 1950 году поступил на исторический факультет Ленинградского университета.
В 1955 г. после окончания университета поступил в аспирантуру при Институте истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч. Валиханова АН КазССР.
После окончания аспирантуры в 1958 г. зачислен научным сотрудником отдела археологии.
В 1959 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Памятники кочевых племен Центрального Казахстана». С 1975 года заведовал лабораторией археологической технологии.
Кадырбаев М.К. является автором более 20 научных трудов, посвященных древней истории и первобытной археологии Казахстана. Среди них: «Памятники Тасмолинской культуры Казахстана» (1963 г.), «Древняя культура Центрального Казахстана» (1966 г. в соавторстве), «Наскальные изображения хребта Каратау» (1977 г.) и др. Также принимал участие в составлении «Археологической карты Казахстана».
За коллективную монографию Кадырбаев М.К. был удостоен в 1966 году премии имени Ч.Ч. Валиханова АН КазССР.
Умер в 1980 году.
Оразбаев Абдулманап Медеуович
Родился в 1922 г.
В 1941 г. поступил в КазГУ на исторический факультет.
Участник Великой Отечественной войны. В 1946 г. был демобилизован и продолжил учебу в КазГУ, оттуда был переведен на археологическое отделение Ленинградского университета.
С 1953 г. аспирант Института истории, археологии и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова АН КазССР.
В 1958 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Эпоха бронзы в Северном Казахстане».
Основной темой исследования на протяжении всей его научной деятельности были вопросы, связанные с историей материальной культуры племен эпохи бронзы и памятников ранних кочевников.
В течение 45 лет экспедиционных исследований он возглавлял Северо-Казахстанскую археологическую экспедицию (1954, 1960, 1961, 1964, 1965, 1967). В 1968 г. работал в Западном Казахстане. В 1957, 1961,1962, 1963, 1972, 1974 гг. совместно с А.Х. Маргуланом проводил работу в Центральном Казахстане. В 1958, 1985 – 1988 гг. руководил Восточно-Казахстанской, а в 1989, 1990 гг. Семипалатинской археологической экспедицией.
Им была разработана периодизация памятников эпохи бронзы Северного Казахстана.
Умер в 1997 году.
Таймагамбетов Жакен Кожахметович
Родился 14 декабря 1953 года в с. Батмановка, Карабалыкского района, Костанайской области в семье рабочего.
В 1979 г. закончил исторический факультет КазГУ им. С.М. Кирова и начал работать в должности старшего лаборанта отдела первобытной археологии Института истории, археологии и этнографии АН КазССР.
В 1980-83 гг. был стажером-исследователем, а затем и аспирантом Института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР (г. Новосибирск). В 1984 году успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему «Периодизация эпохи палеолита Южного Казахстана». С 1984 г. мне, сне, заведующий группой, гнс Института археологии НАН РК. В 19?0 г.- докторант Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук. В 1993 г. Таймагамбетов Ж. К. по совокупности научных работ, в форме научного доклада, в Институте археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск), защищает диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.06 «Археология» на тему «Палеолит Казахстана. (Основные проблемы)». В 1991-1998 гг. заместитель директора по науке Института археологии НАН РК. С 1985 г. был преподавателем-почасовиком, а затем профессором кафедры археологии и этнологии исторического факультета КазНУ им. аль-Фараби. С ноября 2002 г. является деканом исторического факультета.
Таймагамбетов Ж.К. автор и соавтор 2 монографий, учебников, брошюр и более 200 научных статей, изданных в ближнем и дальнем зарубежье.
Аргынбаев Халел Аргынбаевич
Аргынбаев Халел Аргынбаевич (21.09.1924, Баянуальский район Павлодарский обл. – 08.08.1998, Алматы), ученый, доктор исторических наук (1976), проф. (1982). Участник Великой Отечественной войны. После войны Халел Аргынбаев был демобилизован лишь в марте 1947 г. В том же году 23-летний фронтовик поступает на исторический факультет КазПИ им. Абая. В 1954 г. Х.Аргынбаев поступает в аспирантуру в Институт истории, археологии и этнографии АН КазССР, по специальности «этнография».
С 1957 г. Работал в Институте истории, археологии и этнографии. Занимался исследованием этнографии (кочевой быт, скотоводство, прикладное искусство, вопросы просвещения, семейный уклад) казахского народа. Написал более 200 научных работ. В 1959-1976 гг. Руководил этнографическими экспедициями. Участвовал в составлении историко-этнографического атласа народов Казахстана и Средней Азии. Развивал традиции основоположника научно-этнографической школы академика А.Х. Маргулана.
Под руководством маститого ученого защищено 7 кандидатских диссертаций. Халел Аргынбаев сыграл большую роль в становлении таких видных специалистов-историков и этнографов, как профессора: Н. Масанов, А.Толеубаев, У. Кыдыралин, Ш. Тохтабаева, А. Калышев, А. Толеубаев, Ж. Артыкбаев.
