Введение.
Слово «анархизм», как правило, вызывает у людей старшего поколения примерно одни и те же ассоциации: матросы, непременно пьяные, черный флаг с черепом и костями, загадочная и «нелепая» фраза: «Анархия - мать порядка!». У молодежи свои ассоциации: Егор Летов с анархическим значком на груди и с песней «Убей в себе государство!» и панки, подражающие своим кумирам и рисующие на заборах букву А в круге. Да, все это в какой-то мере имеет отношение к анархизму, но...
При этом как-то забывается, что анархизм - это, прежде всего влиятельное, отнюдь не карикатурное, направление, существующее уже два века и выдвинувшее целое созвездие ярких теоретиков и практиков, направление, без знания, о котором не поймешь многих событий всемирной и русской истории. Направление, без которого будущее развитие человечества не представляется возможным.
Многие ли знают о том, например, что День международной солидарности трудящихся - Первое мая - отмечается в память о казненных в Чикаго анархистах? Что решающий вклад в разгром войск Деникина и Врангеля внесли повстанческие отряды Махно? Что Лев Толстой, о котором в школе традиционно говорится лишь как о «зеркале русской революции», был горячим противником государственности? Что Сакко и Ванцетти, которых в Советском Союзе любили называть колхозы и улицы, были анархистами? Что автор «Интернационала» парижский коммунар Эжен Потье также был именно анархистом? Что, прежде чем стать большевиками, Дмитрий Фурманов и Григорий Котовский также прошли через участие в анархическом движении?
Понятно, почему в общественном сознании и в годы власти КПСС, и в нынешние времена существует гротескный и туманный образ анархизма и анархии? Никакой власти не может быть симпатичен анархизм, то есть безвластие, а потому все правительства во всех странах всегда не жалеют мрачных красок, пугая население «пагубной анархией».
К анархизму можно относиться по-разному. И все же многих реалий - и исторических, и современных - не понять, если не попытаться объективно и непредвзято взглянуть на это движение и течение общественной мысли.
Элементы анархического мировоззрения, отдельные философские идеи протоанархического характера насчитывают много веков. Стремление к полной свободе личности в свободном обществе, отрицание власти и эксплуатации проходит через различные цивилизации и эпохи. Эту тенденцию, представленную античными софистами и киниками, китайскими даосами, средневековыми европейскими анабаптистами и русскими духоборами, английским диггером Дж. Уинстенли, французским писателем Франсуа Рабле, русским еретиком Ф.Косым, французским мыслителем конца 18 века С.Марешалем и другими, можно охарактеризовать именно как протоанархизм.
Однако анархизм в собственном смысле этого слова, несомненно, порожден реалиями Нового времени. Лишь с конца XVIII столетия, когда Европа вступила в эпоху великих революций, способствовавших утверждению человеческой индивидуальности и крушению основ традиционного общества, постепенно оформляется анархизм - сначала как философское учение, а затем как важная часть революционного, освободительного движения.
Анархизм, на мой взгляд, стал реакцией на достижения и неудачи Великой Французской революции: манящий идеал свободы, равенства и братства обернулся новым буржуазным отчуждением; парламентская демократия не принесла желанного освобождения личности и выражения народных интересов.
Анархизм окончательно сформировался и самоидентифицировался в 1830-40-е гг. - в борьбе и полемике с двумя другими влиятельными течениями, также порожденными Французской Революцией - буржуазным либерализмом и государственным социализмом. Если первый подчеркивал значение политической свободы гражданина (впрочем, признавая необходимость сохранения, хотя и предельно минимизированного, государства), то второй поднимал на щит социальное равенство, считая инструментом его осуществления тотальную государственную регламентацию. Девизом же анархизма, боровшегося на оба фронта, можно считать знаменитые слова Михаила Бакунина: «Свобода без социализма есть привилегия и несправедливость... Социализм без свободы есть рабство и скотство». (1)
Цель данной работы
:
дать сравнительный анализ анархических концепций М. А. Бакунина П. А. Крапоткина.
Задачи:
Изучить анархические концепции М. А. Бакунина и П. А. Крапоткина.
Выявить особенности данных концепций.
Найти общие черты и различия в политических взглядах М. А. Бакунина и П. А. Крапоткина.
Объектом
научного исследования является такое направление социально-философской мысли как анархизм, предметом
– непосредственно философия немецкого и русского анархизма XІX века в их историко-философском сравнении, а также история возникновения и становления анархизма, его философские основания, содержание и признаки. Последние отражены в трудах М. Штирнера, М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина. Именно они определили специфику анархизма и придали ему вид законченной теории.
Глава 1. Анархические доктрины Бакунина и Кропоткина.
1. 1. Анархическая концепция М. А. Бакунина
.
