РЕФЕРАТ НА ТЕМУ: РИШЕЛЬЕ - "КНЯЗЬ ЦЕРКВИ"
Гимназисты: Степыгина А., Зубкова. Д.
Руководитель: Дияновой В. В.
Сургут, 2002 г.
План
1. ВВЕДЕНИЕ
2. ЦЕРКОВНАЯ КАРЬЕРА РИШЕЛЬЕ
3. РИШЕЛЬЕ И ГУГЕНОТЫ
4. ПРОТИВОСТОЯНИЕ КАТОЛИЧЕСКОЙ ФРАНЦИИ И ГАБСБУРГСКОГО БЛОКА
5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
6. ЛИТЕРАТУРА
Арман Жан дю Плесси де Ришелье - один из самых ярких политических деятелей Франции. Хотя он жил около 400 лет назад, ученые-историки не перестают интересоваться его деятельностью, и по-прежнему выходит много трудов, посвященных жизни великого кардинала. И в то же время на русском языке нет специальных монографий, посвященных оценке Ришелье как "князя церкви",- епископа, а затем кардинала, ставшего первым министром Франции.
В нашей работе мы стремились охарактеризовать церковную карьеру Ришелье, а также оценить его действия в отношении гугенотов во внутренней политике и его позицию по отношению к Габсбургскому блоку католических государств во внешней политике. Для написания данной работы мы пользовались различными книгами. В каждой из этих книг есть что-то особенное. Например, наиболее общее представление о жизни Ришелье дает книга с одноименным названием из собрания "Жизнь замечательных людей", написанная В.Л. Ранцовым, и книга А.Р. Андреева "Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье". Наиболее глубокой и исчерпывающей является книга П.П. Черкасова "Кардинал Ришелье". Автор, опираясь на большой фактический материал, рассказывает о дипломатии Ришелье, его внешней и внутренней политике; показывает, что деятельность кардинала Ришелье, как любого крупного реформатора, вызывала противоречивое отношение к нему как при жизни, так и после смерти. А книга Мишеля Кармона "Мария Медичи" помогает нам узнать о том влиянии, которое эта королева оказала на карьеру Ришелье. Сам же кардинал в своем "Политическом завещании" характеризует Францию в начале 20-х годов XVII века, указывает задачи, которые стояли перед ним в начале его правления
Арман Жан дю Плесси де Ришелье (1585-1642) был сыном сподвижника Генриха III, который после пресечения династии Валуа верой и правдой служил Генриху Наваррскому.
В 1590 г. он умер, оставив пятерых детей. Арману тогда было 5 лет. Мать будущего кардинала большое внимание обращала на религиозно - нравственное воспитание детей. Начальное образование Армана было доверено настоятелю местного аббатства.
Через несколько лет мальчик поступил в Наваррский коллеж в Париже, обучение в нем было преимущественно светским. К моменту окончания коллежа Арман блестяще знал латынь, хорошо говорил по-итальянски и испански, прекрасно знал историю.
Светское воспитание юноши продолжилось в академии Плювинеля, однако в 1602 г. Ришелье унаследовал право на Люсонское епископство и должен был оставить академию, хотя интерес к воинскому искусству и светской жизни у него сохранились.
Церемония посвящения в сан прошла успешно, хотя Ришелье, не достигший положенного возраста, обманул папу и стал епископом досрочно. После этого он просил прощения у понтифика, который метко заметил: "Этот молодой человек со временем будет большим плутом". Замечание папы оказалось пророческим.
Итак, Ришелье была доверена епархия. Он воспринимал свою службу как необходимый трамплин для восхождения к вершинам власти.
Религиозная обстановка во Франции в начале XVII в. была сложной. В стране существовало два вероисповедания: католицизм и протестантизм. По разным подсчетам от 5-6%(как указывает Роберт Кнехт)1, и до 10%(по сведениям Мишеля Кармона)2 французского населения составляли протестанты. Их большая часть проживала на юге, в полуокружье от Ла-Рошели на западе до Валансе на востоке.
Иногда утверждают, что Нантский эдикт, изданный королем Генрихом в 1598 году, разрешил религиозный вопрос во Франции, гарантировав терпимость в отношении гугенотов. На деле же проблема оставалась не разрешенной.
