Под научной редакцией Старовойтенко Е. Б. и Шадрикова В. Д

Под ред. Е.Б. Старовойтенко, В.Д. Шадрикова

Научное издание

ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ

Новые модели и концепции

МОСКВА 2008

Международное издание: Россия, Украина, Австрия

Коллектив авторов: Абульханова К.А. (раздел 1), Калина Н.Ф. (раздел 7), Карпенко З.С. (раздел 6), Лэнгле А. (раздел 10), Орлов А.Б. (раздел 9), Петровский В.А. (раздел 5), Семенов И.Н. (раздел 8), Старовойтенко Е.Б. (раздел 4), Татенко В.А. (раздел 3), Шадриков В.Д. (раздел 2), Шумский В.Б. (раздел 9)

Индивидуальность: Новые модели и концепции

// Под научной редакцией Старовойтенко Е.Б. и Шадрикова В.Д.

Данная книга является опытом психологического осмысления проблемы индивидуальности в новом социокультурном и научном контексте. Представлен ряд авторских концепций и моделей, развивающих современные парадигмы психологии индивидуальности: онто-психологическую, субъектную, феноменологическую, культурную, экзистенциально – гуманистическую. Работа носит инновационный и программный характер, намечая перспективу методологии, теории и практики психологии индивидуальности. Она также является оригинальным образовательным проектом, содержательно определяющим подготовку профессионалов в сфере психологии личности, индивидуального консультирования и психотерапии. Издание представляет интерес для психологов, философов, специалистов в области социальных и гуманитарных наук.

с
Абульханова К. А

Старовойтенко Е.Б.

Татенко В.А.

Шадриков В. Д. и др.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ:
Опыт поиска индивидуальности. ……………….. С. 5 -13

1. ИСТОРИЯ И ПЕРСПЕКТИВА ПСИХОЛОГИИ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Проблема индивидуальности в психологии.

1. Направления психологического изучения индивидуальности. 2. Интегральная концепция индивидуальности. 3. Индивидуальность личности как субъекта жизни.

………………………………………………………………………..С. 14 - 71

2.
СУЩНОСТЬ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Индивидуальность как проявление внутреннего мира.

1. Психологическая постановка проблемы индивидуальности. 2. Методологический принцип «полноты описания индивидуальности». 3. Малопараметрические модели индивидуальности. 4. Понятие психически нормального человека. 5. Реконструкция сущностных качеств человека по тексту Библии. 6. Мир внутренней жизни. 7. Законы функционирования внутреннего мира.
………………………С. 72 - 109

3. ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ В БЫТИИ

Онто – психологический аспект понимания индивидуальности.

1. Реальность индивидуальности. 2. Сущность и необходимость. 3. Рождение, становление, восхождение. 4. Детерминация. 5. Общее и парциальное. 6. Форма и стиль. 7. Оценивание. 8. Категориальное позиционирование. 9. Поступок.

……………………………………………………………………… С
. 110 - 164

4. ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ В КУЛЬТУРНОМ ИЗМЕРЕНИИ

Самопознание и творчество индивидуальности в культуре
.

1. Культурно – психологическая модель индивидуальности. Быть во множестве единственных и быть единственным во множестве. 3. Множественно осуществить свою единственность. 4. Быть единственным средоточием множественного. 5. Своей единственностью порождать множество. 6. В своей единственности открыть множественность.
…………………………………………………… ..С. 165 - 218

5. САМООСУЩЕСТВЛЕНИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Индивидуальность: саморегуляция и состоятельность
.

1. Индивидуальность как мультисубъектное объединение. 2. Транзактная модель индивидуальности. 3. Категория состоятельности в определении индивидуальности. 4. Транзактный контур саморегуляции. 5. Совершенная и несовершенная саморегуляция индивидуальности.
……………………………………С. 219 - 266

6. СУБЪЕКТНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Субъектный контекст исследования индивидуальности
.

1. Значение категории субъекта для определения индивидуальности. 2. Пространство моделирования индивидуальности. 3. Феноменологический и герменевтический методы исследования индивидуальности. 4. Индивидуальность как нарративная идентичность. 5. Темпоральный модус конституирования индивидуальности.

6. Развитие индивидуальности в психотерапевтическом дискурсе. 7. Коммуникация в психотерапевтическом развитии индивидуальности
………………....С. 267 – 302

7. ГЛУБИННАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ

Индивидуальность в психологии бессознательного
.

1. Постановка проблемы индивидуальностив психологии бессознательного. 2. Перспектива идеи индивидуальности в современной глубинной психологии…………

……………………………………………………………………………………
С. 303
- 313

8. ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ В ДИАЛОГЕ С СОБОЙ

Экзистенциально – рефлексивный подход к индивидуальности
.

1. Об аксиологии современной психологии индивидуальности. 2. Из истории философских и научныхз трактовок индивидуальности. 3. Основные этапы становления психологии индивидуальнсоти. 4. Рефлексивно – экзистенциальное понимание индивидуальности. 5. К онто – психологии индивидуальности. 6. Рефлексивно – экзистенциальный диалог в развитии индивидуальности. 7. Прецеденты изучения индивидуальности как открытой системы. 8. Прецеденты изучения индивидуальности как закрытой системы. 9. Рефлексивный подход к творческой индивидуальности ученого. …………………………………… ..
С.314 - 367

9. ТРАНСЛИЧНОСТНОЕ НАЧАЛО ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ.

Две составляющие индивидуальности.

1. «Личность» и «сущность» как определения индивидуальности человека. 2. Представления о личности в философии. 3. Представления о личности в зарубежной психологии. 4. Представления о личности в отечественной психологии. 5. Трансличностное измерение индивидуальности………………………….....
С. 368 - 394

10. ЭКЗИСТЕНЦИЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Персональный экзистенциальный анализ
.

1. Персональный экзистенциальный анализ - новый подход к индивидуальности. 2. Как был разработан метод ПЭА? 3. Краткое описание концепции личности. 4. Как можно достичь личности посредством диалога. 5. Обхождение личности с самой собой. 6. Показания для применения ПЭА. 7. ПЭА как психотерапевтический метод.

…………………………………………………………………………С. 395 - 423

I
V. ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ В КУЛЬТУРНОМ ИЗМЕРЕНИИ

САМОПОЗНАНИЕ И ТВОРЧЕСТВО ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ В КУЛЬТУРЕ*

Индивидуальность – это Имя.

1. Культурно – псимхологическая модель индивидуальности

Современная психология индивидуальности как самостоятельная и перспективная наука развивается на пересечении идей философской антропологии, культурологии, литературы, искусства, персонологии (психологии личности), дифференциальной психологии, психологии развития. В плане активного порождения и развития идей об индивидуальности, следует выделить персонологию
, где категория «индивидуальность» обозначает предельное, высшее, наиболее тонкое и глубокое понимание личности. В первую очередь, это касается тех теорий и концепций, в которых акцентируется единственность личности, ее самопричинность, самодостаточность, способность к самопознанию, недоступность и неприкосновенность ее душевной тайны, создание индивидуального мира значимостей, принятие в себя миров других людей, уникальность самовыражения во всем инициированном и произведенном. Эти акценты свойственны экзистенциально – гуманистическому, глубинному, субъектному, жизненно – ориентированному и рефлексивному направлениям в психологии личности

Мы видим перспективу раскрытия индивидуальности в русле движения

к разнообразию и синтезу идей о личности
. Именно в персонологии находим определения личности, касающиеся ее множественных свойств, выражающихся у индивидов в неисчислимых вариантах и бесконечном количестве композиций. Именно персонологический ракурс познания

*
Индивидуальный исследовательский проект № 07 – 01 – 92, выполненый при поддержке Научного Фонда ГУ - ВШЭ

позволяет осветить полидетерминацию индивида, обращенную к его конкретной жизни в форме неповторимого соединения. Только персонология погружает взгляд исследователя в потаенную бессознательную самость индивида, где непостижимо заданы многие линии его спонтанного жизненного самоосуществления, а также в феноменальную ткань «Я», совершающего невоспроизводимую работу придания жизни характера «собственной», подлинной по «моей» мере, жизни. Наконец, лишь в персонологическом измерении возможно познание полимодального самовыражения индивида, воплощенного в культуре
, продлевающей конечную жизнь человека в неопределенное и неопределимое всеобщее будущее, где его «индивидуальное» обогащается нескончаемыми идентификациями и импликациями референтов его влияний. В пространстве культуры индивидуальность личности раскрывается той гранью, которая оказывается затененной при других фокусах ее рассмотрения: гранью искусного, проникающего самопознания, собственно и порождающего индивидуальность в продуктивном творческом диалоге и Я - отраженных отношениях с множеством других людей.

Можно сказать, что изучение индивидуальности в персонологии – это, прежде всего, помещение личности в центр координат, где соединяются единичное - общее, уникальное - универсальное и единственное – множественное. Сложный личностный синтез единственности и множественности
образует, на наш взгляд, важнйший момент психологического становления индивидуальности в мире вообще и мире культуры, в частности.

Подход к личности в аспекте культуры
хорошо отвечает поискам «индивидуальности», в силу того, что культурная деятельность и творчество способны обнаруживать и усиливать, как в волшебной линзе, то, что в динамике иных сфер жизни индивида часто оказывается скрываемым, растворенным или распределенным во взаимодействии, непринятым, неоцененным. Это талантливость тела, гениальность души, божественность индивидуального духа, дар созидания, исключительность творческого «Я». Личность в культуре – это, прежде всего, «индивидуальная личность»
, которая доказывает реальность индивидуальности
и ее высокий статус в бытии, демонстрируя имманентные потенциалы человека, предельные возможности индивидуальной рефлексии, отвечающие времени формы авторских достижений, паттерны взаимоотношений индивида с другими людьми, способствующие или разрушающие культурный «слой» человечества.

Рассмотрим проблему индивидуальности в контексте персонологического направления, названного нами «культурная психология личности»
. Логику рассмотрения определяет приводимая ниже исследовательская модель
, охватывающая методологические положения и позиции, ранее намеченные в наших исследованиях (17; 18; 19).

1. Среди культур, развившихся в человеческом мире, можно выделить те, в которых идея «личности» и реальная личность издавна обладают высокой ценностью, задающей свободу и простор индивидуализации. К таким культурам общепризнанно относится европейская культура с ее неотъемлемой русской составляющей.

2. В истории этой культуры человек приобрел особые свойства, определившие его бытие и самопознание в качестве индивидуальной личности – индивидуальности - творца как «высокой индивидуальности».

3. Европейская культура стала «местом» рождения и самовыражения великого числа индивидуальных личностей, обусловивших ее «авторскую» динамику, в контексте которой культурные содержания, смыслы, произведения приобретали разнообразный, завершенный, непреходящий и ценностный характер.

4. Исконным достоянием этой индивидуализированной культуры являются человеческий разум и мысль, идеи и тексты. Именно в области создания идей и текстов личность могла объять стремящееся к бесконечности множество объектов, их связей и отношений, расширяя свой мир и себя далеко за пределы непосредственно данного, становясь «единичностью», вмещающей «все».

5. Тексты как события культуры образуют самостоятельную сферу творчества, имеющую тройственное отношение к индивидуальности автора и референтов: текст по-новому структурирует и эксплицирует процессы, состояния, содержания, образы и идеи внутреннего мира автора, каждый раз выступает новой формой его прямого или опосредованного самовыражения, трансцендирует «личное» автора в душевный мир референта, обновляя его.

