Стивен Розен

Реинкарнация в мировых религиях

Москва

«Философская Книга»

2002

Перевод: Буланова А., Сухотина М.

Редактор: Михальский А.И.

Корректор: Ростовская Н.А.

Дизайн обложки и верстка: Тривени (Красуля Ю.)

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Логика реинкарнации

Определение

Что подвергается реинкарнации?

Признак души

Реинкарнация и западная культура

ГЛАВА 1. ИНДУИЗМ

Раннее ведическое мировоззрение

Пураническое мировоззрение

Мировоззрение Самсары

Каждый из нас — живая душа в материальном теле

Души вначале падают, затем совершенствуются, проходя через тела различного вида

Поступки, которые мы совершаем в этом теле, определяют наше следующее тело

Следует знать, что две души пребывают в теле

Душа сможет избежать последующих рождений и смертей, если будет культивировать в себе сознание Бога

ГЛАВА 2. БУДДИЗМ

Северный буддизм

Дзен буддизм

ГЛАВА 3. ИУДАИЗМ

Иосиф Флавий

Каббала

ГЛАВА 4. ХРИСТИАНСТВО

Новый Завет

Спор об Оригене

Опровержение анафемы

ГЛАВА 5. ИСЛАМ

Вопрос о воскресении

Смерть или Божественный сон?

Друзы

Реинкарнация как еретическая доктрина

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Доктор Ян Стивенсон

Записи Блоксхэма

ОБ АВТОРЕ

ВВЕДЕНИЕ

Что мы можем знать о смерти, когда мы

не знаем о жизни?

«Врата молитвы»1

Что такое жизнь? Ребенок, родившись, может ви­деть жизнь, слышать ее звуки, ощущать тепло. Ино­гда новорожденный просыпается сразу, как только поки­нет утробу матери, иногда рождается спящим. Затем ребенок вырастает и, прожив жизнь, умирает. Куда ухо­дит его жизненная сила? Что означает это короткое пре­бывание на Земле? Все живые существа рождаются и уми­рают. Большинству из нас так ничего и не удается узнать о жизни и смерти. Поскольку множество ответов на во­просы о жизни окутано религиозными и философскими тайнами, лишь немногие люди могут найти время, что­бы глубоко в них разобраться. Мы рождаемся в невеже­стве, нас воспитывают родители, которые сами, за редким исключением, приходят в замешательство, когда речь заходит о смысле жизни, и большинство людей уходит из жизни таким же образом — в невежестве. Неуже­ли у нас нет выбора? На протяжении веков неожиданно много разумных, не фанатичных мыслителей верили в то, что он есть.

Я уверен, — заявляет Сократ, — что в действительнос­ти следующая жизнь существует, что живое отторгается от мертвого и что души умерших продолжают жить». Ральф Вальдо Эмерсон соглашается с этим. «Душа, — пи­шет он, — попадает в человеческое тело, как во временное жилище, извне и снова таки выходит из него... она пере­мещается в другие обители, поскольку душа бессмертна».

В XX веке газета «Сан-Франциско Экзаменер» от 26 авгус­та 1928 года напечатала следующее высказывание: «Я при­нял теорию реинкарнации, когда мне было 26 лет». Это поразительное заявление, сделанное Генри Фордом, по­ставило его в один ряд с немногими избранными амери­канцами XVIII, XIX и XX веков, такими как Томас Эдисон, Бенджамин Франклин, Том Паин, Генри Дэвид Торо и Уолт Уитмен. Все они верили, что душа, то есть энергия, которая вдыхает жизнь в тело, после его смерти перехо­дит в новое тело.

По мере того, как мы приближаемся к новому тыся­челетию, число людей, признающих реинкарнацию, все более возрастает. В 1969 году Гэллап Полл обнаружил, что почти 20% американцев верят в жизнь после смерти. Аналогичное исследование 1981 г. показало, что 23% всех американцев верят в реинкарнацию — это почти четверть населения2
. С каждым годом этот процент про­должает расти. В 1989 году аналитик Уолтер Мартин писал, что «последний опрос относительно реинкарнации показал, что более 58% опрошенных американцев либо верят в нее, либо считают ее возможной»3
. Согласно не­давнему отчету, напечатанному в «Мировой статистике» (июль, 1996), «больше, чем когда-либо прежде, американ­цев верят в реинкарнацию и все больше и чаще среди ев­ропейцев встречаются те, кто признает это учение». Та­кая же статистика существует и в других западных странах. (На Востоке же четверо из каждых пяти опро­шенных принимают это учение с полной уверенностью4
. В целом, это количество значительно превышает поло­вину мирового населения).

Причины веры в реинкарнацию настолько различ­ны, насколько и сами люди, которые прониклись ею. В ос­новном верующих можно разделить на 3 большие группы. Первая группа состоит из временных энтузиастов, кото­рые склонны обычно к поверхностному изучению предме­та, не вдаваясь в подробности; они могут быть искренне или неискренне любопытными читателями, знающими о реинкарнации не больше, чем пишется о ней в популяр­ных репортажах бульварных газет из соседнего супермар­кета. Вторую группу составляют те, кто смотрит немного глубже, в какой-то степени обладает интуитивным чутьем и, возможно, даже определенными эмпирическими зна­ниями, но они также не имеют достаточной базы, чтобы обосновать свои убеждения. Наконец, к третьей группе относятся те, кто серьезно занимается предметом и мо­жет последовательно отстаивать свои убеждения; сюда входят священнослужители, черпающие знание о реин­карнации из священных писаний, и ученые, такие как Ян Стивенсон, который тщательно задокументировал случаи, заставившие думать о переселении душ. В этой книге сделана попытка углубить поверхностное представ­ление о реинкарнации, сложившееся у недалеких людей, помочь разобраться в сущности убеждений благонаме­ренным верующим и сопоставить эмпирические свиде­тельства реинкарнации с мудростью, изложенной в свя­щенных писаниях.

Исследователи-аналитики приводят три основные причины продолжающегося роста веры в реинкарна­цию: возрастающий интерес и уважение к восточной фи­лософии, древняя мудрость которой проявилась уже в других областях знания, например в холистической медицине; растущая озабоченность западных культур перед явлением смерти; и признание значения новых методов терапии, основанных на опыте прошлых жизней5
. Кро­ме того, для многих признание реинкарнации явилось естественным результатом их упрочивающегося осво­бождения от идей материалистической науки; они также признают очевидными свидетельства нематериальной природы жизни, и такой взгляд полностью совпадает с точкой зрения приверженцев реинкарнации. Эта книга исследует и те, и другие мотивировки. Однако в центре нашего внимания будет реинкарнация как реальность, затрагивающая (в большей или меньшей степени) бы­тие каждого человека, реальность, которая заключена в древних культурных традициях. Мы рассмотрим, как понятие реинкарнации излагалось первоначально основ­ными религиями и как их приверженцы отстаивали его с помощью логики, философии и мудрости священных писаний. Последнему вопросу посвящена основная часть этой работы.

Логика реинкарнации

Люди, верящие в реинкарнацию, полагают, что мысль о перевоплощении правильна, справедлива и логична. Без нее наш мир кажется жестоким, беспорядочным и нело­гичным. Один ребенок в нем рождается богатым, а дру­гой бедным, один здоровым, а другой неизлечимо боль­ным. Верит человек в Бога или нет, реинкарнация позволит ему взглянуть на положение человечества с бо­лее широких позиций.

В различных исторических традициях теория реин­карнации основывается на том, что жизнь — это всего лишь один кадр в киноленте времени и что тело, в кото­ром мы находимся сейчас, является не первым, а всего лишь очередным. Сторонники реинкарнации говорят, что «тип и марка» нашего тела как некоего средства пере­движения соответствует результатам деятельности, кото­рой мы занимались на протяжении всего пути предыду­щих жизней, и что деятельность в настоящей жизни отразится на состоянии тела как средства передвижения, которое мы получим при следующем рождении. Прин­цип, согласно которому текущие события влияют на буду­щие жизни, на санскрите называется кармой,
и именно он определяет логику реинкарнации: закон кармы
гла­сит, что за каждым действием следует ответное противо­действие, совсем как по Третьему закону Ньютона. Реин­карнацию можно рассматривать как пожинание плодов своей предыдущей деятельности: делаешь добро — полу­чаешь хорошее тело, делаешь зло — получаешь плохое тело. Так же, как при покупке нового автомобиля, жела­ние новых «типа и марки» тела основывается в значи­тельной степени на стремлении обрести новые способно­сти. В ответ на наши желания и в соответствии с нашим поведением в настоящей жизни материальная природа готовит для нас следующее тело. И если мы того заслужи­ли, нам могут предложить лучшую «модель» с усовершен­ствованными характеристиками. Физическое состояние нашего средства передвижения отражается в банке кар­мических счетов. У этого принципа есть библейский эк­вивалент: «Что посеешь, то и пожнешь». Платон пере­фразировал его в «Республике» (617): «Бог безупречен: человек сам выбирает свою судьбу, совершая хорошие или плохие поступки».

На первый взгляд, такая логика кажется слишком рас­судочной и механистической. Она выглядит слишком без­личной и трафаретной, чтобы дать разумное объяснение тому, как работает механизм реинкарнации. А может быть, карма
является разновидностью механистического детерминизма, навязанного беспомощным человеческим существам? Безусловно, нет. «Карма
не основывается на детерминизме», — уверяет нас «Энциклопедия Восточной философии и религии». «Содеянное действительно опре­деляет разновидность тела, в которое совершается пере­рождение, но не поступки перерожденного индивидуума: карма
обусловливает ситуацию, но не ответную реакцию на нее». Следовательно, живое существо по-прежнему об­ладает свободной волей. Более глубокое изучение различ­ных религиозных традиций мира обнаруживает ее при­влекательность и соразмерность. В данном контексте реинкарнация не выглядит как изолированное явление. Она невидимой нитью соединяется с кармой
и другими всемирными законами, формируя утешающий взгляд на вселенную как на университет жизни, проводящий обучение и выдающий аттестаты по его окончании (I), либо представляя вселенную как хаотичную свалку — дале­кий отголосок популярного, но удручающего воззрения на мир (II). Вторая точка зрения делает людей бессильны­ми, первая же — воодушевляет их на то, чтобы строить свое будущее.

Почему одна душа попадает в силки тела животного, а другая наслаждается всеми преимуществами человечес­кой жизни? Логика реинкарнации диктует следующее: если мы ведем себя как животные в этой жизни, то в сле­дующей можем получить тело животного. Кто-то спросит: «Кто же захочет быть животным?» Но наши поступки зачастую изобличают наши истинные желания, а опреде­ленные действия — удовлетворение различных необузданных влечений — легче осуществляются в более креп­ком теле животного. Каждое тело наделено особой чувственной силой. Человеческое тело уступает телу газе­ли в скорости, телу голубя — в сексуальной удали, телу ти­гра — в мощности пищеварительной системы. Реинкарна­ция дает нам то, что мы в действительности хотим получить, чего мы добиваемся своими поступками. Ино­гда человеческое тело просто не позволяет нам испыты­вать чувства, которые необходимы для удовлетворения наших желаний.

Мы можем сомневаться, что «человеческая душа» вообще способна вселяться в тело животного. И обла­дают ли животные душами? Каждый, кто заглядывал в глаза кошке или собаке, знает ответ на этот вопрос. Восприимчивый человек, заглянув в глаза любому животному, сможет ощутить изначальную связь, кото­рая существует между всеми живыми существами. То, что вдыхает жизнь в человека, — чем бы оно ни было — явно присутствует в телах всех дышащих существ. Биолог Эдвард Сайке красноречиво подтверждает эту мысль:

Все живое проходит через 6 фаз жизни: рож­дение, развитие, рост, производство сопутст­вующих жизни продуктов (потомства и/или секреций тела), истощение и, наконец, смерть. Животные, как и люди, проходят че­рез эти фазы, и поэтому как те, так и дру­гие — являются «живыми», то есть «обладают душой», по крайней мере, в практическом смысле. Для жизнедеятельности и человеку, и животному необходимо физическое тело, обладающее пятью органами чувств, чтобы ощущать вкус, осязать, видеть, обонять и слышать. Кроме того, мы наделены эмоци­ями, волей и интеллектом, но эти способнос­ти исходят уже не от тела, а от чего-то более тонкого — будь то разум или душа... Нам изве­стно, что животные также проявляют эмо­ции, разум и определенные собственные ин­дивидуальные особенности. Согласно этим признакам, как люди, так и животные обла­дают телом и душой. Дело в том, что для то­го, кто верит в существование человеческой души, нет никаких оснований — ни с позиции очевидных фактов, ни с позиции логики — отрицать, что у животных также есть душа. Если кто-то будет отрицать, что у животного есть душа, тогда ему придется доказывать, что таковой обладает человек... Можно еще поспорить о том, способны ли животные стремиться к Божественному, но это слиш­ком далеко от обсуждаемой темы: имеют ли животные душу... Вот почему большинство мистических традиций принимают учение о переселении душ, заявляя, что жизненная сила человека может проявляться в низшем существе и наоборот...6

Как мы увидим далее, мировые религии на протя­жении истории принимали теорию реинкарнации, по­скольку она утверждает, что этичное, высокоморальное поведение приводит к последующему перерождению в человеческой форме — единственной форме, наделен­ной тем видом разума, который необходим для поиска пу­ти к Богу. Более того, реинкарнация прямо говорит о ло­гичности сострадания Бога, поскольку обусловленной (наделенной телом) душе предоставляется повторная воз­можность для того, чтобы исправиться. В цитируемых в этой книге священных писаниях излагается точка зре­ния, которую разделяют приверженцы основных вели­ких мировых религий: Бог предстает в них как Помощ­ник, милостивое и благодетельное Верховное Существо, которое через святых и священное писание дает нам по­лезные советы. Следуя им, человек, ищущий освобожде­ния, может вырваться из круговорота повторных рожде­ний. (То, куда и как отправляется душа, освобожденная от повторных рождений, является одним из удивительней­ших приключений, которые только можно себе вообра­зить, и это само по себе заслуживает отдельной книги).

Определение

Что же мы подразумеваем под понятием «реинкарна­ция»? Ответ на этот вопрос состоит из двух частей: 1) разъяснение составных частей слова «реинкарнация», которые сами по себе описывают этот феномен; 2) и как основополагающая ответа: что именно переселяется из одного тела в другое? Душа? Ум? Интеллект? Какая часть нас является наиболее существенной, часть, в которой мы продолжаем существовать даже после смерти?

Слово «реинкарнация» появилось в английском язы­ке в середине XIX столетия. Оно состоит из пяти латин­ских слов: re
- =
«снова»; in
-
= «внутрь»; earn
=
«плоть»; -
ate
= «причинять, или становиться»; и -
ion
=
«процесс»7
. Поэто­му реинкарнация
дословно означает «процесс попадания снова в плоть». Это понятие подразумевает, что в нас со­держится нечто, что отделяется от плоти, или тела, и что после их смерти возвращается, обретая новую плоть.

Слово трансмиграция,
которое часто используется как синоним реинкарнации, намного старше, оно также пришло из латыни: trans
- =
«через»; migr
- =
«ходить или двигаться»; -
ation
= «процесс обусловленности или ста­новления»8
. Трансмиграция
— это «процесс движения на­сквозь, от одного к другому». Этот термин употребляется так же, как и реинкарнация, для обозначения процесса переселения души из одного тела в другое. Другие слова, используемые в таких случаях: перерождение
(рождение вновь) и предсуществование
(существование до чего-ли­бо), указывают на предшествующие рождения. Хотя сло­во реинкарнация имеет много других синонимов, в этой книге мы ограничимся этими четырьмя.

Существует также несколько терминов, пришедших из греческого языка. Например, метемпсихоз:
meta
- =
«бо­лее поздний, находящийся вне чего-либо, измененный»; ет-
или еп- =
«внутрь»; psyche
= «душа»; и osis
=
«процесс». У древних греков это слово означало «процесс, при кото­ром душа меняет [тело] после [смерти]»9
. Синонимичес­кий ряд включает и такие термины, как метенсоматоз
и палингенез.
Все они связаны с реинкарнацией — перехо­дом души из одного тела в другое, но большинство из них устарело.

Не следует путать реинкарнацию с воскресением из мертвых, которое определяется несколько иначе. Если реинкарнация подразумевает жизненную силу (душу), ос­тавляющую тело, то воскресение относится к религиозно­му верованию в то, что однажды мы снова оживем в том же теле,
оставаясь той же личностью, с теми же семейны­ми связями, которые мы имели во время пребывания на Земле. Большинство западных религий содержит определенные представления о воскресении: «В конце концов, когда-то потом мы будем жить счастливо, с любимыми, ко­го знали в этой жизни». Большинство западных религиоз­ных течений также признает реинкарнацию, большей частью низводя ее, однако, внутри этих традиций в чис­ло мистических или эзотерических представлений. На Востоке как основные течения, так и мистичные секты разделяют идею реинкарнации и в малой степени верят в воскресение. На Востоке доминирует точка зрения, что материальное тело после смерти разлагается, и его эле­менты вновь соединяются с землей. Продолжает жить только нематериальная душа.

Что подвергается реинкарнации?

Большинство людей отождествляют себя с плотным и тонким телами — психической формой и умом/интел­лектом, сопровождающими их. Когда людей просят пред­ставиться, они в ответ обычно называют имя, профес­сию, указывают вероисповедание или политическую принадлежность. Иногда, характеризуя себя, они упоми­нают о своем семейном положении, наследстве или зна­менитых предках. Существуют и другие, психологически ориентированные описания личности: «Я очень чувст­венный»; «Я никогда никого не обижаю»; «Я благоразум­ный и честный» или «Я часто схожусь с людьми, похожи­ми на меня» и т. д.

С личными особенностями, изложенными выше, и их бесконечными вариациями могло бы отождествить себя большинство читателей. И на первый взгляд подоб­ные слова и понятия, по крайней мере, частично, кажут­ся в повседневном их смысле вполне подходящими для определения своего «я». Но перестанем ли мы существо­вать, если поменяем имя? Если потеряем работу? Или ес­ли примем другую религию? Если даже нам изменит наше чувство морали и этики? Действительно, если все выше перечисленные ориентиры исчезнут, разве мы перейдем в небытие?.. Вопрос остается открытым: кто же мы, если не принимать во внимание этих изменчивых материаль­ных обозначений?

Платон описывал существование в этом мире как метазию,
«переходное состояние», «положение между». Для него живые существа — это соединение материи и ду­ха, это вспышка вечности, пойманная в сети времени, это частица знания, растворяющаяся в океане невежества, это блаженное существо, захваченное миром боли и безу­мия. Течения восточной мысли в большинстве своем со­гласны с этой точкой зрения. Так, согласно древнеиндий­ской ведической литературе, живые существа по сути своей духовны. Они рождаются в материальном мире вследствие множества своих еле уловимых желаний. Та­кие воплощенные души на санскрите называются та-тастха-шакти.
Слово тата
обозначает прибрежную зо­ну, отделяющую сушу от моря. Иногда вода затопляет землю, а иногда — отступает. Живые существа в этом мире иногда предают забвению свою истинную природу, а ино­гда осознают ее.

Может ли кто-либо доказать, что мы — духовные сущности, что мы — вечные души, временно пребываю­щие в материальном теле? Некоторые люди интуитив­но чувствуют, что ответ на вопрос, возможно, следует искать в аналогии с субатомными (элементарными) час­тицами: их существование подтверждается создаваемым вокруг них полем. Другими словами, хотя элементарные частицы и не видны, мы знаем об их существовании по производимым ими эффектам. Точно так же существова­ние души можно установить путем детального анализа материальных элементов. В Индии такой анализ извес­тен как философия санкхья;
она представляет собой древнюю, но высокоточную науку. Другие люди полага­ют, что эмпирические способы непосредственного вос­приятия не подходят для наблюдения за едва уловимыми явлениями и требуют более чувствительных приспособ­лений. В своем неопубликованном эссе «Вера в будущую жизнь» Дж. Пол Вильяме из колледжа Холиоук задается вопросом:

Тот факт, что у нас нет непосредственного зна­ния о душе, которая не существует вне тела…

не должен приводить нас к заключению, что [души] не существует вообще. Типичная ре­акция материалистов на такого рода заявле­ния сводится к их призыву придерживаться достоверных фактов. Но сам ученый-матери­алист, безусловно, не ограничивается только результатами непосредственного опыта. Рамки нашего опыта настолько узки, что ес­ли бы мы не позволяли нашему мышлению выходить за их пределы, человеческая мысль оказалась бы ничтожной. Неужели кто-то когда-то смог почувствовать атом или электрон? Вся концепция строения атома яв­ляется умозрительной; ее принимают, пото­му что она согласуется с представлением о со­единении элементов, потому что она дает объяснение специфическим меткам, кото­рые в определенных условиях появляются на фотопластинках. И тем не менее, мы не обвиняем физиков в иррациональности, когда они говорят, что твердое вещество, например, камень состоит на самом деле из мельчайших солнечных систем, в которых электроны с невероятной скоростью враща­ются вокруг протонов. Пусть никто не дума­ет, что достиг совершенной способности мыслить, если он признает основанную на умозаключениях логику в физике, но отрица­ет ее в теологии 10
.

Умозаключительные доводы не являются исключи­тельными для науки; они служат основным инструментом точных наук и составляют часть нашей повседневной жиз­ни. Мы никогда не видели сердец любящих нас людей, но у нас нет сомнения в том, что они существуют. Мы никог­да не видели наших предков, но наше существование явля­ется достаточным доказательством того, что они когда-то жили. Возможно, специфические особенности невиди­мой души, вдохнувшей жизнь и в наше собственное тело, делают ее еще более труднодоступной для восприятия, чем протон. Какое же более ошеломляющее открытие мо­жем мы совершить, чем узнать о собственном бессмертии?

В конечном счете, во что бы мы ни верили, что-то
от­деляет живые существа от неживой материи. В жизни что-то присутствует, чего нет в смерти. Во время смерти физические и химические компоненты тела остаются на месте: сердце, мозг, скелет и все химические вещества, присутст­вующие в живом теле; но что-то еще, другое, что-то «нефизическое» покидает его. Как бы вы ни предпочитали ее называть, именно эта нефизическая жизненная сила отли­чает живое тело от инертной химической оболочки.

Что мы знаем об этой уникальной составляющей, ко­торая заполняет собой тело? Нам известно, что классиче­ская наука отрицает ее вместе с религиозной догмой, по крайней мере, в случае, когда речь идет о «душе»; и тем не менее, мы знаем, что религии, за небольшим исключе­нием, на протяжении веков признавали ее. Желая подо­брать термин, приемлемый как для классической науки, так и для религии, мы будем говорить «сознание», так как наука изучает сознание, по крайней мере, как потенциаль­ную нематериальную силу, находящуюся внутри тела, а ре­лигия понимает сознание как синоним, или, по меньшей мере, как признак души.

Признак души

Сознание — наиболее фундаментальная часть челове­ческого существа, нет ничего более сокровенного или более непосредственного. Каждое чувственное впечатле­ние — как, например, взгляд на эту страницу — что-то для нас означает, потому что мы обладаем сознанием. Стул не имеет никаких чувственных впечатлений, он не обла­дает сознанием, у него нет души. Но я чувствую, я есть, я обладаю душой. Или же я есть душа? У меня есть душа или у меня есть тело? Кто я: душа или тело?

Древние священные писания, особенно индийские, упрощают фундаментальные онтологические вопросы. Например, в некоторых классических школах, относя­щихся к традиции Веданты, существует элементарное уп­ражнение, в котором ставятся приблизительно такие вопросы. Могу ли я сознавать свое тело? Могу ли я созна­вать свою руку? Ноги? Лицо? Сердце? Ум? Да, я могу созна­вать любую часть своего тела, испытывать ее наслажде­ние или боль.

А может ли тело само себя сознавать? Немедленно последует ответ: нет. Мое тело не может себя сознавать. Скорее, я
сознаю мое
тело. Это простое размышление о природе сознания проясняет различие между телом и «я», живым существом, сознающим тело.

Чтобы пояснить эту мысль, допустим, что мы не зна­ем, сознает ли себя тело. Мы этого не знаем, поскольку мы. не являемся телом.
Я не могу сказать точно, сознает ли себя палец, мозг или грудная клетка, например. Сами они тоже не могут рассказать мне о своем (предположитель­ном) восприятии, потому что никто из них не обладает собственным «я», личностью. Они, по крайней мере, эм­пирически, бессознательны. Поэтому в текстах Веданты дается заключение, что сознание — это личность, а лич­ность — это сознание.

Ведические пророки усматривают разнообразные подтексты в этом заключении, последнее же, в свою оче­редь, позволяет воспользоваться другими простыми уп­ражнениями на развитие понимания. Мой палец — это не личность. Ни моя нога, ни нос, ни ухо, ни мозг, ни все мое тело целиком — не личность. Эти облачения «я» не могут сказать мне, кто я или кто они такие — будь они по отдель­ности или все вместе, потому что никто из них не есть «я», личность. Ни одна из этих частей тела не обладает личным опытом. Это я приобретаю опыт с их помощью. Следовательно, можно сделать вывод, что они отличаются от личности в теле, которая переживает опыт, то есть не являются мной — обладателем сознания. Современные учителя Веданты часто отмечают, что разница между те­лом и «я» нашла отражение даже в языке, поскольку сама форма притяжательного местоимения свидетельствует, что я
отличаюсь от моего
тела.

Мы можем понять эту разницу между телом и «я» на повседневном опыте. Например, если что-то касается мо­ей руки, то с эмпирической точки зрения неверно будет считать, что моя рука осознает определенное раздраже­ние. Если я задумаюсь над этим, то смогу заключить, что именно я являюсь тем, кто через руку и процесс иденти­фикации осознает, что руки что-то коснулось. Основное «я», если угодно, использует мозг, чтобы обработать сиг­налы от нервной системы, и тем самым осуществляет кон­троль над работой тела.

Согласно тому же процессу идентификации человек может заявить, что, например, он голоден, хотя на самом деле именно желудок, а не человек требует пищи. Поня­тие «быть голодным» означает, что «я», личность, осо­знаю сокращения моего желудка. Однако если желудок находится под местным наркозом, тогда процесс само­идентификации с помощью желудка временно нарушает­ся, и я перестаю осознавать его сокращения. Другими сло­вами, «я» уже не будет испытывать голода, хотя телу, конечно, по-прежнему будет требоваться пища. В данном случае «личность» — это в действительности мозг и его ус­ловные ответы окружающему миру; высшее «я» совершен­но равнодушно к восприятиям такого рода и, в конечном счете, не подвержено им.

Непосредственный опыт, умозаключения, логика, религиозное верование и эмпирические наблюдения — всё сходится на том, что внутри тела существует некая энергия сознания. Эта энергия сознания является тем, кто обдумывает мысли и испытывает чувства. Тело — это инструмент; а сознательная энергия — игрок на этом инст­рументе. Я являюсь мозгом или нервной системой не больше, чем гитарист является гитарой, на которой он играет. Как музыка у музыканта возникает с помощью му­зыкального инструмента, так я, мыслитель, произвожу мысли с помощью мыслительного инструмента — мозга.

Более того, если инструмент поломается, то вовсе не обязательно, что вслед за ним выйдет из строя и музы­кант. Аналогично этому, если мое тело разрушается, мне не обязательно разрушаться вместе с ним. Если у меня сломается гитара, я пойду и куплю другую, чтобы зани­маться музыкой — иначе мне пришлось бы совсем пере­стать играть на гитаре. Но я существую отдельно от гита­ры, и мое долголетие не зависит от срока жизни моего инструмента. Гитары появляются и исчезают, а искусные гитаристы продолжают жить. Эта концепция согласуется с Первым законом термодинамики, или Законом сохранения энергии. В общем, этот закон утверждает, что энергию нельзя создать из ничего и превратить в ничто. Если она уже существует, то она продолжает существо­вать. Точно так же, если душа существует вообще — а как мы уже убедились, это так — то она должна жить вечно. Как говорили мудрецы Индии: «Для бытия не существует конца, а для небытия, подобного сну или иллюзии, нет продолжения».

Куда энергия уходит из тела во время смерти? Приро­да располагает множеством подсказок, наводящих на вра­зумительные ответы. Возьмем, например, изменения те­ла, которые мы претерпеваем в течение жизни, начиная с детства, юности и заканчивая старостью, то есть изме­нения, которые происходят, пока человек остается в од­ном и том же теле. С точки зрения физиологии, клетки нашего тела постоянно разрушаются и умирают, и при­близительно через семь лет клеточная структура тела пол­ностью обновляется. В «Человеческом мозге» профессор Джон Пфайфер замечает, что «в нашем теле нет ни одной молекулы, которая оставалась бы неизменной в течение семи лет». Он сравнивает живое тело с водоворотом. Су­ществующая форма выглядит, как прежде, но все составляющие ее части стремительно меняются, достигая голо­вокружительного темпа.

