Проблема сознания в психологии

Министерство образование Российской Федерации

Московский социально - психологический институт

Курсовая работа по общей психологии

Тема: Проблема сознания в психологии

Выполнила:

Студентки 1 курса группы Л С/С 04

Василенковой Ирины Владимировны

Научный руководитель:

К. п. н., доцент Дмитриева Л.И.

Красноярск 2004

Оглавление

Введение 3

Глава I. Анализ литературы по проблеме исследования 9

I.1. Подходы к определению понятия «сознание» 11

I.2. Онтогенетические аспекты сознания 19

I.3. З.Фрейд «теория бессознательного» 26

I.4. Л.С. Выготский «сознание - идеальное отражение объективной реальности» 35

I.5. Речь как основа сознания 47

Заключение. 51

Список используемой литературы 55

Приложение 58

Введение.

Актуальность
и значимость проблемы сознания не требует доказательства и аргументации. Данную проблему, по словам В. П. Зинченко[19], уже начали включать в число глобальных проблем современности. Эволюцию и изменение сознания, способы извлечения наибольшего количества полезной информации из сферы бессознательного и использования ее на практике связывают с выживаемостью человека, с предотвращением нарастающей антропологической катастрофы.

Каждый человек сам проживает свою жизнь. Меняются эпохи и нравы, войны и беды чередуются с периодами относительного благополучия , прогрессирует техника и изменяется окружающая среда – это лишь предлагаемые человеку обстоятельства, на фоне которых строится его единственная и никем более неповторимая жизнь. Вся жизнь человека похожа на книгу. При том заранее известно, что жанр этой книги более всего напоминает трагедию, ибо в самом конце главный герой обязательно погибает. На протяжении всей своей жизни (книги) человек пытается найти ответы на некоторые основные вопросы: Кто я? Зачем явился на этот свет? И почему потом уйду? В чем смысл жизни? Но, человек обречен, никогда не узнать полного ответа.

Человек, как сознательное и социальное существо, живет только для того, чтобы обеспечить себя хлебом насущим, для продолжения человеческого рода или для достижения славы, прибыли, власти. Но, любая культура, оставившая заметный след в истории отвергала эту концепцию. Издревно человек ищет ответы на вопросы о духовном смысле бытия. Эти поиски привели человека к созданию науки, способствующей продвижению человечества к новым, более интересным ответам на пути постижения смысла жизни. И пусть эта наука никогда не найдет окончательного решения, но она отбрасывает те варианты ответа которые ведут человека в ложном направлении. Эта наука психология. Наука о психике и психических проявлениях. Основной проблемой психологии является проблема сознания.

Существенное отличие человека от животных состоит в его способности рассуждать и мыслить абстрактно, размышлять о своем прошлом, критически оценивать его, и думать о будущем, разрабатывая и реализуя планы и программы. Все это связано со сферой человеческого сознания.

Поскольку большинство психологических терминов – омонимы, обозначающие весьма разные представления. Понятие сознание имеет едва ли не сотню разных и противоречащих друг другу значений.

«Сознание:

- как идеальное оно находится в оппозиции к материальному;

- как осознанное - в оппозиции к бессознательному;

- как проявление исключительно человеческой психики - в оппозиции к

психике животных;

- как состояние бодрствования - в оппозиции к состоянию сна;

- как механизм, как процесс или как состояние - в оппозиции друг к другу;

- как выражаемое в словах (вербальное) – к словесно невыразимому;

- как осознание собственных переживаний и своей личности (самосознание) –

в оппозиции к осознанию внешних явлений и предметов;

- как нечто качественное: например, как способ маркировки имеющейся информации, как некий «луч», освещающий психические процессы, как «субъективную окраску», которой сопровождаются многие из этих процессов;

- как нечто количественное, подлежащее измерению: например, объем сознания, время сознательной реакции и пр.»[1]

Этот перечень, разумеется, далеко не завершен. Ведь еще говорят об уровнях сознания, об измененных состояниях сознания, космическое сознание и т.д.

Мы же рассмотрим взаимодействующие между собой психические явления – сознание и бессознательное.

Проблема сознания и бессознательного давно и интенсивно разрабатывается как в нашей стране, так и за рубежом. И в настоящее время возникают различные точки зрения на сущность и структуру сознания, на происхождение бессознательного и его взаимодействие с сознанием.

Часто, совершив определенный поступок, человек не может сам себе ответить на вопрос, почему он поступил именно так, а не иначе. Сознание далеко не всегда контролирует поступки и чувства, определяет направление наших мыслей. Существует еще и бессознательное. Нередко именно оно является движущей силой и определяет стиль поведения человека. Мотивы и потребности, недостаточно осознанные человеком по разным причинам могут существенно воздействовать на сознательные мотивационные установки. Важно иметь в виду, что значимые, влияющие на наше будущее решения могут возникнуть и формироваться на неосознаваемом уровне. Размышляя о психике и поведении человека, мы должны особое внимание уделить проблеме взаимосвязи сознания и бессознательного.

Понятие сознания является одним из центральных в психологии, философии и во всех антропологических науках. Вследствие этого проблема сознания и его взаимодействия с бессознанием порождает многообразие подходов к ней, большую пестроту взглядов на личные ее аспекты. Это нашло свое отражение в многочисленной психологической, психиатрической, кибернетической, физиологической и другой литературе, изданной как в нашей стране, так и во многих зарубежных странах. Сквозь всю историю развития психологической науки проходят исследования в области данной проблемы таких зарубежных психологов, как Декарт, Спиноза, Кант, Фехнер, Вундт[6], Джеймс[17] и других. Особое внимание уделяли проблемам глубинной психологии З. Фрейд[50,51,51,53,], К. Юнг[54]. Отечественными психологами Выготским[10,11,12], Леонтьевым[22,23], Зинченко[19] и многими другими также были выдвинуты научные теории согласно проблемам сознания и бессознательного.

К. Юнг в книге «Сознание и бессознательное» [54] рассматривает отношение между «эго» и бессознательным, понятия коллективного бессознательного, инстинкта.

С. Л. Рубенштейн в своей книге «Бытие и сознание» [37, c.26] пишет, что «сознание, то есть осознание объективной действительности, начинается там, где появляется образ в собственном гносеологическом смысле, то есть образование, посредством которого перед субъектом выступает объективное содержание предмета».

В книге А. Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность» [22, с.30] процесс осознания связывается с опредмечиванием представлений, с тем, что «Объект должен выступать перед человеком именно как запечатлевший психическое содержание деятельности, то есть своей идеальной стороной», а акты выделения идеальной стороны отождествляются с актами их осознания.

Л. С. Выготскому мы обязаны необыкновенно тонким анализам переживаний, неосознаваемых или плохо осознаваемых их субъектом, который был им произведен еще в начале 30-х годов и изложен кратко на заключительных страницах его основной монографии «Речь и мышление». Главная идея этой концепции Выготского заключается в том, что мысль, находящая свое завершенное выражение в осознаваемой форме, зарождается в сознании человека как неразличимый «сгусток смысла».

В небольшой книге грузинского психолога А. Е. Шеррозии «Психика. Сознание. Бессознательное» [47] он рассматривает общепсихологический аспект категории сознания и бессознательного психологического. Автор считает, что, отправляясь только от этих категорий, возможно, решать принципиальные проблемы психологии.

Бассин Ф.В. осуществил исследование неосознаваемых форм высшей нервной деятельности и проблемы бессознательного. «Проблема «бессознательного». О неосознаваемых формах высшей нервной деятельности» (1968)[2]. «…Хорошо известно, что «бессознательное» может изучаться как область мозговых процессов и психологических реакций, которыми организм отвечает на сигналы, без того чтобы все это реагирование или отдельные его фазы осознавались. «Бессознательное» можно исследовать и в другом плане – с точки зрения отношений, которые складываются при разных условиях между ним и деятельностью сознания…»[5]

Спиркин А.Г. исследовал проблемы происхождение и развитие сознания, самосознания, бессознательного, языка, общения, интуитивных и рациональных форм познания и др. «Происхождение сознания» (1958), «Сознание и самосознание» (1972). В книге «Сознание и самосознание» [39] анализируется проблема соотношения сознательного и бессознательного в процессе творчества, структура бессознательного, выясняется, почему именно на уровне подсознания часто рождаются новые идеи, возникают оригинальные ассоциации образов. «Психическая деятельность может находится в фокусе сознания; иногда не достигает уровня сознания (досознательное, или предсознательное состояние) или опускается ниже порога сознания (подсознательное). Совокупность психических явлений, состояний и действий, не представленных в сознании человека, лежащих в не сферы его разума, без отчетных и не поддающихся, по крайне мере в данный момент, контролю, охватывается понятием бессознательного.».

Асмолов А.Г. российский психолог. исследовал проблемы-эволюционного подхода к сознанию, бессознательному и личности, систематизации неосознаваемых психических явлений, бессознательного как особой формы отражения и др.. Автор книг «Личность как предмет психологического исследования» (1984), «Психология личности: принципы общепсихологического анализа» (1990).

В книге известного петербургского психолога Виктора Михайловича Аллахвердова предлагается оригинальная авторская концепция о взгляде на сознание как на механизм проверки догадок об окружающем. [1]

Несмотря на множество публикаций в истории психологической науки сознание и бессознательное явились труднейшими проблемами, которые до сих пор не удалось решить ни с материалистических, ни с идеалистических позиций. На пути их практического применения также возникло немало сложных вопросов. По этой причине проблема сознания и выходящих за уровень сознания структур, несмотря на важное значение этих явлений в понимании психологии и поведении человека, до сих пор считается одной из наименее разработанных. Поэтому данное исследование проблемы в какой-то степени восполнит пробел в изучении сферы сознания и бессознательного.

Проблема исследования.
Формирование сознания в психологии.

Объект исследования.
Сознание.

Предмет исследования.
Особенности сознания.

Цель исследования.
Теоретически обосновать проблему сознания в психологии.

Задачи исследования.

1. Проанализировать литературу по проблеме исследования.

I
.
Анализ литературы по проблеме исследования.

