Государство – право – общество

Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В.

“По мере того как мысль о Государстве постепенно, утрачивая способность к чрезмерным иллюзиям, трансформировалась из общих принципов в отражение реальности, на основаниях античного учения о государстве, христианской этики, рыцарской этики и правоведческой теории в лоне международного права сложилась новая система воззрений. Освобожденная от веры как таковой, она трактовала государства мира как сообщество, члены которого обязаны уважать друг друга и вести себя в отношении других таким образом, как того требует право и от людей, живущих сообществом”.

Й. Хейзинга

§ 1. Происхождение и природа государства

Понятие “государство” введено в политико-правовой обиход сравнительно недавно. Вплоть до эпохи Возрождения для обозначения государства пользовались более конкретными понятиями: княжество, королевство, тирания, республика. Платон известной работой “Государство” не опровергает сказанного, ибо более точный перевод ее названия на русский язык соответствует понятию “Конституция” или “Город-государство”. Специальный обобщающий термин “государство” (от итал. – stato), применимый к любой его конкретной форме, ввел Н. Макиавелли. Из итальянского это слово перешло во все европейские языки: (англ. stаtе, нем. к stааt, фр. etat, исп. estadо).

Позже мыслители (Руссо и другие) в рамках общества стали различать “гражданское общество”, а Гегель окончательно разграничил понятия общества, гражданского общества и государства.

Гражданское общество и государство не всегда были правовыми, хотя последнее всегда принимало законы, системы правовых норм для регулирования отношений своих граждан. Римская империя ни в коей мере не была правовым государством, хотя в ней действовала знаменитая система “римского права”, которую называли тогда “писаным разумом” и которая оказала огромное влияние на последующее развитие западной культуры в целом1. [c.220] Понадобились немалые усилия философов, политических мыслителей, юристов по упорядочению, гуманизации отношений государства и общества. Решающую роль в этом процессе сыграло право, но уже в новом его понимании.

Почему возникло государство. Как известно, первобытное общество людей обходилось без государства. Власти старейшины рода, сельской общины, племенного вождя было вполне достаточно, чтобы общество худо-бедно жило без государства.

Попытки объяснить этот феномен какой-либо одной или “главной” причиной малопродуктивны. Так, согласно психологической теории возникновение государства связывается с гениальной идеей, озарившей вдруг разум какого-то одного человека. Близка к исходным позициям такого объяснения известная теория “общественного договора”, смысл которой заключается в следующем: люди, принадлежавшие к разным общинам, постоянно враждовали между собой, совершали набеги, захватывали и убивали чужаков. И когда они, наконец, осознали опасность этого, то договорились учредить государство как некий надобщинный орган власти и управления, передав ему часть своих “естественных прав” в обмен на защиту общих и индивидуальных интересов. В таком объяснении есть рациональное зерно, однако не ясно по крайней мере одно: почему люди не могли договориться об этом много раньше?

Немало сторонников было и есть у классовой теории возникновения государства, разработанной марксизмом: “Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку возникают классы с противоположными, непримиримыми интересами” (В.И. Ленин). И для того чтобы эти классы не “пожрали” друг друга и общество в бесплодной борьбе, возникает государство – как сила, стоящая над обществом, если не примиряющая классовые противоречия, то во всяком случае умеряющая их, т.е. ставящая их в границы определенного порядка (Ф. Энгельс).

Следует сказать, что эта теория исходит в основном из опыта Древней Греции и ею можно объяснить возникновение греческих городов-государств. Однако в ряде случаев эта логическая связь не прослеживается: сначала возникает государство, в силу определенных неклассовых причин, а потом уже возникают классы с их противоположными интересами. Весьма распространен вариант “параллельного” формирования классов и государства. [c.221]

Так, например, тот факт, что “родиной государства” явился Древний Египет во многом объясняется специфическими условиями географической среды и, следовательно, жизнедеятельности, жизнеобеспечения местного населения. Одно дело, когда сельская община может брать у природы готовые продукты питания (плоды), когда достаточно бросить в благодатную почву зерно и без особого труда получить хороший урожай, – тогда с образованием государства можно подождать. В Египте же на сотни километров простираются безводные песчаные и каменистые пустыни. Чтобы земля плодоносила, требовались огромные трудовые усилия людей. Земли для посева в долине Нила приходилось отвоевывать у песков, болот и зарослей. Главным занятием египтян было земледелие, и они рыли каналы, строили дамбы и другие ирригационные сооружения. Для поддержания этих сооружений сил рода или даже сельской общины было недостаточно. Требовалась власть, могущая сказать и приказать всем земледельцам, что, как и когда делать. Со временем эта власть оформилась как государство, а люди, связанные с организаторско-управленческой деятельностью, обособились в господствующую социальную группу.

В качестве стимула образования государства могут выступать не только внутренние, но и внешние факторы, в особенности угроза нашествия. Со стороны других племен и народов, покорение одних другими. Так, в Китае возникновение государства в XVIII в. до н.э. связывается с покорением племени ся племенем шан.

