ОГЛАВЛЕНИЕ
| 1. Сущность, истоки и исторические условия формирования политического тоталитаризма. Основные признаки тоталитарного режима ………………...
|
3 |
| 2. Проблемы перехода от тоталитаризма к демократии. Концепция политической модернизации …………………………………………………..
|
10 |
| 3. Практическое задание ………………………………………………….…….
|
18 |
1. Сущность, истоки и исторические условия формирования политического тоталитаризма. Основные признаки тоталитарного режима
Тоталитаризм - определенный тип политической системы и общества, характеризующийся всеобъемлющей идеологизацией и политизацией общественной жизни, гипертрофией власти и поглощением ею гражданского общества, отсутствием свободы личности, всепроникающим контролем со стороны слившегося воедино партийно-государственного аппарата, подчинением всей социальной системы коллективным целям и официальной идеологий[1]
.
Термин «тоталитаризм» происходит от позднелатинского слова totalitas, означающего «цельность», «полнота». Он возник и получил распространение в 20-е - 30-е годы и использовался для обозначения политических систем в фашистской Италии, нацистской Германии и большевистском СССР. Одним из первых этот термин использовал итальянский автор левой ориентации Дж.Амендола, который в своей речи 20 марта 1924 г. заявил, что фашизм, как и коммунизм, представляет собой «тоталитарную реакцию на либерализм и демократию». В либеральном журнале «Ринащита либерале» 5 января 1925 г. выборы, состоявшиеся в Италии в апреле 1924 г., были охарактеризованы как «totalitare e liberticide», т.е. тоталитарные и губительные для свободы. Чуть позже официальный фашистский теоретик Дж. Джентиле говорил о фашизме, как о тотальной концепции жизни. Часто использовал этот термин Б.Муссолини, который называл свой режим не иначе как «lo stato totalitario», т.е. тоталитарное государство. Что касается А. Гитлера и его приспешников то, они, во всяком случае первоначально, при характеристике своего режима предпочитали использовать термин «авторитарный»[2]
.
Наконец Большая Советская Энциклопедия: «Тоталитарное государство-разновидность буржуазного государства с открытой террористической диктатурой наиболее реакционных империалистических элементов. Тоталитарными государствами были гитлеровская Германия и фашистская Италия»[3]
.
Впервые этот термин был распространен на СССР, по-видимому, в ноябре 1929 г. английской газетой «Times», которая водной из своих передовых статей писала о реакции против парламентаризма в пользу «тоталитарного» или унитарного государства, как фашистского, так и коммунистического[4]
. Нападение гитлеровской Германии на СССР и вступление последнего во вторую мировую войну заставили западных авторов несколько смягчить свои оценки советского режима и направить острие критики главным образом против фашизма и нацизма. Во время войны «тоталитаризм» служил для них в качестве обобщающего понятия для характеристики фашистского и национал-социалистического режимов и их разграничения с советским социализмом. С началом холодной войны на Западе коммунизм снова стали рассматривать как разновидность тотальной идеологии, а советское государство - как тоталитарный режим.
Ныне в научной литературе большинство авторов придерживается тезиса, согласно которому в политической системе тоталитарного типа выделяются, по меньшей мере, три основные разновидности. Во-первых, это национал-социализм, прежде всего, в Германии. Во-вторых, коммунизм, оказавшийся значительно более распространенным и исторически устойчивым. Два наиболее очевидных и бросающихся в глаза примера — СССР и Китай, однако в этом же ряду исследователи нередко называют режим Кваме Нкруме в Гане и некоторые другие африканские режимы, Румынию и Албанию в Восточной Европе, Кубу в Латинской Америке. В-третьих, это тоталитарная теократия, представленная, прежде всего, фундаменталистским режимом аятоллы Р.Хомейни в постреволюционном Иране[5]
.
Для всех этих режимов в той или иной степени свойственны характеристики тоталитаризма. Тем не менее, вписываясь в аналитические рамки тоталитарных, выделенные режимы обладают и несомненным, заслуживающим осмысления своеобразием.