Сознание и в наши дни является предметом психологического исследования. История проблемы сознания в отечественной психологии еще ждет своего исследователя. Предреволюционный период можно назвать плодотворным в разработке проблемы сознания. Как известно, И. П. Павлову[32], основоположнику науки о высшей нервной деятельности, принадлежит мысль о коренных различиях корковых процессов человека и животных, что связывалось им с наличием у человека особого класса условных сигналов – словесных раздражителей. Вопрос о специфике аналитико-синтетической деятельности мозга человека по сравнению с мозгом животных имеет самое непосредственное отношение к механизмам сознания. Словесные сигналы, по Павлову, вносят «новый принцип» в работу коры больших полушарий человека. В одном из докладов на симпозиуме «Проблемы сознания» (1966 г.) можно прочитать: «… С возникновением второй сигнальной системы предметы и явления, действующие на органы чувств, связываются со словом и осознаются в словесно-речевой форме, благодаря чему и появляются различия между субъектом и объектом отражения, материальным миром и его идеальным отражением в мозгу…»[32]

Уже в ранние 20-е года проблема сознания начала вытесняться. В это время происходит зарождение нового подхода в психологии, С. А. Рубинштейн(1957 г., 1959 г.,2001г.) связывал это марксизмом, что было более ограничено по сравнению с психоанализом и реактологией. На передний план выступила реактология со своим пренебрежением к проблематике сознания, и психоанализ со своим акцентом на изучение подсознание и бессознательного. Проблемами сознания лишь частично продолжали заниматься П. А. Флоренский и Г. Г. Шпет, результаты разработок которых в то время , к сожалению, не оказали заметного влияния на развитие психологии. В середине 20-х гг. появились еще две фигуры: М. М. Бахтин и Л. С. Выготский[10,11,12], целью которых было понимание природы сознания, связи с языком, словом и т.д. Для них марксизм был одним из методов понимания и объяснения проблемы. В 30-е гг. вновь наступил перелом, остановка исследования сознания, а также и бессознания: Л. С. Выготский[10,11,12] скончался. М. М. Бахтин вынужденно был сослан и не имел возможности работать, П. А. Флорентский и Г. Г. Шпет погибли в лагерях, а З. Фрейд[50,51,52,53] в стране был запрещен. Изучение сознания ограничилось такими нейтральными темами, как исторические корни возникновения сознания и его онтогенез в детском возрасте. Последователи Л. С. Выготского[10,11,12] (А. Н. Леонтьев[22,23], А. Р. Лурия[25], А. В. Запорожец, П. И. Винченко и др.) переориентировались на проблематику психологического анализа деятельности. Возврат к проблеме сознания в ее достаточно полном объеме произошел по второй половине 50-х гг. прежде всего благодаря трудам С. А. Рубинштейна(1957 г., 1959 г.,2001г.), а затем и А. Н. Леонтьева[22,23].

В советской психологии сложилось общепринятое понимание сознания как высшей формы психики, возникшей в человеческом обществе в связи с коллективным трудом, общением людей, языком и речью. Этот принцип изложен в работах С. А. Рубинштейна (1957 г., 1959 г.), Е. В. Шорохова (1961 г.), А. Н. Леонтьева (1975 г.). Сущность сознания принято видеть в способности человека к абстрактному вербальному мышлению, орудием и средством которого является возникший в человеческом обществе язык, к познанию на этой основе законов природы и общества. Отвлеченное речевое мышление во многих работах рассматривается как главная характеристика сознания, с которой связываются многие другие его особенности и проявления. Но все же в советской психологии общее понимание природы сознания получает весьма разную конкретизацию у разных авторов.

I
.1. Подходы к определению понятия «сознание».

В современной западной философии и психологии отсутствует какая-либо общая концепция сознания, и понимание его природы является весьма противоречивым. Одни видят в сознании чисто логическую конструкцию, своего рода абстракцию от множества состояний субъекта, другие – свойства индивидуальности, третьи – дополнительный внутренний аспект человеческой активности, для которой активность мозга и тела есть дополнительный внешний аспект. В подходе к проблеме сознания все еще сильны интроспекционистские тенденции, в силу которых многие продолжают считать, что главный признак сознания – это субъективные переживания, внутренняя данность субъекту его психических состояний. В связи с этим в западной психологии далеко не всегда проводится различие между понятиями психики и сознания. Начиная с Декарта, сознание употреблялось как синоним психического. В частности, до сих пор при обсуждении вопроса о наличии сознания у животных, понятие сознания часто выступает как тождественное понятию психики и означает наличие субъективных образов и переживаний. Наряду с длительным господством этой трактовки, по-видимому, начиная с Лейбница, начинается и получает развитие другая точка зрения, согласно которой сознание составляет только часть, причем внешнюю, психических процессов. Необходимым условием сознания является активное селективное внимание, избирательно направленное в сторону определенных явлений внутреннего (память) и внешнего мира (образы восприятия).

На вопрос «Что такое сознание?» – вряд ли можно дать ответ, обладающий точностью математической формулы. Слишком сложен и своеобразен объект. Как и понятие психики, понятие сознания прошло сложный путь развития, получило различные трактовки у разных авторов, в разных философских системах и школах. В психологии вплоть до настоящего времени оно употребляется в очень разных значениях, между которыми подчас почти нет ничего общего. Сознание неизменно выступало в психологии как нечто внеположеное, лишь как условие протекания психических процессов. Такова была, в частности, позиция Вундта. Сознание, писал он, заключается в том, что какие бы то ни было психические состояния, мы находим в себе, и поэтому мы не можем познать сущности сознания. "Все попытки определить сознание... приводят или к тавтологии или к определениям происходящих в сознании деятельностей, которые уже потому не суть сознание, что предполагают его". [8] Ту же мысль в еще более резком выражении мы находим у Наторпа: сознание лишено собственной структуры, оно лишь условие психологии, но не ее предмет. Хотя его существование представляет собой основной и вполне достоверный психологический факт, но оно не поддается определению и выводимо только из самого себя. [56] Сознание бескачественно, потому что оно само есть качество – качество психических явлений и процессов; это качество выражается в их "презентированности" (представленности) субъекту (Стаут). Качество это не раскрываемо: оно может только быть или не быть. [40] Сознание оно есть или его нет. И так, сознание есть нечто в непсихологическое, психологически бескачественное. Количественная концепция сознания, которая была высказана еще Леддом: сознание есть то, что уменьшается или увеличивается, что отчасти утрачивается во сне и вполне утрачивается при обмороке.[3] Несколько особое положение занимает теория сознания, восходящая к французской социологической школе (Дюркгейм, Де Роберти, Хальбвакс и другие). [38, с.308-330.] Как известно, главная идея этой школы, относящаяся к психологической проблеме сознания, состоит в том, что индивидуальное сознание возникает в результате воздействия на человека сознания общества, под влиянием которого его психика социализируется и интеллектуализируется; это социализированная и интеллектуализированная психика человека и есть его сознание. Но и в этой концепции полностью сохраняется психологическая бескачественность сознания; только теперь сознание представляется некоей плоскостью, на которой проецируются понятия, концепты, составляющие содержание общественного сознания. Этим сознание отождествляется с знанием: сознание – это "со-знание", продукт общения сознаний.

Другое направление попыток психологически характеризовать сознание состояло в том, чтобы представить его как условие объединения внутренней психической жизни.

Объединение психических функций, способностей и свойств – это и есть сознание; оно поэтому, писал Липпс, одновременно есть и самосознание. [24] Проще всего эту идею выразил Джемс в письме к К.Штумпфу: сознание – это "общий хозяин психических функций". Но как раз на примере Джемса особенно ясно видно, что такое понимание сознания полностью остается в пределах учения о его бескачественности и неопределимости. Ведь именно Джемс говорил о себе: "Вот уже двадцать лет, как я усомнился в существовании сущего, именуемого сознанием... Мне кажется, что настало время всем открыто отречься от него". [17] Любопытно отметить, что авторы, ставившие своей целью проникнуть "за" сознание и развивавшие учение о бессознательной сфере психики, сохраняли это же понимание сознания – как "связанной организации психических процессов" (Фрейд). Как и другие представители глубинной психологии, Фрейд выводит проблему сознания за сферу собственно психологии. Ведь главная инстанция, представляющая сознание, – "сверх-я", – по существу является метапсихическим.[50] Положение марксизма о сознании состоит в том, что оно представляет собой качественно особую форму психики. Хотя сознание и имеет свою длительную предысторию в эволюции животного мира, впервые оно возникает у человека в процессе становления труда и общественных отношений. Сознание с самого начала есть общественный продукт. [26, с.29.]

"То, – пишет Маркс в "Капитале", – что на стороне рабочего проявлялось в форме деятельности [Unruhe], теперь на стороне продукта выступает в форме покоящегося свойства [ruhende Eigenschaft], в форме бытия". [27, с.192.] "Во время процесса труда, – читаем мы ниже, – труд постоянно переходит из формы деятельности в форму бытия, из формы движения в форму предметности". [27, с.200.] Маркс и Энгельс не только создали общий метод исторического исследования сознания; они раскрыли также и те фундаментальные изменения, которые претерпевает сознание человека в ходе развития общества. Речь идет прежде всего об этапе первоначального становления сознания и языка и об этапе превращения сознания во всеобщую форму специфически человеческой психики, когда отражение в форме сознания распространяется на весь круг явлений окружающего человека мира, на собственную его деятельность и на него самого. [26, с.29.]

В буржуазной психологии сознание обозначало, во-первых, некое общее количество всех сознаваемых явлений, как бы свет, в котором они выступают, и, во-вторых, сознание наличия этих явлений, как бы сопереживание своей психической деятельности. В отличие от этого в историческом материализме сознание разъясняется как специфическая особенность человеческой психики, формирующейся в системе общественных отношений, в труде, на основе речи и усвоения различных форм общественного сознания. В основных положениях исторического материализма подчеркивается не только обусловленность сознания людей их общественным бытием, но и активная роль сознания в деятельности людей, важность понимания ими объективных условий и задач своей деятельности, то есть то, что выразил В.И.Ленин словами: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его».[21, с.194,]

«Сознание – это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном, оценочном и целенаправленном отражении и конструктивно-творческом преобразовании действительности, в предварительном мыслительном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека».[39, с.25]

«Сознание – высшая, свойственная человеку форма обобщенного отражения объективных устойчивых свойств и закономерностей окружающего мира, формирования у человека внутренней модели внешнего мира, в результате чего достигается познание и преобразование окружающей действительности.» [41]

Сознание – свойственная человеку высшая, интегративная форма психического отражения действительности. Это целостное состояние знания о внешнем и внутреннем мире [18].

«Сознание – это специфическая форма отражения объективной действительности, существующей вне и независимо от него, поэтому психический факт не определяется однозначно одним лишь отношением к субъекту, переживанием которого он является. Он предполагает отношение к объекту, который в нем отражается. Будучи выражением субъекта и отражением объекта, сознание – это единство переживания и знания. Психическое переживание – непосредственная данность, но познается и осознается оно опосредованно через свое отношение к объекту. Психический факт – единство непосредственного и опосредованного. Психическое несводимо к одному лишь «явлению сознания», к его отражению в себе самом. Сознание человека не замкнутый внутренний мир. В собственном внутреннем содержании оно определяется посредством своего отношения к объективному миру. Сознание субъекта несводимо к чистой, т.е. абстрактной, субъективности, извне противостоящей всему объективному. Сознание – это осознанное бытие, единство субъективного и объективного.» [37, с.20]

«Сознание – особый уровень, форма, способ функционирования (состояния) человека, его психики. Условием достижения (наличия) этого уровня является состояние бодрствования. Поэтому один из путей конкретизации описания сознания основывается на противопоставлении состояния бодрствования состоянию сна.» [15]

Сознание для психологов когнитивного направления – нечто неведомое: то ли некий блок (этап) в системе переработки информации, то ли какой-то механизм, управляющий процессами переработки одновременно в нескольких блоках, или же, как полагает У. Найссер, загадочный «качественный аспект психической активности». [29, с.120-122.]

