на тему

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

УЛЬЯНОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Специальность «Теоретическая и Прикладная лингвистика»

Реферат на тему

"Топик дискурса. Топик предложения. Топик говорящего.

Маркеры связей топика."

Выполнила: Лохова А.В., гр. Лд-41

Проверила: Андросова М.А.

Ульяновск 2004

Содержание

Введение…………………………………………………………….3

Топик (тема) дискурса……………………………………………...4

Топик предложения………………………………………………....5

по У. Чейфу………………………………………………..6

по Т. Гивону……………………………………………….7

по Э. Кинану……………………………………………….8

Топик (тема) говорящего……………………………………………8

Маркеры связей топика (дискурсивные маркеры)………………..10

Пример - "actually"……………………………………………12

Заключение…………………………………………………………..14

Список литературы………………………………………………….15

Введение

Традиционным вопросом в лингвистике является нахождение наиболее адекватного способа синтаксических структур языкового выражения, который бы отражал, во-первых, его свойства в плане выражения, а, с другой стороны, отражал бы соотнесенность его свойств с воспринимаемым и познаваемым человеком миром вещей и их отношений.

Проблема топика (темы) интересовала лингвистов (большей частью зарубежных) уже давно, было написано много работ, проведено большое количество различных исследований. И, тем не менее, проблема определения топика остается одной из открытых для дискуссий тем в лингвистике и по сей день. Поэтому тему, которой посвящена данная работа, можно считать актуальной и заслуживающей должного внимания.

Цель работы - представить общую картину самых известных теорий, касающихся проблемы топика и дискурсивных маркеров.

В связи с поставленной целью решаются следующие задачи:

Даётся характеристика таким понятиям, как топик дискурса, топик предложения, топик говорящего и маркеры связей топика

Выясняется связь "топик - тема - субъект"

Упоминаются ключевые моменты работ известных лингвистов (У. Чейф, Т. Гивон, Э. Кинан)

Работа состоит из нескольких частей: введения, четырех пунктов и подпунктов и заключения. Каждый пункт посвящен отдельному понятию, там же под подпунктами описываются теоретические концепции каждого ученого по отдельности.

В заключении подводятся итоги, делаются основные выводы.

Топик (тема) дискурса

По М. Макарову

В многочисленных теоретических моделях категория тема получает разный статус и обладает разным объяснительным потен­циалом. Начать хотя бы с того, что русское слово тема соответствует сразу двум английским терминам theme и topic. Первый входит в систему актуального членения предложения и текста тема — рема (theme — rheme), хорошо знакомую читателям. Второй иногда встречает­ся в паре с понятием комментарий (topic — comment) приблизительно в том же смысле, что и тема — рема, хотя и не всегда; аналогичным образом он ис­пользуется в сочетании с категорией фокус (topic — focus); порой он вполне закономерно оказывается в одном ряду с терминами содержание (content), предмет общения (subject). Подобное нечеткое употребление во многом предопределяется принадлежностью понятия тема к тому кругу категорий, которые, на первый взгляд, не нуждаются в определении, будучи одной из аксиом лингвистики. Тем не менее, во всех вариантах интерпретации термина тема легко угадывается общее понятийное ядро.

Тема (thema — греч. то, что положено (в основу)) в самом общем смы­сле — это то, о чем идет речь, или — более научно и менее широко — «то, относительно чего нечто утверждается в данном предложении», если только не понимать слово утверждается буквально. Практически все исследователи отмечают интуитивность определения темы.

He может похвастаться терминологической строгостью пара понятий тема—рема в теории актуального членения предложения и текста, она часто определяется по логике порочного круга: тема — это все, что не рема; рема — это все, что не тема. По-разному относятся исследователи и к статусу темы в предложении: одни утверждают, что теме говорящий уделяет большое внимание, в то время как другие решительно отводят ей второстепенную роль, важной признавая только рему. С точки зрения дис­курс-анализа этот спор беспредметен, потому что как тема, так и рема (ино­гда соответственно определяемые как данная и новая информация — given vs. new information, что не совсем корректно) важны для производства и для ин­терпретации высказываний в диалоге, хотя играют разную роль. В частности, они отличаются по признаку динамичности и статичности, по способу пред­ставления информации, по разной синтаксической и интонационной выделенности.