6. Важнейшим моментом европейского культурогенеза является формирование «рефлексивной культуры», представленной текстами авторских жизнеописаний, исповедей, дневников, писем, мемуаров, литературных «самоисследований». Текст «Я» в психологическом плане многосторонне связан с личностью автора: он выражает «внутреннее», не выразимое другими, но уловленное в себе автором; является вербально – смысловой тканью его «Я»; выступает как форма «тела», «плоти» автора, во(площ)ая его душевную самость; продлевает и «собирает» Я – состояния, Я – образы. Я – идеи, по этим следам возвращая автора к единому центру «Я»; является способом изменения и развития «Я»; распространяет, расширяет авторское «Я» в пространство внешней и внутренней жизни других, порождая Я - в -Другом; становится средством прямого Я – обращения автора к каждой другой индивидуальной личности с призывом прочувствовать, понять и досоздать общий мир жизни.

7. Если в отношении Культуры можно говорить об архетипе Сокровища, то им является «творческая индивидуальность» как инициирующее начало культурных процессов. В европейском культурогенезе осуществлены блестящие опыты осмысления и моделирования «творца» как единства свойств и интенций, индивидуализирующих его, а также придающих ему типический либо вневременной, универсальный характер. Акценты на индивидуальность творцов заключаются в поиске глубинных и феноменологических истоков творчества, конкретных жизненных причин и сопутствующих условий творчеств; в определении экзистенциальных линий творческой жизни; в обращении к внутренней траектории творческого процесса, к феноменам Я - участия творца в многовекторном поиске Образа, Идеи, Смысла, Другого, Слова, Символа, Себя; в изучении форм самозавершения (самосвершения) творческой личности, выражающих полноту ее индивидуализации.

8. Идеи, тексты, способы жизни творческих индивидуальностей в их исторической динамике конституируют разнообразие и полноту культурно – психологических потенциалов, которые могут быть жизненно реализованы конкретным человеком в пространстве европейской культуры. Эти потенциалы, поскольку они во многом определены актами сознания, самосознания и самодеятельности творцов, имеют, по нашей версии, форму «жизненных отношений». Отношения - потенциалы задают такой контур самоосуществления личности, в котором одновременно присутствуют: «многое», «различное», «единое», «центральное», «расходящееся», «собранное», «множественное», «расширенное», «единственное». Сочетание этих мер осуществления жизни свидетельствует о личности как индивидуальности.

9. Имманентное многим творческим индивидуальностям самопознание, находя выражение в разновременных рефлексивных текстах, может быть представлено как исторический процесс культурной экспликации значимых аспектов «Я», осуществляющего «проникающие» влияния на самоотношение и рефлексию множества личностей, включенных в культуру. Творцами порождаются общие гибкие каноны понимания человеком себя во внутренней и внешней жизни, действующие в конкретную культурную эпоху и в снятом виде продолжающие действовать в последующие эпохи. Содержательно – смысловые «матрицы» индивидуального самопознания, передаваясь по путям межличностных влияний, могут становиться коллективными представлениями, на века конституирующими жизнь социума.

10. Придерживаясь европейского взгляда на индивидуальное самопознание как на издавна стремящееся к целостному пониманию «Я» во многих его ипостасях, качествах и отношениях, мы, тем не менее, обнаружили отчетливые содержательные доминанты в разновременных опытах самопознания творцов. Полагаем, что реконструкция исторической динамики Я - акцентов творческих индивидуальностей, выполненная усилиями многих исследователей, приведет к построению интегральной модели культурно – психологического потенциала «Я» современной личности.

Иными словами, понятие «индивидуальность» в контексте культурной психологии личности может указывать на то, что быть индивидуальностью
, это значит:

1) принадлежать к индивидуализированной культуре (
быть во множестве единственных);

2) состояться индивидуальной личностью (быть единственным во множестве);

3) быть причастным к созданию идей и текстов (множественно осуществить свою единственность);

4) стать творцом и творчески жить (быть единственным средоточием множественного);

5) формировать и сполна осуществлять культурно - психологический потенциал индивидуализации личностей в обществе (своей единственностью порождать множество);

6) осуществлять самопознание, освещая значимые для себя и для многих других аспекты «Я» (в своей единственности открыть множественность);

7) обогащать культурный потенциал развития «Я» и самоидентичности других индивидуальностей (стать множеством, будучи единственным).

Обоснованию намеченных исследовательских позиций и перспектив посвящено наше дальнейшее изложение.

2. Быть во множестве единственных и быть единственным во

множестве

Известно, что в глобальном социокультурном процессе выделились и развиваются культуры, ставящие «личное» и «индивидуальное» на высокие уровни ценностной иерархии. К ним относят европейскую культуру в целом, а также множество конкретных культур европейского типа. Специфика зрелой индивидуализированной культуры, прежде всего, в плане общепринятого значения индивидуальной личности, отчетливо проступает в сравнении с культурами и обществами, где доминируют традиционализм и коллективизм.

Напомним, что издавна существующие коллективистские цивилизации главными мерами человеческого существования определяют родовые, групповые, общественные установления, освященные религией. Общность обладает превосходством над своими членами, объединенными скорее бессознательно - чувственными, чем сознательными и рациональными связями. Каждый воспринимается не сам по себе, а в силу своей причастности к общему. Власть общности обеспечивается инициацией, общей легендарной историей, захватывающими сакральными обрядами и строгими социальными регламентами и санкциями поведения. Отдельный человек принимается и ценится всеми как проекция коллективного или «соборного». Он внутренне и внешне проникнут общим и не мыслит для себя иного, «внеобщественного», состояния. Телесные и душевные отличия индивидов друг от друга выглядят для общества и каждого его члена чем-то второстепенным. Коллективно воссоздается обобщенный образ человека, наиболее приемлемого для всех, и присваивается индивидами в качестве «образца для подражания». Если индивид проявляет непохожесть и обособленность от других, это отбрасывает его на самый край общественной жизни, Самыми достойными и авторитетными членами социума выступают те, кто наиболее полно концентрирует в себе «образцового человека», общий интерес, коллективные представления, общественную волю и содержание группового бессознательного. Вожди, жрецы, монархи, философы, ученые, поэты выделяются и возвышаются не в силу личной исключительности, которой, безусловно, обладают, а в силу предельного сродства с общностью, способности к самоотрешению и выражению глубинного духа коллектива. Высшей общественной ценностью выступает «Традиция» как единое знание внечеловеческого происхождения, имеющее эзотерические и конкретно – духовные формы (религия, философия, наука, искусство), поддерживающие связь людей с Абсолютом. Традиция заключает скрытую от человека тайну вхождения в «земной рай» и «золотой век».

Исторически поздние коллективистские общества допускают индивидуализацию духа и веры, инициативу, активность, личные дарования и достижения рядовых членов, но оценивает их в зависимости от общественных, групповых, клановых и т. д. целей. Индивиды, предающие себя социуму, даже при полном «обобществлении» совершенного и созданного ими, не переживают самоотчуждения.

В Европе длительное преобладание коллективности примерно к XVII веку приобрело сильную оппозицию в «индивидуализации», направившей желания, чувства и мысль индивидов на себя, а общности – на «личное» ее конкретных членов. Тенденция индивидуализации прошла сложное становление в качестве идейного настроя, идеала, понимания сущности человека, способа жизни и рефлексивной способности личностей, став откликом на стремление множества людей к самоопределению и самоутверждению в мире. Личность постепенно открывала потенциал собственных внутренне обоснованных отношений к Абсолюту, к обществу, к другим, к себе. «Чем дальше мы в истории оглядываемся назад, тем более мы видим, как личность мало – помалу исчезает под покровом коллективности…. То, что мы разумеем под «индивидуальностью», является сравнительно недавним завоеванием истории духа и культуры» (28; с.37).

Индивидуализация, во многих культуроведческих работах называемая «индивидуализмом», является объективным переходом конкретной личности с периферии общественной жизни в ее сердцевину, а также изменением субъективных жизненных позиций индивида в направлении осознанного повышения роли своего «Я» и значимости внутренней свободы. По заключениям М. Фуко, под «индивидуализмом» в основном понимается три феномена. Во-первых, это общественная позиция, наделяющая индивида в его неповторимости высокой ценностью и приписывающая ему относительную независимость от группы. Во-вторых, повышенная общественная оценка частной жизни. В-третьих, интенсивные отношения индивида к себе, внутренние связи с собой и восприятие себя как объекта собственного познания, действия, развития (23). Данный ряд можно продолжить признаками европейской индивидуализации, выделенными Л. М. Баткиным. Это жизнь человека в горизонте «идеала индивидуальности»; признание суверенности «Я»; нравственная ответственность перед самим собой за себя и других людей; создание собственного мировоззрения; несовпадение с собой в процессах самоформирования; чувство уникальности, независимо от яркости индивидуальности; желание свободы и переживание ее трагизма; единичность, доведенная до единственности и особость, доведенная до индивидуальности; установка на подлинность индивидуального «Я» в рефлексии и самоописаниях; стремление «Я» ко всему и вопрошание всех (4).

В европейском культурогенезе индивидуализм, не сводящийся к поиску человеком личной независимости и превосходства, к жесткой конкурентной борьбе и эгоизму, а основывающийся на общезначимом самораскрытии личности, становился «персонализмом» или «высоким индивидуализмом».

Обобщая, можно сказать, что европейскую индивидуализацию в аспекте повышения социокультурного значения индивидуальной личности и ее реальной жизни в «мире личностей», определили следующие моменты.

- Внутреннее (чувственное, эмоциональное, мысленное) выделение человеком своего телесно - психического «Я» из родствекнного круга, общности, универсального или транцендентного единства в качестве автономного существа.

- Умственное, интеллектуальное, ментальное развитие человека, позволяющее ему индивидуально включиться в производство символов, идей, идеалов, текстов, приводя их в соответствие с собой.

- Осознание человеком себя самостоятельной неповторимой и незаместимой частью целого или «единичностью в тотальном».

- Поиск индивидом состояния «быть наедине с собой», принятие своего одиночества, создание личного мира, осознание возможности собственного выбора и готовность отвечать за него и его последствия.

- Личное самопознание и рефлексивное несовпадение человека с самим собой, понимание неуловимости жизненного само - предстояния.

- Отношение индивида к себе как главному основанию своих поступков и действий, субъективная локализация деятельного начала в себе самом: открытие самопричинности.

- Возрастание силы и достижение целостности Я - инстанции, деятельное самовыражение, овладение своей жизнью, жизненная продуктивность и расширяющаяся в мир интенция к творчеству.

- Соотнесение себя с другими людьми, с отдельным «Другим»; разделенное с ними существование (Я - другое Я; Я – Мы; Я – другие во мне; Я - Я в других), которое индивид осознает восполнением себя.

- Личное преодоление индивидом отчуждения результатов своей деятельности и творчества в коллективное производство и общественный продукт, самоутверждение в обществе.

Эти и многие другие моменты, которые можно рассматривать одновременно как содержание категорий «личность» и «индивидуальность», как параметры рефлексии, самооценки и ориентиры жизни реальных индивидов, как объективные критерии достигнутого человеком уровня индивидуализации, конституировали долгую и далеко еще не завершенную европейскую антропологическую эпоху.
«Если бы автономность индивида не была бы желанием многих людей, то она вряд ли смогла бы пережить подавление коллективностью». (28; с. 82). Общество и культура данной эпохи формировались во взаимодействии множества индивидуальностей, где признается ценность любой из них

3. Множественно осуществить свою единственность

Проблема «индивидуальная личность и культура» или «индивидуальность и культура», взятая в европейском измерении, закономерно предполагает выделение в культурном процессе того, что связано с авторской активностью
личности, устремленной к пониманию мира, выдвижению идей, созданию идеалов, овладению тайнами Духа, построению и обновлению общественных отношений, самопознанию. С точки зрения Э Гуссерля, Г. Шпета, К. Юнга и других мыслителей, именно рациональный, идейный, идеальный, герменевтический и феноменологический опыт составляет ядро и суть личностно - центрированного европейского культурогенеза.