Михаил Александрович Бакунин (1814-1876), несомненно, является ключевой фигурой в истории анархической мысли и анархического движения, крупнейшим выразителем анархического миросозерцания в теории и на практике
За деятельное участие в революции 1848— 1849 гг. он был дважды (судами Саксонии и Австрии) приговорен к смертной казни. В 1851 г. Бакунин выдан Австрией правительству Николая I и после длительного заключения сослан в 1857 г. в Сибирь на поселение. В 1861 г., бежав из ссылки, он вновь включился в западноевропейское революционное движение. С этого времени и до конца своих дней он целиком посвящает себя служению двум великим целям — борьбе с существующими политическими режимами, с государством вообще и теоретическому поиску анархического общественного идеала.
Бакунинская политическая программа вырабатывалась в период начальных этапов организованного рабочего движения и деятельности I Интернационала, первых опытов легальной деятельности рабочих партий.[
Говоря о Бакунине-теоретике, назову его главные работы: «Реакция в Германии», «Философские рассуждения о божественном призраке, о действительном мире и человеке», «Федерализм, социализм и антитеологизм», «Государственность и анархия», «Бог и государство», «Кнуто-германская империя и Социальная Революция». Следуя своему знаменитому принципу: «Дух разрушающий есть дух созидающий, страсть к разрушению есть творческая страсть!», М.А.Бакунин в своих работах не стремился к систематичности и законченности, всегда был весьма полемичен и, отталкиваясь от суждений своих оппонентов, формулировал собственную позицию.
Вообще, Бакунин отдавал жизни примат перед наукой, полагая, что мысль, наука никогда не способна охватить и постичь жизнь во всей ее полноте, все предвидеть и управлять человеческими действиями. Отсюда, кстати, вытекали и горячие возражения великого бунтаря против идеи позитивистов и марксистов об управлении обществом учеными, которые, по мнению Бакунина, неизбежно будут распинать живых людей на прокрустовом ложе своих доктрин и теорий.
Богу и религии он противопоставлял «антитеологизм», новую «религию Человека» и просвещение народа, принудительной государственной централизации - федерализм и самоуправление, а капиталистической эксплуатации - социализм и коллективную собственность трудящихся («коллективизм» - таково одно из самоназваний бакунизма).
Бакунин был воинствующим богоборцем, считавшим Бога персонифицированным тираном, а религию - обоснованием земного деспотизма и вечного человеческого несовершенства и конформизма.
Много ярких и страстных страниц посвятил Бакунин всесторонней критике государства и его разрушительного влияния на людей - как управляемых, так и управляющих. «Государство - это самое вопиющее, самое циничное и самое полное отрицание человечности, - писал русский анархист. - Оно разрывает всеобщую солидарность людей на земле и объединяет только часть их с целью уничтожения, завоевания и порабощения всех остальных». (17) Бакунин считал, что произвол, чинимый над человеком и обществом, государство напыщенно именует «законом».
Государство, по Бакунину, является ничем иным, как «официальной и правильно установленной опекой меньшинства компетентных людей ... чтобы надзирать за поведением и управлять поведением этого большого неисправимого и ужасного ребенка – народа». (18)
Поскольку всякая власть стремится себя увековечить, «ребенок» никогда не достигнет совершеннолетия, пока над ним господствует упомянутая опека. «Итак, там, где начинается государство, кончается индивидуальная свобода, и наоборот. Мне возразят, что государство, представитель общественного блага, или всеобщего интереса, отнимает у каждого часть его свободы только с тем, чтобы обеспечить ему все остальное. Но остальное - это, если хотите, безопасность, но никак не свобода. Свобода неделима: нельзя отсечь ее часть, не убив целиком. Малая часть, которую вы отсекаете, - это сама сущность моей свободы, это все». (19) «Такова уж логика всякой власти, что она в одно и то же время неотразимым образом портит того, кто ее держит в руках, и губит того, кто ей подчинен». (20)
Осуждая патриотизм как государственно-националистическую идеологию рабства и ненависти, Бакунин подвергает подробной критике и представительную демократию, опирающуюся, по его мнению, на манипулирование управляемыми массами. Проблемы государства и социальной революции Бакунин анализирует в связи с национальными особенностями различных европейских народов, с их историей и культурой. Если бисмарковская Германия представляется Бакунину воплощением духа государственничества, централизма, милитаризма и бюрократии, то романские и славянские народы мыслитель рассматривает как среду, стихийно порождающую анархистов, чьи народные идеалы пронизаны стремлением к свободе и самоуправлению. Надо признать, что именно в славянских странах и в Южной Европе анархическое движение получило наибольший размах в 1860-1870-е гг. и позднее.
В своих произведениях Бакунин дает блестящую, последовательную критику государственного социализма (прежде всего марксистского), которая оказалась во многом пророческой. Не веря во временный характер предлагавшейся Марксом «диктатуры пролетариата» (поскольку всякая диктатура стремится себя увековечить), отрицая марксистскую идею правления «научных социалистов» и возможность введения социализма через тотальное огосударствление общественной жизни и производства, Бакунин показывал: поскольку эксплуатация и власть неразрывно связаны друг с другом, уничтожение первой при сохранении второй неизбежно приведет к появлению нового класса – «красной бюрократии», идущей на смену старым эксплуататорским классам.
Бакунин призывал к Социальной Революции, разрушающей классово-государственные институты современного общества и заменяющей их безгосударственно-социалистической федерацией общин, коммун, трудовых коллективов. Главной силой, способной совершить революцию, Бакунин считал в Европе пролетариат («чернорабочий люд»), а в России - крестьянство.
1.2. Анархическая концепция П. А. Кропоткина.
Петр Алексеевич Кропоткин (1842-1921) даже в свою эпоху, щедрую на выдающихся людей, был личностью исключительной по своим нравственным и интеллектуальным качествам.
Современники на редкость единодушно отзывались о великом анархисте, как о необычайно светлой, цельной и гармоничной личности. Бернард Шоу назвал Кропоткина «одним из святых столетия», а Оскар Уайльд считал его жизнь «совершенной жизнью». (24) Принципиальность, кристальная честность и ригоризм Кропоткин сочетал с широтой взглядов и терпимостью, позволявшей ему находить взаимопонимание и с сектантами-духоборами, и с британскими профессорами, и с рабочими-анархистами.
Петр Алексеевич Кропоткин - не только выдающийся революционер, первоклассный писатель, гуманист и талантливый публицист; он также является ученым-энциклопедистом. Им написаны специальные исследования по проблемам географии и геологии, биологии, социологии, политической экономии, педагогике, истории, этике и даже литературоведению. Назовем главные его сочинения (помимо специальных работ по естественным наукам): мемуары «Записки революционера», «Речи бунтовщика», «Хлеб и воля», «Поля, фабрики и мастерские», «Взаимная помощь среди животных и людей», «Современная наука и анархия», «Этика». Всего Кропоткиным написано свыше двух тысяч работ, причем отдельные лаконичные статьи, сочетавшие яркость и популярность с научностью, постепенно накапливались, систематизировались и составляли брошюры и книги.
Кропоткин предпринял грандиозную и единственную в своем роде по масштабам и основательности попытку обосновать анархизм как развернутое мировоззрение, основанное на научно-позитивистском фундаменте, как универсальную теорию: от естественных наук до социологии и этики. Кропоткин попытался создать цельное позитивное и конструктивное анархическое учение, так сказать, «научный анархизм». Итак: изложить анархизм в виде цельного мировоззрения, серьезной науки и практической программы, вывести анархическое мировоззрение из Жизни Природы и Народа, из анализа современности, обнаружить анархические тенденции в народных движениях различных эпох и ростки анархии и коммунизма в современном мире, подвести под анархизм естественнонаучную базу, включив его в современную научную картину мира, разработать законченную систему анархизма и изложить его позитивную программу, указать на принципы анархической этики и обосновать неразрывное тождество анархии и коммунизма (ибо, по Кропоткину, анархия без коммунизма - произвол эгоистических индивидов, а коммунизм без анархии - чудовищный деспотизм) - такова была грандиозная задача, которую на протяжении почти полувека решал в своих сочинениях и выступлениях великий русский анархист.
Важным философским и естественнонаучным положением Кропоткина, призванным обосновать его мировоззрение, был биосоциологический закон взаимопомощи как важнейшего фактора эволюции. На основании огромного материала, позаимствованного из животного мира и человеческого общества, Кропоткин стремился доказать, что дарвиновское положение о «борьбе за существование» следует понимать как борьбу между видами и взаимопомощь внутри видов. Взаимная помощь и солидарность, по мнению Кропоткина, являются главным фактором прогресса, средством к выживанию видов и инстинктивной основой человеческой нравственности.
По мнению Кропоткина, тот вид, который способен организовать свою жизнь на максимально солидарных началах, более приспособлен для выживания и развития, а ход эволюции прямо пропорционален уровню организованности данного вида на принципах взаимной помощи, причем этот закон распространяется мыслителем на все этапы развития животного мира и истории человечества. С точки зрения Кропоткина, и природе, и человеку присуща врожденная нравственность, а все ее искажения связаны в обществе с дурным влиянием авторитарных социальных институтов, прежде всего, - государства. Поэтому в своей последней работе – «Этике» - Кропоткин стремился разработать учение о свободной морали, независимой от санкций и принуждения.
Для мировоззрения Кропоткина характерна глубокая вера в благодетельность Природы и Народа во всех их проявлениях, в неизбежность Прогресса, несмотря на все помехи, вызываемые государством. Свое понимание истории Кропоткин выражает в следующих словах: «через всю историю нашей цивилизации проходят два течения, две враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская, традиция власти и традиция свободы. И теперь, накануне великой социальной революции, эти две традиции опять стоят лицом к лицу». (26)
П.А. Кропоткин рассматривал историю как цепь цивилизаций, каждая из которых проходит строго определенный круг развития: от первобытного племени через сельскую общину и вольный город к государству. Последнее, по Кропоткину, выступает как циклически повторяющаяся форма организации финального периода развития любой цивилизации перед ее гибелью. Это своего рода погребальная одежда общества, в которую оно обряжается накануне гибели цивилизации. Так как развитие человечества продолжается, то государство возникает у разных народов в разные исторические эпохи. У одного и того же народа государство, Возникнув, могло исчезнуть и через определенное количество веков вновь возродиться, если народ, страна окалывались включенными в историческое развитие разных цивилизаций. Под возникновением государства имеется в виду по существу два вида его появления – первичное и возрождение. И хотя речь идет о разных исторических эпохах, условиях, механизм его возникновения рассматривается в принципе как единый. При этом первобытнообщинный строй и средневековье у Кропоткина в равной мере оказываются предшествующими государству. Кропоткин фактически начинал отсчет существования государства в собственном смысле слова с появления централизованного государства. Проблема происхождения государства связывается, таким образом, с проблемой формирования централизованного государства.
Государством, в "точном смысле слова", признавались, например, "древняя римская империя", поскольку она управляла всей жизнью страны, все нити этого управления сходились в Риме[6]. Кропоткин Писал, что "после падения римской империи государство в его римской форме не существовало. Если же оно существует, несмотря на все, в учебниках истории, то это
продукт воображения историков, которые желали проследить родословное дерево французских королей до Меровингов, русских царей до Рюрика и т. д. При свете истинной истории оказывается, что современное государство образовалось только на развалинах средневековых городов"[7].
Самое раннее появление государства Кропоткин отмечал у цивилизаций, развивавшихся из первобытного общества. Он признавал, что становление цивилизации повсюду начинается с родового строя8. Однако экономическая основа этого общества и его прогресса им не анализировалась, выпускались из виду и общественное разделение труда, имевшее прямое отношение к происхождению государства.
Кропоткин подчеркивал, что первобытные люди не знали "никакой другой власти, кроме власти общественного мнения"[8]. Эта же власть, как и регулировавшие общественную жизнь правила, существовали в обществе всегда. Рассматривая жизнь первобытного общества, Кропоткин приводил данные этнографических наблюдений H. H. Миклухо-Маклая, результаты исследований Л. Г. Моргана.
Говоря о времени происхождения централизованного государства, Кропоткин обычно выделял три эпохи: древнейшую, по хронологии совпадающую в основном с рабовладельческим строем, вторую половину первого тысячелетия новой эры и, наконец, XV-XVI вв., когда по Кропоткину, появляются современные государства в Европе.
Кропоткин признавал, что развитие индивидуальных патриархальных семей среди родового быта вело "к индивидуальному накоплению богатств и власти, к их наследственной передаче в семье и к разложению рода"[9]. В работе "Современная наука и анархия" он подчеркивал: "Само историческое развитие государства было вызвано ничем иным, как возникновением земельной собственности и желанием сохранить ее в руках одного класса, который таким образом стал бы господствующим"[10].
Констатируя связь государства при его возникновении с определенными социальными силами, Кропоткин выделял в их составе колдунов, жрецов, судей и профессиональных или прославившихся воинов, "стремившихся захватить власть"[11]. Он писал: "Государство, в совокупности, есть общество взаимного страхования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты.
Таково было происхождение государства, такова была его история, и таково его существо еще в наше время"[12]. Как бы резюмируя свои взгляды на происхождение государства, Кропоткин Писал: "Масса факторов способствовали появлению государства: желание меньшинства воинов, законоведов, ученых и священников, которые хотели господствовать над массами; необходимость – обезопасить себя против нашествия чужеземцев; церковь, которая требовала повиновения власти; римское право, т. е. византийское право, которое в свою очередь происходит от восточных деспотий. Все прошлое человечества соединилось против его будущего"[27].