Тема дискурса (dicourse topic) представлена в виде макропропозиции или макроструктуры, в отличие от темы отдельного предложения или высказывания, как правило, представленной именной группой подлежащего. Тема индивидуального высказывания в дискурсе обусловлена тем, как его информация распределяется линейно, в то время как тема дискурса указывает на то, как его содержание организовано глобально, иерархически. Тему выска­зывания

{VI} a.  John Marcus Fielding disappeared.

              Джон Маркус Филдинг исчез

определить весьма просто, ибо практически каждый нормальный носитель языка на вопрос О чем это предложение? ответит, что это предложение о Джоне Маркусе Филдинге: This sentence is about John Marcus Fielding. Можно указать на грамматические и интонационные средства выделения темы. Возьмем фраг­мент побольше:

{VI} b. The commonest kind of missing person is the adolescent girl, closely followed by the teen-age boy. The majority in this category come from working-class homes, and almost invariably from those where there is serious parental disturbance. There is another minor peak in the third decade of life, less markedly working-class, and constituted by husbands and wives trying to run out on marriages or domestic situations they have got bored with. The figures dwindle sharply after the age of forty; older cases of genuine and lasting disappearance are extremely rare, and again are confined to the very poor — and even there to those, near vagabond, without close family.

When John Marcus Fielding disappeared, he therefore contravened all social and statistical probability. Fifty-seven years old, rich, happily married, with a son and two daughters; on the board of several City companies (and very much not merely to adorn the letterheadings); owner of one of the finest Elizabethan manor houses in East Anglia, with an active interest in the running of his adjoining eighteen-hundred-acre farm; a joint — if somewhat honorary — master of foxhounds, a keen shot ... he was a man who, if there were an -arium of living human stereotypes, would have done very well as a model of his kind: the successful City man who is also a country landowner and [in all but name] village squire. It would have been very understandable if he had felt that one or the other side of his life had become too time-consuming ... but the most profoundly anomalous aspect of his case was that he was also a Conservative Member of Parliament.

(J. Fowles)

Определяя тему фрагмента {VI-b}, можно тоже сказать, что он о Джоне Маркусе Филдинге, но достаточно ли будет в этом случае сформулировать тему одним лишь именем, точно так же, как и для высказывания {VI-a}? Опять же интуитивно, отвечая на вопрос О чем этот рассказ?, нормальный носитель языка скорее всего ответит:

{VI} с.  John Marcus Fielding's disappearance was highly anomalous, both socially and statistically.

Исчезновение Джона Маркуса Филдинга было в высшей степени аномально социально и статистически.

Такая пропозиция как бы суммирует, резюмирует дискурс, оказывается кратким содержанием рассказа [summary]. Очевидно, что основную мысль текста можно оформить как-то иначе, но вряд ли получен­ные варианты будут сильно отличаться друг от друга по смыслу. Следова­тельно, существуют семантические макроструктуры и процедуры их выде­ления, раз мы можем интуитивно свести содержание рассказа к одному пред­ложению. Тему дискурса и надо понимать как выражение семантической макроструктуры данного дискурса. Подобная макроструктура — это не абст­рактно-теоретический концепт, у глобальной темы дискурса есть свой психо­логический коррелят, если точнее, — когнитивная схема, предопределяющая планирование, продуцирование, восприятие и понимание дискурса, а также хранение полученной информации и ее воспроизведение.

Таким образом, глобальная семантическая макроструктура опирается на макропропозицию наподобие той, что актуализована в высказывании {VI-c}. Такая макропропозиция, если нам позволительно привести сравнение из об­ласти современной биологии, — это своего рода генетический код глобаль­ной организации смысла в дискурсе.

