Эссе по политологии
"Мораль и политика: великое противостояние как фикция и театральное представление..."
Человек, желающий исповедовать добро во всех случаях жизни, неминуемо погибнет среди множества людей, чуждых добру. Из чего следует, что правитель, желающий сохранить власть, должен научиться отступать от добра и пользоваться этим умением, смотря по необходимости...
Никколо Макиавелли, «Государь»
Время мошной непрерывной рекой течет и течет в пространстве, как секунды, отсчитывая века. Приходят и уходят поколение за поколением, эпоха за эпохой - и в этом непредсказуемом водовороте жизни людей, народов, империй было мало места радости и счастью. Зато судьба щедро отпускала каждому веку тяготы и испытания, засыпала болезнями и войнами, стирала с лица земли целые государства и цивилизации. Рождение, бытие, смерть - все это переплелось, скрутилось в едином клубке судеб и в бесконечном движении вперед оставляло после себя вечность, разгадать и постичь тайны которой не дано никому...
И также в бесконечных пустотах вечности от нас сокрыт один из величайших секретов этого мира - ноумен власти... У нас, людей прошедшего XX и начинающегося XXI веков, само слово «власть» вызывает самые безрадостные ассоциации. Ибо оно стоит в ряду таких слов, как «господство», «подчинение», «подавление», «угнетение», «насилие» и т.д. Власть мы с легкостью противопоставляем свободе и с легкостью готовы предпочесть последнюю первой. Мы склонны с редким упорством верить, что во власть идут люди, алчущие денег и господства... Действительно, разве сплошь и рядом мы не встречаем людей богатства и власти, одержимых жадностью и честолюбием? Разве не идут они кто в коммерцию, а кто политику - и разве не становятся они крупными бизнесменами и чиновниками? Конечно, нечто подобное и ранее когда-то имело место, имеет место сегодня и будет иметь место в ближайшем и более отдаленном будущем. Богатство и власть навсегда останутся неотъемлемыми от человеческой «природы», ее простейшими и вполне очевидными в своем существе импульсами. Однако было бы неверным сводить все устремления человека к такой - весьма и весьма изуродованной - пирамиде Маслоу, состоящей из двух взаимодополняющих уровней - ВЛАСТЬ и ДЕНЬГИ. Простейшее и элементарное не всегда есть наиболее существенное. Более того, богатство и власть через свои психологические и социологические проекции зачастую улавливаются лишь в своей остаточности и выхолощенности... В человеке и человеком осуществляются далеко не те смыслы, которые ему очевидны, или те, которые он готов заподозрить в себе и других. Слишком часто он отождествляет свои и чужие мотивы действий с их простейшим смыслом... Но во власти безусловно есть некое особое смысловое начало, недоступное первому зыбкому взгляду, брошенному впопыхах торопливым верхоглядом, спешащим отработать свои «бабки» за цветастую распиаристую статью. Эта смысловая наполненность в том, что власть не есть тень, отбрасываемая темными личностями во мраке истории, загаженной многочисленными толкователями и пересказчиками, власть есть суть жизнь, она ею живет, и жизнь в высшей степени теплится властью, а вовсе не мертвится ею. Представление о такой власти совместимо только с пониманием мира как природы, одним из проявлений которой является человек. В таком случае власть предстает в качестве реальности, связанной с первосмыслами культуры, прямо или опосредованно их выражающей. И это понятно, ибо власть в человеческой реальности, которую мы называем историей, существовала всегда. Всегда те, кто властвовал, были в центре исторических событий как их главные участники и персонификации. Они персонифицировали собой и события, и воплощаемые ими смыслы. Фигуры властителей не просто выражали собой господствующее начало и соотносились с фигурами подчиненных, в определенном аспекте на них замыкались и от них исходили все смыслы. Власть собственно и была всей культурой, взятой в одном из ее основных ракурсов. Ибо уже в древности (не говоря уже современности) присутствовали не только почитание и благоговение перед властью, но и осознание того, что правитель - это реальность в ее концентрированном выражении, это особое средоточие жизнеустроительных сил, которые так или иначе животворят сущее...
