Внешняя политика Арабской Республики Египет в контексте развития межарабских связей в XX–XXI веках - Реферат

Реферат

Внешняя политика Арабской Республики Египет в контексте развития межарабских связей в
XX
–
XXI
веках

В начале XXI в. внешняя политика Арабской Республики Египет (АРЕ) продолжает оставаться многовекторной и весьма активной. Наряду с решением проблемы арабо-израильского урегулирования, власти «страны пирамид» уделяют большое внимание ситуации в непосредственной близости от своих границ. Каир заинтересован в том, чтобы в окружающих его государствах правили умеренные режимы, не вовлеченные в региональные конфликты, что неизбежно повлекло бы за собой осложнение внутриполитической обстановки и в самом Египте. Несомненное значение для Каира в связи с этим имеют его отношения с арабскими соседями по африканскому континенту – Ливией и Суданом.

Отношения с Ливией на протяжении последних нескольких десятилетий переживали периоды взлетов и падений. После революции 1969 г. и ликвидации монархического строя в Ливии, новый лидер страны Муаммар Каддафи установил добрососедские отношения с тогдашним президентом Египта Гамалем Абдель Насером. Обоими двигала идея арабского национализма, объединения арабских стран вокруг единых целей, а также жесткий курс в отношении Израиля. В декабре 1969 г. на встрече Насера и Каддафи был поставлен вопрос об объединении Египта и Ливии1. Однако внезапная смерть Насера в 1970 г. помешала юнионистским устремлениям Каира и Триполи.

Пришедший на смену Насеру Анвар Садат, не разделявший панарабских воззрений своего предшественника и не желавший тесно сотрудничать с Ливией, взял курс на конфронтацию со своим арабским соседом, что, в конечном счете, привело сначала к политическому кризису в двусторонних отношениях, а затем и к серьезному вооруженному конфликту летом 1977 г. К счастью, военные действия между двумя соседними арабскими странами удалось вскоре прекратить, в том числе и благодаря посредническим усилиям президента Алжира Хуари Бумедьена2.

Подписание Египтом сепаратного мира с Израилем в 1979 г. серьезно подорвало основу египетско-ливийских отношений. Ливия расценила этот шаг Садата не иначе, как предательство общеарабского дела. Стоит отметить, что в период правления Анвара Садата список претензий Египта к Триполи был также довольно внушительным. Официальный Каир обвинял ливийцев в поддержке «международного терроризма», оказании помощи Ирану в войне с Ираком, вмешательстве во внутренние дела АРЕ, Чада, Туниса и других стран3. В Ливии, в свою очередь, осуждали отход Каира от панарабистского курса президента Насера, одновременно обвиняя египетское руководство в предательстве ислама.

В этот период отношения между Египтом и Ливией продолжали оставаться напряженными. Страны находились на грани вооруженного столкновения, о чем свидетельствует активная демонстрация обеими сторонами своей военной мощи. В марте 1980 г. начальник генштаба Египта А.Бадави по окончании инспекционной поездки по воинским частям, дислоцированным вдоль египетско-ливийской границы, заявил, что «Каддафи превратил Ливию в склад оружия. В связи с этим одна из важнейших задач Египта состоит в охране территориальной целостности Египта на случай агрессивных актов со стороны Ливии»4.

В июне 1980 г. Садат ввел чрезвычайное положение в районе египетско-ливийской границы, назвав этот шаг временным, который сделан в связи с угрозами безопасности страны со стороны Ливии. Садат также назвал это «предупредительной мерой» против Ливии5. Вскоре министерство обороны АРЕ сделало заявление о том, что Египет не имеет намерений совершать агрессию против каких-либо стран, однако не замедлит дать отпор любой попытке посягательства на его суверенитет или территорию. При этом представители египетского военного руководства отметили, что «сила стала на нынешнем этапе основным средством противодействия опасностям, угрожающим региону»6. Было очевидно, что среди тех стран, которым были адресованы эти слова, значилась и Ливия.

Напряженность в египетско-ливийских отношениях обусловливалась также противостоянием двух сверхдержав – СССР и США, принимавших активное участие в процессах в регионе. Если к концу 70-х годов Каир переориентировался на тесное сотрудничество с Вашингтоном, заметно ухудшив отношения с Советским Союзом, то Триполи по-прежнему оставался одним из ключевых союзников Москвы на Арабском Востоке. Степень конфронтационности в межарабских отношениях зависела от того, к какому лагерю в условиях биполярного мира и «холодной войны» принадлежала та или иная арабская страна. Ливия оказалась наиболее территориально близкой к Египту просоветской страной в арабском мире, что в условиях проамериканского внешнеполитического курса А.Садата практически предопределило напряженность в двусторонних отношениях.

В последующие годы обстановка складывалась таким образом, что сближение между официальным Каиром и Триполи представлялось довольно проблематичным. Ухудшение двусторонних отношений происходило по мере того, как Египет продолжал налаживать связи с Израилем. Ливия так же, как и подавляющее большинство арабских стран, негативно отреагировала на открытие египетского и израильского посольств соответственно в Тель-Авиве и Каире 26 февраля 1980 г. Лидер ливийской революции М.Каддафи направил послание главам арабских государств, в котором указал на возрастающую опасность для интересов всего арабского региона капитулянтской политики египетского режима, устремленной на обеспечение господства американского империализма в богатых нефтеносных районах Ближнего Востока. В послании содержалась критика ряда арабских режимов, продолжающих поддерживать отношения с Египтом, тем самым поощрявших антиарабскую политику руководства АРЕ7.

В 80-е годы XX в. египетско-ливийские отношения продолжали оставаться напряженными, несмотря на то, что в октябре 1981 г. после убийства А.Садата, президентом АРЕ стал Хосни Мубарак, заметно дистанцировавшийся от тесных связей с Израилем. Необходимо отметить, что, став главой государства, Мубарак приказал египетским средствам массовой информации прекратить пропагандистскую кампанию против арабских государств, в том числе и против Ливии, а также значительно ослабил напряженность на египетско-ливийской границе. В Триполи, тем не менее, продолжали считать, что Каир не отошел от садатовского курса.

