Накорякова к. М. Литературное редактирование. М.: Издательство икар, 2004. – 432 с

НАКОРЯКОВА К. М. ЛИТЕРАТУРНОЕ РЕДАКТИРОВАНИЕ. - М.: Издательство ИКАР, 2004. – 432 с.

Аннотация: Третье издание учебного пособия по литературному редактированию обобщает опыт практических занятий со студентами и лекций, прочитанных автором на факультете журналистики МГУ. По сравнению с предыдущими изданиями материал книги значительно расширен, а некоторые главы переработаны. Цель книги – помочь осмыслить редакторскую работу над текстом с позиций современных филологических представлений, показать пути обогащения редакторских методик.

Для преподавателей и студентов факультетов журналистики, редакторов материалов массовой информации, журналистов-практиков.

СОДЕРЖАНИЕ

От автора

Общая методика работы над текстом

Введение

Глава I. Текст как предмет работы редактора

Трактовка термина «текст»

Основные характеристики текста

Глава II. Психологические предпосылки редактирования

Роль психологической науки в формировании представлений о литературной работе

Общая схема работы редактора над текстом

Психологические предпосылки профессионального восприятия текста

Речевые ошибки в тексте

Коммуникативные особенности процесса редактирования

Своеобразие литературного труда редактора

Глава III. Методика редакторского анализа и правки текста

Традиционные филологические методики анализа текста и практика редактирования

Виды редакторского чтения

Процесс правки текста

Виды правки

Глава IV. Логические основы редактирования текста

Логика изложения

Приёмы анализа текста с логической стороны

Основные законы логического мышления и смысловой анализ текста

Глава V. Работа редактора над композицией рукописи

Построение литературного произведения

Анализ структуры литературного произведения

Оценка приёмов композиции

Разбор практики

Глава VI. Способы изложения и виды текста

Классификация способов изложения и видов текста

Логическая и синтаксическая структуры различных видов текста. Их построение

Глава VII. Работа редактора над текстами, различными по способу изложения

Повествование

Описание

Рассуждение

Определение и объяснение понятий

Глава VIII. Работа редактора над фактическим материалом

Функции фактического материала в тексте

Проверка фактического материала

Разбор практики

Глава IX. Редакторы об опыте своей работы

Практикум

Как работать с материалами практикума

Техника и виды правки

Методика анализа логических качеств текста

Работа редактора над композицией рукописи, её заголовком

Работа редактора над текстами, различными по способу изложения

Построение и стилистическая обработка текстов повествований и описаний

Анализ логической структуры текстов рассуждений. Приемы их построения

Определение и объяснение понятий

Построение и стилистическая обработка текстов новостной информации

Работа редактора над фактическим материалом

Цифры в тексте

Редакционная обработка таблиц

Цитаты в тексте

Контрольные задания

Приложение

От автора

Искусство писать журналист постигает на протяжении всего своего творческого пути, изучая образцы этого искусства, штудируя теорию, претворяя замыслы в тексты выступлений. Значительное место в деятельности каждого журналиста занимает работа с материалами, написанными другими авторами, т. е. работа редакторская.

Эта книга – третье издание учебного пособия по литературному редактированию, обобщающее опыт практических занятий со студентами и лекций, прочитанных автором на факуль­тете журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. По сравнению с предыдущими изданиями материал книги значительно расширен, а некоторые главы переработаны.

Практическая по своим задачам дисциплина, литературное редактирование имеет в своей основе прочную теоретическую базу и как прикладная филологическая дисциплина опирается на изучение текста литературного произведения. Задача книги – помочь осмыслить с позиций современных филологических представлений редакторскую работу над журналистским текстом, показать пути обогащения редакторских методик. Как самостоятельные главы представлены темы: «Текст как предмет работы редактора», «Психологические предпосылки редактирования», «Методика редакторского анализа и правки текста», «Логические основы редактирования текста», «Работа редактора над композицией рукописи», «Редакторы об опыте своей работы». Практика редактирования текстов, различных по способу изложения, рассматривается в отдельной главе. Традиционные представления о видах текстов дополнены наблюдениями над текстами информационных материалов. Осмысление редакторской работы с позиций текста предопределило и разработку рекомендаций в главе «Работа редактора над фактическим матери-алом». В конце каждой главы предложены вопросы для повторения и обсуждения.

Специфика редакторской работы в условиях различных средств массовой информации в книге не рассматривается. Цель автора – привлечь внимание к общей методике работы редактора над текстом журналистского произведения, к вопросам профессионального редакторского мастерства и литературной техники. Этим объясняется включение в книгу примеров работы над текстами художественной литературы и публицистики, но основной массив анализируемых материалов – публикации современной прессы.

В книге нет «придуманных» примеров. Единственное изменение, которое позволил себе автор, – сокращение, уменьшающее объём публикаций.

Общая методика работы над текстом

Введение

Умение редактировать нужно каждому журналисту. Ситуация: сегодня я редактирую и выпускаю твой материал, завтра ты редактируешь мой – обычна. Каждому приходится готовить к печати материалы, написанные людьми, далекими от литературного творчества. Все три функции творческой деятельности журналиста: организаторская (в общении с автором), организационная (понимание того, какое место должна занять публикация при формировании номера, полосы, ведении сквозной темы) и, наконец, собственно создание журналистского произведения, совершенствование его формы – находят своё преломление в редакторской работе над текстом. Электронизация СМИ, технический прогресс во всех областях подготовки и распространения информации не только облегчают и ускоряют процесс редактирования, но и повышают требования к профессионализму редактора.

Литературное редактирование – прикладная по своему характеру, практическая по цели, комплексная по структуре дисциплина, одна из «молодых» в ряду прикладных филологических дис­циплин. Формирование её шло традиционным для этих дисциплин путём – от накопления частных приемов работы над текстом, связанных с конкретной ситуацией и решением практических задач, к созданию методик, основанных на систематизации этих приёмов, к научному их осознанию.

Впервые университетский курс лекций по литературному редактированию был прочитан на факультете журналистики МГУ профессором К.И. Былинским в 1952 г. В лекциях была сформу­лирована общая концепция курса, очерчен предмет дисциплины, представлен основной понятийный аппарат, определены ведущие разделы программы. Это свидетельствовало о том, что подготовительный этап в создании новой учебной дисциплины был завершён. Была предпринята разработка программ практических занятий, вышли первые методические пособия. Практикум по литературному редактированию, авторами которого были А.В. Абрамович и Э.А. Лазаревич, выдержал впоследствии три издания.

Сегодня название курса «Литературное редактирование» представляется скорее традиционным, нежели точным. Понятие это вошло в обиход практиков и теоретиков печати в конце 40-х годов, после выхода в свет книги К.И. Былинского «Основы литературного редактирования и правки газетных материалов».1 Появление нового термина было обусловлено двумя причинами: стремлением подчеркнуть специфику редакционной подготовки материалов в условиях газетной работы и необходимостью обозначить понятие более широкое, чем литературная правка – устранение ошибок языка и стиля. Особенности редактирования газетных материалов были очевидны: редактор не может не учитывать характер публикаций, их информативность, специфику выражения авторской позиции, близость автора к событию и чи­тателю, условия работы в редакции, её оперативность. Наконец, немаловажно, что редактор работает в этом случае с материалами малых литературных форм.

Долгое время взгляд на литературное редактирование как на исправление ошибок в тексте обосновывали практическими соображениями. В послереволюционные годы в литературу пришло много авторов, не искушённых в грамоте, и подготовка их рукописей к печати действительно требовала устранения элементарных ошибок и неточностей языка. Именно этому учили редак­торов первые пособия по редактированию. Напомним, что с проблемой нормы неизбежно сталкиваются в процессе своего формирования все практические дисциплины. Уровень практических требований и уровень научного знания всегда взаимосвязаны, и практика получает ответы на свои вопросы, прежде всего, в виде нормы. Норма удерживает устоявшиеся представления и предостерегает от поспешных решений. Однако параллельно с разработкой проблем нормативности языка в пособия по редактированию, в популярные лекции для газетных и издательских работников стали входить наблюдения над газетными и журнальными публикациями, текстами из популярных книг и брошюр. Эти материалы рассматривались не только в общих аспектах культуры речи и нормативных требований к литературному языку, но и в аспекте специальном, редакторском. За пределы нормативных представлений вышла практическая стилистика, включившая в научный обиход язык газеты как объект специального наблюдения.2 Взгляд на литературное редактирование только как на исправление ошибок языка и стиля лишился своего оправдания.

Знаменательно, что уже в лекциях К.И. Былинского литературное редактирование трактовалось как единый процесс, в который входит анализ авторского произведения как с точки зрения его содержания, фактической правильности и точности, так и с точки зрения литературной, и последующая его правка. Было чётко сформулировано требование: «Нельзя заниматься языком текста в отрыве от его содержания... Всякое изменение оттенка мысли связано с изменением строя предложения. Замена одного слова другим, одной конструкции другой связаны с изменением либо оттенка мысли, либо стилистической окраски текста».3 Эти положения получили дальнейшее развитие в первом вузовском пособии, написанном К.И. Былинским и Д.Э. Розенталем, которое выдержало два издания,4 в книгах Н.М. Сикорского, А.Э. Мильчина, М.П. Сенкевич и других авторов.5 Была продолжена работа по уточнению общей программы курса (автор программы Э.А. Лазаревич).6

Путь, пройденный литературным редактированием, типичен для прикладных гуманитарных дисциплин, тесно связанных с общественной практикой. Процесс формирования литературного редактирования был во многом предопределён социальным контекстом. В своём развитии оно шло параллельно с такими дисциплинами, как теория и практика редактирования, рассматривавшими работу редактора в книжном издательстве. Опыт преподавания этих дис­циплин отражён в учебнике Н.М. Сикорского «Теория и практика редактирования». Учебник содержит много полезных сведений, с предельной для своего времени полнотой обобщая публикации, касавшиеся редактирования книги. В нём сформулирован важнейший тезис об единстве редактирования как творческого процесса и комплексности редактирования как области знания. Теорию редактирования учебник трактует с позиции общественно-политической деятельности и соответственно главное внимание уделяет организационным функциям редактора, возлагая на него контроль за идейной «правильностью» публикаций. И это объяснимо. В условиях дозирования информации, требований партийности, определявших целесообразность публикаций, нивелирования своеобразия художественных решений работа над совершенствованием литературной формы авторами исследований по редактированию ото­двигалась на второй план, ей отводилась служебная роль при выполнении «социального заказа». Это не могло не отразиться в пособиях по редактированию, в лекционных курсах, читавшихся студентам, и, что самое существенное, в практике редактирования. Понятие «волевое редактирование», фигура политического редактора были реалиями редакционной жизни. Особенно остро ощущалась эта тенденция в газетах, на радио, на телевидении. «Мы вмешиваемся, когда видим, что материал носит негативный, а то и вредный характер. Это естественный процесс – ведь редактор на то и редактор, чтобы что-то корректировать. Иначе он вообще не нужен», – так считало руководство средств массовой информации, указания которого надлежало выполнять.

Умение профессионально работать над текстом далеко не всегда находило себе место среди перечисляемых обычно слагаемых журналистского мастерства. Когда автор ищет и находит новые, общественно ценные, убедительные факты, нужные слова приходят сами – такова была распространённая точка зрения. Приводя справедливое по своей сути суждение: «чтобы хорошо писать, надо хорошо думать», не всегда учитывали, что далеко не все, кто хорошо мыслит, хорошо пишет. Попытки напомнить об этом терялись среди рассуждений о теме, «нарывающей в сердце», которая под пером журналиста сразу обретает совершенную форму, о том, что нужно изучать жизнь, а не «всякие композиционно-стилистические единства». Процесс литературной правки и сегодня иногда склонны считать неким почти магическим, не поддающимся объяснению действием. Сошлёмся на воспоминания А.Л. Плюща, журналиста старшего поколения, много лет редактировавшего известный еженедельник «Неделя». О своих учителях он говорит: «Многому я научился у Николая Студенецкого. Любая, самая малая заметка, вышедшая из-под его пера, выглядела как художественное произведение. Ни словечка в нём не было ни убавить ни прибавить. Учительницей считаю и Маргариту Кирклисову, работавшую в «Комсомольской правде», а затем в «Известиях». «Пускай, – говорила она, – материал написан коряво, косноязычно. Всё это можно подправить. Важно, чтобы была свежая мысль, содержание. Без этого материал – пустышка». Маргарита была очень строга к каждому слову. Иногда вычёркивала целые абзацы. «Вычеркнутое да не будет осмеяно», – утешала она тех, кто очень огорчался. Но, как правило, никто не был в претензии к её редактированию. Даже такой ас, как Анатолий Аграновский, считал необходимым, чтобы она прошлась карандашом по его материалу... Однако больше всего, пожалуй, научился я редакционному делу у Мити Черненко, сотрудника секретариата «Комсомольской правды»... Черненко вёл непримиримую борьбу с пустозвонством и краснобай­ством. «Краткость – сестра таланта», – твердил он постоянно. Восемь страниц – предел любой статьи. Это как раз подвал». Если и приносили статью в десять страниц, Митя, не глядя, вынимал из середины две страницы и только после этого принимался за редактирование. Всё у него сходилось, получалось, как надо».7

Добрые слова о редакторах, оставивших о себе память, живые и точные детали, воссоздающие атмосферу редакционного быта, не дают ответа на вопрос, в чём же секрет редакторского мастерства, почему был вычеркнут именно этот абзац, заменено именно это, а не соседнее, казалось бы, близкое ему по значению слово, отчего самая обыкновенная заметка после работы редактора над ней выглядела как художественное произведение.

Всё сказанное убеждает, как существенно сегодня сформулировать концепцию литературного редактирования – научной и учебной дисциплины, наметить угол зрения, под которым будут рас­сматриваться необходимые редактору знания.

Реализовать лозунг «связь с практикой», накапливая и предъявляя новые и новые примеры для иллюстрации старых рекомендаций, невозможно. Практика постоянно требует обновления зна­ний о предмете, нового их осмысления. Достичь этого прикладные дисциплины могут лишь на основе фундаментальных представлений. Поэтому так важна для формирования практической дисциплины разработка её общей концепции, определение её места в системе знаний.

Многие теоретики печати прямо признавали, что в их построениях больше социологии, чем филологии. Представление о литературном редактировании было обеднено. Дисциплина существовала на вторых ролях. Трактуя сегодня литературное редактирование как филологическую дисциплину, мы получаем возможность осмыслить и привести в систему накопленные наблюдения. Как комплексная по структуре дисциплина, она привлекает для решения своих задач широкий круг гуманитарных знаний (логики, психологии, общественных наук), не может не учитывать научные разработки в той области, которой посвящена конкретная публикация. Но первое место в перечне наук, на которые опирается в своих теоретических построениях литературное редактирование, принадлежит лингвистике и литературоведению. Закономерно наше обращение при решении практических задач к методикам других прикладных филологических дисциплин: библиографии, текстологии, информатики. Стало возможным восстановить прерванную в определённый период филологическую традицию и вспомнить о богатых и полно разработанных методиках дисциплин, предметом которых было искусство изложения, – риторики, поэтики, теории словесности. Труды русских учёных в этой области заслуживают сегодня самого пристального внимания.8 Филологический аспект при осмыслении работы редактора позволяет сосредоточить внимание на изучении словаря, стиля, системы жанров материалов массовой информации, их литературных особенностях, включить в круг наблюдений как историю публикаций, так и литературное творчество писателей и журналистов. Создание частной риторики и поэтики материалов массовой информации обсуждается современными лингвистами, рассматривающими массовую информацию как новый вид словесности, который «образует сферу общения со своими языковыми и стилистическими особенностями».9

Известно, что ничто не стареет так быстро, как практика. Быстро устаревает, теряя свою актуальность, информация о ней, утрачивают значение практические методики. Система средств массовой информации подвижна. Между её составляющими происходит постоянное перераспределение функций, идёт взаимное обогащение приёмов работы, рождаются новые приёмы. Общие принципы, благодаря которым эти изменения обретают право на существование, должны быть известны журналисту. Знание общих положений служит основой выработки частных приёмов и практических действий. Редакторская работа над текстом – это род литературного труда, в ходе которого журналист всегда решает творческие задачи, и в то же время это труд тонкого исследователя, опирающегося на знания, добытые наукой.

Глава I. Текст как предмет работы редактора

Трактовка термина «текст»

Работа автора над формой литературного произведения начинается задолго до того, как текст ложится на бумагу. Уже в процессе формирования замысла будущего произведения и осмысления фактов действительности складываются его жанровые особенности, приёмы изложения. Но вот текст написан... Мысль автора воплощена в конкретную форму, выражена средствами языка и закреплена знаками письма. Для автора текст становится материалом завершающей стадии создания литературного произведения, работы, которую А.С. Пушкин называл «редко замеченным трудом отделки и отчётливости».1 Для редактора работа над авторским текстом – основной этап литературного труда. Редактора принято называть помощником автора, но даже при самой широкой трактовке обязанностей редактора, принятой сегодня в практике периодической печати, анализ, оценка и правка текста авторского произведения остаются его главной задачей. Чёткое осознание предмета деятельности существенно для любой практической дисциплины. Благодаря этому становится возможным очертить круг необходимых для неё знаний, избежать случайностей при выборе приёмов, заимствованных у других дисциплин, целеустремлённо и последовательно применять эти приёмы, придать методике практической дисциплины черты системы.

Разработка научных основ редактирования опирается на фундаментальные знания о тексте, его теорию. Следует иметь в виду, что термин «текст» многозначен. В филологии принято троякое его толкование. Текст понимается как результат целесообразной речетворческой деятельности, как письменный источник, как речевое произведение. Первая трактовка – наи­более широкая. Она представляет текст как сознательно организованный результат речевого процесса, как мысль, облечённую в определенную форму для выражения определённого смысла. Примером понимания текста как письменного источника могут служить исследования в области текстологии и палеографии. В практике научных исследований текст речевого произведения долгое время считался специфическим объектом литературоведческого анализа, а текст как объект лингвистики был в большинстве случаев ограничен рамками предложения. Структурная лингвистика и оформившаяся впоследствии как самостоятельная дисциплина лингвистика текста распространили свои наблюдения на большие, чем предложения, речевые единицы – сверхфразовое единство и текст в целом, трактуя его как «организованный на основе языковых связей и отношений отрезок речи, содержательно объединяющий синтаксические единицы в некое целое».2 Разработка теории коммуникации, изучение реальных условий функционирования языка сделали возможным определение: «текст – это речевое произведение». Текст рассматривается как результат взаимодействия плана выражения и плана содержания, как система, предполагающая двух участников – автора и адресата (отправителя и получателя).

В отличие от широкой концепции текста, когда текст «открыт» и в нём в любой момент можно поставить точку, текст в понимании редактора всегда ограничен рамками литературного произведения, конкретен и завершён. Однако в теории редактирования термин «текст» специально не расшифровывался и употреблялся в ограниченном смысле, ему предпочитали термин «авторская рукопись» или «текстовой оригинал». Текстом, исходя из особенностей редакционного процесса, называли как любую представленную автором для опубликования рукопись статьи или книги, так и часть готовой рукописи, вплоть до отдельной её фразы или абзаца, над которой работает редактор. Такое определение не отражало – и не ставило своей задачей отразить – сложнейшую природу феномена «текст» и не могло служить основой для науч­ного подхода к выработке практических решений.

Редактирование самым непосредственным образом заинтересовано в решении задач, выдвинутых теорией текста.3 Назовем важнейшие: 1) исследование смысловой стороны текста в процессе его порождения, восприятия и понимания; 2) наблюдение над текстом как единицей коммуникации; 3) изучение проблемы информативности текста, создание методик кодирования и декодирования информации, которую несёт текст.

Основные характеристики текста

Теорией текста выявлены его основные характеристики, из которых для редактирования первостепенное значение имеют целостность, связность, закреплённость в определённой знаковой системе, информативность. Понимание сути этих характеристик важно редактору не только в плане теории. Пренебрежение ими неизбежно скажется в его практической работе, приведёт к редакторской близорукости, когда оценка текста как целого подменяется рассмотрением частных недостатков, выискиванием авторских промахов, перечнем частных неудач. При этом не учитывается, что текст – всегда «связное речевое высказывание с характерным для него стойким смысловым единством».1

Ошибочной и вредной для практики представляются также трактовка цели литературного редактирования лишь как обработка языка и стиля готовящегося к печати произведения, с которой до сих пор можно встретиться в пособиях по редактированию. Задачи редактора неизмеримо шире и глубже.

Целостность текста обеспечивается смысловой нитью, которая должна проходить через весь текст. Выявить эту нить, идя от внешних значений к смыслу, – первоочередная задача редактора. Оценка им целостности текста идёт по двум направлениям: анализ его как органического единства и выявление полноты и точности составляющих его элементов. Стремясь к целому, никогда не забывать о частях, и, работая над частями, всё время видеть целое – так формулируют эту задачу опытные редакторы. Методика анализа текста как системы не тождественна методике анализа его частей. Целостность текста как литературного единства не соотносится непосредственно с лингвистическими единицами и имеет психолингвистическую структуру. Она достигается един­ством замысла и точностью построения текста, целостностью образного осмысления материала, ясностью логического развёртывания мысли, стилистическим единством текста. Анализируя ком­поненты текста, редактор должен проявить глубокое и всестороннее знание предмета, широкую лингвистическую эрудицию.

Целостность текста при редакторской правке требует сохранения смыслового тождества при переходе от одной степени компрессии речевого высказывания к другой, более глубокой, устой­чивости по отношению к побочным, посторонним влияниям. Практический смысл этих наблюдений психологов для редактора очевиден.

Подход к тексту как к литературному целому – основополагающая концепция многих современных исследований в области редактирования – берёт свое начало в первых пособиях, адресованных редакторам. Этот принцип был сформулирован уже К.И. Былинским в его книге «Литературное редактирование газеты»: обязанность литературного правщика «проверка и исправление текста как литературного целого».2 Идея – над каждой фразой можно работать, только имея представление о тексте в целом – проходит через все работы учёного. Методика, созданная им, не допускала возможности полагаться на чутьё, на то, «звучит» фраза или «не звучит». Особого внимания редактора требуют гладкие, по первому впечатлению безукоризненные фразы, – предупреждал он. Нельзя править вслепую. Прежде чем править, надо точно установить не­достатки целого текста, выявить его смысл.

Обзоры печати, с которыми регулярно выступал перед журналистами К.И. Былинский, до сих пор представляют не только методический, но и практический интерес. Современный редактор, без сомнения, извлечёт из них полезный урок. Приведём небольшой отрывок из обзора тассовских материалов конца 50-х годов.

Корреспонденцию читаешь один раз. Если она написана так, что не сразу поймешь и её нужно перечитывать, значит, она неудачна. Прочтите, например, следующую корреспонденцию:

«Нижний Тагил, 31 марта.

На Ново-Тагильском металлургическом заводе ведутся большие работы по сооружению рельсо-балочного цеха. С пуском в этом цехе двух новых станов на заводе будет завершён полный цикл производства. Сданы в эксплуатацию первые агрегаты и мощные краны в машинном зале и становом пролёте.

На строительстве рельсо-балочного цеха предстоит вынуть сотни тысяч кубометров грунта, уложить много тонн бетона, миллионы штук кирпича.

Рельсо-балочный цех будет оснащён новейшим оборудованием. Автоматическое управление агрегатами, полная механизация всех трудоёмких процессов значительно облегчат труд прокладчиков».

А теперь скажите, что происходит на Ново-Тагильском заводе. С одной стороны, речь идёт о пуске двух станов, пущены в эксплуатацию агрегаты и станы, а с другой стороны, ещё нужно вынуть сотни тысяч кубометров грунта, т. е. только приступить к работе. Ничего не дают читателю и такие неопределённые показатели, как «сотни тысяч кубометров», «много тысяч тонн», «миллионы штук».3

Лишь после общей характеристики корреспонденции и в связи с этой характеристикой в обзоре даётся анализ её лексических и стилистических недочётов, грамматических неправильнос­тей. Подобный порядок анализа, отражающий особенности редакторского подхода к тексту, вошел в методику редактирования.

Связность текста – условие его целостности. Сам термин «текст» (от латинского – textus) означает связь, буквально – «ткань». Отзвук изначального смысла сохранило выражение «языковая ткань», которое часто употребляют, оценивая литературное произведение, но при этом далеко не всегда помнят о том, как легко эту ткань повредить неосторожным прикосновением. Чтобы понять текст, недостаточно уяснить значение изолированной фразы: каждая фраза включает в себя значение предыдущей. Оценке текста, любому, даже самому незначительному, изменению его должен предшествовать анализ, идущий от связей внешних к связям глубинным, постижение и уточнение их смысла.

Текст, рассмотренный вне системы коммуникаций, в которых он существует, прерывист. В содержании его всегда имеются различной величины смысловые скважины, которые читатель в процессе своего восприятия текста должен заполнить. Чтобы текст был понят правильно, либо сам читатель должен располагать необходимыми для этого знаниями, либо предыдущее изложение должно подводить его к заполнению очередной смысловой скважины. Если эти условия не будут соблюдены, понимания между автором и читателем не возникнет. Понятно, как важно учитывать эту особенность текста при редактировании.

Экспериментальными исследованиями установлено, что связи между далеко отстоящими друг от друга элементами текста трудно фиксировать из-за ограниченного объёма нашей кратковре­менной памяти. Фрагменты текста, между которыми существует связь, должны одновременно храниться в ней.

Сравним две редакции известного правила в учебниках по русскому языку для средней школы:

Между словами автора и прямой речью ставится двоеточие, когда прямая речь стоит после слов автора, и тире, когда она стоит перед словами автора.

Между словами автора и прямой речью ставится двоеточие, когда прямая речь стоит после слов автора. Когда пря мая речь стоит перед словами автора, после неё ставится тире.

В первой формулировке между словами ставится и тире – девять слов. Ученик понимает и запоминает это правило с трудом. Вторая формулировка, где эти слова стоят рядом, гораздо легче для него.4

И ещё одна рекомендация для редактора: если слово нуждается в уточнении, сразу же давать его, предупреждая возможность двоякого толкования.

Средства, которыми осуществляется связь (сцепление) между элементами текста, различны, и лишь в небольшом числе случаев это средства грамматические. В официальных материалах, в научной прозе ведущими являются чётко выраженные логические связи. В художественных и публицистических произведениях связи между элементами текста предопределены его образной системой и зачастую ассоциативны.

В коротком информационном сообщении на странице газеты, где ведущий принцип – максимум информации передать минимумом слов, а каждое предложение может быть рассмотрено как самостоятельное сообщение, связь между предложениями осуществляется самим порядком их следования. Распространённым принципом связи между элементами текста в информационных материалах служат также повторы, которые помогают читателю следить за мыслью. Эти повторы не являются проявлением стилистической избыточности, если повторяются лишь ведущие, несущие основной смысл слова, замена которых синонимами чревата утратой точности выражения мысли, искажением терминологии.

В информационных жанрах редактор стремится к тому, чтобы при заполнении смысловой скважины читатель однозначно с автором толковал смысл текста, не допускал от него отклонений, в жанрах аналитических и художественно-публицистических функция прерывистости текста иная. Именно в момент заполнения смысловой скважины здесь возникает то сотворчество читателя и автора, которое так важно в процессе восприятия литературного произведения. «Если бы я добросовестно выписывал натуралистические портреты моих героев: чемберленов, макдональдов, взяточников и бюрократов, – это было бы нестерпимо скучно, – говорил М. Кольцов. – Так теперь не пишут даже в Кашире и Гомеле. А вот штрихи – один, другой, какая-нибудь тонкая деталь, намёк, – читатель, будьте уверены, всё поймет и додумает сам. Дайте не только себе, но и ему, выросшему, поумневшему читателю, простор фантазии».5

При редактировании, стремясь во что бы то ни стало предотвратить неверное толкование текста, его легко засушить, сделать для читателя неинтересным. Однако для редактора реальна и другая опасность — оставить в тексте смысловые разрывы, заполнить которые читатель не может.

Прочтём внимательно отрывок из напечатанного в газете судебного очерка:

В 9 часов 03 минуты этого дня в сберкассу, что находится на Пионерской улице, вошёл молодой человек спортивного вида. Он огляделся. V И тут же в кассу вошла женщина с книжкой для оплаты коммунальных услуг. Молодой человек сел за стол и стал заполнять бланк. V Женщина попрощалась и вышла из помещения, V тут же незнакомец встал, V он тяжело ранил кассира Носову. Последняя, падая, сделала несколько шагов к розетке и стала опускаться на пол. V Через несколько минут в кассе появился наряд милиции.

Стремление подчеркнуть документальную достоверность рассказа типично для подобных публикаций. Мы обращаем внимание на точное – до минуты – указание времени происшествия, узнаём, где именно находится сберкасса, нам сообщены детали происходившего, и в то же время связь между многими смысловыми звеньями текста мы уловить не в состоянии. Непонятно, какая роль отведена автором женщине с книжкой для оплаты коммунальных услуг. Не проявлены смысловые связи между предложениями: тут же незнакомец встал, он тяжело ранил кассира Носову. Неизвестно, дошла ли кассир до розетки, и что это за розетка. Только последующее позволяет предположить, что ей удалось нажать на кнопку розетки и что это была кнопка вызова милиции. В приведённом тексте отмечены смысловые разрывы, заполнение которых вызывает у читателя трудности. Можно предположить, что они возникли из-за поспешного сокращения текста при вёрстке полосы. С подобными неудачами приходится сталкиваться достаточно часто, но для редактора это не может служить оправданием.

Закреплённость – важнейшее качество письменной речи – даёт ей известные преимущества перед речью устной. Две формы речи – письменная и устная – располагают разными средствами для того, чтобы облегчить адресату путь к её пониманию. Известно, что никогда не говорят так, как пишут, и почти никогда не напишут так, как говорят. Письменная речь не может передать ни мимику, ни жест автора – то, что Ираклий Андроников, мастер устного рассказа, называл маленьким театром лица и рук исполнителя. Читатель не слышит его интонацию, не фиксирует пауз, не связывает так непосредственно, как при слушании устной речи, высказывание с его психологическим и социальным контекстом. Однако, слушая, мы следим за смыслом по мере произнесения слов, читая, можем воспринять текст или достаточно большой его фрагмент в целом, сразу окинуть его взглядом. Мы можем отложить прочитанное в сторону, подумать и потом вернуться к нему снова. В устной же речи возврат к уже высказанной мысли подразумевает обязательный её повтор. Письменная речь может быть более сложной по структуре, она допускает включение элементов различных знаковых систем (цифр, формул, рисунков, чертежей) и требует от адресата большей, чем речь устная, самостоятельности и аналитичности мышления. Немаловажно и то, что за одно и то же время прочитать можно почти в три раза больше слов, чем внимательно прослушать. Многие графические приёмы письменной речи не имитируют приёмы речи устной и имеют самостоятельное значение. Так, не имеет аналога в устной речи табличная форма организации материала. Прописные и строчные буквы могут указывать в тексте не только на значение грамматических форм, но и на эмоциональную окраску слов. Абзацный отступ не только графически проясняет архитектонику текста, но и сохраняет во многих случаях значение написанного «с красной строки». Публицисты широко пользуются этим свойством абзаца, привле­кая внимание к графической форме текста:

Одно имя хочу написать с красной строки, потому что заслуга человека, носящего это имя, особая:

Герман Андреевич Третьяков, генерал.

Действенным способом акцентировки мысли служит сочетание графических приёмов оформления текста и авторского комментария, например:

Таковы нормальные (подчеркиваю это слово жирной чертой) перспективы развития рабочего движения в Кузбассе.

Тончайшие оттенки смысла способны передать знаки препинания, принятые нашей пунктуацией. Убедительным доказательством этому могут служить дебаты при обсуждении текста законов и документов, имеющих государственное значение. Вспомним эпизод обсуждения проекта Закона о печати. Три варианта записи одного из положений отличались лишь тем, что в первом между предложениями: «Печать и другие средства массовой информации свободны» и «Цензура массовой информации не допускается» – стояло двоеточие, во втором – точка, в третьем – точка с запятой. Двоеточие давало основание сузить понятие «свобода печати», свести его к отсутствию цензуры. Точка позволяла более широко толковать его, разграничивая эти утверждения. Точка с запятой предлагала промежуточный, компромиссный вариант. Из этого обсуждения журналист должен извлечь не только политический, но и профессиональный урок.

Существуют различные способы закрепления текста: рукописный, машинопись, различные виды полиграфического воспроизведения, фиксирование текста на экране дисплея. Редактор должен представлять себе возможности и особенности каждого из этих способов.

Для многих авторов закрепление текста на письме – необходимая часть творческого процесса. «Писать своей рукой, держа ручку в пальцах, – самое непосредственное соотношение наше с листом бумаги»,6 – говорила писательница и очеркистка Мариэтта Шагинян, никогда не пользовавшаяся пишущей машинкой.

Печатный текст теряет индивидуальные черты ручной записи, но ему свойственна большая чёткость и организованность. В газете форма закрепления текста диктуется требованиями удобочи­таемости. Этому подчинены выбор кегля, длина строк, интерлиньяж. Варьируя приёмы закрепления текста и его графического оформления, редактор выявляет для читателя тематическую и жанровую структуру номера, подчёркивает взаимосвязь элементов внутренней формы газетной полосы, помогает ориентироваться, быстро находить нужную публикацию.

При поисках оригинальных графических решений следует помнить, что погоня за внешним эффектом не даёт хороших результатов. Мы часто убеждаемся в этом, читая броско оформленные заголовки. Вот один из них: «Черноморская бесКозырка». Подзаголовок «Торговый флот рискует быть битым в нынешней политической игре» отчасти расшифровывает его, соотнося значение слов козырь и игра. Но искусственность этой «игры словами» очевидна и не находится в прямой связи с содержанием публикации. Графические приёмы закрепления текста должны быть предельно точны и требуют от редактора не только содержательной, но и эстетической оценки.

Закрепление текста на письме – сложный процесс. Наверное, каждому знакомо то ощущение немоты перед белым листом бумаги, о котором свидетельствуют многие литераторы. Письменная речь – самая точная и развёрнутая форма речевой деятельности. Современная теория текста исходит из того, что буквальная запись звучащей речи не имеет права именоваться текстом. Текст – сознательно организованный результат речетворчества, речевое произведение. Воспользуемся материалами исследований разговорной речи и приведём запись воспоминаний о туристской по­ездке в Италию (/ и // обозначают паузы):

...Раз мы зашли в такую маленькую таверну / э-э... посмотреть / там же есть... были и рестораны такие / но мы хотели посмотреть / и нам значит подали / там все сидели ели макароны // Макароны итальяни // Такая вроде пиалы знаете / такая круглая / подали нам... миску // Макароны там плавают в томатном соусе // Мно-о-го томатного соуса //И все они целиком / они не... не это / не... ломаные — // и мы значит посмотрели как едят // Они замечательно умеют есть! Они эти макароны вот так берут (показывает) тремя пальцами оттуда / и прямо в рот // И нигде не капнут // Я говорю Леля! Это сестра... (смеётся) // Я говорю давай уходить // Я говорю... Понимаешь / мы не сумеем так / и мы все зальёмся этим соусом.7

Очевидно, что, прежде чем представить эту запись читателю, её необходимо обработать. Такая литературная обработка по своей сложности приравнивается лингвистами к переводу художественного текста с одного языка на другой. Необходимо извлечь смысл, скрытый в разговорном варианте, грамматическую и во многом лексическую основу приходится создавать заново, вербализировать смысл, переданный невербальными средствами (жестами).

Создание текста, передающего речь собеседника, – особый вид журналистской литературной работы. Включение конструкций разговорной речи вызвано стремлением подчеркнуть докумен­тальность материала и эмоционально воздействовать на читателя, но этот приём достигнет цели лишь в том случае, если он обусловлен общим замыслом, а сам текст тщательно отделан:

Кто ж вызвал яго в Москву? Суседка встрелась: «Выступал ваш Кузьмич!». А про што не сказала... Может, тайное што? Нас не помяне. Видал ты яго? отец небольшой, а он? семья есть? Хата у них маленькая, ребятишек умного. Они бедного поколения, это Тереховка зажиточная. Я капусту покупала у их. Капуста хорошая, белая. Сто рублей отдала за восимисят кочанов...

Казалось бы, бесхитростный рассказ, на первый взгляд – необработанная запись устной речи. Однако обратим внимание на способы пунктуационно оформить высказывания, подчеркнуть фонетические и лексические особенности речи. Причём автору не изменило при отборе их чувство меры, что очень важно в этом случае. Мы привели лишь один фрагмент публикации, состоящей из подборки таких фрагментов. Каждый из них – этап биографии простой деревенской женщины. Части материала примерно равны по объёму и последовательность их далеко не случайна.

С обработкой записи устной речи сталкивается каждый журналист при подготовке к печати интервью. Понимание отличия письменной речи от речи устной в этом случае необходимо. В частности, следует предостеречь авторов таких публикаций от расхожих рекомендаций максимально использовать приёмы риторики, организующие устную речь, и от попыток механически перенести их в текст.

Именно в устной речи часто рождаются неологизмы, встречаются нетрадиционные грамматические формы, и редактор должен решить, правомерно ли их употребление. Однако самое сложное – воспроизвести при литературной обработке текста интонацию собеседника. Даже точная дословная запись не может передать её оттенков. Важно найти способ воссоздать обстановку, в которой берётся интервью, понять настроение собеседника, выявить черты его личности, передать ритмический рисунок речи.

Информативность – важнейшая характеристика текста журналистского произведения. В отличие от общепринятого толкования термина «информация», понимаемого как сообщение сведений, журналистика требует новизны этих сведений. Публикации СМИ предназначены для широкой читательской аудитории и представляют сведения, различные по степени важности и тематике. Это, прежде всего, сообщения об актуальных событиях и проблемах в сфере политики, экономики, культуры, общественной жизни, заслуживающих всеобщего внимания, и наряду с ними – сообщения, представляющие «прозу жизни», неожиданные ситуации, поступки, конфликты, нередко дающие повод для сенсации. Определение информативности журналистского текста основывается на представлении об уровне знаний читателя и учёте фактора времени.

Отрезки текста могут содержать различную по своему прагматическому назначению информацию. Для большинства публикаций СМИ на первом месте стоят отрезки текста, содержащие сообщения о фактах и процессах, происходящих, происходивших, которые будут происходить. Они непосредственно соотносят текст с действительностью. Информация в этих отрезках текста выражается вербально, единицы языка употребляются в их прямом, предметно-логическом значении.

Выявление информации, передающей авторскую точку зрения, выяснение отношений между явлениями, их значения и причин, требует толкования смысловых связей и способов авторской оценки. Эта информация извлекается из всего текста.

Наиболее сложна для восприятия так называемая подтекстовая информация, особое значение приобретающая в текстах художественной литературы. Эта информация вербально не выражена, она сосуществует с сообщениями о фактах и способна порождать дополнительные, зачастую трудно уловимые смыслы. В публикациях СМИ подтекстовая информация находит ограниченное употребление.

В тексте информация распределяется неравномерно. Речевые отрезки, насыщенные информацией, чередуются с малоинформативными. Такое построение текста предопределено объёмом нашей оперативной памяти и общим, «пульсирующим» характером работы мозга. По степени насыщенности и мере новизны различают информацию ключевую, уточняющую, дополнительную, повторную и нулевую. Ключевая информация уникальна. Это сообщение новости. Уточняющая информация связана непосредственно с единицами текста, несущими основную информацию. Она не сообщает новости, а лишь уточняет то, что уже сообщено. Это указатели времени и места, подробности, которые конкретизируют новость, подчёркивают её достоверность и точность. В отличие от уточняющей дополнительная информация не связана непосредственно с единицами текста, содержащими ключевую информацию. При введении её возникает новая тема и образуется смысловая скважина, нарушающая связность текста.

Повторная информация не содержит новости, она лишь повторяет уже сообщённые сведения. Как сообщение уже известного, повторная информация избыточна и может служить лишь риторическим целям. Речевые отрезки, лишённые семантической информации (оговорки, «пустые слова», нейтральные речения), иначе говоря, отрезки текста, содержащие нулевую информацию, могут играть лишь конструктивную роль в процессе организации целостного текста и зачастую свидетельствуют о низкой речевой культуре автора. Соотношение речевых отрезков, несущих ключевую информацию, и отрезков, представляющих другие её виды, позволяет вывести коэффициент информативности текста. Оптимальная информационная насыщенность текста – 0,4–0,6. Если этот показатель выше, тексты сложны для восприятия. При меньшем значении коэффициента тексты могут не вызвать интереса у читателя.

Анализ текста делает очевидной разницу в информационной нагруженности его фрагментов. Рассмотрим текст газетной заметки.

В КЕМЕРОВЕ НАШЛИ АРСЕНАЛ

Автомат Калашникова, два самодельных глушителя, три взрывных устройства, снабженные магнитами и пультом дистанционного радиоуправления, были найдены в квартире лаборантки областной станции переливания крови. Таков итог операции, которую провели сотрудники Кемеровского УБОПа, используя оперативную информацию.

Как сообщил «Ъ» начальник УБОПа Владимир Мархинин, операция готовилась и проводилась совместно с коллегами из Красноярского УБОПа. Задержан и хозяин арсенала – друг лаборантки, по национальности ингуш. Он пять лет проживал в Кемерове, занимался коммерцией и был замешан в торговле оружием. Имя задержанного не разглашается, но стало известно, что в тот же день в Красноярске был задержан его брат и там при обыске так же был обнаружен склад оружия и взрывчатки. По словам Владимира Мархинина, речь идёт о пресечении деятельности группы преступников, действовавших в двух сибирских регионах.

Ключевая информация, сообщённая в заметке, фиксирует суть новости, которая не может быть подсказана контекстом (речевые отрезки, выделенные жирным). Новизна уточняющей ин­формации не абсолютна, она актуальна не для каждого читателя (речевые отрезки, подчёркнутые одной чертой). Введение дополнительной информации (текст выделен курсивом) оправдано далеко не всегда. Так, сообщение о том, что квартира принадлежит лаборантке областной станции переливания крови, не находит развития, вызывает появление смысловой скважины и нарушает связность текста. Дополнительная информация о хозяине оружия может послужить основой нового сообщения, но в заметке этого не сделано. Читатель может лишь предположительно судить о значении этих фактов. Повторная информация (таков итог операции...; по словам Владимира Мархинина, речь идёт о пресечении деятельности группы преступников, действовавших в двух сибирских регионах...) преследует риторические цели. Она содержится в абзацах, подводящих итог сказанному, и не несёт нового знания.

Вопросы для повторения и обсуждения

Каковы основные трактовки термина «текст»?

В чём особенность профессиональной редакторской трактовки термина «текст»?

Какое практическое значение имеет для редактирования знание основных характеристик текста?

Чем обеспечивается целостность текста?

Как осуществляется связь между элементами текста?

Какими качествами обладает закреплённая на письме речь?

Какие графические средства выявления архитектоники текста существуют в практике газеты?

В чём сложность литературной обработки записи устной речи?

Как различается информация по своему прагматическому назначению?

Как различается информация по степени её насыщенности и мере новизны?

Глава II. Психологические предпосылки редактирования

Роль психологической науки в формировании представлений о литературной работе

Обращение к психологии при выработке рекомендаций в области литературной работы традиционно. Уже в античных риториках мы встречаем попытки применить наблюдения над психологией людей к работе над изложением. Так, в «Риторике» Аристотеля различные типы речи и способы их организации рассматриваются в связи с намерениями говорящего и реакцией слушающего, даются практические рекомендации оратору. Например, говорится, что в ряду аргументов, приводимых в пользу какого-либо утверждения, второй – самый слабый, зато третий воздействует наиболее сильно. Подобные наблюдения, почерпнутые из практики ораторского искусства, рассеяны по учебникам риторики. Заметное место занимают они и в «Риторике» Ломоносова, бывшей настольной книгой нескольких поколений образованных русских людей.1 В дальнейшем стремление обобщить и систематизировать факты привело к формализации не только лингвистических, но и литературоведческих положений, частные рекомендации заслонили общие представления. Именно в схоластическом, формализованном варианте, предназначенном для обучения, сведения из области психологии входили в практику работы над текстом, и последствия этого, хотя и отдалённые, ощутимы до наших дней. Одно из них – отсутствие интереса к исследованию на научном уровне проблем, относящихся к литературной технике, отрицание перспективности этого направления.

В конце XIX – начале XX вв. школа лингвистов и литературоведов психологического направления, которые опирались в своих теоретических построениях на данные естественных наук и физиологии, активно применяла методы, заимствованные из этих наук, при рассмотрении процесса художественного творчества и восприятия читателем литературного произведения. Это позволило углубить представления о психологии творчества, внесло новое в понимание отношений, возникающих между автором и читателем, хотя и не могло дать исчерпывающего ответа на все неизбежно возникавшие при этом вопросы. И несмотря на то что специально проблему редакторской обработки текста никто не выделял, труды А.А. Потебни, Д.Н. Овсянико-Куликовского, А.Г. Горнфельда включают в себя много наблюдений, существенных для редактирования. Особого упоминания в этой связи заслуживает имя Н.А. Рубакина, создателя фундаментального труда по библиопсихологии «Психология читателя и книга», рассматривавшего проблемы типологии книги в связи с изучением психологии читателя. Развитие теории текста на протяжении последних десятилетий открывало широкие возможности для научных разработок и совершенствования практических методик. Современные исследования психологов, в частности труды учёных московской психолингвистической школы (Л.С. Выготского, А.Р. Лурия, А.А. Леонтьева) представляют собой новую страницу в изучении взаимодействия языка и мышления, исследования процесса литературного творчества. Научное осмысление практических умений и приёмов, которыми должен владеть редактор, опирается сегодня на теорию общения и теорию текста, исследование психологами процесса кодирования и декодирования информации в ходе порождения, восприятия, понимания и запоминания речевых сообщений с учётом всей сложности этих процессов.2

Общая схема работы редактора над текстом

Психология редакторского труда пока не стала предметом специальных научных исследований, и, рассматривая психологические предпосылки редактирования, мы вынуждены опираться на общие положения, сформулированные психологами в результате изучения сложных форм человеческой деятельности. Редактирование с полным основанием может быть отнесено к одной из таких форм, и общая схема работы редактора может быть представлена следующим образом:

• получение информации;

• постановка задачи;

• создание модели поведения и схемы ожидаемых результатов;

• действия и соответствующие этим действиям результаты.

В условиях редакционной работы эта схема получает конкретное наполнение. Первый её компонент — знакомство редактора с авторским произведением. Второй — постановка задачи редактирования. Она может быть продиктована и уточнена как внешними обстоятельствами, так и качествами самого материала. Заранее может быть запланирован объём, жанр, необходимость подчеркнуть связь с текущими событиями, форма контакта с читателем, может быть определён вид правки. Затем редактор решает, как он будет действовать, — так расшифровывается третий компонент схемы. Редактор может отослать материал на доработку, может работать над текстом вместе с автором или один и выбирает методику, которая, с его точки зрения, наиболее рациональна в данном случае. Зримые действия редактора, в частности процесс правки текста, — лишь последний, завершающий этап редактирования.

Психология редакторской работы чрезвычайно сложна. Это предопределено сложностью её объекта – текста, фиксирующего результат сложнейшей деятельности человека, своеобразием ком­муникативных связей, возникающих между автором, редактором и читателем, спецификой редакторского труда, в котором творческое начало сочетается с аналитическим. В свете этих особенностей и должны быть рассмотрены психологические предпосылки редактирования.

Психологические предпосылки профессионального восприятия текста

Необходимый вывод, следующий для редактора из обращения к психологической науке, – установка на осознанное отношение к пониманию текста, авторскому труду, к собственным действиям. «Сознательное отношение к слову, к значению всяких языковых элементов – предпосылка хорошего правильного владения стилем, – писал академик Л.В. Щерба. – Когда каждое слово на своём месте, то, что человек хотел сказать, может быть понято только в одном направлении и не может быть Толкований ни вправо, ни влево. Это есть результат — это точный стиль, который является результатом сознательного отношения к слову, сознательного изучения различных оттенков».1

Исследования психологами процесса формирования развёрнутого речевого высказывания дают объективные научные основания для утверждения, что контроль — важнейшая задача ре­дактора при его работе над текстом. Контроль – необходимое условие порождения всякого речевого высказывания. В обычной письменной речи он осуществляется самим пишущим, причём редко кто это осознает. В работе профессионального литератора, журналиста, редактора такой контроль недостаточен, внимание необходимо задерживать на некоторых формах языка, быстро их анализировать и соответственно решать ту или иную задачу. Надо уметь посмотреть на текст «со стороны», увидеть его глазами читателя. Часто результатом такого отчуждения от текста бывает неудовлетворённость его формой и часто правка.

Мы по-разному, с разной степенью отчуждения воспринимаем рукописный текст, машинопись, компьютерный и типографский набор. И чем дальше отходим от созданного нами текста, тем виднее его недочёты. На самой высокой ступени отстранения от текста (для журналиста это ситуация, когда его материал поставлен в номер, стал частью газетной полосы) мы уже, как правило, не властны в нём что-нибудь изменить. Поэтому так важно уметь вовремя увидеть текст «чужими глазами». Это умение надо воспитывать и тренировать. Немногие могут сейчас позволить себе работать так, как советовал в своё время Гоголь, который говорил, что он возвращается к рукописи восемь раз: «Только после восьмой переписки, непременно собственною рукою, труд является вполне художественно законченным, достигает перла создания. Дальнейшие поправки и просматривания, пожалуй, испортят дело, что называется у живописцев: зарисуешься. Конечно, следовать постоянно таким правилам нельзя, трудно. Я говорю об идеале. Иное пустишь и скорее, всё-таки человек, а не машина».2 «Зарисуешься» – очень точно найденное в этом случае слово. В работе над своим и чужим текстом важно ощутить момент, когда её следует закончить, почувствовать завершённость текста.

Выступая в качестве первого читателя авторского текста, редактор помогает автору этот контроль осуществить.3 «Взгляд со стороны» – необходимое условие работы автора с текстом и необходимая психологическая предпосылка участия редактора в создании литературного произведения. Каждый профессиональный литератор знает, как нужен «чужой глаз». Для автора редактор – это читатель, который зорче других читает рукопись и вместе с ним работает над текстом. Для читателя редактор – представитель его интересов, который читает текст, предугадывая, как он может быть истолкован и оценен.

Сегодня в практику редакционной работы вошла сложная техника – читающие устройства, дисплеи, персональные компьютеры, настольные издательские системы. Видеотерминальные устройства, различные по размеру экрана и числу знаков, одновременно выводимых на него, могут быть использованы для всех операций правки текста: замены знака, вставки и исключения части текста, сдвижки и раздвижки строк, перестановки абзацев. Они находят себе применение при редактировании основного текста и графического материала: при формировании полос, просмотре библиографического материала, сверке цитат, облегчают решение частных редакторских задач, например, производят путём однократной команды замену какого-либо термина, несколько раз встречающегося в тексте. В программу персонального компьютера могут быть заложены композиционные схемы информационных материалов, позволяющие придать им требуемую жанровую форму. Существуют программы, обеспечивающие орфографическую правильность текста.

Внедрение в издательский процесс новой техники влечёт за собой стандартизацию внешней формы текста, исключает многократное обращение к нему редактора, требует обработки сразу «набело». Работа с компьютером в системе диалога не только облегчает технический процесс воспроизведения текста, она делает мышление редактора более организованным, помогает совершенствовать профессиональные навыки. Однако редактор должен иметь точное представление о возможностях технических средств, которыми оснащён издательский процесс, знать, что техника облегчает, но отнюдь не заменяет труд редактора, компьютеры не способны решать творческие задачи. Применение технических средств требует от редактора высокого профессионализма, чёткости, осуществления контроля над текстом на самом высоком уровне.

Существенно, что редактор на протяжении всей своей работы над текстом должен быть активен, контролировать собственное восприятие текста, уметь оценить своеобразие авторских решений. Это тем более важно, что именно эти наблюдения формируют стратегию действий редактора, процесс правки, в частности. Опытные редакторы считают, что самое сложное при редактировании – внести изменение в текст так, чтобы оно не выглядело чужеродным, чтобы вставка не выделялась, как грубая заплата. Каждое замечание редактора должно не только фиксировать недочёты рукописи, но и содержать конкретные рекомендации. Это необходимо и тогда, когда замечания адресованы автору, и тогда, когда они сделаны для памяти как программа будущих действий. Активность восприятия текста, конкретность суждений – важнейшие пси­хологические предпосылки редактирования и необходимые черты психологической модели поведения и действий редактора.

Речевые ошибки в тексте

Речевую ошибку в тексте принято прежде всего толковать как отступление от языковой нормы. Однако по своему характеру, происхождению и последствиям неправильности, встречающиеся в тексте, различны, а оценка их часто крайне сложна. Не случайно психология речевых ошибок, фиксируемых текстом, стала предметом специальных исследований. 1 Ошибки письма и технического воспроизведения текста принято подразделять на ошибки неверного прочтения и запоминания слова или группы слов, на ошибки неверного перевода во внутреннюю речь и на ошибки механические (ошибки типа «ослышек» и «обмолвок» не характерны для письменной речи). Анализ типичных ошибок воспроизведения подсказывает редактору «слабые», наиболее часто искажаемые места печатного текста: предложения или более крупные фрагменты текста, начатые одинаковыми словами, слова, разделённые переносом, конечные слова в строке и абзаце, текст, набранный крупным шрифтом. Особого внимания редактора требуют заголовки, названия рубрик, шапки. Часто встречаются замена и перестановка букв внутри слов, одинаково начинающихся и имеющих сходные окончания, перестановка букв внутри малознакомого, редко встречающегося слова, замена слов и оборотов синонимичными, пропуски слов, повторяющихся в тексте. Типичный случай технического искажения текста – исчезновение абзацного отступа и появление его там, где текст должен быть напечатан в подбор (обычно это происходит, если предыдущая строка полная). Все приводимые ниже примеры взяты из материалов прессы.

Ваза сервского фарфора... (перестановка букв в слове севрский).

Малышка Фурузон Мухаммедбассир – единственная, кто уцелел в спасённом бандитами кишлаке... (замена слова сходным по началу и окончанию: в оригинале стояло спалённом).

ДЕБЮТ ТАМАРЫ – заголовок материала о модели автомобиля Волжского завода «Самара» (замена слова в крупно набранном заголовке).

За прошедшие семь–десять лет создана мирового значения классика... (знак переноса в слове семьдесят был прочитан как тире).

Электронная техника делает реальным безошибочное воспроизведение текста при тиражировании, но понятно, сколь высока в этом случае ответственность редактора за подготовку идеального, не содержащего ошибок оригинала.

При знакомстве с текстом в поле зрения редактора неизбежно попадают отклонения от нормы, воспринимаемые как нарушения общепринятых правил письменной речи. Наиболее жёстко регламентируют действия пишущего правила орфографии, и понятие «грамотность» принято прежде всего связывать с соблюдением орфографической нормы. Знаменательно, что в первые послереволюционные десятилетия лингвисты осознавали борьбу с неграмотностью как проблему социальную. «Совершенно ясно, что если все будут писать по-разному, мы перестанем понимать друг друга, – писал Л.В. Щерба в статье «Безграмотность и её причины», – писать безграмотно – значит посягать на время людей, к которым адресуемся, и потому совершенно недопустимо в правильно организованном обществе».2 Сегодня нет необходимости убеждать кого-либо в необходимости грамотно писать, но тем более стоит напомнить, что орфографическая ошибка в печатном тексте воспринимается как неуважение к читателю. «Тащут сети, полные рыбы...», «Вы для своего поста недостаточно образованы...», «Воспрял духом...» – эти и подобные им нарушения элементарных правил школьной грамматики, выписанные из одного номера газеты, — свидетельство профессиональной некомпетентности людей, работавших над текстом. Редактор не имеет права целиком передоверять корректору заботу о грамотности текста. Он в полной мере несёт за неё ответственность перед читателем.

Правила орфографии наиболее стабильны. Они меньше подвержены изменениям, чем норма пунктуационная, лексическая и тем более стилистическая, которая чаще направлена на то, чтобы помочь пишущему осуществить выбор между языковыми вариантами, чем утвердить, что следует поступить только так, а не иначе.

Часто в зафиксированном текстом высказывании содержится несколько смыслов, и ошибка является следствием неудачного выбора одного из них или неумения распорядиться средствами языка. Психология рассматривает такие ошибки как «своего рода сигнал шва в речевом механизме, разошедшегося под влиянием тех или иных обстоятельств».3 Автор в этом случае уверен, что никакой ошибки он не совершил, а текст допускает разночтения и нуждается в правке. Простейшим примером может служить заголовок заметки «Следы Ильиных на земле». Формулируя его, автор не погрешил против правил грамматики, но тем не менее текст может быть понят ошибочно. Фамилия героев заметки не Ильины, что, казалось бы, явствует из заголовка, а Ильиных. Причина появления второго смысла – совпадение падежных форм двух разных фамилий.

Типичный случай «расхождения речевого шва» – неверный выбор слова. Так, когда газета пишет, что министру «полезно было бы хотя бы накоротке ознакомиться с истинным положением дел», смысл этого пожелания понять трудно. Не помогут здесь и словари, где слово накоротке дается с пометой «разговорное» и указаны три его значения: 1) на близком расстоянии; 2) на ко­роткое время; 3) в дружеских близких отношениях. Ни одно из этих значений мысль автора не передает.

Текст материалов массовой информации впитывает в себя различные отклонения от нормы, в том числе и те, которые отражают сегодняшний день речевой практики. Для редактора очень важно определить меру строгости языкового контроля. «Пурист.., привыкший мыслить нормативно («правильно», «неправильно» – третьего нет), фанатизирующий свою миссию нормализатора литературной речи, учинит жестокую расправу с не подчинившимися норме авторами»,4 – писал один из основателей современной текстологии Б.В. Томашевский. И хотя это суждение высказано применительно к текстам классической художественной литературы, наблюдения этого тонкого исследователя текста имеют самое общее значение. «Пуристами» чаще бывают редакторы, лишь затвердившие правила, но не постигшие суть литературной работы. Наблюдения над языковой практикой убеждают, что «всякие отклонения от обычного, закономерного, нормализованного, если они начинают употребляться в разных текстах и стилях, постепенно приобретают черты устойчивости и могут в конечном счёте стать нормой».5 Не только знание правил, но и широкая лингвистическая эрудиция, начитанность, литературный вкус позволяют редактору различить ошибку, причина которой – низкая языковая культура пишущего, и языковую форму, отражающую процессы, происходящие в живой речи. Решить конкретную задачу редактору помогает соотнесение вариантов языковых форм с содержанием целостного материала, требованиями его жанра, постижение авторской манеры изложения.

Происхождение и структура письменной речи подразумевают сознательное владение пишущим средствами языка, однако в своей работе над текстом редактор выходит за рамки решения только лингвистических задач. Психологические предпосылки редактирования следует трактовать широко и включать в рассмотрение этой проблемы не только процессы порождения и восприятия речи, но и психологию читателя, психологию литературного творчества, чётко отдавая себе отчет в том, что суть редакторской работы – сотворчество, и психологические предпосылки её не сумма, полученная при изучении других родов деятельности, а сложное единство.

Коммуникативные особенности процесса редактирования

Уточняя и углубляя мысль автора, совершенствуя форму литературного произведения, редактор выполняет важнейшую общественную функцию. Практика редактирования в её лучших образцах служит подтверждением этому. Редактора часто называют «посредником» между автором и читателем. Термин этот в определённой степени условен. Он отражает скорее этап, нежели функцию редактора в системе коммуникации.

В системе, отображаемой схемой автор → редактор → читатель, текст целостного литературного произведения выступает в качестве единицы коммуникации (случаи, когда коммуникативной единицей служит фрагмент текста, ограничены). Схема эта наглядно, но несколько упрощённо и прямолинейно отражает связи между её компонентами. Другой её вариант предусматривает так называемую обратную связь: автор ↔ редактор ↔ читатель, фиксируя отношения, возникающие между читателем и автором благодаря редактору, который выступает не только как медиатор, сознательно влияющий на коммуникацию в направлении от автора к читателю, но и как представитель интересов читателя перед автором. Однако и эта схема не может отразить всех коммуникативных особенностей процесса редактирования. Психология литературного творчества ориентирована не только и не столько на реального читателя, сколько на представление о читателе идеальном.1 «Я задумался о лице читателя, – писал В. Каверин, – о том месте, которое он занимает в творческом сознании, когда ещё на бумаге не появилось ни слова. Конечно, это в большей степени чувство, чем образ. Точка зрения воображаемого читателя почти не ощутима, но она существует даже в пору обдумывания, не говоря уже о самой работе...» И далее: «Нечитающий читатель может научить большему, чем лёгкий успех».2 Представление об идеальном читателе всегда формируется в определённых социальных условиях. Позиция реального читателя и представление о читателе идеальном совпадают далеко не всегда, поэтому одна из задач редактора – корректировка этих представлений, определение необходимой меры совпадения понятий «идеальный» и «реальный» адресат текста. Полное совпадение этих понятий невозможно, как невозможно прямое, «личностное» общение автора с читателем, уже потому, что их отношения всегда опосредованы текстом публикации и, добавим, текстом тиражированным. «Трудность языкового общения растёт прямо пропорционально числу общающихся, а там, где одна из общающихся сторон является неопределённым множеством, эта трудность достигает максимума, – указывал ещё A.M. Пешковский. – А во всякой печатной продукции это именно так и есть».3

Представление об «идеальном читателе» в журналистской практике зачастую подменяется представлением о некоем «среднем» читателе. Одна из достаточно распространённых точек зре­ния сводится к тому, что для газеты следует писать так, чтобы написанное с одинаковым интересом прочли и академик и плотник, хотя вряд ли сегодня каждый читает подряд все газетные публикации. Общедоступность смысла не следует понимать как усреднённость формы. Если информационные жанры общедоступны, аналитическая статья рассчитана на определённого по уровню подготовки читателя. Когда в стремлении писать ясно и понятно для искусственно сконструированного «среднего» читателя идут на заведомые упрощения, неизбежны серьёзные творческие просчёты.

Общение автора и читателя в системе СМИ всегда социально ориентировано. Читатель воспринимает тиражированный текст в зависимости от своих представлений и общественных связей. Сложность этой проблемы очевидна, и тем более оснований предупредить редактора об опасности упрощённого подхода к ней.

Коммуникативная функция текста требует от редактора внимания к тем приёмам, которыми достигается контакт с адресатом, и позволяет осмыслить на основе филологического знания роль редактора в системе социального общения. Соотнесение социальной функции редактирования с выводом о том, что текст – речь организованная, обработанная, «своеобразный островок орга­низованности», «упорядоченная форма коммуникации»,4 служит убедительным доказательством права редактора на вмешательство в авторский текст. Однако взаимоотношения редактора и автора никогда не были простыми, история отечественного редактирования убеждает в этом. Пределы вмешательства редактора в авторский текст – сложная не только филологическая, но и этическая проблема. Не теряет своей остроты эта проблема и сегодня. Не подавлять личность другого индивида, не демонстрировать данную тебе власть (ведь от редактора в конечном счёте многое зависит, и автор это знает), а помочь автору возможно более полно реализовать свои возможности, – эти посылки лежат в основе профессиональной этики редактора. Вывод пси­хологической науки о том, что постичь внутреннюю сущность человека можно, только проникнувшись его заботами, настроениями, «вчувствовавшись» в его чувства, находит своё конкретное воплощение в тоне редакторских замечаний, манере общения с автором, взвешенности, обоснованности суждений и, конечно, в тех изменениях, которые редактор вносит в текст.

Свидетельством того, насколько остра эта проблема, служат высказывания самих журналистов. Сошлёмся на одну из публикаций в журнале «Журналист». Автор представил в научно-популярный журнал статью «Каменный пояс России» о расположенной в основании Невьянской башни тайной мастерской, которая, как повествует легенда, была затоплена вместе с рабочими по приказу заводчика Демидова. Статья была «грубо обрублена». Осталось лишь описание экспозиции музея. «Вся моя архивная работа, нетрадиционный (как мне казалось) рассказ о начале промышленного Урала, «эмоциональный всплеск» в Невьянске, рождавший (опять-таки по субъективному моему чувству) «эффект присутствия» и потому приближающий прошлое к нашим дням, – всё это безвозвратно исчезло и теперь уже никогда не появится», – пишет автор. Он не новичок в журналистике и понимает, что программа издания, его тип диктуют отбор тем, их «поворот», оценку, что изменения в тексте бывают вызваны отнюдь не одними свойствами личности редактора. Научно-популярный журнал имеет право на свои критерии оценки новизны исторических фактов. Но и автор имеет право на то, чтобы опубликованный вариант текста не был для него новостью. Он не должен быть выключен из процесса подготовки оригинала. В конце концов у автора всегда есть право забрать свой материал, если он не согласен с редактором.

Совместная работа автора и редактора над текстом – тот идеальный случай, который далеко не всегда удаётся осуществить на практике. Нельзя не учитывать заданности объёма публикации, жанровых требований и условий вёрстки. Известно, что самые жёсткие и вредные для материала сокращения часто происходят перед сдачей номера. Тем большая ответственность ложится на редактора, тем с большей благодарностью называют журналисты имена тех, кто помог им подготовить текст к публикации, кто не спешит написать поверх авторских строчек свой текст, а вдумывается в авторскую логику, умеет понять, в чём приметы авторского стиля.

Своеобразие литературного труда редактора

Писать за автора редактор не должен. Это непреложное правило современной издательской практики. Границы редакторского творчества обозначены достаточно жёстко, и тем не менее литературный труд редактора – труд творческий, подразумевающий необходимость активно освоить новое знание, постичь своеобразие мышления и стиля автора, помочь ему добиться единства формы и содержания литературного произведения.

Ход творческого процесса для автора и редактора различен. Если автор к созданию литературного произведения идёт от наблюдений действительности, от изучения жизни, осмысливая и обобщая их, то для редактора отправной точкой творческого процесса, импульсом его литературной работы служит завершённое произведение автора. Текст литературного произведения вторичен по отношению к отражённой им действительности, но в поле зрения редактора неизбежно входит не только сам текст как предмет познания, но и весь сложный комплекс отношений, отражённый им: характер обобщений, сделанных автором, взаимосвязь и взаимозависимость между этими обобщениями и действительностью. Работая над авторским произведением, редактор соотносит представления автора со своими, мысленно повторяя путь от явлений жизни до реализации авторского замысла в тексте. Мы вправе говорить о присущем талантливому редактору своеобразном даре перевоплощения, который близок сценическому искусству. Когда изменения, внесённые им в текст, органичны, они не нарушают его целостности. Но одновременно такой редактор и строгий аналитик. Он сопоставляет представление автора с уровнем, достигнутым современным научным знанием, оценивает выводы, уточняет приёмы изложения, прогнозируя читательское восприятие текста.

Сочетание творческого начала, сложной аналитической работы, знаний нормативных требований формирует психологические особенности редактирования, объединяющего в себе труд и творчество.

В процессе своей работы редактор неизбежно проявляет себя как личность. Его человеческое «я» раскрывается в том узле отношений, который завязывается, прежде всего, на основе предмета его труда – текста литературного произведения – и проявляет себя в отношениях с автором и с другими сотрудниками редакции. Каждый редактор имеет право на свой стиль редактирования, на собственную методику и приёмы работы. Но каждый ли может реализовать это право? Каждый ли редактор становится мастером? Очевидно, чтобы стать им, нужна определённая литературная одарённость, нужно обладать способностью к зрительному восприятию текста, проявить склонность к филологическому исследованию, желание учиться, накапливать знания и делать это сознательно и целеустремлённо. Эти личностные качества редактора – предпосылки достижения им мастерства. Существенная особенность профессиональной психологии редактора, работающего в средствах массовой информации, – коллективность творческого труда, общность психологической установки сотрудников, работающих над изданием, взаимоотношения, обус­ловленные тем, что литературное редактирование входит в число необходимых для каждого журналиста профессиональных умений. Поэтому так важно вовремя помочь начинающему редакто­ру. Это необходимая предпосылка его творческого становления.

Наблюдения над правкой начинающих редакторов позволяют говорить о двух типичных ситуациях: о переоценке ими своих знаний и возможностей, правке неоправданной, излишней категоричности суждений, подчас грубом вмешательстве в текст, в других же случаях – о неуверенности в себе, правке «робкой». От того, как будут восприняты первые редакторские опыты начинающего журналиста, в его профессиональной судьбе зависит многое. Плохо, когда он предоставлен самому себе и учится, слепо копируя образцы. В этом случае запоминаются лишь их внешние, технические приметы и в сознании откладывается некий стереотип, пригодный далеко не всегда. Бесспорно, индивидуальные методики могут многому научить, многое подсказать, но следует помнить, что редактирование – труд творческий и потому неповторимый.

Взаимоотношения редактора и автора всегда сложны. Стремясь постичь особенности изложения, ход мысли автора, редактор в определённой степени отождествляет себя с ним, но сохраняет самостоятельность, сопоставляя с авторским своё понимание произведения, своё толкование действительности, свой жизненный опыт. Психологические предпосылки этих взаимоотношений подразумевают социальный контакт, общение человека с человеком, изучение их требует обращения к социальной психологии.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Какую роль играют знания из области психологии в формировании научной базы редак­тирования и его практических методик?

2. Охарактеризуйте основные составляющие общей психологической схемы работы редактора над текстом.

3. Каковы психологические предпосылки редакторского восприятия текста?

4. В чём особенности контроля, осуществляемого редактором при работе над текстом?

5. Приведите примеры типичных случаев искажения текста при его техническом воспроиз­ведении.

6. Как должен редактор относиться к отклонениям от общеязыковой нормы?

7. Как изменяет работу редактора применение современных технических средств?

8. Как Вы толкуете суждение: редактор – посредник между автором и читателем?

9. Разделяете ли Вы мнение, что редактор материалов массовой информации должен рабо­тать над текстом, ориентируясь на запросы и вкусы «среднего» читателя?

10. Как Вы обосновываете право редактора на вмешательство в авторский текст? Должен ли редактор писать за автора?

11. В чём своеобразие литературного труда редактора?

12. Каково значение индивидуальных редакторских методик?

Глава III. Методика редакторского анализа и правки текста

Традиционные филологические методики анализа текста и практика редактирования

Результаты, к которым пришли психологи, изучая переработку человеком сложнейшей информации с помощью языка, позволяют осмыслить существующие в практике редактирования методики анализа текста, более полно и строго применять их.1 Это, в первую очередь, традиционные филологические методики, имеющие целью толкование литературного произведения, и сравнительный анализ, который, как указывал Л.В. Щерба, делает человека внимательным к тонким нюансам мысли и чувства. Он подчёркивал, что необходимо объединить усилия лингвистов и литературоведов и рассматривать литературное произведение в определённой исторической обстановке – в ряду его «сверстников и предшественников». На сравнении строятся сейчас методики большинства социолингвистических исследований: сравни­ваются материалы на одну тему в разных газетах, один и тот же факт в различном изложении. Для редактирования эти наблюдения, бесспорно, представляют интерес.2

Методика редактирования сосредоточивает свое внимание на сравнении вариантов текста, возникающих в процессе правки, сравнении неудачных вариантов с выправленными. Новый шаг в методике сравнения текстов сделан в наши дни, когда редакторский труд оснащается современными техническими средствами. Редактор получил возможность сопоставлять варианты текста, вызвав их одновременно на экран дисплея. Такое сравнение наглядно и убедительно.

Особое место в редакторском анализе занимают методики экспериментальные. Термин «лингвистический эксперимент» был введён в научный обиход Л.В. Щербой, который объяснял его суть так: «Сделав какое-либо предположение о смысле того или иного слова, той или иной фразы, о том или ином правиле словообразования или формообразования и т. п., следует пробо­вать, можно ли сказать ряд разнообразных фраз (которые можно бесконечно множить), применяя это правило».3 Разновидностью лингвистического эксперимента он считал наблюдение за смыс­ловыми различиями, возникающими, когда произвольно сочетают слова, заменяя одно другим, меняя их порядок и интонацию.

Одним из результатов этого метода было то, что возникло понятие «отрицательный языковый материал» – неудачные высказывания с отметкой «так не говорят». Обосновывая возможность или невозможность того или иного высказывания, Щерба вводил его оценку с позиций понимания. Отрицательный материал – это «всякое речевое высказывание, которое не понимается, или не сразу понимается, или понимается с трудом, а потому не достигает цели».4 Экспериментальный метод представлялся ему плодотворным в синтаксисе, лексикографии и стилистике, законным при обучении языку. Очевидно значение лингвистического эксперимента для редактора, одна из целей которого – выявить отрицательный языковой материал.

Метод стилистического эксперимента был предложен A.M. Пешковским. Этот метод заключался в искусственном придумывании стилистических вариантов к тексту. Если лингвисти­ческий эксперимент направлен к разысканию нормы языка, выяснению закономерностей организации языкового материала, то при постановке стилистического эксперимента исходным положением служит понимание текста литературного произведения как системы, а сам эксперимент имеет целью определить и оценить роль элемента, подвергшегося изменению. «Всякий текст, поскольку он истинно художествен, не выносит замены одного слова другим, од­ной грамматической формы другой, одного порядка слов другим и т. д.»,5 — считал Пешковский. В центре внимания при стилистическом эксперименте был положительный языковой материал. Ме­тодика проведения эксперимента включала перестановки, примерное удаление слова и замену его рядом синонимов, так как при стилистическом эксперименте «изучаться и сравниваться должны не грамматические значения вообще, а лишь грамматические синонимы, т. е. значения слов, выражений и словосочетаний, близкие друг другу по грамматическому смыслу».6 Таким образом выявлялись часто очень тонкие, ускользающие от простого наблюдения смысловые различия. «Постановка неудачных вариантов и, что самое главное, исследование причин их неудачности приводит нас к пониманию причин удачности текста. Вот это-то я и называю экспериментальным приёмом анализа, и этот приём я считаю правой рукой аналитика»,7 – писал Пешковский.

Идеи лингвистического и стилистического экспериментов плодотворны для редактирования. Они дают возможность опереться на данные научных исследований при конструировании вариан­тов высказываний, определить значение отрицательного языкового материала, его функции при анализе текста, обосновать методику редакторской правки.

Операцией анализа текста, также имеющей экспериментальную основу, служит конкретизация. Знакомясь с трудами Л.В. Щербы и других исследователей-лингвистов, мы видим, как под их пером возникают целые картины, поводом для создания которых послужило разыскание значения слова или оборота речи.

Как лингвист-теоретик, Щерба отдавал себе отчёт в том, что «всякая конкретизация образа плоха», и тем не менее прибегал к ней достаточно часто, считая, что «многообразие ассоциаций не бесконечно, всегда бывает куда-нибудь направлено ... дело же критика и толкователя вскрыть эту направленность и указать те выразительные средства, которые употребил в данном случае художник».8

Роль, которая отводится экспериментальной методике различными филологическими дисциплинами, не одинакова. Так, в литературоведении, в отличие от лингвистики и стилистики, она служит, главным образом, выяснению своеобразия конкретного художественного произведения. Методика литературоведческого подхода к анализу текста представлена в трудах Г.А. Гуковского, она основывается на представлении о тексте как о «живой ткани художественного произведения». Предложенная Г.А. Гуковским методика чтения выделяла три «элемента» этого процесса: простое, непредвзятое, нарочито не подготовленное и неопосредованное чтение литературного произведения, его генетическое объяснение и истолкование.9

Экспериментальные лингвистические и литературоведческие методики нашли прямое продолжение в практических методиках редактирования.

Виды редакторского чтения

Методика редактирования различает три вида чтения: ознакомительное, углублённое и шлифовочное. При ознакомительном чтении следует сосредоточить внимание на содержании произведения, его идее, теме, манере изложения автора, т. е. оценить текст как целое. Ознакомительное чтение – быстрое. Овладеть его техникой помогают систематические тренировки, в результате которых скорость чтения может увеличиваться в три-четыре раза. Даже после небольшой подготовки можно научиться читать со скоростью 400–600 слов в минуту, читая не по буквам и словам, а строками и абзацами. Однако опыт показывает, что постижение техники скорочтения – процесс далеко не безобидный, он требует ломки прочного стереотипа так называемого «вялого» чтения. Тренировки лучше проводить под руководством преподавателя, по специально разработанной системе.

При втором, углублённом чтении внимание редактора направлено на восприятие каждого слова, каждого знака текста. Постижение смысла прочитанного начинается с постижения внешних его форм и заканчивается включением механизма смыслового контроля. Последовательность мыслительных операций определяется движением читающего по тексту: от предложения, фразы к целостному тексту. Концентрации внимания помогает параллельная с чтением работа над редакторскими замечаниями. Полезно, читая текст по частям, сразу формулировать замечания к каждой части.

К шлифовочному чтению редактор прибегает на завершающем этапе своей работы над текстом. Это чтение контрольное, по преимуществу чтение-«скольжение» по всему тексту или чте­ние избирательное, подчинённое определённой задаче, когда, например, возникает необходимость проверить единообразие написания имен, фамилий, географических наименований или выверить цифровые данные, даты.

Углублённое прочтение текста – ключевой этап редакторского анализа. Специалисты считают, что подлинным прочтением текста может быть именно второе его прочтение, «в ходе которого восприятие каждого отдельного кадра уверенно относится читателем и слушателем к целому, только в этом случае целое уже известно из предшествующего – первого чтения или слушания».1 Второе чтение подразумевает возврат к прочитанному, соотнесение друг с другом фрагментов текста. Для лингвиста – это «путь разысканий значений слов, оборотов, ударений, ритмов»,2 для историка и литературоведа – попутное комментирование прочитанного при движении от одной строки к другой.* Литературоведению известны и «парадоксы медленного чтения», когда намерение «научиться читать» приводило к тому, что за мелкими деталями терялось целое. Редактору важно определить меру подробности своих наблюдений при медленном чтении. Именно в оценке с позиций целого каждой детали, каждой подробности, сообщаемой текстом, – смысл углублённого редакторского чтения.

Часто приходится слышать об особом редакторском даре, об умении видеть и чувствовать текст, о профессиональной редакторской зоркости. Эти мнения в основном справедливы. Дей­ствительно, редактор должен уметь «видеть» текст, однако это умение отнюдь не врождённое и не приобретается механически.

Редакторское чтение – чтение, прежде всего, предельно внимательное, ни одна подробность не должна ускользнуть от редактора. «Именно глубоким и всеобъемлющим взглядом на подробно­сти отличается человек знающий от профана... Истинный знаток видит в ничтожной для непривычного мелочи высокое значение, ибо здраво понимает её и чувствует её отношение к целому»,3 – писал о процессе чтения один из основоположников методики изучения литературного текста Ф.И. Буслаев. Знакомясь с текстом, редактор выступает в роли такого истинного знатока. Редакторское чтение имеет много общего с чтением при научной работе. Здесь так же важно, чтобы в результате не осталось ничего непонятного, так же необходимо обдумывание сложных мест текста, знакомство с литературой по теме, но полная аналогия в данном случае всё-таки невозможна. «Редактор должен знать всё», – этой фразой обычно начинал свою первую лекцию по литературному редактированию профессор К.И. Былинский, воспитавший целое поколение редакционных работников. Однако никто и никогда не требовал, чтобы редактор был всезнайкой, с легкостью высказывающим своё суждение на любую тему. Быть специалистом большим, чем автор, редактор не может, но владеть общей методологией оценки содержания авторского произведения, иметь представление о его предмете, знать основные литературные источники и уметь ими пользоваться редактор обязан. «Знать всё» – для редактора значит добиться, чтобы в тексте, над которым он работает, не было ни одной неясной для него фразы, ни одного слова, смысл которого понят им лишь приблизительно. Никогда для редактора не будет оправданием то обстоятельство, что он чего-то не знал. Не знаешь, не уверен – проверь и умей сделать это самым рациональным образом, быстро и чётко.

Если в чтении при научной работе особенно важна его познавательная функция, в редакторском чтении главное – оценка текста. Редактор обязан взвесить каждое слово, выявить не только удачи и просчёты автора, но и причины, их вызвавшие. Опытный редактор умеет воспринимать прочитанный текст, каждую его мысль не как информацию, но как своего рода реальность, глубоко и последовательно вникать в содержание, мысленно представлять все его детали в конкретных жизненных образах.

Можно ли научиться такому профессиональному чтению? Можно и должно. Анализируя процесс обыкновенного чтения, К.Д. Ушинский писал: «В активном внимании [в отличие от пассивного – К.Н.] не предмет уже владеет человеком, а человек предметом. Чем более у меня власти над вниманием, тем успешнее я достигаю цели».4 Редакторское чтение требует сосредоточенности и осознанной власти над вниманием. Знание особенностей восприятия, характеристик внимания, факторов, влияющих на продуктивность памяти, позволяет управлять процессом чтения. Причём перед каждым редактором неизбежно возникает целая серия специфи­ческих проблем. Укажем лишь некоторые из них: процесс вхождения в текст и рамки литературного произведения, распределение в пределах текста материала, предназначенного для запоминания, воздействие на читателя различных приёмов изложения.

Процесс правки текста

В ходе углублённого прочтения текста редактор достигает точности его оценки и обычно лишь после этого приступает к правке. Именно так рекомендует ему поступить традиционная мето­дика редактирования, основывающаяся на опыте редакторов художественной литературы. Методика динамического редактирования, предложенная при подготовке к изданию научной и тех­нической литературы, советует редактору составлять своё заключение о материале сразу после ознакомительного чтения, правку вести в ходе углублённого чтения, а затем, непосредственно пе­ред сдачей в набор, просмотреть весь текст ещё раз. При подготовке к опубликованию материалов массовой информации мы наблюдаем гибкое сочетание различных методик, диктуемое мно­гообразием содержательных и жанровых характеристик журналистских произведений.

В литературе по теории и практике редактирования проблемы редакторского анализа оттеснили на второй план вопросы, связанные с процессом правки текста. Это в определённой мере находит объяснение в концепции, видящей суть редактирования в своеобразной прогностической проверке рукописи с точки зрения того, как произведение будет служить читателю, а отнюдь не в правке её.1 И хотя общепризнанно, что часто правка занимает едва ли не большую часть времени при подготовке рукописи к изданию, многие пособия по методике редактирования вооружают редактора лишь самыми общими рекомендациями, как править текст.

Идея правки текста не противоречит ни его объективным характеристикам, ни психологическим закономерностям творческого процесса создания литературного произведения. Умело проведённая трансформация не нарушает цельности и связности текста. Напротив, освобождение его структуры от элементов, привнесённых побочными влияниями, проясняет замысел автора, его идею. «Осторожно убираешь лишнее, словно снимаешь пленку с переводной картинки, и постепенно под рукой проступает яркий рисунок. Рукопись не тобою написана. И всё-таки радостно чувствуешь некоторую причастность к её созданию... Мне, редактору, эта работа дала очень многое. Она помогла понять, как разрозненные, скупые факты, преломляясь в воображении писателя, обрастают плотью, как из деталей складывается образ. Работа помогла заглянуть в творческую лабораторию писателя»,2 – так видит свою работу редактор.

Редакторская работа не терпит трафарета. Нет таких рецептов правки, которые можно было бы применить к любому тексту. Редактор имеет право выбрать приём правки, но этот прием должен быть точным, обоснованным, и применять его надо умело.

Понимание сложности литературного процесса и психологии автора должно предостеречь редактора от правки, которая не является необходимой. Количество поправок и изменений в руко­писи отнюдь не свидетельствует о качестве его работы. Не секрет, что и сегодня в редакциях газет можно встретить сотрудников, которые считают своим долгом переписать заново всё авторское произведение. Они делают это, искренне убежденные в том, что приносят пользу, что их труд необходим. После такой обработки текст становится более «гладким» и многое теряет.

Виды правки

В методике редактирования принято различать четыре вида правки: правку-вычитку, правку-сокращение, правку-обработку и правку-переделку.

Цели корректорской и редакторской вычитки различны. Корректор, вычитывая подготовленный к печати текст, добивается его полного совпадения с текстом авторитетным, выверенным, внося необходимые исправления. Цель редакторской правки-вычитки – чтение текста «насквозь». Вычитчик должен отметить его смысловые, композиционные, стилистические недочёты, обратить внимание на правильность написания географических наименований, имён и фамилий, на точность цитат, цифр и дат, проверить сопоставимость единиц измерения. В его обязанность входит также проверка соответствия заголовков тексту и соответствия подписей под иллюстрациями изображению.

Обычно вычитку поручают опытному редакционному работнику, но он ни в коем случае не должен подменять редактора, готовившего материал. Его обязанность – заметить недостатки текста и указать на них, но отнюдь не править его, исключая, разумеется, бесспорные ошибки и буквенные опечатки. Поэтому даже при очень высокой квалификации вычитчика ведущий редактор участвует в этом процессе, снимая его вопросы.

Цель правки-сокращения – уменьшить объем текста, довести его до заданного размера. Обычно сокращения как специальный вид правки бывают вызваны необходимостью внести конъюнктурные изменения или различными техническими соображениями. Правка-сокращение в отличие от правки-вычитки уже прямое вмешательство в текст, поэтому редактор должен учитывать особенности его смысловой и синтаксической структуры. Характер изменений, вносимых обычно в текст при сокращении, позволяет разделить их на две группы: сокращение текста частями и сокращения, которые мы условно назовём внутритекстовыми. В первом случае исключаются части текста, представляющие собой определённые смысловые звенья. Они, как правило, оформлены композиционно и синтаксически. Сокращение однотипных примеров, фактов одного смыслового ряда, частных подробностей не вызывает трудностей при редактиро­вании. Если сокращения намечены правильно, не искажают смысла и не противоречат манере автора, текст после них нуждается в минимальной дополнительной обработке «стыков» между ока­завшимися после правки рядом частями текста. Она необходима для достижения его связности. Сокращая текст, редактор всегда должен тщательно следить за тем, чтобы эпизоды и факты, исключённые в процессе правки, не упоминались косвенно в последующем изложении.

Когда связь между смысловыми звеньями текста необходима, сокращение его крупными частями невозможно. В этом случае прибегают к сокращениям внутритекстовым, связанным с более глубоким вмешательством в текст. Сокращения, обусловленные литературными качествами произведения, следует рассматривать уже как правку-обработку. Обработка – самый распространённый вид правки. Её задача – подготовка к публикации окончательного варианта текста, в котором полностью учтены результаты редакторского анализа. Цель обработки – литературная отделка текста, совершенствование его формы, уточнение идеи автора, его замысла. По своему характеру изменения, вносимые при этом в текст, разнообразны: сокращения, дописывание отдельных фрагментов, замена слов и оборотов речи, изменение синтаксических структур, совершенствование композиции. Особенности авторской манеры изложения, его стиль правка-обработка изменять не должна.

Цель правки-переделки – создание нового варианта текста на основе материала, представленного автором. Строго основываясь на сообщённых фактах, журналист облекает мысль автора в литературную форму. Изменение жанровой структуры произведения, обработка текста в случае изменения его целевого назначения также осуществляется правкой-переделкой. Близка по методике к правке-переделке литературная запись – специфический вид творческого сотрудничества редактора и автора.

Деление правки на виды по её целям в значительной степени условно. Странной выглядела бы попытка ограничить задачу правки текста каким-нибудь одним (за исключением вычитки) её видом. Процесс редактирования текста един, и профессионализм редактора проявляет себя в умелом сочетании различных приёмов правки, их разнообразии, в умении целесообразно эти при­емы применять.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Какое применение находят в редактировании методики сравнительного анализа текста?

2. В чём смысл лингвистического эксперимента в толковании Л.В. Щербы?

3. В чём видел A.M. Пешковский смысл стилистического эксперимента?

4. Какое значение для редактора имеют экспериментальные лингвистические и литературо­ведческие методики анализа текста?

5. В чём Вы видите смысл и значение конкретизации как одной из операций редакторского анализа текста?

6. В чём особенности различных видов чтения, применяемых при редактировании?

7. Почему углублённое прочтение текста считается ключевым этапом его редакторского ана­лиза?

8. Охарактеризуйте процесс правки текста.

9. Какие виды правки различает методика редактирования? В чём их особенности?

10. В чём отличие корректорской правки-вычитки от правки-вычитки редакторской?

11. Укажите основные приёмы правки-сокращения.

12. Какими причинами бывает вызвана правка-переделка?

Глава IV. Логические основы редактирования текста

Логика изложения

Логичность, т. е. следование законам правильного мышления, присуща нормальному человеческому сознанию, и мыслить, не нарушая этих законов, можно, не изучив курса логики. Но для литератора-профессионала, журналиста, редактора быть логичным в общепринятом, житейском смысле этого слова недостаточно. Для него логика должна стать тонким и совершенным инструментом, которым надо уметь владеть.

Воспитать в себе способность профессионально оценивать текст с логической стороны важно для каждого журналиста. Далеко не все способны выявлять существенные черты предметов, включать их в категории, выполнять сложные мыслительные операции, абстрагируясь от практического опыта. И тем не менее научиться этому необходимо. Журналисту следует чётко представлять роль логических связей в тексте, владеть приёмами и методами логического анализа. У него должен быть выработан рефлекс на нарушение логической нормы. Однако надо сразу сказать, что простое следование законам и правилам формальной логики в этом случае ещё далеко не всё. Литературный текст – явление сложное, и логические связи в нём всегда имеют в своей основе глубокие и серьёзные причины гносеологического характера. В представлении журналиста логика мысли и логика событий и фактов существуют как нерасторжимое единство. Кроме того, логика изложения принципиально отличается от формальной логики тем, какое значение придается способам выражения мысли.1

Знание логики всегда вменялось в обязанность пишущим. Почётное место занимали рекомендации из области этой науки в «Риторике» Ломоносова. Старинные руководства по риторике и теории словесности утверждали, что без знания логики сочинение не будет иметь связного течения мыслей, и мы не в состоянии будем различать с точностью истины от заблуждения.