И здесь мы с неизбежностью сталкиваемся с фундаментальным вопросом любой человеческой культуры - как возможно суждение относительно действий и поступков такого правителя, возможна ли их оценка, и если возможна, то в каких категориях, в каких оценочных системах и комплексах? Этот вопрос до сих пор раздирает души не только большинства исследователей, но и вообще многих и многих людей, пусть даже с их незрелыми и вымученными псевдомнениями... Цель этой работы - не ответить на этот вопрос, ибо это затребует поистине коренного и глубочайшего исследования, но лишь представить несколько возможных путей такого разрешения и очертить наиболее вероятные из них... Итак, МОРАЛЬ VS ПОЛИТИКА... В путь…
...Если устройство мира можно сравнить с невероятных размеров монаршим двором, а другого мира нам не дано, то бессмысленно пытаться не вступать в игру. Это лишит вас какой бы то ни было власти, а от осознания бессилия вы почувствуете себя отверженным. Чем сражаться с неизбежностью, чем спорить, комплексовать и испытывать чувство вины, уж лучше прорываться к власти.
Роберт Грин, «48 законов власти»
Но прежде чем обращаться к самой теме эссе, на мой взгляд, имеет смысл вспомнить одну интересную притчу, так или иначе связанную с предметом исследования...
..Один молодой и неопытный воин как-то пришел поделиться своими сомнениями со старым, умудренным сединой правителем... Наш герой казался себе слабым и немощным, туповатым и недальновидным, да и вообще он считал себя не способным к завоеванию власти... Но старик ответил ему.
- У себя на родине я король. Я взошел на трон по трупам и первым из своего рода овладел короной. Когда я был молод и исполнен гордыни, один старый жрец сказал мне, что за свои грехи я буду гореть « аду. Я велел своим воинам сложить костер из множества древесных стволом. К нему нельзя было подойти ближе чем за тридцать шагов, и пламя его достигало небес. Тогда я приказал воинам погасить огонь. Десять тысяч человек бросились в пламя и потушили его. «Если я и отправлюсь в ад, - сказал я жрецу, - мои люди пойдут со мной и погасят адское пламя». Мое королевство простиралось от великого Моря Душ до Лунных гор. Я пережил все: яд в вине и кинжал в спину, фальшивых друзей и благородных врагов, измену сыновей и чуму, приходящую каждое лето. И несмотря на это, я иду за тобой...
Сейчас я скажу тебе великую истину, и если у тебя достанет мудрости, ты примешь ее в свое сердце. Все люди глупы. Они полны страха и неуверенности, и это делает их слабыми. Другой всегда кажется нам сильнее, увереннее и способнее. И это ложь худшего рода, ибо лжем мы самим себе...
..Взять хоть тебя. Входя сюда, я был твоим другом - большим, сильным и приветливым. А кто я теперь? Дикарский король, стоящий неизмеримо выше тебя? И тебе стыдно, что ты поделился со мной своими мелочными сомнениями? Но вправду ли я король? Правда ли я послал своих воинов в огонь? Ты не можешь этого знать! Ты прислушиваешься к голосу своего несовершенства и веришь мне - стало быть, ты в моей власти…
Не вожак, говоришь? Вожаком может стать любой, ибо всякий человек хочет одного: чтобы его вели…
И добавил:
- Так что же, как ты думаешь, солгал я тебе или нет?
- Да, этого не было - это лишь твоя выдумка...
- Конечно же, ты прав...
И, сказав это, вновь почувствовал, как жар огня жжет его лицо, словно он снова стоит перед тем костром и только крики умирающих воинов разрывают терпкий запах гари, разлетавшийся на десятки миль вокруг...
В мире царствуют вездесущие,
жарко щерящие пасть
власть имевшие, власть имущие
и хотящие эту власть.
Игорь Губерман «Гарики на каждый день»
Думается, эта притча не требует комментариев… Ибо все уже сказано…
Возвращаясь к теме морали, мы в первую очередь должны определиться с тем, что мы понимаем под моралью, какова ее история (как мы можем ее толковать) и, наконец, каковы ее точки соприкосновения с политикой.
