Московский Патриархат
Николо-Угрешская Духовная Семинария
Кафедра Истории Церкви
иеродиакон Питирим (Чембулатов)
Дипломная работа
по специальности
«История Русской Церкви»
на тему:
ИСТОРИЯ РЯЗАНСКОЙ
ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ
Научный руководитель –
кандидат богословия Колыванов Г.Е.
г. Дзержинский
2003 год
Содержание:
Введение. 3
Задачи исследования: 6
Методы решения поставленных задач: 6
Обзор источников и литературы. 7
Глава 1 История Рязанской Духовной семинарии в период с 1722 по 1752 гг. 13
Глава 2 История Рязанской Духовной семинарии в период с 1753 по 1813 гг. 23
Глава 3 История Рязанской Духовной семинарии в период с 1814 по 1918 гг. 30
Реформы духовных учебных заведений. 32
Обучение. 34
Ревизии Рязанской Духовной семинарии. 36
Штатные оклады на семинарию. Содержание служащих и воспитанников. 40
Содержание воспитанников. 42
Должности и поручения, возлагаемые на учащихся. 45
Смена фамилий. 45
Нравственное воспитание учеников. 46
Отчисление из семинарии. 50
Воспитанники семинарии. 53
Выпускники семинарии. 57
Помещения семинарии. 67
Больница и лечение воспитанников. 69
Прислуга. 71
Библиотека. 71
Волнения 1911г. 73
Дело об открытии в Рязани второй семинарии. 75
Закрытие семинарии. 78
Заключение. 82
Список использованной литературы. 85
Источники: 85
Литература: 86
Введение
Сегодня Православная Церковь, а равно, и духовное образование в России, находятся в состоянии подъема. Можно наблюдать возрождение и интерес ко многим сторонам церковной жизни, начиная с простого крестьянина и заканчивая человеком «в мундире». Церковь и государства вступают сегодня в новый этап своих отношений. Поэтому государство сегодня внимательно смотрит за развитием церковной жизни, а Церковь, в свою очередь, занимает такую позицию, по отношению к государству, с которой приходится считаться во всей вертикали власти. Новые доверительные отношения, основанные часто на авторитете высшей церковной власти, заставляют сохранять этот авторитет на очень высоком дипломатическом уровне. Государственная власть сегодня – это образованная власть, подготовленная для диалога во многих областях современной жизни, а поэтому диалог с ней требует от представителей духовной власти соответствующего образовательного уровня. Поэтому не секрет, что сегодня остро стоит вопрос о реформировании духовного образования и духовных школ, точнее сказать, о выборе правильного направления развития духовного российского образования, ведь сегодня учредители духовных школ имеют широкие возможности в выборе педагогических кадров и программ для учебного процесса. Начать, организовать не сложно, сложно довести это образование до такого уровня, при котором духовная школа могла гордиться пастырями, вышедшими из ее стен.
Для того чтобы успешно решить вопросы, стоящие перед духовной школой сегодня, необходимо обратиться к истории развития духовного образования в России. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в докладе на III Международных Рождественский образовательных чтениях сказал: «Нас укоряют, что мы слишком много говорим о традиции, о предании, слишком часто оглядываемся назад. Но мы именно смотрим вперед, заглядываем в настоящее через прошлое»[1]
. Имея перед глазами трудный путь становления отечественного духовного образования, путь проб и ошибок, мы сможем определить довольно точно – каким путем надо идти сегодня для успешного решения задач подготовки будущих пастырей Церкви. Не новость, что сложившееся в дореволюционной России духовное образование было довольно специфичным, сословным, национальным – это накладывало свой отпечаток на все государственное образование. Но как было на самом деле, что мы забываем учитывать в нашей истории? Этому посвящена представляемая Вашему вниманию работа. Один из чистых листов бумаги в дореволюционном духовном образовании – история Рязанской Духовной семинарии. На ее примере можно показать основные проблемы в системе духовного образования XVIII-XX вв., которые были присущи другим семинариям (их количество к 1917 году перешло за 60). И не только отрицательные, но и положительные моменты, хорошие идеи, которые в силу объективных причин не смогли осуществиться, хотя трудно не согласиться с тем, что религиозный уровень народа часто напрямую зависел от уровня подготовки духовенства. Поэтому сегодня становится актуальной задача воссоздания истории духовного образования в России через исследование истории Духовных семинарий. Сегодня в Рязани нет семинарии. Четырехгодичное Духовное училище, которое функционирует под непосредственным руководством правящего архиерея, пытается восполнить недостаток духовенства для вновь открывающихся храмов епархии. Однако вывести на новый уровень Рязанскую духовную школу сегодня еще не удалось и здесь, конечно, может пригодиться опыт существования духовной школы в прошлых столетиях. Но документально материал, которым можно было бы воспользоваться, остается на полках хранилищ и архивов. Поэтому, сегодня необходимо восполнить пробелы в истории Рязанской Духовной семинарии, создать общую историческую картину семинарского быта того времени, уровня образования, получаемого воспитанниками и многого другого, о чем пока еще ничего не сказано.
История Рязанской Духовной семинарии насчитывает почти два столетия. В её историческом пути можно выделить несколько периодов:
1. Становление, и период от преобразование духовной школы в семинарию (1743) до 1752 года.
2. Приход на Рязанскую кафедру в 1753 году епископа Димитрия (Сеченова). Жизнь семинарии до реформы 1814 года.
3. Расцвет духовной школы (1814-1918). Закрытие семинарии.
Первые два периода, хотя и отражены в литературе, но имеют небогатый документальный материал (о котором будет сказано ниже), сохранившийся до наших дней. А третий период, наоборот, насыщен богатыми документальными свидетельствами и записями, но совсем не организован в какую-либо систему по причине отсутствия каких-нибудь серьезных исследований по данной теме. Таким образом, эта работа является одной из первых, которая раскрывает деятельность Рязанской Духовной семинарии в последний период её существования. В этом заключается новизна данного исследования. Автором были обработаны многие архивные материалы, которые не были востребованы со времени их перемещения в архив на хранение. Этот материал заинтересует многих, кто занимается историей образования в Рязанской епархии, при чем не только духовного, но и светского, так как образование в описываемом нами учебном заведении включало много предметов, не духовного содержания.
Сформулируем цель исследования:
Показать историю существования Рязанской Духовной семинарии с момента появления первой духовной школы в Переславле Рязанском до закрытия семинарии.
Предметом исследования
является историческая жизнь Рязанской Духовной семинарии.
Объектом исследования
являются исторические документы, относящиеся к периоду существования Рязанской Духовной семинарии.
Задачи исследования:
1. Представить историческую картину образовательной, социально-бытовой и духовно-нравственной жизни людей, имевших отношение к Рязанской духовной школе.
2. Дать объективную оценку событий, которые имели место в Рязанской духовной семинарии за время её существования.
3. Определить значение Рязанской Духовной семинарии в истории духовного образования России XVIII – начала XX века.
Методы решения поставленных задач:
Для решения поставленных в исследовании задач были использованы следующие методы работы.
1. Изучение источников. Данный метод позволил выявить круг источников, которые необходимы для объективной оценки происходящих событий.
2. Аналитико-синтетический метод позволил провести анализ найденных источников, установить связи между ними, собрать разрозненную информацию об одних и тех же событиях, отраженных в разных документах. Этот метод явился очень эффективным при написании диплома, так как позволил выявить причинно-следственные связи между событиями, освещенными в найденных документах.
3. Критический метод. История Рязанской Духовной семинарии имеет периоды, которые документально освещены очень скудно, но имеют освещение в литературе того времени (особенно период её становления), и наоборот. Здесь невозможно обойтись без критического взгляда на источники, потому что некоторые события представлены в виде документов и не имеют никакого освещения в печати.
4. Сравнительный метод. Сравнивая различные периоды существования Рязанской духовной школы, содержание духовного образования, количественный состав учащихся и преподавателей, изучавшиеся предметы и другие элементы исторической жизни семинарии, удается обобщить и систематизировать материал исследования, выяснить зависимость одного периода от другого, их преемство. Этот метод позволяет также определить, в какие периоды своего существования Рязанская семинария имела прогресс по вышеназванным показателям, а в какие промежутки времени наступал регресс.
Обзор источников и литературы.
Чтобы описать жизнь Рязанской Духовной семинарии с момента её основания до закрытия в 1918 году были изучены и переработаны архивные и другие исторические документы, воспоминания свидетелей описываемых нами событий, исследования, относящиеся к данному историческому периоду.
Надо сказать, что исследованием исторической жизни духовной школы серьезно никто не занимался. Основная работа по этой теме: «Историко-статистическое описание Рязанской Духовной семинарии и подведомых ей духовных училищ», составленная архимандритом Макарием (Миролюбовым), впоследствии архиепископом Донским[2]
, изданная в 1864 году. Еще до монашества Николай Миролюбов в 1838 году закончил Рязанскую Духовную семинарию вторым учеником по первому разряду[3]
, поэтому автор данного исследования имел под руками богатый материал, взятый из архива и библиотеки семинарии, который сегодня, к сожалению, уничтожен, да и годы, прожитые в семинарии, запомнились им надолго. Автор довольно полно излагает историю создания и преобразования духовной школы вплоть до своих дней, поэтому воспользоваться этим исследованием мы смогли лишь при описании первоначального устройства семинарии. Архимандрит Макарий использует критический метод в написании своей работы, что придает ей характер научного исследования, а не просто публицистического издания. В этом он сравнивается современниками с митрополитом Евгением (Болховитиновым). Некоторые факты из истории семинарии остаются у Макария неизвестными. Так, остается непонятным (можно только догадываться), продолжили ли свое существование цифирная школа после открытия классов при архиерейских домах, неизвестными остаются факты из деятельности некоторых архиереев (у некоторых даже не даются фамилии) и т.д. Таким образом, хоть эта книга и оказалась очень важной при написании данной работы, но имеет характер неполноты, что в некоторых местах очень заметно. Надо сказать, что издание этой книги явилось следствием публикаций из «Чтений», опубликованных в 1863 году. Таким образом, можно считать, что «Историко-статистическое описание» - это доработка опубликованного перед этим сборника.
Другая книга, которая описывает жизнь духовной школы в её первые годы существования, является «История Рязанской Духовной семинарии 1724-1840 г.», составленная преподавателем этой семинарии Дмитрием Агнцевым. В ней автор приводит помимо фактов, изложенных у архимандрита Макария, еще целый пласт жизни духовной школы, относящийся к тому же периоду. Отличительное свойство этой книги – богатый фактический и литературный материал, представленный в ней. Дмитрий Агнцев приводит различные речи, стихи на разных языках, сказанные студентами и преподавателями на торжественных собраниях, посвященных различным событиям. В его исследовании приводится список студентов, которые окончили семинарию с 1816 по 1840 год. Здесь же упоминается множество дел, которые касались управления семинарией – её внутренней жизни. Несмотря на то, что книга была издана в 1889 году, она охватывает события до 1840 года – это её существенный недостаток, который указывает на то, что материал, касающийся второй половины XIX века, не был систематизирован и оформлен надлежащим образом. Дальнейших исследований и публикаций относительно истории Рязанской духовной школы автор работы не выявил.
История семинарии с 1863 года воссоздавалась нами по тем отрывочным фактам и материалам, которые можно было обнаружить в официальных документах, изданиях различных лет.
К таким материалам можно отнести книги Т. Воздвиженского «Историческое обозрение рязанской иерархии и церковных дел ее», изданную в 1820 году; «Обзор деятельности Духовного ведомства за 1911 г.», изданную в Санкт-Петербурге в 1913 году; «История Русской Церкви», Часть 1, И.К. Смолича (1996); «История Русской Церкви» П.В. Знаменского (2000); «Страницы былого», сост. Гольцева Г.К., Любимова Е.Т., Мельник А.Н. и др. (1998). Цель этих изданий, конечно, не история рязанской школы, но анализируя данные, имеющиеся в них и используя сравнительный метод в изучении истории, нам удалось свести воедино некоторые факты из истории духовной школы и, как показал этот анализ, противоречий в последовательности событий обнаружено не было.
Немаловажный материал относительно Рязанской семинарии содержится в воспоминаниях выпускников духовной школы и всех, кто имел хоть какое-то к ней отношение. Особый интерес представляют воспоминания С.Д. Яхонтова[4]
, сначала студента, а потом и преподавателя Рязанской Духовной семинарии в последние годы её существования. Его заслуга по сохранению ценнейшей библиотеки семинарии, уникальные экземпляры которой доходили до XVI века, просто неоценима. Надо сказать, что сегодня Государственный архив Рязанской области (ГАРО) хранит лишь часть того обширного материала, который собрал Степан Дмитриевич. Его воспоминания – это подробнейшие, пропущенные через сердце рассказы товарищей, коллег и собственные дневниковые записи, в которых каждое слово вызывает доверие у читателя. Нам очень интересны эти воспоминания, так как они показывают внутренние отношения воспитанников и руководства семинарии. Оставляя субъективный взгляд автора, мы рассматриваем его воспоминания только с фактической стороны.
Созданная Степаном Яхонтовым личная библиотека после революции явилась дополнением архива, который появился вместе с закрытием семинарии и содержал упраздненную библиотеку духовной школы. Материалы этого архива (преобразованного в Государственный архив Рязанской области) являются основным фактическим материалом, на котором строится данное исследование. Наиболее интересными в работе с найденными источниками явились две описи Ф-1280 «Правление Рязанской Духовной семинарии» и Ф-634 «Рязанская Духовная семинария». Первая из них представляет собой документы, касающиеся хозяйственной, управленческой и учебной деятельности семинарии, а также материалы по закрытию семинарии. Вторая опись содержит классные журналы, списки учеников и каталог библиотеки. Все вышеназванные архивные документы сохранились в хорошем состоянии, но не являют собой полноту картины исторической жизни духовной школы, что естественно, кладет отпечаток этой неполноты и на наше исследование. Дополнительно к этому были изучены материалы, описывающие процесс изъятия материальных ценностей: Д.147 из описи Ф Р – 132. Несомненно, что эти данные помогут не только в воссоздании истинной картины происшедших в последние годы существования семинарии событий, но и станут хорошим подспорьем для продолжения исследований по данной теме.
Отдельный интерес представляют собой циркуляры[5]
, которые описывают статистические данные о вступительных экзаменах в Духовные академии. Они позволили создать представление о выпускниках Рязанской духовной школы, которые поступали в высшие духовные учебные заведения. Многие из них, как будет показано ниже, сделали достойный вклад в историю Рязанской семинарии.
При исследовании материала, связанного с управлением Духовной семинарией, был составлен список ректоров Рязанской Духовной семинарии (см. Приложение №1). Это фамилии людей, которые внесли достойный вклад в становление и развитие семинарского образования не только в Рязани, но и далеко за ее пределами.
Некоторые факты из жизни духовной школы были найдены в периодических изданиях прошедших лет. Одним из таких, довольно старых церковных изданий прошедших лет, является журнал «Рязанские епархиальные ведомости». Так, особому разбору подверглись сохранившиеся номера с 1866 по 1909 год. В них можно встретить описание торжественных актов, ежегодных отчетов семинарии, дискуссии, обсуждение уставов. Отметим важный факт, что редакция журнала находилась в семинарии, а это показывает высокий уровень управления и развития духовной школы. Епархиальные ведомости представляют собой отдельную страницу, рассказывающую об истории не только Рязанской епархии, но и вообще Русской Православной Церкви.
Говоря об истории Рязанской Духовной семинарии, мы не смогли пройти мимо тех событий, которые сегодня занимают важное место в современной церковной истории – это прославление Новомучеников и исповедников Российских, а также подвижников благочестия XIX-XX веков. Из стен семинарии вышло много святых людей, канонизированных в лике местночтимых и общероссийских святых. На стадии подготовки диплома нам пришлось консультироваться с теми, кто и сегодня готовит вновь открывшиеся имена к их прославлению. Здесь использовались, во-первых, архивные материалы: Д.75 из описи Р-6775 (ГАРО) – святые, которые «ждут» своего прославления; во-вторых, книга архимандрита Варфоломея «Святитель Серафим Соболев. Жизнеописание и сочинения» (1992); Т. Веселкина «Святые и праведники земли Рязанской X-XX вв.» (2000); протоиерей Родион Путятин «Проповеди» (2000); в-третьих, большой информационный материал, который предлагают поисковые службы и файловые архивы сети Интернет. Использование Всемирной телекоммуникационной сети связано с тем, что многие выпускники семинарии просияли своими трудами и благочестием на удаленных кафедрах и в недоступных для обычной связи местах нашей страны, а так как прославление их происходит, в основном, не на родине, а в местах, где они упокоились или приняли мученический венец, то и сбор информации можно было сделать оперативным, используя лишь этот источник общения. Он позволил за короткий срок получить достаточно большой информативный материал, который касается не только новопрославленных святых, но и затрагивает историю Рязанской Духовной семинарии. Однако основные факты, которые там приведены, используют те же источники, что приведены нами выше, и в этом плане не представляют особого интереса.
Кроме проведенной работы по исследованию источников был собран статистический материал по количеству учащихся в различные периоды существования Рязанской Духовной семинарии. Полученные диаграммы (см. Приложение) позволяют проследить динамику изменения количества учеников и провести сравнительный анализ разных исторических периодов. При этом были использованы архивные документы и литература по теме исследования: ГАРО., Ф-634, оп., 1. дд. 239, 255, 279, 345, 346, 364, 415, 449, 466, 487, 505, 523, 540, 557, 573, 595, 618, 667, 678;
ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №8, 1897 г. – с. 250-258. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №4, 1909 г. – с. 158-166,
История Рязанской Духовной семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889.
Историко-статистическое описание Рязанской Духовной семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864.
Глава 1 История Рязанской Духовной семинарии в период с 1722 по 1752 гг.
Российское духовное образование имеет свою сложную, трудно поддающуюся оценке стороннего наблюдателя, историю. Само становление, утверждение Православной веры в Русском государстве является довольно длительным и нелегким процессом, который и сегодня не имеет завершения в силу многих причин. Много существовало препятствий, стоявших на пути создания полноценного духовного образования – обширность территории, низкий уровень всеобщего образования и др. Но необходимость создания системы образования понимали как высшие государственные деятели, так и церковные иерархи. Причем задача ставилась не в локализации системы образования, а в концентрации образовательных ресурсов вокруг главных центров религиозной и интеллектуальной жизни Российской империи.
Одним из таких центров по праву считается Переяславль Рязанский (с 1767 года – Рязань). Попытки создания системы духовного образования в этом регионе, о которых можно серьезно говорить, были предприняты в XVIII веке. Так, по крайней мере, говорят исследователи духовного просвещения в России, о которых мы скажем ниже.
Историки признают, что до Петра Великого в Рязанской епархии не было духовных учебных заведений[6]
. Петр I дает предписания (1708, 1710 гг.), которые касались обучения поповских и дьяконских детей в греческих и латинских школах. Глава государства прекрасно понимал, что серьезное отношение к образованию приведет к повышению не только интеллектуального уровня некоторых слоев общества, но и увеличению мощи государства. Поэтому эти указы в категоричной форме предписывали не рукополагать тех детей духовенства, которые отказывались учиться. Таких детей было достаточно много. На местах создание новой системы обучения, вместо сложившейся этнической, шло с большим трудом. Распоряжения Петра I не спешили воплощать в жизнь. Причиной тому - нехватка педагогических кадров, точнее, их отсутствие.