Топик предложения (субъект, тема)

В современной лингвистической американской литературе термин «топик» употребляется в нескольких смыслах. В одном из них он эквивалентен термину «тема» в концепции пражского функционализма: это тот элемент предложения, который сообщает минимально новую информацию. В этой концепции топик зависит не столько от грамматической организации предложения, сколько от его контекста (см. Хорнби, 1971; Брекле, 1972; Лайонз, 1968), и может даже вообще не быть связан с грамматической организацией (см. Халлидей, 1967, 1970). Топик может даже не быть, строго говоря, составляющей предложения (см. Курода, 1973): так, в паре «вопрос – ответ» Что потом произошло между Джоном и Биллом? – Джон все-таки уговорил Билла съесть манную кашу, в соответствии с таким пониманием, топиком должна быть пара Джон и Билл, а между тем эти имена находятся в совершенно разных местах второго предложения.

Во втором понимании термина под топиком подразумевается логический субъект – то лицо или тот объект, о котором в предложении идет речь (вне зависимости, упоминается ли он впервые или нет); а то, что сообщается о топике в предложении, называется комментарием (comment). Поскольку при этом понимании желательно, по возможности, единообразно определять топик в предложениях разных типов, топик определяется при этом (см., например, Барри, 1975) как «ролевая функция» конкретного предложения, задающая универсум дискурса (множество объектов, имена которых содержатся в дискурсе или иным образом описываются в дискурсе), релевантный для остальной части этого же предложения – для комментария, при том, что относительно топика комментарий должен быть осмыслен в качестве утверждения. Во втором понимании топик относится к плану содержания, а в первом – к плану выражения, в конкретных случаях выделение топика в соответствии с обеими концепциями, видимо, совпадает (Морган). Иногда различаются также «потенциальный топик» – референт впервые введенной в дискурс именной составляющей – и «актуальный топик», или топиковая именная составляющая – та составляющая, референт которой достаточно хорошо был описан по ходу дискурса до рассматриваемого предложения (Кантор).

Однако когда речь заходит о практическом разделении субъекта и топика предложения, возможны различные подходы. Так, Ч. Ли и С. Томпсон характеризуют топик как элемент, который, в отличие от субъекта, не связан отношениями семантического согласования (селекционными ограничениями) с глаголом и не влияет на возможность появления возвратных местоимений, становясь чем-то вроде субъекта в логике, предикат которого выражается целым предложением. Другая точка зрения высказана Т. Гивоном, который полагает, что согласование глагола происходит на самом деле именно с топиком, а не с субъектом (тогда процесс согласования некоторой именной составляющей с глаголом и процесс прономинализации представляются как одно и то же явление). Такая неустойчивость критериев разграничения топика и субъекта связывается некоторыми авторами со степенью устойчивости системы языка в диахроническом аспекте: при изменении господствующего порядка слов в языке роль топика возрастает, и он может брать на себя свойства субъекта – типа согласованности с глаголом; в иные же периоды развития языка топик и субъект более жестко разграничены, и можно различать (Ли, Томпсон) топиково-главные языки, субъектно-главные языки и переходные градации, в зависимости от того, что превалирует в данном языке: отношение субъект – предикат или топик – комментарий.

По У. Чейфу

Важный элемент в концепции Чейфа – понятие топика. Топик по Чейфу (существуют и другие понимания этого термина) – это комплекс взаимосвязанных идей (референтов, событий, состояний), находящихся в полуактивном сознании. Проще говоря, к топику дискурса относится все то, о чем говорится в этом дискурсе, но не все элементы топика активны в каждый момент дискурса. Такой подход к понятию топика позволяет объяснить феномен целостности дискурса. Чейф рассматривает несколько процедур развития топика – главным образом, диалогическую и нарративную, а также усеченные и второстепенные топики. На языковом уровне топики задают фрагменты дискурса, существенно большие, чем ИЕ, – а именно эпизоды. Предложения же являются промежуточными составляющими между этими двумя уровнями.

