Дифференциация среди японских социалистов и социалистическое движение в 1906-1914 годах

Содержание

Введение

2

Социалистическое движение Японии на раннем этапе

Начало проникновения социалистических идей в Японию 5

Реакция власти и дальнейшее развитие 9

Первая социалистическая партия Японии 10

Первый общеяпонский съезд социалистов 12

Социалистическое движение в начале

XX

века

Социалистическая литература и антивоенная пропаганда в 1900 – 1905 годах 14

Японские социалисты и VI (Амстердамский) конгресс II Интернационала 16

Японские социалисты и русская социал-демократия. Толстовство в Японии. 17

Сентябрьские волнения 1905 года. 20

Дифференциация среди японских социалистов и социалистическое движение в 1906-1914 годах.

Начало дифференциации среди японских социалистов. «Нихон сякайто» 22

Социалистическое движение Японии на распутье: парламентская борьба или

«тактика прямого действия» 24

Анархо-синдикализм в Японии и борьба с ним. Реакция власти и репрессии против

всех социалистов. Казнь Котоку Дэндзиро и его единомышленников. 25

Социалистическое движение Японии накануне Первой мировой войны 27

Социалистическое движение Японии в 1914-1922 годах

Рабочее и социалистическое движение Японии в годы Первой мировой войны 29

Влияние русских революций 1917 года и «рисовые бунты» в Японии в 1918 году

Социалистическое движение после Первой мировой войны. 30

«Социалистическая лига» 31

Образование и первые годы деятельности КПЯ

Непосредственные предпосылки и создание Коммунистической партии Японии 33

Первые годы деятельности КПЯ 35

КПЯ в 20-е годы: острейший кризис и новый подъём

Первые репрессии против японских коммунистов 38

Внутренний кризис и роспуск партии 39

Реорганизация КПЯ и крыло Фукумото 41

«Тезисы 1927 г.» и новый подъём коммунистического движения 42

Коммунистическое движение в условиях полицейского режима

Репрессии 1928-29 годов 44

Коммунистическое движение в Японии на рубеже 20-х и 30-х годов XX века 45

«Тезисы 1932 года», новые репрессии и новый подъём 46

Решающее наступление на КПЯ и деятельность коммунистов после её уничтожения 48

Заключение

50

Использованная литература

52

Введение

Коммунистическая партия Японии является сегодня довольно-таки заметной силой в политической жизни страны. Она имеет постоянное представительство в парламенте страны с самых первых послевоенных выборов, но и является одной из старейших, просуществовавших до сегодняшнего дня, партий в Японии. Кроме того, в последнее время, когда страна стоит на политическом распутье, численность КПЯ начинает заметно возрастать. Таким образом, она представляет собой очень хорошо организованную и перспективную структуру, изучение истории которой является, поэтому, довольно-таки актуальным. То же можно с уверенностью сказать и о Социалистической партии Японии.

Актуальность темы, таким образом, обуславливается, в первую очередь, силой, которой в современном японском обществе обладают коммунистическое и социалистической движения. По сравнению с другими высокоразвитыми капиталистическими странами, левые партии Японии необычайно развиты.

Но не только в этом заключается интерес исследования истории коммунистического и социалистического движений в Японии, особенно в период до Второй Мировой войны. Дело в том, что в то время торжествовала государственная идеология культа императора, исключительности роли японской нации и других идей, приведших в конце концов страну сначала к исключительному по воинственности массовому шовинизму, а потом и к войне, поставившей весь народ на грань исчезновения. И единственной по-настоящему организованной оппозиционной силой, выступавшей не против какой-то конкретной политического явления, а против всего государственного строя, были японские социалисты, а потом – коммунисты. Эти оппозиционные традиции были заложены ещё во время Русско-японской войны, когда воинствующие антирусские настроения стали основой политической жизни страны, и лишь на страницах «Хэймин симбун» первые социалисты Японии писали, что у русского и японского народа нет причин ненавидеть друг друга, нет причин воевать. Они продолжали пропагандировать эти идеи и во время Первой мировой войны, и во время японской оккупации советского Дальнего Востока. Позже, уже коммунисты организовывали по-настоящему действенную пропаганду против войны в Китае и вступления во Вторую мировую – причём не только против самой войны, но и против самой милитаризации страны. Несомненно, что Коммунистическая партия Японии и их антивоенная и антишовинистическая пропаганда внесли очень большой (а возможно, что даже решающий) вклад в то, что в Японии не установился на государственном уровне фашизм.

На чём базировались их убеждения в условиях, казалось бы, такого единодушия всего народа? Что служило культурными, мировоззренческими предпосылками для этого? Ответы на эти вопросы тоже кажутся автору чрезвычайно актуальными, так как могут пролить свет ещё и на причины и культурное значение самого тотального милитаризма, захлестнувшего страну в первой половине XX века.

Целью данной работы, конечно же, не является найти ответы на эти вопросы. Однако она закладывает основу для такого исследования в дальнейшем. Целью данной работы является небольшой исторический обзор развития социалистического и коммунистических движений в означенный период, выделение основных тенденций его развития. Первая дата обусловлена тем, что только после реставрации Мэйдзи в Японии начали проникать с запада идеи, которые по-настоящему можно было бы назвать социалистическими. Вторая – конечно же, концом Второй мировой войны, когда Япония под руководством оккупационных войск США встала на другой, либеральный путь развития, и политическая борьба – в том числе социалистов и коммунистов – тоже вышла на новый, парламентский уровень.

Для достижения этой цели необходимо выполнить ряд задач, заключающихся в поэтапном анализе рассматриваемых движений. Необходимо рассмотреть период зарождения социалистического движения, рассмотреть истоки проникновения социалистических идей в Японию и их специфику в последней трети XIX века. Затем следует рассмотреть особенности социалистического движения Японии на рубеже XIX и XX веков, когда оно начало выходит на международную арену и начали проявляться тенденции к его объединению внутри страны. Далее речь пойдёт об основных причинах дифференциации среди японских социалистов накануне Первой мировой войны, а также о последствиях этого явления. После этого будут рассмотрены предпосылки и тенденции, которые привели к созданию Коммунистической партии Японии. После этого следует проанализировать деятельность КПЯ в 20-е и 30-е годы XX века

Научная новизна работы заключается в том, что впервые были использованы архивные документы фонда Коммунистического Интернационала Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Эти фонды были открыты для публики лишь в 1991 году и та их часть, которая касается взаимоотношений Коминтерна и Японии, ещё не была пущена в научный оборот. Конечно же, в рамках данной работы использовать эти источники удалось лишь в очень ограниченном объёме, однако именно в исследовании этих архивных фондов лежит перспектива дальнейшей разработки данной тематики.

Говоря о другой литературе, использованной при написании работы, то безусловно нужно отметить Д. И. Гольдберга как главного отечественного исследователя рабочего, социалистического и коммунистического движений страны, особенно ранних этапов,. Особенно выделяется его труд «Очерки истории рабочего и социалистического движений в Японии в 1968-1908 гг.», который является самой глубокой работой по вышеозначенным движениям этого периода.

Другой группой работ о социалистическом движении Японии рубеже XIX-XX веков являются работы русским социал-демократов и других членов международного социалистического движения, таких как Ж. Лонгэ. Г. Экштейн, К. Ратагена и других. Эти работы, конечно же, не могут содержать анализа тенденций развития социалистический течений в Японии с исторической точки зрения, однако, будучи написанными современниками, а зачастую и очевидцами событий тех лет, представляют нам очень богатую и живую фактологическую картину. Также были использованы работы западноевропейских социал-демократов.

Как одну из основополагающих работ по истории конкретно коммунистического движения нужно отметить единственный обобщающий труд, дающий комплексный анализ собственно истории КПЯ в довоенный период – это книга И. И. Коваленко «Коммунистическая партия Японии». Несмотря на то, что книга во многом посвящена политическому анализу развития коммунистического движения в Японии, она является чрезвычайно богатой с исторической точки зрения. Во многом это обусловлено тем, что автором был задействован чрезвычайно широкий круг самых разных источников.

Если говорить об исследованиях конкретных аспектов коммунистического движения Японии, то одним из наиболее изученных является жизнь и деятельность известнейшего его деятеля Катаяма Сэн. Ему посвящены многие работы, в числе которых исследования А. И. Сенаторова, Д. И. Гольдберга, Л. В. Зениной. Конечно же, чрезвычайно важным источником является изданный под редакцией П. П. Топеха сборник статей самого Катаяма Сэн.

Другой обширной группой источников являются труды, посвящённые развитию международного коммунистического движения, связанного с Коминтерном, работе Коминтерна в странах Азии. Среди таких работ хочется отметить сборник статей «Коминтерн и восток. Критика критики», изданный под общей редакцией Р. А. Ульяновского.

Говоря об источниках на японском языке, необходимо отметить многочисленные книги и сборники статей, вышедших в Московском издательстве иностранных рабочих в середине 30-х годов, когда публикация литературы коммунистической направленности в самой Японии находилась под строжайшим запретом. Среди них одной из наиболее ценных является сборник статей Катаяма Сэн, взятых из самых разных источников. Другим чрезвычайно ценным изданием на японском языке является вышедший уже после войны двухтомных сборник исторических материалов по истории пролетарских партий Японии. Также были задействованы исследования и сборники документов, выпущенных в Японии в послевоенный период.

Структура работы хронологическая. Выделены несколько разделов в соответствии с этапами развития социалистического и коммунистического движений в Японии. Отдельная глава выделена для описания предпосылок создания КПЯ и самого процесса её организации, так как по мнению большинства отечественных исследователей именно это стало поворотным моментом в развитии рассматриваемых движений в Японии в довоенный период.

Работа является обобщением исследований автора, которые он проводил в течение 4 лет. Во многом она базируется на предыдущих курсовых сочинениях, выводя материалы из них на уровень исторической перспективы. Главной её целью является обобщение фактологического материала и выделение общих перспектив и тенденций развития социалистического и коммунистического движений в Японии в указанный исторический период.

Глава 1.

Социалистическое движение Японии на раннем этапе.

Начало проникновения социалистических идей в Японию

Проникновение первых социалистических идей в Японию было тесно связано с так называемым движением «За свободу и народные права» (自由民権運動- «дзию: минкэн ундо:»), развернувшегося в стране вскоре после событий 1968 года. Несмотря на то, что это движение по своей сути было либеральным, оно было поддержано самыми широкими слоями буржуазии (в том числе и мелкой) и интеллигенции. Именно эта особенность и позволила первым социалистическим теориям, мелкобуржуазного, с марксистско-ленинской точки зрения, толка, проникнуть в Японию.

Социалистическое движение Японии 70-х – 80-х годов характеризовалось господством идей мелкобуржуазного и социалистического толка, влияние которых в Европе с распространением марксизма уже стремительно падало. К таким идеям относятся теории Т.Мора, Р. Оуэна, А. Сен-Симона, П. Прудона, Ф. Лассаля, Л. Блана.[1]
Эта отсталость была обусловлена объективными факторами, и прежде всего – степенью развития капитализма. Следует учитывать, что в Европе эти идеи возникали именно в тот период, когда пролетариат, промышленность и капиталистические отношения в целом находились на той же ступени развития, что и в Японии в этот исторический период. Этим же было и обусловлено то, что наибольшее влияние получили те идеи, которые выдвигали крестьян и их борьбу как авангард социальных преобразований общества, что также было характерно для начального периода распространения социализма в Японии.[2]

В социалистическом движении Японии последней трети XIX века можно выделить несколько основных течений. Первое – это утопический социализм мелкой буржуазии и деревни, выражавший протест против разорения этих слоёв в процессе капиталистического развития. Основным деятелем этого направления можно считать Таруи Токити (樽井藤吉), создавшего уравнительную теорию «Киндэнрон» (金殿論).[3]
Второе течение – это так называемых «христианский социализм», сторонники которого концентрировались вокруг журнала «Рикуго дзасси» (六合雑誌 – «Всемирное обозрение»). Третье – это «государственный социализм», привезённый в Японию из Германии вместе со многими реформами, проводимыми по прусскому образцу. И четвёртое социалистическое течение, довольно сильно повлиявшее на японцев – это русское народничество.

Главным органом, освещавшим все эти четыре течения, стал журнал «Комумин-но том» (国民の友 – «Друг народа»), начавший выходить в 1887 году. Хотя он не последовательно не придерживался определённой позиции, а всего лишь знакомил читателей с социалистическими идеями самого разного толка, его влияние сложно недооценить. Вопросы, поднимавшиеся в нём, были чрезвычайно актуальны для простого японского народа, и поэтому находили в нём самый живой отклик. Из него же японцы и впервые узнали об идеях Карла Маркса.[4]

Таким образом, в 80-х годах XIX века в Японии начали возникать первые социалистические объединения кружки. Одной из первых крупных организаций подобного рода стала появившаяся в 1882 году «Восточная социальная (социалистическая) партия» (東洋社会党 – «то:ё: сякайто:»). Партия не ставила перед собой революционных целей и вообще имела довольно-таки расплывчатые принципы [5]
, однако сразу же после созыва была запрещена властями, а её руководитель Таруи Такити был приговорён к тюремному заключению.

Однако один за другим всё же стали возникать социалистические объединения, ставившие своей целью изучение социальных проблем, поиском образцов путей их решения и социалистических идей. Наиболее важной представляется «Сякай мондай кэнкюкай» (社会問題研究会 – “сякай мондай кэнкю:кай»), созданная в 1890 году. [6]
Сакаи Юсабуро (堺勇三郎), являвшийся зарубежным корреспондентом журнала «Кокумин-но том», неофициально представлял именно это объединение на Брюссельском конгрессе Второго Интернационала в 1892 году.

Вторая половина 90-х годов также ознаменовалась появлением первых крупных профсоюзных объединений в стране – процесс, в который и влился по возвращении на родину Катаяма Сэн. Центральную роль в этом играла деятельность «Отважного общества рабочих» (職工義勇会 – «сёкко гиюкай»), созданного в 1897 году журналистом Такано Фусатаро　（高野房太郎）, что стало важнейшим шагом на пути объединения рабочего класса Японии. Программа этого общества была чётко изложена в «Обращении к товарищам рабочим» (職工諸君に様子 – «сёкко сёкун-ни ёсу»), с опубликования которого и началась его деятельность.[7]
В нём говорилось о том, что самым действенным и мощным оружием в руках пролетариата в борьба за улучшение своего как финансового, так и политического положения являются профсоюзы, и всячески призывало к их созданию.

Однако, необходимо отметить, что руководитель «Отважного общества рабочих» и автор этой листовки, Такано Фусатаро, долгое время провёл в США и являлся сторонником тех идей легального, государственного социализма, которые в марксистской науке именуются тред-юнионизмом. Он отнюдь не призывал к радикальным, революционным действиям, отдавая предпочтение мирным, постепенным реформам.[8]
Несмотря на это, необходимость создания единого профсоюзного центра была столь явной, что идеи этого движения нашли очень сильную поддержку среди всех тогдашних социалистов, даже тех из них, которые придерживались наиболее левых взглядов – таких, например, как и Катаяма Сэн. Он тоже, наряду с руководителями «Сёкко гиюкай», выступал на собрании, на котором ещё раз был подчёркнута необходимость создания единого центра содействия профсоюзов.

Вскоре было принято решение о создании такого центра путём реорганизации «Сёкко гиюкай» в «Общество содействия организации профсоюзов» (労働組合既成会 – «Ро:до: кумиай кисэйкай»), в состав которого вошли как старое руководство организации во главе с Такано Фусатаро, так и приверженцы более радикальных взглядов, такие как Катаяма Сэн и другие. Почти сразу же в новое общество вступили металлисты из Токио и Симабаси, а рабочие деревообрабатывающей промышленности и шахтёры. Целью общества была всесторонняя помощь в создании профсоюзов и других независимых рабочих объединений, поддержка уже созданных, а также пропаганда своих идей в среде рабочих.

Для этого в конце 1897 года им и был создан выходивший дважды в месяц журнал «Рабочий мир» (労働世界 – «родо сэкай»), главным редактором которого стал Катаяма Сэн (именно там он впервые ввёл колонку на английском языке, ставшую впоследствии традиционной для всех печатных органов социалистической направленности).[9]
Совсем скоро этот журнал стал главным, общепризнанным органом рабочего движения Японии. Однако, будучи изначально лишь печатным органом «Общества содействия организации профсоюзов», «Ро:до: сэкай» стал со временем публиковать материалы всё более радикального характера. В середине следующего года в нём уже можно было встретить довольно-таки прямую и открытую пропаганду социалистических идей.

Также этой организацией проводились многочисленные митинги и демонстрации, организовывалось чтение лекций для рабочих прямо на заводах.

Практическим результатом всей этой деятельности стало создание при активной поддержке «Общества содействия организации рабочих» 1 декабря 1897 первого крупного объединения японских рабочих – союза металлистов. В состав его руководства были избраны как Катаяма Сэн, так и не отступавшийся от своих идей Такано Фусатаро. К тому же, в него вошли более тысячи рабочих, ранее состоявших в «Ро:до: кумиай кисэйкай».[10]

Следующим видным шагом Катаяма Сэн было создание весной 1897 года «Общества изучения социальных проблем» (社会問題研究会 – «сякай мондай кэнкю:кай»). Исключительная важность значения этой организации (просуществовавшей сравнительно недолго и не имевшей широкого влияния на массы) для настоящей работы состоит в том, что несмотря на то, что все его члены разделяли в той или иной мере социалистические идеи, именно во время его деятельности проявились первые существенные разногласия в лагере передовых деятелей социалистического движения Японии.

Ещё одной организацией, созданной в Токио под его руководством, стал так называемый «Кингсли-холл». Это было прежде всего не пропагандистское, а благотворительно-просветительское общество, в состав которого вошло множество иностранных миссионеров, благодаря заграничным связям которых и поддерживалась его деятельность. Однако разногласия между Катаяма Сэн и миссионерами всё усиливались и в конечном итоге он был вынужден порвать все связи и прекратить сотрудничество с ними.[11]
Так, независимо от иностранной финансовой помощи, он создал при «Кингсли-холле» кружок по изучению социалистических учений, в котором сам и выступал с набиравшими всё большую популярность лекциями.

В 1898 году «Обществу содействия организации профсоюзов» удалось организовать впервые в Японии празднование Первого мая. Запланированная демонстрация была запрещена полицией, однако 800 членам общества во главе с Катаяма Сэн удалось собраться под предлогом торжества по случаю 30-летнего юбилея со дня перенесения столицы их Киото в Токио.

Но первым реальным результатом деятельности «Общества содействия организации профсоюзов» в отношении рабочего вопроса в целом стало поднятие, а затем и активнейшее участие в кампании против проекта нового фабричного законодательства, выдвинутого Ито Хиробуми, который в итоге не был принят.

18 октября было создано ещё одно, намного более крупный и организованный кружок ознакомления с социалистическими идеями: «Общество изучения социализма» (社会主義研究会 – «сякайсюги кэнкю:кай»), впоследствии переименованной в «Социалистическую ассоциацию» (社会主義協会 – «сякайсюги кё:кай»). В его состав вошли как Катаяма Сэн и его будущие соратники, такие как Каваками Киёси и Хираи Киндзо, так и ещё не заявивишй о себе Котоку Дэндзиро (Сюсуй) (幸徳秋水).[12]
Общество изучало социалистическое учение как таковое, во всех его аспектах и направлениях: от утопического до анархистского, конечно же не оставляя без внимания и марксизм. В основном, деятельность общества сводилась к заседаниям, на которых члены выступали с различными докладами.

Как бы в противовес этому обществу, появлялись и другие кружки, значительного более правого толка. Примером таких объединений могут служить созданное в 1898 году профессорами Токийского императорского университета «Научное общество социальной политики» (社会政策学会 – «сякай сэйсаку гаккай») и издававшее журнал «Общество» (社会 – «сякай») «Исследовательское общество социологии» (社会学研究会 – «сякайгаку кэнкю:кай»).