Формула “возникают классы – возникает государство” не вполне применима и к истории возникновения государства у “варваров”, против которых столетиями боролся могучий Рим и которые, в свою очередь, боролись против него и, наконец, в 476 году н.э. покорили. У варваров государства не было, хотя рабы, в частности, у германцев в небольшом количестве, использовались. Были у германцев свои короли и военачальники, но они обладали догосударственной, родоплеменной властью. Королей германцы выбирали по знатности, а военачальников по доблести. При этом у королей не было неограниченной или произвольной власти, а вожди главенствовали скорее потому, что являлись примером. Казнить, заключать в оковы и подвергать телесному наказанию не позволялось никому, кроме жрецов, да и то не в виде наказания и по приказу вождя, а как бы по велению богов.

В последние столетия существования Римской империи многие варвары, особенно из числа германцев, находились на военной государственной службе у Рима, перенимая римские нравы, украшая себя различными римскими титулами. Как подчеркивает французский историк Жак Ле Гофф, эти варвары “выступали не в роли врагов, а в роли поклонников римского политического устройства. Их скорее можно было принять за узурпаторов римской власти”2. [c.222] Другими словами, варвары, помимо богатых трофеев, заимствовали у римлян многие принципы организации государства. Не случайно позднее германские монархи именовали свое политическое устройство “Священной Римской империей германской нации”.

Как видно, причин возникновения государства было немало и у разных народов они были разными.

Было ли раннее государство рабовладельческим? Постановка этого вопроса вызвана тем, что в учебной юридической литературе до сих пор в качестве некоей аксиомы принимается положение о том, что ранние государства в древнем мире были “рабовладельческими”. Так, в книге “Всеобщая история государства и права” древнее царство в Египте (2700–2400 до н.э.) характеризуется как “рабовладельческое государство”, хотя приводимые аргументы в пользу этого утверждения неубедительны. В частности, говорится, что тогда рабов “было еще мало” и использовались они, “как правило, для работы в домашнем хозяйстве”; что основной рабочей силой в государстве были крестьяне-общинники, т.е. в принципе свободные люди, которые объединялись в “рабочие отряды” и использовались для работ не только в сельском хозяйстве, но и на строительстве различных сооружений, прокладке дорог, рытье каналов3. То же самое говорится о Древней Индии: “Древнеиндийское государство возникло как рабовладельческое”, но “рабский труд в решающих отраслях экономики значительной роли не играл”.

Но если так, если рабов было мало (а рабовладельцев, разумеется, еще меньше), если основной производительной силой выступали крестьяне-общинники, подчиненные воле верховного владыки (фараона, царя и др.), то такое государство стоило бы назвать как-то иначе, но не рабовладельческим. В Древнем Египте государство становится рабовладельческим лишь в эпоху Среднего царства (конец третьего тысячелетия – 1600 гг. до н.э.).

При характеристике рабства как главного института рабовладельческого государства в указанной книге делается не совсем оправданное обобщение. В частности, обращается внимание на то, что существенной особенностью древнеиндийского рабства было наличие государственного законодательства, направленного на ограничение произвола хозяина по отношению к рабам. Например, запрещалось продавать детей рабов без родителей. В отличие от Греции и Рима, индийские рабы могли иметь семьи, собственность, право на наследование, право собственности на получаемые дары. [c.223] Свободный, становясь рабом, не терял своих семейных, родовых и кастовых связей.

Действительно, все это разительно отличается от положения раба в Греции и особенно в Риме, где он был “говорящим орудием”, не более. Однако в книге мы читаем: “несмотря на особенности рабства в Древней Индии по своим основным признакам, оно было похоже на рабство в Греции и Риме”4.

Государство – чудовище или чудо? Государство – многоликая, многофункциональная структура и сущность его каким-либо одним образным сравнением или определением выразить невозможно. С одной стороны, любое государство несет в себе принуждение, насилие. С другой, – оно как-то упорядочивает, стабилизирует жизнь людей. Отсюда его разные оценки:

“Государство? Что это такое? ...Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: “Я, государство, составляю народ”. Если где еще существует народ – не понимает он государства и ненавидит его, как дурной глаз и нарушение обычаев и прав”5 – так говорил древнеиранский пророк Заратустра, если следовать изложению Ф. Ницше.

“Левиафаном”, т.е. библейским чудовищем, принижающим человека, называл государство Т. Гоббс в Новое время.

Для Платона и Аристотеля главным в государстве было не “чудовищное” начало, связанное с принуждением и насилием, а начало, делающее возможным совместную жизнь людей для достижения счастья. Гегель же вообще обожествлял государство, называя его “образом и действительностью разума”, “нравственной идеей”.

Поэтому на вопрос: что такое государство – чудовище или чудо? – может быть только один ответ: государство есть и чудовище, и чудо. Эти два образа заслуживают не разделительного союза “или”, а соединительного “и”.