Х. Аргынбаевым было издано шесть могографий: «Историко-культурные связи русского и казахского народов и их влияние на материальную культуру казахов» (конец 50-х гг. 20 в.), «Қазақтың мал шаруашылары жайында этнографиялық очерк» («Этнографический очерк скотоводческого хозяйства казахов») (1969 г.), «Қазақ халқындағы семья мен неке» («Семья и брак у казахов») (1973 г.), «Хозяйство казахов» (1980 г.), «Қазақ халқындағы қолөнері» («Казахское прикладное искусство») (1987 г.), «Қазақ отбасы» (Казахская семья») 1996 г. Общее количество публикаций ученого насчитывает около 250 наименований.
Масанов Едиге Айдарбекович
Масанов Едиге Айдарбекович (19.11.1926, Семипалатинск – 14.07.1965, быв. Жезказганская обл.), казахстанский этнолог, исследователь казахской дореволюционной историографии, истории отечественной этнографии и этнологии казахов, материальной культуры казахского народа. Участник Великой Отечественной Войны. Окончил исторический факультет МГУ им. М.В. Лоионосова (1953), аспирантуру Института этнографии АН Казахстана. Создал новое научное направление – казахская дореволюционная историография. Опубликовал серию работ о первых казахских ученых просветителях Ш. Уалиханове, Ы. Алтынсарине, М.С. Бабаджанове, М. Шорманове и мн. др. Впервые осветил и всесторонне проанализировал деятельность росс. ученых по изучению истории и культуры казахского народа в 17-нач. 20 в. Ввел в научный оборот ранее неизвестные факты истории казахстанской общественной мысли. Возглавлял этнографические экспедиции в различные регионы республики. Собрал богатый этнографический материал по различным аспектам истории и культуры казахов. Автор специализированной этнографичекой монографии «Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР», ок. 40 научных работ по казахской этнографии.
Смагулов Оразак Смагулович
Смагулов Оразак Смагулович (род. 1.10.1930 г. в с. Уялысай Мендыкаринского района Костанайской области), антрополог, доктор исторических наук (1984), заслуженный деятель науки и техники Республики Казахстан (1998), академик РК (2003). В 1995 году окончил КазГУ (ныне КазНУ имени ал-Фараби).
С 1961 года научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии АН Казахстана. Лауреат премии имени Ш.Уалиханова (1990). Смагулов Оразак Смагулович принимал участие во многих антропологических экспедициях Казахстана, Индии, соседних стран (35 эксп.), а также участвовал более 15 раз в международных конгрессах и симпозиумах. Основные научные труды посвящены исследованию казахского генофонда и его истории: 1) «Антропологический состав тюркских народов», 1961 г., 2) «Население Казахстана от эпохи бронзы до современности», 1970 г., 3) «Этническая геногеография Казахстана» (серологическое исследование), 1977 г., 4) «Этническая антропология Казахстана» (соматологическое исследование), 1982 г.
Приложение Г
(справочное)
Словарь терминов
Антропоген
– последний период геологической истории, следует за неогеном, входит в кайнозойскую эру. Время существования человека. Раньше этот период называли четвертичным. Время его определялось не более 5000 – 800 тыс. лет.
Антропонимика
– наука об именах людей, также как и топонимика, является частью ономастики.
Археология
– наука, изучающая историческое прошлое человечества по вещественным памятникам. Термин «археология» впервые употребил древ. греч. философ Платон (427 – 347 до н.э).
Архитектура
– это искусство проектировать и строить здания, сооружения и их комплексы.
Аккомодация, или адаптация
(приспособление, приноровление) – приспособление людей к жизни в новой этнической среде или прилаживание этой среды к ним для взаимного сосуществования и взаимодействия в экономической и социальной сферах.
Аккультурация
– процесс взаимопроникновения культур, в результате которого происходит изменение их первоначальных моделей. Зачастую в зарубежной этнографии аккультурация является синонимом европеизации, т.е. означает процесс распространения у народов Азии, Африки, Америки и Океании элементов европейской культуры, форм хозяйства, социальных институтов.
Бронзовый век
– один из трех веков общей археологической периодизации. Эпоха распространения бронзы.
Верхний палеолит
– датируется временем 40-10 тыс. лет назад. Загонная охота. К концу периода появляются лук и стрелы, развивается скульптура.
Галечные орудия
– древнейшее орудие человека, сделанные из галек (чопперы и чоппинги).
Гарпун
– так в археологии называют наконечники из кости или рога, которые привязывались к древку.
Гнездово –
группа археологических памятников, впервые найденных у одноименной деревни.
Голоцен
– заключительный период геологического прошлого, современная геологическая эпоха.