В различных работах Кропоткин касался вопроса о назначении и сущности государства, писал об "истинной сущности государства", его "исторической миссии", "главной задаче", цели. Если церковь, по мнению Кропоткина, имеет своей целью удержать народ в духовном рабстве, то "цель государства – держать его в полуголодном состоянии, в экономическом рабстве"[28]. "Государство, – писал он, – нечто, гораздо большее, чем организация администрации в целях водворения "гармонии" в обществе, как это говорят в университетах. Это организация, выработанная и усовершенствованная медленным путем на протяжении трех столетий, чтобы поддерживать права, приобретенные известными классами, и пользоваться трудом рабочих масс; чтобы расширить эти права и создать новые, которые ведут к новому закрепощению обездоленных законодательством граждан, по отношению к группе лиц, осыпанных м
Кропоткин предвещает переход от буржуазно-бюрократического индустриального общества к вольному анархическому коммунизму. Народные массы, склонные к взаимной помощи, творят «горизонтальные» связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия, а государство, возникающее демоническим образом, душит, разрушает и уничтожает эти учреждения, приводит к их окостенению, централизации и иерархизации. Отметив две указанные тенденции, Кропоткин констатирует: «Очевидно, что анархизм представляет собой первое из этих двух течений - то есть творческую созидательную силу самого народа, вырабатывавшего учреждения обычного права, чтобы лучше защищаться от желающего господствовать над ним меньшинства». (27) Таким образом, в учении Кропоткина анархизм предстает не просто как тенденция в истории мысли, не просто, как часть современной картины мира, но, фактически, как тенденция самой природной и общественной жизни - к самоорганизации и гармонии на началах свободы и неиерархической координации. По замечанию историка Макса Неттлау, Кропоткин преследует «определенную цель: связать анархизм, если не отождествить его, с реальной жизнью, с главным и наиболее широким течением жизни и прогресса, чтобы таким образом установить неизбежность анархизма». (28)
Кропоткин приводит многочисленные и разнообразные «доказательства того, что новый порядок уже сейчас создается путем растущей сети добровольных организаций, отодвигающих государство на задний план». (29)
Социальная революция, с точки зрения Кропоткина, является лишь органичной частью эволюции. Революция - это стихия, которую подготавливают тысячи людей, и которой невозможно управлять и руководить, когда она началась. По Кропоткину, массами в революции движет не столько отчаянье, сколько надежда; революция есть, прежде всего, созидание, переворот во всех сферах жизни, интенсивное строительство нового (в отличие от Бакунина, Кропоткину-теоретику присущ исторический оптимизм и явный акцент на созидание, а не на разрушение). Поэтому-то так важно еще до начала революции распространить новые идеи, сформировать революционное сознание и революционного субъекта, которым, по Кропоткину, не может быть какая-то одна партия или класс, но лишь весь трудовой народ в целом. Всем предыдущим революциям фатально не хватало именно смелости мысли: все они ориентировались на прошлое, а не созидали будущее - поэтому, в то время как народ разрушал старое, буржуазия создавала новое и, разумеется, делала это в своих интересах.
Революция, по Кропоткину, - самоорганизация населения, вооружение народа, разрушение государства, экспроприация собственности, развитие местного и производственного самоуправления. А все это невозможно без местной инициативы, которая исключает оглядку «наверх», передачу монополии на принятие решений «центру». Индивидуальная инициатива - душа революции. Необходимо перерастание политической революции в отдельной стране в мировую и социальную революцию, необходим, наконец, немедленно дать трудящимся жилье, продукты, одежду, чтобы они сразу ощутили смысл и значение наступившей революции для себя лично. Откладывание социальных мероприятий на будущее неизбежно приводит к перерождению революции. При этом Кропоткин негативно относится как к идее «революционного правительства», «революционной диктатуры», так и к связанному с ними систематическому псевдореволюционному террору, предлагающему работникам казни вместо хлеба: «Будучи оружием правителей, террор служит, прежде всего, главам правящего класса; он подготавливает почву для того, чтобы наименее добросовестный из них добился власти... Робеспьер привел к Наполеону». (30)
Эти свои теоретические положения Кропоткин подтвердил, наблюдая трагический опыт Великой Российской Революции, узурпированной и задушенной большевистской диктатурой.