Одновременно режим Каддафи поддерживал контакты с египетской оппозицией. В телеграмме председателю Национально-прогрессивной партии (НПП) Халеду Мохи эд-Дину от 10 июня 1982 г. Муаммар Каддафи призывал Египет «избавиться от позора кемп-дэвидских соглашений, ибо в противном случае эта страна больше не будет иметь никакого значения в национальном или политическом отношении»8. В свою очередь Египет, провозгласивший при Мубараке курс на нормализацию отношений с арабскими странами, неоднократно давал понять, что не пойдет на улучшение отношений с арабами за счет ухудшения своих связей с Израилем.

На характер двусторонних отношений большое влияние оказывали региональные события. В начавшейся в сентябре 1980 г. ирано-иракской войне Египет и Ливия оказались по разные стороны – Каир поддержал Саддама Хусейна, а Триполи встал на сторону исламского режима в Тегеране.

В то же время Ливию и Египет связывали довольно существенные экономические факторы, которые не могли не учитываться обеими сторонами. В Ливии работало много египтян, которые, будучи высококвалифицированными специалистами, играли в ливийской экономике довольно весомую роль. В свою очередь для Египта они были источником солидных валютных поступлений9, которые позволяли улучшить финансовое положение в АРЕ.

Двусторонние связи между Египтом и Ливией начали налаживаться в конце 80-х годов. К этому моменту Египту удалось существенно улучшить свою репутацию в арабском мире. Со своей стороны, Каддафи предпринял ряд дружественных демаршей в отношении Каира. Приняв решение об открытии границ с соседними арабскими странами, ливийцы распространили в марте 1988 г. эту меру и на Египет. Кроме того, они заявили об одностороннем отводе войск от границы с Египтом10. Наконец, в октябре 1989 г. после того, как арабские страны приняли решение вернуть Египту членство в ЛАГ, дипломатические отношения между официальным Каиром и Триполи были восстановлены11. К этому времени дипломатические отношения с Египтом восстановили уже практически все арабские страны. Таким образом, Мубараку и его окружению блестяще удался задуманный еще в начале 80-х годов план по возвращению Египта в ряды арабской нации без отказа от кемп-дэвидских соглашений, сотрудничества с Израилем и стратегического партнерства с США.

С начала 90-х годов Египет и Ливия взяли курс на нормализацию двусторонних отношений, которые испытали серьезный кризис в конце 70-х – начале 80-х годов. В ноябре 1993 г. в интервью египетской газете «Аль-Ахрам» президент Хосни Мубарак заявил, что «в египетских интересах сохранение стабильности в Ливии, и отношения между двумя странами должны оставаться теплыми»12. Для Ливии, попавшей в жернова санкций ООН в 1992 г., соседний Египет стал основным посредником в контактах с мировым сообществом. Несмотря на введенное эмбарго, Ливия развивала торговые отношения с АРЕ, предоставляла рабочие места для египтян, не имеющих источников заработка на родине. Каир критиковал санкции ООН и прилагал большие дипломатические усилия в посредничестве по «делу Локерби» между Ливией и западными странами, стараясь ослабить санкции13.

Египет не был заинтересован в ослаблении такой страны как Ливия, обладающей солидными природными ресурсами и способной стать эффективным участником арабского общего рынка и других совместных межарабских проектов. Выступая в защиту Ливии, официальный Каир позиционировал себя как поборник общеарабских интересов и набирал политические очки, укрепляя свое лидирующее положение в арабском мире. Акцент, как правило, делался на огромную значимость Ливии для арабского мира. Каир придерживался такого дипломатического курса, в том числе и для налаживания прочных доверительных связей между правящими элитами двух стран.

Для Каира Ливия – потенциально сильный геополитический союзник, при этом имеющий хорошие отношения со странами Европы. Египетские политики и дипломаты стремятся оттенить некоторые различия в подходах к наиболее болезненным проблемам в регионе и вынести на передний план необходимость укрепления арабских рядов перед лицом вызовов современности. Этот подход в египетской дипломатической практике наблюдается и по сей день, несмотря на то, что Триполи в ряде вопросов занимает более жесткую позицию, чем Каир.

Ливия, в свою очередь, соглашается с ролью Египта как флагмана арабского мира, по достоинству оценивая как исторический опыт АРЕ в этом качестве, так и реальный потенциал последней с учетом ее солидного веса в современных международных отношениях. В этом смысле показательны слова Муамара Каддафи, произнесенные им в ходе визита в АРЕ в марте 1999 г. Призывая к дальнейшему усилению роли Египта в регионе, Каддафи подчеркнул, что «ослабленный Египет ослабит и арабскую нацию».

Как бы то ни было, египетско-ливийские отношения на современном этапе развиваются вполне успешно. Обе страны постоянно обмениваются мнениями по ключевым проблемам, стоящим перед регионом и стараются выработать по ним совместную позицию. Так, в 1999 г. Египет и Ливия предложили общий план урегулирования суданского конфликта.

Однако к концу XX началу XXI вв. обозначились процессы, которые могут сыграть роль центробежных сил в арабском сообществе. Нерешенность арабо-израильского конфликта, неспособность предотвратить агрессию США и их союзников в Ираке и в целом экономическая и военно-техническая отсталость арабов стали причиной критики в адрес правящих кругов в арабских странах и межарабских организаций. В последние годы усилилась критика со стороны официального Триполи арабского сообщества и его основных институтов. Неоднократно делались заявления относительно намерения Ливии выйти из состава Лиги Арабских Государств (ЛАГ). Летом 2003 г. М.Каддафи заявил, что «арабы потерпели поражение в национальной борьбе, не сумев достичь целей, декларированных при создании ЛАГ», подчеркнув при этом, что «эпоха арабского национализма завершена»14.

В мае 2003 г. Египет использовал свои тесные контакты с Триполи, чтобы убедить Ливию не выходить из ЛАГ, что могло бы ослабить ряды арабского сообщества. Специально для этого X.Мубарак совершил визит в ливийскую столицу15. Касаясь этого вопроса, президент АРЕ отметил, что выход Ливии из ЛАГ «не в интересах арабской нации»16. Египет, по словам министра иностранных дел АРЕ Ахмеда Махера, «высоко оценивает роль Ливии в межарабских отношениях и выражает убежденность в том, что это позволит объединить арабские усилия и преодолеть кризис, в котором оказался арабский регион в настоящее время»17.