Известный русский юрист П.И. Новгородцев (1866–1924) писал, что “государство не есть только классовое господство, это прежде всего публично-правовое регулирование частной и общественной жизни”6. Можно сказать и так: государство есть продукт возникновения и развития человеческой цивилизации. Вместе с государством появляются города, торговля, письменность, первые научные знания, философские, политические и правовые идеи и учения – при всем том, что оно предполагает господство одного класса или социальной группы над другими. [c.224]

Политическая характеристика государства. На языке политической науки государстве можно определить как особый тип социальных связей и явлении, который (тип) характеризуется следующими существенными чертами: а) отношением власти и подчинения; б) монопольным использованием насилия теми, кто владеет властью; в) наличием юридического порядка; г) относительным постоянством; д) институциональным измерением7.

В этом определении, данном латиноамериканским политологом Л.С. Санистебаном, “схвачен” принципиально важный момент: государство предполагает определенный тип социального поведения людей, юридически регулируемого теми, кто владеет властью, поддерживает нормативный порядок в обществе и имеет возможность при необходимости использовать для этого принуждение.

Французский социолог П. Бурдье, корректируя известную формулу М. Вебера (“Государство есть организация, обладающая монополией на легитимное использование физического насилия на определенной территории”), пишет: “Государство есть Икс (подлежащий определению), обладающий монополией на легитимное использование физического и символического насилия на определенной территории и в отношении соответствующего населения”8. Это значит, что государство существует и объективно – как совокупность институтов и механизмов, – и субъективно – как комплекс структур и категорий мышления и восприятия. Образование государства сопровождается образованием поля власти, т.е. пространства, в котором различные политические силы борются между собой за власть в государстве. В обществе в качестве самостоятельной выделилась сфера политики, политических отношений.

§ 2. Правовое и социальное государство

Среди самых значительных политических идей, призванных преодолеть отчуждение большинства населения от власти и управления, перевести права и свободы личности из области деклараций в область жизненных реалий, первое место принадлежит идеям правового и социального государства и гражданского общества. [c.225]

Движение к правовому и социальному государству, к гражданскому обществу подобно движению познания к абсолютной истине, к которой люди, понимая, что вряд ли наступит время, когда они скажут “мы знаем все”, тем не менее стремятся. Развитие западной цивилизации, приведшее к установлению либерально-демократического политического и социального порядка, во многом определяется стремлением к созданию правового и социального государства и гражданского общества.

Предварим дальнейшее изложение несколькими замечаниями о праве вообще и его роли в жизни общества и государства.

Право как регулятор поведения людей. “Право”, согласно строго юридической характеристике, есть критерий “юридической правомерности”, своего рода социальный знак того, что человек вправе или не вправе делать, как он вправе или не вправе поступать. Жизнь общества и государства была бы попросту невозможна, если бы люди не могли отличать дозволенное от недозволенного. Право при самом широком его понимании состоит в том, что оно дает признаваемую в данном обществе и государстве, их практической жизни обоснованность, оправданность определенного поведения людей свободы (возможности) такого поведения. Причем обоснованность, оправданность, которые так или иначе даны, должны быть признаны в обществе и государстве9.

Что и кто устанавливает определенные нормы, правила поведения людей, руководствуясь которыми они, люди, знают: это делать можно, а этого делать нельзя, не положено? Не положено чем и кем?

Еще в древнегреческих мифах о деяниях и взаимоотношениях верховного бога Зевса, его жены Фемиды, богини права и законного порядка, их дочерей была вполне отчетливо сформулирована идея о том, что есть право по природе, т.е. естественное право, и право по человеческому установлению, т.е. “позитивное”, или “положительное”, право10.

Были здесь на самом деле задействованы древнегреческие боги или нет, не так уж важно. Важно другое: появилось два направления в понимании и обосновании права, которые послужили импульсами в развитии правовой теории и юридической практики.

Естественное право – это совокупность правил, принципов, прав и ценностей, обусловленных самой природой человека и в силу этого не зависящих от законодательного признания или непризнания их в конкретном государстве. То, что идет от природы человека, идет от природы вообще и потому приобретает такую же силу и обязательность, как, скажем, земное притяжение. [c.226]

Позитивное право – это реальный, существующий в законах, иных документах, фактически осязаемый (и потому “позитивный”) нормативный регулятор, на основе которого определяется юридически дозволенное и юридически недозволенное поведение и выносятся (судами, другими государственными учреждениями) юридически обязательные, императивно-властные решения.

Если естественное право является достоянием человечества с момента его рождения, то позитивное право складывается и развивается в условиях цивилизации, одним из главных признаков которой является государственно-политическое существование людей как народов и наций.

Естественного право обеспечивается самой природой человека. Позитивное право, гарантированность действия его норм и установлений обеспечивается государственной властью, ее организующей по характеру и большей частью принудительной по методам силой.

Из сказанного вытекает еще одно важное отличие естественного права от позитивного. Естественное право неизменно, как неизменна природа. Позитивное право, как право по человеческому установлению, изменяется. Причем эти изменения касаются не только отдельных определений и норм, но и главного – самого содержания и понимания права.