- В Европе есть нечто уникальное, что ощущается как некое начало, заставляющее людей разных групп человечества европеизироваться, при всем их устойчивом стремлении сохранить свою духовную автономию.

- Европейцам присуща определенная энтелехия, которая пронизывает любые изменения духовного облика Европы, сообщая ему единонаправленность в стремлении к идеальному образу жизни индивида как вечному полюсу.

- Европейское развитие имеет смысл поступательного изменения всего человечества, начиная с появления и действия Идей в малых и даже мельчайших группах. Зарождаясь в отдельных личностях, они представляют собой смысловые структуры с удивительной, небывалой способностью скрывать в себе интенциональные бесконечности.

- Научившись порождать идеи, человек становится новым человеком. Этот процесс с самого начала включает в себя Самопознание и коммуникацию, вызывая к жизни новый стиль «личностного» существования внутри своего жизненного круга.

- Распространяется тип Личности, живущей в изменчивом мире, но ориентированной на полюса бесконечности. Благодаря этому, появляется новый тип социальности и новая форма устойчивого общества, чья духовная жизнь, сплоченная любовью индивидов к идеям, порождением идей, самопознанием, идеальным нормированием жизни, несет в себе горизонт бесконечной смены поколений, обновляющихся в Идеальной Духовности. 7)

- Значение личности в европейской индивидуализированной культуре определяется ее Отношением к идеям (28).

- Европа – это умственное напряжение. Самым дорогим для нее является Творчество мысли. Основное ее создание – Рефлексия в форме строгого искусства и строгого чистого знания (16).

Личностно инициированные идеи, идеалы, ценности, их философская, гуманитарная, художественная рефлексия и интерпретация, а также выражение в Текстах, явились одним из порождающих начал европейского персонализма
. Культура персонализма существенно формируется авторскими текстами, погруженными в тайну человеческой личности. Автор, выдвигающий и оперирующий разнообразными идеями о человеке, которые получают текстовое воплощение и распространение в мире людей, приобретает свойство «расширяющейся индивидуальности».

Динамику европейской культуры можно рассматривать как многовековой процесс создания гуманитарных
текстов
, авторами которых были и являются люди с ярко выраженной индивидуальностью. Это тексты рассказов о себе (исповедей, жизнеописаний, автобиографий), тексты философской антропологии, произведений литературной классики, лучших трудов по психологии и психопатологии. Просторную область культурных событий образуют произведения Марка Аврелия, Августина, Абеляра, Петрарки, Макьявелли, Шекспира, Гете, Руссо, Пушкина, Достоевского, Ницше, Кьеркегора, Хайдеггера, Шелера, Бубера, Пруста, Бунина, Набокова, Бердяева, В. Соловьева, Франка, Ясперса, Фрейда,. К. Юнга, Сартра, Бахтина, Мамардашвили и других.

В европейском понимании, гуманитарный текст является деятельностью и самовыражением автора как индивидуального субъекта культуры, авторским культурным продуктом, индивидуальным феноменом культуры, средством культурного общения индивидов, «местом» интенсивного проживания и самопознания творцов культуры. Он создает, излучает и транслирует культуру. Это происходит не столько на уровне его открытых значений и смыслов, сколько на уровне контекста, состоящего из сложно переплетающихся семантических эквивалентов эпох античности, средневековья, ренессанса, современности. Скрытая семантика гуманитарного текста отмечена следами мифа, богословия, философских учений, литературы, науки, разновременных разговорных жанров. Его культурные смыслы сгущаются, центрируются в «ключевых фигурах эпохи», продолжающих жить в других временах. Вечные архетипы и странники европейских текстов – Прометей, Эдип, Августин, Абеляр, Гамлет, Дон – Кихот, Фауст, Мастер. Авторы текстов о человеке являются соавторами общего текста, уходящего в бесконечность; каждый автор прочитывается посредством других, и все их творения кажутся взаимно обратимыми. К. Г. Юнг становится понятен, когда в его работах читатель видит присутствие Гете – Шопенгауэра – Ницше – Достоевского – Фрейда. Сам Фрейд является «досоздателем» мифов об Эдипе, Электре, Нарциссе, Оресте, возможно, в чем-то превосходящим древних мифотворцев. Культура контекста часто впитывается текстом бессознательно для автора, обнаруживаясь в реминисценциях, невольных заимствованиях, неузнанных прототипах, скрытом цитировании, «забытых» источниках и т. д.

В проблемном поле психологии индивидуальности текст как культурный феномен представляет большой интерес в аспектах личности героев и персонажей, личности автора, личности адресата и культуротворческого диалога личностей. Стоит задача раскрытия целостного потенциала гуманитарного текста как источника знания об индивидуальной личности, как формы построения образа «Я» и самоосуществления автора, как способа ценностно-психологического влияния личности автора на личность адресата. Особенно это касается текстов, созданных в философском, рефлексивном и художественно – психологическом жанрах.

Именно в последнем жанре индивидуальность издавна нашла наилучшую возможность обосновать свою творческую силу и автономию, осуществить естественное стремление сказать собственное слово в вечном мире языковой культуры. И если классическая литература показала способность Героя «быть» и Автора самоосуществиться, сохраняя, как правило, большую дистанцию между ними и теми, для кого она предназначена, то современный литературный процесс сближает и охватывает индивидуализацией автора, героя, всех персонажей, «Я» автора и «Я» читателя, не возвышая их до исторических, выдающихся фигур. В первую очередь текст моделирует их взаимные влияния и вложения, которые образуют личностные грани общекультурных отношений между теми, кто создает, создается, живет по образу созданного и создает самого себя. Автор текста как индивидуальность выступает началом уникальной траектории множественных и во многом не эксплицируемых «проникновений в других людей.

В своих исследованиях (20) мы выделили типы и функции
авторского текста в зависимости от его роли в персонализации, индивидуализации культуры.

1. Текст развертывается как процесс нового, оригинального осмысления и запечатления индивидуальной жизни человека, составляет утонченную культурную форму творческой деятельности и уникальной самореализации автора. Здесь текст означает творение и творчество личности
в культуре

2. Текст выступает практикой индивидуальной рефлексии автора, процессом его самоанализа и самообобщения. Текст охватывает «Я» автора, позволяет ему осознать свое единство, разнообразие и противоречивость, преломить все высказываемое сквозь свой внутренний мир, ретроспективно воссоздать целостность прожитого и раскрыть свою жизненную перспективу. Здесь текст - это многоплановое «Я» личности
.

3. Текст создает личность и форму жизни героя, которые «предсуществуют» по отношению к жизни и индивидуальности адресата в качестве потенциала. Текст берется адресатами за основание внутренней и практической идентификации с действующими в нем персоналиями и происходящими событиями. В процессах активного отождествления, литературная жизнь героя продлевается в судьбы реальных людей, а его характер и психические состояния переходят в контур их личностей. Действительный мир проявляет себя по образу литературы. Принимая эту импликацию, мы сознаем, что «герои живут вечно» и что «перспектива жить текст» – не просто художественный оборот Ж. – П. Сартра. «То, что мы называем миром Гамлета, то, что мы понимаем через типизацию, данную в Гамлете, родилось после того,
как этот образ был написан. Мир Гамлета есть продукт написания «Гамлета»… Пока нет самого Гамлета, мы ниоткуда не могли бы получить его «возможность» (9; с. 324). Текст появляется в обществе и культуре как возможная личность и ее возможная жизнь.

4. Текст может составлять действительное бытие автора. То существование, которое для других людей представляется «действительным» в силу укорененности в предметном мире и практической деятельности, для автора является отчужденным. Только мысля, воображая, чувствуя, высказываясь, автор проживает свою подлинную жизнь. Течение жизни в «текстовом измерении» доказывается тем, что процесс порождения текста растягивается на долгие годы, в его динамике возникают захватывающие события воспоминаний и самоактуализации, изменяется личность автора, происходит слияние «Я» автора с героем, текст остается незавершенным, так как автору не дано знать и высказаться о финале своей жизни. Так, жизни Пруста, Джойса, Бунина, Набокова приобретали свой реальный хронотоп в рассказываемых ими историях. В этом случае текст выступает способом личностного проживания жизни
.

5. Открывая понимающему читателю свои содержания, текст по-новому структурирует его ментальный опыт, стимулирует его активность в качестве критика, интерпретатора, импровизатора, толкователя, пародиста, подражателя, самостоятельного писателя или ученого. Текст наполняет разнообразное речевое творчество адресата, вплетается в его интеллектуальную жизнь. Чем содержательнее и разнообразнее текст, тем свободнее чувствует себя человек, извлекающий, развивающий или отвергающий идеи автора, строящий на их основе новые модели понимания человека, мира и самого себя, использующий текст как оригинальный материал для научных исследований в области филологии, лингвистики, психологии. Текст, таким образом, становится источником творчества личности
.

Текст можно рассматривать как модус и обширный мир индивидуальности автора в том смысле, что он потенциально способен вмещать все отмеченные типы и функции и реализовать максимум возможностей гуманитарной культуры для развития индивидуальности референтов.

4.
Быть единственным средоточием множественности
.

Индивидуальность создает текстовую культуру и кнституируется ею. Это положение, в первую очередь, относится к явлению, идее и образу «творческой индивидуальности».
Текстовые приближения к пониманию сущности творца стали возможны, благодаря личностной рефлексии и герменевтическому искусству самих творцов, создавших тексты о себе и других субъектах творчества. Индивидуальность в освещении индивидуальностей приобретает завораживающее богатство свойств, связанных отношениями взаимного порождения, дополнения, притяжения и синтеза. Потенциалом, обладателем и центром реализации этих множественных свойств
определяется «Я» личности, заряженное энергией действий по различным направлениям творчества.

Подразумевая под творческой индивидуальностью личность, развившуюся в «единство многого», способную к авторским преобразованиям в сфере духа, культуры, самопознания, самлоразвития, человеческой жизни, наметим ее модель
, основываясь на текстах Гете, К. Юнга, О. Шпенглера, Э. Нойманна (6; 12; 25; 28).

- Творческая индивидуальность могла появиться в обществе, обладающем коперниковским сознанием, в обществе индивидуальной культуры, которое утверждает существование личности в безграничном мире, бесконечном пространстве, потоке вечного бытия и в движении к бессмертию души.

- Ее идеалом является «жизнь с совершенной динамикой», то есть направляемая рациональными устремлениями, индивидуальной волей, проистекающей из «уверенного в себе разума», развивающимся интеллектом, творческой фантазией. Наилучшей формой такой жизни выступает «деятельность», осваивающая мир, пространство и время, отвечающая дарованиям личности, духу современности и общественным ожиданиям. Творческая деятельность развертывается как самодеятельность, не уловимая творцом в ее внутренних побудителях, многих моментах динамики, в свободном течении, обусловленном целостным состоянием личности, в неповторимой форме конечного результата.

- Стиль жизни творческой индивидуальности - это порождение новых понятий, смыслов, образов, символов, панорамных картин бытия и самобытия. Ее имманентным достоянием является Творящий талант или Гений, который пробуждается и выражается в отношениях с другими людьми и в обращении личности к себе, в самоотношении и рефлексии.

- Бытийные векторы творческой индивидуальности охватывают все времена жизни и составляют: «восхождение к себе», «жизненную перспективу» и «внутреннее прошлое» или биографию. Восхождение к себе означает индивидуальное самопознание, раскрытие своего потенциала, нравственную работу над собой, самооправдание верой и достойными деяниями, признание равенства всех человеческих состояний у «Ты» и «Я». Жизненная перспектива – страстное предвосхищение будущей реализации личных возможностей, прорыв в отдаленное завтра, вечное предвосхищение себя. Внутреннее прошлое – непрерывная память о событиях, ситуациях, состояниях и отношениях протекшей жизни.

- Восхождение, биография и перспектива соединяются в творчестве, выступают тремя мерами уникального самовыражения творца. Например, литературные произведения посредством образов героев связаны с актуальным «Я» автора, воссоздают контуры его прошлого, заключают ресурс авторских духовных влияний на других. У Гете это звучит так: «Все мною опубликованное – отрывки единой, большой исповеди» (6; с. 232).

- Жизненным приоритетом творческой индивидуальности являются разнообразные отношения со многими другими. Они состоят в защите перед другими права быть личностью, в стремлении пополнить при общении свою сущность, в терпимости и принятии всех людей без исключения, в поиске уединения для успешного творчества, в самовосстановлении при разрушительных воздействиях других, в самоотречении во имя ближних.

- Внутри биографии, отношений и деятельности возникают сложные личностные коллизии творческой индивидуальности. Так, избыточные «вожделения» личного превосходства, сверхэнергичное творческое бытие превращают ее жизнь в преодоление, неуклонное движение к цели, прогрессирование. Неизбежное внешнее сопротивление этому вовлекает личность в непрерывную борьбу с миром, с другими, с собой. Победы заставляют снова и снова искать переживаний опасности, напряжения и удовлетворения своей властью.

- Невозможность ценой борьбы длительно поддерживать достоинство придает жизни творца трагизм. Кроме того, он обусловлен острым переживанием «Я», затерянным в бесконечном мире, ощущением силы, отступающей в столкновении с великими силами, напряжением воли к свободе и страхом перед ней, самоутверждением, которое, ввиду неизбежной смерти, оборачивается чувством вины перед лицом Высшего. Исход коллизий и страданий личности не имеет абсолютной предопределенности и намечается ее собственными выборами. Если коллизии лично неразрешимы, творец допускает для себя отрицание жизни.

- Кроме рациональных планов индивидуального бытия, у творческой индивидуальности ярко выражены его бессознательные планы. Их присутствие проявляется в стремлении к сверхчувственному опыту, в возвращающихся мыслях о необъятном и непостижимом, в спонтанности творческого процесса, в предвидении, в жизненных противоречиях, в том, что походит и на случайность, и на промысел, что сжимает время и раздвигает пространство, что влечет к невозможному и что действует как судьба.

- Творческая индивидуальность способна интуитивно уловить в бессознательной жизни прообраз собственного сознательного развития, превращающего его «Я» в зрелое и интегрированное. Этим прообразом является архетип Героя, который, благодаря сознательным усилиям личности, становится особо адекватным современному духу и ведет ее путем направленных авторских преобразований ценностного содержания культуры. Творчество, творческме влияния, качества творца способны длительно жить в культурном каноне, сохраняясь в разные времена, несмотря на натиски коллективных сил.

- Творец направляет свою деятельность в области религии, искусства, философии, науки или политики, преобразуя их с помощью новых идей и символов, понятных, пленительных и убедительных для множества людей. Бессознательное «Героическое начало», реализуясь и творчески оформляясь личностью, порождает знаменитых и масштабно влияющих художников, проповедников, философов, писателей, ученых и общественных деятелей.

- Бессознательное творческой индивидуальности заключает ожившие архетипы с потенциалом мощных воздействий на современность; ее сознание представляет собой совершенный интеллектуальный инструмент и способ индивидуального творчества; ее духовность образована устойчивыми культурными нормами, которых она строго придерживается. В психике и жизни творца достигаются исключительно плодотворные связи архетипа – сознания – культурной традиции - индивидуальной культурной деятельности. Направляющей силой в установлении этих связей является стремление творца выразить свою внутреннюю причастность к Красоте, Истине, Добру, Слову, Идеальной Вещи, Совершенному Действию и т. д.

- Творческий процесс, осуществляемый индивидуальностью, охватывает не только множество объектов и субъектов мира, но и максимум аспектов ее собственного бытия и «Я». При этом устанавливаются отношения центроверсии, когда личность гармонизирует взаимодействие дихотомий, избавляя свою внешнюю и внутреннюю жизнь от разрушительной двойственности. Центроверсия исключает острые конфликты органического и психического, бессознательного и сознательного, рационального и иррационального, индивидуального и коллективного, «Я» и глубинной самости.

- Иррациональное и трансперсональное играет в жизни творца
не менее важную роль, чем сознание и сознательное творчество. Открытие новых символов и идей осуществляется в ответ на «вызов высшего Духа». Образы, тексты, произведения личности относятся к культуре, сообщающейся с областью трансцендентного. В «продуктах» и «влияниях» творческой личности всегда есть некоторая избыточность, не постигаемая большинством людей и относящаяся либо к исчезающему, либо еще не появившемуся в человеческом мире. Тайна ее дарования неотразимо действует на других: «любой талант неизъясним».

- Создавая новые ценности, творческая индивидуальность сама более 200 лет представляет собой культурное достояние. В отношении к этому достоянию общество занимает неоднозначную позицию то, наделяя творца огромной духовной властью, то, отвергая его как «несвоевременного», то, растворяя его уникальные вклады в «коллективных представлениях», то, заставляя бороться с враждебностью, привносимой в его жизнь, то вознося его на вершины социальной иерархии.

- Своими идеями, образами, текстами, выступлениями творец может нести предвестье кардинальных смен культурных форм и стилей. В них часто угадывается желание выразить уже пережитую в собственной душе возможность гибели традиционных ценностей, интуитивное знание о надвигающейся интеллектуальной опасности, предчувствие расширения границ познания и самопознания. Иногда, оберегая свои уникальные авторские установки, личность бывает вынуждена пойти на самоизоляцию, в одиночестве продолжая творческий путь.

- В своем погружении в созидательную деятельность, творческая индивидуальность иногда кажется эксцентричной, отличающейся не то необычной активностью бессознательного, не то неординарной работой сознания, не то какой - то «неправильностью» всей ее психической системы. Однако ни одна из этих гипотетических причин не устраняет и не ослабляет впечатления величия, производимого свершениями личности, тем большего, что она приобретает известность и власть, не стремясь к ним и не придавая им особого значения. Скорее она чувствует себя проводником власти Высшего, позволяющего ей создавать нечто значительное.

- Творческой индивидуальности свойственен непрерывный рост и самосовершенствование. Во всем выявляется ее особое бытийное предназначение. В любом возрасте ей присущи мудрость и неординарность жизненных выборов, принимаемых решений, способов перехода с одного этапа жизни на другой. Она умеет постоянно рождаться на основе «вложений в себя», субъективно отражая результаты своих продуктивных действий, отклики на свои произведения, эффекты любви к себе других людей и своей любви к ним. И даже при недостатке таких «вложений» личность усиливает себя, внутренне работая на будущее, интуитивно следуя великой «метафизической задаче».

- В процессах роста творческой индивидуальности формируется единство ее мощного порыва к творческому бытию, ее хорошо структурированного «Я» и множества жизненных обращений и ответов «Других». На психологической территории активности личности возникает социальность нового типа, где происходят душевные и духовные циркуляции от ее внутреннего мира к внутренним мирам других людей. Последние также приобретают способность оказывать личные влияния в расширяющихся горизонтах совместной творческой жизни. Генерирующая среда отношений с другими необходима творцу для свободного самоопределения и самовыражения.

- Свойственная европейской личности свобода быть собой, неординарно выражена у творца во внутреннем преломлении и подчинении себе великого множества жизненных событий, воздействий и ситуаций, а также в возведении их в значительный социокультурный масштаб. Она непрерывно расширяет и концентрирует себя, приводя обстоятельства, культурные формы, стили жизни, способы деятельности и общения в соответствие с творческим «Я».

- Творец несет в себе, реализует и порождает личностные потенциалыт и способности, направляющие в развитии каждого из индивидуальных субъектов культуры. В нем эти потенциалы приобретают великолепную форму, наиболее ярко высвеченную жизнью. Речь, прежде всего, идет о сознании, проблематизирующем мир, деятельности, дающей миру смыслы будущего, рефлексии, формирующей суверенное «Я» в соответствии с социальными и культурными перспективами, диалогизме бытия, состоящем в расширенной передаче открытий, касающихся жизни, взаимодействия, познания и самопознания людей.

5. Своей единственностью порождать множество

Когда творец, обладающий указанными ценными свойствами, направляет свою деятельность на познание человека или самопознание, он закономерно приходит к выдвижению идей
и созданию идеалов
«индивидуальной личности», закрепляющихся в философии, гуманитарном знании, психологии, литературе, искусстве. По материалам изучения ряда авторских текстов, относящихся к различным этапам европейского культурогенеза: античности, раннего и позднего средневековья, ренессанса, просвещения и романтизма, современности – мы разработали версию интегральной модели личности
, обобщающей такие идеи и идеалы (17). Модель объединяет отношения к миру и жизни
, которые, в освещении творцов, означают многовековую поступательную индивидуализацию и персонализацию человека. Акцент на «отношения» позволяет подчеркнуть психологически главное в культурном становлении индивидуальности – свободно инициируемую внутреннюю и внешнюю активность личности. Полагаем, что единство отношений как выражение полноты жизни и жизненной состоятельности личности образует «культурно - психологический потенциал индивидуальности»
. Осуществляясь по его критериям, множество людей приобретали и приобретают сродство с творцами, открывшими и воплотившими многообразные грани этого потенциала.

Отношение к высшему началу бытия
. Личность в своих связях с миром исходит из абсолютных мер жизни, имеющих осознанные образы и символы Бога, Универсума, Космоса, Разума, Идеала, Бытия, Духа, Слова, «трансцендентного Я». Присутствие абсолюта в бытии индивидуальной личности составляет для нее высшее благо и предлежащий смысл, достигаемые в опытах веры, духовного поиска, деятельного служения.

Отношение к обществу.
Жизнь личности протекает в общностях и группах, выступающих для нее живыми объединениями людей, подобных ей самой, с которыми она находится в разнообразном взаимодействии. Коллективное ощущается и осознается личностью не как довлеющая тотальность,
а как плодотворная среда совместного осуществления архетипов, творения общей ментальности, выработки стилей общезначимой деятельности, создания общих ценностей, самопознания. Целью и сутью соединения личности с другими является ее внутреннее признание

и детельностно - поступковое формирование себя «частью, индивидуально вмещающей целое».

Отношение к культуре.
Абсолютное и коллективное представлены в личности способом культурного опосредования, а именно, в формах религиозности, морали, науки, философии, искусства, канонов повседневности. Культура выступает бессознательным и сознаваемым контекстом, условием, содержательно – ценностным наполнением жизненного самоопределения индивида. Внешнее и внутреннее культурное априори входит в ткань индивидуальной жизни и придает ей направленность на духовно - практическое освоение, оценку, рефлексию и преобразование культуры.

Отношение к своей природе.
Формирование мер сакрального, общественного и культурного бытия и отношений личности происходит в соответствии с ее природным априори: витальностью, телом, полом, чувственностью. Оно конституирует ее влечения, активность в поиске удовольствия, конституцию, психоэнергетику, психодинамику, сексуальность, психофункциональные возможности, соотношения мужественности и женственности, врожденное чувство красоты и гармонии, сенсорно - интуитивный опыт познания, действия и потребления и т. д. Психические компоненты природной организации сосредоточены в бессознательном мире личности. Они образуют «самость» личности, ее «естественную» внутреннюю жизнь, ее исходнный душевный потенциал. Природное осознается личностью как ценность, сущность и условие жизни, как объект активного отношения и развития, как цель самосовершенствования.

