Политическая культура

Введение

Бытие политической системы — это процесс дей­ствия ее субъектов: государственных институтов, партий, общественных организаций, элит, лидеров и всех граждан. Вне живой деятельности политичес­ких сил в ее многообразии типов, форм и видов не­возможно осмыслить ни функционирования полити­ческой системы, ни особенностей политических ре­жимов, ни в целом политического процесса. Госу­дарство, например, как еще отмечал М. Вебер, есть комплекс специфических совместных действий лю­дей. Оно перестает существовать в политическом смысле, как только исчезает возможность функцио­нирования определенных типов совместных дейст­вий. Главным образом — осуществления власти от имени общества особыми группами людей.

Деятельностный подход в политологии не менее значим, чем в социологии. Смысл политологической науки заключается в основном в объяснении сути процесса и организации политических действий, их детерминации и влияния на общество. Категория деятельности при изучении политических явлений играет роль объяснительного принципа и методоло­гического основания.

В начале данной работы хотелось бы сразу конкретизировать рассматриваемое во второй части работы понятие «политическая культура»

Понятия «политическая культура» и «поли­тическое сознание» используются для обозначения сложных черт и взаимосвязей субъективной стороны политики.

Политическая культура — постоянно изме­няющийся и развивающийся феномен, чутко реагирую­щий на динамику окружающего мира. Присутствие в термине «политическая культура» самого понятия «культура» создает ряд трудностей в его определении. До сих пор нет единого мнения, что такое культура. Существует множество ее определений, часто весьма далеких друг от друга.

Если под культурой понимать всю сумму резуль­татов материального и духовного производства чело­веческого общества, то политическая культура пред­ставляет ту часть общей культуры, которая объединяет исторический опыт, память социальных общностей и отдельных людей в сфере политики, их ориентации, установки, навыки, определяющие политическое по­ведение.

Политическая культура — это совокупность официально принятых и неофициально бытующих в данной стране полити­ческих норм, правил, принципов и обычаев, которые достаточно жестко (хотя порой и незаметно) определяют, направляют, ограничивают политическое поведение как государственных деятелей, так и рядовых граждан. Нет политической культуры, единой для Европы и Ближнего Востока, Западного полушария и Дальневос­точного региона. Существуют многие типы и вариации политической культуры — региональные, национальные и тд. В каждой конкретной стране есть собственная ба­зисная модель политической культуры, и проявляется она в национально-специфических формах.

В осмысление политической культуры большой вклад внесли американские политологи Г.Алмонд, С.Верба, СЛипсет, Л.Пай и др. Их подходы к изучению проблемы были разными. Политическая культура трак­товалась то как психологическое явление, как совокуп­ность внутренних ориентации человека на политичес­кие объекты, то как модель желательного поведения и мышления. Объективистский подход призван был раскрыть содержание политической культуры через нормы и санкционированные образцы поведения граждан и групп. Однако все исследования были ори­ентированы на субъективный контекст политики, цен­ностные ориентации человека в политике, на оценоч­ные суждения и мнения человека о политических объ­ектах. Оценочные суждения отражают индивидуально-личностное отношение к явлениям политики и власти, меру осознания своего гражданского долга, глубину понимания и значимости идей свободы, справедливос­ти, равенства, гуманизма.

I. Политическая деятельность – специфическая форма активности субъекта.

Понятие деятельности охватывает все многообра­зие форм активного отношения людей к окружаю­щему миру — природному и социальному, включа­ющему целесообразное изменение его в соответствии с человеческими потребностями. Каждая сфера жиз­ни общества (экономическая, социальная, духовная и т. д.) характеризуется совокупностью присущих ей форм и видов деятельности, равно как и общест­венных отношений.

Особое место занимает политическая деятельность, составляющая основное содержание политической сферы жизни. Определить содержание понятия по­литической деятельности — это означает дать суще­ственное определение политики.

Возможны два концептуальных подхода при рас­смотрении проблемы политической деятельности, вытекающие из неоднозначного понимания полити­ческой системы. Один из них: деятельность понима­ется, прежде всего, как саморегуляция политичес­кой системы внутри себя, являющейся самостоятель­ным организмом. Субъектами деятельности высту­пают организационные группы лиц: парламентские, партийные фракции, правящие группировки (элиты), правительство, другие органы власти, лидеры, функ­ционирующие непосредственно в политической сис­теме. Иной подход (чаще всего встречается у марк­систских авторов) базируется на понимании полити­ческой системы в виде организации, управляемой внешними, по отношению к политическим институ­там, социально-классовыми силами. Понятие поли­тической деятельности в таком случае включает обобщенное выражение воздействий на систему социаль­ных групп и общественных объединений, людей, то есть субъектов гражданского общества.

Политическая деятельность представляет собой совокупность организованных действий субъектов как внутри политической системы, так и вне ее, подчи­ненных реализации общих социальных интересов и целей. В основе своей политическая деятельность — это руководство и управление общественными отно­шениями при помощи институтов власти. Ее суть — управление людьми, человеческими сообществами.

Конкретное содержание политической деятельнос­ти составляет: участие в делах государства, опреде­ление форм, задач и направления деятельности госу­дарства, распределение власти, контроль за ее деятельностью, а также иное воздействие на политичес­кие институты. Каждый из отмеченных моментов обобщает многообразные виды деятельности: ска­жем, непосредственное выполнение людьми поли­тических функций в рамках институтов государственной власти и политических партий и опосредствованное участие, связанное с делегировани­ем полномочий тем или иным институтам; профес­сиональная и непрофессиональная деятельность; руководящая и исполнительская деятельность, на­правленная на укрепление данной политической системы или, напротив, на ее разрушение; институционализированная или неинституционализированная деятельность (к примеру, экстремизм); сис­темная или внесистемная и т. д.

М. Вебер, говоря о составе политической деятель­ности, подчеркивал, в первую очередь, деятельность по сохранению порядка в стране, т. е. «существую­щих отношений господства».

Если говорить об институтах, входящих в полити­ческую систему, то деятельность каждого из них имеет свои существенные признаки и, прежде всего, раз личные цели и средства их достижения.

Сущность политической деятельности раскрывает­ся в специфике ее объекта и структурных элементов: субъекта, целей, средств, условий, знания, мотивации и норм, наконец, самого процесса активности.