“Коперниканский переворот” в понимании права. До второй половины XVIII в. в Европе господствовало традиционное, этатистское понимание права. Согласно этому пониманию, право определялось как совокупность установленных или санкционированных государством общеобязательных норм (правил поведения) людей. Причем нередко государство персонифицировалось с государем (вспомним напыщенно-горделивую фразу Людовика XIV: “Государство – это я”), а право и закон, закон и государев указ фактически отождествлялись. Вопрос о праве не выходил за пределы запретительной трактовки закона, насильственной стороны последнего. Ф. Бэкон отмечал, что в обществе “господствует или закон, или насилие. Но насилие иногда принимает обличье закона, и иной закон более говорит о насилии, чем о правовом равенстве. Таким образом, существуют три источника несправедливости: насилие как таковое, злонамеренное коварство, прикрываемое именем закона, и жестокость самого закона”. Явно опережая свою эпоху, он высказал замечательную мысль о том, что “некоторые законы должны стать своего рода “законами законов”11. [c.227]

Этим самым подготавливалась почва для разграничения понятий закона и права. Не всякий закон можно признать правовым. Правовой закон – это только тот закон, который соответствует праву, призванному ограждать человека от произвола власти.

Во второй половине XVIII в. совершился, по образному выражению Э.Ю. Соловьева, “коперниканский переворот” в понимании права12. Под правом понимается уже не совокупность норм, установленных или санкционированных государством и выражающих волю господствующих классов, а нечто совершенно другое – нормативная система, которая выражает волю граждан государства и стоит на страже правопорядка и законности.

Важную роль в этом перевороте сыграл И. Кант, который соотнес понятие права с понятием морали, регламентирующей правителя, и понятием свободы в ее реальном, жизненном выражении. Он отмечал, что “гражданское состояние, рассматриваемое только как состояние правовое, основано на следующих априорных принципах: свободе каждого члена общества как человека; равенстве его с каждым другим как подданного; самостоятельности каждого члена общности как гражданина”13.

Вольтер восхвалял “то мудрое правление, при котором государь, всемогущий, когда речь идет о благих делах, оказывается связанным по рукам и ногам, если он намеревается совершить зло; при котором вельможи являются грандами без надменности и вассалов, а народ без смут принимает участие в управлении”14.

Суть рассматриваемого “переворота” в понимании права получила яркое и концентрированное выражение в важнейшем политическом документе “Декларации прав человека и гражданина”, принятой Национальным собранием Франции 26 августа 1789 г. В ней записано, что “люди рождаются и остаются свободными и равноправными”, что “права эти суть: свобода, собственность, безопасность и противление угнетению”. Право понимается как свобода, а свобода как возможность делать “все, что не запрещено законом”. Сам же закон трактуется как “выражение общей воли”, причем “все граждане вправе лично или через своих представителей участвовать в составлении законов”15. [c.228]

Говоря о “коперниканском перевороте” в понимании права, необходимо иметь в виду следующие обстоятельства.

1. Этот переворот – не одномоментный акт, а длительный процесс, который зависит от конкретных политических и социально-экономических условий каждой страны.

2. Вначале переворот произошел на уровне теоретических идей и установок и лишь потом проявился на уровне политической и юридической практики.

3. Переворот не означает, что старые (этатистские) представления о праве исчезают сразу и навсегда. Они не только сохраняются, но и могут обретать “второе дыхание” на почве новых идей и новых представлений. Так, в “Манифесте Коммунистической партии” К. Маркс и Ф. Энгельс взяли за основу именно этатистское понимание права, усилив его классовым и материалистическим подходом. Имея в виду буржуазию и как бы обращаясь к ней, они писали: “...Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”16.

4. Этатистское понимание права, называвшееся “марксистско-ленинским”, господствовало во всех советских учебниках по теории государства и права, историческому материализму и обществоведении вплоть до конца 80-х гг.

5. В современной западной и российской политико-правовой мысли происходит существенное углубление понимания права как такого гуманистического начала, такой ценности, которая является началом начал всех либерально-демократических ценностей. В этой связи в литературе получает распространение новый термин – правозаконность. Смысл правозаконности С.С. Алексеев видит в строжайшем, неукоснительном проведении в жизнь не права “вообще”, не любых и всяких норм, а принципов и норм гуманистического права – фундаментальных, основных прав человека, общедемократических правовых принципов, частного права, независимого правосудия. А значит – в реальном построении на последовательно демократических, гуманистических началах всей юридической системы, всей политико-государственной жизни17.

Правовое государство. Исходя из понимания права, разработанного во второй половине XVIII в., можно сказать, что правовое государство – это государство, в котором осуществлено верховенство права над властью. [c.229]

Основные отличия правового государства от неправового

Правовому государству должно соответствовать правовое общество и наоборот. В правовом государстве и правовом обществе государство служит своим гражданам. Но нет прав без обязанностей. Поэтому в правовом государстве и правовом обществе гражданин равнообязан с государством: как государство обязано охранять права и законные интересы своих граждан, обеспечивать из социальную защищенность, честь и здоровье, так и гражданин обязан соблюдать законы государства даже в тех случаях, когда он с ними почему-либо не согласен.