Возможно, наиболее органично ряд понятий «субъект – топик – тема» вписывается в концепцию «упаковки» (packaging) У. Чейфа. В ней различается то, что передается предложением – сообщаемое (message), и то, в каком виде, в какой «упаковке» это передается. Упаковка – это прежде всего оформление предложения, связанное со способом подачи предложения говорящим, и она только косвенно определяется содержанием сообщенного. В упаковку входят:

1) противопоставление: новая информация – старая информация,

2) «фокус контраста»,

3) противопоставление: определенность – неопределенность,

4) субъект,

5) топик,

6) точка зрения, или «эмпатия» (empathy).

К упаковке не относятся, по У. Чейфу, такие аспекты, как тема и эмфаза: эти понятия относятся им к сообщенному. Определение элементов упаковки дается с помощью понятия осознания, или осознанности. Так, старая информация – это та информация, которая, как говорящему А представляется, находится в сознании адресата B в момент говорения А. Фокус контраста – это та часть предложения, которая является выделенной вследствие ее противопоставленное какому-либо отрывку того же дискурса, например, Иван в предложении Иван съел ваш бутерброд (а не Петр), фокус контраста выделяется с помощью грамматических средств или с помощью интонации и ударения («логического ударения»). Фокус контраста, вообще говоря, может не совпадать ни со старой, ни с новой информацией. С категорией определенности мы имеем дело, когда говорящий считает, что адресат осознает, кем является упоминаемый в данной ситуации общения объект, и может его идентифицировать. Топиком У. Чейф называет составляющую предложения, устанавливающую и задающую тот понятийный контекст (framework), в котором имеет место выраженная в предложении предикация (Н. Иклер такой топик называет ситуационным). Субъектом У. Чейф называет то, о чем говорится в предложении, или то, что является отправным пунктом предложения, к которому в предложении сообщаются дополнительные сведения (Н. Иклер называет это тематическим топиком; по его мнению, предложение может иметь более одного тематического топика).

По Т. Гивону

Наиболее типичным представителем и одновременно идеологом функционализма является американский лингвист Т.Гивон. Гивон – один из родоначальников функционализма 1970-х годов, он одним из первых указал на связь синтаксиса и дискурса; основатель книжной серии Типологические исследования по языку, которая является основным «рупором» функционализма, и создатель дискуссионной электронной сети FUNKNET. Гивон является также составителем нескольких сборников статей, которые на годы вперед определили развитие функционализма, среди них Дискурс и синтаксис (1979) и Непрерывность топика в дискурсе: Количественное сопоставительное исследование (1983). Наконец, Гивон – автор масштабных трудов, во многом определявших в разные годы «лицо» функционализма: О понимании грамматики (1979); Синтаксис: функционально-типологическое введение (1984–1990); Функционализм и грамматика (1995).

К числу достижений Гивона, оказавших влияние на лингвистику 1980–1990-х годов, относится количественная методология определения «доступности топика» (в терминологии Гивона «топик» – это тот предмет, о котором идет речь в данном дискурсе; как будет ясно из дальнейшего, это не единственное значение данного термина) и выбора языковых способов обозначения предмета речи (референта) в тексте. Предпосылкой этой методологии был тезис о так называемом иконизме языковой структуры. В области референции это означает, что чем более ожидаем, предсказуем референт, тем меньше усилий требуется для его «обработки» и тем меньше формального материала затрачивается на его кодирование. Методологическая идея состояла в том, что предсказуемость референта («непрерывность топика») может быть количественно измерена. Гивоном было предложено несколько количественных измерений, среди которых наиболее широко используется «референциальное расстояние» от данной точки дискурса назад до ближайшего предшествующего упоминан

ия референта; чем меньше расстояние, тем выше предсказуемость. В терминах этой модели было выполнено множество работ по самым различным языкам и языковым феноменам. В более поздних работах проблематика референциальной связности была переистолкована в духе тезиса о том, что грамматика – это набор инструкций по ментальной обработке дискурса, которые говорящий дает слушающему (сам этот тезис представляет собой вариацию общего функционалистского положения о подчиненности грамматики коммуникативным процессам).

