ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ И НАУКЕ
ГОУ ВПО «Ижевский государственный технический университет»
Кафедра «Теоретическая и прикладная лингвистика»
Реферат на тему:
«Языковые представления Вильгельма фон Гумбольдта»
Выполнил:
Курочкина С. В.,
гр. 3-54-1
Проверил:
Баранов В.А.,
д. ф. н., профессор
Ижевск
2007
Содержание
Введение 3
Основные положения теории Вильгельма фон Гумбольдта 4
Неогумбольдтианство 17
Заключение 20
Литература 21
Введение
Одним из наиболее выдающихся языковедов XVIII – XIX вв. является Вильгельм фон Гумбольдт – выдающийся немецкий мыслитель-гуманист – создатель теоретических основ науки о языке.
Языковые представления Вильгельма фон Гумбольдта развивались как реакция на антиисторическую и механистическую концепцию языка XVII – XVIII веков, а также на логические и университетские концепции. Они опираются на идеи И. Гердера о природе и происхождении языка, о взаимосвязи языка, мышления и «духа народа».
Вильгельму фон Гумбольдту необходимо выявить исторические закономерности развития языков мира. Поэтому он создаёт концепцию стадиального развития языков, отражающую становления языка во времени, в зависимости от культуры той или иной цивилизации.
Язык, согласно Гумбольдту, состоит из материи (субстанции) и формы. Языковая форма далеко не сводится к внешней, звуковой форме. Наибольшее значение имеет внутренняя форма языка.
Гумбольдт утверждает, что, в силу самой природы человека, язык изначально связан с мышлением именно как общественное явление.
В связи с тем, что теория Гумбольдта разносторонняя и несколько противоречивая, она нашла развитие в современных лингвистических течениях американского и европейского неогумбольдтианства. Американское неогумбольдтианство развивает проблему языка и культуры. Европейское направление ставило своей целью возрождение «подлинного» сравнительного языкознания в духе идей Вильгельма фон Гумбольдта. Представители неогумбольдтианства разделяют субъективно-идеалистическую теорию познания в духе И. Канта, И. Г. Фихте, неокантианской философии, старого и современного позитивизма.
Основные положения теории Вильгельма фон Гумбольдта
Вильгельм фон Гумбольдт (1767 – 1835) по праву считается основоположником теоретического языкознания. Создание общей теории языка стало возможным, прежде всего, в результате разрыва со сложившейся в логистической традиции взглядом на язык, его функции и природу, на оценку характера и значений языковых различий. Этот разрыв был подготовлен развитием сенсуалистической теории познания, в особенности трудами Локка и Кондильяка. Новому взгляду на язык способствовала научная атмосфера эпохи и в первую очередь расцвет философской мысли. Гумбольдт взял на вооружение и применил к анализу языка основные её достижения – диалектический метод, в соответствии с которым мир рассматривается в развитии как противоречивое единство противоположностей. [4, 22]
Лингвистическая концепция Вильгельма фон Гумбольдта возникла как реакция на антиисторическую и механистическую концепцию языка XVII – XVIII веков, а также на логические и университетские концепции. Она опирается на идеи И. Гердера о природе и происхождении языка, о взаимосвязи языка, мышления и «духа народа», а также на типологическую (морфологическую) классификацию языков Ф. и А.-В. Шлегелей. Философские идеи Гумбольдта сформировались в свете идей немецкой классической философии. Идеи Гумбольдта явились одним из источников философской антропологии – течения западноевропейской, преимущественно немецкой, философии первой половины XX века. [2, 123]
Отмежёвываясь от традиционного подхода и философски осмыслив (вслед за Гердером) проблему генеза языков, Вильгельм фон Гумбольдт переносит её на такую плоскость, где фактор времени как бы иррелевантен. Его рассмотрение ориентировано не на внешние факторы происхождения, а на внутренний генезис, усматривающий в языковой способности не только уникальный дар человека, но и его сущностную характеристику. Разграничение этих двух видов генезисного рассмотрения – эмпирического и внутреннего – поднимает исследование языка на философско-антропологический уровень. Их смешение привело бы не только к элиминации общей теории, необходимой для рассмотрения данной проблематики, но значительно снизило бы эффективность конкретно-эмпирических изысканий. [3, 7]
Специфику теоретико-методологических основ программы Гумбольдта составляют:
1. синтез натуралистического и деятельностного принципов изучения языка и человека – язык трактуется им одновременно как организм духа и самодеятельность, или деятельность духа;
2. диалектический подход;
3. системно-целостный взгляд на язык;
4. приоритет динамического процессуально-генетического подхода над структурно-статическим планом описания языка;
5. трактовка языка как порождающего себя организма;
6. приоритет вневременного (панхронического) взгляда на язык над историческим анализом движения языка в конкретно-исторический период времени;
7. приоритет изучения живой речи над описанием языкового организма;
8. сочетание интереса к разнообразию реально существующих языков и языку как общему достоянию человечества;
9. отказ от описания языка только изнутри его самого, сопоставление языка с другими видами духовной деятельности человека;
10. сочетание отвлечённо-философского взгляда на язык со скрупулёзно-научным подходом к его изучению. [2, 123]
В докладе «О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития» («Ueber das vergleichende Sprachstudium in Beziehung auf die verschiedenen Epochen der Sprachentwicklung, 1820) Гумбольдт выделяет три этапа развития языков.
Первый этап – период происхождения языков. «Язык не может возникнуть иначе, как сразу и вдруг, то есть происхождение языка – скачкообразный переход из одного состояния в другое. На первом этапе происходит первичное, но не полное образование органического строения языка».
Второй этап связан со становлением языка, формированием его структуры. Становление языка продолжается вплоть до «состояния стабильности», после которого принципиальное изменение языкового строя уже невозможно. Согласно Гумбольдту языки проходят принципиально единый «путь развития», но «состояние стабильности» может достигаться на разных этапах.
Гумбольдт выделяет четыре ступени (стадии) развития языка: «На низшей ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи оборотов речи, фраз, предложений… На второй ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи устойчивого порядка слов и при помощи слов с неустойчивым вещественным и формальным значением… На третьей ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи аналогов форм… На высшей ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи подлинных форм, флексий и чисто грамматических форм». И на последней стадии развития, согласно Гумбольдту, находятся санскрит, семитские языки и классические языки Европы с греческим на вершине.
Третий этап начинается с момента, когда язык достиг предела законченности организации. Язык уже не развивается, но и не деградирует, однако в органическом строении языка и в его структуре может происходить более тонкое изменение, совершенствование. На этом этапе находились современные Гумбольдту языки Европы. Здесь изучение языка составляет собственно предмет исторической лингвистики. Совершенствование языка тесно связано с историческим развитием соответствующего народа.
Уже в этой сравнительно ранней работе Гумбольдт заявляет: «Мышление не просто зависит от языка вообще, потому что в известной степени оно определяется каждым отдельным языком». Здесь уже сформулирована так называемая теория лингвистической относительности.
Здесь же Гумбольдт описывает, что такое язык, указывает на его коллективный характер: «Язык не является произвольным творением одного человека, а принадлежит всему целому народу; позднейшее поколение получает его от поколений минувших… Языки являются не только средством выражения уже познанной действительности, но, более того, и средством познавания и ранее неизвестной. Их различие не только различие звуков и знаков, но и различие самих мировоззрений (мировидений). В этом и заключается конечная цель всех исследований языка». [1, 73]
Механизм взаимодействия языка и мировидения следующий: «слово, вызывая представление о предмете, затрагивает (в соответствии с особенностями своей природы и вместе с тем особенностями объекта, хотя часто и не заметно) соответствующее своей природе и объекту ощущение, следовательно, непрерывный ход мыслей человека сопровождается такой же непрерывной последовательностью восприятий, которые по степени и по оттенку определяются, прежде всего, представляемыми объектами, согласно природе слов и языка. Объект, появлению которого в сознании всякий раз сопутствует такое постоянно повторяющееся впечатление, индивидуализированное языком, тем самым представляется в модифицированном виде». [4, 33]
Итак, если сравнение языков на этапе их становления – это типология, то сравнение языков на этапе их совершенствования – это, прежде всего, сопоставление «мировидений», картин мира, создаваемых с помощью языков.
Главный лингвистический труд Гумбольдта «О развитии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества» (1830 – 1835). Здесь он выделяет три взаимосвязанных понятия (явления): «человеческая духовная сила», «действие человеческой духовной силы», которая и влияет на «разделение человечества на народы и племена, и различие их языков и наречий». Как язык вообще неразрывно связан с «человеческой духовной силой», так каждый конкретный язык связан с «духом народа». Язык, в отличие от диалекта, с одной стороны, и языковой семьи, с другой, есть достояние отдельного народа, а народ – это множество людей, говорящих на одном языке.
Согласно Гумбольдту язык неотделим от человеческой культуры и представляет собой важнейший её компонент. По сравнению с другими видами культуры язык наименее связан с сознанием. Идея о полностью бессознательном развитии языка и невозможности вмешательства в него потом получила развитие у Ф. де Соссюра и других лингвистов.
Человек не может ни мыслить, ни развиваться без языка. Отсюда необходим стадиальный подход и кажущееся Гумбольдту несомненным разграничение более и менее совершенных языков. При этом он указывает, что «язык и цивилизация не всегда находятся в одинаковом соотношении друг с другом». [1, 73]
Язык, по Гумбольдту, - живая деятельность человеческого духа, единая энергия народа, исходящая из глубин человеческого существа и пронизывающая собой всё её бытие. В языке сосредотачивается не свершение духовной жизни, но сама эта жизнь. Язык – главнейшая деятельность человеческого духа, лежащая в основе всех других видов человеческой деятельности. Она есть сила, делающая человека человеком. Языки, по Гумбольдту, являются отражением первоначальной языковой способности, заложенной в человеке в виде некоторых смутно сознаваемых принципов деятельности и актуализирующейся с помощью субъективной активности говорящего. [2, 123]
Вильгельм фон Гумбольдт пишет: «Каким бы естественным ни казалось предположение об образовании языков, они могли возникнуть лишь сразу. Для того, чтобы человек мог постичь хотя бы одно единственное слово, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нём». [3, 8]
В этом же труде дано известное определение понятия «язык»: «По своей действительной сущности язык есть нечто постоянное и вместе с тем в каждый данный момент переходящее. Даже его фиксация посредством письма представляет далеко не совершенное мумиеобразное состояние, которое предполагает воссоздание его в живой речи. Язык есть не продукт деятельности (ergon), а деятельность (energiea). Его истинное определение, поэтому может быть только генетическим. Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли. В подлинном и действительном смысле под языком можно понимать только всю совокупность актов речевой деятельности. В беспорядочном хаосе слов и правил, которые мы по привычке именуем языком, наличествуют лишь отдельные элементы, воспроизводимые – и при том неполно – в речевой деятельности. Необходима всё повторяющаяся деятельность, чтобы можно было познать сущность живой речи и составить верную картину живого языка. По разрозненным элементам нельзя понять то, что есть высшего и тончайшего в языке; это можно постичь и уловить только в связной речи… Расчленение языка на слова и правила – это лишь мёртвый продукт научного анализа. Определение языка как деятельности духа совершенно правильно и адекватно уже потому, что бытие духа вообще может мыслиться только в деятельности и в качестве таковой».
Язык, согласно Гумбольдту, состоит из материи (субстанции) и формы.