Нантский эдикт обманул ожидания многих протестантов Он не поставил их церковь на один уровень с католической. Гугеноты могли совершать богослужения только в специально отведенных местах. Эдикт предусматривал восстановление католических церквей там, где таковые были разрушены, открытие мужских и женских монастырей и возвращение католическому духовенству отнятого у него имущества. Совершенно неверно считать, как это часто встречается, что Нантский эдикт создал ''государство в государстве'', так как королевские гарантии (200 крепостей), на которые ссылаются в данном случае, были всего лишь личными обещаниями Генриха IV, они не связывали никакими обязательствами его наследников.
В то время как гугеноты продолжали выступать против перехода в католичество и выказывать неприятие других католических доктрин, авторы католических памфлетов доказывали, что протестантизм во Франции выжил исключительно благодаря королевскому милосердию. '' Католическая вера - заявлял один из них, обращаясь к гугенотам, - является основным законом страны, религией наших отцов и наших королей; вашу веру просто терпят как гнойник на теле Франции''.
Ришелье, выросший в Пуату, провинции, где гугеноты составляли немалую долю населения, хорошо их знал. Его первое публичное заявление относительно их прозвучало во время рукоположения его епископом Люсона в 1609 году. Обращаясь к своей пастве, он сказал '' Я знаю, что здесь присутствуют люди, не согласные с нами в вопросах веры. Я надеюсь, что мы сможем объединиться в любви к Богу. Я сделаю все, что в моих силах, дабы достичь этого на пользу, как им, так и нам, и одобрения королем, которому мы все обязаны служить''.
Но все же, несмотря на примирительные слова, отношения Ришелье с гугенотами в его епархии далеко не всегда были безоблачными. Он потребовал, чтобы протестанты подыскали себе другое место, когда те начали строить церковь неподалеку от кафедрального собора и предложил им компенсацию. Гугеноты отказались и обратились с запросом к правительству, но, в конце концов, должны были подчиниться. Они обвиняли Ришелье в том, что он притесняет их различными способами: настаивая, чтобы ему кланялись, когда он проходит мимо их церкви, добиваясь отставки со своего поста сержанта, ''доброго старого человека'', из-за его вероисповедания и устраивая повторное крещение людей, которые уже прошли обряд крещения в качестве протестантов. Но католики тоже имели причины жаловаться, если верить меморандуму тайного королевского агента в Пуату за 1608 год. Составляя большинство населения, они, однако далеко не всегда могли спокойно совершать богослужения рядом со своими соседями - гугенотами. Епископ несколько раз жаловался королю на ущерб, нанесенный ими храмам и другим церковным зданиям. Другим поводом для раздражения у католиков был отказ гугенотов платить определенные налоги.
В мае 1611 года в Сомюре собралась Протестантская ассамблея. Регентша Мария Медичи через своих представителей попросила делегатов назначить шесть человек, которые бы защищали их интересы при дворе, и затем разойтись. Но ее не стали слушать и в свою очередь объявили ассамблею постоянной, направив регентше различные требования. Они были настолько непомерны, по мнению Ришелье, что даже если бы весь Королевский совет состоял из протестантов, то и тогда бы их нельзя было выполнить3.
Ришелье всегда проводил четкое отличие между религиозным нонконформизмом и политическим призывом к мятежу. Он не верил в то, что можно заставить гугенотов обратиться в католицизм, и в то же время был убежден в невозможности позволить им не подчиняться короне. Так он был возмущен словами протестантского священника, адресованными канцлеру, что если гугенотам откажут в их требованиях, то они возьмут это без спросу, и тем, что тот не был наказан. "Этого наглеца, - писал он, - следовало бы арестовать. Позже его можно было бы освободить в знак королевского милосердия, но после того как власть и авторитет короля были бы подтверждены самым наглядным образом". Ришелье неуклонно отстаивал свое мнение в послании Генеральным Штатам 1614 года. Гугеноты, прибегнувшие к насилию, считал он, должны быть сурово наказаны: других же следует оставить в покое. "Единственное, чего мы желаем, - это обратить их в католическую веру - добавил он, - и достичь того можем нашим собственным примером, учением и молитвами - единственным оружием, которым мы владеем, чтобы бороться с ними".