Непосредственным объектом политической дея­тельности выступают политические ценности, инсти­туты, политическая система в целом и стоящие за ними социальные группы, партии, элиты, лидеры.

В сферу политической деятельности включается не общество как целое, не социально-классовые от­ношения во всех возможных аспектах, а лишь отношения общества, социальных групп, классов, слоев, элит к институтам политической власти и послед­них к обществу.

Субъекты политической деятельнос­ти разнообразны. Отметим, в частности, два их вида: групповые и индивидуальные субъекты. К группо­вым относятся: классовые, национальные, террито­риальные (региональные), корпоративные, элитарные субъекты. Индивидуальный субъект — любая поли­тически активная личность, действующая в единст­ве с группой.

Анализ политической структуры общества позво­ляет выявить разновидности групповых субъектов (политических групп), сложившихся в данной соци­ально-политической ситуации. Политические груп­пы следует отличать от социальных групп. В качестве субъектов политического действия зачастую вы­ступают лишь отдельные части (слои) больших со­циальных групп или смешанные группы. Различные слои одной и той же социальной группы или общности (скажем, нации) нередко оказываются ориентирован­ными на неодинаковые, а иногда и на противопо­ложные цели и ценности.

Существенный признак политической деятельнос­ти — ее рациональность. Иными словами, осознан­ная ориентированность на политические интересы, цели и ценности; взаимосвязь мотивов выбора це­лей и средств практических действий, познаватель­ной и оценочной деятельности. Отсюда (по М. Веберу) наличие двух видов рациональности: целерациональное (осознанность, научная обоснованность по­литических целей) и ценностно-рациональное (осоз­нанность ценностей). То и другое доказывает пре­вращение знания и ценностей в важнейшие факто­ры власти и управления. Рациональность в полити­ке специфична: включает идеологию. Идеологичес­кий компонент пронизывает всякое политическое действие, коль скоро оно ориентировано на опреде­ленные ценности и интересы. Более того, является критериальным признаком его направленности.

Рациональный момент, безусловно, является ре­шающим в субъективном смысловом содержании политического действия, выражая отношение субъ­екта к институтам власти. Тем не менее политичес­кое действие не исчерпывается рациональностью. В нем остается место для иррационального как от­клонения от целенаправленности.

Мотивационная база политического действия — сложная система, в которой наряду с рациональной стороной (ориентированность на цели и ценности) присутствуют психолого-эмоциональные элементы (жажда власти, страх, зависть и т. п.). Следователь­но, возможность объяснения политического дейст­вия на интеллектуальном уровне отнюдь не исклю­чает необходимости расшифровки его психоэмоциональ­ного аспекта. В первую очередь при анализе массовых действий. И не в последнюю — при объяснении не­предсказуемости поведения политических деятелей.

Продолжая характеристику специфики политичес­кой деятельности, нельзя обойти такую особенность, как ориентированность ее на легитимность. Это свой­ство деятельности выступает в качестве ее общест­венного условия, и вместе с тем — разграничитель­ного критерия системной и внесистемной деятель­ности. Последняя чаще всего нелегитимна в смысле ее не узаконенное господствующей системой и в то же время может быть легитимной в плане призна­ния широкой общественностью соответствия тради­ции или освещенной харизмой.

Легитимность политической деятельности предпо­лагает соответствие установленному порядку. В этом проявляется еще одна ее специфическая черта. По­рядок означает ориентацию субъекта деятельности на обязательные нормы, общезначимые для данного политического общества. Порядок гарантируется воз­можностью правового принуждения, осуществляемого специальными группами людей, или же применением санкций политического и общественного характера, исходящих от политических групп и институтов граж­данского общества (публичного осуждения, политиче­ской оценки, исключение из состава элиты и т. п.).

Сказанное подводит к осознанию многообразия средств политической деятельности: от прямого фи­зического насилия, монополией на применение ко­торого обладает государственная власть, до использо­вания общественного мнения. Общеизвестна принци­пиальная важность соотношения цели и средств в по­литике. Установка: цель оправдывает средства —ха­рактерна для диктаторских режимов и их политичес­ких носителей. Требования же соответствия средств демократическим, гуманным целям политики — нор­ма подлинно народных сил и выражающих их интере­сы политических структур. Политика в целом может быть ориентирована на цели или на средства, что за­висит от характера субъекта и конкретной ситуации.

Политическая деятельность отличается от других видов социальной деятельности также тем, что для субъекта любого уровня она так или иначе связана с противоречиями между общим и частными интере­сами общественных групп и подчинена в конечном итоге разрешению этих противоречий. Объективные противоречия интересов, возникающие на этой базе конфликты — глубинный источник и стимул поли­тической активности в любых ее формах и видах, основная детерминанта, говоря словами М. Вебера, субъективного смысла политического действия. Вот почему, не поняв этих противоречий, нельзя разо­браться и в сути политических процессов. Это обсто­ятельство многократно подчеркивали теоретики марк­сизма. И не только. Даже Э. Бернштейн, критико­вавший марксизм за увлечение диалектикой, писал: «Задача исследователя политической жизни — вскрыть те глубокие противоречия, которые легли в основу происходившей борьбы, и правильно их понять».

II
. Политическое поведение.

Политическая деятельность людей неразделима с их поведением. В деятельности человека реализуют­ся какие-то стремления и ожидания, проявляются привычки и навыки, воспроизводятся образцы пове­дения, связанные с его отношением к политическим институтам и их функционированию. Отсюда позна­вательная задача: объяснить поведение человека в такой специфической форме деятельности, каковой является политика. Анализ только деятельности не исчерпывает проблематики, связанной с поведени­ем. В особенности касающейся поведения с частично осознанной или неосознанной мотивацией.