Небезынтересно отметить, что формула о правовом государстве в большинстве конституций западных стран отсутствует. На конституционном уровне эта формула впервые была зафиксирована в Основном законе ФРГ (1949) и в Конституции Испании (1978), т.е. стран, где ранее господствовали фашистские режимы. В отличие от современной Германии, где термин “правовое государство” (Rechtsstaat) пользуется широким признанием, во Франции соответствующий термин (L'Etat de droit) такого признания не имеет. Французские юристы вопрос о правовом государстве предпочитают решать в практическом плане применительно к отдельным государственным институтам, а не теоретически. [c.230]

Социальное государство. В 1844 г. Ф. Энгельс написал книгу “Положение рабочего класса в Англии”, в которой он, основываясь на данных английской прессы, официальных правительственных источников, собственных наблюдениях, показал ужасающую бедность рабочих. Несколько позже К. Маркс сформулировал положение, согласно которому законом капиталистического общества является абсолютное и относительное обнищание пролетариата, что соответствовало реальностям первой половины XIX в.

В 1892 г. Ф. Энгельс в специальном дополнении к немецкому изданию своей книги о положении рабочего класса в Англии констатировал, что за прошедшие пятьдесят лет положение английских рабочих значительно улучшилось благодаря их борьбе за свои экономические права: был значительно сокращен рабочий день, увеличена заработная плата, улучшились жилищные условия. Он отметил также, что среди английских буржуа появились “люди, которые признают обязанности общества по отношению к отдельным его членам”. И тут же восклицает: “А среди немецких буржуа?”

С тех пор прошло еще сто лет. И в среде немецких, американских, французских, австрийских, шведских и многих других буржуа уже не только признают обязанности общества и государства по отношению к своим небогатым гражданам, но и создали такую систему налогов, благодаря которой происходит государственное перераспределение части доходов, получаемых богатыми, в пользу небогатых. В этой связи известный немецкий политолог Р. Дарендорф подчеркивал, что одной из важнейших функций государства должно явиться обеспечение всем людям гарантированного минимального дохода18.

Так, в Швеции на социальные нужды расходуется более 30% валового национального продукта (минимальная пенсия составляет около 7 тыс. долл. в год, а полная пенсия, которую можно получить, проработав 30 лет, составляет приблизительно 60% зарплаты), в ФРГ – 24, в США – 14%19.

Социальное государство можно определить как демократическое государство, опирающееся на широкую социальную основу и проводящее активную и сильную социальную политику, направленную на повышение или стабильное обеспечение жизненного уровня населения, защиту и реализацию прав и свобод граждан, на создание современных систем здравоохранения, образования и социального обеспечения, на поддержание неимущих и малоимущих слоев, на предотвращение и успешное разрешение социальных конфликтов20. [c.231]

§ 3. Роль гражданского общества

Известный западный политолог А. Арато вместо традиционного дуализма “государство – гражданское общество” предлагает пятистороннюю (“пятичастную”) конструкцию, включающую в себя: 1) экономическое общество, выделяемое на основе форм собственности; 2) чисто экономические ассоциации и союзы; 3) политическое общество, выделяемое на основе избирательного права и политических партий; 4) гражданское общество, выделяемое на основе прав в области коммуникации; и 5) гражданские ассоциации и движения21.

При любом подходе гражданское общество суть относительно самостоятельное общественное образование как по форме, так и по содержанию исполняемых функций. Главное в этом отношении заключается в том, что гражданское общество призвано контролировать государство, которое в свою очередь призвано служить обществу.

Что такое гражданское общество? Можно сказать, что гражданское общество – это негосударственная часть общества, основанная на автономии индивидов. Это семья, школа, добровольные организации и союзы, духовным выразителем интересов которых является общественное мнение.

До XVII–XVIII вв. гражданское общество в большинстве европейских государств находилось в загоне. Как бы отвечая на призыв Руссо “найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общей силой личность и имущество каждого”22, появляются различные политические и религиозные корпорации, купеческие гильдии, кооперативы и, наконец, профсоюзы. Гражданское общество в соответствии с общими интересами вступает с государством в особые отношения. Суть последних И. Фихте видел в том, что между государством и индивидом заключается своего рода договор, по которому индивид соглашается на определенное ограничение своей свободы и обязуется подчиняться общим установлениям государства, а государство в ответ на это гарантирует обеспечение безопасности индивида и его собственности. Кстати говоря, именно частная собственность, согласно классическим представлениям западных мыслителей, идущих от Ж.Ж. Руссо и Г. Гегеля, является экономическим фундаментом гражданского общества.

Известная английская пословица “Мой дом – моя крепость” имеет не только буквальный, но и глубокий обобщающий смысл. Если у человека есть свой “дом”, т.е. собственность” и если эта собственность надежно защищена законом, то он обретает уверенность, держит себя с достоинством перед властью любого уровня вплоть до государственной. [c.232] Здесь гражданское общество выступает как образование, главным действующим лицом которого является “человек-собственник”. Нет, это не элитарное общество Форсайтов, не закрытый аристократический клуб, а демократическое общество тех, кто чем-то владеет: средствами производства, денежным капиталом, акциями, информацией, необходимой людям, интеллектом, генерирующим идеи, наконец, просто рабочей силой. Каждый человек имеет право на собственное дело. Участники такого отделенного от государственной власти общества самостоятельны и независимы друг от друга (или зависимы в пределах достигнутой между собой договоренности). Они сами решают все свои дела, сами рискуют и пожинают плоды риска.