В качестве епископа Ришелье, разумеется, был обязан пытаться обратить еретиков в католичество. Он добивался этого, поощряя деятельность миссионеров и сочиняя трактаты против гугенотов. Разрешил ораторианцам и капуцинам обосноваться в Люсонском диоцезе, предоставить им все возможности для проповеднической деятельности. Капуцинам сопутствовал особый успех. В октябре 1622 года они обратили в католичество многих гугенотов Пуату, даже в поместьях их лидера Роана, где мессу не служили уже лет шестьдесят.
Личным вкладом Ришелье в борьбу против ереси явилась книга, озаглавленная "Основы вероучения католической церкви". В предисловии Ришелье указывал на то, что его - цель не обижать гугенотов, а излечивать их. Он не приемлет только их доктрины, а не лично их, к ним он не испытывает ничего, кроме добрых чувств.
Книга Ришелье состояла из 19 глав: 14 представляли подробные ответы на обвинения, высказанные пасторами; оставшиеся пять претендовали на объяснение того, почему " все должны питать отвращение" к протестантской вере. Согласно Ришелье, Реформация воскресила еретические учения древности, открыла двери всем порокам и пошатнула самые основы монархической власти.
Новая возможность отличиться, обратить на себя внимание у Ришелье появилась после созыва в 1614-1615 гг. Генеральных Штатов. Люсонский епископ был одним из депутатов от духовенства и получил возможность 23 февраля 1615 г. выступить с речью на церемонии закрытия Генеральных Штатов.
Прежде всего, Ришелье выразил благодарность королю за предоставленную возможность изложить проблемы, волнующие французскре духовенство. Он указал на снижение влияния церкви, на ухудшение материального положения ее служителей, на неграмотность священников. Не без умысла епископ нарисовал мрачную картину положения католической церкви и духовенства, лишенного "чести и имущества". В его речи отчетливо прозвучал призыв к более широкому участию церкви в государственном управлении4.
Коллеги Ришелье одобрительно внимали словам епископа Люсонского. Никому тогда не пришло в голову, что Ришелье имеет в виду не столько церковь, сколько себя лично.
Та же часть речи Ришелье, которая затрагивала протестантизм во Франции, было отмечено умеренностью и взвешенностью. Ришелье не хотел уничтожения новой веры. Уже тогда он считал возможным мир между протестантами и католиками, разумеется, при условии неукоснительного соблюдения первыми законов государства.
Кроме того, епископ в своей речи польстил "мудрой правительнице" Марии Медичи, которая обратила внимание на Ришелье и сделала его своим приближенным.
Католическое духовенство полагало, что Нантский эдикт должен быть проведен в жизнь в областях, где гугеноты были сильны, и напугалось, узнав о положении дел в маленьком, независимом графстве Беарн, где имуществом церкви владели еретики, а католическое богослужение находилось под запретом. Соответственно, Генеральные Штаты потребовали восстановления католичества в Беарне и даже полного присоединения территории графства к Франции.
В августе 1620 года, король повел свою армию на юг и восстановил там католическое богослужение.
В декабре 1620 года на чрезвычайной ассамблее в Ла-Рошели гугеноты решили сопротивляться правительству, если понадобиться с применением силы. Протестантская Франция была разделена на восемь военных округов, под верховным командованием Анри де Роана. Между тем, королевский крестовый поход набирал силу. 15 апреля 1622 года королевские войска разгромили армию гугенотов под командованием Субиза. В середине лета 8 тысяч солдат короля стали лагерем близ стен Ла-Рошели, а, кроме того, осадили другую гугенотскую твердыню - Монпелье. Анри де Роан не отважился дать королю сражения. Со своей стороны, Людовик XIII был озабочен положением дел в Италии, за влияние на которую издавна боролись Габсбурги и французские короли. Таким образом, и гугеноты, и католики стремились к миру.
19 октября 1622 года мирный договор в Монпелье повторяет уступки, предоставленные протестантам Нантским эдиктом, но запрещает проведение политических ассамблей и оставляет протестантам только две крепости - Ла-Рошель и Монтобан.
Этот мир не удовлетворил никого: ни протестантов, ни католиков.
Единственными победителями оказались Мария Медичи и Ришелье. 5 сентября 1622г. тридцатисемилетний епископ Люсонский стал кардиналом. Ришелье принимал все поздравления сдержанно, сделав исключение лишь для короля, которому он направил благодарственное письмо. Сам же Ришелье считал кардинальское звание, прежде всего способом добиться государственной власти.
