Государственный Университет – Высшая Школа Экономики
Государственное и Муниципальное Управление
Реферат на тему:
«Мораль и Политика в учениях Конфуция и Макиавелли
»
Выполнила:
Проверил: Носачев Павел Михайлович
г. Москва, 2007
Введение
Имя Конфуций известно любому образованному человеку, где бы он ни жил: в Китае, в Европе, в Америке или в Австралии. Это очень существенно и не случайно. Человек, в течение тысячелетий почитавшийся в одной из цивилизаций земного шара за то, что провозгласил ценности, на которые ориентировались потом многие поколения, не может быть незначительной фигурой. Не может он быть и простым передатчиком того, что возникло раньше, - если бы это было так, разум народа указал бы на его предшественника, а не на него.
Конфуций открывает собою эпоху непревзойденного расцвета мысли, ту эпоху, когда были заложены основы китайской культуры. Его учение было отправной точкой для последующих мыслителей; одни продолжали и развивали его взгляды, другие подвергали их яростной критике. Но никто не остался равнодушным.
Множество столетий спустя появляется ещё один политический деятель, который тоже хотел довести свои идеи до исполнения. Его имя знают все, он написал философию для своего времени, но это не значит, что его философия не действует за границами Возрождения, напротив, политики, дипломаты, философы до сих пор спорят о его книгах, разбираются в его идеях, не всегда соглашаются с ним, но всё равно следуют его рекомендациям. Его имя Николо Макиавелли итальянский мыслитель, политический деятель, историк, писатель и военный теоретик и всё это сочетается в одном великом человеке.
Сколько столетий разделяют этих мыслителей, сколько разных видоизменений пережили нации, а мысли всегда остаются одни и тежи. Просто со временем они принимают другую форму, оболочку и поселяются в умах других достойных людей, способных пронести эти идеи ещё через столетия, при этом не меняю сути, а нести тот же смысл что и много веков назад.
Биография Конфуция
Конфуций (551-479 гг. до н.э.) жил за три с лишним столетия до объединения Китая, в эпоху, когда Китай, по площади занимавший лишь незначительную часть современного, был разделен на множество городов-государств, в известной мере сохранявших еще остатки примитивной демократии.
Конфуций, родившийся и проведший почти всю жизнь в царстве Лу, происходил из семьи обедневших аристократов. В молодости ему пришлось вынести немало трудностей, и возможно, что эти ранние испытания и бедность способствовали тому, что на всю жизнь у него осталось сочувствие к простым людям.
Как предполагают биографы Конфуция, он пытался в юности сделать политическую карьеру. Но в то время большинство должностей передавалось от отца к сыну, и те посты, которые открывали возможность реального участия в решении государственных дел, были естественным достоянием отпрысков высшей аристократии. Человек такого происхождения мог продвинуться только при условии, если бы он интригами и лестью сумел завоевать расположение тех, кто вершил делами. К этому Конфуций был решительно не способен. Более того, создается впечатление, что и впоследствии, когда кому-либо из учеников удавалось добиться для него многообещающего свидания с власть имущими, он все портил, открыто высказывая свое мнение о действиях собеседника. Возможен был еще один путь - военная карьера. Но к убийству людей, к войне, к военной муштре и методам военной организации Конфуций испытывал глубокое отвращение. Конфуций всегда осознавал себя представителем того, появившегося в XI в. до н. э., начала нравственности и культуры, которое противопоставлялось началу воинственности и войны.
Убедившись, что путь к политической деятельности для него закрыт, Конфуций занялся учеными разысканиями и преподаванием. По-видимому, он считал себя неудачником. Если в последующие времена деятельность ученого и преподавателя была связана с известным общественным престижем и даже подчас окружена ореолом, в то время, когда жил Конфуций, такой ореол окружал только правителей и их ближайших помощников. Конечно, со времени возникновения в Китае государства, в особенности же с момента, когда начали вести регулярные хроники, знакомство с историческими материалами было необходимо даже для повседневного ведения дел, как во внутренней политике, так и во взаимоотношениях с другими государствами. Точно так же нужно было знать и ритуал для проведения различных торжеств при дворах государей. Но это делалось как бы, между прочим, чиновниками, основные обязанности которых лежали в сфере активного участия в управлении. Так же обстояло дело и с преподаванием, и с подготовкой смены для стареющих государственных мужей.
Конфуций был первым в Китае, кто целиком посвятил себя этим второстепенным в глазах современников занятиям. Но главное в том, что он впервые стал заниматься историческими исследованиями и преподаванием не как официальное лицо, не в порядке выполнения служебных обязанностей, а по своей собственной инициативе. Успех его деятельности показал, что значение человека не исчерпывается тем местом, которое он занимает в официальной иерархии, и тот, кто, размышляя над проблемами справедливости, человечности, культуры, привлекает к себе людей, жаждущих услышать живое слово, может сыграть в жизни общества несравненно большую роль, чем министры и сановники. Это открытие, сделанное исподволь, без осознанного стремления к переворотам, было неслыханным новшеством, прорывом к новым горизонтам из анонимной коллективности архаического города-государства. Живший через 150 лет после Конфуция его последователь Мэн-цзы мог уже говорить о том, что учитель - лицо гораздо более почтенное, чем правитель, и что учителю не может приказать явиться к себе не только царь, но даже и сын неба
По всей вероятности, то течение, которое впоследствии стало школой Конфуция, возникло первоначально как свободное сообщество друзей, обсуждавших интересовавшие их вопросы. Но сила ума и масштабы личности Конфуция вскоре привели к тому, что он стал признанным главой школы, а его друзья - его учениками. В «Лунь-юй» упоминаются имена 22 учеников. Даже если эта цифра и не точна, она дает представление о размерах его школы. Конфуций принимал к себе в школу всякого, кто шел к нему, вне зависимости от того, принадлежал ли он к аристократии или к простым людям, к богатым или бедным. Он говорил, что среди стремящихся к знанию он не признает никаких различий; это также было новшеством там, где главным признаком человека было происхождение.
В китайской традиции существует версия, что Конфуций был крупным сановником, ведавшим в царстве Лу вопросами суда и расправы. Восходит эта версия к весьма почтенному источнику - к биографии Конфуция, написанной великим китайским историком Сыма Цянем, о котором нам не раз еще придется упоминать. Авторитет Сыма Цяня, поддержанный и усиленный двухтысячелетней традицией, казался до последнего времени достаточной гарантией правильности сообщаемых им сведений. Но критические исследования ученых нашего века показали, что отнюдь не всему, что пишет Сыма Цянь, следует, безусловно, доверять. В частности, было выяснено, что, живя в условиях централизованной империи, Сыма Цянь не представлял себе обстановки, существовавшей в маленьких самостоятельных городах-государствах, уничтоженных еще за три столетия до его рождения. Народные выступления, происходившие на улицах и площадях, Сыма Цянь изображает как борьбу сановников, происходившую в тронных залах и коридорах дворцов. Поскольку история, как ему казалось, творится во дворцах императорами и их приближенными, неудивительно, что он превращает в сановника и Конфуция, в его время уже рассматривавшегося в качестве основоположника государственной идеологии. Для такого человека положение скромного учителя казалось Сыма Цяню неуместным, и, опираясь на легенды, уже окружавшие в это время личность мыслителя, он наделяет его высоким постом и помещает его биографию среди биографий царственных особ.
