ВСТУПЛЕНИЕ
Никогда еще в России образование не было предметом столь жгучих дискуссий, как в наши дни. Причин для этого немало. Главная, как полагают многие (и я согласен с ними), — зависимость темпов экономического роста от знаний и, как следствие, от образования.
Общепринятым стало утверждение, что ХХI век будет веком знаний. Наращивание объемов и повышение качества знаний, развитие и реализация «человеческого капитала» признаются решающим условием развития экономики и общества в целом. Страна, ставящая перед собой амбициозные программы в экономике, социальной сфере, на международной арене, по логике вещей должна в увеличивающихся объемах вкладывать средства в развитие науки и образования. На словах все так и происходит: образование в России объявлено приоритетной сферой, человек рассматривается как конечная цель социально-экономического развития, а не только как фактор производства.
Однако Россия настолько разрушена, уровень жизни в ней настолько низок, что приоритетным становится любой вопрос: борьба с бедностью, здравоохранение, армия, ВПК и т. д. Денег на все у государства не хватает. Поэтому в действительности работает подход: сначала поднимем экономику, а потом возьмемся за социальную сферу, в том числе за науку и образование.
Другой круг проблем и спорных вопросов вокруг образования порожден тем обстоятельством, что современная экономика уже стала и с каждым годом становится все более глобальной
. Одно из следствий глобализации — неуклонное сокращение доли рабочих мест для людей с низкой квалификацией, в том числе в развивающихся странах. Найти работу без образования становится все трудней, а часто невозможно. Уже сегодня. Завтра — и подавно. Человек, желающий хорошо зарабатывать, должен иметь не просто общее образование, а образование специальное профессиональное и лучше всего — высшее.
В итоге в мире резко возрос спрос
на высшее образование. Так возникла и с невероятной скоростью развивается во всем мире тенденциямассовизации
высшего образования. По данным ЮНЕСКО, численность студентов высших учебных заведений мира с 13 млн. в 1960 году увеличилась до 28 млн. в 1970 году, с 46 млн. в 1980 году до 65 млн. в 1991 году и 82 млн. человек в 2000 году. За 40 лет количество студентов в мире выросло в 6 раз. Во всех развитых странах не только среднее образование является всеобщим, но во все возрастающей степени и высшее образование становится для большей части молодежи обязательным переходным этапом к миру труда.
Темпы массовизации не снижаются. В некоторых развитых странах обсуждается вопрос о всеобщем обязательном
высшем образовании. По прогнозам ЮНЕСКО, количество студентов в мире в 2015 году превысит цифру 97 млн. человек, в 2025 году — 100 млн. человек1
. Процесс массовизации высшего образования невероятно обострил вопрос о егодоступности для всех
, а не только для богатых, а также о его качестве
.
В этих условиях даже экономически развитые страны не в состоянии обеспечить всем желающим получение бесплатного
высшего образования за счет государственной казны. Повсеместной нормой стало платное
образование. Образовательные услуги рассматриваются многими кактовар
, а сама область образования — как сфера предпринимательства и рыночных отношений
. Более того, образование (например, в США) понимается как одна из отраслей экономики
, причем высокоприбыльная. Насколько обоснован такой подход, будет рассмотрено в пятой главе данной книги.
Острота противоречий во взглядах на некоторые вопросы современного образования достигает порой высшего накала, порождая в образовательной среде и в обществе буквально враждебные отношения. В большинстве стран мира, и прежде всего развитых, образование стало полем политической борьбы и бесконечных реформ. В этом смысле Россия не является исключением2
.
Однако в отечественных образовательных реформах и образовательной политике существует масса особенностей, нелепостей и парадоксов, граничащих с абсурдом. В данной книге я коснусь лишь одной «национальной особенности»: отношения к возникшему в новой России негосударственному образованию со стороны государства (законодательной и исполнительной власти) и традиционного образовательного сообщества (госшкол и госвузов), средств массовой информации и обывателей, а также госчиновников всех сфер и уровней.
Особенность эта, если сказать буквально несколькими словами, заключается в том, что, едва породив на свет негосударственное (либеральное, т. е. свободное) образование, либеральное правительство России и «свободное общество свободных людей» то так то эдак пытаются задушить его прямо в колыбели. Почему такое происходит вот уже более двенадцати лет? Этот парадокс российской действительности я и рассматриваю в своей книге с разных сторон (исторической, философской, теоретической) в широком контексте происходящего в разных странах мира, но прежде всего, конечно же, в России.
Я стремился доказать, что негосударственное образование имеет объективную природу, существовало во все времена и существует всюду; что в современной России негосударственные вузы представляют собой явление совершенно естественное, более того — необходимое. Мне было важно показать, что даже тем, кто в своей критике недостатков только-только становящегося на ноги негосударственного образования справедлив, порой не хватает понимания предмета критики.
Тех же, кто попросту не хочет видеть позитивных начал негосударственного образования и признавать очевидное в силу каких-либо пристрастий, я убеждать не собирался. В обществе всегда есть немало людей, которым и не нужна истина, ибо они жаждут либо какой-то выгоды, либо просто победы.
Люди со зрелым гражданским чувством не могут не понимать, что современная система образования России в ее целостном видении — это не только те государственные образовательные заведения, которые достались нынешнему обществу в наследство от советской власти, но и те, что успели народиться заново. В силу своего малого возраста они требуют защиты и поддержки со стороны общества и государства. Между тем все происходит совсем наоборот. Негосударственное образование — самый незащищенный сектор социальной сферы как со стороны закона, так и политически. Высокомерно-агрессивное государственное большинство напирает и угрожает лишь встающему на ноги и потому еще несовершенному, растерянному негосударственному меньшинству, которое никак не хочет осознать, что у него нет иных способов выжить, как организовывать самозащиту, отвоевывая свое место под солнцем прежде всего успешными делами, лоббированием необходимых законов, укреплением союза со СМИ, что предполагает напряженную работу ума с целью самопознания происходящего в обществе, системе российского образования в целом и в негосударственном секторе в частности.
К сожалению, в огромной массе книг и статей по проблемам образования исследовательские работы о негосударственном образовании можно пересчитать буквально по пальцам. И те в основном носят исторический характер.
Между тем негосударственное образование нынешней России — это новый, весьма масштабный и сложный социальный феномен.
В 2003 году в России действовали 683 негосударственные дневные общеобразовательные школы, в том числе 66 начальных, 82 основных и 535 средних (полных); 8686 гимназий; 7993 лицея, 19 288 учреждений
.
В стране более 570 высших
учебных заведений, в которых обучается около 1 млн. студентов, занято более 60 тыс. преподавателей и сотрудников. Доля негосударственных вузов в общем числе вузов РФ составляет около 45%. Число филиалов негосударственных вузов увеличилось за последние 5 лет в 7,5 раза (720 филиалов). Студенты негосударственных вузов составляют более 15% от общей численности российского студенчества, а в некоторых регионах — значительно больше. Например, в Москве, где сосредоточено более 300 из 570 вузов, каждый четвертый-пятый студент — это студент негосударственного вуза.
При этом 28,5% студентов РФ обучаются в филиалах и 71,5% — в головных вузах. Более 40% негосударственных вузов страны получили государственную аккредитацию, 96,5% негосударственных вузов имеют государственный статус «институт», 2% — «академия», 1% — «университет». Более 90 негосударственных вузов открыли аспирантуру, 28 — докторантуру, в 26 вузах работают 55 диссертационных советов4
.
Это самые общие и формальные характеристики негосударственного сектора образования, не касающиеся его деятельности. Но уже их достаточно, чтобы понять, что смысл этого масштабного и сложного социального явления не может быть постигнут на уровне «видимости» и «кажимости».
Негосударственное образование, и в первую очередь высшее, должно стать объектом научного рассмотрения. Этот феномен надо осмыслить с разных сторон, но прежде всего логически, теоретически, философски. Не постигнув негосударственное образование как важную социальную идею, т. е. не наработав достаточный объем и систему достоверных знаний, невозможно представить обществу негосударственное образование как явление естественно-историческое и закономерное, а не случайное, крайне трудно вписать его в отечественную систему образования как ее органичную, неотъемлемую часть.
Кто выполнит эту задачу?
Можно, конечно, думать, что за нее, например, когда-нибудь примется Российская академия образования или какая-то иная научная организация, что ею всерьез и надолго вдохновится какой-нибудь выдающийся исследователь-одиночка. Но с какой стати это может случиться? В чем нужда у кого-то браться за эту весьма неблагодарную в глазах многих тему и делать то, чем должны бы давно заняться, но никак не соберутся сделать это сами руководители негосударственных образовательных учреждений? Ведь это у них «болит», ведь это они из года в год испытывают нарастающий прессинг и угрозы своему существованию с самых неожиданных сторон.