По Э. Кинану

В концепции Э. Кинана топик определяется как составляющая, обладающая следующими свойствами:

I позитивные – 1) дает «старую» информацию, обязательно обладает свойством определенности, 2) является «центром внимания»;

II негативные – 1) не согласуется с глаголом по лицу и числу, 2) не связана обязательными отношениями семантического согласования с глаголом.

В этой концепции топик скорее определяется как то, что могло бы быть субъектом, но не обладает нужными дополнительными свойствами.

Тема говорящего

Говоря о теме дискурса, мы по сути дела имели в виду его содержательную основу, являющуюся пе­ресечением семантических сфер, принадлежащих выска­зываниям разных участников общения. Этот подход к интерпретации речи, несмотря на его кажущийся естественный характер, сопряжен с реальной опас­ностью упустить из виду те аспекты тематической организации коммуника­тивного взаимодействия, которые обусловлены индивидуальностью каждого из участников общения, вполне вероятно, имеющего не только свой взгляд на тему, но и свою собственную тему.

В естественном разговорном дискурсе реально существует и первична тема говорящего, т. e. каждого конкретного участника диалога в группе. Изначально тема принадлежит не дискурсу как таковому, а человеку и лишь потом, по мере утверждения интерсубъективно­го статуса данной темы — дискурсу как социальной практике коммуникатив­ной общности людей, социальному отношению, построенному в данный мо­мент на этой теме. Само это отношение, если воспользоваться математиче­ской метафорой, выглядит как социальная функция от индивидуальной темы.

Здесь надо напомнить о примате коммуникатороцентрического подхода над текстоцентрическим в коммуникативном дискурс-анализе: в опыте для исследования нам дан письменный транскрипт, лишенный линейной динами­ки развития в масштабе реального времени в отличие от речи, где в каждый конкретный момент есть один (в случае «наложения» реплик возможно и бо­лее одного) говорящий, совершающий один речевой акт на свою тему.

Рассмотрим пример, иллюстрирующий ввод новой темы в диалог одним из коммуникантов (авторский текст опускается). Фрагмент, взятый из повес­ти А. Кристи, представляет начало разговора Бартлета (В) с полковником Мелчетом (М), занятым расследованием в момент появления первого и не склонным к обстоятельной беседе; Бартлет довольно робко предлагает тему, имеющую по его мнению важное значение, применяя сложную стратегию инициации:

{IX}    В 1:     Oh - er - I say - er - c-c-could I speak to you a minute?

           M 2:     Well, what is it - what is it?

           В  3 :    Well - er - probably isn't important,

                4      don't you know.

                5      Thought I ought to tell you.

                6      Matter of fact, can't find my car.

           M 7:     What do you mean, can't find your car?

                                                                              (A. Christie)

B1 еще не вводит темы Бартлета, являясь инициативным коммуникатив­ным ходом, «только» открывающим общение и предполагающим ответную реакцию, как правило, разрешение. Разрешение, хоть и косвенное, последо­вало в виде хода М2, опять-таки в вопросительной форме, выражающей, во-первых, нетерпение (во многом благодаря редупликации), а во-вторых, за­прашивающей тему предполагаемого общения. Но и после этого тема еще не эксплицирована: В3 и В4 ставят под сомнение релевантность и значимость будущей темы — видимо, в этом проявляются этикетные стратегии заниже­ния говорящим своего коммуникативного статуса и статуса своей темы. Кро­ме того, можно объяснить данные высказывания индивидуальными особен­ностями их автора, в частности, нерешительностью. В5 выражает отношение говорящего к предлагаемой теме, а именно ее важности для адресата. Нако­нец, коммуникативный ход В6 вводит тему пропажа автомобиля, после чего следует запрос о развитии данной темы М7, — требование экспликации темы и необходимых разъяснений, утверждающее релевантность темы, т. e. приня­тие ее адресатом, присвоение теме интерсубъективного статуса. Далее как раз и последовал диалог, развивающий тему пропавшего автомобиля. Фрагмент {IX} неплохо иллюстрирует тезис, подчеркивающий принадлежность темы говорящему, а не тексту в целом: в данном случае мы вправе вести речь о теме г-на Бартлета, послужившей отправной точкой для дальнейшего диалога. По крайней мере, тема не появляется сама по себе — это результат инициативы одного из коммуникантов, предлагающего группе (будь это диада или более многочисленное объединение людей) свою тему для обсуждения.

