РЕФЕРАТ
ИСТОРИЯ ИРАКО-ИРАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Обозревая историю ирако-иранских отношений, невольно приходишь к мысли о том, что на протяжении десятилетий они развивались в рамках одного и того же «сценария». Обе страны выделялись амбициозными планами на доминирование в регионе, в связи с чем, контакты Ирана и Ирака отличала постоянная волнообразность: потепления, сменяющиеся обострениями на грани конфликта (все-таки имевшего место и о котором речь впереди). Стоит отметить, что данные тенденции проявились задолго до образования самостоятельного иракского государства и в какой-то мере характеризуют региональную специфику.
С появлением в XX столетии на мировой арене нового участника – Ирака – процессы в ирано-иракских отношениях приобрели значительную интенсивность (далеко не второстепенную роль здесь играли, впрочем как и прежде, западные страны) и резкость. Огромное влияние оказали перемены, произошедшие практически одновременно в конце 70-х гг. XX в. в Багдаде и Тегеране: приход к власти С. Хуссейна, определивший дальнейшую судьбу Ирака, и падение шахского режима в Тегеране. Обе страны вступили на качественно новый путь своего развития, который для саддамовского Ирака закономерно закончился в 2003 году. Собственно говоря, 2002–2003 гг. поставили обе страны в совершенно новые условия, которые, очевидно, могутзавершить традиционное перетягивание каната между Ираком и Ираном, что в первую очередь зависит от того, каким будет новый Ирак и что изменится во внутренней и внешней политике ИРИ. Естественно, не стоит списывать западный фактор, в частности интересы свергнувших С. Хусейна США, по сути, добившихся своего утверждения в регионе.
Уже в средневековье Ирак – Зохабский (Багдадский) санджак Османской империи – ввиду особой роли, объяснявшейся географическим положением, благоприятным климатом, обильными источниками воды, становился причиной конфликтов и напряженности в отношениях Турции и Ирана, отчетливо проявлявшего свое стремление к установлению господства над Арабским Курдистаном, Закавказьем и важнейшими сухопутными торговыми путями, соединявшими Европу с Азией1
.
Непосредственным поводом к конфронтации чаще всего служили неурегулированные пограничные вопросы, спорная принадлежность того или иного земельного участка.
Территориальные разногласия усугублял религиозный фактор. Как известно, шиитские святыни – гробницы имамов Али и Хусейна – находились в Багдадском санджаке в городах Эн-Наджаф и Кербела. В связи с этим иранцы, совершавшие паломничество в Ирак, регулярно сталкивались с трудностями и препятствиями, чинимыми местными суннитами.
В 1639 г. была сделана первая попытка урегулировать имеющиеся разногласия. Турецкий султан Мурад IV и персидский шах Сефи I подписали Зохабский мирный договор. Этот документ был подготовлен не без участия английских советников, прочувствовавших важность и перспективы данного региона, и определил фактический контроль Турции над р. Шатт-эль-Араб (ключевым отрезком ирано-турецкой границы2
), что, по сути, содержало предпосылки для дальнейшей конфронтации между двумя сторонами.
Спустя практически два столетия Иран инициировал военный конфликт с Турцией, который продолжался три года и завершился в 1823 г. подписанием Эрзерумского мирного договора, оставив пограничные вопросы по-прежнему неурегулированными.
20 мая 1847 г. была предпринята следующая попытка разрешить споры. Стороны подписали в Эрзеруме Договор о разграничении между Турцией и Персией. Однако Стамбул, не желая уступать, всячески препятствовал реализации документа, несмотря на его вполне конструктивный характер, мотивируя это нечеткостью формулировок Договора.
К началу XX столетия продуманная политика Великобритании позволила ей укрепиться в регионе и принимать все более активное участие в ирано-турецких отношениях, отличавшихся прежней амбициозностью и враждой. В 1913 г. опять же при участии подданных английской королевы был подписан Константинопольский протокол, который ослаблял контроль Стамбула над р. Шатт-эль-Араб, но не ликвидировал суверенитет Турции над рекой (за исключением Мохамерры и окружающих земель)3
, что не могло устроить Персию, начавшую добывать нефть и, следовательно, нуждавшуюся в свободной и беспошлинной транспортировке своего сырья. Кроме того, пограничные споры зачастую не позволяли разрабатывать то или иное обнаруженное месторождение нефти.