В литературе нет однозначного понимания ни категории «политическое поведение», ни ее специфи­ки, ни надобности ее различения с категорией «по­литическая деятельность». Польский политолог Т. Бодио отмечает три точки зрения по данному вопросу:

1.
Поведение есть внешнее проявление политическо­го действия. 2. Политическое поведение и полити­ческое действие — тождественные понятия. 3. По­литическое действие есть специфическая форма по­литического поведения. Им и рядом отечественных авторов (А.И.Демидов, Г.П.Предвечный) во главу политологического анализа поставлена категория «политическая деятельность», позволяющая более глубоко и всесторонне описывать политику. При этом подчеркивается ее существенное смысловое отличие от понятия «политическое поведение». Например, со­гласно А-И.Демидову, поведение — это понятие, опи­сывающее механизм, структуру «политической дея­тельности». Т. Бодио считает, что в контексте онтологического анализа политики (то есть как вида соци­альной реальности) политическая деятельность охва­тывает любую политическую активность. Стало быть, политическая деятельность, по сравнению с понятием «политическое поведение», — наиболее широкое, ох­ватывающее политические действия и поведение. Та­кой подход представляется наиболее плодотворным.

Политическое поведение, как и деятельность, суть выражения активности людей в политической сфере жизни. Несомненно, что активность индивида или группы, лидеров или массы может быть со знаком плюс или минус. Например: участие или неучастие в каких-то политических кампаниях, согласие или несогласие с теми или иными политическими акция­ми властей. Вопрос в том, какова специфика поведе­ния как вида активности: в отличие от политическо­го? Опираясь на имеющуюся литературу, можно ут­верждать, что особенность политического поведения заключается в следующем: это прежде всего субъектно-субъектное отношение. Тогда как в определе­нии политической деятельности на первом плане субъектно-объектное отношение. Политическое по­ведение — такой тип активности, который, будучи обусловленным политической средой, направлен на самого субъекта и выражает его состояние в процес­се действия.

Т. Бодио подчеркивает, что поведение связано глав­ным образом с приспособлением людей к условиям политического бытия, тогда как действие — с созна­тельным намерением осуществить изменения в по­литическом бытии.

Г.П.Предвечный рассматривает поведение как вид активности, «направленной на изменение состояния субъекта», а не на изменение того, что находится вне субъекта, хотя «экстериоризированный дейст­венный момент есть и в поведении». Между про­чим, и в деятельности как субъектно-объектном отно­шении, безусловно, присутствует интериоризированный момент. К примеру, неучастие члена партии в собра­нии партийной организации характеризует его отно­шение к своим товарищам по партии — его поведение. Оно непосредственно не сказывается на принятых ре­шениях и деятельности данной организации. Но регу­лярное непосещение своих собраний многими члена­ми партии в конечном счете ведет к снижению поли­тического воздействия организации на данный коллек­тив, да и в целом активности партии.

Политическое поведение — это непосредственное взаимодействие участников политической деятельнос­ти. Естественна его внутренняя связь с самим про­цессом деятельности. Скажем, такой поведенческий акт, как реакция индивидов (позитивная или нега­тивная) на импульсы, исходящие от политической влас­ти, — неотъемлемый компонент политического дейст­вия. Он характеризует его определенный уровень.

Думается, что хорошей иллюстрацией нашего оп­ределения политического поведения служит пример М. Вебера о двух способах «сделать из политики свою профессию: либо жить «для политики», либо жить «за счет» политики и «политикой»... тот, кто живет «для» политики, в каком-то внутреннем смысле тво­рит «свою жизнь из этого» — либо он открыто на­слаждается обладанием властью, которую осущест­вляет, либо черпает свое внутреннее равновесие и чувство собственного достоинства из сознания того, что служит «делу»... и тем самым придает смысл своей жизни». Стало быть, и тот, и другой способ «доить для политики» и «жить за счет политики» и политикой — не изменяет социальную среду. И, сле­довательно, в обоих случаях речь идет об активнос­ти, прежде всего направленной субъектом на самого себя, то есть о поведении. Политическое поведение характеризует личностные и групповые мотивы дей­ствий (причем осознанных и неосознанных), форму проявления и объективации индивидуальных и мас­совых действий, их направленность, связанную с приспособлением к условиям политического бытия.

Отмеченные и другие, связанные с ними, элемен­ты политического поведения составляют предмет бихевиорального (поведенческого) Направления в политологии. В частности: поведение при голосова­нии, негативная реакция избирателей, реагирование на призывы партий, посещение массовых мероприя­тий и т. д.

Итак, понятие «поведение» относится к любым политическим действиям, характеризуя состояние субъекта во время деятельности. Такая трактовка данного понятия соответствует его определению с психологической точки зрения. Один из известных исследователей поведения П.М.Якобсон писал: «Это понятие... улавливает своеобразные особенности и структуру человеческой деятельности и выявляет специфику ее организации в последовательности про­цессов психической жизни». Автор видит одну из задач исследования «объяснить поведение человека в основных формах его деятельности».

Специфика политического поведения, в отличие от деятельности, проявляется в конкретных разновиднос­тях его субъектов. Таковыми выступают индивиды, группы, массы, толпа. Соответственно различаются виды поведения: индивидуальное, групповое и массо­вое... Вместе с тем поведение может классифициро­ваться по другим критериям: по мотивам — осознан­ное и неосознанное, произвольное, стихийное; по си­туативным особенностям — нестабильное, стабильное, кризисное, неожиданное и т. д.; по способам проявле­ния— бунт, протест, массовое недовольство; по про­должительности — длительное, кратковременное; по направленности — конструктивное и солидарное как проявления политического участия, разрушительное, экстремистское; по управляемости — сознательно контролируемое и неконтролируемое (импульсно-аффективное, патологическое).

Сказанное, конечно же, не исчерпывает многочис­ленные формообразования политического поведения, но дает возможность читателю понять сложность этого феномена политической реальности.

В политическом анализе можно учитывать то об­стоятельство, что различные модификации полити­ческого поведения коррелируются с конкретной си­туацией и конкретными процессами политической деятельности. К примеру, когда речь идет о полити­ческом руководстве, то наряду с деятельностью по­литических институтов приобретает важное значе­ние поведение индивидуальных лидеров. А при ана­лизе, скажем, политических кампаний, нельзя обойти массовое поведение, склонное к самостимуляции. Возникает необходимость в выяснении тех побужде­ний, которые движут толпой, толкают ее на те или иные действия, определяют ее поступки. Массовое политическое поведение всегда неоднозначно. Было бы крайним упрощением рассматривать лишь раци­ональное, осознанное в его мотивационной базе. Ир­рациональность, неосознанность и самих мотивов и, тем более, направленности, а также последствий дей­ствий — один из существенных признаков массового поведения. На волне иррациональности массового поведения, как не раз в истории бывало, к власти приходили диктаторы, манипулируя при этом самы­ми благими демократическими лозунгами. Не исклю­чение — история нашей многострадальной страны.