Всё это проходило на фоне небывалого подъёма забастовочного движения. В 1898 году имели место от 43 трудовых конфликтов с участием около 6 тысяч человек (по официальным данным) до 58 конфликтов с участием почти 10 тысяч человек (по данным, собранным исследователем социалистического движения Японии Аоки Кодзи)[13]
. Одним из самых мощных из них явилось выступление железнодорожников компании «Ниппон» на линии Токио – Аомори, которое длилось почти месяц при участии 400 машинистов и кочегаров. В итоге требования железнодорожников были удовлетворены, но власти запретили организацию, возглавившую забастовку. В ответ на это в апреле был создан уже полноценный союз железнодорожников. О его характере можно судить по тому, что уже к концу года количество его членов превысило тысячу человек, а в следующем был уже налажен выпуск целых двух его печатных органов. Тогда же было создано и третье крупное профсоюзное объединение, союз печатников (懇話会 – «конвакай»), которое, правда, просуществовало совсем не долго. [14]

Это было обусловлено тем, что несмотря на большие размеры союза (около 1 тысячи членов и филиалы во всех крупнейших городах страны), в нём наметилась чёткая дифференциация, образовались две группировки: социалистическая, возглавляемая Катаяма Сэн, и тред-юнионисткая, возглавляемая Такано Фусатаро, Симада Сабуро, а также членами «Научного общества социальной политики» во главе с Кувада Кумадзо. В результате усилившихся до предела трений союз в следующем году был распущен, и вместо него был создан новый союз печатников (活版工組合 – «каппанко кумиай»), в состав которого вошли лишь представители второй группировки.

В этом же, 1899 году, продолжался процесс создания профсоюзных объединений. Сначала была создана лига кондукторов Токио, затем союзы штукатуров и поваров (тоже возглавленный Катаяма Сэн). В Иокогама был создан союз мебельщиков. Тогда же борьба схожих с вышеозначенными группировок разгорелась в союзе металлистов. Однако там верх удалось удержать Катаяма Сэн, после чего у курс организации стал значительно более чётким и определённым, что привело к значительному увеличению его размеров и влияния: тогда он считался наиболее продвинутым профсоюзом Японии.

Реакция власти и дальнейшее развитие

В общем и целом, последние годы XIX века можно смело назвать временем подъема в социалистического движения Японии. Впрочем, это время увидело подъём оппозиционного движения в целом. И реакция властей не заставила себя ждать. 10 марта 1900 года 14-ая сессия парламента одобрила принятие закона «Об охране общественного порядка» (治安警察法 – «тиан кэйсацухо:»).

Он состоял из 33 параграфов, в которые были включены положения о том, что:

- Любому политическому обществу надлежало сообщать властям имена своих руководителей, свои цели, устав и программу.

- Полиция имела право по своему усмотрению вмешиваться в выступления ораторов и запрещать публичные собрания в случае, если сочтёт их опасными для общественного порядка. Кроме того, регламентации подлежали повестка дня митингов и демонстраций; требовалось заблаговременно уведомлять полицию о месте проведения, времени, участниках и целях любых собраний.

- В любых политических обществах не имели права участвовать: военнослужащие и полицейские, лица духовного звания, педагоги и учащиеся любых учебных заведений, а также женщины.

- Полиции предоставлялось право запрещать любые транспаранты с лозунгами, плакаты и агитационную литературу, пение песен и другие агитационные действия в публичных местах и на улицах, если они будут признаны нарушающими общественный порядок.

- Ввелись ограничения на вступление в общества и организации, ставившие целью совместные действия, касающиеся вопросов условий труда (забастовок).

- Лица нарушившие закон, наказывались тюремным заключением и денежным штрафом.[15]

Такой закон не мог не вызвать глубокого возмущения не только низшего слоя, начинавшего всё активнее бороться за свои права, но так же и демократически настроенной интеллигенции и других представителей средних слоёв населения. Катаяма Сэн на страницах своего журнала «Ро:до: сэкай» критиковал закон ещё тогда, когда он находился в стадии разработки, а после его опубликования обрушился на него с ещё большей критикой. С намного менее резкой критикой закона выступил Такано Фусатаро. Так же впервые с активной позиции выступил, опубликовав две статьи, Котоку Дэндзиро.

К тому же, закон не смог затормозить стремление рабочего класса к созданию новых профсоюзов и объединений: печатники образовали новую организацию – «Общество искренних друзей» (政友会 - «сэйю:кай»), были созданы союз грузчиков и докеров Токио, а число союза металлистов перевалило за отметку 5 тысяч человек. Катаяма Сэн отозвался о нём, как о наиболее сознательно ведущем борьбу с социалистических позиций.[16]

В том же году произошло и уже упоминавшееся переименование «Общества изучения социализма» в «Социалистическую ассоциацию». Однако, это не было обычным переименованием организации: в ней остались только сторонники Катаяма Сэн, такие как Каваками Киёси и Мураи Томоёси, которые решили впредь не ограничиваться лишь изучением различных социалистических теорий, а перейти к активным действиям по воплощению их в жизнь.[17]
Мураи Томоёси был даже направлен на 5-й (Парижский) конгресс II Интернационала. Однако он так и не поехал туда из-за недостатка денежных средств у партии. Поэтому Катаяма Сэн от имени всех социалистов Японии, в котором оповестил его о том, что социалистическая мысль на Дальнем Востоке закрепилась и развивается, после чего и был, будучи самым известным в мире японским социалистом, включён в Международное социалистическое бюро, которое было сформировано на конгрессе. Хотя эта организация ещё и находилась под влиянием тенденций, формировавших более ранние социалистические кружки, именно она послужила фундаментом, на котором была основана первая социал-демократическая партия Японии, на создание которой и был взят курс «Социалистической ассоциации».

Первая социалистическая партия Японии

Несмотря на то, что те или иные социалистические идеи уже давно ходили в Японии, серьёзных попыток создания политической партии приверженцев этих идей, за исключением, быть может, «То:ё: сякайто:» (東洋社会党 – «Восточная социалистическая партия»), просуществовавшей всего около месяца в 1882 году, не было. [18]

1901 же год ознаменовался самым главным событием за всю историю рабочего движения Японии – созданием первой социал-демократической партии Японии – «Сякай минсю: то:» (社会民主党).

Этому событию предшествовали две очень крупных демонстрации. Во-первых, это был митинг 3-го апреля, который был сначала запрещён полицией, но потом всё же разрешён, но с ограничением числа участников – всего 5 тысяч человек. Однако же, на митинг собралось около 30 тысяч, и тысяча специально мобилизованных полицейских накак не смогла их остановить. Не прошло и месяца, как была проведена и первая по-настоящему массовая первомайская демонстрация, в которой приняли участие около 20 тысяч человек.[19]

В конце апреля самые видные деятели социалистического движения Катаяма Сэн, Абэ Исоо, Котоку Дэндзиро, Киносита Наоэ, Нисикава Кодзиро и Каваками Киёси приняли окончательное решение о создании партии, была начата подготовка создания её манифеста и программы, за что и были названы потом «шестёркой социалистических старейшин».

Создание партии было провозглашено 20 мая.

В её манифесте, опубликованном во всех крупнейших газетах Японии, говорилось о том, что большинство населения не имеет практически никаких политических прав и возможности хоть как-то влиять на управление государством, что процесс классовой дифференциации всё усиливается и что лишь социализм является истинно демократическим учением. Там также предусматривалось то, что партия создана для защиты интересов большинства японского народа, а так же для создания условий для международного мира, уничтожения классов и сословий во всех странах. Однако, партия призывала лишь к мирным методам борьбы, ареной для которой должен будет стать парламент, ибо «великие революции» проходили в условиях кардинально отличавшихся от сложившихся на тот момент в Японии. Автором манифеста был Абэ Исоо.[20]

В составлении второго основополагающего документа – программы партии – довольно-таки активное участие принял Котоку Дэндзиро. В ней были утверждены следующие пункты:

- Принцип братства всех людей, независимо от расы и политических взглядов

- Полное прекращение любых военных приготовлений во имя всеобщего мира

- Упразднение деления общества на классы

- Обобществление всей земли и капитала, как основных средств производства

- Обобществление средств связи и сообщения

- Равное распределение богатств между всем населением

- Политическое равноправие всех граждан

- Возложение расходов на образование на государство и его всеобщая доступность[21]

Так же была составлена и так называемая программа действий, где более конкретно оговаривались ближайшие цели и задачи партии. Помимо прочих, там содержались пункты о сокращении вооружений, ликвидации верхней палаты парламента и всеобщем избирательном праве. Именно из-за этих трёх пунктов полиция и запретила публикацию этих документов, когда они были поданы на её рассмотрение в соответствии с «Законом об охране общественного порядка».

Однако этот запрет и последовавшие за ним неоднократные требования изъять эти пункты были проигнорированы и все документы были опубликованы без изменений. Партия была организована по образцу социал-демократической партии Германии, и, как было видно из этих документов, ограничивала свою деятельность мирными, легальными методами. [22]

Несмотря на это, сразу же после публикации документов партии, был выпущен приказ об изъятии номеров газет и журналов, в которых они содержались, о роспуске партии и об аресте Катаяма Сэн и других редакторов. Документы, однако, успели распространиться и найти отклик среди трудящихся масс.

После смены кабинета Ито кабинетом Кацура вновь была предпринята попытка создать социалистическую партию, на этот раз под названием «Народная партия Японии» (日本平民党 – «нихон хэймин то:»), но и она была сразу же распущена. Поэтому «шестёрка социалистических старейшин» решила воссоздать «Социалистическую ассоциацию», распущенную в связи созданием «Сякай минсю: то:», которая, как и прежде, поставила своей задачей всестороннюю партию идей социализма. Параллельно многие социалисты, такие как Котоку Дэндзиро и Каваками Киёси, вели активную агитационную борьбу в составе «Союза борьбы за всеобщее избирательное право» (普通選挙気勢同盟会 – «фу:цу: сэнкё кисэй до:мэйкай»).[23]

«Законом об охране общественного порядка» породил и другие трудности для дальнейшего развития рабочего и социалистического движения. За рассматриваемый год в забастовках приняло участие всего лишь около 2 тысяч человек. К тому же, из-за инцидента с поездом охраны императора (который, скорее всего, специально был сфабрикован правительством), был распущен союз железнодорожников.[24]

Данные же за следующий, 1902 год, весьма разнятся: по одним, в трудовых конфликтах этого года приняло участи менее 2 тысяч человек, по другим – около 11000.[25]
Именно в это время возникла так называемая «Идейная группа» (理想団 – «рисо:дан»), которая была первым в Японии проявлением влияния идей Л. Н. Толстого. Многие из её членов были так же членами «Социалистической ассоциации». По мере нарастания напряжённости между Японией и Россией и явным приближением войны, однако, в «Идейной группе» произошёл раскол, и такие социалисты, как Абэ Исоо и Котоку Дэндзиро (в то время бывший уже очень известным журналистом с общепризнанным талантом) были вынуждены выйти из неё, что очень сильно отразилось на влиянии либеральных идей на социалистическое сообщество, сведя их почти на нет.[26]

Первый общеяпонский съезд социалистов

В это время сама «Социалистическая организация» не прекращала усилий, направленных на консолидацию своих сил и создание новой партии. В октябре было принято решение создать подготовительный комитет по созыву первого общеяпонского съезда социалистов, который, чтобы привлечь как можнобольше внимания, был назначен на 5-6 апреля 1903 года в Осака, когда там должна была состояться национальная промышленная выставка.[27]

На съезд прибыли все известные и виднейшие социалисты Японии во главе с «шестёркой социалистических гэнро:» в полном её составе. Выступления и доклады таких её членов, как Абэ Исоо и Киносита Наоэ были как никогда яркими, всё же центральными фигурами для публики были Катаяма Сэн и Котоку Дэндзиро, каждый из которых представил по три доклада.[28]

Социалисты других стран тоже откликнулись на приглашение принять участие в этом съезде – руководители II Интернационала воспользовались с ним для установления более тесных связей с социалистическим движением Японии. Фактическим представителем II Интернационала, прибывшим с рекомендательным письмом от К. Каутского, был Густав Экштейн, которому даже удалось выступить с небольшой речью. Действительно, объединение своих усилий с усилиями социалистов других стран была одной из центральных задач, поставленных на съезде. Одним из шагов по воплощению её в жизнь было принятие на нём программы требований западных рабочих. [29]

Съезд единогласно принял три решения:

«-Мы планируем перестроить человеческое общество на базе социализма

-Мы должны осуществить все усилия для осуществления социализма в Японии

-Для успешного достижения этих целей необходимы объединённые усилия социалистов всех стран».[30]

Однако, главная задача съезда – создание нового, более прочного и деятельного организационного объединения социалистов – решена не была. Главным образом это можно объяснить тем, что из-за значительных разногласий в плане идеологии движения и форм его борьбы, не было заранее подготовлено никаких проектов такого объединения, которые можно было бы представить на съезде для обсуждения. Поэтому главные усилия его организаторов свелись лишь к чтению и обсуждению докладов и лекций по чисто теоретическим вопросам – то есть, к сугубо пропагандистской деятельности среди жителей Осака, крупного промышленного центра страны.

Впрочем, не стоит недооценивать значение этого съезда для социалистического движения Японии в целом. На нём была впервые окончательно сформулирована конечная его цель – построение социализма в стране, а также налажены первые по-настоящему активные контакты с международным движением в лице II Интернационала. К тому же и пропагандистская составляющая оказалась очень эффективной и вызвала живую реакцию масс, чему во многом способствовало активное его освещение в центральных органах печати а так же то, что он проходил во время промышленной выставки, то есть непосредственно среди людей, в наибольшей степени задействованных в индустриальном производстве.

Глава 2.

Социалистическое движение в начале
XX
века.

Социалистическая литература и антивоенная пропаганда в 1900 – 1905 годах

Основным методом пропагандистской деятельности социалистов, особенно после принятия «Закона об охране общественного порядка», когда организовывать митинги и демонстрации стало на порядок сложнее, была публицистика.

Первым крупным трудом, посвященным рабочему движению Японии, стала книга Ёкояма Гэнноскэ «Низшие слои в Японии» (日本の下層社会 – «нихон-но касо: сякай»), увидевшая свет в 1899 году. В ней автор рассматривал не только условия жизни и труда городских рабочих, но и крестьян-арендаторов. В том же году вышли две книги, дававшие обзор западных социалистических движений: «Социализм» (社会主義 – «сякайсюги») Мураи Томоёси и «Современный социализм» (近世社会主義 – «кинсэй сякайсюги») Фукуи Дзюдзо.

Следующим крупным исследованием рабочего движения Японии, но уже 90-х годо XIX века стала совместная работа Катаяма Сэн и Нисикава Кодзиро «Рабочее движение в Японии» (日本の労働運動 – «нихон-но ро:до: ундо:»). В том же году вышла книга последнего «Социалистические партии» (社会党 – «сякайто»), в которой уже были рассмотрены и идеи марксизма. Тогда же вышла в свет и первая книга Котоку Дэндзиро, которая тут же принесла ему известность – «Империализм – чудовище ХХ века» (二十世紀の怪物帝国主義 – «нидзю: сэйки-но кайбуцу – тэйкокусюги»).

1903 год считается наивысшей точкой расцвета социалистической литературы Японии. Вышли сразу две монументальные монографии Катаяма Сэн – «Мой социализм» (わが社会主義 – «вага сякайсюги») и «Муниципальный социализм» (都市社会主義 – «тоси сякайсюги»). Но гораздо более важной была одна из центральных работ во всей социалистической литературе Японии книга Котоку Дэндзиро «Сущность социализма» (社会主義神髄 – «сякайсюги синдзуй»), которая вышла в том же году. Это было первым произведением, полностью посвящённым марксистскому учению, при этом написанное опираясь почти целиком на первоисточники К. Маркса и Ф. Энгельса, причём не только на такие труды как «Капитал» и «Развитие социализма от утопии к науке», но и на «Манифест Коммунистической партии».[31]

В периодической печати тоже шла активная агитационная и пропагандистская деятельность. В октябре 1903 года Котоку Дэндзиро окончательно порвал с газетой «Ёродзу Тёхо», что очень сильно ударило по её репутации, как одного из самых распространённых левых органов печати. Как уже говорилось, суть его конфликта с главным редактором газеты Куроива Руйко заключалась в резко антимилитаристической позиции Котоку, в то время как большинство автором, работавших в газете, смотрели на войну, как на неизбежный процесс, который необходим во имя мира. Они же и выступили инициаторами проведения «шестяркой социалистических гэнро» целого ряда митингов и лекториев.

Уже в конце года Котоку было организовано «Общество простого народа» (平民社 – «хэйминся») и одновременно начато создание еженедельника «Хэймин симбун» (平民新聞), ставшей потом одним из центральных органов социалистической печати. В первом же её номере была опубликована декларация, во многом (частности, в провозглашении очень высоких, но совершенно не конкретных, идеалов) повторявшая манифест социалистической партии 1901 года.[32]

Газета была создана в условиях всё усиливающегося процесса милитаризации, за два с половиной месяца до начала русско-японской войны и с самых первых выпусков была в большой степени посвящена антивоенному движению и пропаганде. В своей критике шовинизма Котоку и его соратник, разделявший его взгляды ещё со времён совместной работы в «Ёродзу Тёхо», Сакаи Тосихико, не боялись выступать против даже таких непоколебимых, казалось бы, японских культурных традиций, как идеология бусидо. Нисколько не ослабла антимилитаристическая пропаганда газеты и после начала войны. [33]

Но и роль еженедельника в пропаганде социалистических идей не стоит недооценивать. Во многом этому способствовала публикация в нём статей таких деятелей, как Абэ Исоо, Киносита Наоэ и Катаяма Сэн.

Третьей заслугой «Хэймин симбун» было способствование укреплению международных пролетарских и социалистических связей. Печатались статьи об отношении II Интернационала (и в особенности, Социал-демократической партии Германии) к русско-японской войне, давались обзоры их заседаний и выступлений. [34]
С другой стороны, активно выражалась взаимная солидарность с антивоенно настроенным русским пролетариатом, о чём свидетельствует обмен приветственными письмам с меньшевистской «Искрой», или, например опубликование обращений В. И. Ленина и других видных российских деятелей и распространение их и другой литературы социалистической направленности среди русских военнопленных.[35]

Однако наиболее значимыми публикациями газеты относятся рассказ-дневник Катаяма Сэн об Амстердамском конгрессе II Интернационала, на котором ему удалось побывать, и, конечно же, первый перевод «Манифеста Коммунистической партии», сделанного Котоку Сюсуй, который, несомненно, являлся знаковым произведением. [36]

Журнал «Рабочий мир», который с 1902 года назывался «Социализм» (社会主義 – «сякайсюги»), в свою очередь, продолжал быть центральным органом печати членов «Социалистической ассоциации», в котором печатались статьи о рабочем вопросе и профсоюзном движении с одной стороны, и теоретические исследования социализма (всё больше марксистского толка) – с другой.

Также, в апреле 1903 года начал выходить «Журнал гипотез» (仮定雑誌 – «катэй дзасси»). В нём опубликовали некоторые свои статьи Катаяма Сэн, Нисикава Кодзиро, Котоку Сюсуй (псевдоним, под которым уже тогда печатался Котоку Дэндзиро). Но журнал с самого начала определился не как популяризатор идей Маркса, публикую как Л. Толстого и П. Кропоткина, так и западного утопического социализма, например Беллами. Впоследствии, именно он станет центральным печатным органом деятелей, перешедших на сторону анархизма.

В целом, первые годы ХХ века можно смело назвать пиком развития пропагандистской деятельности и распространения социалистических идей в Японии рассматриваемого в данной работе периода.

Японские социалисты и

VI

(Амстердамский) конгресс

II


Интернационала

Первой попыткой налаживания реальных связей с международным социалистическим движением в лице II Интернационала была предпринята, как уже отмечалось, в 1900 году, когда, «Социалистическая ассоциация» приняла решение отправить Мураи Томоёси делегатом от Японии на Парижский конгресс, что не было осуществлено ввиду финансовых трудностей. Однако, письмо, посланное туда Катаяма Сэн от имени всего социалистического движения Японии, имело довольно тёплый отклик и он был принят в Международное социалистическое бюро (МСБ) представителем от страны восходящего солнца.　

Вторым шагом по налаживанию таких связей было участие Густава Экштейна в работе первого общеяпонского съезда социалистов, о котором тоже уже говорилось выше. На нём так же и была сформулирована резолюция о делегировании Катаяма Сэн, как самого известного в мире представителя японского социалистического движения, на Амстердамский конгресс II Интернационала. Эта резолюция была в 1903 году подтверждена «Социалистической ассоциацией».