В нашем мире мораль является предметом изучения одной из сфер философской науки, называемой этикой. Мораль безусловно является мотивирующей и в большей степени императивной структурой, которая, сочетая в себе общепризнанные нормы и ценности, направляет и руководит поведением как каждого атомарного индивида, так и всех индивидов в целом в данном отдельно взятом обществе.
Именно в системе категорий современной этики и воссоздается структура морали как целостного общественного образования, обладающего множеством сторон и моментов. Основу такой системы составляют категории моральной деятельности, нравственных отношений и морального сознания, которые отражают три основные стороны морали: содержание предписываемых и оцениваемых нравственностью действий и их нравственных мотиваций; способ регуляции этой деятельности моралью, выражающийся в совокупности общественных связей, направляющих и контролирующих индивидуальное и коллективное поведение; и, наконец, идеальное отражение деятельности и отношений морали в сознании и их специфическое нравственное обоснование.
Однако при всем многообразии форм моральной регуляции, определяя ее содержание, мы сталкиваемся с проблемой интерпретации следующего тонкого момента в данном определении А именно: трудность в том, что в разных обществах в ранг морального могут возводиться самые разные формы межличностных отношений, причем с равной вероятностью в список аморального могут быть занесены совершенно противоположные стороны и формы общественных отношений. С этим мы еще столкнемся, но сейчас следует определиться с тем, о какой морали речь будет идти в дальнейшем. Это будет так называемая «западная мораль», сформировавшаяся под влиянием различных христианских концепций и их трактовок, а также в результате эволюции моральных отношений в Европе (и впоследствии в странах европейской экспансии, таких как США, Австралия, многочисленных архипелагов-государствах и т.п.).
Говоря же о христианской морали, с которой мы намереваемся сталкивать сложившийся в общественном сознании образ политики, как системы завоевания, удержания и манипуляции властью для реализации собственных интересов, мы не можем не вспомнить некоторые наиболее яркие нестыковки в ее объяснениях и трактовках. Собственно, на мой взгляд, мы можем без зазрения совести заявить, что с самого начала христианские проповедники исповедовали принцип «двойной морали». Заключался он в том, что для своих - действовали законы Божьи для рая, а для чужих - те же, но для ада... Те же многочисленные пилигримы, стремящиеся обратить в свою веру многочисленных язычников, зачастую не гнушались самых грязных методов. Так, например, в истории сохранились многочисленные истории о том, как проповедники быстренько обращали языческих божков в своих святых (как то было с древними кельтами), или назначали христианские праздники в дни языческих праздников (как то было с древними скоттами), и т.п. А уж про добродетель и всепрощение и вовсе говорить бессмысленно: тот же известный католический святой Фома Аквинский писал: «Блаженные в царстве небесном узрят наказания осужденных, дабы блаженство их более услаждало их. Там приду я в восторг, видя стольких царей, о которых возвещалось, что они были взяты на небо, и которые будут стонать в кромешном мраке вкупе со своим Юпитером! Думаю, это приятнее того, что можно лицезреть в цирке, двух амфитеатрах и на всем ристалище» ... Как же это по-евангельски!
Так что, даже не углубляясь в саму суть западной морали, мы уже на поверхности ее видим всю ее прозрачную лживость, безыскусно скрываемую напыщенными яркими и патетическими картинами псевдосимволических образов, синтезируемых для облегчения понимания и навязывания идеологических установок беспрекословного подчинения главенствующему субъекту власти, в роли которого выступали то светская в лице правителя, то духовная власть в лице церкви. И очевидно - все эти ухищрения преследовали и преследуют одну верховную цель - получить в свои руки власть, завладеть ею и распорядиться по-своему... И нельзя сделать омлет, не разбив яиц... Какая уж тут мораль?
...Везде, где находил я живое, находил я и волю к власти; и даже в воле служащего находил я волю быть господином.