Таким образом, несмотря на то, что политическое поведение неотделимо от политической деятельнос­ти, его анализ не дублирует объяснение политической деятельности, а позволяет раскрыть состояние субъектов различных уровней и модификаций в раз­личных процессах этой деятельности. Иными слова­ми, анализ политического поведения — это неотъем­лемая сторона исследования политической деятель­ности в плане конкретизации субъективного аспекта и его объективации во внешних проявлениях. Поли­тическая субъективность не может быть раскрыта без выяснения совокупности побуждений, действий и поступков, сформировавшихся или формирующих­ся в процессе конкретных форм политической дея­тельности.

III.
Политическая культура.

Понятие «политическая культура» интерпретиру­ется в литературе многозначно, как и понятие поли­тики. В частности, в печати отмечалось более сорока ее определений. Трудности в понимании политичес­кой культуры обусловлены размытостью ее очерта­ний, «разлитостью во всем» политическом бытии, как и в целом культуры общества во всем социаль­ном.

Несмотря на широкое различие мнений в объяс­нении феномена политической культуры, с достаточ­ной четкостью прослеживается два наиболее общих концептуальных подхода. Один из них заложен основоположниками изучения современной политичес­кой культуры американскими социологами Г. Алмондом и Г. Пауэллом. Ими было введено понятие «политическая культура» и дано определение, счи­тающееся в зарубежной литературе классическим. Оно таково: «Интернализация политической систе­мы через познание, чувства и суждения ее членов». Политическая культура, разъясняет это определение польский политолог А.Боднер, есть совокупность индивидуальных позиций и ориентации участников данной системы; субъективная сфера, лежащая в основе политических действий и придающая им зна­чение. «Индивидуальные ориентации соединяют в себе несколько элементов, а именно:

а) познавательную ориентацию — истинное или ложное знание о политических объектах и идеях;

б) аффективную ориентацию — ощущения связи, вовлечения, противодействия и т. д. по отношению к политическим объектам;

в) оценочную ориентацию — суждение и мнение о политических объектах...». В соответствии с изло­женным, по А. Боднеру, главным предметом иссле­дования политической культуры остаются позиции индивидуумов и групп по отношению к политичес­ким явлениям, что означает ориентацию на изуче­ние субъективного контекста политики.

Как видно из изложенного, политическая культу­ра в данном понимании — явление всецело субъек­тивное и по природе своей индивидуальное. Из ее состава исключены политические институты и орга­низации, да и в целом вся совокупность объективи­рованных элементов. Думается, что прав был Н.М.Кейзеров, критиковавший в свое время односторонность такого подхода. Однако его критика страдала иной односторонностью. Автором по сути подвергался со­мнению субъективный, в том числе личностный, ас­пект политической культуры. А ведь он очевиден. Не считаясь с ним, невозможно осмыслить данный сложнейший феномен. Характерно, что первоначаль­ным толчком к изучению политической культуры послужили опросы общественного мнения с целью выяснения индивидуального отношения граждан к политической системе в США и ряде некоторых дру­гих стран.

Тем не менее если сводить политическую культу­ру лишь к субъективности, к индивидуальным пози­циям и ориентациям, то это означает закрыть путь, по крайней мере, для понимания ее как воплощения накопленного народом той или иной страны опыта политического развития, а также вывести за рамки культуры саму политическую систему как объекти­вированную реальность.

Другой подход в определении политической куль­туры сформулирован советскими авторами. В его ос­нове — понимание политической культуры как субъ­ективно-объективного феномена, как способа духов­но-практической деятельности и отношений в сфере политики. На первый взгляд, такой подход абстрак­тен; он прямо не фиксирует личностный аспект куль­туры, чем отличаются определения Г. Алмонда, Г. Пауэлла и А.Боднера. Однако в данном случае можно говорить о разумной абстракции методологи­ческого характера, позволяющей охватить наиболее существенные признаки исследуемой категории. Вот одно из развернутых определений, данных в литера­туре в рамках рассматриваемого подхода: «Полити­ческая культура — это реализация политических знаний, ценностных ориентации, образцов поведения социального субъекта (личности, класса, общества) в исторически определенной системе политических отношений и политической деятельности. Она вклю­чает зафиксированный в обычаях и законах полити­ческий опыт общества, его классов, социальных групп, трудовых коллективов, индивидов, уровень их представлений о политической власти и полити­ческих отношениях, способность дать правильную оценку явлениям общественной жизни и занять по­литическую позицию в ней, выраженную в конкрет­ных социальных действиях»

Для учебных целей можно ограничиться приве­денным определением. В нем схвачены главные стороны политической культуры. На базе данного определения представляется возможным развернуть ана­лиз интересующей нас категории.

Бесспорно, что политическая культура представляет собой один из главных качественных признаков политического субъекта. Это составляющая понятия политической субъективности. Но отнюдь не ограниченной только субъектом-индивидуумом, от­дельной личностью. В политике задействованы со­циальные группы и общности Они также обретают определенные формы культуры и являются коллек­тивным носителем.

В состав политической культуры включается вся совокупность как индивидуальных, так и коллектив­но-групповых ценностных ориентации и образцов поведения участников политической системы. Куль­тура не сводима к индивидуальным свойствам. Не единичное, а массовое и типичное для данной группы или общности характеризует ее.

Понимание политической культуры как специфи­ческого качества социального субъекта связано с коренным ее признаком: она (культура) есть способ политической деятельности и поведения. Этим при знаком охватываются все компоненты политической культуры: реализация политических знаний, ценнос­тей, образцов поведения, опыт, зафиксированный в нормах (обычаях, законах), способности людей к политическому действию и т. п.