В 1624 г. король Людовик XIII сделал кардинала своим первым министром. В своем "Политическом завещании" Ришелье писал позже о том положении, в каком была Франция в это время: "Когда Вы, Ваше Величество, вознамерились дать мне доступ в советы Ваши и великое в участие ведении Ваших дел, то я могу сказать поистине, что гугеноты разделяли государство с Вашим Величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были Вашими подданными, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя так, как будто они были государями"5.
Далее Ришелье формулирует стоящие перед ним задачи: "Я Вам обещал употребить все свое искусство и всю власть, которую мне дать изволили, на истребление гугенотского общества, на сражение гордости знатных вельмож, на приведение в должность всех Ваших подданных и на возвышение Вашего имени в чужих народах на какой ему быть надлежит"6.
К тому времени, когда кардинал Ришелье возглавил Королевский совет, он свободно разбирался в тех группировках и партиях, которые существовали при дворе Людовика XIII.
Их было две: партия "святош" (les devotes) и "добрых французов" (les bons franтais). Партия "святош", в которую входили Мария Медичи, кардинал Берюль и другие влиятельные особы, выступала за то, чтобы политика Франции - как внешняя, так и внутренняя, руководствовалась только интересами католицизма. "Добрые французы" же, представленные в основном дворянством, отвергали как гугенотский сепаратизм, так и папский универсализм, настаивая на защите исключительно национально - государственных интересов. Приверженцы этой партии, как отмечал французский исследователь Виктор Тапье, "желали, чтобы политика короля, прежде всего, была французской, независимой и диктовалась лишь только интересами государства".
Возвышение Ришелье "святоши" считали своей крупной победой, ведь кардинал, князь церкви, ближайший советник Марии Медичи, друг кардинала Берюля, просто не может не быть своим.
Если бы они знали, как жестоко они ошибались… Впрочем, "добрые французы " ошиблись не меньше,
Находясь, длительное время среди "святош" и считаясь одним из них, кардинал нелегко и не сразу решил поменять курс государственного корабля, с 1610 г. потерявшего нужное направление. Ришелье раздирали сомнения, он опасался открытого конфликта с Марией Медичи и ее сильным и влиятельным кланом. Первые 3-4 г. своего правления, как мог, старался сохранить лояльные отношения с партией "святош", хотя его политика уходила все дальше от пути, уготованном ей Марией Медичи и ее окружением. Все это время кардинал настойчиво и твердо старался упрочить своё положение при короле, обезопасить себя от неизбежных, как он считал, в будущем нападок на него. Надо сказать, действия кардинала были умелыми, и король проникался все большим уважением к своему первому министру.
Незадолго до похода на Ла-Рошель в беседе с папским нунцием кардиналом Спада Ришелье как-то шутливо заметил: "В Риме на меня смотрят как на еретика. Очень скоро меня там канонизируют как святого". Ришелье действительно обвиняли в безразличии к делу католицизма, награждая прозвищами "кардинал гугенотов", "кардинал от государства". Наверное, в чем-то они были правы, ведь хотя Ришелье всегда был истым католиком, он гораздо больше был политиком, государственным деятелем.
Терпимый в вопросах вероисповедания, Ришелье не шел ни на какие компромиссы, когда дело касалось утверждения абсолютизма в государстве. Всю свою жизнь он самым решительным образом боролся с оппозицией, тем более с организованной. Ришелье всегда подчеркивал: "До тех пор, пока гугеноты разделяют власть во Франции, король никогда не будет хозяином в своей стране и не сможет предпринять какие-либо успешные действия за ее пределами". Ришелье считал необходимым проявление твердости по отношению к мятежным подданным. Без этой твердости, заявил кардинал, "король не будет располагать абсолютной властью в своем королевстве; он не сможет установить в нем порядок, которого требуют его совесть и его народ; не сможет также смирить гордыню грандов, которыми будет трудно управлять до тех пор, пока они будут оглядываться на Ла-Рошель, как на цитадель, под сенью которой можно безнаказанно выражать свое недовольство".
Гугеноты видели в короле Карле I своего покровителя, и Ла-Рошель направила к нему послов. В 1627 году фаворит и министр Карла I Джордж Вильерс, герцог Бекингем снарядил морскую экспедицию против Франции, однако она закончилась провалом. Уход англичан позволил Людовику XIII направить все силы на осаду Ла-Рошели. Приняв командование над армией 12 октября, он решил блокировать весь город.. Ларошельцы не могли рассчитывать самостоятельно, без помощи из вне, снять блокаду. Они уповали главным образом на Англию, одновременно также ожидали помощи от собратьев по вере из Южной Франции. Однако многие гугенотские города отказались поддержать его мятеж. Отправленный на помощь ларошельцам английский флот под командованием графа Денди не предпринял серьезной попытки прорвать блокаду. 10 февраля 1628 года Людовик XIII возвратился в Париж, возложив руководство военными операциями на Ришелье в качестве своего генерал-лейтенанта. С помощью отца Жозефа кардинал всецело посвятил себя порученному делу. Он опасался, что аристократы, командовавшие полками, не станут выполнять распоряжений священнослужителя, но те слишком завидовали друг другу, чтобы помешать ему. К середине апреля Людовик возвратился в лагерь. Ришелье вновь стал его главным советником. Ришелье делал все возможное, чтобы усилить разногласия Ла-рошельцев посредством пропаганды. 23 августа Бекингем был убит в Портсмуте, в то время как шла подготовка к другой экспедиции в помощь Ла-рошели. Она прибыла к ней в конце сентября, но не сумела прорвать королевскую блокаду, вследствие чего стало ясно, что Карлу 1 не удастся выполнить всего обещания помочь Ла-рошельцам. 26 октября крепость решила, сдастся на милость короля.
Мнение советников короля разделились: одни были сторонниками сурового наказания мятежников, другие желали, чтобы наказание понесли лишь предводители. Ришелье высказывался за то, чтобы проявить милосердие. Ла-рошельцы, доказывал он, никогда не отрекались от своей верности в отношении короля. Милосердие принесет ему славу, облегчит капитуляцию гугенотов в центре страны.
В конце концов, король выбрал именно эту линию поведения. Ларошельцам были сохранены жизнь, имущество и вера, но отнюдь не укрепления и привилегии. Ришелье и папский нунций вслед за войсками въехали в город. В День Всех Святых Ришелье отслужил торжественную мессу в церкви Св. Маргариты. Управление крепостью было передано королевским чиновникам, а их доходы присвоены короной.
Что касается религии, то ларошельцы должны были согласиться с возрождением католичества. Корона разработала положение о реорганизации церковных округов, поддержке священнослужителей и патронаже католической церкви над больницами. Протестантская церковь в центре города стала католической, хотя гугенотам и пообещали храм в том месте, где укажет король. Между 1628 и 1637 годами в городе обосновалось большое число религиозных орденов. Это совпало с резким ростом численности католического населения. Большую роль сыграло здесь постановление, запрещавшее гугенотам селиться в городе, если они не жили там до 1629 года. Для католиков таких запретов не существовало. Таким образом, к середине 1630-х годов численность католиков составила 10 000, а гугенотов - 8 000.
Падение Ла-Рошели в 1628 году почти неизбежно вело к капитуляции гугенотов в центральных районах страны. 28 июня Людовик 8 издал эдикт Але. Хотя его часто именовали "мир", на самом деле это был акт прощения и помилования. Он продублировал Нанский эдикт, но лишь в его основной части. Дополнительные статьи, гарантировавшие гугенотом политические и военные права были аннулированы. После отъезда Людовика Ришелье еще на некоторое время остался в Лангедоке, чтобы завершить установление мира в провинции. Торжествуя, он написал ЛюдовикуІТеперь можно сказать, что источники ереси и мятежа иссякли І. Гугеноты не являлись больше политической силой, но оставались важным религиозным меньшинством. Теоретически государство признавало их право отправлять богослужение по протестантскому обряду, но период с 1629 по 1685 год ознаменовался настоящей нетерпимостью в отношении гугенотов. И все же, несмотря на все преследования, общая численность гугенотов между 1630 и 1656 годами не уменьшилась, напротив, даже возросла. Таким образом "мир" в Але не покончил с ними, он всего лишь уничтожил так называемую гугенотскую республику.
Разрыв со "святошами" наметился после взятия Ла-Рошели, когда влияние и авторитет Ришелье значительно возросли. Все обратили внимание на то, что король в обращении к народу особенно отметил "очень дорогого и горячо любимого кардинала де Ришелье".
Острые разногласия возникли как раз по вопросу о дальнейшей политике по отношению к гугенотам. "Святоши" считали, что протестанты должны лишиться всех прав, как гражданских, так и политических, считали, что "ересь" должна быть полностью искоренена. Кроме того, они требовали сближения с Испанией и Италией, в условиях происходившей в Европе войны.
Несмотря на все это, кардинал Ришелье не обнаруживал желания изгонять "ересь" за пределы государства, а также подвергать гугенотов политическим гонениям. Напротив, он хотел сделать из них "настоящих французов", столь же ревностных подданных, как и католики. Ришелье воспротивился также сближению с Мадридом и Веной, предпочтя сохранить союз с протестантскими государствами, но, не вмешиваясь в европейский конфликт. Как во внутренней, так и во внешней политике кардинал руководствовался национально-государственными интересами, а не религиозно-идеологическим соображениями.
Ришелье был озабочен религиозным расколом во Франции вплоть до конца своей жизни. В 1640 году Мазарини обнаружил, что кардинал в минуты отдыха имел обыкновение кое-что записывать относительно важных дел. Это свидетельство было подтверждено посмертной публикацией в 1651 году тракт, содержащий простейшие и надежнейшие методы обращения людей, оставивших церковь. В этой работе Ришелье остановился на основных догматах католической веры и попытался перетянуть кальвинистов, указав на различия их и лютеранских доктрин, а также собственные противоречия. В течение долгого кардинал желал организовать основательные дискуссии между теологами с обеих сторон, будучи уверен в том, что истина восторжествует и приведет гугенотов обратно в лоно католичества. Но его намерение не нашло поддержки в Риме, который не верил в успех обсуждений такого рода с еретиками. Ришелье все же продолжал надеяться. В сентябре 1641 года папский нунций Гримальди докладывал, что "лишь только мир был заключен, Его Высокопреосвященством всецело завладела мысль обратить французских еретиков в католическую веру и потому он нынче пытается ускорить процесс, желая, чтобы это произошло не только силой страха, но силой убеждения и благодаря священнослужителям, следуя за которыми, люди с легкостью обратятся к истинной вере".
Но мир с Габсбургами при жизни Ришелье не был заключен, потому-то он, как считает Р. Кнехт, и не мог начать решительное наступление, которое привело бы к религиозному единству
Во внешней политике и дипломатии Ришелье показал себя столь же крупным политическим деятелем, как и во внутреннем управлении. Здесь он также сумел подняться на уровень понимания национально - государственных и общеевропейских интересов, отвергнув все навязываемые ему идеологические императивы. Принадлежа к элите католической церкви, кардинал Ришелье поддерживал дело Реформации в Германии и вообще в Европе, смело, выступив против папского Рима, стоящего за спиной испанских и австрийских Габсбургов. По образному выражению посла Венецианской республики в Париже, ''Ришелье был ниспослан Провидением, дабы смирить гордыню Испанского дома и спасти рукой Франции Европу от угрожавшего ей рабства''.
Безусловно, Ришелье принадлежит к числу наиболее крупных и ярких фигур во французской истории, с которых началась собственно национальная политика Франции.
Вообще политика Ришелье, считавшего своей целью возвышение Франции, объективно была направлена на установление равновесия в Европе и в первую очередь на ликвидацию гегемонии Габсбургов. Решение этой задачи было тесно связано с утверждением светского характера междугосударственных отношений, отделением их от идеологического влияния теократии, то есть римско-католической церкви в лице папы Римского. С этой же целью кардинал вступает в войну с Испанией.
Войска Франции вторглись в Люксембург 8 Мая 1635 года. Не за горами и первый успех. 19 мая французы наголову разбили испанский корпус. Эти успехи окрылили кардинала, и он мобилизовал еще ни много, ни мало 100 тысяч человек. Но вскоре - провал кампании потеря всех захваченных позиций.
И все же Франция не побеждена. Людовик организовал поход в Лотарингию. Однако уже месяц он прекращает боевые действия в Лотарингии и возвращается в Париж в сильнейшем упадке духа.
Испанцы тем временем вторгаются в Бургундию и намереваются захватить Дижон. Но горстка смельчаков погасила наступательный порыв испанцев, мужественно обороняя крепость Сен-Жан-де-Лон на подступах к Дижону. Бургундия была спасена.
Увы, это была единственная удача, которая не могла повлиять на ход всей кампании, принимавшей для Франции поистине катастрофический характер. Угроза для Парижа нарастала с каждым днем.
И все-таки столица Франции была спасена. Но не первым министром, кардиналом де Ришелье, а человеком, никогда не проявлявшем такой политической воли, - королем Людовиком XIII. 4 августа 1635 года Людовик XIII обращается к населению Парижа с призывом ко всеобщей мобилизации. Французские города спешили на помощь попавшей в беду столице, предоставляя людей и деньги. Кардинал Ришелье прибывает в полной растерянности и заговаривает с королем об отставке, но тот не соглашается с кардиналом. Король собрал армию и договорился с принцем Оранским, отвлекшим Испанию, что и спасло Париж.
Но, несмотря на все успехи к концу 1636 года, хотя положение Франции и стабилизировалось, но все же оставалось достаточно тяжелым.
В это же время появляются первые планы созыва в Кёльне европейского мирного конгресса под эгидой папы римского. Однако Урбан VIII перечеркнул их, заявив, что никогда не сядет за один стол с "еретиками" - голландцы и шведы. Попытки Ришелье убедить папу подняться над предрассудками ради достижения мира в Европе не увенчались успехом. Для Святого престола католическая Франция, олицетворяемая кардиналом-"отступником", была ничем не лучше протестантских Соединенных провинций или Швеции. Не двусмысленным выражениям неприязни папского Рима к кардиналу Ришелье явился отказ понтифика возвести в кардинальский сан ближайшего помощника французского министра - отца Жозефа, несмотря на все его известные заслуги перед римско-католической церковью и даже личное расположение папы.
Постепенно Ришелье приходит к выводу, что военная и политическая расстановка сил благоприятствует Франции. Начиная с 1638 года Габсбурги постепенно утратили стратегическую инициативу, антигабсбургская коалиция начала одерживать победы. Однако Ришелье не пришлось увидеть окончание тридцатилетней войны. Он умер 4 декабря 1642 года.
Князь римско-католической церкви, кардинал Ришелье решительно пресек непомерные претензии папского Рима на некую особую роль, как во Франции, так и во всей Европе. Он ограничил даже экономические права церкви, в частности ее право на недвижимость. "Государство, - говорил Ришелье, - имеет реальные потребности, тогда как потребности церкви воображаемые и произвольные"7.
Ришелье смог подняться над узко идеологическими предрассудками ради общенациональных интересов. Разгромив гугенотскую партию, кардинал не пошел на поводу "святош" и никогда не посягал на религиозные и гражданские права французских протестантов. И те, и другие были для него, прежде всего французами. Ришелье отклонил навязываемую ему идею создания религиозно однородной Франции. Характерно, что во Франции "эпохи Ришелье", в отличие от большинства других католических государств тогдашней Европы, не полыхали костры инквизиции, и в этом несомненная заслуга министра-кардинала, совершенно чуждого какого бы то ни было религиозного мракобесия и нетерпимости.
Таким образом, Ришелье был, прежде всего, государственным деятелем, а уже во вторую очередь - "князем церкви".
ЛИТЕРАТУРА
1 Кнехт Р. Дж. Ришелье. - Ростов-на-Дону.: Изд-во "Феникс", 1997. - С.117.
2 Кармона М. Мария Медичи. -Ростов-на-Дону.: Изд-во "Феникс", 1998. - С.93
3 Кнехт Р. Дж. Ришелье. Указ. Соч. - Ростов-на-Дону.: Изд-во "Феникс", 1997. - С. 123.
4 См. Андреев. А. Р. Гении Франции, или жизнь кардинала Ришелье. М, Изд-во "Белый волк", 1999. С. 47 - 49.
5 Ришелье. А. П. Политическое завещание. М, Изд-во "Белый волк", 1999. 154
6 Там же. С. 155
7 Цит. По: Ранцов В.Л. Ришелье. В кн.: Ришелье. Оливер Кромвель. Наполеон I. Князь Бисмарк. М., Изд-во "Республика", 1994. С. 37.