В 1714 году появляется указ, который предписывает «учредить училища при архиерейских домах и монастырях, учителями послать в них учеников из петербургских математических школ, учить духовных воспитанников цифери
и геометрии»[7]
.
Говоря о становлении духовного образования в Рязанской епархии, нельзя не сказать о митрополите Стефане (Яворском). Рязанская епархия с 1700 года находилась под его управлением[8]
(список Рязанских архиереев см. в Приложении №7). Владыка давно имел желание открыть в своей епархии духовную школу, но дела высшего церковного управления не позволяли ему заняться вопросами, связанными с собственной кафедрой. За столь долгий срок пребывания на ней (вплоть до своей кончины, последовавшей в 1722 году), он так и не смог обратиться к делам духовного образования. Митрополит в 1718 году был вызван царем в Санкт-Петербург. Он просил дать ему возможность организовать духовную школу. На эту просьбу Петр I снимает с митрополита заботу о духовной школе в его епархии[9]
. Только через три года после учреждения Святейшего Синода, которому в руководство был дан Духовный Регламент, в Переславль Рязанский был послан первый учитель, выпускник Санкт-Петербургской навигационной школы, Петр Павлов, который должен был обучать детей духовенства. Обучение касалось лишь предметов математических наук (арифметика, геометрия и др.). Такое положение вещей не соответствовало цели образования детей духовенства, а потому сами духовные лица выступали против него. Однако этот год стал началом организации первой (пусть пока только цифирной), школы, что является важным шагом на пути создания системы духовного образования в этом регионе. Эта школа организовывалась (в течение полугода) в Странноприимном Симеоновском монастыре, по благословению митрополита Стефана. 1722 год[10]
, таким образом, мы считаем годом организации первой школы, в которой проходили обучение дети духовенства. Такого рода школы должны были по указам 1714, 1716, 1719, 1720, 1721 гг. организовываться при архиерейских домах во всех епархиях Российского государства. Специально для новоорганизованной школы были построены классы. Однако еще до своего открытия школа в том виде, как она организовывалась, не удовлетворяла митрополита Стефана. Нужно было обучать детей духовным предметам, в первую очередь, а потом уже – светским. Однако выбора не было, в виду отсутствия преподавателей с духовным (богословским) образованием.
Ответная реакция со стороны духовенства не замедлила себя ждать. В 1721[11]
году Синод выступил с инициативой освободить детей духовенства от изучения предметов математического цикла. Император Петр удовлетворил этому предложению. В Переславле Рязанском дети духовенства стали изучать славянский язык, пение, письмо и основы христианской веры. Происходит становление будущей Рязанской духовной школы. Это первый шаг процесса выделения из светского образования духовного.
Цифирная школа стала количественно уменьшаться. Петр Павлов убеждал высшее начальство в том, что без детей духовенства цифирная школа скоро исчезнет. Было решено вернуть поповских детей обратно. К 65 ученикам школы добавились еще 31. Однако через некоторое время «59 отлучились от арифметической школы самовольно»[12]
. Конечно, желание насильно привлечь как можно большее число детей к, казалось бы, хорошему делу – образованию, быстро было сведено на «нет». Родители детей (а это в основном были люди духовного звания) видели в изучении светских наук только вред, они считали, что их дети должны изучать основы родного языка и предметы веры. Хотя финансирование со стороны воеводской канцелярии было хорошим, но приобретенный учебный инвентарь, рассчитанный на 200 человек, не был востребован.
Дело сдвинулось с мертвой точки только с вхождением на Рязанскую кафедру преосвященного Сильвестра (Холмского), бывшего митрополита Тверского, в 1723 году[13]
. Сам владыка не имел глубоких познаний в богословии, но заботился о создании полноценной духовной школы в своей епархии. В 1724 году он смог заново сделать набор в духовную школу, которая была неким противовесом уже существующей цифирной. В ней сначала обучалось 70 детей. То, что забота об этом учебном заведении была не на бумаге, а на деле, свидетельствует тот факт, что ее финансирование велось за счет денег от продажи церквей, «оставшихся безприходными, по упразднении некоторых монастырей»[14]
. Этот шаг довольно серьезный. К этому добавим, что в школе с момента ее образования появляется устав, так называемые «пункты к учреждению школ служащие»[15]
, которые были списаны в Тверском училище.
Идя путем создания новой школы, владыка понимал, что половина успеха в становлении духовного образования в епархии зависит от правильно подобранных педагогических кадров. Но говорить о профессионализме еще не представлялось возможным. Не то, что о профессионализме – о наличии учителей не приходилось говорить. Поэтому второе, что сделал преосвященный – это позаботился о подготовке кадров для духовной школы. Их пришлось подбирать из местных граждан. Он послал трех учеников в Новгородскую греко-славянскую школу, основанную братьями Лихудами. Понятно, что на время их обучения школа, созданная владыкой Сильвестром, была закрыта. Но в январе 1726 года, после окончании срока обучения в Новгороде, вернувшиеся молодые учителя были готовы приступить к своим обязанностям. В феврале начались уроки по славянскому букварю, грамматике и латинскому элементарю.
Надо отметить, что все дальнейшее состояние Рязанской духовной школы очень тесно было связано с правящим архиереем и зависело всецело от его отношения к ней.
Преемником на Рязанской кафедре преосвященному Сильвестру стал епископ Гавриил (Бужинский)[16]
. Он является ярким представителем высшего духовенства Русской Церкви. Одно то, что он был советником Синода (при Петре I), директором и протектором духовных школ в Российской империи, переводчиком и замечательным проповедником, говорит о том, что это был человек образованный, выдающийся. При нем духовная школа насчитывала уже 269 воспитанников. Симеоновский монастырь не мог уже вместить такое количество учеников, довольно большое для своего времени, и поэтому в 1727 году преосвященный Гавриил строит при Борисоглебском учебные помещения и хозяйственные постройки[17]
. Это позволило увеличить количество учеников до 339 (см. Диаграмму №1). Количественный состав потребовал за собой изменение качества обучения. Для этого владыка вызывает из Санкт-Петербурга и Киева новых преподавателей, что смогло полностью восполнить недостаток в учителях.
Такой необыкновенный быстрый расцвет рязанской школы был точно также быстро остановлен в своем развитии по обстоятельствам, которые были свойственны духу того времени. На преосвященного Гавриила был сделан донос в Верховный тайный совет об обидах, нанесенных крестьянам, и других преступлениях церковного управления. Комиссия, которая должна была разобрать порученное ей дело, была размещена в зданиях духовной школы (в то время у детей были летние каникулы). Возглавлял комиссию генерал-майор Максим Греков. Результатом этого разбирательства явилось совершенное оправдание правящего архиерея и осуждение за взяточничество председателя комиссии. Но из-за того, что комиссия не закончила работу к окончанию каникул, пришедшие к новому учебному году дети вернулись обратно к своим родителям. Печально, но при епископе Гаврииле духовная школа так и не смогла продолжить свою образовательную деятельность. Хотя Святейший Синод и поручил владыке вновь открыть учебные классы, но при его жизни этому не дано было осуществиться. Сам преосвященный Гавриил скоропостижно скончался во время Божественной литургии в Москве 27 апреля 1731 года[18]
.
Труд по возобновлению деятельности духовной школы взял на себя преосвященный Лаврентий (Горка)[19]
, который был переведен на Рязанскую кафедру из Великого Устюга. Это был ревнитель духовного просвещения. Конечно, по началу ему не удалось собрать много учеников, их было всего 42. Но главное, что школа продолжила свое существование. Еще важный шаг, который сделал владыка – это вызов из Московской Духовной Академии преподавателя латинского языка, что подняло, несомненно, авторитет учебного заведения в сложное для него время. Латинский язык не долго преподавался в школе. В 1733 году Яков Потапов, учитель латинского языка, умирает, а преосвященного Лаврентия переводят в Вятку. Вследствие этого духовная школа перестает функционировать. Дальнейшие годы стали пустыми страницами в истории Рязанской духовной школы. Перевод архиепископа Алексия (Титова) из Вятки в Переславль Рязанский[20]
не изменил состояние дел со школой. С 1733 по 1739 гг. школа не функционировала. Чем это можно объяснить? Сам владыка на этот вопрос, заданный ему Святейшим Синодом, отвечал каждый раз по-разному: болезнь, поездки в Москву и Санкт-Петербург, неимение средств, учителей, сборного хлеба на содержание школы, перепись военнообязанных церковников – все это лишь внешние причины, точнее, отписки. Главная причина была в самом правящем архиерее. Он не хотел возобновлять духовного образования в епархии. Почему? Это могла быть обида на перемену архиереями кафедрами Рязанской и Вятской. Владыка Алексий, может быть, не хотел продолжать дело того, кто занял его кафедру. Может, наоборот, долгожданная кафедра дала ему возможность познакомиться с «Новым светом» и дела внутри епархии остались без надлежащего архипастырского присмотра. С другой стороны он мог стоять на стороне духовенства, которое, как мы покажем ниже, по-прежнему относилось отрицательно к идее духовного просвещения. Все эти предполагаемые причины в равной степени могли повлиять на нежелание иметь архиерею в своей епархии духовную школу. Но как бы не старался владыка отсрочить открытие школы, дух просвещения, надвигающиеся реформы духовного образования, идеи которых уже давно созрели и ждали своего воплощения в указах высшей государственной власти - все это привело к тому, что архиепископ Алексий идет на возобновление духовного образования в своей епархии.
Начиная с 1737 года, Святейший Синод требовал от владыки Алексия отчета, почему в его епархии до сих пор не открыта духовная школа. То же повторилось и в следующем году. Владыка или отписывался или просто не отвечал на эти запросы. На строгое предписание Святейшего Синода открыть духовную школу владыка все же собрал 227 человек. Однако они были распущены за неимением необходимых школе учителей. В 1738/39 учебном году 153 учащихся школы не могли изучать латинский язык по объективным причинам. Да, архиепископ Алексий частично выполнил указания Синода, но его небрежение о духовном образовании повлекло следующее строгое предписание «основательно учредить в школе преподавание латинского языка и найти пригодных учителей»[21]
. Это предписание было исполнено преосвященным, так что необходимое число преподавателей было прислано из Киева, и был поставлен надзиратель из Московского Заиконоспасского училищного монастыря.
Архиепископ Алексий исполняет предписание Синода, но при этом снижает количество воспитанников до 48 человек (более чем в три раза!). Но и здесь владыке не удалось освободиться от бремени забот о школе. Святейший Синод новым указом предписывает иметь общий состав учащихся не менее 200 человек от 7 до 15 лет. Только после таких радикальных действий со стороны высшего органа церковной власти деятельность Рязанской духовной школы стала входить в свое нормальное русло. Но процесс пополнения духовного учреждения новыми учениками протекал с большим трудом. Это дело было возложено на благочинных. Они должны были объезжать церковные дома и «изымать» детей духовенства для обучения в «латинской школе». Последние в свою очередь находили множество причин, чтобы не отдавать своих детей в учение, не смотря на строгие наказания и штрафы. В ход шли разнообразные приемы: отписки (ребенок не подготовлен к школе, болен, не остроумен, великовозрастен, маловозрастен и проч.), подкуп церковных старост (да и те, в свою очередь, покрывали духовенство), а то и просто укрывательство от последних. И это было повсеместно.
Интересен в этом отношении одна из жалоб: «1750 г. Октября дня, пишут в своей жалобе в казенный приказ приставы Борисов и Дугин, по указу преосв. Алексия и по инструкции из казеннаго приказу, посланы мы были в Михайловский уезд в село Покровское по пономаря Илью и сына его Ивана для взятья с пономаря штрафных денег, а сына его в школьное учение. Мы посланные с понятыми до оного села доехали и показаннаго пономаря в доме получили и хотели его взять тогож села к попу Ивану для объявления ему указа, - и оной пономарь взять себя не дался и нас посланных с двора своего дубьем збил и бранил нас всячески и неподобными словами и наказывал нас ворами и плутами»[22]
. В другой раз Иван Борисов пишет, как во время очередного изъятия сына дьячка подвергся избиению, так, что тот дъячек «из той избы своей выскочил с детьми своими Григорием и Тимофеем с цепами не спрося ничего и учал меня пристава, Ивана Борисова теми цепами бить смертно, от котораго боя я едва жив»[23]
.
Такая реакция духовенства на указы «сверху» вполне понятна. Она имеет свое основание в убеждении, что раз их деды и прадеды не заканчивали никаких школ и при этом жили весьма благополучно в церковной ограде, то и не нужно терять времени на обучение, которое не будет востребовано, а лишь добавит тяжести для ребенка и семьи в целом.
Следующий 1741 год положил начало разделению на классы. Постепенно стал расширяться курс учебных программ: от грамматики, азбуки и часослова в начале восстановления обучения, до латинского диалекта, пиитики и риторики к середине 1743 года. Тем самым учебный курс постепенно подошел к уровню семинарии. В сентябре 1743 года Рязанская школа приобретает новое название: «Славяно-латинская семинария». Отсюда и надо было бы начать историю Рязанской Духовной семинарии, но понятно, что без истории возникновения и становления первой духовной школы в Переславле Рязанском, была бы не понятна и не полна история семинарии. Именно развитие духовной школы в том направлении, которое ей придали ее основатели и идейные руководители, во многом в будущем определило ее судьбу и специфические свойства, которые просматриваются на протяжении всей недолгой истории ее существования.
Со сменой статуса духовной школы меняются и многие отношения внутри и вне семинарии. Кроме увеличения предметов довольно вариативно, но все-таки по восходящей стал увеличиваться количественный состав учащихся, правда, при преосвященном Алексии он не смог достичь указанного Синодом количества в 200 человек (да и сам владыка никогда к этому не стремился). Изменилось число классов. Реформирование происходило вплоть до 1746 года. Менялся устав, требования, программы, предметы и др.
В конце апреля 1748 году в здании семинарии случился пожар. Погиб один воспитанник. В архиве семинарии существовал документ, в котором сказано, что «училище подозжено одним ленивцем из семинаристов»[24]
. В мае семинария была переведена в архиерейский дом, а чуть позже в Троицкий монастырь (ныне это черта города). Понятно, что помещения, в которых расположились преподаватели (игуменские кельи) и воспитанники (каменные покои), совсем не соответствовали условиям обучения и проживания. Только с приходом нового архиерея положение изменилось.
После смерти преосвященного Алексия, последовавшей 17 сентября 1750 года[25]
, Рязанская кафедра, а вместе с ней и Духовная семинария оставались без архипастырского управления, но налаженный за последние годы механизм управления не позволил приостановить учебный процесс. 1752 учебным годом можно закончить первый, довольно сложный период становления Рязанской Духовной семинарии. Его конец совпал со сменой архипастыря, а как мы уже заметили выше, именно от воли правящего архиерея подчас зависело состояние духовной школы.
Материальное содержание преподавателей было различным. Так, те преподаватели, которые приглашались из других епархий, жили в достатке (200 рублей годовых, продовольствие, лошадь с извозчиком, прислуга и др.), а местные преподаватели (даже с академическим образованием) получали в 4 раза меньше. При этом их содержание, шло не из архиерейской казны, как это указывалось в Духовном Регламенте 1721 года, а из хлебных и денежных сборов для воспитанников. Поэтому содержание учеников было скудным, хотя сборы с духовенства были периодическими и достаточными для нормального содержания детей. Обо всех этих злоупотреблениях, виновниками которых были заведующие экономией, не раз доносили преосвященному, но он не спешил применять мер, хотя к завершению его пребывания на кафедре материальное обеспечение немного изменилось в лучшую сторону.
Духовно-нравственное состояние воспитанников было не на высоком уровне. Это связано с тем, что воспитательным процессом не было возможности заниматься – хорошо, если хватало преподавателей, а учеников «воспитывали» традиционно. Исследователь этого времени замечает «Строго-полицейский характер тогдашней дисциплины ставил учеников в совершенно фальшивые и безнравственные отношения друг к другу. Не говорим о многочисленных командирах из учеников, которые всячески обязаны были следить за поступками своих подкомандных; все семинаристы должны были доносить на провинившихся товарищей; таким образом, между учениками развивалось шпионство. Но особенно странно то, что ученики уполномачивались подсматривать за жизнью и поведением даже учителей»[26]
.
Глава 2 История Рязанской Духовной семинарии в период с 1753 по 1813 гг.
Так часто бывает в истории, что темные ее страницы перемежаются со светлыми страницами. Следующий рассматриваемый период как раз и является одной из замечательных страниц в истории Рязанской Духовной семинарии, с ее расцветом. На кафедру 21 февраля 1752 года[27]
переместился преосвященный Димитрий (Сеченов). Первые распоряжения, которые были даны им относительно семинарии уже на месте – это строительство нового помещения для духовной школы, которое из Троицкого монастыря переместилось к Владимирской церкви во Владычной слободе. С этого времени семинария больше никуда не переезжала и оставалась вплоть до ее закрытия в 1918 году. Но еще до того, как ему прибыть на постоянное место в Переславль Рязанский, владыка вносит изменения в управлении семинарии, назначив своего дворецкого её интендантом. Скорее всего, преосвященный Димитрий хотел узнать сначала истинную картину хозяйственной и духовной жизни школы. После того, как все факты стали известны владыке, необходимость в такой должности отпала.
Продолжая экономическую политику, связанную с материальным обеспечением семинарии, владыка Димитрий добился того, чтобы монастыри платили установленный еще в 1721 году Духовным Регламентом хлебный сбор (что раньше они не делали, ссылаясь на то, что и так все излишки хлеба забирает синодальная канцелярия экономического управления). Монастырям с этого времени пришлось отдавать 1/20 часть своих хлебных сборов в пользу семинарии. Приходские церкви (разделявшиеся на великоземельные и малоземельные) также отдавали установленную преосвященным плату, но уже деньгами.
С увеличением материальной базы за счет епархиальных сборов, воспитанники смогли заниматься в новых помещениях. Кроме этого были построены келии для учителей, духовника, сторожевое помещение, подсобные и хозяйственные помещения. Правда, не всем хватало места под крышей нового здания семинарии, некоторые из учеников размещались на квартирах – их называли полукоштными. Детей же, которые жили в самой семинарии, назывались полнокоштными. И тех и других называли казеннокоштными. Разница заключалась в том, что полукоштные получали от семинарии только хлеб.
С улучшением условий проживания, можно было заняться вопросами духовного образования воспитанников. И здесь были сделаны важные шаги. Добавился курс греческого языка[28]
. В сентябре 1757 года к уже существующим классам фары, инфимы, грамматики, синтаксимы, пиитики, риторики добавился класс философии[29]
. В следующем году в некоторые учебные курсы добавился класс русской грамматики. Таким образом, к завершению пребывания преосвященного Димитрия на кафедре, Рязанская Духовная семинария, за исключением лишь класса богословия, соответствовала требованиям Духовного Регламента. Как говорит проф. П.В. Знаменский, Рязанская Духовная семинария стояла на одной ступени по количеству образовательных программ с такими, семинариями, как Тобольская и Нижегородская[30]
.
Все эти нововведения позволили сохранить количественный состав учащихся. В 1753 году он даже соответствовал числу детей, указанному в Регламенте (см. Диаграмму №2), хотя число побегов не уменьшилось.