В процессе развития гражданское общество охватывает все более широкие слои населения – не только имущие, но и малоимущие и неимущие. В рабовладельческом обществе раб был совершенно бесправен, его можно было продать, купить, убить. Феодальный крестьянин тоже не пользовался гражданскими правами. Но оставаясь в ряде случаев объектом купли-продажи, он уже обрел право на жизнь. С возникновением и развитием капитализма рабочий, включаясь в структуры гражданского общества, стал гражданином государства с невиданным и невозможным ранее объемом прав и обязанностей. Государство в той своей части, которая характеризуется как “орудие”, “машина” господствующих классовых элит, было вынуждено не только считаться с возникшими общественными ассоциациями, но и встать на путь правового упорядочения своих отношений со всем населением, существенно перестроить свои собственные властные структуры.

Гражданское общество позволяет умерить притязания не только власти к гражданам, но сдерживать стремления человека к бунту – как к осознанному, так и неосознанному, стихийному, сугубо разрушительному. Речь идет не о социальных революциях. Говорят, на Западе время таких революций прошло. Речь идет именно о бунте как об одном из “существенных измерений человека”, человека, который говорит: “Я бунтую, следовательно, мы существуем”23. Примером могут служить бунты футбольных фанатов против всех и вся- если их футбольная команда проиграла, они “с горя” опрокидывают и поджигают автомашины, вдребезги разбивают витрины магазинов, забрасывают полицейских камнями. Если их футбольная команда выиграла, они делают то же самое – но на этот раз “от счастья”. [c.233]

Гражданское общество во многом способствует нормальному ходу политического процесса в государстве, что особенно важно для государств, где по разным причинам происходит частая смена правительств (как, например, в Италии). Будучи негосударственной частью общества, гражданское общество тем не менее служит стабилизирующим фактором и государства, и общества в целом.

В свою очередь, современное государство прямо заинтересовано в мобилизации потенциала гражданского общества, учитывая его массовый демократический характер. Больше того, оно в ряде случаев сознательно отказывается от части своих функций (или ограничивает их) в пользу организаций и объединений гражданского общества, созданных на добровольной основе. Через их сеть государство мобилизует и привлекает значительные материальные средства и трудовые ресурсы, позволяющие разгрузить государственные структуры, компенсировать недостатки их деятельности, решать конкретные задачи.

Без стереотипов. Сложившиеся формы политико-правовой жизни в разных странах Запада не идентичны. В Англии, например, нет “писаной” конституции, а существует огромное количество конституционных актов. Английская судебная власть, в отличие от американской, правительство и парламент не контролирует. Правительства формируются на партийной основе. Возможно это как-то выходит за идеальные рамки гражданского общества и правового государства, но тем не менее не ставит под сомнение демократические принципы власти и управления на Британских островах.

Правовое государство, гражданское общество, права человека, в той мере и в тех формах, в каких все это существует, – великие достижения западной цивилизации. Однако причислять их к разряду общечеловеческих ценностей не следует. В условиях других цивилизаций – китайской, японской, исламской – иные мерки и иные ценности и для их народов не менее великие.

§ 4. Россия: трудные пути к правозаконности

Великий знаток русской души Н.А. Бердяев с горечью писал об аполитичности русского народа, его склонности к монархическим, авторитарным формам государственного устройства, о том, что в России право никогда не считалось добродетелью. И с этим трудно не согласиться. Действительно, в России всегда действовала мощная государственная власть, а народ был отчужден от политики. Правовой нигилизм был характерным явлением во всех слоях общества. [c.234] Но утверждение Бердяева о том, что “ни о каком правовом, конституционном государстве русский народ и слышать не хотел”24, представляется излишне категоричным.

Штрихи российской истории. В северо-западной Руси, послужившей колыбелью великорусской народности, издавна существовали вольные городские общины, среди которых выделялся Новгород Великий, или как его уважительно называли “Господин” Великий Новгород. Так вот этот “Господин”, по определению Н.М. Карамзина, более шести веков слыл в России и Европе державою народною, или республикой, “политическая система” которой имела “образ демократии”25. В.О. Ключевский называл Новгород “державной союзной общиной”, основанной на “вечевой демократии”26.

Начиная в XV в. на Дону стала развиваться казачья вольница с ярко выраженными принципами самоуправления. Ее особое значение в истории России определяется, между прочим, тем, что она предоставляла защиту беглым крепостным крестьянам, делая их свободными людьми. Знаменитый принцип донского казачества “С Дона выдачи нет” фактически бросал вызов крепостничеству. Кстати говоря, он очень напоминал немецкую правовую норму эпохи средневековья – “Городской воздух делает свободным”. С той только разницей, что в первом случае крестьянин становился свободным немедленно, а во втором – через год и один день.