В процессе деятельности политическая культура субъекта выступает в форме исторически культур­ной творческой способности и в виде объективиро­ванных культурных ценностей, то есть признанных обществом и существующих как реальность. Обоб­щенно говоря, состояние политической культуры и ее структура характеризуются: а) комплексами яв­лений культурно-психологических, идейно-теорети­ческих и поведенческих, реализуемых в политичес­ких действи

Политическая культура отдельных политических субъектов слагается из таких компонентов, как-то: знания и ориентации в отношении политики и раз­личных ветвей власти, деятельности правительства и его представителей; характер отношения к другим политическим субъектам (включая партии); полити­ческая самоидентификация, то есть отождествление самим субъектом себя с каким-то политическим со­обществом и другие. Степень массового проявления каждого из компонентов влияет на состояние поли­тической системы. Так, согласно данным Г.Алмонда и С. Вербы, слишком сильная приверженность граждан определенным политическим партиям и группам может привести к дестабилизации системы. «Чтобы граждане могли хоть в какой-то степени кон­тролировать политические элиты, их преданность по отношению к системе и к этим элитам не должна быть полной и безусловной».

Если говорить о культуре функционирования по­литических институтов, то следует отмечать иные компоненты. В частности: культуру принятия поли­тических решений, культуру электорального поли­тического процесса (поведения партий, движений); культуру восприятия и регулирования политических конфликтов; характер взаимодействия между инсти­тутами (ветвями власти, партиями и т. п.); уровень идеологизированное институтов; политический язык (система символов — носителей политического значений) и т. д. Скажем, западным демократичес­ким институтам свойственна невысокая идеологизированность, пропитанность расплывчатыми и всеооъемлющими ценностями, значительный уровень то­лерантности (терпимости) по отношению к оппози­ции; ориентация на состязательность в политичес­ком процессе и другие.

Обобщим сказанное. Категория политической куль­туры многоплановая. Она характеризует как образ поведения и деятельности индивидуальных и кол­лективных субъектов в сфере политики, так и спо­соб функционирования и развития политических институтов и системы в целом. Эта категория фик­сирует в теоретической форме исторически сложив­шееся политическое сознание, соответствующие ему механизмы мотивации и формы реализации полити­ческой активности членов общества, системы цен­ностей, норм и институтов, обеспечивающих осущес­твление политической власти как орудия регуляции и управления обществом. Политическая культура есть система, определяющая возможность воспроизводства политической жизни на основе исторической преем­ственности.

На вопрос, что главное в анализе политической культуры, правильным может быть только ответ, указывающий на конкретного ее носителя. Если речь идет об индивидах и отдельных социальных груп­пах, то главное — анализ интериоризированных (то есть усвоенных субъектом, переведенных во внутрен­ний план) ценностных, нормативных и мотивационных компонентов политической деятельности и со­ответствующих позиций по отношению к системе власти. В таком контексте вполне оправданно опре­делять политическую культуру как совокупность позиций, ценностей и образцов поведения, затраги­вающих взаимоотношения власти и граждан». Ког­да же говорим о культуре в связи с анализом поли­тической системы в целом, акцент переносится на качество, состояние образующих систему институ­тов власти и управления, на объяснения способов (моделей) функционирования властных отношений. На первый план выдвигается культура властвования, характеризующая отношение политических инсти­тутов к членам общества. Понятие «культура власт­вования» отражает двуединые признаки политичес­кой системы: а) совокупность объективированных в ней ценностей и основанных на них норм, определя­ющих характер и границы властного воздействия системы на граждан; б) уровень соответствия факти­ческого функционирования власти к нормативному должному. Первое включает, в частности, права и свободы человека, провозглашаемые и защищаемые системой, а также методы властвования, админис­тративно-управленческие и идеологические аппара­ты государства, способы информации граждан, свя­занные с его деятельностью, методы согласования интересов и принуждения и т. д. Второе прежде все­го выражает характер легитимности власти: нали­чие или отсутствие согласованности ее нормативной базы с признанными в обществе ценностями.

Политическая культура общества сущностный признак данной политической системы. Но ее содер­жание не покрывается системой. В структуре куль­туры имеются элементы внесистемного, дисфункци-онального характера («контркультуры»), противопо­ложные ценностям и нормам наличного политичес­кого строя. Выше отмечалось, что политическая сис­тема реальная база для формирования политичес­кого сознания, а значит, и культуры. Тем не менее последняя оказывает обратное влияние на систему, более того, политическая система формируется и модифицируется под влиянием наличной политичес­кой культуры. Подобная закономерная взаимосвязь прослеживается везде. В любой стране политические структуры воплощают в себе состояние культуры данного общества, народа. Известно, что отсутствие долговременных демократических культурных тра­диций в России послужило одной из причин утвер­ждения здесь после Октябрьской революции автори­тарного строя.

На формирование политической культуры данно­го общества и строя оказывают влияние многие фак­торы. В их числе исторические предпосылки, уро­вень общей культуры страны, народа, ибо полити­ческая культура - ее часть, она в любом случае ак­кумулирует в себе предшествующий опыт. Бесспор­но велико детерминирующее значение такого факто­ра, как социально-классовые интересы. Только не следует абсолютизировать их воздействие на культу­ру, что обычно делалось в марксистской литературе. Нелепо отрицать детерминацию политической куль­туры географическими факторами. Геополитика не последний элемент в стратегическом мышлении правящих кругов во многих странах мира. Наконец, одним из существенных факторов формирования по­литической культуры общества является идеология.

Анализ категории политической культуры дает возможность обозреть ее функции. При этом следует подчеркнуть известное несовпадение политической культуры общества и данной политической системы. В противном случае исчезает методологическая посылка разграничения функциональных и дисфункциональных элементов культуры по отношению к кон­кретной политической системе.

Будучи сущностным признаком политической сис­темы и вместе с тем выступая предпосылкой, в определенной степени основой ее формирования, поли­тическая культура выполняет прежде всего функ­цию интегратора всего политического опыта и меха­низма передачи его от прошлого к настоящему и от настоящего к будущему.

Процесс этот не прямолинеен, а зигзагообразен и противоречив; он связан с борьбой различных поли­тических сил, поскольку из прошлого могут перехо­дить в настоящее наряду с элементами культуры, соответствующими потребностям данной политичес­кой системы (т. е. функциональными), также нор­мативы и модели, противоположные природе систе­мы, подрывающие ее (то есть дисфункциональные). Таковыми, в частности, оказываются прогрессивные демократические ценности при утверждении в общес­тве тоталитарной системы. Естественно, они ею от­торгаются. И напротив, инородными элементами для демократической системы становятся обычаи и тра­диции умерших поколений, тяготеющие кошмаром над умами живых, любые реакционные идеологичес­кие формы, политические стереотипы и мифы, пре­пятствующие развитию политической рациональ­ности.