Оценивая нынешнее положение дел в отношениях между двумя странами, X.Мубарак подчеркнул, что Египет и Ливия не имеют каких-либо разногласий по основным международным, региональным и двусторонним вопросам. В посланиях, которыми обменялись два лидера летом 2003 г. говорилось о совпадении точек зрения ливийской и египетской сторон относительно необходимости поддержки палестинского народа и его законного руководства вплоть до освобождения его территорий и создания палестинского государства. Мубарак и Каддафи выступили за суверенитет Ирака и сохранение целостности его территории19. В то же время Ливия традиционно занимает антиизраильскую позицию в отношении мирного процесса на Ближнем Востоке по сравнению с Египтом, который имеет с Израилем мирный договор и дипломатические отношения.

Египет не слишком одобряет активную африканскую политику Ливии20, видя в этом смену внешнеполитических приоритетов в ущерб участию Триполи в делах межарабского сотрудничества. На современном этапе усилия Египта направлены на активизацию межарабского сотрудничества для недопущения ослабления связей внутри арабского сообщества. В Каире надеются, что, по мере налаживания межарабских связей, Ливия вновь выразит желание более активно участвовать в процессах политической и экономической интеграции на Арабском Востоке.

После того, как 12 сентября 2003 г. Совет Безопасности ООН снял с Ливии санкции, у египетско-ливийских отношений открываются широкие перспективы, главным образом, в области торговли, ирригационного строительства и транспортного сообщения. Ливия служит своеобразным буфером между Египтом и странами Магриба, и потому включение Ливии в систему торговых взаимоотношений в Северной Африке позволит существенно расширить и египетский рынок.

Основными сферами двустороннего сотрудничества являются крупномасштабные проекты по созданию искусственных оазисов или так называемых инфраструктурных оазисов в пустыне. Через Ливию может пройти ветка газопровода для экспорта египетского природного газа в Джамахирию с перспективой его дальнейшей продажи в Европе. Также намечено строительство нефтепровода для экспорта в АРЕ ливийской нефти. Египет и Ливия планируют поднять уровень торгового оборота до 1 млрд. долл. в год (его нынешний объем оценивается приблизительно в 300 млн. долл.)21. Кроме того, Ливия по-прежнему предоставляет большое количество рабочих мест египтянам. В Джамахирии, по разным данным, находятся на заработках от 500 тыс. до 1 млн. граждан АРЕ22.

Полигоном для совместных действий может стать борьба с международным терроризмом. Лидеры обеих стран – X.Мубарак и М.Каддафи – осуждают терроризм во всех его формах. Специальные подразделения ливийской полиции по борьбе с терроризмом активно занимаются выявлением нелегальных военизированных структур, пресечением агитационно-пропагандистской деятельности, предотвращением сплочения с фундаменталистами Египта. В марте 1999 г. между Каиром и Триполи было заключено соглашение об экстрадиции.23

Одним из препятствий активизации связей между Египтом и Ливией является антиливийская политика США, чье давление на Каир мешает реализации давнишних планов египетского руководства по расширению связей со своим западным арабским соседом. Так, в июне 1997 г. Каир и Триполи подписали предварительное соглашение о создании зоны свободной торговли. Однако расширение экономических и финансовых связей с Ливией Египта, традиционного союзника Вашингтона из числа арабских стран, вызвало резкую реакцию со стороны США, где некоторые круги потребовали сокращения американской финансовой помощи Каиру24. Также США занесли Ливию в список стран25, которые «не сотрудничают в полной мере» с Вашингтоном в борьбе с терроризмом26.

Египет приветствовал решение Ливии, принятое в декабре 2003 г., отказаться от производства оружия массового поражения (ОМП) и присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Этот сильный политический демарш Триполи вызвал положительные отклики в мире, в том числе и в арабских странах. Он свидетельствовал о желании властей этой страны во главе с харизматичным Муаммаром Каддафи посредством столь своевременного шага снизить политическую напряженность, нависающую над Ближним Востоком и Северной Африкой уже не первый год. Кроме того, он говорил о желании властей Ливии начать новую внешнюю политику, направленную на улучшение отношений с мировым сообществом27. Комментируя решение властей Ливии отказаться от дальнейшей разработки ОМП, министр иностранных дел Египта заявил, что официальный Каир удовлетворен этим шагом Триполи и ожидает, что Израиль сделает то же самое28.

Египет давно выступает за то, чтобы превратить Ближний Восток в район, свободный от ОМП. В совместной декларации по итогам саммита с участием Египта и Сирии в Шарм эш-Шейхе (АРЕ) в декабре 2003 г., президенты двух стран – Хосни Мубарак и Башар Асад – заявили, что их страны выступают за запрещение ОМП на территории всего Ближнего Востока. «В свете последних событий, в регионе созрела необходимость превратить Ближний Восток в зону, свободную от ОМП, включая все страны, в том числе и Израиль», подчеркивается в документе. Главы государств призвали к решению проблемы через механизмы ООН, указав при этом, что будут стремиться вести диалог с США29.

Ливия всегда позиционировала себя как важного участника международных отношений на Арабском Востоке. Снятие санкций ООН, отказ Ливии от ОМП и решение активно сотрудничать с МАГАТЭ прибавит политических очков Муаммару Каддафи в лице не только арабского сообщества, но и Запада. Это дает основание надеяться на то, что скоро Ливия станет одним из ключевых звеньев в системе межарабских отношений и активно включится в процесс межарабской интеграции. Все это вписывается в опубликованную в июле 2003 г. концепцию Египта развития межарабских отношений, согласно которой тесное экономическое сотрудничество между арабскими странами должно стать залогом их большей политической интеграции.

На рубеже XX–XXI вв. динамично развиваются египетско-суданские отношения, затрагивая различные векторы региональных проблем. За последнюю четверть века двусторонние отношения не отличались стабильностью, постоянно подвергаясь влиянию факторов как внутриарабского характера, так и приносимых извне.