Нефтяной фактор активизировал процессы, происходящие в отношениях сторон, и, в общем, обострил ситуацию. Обращение Ирана и формально независимого Ирака4
в Лигу Наций (1935 г.) в надежде на справедливое разрешение конфликта не принесло реальных плодов. Это подвигло обе стороны к активному самостоятельному диалогу. В результате в 1937 г. в Тегеране министры иностранных дел Ирана и Ирака подписали Договор о границах. Багдад пошел на уступки, согласившись на деление Шатт-эль-Араб по тальвегу, а также приняв условие свободного плавания по реке торговых судов.
В 50-е годы ирано-иракские отношения усложнились, что было связано с разногласиями по вопросу разграничения континентального шельфа, а позднее территориальных вод Персидского залива. Немаловажны также и изменения, произошедшие в этот период в иракском политическом пространстве.
В 1958 г. в Ираке была свергнута монархия и установлена буржуазно-демократическая республика. Багдад, стремясь продемонстрировать свою независимость, объявил политику нейтралитета, вышел из военных блоков и группировок. Эти преобразования обострили ирано-иракские отношения, ослабили позиции Ирака на мировой арене, одновременно обеспечив Ирану поддержку со стороны западных стран.
В 1969 г. шахское правительство, признав Договор 1937 г. «империалистическим»5
, приняло решение об его аннулировании в одностороннем порядке. Давление на баасистский Ирак со стороны Тегерана, поддерживаемого Великобританией, возрастало, что в конечном счете закончилось разрывом дипотношений двух стран. Кроме того, иранцы оказывали помощь курдским повстанцам в Ираке.
В Багдаде, видя свое невыгодное положение, вынужденно пошли на сближение с Тегераном (при посредничестве и помощи арабских стран, в частности Алжира и Сирии). В 1975 г. в Алжире враждующие стороны договорились об «окончательном и прочном урегулировании всех существовавших между ними проблем». Иран добился прохождения линии границы по тальвегу р. Шатт-эль-Араб, в свою очередь прекратив поддержку иракских курдов; дипотношения были возобновлены6
.
Казалось бы, стороны достигли компромисса и зафиксировали его на бумаге, однако Алжирские соглашения фактически лишь укрепили фундамент конфронтации двух государств, всего лишь переведя ее на новый виток развития. В арабских странах региона, да и в самом Багдаде рассматривали договоренности 1975 г. как значительные уступки шахскому Ирану. Ирак, затаив обиду, ждал удобного случая, чтобы взять реванш.
В 1978–1979 гг. революционные события в Иране сокрушили пехлевийскую династию, коренным образом изменив политические ориентиры страны, как, впрочем, и всю политическую обстановку в регионе. Исламская Республика Иран покинула СЕНТО, вступила в Движение неприсоединения, заявила о своей поддержке Палестинского движения сопротивления и независимости от западных стран, в особенности США, превратившихся из партнера и друга в самого главного врага Ирана.
Традиционные ирано-иракские противоречия, приглушенные алжирскими соглашениями, получили новый импульс к развитию. Особенно способствовала этому агрессивная доктрина ИРИ, сформулированная имамом Хомейни, – экспорт исламской революции во все страны мира и установление там строя по иранскому образцу.
Ирак, больше половины населения которого (60%) составляли мусульмане-шииты, долгое время находившиеся на положении изгоев, как нельзя лучше подходил для реализации доктрины вождя иранской революции.
В Багдаде у руля уже стоял С. Хусейн – амбициозный политик, диктатор, решивший взять реванш за Алжирские соглашения 1975 г. Политический стиль С. Хусейна отдавал предпочтение решению проблем силой, что было очевидно.
За состоянием ирано-иракских отношений внимательно следили США, которые к тому времени были вынуждены уйти и из Ирака, и из Ирана в силу их ярко выраженной антизападной и антиамериканской политики7
. Вместе с тем неучастие в делах двух важнейших стран региона не входило в планы Вашингтона, который к тому же был явным противником укрепления того или иного из названных государств. Ситуация накалялась.
Начиная с 1979 года зарубежная печать публиковала статьи по ирано-иракской тематике, в которых говорилось о провоцировании Тегераном антиправительственных выступлений шиитов Ирака, оказании им финансовой помощи и т.д. Также сообщалась информация о том, что экономика и вооруженные силы Ирана находятся в очень тяжелом состоянии8
.
Вскоре С. Хусейн принял решение пресечь деятельность оппозиционных шиитских группировок Ирака, избрав вызывающе жесткий, прямолинейный ход – казнь лидера иракских шиитов аятоллы Мухаммада Бакр аль-Садра, поддерживавшего близкие отношения с имамом Хомейни.
18 сентября 1980 г. парламент Ирака, продолжая откровенно непродуманную политику своего лидера, объявил о денонсации договора 1975 г., ссылаясь на его несоответствие интересам иракского народа, а также невыполнение Ираном ряда статей данного документа. Через четыре дня С. Хусейн отдал приказ о начале военных действий против ИРИ.
Ирано-иракский конфликт 1980–1988 годов стал одной из крупнейших войн XX столетия. Только за первые годы стороны потеряли порядка 500 тыс. человек, а материальный ущерб приблизился к 150 млрд. долларов (по состоянию на 1985 год)9
.
Спустя восемь лет военных действий, приведших к колоссальным потерям, во внутриполитическом климате Ирана отчетливо стали проявляться изменения. Очевидная бесполезность многолетней войны укрепила позиции оформившегося среди руководства ИРИ либерального крыла (фактическим главой либералов стал Председатель иранского парламента и и.о. главнокомандующего вооруженными силами ИРИ А.А. Хашеми-Рафсанджани), стремящегося к проведению более прагматичной и соответствующей реалиям внешней политики. В августе 1988 года находившийся на грани банкротства Иран согласился начать мирный диалог; стороны подписали акт о перемирии и сели за стол переговоров, которые обещали быть долгими и сложными, поскольку ни Тегеран, ни Багдад не признавали своего поражения в войне.
Вплоть до 1989 г. переговорный процесс не приносил каких-либо существенных результатов, оставляя нерешенным вопросы о границе на реке Шатт-эль-Араб и обмене военнопленными. Обвиняя друг друга в намерении уклониться от достижения соглашения, руководители Ирака и Ирана зачастую грозили возобновить военные действия.
В то же время продолжались, пока еще слабые, трансформации во внутриполитической жизни Ирана: либеральное крыло набирало обороты, стараясь воздействовать на принятие внешнеполитических решений, что и было продемонстрировано в ходе последовавших событий в Кувейте.
В ночь с 1 по 2 августа 1990 г. С. Хусейн совершил агрессию против Кувейта. Пытаясь обезопасить себя, Багдад пошел на сближение с Тегераном, обратившись с посланием о немедленном заключении мира. Ирак предложил, чтобы основой будущего мирного соглашения стали Алжирские договоренности 1975 г., предусматривающие прохождение ирано-иракской границы по тальвегу реки Шатт-эль-Араб. Предложение было принято Ираном. С 17 по 22 августа 1990 г. Ирак вывел свои войска с иранской территории. Начался обмен военнопленными под контролем Международного Красного креста.
Такой ход С. Хусейна был рассчитан на получение поддержки в дал
Со временем Тегеран усилил акценты, поддерживая оппозиционный шиитский Высший совет исламской революции Ирака (глава ВСИРИ М.Б. аль-Хаким руководил Советом, находясь в Тегеране), откровенно выступая, таким образом, за смену багдадского режима. Положение осложнялось массовыми потоками иракских беженцев, нашедших приют в Иране, возобновленными требованиями Ирана возместить ущерб, причиненный Ираком в ходе войны 1980–1988 гг.10
, а также ответной активной деятельностью обосновавшейся в Ираке оппозиционной Тегерану Организации моджахедов иранского народа во главе с М. Раджави. В отношениях двух стран в очередной раз нарастала напряженность, грозившая перерасти в открытый конфликт.
В целом в поствоенный период ирано-иракские связи, соблюдая историческую традицию, развивались волнообразно, отличались атмосферой недоверия и подозрительности, что препятствовало налаживанию конструктивного диалога для решения оставшихся после войны проблем11
.
Определенный прогресс наметился в 1996 г.: ирано-иракский диалог вышел на солидный политический уровень. ИРИ посетили вице-президент Ирака Т.Я. Рамадан, министр иностранных дел М. Саххаф, министр промышленности А.А. Ани и министр транспорта А. Муртада. В Ираке в свою очередь побывали высокопоставленные иранские эмиссары.
В продолжение развития диалога иракское руководство попыталось добиться увеличения объемов приграничной торговли в обход санкций ООН, что не нашло поддержки со стороны Тегерана, не желающего портить своих отношений с западными странами – стратегически более важными партнерами, нежели саддамовский Ирак.
В мае 1997 года был избран новый президент Ирана С.М. Хатами, который стал продолжателем либеральной политики А.А. Хашеми-Рафсанджани. Прагматика и линия на конструктивный диалог с ведущими странами мира стали характерными чертами политики нового президента.