Тема говорящего может по-разному относиться к глобальной теме дис­курса и к локальной теме предыдущего участника общения. Дискурс порой развивается тематически гладко [speaking topically], когда элемент высказывания предшествующего говорящего становится локальной темой реплики следующего (включая разные варианты тематической прогрес­сии в диалоге). По этой модели, которую по-русски можно образно охаракте­ризовать как «слово за слово», построено множество бытовых непринужден­ных разговоров и бесед. Как правило, общая тема в таких случаях достаточно свободная, а локальные темы возникают одна за другой или одна из другой, цельность всего дискурса при этом обеспечивается прагматически — типом деятельности.

Однако нетрудно вообразить и другую крайность: участник общения ло­кально никак не связывает свою речь с репликой предшествующего говоря­щего, тем не менее оба они раскрывают разные аспекты единой, заранее за­данной (возможно, кем-то другим или всей общающейся группой), глобаль­ной темы дискурса. Примером могут служить выступления депутатов в пар­ламентских дебатах, ответы учеников на уроке и т. п. Судя по типу групп и характеру общения, в подобных ситуациях тема довольно часто фиксируется институционально, и отклонения от нее караются санкциями со стороны груп­пы или организации. Этот вариант соотношения темы говорящего с локаль­ными и глобальной темами дискурса называют «разговор на тему» [speaking on a topic].

Как это обычно бывает в реальной жизни, наибольшую часть примеров представляют смешанные случаи: даже парламентарии нередко втягиваются в словесные перепалки с бытовым типом тематической организации, а в своих непринужденных беседах мы придерживаемся какой-нибудь одной общей темы.

Поскольку тема принадлежит в первую очередь говорящему и лишь по­том — дискурсу, весьма распространенным и типичным явлением оказывает­ся ввод новой темы на стыке репликовых шагов, особенно новым говорящим при мене коммуникативных ролей (в экстремальном случае при перебивании). Порой такая смена темы происходит очень резко, не будучи подготовленной непосредственно предшествующим ходом дискурса, некогерентно (в этом случае тематический «водораздел» совпадает с границами новой фазы диало­га или трансакции), в отличие от плавного, так сказать, эволюционного раз­вития глобальной темы в когерентной последовательности локальных тем.

Маркеры связей топика (дискурсивные маркеры)

Многие ученые лингвисты трактуют дискурс, как подчеркнуто интерактивный способ речевого или коммуникативного взаимодействие. Данное взаимодействие состоит из стереотипного обмена репликами (реплика - формально – структурная единица диалога, фрагмент дискурса одного говорящего, ограниченный речью других, т.е. реплика это все, что сказано между сменой говорящих): простой ( двух шаговые обмены типа вопрос-ответ) или сложный ( вопрос – ответ – подтверждение или вопрос – переспрос – уточняющий вопрос - ответ). Многие исследователи считают основной структурной единицей языкового общения именно простой обмен репликами. [Макаров, с. 175] Но ученые ощущают необходимость выделения такой единицы как трансакция или абзац (эпизод), состоящий из сложных или простых обменов, которые связаны общей макропропозицией и имеют общую тему. В диалоге может присутствовать несколько эпизодов.

Поскольку каждый эпизод имеет свою макропропозицию, они (эпизоды) могут не совпадать по таким семантическим категориям, как место, время, возможные миры и т.д.

[ Ван Дейк, с. 65] Так, сигналы смены темы, то есть перехода от одной темы к другой, в различных эпизодах являются одним из способов выражения тем дискурса. Приведем примеры маркеров смены темы, вводящих новые эпизоды:

Изменение возможного мира: я думаю, я мечтаю…

Изменение времени или периода

Ввод новых участников

Вторичный ввод уже известных участников средствами полных именных групп

Изменение перспективы или точки зрения

Различный набор предикатов

Таким образом, общая стратегия такова, что если какое-либо предложение не подходит под текущую макропропозицию, должна быть образована новая макропропозиция.

Макропропозиции различных эпизодов дискурса должны быть надлежащим образом связаны между собой, так же как связаны выраженные предложениями пропозиции. Их связи и выражаются посредством дискурсивных слов или, согласно Ван Дейку, макроконнекторов, с которых начинаются эпизоды, например, расположенные в начале предложения. Дискурсивные слова не только сигнализируют о новых макропропозициях, но также придают связность дискурса в целом. [ Ван Дейк, с. 66]

Не существует четкого и единого определения термина «дискурсивный маркер». Этот термин широко используется в лингвистической литературе и соотносится с особым классам слов, принципиально важным свойством которых является их непосредственная связь с функционированием дискурса. Объем и границы дискурсивных слов варьируют от одного языка к другому. Теоретическая парадигма, в рамках которой анализируются слова данного класса, существенно влияет не только на выбор соответствующего термина , но и на сам инструментарий описания, а также на то, каким образом очерчиваются границы рассматриваемого класса единиц. Признаки, на основании которых выделяются дискурсивные слова соответствуют двум основным характерным признакам:

- дискурсивные слова не имеют денотата в общепринятом смысле; их значения не предметны, поэтому их можно изучать только через их употребление;

- дискурсивные слова устанавливают отношения между двумя (или более) составляющими дискурса. Они обеспечивают связность текста, отражают процесс взаимодействия говорящего и слушающего, выражают истинностные и этические оценки, пресуппозиции, мнения, соотносят, сопоставляют и противопоставляют разные утверждения говорящего или говорящих друг с другом.

Существует еще ряд особенностей, которыми обладают дискурсивные слова в разных языках [Пайар, с.8]:

Дискурсивные слова не образуют естественный класс единиц. Этот класс не имеет четких границ и объединяет единицы, которые различные классификации относят к разным частям речи. Попытки задать подобные слова списком оказываются весьма спорными, а принадлежность слова к классы дискурсивных слов определяется главным образом на основании функциональных критериев.

Своеобразие плана содержания дискурсивных слов часто определяется как отсутствие у этих единиц собственно лексического значения или как десемантизация слова в его дискурсивных употреблениях, т.е. употребляются для усиления, выделения, подчеркивания…

У многих слов такого типа существует, наряду с дискурсивными, и другие, недискурсивные употребления. При этом между дискурсивными и другими употреблениями некоторого слова часто не существует семантической связи, поэтому в большинстве случаев исследователи не пытаются соотнести друг с другом различные функции слова в дискурсе, описывая дискурсивные употребления отдельно от прочих употреблений.

Проведение границы между значением дискурсивного слова и значением контекста также оказывается значительно сложной процедурой, чем в случае конкретной лексики. Многие дискурсивные слова могут полностью сливаться с контекстом, дублируя семантику его отдельных фрагментов.

Описание дискурсивных слов обычно требует рассмотрения значительно более длинных контекстов, чем в случае других единиц или недискурсивных употреблений соответствующих единиц.

Продемонстрируем "работу" дискурсивного маркера (как маркера связей топика) на примере английского "actually"

Пример - "actually"

Синтаксические характеристики обстоятельственных слов оказывают влияние как на их семантику, так и на их прагматическое функционирование. Принимая во внимание эту важную взаимосвязь, можно разделить как семантику, так и прагматику обстоятельственного слова “actually”на две глобальные сферы.