Что касается гражданского общества в России, то оно тоже давало о себе знать, особенно в критических ситуациях. Так было, например в “смутное время” конца XVI – начала XVII в., когда Российское государство находилось на краю гибели, а в Москве пытались править поляки через подставных лжедмитриев. В 1611–1612 гг. по инициативе торговца мясом земского старосты Кузьмы Минина торговая община Нижнего Новгорода снарядила земское народное ополчение по помощь Москве. В своей знаменитой речи на Соборной площади Кузьма Минин говорил о том, что русские люди ничего не пожалеют – ни пожитков и дворов своих, ни жизни своей и своих близких – во имя спасения государства. И государство было не только спасено, оно стало великим государством, а Кузьма Минин вошел в историю как великий гражданин России.

Необходимо сказать, что земство как система выборных органов местного самоуправления играло важную роль в политической истории России. Его можно рассматривать как специфически российское проявление гражданского общества в условиях самодержавной монархии, препятствовавшей его становлению27. [c.235]

В начале XX в. земское движение, носившее по отношению к монархической власти либерально-оппозиционный характер, породило нелегальные политические организации: “Союз земцев-конституционалистов”, “Союз освобождения”, “Беседа”. И хотя после революции 1905 г. и появления легальных политических партий они распались, земство продолжало функционировать в качестве органов местного самоуправления вплоть до 1918 г.

Начало гражданского раскрепощения в России было положено судебной реформой 1864 г. Она провозгласила такие принципы, как равенство всех перед законом, разделение судебной и административной власти, несменяемость судей, независимость адвокатуры, гласность и состязательность процесса, создание суда присяжных. Были введены новые либеральные судебные уставы. Однако все это можно рассматривать только как первый шаг на пути к правовой государственности. После убийства царя-реформатора Александра II новый царь Александр III обнародовал манифест “О незыблемости самодержавия” (1881). Началась эпоха реакции, резкого торможения общества. Тем не менее брешь в абсолютизме, в неправовом состоянии государства и общества была пробита, а произвол власти в какой-то мере ограничен.

Революция 1905 г. заставила царизм пойти на серьезные изменения в государственном строе России. Благодаря деятельности четырех Государственных Дум (1906–1917), выборных законодательных учреждений и многопартийности, страна приобрела свой первый опыт парламентаризма.

Неправовой характер государства в постоктябрьский период. Однако этим “росткам” демократической государственности в России не суждено было выжить – ни в последние годы существования самодержавия, ни в постоктябрьский (1917) период. Как известно, на развалинах “Старого” неправового государства было учреждено новое неправовое государство, действовавшее от имени диктатуры пролетариата, а затем и “всего народа”.

Л.М. Каганович, один из советских партийно-государственных руководителей, выступая в Институте советского строительства и права в 1929 г. с докладом “Двенадцать лет строительства Советского государства и борьба с оппортунизмом”, отметил: “...Мы отвергаем понятие правового государства. [c.236] Если человек, претендующий на звание марксиста, говорит всерьез о правовом в государстве и тем более применяет понятие “правового государства” к советскому государству, то это значит, что он отходит от марксистско-ленинского учения о государстве”.

Что касается термина “гражданское общество”, то он тоже был изгнан из советского государственно-правового и политического лексикона; тем более что этот термин (по-немецки: Burgerliche Geselschaft) переводится не только как “гражданское общество”, но и как “буржуазное общество”. А о каком “буржуазном обществе” в социалистической стране могла идти речь?! Такие организации, как профсоюзы, комсомол, кооперация, творческие союзы, которые в других условиях могли бы послужить базой для развития гражданского общества, во многом лишались самостоятельности, входя в официальные структуры в качестве “приводов” партийно-государственной машины власти. А человек, индивид, оказывался встроенным в эти структуры в качестве “винтика”. Его статус гражданина с определенным Конституцией значительным объемом прав и свобод не мог быть адекватно реализован в реальной жизни. Хотя следует заметить, что открытой безработицы в стране не было и необходимый минимум для “материального и духовного развития, как и уверенность в завтрашнем дне, советские граждане в последние десятилетия, безусловно, имели.

Неправовой характер государства, отсутствие независимого гражданского общества, слияние государства и партии в единую структуру власти (показательно: аппарат ЦК КПСС был построен по отраслевому принципу и патронировал деятельность всех министерств; ключевые постановления были совместными – ЦК КПСС и Совета Министров) – все это привело к тому, что как только распалась КПСС, распался и СССР.

Ныне Россия, Российская Федерация, согласно Конституции, есть демократическое правовое государство (ст. 1), социальное государство (ст. 7); человек, его права и свободы являются высшей ценностью; признание, соблюдение и защита драв и свобод человека и гражданина – обязанность государства (ст. 1).

Насколько все это соответствует действительности?

Эти определения, скорее, констатация будущего, нежели настоящего. В сегодняшней России не осуществлен основной принцип демократического правового государства – приоритет прав и свобод человека по отношению к любым властным структурам, государственным институтам и учреждениям.

Общественное мнение сегодняшней России воспринимает идею правового государства в самой общей формулировке и не разбирается в его существе. Об этом свидетельствуют данные социологического опроса, проводимые российским независимым институтом социальных и национальных проблем в течение 1995–1997 гг.28 [c.237]

Среди предложенных десяти вариантов ответа на общий вопрос - “Какая идея могла бы вдохновить граждан России, сплотить их во имя общих целей?” – два касались правового государства.