В мае 1999 года по инициативе Эр-Рияда состоялся визит президента ИРИ С.М. Хатами в Саудовскую Аравию (первый на таком уровне после Революции)12
. Багдад обвинил Тегеран «в попытках наладить отношения с США». «Иран хочет нанести нам удар ножом в спину», – писала иракская правительственная газета «Ас-Саура»13
.
Очередной подъем в отношениях Ирана с Ираком начался спустя год. Так, в период с апреля по июль 2000 г. Иран в одностороннем порядке освободил более 3 тыс. иракских военнопленных, ожидая ответных шагов со стороны Ирака.
В сентябре того же года на саммите ОПЕК в Каракасе встретились вице-президент Ирака Т.Я. Рамадан и С.М. Хатами.
14–15 октября 2000 г. состоялся визит министра иностранных дел Ирана К. Харрази в Багдад. По итогам его переговоров с иракским коллегой было решено активизировать решение вопросов послевоенного урегулирования. Стороны даже наметили перспективы экономического сотрудничества и договорились о создании свободной зоны в районе Мунзирия при том понимании, что иранские товары в рамках гуманитарной операции ООН будут ввозиться через порт Умм-Каср.
Несмотря на это, в апреле 2001 г. резко обострилась ситуация на границе. 18 апреля Иран нанес массированный ракетный удар по базам ОМИН в Ираке в ответ на ряд крупных диверсий, осуществленных боевиками этой организации в некоторых иранских городах.
Первая встреча на высоком уровне после ракетных ударов состоялась летом 2001 г. в ходе сессии министров иностранных дел ОИК в Бамако, где К. Харрази встретился со своим коллегой Н. Сабри. Практически одновременно заместитель министра иностранных дел Ирака Р. Кейси выступил в СБ ООН по вопросу создания на Ближнем и Среднем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения, призвав членов Совета принять меры по ликвидации имеющегося у Ирана потенциала ОМУ. Иранская сторона в ответ распространила в ООН материал, опровергающий иракские обвинения и содержащий встречные претензии к Багдаду в связи с использованием им химического оружия во время войны 1980–1988 гг.
Ирано-иракские отношения перешли в новую фазу в январе 2002 г., когда президент США Дж. Буш в своей речи, произнесенной перед конгрессом, объединил Иран и Ирак, наряду с Сев. Кореей в т.н. «ось зла», обвинив эти страны в поддержке мирового терроризма. Спустя несколько недель Тегеран посетил министр иностранных дел Ирака Н. Сабри. Он встретился с С.М. Хатами, а также провел переговоры с К. Харрази. В ходе визита много говорилось о совместном противодействии «росту американского гегемонизма на Среднем Востоке и в Центральной Азии»14
. Иракский министр и иранский президент призывали друг друга «забыть горькое прошлое» и заявили, что усилят сотрудничество по текущим международным вопросам. Традиционно отмечалось единодушие в «осуждении экспансии сионизма в регионе». По некоторым сообщениям, иракская сторона готова была пойти на уступки, например на ограничение поддержки оппозиционных Тегерану группировок (в первую очередь ОМИН), реанимацию алжирских соглашений 1975 г. Иран в ответ пообещал Багдаду помощь, правда, что немаловажно, лишь политическую и гуманитарную, в случае нанесения по Ираку военных ударов. Таким образом, несмотря на общий ирано-иракский антиамериканизм, сотрудничество между Тегераном и Багдадом оставалось всего лишь трибуной для традиционных антизападных заявлений.
По мере обострения иракского кризиса проявилась, очевидно, единственно выгодная позиция ИРИ по иракской проблеме: Тегеран официально заявил о приемлемости исключительно мирного пути решения иракского вопроса с координирующей ролью ООН, подчеркивая необходимость сохранения территориальной целостности Ирака, соблюдения прав всех проживающих национальных и религиозных меньшинств, самостоятельного определения народом Ирака своей дальнейшей судьбы. На попытки США и Великобритании вовлечь Иран в предстоящую военную акцию руководство ИРИ 13 февраля 2003 г. сообщило свою официальную позицию, поддержав инициативу России, Германии и Франции по Ираку.
Тем не менее, стоит отметить, что выработка Ираном долгосрочной стратегии по иракскому кризису протекала далеко не в простых условиях. Осуждая какие-либо военные действия против Ирака, в Тегеране осознавали угрозу возможной изоляции в случае все более вероятной военной кампании США и Англии против Ирака, следовательно, неучастия в формировании правительства в постсаддамовском Ираке. Кроме того, по-прежнему оставались нерешенными вопросы об обмене военнопленными, а также получении материальной компенсации за нанесенный в ходе войны 1980–1988 гг. ущерб, что также склоняло руководство ИРИ к более прагматичному анализу сложившейся ситуации.
Вскоре Тегеран активизировал работу с оппозиционными режиму С. Хусейна группировками, в первую очередь ВСИРИ, а также с Демократической партией Курдистана и Патриотическим союзом Курдистана.
В конце 2002 г. в преддверии готовящейся встречи иракской оппозиции с делегацией США15
в Тегеране состоялись раздельные встречи председателя Демократической партии Курдистана М. Барзани и главы ВСИРИ М.Б. аль-Хакима с лидером Иракского национального конгресса А. Чалаби, который считается проамериканской фигурой среди зарубежных суннитских группировок. Его появление в Тегеране стало сенсацией (хотя Чалаби не был принят на высоком уровне)16
. Инициативой по консолидации рядов иракской оппозиции правительство С.М. Хатами продемонстрировало, что по-прежнему считает Ирак зоной своих интересов.
После начала военной акции коалиционных сил в Ираке Тегеран заявил о своей позиции «активного нейтралитета», подразумевая активное реагирование на угрозы своим интересам; закрыл свое воздушное пространство, квалифицируя действия Вашингтона и Лондона как агрессию, дестабилизирующую положение в регионе и создающую опасный прецедент. Иран, памятуя о предыдущих волнах иракских беженцев (к середине 1990-х в Иране находилось 600 тыс. беженцев из Ирака)17
, перекрыл свою границу с Ираком, заявив о готовности оказывать им гуманитарную помощь, но на иракской территории.
Падение режима С. Хусейна в Тегеране приветствовали, о чем заявил руководитель ИРИ А. Хаменеи. Внешнеполитическое ведомство Ирана подчеркнуло, что в случае проникновения на иранскую территорию членов иракского руководства они будут арестованы и преданы суду за преступления против народа Ирака.
На данный момент Иран выступает за сохранение территориальной целостности Ирака, формирование здесь широкопредставительного, независимого, дружественного Ирану правительства, обеспечение контроля иракцев над природными ресурсами своей страны. Кроме того, Тегеран опасается создания в Ираке проамериканского государства и, следовательно, усиления влияния США в регионе.
В ИРИ указывают на необходимость учета опыта международного урегулирования афганского кризиса, призывая к проведению международной конференции с участием представителей сопредельных с Ираком стран, постоянных членов СБ ООН, ЕС, лидеров группировок из состава бывшей внешней иракской оппозиции, объединенных в «Комитет 7», а затем к формированию временной администрации, созыву конституционной ассамблеи, выборам и созданию полноценного правительства.
Тегеран неоднократно указывал на то, что центральная роль в посткризисной реконструкции Ирака, оказании помощи его населению должна принадлежать ООН.
От властей в Багдаде иранцы ожидают строгого выполнения международно-правовых обязательств Ирака, в том числе положений Алжирских соглашений 1975 г.
Успех в достижении своих целей Тегеран тесно связывает с деятельностью в Ираке местной шиитской общины. Иранцы рассчитывают на включение представителей шиитских группировок в будущие государственные структуры Ирака. В этом вопросе особая роль отводилась ВСИРИ, лидер которого М. Б.аль-Хаким долгое время проживал в Иране. Однако после свержения С.Хусейна глава ВСИРИ озвучил неожиданно лояльные по отношению к США взгляды касательно будущего Ирака, отметив необходимость создания в Ираке светского демократического государства, а также подверг жестокой критике любые проявления радикализма в исламе.
29 августа 2003 г. в священном шиитском городе Эн-Наджаф был совершен террористический акт, в результате которого М. Б.аль-Хаким был убит. Его преемником стал родной брат Абдель Азиз аль-Хаким, отличающийся еще более проамериканскими взглядами.
В любом случае, Тегеран продолжает вести работу на иракском направлении, что вызывает негативную реакцию США. Последние обвиняют Иран во вмешательстве во внутренние дела Ирака, а также в «продолжающемся проникновении в Ирак с иранской стороны боевиков, враждебных Америке»18
. Вашингтон категорически отвергает иранские подходы к мирному урегулированию в Ираке.
иран ирак разногласия конфликт
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1) Иванов М.С. Очерк истории Ирана. – М., 1952, с. 60–61.
2) Путевой журнал Е.И. Чирикова. – СПб., 1875, с. 649–651.
3) Ушаков В.А. Иран и мусульманский мир. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1999, с. 16.
4) Кленов И., Орлов В. Ирано-иракская война // Зарубежное военное обозрение, 1985, № 1.