Судан был одной из немногих стран арабского мира, кто не принял участие в политических и экономических санкциях против официального Каира за подписание мирного договора с Израилем в марте 1979 г. В то же время МИД страны заявил, что Судан «испытывает чувство глубокой скорби и сожаления в связи с тем, что Египет пошел на нормализацию отношений с Израилем и обменялся с ним дипломатическими представительствами, в то время как Израиль продолжает оккупировать арабские земли»30. В целом, после подписания египетско-израильского мирного договора тон высказываний суданских деятелей относительно египетской политики на Ближнем Востоке ужесточился. В частности, в марте 1980 г. министр иностранных дел Судана Р.Бакр заявил, что после нормализации отношений между Египтом и Израилем «положение в арабском мире стало критическим, и Ближний Восток вновь вступил в период напряженности»31.

Заинтересованность сторон развивать тесные отношения в различных областях привела к заключению ряда двусторонних соглашений. В октябре 1982 г. Египет и Судан подписали «Хартию интеграции», предусматривавшую тесную координацию в военно-политической сфере. В феврале 1987 г. в Каире страны подписали «Хартию братства», предоставлявшую Судану равноправное участие в совместных проектах экономического сотрудничества и двусторонней торговле32. Суданские власти рассчитывали на помощь Египта в решении своих внутренних проблем. Пришедший к власти в 1989 г. режим Омара аль-Башира обратился к Египту с предложением выступить в качестве посредника между официальным Хартумом и мятежниками на Юге Судана. Однако проиракская позиция Хартума во время войны в Персидском заливе (1990–1991 гг.) привела к международной изоляции Судана, к ухудшению отношений с Египтом, занявшим место в противоположном лагере. Осложнили положение Судана на мировой арене также обвинения его в поддержке международного терроризма, выдвинутые Египтом, США и рядом других стран.

Стабильному сотрудничеству двух стран мешали и внутриполитические потрясения в Судане. Череда переворотов в Хартуме не позволяла Египту установить долгосрочные, стратегические отношения со своим соседом и реализовать весь потенциал двусторонних соглашений. Развитию международных контактов Судана препятствует включение его в 1993 г. госдепартаментом США в «список государств, поддерживающих международный терроризм»33.

В период 1995–2000 гг. между Египтом и Суданом были разорваны дипломатические отношения в связи с тем, что Каир обвинил Хартум в соучастии в покушении на президента АРЕ X.Мубарака в 1995 г. в Аддис-Абебе. Это, впрочем, не помешало двум странам вскоре приступить к налаживанию двусторонних отношений и начать на грани веков подготовку необходимой базы для будущей экономической интеграции. Таким образом, важность укрепления межарабских связей и поиска платформы для строительства долгосрочных взаимовыгодных отношений перевесила имевшиеся между странами противоречия.

Уже в 1997–1998 гг. наметилось улучшение египетско-суданских отношений. В январе 1998 г. обе страны согласились возобновить судоходство по Нилу после четырехлетнего перерыва и сформировать совместные комиссии, которые должны изучить инвестиционные возможности обеих стран34. В июле 1999 г. состоялась встреча президентов. В последующие годы отношения между Египтом и Суданом отличала стабильная тенденция к улучшению.

В последнее время официальные власти делают заявления, подчеркивающие особую значимость развития двусторонних связей в контексте достижения как межарабской, так и африканской интеграции. Несмотря на существенную разницу потенциалов, Египет продолжает рассматривать Судан в качестве перспективного партнера в торгово-экономической области. Усилия Каира и Хартума на современном этапе направлены на достижение экономической интеграции, которая позволит решить насущные проблемы обеих стран.

В июле 2003 г. представительная правительственная делегация Египта во главе с премьер-министром Атефом Обейдом посетила Хартум, где стороны подписали большой пакет из 19 соглашений. Среди них соглашение о повышении уровня торговых отношений, улучшении транспортного сообщения, договор о создании совместного египетско-суданского банка, соглашения о сотрудничестве в области нефтедобычи, в сфере энергетики, образования, культуры и многих других35.

Вице-президент Судана Али Осман Мухаммед Таха, также принимавший участие в переговорах в Хартуме, заявил о важности поддержки национальной промышленности двух стран, и подчеркнул, что для успешного воплощения в жизнь совместных египетско-суданских интеграционных проектов необходимо участие частного сектора36. Все это, по мнению сторон, должно повысить уровень экономического сотрудничества, в том числе объем товарообмена, который, как считают в обеих странах, должен быть значительно больше. Согласно данным Банка Судана, экспорт суданских товаров в Египет достиг в 2002 г. 57 млн. долл., в то время как импорт из последнего составил 53,8 млн. долл.37 Египет и Судан продемонстрировали, что они заинтересованы в развитии двусторонних связей в различных областях. При этом страны не раз подчеркивали, что видят в своем партнере наиболее удобный и перспективный рынок сбыта отечественной продукции.

Египет и Судан также приняли совместное заявление, в котором подтвердили готовность прилагать усилия для развития двусторонних отношений во всех сферах, а также выразили «необходимость достижения мира в Судане в соответствии с национальными интересами, обеспечивающего стране единство и безопасность всех ее территорий»38. Премьер-министр АРЕ А.Обейд на встрече с президентом Судана вновь подчеркнул, что Египет поддерживает все мирные усилия, которые обеспечат единство Судана. О.аль-Башир, в свою очередь, высоко оценил роль Египта и лично президента АРЕ в процессе мирного урегулирования на Юге Судана39. Визит выявил, что стороны достигли достаточно высокого уровня взаимопонимания, что может служить базой для осуществления совместных проектов в интересах обеих стран. В целом египетско-суданскую встречу в Хартуме можно назвать настоящим прорывом в деле развития двусторонних отношений.

Ранее, в конце апреля 2003 г. президент Египта совершил первый за 14 лет визит в Судан, в ходе которого заявил, что «Судан жизненно важен для Египта и его страна сделает все возможное для того, чтобы суданский народ обрел стабильность и безопасность».40 В свою очередь, президент Судана охарактеризовал визит египетского лидера как «исторический», который придаст импульс развитию двусторонних связей. Официальный Хартум расценил визит президента АРЕ как событие, которое указывает на желание египетского народа сотрудничать с суданским народом. Стороны всячески стремились показать, что активное сближение двух стран носит не только политико-экономический характер на уровне правящих элит и крупного бизнеса, но и национальный, подкрепленный давнишней дружбой двух народов и общностью их славного исторического прошлого.

Результатом активных двусторонних контактов стало подписание 4 апреля 2004 г. в Каире в присутствии двух президентов главами МИД Египта и Судана важнейшего двустороннего соглашения о свободе передвижения, проживания, работы и собственности для граждан одной страны на территории другой. Уже в июне 2004 г. договор был ратифицирован парламентами обеих стран.

Особый интерес Египта вызывает нефтяная промышленность Судана после того, как в 1999 г. в южных районах началась добыча нефти. Египетский министр нефти неоднократно заявлял о заинтересованности Каира в сотрудничестве с Суданом в нефтяной, газовой и нефтехимической областях. Судан в настоящее время добывает около 300 тыс. баррелей нефти в день, но имеет возможности значительно увеличить добычу, и рассматривается как один из потенциально перспективных новых поставщиков нефти. Согласно данным, выручка от экспорта нефти дает казне Судана свыше 2 млрд. долл. в год41.

Египетско-суданские отношения тесно связаны с региональной проблемой раздела водных ресурсов реки Нил. Обеспечение страны водами Нила является одной из ключевых проблем внешней политики Египта, на которую власти смотрят исключительно через призму национальной безопасности. Египет находится в нижнем течении Нила, а потому зависит от стран, расположенных выше по течению этой крупнейшей африканской реки.

Вместе с тем, именно у Египта на сегодняшний день наиболее привилегированное положение в том, что касается прав на забор воды из реки Нил. Согласно договору, заключенному между Египтом и Великобританией в 1929 г., ни одна из стран бассейна реки Нил не имеет права возводить сооружения или осуществлять какие-либо другие проекты, которые могут привести к уменьшению квоты воды для Египта. Ряд африканских государств требуют пересмотра этого договора, поскольку, по их мнению, он является устаревшим документом, не учитывающим нынешние экономические и демографические реалии континента.

8 ноября 1959 г. Египет и Судан подписали двустороннее соглашение по разделу стока реки Нил42. Согласно ему, Египет ежегодно получает 55,5 млрд. куб. м воды, в то время как Судан – 18,5 млрд. куб. м.43 С тех пор стороны соблюдали условия договора, однако Судан не раз заявлял о том, что им планируется строительство ряда гидросооружений на Ниле с целью увеличения забора воды. Египет, чья потребность в воде из года в год постоянно растет, не заинтересован в том, чтобы Судан осуществлял свои проекты, поскольку это может отрицательно сказаться на стоке воды в Египте. Поэтому и в Каире, и в Хартуме понимают, что строительство Суданом ирригационных объектов повлечет за собой трения между государствами. В сложившейся ситуации стороны стремятся найти общую платформу для выработки единой позиции по водному вопросу. Для обеих стран степень обеспеченностью водными ресурсами прямо влияет на состояние национальной экономики.

В целом, можно говорить о том, что Каир и Хартум договорились действовать вместе в водном вопросе. В июне 2004 г. официальный Хартум подтвердил, что между Суданом и Египтом существует полное понимание в вопросах разделения водных ресурсов реки Нил. Египет и Судан заявляют о своем несогласии на вмешательство какого-либо государства за пределами бассейна Нила в проблемы, связанные с использованием ресурсов реки, поскольку это, по их убеждению, может привести к сокращению квот обоих государств. В свою очередь, Комитет по вопросам обороны и национальной безопасности Народного собрания АРЕ призвал к принятию активных мер для срыва попыток Израиля «получить доступ к ресурсам Нила через возведение каскада плотин в Уганде и Эфиопии при инвестиционной поддержке США и Всемирного банка»44.

Перед Египтом стоит серьезная проблема поиска дополнительных источников воды в связи со стремительным ростом численности населения, составившего в 2003 г. уже более 70 млн. человек. Нынешняя доля страны в водных ресурсах пока устраивает египтян: ее достаточно для 90 млн. человек, однако, согласно прогнозам, к 2025 г. население Египта превысит 100-миллионную отметку45.

Между тем, другие страны бассейна Нила (особенно Эфиопия) все чаще заявляют о том, что их не устраивает квота на воду, и требуют пересмотра имеющихся региональных соглашений, в том числе египетско-суданского договора 1959 г.46 Его пересмотр и заключение нового международного договора с участием всех 10 стран бассейна может привести к снижению квоты Египта. Официальный Каир с нескрываемым раздражением реагирует на разговоры о пересмотре имеющихся соглашений. Вопрос о воде для египтян стоит весьма остро, и как считает исполнительный директор Асуанской высотной плотины Мухаммед аль-Амир Осман, «нарушение договора 1959 г. равносильно нарушению нашей границы»47. Можно также вспомнить слова Бутроса Гали, который, будучи государственным министром иностранных дел Египта, заявил в 1988 г., что «следующая война в нашем регионе будет за воды Нила, а не по политическим причинам»48.

Но, несмотря на нежелание Каира вести переговоры о снижении своей водной квоты в пользу стран расположенных в верхнем течении Нила, проблемы избежать не удастся. По мнению эксперта Центра политических и стратегических исследований «Аль-Ахрам» Магди Собхи Юсефа, Египту рано или поздно «придется поделить реку Нил»49. Однако Египет, по всей видимости, согласится только на такой пересмотр квот, который не создаст угрозу национальной безопасности страны, свыше 95% водных ресурсов которой забираются из реки Нил50.

Таким образом, учитывая вероятный дележ водных ресурсов, для Египта представляется весьма важным перевод решения данной проблемы в дипломатическое русло. Это позволит избежать напряженности в отношениях с африканскими соседями и в дальнейшем рассчитывать на взаимовыгодное сотрудничество и участие в совместных проектах в области гидроэнергетики – сфере, в которой у Египта за долгие годы накопился колоссальный опыт.

Активизировавшееся в последние годы египетско-суданское сотрудничество в эксплуатации водных ресурсов Нила способствовало сближению точек зрения. В ходе двусторонних переговоров не раз отмечалось, что разблокирование ситуации на Юге Судана позволило бы возобновить реализацию совместных ирригационных проектов. Суданцы выступили также с просьбой о командировании египетских специалистов с целью повышения уровня эксплуатации и техобслуживания суданских электростанций.

Задача повышения эффективности использования Нила является одним из ключевых направлений двустороннего сотрудничества. В июне 2004 г. страны договорились создать совместную египетско-суданскую компанию по развитию судоходства. Как заявил министр водных ресурсов Египта, необходимо поставить речной флот на службу двусторонней торговле и снизить тем самым издержки от перевозок. По мнению посла Судана в Каире, содействие в осуществлении этих проектов должно быть оказано со стороны частного сектора, а также международных валютных институтов51. По убеждению суданской стороны, развитие судоходства существенно повысит товарообмен между двумя странами52.

Начиная с 1983 г., в центре внимания официального Каира – идущая в Судане гражданская война между правительством и повстанцами Юга, добивающимися предоставления широкой автономии, а фактически независимости южным провинциям53. Египет традиционно проявляет активность в отношении конфликта на Юге Судана, поскольку считает Судан зоной своих интересов и тесно сотрудничает с Хартумом в целях сохранения своих привилегий в использовании вод Нила. В Каире прекрасно понимают, что возможное разделение Судана на южную и северную части создаст дополнительные проблемы в разрешении вопроса о квотах на нильскую воду и в целом осложнит региональные отношения, подхлестнув этносепаратистские настроения. Поэтому, говоря о перспективах разрешения конфликта в Судане, X.Мубарак неоднократно заявлял, что его страна поддержит то решение, которое будет предусматривать сохранение целостности этой страны.

Кроме того, достижение мира в Судане и сохранение его территориальной целостности является важным условием для интеграционных процессов, которые планируют осуществлять Каир и Хартум. Состояние войны, в котором находился в последние два с лишним десятилетия Судан, делал его малопривлекательным экономическим партнером не только для стран Запада, но и для арабских стран.

В 1999 г. Каир совместно с Ливией выдвинул собственный план, отрицающий возможность отделения юга от исламского севера. Но США приложили большие усилия, чтобы эта инициатива «заглохла»54. Тем не менее, Каир продолжал играть весомую роль в процессе внутрисуданского урегулирования, поддерживая при этом постоянные контакты как с официальными властями в Хартуме, так и представителями повстанческих группировок. В частности, Египет активно поддерживал мирный процесс, проходивший под эгидой региональной африканской организации ИГ АД (Межправительственная организация африканского развития), при этом, не являясь ее членом.

Египет приветствовал подписанное в мае 2004 г. в кенийском городе Найваша соглашение между правительством Судана и повстанцами из группировки Народно-освободительной армии Судана (НОАС) о мирном урегулировании конфликта на юге страны. Мубарак направил поздравления по случаю этого события президенту Судана и лидеру НОАС Джону Гарангу. Как ожидается, после выработки и подписания всеобъемлющего мирного договора должен начаться рассчитанный на 6,5 лет переходный период, после чего планируется провести под международным контролем референдум. На нем жители юга Судана решат, оставаться ли им в составе страны на правах автономии, или объявлять независимость55. Еще раньше, осенью 2003 г. и в январе 2004 г. стороны достигли важнейших договоренностей об обеспечении безопасности и разделе доходов от экспорта нефти56.

Как заявил глава МИД АРЕ, официальный Каир «воспринял с облегчением» эту новость57. Министр представлял Египет на торжественных мероприятиях в Кении, приуроченных к подписанию соглашений. Практически все выступавшие отмечали эффективную посредническую роль Каира. Весьма показательно, что в июне 2004 г. в Каире находился вице-президент Судана, прибывший в египетскую столицу специально для того, чтобы выразить руководству АРЕ благодарность за посредничество и огромный вклад в достижении соглашения о мирном урегулировании58.

Египет вправе занести себе в актив прогресс в деле урегулирования внутрисуданского конфликта, поскольку Каир никогда не был в стороне от мирного процесса в соседней арабской стране и прикладывал большие усилия для прекращения многолетнего кровопролития. По сути, гражданская война в Судане давно перестала быть только внутрисуданским делом, оказывая серьезное влияние на соседние страны. Со временем в нее оказались в той или иной степени вовлеченными региональные и мировые державы, в том числе и США. В какой-то момент Хартум обвинял южносуданских повстанцев в связи с Израилем59.

Осенью 2003 г. президент Омар аль-Башир заявил, что его страна заинтересована в участии Египта в жизни Судана после окончания гражданской войны, подчеркнув при этом, что надеется на помощь АРЕ в достижении прогресса на территории всего Судана. В Хартуме хотели бы, чтобы Египет взял на себя роль проводника, который приведет к восстановлению позитивного облика Судана на международной арене, а также выведет эту бедную страну из затянувшегося экономического кризиса. При этом Хартум признает лидирующую роль АРЕ в арабском мире и желал бы видеть Египет в качестве локомотива межарабской интеграции. По словам министра юстиции Судана, «у Судана нет будущего без участия в нем Египта, которое необходимо Судану как никогда раньше для достижения мира, единства и развития»60. Таким образом, будущее Судана после преодоления последствий гражданской войны его руководители видят в тесных контактах с Египтом, во всестороннем развитии политических, экономических, культурных связей с АРЕ.

В редакционной статье влиятельной египетской газеты «Аль-Ахрам Уикли» отмечалось, что Египет в течение шестилетнего переходного периода после подписания соглашения между Хартумом и НОАС должен приложить все усилия для того, чтобы в будущем жители Юга проголосовали за единый Судан, видя в единстве страны неоспоримые для себя преимущества. Египет, по мнению авторов статьи, должен использовать весь свой потенциал – ученых, экспертов, рабочих, бизнесменов – для достижения процветания и прогресса в Судане. Вообще, говоря о роли Египта в будущем Судана, издание часто использует такие слова как «долг», «обязанность», тем самым как бы подчеркивая ту особую роль, которую призван сыграть Египет в судьбе суданского народа. При этом не обходятся вниманием и геополитические интересы Каира. «Аль-Ахрам Уикли», в частности пишет, что единство Судана будет способствовать усилению роли Египта в Африке61.