Чтобы сильнейшему служил более слабый - к этому побуждает его воля его, которая хочет быть господином над еще более слабым: лишь без этой радости не может он обойтись.
И как меньший отдает себя большему, чтобы тот радовался и власть имел над меньшим, - так приносит себя в жертву и больший и из-за власти ставит на доску - жизнь свою.
В том и жертва великого, чтобы было в нем дерзновение, и опасность, и игра в кости насмерть.
А где есть жертва, и служение, и взоры любви, там есть и воля быть господином...
Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра»
И как бы не эволюционировало представление о морали в нашем обществе, оно всегда будет тем самым - двусторонним: мы будем судить себя и своих близких в одних категориях, и всех остальных - так, как это будет выгодно нам на текущий момент.
Собственно в этом и есть суть ноумена власти. Она - как зеркало, в котором можно увидеть отражение сущего, но так и не разглядеть
Удивительно, но в самые разные времена в самых различных точках земного шара самые разные люди медленно, но верно приходили к одной по сути своей мысли. О том, что власть - это не просто насилие, это манипуляция насилием. Поскольку исполнение власти - это всегда насилие и принуждение, постольку власть всегда предполагает выбор между большим и меньшим насилием. И вполне очевидно, что это не будет выбор между бочкой варенья и корзиной печенья, это так или иначе будет выбор «меньшего зла», эффективного в данных условиях решения, максимизирующего выгоду, или, в крайнем случае - что гораздо более распространено - минимизирующего потери. Недовольные будут всегда - и хорошо, если их будет не очень много... Иначе власть правителя может оказаться под угрозой. Таким образом, причиняя минимальный вред, решением «меньшего зла» правитель получает некоторый выигрыш, состоящий хотя бы в том, что он остается и далее вполне легитимным, что могло быть поставлено под вопрос при неоптимальном решении, ведь количество недовольных могло превысить критическую массу. В результате, сам того порой не осознавая, правитель вынужден всегда искать компромисс разнонаправленных интересов, балансируя на тонкой грани фола. Политика - есть вечный риск, а кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанского...
Обратимся к тому, как видели политику представители разных культур и разных времен в истории Земли.
Я очень пожилой уже свидетель
того, что наши пафос и патетика
про нравственность, мораль и добродетель
пустая, но полезная косметика.
Игорь Губерман, «Гарики на каждый день»
Возможно одно из самых древних и действенных представлений о власти было выработано в древнем Китае. Безусловно, китайская цивилизация оставила свой нестираемый след в истории мировой политической и военной стратегии (чего только стоят такие классические трактаты, как «Искусство войны» Сунь-цзы и У-цзы, «36 стратагем», «Гуй Гу-цзы» и др.)
В результате многосотлетних размышлений китайская культура сформировала свое уникальное восприятие политики в контексте моральной регламентации...
Суть этого феноменального явления в том, что власть принимает форму «игры в театр», имитации и манипуляции, искусства обмана (Гуй Дао). В этом контексте важнейшая особенность китайской политологии - власть всегда и везде есть тайна, и тот, кто умеет оперировать тайной, будет господином мира.
Что же в таком случае является главным фактором власти для китайского мастера управления? Не что иное, как время, обуславливающее форму проявления власти в данном сцеплении событий. И сама жизнь становится здесь именно «ареной», «театром политики», но только театром недействительных явлений, а вечно ускользающей игры теней, где не видно истинного героя. Отсюда и возможность внезапной смены стратегии, и известная фрагментарность речи китайского стратега, тяготеющей к обособленным, не требующим обоснования афоризмам и сентенциям. В мире отражений не может быть подлинной преемственности; последняя пребывает в сокровенных, истинно символических глубинах опыта...
«Те из древних, кто были искусны в прощупывании, уподоблялись рыбакам, забрасывающим в воду свои удочки и терпеливо дожидающимся улова. Нужно только кинуть в воду наживку, и рыба приплывет сама. Поэтому и говорится: «Дело делается целый день, а этого никто не замечает. Войско растет с каждым днем, а это ни в кого не вселяет страх».