Однако, какой-то официальный пост Конфуций все же занимал. Его ученики шли все выше по лестнице карьеры, и делалось все более странным, что их учитель - лицо официально не признанное. Цзи Кан-цзы, управлявший в то время царством Лу, присвоил Конфуцию звание не слишком высокое, но достаточно почетное. По-видимому, он стал одним из низших да-фу (сановников). К такому заключению можно прийти на основании текста, где говорится, что с другими низшими да-фу он говорил прямо и непринужденно, в то время как с высшими держался более формально. Пост Конфуция, насколько можно судить, был достаточно почетным, но не давал ему возможности влиять на ведение дел, и Конфуций тяжело переживал это.
Что представляет собой книга которая, по-видимому, является единственным достоверным свидетельством о Конфуции и его взглядах. Это «Лунь-юй» - небольшой трактат, в который входят изречения Конфуция, а также разговоры между ним и его учениками и современниками.
В самой ранней китайской библиографии, относящейся к I в. до н.э., сообщается, что эта книга составлена учениками Конфуция после его смерти на основе сохранившихся у них записей. Но в настоящее время большинство ученых считает, что, будучи действительно основанной, на этих записях, книга (за исключением двух глав) подготовлена через 70-80 лет после смерти Конфуция, т.е. в начале IV в. до н.э. «Лунь-юй» написана крайне лаконичным языком и состоит из отрывочных записей, в которых затрагиваются самые разнообразные темы, начиная от деталей повседневной жизни Конфуция и кончая разбором проблем философии, культуры, политики и морали. В книге нет продуманной системы; части, на которые она разделена, озаглавлены по первым словам первого отрывка. В редких случаях несколько следующих друг за другом записей содержат сходные по теме высказывания; слова учителя перемежаются словами учеников, причем на вопросы, многократно повторяющиеся, почти всегда даются различные ответы. В «Лунь-юй» зарегистрирована постоянная работа мысли, бьющейся над решением основных вопросов человеческой жизни и отношения к людям; к этим вопросам мыслитель подходит все вновь и вновь с разных сторон, каждый раз предлагая иной аспект их решения.
Сведений о Конфуции в позднейших китайских источниках необъятное количество, и до последних десятилетий принято было строить на их основе характеристику мыслителя. Но осуществленные уже в XX в. исследования, как отмечалось выше, показали, что эти источники (в первую очередь биография Конфуция в «Исторических записках» Сыма Цяня) недостоверны и подчас грубо искажают его биографию и взгляды. Всё равно не существует идеальной истории, и даже если собрать воедино различные кусочки мозаики получится не та картина, которую задумывалось собрать. Поэтому нужно пользоваться тем, что предоставлено в наше распоряжение.
Биография Макиавелли
Родился 3 мая 1469 во Флоренции, второй сын в семье нотариуса. Родители Макиавелли, хотя и принадлежали к древнему тосканскому роду, были людьми весьма скромного достатка. Мальчик рос в атмосфере «золотого века» Флоренции при режиме Лоренцо Медичи. Немного известно о детстве Макиавелли. Из его сочинений явствует, что он был проницательным наблюдателем политических событий своего времени; наиболее значительными из них было вторжение в Италию в 1494 короля Франции Карла VIII, изгнание семейства Медичи из Флоренции и установление республики, вначале под управлением Джироламо Савонаролы.
В 1498 Макиавелли был принят на службу секретарем во вторую канцелярию, Коллегию Десяти и магистратуру Синьории – посты, на которые он с неизменным успехом избирался вплоть до 1512. Макиавелли посвятил всего себя неблагодарной и плохо оплачиваемой службе. В 1506 добавил к множеству своих обязанностей работу по организации флорентийской милиции и контролирующего ее деятельность Совета Девяти, учрежденным в немалой степени по его настоянию. Макиавелли считал, что следует создать гражданскую армию, способную заменить наемников, в которых крылась одна из причин военной слабости итальянских государств. На всем протяжении службы Макиавелли использовали для дипломатических и военных поручений на флорентийских землях и сбора информации во время зарубежных поездок. Для Флоренции, продолжавшей профранцузскую политику Савонаролы, то было время постоянных кризисов: Италия раздиралась внутренними распрями и страдала от иностранных вторжений.
Макиавелли был близок к главе республики, великому гонфалоньеру Флоренции Пьеро Содерини, и хотя не имел полномочий вести переговоры и принимать решения, миссии, которые ему поручались, часто носили деликатный характер и были весьма важными. Среди них следует отметить посольства к нескольким королевским дворам. В 1500 Макиавелли прибыл ко двору короля Франции Людовика XII, чтобы обсудить условия помощи в продолжение войны с отпавшей от Флоренции мятежной Пизой. Дважды находился при дворе Чезаре Борджа, в Урбино и Имоле (1502), чтобы оставаться в курсе действий герцога Романьи, возросшая власть которого беспокоила флорентийцев. В Риме в 1503 наблюдал за выборами нового папы (Юлия II), а находясь при дворе императора Священной Римской империи Максимилиана I в 1507, обсуждал размеры флорентийской дани. Активно участвовал и во многих других событиях того времени.
В этот «дипломатический» период жизни Макиавелли приобрел опыт и знание политических институтов и человеческой психологии, на которых – как и на изучении истории Флоренции и Древнего Рима – основываются его сочинения. В его докладах и письмах того времени можно обнаружить большинство идей, которые он впоследствии развивал и которым придал более отточенную форму. Макиавелли часто испытывал чувство горечи, и не столько из-за знакомства с оборотной стороной внешней политики, сколько из-за разногласий в самой Флоренции и ее нерешительной политики в отношении могущественных держав.
Его собственная карьера пошатнулась в 1512, когда Флоренция потерпела поражение от Священной лиги, образованной Юлием II против французов в союзе с Испанией. Медичи вернулись к власти, и Макиавелли был вынужден покинуть государственную службу. За ним следили, он был заключен в тюрьму по обвинению в заговоре против Медичи в 1513, его пытали веревкой. В конце концов, Макиавелли удалился в унаследованное от отца скромное поместье Альбергаччо в Перкуссине близ Сан-Кашано по дороге в Рим. Спустя некоторое время, когда Юлий II умер и его место занял Лев X, гнев Медичи смягчился. Макиавелли стал посещать друзей в городе; он принимал активное участие в литературных собраниях и даже лелеял надежду вернуться на службу (в 1520 получил должность государственного историографа, на которую был назначен университетом Флоренции).