Национал-социализм отличает, прежде всего, его националистическая идеология с мощным компонентом антисемитизма, проповедью чистоты нордической, арийской расы и культом силы. Конечно, коммунизму и теократии тоже не были чужды мотивы национального превосходства и первопроходчества, также как и неприязнь к еврейской нации, однако нигде больше задача избавления мира от евреев не рассматривалась как основополагающая и идеологически приоритетная, нигде больше она не воплощалась с такой неумолимой последовательностью и методичностью. Национал-социализм, кроме того, был по преимуществу националистической идеологией, проповедовавшей идею превосходства одной нации над другими, в то время как большевизм отличал его интернационалистский характер и, по крайней мере, формальная приверженность федеративному, многонациональному государству.
Еще одна составная и весьма специфическая часть национал-социалистической доктрины — ее принципиальный элитаризм, граничивший с пренебрежением к массам и существенно отличавшийся, например, от коммунистического популизма. Коммунизм же позволял некоторые поблажки для лиц с не слишком благополучным классовым происхождением и выдвигал в качестве своей визитной карточки лозунг подлинной, «пролетарской демократии» и «демократического централизма» как принципа устройства внутрипартийной жизни.
Такое отношение к демократии нашло яркое отражение в концепции о внутреннем строении тоталитарных партий и движений. Большевистские представления о массовой организации формировались исходя из опыта социалистических и профсоюзных движений, имевшихся в XIX веке в Европе[6]
. Даже ленинская концепция партии «нового типа» как организации профессиональных революционеров была лишь адаптацией этих представлений к специфическим условиям царского самодержавия. Напротив, представления нацистов и фашистов о партии были связаны с совершенно иным историческим опытом, опытом Первой мировой войны, а также с осознававшейся необходимостью противопоставить себя коммунистам и социал-демократам. Отсюда четко подчеркнутый военизированный характер организации, бросавшаяся в глаза любовь к дисциплине и подчинению, а также внешним символам приверженности нацистской идеологии (униформа, свастика и пр.), использованию военной терминологии. При коммунизме же армия всегда оставалась лишь одним из инструментов правящей партии, не более того.
Существуют и различия в характере, внутреннем устройстве лидерства и правящей элиты. Во всех трех случаях харизматическая личность, обладающая способностью магнетического воздействия на массы и ближайшее окружение, является неотъемлемой частью системы.
Легко отличимы и различия в том, до какой степени тоталитарным режимам удавалось поставить под свой контроль экономическую сферу и преобразовать ее в соответствии с их потребностями. Коммунизму, как известно, данная операция удалась значительно лучше, чем какому-то иному режиму. Нацизм, в отличие от коммунизма, не преуспел в повседневном распределении доходов между различными социальными классами — ничего подобного достижению «смычки» между городом и деревней путем принудительной массовой коллективизации здесь не было. Что касается тоталитарной теократии, то и здесь государственный уклад играл важнейшую роль в функционировании экономики. В этом отношении Хомейни ничего принципиально не изменил, лишь усилив этот компонент в доставшейся ему в наследство от шаха и без того централизованной экономической системе[7]
.
Наконец, принципиально важно для идентификации сходств и различий тоталитарных режимов — их происхождение. Революционный характер иранского и советского режимов вручил в руки их лидеров значительно более высокие полномочия, нежели те, которые получил первоначально Гитлер в результате его назначения канцлером. Его авторитет вырос позднее, когда на волне массовой поддержки Гитлер подверг институты парламентской демократии трансформации и, особенно, когда, пользуясь сверхмощной пропагандистской машиной, он сформировал у нации мощный образ внешнего врага. Эта поддержка масс, оказываемая лидерам со времени их прихода к власти, является ключевой в понимании природы тоталитаризма. Чем значительнее эта поддержка, тем более пренебрежительно тоталитарные лидеры относятся к законности и праву. Осознание собственной силы уже формирует у них их собственные представления о том, что законно.