Сознание как эмпирическое явление, как переживаемый всеми факт непосредственной данности не имеет научного обоснования. Это субъективное переживание не получает и не может получить самоочевидного объяснения. Но сознание нельзя исключить из рассмотрения. Человек самоочевидно воспринимает себя хозяином своих поступков, которые совершает на основе данных ему представлений об окружающем мире и самом себе.

В настоящее время перечень эмпирических признаков сознания является более или менее установившимся и совпадающим у разных авторов. Если попытаться выделить то общее, что наиболее часто указывается в качестве особенностей сознания, то они могут быть представлены следующим образом:

1. Человек, обладающий сознанием, выделяет себя из окружающего мира, отделяет себя, свое «я» от внешних вещей, а свойства вещей – от них самих.

2. Способен увидеть себя находящимся в определенном месте пространства и в определенной точке временной оси, связывающей настоящее, прошлое и будущее.

3. Способен увидеть себя в определенной системе отношений с другими людьми.

4. Способен устанавливать адекватные причинно-следственные отношения между явлениями внешнего мира и между ними и своими собственными действиями.

5. Отдает отчет в своих ощущениях, мыслях, переживаниях, намерениях и желаниях.

6. Знает особенности своей индивидуальности и личности.

7. Способен планировать свои действия, предвидеть их результаты и оценивать их последствия, то есть способен к осуществлению преднамеренных произвольных действий.

Все эти признаки противопоставляются противоположным чертам неосознаваемых и бессознательных психических процессов и импульсивных, автоматических или рефлекторных действий.

Психологи добились большого прогресса на этом направлении. Поразительно, но в значительной степени этот прогресс был достигнут благодаря исследованиям не самого сознания, а того, что происходит с человеком вне состояния сознания, психологи получили важные знания о том, какой вклад вносит сознание в осуществление наших психических функций.

Из структуры должны быть выводимы важнейшие функции и свойства. Переведем этот принцип на рассматриваемый вопрос. Обратимся к структуре сознания. Одно из первых представлений о структуре сознания ввел З. Фрейд. Его иерархическая структура выглядит следующим образом: подсознание – сознание - сверхсознание, и она, видимо, уже исчерпала свой объяснительный материал. Но необходимы более приемлемые пути к анализу сознания, а подсознание и бессознательное вообще не обязательны как средство в изучении сознания. Более продуктивной является давняя идея Л. Фейербаха о существовании сознания для сознания и сознания для бытия, развивавшаяся Л. С. Выгодским. Можно предположить, что это единое сознание, в котором существует два слоя: бытийный и рефлекторный. Что входит в эти слои? А. Н. Леонтьев выделил 3 основных образующих сознания: чувственную ткань образа, значение и смысл. А уже Н. А. Бернштейн ввел понятие живого движения и его биодинамической ткани. Таким образом при добавлении этого компонента мы получаем двухслойную структуру сознания. Бытийный слой образует биодинамическая ткань живого движения и действия и чувственная ткань образа. Рефлекторный слой образует значение и смысл. Все компоненты предлагаемой структуры уже являются объектами научного исследования.

Значение – содержание общественного сознания, усваиваемое человеком – это могут быть операционные значения, предметные, вербальные значения, житейские и научные значения-понятия.

Смысл – субъективное понимание и отношение к ситуации, информации. Непонимание связано с трудностями осмысления значений. Процессы осмысления значений и означения смыслов выступают средствами диалога и взаимопонимания.

На бытийном слое сознания решаются очень сложные задачи, так как для эффективного в определенной ситуации поведения необходима актуализация нужного образа и двигательной программы, то есть образ действия должен вписываться в образ мира. На рефлективном слое происходит соотношение мира идей, понятий, житейских и научных знаний со значением, и мира человеческих ценностей, переживаний, знаний со смыслом.

Биодинамическая ткань и значение доступны постороннему наблюдателю и некоторым формам регистрации и анализа. Чувственная ткань и смысл лишь частично доступны самонаблюдению. Посторонний наблюдатель может делать о них заключения на основе косвенных данных, таких, как поведение, продукты деятельности, поступки, отчеты о самонаблюдении.

Схема структуры сознания представлена в приложении 1.

I
.2.
Онтогенетические аспекты сознания.

Можно утверждать, что новорожденный ребенок сознанием не обладает, так как у него еще нет знаний. Их он приобретает постепенно, в процессе воспитания, в том числе по мере становления речи, т.е. по мере приобщения к общечеловеческим знаниям. Первыми признаками появляющегося сознания, по мнению Дж. Экклса, является способность ребенка узнавать себя в зеркале – то есть способность выделять себя из окружающей среды (животные, за исключением отдельных видов высших обезьян, таким свойством не обладают). Дальнейший этап формирования сознания заключается в приобретении ребенком способности употреблять местоимение «Я». Уровень приобщения индивидуума к человеческому знанию определяет и уровень его сознания. Так как речь возникает в результате общения ребенка со взрослыми, то можно утверждать, что в онтогенезе сознание базируется на коммуникации между людьми, развивается по мере приобретения индивидуального опыта и в результате овладения речью. У сознания, таким образом, имеется социальный аспект, который заключается в том, что сознание выступает в качестве способности к такой переработке знания, которая обеспечивает направленную передачу информации от одного лица к другому в виде абстрактных символов речи (языка) как главного средства межличностной коммуникации.

Сознание как психический феномен, по сути, есть то, что принципиально отделило человека от животного мира и наделило его неограниченными возможностями к адаптации. Сознание, таким образам, является основой духовного мира индивида и человеческого общества в целом.

Мы остановимся на трех основных концепциях психологического развития в онтогенезе, которые до сир пор остаются широко распространенными в психологической науке. Первая из них – это теория психологического развития как биологического созревания; вторая – теория психологического развития как обучение и третья – теория, которая принята сейчас в советской психологической науке – теория психологического развития как качественное изменение психологических процессов, формируемых в деятельности ребенка, в его активном общении с окружающей седой. Так как борьба этих трех теории с победой последней теории составляет существенное ядро всей теории психологии, я постараюсь остановиться подробнее на их принципиальных основах.

Обратимся к первой теории – теории развития психологического процесса как постепенного биологического созревания. Характерным для этой теории является одно исходное положение: признавая развитие как трансформацию, систему качественных изменений психологических процессов, сторонники этой теории подходят к развитию как к спонтанно текущему процессу, как к процессу спонтанного биологического созревания, лишь в очень малой степени зависящему от влияния среды.

Было, конечно, высказано предположение, что в психологических процессах развития индивида повторяет развитие рода. сторонниками этого учения неоднократно высказывалась мысль о том, что младенец – это существо, которое обладает лишь инстинктивными, то есть непосредственно заложенными программами поведения. Ребенок дошкольного возраста начинает обладать индивидуально – изменчивым поведением, а к школьному возрасту возникает интеллектуальное поведение.

Эта концепция имеет ряд положительных сторон. В свое время эти теории были первыми попытками научно осмыслить факты развития, уложить их в известную биологическую последовательность, утвердить тот факт, что развитие подчиняется известным закономерностям.

Таким образом, идея развития как биологического созревания сама по себе является очень важной, очень существенной идеей, и в этом ее положительная сторона. Однако, в этой теории очень легко видеть существенные отрицательные стороны.

Даже внутри самой этой биологической концепции данный подход проявляет полное игнорирование фактора взаимодействия организма и среды. Эта концепция пытается отделить самый организм, который испытывает влияние со стороны среды и может под влиянием среды изменяться от зародышевой плазмы, рассматривая эту плазму как нечто неизменное, не повергающееся влияниям среды.

Отрицательные стороны этой теории выступают особенно отчетливо в попытках приложить эту идею к развитию психологических процессов. Эти попытки, исходящие из предположения, что решающее значение имеют предетерминированные наследственно – программированные факторы, неизбежно связаны с игнорированием всякого реального взаимоотношения организма и среды и поэтому явно несостоятельны Если эти концепции развития как созревания пригодны для объяснения развития эмбриона, который растет в однородной среде и которого факторы наследственно – программных этапов являются ведущими, то эта концепция оказывается совершенно непригодна для анализа прижизненного развития, при котором, как я покажу ниже, все основные формы отношения организма к среде на каждом этапе меняются. Среда грудного ребенка другая, чем среда преддошкольника, среда дошкольника иная, чем школьника. Эти новые формы взаимоотношения организма и среды, как мы увидим дальше, оказывают решающее воздействие на формирование психических процессов.

Вторая теория развития резко отличается от первой. Можно сказать, что она представляет собой полный негатив первой теория. Если первая теория понимала развитие как созревание, игнорируя влияние среды, то вторая теория понимает развитие как обучение и сводит все развитие к прямому влиянию воздействий, исходящих из среды, игнорируя законы качественного развития психологических процессов ребенка. Если первая теория отрывала психологическое развитие от обучения, то вторая теория сводила психологическое развитие к обучению. Эта теория особенно отчетливо выступала у американских бихевиористов (так называемых представителей «психологии поведения») и в их работах приняла особенно законченные, отчетливые формы со всеми сильными и слабыми чертами этих идей.

Согласно этой теории, сформулированной лучше всего в начале этого века психологом Торндайком, а затем и основателем американского бихевиоризма Уотсоном, понимание психологического развития ребенка может быть представлено в следующем виде.

Ребенок рождается с очень небольшим набором инстинктивных реакций. таких инстинктивных реакций у человеческого младенца гораздо меньше, чем у только что родившего цыпленка. Эти инстинктивные реакции сводятся к сосанию, глотанию, дыханию, к оборонительной реакции при падении и к несколько другим подобным врожденным рефлексам.

На базе этих врожденных реакций прижизненно вырабатывается масса новых условных реакций или навыков. Эти навыки формируются путем совпадения нейтральных раздражителей, воздействующих на организм, с известными биологически важными агентами и соответствующими безусловными реакциями. Появление новых реакций подчиняется тем законам формирования новых связей, которые хорошо известны из физиологии высшей нервной деятельности. Все дальнейшее развитие ребенка, таким образом, представляется как обогащение опыта ребенка новыми ассоциациями, новыми навыками, новыми знаниями.

Согласно этой теории, ребенок дошкольного возраста отличается от ребенка преддошкольного возраста так же, как ребенок школьного возраста отличается от ребенка дошкольного возраста только тем, что у него больше знаний, больше ассоциаций, больше навыков. Принципиальных качественных отличий этих возрастов представители этой теории не видят и все основное отличие сводится лишь к качественному различию ассоциаций или навыков, созданных под влиянием воздействия среды.

Вот в самом кратком виде характеристика второй теории, которое рассматривает психологическое развитие как результат обучения.

Согласно этой теории, следовательно, не созревание, а обучение является ведущей силой, но влияние этого обучения расценивается как количественное расширение связей, которыми располагает ребенок.