Потрясение, испытанное Макиавелли после своего увольнения и крушения республики, которой он служил столь верно и ревностно, побудило его взяться за перо.
В последние 15 лет своей жизни, которую он провел в поместье, унаследованном от отца, характер не позволял долго оставаться в бездействии; лишенный возможности заниматься любимым делом – политикой, Макиавелли написал в этот период работы значительной литературной и исторической ценности. Главный шедевр – Государь, блестящий и широко известный трактат, написанный в основном в 1513. Первоначально автор озаглавил книгу «О княжествах» и посвятил ее Джулиано Медичи, брату Льва X, однако в 1516 тот умер, и посвящение было обращено к Лоренцо Медичи (1492–1519).
Исторический труд Макиавелли Рассуждения о первой декаде Тита Ливия был написан в период 1513–1517. Среди других произведений – Искусство войны, История Флоренции, две театральные пьесы – Мандрагора и Клиция, а также новелла Бельфагор. Его перу также принадлежат стихотворные произведения. Хотя споры о личности Макиавелли и его мотивах продолжаются по сей день, он, безусловно, является одним из величайших итальянских писателей.
Основная часть
Конфуций неоднократно заявлял, что именно человек – центральная тема его учения. Как сделать человека нравственным, как создать совершенное общество, каким должно быть государство? Размышляя над этими непростыми вопросами, Конфуций широко использует традиционные для философской мысли Китая термины «ли» и «дао». Ли – это ритуал, традиции, предписания, обряды, обязательность неукоснительного следования которым и составляла одну из основ конфуцианского учения. Дао – путь, для Конфуция – это комплекс его идей, принципов и методов, суть его учения, с помощью которого он наставлял человека на путь истины, воздействовал на него. Ибо постичь Дао – значит вступить на Путь познания истины. В конце этого трудного пути человеку откроется истина, и он сможет сказать себе – мой жизненный путь окончен. Конфуций подразделял людей на три категории: обозначаемые терминами «Цзюнь-цзы», «жэнь», «сяо жэнь».
«Цзюнь-цзы» и «сяо жэнь» - новые понятия, неизвестные ранее широко в древнекитайской философии. Именно они на долгие столетия определили не только параметры развития политической культуры, но во многом и судьбу духовной культуры китайской нации. Цзюнь-цзы («благородный муж») занимает одно из центральных мест в учении Конфуция, ему отведена роль идеального человека, наглядного примера для подражания представителям двух других категорий. Термин «жэнь» («человек») использовался для обозначения как человека вообще, так и обычных людей. «Сяо жэнь» - это маленький, а иногда – подлый человек, руководствующийся, прежде всего «выгодой». Требования Конфуция к цзюнь-цзы: он должен обладать такими чертами, как справедливость, скромность, правдивость, приветливость, почтительность, скромность, осторожность, умение сдерживать свои желания, отвращение к клеветникам, безумным и т.п. Благородный муж никогда не успокаивается на достигнутом, а постоянно занимается самоусовершенствованием в надежде постичь Дао – Путь. Но представления о моральных достоинствах цзюнь-цзы будут неполны, если не будет ничего сказано о таком важнейшем понятии учения Конфуция, как «жэнь». Благородный муж, лишенный жэнь, уже не цзюнь-цзы. Конфуций говорил: «Если благородный муж утратил жэнь, то, какое право имеет он носить столь высокое имя?».
Поскольку государство рассматривалось как большая семья, добродетель послушания должна была найти себе место и среди качеств, характеризующих отношения между правителем и подданными. И в самом деле, в «Лунь-юй» не раз встречается мысль, что тот, кто в семье слушается отца, в государстве повинуется правителю. Конфуций высоко отзывается о человеке, считающемся почтительным сыном в клане, к которому принадлежит, и, говоря об одном из своих старших современников, хвалит его за то, что он «в своем поведении был почтителен и, служа вышестоящим, проявлял уважение». Мысль о том, что сыновняя любовь и уважение к старшим братьям, играющие решающую роль в семье, должны служить основой поведения подданного, проводится в словах ученика Конфуция Ю-цзы: «Редко случается, чтобы люди, обладающие сыновней почтительностью и уважением к старшим братьям, выступали против вышестоящих... Благородный человек все свое внимание уделяет основе; когда основа твердо установлена, появляется и правильный путь. Сыновняя почтительность и уважение к старшим братьям и есть основа человечности».
Призыв к покорности и послушанию был одной из тех особенностей конфуцианства, которые позже, уже во II в. до н.э., обеспечили этому учению положение официальной идеологии. Мотив, у Конфуция звучащий еще не слишком громко, впоследствии стал лейтмотивом императорского конфуцианства. В этой идейной эволюции большую роль сыграла философия Сюнь-цзы, подчеркивавшего необходимость строгой иерархии в обществе и утверждавшего, что человек по природе зол и избавиться от дурных наклонностей может лишь беспрекословно слушаясь своих учителей. Французский китаевед Э.Балаш пишет, что основными ценностями конфуцианства, обеспечившими ему впоследствии положение государственной идеологии, были «уважение, смирение, покорность, повиновение и субординация по отношению к старшим и лучшим».
Представление о том, что государство не что иное, как большая семья, определяет взгляды Конфуция на важнейшие проблемы общественного устройства и, в частности, его отношение к закону. Он считал, что законы никакого значения для улучшения общества не имеют. Важно лишь, чтобы во главе государства стоял хороший правитель, воспитывающий народ своим примером и действующий на него при помощи добродетели и правил благопристойности - ли призыв к покорности рассматривается в настоящее время большинством ученых как основное содержание проповеди Конфуция. Конфуцианские тексты показывают, что этот взгляд не лишен оснований. Но он все же оставляет смутное чувство недоумения. В самом деле, как могло случиться, что провозвестник столь убогого по своей сути мировоззрения, дающего человеку так мало удовлетворения и ни в малейшей мере не отвечающего на высшие запросы личности, мог получить место в пантеоне человечества рядом с величайшими мыслителями и основателями мировых религий? Как объяснить, что учение, им выдвинутое, сумело сохраниться в Китае на протяжении двух с половиной тысячелетий, проникнуть в Корею, Японию и Вьетнам и отразить наступление такого мощного соперника, как буддизм!