“Actually”, располагающееся в середине высказывания, контекстуально имеет сильное эпистемическое значение, т.е. комментирует реальность и актуальность пропозиции и его назначение - придать ярко выраженный эпистемический смысл всей пропозиции.

Вычленяя определенные дискурсивные маркеры в высказывании, автор оказывает своего рода давление на сознание реципиента, навязывая ему необходимые импликации.

Обстоятельственное слово ”actually”, употребляющееся в начале высказывания, в конце его или обособленно, является ярко выраженным дискурсивным маркером, многообразно влияющим на его ход и развитие.

Обстоятельственное слово «actually» имеет весьма разнообразную семантику и богатый прагматический потенциал.

Являясь сильным эпистемическим маркером, в срединном положении «actually» указывает на то, что:

1) ситуация существует в действительности, на самом деле;2) подчеркивается правдивость пропозиции;3) адресант указывает на то, что уточняет детали; 4) адресант привлекает внимание к тому, что предлагает шокирующую, удивляющую информацию;5) адресант прерывает себя, чтобы прокомментировать сказанное.

Разновидности срединного положения «actually»следующие:

а) initial medial (позиция непосредственно после подлежащего),б) medial (позиция между подлежащим и сказуемым).

При употреблении «actually» в начале предложения, в качестве левостороннего брекета дискурса, мы имеем дело со следующими его функциями:

1) говорящий предлагает дополнительную информацию, уточняет детали;2) испытывает беспокойство по поводу того, что огорчит или разочарует слушателя своими словами;3) дает инструкции или советует;4) вводит новую тему.

В конце предложения, в качестве правостороннего брекета дискурса, «actually» имеет следующие функции:

1) привлекая внимание адресата, говорящий комментирует вышесказанное;2) адресант вежливо выражает свое мнение;3) деликатно исправляет собеседника или не соглашается с тем, что им уже сказано.

Таким образом, как следует из наших наблюдений, обстоятельственное слово “actually”, располагающeеся в середине высказывания, это сильный эпистемический элемент высказывания, моделирующий его прагматический смысл на сентенциальном уровне. ”Actually”, помещаемое автором сообщения в начало, конец высказывания, а также в обособленное положение - это дискурсивный маркер, прагматический смысл которого - управление речевым взаимодействием.

Заключение

Подведем краткие итоги:

Термин «дискурсивные слова» не имеют четкого определения. Этот термин широко используется в лингвистической литературе и соотносится с особым классам слов, принципиально важным свойством которых является их непосредственная связь с функционированием дискурса. Их принципиально важным свойством является обеспечение формально – грамматической и смысловой связности частей дискурса.

Иногда в синтаксических исследованиях под субъектом понимается элемент исходной структуры, в поверхностной структуре имеющий совершенно иной статус и называемый топиком (см., например, Смит, 1971) или темой (см. Трауготт, 1972). Понятие «топик», так же как и понятие «тема», оказывается связанным с понятием субъекта; впрочем, для них также не существует общепринятых определений.

Ни один из авторов концепций не может претендовать на правильность своих суждений. Они только взаимодополняют друг друга. Очень широко представлена эта проблема в лингвистическом функционализме.

Литература и Интернет-ресурсы

Ван Дейк, Т.А. Язык, познание, коммуникация. М., 1989.

Макаров. М.Л. Основы теории дискурса. М., 2003.

Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно – семантического описания/ Под ред. К. Киселевой и Д. Пайара., М. 1998

http://teneta.rinet.ru

http://newsletter.by.iatp.org.ru

http://pn.pglu.ru

http://philologos.narod.ru

www.krugosvet.ru

http://www.rusword.ru

http://slovari.iplus.ru

http://days.people.ru

www.dialog-21.ru

http://ruthenia.ru