Каир стремится наладить со своим южным соседом прочные связи в области культуры и образования. Летом 2004 г. в южносуданском городе Джуба был открыт филиал Александрийского университета, одного из самых престижных вузов АРЕ. Это событие – несомненный шаг вперед для будущего образовательной системы Судана, поскольку египетские высшие учебные заведения считаются одними из лучших в арабском мире. Очевидно, что в ближайшее время и другие египетские университеты и общественные организации устремятся в Судан. По крайней мере, политическая поддержка со стороны египетского руководства таким планам имеется.

В июне 2004 г. Египет согласился принять участие в миротворческой миссии ООН в Судане после того как будет подписано окончательное мирное соглашение между официальным Хартумом и НОАС. Как заявил постоянный представитель Египта при ООН, участие АРЕ в данной операции подтверждает «наше обязательство содействовать достижению мира и безопасности в братской стране, поддержанию ее единства, суверенитета и территориальной целостности, созданию надлежащих условий для восстановления и развития во всех провинциях и достижению прогресса и процветания для суданского народа»62.

Власти Судана приветствуют усилия Египта в достижении мира и стабильности у себя в стране. Как заявил министр иностранных дел Судана, Судан заинтересован в обеспечении стабильности и безопасности южной области страны и надеется привлечь капиталы для развития ее богатых ресурсов. Такая стабильность, по мнению министра, поможет Судану сыграть «жизненно важную и ключевую роль в этом регионе» в «мировой воине» против терроризма63.

Приветствуя успехи Хартума и Каира в миротворческом процессе на Юге Судана, интеллектуальная элита двух стран, тем не менее, не спешит впадать в эйфорию и заявлять во всеуслышание об окончательном достижении мира в Судане. В мае 2004 г. в Каире и Хартуме состоялся ряд научных конференций, на которых обсуждалось будущее Судана, а также перспективы египетско-суданских отношений. В них приняли участие видные политологи и журналисты, эксперты в области международных отношений из Египта и Судана. Было подчеркнуто, что достижение мира между правительством в Хартуме и повстанцами из НОАС является важным и необходимым, но, вместе с тем, лишь первым шагом для достижения стабильности в Судане, поскольку НОАС является далеко не единственной оппозиционной силой, хотя и крупнейшей, ведущей борьбу с официальными властями. Таким образом, большинство участников этих встреч сошлись во мнении, что соглашение с НОАС – это успешная «приостановка» гражданской войны, но далеко еще не мир.

По мнению известного египетского политолога Хасана Абу Талиба, Египет в ближайшие годы может принять деятельное участие в осуществлении различных проектов в Судане. Так, отмечает он, египетские инвесторы способны не только поднять экономику Юга Судана, но и существенно укрепить египетско-суданские отношения. Кроме того Египет вполне мог бы оказать материально-техническое содействие в восстановлении служб безопасности Судана в соответствии с договором, заключенным между официальным Хартумом и НОАС осенью 2003 г.64

Египет прилагает усилия в области внешнеполитической пропаганды, чтобы подретушировать нежелательную для правительства Судана подоплеку многолетнего противостояния центральных властей с повстанцами Юга. Дело в том, что этот конфликт часто (в основном в западных средствах массовой информации) определяют как борьбу исламского севера с христианским югом. В действительности же христианами можно назвать пять, от силы 10% жителей южного региона, остальные придерживаются традиционных языческих культов65.

Судан за последние несколько лет значительно улучшил свой международный имидж – ему удалось пройти путь от положения страны, находившейся в международной изоляции до государства, с которым в регионе начинают все больше считаться. Став поставщиком углеводородного сырья, Судан умело использовал «нефтяную карту» в своей внешней политике, сумев улучшить отношения с международными валютно-финансовыми организациями и соседними странами66.

После терактов 11 сентября 2001 г. в США суданцы отмежевались от связей с международными террористическим организациями, ликвидировали следы пребывания в стране Усамы бен Ладена, передали США списки членов «Аль-Каиды», находившихся на суданской территории, заморозили ее банковские счета и конфисковали имущество. Хартум присоединился ко всем международным (а также межарабским и межафриканским) антитеррористическим соглашениям и ратифицировал их67. Официальный Хартум доказал свою приверженность мирному сосуществованию со странами региона и общему снижению напряженности в нем, подписав и ратифицировав в июне 2004 г. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ).68

Учитывая все вышеперечисленное, Каир не заинтересован в том, чтобы Судан оказался в центре событий, способных подпортить международный имидж этой страны, с таким трудом восстанавливаемый при помощи дружественных хартумскому режиму сил. Египет выступает категорически против какого-либо военного вмешательства в ситуациию в Судане, даже для проведения операций, связанных с ликвидацией последствий гуманитарной катастрофы.

Такие идеи стали появляться в правительственных кругах США после того, как в западной суданской провинции Дарфур69 в 2003–2004 гг. обострился гуманитарный кризис, вызванный вооруженными столкновениями между проправительственным арабским ополчением «Джанджавид» и местными повстанцами, результатом чего стала гибель более 10 тыс. человек и вынужденное переселение почти миллиона жителей. Вашингтон, в частности, предложил размещение в Судане под эгидой ООН 25 тыс. американских солдат.

Кроме того, США распространили в штаб-квартире ООН проект резолюции Совета Безопасности, предусматривающей введение эмбарго на поставки оружия военизированной группировке «Джанджавид». Хотя проект не предусматривал введения санкций против официального Хартума, госдепартамент США заявил, что они могут быть распространены и на правительство Судана, если власти страны продолжат поддерживать арабских боевиков из «Джанджавид»70. В ответ на это, глава МИД Египта заявил, что суданское правительство «напрягает все силы» для урегулирования гуманитарного кризиса в западной провинции Дарфур, и сложившуюся ситуацию следует решать без угроз применения санкций71.

