Содержание
ВВЕДЕНИЕ... 4
ГЛАВА 1. ХАРАКТЕРИСТИКА ОПУБЛИКОВАННЫХ ДОКУМЕНТОВ ЛИЧНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ МИНИСТРОВ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА И ИХ ТОВАРИЩЕЙ. ОПИСАНИЕ СОСТАВА ИХ ЛИЧНЫХ АРХИВНЫХ ФОНДОВ... 22
1.1. Некоторые проблемы поиска и атрибуции документов
личного происхождения... 23
1.2. Характеристика личных архивных фондов и источников
личного происхождения председателей Совета Министров... 33
1.3. Характеристика личных архивных фондов и источников
личною происхождения министров царского правительства... 40
1.4. Личные архивные фонды и документы личного происхождения
товарищей министров... 60
ГЛАВА 2. СОВЕТ МИНИСТРОВ И ЦАРСКАЯ ВЛАСТЬ... 75
2.1. Идея монархического правления и необходимость нововведений в государственном строе России в представлениях членов царского правительства... 75
2.2. Особенности личности царя глазами министров и их товарищей... 87
ГЛАВА 3. ЧЛЕНЫ СОВЕТА МИНИСТРОВ И ИХ ОТНОШЕНИЯ С
ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ В ПЕРИОД 1905-1914 гг... 104
3.1.Положение в стране в годы революции 1905 г. глазами министров
и их товарищей... 105
3.2. Взаимоотношения Совета Министров с думским представительством... 111
3.3. Совет Министров, политические партии и общественность... 136
3.4. Правительство и пресса... 149
ГЛАВА 4. ВЗАИМНАЯ ОЦЕНКА И САМООЦЕНКА ЧЛЕНОВ СОВЕТА МИНИСТРОВ: ПРОБЛЕМА ЕДИНСТВА ПРАВИТЕЛЬСТВА
ГЛАЗАМИ МИНИСТРОВ И ИХ ТОВАРИЩЕЙ... 166
¦4.1. Правительство СЮ. Витте (24.10.1905-22.04.1906)... 167
4.2. Первое правительство И.Л. Горемыкина (24.01.1906-08.07.1906)... 188
4.3. Правительство П.А. Столыпина (10.07.1906-05.09.1911)... 196
4.4. Правительство В.Н. Коковцова (11.09.1911-30.01.1914)... 226
4.5. Второе правительство И.Л. Горемыкина (30.01.1914-20.01.1916)... 231
ЗАКЛЮЧЕНИЕ... 235
ПРИЛОЖЕНИЕ 1... 237
ПРИЛОЖЕНИЕ 2... 248
БИБЛИОГРАФИЯ... 283
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ... 293
ВВЕДЕНИЕ
Политическая история России начала XX века является одной из ведущих тем в отечественной историографии, что, естественно, обусловило достаточно широкое введение в научный оборот разных видов источников: законодательства, материалов государственного делопроизводства, периодической печати, произведений общественно-политической мысли, а также документов личного происхождения (дневников, мемуаров, частной переписки). Однако ни один из этих комплексов источников не исследован источниковедами в достаточной степени и изучение их носит фрагментарный характер.
Революционные события 1905 г. заставили самодержавие пойти на уступки и подписать Манифест 17 октября, ставший основой реформирования центральных государственных органов. В сфере законодательной деятельности учреждается Государственная Дума, приобретает новый статус Государственный Совет. Возрожденный Совет Министров рассматривается как единый орган, на который возлагается задача объединения сил правительства в управлении страной.
Деятельности Совета Министров так или иначе касаются все крупные исследователи, изучающие экономическую и политическую историю России начала XX столетия. Без цитат из мемуаров СЮ. Витте, В.Н. Коковцова и других членов правительства не обходилась, как кажется, ни одна серьезная монография. Однако источниковедческих исследований, посвященных документам личного происхождения отдельных членов правительства крайне мало. Совершенно отсутствует рассмотрение источников личного происхождения министров царской России как единого комплекса. Весьма скупо представлены работы, отражающие психологический облик отдельных членов правительства, и. совсем нет фундаментальных исследований, посвященных Совету Министров в целом как малой социальной группе.
Отличительной чертой работ советского периода являлось то, что многие авторы рассматривали правительство либо как единый неперсоинфицированный орган, либо отождествляли его тактику с деятельностью премьеров. Вряд ли такие подходы правомерны. Кроме того, в трудах большинства отечественных ученых деятельность Совета Министров рассматривалась сквозь призму общего кризиса самодержавия. Его недостатки трактовались как закономерные, обусловленные назреванием эпохи смены социально-экономических формаций. Такой подход к изучению данной проблемы представляется ограниченным, не позволяющим выявить роль Совета Министров как органа центральной власти, а также роль отдельных государственных деятелей, входящих в его состав. То, что механическое
толкование взаимосвязи объективного развития истории общества и роли случайных факторов неправомерно, осознавали многие ученые, обращавшиеся к проблемам методологии уже в 1970-1980 гг. Б.Г. Могильницкий считал, что "будучи необходимым в своих существенных чертах и самой направленности, исторический процесс в то же время не является фатально предопределенным чем бы то ни было ...". Воздействие случайных факторов на развитие истории (а также выражение исторической закономерности через случайность) до конца не исследовано, и решение этого вопроса является одной из важных онтологических проблем. Безусловно, "самый распространенный и важный тип случайности связан с деятельностью человека", то есть с той составляющей исторического процесса, которая в марксисткой историографии называется субъективным фактором, поэтому совершенно верен тезис о том, что "без человека и вне его деятельности: истории вообще не существует"1.