При всем разнообразии тоталитарных режимов для них, как правило, характерны следующие общие черты, неоднократно суммированные в различных работах[8]
,[9]
:
1) политические права и свободы граждан, возможность их самостоятельного и активного участия в определении государственной политики принципиально отвергаются концепцией вождизма, лежащего в основе режима. У граждан нет выбора, они ориентированы на существование единой системы, для которой нет вариантов: не только выступления против нее, но и простая критика рассматриваются законом как уголовное преступление;переход политического руководства от одной партии к другой не может быть осуществлен путем выборов: обычно существует одна легальная партия, а если допускается существование других, то они, как массовые общественные организации, находятся под контролем партии; руководящая роль партии закреплена конституционно;
2) политический плюрализм принципиально отвергается, политическая оппозиция не допускается, защита прав меньшинства не признается; принцип демократического централизма, требовал безусловного подчинения меньшинства большинству. Под руководство правящей партии, фюрера, военного совета поставлены все существующие общественные организации, создается единый механизм политического властвования. Иногда, как это было в Гвинее, провозглашается создание целостного, слитного организма «партии-государства», членами единственной партии объявляются все граждане, а органы государства, как это было в Заире, становятся органами партии (парламент - законодательный совет партии, правительство - исполнительный совет и т. д.);
3) разделение властей отвергается, в конституциях в том или ином варианте фигурирует принцип единства власти. Представительные органы либо распущены, либо являются единственными законодательными органами. Местное самоуправление также лишено всякого реального значения: на местах правят назначенные представители главы государства и правительства, а если их нет, то реальные полномочия сосредоточены в руках партийных органов;
4) наличие развернутой идеологической доктрины, которая охватывает все жизненно важные стороны человеческого бытия, которая стремится ответить на все потенциально возникающие у членов общества вопросы и которой предположительно придерживаются все, живущие л данном обществе. Эта идеология ориентирует общество на некое конечное совершенное состояние («коммунизм», «расово чистое» общество, «исламское государство»). Иначе говоря, она содержит в себе призыв, основанный на категорическом неприятии существующего общества и стремлении завоевать мир ради построения нового общества. «Образ врага» всегда выступает важнейшим компонентом тоталитарной идеологии, позволяющим режиму сплотить общество перед угрозой как со стороны вредителей и диверсантов внутри общества, так и со стороны враждебного внешнего окружения;
5) система террористического полицейского контроля, поддерживающего партию, и одновременно осуществляющего надзор над ней самой в интересах ее вождей. Такая система может быть направлена не только против «врагов» режима, но и против произвольно выбираемых классов населения, причем террор тайной полиции систематически использует современную науку, в особенности, психологию;
6) технологически обусловленный и почти всеобъемлющий контроль партии и ее преданных кадров над всеми средствами массовой коммуникации и информации — прессой, радио, кино;
7) аналогичный, технологически обусловленный и почти полный контроль над всеми вооруженными силами;
8) централизованный контроль над всей экономикой и руководство ею посредством бюрократической координации ее ранее независимых составных частей; этот контроль, как правило, распространяется также на большинство других общественных организаций и групп.
Таковы лишь основные из когда-либо существовавших тоталитарных режимов и имеющиеся среди них сходства. А различия, которые обусловлены степенью развитости отмеченных выше характеристик, формируют различные стартовые основания для их распада или разрушения, а также последующего перехода к другим типам политического устройства.
Итак, политические режимы делятся на демократические, авторитарные и тоталитарные. Последний характеризуется всеобъемлющей идеологизацией и политизацией общественной жизни, гипертрофией власти и поглощением ею гражданского общества, отсутствием свободы личности, всепроникающим контролем со стороны слившегося воедино партийно-государственного аппарата, подчинением всей социальной системы коллективным целям и официальной идеологий.
В настоящее время выделяются 3 основные разновидности тоталитарного режима: национал-социализм, ранее представленный Германией; коммунизм — СССР и Китай, а также режим в Гане, некоторые другие африканские режимы, Румыния и Албания в Восточной Европе, Куба в Латинской Америке; тоталитарная теократия, представленная, прежде всего, фундаменталистским режимом аятоллы Р.Хомейни в постреволюционном Иране.
2. Проблемы перехода от тоталитаризма к демократии. Концепция политической модернизации
Прежде чем охарактеризовать формирование этих элементов, отметим, что демократия в наше время есть процесс в двояком смысле: а) как совокупность действий по осуществлению ее принципов и функций ее институтов; б) как становление, углубление в целом системы демократических структур и отношений, демократической культуры в тех или иных странах[10]
.
В более или менее целостном виде теория политических режимов сложилась к 50-м годам нашего столетия. Однако многие вопросы и до настоящего времени остаются дискуссионными. Существуют также проблемы, теоретические выводы о развитии которых претерпели существенные изменения. Это касается вопроса о перерастании тоталитарных режимов в демократические. В 70-х годах ученые Фридрихс и Бжезинский сделали вывод, что тоталитарный режим не способен меняться, что его можно уничтожить лишь извне. Они доказывали, что все тоталитарные государства обречены на гибель[11]
.
В различных странах процесс перехода к демократии специфичен, тем не менее, на основе сравнительного анализа целесообразно выявить некоторые общие черты. Один из теоретиков и политических руководителей процессов демократизации в Испании Ф. Гонсалес отмечает следующие элементы: желание перемен, воля большинства к преобразованиям в обществе; способность членов общества к соглашению, к договоренности[12]
.
Начало в обществе политического кризиса – еще одна из существенных общих черт процесса перехода к демократии. Кризисная ситуация является предшественником перехода к демократии при наличии у населения данной страны определенной политической культуры и способности к соответствующим переменам.
Если же речь идет об эволюционном переходе, то наличие культурно-политических предпосылок также немаловажно. Традиционное уважение воли большинства и вместе с тем признание за каждым членом сообщества и отдельными меньшинствами защищать свои интересы, выражать свою волю. Нетерпимость, враждебность во взаимоотношениях, непримиримый антагонизм, разделяющий общество на полярные социально-политические полюса, перечеркивают возможность достижения договоренности между политическими силами и реальности компромиссов, необходимых в ходе любых социальных демократических преобразований.
С политическим национальным кризисом общество может покончить при условии осуществления качественных изменений системы, а не отдельных частичных перемен и уступок со стороны устаревшего режима. Реформирование политической системы в направлении введения демократических институтов и норм, расширения (или установления) прав и свобод граждан; перерастание ограниченных реформ (если они имеют место) в глубокие и всеохватывающие, в результате чего к власти приходят и у власти закрепляются подлинно реформаторские силы, - таково главное содержание политического перехода к демократии. В этом узловом процессе прослеживаются, как правило, свои этапы: проведение реформ в рамках существующего режима, чему последний уже не в силах препятствовать; осуществление реформ, непосредственно разрушающих авторитарный режим.
Конкретные особенности как политического национального кризиса, так и реформаторского процесса определяются спецификой общественно-политической ситуации, характерной для той или иной страны. При тоталитарном режиме государство поглощает гражданское общество. Оно стремится контролировать все стороны жизни людей, принуждает граждан к единообразию их социальных отношений, придавая им государственную идеологизированную форму. Большое различие политических процессов имеет место в тех странах, где утверждение демократических режимов связано со сменой социально-экономических систем: в странах Восточной Европы, в республиках бывшего Союза ССР.
За
Во-первых, исследователи выделяют так называемые навязанные переходы. Отличительная особенность навязанных переходов — ярко выраженный элитный характер, причем элиты принимают решение о начале перехода в одностороннем порядке, без решающего давления со стороны оппозиции, и с готовностью используют все имеющиеся в их распоряжении средства (включая силу) для преобразования режима. Подобным образом переход начинался в Советском Союзе, Бразилии, Турции[13]
.
Следующая разновидность — пактовый переход, также элитный в своей основе, но отличающийся тем, что не навязывается одной из группировок политической элиты, а выступает как результат многостороннего элитного соглашения. В качестве примеров такого перехода обычно называют Испанию, Уругвай, Колумбию, Венесуэлу[14]
.
Третий вид перехода — реформа, на протяжении которой активными участниками политического процесса наряду с элитами выступают массы. В данном случае мобилизация масс ведет к компромиссному соглашению с правящей элитой без использования насилия с той или иной стороны. Подобным образом политический переход осуществлялся в ряде восточноевропейских стран, например, в Польше, Чехословакии, Югославии[15]
.
Наконец, четвертый вид перехода представляет собой революцию, т.е. насильственное ниспровержение прежнего авторитарного режима с активным участием массовых социальных слоев. В данном случае наиболее характерными примерами являются переходы, осуществлявшиеся в Румынии, Албании и в августе 1991 года — в СССР[16]
.
Конкретные переходы редко могут быть однозначно классифицированы как пактовые, навязанные, реформистские или революционные. Чаще всего переход является смешанным, сочетая в себе различные, порой трудносовмещающиеся элементы и приобретая на качественно новых этапах новые особенности. Один из примеров — демократический переход в Советском Союзе. Начавшись как навязанный, инициированный реформистской частью правящего класса, данный переход постепенно приобрел качественно иную, революционную динамику, миновав на своем пути более умеренные пактовые и реформистские альтернативы. Затем, с наступлением 1992 года и утверждением у власти в России режима Б. Ельцина переходная динамика вновь приобрела качественно иные свойства, утрачивая былую революционность и вновь напоминая собой переходы пактового и навязанного характера[17]
.
Специальные исследования показывают, что пактовые переходы осуществляются с большим успехом в условиях корпоратистски-авторитарных режимов, где ко времени перехода уже сложились институты социального представительства интересов, где существует, пусть и на правах полулегальной, оппозиция, и где элита и контрэлита обладают возможностями реализовывать свои стратегии в условиях относительной автономии от масс.
Навязанные переходы отличаются от пактовых отсутствием среди элит консенсуса по вопросу проведения реформ. Переход начинается в одном из двух случаев: во-первых, если прореформистские силы внутри политического руководства оказываются сильнее и располагают ресурсами для навязывания своего политического видения; во-вторых, если переход навязывается извне, при вмешательстве во внутренние процессы более сильных и продемократически настроенных внешних сил.
Стоит подчеркнуть, что навязанные и, особенно, пактовые переходы осуществляются в условиях, когда правительство обладает достаточным авторитетом. Это важнейшее их отличие от переходов реформистского и революционного характера. Обладающее авторитетом правительство может быть коммунистическим (Венгрия), военным (Турция, Бразилия, Перу, Пакистан), расово-олигархическим (Южная Африка) или режимом личной власти (Испания, Индия, Чили), но оно должно осознавать необходимость перемен и обладать для этого достаточными ресурсами[18]
.
В то же время навязанные переходы чаще всего менее прочны, чем пактовые, ибо оставляют без внимания достаточно мощный деструктивный потенциал, сосредоточенный в консервативной части элиты. Вместе с тем, в политической практике может возникать ситуация, когда переход не может начаться иначе, чем навязанный. Так было в ряде стран, освобождающихся от коммунизма, где правящая элита в основе своей оказалась не способной воспринять идею перемен, и демократизация стала возможной только благодаря личному мужеству и инициативе немногих воспользовавшихся благоприятной ситуацией реформаторов.
Опыт показывает, что в отличие от пактовых, навязанные переходы не имеют серьезных шансов на успех, ибо осуществляются на крайне узком социальном основании и тяготеют к замене кропотливой работы по демократической консолидации примитивной популистской риторикой. В этой связи может возникнуть серьезная опасность неожиданной смены навязанного перехода революционным, а впоследствии, и утраты со стороны реформаторов всякого контроля за осуществлением демократических процессов.
Один из заслуживающих в данной связи внимания примеров — российская посткоммунистическая трансформация. Экономические и политические реформы Ельцина-Гайдара начали осуществляться в условиях политического вакуума и возникшей у реформаторов относительной свободы рук. Воспользовавшись этим, реформаторы предпочли кажущийся более скорым и легким путь навязывания реформ, пренебрегая при этом долгой, упорной и сомнительно благодарной работой по строительству политического консенсуса и стабилизации демократических институтов. Ситуация политического вакуума, однако, оказалась недолговечной. Уже через несколько месяцев оппозиция правительственному курсу сформировалась и заявила о своих претензиях в достаточно резких, не терпящих возражения формах. Как пактовый, так и реформистский переходы не получили возможностей для последующей реализации. Вместо этого российский посткоммунистический переход осуществляется в революционных условиях крайней уязвимости и непредсказуемости[19]
.
Главная отличительная особенность революционных и реформистских переходов — активное подключение к политическому процессу массовых слоев населения. В обоих случаях переходы осуществляются более динамично и непредсказуемо, в обоих случаях возникает серьезная, требующая безотлагательного решения проблема — на какие общественные институты реформаторы могут опереться. В случаях с корпоратистскими режимами такими институтами выступали представляющие интересы рабочих профсоюзы, которые обеспечивали служащих и нанимателей механизмом разрешения возникающих проблем и представляли политические интересы рабочих перед лицом государства.
Принципиально иначе дело обстояло с переходом в тех обществах, что долгое время находились под властью коммунистических режимов. За редкими исключениями (Венгрия), всякая независимая экономическая, социальная и, тем более, политическая активность не одобрялась государством, нередко подвергаясь жестоким репрессиям. