Теория «политического реализма» и ее объяснение мировой системы. Политический реализм в США
Социально-гуманитарные науки, изучающие мировые политические процессы, в качестве объекта исследования рассматривают общественные явления, которые последние столетия принято обозначать термином «международные отношения». При более детальном определении предметной области этих наук невозможно обойтись без таких категорий, как «внешняя политика», «международная политика», «мировая политика».
Центральное, системообразующее место среди всех вышеназванных категорий принадлежит категории «международные отношения».
Термин «международные отношения» является русскоязычным эквивалентом термина internationalrelations. Он был введен в оборот английским философом Дж. Бентамом на рубеже XVIII–XIX вв. Появление данного термина в тот период не случайно, поскольку именно рубеж XVIII–XIX столетий стал важным этапом в эволюции самого феномена международных отношений. К тому времени в Западной Европе окончательно сложилась система суверенных национальных государств. На смену отношениям между царствующими монархами и правящими династиями пришли отношения между государственно организованными народами-нациями. Недаром в западной традиции понятия «нация» и «государство» являются синонимами. Параллельно с формированием наций завершился процесс становления гражданского общества, подчинившего себе и преобразовавшего в соответствии со своими потребностями государство.
Мировая политика зародилась и выросла на фундаменте международных отношений и представляет с ними единый и неразрывный комплекс. Однако полного тождества между обеими частями этого комплекса нет. Мировая политика включает и международную политику, но не сводится к ней, она шире по своей проблематике и по числу задействованных в ней субъектов. Международные политические отношения, являясь ведущим и системообразующим элементом структуры международных отношений, не охватывают данную структуру в целом. Международные экономические отношения, входящие в ту же самую структуру, складываются в рамках мировой экономики, которая выступает по отношению к мировой политике в качестве внешней среды. Таким образом, взаимосвязь мировой политики и международных отношений весьма сложна и динамична. Это следует учитывать при определении предмета исследования научных дисциплин, изучающих международные проблемы. Для теории международных отношений предмет исследования может быть определен следующим образом:
– изучение закономерностей международных отношений как целостной системы;
– анализ международной политики и внешней политики отдельных государств;
– анализ динамики и тенденций развития мирового политического процесса и основных направлений деятельности его ведущих субъ¬ектов;
– комплексное исследование отдельных вопросов мировой политики.
Теория международных отношений относится к числу сравнительно молодых обществоведческих дисциплин, хотя ее истоки можно найти в социально-политической мысли прошлых столетий и Даже тысячелетий. Поскольку предметная область теории международных отношений – это сфера политики, постольку данная наука относится к области политического знания, более того, до недавнего времени она рассматривалась как один из разделов политической науки.
В середине XIX в. в политическом развитии ведущих стран Западной Европы и Северной Америки произошли серьезные сдвиги. Там сформировались политические системы современного типа, включавшие наряду с государством политические партии, разнообразные группы интересов и другие, новые для того времени институты. Одновременно в этих странах окончательно утвердилась парламентская демократия. Избирательный процесс приобрел регулярный и систематический характер. Сфера публичной политики радикально изменилась, а у ее субъектов сформировались запросы на такие политические знания, которые невозможно было получить традиционным для философии или юридических наук путем. Необходимо было готовить кадры для обслуживания политического процесса, для работы в государственных и партийных структурах. Для удовлетворения этих потребностей в ряде университетов создали кафедры и институты политических наук.
Однако в отличие от внутренней политики формирование внешней продолжалось прежним путем, резко ограничивавшим число субъектов, причастных к принятию внешнеполитических решений. При этом лица, принимающие такие решения, прежде всего, использовали собственный опыт и интуицию, лишь в небольшой степени опираясь на исторические и международно-правовые знания. Необходимости в специальном анализе международной политики ни в конце XIX в., ни в начале XX в. не ощущалось. Таким образом, «социальный заказ», вызвавший к жизни политическую науку, требовал исследования только проблем внутренней политики и оставлял «за скобками» проблемы международных отношений.
Первая мировая война изменила ситуацию. Эта война приобрела размеры, которые ранее невозможно было представить, и привела к чудовищным жертвам и разрушениям. Между тем накануне Первой мировой войны мало кто понимал, что международная политика начала XX в. существенно отличается от международной политики середины XIX в., не говоря уже о более ранних периодах. Судя по многочисленным мемуарам, многие государственные деятели находились в плену устаревших представлений и суждений и не до конца предвидели последствия принимаемых ими решений.
Итоги и результаты войны подтолкнули политическое и научное сообщество к мысли о необходимости внимательного изучения международных отношений, для того чтобы в будущем не допустить ошибок, следствием которых стала бы подобная катастрофа. Не случайно термин «теория международных отношений» возник сразу же после окончания Первой мировой войны.
Иллюзия того, что Первая мировая война могла бы стать «последней войной» в истории человечества, рассеялась. Уже в середине 1930-х гг. в мире чувствовалось приближение нового глобального вооруженного конфликта. Провал попыток примирить агрессоров и начало Второй мировой войны резко усилили в политической элите США позиции тех, кто выступал за силовые методы достижения внешнеполитических целей. Поворот же к традиционным взглядам на мировую политику и международные отношения в американской политологии произошел еще накануне войны. Этот традиционный, или «реалистический», взгляд был присущ прежде всего таким мыслителям прошлого, как Н. Макиавелли, Т. Гоббс и ряду других (их концепции были изложены в главе I). Суть реалистического подхода заключалась в том, что сила, а не моральные и правовые принципы определяют внешнюю политику государства.
Основоположником и наиболее видным представителем школы политического реализма в США считается Ганс Моргентау (1904–1980). С его точки зрения, международная политика, как и всякая другая, является борьбой за власть. Саму же власть он рассматривал как возможность контроля над умами и действиями людей, причем политическая власть – это отношения взаимного контроля между теми, кто обладает властью, и между последними и народом в целом. В сфере международных отношений под борьбой за власть Г. Моргентау подразумевал борьбу государств за утверждение своего силового превосходства и влияния в мире.
С позиций политического реализма международные отношения – это, прежде всего отношения межгосударственные, где единственными реальными актерами являются суверенные государства. Последние, естественно, стараются реализовать собственные интересы, используя весь имеющийся в их распоряжении силовой потенциал. Войны и конфликты, таким образом, представляются неизбежным следствием самой природы международных отношений, а надежды добиться всеобщего мира, опираясь на правовые и моральные нормы, – иллюзией.
Ганс Моргентау сформулировал широко известный основной тезис политического реализма, который гласит: «Цели внешней политики должны определяться в терминах национального интереса и поддерживаться соответствующей силой». В соответствии с таким подходом анализ категорий «национальный интерес»
и «национальная сила»
находился в центре внимания самого Г. Моргентау и других представителей американской школы политического реализма – Дж. Кеннана, К Томпсона, Ч. Маршалла, Л. Халде, Ф. Шумана, Ч. и Ю. Ростоу, Р. Страуса-Хюпе.
Было бы неверным рассматривать политический реализм лишь как возврат к традиционным взглядам на мировую политику и международные отношения. Поскольку становление этого направления происходило после Второй мировой войны, его сторонники должны были учитывать принципиально новые реальности этого времени. Одним из самых важнейших новых факторов в мировой политике стало появление ядерного оружия. Наличие такого оружи
Первый парадокс заключается в том, что одновременно со стремлением использовать ядерную или иную силу в международных отношениях существует и боязнь прибегнуть к ней из-за угрозы всеобщей ядерной катастрофы. Следствием этого парадокса стало уменьшение значения военной мощи. «Чем большей силой наделена та или иная страна, – писал Г. Моргентау, – тем меньше она способна ее использовать». Сознание иррациональности ядерной войны препятствует применению не только ядерных, но и обычных сил.
Второй парадокс связан со стремлением выработать ядерную политику, при которой можно было бы избежать вероятных последствий ядерной войны. Смысл этого парадокса, по мнению Г. Моргентау, заключается в абсурдности концепции «ограниченной ядерной войны». Эта концепция была нацелена на поиск способа ведения ядерной войны, позволяющего избежать собственного уничтожения. Нереальность подобного сценария обусловлена тремя факторами: неизбежной неясностью исхода военной акции, неопределенностью намерений противника и, наконец, огромным и неоправданным риском развязывания ядерной войны.
Третий парадокс Г. Моргентау видел в одновременном продолжении гонки ядерных вооружений и попытках ее прекращения. По его мнению, количественный и качественный рост ядерного оружия в отличие от обыкновенных вооружений имеет свои пределы. «Когда та или иная сторона, – писал он, – получает в свое распоряжение систему доставки, способную перенести последствия первого удара и доставить ядерные боеголовки до всех возможных целей, она одновременно достигает разумного предела в производстве ядерных вооружений». После этого невозможно любое рациональное оправдание продолжения гонки ядерных вооружений. Тем не менее, эта гонка продолжается, потому что решения принимаются в соответствии со старыми стереотипами, выработанными в другую историческую эпоху.
Четвертый парадокс заключается в том, что с появлением ядерного оружия коренным образом меняются отношения между союзниками. Традиционный союз, располагающий ядерным оружием, устарел в политическом плане, поскольку этот союз или не может быть надежной защитой, или же предоставляет одному из его членов право вершить судьбу другого члена в жизненно важных вопросах. Союз, стремящийся к сохранению статус-кво, не может рассчитывать на поддержку основных неядерных держав. Союз, в котором ядерным оружием располагает более чем одно государство, не встретит сочувствия со стороны любого члена, вооруженного ядерным оружием. Распространение же этого оружия среди стран, до сих пор, не обладавших им, может привести к всеобщей катастрофе. Таким образом, и этот парадокс остается неразрешенным.
Обобщая выводы, сделанные на основе анализа всех четырех парадоксов, Г. Моргентау констатировал: «Любая попытка, независимо от ее изобретательности и дальновидности, направленная на увязывание ядерной мощи с целями и методами государственной политики, сводится на нет необычной разрушительной силой ядерного оружия».
Политический реализм в Западной Европе
Поскольку школа политического реализма была ведущей в США, то и в Западной Европе постулаты этой школы получили самое широкое распространение. Западноевропейские политологи лишь использовали концепцию Г. Моргентау и других американских реалистов для объяснения тех или иных событий в международной политике, поэтому их работы не были оригинальными в теоретическом отношении. Исключением следует считать французскую школу изучения мировой политики и международных отношений. Ее ведущим представителем в 1960-е гг. по праву считался выдающийся французский социолог, политолог и философ Раймон Арон.
Р. Арона нельзя называть ортодоксальным приверженцем школы политического реализма, поскольку он остро критиковал многие основополагающие тезисы, содержащиеся в работах Г. Моргентау. Вместе с тем Р. Арон в конечном счете пришел к тем же выводам, что и критикуемая им школа политического реализма.
По Р. Арону, для внешней политики государств характерны две символические фигуры – дипломата и солдата, поскольку отношения между государствами «состоят, по существу, из чередования войны и мира». Каждое государство может рассчитывать в отношениях с другими государствами только на свои собственные силы, и оно должно постоянно заботиться об увеличении своей мощи. Р. Арон усматривал специфику международных отношений в отсутствии единого центра, обладающего монополией на насилие и принуждение. Поэтому он признавал неизбежность конфликтов между государствами с применением силы и делал из этого вывод о том, что подлежат объяснению, прежде всего причины мира, а не причины войны.
Несмотря на совпадение ряда базовых принципов, и подходов французского социолога с аналогичными принципами и подходами школы политического реализма, между ними сохранялись и существенные различия. Раймон Арон стремился дать социологическое объяснение многим феноменам в сфере мировой политики и международных отношений. Так, вслед за классиками социологии XIX в. он указывал на отличия между традиционным и индустриальным обществами в самом главном вопросе международных отношений – в вопросе о войне и мире.
В традиционном обществе, где технологическим и экономическим фундаментом является рутинное сельскохозяйственное производство, объем материального богатства заведомо ограничен, а само богатство сводится в основном к двум главным ресурсам – земле и золоту поэтому, указывает Р. Арон, завоевание было рентабельным видом экономической деятельности (естественно, для победителя). Таким образом, существовала рациональная мотивация использования вооруженной силы для присвоения богатств, произведенных трудом других народов. С переходом к индустриальному обществу рентабельность завоеваний стала неуклонно падать по сравнению с рентабельностью производительного труда. Происходило это потому, что развитие новых индустриальных технологий, широкое использование достижений науки и технического прогресса обусловило возможность интенсивного роста совокупного общественного богатства без расширения пространства и без завоевания сырьевых ресурсов. Как подчеркивал Р. Арон, во 2-й половине XX в. экономическая прибыль, которая может быть получена в результате войны, смехотворна по сравнению с тем, что дает простое повышение производительности труда. «Промышленная цивилизация действительно позволяет осуществить сотрудничество классов и наций, – утверждал социолог в одной из своих работ 1950-х гг., – она делает войну бессмысленной, а мир – соответствующим интересам всех». Уменьшает риск войны, становится сдерживающим фактором также и появление оружия массового поражения.
Однако все вышеперечисленные обстоятельства не могут полностью исключить военную силу из числа средств достижения внешнеполитических целей. Хотя, по Арону, значение этой силы уменьшилось, а значение экономических, идеологических и иных ненасильственных факторов внешней политики возросло, риск возникновения военных конфликтов не исчез. Причина тому – сохранение естественного состояния в международных отношениях и как следствие потенциальная возможность несовпадения, конфликта государственных интересов, взаимного недоверия, роковых ошибок в принятии внешнеполитических решений. Несмотря на кардинальные изменения в системе международных отношений, сохраняются прежние стереотипы в мышлении политических лидеров и военных, стереотипы, выработанные в те времена, когда применение военной силы было само собой разумеющимся. Личностный фактор становится, таким образом, весьма важным фактором мировой политики, а главным направлением в исследовании международных отношений – изучение способов и методов принятия внешнеполитических решений.
Литература
1. Политология: Учебное пособие для вузов/ научный редактор А.А. Радугин. – 2-е изд., перераб. и дополн. - М.: Центр, 2000.-336 с.
2. Тавадов Г.Т. Политология: Учебное пособие. – М.: Фаир-Пресс, 2000.-416 с.
3. Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология: Учебник. - М.: Юристъ, 2001.-511 с.
4. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию: Учебник для студентов вузов. – 4-е изд., перераб. и доп.-М.: Аспект Пресс, 2004 -477 с.
5. Политология: Учеб. Пособие./ Н.И. Азаров, Г.С. Адрияш, Т.В. Бакулина и др.; Под ред. Б.И. Кретова. - М.: Высш. Шк., 2001.-303 с.
6. Политология под ред. М.Н. Марченко – М.:Зерцало 2007.-350 с.
7. Политология: Энциклопедический словарь под общ. ред. Ю.В. Асерьянова. Московский коммерческий университет. – 499 с.