Рациональное отношение.
Сильным началом бытия личности является рациональность или способность к мышлению, логическим построениям, идеализации, пониманию и интерпретации мира. Мышление, двойственно направленное на внешние объекты и самого индивида, формирующее, совместно с чувством, интуицией и представлением, отношение к ним, развивается в качестве сознания. Сознательное отношение формирует символическую границу внутренней автономии личности, препятствующую ее слиянию с предметной и социальной средой. Центром внутреннего мира и интенциональности личности осознается «Я», которое, благодаря рефлексии, полагает себя свободным в собственном замысле и выборе абсолютных, социальных, культурных, природных мер и форм собственной жизни.

Отношение к своему «Я».
Сознание позволяет личности субъективно отделить устойчивую определенность своих потребностей, притязаний, способностей, характера и целостного образа «Я» от собственного существования, мимолетности и сиюминутности жизни, протекающей в желаниях, эмоциях, воображении и мысли. Направленно и спонтанно, в каждый момент проживания личность, развиваясь в качестве «Я», решает проблемы наполнения внутренней жизни новым содержанием, отождествления и разотождествления себя с другими людьми, собирания себя в единство, а также уникального самовыражения и самоутверждения в мире. «Я» выступает для личности объектом самоотношения, основанием и причиной активных выходов в мир, возможностью индивидуального изменения коллективных форм веры, познания, нравственности, творчества, социального поведения и самопознания. Благодаря развивающей рефлексии и самодеятельности, «Я» утверждает себя единичностью, к которой сходятся и в которой объединяются многие тотальные процессы в мире.

Отношение к противоречиям жизни.
Индивидуальное «Я» является самодостаточным в плане сознательной направленности на выявление собственных возможностей через самого себя. Однако, цели и смыслы отношения к себе, чтобы расширяться, углубляться и варьировать, должны быть укоренены во всех других отношениях личности. «Я» встает в собственные отношения к природе и обществу, другим и другому, жизни и смерти, времени и пространству, религии и этике, свободе и долженствованию, знанию и искусству, традиции и новациям. Полноценное осуществление отношений в системе «Я - мир – другие» предполагает осознание их равновесия или вскрытие и разрешение их противоречий. Задача уравновешивания и преодоления коллизий в отношениях решается Я – субъектом на основе жизненных способностей к самосознанию, активному действию, творчеству и поступку.

Отношение к другому человеку.
Посредством различных отношений, личность устанавливает, выстраивает и проживает взаимодействие с «другими», будь то реальные люди из близкого окружения, или авторитетные «дальние», или выдающиеся персоналии, или символические личности. Другой человек субъективно присутствует в личности и ее жизни как «значимый другой», «другой как Я», «Я как другой», «мое другое Я», «другой, недоступный для Я», «другой, для кого мое Я недоступно». Соединение или слияние личности с другим человеком имеет многие формы, включая подражание, присвоение, обладание, привязанность, любовь, принятие влияний, обратные влияния, признание и умножение взаимной свободы. В процессе жизни непрерывно происходит чувственное, рефлексивное, практическое отстояние и сближение «Я» с другими, то есть, развертывается многовекторный жизненный диалог личности. «Я» личности особенно глубоко проникает в другое «Я», когда личность нравится, является образцом, учителем, любимым, вызывает сопереживание, становится волнующим идеалом и тайной.

Деятельное отношение.
Суверенность, самостоятельность личности в мире утверждается деятельной стороной индивидуальной жизни: динамикой тела, поведенческими актами, профессиональными практиками, социальными действиями, поступками, творческой деятельностью и приемами самовыражения. Закрепляясь за разнообразными качествами внутренней личности, укореняясь в ее жизненных установках и «Я», текущие действия и поступки начинают глубинно определяться «деятельной индивидуальностью», что привносит в них момент свободы и избыточности. Личность, погруженная в жизнедеятельность, находится в непрерывном генерировании мотивов, намерений, смыслов, целей, процессов и результатов активности. Деятельная личность обладает привилегией особо тесного сращения с миром, приобретения искусности, мастерства, высокого общественного статуса, постоянного Я – возврата к себе и диалога с собой, развития своих сущностных качеств и самовозрастания в существовании, то есть является субъектом жизни.

Отношение личности к своему жизненному пути.
Все, что происходит в личности и с нею, включено в общую историю индивидуальной жизни или жизненный путь. Он включает и соединяет: возрастные фазы телесного и психического развития личности; освоенные личностью места жизни; неповторимые превращения объективного и субъективного времени жизни; принятые и персонально преобразованные формы культуры; личный контур социальных связей и значимых встреч; динамику жизнеотношений; трансформации сознания и бессознательного; изменения качеств и свойств личности; смену индивидуальных деятельностей и жизненных ролей; последовательность, длительность и смыслы ведущих жизненных событий и жизненных ситуаций. История индивидуального бытия становится объектом отношения и рефлексии личности, автобиографией,
рассказом о себе, жизнеописанием при участии «Я», творящего текст о соотношении прошлого, настоящего и будущего, содержательном наполнении, итоговом самопереживании жизни. В своей сложности и уникальности, жизненный путь создается потоком всеобщего Бытия, силой индивидуального порыва «быть», непостижимой «судьбой», бессознательной экзистенцией личности, ее сознательной активностью и следующей за жизнью рефлексией, клторая освобождает личность и для принятия судьбы, и для жизнетворчества.

Творческое отношение.
При осознании свобод своего внутреннего и внешнего существования, личность может самоопределяться по отношению ко всему, что составляет ее собственный жизненный мир. Самоопределением охватываются выборы идеальных и прагматических ценностей, отношения значимости и интимности, способы сотрудничества, оказываемые личностью социальные воздействия, ее отношение к телу и здоровью, освоенные сферы деятельности, индивидуальные достижения и жизненный путь личности. Самоопределение, саморазвитие, разрешение жизненных коллизий в пользу сохранения или обновления человеческих идеалов и индивидуальных смыслов являются «созданием своей индивидуальности» или творческим отношением к себе

Заметно, что в структуре культурно – психологических потенциалов европейской личности центральная роль принадлежит ее сложному и многомерному «Я» как важнейшему источнику процессов индивидуализации. Культурная история развития «Я» и самопознания личности может быть выделена в самостоятельную линию культурогенеза индивидуальности и может изучаться посредством реконструкции и интерпретации рефлексивных текстов
, принадлежащих творцам, известным уникальными вкладами в философию, теологию, литературу, психологию и т. д.

6. В своей единственности открыть множественность

Выдающиеся рефлексивные тексты (Я – тексты) определяют развитие литературы «Автор об Авторе», общепризнанно являются одним из творческих
способов самопознания, самопонимания и самовыражения индивидуальности. Как правило, «Я» осознается в них как начало различных направлений жизни, центр разнообразных отношений к миру, инстанция внутреннего воссоединения многих внешних влияний и выступает богатейшей феноменологической реальностью Автора
, остающейся в длительном времени культуры.

В контексте культурной психологии личности актуальны исследования выдающихся рефлексивных текстов Марка Аврелия, Аврелия Августина, Пьетро Абеляра, Бенвенуто Челлини, Иоганна - Вольфганга Гете, Льва Толстого, В. Набокова, И. Бунина, Н Бердяева, Карла Юнга, С. Дали и многих других с целью моделирования основных содержаний самопознания и аспектов «Я» творческой индивидуальности. Полагаем, что синтез построенных моделей будет служить психологическому воссозданию системы Я - предпосылок развития современных талантов, а также разработке технологий личностной реализации этих предпосылок для достижения масштабных социокультурных прорывов.

Моделирование индивидуальности на основе рефлексивных текстов является методом психологической герменевтики, предполагающей, кроме интуитивного понимания, применение релевантных теоретических концепций личности.
В частности, в своих исследованиях мы применили систему положений о самосознании, жизненных отношениях, субъекте жизни и жизненном пути личности, развиваемую школой С. Л. Рубинштейна. (2; 13; 14; 15; 18).

Кроме того, при моделировании мы учитывали богатый спектр возможностей литературных Я – текстов
для психологического изучения индивидуальной личности. Эти возможности были выявлены нами в результате обращения к исследованиям «феномена текста» в русле феноменологической, экзистенциальной, гуманистической психологии личности. (20).

Первое
. Я - текст является отражением и субъективной репрезентацией жизненного пути Автора. Жизненный путь рефлексивно представлен в тех или иных мыслеобразных «измерениях»: ситуативном, событийном, смысловом, поступковом, измерении встреч и взаимодействий с другими людьми, измерениях умений – мастерства – произведений, измерениях желаний, чувств и направляющих идей, измерениях коллизий, успехов и поражений, измерениях отношений и свойств «Я». Рефлексия жизни Автора формируется переплетающимися актами «это было в моей жизни», «это произошло со мной», «это имело смысл для меня», «я так делал и поступал», «я встретил Другого», «я испытывал отношения и действия других», «я работал, создавал, добивался успеха», «я желал, чувствовал, руководствовался идеями», «мне помогали и противодействовали», «я ошибался, я преодолевал», «я обладал такими – то свойствами», «я так – то относился к себе».

Второе
. Рефлексивный текст, кроме образов и идей, характеризующих содержание жизненного пути «Я», выражает операциональный план рефлексии, то есть, «как я познаю себя». Текст можно психологически оценить по критерию преобладающих форм самопознания личности, к которым мы относим: самоисследование, ведущееся в научных, философских, литературных понятиях; осознание переживаний и сознательную самооценку; активное самоосмысление; создание стратегий и сценариев самовыражения; проблемную рефлексию как вопрошание о себе; интуитивно – логическое самопонимание (18).

Третье.
Рефлексия и написание Я – текста становится не только возможностью сказать о своей жизни, но также утонченным способом протекания и проживания душевной жизни, самой внутренне - внешней жизнью Автора. «Саморефлективный образ индивида сцеплен с его эмпирическим существованием и входит в органический состав последнего» (4; с. 894). Жизнь, возведенная текстом в степени феноменологического усиления и интенсивного проживания, субъективно приобретает качество подлинности. Создание Я – текста непосредственно становится жизнетворчеством.

Четвертое
. Рефлексивный текст, выступая дифференцированной и целостной картиной сознания Автора, делает множественные отметки его тайной жизни, умалчиваемого и бессознательного. То есть, выражая субъективное понимание и интерпретации своей жизни и личности, Автор транслирует другим не только знание о себе, но и свои загадки.

Пятое.
Рефлексивный текст заключает обобщенные «матрицы» или «формулы» самопознания, которые развивают культурные каноны поиска индивидами знаний о себе в данном типе общества. Пределы, границы, содержания и операции самопознания индивидов в социуме во многом конституируются критическими опытами рефлексии, принадлежащими персоналиям, творческая жизнь которых по определению опосредована их сильной, продуманной, осмысленной Я – позицией.

Шестое
. Рефлексивный текст формирует культурное осознание взаимодействий творческой личности с другими людьми. Он строится, как правило, в режиме диалогов «Я – другие» и «другие – Я», освещая отношения Автора к конкретным личностям, социальной среде, обществу и их субъективно отраженные отношения к нему. Опыты взаимодействия Автора с другими людьми опосредуют его творческую деятельность и входят в ее ткань, независимо от своего позитивного или негативного качества. Не является редкостью то, что индивидуальное созидание сопровождается и оплачивается сложными конфликтами творца с окружением. Рефлексивные тексты содержат психологические модели поддерживающих и ограничивающих отношений других к Автору, а также его отдачи, сопротивления и противодействия другим. Литературно – рефлексивные модели индивидуальных отношений Автора с другими могут обладать большой формирующей силой в системе социальных взаимодействий.