Конечно, не всякие стереотипы и лаже мифы от­вергаются вновь утверждающейся или уже господ­ствующей демократической системой.

Если говорить о политическом стереотипе, то его нельзя сводить лишь к предвзятому представлению, ложному образу или к какому-либо упрощенному «ходячему мнению» о власти, ее судьбах и их дея­тельности. Стереотип политический — это схемати­ческий, укоренившийся в сознании образ, представ­ление о том или другом политическом явлении, а также стандартизированный, ставший привычным, способ (метод, форма) политического поведения и действия. Стереотип может искажать политическую реальность, но он вместе с тем интегрирует мнение массы, группы. Стереотип деформирует образ дан­ных политических отношений, но одновременно он и служит их самосохранению. Достаточно обратить­ся к опыту демократий, чтобы обнаружить в нем набор стереотипных процедур: в проведении выбо­ров и поведение электората, в организации опросов граждан, поведении лидеров и т. п. Следовательно, политические стереотипы играют противоречивую роль. И поэтому оценка их места и значения в про­цессе исторической преемственности политической культуры не может быть однозначной.

Тем более нельзя согласиться с определением по­литической культуры «как совокупности стереоти­пов политического сознания и поведения, присущих данной социальной общности». В таком понимании исключается Творческий потенциал культуры.

Неприемлемо и поверхностное отношение к поли­тическим мифам. Обратимся к научному пониманию мифа как элемента человеческой культуры. Соглас­но А.Ф.Лосеву, миф, в противоположность тому, как он представляется на уровне обыденного сознания, не сводим к вымыслу, выдумке или фикции, а явля­ет собою «совершенно необходимую категорию мыс­ли и жизни, далекую от всякой случайности и про­извола». Миф «всегда есть выражение тех или дру­гих жизненных и насущных потребностей и стрем­лений». «Миф всегда чрезвычайно практичен, насу­щен, всегда эмоционален, эффективен, жизненен». Он «насыщен эмоциями и реальными жизненными переживаниями...; он олицетворяет, обоготворяет, чтит или ненавидит, злобствует». Это слова извес­тного ученого-философа о мифе как явлении общес­твенного сознания. А вот что пишет политолог о мифе как явлении политической культуры: «Политиче­ские мифы... следует трактовать как набор потен­циально существенных представлений, опираю­щихся, главным образом, на эмоциональную поч­ву... Более важным, чем содержание, представля­ется функция мифа как регулятора политических отношений».

Таким образом, нет основания считать миф в по­литической культуре чем-то только вроде фальши и думать, что с мифом можно покончить, достаточно разоблачив его. Наша собственная история показа­ла, что политический миф — большая сила. Он об­щепонятен, спаян с верой, способен увлечь за собой массы, подчинить их волю вождю - мифоносителю. И тем значительнее роль политического мифа, чем сильнее нетерпение масс, стремящихся побыстрее, не внимая требованию времени, перешагнуть не удов­летворяющее их настоящее и достигнуть желаемого будущего. Наивно было бы думать, что нынешний период глубокого кризиса и социальных и духовных потрясений не рождает новых мифов. Будем объек­тивны: в политике без мифов не обойтись, коль ско­ро она деятельность на грани возможного.

Весь комплекс элементов политической культу­ры — представления о власти, ценности, нормы, эта­лоны поведения, обычаи, стереотипы, мифы, симво­лические комплексы и другое — исторически сфор­мировался как нормативно-регуляционная система. В этом состоит основополагающая функция культу­ры. А уровень ее реализации — главный критерий культурности политической жизни общества. Поли­тическая культура определяет и предписывает нор­мы поведения и «правила игры» в политической сфе­ре, руководящие принципы политического поведе­ния и деятельности.

Нормативно-регулятивная система политической культуры призвана обеспечить еще одну, не менее важную, функцию культуры — служить мотивационной базой политической деятельности субъектов всех уровней, быть средством включения членов об­щества в работу институтов власти и управления тем обществом, в котором они живут. Для каждого ин­дивида политическая культура — не только знание быстротекущей политической жизни и не только раз и навсегда усвоенные нормы отношения к структу­рам власти и поведения в политическом пространст­ве. Это еще в большей мере способность выбора для себя мотивов, ориентиров и форм участия или же непосредственной деятельности в институтах власти и управления общественными делами; это также ов­ладение навыками коллективной деятельности в сфере властвования и руководства обществом; это, наконец, формирование самодисциплины, пред­полагающей добровольное следование общественным интересам, целям, реализуемым в политической де­ятельности. Если сказать кратко, политическая куль­тура — такая система ценностей, которая создает воз­можность и обусловливает необходимость действовать на благо общества.

Поскольку политическая культура представляет собою реализацию политических знаний, ценностных ориентации, образцов поведения социального субъ­екта, то очевидна воспитательная функция. Понят­но, что каждый, кто включается в систему культу­ры, формирует в себе или в нем формируют соответ­ствующие знания, ориентации, способности адапти­роваться к установленным образцам и другим реали­ям цивилизованного политического бытия. Верно пишет В.А.Житинев, что политическая культура — не урок, который можно выучить, не предмет, по которому один раз в жизни и на все времена можно получить оценку. Политическая культура — процесс постоянной работы мысли, постоянного познания, осмысления новых фактов и явлений. Экзамен на политическую культуру держит человек (и добавим; все общество, политический строй) на протяжении всей своей жизни.