Выдающийся отечественный ученый И.Д. Ковальченко подчеркивал: "...при изучении общественно-исторического развития во всех его проявлениях в центре внимания должен быть человек. Теоретически это общепризнанно. В практике же исторических исследований человек не только как индивидуальный, но как социальный субъект нередко отодвигается на второй план и даже вообще исчезает" . В этой связи изучение источников личного происхождения высшей бюрократической элиты начала XX века, в которых субъективный фактор отражен наиболее ярко, представляется актуальным. При этом, безусловно, необходимо не фрагментарное исследование отдельных документов, (что может привести к преувеличению случайных фактов и отдельных лиц), а изучение всего их комплекса, отражающего психологический облик малой социальной группы — Совета Министров царской России.
Можно добавить, что в современной общественно-политической ситуации, когда достаточно широко распространяются мифологизированные представления об отдельных государственных деятелях этой эпохи, создание научно выверенных характеристик исторических персоналий, базирующееся на всестороннем изучении источников, является актуальным и в общественно-политическом аспекте.
Объектом исследования в данной работе выбраны документы личного происхождения, отразившие деятельность, сам облик и жизненные принципы членов Совета Министров 1905 ~ 1914 гг. Основу исследуемого комплекса, его стержень составили документы личного происхождения членов правительства, то есть воспоминания, дневники и частная переписка председателей Совета Министров и входящих в его состав министров. В
' Могильницкий Б.Г, Введение в методологию истории. М, 1989. С.48-50. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. 2 изд. М., 2003. С.458.
комплекс также включены документы личного происхождения товарищей министров. Товарищи выбирались самими министрами, их деятельность проходила в тесном взаимодействии с главой ведомства, по закону они замещали министров в случае их отпуска, болезни или командировки и были правой рукой глав соответствующих ведомств. С 1909 г. они входили в образованный в рабочем порядке "Малый" совет министров. Бывали случаи, когда товарищи министров в силу их личных и профессиональных качеств во многом определяли политику всего ведомства (А.А. Поливанов, И.П. Герасимов). Кроме того, воспоминания, дневники, частная переписка этих лиц является своеобразным ресурсом, позволяющим восполнять пробелы, уточнять, детализировать и сравнивать сведения, содержащиеся в документах личного происхождения членов правительства, что дает возможность более полно и глубоко охарактеризовать исследуемую малую социальную группу.
Сформированный комплекс документов будет рассматриваться как единая информационная система, основными параметрами которой являются: единство состава ее авторов, принадлежащих к элите высшей российской бюрократии; однотипность источников, ее составляющих (дневники, мемуары, частная переписка); относительно узкий временной период (начало XX века) возникновения всех документов комплекса.
Одним из главных методологических принципов исследования является системный подход к поиску и формированию комплекса источников, ставшего базой данной работы. Другим важным принципом является рассмотрение исследуемой совокупности документов с точки зрения учения об информации, когда каждый источник в комплексе является частью единого информационного пространства, дополняет один другого, что позволяет выявить как выраженную, так и скрытую информацию, заложенную в каждом документе. При источниковедческом анализе отдельных документов применяются классические методы исследования: историко-генетический, историко-сравнительный и текстологический анализ.
Выбор начальной даты исследования (1905 г.) обусловлен временем возрождения Совета Министров и того нового положения, которое он занял в связи с учреждением Государственной Думы и преобразованием Государственного Совета. Работа ограничена 1914 г., то есть началом Первой мировой войны, повлиявшей на экономическое и политическое положение страны и приведшей к кризису всей системы верховной власти.
В существующей историографии по теме диссертации можно выделить два направления. Первое объединяет общеисторические исследования, посвященные политической системе России, деятельности Совета Министров в целом и отдельным его членам. Второе - представляет источниковедческие исследования документов личного
происхождения и методы работы с ними, в том числе и в аспекте историко-психологаческой проблематики.
Прежде всего остановимся на общеисторических исследованиях, в которых затрагивалась деятельность Совета Министров. Среди них выделяются работы B.C. Дякина, Б.В. Ананьича, Р.Ш. Ганелина, Ю.Б. Соловьева, Л.Е. Шепелева, А.Я. Авреха и A.M. Давидовича3. Все эти монографии имеют фундаментальный характер и основаны на широкой источниковой базе. Они, безусловно, отражают многие аспекты жизни русского общества в период между революцией 1905 г. и Первой мировой войной, суть эпохи и ее колорит. Это позволяет источниковеду составить более полную картину деятельности Совета Министров и уяснить его место в системе управления страной.