Продолжателем дела владыки Димитрия, который был переведен на Новгородскую и Великолуцкую кафедру, стал преосвященный Палладий, который занял Рязанскую кафедру через полгода в 1758 году[31]
. Он заменил хлебные сборы денежным налогом, благодаря чему духовенство, прежде неохотно отдававшее хлеб, стало выплачивать недоимки. Однако с секуляризацией церковных имений при Екатерине II сбор с духовенства, начиная с 1765 года, был заменен штатными окладами. Семинария стала финансироваться из государственной казны.
Кроме строительства новых зданий для семинарии, епископ Палладий следил за состоянием образования в духовной школе. При нем был открыт класс богословия в 1767 году. Добавлены такие предметы, как Священная история, французский и еврейский языки, история, география, а также предметы математического цикла: начала арифметики и геометрии[32]
. С момента введения курса богословия, мы можем утверждать, что Рязанская Духовная семинария, наконец, вышла на тот уровень, который соответствовал статусу семинарии в России. Её с этого момента можно поставить на один уровень с Московской, Петербургской, Харьковской, Казанской, Новгородской, Псковской, Тверской, Смоленской и другими семинариями.
Особое место в истории Рязанской семинарии надо отвести преосвященному Симону (Лагову), который сменил ушедшего на покой в 1778[33]
году владыку Палладия. Владыка Симон оставался верным Рязанской духовной школе на всем протяжении своего святительского служения, которое продолжалось более четверти века. За это время школа заметно изменилась и внутренне и внешне. Лучше всего об его отношении к обучению скажут его слова, которые потом сделались обязательными к их выполнению: «Цель обучения та, пишет просвещенный архипастырь, чтобы сделать учеников просвещенными, искоренить в них тьму невежества. А тьма неразумия из кореня исторгается добрым расположением ума»[34]
. Он же внес и некоторые предложения по методике преподавания в семинарии. Как пишет историк, «при пр. Симоне содержание семинаристов было улучшено и упорядочено. Выдача «порционов» каждому ученику при нем была запрещена; пища для общежительствующих и сирот готовилась «в братстве». В самой пище видно более питательности. Обыкновенно стол учеников состоял в скоромные дни из щей с свежей говядины (по ½ ф. на человека) и гречневой каши с коровьим маслом, иногда с гусиным, или бараньим салом, - а в постные дни из щей с молем, из гречневой каши с конопляным маслом, а иногда сверх того варился горох, или жидкая кашица из пшена. В праздники и дни семинар(ских) торжеств состоял из трех блюд; давали жареное из баранины, или варили свежину, мяса варилось по 1 ф. на человека, а в посты по праздникам покупалась свежая рыба, или соленая осетрина и каждому ученику выдавалось по пшеничному пирогу; по веснам покупался зеленый лук, а в рекреации молоко. Ученикам младших классов, по приказанию Симона, выдавался хлеб на завтрак и в четыре часа дня, чтобы они тайно не похищали его и таким образом не приучались к воровству. Вообще пр. Симон заботился о том, «чтобы пища служила к нужному насыщению, а не к пресыщению»[35]
. Это ясно показывает, как изменился уровень материального обеспечения с приходом нового преосвященного. При нем штаты и содержание увеличивались несколько раз.
Владыка Симон был весьма обеспокоен тем, что воспитанники семинарии проживали не общежительно, а на городских квартирах. Это, ясно, создавало трудности как в отношении воспитания учеников, так и управления. Уже через год после определения на Рязанскую кафедру, владыка смог устроить новые помещения и переоборудовать старые для того, чтобы все семинаристы, а равно и преподаватели находились территориально вместе. Преосвященный Симон даже составил устав для общежития, который назывался «Учреждение Симона епископа рязанскаго и шатскаго на общежительство учеников в епаршеской его преосвященства семинарии и на благоустроенное обучение их, изданное 1779 г. Ноября 11 дня»[36]
. Плодом заботы владыки о своей школе, явилось то, что Святейший Синод ставил Рязанскую Духовную семинарию в образец для других вновь открывающихся духовных школ[37]
, а выпускники семинарии поступали в духовную академию и высшие столичные семинарии, а также в Московский университет. Конечно, когда сам владыка принимал экзамены у учеников, всех их знал по имени, посещал вместе с ними библиотеку и вообще наблюдал за жизнью воспитанников, то становится ясно, почему эта духовная школа, процветала при нем, а ее выпускники радовали своих родителей и наставников своими достижениями.
В 1799 года преосвященный Симон получил титул архиепископа[38]
.
Если внимательно ознакомиться с инструкцией, которую составил Симон, то можно понять, что семинария была предметом особой его любви и попечения. Действительно, владыка выделяется из всех, кто занимал до и после него архиерейскую кафедру. Это были неподдельный интерес и забота о той школе, которая готовила лучших, образованных людей своего времени. Он считал, что воспитание строится не путем наказаний и карательных мер по отношению к воспитаннику, а путем формирования таких добродетелей, как честность, учтивость, тихость, честь, стыд, в общем, качеств религиозно-церковного характера. Владыка летом, реже зимой, жил в семинарии, знал порядок классных занятий, просматривал ежедневные отчеты об успеваемости и поведении учеников. Кроме этого, он старался поощрять способных воспитанников в их учении, а слабых наставлял. Также важным владыка считал послушания семинаристов за богослужением в церкви. Каждый пост воспитанники исповедовались и причащались Святых Христовых Таин. В распорядок дня входило чтение утренних и вечерних молитв. Посещение праздничных и воскресных богослужений вменялось им в обязанность. Каждое дело предварялось осенением себя крестным знамением и молитвой.
В этот период изменился порядок распределения предметов по группам. Учебные предметы разделялись на ординарные
и экстраординарные
. К первой группе относились: богословие, философия, риторика, пиитика, латинский и славянский языки. Во вторую группу входили все остальные предметы: греческий, еврейский, французский, немецкий языки, история, география, пасхалия, арифметика, геометрия, физика, учение о раскольнических толках. Преподавание экстраординарных предметов носило факультативный характер и зависело от наличия педагогических кадров и воли архиерея. В 1803 году по предписанию императора Александра I был открыт класс медицины. Латинский язык пользовался особым вниманием. Ему отводилось от двух с половиной до пяти часов в сутки. Ежедневно ученики обучались от 6 до 8 часов.
Скажем немного об управлении семинарией. Всеми делами в семинарии непосредственно управляли ректор
и префект
. Их кандидатуры утверждал правящий архиерей. Они могли быть из числа монахов или бельцов. В последнем случае им нужно было поочередно ночевать в семинарии, Таким образом, семинария не оставалась без надзора со стороны её руководства. Помощники префекта – сениоры
(то есть, «старшие») из студентов класса богословия, а по кельям – приоры
(«впереди идущий»), наблюдали за поведением воспитанников семинарии, помогали отстающим в учебе. За поведением в классах назначались цензоры
. Надзор над успеваемостью осуществляли нотáторы
.
После кончины высокопреосвященного Симона следующие за ним пять лет правления на архиерейской кафедре преосвященного Амвросия (Яковлева-Орлина) не были отмечены какими-либо преобразованиями в жизни семинарии. Наоборот, количество побегов из нее увеличилось. Приведем одно из донесений ученика класса богословия Ивана Малиновского, «…что (4 Окт. 1808 г.) восемь человек студентов и учеников «совершенно пьяные на Почтовой улице вечером свистали, пели песни несогласно, ругали друг друга непотребными словами и многократно рычали, подражая медведю, а около дома купца Рюмина завели драку с каменщиками, на крик коими «караул» прибежал будочник, но студенты грозили бросить его под мост, и он оставил их, угрожая донести г. Городничему»[39]
. Не надо, правда, думать, что такое поведение воспитанников касалось только этого времени – это было и до преосвященного Амвросия, и после него. Семинарское и епархиальное начальство снисходительно относилось к пьющим и дебоширам, если «они были надежны в учении и не страдали от запоя»[40]
. Воспитанники семинарии участвовали в кулачных боях (за что они были строго наказываемы), некоторые даже из числа священнослужителей[41]
. Некоторые ученики нерадиво относились к изучению преподаваемых предметов, не посещали занятий. Случалось даже такое, что воспитанники числились в семинарии, но ни разу не посещали отдельные предметы. Самовольный отъезд домой, и поздняя явка с каникул были обычным явлением. Таких ждало строгое наказание по прибытии в семинарию, не говоря о том, что привозили их туда как заключенных – в кандалах. Изредка случалось, что семинаристы воровали друг у друга вещи, но это жестоко наказывалось сечением лозами в виду всей семинарии «для назидания других».
Виды наказаний: лишение пищи, стояние на коленях, сечение лозами и даже плетьми при собрании всех студентов, отправка в кандалах под конвоем на черные работы, низведение в низший класс, исключение из семинарии, а также публичное изгнание и исключение из духовного сословия.
Окончание этого периода совпало с приходом на Рязанскую кафедру архиепископа Феофилакта (Русанова), который был переведен сюда из Калуги 5 марта 1809 года[42]
. Как говорит историк, владыка Феофилакт «был весьма ревностным подвижником о благоустройстве рязанской семинарии»[43]
. Большая часть его трудов по реформе семинарии относится к следующему историческому периоду, поэтому хорошо сказать подробно о нем ниже.
Глава 3 История Рязанской Духовной семинарии в период с 1814 по 1918 гг.
Следующий период существования Рязанской Духовной семинарии связан с реформой духовного образования в России. Начало было положено в 1807 году указом Александра I о создании Комитета по усовершенствованию духовных училищ. «Уже 26 июня 1808 г. комитет представил императору разработанное им «Начертание правил об образовании духовных училищ», которое и было утверждено. В этом проекте, непосредственным автором которого являлся М. М. Сперанский, отчетливо проявилось воздействие реформ уже проведенных в области светского образования. В главе всей системы духовных школ ставилась подчинявшаяся Святейшему Синоду Комиссия духовных училищ[44]
, которой впоследствии предстояло превратиться в практически самостоятельный орган»[45]
. Появление четырехступенчатой системы духовного образования (академия, семинария, уездное училище, приходская школа) было связано с работой этой комиссии. Решено было также, чтобы каждая из академий возглавляла духовно-учебный округ. Так, Рязанская семинария входила в Московский учебный округ и подчинялась Московской Духовной Академии. Здесь надо отметить, что семинарии напрямую зависели от своего учебного округа. Например, выпускники семинарии могли продолжить свое обучение только в «своей» академии, да и преподавательский состав пополнялся из выпускников академии округа, в чьем непосредственном подчинении находилась семинария. В 1808 году каждая епархия должна была иметь одну семинарию, 10 уездных училищ и до 30 приходских школ. В рязанской епархии первое духовное училище в это время смогло открыться только в 1812 году – Зарайское духовное училище. Потом, в течение трех лет свои двери открыли еще 5 духовных училищ (Рязанское, Зарайское, Касимовское, Скопинское, Сапожковское, Данковское). Таким образом, постепенно к 1814 году меняется система образования в Рязанской епархии. Конечно, это наложило особый отпечаток на дальнейшее существование семинарии и вообще развитие системы духовного образования в данном регионе. Комиссия духовных училищ, приступила сразу после своего создания к составлению Устава духовных школ всех ступеней. М.М. Сперанский, как председатель комиссии, написал вступительное слово ко всем уставам и первую часть к Уставу академии. Интересен тот факт, что продолжать составление Устава он, в силу своей занятости, поручил архиепископу Феофилакту (Русанову), который в это время уже занимал Рязанскую кафедру. Такое доверие рязанскому архипастырю со стороны законодательного органа и лично его председателя говорят о том, что владыка Феофилакт был деятельной, яркой фигурой на ниве духовного просвещения и находился в самом центре государственных преобразований в сфере духовного образования.
В отличие от митрополита Стефана (Яворского), архиепископ Феофилакт при всей его государственной занятости, не оставлял заботы о Рязанской семинарии. Уже в 1811 году владыка приступает к строительству нового каменного здания семинарии. Этот проект был довольно дорогим для своего времени. Так, на строительство и отделку здания ушло более 200.000 рублей. Современники признавали здание семинарии одним из красивых архитектурных сооружений города. Здание семинарии стоит до сих пор (см. Приложения №5, 6)., правда здание на сегодняшний день не принадлежит Рязанскому Духовному училищу.
В 1814 году появился законопроект, который менял источник содержания духовных школ. Государство изменило способ финансирования духовных учреждений. Оставив за собой лишь небольшую субсидию в пользу последних, оно основным источником существования школ сделало налог от продажи восковых свечей.
Этот же год явился годом внутреннего преобразования семинарии. Во-первых, утверждается профессорский состав вместо преподавательского[46]
состава, при чем часть профессуры была назначена Комиссией духовных училищ. Во-вторых, изменилась структура управления. Теперь высшее управление над семинарией осуществлялось Комиссией духовных училищ, а непосредственное управление – Правлением семинарии, которое состояло из ректора, инспектора и эконома. Архиерей являлся с этого времени главным попечителем семинарии, она отдавалась в личный его надзор без посредства консистории. В таком составе Рязанская Духовная семинария вступила в следующий этап своей истории.
С переходом на новый способ управления семинарией немного изменится порядок освещения событий, происходивших в последний период её существования. На первый план выступает рассмотрение отдельных сторон из жизни духовной школы. Деятельность архиереев в этот период немного оттеняется теми событиями, о которых нам хотелось бы рассказать. Поэтому далее мы выделяем основные направления в деятельности семинарии, как: обучение, нравственное состояние учащихся, выпускники, содержание библиотеки, финансирование, ревизия и внешний контроль, открытие новых отделений, материальное обеспечение преподавателей и учеников и др. Отдельным пунктом будет рассмотрено закрытие Рязанской семинарии и непосредственно связанные с ним события.
Реформы духовных учебных заведений.
Реформа 1867 года явилась новым этапом в цепи преобразований, связанных с духовными учебными заведениями. До этого, как отмечалось выше, обучение в семинарии носило сословный характер. В стенах духовной школы обучались большей частью дети духовенства. Это накладывало определенный отпечаток на цель, к которой была призвана семинария – воспитание и подготовка её воспитанников к пастырскому служению. Однако реформа, проведенная при обер-прокуроре Святейшего Синода графе Д.А. Толстом[47]
, изменила направленность образования в семинариях – теперь она готовила людей, которые не только происходили из разных сословий, но могли, не окончив полного курса обучения, поступать в высшие светские учебные заведения. Это оставило свой отпечаток как на Уставе семинарии, так и на специфике предметов, изучавшихся в ней. Понятно, что такое положение вещей не улучшило уровень российского духовного образования, но вообще испортило систему духовного образования, имеющего свои
цели и задачи, чуждые всякого влияния извне. Мы видели, что такие попытки (еще с момента организации цифирных школ) предпринимались ранее, но тогда было только становление системы духовного образования, а теперь, когда так ясны были ориентиры, куда надо устремлять это образования, нововведения привели к искажению смысла этого образования. «Церковная система образования не может и не должна заменить собою образования светского»[48]
. Одним из «достижений» этой реформы явилось то, что семинария (имея хороший научно-педагогический базис) стала отвечать не задачам Церкви, а государства.
Д.А. Толстой в 1879 году, увидев плоды собственного необдуманного нововведения, попробовал изменить сложившуюся ситуацию запретом на поступление в Университеты, но время было уже упущено. Значительная часть воспитанников семинарии уже не хотела видеть себя в священном сане. Такие ученики оказывались тяжелым бременем для семинарии.
Следующая реформа 1884 года, изменившая порядок преподавания и количество предметов, изучавшихся в семинариях, не смогла решить накопившихся проблем, а только усугубила сложившуюся к тому времени обстановку в духовных школах. С.Д. Яхонтов пишет в своих воспоминаниях: «Новым уставом и дальнейшими циркулярами и распоряжениями и разъяснениями дело семинарского образования и воспитания толкалось к накоплению взрывного недовольства и к упадку учебы. Мне, проживавшему полстолетия в среде семинарской жизни, особенно было заметно к концу 19 века измельчание трудоспособности семинаристов»[49]
.
Обучение.
На фоне всех этих преобразований попробуем рассмотреть жизнь Рязанской духовной семинарии с различных сторон. И первое, что необходимо рассмотреть – это обучение и проживание всех участников педагогического процесса духовной школы.
Так, за учебной частью в семинарии наблюдал ректор. Он устанавливал методы преподавания и следил за успехами учеников. В методике Устав приписывал ученикам проявлять инициативу в изучении предметов, а учителям воздерживаться от простой диктовки. В 1814 году в семинарию были высланы конспекты, в которых указывалась программа обучения, а также пособия на русском и иностранных языках для данного предмета.
До 1825 года в семинарии было три отделения (класса) с двухгодичным курсом: высшее, среднее и низшее. Основными предметами семинарского образования считались: богословие, философия и словесность, по которым и классы назывались – высшее отделение богословским, среднее – философским, низшее – риторикой. На эти предметы отводилось большее число уроков; они преподавались в основном на латинском языке.
В богословском классе изучались следующие предметы:
1) герменевтика, 2) догматическое богословие, 3) нравственное богословие, 4) церковная археология (преподавалась с 1816 по 1822 годы и в 1840 году), 5) пастырское богословие. 6) церковная история – общая и русская; также прочитывалась книга "О должностях пресвитеров", а в 1829 – 1830 и в 1837 – 1840 годах ее учили наизусть.
В философском классе:
1) философия: a) логика, b) метафизика, c) естественное богословие, d) нравственная философия;
2) математика: a) алгебра, b) геометрия, c) тригонометрия, d) математическая география (до 1826 года);
3) пасхалия;
4) физика;
5) библейская история (с 1839 года).
В риторическом классе:
1) словесность: a) риторика, b) церковное красноречие, c) пиитика;
2) гражданская история – всеобщая и русская.
Кроме того, во всех классах изучались:
1) чтение и изъяснение Священного Писания; 2) греческий язык.
Французский и немецкий языки изучались учениками по выбору, и их преподавали в низшем и среднем отделениях, а еврейский язык преподавали ученикам высшего отделения и всем желающим из среднего отделения. Из списков учеников видно, что большинство студентов записывалось на изучение французского языка, чем на изучение немецкого. Это объясняется схожестью французского языка с латинским языком.
Воспитанникам, окончившим семинарию, выдавались аттестаты, а уволенным и исключенным – сначала также давались аттестаты, но с 1821 года по предписанию академического правления – свидетельства. Аттестаты меняли тем воспитанникам, которые после окончания семинарии пересдавали экзамены на высший разряд.
Правление семинарии и преподавательский коллектив смотрели на дело обучения серьезно. Объективность, с которой выставлялись отметки, видна по тому количеству воспитанников, которые проходили повторный курс обучения или отчислялись. Так, например, в 1907-08 учебном году проходившие с 10 мая по 15 июня экзамены показали следующее: окончило полный семинарский курс на двух отделениях 6 класса 90 человек: 23 со званием студента и 67 вторым разрядом. Оставлено на повторное обучение в разных классах 78 учеников. Уволено (исключены) после экзаменов и переэкзаменовок в августе 42 человека[50]
.
На основании Указа Священного Синода от 30 мая/3 июня 1866 года правление семинарии открыло иконописный класс, руководителем которого был назначен рязанский художник Николай Шумов. Для размещения иконописной мастерской, семинарским начальством были выделены комнаты на третьем этаже семинарского корпуса. Занятия проходили по вторникам, четвергам и воскресеньям с 19 до 20 часов. Ученики 1-го разряда низшего отделения семинарии обязывались посещать эти занятия. Остальные ученики присутствовали на уроках иконописи по желанию[51]
.
К окончанию текущего 1865-66 учебного года Святейший Синод предписал прекратить преподавание медицины, сельского хозяйства и естественной истории, но с наступлением следующего учебного года предписал позаботиться об открытии «…повсеместно в Семинариях класса Педагогики, с учреждением при оных, в возможно непродолжительном времени, воскресных школ, для практического ознакомления воспитанников с педагогическими приемами…»[52]
.
Ревизии Рязанской Духовной семинарии.
После реформы духовных школ 1814 года в Рязанскую семинарию из Московской Духовной Академии назначались ревизорские проверки. Они касались как проверки учебного и воспитательного процесса, так и экономической деятельности духовной школы. В 1816 году с проверкой в семинарию прибыл архимандрит Филарет, ректор Московской Духовной Академии. Им были сделаны замечания отдельным преподавателям, а также указания по устройству библиотеки. В 1820 году проводил ревизию в основном по экономической части ректор Вифанской семинарии архимандрит Никанор.
В 1821 году инспектору Московской Духовной Академии иеромонаху Платону, назначенному на ревизию в Нижегородскую, Пензенскую и Тамбовскую семинарии, было предписано осмотреть и Рязанскую семинарию. Вследствие этой ревизии был выявлен ряд недостатков, за что семинарскому правлению было сделано замечание.
В 1828 году ревизию семинарии проводил профессор Московской Академии Ф. А. Голубинский. В его отчете, направленном в Академическое правление, были указаны недостатки, некоторые из которых приведены ниже:
"Многие ученики семинарии делают погрешности против тех правил, которые им преподали в училище: именно во 1-х во всех отделениях семинарии некоторые ученики ошибаются против российского правописания; во 2-х небрегут о чистописании; в 3-х некоторые в латинских сочинениях делают ошибки против правил грамматики и синтаксиса. Особенно в латинских сочинениях рязанских учеников заметна та орфографическая ошибка, что, привыкши не различать в произношении буквы g от h, часто пишут одну вместо другой. Для отвращения сих недостатков нужно, чтобы во всех отделениях семинарии обращаемо было строгое внимание на орфографические ошибки в российских сочинениях и грамматические в латинских, дабы чрез неослабное преследование сих ошибок были оныя совершенно выведены; не безполезно также чаще напоминать ученикам и о том, чтобы старались о чистописании"[53]
.
"Ученикам высшаго отделения весьма нужно иметь собственную Библию (по примеру того, как они имеют у себя классическия книги, которыя немного дешевле Библии), как потому, что в богословии Феофилакта не приводятся тексты Священнаго Писания точными словами, так и потому, что они при сочинении проповедей и в семинарии и по выходе из оной им необходимо нужно прибегать к слову Божию".
"Многие из учеников в наружных телодвижениях и в обращении показывают незнание правил благоприличия и вежливости. Хорошо бы было, если бы еще в училище учители внушали им сии правила, причем они могут иметь пособием сокращенное изложение оных, помещенное в грамматике Бантым-Каменского"[54]
.
В 1834 и в 1840 годах проводил ревизию семинарии профессор Московской Духовной Академии П.С. Делицын. На одной из проверок в присутствии всех учителей Делицын провел экзамен у учеников 1 и 2 класса по риторике и у учеников 1 класса по гражданской истории; в следующих числах экзаменовал учеников 2-4 класса и всех учеников низшего отделения – по Священному Писанию и т.д. Опрос происходил следующим образом: ревизор вызывал ученика, а преподаватель задавал вопросы в том порядке, в каком они указаны в конспекте. По результатам проведенных экзаменов ученики были распределены по разрядам. Потом ревизор осмотрел библиотеку и семинарское общежитие, а также проверял экономическую деятельность семинарии.
Из отчета видно, что ревизор остался доволен состоянием семинарии, и в результате проведенной проверки бывшему ректору Рязанской семинарии архимандриту Афанасию (Дроздову), инспектору протоиерею К. Ильдомскому, протоиерею Поспелову, священникам Иоанну Покровскому и Иакову Алешенскому было преподано благословение Святейшего Синода, а профессорам П. Ситковскому, А. Лазареву и учителю Ивану Успенскому объявлена благодарность от обер-прокурора Святейшего Синода[55]
.
Нужно отметить, что в рассматриваемый период учебная часть семинарии была на высоком уровне. Многие преподаватели умели заинтересовать воспитанников изучаемыми предметами. Воспитательная же часть отличалась крайностями – или излишней снисходительностью, или же суровостью, которая проистекала из желания некоторых инспекторов переделать все по-своему.
Вследствие ревизии в 1838 году из Комиссии духовных училищ были присланы следующие правила:
"Все части сем(инарского) преподавания должны быть направлены к одной главной цели – образованию в семинариях достойных священнослужителей.
Наставник словесности должен иметь в виду прямую цель – образовать человека, который бы мог правильно, свободно, вразумительно и убедительно беседовать об истинах веры и нравственности; о потому преимущественное и полное внимание должен обращать на образцы словесности духовной и красноречия церковнаго; из латинских классических писателей "избегать таких мест, которые проникнут духом языческого мира", или "немедленно преследовать замечанием о несовершенстве языческих понятий относительно веры, нравственности и общежития". "Всемерно остерегать юные умы от незаконных порождений поэзии, в которых преобладает страсть и чувственность и представлять безпримерно высокие и чистые образцы истинно высокаго и изящнаго в слове из Свящ. Писания", "пусть пленяются его словом и с тем вместе напитываются духом ученики неприметно".
По греческому языку языческих писателей с выбором брать только для ознакомления с разными наречиями и видоизменениями языка, но преимущественно во всех классах переводить отцов церкви по изданной Комиссиею дух. уч. учеб. книге. В классах новых языков удерживаться от чтения светских сочинений; читать же проповедников и сочинения о религии и церковной истории благонамеренныя и безпристрастныя, с опровержением мыслей ложных.
По гражданской истории избегать вредных и неуместных односторонностей: а) от усиленнаго критицизма и помнить, что "достовернейшия начала человеческаго рода и древних народов находятся в Св. Писании"; б) от произвольнаго систематизма… и в) от неосмотрительнаго политическаго направления; напротив указывать в истории на следы провидения Б. в благоденствии или упадке народов…
По философии – "все, что несогласно с истинным разумом Св(ященного) Писания, есть сущия ложь и заблуждении, и без всякой пощады должно быть отвергаемо". Как руководительной нити держаться того правила, что истиннаго и спасительнаго познания должно искать выше разума человеческаго – в откровении Божием. В особенности логика чтоб сколько менее можно менее отуманена была отвлечениями критицизма, которых разбирательство для незрелых умов представляет более трудности, нежели пользы… Сочинения по философии должно писать чаще на лат(инском) языке.
По богословию – устранять "пространныя более философския, нежели богословския изследования о религии…, для будущаго сельскаго священника более обременительныя, нежели полезныя, и даже возмущающия мыслию о возможности сомнений, которых неиспорченный ум и не подозревает".
Наконец испытания по всем предметам должны производиться по всему из пройденнаго в курс; краткое, но разумное решение вопроса должно предпочитать пространному чтению по памяти заученных уроков. Должно искать в испытании не того, чтобы оно было благовидным зрелищем для присутствующих, но того, чтобы оно было справедливым и безпристрастным судом для всех учеников"[56]
.
Штатные оклады на семинарию. Содержание служащих и воспитанников.
По штатам Рязанская семинария отнесена Комитетом духовных училищ в 1807 году к третьему разряду. На ее содержание отводилось 12850 рублей в год. При этом ректор получал 600 рублей, инспектор – 500 рублей, профессора – по 500 рублей, эконом – 200 рублей, лекарь – 300 рублей. На содержание семинаристов отводилось 7000 рублей, на библиотеку – 250 рублей, на больницу – 200 рублей, на прочие расходы – 900 рублей. Кроме того, по ходатайству преосвященнейшего Феофилакта (Русанова) были назначены дополнительные суммы: инспектору 300 рублей и библиотекарю 150 рублей. Эти суммы были не значительны для нужд семинарии, потому что Отечественная война 1812 года подняла уровень инфляции. Вследствие этого Комитет духовных училищ в 1820 году повысил штаты для духовно-учебных заведений. Теперь на Рязанскую семинарию выделялось 20390 рублей в год. Ректор получал 600 рублей, инспектору платили 300 рублей плюс профессорский оклад, профессорам – по 600 рублей, эконому – 350 рублей, секретарю – 200 рублей, секретарю – 200 рублей, библиотекарю – 120 рублей, лекарю – 350 рублей. На содержание семинаристов выделялось 12000 рублей (по 120 рублей на человека), на библиотеку – 400 рублей, на канцелярские расходы – 250 рублей, на больницу – 400 рублей, на прочие расходы – 1500 рублей. С целью увеличения жалования преподавателям с 1816 года им разрешено исполнять сразу несколько должностей.
В 1836 году были утверждены новые штаты, по которым были увеличены оклады по всем статьям, только оклады на содержание семинаристов, на библиотеку и на канцелярские расходы остались в прежнем размере. Всего на Рязанскую семинарию выделялось 25225 рублей. Ректор получал 900 рублей, инспектор – 450 рублей плюс профессорский оклад, профессора – по 900 рублей, эконом – 450 рублей, секретарь – 300 рублей, лекарь – 500 рублей, библиотекарь – 250 рублей. На содержание дома, на освещение, отопление и т. п. – 3000 рублей, на больницу – 800 рублей. Учителям, определенным на преподавание в Рязанской семинарии, жалование начислялось со дня вступления в должность. Однако нередко им приходилось ожидать денег по 7 месяцев, так как правление семинарии должно было подать представление в академическое правление о начислении оклада. С 1820 года жалование выдавалось за три месяца. Но так как от профессоров поступали прошения о выдаче денег ранее намеченного срока, то с 1833 года правление начало выдавать жалование ежемесячно. С назначением на Рязанскую кафедру преосвященнейшего Гавриила (Городкова) жалование платили через два и даже иногда через три месяца. В 1840 году Святейший Синод сделал распоряжение о ежемесячной выдаче жалования.
По постановлению Комиссии духовных училищ, выпускникам духовных Академий при определении их на должность преподавателя выдавалось по 100 рублей на личные нужды. Кроме того, им назначались оклад за ученую степень: магистру – 350 рублей (100 рублей 10 копеек серебром), кандидату – 250 рублей (71 рубль 50 копеек серебром). Однако те, кто заявлял о своем желании не принимать духовный сан, этих окладов лишались.
Также по положению Комиссии духовных училищ учителям дозволялось жить в семинарии. Сначала для них снимали дом, затем перевели их в старые деревянные учительские покои при семинарии, а в 1816 году преподаватели были размещены в новом корпусе в учительских квартирах. Из-за недостатка помещений учительские комнаты несколько раз делили перегородками, а в 1829 году некоторые комнаты разделили еще и ширмами. Впрочем, в семинарии не было достаточно помещений не только для учителей, но даже для инспектора не было определенной квартиры. Поэтому старшего из профессоров Касильникова в 1823 году выселили из семинарии, так как в его комнату поселили новоопределенного инспектора Георгия Вишневского.
Учителям, жившим на квартирах, семинарское правление платило пособие от 60 до 150 рублей в год. Иногда вместо денег правление выдавало пособие дровами. В 1825 году было получено предписание, согласно которому квартирное пособие могли получать лишь те преподаватели, которые прослужили в семинарии не менее 4 лет.
Некоторые из учителей преподавали уроки и в светских заведениях, за что получали определенное жалование. Так, протоиерей П. Поспелов получал 400 рублей, священник Иаков Алешинский – 150 рублей, профессор Н. Надеждин – до 500 рублей, Андрей Лазарев и Ф. Мещерин – по 350 рублей.
В 1828 году было утверждено положение о пенсиях учителям семинарии. Прослужившим не менее 15 лет начислялась пенсия в сумме 1/3 оклада при условии, что они не поступили на другую службу; прослужившим не менее 20 лет – 2/3, а прослужившим 25 лет – сумма в полный оклад[57]
.
Содержание воспитанников.
Кроме своекоштных воспитанников (то есть оплачивающих обучение из собственных доходов), которые в Рязанской семинарии всегда составляли большинство, были или полнокоштные и полукоштные (то есть пользующиеся казенным содержанием), или пансионеры и полупансионеры (своекоштные ученики, жившие в общежитии и платившие за это определенную сумму), или пользовавшиеся пособиями.
По штатам 1820 года было назначено 100 полнокоштных мест, а полукоштных не положено. Но семинарское правление для обеспечения большего числа учеников делило полный кошт пополам. На штатное казенное содержание принимались или сироты, или самые бедные из воспитанников. Впрочем, исключение делалось для лекторов и иногда для архиерейских певчих. Семинарское правление принимало на казенное содержание самых бедных учеников училищ, проявивших усердие к изучению научных дисциплин и отличавшихся хорошим поведением. Если же успеваемость была низкая, то просящим отказывали в приеме на казенное содержание, несмотря на их бедность. В 1817 году семинарское правление поставило эконому в обязанность доносить о малоуспевающих учениках, чтобы лишать их казенного содержания.
С возрастанием числа учащихся, увеличивалось и количество бедных воспитанников. Поэтому правление семинарии начало испытывать денежные трудности. В 1829 году по ходатайству преосвященнейшего Григория (Постникова) штат казенных учеников семинарии был увеличен на 30 окладов за счет немноголюдной Астраханской семинарии. При преосвященнейшем Григории правление держалось правила не принимать на полное казенное содержание более 100 учеников и отказывало в приеме даже действительно нуждающимся, но его преемник преосвященнейший Евгений (Казанцев), при котором штат казенных воспитанников был увеличен до 190 человек, приказал принимать на казенное содержание и сверх штата. Этот владыка всегда принимал самое живое участие в обеспечении бедных учеников всем необходимым.
Вследствие того, что не хватало помещений, правление иногда выдавало ученикам вместо казенного содержания деньги, положенные по штату, если ученик соглашался жить у родственников. Но как не заботилось семинарское правление и епархиальное управление о содержании сирот и бедных учеников, все-таки оно не могло удовлетворить нужд всех воспитанников. Так, в 1840 году некоторые сироты были приняты только на полукоштное содержание.
На основании "Положения о способах к улучшению состояния духовенства", вышедшего в 1829 году, выпускники обязывались не менее 4-х лет находиться в ведении духовного ведомства. Те же, кто хотел перейти на светскую службу, должны были сообщить об этом в философском классе, после чего они лишались казенного содержания. Поэтому из казеннокоштных учеников немногие заявляли о желании перехода на светскую службу. Своекоштные ученики могли поступать в семинарию пансионерами или полупансионерами. Их принимали в общежитие, а их родственники платили за это определенную сумму. Из вышесказанного видно, что некоторые воспитанники находились на казенном содержании, другие – за счет привлечения иных средств.
Так, наиболее способных учеников правление назначало на должность лекторов. И за это начисляло им пособие, которое в зависимости от усердия и бедности ученика составляло от 40 до 100 рублей в год.
Другим способом содержания бедных учеников было закрепление за воспитанником священнического места, доходы с которого шли на его нужды. При зачислении места епархиальные архиереи особое внимание уделяли рекомендации просителя, а также успехам его познаний не только в богословии, но и в изучении устава и церковного пения. Но наиболее распространенным способом содержания было то, что семинаристы в свободное от занятий время подготавливали детей частных лиц к поступлению в гимназию. За что получали определенную плату.
Верхней одежды, по уставу, воспитанникам семинарии не полагалось. Но некоторые из учеников имели свои фризовые шинели. Каждому из полнокоштных воспитанников выдавали сюртук, жилет с панталонами и шлафрок (летняя одежда). Сюртук служил и летней и зимней одеждой, его шили из сукна темного или темно-серого (1817 год), темно-синего (1822 год), темно-зеленого (1827 год) и синего (1835 год) цвета. Кроме того, полнокоштным ученикам полагались суконный картуз, полотянной платок, две пары сапог, три сорочки с тремя кальсонами, и иногда выдавались перчатки. Но бывало, что семинарское начальство делало отступление от положенной нормы выдаваемых вещей. Так, например, с 1831 года одни новые сапоги заменили четырьмя парами подметок. И вопреки предписаниям устава, зимние сюртуки. жилеты и панталоны были сшиты ученикам только в 1830 году при ректоре архимандрите Арсении.
По окончании семинарии выданную форму нужно было сдавать. Эту одежду правление выдавало самым бедным полукоштным ученикам. если они проявляли прилежание в изучении предметов. А бедных учеников в семинарии было всегда много. Так, из-за отсутствия обуви некоторые ученики могли несколько недель не посещать занятия.
Должности и поручения, возлагаемые на учащихся.
Многие воспитанники назначались семинарским правлением на исполнение различных должностей. Среди таких должностей были: старшие над учениками, проживающими в городе на квартирах, письмоводители семинарского правления, певчие архиерейского и семинарского хоров, лекторы и т. д.
Иногда семинаристы исполняли и особые поручения. Так, в июне 1834 года Рязанское губернское правление просило семинарское правление прислать семинариста, который владел бы несколькими иностранными языками, для составления описи книг. Семинарским правлением для этого отправлен был ученик среднего отделения Иван Антизитров. Однако посторонние занятия, возлагаемые на воспитанников, отрицательно сказывались на учебном процессе.
Смена фамилий.
С разрешения семинарского начальства ученики или по настоянию родителей, или по собственному желанию сменяли свою фамилию. А иногда и само начальство назначало фамилию ученику. Можно привести следующие примеры: ученик богословия Иван Сараев переменил свою фамилию на Воскресенский (1822 год); ученик богословия Иван Кобальский – на Богословский (1823 год); ученик словесности Михаил Злобин просил дать ему фамилию Гомеров, но правление назначило ему фамилию Добронравов. Вследствие этого в канцелярии семинарии начали возникать затруднения при справках об учениках братьях, имеющих разные фамилии. Поэтому в 1824 году правление семинарии предписало давать одинаковую фамилию братьям. А преосвященнейший Евгений (Казанцев) вообще запретил ученикам менять фамилии, поэтому с сороковых годов XIX века нет ни одного случая перемены фамилий.
Нравственное воспитание учеников.
По уставу, контроль за нравственным воспитанием студентов осуществлял инспектор семинарии. Но так как он один не мог наблюдать за таким количеством семинаристов, то была утверждена должность старших и их помощников. Старших избирали из учеников богословского класса, а их помощников – из философского. В руководство старшим давалась инструкция, в которой излагались их права и обязанности. Первая инструкция была составлена в 1818 году инспектором Г. Полотебновым и называлась "Начертание должности старшаго". По этой инструкции старший должен был наблюдать: за соблюдением распорядка дня и благопристойным поведением семинаристов как в комнате и классе, так и вне стен семинарии. Также старшие следили за тем, чтобы студенты вычитывали в комнатах утренние и вечерние молитвы, а также несколько глав из Священного Писания (в будни – две главы из Ветхого и одну из Нового Завета; а в воскресения и праздничные дни – три главы из Ветхого и две главы из Нового Завета). Им предписывалось следить за чистотой комнат. В случае болезни семинариста старший немедленно должен был доносить об этом инспектору. Каждый день старший докладывал инспектору о всех происшествиях.