Излагая свою анархо-коммунистическую программу (к которой он пришел приблизительно к 1880 году), Кропоткин на передний план ставил не государство, а личность и федеративный союз общин, объявил целью производства не прибыль, а удовлетворение потребности человека, противопоставил идеям концентрации производства и разделения труда - задачи децентрализации производства и интеграции труда. Все эти нововведения Кропоткин обосновывал тенденциями современной социальной жизни. Свой коммунистический принцип распределения по потребностям Кропоткин обосновывал общественным характером современного производства (и вытекающей из него невозможностью определить и измерить личный вклад каждого работника в тот или иной продукт) и растущим, благодаря успехам науки и техники, изобилием производимых продуктов. Кропоткин находит ростки коммунизма и анархии уже в современном ему обществе: множество союзов и ассоциаций, основанных (хотя бы отчасти) на негосударственных и небуржуазных принципах. Это научные общества, библиотеки, кооперативные и муниципальные учреждения, страховые союзы, артели, коммунальные службы, благодаря которым «за известную плату по столько-то в год, вы имеете право удовлетворять такой-то разряд ваших потребностей - за исключением, понятно, роскоши в этих потребностях». (31)
Говоря о будущем анархо-коммунистическом обществе, Кропоткин так определяет основные приоритеты в экономической сфере: абсолютный примат потребления над производством, интеграция физического и умственного труда (и соответствующее «интегральное образование»), «довольство для всех» (распределение по потребностям), совместная обработка земли городскими и сельскими жителями, обобществление и плановость производства, прямой обмен между городом и деревней, децентрализация и разукрупнение промышленности, преодоление уродливого деления народов на «промышленные» и «аграрные» при максимальном самообеспечении областей. По мнению Кропоткина, все это может сделать труд творческим, приятным и сократить его до пяти часов в день, предоставив людям обширный досуг для развития своей личности. Говоря о замене государственно-эксплуататорского строя строем вольных общин, основанным на солидарности и взаимопомощи, Кропоткин так формулировал сущность предложенных им мероприятий: «До сих пор политическая экономия знала только разделение труда; мы же настаиваем на его объединении; на том, что идеалом общества (то есть тем, к чему оно уже стремится) - является такое общество, где каждый трудится физически и умственно; где способный к труду человек работает в поле и в мастерской; где каждая нация и каждая область, располагая разнообразием природных сил, сама производит и потребляет большую часть своих продуктов земледелия и промышленности». (32)
Констатируя возрастающую роль государственного начала в современном ему мире, Кропоткин отмечал: «В первой половине XIX-го века имелось громадное прогрессивное движение, стремившееся к освобождению личности и мысли; и такое же громадное регрессивное движение взяло верх над предыдущим во второй половине века и теперь стремится восстановить старую зависимость, но уже по отношению к государству: увеличить ее, расширить и сделать ее добровольной! Такова характерная черта нашего времени». (33)
Отсюда вытекает неизбежная дилемма: «Одно из двух. Или государство раздавит личность и местную жизнь завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесет с собой войну и внутреннюю борьбу из-за обладания властью, поверхностную революции, лишь сменяющие тиранов, и как неизбежный конец - смерть! Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения». (34)
Анархо-коммунистическое учение Кропоткина широко распространилось в конце XIX века и скоро стало господствовать в анархическом движении, привлекая многих революционеров своей «научностью», детальной разработанностью, наличием, как теоретического обоснования, так и конкретной программы действий. По свидетельству Макса Неттлау, почти безраздельное господство авторитета Кропоткина как теоретика в первой четверти XX века привело к определенному застою и даже регрессу в анархической мысли: «В самом деле, все, что он говорил, всегда бывало связано со столькими хорошими идеями, что попытка обнаружить их слабые стороны, всегда воспринималась, как опровержение этих идей... Многим мнения Кропоткина казались не подлежащими сомнению истинами, и другим представлялось нежелательным поднимать вопросы, чтобы не ослабить огромное влияние, какое оказывали личность, талант и преданность его своему делу». (35)
Сходства и различия двух концепций.
В своем учении Кропоткин опирается, прежде всего, на традиции Просвещения и позитивизма. Мировоззрение Кропоткина в своих принципиальнейших моментах довольно существенно отличается от бакунинского: Бакунин был в большей степени практическим деятелем анархического движения, а Кропоткин - признанным «классиком» и «теоретиком»; Бакунин в своих работах делает акцент на разрушении всего, подавляющего личность, Кропоткин же, напротив, - мыслит в целом созидательно-конструктивно; Бакунин подчеркивал классовые противоречия в обществе, Кропоткин - общечеловеческое (и даже общеживотное) начало. На смену бакунинскому «коллективизму» Кропоткин предлагает свой «коммунизм»; для Бакунина человек является преодолением и отрицанием мира природы, для Кропоткина - его органической частью... По верному замечанию Н.А.Бердяева, анархизм Кропоткина, по сравнению с бакунинским, - «более идиллический, он обосновывается натуралистически и предполагает очень оптимистический взгляд на природу и на человека». (25)
В связи с этим у Кропоткина приобретает новый оттенок, по сравнению с Бакуниным, критика идеи о создании общества человеком. Если Бакунин критикует эту идею с позиций исторического и генетического предшествования общества человеку, то Кропоткин вводит новый момент – общество не может быть создано человеком уже потому, что оно существовало миллионы лет ранее в животном мире. Личность вторична по отношению к человеческому обществу, но само это общество является производным от сообществ животных. Вопреки Гоббсу, считал Кропоткин, человек был общественным существом и в естественном состоянии. "Как бы далеко мы ни восходили вглубь древнейшей истории человека, мы везде находим, что люди жили уже сообществами, группами, подобными стадам высших млекопитающих"[47]. "Первые человеческие общества, – продолжал он, – просто были дальнейшим развитием тех сообществ, которые составляют самую сущность жизни высших животных"[48]. Промежуточным звеном в эволюции сообществ животных в человеческое общество, считал Кропоткин, были сообщества обезьян[49].