Положительной стороной этой теории как признание решающей роли воздействие среды в психологическом развитии, так и тот факт, что она впервые попыталась подойти к развитию не как к спонтанно протекающему процессу, а как к процессу, складывающему под влиянием воздействия среды. Она впервые попыталась изучить условно – рефлекторный механизм психологического развития, и именно этой теории мы обязаны тщательным прослеживанием путей формирования навыков и отказов от агностических представлений сторонников теории созревания, которые описывали спонтанные процессы развития, но отказывались понимать их механизмы.

Однако, эта теория имеет существенные отрицательные стороны. Отрицательной стороной этой теории является то, что она упускает тот важнейший факт, что развитие психологических процессов всегда связано с появлением качественных новообразований. Оно монотонно и однородно представляет процесс развития как процесс приобретения новых ассоциаций, расширение знаний и совершенно игнорирует тот факт, что в процессе психологического развития появляются новые, не имеющие места ранее функциональные системы, образующие качественное отличие одного возраста от другого.

Эта теория обедняет научный подход к развитию, игнорируя реальные богатства психологического развития ребенка. Вот почему, признавая заслуги этой теории, заключающиеся в том, что она отнеслась с полным вниманием к факторам воздействия внешней среды, мы не можем принять ее упрощенный характер отвлечения от тех качественных новообразований, которые характеризуют психологическое развитие, и признание всего развития однородным, равномерным процессом, подчиняющим одним и тем же законам.

Советская современная психология, исходящая из идей марксизма, считает организм активно действующим и исходит из того положения, что организм всегда находится в известных активных отношениях со средой. Эти отношения организма к среде или формы жизнедеятельности организма могут быть на разных этапах совершенно различными. Мы должны прежде всего, изучать эти формы реальной жизнедеятельности организма, то есть реальных отношений организма к среде, чтобы вывести из них особенности, характеризующие процессы на тех ил и иных этапах.

Первый был основателем научной психологии – Сеченов, который почти сто лет тому назад сформировал основное положение, согласно которому психология должна рассматриваться как наука о формировании психологических деятельностей. В соответствии с этими положениями Сеченов обратил внимание на то, какая реальная форма жизнедеятельности характеризует организм на том или другом этапе эволюции, и выводит основные особенности психической жизни из этих форм жизнедеятельности.

Огромный вклад в создание научных представлений о психическом развитии внес знаменитый советский психолог Л. С. Выготский. Его трудам мы обязаны основным представлением, согласно которому основные формы общественного существования человека вызывают новые, не сравнимые с животными формы психической жизни.

Развивая положение Маркса о том, что способы существования являются исходными, определяющими, а формы сознания – результатом этих форм существования. Выготский выдвинул положение о том, что общение ребенка со взрослыми является основной движущей силой психического развития и что все психическое развитие может быть понято как формирование известных функциональных новообразований, отличающих одну стадию развития в онтогенезе от другой, формируемых в общении ребенка с окружающим миром. [25]

I
.3. З.Фрейд «теория бессознательного»

Не сознавая своих действий, люди могут выполнять многие психические функции, даже сложные. Мы способны воспринимать, рассуждать, вспоминать, не отдавая себе отчета в том что мы делаем, то есть без контроля над этими сложными действиями сознательного – бессознательно.

Самая распространенная теория «бессознательного» - теория З.Фрейда. «Все душевные процессы по существу бессознательны… и сознательные процессы являются только как отдельные проявления нашей душевной деятельности». [52, с.22]

З. Фрейд первым объявил о свершившейся в психологии революции. Его «Толкование сновидений» - первая большая работа. С нее в психологии начался 20 век. В своей работе он писал, что снотолкование ведет прямо к познанию бессознательного, самое верное основание психоанализа. [52] Фрейд придумывает для своей психологии самостоятельное название (психоанализ), а сознание объясняет психическими процессами, то есть бессознательным.

Так в науке бывает: когда прямые пути не ведут к успеху, то приходится искать нестандартные решения. И на этом пути Фрейд совершил настоящий интеллектуальный подвиг.

Много веков назад Ф.Бекон сформулировал психологический закон – «Идол рода»:ум всегда воспринимает положительное и действительное скорее, чем отрицательное и не действительное, даже если это отрицательное и не действительное не менее существенно, так как вызванные им ошибки находятся среди родовых заблуждений человеческого ума. [2, с.307-308 ] Современные психологи уже экспериментально обнаруживают, что человеческому роду действительно свойственно игнорировать информационную ценность не случившегося. [42, c.98] Психологи любят напоминать: Шерлок Холмс не зря объяснял доктору Ватсону, что лающая собака не доказывает ничего, а молчащая говорит, что вор был хорошо знаком.

Разумеется, существование неосознаваемых психических феноменов было уже хорошо известно из экспериментов до Фрейда. Так или иначе к описанию психических процессов, не данных сознанию, подходили исследователи всех направлений: В.Вундт, Г.Эббингауз, Г.Гельмгольц, У.Джеймс. Но до Фрейда несознаваемое, если оно и признавалось, понималось как нечто качественное идентичное сознанию, только расположенное где-то за порогом сознания. Фрейд вводит бессознательное кА мощную самостоятельную структуру, которая ни на что сознательное не похожа и, тем не менее, управляет сознанием.

До Фрейда были исследования, подводящие к тому взгляду на бессознательное и сыгравшие огромную роль в становлении психоанализа. Часто в этой связи упоминают эксперименты И.Бергейма в НАНСИ (Франция). Бернгейм ввел в практику опыты с так называемым пост гипнотическим внушением: испытуемому, погруженному в гипнотическое состояние, внушалось, что он должен сделать определенное, хотя и странное действие (например, публично принять нелепую позу), но сделать его строго через фиксированное время после выхода из состояния, гипнотического транса, а о самой инструкции забыть. После такого внушения испытуемого будили, он в течение отдельного времени вел себя вполне адекватно ситуации, незадолго перед наступлением указанного срока проявлял некоторое беспокойство, но затем все-таки в нужный момент принимал позу, заданную экспериментатором. [1, с.170-171]

Фрейд перевел на немецкий язык две книги Бернгейма и сам наблюдал подобные эксперименты во время своего посещения клиники НАНСИ в 1889г.. Он давно пытался лечить истерию с помощью внушения и уже хорошо знал, что истерики очень часто и тоже в полнее искренне обманывают сами себя. Вывод, который сделал Фрейд, был достаточно логичен: человек всегда объясняет свое поведение, но не всегда то, что его сознанию кажется искренним объяснением своего поступка, в действительности соответствует его реальной причине. [50]

В психике, кроме сознания, существует еще какой-то контрольно пропускной пункт, принимающий решения, какую информацию допускать в сознание, а какую нет. Фрейд называет этот пункт – цензурой.

Вот пример анализа работы цензуры по самонаблюдениям самого Фрейда: «Я просматриваю 1 января свою врачебную книгу, чтобы выписать гонорарные счета, встречаюсь при этом в рубрике «Июнь» с именем М-ль и не могу вспомнить соответствующего лица. Мое удивление возрастает, когда я, перелистывая дальше, замечаю, что я лечил этого больного в санатории и что в течение ряда недель я посещал его ежедневно. Больного, с которым так долго взаимодействуешь, врач не забывает через каких-нибудь полгода. Я спрашиваю себя: кто бы это мог быть – мужчина, паралитик, неинтересный случай? Наконец, при отметке о полученном гонораре, мне приходит мысль обо всем том, что стремилось исчезнуть из памяти. М-ль была 14-летней девочкой, самый примечательный случай в моей практике за последние годы; он служил мне уроком, который я вряд ли забуду, и исход его заставил меня пережить не один мучительный час. Девочка заболела несомненной истерией, но под влиянием моего лечения произошло быстрое и несомненное улучшение. После этого улучшения родители взяли от меня девочку, хотя она еще жаловалась на боли в животе, которым принадлежала главная роль в общей картине истерических симптомов. Два месяца спустя она умерла от саркомы брюшных желез. Истерия к которой девочка была предрасположена, воспользовалась образованием опухали как провоцирующей причиной, и я, будучи ослеплен шумными, но безобидными явлениями истерии, быть может, не заметил первых признаков подкрадывающейся болезни». [50, с.254] Итак, почему Фрейд не мог сразу вспомнить столь значимый для него случай? Потому что сама мысль об этом случае для него, как для врача, мучительна, и цензура старательно помогает ему, чтобы нежелательное воспоминание не попало в его сознание.

Но так ли уж необходимо осмысливать эти данные с точки зрения фрейдистской теории? Информация надежно «складируется» в памяти только в том случае, если ее повторить определенным образом; вполне вероятно, что человек предпочтет просто не размышлять над доставляющими ему дискомфорт переживаниями, сведя к минимуму вероятность того. Что они когда-нибудь всплывут в памяти. Кроме того воспроизведение информации, содержащейся в памяти, - это процесс, требующий как определенных усилий, так и соблюдение некой стратегии; что же касается неприятных воспоминаний, то некоторые зачастую предпочитают не только не тратить силы, но и игнорируют какой бы то ни было стратегический план. Таким образом, мы можем объяснить искажения, связанные с изобразительностью памяти, не упоминая о строгом цензоре, которого рисовал в своем воображении Фрейд.

Кроме того, в целом ряде исследований ученые пытались получить ответ на вопрос о том, что помнят люди о травмирующих событиях, реально произошедших в их жизни, но в полученных результатах не было и намека на механизм вытеснения. Правда некоторые из участников исследований сохранили лишь обрывочные воспоминания о произошедших с ними несчастьях, но мы знаем множество примеров, когда люди хорошо помнят, причем в мелких подробностях, те беды, которые им довелось пережить, в том числе изнасилование, похищение детей, заключение в концентрационный лагерь и так далее. [16, с. 828-829] Тот факт, что эти воспоминания не вытесняются из сознания, служит весомым аргументом против концепции Фрейда.

Изучая работу цензуры, Фрейд обращается к сновидениям. Когда человек спит, спит и его цензура. В сознании, тем не менее, остаются какие-то впечатления от увиденных снов, которые часто после пробуждения кажутся запутанными и абсурдными. Раз человек видит сны, то это не случайно. Что-то они должны означать, сновидение должно иметь како

й-нибудь смысл. И если человек плохо их помнит, то это тоже не случайно. Фрейд увидел в этом головоломку, которую хотел решить, а заодно надеялся с помощью анализа сновидений подобрать ключ к пониманию процессов, протекающих в сознании.

Фрейд полагал, что сон дает человеку отдохновение, восстанавливая самые лучшие для него условия жизни. Он так пишет о сне: «Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, то есть во внутриутробное существование. Мы создаем, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Некоторые еще сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери. О состоянии после сна мы даже говорим: я как будто вновь родился». [53, с.53-54] При таком подходе к роли сна вроде бы сновидения только мешают – это же лишние раздражители.

Нам мешают спать, говорит Фрейд, не только внешние обстоятельства, но и внутренние. Если, допустить, человеку очень хочется пить, то одно это желание может его разбудить. Сновидение имитирует исполнение желания и, тем самым, продлевает человеку сон. Вот, например, двухлетний мальчик подарил своему дяде корзину свежих вишен, отведав лишь несколько штук, - наутро он просыпается с радостным сообщением, что он съел все вишни во сне. Однообразное и скудное питание во время зимовки во льдах побуждает полярников видеть сны с пиршественно накрытыми столами. Молодой замужней женщине снится, что у нее наступили месячные, - по мнению Фрейда, очевидно, что в этом сновидении реализуется ее желание не забеременеть.