Семинарское правление назначало на должность старшего лучших по поведению и успеваемости учеников, но многие из них не соответствовали этому званию. Так, в 1818 году инспектор подал в правление записку об исключении старшего ученика Ф. К. из семинарии. После рассмотрения дела ученика исключили. Но из консистории пришел запрос: какие были проступки у этого ученика и какие меры употреблялись на его исправление? Семинарское правление в докладе отвечало: "бывший старшим ученик Ф. К. в сентябрьскую треть замечен в грубости к начальству и в склонности к пьянству, за что и отрешен был от должности старшаго; впоследствии делал еще важнейшие проступки; 7 мая пришел в 10 часу ночи и в нетрезвом виде, за что содержим был под стражею целые сутки. 4 июня при отобрании сертуков он сертука не отдал и в присутствии старшаго обругал все сем. начальство; инспектору наговорил лично множество грубостей даже в столовой при учениках"[58]
.
В декабре 1829 года по распоряжению академического правления была учреждена постоянная должность помощника инспектора. Поводом к этому послужил трагический случай в Киевской семинарии, где ученик Чепурковский нанес ножом смертельную рану своему товарищу. Вследствие этого в 1830 году вышел императорский указ о том, чтобы семинарское и епархиальное начальства усилили контроль за воспитанниками. Поэтому семинарское правление постановило:
"а) инспектору с помощником подтвердить выписками из Журнала. чтобы они, не довольствуясь частными з
.
Однако вовлечение детей в различного рода деятельность всегда сказывалось на их моральном облике. Вот один из таких примеров. В воскресные дни Великого поста 1908 года в актовом зале семинарии проходили собеседования рязанского епархиального миссионера И.П. Строева с известным старообрядческим начетчиком - Д.С. Варакиным. Эти прения вызывали огромный интерес и собирали тысячную аудиторию слушателей. Не смотря на то, что эти беседы занимали продолжительное время (начинались в 18 часов и заканчивались за полночь), многие ученики 6 класса вели их подробную стенографическую запись[60]
. Также по воскресным дням в семинарии проходили для всех желающих религиозно-нравственные чтения. Воспитанники семинарии принимали в них самое деятельное участие.
Нравственное состояние воспитанников.
Самым распространенным и укоренившимся злом среди семинаристов было: непосещение занятий, самовольный отъезд домой и поздняя явка с каникул в семинарию. Несмотря на энергичные действия инспекторов, старавшихся искоренить этот порок, многие ученики не посещали только некоторые предметы, а другие – все. Таких «лентяев» обычно наказывали "голодным столом" в течение нескольких дней и вынесением выговоров.
Учеников, которые поздно возвращались в семинарию после каникул, сначала наказывали "голодным столом" и заключением в карцер. Однако многие все равно не возвращались в срок. Так, в 1836 году после Пасхи опоздали с каникул 81 ученик, а 37 и совсем не явились. После этого семинарское правление постановило не отпускать на каникулы поздно явившихся учеников. Но и после этого массовые задержки с каникул были частым явлением.
Другим распространенным пороком было пьянство, которое соединялось иногда с неприличным для воспитанников семинарии дебоширством. Так, 30 декабря 1830 года консистория сообщила семинарскому правлению, что "уч(еник) Словесности В. Ч. при хождении во время Светлой седмицы со св. образами, в пьяном виде обругал скверноматерными словами мать и жену крестьянина за то, что оне не дали ему яйца, – и ухватя священника – отца своего за руку увел из избы, не дав ему служить молебны"[61]
. Семинарское правление решило исключить семинариста.
Однако склонность к употреблению спиртных напитков была сильно распространена среди учеников, некоторых из которых уличали даже в запое. В 1837 году инспектор Ильдонский доносил о том, что ученик 1-го богословского класса М. Н-ский 13 сентября самовольно ушел из здания семинарии перед всенощной и вернулся в нетрезвом виде после ужина. Утром он вновь покинул расположение семинарии и не явился к инспектору, а вернулся перед литургией в нетрезвом виде. Ученик был заключен в пустую комнату, но отсюда он ушел ночевать в Солдатскую слободу к своему знакомому. И лишь 15 сентября он был приведен комнатным старшим в семинарию. Н-ский и ранее был замечен в злоупотреблении спиртными напитками, за что не раз подвергался наказаниям. Семинарское правление наказало его мягко: он был оштрафован трехдневным "голодным столом" и предупрежден, что в случае нового проступка его исключат из семинарии[62]
.
Также в книге поведения и в инспекторских рапортах встречаются донесения о дерзости учеников. Некоторые из семинаристов позволяли себе смеяться на уроках и грубить учителям, неуважительно и дерзко разговаривать с инспектором. Провинившихся учеников наказывали стоянием на коленях, заключением в карцер, а также лишением казенного содержания. Не редко были случаи и исключения из семинарии. Семинарское начальство строго наказывало учеников за дерзость и непослушание, так как по уставу послушание и кротость стояли на втором месте после молитвы.
Были случаи уклонения воспитанников от исповеди и причастия. Таких учеников штрафовали "голодным столом" и лишали права отъезда на каникулы.
Редко, но все же были случаи воровства. Семинарское правление исключало учеников, если они после увещаний не исправлялись.
Отчисление из семинарии.
Часто сами воспитанники или их родители подавали прошения об отчислении их из семинарии. Причины были разными: болезнь, недостаток денежных средств, поступление в светскую службу и т. д. В начале данного периода при отчислении учеников семинарское правление поступало очень осторожно, особенно если просивший проявлял способности к учебе или имел знатных родителей. Кроме того, отчисление учеников было обставлено многими бюрократическими формальностями, по которым правление семинарии должно было спрашивать разрешение у академического правления, которое на отчисление не всегда соглашалось. Но когда впоследствии семинария была обременена большим количеством учащихся, то отчисление происходило значительно легче.
Просьб учащихся о поступлении на светскую службу в делах правления нет. Это связано с тем, что ученику нужно было доказать свою неспособность к духовному званию, добиться отчисления из семинарии и только после этого подать прошение о зачислении его на светскую службу. Редко встречаются и прошения об увольнении в светское звание из-за неспособности к духовной службе. Был и экстраординарный случай, когда ученик семинарии без ведома своего начальства просился на военную службу. В 1819 году ученик класса философии Павел Розанов подал прошение на имя великого князя Константина Павловича о принятии его на военную службу. Семинарское правление после рассмотрения дела наказало «героя» недельным заключением. Впоследствии Розанов успешно закончил семинарию по второму разряду.
С разрешения высшего и своего местного начальства воспитанники семинарии могли поступать в высшие светские учебные заведения – в Санкт-Петербургскую Медицинскую Академию, на анатомическое и фармацевтическое отделение при Московском Университете и в Главный Педагогический Институт. В уставе последнего специально указывалось на то, что в него будут поступать воспитанники духовных семинарий, получившие классическое образование и воспитание в духе благочестия. Семинарское начальство отправляло учеников в Педагогический Институт по вызову. Точно также и в Медицинскую Академию вызывали учеников. Но с ведома своего начальства, от которого зависел выбор достойных учеников, они и сами могли проситься в нее у высшего начальства. Желающих поступить в Медицинскую Академию было всегда много, несмотря на то, что изъявившие желание лишались казенного содержания. Стремление к высшему образованию не могли остановить и строгие вступительные экзамены. Кандидаты на поступление в Академию должны были: 1) основательно знать русский язык; 2) уметь по-латыни если не говорить, то, по крайней мере, письменно излагать свои мысли; 3) знать такие предметы, как логика, арифметика, основы геометрии, физика, география и история и 4) иметь крепкое здоровье при возрастном цензе от 16 до 24 лет. Также при выборе воспитанников строгое внимание обращали на их нравственность. Правление Рязанской семинарии старалось назначить лучших учеников, в которых в семинарии никогда не было недостатка. В Академии избранных учеников вновь экзаменовали и иногда отсылали назад в семинарию.
"Правилами для поступающих в медицинскую академию дозволялось, в случае отвращения к трупам, переходить из анатомического в фармацевтическое отделение, или уезжать обратно на свой счет. Случай отвращения к трупам был один. В 1828 г. сем. правление в представлении писало, что уч. богословия Тимофей Лубянский, проучившись год в богосл. классе, поехал в СПб. медиц. академию, где все науки слушал с охотою и пользою; но к анатомии питал глубокое отвращение, от чего даже сделался болен и вынежден был выйти из академии… Архиерей разрешил принять его опять в богосл. класс"[63]
. По требованию высшего начальства лучших из воспитанников семинарии правление отправляло на обучение в Академии – Московскую, Петербургскую и Киевскую. При выборе учеников семинарскому правлению предписывалось особое внимание уделять их здоровью. В Московскую Академию отправлялись воспитанники, окончившие полный семинарский курс, а в Петербургскую и Киевскую – проучившиеся один год в классе богословия. Но иногда, за недостатком достойных кандидатов, с разрешения академического правления назначались в Академию и лучшие ученики из класса философии. Семинария должна была обмундировать и обеспечить деньгами на дорогу отправляемых учеников. Так как в Петербургской Академии с 1837 года была введена униформа, то в семинарию были высланы образцы материй для студентов. В других Академиях униформы не было, и поэтому семинарское начальство одевало их по своему вкусу и личным соображениям. Студентов, направляемых в окружную Московскую академию, одевали всегда лучше, чем посылаемых в Петербургскую и Киевскую Академии.
В период с 1814 по 1840 годы в Академии было направлено 88 студентов. Из них в Московскую Академию поступило 57 студентов, в Петербургскую – 23, в Киевскую – 8 студентов.
Полный курс Академии закончили 83 студента. Из них 38 окончили со степенью магистра богословия, 3 с правом на получение степени магистра, 38 со степенью кандидата богословия, 4 со степенью действительного студента. Во время обучения один студент скончался, а один – Захарий Петров – ушел в монастырь. Трое из учащихся выбыли из Академии по состоянию здоровья. Большинство окончивших Академию занимались преподавательской деятельностью в семинариях и Академиях. Многие из них стали широко известны: Мартин Ловцов – бакалавр еврейского языка Московской Духовной Академии; Михаил Зимин (в монашестве Макарий) – ректор Санкт-Петербургской Академии; Василий Успенский (в монашестве Варлаам) – архиепископ Тобольский; Иван Богословский (в монашестве Иосиф) – архиепископ Воронежский; Петр Ситковский – известный профессор Рязанской семинарии; Димитрий Ростиславов – профессор физико-математических наук в Санкт-Петербургской Академии; протоиерей Родион Путятин – известный проповедник; Климент Муретов – приснопамятный Димитрий, архиепископ Херсонский; Дмитрий Гусев – профессор Казанской Академии; Николай Миролюбов (в монашестве Макарий) – архиепископ Новочеркасский; Василий Трейеров – ординарный профессор словесности в Киевской Духовной Академии и другие.
Воспитанники семинарии.
Семинария в этот период имела сословный характер, поэтому в ней обучались почти исключительно дети священнослужителей. Однако на одинаковых с ними правах принимались в семинарию и дети консисторских чиновников, но с условием обязательного поступления в духовное звание. Прием учеников в семинарию из духовных училищ производился с июля по сентябрь. Но по уважительным причинам иногда принимали учеников после сдачи вступительных экзаменов даже в конце октября. На выпускных экзаменах учеников 4 класса Рязанских духовных училищ присутствовал ректор или инспектор семинарии с одним или двумя наставниками семинарии, которые и зачисляли способных учеников в семинарию. Учеников из уездных училищ Рязанской епархии приписывалось высылать в семинарию на экзамен. Обыкновенно экзамен для таких абитуриентов проходил без всяких формальностей на квартире у ректора, который и определял уровень знаний поступающих и сообщал о принятых на обучение в семинарское правление.
Но иногда в семинарию принимались ученики, недостаточно для этого подготовленные. Это связано с тем, что ректору одному трудно было проэкзаменовать большое количество поступающих, и в большей степени плохой подготовкой учеников в уездных училищах.
При приеме училищных воспитанников в семинарию особое внимание обращалось на их успехи в учебе и поведении. В 1838 году из 52 учеников Скопинских училищ лишь 22 поступило в семинарию, "да и те, по замечанию сем. правления, будучи вообще слабее по сведениям своим учеников других училищ, особенно имеют недостаточные познания по латинскому и греческому языкам, по географии и даже по русской грамматике"[64]
. Поэтому смотрителю протоиерею Илье Россову было сделано строгое замечание от семинарского правления.
Также при приеме обращалось внимание и на возраст учеников. В 1828 году преосвященнейший Григорий (Постников) по поводу жалобы трех учеников Сапожковского училища, не принятых в семинарию по малолетству, наложил следующую резолюцию: "Всех четырнадцатилетних должно было без всякаго исключения оставить в уездном училище, и их пятнадцатилетних должно было перевести в низшее отделение только таких, которые оказали по всем предметам училища особенные успехи и даже несомненную надежду на дальнейший отличные успехи. Утверждается список только потому; что низведение столь многих учеников в уездное училище подвергло бы отцов их великим издержкам не по вине их детей, а по вине правления. Впредь правлению наблюдать, дабы таковых переводов отнюдь не было. Означенных трех учеников Сапожковского училища оставить по их малолетству в уездном училище"[65]
. После этого семинарское правление имело эту резолюцию правилом на будущее время.
Воспитанники духовного звания из других епархий беспрепятственно принимались в Рязанскую семинарию. Их было немного, и в основном это были или ближайшие родственники начальствующих, или келейники ректора, прибывшие с ним из другой семинарии. И при переходе своих родственников, они редко оставались заканчивать свое образование в Рязанской семинарии. В 1834 году было предписано ежегодно сообщать об учениках из других епархий в местное семинарское правление и правящему архиерею.
Воспитанники духовных училищ Рязанской епархии, обучавшиеся в других семинариях, охотно принимались в Рязанскую семинарию и всегда в соответствующий класс, в котором они обучались. Ученики из других епархий состояли на своем содержании, а уроженцы Рязанской епархии по бедности родителей принимались и на казенное содержание.
В семинарию принимались дети военного духовенства или, как их называли, "армейские семинаристы". Но их число было незначительным. На их содержание высылалась особая сумма по "Положению о новом образе существования армейской семинарии", составленному обер-священником Державиным и утвержденному в 1819 году. Правление семинарии ежегодно отчитывалось в их успехах, поведении и содержании обер-священнику.
Дети из светского сословия также принимались в семинарию, но с определенными условиями и ограничениями. Так, в 1821 году Комиссией духовных училищ было предписано: "1) светских не принимать, буде дух. училиша обременены многими учениками дух. звания; 2) принимать их только в начале учеб. курса и то в качестве приватно-обучающихся, а увольнять по прошениям их во всякое время; 3) выходящим не в срочное время пансионерам не выдавать внесенной ими суммы; 4) при увольнении по окончании учеб. года выдавать не аттестат, а свидетельство с означением, что оно "ни в каком случае не может заменить сем. аттестата", и 5) увольняемым в средние курсы не выдавать и свидетельства"[66]
. Понятно, что при таких условиях желающих обучаться в семинарии из светского сословия было мало.
Часто с благословения правящего архиерея в семинарию вновь принимались на экстернат ученики, ранее исключенные из нее. Такие ученики зачислялись в течение всего учебного года, но после сдачи экзамена. При приеме особое внимание уделяли их поведению. Но если воспитанник на экзаменах в конце учебного года показывал хорошие результаты, то по ходатайству ректора его зачисляли в число штатных учеников.
Воспитанники из бедных семей, которые окончили курс обучения, оставались при семинарии и до своего рукоположения и определения на приходское служение. С них брали подписку о том, что они обязательно примут священный сан, им приписывалось посещать лекции по богословским дисциплинам, готовить проповеди. Им предоставлялось проживание в семинарском общежитии. Самым благонравным из них семинарское правление поручало наблюдение за поведением воспитанников, а наиболее способных в период с 1838 по 1840 годы назначало даже лекторами. Наблюдение же за их собственными занятиями и поведением поручалось инспектору, а чаще и самому ректору. Они должны были подчиняться всем требованиям семинарской дисциплины наравне со всеми воспитанниками. И за грубые нарушения дисциплины семинарское начальство подвергало их различным наказаниям. Поэтому желающих остаться в семинарии после окончания обучения было мало.
И все ученики, закончившие семинарию, до посвящения в сан дьякона или священника находились в ведении семинарского правления. Они давали правлению подписку о том. что будут изучать Священное Писание, творения Святых Отцов, сочинять проповеди и повторять семинарские конспекты и что ежегодно будут являться в правления для отчета в своих занятиях. Если же выпускник долго не являлся на проверку в семинарию, то об этом сообщалось в консисторию. Наблюдение же за поведением выпускника, проживающего вне стен семинарии, поручалось благочинному по месту жительства, который отчитывался в этом перед епархиальным начальством. При неодобрительном отзыве епархиальное начальство наказывало провинившегося выпускника различными штрафами.
Интересно отметить, что в свободное от учебы время воспитанники семинарии привлекались на разные работы. Так, в последние годы своего существования в Рязанской семинарии была организована дружина из воспитанников, которая летом 1916-17 годов оказывала помощь в сельскохозяйственных работах семьям призванных воинов[67]
. Правление семинарии всегда шло навстречу такого рода просьбам, тем более, что Временное Правительство давало отсрочку семинаристам от военной обязанности (о чем будет подробнее сказано ниже).
Выпускники семинарии
Рязанская Духовная семинарии выпустила из своих стен целую плеяду талантливых людей, которые стали архипастырями, замечательными проповедниками, служителями церкви. Из ее стен вышли ученые, медики, историки и многие другие, кто вложил свой вклад в духовную и научную сферы русского общества. Некоторые выпускники прославлены в лике святых.
Святитель Серафим (1881-1950)
Святитель Серафим (в миру Николай Борисович Соболев) родился в г. Рязани 1 декабря 1881 года. Будущий владыка начал курс обучения в церковно-приходской школе. Потом были годы учения в Рязанской семинарии (год окончания – 1904[68]
). Как один из успешно закончивших курс обучения учеников, он был направлен на обучение в Санкт-Петербургскую Духовную Академии, которую закончил с ученой степенью магистра в 1908 году[69]
. Будущий архипастырь принял монашество в честь преподобного Серафима Саровского на последнем году обучения в Академии. В 1920 году в Симферополе была совершена хиротония архимандрита Серафима в епископа Лубенского. С 1921 года владыка был назначен Управляющим Русскими Православными приходами в Болгарии. С 1934 года – архиепископ (см. Приложение №3). Канонизирован Болгарской Поместной Православной Церковью[70]
(см. Приложение №2). По его молитвам засвидетельствовано много чудес.