И все же отношения Судана с международным сообществом, как уже говорилось выше, в последние годы заметно улучшились. В сентябре 2001 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию, отменяющую международные санкции в отношении Судана72. Они были введены в 1996 г. после попытки покушения на президента Египта Хосни Мубарака в 1995 г. в Аддис-Абебе, осуществленной, как считается, при содействии суданских властей. СБ ООН потребовал тогда от Хартума выдать трех человек, причастных к покушению на главу египетского государства. Установленные СБ ООН ограничения включали требование к государствам-членам ООН существенно сократить численность персонала дипломатических миссий Судана, частичный запрет на поездки суданских официальных лиц, а также запрет на полеты самолетов суданских авиакомпаний. Впрочем, лица, подозреваемые в покушении на президента Мубарака, так и не были выданы.

Несмотря на имеющиеся разногласия между странами, в том числе приграничный спор вокруг участка Халаиб на побережье Красного моря, Египет стремится активизировать свое экономическое и политическое участие в Судане. Каир, намеренный укрепить свое лидерство в арабском мире, крайне заинтересован в приобретении надежных и долгосрочных союзников. Судан, в свою очередь, желает видеть в лице Египта гаранта своей внутренней безопасности. Будущее двусторонних отношений зависит от того, насколько внутренние процессы в Судане (гражданская война, бедность, пережитки феодализма) будут влиять на колебание внешнеполитического курса суданского руководства.

Учитывая весомую роль Каира в арабском мире, в целом благоприятные его отношения с Западом, а также большой интеллектуальный потенциал Египта, на Западе нередко звучат голоса, что это государство – будущий «тигр Нила», которого ждет быстрый и блестящий подъем, подобно некоторым странам Юго-Восточной Азии. Для достижения этих целей руководство АРЕ проводит активный внешнеполитический и внешнеэкономический курс в регионе, и в том числе, в отношении двух соседних арабских стран – Ливии и Судана, рассматривая связи с ними как приоритетные направления в своей внешней политике.

Вместе с тем, отношения Египта с Ливией и Суданом отличаются. Если Каир и Триполи осуществляют работу по поиску совместной базы для будущего рывка в деле развития двустороннего сотрудничества, то египетско-суданские отношения уже развиваются в контексте интеграционных проектов. Каир и Хартум открыто заявляют, что являются стратегическими партнерами. Углубляя отношения с Суданом, Египет стремится обезопасить себя от неожиданных шагов со стороны официального Хартума по поводу пересмотра квот стока реки Нил. Кроме того, активное египетско-суданское сближение и Каир, и Хартум стремятся представить как часть усилий по объединению арабской нации. Египет вполне может стать эффективным посредником в налаживании ливийско-суданских отношений, которые несколько ухудшились в середине 90-х годов XX в. И, в силу ряда политических факторов, продолжают оставаться непростыми.

Сотрудничество Египта с соседними странами, в том числе с Ливией и Суданом, также призвано поддержать усилия Каира в активизации своей внешнеэкономической деятельности. На рубеже веков правительство АРЕ прилагает настойчивые усилия для развития внешнеторговых связей «по всему азимуту», обновления всего механизма внешнеэкономических связей. Основными целями Египта на данном направлении является повышение доли товарного экспорта, сдерживание роста объема импорта и, в конечном счете, сокращение огромного дефицита внешнеторгового баланса73.

В начале 90-х годов Египет заявил о намерении стать членом Союза Арабского Магриба (САМ)74. Данный шаг весьма ярко характеризует активную и многовекторную политику Египта, который стремится активизировать экономические связи не только с промышленно развитыми государствами, но и с развивающимися странами, включая близко расположенные страны Азии и Африки.

Развитие Египтом отношений со своими арабскими соседями по африканскому континенту важно для укрепления роли АРЕ как ключевой региональной державы, от которой многое зависит. Таким образом, на современном историческом этапе стратегической задачей внешней политики Египта остается последовательное утверждение лидерства страны в арабском мире, политическое и экономическое упрочнение позиций АРЕ на Ближнем и Среднем Востоке, а также на африканском континенте.

Список литературы

политика египет союзник антиливийский

1.Егорин A3. История Ливии. XX век. – М., 1999, с. 368.

2.Борисов А.Б. Роль ислама во внутренней и внешней политике Египта (XX век) – М., 1991, с. 134.

3.Борисов А.Б. Роль ислама во внутренней и внешней политике Египта (XX век), с. 176.

4.Юрченко В.П. Египет: проблемы национальной безопасности (1952 – 2002 гг.) – М., 2003, с. 99.

5.Егорин А.З. История Ливии. XX век, с. 381.

6.Юрченко В.П. Египет: проблемы национальной безопасности (1952–2002 гг.) – М., 2003, с. 122.

7.Судан. Справочник. М., 2000, с. 225–226.

8.Фазельянов Э. Вода как фактор мира и стабильности. Проблемы Нила в зеркале международного права // Азия и Африка сегодня. – 1999. № 11, с. 3.

9.«Деловой Египет. Том I, 2002», сайт www.polpred.ru

10.Мамед-заде П. Партнерство ради воды // Азия и Африка сегодня, 2002. № 1, с. 38.

11.Нильский Э.Х. Некоторые аспекты проблемы регулирования стока Нила. // Ближний Восток и современность № 10, М., 2001, с. 221.

12.Поляков А. Урегулирование на Юге Судана: несбывшиеся надежды // КОМПАС, 14.01.2003.

13.Поляков А. Урегулирование на Юге Судана: несбывшиеся надежды // КОМПАС, 14.01.2003.

14.Поляков А. Нефть – новый и убедительный аргумент Судана // КОМПАС, 25.09.2001.

азмещено на

Обсуждение:

comments powered by Disqus

Название реферата: Внешняя политика Арабской Республики Египет в контексте развития межарабских связей в XX–XXI веках

Слов:	6770
Символов:	52256
Размер:	102.06 Кб.

Вам также могут понравиться эти работы: