Владимирская область
Ковровский район
МОУ «Большевсегодическая средняя общеобразовательная школа»
Тел. 8(49232)-7-66-91
Реферат на тему:
«Роль сна
в романе А.С. Пушкина “Евгений Онегин”»
Участник: Мельникова Юлия
учащаяся 11 класса
Учитель русского языка
и литературы:
Мошнина Антонина
Александровна
с.Большие Всегодичи
2009
Содержание
I. Введение……………………………………………………………………………….3
1) О роли снов и сновидений в жизни человека…………………………3
2) Сон в литературе…………………………………………………………..4
II. Роль сна в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» ………………………….6
1) Двойной смысл сна Татьяны Лариной………………………………….6
2) Сон главного героя как элемент «зеркальной» композиции романа «Евгений Онегин»………………………………………………..13
3) Сопоставление снов Марьи Гавриловны (повесть «Метель» ) и Татьяны Лариной………………………………………………………...15
III. Заключение……………………………………………………………………………18
IV. Список литературы………………………………………………………………….19
V. Приложение……………………………………………………………………………20
I
.
Введение
О роли снов и сновидений в жизни человека
Сон.…Издавна сны волнуют человека: каждый их видит, пытается уловить определенный смысл.
В толковом словаре С.И. Ожегова мы читаем: «Сон – это состоянье спящего; отдых тела в забытье чувств».
Зачем организму нужен сон? Самый простой из возможных ответов - для отдыха мозга. Сон - защитное приспособление организма, охраняющее его от чрезмерных раздражений и дающее возможность восстановить работоспособность. Прежде всего, сон имеет охранительное значение для нервной системы. Иному человеку нелегко уснуть, если им овладевает какое-либо сильное чувство - радости, тревоги, страха, - и в этом случае в коре мозга возникает стойкий очаг возбуждения - снов нет. Когда человек все-таки уснет, очаг порой остается связанным с начатой днем мыслительной работой, он продолжает функционировать и во сне, причем, поскольку мозгу в это время не мешают посторонние раздражения, работа эта может быть более эффективной.
Как выяснили ученые, сон - вовсе не "уход от жизни", а особая форма работы мозга. Даже в состоянии глубокого сна мозг может отвечать на внешние воздействия. Иногда они органично "вплетаются в сюжет" сновидения. Порой во сне люди находят ответы на вопросы, мучившие их наяву. Бывают сны, предсказывающие человеку события, которые произойдут в его жизни в ближайшие дни, месяцы. Это вещие сны, сны - предсказатели.
Ещё Гиппократ говорил, что сон есть продолжение бодрствования и наши духовные способности во время сна действуют с такой же, если не с большей силой, чем во время бодрствования. Он утверждал, что во время сна духи переносят нас повсюду, куда могло бы перенестись тело, если бы оно бодрствовало и соприкасалось со всем, с чем могло соприкасаться.[1]
Сон со сновидениями - это совсем особое состояние организма, при котором мозг столь же интенсивно работает, как и при бодрствовании, только эта работа иначе организована и гораздо более засекречена природой. В. И. Даль объясняет сновидение как «видение во сне, сон в лицах, в действии,…игра воображения во сне». Сновидения принадлежат к интимному опыту человека и являются одной из загадочных и до сих пор изучаемых проблем.
Изучение механизмов сна и природы сновидений дает в руки исследователей ключ к познанию законов работы духовной жизни человека[2]
.
Ускользающая реальность сновидений, которую стремится удержать сознание проснувшегося, в искусстве слова настоящего писателя обретает филигранную воплощенность.
Сон в литературе
Писатель А. Ремизов в книге «Огонь вещей. Сны и предсонье» рассмотрел сновидения в русской литературе, начиная с А.Пушкина. Он называет сны в литературе «снами в рассказах» и дает интересные характеристики «сонному дару» русских писателей, отмечая, что «большим искусством описания снов владел Л.Толстой, подмечавший закон «беззакония снов», «То же большое искусство у Пушкина...»
Особенный интерес при описании сна в художественном произведении вызывают символы, которые рассказывают об истинном состоянии души героя не только в настоящем, но и в будущем. Большинство символов корнями восходят к языческой символике народа и часто встречаются в произведениях устного народного творчества.
Особенность сна литературного героя заключается в том, что, имея возможность сравнить его содержание с последующими событиями в судьбе персонажа, можно угадать логику автора и раскрыть значения символов.
Именно эту цель я преследовала при написании своего реферата. Особый интерес для меня представляет роман в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин», поэтому именно сон «любимой героини Пушкина» я решила выбрать как предмет своего исследования.
Для реализации этой цели мне пришлось решать следующие задачи:
· ещё раз прочитать роман и обратить особое внимание на эпизод «Сон Татьяны Лариной»;
· изучив литературоведческий материал, определить роль сна в романе А. С. Пушкина;
· выявить своеобразие языковых средств, художественных приемов, служащих воплощению авторской идеи;
· сравнить сон Татьяны Лариной и Евгения Онегина;
· сопоставить сон Татьяны и героини другого произведения Пушкина – Марьи Гавриловны (повесть «Метель»).
Предмет моего исследования не случаен. Стремление заглянуть в будущее, узнать, что уготовано судьбой, владеет каждым из нас. Одной из возможностей осуществить это желание является толкование снов. Мы живем в необыкновенное время, когда возникает особый интерес к внутреннему мира человека. Именно в произведениях А.С.Пушкина можно обрести внутреннее равновесие, восстановить мир в своей душе, найти ответы на многие волнующие современного читателя вопросы. Пушкин, по словам Н. В. Гоголя, «есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа; это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет».
Методы исследования: сопоставление различных интерпретаций романа, анализ средств художественной изобразительности эпизода.
При написании реферата я использовала фрагменты статьи известного русского историка литературы и общественной мысли М.О. Гершензона: «Сны Пушкина». Я изучила комментарии к роману Ю. М. Лотмана, которые помогли мне глубже понять художественное произведение, своеобразие исторической эпохи, изображенной в романе. Познакомилась с литературоведческими статьями известного пушкиниста В.Непомнящего, также использовала избранные статьи известных ученых и литературных критиков: А. Афанасьева, А. Потебни, В.Шмида и др. В ходе своей работы я опиралась именно на эти комментарии.
Сложность работы состояла в том, что я знакомилась с различными точками зрения на одни и те же проблемы, каждая из которых носит свой субъективный характер. Необходимо было проанализировать каждую из них и сформулировать свою позицию по данному вопросу.
II
.
Роль сна в романе А.С. Пушкина
«Евгений Онегин»
Об особом значении снов в произведениях русской классики – Пушкина, Гоголя, Гончарова, Достоевского, Толстого – критиками и литературоведами написано очень много. Например, М. Гершензон, размышляя о снах героев Пушкина, приходит к выводу: «Он понимал сон, очевидно, как внутреннее видение души… во сне скрыто пророчество, мудрое и верное, потому что основано на тончайших показателях чувств». Как отмечает в одной из своих статей Ю. Лотман, в снах проявляется скрытая в таинственных глубинах, но мощная власть, управляющая человеком. Причем власть эта говорит с человеком на языке, понимание которого принципиально требует присутствия переводчика.
Двойной смысл сна Татьяны Лариной
Если боги любят людей,
они непременно откроют им
свои намерения во сне…
Цицерон
Наиболее тщательно обработан Пушкиным и наиболее подробно изложен сон Татьяны в романе «Евгений Онегин»; Пушкин не пожалел на него целых десять строф – точнее 145 стихов.
Весь «Евгений Онегин» - как ряд открытых светлых комнат, по которым мы свободно ходим и разглядываем всё, что в них есть. Но вот в самой середине здания – тайник; дверь заперта, мы смотрим в окно – внутри все загадочные вещи; это «сон Татьяны». Зачем же Пушкин устроил внутри дома это тайнохранилище? Ведь ясно: он спрятал здесь самое ценное, что есть в доме…[3]
Сон Татьяны в V главе романа – самое загадочное место во всем произведении. Эпиграф к этой главе взят из известной баллады Жуковского «Светлана»:
О, не знай сих страшных снов
Ты, моя Светлана!