«Действительная материя языка – это, с одной стороны, звук вообще, а с другой – совокупность чувственных впечатлений и непроизвольных движений духа, предшествующих образованию понятия, которое совершается с помощью языка». Говорить что-либо о языковой материи в отвлечении от формы невозможно: «в абсолютном смысле в языке не может быть никакой неформальной материи». В частности, звук «становится членораздельным благодаря приданию ему формы». Именно форма, а не играющая лишь вспомогательную роль материя, составляет суть языка. Гумбольдт выступал против представления о форме как о «плоде научной абстракции». Форма, как и материя, существуют объективно; форма «представляет собой сугубо индивидуальный порыв, посредством которого тот или иной народ воплощает в языке свои мысли и чувства».
Форму нельзя познать в целом, её нам надо наблюдать «лишь в конкретно-единичных проявлениях». С одной стороны, всё в языке, так или иначе, отражает его форму. С другой стороны, разные явления имеют разную значимость: «в каждом языке можно обнаружить много такого, что, пожалуй, не искажая сущности его формы, можно было бы представить и иным». Лингвист должен уметь находить наиболее существенные черты языка (к их числу Вильгельм фон Гумбольдт относил в частности флексию, агглютинацию, инкорпорацию), но в то же время ему «приходится обращаться к представлению о едином целом», выделение отдельных черт не даёт полного представления о форме того или иного языка. Если же он стремится изучать язык как форму воплощения мыслей и чувств народа, то «отдельные факты будут представляться изолированными там, где их соединяет живая связь». Тем самым, необходимо системное изучение языка, то есть Вильгельм фон Гумбольдт предвосхищает здесь ещё одно основополагающее требование структурной лингвистики.
Форма не должна пониматься узко, только как грамматическая форма. Форму мы видим на любом уровне языка: и в области звуков, и в грамматике, и в лексике. Форма каждого языка отдельна и неповторима, но формы разных языков имеют теодицея или иные сходства. «Среди прочих сходных явлений, связывающих языки, особенно заметна их общность, которая основывается на генетическом родстве народов… Форма отдельных генетически родственных языков должна находиться в соответствии с формой всей семьи языков». Но можно говорить и об общей форме всех языков, «если только речь идёт о самых общих чертах». «В языке таким чудесным образом сочетается индивидуальное со всеобщим, что одинаково правильно сказать, что весь род человеческий говорит на одном языке, а отдельный человек обладает своим языком». Здесь учёный обратил внимание на одно из кардинальных противоречий языкознания; для него всё находилось в диалектическом единстве, но ряд учёных более позднего времени был склонен к абсолютизации только чего-то одного, чаще индивидуального языка. [1, 73]
Языковая форма далеко не сводится к внешней, звуковой форме. Ещё большее значение имеет внутренняя форма языка (innere Sprachform), членящая «чувственные впечатления и непроизвольные движения духа». Внутренняя форма, специфическая для каждого языка, проявляется как в членении мира в области лексики, так и в системе грамматических категорий. Например, по мнению Вильгельма фон Гумбольдта, «понятие наклонения» получило подлинное развитие в древнегреческом, тогда как в санскрите «осталось явно недоразвитым». [1, 75]
Поскольку бесформенные «непроизвольные движения духа» не могут создать мысль, то невозможно мышление без языка: «Язык есть орган, образующий мысль. Интеллектуальная деятельность, совершенно духовная, глубоко внутренняя и проходящая в известном смысле бесследно, посредством звука материализуется в речи и становится доступной для чувственного восприятия. Интеллектуальная деятельность и язык, поэтому представляют собой единое целое. В силу необходимости мышление всегда связано со звуками языка; иначе мысль не сможет достичь отчётливости и ясности, представление не сможет стать понятием». [1, 74]
В языке как посреднике между миром и человеком совершается «акт превращения мира в мысли», и «сущность языка состоит в том, чтобы отливать в форму мыслей материю мира, вещей и явлений». В свою очередь «сущность мышления состоит в рефлексии, то есть в различии мыслящего и предмета мысли». [4, 33]
В силу самой природы человека язык изначально связан с мышлением именно как общественное явление. Между общественной природой языка и общественным мышлением, а также
Важно и такое высказывание Вильгельма фон Гумбольдта: «Даже не касаясь потребности общения людей, друг с другом, можно утверждать, что язык есть обязательная предпосылка мышления, и в условиях полной изоляции человека. Но обычно язык развивается только в обществе, и человек понимает себя только тогда, когда на опыте убедится, что его слова понятны и другим людям. Речевая деятельность даже в самых своих примитивных проявлениях есть соединение индивидуальных восприятий с общей природой человека. Также обстоит дело и с пониманием». Такой подход к взаимозависимостям языка и мышления в течение долгого времени оставался самым влиятельным в языкознании. [1, 74]
Язык, в понимании Гумбольдта, представляет собой напряженное живое целое своих противоположных и взаимно предполагаемых начал, пребывающее в подвижном равновесии. Гумбольдт различает в языке (по интерпретации Х. Штейнталя, А. А. Потебни, П. А. Флоренского, А. Ф. Лосева) следующие антиномии: деятельности – предметности (жизненности – вещности), индивидуума – народа (индивидуального – коллективного), свободы – необходимости, речи – понимания, речи – языка, языка – мышления (человеческого духа), устойчивого – подвижного, логического – стихийного, импрессионистически-индивидуального – монументального, континуального – дискретного, объективного – субъективного начал. [2, 123]
Вильгельм фон Гумбольдт подчёркивал творческий характер языка: «В языке следует видеть не какой-то материал, который можно рассмотреть в его совокупности или передать часть за частью, а вечно порождающий сам себя организм, в котором законы порождения определены, но объём и в известной мере также способ порождения остаются совершенно произвольными. Усвоение языка детьми – это не ознакомление со словами, не простое закладывание их в памяти и не подражательное лепечущее повторение их, а рост языковой способности с годами и упражнениями».
В связи с этим Вильгельм фон Гумбольдт трактует противоречие между неизменностью и изменчивостью языка: «В каждый момент и в любой период своего развития язык… представляется человеку в отличие от всего уже познанного и придуманного им – неисчерпаемой сокровищницей, в которой дух всегда сможет открыть что-то ещё не почувствованное. Так на деле и происходит всякий раз, когда язык перерабатывается поистине новой и великой индивидуальностью… Язык насыщен переживаниями прошлых поколений и хранит их живое дыхание, а поколения эти через звуки материнского языка, который и для нас становится выражением наших чувств, связаны с нами национальными и родственными узами. Эта отчасти устойчивость, отчасти текучесть языка создаёт особое отношение между языком и поколением, которое на нём говорит». Выше приведено важное положение о динамике языкового развития, о связи каждого состояния языка с предшествующим и последующим.
Важны для последующего развития вопроса о причинах языковых изменений и такие слова Вильгельма фон Гумбольдта: «Ясно, до чего ничтожна сила одиночки перед могущественной властью языка… и всё-таки каждый со своей стороны в одиночку, но непрерывно воздействует на язык, и поэтому каждое поколение, несмотря ни на что, вызывает в нём какой-то сдвиг, который, однако, часто ускользает от наблюдения». [1, 74]
Вера в определяющее воздействие языка на духовное развитие народа лежала в основе философии языка Вильгельма фон Гумбольдта. Изучая язык испанских басков, резко отличающийся от языков индоевропейской семьи, Гумбольдт пришёл к мысли о том, что разные языки – это не просто разные оболочки общечеловеческого сознания, но различные видения мира. [6, 37]
Предназначение языка, по Гумбольдту, состоит в том, чтобы:
1. осуществлять превращение мира в мысли;
2. быть посредником в процессе взаимопонимания;
3. служить средством для развития внутренних сил человека, оказывая стимулирующее воздействие на силу мышления, чувства и мировоззрение говорящих. Язык, по Гумбольдту, есть орган, образующий мысль; мышление не просто зависит от языка вообще, языки – это органы оригинального мышления наций. [2, 123]
Язык помогает человеку познать мир, и в то же время это познание зависимо от языка: «Как отдельный звук встаёт между предметом и человеком, так и весь язык выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять в себя и переработать мир вещей… Человек… живёт с предметами так, как их преподносит ему язык… И каждый язык описывает вокруг народа, которому принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка». Здесь Гумбольдт высказывает точку зрения о том, что многое в представлении человека о мире обусловлено его языком. В XIX веке эту мысль развил Б. Уорф.
Вильгельм фон Гумбольдт выделяет в связи с этим два способа освоения иностранного языка. Если мы освоили его адекватно, то такое освоение «можно было бы уподобить завоеванию новой позиции в прежнем видении мира». Однако чаще этого не происходит, поскольку «мы в большей или меньшей степени переносим на иностранный язык своё собственное миропонимание и, более того, своё собственное представление о языке.
Говоря о звуковой стороне языка, Вильгельм фон Гумбольдт исходил из не очень развитого состояния фонетики того времени и даже смешивал звук с буквой. И в то же время у него присутствуют высказывания, предвосхищающие идей, сложившиеся в фонологии лишь столетие спустя: «В языке решающим фактором является не обилие звуков, а, скорее, наоборот, - гораздо существеннее строгое ограничение числа звуков, необходимых для построения речи, и правильное равновесие между ними. Языковое сознание должно, поэтому содержать… предчувствие всей системы в целом, на которую опирается язык в данной индивидуальной форме. Здесь уже проявляется то, что, в сущности, проявляется во всём процессе образования языка. Язык можно сравнить с огромной тканью, все нити которой более или менее связаны между собой и каждая – со всей тканью в целом».
Среди единиц языка Вильгельм фон Гумбольдт выделял, прежде всего, слово. Выступая против традиционных наивных представлений о происхождении языка, он писал: «Нельзя себе представить, чтобы сознание языка начиналось с обозначения словами предметов, а затем уже происходило соединение слов. В действительности речь строится не из предшествующих ей слов, а, наоборот, слова возникают из речи». В то же время любая речь членится на слова; «слово образует границу, вплоть до которой язык в своём созидательном взаимодействии действует самостоятельно». То есть слова уже даны говорящему языком, тогда как «для предложения и речи язык устанавливает только регулирующие схемы, предоставляя их индивидуальное оформление произволу говорящего».
Наряду со словами Вильгельм фон Гумбольдт выделял и корни. Он разграничивал корни «как продукт частной рефлексии и результат анализа слов», то есть, «как результат работы грамматистов», и существующие в ряде языков реальные корни, нужные говорящему в связи с «определёнными законами деривации». [1, 75]
В связи с внутренней формой языка Вильгельм фон Гумбольдт затрагивает проблему, которая позже стала трактоваться как различие значения и смысла слова. С точки зрения образования понятия «слово – не эквивалент чувственно воспринимаемого предмета, а эквивалент того, как он был осмыслен речетворческим актом в конкретный момент изобретения слова. Именно здесь – главный источник многообразия выражений для одного и того же предмета… Язык представляет нам не сами предметы, а всегда лишь понятия о них».
Такой способ образования понятий характерен для каждого народа, поэтому «влияние национального своеобразия обнаруживается в языке… двояко: в способе образования отдельных понятий и в относительно неодинаковом богатстве языков понятиями определённого рода». Здесь Вильгельм фон Гумбольдт исходил из разных уровней развития зыков, который проявлялся не только в звуковой форме, но и в образовании понятий. Вновь самыми богатыми языками признаются санскрит и древнегреческий. [1, 75-76].
Порождение языка, по Гумбольдту, составляет синтетический процесс сплачивания понятия со звуком, превращающий звук в живое выражение мысли. Синтез включает в себя два логически последовательных, а в реальности – одновременных момента:
1. расчленение бесформенной субстанции звука и мысли и формирование артикулированного звука и языкового понятия;
2. соединение их в единое целое до чистого проникновения друг в друга. [2, 123]
Ни звук, ни внутренняя форма языка не создают язык сами по себе, необходим их синтез: «Соединения языковых форм с внутренними языковыми законами придаёт завершённость языкам, и высшая ступень их завершённости знаменуется переходом этой связи, всегда возобновляющейся в одновременных актах языкотворческого духа, в их подлинное и чистое взаимопроникновение. Начиная со своего первого элемента, порождение языка – синтетический процесс, синтетический в том подлинном смысле слова, когда синтез создаёт нечто такое, что не содержалось ни в одной из сочетающихся частей как таковых». Этот процесс завершается, только когда весь строй звуковой формы прочно и мгновенно сливается с внутренним формообразованием. Благотворным следствием этого является полная согласованность одного элемента с другим. Фактически, здесь речи идёт о том, что позднее получило название двусторонности знака, и ещё раз здесь Вильгельм фон Гумбольдт подчёркивает системность языка, взаимосвязанность его элементов. [1, 76].
В связи с тем, что теория Гумбольдта разносторонняя и несколько противоречивая, она нашла развитие в современных лингвистических течениях американского и европейского неогумбольдтианства.
Неогумбольдтианство
Неогумбольдтианство – направление языкознания, характеризующееся преимущественным вниманием к семантической стороне языка, стремлением изучить язык в тесной связи с культурой данного народа, но преувеличивающее активную роль языка в процессах мышления и познания. Направление существует в двух разновидностях – европейской и американской.
Европейское неогумбольдтианство возникло в 20-х гг. 20 в. (главным образом в Германии) как реакция на односторонность младограмматической теории с её преимущественным интересом к «формальной» грамматике. Оно ставило своей целью возрождение «подлинного» сравнительного языкознания в духе идей Вильгельма фон Гумбольдта. Основные положения европейского неогумбольдтианства были сформулированы Л. Вайсгербером и разрабатывались также Й. Триром, Х. Глинцем, Х. Хольцем, Г. Ипсеном, П. Хартманом, Х. Гиппером и другими. Философская основа европейского неогумбольдтианства – неокантианское учение Э. Кассирера, согласно которому понятия не являются отражением объективной действительности, а представляют собой продукты символического познания, т. е. познания, обусловленного языковыми знаками, или символами.
Представители неогумбольдтианства разделяют субъективно-идеалистическую теорию познания в духе И. Канта, И. Г. Фихте, неокантианской философии, старого и современного позитивизма. Неогумбольдтианство, подобно И. Канту, признаёт существование объективного мира, не зависящего от сознания человека и воздействующего на его чувственную сферу, но результатом этого воздействия признаётся хаотический набор опытных данных. Такие эмпирические факты, по мнению представителей неогумбольдтианства, благодаря творческой активности языка упорядочиваются, распределяются по классам, вступают друг с другом в пространственные, временные и причинно-следственные отношения; так конструируется мир как связанное целое. Целостная же картина мира, по этой теории, творится человеческим сознанием при помощи языка, не будучи более или менее точным отражением объективного мира, а, будучи обусловлена определённым языком, что ведёт к «лингвистическому агностицизму» – к признанию ограничения познавательных возможностей человека свойствами того языка, с помощью которого он творит картину мира.
Основные положения философии языка неогумбольдтианства:
1) язык определяет мышление человека и процесс познания в целом, а через него – культуру и общественное поведение людей, мировоззрение и целостную картину мира, возникающую в сознании;
2) люди, говорящие на разных языках создают различные картины мира, а поэтому являются носителями различной культуры, различного общественного поведения;
3) язык не только обуславливает, но и ограничивает познавательные возможности человека;
4) от различия языков зависит не только разница в содержании мышления, но и различие в логике, характере (типе) мышления.
Преувеличения положительной активной роли языка в процессах мышления и познания объединяет концепцию неогумбольдтианства с философией языка Вильгельма фон Гумбольдта. Но всё же лингвистический агностицизм неогумбольдтианства противоречит взглядам Гумбольдта, утверждавшего, что круг понятий того или иного народа не следует выводить из его словаря, так как большое число понятий, особенно абстрактных, может быть выражено метафорами и описательным путём.
Вслед за Гумбольдтом неогумбольдтианство выступает против понимания языка как средства лишь выражения и сообщения готовых мыслей, не связанного с процессом формирования самой мысли. Пытаясь найти эмпирическое применение теоретическим взглядам Гумбольдта, неогумбольдтианство трактует внутреннюю форму языка как систему его понятийных и синтаксических возможностей, являющихся «ключом» к миропониманию.
Американское неогумбольдтианство (этнолингвистика) сложилось независимо от гумбольдтианских традиций. Это ответвление неогумбольдтианства акцентирует проблему «язык и культура», обращается в исследовательской практике к контрастному сопоставлению языков американских индейцев с языками «среднеевропейского стандарта». Гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа утверждает, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или соотносительности языковых систем.
Несмотря на определённые достижения неогумбольдтианства, заключающиеся, прежде всего в учёте «фактора человека», в исследовании конкретных семантических полей, неогумбольдтианство абсолютизирует то, что недооценивалось (либо недооценивается) некоторыми другими направлениями лингвистики. Интерес к семантической стороне языка приводит неогумбольдтианство к недооценке лингвистической формы, грамматической категории, семантического поля, словообразовательной модели; модели предложения рассматриваются изолированно от языковой системы. [5, 330]
Заключение
Безусловно, многое у Вильгельма фон Гумбольдта устарело. Особенно это относится к его исследованию конкретного языкового материала, часто не вполне достоверного. Лишь историческое значение имеют его идеи стадиальности, попытки выделить более или менее развитые языки. Однако, можно лишь удивляться тому, сколько идей, которые рассматривала лингвистика на протяжении последующих более чем полутора столетий, в том или ином виде высказано у учёного первой половины XIX века. Безусловно, многие проблемы, впервые поднятые Вильгельмом фон Гумбольдтом, крайне актуальны, а к решению некоторых из них наука лишь начинает подступаться. [1, 77]
Тем не менее, и сегодня делаются более или менее удачные попытки развить философию языка Вильгельма фон Гумбольдта. В основном это проявляется в разработках направлений американского и европейского неогумбольдтианства. Всё же попытки соединить языковые представления начала XIX века и современные разработки в области лингвистики пока не увенчались успехом.
На рубеже предромантической философии языка XVIII века и нового сравнительно-исторического языкознания находится концепция Вильгельма фон Гумбольдта, выдвинувшего тезис о том, что язык является творчесвом, а не мёртвым продуктом созидания. Идеи Гумбольдта о связи языка с мировоззрением народа получили широкий отклик в психологическом направлении в языкознании (XIX век) и в этнолингвистике XX века. гумбольдтианские идеи о связи языка и искусства были развиты в XX веке К. Фосслером и его школой. [5, 621]
Литература
1. Алпатов В. М. История лингвистических учений. Учебное пособие. – 2-е изд., испр. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 368 с.
2. Большой Энциклопедический Словарь. Языкознание / гл. ред. В. Н. Ярцева – 2-е изд. – М.: научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 1998.
3. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию / под ред. проф. Г. В. Рамишвили– М.: Прогресс, 1984.
4. Зубкова Л. Г. Лингвистическое учение конца XVIII – начала XX в.: Развитие общей теории зыка в системных концепциях. Монография. М.: Изд-во УДН, 1989. – 212 с.
5. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева – М.: Советская энциклопедия, 1990. – 685 с.: ил. ISBN 5-85270-031-2
6. Мечковская Н. Б. Язык и религия: Пособие для студентов гуманитарных вузов. – М.: Агенство «ФАИР», 1998. – 352 с.