Конечно, мы очень упрощенно рассмотрели подход Фрейда к сновидениям. Однако пока на этом остановимся и перейдем к теоретической конструкции, созданной Фрейдом. Он выделяет три подсистемы (инстанции) личности: инстанция Я – это то, что дано нам в сознании; инстанция ОНО – некое безличное вместилище наших желаний; инстанция СВЕРХ-Я – контролирующее, чтобы из ОНО в Я не попало ничего такого, что могло бы нарушить деятельность Я. Содержание Я дано нам непосредственно, содержание ОНО проявляется в сновидениях и в других отклонениях от нормального состояния сознания, СВЕРХ-Я задает установки для работы цензуры, следы от которой мы как раз и можем изучать в ошибках, забывании и так далее. Схема обладает определенной завершенностью и логической стройностью.

Но в то же время ее нельзя экспериментально доказать. Методы эмпирического исследования (анализ ошибок, сновидений и пр.) опираются на теоретические понятия, которые выведены только с помощью этих же методов и ни в каком независимом эксперименте непроверяемы.[35, с.247] Потому и получаемые эмпирические результаты зависят от доказываемой теории. Действительно, в исследованиях Фрейда опыт всегда интерпретировался в созданных им теоретических понятиях и потому не мог – даже при желании, коего на самом деле никогда не бывает у создателя теории, - эти понятия опровергнуть. Только в место одной проблемы – проблемы обоснования сознания – теперь их стало по меньше мере три, поскольку уже не только сознание, то есть Я, но и ОНО, и СВЕРХ-Я требуют объяснения.

Вернемся к анализу сновидений и посмотрим, куда непроверяемость постепенно занесла Фрейда. Четырехлетняя девочка, в связи с серьезным заболеванием впервые привезенная из деревни в город, ночует у своей тетки в большой – для нее чересчур большой – кровати. На следующее утро она рассказала виденный ею сон, будто кровать была ей слишком мала, так что ей не хватало места. Фрейд утверждает, что это сновидение легко объяснить с точки зрения исполнения желаний, если вспомнить, что дети выражают желание «быть большими». Величина кровати слишком подчеркивала маленькой гостье ее собственную величин; поэтому она во сне исправила неприятное ей соотношение и сделалась такой большой, что кровать оказалась для нее слишком маленькой. Пока все выглядит убедительно. Вполне можно поверить, что в сновидениях иногда встречается имитация исполнения желания, причем в зашифрованном, замаскированном виде, чтобы неприятное впечатление, связанное с желанием, не помешало сну. [51]

Но вот новый опыт. Пациентке Фрейда приснилось, что ее единственная 15-летняя дочь умерла и лежит перед нею в большой коробке. Фрейд объясняет ей этот сон, и она соглашается с тем, что сновидение соответствует ее желанию, правда, с оговоркой: не сегодняшнему, а 15-летней давности. Она в свое время не очень обрадовалась беременности и не раз ловила себя на желании, чтобы ребенок родился мертвым; однажды, после ссоры с мужем, она в припадке бешенства даже стала колотить себя по животу, чтобы убить ребенка. Сновидение, добавляет Фрейд, - это замаскированное исполнение вытесненных ранее из сознания желаний. [51]

Люди попавшие в тяжелую катастрофу (столкновение поездов и т.п.), испытывают после нее тяжелое психическое состояние, которое Фрейд называет, вслед за другими авторами, травматическим неврозом. Такие больные, однако, в своих сновидениях постоянно возвращаются в ситуацию катастрофы и даже просыпаются с новым испугом. Что же – и это тоже имитация осуществления вытесненного желания? Конечно! Только очень специфического желания – стремление к смерти. Человек не знает о таком своем желании? Неудивительно, это вытесненное желание, которое человек не осознает, то есть желание нашего бессознательного. Можно объяснить, откуда возникает такое странное желание. Наши влечения, желания – это лишь стремление к восстановлению какого-либо прежнего состояния. Поэтому для живого естественно стремление возвратиться к неживому. Но в конце концов все живое умирает, и можно сказать, что целью всякой жизни является смерть. [50, с.414.] Позвольте, спросите вы: как же тогда быть с инстинктом самосохранения? Такой инстинкт, отвечает Фрейд, обеспечивает каждому организму собственный путь к смерти, чтобы «избежать всех других возможностей возвращения к неорганическому состоянию, кроме внутренне присущих ему».

Впрочем, не все в живом организме стремится к смерти, к разрушению, к разъединению. Зародышевые клетки, наоборот, устремление к жизни, к соединению. Они, по мнению Фрейда, противодействуют умиранию живой субстанции и достигают того, что нам может показаться потенциальным бессмертием, в то время как это, вероятно, обозначает лишь удлинение пути к смерти. Аналогично и в психике человека, наряду с влечением к смерти, наблюдается влечение к жизни, к слиянию, к развитию – сексуальные влечения. И эти влечения в полнее могут быть также не известны нашему сознанию, как и влечение к смерти. Сновидения щедро сообщают нам о таких стремлениях человека, но, разумеется, чаще в замаскированном виде, потому что сами эти желания, как социально неприемлемые, вытесняются субъектом.

Для правильного толкования Фрейд предлагает расшифровку типичных сексуальных символов сновидений. Все продолговатые предметы в сновидениях (палка, зонт, пилка для ногтей, трость, нож и даже женская сумочка) подразумевают мужской половой орган; коробки, ящики, шкафы и другие полые предметы соответствуют половой сфере женщины. Лестница и подъем по ней – символ coitus’a. [51] Вот сновидение пациента, имеющее, по Фрейду, ярко выраженное наличие сексуального влечения: «между двумя дворцами стоит маленький домик; ворота его на запоре. Жена ведет меня по улице, подводит к домику, и толкает дверь, и я быстро вхожу во двор, несколько поднимающейся в гору». В этом сновидении узкий двор, поднимающийся в гору, - для аналитика означает влагалище, и дальше в том же духе.

Фрейд постоянно подчеркивает, что строит свою концепцию по образцу естественных наук, а потому открыт к восприятию нового опыта. Правда, в конце жизни внезапно признался (кто знает, насколько серьезно): «Все считают, что я отстаиваю научный характер своей работы и что сфера моей деятельности ограничивается лечением психических заболеваний. Это ужасное заблуждение превалировало в течение ряда лет, и мне так и не удалось внести ясность в этот вопрос. Я ученый по необходимости, а не по призванию. В действительности я прирожденный художник… Мне удалось обходным путем прийти к своей цели и осуществить мечту – остаться писателем, сохраняя видимость, что я являюсь врачом». [43, с.5]

«Фрейд, - говорил И.П.Павлов, - может только с большим или меньшим блеском и интуицией гадать о внутренних состояниях человека. Он может, пожалуй, сам стать основателем новой религии». [20, с.195]

Фрейда подвергали серьезной критике не только за его убеждения, но и за те методы, при помощи которых он пытался их отстаивать. Сегодня большинство ученых сходится во мнении, что кушетку психоаналитика нельзя рассматривать как источник объективных фактов и, что многие теоретические выкладки Фрейда весьма расплывчаты и метафоричны, поэтому опрос об их корректности до сих пор остается открытым. Фрейд проявлял непростительную для ученого тенденциозность, что неминуемо вело к искажению получаемой информации, он искал данные, которые подтверждали ли бы его теорию, и отбрасывал все, что шло с ней вразрез. И тем не менее многие психологи и сегодня придерживаются мнения о том, что, несмотря на эти серьезные изъяны, Зигмунд Фрейд все равно остается одной из наиболее значительных фигур в психологии. Вклад Фрейда в психологию имеет особую ценность – ведь он первым ясно увидел, что мы не знаем самих себя, что мы не хозяева собственных душ. Дав нам понять, как мы невежественны, он поставил задачу для грядущих поколений исследователей, которую они, возможно, когда-нибудь решат, и тогда мы сможем подписаться под кажущимся простым рецептом благополучной жизни «от Сократа», которая гласит: «Познай себя». [16]

I
.4. Л.С. Выготский «сознание - идеальное отражение объективной реальности»

Л.С. Выготский заложил основы современной отечественной психологии и на многие годы определил направления психологических исследований. Он затронул важнейшие, фундаментальные проблемы психологии. Одно из таких понятий – сознание.

Он выбрал в качестве основания психологии философию марксизма. Сама по себе эта идея в тоталитарном государстве с марксизмом в качестве официальной идеологии не была слишком неожиданной. Выготский очень дорого заплатил за свой выбор. Вспоминает Б.В. Зейгарник: «У него была тяжелая жизнь. Его обвиняли в том, что он не марксист, хотя он был настоящим марксистом. Он тяжело переживал, что его не понимают. И фактически он убил себя. Точнее: он сделал все, чтобы не жить». [55, c.179]

Выготский взахлеб читал К. Маркса еще в нелегальных изданиях, до того как марксизм стал официальной идеологией. Психолог, утверждал Выготский, «есть всегда философ» - конечно, если он не техник, не регистратор, а исследователь. [10, с.365]

Выготский размышлял так: сознание – это идеальное отражение объективной реальности, а значит, всегда какое-то удвоение реальности. Он искал слова: реакция на собственную реакцию, рефлекс рефлексов, переживание переживаний, эхо. [10, с.58,89 и др.] Но зачем это удвоение нужно? Вариант ответа он находит в известной формуле Маркса, которую берет в качестве эпиграфа к своей статье о сознании: «…самый плохой архитектор от наилучшей пчелы отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально». Позднее он пересказывает эту идею собственными словами: «Система наших мыслей как бы предварительно организует поведение, и если я сперва подумал, а потом сделал, то это означает не что иное, как такое удвоение и усложнение поведения, когда внутренние реакции мысли сперва подготовили и приспособили организм, а затем внешние реакции осуществили то, что было наперед установлено и подготовлено.» [9, с.24]

А.Н. Леонтьев – ученик Выготского – решил, что этого уже достаточно, и создал на этой основе собственную концепцию, которую назвал теорией деятельности. Тайну сознанию, говорил Леонтьев, «вне марксизма» не раскрыть. [22, с.24] Все поклонники марксизма знают, что труд создал из обезьяны человека. Итак, повторяет Леонтьев, именно труд создает человека вместе с его сознанием. Поэтому сознательный образ возникает при переходе к специфической и присущей только человеку трудовой деятельности как «историческая необходимость презентированности психического образа субъекту». [22, с.126] Дело в том, рассуждает Леонтьев, что трудовая деятельность заведомо направлена на результат. Для того чтобы достигнуть этого результата, он должен быть заранее представлен («презентирован») субъекту. Эта представленность и есть то таинственное субъективное ощущение, которое мы называем осознанием. Вот, мол, в чем состоит тайна сознания.

Однако Леонтьевне заметил проблемы. При осуществлении любой деятельности, корректируемой по каналу обратной связи, необходимо изначальное представление о желаемом результате – как иначе организм (или даже котел парового отопления) узнает, что он уже достиг желаемого? Маркс ошибся: архитектор не отличается от пчелы предварительно продуманной целью – пчеле эта цель генетически задана. Другое дело, что архитектор обладает возможностью выбора. Пчела строит только соты, а архитектор может спроектировать и гнездо, и дворец, и стадион, и баню. [6] Сознание не выводимо ни из трудовой деятельности, ни из представления о цели деятельности.

Выготский, видимо, понимая это, искал новую идею. Психическую деятельность, утверждал он, следует рассматривать именно как деятельность, как совершение определенных операций. Но психические операции должны совершаться с «удвоенной» реальностью. Специфика психической деятельности, по Выготскому, состоит в том что ее объектами и орудиями выступают не предметы, а их заместители – знаки. «Всякая высшая форма интеллектуальной деятельности… заключается в переходе от непосредственных интеллектуальных процессов к опосредованным с помощью знаков операциям». [11,с.135] «Сознание слагается и осуществляется знаками». [7, с.17]

Выготский вводит важное различение смысла и значения слова: «Слово в различном контексте легко изменяет свой смысл. Значение есть только одна из зон того смысла, который приобретает слово в контексте какой-либо речи, и притом зона наиболее устойчивая, унифицированная и точная. Изменение смысла мы могли установить как основной фактор при семантическом анализе речи. Реальное значение слова неконстантно. В одной операции слово выступает с одни значением, в другой приобретает другое значение… Слово, взятое в отдельности в лексиконе, имеет только одно значение. Но это значение есть не более чем потенция, реализующаяся в живой речи, в которой это значение является только камнем в здании смысла». [11, с.346-347]

«Вчитаемся в сказанное буквально: реальное значение неконстантно, хотя само значение устойчиво (вопрос: какое же значение устойчиво, т.е. константно); слово в лексиконе имеет только одно значение, но приобретает другое (которого не имеет?); один камень в здании смысла слова – это его значение, а другие камни пользуются этой же метафорой, значениями не являются, но что они тогда такое? Здание смысла – это нечто размытое, а в живой речи реализуется камень этого неопределенного здания – значения… Понять сказанное Выготским трудно, поскольку текст противоречив. Я готов предположить, что Выготский хотел сказать следующее: у каждого слова существует много закрепленных в социальном опыте значений, а в речи приобретается только одно из них – сделанный выбор и определяет смысл этого слова.» [1, c.207-208]

Представление о сознании как удвоении ставит еще одну проблему. Сознание не может быть полным дубликатом реальности, так как это бессмысленно и не возможно. Но поскольку сознание – это всегда только «удвоение», то в нем не может содержаться что-либо сверх того, что удваивается. Следовательно, «удваивается», т.е. содержится в сознании, только часть того, что есть в мире и дано организму в целом. Об этом говорит П.Я. Гальперин, обычно относимый к его последователям: «Как побуждения, так и образы, каждое по-своему, открывают для индивида какие-то новые возможности. И это парадоксально! Парадоксально уже тем, что в психических отражениях не может быть «ни грана» более того, что есть в физиологической основе… В психических отражениях открывается даже меньше того, что есть в их основе, в физиологических отражениях ситуации. Но именно это «меньше» и открывает новые возможности действия!». [13, с.61]

Сам Выготский рассуждает так. Сознание человека, в полном согласии с Марксом, - это продукт общественного развития. Поэтому социальное выступает как еще одна причина удвоения реальности. Сознание, по Выготскому, взаимодействует с ситуацией не непосредственно, а через другое лицо. «Мы можем сформулировать общий генетический закон культурного развития: всякая функция в культурном развитии ребенка появляется на сцену дважды, в двух планах: сперва – социальном, потом – психологическом, сперва между людьми, как категория интерпсихическая, затем внутри ребенка, как категория интрапсихическая». [12, с.145]

Таким образом, сознание вторично, а социальное взаимодействие, общественное бытиё первично.

Любимый пример Выготского, поясняющий эту его идею и экспериментально изученный А.Н. Леонтьевым: вначале запоминание осуществляется как внешняя деятельность, посредством завязывания узелков «на память», а уже затем возникают внутренние мнемические процессы, в которых завязывание этих узелков осуществляется не реально, а идеально. Приведенный пример, однако, показывает невозможность разгадки на пути, предложенным Выготским. Человек может завязывать узелки на память «в идеальном плане» только в том случае, если он предварительно обладает этим «идеальным планом», т.е. сознанием. В противном случае, где и что он будет завязывать после интериоризации? Процесс перехода внешней деятельности во внутреннюю реален, его можно показать в эксперименте. На этой идее можно построить систему эффективных педагогических приемов (что предлагал сам Выготский в дефектологии и успешно делали его ученики в других областях). Но нельзя с помощью этого процесса объяснить наличие внутреннего мира, т.е. возникновение сознания.

По мнению Рубинштейна: «Первой предпосылкой человеческого сознания было развитие человеческого мозга. Но сам мозг человека и вообще его природные способности – продукт исторического развития. В процессе становления человека отчетливо выступает основной закон исторического развития человеческого сознания. … Основной закон исторического развития психики, сознания человека заключается в том, что человек развивается, трудясь… труд создал самого человека; он создал и его сознание. …

Становление человеческого сознания и всех специфических особенностей человеческой психики, как и становление человека в целом, было длительным процессом, органически связанным с развитием трудовой деятельности. Возникновение трудовой деятельности, основанной на употребление орудий и первоначальном разделении труда, коренным образом изменило отношение человека к природе. …» [37, c. 143-145]

Если древние предки человека, напрочь лишенные сознания, смогли создать неведомые в животном мире социальные отношения, смогли в совершенно в бессознательном состоянии начать трудиться или, тем более, беседовать друг с другом, то что им мешало продолжать свою бессознательную социальную жизнь? Зачем им потом понадобилось сознание? И как они могли его создать, если изначально его не было? Социальные процессы оказывают огромное влияние на сознание, но они не могут его породить.

Л. С. Выготский сформулировал ряд законов психического развития ребенка:

Детское развитие имеет сложную организацию во времени: свой ритм, который не совпадает с ритмом времени, и свой темп, который меняется в разные годы жизни. Так, год жизни в младенчестве не равен году жизни в отрочестве.

Закон метаморфозы в детском развитии: развитие есть цепь качественных изменений Ребенок не просто маленький взрослый, который меньше знает или меньше умеет, а существо, обладающее качественно отличной психикой

Закон неравномерности детского развития: каждая сторона в психике ребенка имеет свой оптимальный период развития С этим законом связана гипотеза Л. С. Выготского о системном и смысловом строении сознания.

Закон развития высших психических функций. Высшие психические функции возникают первоначально как форма коллективного поведения, как форма сотрудничества с другими людьми и лишь впоследствии они становятся внутренними индивидуальными (формами) функциями самого ребенка. Отличительные признаки высших психических функций: опосредованность, осознанность, произвольность, системность; они формируются прижизненно; они образуются в результате овладения специальными орудиями, средствами, выработанными в ходе исторического развития общества; развитие внешних психических функций связано с обучением в широком смысле слова, оно не может происходить иначе как в форме усвоения заданных образцов, поэтому это развитие проходит ряд стадий Специфика детского развития состоит в том, что оно подчиняется не действию биологических законов, как у животных, а действию общественноисторических законов. Биологический тип развития происходит в процессе приспособления к природе путем наследования свойств вида и путем индивидуального опыта. У человека нет врожденных форм поведения в среде. Его развитие происходит путем присвоения исторически выработанных форм и способов деятельности.

Условия развития позднее были более подробно описаны А. Н. Леонтьевым. Это морфофизиологические особенности мозга . и общение. Эти условия должны быть приведены в движение деятельностью субъекта. Деятельность возникает в ответ на потребность. Потребности также не врожденны, они формируются, причем первая потребность - потребность в общении со взрослым. На ее основе младенец вступает в практическое общение с людьми, которое позднее осуществляется через предметы и через речь.

По Л. С. Выготскому, движущая сила психического развития - обучение. Важно отметить, что развитие и обучение - это разные процессы. По словам Л. С. Выготского, процесс развития имеет внутренние законы самовыражения. "Развитие, - пишет он, - есть процесс формирования человека или личности, совершающийся путем возникновения на каждой ступени новых качеств, специфических для человека, подготовленных всем предшествующим ходом развития, но не содержащихся в готовом виде на более ранних ступенях".

Обучение, по Л. С. Выготскому, есть внутренне необходимый и всеобщий момент в процессе развития у ребенка не природных, но исторических особенностей человека. Обучение не тождественно развитию. Оно создает зону ближайшего развития, то есть вызывает у ребенка к жизни, пробуждает и приводит в движение внутренние процессы развития, которые вначале для ребенка возможны только в сфере взаимоотношения с окружающими и сотрудничества с товарищами, но затем, пронизывая весь внутренний ход развития, становятся достоянием самого ребенка.

Л. С. Выготским были осуществлены экспериментальные исследования отношения между обучением и развитием. Это изучение житейских и научных понятий, исследование усвоения родного и иностранного языков, устной и письменной речи, зоны ближайшего развития. Последнее - подлинное открытие Л. С. Выготского, которое известна теперь психологам всего мира.

Зона ближайшего развития
- это расстояние между уровнем актуального развития, ребенка и уровнем возможного развития определяемым с помощью задач, решаемых под руководством взрослых. Как пишет Л. С. Выготский, "зона ближайшего развития определяет функции, не созревшие еще, но находящиеся в процессе созревания; функции, которые можно назвать не плодами развития, а почками развития, цветами развития. . . Уровень актуального развития характеризует успехи развития, итоги развития на вчерашний день, а зона ближайшего развития характеризует умственное развитие на завтрашний день".

Понятие зоны ближайшего развития имеет важное теоретическое значение и связано с такими фундаментальными проблемами детской и педагогической психологии, как возникновение и развитие высших психических функций, соотношение обучения и умственного развития, движущие силы и механизмы психического развития ребенка.

Зона ближайшего развития - логическое следствие закона становления высших психических функций, которые формируются сначала в совместной деятельности, в сотрудничестве с другими людьми, постепенно становятся внутренними психическими процессами субъекта. Когда психический процесс формируется в совместной деятельности, он находится в зоне ближайшего развития; после формирования он становится формой актуального развития субъекта.

Феномен зоны ближайшего развития свидетельствует о ведущей роли обучения в умственном развитии детей. "Обучение только тогда хорошо, - писал Л. С. Выготский, - когда оно идет впереди развития". Тогда оно пробуждает и вызывает к жизни много других функций, лежащих в зоне ближайшего развития. Применительно к школе это означает, что обучение должно ориентироваться не столько на уже созревшие функции, пройденные циклы развития, сколько на созревающие функции. Возможности обучения во многом определятся зоной ближайшего развития. Обучение, разумеется, может ориентироваться на уже пройденные циклы развития - это низший порог обучения, но оно может ориентироваться на еще не созревшие функции, на зону ближайшего развития, что характеризует высший порог обучения. Между этими порогами и находится оптимальный период обучения. "Педагогика должна ориентироваться не на вчерашний, а на завтрашний день детского развития", - писал Л. С. Выготский. Обучение с ориентацией на зону ближайшего развития может вести развитие вперед, ибо то, что лежит в зоне ближайшего развития, в одном возрасте преобразуется, совершенствуется и переходит на уровень актуального развития в следующем возрасте, на новой возрастной стадии. Ребенок в школе осуществляет деятельность, которая постоянно дает ему возможность роста. Эта деятельность помогает ему подняться как бы выше самого себя.