Главная героиня баллады засыпает и видит различные ужасы. Однако кошмарный сон Светланы не имеет продолжения и не оказывает никакого влияния на дальнейшую её жизнь, тогда как сон Татьяны – зловещий знак её судьбы.
Известный литературовед Ю.М. Лотман отмечает, что заданное эпиграфом «двойничество» Светланы Жуковского и Татьяны Лариной раскрывало не только параллелизм их народности, но и глубокое отличие в трактовке образов: одного, ориентированного на романтическую фантастику и игру, другого – на бытовую и психологическую реальность[4]
.
Итак, Татьяна страдает после объяснения с Онегиным, которое явилось для неё полной неожиданностью, ударом. Это обстоятельство во многом является психологическим оправданием её сна. Затем Пушкин предупредит читателя о фольклорной основе сознания своей героини:
Татьяна верила преданьям
Простонародной старины,
И снам, и карточным гаданьям,
И предсказаниям луны.
Её тревожили приметы…
И только после этого автор начинает повествование о святочных гаданиях и ворожбе, которые являются необходимым условием вещего сна:
Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я – при мысли о Светлане
Мне стало страшно…
Татьяна собирается ворожить, - колдуя, гадать, то есть пытаться узнать будущее, обратившись к потусторонним силам[5]
. Приступая к такому гаданию, девушки снимают с себя кресты, пояса (пояс – древний языческий символ защитительного круга). Не случайно Пушкин подчеркнул, что Татьяна «поясок шелковый сняла», а это не простое описание раздевания девушки, готовящейся ко сну, а магический акт, равнозначный снятию креста[6]
. Перед сном Татьяна положила под подушку «девичье зеркало». Во время святочного гадания «на сон» под подушку кладут различные магические предметы. Среди них зеркало занимает первое место. Но Татьяне «страшно»…
Что же увидела в своём вещем сне Татьяна? Остановимся на толковании отдельных деталей и образов, создающих пространство и сюжет сна.
Одна из таких важнейших деталей сна – «зима» и слова, которые можно объединить в тематическую группу с общей семой «холодный»: «снег», «сугроб», «лед», «метель». Первое их значение – «смерть». Если в народных представлениях лето, солнечный свет, тепло и огонь ассоциировались с радостью и жизнью, то зима со всеми своими атрибутами - снегом, льдом, метелью - с печалью и смертью. Существует и другое значение, которое вносит в толкование сновидения тему брака. Снег - символ плодородия. Считалось, что снег, как и дождь, дарит земле и человеку силу плодородия. Поэтому белый снежный покров нередко в древности сравнивали с белым покрывалом невесты.[7]
Однако М. Гершензон предлагает другую трактовку. Татьяна жила в глухой деревушке, среди тупого и невежественного общества, без единственной близкой души, в полном одиночестве; итак, не был ли её жизненный путь во всём похож на эту картину, видимую ею во сне, «не был ли он так же холоден, как снеговая поляна, от отсутствия согревающей родительской и родственной любви и человеческих отношений знакомых? – и, идя по нему, не была ли она «печальной мглой окружена»?[8]
Здесь же хочется заметить, что тема зимы сопровождает героиню всё время. Сначала Пушкин говорит о том, что «Татьяна (русская душою, Сама не зная почему) С её холодною красою Любила русскую зиму…». В Москву, «на ярмарку невест», она поедет по зимнему пути, но в этот момент Татьяна уже не рада «проказам матушки зимы», ей страшно. Встреча Татьяны и Евгения в Петербурге происходит в это же время года, а сама она «окружена крещенским холодом», который является «бронёй» Татьяны.
Следующим звеном во сне Татьяны является ручей и «дрожащий, гибельный мосток» через него. М. Гершензон считает, что ручей – это «та граница, то пространство, которое разделяет людей между собой и препятствует им вступать во взаимные отношения друг с другом»[9]
. Две жёрдочки, перекинутые через ручей – не что иное, как две встречи Татьяны с Онегиным, которые произошли до сна. Существует другое мнение, по которому мост через ручей символизирует брак. Перейти девушке через ручей - значит выйти замуж. Об этом древнем мотиве сна Татьяны писал Л.А. Потебня в статье «Переправа через воду как представления о браке».