Особое значение для нашего исследования имеют те немногие работы, которые непосредственно посвящены деятельности Совета Министров, группировкам и интригам внутри правительства, а также жизни и деятельности отдельных его членов4. К их числу относится монография Н.Г. Королевой о Совете Министров. Автор подробно исследует процесс разработки нового законодательства о Совете Министров, деятельность СЮ. Витте по обеспечению единства кабинета и усилия его правительства по подавлению революции. Продолжением этой работы является статья Королевой, посвященная деятельности столыпинского кабинета, в которой рассматриваются важные вопросы о соотношении полномочий Совета Министров и царской власти и единстве кабинета П.А. Столыпина. Она делает не совсем, с нашей точки зрения, убедительный вывод о том, что «задача создания "объединенного однородного правительства"... оказалась неразрешимой в условиях самодержавия»5.
Иначе оценивает деятельность Совета Министров М.Ф. Флоринский, посвятивший этой проблеме цикл статей. В работе о кабинете П.А. Столыпина автор анализирует те рычаги власти, которые премьер использовал для достижения единства правительства. Он
3 Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империализма. М, 1975;
Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянства в 1907-1911 гг. Л.,1978; Он же. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Л., 1988;
Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. Л., 1981; Он же. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. Л., 1990,
Аврех А.Л. Царизм и IV Дума. 1912-1914. М., 1981; Он же Распад третьеиюньской системы. М., 1985;
Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия 1904-1914 гг. Л., 1987;
Кризис самодержавия в России 1895-1917. Под ред Дякина B.C. Л., 1987.
4 Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм. Совет министров России в 1905-1907 гг. М., 1982;. Она же. Совет министров России в ] 907-1914 гг. //Исторические записки. Т. 110. М., 1984; Флоринский М.Ф. Кабинет П.А. Столыпина и проблема единства государственного управления в 1906-1911 гг. //Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.2. История. Языкознание. Литературоведение. 1993. Вып.2. №9; Он же. Верховная власть и законодательные палаты в России в период думской монархии (К вопросу о разграничении полномочий) //Россия в XIX-XX вв. Сборник статей к 70-легию со дня рождения Рафаила Шоломовича Ганелина. СПб., 1998; Он же. Совет Министров России в 1911-1914 гг. (Кабинет В.Н. Коковцова) //Исследования по русской истории. К 65-летию профессора И.Я. Фроянова. СПб.-Ижевск., 2001.
5 Королева Н.Г. Совет Министров России в 1907-1914 гг. С. 117.
считает, что Столыпину в достаточной мере удалось достигнуть этой цели. В ином свете представляет Флоринский деятельность В.Н. Коковцова. Новый председатель Совета министров, назначенный после гибели Столыпина, не имел того авторитета у своих коллег, как бывший премьер, и не смог создать единого кабинета. Однако основные причины такого положения дел Флоринский усматривает в нежелании царя иметь единое правительство, а также в расколе среди самого Совета Министров на две враждующие группировки, хотя состав их, указанный автором, кажется достаточно спорным.
Таким образом, обзор историографии показывает, что деятельность Совета Министров еще не достаточно изучена. Это же касается и отдельных министров за исключением, может быть СЮ. Витте и П. А. Столыпина.
Работы, посвященные СЮ. Витте6, отражают его жизненный путь и государственную деятельность. Однако индивидуальные черты личности этого выдающегося человека в них фактически не раскрыты.
Множество появившихся в недавнее время работ о жизни и деятельности П.А. Столыпина носят, как правило, научно-популярный и порой излишне апологетический характер7. Среди научных исследований широтой охвата событий выделяются работы А.Я. Авреха8 но в них автор явно пытается в противоположность современным исследователям очернить все, что делалось Столыпиным, и оценки его выглядят излишне пристрастными. Более взвешено рассматривают деятельность Столыпина B.C. Дякин и И.В. Островский9. Оба автора анализируют те условия, в которых был вынужден работать премьер, вскрывают причины тех или иных его поступков, влияние на него различных социальных групп и его взаимоотношения с Думой.
Об остальных министрах царской России написано крайне мало, и чаще всего эти публикации носят чисто биографический характер10. Лишь в некоторых статьях делаются
6 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. СЮ. Витте //Вопросы истории. 1990. №8. С.32-53. Они же. СЮ. Витте и его время. СПб., 1999; Карелин А.П. СЮ. Витте //Россия на рубеже веков: исторические портреты. М., 1991; Игнатьев А.В., Субботин Ю.Ф. Под гром пушек СЮ. Витте и договоры 1904-1905 годов с Германией и с Японией//Российская дипломатия в портретах. М., 1992. Боханов А.Н. Русский Бисмарк //Родина. 1996. №2. С.77-82. Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витте - финансист, политик, дипломат. М., 1998, Тезисы докладов и сообщений научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения С.Ю. Витте. СПб., 1999.