Потому китайского стратега нельзя понять, не стремясь познать мудрость, сокрытую в умении «создать дымовую завесу» и скрыться от глаз наблюдателей под плащом мрака. «Настоящий человек - это тот, кто не показывает себя, а тот, кто показывает себя - не настоящий человек» - говорят и поныне в Китае... В итоге политика с неизбежностью оказывается делом рефлексии и оценки, а именно - мудростью. Власть для китайского стратега не просто кем-то дается или берется, она познается. Самое понятие власти в Китае предполагает непрерывный процесс взвешивания, измерения, расчета, т.е. как раз того, что, по мнению многих философов от Аристотеля до Канта, и составляет сущность размышления. В результате, мы приходим к тому, что власть - как способ победы и ее же маскировки - в высшей степени моральна, ибо она устанавливает волю сильнейшего, а сильнейшим считался и считается тот, кто сумеет глубже проникнуть в тайны мироздания и - в первую очередь - в путь Дао. Другими словами, победа - это уже триумф морали над аморальностью, ибо обратное было бы возвышением низкого над высоким - а значит противным самой природе вещей. С точки зрения же западной моралистики этот выход из туника морализаторства безусловно безнравственен. Но суть его (как заметил еще Ницше) в том, что само познание как таковое есть страшный грех - вспомним, ведь именно с познания Добра и Зла началось падение человека в пучину греха, запущенное змием-искусителем и поддержанное первой женщиной... Поэтому размышление, неограниченное никакими рамками, безусловно ведет ко греху - с точки зрения западной морали - ведь даже при доброй цели - «благими намерениями уложена дорога в ад»...
Во-первых, следует отметить, что безусловным примером тончайшего и истинного политика для Макиавелли являлся Чезаре Борджиа (сын Папы Александра VI), который жестоко и весьма кроваво расправлялся со всеми своими врагами, вырезая самых несговорчивых, покупая всех продажных и манипулируя всеми слабыми духом.
«Обозревая действия герцога, я не нахожу, в чем можно было бы его упрекнуть; более того, мне представляется, что он может послужить образцом всем тем, кому доставляет власть милость судьбы или чужое оружие. Ибо, имея великий замысел и высокую цель, он не мог действовать иначе...», - пишет Макиавелли.
Жестокость в его рассмотрении - не более чем прием подавления неразумных стремлений тех, кто еще не уразумел всей благости власти государя. «Поэтому государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его потворствует беспорядку».
Наконец, вошедший во все анналы политической стратегии великий совет итальянского философа, содержащий, возможно, самую эссенцию его политической мудрости: «Поэтому в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы переменить направление, если события примут другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было сказано, по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла»...
Итак, в итоге этого краткого экскурса в историю взаимоотношений власти и морали, мы подходим к выводу о том, что никакой дихотомии в их взаимоотношениях нет - политика не противостоит морали, а мораль - политике. Просто всегда объяснение дается из тех категорий, которые легко могут быть переварены населением - а потому намерения государя скрываются, и более того - выдаются совсем иными, чем были на самом деле... Потому может создаться ошибочное представление о том, что вроде бы власть всегда противостоит морали (как совокупности наставлений о нравственности), однако, это противостояние в такой же степени театр и пьеса, в какой театром является вообще вся современная политика...
Во всех промелькнувших веках
любимые публикой цезари
ее самою впопыхах
душили, топтали и резали.
Но публика это терпела,
и цезарей жарко любили,
поскольку за правое дело
всегда эти цезари были.
Игорь Губерман, «Гарики на каждый день»
И в наше время эта традиция мировой политики активно продолжается. Если раньше основная борьба зачастую разворачивалась на улицах городов и деревень, то теперь война за души человеческие продолжается на полях СМИ с использованием всего богатого арсенала массовой культуры - этого ярчайшего проявления decadence нашего века. И если раньше «опиум для народа» фасовали лишь в книги, то теперь инструментарий массовой культуры возрос неимоверно, а человек стал поистине машиной по механической переработке символа. И здесь не требуется тысячи примеров, ибо любой человек, так или иначе хоть немного следящий за событиями на мировой политической арене, найдет неимоверное количество подтверждений этому факту.. Я же лишь приведу столь модные в свое время в США слова Алена Даллеса.. Слова о том, как надо разлагать СССР изнутри...
«Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников... Найдем союзников и помощников в самой России... Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания... Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать культ секса, насилия, садизма, предательства, - словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху... Мы будем незаметно, но активно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель... Честность и порядочность будут осмеиваться и превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего к русскому народу, - все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом…».
Прав, и еще раз прав Сергей Доренко, совершенно открыто заявляющий, что современная политика - это чистый синтез, никакого анализа... Это чистый синтез образов, символов и внетекстуальных симулякров, которые подсознательно направляют наше поведение, конструируют для нас новые несуществующие реальности и засасывают в их пустоту...
Так и современная политика - она суть один большой симулякр, который манипулирует нами, толкает из крайности в крайность... Продает, покупает и выменивает нас на деньги, власть, господство.
Большинство современных политиков имеет свои бизнесы (так называемое владение второго и третьего уровней - через родственников и т.п.), двигает чьи-то интересы (свои не все могут себе позволить!), либо просто ждет удобного случая самим быстренько продаться, пока теплое местечко не ушло в чужие загребущие руки. Но я не думаю, что мы должны осуждать их за это. Если кто-то думает, что раньше все было иначе - это не более чем глубочайшее заблуждение, ибо просто за отсутствием средств массовой коммуникации большинство населения просто физически не могло владеть информацией такого рода в те времена, в наше же время компьютерных технологий (когда кровь на фотографиях убитых за счет многочисленных усовершенствований можно практически попробовать на вкус!) информация распространяется с огромными скоростями и в огромных количествах... Однако следует отметить, что ныне политики все больше входят во вкус грязи, и, объясняя свои поступки все более высокими и благородными целями, все больше увязают в вонючей политической трясине... О связях политики и бизнеса написано уже столько, что вспоминать не хочется (можно обратиться хотя бы к публикациям Юлии Латыниной). О коррупции говорить уже набило оскомину. Эта болезнь политики не просто неизлечима, она врождена в нее генетически... Она еще при зачатии самой власти была занесена в код ДНК политики. Поэтому мы просто должны реалистично смотреть на этот ноумен современного мира. И не надо возмущаться и громко дискутировать эту особенность нашей политики. Есть только два выхода - либо отвернуться и не смотреть на политику вообще (довериться профессионалам), либо попытаться обратить ее на пользу государства, так чтобы выбор «меньшего зла» был действительно оптимальным для населения. И если многие западные государства умели и умеют найти гармонию в порочном круге власти, стабилизировав коррупционные колебания, то в России всегда начинали и заканчивали крайностями. Но эту порочную практику не только можно, но - более того - должно и необходимо преодолеть. Политики нового поколения, заменяющие старое номенклатурное у руля власти, должны-таки внести новое дыхание в нашу систему исполнения власти и суметь найти баланс между личными интересами и интересами государства. Чтобы не пришлось в очередной раз подтверждать известное изречение Чаадаева: «Историческая миссия русских - показывать другим народам, как не надо жить»...
Иначе говоря, выбрать такую стратегию поведения, чтобы не получилось так, как до этого всегда получалось в России... Хотели как лучше, а получалось...
Кошмарней лютых чужеземцев
прошлись по русскому двору
убийцы с душами младенцев
и страстью к свету и добру...
Использованная литература:
1) П.А.Сапронов «Власть как метафизическая и историческая реальность», Церковь и Культура. С-Пб, 2001 2) «Тридцать шесть стратагем» (пер. В.В.Малявина), Белые альвы, 2000 3). Н Макиавелли «Государь», Азбука, С-Пб, 2000 4). Р.Грин «48 законов власти», Рипол-классик, М, 2001 5) Ф.Ницше «Так говорил Заратустра», Эксмо, М, 2001 6) Ж Бодрияр «Символический обмен и смерть», Добросвет, М, 2000