Итак, не Онегин помогает перебраться героине через ручей. «Медведь… лапу с острыми когтями Ей протянул». По-видимому, этот медведь и символизирует будущее замужество. В записях, собранных А. Валовым в Ярославской губернии: «Медведя видеть во сне предвещает женитьбу или замужество». Медведь приносит Татьяну к хижине Онегина со словами «Здесь мой кум». И действительно, в Москве, на приеме, генерал знакомит Онегина, «родню и друга своего», с Татьяной - своей женой. В комментариях к роману
В. Набоков также отмечает, что медведь, приятель Онегина, предвещает героине будущего супруга – толстого генерала, родственника Онегина.
Таким образом, все три символа (снег, ручей с мостком, медведь) многозначны и вводят в толкование сна Татьяны одновременно две темы, определившие судьбу Татьяны, - смерть Ленского и брак с генералом.
Величайшим таинством и напряжением полны сцены сна, в которых Татьяна следует туда, куда её влечёт неведомая сила. «Чудный», «томный», «дрожащей ручкой», «боязливыми шагами» - эти эпитеты и уменьшительно-ласкательный суффикс будят воображение читателя, помогают не только увидеть героиню в столь опасной для неё ситуации, проникнуться состраданием автора, но и почувствовать величайшее напряжение борьбы в ней страха и решимости, влекущего и ужасного, любви и гибели. Немаловажное значение имеет такой приём звукописи, как аллитерация. Свистящие и шипящие согласные в XI строфе помогают автору создать волнующую атмосферу таинственности, в которой находится героиня. Этот же приём заставляет читателя погрузиться в волшебный мир, представить картины зимней природы, окружающей Татьяну, услышать тихий скрип снега, шум «потока, не скованного зимой» и шорох ветра. Аллитерация (звук [р]) (XII) помогает нам почувствовать страх Татьяны при появлении медведя, а звук [б] напоминает громкое сердцебиение героини в этот момент. Звуки [к] и [х] (XII - XV) передают треск ломающихся ветвей деревьев в лесу, через который пробирается медведь, и скрип снега под ногами…
Одной из важнейших деталей сна Татьяны является хижина Онегина, где он что-то празднует с «шайкой домовых». В описании обитателей хижины автор использует гротеск для отображения нелепости происходящего во сне, ставшем пророчеством. Напряжённость обстановки передаётся с помощью указательных местоимений «тут», «там» и числительных «один», «другой».
Любопытно остановиться на описании состояния ужаса героини, обнаруженной «шайкой домовых»:
И страшно ей: и торопливо
Татьяна силится бежать:
Нельзя никак; нетерпеливо
Метаясь, хочет закричать:
Не может...
Тщетность движений героини Пушкин передаётся при помощи двух бессоюзных предложений, где желания героини противопоставляются невозможности их исполнения. Этому же способствуют отрицательные предложения - односоставное безличное предложение и двусоставное неполное. «Никак нельзя» — определено обстоятельствами. «Не может...» — определено состоянием объекта.
Страх Татьяны усиливается фразеологизмом «чуть жива». Страхом пронизан весь сон Татьяны. Слово «страх» и его производные автор употребляет в этом эпизоде семь раз. Страх уступает место любопытству лишь однажды, когда Татьяна среди гостей в хижине узнаёт «того, кто мил и страшен ей» и убеждается, что именно он тут хозяин. Я думаю, что страх героини показывает её умение чувствовать и переживать.
Итак, представляется возможным провести следующую параллель: хижина – это дом самой Татьяны, а домовые – гости на её именинах. Сходно само описание пира демонов в хижине Онегина и гостей на именинах Татьяны. Во сне Татьяны: «Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людская молвь и конский топ!»; на им
Автор показывает властность Евгения Онегина, используя приемы анафоры, синтаксического параллелизма:
Он знак подаст – и все хлопочут;
Он пьёт – все пьют и все кричат;
Он засмеётся – все хохочут;
Нахмурит брови – все молчат…
Татьяна видит того, кто «мил и страшен ей» в роли хозяина (все ему подчиняются). И далее поэт психологически тонко подмечает, что «Тане уж не так ужасно». Татьяна вновь пытается разрешить загадку: кто ж ее герой? М.Гершензон, говоря о сне Татьяны, подмечает, что «самое существенное во сне Татьяны – зерно, из которого он вырос, - без сомнения, её любовь к Онегину и её тайное знание о нём».