7 Зырянов П.Н. Столыпин без легенд. М., 1991; Он же. Петр Столыпин. Политический портрет. М., 1992; Казарезов В.В. О П.А. Столыпине. М, 1991, Он же. ГГ.А. Столыпин. История и современность. Новосибирск, 1991; Рыбас. С.Ю., Тараканова Л.В. Жизнь и смерть Столыпина. М, 1991; Они же. П.А. Столыпин. М., 1992;
8 Аврех АЛ. Столыпин и Третья Дума. М., 1968; Он же. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России. М, 1991;
9 Дякин B.C. Столыпин и дворянство // Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России. Дооктябрьский период. Л., 1972; С.231-274. Он же. Был ли шанс у Столыпина? Сборник статей. СПб., 2002; Островский И.В. П.А. Столыпин и его время. Новосибирск, 1992.
10 Миронов Г.С. В.Н. Коковцов (1853-1943) //Маркетинг. 1995. №3. С.133-142; Беляев С.Г. Петр Львович Барк: этапы карьеры //Из глубины времен. 1996. Вып.7. СПб., 1996. С.58-69; Марченкова Л.В. Н.Н. Кутлер -материалы к биографии //Из глубины времен. 1997. Вып.8. СПб., 1997. С.113-130; Сухорукова АС. Иван Иванович Толстой (1858-1916) - министр, общественный деятель, нумизмат //Из глубины времен. 1997. Вып.9. СПб., 1997. С.46-58.
попытки раскрыть внутренний мир отдельных членов правительства11. Среди этих исследований выделяется работа А.П. Бородина, посвященная жизни и деятельности П.Н. Дурново12. Почти целиком основанная на источниках личного происхождения, она весьма верно рисует черты характера министра внутренних дел в правительстве СЮ. Витте, его мировоззрение, отражает взаимоотношения Дурново с царем и придворной камарильей.
Для изучения темы большой интерес представляет кандидатская диссертация А.В. Дыдычкина13, хотя она охватывает иную историческую эпоху, чем наше исследование. Автор анализирует состав министерского корпуса и деятельность отдельных персоналий за период с 1881 по 1905 гг. в соответствии с выбранными им критериями, на основании которых создает базу данных. Дыдычкин касается деятельности министров, упоминаемых в нашем исследовании, что представляет определенный интерес при сравнении характеристик отдельных личностей.
Вторым направлением, непосредственно связанным с задачами данного исследования, являются труды, посвященные источниковедческому изучению документов личного происхождения. Интерес к этому достаточно последовательно и широко проявился в отечественной исторической науке относительно недавно - на рубеже 50-х - 60-х годов XX века. До этого существовали лишь небольшие источниковедческие комментарии к опубликованным после революции воспоминаниям СЮ. Витте, Д.Н. Шилова, П.Г. Курлова, дневникам А. А. Поливанова .
В изучении источников личного происхождения можно выделить несколько этапов. Первый этап - зарождение интереса к изучению источников личного происхождения -охватывает конец 1950-х - начало 1960-х гг. Именно в этот период исследователями (рормируются основные проблемы изучения этого типа исторических документов. К этому времени создаются первые учебные пособия15, выходят в свет издания дневников и мемуаров, снабженные серьезными комментариями и источниковедческими характеристиками публикуемых текстов. Среди них можно выделить издание дневника
Емец В.А. А.П. Извольский и перестройка внешней политики России //Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С.ЗЗб-355; Он же. А.П. Извольский: министр-неудачник или реформатор? // Новая и новейшая история. 1993. №i. С. 131-152; Белиловская М. М.Н. Муравьев и В.Н. Ламздорф - министры иностранных дел России по отзывам современников //Зеркало истории. Вып.2. М., 1995. С.91-102.
Бородин А.П. П.Н. Дурново. Портрет царского сановника //Отечественная история. 2000. №3. С.48-69. 13 Дыдычкин А.В. Социальный портрет министров Российской империи в конце XIX - начале XX веков. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 2002.
и Романов Б.А. Д.Н. Шипов. Воспоминания и думы о пережитом. Рецензия //Дела и дни 1922. Кн.З. С.219-235, Он же. Граф С.Ю. Витте. Воспоминания. Рецензия //Книга и революция, 1923. №2 (26). С.219-235; Он же. Граф СЮ. Витте. Воспоминания. Детство. Царствование Александра II и Александра III (1849-1894). Рецензия //Борьба классов. 1924. №1-2. С.338-343; Он же. Курлов. Конец русского царизма. Воспоминания бывшего командира корпуса жандармов. Рецензия //Борьба классов. 1924. №1-2. С.345-348; Зайончковский A.M. Предисловие редактора //Поливанов А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907-1916. T.I. M., 1924.
Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. М., 1959.
П. А. Валуева под редакцией П. А. Зайончковского16. Оно снабжено вступительной статьей, где прослеживаются этапы создания этого документа и сравниваются два его варианта, отражена история публикаций дневника в дореволюционной России, а также даны подробные комментарии к тексту.
Л.М. Рошаль впервые указал на субъективность мемуаров как их сущностный признак и отметил малый интерес исследователей к взглядам авторов воспоминаний, что считал в корне неверным17. Он полагал, что «изучая взгляды автора, мы можем судить не только о самом авторе и его мировоззрении, но и об окружавших его условиях, о современных ему общественных отношениях и социальных вопросах». Таким образом Рошаль впервые поставил два весьма важных для историков вопроса: 1) исследования общественного сознания по мемуарным источникам; 2) более глубокого изучения самих этих источников для выявления истинности или ложности приведенных в них фактов.