Святитель Гавриил (1785 – 1862)
Святитель Гавриил (Городков) родился в селе Городковичи Новоспасского уезда Рязанской губернии в семье пономаря Иоанна Яковлевича (с 1795 г. - священника этого села) и жены его Евдокии Филипповны – дочери диакона с. Селезенова. В крещении - Георгий. Родители были бедными, но их все знали как простых и богобоязненных людей. В 1808 году Георгий окончил Рязанскую семинарию[71]
. Как лучший воспитанник, по благословению преосвященного Амвросия (Яковлева-Орлина), был отправлен в Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Во время его обучения ректором Академии был архимандрит Филарет (Дроздов), а и инспектор - архимандрит Филарет (Амфитеатров). Через шесть лет Георгий получил степень магистра богословия и был назначен профессором в Рязанскую Духовную семинарию. В 1815 году он принял монашеский постриг в Рязанском Спасском монастыре от рук архимандрита Иеронима (Алякринского), настоятеля монастыря, ректора Рязанской семинарии, знаменитого историка. В том же году был хиротонисан в диакона и священника. Указом от Святейшего правительствующего Синода от 27 декабря 1815 года иеромонах Гавриил был возведен в сан архимандрита Рязанского Свято-Троицкого монастыря. 17 мая 1817 года последовало назначение на должность инспектора Рязанской Духовной семинарии. 30 июня 1817 года архимандрит Гавриил получил назначение в Орловскую епархию – на должность Ректора Орловской семинарии с управлением Орловским Успенским монастырем. 19 августа 1818 года архимандрит Гавриил переехал в Нижний Новгород. В течение десяти лет, до 1828 года, он занимал должность Ректора Нижегородской семинарии, при этом первоначально ему была дана в управление Макарьевская Желтоводская обитель. 21 августа 1821 года он получил в управление первоклассный Нижегородский Печерский монастырь.
20 мая 1828 года в Санкт-Петербурге, в Казанском соборе архимандрит Гавриил был хиротонисан во епископа Калужского и Боровского. Потом он был направлен на Могилевскую кафедру для присоединения униатов к православию. Через пять лет ему поручили управление Рязанской кафедрой.
21 июля 1837 года преосвященный Гавриил вновь ступил на Рязанскую землю. Умер святитель в Великую Субботу 1862года. Собрание книг святителя Гавриила попало в семинарскую библиотеку[72]
. Святитель Гавриил был причислен к лику святых Русской Православной Церкви.
Священномученик Матфей Алонин (1879-1937).
Священномученик Матфей родился в семье священнослужителя в селе Стенькино Рязанского района Рязанской области. Окончил Рязанскую духовную семинарию. В 1899 г. был рукоположен во диакона, а в 1909 г. - во священника. В годы гражданской войны отец Матфей с женой Марией, и детьми проживали в селе Лысые Горы Новозыбковского уезда Черниговской губернии. 31 октября 1937 г. отец Матфей был арестован органами НКВД. Ему было предъявлено стандартное для верующих православных христиан надуманное обвинение в антисоветской агитации. 14 ноября 1937 г. тройка УНКВД Московской области приговорила священника Матфея Алонина к расстрелу. Он был казнен 25 ноября. Реабилитирован в 1989 г[73]
.
Священномученик Христофор Надеждин (1869-1922)
Священномученик Христофор родился в семье священника Рязанской губернии Зарайского уезда. Окончил Зарайское духовное училище и Рязанскую Духовную семинарию (1889). В 1892 году поступил в Московскую Духовную Академию, которую окончил в 1897 г. 1900 получил ученую степень кандидата богословия. В Москве служил с 1901 г. Настоятель церкви св. Иоанна Воина в Москве на Якиманке. Благочинный Замоскворецкого сорока с 1921 года. 22 марта 1922 г. арестован по "делу об изъятии церковных ценностей" 8 мая 1922 г. приговорен Московским ревтрибуналом к расстрелу. Заключен в камеру смертников. В июне 1922 г. был расстрелян. Реабилитирован в 1997 г[74]
. Причислен к лику святых на Юбилейном Архиерейском Соборе в 2000 году[75]
.
Кроме этого готовятся к прославлению:
1. Священник Михаил Дмитриев (1873-1937). Окончил Рязанскую Духовную семинарию в 1895 г. Расстрелян 2 декабря[76]
.
2. Протоиерей Павел Алфеев. Окончил Рязанскую Духовную семинарию в 1867 году[77]
.
3. Священник Иван Архангельский. Родился 20 ноября 1874 года. Выпускник Рязанской Духовной семинарии[78]
.
Перечислим некоторых выпускников Рязанской Духовной семинарии, принадлежавших к епископату Русской Православной Церкви.
Епископ Дионисий (Хитров)
Будущий епископ Дионисий (в миру – Дмитрий) родился в 1818 году. С раннего детства стал сиротой. В десятилетнем возрасте Дмитрий Хитров поступил в Данковское Духовное Училище, которое закончил в 1834 году. По окончании в 1840 году Рязанской Духовной семинарии, Дмитрий Хитров, как один из лучших выпускников был направлен на миссионерское служение в Иркутскую епархию. Там он был рукоположен в 1841 году сначала в диакона, а потом священника. Ему в течение многих лет приходилось быть епархиальным миссионером, духовником, благочинным Якутского духовенства, преподавателем и первым ректором основанных им Якутского Духовного училища и семинарии. После смерти своей супруги отец Дмитрий архиепископом Камчатским Иннокентием (Вениамином) был пострижен в монашество с именем Дионисий. 9 февраля 1868 года в Благовещенске-на-Амуре была совершена архиерейская хиротония Дионисия (Хитрова) в епископа Якутского, викария Камчатской епархии. С открытием 28 марта 1870 года самостоятельной Якутской епархии, епископ Дионисий стал первым её святителем. 10
В декабре 1883 года епископ Дионисий был переведен на Уфимскую кафедру, где также продолжал нести свои труды на миссионерском поприще.
Тяжелые болезни, явившиеся следствием миссионерских подвигов ,подорвали здоровье архипастыря-миссионера, и в 1896 году епископ Дионисий прибыл в Москву на лечение. . Ещё при жизни современники называли его апостолом Якутов и многие русские и иностранцы почитали за честь увидеть живую легенду - ревностного миссионера, просветителя северных народов Российской Империи
Скончался святитель-миссионер в Москве, 8 сентября 1896 года. Отпевание почившего иерарха совершил митрополит Московский Сергий (Ляпидевский) в сослужении многочисленного сонма духовенства. Погребен апостол Якутов, епископ Дионисий (Хитров), под соборным храмом Московского Покровского миссионерского монастыря[79]
.
Архиепископ Дмитрий (Муретов).
Архиепископ Димитрий (в миру Климент Иванович Муретов) родился в 1811[80]
году в селе Лучинске, Рязанской губернии в семье диакона. Будущий Одесский архипастырь окончил Рязанскую Духовную семинарию, затем Киевскую Духовную Академию. После окончания курса отец Димитрий (принял монашество в 1834 году, учась в Академии, с именем Димитрий, и был рукоположен во иеромонаха), защитив магистерскую диссертацию, трудится в Киевской академии уже со званием профессором богословия. Затем о. Димитрий был инспектором и ректором академии. В 1850 году хиротонисан во епископа Тульского, а в 1857 году переведен на Херсоно-Одесскую кафедру.
«На Одесской кафедре преосвященный Димитрий был дважды: с 1857 года по 1874 год и второй раз с 1882 по 1883. Между этим были Ярославская и Волынская кафедры. В Одессе владыка и скончался. Жизнь его здесь — блестящая страница в истории православной иерархии. Он не был выдающимся администратором, но это был глубокий богослов, блестящий проповедник…. При архиепископе Димитрие совершилось торжественное прославление Касперовской иконы Божией Матери…. В начале 60 - х годов XIX века владыка проделал большую работу, связанную с реформой духовно-учебных заведений.…. В 1874 году архиепископ Димитрий был переведен в Ярославль»[81]
.
Архиепископ Херсонский Димитрий отошел в вечность утром 14 ноября 1883 года.
Архиепископ Иосиф (Богословский).
Родился в 1801 году. Был известен своей подвижнической жизнью, прозорливостью. Лишился зрения в 1864 году. Возглавлял Воронежскую кафедру. Умер в 1892 году.
Архиепископ Варлаам (Успенский).
В 1828 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Дата хиротонии31.01.1843. Епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии. С 1845 года епископ Архангельский и Холмогорский, 1854 - Пензенский и Саранский, 1862 - архиепископ (1860) Тобольский и Сибирский. Умер в 1876 году.
Епископ Василий (Левитов).
В 1840 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Возглавлял Пензенскую кафедру. Умер в 1892 году.
Епископ Вениамин (Карелин).
В 1848 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Дата хиротонии 29.05.1866. Епископ Ревельский, викарий Рижской епархии. Возглавлял Рижскую и Литовскую кафедру с 1870 года. Умер в 1874 году.
Епископ Нафанаил (Соборов).
В 1851 году закончил Киевскую Духовную Академию со степенью магистра. Дата хиротонии 15.08. 1872. С 1879 года епископ Архангельский и Холмогорский, с 1882 - Псковский и Порховский. В 1885 году вернулся на Архангельскую кафедру. После уходя на покой был настоятелем Московского Спасо-Андронникова монастыря. Умер в 1907 году.
Епископ Поликарп (Розанов).
В 1852 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Дата хиротонии 9.09.1884. Епископ Уманский, викарий Киевской епархии. Возглавлял Екатеринбургскую и Ирбитскую кафедру с 1888 года. Умер в 1891 году.
Епископ Израиль (Микулицкий или Никулицкий).
В 1856 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Дата хиротонии 8.07. 1879. Епископ Новомиргородский, викарий Херсонской епархии. С января 1883 епископ Острожский, викарий Волынской епархии. С октября тго же года возглавлял Вологодскуюи Великоустюжскую кафедру. С 1883 года именовался "Вологодским и Тотемским". Умер в 1894 году.
Епископ Смарагд (Троицкий).
Закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Возглавлял Ковенскую кафедру. Умер в 1886 году.
Епископ Петр (Лосев).
В 1868 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Возглавлял Владикавказскую кафедру. Умер в 1902 году.
Архиепископ Тихон (Донебин).
В 1861 году закончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию со степеню магистра. Возглавлял Иркутскую кафедру с 1892 года.
Епископ Антоний (Соколов).
В 1879 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Дата хиротонии 24.09.1889. С 1891 года епископ Старорусский, викарий Новгородской епархии. С 1892 года епископ Кирилловский. Возглавлял Черниговскую и Нежинскую кафедру с 1893 года. Умер в 1911 году.
Епископ Петр (Лосев).
Дата хиротонии 1.11.1866. Епископ Сумской, викарий Харьковской епархии. С 1889 года епископ Владикавказский и Моздокский, с 1891 года - Великоустюжский, викарий Вологодской епархии, с 1892 года - Пермский и Соликамский. Умер в 1902 году.
Митрополит Варфоломей (Городцов).
Владыка Варфоломей (в миру Сергей Дмитриевич Городцов) родился 5 июля 1866 года в Рязанской губернии, в семье священника. После окончания Рязанской Духовной семинарии и Санкт-Петербургской Духовной академии он трудился на должности помощника инспектора Могилевской Духовной семинарии, а в 1892 году получил назначение в Тифлис, где был рукоположен во диакона и затем во священника. В этом городе отец Сергий Городцов прослужил 26 лет: труд на ниве просвещения, миссионерская деятельность, служение в разных храмах города, храмостроительство - вот далеко не полный перечень деяний священника, а затем протоиерея Сергия Городцова.
Революционные потрясения заставили отца Сергия покинуть Тифлис, с 1918 года он служил в Баку. Здесь в 1923 году он был арестован и выслан в Уфу, после пересмотра дела в 1924 году направлен в Соловецкий лагерь. После Соловков до начала 1931 года отцу Сергию пришлось побывать в ссылке в Барабинском округе Западно-Сибирского края. В 1931 году он был определен на жительство в город Богучары Воронежской области, затем служил в Клинском районе Московской области.
В 1942 году был пострижен в монашество с наречением имени Варфоломей и хиротонисан во епископа Можайского. В самый день хиротонии в награду за почти полувековую пастырскую деятельность новопоставленный епископ Варфоломей был возведен в сан архиепископа. 26 июля 1943 года он был назначен на Новосибирскую кафедру, где прослужил до самой своей кончины - 1 июня 1956 года[82]
.
Из белого духовенства:
Протоиерей Родион Путятин[83]
.
В 1834 году закончил Московскую Духовную Академию со степенью магистра. Популярнейший проповедник. Его поучения выдержали более 30 изданий и разошлись по всей России. Умер в 1869 году.
Протоиерей Назарий Фаворов (1820-1897).
Профессор богословия Киевского Университета св. Владимира. Доктор богословия. Автор учебника "Гомилетика".
Протоиерей Василий Гаретовский.
В 1852 году закончил Московскую Духовную Академию. Более 16 лет занимал должность Ректора Рязанской Духовной семинарии[84]
. Строитель двух новых семинарских корпусов[85]
. В 1876 году его трудами было открыто "Попечительство о бедных воспитанниках Рязанской семинарии", которое к 1908 году обладало капиталом в 41.910 р. В составе этого капитала были неприкосновенные суммы, проценты от которых шли бедным ученикам в качестве пособий и стипендий[86]
.
Умер протоиерей Василий в 1883 году.
Протоиерей Павел Светлов.
Доктор богословия, ординарный профессор богословия Университета св. Владимира. Автор большого количества богословских произведений.
Священник Феофилакт Орлов.
В 1858 году закончил Московскую Духовную Академию. Строитель двух корпусов Рязанского женского училища. Преподаватель Рязанской Духовной семинарии, лингвист (владел 6 языками). Умер в 1899 году.
Этот список продолжают профессора и преподаватели разных Духовных академий и семинарий, которые не избрали дальнейшее свое служение в сане. Среди них отметим профессора логики и психологии Санкт-Петербургской Духовной академии А.Е. Светилина (ум. 1887), профессора математики Казанской Духовной Академии Д.Ф. Гусева, профессора математики Санкт-Петербургской Духовной Академии Д.И. Ростиславова, доктора церковной истории, профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии И.С. Пальмова, профессора философии той же Академии Д.П. Миртова и церковной истории П.С. Смирнова и многих других.
Многие из выпускников семинарии поступали, как известно, в светские учебные заведения. Некоторые из них особо были известны своими делами и работами в XIX веке.
Так, наиболее известным в области медицины без сомнения можно назвать Ивана Петровича Павлова (1849-1936)
, профессора Московской Медико-Хирургической Академии, нобелевского лауреата. Отец Петр Дмитриевич, сын и внук сельских дьячков, блестяще окончив Рязанскую Духовную семинарию, преподавал греческий и латинский в духовном училище, затем служил священником в Рязанских церквах. Крестный отец Павлова, настоятель небольшого Свято - Троицкого монастыря под Рязанью, оказал большое влияние на интеллектуальное развитие[87]
. Иван Петрович окончил Рязанскую Духовную семинарию[88]
, но не пошел по стопам своего отца и деда. Сохранилась уникальная фотография группы членов Рязанского землячества - молодых людей, приехавших из Рязани и ставших студентами учебных заведений Санкт-Петербурга в 1870-х годах (см. Приложение №4).
Надо сказать, что Медико-Хирургическая Академия довольно много пополнилась выпускниками Рязанской семинарии. Здесь можно также назвать А.Г. Полотебнова, заслуженного профессора этой Академии, профессора А.И. Лебедева и других. Из Московского Университета известен доктор Русской истории, профессор М.В. Любавский.
Степан Дмитриевич Яхонтов (1853-1942).
Выдающийся краевед и историк, публицист и писатель своего времени. Степан Дмитриевич в селе Ухорь Пронского уезда Рязанской губернии в семье псаломщика. В 1871 году по окончании Скопинского Духовного училища поступил в Рязанскую Духовную семинарию, которую окончил с золотой медалью. Это дало ему возможность поступить в Московскую Духовную Академию за казенный счет. Закончил последнюю в 1880 году, получив степень магистра. Преподавал в Екатеринославской Духовной семинарии. Но через три года перевелся в родную семинарию, где преподавал до 1915 года[89]
. После 1917 года работал более десяти лет в музее и архиве (сегодня – это Государственный Архив Рязанской области). Благодаря этому он смог сохранить большую часть семинарской библиотеки, которая чуть не была уничтожена.[90]
Советская власть обвинила его в преступлении по должности и профессиональной некомпетентности. Он пережил обыски и арест. После выхода из тюрьмы Степан Дмитриевич продолжил научную работу по истории Рязанского края. Скончался 6 января 1942 года[91]
. Его воспоминания о жизни Рязанской семинарии являются для нас очень ценным материалом, так как Степан Дмитриевич жил в последний период её существования и на его глазах происходили события закрытия духовной школы.
Список подготовлен по следующим материалам: ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №5, 1909 г. - с. 202-207.; Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М, 1996. – с. 670-782; ГАРО., Ф-634, оп., 1.
Помещения семинарии.
Как уже выше говорилось, с 1812 года в семинарской усадьбе был выстроен кирпичный двухэтажный корпус. Кроме семинарии, в корпусе также помещались уездные и приходские училища. В связи с нехваткой помещений семинарское правление иногда по несколько десятков училищных воспитанников направляло в другие училища уездных городов, при этом учитывалось место рождения учеников. Так, в 1818 году было разослано 106 учеников. При таких обстоятельствах правление иногда выдавало полукоштным ученикам деньги на квартиру.
Такая сложная ситуация продолжалась до 1831 года, когда был куплен дом помещицы Куприяновой на Соборной площади за 25000 рублей. И в январе 1832 года училища были переведены в это здание. Но если принять во внимание число воспитанников семинарии с 1830 по 1840 годы, то окажется, что даже после перевода училищ. нехватка помещений все же сохранялась.
Ремонт и различные хозяйственные постройки производились с разрешения епархиального архиерея или академического правления. Так, с 1815 по 1817 годы была выстроена кирпичная ограда, в 1824 году по распоряжению светского начальства устроена каменная мостовая и тротуары. В 1816 году вырыт колодец. в 1824 году построен погреб и конюшня с сараем, а в 1829 году построена кладовая. Капитальный ремонт семинарского корпуса проходил с 1832 по 1835 годы на деньги, выделенные Комиссией духовных училищ в сумме 22426 рублей 10 копеек.
Жилые комнаты учеников не отличались опрятностью. Это зависело как от недостатка финансирования, так и от неопрятности самих учеников. Ректор Афанасий при первом осмотре семинарского общежития по вступлении в должность обнаружил их весьма грязными. Ученики из-за недостатка служащих должны были сами следить за чистотою комнат. Однако из донесений эконома видно, что полы мылись обязательно только перед экзаменами, да иногда перед Рождеством Христовым и Пасхой.
Епархиальное начальство мирилось с этими недостатками и только вследствие особых обстоятельств указывало на них. Так, в 1824 году разнесся слух о том, что император по пути заедет в Рязань. Преосвященнейший Сергий дал семинарскому правлению следующие предписания: "на Сем. корпусе снаружи обвалившуюся штукатурку починить и забелить, равно и внутри онаго таковую исправить, а классы и прочие комнаты все обелить, кровати и постели учеников на казенном коште содержащихся исправить и привести все в лучший вид и устройство"[92]
.
У семинарии не было своей особой бани. И учеников вместе с прислугой каждый четверг водили в общую торговую баню. Но из-за неприятного случая, когда пьяный чиновник в общественной бане нанес обиду ученику класса богословия Яблоневу и семинарскому служителю, правление в 1832 году заключило договор с торговой баней. По нему ученики семинарии мылись в бане без посторонних лиц по четвергам с 14 до 19 часов через две недели. Но вследствие неудобств и накладности (правление платило 400 рублей в год) было решено строить свою баню при семинарии. В 1826 году после получения от академического правления разрешения, была построена деревянная баня. Но 11 ноября 1833 года она сгорела. И семинаристы опять вынуждены были посещать общественную торговую баню. Новая деревянная баня, также с разрешения академического правления, была построена в 1834 году.
В 1904 г. в помещениях Рязанской семинарии было проведено электрическое освещение. Электрическая энергия вырабатывалась на собственной станции, которая состояла из динамо–машины постоянного тока, приводящейся в движение паровой машиной. От станции было проложено несколько электрических магистралей. Общее количество ламп освещения составляло 264 единицы. Из пояснительной записки инженеров торгового дома «Глебов», которые занимались установкой оборудования (см. Приложение №8), видно, что семинария была оснащена электрическим освещением по последнему слову техники[93]
.
В 1914 г. были построены двухэтажный флигель с подвалом для служащих семинарии и каменный одноэтажный дом для размещения различных служб[94]
.
Больница и лечение воспитанников.
Первоначально больница находилась в семинарском корпусе, на нижнем этаже, и располагалась в одной комнате. В 1821 году семинарский врач Адамс доложил в правление, что эта комната слишком мала и не приспособлена для размещения в ней больных учеников. Начальство выделило другую, более вместительную комнату. Но и она была весьма неудобной. Поэтому ректор просил преосвященнейшего Филарета о позволении построить отдельный флигель для больницы за счет сэкономленных денег консистории. Но преосвященный не согласился на это и послал в Комиссию духовных училищ прошение о выделении денег для постройки при семинарии больницы. Из Комиссии был получен запрос о плане больницы. Уже преосвященнейший Григорий отослал новый план больницы в Комитет, но ответа не последовало. Поэтому, когда в 1832 году училища были переведены в свой корпус, то и больница была переведена в училище. Помещение больницы в училище семинария отапливала за свой счет. Но такое положение дел было обременительно и для семинарии и для училища. Вследствие этого преосвященнейший Евгений в 1833 году отправил план и смету в Комиссию духовных училищ, прося разрешения построить больницу за счет семинарии. Вскоре разрешение было получено, и в 1834 году был построен купцом Никифором Евгеньевичем Савельевым за 7500 рублей новый деревянный флигель.
Больничные принадлежности были незамысловаты: деревянные кровати, тюфяки, набитые сеном, подушки, простыни, одеяла, деревянные столы, лавки и табуреты.
В семинарской больнице лечили учеников семинарии и Училищ, обучавшихся не только на казенном содержании, но и своекоштных.
Наиболее распространенными болезнями были простудные заболевания и чесотка. В 40-х годах чесотка упоминается редко, но довольно часто встречаются случаи заболевания чахоткой (туберкулезом). Так, в 1934 году от этой болезни умерло 9 семинаристов.
В октябре 1831 года, во время эпидемии холеры в Рязани, по указанию преосвященнейшего Григория (Постникова) всех учеников распустили по домам. В семинарии остались самые бедные ученики и 10 певчих во главе с регентом. А бедных своекоштных учеников разместили по монастырям епархии. Благодаря этим мерам во время эпидемии никто из учеников не умер, а доктор Недригайлов получил Высочайшую награду за усердие.
Для постоянного ухода за больными на послушания в больницу назначались воспитанники семинарии. А для контроля за порядком и поведением больных, по предложению инспектора Ильдомского, с 1838 года назначался старший из учеников класса богословия.
В 1896-97 учебном году двое учеников умерло – один от кровоизлияния в мозг, а другой от тифа. Этот год был ярким по преобладанию лихорадки и инфлуенцы (гриппа)[95]
.
Прислуга.
Служители в семинарии состояли из исключенных из нее или из Училища учеников. В 1816 году было особое предписание академического правления о принятии в служители исключенных воспитанников для избежания затруднений при найме.
Число служителей было различным, иногда их было даже меньше штатного назначения. Жалование им платили различное. До 1816 года служители жили на квартирах и получали от 30 до 60 рублей в год, но затем они проживали в здании семинарии и поэтому получали 20 рублей в год. В 1833 году хлебопекари получали по 6 рублей, а остальные служители от 3 до 4,5 рублей в месяц. Причем вольнонаемникам платили больше, чем исключенным ученикам.
Нужно отметить, что служители не всегда ответственно относились к своим обязанностям. Так, инспектор Г. Полотебнов в 1820 году доносил, что "во всю Светлую неделю при столе семинаристов прислуги никакой не было, потому что все служители пьянствовали"[96]
.
Библиотека.
В период с 1814 по 1840 годы семинарская библиотека редко пополнялась и только книгами, которые высылались из комитета духовных училищ. Ректоры Иероним (Алякринский) и Илиодор (Чистяков) приобретали одни учебники, а учебные пособия присылались лишь по распоряжению высшего начальства.
С 1827 по 1837 годы в семинарскую библиотеку поступило: в 1827 году – 39 книг, в 1828 году – 46 книг, в 1830 году – 37 книг, в 1835 году – 15 книг и в 1837 году – 42 книги. Вообще книжный фонд увеличивался не так быстро, по некоторым предметам даже не было необходимых руководств[97]
.
В 1838 году новый ректор архимандрит Афанасий (Дроздов) поставил задачу – увеличить пополнение библиотеки серьезными изданиями. В 1838 году он приобрел 35 книг, а в 1839 году – 68 книг[98]
.
Кроме учебных сочинений, выписывались некоторые периодические издания: "Журнал Императорскаго Человеколюбиваго Общества", "Христианское чтение", "Московские ведомости", "Северная пчела", "Журнал Министерства Народнаго Просвещения", "Указатель открытий по физики и химии", "Сионский вестник" и "Воскресные чтения".
В библиотеку иногда передавали книги архиереи, общественные деятели и частные лица. Например, преосвященнейший Евгений (Казанцев), архиепископ Ярославский, пожертвовал 1-й том "Отечественной портретной галлереи"; преосвященнейший Гавриил (Городков) – рукописное Евангелие, рукописную Минею и "Литовский" статус, изданный в 1586 году в Вильно; Тихон Иванович Воздвиженский – 20 экземпляров "Практической ботаники"; священник Стефан Радосский пожертвовал до 20-ти различных книг и рукописей и т. д.
По приказанию высшего начальства некоторые сочинения были изъяты из библиотеки или как вредные, или как излишние. Так, по указу Святейшего Синода в 1825 году было предписано изъять книги мистического направления.
Приведем статистику книжного фонда библиотеки за 1896/97 учебный год как пример, показывающий, насколько обширный был этот фонд. Так, за текущий учебный год в семинарскую библиотеку год поступило 284 тома книг 90 наименований, периодических изданий 48 томов 23 наименований. Всего в фундаментальной библиотеке было: 1) книг 6908 наименований в 12010 томах; 2) периодических изданий – духовных и светских – 73 наименования в 2954 томах; 3) древних рукописей 536 номеров[99]
.
Степан Дмитриевич Яхонтов вспоминал впоследствии, что библиотека создавалась одновременно с созданием семинарии. Много книг было подарено правящими архиереями (некоторые подписаны ими собственноручно). «Даже академии не имели таких собраний. Равная по многочисленности и составу библиотека Тверской семинарии.… В 1937-8 гг. эту библиотеку музей распродавал в Москву»[100]
. Благодаря стараниям Яхонтова сохранилось много документов бывшей семинарии, но много книг безвозвратно утеряны, а некоторые из них просто разграблены.
Отсрочка воспитанников от воинской службы.
В связи с вступление России в 1 Мировую войну в стране началась мобилизация. Но для учащихся были предоставлены отсрочки. Согласно указу Святейшего Синода от 26 ноября 1914 года "Лицам, подлежащим по возрасту призыву к исполнению воинской повинности в 1915 году (т.е. тем, кому 1 Января 1915 года исполнилось 20 лет) и обучавшимся в высших и средних учебных заведениях, для получения отсрочек для окончания образования надлежит до 1 Января 1915 года подать прошение о сем уездному (окружному) или городскому по воинской повинности присутствию по месту приписки их к призывному участку, с приложением свидетельства о продолжении образования от начальства того учебного заведения, в коем заявитель обучается..."[101]
.
Временное Правительство Указом от 9 мая 1917 года также предоставило семинаристами, желающим поступить в высшие учебные заведения, отсрочку от воинской повинности[102]
.
Волнения 1911г.
30 марта 1911 года в связи с убийством инспектора Саратовской Духовной семинарии Целебровского бывшим воспитанником этой семинарии, вышел указ св. Синода. В нем содержалось следующее: "...предписать Епархиальным Преосвященным циркулярными указами вменить в обязанность начальствам вверенных их попечению духовно-учебных заведений, чтобы они не допускали пребывания в них таких воспитанников, которые не поддаваясь никакому воспитательному воздействию, явно обнаруживают настроение, не соответствующее задачам и целям духовной школы"[103]
.
С.Д. Яхонтов описывает волнения студентов, происходившие в 1911 г. в Рязанской семинарии: «В семинарском зале объявлен был митинг во время уроков… «Суды» являются и говорят, что четвероклассники собираются в зале и «снимают» остальные классы. Мы были в учительской. Помнится в большую перемену. Пора было идти на урок по классам. Преподаватели перетрусили… в классы не идут. Но я пошел. Взошел на кафедру, а потом спустился с нея и обратился к ученикам: «Что такое происходит, почему кричат в корпусе и зале?» Ученики взволнованно передают, что четвероклассники предъявляют требования о допущении в высшие светские учебные заведения. Так как ученики были взволнованны и обступили меня, сошедши со своих парт, некоторые вышли на средину класса, и каждый передавал что – то. Признаться, я и сам был не в своей тарелке, но не давал вида ученикам, что и я неспокоен. Это моя обычная тактика. Я просил толково передать мне, а потом стал по пунктам разбирать их требования. Чрез несколько минут, когда все затихли в классе, вижу к дверям (стекло) кто–то подходят и уходят. Я «почуял» неладное, но тут уж показать, что треволнуется, особенно невыгодно… Вдруг двери отворяются и в той класс с шумом вваливается толпа учеников четвертого класса под предводительством Перова (4 класс). Меня окружают: возбужденные лица, раскрасневшиеся глаза горят, лезут каждый вперед, что–то кричат. Жутко вдруг стало. Перов, совершенно исступленный, не владеет собой, подскакивает ко мне и кричит: «Ст. Дмитрич, вы срываете забастовку! Удерживаете учеников! Уходите!…» и еще что–то, не помню. Признаться я труслив… но я овладел собой и хотя руки и ноги дрожали и в горле пересохло, но я «как–будто» хладнокровно заметил этой толпе, что мы занимаемся своим делом и прошу им не мешать. «Мы сами разберем все требования учеников без вашего участия». Ученики мои, сначала ошеломленные буйствовавшей толпой, ободрились: «Идите отсюда, не мешайте нам и т.п., иначе мы вас выставим отсюда.» Окружили Перова и вытеснили их из класса… Сражение было выиграно…»[104]
.
Дело об открытии в Рязани второй семинарии.
Рязанская семинария была одной из самых больших, по количеству учащихся, семинарий. В ней обучалось до 800 воспитанников. Понятно, что при таком многолюдстве управлять как учебно-воспитательным процессом, так и хозяйственной частью было сложно. Поэтому 31 декабря 1914г. Преосвященным Димитрием (Скеровским) была образована Комиссия об открытии второй семинарии. По результатам работы этой комиссии, Преосвященный Димитрий послал 22 апреля 1915г. в Учебный Комитет рапорт за №366/203 (см. Приложение №9) с ходатайством об открытии второй Духовной семинарии в городе Рязани. Вскоре из Комитета пришла резолюция, в которой говорилось, что: «Учебный Комитет признает желательным открытие в городе Рязани второй Духовной семинарии, но, согласно отзыву Хозяйственного Управления при Священном Синоде, осуществлением сего дела необходимо повременить, так как при чрезвычайных обстоятельствах настоящаго времени, вызвавших распоряжение по всем ведомствам о сокращении кредитов, возбуждать ходатайство об отпуске из казны кредита на содержание новой семинарии не представляется возможным.»[105]
.
В том же 1915г. состоялся Епархиальный Съезд духовенства и церковных старост, который ходатайствовал об открытии в городе Рязани второй самостоятельной семинарии с начала 1916 – 17 учебного года. При этом расходы по ее первоначальному содержанию духовенство Рязанской епархии брало на себя, кроме того новой семинарии планировалось передать усадьбу при епархиальном общежитии с комплексом зданий.
На это ходатайство от обер-прокурора Священного Синода А.Н. Волжина пришла резолюция, в которой семинарскому правлению предписывалось составить подробную отчетность о том, сколько воспитанников может быть переведено в новую семинарию и сколько для ее устройства потребуется денежных затрат. Все отчеты правления должны были быть переданы на рассмотрение экстренного Епархиального Съезда духовенства, который и решит вопросы о разделении Рязанской епархии, с открытием второй семинарии, на два семинарских округа и об изыскании новых средств на содержание новой семинарии.
Однако, семинарское правление в мае 1916г. представило Преосвященному Димитрию следующее постановление (полный текст приведен в Приложении №10): «Доложить Его Преосвященству, что вторая самостоятельная семинария в городе Рязани в зданиях Епархиального общежития, как ходатайствовал Епархиальный Съезд духовенства и церковных старост 1915 года и как предполагается отношением господина Обер-прокурора Святейшего Синода, не может быть открыта с начала 1916 – 1917 учебного года в виду того, что: 1) здания общежития с октября 1914 года заняты военным госпиталем; что 2) даже в случае освобождения их от госпиталя теперь же, эти здания в такое короткое время, какое осталось до начала учебного года, не могут быть приспособлены и оборудованы для помещения в них новой семинарии в полном составе классов; что 3) трудно достать в настоящее время строительные материалы и рабочие руки, не говоря уже о дороговизне того и другого и что 4) вопрос о переустройстве помещений под ту или другую надобность совершенно не разработан, что также требует времени для предварительного обсуждения.»[106]
. Поэтому Преосвященный Димитрий в июне 1916г. писал обер-прокурору: «Я считаю неудобным и несвоевременным теперь собирать экстренный Съезд духовенства по делу устройства второй семинарии, а потому поручил Правлению семинарии передать этот вопрос в надлежащем его объеме на обсуждение предстоящего… очередного Епархиального Съезда духовенства и церковных старост.»[107]
.
Из рапорта ректора семинарии прот. Павла Казанского (1916 г.) преосвященному Димитрию епископу Рязанскому и Зарайскому, 19 ноября 1916 года видно, что число воспитанников составило 728 человек[108]
.
Летом 1917г. временно управляющему Рязанской епархией Преосвященному Модесту (Никитину), епископу Верейскому, пришел указ из Священного Синода: «Принимая во внимание, что в настоящее время, по военным обстоятельствам, представляется невозможным изыскать как из средств Святейшаго Синода, так и из местных средств Рязанской епархии большую сумму, потребную на устройство второй Духовной семинарии в г. Рязани, и, имея в виду, что ныне в г. Рязани помещается в зданиях, принадлежащих епархии, эвакуированная Литовская Духовная семинария с небольшим составом учащихся, Святейший Синод, согласно заключению Учебного Комитета, определяет: 1) открытие второй Духовной семинарии в г. Рязани отложить до более благоприятного времени; 2) предоставить Правлениям Рязанской и Литовской Духовных семинарий совместно обсудить, какие из воспитанников Рязанской семинарии могут быть переведены в соответствующие классы Литовской семинарии и при каких классах Литовской семинарии потребуется открытие параллельных отделений с принятием содержания их на местные средства Рязанской епархии и какие параллельные отделения классов Рязанской семинарии, по принятии части воспитанников в Литовскую семинарию, подлежат закрытию…»[109]
.
Последовавшие за этим трагические события октября 1917 года дали ясно понять, что открытию второй семинарии в городе Рязани не суждено осуществиться.
Состояние семинарии на 1918 год.
Рязанская Духовная семинария состояла из 6 классов, разделенных на 16 отделений. 11 отделений были штатными, другие 5 епархиальными. При семинарии было 2 общежития для проживания учеников. Одно собственно семинарское - для сирот, а другое - епархиальное, находящееся на содержании местного духовенства. Из записки семинарского Правления, отправленной в Рязанский Губернский Комиссариат по делам об имуществах церковных и религиозных обществ, можно увидеть, из каких источников планировалось образовать бюджет на 1918-19 учебный год: "По смете на 1918 г. в распоряжение Правления семинарии должны были поступить:
1) Процентнаго сбора с церковных доходов - кружечнаго, свечнаго и др. из Рязанской дух. Консистории - 55.000 р.
2) Из Государственнаго Казначейства в дополнение к местным средствам - 214.989 р. 23 к.
Примечание. Из этих двух сумм на содержание семинарии должно остаться - 107.443 р. 23 к., остальная же сумма - 162.546 р. должны быть перечислены в распоряжение 7 Правлений духовных училищ на содержание этих училищ.
3) Проценты с капиталов, пожертвованных в пользу духовных учебных заведений - 1821 р.
4) Через о.о. благочинных непосредственно в семинарию на содержание епархиальных классов и общежития % сбора с церквей - 28.221 р.
5) Из Правления епархиальнаго свечного завода - из прибылей завода - 33.150 р. 17 к.
6) Пансионерских взносов - 41.355 р.
7) Мелочных, случайных и др. поступлений – 1.710 р. 80 к.
а всего - 376.250 р. 20 к."[110]
Закрытие семинарии.
Свирепый вихрь революции 1918г. носился над Россией, все более и более втягивая ее в политический, экономический и нравственный хаос. Вековые устои православного государства рушились, культурные традиции забывались, святыни предков попирались.
15 марта 1918г. Рязанским Военным Революционным Комитетом ректору Рязанской Духовной семинарии протоиерею Павлу Казанскому был предъявлен ордер следующего содержания: «Дан сей ордер товарищу Хорошеву на право выселения из помещений, занятых Духовной семинарией как для воспитанников, так и служащих семинарии»[111]
.
Инспектору семинарии П. Сперанскому и эконому на выселение из семинарии с семьями дали недельный срок (см. Приложение №11). При переезде им не позволили взять не только казенную, но и лично принадлежащую им мебель. Ректору с семьей временно разрешили разместиться в двух комнатах.
Расположившись в квартирах служащих семинарии, красноармейцы начали занимать и ученические помещения, в которых размещались эвакуированные 42 и 45 госпитали, а потом и те, в которых проживали воспитанники. При этом из ученического общежития не разрешили вывести спальных принадлежностей.
В распоряжении семинарии оставались следующие помещения в спальном корпусе: столовая с кухней, гардеробная и физический кабинет. В классном корпусе: помещения фундаментальной библиотеки, архива, ученической библиотеки и канцелярии. Все остальные постройки: больница, баня, прачечная, машинное отделение, кладовые, погреба, конюшни и старая баня – были заняты Красной Армией.
23 марта 1918г. представителями Красной Армии, по распоряжению писаря 3-й роты, была взломана дверь физического кабинета (см. Приложение №11). Ректор семинарии ездил в штаб Армии, но и прибывший с ним член Штаба не смог помешать захвату помещения. Отец Ректор распорядился о переносе физического кабинета в помещение семинарского архива, после чего комната была занята канцелярией роты.
На следующий день 24 марта, не смотря на распоряжение Штаба Красной Армии, была захвачена столовая и кухня в спальном корпусе. Во время обеда воспитанников, красноармейцы взломали перегородку, отделяющую ученические помещения от расположения Красной Армии, и потребовали очищения помещения. Администрация семинарии была вынуждена перенести свою кухню и столовую в Духовное училище. А председатель Штаба Глевин заявил Ректору о том, что он ничего не может сделать с солдатами.