Обратим внимание на то, что Татьяна сначала «глядит тихонько в щёлку», потом «немного растворяет дверь» и, наконец, проникает в дом. Таким образом, Пушкин показывает постепенное постижение Татьяной характера Онегина. Само же появление героини в хижине, то есть в душе Онегина, символизирует его будущую любовь к ней, а исчезновение домовых – избавление героя от «демонов». Финальные строки сна «хижина пошатнулась» намекают на душевную трагедию Онегина, осознавшего безнадёжность чувств к Татьяне.
Здесь также прослеживается тема смерти Ленского. Потухший «светильник» символизирует смерть: «Вдруг ветер дунул, загашая огонь светильников ночных». А танцующая в присядку мельница - место смерти Ленского.
Татьяне приснился пророческий сон, возможно, потому, что она чувствовала на подсознательном уровне, что в сердце Онегина тлеет ненависть к Ленскому, которая когда-нибудь вспыхнет пожаром. Но наяву об этом не знает ни она, ни сам Онегин, который не может, не должен любить Ленского. Пушкин говорит о них:
Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Они стали друзьями «от нечего делать». Онегин мог «от нечего делать» проводить время с Ленским в деревенской глуши, мог даже ласкать его до времени, «сердечно юношу любя»; его привлекали юность и романтизм, а поглубже узнать своё чувство к Ленскому ему мешала лень. Но, несомненно, в нём возбуждали тошноту и любовные излияния Ленского, и его стихи, и Ольга, и их пресно-притворный роман. В глубине души его давно мутило, может быть, даже не раз подмывало спугнуть его прошлое прекраснодушие. Понятно, что в минуту досады на Ленского он дал волю своему злому чувству – раздразнил Ленского, закружил Ольгу, как мальчишка бросает камушек в воркующих голубей! Татьяна знала и нечто другое – их счастье спугнуло появление во сне Ольги и Ленского, именно за это Онегин убивает его[10]
.
Будучи тонким психологом, Пушкин сумел с необычайным мастерством описать сон своей героини, показать её переживания, открыть читателю самые сокровенные уголки души Евгения Онегина.
Метафорический эпитет «косматый лакей», перифраз «луч светил ночных» вместо «свет луны и звёзд», олицетворение «мельница вприсядку пляшет» придают повествованию особую выразительность, помогает читателю прочувствовать происходящее.
Весь фрагмент романа построен на инверсии, что позволяет нам почувствовать, как переживает Пушкин за Татьяну, свою «любимую героиню».
Автор стремится добиться точности выражения, используя лексические повторы, однородные члены предложения, сравнения. Особую эмоциональность придают фрагменту восклицательные предложения.
Важным для создателя романа является то, что сердце не даёт Татьяне отрешиться от сновидения, забыть о нём. Пушкин замечает:
Но сон зловещий ей сулит
Печальных много приключений.
Дней несколько она потом
Всё беспокоилась о том.
По словам Ф.М. Достоевского, беспокойство и тоска – «признак великого сердца».
Итак, сон Татьяны можно разбить на две части: события в лесу до появления хижины Онегина и события в хижине. В первой части опорные символы имеют два значения, связанные с темами смерти и брака. Вторая часть сна - события в хижине - посвящены Онегину, его внутреннему миру, будущей судьбе, но здесь также прослеживается мотив смерти Ленского.
Сон Татьяны имеет в тексте пушкинского романа двойной смысл. Являясь центральным для психологической характеристики «русской душою» героини романа, он также выполняет композиционную роль, связывая содержание предшествующих глав с драматическими событиями шестой главы. Сон прежде всего мотивируется психологически: он объяснен напряженными переживаниями Татьяны после «странного», не укладывающегося ни в какие романные стереотипы поведения Онегина во время объяснения в саду и специфической атмосферы святок - времени, когда девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вступают в рискованную и опасную игру с нечистой силой. Однако сон характеризует и другую сторону сознания Татьяны - ее связь с народной жизнью, фольклором. Подобно тому, как в третьей главе внутренний мир героини романа определен был тем, что она «воображалась» «героиней своих возлюбленных творцов», теперь ключом к ее сознанию делается народная поэзия. «Русская душа» Татьяны проявляется и в том, что она любуется русской природой, верит в приметы. Сон Татьяны - органический сплав сказочных и песенных образов с представлениями, проникшими из святочного и свадебного обрядов. Такое переплетение фольклорных образов в фигуре святочного «суженого» оказывалось в сознании Татьяны созвучным «демонического» образу Онегина-вампира и Мельмота, который создался под воздействием романтических «небылиц» «британской музы». [11]
А. Потебня пишет: «Татьяна Пушкина
— «русская душой», и ей снится русский сон. Этот сон предвещает выход замуж, хоть и не за милого.[12]
Сон главного героя как элемент «зеркальной» композиции романа «Евгений Онегин»
И постепенно в усыпленье
И чувств и дум впадает он,
А перед ним воображенье
Свой пёстрый мечет фараон.
То видит он: на талом снеге,
Как будто спящий на ночлеге,
Недвижим юноша лежит,
И слышит голос: что ж? убит.
То видит он врагов забвенных,
Клеветников, и трусов злых,
И рой изменщиц молодых,
И круг товарищей презренных,
То сельский дом – и у окна
Сидит она… и всё она!
Сон Татьяны и сон Онегина имеют различную природу, относятся к разным типам снов. Сон Онегина — это скорее сон-воспоминание, когда в воображении героя предстают картины прошлого. Но представляется возможным сопоставить два этих сна с целью пояснения их идейно-композиционной роли в романе Пушкина. Обратимся ко сну Онегина.
В отличие от пророческого сна Татьяны, во сне Онегина очевидно обращение к прошлому, обзор прошедших событий. Убийство Ленского заново переживается героем, оставаясь незаживающей раной в его сердце. Не случайно к трагическому событию Пушкин обращается еще два раза, рассказывая об Онегине в восьмой главе. Очевидно, что «окровавленная тень» мучит душу главного героя, побуждая его к бесцельным странствиям в надежде уйти от самого себя, от собственной совести.
В письме к Татьяне Онегин говорит:
Еще одно нас разлучило...
Несчастной жертвой Ленский пал...
Ото всего, что сердцу мило,
Тогда я сердце оторвал...
Наконец, сон («усыпленье») Онегина содержит третье обращение к эпизоду убийства.
Видимо, кульминационное событие шестой главы и всего произведения Пушкина — трагическая гибель Ленского — акцентируется таким образом и в последней, восьмой главе, становясь, наряду со вспыхнувшей страстью к Татьяне, важнейшей составляющей внутренней жизни главного героя.
Хочется согласиться с Ю.М.Лотманом, что у Онегина не было цели убить Ленского[13]
, и тем не менее предпосылки этого убийства напрямую вытекают из того состояния души героя, к которому он пришел в результате своего воспитания, образования, собственной жизненной философии, в основе которой лежит крайний индивидуализм («Мы все глядим в Наполеоны...»). Он и стал причиной убийства и, как следствие, того духовного тупика, в котором оказался герой в конце романа.
Страсть Онегина к Татьяне никак не могла исцелить душу Онегина, она лишь усилила его душевные муки, вызванные убийством друга. Отсюда соседство во сне героя образа Татьяны и призрака убитого юноши, лежащего на снегу.
Сон Онегина со всей очевидностью усиливает эффект «зеркальности» композиции романа. Во сне Онегина присутствуют некоторые «параллельные» образы, содержащиеся в начале.[14]
Представление об этой «зеркальности» связывается с моментами зарождения любви Татьяны к Онегину в третьей главе и страсти Онегина к Татьяне в восьмой главе, с двумя письмами героев, с двумя отповедями — Онегина в начале четвертой главы и Татьяны в конце восьмой. В двух снах героев также очевидна «зеркальность». Сон Онегина воссоздает то же трагическое событие (убийство Ленского), которое было предсказано в пророческом сне Татьяны.
В образах, присутствующих во снах героев, наблюдаются явные различия. Сказочным образам из сна Татьяны, имеющим в основе своей фольклорные корни и подчеркивающим живую связь Татьяны со стихией народной жизни, можно противопоставить метафорический образ фараона из сна Онегина («перед ним воображенье свой пестрый мечет фараон»). Фараон — название азартной карточной игры. Это та самая игра, в которую Николай Ростов из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» спустил свое состояние. В творчестве Пушкина эта игра символизирует власть демонических сил над человеческой душой (вспомним «Пиковую даму»). Душа Онегина оказалась целиком во власти этих сил, и зловещий образ фараона придает сну героя мрачный колорит. Мир зла, господствующий во сне Онегина, включает в себя и «врагов забвенных», и «клеветников», и «трусов злых», и «рой изменниц молодых», и «крут товарищей презренных». Здесь также прослеживается идея повторного переживания жизни Онегиным.[15]
Воображение мечет перед героем вместо карт сцены из прожитой жизни.
Итак, мы видим, что сон Онегина в восьмой главе пушкинского романа, выполняя существенную композиционную роль, проясняет духовное содержание и трагический смысл всего произведения.
Сопоставление снов Марьи Гавриловны ( повесть «Метель») и Татьяны Лариной
М.Гершензон, автор трех книг о Пушкине — «Мудрость Пушкина» (1919), «Гольф-стрем» (1922) и «Статьи о Пушкине» (1926), — первый в русской критике открывает в его творчестве «философию сновидения», Интерпретатор приходит к выводу о том, что Пушкин в своих снах дал картину иррационального, подсознательного восприятия действительности: «душа» видит то, чего не замечают герои.
Вновь обращаемся к вещему сновидению Татьяны. В творчестве Пушкина не раз встречались такие сны: например, сон Петра Гринёва в повести «Капитанская дочка». Этот сон как бы связывает воедино судьбы Гринёва и Емельяна Пугачёва, заставляет их жизненные пути пересечься. Во сне Петру видится будущее восстание крестьян и его кровавое подавление.
Героине повести А.С. Пушкина «Метель», Марье Гавриловне, приснилось два сна, один из которых оказался вещим. Она «...то видела Владимира, лежащего на траве, бледного, окровавленного. Он, умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить с ним обвенчаться... другие безобразные, бессмысленные видения неслись перед нею одно за другим».
М.Гершензон видит в этом сне отражение предчувствия Марьи Гавриловны «роковой обреченности», близкой смерти Владимира: «Психологическими мотивами этого сна нельзя объяснить. Положим, Марья Гавриловна втайне знает ненадежность своего возлюбленного. Владимир, конечно, не герой, он — бледная личность; Марья Гавриловна могла давно, не давая себе отчета, почувствовать в его фигуре, в глазах, в звуках его голоса — роковую обреченность, судьбу неудачника <...> из дальнейшего мы узнаем, что вскоре после той роковой ночи Владимир был смертельно ранен под Бородиным, 26 августа, то есть, вероятно, в самом деле "лежал на траве, бледный и окровавленный", как заранее приснилось Марье Гавриловне»[16]
.
Это очевидно, это лежит на поверхности, но есть и другой, скрытый смысл. Именно во сне Марье Гавриловне открывается то, что, видимо, она чувствовала на подсознательном уровне (и что, может быть, понимали ее мудрые родители), — эгоистический характер Владимира, который, даже «умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить с ним обвенчаться», то есть стремился даже перед смертью как можно крепче привязать ее к себе, чтобы она не досталась никому другому.
Существует мнение, что первый сон Марьи Гавриловны также содержал элементы пророчества. В.Шмид говорит о том, что жестокость отца, бросающего дочь в “тёмное, бездонное подземелье”, предвосхищает жестокость гусара, который, “подшутив” над Машей в бурную ночь, бросает её в безотрадную жизнь. Таким образом, оба сновидения, жестокий отец и умирающий жених связаны с сюжетами как Владимира, так и Бурмина. Сны предвосхищают «судьбы своих героев, в жизнь которых метель вмешивается равным образом».