За семидесятилетний период жизни человек физио­логически «умирает» и «возрождается» 10 раз; и хотя про­межуточные «смерти» не подразумевают реинкарнации как таковой, они предоставляют нам замечательную воз­можность взглянуть на свои прошлые «жизни»: младенче­ство, детство, юность и зрелость. Строго говоря, это не предыдущие жизни: имеющиеся факты свидетельству­ют о том, что реинкарнация крайне редко позволяет сохранять воспоминания о предыдущих жизнях в новой жизни. Эти прежние физические «я» больше уже не суще­ствуют. Разные тела, одна и та же личность — вот простое упражнение для развития способности различать духов­ное и физическое «я», видеть разницу между тем, чем мы себе кажемся, и тем, чем являемся на самом деле11
.

А что касается потери памяти при переходе от од­ной жизни к другой, то в настоящее время имеется доста­точное количество все прибывающих научных данных, убедительно объясняющих причину забывчивости. У по­допытных животных потерю памяти вызывает, по-види­мому, большое количество окситоцина, одного из гормо­нов задней доли гипофиза, который повышает частоту сокращения матки во время родов и предотвращает по­следующее кровотечение. Даже хорошо тренированные животные теряют способность выполнять какие бы то ни было легкие задачи. Вследствие того, что на послед­них стадиях беременности материнский окситоцин пе­редается ребенку, можно не без основания полагать, что этот естественный наркотик подобно сильному напору струи уносит память о прошлых инкарнациях с осознан­ными воспоминаниями о рождении12
. Нельзя сказать, что стирание воспоминаний с грифельной доски памяти не происходит в жизни вне утробы матери. Неспособ­ность зрелых людей с проницательным умом воскрешать в памяти ранние годы своей жизни и частая утрата спо­собности вспоминать у пожилых — все это, возможно,

естественный процесс вытеснения относительно несо­держательной информации из осознанной памяти. Кро­ме того, несомненно, что вселение забывчивости в душу, которая получает новое рождение, является проявлени­ем милосердия: вообразите себе это тяжелое испыта­ние — в попытках прожить одну жизнь терзаться воспо­минаниями о другой. Нам было бы гораздо сложнее строить отношения с новыми семьями и друзьями, усваи­вать необходимые уроки жизни, если бы нам приходи­лось возвращаться в мыслях к семьям и друзьям из про­шлых воплощений. Прошлые привязанности и утраты могли бы лишить смысла новые события жизни.

Бенджамин Уокер в своей блестящей книге «Маски души» очень убедительно пишет о реинкарнационной за­бывчивости:

Этому может быть несколько объяснений. Для начала стоит упомянуть об утрате пере­живания смерти, случившейся в предыду­щем воплощении, которая изглаживает из памяти большую часть воспоминаний того, что с нами происходило. В свою очередь, в новой жизни, когда ум опять готов к све­жим переживаниям, травма рождения фак­тически стирает все, что было прежде. Не следует забывать, что тело — место рас­положения органов чувств и инструмент вовлечения нас в материальный мир — мож­но рассматривать и как помеху, и как по­мощника нашей способности вспоминать прошлое. Возможно, воспоминания о пре­дыдущей жизни значительно усложнили бы наше современное существование. Они внесли бы ненужную путаницу, заставив нас в настоящей жизни одновременно столк­нуться с проблемами нескольких и более жизней.

Опыт каждой жизни — это часть процесса обучения, и по достижении определенного уровня мы совсем не обязательно должны помнить стадии, которые проходили до это­го. Мы не помним свои первые нерешитель­ные попытки научиться ходить, говорить, читать или писать. Кроме того, утверждают, что воспоминания служат человеку помехой в испытаниях. Борьба души, продолжающая­ся из жизни в жизнь, должна быть свободна от пагубного влияния ее прошлого13
.

Реинкарнация и западная культура

Хотя идеи реинкарнации обычно связывают с вели­кими мыслителями Востока, это понятие имеет длинную, славную историю и в западной культуре. Известный исто­рик Сирани Дер Нерсессян, например, говорит: Вообще непонятно, насколько глубоко идеи Востока проникли в греко-латинский мир: со времен Александра Македонского рост скептицизма там обусловливался про­тиводействием влиянию Индии 14
.

Дер Нерсессян упоминает, что Аполлоний, знамени­тый философ-пифагореец, живший до нашей эры, совер­шил путешествие из Эфеса в Индию и многие секреты брахманов, заимствовав их там, привез на Запад15
. Грече­ский историк Геродот (V в. до н. э.) полагал, что египтяне были первыми приверженцами реинкарнации, но сами египтяне подлинным источником представлений о транс­миграции признавали Восток, в особенности Индию16
. Ранние египетские записи свидетельствуют о том, как бог Осирис, олицетворяющий эзотерическое знание, был за­везен из Индии в Египет, приняв форму пятнистого быка, поэтому все последователи Осириса верят, что бог пере­воплотился (реинкарнировал) в быка. Подобно древне­индийским традициям, у древних египтян представления о реинкарнации распространялись и на различные виды животных17
.

Ричард Гарб, возможно, являлся в свое время (ко­нец XIX века) наиболее известным знатоком Индии, и хо­тя его труды написаны с позиции христианства, он, тем не менее, утверждал, что Индия оказала изначальное вли­яние на развитие древнегреческой и,следовательно, всей западной мысли в целом18
. Историк-индолог Артур Осборн развил эту идею. Он утверждает, что такими вос­точно-индийскими практиками и обычаями, как холицис-тическая медицина, вегетарианская диета и религиозный мистицизм, постепенно прокладывался путь в западную философию и литературу. Осборн и другие ученые XIX ве­ка утверждают, что впервые на Западе услышали о реин­карнации благодаря влиянию Индии на западных фило­софов и писателей.

Мартин Нильсон, современный европейский фило­соф, — представитель группы ученых, которые полагают, что идеи реинкарнации могли развиться в греческой мыс­ли независимо от влияния Востока. Видный писатель-фи­лософ Герберт Лонг согласен с Нильсоном, но отмечает, что, возможно, восточноиндийская философия все же внесла сюда свой вклад. Лонг посвятил много страниц те­ории «местного происхождения», гласящей, что, хотя от­дельные схожие идеи могут иметь независимое друг от друга развитие, учение о реинкарнации в целом как зре­лое онтологическое мировоззрение своими корнями, по всей вероятности, уходит в Индию19
, В поддержку своей теории он отмечает, что реинкарнация являлась частью Элевсинских Мистерий, которые связывают с философа­ми XV века до н. э. из Элевсиса, небольшого городка в че­тырнадцати милях к западу от Афин. Эти мыслители бы­ли известны тем, что многие свои идеи заимствовали из регулярных путешествий в Индию. Являясь предшествен­никами классической греческой мысли, они полностью разделяли теорию реинкарнации, и многие писатели, по­добно Лонгу, приходят к заключению, что именно благодаря им это учение так широко представлено в древнегре­ческих текстах.

На Западе реинкарнационистские идеи восходят к VI веку до н. э., приблизительно ко временам Орфея и, немного позднее, Пифагора. Сократ, о котором мы зна­ем по сочинениям его ученика Платона (III в. до н. э.), трактует значение слова «душа», ссылаясь на орфических поэтов20
. Они рассматривали тело как темницу для души, отбывающей тюремное заключение в материальном ми­ре. Орфизм развился в оккультное течение и получил из­вестность благодаря связи с популярным богом Дионисом (еще одно имя, неразрывно связанное с реинкарнационистским мышлением).

Имя Пифагора также тесно связано с ранним учени­ем о реинкарнации. В «Метаморфозах» Овидия приво­дится речь Пифагора, в которой он полностью поддержи­вает идею трансмиграции. Согласно Диогену Лаэртию (I в. н. э.), одному из известнейших биографов Пифагора, великий философ был первым, кто сказал: «Душа, попа­дая то в одно существо, то в другое, движется, таким обра­зом, в круговороте, предписанном необходимостью»21
.

В изложении Ксенофона мы находим одно из самых известных свидетельств верования Пифагора в реинкар­нацию:

Однажды, говорят, он проходил мимо и, за­метив, что мучают щенка, пожалел его и ска­зал: «Перестаньте! Прекратите эти ужасные побои, потому что на самом деле это душа че­ловека, бывшего моим другом. Я узнал его, как только услышал этот громкий крик22
.

Кроме того, Диоген записал, что Пифагор заявлял, будто он способен воскрешать в памяти свои прошлые жизни. Ямблих, биограф IV века н. э., добавляет, что Пи­фагор к тому же старался помочь и другим восстанавли­вать детали из их прежних жизней23
.

Имена двух других древнегреческих философов, хотя и не таких популярных, Пиндара и Эмпедокла, также свя­зывают с учением о реинкарнации. Пиндар прославился как один из величайших лирических поэтов Греции; в пер­вой половине V в. до н. э. его стихи служили популярным источником сведений о реинкарнации. Гордон Кирквуд пишет, что Пиндар был первым из греческих поэтов, кото­рый усматривал связь между справедливой наградой после смерти со справедливостью и высокими моральными ка­чествами человека24
. Эмпедокл же, расцвет деятельности которого приходился приблизительно на то же время, придавал значение другому аспекту трансмиграции. Он учил, что души этого мира первоначально были богами в высших сферах и пали в воплощенный мир из-за того, что совершали неподобающие поступки. Они осуждены, согласно Эмпедоклу, на 30 000 рождений, в разнообразных видах, включая рыб и растения. В конце концов, говорит он, душа восстановит свое естественное состояние в выс­шем духовном царстве, чтобы больше уже не рождаться25
. По мере того, как мы приближаемся к временам Пла­тона (на один-два века позднее), мы обнаруживаем всплеск подобных мыслей относительно реинкарнации. Этот выдающийся греческий философ, как и его учитель Сократ, бесспорно, были самыми ревностными из за­падных сторонников учения о реинкарнации. Несомнен­ный вес и значение «метемпсихоза на Западе, — свиде­тельствует «Британника» (11-е изд.), — обусловлено тем, что его принимал Платон». Первое упоминание Платона о реинкарнации содержится в произведении «Мено», где Сократ отчетливо излагает и поддерживает эту идею. Позднее идея реинкарнации нашла более полное разви­тие в «Федо», где Сократ говорит, что душа невидима, ни с чем не смешивается, всегда одна и та же и вечна; что душа бессмертна и не перестает существовать после смер­ти. Сократ говорит, что в этой жизни существо на самом деле не узнает новое, а, скорее, припоминает истины, из­вестные из прошлых жизней 26
.

Самый примечательный аргумент «Федо» — доказа­тельство от обратного — прием, широко распространен­ный в древнегреческой культуре. Сократ утверждал, что противоположности проявляются во всем. Мы видим их повсюду: большой и маленький, хороший и плохой, силь­ный и слабый, точный и неточный и т. д. Противополож­ности вытекают друг из друга: например, человек стано­вится сильнее, становясь менее слабым. Этот принцип, утверждает Сократ, должен относиться к жизни и к смер­ти: мертвое проистекает из живого, а живое — из мертво­го. Этот вывод, по крайней мере отчасти, согласуется с повседневными наблюдениями, потому что каждый так или иначе наблюдал смерть, которая является естествен­ным завершением жизни. Сократ заключает, что «стано­виться живым» — это на самом деле «становиться проти­воположным мертвому». Следовательно, жизнь вытекает из смерти. Представления реинкарнации, говорит он, лучше всего объясняют этот логичный ход души. Для под­тверждения этого заявления он приводит тщательно про­думанные аргументы, но они слишком громоздки, чтобы приводить их здесь.

Многие из логических доводов в пользу реин­карнации, приведенные в «Федо», перекликаются с текс­тами древнеиндийского писания «Бхагавадгита». Дейст­вительно, их положения настолько близки, что это наводит на мысль о том, что Платон знал содержание ин­дийского текста. Еще отчетливее это просматривается в самой известной работе Платона «Республика», когда он рассказывает там историю об Эре, который был убит на поле сражения, но «вернулся», хотя его тело уже лежа­ло на погребальном костре. Эр описывает путешествие души в мельчайших подробностях, и становится очевид­ным, что Платон полностью разделяет учение о реинкар­нации, которое ранее было представлено его знамени­тым учителем. Эти идеи получили более полное развитие в «Федре» и «Тимее», где Сократ четко обосновывает глу­бокую веру в трансмиграцию.

Резюмируя воззрения греческих философов, ученые выделяют 10 положений: (1) божественное происхожде­ние души; (2) падение души; (3) вращение души в кругово­роте рождений; (4) обращение к душам, ожидающим реинкарнации; (5) неизбежность метемпсихоза; (6) воз­можность освобождения души из круговорота после трех добродетельно прожитых жизней; (7) суд в подземном царстве; (8) суд и осуждение грешников; (9) награждение благочестивых; (10) упорядоченность шкалы человеческих жизней27
. Многими из этих положений Платон, опи­савший и распространивший взгляды своего учителя, подтвердил влияние идей предыдущих философов, как греческих, так и индийских. Вклад Платона состоял в том, что он дал вразумительное истолкование доводов реинкарнации, их достоверность могли принять даже те, кто горячо ей противился.

Главный ученик Платона, Аристотель, тем не менее, не разделял энтузиазма своего учителя относительно идеи о реинкарнации. Не делали этого и более поздние школы стоицизма и эпикурейства, которые принижали значение этого учения. Эпоха науки и материализма при­внесла с собой непосредственное восприятие «этого ми­ра» и тем самым как бы покончила с понятием реинкарна­ции, существовавшим в прошлом. Хотя оба течения — стоицизм и эпикурейство — основывались на духовных предпосылках и даже пропагандировали многие идеи Аристотеля (ранние работы которого, например, «Эдем», свидетельствуют о признании понятия пред суще­ствования и реинкарнации), они подготовили платформу для последующих, в большей степени эмпирических фи­лософских течений. Наука и техника с ее недальновид­ным лозунгом «здесь и сейчас» многим обязана тому пути, который проторил Аристотель.

Следует заметить, что Аристотель, хотя и был блес­тящим мыслителем, на протяжении веков подвергался жесткой критике со стороны философов за свое «разоб­щение идей», или «логику категорий», — теорию, которая предполагала, что все соответствует своему собствен­ному четко ограниченному определению: религия — это религия, наука — это наука, история — это история и т. д. Ошибочность такого суждения, по словам критиков, заключается в том, что реальность не соответствует этой модели. Категории, налагаясь, перекрывают друг друга. Религия переплетается с историей, наука — с религией, и так далее. В этом смысле взгляд Аристотеля явился предвестником широко распространенной сейчас на За­паде точки зрения, которая попросту игнорирует гармо­ничное взаимодействие различных категорий существо­вания. После Аристотеля наука, например, могла развиваться, не взаимодействуя с религией, а религия — без участия науки, что приводило к меньшему достиже­нию цели каждой из них и в меньшей степени отражало ту действительность, которая существует в реальном ми­ре. Проблемы, вытекающие из такого мировоззрения, обширны, и, чтобы не отвлекаться от основной темы этой книги, оставим критику логики Аристотеля более компетентному автору.

Тем не менее, следует отметить, что с признанием науки и аристотелевого мышления среди священнослужи­телей появилась тенденция к компромиссу со своими эзотерическими убеждениями с целью в какой-то степени сохранить их в стремительно меняющемся мире. Христи­анство, исповедуемое сегодня большинством прихожан, например, не дает ни малейшего намека на реинкар­нацию, однако, как мы в этой книге увидим позже, поня­тие трансмиграции играло важную роль в ранней тео­логии христианства. Широко распространенные сегодня формы христианства подверглись серьезной обработке под действием учения Фомы Аквинского, который осно­вывал свое мировоззрение на логике Аристотеля и отвер­гал мистические стороны собственной традиции, в том числе идею реинкарнации. Христианам с их склон­ностью к этой форме религии, возможно, интересно бу­дет узнать, что взгляд Аристотеля и Фомы увязывается с традицией Платона и Франциска, которая в той же сте­пени является христианской, но признает философию, включающую понятие реинкарнации. Обе точки зрения развивались бок о бок, имея на протяжении всего своего существования своих приверженцев и еретиков.

Сразу после жизни Иисуса ранняя Римская империя явилась свидетельницей возрождения реинкарнационистского мышления. Плутарх (46—120 гг. н. э.) так же убедительно излагал концепцию трансмиграции, как делал это Порфирий в III веке. Порфирий часто ссылался на митраистов как источник информации относительно реинкарнации. Этот факт, в свою очередь, позволяет уче­ным считать, что понятие реинкарнации было распространено в раннехристианских сектах. Как мы увидим далее, реинкарнация играет значительную роль в каждой из пяти мировых религиозных традиций: индуизме, буд­дизме, иудаизме, христианстве и исламе. Мы рассмотрим эти традиции, начиная с древнейших и заканчивая наибо­лее современными. В завершение мы подвергнем обзору то обилие недавних научных фактов, которые свидетель­ствуют о реинкарнации, и сделаем выводы, основываясь на очевидности приводимых сведений.

Глава
I

ИНДУИЗМ

Точно так же, как душа переселяется из детского тела

в юношеское и из него в старческое, так в момент смерти

она переходит в другое тело.

«Бхагавад-гита», 2.13.

В Индии, на древней священной земле Кришны, Ра­мы, Будды и бесчисленных аватар
(Божественных воплощений), реинкарнация воспринимается как реаль­ность, очевидная и для скромного дворника, метущего улицу, и для эрудированного пандита
(ученого), и для праведного садху
(святого праведника). Несмотря на то, что существует определенный контингент ученых, заявля­ющих, что понятие реинкарнации можно найти лишь в индийской философской литературе позднего периода, а не в подлинных священных писаниях — Ведах, тем не ме­нее, упоминание об этом явлении встречается и в ранних ведических произведениях: «Тот, кто произвел ее на свет, не знает ее. От того, кто созерцает ее, она сокрыта. Она спрятана во чреве своей матери. Рождаясь множество раз, она пришла в этот мир в страдании»1
. Подобные упомина­ния буквально пронизывают «Аватара Веду», «Манусамхиту», «Упанишады», «Вишну-пурану», «Бхагавата-пурану», «Махабхарату», «Рамаяну» и другие древнейшие тексты Индии, входящие либо в изначальную санскритскую Ве­ду, либо относящиеся к числу ведических литературных произведений, которые считаются дополнительными. Эта устоявшаяся традиция, закрепленная в писаниях, за­ложила основу непоколебимой веры индусов в реинкар­нацию. Вот несколько примеров из ведических источни­ков, дающих представление об их точке зрения на указанный предмет:

О ученая и терпимая душа, после странст­вий в водах и растениях личность попада­ет в утробу матери и рождается вновь и вновь. О душа, ты рождаешься в теле рас­тений, деревьев, во всем, что сотворено и одушевлено, и в воде. О душа, сверкаю­щая подобно солнцу, после кремации, сме­шавшись с огнем и землей для нового рож­дения и найдя прибежище в материнском чреве, ты рождаешься вновь. О душа, дости­гая чрева вновь и вновь, ты безмятежно покоишься в материнском теле как ребе­нок, спящий на руках у матери («Яджур Веда», 12.36-37).

«Шветашватара Упанишада» (5.11) предоставляет возможность заглянуть в глубь природы перевоплощении:

Как тело растет за счет пищи и воды, так индивидуальное «я», питаясь своими стрем­лениями и желаниями, чувственными связя­ми, зрительными впечатлениями и заблуждениями, обретает в соответствии со свои­ми действиями желаемые формы.

«Брихадараньяка Упанишада» (4.4.1—4) дает дальней­шие объяснения того, как совершается реинкарнация:

[В момент смерти] область ее [души] сердца начинает светиться, и этот свет помогает ду­ше выйти наружу через глаз, через голову или через другие отверстия в теле. И пока она отходит, праны
[различные потоки жиз­ненного воздуха] сопровождают ее до следу­ющего места пребывания... Ее знания и дея­ния следуют за ней, так же как и мудрость, хотя отдельные подробности ее прошедшей жизни и не сохраняются.

Точно так же, как гусеница, доползая до кон­чика одной травинки, собравшись, перетас­кивает себя на другую, так и душа, сбросив с себя, вместе с его невежеством, одно тело, переносится в другое, новое тело. Как юве­лир придает слитку золота новую, более при­влекательную форму, так и душа, сбросив старое и бесполезное тело, облачается в но­вые и, возможно, лучшие, чем прежде, тела, которые получает в соответствии со своими прошлыми поступками, возможностями и желаниями.

В приведенных выше выдержках затрагивается дейст­вие закона кармы,
который в данном контексте указывает на то, что особенности следующей жизни находятся в со­ответствии с качеством прожитой. Слово карма
происхо­дит от глагольного корня кри —
«делать» или «действо­вать» — слова, выражающего причинную связь. Другими словами, оно указывает не только на действие, но и на неизбежную ответную реакцию на него. Карма
имеет не­гативный аспект, известный как викарма,
что примерно переводится как «плохая карма».
«Плохая» в том смысле, что она связана с порочной или низменной деятельнос­тью, которая приводит к последующему рождению в более низких видах жизни и, как отрицательный результат, при­вязывает душу к миру рождения и смерти. Положитель­ная же карма
подразумевает благотворительную, мило­сердную деятельность, результатом которой является желаемая реакция — награда в виде материального благо­получия, что также привязывает душу к материальному миру. Наконец, существует категория действий, получив­шая название акарма;
она подразумевает духовную дея­тельность, не вызывающую материальных реакций. Толь­ко акарма
высвобождает нас из круговорота рождений и смертей, избавляет от любых реакций — положитель­ных и отрицательных, привязывающих нас к этому миру двойственности; она дает душе возможность вернуться к ее первоначальной природе. Духовная деятельность имеет благочестивое происхождение. Священные писа­ния мировых религий в целом разделяют мнение о духов­ной деятельности, считая, что она возвышает человека как над «хорошей», так и над «плохой» кармой.
В ведиче­ских текстах содержатся положения, четко и со всей оп­ределенностью разграничивающие три вида деятельнос­ти: хорошую, плохую и трансцендентную2
.

В странах Запада слово карма
часто и не совсем пра­вильно используют в значении «судьба», «рок». Эти поня­тия восходят к греческой мойре—
философии действия/противодействия, ограничивающей возможности даже богов. По определению греков, не существует ника­кой возможности уйти от власти судьбы. Греческая тра­гедия, одна из ранних и наиболее популярных форм западной литературы, уходит корнями в мойру
и характе­ризуется чувствами безнадежности и неизбежности. Од­нако кармы
можно избежать. И действительно индий­ской литературе несвойственны трагические сюжеты, поскольку считается, что карму,
в отличие от мойры,
мож­но нейтрализовать и даже стереть, занимаясь духовной практикой3
. Так полагает и Венди Д. О'Флаерти, профес­сор теологии Чикагского университета:

...карма
может быть преодолена преданнос­тью Богу. Эта простая вера нашла тщательно продуманное, классическое обоснование в философии Рамануджи [XI век], который утверждал, что Бог, для того чтобы обратить к себе кающихся грешников, может взять верх над силой кармы.
Учение кармы
детер­минировано и другими ведущими направле­ниями индийской религии, согласно кото­рым для индивидуума не исключается возможность плыть против течения време­ни и судьбы4
.

Как учит индуизм, людей побуждает к действию в ос­новном их представление о том, что принесет им наибо­лее скорую выгоду. Отсюда вытекают предпосылки к раз­личному социальному или антисоциальному поведению, которое приводит, с одной стороны, к удовольствию, свя­занному с жизнью «высокоразвитых» человеческих су­ществ, с другой — к страданию от повторных смертей и рождений в разнообразных телах низших видов. Правила, регулирующие высокое или низкое рождение, занима­ют сотни томов ведических и постведических текстов, но ученые усматривают в традициях индуизма три взгляда, определяющих отношение к смерти:

1. Раннее ведическое мировоззрение

Эта традиция утверждает, что глава семьи, занятый материалистической [то есть гре­ховной] деятельностью, сразу после смерти попадает в царство Ямараджи — в низшие (адские) области, откуда спасти его могут только жертвоприношения пищи и воды, которые на протяжении нескольких поколе­ний осуществляются его детьми и внуками5
. Проведя в таком состоянии определенное время, он «снова умирает» (возможно, речь идет о непрерывном движении души через промежуточные состояния к следующей инкарнации), проходит сквозь различные материальные элементы (землю, воду, воз­дух, огонь, эфир и другие, более тонкие эле­менты) и, наконец, «подвергается рецикли-зации» по цепи питания 6
, чтобы заново родиться в одном из 8 400 000 типов тел, за­полняющих вселенную.

2. Пураническое мировоззрение

К более раннему мировоззрению «Пураны» («древние истории») добавили представле­ние о бесчисленных райских и адских плане­тах, где умерших вознаграждают или наказы­вают в зависимости от совершенных ими благих или греховных поступков. В «Пуранах» говорится, что душа скитается в этих тонких сферах бытия перед тем, как родить­ся в другом теле, в котором ей будет предоставлена возможность достичь самоосо­знания.

3. Мировоззрение Самсары

Это — наиболее совершенное объяснение смерти в индуизме, являющееся кульмина­ционным пунктом ведической и пуранической концепций. Самсара
учит, что душа сра­зу после смерти рождается в материальном мире заново и продолжает вращаться в кру­говороте рождений и смертей до тех пор, пока полностью не очистит свое сознание от материалистических желаний. После этого очистившаяся душа возвращается в духовное царство — туда, откуда вышла и где изначально пребывали все души. Там душа обретает свою естественную, изна­чально присущую ей жизнь рядом с Богом. Современный индуизм, так же, как и вайшнавизм, шиваизм и множество других широ­ко распространенных в Восточной Индии традиций, придерживаются именно этой точки зрения, усматривая в ней истину, составляющую сущность всех предыдущих учений.

Сложность темы и необъятное количество подробно­стей, содержащихся в ведических текстах и комментари­ях к ним, ошеломляет. Сопутствующие представления, та­кие как утробная жизнь, описаны в них настолько исчерпывающе, что, судя по заключенному объему зна­ния, Веды по праву считаются самым авторитетным и полным источником сведений относительно природы реинкарнации. Приведем только один небольшой при­мер: «Бхагавата-пурана»7
, считающаяся «сливками» свя­щенной индийской литературы, приводит тщательно проработанное описание того, как развивается сознание живого существа, начиная с момента его нахождения в утробе и вплоть до самой смерти:

После того как живое существо отстрадает в аду и пройдет через все низшие формы жизни, которые предшествуют человечес­кой, оно, искупив таким образом свои грехи, вновь рождается на Земле, получая тело че­ловека (3.30.34).

Господь, Верховная Личность Бога, сказал: «Под надзором Верховного Господа и в соот­ветствии с результатами своей деятельности живое существо, душа, входит в мужское семя и вместе с ним попадает во чрево женщины, чтобы воплотиться в теле определенного типа (3.31.1).

В первую ночь сперматозоид сливается с яй­цеклеткой, и по прошествии пяти ночей в результате дробления из яйцеклетки фор­мируется пузырек. Через десять дней заро­дыш принимает форму сливы, после чего он постепенно превращается либо в комочек плоти, либо в яйцо (3.31.2).

В течение первого месяца у зародыша фор­мируется голова, а к концу второго месяца — руки, ноги и другие части тела. К концу тре­тьего месяца у него появляются ногти, паль­цы на руках и ногах, волосяной покров, кос­ти и кожа, а также половые органы и другие отверстия в теле: глаза, ноздри, уши, рот и анус (3.31.3).

Через четыре месяца с момента зачатия окончательно формируются семь основных компонентов тела: лимфа, кровь, плоть, жир, кости, костный мозг и семя. К концу пя­того месяца живое существо начинает ощу­щать голод и жажду, а по прошествии шести месяцев зародыш, покрытый водной обо­лочкой (амнионом), перемещается в правую сторону живота матери» (3.31.4).

Хотя эти сведения, собранные мудрецами, насчитыва­ют тысячелетия, в части, поддающейся проверке, они согласуются с современными научными исследованиями. «Бхагавата» продолжает разъяснять, что, хотя чрево явля­ется безопасным местом для вынашивания вновь вопло­щаемой души, эта самая душа, находясь в утробе, должна испытать различные виды боли и что потрясения от этих переживаний приводят к тому, что она забывает свои пре­дыдущие жизни. Если душа не сможет этого сделать, гово­рит «Бхагавата», ей придется пронести этот непосильный груз через всю жизнь. Тем не менее, душа хранит воспоми­нания о своих прошлых жизнях в подсознании, однако на уровне ума забывает о них с тем, чтобы адекватно реаги­ровать на своих новых родителей и на окружающую обста­новку в новой жизни. С ведической точки зрения боль, испытываемая при рождении (наряду с болью, испытыва­емой во время смерти предыдущего тела), по меньшей ме­ре, хотя бы частично способствует забвению прошлого, которым сопровождается каждое состоявшееся рожде­ние. Философы как Востока, так и Запада с давних пор де­лали различные предположения относительно феномена забвения, и все же именно он остается главным камнем преткновения для тех, кто отстаивает теорию реинкарна­ции, и не в меньшей мере — для тех, кто ее отрицает. «Ес­ли мы уже жили прежде, — спрашивают последние, — тог­да почему мы этого не помним?»

Священнослужители и теологи располагают множе­ством различных ответов на этот вопрос. В «Пистис Со­фии» Иисус говорит о душе, которая пьет из чаши, «на­полненной водой забвения». Эту мысль Платон разъясняет в десятой книге своей «Республики». В ней мы знакомимся с храбрым Эром, который сообщает нам, что каждый индивидуум обладает способностью выбирать об­стоятельства своего следующего воплощения. После то­го, как этот выбор сделан, говорит Эр, он пьет воду из ре­ки Леты (в переводе с греч. «забвение»), которая все стирает в его памяти, так что он без препятствий может начать новую жизнь. «Тело — вот настоящая река Лета, — пишет другой греческий философ Плотин, — ибо душа, облаченная в него, все забывает»8
. Как уже упоминалось, возможное объяснение этой космической амнезии души приписывается в какой-то степени современной меди­цине: гормон окситоцин, управляющий частотой мы­шечных сокращений беременной женщины при родах, способствует также тому, что травмировавшие нас собы­тия забываются9
.

Как бы ни происходила такая забывчивость, в «Бхагавате» сказано, что утробный плод во чреве матери страда­ет в соответствии со своей кармой.
Но вследствие того, что его сознание развилось еще не полностью, он может вытерпеть боль и, когда придет время, появится на свет. «Бхагавата» продолжает:

Лишенный свободы передвижения, ребенок заключен в утробе матери, как птица в клет­ке. В это время, если судьба благосклон­на к нему, он вспоминает обо всех перипети­ях ста своих предыдущих жизней, и память о них причиняет ему жестокие страда­ния (3.31.9).

Пребывая в таком состоянии, сообщает «Бхагава­та», душа, находящаяся в утробном плоде, помнит о своем долге перед Богом и молит Его о прощении. Она помнит о своем падении с высот небесного бытия и о трансмиграциях через бессчетное количество тел. Раскаивающаяся во чреве матери душа выражает горя­чее желание восстановить свое служение Господу. «Бха­гавата» описывает стремление души к освобождению, ее жажду раз и навсегда избавиться от оков майи
(иллю­зорного бытия) и положить конец своему пребыванию в материальном мире. Утробный плод заявляет о бес­предельном отвращении к жизни в материальном мире и возносит молитву Господу: «Позволь мне оставаться в таком состоянии [в материнском чреве], и хотя я на­хожусь в условиях, которые ужасны, это лучше, чем, родившись, выйти из утробы наружу, попасть в матери­альный мир и снова пасть жертвой майи».

Тем не менее, после того, как он родится, как говорит «Бхагавата», новорожденный, довольствуясь чувством ложной безопасности под защитой любящих его родите­лей и родственников, снова падает жертвой иллюзии ма­териального существования. С самого детства душа, за­ключенная в теле, пребывает в материалистическом оцепенении, поглощенная игрой чувств и объектами их удовлетворения. «Бхагавата» продолжает:

Во сне человек видит себя в ином облике и думает, что это и есть он сам. Точно так же он отождествляет себя со своим нынешним телом, полученным в соответствии с благо­честивыми или греховными поступками, и ничего не знает ни о своих прошлых, ни о будущих жизнях (6.1.49).

В остальной части объемной тридцать первой главы Третьей Песни «Бхагаваты» дается детальная схема жизни в материальном мире — от детства, затем юности, зрелос­ти до старости, после чего весь процесс начинается за­ново. Этот феномен называется самсара-бандха,
то есть «обусловленная жизнь в круговороте рождений и смер­тей». Согласно «Бхагавате», цель человеческой жизни — высвободиться из этого круговорота с помощью процесса бхакти-йоги —
йоги преданной любви, центральное место в которой занимает воспевание святого имени Господа.

«Бхагавата» открывает читателю это знание только после длительной философской и теологической подго­товки. Руководствуясь приведенными выдержками из «Бхагаваты», «Упанишадами» (108 священных книг, в ко­торых приводится философский анализ ведического мы­шления) и «Бхагавад-гитой» (краткой квинтэссенцией знания), как ученые, так и преданные Кришны представ­ляют процесс освобождения, согласно древнеиндийскому

учению, как продвижение к просвещению, насчитывающее пять основных ступеней 10
.

(1) Каждый из нас — живая душа в материальном теле.
Ведические тексты пунктуально описывают душу, на­ходившуюся внутри тела: «Если кончик волоса разделить на сто частей, и каждую из этих частей еще раз разделить на сто частей, то размер полученной частицы будет равен размеру духовной души» 11
.

Основываясь на текстах, подобных этому, традиция индуизма беспрекословно считает, что вселенная состоит из бесконечного числа духовных атомов — душ — разме­ром с одну десятитысячную кончика волоса. Знание о раз­мере души дополняется сведениями о местоположении души в теле:

Душа имеет размер атома и лишь совершен­ный ум может постичь ее. Душа поддержива­ется пятью видами воздушных потоков (прапа, апана, вьяна, самана
и удана),
рас­полагается внутри сердца и распространяет свое влияние по всему телу воплощенного живого существа. Когда душа очищается от загрязнения пяти потоков материаль­ного воздуха, тогда проявляется ее духовное влияние 12
.

Таким образом, начиная с момента рождения, душа, заключенная в теле, ложно отождествляет себя с ним.

В течение жизни мы проходим через множество раз­личных тел — младенца, ребенка, юноши, взрослого и т. д., — но остаемся той же самой личностью. Мы не ме­няемся, меняется только наше тело. «Бхагавад-гита» так описывает первый шаг на пути просвещения: «Точно так же, как душа переселяется из детского тела в юношеское и из него в старческое, так в момент смерти она перехо­дит в другое тело» 13
. «Бхагавад-гита» не прямо ставит во­прос: если душа в течение жизни переселяется из одного

тела в другое, тогда почему же считается, что этот про­цесс прерывается в момент смерти? Семисотый стих «Библии» индуизма проводит следующую аналогию: «Как человек надевает новые одежды, сбросив старые, так и ду­ша принимает новое тело, оставив старое и бесполез­ное» 14
. В сравнении тела с изношенной одеждой просма­тривается точно найденная аналогия: мы покупаем одежду в соответствии со своим вкусом и средствами; но­вое тело мы получаем в соответствии со своими желания­ми и кармой,
которая и составляет наши «средства» для приобретения будущего состояния существования.

(2) Души вначале падают, затем совершенствуют­ся, проходя через тела различного вида.
Душа в стрем­лении стать Господом в сфере ее влияния покидает духов­ное царство, где верховным является Бог, и обретает ангельскую сущность в обители Брахмы, которая считает­ся высшей небесной планетой материального мира. Отту­да лишь немногие души могут вернуться в свое изна­чальное духовное состояние. Большинство же из-за безрассудных страстей, обусловленных телом, и зависти, порожденной жизнью в эгоцентричном мире, попадают в низшие формы жизни, на низшие планеты и последова­тельно проходят через каждую из 8 400 000 форм сущест­вования. Ведическая литература приводит эти 8 400 000 видов жизни: существа, живущие в воде, растения, насе­комые, рептилии, птицы, четвероногие звери и различ­ные виды человеческих существ. В конце концов, душа для дальнейшего развития получает человеческие тела, которых насчитывается 400 000 видов (включая более и менее цивилизованные, благочестивые, жителей выс­ших миров и так далее). По мере того, как душа, рождаясь вновь и вновь, получает человеческие тела, отличающие­ся различным уровнем сознания, она учится на собствен­ных уроках и нарабатывает новую карму.
Считается, что опыт этих бесчисленных воплощений пробуждает в душе инстинкт того, что жизнь без Господа отвратительна и что для того, чтобы принять изначальное состояние, требуется вернуться в царство Бога, заняв положение Его слуги. Как сказано в «Бхагавадгите»: «После многих рож­дений и смертей тот, кто действительно пребывает в зна­нии, вручает себя Мне (Богу), познав Меня как причину всех причин и причину всего сущего. Но редко встречает­ся такая великая душа» 15
.

(3) Поступки, которые мы совершаем в этом теле, определяют наше следующее тело.
Ведические тексты утверждают, что трансмиграция души из одного тела в другое не носит беспорядочного характера. Если в ка­ком-то воплощении душа придерживается стиля жизни похотливого негодяя, то в следующем она, скорее всего, родится собакой или волком. Господь милосерден, Он ис­полняет желания всех живых существ. «Бхагавад-гита» учит, что едва уловимая реальность превращается в гру­бую действительность: если мы размышляем об объектах чувств, то плоды этого размышления постепенно прояв­ляются во внешнем мире и, наряду с привязанностью к этим ментальным творениям, в нас развивается привя­занность и к их осязаемым воплощениям. Из привязанно­сти развивается вожделение, а с его помощью мы подпи­тываем наше плотское состояние и продлеваем наше временное пребывание в материальном мире.

Наше путешествие из одного тела в другое побужда­ется и способствует нашими самыми утонченными же­ланиями и кармой.
Снова-таки мы можем благоразумно спросить: «Кто же хочет быть собакой или волком?» Оче­видно, никто. Но слишком часто все наши стремления не являются тем, что мы вначале подразумеваем или хотели бы видеть в них. В действительности наши поступки изобличают наши истинные желания. Например, если мы хотим провести жизнь в сладостной дремоте, почему бы природе не дать нам тело медведя, спящего месяца­ми? Или если мы поглощены сексуальным желанием, то почему бы нам не воплотиться в теле голубя, которое фи­зиологически устроено так, что может совокупляться сотни раз в день?

Каждый из 8 400 000 видов предоставляет вечной ду­ше тело, которое лучше всего приспособлено для опреде­ленного вида чувственного наслаждения. Согласно Ве­дам, такова уступка Господа тем из Его детей, которые стремятся жить отдельно от Него в мире материи — на площадке для игр, где мы можем вкусить все деликатесы материального бытия и постичь, что ни одно из них не сравнится с анаидой
(«духовным блаженством») цар­ства Бога.

(4) Следует знать, что две души пребывают в теле.
В каждом теле пребывают две души: индивидуальная ис­кра жизни (вы, я) и источник всей жизни (Господь) в локализованной форме, называемой Сверхдушой. В «Бхага­вад-гите» говорится: «В этом теле, кроме атома духовной души, есть еще другой наслаждающийся — трансцендентальный, которым является Господь. [Этот наслаждаю­щийся] есть Верховный Владыка, Верховный Наблюдаю­щий и Дозволяющий, и именуется Параматмой»1
6

В существовании Сверхдуши и атомарной души в те­ле каждого живого существа не следует усматривать поли­теизм. Существует бесконечное число атомарных душ, го­ворится в Ведах, но Сверхдуша — одна. В «Бхагавад-гите» объясняется: «Хотя кажется, что Параматма поделена между многими [живыми существами], это не так. Она яв­ляется неделимым целым» 17
. В ведических текстах про­водится аналогия с солнцем и его отражениями: на небе солнце одно, но его отражение одновременно появляется в тысячах кувшинов для воды. Точно так же Бог всего лишь один, но Он распространяет Себя как Сверхдуша в сердца всех живых существ и в каждый атом творения. Сознание того, что Бог живет в нашем сердце (как Сверх­душа), является непременным условием того, чтобы вы­рваться из круговорота рождений и смертей.

Очень важно различать Сверхдушу и атомарную ду­шу, никогда не путая одну с другой: они всегда индивиду­альны и состоят в любовных отношениях, которые пре­выше всех других. В «Упанишадах» душа и Сверхдуша сравниваются с двумя дружески настроенными птицами, сидящими на дереве. Первая птица стремится наслаж­даться плодами на дереве — аналогично этому, живое су­щество борется за обретение материального счастья в этом мире. Другая птица (Сверхдуша) самодостаточна — Она здесь не для того, чтобы получать что-либо для Себя; скорее, Она действует как доброжелатель Своей честолю­бивой подруги, наблюдая из жизни в жизнь ее неизбеж­ные успехи и неудачи. Она ждет, чтобы подруга пришла к пониманию бытия (или, точнее, отбросила бы свои ма­териальные представления) и обратилась к Ней с любо­вью и преданностью. Само собой разумеется, что так и произойдет, поскольку душа в этом мире находится в неестественных условиях, как рыба без воды. Однако возвращение в духовные воды — это процесс, который может занять миллиарды лет.

В аналогии, приведенной в «Упанишадах», подчер­кивается, что обе птицы зеленые и что сидят они на зеленом дереве, и поэтому их легко спутать одну с дру­гой. Современная индийская философия в целом и уче­ние Шанкарачарьи, в частности, сделали многое, что­бы перепутать этих двух птиц, заявляя, что Бог и живое существо суть одно. Тем не менее, истинная ведическая философия, особенно в том виде, как она сохрани­лась в подлинной вайшнавской традиции цепи учени­ческой преемственности, отвергает идею однороднос­ти всего живущего и даже, напротив, обращает особое внимание на различие между живым существом и его Создателем.

(5) Душа может избежать последующих рожде­ний и смертей, если культивирует осознание Бога.
Сверхдуша — самый дорогой друг живого существа, на­блюдающий за ним, направляющий его и, наконец, по­сылающий ему истинного гуру,
который сможет наста­вить его в хитросплетениях духовной жизни. Изучение священных писаний в обществе воодушевленных пре­данных под руководством опытного наставника— вот основное положение Вед для духовного совершенство­вания. Результатами применения такой практики явля­ются ручи
(вкус к духовной жизни), вайрагья
(чувство непривязанности, которое необходимо для успеха в ду­ховной практике) и особенно — према
(любовь к Богу); они гарантируют освобождение от повторяющихся рождений и смертей 18
.

Человек, погруженный в трансцендентное, ничего более не жаждет и ни о чем не сожалеет, а живет в этом мире, просто служа Богу. Такая святость доставляет неописуемое блаженство, так как такой человек только формально или внешне продолжает обитать в царстве материи. В действительности же, он пребывает в духов­ном царстве Бога. Индийские священные тексты пишут о таких людях как о чистых преданных, обладающих пол­ным знанием, которые познали вечность и высшее на­слаждение от любви к Богу. Эти выдающиеся личности испытывают безграничное сострадание к другим, менее развитым душам и посвящают свою жизнь, чтобы помочь им в достижении такого же состояния духовного созна­ния. Под действием этого единственного устремления — трудиться ради Господа — они избавляются от последст­вий всей кармы
и, по окончании жизни, не возвращаются снова в этот мир, а покидают его, чтобы быть вместе с Гос­подом своего сердца.

Заключение

Из всей литературы, касающейся понятия реинкар­нации, ведические тексты древней Индии являются, возможно, самыми полными и неподвластными дейст­вию времени. Санскритологи, индологи и историки-религиоведы только сейчас начинают изучать произведения ведических мудрецов с приводимым в них анализом повторных рождений и различных уровней су­ществования. По мере того, как западный мир постигает

эти эзотерические тайны, мы вновь открываем давно за­бытые истины о собственной культуре и религиозных традициях. И по мере того, как мы все глубже проникаем в идеи, завещанные нам осознавшими себя ведическими учителями, наше коллективное сознание достигает более высокого духовного уровня, оказывая оздоравливающее действие, и служит панацеей, которую мы искали во всех анналах письменной истории.

Наше сознание, естественно, более всего поглоще­но тем, что нам дороже всего. «О каком бы состоянии бытия ни помнил человек, оставляя свое тело, — гово­рится в «Бхагавад-гите», — этого состояния он непре­менно достигнет» 19
. Особенности тонкого тела (ума, ра­зума и ощущения индивидуальности) к моменту смерти выражают суммарный итог деятельности за всю прожи­тую жизнь. Если человек сумел изменить свое тонкое те­ло, сосредоточиваясь на Боге, то в момент смерти его тонкое тело создаст грубое тело, в котором он воплотит­ся как преданный Господа; если же он достиг еще боль­шего развития, тогда он уже не принимает нового мате­риального тела, а, как отмечалось, сразу получает духовное тело и так возвращается в изначальный духов­ный дом, обратно к Богу.

Всё это замечательно резюмирует доктор Гай Л. Бек:

Согласно древним текстам, йога,
имеющая различные определения, но почти всегда связанная с очищением ума, в сочетании с бхакти,
преданностью Личному Божест­ву — вот средство против боли и несчастий, приносимых бесчисленными рождениями в круговороте трансмиграции. На самом деле, исключительно благодаря покрови­тельству Личного Божества (будь то Вишну, Кришна, Рама, Шива или Лакшми) чело­век избавляется от ужасов трансмиграции и погружается в состояние непрерывного блаженства. Хотя эти верующие не притя­зают достичь ведических небес, их после­дующую неизменно духовную жизнь, о чем говорится в священных писаниях бхакти,
можно рассматривать как дальнейшее разви­тие и, возможно, более прямой ответ на основную потребность всего человечества — освободиться от того, что немецкий фило­соф Ницше называл «извечным повторением того же самого»20
.

Восхищение Бека индуистской традицией воодушев­ляет, особенно в части его хорошо обоснованного вывода о том, что индийская философия, во всем многообразии ее форм, может гордиться самым последовательным и хорошо продуманным учением о переселении душ, ко­торое мир когда-либо знал:

Учение индуизма о трансмиграции, по срав­нению с другими религиозными системами и теориями, несомненно является наиболее всеобъемлющим в мировой истории. И то­му можно найти несколько оснований: оно выдержало многовековой натиск внешних вторжений и политических беспорядков; оно дало отпор многочисленным нападкам разного рода критиков и искаженным трак­товкам, дававшимся как изнутри, так и из­вне; оно сформировалось так, чтобы соот­ветствовать многим видам религиозных убеждений, — будь то монизм, дуализм, мо­нотеизм, политеизм, нетеистические уче­ния и т. д. Несмотря на всю свою слож­ность, учение о трансмиграции, наряду с верой в карму,
остается неким наиболее укоренившимся общим знаменателем — независимо от социального статуса, касты, религиозного мировоззрения, возраста и пола — среди разнообразных религиоз­ных направлений, течений и философских школ, дополняющих исконно индийскую традицию 21
.

Глава
II

БУДДИЗМ

В книгах определенно говорится, что жизнь кого бы то ни было

Есть результат его предыдущей жизни;

Прошлые грехи приносят печали и несчастья,

Былое благочестие порождает блаженство.

Будда,

стих, передаваемый

из поколения в поколение

Буддизм возник в Индии 2 500 лет назад как оппонент класса фанатиков-священнослужителей (брахма­низма),
усматривавших в ведических текстах призыв к жертвоприношению животных. Поэтому путь Будды (от санскритского будх
— «просветленный») рассматри­вался как иноверческий, хотя с исходным вероисповеда­нием, индуизмом, имел много общего, включая собст­венно буддийскую трактовку явления реинкарнации. Фактически буддизм появился для того, чтобы придать особое значение учению о «воплощении» 1
в котором утверждается, согласно ранним буддийским мыслителям, что преобладающая мысль человека в момент смерти формирует тот самый образ, который выстраивается определяющим для нового существования в последующем теле. Безусловно, этот взгляд на реинкарнацию заимство­ван из ранних учений индуизма.

К сожалению, вокруг учения самого Будды о ду­ше и реинкарнации разгорелись дискуссии и споры; существует даже мнение, что Будда вообще отрицал обоснованность этих понятий. Такая точка зрения, по крайней мере, в какой-то степени, характерна для особой разновидности буддизма, получившей название Теравада, — южноиндийской философской школы, кото­рая учит, что живое существо не обладает вечной душой (оно-анатман),
следовательно, не существует и «я» для нового рождения. Согласно школе Теравады, то, что на­зывается «я», — это преходящее сочетание пяти элемен­тов (пяти скандх): (1) материи, (2) телесных ощущений, (3) восприятий, (4) побуждений и эмоций и (5) сознания. И хотя буддисты школы Теравады заявляют, что индиви­дуум — это больше, чем сочетание названных элементов в любой отрезок времени, они торопятся отметить, что во время смерти эти пять элементов распадаются и «я» перестает существовать.

Но даже самые консервативные буддисты школы Те­равады признают, что «растворение» индивидуальности в момент смерти является не абсолютным концом жизни, а, скорее, началом новой фазы существования. Считает­ся, что некое тонкое кармическое качество, поглотив «пять элементов», переходит в новое тело, принося с со­бой новое сочетание скандх,
которое помогает войти в «новую жизнь» с новым жизненным опытом. Существу­ют даже тексты писаний, указывающих, что «карма
пяти элементов» в форме «зародыша сознания» (виннану)
пе­реходит в утробу матери 2
, — и это можно рассматривать, по меньшей мере, как тонко завуалированное представле­ние о реинкарнации.

Считается, что «бездушное» учение Теравады воз­никло, когда сам Будда еще пребывал на Земле, но и в те времена оно рассматривалось как нестандартное представление, которое не находило достаточной поддерж­ки в текстах писаний. Изучение ранних буддийских тек­стов, фактически, показало, что взгляд школы Теравады едва ли отражал представления оригинального индий­ского буддизма; в некотором смысле он даже противоре­чил раннебуддийскому учению. И тем не менее, среди древних буддистов были считавшие точку зрения о несу­ществовании души верной: это могло бы объяснить, почему даже на Востоке идет так много споров относи­тельно учения Будды о душе и реинкарнации. Глубокие исследования, однако, позволили обнаружить высказы­вания Будды, в которых он недвусмысленно говорит о своем отношении к учению, отрицающему существова­ние души:

О монахи, есть аскеты и брахманы,
которые несправедливо, всуе и лживо винят меня: «Этот отшельник Гаутама проповедует раз­рушение, уничтожение и умерщвление жи­вущих существ». Они считают меня, пори­цая, тем, кем я не являюсь, и осуждают за слова, которых я не говорю 3
.

Мысль о повторных рождениях подразумевается в буддизме: просветленного состояния (буддхи),
говорят буддисты, нельзя достичь в течение одной жизни, на это потребуется много тысяч лет. Ученый-буддолог Эдвард Конзе пишет: «Состояние Будды — одно из высших совер­шенств, которого можно достичь, и для буддистов являет­ся самоочевидным, что для того, чтобы достичь его, потребуется прикладывать колоссальные усилия на про­тяжении многих жизней»4
. Буддизм с самого начала при­знавал как существование души, так и процесс ее пере­воплощения, хотя клеветники и выдвигали Будде несправедливые обвинения в пропаганде обратного. По мнению одной из философских школ, ранние буддисты сочинили учение, отрицающее существование души, в противовес индуистской ортодоксальности, стремясь тем самым укрепить буддизм как традицию, теологически отличную от индуизма. Эта гордость от сознания их фило­софской автономности была характерной чертой ранних буддистов, которые только начинали отнимать свое рели­гиозное дитя от материнской груди индуизма.

Историки расходятся во мнениях, отрицал ли Будда душу вообще или все же признавал ее существо­вание с некоторыми отклонениями от принятых в ин­дуизме определений. Буддийские тексты сами рас­крывают большую часть своих тайн, если, читая их, руководствоваться не политически мотивированными трактовками, а попытками проникнуть в целостность учения Будды. Например, четыре Благородные Исти­ны — основополагающая мысль буддизма, указывающая, на присущее [живым существам — примеч. ред.
] желание и последующее их страдание от материального сущест­вования — прямо перекликаются с законами кармы
и пе­ревоплощения 5
. Ранний буддизм учит, что живое сущест­во может рождаться на одном из пяти уровней бытия: среди обитателей ада, грубых (животных) созданий, ду­хов (привидений), человеческих существ или небожите­лей. Как и в традиционном индуизме, этот выбор опре­деляется желанием и кармой,
и процесс продолжается, повторяясь, до тех пор, пока существо либо «распадет­ся» в момент смерти, либо достигнет уровня Будды, вой­дя в шуньяту,
«великую пустоту» 6
. Лишь немногие само­отверженные достигают такого совершенства. Для большинства же предъявляемые требования оказывают­ся слишком строгими, а удовольствия материального ми­ра слишком соблазнительными. И как результат — боль­шинство живых существ пребывают в животных формах жизни. Поэтому, как считают буддисты, существа других видов превосходят людей по численности. Так идея о ре­инкарнации увязывается с тем страданием, которое ох­ватывает все уровни бытия, о котором гласят четыре Благородные Истины.

В статье «Буддизм учит воплощению» Кристмас Хамфрис, один из величайших авторитетов западного мира в области буддийской мысли, приводит знамени­тый список «десяти положений, которым Гаутама Будда не стал бы учить», первоначально составленный гос­пожой Рис Дэвиде, ведущим ученым Пали XIX века. В этом списке госпожа Дэвиде однозначно утверждает, что Будда «никогда бы не отрицал существования истин­ного «я», духа, души» 7
. Несмотря на то, что она долгое время изучала буддизм школы Теравады, который, как упоминалось, придерживается учения, отрицающего душу, она настойчиво заявляет, что «Будда начинал свою миссионерскую деятельность, побуждая людей серьезно заниматься поисками атмана
(своего «я»), и закончил призывом жить, сознавая атман
как источник света и собственное прибежище». Интерес Будды, как она говорит, на самом деле был направлен к личности, то есть к внутреннему «я» на его «пути» [освобождения — примеч. ред.].
И это долгий и трудный путь, утверждает она, который, как Будда хорошо знал, занял бы много жизней; он разъяснял это в притчах и беседах с близки­ми учениками.

Если Будда... учил [истине] Атты
(«я»), на­ряду с его блестящими предшественниками в области индийского мышления, что же тогда он говорил относительно «не — я», анатты?
Это понятие совершенно особенное. Существует пять скандх —
составляющих личности, в которых не удается обнаружить низменного «я»... Однако монахи не могли оставить это утверждение в чистом виде. Нападая на понятие атмана,
которое во времена Будды деградировало до уровня некоей «вещи»... они отклонились слишком далеко [от верного понимания]. «Не существует «я», «я» не существует!» — кричали они, и с течением времени сформировалось без­радостное, слишком узкое учение, [то, кото­рое] мрачно провозглашается сегодня.

Результат такой экстремальной реакции на брахманическое понимание слов в буквальном их значении про­является сейчас как нечто само собой разумеющееся в большинстве школ позднего буддизма, особенно в шко­ле Теравады, где душа как реальная самостоятельная сущ­ность отвергается.

Хамфрис возражает против мировоззрения, отрица­ющего душу. Он соглашается с бхиккху
(монахами) школы Теравады, когда они отвергают материалистическое понимание души; но он настаивает на том, что вечное «я», понятое надлежащим образом, неотъемлемо от буд­дийского мышления и также заявляет, что « бхиккху
игно­рируют «не рожденное, не имеющее начала [«я»]... своих собственных священных писаний, как будто оно присуще любой проявленной вещи. Несомненно, что феноменаль­ное «я» — называть ли его эго, тенью, следующей по пя­там, или развивающейся душой — все время меняется». Хамфрис заключает, что бхиккху
неправы, говоря: «Души нет, души нет, нет вообще никакого «я»7
.

Дальнейшие свидетельства веры в реинкарнацию мы находим в «Сказаниях Джатаки» («Рассказах о рожде­нии»), которые, согласно преданию, первоначально были рассказаны самим Буддой; это 547 рассказов о про­шлых воплощениях Просветленного. Эти повествова­ния, часто в аллегорической форме, описывают странст­вия Будды в различных телах и рассказывают, как человек может достичь Просветления, следуя изложен­ным в них принципам. В сказаниях подробно говорится о том, как Будда принимал тела девов
[полубогов — при­меч. ред.],
животных и даже деревьев, чтобы помочь душам, находящимся в различных обусловленных состоя­ниях, достичь освобождения; таково было его сострадание. Широко известная маха-кавъя
(«великое высказывание») буддийской традиции гласит: «Нет такой части Земли, где бы Будда не жертвовал своей жизнью ради жи­вых существ»8
. В одном из сказаний он воплощается в те­ле слона и приносит одной женщине великие жертвы, главным образом тем, что стачивает для нее свои бивни. Запомнив его самоотверженность в этой жизни, в следу­ющей она становится его учеником и, в конце концов, — великим святым. Реинкарнация играет центральную роль почти во всех 547 сказаниях «Джатаки».

Северный буддизм

До сих пор в основном мы имели дело с южным буд­дизмом — буддизмом Бирмы, Шри Ланки, Камбоджи, Таи­ланда и отдельных регионов Вьетнама. Мы кратко обсуди­ли его учение, отвергающее существование души, и представили опровержение, основываясь на раннеиндийских источниках. Сейчас перейдем к рассмотрению взглядов северного буддизма в традиции Махаяны, полу­чившей развитие в Тибете, Китае, Японии и Корее. Воз­можно, потому, что эта традиция имеет значительно боль­ше заимствований из изначального индийского буддизма, она гораздо в большей степени разделяет идею реинкар­нации, которая с особенной очевидностью обнаружива­ется в религии Тибета, где учение о перевоплощении про­должает занимать центральное место.

Во время посещения Соединенных Штатов в 1981г. Далай Лама — верховный представитель тибетского буд­дизма — сказал: «Согласно философской школе Теравады, после того, как личность достигнет нирваны,
она переста­ет быть личностью, полностью исчезает; однако согласно высшей школе философской мысли,
личность все же сохра­няется, и существование «я» по-прежнему продолжается» 9
.

Тибет изначально известен как Ти-Бутта — «Ти»
по-ки­тайски означает «Божество», а Бутта,
происходящее от санскритского буддха,
означает «мудрость». Поэтому, ссылаясь на успешные воплощения двух возвышенных лам: Далай Ламы и Панчен Ламы, Тибет называют Землей Бога Мудрости, или Воплощений Мудрости. Только выс­ших монахов называют ламами, во всех буддийских общи­нах их признают высокоразвитыми душами, которые ин-карнируют вновь и вновь, чтобы помочь другим достичь просветления. Придерживаясь веры в реинкарнацию, в Тибете дням рождения не придают значения, даже дням рождения Лам. И это потому, что день рождения рассмат­ривается не как нечто уникальное, а как нечто, через что каждый из нас проходит миллионы раз:

Людей совершенно не интересует дата рож­дения их царя [Далай Ламы]. Он олицетво­ряет собой возвращение на землю Ченрези, Бога Милосердия, одного из тысячи живу­щих Будд, которые отказались от нирваны,
ради того, чтобы помогать человечеству...10

В северных формах буддизма представление о реин­карнации выражается иным образом, и временами пря­мые упоминания о перевоплощении могут казаться довольно невразумительными. Китайский буддизм, на­пример, часто характеризуют как «приземленный», пре­небрегающий понятием реинкарнации и подобными ей «абстракциями», в пользу более ощутимых вещей, таких как красота природы. Это влияние исходило, главным об­разом, от местных китайских учителей, например, Лао Цзы и Конфуция, самые ранние приверженцы которых (восходящие к Династии Танг, началу эры христианства) придавали особое значение «миру природы» и красоте «здесь и сейчас». Однако в отношении истинного китай­ского буддизма следует упомянуть древнее писание, изве­стное как «Праджна Парамита Сутра», написанное на де­ревянных табличках, которое, согласно преданию, содержит слова самого Будды. (Говорят, китайцы были первыми, кто записал их). На этих глубоко почитаемых табличках начертаны эзотерические истины, которые прямо указывают на реинкарнацию. Буддисты, являющи­еся приверженцами учения о перевоплощении, высоко почитают эти писания, и не только за то, что они ясно обосновывают учение о реинкарнации, но и потому, что они, как предполагается, излагают слова самого Будды.

Среди других ранних сторонников реинкарнации в буддизме следует назвать Ватсипутрию 11
, брамина,
из­начально состоявшего в секте Стхавиры. Спустя 250 лет после ухода Будды этот монах основал секту Пудгалавады, специально задуманную для борьбы с набиравшей тогда силу традицией буддизма, которая отвергала учение о перевоплощении. Ватсипутрия столкнулся с сильной оппозицией, и его группа монахов, стойких приверженцев буддизма, была признана еретической и уступала до­рогу образующимся новым группам, которые тщательно избегали учения о перевоплощении.

Дзен-буддизм

По традиции учителя дзена12
обучали идеям реинкар­нации, но основное внимание дзена было сосредоточено на сложных техниках медитации, а не на метафизических вопросах perse, включающих, например, понятие о ре­инкарнации. Тем не менее, было несколько выдающихся учителей дзена, проповедовавших перевоплощение и вечное существование души. Для этих учителей дзена было очевидно, что живое существо вечно и не распада­ется после того, как тело становится бесполезным для не­го. Например, великий учитель Чао-чоу (778—897) писал: «До существования мира природа Личности уже сущест­вует. После разрушения мира природа Личности остается нетронутой»13
.

Однажды Хуиненг (638—713), которого историки дзена назвали «шестым китайским патриархом дзена», собираясь умирать, попросил своих учеников встать

вокруг него. Услышав о его намерении, они жалобно за­плакали. «О ком вы плачете? — спросил учитель. — Вы бес­покоитесь обо мне, потому что думаете, будто я не знаю, куда отправляюсь? Если бы я не знал этого, я бы вас не ос­тавил. На самом деле вы плачете оттого, что сами вы не знаете, что будет со мной. Если бы вы это знали, то ни в коем случае не плакали бы, потому что Истинная сущ­ность не претерпевает ни рождения, ни смерти, она не уходит и не приходит...» 14

К XIII веку учитель Доген (1200—1253) основал школу Сото дзен и истолковал идеи реинкарнации более ясно, чем какая-либо из предыдущих школ дзен-буддизма. В своем эссе «Сёдзи» (японский термин для обозначения сансары,
круговорота рождений и смертей) Доген анали­зирует философские взгляды своих индуистских и буд­дийских предшественников на вопросы рождения/смер­ти/перевоплощения и доказывает их важность для ортодоксальных практиков дзена.

Как и многие другие ответвления буддизма Махаяны, дзен наряду с ежедневными медитациями предписывает аналитическое изучение смерти. Цель такой практики — преодолеть страх смерти и развеять иллюзии, проистека­ющие из отождествления себя с телом. С точки зрения буддизма типичная иллюзия обусловленной души состоит в том, что смерти можно будто бы избежать в каком-то ма­териалистическом смысле. В явной форме человек так не полагает, но живет так, будто бы смерть никогда не на­ступит. День за днем люди наслаждаются и страдают, мало задумываясь о неминуемом конце жизни. Буддийские учи­теля идут на многое, чтобы вырвать своих учеников из плена материалистической иллюзии и направить их на путь осознания природы тела: тело должно умереть, хотя неотъемлемое «я», тем не менее, продолжает жить. Дзен-буддизм учит, что материальное существование, с его бе­зотчетной иллюзией бесконечного телесного наслажде­ния, является главным препятствием для того, кто хочет достичь просветления, и что человек должен принимать реальность смерти без страха, противопоставив послед­ней полное ее осознание.

Буддийский ученый Буддхагхош (V в. н. э.) был пер­вым, кто систематизировал в буддизме медитации, касаю­щиеся смерти. В одной из наиболее значительных его ра­бот, «Висуддхимагге» («Путь чистоты»), он подразделяет эти медитации на две категории: (1) медитации на неиз­бежность смерти и (2) медитации на отвратительность трупов. Буддхагхош развил эти медитационные техники, сосредоточенные на повторении мантр,
в комплексную систему, состоящую из восьми стадий:

(1) Смерть — это палач, заносящий топор над головой каждого живого существа.

(2) Смерть — это крушение всего благополу­чия: все достижения, подобно песку, сыплю­щемуся сквозь пальцы времени, непрочны, эфемерны.

(3) Более личностные оценки: как смерть коснется меня? Что будут напоминать мои ощущения?

(4) Внешние факторы атакуют тело: микро­бы, паразиты, болезни, змеи, животные, лю­ди, друзья, любимые — все они потенциально опасны и могут стать причиной моей смерти.

(5) Существует тонкий баланс, который под­держивает жизнь, включая в себя дыхание, механику тела, питание; и в любой момент где-то может произойти сбой.

(6) Смерть ждет подходящего момента, и противник — страх — всегда может атако­вать меня.

(7) Человеческая жизнь коротка: в лучшем случае мне осталось жить не более нескольких лет.

(8) Я умираю каждый момент времени... с каждой быстротечной секундой моя жизнь увядает и ее нельзя вернуть.

Медитация на омерзительность трупов была нуж­на, как предполагалось, для эмоциональной встряски практикующего, для усиления осознания им своей смерт­ности жизни и его подготовки ко встрече со смертью без страха, с благоволением. Если бы человек, в самом деле, мог правдиво и отчетливо представить себе «омерзитель­ное, гниющее по своему естеству тело», говорит Буддхагхош, и осознать, что телу суждено гнить и разлагаться, то он отказался бы от привязанности к нему и углубился бы в постижение атмана
— истинного «я», которое сущест­вует внутри тела и выходит за его пределы. В целом смысл состоит в том, чтобы научиться различать тело и истинное «я». Отрезвляющие ум, эти медитации не яв­лялись упражнениями, приводящими к психическим рас­стройствам, скорее, они были мозговой встряской, наце­ленной на освобождение медитирующего от телесного восприятия жизни. Только после этого наступала невоз­мутимость ума, необходимая для медитации на высшие истины. Медитации, касающиеся смерти, были первым шагом, направленным на сосредоточение сознания на ре­шающем, последнем моменте, когда душа переходит из одного тела в другое. Буддхагхош утверждал, что без до­стижения этого состояния весь процесс такой медитации является пустой тратой времени.

Идея перевоплощения в буддизме Махаяны нашла символическое изображение в эмблеме Бхава Чакры (Ко­леса Закона), запечатленной на прекрасной фреске в мо­настыре Таши'динг в Сиккиме 15
. Колесо делится на 6 час­тей, представляющих 6 состояний существования. Три верхних части представляют: первая — локи,
высшую оби­тель богов; вторая — обитель полубогов; третья — обитель человечества. Нижние три части относятся к состояни­ям: животных, духов и привидений и, наконец, к адскому существованию, именуемому нарака.
Буддизм Махаяны полагает, что после смерти живое существо переселяется в одну из шести этих частей в зависимости от соотноше­ния благих и нечестивых поступков, совершенных им ранее. Если душа целомудренна, она может попасть в оби­тель богов, где будет наслаждаться небесными удовольст­виями до тех пор, пока ее благоприятная карма
не иссяк­нет. Если душа порочна, она попадает в нараку,
где остается на время, которое соответствует тяжести ее по­роков. Если душа жила средней жизнью добродетели и греха, то она сразу воплощается в человеческом теле.

В соответствии с учением северного буддизма, душа может достичь конечного состояния просветления толь­ко в человеческом теле. Нирвана,
высшее состояние со­гласно буддизму, никак не представлена среди областей внутри колеса, ей соответствуют два изображения за его пределами. Личностям, обладающим добродетелью истинной Нирваны, нет места в колесе трансмиграции; они переступают его пределы. Тем не менее, в каждой из шести частей колеса можно заметить маленькую фигурку Будды; она олицетворяет его проявление в качестве Бодхисаттвы Сострадания, который рождается в материаль­ном мире, чтобы просветить остальных, пребывающих во всех сферах жизни, и привести их к совершенству.

Важно отметить, что полный круг, состоящий из шести частей, символизирует иллюзию материального мира. Положение бытия, будь то Бог, человек, зверь или кто-то еще, — всего лишь часть той же самой иллюзии плотского существования. Единственной и абсолютной реальностью является состояние Будды, выходящее за пределы обычного трехмерного мира. Поскольку са­ма ось колеса иллюзии состоит из сотворенных трех пороков — глупости, жадности и вожделения, — все виды жизни в нем объединяет отсутствие истинного состояния Будды. До тех пор, пока живое существо не одержит верх над этими тремя пороками, оно продолжает оставаться жертвой своего эго и телесного отождествления и транс-мигрирует через шесть областей иллюзорного бытия.

По краю Бхава Чакры располагаются двенадцать вторичных символов — ниданы,
которые отображают 12 состояний существования, начиная от рождения до но­вого рождения. Эти двенадцать символов размещаются на Чакре подобно цифрам на циферблате часов. Они замыкают цикл, напоминающий собой круговорот рожде­ний и смертей. Однако, перемещаясь по концентричес­ким окружностям все ближе и ближе к центру, к нирване,
к состоянию Будды, живое существо, таким образом, учится и развивается с каждым новым рождением. Про­поведуя учение о перевоплощении, буддизм представляет собой многообещающую философию жизни, утверждаю­щую непрестанное развитие живого существа, в ходе ко­торого оно вырывается на свободу и погружается в бес­смертный нектар реальности.

Заключение

В недавно опубликованных «Концепциях трансмигра­ции» 16
, профессор Р.Д. Премасири утверждает, что буд­дизм школы Теравады, вопреки принятому мнению, при­знает и считает нужным учение о реинкарнации. Он пишет, что идея перевоплощения в этой традиции имеет такое же значение, как «вера в Бога в монотеистических религиях») 17
. Он блестяще восстанавливает положение этого учения в буддизме Теравады, цитируя такие ортодок­сальные источники, как «Суттапитака» Пали, «Милинда-панха», трактаты Абхидхаммы, Буддхагхоша и др. Он ме­тодично пытается разрешить очевидный вопрос: если в буддийской школе Теравады не существует понятия «я», тогда кто или что перевоплощается? Проведя детальный анализ, он ссылается на представление о душе и реинкарнации как на один из подразумеваемых или состав­ляющих факторов в буддизме, тем самым отвергая оши­бочное представление, что трансмиграция не играет никакой роли в буддизме Теравады.

В том же сборнике опубликовано эссе профессора Ричарда Пилгрима о восточноазиатском буддизме Махаяны 18
. И хотя вполне очевидно, как следует из этой статьи, что все разновидности Махаяны поддерживали учение реинкарнации, Пилгрим высказывает интересное сооб­ражение, касающееся традиции Теравады. Он заявляет, что Махаяна относится к пониманию перевоплощения со стороны Теравады как к слишком формальному и одно­стороннему, возможно, из боязни подобного толкования атмы,
приведшего ранних буддистов Теравады к отрица­нию души и перевоплощения, когда, как это было, вместе с рисовой водой выплеснули ребенка. Как бы то ни было, последние (упомянутые выше) работы видных буддоло-гов, например, Премасири и Пилгрима, свидетельствуют о том факте, что реинкарнация в буддийской мысли живет и здравствует. Для тех, кто сомневается в этом, в за­ключение мы приведем древнебуддийский текст, с кото­рым в настоящее время согласны все теологи ортодок­сального буддизма:

Своим Божественным оком, абсолютно яс­ным и превосходящим человеческое зрение, Бодхисаттва видел, как живые существа уми­рали и рождались вновь — в высших и низ­ших кастах, с благополучными и горестны­ми судьбами, обретая высокое и низкое происхождение. Он различал, как живые су­щества мигрируют согласно их карме:
«Увы! Есть мыслящие существа, которые дурно обращаются с телом, не владеют речью и умом, они унижают ариев и придержива­ются ошибочных взглядов. Под действием плохой кармы
после смерти, когда их тела придут в негодность, они рождаются снова — в бедности, с несчастливой судьбой и не­мощным телом, в аду. Но есть живые сущест­ва, которые хорошо обращаются со своим телом, владеют речью и умом, не унижают ариев и придерживаются правильных взгля­дов. Под действием хорошей кармы,
после того как их тела придут в негодность, они рождаются вновь — со счастливой судьбой, в небесных мирах»19
.

Глава 3

ИУДАИЗМ

Души должны вернуться к Абсолюту,

Туда, откуда они появились.

Но чтобы совершить этот путь,

Они должны развить в себе совершенство,

Зародыш которого заложен в каждом.

И если они не развивают таких качеств

В этой жизни,

Тогда они должны начать другую, третью и так далее.

Они должны продолжать так

До тех пор, пока они не приобретут состо­яние,

Которое позволяет им связаться

Снова с Богом.

«Зогар»

Не все иудеи приемлют идею реинкарнации, но ми­стические иудейские традиции ее поддерживают безоговорочно. Несмотря на то, что иудейская Библия прямо не говорит о реинкарнации, тем не менее, на мно­гих библейских законах явно просматривается влияние веры в жизнь после жизни. Например, Библия запреща­ет некромантию — предсказание будущего путем обще­ния с мертвыми 1
. Существование подобных законов оз­начает, что вера в состояние бытия, не зависящее от нашего тела — как перед смертью, так и после нее, — очень широко распространена в иудаизме. Иов в «Книге Иова» (1:20—21) говорит: «...наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь». Некоторые комментаторы, придерживающиеся традиционных взглядов, усматрива­ют в словах «чрево матери» связь человека с Матерью Землей, имея в виду, что человек создан из праха и пре­вратится в него после смерти. Другие, ссылаясь на ис­пользование в этом отрывке слов «мать» и «утроба», все-таки усматривают здесь феномен перевоплощения. В «Псалтыре» 90:3—6 мы находим развитие той же темы, но уже вне связи с образом матери: «Обратите человека снова в прах и скажите: «Возвращайтесь, о дети мужей». В другом отрывке (Иеремия 1:4—5) Господь говорит Иеремии, что знал его до рождения и что потому пове­лел ему родиться пророком.

Эти утверждения, содержащиеся в Библии, являются весьма слабым свидетельством перевоплощения и часто трактуются учеными иудологами вне всякой связи с явле­нием реинкарнации. По этой причине, Гершом Шолем, один из наиболее известных ученых — специалистов по иудейскому мистицизму — заявляет: «Нет ни одного веско­го доказательства тому, что учение гилгул
(«колесо» реин­карнации) существовало в период Второго Царства (в традиционной библейской литературе). В Талмуде так­же нет никаких ссылок на него» 2
.

Ученые-иудологи все же допускают, что некоторые выдержки трудно понять, не соотнеся их с учением о ре­инкарнации. Например, Соломон в «Екклезиасте» (41:9), по-видимому, подразумевает закон кармы
и реинкарна­цию, говоря: «О горе вам, безбожники, отказавшиеся от закона высшего Господа! Ибо когда вы родитесь, вы ро­дитесь, чтобы быть проклятыми». Соломон говорит так­же о своих прошлых заслугах, которые привели к тому, что он родился царским сыном: «Оттого, что я был муд­рым ребенком и обладал добрым разумом... Да, скорее бу­дучи хорошим, я вошел в неоскверненное тело» («Муд­рость» 8:19—20). Но эти стихи также можно толковать по-разному.

Те, кто постигает мистическую традицию иудаизма, или Каббалу, могут найти указания на реинкарнацию даже в самых неожиданных священных книгах. Говорится, что только хорошо подготовленные люди, наделенные интуи­тивной мудростью, которая накапливалась десятилетия­ми (если не целыми жизнями) серьезной практики, могут постичь суть иносказаний и мистических аналогий в биб­лейской литературе. Раввин Гершом Уинклер пишет, что «мистик II века раввин Шимеон бар Йокхай, как пред­полагают, обнаружил ее (реинкарнацию), скрытой в сле­дующих выдержках из начала 21 главы «Исхода» 3
. Вот один из примеров: «Если купишь раба еврея, пусть он ра­ботает шесть лет; а в седьмой пусть выйдет на волю да­ром. Если он пришел один, пусть один и выйдет. А если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его». Раввин Уин­клер комментирует:

Приведенной цитатой раввин Шимеон поясняет, как в этих отрывках «раскрываются тайны реинкарнации». Раб олице­творяет заново родившуюся душу, приго­воренную вернуться сюда и отработать какие-то кармические долги. Обычно вос­становление, тиккун,
относится ко всем сразу и к каждому в отдельности на шести уровнях духовной градации (шесть лет), если только душа не находится уже на опти­мальном седьмом уровне (седьмой год), когда она освобождается от всех кармичес­ких долгов. И если вы жили, не зависев от положительного и отрицательного, то как вы пришли в одиночестве, так в одино­честве и уйдете. Если в ваших отношениях с партнером он или она вдохновляли, благословляли — на благо или на зло — ваш личный выбор и ваши поступки, тогда вашему партнеру будет позволено сопро­вождать вас безо всяких дополнительных условий 4
.

Такой анализ не является чем-то необычным в исто­рии иудаизма, и в том случае, когда текст и традиция раз­нятся по смыслу затронутого вопроса, обращаются к ува­жаемым раввинам, чтобы воспользоваться их помощью для более глубокого понимания.

Иосиф Флавий

Несмотря на то, что иудейские историки и филосо­фы традиционно принижали роль бессмертия и реинкар­нации, упоминания об этих феноменах можно найти в иу­дейской литературе повсюду. Например, иудейский историк Иосиф Флавий писал в I веке н. э. об учении пе­ревоплощения как о широко известном факте:

Созданные из непрочного материала, тела людей действительно смертны, в то время как душа всегда бессмертна и является части­цей Божественного, которое населяет наши тела... Разве вы не знаете, что те, кто уходит из жизни в соответствии с законами приро­ды... наслаждаются вечной славой; что их до­ма и потомки в безопасности; что их души чисты и покорны и получают самое священ­ное место на небесах, откуда на переломе эпох их снова посылают... в тела; в то время как душами тех, чьи руки в безумии действо­вали против них же самих, завладевает са­мое темное место Гадеса?5

Иосиф описывает различные современные ему шко­лы иудейской мысли и их взгляд на природу души. По-ви­димому, тогда имел место такой же разброд мнений, как и сегодня, и, возможно, именно этим и объясняются заву­алированные упоминания, которые встречаются в биб­лейской литературе. Саддукеи, по его рассказам, доказывали, что душа все же существует, но умирает вместе с те­лом, в то время как фарисеи верили в вечность души, но, по их мнению, только благонравные мужчины и женщи­ны рождались в новых телах: недостойные же осуждались на вечное наказание. (Для иудеев того времени слово «вечный» обычно употреблялось не в буквальном смысле; оно употреблялось фигурально и подразумевало «в тече­ние очень долгого времени»). Ессеи, по утверждению Иосифа, признавали истинность учения предсуществова-ния и, в некотором смысле, реинкарнацию. Дж. В. Горрес сообщает в «Die Christliche Mystik» («Христианская Мис­тика»), что ессеям особенно была близка ранняя Каббала, которая совершенно ясно выражала свою привержен­ность реинкарнации 6
.

Каббала

Говорится, что Каббала — это тайная, мистическая мудрость Торы и предназначена она для тех иудеев, ко­торые в совершенстве уже овладели духовными практи­ками. Самые ранние из известных каббалистов процве­тали в Иерусалиме III века до н. э. Они принадлежали к иудейской секте, известной под названием Танаиим. Подобные секты взрастили нескольких величайших иу­дейских философов. Незадолго до начала нашей эры на сцене появились три выдающихся каббалиста: Иехошуах бен Пандира, Хиллел — великий халдейский учитель и Фило Иудей — александрийский платонист. Все трое открыто проповедовали реинкарнационистские взгля­ды и по сей день почитаются сторонниками всех форм иудаизма.

Те приверженцы иудейской традиции, которые отри­цают учение реинкарнации, обычно заявляют, что, хотя некоторые иудейские мистики явно поддерживают его, сама идея была заимствована у неиудейских философов и получила признание только в поздней форме иудаизма.

Другие приписывают ей частичное заимствование: рав­вин Мозес Гастер, например, занимает ортодоксальную позицию, согласно которой учение реинкарнации дейст­вительно восходит к представителям раннегреческой или другой классической философии, но при этом он до­бавляет, что подобное учение является неотъемлемой ча­стью и иудейского мышления, возможно, берущего свое начало от самого Адама:

Не может быть никаких сомнений в том, что это чрезвычайно древние взгляды [в иу­даизме]. Симон Магде притязает на пред­шествующие существования. Его душа про­шла через множество тел, прежде чем достигла тела, известного как Симон. Уче­ние самаритян о тахебе
содержит то же са­мое учение о предсуществовании души, дан­ной Адаму, которая благодаря успешным воплощениям в Сете, Ное и Аврааме до­стигла Модеса, для которого она и была из­начально создана и ради которого был со­творен мир... Это учение о переселении нигде [в иудейских священных писаниях] не развивалось систематически. Где бы оно ни встречалось, его молчаливо признавали широко известным, не требующим подроб­ного объяснения. Поэтому оно было собра­но воедино по отдельным частям и вос­становлено авторами нашего времени, основывавшимися в основном на базе зогарийской литературы. Хотя их труды и явля­ются более чем полными, их никак нельзя считать древнейшими... Это подводит нас к вопросу о времени возникновения и воз­можном источнике этого учения у иудеев. Истоки всех эзотерических учений затеря­ны где-то в глубокой древности, и к тому времени, когда они в конце концов появля­ются на свет, они, как правило, имеют поза­ди долгую историю. Поэтому ошибочно да­тировать появление метемпсихоза среди иудеев IX или X веком, когда он стал уже до­стоянием общественности. [Еврейские] учителя оккультных наук никогда не сомне­вались в иудейском и древнем характере его происхождения. [Спрашивается:] не яв­лялось ли оно частью небесного таинства, ниспосланного Адаму и передававшегося от него из поколения в поколение через всех великих мужей прошлого?7

Нет, однако, никаких сомнений в том, что Каббала и ее учение о реинкарнации получили широкое распрост­ранение в XII — XIII веках, когда во многих уголках мира возрождался иудейский мистицизм (и когда, по мнению консервативных ученых, каббалистическая литература только зарождалась). Среди множества уважаемых каббалистов, полностью поддерживавших учение реинкарна­ции и занимавших видное место в главном направлении иудаизма, были Абрахам Абулафия (1240-1290); Джозеф Каро (1488-1575); Мозес Кордоверо (1522-1570); Йитзак Лурия (1534-1572); Хайим Витал (1543-1620); Израель Баал-Шем Тов (1700-1760, основатель хасидийского дви­жения); Моше Хайим Луззатто (1707-1746) и Яхуда Аш-лаг (1886-1955).

Из всех названных выше именно Хайим Витал, офи­циально известный как раввин Хайим Виттал Калибрес, итальянский каббалист XVI века, подарил миру самые по­дробные письменные документы по реинкарнации в иу­дейской мистической традиции. В частности, его труд «Сефер (или Ша'ар) ХаГилгулим», что означает «Врата реинкарнации», несомненно, является одним из величай­ших иудейских литературных памятников, когда-либо на­писанных на эту тему. Резюмируя, Калибрес пишет, что только те души, которым требуется усвоить очень важные уроки, возвращаются вновь и вновь в разнообразные тела. Все души, по Калибресу, содержат шесть частей, или аспектов, которые он довольно подробно описывает. В воплощенный мир возвращаются только те части, кото­рым требуются наставления — так поддерживается баланс частей индивидуальной души с Создателем. Когда все час­ти души будут соответствовать возможностям, заложен­ным в них Богом, они получают освобождение, соединя­ясь в небесном царстве. Хотя это и упрощенное описание теологического взгляда Калибреса, касающегося души, следует заметить, что он приукрасил его невероятной пу­таницей, и в такой значительной степени, что еврейские ученые, даже те, кто не разделяет учения реинкарнации, до сего времени пытаются найти в иудейской традиции более подходящее объяснение для природы души и ее предназначения.

Натан Катц, знаменитый иудейский теолог, сформу­лировал концепцию Калибреса так: «Рождение возмож­но не только в человеческом теле, но и в теле камня, папайи или коровы — воплощениях, по-видимому, из­любленных у иудеев. Все гилгулимы
носят образовательный, а не карательный характер, и от таких рождений может освободиться посредством праведных поступков благочестивая личность» 8
. Катц относится несколько скептически к точке зрения Калибреса, иногда даже критикует его, но признает глубину и основательность его позиции в мистическом иудаизме. Гершом Уинклер, которого мы уже цитировали в этой главе, более лестно отзывается о труде Калибреса, замечая, что трактат по­следнего является настоящим справочником «Кто есть кто среди персонажей Библии». Калибрес поясняет, кем был каждый из библейских персонажей в прежних жиз­нях и, часто, кем он будет в своих последующих жизнях, а также дает блестящее объяснение своего рода феми­низму, присущему его времени. Калибрес пишет (цити­руется по Уинклеру):

Знайте же, причиной того, что мудрецов на­шего времени одолевают их жены, является то обстоятельство, что эти святые мужи есть перевоплощенные души поколения Исхода, особенно те из них, кто не пытался остановить инакомыслящих от сотворения Золотого Тельца. Женщины того времени, однако, уклонялись от соучастия в этом и отказывались отдавать свои драгоценнос­ти создателям Золотого Тельца. Поэтому те­перь эти женщины берут верх над своими мужьями 9
.

Каббалисты средневекового периода различали 3 ви­да реинкарнации: гилгул, иббур
и дыббук. Гилгул
отражает то, что обычно и понимается под реинкарнацией: душа вселяется в утробный плод во время беременности. Иббур
имеет место, когда «чужая» душа входит в чье-то тело во время жизни этого человека и остается там некоторое время для осуществ

ления определенной цели. Когда та­кая душа вселяется в тело человека со злым умыслом, та­кая вторгшаяся душа называется дыббук10
.

Что касается гилгул,
то в этом иудейские мистичес­кие учения сходны с учением индуизма. Например, «Зогар», один из классических каббалистических текстов, учит, что место, куда каждый отправляется после смерти, в значительной степени зависит от пристрастий челове­ка во время жизни и последних его мыслей непосредст­венно перед смертью:

Путь, избранный человеком в этом мире, оп­ределяет дальнейший путь души после ее ухода. Так, если человека влечет к Священ­ному и он стремится к Нему в этом мире, то отходящая душа уносится вверх к высшим царствам той инерцией движения, которую обретала каждый день в этом мире 11
.

Кроме того, каббалисты верили в своего рода карми­ческий закон, хотя и не называли его так. Рифат Сонсино и Даниел Б. Сайм, оба раввины и ученые, кратко излагают его суть следующим образом:

Каббалисты заметили, что не все праведни­ки этого мира получают надлежащее вознаг­раждение. Некоторые страдают вопреки то­му, что соблюдают заповеди Торы. Похоже, реинкарнация дает наиболее правдопо­добное объяснение такой «несправедливос­ти». Некоторые каббалисты настаивают, что боль, от которой страдают праведники в этом мире, совсем не обязательно являет­ся результатом личных грехов [в этой жиз­ни], скорее, это последствие поступков, со­вершенных в предыдущем воплощении. Такое же представление предлагалось для объяснения трагической смерти младенца... Каббалисты использовали реинкарнацию также для объяснения проявлений у челове­ка странных и необычных качеств. Их, на­пример, интересовало, почему некоторые индивидуумы ведут себя, как животные. От­вет состоял в том, что в таких людях заклю­чены души зверей... В то время, как некото­рые каббалисты верили, что реинкарнация касается исключительно человеческих су­ществ, другие считали, что этот процесс затрагивает также животных и даже неодушевленные предметы 12
.

Эти и подобные им истины можно найти в произ­ведениях иудейской мистической литературы Средне­вековья повсюду. Но, возможно, сама мысль наиболее красноречиво высказана в «Дыббуке», популярной пье­се по мотивам еврейского фольклора, где один из персонажей восклицает: «Души грешников возвращают­ся в форме животных, птиц, рыб и даже растений и не способны очиститься своими собственными сила­ми. Им приходится ждать прихода некоего праведного мудреца, который избавил бы их от грехов и сделал бы их свободными»13
.

Объединившись для защиты реинкарнации от напа­док философов более мощных течений в иудаизме, ран­ние каббалисты представляли собой эклектическую группу. Анан бен Давид, который в VIII веке основал ка-раизм, важнейшую иудейскую секту, открыто говорил о своем признании реинкарнации и, несмотря на то, что его секта была признана еретической из-за неприятия ею Талмуда, он все же был уважаемым еврейским мысли­телем своего времени. Абрахам бар Хийа Испанский, крупнейшая каббалистическая фигура, начиная с XII ве­ка, учил, что душа рождается вновь и вновь до тех пор, пока не достигнет совершенства. Многие из ранних каббалистов полагали, что реинкарнацию определенно поддерживают священные иудейские писания, где гово­рится, что тот, кто не следует строго 613 заповедям То­ры, не может обезопасить своего места в следующем ми­ре, который придет этому на смену. Это суждение и по сей день остается важной составляющей в главном направлении иудаизма:

Если человек не совершенствовался в исполнении всех 613 заповедей — в поступках, речи и мыслях, он непременно станет объектом гилгул
[реинкарнации]... Кроме того, душа каждого, кто не изучал Тору в соответствии с четырьмя уровнями [понимания], выраженными словом прдс,
которое состоит из первых букв четырех слов: пешат
(«буквальный»), ремез
(«аллегорический»), дераш («поучительный») и сод
(«тайный», или «мистический»),— душа того вернется для перевоплощения, чтобы он выполнил свое предназначение и познал каждый из этих аспектов14
.

Раввин Менашах бен Израель, которого хотя и счита­ли несколько странным и эксцентричным, был высоко­ чтим в свое время (XV век). Он еще дальше развил универ­сальность веры в реинкарнацию:

Вера в учение о переселении душ — это стро­гая и неопровержимая догма, принимае­мая всей нашей Церковью единогласно, и не найти человека, который отважился бы отрицать ее... В самом деле, в Израиле есть множество мудрецов, которые настолько твердо придерживаются этого учения, что превратили его в догму, в краеугольный ка­мень нашей религии. Поэтому мы обязаны подчиниться и принять эту догму с шумным одобрением... так как эта истина неоспори­мо подтверждается Зогаром и всеми книга­ми Каббалы15
.

Вопреки этой блистательной поддержке, большинст­во немистических иудейских философов Средневековья, казалось, не желали иметь дело с реинкарнацией. Двое из них — Иуда Халеви и Мозес Маймонид — фактически иг­норировали реинкарнацию и то, что она подразумевает. Но, опять-таки, в еврейском обществе того времени быто­вали совершенно противоположные точки зрения. Саадия бен Езеф ал-Файуме рассматривал душу и тело как не­делимое целое. Абрахам ибн Дауд выражал ту же мысль, добавляя к ней, что тела, которые выглядят одинаково, делят между собой одну душу. Таким образом, очевидно, что в средневековом иудаизме не было согласия во мнени­ях относительно природы души и места ее пребывания после смерти.

Заключение

В своей классической работе по раввинскому иудаиз­му Дж.Ф. Мур утверждает: «Любые попытки систематизи­ровать иудейские представления о потустороннем мире навязывают им порядок и согласованность, которые им чужды» 16
.
Существует только несколько вещей, которые определены: мир, в котором мы живем и которому прида­ется особое значение в иудейском мышлении, известен как хаолам хазес
(«этот мир»), тайны же постжизненных переживаний отнесены к весьма обширному понятию ха­олам хаба
(«последующего мира»), временами даже к еще более размытому понятию атид лаво
(«то, что должно на­ступить»). Идеи о природе души, пред существовании и новых воплощениях как о предметах, сущность кото­рых невозможно постичь, были оставлены на усмотрение простого люда как большей части иудейского общества. Философы же сосредоточивали свои мысли на морали и этике, поведении в этом мире. Иудейские философы погружались в глубины психологии и духовности, но их внимание было сосредоточено на этом мире и на том, как следует вести себя в нем. Из этого вытекает несколько подтекстов: если так важно сосредоточиться на жизни здесь-и-теперь, если так важно быть высоко моральным и этичным здесь-и-теперь, так не оттого ли, что наше по­ведение влечет за собой последствия в будущем? Куда мы отправимся, если будем хорошо себя вести? А если плохо?

Иудейская теология, как и ее христианский двой­ник, традиционно верили, что в мире, который насту­пит, праведники будут вознаграждены, а нечестивцы на­казаны. Иудейская традиция учит, что первые попадут в рай (Ган Эден),
а последние в ад (гехинном).
Все изра­ильтяне, за очень малым исключением, претендовали на свое место в последующем мире17
. О судьбе неевреев спорили. Некоторые раввины доказывали, что неевреям нет места в следующем мире. Но превалирующая точка зрения состояла, однако, в следующем: если нееврей истинно праведный, то для него также уготовано место в будущей жизни. Этот взгляд разделяли раввин Джошуа бен Хананьях и даже Мозес Маймонид и, следовательно, его поддерживала большая часть еврейского общества. Раввины, приверженцы Талмуда, видели и такое разре­шение вопроса: наступит Судный День для всех душ, и в этот день праведников ждет одновременное воскре­сение души и тела. Другие раввины утверждали, что в Судный День будет три группы живых существ. В пер­вой группе все будут сплошь праведники (тзадиким),
во второй — полные нечестивцы (ратим),
а третью соста­вят те, у кого есть и хорошие, и плохие качества (бено-ним).
Первая группа обретет вечную жизнь на небесах; второй суждено попасть в вечный ад; а члены третьей вновь родятся в новом теле (то есть подвергнутся реин­карнации) и получат возможность совершенствовать се­бя. Раввин Шнеур Залман (основатель шабад-хасидизма XVIII века) пишет в своем широко признанном труде «Та­ня», что эта третья группа, бенони,
составляет подавляю­щее большинство душ в мире. Другими словами, большая часть людей подвергается реинкарнации.

Согласно господствующему среди раввинов мнению, физическое воскресение мертвых случится «в конце вре­мен», или «когда придет Мессия». Раввины полагают, что как душа, так и тело будут возвращены к жизни и сообща предстанут на окончательный суд Бога. Вот как пишет раввин Р. Ишмаэль:

Это можно сравнить с историей одного ца­ря, у которого был фруктовый сад с восхити­тельными ранними плодами инжира. Он по­ставил двух сторожей — калеку и слепого — и сказал им: «Берегите эти прекрасные ран­ние плоды». Через несколько дней калека го­ворит слепому: «Я вижу в саду чудесные пло­ды раннего инжира». Слепой отвечает: «Давай пойдем и съедим их». — «А разве я мо­гу ходить?» — спрашивает калека. «А разве я могу видеть?» — парирует слепой. Тогда ка­лека сел верхом на слепого, так они смогли наесться инжира и затем вернуться каждый на свое место. Через несколько дней царь приходит в сад и спрашивает: «А где же мои прекрасные плоды?» Слепой отвечает: «Мой дорогой царь, разве я могу их видеть?» Кале­ка отвечает: «Мой дорогой царь, разве я мо­гу подойти к ним?» Что заставил их сделать мудрый и проницательный царь? Он поса­дил калеку верхом на слепого, они пошли. Убедившись, царь сказал: «Вот как вы пошли и съели мой инжир». Точно так же, когда придет время и Священный, да будет Он бла­гословен, скажет вам: «Почему ты грешил передо Мной?», душа ответит: «О Владыка вселенной, это грешила не я, это грешило мое тело. С тех пор, как я покинула его, я уподобилась чистой птице, летящей по не­бу. Что же до меня, то как могла я нагре­шить?» А тело ответит: «О Владыка вселен­ной, это не я нагрешило, а душа. Когда она покидает меня, я падаю на землю, как бро­шенный камень. Как же я могло нагрешить перед Тобой?» Что же сделает с ними Свя­щенный, да будет Он благословен? Он возь­мет душу, засунет ее в тело и будет судить их вместе как одно целое 18
.

Подобные истории способствовали тому, чтобы сре­ди многих современных иудейских мыслителей воскресе­ние воспринималось как неизбежная судьба души. Чем причудливее рассказ, тем искаженнее передает он про­стой смысл взаимоотношений души с телесным сосудом, в который она помещена. На протяжении веков каббалисты неизменно указывали, что тело само по себе бессозна­тельно и душа использует его так же, как тело использует одежду. Следовательно, если душа — истинное живое существо — предстанет перед Богом, ей не придется всту­пать в соперничество с каким-либо другим созданным из материи существом, чтобы завоевать расположение Господа. Ранний иудейский философ Фило Александрий­ский, упоминавшийся ранее, особенно откровенно высказался о бессмертии души и недолговечности тела. Если следовать Фило, большинство душ вообще никогда не попадают в материальный мир, для тех же, кто прихо­дит сюда, связь с телом является временной, душа и тело в материальном мире подобны двум прохожим, справля­ющим вместе одну нужду 19
. Для каббалистов и иудейских мистиков различных направлений это очевидно. Хасидим (или Чассидим), например, искренне верит в реин­карнацию и основывает свою веру на таких трудах, как «Сефер Ха-Гилгулим», упомянутый ранее, и «Сефер Ха-Бахир», — каббалистических манускриптах, посвященных в основном реинкарнации и ее связи с иудейским мышле­нием. В свое время провозглашенные эзотерическими, эти труды вошли в общую библиотеку иудейских учений, принеся с собой ответы на вековые библейские загадки о природе жизни и смерти. Тем не менее, широко распро­странилось негласное мнение, будто более консерватив­ные мыслители пытались сохранить учение о трансмиг­рации подальше от простых людей как некую оккультную причуду. Как пишет Гершом Шолем:

Загадка становится вдвое сложнее, когда мы вспоминаем, что ранние каббалисты нашли в учении о трансмиграции разреше­ние вопроса о страдании праведников, ко­торый затронут в Книге Иова. Нахманид [видный раввин и ученый XIII века] напи­сал полный комментарий к Книге Иова, найдя ключ к пониманию в самом этом уче­нии, о котором, согласно Нахманиду, упо­минается в речах Илии к Иову. Однако в его комментариях ни разу не приводятся ни представления самого учения, ни даже его название! Не употребляется даже тер­мин сад хаиббур
(«тайна перехода»), кото­рый обычно применялся в его окружении при рассмотрении теории трансмиграции (по крайней мере в связи с другими сокро­венными учениями). Он говорит лишь о «великой тайне», или заключенном в ней «уровне» (миддах) —
довольно туманное за­явление, которым он лишь слегка намекает на тему дискуссии. На все вопросы Божест­венного толкования, и особенно на вопросы относительно страданий праведников и счастливой судьбы нечестивцев, дает от­веты учение о трансмиграции 20
.

Иудейская традиция рассматривает реинкарнацию и абсолютно все темы, имеющие отношение к «следующе­му миру», как тайну, даже как абстракцию, к которой че­ловек в этой жизни не допускается. Однако существует мистическая сторона традиции, известная как Каббала, которая позволяет своим приверженцам осторожно про­никнуть в эти тайны и которая может многое рассказать о реалиях перевоплощения. Читателям-иудеям полезно будет прочитать каббалистическую литературу и, если по­требуется, изучить иврит, если они желают узнать, прини­мает или нет иудейская традиция реинкарнацию как не­отъемлемую часть жизни.

Глава 4

ХРИСТИАНСТВО

Если можно доказать, что бесплотное мыс­лящее существо обладает собственной жиз­нью, не зависящей от тела, и что внутри тела оно чувствует себя намного хуже, неже­ли вне его, тогда, несомненно, физические те­ла имеют второстепенное значение;

они со­вершенствуются лишь по мере того, как меняются мыслящие существа.

Существа, нуждающиеся в телесной оболочке, облека­ются в нее,

а тела воспаривших к высшим материям распадаются.

Так, тела беспрес­танно гибнут и беспрестанно рождают­ся вновь1
.

Ориген, один из

отцов христианской

церкви (185-254 гг. до н. э.)

С
овременные христиане отвергают доктрину реин­карнации потому, что не находят в Библии ее под­тверждения. Они утверждают, что учение о переселении душ является поздним дополнением к библейской тради­ции, а откровение Иоанна запрещает добавлять что-либо к священным текстам или удалять что-либо из них. Одна­ко следует заметить, что именно этот запрет на вольное обращение со священными писаниями породил множест­во критических замечаний, поскольку современные ис­следователи установили, что некоторые библейские кни­ги были составлены после «Апокалипсиса»2
.

Откровение Иоанна не всегда считалось последним текстом канонических христианских писаний. И если это действительно так, верующие христиане должны смириться с существованием реинкарнации, несмотря на то, что учение о ней пришло в христианскую традицию до­статочно поздно.

Начиная исследовать роль реинкарнации в христи­анстве, я исхожу из другой предпосылки. Предположим, идея реинкарнации появилась раньше, чем Книга откро­вения. Многие исследователи Библии настаивают на этом — они утверждают, что учение о переселении душ древнее, чем «Апокалипсис», и что оно входило в так называемую «доцензурную» Библию. Выдающиеся цер­ковники и ученые, принадлежащие к различным направ­лениям христианства, признают возможность того, что ранние христиане склонялись скорее к теории перерож­дения, нежели к идее воскрешения и водворения в рай или ад. Лесли Уайтхед, священник методистской церкви и писатель, считает, что в христианских писаниях трудно найти прямые доказательства учения о переселении душ, но, несмотря на это, идея о перевоплощении души впол­не совместима с учением Христа 3
.

Упоминая о современных авторах, признающих ре­инкарнацию в христианской традиции, можно назвать имена таких деятелей, как Джон Дж. Хирни, профессор теологии Фордхемского университета, Уильям Л. Де Артега, христианский священник, Джон X. Хик, профессор философии и истории религии в Данфорте; Геддес Мак-Грегор, англиканский священник и почетный профес­сор философии в Университете Южной Каролины, а так­же Квинси Хоу-младший, доцент античной филологии в Скриппс-колледже и выпускник Гарвардского, Колум­бийского и Принстонского университетов 4
.

Следует отдельно упомянуть Эдгара Кейса, известно­го христианского писателя, бывшего учителя воскресной школы, подверженного мистическим трансам. Об особых психических способностях Кейса было написано множе­ство книг, и большинство исследователей считает, что его рассказы о пережитом весьма правдоподобны. Согласно Кейсу, Христос не только верил в реинкарнацию, но и перевоплощался около тридцати раз, прежде чем явить­ся в мир в облике Иисуса из Назарета5
.

Общество Исследования и Просвещения, созданное Кейсом в 1931 году, опубликовало несколько успешных отчетов и толкований мистических видений Кейса.

Кейс изложил свое понимание реинкарнации в кни­гах. Следует отметить, что и другие авторы, строго при­держивающиеся традиционных религиозных воззрений, неоднократно излагали свои сокровенные прозрения и открытия. Ганс Кунг, выдающийся современный като­лический ученый, утверждает, что «христианские тео­логи редко воспринимают вопрос о реинкарнации все­рьез»6
, но при этом заверяет, что' переселение душ следует рассматривать как центральную проблему хрис­тианской теологии7
.

В то время как современная христианская церковь никак не может составить единое мнение по поводу этой проблемы, мы постараемся ответить на другой вопрос — существуют ли в раннехристианских текстах прямые или косвенные ссылки на доктрину перевоплощения души.

Библия не признает реинкарнацию открыто. Тем не менее, существует множество древних иудео-христиан­ских писаний, сведения из которых не упоминаются в Библии. Например, доктрина о том, что недостаточно чистые души могут отправиться в некое «срединное мес­то», известное нам как чистилище, чтобы искупить грехи и приблизиться к раю. Существование чистилища при­знают все католики и многие англикане, но в Библии нет ни одного прямого упоминания о нем. Кроме того, в Биб­лии ничего не сказано о преддверии ада, «лимбе».

Святая Троица — классический пример широко рас­пространенной христианской догмы, фактически не име­ющей библейского подтверждения. Геддес Мак-Грегор, христианский теолог и почетный профессор кафедры философии Университета Южной Каролины, утвержда­ет следующее:

Нигде, кроме первого послания Иоанна (1 Ин 5:7), — а это, несомненно, весьма позд­нее добавление, — в Библии нельзя найти прямого подтверждения учению о св. Тро­ице, в том виде, в каком оно было сформу­лировано церковью. Отсутствие прямых доказательств, тем не менее, не означает, что постулат о Троице чужд учению еванге­листов. Напротив, доктрина триединства считалась, а в ортодоксальной церкви до сих пор считается, единственно верной доктри­ной великой Божественной истины, изло­женной в Новом Завете. Ничто не мешает нам предположить, что то же самое приме­нимо и к учению о реинкарнации... В поддержку этого учения можно найти множест­во свидетельств в Библии, в писаниях отцов церкви, а также в поздней христианской литературе 8
.

Несмотря на мнение Мак-Трегора, к которому присо­единяются и другие историки церкви, а также прогрес­сивные теологи, столпы христианской ортодоксальности по-прежнему отрицают переселение души и не относят его к разряду непреложных истин. Как свидетельствует история, именно поэтому лишь малоизвестные, склон­ные к мистицизму христианские секты восприняли уче­ние о реинкарнации. Наиболее яркий пример такой секты — альбигойцы (катары). К числу верящих в реин­карнацию можно отнести также павликан и богомилов. Учение о переселении душ считалось частью гностичес­кой доктрины, основанной на раннеапостольской тради­ции. В эпоху Возрождения интерес христианского сооб­щества к идее переселения душ резко возрос; в то время как иудеи создавали каббалистические учения, христиане переосмысливали собственные мистические традиции. Но церковь строго порицала все ереси. Карательные меры, принимаемые церковниками, были столь жестокими, что Джордано Бруно, один из величайших философов и поэтов Средневековья, взошел на костер, отчасти и из-за своей веры в переселение душ.

Хотя отдельные исторические источники гласят, что учение о переселении душ в христианском мире принимали лишь немногочисленные свободные мысли­тели, о судьбе этого учения в лоне христианской рели­гии можно сказать намного больше, чем обычно приня­то говорить. Сейчас на первый план выдвигается иная концепция, согласно которой христианство признавало доктрину реинкарнации с самого момента своего за­рождения. Так было вплоть до Второго Константино­польского собора (553 г. н. э.), когда церковные власти решили, что перевоплощение души — «неприемлемое воззрение», непонятное для простых христиан. Более детальный рассказ об этом соборе и его последствиях я приведу позже.

Прежде чем мы приступим к детальному исследова­нию реинкарнации в рамках христианского вероучения, следует сделать еще одно важное замечание. Не столь важно, принадлежит верующий к одному из основных от­ветвлений христианской церкви или же является членом какой-либо малочисленной секты, — его индивидуальное представление о загробной жизни определяется скорее уровнем его знания (или, напротив, незнания) священных писаний и его духовным чутьем, нежели церковными постулатами. Доктор Мак-Грегор развивает эту мысль сле­дующим образом:

Те, чье представление о Господе поверхност­но, те, в чьей жизни нет для Него постоянно­го места, столь же поверхностно понима­ют природу вечной жизни, независимо от того, связана она с реинкарнацией или нет, хотя и утверждают, будто верят в жизнь после смерти. Христиане-формалисты, как протестанты, так и католики, представляют рай как некое место на небесах, где все игра­ют на арфах, где улицы вымощены золотом, где Бог обитает в центре города, заменяя собою муниципалитет. Такие расхожие представления рождаются из обедненного либо незрелого понимания Бога. Тем не ме­нее, разумные христиане не должны отри­цать возможность загробной жизни только потому, что никто не знает, какая она 9
.

Новый Завет

Согласно воззрениям большинства христианских те­ологов, в последних строках Ветхого Завета пророк Малахия предрекал то, что должно было случиться непосред­ственно перед пришествием Иисуса Христа: «Я пошлю к вам Илию-пророка пред наступлением дня Господня, ве­ликого и страшного». Малахия произнес эти слова в пя­том столетии до нашей эры, предсказывая новое появле­ние Илии спустя четыреста лет после жизни Илии. Этот факт должен весьма озадачить тех, кто напрочь отвергает доктрину перевоплощения душ.

В первой книге Нового Завета Матфей несколько раз упоминает об этом предсказании. В целом евангели­сты ссылаются на пророчество об Илии не менее десяти раз. Из нижеприведенных стихов Нового Завета ясно, что авторы и первые толкователи евангелий верили, что пророк Илия вернется в образе Иоанна Крестителя, и другие древнееврейские пророки также придут в иных обличьях:

Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или же за одного из пророков (Мф. 16:13—14).

И спросили Его ученики: как же книжни­ки говорят, что Илии надлежит прийти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить все, но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хоте­ли; так и Сын человеческий пострадает от них.

Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе (Мф. 17:10-13).

Истинно говорю вам: из рожденных женами никто не возносился выше Иоанна Крести­теля; но ничтожнейший в Царстве Небес­ном выше его.

Ибо можете принять, что он есть Илия, ко­торому должно прийти.

Кто имеетуши, да услышит! (Мф. 11:11,14—15).

Несмотря на то, что эти строки явно отсылают нас к реинкарнации, некоторые исследователи пытаются оп­ровергнуть очевидное, цитируя стихи 19 и 20 Евангелия от Иоанна. К Иоанн)' Крестителю подошли иерусалим­ские священники и спросили его: «Ты — Илия?» Он отве­тил им: «Нет». Тогда они вновь спросили его: «Ты — про­рок?» И он снова ответил: «Нет». Иоанн отверг всяческие попытки отождествления его с Илией, и вообще отрицал наличие у него пророческого дара, хотя это часто объяс­няют скромностью Предтечи.

Когда священники наконец дали Иоанну возможность высказаться, он ответил на их вопросы, процитировав пророчество Исайи (40:3): «Я — глас вопиющего в пус­тыне. Приготовьте путь Господу». Фактически, он так и не сказал священникам, кто он такой. Возможно, он не помнил своих предыдущих воплощений; такое случает­ся довольно часто. Однако создается впечатление, что Иоанн Креститель хотел найти более глубокий ответ, который не свелся бы к обычному переиначиванию уже су­ществующей традиции. Он был не просто
Илия, но Илия, пришедший с новой, особой миссией. Хотя такое толко­вание может показаться надуманным, оно предоставляет нам единственно возможное решение спорного вопроса. Нет иного способа примирить отрицательные ответы Иоанна Крестителя с вышеприведенным высказыванием Иисуса Христа, недвусмысленно отождествляющим Илию-пророка с Иоанном. Христианское учение основа­но на вере в слово Иисуса, и, поскольку он засвидетельст­вовал тождество Илии с Иоанном, его утверждение долж­но перевесить слова самого Иоанна Крестителя. Фактически, христианские теологи приняли это толкова­ние именно потому, что им тоже кажется абсурдной, и да­же еретической, частичная
вера в слово Иисуса.

В другом эпизоде, о котором также упоминается в евангелиях, Христос снова высказывается в поддержку идеи перевоплощения душ. Когда Христос и его ученики повстречали человека, слепого от рождения, ученики спросили: «Равви! Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» (Ин. 9:2). Сам факт того, что пер­вые последователи Иисуса задали ему такой вопрос, пред­полагает веру в предыдущее существование и реинкарна­цию. Скорее всего, они были уверены в том, что до своего рождения этот слепец жил в другом теле. В противном случае, как человек, слепой с самого рождения, мог быть наказанным слепотой за якобы совершенный грех?

Один из исследователей Библии, Р.С.Х. Ленски, ана­лизируя эти слова, высказывает предположение, что в данном случае имеет место указание на некий особый грех, караемый потерей зрения. Использование греческого глагола прошедшего времени hemarton
,
по утвержде­нию Ленски, говорит о том, что некто действительно согрешил — если не сам слепец, то его родители 10
.

Другой известный исследователь Библии, Маркус Доде, произвел анализ скрытых значений глагола hemar
­
ton
и в результате предложил пять возможных объясне­ний. Первое: грех был совершен слепцом в некоем аморфном состоянии, предшествующем рождению. Вто­рое: грех был совершен им в прошлой жизни, что подра­зумевает существование реинкарнации. Третье: грех был совершен во чреве матери, после зачатия, но до рожде­ния. Четвертое: грех должен свершиться в дальнейшей жизни этого человека, и он понес наказание за некое буду­щее деяние. И, наконец, пятое: это был досужий вопрос, и к нему не стоит относиться чересчур серьезно 11
.

Толкование Додса примечательно тем, что в качестве возможного объяснения он предлагает реинкарнацию. Джон Кальвин также считал, что в этом стихе может гово­риться именно о реинкарнации, но категорически отвер­гал саму идею переселения душ 12
.

Исследователи библейских текстов, Смит и Пинк, также называют идею реинкарнации в числе возможных предпосылок вопроса учеников Христа. Однако более глубокое изучение их произведений показывает, что эти ав­торы не делают особого различия между перевоплощени­ем и другими формами жизни до рождения — например, внутриутробным состоянием. Следовательно, их нельзя отнести к ученым, которые поддерживают теорию реин­карнации 12
.

Однако Геддес Мак-Грегор недвусмысленно заявля­ет в отношении этого эпизода: «Здесь подразумевает­ся прошлая жизнь (или жизни) этого человека, в тече­ние которой был совершен грех, повлекший за собой столь ужасные последствия. Новорожденный младенец не мог быть грешником, разве что мы допустим, что он согрешил, находясь во чреве матери, что, конечно же, абсурдно» 13
.

Несмотря на утверждения ученых, согласных с мне­нием Мак Трегора, многие христианские теологи наме­ренно дискредитируют высказывания в пользу доктри­ны реинкарнации. По их словам, ответ Христа ученикам подразумевает, что причиной недуга слепца были вовсе не грехи, совершенные им или его родителями. Он был рожден слепым для того, чтобы Иисус мог исцелить его и тем самым умножить славу Господа.

Иисус действительно ответил именно так, но он вов­се не говорил, что вопрос, заданный учениками, глуп или некорректен, — а ведь в тот момент у него была прекрас­ная возможность осудить идею переселения душ. Другие библейские цитаты гласят, что Христос обычно не сдер­живал себя, всегда указывая ученикам на то, что их вопро­сы неуместны. Если бы доктрина реинкарнации была аб­солютно несовместима с христианским учением, Иисус Христос не преминул бы сказать об этом в подходящий момент. Тем не менее, он не сделал этого.

Следует отметить, что ответ Иисуса может объяс­нить, почему именно этот человек был рожден слепым, но он не объясняет, почему такие вещи вообще случают­ся. Кроме слепца, который встретился Иисусу и его уче­никам, есть другие люди, рожденные с тем же недугом. Их страдания, несомненно, не преумножат Славы Господ­ней — Иисус Христос вряд ли окажется рядом с каждым из них и совершит чудесное исцеление. Почему же люди рождаются слепыми? Как сказано выше, ученики Христа предложили два возможных объяснения 14
.

Еще одну ссылку на учение о реинкарнации можно найти в писаниях святого Павла. В комментарии к исто­рии Иакова и Исава он говорит, что Господь возлюбил од­ного и возненавидел другого прежде, чем они родились 15
.

Невозможно любить или ненавидеть того, кто еще не родился, того, кто еще не существует. Оппоненты мо­гут возразить, что для Бога возможно все и что, в обход за­конов логики, Он мог испытывать определенные чувства к двум еще не родившимся людям, не имевшим жизни до своего рождения. Но подобное заявление вряд ли стоит принимать всерьез, поскольку известен целый ряд приме­ров того, что при нарушении каких-либо логических свя­зей в Библии тут же приводится объяснение таким ало­гизмам. Но в данном случае нам остается только принять эти стихи такими, как они есть. К сожалению, позднейшие комментарии также не проливают на них света. По всей видимости, Иаков и Исав прожили, по крайней мере, одну человеческую (или какую-либо иную) жизнь до известного нам рождения.