Как всякая ценная идея, понятие зоны ближайшего развития имеет большое практическое значение для решения вопроса об оптимальных сроках обучения, причем это особенно важно как для массы детей, так и для каждого отдельного ребенка. Зона ближайшего развития - симптом, критерий в диагностике умственного развития ребенка. Отражая область еще не созревших, но уже созревающих процессов, зона ближайшего развития дает представление о внутреннем состоянии, потенциальных возможностях развития и на этой основе позволяет сделать научно обоснованный прогноз и практические рекомендации. Определение обоих уровней развития - актуального и потенциального, а также одновременно и зоны ближайшего развития - составляют вместе то, что Л. С. Выготский называл нормативной возрастной диагностикой в отличие от симптоматической диагностики, опирающейся лишь на внешние признаки развития. Важным следствием этой идеи можно считать и то, что зона ближайшего развития может быть использована как показатель индивидуальных различий детей.

Одним из доказательств влияния обучения на психическое развитие ребенка служит гипотеза Л. С. Выготского о системном и смысловом строении сознания и его развития в онтогенезе. Выдвигая эту идею, Л. С. Выготский решительно выступал против функционализма современной ему психологии. Он считал, что человеческое сознание - не сумма отдельных процессов, а система, структура их. Ни одна функция не развивается изолированно. Развитие каждой функции зависит от того, в какую структуру она входит и какое место в ней занимает. Так, в раннем возрасте в центре сознания находится восприятие, в дошкольном возрасте - память, в школьном - мышление. Все остальные психические процессы развиваются в каждом возрасте под влиянием доминирующей в сознании функции. По мнению Л. С. Выготского, процесс психического развития состоит в перестройке системной структуры со - . знания, которая обусловлена изменением его смысловой структуры, то есть уровнем развития обобщений. Вход в сознание возможен только через речь и переход от одной структуры сознания к другой осуществляется благодаря развитию значения слова, иначе говор" - обобщения. Если на системное развитие сознания обучение не оказывает прямого влияния, то развитием обобщения и, следовательно, изменением смысловой структуры сознания можно непосредственно управлять. Формируя обобщение, переводя его на более высокий уровень, обучение перестраивает всю систему сознания. [30]

В работе «Сознание как проблема психологии поведения» Л.С. Выготский рассуждает о связи сознания с рефлексами. Он говорит, что возможны бесконечно разнообразные степени сознательности, то есть взаимодействия систем, включенных в механизм действующего рефлекса. При этом сознание своих переживаний (а это уже и есть одна из подструктур самосознания) означает не что иное, как «имение их в качестве объекта (раздражителя) для других переживаний». Тогда сознание есть переживание переживаний. Он пишет: «Только я сам и я один могу наблюдать и воспринимать мои вторичные реакции, потому что для меня одного мои рефлексы служат новыми раздражителями проприорецептивного поля... Движение моей руки, воспринимаемое глазом, может быть одинаковым раздражителем как для моего, так и для чужого глаза, но сознательность этого движения, те проприорецептивные возбуждения, которые возникают и вызывают вторичные реакции, существуют для меня одного. Они ничего не имеют общего с первым раздражением глаза. Здесь совершенно другие нервные пути, другие механизмы, другие раздражители». Л.С. Выготский предполагает наличие двух основных источников развития самосознания. Первым является собственная практическая деятельность человека, а вторым — общение, в процессе которого происходит интериоризация личностью системы социальных взаимосвязей. Таким образом, индивидуальное развитие ребенка может рассматриваться только в социальном контексте, в процессе овладения подрастающим человеком орудиями и знаками, то есть в процессе обучения. В результате ребенок обретает умение управлять самим собой, что невозможно без умения познавать себя. Л.С. Выготский считал, что наиболее значимым для развития самосознания ребенка является кризис семи лет, когда мы имеем дело с возникновением обобщения переживаний, логики чувств. Ребенок впервые начинает понимать, что значит «я радуюсь», «я огорчен», «я сердит», «я добрый» «я злой», у него возникает осмысленная ориентировка в собственных переживаниях. Л.С. Выготским подчеркивалась качественная разница в самооценке и самоотношении между дошкольником и семилеткой: «Ребенок дошкольного возраста любит себя, но самолюбия как обобщенного отношения к самому себе, которое остается одним и тем же в разных ситуациях, но самооценки как таковой, но обобщенных отношений к окружающим и понимания своей ценности у ребенка этого возраста нет». Следовательно, именно начало школьного обучения является моментом, когда взрослый может помочь ребенку активно развивать самосознание, приобретающее качественно новый уровень. Для школьного психолога это положение Л.С. Выготского имеет огромное практическое значение.

I
.5. Речь как основа сознания

Речь – это основная форма сознания людей, которая представляет собой исторически сложившийся способ общения людей с помощью звуковых и зрительных знаков, т.е. посредством языка. Можно также сказать, что речь – это практическое применение человеком языка в целях общения с другими людьми.

Речь формируется на ранних этапах онтогенеза, в периоде первого детства и совершенствуется на протяжении всей жизни человека.

По словам Маркса, язык представляет собой не что иное, как «практическое сознание» людей. Поэтому сознание неотделимо от языка. Как и сознание, язык является продуктом деятельности людей, продуктом коллектива и вместе с тем его «самоговорящим бытием» (Маркс); лишь поэтому он существует также и для индивида.

«Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми.»[26, C.29]

С высоты нашего развитого сознания чрезвычайно трудно представить процесс возникновения сознания и языка, так как дистанция, отделяющая нас от первых шагов их становления, огромна. На этом пути происходят сложные качественные изменения. С самого начала своего зарождения человеческий язык вовсе не был универсальным средством, с помощью которого может быть обозначено все, что угодно: от предметов внешнего мира до тончайших движений человеческой души. Первоначально круг языка и, соответственно, круг сознаваемого был резко ограничен сферой производства и производственных отношений. Лишь постепенно на определенных этапах развития происходил процесс расширения сферы общения и, следовательно, системы языковых значений и «технизации» языка. Термин «технизация» принадлежит одному из очень талантливых советских лингвистов В.И.Абаеву, который обратил внимание на тот факт, что известный этап в развитии языка заключается в разработке преимущественно технической стороны языка, например грамматики. Такого рода технизация языка позволяет при относительно небольшом развитии лексического состава речи охватить обширный круг явлений предметного мира.

С точки зрения человеческой деятельности, язык может быть по своему структурному месту приравнен к орудию. Это орудие, будучи своеобразным «оперантом», задает тот способ действия, который к нему должен быть приложен. Так, значение сначала задает способ перехода, отнесения значения к означаемому, а затем отнесение одного значения к другим значениям и тем самым выступает как оператор мыслительных операций. Такое последнее движение значений как раз и отражает логику грамматики, которая тоже не изобретается отдельным индивидом, а усваивается им. По сути, усвоение слова в такой же мере есть усвоение операций, способов действия со словом, в какой усвоение орудия есть усвоение способа его употребления. Что значит овладеть пилой? Овладеть пилой не может означать ничего иного, как научиться пилению. Конечно, в определенной ситуации камень может стать молотком, но при этом дело вовсе не в камне, а в использовании этого физического предмета в качестве орудия.

Мы пришли к одному очень важному положению: вместе с развитием сознания и языка возникает особый род операций — языковые операции. К таким операциям, кроме операции общения, о которой шла речь выше, относится также и операция, предваряющая действие. Это умственная операция, которая происходит собственно в плане сознания. Такая операция состоит в преобразовании значений, или, пользуясь выражением из «Философских тетрадей» В.И.Ленина, она заключается в том, что «понятия переливаются из одного в другое». Психологи чаще говорят о движении значений, а не понятий, так как термином «понятие» подчеркивается обобщение как таковое, а термином «значение» — языковая природа сознания, форма существования понятия для сознания. [23, лекция 13]

Изучая человеческое сознание и подчеркивая его связь с деятельностью, нельзя отвлечься оттого, что человек – общественное существо, его деятельность общественная деятельность и сознание его – общественное сознание. Сознание человека формируется в процессе общения между людьми. Совершающийся на основе совместной практической деятельности процесс духовного, сознательного общения между людьми осуществляется через посредство речи. [37,с.381-382]

Язык и сознание представляют собой органическое единство, не исключающее, однако, и противоречий между ними. Сущность языка обнаруживает себя в его функциях. Прежде всего, язык выступает как средство общения, передачи мыслей, выполняет коммуникативную функцию. Мысль представляет собой идеальное отображение предмета и поэтому не может быть ни выражена, ни передана без материального обрамления. В роли материальной, чувственной оболочки мысли и выступает слово как единство знака, звучания и значения, понятия. Речь представляет собой деятельность, сам процесс общения, обмена мыслями, чувствами и т.п., осуществляемый с помощью языка как средства общения. Но язык не только средство общения, но и орудие мышления, средство выражения и оформления мыслей. Дело в том, что мысль, понятие лишены образности, и потому выразить и усвоить мысль значит облечь ее в словесную форму. Даже тогда, когда мы мыслим про себя, мы мыслим, отливая мысль в языковые формы. Выполнение языком этой своей функции обеспечивается тем, что слово - это знак особого рода: в нем, как правило, нет ничего, что напоминало бы о конкретных свойствах обозначаемой вещи, явления, в силу чего оно и может выступать в роли знака - представителя целого класса сходных предметов, т.е. в роли знака понятия. Наконец, язык выполняет роль инструмента, накопления знаний, развития сознания. В языковых формах наши представления, чувства и мысли приобретают материальное бытие и благодаря этому могут стать и становятся достоянием других людей. Через речь осуществляется мощное воздействие одних людей на других. Эта роль языка видна в процессе обучения в том значении, которое в наши дни приобрели средства массовой информации. Вместе с тем успехи в познании мира, накопление знаний ведут к обогащению языка, его словарного запаса, грамматических форм. С возникновением письменности знания и опыт закрепляются в рукописях, книгах и т.д., становятся общественным достоянием, обеспечивается преемственность поколений и исторических эпох, преемственность в развитии культуры. Итак, сознание и язык органически связаны друг с другом. Но единство языка и мышления не означает их тождества. Действительно мысль, понятие как значение слова есть отражение объективной реальности, а слово как знак - средство выражения и закрепления мыс- ли, средство и передачи ее другим людям. К этому следует добавить, что мышление по своим логическим законам и формам интернационально, а язык по его грамматическому строю и словарному составу - национален. Наконец, отсутствие тождества языка и мышления просматривается и в том, что порой мы понимаем все слова, а мысль, выраженная с их помощью, остается для нас недоступной, не говоря уже о том, что в одно и то же словесное выражение люди с различным жизненным опытом вкладывают далеко не одинаковое смысловое содержание. Эти особенности в соотношении языка и мышления необходимо учитывать и в живой речи, и в речи письменной. Естественные языки - главное и решающее средство общения между людьми, средство организации нашего мышления.