В конце того же года Катаяма Сэн уже отправился в Амсетрдам, но сначала побывал с агитационной поездкой среди японских эмигрантов в крупнейших промышленных городах США: Ванкувере, Чикаго, Сиэтле, Портленде, Сан-Франзиско, Лос-Анджелесе, Хьюстоне. Она была довольно успешной, и при его участии в Чикаго была даже создана социалистическая партия японцев этого города.[37]

В августе 1904 года он уже прибыл в Амстердам, где и принял участие в своём первом съезде Международного социалистического бюро, посвящённого организационным вопросам, связанным с предстоящим конгрессом.

И уже в первый его день произошло одно из самых ярких событий в проявлении международной солидарности трудящихся за всю историю международного социалистического движения. Когда председательствовавший делегат Голландии Ван Коль во вступительной речи приветствовал делегатов из самых отдалённых уголков Земли, которые не смотря ни на что объединены одной целью, идеями и ведут общую со всем остальным миром борьбу с одним и тем же врагом, особо отметил он пролетариев Японии и России, которые смогли не поддаться шовинистским настроениям и несмотря на то, что между их государствами идёт кровопролитнейшая война, ничуть не разорвать связей между собой, а напротив, ещё сильнее укрепив своё взаимодействие в борьбе перед лицом общего врага – капитализма.[38]
В этот момент Катаяма и Плеханов, представлявшие эти страны, встали и демонстративно обменялись крепкими рукопожатиями, что вызвало бурные продолжительные аплодисменты делегатов конгресса, которые стали ещё более восторженными, когда Ван Коль взял их руки в свои. Когда они уже собирались садиться, делегаты продолжили аплодировать с новой силой и Катаяма Сэн снова обменялся рукопожатием с Плехановым. Это не могло не оказать огромное впечатление не только на представителей всего социалистического движения, но и на всё мировое сообщество: это событие обсуждалось во всех центральных органах европейской и японской печати.[39]

Затем с приветственной речью выступил сам Катаяма Сэн. В ней он большое внимание уделил решимости борьбы организованной части рабочего класса Японии и месте японских социалистов в международном социалистическом сообществе и их решимости к борьбе. Так же он выразил особую симпатию русским социал-демократам, борющимся идущим рука об руку с японскими и Плеханову, как их представителю. Тот выступил с ответной речью.[40]

В последующие дни Катаяма Сэн поддержал выдвинутую французскими делегатами, но согласованную с ним, резолюцию протии русско-японской войны. Также, он поддержал Бебеля и его соратников, выступавших против вхождения социалистов в буржуазные правительства, мотивировав это тем, что и в Японии левое крыло социалистического движения резко противостоит правому. Наконец, он был одним из подписавших совместное заявление протеста в связи с выступлением секретаря МСБ Анселя, советовавшим представителям стран со слишком слабо развитой политической жизнью отказаться от подачи голоса по вопросу социалистической политике.[41]
В конечном итоге, Катаяма вновь вошёл в Международное социалистическое бюро, как представитель от японских социалистов, что говорит о том, что его активная деятельность не осталась незамеченной.

Это так же оказало большое влияние на социалистическое движение в самой Японии, когда его представители осознали себя частью международного сообщества и начали ещё активнее вести агитационную деятельность. Это вызывало всё большую тревогу властей, и в ноябре 1904 года они запретили «Социалистическую ассоциацию».

Японские социалисты и русская социал-демократия. Толстовство в Японии.

Несмотря на безусловный авторитет немецкой социал-демократической партии и вступление в международное социалистическое сообщество, для японских социалистов самым важным партнёром, союзником и соратником была русская социал-демократия. Это обуславливалось в первую очередь напряжёнными отношениями, а затем и войной между Россией и Японией, против которой социалисты обеих стран выступали в одинаковой степени ревностно – и против которой хотели объединить свои усилия.

Сразу после начала войны, в марте 1904 года «Социалистическая ассоциация» утвердила и направила в адрес «Искры» открытое письмо. В нём выражались глубокие симпатии к борьбе русских социалистов, классовая солидарность в условиях войны, в которую эти два отряда рабочего движения были ввергнуты правящей элитой. В то же время, в письме были отражены легалистские тенденции, царившие тогда среди японских социалистов. Так, в нём отвергалось обращение к насильственным средствам борьбы и провозглашалось применение мирных методов.

«Искра» напечатала ответное послание, которое было опубликовано в «Хэймин симбун». В нём выражалось огромное уважение японскому рабочему движению, которое демонстративно протягивает им руку в тот момент, когда национальное возбуждение их страны достигло предела. Однако, они также не признали ограничения средств борьбы только мирными и ненасильственными. Но это, как они сами и отметили, было уже вторично – сам факт сближения социалистических движений двух стран был куда более значим.[42]

Так же на страницах «Хэймин симбун» были опубликованы сокращённые переводы трёх статей В. И. Ленина, в которых давалась оценка русско-японской войны, её причин и роли рабочего класса обеих стран в антивоенном движении. [43]

Так же активное взаимодействие с русской социал-демократией было налажено в связи с пропагандой идей социализма среди русских военнопленных, находившихся в Японии. С русской стороны эту деятельность курировал В. Д. Бонч-Бруевич, работавший тогда заведующим заграничным отделом ЦК РСДРП, а с японской – редакция «Хэймин симбун». Эта деятельность, естественно, была нелегальна и поэтому тщательно законспирирована – поэтому о ней не известно многого. Однако примерно она проходила следующим образом.

В Женеве, под руководством Бонч-Бруевича, отбиралась и печаталась пропагандистская литература, которая переправлялась отсюда в Нью-Йорк. Здесь она перепаковывалась и под видом гуманитарной помощи русским военнопленным переправлялась в Японию, его соратнику доктору Н. К. Русселю. Он и передавал эти книги и журналы непосредственно заключённым в городе Мацуяма (остров Сикоку), пользуясь своим доступом туда, который получил, возглавив комитет помощи русским военнопленным.[44]

Как уже говорилось, в 1904 году была запрещена «Социалистическая ассоциация», однако «Хэймин симбун» продолжала свою деятельность. И в это время в газете стал отчётливо проявляться интерес к христианско-гуманистским идеям, и прежде всего – идеями Л. Н. Толстого.

Первым признаком такого интереса стало опубликование перевода его статьи «Одумайтесь!», запрещённой цензурой в России. Основой статьи служило резкое осуждение войны с моральной точки зрения, на основе религиозно-нравственных позиций автора. В статье в самой резкой форме звучал протест против политического и экономического угнетения народных масс, против захватнических действий обеих стран, от которые приносили лишь страдания их народом, против братоубийственной бойни. Эта статья нашла в Японии широчайший отклик, вызвала бурную полемику. Это, возможно, объясняется тем, что статья была написана простым и понятным языком и очень хорошо отвечала ещё не до конца сформировавшимся интересам самых широких крестьянских масс, составлявших основу армии.[45]

Однако сразу же после этого в газете была опубликована и статья Котоку Сюсуй, очень сильно уважавшего Л. Н. Толстого, называвшаяся «Критикуем антимилитаристическую теорию графа Толстого». В ней, с одной стороны, разъяснялись и подчёркивались те положения его антимилитаристической теории, которые укладывались в социалистическую концепцию в её понимании японскими социалистами тех дней. С другой же, резко отвергались христианские взгляды: причиной войны представлялись социально-экономические и политические проблемы общества, а вовсе не утрата истинной веры в бога, как писал Толстой. В общем, основным мотивом статьи было восхищение толстовским смелым и бескомпромиссным разоблачением зла, причиняемого войной, но полное неприятие «вечных начал религии и нравственности», как пути избавления от них. [46]

Тем не менее, идеи Л. Н. Толстого сильно повлияли на дальнейшее формирование взглядов видных японских социалистов, и прежде всего – Киносита Наоэ и Абэ Исоо. Последний даже завязал переписку с русским писателем. Так же, в газете был опубликован ещё целый ряд статей о нём: «Трактат Толстого о культуре», «Учение о непротивлении», «нездоровая городская жизнь, «Толстой и Кропоткин».[47]

На фоне усиливавшегося забастовочного движения рабочего класса, деятельность «Хэймин симбун» вызывала всё большее беспокойство властей, и в конце января 1905 года газета была запрещена, а некоторые члены редакции, в числе которых был и Котоку Сюсуй, заключены в тюрьму на несколько месяцев. Это, естественно, вызвало очень сильный протест не только в рабочем движении Японии, но даже в Международнос социалистическом бюро. И уже в феврале на смену «Хэймин симбун» пришла новая газета – «Тёкугэн» (直言 – «Прямое слово»). Впрочем, фактически это была реорганизация старой газеты «Тёкугэн», крайне левого социалистического органа, успевшего выпустить за время своего недолгого существования лишь 14 номеров.

Время выхода первых номеров новой газеты совпало с наивысшим подъёмом русской революции, и «Тёкугэн», естественно, не мог не откликнуться на эти события. В первом, втором и третьем номерах были помещены, соответственно, большие статьи «Огонь революции в России», «Развитие революционного движения в России», «Уроки русской революции». Не менее активным было освещение текущих событий в России и последующих номерах.

Вдохновлённые, во многом, русским парламентским движением, японские социалисты решили так же впервые выдвинуть своего кандидата, Киносита Наоэ, на парламентские выборы 1905 года.[48]
Он был достаточно популярен в рабочих кругах, но практически никто из них не обладал тогда избирательным правом из-за высокого имущественного ценза. Кроме того, правительством были распущены все до единого предвыборные собрания социалистов и полностью изъят тираж предвыборной декларации Киносита Наоэ. Неудивительно, что в таких условиях кампания с треском провалилась, что выразилось в том, что кандидат от социалистов набрал всего каких-то 32 голоса.[49]

Сентябрьские волнения 1905 года.

5-22 сентября 1905 в Японии произошли события, известные как «Инцидент с поджогами в парке Хибия» - массовый всплеск недовольства народа внутренней и внешней политикой правительства Кацура. Непосредственным же поводом этих недовольств послужили условия подписания Портсмутского мирного договора, которым закончилась русско-японская война.

В первых числах сентября в печати стали появляться сведения о результатах переговоров в Портсмуте. И по мере того, как жители узнавали о них, они погружались во всё большее оцепенение. Дело в том, что российское правительство категорически отвергло выдвинутое Японией требование о капитуляции, отказалось от выплаты контрибуции и отдало лишь южную часть Сахалина, а не весь остров.[50]
Таким образом, победа, доставшаяся японцам нечеловеческими усилиями, не привела к достижению целей, которые были поставлены перед войной с Россией. Сообщения о договоре почти все газеты публиковали в траурных рамках, а на зданиях крупнейших редакций по сговору были приспущены государственные флаги. [51]

Первым проявлением недовольства и предвестником массовых беспорядков стал общегородской митинг в Осака, который состоялся 2 сентября и быстро вышел из-под контроля полиции. Обеспокоенное этим правительство 4 сентября арестовало редакторов газет, выступавших против договора с наиболее резкой критикой, но это только подхлестнуло недовольство, что проявилось уже на следующий день, 5 сентября.

Тогда в центре Токио собрался огромный (около 100 тыс. человек!) митинг, который был запрещён полицией. Однако она не смогла сдержать такого большого потока людей, и они сквозь заграждения и баррикады пробились-таки в парк Хибия, где изначально и собирались провести демонстрацию. Полиция, оказавшая впервые в своей истории столь беспомощной, была деморализована и правительство было вынуждено отменить приказ о запрещении митинга. Демонстранты требовали отмены «унизительного» договора и хотели воспрепятствовать его ратификации императором. Затем они, давя и избивая сопротивляющуюся полицию, разгромили здание редакции единственной поддержавшей правительство газеты. Затем они направились к зданию министерства внутренних дел, и, не найдя там Кацура Таро и начальника городской полиции, после упорного штурма разгромили-таки эту постройку и подожгли её. Тогда появились первые жертвы – 2 студента из были убиты полицией. Для охраны порядка в город были введены регулярные войсковые части, однако они избегали стычек с протестующими, и ограничились лишь охраной государственных учреждений. И в это время, ночью и на следующий день, уже по всему Токио повстанцы громили и поджигали полицейские участки и будки, трамваи, автомобили, Были разрушены многие католические и протестантские церкви.

Ввиду необычайного размаха, который приняли эти волнения, 6 сентября императором был издан указ о введении в Токио и предместьях чрезвычайного положения, впервые со времени подавления восстания последнего сёгуна Токугава Кэйки в 1868 году. В это же время оппозиционные газеты с новой критикой обрушились на правительство Кацура, обвиняя его ещё и в том, что оно допустило такие беспорядки в городе, где проживает император.

В это же время неконтролируемые манифестации охватили Нагасаки, Осака, Иокогама, Нагоя, Кобэ (где 8 сентября была даже свалена с пьедестала статуя Ито Хиробуми). Требование везде оставалось прежним – отставка кабинета Кацура.

9-10 сентября обстановка в столице более или менее успокоилась. Но это спокойствие держалось лишь на тысячах штыков регулярных частей армии, расквартированных по всей столице (многие подразделения разбивали палатки прямо на улицах и площадях), неустанно патрулирующих улицы и кардонами в несколько эшелонов оцепившими государственные учреждения. Понимая это, правительство нашло «козла отпущения» - начальника токийской полиции Адати Цунаюки – и отправило его в отставку. Кроме того, был снова разрешён выпуск центральных оппозиционных газет, который был запрещён во время пика акций протеста. 16 сентября была принята отставка министра внутренних дел Ёсикава Акимаса, которую он подал ещё неделю назад.[52]

Не удовлетворённые этим, люди вновь собрались в парке Уэно с теми же требованиями отставки правительства и отмены чрезвычайного положения в Токио. Однако они аппелировали уже не только к императору, но и к парламенту. Но они добились лишь того, что руководствуясь законом о чрезвычайном положении, правительство вновь остановило выпуск многих газет. Что, естественно, тоже вызвало обратную реакцию. Таким образом, волнения продолжались в целом до конца сентября. Общее количество жертв и пострадавших составило от одной до двух тысяч человек.[53]

Однако, оппозиция, участвовавшая в этих волнениях, не была однородна. Правую её часть действительно составляли отчаявшиеся патриоты, которые изначально и собрали митинг в парке Хибия. Но значительно более многочисленной была левая часть оппозиции, которую составляли неорганизованные низшие слои общества, определившие в итоге стихийность этих волнений. Они не были объединены ни в какие организации и не могли чётко выдвигать лозунгов и требований, но их действия являлись бессознательным протестом, выражавшим всё то недовольство, накопившееся в народе во время русско-японской войны, связанного со значительным увеличением налогов (составлявших около половины доходов в государственный бюджет), инфляции (в среднем цены на предметы первой необходимости выросли за время войны в три раза) и усилению эксплуатации пролетариата, и, как следствие, ещё более понизившемуся уровню жизни большинства населения, которое на своих плечах вынесло бремя войны с Россией.[54]

Социалисты сильно пострадали в результате этих волнений напрямую. Ещё во время войны нескольким из них были предъявлены обвинения в шпионаже в пользу России, когда они вели активную пропаганду против милитаризма. Во время этих событий же, когда «Тёкугэн» попытался организовать, направить массовое недовольство в осознанно левое русло, он был закрыт без объяснения причин. За ним последовало и «Хэйминся».[55]

В советской историографии принято также считать, что главным результатом сентябрьских волнений 1905 года было то, что народ увидел, на что способен, если решительно поднимается на борьбу против правительства, массы доказали сами себе, что они являются огромной силой, что способствовало росту классового самосознания трудящихся, оживлению стачечной борьбы и, тем самым, стимуляции дальнейшего развития социалистического движения. Однако, ни в японской, ни в западной исторической науке у этой точки зрения практически нет сторонников.

Глава3.

Дифференциация среди японских социалистов и социалистическое движение в 1906-1914 годах.

Начало дифференциации среди японских социалистов. «Нихон сякайто»

Группировки людей, проповедующих схожие (особенно политические) взгляды, перед своей официальной организацией в какое-либо объединение, очень часто собираются вокруг какого-либо печатного органа. Очень ярким примером этого являлась Япония на протяжении всего периода Мэйдзи. И к социалистическому движению страны, насыщенному разного рода течениями, но как таковому практически не организованному, это относиться как нельзя лучше.

Русско-японская война и сентябрьские волнения 1905 года, во время которых социалисты не смогли воспользоваться общественными недовольством и направить его против самого государственного строя, послужили началом для размежевания среди социалистов Японии, основанного на самых глобальных вопросах целей, тактики и идеологии социалистического движения в целом.

Первым течением, наметившимся намного раньше, но окончательно оформившимся лишь сейчас были «христианские социалисты», во главе с такими деятелями «шестёрки социалистических гэнро» как Абэ Исоо и Киносита Наоэ. Этим окончательным оформлением стало начало в ноябре 1905 года выпуска журнала «Новая Эра» (新紀元 – «синкигэн»), который стали редактировать эти деятели. [56]
Исходя из того, что принципы всеобщего равенства и любви к ближнему являются основополагающими догмами христианства, они считали, что социализм – это овеществлённое, воплощённое в жизнь христианство, а христианство – это духовная, морально-этическая часть социализма; что цели социализма охватываются христианством, что учение Христа представляет собой специфическую форму социализма.

Другое социалистическое течение в это же время начало издавать журнал «Свет» (光 – «хикари»). Редактором его был Нисикава Кодзиро, создавший также свою организацию «Общество обыкновенных людей» (乏人社 – «бодзинся») очень близко к нему находились Котоку Сюсуй и Сакаи Тосихико.[57]
Журнал во многом стал приемником органа «Тёкугэн». Журнал уделял большое внимание проблеме всеобщего избирательного права, международного социалистического движения (во многом этому способствовала корреспонденция Катаяма Сэн, находившегося в то время в США [58]
), первой русской революции. Всё больший и больший интерес у этой группы вызывали идеи Кропоткина, в следствие чего она всё больше наполнялась анархистским духом.

Были и другие группировки, о значительном влиянии которых говорить не приходиться. Групп, определённо склонявшихся к марксизму ещё не было и даже его распространение и изучение немного замедлились, отчасти из-за эмиграции Катаяма Сэн в США.

Однако, несмотря на всё большие расхождения во взглядах, в 1906 году среди всех социалистов проявилась тенденция к сплочению своих рядов, созданию единой, мощной организации. Это произошло вследствие подъёма рабочего стачечного и профсоюзного движений. В этом году около 15 тысяч рабочих приняли участие в забастовках, было создано около десяти крупных профсоюзных организаций. Но, несмотря на то, что некоторые из социалистов и вели пропаганду в пролетарской среде, рабочее движение продолжало развиваться независимо от социалистического. Поэтому объединение всего рабочего движение в единый социалистический фронт, а так же усиление борьбы за всеобщее избирательное право были двумя целями, которые социалисты ставили перед собой, стремясь объединиться.

В январе 1906 года в отставку ушёл весь кабинет министров Кацура, а на смену ему пришёл значительно более либеральный, во главе с Сайондзи Киммоти. Немного позже в Японию вернулся Катаяма Сэн. Это были дополнительные факторы, подтолкнувшими социалистов к конкретным действиям по объединению. Сначала Нисикава Кодзиро создал партию «Нихон хэймин то:» (日本平民党 – «Партия простого народа»), затем Сакаи Тосихико организовал « Нихон сякайто» (日本社会党 – «нихон сякай то:»). А в конце февраля они объединились, взяв название последней.

В первом же параграфе устава новой партии было прописано, что её целью является построение социализма в рамках государственных законов, что свидетельствовало о продолжении традиций первой социал-демократической партии «Сякай минсю то» вести борьбу лишь мирными средствами. Однако в руководящий совет партии были избраны многие видные деятели социалистического движения Японии, несмотря на всю разнородность их взглядов, такие как Катаяма Сэн, Сакаи Тосихико, Нисикава Кодзиро. [59]

В марте же начал выходить печатный орган партии – «Исследование социализма» (社会主義研究 – «сякайсюги кэнкю:»), который редактировал Сакаи Тосихико.[60]
Хотя он просуществовал и недолго, всего полгода, его роль в дальнейшем развитии социалистического движения Японии была чрезвычайно велика. Ведь в нём печатались произведения передовых на тот момент идеологов социализма в мире, К. Маркса, Ф. Энгельса, К. Каутского, А. Бебеля, П. Кропоткина. В первом же номере был опубликован второй, на этот раз полный перевод «Манифеста коммунистической партии», который вновь сделал Котоку Сюсуй. [61]

Однако, несмотря на свой устав, уже в апреле того же года партия вышла за пределы закона. Это произошло, когда партией были собраны три общегородских собрания, в протест повышения проездной платы на трамваях. Однако последняя из акций вышла из-под контроля, и, преодолев сопротивление полиции, принялось громить офис трамвайной компании и сами трамваи. Многие из лидеров партии, в том числе Нисикава Кодзиро, были арестованы.[62]
Так, выйдя за легалистические рамки, партия, тем не менее, обрела широкую поддержку трудящихся масс.

Социалистическое движение Японии на распутье: парламентская борьба или «тактика прямого действия»

К 1906 году Котоку Дэндзиро окончательно сформировался, как идейный анархо-синдикалист. Он поддерживал активные связи с такими деятелями международного анархистского и анархо-синдикалистского движения, как А. Джонсоном и П. Кропоткиным, находясь в Америке, создал там революционную партию японских эмигрантов, открыто распространявшую там его идеи. По возвращении в Японию же, лето 1906 года, несколько раз выступал на митингах, где изложил суть своих новых взглядов и тактики «прямого действия». Он так же резко критиковал основную линию партии «Нихон сякай то:», направленную на завоевание всеобщего избирательного права и парламентскую борьбу, считая, что в этих рамках добиться коренного изменения социального устройства общества невозможно. [63]

После прекращения выхода «Синкингэн» и «Хикари» в конце 1906 года, в начале следующего, 1907 года, Котоку Дэндзиро Сакаи Тосихико и Нисикава Кодзиро было воссоздано общество «Хэйминся» и вновь начат выпуск газеты «Хейэмин симбун», выходившей уже ежедневно.[64]
Теперь она являлась единственным печатным органом японских социалистов. В одном из первых же её номеров была опубликована знаменитая статья Котоку Дэндизро «Мои взгляды изменились», где он окончательно сформулировал своё резко негативное отношение к курсу на парламентскую борьбу, до сих пор бывшему основной линией социалистического движения Японии, а так же разъяснил смысл тактики «прямого действия» (直接行動 – «тёкусэцу ко:до:»).[65]

Эта статья вызвало чрезвычайно бурную полемику среди членов «Нихон сякай то». Одна за другой стали выходить статьи в поддержку «тёкусэцу кодо» или же, напротив, оправдывавшие парламентские методы борьбы как генеральную линию социалистической партии. Временем окончательного оформления двух группировок в партии стал её второй съезд, состоявшийся 17 февраля 1907 года. Тогда, после продолжительных и упорных споров был изменён ключевой первый параграф устава партии, гласивший, что её действие будет ограничено рамками закона. Теперь он не предусматривал таких ограничений и звучал просто: «Наша партия считает своей целью осуществления социализма» - никаких рамок на эту цель больше не накладывалось. [66]

Однако на этом трения не закончились. Котоку Дэндзиро внёс ещё одно предложение: внести дополнительный параграф, полностью исключающий парламентские методы борьбы. В противовес ему оппоненты предлагали полярное дополнение: ограничить способы борьбы социалистов лишь парламентом. Тогда появилось и новое течение «средней линии», возглавляемое Сакаи Тосихико, добивавшаяся того, чтобы членам партии предоставлялся свободный выбор в позиции по отношению к движению против полицейского закона 1900 года, за всеобщее избирательное право, антимилитаристическом и атеистическом движении. Сторонники этой идеи в итоге и одержали верх, лишь немного опередив сторонников Котоку. [67]

Власти не могли не обеспокоиться этим явно проявившимся «креном» партии в сторону идей анархо-синдикализма и через неделю партия уже была запрещена. В апреле за ней вновь последовала и «Хэймин симбун». Это были последними объединёнными организациями японских социалистов. С этого момента различные течения социалистического движения уже оформились как независимые организации.

В июне того же года Котоку Дэндзиро, Сакаи Тосихико и Моритика Умпэй создали новую газету «Осака хэймин симбун» (в ноябре переименованную, дабы подчеркнуть общеяпонский характер этого нового центрального органа, в «Нихон хэймин симбун») под редакцией последнего. Её уже можно несомненно назвать органом японских анархистов и анархо-синдикалистов: печатавшиеся в ней труды Кропоткина, Дицгена и Эрве преподносились как излагающие наиболее состоятельные идеи. В сентябре того же года редакторы газеты объединились так же в «Общество пятницы» (金耀会 – «кинъё:кай»), собиравшееся по пятницам. [68]

Параллельно с ними, Нисикава Кодизро и Катаяма Сэн начали в июне издание «Социальной газеты» (社会新聞 – «сякай симбун»), которая вела борьбу против анархических и анархо-синдикалистских идей, отражая взгляды ими же созданного «Общества друзей социализма» (社会主義同志会 – «сякайсюги до:си кай»). [69]

Раскол в социалистическом движении Японии не мог не отразиться на их деятельности во II Интернационале. На VII (Штутгардском) его конгрессе делегатам от Японии было предоставлено 4 места, однако из-за правительственных репрессий и финансовых трудностей социалисты Японии смогли делегировать лишь одного человека – Като Токидзиро, который тогда находился заграницей. Он выступал с докладом о социалистическом движении страны в промежуток времени, прошедший с предыдущего конгресса, составленный Катаяма Сэн, продолжавшего оставаться членом МСБ. Работа конгресса была чрезвычайно продуктивной: по многим вопросам, решавшимся раньше в социалистических партиях стран независимо, были приняты общие резолюции (в том числе и о правах рабочих на эмиграцию и иммиграцию, что напрямую касалось многочисленных японских рабочих в Америке).[70]
Работа конгресса очень активно освещалась как на старницах «Нихон хэймин симбун», так и в «Сякай симбун».

Анархо-синдикализм в Японии и борьба с ним. Реакция власти и репрессии против всех социалистов. Казнь Котоку Дэндзиро и его единомышленников.

Распространение анархистских и анархо-синдикалистских идей в Японии отражалось в социалистической литературе того времени: только в 1907 году вышло четыре больших труда на эту тему, не считая переводов иностранных мыслителей: «Принцип народности» (平民主義 – «хэйминсюги») Котоку Дэндзиро, Основы социализма» (社会主義綱要 – «сякайсюги ко:ё» Сакаи Тосихико и Моритика Умпэй, «Общий очерк социализма» (社会主義大意 – «сякайсюги тайи») и «Женский вопрос» (婦人の問題 – «фудзин-но мондай») Сакаи Тосихико. Также огромное внимание «Осака хэймин симбун» и «Нихон хэймин симбун» уделили работе Амстердамского Конгресса Анархистского Интернационала (август 1907 года), принявшего решение о его основании. [71]

Так же красочным примером распространения идей анархо-синдикализма в Японии могут послужить так называемые инциденты «с речами на крыше» и «красными флагами».

Первый произошёл в январе следующего, 1908 года. Тогда правительство было встревожено всё сильнее набирающими популярность пятничными заседаниями «Кинъё:кай», лекции на которых собирали уже сотни слушателей, и издало указ о его запрете и 17 января полицейские разогнали собрание. Однако, это вызвало бурный протест как среди слушателей, так и среди выступавших, трое из которых, ведомые Сакаи Тосихико и поддерживаемые народом, взобрались на крышу близлежащего невысокого здания и под бурные овации и аплодисменты обратились к массам с ещё более резкими антиправительственными речами. Полицейские стащили их оттуда, но собравшиеся участники митинга попытались вырвать ораторов из их рук. В результате возникло открытое столкновение с полицией, в котором многие получили ранения. В конечном итоге, шестеро анархистов, в том числе и Сакаи Тосихико, были арестованы и посажены в тюрьму. [72]

После этого, в июне, произошёл ещё более показательный «инцидент с красными флагами» (赤旗事件 – «акахата дзикэн»). Тогда был разогнан объединённый митинг «Кинъёкай» и «Сякайсюги до:си кай», после чего анархо-синдикалисты организовали уличную демонстрацию, распевая революционные песни и неся красные флаги с очень резкими лозунгами, вроде «Свергнем правительство!», «Уничтожим собственность!» и «Долой армию!». Полицейские попытались остановить её, но демонстранты оказали упорнейшее сопротивление. Впервые в схватке с органами правопорядка приянли участие и девушки. В кровопролитной драке ранения получили даже несколько полицейских. В итоге арестованы были 14 инициаторов демонстрации, в их числе была даже Канно Суга (жена Котоку Дэндзиро), которая, впрочем, во время суда была оправдана и не получила тюремного срока, как все остальные. Причём самый большой срок получил Сакаи Тосихико, который даже не участвовал в митинге. [73]

Эти инциденты отметили начало «чёрных дней социалистического движения в Японии», как их назвал Катаяма Сэн. [74]
После того, как вновь кабинет Сайондзи Киммоти был сменён кабинетом Кацура Таро, начались ещё не виданные до сей поры преследования социалистов. Любые их собрания распускались, вся литература запрещалась и конфисковывалась. Даже распространителей листовок, продолжавших печататься за границей и нелегально переправлявшихся в Японию, арестовывали и сажали в тюрьму.

Усиления репрессий против социалистов привели к дальнейшему расколу в их лагере. Сначала, из «Сякайсюги доси кай» был исключён Катаяма Сэн. Его деятели даже обратились в МСБ с целью избрания нового представителя от Японии в нём, однако это обращение не было принято во внимание. После этого, Нисикава Кодзиро вышел из состава редакции «сякай симбун» и соновал свой собственный орган «Социалистическая газета Токио» (東京社会新聞 – «то:кё: сякай симбун»), который, правда, просуществовал всего полгода. [75]

Весной-летом 1910 года произошёл знаменитый процесс анархистов. Когда был раскрыт план покушения на императора несколькими идейными анархистами, правительство воспользовалось этим удобным случаем, чтобы арестовать всех видных лидеров этого движения и предъявить им обвинение в государственной измене. В их числе был и Котоку Дэндзиро со своей женой Канно Суга. Суд проходил тайно, что, возможно, свидетельствует о недостаточности и шаткости улик, так как при хороших доказательствах дело обязательно придали бы огласке. В итоге, Котоку Дэндзиро, Канно Суга, Моритака Умпэй и ещё 9 человек были казнены в январе 1911 года.[76]

Это дело нашло широкий отклик во всём мире, причём не только среди сочувствовавших социалистов – слишком уж явно бросалась в глаза сфабрикованность дела. Перед японскими посольствами в США, Англии и Франции организовывались митинги, протест изъявляли даже некоторые либеральные газеты – что уж говорить о газетах социалистической направленности. Письма протеста японским послам писали студенты и рабочие, члены масонской ложи и известные во всём мире писатели (например, Джек Лондон).[77]

Социалистическое движение Японии накануне Первой мировой войны

В социалистической литературе Японии последние предвоенные годы получили название «чёрных дней» (暗黒時代 – «анкоку дзидай»). Вот что писал о них Катаяма Сэн: «На нас обрушились жесточайшие репрессии. Настали чёрные дни для рабочего движения Японии. Большинство социал-демократов, а также сторонников прямого действия … покинули фронт классовой борьбы, и только я и ещё горстка друзей остались на наших позициях».[78]

Многие социалисты действительно отошли от активной деятельности. Среди них были даже такие деятели, как Нисикава Кодзиро и Сакаи Тосихико. Даже общее число людей, разделяющих социалистические взгляды, с нескольких тысяч упало до нескольких сотен. В целом, можно сказать, что движение это находилось в полном упадке, а анархическое и анархо-синдикалистское его направления, бывшие ещё совсем недавно его самыми актуальными, вовсе практически перестали существовать.

В этих условиях и рабочее движение подавлялось очень сильно, и правительственные репрессии, направленные на профсоюзы и другие организации, тоже имели большой успех. 1909, 1910 и почти весь 1911 года не увидели практически никаких крупных выступлений рабочих. Однако в конце ноября 1911 года как результат активной пропагандистской деятельности Катаяма Сэн возникла крупная забастовка трамвайщиков в Токио. 1 января 1912 года ни один трамвай не появился на улицах мегаполиса и эта стачка продолжалась ещё несколько дней. В результате финансовые требования рабочих были удовлетворены, но по окончании забастовки 50 её зачинщиков, в том числе и Катаяма Сэн, были арестованы. Последний поплатился годом тюрьмы. [79]

Однако этот случай вдохнул в рабочее движение новые силы, и в стране стали возникать одна забастовка за другой. Это встревожило правительство, но оно не стало больше прибегать к насильственным методам борьбы в том их объёме, который был раньше, ведь стало понятно, что они лишь сильнее поджигают ненависть рабочих. Оно стало принимать меры, частично удовлетворяющие их требования, чтобы сбавить накал движения в целом. Так, стало активно претворяться в жизнь фабричное законодательство, введённое ещё в 1911 году. Оно декларировало ограничения продолжительности рабочего дня, вводило запреты на ночную работу и детский труд, предусматривало введёние мер безопасности труда. Хотя во многом оно осталось лишь на бумаге, оно достигло своей цели и рабочее движение действительно стало немного менее активным.[80]

Другим шагом по примирению с рабочим классом стало создание «Общества дружбы» (友愛会 – «юайкай») во главе с Судзуки Бундзи (?). Оно напоминало собой прежде всего культурно-просветительскую организацию, а не профсоюз или политическую партию. Однако финансировавшие её руководство круги, близкие к правительству, пытались посредством её воспитывать в рабочих стремление к мирной деятельности, неприятие забастовок и других насильственных методов борьбы за свои права, активно велась и антисоциалистическая пропаганда. Рабочее законодательство 1911 года этим обществом приводилось как пример того, что рабочие могут улучшить своё положение лояльными способами. К следующему, 1913 году количество членов «Общества дружбы» составило уже полторы тысячи человек.[81]

Однако зимой 1912-1913 годов к власти в третий и последний раз пришёл кабинет Кацура, который снова стал проводить более жёсткую политику в отношении хоть в какой-то мере оппозиционных правительству движений, в том числе и социалистическому, но в первую очередь – рабочему. Это вызвало бурю негодования среди низших слоёв японского общества, положение которого в последние годы несколько улучшилось. Это недовольство вылилось в небывалое до сих пор по силе и размаху движение за всеобщее избирательное право, под знаком которого прошла вся политическая жизнь рабочего и всех оппозиционных правительству движений.[82]

Полное отсутствие любого рода организаций и легальных печатных органов, преобладающей и направляющей идеи, а также небольшое число приверженцев, оставшихся на своих позициях после репрессий – в таком состоянии закончился период Мэйдзи для социалистического движения Японии. Однако окончательный переход японского капитализма в империалистическую стадию, рост степени концентрации производства, количества пролетариата и его классового сознания были предпосылками для его перехода в принципиально новый этап развития.

Глава 4.

Социалистическое движение Японии в 1914-1922 годах.

Рабочее и социалистическое движение Японии в годы Первой мировой войны

1914-1918 годы были временем одного из самых бурных периодов довоенного развития японского капитализма. Благоприятная международная обстановка. Укрепив свои позиции в Китае и на Тихом океане после захвата территорий, принадлежавших Германии и «21 требования», Япония получила чрезвычайно благоприятные условия для экономического развития. В то время она монопольно господствовала на дальневосточных рынках, торговый баланс впервые стал активным. Усиливалась мощь «дзайбацу», которые к концу войны держали в своих руках больше половины капитала, а следствием централизации капитала была и концентрация производства: к концу войны четверть японских рабочих была занята всего в 0.4% предприятий. [83]

Однако следствием этих явлений было резкое ухудшение положения трудящихся. Быстрый рост промышленности обуславливал резкое повышение цен на предметы первой необходимости: за период войны они увеличились в два с половиной раза, в то время как зарплата увеличилась всего лишь в полтора. Таким образом, уровень реальной зарплаты японских рабочих к концу войны составлял лишь две трети от довоенного уровня. Мало того, в связи с очень сильным подъёмом тяжёлой промышленности, сильно увеличилась эксплуатация рабочих, интенсификация труда – при том, что его условия продолжали становиться всё хуже и хуже. Всё это не могло не вызвать подъёма движения трудящихся масс, и, прежде всего, рабочего класса. [84]

Поднялось стачечное движение, однако, несмотря на большое количество забастовок и их размах, они почти никогда не достигали своих целей. Это было обусловлено чрезвычайной профессиональной неорганизованностью пролетариата, ведь после «чёрных дней» в Японии осталось всего лишь 6 профсоюзов. К тому же, из-за сильного влияния «Общества дружбы», и их деятельность была не такой активной, какой могла. Однако процесс радикализации трудящихся масс не мог не повлиять на «Общество» дружбы»: оно постепенно стало отходить от проправительственных настроений, всё

больше по своей структуре напоминая настоящую рабочую организацию. К концу 1916 года количество её членов было уже 20 тысяч, и она окончательно встала на путь, по которому развивались другие профсоюзные организации. В том же году было и принято новое фабричное законодательство, что свидетельствовало об эффективности борьбы рабочего класса Японии. [85]

Всё это создавало благоприятные условия для развития социалистических идей в японском обществе: прежде всего, марксизма, а также оправившегося после казни Котоку Дэндзиро анархо-синдикализма. [86]
Несмотря на то, что в движении продолжался процесс дифференциации, на этот раз он был обусловлен тем, что постепенно начала налаживаться связь социалистического движения страны с рабочим. Примером этого может служить распространение в некоторых профсоюзных организациях идей синдикализма, против которого, впрочем, выступал лидер анархо-синдикалистского движения страны Сакаи Тосихико. Он в 1915 году создал свой журнал – «Новой общество» (新社会 – «синсякай»).[87]
Катаяма Сэн в это время находился в политической эмиграции в США.

Наряду с вышеперечисленными явлениями, из-за увеличения числа резервной армии, формировавшейся за счёт крестьянства и пролетариата, и те и другие постепенно стали становиться более политически сознательными. К тому же, в связи со все большим обогащением буржуазии и продолжением обнищания низших слоёв, последние стали осознавать классовые антагонизмы в обществе, противопоставляя себя, бедных и бесправных, богатым и влиятельным. В результате этого, а также всё более активной деятельности социалистов среди пролетариата и других вышеозначенных тенденций, в рабочем движении Японии в 1915-1916 году наметилась очень важная тенденция: наряду с экономическими требованиями, выдвигаемыми во время трудовых конфликтов, постепенно стали выделяться и политические. Это можно назвать переходом рабочего движения на принципиально новую ступень развития. [88]

Влияние русских революций 1917 года и «рисовые бунты» в Японии в 1918 году

Уже Февральская революция оказало огромное влияние на весь японский народ. Люди увидели, что реально может быть низложена монархия, такая же традиционная и, как им раньше казалось, непоколебимая. До этого большинству простого народа сама мысль о восстании против самого императора считаясь абсурдной, даже не рассматривалась. Теперь же люди увидели, что такое восстание может не просто произойти, но добиться успеха, что не смогло вызвать просто взрыв энтузиазма. Фактически бесправное положение низших слоёв общества как неотъемлемая часть политической системы больше не представлялась им естественным положением вещей.

На социалистическое движение Февральская революция в России произвела не меньшее впечатление. Вся социал-демократия, значительная часть которой раньше отвергала метод революционного действия, сейчас уже приняла его безоговорочно. Всем стало очевидно, что организованные, массовые, уверенные действия, пускай и насильственные, рабочего класса являются единственным по-настоящему эффективным оружием в борьбе за его права. [89]

Но ещё большее влияние на социалистов Японии имела Октябрьская революция. Победа большевизма поставила их перед ним как основную, главную дилемму вопрос о том, к какому лагерю примкнуть: за или против большевизма. Именно тогда они увидели разницу между буржуазной и социалистической революцией, между буржуазной и социалистической демократией.

Основным же событием, возникшем под влиянием Октябрьской революции в широких массах трудящихся, можно считать «рисовые бунты», имевшие место в 1918 году[90]
, хотя теория об этой связи подвергает критике многими японскими историками. [91]

Непосредственным поводом для начала массовых недовольств стало резкое повышение цен на рис, являвшийся основным продуктом питания японских масс, что было отчасти связано с началом японской интервенции в Приморье. Беспорядки начались в рыболовецком городке Намэригава (префектура Тояма) 3 августа, когда семьи рыбаков стали нападать на лавки торговцев рисов, и в течении считанных дней такие же беспорядки вспыхнули повсеместно. Всего их было 180, продолжались они, в целом, почти три месяца. Задействовано в них было более 10 миллионов человек, что являлось крупнейшим после революции Мэйдзи социальным движением в Японии. Оно охватило крупные предприятия и шахты, где против правительства двинулся пролетариат, ставший основной движущей силой восстания. [92]
В 27 случаях правительству пришлось прибегнуть к помощи войск, чтобы восстановить общественный порядок, около 30 бунтов вылились в кровопролитные столкновения, причём количество повстанцев, убитых в боях с войсками, очень сложно подсчитать, хотя можно быть уверенным, что их было несколько сотен. Впрочем, известно также много случаев, когда правительственные войска отказывались повиноваться своим начальникам и вставали на сторону повстанцев.[93]

Социалисты не смогли принять активного участия в бунтах, взяв на себя руководящую роль. Это объясняется тем, что связь с рабочим классом была ещё слишком слаба и они не в состоянии были управлять такими огромными массами людей. Поэтому одной из важных отличительных черт этих бунтов является их стихийность, неконтролируемость, хаотичность.

Из-за такого быстрого распространения беспорядков по всей стране, правительство сразу же запретило печати хоть как-то упоминать рисовые бунты. Публикации о них были запрещены вплоть до конца Второй мировой войны, и только после неё начались серьёзные их исследования.[94]
Несмотря на это, «рисовые бунты» 1918 года являются одной из наименее изученных страниц как рабочего, так и социалистического движения Японии, несмотря на то, что являются одним из ярчайших событий в истории как одного, так и другого.

Социалистическое движение после Первой мировой войны.

«Социалистическая лига»

В первые послевоенные годы стачечная борьба всё продолжала набирать обороты, однако ужесточились и меры правительства, предпринимаемые им против стачечников. Это, в свою очередь, заставило пролетариат активнее организовать и работать с профсоюзами. Под давлением масс «Общество дружбы» изменило свою структуру, исключив из своего руководства её основателей и переименовалась в «Японскую федерацию труда» (日本労働そ総同盟 – «ниппон ро:до: со:до:мэй»).

Рост активности рабочих масс, выход его на арену политической борьбы, успехи их организаций, а также общий кризис капитализма и подъём революционного движения в мировых масштабах оживили и деятельность японских социалистов. Были основаны новые кружки и ассоциации, которые активно стали выпускать журналы и газеты, ориентированные уже на самый широкий круг читателей, на сами трудящиеся массы. Все они стремились популяризировать победу социализма в России, преподнести её как пример для действий пролетариата Японии. Это послужило, наконец, толчком к реальному сближению рабочих масс с социалистическим движением, которого в такой степени не наблюдалось с самого зарождения социалистических идей в стране. [95]

В этот период началась и активность рабочего класса в социалистическом движении. Рабочие начинают брать на себя инициативу, принимать активное участие в организации социалистического движения. Примером этого может служить первая первомайская демонстрация в Токио (проведённая в 1920 году), собравшая более 10 тысяч человек, шествовавших с требованиями отзыва японских оккупационных войск из России, свободы слова и союзов.[96]

С обострением кризиса 1920 года в Японии профсоюзы, федерации и другие рабочие организации объединились в лигу профсоюзов. Она, наряду с организацией повседневной стачечной борьбы пролетариата за улучшение своего положение, стала выдвигать и политические требования, вроде отзыва оккупационных войск из Сибири.

Все эти факты свидетельствуют и о новом этапе рабочего движения, когда они постепенно начинали для практического достижения своих целей применять методы, теоретически обоснованные в социалистическом учении, а значит, и начинать активно изучать и использовать его. В таких условиях явно прослеживалась потребность масс в создании социалистической партии, основанной на их интересах, отвечающую их требованиям и запросам. В конце

концов в июле 1920 года была создана «Социалистическая лига» (社会主義同盟 – «сякайсюги до:мэй»), насчитывавшая изначально 3 тысячи членов. В неё вошли представители всех направлений социалистического движения Японии: марксисты, анархо-синдикалисты, государственные социалисты и прочие. Внутри партии шла ожесточённая борьба, особенно между самыми крупными её крыльями: марксистским и анархо-синдикалистским, основные непримиримые разногласия между которыми отчётливо определились более десятка лет назад. Тем не менее, партия была сплочена и придерживалась единой политики, так как отчётливо осознавалось, именно разобщение было одним из решающих факторов упадка социалистического движения Японии во втором десятилетии XX века. Но намного более важным фактором сплоченности и относительного единства партии была широчайшая её поддержка и одобрение в трудящихся массах, где она пользовалась безусловным авторитетом. [97]

Это вынудило правительство запретить новую организацию уже в мае следующего года. Это вызвало новый всплеск противостояния между марксистским и анархо-синдикалистским течениями в социалистическом движении, потерявшим последний сдерживавший их фактор. Однако провал стачек, которые организовывали вторые, всё новые победы большевиков в России и создание Коминтерна в 1919 году стали потихоньку склонять всё больше пропитывавшиеся социалистическими идеями трудящиеся массы на сторону марксистов. В этой обстановке анархо-синдикалисты вынуждены были занимать всё более и более радикальную по отношению к ним позицию, из-за чего многие из их сторонников переходили под знамёна марксистов, а оставшимся пришлось дойти даже до того, что отрицать достижения Октябрьской революции, как реакционные и ведущие лишь к деспотичному самодержавию. В такой ситуации их влияние таяло на глазах и к концу 1923, можно с уверенностью сказать, анархистское и анархо-синдикалистское движения Японии прекратили своё существование.[98]

Глава 5.

Образование и первые годы деятельности КПЯ.

Непосредственные предпосылки и создание Коммунистической партии Японии

Победа революции 1917 года в России оживила социалистические круги Японии.[99]
Конечно же, они не могли без энтузиазма встретить вести о событиях в России, сразу начали налаживать контакты с Советами Дальнего Востока. Большим негодованием была встречена отправка японских войск во Владивосток в 1918, причём сначала робкие демонстрации социалистической интеллигенции были неожиданно уверенно и живо поддержаны рабочими, превратившись в акции протеста довольно крупного масштаба.[100]

Но настоящим выплеском народного негодования, подталкиваемого новостями об успехах русской революции, стали знаменитые «рисовые бунты» августа-сентября 1918 года. По подсчётам советских историков, в них приняло участие около 10 миллионов человек, да и у европейских и японских исследователей нет сомнений о том, что это была крупнейшая в Японии акция протеста после реставрации Мэйдзи. Бунты, вызванные неурожаем и голодом, поднимались по всей стране, и для их подавления была повсеместно задействована даже армия.[101]
Оно было подавлено очень жестоко, убитыми и ранеными были тысячи человек, и ещё большее количество было арестовано.[102]
Все сведения о них весьма противоречивы, и точные факты о происходивших тогда событиях не удастся уже установить, по-видимому, никогда. Всё дело в том, что с самого начала выступлений правительство наложило строжайший запрет на любое освещение происходящих событий в газетах, а упоминание о «рисовых бунтах» в любой литературе было запрещено ещё долгие и долгие годы.

«Рисовые бунты» носили ярко выраженный стихийный, спонтанный характер. Это было важнейшей причиной того, что выступления были подавлены, несмотря на то, что были столь массовыми. Но они очень сильно оживили и рабочее движение страны, выведя его на новый уровень: пролетариат стал как никогда ещё чётче осознавать необходимость объединения и организации, как никогда явственно почувствовал свою силу. Масштаб стачечной борьбы резко расширился, выступления рабочих, руководимые профсоюзами, становились всё более организованными. Ещё более мощными стали выступления рабочих после того, как в 1919 году начался послевоенный экономический кризис. После прекращения поставок союзным державам, Япония испытала острейший кризис перепроизводства, сокращались целые отрасли промышленности. Без средств к существованию остались тысячи рабочих.

Не только рабочее движение переживало в эти годы подъём. Постоянным явлением стали массовые выступления крестьян. В 1920 году создаётся «Общество новых женщин» (新夫人教会 - «синфудзин кё:кай»), в 1921 – первый женский социалистически кружок, который проводит первое празднование в честь 8 Марта. В том же году начинает издаваться журнал «Сеятель» (種蒔く人 – «танэмаку хито»), а через год создаётся «Японский крестьянский союз» (日本農民組合 – «нихон но:мин кумиай»). Тогда же возникает общенациональная «Ассоциация студентов» (学生連合会 – «гакусэй рэнго:кай»), переименованная потом в «Ассоциацию студентов общественных наук» (学生社会科学連合会 – «гакусэй сякай кагаку рэнго:кай»). [103]

Возобновилась и теоретическая деятельность различных кружков. Из наиболее близких к идеям марксизма можно отметить «Общество пролетариев» (無産社 – «мусанся»), которым руководил Сакаи Тосихико, «Общество класса пролетариев» (無産階級会 – «мусан кайкю:кай»), возгавляемое Итикава Сёити (市川昭一), а также «Общество новых людей (新人会 – «синдзин кай»), созданное при Токайском университете и «Общество пробуждения народа» (仰民会 – «гё:мин кай»), которое при университете Васэда организовал один из будущих лидеров коммунистического движения Японии Ватанабэ Масаносукэ (渡辺政之助).[104]

Таким образом, к началу 20-х годов XX века сложилось огромное множество как объективных, так и субъективных предпосылок создания массовой рабочей партии.[105]
Основными из них были: организованность и центростремительные тенденции профсоюзного движения, с одной стороны, и распространение и изучение социалистических (в частности, марксистского) учений, особенно в среде интеллигенции, с другой. [106]
И первой попыткой создания такой организации стала учреждённая по инициативе Сакаи Тосихико в декабре 1920 года «Японская социалистическая лига» (日本社会主義同盟 – «нихон сякайсюги до:мэй»).[107]
Эта организация была чрезвычайно разнородна: в неё входили анархисты, коммунисты, представители многих других социалистических течений, профсоюзные работники. Поэтому она не смогла выработать единой политической программы, и её деятельность свелась к общей пропаганде идей социализма. Тем не менее, лига была запрещена уже в мае 1921 года.[108]
В поисках новых путей развития, японские социалисты стали активнее взаимодействовать с международным социалистическим движением, в том числе и с Коминтерном.

Контакт между японскими социалистами и Коминтерном был налажен с первых дней его существования.[109]
Однако по началу их сотрудничество заключалось лишь в теоретической помощи японским организациям. [110]
Во многом это объясняется тем, что представители Японии не были выпущены из страны и так и не смогли попасть на первый и второй его конгрессы. Однако уже на третьем конгрессе Коминтерна, состоявшемся в июне – июле 1921 года присутствовала целая делегация из Японии, во главе которой стоял Тагути Ундзо (田口運蔵).[111]
Последнему удалось даже лично встретиться с В. И. Лениным. Также на конгрессе был представлен доклад подготовительного комитета создания коммунистической партии в Японии (членами которого Сакаи Тосихико, Ямакава Хитоси (山川均), Кондо Эйдзо (近藤栄蔵) и другие, в котором содержались основные положения проектов Манифеста и Устава будущей партии. После того, как эти проекты были одобрены ИККИ, началось воплощение их в жизнь.

15 июля 1922 года в Токио состоялся учредительный съезд Коммунистической партии Японии. На нём был принят Устав партии, избран Центральный Комитет и его председатель – Сакаи Тосихико. Среди других участников съезда, ставших сразу и членами партии, были уже упоминавшиеся, Итикава Сёити, Ватанабэ Масаноскэ, Ямакава Киёси, Кондо Эйдзо, Набэяма Садатика (鍋山貞親). На состоявшемся в ноябре того же года IV Конгрессе Коминтерна, КПЯ была принята в его состав на правах секции. Катаяма Сэн был признан членом Исполкома Коминтерна, а затем и членом президиума ИККИ. [112]

Первые годы деятельности КПЯ

Первый, учредительный съезд КПЯ был сугубо организационным. В том, что касается единой конкретной политики партии, он поставил больше вопросов, чем дал ответов. Дело в том, что в съезде принимали участие представители всего социалистического движения Японии, от анархо-синдикалистов до социал-демократов. Не имея другой организации, они видели в новой партии прямого приемника «Японской социалистической лиги», массовую организацию, объединяющую всех социалистов страны и основной своей целью ставящую общую социалистическую пропаганду. Среди них было довольно ограниченное количество истинных марксистов, да и в их среде очень многие относились к новой партии именно так.[113]
По тем же причинам на съезде и не было принято никаких партийных документов, которые могли бы стать основополагающими в определении её политики.

Поэтому очень скоро, уже в феврале 1923 года был созван II съезд КПЯ. На нём планировалось выработать программу и устав партии, избрать Исполнительную комиссию. Исполком, во главе с Сакаи Тосихико, был избран сразу же, а вот в отношении устава и программы партии развернулись ожесточённые дискуссии.[114]
Как уже указывалось, принципиальные разногласия разношёрстных членов лежали даже в области базовых организационных вопросах, не говоря уже о её политике. В итоге, был в ограниченном, узком варианте принят лишь устав партии, а о принятии программы не могло быть и речи. Единственным вопросом конкретной политики партии, в котором большинство сошлось во мнении, было то, что на данном этапе одной из главных её задач должна быть борьба против японской интервенции в Россию.[115]

В такой обстановке столь острых внутренних противоречий, КПЯ обратилось к помощи Коминтерна. К тому времени там уже были выработаны основные программные положения по японскому вопросу.[116]
Проект, подготовленный при непосредственном участии представителей Японии, включал следующие основные требования: ликвидации монархического строя и верхней палаты парламента, введения всеобщего избирательного права и других демократических свобод, внедрения социальных гарантий и, наконец, передачи земли в собственность крестьянам, которые её обрабатывают.[117]

Уже в марте того же года была созвана конференция КПЯ для обсуждения Коминтерновского проекта программы партии. Конференция была распущена полицией и программа не была принята, однако её обсуждение было продолжено в специально созданной Программной комиссии.

Даже несмотря на то, что официально программа не была принята, КПЯ восприняла идеи, выдвинутые Коминтерном, как руководство к конкретным действиям. Важнейшим на данном этапе представлялось японским коммунистам привлечение как можно более широких слоёв населения и народных масс в коммунистическое движение, создание по-настоящему всенародной партии. В конкретной обстановке тогдашней Японии это действительно было наиболее актуально.

Естественно, прежде всего КПЯ развернула пропагандистскую работу в среде пролетариата и профсоюзов. Организационная поддержка последних имела очень большое влияние на их деятельность, и хотя свою главную задачу, создание единого профсоюзного центра, КПЯ из-за противодействия полиции выполнить так и не удалось, деятели Японской федерации профсоюзов (日本労働総同盟　– «нихон ро:до: содо:мэй»), стали довольно-таки сочувственно относиться к коммунистическим идеям. Именно под их влиянием была изменёна программа этой организации, в которую было даже включено требование вывода японских войск из России и признание правительства Советской России.[118]

В непосредственной пропаганде среди рабочих главным лозунгом был переход от сугубо экономической к политической борьбе. Несмотря на то, что тенденция смены экономических требований политическими во время трудовых конфликтов наблюдалась уже в течение довольно длительного времени, определяющей для рабочего движения она ещё не стала.

По примеру Советской России, КПЯ активно приступила к работе с молодёжью. В апреле 1923 года был создан японский Коммунистический союз молодёжи, главой которого стал Каваи Ёситора (川合義虎).[119]
Студенческое движение в начале 20-х годов XX века переживало в Японии необычайный подъём, в стране действовало множество различных студенческих союзов и лиг. Многие их них имели социалистический настрой, и образование КПЯ и Комсомола имело на них довольно большое влияние. Резко ослабло и практически сошло на нет влияние анархистских элементов в таких организациях, некоторые их них и вовсе стали частью Комсомола, который со временем стал действительно самой главной молодёжной организацией левого толка, основным противником «Объединённого союза молодёжи японской империи» (帝国連合青年会 – «тэйкоку рэнго: сэйнэн кай»).[120]

Широко развернулась публицистическая деятельность коммунистов. К уже существовавшему партией журналу «Дзэнъэй» (前衛 – «Авангард»), прибавился журнал «Сэкки» (赤旗 – «Красное знамя»), который из-за вмешательства полиции пришлось переименовать в «Кайкюсэн» (階級戦 – «Классовая борьба»), газеты «Родо симбун» (労働新聞 – «Рабочая газета»), «Родо кумиай» (労働組合 – «Рабочие профсоюзы»), «Номин ундо» (農民運動 – «Крестьянское движение»).[121]

Во всех направлениях пропагандистской деятельности КПЯ отстаивало идею солидарности с молодой Советской Республикой. Кроме того, была организованна и пропаганда в самих частях японской армии, отправленных на Дальний Восток. Катаяма Сэн лично выезжал для ведения такой агитации.[122]
Несмотря на всё противодействие командования, влияние как японских, так и русских агитаторов было очень велико, и коммунистические идеи находили отклик среди японских солдат, находившихся к тому же далеко от Японии и воздействия официальной идеологии. Многие из которых вступили в КПЯ по возвращении на родину, начали и там пропаганду большевизма.[123]
　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　

В целом, несмотря на то, что в идеологическом и теоретическом плане КПЯ в рассматриваемый период времени была отнюдь не так развита, как коммунистические партии других стран, историками коммунистического движения принято расценивать как начало её деятельности принято расценивать очень положительно.[124]
Партии удалось наладить тесный контакт с международным коммунистическим движением, развернуть очень широкую сферу пропагандистской деятельности в самых разных направлениях и найти отклик в среде трудящихся. Однако, эти начальные успехи были в дальнейшем минимизированы государственной машиной, а вот низкий уровень теоретической подготовки членов КПЯ не замедлил сказаться на внутри партийном кризисе.

Глава 6.

КПЯ в 20-е годы: острейший кризис и новый подъём.

Первые репрессии против японских коммунистов

В обстановке чрезвычайного подъёма как рабочего, студенческого, женского и крестьянского, так и социалистического и коммунистического движений по всей стране, активной пропагандистской и издательской деятельности КПЯ и профсоюзов при активнейшей поддержке всех антигосударственных настроений из-за рубежа, правительство было вынуждено принять ответные меры.

Первыми такими мерами стали массовые аресты, произошедшие 5 июня 1923 года. Было арестовано свыше 100 активных членов КПЯ, в том числе Сакаи Тосихико, Носака Сандзо (野坂参三) и Итикава Сёити. Так же арестам подверглась профессура и студенчество, многие из которых не имели непосредственного отношения к КПЯ. Особенно сильно в этом плане пострадал университет Васэда, который и сегодня помнит те погромы. Однако этого оказалось мало.[125]

В августе 1923 года в районе Канто произошло одно из крупнейших землетрясений XX века в Японии. Оно было столь сильным, что везде началась неразбериха, паника, которая потом переросла в массовые беспорядки. Преступность вышла из-под контроля, повсюду бесчинствовали мародёры, на людей нападали грабители, провоцировались поджоги, в итоге вылившиеся в городской пожар в Токио. Правительству долго не удавалось взять ситуацию под свой контроль, в центральном районе страны царил хаос.

Тогда было решено нанести удар по антиправительственным организациям под предлогом их непосредственного участия в организации беспорядков. Это было удобно с двух точек зрения: с одной стороны, имелось основание нанести по оппозиционным движениям ещё один удар, а с другой – помогла бы правительству оправдаться, возложив вину за беспорядки на других.

И правительство незамедлительно начало действовать. Повсеместно арестовывались лидеры коммунистического, профсоюзного, студенческого и других движений. Многие из них были убиты, в том числе и молодой Каваи Ёситора, глава японского комсомола.[126]
Достоверных данных на этот счёт нет, но с уверенностью можно сказать, что были казнены сотни революционеров самого разного толка. Также, были пущены слухи о том, что члены корейской диаспоры готовят бунт и организуют поджоги, вследствие чего толпы японцев учинили такие погромы в корейских кварталов, что там погибло более 3 тысяч человек.[127]

Несмотря на попытки правительства скрыть информацию об этих событиях, им этого не удалось. По всей стране и за её пределами эти события вызвали бурное возмущение, которое потом выразилось в стихийных митингах и акциях протеста. Таким образом, эти события не только не умиротворили, но, напротив, ещё сильнее накалили внутреннюю обстановку в стране, спровоцировали новый, гораздо более сильный всплеск антиправительственных настроений, привлекло в ряды оппозиции новые массы людей.[128]

Однако в долгосрочной перспективе оказалось, что правительство приняло правильное для себя решения. В большинстве профсоюзных, студенческих и других организаций, в том числе и КПЯ, начались острейшие внутренние кризисы. Оставшись без руководства, они не могли больше придерживаться старого курса, а к выработке нового оказались не готовы. Кроме того, в связи с тем, что больше всего от репрессий пострадала КПЯ, во всём оппозиционном движении значительно ослабло влияние коммунистических идей, что наиболее ярко отразилось на развитии профсоюзного движения, в котором со временем начала брать верх легальная социал-демократическая тенденция парламентской борьбы, которая, естественно, привела к общему спаду рабочего движения. То же можно наблюдать и в студенческом, и в крестьянском движениях. Но хуже всего, как уже отмечалось, обстановка была в самой КПЯ.

Внутренний кризис и роспуск партии

После репрессий лета-осени 1924 года в КПЯ, как и во многих других антиправительственных организациях, начался острейший кризис. Коммунисты были в поисках новых путей политического развития, ведь было очевидно, что другого такого удара партии не выдержать. Постепенно начала преобладать точка зрения, заключавшаяся в том, чтобы взять курс на роспуск партии. На таких позициях стояли, в частности, такие видные деятели, как Сакаи Тосихико и Ямакава Хитоси.[129]

Чем объясняется возникновение такого течения? Его лидеры утверждали, что пролетариат ещё не до конца осознал себя как класс, и уж тем более не осознал своей роли в общественной и политической жизни своей страны.[130]
А ведь коммунистическая партия, согласно канонам марскистско-ленинской теории, должна быть авангардом, но при этом неотъемлемой частью пролетариата, его представителем и руководителем. Она должна появляться в результате тенденции «снизу», заключающейся в стремлении трудящихся иметь свой единый политический орган. КПЯ же была во многом создана «сверху», группой интеллигентов, да и к тому же при поддержке из-за рубежа. И хотя политические тенденции среди пролетариата, направленные на создание своей партии и взаимодействия с ней уже существовали до появления КПЯ, а с её возникновением, благодаря активной пропаганде в самых широких слоях только усилились, она была ещё недостаточно близка к рабочему классу, чтобы можно было говорить о ней, как о его непосредственном руководителе. Группа Сакаи Тосихико и Ямакава Хитоси говорила, что должно пройти ещё время, пока в достаточной степени не произойдёт классовая самоидентификация пролетариата, и коммунистические идеи не станут в его среде главенствующими.[131]

Когда эта группа стала во главе КПЯ, она уже в марте 1924 года, без созыва съезда, приняло решение о роспуске партии, оставив лишь небольшой комитет для поддержания международных связей и ведения пропагандистской работы. Конечно же, оно вызвало волну негодования: со стороны Коминтерна и Катаяма Сэн обрушилось большое количество резкой критики, против выступили профсоюзные и рабочие коммунистические элементы, многие члены самой КПЯ. [132]

По инициативе Коминтерна, в начале 1925 года было создано Центральное бюро, целью которого являлось воссоздание партии. В его состав вошли Итикава Сёити, Ватанабэ Масаноскэ, Носака Сандзо, такие видные в будущем деятели коммунистического движения Японии как Сано Манабу (佐野学), Кокурё Гоитиро (国領五一郎), Ямамото Кэндзо (山本 懸蔵). Была разработана программа воссоздания КПЯ на другой основе, по типу советской и других успешных коммунистических партий: была поставлена задача создать при помощи активистов отраслевые ячейки в профсоюзах, крестьянских, студенческих объединениях и других организациях, и образовать таким образом единую сеть, находящуюся под контролем бюро. Начался выпуск газеты «Мусанся симбун» (無産者新聞 – «Пролетарская газета») и журнала «Марукусусюги» (マルクス主義 – «Марксизм») – первого в Японии специализированного издания, посвящённого актуальным проблемам японского и международного коммунистического движения.[133]

Тем временем том же году в Японии был принят закон о всеобщем избирательном праве, которого так долго добивались самые разные слои японского общества. Однако, почти одновременно с ним был принят и целый ряд законов, очень сильно ограничивающих демократические свободы: ещё более жёсткий, чем раньше, «Закон об охране общественного порядка», «О контроле за печатными изданиями», «Об арбитраже в трудовых конфликтах». Несмотря на то, что этот комплекс законов крайне резко сузил возможности как легальной, так и нелегальной деятельности любых оппозиционных организаций и партий, введение всеобщего избирательного права подтолкнуло их к началу попыток парламентской борьбы. К тому же, полиция начинала всё строже относиться к пресечению антиправительственной деятельности, и всё очевиднее становилось, в том числе и лидерам коммунистического движения, что и далее ограничивать себя лишь нелегальными методами борьбы становилось просто бессмысленно.

Реорганизация КПЯ и крыло Фукумото

В создании массовой партии трудящихся были заинтересованы не только коммунисты. Всё левое движение, профсоюзы, крестьяне очень воодушевились введением в стране всеобщего избирательного права и пошли по курсу создания легальной политической организации. К тому же, правительство активнейшим образом стремилось популяризовать этот закон в массах, чтобы отвлечь их внимание от введения вышеупомянутого комплекса полицейских законов. И это ему удавалось – идеей создания своей партии загорелись не только организованная часть рабочих и крестьян, но и самые широкие, далекие от активной общественной деятельности их слои.[134]

Довольно скоро стало очевидно, что такая партия должна быть по-настоящему массовой, охватывающей все слои как рабочего класса, так и крестьянства. Понимая это, в деятельность по созданию партии включились профсоюзы и крестьянские организации самого разного толка, зачастую придерживавшиеся противоположных взглядов по принципиальным вопросам. Кроме того, им содействовали не только коммунисты, но и самые разные социалистические и даже социал-демократические организации. Поэтому программа партии не была радикальной в политическом смысле, и содержала лишь базовые требования, в реализации которых были заинтересованы все её члены, такие, как отмена полицейских законов 1925 года, например.

Эта программа была принята на учредительном съезде в декабре 1925 года, который провозгласил создание Крестьянско-рабочей партии (農民労働党 – «но:мин ро:до: то:»). Полиция, однако, узнала о непосредственном участии в создании партии радикально левых организаций, и, несмотря на нейтральность её программы, распустила её сразу же по окончании съезда под предлогом того, что она является антиправительственной и ставит своей целью свержение правящего режима.

Идея создания массовой партии трудящихся, конечно же, не умерла вместе с Крестьянско-рабочей партией, практически сразу началась организационная работа по созданию новой. Однако на этот раз, чтобы новую партию не постигла участь Номин родо то, правые силы решили полностью изолировать её от любого контакта с левыми. В уставе новой, созданной в марте 1926 года Рабоче-крестьянской партии (労働農民党 – «ро:до: но:мин то:») содержалось прямое указание не допускать в неё левые организации, а один из пунктов программы говорил, что партия будет строго придерживаться антикоммунистической позиции.

Таким образом, все левые силы, включая даже сотрудничавшие с коммунистами профсоюзы и крестьянские организации, оказались за бортом новой партии. А ведь они составляли уже очень существенную часть рабочего движения, да и другая часть, не придерживавшаяся напрямую таких позиций, сочувственно относилась к социалистическим идеям. Таким образом, в партии почти сразу началось движение за включение в неё левых элементов, которое со временем лишь набирало обороты. В итоге, уже осенью того же года сторонников движения за единство в партии было уже абсолютное большинство, и правые её лидеры были вынуждены выйти их неё и создать новую. Так, в октябре 1926 года была основана первая в Японии Социал-демократическая партия (社会民主党 – «сякай минсю то:»). Её первым главой был один из известнейших в прошлом деятелей социалистического движения Японии Абэ Исоо (安部磯雄).[135]

Уход правого крыла имел двоякие последствия для Рабоче-крестьянской партии. С одной стороны, её ряды покинуло множество членов, в том числе и лидеров, давно зарекомендовавших себя в массах и пользовавшихся их доверием.[136]
Но с другой, он привёл к внутреннему сплочению оставшихся в ней, выработке чёткого, завершённого курса. Партия начала самое тесное сотрудничество с КПЯ, активно проводя коммунистическую пропаганду с помощью легальных средств.

Однако такое изменение политики, из-за которой Рабоче-крестьянская партия оказалась практически на полулегальном положении перед лицом полицейских органов, привело к новому расколу. Сторонники сугубо законной, парламентской деятельности образовали ещё одну, Японскую рабоче-крестьянскую партию (日本労農党 – «нихон ро:но: то:»).[137]

Несмотря на такой раскол, из-за которого рабочее, крестьянское и молодёжное движения получили целых три партии с примерно одинаковыми задачами и принципами и не могли решительно примкнуть ни к одной из них, в коммунистическом движении Японии снова намечается подъём. Он был обусловлен, с одной стороны, тем, что через легальные средства значительно расширяли возможности пропагандистской деятельности, а с другой, что во время партийной неразберихи многие рядовые трудящиеся постепенно приходили к мысли, что парламентской, бюрократической борьбой им не добиться существенного улучшения их положения, начинали задумываться о революционных идеях.[138]

На этой волне было принято решение воссоздать КПЯ. В декабре 1926 года был созван III, восстановительный съезд партии. На нём был также избран ЦК, в который вошли Токуда Кюити, Итикава Сёити, Сано Манабу, Ватанабэ Масаноскэ, Набэяма Садатика, молодой Фукумото Кадзуо (福本和夫), который уже был одним из самых влиятельных деятелей коммунистического движения и очень скоро встал и у руководства партии.

Исследователи истории коммунистического движения в Японии единодушны в резко негативной оценке политики Фукумото. При нём партия дала новый «крен», но на этот раз уже влево. Его сторонники также считали, что рабочий класс ещё недостаточно сознателен, чтобы можно было эффективно прививать ему коммунистические идеи. Фукумото сосредоточился на теоретическом изучении марксистско-ленинской теории, идеологической пропаганде только в узких кругах интеллигенции.[139]
Благодаря этому партия не только постепенно теряла своё влияние в среде пролетариата, но и среди молодёжи (где активными коммунистами остались лишь студенты) и, в особенности, крестьянства. Это всё объяснялось тем, что простой народ требовал решения насущных проблем и был очень далёк от теоретических дебатов. Фукумото же относился к рабочему, крестьянскому и молодёжному движению как к обузе, являющейся лишь признаком того, что широкие массы ещё не готовы воспринять должным образом идеи коммунизма. Он считал, что когда общество достигнет достаточной зрелости, оно само поведёт решительную, классовую борьбу за победу социалистической революции, а не удовлетворения каких-то отдельных экономических или даже политических требований.[140]
В условиях отдаления КПЯ от масс, даже правительство ослабило свои репрессии по отношению к ней.

«Тезисы 1927 г.» и новый подъём коммунистического движения

В сложившейся ситуации на помощь КПЯ в июле 1927 года вновь приходит Коминтерн. Им, при участии Катаяма Сэн, Ватанабэ Масаноскэ, Токуда Кюити и других представителей коммунистического движения Японии, была выработана программа, ставшая впоследствии известной как «Тезисы 1927 г.». В декабре того же года состоялся расширенный пленум ЦК КПЯ по обсуждению этого документа, который был принят единогласно. Он стал и первой официальной программой партии.

В них давался подробный анализ обстановки в Японии с марксистско-ленинской точки зрения а также деятельности компартии в этих условиях. [141]
Наряду с указанием её ошибок, давались ответы на основополагающие теоретические вопросы, которые тогда были камнем преткновения во время внутрипартийного размежевания. И, конечно же, документ описывал основные методы и принципы, на которых должна строиться коммунистическая партия, задал ей политический курс.[142]

Целая группа коммунистов, во главе с Сакаи Тосихико и Ямакава Хитоси, которые были принципиально не согласны даже с самыми основными положениями этого документа, были исключены из партии. Их основной идеей было то, что в условиях жёсткого полицейского режима единственно эффективным для распространения коммунистических идей методом борьбы является легальная, парламентская. Они выступали за полный выход их подполья и курс на объединение всех без исключения пролетарских партий, пуская и путём некоторых уступок. Ими был основан журнал «Роно» (労農 – «Рабочие и крестьяне»), а потом и «Рабоче-крестьянская группа» (労農派 – «ро:но:ха»).[143]

В соответствии с «тезисами 1927 года», КПЯ начала перестройку своей структуры. В основу были положены заводские ячейки, которые беспрестанно могла вести агитационную работу среди рабочих, служили связующим звеном между партией и пролетариатом. И результат не замедлил сказаться: к апрелю 1928 года численность партии утроилась и потом неизменно продолжала возрастать.[144]
Это свидетельствует о том, что КПЯ только сейчас из «попутчика» пролетариата превратилось в его «авангард», выражаясь классической марксистско-ленинской терминологией.

Отражением многократно возросшего в массах влияния КПЯ стали первые общенациональные парламентские выборы, проходившие в феврале 1928 года. КПЯ выдвинуло предвыборную программу довольно радикального характера, призывавшую к свержению монархии, созданию правительства рабочих и крестьян и так далее. Поэтому партии было запрещено участвовать в выборах. Тем не менее, коммунисты смогли выдвинуть целый ряд своих кандидатов через Рабоче-крестьянскую партию. И она набрала наибольшее количество голосов среди всех пролетарских партий, которые в общеё сложности получили почти пять процентов голосов. Среди выбранных от Рабоче-крестьянской партии был и представитель КПЯ Ямамото Сэндзи (山本宣治).[145]
Представители всех пролетарских партий в парламенте решили даже создать парламентскую коалицию левых сил, однако из-за внутренних разногласий сколько-нибудь значимых успехов добиться она не смогла.

В обстановке общего подъёма левого и, в частности, коммунистического движения по всей стране, КПЯ стала готовиться к проведению IV съезда, задачей которого должна была стать корректировка политики партии в условиях наличия представительства в парламенте а также многократно возросшего влияния в самых широких слоях японского общества. Однако этому съезду не суждено было состояться.

Глава 7.

Коммунистическое движение в условиях полицейского режима

Репрессии 1928-29 годов

Власть не могла оставить без внимания новый подъём оппозиционного движения в стране. И, естественно, коммунистическое движение считалось тогда одним из самых главных противников правящего режима. На КПЯ смотрели как на рассадник самых радикальных антиправительственных настроений, официальная пропаганда рисовала образ этой партии, как наиболее антияпонского, антинародного и реакционного элемента общественной жизни. Но простой пропаганды было явно недостаточно, чтобы существенно ослабить коммунистическое движение в Японии.

15 марта 1928 года навсегда останется одним из самых мрачных эпизодов в истории коммунистического движения Японии. В этот день были арестованы и подвергнуты пыткам, а затем брошены в тюрьму более полутора тысяч членов КПЯ. Среди них были Носака Сандзо, Токуда Кюити, Сано Фумио, известный послевоенный деятель коммунистического движения Сига Ёсио (志賀義雄). Кроме того, была разгромлена редакция газеты «Сэкки», распущены Рабоче-крестьянская партия и другие, отчасти или полностью легальные, левые организации.[146]

Но правительство пошло ещё дальше. Милитаристическое правительство генерала Танака ввело смертную казнь за антиправительственную деятельность общественных организаций, а летом официально учредило тайную полицию, прямой задачей которой и было выявление опасных для государства элементов.

Одни из таких элементов стал Кокурё Гоитиро. Молодой и энергичный член руководства партии был арестован осенью того же года. В тюрьме его подвергли страшным пыткам, чтобы он расшифровал какие-то зашифрованные партийные документы, обнаруженные при нём во время ареста, но он так и не выдал никакой информации. Он скончался от истощения в тюрьме в 1943 году.[147]

Другой невосполнимой потерей для партии стал Ватанабэ Масаноскэ, фактически главный организатор и руководитель КПЯ в те годы. Именно он был основным проводником политики Коминтерна в Японии, благодаря которой коммунистическое движение достигло такого подъёма. По партийному заданию он выехал в Китай и был выслежен во время остановки на Тайване. Поняв, что скрыться ему уже не удастся, он застрелился.

Ещё одним сильнейшим ударом стала потеря Ямамото Сэндзи, единственного представителя коммунистов в парламенте. Хотя формально он не был членом запрещённой КПЯ, а был избран как один из кандидатов от Рабоче-крестьянской партии, тайная полиция узнала о его связи с коммунистическим движением. В марте 1929 года он был убит прямо во время сессии японского парламента.

Лидером оставшихся на свободе коммунистов стал Итикава Сёити. В конце 1928 года он восстановил ЦК КПЯ, и партия продолжила свою деятельность по подготовке нового съезда в нормальном режиме. [148]
Однако уже в апреле 1929 года на коммунистов обрушилась новая волна репрессий, в результате которой были арестованы более тысячи членов партии. Был арестован весь ЦК, включая и самого Итикава Сёити.[149]

Всего за этот период было арестовано три с половиной тысячи коммунистов. Большинство из них было брошено в тюрьму, где многие погибли от истощения или были казнены. Мало кто вышел оттуда, и те только по окончании Второй мировой войны.

Коммунистическое движение в Японии на рубеже 20-х и 30-х годов

XX

века

Вопреки расчётам властей, массовые аресты не заставили КПЯ свернуть свою деятельность. Напротив, в преддверии парламентских выборов, партия, старавшаяся сочетать легальные и нелегальные формы борьбы, вновь принялась к активной деятельности.

Так, ещё в декабре 1928 года открылся учредительный съезд новой Рабоче-крестьянской партии. Этот съезд, проводившийся при непосредственной помощи КПЯ, должен был, по сути, восстановить партию, запрещённую ранее в этом году. Новая программа партии, принятая на съезде, была значительно менее радикальной, чем у партии-предшественницы. Однако тайная полиция снова узнала о связях Рабоче-крестьянской партии с КПЯ и запретила её уже через три дня после съезда. Основанием для этого снова послужило влияние коммунистических идей на её членов всех уровней.[150]

На фронте пропагандистской борьбы безусловным успехом КПЯ стало создание Всеяпонского союза работников пролетарского искусства (全日本無産者芸術連盟 – «дзэннихон мусанся гэйдзюцу рэммэй»). Он начала издавать целых три журнала довольно большого тиража: одноимённый «Дзэннихон мусанся гэйдзюцу рэммэй», «Сэнки» (戦旗 – «Боевое знамя»), «Пурорэтариа бунгаку» (プロレタリア文学 – «Пролетарская культура»). Скоре КПЯ также возобновила выпуск газеты «Сэкки» и «Мусанся симбун».[151]

Тем не менее, партия заметно ослабла после репрессий. Вся её деятельность свелась, по сути, к пропаганде на страницах своих печатных изданий. Она уже практически не могла оказывать заметную помощь профсоюзам, организовывать митинги и другие массовые акции, заводские ячейки были практически полностью ликвидированы. Членами партии официально числились всего несколько десятков человек. КПЯ снова потеряла тесную связь с массами.

А ведь в это время (1929-1930 годы) Япония была охвачена острым экономическим кризисом, который больно ударил по всем слоям трудящихся. Рабочее движение находилось на подъёме, массовые конфликты на производстве возникали повсеместно. И в этих условиях особенно сильно чувствовалась отдалённость партии от пролетариата, неспособность повести его за собой. В такой обстановке наметился ещё один внутрипартийный кризис.

Во главе КПЯ снова стала ультралевая группировка. Она противоречила линии Коминтерна, предрекая социалистическую революцию в самое ближайшее время. Партия взяла курс на прямую подготовку вооружённого восстания. Тот факт, что революционный порыв КПЯ не будет подхвачен широкими массами, стал ещё более очевиден после провала «Вооружённого Первомая» 1930 года. Несколько сот человек, символически вооружённых бамбуковыми пиками, устроили демонстрацию, открыто призывающую к вооружённому восстанию. Мало того, что рабочие чрезвычайно холодно отнеслись к ней, эта акция дала ещё и очередной повод полиции для новых арестов.[152]

После арестов руководства этот уклон был тоже преодолён, однако партия снова понесла очень большие потери. КПЯ фактически пришлось заново, с чистого листа начинать политическую работу с массами, организовывать ячейки на производстве, налаживать связи с профсоюзами. После того, как Носака Сандзо и Ямамото Кэндзо были направлены в Коминтерн в качестве представителей партии, в самой Японии был избран новый ЦК. Одним из его руководителей стал известный в будущем Конно Ёдзиро (紺野与次郎), а также молодой Ивата Ёсимити (岩田義道).[153]
Активная деятельность нового руководства позволила КПЯ уже к середине следующего, 1931 года восстановить свои ячейки в большинства промышленных центров страны.