Послание Павла к галатянам также можно тракто­вать как указание на существование реинкарнации: «Что посеет человек, то и пожнет» (6:7). Одной человеческой жизни явно недостаточно для того, чтобы сжать все посе­янное. К тому лее следует помнить, что в стихе Пятом вы­шеупомянутого Послания к галатянам акцентируется идея кармической, или причинной, ответственности за наши поступки. В той же части Послания, сразу после вы­сказывания о посеве и жатве, святой Павел объясняет, ка­ким образом происходит эта жатва: «Сеющий плоть свою от плоти пожнет», — то есть последствия наших деяний настигнут нас не в некоем эфемерном чистилище, а в сле­дующей земной жизни.

Несмотря на то, что христианские философы выдви­гают альтернативные, и даже вполне закономерные, ис­толкования этих строк священного писания, реинкарна­ция — точно такое же закономерное объяснение, в пользу которого можно найти множество доводов. Христиан­ское учение гласит, что рай, ад и чистилище — те места, где человек «пожинает» то, что он посеял. Разве нельзя предположить, что награды и наказания — «урожай» на­ших деяний — достанутся нам в другой земной жизни? Ес­ли «чистилище» существует в реальности, значит, можно предположить, что мы искупаем свои грехи в течение не­скольких жизней, протекающих здесь, на Земле.

В Книге Откровения есть следующие слова: «Кто ве­дет в плен, тот сам пойдет в плен, кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом» (13:10). Хотя обычно их понимают в переносном смысле: «Если ты совершил преступление, то впоследствии то же самое преступление будет совершено против тебя самого», другое, вполне ес­тественное истолкование этого стиха может проистекать из учения о законе кармы
(причины и следствия) и пере­рождении души. Если толковать эти слова буквально — как часто толкуют другие отрывки из Библии, — мы неиз­бежно придем к идее реинкарнации. Многие солдаты, на­пример, спокойно умирают в своей постели, вдали от по­ля битвы, — и, кстати, не от мечей, — поэтому, чтобы сбылись слова Откровения, воздаяние должно ожидать их в следующей жизни.

Отрывки из Библии, схожие с вышеприведенными, навели Фрэнсиса Боуэна, одного из выдающихся гарвард­ских философов XIX века, на следующие мысли:

Тот факт, что комментаторы священных пи­саний не пожелали принять очевидного смысла прямых и многократно повторяе­мых утверждений, а вместо этого попыта­лись создать надуманные метафорические истолкования, доказывает лишь существова­ние неистребимого предубеждения против теории переселения душ 16
.

Спор об Оригене

Родоначальники христианской церкви, такие как Климент Александрийский (150—220 гг. н. э.), Юстини­ан Мученик (100—165 гг.), святой Григорий Нисский (257—332 гг.), Арнобий (ок. 290 г.) и святой Иероним (340—420 гг.), неоднократно выступали в поддержку идеи реинкарнации. Сам Блаженный Августин в своей «Испо­веди» всерьез размышлял о возможности включения док­трины реинкарнации в христианское вероучение: «Был ли у меня некий период жизни, предшествовавший мла­денчеству? Был ли это тот период, что я провел в лоне ма­тери, или какой-то иной? ...А что было до этой жизни, о Господь моей радости, пребывал ли я где-либо, или в ка­ком-либо теле?»17

Наиболее откровенно по поводу реинкарнации вы­сказывался Ориген (185—254 гг.), названный «Британ­ской энциклопедией» наиболее значительным и извест­ным из отцов церкви (за исключением, пожалуй, только Августина) 18
.

Великие христиане, такие, как святой Иероним, ко­торый, собственно, и перевел Библию на латинский язык, характеризовали Оригена как «величайшего учите­ля церкви после святых апостолов». Святой Григорий, епископ Нисский, величал Оригена «князем христиан­ского учения III века».

Каково же было мнение этого влиятельного и высо­кообразованного христианского мыслителя по поводу ре­инкарнации? Взгляды Оригена на этот предмет были изложены в знаменитых «Гиффордских лекциях» препо­добного Уильяма Р. Инге, декана собора святого Павла в Лондоне:

Ориген сделал шаг, который показался бы логическим завершением веры в бессмертие любому греку — он учил, что душа живет и до рождения тела. Душа нематериальна, поэто­му у ее жизни нет ни начала, ни конца. ...Это учение представлялось Оригену столь убеди­тельным, что он не мог скрыть своего раздра­жения по поводу веры ортодоксов в Судный день и последующее воскресение мертвых. «Как можно восстановить мертвые тела, каж­дая частица коих перешла во множество иных тел? — вопрошает Ориген. — Которому из тел принадлежат эти молекулы? Вот так люди погружаются в трясину несуразиц и хватаются за благочестивое утверждение о том, что для «Бога нет невозможного 19
.

Согласно «Католической энциклопедии» 20
, учение Оригена во многом повторяло идеи, содержащиеся в тео­рии реинкарнации, которая прослеживается в учениях платоников, иудейских мистиков, а также в религиозных писаниях индуистов.

Историк-религиовед Исаак де Бозобр, комментируя утверждения Оригена, выводит из них доктрину, почти дословно воспроизводящую словарное определение ре­инкарнации: «Вне всякого сомнения, Ориген верил в то, что душа вселяется последовательно в несколько тел и что ее переселения зависят от благих либо порочных деяний этой души»21
.

Сам Ориген заявлял об этом совершенно недвусмыс­ленно:

Некоторые души, склонные творить зло, попадают в человеческие тела, но затем, прожив отмеренный человеку срок, перемещаются в тела животных, а потом опускаются до растительного существования. Следуя об­ратным путем, они возвышаются и вновь об­ретают Царствие Небесное 22
.

.

Несмотря на то, что родоначальники Церкви высоко ценили Оригена и его учение — включая и его взгляды на реинкарнацию (подобные тем, что изложены выше),— Римская католическая церковь заметно изменила свое от­ношение к Оригену после его смерти. Следует, однако, за­метить, что эта перемена была вызвана отнюдь не его суж­дениями о переселении душ. Скорее она объясняется тем, что юный Ориген, в припадке излишнего рвения, кастри­ровал себя, чтобы навсегда сохранить целомудрие. По мнению церковников, тот, кто способен изувечить собст­венное тело, никогда не достигнет святости 23
.

Ориген дорого заплатил за свой юношеский фана­тизм. Церковь отказалась канонизировать его именно из-за этого, а не из-за его взглядов на реинкарнацию.

Однако, как бы высока ни была цена, заплачен­ная Оригеном, церковь заплатила еще дороже. Из-за того, что он не был официально провозглашен свя­тым, его учение было принято церковными властями лишь выборочно. Как следствие, его взгляды на жизнь после смерти не получили признания даже у лояльных приверженцев христианской веры. Очень жаль, но со­кровеннейшие истины, открытые одним из отцов хрис­тианства, были покрыты мраком забвения. И весь хрис­тианский мир до сих пор расплачивается за то, что отверг Оригена.

Гонения его идей, однако, идеально вписывались в ре­лигиозно-политическую обстановку VI столетия. Именно тогда учение Оригена подверглось официальному преследованию со стороны церковных властей. Император Юс­тиниан (ок. 527—565 гг.) желал обратить всех своих под­данных в христианство, уже тогда очень популярное в его империи, преследуя определенные своекорыстные цели. Однако среди христиан того времени преобладали оригенисты, гностики и другие секты, принимавшие реинкар­нацию. Дальновидный император побоялся, что верую­щие станут с небрежением относиться к заповедям, справедливо считая, что для достижения духовного совер­шенства им отмерено больше одной жизни. Если бы люди были уверены в том, что у них в запасе есть несколько жизней, в течение которых можно успеть исправить совершенные ошибки, многие действительно начали бы откладывать исполнение своего религиозного долга «на потом». А это помешало бы Юстиниану использовать хри­стианскую веру в качестве политического орудия.

Юстиниан рассудил, что люди станут серьезно отно­ситься к религиозным обязанностям, если внушить им, что в их распоряжении имеется лишь одна жизнь, по окончании которой они отправятся либо в рай, либо в ад.

В этом случае их рвение можно будет использовать в по­литических целях. Не он первый догадался сделать ре­лигию своего рода наркотиком, объединяющим людей. Однако Юстиниан пошел дальше — он начал манипули­ровать религиозными доктринами и убеждениями с це­лью приобрести мирскую власть. Он предпочел дать лю­дям одну-единственную жизнь, а затем отправить их либо в рай, либо в ад 24
.

Юстиниан был уверен, что столь радикальные меры укрепят стремление верующих быть добрыми «христиа­нами», а следовательно, законопослушными гражданами, верными своему императору.

История умалчивает, насколько благородными были намерения Юстиниана. Некоторые исследователи ут­верждают, что в конце концов он сам уверовал в состря­панную по его приказу доктрину «единственной жизни». Как бы то ни было, наложенный им запрет на учение Оригена принял форму папского указа: «Если кто уверует в немыслимое существование души до рождения и в неле­пейшее перерождение после смерти, того надлежит пре­дать анафеме [проклятию]» 25
.

Писатель и историк Джо Фишер делает из вышеизло­женных фактов вполне логичный вывод:

Начиная с 553 г. н. э., когда император Юсти­ниан решительно отверг идею «нелепейше­го перерождения», христиане стали верить в вечную жизнь, забывая при этом о ее род­ной сестре — реинкарнации. Христианам внушают, что вечность начинается с рожде­ния. Но, поскольку бесконечным может быть только то, что не имеет начала, с тем же успехом можно верить в способность стола стоять лишь на трех ножках! 26

Три ножки стола — явно не Святая Троица, и христи­анство вполне может обойтись без такого символа веры.

Опровержение анафемы

Некоторые историки-исследователи твердо уверены в том, что на самом деле церковь никогда не проклинала Оригена, либо в том, что проклятие было позже снято. Следовательно, современные христиане могут принять концепцию переселения душ, предложенную им. Такие суждения подробно изложены в «Католической энцикло­педии»"27
.

Существуют свидетельства того, что папа Вигилий, главный представитель церковных властей на Втором Константинопольском соборе, отнюдь не настаивал на осуждении Оригена и даже выступал против запрета его учения. Согласно некоторым источникам, позже именно этот церковный деятель отменил указ об анафеме.

История гласит, что Второй Константинопольский со­бор состоялся 5 мая 553 г. Председательствовал патриарх Константинопольский; кроме того, на соборе присутство­вали представители церковных властей западной и восточ­ной частей христианского мира, которые должны были пу­тем голосования решить, является ли оригенизм (как называли доктрину реинкарнации) приемлемым для хрис­тианства. Но император Юстиниан контролировал всю процедуру голосования. Исторические документы свиде­тельствуют о том, что существовал заговор, имевший своей целью подделать подписи западных представителей, боль­шая часть которых разделяла взгляды Оригена. Среди ста шестидесяти пяти епископов, подписавших указ против оригенизма, никак не могло быть более шести посланни­ков с Запада. Догадавшись о том, что на соборе ведется не­честная игра, папа Вигилий отказался присутствовать при вынесении окончательного вердикта.

Результаты Константинопольского собора были из­ложены теологами и историками христианской церкви следующим образом:

Противники оригенизма убедили импе­ратора Юстиниана написать патриарху Константинопольскому послание, в кото­ром Ориген описывался, как злостный ере­тик. По распоряжению Юстиниана, в 543 году в Константинополе собралась церков­ная ассамблея, результатом которой стал эдикт, в котором перечислялись и осужда­лись ошибки, якобы допущенные Оригеном. Этот эдикт, который предположительно должен был примирить Запад с Востоком, лишь углубил раскол между ними. Папа Ви­гилий отверг императорский эдикт и поссо­рился с патриархом Константинопольским, поддержавшим Юстиниана. Но через неко­торое время папа изменил свое решение и, предусмотрительно не оставив официаль­ного подтверждения права императора вме­шиваться в теологические дискуссии, все же издал указ, в котором предавал анафеме уче­ние, запрещенное императорским эдиктом. Этот указ вызвал недовольство епископов Галлии, Северной Африки и многих других провинций, и Вигилий отменил его в 550 го­ду (то есть всего лишь за три года до того, как церковный суд нанес учению Оригена последний сокрушительный удар) 28
.

Выводы и заключения

Учитывая тот факт, что анафема, наложенная на Оригена, была отменена самим папой, наиболее здраво­мыслящие христианские историки и теологи на протяже­нии веков утверждали, что верующие не должны отвер­гать учение Оригена. Невзирая на официальный запрет, многие образованные христиане разделяли взгляды Ори­гена на реинкарнацию как до, так и после Константино­польского собора. О нечестной игре Юстиниана было написано множество книг, отсылающих нас не только к священным писаниям и историческим фактам, но и просто к логике и здравому смыслу. Судите сами — мог ли милосердный Господь дать своим детям лишь одну-единственную возможность достичь Царствия Небесно­го? Можно ли допустить, что всепрощающий Бог обрек человека на вечность в аду, дав ему один-единственный шанс искупить грехи? Любящий отец всегда даст своим за­блудшим чадам все возможности вернуться в его объятия. Разве Бог — не любящий отец всех людей?

Чтобы проследить историю христианской филосо­фии и понять, каким образом теория перерождения души постепенно утратила то значение, которое она имела для западной религиозной мысли, мы подытожим то, что уже успели узнать. Изначально христианская философия до­пускала идею реинкарнации. Идее переселения душ было отведено важное место в трудах Пифагора, Сократа и Платона. Однако она была подвергнута критике со стороны ученика Платона, Аристотеля, — критике, которая во многом повлияла на позднехристианское мышление, и, можно сказать, сформировала его. Тем не менее Пло­тин, основатель неоплатонической традиции, вновь об­ратился к концепции переселения душ, хотя его труды были восприняты только немногочисленными, склонны­ми к мистике сектами. По этим и другим политическим причинам, Второй Константинопольский собор осудил учение Оригена, и в результате на первое место в запад­ном мире вышла аристотелевская традиция. Это привело к формированию определенной материалистической картины мира. В итоге наука отодвинула религию на вто­рой план, а сама религия оказалась слишком занята окру­жающим миром, чтобы заниматься еще и проблемами бу­дущей (или прошлой) жизни.

Подобное мировоззрение обусловлено, в частности, деятельностью таких христианских философов, как Авгу­стин, Бонавентура, Дуне Скотт, Декарт и Джон Локк. Удручающее состояние христианской религии на Западе отмечают многие, и улучшения, увы, не предвидится. Со­временные авторы, такие как Дуглас Лэнгстон, согласны с Гилбертом Райлом в том, что не за горами то время, ког­да западная философия начнет отрицать существование души29
, поскольку сама идея существования души логиче­ски связана с идеей реинкарнации. Они считают, что от­рицание души — «всего лишь вопрос времени», а после того, как этот момент наступит, все известные нам хрис­тианские религиозные течения могут прекратить свое су­ществование 30
.

В заключение следует заметить, что в том случае, ес­ли христианские мыслители не обратятся вновь к плато-новско-августианскому христианству и к логике, прису­щей учению Оригена, в один прекрасный день они обнаружат, что их религия идет бок о бок с материализ­мом, которому всегда рьяно противостояла. Воистину, сам Христос не смог бы признать такое вероисповедание христианским.

Глава 5

ИСЛАМ

Я умер камнем и воскрес растением,

Я умер растением и воскрес животным,

Я умер животным и стал Человеком.

Чего мне страшиться
?

Разве смерть обокра­ла меня ?

Халал уль-дин Руми (1207—1273)

В Коране нет последовательных упоминаний о жизни после смерти и перевоплощении души, и это заставило некоторых исследователей, даже правоверных мусульман, усомниться в том, что пророк Магомет знал что-либо существенное по этому поводу 1
. Коран лишь вскользь, мимоходом касается основных теологических и философских вопросов, связанных с природой по­смертного существования; но позднее были написаны об­ширные комментарии теологов, где систематизируются скрытые значения канонических рассказов о пророке (хадисов) и откровения Корана. В этом отношении ислам­ская религия разделяет судьбу породивших ее вероиспо­веданий — иудаизма и христианства, — которые также в значительной степени основываются на позднейших толкованиях. Ислам чтит и Ветхий Завет, и евангелия, поэтому доказательства того, что эти писания признают существование реинкарнации, справедливы и для му­сульманства.

Правоверные магометане, так же как ортодоксаль­ные иудеи и христиане, стойко придерживаются тради­ционных представлений о смерти и загробной жизни, и мало кто из них стремится прочесть труды мистиков, чтобы открыть тайное значение тех строк Корана, что посвящены этому вопросу. В итоге складывается такая же картина, как в иудаизме и христианстве:

У мусульман сложилась изощренная система представлений о природе смерти, о самом моменте умирания и о том, что происходит в могиле сразу же после смерти. Эти воззре­ния сложились после смерти Магомета (VII век н. э.). Правоверные мусульмане при­держиваются определенных представлений о том, что происходит во время умирания, какие небесные существа или демоны встре­чают покойного и извлекают его душу из те­ла, как они расспрашивают о его религиозных и мирских делах и даже вознаграждают или наказывают его прямо в могиле 2
.

Как и все остальные религии, ислам учит, что Бог со­здал человека вовсе не для того, чтобы он однажды умер — через Коран и исламскую традицию проходит мысль о возрождении и обновлении. Известный стих из писания гласит: «Он — тот, кто дал вам жизнь (
ahyakum
),
и Он пошлет вам смерть (
yumitukum
),
а затем снова дару­ет вам жизнь (
yuhyakum
)».
Та же мысль снова встречается в Коране, на сей раз как предостережение идолопоклон­никам: «Господь создал вас (
Khalaqakum
),
заботился о вас, затем вы умрете (
yumitukum
)
по Его воле, затем Он вновь даст вам жизнь (
yukyikum
).
Могут ли идолы [которых вы зовете богами] сделать для вас все это? Слава Господу!» Несмотря на то, что эти и другие аналогичные отрывки из писания явно связаны с реинкарнацией, обычно их трактуют как обещание воскресения.

Вопрос о воскресении

В стихах Корана очень часто встречаются упомина­ния о воскресении, которые с равной долей вероятности могут относиться и к реинкарнации. Например, в суре 20:55/57 приводятся слова Бога, обращенные к Моисею: «Мы сотворили тебя из земли, и Мы вновь обратим тебя в землю, и затем вновь сотворим (
nukhrijukum
)
тебя». Традиционно этот стих толкуют как указание на идею вос­кресения, но его можно истолковать и по-другому: тела постоянно создаются и разрушаются, а душа после смер­ти тела вновь рождается, но уже в другом теле. Исламская традиция представляет человеческое существо как душу (
nafs
),
воскрешаемую духом (
ruh
).
Эта двойственность осложняется множеством смыслов слова nafs
:
душа, лич­ность, кровь, живое тело 3
. В исламской теологии грани­цы понятий «тело», «душа» и «разум» обыкновенно раз­мыты, но идея бессмертия духа лежит в основе мудрости Корана. Следует отметить, что суфии и другие исламские мистики трактуют Коран с точки зрения доктрины реин­карнации, и мы вернемся к мистической традиции после более детального анализа ортодоксальных исламских воз­зрений на смерть и загробную жизнь.

Согласно традиционным толкованиям Корана, заблуд­шие души сразу после смерти попадают на суд ангелов — по­сланников Аллаха (Бога). Сразу оговоримся — несмотря на всевозможные достоинства «неверных», то есть не мусуль­ман, неверие в Аллаха и Его пророка навлекает на них про­клятие и обрекает их на вечное пребывание в Джаханнаме, который является аналогом иудео-христианской Геенны, или ада. Подобно иудеям и христианам, мусульмане изоб­ражают Джаханнам как место вечных посмертных муче­ний. Хотя в полной мере грешники могут быть наказаны только после «конечного воскресения», Коран недвусмыс­ленно говорит о том, что неверующие познакомятся с уго­тованным им вечным адом сразу же по смерти.

Души тех, кто верует в Аллаха и Его пророка, избега­ют суда ангелов смерти. Ангелы приходят к праведникам и препровождают их в рай. «Войди в Сад (
al
-
janna
),
— го­ворят они, — за все те добрые дела, что ты сделал» 4
. Воз­награждение в полной мере ожидает благочестивых мусульман только после воскресения, но, в отличие от неверующих, праведники мирно отдыхают до назначен­ного часа.

По мере развития исламской философии теологи стали представлять наказания и награды, которые следу­ют сразу же за смертью, как некое состояние души, ожида­ющей воскресения в могиле. Считается, что после похо­рон к человеку, находящемуся в могиле, приходят два ангела, Мункар и Накир, с черными лицами, устрашаю­щими голосами, пронзительными голубыми глазами и во­лосами, ниспадающими до самой земли. Они допрашива­ют усопшего или усопшую о добрых или злых делах, совершенных им или ею при жизни. Этот допрос называ­ется «судом в могиле»; такого суда ожидают все правовер­ные мусульмане.

Чтобы подготовить усопшего к этому суду, родные и друзья во время похорон шепчут ему на ухо советы, ко­торые помогут достойным образом ответить на вопросы Божественных судей. Если умерший успешно пройдет че­рез это испытание, он вкусит «райского блаженства» еще в могиле; если нет, в могиле его ждут невыносимые муче­ния. Однако в должный срок и грешники, и праведники пройдут через «новое сотворение», готовясь к воскресе­нию, после которого благочестивые и неверные отпра­вятся по местам конечного назначения — в рай или в ад. Таковы общепринятые представления о смерти и загробной жизни, сформированные исламом на протяжении не­скольких веков.

Смерть или Божественный сон?

В эпоху зарождения ислама мусульманские теологи придерживались иных представлений о смерти — она упо­доблялась сну. Идея воскресения играла значительную роль в изначальной концепции загробной жизни, но она была сформулирована не так жестко, как позднейшие представления, и вполне могла быть истолкована с точки зрения учения о реинкарнации. Уподобление сну — един­ственное последовательно поддерживаемое первыми му­сульманскими теологами представление о смерти:

Изложенные в Коране взгляды на природу смерти тесно связаны с двумя другими вопросами: отношениями между сном и смертью и существованием души. Обраща­ясь к вечным тайнам жизни и смерти, Коран затрагивает древние представления: уподоб­ление смерти сну, а воскресения из мерт­вых — пробуждению. В Коране, например, (25:47/49), есть следующие слова: «Господь сделал ночь вам покровом, и сон отдыхом, и создал день для пробуждения (
nushur
)».
Ночь — это полог, покрывающий спящего; сон — это прообраз смерти, а заря (когда че­ловек просыпается) — символ воскресения (
nushur
)…5

Ключевое слово этих строк — nushur
,
что перево­дится как «подъем» или «пробуждение». Впоследствии исламские философы, пытавшиеся примирить тра­диционные толкования Корана с бытующими пред­ставлениями о рае и аде, связали это слово с понятием воскресения. Тем не менее, как бы ни толковали слово nushur
,
нет сомнений, что изначальные исламские пред­ставления о смерти были неразрывно связаны с идеей реинкарнации: тот, кто спит, неминуемо должен про­снуться! Теологи могут спорить о том, является ли это пробуждение неким окончательным воскресением, или же оно произойдет в круговороте рождений и смертей; в любом случае, вопрос посмертного существования занимал важное место в раннеисламской философии. В наши дни большинство правоверных мусульман скло­няется к идее воскресения. С другой стороны, предста­вители мистических исламских сект, например, суфии, всегда трактовали смерть как начало новой жизни и толковали слово nushur
как пробуждение души, вселившей­ся в новое тело.

В исламских писаниях реинкарнация обозначается словом tanasukh
,
но это слово редко употребляется орто­доксальными мусульманскими философами. Арабские и персидские теологи, подобно своим единомышленни­кам, иудеям-каббалистам, считают, что переселение души является закономерным следствием грешной или неудав­шейся жизни 6
.

Понятие tanasukh
более широко распространено среди мусульман, проживающих в Индии, что, несомнен­но, объясняется влиянием индуизма; но это слово встре­чается также в трудах арабских и ближневосточных мыслителей и теологов. Исламские приверженцы реинкарнации утверждают, что Коран поддерживает учение о переселении душ, приводя в подтверждение своих слов следующие примеры:

Тому, кто нарушил субботу, Мы сказали: будь обезьяной, мерзкой и презренной (2:65). Тот худший из всех, кто прогневил Аллаха и навлек на себя Его проклятье. Того Аллах обратит в обезьяну или свинью (5:60). Аллах дает вам жизнь от земли, затем вновь обращает вас в землю, и Он же вновь даст вам жизнь (71:17-18) 7
.

Тайное значение этих и других стихов Корана иссле­довали такие знаменитые персидские поэты-суфии, какХа-лал уль-дин Руми, Саади и Хафиз 8
. Живший в X веке Мансур аль-Халлай, один из наиболее известных суфийских мыслителей, памятен также своей глубоко духовной лири­кой, темой которой нередко являлось переселение души:

Я сотни раз прорастал травой

по берегам стремительных рек.

Сотни тысяч лет я рождался и жил

во всех телах, что есть на Земле.

Друзы

Друзы, известные также как сирийские суфии, счита­ли реинкарнацию основополагающим принципом, на ко­тором было выстроено их учение. Это синкретическое и еретическое ответвление ислама сложилось в XI веке. Основоположником его является Фатимид, халиф аль-Ха-кима. Это учение распространено главным образом среди жителей Ливана, Иордании и Сирии, но в последнее вре­мя оно приобретает все большее влияние на ортодоксаль­ных мусульман, — очевидно, благодаря присущей ему глубокой духовности и связи с древними религиями, муд­рость которых считается утраченной для современных искателей истины. Следует помнить, что гонения, которым во времена Средневековья подвергались ученые, не принадлежав­шие к ортодоксальной школе христианства, заставили многих исследователей и философов покинуть Европу. Некоторые из них переселились в Персию, другие отправились в Аравию; были и такие, что добрались до самой Индии. Христиане-гностики познакомили арабов с греческой философией и порожденным ею гностициз­мом; несториане принесли в Аравию неоплатоническое учение, а изгнанные евреи — каббалистические писания. Учение герметиков также прижилось на почве Среднего Востока. Примерно в это же время Аль-беруни отправил­ся в Индию, чтобы изучить классические религиозные писания, значительная часть которых затем была переве­дена на арабский и персидский языки и распространи­лась по всей Аравии. Таким образом, к моменту зарожде­ния «ереси» друзов доктрина перерождения души была уже внедрена в ислам и вновь вычеркнута из него. Поэто­му трудно судить, что является ересью, а что — истинным учением Корана. Со временем правоверные мусульмане начали искать в Коране тайные, эзотерические смыслы. Сам Магомет утверждал, что мудрость Корана зиждется, главным образом, на сокровенном значении его слов: Коран был «ниспослан на семи наречиях, и в каждом его стихе два значения — явное и сокрытое... Я получил от Божьего вестника двоякое знание. Одному из них я учу ...но если бы я открыл людям другое, оно разорвало бы им глотку» 9
. Тайное значение многих текстов включало в себя те­орию реинкарнации, но, к сожалению, со временем об этом позабыли.

Реинкарнация как еретическая доктрина

В серии статей «Реинкарнация. Исламские представ­ления» М.Х. Абди, ученый-исламист, описал события, ре­зультатом которых стало отторжение доктрины реинкар­нации от ортодоксального мусульманского вероучения:

На протяжении нескольких веков выдаю­щиеся последователи Магомета принимали учение о реинкарнации, но утаивали его от широкого круга верующих. Эта позиция была обоснована определенными психологи­ческими факторами. Исламское вероуче­ние всегда в первую очередь призывало к праведным поступкам. ...Кроме того, обо­ронительные сражения, известные как Джихад, или священные войны, которые мусульмане вели в дни зарождения ислам­ской религии, и более поздние захватниче­ские (а значит, не священные) войны, зна­чительно повлияли на судьбу ислама. Ранее философские, мистические и этические те­чения получили мощный толчок к разви­тию, но позже, в результате определенных политических событий, ослабели и зачах­ли. Со временем арабские республики пре­вратились в монархические государства; философы и святые утратили прежнее вли­яние. Такие сокровенные темы, как пересе­ление души, требуют особого подхода. Для того, чтобы судить о них, необходимо иметь представление о высших уровнях со­знания, причинно-следственных законах и действии законов эволюции. Монархов не интересовали столь далекие от полити­ки предметы. Подобно множеству других учений, доктрина реинкарнации доступна лишь суфиям и специалистам по истории суфизма... Тем не менее, мусульманин, от­крыто верующий в переселение душ, и на­званный еретиком едва ли подвергается ка­кой-либо опасности 10
.

Следует отметить, что приверженцы традиционных направлений ислама все же боятся прослыть еретиками, поэтому доктрина реинкарнации обсуждается и толкует­ся лишь в русле суфийской традиции. Однако многие ортодоксальные теологи уверены в том, что без веры в перерождение души трудно примирить проповедуемую исламом мораль и религиозное учение. Г.Ф. Мур, напри­мер, в своей Ингерсоллской лекции на тему переселения душ отмечает, что «невозможность совместить стра­дания невинных детей с идеей Господней милости или, на худой конец, справедливости заставляет некоторых вполне либеральных мусульманских теологов (мутазилитов) искать причины мучений в грехах, совершенных в прошлой жизни... Учение о реинкарнации — неотъем­лемая часть культа имама, исповедуемого шиитами 11
. это учение в специфической форме бытует также среди измаилитов и является важнейшей частью доктрины бабизма» 12
.

Специалист по истории ислама, И.Г. Браун, развивает эту мысль в своем классическом трехтомном труде «Литературная история Персии». Рассказывая об эзотери­ческих направлениях ислама, он упоминает три вида пере­воплощения, которые признаются мусульманскими мыс­лителями: 1) Hulul
,
повторяющееся воплощение святого или пророка; 2) Rij
'
at
,
возвращение Имама или другого ре­лигиозного деятеля сразу же после его смерти; 3) Tanasukh
,
обычное перевоплощение любой души. Изма-илиты утверждают даже, будто Кришна, Бог индуистского пантеона, пришел в мир как Будда, а позднее — как Маго­мет; члены этой секты верят в то, что великие учителя рождаются вновь ради блага новых поколений. Многие со­временные мусульмане признают, что готовы, хотя бы в теории, допустить существование тех форм реинкарна­ции, о которых упоминают мистики. Подобно другим ми­ровым религиям, ислам оттесняет теорию перерожде­ния души на задний план, считая веру в реинкарнацию в худшем случае ересью, а в лучшем — прерогативой мис­тиков и прочих оригиналов. Тем не менее, тщательное изучение различных направлений ислама и священных писаний показывает, что доктрина реинкарнации явля­ется неотъемлемой частью религиозной традиции дан­ного вероучения.

Выводы и заключения

Я хотел бы завершить эту главу весьма интересными словами мусульманского теолога Эрла Во:

Упоминания о реинкарнации прочно вплете­ны в богатейшую ткань исламской культуры и порождены ее мудростью; это не просто «факультативный элемент» мусульманской религии. С другой стороны, даже те направ­ления ислама, которые отошли от ортодок­сальной формы настолько далеко, что вос­принимаются скорее как самостоятельные религии (например, суфизм), изначально отделились от основной традиции вовсе не из-за какого-то особенного понимания док­трины реинкарнации, а, скорее, в результа­те воздействия многочисленных факторов, порожденных внутренними проблемами истории и культуры ислама. Это наглядно иллюстрируется поисками духовных лиде­ров, которые несли бы в себе печать Боже­ственности или Божественного знания. Возьму на себя смелость предположить, что эти формы религии не только будут про­должать свое существование, но с течением времени примут новый, более привлека­тельный облик благодаря соприкоснове­нию с другими учениями, как взращенными внутри ислама, так и созданными извне, в качестве протеста против налагаемых им ограничений 13
.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Итак, исходя из вышесказанного, можно предполо­жить, что все крупнейшие мировые религии так или иначе включали в себя учение о переселении душ. Однако политическая обстановка, изменения, внесенные в изначальные тексты священных писаний, а в некото­рых случаях и бессмысленная клановая гордыня низвели это учение до уровня архаического, покрытого мраком забвения мистического верования. Религии Востока, а также эзотерические и мистические сообщества Запада сохранили более отчетливое представление о реинкарна­ции. Однако так случилось не из-за приверженности этих школ некоему фетишу, а, скорее, потому, что принадле­жавшие к ним мыслители считали философию необходи­мым дополнением к религиозным ритуалам.

Отражая культуру, в которой они существуют, совре­менные мировые религии мыслят реальность как нечто линейное: у всего есть начало, и есть конец; эта жесткая схема не признает никаких исключений. Выбор человека весьма ограничен: жизнь или смерть, рай или ад. Исходя из такой системы представлений, можно предположить, что у времени тоже есть начало и конец. Третьего не дано. Нет ответа на вопрос: а что же после конца? На Западе все еще царят представления, заданные Аристотелем.

Природа, однако, показывает нам, что линейное представление о реальности не соответствует истине. Цикличность, с какой Солнце повторяет свой путь по небу в зависимости от времени года, предлагает нам иное понятие о времени — вечно длящемся, не имеющем ни на­чала, ни конца 1
.

Стрелки на часах не прекращают движения после окончания суточного цикла, они начинают новый круг; снова и снова повторяются дни недели и времена года; юги, или
большие космические эпохи, также цикличны; все эмпирические наблюдения говорят о том, что реаль­ность имеет циклическую природу.

Цикличность времени свойственна не только макро­косму, но и микрокосму. Каждый человек проходит через круг, именуемый жизнью, — и что потом? Возможно ли, что он, нарушив законы природы, просто прекращает су­ществование? Может ли жизнь человека быть преходя­щей, в отличие от жизни окружающего его мира? Или же вечно странствующая душа начинает новый виток в цик­ле самсары,
который подобен очередной смене времен года? Проходят ли люди, подобно всему живому, через но­вое рождение, или человеческая душа представляет со­бой странное, аномальное образование, которое гибнет вместе с бренным телом?

Когда ученые обращаются к исследованию цикличес­кой реальности, их выводы часто вторят словам священ­ных текстов Востока и представителей мистических школ, утверждающих, что душа переселяется из одного тела в другое. В книге «Мастера танца By Ли» Гэри Зукав пишет следующее:

Взаимодействие внутриатомных элемен­тов заключается в уничтожении исходных частиц и создании новых. Мир мельчай­ших частиц — это бесконечный танец сози­дания и разрушения, превращения массы в энергию и энергии в массу. Преходящие формы образуются и распадаются, рождая бесконечную, постоянно созидаемую вселенную 2
.

Ученый-обозреватель Джо Фишер толкует эти слова следующим образом:

В современной науке на первый план вышла гипотеза о том, что микроскопические фор­мы перерождения лежат в основе всего ма­териального мира. В книге «Дао физики» Фритьоф Капра называет мельчайшие час­тицы «разрушающимися и в то же время неразрушимыми». Именно этот принцип лежит в основе теории реинкарнации: в самый миг смерти мы получаем возможность пере­нести жизнь в другое тело. Мы разрушаемся, но мы неразрушимы. Мы мертвы, но в то же время наша жизнь продолжается3
.

Исследования гипнотической памяти и другие рабо­ты в области психологии, проводимые в последние годы, пролили некоторый свет на феномен реинкарнации. Сле­дует упомянуть о том, что имели место случаи явного шар­латанства со стороны исследуемых, но, вместе с тем, были получены убедительные доказательства существова­ния реинкарнации. Невозможно дать иного разумного объяснения отдельным примерам возвращения в про­шлую жизнь. Материал, предоставленный этими исследо­ваниями, огромен. Предметом исследования были ма­ленькие дети, вспоминающие чужие страны и языки, а также людей, которых они не встречали в своей нынеш­ней жизни. Опытные эксперты проверяли их рассказы и, к своему изумлению, не смогли опровергнуть их слова.

Доктор Ян Стивенсон

Многие исследователи, психиатры и специалисты по гипнотерапии в начале подобных опытов относились к теории реинкарнации с нескрываемым скептицизмом, но результаты проделанной работы указывали именно в этом направлении, и потому эти ученые поневоле втяги­вались в дальнейшие поиски. Весьма показателен в этом отношении опыт доктора Яна Стивенсона. Стивенсон был главой отделения неврологии и психиатрии в медицинском колледже Университета Вирджинии, затем стал профессором психиатрии при отделении бихевиораль-ной медицины и психиатрии Карлсоновского универ­ситета. Впоследствии он был переведен на должность директора программы по изучению личности, проводи­мой вышеупомянутым университетом. Стивенсон специ­ализировался на случаях детских воспоминаний о про­шлой жизни, поскольку в сознании детей, как правило, еще нет прочного «психологического барьера», и они лучше, чем взрослые, поддаются приемам, открывающим перед человеком его прошлую жизнь. Проведенное им исследование охватывает случаи, происшедшие в тече­ние тридцати лет на нескольких континентах. Хотя боль­шинство его маленьких пациентов родились в Индии и Шри Ланке, он наблюдал также детей из Средней Азии, Европы, Африки и обеих Америк. К 1987 году в ар­хивах Стивенсона собралось около трех тысяч случаев такого типа, и чуть больше половины этих случаев счита­ются «доказанными» (т. е. воспоминания ребенка о про­шлой жизни получили вполне весомое подтверждение). В шестидесяти четырех случаях, происшедших с детьми из Индии, Шри Ланки, Ливана, Турции, Таиланда и Бир­мы — о чем Стивенсон неоднократно писал, — родители или родственники детей смогли припомнить около шес­тидесяти заявлений ребенка, которые удалось проверить и которые помогли установить, кем он или она был(а) в прошлой жизни.

Несмотря на изначальный скептицизм, Стивенсону пришлось столкнуться с сотнями похожих случаев, объяс­нить которые могла только теория реинкарнации. Поэто­му он, со рвением, достойным религиозного фанатика, продолжает исследования в этой области, рискуя прослыть еретиком и быть изгнанным из сообщества более традиционно мыслящих коллег. Действительно, собра­тья-врачи неоднократно поднимали Стивенсона на смех (заметим: это действительно очень похоже на то с чем сталкивались нетрадиционно мыслящие теологи Запада). Однако Стивенсона никак не назовешь чудаком, религи­озным фанатиком или зеленым юнцом угодившим в сети тоталитарной секты! Он уважаемый ученый, лишенный религиозных предрассудков, и ему уже за семьдесят. Его исследования вполне объективны, и всем кто желает ознакомиться с его мнением относительно реинкарнации, следует прочесть опубликованные им отчеты и кни­ги на эту тему.

Впервые его исследования привлекли внимание широкой публики в 1960 году, когда он выпустил статью под названием «Свидетельства о выживания сознания, почерпнутые из воспоминаний о Предыдущих воплоще­ниях». Статья получила престижную премию Американ­ского общества поддержки психологических исследова­ний. На протяжении следующих девятилетий Стивенсон продолжал активно работать, и его плодотворная деятельность снискала уважение коллег как скептиков так и более лояльно настроенных ученых. Благодаря исследо­ваниям Стивенсона тысячи случае «предполагающих реинкарнацию», попали на страниц прессы, а его рабо­ты были опубликованы в таких солидных ИЗданиях, как «Журнал нервных и умственных заболеваний», «Журнал Американской ассоциации медиков») а также «Междуна­родный журнал сравнительной социологии»

Сегодня Стивенсон присоединяется к сотням специ­алистов и тысячам любителей, кот0рЫе вполне обосно­ванно считают, что «реинкарнация может объяснить не­которые психологические явления необъяснимые генетическими факторами или ранним влиянием окружа­ющей среды» 4
.

Доктор Гарольд Лиф, один из 1Чмлег Стивенсона, от­зывается о нем как о скрупулезном добросовестном и объективном исследователе. Доктор Лиф считает, что если кто-то и способен открыть правду о реинкарнации, избегая какой-либо предвзятости, то это Стивенсон. Не­смотря на попытки некоторых известных ученых — таких, как Джон Хик и Пол Эдварде — поставить под сомнение часть выводов Стивенсона, особенно тех, что касаются работы с детьми, результаты его исследований все же производят огромное впечатление. Дело в том, что часть работы, вызвавшая нарекания критиков, сосредо­точена вокруг совсем юных пациентов, детей в возрасте около шести лет, которые под гипнозом, а иногда и в обычном состоянии, ведут себя так, будто каждый из них — совсем другой человек, умерший несколько лет на­зад. Критики указывали на то, что детское воображение чрезвычайно развито и что дети любят «притворяться» кем-то другим. Противники экспериментов Стивенсона также утверждают, что они могут быть вредны для паци­ентов столь нежного возраста. К тому же, замечают они, маленькие дети легко поддаются внушению и могут пове­рить во все, что угодно.

Но даже оппоненты Стивенсона не могут логично объяснить, каким образом эти дети, лишь недавно осво­ившие свой родной язык, в некоторых случаях могут сво­бодно говорить на иностранном языке, которому их никто не учил. Более того, подобные «случаи предполага­емой реинкарнации» не столь уж редки, во всяком случае, Стивенсон изучал их с шестидесятых до девяностых го­дов, то есть на протяжении тридцати лет. Доктор Стивен­сон и его коллеги обнаружили, что приблизительно в по­ловине из трех тысяч зарегистрированных и изученных ими случаев «другие люди», которыми «притворялись» дети, оказывались реально существовавшими личностя­ми, умершими до рождения этих детей.

Следует заметить, что не только доктор Стивенсон проводил подобные исследования. В то время, когда он вел свою работу, гипнотическая терапия снискала боль­шую популярность среди психологов и психиатров, которые использовали ее как средство излечения таких нару­шений деятельности организма, как фобии, судороги, из­быточный вес, истерия и необъяснимые приступы боли. Иногда на сеансах гипноза выяснялось, что причина рас­стройства уходит корнями в более отдаленные времена, нежели детские годы пациента. По всей вероятности, ис­точник симптомов исходил из прошлых жизней больно­го. Для того, чтобы излечить болезнь, нужно было с помо­щью гипноза вернуть пациента в его предыдущее воплощение, поскольку привычные методы лечения не давали осязаемых результатов. По мере того, как пси­хологи, занятые этими исследованиями, накапливали опыт общения с сотнями пациентов и информацию о ты­сячах прошлых жизней, они стали осознавать огромную важность явления, с которым столкнулись. В начале девя­ностых годов широкой публике были предложены десят­ки авторитетных книг на эту тему.

Приблизительно в то же время появилась информа­ция о феномене околосмертного состояния (ОСС). Речь идет о субъективных переживаниях людей, переживших клиническую смерть и открывших в себе существование некоей отдельной личности, или души — сознания, кото­рое может жить, находясь вне тела, и сохранять все воспо­минания о жизни этого тела. Впечатления тех, кто побы­вал в «пограничном состоянии», нередко совпадают с открытиями гипнотерапевтов, возвращавших своих па­циентов в момент их смерти в прошлой жизни, а затем к промежутку между смертью и новым рождением. Несмо­тря на значительное количество фальсификаций, многие люди, пережившие ОСС, рассказывают очень похожие ис­тории и почти одинаково описывают промежуточное состояние. Этих людей разделяют время, расстояние, язык, социальный статус, — факторы, опровергающие возмож­ность существования некоего сговора, имеющего своей целью ввести в заблуждение скептиков и маловеров.

Что касается современной науки, то любое непонятное явление, даже если оно зафиксировано некомпетентными свидетелями, сразу же попадает в поле зрения Комитета научного исследования паранормальных явлений (CSI-СОР). Реинкарнация относится к числу таких феноменов, поскольку подразумевает существование определенной ду­ховной материи, ранее не подлежавшей физическому из­мерению и не изученной. Само собой разумеется, доктор Стивенсон и другие ученые, занимающиеся подобными исследованиями, привлекли к себе пристальное внима­ние этой организации. Работы Стивенсона «пострадали» от этого внимания сильнее всего, поскольку он настойчи­вей, чем кто бы то ни было, старался привлечь общест­венное внимание к случаям детских воспоминаний о про­шлой жизни.

Артур Бергер, директор Международного института изучения смерти, писал в журнале CSICOP, под весьма символичным названием «Вопрошающий скептик», следующее: «Как мы можем узнать, что тот или иной исследо­ватель честен, объективен, достаточно компетентен и пребывает в здравом уме? Может быть, он шарлатан, или сам является жертвой обмана?» 5

Конечно, это следует учитывать, если речь идет об исследователях, чьи научные методы и/или открытия вызывают сомнения или не могут быть проверены. Однако эти оговорки нельзя отнести к Стивенсону, — его никто и никогда не обвинял в шарлатанстве. Скорее заявление доктора Бергера следует рассматривать, как яркий пример отмежевания от недоступных разуму, а поэтому пуга­ющих явлений.

Бергер забыл упомянуть о том, что с течением време­ни исследования Стивенсона получили множество досто­верных (и неопровержимых!) подтверждений. Его кол­лег, занимавшихся той же проблемой, тоже пришлось бы обвинить в профессиональной некорректности, но, к сча­стью, для этого нет оснований. Более того, результаты, j полученные Стивенсоном, были тщательно проверены заслуживающими доверия американскими специалиста­ми в области психологии и психиатрии; в ходе проверки обнаружились дополнительные свидетельства, которые нельзя оставить без внимания.

Напомню, что случаи воспоминаний о прошлой жиз­ни исследовались и другими учеными, независимо от Сти­венсона. Несколько недавних прецедентов привлекли внимание доктора Эрлундена Харальдсона из отделения психологии Исландского университета Рейкьявика. Он исследовал двадцать случаев на Шри Ланке; девять из них удалось разрешить. Четырьмя занимался сам Харальдсон, прибегнув к помощи четырех разных переводчиков. Он отметил сходство этих случаев с прецедентами, описан­ными Стивенсоном.

Еще одна известная исследовательница этой пробле­мы — доктор Антония Миллз, профессор отделения бихе-виоральной медицины и психиатрии Вирджинского уни­верситета в Шарлоттсвилле. Изучив воспоминания десятерых детей, уроженцев Северной Индии, она сумела доказать, что ни один из этих случаев не был результатом обмана или плодом фантазии. В дальнейшем доктор Миллз исследовала двадцать шесть случаев, происшед­ших с мусульманами из Северной Индии. Ей удалось раз­решить семнадцать случаев. В четырех из них дети, вы­росшие в мусульманских семьях, в предыдущей жизни были индуистами, шестеро детей, родившихся в семьях индуистов, в прошлой жизни были мусульманами, и в се­ми случаях дети и в прошлой, и в нынешней жизни оказы­вались мусульманами.

Еще один заслуживающий доверия исследователь, доктор Юрген Кейл из отделения психологии университе­та Тасмании, Австралия, описал двадцать три случая, про­изошедших в Бирме, Таиланде и Турции, пользуясь при разговорах с пациентами услугами переводчика. Двенад­цать из них можно считать «разрешенными». Однако Кейл считает, что жизнь конечна, и потому предпочитает гово­рить скорее об аномалии, чем о возможном доказательстве существования реинкарнации. Он пришел к выводу, что не­которые дети и их семьи владеют информацией, «которая связывает детей с уже умершими людьми, и что часть этой информации может быть получена только при помощи ка­налов, которые нельзя назвать иначе, как паранормальны­ми». Кейл также заключает, что «теперь ясно, что позитив­ные результаты, полученные Я.С. [Яном Стивенсоном], нельзя отвергнуть, предположив, что Я.С. преднамеренно или непреднамеренно дал ложную интерпретацию некото­рым аспектам своих исследований» 6
.

Таким образом, попытка Бергера приписать данные, полученные Стивенсоном, одному человеку, компетент­ность которого может быть оспорена, явно утопична и, возможно, продиктована определенными предубежде­ниями самого Бергера. Он прошел мимо исследований, которые подкрепили выводы, сделанные Стивенсоном, и которые впечатляют не меньше, чем работы самого Стивенсона. Эта информация изложена в книге Джеймса У. Дирдорфа «Иисус Христос в Индии. Новый взгляд на азиатские корни учения Иисуса в свете данных, под­тверждающих существование реинкарнации», изданной в Сан-Франциско в 1994 году.

Записи Блоксхэма

Доказательства существования реинкарнации, сход­ные с теми, которые нашел Ян Стивенсон, можно найти в знаменитых записях Блоксхэма — кассетах с сеансами гипноза, записанными Эмеллом Блоксхэмом, уважаемым гипнотерапевтом из Кардиффа в Уэльсе. Блоксхэм убеж­ден в том, что многие его пациенты в состоянии гипноза вспоминали и заново переживали события своих про­шлых жизней. В отличие от Стивенсона, Блоксхэм всегда верил в реинкарнацию, но, тем не менее, результаты его работ вполне объективны и заслуживают пристального внимания. Телепродюсер Джеффри Айверсон написал книгу, посвященную экспериментам Блоксхэма; по мате­риалам записей был снят документальный фильм. В течение некоторого времени записи Блоксхэма всерьез изуча­лись группой авторитетных ученых; но когда вокруг этих материалов разгорелся ажиотаж, спровоцированный широкой печатью, исследователи отказались от них, посчитав их самой грубой из всех существующих подде­лок. Их подлинное содержание, о котором можно напи­сать целые тома, было предано забвению. Исследования Блоксхэма были описаны Бенджамином Уокером в книге «Маски души», и нижеследующие факты почерпнуты из этой работы.

За тридцать лет Блоксхэм записал на кассеты около четырехсот случаев воспоминаний о прошлой жизни. Ре­зультатом его работы стали тысячи метров пленки; значительная ее часть занята неинтересным, заурядным материалом, однако встречаются случаи, которые, по мнению экспертов, доказывают если не существование реинкарнации, то, по крайней мере, что-то очень на нее похожее. Возможно, определенное значение имеет исто­рия жизни самого Блоксхэма: он служил правительству во время обеих мировых войн, во время Второй мировой войны носил звание лейтенанта морского флота. В моло­дости он мечтал стать врачом и получил медицинское об­разование в Индии, но, заболев тифом, был вынужден прервать свою профессиональную деятельность. После этого он занялся гипнотерапией, которая издавна при­влекала его.

Он интересовался восточной и оккультной филосо­фией, в частности, законом кармы. С самого детства он был уверен в том, что уже жил раньше, и однажды заявил: «Я всегда чувствовал, что это — не первая моя жизнь». Он остался верен своим убеждениям, еще более укрепившим­ся после изучения теории реинкарнации, а также проде­ланной им самим работы.

В 1956 году доктор Блоксхэм решил использовать гипноз для пробуждения памяти о предыдущих воплоще­ниях. Первый эксперимент был проведен с молодой школьной учительницей по имени Энн Окенден, которая легко вошла в гипнотический транс и поочередно верну­лась в семь своих прошлых жизней. Жена Блоксхэма, Далей, желая сделать работу мужа достоянием широкой публики, описала эксперимент в книге «Кем была Энн Окенден?».

Другая примечательная пациентка Блоксхэма — Джейн Эванс, 1939 года рождения. Она вспомнила шесть предыдущих воплощений. В первом из них она была женщиной, жившей в Англии около 286 г. н. э., в городе Эборакум (римское название Йорка). Самое интересное из воплощений — жизнь Ребекки, еврейки из Йорка, по­гибшей в 1190 г. во время еврейского погрома. Джейн Эванс — образованная и интеллигентная женщина еврей­ского происхождения; в университете она изучала исто­рию, французский и латынь, но не на уровне, достаточ­ном для каких-либо фантазий на историческую тему. Она читала о Греции и Тибете, и, хотя она ни разу не упомяну­ла об этих странах в состоянии транса, ее явно интересо­вали древние времена и религии Востока.

Незадолго до этого профессор Барри Добсон, препо­дающий историю в университете Йорка, опубликовал ра­боту о еврейском погроме 1190 года, и многие скептики ссылались на то, что Джейн вполне могла читать его кни­гу. Однако сам профессор Добсон заявил, что хотя язык, на котором говорила «Ребекка», ближе к современному, нежели к средневековому английскому, ее рассказ «совпа­дал с тем, что мы знаем о тех временах и тех событиях».

Еще один примечательный случай из коллекции Блоксхэма — Грэхем Хакстебл, житель Суонси, вернув­шийся на два века назад, когда он служил помощником ка­нонира на английском военном фрегате «Агги», которым командовал некий капитан Пирс. Этот фрегат был в со­ставе эскадры, блокировавшей берега наполеоновской Франции. Находясь под гипнозом, Хакстебл весьма дра­матически изобразил битву с французским кораблем воз­ле Кале, используя архаичный морской жаргон и упоми­ная о ранее неизвестных эпизодах войны. Помощнику канонира ядром раздробило ногу, — Хакстебл вновь пере­жил муки с силой, убедительно подтверждающей правди­вость его рассказа. Кроме того, он сообщил столько нео­бычных подробностей, касающихся военного флота тех времен, что Эрл Маунтбаттен (умерший в 1979 г.) взял за­пись его сеанса и отдал ее для прослушивания специалис­там по истории флота. Следует заметить, что в то время не было никаких упоминаний о фрегате под названием «Агги» или о капитане Пирсе, командовавшем британским фрегатом в этот период времени. Однако несколько лет спустя, в ходе поисков, организованных Блоксхэмом, были обнаружены исторические записи о корабле «Аг­ги», и все детали, сообщенные Хакстеблом, нашли убеди­тельное подтверждение.

По мере того, как серьезные ученые погружаются в тайны воспоминаний о прошлой жизни, они, подобно Блоксхэму, Стивенсону и сотням других исследователей, не могут не прийти к выводу, что в этих свидетельствах скрыто нечто большее, нежели то, что видится глазу, и что странные сведения, поступающие от людей, погру­женных в гипнотический транс, можно объяснить только существованием реинкарнации.

Выводы и заключения

Итак, мы подошли к концу нашего «независимого» исследования. Начав с объяснения сущности реинкарна­ции, мы пришли к выводу, что переселение души может быть объяснено логически, при помощи простого здра­вого смысла. Затем мы рассмотрели крупнейшие миро­вые религии, т. е. индуизм, буддизм, иудаизм, христиан­ство и ислам, и выяснили, что чем древнее религия, тем прочней она связана с изначальным учением о реинкар­нации. В религиозно-мистических традициях всегда со­хранялась связь глубочайших тайн религии с доктриной перерождения. Искажение изначальных священных текстов и всевозможные политические махинации дис­кредитировали учение о переселении душ, поскольку оно не вписывалось в угодную сильным мира сего карти­ну бытия. Определенную роль сыграло также непони­мание сути религиозных традиций. Примерно то же са­мое происходит и сегодня, когда не только религиозные деятели, но и ученые видят в идее реинкарнации нечто, несовместимое с традиционными представлениями о Вселенной, или же считают эту идею решительно антинаучной.

Тем не менее, в рамках религиозной традиции нахо­дятся не только ортодоксы и консерваторы, которые отрицают доктрину перерождения, но и разумно мысля­щие люди, которые ее признают. Точно так же среди лю­дей науки встречаются, хотя и нечасто, деятели, подоб­ные Яну Стивенсону, которые полагают, что ученые должны считаться с идеей реинкарнации. Несмотря на то, что Стивенсон не смог убедить в своей правоте кон­сервативное большинство, он доказал свою правоту само­му себе и всем тем, кто не жалеет времени для изучения его работ и предпочитает полагаться на свой разум, а не на мнение скептиков. Я прошу читателя ознакомить­ся с работами Стивенсона, с текстами священных писа­ний и историей отбора этих текстов без какой-либо пред­взятости по отношению к реинкарнации. Читатель, выполнивший мою просьбу, положит конец циклу рожде­ний и смертей в своей собственной жизни и со временем достигнет конечной цели всякого существования.

ОБ АВТОРЕ

Стивен Дж. Розен является автором двенадцати книг, затрагивающих метафизические темы, в том числе популярных межрелигиозных работ «Ом Шалом» и «Диа­логи Востока и Запада». Его книги выпускают три наибо­лее известных издательства Индии — «КЛМ Фирма» («Ар­хеология и вайшнавская традиция: дохристианские корни поклонения Кришне» — Калькутта, 1989); «Мунширам Манохарлал» («Путь из Индии. Жизнь и времена Его Божественной Милости А.Ч. Бхактиведанты Свами Прабхупады» — Дели, 1992), и «Мотилал Банарсидас» («Вайшнавизм: современные ученые обсуждают традицию гоуди» —
Дели, 1994, переизд.). Стивен Розен приобрел влияние и известность в индийском религиозном сообще­стве. Он является главным редактором журнала «Изуче­ние вайшнавизма» — ежеквартального научного издания, высоко ценимого учеными всего мира.

1
Gates of Prayer
(N.Y.: Central Conference of American Rabbis, 1975), p. 624.

2
George Gallup, Jr. and William Procter, Adventures in im­mortality
(N.Y.: McGraw-Hill, 1982), pp. 137-138.

3
Walter Martin, The New Age Cult
(Minneapolis: Bethany House Publishers, 1989), p. 85.

4
Margot Russell, Reincarnation Today
(London: Pantone Publications, 1989), p. 6.

5
Norman L. Geisler and J. Yutaka Amano, The Reincar­nation Sensation
(Weaton, 111: Tyndale House Publishers, 1986), p. 26.

6
Edward Sykes, Studies in Biology: Humans and Animals
(N.Y.: Edington Press, 1987), pp. 25-30.

7
John Algeo, Reincarnation Explored
(Wheaton, 111: The Theosophical Publishing House, 1987), pp. 133-134.

8
Там же.

9
John Algeo, Reincarnation Explored
(Wheaton, 111: The Theosophical Publishing House, 1987), pp. 133-134.

10
J. Paul Williams, Belief in a Future Life,
рукопись

11
Есть мнение, что с точки зрения неврологии клетки мозга на самом деле не восстанавливаются, а претер­певают «радикальные изменения». Мы полагаем, что здесь за решение принимается то, что еще требу­ет доказательств. Сколько же изменений составляет полное замещение? Если клетка претерпевает изме­нения — преобразуется из клетки X в клетку N — не значит ли это, что клетка N фактически замещает клетку X? В итоге получаем то же самое: что-то вды­хает жизнь в нейро- и биологическое тело — что-то, что, как однажды заявил Платон, «неизменно и не подвергается изменениям среди вещей, кото­рые изменяются»).