Большое значение в возникновении государства Кропоткин, как и Бакунин, придавал церкви. В отличие от Бакунина, он обращал внимание на роль знаний в становлении и эволюции форм власти. Он допускал, что дикари имели "своих "мыслителей", и ученых знахарей, колдунов, лекарей, пророков". Их знания и идеи намного превосходили общий уровень массы. Объединенные в тайные союзы знахари "могли оказывать огромное влияние и устанавливать обычаи, полезность которых еще не была осознана большинством"[13]. Знания держались в секрете, передавались посвященным в тайны колдунам, шаманам, жрецам. Владение этими секретами превращалось в могучую силу в руках отдельных личностей и их союзов и использовалось для подчинения других. В этом же заключался, по Кропоткину, "зародыш власти". Однако о существовании государства в первобытном обществе не могло быть речи "как о существовании его в обществах пчел и муравьев, или у современных нам патагонцев и эскимосов"[14].
Определенную роль в происхождении государства, по Кропоткину, играли эксплуатация мирных наклонностей масс и связанная с ней специализация военного ремесла[15]. В этом – отличие взглядов Кропоткина от Бакунина. В таком смысле Кропоткин признавал, что без войн государство не могло образоваться[16].
Кропоткин, как и Бакунин, полагал, что государства в Европе начали появляться также под влиянием необходимости противодействовать восточным завоевателям – монголам, туркам, маврам и противопоставить им огромные полчища для сдерживания их натиска[17].
Известно, что Бакунин использовал теорию нормандского происхождения Древнерусского государства как важный, по его мнению, аргумент для доказательства анархической природы русского народа и вообще славянских народов, поскольку, якобы, государство было им навязано извне. Кропоткин не ставил такой цели. Он рассматривал происходившие в IX в. на Руси события не столько как насильственное завоевание, сколько как приглашение, призвание варягов, не отрицаемое и современной исторической наукой[18]. При этом Кропоткин высказывал предположение о том, что они были призваны как знатоки обычною права, его хранители и толкователи, а не только как военачальники[19]. В отличие от Бакунина, Кропоткин акцентировал внимание на правовых моментах процесса происхождения Древнерусского государства.
Особенностью взглядов Кропоткина на происхождение государства, по сравнению с воззрениями Бакунина, является то, что он важную роль в этом процессе отводил праву и правосудию. Судебную власть он признавал важным основанием различных форм общественной и государственной власти, а суд – эволюционирующим в истории учреждением общества (как в догосударственный, так и в государственный периоды). Проследив эволюцию суда в истории, Кропоткин делал вывод, что назначаемый государственной властью суд и государство – два взаимосвязанных и взаимообусловливающих друг друга явления, что они "логически "нераздельны" и являются "необходимым последствием" друг друга.
При родовом строе, по Кропоткину, конфликты, которые возникали внутри общины, рода или племени, быстро разрешались. Труднее было найти посредников и знатоков обычного права, которые бы устраивали обе спорящие стороны, если они принадлежали к разным племенам
В таких случаях обычно брали посредников из тех семей или родов, которые были всем известны как знатоки и блюстители обычаев. Они лучше других знали песни, стихи, саги и т. д., с помощью которых обычное право удерживалось в памяти и передавалось из поколения в поколение. Кропоткин приводил примеры из истории скандинавских стран и аналогичным образом объяснял призвание варягов в период возникновения Древнерусского государства.
Как и Бакунин, Кропоткин рассматривал государство как учреждение неразрывно связанное с эксплуатацией. Государство, согласно теории анархизма, не может быть неэксплуататорским, неугнетающим. Государство, по Кропоткину, есть "олицетворение несправедливости, угнетения и монополии"[31].
Кропоткин, вслед за Бакуниным, характеризовал государство как отрицание свободы, как "бесконечно длинный ряд преступлений"[32], как "мертвый механизм, подчиненный воле чиновников"[33]. В отличие от Бакунина, Кропоткин различал понятия государства и правительства. По Кропоткину, правительство есть понятие, фиксирующее "существование власти над обществом", государство же не сводится лишь к этому. Оно представляет собой особую форму связи мест с этой властью, а также своеобразную форму подключения к власти определенных социальных слоев. Государство подразумевает, писал он, – "сосредоточение управления местною жизнью в одном центре, т. е. территориальную концентрацию, а также сосредоточение многих отправлений общественной жизни в руках немногих. Оно предполагает возникновение совершенно новых отношений между различными членами общества"[34].