14 октября 1918г. все имущество семинарии было конфисковано. При передаче усадьбы в ней размещались следующие здания (см. Приложение №12):
«а) Каменные: 1) классный корпус двухэтажный с мезонином; 2) спальный корпус двухэтажный; 3) баня с прачечной двухэтажная; 4) машинное отделение (для центрального паро–водяного отопления и для электрического освещения) с прилегающим к нему деревянным, крытым железом, навесом – сараем; 5) кладовые и погреба; 6) старая баня.
б) Деревянные: 1) больница с квартирою для фельдшера; 2) служительская (казарма); 3) ряд построек, каретный сарай, конюшни и сарай (кладовые)…»[112]
.
С.Д. Яхонтов в своих воспоминаниях с горечью описывает варварское поведение курсантов в усадьбе бывшей семинарии: «Сначала они повели поход против изображения лика Христа на фронтоне здания семинарии.… И вот курсы начали расстреливать изображение. Долго не могли добить. Ходя мимо, я следил за операцией. Осталась надпись… огромными буквами: «Духовная семинария». Столетье существовала. Закрасили ее побелкой. Быстро снова она проявилась. Слова замазали погуще: опять… «яко крин процвела». В 35-36 замазали ненавистное название густою штукатуркой. Прощай серьезный вековой питомец, выковавший богатырей науки и труда!…»[113]
Воспоминания Н.Н. Быстрова, друга И.П. Павлова по семинарии: «Кое - как мы проучились до весны (1918 - авт.
), а весной Правительство разогнало и нас и наше начальство. Рязанская Духовная семинария прекратила свое существование»[114]
.
Через два десятилетия Степан Дмитриевич Яхонтов опишет разрушение семинарской церкви. «Вот как это случилось. Воспротивился уничтожению церкви я. В Комиссию и в Гик (ГИК – авт.
) подали мемориальную записку о редкой архитектуре храма XVII в. И церковь уцелела. Но я отъехал куда-то из Рязани на сравнительно продолж(ительное) время и без меня тут обкрудовали (сфабриковали – авт.
) дело. Пушкарев и в первый раз снюхался с начальн(иком) школы и обещал ему отдать храм. Теперь воспользовавшись моим отъездом дело опять возникло и Гик требовал отзыва о ней, который и дал мягкотелый Солодовников в безразличном тоне и дело было решено. Когда я возвратился возврата не было. А Семин(арская) церковь была за курсами (курсантами – авт.
). Скоро и главу сняли, а в 36 г. совсем разрушили до основания. Кирпичиком попользовались. Что ж останется из былой Рязани?… Сходил помолился пред ея развалинами, поплакал, а теперь не хожу мимо»[115]
.
Заключение
Рязанская Духовная семинария имеет довольно сложную, но интересную историю. С самого начала своего существования она была направлена на достижение основной цели – воспитание и духовное образование будущих пастырей. Насколько эта цель была достигнута, можно судить по той плеяде высокообразованных и высокодуховных людей, которые вышли из её стен. Не смотря на многие негативные моменты в её истории, судить, приходится все же по тому вкладу, который семинария внесла в общее духовное образование в России. А вклад этот не малый. Как мы видели раньше, Рязанская семинария ставилась в пример другим духовным школам - это говорит о высоком её положении среди других семинарий. Многое, конечно, зависело от архипастырского попечения о семинарии, особенно в первые два периода её существования – их отношение к духовной школе вело или к процветанию последней, или, наоборот, к ухудшению её положения. Можно сказать, что эта семинария имела высокий статус благодаря энтузиазму и энергии тех людей, которые стояли у её руля. Духовная семинария своей историей показывает, какие принципы обучения и воспитания были реализованы в разные периоды своего существования. Некоторые из них оказались приемлемы сегодня и их используют современные духовные школы, от некоторых, как от атавизмов, пришлось избавиться. Все то отрицательное, что скапливалось в этом духовном заведении, явилось плодом неправильного подхода и понимания процесса воспитания и обучения будущего пастыря – оно не замедлило себя проявить, и сегодня, говоря об этом, показывая объективное состояние дел того исторического момента, мы делаем для себя определенные выводы. Не все было так хорошо в жизни семинарии, но трудности, которые встречались на её историческом пути как раз и говорят, о том, что она жила полноценной жизнью, имела всё то, что было присуще другим семинариям, а это указывает на объективность, с которой было проведено данное исследование.
Новые архивные документы, которые сохранились (благодаря С.Д. Яхонтову и др.), дали возможность переоткрыть неизвестные страницы из истории Рязанской духовной школы. Они касаются последнего периода её существования. Становится ясным, в каком положении находилась семинария в последние годы перед Революцией, какое было управление, материально-техническая база и многое другое. Автор старался довольно полно представить картину образовательной, социально-бытовой и духовно-нравственной жизни людей, имевших отношение к Рязанской духовной школе, а также дать объективную оценку событий, которые имели место в Рязанской духовной семинарии за время её существования.
Говоря о значении Рязанской Духовной семинарии в истории духовного образования России XVIII – начала XX века, нужно сказать, что она явилась своего рода стартовой площадкой, с которой стартовали многие её выпускники не только в академии, но и в высшие светские учебные заведения страны. Высокий уровень преподавания, квалифицированные специалисты, строгий устав духовной школы, заинтересованность высшего начальства, люди которые вкладывали в жизнь семинарии все свои силы – всё это способствовало тому, что Рязанская духовная школа занимала одно из ведущих мест среди других духовных школ. Она отражала основные исторические и социально-политические процессы, протекавшие в России.
Из-за недостатка исторических документов, которые, к сожалению, безвозвратно утеряны, исследовательская работа носит в некоторых местах частичный характер, имеет неполноту. Поэтому в ряде случаев приходилось строить гипотезы, используя косвенные данные об имеющих место событиях. Такое положено вещей в некоторых случаях тормозило процесс написания дипломной работы, но благодаря сохранившимся документам из семинарской библиотеки сегодня удалось восстановить события из истории Рязанской Духовной семинарии насколько это возможно полно.
Государственный архив Рязанской области, а как стало известно совсем недавно, и архив Федеральной службы безопасности РФ, имеют большое количество документов, затрагивающих тему диплома, в рамках которой рассказать обо всех их не представляется возможным. Значит эта работа, которая является одной из первых, посвященных истории Рязанской семинарии, требует продолжения. Мы постарались дать основные события, факты, о которые сегодня интересны и актуальны, но многие подробности остаются за страницами данного исследования, так как небольшой его объем не позволяет сказать обо всем. Поэтому хочется надеяться, что у этой работы будет продолжение. Такие исследования сегодня нужны. Выявляя все новые факты из истории духовных школ, а равно и общецерковной истории, мы тем самым, создаем полную картину происходящих в те годы событий. Ведь многие учебники и книги сегодня приходится переписывать, так как безбожная власть, которая столько лет вела атеистическую пропаганду в Советском Союзе, попыталась уничтожить как можно больше того, что напоминало бы о Церкви, о самодержавии и о многом другом, что связано было с предшествующей ей властью. Сегодня, когда государство признало свои ошибки, реабилитировало многих невинно осужденных, пошло на диалог с Церковью, нам дана возможность говорить открыто, не утаивая достоверные факты истории нашей страны.
Пусть эта работа послужит одним из первых шагов на пути к осмыслению роли духовных школ в истории Церкви и Православного государства. Правильное понимание истории приведет к осмыслению того, как надо строить духовное образование сегодня, а вместе с ним и возрождение духовности общества в целом.
Список использованной литературы.
Источники:
1. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 239.
2. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 255.
3. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 279.
4. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 345.
5. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 346.
6. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 364.
7. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 415.
8. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 449.
9. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 466.
10. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 487.
11. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 505.
12. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 523.
13. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 540.
14. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 557.
15. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 573.
16. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 595.
17. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 618.
18. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 667.
19. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 678.
20. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 691.
21. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 692.
22. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 328.
23. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 381.
24. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 393.
25. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 399.
26. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 405а.
27. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 420.
28. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 688.
29. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 751.
30. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 781.
31. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 795.
32. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 830.
33. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 832.
34. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 833.
35. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 847.
36. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 859.
37. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 890.
38. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 892.
39. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 896.
40. ГАРО., Ф Р - 132, оп., 1, д. 147
41. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 87.
42. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 95.
43. ГАРО., Ф Р – 6775, оп., 1, д. 75.
Литература:
1. АЛЕКСИЙ II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России. Слова, речи, послания, обращения. 1990-1998. /Под общ. ред. Тихона еп. Бронницкого. – М.: изд. Московской Патриархии, 1999.
2. Бочкарев В., прот. «По характеру человек прямой, свои мысли и желания высказывает прямо, не дипломатничает». // Журнал Московской Патриархии. – 1999. - № 6.
3. Святитель Серафим Соболев. Жизнеописания и сочинения. Сборник. –Platina, изд. St. Herman of Alaska Brotherhood press, 1992.
4. Макарий (Миролюбов), архим. Сборник церковно-исторических и статистических сведений о Рязанской епархии.// Чтения. – 1863. – Кн.2-4.
5. Путятин Р, прот. Проповеди. – М.: Благовест, 2000.
6. Воздвиженский Т. Историческое обозрение рязанской иерархии и церковных дел ее. – М., 1820.
7. ГАРО., Адрес-календарь Рязанской губернии на 1912 год.
8. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №5, 1867 г.
9. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №6, 1867 г.
10. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №15, 1867 г.
11. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №8, 1897 г.
12. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №4, 1909 г.
13. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №5, 1909 г.
14. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. – Тверь, изд. Булат, 1996. – Кн. 2.
15. Знаменский П. История Русской Церкви. (Учебное руководство.)/ Материалы по Истории Церкви. – М.: Крутицкое Патриаршее подворье; Bibliotheque Slave de Paris, 2000. – Кн.10.
16. Историко-статистическое описание Рязанской Духовной семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864.
17. История Рязанской Духовной семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889.
18. Обзор деятельности Духовнаго Ведомства за 1911 год. – СПб.: Синодальная типография, 1913.
19. Сборник проповеднических образцов. (Проповеди свято-отечесикя и церковно-отечественныя). В 2 ч. /Сост. П. Дударев. - Репринт. изд. – М.: Благовест, 2001.
20. Святые и праведники земли Рязанской Х-ХХ вв./ Автор-сост. Веселкина Т. – Рязань: Ярмарка, 2000.
21. Синельникова Т. Яхонтовские чтения.// Рязанский церковный вестник. – 2002. - №10.
22. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М.: изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996.
23. Страницы былого./ Сост. Гольцева Г.К., Любимова Е.Т., Мельник А.Н. и др. – Рязань: Русское слово, 1998.
24. Циркуляры по Духовному учебному ведомству. 1888-1900 г. Сборник – Спб, Синодальная типография, 1901.
25. Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Материалы. – М.: Издательский Совет Московского Патриархата, 2001.
[1]
. АЛЕКСИЙ II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России. Слова, речи, послания, обращения. 1990-1998. /Под общ. ред. Тихона еп. Бронницкого. – М., 1999. – с. 768.
[2]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. – с. 690.
[3]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – Прил. – с. XL.
[4]
. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, дд. 87, 95.
[5]
. Циркуляры по Духовному учебному ведомству. 1888-1900 г. Сборник – Спб, Синодальная типография, 1901.
[6]
. Историко-статистическое описание Рязанской Духовной Семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864. - c. 1.
[7]
. Историко-статистическое описание Рязанской Духовной Семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864. - c. 2.
[8]
. ГАРО., Адрес-календарь Рязанской губернии на 1912 год. – с. 17.
[9]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. - с. 5.
[10]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с .7-8.
[11]
. Там же – с. 8.
[12]
.Там же - с. 9.
[13]
. ГАРО., Адрес-календарь Рязанской губернии на 1912 год. – с. 17.
[14]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. - с. 11
[15]
. Там же.
[16]
. Рукоположен 30 окт. 1726 года. ГАРО., Адрес-календарь Рязанской губернии на 1912 год. – с. 17.
[17]
. Историко-статистическое описание Рязанской Духовной Семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864. – с. 12.
[18]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 743.
[19]
. Там же.
[20]
. Там же.
[21]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 15.
[22]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. - с. 26.
[23]
. Там же – с. 27.
[24]
. Историко-статистическое описание Рязанской Духовной Семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864. - с. 26.
[25]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 743.
[26]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. - с. 48.
[27]
. ГАРО., Адрес-календарь Рязанской губернии на 1912 год. – с. 17. Но И.К. Смолич указывает другую дату – 21.06.1752 г. (Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 743.) Описка?
[28]
. Воздвиженский Т. Историческое обозрение рязанской иерархии и церковных дел ее. – М., 1820. - с. 260.
[29]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 112.
[30]
. Знаменский П. История Русской Церкви. (Учебное руководство.)/ Материалы по Истории Церкви. – М., 2000. – Кн.10. – с. 381.
[31]
.С 29.05.1764 именовался «Рязанским и Шацким». Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 743.
[32]
. Воздвиженский Т. Историческое обозрение рязанской иерархии и церковных дел ее. – М., 1820. - с. 264.
[33]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 743.
[34]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 113.
[35]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 85.
[36]
. Там же – с. 53-54.
[37]
. Там же – с. 51.
[38]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. – с. 743.
[39]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 138.
[40]
. Там же – с. 139.
[41]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 145.
[42]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. – с. 743.
[43]
. Историко-статистическое описание Рязанской Духовной Семинарии и подведомых ей духовных училищ./ Сост. архим. Макарий (Миролюбов). – Новгород, 1864. – с. 61.
[44]
. Она была создана Высочайшим указом от 26 июля 1808 г. См. Обзор деятельности Духовнаго Ведомства за 1911 год. – СПб., 1913. - с. 43.
[45]
. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. Ч.1. – М., 1996. - с. 420.
[46]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 163.
[47]
. Циркуляры по Духовному учебному ведомству. 1888-1900 г. Сборник – Спб, 1901. – с. 43-68.
[48]
. АЛЕКСИЙ II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России. Слова, речи, послания, обращения. 1990-1998. /Под общ. ред. Тихона еп. Бронницкого. – М., 1999. – с. 772.
[49]
. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 87. – с. 149-150.
[50]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №5, 1909 г. – с. 195-197.
[51]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №15, 1867 г.
[52]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 405а.
[53]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 303.
[54]
. Там же – с. 305.
[55]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 305-307.
[56]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 308-310.
[57]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 311-324.
[58]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 260.
[59]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 260-261.
[60]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №4, 1909 г. – с. 158-166.
[61]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 277.
[62]
. Там же – с. 278.
[63]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 296.
[64]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 283.
[65]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 284.
[66]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 285.
[67]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 833.
[68]
. ГАРО., Ф-634, оп., 1, д. 415.
[69]
. Пантелеимон, архим. Жизнеописание архиепископа Серафима (Соболева)./ Святитель Серафим Соболев. Жизнеописания и сочинения. Сборник. – Platina, 1992. – с. 23.
[70]
. Святые и праведники земли Рязанской Х-ХХ вв./ Автор-сост. Веселкина Т. – Рязань, 2000. – с. 237.
[71]
. Святые и праведники земли Рязанской Х-ХХ вв./ Автор-сост. Веселкина Т. – Рязань, 2000. - с. 62.
[72]
. Составлено по http://www.rambler.ru/cgi-bin/rambler_search?short=6&words=%D0%FF%E7%E0%ED%F1% EA%E0%FF+C4%F3%F5%EE%E2%ED%E0%FF+%D1%E5%EC%E8%ED%E0%F0%E8%FF&hilite=00c23808. Дата импорта: 25.03.2003 20:30.
[73]
. Составлено по: http://blagovestnik.kolomna.ru/stranicyhistory.htm. Дата импорта: 25.03.2003 20:30.
[74]
Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. – Тверь, 1996. – Кн. 2. – с. 54-62.
[75]
. Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. Материалы. – М., 2001. – с. 291.
[76]
. ГАРО., Ф Р – 6775, оп., 1, д. 75.
[77]
. Там же.
[78]
. Там же.
[79]
. Составлено по: http://www.lipetsk.ru/town/kraeved/pe04stad.html. Дата импорта: 25.03.2003 20:30.
[80]
. Преподаватель Донской Духовной семинарии Платон Дударев дает другой год – 1806. (Сборник проповеднических образцов. (Проповеди свято-отечесикя и церковно-отечественныя). В 2 ч. / Сост. П. Дударев. - Репринт. изд. – М., 2001. – с. 708.
[81]
. Составлено по: http://www.rambler.ru/cgi-bin/rambler_search?short=6&words=%D0%FF%E7%E0%ED%F1%EA%E0%FF+%C4%F3%F5%EE%E2%ED%E0%FF+%D1%E5%EC%E8%ED%E0%F0%E8%FF&hilite=019e39c1. Дата импорта: 25.03.2003 20:30.
[82]
. Подготовлено по Бочкарев В., прот. «По характеру человек прямой, свои мысли и желания высказывает прямо, не дипломатничает». //Журнал Московской Патриархии. – 1999. - № 6. – с.47-53.
[83]
. Путятин Р, прот. Проповеди. – М., 2000. – с. 4.
[84]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №№5, 6, 1867 г
[85]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 328
[86]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №4, 1909 г. – с. 158-166.
[87]
. Составлено по: http://www.rambler.ru/cgi-bin/rambler_search?short=6&words=%D0%FF%E7%E0%ED%F1%EA%E0%FF+%C4%F3%F5%EE%E2%ED%E0%FF+%D1%E5%EC%E8%ED%E0%F0%E8%FF&hilite=002102bd. Дата импорта: 25.03.2003 20:30.
[88]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, дд. 381, 393, 399, 420.
[89]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 832.
[90]
. Страницы былого./ Сост. Гольцева Г.К., Любимова Е.Т., Мельник А.Н. и др. – Рязань, 1998. – с. 112.
[91]
. Синельникова Т. Яхонтовские чтения.// Рязанский церковный вестник. – 2002. - №10. – с.49-51.
[92]
. История Рязанской Духовной семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 351.
[93]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 688.
[94]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 795.
[95]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №8, 1897 г. – с. 258.
[96]
. История Рязанской Духовной семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 362.
[97]
. ГАРО., Ф-634, оп., 1, дд. 691, 692.
[98]
. История Рязанской Духовной Семинарии. 1724-1840 г./ Сост. Д. Агнцев. – Рязань, 1889. – с. 248-256.
[99]
. ГАРО., Рязанские епархиальные ведомости. №8, 1897 г. – с. 257.
[100]
. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 87. – л. 144.
[101]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 781.
[102]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 890.
[103]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 751.
[104]
. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 87. – л. 136-137.
[105]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 830.
[106]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 859.
[107]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 830.
[108]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 847.
[109]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 830.
[110]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 896.
[111]
. ГАРО., Ф-1280, оп., 1, д. 892.
[112]
. ГАРО., Ф Р - 132, оп., 1, д. 147
[113]
. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 95. – л. 23.
[114]
. Составлено по http://www.rambler.ru/cgi-bin/rambler_search?short=6&words=%D0%FF%E7%E0%ED%F1%EA%E0%FF+%C4%F3%F5%EE%E2%ED%E0%FF+%D1%E5%EC%E8%ED%E0%F0%E8%FF&hilite=0089cf68. Дата импорта: 25.03.2003 20:30.
[115]
. ГАРО., Ф Р - 2798, оп., 1, д. 95. – л. 23-24.