Городище
– укрепленное население.
Железный век
– период, следующий за бронзовым веком. В разных странах начинается в разное время.
Захоронения
– помещение трупа или остатков от его сжигания в землю.
Иероглифы
– знаки древнеегипетского письма, появившееся около III тыс. лет до н.э. и использовавшиеся до IV века н.э.
Ингумация
– захоронение покойника, противоположность кремации и оставление тела на поверхности земли.
Инициация
– первобытный обряд посвящения подростка во взрослые.
Интеграция
(букв. «объединение в целое каких-либо частей») характеризует процесс установления этнических культурных контактов разнородных этносов в пределах одной социально-политической общности.
Клинопись
– система письма Месопотамии в III-I до н.э.
Консолидация
– процесс слияния относительно самостоятельных народов и их крупных подразделений, обычно родственных по языку и культуре, в единую этническую общность (напр., туленгутов, телеутов и др. в алтайский народ).
Ассимиляция
– процесс этнического взаимодействия уже сформировавшихся этносов, значительно различающихся по происхождению, культуре и языку, в результате которого представители одного этноса усваивают язык и культуру другого и полностью утрачивают прежнюю этническую принадлежность.
Миграция
(от лат. migration – переселение) – передвижение этнических групп в пределах этнической территории, переселение их в другие районы.
Матриархат
(сочетание лат. mater – мать и греч. άgχή – власть, букв. «власть матери») понимается как «господство женщин». Имеется в виду такой период в истории человечества, когда женщины стояли на вершине социальной структуры и из них выбирались вожди. В современной этнографии под матриархатом понимается период господства материнского рода, в котором общественная значимость людей и их права определялись родством по женской (материнской) линии.
Материнский род
– союз кровных родственников, связанных родством по линии матери.
Отцовский род
– союз кровных родственников, связанных родством по линии отца. В западноевропейской литературе синонимом отцовского рода является термин «клан» - так называлась отцовско-родовая организация у шотландцев.
Ойкумена
(от греч. oiχoυμένη – обитаемая земля, земля, мир) означает заселенную человеком часть земной поверхности.
Обряд
– действие (церемония), имеющее регламентацию, связанное с важнейшими событиями социальной, семейной и духовной (в том числе религиозной) жизни этноса.
Обычай
– установленное правило поведения в данной этнической общности.
Пережиток
– явление, чуждое современному состоянию общественной и культурной жизни, являющееся наследием пройденных ступеней культуры, которое сохраняется членами данной этнической общности по привычке или из подражания.
Патриархат
(от греч. πατήg – отец) чаще всего понимается как «господство мужчин». В этнографии это период перехода от доклассового общества к классовому, характерный конституированием рода по отцовской линии родства при сохранении пережитков материнского рода (матриархата). Хронологически период возникновения патриархата совпадает с отделением скотоводства от земледелия для многих народов.
Памятники археологии
– все материальные остатки деятельности человека, найденные при раскопках; поселения, погребения, святилища.
Род
– основная социальная ячейка первобытного общества. Союз кровных родственников, ведущих свое происхождение от общего предка. В античном мире русскому слову «род» соответствовал термин «генс», отсюда понятие гентильный, гентильная организация – родовой, родовая организация.
Раса
– группа людей, выделяемая на основании родства по происхождению.
В социальной психологии широко применяется понятие «стереотип»
(от греч. στεgεóδ – твердый, τύπoς – отпечаток), которое в этнографии стало широко применяться при характеристике выработанных в пределах этнической общности норм поведения, устойчивых во времени, передаваемых от поколения к поколению и закрепленных повседневной практикой.
Табу
– строжайший запрет, который как бы берет под защиту некоторые наиболее существенные стороны деятельности, общественного быта и личной жизни людей.
Типология
– один из основных методов классификации и сравнения археологических находок.
Традиция
(от лат. traditio – передача) – явление материальной или духовной культуры, социальной или семейной жизни, сознательно передающееся от поколения с целью поддержания жизни этноса.
Из современной политической прессы в этнографическую литературу пришел термин «трейбализм», «трайбализм»
(от англ. Tribe – племя), характеризующий этническую ситуацию в молодых государствах Африки и Азии, где существовавшая при колониальном режиме племенная обособленность сохраняется в настоящее время, оказывая влияние на процессы консолидации и порождая межплеменные противоречия.
Из западноевропейской социологии и этнографии пришел термин «урбанизация»
(от лат. urbanus – городской), обозначавший тенденцию сосредоточения промышленности и населения в крупных городах. В этнографической литературе урбанизация теперь определяет процесс стирания культурных различий между городом и деревней в результате повсеместного распространения стандартного типа городской культуры.
Фратрия
– подразделение племени, объединяющее несколько взаимобрачных родов, которые большей частью произошли первоначально из одного рода.
Этническая территория
– место формирования данного этноса, зона обитания его основной части. Довольно часто этническая территория не совпадает с государственной границей.
Экзогамия
– существенный признак рода. Неукоснительное соблюдение принципа экзогамии сыграло важную роль в хозяйственной и семейно-брачной жизни членов рода.
Эндогамия
– важный признак племени не только как первой этнической общности, но и как высшей формы социальной организации. Д.А. Ольдерогге высказал весьма оригинальную мысль о том, что экзогамии предшествовала форма обязательно-предпочтительного брака, которую он назвал эпигамией.
Энеолит
– переходная эпоха от неолита к эпохе бронзы.
Этнография
– историческая наука, изучающая народы, их быт и культуру.
Литература
1 Акишев К.А., Байпаков К.М. Вопросы археологии Казахстана. – Алма-Ата: Мектеп, 1979. – 159 с.
2 Акишев К.А., Аргынбаев Х.А., Алимбаев Н. Археологические и этнографические изучения Казахстана (1917 – 1960 гг.). – Алма-Ата, 1960. – 256 с.
3 Аджигалиев С.И. Генезис традиционной погребально-культовой архитектуры Западного Казахстана. – Алматы, 1994. – 225 с.
4 Артыкбаев Ж.О. Этнология и этнография: учеб. пособие. – Астана: Фолиант, 2001. – 303 с.
5 Артыкбаев Ж.О. Этнология: учебник для студ. вузов / МОН РК; КазНУ им. Аль-Фараби. – Алматы: Қазақ университеті, 2006. – 307 с.
6 Артыкбаев Ж.О. Казахское общество: традиции и инновации. – Астана. Парасат Әлемі, 2003 г. - 289 с.
7 Археология Казахстана. – Алматы: Өнер, 2006 г. - 256 с.
8 Бабаян Г.В. Основы археологии: конспект лекций. – Ростов н/Д: Феникс, 2004 г. - 219 с.
9 Байпаков К.М., Таймагамбетов Ж.К., Жумагамбетов Т. Археология Казахстана: Учебное пособие для вузов. – Алматы: РИК, 1993 г. - 362 с.
10 Дикшит С.К. Введение в археологию. – Москва, 1960 г. – 352 с.
11 Обычаи и обряды казахов в прошлом и настоящем: Сб. статей. – Алматы. Гылым, 2001 г. - 428 с.
12 Қазақстанның тарих ғылымы: Ш. Ш. Уәлиханов атындағы тарих және этнология институтының 60 жылдығына арналады. – Алматы. Мерсал, 2005 ж. - 599 б.
13 Казахи: Историко-этнографические исследования. – Алматы: Казахстан. 1995 г. - 351 с.
14 Казахская ССР: Краткая энциклопедия в 4 т. /Гл. ред. Козыбаев М.К. – Алма-Ата: Т. 1. 1985 г. - 529 с.
15 Мәмиев Т. Археология: Оқу құралы. – Қызылорда: ҚазМУ. 2004 ж. - 148 б.
16 Исмагулов О. Население Казахстана от эпохи бронзы до современности. – Алма-Ата, 1970 г. – 423 с.
17 Садохин А.П. Этнология: учебник для студ. вузов. – М.: Гардарики, 2005 г. - 287 с.
18 Сейдимбек А. Мир казахов: Этнокультурологическое переосмысление. – Алматы: Рауан, 2001 г. - 576 с.
19 Словарь иностранных слов. – М.: Наука, 1988 г. – 645 с.
20 Тавадов Г.Т. Этнология: Учебник для высшего образования. – М.: Проект. 2002 г. - 349 с.
21 Шаханова Н. Мир традиционной культуры казахов. – Алматы. Казахстан, 1998 г. - 175 с.
Содержание
Введение …………………………………………………………..3
1 Археология ……………………………………………………...4
1.1 Археология как наука ………………………………………...4
1.2 Развитие археологической науки Казахстана ………………6
1.3 Казахстан в эпоху камня ……………………………………16
1.4 Казахстан в эпоху бронзы ...………………………………...30
1.5 Казахстан в эпоху железа …………………………………...42
1.6 Археология средневекового Казахстана …………………..54
1.7 Методика археологических раскопок ……………………...68
2 Этнология ……………………………………………………...80
2.1 Этнология как наука ………………………………………...80
2.2 Развитие этнологической науки в Казахстане …………….83
2.3 Этногенез, этническая история
и этнические процессы ………………………………………….84
2.4 Этнография казахского народа ……………………………..95
2.4.1 Материальная культура ………………………………….119
2.4.2 Духовная культура ……………………………………….130
2.5 Методика этнологических исследований ………………...150
Приложение А ………………………………………………….154
Приложение Б ………………………………………………….173
Приложние В …………………………………………………...184
Приложение Г ………………………………………………….192
Литература ……………………………………………………...196