Взгляды Кропоткина на государство отличаются от бакунизма и более глубоким пониманием государства как явления, прорастающего в различные сферы общественной жизни. "Государство представляет нечто целое, – принцип, который проникает в жизнь общества, систему, гораздо более сложную, чем это обыкновенно думают"[35]. Кропоткин признавал, что государство – не просто сумма учреждений, но и система определенных общественных отношений, определенная социально-психологическая атмосфера, сопутствующая этому учреждению и отношениям. Он делал вывод о вредности самой идеи государства, отмечая, что под этим понимается "совокупность учреждений, форм общественной жизни, взаимоотношений между людьми"[36]. В контексте анархической теории более широкий взгляд на государство преследовал цель подчеркнуть отрицательную роль государства в обществе, настоятельную необходимость отказа от него.
М. А. Бакунин много писал о связи государства и привилегированных классов. Кропоткин отмечал классовость феодального государства[37], еще больше было у него суждений о классовости капиталистического государства. Кропоткин видел преемственность феодального и буржуазного государства как политических институтов, отмечал, что в результате буржуазной -революции одни угнетатели народа заменены другими. Он признавал, что в ходе английской и французской революций буржуазия стремилась не разрушить прежнее государство, а захватить это учреждение, чтобы использовать его для установления и защиты своих привилегий, зная, что, в конце концов, именно она и ее дети будут поставлять
чиновников и пользоваться отныне их привилегиями[38]. Кропоткин подчеркивал, что государство – "организация, специально развившаяся ради обогащения богатых и захвата всякого прогресса в пользу привилегированных классов"[39]. Во многих работах он писал об установлении при капитализме власти буржуазии[40], о стремлении буржуазною государства удерживать народные массы на грани нищеты, чтобы рабочий всегда был вынужден продавать свой труд капиталисту[41], об обеспечении буржуазным государством обогащения капиталистов трудом рабочих[42]. Идея классовости государства широко использовалась Кропоткиным, как и М. А. Бакуниным, Л. Н. Толстым и другими сторонниками анархизма для критики буржуазного государства и общества. Эта разносторонняя критика противостояла как буржуазным апологетическим теориям, так и идеям о превращении в условиях промышленного капитализма государства из органа меньшинства в орган большинства, то есть всех трудящихся (К. Каутский). Кропоткин критиковал, либералов пытавшихся замаскировать поддержу государством одних слоев общества в ущерб другим, и представить содействие эксплуатации как отдельные злоупотребления, "которые необходимо загладить"[43].
Вывод
Таковы теоретические и практические установки анархизма, изложенные его российскими вождями. Они опровергают те стереотипы в предоставлении об этом течении русской и мировой общественной мысли, которые навязывались нам до недавнего времени официальной литературой.
Внимательное знакомство с этим течением и его объективный анализ приводят к таким выводам.
Одна из центральных идей Бакунина и Кропоткина «полнейшей свободы личности» - в значительной степени умозрительная и наивна, как и идея уничтожения всякого государства, ибо не дано убедительного ответа на вопрос, как это реально можно сделать.
Суть концепции Бакунина выражена в словах: «предоставьте вещи их естественному течению». Отсюда одна из его центральных идей анархизма - идея свободы личности как ее естественного состояния, которое не должно нарушаться никакими государственными институтами.
Концепция Кропоткина – это отрицание внутренней структурированности будущего общества и переходных стадий к нему означало отход от бакунинской традиции анархизма. Как и всякий анархист, Кропоткин продолжал ставить во главу угла своих построений свободу человеческой личности. Но надежда на нравственное очищение этой личности в ходе революции вселяла веру в то, что социальный взрыв сможет снести все перегородки между людьми и породить новое человечество как единый организм, функционирующий, прежде всего, как целое. Кропоткин обращал внимание на наличие определенной упорядоченности естественных отношений, существующих между членами сообщества животных. Он отмечал некоторые общие принципы, на которых строится жизнь любой большой группы животных: борьба за поддержание существования целого, подчинение индивидуальных интересов общим интересам, равенство и взаимопомощь и др. Однако, в любом естественном сообществе Кропоткин отрицал наличие явлений, сходных с государством в человеческом обществе. При этом он анархически интерпретировал различие между обществом и государством.
Многие положения анархизма не лишены достоинств. Это идеи справедливости, равенства и свободы личности, самоуправления, а также идея федерального характера взаимоотношений разных социальных союзов и организаций. Не случайно анархизм имел и имеет в настоящее время немало сторонников и последователей.
И все-таки в России анархизм не стал доминирующим течением общественной мысли, в том числе и в области социологии. Наибольшее влияние на умы людей анархизм имел в 70-х годах прошлого столетия. Затем это влияние пошло на убыль. В начале 80-х годов российская философско-социологическая мысль по сути дела отмежевалась от анархизма, а в ряде случаев открыто порвала с ним. В дальнейшем были свои приливы и отливы влияния анархизма на общественное сознание, обусловленные исторической обстановкой и, конечно же, тем, что отдельные идеи анархизма до сих пор не утратили своей привлекательности в силу их либеральной и гуманистической направленности.