Со второй половины того же года у коммунистического движения Японии появляется ещё одна задача. После занятия японской армией Мукдена стало очевидно начало полномасштабной войны в Китае. КПЯ заняло очень чёткую антивоенную позицию, не признавая ровным счётом никаких оправданий для пребывания японских войск в Китае, в условиях, когда даже социал-демократы признавали «особые интересы» Японии в Маньчжурии. Издавались листовки, проводились массовые демонстрации. Даже профсоюзы, связанные с КПЯ, включили в свои программы пункт о неприятии войны в Китае.

Одной из ключевых форм антивоенной пропаганды была работа в армии и на флоте. КПЯ удавалось даже регулярно переправлять свои издания японским частям в Китае, поэтому был даже начат выпуск специальных журналов «Хэйси-но томо» (兵士の友 – «Друг солдата») и «Собиэру масуту» (聳えるマスツ – «Высокая мачта»). [154]

В начале 1932 года состоялся суд над репрессированными коммунистами. От имени подсудимых говорил Итикава Сёити, решив использовать положение арестанта как ораторскую трибуну. Он не предпринял ни малейшей попытки оправдать себя или кого-то ещё, а во время всех многочисленных заседаний рассказывал об истории КПЯ, об её истинных целях и задачах. Целью этого было публичное разоблачение официальной пропаганды, главной идеей которой в отношении коммунистического движения было представить КПЯ, как шайку террористов-убийц. Большинство из осуждаемых получили пожизненные приговоры на том суде, в том числе и Итикава Сёити, скончавшийся в тюрьме в марте 1945 года. Исключение составили те, кто публично отрёкся от коммунистических идей и КПЯ, в том числе и Сано Манабу и Набэяма Садатика.

«Тезисы 1932 года», новые репрессии и новый подъём

В обстановке всё усиливающейся милитаризации и ужесточения войны в Китае, сильного ужесточения условий труда рабочих и крестьян, острейшей внутриполитической борьбы в Японии, КПЯ нуждалась в более действенной программе.[155]
И снова инициатива её создания исходила из Коминтерна, опубликовавшего свои новые тезисы по японскому вопросу, известные как «тезисы 1932 года».[156]

В целом, они развивали идеи, выдвинутые в 1927 году, приспосабливая их к конкретным условиям, а также давали анализ развития коммунистического движения прошедших пяти лет, указывая на успехи и критикуя ошибки в деятельности КПЯ. [157]
Одной из основных таких ошибок «тезисы 1932 года» представляли недооценку важности роли крестьянства в коммунистическом движении и незначительную роль коммунистической пропаганды КПЯ в деревне.[158]
В качестве одной из первоочередных задач они также выдвигали антимилитаристскую и антишовинистскую пропаганду.[159]

Новый всплеск активности деятельности партии, руководимой тогда Ивата Ёсимити, не мог не привлечь внимания полиции, которая вновь провела широкомасштабные репрессии. В конце 1932 – начале 1933 года были арестованы около 4 тысяч членов КПЯ, а общая численность арестованных по обвинению в коммунизме (членов комсомола, профсоюзов и других организаций, близких к партии) по некоторым данным составила почти 30 тысяч человек.[160]
В тюрьме они были подвергнуты пыткам, от которых многие, в том числе и Ивата Ёсимити и знаменитейшего как в Японии, так и за рубежом писатель Кобаяси Такидзи (小林多喜二), скончались. После этих арестов полицейское управление осмелилось даже заявить, что положило конец организованной деятельности коммунистов. Однако это заявление было преждевременным.

По всей стране прокатилась волна митингов возмущения действиями полиции, как спонтанных, так и организованных. Показательно, что во многих из этих многотысячных демонстраций принимали непосредственное участие деятели самых разных направлений левой оппозиции, вплоть до легальных партий и социал-демократов. Более того, сама КПЯ тоже, уже не в первый раз, снова начала возрождаться практически из небытия. Её руководителями тогда были молодой, но уже завоевавший большое уважение, теоретик Норо Эйтаро (野呂栄太郎) и его ровесник Миямото Кэндзи (宮本顕治), впоследствии стоявший у истоков возрождения партии после войны. Очень скоро они возобновили издание газеты «Сэкки», редакция и все типографии которой были в очередной раз разгромлены. [161]

И коммунистическое движение снова было на подъёме. К концу 1933 года вновь функционировали заводские и деревенские ячейки, тираж контролируемых коммунистами газет достиг самых больших в довоенный период высот, численность рядов партии неизменно пополнялась. У этого очередного возрождения было две основных причины: значительное ухудшение положения как рабочих, так и крестьян, в связи с началом крупномасштабной войны, а также то, что после последних, публичных репрессий, в массах отчётливо остался образ несправедливо убитых борцов за благо народа, который для многих, даже далёких от коммунизма, стал образом героическим. Эти два фактора очень сильно способствовали особенно активному восприятию массами коммунистических идей в начале 30-х годов XX века.

Выступления рабочих, очень многочисленных в тот период времени, всё чаще стали организовываться вокруг партийный ячеек на производстве, в которых пролетариат всё чаще видел помощника в решении своих насущных проблем. В корне изменилась работа партии в деревне, где она перестала обращаться только к беднейшим малоземельным его слоям, а ко всем её жителям. Основной целью этой работы было политизировать деревню, сделать её активной частью народного оппозиционного движения. Также коммунисты организовывали выступления безработных и городских бедняков, множество сил отдавали пропаганде в армии и на флоте, в молодёжной среде.

Одним из печальных для КПЯ событий этого времени можно считать смерть Катаяма Сэн, человека, которого можно считать главным основателем коммунистического движения в Японии, а также видного деятеля Коммунистического Интернационала.[162]

Решающее наступление на КПЯ и деятельность коммунистов после её уничтожения

С таким подъёмом коммунистического движения в столь критичный для государства момент, в разгар войны с Китаем и при неотвратимом приближении других, ещё более крупных конфликтов, правительство, конечно же, смириться не могло. Была введена смертная казнь не только за принадлежность к компартии, но и за сочувствие к ней.

Однако, убедившись, что публичные репрессии не дают нужного результата, тайная полиция стала уделять больше внимания скрытой деятельности, связанной с внедрением в партию своих агентов с целью проведения провокаций, дискредитирующих партию перед народом, а так же выходе на партийных руководителей всех уровней. И эта деятельность имела успех. Так, в конце самом 1933 года были арестованы Кэндзи Миямото и вместе с ним весь состав ЦК. Почти никто из них так и не вышел на свободу.

Естественно, что КПЯ значительно усилило внутрипартийный контроль и дисциплину. В сотрудничестве с Коминтерном, активно делившимся опытом в этой сфере, разрабатывались методы секретной, скрытой деятельности партии.[163]
Она ушла в глубочайшее подполье, стала напоминать тайную организацию – и тем не менее, полностью изолировать себя от народа, для которого и вела свою работу, не могла. [164]

Поэтому, все до единого члены избранного в январе 1934 года нового ЦК были по одиночке арестованы в течение двух месяцев.[165]
А практически всё руководство, выбранное после этого, было схвачено сразу же после первого заседания. Прекратился выход последней коммунистической газеты – «Сэкки».[166]
В июле было проведено последнее совещание всех уцелевших руководителей партии. На нём было принято решение временно сконцентрироваться на работе на местах, не организуя большие съезды.[167]
Тем не менее, большинство их них тоже были пойманы. Последний член ЦК КПЯ был арестован в апреле 1935 года. Так партия, как единая организационная структура, прекратила своё существование.

Однако по всей стране продолжали работать группы коммунистов и отдельные деятели, действовавшие от лица КПЯ. Их основной задачей стало создание единого народного фронта всех левых сил, для чего они пошли на объединение со всеми профсоюзами и социалистическими партиями. Почвой для такого объединения были не только экономические требования, но также и требования гарантии демократических прав и свобод, а также немедленный вывод японских войск из Китая.

Важнейшим событием для международного антивоенного фронта в это время стал VII конгресс Коминтерна, который был почти полностью посвящён вопросам антифашистской борьбы.[168]
В его решениях были подробнейшим образом описаны методы создания и функционирования общенародного антифашистского фронта во всех странах и роль компартий в нём. Им приписывалось идти на всяческое объединение с любыми антивоенными организациями, даже правого толка, если за ними стояли значительные массы трудящихся.[169]
Задача борьбы против фашизма была обозначена как самая главная для всего человечества, поэтому коммунистам всех стран предписывалось идти на любые компромиссы с самыми разными слоями населения ради её достижения.

И такая тактика имела успех. Левые организации, как политические партии, так и профсоюзы, откликнулись на этот призыв и взяли курс на создание народного фронта.[170]
В условиях, когда с одной стороны, условия труда становились всё тяжелее и трудящиеся массы всё охотнее организовывались[171]
, а с другой стороны, правительство продолжало политику подавления демократических свобод, и средний класс и интеллигенция всё активнее становились противниками войны, стало очевидно, что антифашистское движение в Японии постепенно становится по-настоящему народным.

Такого, особенно в условиях начавшихся активных боевых действий в Китае в 1937 году, японское правительство, уже до предела милитаристическое, стерпеть не могло. В декабре того же года, были проведены массовые аресты по всей стране. В тюрьму по подозрению в сочувствии к коммунизму попали тысячи человек, были запрещены многие профсоюзы и другие организации. Два демонстративных процесса было учинено над членами «Роноха», давно уже отошедшими от активной политической деятельности. В следующем году волна репрессий только усилилась: были даже запрещены все политические партии, в той или иной степени выражавшие социалистические идеи, кроме Социал-демократической, откровенно ставшей в это время на позицию поддержки агрессии на материке.[172]

Таким образом, было подавлено организованное антивоенное движение в Японии. Как известно, в процессе подготовки к войне на Тихом океане была подавлена и организованная оппозиция как таковая. Конечно же, зафиксированы отдельные случаи проявления антивоенных настроений и даже проведения пропаганды (особенно частыми они были в армии, находившейся на материке).[173]
Иногда даже открыто высказывались коммунистические лозунги и призывы к революции – с неизменно следовавшим суровым наказанием. Однако всё это были лишь одиночные случаи проявления политической активности отдельных людей, и о какой-то организованной деятельности коммунистов до самого конца войны говорить не приходится.

Заключение

Таким образом, мы рассмотрели основные этапы развития социалистического и коммунистического и социалистических движений Японии в довоенный период. Что же явилось характерными чертами этих идейных течений именно в этой стране?

В начальный период (последней трети XIX века), ими стало сильное отставание идейного развития социализма в Японии от Европы. Несмотря на то, что это было обусловлено объективными факторами – прежде всего, отсталостью в развитии капиталистических отношений в стране – это его устранение оказалось очень довольно-таки сложной задачей, выполнение которой растянулось на довольно-таки продолжительный промежуток времени.

На следующем этапе, когда социалистические идеи овладели умами уже довольно-таки обширного слоя интеллигенции на рубеже XIX и XX веков, характерной чертой социалистического движения стала его сильнейшая дифференциация. Хотя это и является довольно-таки обычный явлением в истории развития левых течений на определённом этапе, в Японии эта дифференциация была исключительно сильной. Раскол в рядах социалистов не позволил им даже приблизиться к созданию единого социалистического фронта, а чрезмерная разнородность пропагандируемых идей не позволили им найти никакого отклика в широких слоях общества. Это, вкупе с репрессиями первого десятилетия прошлого века, и привело к сильнейшему кризису и спаду социалистического движения.

В следующий период, во время Первой мировой войны, как нельзя ярко проявилась другая важная особенность социалистического движения, остававшаяся характерной на протяжении всего рассматриваемого периода, явилось отсутствие тесной связи рабочего и социалистического (а позднее – коммунистического) движений. Причин тому было много, как субъективных (внутренние противоречия как среди социалистов, так и среди коммунистов), так и объективных (репрессии властей, господство государственной идеологии в массах и идей тред-юнионизма и лейборизма в рабочем движении), но именно этот фактор стал решающим в борьбе левых течений в Японии, которые были в конечном итоге (к началу Второй мировой войны) практически ликвидированы. Особенно критичным это оказалось для КПЯ, как партии построенной по принципу ВКП (б): её влияние поддерживалось (хотя в разные периоды в разной степени) за счёт активной деятельности центра, а местные ячейки, хоть и находили отклик в трудящихся массах, редко могли поднимать их на активную борьбу.

Когда свою деятельность начала Коммунистическая партия Японии, она была тоже довольно специфичной. В коммунистическом движении Японии довоенного периода проявились все тенденции, которые были характерны для социалистического движения более раннего периода (о них уже упоминалось выше). Это и идеологическая отсталось, и сильнейшие внутренние противоречия, и отсутствие связи с широкими массами трудящихся (на установление которой позднее были направлены все силы партии). Однако стоит также отметить и специфику отношений КПЯ и Коминтерном. Отступление от установок международного коммунистического движения неизменно приводило японских коммунистов к острейшему внутреннему кризису, а следование им, напротив, сулило коммунистическому движению новый подъём.

Последней характерной чертой коммунистического движения Японии в период до Второй мировой войны явилось невероятное мужество и стойкость японских коммунистов в условиях жесточайший репрессий. После арестов и расстрелов руководящих органов партии и её лидеров, она всегда находила в себе внутренние силы для реорганизации и выдвижения новых ярких деятелей. Даже после физической ликвидации партии в начале 30-х годов, разрозненные коммунисты неизменно продолжали вести свою пропаганду на местах. Это, пожалуй, и стало одной из главных причин, по которой КПЯ возродилась и так быстро встала на ноги уже после окончания Второй мировой войны.

Если говорить о других положительных тенденциях развития социалистического и коммунистических движений, нужно отметить ещё одну важную особенность, которая была характерной для всех левых движений на протяжении всего рассматриваемого периода. Это была сила и огромное значение пацифистской пропаганды. Как во время русско-японской, так и во время Первой и Второй мировых войн, антивоенная деятельность занимала одно из самых важных мест в деятельности этих движений. И хотя предпосылки для такой активной пацифистской деятельности очевидны – агрессивная политика японского империализма – ей стоит выделить особо. Дело не только в том, что эта было сферой деятельности социалистов и коммунистов, где они добились наибольшего успеха и отклика среди народных масс, а в том, что они – особенно коммунисты в 30-х годах XX века – были наиболее организованной и последовательной антивоенной силой в стране. И во многом именно благодаря их деятельности фашистский режим – несмотря на очень сильное фашистское движение – так и не был установлен в Японии.

Можно выделить и другие особенности развития социалистического и коммунистических движений страны: невероятную идейную стойкость их деятелей, не отступавших от своих взглядов даже в условиях жесточайших репрессий, проявление в левом движении тенденций, характерных для тайных обществ дальнего востока в целом («сектантство», закрытость и прочие) и другие, однако в исторической перспективе они не представляются достаточно важными.

Выделение этих исторических тенденций было основной целью данной работы. Теперь автору представляется возможным продолжить исследования данной тематики на новом уровне: рассмотрев влияние социалистических и коммунистических идей на японское общество с социо-культурной точки зрения, или исследовав эти движения в более длительной исторической перспективе. По моему убеждению, в данной работе создан фундамент для проведения таких исследований, поэтому её цели считаю достигнутыми.

Использованная литература

Источники и сборники документов:

ВКП (б)б Коминтерн и Япония. 1917 – 1941.Москва, 2001

Второй конгресс Коминтерна. Июль-август 1920 г. Москва, 1934.

Коминтерн и восток. Критика критики. Москва, 1987.

Коммунисты – ведущая сила антифашистской борьбы. Москва, 1987.

Первый конгресс Коминтерна. Март 1919. Москва, 1935.

VII конгресс Коммунистического Интернационала и борьба против фашизма и войны. Москва, 1975.

Фонд Коммунистического Интернационала Российского государственного архива социально-политической истории:

Программа КП Японии, подготовленная в ИККИ, 1923, ф. 495, оп. 127, д. 51.

Отчётные доклады Исполкома КП Японии в ИККИ, 1923, ф. 495, оп. 127, д. 28.

Материалы о политическом и экономическом положении в Японии, 1923, ф. 495, оп. 127, д. 71, 72.

Доклады о роспуске КП Японии, рабочем движении в Японии, 1924, ф. 495, оп. 127, д. 89.

Проект программы КП Японии, 1924, ф. 495, оп. 127, д. 92.

Программа КП Японии, 1924, ф. 495, оп. 127, д. 119.

Доклад о пролетарском движении и задачах КПЯ, 1927, ф. 495, оп. 59, д. 5.

Материалы в разногласиях в КП Японии, 1927, ф. 495, оп. 127, д. 188.

Проект программы КП Японии, 1927, ф. 495, оп. 127, д. 198.

Материалы по вопросам разногласий между членами КП Японии, 1927, ф. 495, оп. 127, д. 206.

Материалы дискуссии по японскому вопросу, 1927, ф. 495, оп. 59, д. 4.

Информационные доклады о положении в КП Японии, 1928, ф. 495, оп. 127, д. 244.

Информационный материал по крестьянскому движению в Японии, 1928, ф. 495, оп. 59, д. 6.

Выписки из отчёта о положении в Японии, 1929, ф. 495, оп. 127, д. 250.

Материалы об оппозиции в КП Японии, 1929, ф. 495, оп. 127, д. 270.

Резолюции Политсекретариата ИККИ о задачах КП Японии, 1929, ф. 495, оп. 4, д. 391

Тезисы, проекты тезисов по Японии, 1930, ф. 495, оп. 4, д. 395.

Отчётный доклад ЦК КП Японии о положении в Японии, 1931, ф. 495, оп. 127, д. 301.

Постановления ЦК КП Японии, 1932, ф. 495, оп. 127, д. 331.

Материалы об арестах, о борьбе против провокаторов, 1932, ф. 495, оп. 127, д. 355.

Материалы ЦК КП о задачах партии, 1933, ф. 495, оп. 127, д. 371.

Материалы антивоенных комитетов в различных странах, 1933, ф. 543, оп. 1, д. 24.

Материалы о провокациях и провокаторах в КП Японии, 1934, ф. 495, оп. 16, д. 82.

Протокол восточного секретариата по японскому вопросу, 1934, ф. 495, оп. 16, д. 78.

Информация о положении в КПЯ, материалы о выборах в Японии, 1936, ф. 405, оп. 16, д. 88.

Материалы о едином фронте Японии, 1936, ф. 495, оп. 127, д. 490.

Проекты резолюций секретариата ИККИ по японскому вопросу, 1936, ф. 495, оп. 16, л. 89

Литература на русском языке:

Бедняк И. Я. Япония в период перехода к империализму, Москва, 1962

Гамазков К. А. Из истории распространения марксизма-ленинизма в Японии, М., 1971.

Георгиев Ю. В. Новые материалы о «рисовых бунтах», - «Народы Азии и Африки», 1970, № 5, с. 172-176

Герберт Н. Становление капиталистической Японии, Москва, 1952

Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976

Гольдберг Д. И. Из истории революционного движения в Японии. Сентябрьские волнения 1905 года, Ленинград, 1968

Гольдберг Д. И. Японские социалисты и II Интернационал в 1904-1910 годах, - «Новая и новейшая история», 1970, № 5, с. 141-148

Гольдберг Д. И. Третий этап рабочего и социалистического движения в Японии, - «Проблемы востоковедения», 1959, № 6, с. 41-56

Гольдберг Д. И. Рабочее и социалистическое движения в Японии в 1897 – 1906 годах, - «Вопросы истории», 1960, № 6, с. 77-89

Гольдберг Д. И. О характере сентябрьских волнений 1905 года в Японии, -

«Народы Азии и Африки», 1966, № 3, с. 61-69

Гольдберг Д. И. Катаяма Сэн и Амстердамский конгресс II Интернационала, - «Народы Азии и Африки», 1968, № 2, с. 49-54

Гольдберг Д. И. Первый съезд японских социалистов, - «Вестник ЛГУ», 1967, № 2, с. 21-26

Гольдберг Д. И. «Хэймин Симбун» как источник изучения антивоенного движения в Японии в 1903-1905 годах, - «Народы Азии и Африки», 1695, № 2, с. 69-73

Зенина Л. В. Катаяма Сэн – выдающийся деятель рабочего и социалистического движения Японии (1859-1933 гг.), - «Учёные записки ЛГУ», 1955, № 5, с. 86-116

Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959

Катаяма Сэн Статьи и мемуары (под общей редакцией П. П. Топеха), Москва, 1859

Катаяма Сэн. Воспоминания. Москва, 1964.

Катаяма Сэн. К вопросу о зарождении и развитии марксизма в Японии. Москва. 1950.

Коваленко И. И. Коммунистическая партия Японии. Москва, 1987.

Крякова О. Я. Положение и борьба рабочего класса Японии в годы Первой мировой империалистической войны (автореферат). Ленинград. 1954.

Ленин В. И. Полное собрание сочинений, Москва, 1958.

Лонгэ Ж. Соцiализмъ въ Японiи, Одесса, 1903

Николаева О. С. Развитие японского империализма во время Первой мировой войны (автореферат), Ленинград, 1954

Крякова О. Я. Положение и борьба рабочего класса Японии в годы Первой мировой империалистической войны (автореферат), Ленинград. 1954

Сенаторов А. И. Сэн Камаяма. Научная биография, Москва, 1988

Сига И. Портреты деятелей революционного движения Японии, Москва, 1956

Хартман Р. Позиция немецких социал-демократов и японских социалистов в отношении русско-японской войны, - «Народы Азии и Африки», 1966, № 5, с. 69-76

Черных А. Г., Хрусов Г. В. Ленин и Япония. Владивосток, 1974

Экштейн Г. Рабочее движенiе въ современной Японiи, Москва, 1905

Литература на японском языке:

Кавамура Санро: (川村三郎) «Нихон ро:до: но:мин ундо:си» (日本労働農民運動史) = История рабочего и крестьянского движения Японии. Токио, 1960.

«Какумэйтэки сякайсюги-э но мити катаяма сэн ико:» (命令的社会主義への道：片山潜遺稿) = Путь к революционному социализму: предсмертный труд Катаяма Сэн. Токио, 1949.

«Катаяма сэн-ва сакэбу» (片山潜は叫ぶ ) = Говорит Катаяма Сэн, Москва, 1935.

Кихара Минору (木原実) «Мэйдзи-но сякайсюгися: Сакаи Тосихико-кара Ямакава Хитоси-мадэ» (明治の社会主義者：堺利彦から山川均まで) = Социалисты эпохи Мэйдзи: от Сакаи Тосихико до Ямакава Хитоси. Токио, 1966.

Кондо: Эйдзо: (近藤榮蔵) «Нихон кё:санто: сё:сэй хива» (コミンテルンの密使・日本共産党創生秘話) = Тайный посланец Коминтерна. Секретная история создания Коммунистической партии Японии. Токио, 1949.

«Мусан сэйто:си сирё:» (無産政党史史料) = Материалы по истории пролетарских партий. Токио, 1965.

«Мэйдзи сякайсюги сирё:сю:» (明治社会主義史料集) = Собрание материалов по истории социализма в период Мэйдзи. Токио, 1960.

«Нихон кё:санто: сирё: тайсэй» (日本共産党資料大成) = Большое собрание материалов по истории Коммунистической партии Японии. Токио, 1951.

«Нихон кё:санто:си : ко:хан-ни окэру до:си итикава-но тиндзюцу» (日本共産党史：公判廷に於ける同志市川の陳述) = История Коммунистической партия Японии: показания, данные товарищем Итикава на судебном процессе. 1931.

«Нихон мондай-ни кансуру бунсё:сю:» (日本問題に関する分書集) = Коминтерн по японскому вопросу. Москва, 1934.

Сакаи Тосихико (堺利彦) «Дзэнсю:» ( 全集) Полное собрание сочинений. Токио, 1971.

Сэкияма Наотаро: (関山直太郎) «Сё:ки сякайсюги сирё:» (初期社会主義資料) = Материалы по ранней истории социализма. Токио, 1959.

«Сэнсо:-ни тайсуру пурорэтариа:то-но тайдо» (戦争に対するプロレタリアートの態度) = Антивоенная позиция пролетариата. Москва, 1935.

«Сэнсо:-то кига-то мукэнри-но сихайсэйдо: ни хантайситэ то:со:суру кё:санто:» (戦争と飢餓と無權利の支配制度に反対して鬪争する共産党) = Коммунистическая партия против режима войны, голода и бесправия. Москва, 1935.

«Сякайсюгися, мусэйсюгися дзимбуцу кэнкю: сирё:» (社会主義者、無政主義者人物研究史料) = Исторические материалы для изучения личностей социалистов и анархистов. Токио, 1964.

Татаяма Рюсё (立山隆章) «Нихон кё:санто: кэнкё хисси» (本共産党検挙秘史) = Секретная история арестов членов Коммунистической партии Японии. Токио, 1929.

«Хэймин симбун ронсюцу сю:» (平民新聞論説集) = Сборник статей из газеты «Хэймин симбун». Токио, 1961.

Литература на западноевропейских языках:

Английском:

The Cambridge History of Japan. Volume 6. Cambridge, 2001.

Gilbert H. An Annotated Bibliography Of Works On Japanese Communism, Washington, 1949.

Kobayashi U. The Basic Industries And Social History Of Japan (1914-1918), London, 1930

Rawakami. The Political Ideas Of Modern Japan, Tokyo, 1903

Reinsh P. S. Intellectual And Political Currents In The Far East, Boston – New-York, 1911

Satoh H. Evolution Of Political Parties in Japan, Tokyo, 1904

Takayanagi K. Reception And Influence Of Occidental Legal Ideas In Japan, London, 1929

Немецком
:

Dr. Helfferich. Die finanzielle Seite des russische-japanisch Krieges, – “Marine-Rund-Schau”, № 10, Berlin, 1904

Rathagen K. Die Entstehung des modernen Japan, Dresden, 1908

Wertheiner F. Die Japanische Kolonialpolitik, Hamburg, 1910

Французском
:

Berard V. La revotte de l’Asie, Paris, 1903

L’Empire du Japon et les puissances estranges, Tokyo, 1908

[1]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.39.

[2]
Ленин В. И. Две утопии. – Полное собрание сочинений, т. 22, с. 119.

[3]
Кихара Минору (木原実) «Мэйдзи-но сякайсюгися: сакаи тосихико-кара ямакава хитоси-мадэ» (明治の社会主義者：堺利彦から山川均まで). Социалисты эпохи Мэйдзи: от Сакаи Тосихико до Ямакава Хитоси. Токио, 1966, с. 23.

[4]
«Хэймин симбун ронсюцу сю:» (平民新聞論説集) = Сборник статей из газеты «Хэймин симбун». Токио, 1961, с. 46.

[5]
Сэкияма Наотаро(関山直太郎) «Сё:ки сякайсюги сирё:» (初期社会主義資料) = Материалы по ранней истории социализма. Токио, 1959, с. 70-71.

[6]
Там же, с. 74.

[7]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.60.

[8]
Бедняк И. Я. Япония в период перехода к империализму, Москва, 1962, с. 137.

[9]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.81.

[10]
Катаяма Сэн Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 82.

[11]
Там же, с. 83.

[12]
Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 16.

[13]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 65.

[14]
Там же, с. 67.

[15]
Бедняк И.Я. Япония в период перехода к империализму, Москва, 1962, с. 180.

[16]
Там же, с. 141.

[17]
Rawakami. The Political Ideas Of Modern Japan, Tokyo, 1903, с. 184-185.

[18]
Rathagen K. Die Entstehung des modernen Japan, Dresden, 1908, с. 25.

[19]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.88.

[20]
Rawakami. The Political Ideas Of Modern Japan, Tokyo, 1903, с. 188-189.

[21]
Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 16.

[22]
Berard V. La revotte de l’Asie, Paris, 1903, с. 324-325.

[23]
Иванова Г.Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 16.

[24]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.94.

[25]
Там же, с.95.

[26]
Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 17.

[27]
Гольдберг Д. И. Первый съезд японских социалистов, - «Вестник ЛГУ», 1967, № 2, с. 21-22.

[28]
Экштейн Г. Рабочее движение в современной Японии, Москва, 1905, с. 72-73.

[29]
Там же, с. 73.

[30]
Сенаторов А. И. Сэн Катаяма. Научная биография, Москва, 1988, с. 100.

[31]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.96.

[32]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 90.

[33]
Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 31-32.

[34]
Хартман Р. Позиция немецких социал-демократов и японских социалистов в отношении русско-японской войны, - «Народы Азии и Африки», 1966, № 5, с. 67.

[35]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 50-51.

[36]
Гольдберг Д.И. «Хэймин Симбун» как источник изучения антивоенного движения в Японии», «Народы Азии и Африки», 1965, № 2, с. 72.

[37]
Гольдберг Д. И. Катаяма Сэн и Амстердамский конгресс II Интернационала, - «Народы Азии и Африки», 1968, № 2, с. 52.

[38]
Сига И. Портреты деятелей революционного движения Японии, Москва, 1961, с. 252.

[39]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.130.

[40]
Гольдберг Д. И. Катаяма Сэн и Амстердамский конгресс II Интернационала, - «Народы Азии и Африки», 1968, № 2, с. 53.

[41]
Там же, с. 54.

[42]
Гольдберг Д. И. «Хэймин Симбун» как источник изучения антивоенного движения в Японии», «Народы Азии и Африки», с. 71.

[43]
Там же, с. 72.

[44]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с.127.

[45]
Там же, с. 135.

1 Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 37-38.

[47]
Там же, с. 39.

[48]
Кихара Минору (木原実) «Мэйдзи-но сякайсюгися: сакаи тосихико-кара ямакава хитоси-мадэ» (明治の社会主義者：堺利彦から山川均まで). Социалисты эпохи Мэйдзи: от Сакаи Тосихико до Ямакава Хитоси. Токио, 1966, с. 142.

[49]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 145.

[50]
L’Empire du Japon et les puissances estranges, Tokyo, 1908, c. 590.

[51]
Гольдберг Д. И. Из истории революционного движения Японии. Сентябрьские волнения 1905 года, Ленинград, 1968, с. 5.

[52]
Там же, с. 22-23.

[53]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 159.

[54]
Dr. Helfferich Die finanzielle Seite des russische-japanisch Krieges, – «Marine-Rund-Schau», 1904, № 10, с. 1102-1103.

[55]
Гольдберг Д. И. Из истории революционного движения Японии. Сентябрьские волнения 1905 года, Ленинград, 1968, с. 40.

[56]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 169.

[57]
Кихара Минору(木原実) «Мэйдзи-но сякайсюгися: сакаи тосихико-кара ямакава хитоси-мадэ» (明治の社会主義者：堺利彦から山川均まで) = Социалисты эпохи Мэйдзи: от Сакаи Тосихико до Ямакава Хитоси. Токио, 1966, с. 189.

[58]
Сенаторов А. И. Сэн Катаяма. Научная биография, Москва, 1988, с. 115

[59]
Там же, с. 120-121.

[60]
Сакаи Тосихико(堺利彦) «Дзэнсю:» (全集) = Полное собрание сочинений. Токио, 1971, т. 1, с. 18.

[61]
Иванова Г.Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 63.

1 Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 95-96.

[63]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 197-198.

[64]
The Cambridge History of Japan. Volume 6. Cambridge, 2001, с. 670.

[65]
Иванова Г.Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 65-66.

[66]
Гольдберг Д. И. Третий этап рабочего и социалистического движения в Японии, - «Проблемы востоковедения», 1959, № 6, с. 47.

[67]
Там же, с. 48.

[68]
«Сякайсюгися, мусэйсюгися дзимбуцу кэнкю: сирё:» (社会主義者、無政主義者人物研究史料) = Исторические материалы для изучения личностей социалистов и анархистов. Токио, 1964, с. 104.

[69]
Там же, с. 49-50.

[70]
Гольдберг Д. И. Японские социалисты и II Интернационал в 1904-1910 годах, - «Новая и новейшая история», 1970, № 5, с. 143-144.

[71]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 218.

[72]
Иванова Г.Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 75.

[73]
Там же, с. 76.

[74]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 96.

[75]
Гольдберг Д. И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии в 1868 – 1908 годах, Москва, 1976, с. 226-237.

[76]
Иванова Г. Д. Котоку: революционер и литератор, Москва, 1959, с. 84.

[77]
Там же, с. 82-83.

[78]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 98.

[79]
Там же, с. 99.

[80]
Гольдберг Д. И. Третий этап рабочего и социалистического движения в Японии, - «Проблемы востоковедения», 1959, № 6, с. 53.

[81]
Там же.

[82]
Норман Г. Становление капиталистической Японии, Москва, 1952, с. 211.

[83]
Крякова О. Я. Положение и борьба рабочего класса Японии в годы Первой мировой империалистической войны, с. 7.

[84]
Гольдберг Д. И. Третий этап рабочего и социалистического движения в Японии, - «Проблемы востоковедения», 1959, № 6, с. 54.

[85]
Там же, с. 55.

[86]
Takayanagi K. Reception And Influence Of Occidental Legal Ideas In Japan, London, 1929, с. 15.

[87]
Гольдберг Д. И. Третий этап рабочего и социалистического движения в Японии, - «Проблемы востоковедения», 1959, № 6, с. 55

[88]
Николаева О. С. Развитие японского империализма во время Первой мировой войны, с. 13

[89]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 100

[90]
Кавамура Санро (川村三郎). «Нихон ро:до: но:мин ундо:си» (日本労働農民運動史) =История рабочего и крестьянского движения Японии. Токио, 1923 с. 3.

[91]
Георгиев Ю. В. Новые материалы о «рисовых бунтах, - «Народы Азии и Африки», 1970, № 5, с. 175.

[92]
Там же, с. 176.

[93]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары, Москва, 1859, с. 102.

[94]
Там же.

[95]
Крякова О. Я. Положение и борьба рабочего класса Японии в годы Первой мировой империалистической войны. с. 18.

[96]
Катаяма Сэн. Статьи и мемуары. Москва, 1859, с. 104.

[97]
Там же, с. 105.

[98]
Там же, с. 105.

[99]
«Мусан сэйто:си сирё:» (無産政党史史料) = Материалы по истории пролетарских партий. Токио, 1965. Т. 1, с. 19.

[100]
Там же, с. 20

[101]
Георгиев Ю. В. Новые материалы о «рисовых бунтах». - «Народы Азии и Африки», 1970, № 5, с. 173

[102]
Там же, с. 175

[103]
И. И. Коваленко. Коммунистическая партия Японии. М., 1987, с. 64.

[104]
Там же, с. 66.

[105]
«Катаяма Сэн-ва сакэбу» (片山潜は叫ぶ) = Говорит Катаяма Сэн. М., 1935, с. 26.

[106]
Там же, с. 27.

[107]
Материалы о политическом и экономическом положении в Японии, 1923, с. 58.

[108]
Там же, с. 59.

[109]
Первый конгресс Коминтерна. Март 1919. М., 1933, с. 166.

[110]
Второй конгресс Коминтерна. Июль – август 1920 г. М., 1934, с. 540.

[111]
Кондо: Эйдзо: (近藤榮蔵) «Нихон кё:санто: сё:сэй хива» (コミンテルンの密使・日本共産党創生秘話) Тайный посланец Коминтерна. Секретная история создания Коммунистической партии Японии. Токио, 1949, с. 22.

[112]
И. Сига. Портреты деятелей революционного движения Японии. Москва, 1961, с. 63.

[113]
Доклад о пролетарском движении и задачах КПЯ. 1927, с. 34.

[114]
Отчётные доклады Исполкома КП Японии в ИККИ. 1923, с. 12.

[115]
Там же, с. 15.

[116]
Программа КП Японии, подготовленная в ИККИ. 1923, с. 3.

[117]
Там же.

[118]
Доклад о пролетарском движении и задачах КПЯ. 1927, 123.

[119]
Там же, с. 129.

[120]
Там же, с. 130.

[121]
«Мусан сэйто:си сирё:» (無産政党史史料) = Материалы по истории пролетарских партий, Токио, 1965. Т. 1, с. 14.

[122]
С. Л. Будкевич. Из истории проникновения идей Октября в Японию. – Октябрь и Япония. Москва, 1968, с. 28.

[123]
Там же, с. 34.

[124]
И. И. Коваленко. Коммунистическая партия Японии. Москва, 1987, с. 83.

[125]
Доклад о пролетарском движении и задачах КПЯ. 1927, с. 153.

[126]
Татаяма Рю:сё: (立山隆章) «Нихон кё:санто: кэнкё хисси» (日本共産党検挙秘史) = Секретная история арестов членов Коммунистической партии Японии. Токио, 1929, с. 19.

[127]
И. И. Коваленко. Коммунистическая партия Японии. М., 1987, с. 86.

[128]
Там же, с. 87.

[129]
Доклады о роспуске КП Японии, рабочем движении в Японии, 1924, с 8.

[130]
Там же, с. 10-12.

[131]
Там же, с. 13.

[132]
Там же, с. 15.

[133]
«Мусан сэйто:си сирё:» (無産政党史史料) = Материалы по истории пролетарских партий, Токио, 1965. Т. 1, с. 15.

[134]
The Cambridge History of Japan. Volume 6. Cambridge, 2001, с. 687.

[135]
Материалы дискуссии по японскому вопросу. 1927, с. 9.

[136]
Там же, с. 11.

[137]
Там же, с. 2.

[138]
Материалы в разногласиях в КП Японии. 1927, с. 14.

[139]
Материалы по вопросам разногласий между членами КП Японии. 1927, с. 24.

[140]
Материалы в разногласиях в КП Японии. 1927, с. 48.

[141]
Тезисы, проекты тезисов по Японии. 1930, с. 2.

[142]
Там же, с. 3-7.

[143]
Материалы об оппозиции в КП Японии. 1929, с. 34.

[144]
Информационные доклады о положении в КП Японии. 1928, с. 3.

[145]
Там же, с. 71.

[146]
Выписки из отчёта о положении в Японии, 1929, с. 88-89.

[147]
«Нихон кё:санто: сирё: тайсэй» (日本共産党資料大成) = Большое собрание материалов по истории Коммунистической партии Японии. Токио, 1951, с. 371.

[148]
Там же, с. 18.

[149]
Там же, с. 20.

[150]
Отчётный доклад ЦК КП Японии о положении в Японии. 1931, с. 37.

[151]
Коваленко И. И. Коммунистическая партия Японии. Москва, 1987, с. 141.

[152]
Отчётный доклад ЦК КП Японии о положении в Японии. 1931, с. 62.

[153]
Там же, с. 64-65.

[154]
Коваленко И. И. Коммунистическая партия Японии. Москва, 1987, с. 144.

[155]
«Нихон мондай-ни кансуру бунсё:сю» (日本問題に関する分書集) = Коминтерн по японскому вопросу. Москва, 1934, с. 14.

[156]
Протокол восточного секретариата по японскому вопросу, 1934, с. 17.

[157]
Там же, с. 18-19.

[158]
Информационный материал по крестьянскому движению в Японии. 1928, с. 11.

[159]
Протокол восточного секретариата по японскому вопросу. 1934, с. 22.

[160]
Материалы об арестах, о борьбе против провокаторов. 1932, с. 13.

[161]
Коваленко И. И. Коммунистическая партия Японии. Москва, 1987, с. 161.

[162]
Сенаторов А. И. Сэн Камаяма. Научная биография. Москва, 1988, с. 282.

[163]
Материалы о провокациях и провокаторах в КП Японии, 1934, с. 5.

[164]
Там же, с. 13.

[165]
Проекты резолюций секретариата ИККИ по японскому вопросу. 1936, с. 2.

[166]
Информация о положении в КПЯ, материалы о выборах в Японии. 1936, с 3.

[167]
Там же, с. 4.

[168]
«Сэнсо:-то кига-то мукэнри-но сихайсэйдо: ни хантайситэ то:со:суру кё:санто:» (戦争と飢餓と無權利の支配制度に反対して鬪争する共産党) = Коммунистическая партия против режима войны, голода и бесправия. Москва, 1935, с. 10.

[169]
Там же, с. 35-36.

[170]
«Сэнсо:-ни тайсуру пурорэтариа:то-но тайдо» (戦争に対するプロレタリアートの態度) = Антивоенная позиция пролетариата. М., 1935, с. 20.

[171]
Там же, с. 22.

[172]
«Мусан сэйто:си сирё» (無産政党史史料) = Материалы по истории пролетарских партий, 柏書房, 1965. Т. 1, с. 24.

[173]
Материалы о едином фронте Японии, 1936, 32.