Итак, сон Марьи Гавриловны, как и сон Татьяны Лариной, носит пророческий характер. Оба сна предвещают трагические события, которые произойдут позднее. Но обратим внимание и на следующую черту, присущую этим снам. И Татьяна, и Марья Гавриловна проникают во сне вглубь души своих возлюбленных, видят то, что чувствовали на подсознательном уровне. Здесь ещё раз подтверждается мысль Гершензона о том, что души в произведениях Пушкина видят то, чего не замечают герои.
III
. Заключение
В ходе работы над рефератом мне удалось, на мой взгляд, решить поставленные во введении задачи.
Во время работы над вопросом «Двойной смысл сна Татьяны Лариной» я тщательно изучила эпизод романа, в котором описывается сон героини Пушкина, а также различную литературу на эту тему, показала толкование сна Татьяны, опираясь на комментарии критиков, и рассмотрела, какие художественные приемы использует Александр Сергеевич для создания образа героини в данном эпизоде. В результате я пришла к выводу, что сон Татьяны имеет двойной смысл. С одной стороны, он характеризует её «русскую душу», пушкинский «милый идеал»; с другой – является средством композиционной связи с остальными главами произведения.
Далее я рассмотрела сон Евгения Онегина и сравнила его со сном Татьяны, узнала, какова же его роль в романе. Я выяснила, что сны героев имеют разную природу: сон Онегина является сном-воспоминанием и служит элементом «зеркальной» композиции романа, раскрывает смысл всего произведения.
В последней главе я вспомнила некоторые произведения А.С. Пушкина, где имеет место пророческий сон, сравнила сны Татьяны Лариной и Марьи Гавриловны в повести «Метель», нашла общие черты этих снов. Таким образом, они являются вещими, каждый из них явно открывает читателю то, что скрыто в глубине души каждого героя, то, что не лежит на поверхности. Сны раскрывают характеры героев, выполняют определённую композиционную функцию, помогают более правдиво показать атмосферу времени.
В ходе написания реферата я узнала очень много нового и интересного. Раньше я несколько раз перечитывала роман «Евгений Онегин», но никогда не замечала в нём того, что открыла в ходе своей работы. Оказывается, каждая деталь произведения несет определённый смысл! Эти детали позволяют читать роман «между строк», разгадывать тайны, сокрытые в глубине произведения.
Я поняла, что, читая какое-либо произведение, необходимо обращать внимание на каждую мелочь, чтобы не упустить главное, чтобы понять логику автора.
IV
. Список литературы
Афанасьев А.А. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. – М., 1994. – Т.3.
Гершензон М.О. Статьи о Пушкине (Сны Пушкина): М., 1926.
Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. – М.: Эксмо, 2002.
Коновалов В.Ф. Знак вопроса. – М.: Знание, 1994.
Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980.
Надеждина В. Самый полный современный сонник: 100 000 толкований. – Минск: Харвест, 2008.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М.: Азь, 1995.
8. Л. А. Потебня. Переправа через воду как представления о браке
9. В. Шмид. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повести Белкина»СПб., 1996
10.В. Набоков «Комментарии к «Евгению Онегину» (фрагменты)
V
. Приложение
[1]
В. Надеждина. Самый полный современный сонник: 100 000 толкований. – Минск: Харвест, 2008. С. 811.
[2]
В.Ф. Коновалов. Знак вопроса. – М.: Знание, 1994. С.9.
[3]
Гершензон М.О.Сны Пушкина.
[4]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.258.
[5]
С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. – М.: Азь, 1995.
[6]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.266.
[7]
А.А.Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. – М., 1994. – Т.3. С. 197.
[8]
Гершензон М.О.Сны Пушкина.
[9]
Гершензон М.О.Сны Пушкина.
[10]
Гершензон М.О.Сны Пушкина.
[11]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.267.
[12]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.270.
[13]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.303.
[14]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.366.
[15]
Ю.М. Лотман. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. – Л.: Просвещение, 1980. С.366.
[16]
Гершензон М.О.Сны Пушкина.