(Леонтьев[22,23], Рубинштейн[36,37,38], Выготский[9,10,11,12])

Заключение.

В последние годы все психологи уделяют повышенное внимание проблеме сознания. Основной прогресс в данной области был, достигнут благодаря исследованиям психологических процессов, протекающих в условиях отсутствия сознания. Неосознаваемые процессы постоянно присутствуют в нашей жизни, когда мы например извлекаем из памяти информацию, не замечая этого.

Проведенный нами анализ литературы по проблеме исследования позволяет сделать некоторые выводы.

И так, большая часть нашей психической жизни протекает «за кулисами» и не доступна нашему наблюдению. Похоже, что мы почти не имеем представления о тех процессах, которые лежат в основе нашего восприятия, памяти и мышления. В место этого в нашем сознании отражаются конечные результаты действия этих процессов. Все что происходит в сознании, не может быть случайным. Содержание сознания – это ресурс, который надо еще уметь разгадать. Сознание способно обманывать само себя. Человек, например, всегда объясняет свое поведение, но не всегда то, что его сознанию кажется логичным объяснением поступка, в действительности соответствует его реальной причине. В психической сфере существуют разные инстанции, отличающиеся друг от друга степенью осознательности. Осознание до этого неосознанной информации может положительно влиять на эмоциональное состояние. Должны существовать какие-то механизмы, принимающие решение, какая информация в какие конкретно блоки должна поступать. В том числе решает, какая информация может появится в сознании и быть полностью осознанной, а какая – нет. Эти механизмы защищают сознание от нежелательной информации.

Сознание – это всегда какое-то удвоение реальности. Специфика психической деятельности состоит в том, что ее объектами и орудиями выступают не предметы, а их заместители – знаки. Сознание оперирует значениями. В начале психическая деятельность осуществляется как внешняя деятельность, а уже затем возникают внутренние процессы, в которых эта же деятельность осуществляется не реально, а идеально. В сознании отражается лишь часть того, что в целом дано организму.

Физическое, биологическое, физиологическое, социальное – все это влияет на содержание сознания и его работу, но из всего этого само сознание невыводимо.

Возможности сознания ограничены по объему, хотя эти ограничения ясно не осознаются, в самом сознании не содержатся. Они обнаруживаются только в специально поставленных психологических экспериментах. Эти ограничения не могут быть объяснены ни самим сознанием, ни бессознательным, ни физическими, биологическими, физиологическими или социологическими соображениями.

Сознание содержит не всю информацию, которую содержит организм. Осознанная информация не существует без наличия неосознанной информации. Неосознанная информация оказывает непосредственное влияние на содержание осознанной информации. Содержание сознания – это ребус, который надо еще уметь разгадывать. Так как оно способно обманывать само себя. Содержание сознания не остается постоянным - оно непрерывно изменяется.

Изучение сознания в психологии всегда сталкивалось с большими трудностями. Разные психологические шкалы и направления отличаются друг от друга выбором оснований, с помощью которых они пытались объяснить феномен сознания.

Само понятие «сознание» долгое время не имело точного определения. Так, З. Фрейдом [50,51,52,53] за основу определения сознания было взято отличие сознательных процессов от бессознательных. Многие продолжают считать, что главный признак сознания – это субъективные переживания, внутренняя данность субъекту его психических состояний. Сознание неизменно выступало в психологии как нечто внеположеное, лишь как условие протекания психических процессов. Такова была, в частности, позиция Вундта [6]. Сознание, писал он, заключается в том, что какие бы то ни было психические состояния, мы находим в себе, и поэтому мы не можем познать сущности сознания. Сознание рассматривалось как «бескачественное» условие существование психики. Сознание бескачественно, потому что оно само есть качество – качество психических явлений и процессов; это качество выражается в их "презентированности" (представленности) субъекту (Стаут)[40].

Деятельностный подход к изучению сознания представлен в работах Л.С. Выготского[9,10,11,12], А.Н. Леонтьева[22,23], С.Л. Рубинштейна[36,37,38]. А.Н. Леонтьев[22,23], подвергая критике учение Л.С. Выготского[9,10,11,12] о сознании, видит ошибочность его теории в том, что сознание не было понято Л.С. Выготским[9,10,11,12] как предмет деятельности человека. Суть сознания, по А.Н. Леонтьеву[22,23], составляют психические образы продукта как цели. С точки зрения С.Л. Рубинштейна[36,37,38], сознание есть специфическая форма отражения объективной действительности, появляющаяся в процессе общественной практики, трудовой деятельности, формирования речи. Подобная позиция наблюдается в работах А.Г. Спиркина[39], по мнению которого сознание направлено на отражение и преобразование действительности. Если сознание , по А.Г. Спиркину (1972), есть «субъективное условие ориентировки человека в окружающем мире», то самосознание является условием ориентировки человека в своей личности. Самосознание это тоже сознание только направлено на внутренний мир субъекра. О связи языка и сознания пишет В.Ф. Петренко[33] в работе «Основы психосематики» (1997). Сознание он трактует как высшую форму психического отражения, присущую человеку как общественно историческому существу, выступающую как «сложная система, способная к развитию и саморазвитию, несущая в своих структурах присвоенный субъектом общественный опыт, моделирующая мир и преобразующая его в деятельности. В системной организации сознания А.Н. Леонтьев[22,23] выделяет следующие образующие: значение, личностный смысл, чувственная ткань. Ф.Е. Василюков дополнил перечень составляющих структуру сознания еще двумя образующими: предмет и знак.

Таким образом сознание: высший уровень психического отражения и саморегуляции; присуще только человеку как общественно-историческому существу; формируется в процессе общения, опосредствуется речью; направленно на преобразование действительности; связано с самосознанием, ориентированным на внутренний мир субъекта.

На пути к пониманию сознания наука сделала лишь первый шаг. Но этому не нужно удивляться, поскольку таинственность, окружающая сознание, ставила в тупик величайшие умы в истории человечества. Но наука продвигается вперед в данной области; и психологи и физиологи проявляют все больше внимания к этим вопросам. Вполне вероятно, что научные исследования отыщут ключ для разгадки одной из величайших тайн всех времен.

Литература:

1) Аллахвердов В.М. Сознание как парадокс. С.-П. 2000

2) Бекон Ф. соч.1 М. 1978.

3) Блонский П.П. Психологические очерки. М., 1927.

4) Банщиков В.М. «Проблемы сознания. Материалы симпозиума» Москва, 1966.

5) Бассин Ф.Б. «Актуальность проблемы бессознательного на современном этапе развития психологических заболеваний», Философские науки, №3, 1990.

6) Бонгард М.М. Проблема узнавания. М., 1967.

7) Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. М., 1930.

6) В.Вундт. Основания физиологической психологии. М., 1880.

9) Выготский Л.С. Педагогическая психология. М., 1975.

10) Выготский Л.С. Собр. соч., 1. М., 1983.

11) Выготский Л.С. Собр. соч., 2. М., 1983.

12) Выготский Л.С. Собр. соч., 3. М., 1983.

13) Гальперин П.Я. Введение в психологию. М., 1976.

14) Гальперин П.Я. «Психология как объективная наука» Избранные психологические труды под редакцией А.И.Подольского Москва-Воронеж 2003 Московский Психолого-Социальный Институт.

15) Гинецинский В.И. Преподавательский курс общей психологии. Учебное пособие СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997

16) Глейтман Г., Фридлунд А., Райсберг Д. Основы психологии С.-П. изд. «Речь», 2001.

17) Джемс У. Существует ли сознание? "Новые идеи в философии". Сб. № 4. М., 1910.

18) Жмуров В. А. Психопатология. Часть II. Психопатологические синдромы: Учебное пособие. – Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1994.

19) Зинченко В.П. «Миры сознания и структура сознания», вопросы психологии, №2, 1991.

20) Каминский С.Д. Динамика деятельности коры головного мозга. М. 1948,

21) Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. – Т.29.

22) Леонтьев А.Н. «Деятельность, сознание, личность», Москва, 1975.

23) Леонтьев А.Н. Лекции
по общей психологии М., 2000

24) Липпс Г. Пути психологии. Доклад на V Международном психологическом конгрессе, 1905.

25) Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. psychology.ru © 2000

26) Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-изд. М., 1954, т. 3,

27) Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.23.

28) Михайлов Ф.Т. «Сознание и самосознание», Философские науки, №6, 1990.

29) Найссер У. Познание и реальность. М.,1981

30) Обухова Л.Ф. Детская (возрастная) психология. М., 1996.

31) Овчаренко В.И., Лейбин В.М. Антология российского психоанализа. Т.2 МПСИ, 1999.

32) Павлов И.П. «Проблемы сознания» (статья), Москва, 1966.

33) Петренко В.Ф. «Психосематика сознания», Москва, 1988.

34) Петровский А.В. «Введение в общую психологию», Москва, 1996.

35) Поппер К. Логика и рост научного знания. М.,1983.

36) Рубинштейн С. Л. «Бытие и сознание», Москва, 1957.

37) Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. Питер 2004

38) Рубинштейн С. Л. «Принципы и пути развития психологии», Москва, 1959.

39) Спиркин А. Г. «Сознание и самосознание», Москва, 1972.

40) Стаут. Аналитическая психология. М., 1920.

41) Столяренко Л.Д. «Основы психологии», Ростов-на-Дону, 1997.

42) Трусов В.П. Социально-психологические исследования когнитивных процессов. Л. 1980.

43) Хиллман Дж. Исцеляющий вымысел. СПб,1997.

44) Циркин В.И., Трухина С.И. Физиологические основы психической деятельности и поведения человека. М. 2001.

45) Чуприкова Н.И. «Психика и сознание как функция мозга», Москва, 1985.

46) Шеррозии А. Е. «К проблеме сознания и бессознательного психического» Тбилиси, 1969-1973.

47) Шеррозии А. Е. «Психика. Сознание. Бессознательное», Тбилиси, 1979.

48) Шорохова Е.В. «Проблемы сознания в философии и естествознании», Москва, 1961.

49) Щербакова А.И., «Практикум по общей психологии» Москва, 1990.

50) Фред З. Психология бессознательного. М., 1990

51) Фрейд З. Толкование сновидений. Ереван, 1991.

52) Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. М.,1989.

53) Фрейд З. Лекции по введению в психоанализ. Т.1 М. 1922

54) Юнг К.Г. «Сознание и бессознательное», Санкт-Петербург, Москва, 1997.

55) Ярошевский М.Г. В школе Курта Левина. Из бесед с Б.В. Зейгарник. // Вопросы психологии, 1988, 3.

56) P.Natorp. Eineleitung in die Psychologie. Berlin, 1888, S.14, 112.

Приложение

Приложение 1