Рост числа приверженцев идеи правового государства (в самой общей формулировке) свидетельствует о том, что эта идея пробивает себе путь в общественном мнении россиян как идея, способная сплотить их во имя общих целей.

Но как только фактически тот же самый вопрос ставится в более конкретной формулировке, респонденты приходят в смятение. Всего лишь около 7% респондентов привлекает идея индивидуальной свободы, превосходства интересов личности над интересами государства.

Правовое воспитание граждан России вырисовывается как одна из важнейших и неотложных задач. И для юристов здесь непочатый край работы.

Что касается гражданского общества в современной России, то оно есть и внешне выглядит вполне убедительно. На 1 февраля 1996 г. Министерством юстиции РФ было зарегистрировано 90 партий, 111 общественно-политических движений, 47 профсоюзных организаций, 45 женских организаций, 71 объединение ветеранов и 87 объединений инвалидов, 203 молодежные организации, 359 научно-технических обществ, 174 культурно-просветительные и 296 спортивных организаций, 357 религиозных объединений29.

Но это как раз тот случай, когда гражданское общество нельзя назвать правовым, ибо оно не основано на высокой правовой культуре граждане не только имеющих по Конституции права и обязанности, но и умеющие пользоваться правами и соблюдать обязанности. [c.238]

1. Видный российский ученый-юрист академик В.Н. Кудрявцев пишет: “Юридической науке надо, наконец, определиться относительно понятия права и его соотношения с государством. Из трех точек зрения: тоталитарной (право есть функция государства, которое не подвластно закону), либеральной (право выше государства и имеет естественную природу) и прагматической (право создается государствам, но оно само связано правовыми установлениями) – надо что-то выбрать (на мой взгляд – последнее)”30.

А на Ваш взгляд?

2. Одним из условий приема в Совет Европы является отказ государства от применении высшей меры наказания преступника – смертной казни. Россия подписала соответствующий протокол и была принята в эту структуру.

Многие юристы считают, что государство, законодательство которого не исключает смертную казнь, не может считаться правовым государством. Между тем известно что в большинстве штатов США – страны, которая считается эталоном действующего правового государства, в соответствии с местным законодательством судьи выносят смертные приговоры и они исполняются. Только в штате Техас за последние годы были казнены 122 приговоренных к смерти – хотя на федеральном уровне смертной казни как бы не существует31.

Как Вы можете это прокомментировать? [c.239]

Список литературы

1 См.: Новицкий И.Б. Римское право. М., 1997. С. 11.

2 Гофф Ж. ле. Цивилизация средневекового Запада. М , 1992. С. 19.

3 См. Всеобщая история государства и права / Под ред. К.И. Батыра. М., 1995. С. 12-13.

4 Всеобщая история государства и права. С. 31.

5 Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М, 1990. С. 43.

6 Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., 1991. С. 289.

7 Санистебан Л.С. Основы политической науки / Пер с исп. М., 1992. С. 22.

8 Bourdieu P. Esprits d'Etat. Genese et structure de champ bureaucratque // Astes de la rechenche en sciences sociales. 1993. P. 51.

9 См.: Алексеев С.С. Философия права. М„ 1997. С. 4–5.

10 См.: Редким П.Г. Из лекций по истории философии права в связи с историей философии вообще. СПб., 1989. С. 395-396.

11 Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. М., 1977. Т. 1. С. 484-485, 486.

12 Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права // Квинтэссенция. Философский альманах. М., 1990. С. 220.

13 Кант И. Соч. М., 1997. Т. 4. Ч. 2. С. 79.

14 О свободе: Антология западноевропейской классической либеральной мысли. М., 1995. С. 67-68.

15 См. Антология мировой политической мысли. Т. 5. С. 69–71.

16 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 435.

17 См.: Алексеев С.С. Философия права. С. 328–329.

18 Dahrendorf R. Fredmente eines neuen liberalismus. Stuttgart, 1987. 5. 159.

19 Свободная мысль. 1996. № 11. С. 107.

20 См.: Тадевосян Э.В. Словарь-справочник по социологии и политологии. М., 1996. С. 51.

21 См.: Арато А. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок, воссоздание и направление для дальнейших исследований // Полис. 1995. № 3. С. 51.

22 Руссо Ж.Ж. Трактаты. М., 1969. С. 160.

23 См.: Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990. С.133,134.

24 Бердяев Н.А. Новое средневековье. М., 1991. С. 38.

25 Карамзин Н.М. Предания веков. М., 1988. С. 467.

26 Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. М., 1988. Т. 2. С. 63.

27 См : Абрамов В.Ф. Демократическая практика российского земства // Полис. 1995. № 3. С. 145-151.

28 НГ – сценарии. 1997. № 6. С. 1.

29 См.: Синие страницы России: Национальный справочно-энциклопедический ежегодник. М.; СПб.; Нью-Йорк, 1996. № 2. С. 644.

30 Кудрявцев В.Н. Правовая ситуация и юридическая наука // Свободная мысль. 1994. № 1. С. 98.

31 См. Дом и Отечество: Газета движения “Наш дом – Россия”. 1997. 5–11 июля.