Можно ли себе представить, что все это было достигнуто одной лишь проповедью послушания и покорности? Если в поисках ответа на эти вопросы вновь обратиться к «Лунь-юй», в глаза бросится поразительный факт: наряду с проповедью покорности там обнаруживается проповедь непокорности. На вопрос о том, как служить государю, Конфуций ответил: «Не надо его обманывать, но надо ему сопротивляться» {50} . И это не единичное заявление, а принцип, пронизывающий весь трактат. Как объяснить это противоречие?
Изучение «Лунь-юй» показывает, что помимо покорности у Конфуция был еще один идеал. Этот идеал воплощен в образе благородного человека.
Наличие идеала цзюнь-цзы (благородный муж) в рамках учения Конфуция подчас в литературе игнорируется, и вся характеристика конфуцианства строится лишь на основе идеала покорного подданного. Исходя из этого, конфуцианство и провозглашают идеологией деспотии. Линия рассуждения, связанная с идеалом цзюнь-цзы, заставляет внести серьезные коррективы в подобные оценки. Будучи гармоничной и самостоятельной личностью, цзюнь-цзы не должен выполнять любой приказ правителя. Напротив, он должен сопротивляться ему в тех случаях, когда находит его поведение безнравственным. Если наставления цзюнь-цзы не оказывают воздействия, если в государстве утверждается беспринципность и погоня за наживой, благородному человеку следует отказаться от службы, ибо не к лицу ему почести и богатства, полученные нечестным путем, и позорно думать о наживе в государстве, построенном на несправедливости.
В то же время спустя несколько тысячелетий, такие же идеи притворил в жизнь Макиавелли.
Никколо пишет своего "Государя" не для народных масс. В одном из писем своему другу он говорит, что с помощью этой книги, свидетельствующей о его политическом опыте, он хочет поступить на службу к новым правителям Флоренции и поэтому хочет преподнести её дому Медичи. Конечно же, Макиавелли мечтал, чтобы Италия была единым и сильным государством. Макиавелли надеялся на то, что эта книга послужит своего рода руководством к действиям по её объединению. Но существует мнение, что Медичи её даже не прочитал.
Все государства по форме правления Макиавелли делит на республики, на государства, управляемые единовластно, и на лицензии (наихудший тип). Наилучшая форма правления – республика, но государству, “где государь правит в окружении слуг, которые милостью и соизволением его поставлены на высшие должности, помогают ему управлять государством”, также отданы симпатии автора. Республиканские убеждения Макиавелли ярко раскрылись в его последнем крупном произведении — «Истории Флоренции», которое принесло ему славу выдающегося историка. Анализируя средневековое прошлое Флоренции и опираясь при этом на труды предшественников, особенно Леонардо Бруни, а также и на обширный документальный материал, Макиавелли впервые столь последовательно рассматривает и подчеркивает роль борьбы в обществе, не только столкновения интересов отдельных групп правящей верхушки, но и требований и выступлений широких слоев городского населения. Социальные противоречия и интересы предстают у него одним из важнейших факторов исторического развития.
Макиавелли разбирает, какими способами государи могут управлять государствами и удерживать над ними власть. Государства, управляемые единолично у него делятся на унаследованные и новые. Наследному государю гораздо легче удержать власть, чем новому, потому как для этого достаточно не преступать обычаев предков и без поспешности приспосабливаться к новым обстоятельствам. "Трудно удержать власть новому государю. И даже наследному государю, присоединившему новое владение…"
И завоёванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. "В первом случае" - говорит Макиавелли - "удержать завоёванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы." Для этого достаточно всего лишь "искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства". Прежние же законы и подати следует сохранить. Тогда завоёванные земли в "кратчайшие сроки сольются в одно целое с исконным государством завоевателя". Во втором же случае для сохранения власти требуютя и большая удача, и большое искусство. Одно из самых верных средств, по Макиавелли, переселиться туда на жительство, "ибо только живя в стране, можно заметить начинающуюся смуту и своевременно её пресечь". "Иначе узнаешь о ней тогда, когда она зайдёт так далеко, что поздно будет принимать меры". Макиавелли говорит: "Государь едва ли лишится завоёванной страны, если переселится туда на жительство".
Макиавелли отмечает, что жестокость в политике - вещь неоднозначная. "Жестокость жестокости рознь. Жестокость применена хорошо в тех случаях - если позволительно дурное назвать хорошим, - когда её проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо подданных; и плохо применена в тех случаях, когда поначалу расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже. Действуя первым способом, можно удержать власть; действуя вторым - невозможно". "Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало - помалу, что бы их распробывали как можно лучше".
В случае, когда человек делается государём своего отечества не путём злодеяний и беззаконий, а в силу благоволения сограждан. Такого рода единовластие можно назвать гражданским, так как учреждается оно по требованию народа, либо знати в зависимости от того, кому первому представится удобный случай. Но тому, кто приходит к власти с помощью знати, труднее удержать власть, чем тому, кого привёл к власти народ, так как если государь окружён знатью, которая почитает себя ему равной, он не может ни приказывать, ни иметь независимый образ действий. Тот же, кого привёл к власти народ, правит один и вокруг него нет никого или почти никого, кто не желал бы ему повиноваться. Так что если государь пришёл к власти с помощью народа, он не должен угнетать его, тем самым, удерживая его дружбу. Народ надо взять под свою защиту, так как даже в тех случаях, когда государь является ставленником знати. Макиавелли пишет: "… государю надлежит быть в дружбе с народом, иначе в трудное время он будет свергнут". "…мудрому государю надлежит принять меры к тому, чтобы граждане всегда и при любых обстоятельствах имели потребность в государе и в государстве, - только тогда он сможет положиться на их верность".
Итак, в "Государе" Макиавелли рисует модель абсолютного монарха, который с помощью всех средств – жестокости и обмана, демагогии и справедливости, хитрости и прямодушия – обеспечивает сохранение, укрепление и расширение своей власти. Проблеме взаимоотношения нового государя с народом и знатью Макиавелли уделяет много внимания, поскольку считает достижение определенного равновесия классовых сил одной из важнейших задач. Макиавелли справедливо полагает, что государи становятся великими, когда преодолевают трудности и оказанное им сопротивление. Он выстраивает внушительную программу, выполняя которую государь может добиться того, чтобы его почитали.
Главное моральное качество, которое объединяет у Макиавелли все прочие и является самоцелью - к нему он наиболее расположен - это честь. Этический смысл чести вытекает из того, что она мыслима только у человека, только в обществе, и проявляется преимущественно в государственных делах. Она продукт мнения, косвенно выражающий зависимость человека от общества. Как известно у всех людей есть свои пороки, и государи здесь не исключение. Основная же мысль Макиавелли состоит в том, что благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства. "Пусть государи не боятся навлечь на себя обвинения в тех пороках, без которых трудно удержаться у власти…" "Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности". Заложенный здесь нравственный принцип можно сформулировать так: признание творимого зла действительным злом и оправдание его неизбежности злом окружающим. Однако, раскрывая свою мысль, Макиавелли придаёт ей совершенно другой оборот. Поскольку мораль - область мнения, людям приписывают качества, выражающие оценку (хвалу или порицание).
Мораль можно определить как общее выражение ряда сил, действующих в обществе, а именно - идеальных сил, размеры и границы которых зависят от возможностей мнения. Специфика моральных воззрений состоит в том, что она претендует на безусловную, абсолютную ценность, поскольку отражают общий нравственный опыт людей, общий интерес во взаимоотношениях человека и общества. Но в этом же заключается их внутренние противоречие: моральные нормы не обладают силой естественного закона, и у людей есть ни одни только общие интересы. В реальной действительности ценности начинают конкурировать между собой, а отвлечённые моральные истины не только начинают противоречить друг другу, но и превращаются, если им следовать, в собственную противоположенность. Тут возникает вопрос: должен ли политик (государь) соблюдать морально-нравственные устои? В принципе государственная деятельность должна соответствовать морали более, чем любая другая, она может себя мыслить только как конкретное воплощение морали. На деле же во многих случаях необходимость заставляет от неё отступать в большей или меньшей степени. "Следует знать, - пишет Макиавелли, - что, когда на весы положено спасение родины, его не перевесят никакие соображение справедливости или несправедливости, милосердия или жестокости, похвального или позорного, предпочтение следует отдать тому образу действий, который спасёт её жизнь и сохранит свободу”. Государство, по М
Изречения, мысли, афоризмы и цитаты Макиавелли и Конфуция о политике и о морали
Изречения Морали (Конфуций)
«Мораль, добродетель всегда будут укреплены, если с достоинством мы будем относиться к памяти умерших предков и с достоинством будем припоминать их поступки».
«Не думай о том, что кто-то из людей не знает тебя, а больше думай о том, что ты сам хорошо не знаешь людей».
«Всегда хорошо там, где есть мораль, поэтому человеку лучше поселиться там, где отсутствует всякое нечеловеколюбие и зло».
«Тот человек, который не обладает человеколюбием, не может долго бытийствовать в условиях нищеты, но он также не может долго жить в постоянном благополучии. Человеколюбивому человеку человечность должна приносить радость, удовольствие, а мудрому человеку человечность всегда приносит только пользу».
«Тот, кто искренен в своей человечности, тот и не совершит зла».
«Я ещё не видел тех, кому по душе высокая мораль и претит нечеловеколюбие. Те, кто любит человечность, полагают, что нет ничего выше её. Те же, кто ненавидят бесчеловечность, те стараются избегать всего того, что связано с нею. Но может ли кто-нибудь из людей в течение всего дня следовать только морали? Я не встречал таких людей, которым бы хватало бы на это выдержки. Такие люди все же есть, но я их никогда не видел».
«Каждый ошибается в зависимости от своего характера. Присмотритесь к ошибкам человека, и вы узнаете, был ли он добродетельным, честным».
«Благородный муж много размышляет о морали; низкий человек думает лишь о том, как бы получше устроить свою жизнь. Низкий человек думает о том, как бы заполучить побольше милостей, а благородный муж размышляет о том, как жить согласно с законами».
«Благородный муж действует по законам морали, тогда как низкий человек действует согласно с выгодой для себя, а не для других».
«Осторожный человек реже других совершает ошибки».
«Истинно добродетельный человек не может быть одиноким, у него всегда есть близкие ему по разуму люди».
«Четыре качества благородного мужа – вести себя с достоинством, прислуживать старшим, проявлять доброту, заботится о простом народе, быть справедливым к простым смертным».
«Вряд ли что изменишь! Я ещё не видел человека, который, обнаружив свои ошибки, осуждал бы за них самого себя в душе».
«Мне грустно когда мораль не улучшается, когда не понимают то, что изучают, а зная о высокой морали не в состоянии за ней следовать и не могут исправлять плохие деяния».
«Если я нахожусь с двумя людьми, то обязательно чему-то у них сумею научиться, надо только взять то хорошее, что есть у них и следовать этому, а плохого избегать».
«Я не могу предвидеть встречу с весьма мудрым человеком. Если же мне удастся повстречать благородного мужа, то и этого мне будет достаточно. Я не жду также встречи с человеком высоких принципов морали, а если бы мне удалось повстречать человека твердых убеждений, то и этого бы оказалось достаточно. Сложно тому быть благородным, кто ничего не имея претендует на большее, пустячное пытается выдать за высокое, а горестями, несчастьями считает бедность».
«Можно творить и без знаний, но я не таков. Зная многое, отбираю в нем лучшее, следуя лучшему, держу пари многое из того, что вижу, постигаю – это и есть обретение знаний».
«Благороден тот муж, которому можно доверить сироту, судьбу страны больших размеров и кто не изменяет своим принципам морали. Разве он не воистину справедливый?».
«Учись так, словно ты не можешь все заполучить и опасаешься многое потерять».
Конфуций избегал четырех вещей: пустых домыслов, категоричности в оценках, упрямства и тщеславия.
«На моем пути не встречался человек, который любил бы мораль сильнее, чем чувственные удовольствия».
«Разумный не сомневается, человечный не тоскует, смелый не боится страха».
Принципы морали: «Человечен тот, кто сдерживает себя и ведет соответственно ритуалу. Все в Поднебесной признают, что ты человеколюбив, если будешь сдерживать себя и отдавать дань ритуалу. Быть человечным зависит от самого человека и вовсе не зависит от других».
«При помощи своей просвещенности благородный муж устанавливает дружбу. А дружба помогает ему быть человеколюбивым».
«Добродетельные люди при несогласии все равно живут сообразно; низкие люди не могут жить сообразно даже при согласии».
«Тот, кто добродетелен, всегда знает, что нужно говорить, но тот, кто умеет хорошо говорить, не всегда бывает человеколюбивым; кто наполнен человечностью, тот обычно смел, но смелый не всегда бывает человечным».
«Бывает и так, что у благородного мужа мало человечности, но не бывает так, когда низкий человек обладает человечностью».
«Благородный муж не любит много говорить, он недоволен, когда его дела не соответствуют его словам».
«У благородного мужа три основных принципа, но они не мне не посильны – будучи человеколюбивым он не тревожится, он не сомневается, будучи храбрым, он не опасается».
«Добродетельный человек и великодушный человек готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы сохранить высокую мораль, они жертвуют собой, не отказываясь от человечности».
«Тот человек, который снисходителен к другим и беспощаден к себе, не будет вызывать у людей гнева».
«Красноречие затемняет мораль, а нежелание вникать в малые дела наносит вред большим замыслам».