12
Joe Fisher, The Case for Reincarnation
(N.Y.: Bantam Books, 1984), p. 83

13 Benjamin Walker,
Masks of the Soul: The Facts Behind Reincarnation
(Northamptonshire: The Aquarian press, 1981), pp. 88-89.

14

15 Larousse Encyclopedia of Byzantine and Medieval Art, ed., Rene Hughe (N.Y.: 1959), p. 14.

16 Там
же.

17

18 Joe Fisher,
The Case for Reincarnation
(N.Y.: Bantam Books, 1984), p. 57.

19

17
Там же.

18
Richard Garbe, Philosophy of Ancient India
(Chicago: Open Court Publishing Company, 1897), pp. 32-56.

19
Herbert S. Long, A Study of the Doctrine of metempsy­chosis in Greece: From Pythagoras to Plato (Baltimore: J.H. Furst Company, 1948), pp. 5-9.

20
Plato, Cratylus. 400 с.

21
Diogenes Laertius, Lives of Eminent Philosophers,
trans., R.D. Hicks, Loeb Classical Library, two volumes (London: William Heinemann, 1925). 2:333; 8.14.

2
2 Diogenes Laertius, op.cit. 8.36.

23
Iamblichus, Life of Pythagoras,
trans., Thomas Taylor (London: John M. Watkins, 1818), pp. 30-31.

24
Gordon Kirkwood. ed., Selections from Pindar,
American Philological Association Textbook Series, no. 7 (Chico, California: Scholars Press, 1982), p. 71.

25
Empedocles, Purifications,
146—147. Стоит также заме­тить, что Эмпедокл считал, что убийство животных, даже в исключительных случаях для утоления голода, греховно и предопределяет рождение вновь в теле низшего порядка. Этому суждению Эмпедокла впоследствии приписывалось орфическое и пифагорей­ское влияние. Purifications,
pp. 118—127.

26
Phaedo,
69d-72a, 78b-80c, 105c-106e - подробная аргументация в защиту утреждения, что душа и перевоплощение вечны.

27
Пространные объяснения этих философских поня­тий и полный список информации, свидетельствую­щей о том, что Платон воспользовался представлени­ями своих предшественников в формулировании этих идей, можно найти в следующих материалах: Bobby Kent Grayson's unpublished Ph.D. dissertation, Is
Reincarnation
Compatible
with
Christianity
?
A Histo­rical, Biblical, and Theological Evaluation
(Fort Worth, Texas: Southwestern Baptist Theological Seminary, Sep­tember, 1989), pp. 66-67; Clifford H. Moore, Ancient Be­liefs in the Immortality of the Soul
(N.Y.: Cooper Square Publishers, 1963), pp. 21-36.

1
Подробнее смысл этого стиха «Риг Веды» см.: S.E. Go-pala Charlu, «The Indian Doctrine of Reincarnation» в The
Theosophist,
May, 1892, p. 480.

2
Подробности относительно кармы
изложены в кни­гах Его Божественной Милости А.Ч. Бхактиведанты Свами Прабхупады The
Laws
of
Nature:
An
Infallible
Justice
(Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, 1991) и A
Second
Chance:
The
Story
of
Near-
Death
Experience
(Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, 1991). См. так­же Wendy D. O'Flaherty, ed., Karma and Rebirth in Classical Indian Traditions
(Berkeley: University of California Press, 1980) и Roland W. Neufeldt, ed., Karma and Rebirth: Post-Classical Developments (Albany: State University of New York Press, 1986).

3
Klaus k. Klostermaier, A Survey of Hinduism (N.Y.: State University of New York Press, 1989), p. 205.

4
Wendy D. O'Flaherty, The Origins of Evil in Hindu Mythology
(Los Angeles: University of California Press, 1976), p. 16.

5
Для безболезненного путешествия умершего на Ямалоку его сын должен успешно исполнить обряд сапин-дикарана.
Этот обряд состоит из целой серии ритуа­лов, когда покойному родителю предлагают пинду
(рисовый шарик), позволяющий ему войти в обще­ние с его предками. До того времени (будь то 12 дней или 12 месяцев, в зависимости от того, какими текста­ми руководствоваться) душа находится в тонкой форме призрака, и только пинда-прадана
(известная также как церемония шраддха)
позволяет усопшему вступить в следующую стадию существования.

6
Характерный для ранневедического периода взгляд на процесс трансмиграции по цепи питания описыва­ется А.Ч. Бхактиведантой Свами Прабхупадой так: в процессе жертвоприношения [указанном в Ведах] живое существо приносит особые жертвы, чтобы попасть на определенные небесные планеты, и в ко­нечном счете достигает их. Когда запас качеств и до­стоинств, накопленный путем жертвоприношений, иссякает, живое существо спускается на землю в виде дождя, затем принимает форму злаков, затем злаки съедает мужчина, преобразуя их в семя, которое опло­дотворяет яйцеклетку женщины, и так живое сущест­во вновь обретает человеческую форму, чтобы опять приносить жертвоприношения и заново повторить тот же цикл. Таким образом живое существо беспрес­танно приходит и уходит, следуя по материальному пути. Но человеку в сознании Кришны не нужны та­кие жертвоприношения. Он непосредственно прини­мает сознание Кришны и тем самым готовит себя к тому, чтобы вернуться к Богу. [Bhagavad-gita As It Is
(Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, 1974, reprint) Chapter Eight, Text three, p. 413].

7
Его Божественная Милость А.Ч. Бхактиведанта Сва­ми Прабхупада, перевод, «Шримад Бхагаватам», Песнь Третья, главы 30—31 (Лос Анжелес: Бхактиве­данта Бук Траст, 1994).

8
Joe Fisher, The Case for Reincarnation
(N.Y.: Bantam Bo­oks, 1984), p. 83.

9
Там же, с. 84: «Исследования показали, что боль­шое количество окситоцина приводит к потере па­мяти у подопытных животных и к тому, что даже хорошо дрессированные животные теряют способ­ность выполнять отработанные команды. Посколь­ку материнский окситоцин поступает в систему ор­ганов ребенка, есть основания полагать, что этот естественный наркотик вымывает память предыду­щих инкарнаций вместе с осознанными воспомина­ниями о рождении. Это не значит, что стирание вос­поминаний не имеет места в жизни вне материнской утробы. Неспособность проницательных взрослых вспомнить свои детские годы, а также частые потери памяти среди стариков, возможно, являются естественным способом отчуждения малозначащей информации из осознанной памяти».

10
Mandaleswara dasa, «Six Lessons on Transmigration», в журнале Back to Godhead,
Vol. 12, №10 (Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, 1977), pp. 18-23.

11
Shvetashvatara Upanishad,
5.9.

12
Mundaka Upanishad,
3.1.9.

13
«Бхагавад-гита», 2.13.

14
«Бхагавад-гита», 2.22.

15
Бхагавад-гита», 7.19.

16
«Бхагавад-гита», 13.23.

17
«Бхагавад-гита», 13.17.

18
Поскольку форм индуизма очень много, существуют многочисленные варианты этой формулы просвеще­ния. Мы сосредоточились на точке зрения гаудия-вай-шнавов
как отражающей общую направленность индуизма, в котором према,
или «любовь к Богу», рас­сматривается в качестве конечной цели. Однако, тра­диционно, концепция пурушартха
— материалисти­ческая религиозность, экономическое развитие, чувственное наслаждение и, в конце концов, попытка слиться с Всевышним («освобождение») — вот что обычно понимается под целью жизни в нормативном индуизме. Тем не менее «освобождение» (мокша)
в та­кой трактовке не гарантирует свободу от последую­щих рождений и смертей. Даже если душа сливается с Всевышним, она, скорее всего, падет, поскольку та­кое слияние является неестественным состоянием для живого существа, которое по своей природе свя­зано с Господом отношением любви и служения.

19
«Бхагавад-гита», 8.6.

20
Guy L. Beck, «Reckling
the Atman: Reflections on the
Doctrine of Transmigration in Classical Hinduism», в Concepts in Transmigration,
ed. Steven J. Kaplan (Lewi-ston;
N.Y.: Edwin Mellen Press, 1996), pp. 87-117.

21
Там же.

1
Слово пунаббхава
(пали), используемое буддистами, означает буквально «существование снова».

2
Digha
-
nikaya
2.63; см. также Samyutta
-
nikaya
12.12.3.

3
Цитируется по: George Grimm, The Doctrine of the Bud­dha
(Berlin: Akademie-Verlag, 1958), p. 5.

4
Buddhist Scriptures, trans., Edward Conze (N.Y.: Pengu­in Classics, 1959), pp. 19-20.

5
Вкратце, истины состоят в следующем: (1) дуккха,
или страдание, существует и является всеобъемлю­щим; (2) с этой истиной связана вторая — о проис­хождении страдания; (3) истина о способе прекра­тить страдания; (4) вот что это означает в свете дальнейшего объяснения: вся жизнь и деятельность (карма)
в этом мире, в конечном счете, ведет к стра­данию, потому что счастье и все наслаждения долж­ны когда-то закончиться; в основе страдания лежат страсть, жадность и всевозможные формы желания (танха
или тришна).
Если бы мы могли погасить эти желания, тогда прекратились бы все страдания в мире и мы достигли бы просветления; Благород­ный Путь с восемью поворотами — самое верное средство достичь этой цели.

Вот что представляет собой этот Путь: человек дол­жен культивировать правильное понимание; пра­вильную мотивацию (желания); правильную речь; правильное поведение; правильные средства пропи­тания; правильные усилия (направленные на внут­ренний рост); правильную медитацию и контроль за умом. Успешное следование этому Пути позволяет человеку достичь просветления и найти Золотую Се­редину — между чрезмерной привязанностью к мир­ской жизни и чрезмерным самоотречением. Соглас­но буддизму, таков путь, ведущий к просветлению (буддхи),
подавлению страдания (нирвана)
и осво­бождению (мокша)
от самсары,
круговорота перево­площений.

6
Шуньята,
как и нирвана
— ускользающее понятие, не­смотря на то, что философами буддизма было сдела­но множество попыток дать ему определение. Счита­ется, что совершенно просветленная личность во время смерти достигает паринирваны,
полного самоосознания, которое описывается как разновидность «бессмертия». Этому высшему уровню, которого мо­жет достичь буддист, невозможно дать исчерпываю­щее объяснение, потому что само понятие выходит за пределы времени, пространства, рождения, смерти и каких бы то ни было обусловленных аспектов мир­ского существования. Большинство буддийских текс­тов просто описывают паринирвану
как состояние вне всех известных уровней чувственного восприя­тия, как положение, в котором, как говорят, человек достигает шунъяты.

7
Из «Things he will not have taught». Из книги A Volume of Indian and Iranian Studies,
подаренной сэру E.D. Denison Ross (L., 1940). Цитируется по: Joseph Head and S.L. Cranston, Reincarnation: The Phoenix Fire Mystery
(N.Y.: Warner Books, 1977), p. 63, — бесценный источ­ник, из которого взята большая часть материалов этой главы.

8
Christmas Humphreys, «Fifty Years», in The Middle Way
(August, 1969), p. 51. В «Ундане» (8.3), одном из ранних писаний Пали, Будда также говорит своим по­следователям-аскетам: «Есть нерожденное, неизмен­ное, непроизведенное, несоставленное. Монахи, ес­ли бы не было этого нерожденного, неизменного, непроизведенного и несоставленного, то, очевидно, не было бы избавления отсюда, из мира рожденного, меняющегося, созданного и составленного». [Из The Minor Anthologies of the Pali Canon,
trans., EL. Woodward (L.: Oxford University Press, 1948), p. 98].

9
Лекция Далай Ламы «The Buddha Nature» на аудио­кассете (июль 21, 1981). Доступна в Теософском Об­ществе, Уитон, Иллинойс. Цитируется по: Sylvia Cranston and Carey Williams, Reincarnation: A New Horizon in Science, Religion, and Society
(N.Y.: Julian Press, 1984), p. 240.

10
Heinrich Harrer, Seven Years in Tibet
(N.Y.: Dutton, 1954), pp. 291—293. Существует альтернативная тради­ция, утверждающая, что успешные инкарнации Да­лай Ламы — это проявления Авалокитешвары, Бодхи-саттвы Сострадания. В любом случае, все школы буддизма принимают, что Далай Лама — это та же са­мая душа, повторно воплощающаяся на благо других.

11
The Shambhala Dictionary of Buddhism and Zen,
trans., Michael H. Kohn (Boston: Shambhala, 1991), pp. 242-243.

12
У термина дзен
интересная история: это — аббревиа­тура слова «зенна»,
которое является транслитераци­ей китайского слова Чанна
(или Чан),
что, в свою очередь, происходит от санскритского Дхьяна,
кото­рое означает «медитация» и конкретно указывает на основной круг интересов дзен
— медитация на коаны,
словесные игры для тренировки ума, вызывающие глубокие размышления над тайнами жизни.

13
Цитируется по: John C.H. Wu, The Golden Age of Zen
(Taipei, Taiwan: United Publishing Center, 1975).

См. также Philip Kapleau, The Wheel of Life and Death (N.Y.: Doubleday, 1989), p. 227.

14
Цитируется по: Kapleau, op.cit., p. 13.

15
Cm. Manly P. Hall, Reincarnation: The Cycle of Necessity
(Los Angeles: The Philosophical Research Society, Inc., 1939; reprint, 1986), pp. 46-47.

16
Concepts in Transmigration,
ed. Steven J. Kaplan (Lewis-ton; N.Y.: The Edwin Mellen Press, 1996), Chapter Five (Richard B. Pilgrim, «Mahayana Buddism», pp. 119— 132) and Chapter Six (P.D. Premasiri, «The Theravada Buddhist Doctrine of Survival After Death», pp. 133— 187).

17
Concepts in Transmigration,
ed. Steven J. Kaplan (Lewis-ton; N.Y.: The Edwin Mellen Press, 1996), Chapter Five (Richard B. Pilgrim, «Mahayana Buddism», pp. 119— 132) and Chapter Six (P.D. Premasiri, «The Theravada Buddhist Doctrine of Survival After Death», pp. 133— 187).

18
Там же.

19
Lalitavistara
,
ed. PL. Vaidya. Buddhist Sanskrit texts, №1 (Darbhanga, Bihar: mithila Institute, 1958), Chapter XXII, pp. 250, 13—19. Цитируется по: Martin Willson, Rebirth and the Western Buddhist
(L.: Wisdom publicati­ons, 1987), pp. 13-14.

1
Примеры таких запретов можно найти во Второзаконии 18:10-11и в Левите 19:31.

2
См. Gershom Scholem, Kabbalah
(N.Y.: Quadran­gle/New York Times Book Company, 1974), p.344.

Шолем все же замечает, что поздние авторитеты, прибегнув к аллегорическому толкованию, подтвер­дили упоминание трансмиграции в суждениях равви­нов, придерживающихся Талмуда..

3
См. Gershom Winkler, «Judaic Perspectives on Reincar­nation», в Concepts of Transmigration,
ed., Steven J. Kap­lan (Lewiston, N.Y.: The Edwin Mellen Press, 1996), pp. 27-52.

4
Там же.

5
The Works of Flavins Josephus,
trans. William Wiston (Philadelphia: J. Grigg, 1835), Vol. II, p. 316 [TheJewish War,
Book 3, Chapter 8, Number 5]. См. также Joseph Head and C.L. Cranston, Reincarnation: The Phoenix Fire Mystery
(N.Y.: Warner Books, Inc., 1979), pp. 124-125.

6
Regensburg: 1840, III, p. 27.

7
Rabbi Moses Gaster, «Transmigration», in Encyclopedia of Religion and Ethics,
ed., James Hasting (N.Y.: Scribner and Son's, 1955), Vol. 12, pp. 435-440.

8
Cm. Nathan Katz, Introduction to Concepts in Trans­migration,
op. cit., p. 9.

9
Там же, Gershom Winkler, p. 35.

10
Следуя каббалистической традиции, гилгул,
или по­просту реинкарнация, является обычным явлением для душ этого мира. Иббур,
менее распространенный, чем гилгул,
вид реинкарнации, имеет место, когда вторгшаяся душа использует чье-либо тело, чтобы ис­полнить определенные религиозные заповеди; иббур
очень тревожный процесс для души, в чье тело проис­ходит вторжение. Наконец, зловещий дыббук
— это душа, присутствие которой в захваченном теле при­чиняет тяжелые страдания. Как говорят каббалисты, такие души должны быть изгнаны как нечистая сила. В тела, подвергшиеся дыббуку,
должен войти баалей шем
(«Хозяин Имени [Бога]») и, воспевая святые имена, приказать злому духу уйти. См. Rifat Sonsino and Daniel B. Syme, What Happens After I Die"?: Jewish Views of Life After Death
(N.Y.: UAHC Press, 1990), pp. 46—54. Дополнительную информацию о дыббуке
см. в кн. Gershom Scholem, Kabbalah
(N.Y.: Meridian, 1978), p. 349.

11
H. Sperling and H. Simon, trans., The Zohar II,
99b (L.: Soncino I), p. 324. Интересно, что душу в этом сти­хе (как и везде) называют нешамах,
существитель­ным, которое в иврите имеет женский род. В индуист­ских текстах душа, по отношению к Богу, также имеет женский род.

12
См. Rifat Sonsino and Daniel B. Syme, op. cit., pp. 47—48.

13
Cm. S. Ansky (pseud., Solomon Rapaport, 1863-1920), The Dybbuk,
trans., G. Alsberg and W. Katzin (N.Y.: Horace Liveright, 1926), p. 81ff. Эта идея также созвуч­на индуистским представлениям, утверждающим, что душа освобождается от действия закона кармы
по ми­лости гуру —
могущественного мудреца, который учит человека, как вести духовную жизнь.

14
(Shul'an Arukh, Kari'ah beOokhmat haKabbalah)
цити­руется по книге Ben Zion Bokser, The Jewish Mystical Tradition
(N.Y.: The Pilgrim Press, 1981), p. 147.

15
Цитируется по: Joseph Head and S.L. Cranston, op. cit., p. 29.

16
E Moore, Judaism,
Vol. II (Cambridge, MA.: Harvard University Press, 1962), p. 389.

17
Cm. Sanhedrin,
10.1.

18
Lev., RabbahA.b,
Soncino. Цитируется по: Rifat Sonsino and Daniel B. Syme, op.cit., p. 30.

19
«On the Giants», Philo, Complete Works,
Vol. II, trans., EH. Colson, G.H. Whitaker (L.: W. Heinemann, 1929), p. 451.

20
Gershom Scholem, On the Mystical Shape of the God­head: Basic Concepts in the Kabbalah
(N.Y.: Schocken Books, 1991), p. 208.

1
Более полный текст этого высказывания и более пол­ную информацию по этой теме можно найти в книге «Избранная библиотека никейских и постникейских отцов христианской церкви» (
A
Select
Library
oftheNi
-сепе
and
Post
-
Nicene
Fathers
of
Christian
Church
.
2nd Se­ries, VI, Letter CXXIV, Part 15. P. Schaff & H. Wace, eds. N.Y.: Scribner's, 1900, p. 244).

2
См. Псалтырь 1 и 2, Послания св. Петра, св. Иакова и др.

3
Лесли Д. Уайтхед. Христиане-агностики. (Leslie D. Whitehead. The Christian Agnostic.
Nashville: Abingdon Press, 1965, pp. 296-297).

4
См. Джон Дж. Хирни, «Святое и подсознательное. Парапсихология и христианская теология» (John J. Hearney, The
Sacred
and
The
Psychic
:
Parapsychology
and
Christian
Theology
,
N.Y.:: Paulist Press, 1984), Уильям Л. де Артега, «Воспоминания о прошлой жизни: исследование с точки зрения хрис­тианства» (William L. De Arteaga, Past
Life
Visions
:
A
Christian
Exploration
,
N.Y.: Seabury Press, 1983), Джон X. Хик, «Смерть и вечная жизнь» (John H. Hick, Death
and
Eternal
Life
,
N.Y.: Harper & Row, 1976), Геддес Мак-Грегор, «Реинкарнация в христианстве» (Geddes MacGregor, Reincarnation in Christianity, Wheaton, 111: Theosophical Publishing House, 1978), и Квинси Хоу-младший, «Реинкарнация для христиан» (Quincy Howe, Jr., Reincarnation
for
the
Christian
,
Philadelphia: Westminster Press, 1974). Анализ всех этих, а также многих других работ можно найти в неопубликован­ной кандидатской диссертации Бобби Кента Грейсона (Юго-западная баптистская теологическая семина­рия, Форт Уорт, Техас, сентябрь 1989) под названием «Совместимы ли реинкарнация и христианство? Ис­торическая, библейская и теологическая перспекти­ва» (Bobby Kent Grayson, Is
Reincarnation
Compatible
with
Christianity
?
A
Historical
,
Biblical
and
Theological
Evaluation
).
Несмотря на то, что Грейсон отвергает идею реинкарнации в христианской традиции, он от­дает должное тем ученым, которые не разделяют его мнения.

5
См. Джеффри Ферст. «История Иисуса, изложенная Эдгаром Кейсом» (Jeffrey Furst. Edgar Cay
се
's Story of Jesus.
N.Y.: Coward-McCann, 1968, p. 71).

6
Ганс Кунц. Вечная жизнь? (Hans Kung, Eternal Life?,
Garden City, N.Y.: Doubleday & Co, 1984, p. 59).

7
Ibid.

8
Геддес МакТрегор. Реинкарнация в христианстве. (Geddes MacGregor, Reincarnation in Christianity,
Whe­aton, 111: Theosophical Publishing House, 1978, p. 16).

9
Ibid., p. 9.

10
P.C.X. Ленски. Толкование Евангелия от Иоанна (R.C.H. Lenski. The Interpretation of Stevens.
John's Gospel. Columbus, Ohio: Lutheran Book Concern, 1942, p. 675).

11
Маркус Доде. Евангелие от св. Иоанна (Marcus Dods. «The Gospel of St. John» in The Expositor's Greek Testa­ment.
L.: Hodder & Stoughton, 1897; reprint ed., Grand Rapids: William B. Eerdmans Publishing Company, 1980, 1:782).

12
См. Джон Кальвин. Евангелие по св. Иоанну, 1—10 (John Calvin, The Gospel According to St. John 1-10,
Calvin's Commentaries, trans., T.H.L. Parker. Grand Rapids: William B. Eerdmans Publishing Company, 1961, p. 238).

13
См. Дэвид Смит. Иоанн. Комментарий к четырем еван­гелиям; Артур У. Пинк. Открытие Евангелия от Иоан­на (David Smith, John, Commentary on the Four Gospels.
Garden City, N.Y.: Doubleday, 1928, p. 165; Arthur W. Pink, Theatre: position of The Gospel of John.
Three vol. Grand Rapids: Zondervan Publishing Company, 1968,2:64-65).

14
См. Геддес МакТрегор. Реинкарнация — надежда хрис­тиан (Geddes Mac Gregor, Reincarnation as a Christian Hope.
Library of Philosophy and Religion. L.: Macmillan & Co, 1982, p. 43).

15
См. Послание к Римлянам, 9:10-13, и Книгу Малахии, 1:2-3.

16
Фрэнсис Боуэн. Метемпсихоз в христианстве (Francis Bowen. «Christian Metempsychosis», Princeton Review,
May, 1881).

17
«Исповедь Блаженного Августина», книга 1.

18
Британская энциклопедия, 11-е изд., статья немецкого теолога Адольфа Харнака об Оригене {Encyclopaedia Britannica,
11th edition. Adolf Harnack, Origen).

19
У.Р. Инге. Философия Плотина (W.R. Inge. The Philosophy ofPlotinus.
L.: Longmans Green, 1948. II, pp. 17-19).

20
Католическая энциклопедия, изд. 1913 г. {Catholic Encyclopaedia,
1913. ГУ, pp. 308-309, XI, p. 311).

21
Исаак де Бозобр. Критическая история Маниха и ма­нихейства (Isaac de Beausobre. Histoire
Critique de Ma-nichee et du Manicheisme.
Amsterdam,
1734—1739. II, p. 492).

22
Ориген. О первопринципах (Origen, trans. W.W. Butterworth. On First Principles.
Book 1, Chapter VIII. N.Y.: Harper & Row, 1966, p. 73).

23
См. Мартин Ларсон. Об истоках христианства (Martin Larson. The Story of Christian Origins.
Washington, DC: Joseph J. Binns/ New Republic, 1977).

24
Ibid.

25
Полный текст анафем воспроизведен в книге «Из­бранная библиотека никейских и постникейских от­цов христианской церкви» (A Select Library of the Nicene and Post-Nicene Fathers of Christian Church.
Op. cit., XIV, p. 318-320), а также в: Joseph Head and S.L. Cranston, op. cit., pp. 321—325.

26
Джо Фишер. В защиту реинкарнации (Joe Fisher. The case for reincarnation.
Preface by the Dalai Lama. N.Y.: Bantam Books, 1985, p. 2).

27
Католическая энциклопедия, изд. 1913 г. {Catholic En­cyclopaedia,
1913 ed. ГУ, pp. 308-309, XI, p. 311).

28
См. Геддес МакТрегор (Geddes Mac Gregor. Op. cit., P-56).

29
См. Дуглас Лэнгстон. Западная философская тради­ция (Douglas Langston, «The Western Philosophical Tradition», in Concepts of Transmigration,
op. cit., pp. 13-25).

30
Ibid.

1
См. Хартвиг Хиршфилд. Новые исследования струк­туры и толкований Корана (Hartwig Hirschfield, New

Researches into the Composition and Exegesis of the Quran.
L.: Royal Asiatic Society, 1902, pp. 41—42).

2
Элфорд Т. Уэлч. Смерть и умирание в Коране (Alford Т. Welch. «Death and Dying in the Quran», in Religious Encounters with Death,
eds., Frank E. Reynolds and Earle H. Waugh. University Park & London: The Pennsylvania State University Press, 1977, p. 207).

3
Cm. David Chidester, Patterns of Transcendence: Reli­gion, Death and Dying
(Belmont, California: Wadsworth Publishing, 1990), p. 207

4
Ibid., p. 8. См. также Коран, сура 16:28-32.

5
См. Элфорд Т. Уэлч. Смерть и умирание в Коране (Alford Т. Welch. Op. cit., p. 187).

6
Бенджамин Уокер. Маски души (Benjamin Walker. Masks of the Soul.
Wellingborough, Northamptonshire: The Aquarian Press, 1981, p. 37).

7
Ibid., p. 38-39.

8
Ibid., p. 38.

9
«Разорвать глотку» — популярное в то время идиома­тическое выражение, значение которого можно ис­толковать как «крайнее замешательство». См. Надар-бек К. Мирза. Реинкарнация и ислам (Nadarbeg К. Mirza. Reincarnation
and
Islam.
Madras, 1927, p. 4—5).

10
Теософия в Пакистане. Карачи, октябрь/ декабрь 1965 (
Theosophy
in
Pakistan.
Karachi: October/ Decem­ber, 1965).

11
Имам — религиозный деятель, которого шииты при­знают харизматическим, или боговдохновенным лидером. Согласно «Новому Оксфордскому словарю», Имам считается воплощением Божества, прежде являвшегося в мир в образе Магомета. См. Дж. Хед и С. Л. Крэнстон. Реинкарнация: огненная тайна фе­никса («
Reincarnation
»
eds. Quoted in Joseph Head and S.L. Cranston. Reincarnation:
ТЫ
Phoenix Fire Mystery.
N.Y.: Warner Books, 1979, p. 167).

12
См. Г.Ф. Мур. Метемпсихоз (G.F. Moore. Metempsychosis.
Cambridge: Harvard University Press, 1914, pp. 52—54).

13
Эрл Во. Постоянные мотивы: пути реинкарнации в ис­ламе (Earl Waugh. «Persistent Fragments: The Trajectori­es of Reincarnation in Islam», in Concepts of Transmigrati­on.
Op. cit., pp. 53—85).

1
Дальнейшее развитие этой мысли можно найти в кни­ге под ред. X. Байрона Эрхарта «Религиозные учения мира» (ed., H. Byron Earhart, Religious Traditions of the World.
San Francisco: Harper Collins Publishers, 1990, p. 280-281).

2
Гэри Зукав. Мастера танца By Ли: взгляд на новейшую физику (Gary Zukav. The Dancing Wu Li Masters: An Overview of the New Physics.
N.Y.: Bantam Books, 1980, p. 54).

3
См. Джо Фишер (op. cit., p. 21).

4
Ibid., p. 19.

5
Артур Бергер. От порядка к хаосу (Arthur Berger. «Out of Order Chaos», Skeptical Inquirer
14 (1990), p. 392).

6
Юрген Кейл. Новые случаи в Бирме, Таиланде и Тур­ции: узкоспециальное исследование некоторых ас­пектов работы Яна Стивенсона (Jurgen Keil. «New Cases in Burma, Thailand and Turkey: A Limited Field Replication of Some Aspects of Ian Stevenson's Research», Journal of Scientific Exploration
5 (1991) pp 27-55).