Седьмое
. Рефлексивный текст позволяет получить научные данные о процессах и продуктах творчества, о путях индивидуализации и усиления активности творческой личности, о качествах и способностях творца, о преодолеваемых им коллизиях жизни. Они могут использоваться исследователями при разработке моделей «индивидуальной личности» и «творческой индивидуальности», релевантных европейскому культурному процессу, и являются, таким образом, источником поисков в психологии и других науках.

Основываясь на изложенных позициях, мы провели феноменологическую реконструкцию пяти текстов: «Размышлений» Марка Аврелия, «Исповеди» Августина, «Истории моих бедствий», Пьетро Абеляра, «Жизни Бенвенуто Челлини, рассказанной им самим» и «Исповеди» Льва Толстого. В итоге был намечен культурогенетический континуум моделей индивидуального самопознания
творцов
, акцентирующих те или иные жизненные условия их самоформирования.

Действие и роль определенных условий в жизни и становлении творческой индивидуальности, несомненно, нашло многогранное научное отражение. Однако, сложный контур их осознания, личной значимости, внутреннего овладения ими и синтеза в активном образе «Я», недостаточно изучен, требует фундаментальных исследований и преломления в современных моделях развития субъектов творчества.

Наш выбор Авторов рефлексии был обусловлен их принадлежностью к различным эпохам становления европейской культуры и участием в развитии ее разнообразных этнических форм (греко – римской, французской, итальянской, русской), мировым признанием их творческих вкладов, высоким уровнем психологизма созданных ими текстов самопознания и большой частотой упоминаний этих текстов в мировой культуре.

Согласно результатам проведенных исследований, «Я» творцов охватывает активным осмыслением, отношениями значимости и преобразованиями относительно константную структуру моментов своей жизни
. К ним относятся:

поиск Идеала
среди богов, людей, в мире Абсолюта, в своем глубинном мире или своем сознании;

творчество
в его жизненном пробуждении, иррациональном и осознанном протекании, обусловленности даром, талантом или гением личности, продуктивном выражении в созданных образцах, идеалах, трудах, произведениях, изображениях, текстах;

взаимодействие с другими
в формах внутренних и внешних отношений с творцами - авторитетами, с родителями, с помощниками в творчестве, с вдохновителями, с врагами, с учениками, с референтным окружением, социумом, государством, конкретными носителями власти;

собрание ценных знаний
как опытная, рациональная основа творчества, соединяющая традицию, обучение, освоение мастерства других, творческие практики, концептуальные авторские установки, мировоззрение личности;

организация и динамика жизненных смыслов,
обосновывающие для личности мотивы, цели, способы, стратегии, перспективы, этапы, рефлексию существования, включая творчество и самореализацию в качестве творца;

противоречия жизни
, возникающие в процессах творчества, во взаимодействии с другими, в познании и самопознании, в поисках смысла, и разрешаемые личностью с жертвами или приобретениями, путем активности или отступления, способом капитуляции или нового жизненного прорыва;

самоутверждение
, состоящее в непрерывном творчестве, уникальных авторских результатах, отстаивании авторского достоинства, сопротивлении внешнему давлению, преодолении враждебности со стороны других, принятии одиночества для сохранения автономии, превращении индивидуального в общепринятое, усилении «Я» средствами рефлексии, построении жизни в соответствии с идеалом человека или собственной моделью Индивидуальности.

Кроме тонко дифференцированной тематической общности
, в рефлексии творцов была обнаружена критически высокая представленность определенных моментов жизни,
в зависимости от принадлежности субъекта к культуре античности, или средневековья, или Ренессанса или Нового времени. Можно предположить, что яркие рефлексивные акценты отражают не только наиболее осознанные жизненные значимости конкретного автора Я - текста, но и действующие, либо нарождающиеся в то или иное историческое время каноны избирательного самопознания
индивидов. Творческая личность в контексте своего культурного времени, во-первых, эксплицирует и полно воссоздает существующие каноны самопознания и самоотношения человека, во-вторых, выходит за их пределы, в-третьих, инициирует появление новых моделей человеческого «Я».

Продемонстрируем обнаруженные рефлексивные акценты творцов на примерах пяти выбранных текстов. Убедимся, насколько многоаспектны и многооттеночны эти акценты.

1.
«Размышления» Марка Аврелия
(10) намечают образец человека как цели индивидуального самоформирования. В самопознании выражает себя «Я», творящее идеал Человека
. Определяются бытийные условия, пути и меры реализации идеала в собственной жизни и жизни других людей. Во всеобъемлющем самосознании Аврелия идеальное человеческое бытие диалектично объединяет богов – природу – тайну человека – его разум – разумную душу – умную жизнь – гения в человеке – общественность человека – других людей– правила самопознания и самосовершенствования.

- Боги
устроили все разумно, прекрасно, человеколюбиво. Силой божественного Разума творится Природа
– первооснова всего сущего и существующего, истина и причина всего, что истинно. Природа является совершенным целым, все воссоединяет в целое, все дает и все отбирает у сущего. В ней сосредоточено единство таинственных сил, составляющих «природу» вещей. Это тайны возникновения вещей, их строения из отдельных частей, их становления и превращений, преодоления ими зла, то есть распада и отпадения от целого. Будучи сотворенной, Природа сама выступает творцом. Одним из ее творений является человек и его жизнь в мире. Тайна человека
- соединение в нем тела, души и ума. Этому соединению способствует разумное отношение к божественной причине всего, к телу, к другим людям, к миру. Кто не знает, что такое мир, не знает, где он сам. Кто не знает, для чего он рожден, не знает, ни кто он, ни что такое мир

- Разум
дан человеку от божественной Природы. Это «главенствующее внутри человека»; пронизывающее все сущее; не создающее зла; уловитель связи всего и всех отношений одного к другому; управитель человеческой жизни; придающее человеку цель и назначение; созерцающее бытие и время как целое; познающее порядок, складывающееся из противоположностей; общее с другими людьми. Разум является гением человека, направляющим его к умной жизни
в мире и к добродетельной жизни души. Задачей разума - ума является формирование правильных представлений о предметах, а именно, нахождение пределов и очертаний предметов, рассмотрение каждого предмета в его «естественной наготе», познание его в полноте и раздельности, называние его собственным именем, знание всех элементов, его составляющих и всех частей, на которые он распадается, познание ценности предмета для целого. В единении с душой, разум превращает ее в разумную душу
,
способную себя видеть, себя познавать, себя расчленять, делать себя такой, какой хочет, пожинать свой плод, приходить к своему назначению, все в себе делать полным и самодостаточным, обходить весь мир, распространяться на бесконечность времен, любить ближнего, встретиться со своим гением. Разумная душа - «сфера, светящаяся светом». Разум – в целостной, не рассеянной, собранной жизни.

- Гения
в человеке открывает и сберегает философия, которая придает жизни благой характер, отличающий ее от обычной человеческой жизни. В обыкновенной жизни мы живем в мимолетном настоящем, наша душа пребывает во сне и слепоте, жизнь состоит только из первостихий, существование кажется войной и чужбиной, воспоминание не отличается от забвения, смерть настигает любого, даже тех, кто чрезмерно заботится о жизни. В разумной жизни, осененной гением, мы живем в созерцательном и деятельном настоящем, видим его «точкой вечности», помним не только о жизни, но и о смерти, прилаживаемся к судьбе, преодолеваем стихийность бытия, действуем с рвением, силой и благожелательностью, сохраняем своего гения в чистоте, ничего не ожидаем и ничего не избегаем, храним покой, не доверяя какой – то одной из противоположностей, действуем по традиции наилучших времен, делаем свою жизнь завершенной, так, чтобы нас нельзя было сравнить с «лицедеем, который ушел со сцены, не доиграв».

- Разумные существа рождены один для другого. Человек по природе общественное существо
, действует общественно. Радость в том, чтобы от одного общественного деяния переходить к другому. «Что улью не полезно, то и пчеле не на пользу». Все разумные существа устроены для единого сотрудничества. Человек, отщепленный от хотя бы одного существа, отпал от всей общности. «Не одинаковы ветка единорастущая и ветка, заново принятая, как была отрублена». Мы рождены для общества. «Много комочков ладана на одном алтаре. Один раньше упал, другой позже». Нужно помышлять о самых разных людях самых разных занятий и разных народов, желать другим только добра; не порицать других, так как каждый может совершить погрешность.

- Присущие мне лучшие свойства достались мне, как и любому человеку, от других людей
: прадеда, деда, отца, матери, воспитателя, учителя, философов, поэтов. Это изящество нрава, негневливость, благочестие, щедрость, воздержание от плохого, неприхотливость, выносливость, несуетность, пристрастие к философии, ловкость умозрительных положений, благожелательность, бесстрастность, неосуждение, обучение у друзей, восхваление учителей, долг перед ближними, владение собой, бодрость духа, скромность, мужество, надежность, последовательность, спокойствие, невысокомерие, нестроптивость, нетщеславие, трудолюбие, справедливость, самодостаточность, приветливость, независтливость, приверженность старому, зрелость, невозмутимость, стойкость, поддержка богов, божественные подсказки и знамения, хорошее здоровье, помощь другим.

- Я могу узнать себя
, оставаясь наедине с собой, обращаясь к себе, спрашивая себя, испытывая себя, ставя перед собой задачи, устанавливая себе правила, примеряясь к образцам. То же можешь сделать и ты:

Когда тебя спросят, о чем помышляешь, отвечай быстро, откровенно, просто, доброжелательно.

Принимай как благо то, что с тобой сейчас происходит, тех, кто сейчас с тобой, свои представления о происходящем и то, что неизвестно в настоящем.

Спрашивай себя при пробуждении ото сна той своей драгоценной частью, где живут верность, правда, стыд, закон, добрый гений.

Соблюдай себя при именах: добротный, достойный, доподлинный, осмысленный, единомысленный, свободомысленный.

Смотри внутрь – там источник блага.

Делай то, что от тебя сейчас требует природа.

Само себя лишает сияния то, что не желает пересылать его.

Благом является для тебя: общественное, неподатливость для переживаний, первенство духовных движений, неопрометчивость и проницательность.

Шествуй прямо, следуя собственной и общей природе.

Из людей никого не ставь ни господином себе, ни рабом.

Говори себе: это идет от бога, это по жребию и вплетено в общую ткань, это – от случая, это – от других, это – от меня самого.

Поспешай к своему назначению, помогай себе, давай себе уединение, обновляй себя.

2..
Пути создания и индивидуальной реализации Идеала, намеченные Марком Аврелием и другими философами античности, были продолжены христианскими мыслителями средневековья. Однако, в противовес идеализации человека, они стремилась обосновать его несовершенство перед лицом Всемогушего. Идеалом человеческой жизни стало обретение и самоотдача Вере. Текст «Исповеди» великого Аврелия Августина
(3) открыл и канонизировал способ индивидуального самоотношения, при котором все пережитое и достигнутое, составляющее многообразие жизни талантливого человека, осмысливается как несоответствующее «бытию в Боге» и связанное, поэтому, с неразрешимыми внутренними коллизиями. В поиске подлинного бытия Августин творит образ «Я», живущего в противоречиях с собой,
и показывает освобождение от этих противоречий в свете Истины.

Коллизии «Я», проступающие в тексте «Исповеди», могут быть выстроены в следующий континуум, соотносящийся с различными периодами жизненного пути Августина и образующий рефлексивную картину покаяния и движения личности к моменту смирения и спасения - отказу от себя во имя Бога.

Я предпочитал игры и зрелища, которые взрослые устраивают, соблазняя детей. -- Взрослые наказывали меня за это. -- Мне мучительны и непонятны были эти наказания.

Я был ленив в учении. -- Меня били учителя в школе. -- Родители одобряли этот обычай. -- А я, фактически, занимался тем же, чем наставник, бивший меня. -- Меня мучили и наказания и несправедливость.

Я обманывал в игре и обманом добивался превосходства над другими детьми. -- Меня уличали и наказывали. -- Я свирепел и не уступал. -- Я стыдился, что делал то, за что часто бранил других.

Я совершил поступок, который был мне приятен своей запретностью. -- Я хотел быть свободным, занимаясь тем, что запрещено. -- Меня смущали «запутанные» извивы души, эта тяга к проступку.

Я любил и был любимым. -- Страсти увлекали меня. -- Я падал, и был горд этим. -- Родители не удерживали меня. -- Туман желаний помрачал мое сердце.

Я хотел стать выдающимся оратором и мечтал о форуме. -- Мое тщеславие тешилось тем, что я был лучшим в риторской школе. --Я начинал понимать, что ораторский блеск - искусство лжи.

Я решил заняться Священным Писанием. -- Но я не мог мириться с его простотой. -- Мое остроумие не проникало в его сердцевину. -- Но я и тогда искал Тебя, Боже мой, не зная, где Ты.

Я продавал победоносную болтливость, преподавая риторику. --Хотел иметь хороших учеников. -- Они обманывали мои ожидания.

Умер мой друг. -- Я был в отчаянии, всюду была смерть. -- У меня родилось жестокое отвращение к жизни. -- Одновременно возник страх перед смертью. -- Я начал понимать, что нельзя никого любить так, словно он не может умереть. -- Я страдал еще больше.

Я узнал без больших затруднений науку красноречия, диалектику, геометрию, музыку, арифметику. -- Я пытался их разъяснить своим ученикам. -- Самого прилежного из моих учеников хватало лишь на то, чтобы не слишком медленно усваивать мои объяснения. -- Я начал сомневаться в пользе моего ума.

Я всегда знал, когда совершаю худое. -- Я часто считал, что грешу не я, а что-то другое, что мною не было. -- Я не считал себя виновным.

Я во всем сомневался и ни к чему не мог пристать. -- И все же я ждал, когда засветится передо мною что-то определенное, к чему направлю я свой путь. -- Ожидая, я стал катехуменом в Православной церкви.

Я искал известности, славя императора. -- Изнуряющие размышления о моей лжи донимали меня».

Мне улыбалось счастье. -- Мне было скучно ловить его. -- Я знал, что оно угаснет прежде, чем удастся схватить его.

Я искал мудрости и истины. -- Я хотел оставить пустые, тщетные желания, лживые увлечения. -- Я наслаждался ими, наслаждался настоящим, которое рассеивало меня.

Я хотел использовать влиятельных друзей, хотел получить хорошее место правителя провинции. -- Хотел жениться и вместе с женой, как многие достойные мужи, предаться мудрости. -- Я понимал, что тем самым лукаво предпочитаю женские объятия и известность истине.

Я искал, откуда мое зло. -- Меня тяготил и грыз страх смерти. -- Истина не давалась мне. -- Я начинал понимать, что сам Страх есть Зло.

Я искал истину, спрашивал себя, откуда зло. -- Искал я в молчании, обращаясь к Тебе, Милосердному. -- Люди не знали о тревоге моей. -- Благодаря Тебе, я вошел в свое сердце и увидел, что Ты сотворил все добрым, что зло - ухудшающееся добро. -- Я не мог найти пути, на котором можно насладиться Тобой, я не находил Пути Христа..

Одна моя воля была плотская - привязанность к женщине. -- Другая моя воля стремилась освободиться от всего для Тебя.

Закон в теле моем делал меня своим пленником. -- Я не спешил освободиться, лишь вяло говорил себе: «сейчас», «вот сейчас», «подожди немного». -- Так я, знающий Истину, уходил от закона Твоего. -- Тревога моя росла.

Ты, Господи, повернул меня лицом ко мне самому. -- Я увидел неправду свою и ужаснулся. -- Я стал ненавидеть себя. -- Но моя душа боялась, что ее вытянут из русла привычной жизни. -- Шел великий спор, поднятый во внутреннем дому моем.

Я «безумствовал, чтобы войти в разум. -- Я умирал, чтобы жить. -- Я разделился в самом себе. -- Я хотел пожелать союза с Тобой и не мог. --Я боролся с собой и мучительно ждал, когда исчезнет мрак моих сомнений.

Наконец наступает решающее событие в жизни Августина, когда к нему, призывающему в саду избавление от мучительной «мирской зависимости», приходит долгожданный «знак»: Он слышит голос из соседнего дома, как будто мальчик или девочки, часто повторяет нараспев: «Возьми, читай! Возьми, читай!» Следуя этому знаку, он открывает апостольские Послания и читает: «Облекитесь в Иисуса Христа и попечение о плоти не превращайте в похоти...». Наступает момент просветления: «После этого текста сердце мое залили свет и покой; исчез мрак моих сомнений».
Следует «разрешающий поступок» - принятие Августином крещения и вступление в жизнь - во - Христе.

3.
Позднее средневековье отчетливо меняет акценты Я – текста. «История моих бедствий» Пьетро Абеляра
(1) представляет собой захватывающую рефлексию богослова, философа, вовлеченного во множество жизненных конфликтов, связанных с враждебностью людей и его ответным сопротивлением, преодолением и самоутверждением. Воссоздается неповторимое «Я», отстаивающее себя в противоречиях с другими.
Раскрываются моменты интенсивной жизни, сплетающиеся в коллизиях и позволяющие побеждать в жизненной борьбе. Это таланты Абеляра – выборы занятий – обучение у знаменитых учителей – успехи - приобретение уверенности в своей исключительности - страсти - вражда учителей – неприятие соучеников – преподавание и написание трудов – борьба с выпадами против него – победы врагов - его отступления и малодушные поступки – самоосуждение - новые прорывы в познании – создание авторской школы - распространение его славы – умножение врагов – готовность к противодействию – вера в личное искание Истины.

Психологическая реконструкция самопознания Абеляра выглядит следующим образом.

- Я отличался восприимчивостью и способностями к научным познаниям, отказался ради них от воинских подвигов, которых хотел от меня отец, «отрекся от участия в совете Марса ради того, чтобы быть воспитанным в лоне Минервы».

- Я был одержим любовью к наукам. Среди них избрал философию, а из всех ее положений и методов – оружие диалектических доводов и победы в философских диспутах

- Я изучал диалектику у Гильома из Шампо, выдающегося магистра, который принял меня благосклонно и благоволил мне до тех пор, пока я не попытался опровергнуть некоторые из его положений. Я стал ему неприятен, так как побеждал его в спорах и постепенно приобретал славу.

- Я видел, как он воспламенялся завистью ко мне по мере того, как распространялся слух о моем искусстве в диалектике и по мере того, как меркла его известность.

- Я возымел о себе такое высокое мнение, что, несмотря на юный возраст, стремился открыть собственную школу. Мой бывший учитель и его сторонники противились моему влиянию на учеников, и я открыл школу в отдалении от Парижа, где мог более свободно нападать на противников в диспутах.

- Я возвратился в Париж и силой диалектических доводов опроверг учение Гильома об универсалиях. Он коварно лишил меня моих покровителей, и моя школа была отдана другому. Я сопротивлялся и вскоре вернул школу, выиграв битву.

- Я начал изучать богословие у Ансельма Ланского, обязанного своей большой известностью долголетним преподаванием и красноречием, а не умом и памятью. «Зажигая огонь, он наполнял свой дом дымом, а не озарял его светом».

- Я ходил на его занятия все реже и реже, что тяжко обидело лучших учеников Ансельма. Они коварными наговорами вызвали у него ненависть ко мне.

- Я стал отрицать необходимость в чужом руководстве при толковании священных текстов и приступил к их собственному толкованию и чтению лекций по богословию. После первой лекции Ансельм стал мучиться завистью ко мне. Гильом преследовал меня в философии, Ансельм – в богословии.

- Моя школа принесла мне славу и благополучие. Беззаботное житье ослабляло силу духа и направило его к плотским удовольствиям. Я считал себя единственным в мире философом, был всецело охвачен гордостью, надменностью, сластолюбием и все больше отдалялся от философии и богословия.

- Я полюбил Элоизу, известную многим своими научными познаниями. Она ответила мне страстной любовью, но считала, что истинный философ отличается от других строгостью жизни и свободой от мирских забот, следовательно, не должен жениться.

- Я был жестоко наказан родственниками Элоизы за нашу тайную любовь. Особое горе причиняло мне то, что оскопленные люди считались нечистыми и по общему убеждению не могли заниматься философией и богословием.

- Я постригся в монахи, и вскоре монастырские предложили мне преподавать философию для бедных. Но в аббатстве царили дурные нравы, и я стал обличать братию за их мерзости. Они возненавидели меня.

- Ко мне съехалось множество школяров, другие школы стремительно теряли учеников, и магистры других школ стали возводить на меня разные обвинения.

- Я написал богословский трактат «О божественном единстве и троичности». Наитруднейшие вопросы получили в нем разрешение, нравившееся многим.

- Мои раздосадованные соперники собрали против меня Собор для обсуждения моего трактата. Мне не дали слова для защиты под предлогом, что «весь божий свет не мог бы опровергнуть его доказательств и софизмов».

- Меня осудили за высокомерие, с которым я написал и распространил эту книгу. Книгу присудили к сожжению и меня заставили самого бросить ее в огонь. «И враги наши – судьи».

- Я удалился в пустынь, но вскоре ко мне съехались многие ученики и почитатели, отказавшись от городских благ. Обо мне говорили: «Вот за ним пошел целый свет». Я основал там храм и назвал его Параклетом (Утешителем).

- Слава моя росла, но враги стали распускать обо мне дурные слухи, и я должен был оставить Параклет на попечение Элоизы, также принявшей постриг. «Мне казалось, что язычники отнеслись бы ко мне более благосклонно, чем собратья по вере.

- Меня назначили настоятелем монастыря в Бретани, где я принял в управление неукротимую, непослушную братию. И там меня мучили «извне нападения, а изнутри – страхи». Вследствие непрерывных бедствий я считал себя наследником блаженного Иеронима.

- Я решил оказывать покровительство, помощь и преподавать науки в монастыре, основанном при Параклете Элоизой. Свои несчастья я стал считать полезными, как некие искушения, и потому обращался к богу со словами: «Да будет воля твоя!»

4.
Рефлексия художника Бенвенуто Челлини (24), чарующая стройностью ренессансного текста, акцентирует произведения разностороннего гения Автора, его гордость творца, его самоотождествление с предками – отменными мастерами и с великими художниками, его подвиги и испытания в творчестве. С критически выраженной силой заявляет о себе «Я», изобильно создающее шедевры.
Автор погружен в череду великого множества событий и ситуаций своей жизни, основная часть которых была связана с дворцовыми запросами (со стороны королей, пап, кардиналов, герцогов, другой знати) на его уникальную способность творить красоту вещей. Выстраивается образ непрерывного, жизненного движения индивидуальности от одного образного замысла к другому, от состоявшегося творческого процесса к новому процессу, от завершенного изделия к вновь задуманному. Эта продуктивная динамика,
с ее сопутствующими условиями, может быть воссоздана следующей моделью самопознания.

- Я описываю только вот эту мою жизнь и то, что к ней относится.

- Мой путь составляют благие отрады, доблестные дела, превратности судьбы.

- Я родился свободным и таким же свободным хочу жить.

- Родясь простым, я положил своему дому почтенное начало.

- В детстве мне явилась в огне Саламандра как знак будущего величия.

- Мой дед занимался зодческим искусством; отец был отменным рисовальщиком и музыкантом, обладал поэтической жилой и пророческим даром.