Коль скоро политическая культура есть способ существования политической системы, качественное состояние, то и все описанные функции синтезиру­ются в реализации ее защитительной и адаптацион­ной ролей. В самом деле, каждый из элементов по­литической культуры нацелен на обеспечение фун­кционирования властных институтов и управления системой в интересах господствующих социальных групп или большинства населения. Каждая из цен­ностей и норм служит цели интеграции группы или общества в целом на базе данной политической сис­темы. Весь комплекс ценностей, норм и институтов призван служить средством разрешения противоре­чий между общими и частными интересами и согла­сованию этих интересов. Политическая культура не только предохраняет данную систему от разрушения, она придает ей динамизм, насыщая систему меха­низмами адаптации к изменяющимся социально-эко­номическим и иным условиям существования. Тот факт, что политические системы в развитых капита­листических странах не распались, как неоднократ­но прогнозировали адепты догматизированного мар­ксизма, а постоянно совершенствовались и в настоя­щее время демонстрируют свою завидную стабиль­ность, говорит о высоком уровне политической куль­туры, сложившемся в недрах данного общества. И, наоборот, нестабильность политических режимов в развивающихся странах — очевидное доказатель­ство низкой политической культуры, главным обра­зом демократической, в этих обществах.

Политическая культура — многосложный и неод­нородный комплекс. В нем представлены различные уровни и типы культуры: личностный, групповой, классовый, регионально-национальный, обществен­ной системы. В отличие от культуры общества выде­ляются политические субкультуры, присущие отдель­ным группам населения или же частям системы. Так, в российском обществе достаточно отчетливо видят­ся субкультуры молодежи и ветеранов войны, так называемой номенклатуры и интеллектуальной эли­ты (научной и художественной интеллигенции), пар­тий, национальных групп, формирующегося слоя биз­несменов.

В зарубежной и политологической литературе уде­ляется значительное внимание изучению субкульту­ры элит (элитизм). Известна теория политических элит, сформулированная итальянским социологом и экономистом В. Паретто. Ученый около столетия тому назад описал политическую культуру сменяющих друг друга в политической истории двух типов элит — «львов» и «лисиц». Для первых характерен край­ний консерватизм, непримиримость, стремление к силовым методам правления; для вторых — хитрость, коварство, вероломство и политические комбинации12
. Состав правящих элит в истории изменялся. Во мно­гих обществах у власти стояли священники, опира­ясь на свой контроль над религиозными догмами и символами. Господствовали военные (явно или скры­то). В современных обществах типология элит обога­тилась. В конкуренции за господство участвуют ин­теллектуалы, бюрократы, технократы, менеджеры, партийные политики. Политические элиты могут формироваться как из верхних слоев общества, так и из маргиналов. В советских условиях при стали­низме была вытеснена революционная интеллиген­ция технократическими политиками. Какими бы ни были элиты, способы борьбы за власть и методы власт­вования во многом оставались одними и теми же. По В. Паретто, — это убеждение, согласование и обман, хитроумные средства одурачивания масс, введение их в заблуждение и применение силы. Образная ха­рактеристика субкультуры «львов» и «лисиц», дан­ная итальянским ученым, не утратила свою акту­альность по сей день. Она применима к элитам, фи­гурирующим в настоящее время на политической арене нашей страны.

Обусловленность политической культуры социаль­ной системой находит свое выражение в наличии разных типов культур.

В классическом труде Г. Алмонда и С. Вербы «Гражданская культура» выделяются три основных типа политической культуры: приходская, подданическая и культура участия. Они характеризуются отличительными существенными признаками. При­ходская культура исключает наличие конкретных по­литических ролей. Здесь не конкретизируются по­литические ориентации. Прихожанин не обладает знаниями относительно политики, он ориентирован на так называемые первичные отношения в группах, привержен традипионалистским связям, замыкает­ся на местной и этнической солидарности. Кругозор прихожан ограничен их узким миром непосредствен­ного бытия. Подданическая культура базируется на пассивном отношении субъектов к политической сис­теме в целом. Индивиды ведут себя лишь как под­данные по отношению к властным институтам, соот­ветственно их позиция. Это позиция повиновения, зависимости, подчинения. Культура участия - ак­тивистский тип; ее субъект — гражданин, перманен­тно участвующий в политике. Его позиция активна, выражает заинтересованность в поиске возможных путей и методов участия в выработке тех или иных решений. Он четко ориентирован на политическую систему в целом.

На базе идей Г. Алмонда и С. Вербы разработаны иные типологии культуры. В частности, польский социолог Е. Вятр предложил такую модель:

1.
Традиционная политическая культура, прису­щая докапиталистическим обществам. Характеризу­ется признанием священного характера власти: дей­ствием традиционных норм («так было всегда»), ре­гулирующих права подданного и права власти; при­знанием неизменности политической системы и ее основных норм.

2.
Политическая культура сословной демократия (также сформировалась в докапиталистическую эпо­ху): большинство народа полностью отстранено от учас­тия в политической системе, а существующие инсти­туты и нормы гарантируют право политической дея­тельности лишь привилегированному меньшинству.

3.
Демократическая и автократическая (в ее двух разновидностях — авторитарной и тоталитарной) культуры, характерные для эпохи капитализма.

4.
Политическая культура социалистической де­мократии, утверждающаяся в условиях перехода к социализму.

Другой польский ученый — А. Боднер сводит все разновидности культур к двум типам (с точки зре­ния отношения к прогрессу): замкнутый, нацелен­ный на восстановление по образцу, установленному традициями; открытый, ориентированный на изме­нения, легко усваивающий новые ценности.

Названные и другие авторы признают также ре­альность смешанных типов политических культур. И это, пожалуй, в наибольшей степени отражает про­тиворечивую картину политического бытия. В осо­бенности современной переходной эпохи — от капи­тализма к посткапитализму. Так, процесс становле­ния политической культуры социалистической де­мократии ныне представляет лишь тенденцию, ко­торой противостоят авторитарный и тоталитарный образы политической жизни. Да многие идеологи и теоретики вообще отвергают целесообразность выде­ления такого типа политической культуры, не улав­ливая ее специфики в доминировании коллективист­ских норм политического поведения и деятельности людей.

Охарактеризованные типы политической культу­ры носят наиболее общий характер. Они в основном производны от типов политических систем. На базе политического бытия конкретных социальных групп и обслуживающих их интересы институтов могут складываться в рамках общего типа специфические модели политической культуры. Таковы, например, партийно-политическая, государственно-бюрократи­ческая, националистическая, консервативная, радикалистская, религиозная модели.

Заключение.

В качестве заключения к данной работе мне бы хотелось рассмотреть особенности российской политической культуры.

Жители нашей страны веками ориентирова­лись по преимуществу на нормы общинного коллек­тивизма, на примат интересов семьи, общины, сосло­вия, государства перед целями, потребностями и цен­ностями отдельной личности. Ориентация на собствен­ные интересы, поиск жизненных целей за рамками своей общины однозначно подвергались осуждению. Этому способствовали сложные природно-климатические условия и постоянная угроза со стороны внешних врагов. Российскому обществу приходилось напрягать все силы на борьбу за выживание, подчинять частные интересы общим и ограничивать личную свободу своих членов. Особый характер развития, на которое со вре­мени татаро-монгольского нашествия была обречена Россия, требовал постоянно «пришпоривать» естествен­ный ход событий, формировать разветвленные меха­низмы внеэкономического принуждения и соответст­вующие нормы политического поведения. А это сфор­мировало определенный социально-экономический и политико-культурный генотип.

Выделяя ступени культурного, политического и государственного развития России — языческий период, Киевскую Русь христианского времени, Московское царство. Пе­тербургскую империю, коммунистический и нынешний посткоммунистический периоды, — исследователи об­наруживают, что каждый последующий исторический этап революционно отрицал предыдущий. Ценой вели­ких жертв отбрасывались не только те или иные формы государственной жизни, но и прежние нормы и цен­ности. При этом, хотя и устранялись какие-то органи­ческие пороки и недостатки, утрачивались и накоплен­ные достижения.

Правда, некоторые особенности предшествующих этапов невольно интегрировались, и политическая культура России демонстрировала свою удивительную устойчивость в чем-то главном, передающемся от по­коления к поколению. Так, политические представле­ния населения по поводу власти вне зависимости от смены режимов основываются на стихийном монархизме, а политическая система всегда строится на мо­нархических или квазимонархических принципах. Стиль взаимоотношений между обществом и государ­ством тоже один из важнейших аспектов политической культуры. Государство в общественной жизни России неизменно занимает доминирующее положение. На протяжении веков не государство вырастало из граж­данского общества, а общество развивалось под жест­ким патронажем государства. Отсюда огромная поли­тическая роль бюрократии, выключенность широких народных масс из повседневного политического про­цесса, ограниченность сферы публичной политики. Для сознания граждан характерно сочетание комплексов верноподданного и революционера.

Говоря о политической культуре России, ^ нельзя не отметить ее обращенность в будущее, пестроту политических суб­культуры культур, постоянное отсутствие нацио­нального согласия. Важной характерис­тикой духовной ситуации в России является извечный спор «самобытников» и «западников»: одни мифологи­зируют «особость», другие «отставание». Этот спор пе­риодически принимает агрессивную форму выяснения традиционного вопроса «кто виноват?»: косная русская почва, регулярно воспроизводящая деспотизм и рабст­во, или западные проекты, навязывающие России ино-культурные, а потому негодные для нее рецепты. И практически не имеют успеха попытки разумно совмес­тить идеи, провести модернизацию России, учитывая и национальную самобытность, и мировой опыт.

Современная политическая культура России отмечена также ростом роли политической риторики. Она сегодня обращена не к конкретным интересам человека, а к пре­обладающим настроениям, сближающим людей разного положения и разных интересов. Для успеха политики ре­шающее значение приобретает не столько содержание идей и программ, сколько словесное их обрамление, броские обещания без какой-либо расшифровки и разъ­яснения последствий и реализации тех или иных лозунгов для отдельных групп населения и общества в целом. Осо­бенно наглядны в этом смысле предвыборные выступ­ления кандидатов во время политических кампании.

Ключевое слово в сегодняшней политической рито­рике — «демократия». Оно воспринимается массами позитивно, хотя разочарование в «демократах» первой волны неизбежно сопровождается настороженностью и недоверием к любому политику, называющему себя де­мократом. Унаследовав от прошлого повышенную идеологизированность, массовое сознание снова вос­производит запрос на универсальные ценности и идео­логии. Разочарование в коммунизме сопровождалось увлечением демократией, затем снова наступило разо­чарование, обернувшееся не столько деидеологизацией, сколько появлением спроса на новые, консолидирую­щие идеологии. Их российские политики пока пред­ложить не могут.

Среди особенностей российской политической куль­туры следует назвать и то, что партии сегодня занимают в общественном мнении, а следовательно, и в общест­венной жизни, явно периферийное положение. Это объясняется отсутствием структурированности общест­ва, слабым осознанием его подгруппами своих интере­сов. По сути страна живет не в многопартийной, а в протопартийной системе, где идеологический фактор не играет интегрирующей роли. Как показали избира­тельные кампании 1995 и 1996 гг., все без исключения блоки и объединения, многие из которых назвали себя партиями, избегали обращения к идеологическим ар­гументам.

Список литературы.

1.
Вебер М. Избранные произведения. М.,1990. С. 661.

2.
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 79.

3.
Лафонтен О. Общество будущего. Политика реформ в изменившемся мире. М., 1990. С. 58, 59.

4.
Бернштейн Э Германская революция, ее происхождение, ход развития и творчество. Петербург, 1922. С. 8.

5.
Основы политологии. М., 1991. Ч. 2. С. 103.

6.
Браидт В. Демократический социализм: Статьи и речи. М., 1992. С.314.

7.
Осипова ЕЛ. Социология политической куль­туры Великобритании//Социологические исследования. 1992. № 4. С. 101.

8.
Бодио Т. Сознание и политическое поведение: огра­ничения рациональности политических действии. Элемен­ты теории политики. С. 170.

9.
Предвечный Е.Л. Основы политической социологии. Вып. 2. Ростов н/Д, 1990. С. 12.

10.
Якобсон П.М. Психологические проблемы мотива­ции поведения человека. М., 1969. С. 13, 21.

11. Давидович ВЛ., Жданов ЮА. Сущность культу­ры. Ростов н/Д, 1979.

12.
БоднерА. Политическая культура общества и ее обус-ловленности//Политология вчера и сегодня. М-, 1990. С 216-217,218,225,229.

13. Кейзеров Н.М. Политическая и правовая куль­тура. М.,1983.

14.
Бабосов Е. Политическая культура советского человека//Вопросы теории в жизнь: Сб. статей. М., 1987 С.183.

15.
Алмонд ГА.. Верба С. Гражданская культура и ста­бильность демократии/Политические исследования. 1992. № 4. С.128.

16.
Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 24, 25.