На втором этапе (конец 1960-х - середина 1970-х гг.) проявляется интерес к содержанию личных архивных фондов1*, классификации и эволюции источников личного происхождения, а таюке формируются основополагающие методики внутренней критики мемуаров. К этому периоду относится цикл трудов А.А. Курносова19, в которых автор впервые разрабатывает целостную систему последовательно применяемых методов анализа мемуарных источников. К задачам изучения мемуаров он относит выявление полноты и достоверности приведенных в них сведений. Для этого автор разработал методы логического, текстологического и сравнительного анализа. Применение логическог
16 Дневник П. А. Валуева. Ред. Зайончковский П.А. М.,1961. Т. 1,2.
17 Рошаль Л.М. К методике составления каталогов мемуаров и дневников //Труды Московского государственного историко-архивного института. М., 1961. Т. 16. С.267-280.
Дмитриев С.С. Личные архивные фонды Виды и значение их исторических источников //Вопросы архивоведения. 1965. №3. С.39-47.
Курносов А.А. Мемуары участников партизанского движения в период Великой Отечественной воины как исторический источник //Труды Московского государственного историко-архивного института. Т.16. М., 1961. С.29-55; Он же. Приемы внутренней критики мемуаров. //Источниковедение. Теоретические и методологические проблемы. М., 1969. С.478-505; Он же. Личность в истории и история в личности //История СССР. 1971. №4. С. 197-200; Он же. Развитие мемуарной литературы о Великой Отечественной войне //Археографический ежегодник за 1975 г. М.,197б. С.3-11.
прошлое с позиций настоящего, выявить, есть ли в тексте ассимилированные мемуаристом исторические концепции, следы самоограничения и самоцензуры.
При всем уважении к трудам такого замечательного историка как А.А. Курносов, выделенный им метод текстологического анализа кажется не совсем самостоятельным, так как фактически с методологической точки зрения он, в итоге, складывается из двух: логического и сравнительного. Последний определяется у Курносова как завершающий этап источниковедческого исследования воспоминаний, причем они могут сравниваться как с родственными, так и с разнотипными видами источников. Сравнительный анализ позволяет определить полноту и достоверность как мемуаров в целом, так и отдельного изучаемого события,
В 1970-е годы появляются монографии, посвященные мемуаристике. Одной из первых была работа B.C. Голубцова о мемуарах советского периода20. В ней анализируется место и значение воспоминаний как источника в историческом исследовании и критикуются попытки оценивать их как «иллюстративные, вспомогательные, дополнительные» материалы. Голубцов утверждает, что субъективность, всегда присущая любому типу мемуаров, является их отличительной чертой как источника. Сопоставление мнений, высказанных мемуаристом в разное время, позволяет не только выявить эволюцию взглядов пишущего, но и проникнуть во внутренний мир человека прошлых эпох. Следует отметить, что обзорный характер работы Голубцова предопределил отсутствие в ней разработки методических вопросов. Автор в основном соглашается с положениями трудов А.А. Курносова.
Развитие интереса к исследованию источников личного происхождения породило споры об их классификации. Ряд ученых причислял к мемуарам не только сами воспоминания, но и дневники21. С нашей точки зрения, наиболее последовательной представляется классификация источников личного происхождения, преложенная Курносовым22. Он считает, что дневники и мемуары различны по своим социальным функциям и отличаются как содержанием, так и формой. По его мнению, документы личного происхождения объединяют три вида источников очень близкие по характеру: мемуары, дневники и частную переписку.
' Голубцов B.C. Мемуары как источник по истории советского общества М, 1970. 21 Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. М. 1959. С.8; Деревнина Л.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источников //Вопросы архивоведения. 1963. №4 С.36; Краснокутский B.C. Дневник Герцена и русская мемуарная литература XIX века //А.А. Герцен - художник и публицист. М, 1977. С. 54-55; Житомирская СВ. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников //Археографический ежегодник за 1976 г. М., 1977. С.43.
Курносов А.А. К вопросу о природе видов источников //Источниковедение отечественной истории. Сборник статей. 1976. М., 1977. С.5,8.
Третий этап, который начался в конце 1970 - начале 1980-х гг. отличается расширением круга источниковедческих работ в области исследования документов личного происхождения.