Вместо активного самопознания мы наблюдаем картину «скрывания себя» (Хайдеггер), а именно: приспособленчества и непротивления взглядам и оценкам со стороны; попыток некоторых руководителей негосударственных вузов и их ассоциаций внедрить в общественное сознание мысли о том, что «все идет как надо», более того — «все идет правильно и хорошо»; и, наконец, изменить скептическое отношение к себе сменой имени — отказаться от определения «негосударственные», поклявшись, что «мы — государственней государственных».
Но если сам негосударственный сектор демонстрирует свою явную теоретическую беспомощность, то эту нишу заполняют другие. В результате правовая защищенность негосударственного образования с годами не улучшается, а ухудшается. С принятием Гражданского, Налогового, Земельного и других кодексов из российского законодательства вымыты одно за другим положения, которые позволяли этой подсистеме образования развиваться. В августе 2004 года Госдума РФ приняла Федеральный закон № 58338-4 «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», внесенный Правительством РФ с подачи Министерства финансов РФ, который еще более ухудшил правовое положение негосударственного образования.
Самое простое — упрекать окружающих в том, что они чего-то не знают, не понимают и даже не хотят знать и понимать. Известно, что люди адаптируют новое, опуская его до уровня своего интеллекта, т. е. упрощают, огрубляют, нередко искажают и извращают. Все это так. Но ясно и другое: любая социальная идея или теория, любое новое явление не получат развития и не реализуются на практике, если не будут поддержаны общественным мнением, не укоренятся в общественном сознании. В том-то и состоит особенность социальных идей и доктрин в отличие от технических изобретений, когда автор идеи может воплотить свой замысел в реальность даже в одиночку (скажем, изготовив какой-то механизм, прибор, машину и т. п.). Социальная идея должна обрести популярность, овладеть массовым сознанием, вызвать активность и действие миллионов людей. В противном случае она зависает в воздухе, реализуется крайне медленно или умирает, будучи так и не понятой, не воспринятой. Таким образом, теоретическая разработка и популяризация идеи негосударственного образования в российском обществе в данный переломный исторический момент являются не менее важным делом, чем сама практика его развития.
Вот почему, будучи ректором негосударственного вуза — Московского гуманитарного университета5
, а кроме того, президентом Союза негосударственных вузов Москвы и Московской области (с июня 1998 года), президентом Национального союза негосударственных вузов (с июня 2003 года), я взял на себя труд представить обществу свой взгляд на негосударственное образование «изнутри», «показать себя на самом себе», т. е. осуществить процедуру самоидентификации. Иными словами, ответить на вопросы «откуда мы взялись — негосударственные», «что есть мы — негосударственные», «куда свой держим путь и во что можем превратиться в будущем мы — негосударственные». Хочется верить, что в основном мне это удалось. Однако я хорошо понимаю, что мой труд — лишь начало того, что предстоит сделать сообща исследователям негосударственного сектора образования и науки.
В завершение этих вводных замечаний я прежде всего хочу поблагодарить за многотерпение мою жену и верного друга Светлану Петровну Ильинскую, чью поддержку я чувствую во всех своих делах.
Благодарю также С. А. Свешникову и О. В. Шеленкову, разбиравших мой непростой почерк при неоднократной перепечатке текста.
И. Ильинский
1.
Социально-гуманитарные знания. 1999. № 5. С. 184.
2.
В данной работе я не буду углубляться в вопросы такого рода. В 2002 году вышла моя книга «Образовательная революция», в которой я изложил свое понимание нынешних образовательных проблем в контексте глобальных перемен, происходящих в России и в мире. (См.: Ильинский И. М. Образовательная революция. М.: Изд-во МГСА, 2002. 592 с.)
3.
Образование в Российской Федерации: Стат. сборник. М., 2003. С. 123.
4.
Государственная аккредитация учреждений высшего, среднего и дополнительного профессионального образования: Аналитич. отчет. М. — Йошкар-Ола, 2003. С. 23–33.
5. См. прил. 1 «Московский гуманитарный университет».