- У такого отца я должен был стать мастером.

- Отец желал, чтобы я стал искусным в игре на флейте, но я с большим трудом убедил его учить меня рисованию. Вначале я попал в обучение к золотых дел мастеру.

- Я учился у многих мастеров (ювелиров, рисовальщиков, ваятелей) и многие из них, видя мое дарование и старание, любили меня, как родного сына.

- Я учился на прекрасном пошибе Микеланьоло Буонаротти и Леонардо да Винчи, Рафаэлло да Урбино и Донателло, Юлио Романо и Тициана.

- Мои великие Учителя – люди с божественным талантом, искуснейшие, добродетельные, доблестные.

- Когда меня сравнивали с великими мастерами, это было мне наилучшим вознаграждением.

- Я был живописцем и ваятелем, владел золотым, серебряным, финифтяным делом, имел многих учеников.

- У меня был особый дар, ниспосланный мне богом: усердие и легкость преодолениея трудностей, благодаря чудесному телесному сложению.

- Многие люди, обладающие властью, стремились заполучить мой талант. Папа Климент говорил: «Бенвенуто может гордиться тем, что служит государю, подобному мне, который его знает».

- Мне покровительствовали, благоволили, помещали для работы в свои дворцы, соперничали из-за меня между собой герцог Лессандро, король Франции, герцог Пьер Луиджи, герцог Козимо, герцог Лоренцо Медичи, кардиналы наваррский, лотарингский, феррарский. Французский король сказал обо мне: «Я достал из Италии величайшего человека, который когда – либо рождался, полного стольких художеств».

- Для этих моих высоких заказчиков я сделал множество вещей, соперничающих с изделиями самых больших искусников: оправленные в золото бриллианты, вазы, медали, монеты, пряжки для шляп, застежку для папской ризы, драгоценные оклады для книг, серебряную посуду, модели 12 серебряных статуй богов, женские скульптуры, изваяние Персея для центральной площади Флоренции, мраморное распятие для флорентийской церкви, статую Нептуна.

- Я делал работу такой тяжести, которая иногда убивала моих работников.

- Я подвигал одновременно множество работ.

- Мои враги говорили: «Бенвенуто – великий дьявол, сделавший то, что искусство не может сделать, и столько великих дел, каковых слишком много даже для дьявола».

- Я сознаю, что обладаю свободной волей.

- Я верю в бога, судьбу и могущество звезд.

- Я достиг возраста пятидесяти восьми лет, с каковым столь счастливо, благодаря милости божьей, иду вперед.

5.
Значительным моментом в развитии рефлексии творцов стало их обращение в XIX-XX веках к смысловому аспекту жизни как тайне, загадке, проблеме индивидуальности. Это означало принципиальное изменение направления творчества и самопознания, сместившегося от «внешнего» пространства общественных идеалов, мира Абсолюта, межчеловеческих взаимодействий, произведений и способов самовыражения в мир внутренних ценностей личности. Предметом творчества становится ускользающий феномен смысла, поиск которого принимает форму углубленного исследования «Я». Общие экзистенциальные установки, порожденные новоевропейской гуманитарной культурой, приобретают образ «творческого самообоснования личностью своей жизни».

Критическим случаем смысловой рефлексии можно считать «Исповедь» Льва Толстого
(21), где воссоздается «Я», исследующее смысл своей жизни.
«Смысл» для Толстого - это осознанная вера в то, ради чего стоит жить. Главной проблемой, направляющей его самоисследоание, выступает раскрытие личной динамики смысла, включающей ряд циклов: нахождение смысла – возникновение смыслового конфликта – критика смысла – состояние опустошения - переосмысление – рождение нового смысла. Множественность обретенных, разоблаченных и принятых Толстым смыслов поднимает его на уровень «всечеловеческого искания Смысла».

В целом, жизненный контур внутренних смысловых изменений автора «Исповеди» может быть представлен следующей моделью самопознания.

- Моя жизнь является историей искания веры как смысла жизни.

- Во все времена моего детства меня учили православной вере
, но то, что я испытывал, было скорее не вера, а доверие к тем, кто меня учил.

- Вероучение постепенно оттеснялось из сознания, как не участвующее в жизни людей, окружавших меня, людей нашего круга и склада.

- В юности моей верой стало совершенствование.
Я совершенствовал свой ум, волю, нравственность, но делал это не ради того, чтобы быть лучше перед Богом или перед собой. Я желал быть лучше, то есть, сильнее, славнее, богаче перед другими людьми.

- В молодости меня хвалили за то, что я не могу вспоминать без ужаса: я убивал людей на войне, вызывал их на дуэль, проигрывался в карты, проедал труды мужиков, обманывал. Но смысл моей жизни, который я скрывал, составляло стремление к добру
. Я был совершенно одинок, когда искал хорошее в себе…

- Я начал писать и считался чудесным художником. Мои товарищи по искусству верили, что жизнь идет, развиваясь, и главная роль в этом развитии принадлежит писателям, поэтам. Я тоже верил, что должен писать и печататься как можно больше, учить и просвещать людей
, служить благу человечества. Но мы не знали, при этом, что хорошо, а что дурно, не слышали друг друга и на самом деле хотели получать больше денег и похвал.

- Жизнь в Европе и сближение с европейскими учеными людьми укрепили мою веру в прогресс
как естественный процесс совершенствования жизни.

- Счастливая семейная жизнь отвлекла меня от искания общего смысла жизни. Вся жизнь сосредоточилась на жене, детях, добывании средств к существованию. Я считал писательство пустяшным делом, но писал и получал за это огромное вознаграждение. Смыслом стала благополучная жизнь семьи.

- Некоторое время назад у меня появилось ощущение «остановки жизни», как будто я не знал, как мне жить, что мне делать, что будет потом. Например, думая о славе своих сочинений, я говорил себе: «Ты будешь славнее Пушкина, Гоголя, Шекспира, Мольера – ну и что?» Многие вопросы к себе, падая в одно и то же место, «сплотились без ответов в одно черное пятно».

- В пятьдесят лет жизнь моя остановилась, потому что не было у меня таких желаний, удовлетворение которых я находил бы разумным. Истиной стало казаться то, что жизнь – бессмыслица
.

- Я не мог жить, не думая о смысле жизни, и не мог не видеть смену дней и ночей, ведущих к смерти. Ужас приближения и ожидания смерти был слишком велик, и это чувство сильнее всего влекло меня к самоубийству.

- Я думал, что состояние отчаяние не должно быть свойственно человеку, а значит, я чего – то не понял о своей жизни. Я стал искать разумного знания
о жизни в естественных и умозрительных науках, в философии и учениях мудрецов, но нигде я не нашел ответа на вопрос: «Зачем Я
живу?».

- Я изучал людей своего круга и увидел 4 основных способа избежать отчаяния и переживания бессмыслицы жизни: неведение и непонимание; эпикурейство; сила и энергия – выбор самоубийства; слабость – знание зла жизни, но продолжение ее в ожидании чего – то. Я выбрал путь слабости
.

- Я должен был оправдать свою жизнь
. Мой настоящий вопрос о жизни был такой: «Что выйдет настоящего, неуничтожающегося из моей призрачной, уходящей жизни?»

- Я обратился к религии и верующим, простым людям. Я увидел, что они признают смысл жизни в неразумном знании, то есть, в вере. Выходило противоречие: разум отрицал жизнь, породившую его, а вера требовала отречься от разума, чтобы оправдать жизнь.

- Я говорил себе, что сущность веры в том, что она придает жизни смысл, который не исчезает со смертью человека. Я искал веры, силы жизни. Я искал бога
как истины, которая не проясняется разумом, но помогает человеку жить. «Живи, отыскивая бога, и тогда не будет жизни без бога».

- Я бросился к изучению богословия, пытаясь объяснить необъяснимое. Не разум, а сон помог мне. Я увидел, что вишу на невообразимой высоте: бездна внизу и бездна вверху. У моего тела нет опоры. Бесконечность внизу пугает и отталкивает меня. Бесконечность вверху притягивает меня. Я смотрю только вверх,
и страх покидает меня. Я всем телом чувствую опору, вижу столб у своего изголовья, на котором держится эта опора. Голос сна сказал мне» «Заметь, это оно».

Таким образом, культурную динамику самопознания творцов можно рассматривать как движение рефлексивного творчества
от одних доминирующих аспектов «Я» к другим, в частности, от Абсолютного и общественного к индивидуальному, от внешнего к внутреннему, от идеального к противоречивому и трагическому, от авторской, продуктивной деятельности к смыслообразованию. Вехами культурогенеза или культурно – психологическими «матрицами» самопознания личности выступают: «Я», создающее идеал человека, «Я», живущее в противоречиях с собой, «Я», отстаивающее себя в противоречиях с другими, «Я», изобильно создающее шедевры, «Я», исследующее смысл своей жизни.

Творческая и познающая себя индивидуальность, умножая силу «Я» в освоении великого числа жизненных потенциалов и умений, в преодолении многих жизненных коллизий, создании масштабных произведений, наполнении жизни смыслом, может приобрести новую ипостась: стать множеством в своей единственности.
«Множество» олицетворяется также теми людьми, которые свободно принимают найденные индивидуальностью формы творчества и самопознания, воплощают их в собственной жизни и проникают во внутренний мир творца своими откликами и ответными вкладами.

Литература

1. Абеляр П. История моих бедствий. М. 1992.

2. Абульханова – Славская К. А. Стратегия жизни. М. 1991.

3. Августин А. Исповедь. М. 1990.

4. Баткин Л. М. Европейский человек наедине с собой. Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М. 2000.

5. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М. 1986.

6. Гете И.-В. Из моей жизни. Поэзия и правда. С.С. в 10 т. Т. 3. М. 1976.

7. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия. - Культурология. ХХ век. Антология. М. 1995. С. 297 – 330.

8. Мамардашвили М. К. Необходимость себя. М. 1996.

9. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути. СПб. 1997.

10. Марк Аврелий. Наедине с собой. Размышления. – Римские стоики. М. 1995. С. 271 – 363.

11. Мунье Э. Манифест персонализма. М. 1999.

12. Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. М. 1998.

13. Рубинштейн С. Л. Избранные философско – психологические труды. Основы онтологии, логики, психологии. М. 1997.

14. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб. 2004.

15. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М. 1973.

16. Самосознание европейской культуры. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.1991.

17. Старовойтенко Е. Б. Культурная психология личности. М. 2007.

18. Старовойтенко Е. Б. Психология личности (В парадигме жизненных отношений) М. 2004.

19. Старовойтенко Е. Б. Рефлексия личности в культуре. – Мир психологии.№4.2007. С.209 – 220.

20. Старовойтенко Е.Б.Современная психология. Формы интеллектуальной жизни. М. 2001.

21. Толстой Л. Н. Исповедь. Собр. соч. в 22-х томах. Т.16. М. 1989.

22. Фромм Э. Человек для самого себя. – Психоанализ и этика. М. 1993.

23. Фуко М. Забота о себе. Киев - М. 1998.

24. Челлини Б. Жизнь Бенвенуто Челлини, рассказанная им самим. М. 1987.

25. Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М. 1993.

26. . Шпет Г.Г. Философские этюды. М. 1994.

27. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М. 1993.

28. Юнг К.Г. Психологические типы. СПб. - М. 1995.

29. Bromley D. B. The case-study method in psychology and related disciplines. – Chichester: John Wiley & Sons. 1986.

30. McAdams P. Biography, Narratives, and Lives: An Introduction, Psychobiography and Lives Narratives // Journal of Personality.1988. – Vol. 56 (1)

31. Spiro M. Culture and human nature // The Making of Psychological anthropology. – Berkeley: University of California Press. 1978.