В монографии, посвященной мемуаристике об Отечественной войне 1812 года23 А.Г. Тартаковский рассматривает воспоминания как самостоятельное явление культуры, требующее отдельного изучения. Автор прослеживает эволюцию этого жанра, причем появление первых такого рода источников относит к концу XVIII в., а периодом расцвета мемуаристики, то есть окончательного складывания этого видового комплекса, считает XIX в. Он утверждает, что отражение исторического сознания личности является специфической социальной функцией мемуаров как вида источников. В развитие идей, высказанных Курносовым, Тартаковский определяет видовые признаки мемуаров: 1) открыто выраженное личностное начало; 2) ретроспективность; 3) память как специфическое средство воссоздания исторической действительности. Тартаковский признает и учитывает существование различных форм мемуаров (например, в виде частных писем, деловых документов, историко-критических трудов). Он указывает, что фрагменты воспоминаний могут содержаться и в дневниках, и отмечает близость этих двух видов источников, ошибочно, по нашему мнению, объединяя их в один вид - «источников мемуарного характера». В рецензии С.С. Дмитриева на монографию Тартаковского" отмечается, что этот труд является удачным примером историко-типологического подхода к исследуемому материалу. Дмитриев относит к достоинствам книги то, что автор устанавливает первичную социальную функцию мемуаров, как особого вида источников, и предлагает точное определение их отличительных видовых признаков.
В монографии А.Г. Тартаковского о русской мемуаристике XVIII - первой половины XIX века25 предпринята попытка проследить эволюцию этого жанра от его зарождения до падения крепостного права в 1861 г. Автор выделяет критерий отражения самосознания личности как основу для определения этапов эволюции источников мемуарного характера и пытается выстроить хронологический ряд движения мемуарных публикаций в дореформенную эпоху. На основании полученных статистических данных он делает вывод о том, что 40-50-е гг. XIX в. становятся рубежом в развитии мемуаристики, который выразился в увеличении числа мемуарных публикаций, расширении их тематики и увеличении прижизненных изданий, напрямую рассчитанных на обнародование.
В 1970-е гг. появляются первые работы, посвященные изучению социальной психологии и менталитета прошлых эпох на основании источников личного происхождения,
23 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.
24 Дмитриев С.С. Мемуаристика как феномен культуры //История СССР. 1981. №6. С. 126-127.
25 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIJT первой половины XIX века. М, 1991.
однако они немногочисленны26. Работа Е.И. Мокряк основана на анализе мемуаров и дневников столичного дворянства середины XIX в. Автор, пытаясь раскрыть быт и нравы этого сословия, показывает различия в психологии московских и петербургских дворян, патриархального дворянства и дворян - предпринимателей. В статье «Об особенностях эволюции источников мемуарного характера» С.С. Минц рассматривает документы личного происхождения как отражение общественных и социальных отношений, господствующих в данном обществе, через индивидуальное восприятие мемуаристом. Она считает субъективный характер воспоминаний их отличительной чертой и обобщающей характеристикой. Минц выделяет этапы эволюции мемуарного жанра на основе осознания мемуаристом общественных явлений и процессов и степени значимости отдельной личности в обществе и создает на этой базе классификацию воспоминаний, которая весьма оригинальна, но не бесспорна.
В кандидатской диссертации С.С. Минц ставится задача определения информативных возможностей источников мемуарного характера последней трети XVIII — первой трети XIX в. в области изучения социальной психологии российского дворянства. Весь комплекс мемуарных источников изучаемого времени рассматривается автором как определенное качественное единство. Показателем степени развития индивидуального самосознания является самоидентификация личности в системе общественных связей. Анализ приемов изображения современников в воспоминаниях позволил Минц выявить характерные особенности восприятия социальной действительности людьми исследуемого ею периода времени и сделать вывод о том, что самоидентификация мемуаристов не отличалась богатством и разнообразием. В других работах этого автора нашло отражение развитие предложенной методики. Минц делит воспоминания указанного периода на две группы: 1) произведения, содержащие простое перечисление событий из жизни их автора, приведенных без соответствующего анализа; 2) произведения, отражающие внутренний мир мемуариста. Отслеживая выраженную и скрытую информацию, содержащуюся в документах этих групп, автор делает вывод о том, что с течением времени у мемуаристов появляется все больший интерес к своему внутреннему миру и сознательному конструированию образа собственной личности на страницах воспоминаний.
26 Мокряк Е.И. К вопросу о социальной психологин столичного дворянства первой половины 50-х гг. XIX века (по мемуарным источникам) //Проблемы истории СССР. Вып.VI. М., 1977; Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера //История СССР. 1979. №L6; Она же. Социальная психология российского дворянства последней трети XV1H — первой трети XIX в. в освещении источников мемуарного характера. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1981; Она же. Об отражении особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XVIII - первой трети XIX в. //Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984; Она же. Мемуары и российское дворянство: источниковедческий аспект историко-психологического исследования СПб; 1998, Джакупова Н..В. Мемуары народников как источник для изучения социальной психологии революционеров-семидесятников. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М_, 19S6.
Итогом многолетнего труда С.С. Минц стала ее монография «Мемуары и российское дворянство». Автор пытается применить культурологический подход к исследованию исторической психологии. Справедливо замечая, что наша наука «еще не нашла собственных средств моделирования личности», она предлагает позаимствовать у литературы «приемы художественного моделирования», однако не раскрывает их сути. По мнению Минц, метод художественного моделирования для создания психологического портрета людей прошлых эпох является результатом «слияния исторически установленных фактов с личными качествами и особенно интуицией ученого»27. Соглашаясь с огромной ролью интуиции в любой науке, следует заметить, что она является не чем-то данным «свыше», а результатом огромного исследовательского опыта ученого. В любом случае факты, полученные интуитивным путем, требуют обязательной проверки на основе критериев, выработанных наукой. Если же таковых не имеется, то это говорит о том, что перед учеными стоит насущная задача их определения и проблема находится в стадии разработки. Сама Минц для создания объективного исторического портрета применяет методы анализа, разработанные Курносовым, а также контент-анализ. Ей удается воссоздать референтную группу мемуаристов, проследить ее эволюцию оо времени. Второе направление ее исследований -определение характеристик, даваемых авторами современникам. Через эти оценки Минц выявляет ту скрытую информацию, которая показывает значимые черты личности мемуариста. Это позволяет ей достаточно полно отразить психологический портрет дворян исследуемой ею эпохи.
Н.В. Джакупова при анализе мемуаров исходила из того, что их, несмотря на всю индивидуальность, можно считать источниками массового характера. Избрав объектом своего исследования мемуары народников, она применила к ним метод социометрии и разработала методику социально-психологического анализа малых групп. Эта методика позволяет изучить процессы формирования групповой сплоченности, развитие межличностной активности, изменение структуры межличностных отношений. Применение методов математического анализа дало возможность Джакуповой проследить эволюцию этих параметров с течением времени и существенно повысить информационную отдачу воспоминаний.
В связи с разработкой историко-психологической тематики появляется интерес и к эпистолярным источникам . Статья А.В. Горбунова посвящена изучению психологии
27 Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: источниковедческий аспект исторнко-психологического исследования. С. 154.
2 Горбунов А.В. Личная переписка как источник изучения социальной психологии революционеров-разночинцев 70-х годов XIX века (по материалам процесса 193-х) //Проблемы истории СССР. Вып. VII. М., 1978; Кучина Т.Г. К вопросу об изучении эволюции эпистолярных источников второй половины XIX - начала XX века //Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984;
революционеров-разночинцев 70-х годов XIX в. Исследование велось на основе частной переписки, сохранившейся в фонде вещественных доказательств особого присутствия Правительствующего Сената по процессу 193-х. Автор делает вывод о высокой достоверности сведений, содержащихся во взаимной систематической переписке, которая дает возможность определить совокупность оценочных суждений, моральных норм и критериев нравственности изучаемой общности.
В статье Т.Г. Кучиной поднимаются общие проблемы эволюции эпистолярного жанра. Автор связывает обращение исследователей к письмам с распространением историко-социологических и историко-психологических исследований. В результате изучения эпистолярного наследия конца XIX- начала XX вв. Кучина делает вывод о расширении традиции писать письма в среде разночинной интеллигенции и купечества. Они перенимают у дворянства также бережное отношение к источникам личного происхождения своих предков. Автор отмечает значительное изменение к началу XX в. функционального назначения писем и появление писем, связанных с установлением и поддержанием деловых контактов.
Кандидатская диссертация Е.Н. Марасиновой и опубликованная позднее монография посвящены реконструкции на основе эпистолярных источников основных черт духовного облика дворянства екатерининского «золотого века». Автор подвергает выделенный комплекс писем контент-анализу и определяет ведущие ценностные системы, существовавшие в сознании дворянской интеллектуальной элиты, их взаимосвязь и эволюцию. Хотя результаты контент-анализа показали продуктивность этого метода, тем не менее, автор делает вывод о том, что он «не может охватить все богатство содержания изучаемых текстов, поэтому нельзя ограничиваться лишь этим методом при воссоздании сложнейших социально-психологических процессов, его применение должно сочетаться с
традиционными приемами исследования» .
Использование эпистолярий в историко-психологических исследованиях кажется весьма продуктивным в силу той информации, которая в них заключается. Однако, эти работы крайне немногочисленны. Большинство же авторов обращались при исследовании психологии прошлых эпох к воспоминаниям, которые оказываются более глубоко изученными источниками.
Исследования документов личного происхождения министров царского правительства 1905-1914 гг. и их товарищей достаточно скупы. Наиболее глубоко с
Марасинова Е.Н. Социальная психология интеллектуально-аристократических кругов российского дворянства последней трети XVIII в. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1991; Она же. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. М., 1999. 29 Марасинова Е.Н. Психология элиты российского дворянства. С.55.
источниковедческой точки зрения изучены личный архивный фонд и мемуары графа СЮ. Витте. В 1960 г. вышло в свет трехтомное издание «Воспоминаний» с предисловием и комментариями АЛ. Сидорова. В 1961 г. им был прочитан на заседании археографической комиссии доклад, посвященный исследованию этого источника30. Хотя Сидоров и сомневался в правомерности выделения редактором частей текста в отдельные главы и считал, что И.В. Гессен изменил название глав и переставил материал, но признавал, что без наличия самих рукописей этот вопрос нельзя до конца решить. Пристальное внимание автор уделяет источникам, легшим в основу воспоминаний Витте, и рассматривает круг тем, которые не вошли в мемуары, но были очень значительны для русской истории.
В статье Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина «Опыт критики мемуаров С.Ю.Витте»31 прослеживается история как создания самого текста, так и первых публикаций «Воспоминаний». Авторы устанавливают, что мемуарное наследие Витте состояло из трех отдельных произведений: 1) рукописи «История возникновения русско-японской войны»; 2) стенографических диктовок графа и 3) его рукописных заметок. Авторы считают, что основные темы мемуаров Витте задолго до их создания оказались освещенными в печати, так как граф инициировал многие публикации, отражавшие в выгодном свете его политику. Ананьич и Ганелин подробно анализируют состав этих статей и выясняют круг литераторов, сотрудничавших с бывшим премьером.
Кандидатская диссертация М.А. Ткаченко о воспоминаниях Витте32 ставит своей задачей определение эволюции его общественно-политических взглядов, особенностей и условий его работы, а также отличительных черт этого государственного деятеля как мемуариста. В работе применялись логический, текстологический и сравнительно-исторический методы анализа мемуаров. Ткаченко подробно рассматривает взгляды и деятельность Витте не только в его бытность на посту министра финансов и председателя Совета Министров, но и после его отставки. Автор показывает, что создание мемуаров, растянувшееся на 5 лет, было длительным и сложным процессом и отразило изменения авторской концепции, имевшие место на протяжении всего этого периода. Изменением взглядов Витте автор объясняет многие противоречия в освещении и трактовке событий в «Воспоминаниях», а также поверхностное изложение графом некоторых важных эпизодов его государственной деятельности.
Сидоров АЛ. «К вопросу о характере текста и источников «Воспоминаний» СЮ. Витте» //Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1970.
31 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров СЮ. Витте (в связи с его публицистической деятельностью в 1907-1915 гг.) //Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М.-Л., 1963.
Ткаченко М.А. «Воспоминания» Витте. Вопросы источниковедческого анализа». Автореф. дисс. на соискание ученой стен, кандидата истор. наук. М., 1979
Исследованию истории личного архива СЮ. Витте посвятил свою работу Б.М. Витенберг33. Он делает удачную попытку уточнить обстоятельства изъятия бумаг и анализирует их дальнейшую судьбу. Автор приходит к выводу, что из 80 дел 28 были направлены в императорские библиотеки, 19 разосланы по учреждениям, 24 уничтожены и только 7 были возвращены вдове. Витенберг отмечает, что царю не удалось обнаружить наиболее ценные материалы, указанные в «Списке документов». Часть из них была уже за границей, но большинство хранилось в России либо в тайниках, либо в банковских сейфах.
Новая работа Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина о мемуарах СЮ. Витте34 вышла в свет, когда отечественные исследователи получили доступ к рукописям мемуаров СЮ. Витте, хранящимся в США. Авторы отмечают, что лучшей работы по систематизации мемуаров графа Витте, чем была проделана СИ. Штейном и И.В. Гессеном, не могло быть в силу характера самих рукописных текстов. Б.В. Ананьич и Р.Ш. Ганелин призывали опубликовать все три книги мемуаров так, как они были созданы самим Витте, что и было осуществлено ими в 2003 г.
Столь обширный интерес к «Воспоминаниям» Витте и его личному фонду был обусловлен как значимостью этой фигуры в истории России, так и доступностью его мемуаров, поскольку они были опубликованы еще в первые годы советской власти35.
Несколько публикаций посвящено обширному наследию министра народного просвещения (а позже городского головы Санкт-Петербурга) И.И. Толстого. Написаны они его внучкой Л.И. Толстой. В одной из них автор дает краткую биографию своего знаменитого деда, историю создания им мемуаров и подробно останавливается на содержании каждой отдельной главы'0. Написанная ею же вступительная статья к публикации воспоминаний отражает структуру мемуаров и время их написания37. Автор упоминает о завещании И.И. Толстого, где он просит опубликовать воспоминания после его смерти. Третья статья Л.И. Толстой посвящена дневнику и воспоминаниям Ивана Ивановича, относящимся к его службе в качестве городского головы Петербурга, написанным незадолго до смерти и, видимо, не законченным38. Основываясь на этих двух источниках, Толстая описывает деятельность своего деда во время Первой мировой войны и. воссоздает расклад политических сил в Городской думе. Однако из ее повествования не
33 Витенберг Б,М. К истории личного архива СЮ. Витте //Вспомогательные исторические дисциплины. XVII.
Л., 1985. С.248-260.
31 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. СЮ. Витте - мемуарист. СПб., 1994.
35 Витте СЮ. Воспоминания. Т.1-3. М.-Пг, 1923-1924.
36 Толстая Л.И. Воспоминания И.И. Толстого как исторический источник //Вспомогательные исторические дисциплины XIX. Л., 1987.
37 Толстой И.И. Воспоминания министра народного просвещения графа И.И. Толстого (31 октября 1905 г. -26 апреля 1906 г.) М., 1997. С.5-7.
38 Толстая Л.И. Дневник и воспоминания петербургского городского головы И.И. Толстого (1913-1916) //Вспомогательные исторические дисциплины XXII. Л., 1991. С.117-130.