«Если люди ненавидят кого-либо, надо выяснить почему; если люди любят кого-либо, нужно узнать, с чем это связано».
«Человек способен сделать свой путь великим, но великим человека не способен сделать сам путь».
«Благородный муж не упрям, но тверд в морали».
«Существуют три добродетельных друга и три друга, которые приносят беду. Добродетелен благородный друг, справедливый друг и друг знающий. Опасен, временен льстец, неискренний друг и друг искусный в речах».
«Существуют три полезных и три вредных вида радости. Если ты рад тому, что действуешь в соответствии с музыкой и ритуалами, внимаешь речам добрых людей, водишь дружбу с разумными людьми, то это тебе на пользу. Если же ты испытываешь радость от своей праздности, безделья, заносчивости, то это может принести только вред».
«Мораль губят добродетельные люди из деревни».
«Тот из людей, кто постоянно считает, что он несовершенен, тот и любит приобретать знания».
«Подмастерья делают свою работу в мастерских, а ученый муж, ожидая достижения своих целей, трудится дома».
«Благородный муж не будет заставлять простых людей работать, если они не доверяют ему, если же они не доверяют, он все для того, чтобы его не приняли за лжеца».
«Вторичные принципы всегда сочетаются с высокой моралью».
«Добродетель способна покорять многих, честность располагает к вам людей. Смекалка позволит добиться успеха, а незлобивость не огорчает близких».
Изречения Политики (Конфуций)
«Управляя царством, которое может иметь тысячу боевых повозок, колесниц, нужно посерьезнее относиться к делу, быть правдивым, уважать людей, экономить средства в расходах и побуждать сам народ к труду в зависимости от времени года».
«Правитель, который проповедует справедливость, сходен с северной полярной звездой, которая занимает свое почтительное место среди обращающихся возле неё созвездий».
«Если править народом прибегая к законам, а порядок удерживать с помощью наказаний, то народ будет склонен уклоняться от наказаний и вряд ли будет испытывать стыд. Если же руководить народом, беря за основу добродетель и сохранять мир, порядок при помощи ритуалов, то сам народ и будет выражать покорность, стыд и исправляться».
«- Как сделать народ покорным и преданным?
- Если отдать должное честным людям и возвысить их над нечестными, о народ и будет преданным, покорным. Если же вы будете бесчестных людей считать добродетельным и отдавать им преимущество над честными, истинно добродетельными людьми, тогда народ не будет ни покорным, ни преданным».
«- Как сделать так, чтобы народ был предан и почтителен?
- Будьте в обращении с народом строги, серьезны и он будет почтительным; если вы покажете, в чем долг сына, отца, правителя, народ будет предан, если вы будете выделять способных людей и наставлять недобродетельных народ будет старательным, преданным, почтительным».
«- Почему вы не желаете заниматься управлением государства?
- В «Ши цзин» сказано: когда необходимо выказать сыновнюю почтительность, то и нужно с любовью относиться к своим братьям, дружить с ними, а это и поможет успешному управлении. Зачем же тогда для участия в управлении идти на государственную службу?».
«Я не хочу смотреть на царские жертвоприношения после того, как земля облита вином».
Сущность царских жертвоприношений: «Я не знаю, а тот, кто познал бы эту сущность, мог бы управлять поднебесной так, как легко можно управлять другими».
«Если угодничать перед государем, соблюдая ритуал, то люди увидят в этом лесть».
«- Как государь руководит своими подданными, а сами подданные служат своему государю?
- Соблюдая ритуалы, государь и должен повелевать подданными, а чиновники служат своему государю, опираясь на преданность и честность».
«Как же я должен почитать людей, которые, находясь на высоких должностях, не проявляют добродетели по отношению к низам, кои совершают ритуалы без почтения и не желают скорбеть во время похорон?».
«Разве можно управлять государством, если уступаешь? И зачем нужен ритуал, если не способны управлять государством соответственно принципам уступчивости?».
«- Как управлять государством?
- Государь должен быть государем, слуга слугой, сын сыном, отец отцом.
- Прекрасно! Действительно если государь не будет государем, слуга слугой, сын сыном, а отец отцом, то смогу ли я есть хлеб в таком случае?».
«- В чем состоит управление государством?
- Нужно постоянно управлять и вести дела честно».
«- Что будет если убивать плохих людей для того, чтобы утверждать мораль?
- Вы управляете государством, так зачем же убивать людей? Если вы будете добродетельными, то и люди будут стремиться жить добродетельно. Принципы благородного мужа подобны ветру, принципы низких людей это трава; трава склоняется под дуновением ветра».
«- Что значит быть правителем?
- Действуй усердно и будут следовать за тобой (больше действуй, меньше отдыхай)».
«- Вейский государь желает, чтобы вы были связаны с делами правления. Что вы собираетесь делать?
- Необходимо исправить имена.
- Зачем же их исправлять, быть может, это неразумно.
- Ты не просвещен, Ю! Благородный муж проявил бы предосторожность относительно того, что ему неизвестно. Если имя не верно, то и слова неуместны; коль слова необоснованны, то и дела не будут успешными; если дела не будут успешными, то не смогут процветать ни ритуалы, ни музыка, а наказания будут несправедливыми; если наказания будут несправедливыми, то народ не будет добродетельным; а поэтому благородный муж, называя имена, обязан растолковать их правильно, а то что говорит, должен честно исполнять. В толкованиях благородного мужа должно быть все добродетельно».
«Если бы меня пригласили на службу по управлению государством, то за год я бы навел в нем порядок, а через три года государство стало бы лучше».
«Если к власти приходит настоящий правитель, человеколюбие может жить через многие века после его смерти».
«Когда в государстве есть добродетельная мораль, то можно быть прямым в своих речах и действиях; когда в нем отсутствует мораль можно действовать прямо, но в речах быть осторожным».
«- Как служить правителю?
- Будь честен и не давай ему передышки».
«Четыре поколения как власть находится в руках вельмож, а в течение пяти поколений у княжеского рода нет достоверной власти; вот почему низки потомки трех семейств князя Сотлпа».
«- Как нужно управлять государством?
- Относясь почтительно к пяти достоинствам и устраняя четыре недостатка и можно управлять страной.
- Что есть пять достоинств?
- Благородный сановник экономен; заставляя людей работать не озлобляет их; в своих стремлениях не алчен, в своих мыслях он не спесив; он не жесток и пользуется уважением.
- Что называется быть экономным?
- Приносить пользу людям, быть полезным для простого народа это и значит быть нерасточительным; заставлять народ трудиться, выбирая для него посильную работу, разве навлечешь на себя гнев? Когда будешь добродетельным, то разве тебя обвинят в алчности? Благородный муж ко всем почтителен и к малым и к большим людям, разве не в этом он проявляет отсутствие у себя надменности? Благородный муж величественно носит свои одежды, шапку, платье держит себя с достоинством, а люди, взирая на него, становятся почтительны к нему, разве это не почтительность народа без гнева?
- Что такое четыре недостатка?
- Если народ казнить вместо того, чтобы просвещать, это и будет жестокостью; если народ не предупреждать, а затем от него требовать решительных действий, то это будет насилие; быть медлительным, а самому давать приказы быстрее закончить работу, это значит поступать низко; суля людям награды, но затем не исполнять обещанное, это значит быть алчным».
Изречения Макиавелли и о Политике и о Морали
«Фортуна всё равно что женщина, и тот, кто хочет ее покорить, должен спорить с ней и бороться, как борьба с женщиной требует битья ее и помыкания ею».
«Большая часть людей довольны жизнью, пока не задеты их честь или имущество».
«Люди - враги всяких затруднительных мероприятий».
«Добрые советы, кто бы их ни давал, родятся из мудрости государей, а не мудрость государей родится из добрых советов».
«Это сила легко получает наименования, а не наименования силу».
«Кому не ведомо всегдашнее несоответствие между тем, что человек ищет и что находит?»
«Люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками — немногим. Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле, и эти последние не посмеют оспорить мнение большинства, за спиной которого стоит государство».
«Не стоит лишь надеяться на то, что можно принять безошибочное решение, наоборот, следует сразу примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадаешь в другую, однако в том и состоит мудрость, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо».
«И сколько в аду дивных людей! И разве стыдно тебе будет очутиться в их обществе? Смотри своей судьбе в лицо, сторонись зла, но коли не сможешь его избежать - сноси ожидающую тебя расплату как мужчина».
«Всегда недруг призывает отойти в сторону, тогда как друг зовет открыто выступить за него с оружием в руках. Нерешительные государи, как правило, выбирают невмешательство, чтобы избежать ближайшей опасности, и, как правило, это приводит их к крушению».
«Промедление может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собой как зло, так и добро, как добро, так и зло».
«Человек не может заставить себя свернуть с пути, на котором он до сих пор неизменно преуспевал».
«Люди, привыкнув к определенному укладу жизни, не любят его менять, особенно когда они не сталкиваются со злом лицом к лицу...».
«Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь со множеством людей, чуждых добру».
«Война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежишь, а преимущество в ней утратишь».
«Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными».
«Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими; злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться».
«Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми. Кто бы ни выступал с подобным начинанием, его ожидает враждебность тех, кому выгодны старые порядки, и холодность тех, кому выгодны новые. Холодность же эта объясняется отчасти страхом перед противником, на чьей стороне — законы; отчасти недоверчивостью людей, которые на самом деле не верят в новое, пока оно не закреплено положительным опытом. Когда приверженцы старого видят возможность действовать, они нападают с ожесточением, тогда как сторонники нового обороняются вяло».
«Хотя новые порядки и изменяют сознание людей, надлежит стараться, чтобы в своём изменении порядки сохраняли как можно больше от старого».
«Можно, думается мне, полагать истинным, что судьба распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной или около того она предоставляет нам самим».
«Когда человеческие коварство и злодейство доходят до крайних пределов, следует по необходимости, чтобы мир очищался от людей посредством одного из трех способов, будь то чума, неурожай или потоп: дабы люди, оставшись в малом числе и настрадавшись, зажили бы благополучней и стали бы лучше».
«Древние, единодушно восхваляющие мудреца, способного изменить даже течение планет, говорят не о светилах, ибо в вечном невозможны изменения, но о нем самом - он постоянно чередует и приноравливает к ним свою поступь».
«Мы должны раз и навсегда отвергнуть взгляд, будто дела мира управляются судьбой и Богом и что люди, с их умом ничего изменить в этом не могут».
«Хорошо то, что приносит добро наибольшему числу людей и чем наибольшее число людей довольно».
«Фортуна - это лишь пока непознанные, естественные закономерности: времени и истории, но которые могут быть познаны и таким образом подчинены человеку».
«Тот, кто желает сохранить власть, должен прибегнуть ко злу».
«Свидетельство моей честности и верности - моя бедность».
«Цель - вот что надо иметь в виду при всех обстоятельствах».
«Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные - исполнять сами».
«Победа никогда не бывает полной в такой степени, чтобы победитель мог ни с чем не считаться и в особенности - мог поправить справедливость».
«После смерти я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами».
«Заблуждается тот, кто думает, что новые благодеяния могут заставить великих мира сего позабыть о старых обидах».
«Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого».
«Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой»
«Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духа».
«С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю».
«Государю нет необходимости обладать всеми добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими».
«Чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу. Нельзя честно, не ущемляя других, удовлетворить притязания знати, но можно - требования народа, так как у народа более честная цель, чем у знати: знать желает угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным».
«Государь не волен выбирать себе народ, но волен выбирать знать, ибо его право карать и миловать, приближать и подвергать опале».
«Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью».
«Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает».
«Пусть судьба растопчет меня, я посмотрю, не станет ли ей стыдно».
«Человек, который желает при всех обстоятельствах пребывать добродетельным, остается лишь гибнуть среди множества тех, кто не добродетелен».
«Можно, думается мне, полагать истинным, что судьба распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной или около того она предоставляет нам самим».
«Хотя новые порядки и изменяют сознание людей, надлежит стараться, чтобы в своем изменении порядки сохраняли как можно больше от старого».
«В наши времена уже очевидно, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность».
«Не следует никому давать советы и пользоваться чужими советами, кроме общего совета - правила каждому - следовать велениям души и действовать смело».
«Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий - сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может».
«Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле».
«Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми».
«Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием».
«Кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников».
«Человек осмотрительный, не умеющий сделаться отважным, когда это необходимо, становится причиной своей гибели».
«Войны начинают, когда хотят, но кончают - когда могут».
«Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне».
«Кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался у власти».
Заключение
В культуру Высокого Возрождения Макиавелли вошел не только как блестящий историк и политический мыслитель, но и еще одной гранью своего дарования — как талантливый писатель. Он был драматургом, автором ярких комедий «Мандрагора» и «Клиция», писал стихи и прозу, был мастером эпистолярного жанра. Все свои сочинения Макиавелли создавал на итальянском языке, достоинства которого высоко ценил и славил в своем полемическом «Диалоге о нашем языке». Одна из крупнейших фигур в культуре Возрождения, Макиавелли искал сближения ее разных сфер друг с другом и всем своим творчеством показал плодотворность их единения.
ВЕЛИКАЯ НАУКА
Сущность китайского учения такая:
Истинное (великое учение) научает людей высшему добру – обновлению людей и пребыванию в этом состоянии. Чтобы обладать высшим благом, нужно 1)
чтобы было благоустройство во всем народе. Для того чтобы было благоустройство во всем народе, нужно 2)
чтобы было благоустройство в семье. Для того чтобы было благоустройство в семье, нужно 3)
чтобы было благоустройство в самом себе. Для того чтобы было благоустройство в самом себе нужно 4)
чтобы сердце было чисто, исправлено. (Ибо где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше.) Для того чтобы сердце было чисто, исправлено, нужна 5)
правдивость, сознательность мысли. Для того чтобы была сознательность мысли, нужна 6)
высшая степень знания. Для того чтобы была высшая степень знания, нужно 7)
изучение самого себя (как объясняет один комментатор).
Все вещи имеют корень и его последствия; все дела имеют конец и начало. Знать, что самое важное, что должно быть первым и что последним, есть то, чему учит истинное учение. Усовершенствование человека есть начало всего. Если корень в пренебрежении, то не может быть хорошо то, что должно вырасти из него.
УЧЕНИЕ СЕРЕДИНЫ
Путь следования своей природе таков, что всякое отступление лишает жизни, и потому мудрый человек старается узнать путь прежде, чем он видит вещи, и боится сбиться с пути прежде, чем слышит о них, потому что нет ничего важнее того, как то, что невидимо, и то, что незаметно. В то время как человек находится вне влияний удовольствия, досады, горя, радости, он находится в состоянии равновесия и в этом состоянии может познать самого себя (свою природу и свой путь). Когда же чувства эти возбуждены в нем после того, как он познал самого себя, то чувства эти проявляются в должных пределах, и наступает состояние согласия. Внутреннее равновесие есть тот корень, из которого вытекают все добрые человеческие деяния; согласие же есть всемирный закон всех человеческих деяний. Только бы состояния равновесия и согласия существовали в людях, и счастливый порядок тогда царствовал бы в мире и все существа процветали бы. И потому мудрый человек внимателен к себе тогда, когда он один, и всегда держится равновесия и согласия. И хотя его не знает мир и не уважает, он не жалеет о том. То, что он делает, совершается тайно, но достигает самых далеких пределов.
Поступки его просты в отношениях с людьми, но в последствиях своих они неизмеримы. Знать же, как достигнуть этого совершенства, человек всегда может. Вытесывающий топорище имеет всегда образец перед собою. То же и с самосовершенствованием: образец совершенства человек находит всегда в себе и себя же творит по этому образцу. Если человек на основании своей природы понимает, что не должно делать другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, то он близок к истине. Добродетельный человек исправляет себя и ничего не требует от других, так что для него не может быть ничего неприятного. Он не ропщет на людей и не осуждает небо.
И потому добродетельный человек спокоен и тих, сообразуясь с предписаниями неба, тогда как низкий человек, хотя ложными путями, всегда тревожен, ожидая счастливых случайностей. Человек, чтобы быть добродетельным, должен поступать так же, как поступает стрелок из лука: если он промахивается, то ищет причину неудачи не в цели, а в себе. Человек, совершенствующийся подобен путнику, который должен всегда сначала пройти близкое расстояние и восход на гору должен начинать снизу.
Небо действует сознательно. Человек должен стремиться к достижению сознательности. Тот, кто обладает сознательностью, тот без усилия знает, что справедливо, и, понимая все без усилия мысли, легко вступает на путь истины. Тот, кто достиг сознательности, избирает то, что хорошо, и твердо держится того, что избрал. Для достижения же сознательности нужно изучение того, что добро, внимательное исследование этого, размышление о нем, ясное различие его и серьезное исполнение его. Пусть человек делает это, и, если он был глуп, он станет умен, и, если он был слаб, он сделается силен.
Если у человека есть разум, вытекающий из сознательности, это должно приписать природе, если же у него есть сознательность, происшедшая от разума, то это должно быть приписано учению. Будь сознательность – и будет разум. Будь разум – и будет сознательность.
Только тот, кто достиг высшей сознательности, может дать полное развитие своей природе. А как скоро он может дать полное развитие своей природе, он может дать полное развитие и природе других людей, природе животных, природе всего существующего. Когда он достиг этого, он делается посланником неба. Близок к этому тот, кто развивает в себе ростки добра. Посредством их он может достигнуть высшей сознательности. Сознательность в нем становится явной; становясь явной, становится блестящей; становясь блестящей, влияет на других. Так что только тот, кто обладает высшей сознательностью, не только восполняет себя, но и других людей. Себя он восполняет добродетелью, других он восполняет знанием. Добродетель и знание суть свойства природы человека. И таким образом совершается соединение внешнего и внутреннего. От этого сознательности естественна бесконечность. Сообщаясь другим, она не прекращается. Она делается явной; делаясь явной и не прекращаясь, достигает самых дальних пределов; достигая же дальних пределов, он становится бесконечной, истинно существующею. Так что и тот, кто обладает ею, становится бесконечно и истинным существующим.
Пускай невежественный судит о вещах, не зная их; пускай гордый человек приписывает себе власть решать вопросы своим суждением; пускай человек, живущий в современности, возвращается к тому, что исповедовалось в прошедшие века, - все, поступающие так, теряют жизнь. Добродетельный же человек, не упуская никаких мелочей и самых незаметнейших проявлений своей природы, старается довести ее во всех направлениях до высшего совершенства. Он дорожит своими старыми знаниями и постоянно приобретает новое. Тогда как низкий человек, все более и более уходя в погибель, старается приобрести как можно больше известности, добродетельный человек предпочитает скрывать свою добродетель по мере того, как она становится все более и более известной.
Забота добродетельного человека одна: рассматривать своё сердце, чтобы там не было ничего дурного.
То, в чем никто не может сравниться с добродетельным человеком, - есть то, чего другие люди не могут видеть. Действия неба не имеют ни света, ни звука, ни запаха. Таковы же действия добродетельного человека.
Лев Николаевич Толстой,
«Жизнь и учения Конфуция», 1903г.
Список литературы:
1. Макиавелли. В. С. Ермаков «Справочник по истории философии: хронологический, персонифицированный»: Союз, 2003.
2. Макиавелли. «Философский словарь: основан Г. Шмидтом»: Республика, 2003.
3. Макиавелли. «Государь»
4. Таранов П. С. Макиавелли «Философский биографический словарь, иллюстрированный мыслями»: Эксмо, 2004.
5. Юсим М. А. «Этика Макиавелли». М., 1990.
6. Конфуций. «Жизнь, учение; мысли изречения, афоризмы»: Современное слово, 2004.
7. «Краткий философский словарь». А.П.Алексеев, Г.Г. Васильев: Проспект, 2005.
8. www.filisof.history.ru