В наши дни практическое приложение этой фундаментальной науки привлекает активное внимание исследователей текста. Традиционный подход к проблеме – выявление возможных нарушений правил логики применительно к различным мыслительным операциям, отражённым в тексте.2 Информатика рассматривает логические ошибки текста как разновидность информационных помех. На закономерности, выведенные логикой, опираются лингвисты, анализируя синтаксические связи (логический синтаксис). В результате сближения логических и синтаксических критериев оценки текста возникло понятие «логико-стилистические ошибки». Плеонастические конструкции, отношения рода и вида, точность словоупотребления, обширный круг вопросов, связанных с разработкой и употреблением терминов, – таков далеко не полный пе­речень тем, входящих в этот раздел практической стилистики.3

В теории редактирования раздел, посвящённый его логическим основам, стал разрабатываться в конце 50-х годов. Первоначально он включал лишь наблюдения над действием в тексте основных законов логического мышления и применением правил логического доказательства. Сейчас в обиход редактирования как научной и практической дисциплины вошло широкое понятие «логическая культура». Оно подразумевает знание редактором основных тео­ретических положений логики, владение терминологией этой науки, сознательную, целенаправленную выработку навыков правильного мышления, профессиональных навыков восприятия текста и оценки его с логической стороны, владение специфическими приёмами изложения, которые опираются на логические построения. Ведутся научные исследования, редакторы обращаются к логике в поисках ответа при различного рода профессиональных затруднениях, специалисты-логики с позиций своей науки анализируют работу редактора над текстом.4

Роль, которая отводится логическим критериям при редактировании различных литературных произведений, неодинакова. Принято в определённой мере противопоставлять художественное своеобразие литературного творчества и логику. Однако это противопоставление с позиций редактора не выглядит столь резко, как с позиций автора. Оценивая художественное произведе­ние, редактор часто вынужден поверить алгеброй гармонию, убедиться, удовлетворяет ли оно требованиям логики. Для журналистского произведения точность логического построения — тре­бование первостепенное.

Приёмы анализа текста с логической стороны

Логический анализ текста необходим на всех стадиях работы над литературным произведением, необходим автору, критику, редактору.1 Анализировать текст, построенный логически правильно, обычно легко. Он всегда ясен по своей форме. Когда же логическая строгость текста нарушена, его форма неизбежно неясна, высказать о нём суждение затруднительно. Ограничиться же констатацией, что мысль выражена здесь нечётко, мы не можем: от редактора требуется точное и обоснованное суждение.

Как и всякий анализ, логический анализ текста основан на мысленном делении его на части и на исследовании связей между этими частями, между смысловыми единицами текста и затекстовой действительностью и имеет два уровня: исследование логики высказываний (оцениваются связи между высказываниями) и логики имён (оцениваются связи между именами внутри высказываний).

Чтобы определить основные смысловые звенья текста, уже при первом знакомстве с ним полезно обратить внимание на то, каким образом части связаны друг с другом: союзами, союзными словами, знаками препинания, какими именно. Неточное употребление союзов ибо, потому, так как, следовательно, но — верный признак нелогичности мышления. Необходимо владеть техникой такой операции, как свёртывание суждений до возможно более простых, выраженных одним предложением, когда «каждая часть текста представляется некоторой своеобразной «смысловой точкой», «смысловым пунктом», в котором словно сжато всё содержание части».2 В процессе «свёртывания» суждений приходится отказываться от частностей, деталей, подробностей. Эта несложная, на первый взгляд, операция требует точности, в чём легко убедиться. В корреспонденции было написано:

Моросивший всю неделю мелкий, надоедливый дождь, словно по заказу, прекратился в воскресенье, хотя еще накануне, не обращая на него внимания, к Мадриду из разных городов страны устремились тысячи людей.

Логическое неблагополучие фразы мы ощущаем сразу. Союз хотя, свидетельствующий о намерении автора выявить уступительную связь между суждениями, употреблён явно не к месту. «Свернём» суждения до их простейшей формы, внимательно следя за мыслью автора. Первое суждение упростить легко: ...дождь прекратился ...в воскресенье. Если же, «свёртывая» второе, мы придадим ему форму: к. Мадриду устремились тысячи людей, установить отношения уступки между суждениями будет невозможно. Соотнесём показатели времени в воскресенье и накануне. Они лишь подчёркивают логическую несостоятельность суждения. Очевидно, что логически оправданным при правке будет следующий вариант фразы: «Хотя моросивший всю неделю мел­кий, надоедливый дождь, словно по заказу, прекратился (только) в воскресенье, еще накануне, не обращая на него внимания, в Мадрид из разных городов страны устремились тысячи людей».

Редактору необходим навык соотнесения смысловых звеньев на протяжении всего текста, на его участках, значительно отдалённых друг от друга, умение восстанавливать пропущенное смыс­ловое звено. В операции свёртывания суждений всегда есть возможность личного толкования текста. Поэтому так трудно бывает «свернуть» текст, фиксирующий живые наблюдения автора. От­влечённые построения подвергаются этой операции гораздо легче.

Рассмотрим более сложный фрагмент текста:

Я понимаю – большая часть журналистов не согласится со мною, что радио имеет целый ряд преимуществ перед газетой. Нет, не потому, что у радио шире аудитория или больше драматургических возможностей. Это само собой. Но у радио есть целый ряд других преимуществ, выгодных для журналистов.

Наше внимание должен привлечь союз не потому (но потому), который дает основание предположить причинную связь между суждениями. Следует оценить их правильность и точность употребления союза. Если представить суждения в упрощённом виде, получим следующее:

• автор утверждает, что радио имеет ряд преимуществ перед газетой;

• автор понимает, что большая часть журналистов не согласится с ним;

• радио имеет широкую аудиторию и богатые драматургические возможности;

• радио имеет целый ряд других преимуществ, выгодных для журналистов.

Союзом потому, усиленным отрицанием и словом нет связаны суждения первое и третье. Соотнесение этих суждений по смыслу не даёт основания для причинной связи. Остаётся пред­положить: либо связь, т. е. выбор союза, неверна, либо вывод автора неправилен.

Назначение противительного союза но, стоящего в начале предложения, – «противопоставить отдельное предложение другому предложению или ряду предложений ... отграничивая то, что пе­ред тем высказано».3 Чему противопоставляет автор последнее суждение радио имеет целый ряд преимуществ, выгодных для журналистов? Всему, что было сказано до сих пор? Но ведь нам уже известно, что радио имеет целый ряд преимуществ перед газетой (суждение первое). Ремарке это само собой? Вставочный её характер не требует дальнейшего развития содержащейся в ней мысли. Суждению третьему? Мы уже убедились, что сформулировано оно неточно. Текст нуждается в правке.

Другой пример:

Долгие годы творческих поисков, связанных с именами величайших русских композиторов, с именами Врубеля, Репина, Левитана, Сурикова, Васнецова, Коровина, привели Шаляпина к постижению высшей правды сценического образа, неразрывно связанного с вокалом, именно поэтому приобретшим такое, казалось бы, немыслимое богатство нюансов.

Предложение длинное, мысль изложена путано. Необходимо проверить, насколько точно знаки препинания передают смысл логических связей между суждениями и правильно ли с точки зрения логики выбран союз поэтому. Автор утверждает, что творческие поиски артиста были связаны с именами композиторов, а как уточнение к ним перечисляет имена художников. Налицо явное нарушение смысловых связей. Допустим, что неверна лишь пунктуация и вся беда здесь – в лишней запятой после перечисления имён художников. Запятую убрать несложно, но прояснит ли пунктуационная правка логический строй фразы, где в качестве однородных членов предложения перечислены понятия обобщённые (имена величайших русских композиторов) и понятия конкретные (Врубель, Репин, Левитан, Суриков, Васнецов, Коровин)? Такая правка явно будет недостаточной. На уровне логики имен установление объёмных отношений между именами – отношений тождественности (имена взаимозаменяемы), подчинённости (отношения рода и вида), внеположенности (при явлении омонимии) – предпосылка вмешательства редактора в текст при его литературной обработке.

Союз поэтому имеет значение следствия. Он употреблён неточно и стоит не на месте. Убедимся в этом. Представляем суждения в упрощённом, «свёрнутом» виде:

• Шаляпин постиг правду сценического образа;

• этот образ связан с вокалом;

• вокал приобрёл богатство нюансов.

Очевидно, что между третьим и вторым суждениями отношения следствия невозможны, их можно предположить скорее между третьим и первым суждениями, но тогда предложение надо строить по-иному.

Основные законы логического мышления и смысловой анализ текста

Классической логикой выведены и сформулированы четыре основных закона правильного мышления, следуя которым мы достигаем его определённости, непротиворечивости, последова­тельности и обоснованности.

Контроль за соблюдением основных законов логического мышления – обязательный этап анализа текста. Вариантность его смысловой организации не безгранична: законы правильного мышления с непреложной строгостью определяют ясное развитие мысли. Логическая доброкачественность информации, которую несёт текст, определяется её достоверностью, точностью и непротиворечивостью. Эффект воздействия журналистского произведения достигается убедительностью аргументации, доказательностью построения. Редактор должен не только знать формулировку основных законов логики, но и представлять себе механизм возникновения логических ошибок, их закрепления в тексте, влияние ошибок на коммуникативный эффект и широко толковать эту часть работы над литературным материалом.

Основные законы правильного мышления не случайно называют «арифметикой логики». Они универсальны, им подчиняется не только словесный текст, но и все элементы структуры литературного произведения, все службы смысловой организации текста: элементы заголовочного комплекса, рубрики, иллюстративный материал.

Первый закон логического мышления — закон тождества. Он, как известно, гласит: каждая мысль, которая приводится в данном умозаключении, при повторении должна иметь одно и то же определённое, устойчивое содержание.

Соблюдение тождества мысли на протяжении данного рассуждения необходимо, чтобы мышление было правильным. Предмет нашего рассуждения не должен меняться произвольно в ходе его, понятия – подменяться и смешиваться. Это предпосылка определённости мышления. Нарушение первого закона влечёт за собой подмену понятий при рассуждении, может быть причиной неточности терминологии, делает рассуждения расплывчатыми, неконкретными.

Вне первого закона логики было бы невозможным никакое вмешательство редактора в текст, были бы бессмысленны требования максимально сохранить при правке мысль и стиль автора, так как поиски эквивалента при правке основываются именно на законе тождества.

С намеренным нарушением закона тождества, заведомо превратным толкованием понятия мы встречаемся сравнительно редко, но знать о существовании приёмов, которыми пользуются иногда авторы-полемисты, журналисту полезно. Один из них – вырвав из текста одну фразу, навязать дискуссию и уйти в сторону от проблемы, от основной мысли, разрушить целостность текста. Но чаще в журналистских публикациях нарушение закона тождества выражается в непреднамеренном соскальзывании с темы, в неорганизованном, сбивчивом изложении. Примером может служить приводимый ниже фрагмент текста:

Вот передо мною старые журналы со статьями Виктора Николаевича Сороки-Росинского, столетие со дня рождения которого исполняется сегодня. Неизвестно, почему вдруг в этом, а не в другом учебном заведении встречаются порой столь поразительные совпадения. Рассказывают, что Виктор Николаевич на своих уроках словесности «удивлялся вслух», что из пансиона Московского университета в разное время вышла плеяда обожаемых им поэтов – Вяземский и Тютчев, Полежаев и Лермонтов, Фет и Аполлон Григорьев. Природная скромность не позволяла ему взглянуть на себя как на сколько-нибудь известного педагога-теоретика, потому и не придавал он значения, что окончил ту же новгород-северскую гимназию, что и Ушинский. Вспомним заодно, что и Сухомлинский учился в Полтавском педагогическом, что и в своё время Макаренко...

Когда требования закона тождества не учтены, из текста трудно извлечь информацию, понять мысль автора.

Строгое следование закону логического тождества – непременное конструктивное требование при построении вопросно-ответной формы изложения. Умеем ли мы задавать вопросы и всегда ли правильно с точки зрения логики отвечаем на них? Об этом полезно задуматься не только тем журналистам, излюбленный жанр которых – интервью. Стремясь стать ближе к читателю, активизировать его внимание, журналисты часто прибегают к диалогической речи.

Вопрос всегда преследует цель – получение информации. Традиционная его форма – высказывание, состоящее из двух частей: вопросительного слова и основной части, которая должна войти в состав предполагаемого ответа.1 Правильно задать вопрос – значит помочь правильному ответу. Сделать это вне соблюдения первого закона логики невозможно. Вопрос должен быть ясным, чётким, определённым, однозначным. Невозможно ответить определённо и однозначно на вопросы: «Чем измеряется длина?», «Какими бывают имена существительные?» и другие им подобные, так как вопросительные слова в формулировке этих вопросов допускают различные, неоднозначные ответы. Не меньшего внимания требует формулировка основной части вопроса. Ответить на вопрос логически правильно – значит ответить, соблюдая закон тождества.

Это требование явно нарушено в следующих интервью:

– Что Вы можете сказать о новом наборе учащихся?

– На чугунолитейном заводе не имеют среднего образования 129 человек, а школу посещают – только 20. На заводе стройфаянса из 13 учащихся трое оставили школу по уважительным причинам.

– Что можете пожелать читателям «Советского спорта»?

– Поздравляю с Новым годом, особенно наших лыжниц, с которыми уже не раз встречалась и на лыжне, и за её пределами. А еще желаю, чтобы хотя бы в новогоднюю ночь выпал снег.

Каждый журналист не раз имел возможность убедиться в справедливости наблюдения, сформулированного ещё Декартом: «не обдумав какого-либо условия, требующегося для определения вопроса, мы всякий раз делаем упущение». Однако обдумать условия, требующиеся для определения вопроса, отнюдь не значит полностью предопределить ответ. Вопрос задаётся в расчёте на активную позицию адресата текста, служит побуждением к работе мысли. Его задают, чтобы услышать ответ, именно для этого, а отнюдь не для того, чтобы подсказать его.

Что рассчитывал услышать в ответ журналист, задав вопрос таким образом: «Специалисты заметили, что Вы стали играть разнообразнее. Так, в матче сборной против голландского клуба в Роттердаме голы, мы читали, были забиты с Ваших передач. Это, надо полагать, не случайность?» Ответ, который последовал, легко предугадать: «Сам за собой замечаю, стал играть по-другому...» Или: «Ваш преподавательский опыт немал. За это время, естественно, у Вас выработался определённый подход к студентам?» В этом вопросе уже заключён ответ. И собеседнику остаётся либо вежливо согласиться со спрашивающим, либо нарушить закон логического тождества, что мы и наблюдаем, когда журналист, задающий вопрос, боится, чтобы собеседник не отступил от заранее намеченного плана беседы: «Александр Иванович, но ведь для того, чтобы конструктор скоростных машин мог создать столь совершенный тихоходный самолет, одного таланта, видимо, недостаточно? Наверное, здесь понадобились и знания, и опыт, наконец, определённая смелость, чтобы отойти от привычного «истребительного» настроя мысли?» Со всем сказанным трудно не согласиться, и собеседник соглашается: «Чего-чего, а смелости Поликарпову было не занимать», а затем переходит к другой теме: «И потом всё зависит от того, что понимать под словом талант», невольно нарушив первый закон логического мышления.

«Наставник родного языка беспрестанно имеет дело с логикой, – писал знаменитый русский педагог К.Д. Ушинский, – и недостаток её прежде всего отражается в спутанности понятий, а следовательно, в темноте и неправильности письменной и устной речи».2 Интуитивно подчиняясь в целом логическим законам, наша языковая практика часто создаёт предпосылки для их нарушения. Так, наблюдая действие закона тождества на лингвостилистическом уровне, следует выделить проблемы, связанные для редактора с точностью словоупотребления, синонимией и полисемией (многозначностью) слова.

Имя как логическая единица, будучи языковым выражением, означающим определённые объекты, предметы, процессы, подчиняется диктуемому этим законом требованию ясности значения и резкости объёма. Точность словоупотребления в тексте не может быть оценена редактором в полной мере вне этого требования.

«Когда видишь, как прекрасные алые тюльпаны продаются втридорога на базаре, становится обидно. Ведь цветы бесценны», – пишет автор, восстановив, как видно, в своем сознании первичное значение слова бесценный (не ценный, малоценный). Об этом свидетельствует его утверждение, что цветы продаются втридорога, т. е. дороже, чем они стоят на самом деле. Но дальнейшее рассуждение строится на основании обычного для современного словоупотребления значения слова бесценный («выше всякой цены, неоценимый»). Двоякое толкование слова привело к нарушению логического плана текста.

Точный выбор слова – залог определённости выражения мысли. В случае, когда автор или редактор идёт сознательно, с целью достичь эффекта, на нарушение требований закона тождества при выборе слова, он должен быть внимателен, конструируя приём, сделать для читателя очевидным принятое им допущение. Таким приёмом может служить использование синонимов – слов, близких по значению. Нередко в качестве синонимов в тексте выступают слова, относящиеся друг к другу, как род к виду, или охватывающие отношения субъективного и объективного. В условиях конкретного текста эти отступления не воспринимаются как логические сбои. Но редактор должен реально представлять пределы «свободного» использования имён в конкретном контексте.

В фельетоне «Полушубок под арестом» речь шла о трагикомической ситуации. У артиста Москонцерта во время гастролей на Севере украли дублёнку. Похищенное нашли, но владельцу не вернули, предложив подождать до суда: дублёнка стала «вещдоком» – вещественным доказательством правонарушения. Синонимы, обозначающие этот предмет, выстроены в тексте в следующую цепочку: сторожевого образца тулуп – дублёнка – овчинка (без особой выделки) – шубейка – шуба – дублёный полушубок – полушубок – старая овчина – злополучная овчина. Уточним по словарю значение приведённых слов. Тулуп – длинная, обычно крытая сукном шуба, без перехвата, с высоким воротником. Дублёнка – дублёный полушубок. Шубейка – легкая и короткая, выше колен шуба или телогрейка на меху. Шуба – верхняя одежда, крытая материей. Овчина – выделанная овечья шкура и овчинка – уменьшительное от «овчина».3 Ни современная речевая практика, ни условия контекста не могут оправдать нарушения смыслового тождества в тексте: слишком далеки по значению слова: сторожевой тулуп – шубейка – овчина. Фельетонист вышел за пределы допустимых отклонений от требований логической строгости, и как результат — отсутствие сатирического эффекта.

Важнейший аспект проблемы логической определённости журналистского текста – борьба с использованием имён с неясным значением и нерезким объёмом. Живая мысль всегда оригиналь­на и должна быть облечена в подобающую ей форму, ясную, не вызывающую сомнений и двояких толкований, не терпящую многословия и тягучего изложения.

Тяготение к усложнённой форме высказываний, употребление слов в общем, приблизительном значении – серьёзная болезнь газетного языка, на симптомы которой лингвисты указывали ещё в 20-е годы, говоря, что многословие, штампы придают газетным публикациям лишь мнимую значительность, а на деле препятствуют ясному и точному выражению мысли. С годами это лингвистическое явление приобрело статус явления общественно-политического. Одним и тем же словом (мероприятие, обеспечить) стали обозначать самые различные факты действительности. Конкретные значения подменялись отвлечёнными (вопрос, проблема), из оттенков предпочтение отдавалось универсальным (выдающийся, значительные), обозначения связей и взаимоотношений лишали конкретности (соответствующие, отдельные). Лингвисты предупреждали: штампы опасны тем, что мы перестаём логически мыслить, «штампованная фразеология закрывает нам глаза на подлинную природу вещей и их отношений ... представляет нам вместо реальных вещей их номенклатуру – к тому же совершенно неточную, ибо окаменевшую... Принимая ... лингвистическую формулу за живой язык, мы простое название мыс­ли принимаем за её содержание ... культивируемая сознательно фраза становится уже недобросовестным приёмом»4. Но голос их услышан не был. Политизация сознания последовательно искореняла живой язык на газетных страницах.

К.И. Чуковский в конце 50-х годов писал о языке, насыщенном штампами, что это «жаргон, созданный специально затем, чтобы прикрывать наплевательское отношение к судьбам людей и вещей ... уводя нашу мысль от реальной жизни, этот жаргон по самому своему существу аморален ... вся его сила, весь его синтаксический строй представляли собой, так сказать, дымовую завесу, отлично приспособленную для сокрытия истины. Как и всё, что связано с бюрократическим образом жизни, он был призван служить беззаконию ... закруглённые фразы отлично баюкают совесть».5

Сегодня журналист обязан владеть живым и точным политическим языком. Новые политические идеи отрицают иносказания, стёртые словесные клише, отслужившие свой век и так удобно прикрывавшие двоемыслие политическое. Эта проблема выходит за рамки чистой лингвистики, но строгие и непреложные законы логики должны помочь редактору преодолеть гипноз округлой, универсальной и, на первый взгляд, бесспорной формулировки.

Второй закон логического мышления называется законом противоречия: не могут быть одновременно истинными противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время и в одном и том же отношении. Этот закон известен со времён Аристотеля, сформулировавшего его так: невозможно, чтобы противоположные утверждения были вместе истинными. Причиной допущенных противоречий могут быть недисциплинированность, сбивчивость мышления, недостаточная осведомлённость, наконец, разного рода субъективные причины и намерения автора.

Закон противоречия имеет силу во всех областях знания и практики. Нарушения его обычно вызывают самую непосредственную и резкую реакцию читателей. Не случайно их часто приводят в юмористических рубриках, где собраны различные курьёзы изложения:

Порадовал Кипиани, который не только помогал обороне и организовывал атаки своей команды, но и мастерски завершал их. Дважды после его ударов мяч попадал в штангу. Мы надеемся, что такой уровень игры он сумеет сохранить и выступая за сборную...

Раннее утро. Начинают просыпаться после ночной службы пограничники...

Несмотря на то что комиссия не работает, никто её работы не контролирует...

И сейчас, уйдя на заслуженный отдых, ветеран продолжает работать на предприятии.

Нарушения второго закона логики в этих фразах столь очевидны, что нет необходимости «свёртывать» суждения и подвергать их логическому анализу. Читатель фиксирует противоречия между высказываниями, между высказываниями и своими представлениями о затекстовой действительности, не затрачивая на это дополнительных усилий. Контактные противоречия в пределах одной фразы или во фразах, соседствующих друг с другом, обнаружить нетрудно, но противоречия дистантные, отделённые друг от друга значительными по объёму участками текста, часто проходят мимо внимания редактора.

«Жизнь А. Скафтымова прошла в одном городе», – утверждает автор журнальной статьи, но уже в следующей фразе противоречит себе: «Уроженец села Столыпине Вольского уезда Саратовской губернии, с детских лет питавший чувство уважения к знаниям, труду, людям труда, здоровому, непритязательному быту; воспитанник Варшавского университета, куда он поступил, круто порвав с домашними планами ... больше тридцати лет он стоял за кафедрой Саратовского университета и педагогического института». Оказывается, не в одном городе, а в двух, да ещё и в селе Столыпине жил Скафтымов. Но и это ещё не всё. На следующей странице читаем: «Получив в 1913 году диплом Варшавского университета, двадцатитрёхлетний учитель словесности Астраханской и Саратовской гимназий, он не растерял среди монотонных провинциальных педагогических будней влечение к научному творчеству». Выясняется, что к Варшаве и Саратову следует прибавить ещё и Астрахань. В этом тексте противоречия заметить уже труднее.

Чтобы обнаружить так называемые неявные противоречия, редактору недостаточно просто сопоставить высказывания, от него требуются дополнительные мыслительные операции. При­ведем элементарные примеры, где следует провести подсчёт, чтобы выявить противоречия.

С 15 декабря будет организована здесь продажа новогодних елок. Около двух тысяч штук поступит их в магазин, это на три тысячи больше прошлогоднего.

Войнич скончалась в Нью-Йорке в возрасте 95 лет, немного не дожив до столетия со дня смерти своего знаменитого отца математика Джорджа Буля.

Мимо внимания редактора не могут пройти даже неполные противоречия. Малейшая логическая неточность в тексте должна быть им замечена. Когда, рисуя сценку городской жизни, журналист пишет: «В самом центре города ... ещё и сегодня можно услышать заунывные звуки шарманки. Её ручку усердно накручивает бородатый старик в картузе...», и на следующей странице сообщает: «Говорят, что шарманок в Аргентине сейчас осталось всего четыре», редактор вправе задуматься о правдоподобии этой сценки и её типичности.

Если с точки зрения логики проанализировать некоторые приёмы изложения, нарушения закона противоречия можно обнаружить и здесь. Когда мы говорим читателю: «Мне нечего ска­зать о голосе Татьяны Синицыной», разговор, казалось бы, должен на этом закончиться. Действительно, стоит ли его вести, если сказать нечего? Тем не менее автор очерка «Проникаясь чувствами» не только продолжает свой рассказ, но и характеризует голос певицы довольно подробно: «...сказать о силе голоса (которую, кстати сказать, певице приходится сдерживать, петь вполголоса, чтобы не нарушить эстетическое чувство меры), о его диапазоне, о неповторимом тембре...» Налицо нарушение второго закона логического мышления.

В постоянном логическом контроле нуждаются, в частности, приёмы газетного репортажа, которые в силу своей традиционности часто формализуются настолько, что пишущий забывает о том, что их следует соотнести с действительностью. «Начать наш репортаж мы хотели с «экскурсии» по Олимпийской деревне, по завтрашним «деревенским» улицам. Но потом подумали, что вряд ли в этом есть необходимость», – так попытался репортёр отойти от штампованного приёма, но вскоре всё-таки оказался на строительстве. «Стоишь у подножия стройных, элегантных домов, то бело-голубых, то бело-вишнёвых. Пробираешься, уступая дорогу машинам, к необычных форм зданиям культурного центра. Бродишь по пустым и гулким пока залам бытового комплекса...» – сообщает он читателю.

«Не знаешь – не пиши!» – с такой надписью вернул однажды В. Овечкин автору на переделку заметку, которая начиналась словами: «Не знаю...»6

Нарушения закона противоречия в текстах, содержащих практические рекомендации, особенно опасны. Когда в брошюре, адресованной лектору, утверждается: «Чтобы слово достигало эмоционального воздействия, оно само должно быть страстным, гневным, проникнутым чувством», и на той же самой странице пишется: «Пусть манера разговаривать со слушателями будет не броской. В основе успеха оратора – деловитость … поэтому говорящий суховато преуспевает всё же больше, нежели тот, кто говорит образно, эмоционально-приподнято...» Которому из этих двух советов должен следовать лектор? Такая книга – плохой помощник.

Редактор должен провести тщательный анализ текста в целом, чтобы выделить противоположные по мысли пары высказываний, выявить и сформулировать противоречия. Знание закона противоречия нужно редактору не только для оценки чужого материала. Требуя от автора непротиворечивости суждений, он в своих рекомендациях обязан строго следовать этому закону, помня о том, что анализ не допускает логической противоречивости.

Третий закон логического мышления — закон исключённого третьего — гласит: из двух противоречащих высказываний в одно и то же время, в одном и том же отношении одно непременно истинно. Третьего не дано. Аристотель формулировал этот закон так: не может быть ничего посредине между двумя противоречащими суждениями.

Третий закон обеспечивает связность, непротиворечивость мысли, служит основанием для выбора истинного суждения.

Точность подбора противоречащих высказываний, чёткость их формулировки, конструктивная ясность текста делают очевидным действие этого закона, способствуют логической определённости изложения, позволяют достичь последовательности развития мысли.

Непременное условие соблюдения третьего закона логики – сопоставляемые высказывания должны быть действительно противоречивыми, т. е. такими, между которыми нет и не может быть среднего, третьего, промежуточного понятия. Они должны исключать друг друга. Когда автор очерка о лётчике пишет: «Человек на земле может быть и мягким, и деликатным, а в полёте – собранным, волевым», он нарушает этот закон. Перечисляемые качества характера не исключают друг друга. Уязвимо с позиций логики и следующее суждение, адресованное молодым журналистам: «Журналист в результате своего «расследования» явлений жизни выступает либо в поддержку всего нового, передового, прогрессивного ... либо непримиримым борцом со всем отжившим, со всеми социальными болячками...» Противопоставление в данном случае явно не состоялось.

Формулировка альтернативы – приём, присущий энергичной манере изложения: мысль требует ясности формы, сам приём – точности исполнения. В дискуссионных материалах, в острых интервью это проявляется особенно отчётливо. Так, задав однажды ведущему популярной в начале 90-х годов передачи «600 секунд» А. Невзорову вопрос: какой он человек – добрый или злой? – тележурналист явно рассчитывал получить однозначный ответ. Однако такой ход беседы не устраивал Невзорова, и он легко ушёл от ответа: «Опять-таки очень абстрактное представление – добрый или злой. Вот Пожарский с Вашей точки зрения, добрый или злой?» В чём просчёт задававшего вопрос? Понятия «добрый» и «злой» с позиций строгой логики не являются проти­воречащими, они не исключают полностью друг друга. В определённых условиях между ними возможно существование некоего третьего понятия. Этим и пользуется Невзоров, переводя разго­вор на оценку известной всем личности Пожарского и собираясь, видимо, сообщить сведения, которые позволят выявить промежуточное звено между понятиями «добрый» и «злой», чтобы дока­зать несостоятельность предъявленной ему альтернативы. Беседа изменила своё русло.

Третий закон логического мышления важен для редактора и как инструмент при профессиональной оценке текста: отвергая один вариант текста, принимая другой, редактор опирается на этот закон.

Четвёртый закон логического мышления — закон достаточного основания — требует, чтобы всякая истинная мысль была обоснована другими мыслями, истинность которых доказана. Соблюдением этого закона достигается обоснованность мышления, обязательное условие мышления правильного. Логика высказываний считает обоснованность мышления общим методологическим требованием и рассматривает ряд законов, обеспечивающих его выполнение (закон двойного отрицания, тавтологии, симплификации, конъюнкции и др.)

В любом рассуждении наши мысли должны быть внутренне связаны друг с другом, вытекать одна из другой, обосновывать одна другую. Истинность суждений должна быть подтверждена надёжными доказательствами. Четвёртый закон формулирует это требование в наиболее общем виде. Достаточность основания истинности суждений в каждом конкретном случае – предмет рассмотрения специальных наук, логическая обоснованность – необходимое качество каждого журналистского выступления.

Именно обоснованности суждений недостаёт газетной рецензии на книгу И. Долгополова «Рассказы о художниках». Отрывок из этой рецензии мы приводим ниже:

Тот, кто читает журнал «Огонёк», не может не обратить внимание на серию статей, посвящённых творчеству художников. Многие из этих статей – точнее рассказов – принадлежат Игорю Долгополову. Разумеется, любой такой рассказ должен нести в себе ту дозу информации, без которой нет документального рассказа, а тем более – статьи. То, что пишет И. Долгополое, – это, скорее всего, именно рассказы. То есть необходимая информа­ция сочетается с формой подачи её. А эта форма более всего напоминает рассказ.

Поэтому совершенно правомерно, что тридцать рассказов И. Долгополова оказались под одним красивым тёмно-зелёным переплётом. И название книги «Рассказы о художниках» – соответствует содержанию её.

В этом отрывке из 28 газетных строк логических неточностей много. В частности, автору следует задать вопрос: в чём же он усматривает правомерность того, что тридцать рассказов Долгополова оказались под одним тёмно-зелёным переплётом? И потому, что ответить на этот вопрос нетрудно, ещё более досадна небрежность изложения, затемняющая совсем не сложную мысль и запутывающая читателя.

Причиной недоказательности изложения могут быть не только поверхностность знаний и небрежность формулировок, но и автоматизм мышления, когда, например, журналист прибегает к привычным и, казалось бы, проверенным схемам типа «раньше – теперь». Обыденное сознание часто мешает пишущему вникнуть в суть явления, вскрыть причины происходящего. Иллюзия пол­ной очевидности для журналиста всегда опасна. Но особенно опасна всякая попытка подогнать факты под некую схему, какой бы «надежной» она ни представлялась. Насилие над материалом неизбежно проявит себя.*

Мы редко встречаемся со случайным нарушением законов правильного мышления. Гораздо чаще логическая ошибка свидетельствует о неумении дисциплинированно мыслить, и каждый логический дефект должен служить для редактора сигналом, чтобы усилить контроль за развёртыванием мысли в тексте. Это в равной мере справедливо для журналистской публикации любого жанра.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Какое значение для литературной практики журналиста и редактора имеет знание логики?

2. Как Вы толкуете понятие «логическая культура редактора»?

3. Какие мыслительные операции проводятся в ходе анализа текста?

4. В чём состоит операция логического свёртывания высказываний?

5. Какие качества правильного мышления обеспечиваются соблюдением основных законов логики?

6. Приведите формулировку основных законов логического мышления.

7. Как логически правильно построить ответ на заданный Вам вопрос?

8. Как проявляется в тексте действие закона тождества на лингвостилистическом уровне?

9. Охарактеризуйте различные виды противоречий, возникающие в тексте при нарушении закона противоречия.

10. На основании какого закона логики строится альтернатива в публицистическом тексте?

11. Укажите типичные случаи нарушения в тексте закона достаточного основания.

Глава V. Работа редактора над композицией рукописи

Построение литературного произведения

С чего следует начинать редактирование рукописи? Ответ на этот вопрос определяется многими причинами: содержанием и целью материала, читательским адресом, наконец, индивидуальной методикой редактора. И тем не менее, когда редактор начинает работу с устранения недочётов языка и стиля, подчёркивает их в тексте, предлагает автору сразу же внести исправления, можно с уверенностью сказать, что это редактор неискушённый. Часто весь его кропотливый труд оказывается напрасным, так как при более внимательном рассмотрении рукописи в ней обнаруживаются серьёзные конструктивные просчёты и после их исправления лексико-стилистическую правку приходится делать заново. Стилистические особенности произведения не существуют сами по себе, и, оценивая его литературную форму, мы должны рассматривать её как композиционно-стилистическое единство. Целостность текста – одна из ведущих его характеристик – во многом зависит от работы редактора над композицией авторского произведения.

Совершенствование конструкции литературного произведения – существенный и обычно первый этап его редактирования. Только убедившись в том, что произведение «построено», можно переходить к работе над частностями, к шлифовке языка и стиля. Построение литературного произведения определяется общими законами композиции в той же мере, в какой подчиняются им произведения других видов искусства. Предлагая свои решения частных композиционных задач, живопись, архитектура, музыка стремятся к созданию целостного произведения, в композиции которого воплощается его внутренняя специфика и отражаются многоплановые связи с действительностью.

Не случайно на один из центральных вопросов теории композиции: что является определяющим в процессе конструирования произведения – разработка отдельных элементов или разработка связей, в результате которых возникает целое и его элементы, – представители разных родов творчества отвечают по-разному. Художник В.А. Фаворский утверждал: «Добиваясь цельности, я необходимо должен понять действительность в членении её на части, предметы и вещи, и понять отношение их друг к другу».1 Режиссёр кино С. Эйзенштейн считал, что задача композиции – «устанавливать закономерные связи и скрепы между отдельными частями произведения, отдельными его эпизодами и отдельными элементами внутри эпизодов».2 Очевидно, что эта разница в трактовке целей композиции предопределена различием в способе реконструкции действительности живописью – статичным видом искусства, и кино – видом искусства, само название которого происходит от слова «cinema» – движение.

Правила построения литературного произведения известны с глубокой древности. Цицерон, говоря о том, что пытаться изложить письменно свои мысли, не умея их ни расположить, ни ясно выразить, ни увлечь читателя приятным слогом, может только человек, злоупотребляющий своим временем и писанием, на первое место ставил умение расположить свои мысли. Последо­вательность частей должна быть мотивированной, части – соразмерными, а приёмы композиции определяться содержанием и характером произведения. Прочность его конструкции достигается чётким выделением центральной проблемы, умением отобрать необходимое и отказаться от всего лишнего, гармоничностью сочетания частей. Композиционная полнота, необходимость и един­ство – требования, общие для построения всех литературных произведений независимо от их вида и жанра. В полной мере эти требования распространяются на произведения журналистские.

Современная филология знает две трактовки термина «композиция» – литературоведческую и лингвистическую – и соответственно два подхода к определению задач композиции. Литературо­ведение толкует композицию широко как этап творческого процесса, лингвистика понимает её как сочетание лингвистических единиц, составляющих речевое произведение, определяя жанр как относительно устойчивую композиционно-речевую схему. «Стилистика речи должна включать в себя ... учение о композиционных системах основных жанров или конструктивных разновидностях общественной речи»,3 – писал академик В.В. Виноградов. Изучение композиции – одно из развивающихся направлений стилистики. Обе трактовки термина «композиция» – и литературоведческая и лингвистическая – плодотворны при теоретическом осмыслении задач редактора и открывают путь для его практических действий над текстом.

Принято различать композицию художественного произведения, в основе которого лежит сюжет, и композицию произведения, не относящегося к литературе художественной, в основе которого лежит план, т. е. поэтический образ в первом случае, логическое построение – во втором. Композиция информационных публикаций преследует цель – сообщить информацию, точно передать факты, используя для этого выработанные практикой стереотипы построения. Понятие «композиция» шире понятия «сюжет», и лишь изучение композиции позволяет оценить авторский замысел во всём его своеобразии и сложности, помогает выяснить роль различных внесюжетных включений – лирических отступлений, различных композиционных рамок и других авторских приёмов.

Как известно, первое знакомство читателей с романом М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» произошло по журнальным публикациям. Причём последовательность, в которой излага­лись события, была не той, какую мы видим сейчас в романе. Готовя отдельное издание, Лермонтов нашёл способ так связать повести между собой, что они раскрыли историю характера его героя. Три повести: «Тамань», «Княжна Мэри» и «Фаталист» – составили журнал Печорина, а повести «Бэла» и «Максим Максимыч», включившая в себя краткое предисловие к журналу, были поставлены в начало книги. И вскоре после выхода в свет первого издания «Героя нашего времени» В.Г. Белинский писал: «Роман г. Лермонтова проникнут единством мысли, и потому, несмотря на его эпизодическую отрывочность, его нельзя читать не в том порядке, в каком расположил его сам автор: иначе вы прочтёте две превосходные повести и несколько превосходных рассказов, но романа не будете знать. Тут нет ни страницы, ни слова, ни черты, которые были бы наброшены случайно: тут всё выходит из одной главной идеи и всё в неё возвращается».4

Чтобы из отдельных повестей получилось новое произведение, Лермонтов не написал ничего нового. Он ограничился минимумом: точно расположил материал, сделал небольшие связки, убрал несколько фраз, т. е. проделал редакторскую по своей сути работу.5

Чем сложнее по замыслу произведение, тем обычно сложнее его композиция, отражающая различные сдвиги во времени, вводящая рассказ от лица разных героев. Чёткость построения – необходимое требование к произведениям публицистики. Искусство публициста подразумевает как обязательное условие продуманность композиции, умение организовать изложение.

Анализ структуры литературного произведения

Любое построение всегда предполагает наличие частей, которые следует расположить определённым образом. Не случайно в литературоведении наравне с термином «композиция» часто употребляют термин «архитектоника», а работу писателя сравнивают с работой архитектора. В.Г. Белинский писал о «Герое нашего времени», что Лермонтов «является здесь опытным, гени­альным архитектором, который умеет так согласить между собою части издания, что ни одна подробность в украшениях не кажется лишнею, но кажется необходимою и даже важною с самыми существенными частями здания...»1 Термины «конструкция», «конструирование», «прочность» часто употребляют, когда речь заходит о практических приёмах литературной работы.

Материалы массовой информации, как правило, невелики по объёму. Вся публикация обычно находится перед нашими глазами, и целостность текста должна быть очевидной. «Величина конст­рукции должна определять законы конструкции.., – писал, исследуя малые литературные жанры, Ю. Тынянов. – Расчёт на большую форму не тот, что на малую, каждая деталь, каждый поэтический приём в зависимости от величины конструкции имеет разную функцию, обладает разной силой, на него ложится разная нагрузка».2 Работа над малым жанром отнюдь не проще, чем над многостраничным произведением. Не случайны советы мастеров слова молодым авторам – начинать с небольших рассказов.

Специфика литературной формы материалов массовой информации выдвигает перед редактором серию специальных проблем при работе над композицией и делает более жёсткими требования, предъявляемые к построению этих материалов. «Вещь нужно конструировать прочно, – писал М. Кольцов, – чтобы, прочитав её, читатель разглядел бы вблизи и увидел, где начало, где конец, как именно этот абзац, который вовсе здесь как будто не нужен, перекликается с другим абзацем в конце. Особенно на той короткой площадке, которая даётся обыкновенно для очерка в газете и в журнале. Нужно рассчитать свои силы и сделать какую-то конструкцию, которая держалась бы, и прочно держалась».3

Границы частей авторского материала должны быть точно определены, а структура – выверена. Деление текста на части – процесс далеко не механический. В книге о своей работе, написанной редактором Кл. Рождественской, рассказан такой случай. В редакцию поступила повесть без разбивки на главы. Читать её было трудно. Трудно было следить за мыслью автора, вех на этом пути для читателя поставлено не было. Автору предложили разделить повесть на главы. Он сделал это чисто механически – рассёк текст на куски по 10–12 страниц. И вот весёлая картинка завершила главу с трагическим эпизодом. Сцены разной тематической направленности были втиснуты в случайные клетки-главы. Читать повесть стало ещё труднее.4

Стремление количественно уравнять части всегда приносит только вред, причём подобные случаи не так уж редки в нашей практике. На газетной полосе сплошной текст выглядит скучным, поэтому часто его на последней стадии подготовки номера искусственно разрывают. Ущерб, который этим наносится, тем более ощутим, что необходимость выделить части текста более крупные, чем абзац, возникает обычно тогда, когда материал не только значителен по объёму, но и сложен по содержанию. К выделению единиц структуры можно подойти на основании различных принципов (содержательного, логического, ориентированного на психологию читателя, учитывающего способы внешнего оформления структурных единиц). Каждый из этих принципов для редактора существен.

В условиях газетной полосы в качестве структурных единиц выступают материалы, объединённые названиями рубрик, шапками, общими заголовками, части публикаций, снабжённые подзаголовками, части текста, набранные другим шрифтом, выделенные линейками или другими средствами оформления. Роль зрительных сигналов в небольшом по объёму материале особенно ответственна: они привлекают внимание, облегчают ориентировку в тексте, выявляют приёмы его организации, подчёркивают целостность конструкции.

Точное расположение частей помогает повысить информативность материалов, увеличить их познавательную ценность, эмоциональное воздействие, исключает искусственные связки, упроща­ет работу над переходами.

Укажем типичные недостатки композиции журналистского материала, с которыми редактору приходится сталкиваться особенно часто:

• отход от темы;

• неудачно выбранный принцип расположения частей;

• неоправданное нарушение последовательности изложения;

• несоразмерность частей;

• неудачные композиционные приемы;

• непрочность связей между частями;

• нечёткость композиционных рамок (неудачный заголовок, начало, концовка).

Оценка приёмов композиции

Многообразие приёмов композиции практически безгранично. Однако мы вправе говорить о двух возможных подходах к выбору этих приёмов – логическом и образном.

Так, работая над информационной заметкой, редактор должен отдавать себе отчёт в том, что арсенал средств эмоционального воздействия, к которому он вправе прибегнуть, ограничен. Его задача – направить мысль читателя по верному пути, прежде всего средствами логики помочь ему воспринять новость, сообщаемую в заметке, точно, адекватно извлечь содержащуюся в тексте информацию. Практикой закреплены схемы построения коротких информационных заметок, фиксирующие смысловые отношения между их частями и последовательность этих частей. Приве­дём несколько наиболее часто встречающихся схем.

Событие уже свершившееся, завершённое. Рассказ о как происходило событие. Указания на подробности. Значение события (практический смысл, перспективы).

Событие, уже свершившееся, завершённое. Характеристика этого события (описание явления, служащего предметом заметки). Значение события (практический смысл, перспективы).

Событие, происходящее в определённый момент. Конкретизация фактов, описание деталей. Значение события, перспективы, перечисление конкретных мер, принимаемых в данный момент.

Следование этим композиционным схемам способствует передаче информации в её наиболее «чистом» виде. Отход от них вносит в текст дополнительные смысловые акценты, которые дол­жны быть мотивированы. Их необходимо учитывать при литературной обработке текста.

Редактору следует не только знать стереотипы, но и уметь применить их. Уже один из первых исследователей языка наших газет Г.О. Винокур предупреждал об опасности, обусловленной механическим характером газетной речи, о примитивности логического мышления.

Автор информационной публикации, как правило, прямо не проявляет себя. Напротив, приёмы, которыми он пользуется, подчёркнуто нейтральны. Факты должны говорить за себя сами. Проявление авторской позиции, личного к ним отношения влечёт усложнение композиции.

В публицистике эффект выразительности достигается трансформацией линейной последовательности – реальной или логической. «...Твардовский долго сокрушался, – пишет в своих воспоминаниях В. Лакшин, – что Сац [сотрудник редакции «Нового мира». – К.Н.] испортил, редактируя, вещь Горбатова («Годы и войны»). Зачем он выпрямил в хронологической последовательности? Мне плакать хочется, какая вещь испорчена. Ведь Горбатов интуитивно сделал художественно. Сначала круто взял – тюрьма, лагерь, а потом на покосе, где есть место подумать, припомнил детство, гражданскую войну...»1 В произведениях аналитических и художественно-публицистических жанров мы обнаруживаем часто сложнейшие переплетения логических и образных приёмов построения.

Одна из последних журналистских работ писателя В. Липатова — очерк «Три письма» — была опубликована в газете под рубрикой «Мир современника». Заголовок предельно прост, он точно соответствует содержанию и структуре очерка. Это действительно три письма, написанные ландшафтным инженером Геннадием Самсоновым разным людям по различным поводам. В конце публикации – приписка: «Письма Г.Н. Самсонова значительно сократил и немного подредактировал Виль Липатов». Так в текст включена подпись автора очерка. Вместе с короткой вводкой «от редакции» эта концовка образует композиционную рамку, подчёркивающую достоверность писем. Правда, Липатов не упоминает о том, что он не только подсократил, но ещё и расположил письма Геннадия Самсонова в определенном, заметим, отнюдь не хроно­логическом, порядке. Первое письмо говорит о жизни героя за довольно долгий период – от окончания школы до последнего времени, второе – рассказ о его профессии, третье – о заботах сегодняшнего дня. Конструктивная автономность частей (каждая из них – законченное письмо) помогает создать впечатление более широкого охвата действительности, нежели последователь­ный, связный рассказ. Три письма – три части очерка, границы которых обозначены в тексте подзаголовками, традиционными для формы письма обращениями к адресатам, и подписью, которой принято заканчивать письма. Этот приём проясняет для читателя внешнюю форму текста. Сравним подзаголовки-обращения разных частей очерка: «Валерий, дружище, привет!», «Добрый день, Кирилл Иванович!», «Николай!» и подписи: «Геннадий», «Ваш Геннадий Самсонов», «Твой Геннадий». Читатель ощущает и разницу в возрасте тех, к кому обращается герой очерка, и разную степень доверительности в его отношениях с ними. Избранная автором композиционная форма позволила достичь естественности и простоты изложения и одновременно показать, как проявляется характер героя в общении с другими людьми.

Как и в современной художественной литературе, в публицистике стремление к оригинальности ощущается сейчас всё более отчётливо. Это и апелляция к ассоциативному мышлению читателя, и уверенность в том, что он сумеет извлечь из текста всё, что в нём заложено, и обращение к читателю внимательному и просвещённому. Это различные переносы во времени, введение дополнительных планов повествования, включение авторских монологов и отступлений, открытые концовки и другие приёмы, рассчитанные на сотворчество с читателем.

Достаточно часто авторские просчёты в построении материала объясняются тем, что приёмы композиции не связаны с его содержанием или связь эта проявлена недостаточно последовательно. Именно поэтому, представляется, не удалось реализовать свой замысел автору газетного очерка «Наследник деда Нефёда». Очерк имеет подзаголовок: «Страницы из биографии мастера Лякуба». Основному тексту предшествует врез: «Учитель – это ученик. Пожалуй, можно так перефразировать поговорку: скажи мне, кто твои ученики, и я скажу, кто ты. Арифметика немудрёная. Из 23 лет – каждые два года по тридцать учеников. Триста с лишним рабочих. Маленький завод или большой цех. Триста страниц в биографии мастера». Замысел интересен. Конструкция материала, казалось бы, определена: «каждая страница – это ученик». Действительно, подзаголовки гласят: «Страница 1-я. 1942 год», «Страница 31-я. 1943 год», «Страница 98-я и 99-я. 1949 год», «Страница 236-я. 1961 год» и так далее. Мы знаем, что каждые два года мастер выпускал по 30 учеников, но уже первый подзаголовок наводит на размышления: почему в 1943 году, т. е. через год после того, как мастер начал работать, стала возможной 31-я страница его биографии, ведь первых 30 учеников он выпустил, если верить тому, что было написано во врезе, только в 1944 году. Несложные подсчёты убеждают, что и другие этапы биографии мастера определены произвольно. Никак не могла 236-я страница прийтись на 1961 год, а 250-я на 1964-й. Напрасными оказались наши ожидания найти в каждой главке обещанную страницу биографии мастера, обещанный рассказ об его учениках. В одной говорится о наставнике самого Лякуба, в другой – об его педагогических принципах. Смысл заголовка остаётся неясным до последних строк очерка, где упоминается дед Нефёд, герой сказа Бажова. Так композиционный замысел, сам по себе интересный и открывавший перед автором возможность оригинально построить очерк, оказался нереализованным, формальным. Помочь автору было можно и нужно, но это не было сделано редактором.

Каждый журналистский жанр располагает своей системой приёмов организации материала, но даже традиционные журналистские жанры не остаются неизменными. Примером может слу­жить репортаж, о возможностях которого при современной трактовке его задач сегодня размышляют журналисты-практики, оставаясь верными основному признаку жанра, его доминанте: пишущий – очевидец или участник события. Понимание сути приёмов композиции, умение подойти к ним творчески лежат в основе методики работы над текстом как одна из составляющих профессионализма литературной работы журналиста и редактора.

Разбор практики

Работа редактора над планом. Проверенный приём оценки редактором композиции рукописи – анализ её плана. Может возникнуть необходимость составить план не только всей рукописи, но и специально какой-то одной из её частей. В своей практике редактор встречается с планами трёх видов: авторским планом будущего произведения, планом уже написанного произведения и планом редакторских изменений, включающим рекомендации по уточнению и переработке рукописи.

В живом процессе журналистского творчества все его этапы, все стадии работы связаны теснейшим образом, и автор зачастую не осознаёт их как самостоятельные, не разделяет их. Мне­ние, что план, занесённый на бумагу, сковывает творческую активность пишущего, достаточно распространено. Во время одного из опросов, предназначенного для выяснения того, как журналисты ведут разработку темы, из 129 работников газетных редакций только 34 ответили, что пишут по заранее составленному плану. Действительно, далеко не всегда, особенно когда материал невелик по объёму, план заносится на бумагу, но как продуманная последовательность суждений он обязательно существует для журналиста. Важно, чтобы, приступая к написанию текста, он представлял себе не только суть проблемы, но и основные элементы конструкции: заголовок, хотя бы в первой, рабочей формулировке, начало, концовку, порядок изложения. План автора всегда подвижен. Продумывая план, можно найти новые повороты темы, привлечь новые факты. Приёмы работы журналиста на этой стадии творчества всегда индивидуальны. Сошлёмся на свидетельства авторов-журналистов старшего поколения:

В. Маевский: «Всё начинается с поиска темы. Чаще всего её подсказывают события, выступления зарубежной прессы. Затем идёт мобилизация материала, обдумывание статьи. Наверно многим из товарищей доводилось записывать какие-то мысли во время обеда на салфетках или на пачке сигарет, просыпаться среди ночи и тянуться к блокноту – лучше всего, чтобы он лежал поблизости. План статьи держишь в голове или детально за­писываешь».1

В. Матвеев: «Понятно, без какой-то предварительной композиции не обойтись, но «план», план в строгом смысле слова, набрасываю далеко не всегда, да и то в ходе работы часто меняю его. Предпочитаю сперва сделать набросок статьи, а затем уже отделывать её, тщательно работать над каждым абзацем. В противном случае нередко оказывается, что детали отработаны, а единого целого нет... Но это сугубо индивидуальное».2

В. Овчинников: «Если тема очень обширная, читаю источники, делаю при этом закладки разных цветов... Затем последовательно надиктовываю материал на магнитофон, перепечатываю, режу текст, скрепками скалываю части, и у меня получается своеобразный реферат исходных данных.

План вызревает предварительно, но писать начинаю не с первого абзаца, а с того, который у меня легче всего может получиться. Пишу, потом возвращаюсь к зачину».3

А. Мальсагов: «План ... есть у всех. Только у одних на бумаге, на листочке, у других, у «анархистов», сформулирован еще капитальнее, но они этого не знают. План у них так прочно «утрамбовался» в голове, что его и перекладывать на бумагу незачем. Поэтому «анархист» и говорит с гордостью: «А я пишу без ничего – из головы!»4

Статья А.Т. Твардовского «О родине большой и малой», которая знакомит читателя с творчеством писателя И.С. Соколова-Микитова, по чёткости построения может быть причислена к хрестоматийным. Публикации последних лет позволяют восстановить ход работы Твардовского над этой статьей и показать, какую роль сыграл в ней этап планирования.5

Статья невелика – около пяти страниц машинописного текста. Она состоит из четырёх, примерно равных по объёму частей: вступления, двух разделов, раскрывающих основную тему, и заключения.

Твардовский не ставил перед собой задачу перечислить все произведения писателя, указать все даты и факты его биографии. Цель статьи – выявить главное в творчестве Соколова-Микитова, сосредоточить на этом наше внимание. Первая запись в рабочей тетради – это тема вступления, «Родина большая и малая». Вступление важно для автора, и поэтому сразу же дана его подробная разработка:

Тот угол Смоленщины, где она смыкается с соседними Калужскими (?) местами.

Лесной этот край – малая родина; Россия, Союз – большая, а там и иные края и страны, куда поэта заносила судьба. И всюду он нес с собою сыновью любовь к родной земле, и малой её частице, согретой живой памятью детства, – надугорской стороне – с её пустошами, лядами, зарослями иван-чая.

Там и там – вдруг возникает этот мотив родной земли, как дорогая сердцу, не затихающая в нём песня.

Может быть, эта любовь ещё обострилась в испытаниях, какие достались судьбе художника.

Пункты основной части плана записаны коротко:

Ива со спичку.

У знойных берегов Африки.

Цитата о просторах Родины.

Язык. Язык и есть писатель.

Очерки и рассказы 20-х годов.

Последний пункт дал повод к размышлениям о судьбе талантливого писателя. Они занесены в план:

Эта линия обрывается где-то на грани 20-х годов – север, юг и восток страны, тёплые страны и т. д.

Какие бы, казалось, мог такой слух и такой глаз уловить, подсмотреть и расслышать картины и (речи) в годы развернувшейся перестройки деревни.

Сравнение текста статьи с планом показывает, что Твардовский точно следовал ему. Разработка двух пунктов «Ива со спичку» и «У знойных берегов Африки» идёт параллельно, в остальном мысль развивается в той последовательности, какая обозначена в плане. Это рассказ о родине малой, о том, как лесная смоленская сторона с её неповторимым очарованием, неброской и как бы застенчивой красотой вошла в творчество Соколова-Микитова и как он, человек, много скитавшийся по свету, всюду пронёс с собой свою малую родину. Рассказ о писателе, певце родины большой, его умении сказать о ней «простыми, искренними, исполненными достоинства словами» завершается заранее выбранной цитатой: «Родина! Особенно звучит для меня это слово, полное глубокого смысла... Обширна и многообразна родившая нас страна. Неиссякаемы и полноводны реки, пересекающие пространства её. Обширны, зелены леса, высоки горы, блистающие вечными ледниками... На многих языках говорят люди, населившие эту величественную страну. Просторны синие дали, звонки и чудесны песни живущего в ней народа».

По понятным для нас сегодня причинам пункт об очерках 20-х годов остался неразработанным. Соколов-Микитов не мог так, как это тогда требовалось, писать о перестройке деревни. Он был честным, искренним русским писателем. Уже после его смерти в нашей печати была опубликована написанная им в 1921 году в эмиграции статья «Вы повинны»: «Вы повинны в том, что истребили в народе чувство единения и общности, отравили людей ненавистью и нетерпимостью к ближнему. И от кого ожидаете помощи, если вы же научили людей смотреть друг на друга как на врага и радоваться чужому страданию...»6 И заключением статьи Твардовского стала дословно приведенная запись из рабочей тетради: «Нельзя упрекать талант за то, чего он не дал, нужно быть благодарным за то, что он смог дать».

Обсуждая с автором план будущего произведения, редактор получает возможность включиться в его творческий процесс на ранних этапах, иногда уже при заказе материала оказать помощь автору. Именно на этих начальных этапах закладываются основы целостной конструкции текста. Совместная работа над планом помогает редактору понять особенности мышления автора, выработать тактику общения, найти форму для замечаний, определить направление рекомендаций.

Составляя план завершённого автором произведения, редактор как бы идёт за ним по тексту, следя за развитием авторской мысли. Техника составления плана уже написанного материала общеизвестна: текст делят на части и эти части озаглавливают либо в форме тезисов, либо в форме вопросов. Первым способом мы обычно пользуемся, когда составляем планы для запоминания. Тезис всегда заключает в себе некую информацию в сжатой форме – факты, имена, даты. План в форме тезисов – схема содержания текста. Вопросная форма плана активизирует осмысление материала. Не случайно ею пользуются при планировании исследовательской работы, при подготовке полемических выступлений. Вопросы направляют ход рассуждения, помогают достичь последовательности мысли, выявляют её логическое развитие.

Готовя план переработки материала, редактор чётко мотивирует каждое предложенное им конструктивное изменение. Изменения необоснованные, не подкреплённые убедительными доводами, – типичное проявление вкусовщины и редакторского произвола. Важна и формулировка рекомендаций. Они могут послужить импульсом оригинальной разработки фактов, подсказать новые повороты темы.

Работа над планом – одна из точных методик редактирования. Она делает для редактора очевидными достоинства и недостатки построения авторского текста.

Начальные фразы, концовка, заголовок. Целостность как одно из необходимых качеств текста предполагает его внешнюю определённость, завершённость, очерченность границ. Литературное произведение «в большей или меньшей степени характеризуется относительной замкнутостью, т. е. изображает микромир, организованный по своим специфическим закономерностям...»7 Механизм психологического воздействия литературного произведения на читателя сложен. В начале своего знакомства с произведением читатель занимает позицию внешнюю. Постепенно он входит в мир литературного произведения, как бы переходит на точку зрения «изнутри», а затем, окончив чтение, возвращается на прежнюю позицию наблюдателя со стороны. Психологи, изучаю­щие механизм явления, названного ими «вхождением в текст», доказали, что длительность пробуждения творческой и эмоционально-волевой активности читателя определяется тем, находит ли он в заголовке и в начале произведения ориентиры, направляющие эту активность.

Для журналиста и редактора проблема рамок литературного произведения имеет далеко не отвлечённый смысл. Редактор должен отдавать себе отчёт в том, что интерес читателя следует поддерживать по существу, знать основные конструктивные приёмы, которые сообщают тексту завершённость, владеть искусством применять их. Ремесленный подход к работе над композици­онными рамками проявляется, прежде всего, в нарочито крикливых, хлёстких заголовках и начальных фразах, в исторических экскурсах, пейзажных зарисовках, поставленных в начало мате­риала и слабо связанных с его содержанием.

От того, насколько удачна первая фраза, зависит, удастся ли быстро установить контакт с читателем, заинтересовать его, создать нужное настроение. В. Каверин называл первую фразу камертоном, «к которому прислушивается писатель, проверяя и сохраняя стилистическое единство».8 К первой фразе должен внимательно прислушаться и редактор журналистского произ­ведения. Начало, придуманное лишь для того, чтобы заинтриговать читателя, всегда плохо, каким бы «завлекательным» оно ни было, а нарочитая красивость, как правило, ведёт к неточности в передаче смысла:

Стальным «рукопожатием» встретил вчера Ванинский порт новое судно, которое пополнило флотилию, обслуживающую морскую переправу через Татарский пролив. Подъёмный мост паромного комплекса накрепко связал с Большой землёй дизель-электроход «Сахалин-9», проделавший путь через три океана – Атлантический, Индийский и Тихий.

Накрепко связывать судно с землей вряд ли стоит: ему предстоит много рейсов через Татарский пролив, о чем и говорится в заметке, тем более что рукопожатие накрепко связать не может: оно одномоментно.

В своё время М. Горький так учил начинающих литераторов: «Всегда лучше начать картиной, описанием места, времени, фигуры, сразу ввести читателя в определённую обстановку». Советы писателя ударникам, пришедшим в 30-е годы по его призыву в литературу, были ещё более определенны: «Начало должно быть простым и острым, как гвоздь. Начать следует так: года, месяца, некто вызвав, сказал ему и т. д.»9 Очевидно, что эти наставления не следует понимать буквально: каждый литератор имеет право на свои приёмы, но преимущества конкретной, точной первой фразы для журналистского материала очевидны.

Добиваясь точности обрамления журналистского произведения редактор специальное внимание уделяет его концовке. В информационных материалах традиционные типы концовок предопределены логическими схемами, лежащими в основе таких публикаций. И задача редактора в этом случае – проследить за однозначностью выводов и ясностью формы конечных фраз. Работая над публицистическим текстом, редактор имеет возможность убедиться, какую важную роль в творческом процессе играет для авторов этих произведений концовка. Многие писатели и публицисты свидетельствуют, что, приступая к написанию текста, они уже видят последнюю фразу. «Мне всегда хорошо ясен финал замысла, к которому я обращаюсь... Начало и середина где-то плавают, а конец продуман настолько, что могу сесть, и написать последнюю главу»,10 – свидетельствует Ч. Айтматов. Для других авторов последние фразы складываются как естествен­ное завершение написанного. Однако даже тогда, когда концовка материала, казалось бы, не вызывает сомнения, редактор должен взыскательно оценить её. В этой связи приведём запись С. Залыгиным одной из его бесед с А. Твардовским:

«А концовка не слишком ли прямолинейна? – спросил Александр Трифонович. – Вам не кажется? Самые последние абзацы – два-три?

– Так ведь в этом логика произведения, – сказал я. – Оно всё ведёт к этому. Вот если не ведёт, не соответствует, тогда худо!

– Видите, ли, логика художественного произведения – это его костяк. Но одни только кости – это для анатомии, а для физиологии уже не годится. Логика художественного произведения должна предусматривать, как бы Вам сказать, угол естественного рассеивания... Потому что, если Вы заявите, что выбили сто очков из ста возможных, это сразу вызовет подозрение: а не врёт ли?»11

Очевидно, что законы, по которым создаются и существуют произведения публицистики, не тождественны законам, действительным для художественной литературы, но концовки, излишне прямолинейные, не предусматривающие «угол рассеивания», стремление так завершить материал, чтобы преподнести читателю очередную прописную истину, мы видим часто. Возможно, именно стремление избежать этого породило частое в современных публикациях обращение к так называемым «открытым концовкам». Так читателя вовлекают в обсуждение проблем, активизи­руют его мысль, приобщают к деятельности общественной.

На редакторе лежит ответственность за то, чтобы приёмы, формирующие концовку, разрабатывались и применялись профессионально грамотно. Если при выборе формы начала публицистического произведения автор относительно свободен, форма концовки всегда предопределена предшествующим изложением, находит объяснение в особенностях жанра и авторской манеры. Работа редактора над заголовком – выдвинутым элементом текстовой конструкции – заслуживает специального внимания.12 Литературная форма заголовка определяется его двойственным характером. С одной стороны, заголовок самостоятелен, с другой – это элемент структуры произведения. Действительно, заголовок может быть прочитан вне связи с материалом, может быть осознан как элемент другой, более широкой системы – подборки, полосы. Для редактирования закономерна постановка проблем: заголовки номера газеты, заголовки одного автора, заголовки определённого периода. Между заголовком и основным текстом всегда существуют логические отношения. В наиболее общем виде их можно представить как отношения между логическим субъектом и предикатом. Это обоснование требования – заголовок должен нести содержательную информацию.

Осуществление контактной функции заголовка опирается на знание психологии читателя. Привлечь внимание может заголовок яркий, заголовок «наводящий», апеллирующий к памяти чи­тателя, заголовок, доверительный по своему тону. Редактор учитывает это, сравнивая варианты заголовков. Однако контактная функция заголовка не должна входить в противоречие с функцией информационной. Так, заголовок заметки «Пожара не было, но...» явно рассчитан на то, что читателю захочется выяснить, что же произошло на самом деле. Однако, прочитав заметку до конца, он узнаёт, что пожар всё-таки был. Двое прохожих (их фамилии названы) вынесли из горящей квартиры восьмилетнюю девочку, но на это в заголовке нет даже намёка, информации он не несёт, содержанию заметки не соответствует. То, что заголовок должен привлечь внимание к публикации, – истина непреложная, но тем более велика ответственность редактора, оценивающего приёмы, которыми это достигается. Когда еженедельник напечатал интервью с поэтессой Инной Лиснянской под заголовком «Поэтесса, которую боготворил Пастернак», это прозвучало сенсацией для почитателей Пастернака и было воспринято как новый факт биографии поэта. Письмо Лиснянской в «Литературную газету» восстановило истину. Оказалось, редакция по-своему истолковала единственную фразу Пастернака, сказанную им о стихах Лиснянской, не видя ничего предосудительного в таком «эффектном» заголовке. «...Так потревожить тень великого поэта... Никакого боготворения не было и быть не могло», – писала негодующе Лиснянская. И это не единственный случай, когда сенсационный заголовок не только искажает факты, но и нарушает этические нормы.

Заголовок способен выполнять и конструктивные функции, предваряя чтение указанием на конструкцию материала, и тем облегчая его восприятие. К сожалению, об этих возможностях заголовка часто забывают и далеко не всегда используют это его качество. Заголовки типа «Три письма», «Три жизни», заголовки, содержащие противопоставление, указывают на количество структурных единиц, помогают выстроить материал. Той же цели служит указание в заголовке на жанр, избранный автором (дневник, письмо).

Заголовок может быть связан по смыслу с началом или концовкой материала, может быть подкреплён текстовым повтором. Такой повтор – риторический приём, сообщающий прочность текстовой конструкции. В заголовок может быть вынесена фраза, которая является опорной для смысла. Заголовки очерков М. Кольцова нередко служат их первыми фразами и органически входят в текст. Так, заголовок «Балаган с кровью» продолжен фразой очерка: «Эти строки, собственно, надо бы в судебную хронику».13 Заголовок «Летом в Америке хорошо» тоже связан с началом: «И более того. Правительство заботится об отдыхе граждан, оно бдит у ложа взрослого американца и у изголовья ребёнка».14 Это выразительный конструктивный приём.

Информативность заголовков достигается их предметностью и однозначностью. Если читатель обладает навыком чтения газеты, ему достаточно пробежать глазами заголовки информационных материалов, чтобы получить представление об их содержании. Чтобы облегчить читателю получение информации, газеты, наблюдая опыт западной прессы, активно вводят в практику многоярусные заголовки. В американских газетах, например, выработана чёткая схема заголовочного комплекса.15 Традиционный заголовок, формулирующий тему публикации, переместился в название рубрики или подборки информационных заметок. Его место заняли хедлайн (заглавная строка) и лад (сжатое изложение новости). Задача хедлайна – привлечь внимание яркой деталью, неожиданностью происшедшего, броской формулировкой. Лид уже в первой своей фразе сообщает суть новости, ставит акцент на главном. Основное требование к лиду – точность и конкретность. Хедлайн и лид содержат обычно до 70 % сообщаемой информа­ции, остальная часть публикации – подробности, дополнения, которые располагаются по нисходящей. Наша практика не всегда делает различия между частями заголовочного комплекса и воспринимает его обычно как заголовок из нескольких фраз.

Для аналитических и художественно-публицистических материалов характерна ассоциативная связь между заголовком и текстом. Выразителями её служат слова и словосочетания, обладающие для читателя запасом определённых смыслов. Прочитав заголовки «Тень от кривого дерева», «Тень над улицей», «За уходящей тенью» и не зная ещё, о чём конкретно пойдет речь, читатель уже подготовлен к оценке фактов. Однако увлекаться эмоционально окрашенными заголовками для журналиста опасно. Вдумаемся в смысл заголовков: «Поле, окрылённое надеждой», «Богатырская поступь разреза». Они бессодержательны и кроме всплеска авторских эмоций и самого общего указания на тему ничего читателю не скажут.

Заголовок «В царстве сытого хрюканья» может привлечь внимание читателей. Вероятнее всего, многие решат, что это материал сатирический. В действительности же автор далёк от юмора. В статье говорится об использовании пищевых отходов, о выращивании и откорме свиней. Нельзя сказать, что заголовок никак не связан с текстом. Выражение «царство сытого хрюканья» в нём есть. Автор рассказывает, как он оказался во дворе, где копошились в корыте две десятипудовые свиньи, и восклицает: «Вот ведь где царство сытого хрюканья! Совсем рядом». И далее: «...Каковы границы царства сытого хрюканья? Пищевые отходы есть во всех городах...» И вот непродуманное обобщение благодаря своей броскости стало заголовком. Вырвав его из небрежно написанного текста и предпослав всему материалу, автор поставил неверный акцент. Заголовок нельзя признать удачным, если он по смыслу, по эмоциональной окраске не создаёт того фокуса, вокруг которого естественно располагаются части материала, если он не является центром его логической, содержательной и образной структуры. И как бы изобретателен ни был автор, его ждёт неудача, если в погоне за оригинальностью заголовка он забудет о цели своего выступления, о его содержании.

Заголовки более, нежели другие элементы структуры журналистского выступления, подвержены воздействию стереотипов стиля, стереотипов мысли. Широко распространённые сейчас заголовки в форме вопроса не всегда признавались удачными. В первые пос­лереволюционные годы вопросные заголовки давать вообще запрещалось. В. Володарский в своей обвинительной речи по делу буржуазных газет, обращаясь к И. Василевскому, писавшему под псевдонимом «Не буква», восклицал: «Этим [вопросительным знаком в заголовке. – К.Н.] вы отнимаете спокойствие у граждан Российской республики, у членов Петроградской коммуны, у граждан Петрограда!»16 В наши дни правомерность вопросных заголовков ни у кого не вызывает сомнения. Более того, ими в газетах нередко злоупотребляют, стремясь активизировать читательское восприятие и не учитывая, что всякий шаблон формы плох.

Лексико-стилистические возможности заголовков практически не ограниченны. Редактору полезно познакомиться с результатами лингвистических исследований, в которых заголовок рас­сматривается как самостоятельная речевая единица, представлена подробная классификация заголовков и их связей с основным текстом, сформулированы общие требования к форме газетных заголовков – точность, ясность, понятность, краткость, яркость.17

Стремление к краткости и смысловой ёмкости газетных заголовков оправданно и традиционно. Но в пределах этой лаконичной формы мы наблюдаем разнообразные возможности для реализации авторской задачи, ощущаем влияние тенденций, характерных для своего времени. На нашей памяти – трафаретные, кричащие и бессодержательные заголовки, утверждающие, что до­стигнуты определённые успехи, заголовки, расплывчато формулирующие лишь самые общие задачи и направления. Сегодня заголовки газетной полосы передают напряжённый ритм общественной жизни, подчёркивают дискуссионный характер обсуждаемых проблем. Активно идёт поиск новых, оригинальных форм заголовков. Так, с первых своих номеров газета «Коммер­сант» отдала предпочтение двухчастным заголовкам, нетрадиционно используя смысловые возможности присоединительных синтаксических связей: «Дефицит типографской краски ликвидирован. Но только на три месяца», «Аэрофлот будет летать на европейских аэробусах. А может быть, и на американских», «Добровольский сбил итальянского судью. С толку», и заголовкам с двоеточием, после которого идёт расшифровка первой части заголовка или возникают неожиданные для читателя повороты мысли: «Первое акционерное общество в Кузбассе: уголь должен приносить региону больше долларов», «Контрабандные картины: Эрмитажу чужого не надо». Газета явно рассчитана на просвещённого читателя и позволяет себе прибегнуть к приёмам, понимание которых требует лингвистической эрудиции: «Компания хиппи: мы начинаем кампанию» или «Якутия, однако, стала самой богатой республикой России».

Популярным стал приём трансформации в заголовках широко известных литературных цитат, сталкивание противоположных смыслов, «игра» словами, использование просторечной, а иногда и ненормативной лексики. Далеко не всегда результаты этих поисков редактор может признать удачными: «Кричали бабушки «Ура... » и в воздух челюсти бросали», «Кваренги попал под Расстрелли», «Замочит ли Гремин Онегина», «Разборки в «Новой опере».

На газетной полосе заголовок обретает самостоятельность: он обычно крупно набран, выделен шрифтом, подчёркнут средствами вёрстки. Опытный редактор учитывает это, и тем не менее часто между рядом стоящими заголовками, заголовками и названиями рубрик или шапками возникают случайные связи:

– По вашей просьбе – (врез)

ЛЬДЫ ОТСТУПАЮТ (заголовок)

Превратим Сибирь в край высокой культуры (рубрика)

ДИРЕКТОР СКАЗАЛ: «НЕТ!» (заголовок)

КЛИЕНТ? НЕ ТОЛЬКО... (рядом стоящие заголовки)

Всё это – результат редакторского недосмотра. Не служит украшению газетного номера и стандарт языковой формы заголовков. Когда на полосе соседствуют заголовки: «За лучший вах­товый», «Укрупнённые в Якутии», мы вправе упрекнуть журналистов, ответственных за выпуск, в невнимательности.

Поиски заголовка иногда продолжаются всё время, пока пишется материал. Первоначальный, так называемый рабочий заголовок, может изменяться несколько раз. Часто его форма отделывается, когда он поставлен в номер. В этом случае редактор должен быть особенно внимателен. Сравним три варианта заголовка, последовательно предложенных для материала, в котором рассказывалось о человеке, увиливавшем от уплаты алиментов: «Глеб Сорокин на ранде­ву», «Глеб Сорокин спешит на свидание», «Глеб Сорокин спешит на рандеву». Первый вариант – авторский, второй принадлежит редактору, готовившему материал, третий, под которым материал появился в газете, был дан секретариатом, когда материал уже стоял в полосе. В авторском заголовке редактора, видимо, смутило иноязычное слово, и он решил заменить его русским, а в последний момент к авторскому варианту решено было вернуться, но искажение смысла, внесённое при первой правке, замечено не было.

«Заглавие не реклама, а само произведение... Выдавать авторский замысел заглавием с самого начала тоже нельзя. От страницы к странице заглавие должно развиваться вместе с сюжетом. Простые слова заглавия под конец чтения должны наполняться смыслом, становиться мудрыми, и если это произойдёт, их простота скажется сильнее и значительнее самого броского заголовка. И полюбятся они больше»,18 – к этим размышлениям А.Т. Твардовского журналистам стоит прислушаться.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Почему нецелесообразно вносить в текст поправки при первом знакомстве с текстом авторского произведения?

2. Сформулируйте основные требования к построению литературного произведения.

3. Что означают термины: «композиция» и «структура» литературного произведения, его «архитектоника», «сюжет»?

4. В чём особенность построения произведений малых литературных форм?

5. Какими графическими средствами может быть проявлена структура текста газетной публикации?

6. Охарактеризуйте типичные приёмы построения информационных материалов.

7. Приведите удачные, с Вашей точки зрения, публицистические материалы, где использованы образные приёмы построения.

8. Какие виды планов существуют в практике литературной работы редактора?

9. Что входит в понятие «композиционные рамки» литературного произведения?

10. Какова роль начальной фразы в журналистском выступлении?

11. В чем Вы видите недостаток «прямолинейных» концовок?

12. Охарактеризуйте логические, контактные и конструктивные функции заголовка. Приведите примеры удачных и неудачных, с Вашей точки зрения, заголовков.

Глава VI. Способы изложения и виды текста

Работа редактора над композицией литературного материала не исчерпывается оценкой его целостности, анализом отдельных частей, их последовательности и связей между ними, выявлением и оценкой различных композиционных приёмов. Редакторский анализ подразумевает проникновение во внутреннюю структуру текста, которая определяется тем, какой способ изложения избрал автор.

Способ изложения формируется в ходе порождения речи как определённая последовательность элементов смысловой структуры. Текст закрепляет этот процесс, фиксируя части произведения, приёмы, которыми достигается их связность, смысловая и структурная полнота и целостность. Выбор способа изложения диктуется целью, поставленной перед собой автором, и характером действительности, служащей предметом речи.

Классификация способов изложения и видов текста

Традиционная классификация, принятая в теории и практике редактирования, выделяла три способа изложения и соответственно три вида текста: повествование, описание и рассуждение (в некоторых пособиях рассуждение называется изъяснительным способом изложения) Цель повествования – передать движение событий во времени. Это рассказ о том, как, в какой последовательности происходили события. Цель описания — создать картину действительности. Это перечисление свойств, сторон предмета или явления, присущих ему в определённый момент. Единовременность этих признаков – существенная черта описания. Цель рассуждения — исследование, обобщение знаний о действительности, выяснение причин явлений, обоснование выводов, доказательство истинности или ложности определённых положений.

Старинные риторики учили, что повествование занимается действием, описание – предметом, рассуждение – отношением предметов и действий. Повествование обязано своим происхождением памяти, описание – внешним чувствам, рассуждение – уму и чувствам. Получив в наследство от классической риторики стройное и универсальное учение о способах изложения, лингвистика и поэтика (раздел литературоведения, изучающий структуру литературного произведения) долгое время довольствовались этими традиционными и достаточно общими представлениями о структуре текста. Однако способы изложения не поддавались той степени формализации, к которой стремились лингвисты, изучая язык как систему. И в то же время именно универсальность категорий «повествование», «описание», «рассуждение» не представлялась перспективной литературоведам. Современные исследования в области стилистики и теории текста сделали очевидным необходимость вернуться к столь ясным, казалось бы, представлениям о строении речи и уточнить их. Академик В.В. Виноградов выделял как одно из перспективных направлений современной лингвистики учение о типах композиционно-словесного оформления замкнутых в себе произведений как особого рода целостных структур.1 Сегодня мы рассматриваем способы изложения как функционально-смысловые типы речи, воплощающиеся в структурные единицы текста, которые характеризуются смысловой целостностью, структурной завершённостью, организацией по определённой схеме, графической оформленностью.2 Функционально-смысловой подход к тексту литературного произведения позволяет редактору объединить в ходе анализа текста лингвистическую и литературоведческую методики.

Наблюдения над живой речью и соответственно над текстом убеждают в том, что речевые конструктивные формы чрезвычайно разнообразны. Традиционная трёхкомпонентная (повествова­ние, описание, рассуждение) схема, бесспорно, справедлива и достаточна при рассмотрении редактором текстов художественных произведений. Однако многие редакторы – и таких большин­ство – имеют дело с материалами информационными, справочными, литературой научной, научно-популярной, учебной, работают в широкой и разветвлённой системе средств массовой информации. Применительно к этой практике схема нуждается в дополнении и уточнении. Своё место в ней должно найти сообщение, структура которого обычно предопределена хорошо известной всем журналистам формулой – ответом на вопросы: что? где? когда?; информационное описание, которое отражает не только внешние признаки предметов и явлений, но и знание существенных, часто недоступных внешнему, чувственному восприятию свойств; умозаключение – выведение нового суждения из суждений известных, не осложнённое агитационными задачами. Научно-техническая революция, интерес к проблемам социальным, небывалая общественная активность, присущие нашему времени, обогатили речевой обиход огромным количеством новых понятий и терминов, которые редактору надо уметь ввести в текст и оценить их целесообразность и точность. В связи с этим возникла необходимость специально рассмотреть такие тексты, в которых раскрывается содержание понятий, даётся их определение и объяснение.

Система видов текста, характерных для материалов массовой информации, может быть представлена следующим образом*:

Изобразительные виды текста		Логизированные виды текста
повествование	описание	рассуждение	объяснение
сообщение	информационное описание	умозаключение	определение

Структура текстов первого ряда типична для материалов убеждающих, агитационных, рассчитанных на эмоциональное воздействие. Композиционные приёмы их организации близки к принятым художественной литературой. Здесь ясно прослеживается риторическая традиция, а отсюда закономерен подход к анализу формы «по закону читателя».

Во втором ряду – тексты информационных материалов прессы, официальных документов, научных публикаций. Для них характерны стереотипы композиции, отсутствие дополнительных композиционных включений. Предметом и повествования и сообщения служит событие, но сообщение не прослеживает ни движения событий во времени, ни их развития. Описание и информационное описание фиксируют признаки предметов и явлений, но в отличие от традиционных описаний, свободных в выборе приёмов их построения, описания информационные строятся по определённой схеме. Умозаключение как вид текста в отличие от рассуждения, богатого по своим изобразительным и конструктивным возможностям, имеет в своей основе строгую логическую формулу. В информационных публикациях умозаключение обычно представлено его сокращённой формой – энтимемой.

Определение раскрывает содержание понятий в обобщённой форме, тогда как объяснение понятий служит цели выявить более ясное и отчётливое представление о предмете или явлении (форма его свободна).

Следует подчеркнуть, что всё сказанное выше относится к монологической форме изложения. Монолог как форма построения речи от первого лица наиболее обусловлен функционально в жур­налистском произведении. Он представляет основной массив публицистической речи как «организованная система облечённых в словесную форму мыслей».3 Форма речи, для которой характерна смена высказываний двух (диалог) или нескольких (полилог) персонажей, в текстах массовой информации присутствует обычно как включение в основной монологический текст. Исключение представляют лишь тексты интервью и бесед. Причём в материалах первого ряда диалог и полилог служат средством выразительности. Взаимодействие монологических и диалогических форм речи – актуальная проблема для редактора публицистических произведений.

Логическая и синтаксическая структуры различных видов текста. Их построение

Логические структуры повествования и описания однотипны. Их составляющие (узлы повествования и элементы описания) равноправны, а связь между ними сочинительная. Для син­таксической структуры повествования характерна опора на глагольные формы, прежде всего на формы прошедшего времени совершенного вида. Именно эти глагольные формы обладают наи­более отчётливо проявленной способностью «двигать действие», обозначая достигаемый им предел. Исчерпав себя, действие прекращается и уступает место другому. Таков механизм сочетания глаголов совершенного вида, передающих в повествовании последовательность событий. Эту функцию прошедшего времени совершенного вида отмечал В.В. Виноградов, говоря, «что оно толкает – по разным линиям или по прямому направлению – сюжет к развязке, к заключительному финалу. Прошедшее время совершенного вида, свойственное быстрому рассказу, повествованию, отличается динамизмом».1

Для описания характерны глаголы несовершенного вида (в прошедшем и настоящем времени), фиксирующие статику фактов и позволяющие достичь эффект «остановленного времени». Не случайно одна из функций настоящего времени глагола в грамматике имеет название «настоящее изобразительное». Оно называет действие, но само по себе лишено движения. Лишь в речи, в смене глагольных форм настоящее время глагола приобретает свойство передавать движение. Сошлёмся снова на наблюдения В.В. Виноградова: «...динамичность настоящего времени – не непосредственная, а композиционно-обусловленная... Оно совмещает в себе и номинативную и семантическую функции. Вот почему даже надпись к картине может быть означена формой настоящего времени».2 И тогда, когда в описательных текстах употребляются другие формы сказуемых – ими могут быть различные глагольные формы, – они семантически близки к настоящему изобразительному времени и только называют действия, не определяя ни последовательности, ни длительности их.

Иногда в описаниях мы вообще не видим глагольных форм. Однако описательный текст, состоящий целиком из номинативных предложений, т. е. перечисления признаков именительными падежами, сравнительно редок.

Сравним публикации двух газет, появившиеся в один и тот же день:

Из Воронежа во Внуково

«Совершил посадку самолёт, выполнивший первый технический рейс из Воронежа» – такое объявление прозвучало вчера в московском аэропорту Внуково.

Этот порт теперь стал местом постоянной прописки аэробуса. Серийная машина с бор­товым номером 86004, собранная на Воронежском авиационном заводе, передана Аэрофлоту для испытаний эксплуатационных. Начинается новый важный этап в «биографии» воздушного лайнера. В следующем году намечено начать перевозки пассажиров из Москвы в Сочи, Минеральные Воды, Симферополь. Выйдет лайнер и на международные трассы.

Здравствуй, аэробус!

Вчера в аэропорту Внуково приземлился аэробус, способный одновременно перевозить до 350 пассажиров с багажом. Диаметр его фюзеляжа превышает поперечный разрез туннеля метро. Интерьер лайнера поражает своим комфортом. В салонах – удобные кресла, просторные проходы, индивидуальная вентиляция. Лайнер оказался лучшим среди всех представленных в этом году на международном салоне в Ле Бурже.

Первый текст – повествование. Изложение организует цепочка глагольных форм совершенного вида: стал местом – была собрана (собранная) – передана – намечено начать – выйдет. Второй – описание. Его цель – рассказать, что представляет собой лайнер. Перечисляя преимущества аэробуса, автор использует глагольные формы несовершенного вида: способный перевозить – превышает – поражает.

В тот же день об этом событии сообщила и третья газета:

ВНУКОВО ПРИНИМАЕТ АЭРОБУС

В белёсом мареве хмурого осеннего неба появляется силуэт воздушного лайнера. Он делает небольшую пробежку по бетонной полосе и подруливает к зданию аэровокзала.

Из пилотской кабины выходят лишь члены экипажа. Работники Аэрофлота преподносят им алые гвоздики. Командир корабля лётчик первого класса Виктор Климаков докладывает о выполнении полёта.

Со вчерашнего дня широкофюзеляжный самолёт-аэробус с бортовым номером 86004 получил постоянную «прописку». После эксплуатационных испытаний машина выйдет на трассы Аэрофлота.

Это пример так называемого «смешанного» текста. В «чистом» виде описания и повествования в газетных материалах встречаются редко.

В речи повествование и описание взаимодействуют самым непосредственным образом, отражая разнообразные формы пространственно-временных отношений, существующих в действи­тельности. Не случайно в старой риторической традиции было принято рассматривать повествование и описание как единство, «род слова». Ломоносов считал повествование разновидностью описания, представляющей «деяние». В определённых условиях линейная последовательность в перечислении событий может быть нарушена, могут возникнуть добавочные линии повествования, появиться их обрывы, могут включаться фрагменты, в которых описываются результаты действия. В качестве основы текстовой конструкции может выступить и описание: «постоянное взаимодействие повествования и описания создаёт возможность включить отдельный эпизод в более широкий контекст пространства и времени, подводит к необходимости понять общий смысл отдельного события».3 Однако психология создания автором этих видов тек­ста и психология восприятия их читателем различны, и это существенно для редактора.

Повествование представляет собой, на первый взгляд, наиболее простой способ изложения. Не случайно, видимо, древнейшие образцы народного творчества – это в основном повествования, рассказы о событиях. Психологи установили, что дети, учась говорить, первую свою связную речь строят обычно как повествование. Педагогические методики учитывают это. «Первые темы, которые самым естественным путём пришли нам в голову, –свидетельствуют воспоминания преподавателей Яснополянской школы Толстого, – были описания простых предметов, как-то хлеба, избы, дерев и т. п.; но, к крайнему удивлению нашему, требования эти доводили учеников почти до слёз, и, несмотря на помощь учителя, они решительно отказывались писать на темы такого рода. Мы попробовали предложить описание каких-нибудь событий, и все обрадовались, как будто им сделали подарок. Столь любимые в школах описания так называемых простых предметов – свиньи, горшка, стола – оказались, без сомнения, труднее, чем целые, из воспоминаний взятые рассказы».4

В чём причина относительной сложности описания? При чтении мы постепенно движемся по тексту, от одного элемента описания к другому, но в результате этого поэлементного знаком­ства с предметом описания мы должны представить себе его как целое, как определённое единство, составить о нём целостное представление. Отсюда – конструктивные особенности описаний, характер приёмов, организующих их структуру.

Строя повествование, каждый узел его мы представляем отдельно и, выявляя характер связей между ними, подчёркиваем лишь смену этих узлов. Строя описание, мы ищем характерные черты предмета, олицетворяющие в нём главное, помогаем читателю преодолеть психологические трудности, апеллируя к его чувствам, вводим в действие дополнительные импульсы, способ­ствующие созданию целостной картины. Очевидно, как важно учитывать это при работе над текстом.

Логическая и синтаксическая структуры информационных публикаций направлены на то, чтобы выявить для читателя смысл и новизну события или факта, извлечь из текста точное и адекватное действительности знание. Этому способствуют выработанные практикой стереотипы построения. Привычность, закреплённость формы и конструктивных приёмов помогают сконцентрировать внимание на фактическом наполнении материала.

Сообщение как композиционно-речевая форма констатирует факт или представляет его как то, что должно обязательно свершиться. Задача отразить временные и пространственные отноше­ния, как в повествовании и описании, передать динамику смыслового развития, как в рассуждении, перед сообщением не стоит. Его логическая структура отражает лишь отношения общего и частного. Самый краткий вариант сообщения – одно распространённое предложение, содержащее, однако, много сведений, и поэтому его синтаксическая структура обычно усложнена. Если в сообщение входит несколько предложений, они могут быть оформлены как самостоятельные абзацы, но первая фраза всегда ведущая, смысловой центр сообщения, остальные – зависимы от неё, хотя между собой равноправны. Связь между ними осуществляется через ключевые слова, часто их повтором.

Информационное описание – в научной, справочной, учебной литературе выявляет признаки, присущие его объекту как признаки родовые. Достаточно обратиться к любому справочному пособию или учебнику, чтобы убедиться в этом. Так, в описание реки будут включены сведения об её длине и ширине, акватории, местах, где она протекает, экономическом значении и т. д. В описание города обязательно войдёт упоминание об его географическом положении, количестве жителей, истории, достопримечательностях. Последовательность этих элементов предопределена и логически обоснована, нарушать её не положено. Эти композиционные схемы облегчают читателю извлечение информации из текста, помогают сопоставить данные с приведёнными в однотипных описаниях, легко запомнить их. Цель информационных описаний в журналистских текстах – сообщить читателю новое знание, полезные сведения.

Рассуждение – самый сложный по своей цели и структуре способ изложения. Журналист далеко не всегда может ограничиться повествованием о событиях или их описанием. Не­посредственная реакция на то, что было увидено или почувствовано им в определённый момент, часто свидетельствует лишь об интересе к событию, и, даже передав этот интерес читателю, он ещё не выполнит свою задачу – установить связь между явлениями, обобщить их, сделать вывод.

Логические и синтаксические особенности рассуждения предопределены ходом зачастую весьма непростых мыслительных операций, предпринятых автором. Рассуждение – это процесс выведения нового знания. Этим обосновано требование логически строгой последовательности суждений и точности логических связей между ними, которые имеют подчинительный характер. Логическая структура рассуждений – «цепь суждений, которые все относятся к одному предмету или вопросу и которые идут одно за другим таким образом, что из предшествующих суждений необходимо вытекают или следуют другие, а в результате получается ответ на поставленный вопрос».5 Особенности логических, смысловых связей находят своё отражение и в синтаксической структуре рассуждения. Если для описания и повествования характерен синтаксический параллелизм, выражающийся в строении предложений, в подборе форм сказуемых, то основная единица «рассуждающей речи» – прозаическая строфа с цепной связью.6 Главное в смысловом отношении слово предложения, заключающее в себе новое знание о предмете мысли и являюще­еся предикатом суждения, в следующем предложении повторяется. Таким образом синтаксическая структура рассуждения отражает движение, развитие, сцепление мыслей.

Временной план, соотнесённость сказуемых, которые обращали на себя наше внимание при анализе описаний и повествований, в рассуждениях играют второстепенную роль, главное при этом способе изложения – сам субъект или объект мысли. Лингвистами установлено, что в газетных статьях, написанных от имени редакции и являющимися обычно по способу изложения рассуждениями, количественно преобладают имена существительные. Это можно объяснить тем, что задача такой статьи – раскрыть содержание понятий, объяснить суть явлений, а не рассказать о событиях или описать их.

Рассуждение, так же как повествование и описание, в тексте редко существует в «чистом виде». В публицистике оно всегда бывает осложнено включениями фрагментов других видов тек­ста, облегчающих читателю постижение подчас весьма сложной логической конструкции.

Чтобы ощутить разницу между рассуждением и изобразительными способами изложения – повествованием и описанием, – обратимся к традиционному по своей структуре литературному тексту – известной многим книге воспоминаний И. Андроникова «А теперь об этом», к тем её страницам, где рассказывается, как В. Качалов читал начало из «Воскресения» Толстого. «Это нача­ло потому сложно, – говорил Качалов, – что оно не описание человека, или природы, или события, а мысль, философия самого Льва Николаевича... Тот, кто произносит этот текст, должен видеть и эту траву. И деревья. И камни. И весну. И в то же время, произнося эти слова, не живописать, а вникать в обличительный смысл. И помнить, что это Толстой Лев Николаевич видит их так, а вовсе не я так вижу».7

Вот этот отрывок из «Воскресения»:

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтобы ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся на ней травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, – весна была весною даже и в городе...

Но люди, – большие, взрослые люди – не переставали мучить себя и друг друга. Люди считали, что священно и важно не это весеннее утро, не эта красота мира Божия, данная для блага всех существ, – красота, располагающая к миру, согласию и любви, а священно и важно то, что они сами выдумали, чтобы властвовать друг над другом.8

Логическую структуру отрывка формирует противопоставление: люди (их поступки) – весна (красота мира Божия, данная для блага всех существ). Связь между суждениями осуществлена многократным повтором слова люди, и местоимения, которое замещает его, повтором глагольных форм, указывающих на это местоимение. Во втором абзаце встречаются повторы не только лексические, но и выраженные синонимами (весеннее утро – красота мира Божия – красота, располагающая к миру, согласию и любви). Перед нами логическое построение, передающее мысль в её движении и развитии.

Информационные публикации прессы не предназначены для представления сложных мыслительных операций. Они фиксируют их результат – новое знание о действительности. Умозаключение в полной форме в этих публикациях встречается крайне редко в отличие от публикаций научной информации. Гораздо чаще мыслительные операции развиваются по сокращённой схеме умозаключения, в которой отсутствует одна из посылок, так как подра­зумевается, что она известна читателю. Знание этой посылки может быть обусловлено «вертикальным контекстом», т. е. существованием общеизвестных истин, очевидных и для автора и для читателя (упоминание о них в тексте привело бы лишь к избыточности информации), либо содержание этих пропущенных посылок с необходимостью вытекает из реального контекста.

В отличие от рассуждений, в которых всегда закреплён процесс выведения нового знания, определения и объяснения*лишь фиксируют суждения о существенных признаках предмета или класса предметов. Рассматривая нашу речь как процесс развёртывания понятий, некоторые авторы считают, что определение является самым простым (с точки зрения структурной организации), наиболее устойчивым и логически строгим её видом.9 Объяснение рассматривается как разновидность определения с усложнённой для достижения коммуникативных целей структурой.

Структура всякого определения двухчастна, она включает в себя определяемое и определяющее: стилистика (определяемое) – раздел языкознания, в котором исследуется функцио­нирование языковых единиц в рамках литературного языка (определяющее); демократия (определяемое) – форма правления, политический строй, при котором верховная власть принадлежит народу (определяющее).

Синтаксическое оформление определения позволяет передать наиболее постоянный характер связи между его частями: именительный падеж предиката без связки или с незнаменательной связкой «есть» указывает на завершённость процесса раскрытия содержания понятия.

Операция логического определения, как известно, основана на перечислении признаков предметов или явлений, и в этом может быть усмотрено его сходство с описанием. Но цель опре­деления, характер перечисляемых признаков, тип связи между ними отличаются от того, что мы наблюдаем в описаниях. Выбор перечисляемых признаков в этом случае диктуется пред­ставлением об общем, а не о частном, неповторимом. Такие признаки могут быть найдены и сформулированы не в результате непосредственного наблюдения, а лишь в ходе исследования и обобщения. И хотя синтаксическая связь между перечисляемыми определением признаками по типу своему является сочинительной, это не свободное перечисление, а перечисление, удов­летворяющее строгой логической схеме, и работа редактора над ним опирается на знание логики. Определение в своей строгой форме – дефинитивной синтаксической конструкции – необхо­димый элемент информационного и справочного текста. В текст журналистского произведения определения включаются обычно в форме объяснений. Логика трактует в этом случае объяснение как совокупность приёмов, имеющих целью выявить более ясное и отчётливое представление об явлении. Сравнение, описание, различие, указание на причины, составление простейших моделей усложняют синтаксическую структуру текста. Определение понятия формируется в нём сочетанием различных типов высказываний.

До недавнего времени определение и объяснение понятий в теории редактирования рассматривались как разновидность рассуждений. Однако определённость цели, структурная и смысловая целостность, специфичность формы дают основания рассматривать определения и объяснения как самостоятельные способы изложения.10 Это существенно для работы над структурой текста.

Учёные и популяризаторы науки часто сталкиваются с необходимостью объяснить смысл вводимого ими в научный обиход нового понятия или термина. Наблюдения над приёмами объяс­нения должны привлечь внимание журналиста.

Приведём пример из книги Л.С. Выготского «Мышление и речь». Автор имел основания полагать, что общий смысл формулировки: «То, что в мысли содержится симультанно, то в речи развёртывается сукцессивно», — будет в общих чертах понятен читателю, имеющему навык чтения научной литературы. Однако оба термина имели ограниченное употребление: первый был принят лишь при описании театральной декорации, одновременно устанавливаемой на сцене, второй – термин биологии. Чтобы уточнить их трактовку, в текст введено объяснение: «...мысль можно было бы сравнить с облаком, которое проливается дождём слов».11 Так образное сравнение пояснило новое употребление терминов.

В информационных материалах определения и объяснения могут быть представлены как целостными конструкциями, так и их фрагментами, когда читатель встречается с новым для него термином или возникает ситуация так называемого «непонятного слова» (в текст введены слова профессиональной или диалектной лексики, архаизмы и т. п.).

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Чем определяется выбор способа изложения?

2. Какие способы изложения были приняты их традиционной классификацией? Дайте определения основным способам изложения.

3. В каких дополнениях нуждается традиционная классификация видов текста в связи с практикой редактирования материалов массовой информации?

4. Какова логическая структура повествования и описания и психологические особенности их восприятия читателем?

5. Каковы особенности синтаксической структуры повествований и описаний?

6. В чём особенности логической и синтаксической структуры повествований и описаний в информационных материалах?

7. Охарактеризуйте логическую и синтаксическую структуру рассуждений.

8. Приведите примеры заметок, построенных по сокращённой схеме умозаключений.

9. Каковы логические и синтаксические структуры определений и объяснений? В чём их отличие от рассуждений и описаний?

Глава VII. Работа редактора над текстами, различными по способу изложения

Повествование

ПОСТРОЕНИЕ ПОВЕСТВОВАНИЙ

Повествование – самый распространённый способ изложения. Но уже античные авторы понимали, что простота повествования обманчива: нанизывание, незаконченность в рассказе всегда неприятны, – учили они. Всякое, даже самое простое повествование надо уметь построить. Первое, что для этого необходимо, – правильно выбрать события, которые станут узлами нашего рассказа. Однако это ещё далеко не всё, просто перечислить их недостаточно. Кроме информации о самих событиях повествовательный текст должен дать читателю представление о том, как происходила их смена: быстро или медленно, постепенно или внезапно, как проходил переход из одного состояния в другое. Достигается это разными и достаточно сложными приёмами. Повествование должно иметь свой ритм, свою интонацию. И чем точнее и продуманнее построено повествование, тем более простым и естественным оно выглядит.

Вспомним, как просто рассказывается у Пушкина о штурме Белогорской крепости:

«Теперь стойте крепко, – сказал комендант, – будет приступ»... В эту минуту раздался страшный визг и крики; мятежники бегом бежали к крепости. Пушка наша заряжена была картечью. Комендант подпустил их на самое близкое расстояние и вдруг выпалил опять. Картечь хватила в самую середину толпы. Мятежники отхлынули в обе стороны и попятились. Предводитель их остался один впереди... Он махал саблею и, казалось, с жаром их уговаривал... Крик и визг, умолкнувшие на минуту, тотчас снова возобновились. «Ну, ребята, – сказал комендант, – теперь отворяй ворота, бей в барабан. Ребята! Вперёд на вылазку, за мною!»

Комендант, Иван Игнатьич и я мигом очутились за крепостным валом, но оробелый гарнизон не тронулся. «Что же вы, детушки, стоите? – закричал Иван Кузьмич. – Умирать, так умирать, дело служивое!»1

Этот отрывок – повествование в чистом виде. Почти каждое предложение – новый его узел. Всего таких узлов десять. Они следуют друг за другом в строгой временной последовательности, лаконизм и плотность изложения передают динамику, напряжённость действия.

Пушкиным были заложены основы той повествовательной прозы, которая до сих пор остаётся характерным явлением русской письменной культуры. И ещё одно обстоятельство предоп­ределило этот выбор: мастерство пушкинской прозы – не только проявление его гениальности, но и результат осознанного и целеустремлённого литературного труда.

Как указывал В.В. Виноградов, «изучение пушкинского языка – задача, без решения которой нельзя понять историю языка повествовательных жанров общей письменной и разговорной речи в первой половине XIX в.»2 О неразработанности до Пушкина прозаической речи, бедности форм выражения в прозе, «безлюдии в степи русской прозы», несовершенстве эпистолярного и делового слога писалось не однажды. Историей русской литературы отмечено, как много внимания уделял Пушкин развитию исторического стиля изложения. Материалы, которые дошли до нас, позволяют проследить, как он работал над «Историей Пугачёва». Сравнение текста документов, относящихся к пугачёвскому восстанию, с рабочими записями Пушкина, с текстами «Истории Пугачёва» и «Капитанской дочки» даёт обширное поле для наблюдений, и не только в плане истории языка и литературы.

Установлено, что, делая выписки из документов, записывая свидетельства очевидцев, работая над немецкими и французскими литературными источниками, Пушкин сразу обрабатывал текст. Вот как преобразились под пером Пушкина мемуары академика Рычкова, отца симбирского коменданта.3

Источник

Сей искусный и попечительный генерал с придачею ему в Оренбурге двух лёгких команд и еще нескольких регулярных и нерегулярных войск, по слитии вод отправлен был сперва к Илецкому городку, где он, остановясь на несколько времени, всё распорядил так, как бы ему лучше и безопаснее к Яицкому городку подступить и оным овладеть, ежели б злодеи отважились ему воспрепятствоваться; но они, не допустя его туда вёрст за семьдесят, сами и с пушками выехали ему навстречу тысячах в трёх людства, а тем и открыли они уже намерение своё к бунту.

Текст Пушкина

Фрейман весною прибыл в Оренбург, где дождался слития рек, и, взяв с собою две лёгкие полковые команды и несколько казаков, пошёл к Яицкому городку. Мятежники в числе трёх тысяч выехали против него, оба войска сошлись в семидесяти верстах от города.

Разницу между приведёнными отрывками мы ощущаем сразу. Рассказ в записи Пушкина вдвое короче: 40 слов против 88 в мемуарах. Устранена тяжёлая архаичность стиля, бывшая нормой повествовательной прозы той эпохи, архаичность лексики, синтаксических конструкций. Но главное то, как прояснён ход событий. Все пять основных узлов повествования в редакции Пушкина сохранены: генерал прибыл в Оренбург, дождался слития рек, пошёл к Яицкому городку; мятежники выехали против него; оба войска сошлись в семидесяти верстах от города. Все факты названы, исключено лишь упоминание об Илецком городке, где генерал, остановясь на несколько времени, всё распорядил так, как бы ему лучше и безопаснее к Яицкому городку подступить и оным овладеть, ежели б злодеи отважились ему воспрепятствоваться. Это этап промежуточный, и всё, о чём здесь так многословно рассказано, должно было сделать искусному и попечительному генералу. Это разумелось само собой.

Четкая цепочка глаголов в пушкинской редакции текста останавливает на себе внимание читателя: прибыл – дождался – пошёл – выехали – сошлись. В первоисточнике о том же говорится расплывчато и туманно: отправлен был – остановись, распорядил, как подступить и оным овладеть, ежели отважились бы воспрепятствоваться – не допустя его ... выехали и тем от­крыли намерение. Движение здесь передано не было.

В своей книге «Язык Пушкина» В.В. Виноградов реконструирует общие черты той прозы, которая представлялась Пушкину нормой литературного языка. «В этой прозе центр тяжести от ка­чественных слов переносится на динамику действия, на глагол. Формы эмоциональных характеристик и описаний сжимаются до предела и, включаясь в движение повествования, ускоряют и напрягают действие. – Относительные конструкции уступают своё господство таким синтаксическим сцеплениям, которые сопряжены с быстрой сменой временных плоскостей речи, т. е. со стремительным темпом повествования... Вступает в силу принцип стремительного повествовательного движения... Стиль приобретает стремительную быстроту и мужественное напряжение».4

Историческое повествование Пушкина просто и прозрачно, строго по композиции. И эти качества пушкинской прозы явились совершенной формой для глубоких мыслей: ключ к мастерству Пушкина в области исторического повествования – его слова: «точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей. Без них роскошные выражения ни к чему не служат».5

Пушкинское повествование принято считать образцом краткости. И это справедливо. Однако было бы серьёзным заблуждением сводить представление о краткости к тому, что ведущим призна­ком изложения служат короткие, элементарно построенные предложения. Пушкин никогда не стремился к облегченности, разговорности языка. «Писать единственно разговорным языком – значит не знать языка»,6 – считал он. Краткость в применении к пушкинскому стилю следует понимать как предельное насыщение смыслом каждого узла повествования. Повествование Пушкина передаёт не только движение событий во времени, оно отражает движение мысли. Каждое предложение – новая ступень в ее развитии. Последовательность смысловых звеньев логически обоснована, и для читателя это очевидно.

Обратимся снова к сравнению текстов исторического источника и пушкинских записей, на этот раз к материалам романа «Арап Петра Великого»:

Источник

Грозили ему силою, но Шипов ответствовал, что он умеет обороняться.

Текст Пушкина

Шипов упорствовал. Ему угрожали. Он остался твёрд.

Очевидно, что цель изменений текста – не упрощение синтаксической структуры этого фрагмента повествования, не замена сложного предложения простыми, а прояснение смысла эпизода. В нём выделено главное. В трёх однотипно построенных предложениях на первом месте – субъект действия, на втором, в логически сильной позиции, – предикат. Точность семантики найденных при изменении текста глаголов (упорствовал, остался твёрд, вместо ответствовал, что он умеет обороняться), компактность синтаксической конструкции, отчётливость интонации – всё это проясняет не только ход событий, но и движение мысли, первоначально переданное вяло и расплывчато: «Нет, пожалуй, во всей нашей истории литературы более ответственной проблемы, чем проза Пушкина, – писал исследователь стиля Пушкина Г.О. Винокур. – Менее всего поэтому могут здесь помочь механические ссылки на «простоту», «понятность», на всё, что от няни и пресловутой московской просвирни».7 Лаконичность и простота пушкинского стиля связаны с его тематической насыщенностью, когда из нескольких строк мы узнаём большое коли­чество фактов. Это быстрые переходы от одной темы к другой, стройность построения, неожиданность концовки.

Попытки механически упростить повествование никогда не приносят успеха. Именно поэтому так важны для редактора знания истории литературы, лингвистическая эрудиция, умение наблюдать и учиться, постигая не внешние приметы мастерства изложения, а его глубинные составляющие, его суть.

ЭПИЧЕСКИЙ И СЦЕНИЧЕСКИЙ СПОСОБЫ ПОВЕСТВОВАНИЯ

С древности известны два основных способа повествования – эпический и сценический. В первом случае ведётся обобщённый рассказ о событиях свершившихся, о результате каких-то дей­ствий. Во втором – события излагаются наглядно, смысл происходящего раскрывается через жест, движение действующих лиц, внимание читателя обращается на подробности, на частности.

Сценический способ повествования закономерен при образном осмыслении событий. Вот несколько замечаний, принадлежащих А.Н. Толстому, который, как известно, был мастером имен­но сценического способа повествования. «Если вы не видите, вы ничего не сможете сказать, ничего передать, и получится неубедительно, я вам не поверю, раз вы не видите то, о чём хотите говорить»,8 – писал он. Рассматривая начало гоголевского «Ревизора» в двух редакциях, он записывает: «В первой редакции Гоголь больше думает, чем видит. В окончательной редакции, когда все продумано, он видит до галлюцинации отчётливо свои персонажи. Здесь полное внедрение в их психику, в их жизнь, в их судьбу. В первой редакции Гоголь устами городничего объясняет завязку комедии. Книжная фраза, – городничий за ней, как в тумане. В окончательной редакции – это живой человек, перепуганный плут, ещё сохраняющий важность перед чиновниками».9 Сравним две редакции начала комедии.

Первая редакция

Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. Меня уведомляют, что отправился инкогнито из Петербурга с секретным поручением обревизовать в нашей губернии все, относящееся к части гражданского управления.

Окончательная редакция

Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие; к нам едет ревизор…

Толстой так комментирует окончательную редакцию: «Он начинает важно, даже торжественно: «Я пригласил вас, господа». В руке у него письмо... «Сообщить вам пренеприятное известие...» Затем – пауза: неожиданное известие сильнее его важности. Он роняет руку с письмом, глядит на чиновников, как бы тщетно ища ответа. И – голосом из утробы: «К нам едет ревизор»... Здесь всё из жеста и поэтому предельно экономно и выразительно».10

О своей манере писать А.Н. Толстой говорил, что он всегда ищет движение, жест своих героев, что, прежде всего, нужно искать и находить правильный глагол, который передаёт правиль­ное движение предмета.

Стилистические возможности повествования богаты и разнообразны, и редактор должен оценить, насколько оправдана форма, предложенная автором.

В своей книге о мастерстве редактора Л.К. Чуковская приводит отрывок из военной повести, где рассказывается о том, как герой со срочным донесением пробирается лесной чащей в штаб. Временные рамки эпизода ограничены. Смысл его для автора не в перечислении действий героя, а в создании картины стремительного движения:

Николай бежал изо всех сил, захлебываясь от порывов ветра, бьющих ему в лицо, тормозящих стремительность его движения, которое ему, по мере бега, всё-таки удавалось до известной степени увеличивать, перепрыгивая через ямы и рытвины, ко­торые образовались в результате многочисленных артиллерийских обстрелов этой части леса немцами, и, раздвигая при помощи плеч задевающие его щёки разлапистые ветви елей, которые с двух сторон окаймляли тропу, извивающуюся наподобие петель в вязком, хотя и неприметном болоте, и еле виднеющиеся за несколько шагов впереди.

«У фразы этой много недостатков, – пишет Чуковская. – Главным недостатком, на первый взгляд, представляется её длина. Но дело не в этом. Длинное предложение способно передавать стремительность не в меньшей степени, чем короткое. Главная беда этой фразы в несоответствии синтаксиса смыслу... Читатель, словно проволочными заграждениями, опутан зигзагами синтак­сиса; он вынужден то и дело замедлять чтение, чтобы вдуматься, к чему относится очередное «который» или «виднеющийся». Фраза, загромождённая «по мере того», «с помощью», «до известной степени», движется еле-еле, наперекор бойцу, мчащемуся изо всех сил. Это несоответствие содержания форме непременно заметит редактор, если он хотя бы в малой степени стилист...»11

Если рассматривать современную повествовательную прозу, к названным двум основным, традиционным способам повествования можно, наверное, прибавить способ, который следует назвать уже не сценическим, а кинематографическим.12 Это повествование, в котором черты сценического изложения выражены особенно ярко, а темп подчёркнуто стремителен – это демонстрация действия в конкретно-зрительной форме. Рассмотрим один из примеров:

...Одинокий прохожий с портфелем в руках шагал уверенно. Было совершенно очевидно, что он знал, куда и на что идет. Около ворот одного из домов прохожий остановился и огляделся по сторонам. Глаза его, как водится, горели лихорадочным блеском. Он прижался к стене, стараясь остаться незамеченным. Это ему удалось. Он вошёл во двор. Огромная тень скользнула по белой плоскости дома. Неизвестный подкрался к стоящему в самой глубине двора типовому гаражу и снова огляделся.

Отрывок взят из повести «Берегись автомобиля» Э. Брагинского и Э. Рязанова, авторов популярного фильма с тем же названием. Приёмы литературного изложения в этом случае близки приёмам кинематографа. Последовательность событий натуральна, та же, что могла быть в действительности. Повествование предельно лаконично и уплотнено. Только одно предложение представляет собой авторский комментарий. В рассказ о действиях героя фильма включён рассказ о действии, параллельном им: в какой-то момент мы видим уже не Деточкина, а его огромную тень и невольно следим за нею. Так, противопоставлением, подчёркивается гротескность ситуации. Это повествование легко представить в виде планов режиссёрской разработки сценария, для которой не придётся ничего домысливать.

Об использовании кинематографических приёмов в художественной прозе и публицистике приходится слышать сейчас довольно часто. Одни объясняют вторжение кинематографа в литературу тем, что благодаря новым техническим средствам, которые принесла с собой научно-техническая революция, наши возможности наблюдать мир расширились, собственно изобразительные задачи литературы и искусства на фоне информационного взрыва отошли на второй план, и ассоциативность стала ведущим способом мышления. Другие видят в этих приёмах лишь авторские ухищрения, погоню за эффектами, оригинальностью. Как одна, так и другая точки зрения представляются крайними. Однако отрицать метод монтажа как возможный приём построения повествования, особенно в публицистике, сегодня нельзя. Практика подтверждает, что наблюдение С. Эйзенштейна: «сопоставление двух монтажных кусков – не сумма, а произведение», сформулированное им применительно к киноискусству, справедливо и в области искусства словесного. «Монтажный принцип в отличие от изобразительного заставляет творить самого зрителя и именно через это достигает той большой силы внутренней творческой взволно­ванности у зрителя, которая отличает эмоциональное произведение от информационной логики простого пересказа в изображении событий»,13 – писал он.

ПОЗИЦИЯ АВТОРА, ЕГО РЕЧЬ

Построить повествование – значит построить рассказ. «Усвоив Бог весть кем преподанный принцип, согласно которому художник, мол, «не рассказывает, а только показывает», наши писате­ли, особенно это касается молодых, решительно избегают пользоваться таким мощным средством изображения, как авторская речь, и тем самым, утрачивают мастерство собственно повествователя, рассказчика»,14– писал, размышляя по поводу пушкинской прозы, А.Т. Твардовский. Рассказывать нужно уметь, и этот аспект повествования как способа изложения должен привлечь внимание редактора.

За строками повествования – что особенно важно в публицистическом тексте – должно вставать живое лицо автора, должен слышаться его голос. Для читателя важно не только то, что рассказывается, но и то, кто рассказывает. Когда публицист, повествуя о своей поездке в Канаду, без тени смущения заявляет читателю: «Я грешным делом думал, что Ниагарский водопад расположен где-нибудь в непроходимых джунглях Амазонки и добираться до него по меньшей мере на вертолёте, а водопад, оказывается, в самом центре цивилизованного мира», навряд ли его рассказ всерьёз заинтересует кого-нибудь, как бы изобретателен в приёмах изложения он ни был. Развязность тона не скрыла элементарного незнания географии. Публикуя такие материалы, газета рискует утратить авторитет у читателя. Другой пример. В одном из очерков о знатной ткачихе, приуроченном к её награждению, говорилось: «Валентина раздумчиво и душевно закончила наш разговор: «У тебя, моя Россия, все герои со звездой...» Неумение пишущего отделить свою позицию от позиции человека, о котором он рассказывает, привело к досадной бестактности. Редактор должен проследить за тем, чтобы в общей структуре произведения повествование от автора в полную меру выполняло свои функции. Лишь ощутив себя на месте рассказчика, можно добиться эффекта достоверности. В противном случае просчёты неизбежны.

«Морозец слегка пощипывал лицо, вероятно поэтому многие явились на стройку румяными. Пришёл и я таким же раскрасневшимся», – так мог сказать человек, наблюдавший происходившее со стороны. О себе так не напишешь. «Точка зрения персонажа абсолютно необходимая вещь для писания... Когда вы пишете фразу, вы должны знать и сознавать совершенно ясно, кто это смотрит, чьи это глаза видят, потому что «вообще» писать невозможно»,15 – так формулировал один из своих уроков начинающим литераторам А.Н. Толстой.

РАЗБОР ПРАКТИКИ

Повествование в событийной информации. Спеша оперативно рассказать о случившемся, корреспондент зачастую не придаёт значения форме, в которую его рассказ облечён, и до­вольствуется стереотипами композиции, в этом случае помогающими решить лишь часть стоящей перед ним задачи. Характер событий, их стремительность остаются для читателя непроявлен­ными, а в текст могут вкрасться неточности. Наблюдения над практикой убеждают в том, насколько необходима автору событийной информации помощь редактора. Для его контролирующего мышления существенно умение конкретно представить себе ситуацию, о которой говорится в тексте, оценить достоверность повествования.

Перед нами публикации двух газет о вынужденной посадке воздушного лайнера:

Самолёт ... замер в двух метрах от стены заграждения. Экипаж мгновенно выкинул че­тыре аварийных трапа, и пассажиры, как дети с горки, заскользили вниз.

Самолёт ... наконец, замер... Ещё бы два метра, и, как говорится, не дай Бог... Там, впе­реди, был бетонный забор, а за ним – ров. Пассажиры аплодировали экипажу за отличную посадку. Сразу же распахнулись двери, аварийные люки. Всех начали быстро высаживать.

Первая заметка лаконична. Автор второй пытается оживить изложение, рассказать о событии более подробно. Однако в сложившейся обстановке трудно представить себе аплодирующих пассажиров. Неточность допущена и в другом узле повествования. Что означает фраза: «Всех, начали быстро высаживать»? Как это происходило?

Ещё один пример. Сопоставим, как ведётся повествование в двух заметках об одном и том же событии – захвате террористами самолёта. Выделим узлы повествования и проследим за их последовательностью:

Военнослужащие ... спецподразделения взорвали люк грузового отсека ... предприняли штурм авиалайнера

...террористы забросали пассажирский салон гранатами. В самолёте возник пожар. В пе­рестрелке с командос все угонщики были убиты.

«Командос» подорвали люк ... ворвались внутрь ... открыли огонь по угонщикам. В свою очередь, террористы, обнаружив попытку проникнуть в самолёт, забросали пассажирский салон гранатами. В результате взрыва и пожара 59 человек были убиты.

В первой заметке повествование построено более точно и динамично. Во второй – расплывчатость формулировок, излишняя дробность узлов повествования, усложнённость синтаксической конструкции при попытке ввести вторую линию повествования (В свою очередь, террористы, обнаружив попытку проникнуть в самолёт, забросали пассажирский салон гранатами) замедляют темп рассказа.

Существуют различные приёмы, помогающие усилить эффект событийности в информационном тексте, его напряжённость, так как реальное время свершения событий, как правило, не совпадает со временем, требующимся на рассказ о них. Оно почти всегда короче. Динамизм повествования усиливается, когда нарушается постепенность в накоплении информации, и новое вводится неожиданно для читателя. Внимание редактора должны привлечь глагольные формы, указания на время, строй фразы. Чтобы передать стремительность событий, сообщить повествованию напряжённый ритм, следует добиться, чтобы цепочка глаголов высту­пала рельефно на фоне ясных по конструкции коротких фраз, использовать в качестве узлов повествования номинативные предложения. Их лаконизм и богатые возможности смыслового наполнения помогают сообщить тексту динамизм: «Полоса! Лёгкий удар! Самолёт завалился на бок, царапнул полосу крылом, сошел с неё, прорезал дугу в снежной колее и замер в двух метрах от стены ограждения» – так сочетанием именных и глагольных конструкций автору приведённой выше заметки удалось подчеркнуть стремительный в начале и постепенно замедляющийся к концу эпизода темп событий.

Роль указаний на время при построении повествования поясним другим примером:

В тот день сменный машинист-обходчик котло-турбинного цеха Ульяновской ТЭЦ-2 А. Гусенков заметил отблески пламени. Не теряя ни секунды, оповестил об опасности начальника смены станции В. Анищенко. Через минуту сигнал тревоги был принят на пульте военизированной пожарной охраны.

Заголовок заметки «Решили минуты» не оставляет сомнений в стремительном характере событий, и это подкреплено в тексте такими указаниями на время, как не теряя ни секунды, через минуту. На фоне их начало заметки – «В тот день ... заметил отблески пламени» – явно неудачно.

Проявление личности рассказчика, степень его участия в событиях, о которых он повествует, форма выражения авторской позиции – существенные черты, определяющие различие газетных жанров.

С промежутком в несколько дней в двух разных газетах были опубликованы материалы об одном и том же событии. Одна газета напечатала заметку «Врачи спешат на помощь». Другая – репортаж с места событий «Точность была снайперской». Приводим их текст с небольшими сокращениями:

Врачи спешат на помощь

В студёном Беринговом море случилась беда: на борту плавучей базы ... тяжело заболела лаборантка В. Снегилева. Требовалась срочная операция. И тогда моряки послали телеграмму в Чукотскую санитарную авиацию.

Экипаж вертолёта, которым руководил Михаил Кащенко, вылетел из посёлка Беринговский.

Полёт и посадка предстояли сложные. Площадка плавбазы на кормовой палубе и так мала, а судно вдобавок качало в штормившем море. Чтобы посадить машину, требовались большая точность и мастерство. И вот машина на палубе. Но вывозить больную было рискованно. Вертолётчики вернулись в посёлок Беринговский, где их ожидали врачи. И снова полёт над неспокойным морем.

Операцию делали на борту плавбазы. Вовремя оказанная хирургическая помощь спасла больной жизнь.

Точность была снайперской

...Радиограмма с плавбазы взывала о помощи: на борту тяжелобольная, требуется вме­шательство квалифицированного хирурга. Плавбаза, находившаяся в Беринговом море, не могла подойти близко к берегу: мешал ледовый припай.

Михаил Кащенко решает сделать пробный вылет. И вот вертолёт поднялся из посёлка Беринговский, полетел над ледяными торосами. Спустя некоторое время машина повисла над плавбазой, качавшейся на волнах. Все понимали: посадка в этом случае связана с боль­шим риском. Но ведь на плавбазе умирает человек. Пилот долго выбирает удобный момент, чтобы посадить машину. Это совсем не просто. Наконец, такой момент выбран, и колеса «МИ-4» коснулись палубы. Вертолёт посажен со снайперской точностью. Бортовой винт машины повис над водой. Одна из лопастей ведущего винта остановилась в метре от трубы судна.

Больная – лаборантка большого морозильного рыболовного траулера «Сулак» В. Снегилева находилась в тяжёлом состоянии, и брать ее в вертолёт без врача было рискованно. Тогда «МИ-4» вернулся в Беринговский, взял на борт врача с необходимыми для операции инструментами.

Экипажу вертолёта предстояло повторить посадку на палубу плавбазы... И он её по­вторил с такой же точностью, хотя стоило это авиаторам огромного напряжения сил. На борту плавучей базы началась операция. Два экипажа – плавбазы и вертолёта – с волнением ждали её результата. Наконец, все с облегчением вздохнули: жизнь женщины спасена!

Тон заметки спокоен, события перечисляются в той последовательности, в которой они происходили в действительности. В репортаже уже первая фраза свидетельствует о том, что автор стремится не только перечислить события, но и рассказать, как они происходили. О трагичности ситуации, взволнованности автора свидетельствует эмоционально окрашенный глагол взывала, синтаксический строй фразы с бессоюзной связью и неполным предложением эллиптической структуры, характерной для монологической речи (радиограмма ... взывала о помощи; на борту тяжелобольная...) Репортаж включает большее количество узлов повествования, сообщает подробности, которых нет в заметке. Достаточно сравнить, как рассказано в этих материалах о посадке вертолёта на палубу плавбазы, чтобы убедиться: автор репортажа хочет показать читателю, что он пишет не с чужих слов. И не только степень подробности различает эти два повествования. Настоящее время, в котором ведётся рассказ в репортаже, подчёркивает напряжённость ситуации: Пилот долго выбирает удобный момент, чтобы посадить машину. Это совсем не просто. Наконец, такой момент выбран, и колеса «МИ-4» коснулись палубы. Темп рассказа подкрепляет впечатление достоверности, позволяет предположить, что автор заметки был на месте происшествия, что всё происходило у него на глазах.

Биографическое повествование. Газеты часто рассказывают читателям об их знаменитых земляках, печатая воспоминания о них. Рассказ о жизни человека всегда сочетает в себе несколько повествовательных планов: повествование о фактах биографии героя и фактах окружавшей его действительности, оценку этих фактов автором жизнеописания. Возможности биографического повествования в условиях газеты ограничены. Оно не может претендовать на ту полноту наблюдений, научность в подходе к материалу, глубину обобщений, которая присуща лучшим образцам научно-художественных биографий, но тем большее значение приобретает строгость построения повествования и соразмерность его частей, умение представить жизнь героя «в потоке времени». Рассмотрим одну из газетных публикаций. Текст с небольшими сокращениями приводится в том виде, в каком он был опубликован.

Задумав рассказать о своем земляке музыканте Владимире Нагорном, мастере игры на балалайке, автор начинает издалека:

Ещё свежи были в памяти смены властей в Таганроге – белых и красных и наоборот, а с ним и голод, и первая оккупация немцами, но когда жизнь стала налаживаться, летними вечерами в переулках городской окраины Собачеевки слышались звуки струнных инструментов – балалайки, мандолины или гитары. А при клубе железнодорожников, что находился вблизи вокзала на улице Фрунзе (тогда Троцкого), открыли библиотеку и кружок струнных инструментов. Вот и я осенью 1923 года, будучи учеником четвёртого класса школы № 6 (потом № 15), имея старенькую мандолину и ог­ромное желание научиться играть, вступил в этот кружок. Здесь и встретился с Владимиром Нагорным, соучеником из той же школы, только из старшего класса...

Интонация автора естественна, каждая деталь, подсказанная памятью, дорога рассказчику и способна передать живые черты времени, но им надо найти место в рассказе, включить в основную линию повествования – в рассказ о Владимире Нагорном. Для повествования существенно, когда, где происходили события, их суть. Ответ на эти вопросы прост. В 1923 году в Таганроге в кружке струнных инструментов, открытом при клубе железнодорожников, автор, тогда ещё школьник, познакомился с Владимиром Нагорным. Однако эти сведения из текста читателю извлечь непросто. Они тонут в подробностях, не имеющих прямого отношения к предмету повествования (названия улицы, упоминание о библиотеке, номер школы, в которой учился автор). Редактор должен помочь автору построить рассказ и внести необходимую лек-сико-стилистическую правку. Но к деталям, передающим «дух эпохи», следует отнестись бережно. Отказываясь от них, текст легко «засушить».

Другая опасность, которую редактору следует иметь в виду, готовя к печати воспоминания о прошлом, – подмена рассказа о герое рассказом автора о себе. И в этой публикации автор на­стойчиво сообщает читателю подробности своей биографии, причём забывает следить за последовательностью событий и точностью их передачи: «Через некоторое время мы были переведены в здание бывшей Мариинской женской гимназии, уже под названием школа № 6, где мы с Владимиром продолжали учиться», – пишет он. Школа переведена под названием «школа № 6» или женская гимназия стала так называться – неясно. И более того – непонятно, зачем автор упоминает об этом.

Первая дата, включённая в повествование, – 1923 год, затем память возвращает пишущего в 1918 год, а в конце воспоминаний указана дата 1914 год. Временные сдвиги в повествовании воз­можны, но такой приём должен быть оправдан. Этого в данном случае не произошло. Некоторые же даты вообще не нужны:

Когда (Нагорному) исполнилось восемь [заметим, что годы жизни героя автором не указаны. – К.Н.], в 1916 году его определили в четырёхклассное железнодорожное училище, куда приняли и меня в 1919 году, но это ещё при белых, до освобождения города от деникинских войск, то есть до января 1920 г.

Типичный недостаток построения биографического повествования – несоразмерность его частей. Рассказ о детстве и юности героя, закономерно начинающий повествование, не в меру подробен. Главные же события излагаются скороговоркой:

Мечта детства и юношества Владимира стала сбываться. Он был на пути к овладению искусством виртуозной игры на балалайке. Стал выступать в нашей школе, организовал школьную самодеятельность, участников стали посылать в ближние сёла, а в городе – играть в клубах, библиотеке им. Чехова и в парке. В наших музеях хранятся афиши его концертных выступлений с 1926 по 1938 год в городах Туле, Макеевке, Нижнем Новгороде, Кемерове и других. Когда ему исполнилось 20 лет, он переехал в Москву, стал солистом московского ансамбля, выступал с известными артистами... С бригадами Москонцерта он объехал весь Советский Союз. Продолжал нести славу русской балалайки и по концертным залам Греции, Дании, Швеции, Австрии, Германии. Родной Таганрог тоже не был забыт.

Анализируя повествовательные тексты, мы убеждаемся, что при всем их разнообразии в пределах этого способа изложения действуют общие правила построения. Они требуют обоснованности и тщательности выбора узлов повествования и той последовательности, которая передаёт движение событий, их смену, изменение объекта нашего наблюдения, помогает освободить текст от ненужных подробностей. Этими правилами следует руководствоваться при редактировании любого повествовательного текста.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Справедливо ли мнение о том, что повествование – самый простой для автора способ изло­жения?

2. Какие уроки должен извлечь редактор из наблюдений над классической повествовательной прозой?

3. Сформулируйте общие требования к построению повествования.

4. В чём различие между эпическим и сценическим способами повествования?

5. Какую роль в публицистическом тексте играет передача особенностей речи рассказчика о событиях?

6. В чём сложность работы редактора над повествованием в событийной информации?

Описание

ПОСТРОЕНИЕ ОПИСАНИЙ

В очерке «Путешествие в Арзрум» Пушкин так описал Дарьяльское ущелье:

В семи верстах от Ларса находится Дариальский пост. Ущелье носит то же имя. Скалы с обеих сторон стоят параллельными стенами. Здесь так узко, так узко, пишет один путешественник, что не только видишь, но, кажется, чувствуешь тесноту. Клочок неба, как лента, синеет над вашей головою. Ручьи, падающие с горной высоты мелкими и раз­брызганными струями, напоминали мне похищение Ганимеда, странную картину Рембрандта. К тому же и ущелье освещено совершенно в его вкусе. В иных местах Терек подмывает самую подошву скал, и на дороге в виде плотины навалены каменья. Недалеко от поста мостик смело переброшен через речку. На нём стоишь, как на мельнице. Мостик весь так и трясётся, а Терек шумит, как колёса, движущие жернов. Против Дариала на крутой скале видны развалины крепости. Предание гласит, что в ней скрывалась какая-то царица Дария, давшая имя своё ущелью, — сказка. Дариал на древнем персидском языке значит ворота. По свидетельству Плиния, Кавказские врата, ошибочно называемые Каспийскими, находились здесь.

Ущелие замкнуто было настоящими воротами, деревянными, окованными железом...1

Через два месяца после Пушкина те же места посетил художник Никанор Чернецов. Он привёз с Кавказа около трёхсот зарисовок, послуживших ему материалом более чем для десяти полотен. В путевых зарисовках Чернецова есть три эскиза с видами Дарьяла. На одном из них надпись: «Писана была картина для поэта А.С. Пушкина». Кавказские зарисовки – путевой дневник художника, который стремился как можно ближе к натуре изобразить то, что он увидел. Если сравнить набросок Чернецова и пушкинский текст, не может не поразить их совпадение. Мы убеждаемся, как точен был Пушкин в описании. Каждому элементу его можно найти соответствие на картине, и это действительно те детали, которые останавливают внимание наблюдателя.

На втором плане эскиза изображено несколько домиков – Дарьяльский пост. Они кажутся особенно маленькими на фоне гор, увенчанных покрытыми снегом вершинами. Отвесные стены ущелья заслоняют небо, и лишь небольшой его клочок виден нам. Композиция картины вертикальна, она подчёркивает отвесность утёсов, их высоту. «Вертикальна» и композиция опи­сания. Признаки, перечисленные в нем, почти все статичны, но взгляд наблюдателя фиксирует их в определённом порядке – по вертикали, сверху вниз: клочок неба над вашей головой ... ручьи, падающие с горной высоты ... Терек подмывает самую подошву скал...

Картина Чернецова передаёт зрительные впечатления путешественника, в описании говорится об его чувствах: Здесь так узко, так узко ... что не только видишь, но, кажется, чувствуешь тесноту. Заключительная фраза описания выводит читателя за пределы изображённого на картине: В древности ущелье замкнуто было настоящими воротами, деревянными, окованными железом. Это то, чего мы не видим на картине Чернецова, то чего не мог увидеть путешественник в Дарьяльском ущелье. Но завершающий штрих описания настолько конкретен и точен, что, кажется, картину можно было бы написать со слов Пушкина. Для того же, чтобы найти этот штрих, Пушкин должен был обратиться по крайней мере к двум книгам: книге французского консула в Тифлисе Гамба, изданной в 1826 г. в Париже, и к труду графа Ивана Потоцкого «Путешествие в астраханские и кавказские степи. Первобытная история народов, в древности там обитавших», том второй, тоже изданному в Париже в 1829 г., – источникам по тем временам достаточно серьёзным и самым новым. Гамба приводит в своей книге средневековое предание о княжне Дарий. Потоцкий цитирует текст из Плиния: «...Здесь водружены ворота из брёвен, окованных железом. Под воротами этими протекает река Дириодорис». К тексту Потоцкий делает примечание: «Единственное место в этом ущелье, где возможно было водрузить ворота, – Дарьял; таким образом, река Дириодорис есть Терек...»2

Так мы ещё раз убеждаемся в том, что литературная работа, в частности работа над описательным текстом, подразумевает не только свежесть впечатлений, но и кропотливый труд, о котором читатель часто и не подозревает.

Если при анализе повествовательного текста наше внимание останавливала чёткая цепочка глаголов, передававших движение событий, напряжение действия, в описательных текстах главную роль играют указания на характерные признаки предметов или явлений, на их детали. Вспомним приводившийся нами пример повествования из пушкинской «Истории Пугачёва». Цепочка глаголов совершенного вида в прошедшем времени (прибыл – дождался – пошёл – выехали – сошлись) передавала смену действий во временной последовательности. В описании Дарьяльского ущелья все, за небольшим исключением, сказуемые выражены глаголами настоящего времени: стоят, синеет, подмывает, шумит, гласит.

Подчёркнутость единого временного плана – характерная черта структуры описательного текста, его задача – перечислить признаки, отнесённые к определённому моменту.

Параллелизм синтаксической структуры в этом описании выражен очень чётко. Почти все предложения начаты подлежащими, за которыми следуют сказуемые: «Ущелье носит то же имя. Скалы с обеих сторон стоят параллельными стенами. Клочок неба ... синеет над нашей головою. Мостик весь так и трясётся, а Терек шумит, как колёса, движущие жёрнов.» Благодаря чёткости структуры описание приобрело ритмический рисунок и завершённость формы.

ОПИСАНИЯ СТАТИЧЕСКИЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ

Чтобы построить описание, далеко не безразлично, находится его объект в покое или в движении, неизменен или претерпевает изменения. Поэтому описания принято подразделять на статические и динамические. Описание Дарьяльского ущелья статично и по характеру изображаемого, и по позиции наблюдателя. Принадлежность следующего описания из биографической книги К. Паустовского «Далёкие годы» к динамическим не вызывает сомнения:

Субоч был человек стремительный. Он влетел в класс как метеор. Фалды его сюртука разлетались. Пенсне сверкало. Журнал, со свистом рассекая воздух, летел по траектории и падал на стол. Пыль завивалась вихрями за спиной латиниста. Класс вскакивал, гремя крышками парт и с таким же грохотом садился. Застеклённые двери звенели. Воробьи за окнами срывались с тополей и с треском уносились в глубину сада.

Таков был обычный приход Субоча.3

Объект этого описания настолько активен, что элементами его служит перечисление действий, создающих своеобразный резонанс поступков человека. Динамичность описания достигается чётко выдержанным параллелизмом его синтаксической структуры – строгой однотипностью предложений, начатых подлежащим и имеющих прямой порядок слов. Из десяти простых предложений только два – первое и последнее, составляющие композиционную рамку описания, – имеют иную структуру. Во всех остальных сказуемые – глаголы несовершенного вида прошедшего времени в форме, аналогичной по своим стилистическим функциям несовершенному виду настоящего времени. «Прошедшее время несовершенного вида не двигает действия. Оно описательно, а не повествовательно. Оно не определяет последовательности действий в прошлом, а ставит их все в одной плоскости»4, – указывал В.В. Виноградов.

Динамическими могут быть описания не только предмета действующего, но и предмета неподвижного. Активным в этом случае бывает наблюдатель, который укажет на перемены, происходящие с предметом описания, сообщит описанию активный характер своим отношением к нему.

Обратимся ещё раз к работе Пушкина над «Историей Пугачёва» и рассмотрим два небольших фрагмента текста: показания капрала гарнизонной роты Китайгородова о том, что он увидел в крепости Ильинской, оставленной Пугачёвым, и текст «Истории Пугачёва».

Источник

Пушка была одна, и та в воротах брошенная. Анбар был отворен, и несколько четвертей муки и сухарей валялось на дворе.

Текст Пушкина

Анбар был отворен. Несколько четвертей муки и сухарей валялось на дворе. Одна пушка брошена была в воротах.

Китайгородов начинает перечислять увиденное с пушки, брошенной в воротах, с того, на что он, попросту говоря, наткнулся, войдя во двор крепости. Затем упоминает об амбаре и уже после этого, говорит о том, что было во дворе. Объяснить это можно. Человек военный, он прежде всего обратил внимание на пушку: «Одна, где остальные? Или в крепости у Пугачёва была только одна, и ту бросили?» Но с позиции читателя эти смысловые связи мешают созданию целостной картины.

Этот же текст в редакции Пушкина гораздо энергичнее. В нём три простых предложения. Элементы описания расположены не так, как они представились вошедшему во двор, а по движению убегавших мятежников: от амбара к воротам. И мы уже видим не просто двор с разбросанными по нему мукой и сухарями, а представляем картину бегства.

ОПИСАНИЯ В ПУБЛИЦИСТИКЕ

Природа художественной литературы и публицистики отрицает возможность каких бы то ни было схем. Применительно к описаниям в этих видах литературы можно говорить только об отдельных приёмах, рекомендациях, образцах, удачах и неудачах их авторов и редакторов.

Искусство описания – это во многом искусство детали. Если в научных описаниях деталь должна быть точной, заранее обусловленной, необходимой, то в художественной литературе деталь, чем более она неожиданна, тем более ценна. Но никогда деталь не бывает важна сама по себе, она лишь часть общей картины и, лишь включённая в общую композицию описания, оправдывает себя и обретает смысл и силу. Назначение описания, всегда состоящего из отдельных элементов, – создать впечатление целого.

В художественной литературе мы обычно знакомимся с предметом или явлением через восприятие его героя. В статье «Как мы пишем» А.Н. Толстой приводит такой пример: «...степь, закат, грязная дорога. Едут – счастливый, несчастный и пьяный. Три восприятия, значит – три описания, совершенно различных по словарю, по ритмике, по размеру... Пусть предметы говорят сами за себя. Пусть вы, читатель, глядите не моими глазами на дорогу и трёх людей, а идёте по ней и с пьяным, и со счастливым, и с несчастным...»5

Публицист должен высказать свою оценку того, что видит. Документальность описаний в публицистике не следует понимать как фотографическую их точность. Пожалуй, именно в описании наиболее непосредственно проявляются особенности эмоционального склада автора, в ходе изложения «прочитываются» эпизоды его биографии, границы описываемого расширяются, изображение приобретает многомерность. Внимательно прочитанные строки описаний в лучших образцах публицистики способны подарить нам не только радость узнавания, но и ощущение бытия.

Откроем автобиографическую книгу Б. Пастернака «Охранная грамота».

Пребывание Пастернака в Марбурге, в одном из прославленных университетов Германии – факт достаточно широко известный. В 1912 г. он изучал здесь философию. Однако до 1973 г. марбургские слависты не знали, где находится дом, в котором жил тогда поэт. Помог в их поисках, основываясь лишь на описании этого дома в «Охранной грамоте», профессор Московского университета В.П. Вомперский, который никогда прежде в Марбурге не бывал. Вот это описание:

Я снял комнату на краю города. Дом стоял в ряду последних по Гиссенской дороге. В этом месте каштаны, которыми она была обсажена, как по команде, заходя друг другу в плечо, всей шеренгой забирали вправо. Оглянувшись в последний раз на хмурую гору со старым городком, шоссе пропадало за лесом.

При комнате был дрянной балкончик, выходивший на соседний огород. Там стоял снятый с осей вагон старой марбургской конки, превращённый в курятник.

Комнату сдавала старушка чиновница. Она жила вдвоём с дочерью на тощую вдовью пенсию.

За полями, подступавшими к мудрёному птичнику, виднелась деревня Окерсгаузен. Это было длинное становище длинных риг, длинных телег и здоровенных першеронов. Оттуда вдоль по горизонту тащилась другая дорога. По вступлении в город она Barfüsserstraße. Босомыгами же в средние века звали монахов-францисканцев.

Сзади, в стороне от дома, подминая под себя кусты и их отраженья, протекала река Лан. За ней тянулось полотно железной дороги. Вечером в глухое сопенье кухонной спиртовки врывалось учащённое позвякиванье механического колокола, под звон которого сам собою опускался железнодорожный шлагбаум.6

Чтобы найти дом, было решено повторить путь поэта от вокзала к городу. Поездка по первой из двух ведущих сейчас к нему дорог ничего не дала, но, «когда, проехав по другой, мы вышли из автомобиля, – вспоминает В.П. Вомперский, – я посмотрел вокруг и понял, что место мне хорошо знакомо, хотя я здесь в первый раз. Просто читал у Б.Л. Пастернака об этой площади и улице и понял, что дом, где жил поэт, должен быть здесь».7 Вернёмся к тексту описания и постараемся понять, как могла возникнуть эта уверенность. Первое, на что обращаешь внимание, вчитываясь в текст, – разнообразие впечатлений: это зарисовки с натуры и факты истории, запёчатлённая реальность и образное преломление действительности.

Точность описания каждой детали, свойственная манере Пастернака и делавшая узнаваемыми пейзажи в его поэзии, в тексте документальной прозы особенно отчётлива. Разработка каждого элемента описания значима. Казалось бы, зачем при переводе с немецкого названия улицы Barfüsserstraße* выбирать мало распространённое сейчас слово босомыги (в словаре В.И. Даля оно имеет помету «областное» и толкование «босомыжничать – слоняться праздно и в нищете»)? Да, именно это слово, восстанавливающее для нас реалии прошлого, уместно было в тексте, где говорилось о нищенствующих монахах-францисканцах.

Описание ведётся с двух точек наблюдения. Описан край города, каким видишь его, глядя издали; описан вид с дрянного балкончика – мелкие детали повседневной жизни. Два плана изображения – сочетание двух тем, которые огрубление могут быть обозначены как «философия» и «быт», выводят описание за пределы изображения, связанного с определённым моментом.

Время «пронизано единством жизненных событий, то есть перекрёстными действиями бытового гипноза»,8 – писал в «Охранной грамоте» Пастернак. Это ощущение передано: дух по­вседневной жизни в городке, «который неожиданно мог быть маленьким, и древним уже и для дней Ломоносова и Лейбница», остался таким до наших дней.

Окраина Марбурга практически не изменилась к 1973 году. В одном из трёх старых домов по Гиссельштрассе квартира Пастернака была найдена. Её хозяйка подтвердила, что поэт дейст­вительно жил здесь. Теперь на доме установлена мемориальная доска, где, кроме надписи об этом, – слова Пастернака, завершающие его воспоминания о Марбурге: «Leb wohl, Philosophy!» – «Про­щай, философия!».

Описания в публицистическом тексте становятся важнейшим средством выражения авторской идеи. Пятнадцать месяцев – с августа 1936 г. по ноябрь 1937 г. – Михаил Кольцов рассказывал читателям со страниц «Правды» о героическом испанском народе, первым вступившем в борьбу с фашизмом. Позже эти очерки составили главную книгу Кольцова «Испанский дневник». «Читая «Испанский дневник», я всё время думал о двух художниках. О художнике-моменталисте, горячем, поспешном, страстном, вступившем в поединок со своей постоянно меняющейся натурой и о художнике, остановившем время. Автор объединил в себе этих двух художников»,9 – писал В. Катаев.

Запись, датированная 10 апреля, в «Правде» была опубликована 30 апреля под заголовком «Сосна и пальма». Кольцов только что приехал из Испании. Он в Одинцове, подмосковном дачном посёлке. «Как хорошо у себя дома!» – эта мысль лейтмотивом проходит через всю запись, но «тоска, тревога, боль за этот окровавленный народ ... страх за его судьбу ... безудержный, неистовый гнев за страдания, которые он несёт», не оставляют автора дневника. Запись начата описанием сосен: «Когда лежишь здесь на спине, виден большой кусок светлого свежего неба, и в нём шевелятся верхушки деревьев. Какое красивое дерево сосна!»

Элементы, из которых слагается описание, подобраны тщательно, разработаны точно и расположены в строгой последовательности, диктуемой точкой наблюдения: «Прямой, стройной колонной взвивается вверх стебель этого мощного растения. У земли ствол суров, покрыт толстой корой – тёмно-серой, шершавой. Чем больше вверх, тем светлее, затем кора становится медно-красной гладкой, нежной». Можно предположить, что на построение этого описания определённое влияние оказали образцы давно ставшие хрестоматийными, которые не могли не быть известны Кольцову. Достаточно вспомнить тургеневские строки: «Удивительно приятное занятие лежать на спине в лесу и смотреть вверх! Вам кажется, что вы смотрите в бездонное море, что деревья не поднимаются от земли, но, словно корни огромных растений, спускаются, падают в те стеклянно-ясные волны...»10

Одинаковы ситуации, совпадает предмет описания, но при сопоставлении впечатление сходства быстро исчезает и ощутимой становится та трудноуловимая грань, которая их разделяет. И не только время и проявление авторской индивидуальности причина этого: сходные творческие задачи художественная литература и публицистика во все времена решали по-разному. Отличительная черта публицистического стиля – не только конкретизация отдельного слова-понятия, но и стремление к реалистичности образа в целом. Определённость объёма понятия, точ­ность соотнесения с породившим его представлением реализуются в публицистическом описании предметностью деталей, скупостью и точностью их передачи в отличие от «индивидуально-неповторимых, как бы видимых внутренним зрением целостных образов (и их элементов – «микрообразов»), пропущенных через эстетическую оценку писателя»11, характерных для описания в художественном тексте.

Описание сосен лирично. Это, прежде всего, прямая авторская оценка, когда Кольцов взволнованно восклицает: «Какое красивое дерево сосна!» – и называет сосну скромной и гордой. Перечисляя даже те качества, которые сами по себе, казалось бы, не способны передать движение души, он заставляет читателя увидеть их с такой стороны, которая обязательно затронет его чувства. «Спокойно лягте под сосной, здесь ни сырости, ни гнили; в сосновом бору спокойно вздохнут слабые легкие...» «Сосна – пальма нашего северного полушария», – продолжает пуб­лицист, выходя за рамки конкретного описания. С этого момента факты и образы художественной литературы становятся для него материалом исследования, отправной точкой полемики, которая определила всё дальнейшее построение дневниковой записи. Сосна и пальма со времён Гейне олицетворяли в литературной традиции тему вечной разлуки, неосуществлённой мечты. Полемика с идеями и образами стихотворений Гейне и Лермонтова ведётся Кольцовым на нескольких уровнях разработки описания. Первый – уровень композиции. Противопоставление сосны пальме в классических образцах предопределяло двухчастность их конструкции, необходимую для разработки идеи противоречия действительности и мечты. Уподобление сосны пальме требовало иного, моноконструктивного решения. Следующая ступень полемики – уровень образа. Кольцов очень точно находит уязвимое с точки зрения жизненной правды место в тексте лермонтовского стихотворения: «И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим одета, как ризой, она». – «Снеговые ризы часто опасны для сосны, душат её, – пишет Кольцов. – От снегоповала у нас на севере гибнут каждую зиму сотни тысяч сосен». Реальность, жизненная достоверность литературного образа взяты им под сомнение. Для публициста неточность, как бы поэтична она ни была, неприемлема. Если недостоверен образ, недостоверна и ситуация, неправомерна сама идея. Точность слова, достоверность образа – средство утверждения своей позиции, средство убеждения читателя.

Сосна и пальма у Кольцова встречаются: «Пальме трудно подниматься на север, сосна легко спускается далеко на юг, навстречу. Это можно видеть у Сухуми, у Нового Афона, в Каталонии, в Альмерии. Вдоль тёплого морского прибоя, кокетливо потряхивая на ветру пышными причёсками, вытягиваются лёгким строем тонкие пальмы. Над ними, на песочно-каменистой террасе, разморив­шись от жары, в сухих смолистых ароматах, толпятся крепкие великаны сосны. Нет более волшебной смеси, чем эта смесь ветров и запахов». Тема вечной разлуки снимается, таким образом, и на уровне «сюжета». Образы сосны и пальмы получают новое жизненное наполнение. Пальмы – не отвлечённо-прекрасны: они кокетливо потряхивают на ветру пышными прическами. Перед нами стремительный и меткий набросок с натуры. Сосна не одинока: это крепкие великаны сосны.

Выразительно и точно разработанное описание сосен, без сомнения, останется в памяти читателя. В заключительных абзацах перед нами вновь образы сосны и пальмы: «Между тем сосна начинает опять цвести. Конечно, это не вишня, не акация: сосна цветёт очень скромно, целомудренно, незаметно. Нежные смолистые, пахучие почки. Тонкие коричневые побеги, потом они сплетаются в мягкие, гибкие мутовки. Ещё немного – и в майские дуновения вплетается этот чистейший и бодрый аромат нашей северной пальмы. Как хорошо у себя дома!»

Характеризуя облик риторического произведения, В.В. Виноградов писал, что оно «...всегда пропитано хотя бы скрытыми аллегориями»12. Толкуя это наблюдение расширительно, мы вправе распространить его на поэтику публицистики. Аллегория, лежавшая в основе описания в начале дневниковой записи, получила развитие в образных ассоциациях и конструктивных решениях публициста.

РАЗБОР ПРАКТИКИ

Оценка элементов описания. Редакторская работа над описательными текстами идёт обычно в двух направлениях. Оценивается, достигнута ли целостность, выразительность, точность опи­сания и то, какова его роль в общей структуре текста литературного произведения. Навык предметно представить каждый элемент описания, их взаимное расположение, отношения между частями целого для этого необходим. Читать текст рекомендуется медленно, выделяя каждый элемент описания. Именно такова методика углублённого редакторского чтения. Итак, читаем: По­явившаяся из-за леса электричка уже несколько секунд подрагивала на краю горизонта... – Как понять, что такое край горизонта? Как двигалась электричка – вдоль горизонта или приближаясь к наблюдателю? – Лобовая часть её быстро росла... – видимо, электричка всё-таки приближалась к наблюдателю, – заполняя неглубокую ложбину впереди, – впереди чего? Как может лобовая часть электрички одновременно расти и заполнять ложбину? – Моторный вагон теперь втягивался под путепровод, в полукилометре от того места, где работала оперативная группа. Если лобовая часть электрички заполняла ложбину, как моторный вагон может втягиваться под путепровод! В какую же сторону двигалась электричка?

Контролирующее мышление редактора должно эти вопросы поставить. В противном случае досадные просчёты неизбежны. Попробуйте, например, представить себе по описанию, данному в газете, как идёт ковка лошади:

– Работаем мы вот так! – воскликнул Акимов и каким-то неуловимым движением поднырнул под жеребца. Задняя нога лошади оказалась в итоге плотно лежащей на пояснице согнувшегося над её поднятым копытом коваля...

Ответственность журналиста и редактора за точность описания особенно велика, когда в нём рассказывается о том, что сам читатель увидеть не может. К материалам журналистов-между­народников мы вправе предъявить особый счёт. Перед нами описание Ниагарского водопада:

Автобус пересекает пограничную черту маленького городка Ниагара-Фолс. Река Ниагара – серо-свинцовая, тяжёлая, пенистая, буйная, по одну сторону её – канадская территория, по другую – американская, сам водопад тоже разделён на две части – американскую и канадскую, и по этому поводу часто идут споры. Спорить есть о чём и за что: американская Ниагара – это непритязательный вид, вода, вылитая из огромной бочки, – просто вода, и всё, ничего впечатляющего, хотя сам по себе, в отрыве от канадской Ниагары, американский водопад был бы тоже хорош, величав и внушителен, но, увы, он сильно проигрывает по сравнению с канадской Ниагарой, что начинается буквально в сотне метров от него.

Сколько же водопадов видел автор описания? Мы узнали, что граница между канадской и американской территориями проходит по реке Ниагаре. Если следовать за описанием, легко предположить, что знаменитый Ниагарский водопад разделён на две части, но оказывается, что американский водопад – ничего впечатляющего, а канадский – величав и внушителен, к тому же и начинается он в сотне метров от американского... Читатель в недоумении, картина в его представлении не складывается.

Два следующих описания, взятых из публикаций на международные темы, также нельзя признать удачными, хотя элементы, входящие в них, интересны. Первое неумело построено, второе – небрежно по стилистическому оформлению:

Алеппо, по-арабски Халеб, считается вторым после Дамаска городом...

Сирийцы иногда называют Алеппо «серым городом». Действительно, дома в его центре, построенные когда-то из белого известняка, сейчас стали серыми от копоти и пыли. Но и в современном Алеппо немало достопримечательностей. За тридцать лет построено много новых кварталов, а старые уплотнились, отдав под застройки пустыри и неудобья.

Это неорганизованный, лишённый смыслового стержня набор сведений, связи между элементами описания случайны. Тема «старый и новый город» лишь названа, но не организует изложение, противопоставление, намеченное в середине описания, не разработано.

В тексте второго описания выделены неточно выбранные слова, неудачно построенные выражения, случаи лексической и семантической их несочетаемости.

По дороге из Пальмиры в Дейр-эз-Зор нам всё чаще стали попадаться небольшие ручьи, вокруг которых раскинулись поля созревающей пшеницы и ячменя. На обочине замечаю цыган, которые передвигаются на телегах с пологом. Из-под него выглядывают глазастые дети. Спустя несколько минут нагоняем ещё группу цыган, держащих путь в том же направлении, что и мы, к Дейр-эз-Зору. На этот раз цыгане передвигались … на мотороллерах, к которым были прикреплены небольшие тележки со скарбом, женщинами и детьми.

Как достичь того, чтобы описательный текст не только давал читателю точную информацию о предмете, но и вызывал в его представлении определённый образ? К сожалению, наивное мне­ние, будто сделать это не так уж сложно, достаточно лишь овладеть несколькими приёмами, – распространено в журналистской практике довольно широко. Один из таких приёмов состоит в том, что автор призывает читателя увидеть, рассмотреть вместе с ним особенности наблюдаемого объекта. Но, прибегая к этому приёму, автор не всегда помнит о необходимости быть достовер­ным. Так, практически вряд ли выполнимы действия, к которым призывают читателя в очерке, посвящённом русскому изобретателю горному инженеру К.Д. Фролову:

Глубоко под землёй, в Змеиной горе, в шахтах, штольнях, кавершлагах, зухортах и иных проходках, прорезающих висячий бок знаменитого Змеиногорского месторождения, видим остатки циклопических сооружений. Свет бленды-карбидки не может осилить тьмы огромной подземной кунсткамеры...

Приём оказался формальным. Редактор должен был заметить логическое противоречие в тексте.

Другим приёмом, часто применяемым в описаниях, служит сравнение, правильно построить которое невозможно, пренебрегая его логической точностью. Вот один из примеров, где сравнение логически не выдержано:

Она гладкая, как стол, эта степь. Но если долго ехать с большой скоростью, то начинает казаться, что степь эта слегка выпуклая – ровно настолько, чтобы наша планета в конце концов могла принять форму шара. Шоссе похоже на взлётную полосу, по обе стороны до горизонта – хлопок.

Гладкая и выпуклая – характеристики, не исключающие друг друга. Ряд ассоциаций: степь – стол, шоссе – взлётная полоса – ничем не подготовлен и не подтверждён.

Искусство точной детали. Описанию в общей структуре журналистского произведения отводится важная роль. Но может случиться, что само по себе точное описание, включённое в его ткань, своей задачи не выполняет. Описывается кабинет учёного:

В комнате, выходящей окнами на шумную киевскую улицу, во всю стену – стеллажи с книгами. Полки занимают и половину противоположной стены. Мерцают тусклой позолотой старинные и новые энциклопедии. Рядом с ними – романы, книги поэтов, солидные тома по истории, философии. На письменном столе – папки с записями, вырезками, чертежами.

Комнате присущ свой особый уют, создаваемый, видимо, и теплящимся огоньком электрокамина, и гвоздиками, что алеют в вазе, и разноцветными рожками-светильниками, свисающими со шкафа.

Описан, действительно, уютный кабинет. Но уют этот стандартен. Что говорит он о хозяине? Практически ничего. Такой кабинет с разноцветными рожками-светильниками, свисающими со шкафа, может иметь учёный, артист, предприниматель. Из описания мы узнаём, что его владелец читает энциклопедии, ... романы, книги поэтов и солидные тома по истории, философии. Описание бессодержательно, оно практически ничего не сообщило нам о хозяине кабинета. А это человек яркий, незаурядный, известный хирург с мировым именем, академик.

Ещё более ответственны, чем описания, косвенно связанные с проявлением индивидуальности героя, описания портретные. Лицо, поза, причёска, жесты, мимика, походка, одежда создают индивидуальный образ человека. Портретное описание должно отразить то, чем этот человек отличается от других, как его характер проявляется во внешних чертах. Поспешные, на основании одних поверхностных впечатлений набросанные портретные зарисовки почти всегда неудачны. Выбор подробностей, деталей – элементов портретного описания – требует от журналиста не только наблюдательности, ума, литературного вкуса, но и такта. И даже когда деталь найдена, казалось бы, верно и точно, надо ещё и ещё раз проверить себя.

Вот несколько описаний, где это очевидное требование не выполнено. «Она всегда в хлопотах, эта высокая, пожилая женщина с докрасна загоревшим лицом и выгоревшими на солнце глазами», – пишет автор газетного очерка о знатной льноводке, не замечая, что допустил бестактность. В другом очерке портрет мастера, по-новому организовавшего работу в цехе, нарисован так: «Невысокий, худой, чёрный, с жёстким взглядом серых глаз и руками длинными и цепкими, весь он какой-то железный и шершавый, как напильник, этот Толмачёв». Выразительности у описания не отнимешь. Характер человека журналист понял по-своему и образ нашел. Но ведь этот человек, этот напильник с длинными руками существует, ходит на работу, встречается с людьми, которые тоже читают газеты, и вряд ли он чувствовал себя счастливым в тот день, когда газета опубликовала очерк. Во многих очерках о спортсменах с досадной отчетливостью прослеживается трафаретная сюжетная схема: «хилый мальчишка становится знаменитым спортсменом». И часто авторы не жалеют красок, чтобы убедить читателя в том, каких чудес можно достичь, обладая сильной волей: «...маленький, худенький, бледный, он производил довольно угнетающее впечатление...» или: «Рос будущий олимпийский чемпион болезненным и хилым... В 11 лет он, освобожденный от физкультуры, долговязый, с руками, беспомощно повисшими вдоль хилого тела, пришёл в баскетбольную секцию». Ещё один пример, настолько очевидный, что, по всей вероятности, не требует комментариев:

Мать богатырей. Такой примерно она мне и представлялась. Спокойное, умиротворённое лицо с печатью усталости и грусти... Годы, а Наталье Дмитриевне идёт седьмой десяток, конечно, не прошли бесследно. Руки, не знающие покоя, как бы стали длиннее, ладони пошире, а рост поубавился. И всё же видна прежняя стать стройной и сильной казачки (мать Андиевых родилась и выросла на Кубани). Представляю, какой была величественной Наталья Дмитриевна Редько, когда облюбовал её «Петя-пионер» (так за постоянную готовность прийти всем на помощь звали Петра Ивановича Андиева и на «Электроцинке», где он проработал большую часть своей жизни, и в слободке...)

Искусство портрета требует точной детали и существует благодаря ей. «Хорошая подробность вызывает у читателя интуитивное и верное, представление о целом, или о человеке и его со­стоянии...»,13 – писал К. Паустовский.

Обработка информационных описаний. Информационные описания в журналистских материалах почти никогда не приводятся полностью. Сведения, входящие в массив так называемого «фонового знания», в равной степени присущи и пишущему и читающему, и нет необходимости включать их в текст. Важно найти деталь, которая поможет организовать описание, целенаправленно донести до читателя новые, полезные для него сведения.

Публикуя под рубрикой «Зелёная аптека» заметку, озаглавленную «Дырки в листе», газета адресовала её сборщикам лекарственных трав, чтобы помочь им распознать зверобой среди других растений:

Травой от девяноста девяти болезней называют зверобой. На Руси его официально применяют для лечения с XII века, но ещё раньше использовали эскулапы Древней Греции...

Растёт зверобой в европейской части России, Казахстане, Средней Азии. Вы найдёте его на лесных опушках, на лугах, берегах озёр и рек, вдоль дорог – среди голубых колокольчиков, белых ромашек. Высота его до метра. Цветки – броского жёлтого цвета, собранные в соцветия, с пятью лепестками.

Листья зверобоя очень характерны: ярко-зелёные, с многочисленными просвечивающими светлыми и чёрными желёзками – словно дырочками. Отсюда и официальное название – зверобой продырявленный. Если потереть лист в руке, пальцы окрасятся в жёлтый цвет.

Элементы этого описания скомпонованы по методу от общего к частному, завершают его наиболее яркие и характерные приметы растения. Заметим, что об одной из них говорит и заголовок заметки.

В основу логической схемы информационного описания может быть положен и принцип «от частного к общему». Иногда мы наблюдаем совмещение этих принципов. В этом случае кон­струкция описания усложнена и выходит за рамки решения информационных задач.

Как описание строится та часть информационной заметки, в которой даётся характеристика уже свершившегося или происходящего в данный момент события. Эффект событийности в за­метках этого типа достигается, когда внимание читателя обращено на последствия происходящего, его экстремальный характер.

В таких «событийных» описаниях глаголам совершенного вида, стоящим в прошедшем времени, отведена иная, чем в повествовании, роль: они концентрируют внимание не на самом действии, а на его результате:

Циклон над Крымом

В некоторых западных районах Крыма за считанные часы выпало свыше полумесячной нормы осадков. Мокрый снег облепил линии электропередачи, заносит дороги, проламывает крыши строений. В горах возникла угроза схода лавин.

Особый вид информационных описаний – описания процессов. Они близки к повествованиям, но отличаются от них тем, что должны создать в представлении читателя целостную картину, временные рамки которой вполне определённы.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Какова цель описания как способа изложения?

2. Какими критериями руководствуется редактор при оценке элементов описания?

3. Как достигается эффект единовременности при перечислении элементов описания?

4. Приведите примеры статических и динамических описаний, описаний процессов.

5. Каковы функции описаний в публицистическом тексте?

6. Как проявляется в публицистическом описании личность автора, особенности его эмоцио­нального склада?

7. Укажите приёмы, активизирующие внимание читателя описательного текста.

8. В чём заключается для журналиста сложность работы над портретным описанием?

9. Охарактеризуйте стилистические особенности описаний в публицистическом тексте.

10. Какие методические приёмы активизируют в ходе анализа описательного текста контроли­рующее мышление редактора?

Рассуждение

ПОСТРОЕНИЕ РАССУЖДЕНИЙ

К рассуждению как способу изложения прибегают авторы различных литературных материалов. Применительно к жанрам публицистики можно сказать, что владеть им необходимо, чтобы написать статью, рецензию, комментарий. Рассуждение является обязательной частью корреспонденции, обзора, часто входит в очерк. Цель рассуждения – углубление наших знаний об окружающем мире. Этот вид текста требует особого внимания редактора.

Правила построения рассуждения общеизвестны. В него должна входить посылка – точно и определённо сформулированная главная мысль рассуждения; основная часть – цепь умозаключе­ний, отражающих мыслительные операции, приводящие к новому суждению, и вывод, соотнесённый с посылкой и логически вытекающий из хода рассуждения. Иногда в эту конструкцию вводят перед основной частью разъяснение посылки, рассчитанное на то, чтобы установить контакт с читателем.

Текст правильно построенного рассуждения всегда фиксирует процесс получения нового знания. Суждения при этом располагаются в логически оправданной последовательности: одно суждение вытекает из другого, развивает его и начинает в свою очередь новое суждение.1 Вывод рассуждения не только возвращает нас к формулировке тезиса, но и развивает его, открывая путь к дальнейшим мыслительным операциям. «Всякое истинное умозаключение не просто повторяет в выводе то, что нам уже известно из посылок. Истинное умозаключение ведёт нашу мысль дальше того, что мы знаем из посылок, присоединяет к ранее установленным истинам истину новую».2 Однако обращение к строгим фигурам силлогизмов в журналистских материалах скорее один из приёмов выразительности. В публицистическом тексте рассуждение представляет собой более свободную, нежели классическое умозаключение, форму развития мысли, понятия соотносятся с фактами, примерами, иллюстрациями. И тем не менее присоединение к посылкам новой истины осознаётся нами как необходимое и обязательное лишь в том случае, если ход мысли подчиняется законам логики.

ВИДЫ РАССУЖДЕНИЙ

Рассуждение – богатый по своим возможностям способ изложения. В нём находят воплощение все известные формы и методы мышления: отношения причины и следствия, гипотезы (частный случай этого построения – так называемая условная гипотеза, которая удовлетворяет схеме: если бы ... то...), различные типы сопоставлений и противопоставлений: (подобно тому.., ...в отличие от того...), фиксация сходства и различия, аналогия, доказательство истинности и ложности суждений. Ход рассуждения может отражать различные методы исследования: от частного к общему (метод индукции), от общего к частному (метод дедукции), метод классификации.

Наиболее широкая и часто встречающаяся разновидность рассуждений – рассуждение -доказательство. В процессе его истинность одного суждения обосновывается при помощи других суждений, истинность которых уже установлена.

Основные части логического доказательства – тезис, аргументы, демонстрация. Тезис – суждение, истинность которого обосновывается в ходе данного доказательства. Аргументы – суждения, при помощи которых мы обосновываем истинность тезиса. Демонстрация – выведение истинности тезиса из аргументов.

Доказательства могут быть прямыми, основанными на несомненном начале, когда истинность тезиса подтверждается истинностью аргументов, косвенными, когда истинность тезиса обосновывается путём опровержения истинности противоречащего ему положения – антитезиса, введённого в структуру рассуждения (в этом случае доказывается ложность отрицания предложенного тезиса), и опровержениями, когда доказывается ложность или несостоятельность тезиса.

Рассмотрим типичную структуру рассуждения-доказательства, включённого в статью литературного критика:

Характер и глубина восприятия русской литературы у писателей различного идейного склада были неодинаковыми, самое это восприятие было разнонаправленным. Для такого искреннего ценителя русской литературы, как Андре Моруа, оставались закрытыми важные социальные её аспекты, – он воспринимал общественную и философскую проблематику этой литературы лишь в меру собственных либеральных воззрений. У такого тонкого мастера, как Пруст, который о Толстом написал статью и заставляет своего героя напряжённо размышлять о Достоевском, восприятие обоих русских классиков оставалось в значительной мере субъективистским, никак не связывалось с русской действительностью. Кафка с неподдельным восхищением отзывался и о Гоголе, и о Достоевском, и о Толстом, с интересом читал и Герцена, но мир его собственных идей и образов был очень далёк от мира русской литературы... Как бы то ни было, размышления крупных иностранных пи­сателей XX века о писателях русских заключают в себе богатый материал наблюдений, заслуживают изучения – не суммарного, а детального.

Мы без труда выделяем в этом тексте все традиционные части доказательства. Тезис: характер и глубина восприятия русской литературы у писателей различного идейного склада были неодинаковыми, самое это восприятие было разнонаправленным, три аргумента (различное восприятие русской литературы тремя писателями – Андре Моруа, Прустом и Кафкой) и вывод: размышления... иностранных, писателей... о писателях, русских заключают в себе богатый материал наблюдений, заслуживают изучения – не суммарного, а детального. По способу ведения это доказательство прямое: истинность тезиса выводится из истинности аргументов. По форме умозаключения – дедуктивное: аргументы подтверждают истинность общего суждения, заключённого в тезисе.

Работа над текстом рассуждения-доказательства подразумевает строгое следование правилам доказательства логического. Эти правила отражают то общее, что присуще доказательствам как логической операции, независимо от их конкретного содержания. Так, общим является правило о составе доказательства (частях, которые оно должно содержать), о способах ведения дока­зательства. Существуют также правила, которым должны удовлетворять отдельные части доказательства. Всё это – результат абстрагирующей работы человеческого мышления, отражение опыта многих поколений. Напомним те правила, которые непосредственно связаны с работой над изложением:

• тезис и аргументы должны быть суждениями ясными и точно определёнными;

• доводы, приводимые в подтверждение тезиса, не должны

противоречить друг другу;

• в ходе доказательства не должна происходить подмена тезиса – нарушение первого закона логического мышления;

• правила аргументов гласят, что они должны быть истинными, обоснованными, должны с необходимостью обосновывать истинность тезиса; истинность аргументов должна быть уста­новлена независимо от тезиса.

Логике не дано утверждать, какой именно должна быть по содержанию мысль, выдвинутая в качестве тезиса доказательства. Определить это, а также истинны аргументы или нет, – ком­петенция конкретных наук, но придание аргументам правильной формы, исключающей неточность, противоречивость, – обязанность редактора. Требование обоснованности, доказательности мышления закреплены одним из основных законов логики, умение построить доказательство в процессе рассуждения – искусство, подразумевающее владение литературной формой.

В стремлении понять и объяснить окружающий мир публицист далеко не всегда обращается к логическим построениям, имеющим характер всеобщности. Если естественные науки, объясняя явления природы, идут преимущественно путём дедукции, подводя факты под общие представления, исследования, предметом которых является человеческая культура, события общественной жизни преследуют иную задачу, пользуются разнообразными возможностями научного объяснения фактов действительности и соответственно различными типами построения рассуждений. Примером может служить рассуждение, называемое рациональным объяснением.3Оно не преследует цель – доказать необходимость предлагаемого вывода и обосновывает лишь его возможность, не претендуя на единственно правильную трактовку факта. Поэтому при оценке такого рассуждения редактору важно соотнести его ход и фактическую основу с представлениями той действительности, которая в нём исследуется, с теми обстоятельствами, которые послужили поводом для этого исследования. Так, сегодня в трудах отечественной историографии мы часто заново открываем для себя факты прошлого, следя за ходом мысли авто­ров, осмысливая их выводы. И пусть не все они для современного читателя бесспорны, построение этих рассуждений для публициста – урок мастерства.

Приводимый ниже отрывок взят из «Публичных чтений о Петре Великом» С.М. Соловьёва – крупнейшего историка России.*

...Не для удовлетворения праздного любопытства собрались мы здесь, но для уяснения великого явления в нашем историческом существовании, для уяснения значения великого человека великой эпохи; обратимся прямо к этому человеку, пусть он сам скажет нам о себе. Вот первое письмо его к матери из Переяславля, когда ему было 17 лет; форма письма обычная в то время с употреблением уменьшительных уничижительных слов, как, по-тогдашнему, следовало писать детям к родителям: «Сынишка твой, в работе пребывающий, Петрушка, благословения прошу и о твоём здравии слышать желаю; а у нас молитвами твоими здорово всё. А озеро всё вскрылось, и суды, все, кроме большого корабля, в отделке». Итак, вот первое слово нам Петра, которого мы зовём Великим, первое им самим себе сделанное определение: «в работе пребывающий». Это первое определение останется навсегда за ним и дружно уместится после определения Великий; прошло много времени, и знаменитый поэт, который прозвучал нам столько родного, который дал нам столько народных откровений, не нашёл лучшего определения для Петра: «на троне вечный был работник». Пётр работник, Пётр с мозольными руками – вот олицетворение всего русского народа в так называемую эпоху преобразования. Здесь не было только сближения с народа­ми образованными, подражания им, учения у них, здесь не были только школы, книги, здесь была мастерская прежде всего, знание немедленно же прилагалось, надобно было усиленною работою, пребыванием в работе добыть народу хлеб насущный, предметы первой необходимости. Народы в своей истории не делают прыжков: тяжкая работа, на ко­торую был осуждён русский народ в продолжение стольких веков, борьба с азиатскими варварами при условиях самых неблагоприятных, борьба за народное существование, народную самостоятельность кончилась, и народ должен был, естественно, перейти к другой тяжёлой работе, необходимой для приготовления к другой деятельности среди народов с другим характером, для приготовления себе должного, почётного места между ними, для приготовления средств бороться с ними равным оружием.4

Цель рассуждения сформулирована в самом его начале – уяснение значения великого человека великой эпохи. Отправная точка логического построения – документ, письмо, в котором историк выделяет слова: в работе пребывающий. Именно эти слова для Соловьёва – ключ к трактовке личности Петра, то суждение, на которое он опирается, выявляя связь между фактами истории, строя свою концепцию их понимания. Объясняя суть поступков исторической личности, учёный показывает мотивы этих поступков, доказывая таким образом, что они разумны (рациональны) с позиций этой личности.

Рациональное объяснение историка, вывод которого – заметим ещё раз – не претендует на всеобщность, имеет тем не менее строгую научную основу, опирается на документы и факты, и ход его следует оценивать с позиций систематического научного исследования. Для журналиста подобное исследование не всегда доступно. Этим объясняется сравнительно ограниченная сфера его применения в журналистской практике.

Исследуя ситуации действительности, журналист чаще строит рассуждения, основываясь на своих непосредственных наблюдениях. Одна из возможных логических схем в этом случае – так называемый практический силлогизм. Первая его посылка – формулировка результата, к которому следует стремиться, вторая – средства к достижению цели. Вывод рассуждения – описание действия, которое ведёт к достижению цели, причём рациональность этого поступка для читателя очевидна, так как общие положения переформулированы в термины конкретных действий.

В чём отличие посредственного писателя от истинного художника? Отвечая на этот вопрос в статье «Слово к молодым», Леонид Леонов вводит в своё рассуждение практический силлогизм:

Предположим, что перед ними стоит одна и та же задача: вышить бисером площадь. Один сразу же опускается на корточки и начинает вышивать метр за метром. Другой поднимается ввысь, окинет взглядом пространство площади, продумает композицию рисунка, наметит узор и лишь затем примется за работу. Этот подъём и есть писательство, остальное – швейный труд, по-своему вполне почётный, но неуместный в искусстве.5

Практический силлогизм, как видим, отнюдь не снижает пафос рассуждения. В журналистских произведениях, когда автор рассуждает на тему дня, подобные построения тем более оправданы. Типичная трудность в этом случае – найти верное соотношение между частным и общим суждениями. Несмотря на очевидность предлагаемого вывода, следует ещё раз убедиться в правомерности отношений причины и следствия. «Проходные» суждения, факты, пользующиеся репутацией бесспорных, на поверку могут оказаться ложными или непригодными в качестве основания для вывода, а привычные схемы – ввести в заблуждение и оказаться препятствием для дальнейшего развития мысли.

Проследим за ходом рассуждения, в которое неудачно введён практический силлогизм:

Иной раз мы не задумываемся о последствиях. А жаль. Плохая, например, обувь, хамское отношение в столовой – большое зло. Вчера мой коллега-врач возвратился с работы усталый, машину оставил во дворе. Отдохну, думает, а потом отгоню в гараж. Вдруг звонок в квартиру – дворник, который набросился на него с бранью, а через час – вызов в клинику... Уверен, высокие гражданские, нравственные устои закладываются в семье, школе.

Кому адресован призыв задумываться о последствиях своих поступков? Имеет ли он смысл в таком контексте? – остаётся неясным.

СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РАССУЖДЕНИЙ

Требование повышенной концентрации смысла и ограниченный объём журналистского текста предопределяют особенности стилистики рассуждения как способа изложения. Синтаксический строй его непосредственно соотносится как с процессом мышления, так и с процессом коммуникации. Редактор должен оценить, насколько чётко и рационально построен текст, позаботиться о том, чтобы ход мысли автора был понятен читателю. Умение говорить понятно о сложном вырабатывается сознательно. Оно доступно лишь тем, кто хорошо знает свой предмет и знаком с приёмами, помогающими организовать изложение. Многословие, усложнённые синтаксические конструкции – признак мнимой учёности. С древнейших времен авторы рассуждений прибегали к специальным оборотам речи – риторическим фигурам. Искусный ритор свободно пользовался фигурами повторов, параллелизма, симметрии, риторических вопросов, был изобретателен в поисках способов эмоционального воздействия на аудиторию. Классические приёмы ведения рассуждений помогают достичь его выразительности и современным авторам.6

Для общественного бытия наших дней характерна атмосфера напряжённой политической дискуссии. Приметой стилистического своеобразия рассуждений стала их полемичность, порождённая непосредственной связью журналистских выступлений на страницах прессы с устными выступлениями ораторов на съездах, конгрессах, митингах. В форме диалога и полилога строятся материалы «круглых столов», дискуссий, бесед, регулярно публикуемые средствами массовой информации. В этих условиях обращение публицистов к приёмам, выработанным ораторской практикой, тем более оправдано.

Рассмотрим типичную для политической полемики начала 90-х годов статью публициста О. Лациса, поводом для которой послужила речь А. Руцкого и напечатанная в тот же день его статья, текстуально совпадающая с речью. Предварим анализ перечислением традиционных полемических приёмов, встретившихся в статье по ходу чтения:

• оценка, предваряющая ход рассуждений оппонента;

• выявление алогизма в суждениях оппонента;

•цитирование высказываний оппонента;

• выявление недостоверности суждений оппонента, его некомпетентности, необоснованности его выводов;

• перевод общих суждений на язык конкретных ситуаций;

• ссылка на личный опыт;

• диффамация оппонента;

• введение конструкций, характерных для устной речи;

• использование риторических фигур.

Только не ищите логики в этом публицистическом дуплете. Вот оратор произносит оду русскому купечеству – и тут же требует предпочтения «тем, кто производит, а не перепродаёт». Вот он пишет, что частная собственность не нужна для перехода к рынку, — и тут же заявляет, что без частной собственности никакие реформы невозможны. Вот он пишет, что ситуация превышения спроса над предложением выгодна производителям и тор­говым посредникам, так как открывает возможность спекуляции, – и тут же требует снизить цены волевым способом. Да что там алогизмы – автор не потрудился последить за простой фактической достоверностью своих утверждений. Вот он рассуждает об экономических преступлениях в 1991 году или даже за шесть месяцев 1991 года – и возлагает ответственность за это на «аппарат вице-премьера Шохина». Но Шохин вошёл в состав пра­вительства только в ноябре 1991 года, программа правительства объявлена в декабре, а выполнение её началось в январе 1992 года. Как же он может отвечать за грехи 1991 года?

Вице-президент Руцкой, по сути, прямо обвинил вице-премьера Гайдара в беспринципности, прямо заявив на конгрессе, будто Гайдар в прошлом был критиком рыночной экономики, «если кто помнит его статьи в газетах «Правда», «Известия» до, так сказать, возглавления столь значительного блока». Расчёт ясен: ну кто вспомнит давние газетные статьи мало кому известного в то время человека? Я помню благодаря стечению обстоятельств. Дело в том, что до «возглавления» Е. Гайдар выступал в «Известиях» всего один раз и выступал в тот раз в соавторстве со мной – это та самая статья, что цитировалась выше. Она служит как раз доказательством последовательности: три с лишним года назад Гайдар требовал, как и сейчас, ликвидации бюджетного дефицита. Ни слова против рынка там нет, как и в его статьях в «Правде». Вице-президент и в этом вопросе... ну, скажем, ошибся.

В целом пространные экономические размышления А. Руцкого доказывают главным образом одно: он взялся судить о том, что не очень знает... Впрочем, слушая речь Руцкого в зале «России», нельзя было не задаться вопросом: а интересует ли его самого содержание произносимой речи? Ещё можно как-то объяснить неоднократные ошибки в прочтении отдельных слов – такие как «независимые эксперименты» вместо требующихся по смыслу «экспертов». Ну с кем не случается в конце концов. Но вот вице-президент России в собрании патриотов, непрерывно говорящих о России и русской идее, принимается декламировать «Тёркина» –великую поэму великого русского поэта – и в двух строчках этого отнюдь не усложненного по форме произведения делает три ошибки, неопровержимо показывающих, что смысл прочитанного он не понимает. Атмосфера фарса становится нестерпимой, как мелодия из сплошных фальшивых нот. И уже нельзя отделаться от мысли, что не для проповеди тех или иных идей пришёл он в этот зал, не посчитавшись с возражениями даже той партии, которую ещё недавно называли «партией Руцкого». Он пришёл показать, что он не чужой тем, кто здесь собрался.7

Рассуждение построено по методу от общего к частному. Предпослав его первой части общую оценку высказываний оппонента: не ищите логики в этом публицистическом дуплете, автор подтверждает её фактами. Обратим внимание на то, как сгруппированы эти факты: ...оратор произносит оду русскому купечеству – и тут же требует предпочтения «тем, кто производит, а не перепродаёт»;...пишет, что частная собственность не нужна для перехода к рынку, – и тут же заявляет, что без частной собственности никакие реформы невозможны;... пишет, что ситуация превышения спроса над предложением выгодна производителям...– и тут же требует снизить цены волевым способом.

Перед нами три пары суждений. Представив их в предельно лаконичной форме, включив в текст цитаты, каждая из которых достаточно красноречива, сталкивая эти суждения, автор делает очевидным элементарное нарушение требований логики, противоречивость этих суждений. Заметим, что трёхчастное построение – в традициях классической риторики, и современная ора­торская речь верна этой традиции до сих пор. Симметричное построение всегда способствует высокой концентрации смысла. Для газетного текста, объём которого ограничен, это особенно существенно. В нашем фрагменте симметричность построения подчёркнута повторением частицы вот. Такая конструкция имитирует интонацию устной речи и как бы воспроизводит характерный для оратора жест.

Следующий этап рассуждения – выявление недостоверности суждений оппонента. Снова перед нами симметричная конструкция. На этот раз сталкиваются противоречащие по смыслу утверждения. Шохин входил в правительство в 1991 году – Шохин не входил в течение этого времени в правительство. Сопоставить эти суждения и сделать вывод о некомпетентности их авто­ра читателю нетрудно. Последовательно проведённый приём параллелизма не только делает мысль рельефной, но и создаёт определённый ритм речи, который как всякое соразмерное построение, способен подсознательно влиять на адресата. Было бы заблуждением, анализируя рассуждения, судить о них только с позиций логики, игнорируя их эмоциональное воздействие.

Обобщённые суждения, отвлечённые построения, как правило, не достигают цели в газетной публикации. Скорее всего они пройдут мимо внимания читателя. Опытный публицист всегда предпочитает им язык конкретных ситуаций, рассказ от первого лица, конкретный факт, взятый из жизни. «Я помню», – говорит автор, рассказывая о публикации статьи, соавтором которой был. Ссылка на личный опыт – один из действенных приёмов опровергнуть недостоверное утверждение оппонента.

Психологами обследовано, как действует на аудиторию подчёркнутая беспристрастность изложения, как выигрывает сложная картина действительности перед одномерным её изображе­нием, как сопротивляется сознание слушателя, читателя назойливым повторениям очевидных истин. Результаты этих наблюдений неопровержимо свидетельствуют о необходимости учитывать психологические факторы при построении рассуждений, работая над их литературной формой. Особо следует упомянуть приём диффамации, когда намеренно разглашаются сведения, от которых может пострадать авторитет оппонента. Психологический эффект этого приёма настолько силён, что редактор должен проявить максимум внимания и осторожности, чтобы не были нарушены этические нормы, столь важные при ведении культурной полемики. В приведённом рассуждении автор обращает внимание читателя на неверно употреблённое оппонентом слово и оборот речи, на искажение цитаты из широко известного литературного произведения. Факты говорят сами за себя, и тем не менее осуждаются не личные качества человека (ну с кем не случается в конце концов), а политический смысл его высказываний, его политические амбиции.

В процессе общения, обмена мыслями люди не пассивны. Они стремятся убедить собеседника в своей правоте, защищают и доказывают справедливость своих суждений, опровергают суждения и взгляды, которые считают ложными. Умение убедительно построить доказательство в процессе рассуждения – искусство. Рассуждения-доказательства – обязательный элемент всякого спора, в частности, политической полемики, и в этом случае тщательность работы над формой, в которую облечено доказательство, особенно важна.

РАЗБОР ПРАКТИКИ

Всегда ли рассуждение необходимо? Ещё античные авторы утверждали, что «...не по всякому поводу (следует) изыскивать энтимемы, потому что в противном случае ты поступишь, так же, как некоторые философы, которые силлогическим путём доказывают вещи более известные и более правдоподобные, чем те (положения), из которых они исходят».8

Работа редактора над рассуждением требует строгой дисциплины ума, сосредоточенности, систематичности. И первое, о чём следует задуматься, анализируя текст, действительно ли рассуж­дение, предложенное нам автором, необходимо? «Ведь это невежество не знать, для чего следует искать доказательства и для чего не следует»,9 – эти слова Аристотеля полезно напоминать авторам, которые пытаются рассуждать, лишь бы только рассуждать, и облекают изложение в форму рассуждений, когда читателю всё ясно и без того. Когда газета пишет: «По нашим расчётам, за счёт более высоких урожаев озимой пшеницы валовой сбор зерна не уменьшится, а увеличится», кого и в чём она собирается убедить? Есть ли необходимость заново выводить очевидные истины и преподносить это тоном открытия? Такие «рассуждения» только подрывают доверие к пишущему, они не могут скрыть бедности мысли, и это сразу чувствует читатель.

Не придадут весомости публикации и рассуждения «мнимые»: «Взрослому человеку трудно усваивать бессодержательный материал. Его содержательность определяется количеством полезной информации, поэтому необходимо стремиться к более глубокому и возможно более полному освещению основных вопросов науки». Зачем вообще усваивать бессодержательный материал и говорить, чем определяется его содержательность? – вправе спросить читатель. Такое рассуждение не будет «усвоено» именно потому, что оно бессодержательно.

Непростительна для журналиста и банальность рассуждений. Её мы наблюдаем обычно, когда рассуждение ведётся по способу «от общего к частному». Заметим, что задача доказать истинность общего суждения в этом случае перед автором не стоит. Его цель – с позиции общеизвестной истины, которая сомнению не подлежит, осмыслить конкретные факты. Причём либо факты эти должны быть новыми сами по себе, либо взгляд автора на них должен быть оригинальным и открывать новые возможности соотнесения конкретного факта и общего суждения. В этом, а не в подтверждении известного положения сведениями, ряд которых можно продолжать бесконечно, суть нового знания, к которому должен вести нас ход рассуждения публициста.

Обратимся к «дежурной» ситуации. Готовится материал ко дню 8 Марта, и журнал счёл нужным представить своим читательницам рассуждение на тему: «Ответственность женщины и мужчины за судьбы мира и человечества равны». Доказывать истинность этого суждения нашим современницам нет необходимости, но найти созвучные сегодняшнему дню повороты темы, осмыслить свежие факты, заставить взглянуть на известную истину по-новому всегда интересно. Ничего этого мы в рассуждении не находим. Небрежно сформулирован сам тезис: «Женщина, подобно мужчине, существо ещё и общественное, и на неё возложена такая же и равная ответственность за судьбы мира и человечества». Ложен по своей сути и приём полемики, к которому прибегает автор, старательно опровергая слова чеховского героя: «Призвана она мужа любить, детей родить и салат резать, так на кой ей знания». Сатирический эффект, на который они рассчитаны, в учёт не принят. Не оригинальны ссылки на античных авторов, случаен подбор имён из отечественной истории: Марфа Посадница, Софья Ковалевская и Юлия Вревская. Среди современных женщин предпочтение отдано Маргарет Тэтчер как женщине, «обладающей государственным умом и глубоко, всесторонне образованной, что не помешало ей быть любящей матерью и заботливой супругой», и ... Агате Кристи, «ставшей королевой детектива благодаря удивительному умению мыслить рационально». Затем, как дань злободневности, упомянута сексуальная и порнографическая беллетристика. И беда не в том, что вывод автора: «следовать своему великому предназначению в мире, обществе, семье женщина может, только достигнув высокого духовного и нравственного развития», не нов. Возражать против него было бы странным. Беда в том, что ход рассуждения ничуть не обогатил нас новым знанием, а искусственный пафос вызвал лишь раздражение.

Уточнение логической структуры. Логическая структура рассуждения должна быть выявлена и выверена редактором. Напомним, как важно свободно владеть методикой анализа текста. Даже такая, на первый взгляд, простая операция, как определение границ смысловых звеньев текста, может вызвать затруднения, если навыки логического мышления не отработаны.

Контроль за тем, чтобы связь между суждениями была правильной, а выразители этой связи верны, – важное условие построения рассуждения. Наиболее типичными выразителями связи логического следования служат предлоги, союзы, наречия и наречные сочетания (ибо, вследствие, потому, после того, вслед за тем и др.), а также устойчивые сочетания (теперь остановимся на.., далее отметим...)10 Иногда простая небрежность приводит к грубому извращению смысла, а формальные связки только подчёркивают неточность мысли. Например:

...Я продолжал искать такую форму, которая помогла бы мне показать этого героя более выпукло. И потому, в конце концов, я взялся за трудное дело – написание повести. И хотя я писал рассказы, но перед новеллой испытывал некоторую робость. «Кристальный генерал» – это скорее сборник исторических, овеянных легендой рассказов о Викториано Лоренсо, потому, что, кроме реальных фактов, я привнёс туда и то, что рассказывают крестьяне об этом человеке, защитнике их интересов.

Разберём ещё одно рассуждение, где предпринята попытка установить причину явления:

Синицына не случайно связала свою судьбу с народной песней, потому что она чувствует эту песню, а чувства, как известно, не ошибаются, ибо, в отличие от мысли, от мечты, от фантазии, им не дано абстрагироваться, оторваться от действительности, от жизни.

В этом рассуждении допущена ошибка, которая в логике называется учетверением термина. Автор не учёл, что слово чувства можно истолковать двояко. Как известно, чувства – это ступень познания, которую дают нам зрение, слух, осязание. По отношению к данному рассуждению с некоторыми оговорками, как противопоставление мечте, фантазии, это значение можно было бы принять. Но слово чувства может означать также «эмоции», «переживания», «отношение к окружающей действительности». И скорее именно в этом смысле оно было употреблено в первой части рассуждения. Значения слова чувства в первой и второй частях рассуждения не совпадают, связь между суждениями нарушена, движение мысли прервано, и союз ибо восстановить связь не может.

Проследим за ходом рассуждения рецензента, пишущего о новом телеспектакле:

Казалось, что все уже давно поняли, что духовность никогда не корректируется материальными ценностями. Материальное поощрение духовности фельетонно: за хорошее поведение – гопак в исполнении бабушки, а за пятёрку по физике – соответствующее поощрение рублём. Такое уже казалось «временами Очакова...» Ан нет! Живуча ещё «прикладная» педагогика. Не гопак, так джинсы, не рубль, так лодка с мотором.

«Часы снимай! Не достоин. И куртку снимай! Не достоин!» – кричит отец Алёши. Словно бы, отобрав материальные ценности, он их автоматически восполнит нравственными.

Не восполнит. Нечем. Правомерен вопрос его жены: «Когда ты в последний раз в кино был?»

Давно. Все субботы и воскресенья он проводит под машинами частников. Для него, для Алексея. Чтобы обеспечить его материально. А духовно?

Нельзя требовать высокой духовности от сына, коль сам нищ, коль «духовность» твоя находится в прямой зависимости от часов и куртки.

Отец и сын – сообщающиеся сосуды, и уровни их нравственности и духовности равны. Это закон.

Тезис доказательства: ...духовность никогда не корректируется материальными ценностями – сформулирован неточно. «Корректировать» – значит «выправлять», «вносить поправки». Корректировать духовность материальными ценностями невозможно. Не все аргументы, приведённые как доказательство истинности тезиса, удачны. Так, явно несостоятельно введённое в качестве аргумента утверждение о том, что человек, который давно не был в кино, нравственно беден. Важнейшее правило логического доказательства: все суждения должны быть ясными и точно определёнными – тоже оказалось нарушенным. Вывод из рассуждения: Отец и сын – сообщающиеся сосуды, и уровни их нравственности и духовности равны. Это закон, – ошибочен, хотя и звучит весьма категорично.

Достаточно часто при построении доказательств встречается ошибка, которая называется подменой тезиса. Она возникает, когда нарушено правило, требующее, чтобы на всем протяжении доказательства тезис оставался тождественным самому себе. Так, сформулировав тезис: «Рубль – не только деньги, он ещё и воспитывает правильное отношение к труду, платить этот рубль за труд надо не как попало, а хорошо разобравшись, за что платить», авторы газетной статьи «Наше или не наше дело» начинают рассуждать о чрезмерной специализации, о бюрократических методах руководства и других проблемах, ни прямо, ни косвенно не связанных с выдвинутым тезисом. Концовка также не связана с ним: «...дать возможность каждому строителю работать с наибольшей отдачей... Тогда будет меньше недоделок, быстрее пойдёт строительство».

Информационные публикации прессы не предназначены для представления сложных мыслительных операций, они обычно фиксируют их результат, но далеко не всегда свободны от логических погрешностей, которые часто возникают из-за нарушения принципа поэтапного формирования представлений. Один из примеров этого – ошибка поспешного обобщения, имеющая в своей основе нарушение закона достаточного основания. Именно по этой причине заметка «Женьшень – богатырь» не может не вызвать недоумение читателя.

Редкостное по нынешним временам скопище женьшеня нашёл в Уссурийской тайге промысловик В. Желдак. Девятнадцать целебных растений открылось ему на склоне сопки Островерхой. Один особо мощный корень оказался богатырским – 202 грамма. Бывалые таёжники говорят, что ему не меньше 150 лет.

А поблизости от этого великолепного экземпляра нашёлся корень, весящий 194 грамма. Общий вес таёжного клада составил 800 граммов. Руководство Приморского края приняло решение полностью запретить с будущего года добычу таёжного женьшеня.

Заключительная фраза никак не вытекает из предыдущего изложения. Более того, она противоречит тому, что был вправе ожидать читатель после рассказа о находке «таёжного клада». Нарушение последовательности мышления всегда влечёт за собой грубые логические ошибки, снижающие информативность текста. В правильно построенном рассуждении связь между мыслями всегда прочна, и дело редактора – проследить, чтобы разрывов в этой связи не было.

Особенно трудно воспринимается текст, когда стараниями автора его мысли облечены в нарочито сложную форму. Вот выдержки из научной статьи, с полным основанием привлекшей к себе внимание фельетониста:

...В соответствии с понятием компонента получается, что только вся система «человек – машина» должна рассматриваться или как организм (и так часто рассматривается), или как субъект трудовой деятельности, но точно так же должна рассматриваться и машина как компонент этой системы. Всё это означает, что человек-оператор как компонент системы «человек – машина» не может быть адекватно представлен не только в понятиях техники, но и в понятиях психологии, а человек, как и машина, не может рассматриваться как прототип системы.

Оценка приёмов. Образная структура рассуждений – проблема, всегда важная для публициста. Образные средства помогают разнообразить композиционные приёмы в пределах рассуждения, помогают привлечь и удержать внимание читателя. Однако образность рассуждений не должна входить в противоречие с их логической строгостью, как это произошло в очерке на темы морали, автор которого рассуждал так:

Если положить на невидимые весы вину Грибакина перед коллективом и вину руководителей коллектива перед Грибакиным, то чаша, условно обозначенная «коллектив», не осталась бы пустой. Кое-что лежало бы и там.

Сколько чаш у весов, которые автор предложил читателю представить? Что и с чем он пытается сравнить?

В явном противоречии с требованиями логики находится образный строй и следующего рассуждения:

Ведь плавки, как люди, не похожи одна на другую. Иная покладистая, лёгкая, летит, что конь вороной. Это значит: хорошая печь – белая вся, аж гудит, – вовремя подана шихта. Значит, каждый у мартена на своём месте, каждый понимает другого с полуслова...

Плавки одновременно сравниваются и с людьми, и с конями, печь белая – с конём вороным.

Сложно следить за мыслью автора в таком сравнении:

Не знаю, может быть, кому-то Александрия напоминает Париж, что же до меня, то один из древнейших городов мира, город, основанный Александром Македонским за три века до нашей эры, вспоминаю всякий раз, когда бываю в Ленинграде.

Позиция, с которой ведётся наблюдение, изменена, сравнение не состоялось. Логическая строгость рассуждения всегда требует точности его содержания и формы.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Чем обусловлена сложность работы редактора над текстом рассуждений?

2. Сформулируйте правила построения рассуждения, укажите его основные части.

3. Приведите примеры различных видов рассуждений.

4. Какова цель рассуждения-доказательства? Назовите его виды.

5. Какими логическими правилами руководствуется редактор при работе над текстом рассуждений-доказательств?

6. Приведите примеры рассуждений, построенных на основе рациональных объяснений и практических силлогизмов.

7. Охарактеризуйте стилистические особенности рассуждений.

8. Какие приёмы выразительности при построении рассуждений представляются Вам типичными для современной публицистической практики?

9. Укажите типичные недостатки в построении рассуждений.

Определение и объяснение понятий

НАЗНАЧЕНИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЙ И ОБЪЯСНЕНИЙ

Определения и объяснения могут выступать в качестве самостоятельных единиц текста или входить в другие текстовые конструкции. Умение построить определение и объяснение редактору необходимо всегда, когда в тексте встречается слово, которое может быть непонятно читателю. Расхожие рекомендации по стилистическому совершенствованию текста – найти для слова обще­употребительный синоним или просто отказаться от него – не могут удовлетворить редактора. Во многих случаях без объяснения смысла терминов, диалектных слов и выражений, архаизмов, историзмов, слов профессиональной лексики обойтись нельзя. Даже в том случае, когда «приблизительность» в понимании значения той или иной смысловой единицы допустима, а иногда и полезна как стимул сотворчества читателя и автора, редактор не имеет права в ходе работы над текстом на приблизительное её толкование.

ВИДЫ ОПРЕДЕЛЕНИЙ

Начало разработки теории определений было заложено в древности. Первыми были описаны определения, которые даются через указание рода и видового отличия. Затем были выделены как особый их вид генетические определения, в которых видовое отличие представляет собой не свойство, а способ образования или возникновения объекта. Этот вид удобен, когда фор­мулировка классификационного (через род и видовое отличие) определения преждевременна, так как достигнутый к этому времени уровень знаний не даёт для этого оснований.

Современная логика значительно расширила традиционные представления об операции определения понятий, выделяя различные виды определений в зависимости от способа раскрытия содержания: через описание ситуаций и событий или сообщение о том, как они совершались, через перечисление составных частей определяемого, через перевод слова на другой язык и др.1

Определения подразделяют на словесные (в речи) и остенсивные – путем указания на предмет (в журналистских материалах роль такого определения выполняет иллюстрация); определения номинальные (объясняется значение слова) и реальные (раскрывается содержание собственно понятия); аналитические (раскрывается уже установленное значение понятия) и синтетические (привносится новое в содержание понятия).

По функциям, которые они выполняют в тексте, определения могут быть регистрирующими (перечисляющими уже известные, установленные признаки), уточняющими (вводящими дополнительные сведения) и учреждающими (раскрывающими смысл нового события или явления). Нередко работа редактора над определениями в журналистском тексте становится работой над терминологией. Всякий термин в своей основе имеет определение понятия. Оценить логическую точность термина, правильность его употребления невозможно, не зная правил определений и приёмов введения их в текст.

ПРАВИЛА ОПРЕДЕЛЕНИЙ

Правила определений основываются на требованиях фактических, логических и языково-стилистических. Определения должны быть истинными по содержанию, признаки, указанные в них, должны быть существенными. Через метафоры и образные средства языка раскрыть содержание понятий невозможно.

Логика требует, чтобы части определения были соразмерными, чтобы определение не строилось на отрицании, не содержало в себе круга, не было противоречивым.

Правило соразмерности подразумевает равенство объёмов определяемого и определяющего понятий. Если соразмерность частей определения нарушена, учит логика, оно будет либо слишком широким, либо слишком узким. Так, редактора не должны были удовлетворить определения, данные, например, в одной из брошюр различным видам здравниц – домам отдыха и пансионатам, так как в них представлены только самые общие, родовые признаки, а видовые признаки отсутствуют:

Дом отдыха – это профилактическое оздоровительное учреждение для организованного отдыха рабочих, служащих и членов их семей.

Пансионат – это профилактическое оздоровительное учреждение, предназначенное для организованного отдыха трудящихся и членов их семей.

Правило о том, что определение не должно быть отрицательным, очевидно. Отрицая наличие каких-то признаков, мы не можем раскрыть содержание понятия. Тем не менее попытки построить отрицательное определение встречаются достаточно часто.

Семинар – это не собрание и не заседание. Это особая форма занятий. Подлинный репортаж – это не заметка, не отчёт, не корреспонденция, не очерк. Репортаж – сугубо информационный жанр, имеющий свои, только ему присущие особенности.

Сделав отрицание смысловым центром определения, их авторы не сумели ввести в определяющую часть указание на существенные признаки понятий, оперируя самыми общими и потому бессодержательными суждениями.

Круг в определении, т. е. попытка раскрыть содержание понятия через определяемое, также должен быть устранён редактором. Именно с этой логической ошибкой мы встречаемся во фразе: «Научно-фантастический элемент – основной отличительный элемент научной фантастики».

Не может раскрыть содержание понятия и следующее утверждение:

Прикладная научная идея сегодня – самый скоропортящийся вид производственного сырья.

Это попытка образно осмыслить явление, но отнюдь не его определение.

В публицистическом тексте операция определения понятий может послужить основой для конструирования приёмов выразительности изложения.

В статье «Опыты риторического анализа» В.В. Виноградов, анализируя использование определений как риторической формы, сравнивает текст речи адвоката Спасовича и записи в «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевского по нашумевшему в своё время делу Кронеберга. Спасович, избрав позицию «бесстрастного исследователя» дела, анализирует логические значения терминов «истязания», «насилие», «тяжкие повреждения». «Ведь «бесстрастие» не есть «беспристрастие», – пишет В.В. Виноградов, – и «словесные формы – этого «исследования» незаметно для слушателя вбирают в себя сложный ряд приёмов внушения, экспрессивного воздействия».2 Достоевский же, встав на защиту детской души перед уголовным судом, разоблачал в своём «Дневнике» приёмы и саму личность адвоката. Отношение к слову «талант» показывает коренное различие в риторических приёмах Достоевского и Спасовича: «Достоевский не даёт логического определения слова. Напротив, как бы издевается над этим семантическим приёмом, создавая такие мнимые, явно недостаточные определения: «Талант есть, во-первых, преполезная вещь». «Во-вторых» – так и не появится. А снова будет повторено в иной смысловой обстановке «во-первых»: «Во-первых, talent oblige, талант обязывает – к чему, например? Иногда к самым дурным вещам».3 Общее определение понятия «талант» Достоевский сразу же поясняет частной его разновидностью: «Литературный талант, например, есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет или выразит дурно...» Эти определения затем самим автором осмеиваются, и открыто объявляется эмоциональная вредность, «несносность» многих признаков, входящих в понятие «талант»: «определение слова «талант» замещается его образно-метафорическим раскрытием в нужном направлении...»4 Образ таланта облекается такими экспрессивно-символическими формами, которые переводят его в категорию лица с отрицательной оценкой. Сама же проблема определения из сферы логической переводится в сферу социальную, сферу, по словам Достоевского, «всеобщего и самого драгоценного интереса».

РАЗБОР ПРАКТИКИ

Оценка содержания и формы определений. Фактическая точность и правильность определения зависят от истинности и существенности перечисляемых в нём признаков и находятся в прямой зависимости от уровня, достигнутого научным знанием. Задача редактора – оценить содержание и форму определения, различая определения чёткие и те, что находятся в процессе формирования, отдавая себе отчёт в том, что далеко не всегда определение в журналистском тексте может претендовать на завершённость формулировки. Попытка подвести его при редактировании под привычную форму классификационного определения без достаточных на то оснований, как правило, несостоятельна. Перенасыщенность дефинитивными конструкциями придаёт тексту специфическую стилистическую окраску, сообщает суждениям не­пререкаемость, что, как правило, идёт вразрез с целями публицистики. С другой стороны, стремление избежать во что бы то ни стало формализованных конструкций, боязнь засушить изложение может привести к приблизительности в толковании понятий, к попыткам определить понятие через неизвестные для читателя признаки, к злоупотреблению образными средствами языка. Например:

Совесть – наш высший внутренний судья, это гнев, обращённый на самого себя, могучая сила в обеспечении высоконравственного поведения человека.

Характер эмоций автора этого суждения не вызывает сомнения, но содержание понятия остаётся нераскрытым.

Журналист часто сталкивается с необходимостью уточнить для читателя определения, казалось бы, всем хорошо известных явлений. «Что такое ярмарка?» – ставит перед собой вопрос автор и отвечает:

Это 10–12 рабочих мест, оборудованных на особо отведённой, огороженной территории, куда подведена вода для мытья зелени, есть холодильные установки, склады продукции и тары. А базары состоят из 3–6 киосков. Открываются они или утром, в семь часов, или вечером, для торговли в конце рабочего дня.

Очевидно, что понятия ярмарка и базар в точных, научных определениях здесь не нуждаются. Значения, которые присущи им в данном тексте, отличаются от приведённых в толковых словарях, однако объяснить работникам торговли, чем ярмарка отличается от базара, т. е. сформулировать уточняющее определение, было практически важно. Автору этого сделать не удалось, так как ярмарка и базар охарактеризованы им с разных сторон.

«Перевод» определений на язык известных читателю представлений не терпит небрежности. Проиллюстрируем это примером из газеты:

Автоматическая линия может выпускать до 750 декалитров за смену (декалитр – это ящик, т. е. 20 бутылок)...

Своеобразная «система мер», предложенная автором, вряд ли прибавит газете авторитет.

Редактор ответственен за формулировки определений. Неточное словоупотребление, невнимание к стилистическим особенностям речи зачастую служат причиной их логической и содержательной дефектности:

...Всякая работа в милиции – это прежде всего труд, ежедневный, тяжёлый и к тому же часто сопряжённый с риском. Каждый пойманный преступник – результат такого труда.

...При оценке дорожных происшествий погибшим считается человек, скончавшийся в течение шести дней вслед за аварией, умерших позже относят к группе раненых.

Определения в информационных публикациях. В тексте информационных материалов термины и слова профессиональной лексики часто играют роль своеобразного фона для сообщения о каком-либо конкретном событии. Точное их значение будет расшифровано только специалистами, а для большинства читателей термины и профессионализмы очерчивают границы содержания понятий лишь в самом общем виде. Так, когда заметка сообщает, что на астраханском газоперерабатывающем заводе «пущена первая технологическая линия по переработке трёх миллиардов кубометров газа в год; на установке сепарации отделены компоненты, из которых далее получена элементарная сера», читатель фиксирует внимание на главном – пуске новой технологической линии и довольствуется общим представлением о смысле терминов технологическая линия, установка сепарации, компоненты, элементарная сера. Не ощущает он необходимости в точной расшифровке и таких профессионализмов, как, например, выделить средства отдельной строкой («Разве это не парадокс: предусмотрев завершение второй очереди реконструкции, предприятие не выделило вообще на это средств отдельной строкой»). Разумеется, ответственность за правильное употребление терминов в этом случае с редактора не снимается, но главная его задача – определить допустимую меру приближённости в толковании терминов читателем, решить, когда объяснения обязательны, когда они излишни. Однако достаточно часто редактор сталкивается с необходимостью расшифровать термин. В этом случае термин служит смысловым центром заметки, обозначает новое для читателя знание. Автор её выступает в качестве популяризатора открытий науки, достижений техники, и редактор должен владеть приёмами, позволяющими помочь решить эту задачу. Наиболее часто при расшифровке терминов в газетных текстах используют приложения, разъясняющие их смысл, прибегают к подбору синонимов, позволяющих выделить различные, существенные в данной ситуации стороны явления, включают в текст описания, дающие конкретное представление о предмете заметки. Но каким бы ни был приём объяснения, в основе своей он имеет логическое определение понятия, правилами которого следует руководствоваться при работе над текстом.

Сравним, как введён в текст двух заметок один и тот же термин (дюкер), незнакомый большинству читателей:

Прокладку дюкера – глубоководной части газопровода Оха – Комсомольск-на-Амуре начали специалисты из объединения «Союзподводтрубопроводстрой».

Началась укладка подводного дюкера на трассе газопровода Оха – Комсомольск. Подвод­никам объединения «Союзподводтрубопроводстрой» предстоит уложить трубы через Амур в траншею длиной 2,5 километра.

В первой заметке термин дюкер пояснён приложением – глубоководная часть трубопровода. Вторая заметка сразу идет по пути конкретизации представлений, описывая, что такое дюкер. Выбор приёмов введения терминов в текст предопределён жанровыми особенностями публикаций: в первом случае – это короткое сообщение, во втором – заметка, несущая расширенную информацию.

Включение каждого термина в текст должно быть строго мотивированным. Попытка объяснить неизвестное через неизвестное всегда несостоятельна. Когда автор написал: «...сейсмо-акустический экспресс-метод прогнозирования выбросоопасных пластов ... можно сравнить с перкуссией, когда врач выстукивает больного и слушает реакцию организма», он заведомо усложнил свою задачу. Ведь в результате пришлось объяснять не только то, что такое сейсмо-акустический экспресс-метод, но и что такое перкуссия. Перенасыщение текста терминами утяжеляет его, препятствует усвоению читателем информации.

Определения в публикациях на общественно-политические темы. Следует иметь в виду, что работа над определениями в публикациях на общественно-политические темы имеет свои особенности.5 Специфических, только общественным наукам присущих терминов сравнительно немного. В большинстве случаев они не отделены, как в естественных науках, резко обозначенной границей от обыденного языка. Труд, семья, право, общество – одновременно и термины, и слова каждодневного речевого обихода. Кроме того, значение многих терминов подвижно, особенно в политической практике. На наших глазах часто возникают новые оттенки их значений, уточняется и изменяется содержание. Практический смысл приобрело сегодня определение таких понятий, как митинг, шествие, демонстрация, манифестация. Терминологическое их значение предопределяется различием статуса и правил проведения мероприятий в период повышенной общественной активности, содержание терминов отражает реальную социальную практику. Точного определения при судопроизводстве потребовали понятия подарок и взятка. Произошло уточнение терминов меценат и спонсор. Первый вновь приобрел свой первоначальный смысл – «покровитель наук и искусств» и перестал считаться принадлежащим лишь «дворянско-буржуазному обществу», как долгое время указывали справочные издания. Значение второго сузилось и закрепилось в языке как «лицо или фирма (предприятие), финансирующие конкурсы, шоу и т. п. с целью размещения рекламы или благотворительными целями». Термин конверсия, часто встречающийся на страницах газет, напротив, стал толковаться расширительно. Вернув этот термин из области сравнительно узкой специальной терминологии к первоначальному обозначению общего понятия превращение, мы употребляем его, говоря об изменениях, главным образом, в промышленном производстве (конверсия оборонных предприятий).

Буквально каждый день мы сталкиваемся с переносом значений терминов на новые ситуации и явления. Включённые в журналистский текст, такие термины, как правило, не нуждаются в строгом логическом определении, но прояснить их смысл для читателя необходимо, и в текст вводят объяснение, часто непосредственно связанное с конкретным содержанием публикации:

Среда – это хоть и коллектив, но резко выраженных индивидуальностей. И чем они более не похожи друг на друга, тем лучше. Там никто не сидит в президиуме и вообще нет главного, в том числе это относится и к учителю-мастеру. Даже наоборот, ему каждый раз приходится завоёвывать свой авторитет заново – доказательствами, юмором, как угодно – только не командой. Тут прав только тот, кто убедил своей работой. Взволнуй, покори. Вот что такое среда. Повторяю, как воздух она нужна драматургу.

Поиски точной литературной формы определения всегда серьёзная творческая задача. Вот что говорил о работе над определениями, включёнными в текст литературного произведения, писа­тель Ю. Трифонов, пытаясь найти определение понятию «литературщина». Вначале он пробует раскрыть его содержание при помощи образных средств: литературщина – «это оборотень... Это вурдалак, который прикидывается хорошенькой девушкой, соблазняет, заманивает. Как трудно бывает отказаться от какой-нибудь изящной метафоры, от пейзажа «с настроением!» Попробуй угадай, литературщина это или литература. Ведь так красиво. И ни у кого как будто не украдено. Вот это «как будто» и пугает». Автор чувствует недостаточность подобного способа определить понятие и рассуждает дальше: «Литературщина – это отсутствие таланта... Всё равно что сказать: бедность – это отсутствие денег». Перед нами попытка построить определение отрицательное, понятно, что результат её автора не удовлетворил, и он снова пытается дать образное определение понятию: «Литературщина – это что-то жёваное. Вроде жёваного мяса. До вас жевали-жевали, все соки высосали, а теперь вы начинаете работать челюстями. Куда как приятно. О ... да как её распознать?» Может быть, выход в том, чтобы перечислить подряд признаки явления: «Литературщина многолика. Это избитые сюжеты, затасканные метафоры, пошлые сентенции, глубокомысленные рассуждения о пустяках. Это и почти литература, во всяком случае нечто очень похожее на литературу. Это длинные, на полстраницы периоды с нанизыванием фраз, с нарочито корявыми вводными предложениями, утыканными как гвоздями, словами «что» и «который», – под Толстого, или такие же бесконечные периоды, состоящие из мелкой психологической требухи, – под Пруста. Это сочные, влажные, сырые, мглистые, нежно-палевые, пропахшие дождём и гарью пейзажи, – под Бунина. Это занудливые, но многозначительные «разговоры ни о чём», – под Хемингуэя».

Признаков перечислено много, однако законченным перечисление не выглядит. Существенные, обобщённые признаки явления автору сформулировать не удалось, он это чувствует, и предпринимает последнюю попытку дать определение, уже выходя за рамки традиционной формальной логики: «Прочитал только что написанную страницу и увидел: сплошная литературщина. Нагромождение метафор. Литературщина сравнивается с салом, с хорошенькой девушкой, с радиоактивными излучениями, с жёваным мясом и ещё с чем-то. Автор в ажиотаже собственной безвкусицы не захотел расстаться ни с одной из метафор, иные из которых более чем сомнительного качества, и в результате погубил доброе дело: нанести крепкий удар по литературщине. Внятно ответить на поставленный вопрос: «Что же такое литературщина?» –автор не сумел или, может быть, не захотел. Он уходил от разговора, изощрялся в остроумии и бросил читателя в недоумении. Эту страницу я оставлю в таком виде, как она написалась, чтобы показать змеиную суть литературщины и как трудно с этим ядом бороться»,6 – пишет Ю. Трифонов, завершая попытку определить понятие остенсивным определением, т. е. указанием на предмет.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Назовите известные Вам виды определений.

2. Какие правила определений основаны на требованиях логики?

3. Какие правила определений основаны на языково-стилистических требованиях?

4. Какие требования должен предъявить редактор к фактической точности определений? Какова методика её проверки?

5. Для какого стиля изложения характерно строгое классификационное определение?

6. В чём особенность работы редактора над терминами общественных наук?

7. Какие приёмы расшифровки терминов приняты в практике обработки информационных материалов?

8. Приведите примеры удачно и неудачно, с Вашей точки зрения, построенных определений и объяснений в публицистическом тексте.

Глава VIII. Работа редактора над фактическим материалом

Функции фактического материала в тексте

Факт – предмет журналистского исследования. Теоретики журналистики рассматривают факт с позиций теории познания как фрагмент действительности и метафорически, наблюдая, как осва­ивается в процессе журналистского творчества его отвлечённое значение, как происходит его типизация, даётся образная трактовка. Для журналиста факт всегда соотнесён с суждением о собы­тии, служащим утверждению истинности или ложности определённых положений, выяснению связей и отношений между явлениями, между предметом и его свойствами.1

Теория редактирования предлагает свою трактовку этой важнейшей для журналистского творчества проблемы, исследуя то, как факт воплощён в тексте литературного произведения, как он передан средствами языка. Понятие фактический материал, которое принято в редактировании, охватывает все опорные для текста элементы, передающие смысл и предметные отношения.2 При правке текста они не должны подвергнуться изменениям или выпасть. Фактический материал реализуется в текстовых конструкциях, которые обозначают не только события, но и «кусочки действительности» – вещные элементы предметного ряда, свойства, каче­ства, состояния, наименования лиц, отношений, количества.

Фактический материал может быть привлечён журналистом как собственно информация, как аргумент в процессе логического доказательства и основание для общих утверждений и, наконец, как иллюстрация, дополняющая то или иное наблюдение. Приёмы изложения всегда обусловлены функциональным назначением фактического материала.

Любая неясность в журналистском тексте неприемлема. Поэтому так важна правильность передачи информации, сквозная оценка и точная разработка фактического материала. Наблюдения над газетной практикой убеждают в том, насколько важна для автора помощь редактора.

Заметки о железнодорожной аварии у станции Приволжье Ярославского отделения Северной железной дороги на следующий день поместили многие газеты. Сопоставим публикации трёх из них:

...сошла и опрокинулась часть грузового состава. В том числе три цистерны, заполненные высокотоксичным веществом. Одна из них разгерметизировалась.

...сошли с рельсов два вагона и три цистерны... Из открывшейся от удара крышки цистерны вытекала неизвестная жидкость с едким запахом.

Несколько вагонов сошло с рельсов. В их числе оказалась цистерна с сильно действующей токсической жидкостью, которая разгерметизировалась от удара.

Сведения о масштабах аварии явно не совпадают: часть ... состава, в том числе три цистерны – два вагона и три цистерны – несколько вагонов ... в их числе ... цистерна.

На другой день была опубликована справка штаба по ликвидации аварии, где говорилось, что произошёл сход семи вагонов, и в пояснении к справке упоминались четыре вагона и три цистерны, а в корреспонденции «Всё позади» можно было прочесть: «сошли с рельсов два вагона и три цистерны грузового состава».

Итак, если верить одной газете, с рельсов сошло семь единиц подвижного состава, если верить другой – их было пять. Не совпадают сведения и о том, сколько было сошедших с рельсов цистерн: три или одна.

Что в подобной ситуации зависело от литературного редактора? Ведь на месте событий он не был, оснований заведомо не верить корреспонденту у него нет. И всё же уместно напомнить, что именно «горячий» материал, когда времени на детальную выверку сведений нет, требует от редактора профессионального навыка выделить из текста фактический материал, подлежащий про­верке, и сделать это быстро и чётко. Профессиональное контролирующее мышление редактора должно быть нацелено на соотнесение данных внутри текста и оценку их достоверности. Если бы это требование было выполнено, вряд ли бы мы прочитали в одной и той же заметке: «несколько вагонов, в том числе цистерна», а чуть ниже: «четыре вагона и три цистерны».

Не менее важно для контролирующего мышления редактора умение конкретно представить, как происходили события, о которых говорится в тексте. В одной газете написано: «Прямо на рельсах уродливо лежала на боку большая железнодорожная платформа», а в другой: «Одна из цистерн опрокинулась между путями». Описания не совпадают, а это немаловажно при выяснении причин аварии.

Не была достигнута при редактировании и терминологическая точность, необходимая в информационном материале. Сопоставим употребление, казалось бы, всем известных слов: вагон, цистерна, платформа, руководствуясь статьями словаря.3 Вагон – транспортное средство для перевозки пассажиров и грузов, приспособленное для движения на колёсах по рельсам. Вагон может быть товарным, пассажирским и т. п. Платформа – открытая повозка, железнодорожный вагон с низкими бортами для перевозки грузов. Цистерна – большой резервуар, а также вагон или автомобиль с таким резервуаром для перевозки жидкостей. Вагоны и цистерны платформами нельзя назвать, тем более что на публиковавшихся газетами фотографиях мы не увидели ни одной платформы. Соотнесение на разных уровнях фактического материала, конкретизация представлений – важнейшие приёмы работы редактора над текстом. Точность передачи информации, её однозначность – непреложные требования к публикации.

Работая над материалами публицистики, редактор должен представлять сложность диалектических отношений между мыслью и фактом в журналистском творчестве, когда непосредственный контакт с действительностью стимулирует развитие мысли, а сфор­мировавшееся суждение предопределяет отбор фактов и разработку деталей и фактический материал входит в текст как элемент логического построения, основание для вывода.

Два журналиста побывали в одной и той же московской школе, и в течение недели две корреспонденции, одна – в журнале, другая – в газете, рассказали об их впечатлениях. «Дорогие мои мальчишки» называлась первая. «Не всё, что блестит...» была озаглавлена вторая. В журнале читаем: «...Торжественным было открытие музея героев-панфиловцев. За месяц до открытия в шко­ле объявили «военное положение». А это значит: ходить строго по форме, носить голубые пилотки – цвет района. Быть готовым в любую минуту по тревоге занять заранее распределённые посты. Даже по коридорам ходили, чеканя шаг. И говорят, что самые озорные вели себя прекрасно». В газете об этом рассказано иначе: «...Но вот звонок, и в фойе или, как здесь говорят, в рекреации, полились толпы учеников. Толпы тут же организовались в стройные процессии. Ученики ходили по кругу, парами. А посредине круга стояли дежурные учительницы и громкими голосами, регулировочными жестами поддерживали полный порядок на перемене». Продолжим сравнение. В журнале читаем: «...Я ухожу из этой школы с таким ощущением, будто бы побывала в своём детстве». «Теперь музей весь в блеске органического стекла, – пишет автор газетной корреспонденции, – и тут образцовый порядок. Но уже нет жизни, нет подлинности».

Так по-разному увидели журналисты жизнь школы. Это всегда возможно, и журналист имеет на это право. Редактор не должен навязывать автору свои суждения, но его обязанность – напомнить об ответственности, которая возложена на журналиста как на активного участника сложных процессов общественной жизни.

Еще В.Г. Белинский говорил, что не нужно выдумывать факты, стоит только обратить внимание преимущественно на те факты, которые подтверждают заранее составленное мнение, закрывая глаза на те, что противоречат этому мнению. Факты можно искажать и не выдумывая лжи. Предпринимая расследование, журналист не претендует на бесспорность своих выводов, но он всегда привлекает внимание к найденным им фактам, к судьбам людей, их поступкам и отношениям между ними. Форма, в которую суждения журналиста облечены, приёмы, к которым он прибегает, конструируя эти суждения, должны быть оценены редактором не только с узкопрофессиональных, но и с более широких, этических, позиций.

Насколько тесно связаны в журналистском творчестве проблемы литературного мастерства и этики при обработке фактического материала – убеждают многие публикации.

«Как только дверь распахнулась, все они разом ринулись к платьевому шкафу, в котором среди одежды, насколько мне известно, висела сумочка с драгоценностями: бриллианты, золото, серебро... Смотреть, как они копались в чужом белье, было невозможно. Мне стало дурно, и я вышла в коридор». – Это отрывок из газетной публикации о судьбе наследства Ф.И. Шаляпина. Все они – люди, причастные к судьбе дочери Шаляпина Ирины Федоровны. Автор, предпринявший «частное расследование», приводит свою беседу с бывшей сотрудницей Министерства культуры. Субъективность её впечатлений очевидна, но уже сам факт, что разговор передан подробно, его тон можно истолковать как то, что автор солидарен с собеседницей. Во всяком случае участники «истории» выглядят крайне непривлекательно. И хотя разобраться в ней правомочны лишь юридические инстанции, тень на тех, кто побывал в тот день в квартире дочери Шаляпина, уже брошена.

Редактор должен предусмотреть и возможность субъективной трактовки читателем фактов, представленных автором, следить за тем, чтобы картина действительности не была разрушена, а смысловые связи не были искажены. Пусть ситуация подана журналистом как случайная, прогнозировать, как она может быть истолкована читателем, необходимо:

Недавно я встретил знакомую женщину. На её лице – усталость и тревога.

– Вот иду с базара, ничего по сути не купила, – с грустью в голосе произнесла она...

...Я сочувственно посмотрел на свою собеседницу. Да, как нелегко выжить в наше смутное время. У неё две дочки. Одной где-то 14, а другой – семь лет. Муж загулял и оставил семью. Опытный инженер, эта женщина вот-вот окажется в числе безработных. А что тогда?

Увы, всё чаще в прессе мелькают сообщения о том, что люди, не выдержав тягот рыночной «революции», от безысходности добровольно уходят из жизни...

И хотя затем автор возвращается к вполне конкретной теме, описывая городской рынок, впечатления от «случайной встречи» для читателя окажутся, возможно, сильнее, чем от рыночных цен. Небрежно отредактированный текст не только искажает суть фактов, но и свидетельствует о неуважении к читателю и людям, упомянутым автором.

Фактический материал в функции иллюстрации – относительно свободный элемент текста. Его включение в текст не обусловлено требованиями логической конструкции. Он дополняет, уточняет смысловую основу материала, часто рассчитан на эмоциональное воздействие, пробуждение читательского интереса. И тем не менее связь фактов-иллюстраций с содержанием текста должна быть для читателя очевидной. «Описательство» как явление не характерно для публицистики наших дней, тем не менее очерк, подобный тому, отрывок из неотредактированного варианта которого мы приводим ниже, может встретиться редактору и сегодня.

Вскоре после недолгого перетряхивания пустых желудков по просёлочной дороге подъехали к небольшому двухэтажному зданию с колоннами и парадным купеческим входом в три двери, из которых, как обычно, открывается только одна. Любезный администратор внимательно просмотрела наши командировочные удостоверения и по скрипучим лестницам провела на второй этаж.

– Ну, что же, нам переспать одну ночь и дальше. – Поблагодарив её, мы вошли в номер. Здесь было довольно тепло. Шесть чистеньких кроватей стояло вдоль стен. Большой квадратный стол довершал убранство комнаты. Мы разделись, повесили куртки и занялись извлечением пищи из рюкзаков. Сухим стуком пластмассовых стаканчиков завершился остаток ночи.

Следует сказать, что описание гостиницы никак не связано с дальнейшим изложением и никакой специальной нагрузки в общей структуре очерка не несёт. При редактировании этот эпи­зод был сокращён.

Проверка фактического материала

Традиционное суждение по поводу обязанностей редактора состоит в том, что он должен устранить фактические ошибки, однако эта очевидная и элементарная, на первый взгляд, задача часто вынуждает его провести самостоятельное исследование, которое заставляет мысленно повторить весь путь автора в его работе над фактом. Ответственность редактора за точность и достоверность публикуемого фактического материала не вызывает сомнений. Редакционная практика даёт нам много примеров того, как остро реагирует читатель на любую фактическую неточность.

Известно, например, как ревниво относятся люди к рассказу о своей профессии, и если журналист проявит здесь малейшую неосведомлённость, это воспринимается как неуважение к ней.

Когда автор очерка о геологах написал: «У меня дома лежит маленький тяжёлый кусок породы – касситерит», он никак не предполагал, какой отклик вызовет эта фраза. Оказалось, что касситерит не порода, а минерал, само название его пишется не так, и геологи уверены, что это известно (или должно быть известно) даже школьникам. Небрежностей и неточностей в очерке много. Очеркист предлагает «отбирать шурфы», «шлифовать участки», хотя шурфы – это горные выработки, а что значит шлифовать участки – не знает никто. И вот результат. «Я со всей решительностью протестую против вопиющей неграмотности, больно режущей глаза, всех тех мест, где автор касается наших профессиональных геологических вопросов», – писал в газету её читатель-геолог.

Для редактора не существует неточностей больших и малых, ошибок значительных и незначительных. Все неточности и ошибки надо вовремя заметить и устранить. И пусть иногда ошибка кажется совсем безобидной, не угрожает смыслу, но читатель всегда проверит нас. Малейшая небрежность в передаче факта создаст психологическую предпосылку для сомнения в истинности суждений автора. Даже опытный и творчески работающий редактор не может сравняться по эрудиции с автором – специалистом в своей области. Тем большее значение для редактора приобретает методика профессиональной работы с фактическим материалом: умение быстро и точно найти нужную справку, проверить правильность данных, знание широкого круга справочных пособий, навык ориентироваться в них, владение приёмами анализа текста.

Пособия по методике редактирования рекомендуют три вида проверки фактического материала: внутреннюю проверку, сличение с авторитетным источником, официальное подтверждение.

Методика внутренней проверки основывается на соотнесении фактического материала в пределах редактируемого текста и его конкретизации. Для выбора авторитетного источника существуют специальные правила. Так, при работе с опубликованными данными фактический материал проверяют только по изданиям, из которых он заимствован. Источников косвенных следует избегать. При необходимости обратиться к справочным пособиям предпочитают издание, последнее по времени. Энциклопедии представляют систематизированную информацию по всем отраслям знания. Отраслевые пособия – отраслевые энциклопедии, справочники по специальностям, справочно-информационные издания, официальные материалы – содержат сведения по одной отрасли знания и практической деятельности.

В том случае, когда ни сличение с авторитетным источником, ни внутренняя проверка не дают возможности убедиться в достоверности и точности фактического материала, прибегают к консультации авторитетных специальных учреждений. Их официальное подтверждение – достаточное основание для публикации оригинального фактического материала.

Мнение квалифицированного специалиста всегда ценно для редактора, им следует заручиться своевременно. Этой рекомендацией явно пренебрегла газета, рассказывая своим читателям об исследованиях, которые велись в научно-исследовательском институте гидротехники:

...Поперёк искусственной реки стояла ... двухметровая плотина. Серая, ничем особенным не примечательная, разве что не прямая, как обычно, а полукруглая. Словно перегородили Енисей половинкой бетонного кольца.

Сделали её сначала обыкновенной, прямой. Низкую воду она выдержала, устояла и в половодье, а в большое наводнение чуть было не рухнула.

...И тут у кого-то родилась мысль: а что если площадь плотины увеличить? Когда равная масса воды давит на разные по величине площади, то давление будет меньше там, где больше площадь. Значит, плотина сразу станет мощнее. Поток воды, ударившись в её широкую грудь, рассеется и как бы ослабнет.

Да, но как же увеличить площадь? Расширить реку?

Совсем нет. Всем известно, что кривая линия больше прямой. Поэтому и плотину нужно делать по кривой, полукруглую.

...Вот, оказывается, почему плотина Саянской ГЭС похожа на половинку бетонного кольца. Чтобы крепче была.

Приведём мнение специалиста по поводу публикации:

Действительно, любой школьник знает, что гидростатическое давление (т. е. давление воды) прямо пропорционально площади, на которую вода давит, а не наоборот, как это получается у автора статьи... Путаница произошла потому, что он, по-видимому, не понял или точнее, перепутал площади, о которых ему рассказывали в институте. Когда равная масса воды давит на плотину, удельное давление на площадь основания плотины будет меньше в том случае, когда площадь основания будет больше. И если бы автор в свою фразу: «Значит, плотина с увеличенной площадью сразу станет мощнее» перед словом «сразу» добавил слово «основания», то всё стало бы на свои места. Следующая фраза: «...поток воды, ударившись в её широкую грудь, рассеется и как бы ослабнет», свидетельствует о том, что автор «широкую грудь» перепутал с «широкой подошвой». Подобные анекдоты всегда бывают, когда журналист пишет статью на технические темы, а потом перед сдачей в редакцию не показывает её инженеру, с которым беседовал.

Разбор практики

Методика работы редактора над текстом не безразлична к тому, что представляет собой фактический материал: имена и фамилии людей, географические наименования, факты истории, реалии действительности, цитаты, цифры, даты.

Оценка элементов номинации. Причиной ошибок номинации может послужить недостаточная осведомлённость автора, неадекватность действительности его представлений, бедность языка, техническая неточность воспроизведения текста. Требование точности номинации в первую очередь определяет работу редактора над именами собственными, терминами и в широком смысле охватывает оценку точности словоупотребления в целом.

Журналист не властен переделывать или придумывать имена собственные. «...Единственная колония этих редкостных птиц расположена на Алакольских островах...», – сообщает заметка. Каза­лось бы, всё сказано точно. Но профессиональное внимание редактора должно было выделить географическое наименование. Оказалось, что введя в текст название Алакольские острова и написав его с прописной буквы, автор заметки совершил некое «географическое открытие». Озеро Алаколь действительно существует. В этом легко убедиться, посмотрев на карту Казахстана. Есть на озере и острова, но они невелики и названия их не зафиксированы как официальные. Алакольских островов на карте вы не найдёте.

Когда газета предпослала заметке заголовок «Бессмертная музыка над погостом», читатель вправе недоумевать, ведь «погост» – это сельское кладбище, а на фотографии изображены мостки над водой, деревянные дома на берегу и группа женщин. Только подпись к фотографии, завёрстанная после заметки: «На мостках старинного поселения Кижский погост выступает фольклорный ансамбль», позволяет понять смысл заголовка. В нём название поселения передано неверно: вместо Кижский погост написано просто погост. Так возникла фактическая ошибка, исказившая значение слова и нарушившая смысловые связи. Обратим внимание на то, что при оценке фактического материала существенны все представленные в тексте элементы смыслового ряда, включая материал иллюстративный.

Зачастую незначительная, на первый взгляд, неточность во внешнем оформлении фактического материала служит для редактора сигналом серьёзного содержательного неблагополучия публикации. Так, явно нарушено элементарное, казалось бы, требование соблюдать принцип единообразия, называя имена, отчества, фамилии людей, в заметке «Династия горнохимиков»:

Не случайно среди горнохимиков много трудовых династий. Горняцкая профессия увлекла трёх сыновей ветерана труда М. Пашкова – Владимира, Александра и Евгения. Двое последних – бригадиры на вскрышном экскаваторе. А старший сын награждён орденом Трудовой Славы третьей степени. На руднике работают и три дочери М. Пашкова. С коллективом верхнекамских горнохимиков тесно связана судьба другой трудовой семьи – Ашкановых. Биография старшего из них, Юрия Яковлевича, проста, как у многих здешних работников. Его брат Геннадий освоил шагающий экскаватор. Другой брат Николай возглавляет горный участок.

Почему Ашканова-старшего величают по имени и отчеству, а главу другой не менее славной трудовой династии, Пашкова, представляют, указав лишь один инициал? Заметим, что имена сыно­вей Пашкова названы. Вчитываемся в текст, и у нас возникают новые вопросы: кем работает старший сын Пашкова? В чём простота биографии старшего Ашканова? На эти вопросы заметка от­ветов не даёт. Фактический материал представлен небрежно и, видимо, плохо изучен автором.

Стремление к точности при передаче фактов в информационных материалах находит своё выражение в «обезличенности» изложения, ограниченной оценочности. Это служит цели – сде­лать для читателя более рельефным сам факт – суть новости, которую публикация несёт. Однако границы факта при этом должны быть чётко очерчены. Додумывание, предположения, варианты понимания должны быть исключены при литературной обработке такого текста. Например, автор пишет: «...70-метровая громада видится во всём своём индустриальном великолепии», не учитывая того, что глагол видеться означает «представляться воображению» и не годится для рассказа о реально существующих предметах. И далее: «Котёл современной электростанции – это 40 километров трубопроводов из сверхпрочной стали, свёрнутых причудливым образом в некий куб с «ребром» в 70 метров... Люди понимали, что тоже как бы помогают ликвидировать последствия чернобыльской аварии». Создаётся впечатление, что автор намеренно подчёркивает приблизительность своих представлений, но попытки рассказать о чём-то «вообще» инфор­мационных задач решить не могут.

Стилю информации не свойственны и перифразы. Заменив перифразом «город, не имеющий выхода к Транссибу» название этого города, автор не сообщил, как это принято, в начале заметки, где происходит событие и читатель только из последней фразы узнаёт, что речь идёт о Николаевске-на-Амуре. В десятистрочной заметке «В музее ситца» говорилось, что «музей воспевает основную для текстильного края профессию». Что это за профессия –читатель должен был решить сам. Не проще ли было прямо профессию назвать? Перифраз лишь описательно представляет предмет, не обозначает его с той строгостью, которая задана особенностями стиля информационной заметки.

Требования точности словоупотребления ставят свои границы и при подборе синонимов. Когда перед нами выстраивается такой синонимический ряд: отбойный молоток – основной инструмент забойщиков – горняцкий штык, подбор синонимов вызывает сомнения. Вряд ли правомерно называть сейчас отбойный молоток основным инструментом забойщиков.

Особенно сложно выявление в тексте ошибок номинации, причина которых – ошибки ассоциативного мышления. Когда литературный критик в статье о романе Ч. Айтматова «Плаха» пишет: «Уже сброшенного с дерева Авдия распинают на дереве терновника», хотя в тексте романа говорится о саксауле – в пустыне, как известно, терновник не растёт, – его трудно заподозрить в заведомой небрежности или неосведомлённости. Можно лишь предположить, что образный ряд, порождённый библейскими образами, и в их числе образом «тернового венца», о которых он рассуждает в статье, оказался ведущим для его сознания. И как результат – досадная ошибка.

Факты истории. Прошлое и настоящее всегда взаимосвязаны, и дело публициста – сделать эту связь зримой для современников. Публикации, сообщающие факты истории, могут послужить примером того, как важна помощь редактора при оценке точности фактического материала, приёмов его разработки и включения в текст. Неумелое его использование разрушает конструкцию текста, препятствует точной передаче последовательности событий, перегружает текст сведениями, не делающими суждения автора более убедительными.

Покажем на примере, как идёт проверка редактором фактического материала. Заметка, предложенная редакции, была озаглавлена «Академики Тёплого Стана». Автору удалось установить, что биографии нескольких русских учёных, четверо из которых были, как он пишет, академиками, связаны с селом, носившим до 1945 г. название Тёплый Стан. Однако, дочитав материал до конца, легко убедиться, что академиков в нём упомянуто пять: А.Н. Крылов, A.M. Ляпунов, Б.М. Ляпунов, В.А. Стеклов, В.П. Филатов. Неверно указаны родственные отношения в семье Ляпуновых: композитор С.М. Ляпунов не был младшим братом академиков Ляпуновых, он – средний из трёх братьев. Даты их жизни, приведённые в тексте, говорят об этом. Все эти неточности выявило соотнесение фактического материала внутри текста.

Как бы ни доверял редактор автору, он должен проверить правильность всех фамилий, имён и отчеств по авторитетному источнику. И в этот раз проверка выявила ошибку: имя знаменитого педиатра Н.Ф. Филатова указана неверно: его звали Нил Фёдорович, а не Николай Фёдорович, как говорится в тексте.

Специальной оценки потребовали географические наименования. Уже заголовок материала неточен. Не исключено, что многие читатели свяжут название Тёплый Стан с одним из районов Москвы. Где же находится село, называвшееся Тёплый Стан? Из текста это трудно понять. Сначала в нём говорится о Нижегородской губернии, затем о юго-востоке области (какой – не ука­зано, по-видимому, Нижегородской), а еще ниже – о Курмышском уезде Симбирской губернии. Редактору предстоит уточнить это, обратившись к картам и справочным пособиям, содержащим сведения о границах губерний в дореволюционной России. Интересный по замыслу материал явно перегружен излишними сведениями. Не все они должны быть сообщены читателю, но, чтобы решить, от каких фактов целесообразно отказаться, редактор должен тщательно проанализировать текст.

Фактические неточности этого материала типичны. Обратим внимание, в частности, на то, что изменение географических наименований, новое их написание, возврат городам старых названий, новые границы республик должны быть учтены при литературной обработке текста.

Интерес к публикациям на темы истории в наши дни велик. Читатель же далеко не всегда обладает достаточными знаниями, чтобы критически их воспринять, и принимает всё сказанное на веру. Факты истории требуют к себе серьёзного отношения.

Когда газета дала материалу «Царицынские курганы» подзаголовок «Репортаж из 1879 года», это говорило о том, что автор нашёл интересный приём для рассказа о событиях. Он переносит читателя в Москву 1879 г., где Обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии была организована антропологическая выставка. На выставку были приглашены учёные из других стран. О поездке в Царицыно, о том, как учёные участвовали в раскопках курганов, и рассказывает репортаж. Автор основывается на фактах, сообщённых в двадцатистрочной заметке газеты «Московские ведомости» от 6 августа 1879 г. и отчёте, опубликованном в «Известиях общества любителей естествознания» (т. 35, ч. 1, вып. 3), но простая перепечатка со страниц изданий более чем столетней давности невозможна сегодня в газете. От автора потребовалось по-новому осмыслить событие, оценить реалии, включённые в текст. Журналист, наш современник, имеет преимущества перед людьми, о которых в данном случае пишет: он обладает знанием того, что принёс человечеству значительный период истории, должен быть более образован и эрудирован. Этого, к сожалению, читатель не ощущает.

Путь от Москвы до Царицына репортёр описывает во всех подробностях. В отчёте «Известий общества любителей естествознания» об этом было сказано так: «Путь совершился чрезвычайно приятно и без затруднений, чего нельзя было вполне ожидать от шоссейной дороги». А вот что «видел» и как рассказал об этом пути современный автор:

Поскольку учёный кортеж попал в полное бездорожье (по случаю строительства новой дороги), то пришлось прибегнуть к помощи местных жителей. После долгих обсуждений, «через што и как ехати», коляска несколько раз меняла направление, пока не вернулась на то самое место, откуда начали свой тяжкий путь. Вторая попытка оказалась более удачной. И вскоре «потрясённые и утрясённые» путники очутились перед высокой горкой. «Вона там, – ткнул за гору кнутовищем кучер, – и будет енто самое Царицыно. Но лошадь туды не пойдёть». Передохнув и перекусив наскоро, пятьдесят знаменитых европейских учёных ринулись на штурм горы...

Домыслена и расшифрована, казалось бы, даже малозначащая фраза отчёта: «Хозяйка дома со своими сестрами в русских костюмах пригласила к завтраку, обильно и изящно сервированному на той же веранде»: «Дочери ... [хозяина. – К. Н.] водили вокруг иноземных гостей русский хоровод, разученный с помощью немца-балетмейстера, и очаровывали иностранцев исконно русскими костюмами, сшитыми по этому поводу у лучшего парижского портного», а на террасе «шипел самый настоящий тульский самовар и была лёгкая закуска с наилучшей паюсной икрой».

И, наконец, описание, которое создал автор на основании буквально нескольких слов отчёта. «Около двух часов происходила раскопка курганов, представлявшая самую живописную картину», – так говорилось в отчёте. А вот что мы читаем в газете: «Скинув шляпы, перчатки, сюртуки, не обращая внимания на грязь и сырость, они ринулись в раскопанные траншеи. Стоя на коленях и засучив рукава белоснежных манишек, они скребками отковыривали комки земли и переминали их пальцами». Вскоре «Литературная газета» под рубрикой «Почта буквоеда» напечатала ма­ленькую заметку, где фраза о рукавах белоснежных манишек послужила поводом для реплики: «С таким же успехом гости могли засучить и рукава жилеток...» Реплика – сигнал частного небла­гополучия: буквоед, как известно, на серьёзный анализ не претендует. Разумеется, автор имел право на известную реконструкцию исторических событий, на домысел, на беллетризацию изложения, чтобы заинтересовать читателя. Но, не ограниченные рамками историзма, домысел и беллетризация ведут к вымыслу и прямому искажению фактов истории. И хотя факты, о которых рассказано в газете, могут показаться не столь значительными, верхоглядство автора далеко не безобидно. Вряд ли деятельность одного из старейших русских научных обществ заслуживает столь уничтожающей оценки.

Наивными и вредными выглядят попытки автора достичь эффекта историзма, коверкая язык «под старину», «под народную речь» («Енто, видать, иноземные духтора, што на Тропологическую выставку понаехали, а теперя, вот, обратно отъезжають»).

Фраза из репортажа: «В старое время запрещалось работному люду Невской заставы показываться в центре столицы, дабы не осквернил он видом своим господ и благочестивых дам», может быть, кому-то и покажется выразительной. Сейчас так не говорят. Но говорили ли когда-нибудь? Проверим, правильно ли мы понимаем её, обратившись к словарю: Осквернить – значит «опозорить», «унизительным образом поступить с чем-либо», благочестивый означает «соблюдающий правила религии». Вдумаемся в смысл фразы: «...опозорить ... видом своим ... соблюдающих правила религии дам»? Автор, по всей вероятности, хотел сказать совсем иное.

Характерная для подобных материалов неудача постигла автора и тогда, когда он впал в другую крайность, пытаясь «осовременить» изложение, и взялся переводить на язык современных представлений факты прошлого. Он приставляет к иностранцам «гида»-переводчика, который тут же начинает что-то записывать в блокнот, хотя гостей сопровождали сами члены Антропологиче­ского комитета и необходимости в гиде не было. Автор именует гостей выставки «зарубежными учёными», не обратив внимания на то, что ни разу в тексте отчёта, которым он пользовался, слово «зарубежный» не встретилось (употребление его в то время было ограниченным).

Обращение к истории всегда было важнейшим инструментом воспитания гражданственности и патриотизма. Говорить о прошлом серьёзно, взвешенно, без ложного пафоса, опираясь на глу­бокое знание фактов, не упрощая их и не заигрывая с читателем, учат нас лучшие образцы отечественной публицистики. Напомнить об этом сегодня необходимо, наблюдая, как ведутся политические дискуссии, как безответственны подчас ораторы и публицисты в своих обращениях к фактам истории.

В журнале «Журналист» был приведён фрагмент стенограммы из телевизионного цикла «Момент истины»:

Невзоров. Езжайте в Казахстан. Когда вы поедете из Усть-Каменогорска на машине до, предположим, Семипалатинска, вы на секундочку закройте глаза и представьте себе, что здесь, вот по этим жарам, по этим пескам ... в раскисших кожах, в ржавых бронях шли люди Ермака. И ставили через каждые пять тысяч вёрст российское знамя.

Эксперты – психолог и журналист прокомментировали его так:

...даже слово красивое, слово романтическое должно соотноситься с исторической правдой, с фактами. Никогда Ермак не был и близко от земель, указанных Невзоровым. Никак не могли люди Ермака ставить «через каждые пять тысяч вёрст российское знамя» – для того, чтобы хоть раз водрузить его на Иртыше, надо было выступить не из Чусовских городков, а из Парижа. Не могло быть у Ермака и никакого «российского знамени»: он действовал не от имени Москвы, а как раз вопреки воле государевой, от имени «знатных купцов Строгановых». Строгановы же происходили из золотоордынских татар, а в нанятом ими отряде Ермака, кроме русских, были татары, литовцы, немцы, причём последние, будучи военнопленными, шли в роли «штрафбатовцев» – за участие в походе им обещали свободу. Так что патриотические мотивы строгановской экспансии не стоит преувеличивать. Всё это есть в «Истории» Карамзина и Соловьёва.1

Оценка ситуаций современной действительности. Основа журналистского выступления – это, прежде всего, факты действительности, события современности, разнообразие и характер которых предусмотреть заранее невозможно, а сверить часто не с чем. Да и всё ли надо проверять? Точнее, всё ли может проверить редактор? По всей вероятности, нет. Ведь если допустить, что сведения, не проверенные нами, не могут быть сообщены читателю, огромное количество материалов никогда не попало бы в печать, приток информации значительно бы сократился. И тем большая ответственность ложится на редактора: он должен определить, какую смысловую нагрузку несут факты.

Умение оценить, правильно осмыслить явления и события редактору необходимо в не меньшей мере, чем автору, но объектом редакторской оценки является не только сам факт действительности, но и то, как эта действительность автором изображена. Поэтому редакторский анализ фактического материала идёт всегда в двух направлениях. Определяя, насколько точен был автор, строя фактическую основу материала, редактор своим опытом, профессиональными знаниями, своим восприятием первого читателя проверяет автора. Рассматривая роль факта в общей структуре журналистского выступления как литературного произведения, редактор судит о способах разработки и подачи фактического материала, он оценивает приёмы и литературное мастерство автора. Оставляя за автором право сообщить свои наблюдения, редактор разделяет с ним ответственность за те выводы, которые предлагаются читателю. Новизна сообщения, быстрота редакции не снимают ни с автора, ни с редактора ответственность за серьёзность каждого сообщения. Оно должно соответствовать современному уровню знаний о предмете. Оперативность не может служить оправданием при появлении на страницах газеты сенсаций, способных ввести читателя в заблуждение.

Приведём несколько отрывков из газетного материала под заголовком «Лечит электроигла». Отметим сразу, что над этим заголовком как название рубрики стоит ещё один – «На грани фантастики».

Очерк начинается так:

Нетрудно было догадаться, что он алкоголик.

– Подождите немного, – проговорил врач и поднёс к его руке небольшой прибор. – Теперь можно.

Сидящий у стола человек слегка вздрогнул, опустил руку. Странная перемена произошла в нём: исчезли блуждающий взгляд, вялость осанки. Человека будто подменили, на его лице и в поведении пропали какие-либо приметы нетрезвости.

– Что же вы не пьете? – послышался голос врача.

– А зачем? Не хочу, много пить вредно...

Такой диалог может показаться необычным. И это действительно так, потому что необычен новый способ лечения различных заболеваний. Если попытаться подыскать сравнение, он отдалённо похож на акупунктуру (иглоукалывание).

Далее мы узнаём, что это безболезненный способ лечения, что клинические испытания проводились в нескольких медицинских учреждениях, что это аппарат недорогой, небольшой, чуть больше пачки сигарет. Электроиглоукалывание оказывает благотворное воздействие на пациентов с заболеваниями внутренних органов и всевозможными расстройствами, вызванными психическими и инфекционными недугами. А вот ещё один пример чудодейственного воздействия электроиглоукалывания:

Однажды во время испытаний к изобретателям привели человека с острым приступом радикулита. Сеанс длился недолго, проходил прямо в присутствии ходатаев. Вскоре пациент, которого привели в согнутом положении, разогнулся и стал размахивать ногами, закидывая их выше головы. Стало не по себе – уж не перелечили ли, хотя по всем законам не должно быть никаких рецидивов. Но всё оказалось намного проще — пациент был из балетной труппы.

Публикация вызвала много откликов. Читатели просили помочь приобрести аппарат, и через три недели редакция вынуждена была поместить заметку «Ещё раз об электроигле»:

Не исключено, что в самом недалеком будущем грани фантастики станут реальностью и действительно различные наркомании, в том числе, алкоголизм, будут излечиваться такими приёмами, как описывается в научно-фантастической форме в статье «Лечит электроигла».

Оказалось, что второй заголовок «На грани фантастики» следовало понимать буквально. Но ведь факты не придуманы. Изобретение сделано. Исследования ведутся. Медики работают. Можно ли об этом писать? Можно, но весь вопрос в том, как писать. Именно на стадии редакционной подготовки текста уточняются связи между отдельными фактами, проясняется для читателя объек­тивность их характера, отрабатывается тон выступления. Работа редактора над фактическим материалом не сводится к искоренению частных неудач и недочётов, это поиски надёжного и креп­кого фундамента журналистского материала.

Поверхностность суждений непростительна для журналиста, и редактору следует особенно внимательно отнестись к выигрышным, на первый взгляд, материалам. Последствия их публикации могут быть очень серьёзны. Напомним о трагедии, разыгравшейся в начале 80-х годов в Баку. Тогда многие стали содержать в домашних условиях животных, которых обычно можно увидеть только в зоопарках. Особенно прославилась семья бакинцев Берберовых, у которых в небольшой двухкомнатной квартире жили лев, пума, собака и две сиамские кошки. Газеты часто писали об этой семье, радио и телевидение рассказывали о них, не задумываясь об опасности, которой подвергали себя эти люди. У Берберовых нашлось много последователей. И только трагедия положила конец умильным публикациям: раздражённый чем-то лев ранил хозяйку и убил мальчика. «Мне хотелось бы заострить внимание на том, какую роль в этой истории и вообще в распространении моды заводить в квартирах самых неожиданных «жильцов» – от крокодилов до львов – сыграли наше телевидение, кино, некоторые писатели и журналисты, – писала знаменитая дрессировщица Ирина Бугримова. – Они шумно, эффектно и безответственно пропагандировали эксперимент Берберовых. В моих глазах бездумные популяризаторы «любви к животным» являют­ся косвенными виновниками происшедшей в Баку трагедии».2

В небрежно отредактированном материале факты нередко предстают перед читателем в искажённом виде, логические связи нарушены, выводы автора необоснованы.

Вправе ли журналист домысливать факты, писать о том, что могло бы произойти, но чего в действительности не было? В какой степени в своём стремлении найти в единичном отражение всеобщего журналист может реконструировать действительность? И если домысел возможен, каковы его границы?

На эти вопросы обычно отвечают так: если журналист говорит о конкретных ситуациях, называет имена и фамилии реальных людей, домысел недопустим, если в публикации представле­ны лишь обобщённые, «безадресные» суждения, – домысел ситуаций и эпизодов не противопоказан. Однако простота этого решения лишь кажущаяся. Образы героев журналистских произведений зачастую далеко не однозначны. И хотя факты бесспорны и точны, люди, картины жизни не просто «списаны с натуры». «Мы вправе привести в материале, скажем, диалог героев, которого, возможно, не было, или применить ещё более смелый приём – воспроизвести мысли действующего лица, которые никто не слышал и не мог «прочитать». Но и то и другое должно быть непременно оговорено автором и «вписываться» в характер изображаемого лица, в суть происходивших событий, т. е. опять-таки соответствовать жизненной правде, иметь психологи­ческое оправдание, и, что не менее важно, должно быть исполнено без натяжек и фальши»,3 – писала очеркистка В. Ткаченко, подчёркивая значение конструктивных решений при работе над фактическим материалом в тексте журналистского произведения.

Цифры в тексте. Цифра – символ иной, чем слово, знаковой системы. Как обозначению числа ей изначально присуща точность, обобщение, концентрированность информации. Этот сложный для редактирования материал требует особого внимания редактора. Начать следует с того, чтобы убедиться, легко ли прочитать текст вслух. Так, заголовок «1 100 000 000-й гражданин» наверняка представит трудности для многих читателей. Конструктивные возможности имён числительных, которыми в языке передаются значения количества, в некоторых случаях оказыва­ются ограниченными, и мы неизбежно сталкиваемся с трудностями словообразования. Многие порядковые числительные, числительные в составе сложных слов, сочетания числительного со словами, употребляющимися только в форме множественного числа, – далеко не полный перечень таких затруднений (22 сутки экспедиция провела в горах.., ...вчера в очередь записался 36 124 человек). Мы встречаем словообразование «71-летний старик», но никто не скажет: «однолетний ребёнок», «однолетний отпуск».

Издательская практика выработала специальные рекомендации для обозначения чисел в тексте.4 Числа от 1 до 9 включительно принято обозначать словом, когда они не имеют при себе единиц измерения и стоят в косвенном падеже. Это необходимо, чтобы избежать остановки при прочтении цифры, которая воспринимается первоначально всегда в форме именительного падежа. (Сравните: с четырьмя книгами – с 4 книгами; у пяти студентов – у 5 студентов). Словом обозначаются числа при стечении нескольких цифровых обозначений (семнадцать 19-летних военнослужащих оказались на больничных койках), но лучшим вариантом в этом случае будет изменение фразы, позволяющее избежать стечения количественных понятий. Словом обозначают количественное числительное, когда им начато предложение. В противном случае границы между предложениями стираются. Цифрой принято обозначать однозначные числа, когда они находятся в одном ряду с многозначными, а также когда они имеют при себе единицы измерения. Цифровая форма предпочтительна для многозначных чисел. Она более отчётлива и лучше воспринимается.

Выбор между цифровой и различными вариантами словесной формы для обозначения количества зачастую приобретает для редактора принципиальное значение. Перед ним может встать вопрос, что предпочесть: «25%», «одна четвёртая часть»; «четверть» или конкретное обозначение количества цифрой, например: «Общая протяжённость топливных артерий достигает в республике более шести тысяч километров. К концу нынешнего года она увеличится на четверть». Был ли прав редактор, когда обозначил количество существительным «четверть»? Очевидно, текст выиграл в выразительности, но проиграл в точности (сравните: «протяжённость ... увеличится на 1500 км»). Выбор между цифрой и словом каждый раз должен быть мотивирован.

Включение цифр в текст – одно из наиболее рациональных средств сообщения информации и действенное средство убеждения. Печатая сводки, экономические обозрения, материалы изучения общественного мнения, предоставляя слово экономистам, статистикам, социологам, политикам, специалистам промышленности и сельского хозяйства, журналист разговаривает с читателем язы­ком цифр.

Цифра всегда останавливает на себе внимание. Строго определённое её значение как знака математического предопределяет первое и главное требование редактора к этому виду фактическо­го материала. Цифра в тексте должна быть точна независимо от того, какую функцию – информации, аргумента или иллюстрации – она выполняет. Редактору важно знать основные критерии выбора необходимых и выразительных цифр, способы аналитической их обработки и специфические приёмы редакторской оценки и обработки статистического материала, полезно выработать навык соотнесения числовых значений, владеть методикой построения системных рядов, знать правила округления величин, уметь проверить вычисления.

Вот данные фотографии рабочего дня десяти комбайнов «СК-3», – пишет газета. – Из 140 часов, что комбайны находились в поле, они затратили на обмолот валков 57,5 часа и на разгрузку зерна – 7 часов. А потеряли более 61 часа или 42,7 процента времени: из них из-за поломок и технических неисправностей – 22,5 часа, из-за ожидания с полным бункером автомашин – 11 часов. Механизаторы, ознакомившись с результатами наблюдений, удивились: «А мы-то думали, что непрерывно трудились от зари до зари».

Проверим, точны ли эти данные, могут ли они называться фотографией. Итак, 140 часов комбайны были в поле. Работали они 57,5 часа и 7 часов, т. е. 64,5 часа, потеряли 61 час. 64,5 и 61 составляют в сумме 125,5. А в поле комбайны были, как сообщено, 140 часов. Что делали и где были комбайны в течение 15,5 часа – остаётся неясным. В тексте много цифр, но «фотография» не получилась.

Другая публикаци

я сообщает:

Замыкает производственную цепочку газопромысла подсобное хозяйство. Капитально, из крепкого кирпича выложена свиноферма. Её построили совсем недавно. Два откормочника по тысяче голов в каждом приняты в эксплуатацию в конце прошлого года и ещё не полностью заселены: животных здесь пока около двух тысяч голов. К концу года поголовье возрастет до трёх тысяч.

В этом случае не требуется сложных подсчётов, чтобы спросить автора, где собираются содержать «лишних» свиней, ведь мест в откормочнике явно не хватит.

Когда газета поместила заметку о том, что группа японских исследователей пожертвовала на сооружение мемориала в районе падения Тунгусского метеорита сто тысяч иен, читатель вос­принял это как событие значительное, хотя в пересчёте на рубли по действовавшему в то время официальному курсу сумма была совсем невелика, немногим более 400 рублей. Проверить реаль­ное значение цифры всегда необходимо, чтобы избежать ложных эффектов.

Существен выбор единиц измерения. Числовые значения должны быть сопоставимы. Когда в одной и той же заметке упоминается, например, напряжение в 115 киловольт и в 1,5 миллиона вольт, читатель не соотносит их друг с другом. Трудно сопоставить производительность труда, когда она исчислена в одном случае в человеко-часах, в другом – в человеко-днях:

Если считать по государственным затратам труда (3,7 человеко-часа на центнер), Кисловы израсходовали на свою картошку 277,5 рабочего часа, а работай они вручную, то есть расходуй по средним нормам индивидуального сектора 2,8 человеко-дня на центнер, затраты труда достигли бы 1680 часов. Сэкономлено 1402,5 рабочего часа.

Цифры, приведённые автором, впечатляют, но за ходом его расчётов читатель уследить не может. Цифру приходится принимать на веру.

Даже в простейших построениях надо быть внимательным. Чтобы сопоставление стало для читателя очевидным, фраза: «Работу, на которую отводилось три с половиной года, строители ре­шили выполнить за 14 месяцев», – требует правки.

Значения меньше – больше, ближе – дальше, раньше – позже и т. п. должны быть подтверждены в тексте.

Включённая в словесный текст, цифра входит в систему существующих в нём смысловых связей, её надо уметь вписать в него. Цифра, неумело включённая в текст, создает лишь иллюзию точной информации. Редактор не только оценивает реальное значение каждой цифры, но и соотносит его со значением других элементов текста: дата должна быть не только проверена, но и соотнесена с обозначением события и отдельных реалий, числа осознаны в ряду определённых закономерностей. Это поможет избежать досадных ошибок и неточностей, которые всегда вызы­вают резкую и справедливую реакцию читателей. Когда в статье сказано, что Даниил Андреев умер 30 марта 1959 года, а через две строчки мы читаем: «Даниил Андреев прожил лишь 53 года – с 1906-го по 1950-й», это не останется незамеченным.

Обилие цифр и дат никогда не идёт на пользу газетной публикации. Перегружать ими текст нельзя, необходимость каждой должна быть очевидна. Даты, не связанные по смыслу с предметом публикации, не следует включать в текст:

Здесь появился не известный ранее документ – донесение солдата «Енисейского полку» Ивана Ползунова, адресованное канцелярии главного правления сибирского и казанского заводов и датированное 1736 годом. Этот документ даёт возможность утверждать, что И.И. Ползунов родился не в 1728 году, как считалось, а в 1729 году.

Приведены три даты, и ни одна из них не «работает», логической связи между датой и событием нет.

Трудность для редактора может представить и сама датировка событий. Как известно, новый стиль, соответствующий так называемому григорианскому календарю, принятому европейскими странами с XVI в., был введён в России в феврале 1918 г. До этого Россия жила по старому, юлианскому календарю, который в XIX в. отставал от григорианского на 12 суток. События, происходившие до октября 1917 г., у нас принято датировать по старому стилю, события после февраля 1918 г. – по новому, для событий между октябрём 1917 и февралём 1918 г. принята двойная датировка, причём в скобках указывается новый стиль.

Не зная этого, редактор не сможет разобраться в такой, например, датировке событий:

С заключительной статьёй третьего номера «Вперёд» перекликается передовица четвёртого номера, вышедшего 18 (31) января 1905 г., озаглавленная «Начало революции в России» и тоже написанная в форме дневника: «Женева, среда 25 (12) января».

На первый взгляд, противоречие в датах налицо: в номере, вышедшем 18 января, опубликована статья, написанная 25 января. В скобках должна быть указана дата по новому стилю, дата 25 (12) января этому правилу не соответствует. Между тем, основания для такой датировки, у автора были. Газета «Вперёд» издавалась в России, и соответственно первая дата указана по старо­му стилю. В скобках – дата, которая нужна для того, чтобы соотнести это событие с другими, происходившими в Женеве, где был принят новый стиль. Во второй дате старый стиль указан в скобках. Так автор решил свою задачу, а редактору предстоит оценить, правомерно ли это решение.

Существенно, чтобы перевод количественных понятий в разряд конкретных представлений был по силам читателю. Прежде всего, это касается обозначения больших количеств и приблизи­тельных величин. Когда в погоне за эффектом авторы злоупотребляют ими, кроме самого общего представления, запёчатлённого в сознании как много, мало, хорошо, плохо, читатель никакой другой информации из текста не извлекает. Редактору следует помнить, что имена существительные со значением числа, такие как тысяча, миллион, миллиард, которыми мы пользуемся для обозначения больших количеств, мыслятся, прежде всего, как предметно-собирательные значения множества, и конкретизации их в тексте следует уделить специальное внимание.

Закономерно, вероятно, что общие указания на количество всегда страдают приблизительностью. Что мы узнаём из такой, например, заметки?

На предприятиях одного из производственных объединений будет произведено продукции на десятки миллионов рублей... рост производительности труда составил почти 40 процентов... освоен ряд новых видов продукции... Успех достигнут за счёт широкого внедрения новых технологических процессов... внедрено в производство свыше тысячи изобретений и около семи тысяч рационализаторских предложений... экономический эффект от их внедрения превысил 100 миллионов рублей... будет выпущено продукции на миллионы рублей и получена дополнительная прибыль...

Заметка заняла в газете около 60 строк, но кроме самого общего впечатления о том, что дела на предприятии идут хорошо, читатель из неё ничего не вынес. Извлекая количественные показа­тели из документов и насыщая ими текст, авторы далеко не всегда осознают разницу между отчётом и газетной публикацией.

И, наконец, приём конкретизации цифры, очень важный для работы над публицистическим материалом. Он заключается в том, чтобы, пусть в общих чертах, представить реальное значение цифры. Затруднения неизбежно возникнут, если цифра включена в текст необдуманно, механически перенесена в него из статистического отчёта. Попробуйте, например, конкретизировать цифру, входящую в количественно-именное сочетание 20,5 коровы! («На сто гектаров угодий хозяйство имеет 54 головы крупного рогатого скота, в том числе 20,5 коровы»). Эта цифра нелепо выглядит на газетной полосе в журналистской публикации. Правда, Глеб Успенский один из своих очерков назвал «Четверть лошади», но если в очерке Успенского число – образ, в приведённом нами отрывке – это результат небрежной обработки редактором статистического материала.

В сочетании с другими приёмами анализа приём конкретизации особенно результативен. Не случайно к нему часто прибегают публицисты как к средству выразительности:

— Ну, скажите, — проникновенно-вкрадчиво-иронично вопросил Павлов, – кто из вас сможет съесть 138 килограммов хлеба? (Подразумевалось: за год.) Ошарашенные неожиданным вопросом активисты флагмана столичной индустрии молчали. Очевидно, пожилые зиловцы, помнившие военные карточные пайки (800 г – на рабочего, 400 – на иждивенца), подсчитывали в уме – больше это или меньше, чем в ту грозную и голодную пору. Как ни крути, нынешний расклад премьера обрекал их на более скудный рацион – 138 кг: 365(6) дней – около 400 граммов на едока в среднем.

Более молодые слушатели премьера, возможно, гадали, в каком районе Москвы хлеб так непопулярен? Пауза становилась неприлично затяжной… Слегка смутившись (а смутить Валентина Сергеевича невозможно трудно...), премьер вынужден был повторить вопрос. И снова молчание. Премьер сделал государственно мудрый вывод: нельзя – это выше человеческих возможностей. И как руководитель, «хорошо знающий жизнь», предположил: значит, много хлеба идёт на корм скоту. Сообразив, что в Москве нет столько живности, копытной и пернатой, добавил: «Ну и ещё на свалки».

В русскую публицистику цифра вошла в конце XIX в. «... Нужно только раз получить интерес к этим дробям, нулям, нуликам, к этой вообще цифровой крупе, которою усеяны наши статистиче­ские книги и таблицы, как все они, вся эта крупа цифр начнёт принимать человеческие образы и облекаться в картины ежедневной жизни, то есть начнёт получать значение самого распространённейшего, разностороннейшего изображения жизни»,5 – писал Глеб Успенский. В те годы это звучало как открытие. Сейчас мы знаем, и неоднократно находим подтверждение тому, что цифра – одно из действенных средств убеждения.

Включение в текст цифр, точных данных, показателей статистики – приём, прочно закрепившийся в публицистике. «Автор умеет глядеть в корень вопросов, добираться до первопричины. Умеет считать, – писал В. Овечкин об очерках Ю. Черниченко. – И умеет заразить читателя своей любовью и вниманием к цифре, живой статистике, к глубокому, пытливому анализу явлений. Надо добавить – честному анализу. Ибо мы знаем, как на арифмометрах конъюнктурщиков иногда и дважды два получается... семь с половиной».6 Очерки Ю. Черниченко, действительно, стали событием для своего времени не только потому, что в них говорилось о проблемах общественно важных, но и потому, что они не преподносили читателю принятых в то время готовых истин, а заставляли его думать.

Один из очерков имеет подчёркнуто обыденное название «Про картошку».* Проследим, как ведётся в нём анализ точных экономических данных:

В Гусь-Хрустальном районе (вверх по Гусю идёт уже Владимирская Мещёра) у рабочих и служащих площади под картошкой двенадцать лет почти неизменны: в 1964 году было 980 гектаров, сейчас засевают 940, «все на еду». А колхозники сократили посадки почти наполовину: с 1967 гектаров в шестьдесят четвёртом, до 1051 гектара в семьдесят шестом! Для мещёрской, торфяной и песчаной, исстари картофельной стороны это кардинальное экономическое изменение. Оно прямо сказалось на поголовье. Было 6516 коров (только в сельской местности, город Гусь не в счёт), осталось 4459, свиней держали больше двух тысяч – сейчас тысяча сто. Я часто езжу к друзьям на станцию Нечаевская – она среди боров и болот, в самой глубине Мещёры – и всякий раз помогаю сгружать сумки-сетки: поезд стоит две минуты, а бабам надо успеть выгрузить целый московский гастроном.7

Автор не упрощает данных, не округляет числовые значения. Они важны, читатель должен быть уверен в их достоверности, чтобы начать сопоставлять цифры и размышлять над фактами. Сравнение данных построено чётко, но быстро сравнить значение четырёхзначных цифр 1967 и 1051 трудно, и чтобы облегчить задачу, результат даётся сразу: ...сократила посадка почти наполовину. Не заставляет себя ждать и авторская оценка случившегося: это кардинальное экономическое изменение. Отсюда закономерен переход к следующей ступени анализа – выяв­лению последствий этих изменений. Снова точные цифры и их сопоставление. Но вывод на этот раз не строгая формулировка, а живая сценка. Автор – её участник. Он свидетель того, как живут в глубине Мещёры. Цифры облечены в картины повседневной жизни, знакомой и понятной читателю.

«Очень бы советовал коллегам при чтении экономической литературы обращать внимание не столько на цифры (они устаревают мгновенно), сколько на методы анализа, выявить смысл экономических явлений, а не только назвать, обозначить их», – писал публицист В. Селюнин, экономические очерки которого были хорошо известны читателям в доперестроечное время. Его суждения о том, как включать цифру в текст, заставить её по-настоящему заговорить, как сопоставить данные, прокомментировать их, как сделать доступным для читателя заведомо сложный материал, полезны для журналиста и поучительны для редактора (авторский комментарий, помогающий читателю разобраться в цифрах, нами в тексте выделен):

Вот пример того, как журналист прошёл мимо самого интересного, увиденного им, и тем обеднил собственное творение. В обозрении, напечатанном «Северной правдой», читаем: «Подрядные организации области ввели в действие жилые дома общей площадью 92 288 кв. метров, или 102 процента к плану». А четырьмя абзацами ниже: «За счёт государственных капиталовложений в целом по области введено в действие 97815 кв. метров общей площади жилых домов. Это составляет 73 процента к плану первого по­лугодия».

Вы что-нибудь поняли? Нет? Боюсь, что и автор не вполне уяснил суть написанного им (если это не так, извиняюсь перед обозревателем – возможно, у него были какие-то особые причины оставить цифры без комментариев). А между тем здесь обозначено явление любопытное. Общая программа жилищного строительства за счёт государства складывается из подряда и так называемого хозспособа. Первую часть исполняют специализированные строительные организации, вторую – сами будущие хозяева жилья, т. е. промышленные и иные предприятия. Какой способ лучше – известно, да и цифры, приведённые обозревателем, сомнений на сей счёт не оставляют.

Но в цифрах этих есть ещё и скрытая информация. Нетрудно подсчитать, что если 97815 кв. метров составляют 73 процента полугодового плана ввода жилья, то весь план на полугодие — 134 тысячи кв. метров. Тем же способом исчисляем план подряда – 90,5 тысячи. План строительства хозспособом (134 тысячи минус 90,5 тысячи) составляет 43,5 тысячи квадратных метров. Эта величина равна примерно трети всей программы жилищного строительства (43,5 тысячи от 134 тысяч). Как видим, пресловутым самостроем в области было намечено соорудить очень высокую долю жилищ. А что вышло на практике? Из 97815 кв. метров всего ввода 92288 падает на подряд. Значит, хозспособом введено остальное, или около 5,5 тысячи кв. метров. Сравниваем эту цифру с планом «самостроя» (43,5 тысячи) и выясняем: задание исполнено едва на 12–13 процентов. А по сообщению автора обзора, план подряда перекрыт. Выводы, полагаю, ясны. Теперь добрать бы у знающих людей, что мешает развитию подряда, – и дельная главка обозрения готова.8

Перед нами типичное для экономиста рассуждение. Анализ фактов основан на вычислениях. Обратим внимание на то, как, прежде чем ввести цифру в текст, автор предупреждает читателя, что от него потребуется особое внимание, пробуждает интерес к цифре. (А между тем здесь обозначено явление любопытное... Но в цифрах этих есть ещё и скрытая информация...) Читатель видит, как вычисления ведутся: План строительства хозспособом (134 тысячи минус 90,5 тысячи) составляет 43,5 тысячи кв. метров, автор предлагает читателю проверить результаты вычислений, участвовать в расчётах, даёт возможность вернуться к прочитанному и восстановить его в памяти, вводит дополнительные сведения, поясняет ход своей мысли. Мы нередко слышим: «цифры говорят сами за себя». Верно. Только говорят они обычно далеко не всё. Чтобы полностью раскрыть их смысл, нужно суметь разглядеть за ними явления и тенденции. Сухие ряды цифр способны только отпугнуть читателя. Восприятие цифр должно быть подготовлено редактором методически, надо специально позаботиться о том, чтобы сообщить вниманию читателя устойчивость и активность.

Обработка таблиц. Таблица – форма обобщения фактического (главным образом, статистического) материала, традиционная для экономики, статистики, точных наук. Благодаря приёмам группировки по общим признакам, показатели таблицы выглядят рельефно, их легко сравнивать, достигается возможность наглядно представить операции с данными. Они располагаются в таблице по вертикальным колонкам — графам, снабжённым заголовками и отделённым друг от друга вертикальными линейками (при публикации в газете вертикальные линейки часто опускают). Основные части таблицы: тематический заголовок, головка, боковик, прографка. Если таблиц несколько, они могут иметь также нумерационный заголовок.

При воспроизведении текста высокой печатью газеты редко публиковали таблицы, требовавшие по условиям технологического процесса ручного набора. Современная полиграфическая техника расширила возможности графического оформления фактического материала. Таблицы стали часто появляться на газетной полосе.

Таблицы различаются по своим целям. Справочные — это так называемые рабочие таблицы или таблицы сведений. Газеты регулярно печатают таблицы курса валют, результатов и дат спортивных состязаний, таблицы выигрышей. Задача редактора в этом случае – проверить правильность данных и облегчить читателю пользование таблицей: сведения должны быть расположены в определённом порядке, например, по алфавиту, во временной последовательности, в порядке возрастания или убывания величин.

Аналитические таблицы – итог счётной и статистической работы. Такая таблица сводит воедино данные по нескольким объектам наблюдений, фиксирует результат классификации данных, их группировки, подсчётов, вычислений, выявляет и делает очевидными связи между явлениями. Для журналиста включение в текст аналитической таблицы – экономный и выразительный способ представить сложный фактический материал.

Эти данные показательны для читателей журнала, представляют они интерес и для специалистов – историков печати и социологов, но построение таблицы нельзя назвать удачным. Если рассматривать её только как справочную, найти нужные сведения удастся не сразу: названия изданий расположены беспорядочно. Никак не помогает таблица и анализу ситуации, несмотря на то, что работа, необходимая для этого, была проведена: в таблицу включены не только абсолютные цифровые значения (количество подписчиков за два года), но и процентное отношение этих данных. Читателю трудно зрительно сопоставить цифры. Наиболее красноречивые данные теряются в ряду менее показательных. Ни расположением их, ни средствами графики отношения меньше – больше не выявлены. Нарушено и важнейшее для всякой аналитической таблицы требование сопоставимости величин. Объединять в одной графе сведения об изданиях разных типов – газетах и журналах, среди которых даже один толстый литературно-художественный журнал, неправомерно. О небрежности оформления таблицы свидетельствуют пустая графа в головке таблицы, формулировка её тематического заголовка, оформление размерности показателей.

Перестроенная таблица выявляет тенденции, которые нашли своё развитие в дальнейшем. Через год, комментируя предварительные данные о подписке уже на 1991 г., еженедельник АиФ констатировал не только всеобщее снижение тиражей, причиной которого послужило повышение цен на газеты и журналы, но и то, что многих читателей перестало удовлетворять качество ин­формации, её направленность, оценка событий и фактов. Подписка на центральные издания сократилась, перестали практически пользоваться спросом многие партийные коммунистические газеты и журналы – все эти процессы способны отразить цифры, сведённые в таблицу.

Обычно, обращаясь к таблицам, журналист имеет дело с фактами, уже обработанными специалистом и сгруппированными определённым образом. Такие таблицы подробны, содержат много данных, группировка которых продиктована специальными задачами. Для журналиста – это лишь исходный материал, но тем не менее надо уметь прочитать любую, даже самую сложную, таблицу, сопоставляя данные друг с другом, выявляя логические связи между величинами, понять принцип их группировки. Это необходимо, чтобы помочь автору упростить таблицу, освободить её от лишних данных и правильно оформить. Редактор проверяет достоверность, существенность, сопоставимость показателей, точность формулировок, оценивает построение и оформление таблицы, судит о том, насколько наглядно представлены в ней данные и связи между ними.9

В основе логической структуры таблицы лежит суждение. Её цель – выявить логические связи между его субъектом и предикатом, между величинами и их характеристикой. Если данных в таблице немного и она проста по построению, в газете её включают в текст после двоеточия в виде вывода (без линеек). В других случаях таблица сохраняет свою традиционную форму, но никогда в журналистском материале основной текст не должен повторять таблицу, он лишь комментирует её, формулирует выводы, следующие из данных, которые в этом случае играют роль аргументов.

Чтобы проверить содержание таблицы, рекомендуется провести выборочную проверку величин, оценить авторитетность источника, из которого заимствованы данные, убедиться в строгости следования избранному принципу группировки данных. Важно, чтобы общие признаки, на основании которых ведётся группировка, были найдены правильно. Следует проверить, сопоставимы ли данные по существу и по их количественному значению, специально обращая внимание на единицы измерения и их написание, на то, сопоставимы ли отрезки времени, в течение которых велось наблюдение.

Таблица должна наглядно проявить для читателя взаимозависимость величин. Полезно знать, что сравнивать их легче, когда они расположены по вертикали, причём напомним, как важно точно расположить цифры – разряд под разрядом. Простой, но эффективный способ выявить взаимосвязь величин, стоящих в боковике, – система отступов. В таблице не должно быть повторов, пустых граф – они свидетельствуют о непродуманности построения таблицы: комбинация вертикальных граф и горизонтальных строк наглядно проявляет смысл суждений. В таблице не должно быть лишних граф и строк (например, графы «№ по порядку»), нумерации граф, строк, содержащих итоги вычислений («Всего...», «Итого...») Примечания должны быть вынесены вниз таблицы отдельной строкой.

Сложный, содержащий большое количество данных, табличный материал, оформленный как вывод, воспринимается с трудом. Если по техническим причинам вертикальные линейки поставить нельзя, пробелы между графами следует увеличить. Теряет в наглядности таблица, завёрстанная в газете с переходом на другую полосу, трудно прочитать головку таблицы, когда строки в ней расположены по вертикали.

Даже при публикации официальных статистических данных, уже представленных в исходных материалах в виде таблиц, в которых редактор не вправе что-либо изменить по существу, необ­ходимо обработать их с учётом особенностей восприятия читателем газетного текста, требований наглядности и технических возможностей газетной вёрстки.

Работа с литературными цитатами. Для журналиста обращение к цитатам – экономный и убедительный приём, позволяющий представить читателю факты, обобщить их, подтвердить своё мнение ссылкой на авторитетный источник. В публицистическом тексте это средство не только убеждения, но и эмоционального воздействия. Как один из видов фактического материала, цитаты должны удовлетворять предъявляемым к нему общим требованиям, на первом месте среди которых стоит требование точности. Цитата – по известному определению – дословно приведённая выдержка из текста. Требование точности воспроизведения цитаты охватывает не только слова, но и знаки препинания, шрифтовое оформление.10 Это в равной мере относится к выдержке из официального документа, несущей читателю содержательную информацию, и к эмоционально насыщенной цитате из художественного произведения. В газете не принято давать подробные ссылки на источник цитаты, читатель принимает её на веру, и редактор полностью ответственен за то, чтобы в тексте не было искажений. Поэтому он обязан тщательно выверить цитату, не передоверяя это техническим работникам.

Известно, что автор иногда цитирует по памяти. Редактор не должен позволять себе этого. Авторитет публикации может подорвать даже незначительная ошибка. Если она пройдёт незаме­ченной, текст может быть истолкован неверно. Даже признанный в своей области специалист не застрахован от ошибок при цитировании по памяти. «Пушкин создал свою трагедию с мыслью о современности, – пишет известный литературовед. – Слова юродивого: «Нельзя молиться за царя-убийцу!» – имели в виду не столько Годунова, сколько Александра I, разделявшего ответствен­ность за убийство его обезумевшего отца Павла I». Учёный всегда имеет право на гипотезу, но в данном случае гипотеза оказалась несостоятельной, ведь в тексте трагедии фраза другая: «Нельзя молиться за царя Ирода». Библейская легенда о царе Ироде, известном как жестокий убийца младенцев, не может служить основанием для вывода, который делает исследователь. Причина ошибки – одно неверно переданное слово цитаты.

Точность цитирования трактуется редактированием широко. Она предусматривает оценку цитаты по существу, правомерность её выбора, оценку приёмов, которыми она введена в текст. Редактор должен уточнить, из какого источника цитата извлечена, кем, когда, в связи с какими обстоятельствами создан цитируемый текст. Это особенно существенно потому, что объём журналистского материала невелик и не допускает включения большого количества пространных цитат. Отбор их должен быть обоснованным, а обработка текста цитаты, которую нет возможности привести полностью, требует особой тщательности: каждый пропуск в цитате следует обозначить, сокращения не должны исказить смысл. Чтобы решить, допустимо ли сокращение, предложенное автором, редактор должен восстановить текст цитаты, и только после этого, сравнив полный и сокращённый варианты, он определяет, допустимы ли сделанные автором купюры. Особого внимания требуют цитаты из художественной литературы. Если эти цитаты удачно найдены и точно вписаны в текст журналистского материала, они способны обогатить его, открыть для читателя новые стороны явления.

Цитата может быть представлена одним или несколькими предложениями, частью предложения, даже одним словом. Но во всех случаях это «чужой» фрагмент в структуре текста. Войдя в него, став его частью, цитата продолжает сохранять содержательные и экспрессивные качества, которые были присущи ей в тексте, послужившем источником цитирования. Так возникает своеобразная перекличка двух литературных произведений, их внутренних миров, открывающая широкие возможности для образного освоения публицистом действительности. И в то же время двойственная природа цитаты может послужить причиной досадных редакторских просчётов.

Можно понять, почему в заголовке заметки о работнице почтамта не закончена цитируемая строфа из стихотворения К. Симонова:

Письма пишут разные:

Слёзные, болезные,

Иногда прекрасные...

Место многоточия должны были занять слова «чаще бесполезные», они, видимо, показались автору неуместными. И вот результат – искажена мысль поэта.

Другой пример: готовя к печати материал, редактор не обратил внимания на взятые автором в кавычки слова: «Девушка слегка повернула голову, и короткие каштаново-русые косы упали на плечо. «Синими брызгами» она взглянула на меня из XVII века». Читатель, знающий поэзию С. Есенина, легко восстановит строфу стихотворения из цикла «Русь кабацкая», откуда заимствованы эти слова, и стремление автора найти красивый образ окажется сведённым на нет.

Если текст теряет связи со своим источником, он утрачивает качества цитаты, становится просто словами в кавычках, да и сами кавычки оказываются ненужными, а в тексте может возникнуть двусмысленность. Корреспонденцию о наставнице будущих бортпроводниц Аэрофлота завершала такая концовка:

Есть прекрасные стихи об Учителе: «Учитель, перед именем твоим...» Когда я думаю о Ларисе Петровне и о том богатстве, которое она дарит каждой из своих воспитанниц, я вспоминаю эти строки, они звучат как откровение, как глубокое и искреннее уважение к слову «Учитель» и к личности Учителя.

Стихотворная строка в цитате оборвана. В чем её смысл? Почему эти слова для автора звучат как откровение? Как характеризуют они личность героини? Восстановим строки из поэмы Н.А. Некрасова «Медвежья охота», откуда взята цитата:

Белинский был особенно любим...

Молясь твоей многострадальной тени,

Учитель, перед именем твоим

Позволь смиренно преклонить колени!

Неправомерность подобного цитирования очевидна. К цитатам, оборванным на полуслове, не содержащим законченного суждения, к цитатам с пропусками, пусть и обозначенными в тексте, как положено, многоточиями, редактор всегда должен отнестись с особым вниманием.

В публицистическом тексте цитатам отводится особая роль, возрастает значение комментария, содержащего авторскую оценку цитаты. Между цитатой и комментарием возникают своеобразные типы связи. Опытный редактор знает, как важен в этом случае выбор приёмов комментирования и как серьезны могут быть последствия любой небрежности при обработке такого текста.

Когда автор публицистической статьи с осторожной оговоркой ввёл в текст цитату: «Если не ошибаюсь, Николай Тихонов сотворил такую поэтическую строку, чтобы воздать хвалу ленинской гвардии: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей», он правильно назвал автора строки. Ошибся он в другом. И ошибок здесь несколько. В «Балладе о гвоздях» Н.Тихонов писал не о ленинской гвардии, а о русских офицерах, погибших во время первой мировой войны. Неверно истолкованная цитата легла далее в основу развёрнутого публицистического построения, в правомерности которого читатель вправе усомниться, и вывода, который ещё раз напоминает об ошибке цитирования: «Глупо задаваться вопросом, что, а тем более кто лучше... Но меня больше страшит «выбор» людей, из которых штамповали гвозди». Если неточности в тексте, свидетельствующие о том, что он приведён по памяти, легко исправить, ошибка концептуальная требует его кардинальной переделки.

Только точный и глубокий комментарий может сообщить современное звучание цитатам из классической литературы, к которым часто обращаются журналисты. Достичь этого, включая ту или иную цитату в текст просто как подходящую к случаю, невозможно. Ни привлекательность цитируемых строк, ни доверительный тон комментария не помогут скрыть поверхностность рассуждений журналиста:

Иногда мы говорим: многие стихи Пушкина звучат, будто написаны сегодня. В этом есть, наверное, некоторая натяжка. И всё же не могу отделаться от «современного» звучания строк:

Катит по-прежнему телега;

Под вечер мы привыкли к ней,

И дремля едем до ночлега –

А время гонит лошадей.

В чем же, по мнению автора, современность звучания приведённых строк: «Здесь и приверженность к накатанной колее, и нежелание что-либо менять: рутина возмущала уже Пушкина! А время не ждёт, время торопит, время гонит лошадей!» – пишет он, имея в виду события текущей действительности. Ни этот явно поверхностный комментарий, ни сами вырванные из контекста строки пушкинского стихотворения, названного поэтом «Телега жизни», не помогут читателю постичь всю глубину философской мысли поэта, благодаря которой стихотворение всегда будет звучать современно.

Острым публицистическим выступлениям свойственна полемичность, активное отношение к своему материалу. Особенности комментирования цитат зачастую определяются противопостав­лением двух позиций – автора и его оппонента. Цитаты представляют в этом случае суждения оппонента, комментарий содержит авторскую оценку этих суждений. Он может предшествовать цитате или идти после неё, может быть введён внутрь цитаты, но никогда не должен сводиться к её пересказу. В нём может быть дана оценка содержания цитаты, её литературной формы, уточнены смысловые акценты, выявлены намерения автора. Цитата – материал исследования публициста, комментарий – инструмент этого исследования. Приспосабливать цитату к ком­ментарию, разрывая её – приём недобросовестный. Так называемый «монтажный метод», когда взятые в кавычки части цитаты включаются в авторский текст, сливаясь с ним, создаёт лишь ви­димость достоверного цитирования. Целостность цитаты разрушается, исчезают границы между мыслями автора и его оппонента, и оппонент лишается слова. Вырвав из текста одну фразу, нельзя спешить со своими выводами и обобщениями, на которые приведённая цитата права не даёт. Именно по такой схеме действовал литературный критик, когда на основании части одной только фразы из письма Б. Пастернака, датированного 1946 г.: «...и, кроме того, за последние пять лет я так привык к здоровью и удачам, что стал считать счастье обязательной и постоянной принадлежностью существования», поставил перед читателем вопрос: «Где был народ и где – наполнением и задачами творчества – был поэт?» Ответ на вопрос критик подсказывал недвусмыс­ленно: отсчитав от 1946 г. пять лет, он делает вывод, что всенародная трагедия великой войны и первых послевоенных лет не коснулась поэта. И тут же, в статье, – подходящая к случаю цитата из Л. Толстого. То, что было в эти годы написано самим Пастернаком, не упоминается. Искусство полемики подразумевает знание её традиционных приёмов, изобретательность в ведении спора и, как обязательное условие, следование правилам этики. В острых полемических выступлениях точность цитирования, глубина комментария приобретают отчётливый этический смысл, и тем более ответственной становится работа редактора над этими текстами.

Распространённым явлением в литературной практике журналистов стало включение в текст так называемых «раскавыченных цитат» – графически не выделенных фрагментов текста литературных произведений. Особенно часто к этому приёму прибегают в заголовках. Точность цитирования при этом не преследуется. Цитату «приспосабливают» к новому контексту, изме­нения при этом могут быть значительными: сокращения, при которых выпадают даже существенные для мысли автора части, изменения и замена слов. Лингвисты склонны рассматривать цитирование без кавычек в ряду явлений, характерных для демократизации языка, как элемент некой «игры», присущей мироощущению современного человека, как путь к формированию нового класса речений, который занимает промежуточное положение между крылатыми словами и обычными свободными сочетаниями слов. Переход цитат в разряд общеязыковых средств – явление достаточно сложное. И если В.И. Даль указывал, что должно пройти время, чтобы «пословицы пошли ходить отдельно», в наши дни, особенно в языке газеты, процесс освоения цитат приобрел небывалую динамичность. Как всякий активно идущий процесс, он не свободен от издержек и требует взыскательной оценки редактора.

Даже не будучи обозначенной кавычками, литературная цитата привлекает к себе внимание. Многие помнят предвыборный рекламный плакат НДР с портретом B.C. Черномырдина и словами «Если дорог тебе твой дом». У рекламы свои приёмы организации текста, позволяющие свободно сочетать словесный и иконографический материал, и, по замыслу авторов, плакат, видимо, следовало читать так: «Если дорог тебе твой дом, голосуй за НДР». Однако для людей старшего поколения, а это, заметим, значительная часть электората, к которому обращён плакат, строка: «Если дорог тебе твой дом» – не нейтральна. Память подсказывает концовку стихотворения К. Симонова, начатого этими словами: «Так убей же хоть одного, так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей». Стихотворение было написано в 1942 году, и эти строки были известны всем. Неловкость этическая и политическая очевидна.

Другой тип освоения литературной цитаты – полное её подчинение новому контексту. В последнее время газетные публикации часто включают строку из стихотворения А. Ахматовой «Творчество». Напомним текст стихотворения:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как жёлтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Приведём газетный текст, в который включена цитата без кавычек: «Когда б вы знали, из какого сора творит Зайцев высокую моду. Из габардина фабрики П. Алексеева». Эта же строка послужила заголовком к заметке в другой газете о том, как в Петропавловске-Камчатском местные умельцы шили кожаные куртки из обложек к партбилетам. Оторванная от первичного контекста стихотворная строка потеряла свои поэтические свойства. Остался лишь отголосок ритма, а те, кто знает стихотворение, ощутят бестактность подобного обращения с поэтическим текстом. Это не содержащее смысла и не завершённое по форме высказывание не станет пословицей, не будет причислено к крылатым словам. Оно на наших глазах превращается в речевой штамп.

Ещё один тип освоения литературных цитат можно назвать «конструированием по образцу». В этом случае автор нового текста не опирается на перекличку смыслов, а лишь заимствует внешнюю форму высказывания, и поэтические строки превращаются в рифмованную прозу: «Я пришёл к тебе с приветом заказать вагон паркета». С детства всем знакомы пушкинские строки: «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей...», за которыми для каждого возникал свой сказочный мир. Автор газетной заметки о Московском зоопарке так «обработал» цитату: «Там, за стеклянною витриной полно невиданных зверей...» Смысл такой операции с текстом сомнителен. И таких примеров много, особенно в практике массовых изданий и рекламы.

Оценить конкретное цитатное вкрапление можно только исходя из анализа текста, вновь создаваемого и первичного, того, откуда цитата взята. Это правило цитирования, известное каждо­му редактору, остаётся в силе и тогда, когда он имеет дело с «раскавыченными цитатами». Сегодня журналист имеет практически неограниченные возможности обращаться к разнообразным литературным источникам – от Библии до произведений новейших литературных школ и направлений. Встреча с новым, часто нетрадиционным материалом требует от редактора точных знаний, понимания процессов, происходящих в языке, ответственного отношения к слову.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Как теория редактирования трактует понятие фактический материал?

2. Укажите основные функции фактического материала в тексте.

3. Какие приёмы изложения помогают достигнуть «эффекта событийности» в информационных материалах?

4. Какими критериями руководствуется редактор при оценке фактического материала, привлечённого как основание для предлагаемого читателю вывода?

5. Приведите примеры включения в текст фактического материала в функции иллюстрации.

6. Укажите основные виды проверки фактического материала. Как применяет их редактор в своей работе над текстом?

7. Охарактеризуйте типичные для журналистского текста ошибки номинации (ошибки в именах собственных, наименованиях реалий, ошибки словоупотребления и др.)

8. В чём особенности работы редактора над фактическим материалом в публикациях на темы истории?

9. Какими критериями руководствуется редактор, оценивая ситуации современной действительности, представленные в журналистском произведении?

10. Чем обусловлен выбор между цифрой и словом при обозначении в тексте количества?

11. Какие приёмы проверки применяет редактор при оценке цифрового материала?

12. Приведите примеры включения цифр в публицистический текст. Какие приёмы помога­ют привлечь внимание читателя к цифрам?

13. Охарактеризуйте табличную форму обобщения фактического материала и виды таблиц.

14. Перечислите основные требования к содержанию и построению таблиц.

15. Каковы особенности построения таблиц, предназначенных для публикации в газете?

16. Какими правилами руководствуется редактор, оценивая цитаты, включённые в текст? Как он трактует правило точности цитирования?

17. Укажите типичные ошибки цитирования.

18. Каково назначение цитат в публицистическом тексте? Какая роль отводится в нём комментарию к цитатам?

Глава IX. Редакторы об опыте своей работы

Помощь мастера собрату по перу всегда индивидуальна, литературное дело не может быть общественной работой. Когда в 30-е годы с лёгкой руки М. Горького был объявлен «призыв ударников в литературу», лишь немногие из откликнувшихся на этот призыв стали писателями. Отдавая должное таланту Горького-редактора, самоотверженно прочитавшего и выправившего множество рукописей, следует сказать, что далеко не у всех поверивших тогда в свое литературное призвание людей судьба сложилась счастливо. Выход продукции в широко задуманных литературных предприятиях Горького был ничтожен. Когда материал был собран, потребовались литературные обработчики. Развилась своеобразная форма литературного протекционизма, когда редактор не правил текст, а фактически писал за «классово выдержанного», но не умевшего изложить свои мысли автора. Так в течение нескольких десятилетий нарушались важнейшие прин­ципы редакторской работы. Тем большего внимания заслуживает труд истинных мастеров своего дела, оставшихся верными его традициям, редакторов, которые не только были блестящими прак­тиками, но и стремились передать свой опыт другим.

Книг о работе современного редактора написано немного. Первой из них была книга Л.К. Чуковской «В лаборатории редактора». Она вышла в 1960 г. и сразу привлекла к себе внимание как оригинальное, глубокое и талантливое исследование в области, которая до тех пор не была предметом специальных наблюдений ни лингвистов, ни литературоведов. У книги непростая судьба. Вскоре после её появления Л.К. Чуковская, которая никогда не поступалась убеждениями и всегда оставалась верной своим представлениям о чести и долге литератора и человека, попала в число авторов, которых не печатали, а имя не упоминали. О книге «забыли»...

«Это не учебник, – предупреждает читателя Л.К. Чуковская. – ...Мне просто захотелось разобраться в опыте, накопленном мною и моими ближайшими товарищами, собрать и обобщить его, ввести читателя в круг тех мыслей, тревог и вопросов, на которые мне приходилось наталкиваться в течение трёх десятилетий литературной работы».1 Книга содержит множество точных и тонких наблюдений. Она учит принципиальности и взыскательности, без которых невозможен редакторский труд, приобщает к высокой культуре слова, любви к литературе, уважению к творческой личности.

Не ставя перед собой задачу – пересказать книгу (она предназначена для внимательного, вдумчивого чтения), выделим три, если прибегнуть к современной терминологии, модели профессионального поведения: редактор-стилист, редактор-упроститель, редактор-мастер, представленные в ней.

Редактор не может не быть стилистом! – в этом убеждена Л.К. Чуковская: «Если человек не обладает знанием языка и повышенным чутьём к слову, он никогда не будет редактором».2 К этой мысли автор возвращает читателя не раз, приводя высказывания писателей о литературном мастерстве, анализируя примеры редакторской работы, независимо от того, какая рукопись лежит на редакторском столе: стихи или проза, рукопись научной книги или художественного произведения. Рассмотрены существенные для редакторской практики лингвистические проблемы: норма и отступления от неё, оценка новых языковых явлений, нового словоу­потребления, совершенствование литературной формы и пределы вмешательства редактора в авторский текст, умение поставить язык на службу замыслу. Особенно чуток к языку должен быть редактор художественной литературы: «Редактировать художественный текст с позиций школьной грамматики – значит уничтожить его... Любое правило – не грамматики даже, а эстетики, – воспринятое редактором и применяемое им как некая неподвижная догма, для работы над художественным текстом непригодна».3 Все суждения редактора, все изменения, которые он предлагает внести в текст, крупные и мелкие, не должны противоречить мысли и чувству автора, должны помочь осуществить его задачу.

Сурово оценивает Л.К. Чуковская деятельность редакторов-упростителей. Редактор-упроститель не утруждает себя изучением законов языка. Он – редактор по должности, а не по призванию и наперёд знает, что и как должен сказать автор. Упростительству, возникшему в издательской практике в 30-е годы, была уготована долгая жизнь. Фигура редактора-упростителя не вымышлена, она узнаваема и типична: «Он не столько проницателен, сколько подозрителен. Контакта с автором он не имеет. Наоборот, основное его стремление – вывести писателя на чистую воду. Разоблачить его. Излюбленное занятие такого редактора – под видом борьбы за высокую идейность разыскивать в тексте «чуждые ноты», которые и не снились писателю».4 Борьба за чистоту языка превращена им в борьбу с выразительностью речи, когда изгоняется всё свежее, необычное. Маленькими вставочками и большими вычёркиваниями он наносит ущерб и жизненной правде, и замыслу автора, лишает его живой неповторимой интонации. «...Нет, не следует, нельзя, недопустимо превращать сложнейшую, тончайшую работу над языком и стилем в нечто упрощённое, оторванное от содержания, от места и времени, от жизни и от искусства, в нечто механическое, раз навсегда заданное. Оно, быть может, и просто, да зато губительно»,5 — пишет Чуковская.

Книга остра и полемична. Уже сам замысел её – показать творческое начало редакторского труда – был новым. Автор ведёт дискуссии со своими оппонентами, которых было немало, с официальной, общепринятой тогда точкой зрения на редакторский труд. Полемичен подбор цитат из классиков. Оказывается, далеко не всё в их высказываниях, ставших хрестоматийными, однозначно. Так, думается, далеко не случайно читателю представлены выдержки из писем В.Г. Короленко об авторах из народа: «Кто автор – это всё равно, каковы бы ни были его личные обстоятельства... нельзя печатать плохие стихи только потому, что автор из народа ... плохие произведения от этого лучше не станут, а авторы, стремясь к недостижимому, только будут себе портить жизнь».6 Полемичен и подбор примеров, и то, как ведётся их разбор. Для некоторых редакторов рукописи книг, авторы которых считались заслуженными, были неприкосновенны. Прощалась неряшливость, плетение словес, автору сходили с рук даже обыкновенные грамматические ошибки.

Для редактора-мастера любая рукопись – повод для размышлений и серьёзных выводов. Хотя ни авторы, ни редакторы, работа которых рассматривается в книге, Чуковской не названы, для многих читателей их имена секрета не представляли. Один из самых подробных разборов – анализ текста романа Ф. Панфёрова «Раздумье». Выбор книги был продиктован не только небрежностью автора, этическая и эстетическая программа которого были чужды Чуковской, но и её стремлением напомнить о литературной традиции.

В 30-е годы творчество Ф. Панфёрова, его высказывания о языке были предметом резкого осуждения М. Горького, который писал, что «у товарища Панфёрова, несмотря на его бесспорную талантливость, отношения с литературным языком вообще неблагополучны».7 Ответственность литератора за своё творчество всегда велика. «Неосновательно захваливая, преждевременно печатая сочинения начинающих авторов, учителя наносят вред и литературе, и авторам, – предупреждал Панфёрова Горький. – Это преступно, ибо это именно поощрение литературного брака».8 Прошло больше двадцати лет, но язык нового романа Панферова по-прежнему засорён, по-прежнему «народность» речи толкуется им превратно. То, против чего предостерегал Горький, грозило превратиться в тенденцию. Мастер не может пройти мимо этого. Понимание сложности профессии и высокое её истолкование — необходимая примета мастерства. «Разрыв между стилем или хотя бы одним из элементов стиля и содержанием должен быть внятен редактору, посильное устранение этого разрыва должно быть одной из его главных забот»,9 – пишет Л.К. Чуковская.

Книга К.В. Рождественской «За круглым столом. Записки редактора» вышла в 1962 г. Её автор больше 30 лет отдала редакторской работе. Книга адресована начинающим литераторам, и этим определяется её цель – рассказать об основах писательского дела, без знания которых не может состояться ни писатель, ни журналист, ни редактор. Книгу предваряет эпиграф – слова И.С. Тургенева: «Техника (литературы) не менее сложна, чем в живописи и музыке, хотя менее бросается в глаза». Материал редакторских размышлений – тексты художественной литературы. Как помочь автору достичь эффекта правдоподобия, точности в деталях и в целом? Здесь нет «мелочей», не должно быть «проходных» эпизодов, незначащих подробностей. Любое несоответствие, малейшее противоречие, психологические «клише», неумело введённые во фразу, ненужные метафоры, «пышность стиля» могут свести на нет усилия автора.

В книге много цитат – высказываний писателей о литературном мастерстве, о языке. Представлены и разобраны образцовые тексты. Материал богат и разнообразен, но ценность книги не только в этом. К.В. Рождественской удалось соотнести классические образцы литературного мастерства с живой, современной практикой редактора.10 Избегая банальных наставлений и общих рекомендаций, автор обращает внимание редактора на то, с чем он непременно встретится при обработке текста. Как передать внутреннюю речь героя? Как достичь необходимой интонации? Как ввести в текст авторские ремарки? И когда, казалось бы, хорошо знакомый текст прочитан с помощью опытного наставника, в нём открывается многое из того, что обычно проходит мимо нашего внимания.

Книга Т.Б. Вьюковой «85 радостей и огорчений. Размышления редактора» вышла в 1980 г., через двадцать лет после книги Л.К. Чуковской, когда центр тяжести в редакторской работе переместился на так называемый «доиздательский период». Редактор стремился направлять руку автора с первых его шагов. Тогда он мог быть спокоен, что в ней не будет ничего, что поставило бы под угрозу выход книги в свет.

Один из главных результатов размышлений редактора, работавшего в этих условиях, – редактор должен свести до минимума свое вмешательство в текст, не должен «править». 85 радостей и огорчений – это 85 книг, над которыми Т.Б. Вьюкова работала вместе с их авторами, тщательно обсуждая малейшие детали, радуясь удачам, помогая найти просчёты и преодолеть трудности. Уже первое издание книги было встречено с интересом. Однако и рецензенты, и читатели высказывали сожаление, что в книге нет примеров, показывающих, как редактор работает над текстом. Последняя глава, написанная Т.Б. Вьюковой для второго издания книги, воспроизводит процесс редакторского чтения рукописи.

Этой беседой опытного редактора с редактором начинающим правомерно завершить нашу книгу о литературном редактировании:

...Я взяла только одну главу – о Шекспире. О его сонетах, а ещё точнее, о том, как учёным удалось раскрыть, кто такая Смуглая дама, которой посвящены многие сонеты Шекспира, и какую роль она играла в его жизни.

– Глава небольшая – всего 47 страниц. На её примере многое можно увидеть и понять. А дальше ты будешь разбирать сама.

– Хорошо!

– Глава называется «Таинственная незнакомка сбрасывает вуаль». Звучит заманчиво, романтично, обещает что-то интересное. Но меня смущает сочетание слов: «Сбрасывает вуаль». Насколько оно точно?

Глагол «сбросить» выражает движение резкое, энергичное. Оно проявляется и в синонимах. Посмотри в словаре.

– Так... «Сбросить» – синонимы: снять, скинуть, совлечь, стащить, стянуть, сорвать, сдёрнуть, содрать.

– А вуаль, – представляешь, – лёгкая, прозрачная, невесомая. С этой деталью дамского туалета надо обращаться осторожно. Иначе – испортишь, порвёшь.

Теперь возьми словари Ожегова и Даля. Прочти примеры на употребление глагола «сбросить».

– Сейчас! «Сбросить: камень с горы; сено с воза; сапог с ноги; с себя одеяло, пальто; трубу с крыши.

– Все грубые предметы, это не случайно: посмотри еще глагольную приставку «с».

– У Даля?

– Нет, у Ожегова.

– «С... со... глагольные приставки – обозначают движение сверху вниз. Например: спрыгнуть, слезть, сбросить, съехать».

– А чтобы можно было увидеть лицо, скрытое вуалью, её надо поднять или хотя бы приподнять. Движение в обратном направлении: снизу вверх. И в тексте на четвёртой странице читаем: «... Профессор надеялся, что в конце концов ему удастся приподнять вуаль на лице незнакомки, вот уже три с половиной века скрывающей свои черты».

Из всех синонимов я бы выбрала глагол «снять». Но «снимает вуаль» – тоже не лучший вариант. Вероятно, надо заменить глагол.

– Какой же лучше?

– Пусть автор сам подумает. Ты только обрати его внимание на неточность. Ещё одно соображение. Весь ход рассуждений автора сводится к определённому выводу: имя вдохновительницы поэта установлено точно, сонеты, посвящённые ей, автобиографичны, и, таким образом, белого пятна в истории жизни Шекспира больше нет. То есть действие завершено. В заглавии же использована несовершенная форма глагола «сбрасывает».

– Ну и что! Наверное, автор хотел показать процесс поисков, всё-таки больше трёхсот лет разгадывали тайну Смуглой дамы.

– Предположим, ты права. Но ведь не сама дама сняла, или приоткрыла, или приподняла свою вуаль. С неё сняли. Опять несоответствие. Могли и сбросить, но уж тогда вместе со шляпкой! По поводу названия можно сделать такой вывод: оно не выражает основной мысли главы, оно неточно и грамматически. Согласна?

– Я думала – фраза самая обыкновенная. Прочтешь и всё ясно. А тут мы целое исследование провели. Это всегда так приходится?

– Нет, не всегда. Но если у меня, редактора, появилось сомнение, я должна его исключить или убедиться, что я права. А потом убеждать автора. Доказательства твои (редактора) не вкусовые (мне нравится – мне не нравится), а веские, обоснованные.11

Практикум

Как работать с материалами практикума

Цель «Практикума» – на примерах познакомить с методикой редакторской работы над текстом, помочь овладеть навыками его анализа и правки.

Порядок представления материалов соответствует последовательности, в которой изложены в первой части книги основные положения методики литературного редактирования. Эту после­довательность при выполнении заданий рекомендуется соблюдать и, прежде чем приступить к работе, познакомиться с соответствующими главами первой части.

К формулировке практических заданий следует отнестись внимательно. Они разнообразны: оценка плана публикации, её заголовка, совершенствование построения текста и способа изложе­ния, избранного автором, анализ фактического материала и стилистических качеств текста. Процесс редакторского анализа, формулировка редакторских замечаний, процесс литературной правки опираются на эти частные методики.

Большая часть материалов – тексты, нуждающиеся в правке. Все они взяты из публикаций прессы, приведены без изменений и отражают типичные для редакторской практики случаи. Одна­ко однозначные рекомендации в литературной работе, как известно, невозможны, поэтому задача «Практикума» не только развить контролирующее мышление редактора, но и привлечь его внима­ние к тем приёмам, которые направлены на совершенствование изложения, к примерам журналистского и редакторского мастерства.

Для выполнения заданий надо подготовить копию текста, напечатанную через два интервала, правку вносить, следуя указаниям, изложенным в разделе «Техника и виды правки».

Техника и виды правки

Для выполнения учебных заданий рекомендуется пользоваться знаками издательской правки, которые в отличие от знаков корректорской правки не дублируются на полях рукописи.

При композиционной правке перемещаемые части текста обводят и на полях указывают страницу, на которую их следует перенести. На соответствующей странице стрелкой указывают их новое место и номер страницы, откуда переносится текст. При переносе в пределах страницы новое место фрагмента текста указывается стрелкой.

При сокращении фрагмент текста обводят и перечёркивают двумя чертами.

Вычёркивать текст надо так, чтобы вычеркнутое можно было прочитать. В процессе правки может возникнуть необходимость его восстановить.

Правка вносится чернилами или пастой чёрного, фиолетового, синего цвета. Исправления делаются аккуратно и разборчиво. Сокращать вписанные слова нельзя.

Примерный анализ текста заметки и один из вариантов правки

Текст газетной заметки

Мамонты защищают от темных сил

Среди жителей Якутии, Чукотки и Магаданской области существует поверие, что бивень мамонта, соприкоснувшись с телом человека, защищает его душу от тёмных сил зла. Хотя мамонты давно вымерли, их останки уже пора заносить в Красную книгу. В Магаданской области ежегодно добывают 1 – 2 т бивня. Счастливчик, откопавший целый скелет и добровольно сдавший его в якутский Музей мамонта, может рассчитывать на премию в 30000 руб. Но полностью укомплектованные скелеты вымерших животных встречаются редко. Чаще удаётся добыть разрозненные элементы, которые попадают в руки резчиков.

Чтобы приостановить отток исторического бивня за границу, государство издало Указ, в котором останки древнего животного провозглашены национальным достоянием. Теперь для вывоза бивня мамонта или изделия из него за пределы России необходимо на таможне представить справки, подтверждающие, что для государства это не является трагической потерей. Кстати, последние открытия показывают, что линия изогнутости бивней и характерные потертости на них свидетельствуют о том, что мамонты пользовались ими не так, как их индийские и африканские праправнуки. Учёные пришли к выводу, что в эпоху мамонтов климат не был жарким и древние северные «слоны» бивнями, скорее всего, разгребали снег в поисках съедобной травки.

Бивень мамонта – капризный материал, ведь пролежал в вечной Мерзлоте 10000 – 40000 лет. Сейчас в Магадане работают около 50 косторезов, среди которых есть зеки. Изделия из бивня мамонта, как правило, небольшие, но дорогие.

Замечания редактора

Информация, сообщаемая заметкой, может заинтересовать читателя. Однако, сообщая факты, автор не всегда точен:

В Красную книгу заносят редкие, исчезающие виды животного и растительного мира, сведения о скелетах мамонтов туда занесены быть не могут;

государство не издаёт указов;

упоминание о выводе учёных, касающемся климата в эпоху мамонтов, звучит наивно;

не понятно, как «пользовались ... бивнями индийские и африканские праправнуки мамонтов»;

упоминание о том, что среди резчиков есть зеки, к теме не относится.

Основной недостаток заметки – нарушение требования целостности текста, смысловой и композиционной. Как следствие – включение слабо связанных друг с другом фрагментов текста, их немотивированная последовательность, нечёткие логические связи. Заголовок связан лишь с первой фразой и не даёт представления о содержании заметки.

В тексте много стилистических погрешностей:

словосочетание «добровольно сдавший» в данном контексте алогично; явно неудачны конструкции: «полностью укомплектованные скелеты», «отток исторического бивня за границу», «останки древнего животного провозглашены национальным достоянием», «бивнями ... разгребали снег в поисках съедобной травки»; неверно оформлены количественные показатели.

Правка текста

Правка-вычитка

Выберите авторитетный оригинал для вычитки отрывка из статьи В.Г. Белинского «Разделение поэзии на роды и виды». Проведите правку-вычитку. Дайте ссылку на источник.

Эпопея предшествовала у них Лире, так же, как лира предшествовала у них драме. Такой ход развития искусства оправдывался и самим умозрением – для младенчествующего народа объективное воззрение на природу и жизнь как на предметы, сущие по себе, и мысль как предание о прошлом должны предшествовать внутреннему созерцанию и мысли, как самостоятельному сознанию. Однакож из этого отнюдь не следует, чтобы развитие искусства у всех народов должно было совершиться в одинаковой последовательности. Не должно забывать, что вся полнота жизни элинов выражалась преимущественно в искусстве, так что их национальная история – по преимуществу исто­рия развития искусства, тогда как у других народов искусство было побочным элементом жизни, второстепенным интересом и подчинялось другим стихиям общественной жизни... У римлян, как народа завоевательного и законодательного, поглощённого интересами политическими и гражданскими, поэзия состояла в бесцветном подражании образцовым произведениям художникам Греции. У новейших народов Европы, по необъятному содержанию их жизни, неисуошимой многочисленности элементов их общественности, существуют все роды поэзии, но они явились у каждого из народов в своей последовательности или, лучше сказать, в совершенной смешанности... Так, например, у англичан сперва развилась драма в лице Шекспира, и уже через два века лирическая поэзия достигла высшего развития а лице Байрона, Томаса Мора, Вурдсворта и других, и, вместе с лирическою, эпическая поэзия в лице Вальтера Скотта.

Вычитайте фрагмент текста нормативно-технического документа «Библиографическое описание документа. Общие требования и правила составления» ГОСТ 7.1.84. (См.: Стандарты по издательскому делу / Сост. А.А. Джиго, С.Ю. Калинин. – М.: Юристъ, 1998. – С. 9.) Внесите правку.

Настоящим стандартом установлены требования к библиографическому описанию документов и правилам их составления: перечень элементов библиогрфического описания, их последовательность, наполнение и способ представления каждого элемента, применение условных разделительных знаков.

Стандарт распространяется на тексты опубликованных и неопубликованных документов, книги, сериальные издания, нормативные и технические документы, на депонированные научные работы, не опубликованные переводы и диссертации на русском и других языках. Стандарт обязателен для органов научно-технической информации: библиотек, книжных палат, издательств, издающих организаций и других учреждений, осуществляющих библиографическую деятельность (Далее – библиографических учреждений).

Правила объединения библиогрфических описаний нескольких документов приведены в Обязательном приложении №1.

Правила составления библиографических отсылок и библиографических описаний в прикнижных списках приведены в обязательном Приложении 2.

Какие ошибки пропущены при вычитке текста?

Первый торговый дом за Полярным кругом, названный «Новая Магнезия», открылся в городе Лабытнанги Ямало-Ненецкого автономного округа. Учредителем «Новой Магнезии» стали местный горисполком и ряд предприятий.

Министром мясного хозяйства стал В.А. Шубин, генеральный директор Челябинского производственного лесохозяйственного и лесозаготовительного объединения.

Коллекция Инкомбанка пока продаваться не будет

ИНТЕРФАКС-АФИ – В ближайшее время не планируется проводить какие-либо аукционы по продаже художественной коллекции Инкомбанка, сообщил председатель комитета кредиторов банка Михаил Прохоров в беседе с журналистами во вторник. «Мы будем делать всё возможное для того, чтобы коллекция Инкомбанка перешла в собственность государства», – сказал она.

Моно Лиза

В Лувре решили создать зал «Джоконды»

Самая знаменитая картина мира – «Мона Лиза» Леонардо да Винчи – по решению администрации Лувра вскоре будет висеть в отдельном зале.

Правка-сокращение

Сократите текст заметок на 1/3. Внесите правку.

В Рим плывет аллигатор

Его обнаружила в верховьях реки под Перуджей команда каноистов гребного клуба городка Кастелло. Деталей о том, как именно выглядела рептилия, помахавшая гребцам хвостом, какой породы, длины и чешуйчатости, полиции выяснить не удалось – ребята так налегли на вёсла, что подробно рассмотреть рептилию им не удалось. Тренировка получилась короткая, но интенсивная.

Сопоставив несколько таких рассказов любителей отдыха на воде, полиция Перуджи несколько дней ищет хищника, пока он сам не нашёл кого-нибудь.

После проливных дождей, вызвавших наводнение в Тоскане, Лигурии и Умбрии, Тибр разлился, и крокодилу есть где скрыться, а течение должно принести его прямёхонько в Рим, К туристам и ресторанам на набережной. Как экзотическая тварь оказалась в реке – пока неизвестно. Скорее всего, аллигатор – из домашних и был выброшен хозяином под каким-нибудь мостом после того, как вырос из размеров джакузи.

«Доберманы» приехали из Аргентины

Ночью 17 октября оперативники задержали двух продавцов револьверов Doberman аргентинского производства, жителей Подмосковья и Краснодара. У них было изъято 10 стволов. В ходе дальнейших оперативно-розыскных мероприятий был задержан 32-летний борт-проводник аэропорта «Шереметьево-2» Кирилл Хорошилов. При обыске его квартиры во Вспольном переулке милиционеры нашли ещё 43 Doberman, американский пистолет Ruger и свыше двух тысяч патронов. Установлено, что в июле нынешнего года Хорошилов приобрёл оружие в Аргентине по цене около $ 250 за револьвер и незаконно ввёз его в Россию. В Москве револьверы продавались уже по $ 1000. В тот же день на улице Волгина роуповцы арестовали четырёх нигерийских граждан, промышлявших торговлей героином. У них были изъяты 38 граммов наркотика, расфасованного в пакетики. Вместе с ними были задержаны двое покупателей, в том числе студент Московского геологоразведывательного института, гражданин Афганистана. У него милиционеры отобрали 36 граммов кокаина.

Рассмотрите структуру заметки. Оцените информативность заголовка. Сократите текст, исключив смысловые блоки, несущие дополнительную информацию, внесите правку.

Московским дворникам придется потрудиться

Фирма Труссарди имеет почти столетнюю историю и в канун нового тысячелетия порадовала своих поклонников новой коллекцией. Дед сегодняшних Труссарди открыл перчаточную мастерскую, из которой впоследствии вырос Дом Труссарди. Фирмой всегда управляли члены семьи. Особенно хорошо удавались кожаные коллекции, которые и стали визитной карточкой дома. В апреле прошлого года случилась трагедия, Никколо Труссарди попал в автомобильную катастрофу и погиб. Сейчас домом управляют пять его детей. Самая младшая дочь – Гая, профессиональная модель, довольно успешно работающая на самых престижных подиумах, и её брат Франческо являются Лицами молодёжной линии T-STORE, имеющей два направления Trussardi sport и Trussardi jeans.

О том, как нужно встретить следующее тысячелетие, представители модной марки решили поведать своим почитателям в гостеприимном Луксоре на показе новой коллекции бутика Труссарди. К этому событию приобщились многие, в том числе и модная радиостанция «Серебряный Дождь». Ведущая программы «Point of style» не отходила от господина Тино Фонтана – эксклюзивного представителя марки Труссарди в России, который поведал ей много тайн и дал массу полезных советов. Оказывается, очередной эпохальный Новый год следует встречать в одежде спокойной, комфортабельной и респектабельной, каковой и является одежда фирмы Труссарди. А если вы ещё и прикупите в бутике на Тверской и парочку джинсовых костюмчиков с напылением золотой или серебряной краски, то у вас появится возможность достойно встретить год Металлической змеи. Можно добавить дублёночку либо кожаную куртку сине-серых тонов, которые поразят вас своей лёгкостью. Год Змеи допускает использование тонов с зелёным и естественным оттенком, которые активно используются в трикотажных изделиях коллекции. К оживлённой беседе представительницы «Серебряного Дождя» с достойным представителем итальянской стороны присоединился представитель фирмы Труссарди с российской стороны господин Попов – владелец бутиков Труссарди в России. Он произнес сакраментальную фразу: «Купите себе немного Труссарди этого сезона – и ваши лица засияют так же, как у манекенщиц на подиуме». Многочисленные гости пришли к выводу, что московским дворникам придется немало потрудиться, чтобы эта коллекция так же хорошо выглядела на московских улицах, как и на подиуме.

Проведите правку-сокращение, улучшающую стилистические качества текста и его логическую структуру.

Собрание итальянской живописи нашего музея, весьма значительное по своему художественному качеству, по праву пользуется мировой известностью. Общее число входящих в него произведений – свыше 530. Не все из них доступны зрителям, поскольку в экспозиции находится менее 100 работ. Остальная часть хранится в запаснике и практически не появляется в залах, что связано с катастрофическим недостатком выставочных площадей. Однако это положение не означает, что музей намерен сворачивать работу по комплектованию собрания. Такая работа имеет очень большое значение для повышения уровня коллекции. В этом смысле мы продолжаем традицию музея, ведь коллекция является результатом собирательской деятельности нескольких поколений учёных. Особенно значительный вклад в её формирование внёс выдающийся исследователь итальянского искусства Виктор Лазарев.

Состав коллекции охватывает всю историю итальянской живописи начиная с VIII века, работы мастеров эпохи Возрождения. Но наиболее полным является раздел XVII–XVIII столетий, на который приходится около 300 произведений выдающихся художников. По своему объему и уровню – это внушительная часть собрания, хорошо известная во всем мире. Коллекцию завершают картины современных художников. Этот раздел, к сожалению, не так полон, как хотелось бы. Долгое время мы жили в закрытом обществе, имели ограниченные контакты с внешним миром и не могли приобретать работы художников XX века.

Следует сказать, что в своё время у музеев нашей страны было значительно больше возможностей для пополнения собраний, поскольку для этой цели государство постоянно выделяло значительные суммы. Мы практически могли приобретать всё, на наш взгляд, наиболее интересное.

Познакомьтесь с правкой В.Г. Короленко рассказа Н.В. Смирновой «Пильщики». Сокращения, сделанные Короленко, приводятся в квадратных скобках, вставленный им текст набран курсивом. (Публикация А.П. Толстякова / /Редактор и книга: Сборник статей. Вып. 9. М., 1982. С. 97, 99.)

...В это время Дмитрий вышел из [леса,] лесной редины, пронёс бревно и сделал движение, как будто намереваясь одним [хотел одним] взмахом сбросить сутунок. Но [почему-то не мог и, с трудом устояв на ногах, весь погнулся в сторону] вдруг остановился и пошатнулся на ногах. Из груди его [воплем] вырвал[ось]ся вздох...

...Молча докончили скудный завтрак. Гаврила принялся переполаскивать чашки, заботливо опрокину[в]л их, чтоб обтекли[,] и стал складывать остатки хлеба в сумку, Семён докури[ва]л [свою] трубку, затем важно, сосредоточенно выколотил её, продул и, уложив в карман, облегчённо вздохнул, словно успокоился за её участь. [Подошёл] Потом, подойдя к слегам, [в размышлении] раздумчиво, прикинул их на взгляд, и [тогда уже обратился] вопросительно поглядел [к] на Дмитри[ю]я [с явным нетерпением].

Правка-обработка

Сформулируйте Ваши замечания к тексту заметок. Проведите правку-обработку. Предложите заголовки.

Рожь-матушка

Знаменитый физиолог И.П. Павлов неоднократно говорил и писал, что «ломоть свежеиспечённого хлеба есть величайшее изобретение человеческого ума». Зерна ржи были найдены на Украине при раскопках поселений, относящихся к II–I тысячелетию до нашей эры.

Рожь по достоинству была оценена на Руси и стала одной из важнейших продовольственных культур.

Продвигая озимую пшеницу и ячмень из очагов их первоначальной культуры, человек бессознательно расширял ареал сорно-полевой ржи. При продвижении пшеницы на север, когда условия произрастания для последней были менее благоприятными, человек постепенно убеждался в полезности многих свойств ржи и стал сознательно высевать её сперва в смеси с пшеницей, а впоследствии в качестве самостоятельной культуры. Культурная рожь – однолетнее травянистое растение семейства злаковых, занимающее второе место среди хлебных культур, уступая лишь пшенице. Зёрна ржи содержат более 67 процентов углеводов, 13 процентов белка, 2 процента жира, 3,5 процента клетчатки, зольные элементы, витамины группы В и витамин Е. Короче говоря, зёрна ржи обладают полноценным биохимическим составом веществ, необходимых для жизни человека.

Ломоть ржаного хлеба имеет приятный запах и вкус. Он более полезен для здоровья человека, чем белый пшеничный. Употребление ржаного хлеба полезно ещё и для профилактики заболеваний сердца так как он обладает линоленовой и другими жирными кислотами, благотворно влияющими на укрепление сердечно-сосудистого аппарата.

В народной медицине цветы и колосья ржи иногда используются для приготовления настоев или отваров.

Неизмеримо большее лекарственное значение, чем рожь, имеет паразитирующий на ней гриб спорынья. Развивающийся в цветках ржаного колоса, он широко используется медициной.

А хлебный напиток! Он ведь готовится из ржи, и имя ему — русский квас! Способы его приготовления были известны ещё до образования Киевской Руси. Квас утоляет жажду. Повышает аппетит. Поднимает жизненный тонус. Восстанавливает работоспособность. В нём сахар, белки, кислоты, витамины и минеральные соли.

Вот какое полезное растение рожь, некогда считавшееся сорняком!

Мамонта «Жарков» готовят к воскрешению

Потрясающие успехи молекулярной биологии позволили в последнее время приступить к реализации самых фантастических, казалось бы, проектов. «НГ» уже сообщала (24 июля 1999 г.), на­пример, о намерении британских учёных воссоздать с использованием сохранившегося генетического материала исчезнувший около 400 лет назад животный вид – знаменитую птицу дронт (додо). И вот новое, сенсационное сообщение: международная команда исследователей намеревается клонировать мамонта, замороженная туша которого пролежала в сибирской тундре 23 тыс. лет.

Мамонт «Жарков», названный так по имени местного жителя, обнаружившего его, принадлежит к одной из шести или семи известных разновидностей мамонтов, существовавших на Земле в Плейстоценовую эру (2 млн. – 10 тыс. лет назад). Сам охотник Жарков, умерший в возрасте 47 лет, удалил бивни мамонта. Поэтому голова животного успела разложиться, но тело осталось в идеальной сохранности.

Блок вечной мерзлоты весом около 33 тонн, содержащий тело гиганта, несколько дней назад был вырублен из тундры после более чем месяца подготовительных работ. С помощью вертолёта его доставили в лабораторию, оборудованную в одной из пещер под Хатангой. Участник исследований французский исследователь Бернард Бюиг сообщил, что у мамонта сохранились неповреждёнными мягкие ткани (уши, хвост). Мало того, не изменился даже цвет волос животного и сохранился специфический запах его кожи. Все это даёт основания учёным надеяться на то, что сохранилась и ДНК мамонта. Надо заметить, что до сих пор из туш мамонтов, пролежавших в вечной мерзлоте, не удавалось выделить неповреждённые ДНК – все они были «переломаны».

Учёные тем не менее не исключают, что в найденном экземпляре им удастся обнаружить даже замороженную сперму. Агентство Рейтер приводит слова Лэрри Агенероада, профессора геологии из Университета Северной Аризоны (США), который считает, что в качестве суррогатной матери для воспроизводства генетического материала мамонта можно использовать азиатского слона. Впрочем, технология клонирования – это настолько тонкая работа, что, например, в случае с клонированной овцой Долли вероятность успеха составила 0,02 %.

«Благославляю этот вечер…»

Дети поднимались по широкой лестнице в полной темноте. И лишь блики свечей в руках старшеклассников освещали им путь. Немного тревожно – но ведь это испытание. Так начался вечер посвящения в музыканты в детской музыкальной школе п. Кулотино.

Потом была вода и оглушительный звук медных труб. И только после этого десять ребятишек под торжественную музыку Баха вошли в зал. Вечером, 27 октября, он был переименован в Храм музыки.

Здесь малыши по приказу Баса Басовича, роль которого с блеском исполнил преподаватель Н.В. Рябчинский, дали клятву верно служить Музыке. А потом показали, чему они научились в первой четверти. Хотя дети исполняют ещё небольшие музыкальные композиции и только одной рукой, но это уже результат, первый шаг на пути к творческим вершинам.

В этом году в музыкальной школе п. Кулотино открылся новый класс – обучения игре на гитаре. Из первоклашек 7 человек – будущие гитаристы. Их учительница О.Е. Большакова, человек незаурядных способностей, её выступления подкупают своей естественностью и непринуждённостью.

Вот и сегодня номер Ольги Егоровны – редкостный, с живинкой. Она исполнила про каждого из своих учеников своеобразные характеристики в форме частушек. Её питомцы узнавали себя, восторженно откликались.

И вот отзвучали уже инструменты, пропеты песни. Бас Басович с помощницами – «нотками» приступил к награждению юных музыкантов. Их грудь украсили медали, вручённые грамоты держали ребята бережно, аккуратно.

В заключение праздника вдохновенно, мастерски Е.В. Косорукова под аккомпанемент Е.Н. Богдановой исполнила песню «Благословляю этот вечер».

Не испортило настроение гостям и то, что внезапно погас свет. Чай пили при свечах. А когда поломку ликвидировали, то ребята с восторгом восприняли предложение поиграть. Самые ловкие получили призы.

Отзвучал праздник. Теперь первоклашки – юные музыканты. И пусть всегда эти начинающие таланты излучают оптимизм, жизнелюбие, овладевают мастерством.

Правка-переделка

Обоснуйте Ваше заключение о необходимости правки-переделки. Представьте новый вариант текста.

Спасите себя сами

Охотой и рыбалкой занимаюсь с детства, а увлечение рыбалкой стало семейной традицией у нас, наших детей и внуков.

Сейчас нам с женой по 71 году. Месяц назад приехали с рыбалки на р. Ахтубе, куда мы ездим на своём автомобиле вот уже двенадцатый год. В этом моём увлечении летом и зимой много было разных опасных для жизни приключений, из которых выходил без помощи других. Но то, что случилось 3 октября, могло быть последним, если бы не пришли на помощь.

Это случилось, как я уже упомянул, в воскресенье 3 октября вслух 1999 года на озере Плещееве, г. Переяславль-Залесский.

Приехали мы с женой туда в 10 часов утра на автомобиле с закреплённой на багажнике лодкой «Романтика». Был солнечный день со слабым юго-западным ветром в сторону берега. Подготовив лодку к заплыву и облачившись в свою рыбацкую робу (болотные резиновые сапоги и брезентовую куртку с капюшоном), я отчалил от берега. К 14 часам ветер поднял волну. Рыба клевала плохо, и я решил справить свою малую нужду, встав во весь рост на край левого борта. Я был уверен в устойчивости этой лодки, испытанной пятнадцатилетней практикой в подобных и даже более жёст­ких условиях. Лодка неожиданно опрокинулась при встрече с ударившей по борту не очень крутой волной, и я вылетел из неё за борт в воду. Вынырнув из воды и ухватившись за отбортовку днища, я стал лихорадочно соображать, что делать, зная, что так долго, в довольно прохладной воде, не продержишься.

С большим трудом с пятой или с шестой попытки мне удалось взобраться и лечь животом на носовую часть днища лодки, ухватившись двумя руками в обхват за отбортовку днища.

И вот с этого положения я неожиданно увидел (до этого мне за бортом не было видно) лодку с тремя рыбаками. И тут я решил крикнуть им о помощи, мало рассчитывая на то, что они меня услы­шат. Запасной шанс другой еще оставался: я вспомнил и проверил, что у меня в кармане куртки лежит складной нож, которым я могу обрезать шнуры (стропы) якорей и дрейфовать на перевёрнутой лодке к берегу. Но мне повезло, они меня услышали.

Мокрый и промёрзший от постоянно накатывающихся на меня волн и ветра, я терял силы и надежду на то, что успеют ли они доплыть до меня, до моего удержания на днище лодки. Казалось, время остановилось. Я даже начал сожалеть о неисполнении своего варианта (когда ещё были силы, чтобы обрезать шнуры якорей) и дрейфовать на днище лодки. И вот спасатели подплыли, помогли взобраться мне в лодку с торца (через доску под мотор у лодки «Язь» и даже взять на буксир мою перевёрнутую лодку, у которой подплывший третий в гидрокостюме предварительно перерезал моим ножом оба шнура якорей и остался в самостоятельном плавании, чтобы не перегружать лодку «Язь»).

В спасательной лодке, чтобы как-то согреться, я подкачивал воздух в левый баллон, а затем они предложили мне сесть на вёсла для более быстрого моего согревания. Я предложил им плыть к стоянке их машины, которая находилась около 300 метров от нашей с тем, чтобы не напугать мою жену. Но как оказалось потом, она это всё видела в подзорную восьмикратную трубу. До подхода спасательной лодки она не могла видеть меня из-за приподнятой кормы моей перевёрнутой лодки. Однако она не теряла надежды на то, что я где-то ещё там, около перевёрнутой лодки и призывала людей, находившихся к этому времени на берегу, оказать мне помощь, но особого рвения к спасению не встретила. Она успокоилась только тогда, когда увидела, что лодка с тремя мужчинами пошла на помощь, а потом увидела меня в ней.

Этот смелый, самопожертвенный, благородный поступок свидетельствует о высоком моральном и нравственном уровне этих молодых людей, бескорыстно исполнивших свой гражданский долг и должен быть доведён до сведения многочисленной читающей общественности через вашу всенародную газету, а мои спасатели должны быть награждены медалями «За спасение утопающих».

Я узнал только то, что они из города Москвы и их имена: Сергей, Владимир, Павел. Называть фамилии они, по скромности, отказались, сказав при этом: «Важно, что нам удалось спасти вас, а остальное – мишура».

Я надеюсь на вашу газету, что вы сможете установить их фамилии и места их работы через ГАИ, т. к. моя жена сумела записать номер их автомашины: ВАЗ 2108 К216АР/77 rus.

Да, ещё узнали от Серёжи, что Владимир по специальности врач, пишет докторскую диссертацию, спортсмен по плаванию, может держаться на плаву в гидрокостюме не менее 6 часов.

Светлые впечатления

В литературной гостиной библиотеки профкома АО «Воскресенские минеральные удобрения» принимали Андрея Кологривова, советского физика-атомщика. Незадолго до этого Андрей Александрович совершил, по его словам, удивительное путешествие в город Париж, к французским потомкам А.С. Пушкина. Судьбе было угодно, чтобы в генеалогическом древе великого поэта ока­залась и ветвь Кологривовых. Андрей Александрович пишет книгу о своём роде, поездка пополнила его литературную базу.

Принимали его троюродная сестра Ольга Владимировна Бодело, урождённая Воронцова-Вельяминова, и троюродный брат Михаил Владимирович Воронцов-Вельяминов. А.А. Кологривов остался от Франции в замечательном восторге, повторялся в рассказе о разных милых его сердцу мелочах, отступая от заранее составленной программы. Ему удалось завладеть аудиторией без эффектных жестов и речистых оборотов. Никакой загадки в том нет: жизнь интеллигенции города не переполнена событиями и не практикует кулуарное, напряжённое от мыслей и умных слов общение. На улицах в повседневности забот люди напряжены, их лица холодны и замкнуты, а в глазах – теперь уже неистребимая отчуждённость. Их ведь в России столетиями делили на сословия, классы, нацио­нальности, конфессии. Очень необычно было видеть вокруг Кологривова расслабленное, благорасположенное, увлечённое, жадное до светлых впечатлений общество. Слушатели буквально вытягивались вперёд, дабы не пропустить ни одного слова.

Андрей Александрович говорил не спеша, не пытался, как это бывает с нашими «залётками» за рубеж, представить жизнь французов безоблачной и бездождливой. Он лишь несколько раз с грустью и недоумением повторял слова о необыкновенной красоте, среди которой они живут. Повторить очарование городов и поселений, лугов и рек, старинной архитектуры никак не возможно.

А.А. Кологривов читал стихи гениального родственника. В них звучали мотивы осени, восторга и печали. Андрей Александрович не добавил ничего нового в исполнительское творчество, но пуб­лике понравился. Выступление его иллюстрировалось показом кассеты с видами Бретани, Парижа. Народ слушал и смотрел с неослабевающим вниманием. Андрей Александрович заслужил подарок, вручённый заведующей библиотекой Еленой Борисовной Юровой. По традиции подарок этот содержал изделия АО «Воскресенские минеральные удобрения».

В целом субботний вечер в литературной гостиной удался. Были уже звонки с добрыми отзывами. Всё это справедливо. Хотелось бы всё-таки, чтобы впредь было побольше шарма и литературности. Наверное, было бы ещё сильнее, если бы в сознании многочисленных присутствующих движение происходило не от Пушкина к прапраправнуку Кологривову, а наоборот.

Методика анализа логических качеств текста

Выделите основные смысловые звенья текста, рассмотрите их последовательность и связи между ними, уточните формулировки.

Проблема стоимости продукции сегодня – одна из важнейших на Нижегородском нефтеперегонном заводе. Хотя, скажем, бензин или масла в Нижегородской области дешевле, чем в Москве или Санкт-Петербурге, но некоторые родственные заводы тут всё-таки дают фору.

* * *

Ноябрь этого года выдался в Подмосковье необычно холодным. Но всё же рекорд 1908 и 1918 гг. не был побит. Одной из причин подобной аномалии стал значительный рост геомагнитной активности.

* * *

Я люблю делать добрые праздники. Для меня важно, чтобы людей объединяли положительные эмоции. Может, за это я люблю самодеятельность, в ней есть ощущение команды, которое позволяет существовать более гармонично, чем в профессиональном театре.

* * *

По Первомайской улице, где я живу, ходят все виды транспорта, но особенно трамвайные пути в выбоинах. Из-за ужасного трамвайного шума мы просыпаемся в пять утра, а засыпаем пос­ле часа ночи. Правда, в начале улицы стали делать капитальный ремонт путей, но видели бы вы, какими темпами.

* * *

Около ста тысяч человек оказались в зоне стихийного бедствия. Ураган не стал неожиданностью для жителей Дальнего Востока – накануне Агентство по мониторингу и прогнозированию МЧС России выдало упреждающую метеосводку относительно надвигающегося циклона. И тем не менее мощные порывы ветра скоростью до 30 метров в секунду превратили снегопад в настоящий буран.

Какие законы логического мышления были нарушены авторами?

Точное следование режиссёром замыслу композитора позволяет утверждать, что сложнейшая опера удалась.

* * *

Так сколько же надо ярких игроков для победы? «Спартаку» вчера хватило двух – одного в поле, другого в воротах. Не будь в них Черчесова – праздник в одно мгновение мог обернуться трауром. Удары Боночины и Николини были неотразимыми. Но, видно, для Черчесова таких ударов не существует.

* * *

Есть, разумеется, и добрые приметы в работе кооператоров. Например, благодарны им воины Петропавловск-Камчатского гарнизона за то, что те оказали помощь.

* * *

Для банка, начавшего с нуля, существует две альтернативы: первая – следование краткосрочным финансовым интересам, неизбежно сводящее клиентуру банка к учредителям и ограниченному кругу кредитующихся предприятий; вторая – опережающие инвестиции в банковскую инфраструктуру, не дающие на начальном этапе финансовой отдачи.

* * *

Недавно в программе «Командиры» один из участников заявил, что не видит в армии ни одного де Голля. Быть такого не может, чтобы не было. Тем более, что российская и французская армии имеют много общего.

* * *

Ранее по распоряжению сейма это предприятие, единолично властвовавшее на литовском рынке связи наряду с некоторыми Другими, было внесено в список хозяйственных объектов, не подлежащих приватизации.

* * *

Суть нового метода обучения заключается в том, что новички приобретают или совершенствуют ту или иную специальность непосредственно в своей бригаде.

* * *

Заголовок: Западные компании надеются на окончание зимы на российском рынке станков.

Текст статьи: Большинство зарубежных станкостроительных компаний не надеется на увеличение продаж в России к концу года...

* * *

Размер взыскания за незаконный вылов или уничтожение одного экземпляра рыбы составляет: лопатоноса 100 руб., усача 20 руб., форель 10 руб., сазана, белого амура, чёрного амура и толстолобика 5 руб. Счастливого лова и крепкого вам удилища, рыбаки!

* * *

Н.М. Карамзин родился год спустя после смерти М.В. Ломоносова, следовательно, принадлежал к тому поколению русских людей, которое развивалось под непосредственным влиянием великого русского учёного и общественного деятеля.

* * *

В прошлом году было произведено всего три тысячи машин. Потребность Украины это полностью удовлетворяет, но только в средних автобусах. К тому же серийные модели с бензиновыми двигателями давно устарели, а их производство значительно осложнено тем, что около 62 процентов агрегатов и их комплектующих поступает из России.

Рассмотрите логическую структуру отрывков из интервью, уточните её.

– Виктор Михайлович, Вы ведь родились в страшном 23-м призывном году?

– На фронт я ушёл после первого курса института, из однокурсников нас вернулось только двое.

– Вы ведь были в пехоте?

– Я закончил ускоренный курс Житомирского пехотного училища. Специальность – командир взвода 82-миллиметровых минометов. Был на передовой в первых боях под Сталинградом, воевал на Воронежском фронте, освобождал Харьков... Победу встретил в Чехословакии в звании майора.

* * *

– Олег Александрович, как бы хороша ни была продукция вашего предприятия, она дороже аналогичного выпуска родственных российских заводов. Ведь при нашей-то бедности покупатели часто прежде смотрят на цену, а уж потом интересуются качеством.

– Я считаю, дорога наша продукция во многом потому, что мы платим, стараемся не входить в долги. А другие заводы перед своими поставщиками и кредиторами в долгах по уши.

* * *

– В чём особенности ГКО как ценной бумаги и каков механизм их размещения?

– Думаю, что большинство читателей хорошо осведомлены о ГКО. Они появились у нас в мае прошлого года. С помощью этих облигаций удается привлекать в бюджет значительные сред­ства, создавать благоприятные инвестиционные условия.

Выявите нарушение требований логики имён.

На северной стороне поляны – приземистая бревенчатая изба с надворными постройками, обнесённая под стать дому, низкой изгородью из жердей-нетёсанок. Недалеко от жилого дома игра­ла под солнцем водная гладь небольшого запруда с тремя торчащими истлевшими от влаги полустволами осин.

* * *

Высокая степень автоматизации банковских технологий обеспечивает проведение конвертации в течение 24 часов, а в некоторых случаях заявки выполняются день в день.

* * *

Расположенный в городе Кстове, в получасе езды от Нижнего, нефтеперерабатывающий завод является градообразующим. Практически каждая кстовская семья связана с заводом, каждый пятый житель работает на НОРСИ. Понятно, что весь город является рабочим посёлком.

* * *

В Бразилии любители быстрой езды часто, вопреки своему желанию, становятся донорами. Их внутренности разбирают на органы.

* * *

Отсутствие работоспособных государственных структур поддержки инвестиций не в силах отменить один бесспорный факт: Россия – гигантский рынок для инвестиций.

Рассмотрите логическую и образную структуру суждений.

Это политика, в которой интернационализм перестаёт быть дежурным словом или заклинанием сверху, а прорастает снизу: прежде всего как понимание подлинной выгоды совместного ведения народного хозяйства.

* * *

Засилие импортных продуктов в недавнем прошлом сейчас уравновешивается возрастающим спросом на отечественные товары.

* * *

Мы нуждаемся в подпорке неформалов.

* * *

Будущее замечательно тем, что оно неопределённо, то есть не определено никем, кроме нас.

* * *

Мы выбрали универсальность и пришли к ней, идя за своим клиентом: ему всегда нужен весь возможный спектр услуг. Мы идём за клиентом — и более того, мы идём к нему.

Отметьте логические ошибки и неточности, допущенные в тексте. Внесите правку.

Кадры В.Ф. Осипов подбирает с чувством и с толком. Сам преданный работе, он и в других больше всего ценит способность отдавать себя делу, добросовестность и аккуратность. Поэтому работают в звене творчески, постоянно что-нибудь рационализируют. Например, удлинили «Фрегаты», чтобы они лучше проходили по участкам с неудобным рельефом. Облегчили работу с насосом НЦС-2. Заводскую защиту на «Фрегатах» заменили своей, более надёжной. В основном все эти рационализаторские предложения исходят от самого Виктора Осипова – человека ищуще­го, пытливого, увлечённого.

* * *

На днях в редакцию позвонила жительница Хамовников: «Приезжайте посмотреть на наш райский уголок». Согласитесь, предложение заманчивое и интригующее, и я отправилась на улицу Ефремова в поисках дома 12–24. Искать долго не пришлось – дом выделялся из общего числа, несмотря на бушующую вокруг зелень. Вокруг него прекрасный палисадник, где посажены ирисы, тигровые лилии, васильки, жасмин, сирень, туя... У обочины дороги перед домом также все огорожено и засажено, и это несмотря на то, что земля там настолько утоптана, что вскопать её под силу только неслабому мужчине. И всё это дело рук одного человека, красивой, обаятельной женщины Веры Леонидовны Афанасьевой.

* * *

Был такой случай. Женщина позвонила к нам в агентство с просьбой устроиться на работу. Я отказал ей в просьбе, так как на тот момент была дана жёсткая установка не принимать людей на работу, не имеющих опыта менее одного года. Но желание попасть к нам было у неё большим. И меня поразила настойчивость. Мы пригласили её на собеседование в компанию. Но так случилось, что именно в этот день я вынужден был поехать на выставку. Так что вы думаете? Эта женщина приехала и нашла меня там. Теперь она успешно работает в агентстве не хуже Золотого маклера!

Мошенничество

В тот же день сотрудниками управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД Москвы изобличён в мошенничестве и задержан директор ИЧП «Васса-М». По оперативным данным, некоторое время назад бизнесмен посетил Ставропольский консервный завод. Предъявив там фальшивые платёжные документы, аферист заключил договор о поставке для торгового дома «Витекс» 1 млн. 300 тыс. банок тушёнки. Вслед за этим мошенник получил от торгового дома предоплату в сумме 131 млн. руб., обналичил её через ТОО «Кентавр» и скрылся. Пока найти афериста не удалось.

Где родина «снежного человека»?

Два месяца специальная группа китайских учёных провела в труднодоступных лесах центральной части Китая.

Тем, кто принимал участие в экспедиции, помогали даже сотрудники центра космических исследований КНР, которые вели наблюдения с помощью спутников. И вот учёные утверждают, что на 90 процентов уверены в существовании «снежного человека». Правда, самого его учёные так и не увидели, зато представили журналистам клочки шерсти и слепки следов, оставленных получеловеком-полуобезьяной.

Теперь в Пекине могут с гордостью заявить: Китай – родина «снежного человека».

Вторая профессия тенора

70-летие отметил знаменитый тенор – в прошлом солист, а ныне режиссёр Большого театра Алексей Масленников. Вся жизнь артиста связана с Большим, где он дебютировал ещё студентом Московской консерватории в партии Юродивого в опере Мусоргского «Борис Годунов», – этот образ стал ключевым в его биографии. На Зальцбургском фестивале он успешно пел Самозванца – дирижировал сам Караян, а позднее в ГАБТе и на гастролях в спектаклях других театров – Шуйского. И всё же эталонными свершениями певца считаются роль Алексея Ивановича в «Игро­ке» Прокофьева и интерпретация вокальной музыки Свиридова.

В 1988 году он перенёс на сцену Бостонской оперы «Мёртвые души» Родиона Щедрина, недавно возобновил в родном театре «Моцарта и Сальери» Римского-Корсакова и готовится к постановке «Бориса Годунова» в Самаре.

Мошенники не собирались возвращать кредиты

В субботу оперативниками РУОП по подозрению в хищении в особо крупных размерах были задержаны 53-летний Владимир Маркелов и 39-летний Валерий Макеев. Как стало известно корреспонденту «Сегодня», задержанные мошенники некоторое время назад создали некий коммерческий банк и ряд фирм. Затем, используя поддельные документы и банковские гарантии, мошенники занялись сбором кредитов из коммерческих банков.

Изъятые при задержании фальшивые документы и банковские гарантии позволили оперативникам сделать вывод, что мошенники вовсе не собирались возвращать взятые ими кредиты. В данный момент оба предприимчивых москвича (по просьбе следствия их фамилии не разглашаются) взяты под стражу в порядке статьи 122 УПК РФ.

Какое требование логики было нарушено истцом?

В интервью газете «Советская Россия» от 24 ноября 1994 года депутат Александр Невзоров заметил, что его поражает, как депутат Якунин «утаскивает» из буфета Госдумы тарелки. Якунин счёл такую трактовку своих действий порочащей его честь и достоинство и обратился в суд. Истец требует опубликовать опровержение и выплатить ему 50 миллионов рублей в качестве компенсации за нанесённый моральный вред.

По словам Глеба Якунина, он не «утаскивал» тарелки, что в его понимании означает «воровал», а уносил их из буфета, ни от кого не скрывая своих действий. Якунин пояснил, что тарелки, которые имел в виду Невзоров, – одноразовые и, следовательно, при покупке еды они оплачиваются. Он брал из буфета использованные им тарелки и относил их в кабинет, считая своей собственностью.

Невзоров считает себя «очень аккуратным в использовании русского языка». Невзоров заявил, что, если он думает, что человек ворует, он говорит «ворует», а когда он думает, что человек утаскивает, он говорит «утаскивает». По его мнению, в этих словах есть разница. Пример, приведённый самим Невзоровым: «Крыса утаскивает сухарь. Крыса же не ворует, а утаскивает».

Выявите в тексте логические неточности. Внесите правку.

Питерские предприниматели решили заняться производством быстрозамороженных овощей

Ежегодно петербуржцы покупают до 2 тыс. тонн быстрозамороженных овощей и фруктов в год. По мнению специалистов, основным сдерживающим барьером, который стоит на пути замороженных продуктов на российский рынок, является их высокая цена, так как все они завозятся исключительно из-за рубежа. Естественно, это сильно снижает ёмкость рынка, не говоря уже о том, что переработка обеспечила бы спрос на овощи местного урожая, что заметно бы уменьшило их потери на сельхозугодьях.

Учёные Академии холода в Санкт-Петербурге разработали немало уникальных технологий обработки холодом продуктов питания, однако попытки их внедрения в последнее время натолк­нулись на острую нехватку финансирования.

Поставить разработки учёных на практическую основу взялся частный отечественный капитал – АО «Быстрозамороженные продукты», которое создано в Петербурге. Учредителями АО «БЗП» выступили «Крейт-Корпорация», обеспечившая финансирование работ, научно-инжинеринговая фирма «ЭНЭКОС», предоставившая принципиально новую технологию выработки холода, а также АО «Норд-овощ» (бывшая овощебаза), которое разместит производство на своих площадях.

Сейчас ведётся монтаж первой линии. По расчётам, уже в ноябре петербуржцы увидят на прилавках магазинов быстрозамороженные овощи в фирменной упаковке.

В дальнейших планах внедрение технологии криозамораживания и сушки продукции с помощью жидкого азота на базе АО им. Тельмана (бывшего совхоза), а также внедрение линии обработки продуктов питания инфракрасными лучами, не имеющей аналогов в мире.

Укажите в рабочей рецензии логические ошибки и неточности, допущенные автором.

Один день начальника участка

Утро. Прохладный ветер освежает лицо, чувствуешь прилив бодрости, желания по-настоящему поработать.

У конторы строительно-монтажного управления многолюдно. Здесь каждое утро перед работой собираются рабочие, бригадиры, прорабы.

К невысокому, крепкосложённому мужчине подошли двое: «Иван Григорьевич, трос лопнул. Как быть?» Иван Григорьевич что-то говорил, энергично жестикулируя руками.

Иван Григорьевич! Цемента не дают.

То и дело к нему подходили строители. И для каждого он нашёл ответ. Сразу видно, начальник участка хорошо знает своих людей, умело организует их труд.

На просьбу рассказать о людях И.Г. Побелённый ответил коротко: «Хорошо работают, ничего не скажешь. А не лучше ли посмотреть самим?»

Мы едем на строящиеся объекты. По пути машину то и дело останавливают.

– Куда песок? – спрашивает шофёр самосвала.

– Почему крупный песок? Нужно мельче. Этот вези на училище механизации, а мелкий – на нарсуд.

И вот мы на головном сооружении, здесь будет плотина. Её строительство приближается к концу. Трудовой день в разгаре. Гул моторов заглушает голоса. Хорошо работают бульдозеристы Александр Ананин и Алексей Жариков. Не было дня, чтобы они не выполнили норму.

Мы побывали на многих объектах. И везде чувствовалось уважение рабочих к начальнику участка.

Мне сразу бросилась в глаза одна, казалось, малоприметная деталь. Это умение Ивана Григорьевича работать с людьми. Для каждого он найдёт нужные слова, каждому посоветует, поможет.

На обратном пути я попросила Ивана Григорьевича рассказать о себе. По-разному бывают люди скромны. Одни желают показать себя, выставляют скромность на показ, очень много говорят. Другие – даже не думают об этом, скромность у них врождённая. О себе они мало говорят. Иван Григорьевич относится ко второй группе.

– Да что говорить о себе? Главное, о людях нужно. Люди – это всё!

– Всё же, Иван Григорьевич!

– Окончил строительное отделение Краснодарского нефтяного техникума. Работал прорабом, теперь начальником участка. Пожалуй, и всё, – улыбнулся он.

Вечер... Трудовой день окончен. Люди усталые, но гордые, спешат домой. Возвращается с работы и начальник участка И.Г. Победённый. Он тоже может сказать: «Не зря прожит день».

Вот и прошёл трудовой день начальника участка. День полный забот.

Работа редактора над композицией рукописи, её заголовком

Познакомьтесь с записями А.Т. Твардовского о работе над планами его произведений.

Запись к плану поэмы «Тёркин на том свете».(22.01.1954 г.)

«Лёгкость» продвижения уже вчера встревожила – не просто ли старой колеёй? Этот «шурф» оставить, может быть, попробовать сталинскую главу.

1. Комендант.

2. Стол учётный.

3. Стол проверки.

4. Стол наград посмертных…

Нет, это должно получиться, но требует напряжения, оглядки, строгости – вот-вот и съедешь на пустяки.*

Записи, датированные апрелем 1954 г.

...загробный «Тёркин» приближается к концу, что-нибудь строк 800 есть, остаётся, думаю, написать около ста, но дело покажет.

Остаётся: 1) Ещё, пожалуй, строфы две прощанья, после строки: «с уходящими от них»...

2) Разговор с комендантом, у которого Тёркин просит «пропуск на выход» (лихо!)

3) Полу-ночь, полу-день, полусвет, полутень, полудень, полуночь, полу мать, полу дочь, полудочь, полумать, полу...

4) Дорога к живым. Опыт выхода из окружения (хорошо, что знал, как).

5) Концовка.**

Все эти дни перебелял, уже 39 страниц, дошёл до прощанья с другом включительно, явился поворот, который сообщает делу характер особого происшествия с Тёркиным на том свете, без чего недостаёт сюжетной органичности, – всё, как со всяким, не только Тёркиным на том свете: Тёркина хватились, из Стола Проверки получены сведения, что на этом свете он продолжает числиться в живых, следовательно, не настоящий мертвец, чего мертвецы не могут потерпеть.

Скорее всего, этот поворот должен быть до прощанья с другом (а то всё ж прощанье обидное для друга, хоть и мертвого).

Пожалуй, самое лучшее – сразу после слов «Не условный ли мертвец?...» и паузы, предваряющей ответ Тёркина.***

Опять с листов «беловика» перегнал заключительные строфы в тетрадь. Многое выпрямилось, подравнялось, постройнело. Неясно ещё, во-первых, стоит ли после первого «Ну и ну!» рассказывать задним ходом «обратный путь», не скучно ли, и, во-вторых, достаточно ли «морали» – «Жить тебе ещё сто лет». Не обратиться ли с какой-то репликой к читателю. Может быть, нужно несколько строк Тёркина в живой жизни, его слово, может быть, только что подумалось, ему самому и следует сказать о перспективе жить сто лет. «Нет, не так на этом свете всё уныло, как на том».*

Запись от 16.04.1957 о работе над поэмой «За далью даль» (глава «На Ангаре»).

Глава, кажется, завязывается... Когда завязывается что-то надёжное, – примерный план обрастает множеством забегающих вперёд строк, ходов, оборотов. Слов и т. п. Правда, они не вдруг и не все встанут в нужный ряд, но должны жужжать над головой роем, умножаться, меняться, сливаться и разливаться. Сейчас похоже, что так. Боюсь радоваться, но рад и чую, что как-никак дело двигается помаленьку.**

Составьте план авторского материала. Проанализируйте и оцените его построение. Предложите заголовок и подзаголовки.

Сел писать в газету по совершенно конкретному поводу. Вдохновил на это замечательный знаток своего края, такой же, как я, учитель Николай Николаевич Антонов. Это он повёл меня как-то по Всесвятскому кладбищу в Суздале, по берёзовой аллее, к безымянному кургану. И сказал убеждённо: – А ведь это неизвестная могила героев Бородина. И о том надлежит сказать, опове­стить людей, потомков. Зажечь, может быть, огонь памяти на этой братской могиле. А наша с вами задача – собрать доказательства. Дело в том, что пока мы знаем всего лишь легенду этого кургана. Но она прочно живёт среди моих земляков. А народные легенды, убедился, всегда идут от реального факта, от события...

Ведя этот поиск, я невольно подводил некий итог своих самодеятельных многолетних странствий, чтений, бесед с сотнями людей.

Конечно, лестно, когда в семье живут воспоминания о каком-нибудь прославленном предке. Биографы, перебивая друг друга, исследуют его жизнь и деятельность, изучают истоки его подвига, таланта, хлопочут об увековечении памяти. Но потомкам, кроме тепла славы, порой ничего от этого предка не передаётся: подвиг или талант почти во всех случаях – индивидуальны, присущи не только личным качествам человека, но и тем особым обстоятельствам его жизни и жизни общества, которые сложились в то время.

Известные мне мои предки индивидуально ничем не прославились – в том смысле, как мы теперь трактуем понятие «известность». Они просто составляли то, что мы называем «русский на­род». Они бежали на зов вечевого колокола при осаде Великого Новгорода московским царём Иваном III, они шли на костёр за протопопом Аввакумом, они крестьянствовали на скудных землях Владимирщины, стояли у истоков фабричного бумаготкацкого производства, были непременными солдатами и ратниками во всех войнах, потрясавших Россию. Я узнаю их на полотнах Сурикова и Репина, Перова и Верещагина, читаю о них у Некрасова и Мельни-кова-Печерского, трогаю камни стен, сложенных их руками.

Разве то наследство, которое оставили мне они, хуже того, которое оставляют прославленные предки?

В одном из областных центров, который мне хорошо знаком по делам моих генеалогических забот, решено было создать литературный музей. Об этом написала областная газета и обратилась к читателям с просьбой принять участие в сборе первоначальных экспонатов. Я выслал в комиссию по организации музея список не менее 50 экспонатов, имеющихся у меня, которые непосредственно относятся к тематике музея. Попросил отметить, какие по этому списку экспонаты интересуют музей, и выразил готовность привезти их лично. Ответа от этого музея жду более полугода.

Не получил я никакого ответа и от Музея кузнечного ремесла, куда послал накопленные мною сведения об этом ремесле моих предков-кузнецов. Тщетно жду ответа от музея, занимающегося историей огородничества и садоводства, в распоряжение которого мог бы передать собранные соответствующие сведения. Мне могут возразить: музеи работают по своим программам и планам, а посему не могут заниматься с «частниками», возникающими стихийно. А моё мнение таково: значит, плохи эти программы и планы, коль не предусматривают они творческой активности всего населения в создании и умножении музейных фондов.

В деревне Селиванихе, в самом центре её, стоит двухэтажный кирпичный дом. В нём – общежитие рабочих совхоза. На доме – потускневшая от времени табличка: «Российское страховое общество, 1827 год». Пожилые люди, местные старожилы, рассказали, что дом раньше принадлежал Елисеевым, что они сами строили его, делая кирпич на месте («Вон там была Елисеевская роща, которую они купили, вырубили и сожгли на обжиге кирпича»).

Охотно рассказывали мне старожилы обо всём, что было известно им о Елисеевых. Одного они не знали и не могли поэтому рассказать: контрадмирал Иван Дмитриевич Елисеев, бывший в годы Великой Отечественной войны начальником штаба Черноморского флота, родился в этом доме и жил здесь до 13 лет, учился в начальной школе соседней деревни Титове, а дальше – Москва, ремесленная школа. Красная Армия, гражданская война, учёба – и служба на Черноморском флоте.

Дальнее знаем, а ближнее забыли?

Вернёмся, однако, в Суздаль. Город был вдалеке от военных дорог, пожарищ, опустошений – он был обычным тыловым городом, занятым своими будничными делами разгара лета 1812 года. Однако 11 сентября того грозного года суздальский городничий известил думу о том, что в городе учреждается «для присылаемых больничных воинских нижних чинов» больница, в которую необ­ходимо пожертвовать средства для приобретения льняного холста на рубахи, порты, тюфяки и подушки. Эта больница, вернее, больничный лагерь, разместилась за южной окраиной города – между нынешней Владимирской улицей и Всесвятским кладбищем.

«Больничные воинские нижние чины» – это солдаты и унтер-офицеры, получившие тяжёлые ранения при Бородине 24–26 августа.

Можно предположить, что в Суздале лечилось не менее 300–400 раненых, площадь, на которой размещался госпиталь, могла быть застроена палатками и бараками примерно на такое количество людей.

Существование госпиталя с горькой неизбежностью подразумевает и братскую могилу на соседнем кладбище.

Доколе будет она безымянной?

Проанализируйте логическую структуру текста, уточните его построение, оцените заголовок и текст вреза. Предложите свой вариант заголовка. Отредактируйте текст.

От «лихача» до «ваньки»

Несмотря на нынешнее обилие самых различных видов общественного транспорта, коммерческий легковой извоз остаётся во всём мире наиболее удобным и скоростным средством передвижения по городу. А ведь каких-то 100–150 лет назад он был и единственным таким средством, что позволило отработать целую систему его организации. И хотя конную упряжку давно сменил автомобиль, кое-что в той системе может и сегодня представлять интерес для тех, кто связан с бизнесом городского такси.

В Москве легковые извозчики разъезжали уже в XVI веке, в Санкт-Петербурге – с первых лет его существования, то есть с начала XVIII столетия. Они подразделялись на «биржевых» (имевших стоянку на специальной извозчичьей бирже) и «шатущих» (постоянного пристанища не имевших). За место на бирже извозчики платили городским властям немалые деньги.

Высший разряд составляли извозчики постоянные, занимавшиеся своим промыслом круглый год. Они имели весьма устойчивую клиентуру и стабильную выручку. Самыми дорогостоящими и наиболее состоятельными среди них считались так называемые «лихачи», выделявшиеся щегольскими закладками и особой удалью при езде. У других постоянных извозчиков, прозывавшихся «резвыми», лошади и экипажи были попроще, а плата – дешевле.

Ко второму разряду относили извозчиков-сезонников, приезжавших на заработки к зимнему сезону из сёл и деревень со своими лошадьми и санями. Такие извозчики были относительно дёшевы, и их услугами чаще всего пользовались менее обеспеченные горожане.

Следующий разряд – так называемые «ваньки» – частники, ездившие по городу как зимой, так и летом. И хотя многие из них отнюдь не преуспевали, все они считались «хозяевами», вернее, хозяевами-одиночками.

Наконец, низший, но самый многочисленный разряд представляли извозчики наёмные, работавшие за жалованье «от хозяина» – извозопромышленника.

Каждое частное дело располагало несколькими десятками «закладок» (лошадей с повозками). Нередко в крупные извозопромышленники выбивались нажившие значительные средства извозчики-«лихачи».

Хозяева назначали извозчикам по найму минимальную величину выручки, а также размер жалованья в зависимости от своих или хозяйских харчей. Сумма жалованья обычно не превышала даже заработка женской прислуги, работавшей по найму в городе (примерно 30 копеек в сутки). Поскольку у хозяина, как правило, число экипажей было вдвое меньше, чем число наёмных возниц, всякие переработки и задержки с возвращением в депо карались штрафом. Работавшие «от хозяина» по условиям найма могли проживать только на хозяйской квартире – общежитии. За несоблюдение правил работы или общежития хозяин мог не только оштрафовать своего работника, но и посадить его в полицейский каземат, а то и просто выгнать.

Их лошади, экипажи и даже одежда, жильё и харчи были хозяйские. Наёмные «ваньки» несли материальную ответственность перед хозяином за исправность экипажа и состояние лошади.

150 лет назад в Москве насчитывалось около 11 тысяч легковых извозчиков, причём три четверти составляли сезонные «ваньки». А в Санкт-Петербурге на рубеже XIX–XX столетий число легковых извозчиков в зимний сезон доходило до 30 тысяч. И это не считая огромной армии «ломовиков», занимавшихся грузовыми перевозками по городу.

Разрешение на извозный промысел всем категориям извозопромышленников выдавала полиция. А каждому извозчику присваивался номерной знак, размер платы за который устанавливала городская управа.

С 1910-х годов в городском экипажном потоке замелькали первые автотакси, принадлежавшие частным владельцам. Появились и первые стоянки таксомоторов. Уже тогда машины оборудовались счётчиками, но чаще их нанимали весьма состоятельные люди из расчёта 5 рублей в час. Большинство же горожан ещё долго относилось к автотакси с недоверием и предпочитало извозчиков: привычнее, надёжнее и дешевле. Лишь с годами таксомотор овладел монополией в легковых городских перевозках.

После 1917 года частный авто- и конный извозный промысел существовал лишь в короткий период нэпа, сменившись затем системой государственных таксомоторных парков. Их печальный удел в наши дни вызывает к жизни частный автоизвозный промысел.

А память о былом конноизвозчичьем промысле живёт в таких автодорожных терминах, как «стоянка», «номерной знак», «такса за проезд» и других.

Проанализируйте структуру заметки, последовательность сообщения информации, соразмерность смысловых блоков. Предложите свой вариант заголовка, выправьте текст.

Швейцарский букинист в Москве

В прошлую пятницу в Москве, в помещении учебного центра антикварно-аукционного дома «Гелос» выступил известный торговец старыми книгами из Швейцарии Ганс Нойбауэр. Гость из Центральной Европы побывал в России при содействии департамента по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ. В Москву он прибыл из Санкт-Петербурга, где, по словам представителя департамента, выступил в Государственной публичной библиотеке (имени Салтыкова-Щедрина) и приобрёл звание «почётного доктора библиотеки». Букинист, объявленный представителем департамента «входящим в первую мировую пятёрку торговцев антикварной книгой», поделился с обучающимися в «Гелосе», к которым прибавились представители московских антикварно-букинистических кругов, подробностями своей биографии. Будучи, по некоторым данным, нашим почти соотечественником (уроженцем Мемеля, т.е. Клай­педы), 25 лет назад г-н Нойбауэр закончил курсы антикварных «книжных дилеров» во Франкфурте-на-Майне и начал работать во всемирно известной фирме «Краузе» в Нью-Йорке. Вскоре фирма приобрела швейцарский «Шуманн», и наш лектор стал исполнительным директором этой швейцарской букинистической структуры, которая сейчас, по его словам, «контролирует весь книжный рынок по эту сторону Атлантики». Сейчас «Шуманн» пытается выйти на всеевропейский уровень, потому приобрёл недавно (впервые выйдя за пределы Швейцарии) одну германскую книжно-аукционную фирму. Кстати, в России подобная активность не запланирована, ответил господин Нойбауэр на вопрос из зала, поскольку законодательство наше по ввозу-вывозу культурных ценностей слишком несовершенно.

А кроме того, и понятие «антикварной книги» у нас и на Западе слишком разнится. Господин Нойбауэр разделяет книгу «second-hand» (т.е. по-нашему просто «подержанную») и «гаге» или «important book» («редкую» или «хорошую» книгу). В последнюю категорию может быть включена книга любого возраста – даже выпущенная вчера, скажем, тиражом в десяток экземпляров, у нас же существует чёткое разделение: печатное издание более чем 100-летнего возраста есть «антиквариат» (кстати, западники применительно к книгам этого термина не применяют и не понимают), всё, что «моложе», – предмет не антикварной, а комиссионной торговли...

Удачны ли заголовки?

Растут вилки

(В нынешнем году в совхозе «Красный луч» особое внимание уделяется посадкам капусты...)

Самогонщики

(о тех, кто покупает машину за границей и сам пригоняет её в Россию)

Такая долгая «скорая»

Хоккеисты вострят лыжи

Бомбардиры точат клюшки

Кумировщина

Дорогу оЗИЛит идущий. И едущий

«Коньякотерапия»

Финальная поступь малышей

Слад&Ко жить не запретишь

Провинциальные кондитеры создали холдинг

Сравните два варианта заголовка. В чём Вы усматриваете разницу?

Убит член правления АО АвтоВАЗ

Владимир Шишков

Это второе убийство на АвтоВАЗе за последние две недели

На АвтоВАЗе убивают раз в неделю

Погибли уже два члена правления

Выправьте текст, устранив логические, композиционные и стилистические неточности и ошибки. Предложите варианты заголовка и подзаголовков.

А в Суне, как в Дании?

Путешествие в край молока, масла и рыжиков

Что мы знаем о провинциальной жизни? Ну разве что приходят в голову приезжающим грибникам и охотникам сумбурные мысли о судьбах русской деревни да складываются далеко не объективные представления из рассказов и писем районных родственников. Вряд ли что-то познавательное можно почерпнуть из районных газет, в которых «портреты земляков да про жирность молока коров». А между тем каждый район, даже такой самый маленький в области и незаметный, как Сунский, живёт сегодня полнокровной жизнью. И в совокупности такие райончики по Руси представляют собой значительную силу, наполняют не только закрома родины, довольствуясь крохами с державного стола, но и влияют на политический климат, отдавая голоса за ту или иную партию или лидера...

... Почти 90 километров от Кирова до Суны – асфальт. А ведь было время, когда вся эта трасса была вымощена деревянной «торцовкой», и все придорожные деревни мобилизовывались пилить лес на брусочки и утрамбовывать их в дорожное полотно.

Этому старинному селу сегодня исполнилось 350 лет. Оно (в девичестве – село Вознесенское-на-Суне) было основано в 1649г. и считалось центром вотчины Трифоновского монастыря, находившегося в самой Вятке. В 1763 г. государева «ревизия» учла здесь 185 «душ». Однако мужики попались крутые и не пожелали гнуть спины на монахов. В 1671 г. здесь началось кырчано-сунское восстание под руководством Ильи Рохина, потом на подмогу монахам подошли стрельцы ... и монахи разбежались...

Нашли незнакомую речку, которую по ностальгическим соображениям назвали всё равно Суной, и основали там села Суна-2 и Верхосунье-2. Теперь это территория Зуевского и Фаленского районов Кировской области. Больше эпохальных событий на территории района не происходило, разве что в местной «пересылке» сутки отсидел Феликс Дзержинский, направленный к «месту исправления» с этапом. Теперь в этой тюрьме находится редакция районной газеты и типография.

Вторых «борцов за свободу», свалившихся на голову сунян в 1917 г., пережили без особых потерь (если сравнить с другими волостями). Несмотря на запреты, держали личных коров, а сунской председатель райисполкома Пётр Сычёв был единственным в области корововладельцем среди подобной номенклатуры. Так формировалось молочно-товарное стадо, которое умудрились сохранить в районе и в постперестроечные времена. Сегодня в Сунском районе 6 тыс. коров, а есть в области и такие районы, где их осталось не более 150. Пятнадцать с половиной тысяч тонн молока надаивают здесь ежегодно, плюс 2,5 тыс. тонн мяса, что-то вроде российского аналога Дании или Голландии. Причём на внутренние потребности района идёт от 3 до 5 % производимого.

Сунский район занимает 1/100 территории области и является самым малым. По населению он на предпоследнем месте – живут здесь сегодня 9 800 душ.

О местном менталитете свидетельствуют названия деревень: Гари, целых три Устранца, Тоскуй, Горюй, Голодаевская, Могильник, Большие и Малые Черти и даже Иной Свет. Кстати, жил в этой деревне один мужик по прозвищу «Леший». Поехал он как-то в Киров мясо продавать, выпил и попал в вытрезвитель. Его милиционеры спрашивают: «Ты кто?» – «Я – Леший.» – «Отку­да?» – «С Иного Света»...

Почётный титул молочно-масляно-творожной столицы края помогает прочно удерживать единственное в районе промышленное предприятие – Сунский молокозавод. Гигант местной отрасли располагается в левом крыле порушенной Вознесенской церкви куда в экстренном порядке был эвакуирован в 1956 г. Сегодня молокозавод мирно уживается в церкви с батюшкой, который вместе с приходом занимает другое, правое крыло. Граница проходит по колокольне. Предприятие пользуется популярностью всех поставщиков, так как рассчитывается «живыми» деньгами, тогда как другие бартером.

Есть и пить на Сунском заводе можно хоть по самые уши. Но вынести – упаси Боже: немедленное увольнение. А в затылок каждому работнику уже завистливо дышат несколько безработных – претендентов на место.

Есть скрытая безработица. На учёт на бирже не хотят вставать по двум причинам. (Говорят, неофициальная статистика безработицы в деревнях доходит до 70 %.) Одни работают на себя – например, скромные школьные завхозы ездят за границу за «крутыми» иномарками, наделав за летние каникулы в школьных мастерских ульев для пчёл или этими пчёлами занимаясь. Или выращивают живность на мясо. А другие махнули на всё рукой и просто не желают ничего делать. И не объяснить подобным, что разучившись работать, пропьют за полгода всю технику и снова опустятся «на дно». А кто-то просто уходит в отшельники, строит землянку из навоза и живёт там всю зиму, даже без печки, но читая Драйзера. Было здесь и такое. Для кого-то Суна, для кого-то – читай наоборот.

Глава района Анатолий Михеев в области – один из старейших руководителей, усидевший в своем кресле аж с 1990 г. Основная забота сегодня – уборка зерновых. Но и с этим справляются, хотя район при нынешнем диспаритете цен, нерентабельный.

– Средняя зарплата по району, – говорит Анатолий Михайлович, – у нас сегодня 557 руб. Причём вовремя её выдают только в «Большевике» и ещё в двух хозяйствах. Учителям перед 1 сентября закрыли зарплату за май. В счёт зарплаты везём сюда продукцию кировских предприятий, но чтобы прожить, по самому минимуму, нам надо 26 миллионов. Народ к этому относится терпимо, учебный год начали...

Может быть, кому-то в Москве эти цифры покажутся смешными, но здесь взять эти деньги просто негде.

Вот такой район. Для скептиков, прочитавших о делах земных Суны, сообщу, что вышли отсюда всемирно известный шахматист Александр Галицкий, изобретатель вертолётного винта Иван Братухин, первый начальник управления реактивного самолётостроения СССР Афанасий Ярунин, Герои Советского Союза Князев, Ардашев и Лопатин, несколько научных светил разного профиля. Дети сегодняшних сунян успешно поступают в МГУ и другие престижные вузы и продолжают добрые традиции. Входит Суна в знаменитое Васнецовское кольцо, а первые картины Аполлинария Васнецова увидели свет в здешнем Курчуме, в доме бабушки художника.

А ведь это всего лишь пятнышко на карте страны. Умножь на 100 – будет Вятская губерния, умножь на миллион – наверное, получится Россия.

Построение и стилистическая обработка текстов повествований и описаний

Определите способ изложения в двух приведённых ниже отрывках из рассказа Л. Толстого «Кавказский пленник». Проанализируйте их синтаксическую структуру. Обратите внимание на разработку узлов повествования и элементов описания, на приёмы, передающие динамику событий и выразительность элементов описания.

...Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за неё сто рублей заплатил в табуне жеребёнком и сам выездил); как на крыльях взнесла его на кручь. Только выскакал — глядь — а перед самым им, на десятину места стоят татары верхами, – человек тридцать. Он увидал, стал назад поворачивать; и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину:

– Вынимай ружьё! – а сам думает на лошадь свою: «Матушка, вынеси, не запнись ногой, спотыкнёшься – пропал. Доберусь до ружья, я им не дамся».

А Костылин заместо того чтобы подождать, только увидал татар – закатился что есть духу к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с одного боку, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит.

Жилин видит – дело плохо. Ружьё уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад, к солдатам – думал уйти...

...Вышел Жилин за ногайцем. Видит – деревня татарская, домов десять, и церковь ихняя, с башенкой. У одного дома стоят три лошади в сёдлах. Мальчишки держат в поводу. Выскочил из этого дома черноватый татарин, замахал рукой, чтоб к нему шёл Жилин. Сам смеётся, всё говорит что-то по-своему, и ушёл в дверь. Пришёл Жилин в дом. Горница хорошая, стены глиной гладко вымазаны. К передней стене пуховики пёстрые уложены, по бокам висят ковры дорогие; на коврах ружья, пистолеты, шашки – всё в серебре. В одной стене печка маленькая вровень с полом. Пол земляной, чистый, как ток, и весь передний угол выстлан войлоками; на войлоках ковры, а на коврах пуховые подушки. И на коврах в одних башмаках сидят татары: чёрный, красный и трое гостей. За спинами у всех пуховые подушки подложены, а перед ними на круглой дощечке блины просяные, и масло коровье распущено в чашке, и пиво татарское – буза – в кувшинчике. Едят руками, и руки все в масле.

Проследите последовательность узлов повествования. Укажите фрагменты текста, где в повествовании нарушена хронологическая последовательность. Устраните неточности в построении текста, отредактируйте его.

...В пятидесяти километрах к востоку от Москвы находится город Ногинск. Современное название город получил в 1930 г. в память о государственном и партийном деятеле Советского государства Викторе Павловиче Ногине, который некоторое время в юности работал здесь на одной из текстильных мануфактур – Глуховской. Известен Ногинск более всего как город с обширной текстильной промышленностью. Прежнее название города – Богородск. В 1781 г. указом императрицы Екатерины II станция Рогожи, на которой, кстати, во время путешествий по Владимирке не раз останавливались Радищев, Суворов, Пушкин, Толстой, получила статус города – со звучным и красивым названием.

В уезде одной из самых многочисленных старообрядческих общин была Богородско-Глуховская во главе с Арсением Ивановичем Морозовым. До сих пор город Ногинск украшают здания, выстроенные на его средства. Здания эти – образцы русского модерна. В этом стиле построены особняки, дома для рабочих и служащих (в т. ч. деревянные), училища, медицинские заведения, а также промышленные сооружения. Волею судеб до наших дней сохранились только светские постройки, созданные на деньги Морозова по одобренным им проектам.

Представители рода Морозовых обладали хорошей хозяйской хваткой и необыкновенным трудолюбием. Основатель рода – Савва Васильевич, начав своё дело, будучи крепостным, имея 5 рублей золотом в кармане – подарок помещика на свадьбу, к концу жизни оставил своим детям в наследство процветающие фабрики в Орехово-Зуеве, Богородске, Твери. В Орехово правили «Тимофеевичи» и «Елисеевичи», в Твери – «Абрамовичи», а в Богородске – «Захаровичи». Ветви названы по именам четырёх сыновей Саввы Васильевича, которым он передал дело. Захар Морозов получил от отца капитал и красильное отделение Орехово-Зуевской мануфактуры в Богородске. Имя его увековечено в названии конечной станции – Захарове – ж/д ветки, отходящей от основной ж/д Москва–Владимир. Ветка эта была проведена внуком Захара Морозова – Давидом Ивановичем, родным братом Арсения Ивановича, в 1885 г. В 1842 г. Захар приобрёл село Глухово под Богородском, куда и перенёс своё дело. Первую среди морозовских, Богородско-Глуховскую механическую бумагопрядильную фабрику он открыл в 1844 г., а в 1857 г., когда фабрикой владел уже его сын Иван, предприятие было преобразовано в товарищество Богородско-Глуховской мануфактуры. Оно стало первым торгово-промышленным товариществом в Центральной России. К этому времени в него уже входили отстроенные и пущенные в ход прядильня, ткацкая, красильная, белильная, красильно-отделочная фабрики и 2 корпуса ручного ткачества. В 1854 г. на Глуховской мануфактуре работали 465 человек, а в 1884-м – уже восемь с половиной тысяч. Но своего наивысшего расцвета мануфактура достигла в годы управления ею Арсением Морозовым, внуком Захара Саввича. При нём на мануфактуре уже работали свыше 10 000 человек (время его управления мануфактурой – с конца прошлого века и до революции).

Определите вид текста. Оцените заголовок и авторскую манеру изложения. Сократите текст, устранив излишние подробности и фактические неточности. Предложите другой заголовок, внесите правку.

Он бомбил Берлин в 1941 году

...В 1934 году вместе с другими шестью лётчиками спас 102 человека с затонувшего парохода «Челюскин» в Чукотском море и стал Героем Советского Союза (Золотая Звезда № 6).

...Посадил впервые в мире самолёт на Северный полюс в 1937 году, доставив туда исследовательскую группу И.Д. Папанина, работавшую затем на дрейфующей станции.

...Одним из первых летал бомбить Берлин в начале августа 1941 года.

Этого хватило бы для нескольких замечательных людей. Недаром лётчик И.П. Мазурук когда-то отмечал, что Михаил Водопьянов, по существу, – трижды Герой Советского Союза, но в те годы имевшим уже Звезду Героя второй раз звания Героя не присваивали, а ограничивались вручением ордена Ленина. Это было, конечно, несправедливо, поскольку, например, другим участникам воздушной экспедиции на Северный полюс в 1937 году присвоили звания Героев, а Водопьянову – нет. А ведь Михаил Васильевич в то время являлся и командиром всего лётного отряда, и командиром флагманского самолёта, который как раз и был приледнён им (повторяю – впервые) на Северный полюс...

Но обид у Михаила Васильевича по этому поводу никогда не было. Он не относился к типу тех людей, для которых цель жизни – приобрести побольше наград.

Впервые я познакомился с Михаилом Васильевичем в 1975 году, за пять лет до его смерти. Он производил впечатление человека душевного и отзывчивого, часто говорил людям ласковые сло­ва, например: «Какой вы красивый, молодой!»

Все более проявлявшаяся у Михаила Васильевича чуткость к людям начиналась, как мне кажется, в далёкие годы его лётной работы, когда он постигал мудрость своей профессии, мудрость бытия, познав цену человеческой жизни.

А узнал он её с самого раннего детства, с девяти лет, когда стал наёмным работником, подвозившим с карьера камень для строительства, затем подручным печника, вновь подвозчиком камня – уже на металлургический комбинат, пахарем...

Родился Водопьянов 9 (21) ноября 1899 года в деревне Студенки Липецкой области. Он часто видел над деревней пролетавшие огромные самолёты «Илья Муромец», они и зародили в нём инте­рес к авиации, переросший затем в привязанность на всю жизнь.

Восемнадцатилетним парнем Михаил Водопьянов стал добровольцем Красной Армии, поступил служить в Липецкую авиачасть. Впоследствии он освоил такие профессии, как моторист, бортмеханик, шофёр.

Работая шофёром в Москве, он все чаще наведывался в мастерские «Добролёта», ночуя на лавочках Петровского парка и зарабатывая на жизнь тем, что разгружал вагоны на станциях, пилил дрова и т.п. Как бы работал в «Добролёте» на общественных началах.

Спустя только полгода его зачислили мотористом. Крупную фигуру Водопьянова не заметить было нельзя. Тот, кто входил в мастерские, мог увидеть следующее. В ремонтном цехе сидел здо­ровяк с руками молотобойца. Он держал вкладыш подшипника и большим шабером старательно его обрабатывал. По тому, с каким усердием он это делал, можно было судить о его невероятной терпеливости.

Потом, работая уже в должности бортмеханика в лётном отряде по борьбе с саранчой, приметил старый, вышедший из строя учебный самолёт «Авро», отремонтировал его и стал выполнять на нём тренировочные полёты. Никто не приглашал его стать лётчиком. Это была исключительно его инициатива.

Так, шаг за шагом, он овладевал этой профессией и вскоре стал работать пилотом гражданской авиации.

Казалось, никто и ничто не помешает Водопьянову и в дальнейшем быть в авиации. Однако зимой 1933 года в испытательном перелёте из Москвы до Петропавловска-Камчатского его само­лёт разбивается на озере Байкал, покрытом толстым льдом. Бортмеханик погибает. У Водопьянова сильнейшее сотрясение мозга, перелом нижней челюсти, много зубов выбито, глухие раны на подбородке, переносице, рассечены надбровные дуги – тридцать шесть швов наложили впоследствии на голову.

И долго потом пришлось лечиться. Он мог бы вообще никогда не вернуться в авиацию, если бы не сила воли и настойчивость. Медики повторно обследовали Водопьянова и пришли к выводу, что он вполне здоров и годен к лётной работе без ограничения.

А тут и сообщение о катастрофе с «Челюскиным».

Не мог он не принять участия в таком важном деле, как спасение. Тем более, что среди пострадавших были женщины и грудные дети. И он настойчиво стал проситься отправить его на выручку людей.

Но к отбору лётчиков относились строго. Когда он оказался в кабинете у председателя правительственной комиссии Валериана Куйбышева, тот спросил его:

– Серьёзно ли вы всё взвесили? Ведь это полёт в Арктику...

И действительно: пурга, снежные заносы, поломка авиатехники, потеря ориентировки в беспросветной снежной мгле для многих из тех, кто отправился в этот трудный путь, стали непре­одолимым препятствием. Недаром только семерым лётчикам удалось добраться до бедствующих на льдине людей, остальные же где-то застряли.

Не опишешь в короткой строке всех перипетий происшедшего. Скажу только, что Водопьянов совершил к бедствующим людям три полёта и вывез оттуда десять человек. Неимоверно трудно дались ему эти полёты. На деревянно-полотняном самолётике Р-5, без штурмана, без радиста, через хребты, через горы, по неимоверно тяжёлой трассе добрался он до места. Это было уни­кальное, героическое достижение.

А через несколько лет – подготовка к полёту на Северный полюс. И вновь главное действующее лицо – Водопьянов, которого назначают командиром лётного отряда экспедиции, состоящего из нескольких тяжёлых самолетов и одного самолёта-разведчика.

Последний рывок на полюс с острова Рудольфа все откладывался из-за непогоды. Разведывательный полёт в сторону полюса не принёс нужных результатов – лётчик Головин на последней капле бензина смог лишь вернуться обратно. Тогда Водопьянов решительно сказал:

– Я полечу вперёд, если разобьюсь, то один. А сяду – остальные пускай ко мне прилетают.

Самолёт, ведомый Водопьяновым, приледнился 21 мая 1937 года. Мир был восхищён. Сыпались поздравления со всех концов планеты. Вот одно из них – от начальника авиационного корпуса армии США: «Этот перелёт, без сомнения, свидетельствует не только о высоких лётных качествах Водопьянова и его группы, но представляет собой также славное достижение советских авиационных механиков и конструкторов».

Вся Москва встречала героев, а вместе с ней и вся страна.

Началась Великая Отечественная война. Водопьянов добился аудиенции у Сталина, попросился на фронт (Михаил Васильевич имел тогда бронь как работавший в Полярной авиации и мог оставаться там). Вскоре была создана 81-я авиадивизия дальней авиации, специально предназначавшаяся для бомбардировки глубоких тылов противника, и в частности Берлина. В начале августа 1941 года Водопьянов доложил в Ставку о готовности к боевым действиям. Сталин отдал приказ о нанесении бомбового удара по Берлину.

И вот авиадивизия под командованием Водопьянова с 9 на 10 августа 1941 года отправилась в этот труднейший и опаснейший полёт. Десять тяжёлых самолётов Пе-8 поднялись с аэродрома в Пушкине под Ленинградом, взяв курс на Берлин. Были большие потери среди наших самолётов.

И вновь мирное время, уже послевоенное, когда он окончательно сформировался как пишущий человек, издав немалое количество книг и став членом Союза писателей.

Человек широчайших интересов, он не забывал и земной жизни, заботился о своих близких, особенно о детях, старался вовлечь их в полезные дела, воспитывал в них трудолюбие и скромность.

Водопьянов – слиток героических дел. Трудно представить и спасение челюскинцев, и особенно экспедицию на Северный полюс, и первые полёты на Берлин без Водопьянова. Без него что-то непременно поубавилось бы в этих событиях.

Не прожил он ста лет, как обещало ему природное здоровье, но всё же восемьдесят прожил.

Какими приёмами воспользовался автор, строя свой рассказ о спортивных событиях? Охарактеризуйте вид повествования, оцените стилистические особенности публикации.

Кёльн ты мой опавший

Ну вот и всё. Толпа красно-жёлто-чёрных немцев на площади перед Кёльнским собором хлобыщет пиво – они тоже проиграли, но восьмым своим местом вполне довольны. А группки бело-сине-красных российских болельщиков заливают горе по-нашенски – водкой. И безучастный ко всем нашим душевным терзаниям ветер гоняет над Рейном обрывки утренних газет, пестреющих откровениями шведского тренера Харди Нильссона: «Я очень боюсь русских – если они поймают кураж, их не остановить».

И один из наших – тощий юноша с ржавым пушком на лице – бросает в пустоту германской ночи: «...Сколько ж это может продолжаться – восьмой год без медалей!» А другой – лысый толстячок с пунцовыми помидоринами вместо щёк – деловито его поправляет: «Девятый».

И мне лично спорить с ним и в голову не приходит: действительно – последний раз на хоккейных чемпионатах мира наша сборная пробивалась в тройку сильнейших в 93-м, когда здесь же, в Германии, Борис Михайлов, Валерий Карпов и Алексей Яшин провели Россию золотой дорогой.

А просто вспоминается, как в первом периоде матча со шведами появилось ощущение: история повторяется – играли-то наши здорово и верных голевых моментов загубили штук пять. Или шесть. Какая теперь, впрочем, разница...

И как в овертайме защитник Юнссон – и не сказать ведь, что очень уж сильно, – набросил шайбу на российские ворота, и та над плечом Максима Соколова завалилась в сетку – 4:3. А наш вратарь признавался получасом позже на пресс-конференции, закусив нижнюю губу: «Я знал, что он будет бросать. Но из-за того, что на пятаке боролись нападающий и защитник, шайбы не уви­дел. И – оказался не готов».

И как ещё через пять минут, когда ехали мы с ним в лифте сквозь шикарную, ничего не скажешь, «Кёльнарену», он сказал мне: «Что там с третьим голом получилось, я и сам до конца не понял. Услышал свисток. И только потом – отбросил шайбу. Скорее всего, на повторе судьи именно этот момент крутили: пытались разобраться, пересекла ли шайба линию ворот. Мне показалось: не пересекла. Судьи, видимо, посчитали по-другому». И как потом, вышагивая подземными лабиринтами в сторону раздевалок, он всплескивал руками: «По игре мы больше заслуживали победу». А когда я спрашивал: «Не показалось ли из ворот, что команда устала?» – он отвечал: «Да нет. В овертайме и у нас ведь был хороший шанс забить – у Равиля Гусманова».

И как он признался мне, что последние две ночи практически не спал. «Из-за сломанного носа?» – «Нет, из-за усталости. В том числе – и психологической. Всё-таки первый мой чемпионат, волновался. Да и возраст, наверное, сказывается». «Ну какой же это для вратаря возраст – 28?» – пытался я его успокоить. «В общем-то верно. Скорее всего, я еще просто не созрел до этого уровня. Может, еще и прибавлю. Но разве что чуть-чуть. Я свои возможности реально оцениваю – суперстар мне не быть».

И как потом я недоумевал: «А снотворное разве не пробовал?» А он отвечал: «Пробовал – не помогает. В определённых количествах. А если принимать сверх меры – так ведь голова потом тяжёлая будет».

И мне очень хотелось в этот момент поддержать его – очень приятного и порядочного, как мне показалось, человека, с которым можно поговорить не только о хоккее, но и, скажем, о Габри­эле Гарсиа Маркесе и Дэвиде Сэлинджере...

Впрочем, интервью с Соколовым вы, надеюсь, еще прочитаете – в ближайших номерах «МК». А пока вспомним, что говорил в микст-зоне капитан нашей сборной Алексей Яшин: «Ключевой момент был, когда мы не смогли реализовать четырёхминутное численное преимущество и вслед за тем пропустили третью шайбу. Такой сюжетный поворот не мог не сказаться на настроении команды».

А вице-капитан – Олег Твердовский – тем временем соглашался с тем, что нашей сборной просто не хватило умения биться через «не могу»: «Хотя, мне кажется, это была лучшая наша игра на чемпионате. И вообще, знаете, команда ещё молодая – ей просто нужно учиться выигрывать».

А когда его спрашивали, откуда такой шрам на подбородке, отвечал: «Ударили клюшкой. Кстати, считаю, что судья в том моменте должен был наказать шведа. И не простым штрафом, а четырёхминутным». – «А сколько швов наложили, Олег?» – «Семь или восемь, не помню. Да и какая, в сущности разница...»

...И комары (откуда они тут в мае?) рядышком гундосят, и размалёванные в жёлто-синее рогатые викинги поют оды своим Альфредссонам и Оттоссонам – противно. А прямо напротив знаменитого Кёльнского собора на бетонной плите сидит мужичок и тянет под баян: «Клён ты мой опавший...»

Что ж, надежды наши снова покинули нас, как отжившие своё кленовые листочки.

Кстати, руководители шведского хоккея торжественно обещали в случае второй неудачи подряд – в прошлом году, в Санкт-Петербурге, они остались седьмыми – подать заявления «по соб­ственному».

Для них это была бы – они так и сказали – национальная трагедия…

Как же тогда назвать то, что происходит с нашей сборной?!

Отредактируйте текст.

Старший сержант, отчитайтесь: зачем Вы совершили геройский поступок?

Старший сержант ГИБДД Олег Серединский, рискуя жизнью, задержал пьяного водителя. Но как живётся человеку, после того, как он совершит мужественный поступок?

Навстречу мне вышел уставший после ночного дежурства парень. Он хотел было промелькнуть мимо, чтобы избежать встречи с очередным журналистом, но кто ж теперь не знает в Хабаровске героя-инспектора? Встречи с ним сейчас ищет не только пишущая братия, но и вышестоящее начальство, контрольные органы.

Ольга в то утро ждала его, и с цветами – как все женщины 8 Марта. Он не пришёл ни утром, ни днём. Телефона в доме нет, и жена находилась в неведении несколько часов, пока не передали с посыльным весточку: у Олега была ночью стрельба, разбираются. В пять вечера она накрыла с дочерьми стол, достала бутылочку сладкого вина, налила бокал: «За то, чтобы у вас таких праздников не было. Чтобы с утра вас мужья поздравляли».

Она не знала, что этот день станет очередным днём его рождения, третьим по счёту. Олег пришёл вечером, когда закончились все следственные действия, и не с розами, а с гвоздиками. Всё-таки не забыл.

Может ли она представить его мчащимся на капоте бешеного джипа? Ещё как.

Накануне инспектора вызывали в краевое управление ГИБДД, где он в присутствии нескольких офицеров контрольно-профилактического отдела вынужден был «давать показания» сам на себя.

– Я уже сам начинаю жалеть, что всё так получилось, – признаётся Олег. — Что джип проехал по моим ступням и от удара меня бросило на капот. Что я удержался, а не остался на дороге. Что продолжал висеть на машине.

Меня сейчас спрашивают: как это могло случиться? Просят разложить эти минуты по полочкам. Я стараюсь. По законам физики вроде бы должен лететь в другую сторону... Но как-то же случилось! Спрашивают: ты что у нас, Рэмбо? Мне нужно было о физике думать или о своей жизни? Не мог я на полной скорости (100 км/час) спрыгнуть, чтобы продолжать преследование... Короче, устал. Я сделал то, что сделал. А вы пишите, что хотите...

– Он у меня такой. Упрямый, – говорит Ольга. – Сколько раз ему говорила: оно тебе надо? Столько крутых развелось на дороге, у них средства связи не чета вашим радиостанциям, про машины и говорить нечего. Те, кто на этих машинах, дают понять: мы здесь хозяева жизни, а не вы. Машете тут жезлами, в глазах рябит... Дважды серьёзно жизнью рисковал – ни поощрений, ничего. Теперь этот водитель на допросах уверяет, что был пьяный и вообще спал на заднем сиденье. Поняли? А в КПО (контрольно-профилактическом отделе ГИБДД) Олега даже слегка пожурили: мол, жизнь свою совсем не бережёшь.

Непосредственный начальник Олега, командир взвода Владимир Ленной, тоже в недоумении: столько справок пришлось ему дать по этому случаю и столько объяснений, что поневоле задумаешься: а стоит ли проявлять вообще служебное рвение?

– Мы потом разбирали это происшествие по косточкам во взводе, – говорит он. – Ну ничего ему не оставалось делать, когда его выбросило на капот! Тут уж судьба. Хорошо, мужик крепкий, армейскую службу проходил в диверсионной разведке.

Андрей Юрченко, гнавшийся следом на «уазике», переживает за друга: почему он вынужден оправдываться перед людьми, которые ставят под сомнение его служебные действия? Ведь он сделал всё возможное и даже больше. А ему вроде как намекают: парень, зря ты это сделал...

Юрченко рассуждает:

– Олег – мужик принципиальный: считает, что на дороге правила общие для всех. Почему одни их выполняют, а другие считают, что им все дозволено? У того водилы же слева дамочка сидела, которая вырвала дубинку у Олега и молотила его по голове. Получается, не лезь в пекло, целее будешь? Всё это длилось какие-то минуты – а вспоминаешь будто вечность...

Инспектора в курилке, обсуждая эту историю, мрачно пошутили: а если бы он от удара попал не на капот, а под колёса – были бы такие служебные разборки? Наверное, нет. Скинулись бы во взводе по сто рублей, как водится.

Мрачный юмор имеет под собой основания. В ноябре в селе Георгиевка был смертельно ранен вооруженными преступниками 32-летний опер уголовного розыска Александр Трепезников, досталось по пуле и группе захвата. Потом погиб Денис Шибалов, курсант учебного центра УВД: шли с другом из увольнительной, безоружные, но в форме. Вступились за женщину, у которой бан­диты хотели отнять деньги. Денис посмертно представлен к награждению орденом Мужества.

Всего за 2000 год в Хабаровском крае зафиксировано 762 случая злостного неповиновения законным требованиям работников милиции.

– Набрать в органы достойных ребят с каждым днём труднее, – сетует проработавший в кадровой системе УВД Олег Сливин. – Зарплата первогодка – не больше полутора тысяч, а тре­бования очень высокие. Отсев идёт гигантский, потому что служба требует особых людей. А где их найдёшь?

Правда, за последнее время 34-летний инспектор районного отделения ГИБДД Олег Серединский в полной мере ощутил на себе и внимание народа: водители на его знак остановиться расплываются в улыбке и, высунувшись из кабин, здоровались по имени. И с ним, и с его верным напарником Андреем Юрченко. Говорят ещё, за мужество, проявленное при задержании, старший сержант Серединский уже представлен к очередному званию – старшины – досрочно.

Рассмотрите приёмы построения портретных, описаний.

Его портрет. В 24 года: «Рост Эйнштейна 1,76 м, он широкоплеч и слегка сутуловат. Короткий череп кажется необычайно широким. Кожа матовая, смуглая. Над большим чувственным ртом уз­кие чёрные усики. Нос с небольшой горбинкой. Глаза тёмно-карие, глубокие, взгляд мягкий и лучистый. Голос приятный, глубокий, как звук виолончели» (Люсьен Шаван). В 26 лет: «Он выглядел почти мальчиком и смеялся таким громким смехом, какого мне не довелось раньше слыхивать!» (Макс фон Лауэ). В 36 лет: «Густая шевелюра над высоким лбом – волосы слегка курчавые и жёсткие, очень чёрные, с лёгкой проседью... Очень жизнерадостен и не может удержаться от того, чтобы не придать остроумную форму самым серьёзным мыслям» (Ромен Роллан). В 40 лет: «Эйнштейн выглядит как старомодный, солидный сапожник или часовых дел мастер из маленького городка...» (Макс Пикард). В 70 лет: «Глаза Эйнштейна обладали чистотой, редко свойственной взгляду человека. Глаза ребёнка? Ни в коем случае, потому что детская чистота исходит от определённой пустоты, от отсутствия опыта. Чистота же Эйнштейна полна знания и опыта. Причина её в совершенном сочетании силы и простоты, и это внушает удивление, симпатию и уважение... А в последние годы жизни выражение природной чистоты в его глазах ещё более усиливалось белоснежным сиянием его могучего лба» (Сальвадор де Мадариага).

Большинство его фотографий сделано в Принстоне в последние годы жизни. Репортеры подлавливали его обычно на пути в институт – эти три километра он любил ходить пешком. Его можно было увидеть и на обочине шоссе, когда он стоял, поджидая институтский автобус. Летом он ходил в полотняной панаме, в сандалиях – чаще на босу ногу. Зимой – в ярко-синей шерстяной шапочке, которую натягивал на уши. Толстый шарф завязывал узлом на горле. Любимая его одежда – фуфайки с широким воротом. В Америке много лет носил кожаную куртку.

Его родной язык – немецкий. Думал по-немецки. Память юности позволяла ему объясниться по-итальянски. Говорил по-французски, но не свободно, подыскивал слова. По-английски – совсем плохо. «Он обходился, вероятно 300 словами, которые произносил довольно своеобразно. Как он сам признался мне впоследствии, он этого языка, собственно, никогда так и не изучил» (Леопольд Инфельд).*

* * *

Почему на сцене у актеров порою отсутствует тень? Не потому ли, что слишком много разностороннего света?

Может быть...

...Ещё что-то происходило; подмостки «Современника» ещё оставались местом драмы, действие спектакля «Спешите делать добро» ещё катилось, но для Неёловой всё было кончено (не поправляйте меня, мол, для Оли, её героини, всё было кончено – а не для актрисы. Я-то рядом стоял за сценой и видел: точно – для Неёловой).

Она вышла из луча прожектора, пропала из зрительских глаз и остановилась в темноте кулис. Никто к ней не подходил. Только Добрый Гафт тихо, без восклицательного знака сказал: «Молодец, Марина», – и пошел играть. Я взял её за руку, и она покорно побрела в «карман» сцены, где горела дежурная лампа и где были сложены декорации для других, более счастливых, чем неёловские, женщин.

Свет был не очень хорош, но это был свет из реальной жизни из того мира, откуда Неёлова отправляется в мир иных своих жизней, проживаемых ею за два-три сценических часа.

Теперь она возвращалась. Она стояла не шевелясь (хотя я и не просил её об этом) и оттаивала. Олина жизнь стекала с неё медленно и трудно...

Талантливая и умная актриса, сыгравшая немало уже блистательных ролей в театре и на экране, любимая зрителями и режиссерами за свою достоверность, будь то классика или современная драматургия, мучительно, как в слабом проявителе из живой воды, возникала из плоти одинокой девочки в большеватом, хоть и коротком платье. Ещё оставались Олина пластика, и руки, и плечи, и глаза... Но что-то свое, печальное и светлое, уже заполняло её. И появилась тень.

Какой счастливый для окружающих дар у этой актрисы! Как пронзительны и прекрасны её женщины, и как радостно, что она щедра в таланте своём.

... И всё-таки, почему у актеров на сцене порою отсутствует тень? Только ли оттого, что слишком много разностороннего света?..*

* * *

Через минуту-другую в кабинет вошёл краснощёкий, словно с лыжной прогулки, мастер Сопыряев. Он был собран, стараясь держаться прилично, и сел на самый краешек стула, через полминуты после этого вошёл и Пётр Кузенков – безупречно спокойный человек атлетического сложения, с весело блестящими глазами.

Каждому из присутствующих Кузенков пожал руку, каждому отмерил долю улыбки и, не дождавшись приглашения, сел к столу, мельком бросив на мастера Сопыряева такой взгляд, какой, наверное, бросает старший вожатый на провинившегося пионера. Как только Пётр Семёнович оказался за столом, всем почудилось, что в этом кабинете он самый главный. Дескать, вы бумажки пишете, а я дело делаю. Новенькая спецовка на Кузенкове сидела прекрасно, пахло от Кузенкова сильным мужским одеколоном, и всё это вместе означало, что рабочий день Петра Кузенкова ещё не начался, хотя был полдень. Должно быть по этой причине и состоялся у рабочего с мастером крутой разговор.**

Сопоставьте разработку элементов описания в двух портретных зарисовках.

Ему тридцать три года. Похож на борца. Говорит ровно, несколько монотонно. На заре кинематографа, когда блистали Рудольфо Валентино и Рамон Наварро, обладатель таких глаз сде­лал бы в «великом немом» заметную карьеру.

О, эти вечные, набившие оскомину журналистские заверения о том, что героя очерка меньше всего можно было принять за артиста, сталевара, педагога. И вместе с тем, когда смотришь на руки Валерия, в голове как-то не укладывается, что они делают сложнейшие операции самым маленьким детям, иногда только что родившимся. Когда он говорит о своём увлечении чеканкой, к этому относишься с доверием. Руки эти сильные и большие, и очень легко представить их держащими молоток или кирку каменотёса. Среди детских хирургов Валерий Акопян один из самых молодых докторов медицинских наук.

* * *

С Иваном Васильевичем Шматко мы встретились в Омской областной партийной школе, слушателем которой он тогда был. Рослый, широкогрудый, с юношескими глазами, он живо рассказывал о делах сегодняшней Сибири. В нём привлекало всё – и жаркая, образная речь, и располагающая внешность, и особенно руки, которыми он то и дело откидывал со лба густые волнистые пряди неподатливого чуба. А руки действительно были необыкновенные: бледно-розовая кожица на костях казалась очень тонкой и туго натянутой, пальцы точно всё время старались сжаться в кулаки и почему-то не могли.

Оцените приём, избранный автором для сообщения фактов биографии Н.М. Пржевальского и стилистические качества текста.

Высокий, плотно сложённый мужчина сорока с небольшим лет внимательно взглянул в залу аудитории Московского университета. Как бы стряхивая с себя сонм воспоминаний, провёл широкой ладонью по чёрным, густым волосам с белой прядью, по благородному, твёрдому лицу, по густой щётке усов, по груди в орденах, медалях, с двумя рядами серебряных пуговиц. В сту­денческую залу, заполненную до крайности студентами всех факультетов, профессорами, доцентами, адъюнктами, – спокойно и в то же время гордо смотрел полковник Генерального Штаба. Член и почётный член Русского, Парижского, Берлинского географических и многих других научных русских и иностранных обществ. Загорелый, прожжённый никому не ведомыми ветрами и солнцем. Переживший сотни смертельных опасностей. Офицер с профессиональной воинской выправкой. И в то же время — человек высочайшей культуры и необыкновенного обаяния. Человек с отменными европейскими манерами и негромким, мягким голосом, в котором изредка прорезывались железные нотки. Всемирно известный путешественник, географ, геолог, зоолог, ботаник, этнограф... Почётный член Петербургской Академии Наук. Один из немногих европейцев, проникших в святая святых — в недоступные для христиан пустынные и горные деб­ри Монголии, Китая и Тибета... Словом, это был – Николай Михайлович Пржевальский.

Сопоставьте два описания. Охарактеризуйте публицистические приёмы их авторов.

Накрапывал дождь. Темза была тёмной, спокойной, движение её едва угадывалось. Обречённые на слом старые коричневые дома на южном берегу зияли чёрными провалами, как после бомбёжки. Служивый люд под зонтиками, позёвывая и поёживаясь от утренней сырости, тянулся по мосту на северный берег, в Сити – древнейший район Лондона, где что ни дом, то банк или страховая компания, фондовая биржа или фрахтовая контора.

...Я стоял у перил, смотрел на Лондон, а память упорно возвращала меня в американский штат Аризону, в глаза мне било ослепительное солнце пустыни, а ... там, похожий издали на мираж, стоял ... лондонский мост. Скучающий богач приказал по камушку разобрать мост и заново сложить в Америке на потеху себе и туристам.

* * *

Попасть с северного берега, давно ставшего центром лондонского туризма (здесь находятся театры Ковент-Гарден и Друри-Лейн, тут же финансовый центр Сити, где и будет возведён небы­валый небоскрёб), на южный, где за последние десятилетия был создан целый комплекс театров, выставочных и концертных залов, не так-то просто.

У основных мостов, железнодорожных и автомобильных, узкие тротуары, так что в центре Лондона перейти Темзу – проблема. Быть может, поэтому и возникла идея соорудить в самом центре города, между мостами Ватерлоо и Блэкфрайарс, пешеходный мост. Когда-то здесь уже был мост, так называемый Лондон-бридж. Но его в конце 60-х годов снесли.

Кстати, тогда нашёлся покупатель, который купил мост за три миллиона фунтов и увёз его в США, в штат Аризона. Мост восстановили на месте, где реки не было, поэтому её пришлось вырыть. Миллионер покупал не глядя. Поэтому когда мост привезли в Аризону, он удивился отсутствию башен. Американец полагал, что Лондон-бридж то же самое, что и Тауэр-бридж. Но Тауэр-бридж стоит на месте, ниже по течению Темзы.

Когда Лондон-бридж сносили, он казался обычным старым мостом. Однако некогда это был совершенно особый мост. Построенный в XIII веке, он был первым мостом через Темзу и оставал­ся единственным до середины XIX-го. По средневековому обычаю на нём стояли довольно высокие жилые дома, торговые и ремесленные лавки. Их снесли более двухсот лет назад. Однако теперь решили вернуться к старой идее и объявили конкурс на проект нового Лондонского моста, на котором кроме пешеходных путей должны быть жилые дома, магазины и офисы.

Отметьте неточности в описании и логические недостатки текста.

Тёмная однообразная труба тоннеля таганско-краснопресненского радиуса торопливо уходит вперёд, причудливо извиваясь, словно змея гюрза в неспокойной акватории. Состав послушно набирает положенную ему регламентированную семидесятикилометровую скорость, ловко маневрируя в многочисленных поворотах, которых, наверно, здесь не менее дюжины. В кабине машинистов на удивление тихо, во всяком случае говорить можно спокойно, без оглушительного крика. Дежурная женщина-диспетчер напряжённо вещает о том, что на следующей станции нас ждёт «выдержка в 1,5 минуты», хотя 90 секунд – это и есть средний интервал движения, а время верно подходило к тому моменту, когда заметно активизируется пассажиропоток. В последнее время понятие «час пик» стало несколько расплывчатым, посему интервал составов на весь день планируется почти равномерно. Вагон скоро отправится на капитальный ремонт: положенные ему 55 тысяч он уже откатал. Между прочим, на этой линии колесят практически самые древние локомотивы – ещё со своеобразной системой торможения, больше напоминающей корабельный штурвал, и пустыми кабинами посередине состава. На благо народа трудятся они со времён открытия маршрута в начале 70-х, но отправлять в утиль их никто не собирается: сейчас вместе с ремонтом вагоны ждут переоснащение и полная модернизация, в результате которых, дабы «не возить воздух», кабины, кроме, естественно, головных, предполагается убрать. Связано это с тем, что вставшие недавно на пути люблинской линии принципиально новые поезда «Яуза», отличающиеся помимо внешнего вида также и техническими данными (лучшая приёмистость, неприхотливый в обслуживании асинхронный тяговый двигатель и, как следствие, значительная экономия энергии), пока будут пребывать в ограниченном количестве (3 состава) в качестве экспериментального варианта. По словам начальника пресс-службы подземки Константина Черкасского, пополнение парка новыми моделями происходит каждые 20 лет, но эти сроки к настоящему моменту не вышли.

Оцените стилистические средства выразительности описательного текста. Удачны ли они?

Он по-прежнему любил родной центральный пятачок бесприютного города, как любят в уроде добрую душу, – глуховатый, несмотря на широту и прямизну проспекта, раскрытого вдаль: любил укромный, маленький, размером с мраморный тазик, разводящий сырость фонтан, – и нестриженый сквер, где трамваи со стуком продираются сквозь мёртвые ветви рябин, – и земляные темноватые дворы, так хорошо ему знакомые, с гаражами, каменными лестничками, никому не нужными заборами, буквально висящими на столбах, с тем же пологим наклоном, что и голубоватое на верёвках бельё, – и знал один непролазно захламлённый тупичок, где сквозь доски забора и старые покрышки росла как ни в чём не бывало дремучая малина, каждое лето дававшая несколько крупных, как наперстки, бархатисто-сладостных ягод. Рябков, все так же ориентируясь по городу из этих мест по городу из этих мест, бывал здесь довольно часто, бродил, и сидел, и дышал, – но, наблюдая всё по отдельности, не мог насытиться и уходил со смутным чувством разорения и беспорядка. Ему, словно ночью некупленных сигарет, хватало вида из своего окна: неповторимого соединения вот этих, якобы доступных, зданий, которое уже из кухни его длиннющей коммуналки было несколько иным, представляло собой разреженный и упрощённый вариант, где бело-синий фасад театра казался грубо переправленным на очерк университета, почти совершенно его закрывавшего, – тогда как на подлиннике они стояли друг напротив друга и были парой, и парами же были фонтан и клумба, гостиница и почтамт.

Отметьте неточности в описаниях и логические недостатки текста. Проведите правку-обработку.

У подножия Чаткальского хребта лежит озеро Сары-Челек. В переводе на русский означает: сосуд в жёлтом. На первый взгляд нескладно. Но когда ближе познакомишься с озером, невольно соглашаешься с этим названием.

В летнюю пору по берегам Сары-Челека в небольших распадках зелено не только от травы, но и от стройных елей, пихт. Лежит озеро на высоте почти двух тысяч метров над уровнем моря, и выше его до самого хребта дугой опоясывают жёлтые скалы. Словно зеркало среди гор.

Невелик Сары-Челек, в длину немногим более шести километров, зато глубина его – 240 метров. Но оно не единственное. Тут семь озёр, и каждое из них может оспаривать приз красоты.

Природа будто нарочно собрала воедино величие гор, неповторимость животного и ра­стительного мира. Летом на сыртах расстилаются коврами альпийские луга. Ещё выше – зубчатые вершины гольцов. Надо всем этим лучезарное небо, о котором говорят: такое бывает только на картинках.

На альпийских лугах – царство козерогов, оленей, сурков, барсов и медведей. Ниже, в лобастых обрывах скал, шумят водопадами говорливые реки, а живописные ущелья утопают в зарослях пышных ореховых лесов. Кого только в них не встретишь! Вот кабан спешит полакомиться грецким орехом. Эти плоды он любит больше, чем жёлуди. А на деревьях всем командуют рыси. И только зубры не спеша проходят мимо всей этой жизни. Она их мало интересует, у них свой мир.

* * *

Они вышли на крыльцо дачи, и Полина невольно задержала взгляд на панораме, открывающейся отсюда, с высокогорья.

Посёлок «Зодчий», пестрея молодой зеленью и разноцветными крышами, сбегал по пологому спуску к Серебрянке. Река извилистой голубоватой лентой обрамляла обширную луговую пойму Левобережья и замыкала это обрамление у Тростникового озера, бурно и пенно вливаясь в его спокойную гладь. А на горизонте, параллельно Серебрянке и побережью озера и пока в значитель­ном отдалении от них, раскинулся Приозёрск.

Панорама отличная, так и просится на полотно.

Тэдди и Кэдди

Нежданно-негаданно раскрылась сказочная лесная поляна: на её северной стороне – обширная приземистая бревенчатая изба с надворными постройками, обнесённая, под стать дому, низкой изгородью из жердей-нетёсанок, а на южной части поляны, меж молодыми рассаженными берёзами, небольшая пасека с крошечным домиком-теремком в центре.

Недалеко от жилого дома играла под солнцем водная гладь небольшого запруда с тремя торчащими истлевшими от влаги полустволами осин.

Стоя на бережку, у самой кромки обрыва, пьёт воду молодой пятнистый оленёнок. Чуть коснувшись губами воды, тут же вскидывается и обводит взглядом почти всю поляну. Пейзаж дополняли островерхий стог свежесмётанного сена и несколько ухоженных кустов калины с ярко-красными увесистыми гроздьями.

Вдруг раздался стук железа, сопровождаемый пронзительным свистом. Из-за избы с двумя ведёрками в одной руке вприпрыжку понеслась к пруду лёгкая фигура. Оленёнок вскинул голову, нехотя повернулся к лесу и зашагал прочь: было видно, что он тут гость частый.

Я подошёл к пруду, и мы познакомились с девочкой. Элиза в один миг выложила всю свою биографию и историю этой сказочной поляны. Тут она живёт давненько. Пруд сооружён её отцом, лесником, на месте еле заметного родника: в пруду полным-полно карасей. На водопой сюда приходят многие обитатели леса.

– А почему ты свистишь? – спрашиваю Элизу.

Оказывается, так она предупреждает диких животных, чтобы они знали о неожиданном появлении человека и по своему разумению решали бы, как им быть.

Элиза пригласила меня в дом. Налила холодного квасу, пахнущего всеми цветами леса, рассказала, как однажды утром, спеша за водой, чуть не наступила ногой на валявшийся в траве тёмный комочек: им оказался дикий кабанёнок. Он лежал почти бездыханный. Элиза взяла в руки зверёнка, несколько раз выдохнула ему в нос. И кабанчик медленно раскрыл глаза. Она понесла зверёнка домой, обогрела и не отходила от него трое суток. Но выходила.

Кабанчику дали кличку Тэдди. Поправлялся Тэдди медленно. Заметили – очень мало ест. Скучает. И лесник принёс с базара в напарники Тэдди поросёнка Кэдди.

Вместе зажили веселее. Сдружились. По-своему затевают игры. И маленькая дворняжка принята в их семью. Так непрошеный лесной гость пришёлся ко двору: Тэдди здесь полюбили. И кабанчик ластится к людям, а к Элизе особенно: услышав голос молодой хозяйки Тэдди первым несётся девочке навстречу, при этом ревниво отталкивая Кэдди и дворняжку.

А для меня та пешая прогулка по незнакомому лесу с «Зенитом» на плече стала отрадой на долгое время.

Позже я ещё раз побывал в гостеприимном доме лесника. Мне рассказали: когда Тэдди окреп и подрос, всё чаще стал уходить в лес, но много раз возвращался: завтракал, нежился и опять пропадал...

Позднее его узнавали в кабаньем стаде, которое приходило к запруде. Но на зов Элизы Тэдди не отзывался: шум леса и вольная жизнь оказались дороже.

Купцы на десятом меридиане

Гамбург един в трёх лицах: он и город, и порт, и федеральная земля с наибольшим числом иностранцев, составляющих 10,4 процента его населения. Второй по величине город Германии после Берлина входит в десятку крупнейших портов мира с акваторией около 100 квадратных километров.

Некогда он был крепостью Хаммабург, возведённой сыном Карла Великого Людовиком Благочестивым в 831 году в устье Эльбы, в том месте, где в конце ледникового периода сползал в море гигантский глетчер.

В биографии города немало фактов о событиях, благотворно отразившихся на его развитии. В 1321 году он вступил в союз ганзейских городов, в 1558-м открылась первая немецкая биржа, в 1919-м здесь прошли первые свободные выборы с участием женщин, в 1921-м он стал парламентской республикой и получил демократическую конституцию.

Но было много и трагического. Город сжигали викинги, захватывали французы и датчане, бомбили союзники. Самой позорной страницей гамбуржцы считают французскую оккупацию, длившуюся с 1810 по 1814 год (в 1813-м его ненадолго освободили русские войска). Во время бомбёжек в конце второй мировой войны погибло 35 тысяч жителей, разрушено было 50 про­центов жилых домов. В концентрационном лагере Нойенгамме нацисты уничтожили 55 тысяч человек, 300 человек погибли в 1966 году во время наводнения.

Зрительное своеобразие Гамбургу создают зелёные крыши, отражающиеся в бесчисленных водоёмах, а также сами сооружения: от портовых пакгаузов до патрицианских домов эпохи грюндерства и ратуши, построенной в стиле немецко-итальянского ренессанса. В ней больше помещений чем в Букингемском дворце.

Гамбург – город мостов, их насчитывается 2302. Самый древний – «Мост утешения» – 800 лет назад соединил берега речушки Альстер, давшей впоследствии имя двум внутренним водоёмам – Малому и Большому Альстеру. Кто не видел Альстера (озеро величиной с княжество Монако), тот не видел Гамбурга, говорят местные жители, гордясь им не меньше, чем парижане Елисейскими полями.

Через горловину Альстера перекинуты два моста, один из которых носит имя президента Кеннеди. По нему проходит 10-й меридиан к востоку от Гринвича.

Мосты – символ исторической традиции Гамбурга: соединять людей с помощью торговли. С тех пор, как здесь впервые получило признание ремесло купца, гамбуржцы сумели создать свою собственную культуру торговли и «разбогатели, как крезы».

Историки рассказывают в этой связи такую притчу. Когда Вильгельм II посетил Гамбург, сенат отказался оказать ему почести приёма у ворот ратуши. Короля приветствовали как равного на первом этаже, а бургомистр, обратившись к нему, назвал его величество «коллегой».

Составьте два варианта плана текста, строя его как повествование и как описание. Отредактируйте текст, следуя выбранному Вами варианту плана.

«Милый Гоголевский бульвар»

Минула дата, которая обошла своим вниманием и телепередачи, и газетные страницы – исполнилось 90 лет памятнику автора «Мёртвых душ». Правда, на своём месте на Гоголевском бульваре творение скульптора Николая Андреева простояло из года 1909 – с 1952 года бронзовый Николай Васильевич «отдыхает» под сенью дерев во дворе одного из домов по Никитскому буль­вару. Его сменил другой Гоголь – изваянный руками Николая Томского. А у нас появился повод прогуляться по окрестностям прежней обители памятника – знаменитому бульвару.

Вы, конечно, заметили, как причудлив ступенчатый рельеф Гоголевского, в «девичестве» Пречистенского? Отгадка проста – до 70-х годов прошлого века протекал на месте теперешнего транспортного проезда ручей со странным названием Черторый. И ходили по его берегам люди уважаемые, строгие, многие волею судеб угодившие в справочники и энциклопедии. Как, например, генерал-майорша Ермолова, обитавшая в самом начале «боливара» – малоэтажная застройка безмолвно взирает на окружающую жизнь и сейчас. Несколько шагов вперёд и взгляду предстанет дом № 5, где некогда жил архитектор К.А. Тон. По долгу службы приходилось ему шагать недалече – наблюдать усталым взором, как идёт строительство Храма Христа Спасителя. Неспроста – он был автором проекта. Дальше – дом 6: здание строилось для С.М. Третьякова, потом перешло оно к архитектору А.С. Калининскому и революцию встретил в нём толстосум П.П. Рябушинский. Далее им владели товарищи Ревтрибунал и Военная прокуратура. Впрочем, кажется, мы забежали вперёд и есть резон вернуться обратно...

Дом 10 – усадьба некоего Чурикова, после – господина Нарышкина. Коли шагнёте вы под серую мемориальную доску, да дождётесь сумерек, услышите, верно, горячий шёпот, стук копыт и тени давно ушедших господ. Тут некогда замышляли свои светлые деяния члены тайного общества декабристов. Спустя десятилетия останавливалась на Пречистенском карета И.С. Тургенева – знаменитого литератора. Прочие дома пробежим единым духом – времени уже нехватка.

От времён энциклопедических и исторических добежать до пней сегодняшних недолго – по разогретой мостовой шагов десять, не более. Народ, как и в прежние времена на Гоголевском бульваре разный – мечтательный, задумчивый, разбитной. Под клёнами, вязами, ясенями люди влюбляются, грустят и ищут приключений. Особо усталых принимает заботливо гранитная стенка...

Перед очередной, бессчётной уже прогулкой по старинным местам я наткнулся на стихотворные строки: «И струится вдоль тротуаров, мимо тихих влюблённых пар самый шахматный из бульваров милый Гоголевский бульвар». Увы, давно ушли интеллигентные старички, которые на скамейках привычно ставили «сицилианку», защиту Каро-Кан и замысловатый мат. Теперь их чёрно-белые доски пылятся в домах окрест, а мат в воздухе часто стоит иной – тоже замысловатый, но вовсе не благозвучный. Впрочем, кони и ферзи остались: вернее, шахматный клуб в доме 14. Поневоле снова припомнишь Черторый, – ручей опять здесь, но уже не с холодной водицей, а с пивом, которое льётся бесконечным потоком у метро «Кропоткинская», 1935 года рождения. Но к пенистому напитку душа и желудок у автора этих строк не лежат. Побреду-ка я лучше назад, к глядящему иронически, разморенному на солнышке Николаю Васильевичу: «Кто не видал чугунных граждан города? Степенный вид, неяркие чины: Пожарский, Минин, Пушкин, Гоголь, Фёдоров – в большую жизнь Москвы вовлечены».

Про иных в другой раз, речь сегодня о Николае Васильевиче. Оживи он нынче, непременно помчался бы господин писатель с глаз долой в родной Сивцев Вражек, где пропасть его друзей и знакомых. Чтобы не мешать празднику другого Николая Васильевича, который прячется в скверике у Никитского бульвара, у которого минул юбилей. Впрочем, он и сам, наверное, о нём позабыл. Годы-с...

Сократите материал на 1/3. Предложите свой вариант заголовка. Выправьте текст.

В Торонто и возле него

От Торонто до Ниагары примерно два часа езды по ухоженной ровной дороге, вдоль водной линии. Слева – устье канала, который соединяет озеро Онтарио с озером Эри, по каналу ходят океанские корабли, возят руду и пшеницу, а справа – металлургические заводы. Правда, они не все ещё работают, один большой завод бастует. Я грешным делом думал, что Ниагарский водопад расположен где-нибудь в непроходимых джунглях Амазонки и добираться до него по меньшей мере на вертолёте, а водопад, оказывается, в самом центре цивилизованного мира.

Автобус пересекает пограничную черту маленького городка Ниагара-Фоле. Река Ниагара – серо-свинцовая, тяжёлая, пенистая, буйная, по одну сторону её – канадская территория, по другую – американская. Сам водопад тоже разделён на две части – американскую и канадскую, и по этому поводу часто идут споры. Спорить есть о чём и за что: американская Ниагара – это непритязатель­ный вид, вода, вылитая из огромной бочки, – просто вода, и всё, ничего впечатляющего, хотя сам по себе, в отрыве от канадской Ниагары, американский водопад был бы тоже хорош, величав и внушителен, но, увы, он сильно проигрывает по сравнению с канадской Ниагарой, что начинается буквально в сотне метров от него. Прохожу в подземную галерею, где за небольшую мзду выдают высокие резиновые сапоги с тупыми головками и плотный клеёнчатый плащ антрацитового цвета с глубоким, натягивающимся на голову капюшоном. Только в такой экипировке и можно выходить на смотровые площадки Ниагары. Впрочем, «выходить» – не то слово, на площадки надо спускаться в лифте. Коридоры, ведущие к ним, мокры и холодны, как подземные катакомбы. Прикреплённые к потолку лампы трясутся. Тяжёлый вязкий грохот заставляет людей пригибаться, настороженно оглядываться по сторонам.

В электрическом полумраке коридоров душно. Невдалеке сереет квадратное пятно. Это выход на первую площадку, огороженную прочными литыми перилами. Где-то далеко внизу, в длинных космах водяной пыли, которую взбивает тяжёлый падающий поток, топчется-пляшет на одном месте, преодолевая стремительный пенный поток, маленький старый пароходик.

Приведу несколько цифр. Высота падения воды – пятьдесят четыре метра. Это значит, каждую минуту обрушивается несколько миллионов тонн воды. Городишко здешний, Ниагара-Фоле, маленький – всего семьдесят тысяч жителей, туристов приезжает уйма: двенадцать-шестнадцать миллионов ежегодно. Естественно, деньги в городке оседают огромные, и местные бизнесмены довольно потирают руки.

Запад недаром называют континентом деловых людей, постулат «время – деньги» здесь имеет такое же практическое хождение, как и доллары, золото, драгоценные камни. Но это так же привычно, как и отсутствие денег.

Строго соблюдаются и законы иерархической лестницы. В магазине на центральной улице Торонто – Йонг-стрит, где шла распродажа всякой всячины, начиная с электронных часов, переставших быть модными, кончая дерматиновыми футлярами для одежды, нам в пакет с покупкой сунули жёлтую плотную бумагу – листовку. Вот что там было начертано типографским способом.

Заповеди босса

1. Босс прав.

2. Босс всегда прав.

3. Если прав подчинённый – вступает в действие статья первая.

4. Босс не ест других, он поддерживает себя.

5. Босс не пьёт, он вкушает.

6. Босс не спит, он отдыхает.

7. Босс никогда не опаздывает, он задерживается.

8. Босс никогда не уходит с работы, его вызывают.

9. Босс никогда не допускает ошибок, он предоставляет возможность это делать другим.

10. Босс не поддерживает никаких личных отношений со своей секретаршей, он воспитывает её.

11. Вы входите в кабинет босса со своими собственными идеями, но выходите из него уже с идеями босса.

12. Чем больше вы критикуете босса, тем меньше у вас заработок.

13. Вам не надо думать. Босс думает за вас и всех остальных.

Вывод:

Босс – руководитель. Нужно всячески мешать боссам жениться, чтобы их число не возрастало.

Вот только не дан в этой бумаге важный совет: как сделаться боссом?..

Листаю блокнот, вспоминаю. Что ещё мне особенно бросилось в глаза?

В Торонто – вот странная вещь – не увидишь человека, который шёл бы с сигаретой в зубах по улице. Хотя сигареты продаются тут на каждом углу, даже в аптеках.

В лифте отеля висят угрожающие таблички, запрещающие курить, для тех, кто не умеет читать, к стенкам кабины лифта прикноплены красочные фанерки с нарисованными на них гигантскими сигаретами, перечёркнутыми крест-накрест жирной клюквенно-алой краской. Тут же выставлена сумма штрафа, что грозит курильщику, вздумавшему подымить в быстроходном лифте.

Причина проста – специальным декретом в Торонто запрещено курение. Как в свое время в Сочи, в некоторых других наших городах. Сами торонтцы относятся к этому запрету иронично. Но на улице не курят – не позволяют себе переступить букву закона.

...Вскоре наступил день отъезда из Торонто. До Ванкувера, куда мы сегодня улетаем, – около трех тысяч километров. С утра небо чёрное, будто копотью покрытое, сыплет и сыплет из него густой надоедливый дождь, облака ползут низко, прилипают к билдингам-небоскрёбам. Не верится даже, что в такую погоду можем улететь. Но улетели. Самолет «Л-1011» – огромный, на­стоящий воздушный дом, сюда вмещается по меньшей мере человек пятьсот – тяжело отрывается от земли и уходит ввысь...

Анализ логической структуры текстов рассуждений. Приемы их построения

Проанализируйте приведённые ниже рассуждения, составьте их план, выделив основные смысловые блоки, охарактеризуйте смысловые и синтаксические связи между частями рассуждений и авторские приёмы, помогающие привлечь и активизировать внимание читателей.

Сейчас, в конце XX и в начале XXI века, нравственное достоинство нации куда важнее достоинств физических, и при этом совершенно ясно, что нравственные достоинства народа, нации в основном те же, что и у отдельных людей: высокая культура во всём, уважение к слабым и малым, умение уступать место старикам и женщинам, терпимость к другим, забота о семье, а следо­вательно, и к близким в чужих краях.

Первые же вопросы, с которыми иностранные деятели обращаются к деятелям русской культуры за рубежом – в Италии, во Франции, касаются состояния культуры в нашей стране. Каждый понимает, что иметь своим соседом уверенный в себе, высококультурный и морально сильный народ важнее, чем неуверенный, нервно хватающийся за оружие (в том числе и атомное), озабоченный только экономической самостоятельностью, да при этом ещё за счёт соседей.

...Как высота горного хребта определяется высотой его вершин, а не глубиной его ущелий и пропастей, так и культура России – не в поведении отдельных её опустившихся граждан, а в том, что у нас не может быть отнято, и что накоплено тысячелетием: Пушкиным, Достоевским, Толстым, Чеховым, нашей духовной музыкой, нашими композиторами – Глинкой, Чайковским, Мусоргским, Римским-Корсаковым, Рахманиновым, Прокофьевым; нашими настенными росписями и иконами, Александром Ивановым, Нестеровым, Серовым, Малевичем; в науке – Ломоносовым, Лобачевским, Менделеевым, Вернадским, Александром Веселовским, Шахматовым, Павловым; а в театре – Шаляпиным и Станиславским, Карсавиной, Улановой, Нижинским, Дудинской... И в религиозной сфере – Сергием Радонежским, Серафимом Саровским, оптинскими старцами. Разве не в этом и подобном наше национальное достоинство? Этого богатства не лишат нас самые наглые контрабандисты. И именно на это наследие нам необходимо опираться, если мы хотим сохранить своё ведущее положение на востоке Европы.

И о русском языке мы должны помнить и гордиться им. Русский язык – это не только средство общения, это ещё и хранилище духовной культуры, её сгущение до алгебраической полноты. Сфера русского языка – это не только гигантский запас слов, но и богатство значений этих слов, обилие идеоматических выражений, выражений, возникших на литературной, церковной, философской, научной, фольклорной основе. Я обо всём этом говорю не из бахвальства. Нам необходимо, крайне необходимо знать наши богатства, наши ценности, гордиться ими, чтобы лучше их сохранять, не стесняясь наших нынешних рубищ.

Итак, культура! Вот о чём мы обязаны прежде всего думать, заботясь о нашем будущем.*

* * *

С чего краеведение начинается? Этим началом можно считать первый шаг человека за порог дома. Улица, огород, палисадник – уже целый мир. И этот мир стремительно расширяется, рождая много вопросов и много ответов для растущего человека.

За мещёрским селом Санское мы встретили двух ребятишек, одолевших на велосипедах немаленький путь. На древнее русло реки они приехали разыскать рога туров, которые будто бы тут попадались в рыбацкие сети. Оказалось, в Санском о рогах даже никто не слыхал. Но огорченья у двух запыленных, по пояс голых подростков мы не заметили.

От простого туриста («поглядел и ушёл») краеведа отличает пытливость, он не просто ходит, он что-то узнаёт, ищет (ведает!). Бывает, что степень осведомлённости краеведа, авторитет его так велики, что люди науки к нему обращаются за советом и помощью. Бывает, краевед вступает в интереснейший спор с учёными. Уже несколько лет я слежу за поиском человека, поставившим под сомненье всеми признанный путь князя Игоря с войском до роковой встречи с половцами. Краевед считает, что битва состоялась не там, где привыкли считать, и готовит этому доказательство.

Чётких границ между наукой и «любительским краеведением» не существует. Я знаю человека, который всю жизнь посвятил разыскиванию камней с древними знаками (он называет их «следовики»). Краевед исходил едва ли не всю европейскую часть России, составил карту находок, имеет своё представление о природе камней с письменами... Есть краевед-ботаник, восстановивший карту растений на бывшем когда-то целинном, а ныне распаханном поле Куликовом...

Назовём, наконец, большого учёного-краеведа (тоже уроженец Рязанской губернии!) Петра Петровича Семёнова-Тян-Шаньского. К простой фамилии «Семёнов» слово «Тян-Шаньский» прибавлено за большие заслуги в большом путешествии со множеством разных открытий. Но учёный известен был также как «главный краевед государства». Под его руководством был издан замечательный труд – десять томов, с любопытным названием: «Россия – полное географическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей». Это удивительное и по объёму, и по богатству приведённых в нём фактов издание читаешь едва ли не с большим вниманием, чем самый интересный роман. История, география, этнография, статистика, памятники старины, примечательности природы, масса важнейших подробностей жизни и быта людей, справочный материал, названия даже маленьких поселений с указанием их родословной, их положения на местности, экономики – всё находишь в этой удивительной книге!..*

* * *

Расцвет математики в заканчивающемся столетии сменяется теперь тенденцией к подавлению науки и научного образования общественностью и правительствами большинства стран мира. Похожая ситуация имела место в истории эллинистической культуры, разрушенной римлянами, которых интересовал лишь конечный результат, полезный для военного дела, мореплавания и архитектуры. «Американизация» общества, которую мы наблюдаем сейчас в большинстве стран, может привести к такому же уничтожению науки и культуры современного человечества.

Лиз – студентка, изучающая историю искусства в Гарварде. На уроке французского языка её спросили, была ли она во Франции («Да»), в Париже («Да»), видела ли собор Парижской Бого­матери («Да»), понравился ли он ей («Нет!!!»). «Почему?» – спросил преподаватель. «Он такой старый», – ответила Лиз.

Математика сейчас, как и два тысячелетия назад, – первый кандидат на уничтожение. Компьютерная революция позволяет заменить образованных рабов невежественными. Правительства всех стран начали исключать математические науки из программ средней школы.

Биологический факультет университета в Геттингене попросил математиков прочесть своим студентам курс теории чисел. Математики поначалу были озадачены этим предложением, а затем обнаружили, что под теорией чисел биологи понимали сложение простых дробей. Многие геттингенские и американские студенты предпочитают складывать числители с числителями и знаменатели со знаменателями: 1/3 + 1/2 = 2/5.

Российское правительство пытается довести преподавание математики в российских средних школах до американских стандартов. Проект состоит в том, чтобы вдвое уменьшить число часов на математику, используя высвободившееся время для обучения мальчиков коневодству, а девочек – макраме.

Французское министерство образования, науки и технологии предполагает втрое сократить школьные учебники математики. Если учесть взрывной рост всевозможных псевдонаук (вроде астрологии) во многих странах, можно ожидать в грядущем столетии наступления новой эры обскурантизма, подобной средневековью.

Нынешний расцвет науки может смениться необратимым спадом (подобным тому, который произошёл с живописью после итальянского Возрождения).*

Сравните два рассуждения, посвящённые одной проблеме. Автор первого – психолог, популяризатор научных знаний, второго – литератор. Сопоставьте приёмы построения рассуждений, формы выражения авторской позиции.

Азбука любви проста, как всякая азбука: любовь растёт, если она подкрепляется радостью. Талант в любви состоит в искусстве приносить радость другому, и этому искусству человек дол­жен обучаться с самого детства. Поэтому и обнаружена поразительная закономерность: дети, выросшие в атмосфере любви, как правило, реже разводятся, у них семьи более счастливые. Но ис­кусству любить человек должен учиться всю жизнь. Ведь сколько у объекта любви потребностей, столько и путей причинить ему радость. Вместе с тем столько же и способов причинить ему боль. Бескорыстное и искусное «принесение» радости другому – вот подлинная пища любви.

В любви можно выделить две стороны: способность любить другого и способность быть объектом любви, то есть быть любимым. Очень часты страдания и конфликты оттого, что любов­ные действия одного не находят отклика у другого, в отсутствии эмоциональной реакции со стороны объекта любви. Представьте на минуту, что вы нажали на выключатель, а свет не горит, поднесли ложку ко рту, а суп вылился, повернули ключ в замке, а дверь не открывается, обратились с вопросом, а в ответ молчат... Может ли выдержать человек такой эмоциональный стресс? Уметь откликаться на любовь – это важная наука.

* * *

Каждое время несёт новые песни, однако во веки веков новое, если посмотреть пристально, видимыми и незримыми нитями, путами, узами связано с тем, что было вчера и давно. И каждое поколение, входя во взрослую жизнь, прежде всего задаётся вопросом любви. Что это непонятное начинает жечь сердце? Отчего вдруг все мысли и поступки стали подчиняться желанию и велению одного, вчера ещё не известного существа? Почему мир вокруг так сложен и суров? Зачем нет ответа на эту жгучую сердечную боль? И далее, далее – множество самых непредвиденных, разрешимых и неразрешимых вопросов. Эта пара у дерева – не она ли была здесь год назад, десять лет тому или в прошлом веке? О чём говорят, о чём молчат они – да всё об одном и том же, таком обычном и необыкновенном. Вряд ли в дни тревог и сомнений влюбленный юноша сегодняшнего дня пустится искать себе поддержку в старых трактатах о любви – плохо представляю себе такого юношу. А вот к поэту пойдёт, да и девушка счастлива внезапно ощутить прямую связь с кем-то неведомым прежде.

Рассмотрите, как построены рассуждения в приводимых фрагментах статей академика Л.В.Щербы. Определите их вид, охарактеризуйте приёмы изложения.

...Следующее, на что я позволю себе указать, это на важное значение умения писать, т. е. как выучиться писать хорошо, стилистически хорошо владеть писанием. К сожалению, до сих пор все учатся в большинстве случаев как бы ощупью, – талант есть, ну и пишут. А между тем очевидно, что тут должна быть сознательность, какое-то умение оценить. Вот я написал. Как это можно понять? Уметь оценить – это значит переставить слова, прибавить словечки. Всё ли это равно? Нет, не всё равно. Сознательное отношение к слову, к значению всяких языковых элементов – предпосылка хорошего, правильного владения стилем. Когда каждое слово на своём месте, то, что человек хотел сказать, может быть понято только в одном направлении и не может быть тол­кований ни вправо, ни влево. Это есть результат, это точный стиль, который является результатом сознательного отношения к слову, сознательного изучения разных оттенков.*

* * *

...Что грамотность есть механизм или, говоря проще, что чем грамотнее человек, тем меньше задумывается он над самым процессом письма, – это несомненная истина. Однако такая формула слишком проста для действительности. Если, например, я не буду думать над тем, что сейчас пишу, то, конечно навру и в употреблении ь в глаголах на -ся, и в употреблении префиксов и некоторых неударных окончаний, и во многих других случаях, не говоря уже о знаках препинания, механическое употребление которых ведёт иногда, как мы знаем из практики, к полной безграмотности. Значит, хотя идеалом и является механизация процесса письма, однако лишь до известного предела, за которым процесс письма всё же должен быть сознательным. Внимание должно задерживаться на некоторых формах языка, быстро их анализировать и соответственно решать ту или иную орфографическую задачу. Уже из этого следует, что механизация процесса письма никоим образом не даст абсолютной грамотности, и даже больше – она обязательно приведёт к полуграмотности, так как не создаст привычки при писании быстро анализировать языковые формы.**

Какие ошибки допущены при построении следующих рассуждений-доказательств? (Примеры заимствованы из книги: Уемов А.И. Задачи и упражнения по логике. М., 1961.)

Нужно писать грамотно потому, что грамотность определяет степень культурности человека: насколько человек грамотнее, точнее высказывает свои мысли, настолько он культурен; культура речи неразрывно связана с мышлением.

* * *

Грамотным должен быть каждый человек, потому что стыдно быть неграмотным.

* * *

Логика тесно связана с грамматикой. В самом деле не существует мыслей вне языковой оболочки. Для того, чтобы сообщить другому свою мысль, мы должны выразить её в языковой форме. И наоборот, всякое слово, всякая фраза выражает какую-то мысль. Всё это доказывает тесную связь логики с грамматикой.

Составьте рассуждение-доказательство, опровергающее выводы автора.

Знание иностранного языка подавляющему большинству людей не приносит никакой пользы. Оно складывается из уменья говорить, писать и читать. Но говорить и писать почти никому не приходится. Что же касается чтения, то по любому предмету на родном языке имеется такое количество литературы, которую перечитать почти невозможно. Что же касается беллетристики, то её лучше всего читать в переводах, так как кто же сможет перевести лучше квалифицированного переводчика?

Напишите рассуждение на одну из предложенных тем. Обоснуйте Вашу точку зрения.

1) Современная орфография нуждается в изменении.

2) Реформа правописания несвоевременна.

3) Отдельные правила орфографии и пунктуации должны быть уточнены.

Рассмотрите логическую структуру рассуждения, приёмы его построения, последовательность изложения. Оцените убедительность рассуждения. Отредактируйте текст.

На мой взгляд, порядочность – слово очень простое и понятное. Оно не нуждается ни в каких синонимах, смысл его ясен каждому, даже пятилетнему ребенку, и расшифровывать его как-то особо, думается, нет нужды.

А вот поговорить о том, легко или трудно сегодня быть порядочным человеком, стоит. Я думаю, безоговорочно можно утверждать, что легко тому, кого окружают тоже порядочные люди. Ну а поскольку установить всеобщую порядочность, по-моему, невозможно, то следует говорить о том, что и как должен делать каждый сознательный гражданин, чтобы вокруг него и рядом было как можно больше порядочных людей.

Я очень много думал над этим вопросом. С одной стороны, идеальной жизни на Земле никогда не было, нет и, очевидно, не будет. Но когда я встречаюсь с молодой аудиторией, я всегда говорю: «В разные времена жили разные люди: во времена инквизиции были инквизиторы, но в то же время были и Галилей, и Джордано Бруно, и великие живописцы, и даже великие писатели». Однако при прочих равных условиях, когда сегодня в кинотеатрах идут хорошие картины, по телевизору показывают интересные постановки, читаем мы все полезные и добрые книги, некоторые люди вырастают отпетыми негодяями, а другие всю жизнь свою проживают по-настоящему порядочными людьми. Понятно, что здесь действует старая истина, гласящая, что «в семье не без урода», однако одно дело – родиться с физическими недостатками и совсем другое – недостатки морально-нравственные, полученные в результате неправильного воспитания. А также самовоспитания, добавлю я.

Начинать воспитывать порядочность в человеке надо не в 25 лет. И не в 20. И даже не в 15, а в самом раннем возрасте, когда личность только формируется, когда в ней как бы программируется отношение человека к жизни. В самом общем, упрощённом виде проблема решается так: чем выше к человеку требования, тем больший запас порядочности он сохранит в себе, тем больше он сможет отдать хорошего и доброго окружающему его миру.

Однако я боюсь призывать к такой порядочности, которая обрекает человека на трудное, конфликтное существование, если непорядочный человек будет при этом преуспевать. В то же время мы не можем призывать и к негодяйству: «Ах, раз с тобой так, значит, и ты можешь поступать так...» Такое, с позволения сказать, «воспитание» ведёт только к порче личности. В последнее время я всё чаще стал замечать примеры такого воспитания. Как же можно призывать молодых людей быть порядочными, если некоторые взрослые сами сплошь и рядом ведут себя непорядочным образом: бросают семьи с детьми, напиваются пьяными, воруют, берут взятки, хитрят на глазах у всех — это все только коверкает наше молодое поколение.

Для меня, драматурга, это больной вопрос. Когда я пишу пьесу, я долго и мучительно об этом размышляю. Каждой своей пьесой я стараюсь бороться с проявлениями непорядочности, искоренять её из нашего общества, из наших людей.

Проанализируйте текст рассуждения. Оцените употребление терминов, сложных, синтаксических конструкций, характер суждений.

Общая информационная нагрузка, создаваемая движением всего информационного потока, зависит от различия априорного и апостериорного представлений коммуниканта о тексте. Преемственность основных жанрово-тематических атрибутов журналистского текста (в частности, соотношения объемов гетерогенной информации, способов информационно-текстового моделирования источников информации и т. д.) формирует тип текста данного жанра и тематики, что в свою очередь обеспечивает относительную устойчивость априорных представлений аудитории. Наличие или отсутствие в тексте журналистского произведения каких-либо типообразующих факторов (атрибутов), а также степень интенсивности их проявления, оказывают существенное влияние на характеристики апостериорного представления о тексте и тем самым изменяют информационную нагрузку в ту или иную сторону от типового уровня. В процессе пре­вращения типа текста в стереотип средняя для аудитории информационная нагрузка неизбежно падает, интерес к текстам такого типа значительно понижается.

Теоретическое исследование процессов создания журналистского текста не является самоцелью. Оно служит той базой, на которой может и должна быть разработана система практических рекомендаций по совершенствованию творческой лаборатории журналиста.

Какие требования логики нарушены в рассуждении?

Известно, что людям старшего возраста, потерявшим супруга в результате его смерти или развода, трудно справляться с теми домашними делами, которые тот раньше выполнял. Эта задача наиболее проблематична для мужчин. Ведь женщины и так всю жизнь выполняли обязанности хозяйки! Поэтому старым женщинам, разведённым или овдовевшим, одинокая жизнь причиняет обычно меньше неудобств. Они с головой уходят в хозяйство. «Трудолюбивой пчелке некогда печалиться», – заметил в «Поговорках ада» Вильям Блейк.

Оцените логику изложения и вывод, сделанный автором. Внесите необходимые композиционные и стилистические изменения.

Бойтесь аристократки, вскружившей голову простолюдину

Тони Тэрнер меньше всего ожидал, что его пылкая прямолинейная привязанность к Розе Тэрнер, дочери девятого по счёту графа Хардвига, завершится столь трагически.

Убийство высокородной супруги простолюдином, бывшим лесником по профессии, вознесённым матримониальными узами на вершину социальной иерархии, консервативно настроенная публика истолковала сообразно своим взглядам на жизнь: не найти лучшего доказательства несовместимости выходцев из разнополюсных общественных слоев, отличающихся друг от друга генеалогическим древом, застольными манерами и банковским счётом...

Семейные драмы, спровоцированные внезапно пробудившимся зовом аристократических предков, занимали многочисленную плеяду литераторов, родившихся в классовом британском обществе, и они посвятили теме «мезальянса» сотни страниц. – Вспомним хотя бы «Любовника леди Чаттерлей» Д.Г. Лоренса.

Если Тони Тэрнер в состоянии аффекта кинулся мстить за свои разбившиеся иллюзии, то Мальвину Паркеру хватило духу только для того, чтобы наложить на себя руки. Художник и деко­ратор, к тому же отец двух дочек, Паркер работал по подряду в доме Маргарет Остен, чей муж возглавлял крупную компанию. Бурный роман, развивавшийся в темпе фокстрота, заставил бедо­лагу сперва потерять голову, затем развестись. Когда же наступил неизбежный момент охлаждения и Маргарет не соглашалась взять развод, он приехал в курортный городок Брайтон, привязал кирпич на шею и отправился на дно морское.

Кстати, Тэрнер, осужденный на три с половиной года лишения свободы явился с повинной в полицию, сжимая в руке дневник своей неверной Розы, где эта леди исправно исповедывалась са­мой себе в прежних увлечениях на стороне.

Едва ли Роза одинока в этом грехе, приведшем к браку, заключённом не по расчёту, а скорее, в духе времени, словно дань господствующей моде. Дух равенства всех общественных прослоек привёл к повальным мезальянсам, и далеко не все из них выдержали испытание временем и различиями в воспитании, а значит, и в характерах.

Самой громкой историей стало замужество Кэтлин Пелхем-Клинтон-Хоуп, которая доводилась родной дочерью герцогу Норфолкскому. Она избрала своим суженым полицейского лондонской подземки. Эдвард Рейнолдс принял всё за чистую монету и испытал чувство ответственности за спасение души и тела леди Кэтлин, для чего предстал перед очами старого герцога и предупредил того, что его дщерь балуется наркотиками, вскоре после этого ходатайства их брак расторгли.

Не меньше кругов по воде пошло от разрыва в 1990 году между Джейн Фергюсон, сестрой герцогини Йоркской, и крестьянином Алексом Макимом, что владел собственным ранчо площа­дью в две с половиной тысячи гектаров на севере австралийского штата Новый Южный Уэльс. Дотошные газетчики подробно расписали, каких только мук не претерпела бедная Джейн в убогом жилище, где крыша протекала, удобства были во дворе, а стены украшали пулевые отверстия, оставленные Алексом после охоты на змей. Маленькой хозяйкой большого ранчо она не стала, равно как и мамой – её двоих детей суд оставил на попечении отца-фермера.

Нет правил без исключений, и голубая кровь не всегда мешает прекрасной даме построить храм семейного счастья с садовником или шофёром своего титулованного папы. Пример Марины Огилви, дочери принцессы Александры и сэра Энгуса Огилви, поучителен – её союз с фотографом Полом Моватом удостоился бы высших баллов на конкурсе «Совет да любовь».

Намного прочнее цепи Гименея, что связывают джентльменов с уличными продавщицами фиалок в Ковент-гарден, что мог бы проиллюстрировать и Бернард Шоу в своём «Пигмалионе», если бы захотел превратить свою пьесу в сценарий для Голливуда с обязательным хеппи-эндом. Это сделали за него. В фильме «Моя прекрасная леди» профессор Хиггинс и Элиза Дулитл предстают в финальной сцене почти идеальной парой.

Статистика подкрепляет этот вывод: женщины лучше акклиматизируются в новой среде, быстрее находят для себя нишу, становятся вровень со своим партнёром, а следовательно перестают быть зависимыми.

Уточните построение рассуждения. Отредактируйте текст.

Профессиональный портрет в социальном интерьере

Учительский труд сложен и многогранен, он подобен причудливому узору, сотканному из множества разнообразных нитей. Судите сами.

Профессия педагога – самая распространённая профессия квалифицированного труда: в нашей стране их более 3 млн., и около половины из них – школьные учителя. Неудивительно, что из числа школьных педагогов вышло немало крупных политических и общественных деятелей страны, а о «прекрасных половинах» государственных и политических мужей и говорить не при­ходится. Учительский корпус постоянно растёт: во второй половине XX века количество учителей на планете увеличилось более чем в два раза.

Несмотря на очевидную массовость, характер педагогической профессии предъявляет к человеку высочайшие требования. Вот только некоторые из них.

Во-первых, профессия школьного учителя наряду с профессиями авиадиспетчера, пожарного или спасателя входит в десятку профессий риска по эмоциональным нагрузкам. Это связано с тем, что в силу особенностей детской психики ребенок в первую очередь воспринимает и усваивает эмоционально окрашенную информацию. А это требует от учителя постоянной экспрессии, что резко повышает не только физическую, но и психическую нагрузку. Педагог обязан вести детей за собой, быть лидером и при этом управлять классом, т. е. быть ещё и менеджером.

Как видим, школьный преподаватель должен быть высоким профессионалом в своей конкретной предметной области. Только в этом случае он может сосредоточиться не на содержании, а на «аранжировке» этого содержания и организации деятельности детей на уроке.

Во-вторых, дети органически не приемлют фальшь и мгновенно улавливают её. Поэтому собственное поведение учителя должно всегда соответствовать тем требованиям, которые он предъявляет к своим ученикам.

Формируя у ребят определённые ценностные ориентиры и установки, нацеливая их на добро, честность и справедливость, учитель постоянно испытывает противодействие самой жизни вне школы, а подчас и внутри её. Естественно, дети видят этот «разрыв» между тем, что есть, и тем, что должно быть. И единственным средством убеждения детей и нейтрализации того нега­тивного, что ребенок видит и слышит в жизни, может быть только личность учителя.

Но сделать это педагог может только в том случае, если он по-настоящему любит и уважает ребёнка, т. е. имплицитно признаёт его права и достоинства. Как показывает жизнь, ребёнка не всегда легко любить даже дома, сидя в мягких тапочках на диване. Социологические данные неумолимы: собственные, плоть от плоти чада нередко вызывают агрессию со стороны родителей.

Таким образом, учитель – педагог, мудрец, актёр, дипломат, психолог и друг в одном лице. Одновременно требовательный и доброжелательный.

Таков в идеале профессиональный портрет обычного школьного учителя. Бесспорно, не каждый из них соответствует идеалу, не каждый обладает требуемыми чертами характера и способностями, не каждому по плечу такая «ноша».

В ситуации экономического кризиса семья оказывается плохим помощником учителю: большинство родителей вынуждены все силы и время тратить на поиски заработков и работы. Да и те папы и мамы, которые хотели бы помочь ребёнку, просто не способны «одолеть» новые учебные программы и справиться с требованиями, предъявляемыми к их детям. В результате школьный учитель часто остаётся один на один с учеником. Ему мало кто помогает, детьми занимается только школа, государство практически сняло с себя всю ответственность: нет больше бесплатных спортивных секций, клубов, дворцов пионеров, шефов... При этом совершенно естественно, что заменить семью учитель и школа не могут и не должны.

Мы стоим у критической черты, за которой не только «социальный интерьер», но и последствия так называемой демократизации образования грозят размыть и уничтожить «профессиональный портрет» учителя и тем самым оставить общество без будущего... Это не пафос и не паника, это констатация факта. Сегодня России, как никогда, нужна государственная программа в отношении учителя, которая позволила бы скорректировать неизбежные издержки реформирования системы образования, предпринятого на гребне демократической эйфории.

Проанализируйте логическую структуру рецензии, последовательность её частей, логичность изложения. Определите вид рассуждения. Сформулируйте Ваши вопросы к автору. Предложите свой вариант заголовка. Проведите литературную обработку текста.

На запасном пути

М. Пташук собрал в фильме «Наш бронепоезд» великолепную актёрскую компанию – М. Ульянов, А. Филиппенко, А. Петренко, В. Гостюхин. И, по-моему, есть смысл поговорить о том, что внесли эти актёры в фильм, поскольку каждый из них в определённом смысле больше, чем просто актёр, исполнитель: не умаляя роли постановщика, думаю, можно сказать, что они являются режиссёрами своих ролей. В этом качестве и нужно трактовать сделанное ими.

Итак, Кузнецов (Вл. Гостюхин) в результате случайной встречи убеждается, что он вовсе не человек безупречной репутации, каким всю жизнь привык себя считать, а личность крайне сомнительная – после войны, командуя подразделением лагерной охраны, дал приказ стрелять по безоружным заключённым. Это не забыто, и один из уцелевших бросает ему в лицо обвинение. Надо сказать, что у Кузнецова и так совесть нечиста – во всяком случае об этом эпизоде он до сих пор не говорил никому, даже жене и сыну. Значит, по крайней мере, он не гордится этим. Но хочет доказать, что был прав. Вообще-то доказать это невозможно, поскольку убивающий безоружного всегда виноват, в любых обстоятельствах виноват. И сознание собственной вины всё-таки подспудно сидит в нём – иначе не бил бы собственного сына, и коллегу в цехе тоже не бил бы. И не пытался бы так судорожно оправдаться, разыскать свидетелей и стараться обернуть их слова в свою пользу. Чувствует, чувствует он свою вину – и в то же время хочет, чтобы его оправдали...

И отправляется искать старых знакомых. Один из них, Петров, к которому он попадает первым (А. Филиппенко), даже чем-то обязан Кузнецову (именно в те годы), так что, вероятно, не случайно Кузнецов начинает именно с него. И сидят они за накрытым столом вдвоём и вспоминают прошлое. Петров, хмелея на глазах, рассуждает обо всём на свете – о том, что он руководит вещанием на Западную Африку, хотя ему неизвестно, есть ли там радиоприёмники и слышит ли его хоть кто-нибудь. А ответ на вопрос, интересующий Кузнецова, забалтывает, отчасти потому, что ответить ему нечего: живёт себе ни в чём в таком не обвинённый – и ладно. И разговор кончается тем, что пьяный Петров валится в постель...

Героя Петренко Кузнецов находит в музее – тот служит там чем-то вроде завхоза, вполне подходящая должность, учитывая его прошлое. Он, как говорится, ничего не забыл и ничему не научился – исходит злобой, порой почти заговариваясь от избытка темперамента среди музейных экспонатов – и сам порой напоминает экспонат времён недавнего прошлого. Кузнецову остаётся только бежать, и он понимает, что если такие люди за него, то он виноват. Просыпается чувство вины – невысказанное, но жгущее.

И всё-таки Кузнецов сопротивляется, всё-таки целая жизнь прожита с сознанием, что жил честно.

Надо сказать, что действие фильма разворачивается в самые что ни на есть застойные времена, так что автор сценария Е. Григорьев писал его, как говорится, в стол, то есть писал, думая лишь об одном – о жизненной правде и не очень размышляя о том, насколько все это «проходимо». Притчевый сюжет тщательно замаскирован, и получилась обыкновенная психологическая драма, где характеры строго мотивированы, фабула разворачивается последовательно и центр тяжести картины приходится на актёрские работы. Причём благодаря очень хорошим актёрам фильм идёт по нарастающей – после персонажа Филиппенко Кузнецов встречается с человеком, которого играет А. Петренко, а потом – с Иваном Саввичем в исполнении Ульянова. Дело не в том, что А. Филиппенко играет хуже других (это не так), но в том, что персонажи, сыгранные А. Петренко и особенно М. Ульяновым, гораздо более весомы. И страшны.

Ещё один кадр – катит по подмосковной дороге машина, вылезает из неё Кузнецов и входит в чей-то дом. Из-за забора, через штакетник – цепкий взгляд Ивана Саввича, потом приехавшего впускают. Иван Саввич – пенсионер. Когда-то служил вместе с Кузнецовым, даже был его начальником (в лагере), а теперь – на заслуженном отдыхе. Хорошо сохранился, крепок, завёл хозяйство – всё у него своё, не покупное, даже кактусы есть; коллекцию он с некоторой гордостью демонстрирует Кузнецову с указанием точных цен на каждый экземпляр. И комнаты у него отлично обставлены, и овчарка имеется, правда, староватая, ещё с тех, лагерных, времён с ним, но не бросать же старого друга. И вот, смачно хрустя огурцом, Иван Саввич излагает Кузнецову свою точку зрения на вещи. Он выражает недовольство Сталиным — за то, что не воспитал себе приемника – наследника, так сказать. А вообще Иван Саввич смотрит на будущее довольно оптимистически – считает, что время для таких, как он, настанет скоро. И слова, ставшие названием фильма, принадлежат ему, это он говорит, что «наш бронепоезд стоит на запасном пути», и надеется, что этот бронепоезд скоро вырвется на главную магистраль. А Кузнецову от этого «ободряющего» разговора совсем тошно, как от встречи с лагерной овчаркой.

И вот финал: пьяный скандал в ресторане в День Победы... милиция... и, спасаясь от неё, Кузнецов прыгает в пролёт лестницы.

Этот финал потрясает при всей его неожиданности. Но, впрочем, неожиданность эта только кажущаяся. Потому что Кузнецов старался, конечно, отыскать доказательства своей правоты, но не смог сделать этого. Прежде всего потому, что нет и не может быть таких доказательств. И он подсознательно чувствовал это, потому и метался, и дрался, и шумел. Только поняли мы это в самом конце фильма, уж очень живым человек казался, упорным и цельным.

Вот такой фильм, вот такая драма... Е. Григорьев и М. Пташук сделали его, проявив в равной мере психологическую точность и способность к состраданию, показав и неизбежность финала, и сожаление о герое, потому что когда погибает человек, его всегда жаль, и такой финал – может быть, единственный способ пожалеть о Кузнецове.

И ещё об одном хотелось бы сказать в заключение. Многие реплики, произнесённые в фильме героями А. Филиппенко, Михаила Ульянова, можно слышать и сейчас, причём произносятся они абсолютно серьёзно и даже с пафосом. Так вот фильм говорит о том, что время мыслей, высказанных в них, безвозвратно прошло. И чем скорее это станет ясно всем – тем лучше. На это направлен, этому служит прекрасный фильм «Наш бронепоезд».

Определение и объяснение понятий

Познакомьтесь с примерами трактовки понятия «новость», приведёнными в книге Я.С. Воскобойникова и В.П. Юрьева «Журналист и информация. Профессиональный опыт западной прессы» (М.г 1993. С. 47–52). Проанализируйте приёмы раскрытия содержания понятий, укажите отступления от требований логики.

Что такое новости? – Каждый день и даже каждую секунду в мире происходит что-то важное или просто интересное – в политике и экономике, науке и технике, культуре или каких-то других, порой самых неожиданных сферах нашей жизни.

Новостная информация для массовой аудитории – это прежде всего сообщения об актуальных проблемах в разных странах и на международной арене, которые «делают историю» – в самом широком толковании этого понятия.

Новостная информация – это сообщения «отовсюду обо всём», в которых рассказывается о самых разных ситуациях из «прозы» повседневной жизни. Это пёстрая мозаика всевозможных местных событий и проблем, так или иначе заслуживающих внимания широкой аудитории.

Новостная информация – это довольно ёмкое понятие.

Новости сегодняшней жизни – это бесплатное приложение к вчерашним газетам.

Новости – что-то такое, о чём прежде не было известно, новые сведения или свежая информация.

Новости – сообщение о чём-то новом или о том, что произошло совсем недавно.

Новость – человек, факт, событие, проблема или ещё что-то такое, к чему стоит привлечь внимание.

Новости – публикации в средствах массовой информации о текущих событиях или проблемах или вообще о чём-то интересном или важном.

Новости – название или часть названия очень многих газет, журналов, бюллетеней информационных агентств или разных ведомств и учреждений.

Хорошая новость – не новость.

Нет новостей – это уже хорошая новость.

Новости – это проза повседневной жизни. Они пахнут пылью улиц и потом работяг. Это – продукт деятельности человека, они должны быть написаны таким языком, который полон жизни и привлекательности, пусть даже не всегда красивым. Это — часто не литература, но хорошо написанное сообщение, отражающее реальную жизнь.

Когда собака укусила человека – это не новость, а факт. Но вот когда человек укусит собаку – это уже новость.

В ежедневном потоке информации новостью нередко бывает такая ситуация: все газеты день за днём сообщали, что вот-вот должно произойти важное событие, но вдруг оказывается, что все ожидания напрасны, так как оно просто не состоится. Американцы в таких случаях любят говорить: главный сюрприз в том, что вообще не будет (или не было) сюрпризов. Вспомните такой хрестоматийный пример: «Слухи о моей кончине явно преувеличены» – то есть новостью может стать не только сама информация, но и её опровержение.

Охарактеризуйте приёмы раскрытия содержания терминов в статье, популяризирующей научные знания.

Все элементы, о которых мы говорили выше, поглощаются растением в сравнительно больших количествах. Они носят название макроэлементов (от слова макро, что значит большой). Кроме них, имеются и другие, которые растения поглощают в незначительных количествах. Эти элементы получили название микроэлементов (микро означает маленький).

* * *

В тексте: Местные клевера, распространённые в Московской области, представляют собой не сорт, а популяцию, которая, как известно, тем и отличается от сорта, что представляет собой соединение различных растений.

В сноске: Популяция – это соединение различных растений (или особей животного мира), более или менее однородных по своим биологическим свойствам, хозяйственным признакам и происходящих из одного района.

Установите вид определений, приёмы раскрытия содержания понятий в объяснениях, включённых в журналистский текст. Проверьте правильность определений. Внесите необходимую правку.

Пластиковая карта – популярное во всём мире электронное средство безналичного платежа. Сегодня с картой «Инкомбанк – Visa» в кармане вы можете спуститься утром в супермаркет и купить всё, что вам нужно к завтраку – действительно, «без рубля в кармане», но всё имея с собой.

* * *

Чиповая карта представляет собой компьютер: карта с микропроцессором и блоком памяти вместо обычной магнитной ленты. Карта содержит в себе несколько счетов: рублёвый, валютный, телефонный, для оплаты бензина, для покупок в магазинах, для коммунальных платежей.

* * *

Всё это привело к тому, что российские торговцы хлопком (трейдеры) более активно подключились к его поставкам в текстильные центры столицы.

* * *

Музыкально-поэтическая гостиная – это не собрание узкого круга посвящённых лиц и не великосветский салон. Участником вечеров может стать каждый.

* * *

...развивается рынок ограниченно конвертируемых (ОКБ) или «мягких» валют.

* * *

Текст к фото:

Перед вами «Кадиллак» 1938 года выпуска, на котором ездили Рузвельт и Трумэн. Сзади машины приделаны подножки для охраны, но обратите внимание – автомобиль открытый.

* * *

Я категорически против приватизации рынка. Рынок – это кусок земли, отведённый для того, чтобы любой гражданин Москвы, России и мира мог приехать и продать свой товар. Лишать его этой возможности – преступление.

* * *

«Криогенный» в переводе означает «производящий холод». Техника, которую выпускает НПО «Криогенмаш», позволяет в условиях сверх низких температур «разделять» воздух, которым мы дышим, и получать из него в газообразном или жидком виде азот, кислород, гелий, аргон... Имея дело с холодом, здесь решают горячие экономические проблемы.

* * *

Современные торговые весы – важный элемент при покупке товаров в любом продовольственном магазине. На этих весах можно взвесить товар от 40 г до 5 кг, при этом покупатель видит все параметры покупки: массу, цену за килограмм, стоимость, итоговую сумму. Но и это не предел. Сотрудники фирмы не останавливаются на достигнутом, разрабатывают но­вые модели.

* * *

Беспризорность или безнадзорность? Нашему слуху больше привычно слово «беспризорность» (кто не помнит отчаянных малолетних беспризорников из легендарной «Республики ШКИД»?). Но беспризорность – это уже крайняя степень безнадзорности. Если беспризорнику некуда и не к кому идти, то безнадзорный ребёнок – это любой ребёнок, находящийся в трудной жизненной ситуации.

* * *

Один из критериев экспертной оценки видеофрагментов – действия. Это всё, что угодно, например: возмущается чем-либо, спрашивает, просит чего-либо, уходит от ответа, запрещает, давит, нажимает, делает вид, что поддерживает, обманывает, соглашается.

* * *

Ложная этимология – именно так называется страсть объяснять непонятное через понятное.

* * *

Что касается термина, то есть работы на давальческом сырье, когда, как часто говорят, не вникая в суть проблемы, наши заводы превращаются просто в перерабатывающий цех для зарубежной компании, то тут на вещи надо смотреть трезво.

* * *

Есть такое понятие «продовольственная безопасность»: на сколько процентов страна может обеспечить себя своими продуктами. По мировым меркам считается, что продовольственная безопасность нарушается, когда импорт составляет более 20%.

* * *

Управление профессионального менеджмента является идеальным звеном между клиентом и отделами банка.

* * *

Славный ботик (тип лодки) царя Петра снова занял своё место в экспозиции Центрального военно-морского музея (С.-Петербург). Ботик возили в Нью-Йорк на фестиваль, и американцы совершенно бесплатно его реставрировали.

* * *

Как говорится, газон – это не роскошь, а средство отдыха. И отдыхать на нём надо так, чтобы потом не было мучительно больно за погубленную и задавленную сорняками растительность.

* * *

Самый лучший экспромт – это экспромт, разученный заранее.

* * *

Можно ли сказать, что в Таджикистане недоедание принимает характер эпидемии?

Рассмотрите, как термин «чёрные дыры» включён в текст журналистского материала, как раскрывается содержание этого понятия, как даётся его объяснение.

Эйнштейн был прав: во всём виноваты мыши

Из черных дыр

Мало кто не слышал о предсказанных теоретиками «чёрных дырах» – «мёртвых» звёздах, превратившихся в невидимые воронки в пространстве времени, в которые затягивается и навсегда исчезает всё, что попадает в их поле тяготения. Этот образ оказался настолько ярким, что даже вошёл в обойму политических штампов (к примеру, «Чечня – чёрная дыра российской эко­номики»).

До начала 70-х годов немногочисленные энтузиасты «чёрных дыр» главным образом занимались теорией этих объектов. Затем стали появляться сообщения о наблюдениях чего-то, что имело шанс оказаться «чёрной дырой». И только в последние два-три года положение драматически изменилось: с вводом в действие оптических, радио- и рентгеновских телескопов нового поколения астрономы и астрофизики начали обнаруживать объекты, которые ведут себя так, как вести себя могут только «чёрные дыры» – компактные массивные объекты, поле тяготения которых настолько велико, что из них не могут вырваться никакие физические тела, никакие частицы, никакие сигналы, ни даже просто свет. В такие объекты в конце своего «жизненного пути» должны превращаться звёзды с массой, более, чем в три раза превышающей массу Солнца: после выгорания термоядерного «горючего» такие звёзды оказываются «не в силах сопротивлять­ся» полю тяготения и коллапсируют в сверхплотные «шарики» диаметром порядка 10 км.

Откуда взялось само это странное словосочетание – «чёрная дыра»? Его предложил ученик великого Нильса Бора, американец Джон Уилер, известный не только как крупный теоретик, но и как мастер по части изобретения нешаблонных научных терминов.

В 1967 году, выступая в нью-йоркском Годдаровском институте космических исследований, он впервые назвал сколлапсировавшие звёзды «чёрными дырами» – «black holes».

Появись термин «черная дыра» лет на двадцать раньше, когда в СССР развернулась борьба с космополитизмом, его непременно объявили бы у нас российским изобретением, в 1936 году в первом номере журнала «Пионер» была напечатана детская повесть Аркадия Гайдара «Голубая чашка», героиня которой распевала следующий текст:

Ходят мыши, / ходят с хвостами.

Очень злые. / Лезут всюду,

Лезут на полку. / Трах-тарарах,

А кто виноват? / Ну никто не виноват.

Только мыши / из чёрных дыр.

Какими публицистическими приёмами воспользовался автор в процессе раскрытия содержания понятия?

Слово «попса» вошло в наш обиход сравнительно недавно, когда с рождением рынка мы стали свидетелями (и жертвами) лавинообразного падения на наши головы, глаза, уши безголосых и безвкусных мальчиков и девочек, шепчущих или визжащих в микрофон пустые зарифмованные словеса. С аудиокассет эти представители нового для нас искусства перешли на компакт-диски, на видеокассеты, потом на специальные телеканалы, потом – на общенациональные. Так уж повернулась за последние годы наша жизнь, мы сами, телевидение, что для последнего важ­нейшим из искусств стала попса.

Что мы, собственно, так привязались к этой попсе? Не нравится? Ну увидел в программе концерт Леонида Агутина – не включай. И все дела. Поиграй в свободу выбора. И мы играем, ис­кренне не понимая, что это действительно лишь игра. Мы хотим знать, что там творится на Балканах, но и тут главным событием дня оказывается концерт на югославской земле какого-то попсового ансамбля. Но попса – это не только Агутин, Орбакайте, «Блестящие» или «Дюна». В лингвистике есть такое понятие – синекдоха, – означающее название части вместо целого, меньшего вместо большего. Так вот «попса» в данном случае – типичный пример синекдохи. Попса – это не только плохие эстрадные певцы. Это популярная, поверхностная, облегчённая манера общаться со зрителем, слушателем, читателем и попытки в этой манере донести некий, иногда достаточно глубокий смысл. Это стиль. К примеру, «Спасая рядового Райана» Стивена Спилберга – квинтэссенция попсы в кино, другое дело, что исполненная безусловно высокопрофессионально. Или «Виртуозы Москвы» – талантливая попса от классической музыки, превращённой Владимиром Спиваковым в субъект эстрады. Что уж тогда говорить о телевидении, что, по определению, есть затея зрелищная.

Сформулируйте определение понятий «слух» и «сплетня» на основании журналистской публикации. Сопоставьте эти определения с определениями толковых словарей. Проследите, как в тексте строится объяснение понятий.

Слух – это искреннее искажение информации (человек что-то услышал, как-то по-своему (!) понял и передал дальше, не желая никого вводить в заблуждение). Сплетня же – сознательное и злостное придумывание или перевирание фактов. О красавице сплетничают завистницы: «Да у неё нос кривой и груди силиконовые». О политике могут запустить сплетню: «а он двоежёнец», доказывай потом, что это не так, часть-то людей уже поверила.

Как правило, под любыми слухами есть какая-то основа, что называется, «нет дыма без огня». Сплетни же могут возникать относительно событий, которых и в помине не было. Если «огонёк» всё же есть, он раздувается до размеров пожара. Сплетни – это всегда негатив и очернение, в то время как слухи могут быть и положительными. Как в том анекдоте: «Правда ли, что профессор выиграл «Запорожец»? «Да, только не выиграл, а проиграл, и не «Запорожец», а «Волгу», и не профессор, а его сын». Хотя правильно пел еще Высоцкий: «К хорошим слухам люди не привыкли, говорят, что это выдумки и ложь».

Можно понять интерес к слухам о каких-то изменениях в государстве, поскольку от событий, которых они касаются, все мы зависим. Но почему нас так волнует частная жизнь людей, будь то знаменитости или просто соседи? Зачем это надо? Ведь оттого, что мы узнаем какие-то подробности из личной жизни Пугачёвой или Михалкова, нам не станет ни теплее, ни холоднее, и никаких действий за этим не последует. Однако интерес существует, и психологи объясняют его одной из форм познания себя. Мы не всегда об этом задумываемся, но вопрос «Кто я такой?» сидит практически в каждом из нас. Человек как бы ищет своё место на большой шкале, где есть некрасивые и красавцы, умные и глупые, талантливые и бездарные. Нам интересно знать, что есть на самом низком и самом высоком уровнях этой шкалы, как ведут себя люди, что в их представлениях норма, а что нет, и где на этой шкале я. Мы просто хотим понять себя, сравнивая с другими, через других.

И всё-таки слухи возникают не от хорошей жизни, а от недостатка информации, нестабильности, и сами по себе могут приводить к ещё большей неразберихе. Но если слух приводит к серьёзным последствиям, надо, чтобы распространители его отвечали за это. Человек может быть осуждён, оштрафован, он должен знать, что слух может быть опасен в социальном пла­не, что в обществе это осуждается. Здесь, правда, палка о двух концах: ведь бабушки у подъезда, которых все считают главными производителями слухов и сплетен, – лишь малая толика тех, кто принимает участие в этом вселенском действе. Взять органы власти. В некоторых случаях, чтобы проверить отношение к чему-то в обществе (например, к денежной реформе), они сами могут давать информацию, которая в форме слухов неофициальным путём будет распространяться. А люди-то ведут себя в соответствии с психологическими законами, и они запросто могут побежать в банки и начать обмен денег. Я не сажал сорняк, но я вскапывал землю и поливал её, а потом удивляюсь, откуда трава, а ведь условия для её появления созданы. Так же и со слухами.

Вообще же, по мнению психологов, ненормально, если в обществе не появляются слухи. Ведь недостаток информации будет всегда, людей интересует такое огромное количество вещей, о котором рассказать всё просто невозможно, и, наконец, никогда мы не сможем понимать друг друга одинаково. А пока... «ходят сплетни, что не будет больше слухов, ходят слухи, будто сплетни запретят».

Сформулируйте определения следующих понятий:

Амнистия, помилование.

Митинг, шествие, демонстрация.

Подарок, взятка.

Террорист, сепаратист.

Сопоставьте определение понятий «духовность» и «нравственность» в различных справочных изданиях.

Ответьте на письмо читателя.

Обращаюсь с такими вопросами: «Откуда берутся эгоисты?» и «Что делать человеку, если он эгоист?» Неужели эгоистичным людям так и жить всю жизнь для себя, оберегая себя, заботясь о себе, или, иначе говоря, словами Гоголя, «срывать цветы удовольствия»? Но если человеку от этого стыдно, становится противно, то, может быть, это ещё не эгоизм? Ведь каждый должен думать о себе, а как же? Это вовсе не плохо. Ведь каждому хочется, например, иметь красивый голос, петь хочется и чтобы он, а не кто другой быстрее всех решал задачу. И хочется именно для себя. Конечно, бывает иногда и для другого, но реже. Что же, значит, все люди эгоисты? Нет, конечно. Но тогда как отличить эгоиста от нормального человека?

Введите в текст заметки определение понятия "перформанс". Отредактируйте текст.

Труд может быть перформансом. Особенно, если это труд художника. Джексон Поллок был знаменит тем, как он пишет, не меньше, чем тем, что он пишет. Юрий Павлов, фотограф из Кали­нинграда, превратил в перформанс сам процесс съёмки. Дело в том, что серия "Облитые головы" показывает гримасы людей в тот самый момент, когда вода льётся им на темечко. Самые разные эмоции – смех, удивление, даже ужас – отпечатаны в большом формате, который многократно усиливает ощущение, передающееся зрителям. В галерее Гельмана Юрий Павлов демонстрировал, как снималась серия, – и одновременно делал новую съёмку. Фотограф стоял за спиной модели, держа тросик от камеры в одной руке, а кружку – в другой: многие московские персонажи были политы и сняты Павловым. Все иные работы на выставке "Просто фотохудожники" выглядели так, будто их владельцы взяли камеру только вчера (максимум – позавчера), причём некоторые ещё не успели догадаться, для чего она нужна. Сделан такой отбор из фотографов 35 городов. Выставка в целом была настолько странна и настолько непредставительна, что её задача осталась не ясна. Единственное объяснение в том, что сделана она «до кучи», для количества. Увы, работа не может быть перформансом тогда, когда это – работа куратора...

Убедительно ли рассуждение автора? Какую роль играет в нём раскрытие содержания понятия «победа»? В чём автор отступает от требований логики?

...Итак, сражение за Одессу завершилось победой Советской Армии и Флота. Я подчёркиваю, в сражении за Одессу была одержана именно победа.

Что такое победа?

Как ни странно, определения слова «победа» нет в завершённой в 1980 году «Военной энциклопедии». Но вот в толковом словаре под редакцией профессора Д.Н. Ушакова, изданном в 1935–1940 годах, сказано: «Победа – боевой успех, поражение войск противника в бою, сражении».

Если исходить из этого определения, то боевой успех в сражении за Одессу был на стороне Приморской армии. Какую задачу ставили перед собой наступающие войска врага? Уничтожить армию, защищавшую Одессу, и овладеть городом. И, как видим, важнейшая часть её, определяющая успех сражения, – уничтожение или пленение противостоящего противника, не была выполнена! Приморская армия в полном составе, со знамёнами, оружием и техникой ушла, не принуждённая к тому противником. Овладение городом произошло не в результате боёв, не благодаря умелым действиям наступающих, а потому, что они обнаружили перед собой пустой город! Но если город пустой и не с кем в нём воевать, некого побеждать – какая же это победа?

Иная картина складывается при оценке действий советских войск. Армия сохранена, город оставлен по приказу старшего командования. Приказ этот блестяще выполнен – армия ушла без потерь. Как всё это назвать? Подходит ли к этим действиям определение словаря: «Победа – боевой успех, поражение войск противника»? На мой взгляд, именно это произошло в те дни под Одессой.

Подготовьте статью специалиста-биолога для публикации в газете, обратив внимание на расшифровку терминов. Проведите правку-обработку текста.

Жук страшнее ящура

Природные катаклизмы не проходят бесследно. В июне 1998-го по Москве и области пронёсся печально памятный ураган. Минуло три года, и теперь мы можем сполна ощутить последствия тех изменений, которые он внёс в природные системы Подмосковья. Речь идёт о развивающейся в настоящее время вспышке массового размножения жука-короеда под названием типограф (Ips typographus L). Специалисты говорят, что именно благодаря урагану этот вредитель получил в своё распоряжение великолепную кормовую базу в виде погибших деревьев. Теперь ситуация стала настолько критической, что, если не принять экстренных мер, «зелёные лёгкие» столичного региона будут изрядно подпорчены. Короед для Подмосковья такая же беда, как ящур для Европы. Даже страшнее.

Скрытный вредитель. Вообще-то короеды, как и прочие насекомые, – обязательный компонент лесной экосистемы. Они выполняют свою скромную задачу: перерабатывают так называемый естественный отпад – усохшие по тем или иным причинам деревья. Да ещё служат кормом нашим пернатым друзьям... Всё бы ничего, но раз в 20-30 лет короед-типограф («специализирующийся» исключительно на елях) становится причиной стихийного бедствия, которое может привести к экологической катастрофе. Такая картина и сложилась на данный момент.

После урагана 98-го года леса оказались ослаблены и короед моментально на это отреагировал. В 1999 году типограф заселял те ели, которые больше всего пострадали от ветра и не могли оказать вредителю должного сопротивления. В то лето, если вы помните, стояла засушливая погода – она способствовала размножению жука. В результате его численность увеличилась в несколько раз, и на следующий, 2000 год короед обрушился всей армадой уже на здоровые деревья. Наступающим летом стихийное бедствие продолжится, а заселение деревьев жуком начнётся в первой половине мая. Подсчитать размер популяции злобного насекомого практически нереально. Специалисты оперируют таким понятием, как общая площадь его очагов (имеется в виду площадь заселённых им лесов). В настоящий момент она составляет около 6 тыс. га. Также известно, что в одном, даже небольшом очаге зимует до 500 тыс. жуков. А на одном заселённом дереве их помещается до 20 тыс.

Ловушка не для дачника. Сейчас короед-типограф размножился во всех подмосковных лесничествах, но предпочитает он те угодья, где много старых елей и где лес подвержен неблагоприятному воздействию рекреационной нагрузки. О чём идет речь? Во-первых, это загрязнение окружающей среды. Во-вторых, проведение дорожных и строительных работ. То есть (наверное, всем это очевидно) – в ближайшем Подмосковье и в узеньком колечке лесопарковой зоны Москвы. Коттеджи и элитные посёлки растут вокруг столицы, как грибы после дождя. При этом каждый владелец участка желает, чтобы его дом стоял ближе к лесу, а ещё лучше – чтобы сосны и ели росли прямо во дворе. А ведь механическое вторжение в почву, неизбежное при строительстве её загрязнение или асфальтирование вызывают болезненную реакцию со стороны леса. Как любой живой организм, он сопротивляется и слабеет. А короеды только этого и ждут...

Необходим целый комплекс мероприятий по борьбе с бедствием. Первое, что надо сделать, – произвести санитарные рубки, чтобы лес окончательно не погиб. Ведь на многих лесных территориях Подмосковья запрещены рубки главного пользования, так как у нас леса первой группы – они не предназначены для заготовок древесины, а служат только экологическим целям. Поэтому в области много старых, ослабленных деревьев и насаждений ели... Другое необходимое мероприятие – вывешивание феромонных ловушек и их обслуживание.

Феромонная ловушка – это приспособление из прозрачного пластика. Жуки летят на привлекающий запах химического вещества, ударяются о перегородку и падают в стакан, который надо периодически опорожнять. Такие ловушки работники лесхозов вывешивают на деревьях – в среднем по пять штук на 1 га. И убедительно просят дачников и прочих «лесных визитеров»: не трогайте их! Понятно, что народ наш падок до халявы и норовит стащить то, что плохо лежит (в данном случае висит), дабы пристроить в подсобном хозяйстве. Но от феромонной ловушки алчному селянину пользы не будет: ни для чего, кроме как для уничтожения типографа, она не годится.

Кстати, для населения уже отпечатаны листовки – вскоре они появятся на заборах и стенах домов. Тем, кто принципиально не читает то, что пишут на заборах, мы вкратце перескажем содер­жание листовки. Помимо просьбы не уничтожать ловушки она содержит призыв бдительно следить за тем, чтобы этого не делали другие.

Отредактируйте текст. Уточните содержание понятия «черлидинг».

Черлидинг – это стиль жизни

Это незнакомое иностранное слово замечательно прижилось на российской почве. Вот уже три года существует программа групп поддержки спортивных команд, абсолютным чемпионом которой является команда «Ассоль». О ней наш рассказ.

Вначале несколько слов о самом виде спорта – черлидинге. В переводе с английского это значит что-то вроде «руководство подбадриванием», а проще говоря, группа поддержки. В США, родине черлидинга, этот спорт существует и процветает уже много десятков лет, а вот в России само слово «черлидинг» до недавнего времени было известно только в узких спортивных кругах. На самом деле это «всего лишь» синтез атлетики, акробатики, аэробики и спортивных танцев.

В команде в среднем 15–20 девушек, а выделяются они характерными помпонами в руках. Где их можно встретить? На самом деле, черлидеры не такой уж редкий вид. Они работают с коман­дами американского футбола, баскетбола, волейбола, мини-футбола и даже пейнт-бола.

Также с 1999 года в России ежегодно проходят соревнования групп поддержки. Неизменный участник соревнований – команда «Ассоль». В чём же секрет успеха команды? Почему именно они – лидеры российского черлидинга? Что ж, попробуем разобраться, а помогут нам в этом тренер команды Оксана Васильевна Гулько и помощник капитана Оксана Громова.

Команда «Ассоль» была сформирована в 1999 году из двух команд-участниц первых соревнований по черлидингу, которые заняли I и II места, а затем вошли в сборную. Теперь эта команда – лицо клуба «Ассоль».

Девочки из команды «Ассоль» отличаются хорошей физической подготовкой. Это подтверждает тот факт, что в своих номерах спортсменки не только садятся на шпагат или встают на «мостик». Они строят целые пирамиды, а для этого требуются и сильные руки, и гибкий позвоночник. Ну а самой яркой иллюстрацией уровня натренированности девочек является история, рассказанная их тренером, Оксаной Гулько.

Однажды на ОФП (общая физическая подготовка) к своим подругам заглянули их коллеги-мальчики, говорили они, как, впрочем, это всегда и бывает, что-то из серии «Ну вы, конечно, девчонки, можете стараться, заниматься спортом и всё такое, но вы же понимаете, что до нас вам ещё очень далеко...» И они стали соревноваться в гибкости и выносливости. Закончилась эта исто­рия также типично: когда девочки только слегка устали, мальчики ползком выбирались из зала со словами «Мы к вам больше не придем...»

Команда «Ассоль» высоко профессиональна. Она работает в разных стилях: фанк, латино, русский народный и так далее; при этом в год создаётся по 4–5 разных шоу-программ. А программа, Да будет вам известно, это не просто прыжки с помпонами. Это и акробатические, и танцевальные номера, и «кричалки». Их девочки сочиняют сами, под чутким руководством тренера.

Но были у команды «Ассоль» и трудности. Несколько лет назад, когда они только начинали, не было практически ничего. Приходилось «изобретать велосипед». Теперь, когда приходит множество специализированных журналов, видеокассет, представить себе это чрезвычайно сложно. Но эти попытки не прошли даром. Закалённая в сложностях, команда не только приобрела профессионализм, но и сплотилась.

И, наконец, самое важное. Ни великолепная физическая форма, ни совершенная техника, ни поездки за рубеж, ни даже огромные спонсорские деньги не могут сделать команду такой, какая она есть сейчас. Ведь в спорте главное – сплочённость и преданность общему делу; без этого даже подготовленная технически команда не сможет стать лучшей. Конечно, «души прекрасные порывы» не могут родиться в неуютном коллективе. А команда «Ассоль», напротив, – настоящая семья, дружная, сплочённая. К тренеру команды девчонки уже давно относятся как к подруге или старшей сестре. И здесь снова хочется рассказать об одном эпизоде, который наиболее полно характеризует команду. В прошлом году Оксана Васильевна получила серьёзную травму и провела 4 месяца в больнице. За это время, по её словам, всё могло развалиться. Но девочки не прекратили тренировки.

За, казалось бы, немудрёными танцевальными движениями и прыжками с помпонами скрывается долгая упорная работа, тренировки... ну и, конечно, незабываемые минуты, проведённые вместе! Что ж, в заключение хочется пожелать успехов девочкам из команды «Ассоль». А ещё, побольше бы таких интересных и сильных спортивных команд. Ведь пока этот замечательный вид спорта не очень известен не только в России, но и даже в Москве. Понятно, что создание команды требует времени и денег. Но у черлидинга есть будущее!

Построение и стилистическая обработка текстов новостной информации

Проанализируйте тематическую структуру заметки и распределение информации в тексте. Оцените информативность частей текста, выделив информацию ключевую, уточняющую, дополнительную, повторную, нулевую. Внесите правку.

Российские леса горят, а на их тушение нет денег

С наступлением устойчивого тепла Россия загорелась, причём в прямом смысле слова. С начала пожароопасного периода, который начался 5 апреля, зафиксировано более 4500 лесных пожаров. Сгорело около 150 тысяч гектаров леса. В среднем за сутки случается 156 возгораний.

По данным МЧС, особенно сильно пылает Забайкалье. На долю этого региона приходится почти половина всех лесных пожаров. В Иркутской области тайга горит синим огнём в более чем 44 местах на площади 3434 гектара. В Читинской полыхает 41 пожар, в Бурятии – 34. Всего огнём охвачены 28305 гектаров забайкальской тайги. Это, по сообщению Федеральной службы лесного хозяйства, более чем в два раза больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Борьба с огнём осложняется тем, что площадь пожаров велика и что в большинстве случаев горит в труднодоступных для техники местах. Хуже всего, что катастрофически не хватает средств на ликвидацию огня. Хотя ежедневно в Забайкалье для тушения пожаров в воздух поднимаются 17 вертолётов и самолётов, нужно не менее 60. Но даже и этим 17 в самый разгар работы не хватает горючего.

Федеральная служба лесного хозяйства вынуждена была обратиться в правительство с просьбой срочно найти деньги на тушение пожаров.

Рассмотрите распределение информации в тексте, последовательность её предъявления. Оцените информативность заголовка и первой фразы заметки. Отредактируйте текст.

В Охотском море спасли рыбаков

На острове Онекотан, принадлежащем к Курильской гряде, в пятницу поисковая группа обнаружила трёх рыбаков с сейнера «Карганик», три дня назад потерпевшего крушение. Как сообщил заместитель гендиректора Северо-Курильской базы сейнерного флота Леонид Побежимов, после того как сейнер налетел на подводные камни, 14 из 15 членов экипажа на плотах добрались до берега. Трое из них без разрешения капитана отправились в сторону побережья Охотского моря. Рыбаков нашли на безлюдном маяке в бухте Моссел. К вечеру вызванный из Северо-Курильска вертолёт эвакуировал их.

Остальные 11 членов экипажа, высадившиеся на берег, через сутки вышли к погранзаставе, откуда были переправлены в Северо-Курильск. Раненых среди них нет. До сих пор считается пропавшим без вести 15-й член экипажа – второй помощник капитана Василий Иванов, в момент аварии находившийся на вахте. В поисках моряка вертолёт безрезультатно обследовал всё побережье острова.

Рассмотрите структуру заметок, охарактеризуйте способы изложения, приёмы, которыми воспользовались авторы, отметьте стилистические неточности. Внесите правку.

Сумасшедший поезд шёл на таран

Всего в 200 метрах от вокзала Караганда-пассажирская удалось остановить неуправляемый железнодорожный состав, мчавшийся на людей с огромной скоростью.

Специальной комиссии потребовалось немного времени, чтобы определить: в случившемся виноваты сцепщики, допустившие форменную халатность. На станции Май-Кудук, формируя составы, они подложили под вагоны лишь один тормозной башмак, который не удержал тяжелогруженый состав. 15 вагонов, скатившись по естественному уклону и набрав постепенно скорость примерно 70 километров в час, помчались в сторону вокзала, где в тот момент стояли две электрички с пассажирами.

Катастрофа казалась неминуемой. На принятие единственно верного решения железнодорожникам отводились считанные минуты. К чести дежурных по станции Н. Верчагина и И. Кималова, они нашли его. Навстречу мчавшемуся составу был направлен маневровый тепловоз, который и принял на себя страшный удар. Перепахав железнодорожное полотно, вагоны опрокинулись всего в 200 метрах от вокзала. К счастью, обошлось без жертв. По счастливой случайности не были даже разрушены опоры контактной сети. Однако искорёжен тепловоз, полностью выведены из строя четыре цементовоза и столько же вагонов с зерном.

Ремонтные бригады довольно быстро ликвидировали последствия аварии. Движение поездов через станцию Караганда-пассажирская практически не прекращалось. Но всё это, согласитесь, слабое утешение. Ведь у сотен людей до сих пор не проходит чувство тревоги: а что если бы в вагонах находился не цемент и пшеница?..

Топтыгин с копилкой и оглоблей

Находка интересного серебряного знака

В отечественной фалеристике периода до 1917 г. по сей день возможно отыскание новых и малоизученных материалов.

Так, летом 2000 г. довелось столкнуться с ранее неизвестным и примечательным знаком.

Выполненная из серебра миниатюра представляет собой штампованный, с контррельефом, вертикальный овал размером 34 х 24 мм с явными следами некогда сплошной позолоты фона. В центре знака – доведённая резцом вручную объёмная фигура стоящего на задних лапах медведя с дубиной (или оглоблей), держащего сумку типа денежного ящика. Круговая надпись: «общества охоты московскаго». Клейма: «84» и «ПО» (расшифровано как П. Овчинников, в пользу чего может свидетельствовать также сама фигура животного, так как известно, что именно Овчинников первым стал выпускать изделия в древнерусском и фольклорном стиле).

К сожалению, на оборотной стороне сохранилась лишь одна из двух лапок, ориентированных вдоль большей оси овала. Скорее всего знак крепился к ремню, нагрудному. Причём или не­посредственно на ремне, охватываемом при этом лапками, или – путём установки загнутых «хвостиков» лапок в отверстия ремня. Попытка осуществления второго из указанных способов установки даже при отсутствии одной из лапок показала реальность такого крепления (знак при этом оказывается ориентированным вдоль ремня).

Миниатюра атрибутирована как служебный знак кассира (или казначея) указанного выше общества. Изготовление на престижной фабрике золотых и серебряных изделий П. Овчинникова (с 1882 г. – поставщика Двора) может считаться дополнительным доводом в пользу предположения о том, что данный наременный знак создавался в крайне ограниченном числе экземпляров, возможно – не более двух-трёх!

Еще раз об экономии

Как известно, железнодорожный транспорт является крупнейшим в стране потребителем электрической энергии и дизельного топлива. Значит, относиться к их расходованию нужно береж­ливо. Каковы же пути экономии? Где, на каких участках транспортного конвейера теряются драгоценные киловатты и тонны? На эти и ряд других вопросов ответила прошедшая недавно в Тюмени дорожная школа передового опыта рационального использования топливно-энергетических ресурсов.

Обморок

Возникает из-за недостаточного кровоснабжения головного мозга. Перед этим ребёнок бледнеет, покрывается холодным потом, возникает шум в ушах и тошнота.

Даже если вы подхватили падающего ребёнка во время обморока, сразу же положите, слегка приподняв ноги. Проветрите комнату. Расстегните пуговицы на шее, пояс на талии.

Теперь нужно намочить ватку нашатырным спиртом и поднести к носу ребёнка. Лицо можно побрызгать холодной водой. После обморока необходимо немного полежать. Если такое состояние у ребёнка бывает часто – обратитесь к врачу.

Рассмотрите построение заметки, последовательность предъявления информации в тексте и способ изложения. Укажите, какими стилистическими средствами воспользовался автор для оценки случившегося.

Юные вандалы хотели «заработать» на мотоцикл

В городе Чусовой Пермской области задержаны осквернители городского мемориала, сооружённого в память о жителях города, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Две недели назад со стелы были выломаны и похищены бронзовые цифры, обозначавшие даты начала и окончания войны и одна из плит с фамилиями павших. В ходе расследования спустя 10 суток подозреваемые были установлены. Злоумышленниками оказались трое местных подростков: 15-летний Сергей и 13-летние Арман и Настя. По словам одного из задержанных, Армана, плиту с фамилиями и цифры они собирались сдать в скупку цветных металлов. Работали ночью, выламывая бронзовые детали памятника ломиком. На свою долю, вырученную от их продажи, Арман намеревался приобрести подержанный мотоцикл. Однако даже в подпольном пункте скупки металлов его хозяева не рискнули принять у юнцов фрагменты известного в городе мемориала. Цифры с памятника воришки в итоге выбросили, а бронзовая плита с фамилиями весом примерно в 1,5 центнера была изъята милиционерами из тайника подростков. По факту вандализма возбуждено уголовное дело.

Уточните синтаксическую структуру повествования, подчеркнув быструю смену событий. Внесите правку.

Спасая свою «Волгу» угонщиков, её владелец прыгнул со второго этажа

В среду на Малой Ботанической улице владелец автомашины «Волга» выглянул в окно, чтобы посмотреть на своего «железного коня». Вдруг он увидел, как двое неизвестных, вскрыв двери авто­машины, возятся в её салоне. Не желая тратить время на спуск по лестнице, мужчина выпрыгнул из окна квартиры на крышу собственного авто. Он стал кричать, требовать у угонщиков отдать машину и взывать к их совести. В ответ на это преступники достали ножи и стали угрожать ими хозяину автомашины. К этому времени подоспела группа немедленного реагирования местного отделения милиции. Её сотрудники и задержали угонщиков. Ими оказались приезжий из Грузии и москвич. Ножи изъяты. Осмотрев автомашину, милиционеры пришли к выводу, что преступники были знатоками своего дела – они соединили провода от замка зажигания автомобиля напрямую, и только самоотверженность владельца и оперативность милиционеров спасли машину от угона.

Выявите нарушения требований логики. Выправьте текст заметок.

С отряком не шутят

Утром 1 сентября у наглухо закрытых дверей станции московского метро «Щёлковская» столпились люди. Милиционеры объясняли, что где-то на линии произошла поломка, так что закрыта не только «Щёлковская», но и ещё две станции.

Толпа быстро росла – ведь у «Щёлковской» находится городской автовокзал, и место это одно из самых людных в столице. Что же произошло?

– Случай довольно редкий, – считает начальник Московского метрополитена Е. Дубченко. – На стрелке лопнул подвижной рельс – так называемый остряк. Электрическая цепь разорвалась, и в 9.42 на пульт дежурной по станции поступил тревожный сигнал. Ещё через две минуты участок был обесточен. В это время движение от вышедшей из строя стрелки до конца линии осуществлялось только по одному, исправному пути. Вход на станции линии был ограничен, но не закрыт.

В питерском метро грохнуло

В 0 часов 08 минут 19 декабря на перегоне между станциями петербургского метро «Выборгская» и «Лесная» машинист, который вёл состав, услышал мощный взрыв. Система управления вышла из строя, поезд катился под уклон по инерции и благодаря этому смог выехать на станцию «Выборгская». Искорёженными оказались корпус и двери второго вагона. Находившиеся там мужчина и женщина не пострадали и быстро покинули этот вагон. Как выяснилось, взрывное устройство находилось под сиденьем второго вагона. В других вагонах следов взрыва не обнаружено. Сотрудники ФСБ приступили к расследованию.

– Нет сомнений, что совершён теракт, – сказал корреспонденту «Известий» Сергею Краюхину помощник начальника Петербургского метрополитена Николай Савельев. – По телефону об угрозе взрыва нас не предупреждали. Слава Богу, народу было немного и никто не пострадал.

Губернатор города Владимир Яковлев сообщил журналистам, что, по предварительным данным, ущерб от взрыва составил около 2 млрд. рублей. 1 человек был контужен и госпитализирован. В метро, сказал губернатор, был, скорее всего, взорван артиллерийский снаряд с часовым механизмом.

О версиях следствия пока не сообщается. Усилена охрана метрополитена.

Перестройте заметки в соответствии с предложенными заголовками.

1. Концерт Большого детского хора

2. Дети-сироты не забыты

У Александры Пахмутовой скоро юбилей. Этой дате был посвящён концерт Большого детского хора под руководством Виктора Попова. В программу «Всё начинается с детства» вошли многие всенародно известные песни – «Дикая собака Динго», «До свиданья, Москва», «Трус не играет в хоккей», «Точка, точка запятая». Пахмутова участвовала в вечере: аккомпанировала хору, находясь за роялем.

Концерт прошёл в рамках музыкально-благотворительного проекта Большого детского хора совместно с центром народной помощи «Благовест». В зале были выделены специальные места для детей-сирот.

1. Силуэт

2. Вышел в свет «Словарь незнакомцев с нарицательными именами»

Более двухсот лет назад во Франции жил некто Этьен де Силуэт, которому покровительствовала небезызвестная маркиза де Помпадур. С её помощью он был назначен генеральным контролёром финансов. Де Силуэт проявил себя на этом посту энергичным и компетентным специалистом. Однако стоило ему при наведении порядка в финансах затронуть некоторые привилегии дворянского сословия, как против него началась подлинная травля. В светских салонах его имя стало синонимом ругательства, а стены домов покрылись карикатурными изображениями его профиля. В дальнейшем слово «силуэт» и связанные с ним графические изображения постепенно лишились бранного содержания. Французская академия официально допустила включение этого слова в лексикон в 1835 году. История этого и ещё более 250 происшедших от имён собственных и широко употребляемых ныне слов описывается в вышедшем во французском издательстве «Анкр» «Словаре незнакомцев с нарицательными именами».

Озаглавьте заметки, используя возможности заголовочного комплекса.

В Красноярске преступники попытались ограбить торговцев местного рынка. Причём весьма необычным способом: одного из своих сообщников они сдали в камеру хранения на целую ночь.

Торговцы красноярского рынка после окончания рабочего дня, как правило, не забирают товар домой, а оставляют его на специальных складах или в камере хранения, которая работает при рынке уже несколько лет. Так же поступили два местных предпринимателя. Сумка, которую они принесли, оказалась необычно тяжёлой, и кладовщики из любопытства открыли её. Сверху они увидели надутые автомобильные камеры, а под ними – мужчину. Перепугавшись, кладовщики вызвали милицию.

Объяснить, что он делает в сумке, молодой человек отказался и вообще притворялся невменяемым. Тогда баул снова положили на место, а когда утром за ним пришли хозяева, их задержали. Они рассказали милиции, что, согласно их плану, ночью их сообщник должен был выбраться из своей сумки. Затем осмотреть содержимое других сумок, взять понравившиеся вещи, а на их место положить автомобильные камеры. Чтобы вор не скучал, друзья положили ему в баул бутылку коньяка.

* * *

Вчера в половине четвёртого ночи в Волгограде инспектора ГИБДД обезвредили вооружённого преступника. В УВД города «Известиям» сообщили, что в Дзержинском районе, на проспекте Жукова, внимание наряда привлёк подозрительный мужчина. Он пытался остановить проезжающие машины, выбежав на середину проезжей части. Патрульные решили проверить документы, в этот момент он бросился бежать. Сотрудники ГИБДД стали его преследовать. Тогда мужчина выхватил из-под куртки автомат Калашникова и открыл огонь. К счастью, пули прошли мимо. Инспекторам удалось обезвредить злоумышленника. При обыске, кроме автомата, у него изъяли стартовый пистолет, переделанный под стрельбу малокалиберными патронами, газовый пистолет и сотню патронов различного калибра.

* * *

Мощный циклон обрушился на Сахалин. Во вторник на юге острова лил сильный дождь, порывы ветра достигали 25 м/с. На следующий день в результате похолодания дождь кончился – пошёл снег. Из-за его налипания на проводах в отдельных районах острова произошли обрывы линии электропередач. Затем началось обильное таяние, которое привело к подтоплению под­станций. В итоге десятки населённых пунктов Сахалинской области остались без электроэнергии. Однако уже в среду энергоснабжение было восстановлено – персонал «Сахалинэнерго» сработал чётко.

Таяние снега к наводнениям не привело, но всё же пострадало довольно много жилых домов – только в Южносахалинске подтоплено 14 зданий.

По предварительным оценкам специалистов, ущерб от циклона составляет 20 млн. рублей.

Сопоставьте тексты заметок об одном событии. Отметьте разницу в представлении фактов и построении текста. Предложите свой вариант текста и заголовка.

Под Петербургом пойман солдат-убийца

Вчера в поселке Кузнечное Приозёрского района Ленинградской области около полуночи был задержан рядовой срочной службы Сергеев. По информации пресс-службы ГУВД, более недели назад Сергеев дезертировал с оружием из воинской части ЛенВО и был объявлен в федеральный розыск за убийство. Накануне его ареста, в четверг он расстрелял из автомата двух местных жи­телей и угнал их автомобиль «Таврия». 23-летний мужчина от полученных ран скончался на месте, его 21-летняя жена с двумя огнестрельными ранениями груди госпитализирована в крайне тяжёлом состоянии. При задержании дезертир не успел оказать сопротивление милиционерам. Военная прокуратура округа возбудила уголовное дело.

Задержан убийца-дезертир

В четверг вечером от рук солдата-дезертира в Ленинградской области пострадала семейная пара. Мужчина 23 лет скончался на месте происшествия. Его супруга 21 года с огнестрельными ранениями груди госпитализирована, её состояние врачи оценивают как тяжёлое. Расстреляв местных жителей, дезертир скрылся на автомашине, принадлежавшей пострадавшим. Инцидент произошёл около 22 часов в пос. Кузнечное Приозёрского района Ленинградской области. Однако уже около полуночи солдат-дезертир был задержан сотрудниками Приозёрского отдела ГУВД. Как сообщили в правоохранительных органах, фамилия дезертира Сергеев. Он служил в одной из частей центрального подчинения, дислоцированной на территории Ленинградской области. Два месяца назад Сергеев совершил побег с оружием и до сегодняшнего дня находился в федеральном розыске.

Коррида в Саратове

Нечто вроде корриды наблюдали жители Саратова в центре города. Неизвестно откуда взявшийся бык затравленно метался, пугая прохожих, сообщил корр. ИТАР-ТАСС. Животное вело себя крайне агрессивно. Он забодал по меньшей мере один автомобиль, а продвигаясь к же­лезнодорожному вокзалу, поддел рогами гражданина. Тот ушиблен, но уцелел. Милицейская группа немедленного реагирования была вынуждена застрелить взбесившееся животное. До сих пор неясно, каким образом животное попало в центр города. Владелец быка тоже не объявился.

Коррида в Саратове

В среду вечером десятки жителей Саратова стали свидетелями и участниками необычного происшествия. Вооружённые до зубов милиционеры устроили в центре города охоту на разъя­рённого быка.

Огромный бык появился на Московской улице, которая ведёт к городскому вокзалу, около 9 часов вечера (откуда он прибежал, так и осталось неизвестным). Бык был разъярён, бросался на прохожих, пытался цеплять рогами проезжавшие мимо автомобили.

Съехавшиеся на место происшествия милицейские патрули попытались блокировать быка своими машинами, но тот прорвал кольцо оцепления и понёсся в сторону вокзала. На вокзале он ворвался в помещение автоматических камер хранения, устроил охоту на находившихся там людей и ранил одного человека.

В подобных ситуациях милиционеры обычно применяют оружие, но стрелять в людном месте они долго не решались. Дождавшись, когда все покинут опасную зону, милиционеры при­ступили к решительным действиям. Они блокировали выход из камеры хранения, а затем расстреляли быка из автоматов. Для того чтобы убрать тушу из камеры, пришлось вызывать бульдозер.

Рахманинов тоже сел

На Страстном бульваре в Москве открыт памятник Сергею Рахманинову. Автор монумента – скульптор Олег Коков. В церемонии открытия приняли участие министр культуры РФ Владимир Егоров, мэр Москвы Юрий Лужков, председатель Союза композиторов России Сергей Козенин, а также потомки знаменитого композитора. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II дал благословение на освящение памятника.

Рахманинов, как и многие другие деятели культуры, удостоенные памятников в Москве, изображён сидящим на стуле. В отличие от его соседа по бульвару – Владимира Высоцкого, которого можно сразу узнать по гитаре, о профессиональной принадлежности Рахманинова напоминают лишь непомерно удлинённые кисти рук.

Как быстро меняется Страстной бульвар...

Вчера в центре Москвы, на Страстном бульваре, был открыт памятник Сергею Рахманинову. Это место в середине бульвара выбрано не случайно – в доме напротив долгое время жил вы­дающийся русский композитор, дирижёр и пианист. К тому же Страстной бульвар был любимым местом прогулок его детей, когда те были маленькими, о чём Рахманинов впоследствии нео­днократно и с нежностью вспоминал. Рахманинов изображён сидящим на стуле, но не усталым, а словно бы обдумывающим очередное произведение. Меняется Москва, меняются улицы (и не только названия), меняется облик привычных московских бульваров. Ещё не так давно в конце Страстного бульвара поставили памятник Владимиру Высоцкому, кумиру миллионов, вчера, в трёхстах метрах от него — Сергею Рахманинову, музыка которого, возможно, и не звучит в каждом доме... Быть может, есть надежда, что зазвучит?

В Москве ликвидировали пожар высшей категории сложности

Сильный пожар произошел 1 октября в Москве. Около половины шестого вечера жители девятиэтажного дома, расположенного по адресу Дмитровское шоссе, 43, почувствовали запах гари. Приехавшие пожарные обнаружили, что дым валит из подвала крупного хозяйственного магазина «Клеопатра», расположенного в пристройке дома. Когда пожарные приступили к тушению, в подвале, где располагался склад магазина, взорвались масляные обогреватели, в ре­зультате чего обрушились железобетонные перекрытия на площади 25 квадратных метров. Пятеро пожарных, находившихся в этот момент в магазине, получили переломы и ожоги различной степени тяжести. По словам начальника пресс-центра Московской пожарной службы Николая Сарычева, одному из них в Институте имени Склифосовского была сделана операция.

После взрыва огонь распространился на площадь 150 квадратных метров. Пожару тут же была присвоена пятая, самая высшая категория сложности. На Дмитровское шоссе прибыло более 50 пожарных машин. В тушении участвовали 320 пожарных. Дом, в котором находился магазин, был обесточен, около тысячи жильцов эвакуированы в кинотеатр «Комсомолец» и близлежащую школу.

К счастью, проникновение огня в жилые помещения удалось предотвратить. Примерно в 3 часа утра пожар был потушен, и на рассвете большинство жителей вернулись в свои квартиры.

«Клеопатра» запустила «красного петуха» в чужие спальни

Всю вчерашнюю ночь сотни бойцов Московского управления пожарной охраны сражались с огнём, бушующим в подвале и на первом этаже девятиэтажки на Дмитровском шоссе. Наш корреспондент стал, по признанию пожарных, единственным журналистом, попавшим в зону «ближнего боя» с пожаром.

На первом этаже огромного дома разместился магазин скобяных изделий с поэтическим названием «Клеопатра». Впрочем, здесь торговали и другой утварью – люстрами и ковровыми по­крытиями, керамической плиткой, лаками и красками. А хранилось всё это добро в подвальных складских помещениях. Вот там и запылало. А потом как рванёт.

– В 17.40 на центральный диспетчерский пульт поступило сообщение: в доме номер 43 по Дмитровскому шоссе пожар, – рассказал мне на месте события начальник пресс-службы Уп­равления пожарной охраны Николай Сарычев. – За пару часов в закрытом подвальном помещении, очевидно, скопились горючие газы. Они и взорвались. Да так, что ранило сразу восьмерых пожарных. Двоих пришлось госпитализировать.

Всего на тушении задействованы свыше трёхсот бойцов, полсотни машин. Это не считая милиции и Службы спасения. Пожару присвоили пятую, высшую категорию сложности. Дом полностью обесточили. Всех жильцов срочно эвакуировали.

– Предлагали устроиться в общежитии неподалёку. Да желающих не нашлось. Всем хотелось быть поближе к дому, – поделилась Роза Кириллова.

Пока разговаривали, заметил, что группа бойцов пробивается к эпицентру пожара через запасной выход. Я – к ним.

– А ты кто такой, как сюда попал?

– Да вот, из «Комсомолки».

– Здесь журналистов ещё не бывало. И быть не должно, – удивляется Михаил Соколов, старший в расчёте. – Давай, чеши отсюда, пока не поссорились. Не ровен час – рванёт.

На выходе встречает милиция – уже поставили оцепление. В воздухе барражирует пожарный вертолёт: дым, пройдя по вентиляции, уже стелется над крышей. Милиция разгоняет зевак. Кто попроворнее, прихватывает арбузы из брошенной на произвол палатки...

А поутру они проснулись...

Утром возле дома 43 на Дмитровском шоссе было море воды и груды битого стекла. Как сооб­щил нам заместитель начальника Управления по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям Северного округа столицы Игорь Бабаевский, основное пламя потушили к шести часам утра. Тогда же домой стали возвращаться эвакуированные жильцы пятого и шестого подъездов. Ни одну из квартир пламя не достало: пожар удалось не выпустить из помещения магазина. Пожарные выбивали двери покинутых жильцами квартир и бежали на кухни – заливать вырывающееся из вентиляции пламя. В итоге квартиры на всех девяти этажах оказались основательно покорёжены: почернели от копоти и облупились от воды. Кое-где выбиты стёкла. Ещё в 10 утра пожарные проливали водой стояки, забравшись на крышу.

У каждого из выселенных накануне подъездов дежурят по двое милиционеров: внутрь пуска­ют только после предъявления паспорта с пропиской в этом доме. «Мародёрства, – важно сказал дежурный сержантик, – пока не было». Хотя уже утром в доме включили тепло и газ, многие из погорельцев кучкуются на улице. В квартирах пахнет гарью...

Удачны ли заголовки заметок? Сформулируйте Ваше мнение. Предложите свой вариант заголовков. Выправьте текст заметок.

Летят куры

Во вторник в 19.54 на углу дома 21 по Садовой-Спасской улице прогремел сильный взрыв. Задрожали стёкла, в небо взметнулись языки пламени, в ужасе закричали прохожие. На этот раз жертвой обстоятельств стала одна из рядовых палаток «Куры-гриль».

В результате взрыва палатку разнесло в клочья. Серьёзно пострадали шесть человек – трое мужчин и три женщины: двое находились в самом «курятнике», остальные в момент взрыва просто проходили мимо. С ожогами различной степени тяжести пострадавшие были госпитализированы в институт имени Склифосовского и в 36-ю горбольницу.

По предварительной версии, причиной взрыва стало нарушение техники безопасности.

Дверь с другой стороны

Вчера в шесть утра на пульт «скорой помощи» поступило сообщение, что на козырьке подъезда одного из домов по Красноярской улице лежит женщина. Прибывшая на место бригада медиков обнаружила 41-летнюю даму, которая не подавала никаких признаков жизни. Самостоятельно снять её медикам не удалось, поэтому они решили вызвать московскую Службу спасения.

Спасатели сняли несчастную с крыши. Женщина оказалась вполне живой, правда, в состоянии алкогольного опьянения. Медики установили, что «парашютистка» легко отделалась. Упав с 4-го этажа, она получила сотрясение мозга и несколько ушибов.

Ребятня гульнёт по полной

Зимние школьные каникулы в московских школах в этом году продлятся с 25 декабря по 9 января, сообщили в Комитете образования столицы. Кроме того, у учеников первых классов и учащихся коррекционно-развивающих учреждений будут дополнительные каникулы – с 19 по 25 февраля.

Сын писателя и отец актрисы – между жизнью и смертью

Старший сын знаменитого Эрнеста Хемингуэя, 76-летний Джек доставлен в тяжёлом состоянии в одну из клиник Нью-Йорка. Как сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс, никто толком не знает, что произошло со здоровьем старшего и любимого сына великого писателя. Дело в том, что по просьбе родственников врачи отказываются назвать журналистам диагноз. Обслуживающий персонал с сожалением говорит: «Хемингуэй – на краю могилы». Джон Хэдли Никанор Хемингуэй считается литератором, но, пожалуй, никто в США не сможет вспомнить ни одной его книги или большой статьи. Его личность прежде всего связывают со знаменитым отцом и своей старшей дочерью Марго, которая, став кинозвездой, скончалась от передозировки наркоти­ков в 1996 году.

Жених был в чёрном

Одна итальянская невеста чуть не погибла на собственной свадьбе. Только на этот раз угроза для жизни исходила не от пули террориста, спрятавшегося на чердаке напротив церкви, а от душевной широты приглашённых на свадьбу. Когда счастливая пара выходила после венчания из церкви, не менее счастливые родственники устроили молодожёнам настоящий дождь из риса. Одна рисинка попала девушке в ухо. Причём, она забилась так глубоко, что вместо праздничного застолья брачный кортеж отправился прямиком в госпиталь. Там опытные врачи битый час вынимали зёрнышко из уха. Впечатление от торжества было изрядно испорчено. Однако родные жениха сочли это добрым знаком. Так, дескать, Господь дал знак, что молодожёнам предстоит долгая и счастливая жизнь. Ну, по крайней мере, это событие останется в памяти новобрачных надолго.

Обошлось без слабительного

Сотрудники транспортной милиции Казанского вокзала задержали очередного наркокурьера, прибывшего в столицу на «героиновом поезде» Душанбе – Москва.

Оперативники получили информацию о том, что один из пассажиров везёт наркотики. Данные подтвердились: у задержанной, 28-летней жительницы Душанбе Шарифамо Нуровой в багаже были найдены и изъяты 295 граммов героина.

Полетаем?

В аэропорту «Домодедово» завершилась реконструкция аэровокзального комплекса. В её ходе были решены задачи по внедрению новейших мировых технологий. Впервые в России реги­страция и оформление багажа стали проводиться по так называемой островной схеме – без указания обязательной стойки регистрации. Московские железнодорожники «приблизили» аэро­порт к столице, организовав дополнительные электрички от Павелецкого вокзала. В ближайших планах – объединение под одной крышей аэровокзала и железнодорожной станции.

Исчезло Благодатное

32 заброшенных села обнаружили школьники в Кулундинском районе Алтайского края в ходе краеведческого исследования.

Из докладов детей, представленных на конференции, становится ясно, что наиболее частыми причинами исчезновения сёл в советские годы стало клеймо «неперспективное». Сначала из села убирали школу, машинно-тракторную станцию, затем из него уезжало трудоспособное население. Так не стало в Кулундинской степи сёл Валки, Стопятовка, Богодуховка. Трагична судьба села с красивым названием Благодатное.

Синагога на Тюменском севере

Не секрет, что многие политики любят говорить о России как о православной стране, напрочь игнорируя все иные конфессии. Не таковы нефтяные магнаты. Во время поездки группы жур­налистов в город Когалым, входящий в «епархию» ЛУКОЙЛа, им были продемонстрированы сооружающиеся в непосредственной близости друг от друга православный храм и мечеть. На последовавшей затем встрече с генеральным директором объединения «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь» Семёном Вайнштоком наиболее въедливый из представителей четвёртой власти поин­тересовался, не планируется ли для полноты конфессионального представительства возведение в Когалыме ещё и синагоги. «Да нет, – сказал Вайншток, – ведь еврей я тут один. Как-нибудь обойдусь».

В аварии погибла вся семья

В субботу на светофоре у дома 4 по шоссе Энтузиастов не успел затормозить и на огромной скорости врезался в два автомобиля старенький «БМВ». От столкновения у «БМВ» взорвался бен­зобак и огонь моментально охватил всю машину. Водитель, оглушённый ударом, так и не смог выбраться из огненной ловушки. Водители других автомобилей отделались сильными ушибами.

Накануне вечером на 50-м километре Киевского шоссе при невыясненных пока обстоятельствах столкнулись джип и «Рено-21». В результате погибли водитель джипа Валентин Майборода, президент издательства «Кристина и К» и неизвестная женщина, управлявшая «Рено».

А в воскресенье в 18.20 прямо перед Белым домом на Новом Арбате водитель джипа «Шевроле-Тахое» не справился с управлением, вылетел на встречную полосу и столкнулся с «Тойотой-Лексус». Не успев затормозить, в груду искорёженных иномарок врезалась «Волга», следовавшая в попутном направлении с «Тойотой». От двух ужасных ударов иномарка превратилась в лепёшку. Как установили сотрудники ГАИ, прибывшие на место аварии, в «Тойоте» находилась семья – 33-летний водитель, его 31-летняя жена, их 10- и 7-летняя дочери. Водитель «Волги» также скончался на месте происшествия. Виновник аварии – владелец «Шевроле-Тахое» не пострадал и скрылся с места происшествия. Сотрудники ГАИ отметили, что авария произошла на опасном изгибе Нового Арбата, где водители набирают очень высокую скорость и, не вписавшись в поворот, «вылетают» на встречную полосу.

Жена Луи Арагона – чекистка?!

Французские журналисты смогли ознакомиться с архивами тайной полиций, в которых насчитывается около 1 миллиона дел, заведённых на французов, включая многих знаменитостей. Среди них досье на Ива Монтана, Жан-Поля Сартра, Симону Синьоре. Что же касается писательницы Эльзы Триоле, которая была сестрой Лили Брик и женой Луи Арагона, то она, согласно полицейскому рапорту, «поддерживала тесные контакты с советским посольством, что объясняется её происхождением и политическими симпатиями. В 1920 году она, по всей видимости, состояла в ЧК, по поручению которой следила за литературными кругами».

Под особо бдительным присмотром тайной полиции с послевоенных времён находился Жан-Поль Сартр, для наблюдения за которым, по личному распоряжению министра внутренних дел, не жалели никаких средств. Его досье, начатое в октябре 1945 года, насчитывает более 500 страниц. Чтобы ввести начальство в курс дела, шпик для начала ставит их в известность о том, что Сартр «пишет книги».

Отходам москвичей нашли достойное применение

Способ улучшить экологическую обстановку в столице, превращая бытовой мусор и отходы от его сжигания в целый ряд полезных вещей, нашли московские власти.

Как сообщили «МК», в Московском институте материаловедения и эффективных технологий учёным удалось разработать принципиально новую технологию переработки мусора.

Проведите правку-обработку материалов милицейской хроники для подборки, которую редакция предложила озаглавить «Кольцо с сапфиром». Согласны ли Вы с таким заголовком? Предложите свой вариант.

2 декабря в 17.40 в 60 отделение милиции поступило сообщение о пожаре в доме 3 по Зачатьевскому переулку. При тушении пожара на месте происшествия обнаружены 2 трупа. При­знаков насильственной смерти не выявлено, предварительная причина смерти – отравление угарным газом. Предварительная причина пожара – неосторожное обращение с огнём.

4 декабря в ОВД обратился гражданин 1955 г.р., и заявил, что 22 ноября в 11.20 в Савинском переулке в его автомобиль «мерседес» подсели трое неизвестных и, угрожая словами, пересадили его на заднее сиденье. Доехав до дома 7 на Ростовской набережной, высадили его, а сами скрылись на его автомобиле.

7 декабря в ОВД обратилась девушка и заявила, что ночью, примерно в 0.30, кто-то выбил стекло в её окне. В тот же день хулиган был задержан. Им оказался 30-летний житель Челябинска. Что заставило его пойти на этот шаг, выяснит следствие. Но, видимо, что-то серьёзное, если он не поленился подвесить на дерево 24-килограммовую гирю и, качнув её, разбить стекло.

12 декабря обратился гражданин 1969 г.р. и заявил, что в Гагаринском переулке, 35, неизвестные разбили оконное стекло и проникли в квартиру, похитив системный блок от компьютера, музыкальный центр, видеокамеру, золотое кольцо с сапфиром и другие вещи. Сумма ущерба составила 56 тыс. рублей.

15 декабря в дежурную часть поступило заявление от гражданки, которая сообщила, что в её квартиру в д. 50 по Фрунзенской набережной путём подбора ключей проникли неизвестные и похитили вещи и ценности на сумму 30 тыс. рублей.

24 декабря в ОВД обратился 23-летний гражданин и сообщил, что в 11.00, позвонив в дверь его квартиры (Новодевичий пр-д, 28) и представившись участковыми инспекторами, вошли двое неизвестных. Угрожая словами и надев на него наручники, забрали 600 долларов США и скрылись. Приметы: на вид 25–30 лет, рост 180–185 см, худощавого телосложения, одеты в летнюю форму сотрудников милиции.

Проведите правку-обработку текста заметок.

Огонь на Малой Вишере

В воскресенье сгорел вокзал на станции Малая Вишера Октябрьской железной дороги. К вечеру он являл собой жалкое зрелище: обугленная, разломанная, кое-где ещё дымящаяся крыша, закопчённые мокрые стены, по всему перрону разбросаны чёрные головешки...

Дежурная по станции Наталья Мальцева объявляет отход поезда Санкт-Петербург – Иваново через мегафон. Она уточняет:

– Действительно утром, во время урагана, с крыши вокзала сорвало лист кровельной жести, и он упал на контактные провода. Но причиной было не это, автоматика сработала и отключила линию. Но тут же, в 8.25, в крышу ударила молния.

Паники не было, немногочисленных в эту пору пассажиров спокойно вывели из здания, успели вынести вещи, кое-какое оборудование. Помощь прибыла быстро: два пожарных поезда, в каждом по сто тонн воды, и три машины. Но под сводами старого здания – нынче этому вокзалу, как и многим зданиям на Октябрьской дороге, 145 лет – огонь распространялся как в аэродинамической трубе. Справиться с пожаром удалось только к полудню.

Гробница года

Десять тысяч поколений предрекал существовать китайской династии Цинь ее основатель Цинь Шихуанди (что и означает «Первый циньский император»). Казалось бы, сам он всё сделал для того, чтобы это горделивое предсказание было исполнено. Административная реформа, военные успехи и, главное, гигантское строительство (дороги, ирригационные сооружения) долж­ны были обеспечить процветание империи и её столице Сяньяну. Итоги всех подобных заявлений обыкновенны: как и другие тысячелетние рейхи, династия Цинь просуществовала меньше пятнадцати лет. Но тем не менее десять тысяч поколений не стали преувеличением. Цинь Шихуанди в 214 году до нашей эры начал строительство Великой Китайской стены... А 1974 год напомнил о существовании Цинь Шихуанди уникальной археологической находкой. Китайские специалисты раскопали гробницу Цинь Шихуанди грандиозное подземное сооружение. Императора в последнем походе сопровождала целая армия. Шесть тысяч терракотовых солдат в боевом порядке, вылепленные в натуральную величину, – достойный эскорт великого правителя.

Валенки, валенки, дешевеют стареньки

Небывалый урожай рябины в этом году не оставляет никаких сомнений: зима будет длинной и холодной. Но замёрзнуть мы не должны – ведь валенки по-прежнему дёшевы.

Валенковаляльная промышленность наращивает обороты: по сравнению с прошлым годом Ярославское предприятие по производству валяной обуви увеличило объём продукции на 60 процентов.

Наши валенки – лучшие в мире. Они на 80 процентов состоят из натуральной овечьей шерсти и на 20 – из сострига коровьих шкур, что, если разобраться, тоже натуральная шерсть. Валенки превосходно впитывают пот, не пахнут, в них не холодно зимой, не жарко летом. К ним необязательны даже галоши – достаточно купить изделие на резиновой подошве. И, самое главное, они очень дёшевы – самые дорогие стоят всего 74 рубля.

Пятидесятидвухлетний мужчина завалил медведя-шатуна и живым вернулся из тайги в Татарстан

Удивлению родных не было предела, когда Раиф Ахметшин приехал сегодня в родное село Пубьян Кукморского района живой, но весь перебинтованный. Земляк оказался храброго десятка.

Раиф работает в аэропорту города Ленска Иркутской области. В октябре он решил побродить с ружьишком по тайге в верховьях речки Нюи. Неожиданный удар медведя разорвал ватник на охотнике, из руки хлынула кровь. Ружьё, висевшее за спиной, отлетело в сторону. Выручил топорик, двухметровому медведю удар пришёлся по голове. Началась неравная схватка раненого пятидесятидвухлетнего мужчины с разъярённым зверем. Охотник наконец дотянулся до ружья и выстрелил в упор, выстрел оказался смертельным.

Перевязав раны, Ахметшин двинулся в путь. До ближайшей буровой вышки оставалось больше 20 километров. Падая и теряя сознание, он вышел к людям. Буровики вызвали по рации вертолёт. Операция шла несколько часов, охотник был разорван в двадцати местах.

Сейчас Раиф Ахметшин чувствует себя хорошо. Немного поправится и снова выйдет на работу.

Москву потрясло

В среду вечером на территории российской столицы произошло землетрясение

В городские службы этим вечером поступило более 300 телефонных звонков. Люди, в основном проживающие на территории Западного и Южного административных округов, жаловались на то, что в их квартирах качаются люстры, сдвигаются картины и позвякивает посуда. Так как такие катаклизмы в наших широтах происходят крайне редко, москвичей интересовало, ожидать ли повтора толчков. Спешим успокоить: в ближайшее время трясти не будет.

Как сообщили нам в Объединённом институте физики Земли, данное землетрясение является отголоском сильных сдвигов земной коры, происшедших в Каспийском регионе. Так, в столице Азербайджана Баку в девятом часу вечера по московскому времени сила толчков составляла 6 баллов по шкале Рихтера, а в эпицентре на территории Туркменистана – 7 баллов.

Московский «трус» потянул всего на 1–2 балла и ощущался в основном на верхних этажах высоток – в некоторых домах «размах крыльев» у люстр достигал 30 сантиметров. «Это потому, что стоят дома на песчаных грунтах, – поделился соображениями ведущий научный сотрудник Алексей Завьялов. – Было бы этажей поменьше да земля поплотнее, никто ничего и не почувствовал бы...»

Далее специалист по земным внутренностям сообщил, что на его памяти последний раз подобное безобразие (но посильнее – до 4 баллов) творилось аж 5 марта 1977 года – когда до Москвы докатились сейсмоволны из Румынии. Но бояться, как выяснилось, нам совершенно нечего: все столичные здания возводили с расчётом как минимум на 5-балльную тряску, а такого сильного подвоха от недр мы вряд ли дождёмся – смирные у нас тут платформы и нетрясучие...

Работа редактора над фактическим материалом

Какой вывод должен сделать для себя редактор, прочитав это письмо читателя в газету?

В № 143 «Известий» от 31.07.93 г. опубликован материал «В День благодарения американцы поедают динозавров». Такое варварское отношение к ископаемым животным удивило. Начинаю читать с интересом и вдруг узнаю, что некие зубастые хищники «мечтали полакомиться» одним из утконосых динозавров, потому что это – весьма «упитанные ящуры». Однако из этого ничего у хищников не вышло, так как ящуры, превратившись в «гигантских ящериц», «бросились врассыпную». Далее выяснилось, что существовали «длиннохвостые и длинношеие ящуры», а грозный тиранозавр, также, естественно, будучи ящуром, «не столько нападал, сколько подбирал падаль»... И, наконец, «издав зов наших неродных предков», «не вымерли динозавры, а остались с нами, превратившись в семейство пернатых». Ясно, что после этого они были обречены на съедение американцами...

Испытывая определённое беспокойство от прочитанного, решил кое-что уточнить. Особенно смущало слово «ящур», вызывавшее какие-то сельскохозяйственные ассоциации; сомнительной показалась информация о том, что птеродактили были первыми пернатыми.

Открываю «Советский энциклопедический словарь» (2-е изд. М.: Советская Энциклопедия, 1983). Ну, конечно, ящур – это «вирусная болезнь парнокопытных животных; специфич. поражения (афты) на слизистой оболочке пищеварит. тракта и кожи. Иногда болеет человек».

Птеродактиль принадлежал к отряду вымерших млекопитающих надотряда летающих ящеров. Что же касается последних, то, как сказано в словаре, у них «между боками тела и передними конечностями (с очень длинными пальцами) была натянута кожная перепонка – крыло... Размах крыльев св. 7м. Были способны к активному полёту». Динозавры же – это, соответственно, «са­мый многочисленный надотряд вымерших пресмыкающихся» (т.е. динозаврам не нужно было превращаться в «классических рептилий», поскольку они таковыми являлись по определению).

Чем вызвано появление фактических ошибок в тексте приведённых, примеров (невниманием, незнанием предмета, незнанием норм языка, неверным толкованием явления, ошибкой стилистической, ошибкой перевода, стереотипами сознания)? Проверьте, как введены в текст наименования лиц (фамилии, имена, отчества, должности), названия предприятий, фирм, марок машин (полные и аббревиатуры).

Теперь же главным и лучшим переводчиком эстонской поэзии можно назвать Светлану Семененко, которая вот уже много лет переводит современных эстонских авторов. (См. Исправление от редакции: ...в материале «По ту сторону Европы» по нашей вине была допущена ошибка в написании редкого мужского имени замечательного переводчика эстонской поэзии Светлана Семененко. Приносим переводчику и читателям свои извинения.)

* * *

Как пояснил «Известиям» министр информации и печати республики ислам Ахметдянов, газета «Алтын Урда» («Золотая орда»), не раз предупреждалась министерством о нарушении закона.

* * *

Обычная для Еревана история. Каждой холодной зимой в одной из комнат, если, конечно, их несколько, «держат тепло»... и только мать Рафаэла, Седа Арамовна, решительно отказывается заходить в эту комнату... Ужас, испытываемый седой Арамовной от этой ползающей братии, есть чувство не только врождённое, но и обострённое до крайности вполне конкретными обстоятельствами.

* * *

Весь президентский аппарат, включая дочь Клод Ширак, профессионально работающую над имиджем отца, и подключившуюся к ним жену главы президента, решил скинуться и преподнести сюрприз главе государства.

* * *

Вместо выплат вкладчики получали лишь обещания. Периодически возникали надежды на возобновление работы отделения, например, в лице руководителя банка «Капитал» г-жи Фирсовой.

* * *

На кафедре ... царил дух большого специалиста в радиоэлектронике, заведующего кафедрой профессора Неймана М.С. Непосредственным же учителем нашего героя был доцент Дерюгин Л.Н. – один из основных авторов изобретения нового типа сканирующих антенн... За науку отвечал в экспедиции профессор Брюсов А.Я. (брат поэта).

* * *

…Основатели школы были одновременно и первыми преподавателями. По сей день в школе работают люди, учившиеся у сестёр Гнесиных. Это Кирилл Михайлович Семёнов-Огиевский – ученик Е.Ф. Гнесиной-Витачек, Эдит Наумовна Ратинова – ученица Е.Ф. Гнесиной, Лилия Савельевна Левянт – ученица О.Ф. Гнесиной и Софья Викторовна Девенишская – ученица О.Ф. и Е.Ф. Гнесиной.

...Отец привёл меня в кабинет к Евгении Фабиановне Савиной-Гнесиной...

...После школы была учёба у О.Ф. Александровой-Гнесиной, а затем – академическая бескомпромиссная школа профессора Елены Фабиановны Гнесиной.

* * *

Поправка: В материале «Епископ с большой дороги»... вместо фирмы «Корпорация Юнивесткор» была упомянута фирма «Юнистрой». Именно по поводу действий сотрудников «Корпорации Юнивесткор» Волгоградская областная прокуратура возбудила уголовное дело. Фирма «Юнистрой» заместителем прокурора Волгоградской области была названа ошибочно.

* * *

АО «Ярославский завод дизельной аппаратуры» выпускает ежемесячно 6 тыс. топливных насосов высокого давления для «ГАЗа», «КамАЗа» и «ЗИЛа»... «ГАЗ» и Steyr подпишут лицензионное соглашение, предусматривающее создание в Нижнем Новгороде СП по выпуску дизельных двигателей для автомобилей «Газель» и «Волга»... ГАЗ и Steyr провели экспертизу технического оснащения ярославского завода.

* * *

...По заявлению «Локхида», компания «Эл-3 комъюникейшенз» будет в основном заниматься выпуском продуктов высокой технологии, в то время как сама «Локхид» ставит долгосрочной це­лью работу по основным системам.

* * *

Крупнейшее фармацевтическое предприятие Венгрии завод «Гедеон Рихтер» стал первопроходцем в области приватизации...

Устойчивое повышение курса акций «Гедеон Рихтер» на крупнейших мировых биржах...

За последние 3–4 года «Рихтеру» удалось сохранить свои прежние позиции...

* * *

В случае с «Коммерсантом» необычен синтез двух знаков: непосредственно «Коммерсанта» и «Ъ» как сокращения. Эта «твердость» (ять) в названии несёт мощную смысловую нагрузку, излучая стойкий поток информации.

* * *

Был избран новый комитет из воспитанников первых выпусков лицея, куда вошли барон М.А. Корф, адмирал Ф.Ф. Матюшкин, товарищ и друг Пушкина детских и лицейских игр академик Я.К. Грот и другие.

* * *

Пальмы требуют внимательного и заботливого ухода. Ботаники называют их двудомными растениями, так как мужские и женские соцветия группируются отдельно, на разных деревьях. Из сотни женских пальм – одна мужская.

* * *

Среди приматов только у людей и чёрных лемуров бывают голубые глаза.

* * *

Уже сброшенного однажды с поезда Авдия распинают на дереве терновника; герой трагично и преждевременно исчезает со страниц романа.

* * *

Норвежец и англичанин опять схватились за Южный полюс

...Борге Оусланд ... дважды добирался до северной точки Земного шара. На очереди – покорение Южного полюса...

* * *

Руководитель департамента макроэкономической политики Минфина сообщил, что за первые 25 дней октября дефицит бюджета превысил величину поступлений в казну.

Сравните публикации двух газет. Уточните название фильма и написание имени режиссёра.

Золотую Пальмовую Ветвь поделили Сохей Имамура (фильм «Угорь») и Аббас Киаростами за фильм о самоубийце «Вкус Вишни».

Особый приз лауреатам «Золотой пальмовой ветви» Каннского юбилейного кинофестиваля-97 – японскому режиссёру Шохею Имамуре за фильм «Угорь» и иранскому режиссёру Аббасу Киаростами за картину «Вкус черешни».

Проверьте по справочным изданиям факты биографии поэта А. Полежаева, сообщённые автором публикации. Сопоставьте их с фактами, приведёнными А.И. Герценом. Вычитайте текст отрывка из «Былого и дум».

Как известно, за вольнодумную поэму «Сашка» царь Александр I отдал Полежаева в солдаты, в полк, дислоцировавшийся в Низовке. Поэт не вынес солдатской муштры и 14 июля 1827 г. бежал. Схваченного поэта заковали в кандалы и бросили в тюрьму. Через год его сослали на Кавказ, где он умер от жестоких наказаний розгами и чахотки.

«...Взгляд Николая неподвижно остановился на нём... «Читай!» – закричал высочайший фельдфебель, – подавая Полежаеву тетрадь с его поэмой. – «...Я положу предел этому разврату! Это всё ещё следы, последние остатки, я их искореню!..» Объявляя Полежаеву отдачу в солдаты, Николай I, свидетельствует Герцен, «подошёл к нему, положил руку на плечо и сказав: «От тебя зависит твоя судьба; если я забуду, ты можешь мне писать», – поцеловал его в лоб...»

(Герцен А.И. «Былое и думы»)

Отметьте фактические ошибки, допущенные автором (фактический материал, требующий уточнения, в тексте выделен).

...По-иному повернул Омты Таяне... Учил земляков, передавал им знания, полученные в сельскохозяйственном техникуме. Завёл зооветеринарный передвижной пункт, скомплектовал высокопродуктивные гурты. А потом. А потом предложил улучшать пастбища. Приметил, что олени охотно поедают ягель, что эта трава остаётся зелёной даже под снежным покровом, и олени без особого труда добывают её в снежную пору. А в ягеле большая сила – витамины. Поедая их, животные хорошо переносят заполярную стужу, прибавляют в весе. Взялся Омты с друзьями засевать луговины ягелем.

Оцените фактический материал, включённый в публикацию. Отредактируйте текст заметки.

Ищите женщину

В воскресенье, 14 сентября, около пяти часов утра диспетчеру одного из участков ДЭЗ от жильцов одного из домов по Луговому проезду МР «Марьино» поступил сигнал о криках и драке на 3-м этаже. Диспетчер передал информацию в дежурную часть районного отделения милиции, откуда сразу выехал наряд. По его прибытии на место в подъезде были задержаны два гражданина Республики Азербайджан, временно проживавшие в доме на улице Новочеркасской. Подружка одного из задержанных гражданка К. с места событий скрылась на автомобиле ВАЗ-2109 красного цвета с гр. Г., с которым познакомилась на Петровско-Разумовском рынке. Сама она гражданка Украины. Это, конечно, всё выяснилось позднее. «Жигуленок» принадлежит гр. С., проживающему в доме по улице Гурьянова, а прописанного в г. Солнечногорске, где живёт и гр. Г., пользующийся этим автомобилем по доверенности.

Оказалось, что с заявлением обратился гр. С., проживающий в доме по улице Луговой, работающий буровым мастером в одном из ТОО. Оно заключалось в том, что его знакомая гражданка К. в 4.30 утра пыталась его усыпить клофелином, после чего открыла дверь троим неизвестным, которые, угрожая ему складным ножом, избили его, забрали телевизор «Панасоник», видеокамеру «Панасоник», музыкальный центр «Сони», одежду, часы «Корд» и пытались скрыться на машине. Во время их преследования работниками милиции «Марьинский парк» было использовано табельное оружие «ПМ», из которого произведено 10 выстрелов в воздух, пострадавших нет. Люблинской межрайонной прокуратурой использование оружия признано правомерным, ведь преступники остановились только после десятого выстрела. В результате двое задержаны. Взяты с поличным и остальные, похищенное изъято и возвращено владельцу. Грабителей ждёт наказание.

Соотнесите в пределах, текста события и даты, проследите последовательность их предъявления. Сформулируйте Ваши замечания к тексту.

...Морозова одна из первых попыталась создать в Твери внепартийный женский союз для женщин всех сословий. В Москве была председателем Московского женского клуба, активно под­державшего идеи и деятельность партии «Народной Свободы», являлась членом кадетской партии, на её средства издавалась либеральная газета «Русские ведомости», редактором которой был В.М. Соболевский. К ней в дом, на Воздвиженку, 14, приходили революционеры, просили денег, спускали их в картёжной игре, приходили снова, просили, а иногда и требовали.

В 1897 г. в арендованном здании на Пречистенке В.А. Морозова открыла общедоступные бесплатные вечерние курсы («пречистенские») для рабочих при техническом обществе, привлекала в качестве преподавателей видных учёных и деятелей искусства. В 1908 г. для курсов было построено трёхэтажное здание в Нижнем Лесном (ныне Курсовом) переулке. Здание сохранилось. В 1919 г. курсы были преобразованы в рабфак, носивший имя Николая Бухарина, который одно время направлял работу революционных кружков. Курсы являлись их нелегальным представительством. Варвара Алексеевна, помимо преподавателей, входила в состав правления курсов. Трудно предположить, что она не знала, что творится в стенах её заведения.

Варвара Алексеевна умерла в 1917 г., перед революцией.

Оцените приёмы стилизации, использованные авторами публикаций на темы истории.

...Торгово-купеческий, богомольный город Коломна весь утопал в серебристом колокольном звоне и золочёных отблесках куполов. Шесть башен коломенского кремля, Успенский собор, церкви Иоанна Предтечи и Михаила Архангела, Иоанна Богослова и Вознесения, Воскресенская Спасского монастыря и Шатровая Брусенского монастыря и даже невзрачная каланча пожарной части – всё это величественно смотрелось уже много столетий в воды Оки. Всё это хранило живое дыхание глубокой старины. А насупротив Маринкиной башни кремля, в новомодном трактире первого разряда сидела «знать» Коломны – городской голова и член городской управы. Они вели оживлённую беседу с одним из своих самых тихих и благочестивых горожан. А тот, не уставая улыбаться, угощал их то чаем, то шампанским. Скромный пир этот нежданно был прерван появлением трёх гражданских и двух городовых.

* * *

...И Годунов решился на отчаянный шаг: послал в Вену доверенных лиц с предложением в случае смерти Фёдора заключить брак между Ириной и имперским принцем, чтобы затем возвести его на российский престол. Сохранить в тайне переговоры не удалось. Боярская Дума потребовала суда над Годуновым за измену и попытку отдать российский престол католику. Борис послал своего представителя в Лондон договариваться с английской королевой о предоставлении убежища. Но лидеры оппозиции допустили непростительную ошибку, они опять спровоцировали волнения в Москве и попытались разгромить двор Годунова, однако удержать народную стихию в нужном русле не смогли. Волнения переросли в бесконтрольный бунт, Кремль оказался в осаде. Группировки боярской оппозиции вынуждены были на время забыть распри и объединиться для противостояния общей опасности.

Годунов получил короткую передышку и успел сфабриковать обвинение руководителей боярской оппозиции в тайных сношениях с Литвой и Польшей и попытке привести на российский престол польского короля Стефана Батория. Основные обвинения, как и следовало ожидать, он выдвинул против Шуйского. Преданные Годунову дворяне схватили Шуйского, насильно пост­ригли в монахи, а затем умертвили. И сразу же была развёрнута широкая кампания кровавых репрессий против родственников и сторонников опального князя. Ценой десятков жизней Годунов упрочил своё положение.

Оцените фактический материал. Проанализируйте логические качества текста и его построение. Выправьте текст, предложите свой вариант заголовка. (При правке текст может быть сокращён не более, чем на одну треть.)

Гуськов переулок

«Москва. Тверская-Ямская слобода. Гуськов переулок. Дом Гуськовых». По этому адресу проживали ямщики Тверской-Ямской слободы Гуськовы.

С детства помню воспоминания моей бабушки Елены Григорьевны о передаваемых из поколения в поколение сказках о бывшем и недалёком прошлом в Тверской-Ямской слободе пе­реулке с названием «Гуськов». А бабушка об этом знала хорошо. В 1909 году, повенчавшись с Гуськовым Алексеем Ивановичем, моим дедом, став ямской женой, поселилась в слободе.

Так какой же переулок Тверской-Ямской слободы носил название Гуськов?

Начать, думаю, следует с появления Тверской-Ямской слободы. В далёкие времена цари поселили здесь, тогда еще за окраиной Москвы, «ямских охотников», т. е. ямщиков, которые осуществляли сообщение между Москвой и Тверью, Псковом, Новгородом Великим. В обязанности ямщиков входило скорое и правильное отправление всякой почтовой гоньбы (быстрой езды) и, в первую очередь, в соответствии с императорским указом обеспечение го­сударственной фельдъегерской службы. Это была ответственная и сложная работа, осуществляемая и в непогоду и в бездорожье.

«Когда я на почте служил ямщиком...» Ямской хлеб нелёгок. Хотя ямская служба воспета во многих народных песнях и многими поэтами, но не только романтика звучит в них. В них трудная, чаще будничная, связанная с риском для жизни работа.

Степь да степь кругом,

Путь далёк лежит,

В той степи глухой

Умирал ямщик ...

А жена ямщика из одноимённого стихотворения И.С. Никитина, пять недель ожидавшая возвращения мужа с пути, с изнывшей душой, дождалась только лошадок, которых привёл ей во двор товарищ мужа – ямщик, поведавший ей о кончине отца и супруга.

Далеко ходить не надо, мой дед ямщик Гуськов Алексей Иванович 30 лет от роду умер от сердечного приступа, оставив вдову с двумя маленькими детишками.

Держу в руках ведомость церкви св. Василия Кесарийского за 1779 год. Читаю порядковый номер 68 в разделе о рождении и крещении. «В сентябре того же 28 дня в доме ямщика Никиты Иванова Гуськова родился сын Иван, окрещён того же сентября 29 дня...» Так вот, новорожденный Иван и есть Иван Никитич Гуськов, удостоенный впоследствии высокой чести.

Изучая старинные планы и карты Москвы, нашёл в начале Тверской-Ямской слободы, если проходить от старых Триумфальных ворот (ныне Триумфальная площадь), Гуськов переулок.

Беру «Указатель улиц и домов Столичного города Москвы» за 1882 г. В части 1 на странице 158 даётся первое объяснение. Гуськов переулок расположен между Большою Тверскою-Ямскою и 4-ю Тверскою-Ямскою улицами, название получил от владельца Гуськова, бывшего в 1818 году...» Понимаю, что это наш предок, но кто из Гуськовых? В слободе было много ямщиков Гуськовых.

Нахожу книжечку «Названия Московских улиц и переулков» с историческими объяснениями, составленными А. Мартыновым, издания 1888 г. Читаю эпиграф: «Улица по дому, а дом по хозяи­ну» – старая русская поговорка. Мысленно отвлекаюсь, размышляя: видимо, хорошим хозяином и почитаемым гражданином был тот Гуськов, домовитым и заботливым, отзывчивым товарищем, если это ямщицкое братство пожелало назвать переулок его именем – заслуживал он этого. В слободе, в людской массе это виднее. Листаю книгу, на стр. 59 читаю: «Гуськов переулок Су­щёвской части. Находится между Большою и 4-ю Тверскою-Ямскою улицами. Здесь находим в 1818 году домовладельца ямщика И.Н. Гуськова». Да, да, это Иван Никитин Гуськов, с рождения проживавший в слободе.

Из документов тех времен явствует, что Иван Никитич исправно нёс службу, пользовался авторитетом и уважением у ямщиков слободы, в 1813 году в числе 11 ямщиков по полномочию ямского общества подписал вместе со старшим братом Василием Никитичем прошение из-за бедственного положения разорённых и разграбленных войной хозяйств ямщиков отсрочки уплаты заимствованной ими суммы на восстановление церкви Св. Василия Кесарийского, находившейся в разрушенном состоянии после войны 1812 года. В последующем Иван Никитич стал купцом 3-й гильдии, торговал скобяным товаром.

Иван Никитич сам был ямщиком не в первом поколении, он и детей и внуков воспитал и обучил непростому ямскому ремеслу. Старший сын продолжил купеческое дело отца, оставаясь при этом ямщиком, а вот его дети ямщики Евгений, Илья и Иван были известными московскими купцами 2-й гильдии. Созданный ими торговый дом «Братья Гуськовы» осуществлял торговлю ско­бяными товарами (косы, серпы и пр.) в Старом гостином дворе. В периодической печати тех лет отмечалось их меценатство.

Стараниями ямщиков Гуськовых, их деятельностью по осуществлению гужевой перевозки почты и пассажиров на дальние расстояния, их вкладами и усердием вносится своеобразный ко­лорит в облик и быт Тверской-Ямской слободы.

Однако проходит время, и у переулка, который носил имя Ивана Никитича Гуськова, отнимают его имя и называют не мудрствуя лукаво 1-й Тверской-Ямской. Если прежде у переулка было имя, было известное в своё время историческое лицо, то теперь шаблон. И существуют в городе одноимённые улицы и переулки, лишённые самобытных исторических имен. Утрачена топонимическая индивидуальность, название обезличено.

Интересна реакция «Петербургской газеты», критиковавшей 25 декабря 1886 г. беспорядок в наименованиях улиц в Москве. «Москва по своему древнему плану сама собой представляет громадный лабиринт улиц, переулков, проездов, тупиков, а улицы эти, находясь в совершенно различных частях города, имеют одни и те же наименования. По алфавитному указателю улиц и переулков в Москве значится: Безымянных переулков – 26, Проектированных переулков – 12, Никольских переулков – 13, Новых переулков – 5 и проч., и проч.» Критика справедливая и поныне обоснованная.

Удивительную книгу написал В. Муравьёв – «Улочки-шкатулочки, московские дворы (Возвращённые имена)», изданную в 1998 году в Москве. Посмотрите, как метко сказал автор: «Из­древле на Руси лишение данного при рождении имени считалось наказанием, бесчестьем и унижением. Впрочем, как и у всех народов». Почему же, позвольте спросить, подвергается наказанию переулок, носящий имя славного и мужественного человека, а теперь можно сказать, что имя это с достоинством пронесли сквозь невзгоды веков многие и многие ямщики Гуськовы?

Действующий закон г. Москвы «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена» чётко провозглашает «все городские названия должны соответствовать истори­ческим, географическим и градостроительным особенностям объекта и при этом быть благозвучными, удобными для произношения, краткими и легко запоминающимися».

Полагаю, что читатель согласится: именно таким требованиям и соответствует старое название – Гуськов переулок.

Цифры в тексте

Прочтите вслух! Предложите другой вариант включения в текст числового значения.

Появился на свет 1 100 000 000-й гражданин Китая.

Концерт представлял собой 3,5-часовое шоу.

Ледокол обошёл Антарктиду за 62 суток.

Когда я влюбилась в первый раз, мне (было? был?) 21 год.

Думаю, вы обратили внимание на сумму, в которую они оценивают свою честь и достоинство и требуют взыскать в качестве материального возмещения морального вреда с «православной инициативы» 300 000 000 миллионов деноминированных рублей, с Минской фабрики цветной печати на нуль меньше, т. е. 30 000 000 рублей, весьма символические цифры и, видно, логичные для этой категории людей.

Замените цифру буквенно-цифровой формой обозначения числа.

1 850 000 000 000 лет назад на Землю упало тело, размеры которого сопоставимы с размерами горы Эверест.

17 000 000 000 000 рублей – именно столько рассчитывали получить в виде акцизов от производства спиртного за год.

29 700 000 000 000 рублей было затрачено россиянами в январе 1996 г. на покупку иностранной валюты.

Цифра или слово? Сопоставьте варианты включения числовых показателей в текст публикации, обоснуйте свой выбор, внесите правку.

Уже спустя 2 дня ... министр финансов определил статус этого золота...

...4 ноября 1920 года золото было разделено на три части.

* * *

Два года назад центр изучения общественного мнения провёл опрос на тему «Угрожает ли России распад?»

Есть заявки на 2 конфедерации и 1 мусульманское государство.

* * *

6 человек с начала лета скончались в приморском крае отэнцефалита. Местные больницы забиты ещё сотней госпитализированных, многие из которых дети.

* * *

В нынешнем чемпионате России динамовцы забили больше всех мячей: шесть или в среднем 3 за игру.

Четвёртый тур первенства в первом дивизионе прошёл с преимуществом хозяев, которые выиграли 9 матчей.

* * *

Одна очень уважаемая певица рассказывала недавно в интервью, как она «работает» на концертах, о своей самоотдаче. «Случается выступаю в маленьком зале на 500–600 мест, думаю: ну, поработаю сегодня «вполноги». Говорю костюмеру: «Два платья в концерте». Но прошла первая песня, и меня понесло. Работаю в полную силу, меняю 4–5 платьев».

* * *

Агата Кристи в отличие от своей героини старой девой не осталась. Замуж выходила два раза, второй муж был на четырнадцать лет моложе. Начала писать, когда работала сестрой милосердия во время первой мировой войны. Создала 75 романов, в двадцати пяти из них действует сыщик Эркюль Пуаро, серые мозговые клеточки которого известны не меньше трубки и скрипки Шерлока Холмса.

* * *

Этот последний сюжет представлен в андерсеновской «Снежной королеве». 2 из триллионов осколков разбившегося зеркала – порождения тёмного, «ночного», а потому злого царства – попадают в глаза и сердце Кая.

Выправьте обозначения числовы, показателей.

Плох тот студент, который мало спит

Больше шансов продемонстрировать на экзамене твёрдые и глубокие знания имеет как раз тот, кто гасит свет часов в 11, да и поутру не прочь прихватить часок-другой за счёт занятий.

Американские учёные пришли к выводу, что ежедневный сон продолжительностью не менее 8 часов – главное условие качественного усвоения новых знаний или навыков. Хорошим студен­том никогда не станешь, если спать мало.

Эксперимент, который они провели со студентами Гарвардского университета, был нехитрым. Учащимся объяснили, как находить на экране компьютера нужные картинки и сообщать о решении задачи нажатием кнопки. Затраченное на это время фиксировалось с точностью до миллисекунды. Поначалу «подопытные» тратили в среднем по 400 миллисекунд, к концу сеанса – всего 75. Примерно такой же результат они показали и при проверках через 3 и 12 часов.

Всё самое интересное выяснилось на следующий день. Те, кто сумел поспать не больше 6 часов, остались на прежнем уровне. Студенты, которым удалось уделить сну более 6 часов, решали задачу в среднем за 62 миллисекунды. При этом рекордсменами стали те, кто спал 8 и более часов.

В первые два часа сна, считает психиатр Роберт Стикголд, идёт «переброс» информации из гиппокампа – как бы её «накопителя» – в кору. Следующие 4 часа мозг распределяет новые данные по различным сетям и категориям. Параллельно идёт медленный процесс синтеза белка, закрепляющего связи между нервными клетками, которые получили новую информацию. А в последние два часа химические процессы в мозге и его активность резко меняются. Кора переходит в активное состояние сновидений. Гиппокамп фактически отключается, и мозг начина­ет как бы «повторять» выученное и закрепляет образовавшиеся в «банках» памяти новые связи.

Как говорит студентам Стикголд, его исследование является ещё одним подтверждением того, «сколь правы мамы», умоляющие пораньше ложиться спать.

Оцените выбор между словом и цифрой в заголовках.

Бармен подделал 300 кредитных карточек

Москва ставит рекорд – шесть столичных команд в Высшей лиге

Наши люди больше 10000 долларов не возят

Наши отмороженные конкуренты подняли цены на фильмы в сорок раз

Жизнь за 4 пива

Болит сердце у каждого 5-го россиянина

Две «Три сестры»

Рассмотрите приёмы включения в текст приближённых количественных значений. Внесите правку.

Температура должна быть порядка 200 миллионов градусов... Объём реактора должен быть очень большим – около тысячи кубометров.

* * *

Сейчас «Шкода» продаёт в республиках бывшего Советского Союза около пяти тысяч автомобилей ежегодно, что составляет примерно 0,7 процента общих объёмов рынка, а «Фольксваген» – около 3 000 машин. Рост импорта автомобилей обеих марок сдерживается высокими тарифами, которые только на один автомобиль самой дешёвой модели «Шкоды» достигают 3 000 немецких марок.

* * *

Эти факторы способствовали постоянно возрастающему сбыту компьютеров отечественного производства, достигшему сейчас около двух третей от общего рынка примерно в 100 тысяч штук в месяц.

* * *

АО «ТВ-С Урал» планирует установить в областном центре ещё порядка 10 банкоматов и 20 электронных касс.

Выправьте заметки.

Россия увеличивает производство сахара

Сахарные заводы России активно ведут переработку сахарной свёклы и уже произвели, по данным на конец октября, 1,054 млн. тонн сахара по сравнению с 914 тыс. тонн на эту же дату прошлого года. Об этом сообщил президент фирмы «Сахар» Роспищепрома России Василий Северин. Согласно его оценке, Россия в этом году имеет возможность собрать 17,5 млн. тонн са­харной свёклы по сравнению с 12,5 млн. тонн в прошлом году и соответственно увеличить производство сахара с 1,6 млн. до около 2 млн. тонн.

На радость юным музыкантам

Бесплатно смогут получить начальное музыкальное образование юные дарования этого города.

Дело в том, что в Электростали есть областное музыкальное училище имени Скрябина, а студентам-второкурсникам необходимо пройти педагогическую практику. Учащиеся должны научить играть на каком-нибудь музыкальном инструменте 6–15-летнего ребёнка. Электростальцы уже пользуются этим.

Авария на Рябиновой улице

Серьёзная автокатастрофа произошла на Рябиновой улице у второго корпуса дома номер 39. Водитель-солдат, управляя автомашиной ЗИЛ-130, принадлежащей войсковой части, перевозил в кузове своих сослуживцев. До ворот КПП оставалось буквально несколько сот метров. На большой скорости грузовик стал неуправляем: машина перевернулась. В результате семнадцать 18–19-летних военнослужащих оказались на больничных койках. Один из пострадавших уже скончался.

Оцените сопоставимость величин.

Активы банка к середине 3 квартала 1995 года превысили 22 трлн. рублей. Собственные средства достигли $ 650 млн., прибыль $ 144 млн.

* * *

...Но и эти меры не спасли «евроистребитель», который всё равно потяжелел на несколько десятков миллиардов. К 1995 году суммарные финансовые затраты достигли 50 миллиардов долла­ров, что вызвало возмущение налогоплательщиков. В марте этого года каждый участник проекта обратился в парламент своей страны с просьбой выделить еще 270 миллионов экю для развёрты­вания серийного производства.

* * *

Местные потребители задолжали за электроэнергию 50 млрд. тенге (663 млрд. долл.), «Казактелекому» должны около 100 млн. долл., «Казакгаз» – одной из государственных трубопроводных компаний – 124 млрд. тенге.

* * *

Правда, зарплата старшего научного сотрудника по здешним меркам и до 1991 года была смешная – 190 р., но жить можно было. А потом она вдруг оказалась равной 7 долларам, и «процесс пошёл»...

* * *

Так вот, рубленое мясо стоило в прошлом году 1 доллар 85 за фунт, а в январе 1979 года фунт той же подозрительной смеси стоит уже два доллара 25, апельсины поднялись на 57 процентов!

* * *

Прирост производства за первые два месяца года был зафиксирован по легковым автомобилям на 16 % – их произведено 146 штук, по автобусам – на 2 % (до 6 тыс. штук), а по мотоциклам – в 3,5 раза (до 3,4 тыс. штук).

Оцените информативность цифр, приведённых, в тексте.

...9 декабря того же 1918 года управление восточных железных дорог Франции приняло эту ценную посылку – 1405 упаковок с золотом. Стоимость его составляла по тем временам 321,5 мил­лиона франков, или 1 миллиард долларов в сегодняшних ценах. Слитки эти условно считались собственностью стран-победителей: Великобритании, Франции и США. Но привезены были в Париж и складированы в подвалах Банк де Франс на улице Круа де Пети Шам.

Уже спустя 2 дня тогдашний министр финансов Франции Луи-Люсьен Клотц определил в своём письме в адрес управляющего банка статус этого золота. Оно провозглашалось общей собственностью союзников и не должно было зачисляться на счета банка.

4 ноября 1920 года золото было разделено на три части. Меньшую – 2073 слитка – забрала себе Англия. Еще 1450 слитков пока остались лежать в Банк де Франс. А вот с 2097 слитками проделали странную манипуляцию. С них по приказу министра финансов сбили царские эмблемы – двуглавые орлы – и заново заклеймили французскими печатями. После этого золото было отправлено в Нью-Йорк и продано там на бирже.

Какими приёмами воспользовались авторы, вводя в текст цифры?

Даже если бы всё это имущество было высоколиквидным и легко продалось, что такое 30 миллиардов для армии вкладчиков, потерявших в совокупности 1,5 триллиона? Две десятых копей­ки на каждый отданный рубль. Люди, сделавшие минимальный вклад в 1,5 миллиона рублей на самую дешёвую машину «Ока», получили бы при пропорциональном расчёте ... 3 тысячи рублей. Как раз на две поездки в метро – туда и обратно. Понятно, что такая схема расчёта никого не вдохновила. Поэтому ассоциация обманутых вкладчиков «Властелины» в апреле 1997 г. приняла решение обратиться в Федеральный общественно-государственный фонд по защите прав вкладчиков и акционеров (ФОГФ).

* * *

Маленький пример. Известно ли вам, дорогие читатели, что в Москве тариф на водоснабжение жителей водой рассчитывается, исходя из норм потребления воды 600 литров в сутки в расчёте на душу. Во многих крупнейших городах мира такие нормы в 2–3 раза меньше. Да и вы сами представьте себе, может ли нормальный человек израсходовать 60 вёдер воды. Тот, кто пользуется в летнее время на садовых участках колодезной водой, скажет, что вместе с поливкой огорода в жаркий день уходит 200–300 литров воды.

Огород в городе поливать не надо. Поэтому при самом неэкономичном расходовании в банно-прачечный день семья (!) израсходует максимум 600 литров.

Оцените убедительность подсчётов.

По требованиям ЮНЕСКО, на каждого городского жителя должно быть 0,3 м2 искусственной водной поверхности. То есть при средней площади ванны 20 х 50 м в таком мегаполисе, как Мос­ква, нужно иметь как минимум 3 тыс. бассейнов. А у нас сегодня действуют от силы 40, то есть на каждый из них приходится не меньше 250 тыс. (!) горожан.

* * *

«...Майя Михайловна Плисецкая как-то сказала, что будет танцевать до 107 лет. Я верю в это. И прошу её в 2032 году дать мне уже не воображаемое, а настоящее интервью. До встречи через 37 лет, Майя!»

(Публикация 1995 года)

Как использован приём подсчёта в публицистическом тексте?

...Генетическим, не поддающимся изменению свойством хлопчатника определённого сорта, является содержание волокна в сырце, колебания могут быть лишь в доле процента, В Таджики­стане, например, в 1962 году в сырце содержалось 34,4 процента волокна. В 1984 году вопреки биологическим законам этот показатель упал до 29,4 процента, а известный селекционер Муса Джумаев обнаружил хлопкоочистительные заводы, где из сырца получали всего-навсего 18 процентов волокна. В целом по Кашкадарьинской области Узбекистана в 1983 году выход волокна скукожился до 21 процента.

Чудес не бывает, они происходили только на бумаге. Представьте себе, что переработана тонна сырца. Из неё получат, как всегда, 330 килограммов волокна. Но если в приёмочной накладной написать, что сырец содержал 25 процентов волокна, завод обязан будет передать потребителям не 330, а только 250 килограммов конечного продукта. Образовалось лишнее, неучтённое волокно. Надо объяснить, откуда оно взялось. А это проще простого: достаточно показать в отчёте, что принята не тонна сырца, а больше, то есть приписать несуществующий хло­пок, за который платят, однако, сдатчикам настоящие рубли. Эти деньги приёмщики и сдатчики делили между собой. Рассказывают, что место приёмщика на заводе до недавнего времени стоило миллион.

Кому это выгодно? Не спешите с ответом. Давайте немножко поработаем с цифрами. В 1983 году в Узбекистане по отчётам выход волокна составлял 26,6 процента, а в 1987, когда приписок, будем считать, не стало, – уже 32,2 процента. Несложные выкладки показывают: в республике раньше приписывали как минимум каждую шестую тонну. Глядите теперь, что выходит, тонна сырца стоит в среднем 700 рублей, сдашь 5 тонн, получишь за 6, то есть 4200 рублей, иными словами, с ликвидацией приписок выручка за тонну сырца упала с 840 до 700 рублей, или на 140 рублей. Эти лишние рубли платило государство, а в конечном счёте все граждане страны.*

* * *

На днях знаменитая и легендарная «Кинопанорама» отмечала 35-летие со дня первого выхода в эфир. В связи с юбилеем программа «Старый телевизор» пригласила в гости основателя и бессменного режиссёра «Кинопанорамы» Ксению Борисовну Маринину. Видеодосье, подготовленное «Старым телевизором» (модно это нынче – видеодосье), утверждало: основатель «Кинопанорамы» Маринина в программе с 1965 года. Пришлось Марининой поправлять доморощенных архивистов – ежели программе 35 лет, то никак она, её основатель, не могла прийти в неё в 1965-м.

Случайность, небрежность, безграмотность? И то, и другое, и третье, помноженное на глубокое равнодушие к конкретному человеку и пренебрежение к фактам.**

В чём ошибка автора запроса?

За два года до 200-летия со дня появления на свет великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина некий гражданин Носков направил в российский парламент запрос – ошибся, считает автор письма, президент Ельцин, когда обозначил в своём указе дату пушкинского праздника 6 июня. На самом деле, утверждает бдительный гражданин, праздновать нужно двумя днями позже, поскольку по старому стилю Пушкин родился 26 мая. Арифметика, на взгляд корреспондента, очень простая: если новый год по старому стилю он отмечает в ночь с 13 на 14 января, то такую же модель с разницей в 13 суток нужно применить и в определении даты рождения родоначальника новой русской литературы.

Какие ошибки допущены в публикациях?

Валютный сектор мы значительно укрепили, сейчас в нём восемь человек вместо двоих, как прежде.

* * *

Это была учебка, никто ещё не знал, какое это счастье – разбор повзводно, когда двое долбят пятнадцатерых, а не наоборот.

* * *

Россия и остальные пять шестых суши (шапка на полосе)

* * *

В хозяйстве 2618 голов крупного рогатого скота, из них 1158 коров, 6933 головы свиней, табун лошадей. В общей сложности «животин», прикиньте, около восьми тысяч.

* * *

Поправка

В статье «Обыкновенный лукашизм», опубликованной в 73-м номере «Известий», по техническим причинам прошли две фактические ошибки. Отрицательное сальдо Белоруссии в тор­говле с иностранными партнерами в январе нынешнего года выросло не на 200 миллионов рублей, а на 200 миллионов долларов. Заключённый в начале нынешнего года контракт Белоруссии на поставку оружия в Перу оценивается не в 400 миллиардов, а в 400 миллионов долларов. Редакция приносит извинения.

* * *

Здравствуй, мир!

За последние три дня, с 18 по 30 сентября, в Бердянском роддоме появились на свет 8 малышей: 4 мальчика и 2 девочки. Двое новорождённых – жители Бердянского района.

Оцените выбор цифр, приведённых в тексте, их достоверность, убедительность, возможность соотнести с современными показателями. Сформулируйте вопросы к автору.

Махнём ко мне, на Остоженку!

Совершим небольшое путешествие во времени – взглянем на жизнь простого московского обывателя. Узнаем его финансовые возможности, хотя бы одним глазком заглянем в жилище горожанина года эдак 1913-го. Итак, слово господину N, живущему в доме на Остоженке.

– Хотите знать цены того времени? Сгораете от нетерпения? Тогда прогуляемся по Хамовникам! В лавке на Пречистенке диковинная штукенция под названием фотоаппарат стоит от 18 до 50 целковых. Благовонное мыло с обильной пеной – 60 копеек. Курите? Хорошие сигары – 7 рублей за 100 штук. Ткань джерси – от 1 рубля 35 копеек до 4 рублей 10 копеек за аршин. Уж извините, господа, что всё вразнобой, но глаза бегают и времени в обрез... Карманные часы воронёной стали с цепочкой – 1 рубль 50 копеек. А вот сгущённое молоко для детей 85 копеек за банку. Отчего хромаете-с? А, понятно! Вот неподалёку торгуют средством для уничтожения мозолей всего по 35 копеек за коробочку. А потом пользительно попариться в бане – от 5 до 10 копеек (раздеваться на простых скамьях), от 20 до 40 (можно отдохнуть на мягких диванах). Пойдёте не один? Так есть и семейные номера – за один целковый. Ну а теперь сядем на извозчика (60 копеек в час, ночью – 90)... и махнём ко мне в доходный остоженский дом. Заходите-с! Вот такая трехкомнатная квартирка, обходится до 400 рублей в год, за дрова плачу отдельно. Скажу по секрету: на днях присмотрел себе симпатичную столовую — стол обеденный и закусочный, 8 стульев, 2 кресла и буфет. Почем? 290 целковых. Правда, собирал долго. Благо, хозяин наградные выдал намедни...

И для полноты картины о жалованье господ и людей попроще. Неудобно заглядывать в чужой кошелёк, но ничего не попишешь.

Сначала о себе: я – учитель гимназии имею 50 рублей в месяц. А фельдшер со 2 этажа – 20 за тот же срок, младший дворник Никифор – 18-20 рублей, а старший – Николай Кузьмич зарабаты­вает 40. Водопроводчик у нас получает 36 целковых за тот же месяц. А взять моего знакомого, актёра императорского театра – тот фигура! У него аж до 170 рублей доходит. Жить можно-с...

Прервём горячий монолог земляка – совсем уж тесно нам на газетной странице, да и пора переходить к делам современным и весьма насущным. Напоследок представим, как бы удивился нынешним порядкам горожанин начала века. Весьма вероятно, пожурил бы тихо или поругал бы громогласно. А кое-что москвичу начала века пришлось бы по нраву...

Отредактируйте текст газетной публикации.

Поддержка малого бизнеса открывает новые перспективы перед женщинами

Женщины, руководители предприятий, по данным социологов, составляют пока лишь один процент украинских предпринимателей. А ведь на Украине представительницы слабого пола составляют половину населения, почти 45 процентов из них заняты в сфере производства, остальные – в сервисе. Причём 41 процент женщин – работники умственного труда. Этот потенциал по-настоящему не востребован: 70 процентов безработных – женщины.

В США, между тем, на одного мужчину – руководителя малого предприятия приходятся две женщины, в Канаде треть руководителей малых предприятий – представительницы слабого пола, во Франции – одна пятая. В Англии за последние годы их число выросло в 3 раза по сравнению с мужчинами. И даже в Японии, где женщина традиционно занимается в основном домашним хозяйством, 80 процентов японок работают в малом бизнесе.

– Условия для занятия малым бизнесом на Украине неблагоприятные, – в один голос говорят предприниматели.

Основополагающие законы для малого бизнеса принимались ещё во времена СССР. Главные враги малых бизнесменов на Украине – многочисленные налоги, волюнтаризм чиновников, от которых зависит аренда помещений, получение оборудования, сырья, лицензий.

Самая высокая «смертность» малых предприятий – в столице Украины. Если в регионах – Донецкой, Луганской, Харьковской областях бюджет в основном пополняется за счет малого бизнеса, то администрация Киева просто душит малый бизнес, утверждают многие столичные предприниматели.

– В этом году на Украине выделили 500 тыс. гривен (это порядка 270 тыс. долларов) для поддержки малого бизнеса, что недостаточно для финансирования даже одной программы.

Редакционная обработка таблиц

Рассмотрите возможные варианты группировки данных в таблице. Определите логическую структуру каждого варианта, сформулируйте их тематические заголовки. Представьте один из вариантов, правильно оформив таблицу.

Самые крупные землетрясения тысячелетия

Страна	Год	Число погибших
Китай	1556	820 000
Китай	1976	650 000
Италия	1908	250 000
Китай	1920	200 000
Япония	1923	143 000
Япония	1857	107 000
Перу	1970	70 000
Италия	1783	60 000
Армения	1988	55 000
Япония	1793	53 000

Представьте приведённые автором цены на продовольственные товары в виде таблицы. Позаботьтесь о наглядности данных. Включите таблицу в текст. Сформулируйте вывод из табличных данных.

Есть у столичных чиновников предмет особой гордости. Одно упоминание о торговой сети Дискаунт «Ветеран» может ввергнуть в экстаз работников, причастных к её созданию. Идея была незамысловатая: городским ветеранам приличную еду по бросовым ценам. Дескать, заслужили. Супермаркетам и другим торговым точкам, готовым делать суперскидки от 10 до 40 % от благодарного города – поблажки. И бизнесмены так властям поверили, что к концу года уже 276 торговых точек заботу о ветеранах на свои плечи взвалили, и заявки на аккредитацию продолжают поступать. Один такой «заботливый» магазинчик мне на пути повстречался. У входа – плакат. Про 10-процентную скидку – аршинными буквами. Тут же (помельче) два списка: 25 наименований продуктов, к которым эти скидки относятся и 20 фамилий прикреплённых граждан. Даже я расчувствовалась. Рано радовалась. Смотрите сами. В магазине «Ветеран» молоко (жирность 3,5 %) стоит 19.50, а в супермаркете «Рамстор» – 14.20, на оптовом рынке (метро Юго-Западная) – и вовсе – 14.00. Масло животное, самое дешёвое – соответственно – 21, 13 и 12.50. Сахар в «Ветеране» – 20.00, а на рынке – 18.00, в «Рамсторе» – всего 17.90; гречка – 19.00 (дороже, чем на рынке на 2.50 и чем в «Рамсторе» на 3.50).

Цитаты в тексте

Укажите источник заимствования для выделенных строк. Оформите библиографические описания.

Опять увидеть их мне суждено судьбой!

Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?

Когда ж постранствуешь, воротишься домой,

И дым Отечества нам сладок и приятен!

* * *

А счастье было так возможно,

Так близко! ... Но судьба моя

Уж решена, неосторожно,

Быть может, поступила я...

* * *

В толпе друг друга мы узнали,

Сошлись и разойдёмся вновь.

Была без радости любовь,

Разлука будет без печали.

Какова роль цитат-эпиграфов к главам повести А. Пушкина «Пиковая дама»?

...Пушкин широко пользуется отзвуком созданного до него художественного материала. Он часто прибегает к приёму цитации, и эпиграф является у него как бы смысловым ключом про­изведения. Пушкин подолгу подыскивал эпиграфы для своих произведений, входил по этому поводу в переписку с друзьями; эпиграфы подсказали ему название «Бахчисарайского фонтана» и «Полтавы».

Любопытно проследить роль эпиграфа в «Пиковой даме».

...Повесть «Пиковая дама» содержит в себе некоторые как бы романтические черты: в ней упоминается граф Сен-Жермен, Германн видит призрак и т. д. Но к произведению дается снижаю­щий эпиграф: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность. Новейшая гадательная книга». Гадательная книга, да ещё новейшая, изданная на серой бумаге, в лубочном издательстве, – это мещанская книга, а не тайный фолиант на пергаменте.

Образ Лизы у Пушкина лишён, судя по эпиграфу, всякой условности. Привожу эпиграф ко II главе в переводе:

«– Вы, кажется, решительно предпочитаете камеристок?

– Что делать, сударыня? Они свежее». (Светский разговор)

По поводу этого эпиграфа была переписка. Он взят из разговора с Давыдовым... Эпиграф ироничен, и иронична тем самым вся глава, которая кончается тем, что Германн увидел в окне Лизу: «Головка приподнялась. Германн увидел свежее личико и чёрные глаза. Эта минута решила его участь».

Слово «свежее» перешло из эпиграфа в описание и снижает его. Сообразно с этим Пушкин очень точно называет героиню повести: Лиза, Лизавета Ивановна. Пушкин даёт имя героини в просторечье.*

Познакомьтесь с письмом читательницы в газету.

В воскресенье, 12 марта, я включила телевизор (кажется, НТВ), кажется, шла передача «Служба спасения». Перед очередным сюжетом журналист или ведущий с апломбом литературоведа дал оценку творчества поэта Н.А. Некрасова, отметив при этом, что у него (Некрасова) есть и хорошие стихи, и прочитал выразительные стихи ... Сурикова, знакомые почти каждому с первых школьных лет:

Вот моя деревня,

Вот мой дом родной,

Вот качусь я в санках

По горе крутой...

После такого выступления я уже не смотрела, что там происходило в деревне, так как у меня пропало доверие к журналисту. Сейчас я думаю, может быть, это какой-то новомодный приём, ког­да авторство можно свободно приписывать другому человеку.

От редакции: никакой это не журналистский приём – элементарная безграмотность, не путайте Некрасова с Суриковым, господа тележурналисты.

Оцените уместность включения цитат в текст и точность цитирования.

Успех «коммерческого» редактора зависит не в последнюю очередь от умения вычленять и взвешивать все плюсы и минусы проносящихся в голове идей...

Механизм возникновения судьбоносных коммерческих идей можно уподобить рождению стихов:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как жёлтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене...

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

(А. Ахматова. Тайны ремесла.)

* * *

Но там, где был стол из яств, теперь разбираются друг с другом бандиты...

* * *

Этот высокопоставленный деятель, уличённый в беспардонной лжи, уподобился гоголевской унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла.

* * *

Что у вьетнамца в широких штанинах? (Заголовок публикации об отсутствии лицензии у вьетнамских коммерсантов.)

* * *

Покой им только снится

Изучая сон разных животных, зоологи и физиологи обратили внимание на любопытные детали их поведения...

Сопоставьте цитаты с источником цитирования. Оцените правомерность их изменения и включения в текст.

Нет новости приятнее на свете,

Чем тот бальзам,

Доставшийся Джульетте.

(Реклама бальзама «Биттнер».)

* * *

Если намечаемый союз пойдёт по пути образования «нашего нового мира», отличного от Европейского союза, всё пойдёт прахом. Никакой пользы от объединения не будет. Будет всего лишь очередное «облако в штанах», как бы выразился пролетарский поэт Владимир Маяковский.

* * *

Умом Европу не понять

На эту мысль наводит милейшая голливудская экранизация «Золушки»...

* * *

Социологи учатся измерять Россию аршином

* * *

Эпиграф к статье «Московский мэр в системе «Россия»:

Умом Россию не понять,

Россию надо кепкой мерить.

И чтоб Россию изменить,

В Лужкова только нужно верить.

(Из фольклора московских подземных переходов.)

Как изменён цитируемый текст источника в заголовках? Удачны ли эти изменения?

Белинского и Гоголя с базара понесли

... хоронить читающую Россию рано. На печатные станки снова устремилась классика, как русская, так и зарубежная. А это признак читательского здоровья...

Смело, «товарищи», в ногу!

Первые жилтоварищества именовались по-разному, но цель у всех была единой: противостоять властям, принимающим решения, которые противоречат интересам жителей...

«Весь я не умру?»

...Конечно, «андреевский» Гоголь не столь монументален, как Гоголь Томского, это не каменный истукан, а страдающий человек. Но разве печально размышлять о судьбе гения плохо? А восставать против мёртвых душ не полезно для Отечества? Печаль может быть светлой и даже, извините, продуктивной...

Чё в имени тебе моем

Название команды в национальной баскетбольной ассоциации должно продаваться, пугать и кусаться...

Прощание с матёрым

Мориц де Хаделн проведёт свой двадцать третий – и последний – Берлинский фестиваль в качестве его директора... Завершается «эра де Хаделна» и фестивальных кураторов его поколения и его типа...

Познакомьтесь с фрагментами статьи Б. Покровского «Год живых мыслей», опубликованной к 150-летию М.П. Мусоргского. Проанализируйте выбор цитат, приёмы их включения в текст и комментирования, роль цитат в построении рассуждений автора.

Художественный гений отличается от таланта тем, что он не только восхищает ум и сердце, но учит нас жить и творить на примерах образного иносказания. Даже сами противоречия жиз­ненных привязанностей, целей и деяний – урок духа, адресованный имеющим сердечные резонаторы, таков А.С. Пушкин, таков и М.П. Мусоргский.

Год Мусоргского – год «живых мыслей», «живых бесед с людьми», год познания самих себя и, очень возможно, профессионального перевооружения деятелей оперного искусства. Впрочем, лучше нас скажет сам Модест Петрович Мусоргский:

«Не музыки надо нам, не слов, не палитры и не резца, черт бы вас побрал, лгунов, притворщиков е tutti quanti* – мысли живые подайте, живую беседу с людьми ведите, какой бы сюжет вы ни избрали для беседы с нами!» Это письмо В.В. Стасову от 25 ноября 1875 года. Его можно бы и дальше цитировать, да... не для газеты это. Пусть каждый, кто считает себя «знатоком» и «любителем» оперы, прочтёт его себе в тиши, обязательно с убеждением, что эти слова – слова гения. Полезно!

...Многому нас учит Мусоргский. Учит тому, чему его никто научить не мог. Он избегает настойчивых нравоучений и даёт нам пищу для самостоятельного познания, ещё лучше сказать ощущения идеи.

Как часто и с какой легкостью произносим мы слово «народ». А что это? Кто он? Где? Осязаем ли? Конкретен, объясним, предсказуем ли? По наивности, а может быть по мелкоте ответственности перед неохватным понятием мы готовы видеть (должны были видеть, обязаны!) в сцене под Кромами – народ. А там лишь... бродяги! «Бродяги» – так назвал эту сцену автор.

Ещё в начале века нашлись всегда влюбленные в своё мнение «музикусы», которые обвиняли мудрого С.И. Мамонтова в том, что он вывел на сцену вместо народа бродяг. Но подумайте, можно ли на театральную сцену, любую, где угодно, вывести народ – явление незримое, явление сверхобобщённых идеалов, почти непознаваемое, часто загадочное! Образ народа складывается из многомиллионных черт, вечно подвижных, негаданно-нежданно меняющих затишье на бурю, нежность души на ожесточение. Что тревожнее, что более пугает – «расходилась разгулялась удаль молодецкая» или «народ безмолвствует»? Ни Пушкин, ни Мусоргский не принижали идею народа до возможности её так прямо, примитивно показать на сцене.

...Нет, просто смысл сцены в другом. Вдумайтесь в его историческую и нравственную глубину: сцена под Кромами – зарождение «смутного времени» в бродягах! Так определил «зерно» сцены М. Мусоргский в письме к В.В. Стасову от 6 сентября 1873 года. Вот наука нам!

...Мусоргский всегда провозглашался «великим», но и его «величество» было сковано вкусами безвкусных, знаниями невежд, в упряжку которых впряглись и мы. Наивно воображать, что ныне освободились мы от вожжей, мы к ним привыкли. Признанное невежество и по сей час ведёт отсчёт оперного образа от музыки, ему (нашему невежеству) и сейчас неуютно и боязно потерять широкую спину музыки, за которую так удобно прятаться, на иждивении которой так спокойно живётся. В статье о Мусоргском ещё в 1881 году Ц. Кюи писал: «Только то, что происходит на сцене должно руководить музыкантом». Ещё проще высказывал эту точку зрения сам Мусоргский: «Недостатки легко исправимы на репетициях, где окончательно шлифуется всякое драматическое произведение – будь оно музыкальное или литературное». (Из письма П.С. Фёдорову 5 мая 1875 года).

«К новым берегам» зовёт нас творчество Мусоргского. Красивый лозунг! Спутанные по рукам и по ногам привычками оглядываться назад, ожидая «руководящего» окрика, узаконенного некультурьем, мы оправдываем своё бессилье в признании этих берегов и неспособность к ним плыть чьей-то виной. Но окрика нет, настала пора равнодушия к нам и нашей требовательности ... к другим. ...Опера есть театр совести, мудрости, души человеческой. Этому служит музыка. Тут нет границ для форм, приёмов, сюжетов, манер и стилей. «... Границы искусства в религии художника равняются застою». Это написано 13 июля 1872 года В.В. Стасову. Понятно? Мусоргский – школа современного оперного театра, изложенная для нашей практики в творчестве Шаляпина. М.ало ею восхищаться, пора её осваивать.

Оцените приёмы включения в текст цитат, их уместность, точность, выразительность, оформление процитированного текста. Укажите источники цитат. Отредактируйте текст, сократив его на 1 / 2.

Миф о медведе

Современная политика возвращается к архетипам

В своё время в «НГ» (06.03.98) была опубликована статья, посвящённая проблемам российской национальной символики. В числе прочего автор предлагал использовать в качестве гербовой фигуры не чуждого нам орла, а национально близкого медведя. Статья называлась «Красный флаг России и другие её естественные символы». Медведь – это естественный символ, олицетворение характера России, её истории, природы и т.д.

Очевидно, версия о том, что орёл – это не наш русский символ, а двуглавый византийский агент, залетевший к нам во времена Софьи Палеолог, нашла своих почитателей. Наш символ – иной. Как говорит в известном фильме блистательная Ольга Андровская: «Медведь, медведь, медведь!»

Контуры образа

Медведь – силён, свиреп, страшен. Вспомним: «Но вдруг сугроб зашевелился, / И кто ж из-под него явился? / Большой взъерошенный, медведь; / Татьяна ах! а он реветь...» или: «Крестьянин ахнуть не успел, как на него медведь насел...» В то же время медведь, по общему мнению, не так уж и смел – во всяком случае, здесь он уступает волку. Есть и поговорка: Не дал Бог медведю волчьей смелости, а волку медвежьей силы! И ленив он (Силён медведь, да в болоте лежит), и вороват... По какому-то странному совпадению даже наше национальное отношение к работе выражено через образ косолапого: Дело не медведь, в лес не уйдёт (см. словарь Даля).

Наконец, в фольклоре, да и в анекдотах медведь выглядит не лучшим образом. Силён, но прямолинеен, туповат... Сказочного медведя легко провести. Вспомним знакомое с детских лет: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок...» Словом, добрый, сильный, недалёкий, неуклюжий (Собакевича Гоголь находит похожим на средней величины медведя). Медвежья услуга – то, чем Топтыгин может удружить тем, кому он благоволит. А кому нет – задерёт, загрызёт, заломает...

Медведь как alter ego человека

Из всей лесной живности медведь был ближе всего к человеку. Медведь на Руси – нечто вроде царя зверей, подобно льву в Африке или тигру в Индии, он – хозяин русского леса. А хозяи­на на Руси завсегда уважали. А значит, и медведя: Хозяин в дому, что медведь в бору.

Соприкосновение с огромным страшным медведем, одоление и подчинение его пробуждали в человеке самоуважение и стимулировали, кстати, лихую безалаберную русскую душевную щедрость: ручной медведь становился напарником, а порой и приятелем. Ручного медведя водили, его обучали разным штукам, его показывали, он плясал, кувыркался, он самолично собирал в шляпу деньги за представление; он танцевал, он изображал барышню, собирающуюся на свидание, и пьяного, и скрюченную древнюю старушку; медведь курил, тренькал на балалайке, разве что не пел... Правда, быть приятелем и балаганным забавником медведя принуждают: Не охоч медведь плясать, да губу теребят. Или: Не привязан медведь, не пляшет. Но такова медвежья доля...

Ручной медведь был неотъемлемой частью праздничного карнавального быта; участники шутовских процессий царя Петра I ездили на живых ручных медведях. Около 1750 г. императрица Елизавета запретила держать медведей в Петербурге и Москве, «а кто к оному охотник, держали б в деревнях своих и по ночам бы не водили». Впрочем, замечает историк Сергей Соловьёв, прочие города от медведей освобождены не были.

Расставание с медведем, выключение его из человеческого мира было длительным. Так, в «Войне и мире», где речь идёт о событиях начала XIX века, ещё упоминаются вскользь невинные шалости Долохова, Курагина и Пьера Безухова: поймали квартального, привязали его спина со спиной к медведю и пустили косолапого в Мойку... Медведь кутит вместе с лихой кампанией «золотой молодежи»: Пьер «схватил медведя и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате...»

Кстати, в известном, очень практическом смысле медведь – действительно символ Родины. Русские моряки возят его на своих кораблях по всему свету. Он пробуждает в них человеческие чувства и напоминает о далёкой Отчизне – вполне ностальгический зверь. Везут, например, маленького медвежонка на фрегате «Предприятие» во время кругосветной экспедиции капитана Коцебу с берегов Камчатки к берегам северо-западной, «русской», Америки. Этот зверёныш сумел даже напугать поднявшихся на судно тамошних, далеко не пугливых аборигенов: «Он сорвался с привязи, перепрыгнул через сидевших на палубе гостей и отогнал их от блюда с кашей».

Но чем дальше, тем разрушительней действует убыстряющееся и ужесточающееся время на симбиотические отношения по оси «человек – медведь». Приручать нет времени. И нет желания. Нет, наконец, под рукой объекта приручения. Приручение становится эксклюзивным правом мастеров цирковой дрессуры. Парадоксально, однако, что именно с утратой практики приручения как народной традиции, элемента стиля жизни, в массовом сознании бесповоротно утверждается антропоморфный образ медведя, ретроградное представление о косматом буром хищнике как о всегда ручном, большом, добродушном, сильном и справедливом.

Хотя тяга медведя к человеку сохраняется и порой прорывается наружу. В 1991 г., дня за два до знаменитого путча, в одной из московских газет промелькнула заметка о том, как в Магаданс­кой области на трассу стал выходить медведь-пестун (по Далю, пестун – это перегодовалый медведь) и клянчить у проезжающих шофёров пропитание. Предполагали, что его выгнали из леса пожары. Сначала медведя подкармливали дорожники, ремонтирующие трассу. Потом дорожникам он надоел, они его прогнали, и медведь занялся разбоем: выходил на дорогу и не пропускал машины с мясом и другими продуктами, идущими на местный прииск, пока ему не дадут мзду.

Соблазн идеализации

Параллельно с расчеловечением, «анимализацией» подданных властью народ очеловечивает зверя. Возникает и передаётся из уст в уста множество «медвежьих» специфических историй, одну из которых пересказал Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине»: медведь одну бабу в берлогу увёл и целую зиму её держал.

Писатель Алексей Кожевников собрал множество «медвежьих» историй и издал интересную книжку. К медведям он относился с огромной симпатией и уважением, видя в них нечто человеческое.

«Медведь, как человек, ест всё: грибы, ягоды, всякие коренья, овощи, на домашний скот нападает только по злой нужде. И пользы от медведя будет куда больше, чем от собаки, даже от лошади. Медведь может возить и в упряжке и верхом, таскать в лапах, по лестницам. Медведь многое может.»

Квинтэссенция идиллических представлений о медведе – советские мультфильмы. Там медведь почти всегда добрый и справедливый. Правда, здесь есть и иной, небытовой, иерархический момент: медведь – верховный арбитр, власть в лесу, он – высший суд, и как иерарх, как представитель верховной власти, он не может иметь иного облика, кроме сугубо положительного. В общем, есть повод вспомнить то, что сказала о пушкинских «Цыганах» одна дама: во всей поэме один только честный человек, и тот медведь.

Медведь как символ бунта

Начальник небезызвестного III отделения, т. е. государственной тайной полиции, Леонтий Васильевич Дубельт сказал однажды, что «всякий писатель есть медведь, коего следует держать на цепи и ни под каким видом с цепи не спускать, а то, пожалуй, сейчас укусит». Действительно, мера прирученности дикого зверя часто остаётся загадкой а ведь зверь всё-таки дикий, и может случиться всякое.

Но крупная историческая метафора размашиста, масштабна, и сравнение медведя, этого естественного символа, даже с такой ужасной для власти фигурой, как писатель, мелко и ограниченно, оно как бы игнорирует реальности бытия России. Метафора должна быть крупней. Вот хотя бы: «...Наш народ, что медведь. Очнётся после трёхсотлетней спячки в берлоге, расправит свои члены и так разойдётся, что все сучья переломает, камня на камне не оставит! Жизнь дотла разрушит.» Это записала в октябре 1917 г. в своём дневнике одна интеллигентная и наблюдательная жительница Петрограда. Революция, голод, гражданская война погнали её с детьми по стране и дали множество случаев столкнуться весьма близко и плотно с народом, которого, живя в Питере, она, в сущности, не знала...

Хотя медведь, конечно, зверь не политический. Поздней осенью и зимой, то есть в самый горячий политический период, когда у нас выборы и революции, он спит в своей берлоге. И лапу сосёт. Если же он этого не делает – медведь-шатун, – то представляет несомненную опасность для всего живого.

Итак, русский медведь страшен и отвратителен, когда дик. И вполне приемлем, умён и послушен, когда приручен человеком. Так что, по сути, метафора «русский медведь» может носить и устрашающий, и умиротворяющий характер. Это уж как кто захочет.

Но если зверь – ручной, то существенно, кто приручил медвежонка и кто, по праву приручения, будет водить его, уже взрослого, на поводке. И дёргать за губу, и заставлять играть на балалайке.

В целом же сегодня, когда все забыли, что где-то в лесной глуши ещё существует дикий медведь и что именно есть дикий медведь, зверь, а знают медведей только по зоопарку, мультфиль­мам и сказкам, ему, медведю, чрезвычайно симпатизируют. Поэтому «медвежья» метафорика в политической сфере, скорее всего, дееспособна. Как отблеск мифа, как проекция архетипической народной памяти об архетипическом «идеальном» медведе.

Предложите подзаголовки для частей текста. Оцените уместность и точность цитирования. Дайте своё заключение о возможности публикации.

В гостях и дома

I

Среди вопросов, которые задают на лекциях о проблемах морали, около 25% составляют вопросы об этике, о том, что прилично и неприлично во взаимоотношениях «он–она». В ответах молодые люди ждут практических советов, как им следует вести себя, причём преобладающее большинство таких вопросов задают девушки, они развиваются раньше, и больше, как правило, обращают внимание на внешнюю сторону поведения.

Что прилично подарить юноше? – спрашивают девушки. На какой подарок не обидятся девушки? – вторят им ребята. В одном из стихотворений Е. Евтушенко есть строчки:

И слишком уж самоуверен

Я не цветы принёс ей, а вино...

Действительно, только слишком самоуверенный мужчина может принести в подарок девушке или женщине вино, даже шампанское. Таким подарком он проявляет прежде всего заботу о себе. Самые лучшие подарки, радующие любую женщину, – это цветы.

Я бы для тебя в метели зимней

Из-под снега доставал цветы...

С. Есенин

II

Вкусно приготовленное блюдо – гордость хозяев и удовольствие для гостей. А так как этот вид искусства доступен всем, можно пожелать каждому успехов в творчестве.

В понятие «угощение» входят и напитки. В сервировке любого стола достойное место должны занять напитки безалкогольные, но на стол принято подавать и вино. Известно, что алкоголь вреден сам по себе. Но сам по себе он не существует.

...Пробудим шумные пиры,

Вниманье дружное преклоним

Ко звону рюмок и стихов,

И скуку зимних вечеров

Вином и песнями прогоним.

Это написано А.С. Пушкиным. А вот какую запись оставил в Массандре A.M. Горький: «... пил и восхищался... В вине больше всего солнца. Да здравствуют люди, которые умеют делать вино и через него вносить солнечную силу в души людей».

Очевидно, вкусовые качества вина, то эмоциональное состояние, которое оно вызывает, являются главными критериями ценности для человека, а соображения пользы или вреда – второстепенными.

III

Программа вечера строится по-разному. Допустим, предполагается присутствие «интересного человека» – путешественника, вернувшегося из дальних странствий, автора или исполнителя сти­хов, песен. Такое событие становится в центр приёма. К нему можно приступить сразу после лёгкого угощения. Неплохо, если кто-то из хозяев (или гость) произнесёт вступительное слово в дружески шутливом стиле.

Традиция «подчевать» гостей интересным человеком известна издавна. В романе Л.Н. Толстого «Война и мир», изображающем эпоху начала XIX столетия, в салоне графини А.П. Шерер главным «угощением» были «два очень интересных человека». «Как хороший метрдотель подаст как нечто сверхъестественное прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидеть его в грязной кухоньке, так и в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала аббата, потом виконта, как что-то сверхъестественно-утончённое».

В наше время, несмотря на широкую осведомлённость о событиях в мире, личные впечатления очевидца не потеряли интереса для слушателей.

IV

На игру сегодня иногда смотрят свысока, но это едва ли справедливо. В игре проявляются многие способности человеческого духа – воображение, фантазия, инициатива. «Весёлое царство игры любят не только дети, но и взрослые, потому что эти выдуманные ситуации рождают подлинные переживания, раскрепощают, расковывают человека, вызывают к жизни его скрытые ресурсы, заряд внутренней природы». Ещё Шиллер заметил, что «человек играет только тогда, когда он в полном значении этого слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет».

Любили играть не только писатели. Во многих русских домах прошлого века играли в фанты, буриме (сочинение стихов на заданную рифму), ставили домашние спектакли, живые картины, устраивали кукольные и просто театры на дому. Вспомним «Ионыча» А.П. Чехова. Согласитесь, что один такой вечер, как у Туркиных, был бы не так уж плох. Беда в том, что каждый раз гостям предлагалось одно и то же.

Контрольные задания

Подготовьтесь к беседе с автором. Сформулируйте свои замечания и рекомендации.

Настоящий кофе можно попробовать только в Колумбии

Сидя поутру за чашечкой растворимого кофе, вы полагаете, что наслаждаетесь чудесным напитком. Но нет. Настоящий кофе можно попробовать только в Колумбии, стране «чёрного золота». Вот и я, отправившись туда на соревнования, не могла отказать себе в удовольствии полакомиться. Мне понравился местный обычай запивать растворимый кофе горячим молоком. Интересный вкус. Но через три дня я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Кружилась голова, стучало в висках и ощущалась почти наркотическая слабость. Доктор команды подозрительно посмотрел на меня, но тут же отбросил мысль о наркотиках. «Ты кофе пила?» – «Да.» – «Тогда все ясно. Здесь же кофе крепче раза в два. Да и высота тысяча двести метров над уровнем моря. Осторожнее надо быть».

В правильности последней фразы мне приходилось убеждаться не раз. Прежде всего, в Колумбии процветает преступность. На многих перекрёстках в городе Кали стоят вооружённые по­лицейские. В Боготе я не раз слышала стрельбу и взрывы, и видела обыск людей на улице. Машины с участниками соревнований постоянно сопровождали по два полицейских на мотоциклах. С чего бы это? Где всё спокойно, там нечего охранять.

Наша переводчица Света, постоянно живущая в Колумбии, не раз оказывалась жертвой разбоя. Неудивительно, такая эффектная блондинка неизбежно привлекает внимание. Однажды, выйдя из дому, она повстречала двух симпатичных улыбчивых парней. «Надо же, какие милые ребята!», – успела подумать Света и тут же почувствовала у своего бока лезвие ножа. Пришлось снять все драгоценности. Света говорит, что в последнее время бандиты не брезгуют и серебром. Из-за кризиса бедняки стали хуже жить. Но несмотря на риск, она всё равно продолжает покупать золото.

После этих страшных историй мы уже не удивлялись, что охранники нашего пятизвёздного отеля увязывались за нами в город. Раньше мы только хохотали, приписывая их навязчивость романтическому увлечению. И старались ускользнуть из отеля без охраны. В городе мы сразу чувствовали себя белыми воронами. Как же! Светлые волосы, шорты и незнакомая речь. Нас со­провождал восхищённый шёпот «Американо!..» Все иностранцы для них – американцы. Казалось, мы идём по городу «зайцами».

Да, не удавалось нам скрыться в толпе. Однако всюду нас встречало радушие. Услужливость и дружелюбие колумбийцев не знает границ. Все счастливы пожать тебе руку или получить на память значок из России. И уж если получили подарок, спешат тут же порадовать в ответ. Притащат какую-нибудь мелочь и будут ослепительно улыбаться, даря тепло.

В один из дней мы познакомились с миллионером из Америки. Звали его Ти Джи Тони. На руке сверкали громадные часы «Роллекс», но парень держался просто. Лежа на солнышке у про­зрачного бассейна, он нам поведал, что всегда отдыхает только в Колумбии. «На моей родине лица у девушек, как лёд, а здесь все искренне улыбаются. У них ничего нет, но они веселы. Целый день танцуют и поют». Потом, понюхав какой-то порошок, Ти Джи разошёлся и стал рассказывать о Голливуде, о витаминах (все американцы немного помешаны на них), о системах спортивного питания. Выяснилось, что ему шестьдесят три года. Мы с ребятами честно признали, что ему не дашь и сорока лет.

Самое печальное, что произошло со мной в Колумбии – укусы москитов. Это всё равно, что наши комары, только не жужжат. В гостинице с кондиционером всё было нормально. Но стоило мне выйти на улицу, как тут же за мной начинал охотиться какой-нибудь москит. Все «аборигены» смеялись: их почему-то не трогали.

И последнее впечатление о Колумбии. На таможне багаж досматривают крайне добросовестно. Ищут наркотики. Специально натренированные собаки не пропустят через границу ни крупицы зелья. Кроме просвечивания сумок в специальной камере, всё проверяют ещё и вручную. В моей сумке было несколько пакетов с кофе. Таможенник старательно понюхал каждый пакетик, тщательно пощупал и улыбнулся. В холодной Москве меня и моих друзей ждали горячие чашечки кофе.

Оцените заголовок, предложите свой вариант. Проанализируйте построение публикации, логические качества текста. Отредактируйте текст.

Все мы немножко окатыши

Окатыш – это такой комочек ржавчины размером с лесной орех, продукция горно-обогатительного комбината (ГОКа), которому карельский городок Костомукша обязан всем. Эффектным рождением и тревожным существованием. Судя по смелому заявлению экскурсовода, звучащему следующим образом: «ГОК – это наш (в смысле города) отец, а мы (в смысле город) – его мать», здесь одно, как бы это помягче выразиться, кровосмесительство сплошное. Однако и много трогательного. Трогательны и непачкающиеся финские пятиэтажки в лесах (в ботаническом смысле этого слова). Трогательны ржавые орешки. Продукция завода (или, может быть, продукция жизнедеятельности города). Горожане (костомукшане и костомукшанки) испытывают к окатышам необъяснимо-тёплое, трепетное, взаправду материнское чувство. Россыпи окатышей — островки теплоты и человечности среди несчастного карельского пейзажа, на краю земли, где пасмурная монотония тайги и озера, серые на вид, но с оранжевой железной водой кажутся где-то случайно забытыми и кем-то навсегда потерянными. И где, рассказывают, тоже было лето, только те, кто рассказывают, одновременно сетуют, что в тот день были на работе.

Раз в год в эти тесные взаимоотношения города и шариков железной руды вторгается фестиваль камерного искусства (преимущественно музыкального). И насыщенная родственными переживаниями замкнутая жизнь, в 20 часах езды на поезде от Питера, приобретает яркость и амбициозность. Предание гласит: «Давным-давно через Костомукшу добирались звёзды Марийнки домой после выступления на известном фестивале в финском городке Кухмо. Остановились. Были пропарены в жгучей бане, были омыты в холодном озере и накормлены толстой розовой форелью. Расчувствовавшись, они выступили в стоящем посреди городка красивом концертном зале». Так началась история здешнего фестиваля. В этом году он проводился в одиннадцатый раз. За некоторыми из фестивальных проведений тянется шлейф славы, в обеих столицах вспоминают о них с трепетом. А за фестивалем в целом – ореол европейского качества или, скорее, аромат структурного подобия: маленькое местечко, красоты природы, высокий уровень программ, упоительно тесное общение всех со всеми, а также возбуждённая банно-прачечная и меланхолическая ягодно-грибная форма проведения досуга. Такой манер очень даже принят в европейском фестивальном движении.

Но сегодня ореолы и ароматы уже пленяют не до слепоты с глухотой вперемежку. Теоретически или практически, но мы можем ездить в Европу, приобщаясь к оригиналу. А посему уровень местных фестивальных программ буквально напрашивается на сравнение с пресловутым европейским. Но спорный в том, что касается художественных достоинств, осмысленности и энер­гетики, концерт оркестра народных инструментов им. Андреева в купе с до тошноты бесспорными (ах, если бы тут нашлось хотя бы о чём поспорить) выступлениями московского камерного театра Бориса Покровского и первая часть выступления петрозаводского балета, изобразившего щемяще самодеятельный извод балетной классики, и выступления примы петрозаводской оперетты, и даже бойкий и душевный брасс-квинтет оставили тоскливейшее чувство угнетающей провинциальности. А это добрая половина программ.

Другая же половина делала фестиваль вполне достойным того, чтобы в следующем году организаторы договорились с близлежащим Кухмо о партнёрстве или хотя бы непротивлении: в этом году мероприятия проходили практически одновременно, и Кухмо перекрыл Костомукше всю рекламу. Теперь, говорят, собирающуюся в Кухмо нордическую публику будут возить в Костомукшу специальными автобусами.

Мировая суперзвезда, мощная и экстатическая Галина Горчакова (лучшее сопрано мира в 1994 году), спевшая несколько русских романсов и гораздо более убедительно – несколько Пуччиниевских арий, и Елена Миртова, очень корректная по отношению к материалу певица с вокалом не столь нюансированным, чтобы счесть его камерным, но и не столь звучным, чтобы счесть его большим, в концерте «Звезды Марийнки» придали фестивалю вполне изысканный вкус столичного качества. И Бог с ним, с Граером Ханеданьяном в том же концерте, который раньше пел басом, а теперь поёт тенором. И чьё выступление может только послужить иллюстрацией к строке «дела давно минувших дней».

А вышеупомянутый петрозаводский балет во второй части своего выступления показал не лишенного изобретательности и свежести «Петрушку» Стравинского (почему-то с приклеенным вступлением из музыки Вячеслава Артёмова) в постановке бывшего (но недолго) главного балетмейстера театра Олега Игнатьева.

Что до долгожданного вечера «Терем-концерта», любимца местной публики, в исполнении которого шутка юмора – высокое искусство, то записные эстеты-остроумцы на домрах, баяне и кон­трабас-балалайке снискали, кажется, менее возбуждённые овации, чем в прошлый свой приезд.

Открытием фестиваля оказалась вчера ещё студенческая вокальная группа «Римейк», делающая в своём жанре то же, что на другой территории творит «Терем-квартет» – одновременно изысканные и уморительные шутки-парафразы. Молоденький «Римейк», певший на сцене, в поезде, в бане, у костра, по дороге на обед, снискал любовь столь абсолютную, что незапланированно остался и на заключительный гала-концерт. Так что всё кончилось хорошо.

Костомукшане и костомукшанки получили разнообразные впечатления. В бане парили (особенно хорошо – великолепный исполнительный директор феста Александр Коктомов), знаменитая атмосфера фестиваля присутствовала. Но вспоминая ту несчастную половину программ, которая оказалась практически провальной, а также разговоры в духе «не ругайте, для костомукшан и костомукшанок и это событие», всё-таки понимаешь, что предприятие оказалось вдруг в острой ситуации выбора – встать (руки в брюки) в провинциальную позу и быть довольным перечнем больших имён не важно которой давности или же бороться за туманный ореол европейского качества, а для этого всего лишь точнее выстраивать программы. Это не мало, но и не так уж непосильно много. Однако ясно, что ситуация выбора всегда остра, а итоги непредсказуемы. Здесь-то самое время и место искренне пожелать фестивалю удачи.

Отредактируйте текст, сократив его на 1/3. Предложите другой заголовок.

Планетарий вот-вот взлетит на воздух

К звёздам – по эскалатору

– Планетарий сегодня просто затерялся среди многоэтажек, – говорит автор проекта его реконструкции Александр Анисимов. – Угол видимости астрономической площадки из-за высоких клеток близлежащего зоопарка сократился на 15 градусов. В ближайший год-полтора будут восстановлены первоначальные формы планетария, создадим Музей астрономии и истории звёз­дных путешествий, начнут функционировать уникальные «космические» аттракционы. При планетарии планируется открыть колледж.

И всё это на небольшом пятачке Садово-Кудринской улицы? Оказывается, территория расширится ввиду генеральной идеи поднятия планетария на 6 метров – ровно на два этажа.

– Технически вопрос поднятия и перемещения памятников архитектуры решили ещё в 30-е годы. А уж при современном развитии техники это и вовсе несложно сделать. Пневматические домкраты будут синхронно поднимать здание на 20 см за неделю. А к Садовому кольцу выстроим пандус с движущимся тротуаром, – делится с нами Александр Анисимов, – в результате мы получим два светлых нижних этажа и полтора – подземных.

Вся реконструкция потянет на 30 млн. «зелёных». Основным акционером выступит правительство Москвы.

– Но это не тот проект, который придётся тащить за уши, – уверяет его директор Игорь Микитасов. – Наш планетарий посещал миллион человек в год. После реконструкции мы планиру­ем принимать в два раза больше посетителей. Посчитайте сами, какая сумма набежит, если каждая приходящая к нам среднестатистическая семья будет оставлять у нас около 5 долларов. Я имею в виду деньги, которые будут выручены и от зала игровых автоматов, и от работающих аттракционов. Многие из посетителей наверняка захотят перекусить в кафе или купить зонтик с изображением звёздного неба... Помимо всего прочего планетарий полностью переоборудуют. И если сейчас по уровню оснащённости он отстаёт от ведущих планетариев мира лет на 30, то после реконструкции будет опережать всех на 15 лет! У нас появится германский аппарат десятого поколения.

Первоначально планетарий был задуман как храм атеизма и построен с чисто пропагандистской целью – доказать гражданам молодой Советской Республики, что Бога нет. В Германии на золото закупили удивительную машину, показывающую на грандиозном куполе-экране звёзды и различные небесные явления. В первый год существования был создан прибор «Восходящее солнце», который работал вплоть до закрытия планетария в 1994 году. Удивительно красивой картиной рассвета и непосредственно восхода Солнца после искусственной ночи заканчивались все сеансы Московского планетария.

Работала в этих стенах и труппа Звёздного театра. Были поставлены пьесы: «Галилей», «Джордано Бруно» и «Коперник». Уже в 90-е годы в планетарии действовал Фантастический театр, актёры которого представили на суд зрителей несколько спектаклей по произведениям знаменитых писателей-фантастов. Во время войны в планетарии читались специальные лекции для разведчиков и военных лётчиков. За всё время своего существования планетарий закрывался один раз на два месяца. Это было во время ВОВ.

В начале 60-х годов в Звёздном зале планетария проводились учебные занятия по астронавигации с первыми космонавтами. Подготовка первого полёта человека в космос проводилась в условиях строгой секретности. Лекторам, обучающим будущих космонавтов, было сказано, что они готовят лётчиков полярной авиации. И только после полёта Гагарина преподаватели узнали на экранах телевизоров одного из своих подопечных. Астрономическая площадка планетария долгие год являлась культовым место космонавтов. Отправляющиеся в полёт считали своим долгом прийти к знаменитой ели, что произрастает у площадки, дабы, прислонившись к ней, подпитаться энергией.

В 1990 году при планетарии была открыта народная обсерватория, в которой установили самый большой телескоп в Москве. Работает она и сейчас. Несмотря на вялотекущую реконструк­цию, планетарий продолжает худо-бедно функционировать. Читаются лекции, действуют многочисленные бесплатные кружки. А, пожалуй, основной источник дохода планетария сегодня – торговля звездами.

– Да, мы оказываем такую услугу, – поясняет Микитасов, – к нам давно приходят посетители и, предъявляя какие-то липовые свидетельства, выпущенные чуть ли не на туалетной бумаге, просят показать в телескоп «их звезду». Пусть уж лучше они получат свидетельство цивилизованным путём, в Московском планетарии.

Звезда стоит недёшево, порядка 200 долларов. Продают, конечно, не вновь открытые светила, а так... переименовывают уже давно известные. Выдадут и соответствующее свидетельство, и в каталог занесут новое имя.

– Это очень условный, внутренний каталог, – объясняет Микитасов. – Всё достаточно символично, но к нам приходят целыми семьями, с шампанским, чтобы полюбоваться на необыкновенный «подарок».

«Ни одно животное не станет смотреть вверх... Только это нелепое создание – человек – тратит время попусту, глазея на небо», – писал в своё время Герберт Уэллс и был в чём-то прав.

Отредактируйте текст.

Дантист-романтик со станции зима

Известно, что Зима, что в Иркутской области, – родина поэта Евгения Евтушенко. Поэта с мировым именем. Недаром говорят: поэт – это герой созерцания; герой – это поэт действия. Виктор Глухих, тоже из сибирских мест, по праву подпадающий под второе определение, как поэт действия. Сейчас он возглавляет одну из частных суперсовременных стоматологических клиник Магадана, не так давно арендовавшего помещение в жилом доме на улице Вострецова. Таких частных клиник в нашем городе не больше десяти.

Северянин, живущий на Колыме в экстремальных погодных условиях, где «двенадцать месяцев зима, а остальное лето», нередко остаётся один на один с вопросом: иметь или нет здоровые зубы? И не только здоровые, но и красивые! Чтобы не бояться улыбаться, ведь улыбка покоряет, должна покорять... Особенно улыбка женщины.

Однажды мне довелось увидеть такую неотразимую улыбку у импозантной немолодой кондукторши автобуса шестого маршрута. Когда её знакомая сказала, что не прочь иметь такие же зубы, она, непонятно почему понизив голос, поделилась с ней: «Никуда больше не ходи, ступай к Ольге Степановне в «Спарту».

Добрыми делами, слухами о них, как известно, земля полнится. Думал ли я, что смогу через год встретить эту женщину у своего приятеля (она оказалась соседкой его семьи), которая тут же охотно пояснила, что теперь эта клиника обрела своё помещение и называется «Дента люкс».

На мой прямой вопрос при встрече – «Что есть частная клиника в условиях пока нецивилизованного дикого рынка?» Виктор Иннокентьевич Глухих ответил:

– Во всяком случае – это не бизнес и я не считаю себя бизнесменом. Мне как-то не по себе, когда я слышу такие разговоры.

– Так, кто же вы – предприимчивый врач?

– Я вам скажу так. Когда на презентации мне журналисты задавали эти вопросы и я попытался найти приемлемый ответ, один из них невольно подсказал: ну, что, может, играющий тренер? Во! – подумал, это ближе к истине. Скорее сообщество врачей, практикующих на стоматологической ниве как индивидуалы. Я только организую их работу, обеспечиваю оборудованием, медикаментами, материалами, инструментарием, создаю комфортные условия. Поскольку считаю: стоматология очень тесно связана не только со здоровьем, это само собой, и здесь ни на шаг не отступаем от рекомендаций Минздрава, но и с красотой, если хотите, эстетикой. Яркий пример тому – быстро меняющийся облик нашего прекрасного города. Человек хочет соответствовать новым правилам жизни, у него появилась масса реальных возможностей проявить себя и выглядеть прекрасно.

– Магаданцы всегда отличались добротным внешним видом, теперь тем более. Появился некий стандарт. Они, подчас, выглядят лучше, чем зарубежные гости.

– Для таких людей – белозубая улыбка, здоровые вылеченные зубы (мы боремся за каждый зуб, если есть возможность его сохранить, и не обращаем внимания на категоричное пациента «рвите»), удобный, красивый протез. Возможно ли это было лет десять-пятнадцать назад? Вряд ли. Во рту можно было увидеть эклектичный набор: рядом с жёлтым анодированным зубом сталь­ной, или золотую челюсть, которая в сущности недолговечна. Уважающий себя современный человек уже не хочет иметь это. Некрасиво и непрестижно! Наши пациенты имеют право без су­еты, не маясь в очереди, без пресловутого блата прийти к нам и поставить протез, ничем не отличающийся от естественных зубов и быть счастливым. А если это, повторяю, женщина в сорок пять, когда она «ягодка опять»?..

Наша «Дента люкс» в своём названии открыто заявляет о том, что здесь пациенты должны обслуживаться по самому высшему разряду и добиваются с помощью терапевтов, техников-хирургов, ортопедов, ортодонтов самых высоких результатов, снимают стресс, психологический дискомфорт, связанные с утратой зуба или зубов.

Глухих и его коллеги, прежде всего его жена – Ольга Степановна, почти десять лет шли к этому рубежу, чтобы их клиника заявила о себе в полный голос и о ней заговорили в городе, смогла выдержать конкуренцию, а она в условиях дикого рынка, не трудно догадаться, порой носит непредсказуемый характер. Но, как говорят, дорогу осилит идущий.

Виктор Глухих – уникальный стоматолог, я бы сказал дантист-романтик с необыкновенно интересной судьбой. У него солидное и прочное основание, так сказать, высокий образователь­ный ценз – закончил Иркутский университет по специальности физика, причём одновременно факультативно получил диплом с отличием художника-оформителя со знанием резьбы по дереву и скульптурной техники. Всего добивается, достигает сам, своим сибирским упорством, неукротимой сибирской волей с постоянным стремлением к новому. У него не было ни богатых родителей, ни «лохматой руки»... Но... Виктор Иннокентьевич полюбил Магадан. Именно здесь можно начать с «нуля» и добиться впечатляющих побед над собой, над обстоятельствами, работая 24 часа в сутки. Только так. У него не было квартиры, да и работа в школе и техникуме не удовлетворяли «мятежную душу». Не скрывает, если бы хотел другой, лёгкой жизни – у него много знакомых за рубежом, он мог бы со своей семьёй уехать.

– Но знаете, и это не квасной патриотизм, когда осенью я поездом еду из Иркутска в родной город Зима, или из Зимы в Иркутск – за окном такой природы, таких красот нигде в мире нет. А Магадан! Его магнетизм не отпускает. Улетишь на материк и уже через неделю-другую тянет домой.

– Наш Магадан – анклавная территория, как я называю, остров сокровищ.

– Да, я согласен с вами, остров сокровищ. Магаданцам повезло на руководителей и города и области. Вокруг – на Камчатке, на Чукотке, в Приморье – бушует энергетический кризис, а мы уже начинаем напрочь забывать, что могут быть перебои с холодной и горячей водой, со светом не только зимой, но и летом. Могут быть. Если не платишь... Но это уже другая тема. Для человека самодостаточного здесь жить комфортно. И реализовать себя можешь по полной программе.

И тут вспомнилось: «Прав тот, кто искренен», – говорил Антон Павлович Чехов. Виктор Иннокентьевич, несомненно, искренний, и допускаю, открытый человек. Есть в нём и сибирская строгость и требовательность к себе и к тем, кто с ним рядом. Готовясь к встрече, смог узнать, что и колер и многое, что окружает посетителей в помещении клиники – плод его фантазии и совре­менных эстетических представлений о дизайне.

Последнее художественное достижение Виктора Иннокентьевича – гипсовое панно, встречающее пациентов, приходящих в клинику, – «Аве вита!» (Да здравствует жизнь!)

Путь на Вострецова не был простым.

– Начинали трудно. Не было жилья. Жили квартирантами. Уже в Магадане закончил медицинский колледж, выучился на зубного техника и четыре года с супругой преподавал в нём. Трое моих учеников сейчас соратники по совместной работе в нашей клинике. Много было всего.

Мне почему-то верится, что у Глухих всё получится. Не может не получиться. Поскольку он невольно следует правилу, которое чётко и ясно формулировал немецкий философ прошлого века Фридрих Ницше: «Кому есть ЗАЧЕМ жить, тот выдержит любое КАК».

Приложение

ОБРАЗЦЫ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИХ ОПИСАНИЙ (ГОСТ 7.1 - 84. Дата введения 1986-01-01)

Описание книги

Расширенное (в библиографическом списке)

Краткое (в ссылке)

ПОД ФАМИЛИЕЙ АВТОРА

Книга одного автора

Цветаева М. Мой Пушкин / Сост., подг. текста и комм. А.С. Эфрон и А.А. Саакянц. – 3-е изд., доп. – М.: Сов. писатель, 1981. – 222 с.

Цветаева М. Мой Пушкин. 3-е изд., доп. М., 1981. С. 48.

Калинин Ю.С. Как правильно оформить выходные сведения книги: Пособие для цивилизованного издателя. – М.: ИМЦ «Альвис», ТОО «Крона», 1997. – 120 с. (Книжный бизнес России).

Калинин Ю.С. Как правильно оформить выходные сведения книги: Пособие для цивилизованного издателя. М., 1997. С. 59.

Книга двух авторов

Былинский К.И., Никольский Н.Н. Русский язык: Справочник по орфографии и пунктуации. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Изд-воМГУ, 1998. – 296 с.

Былинский К.И., Никольский Н.Н. Русский язык: Справочник по орфографии и пунктуации. 5-е изд., перераб. и доп. М., 1998. С. 98.

Книга трёх авторов

Вакуров В.Н., Кохтев Н.Н., Солганик Г.Я. Стилистика газетных жанров: Учебное пособие для вузов. – М.: Высш. шк., 1978. – 183 с.

Вакуров В.Н., Кохтев Н.Н., Солганик Г.Я. Стилистика газетных жанров: Учебное пособие для вузов. М., 1978. С. 20.

ПОД ЗАГЛАВИЕМ

Справочная книга редактора и корректора: Редакционно-техническое оформление издания / Сост. и общ. редакция А.Э. Мильчина. – 2-е изд., перераб. – М.: Книга, 1985. – 576 с.

Справочная книга редактора и корректора: Редакционно-техническое оформление издания. 2-е изд., перераб. М., 1985. С. 418.

Стандарты по издательскому делу / Сост. А.А. Джиго, С.Ю. Калинин. – М.: Юристъ, 1998. – 376 с. (Книжное дело).

Стандарты по издательскому делу / М., 1998. С. 14.

Литературное редактирование: Материалы для занятий: Учебное пособие / И.К. Гужова, Р.А. Молибоженко, К.М. Накорякова, Т.Н. Сурикова; Под ред. К.М. Накоряковой. – М.: Изд. МГУ, 2000. 157 с.

Литературное редактирование: Материалы для занятий: Учебное пособие / И.К. Гужова, Р.А. Молибоженко, К.М. Накорякова, Т.Н. Сурикова. М., 2000. С. 145–152.

Примечания

1. Если авторов два, в описании под фамилией автора указываются оба. Если авторов три, указывают всех или первого, добавляя и др.

2. Если авторов четыре и более, составляют описание под заглавием, авторов указывают в сведениях об ответственности после одной косой черты. Если авторов четыре, указывают всех, если пять и более, указывают первых трёх, добавляя и др.

3. Краткое библиографическое описание состоит из обязательных элементов (заголовок библиографической записи из одного, двух и трёх индивидуальных авторов, основное заглавие, порядковый номер издания, место и год или дата выпуска издания, объём). Указание лиц, принимавших участие в издании (составителя, редактора, переводчика и др.), допускается, если это продиктовано задачами ссылки. Расширенное описание включает элементы обязательные и факультативные, полное библиографическое описание включает максимальное число элементов.

В библиографических списках даётся расширенное описание, в ссылках – краткое.

4. Если характерному названию издающей организации предшествует не слово «изд-во», а другие слова, кавычки при нём сохраняются.

5. В кратком описании сокращения делают внутри групп сведений. Если авторов пять и более, указывают первых трёх, добавляя и др. в сведениях о редакторах, если их три и более, указывают первого, добавляя и др. В области выходных данных сокращают отдельные слова и словосочетания (по стандарту) и не указывают название издательства. Тире между элементами описания не ставится.

6. Количественная характеристика и область серии – обязательные элементы библиографического описания.

Аналитическое описание

(описание публикации из периодического издания или сборника)

Филиппов В. Робинзон Крузо из Череповца // Известия. 1997. 3 апр.

Старков В. «Приветствую все жанры, кроме скучного» // Аргументы и факты. 2001. № 17 (1070). С. 3. (Объём издания более восьми страниц.)

Мильчин А. Из жизни одного издательства // Знамя. 2000. № 2. С. 163–176.

Горский Д.Н. Определения, их виды и правила // Логика научного познания: Актуальные проблемы. – М.: Наука, 1987. – С. 140–159.

Описание многотомного издания

Твардовский А.Т. Собр. соч.: В 6 т. М.: Худож. лит., 1976–1980.

Ссылка на произведение из собрания сочинений в аналитическом описании:

Пушкин А.С. К Языкову // Полн. собр. соч.: В 6 т. М., 1950. Т. 1. С. 42.

Ссылка на произведение из собрания сочинений по типу описания однотомного издания

Пушкин А.С. К Языкову // Полн. собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1950. С. 42.

Косвенные ссылки

Если текст цитируется не по первоисточнику, ссылку начинают словами: Цит. по:, Цит. по кн.:, Цит. по ст.:

Для уточнения связи ссылки с основным текстом указывают: См.: ..., См. например: ..., См. также: ..., Ср.: ...

Повторные ссылки

Основное заглавие заменяют условным обозначением Указ. соч., Цит. соч. Если цитируется одно произведение, опускают все данные, кроме фамилии автора, указания тома и страницы. При первичной ссылке этот приём объясняется (...В дальнейшем будут указываться том и страница).

Повторная ссылка на одной полосе может быть заменена словами Там же. При повторной ссылке на другую страницу к словам там же добавляют номер страницы, при ссылке на другой том – добавляют номер тома.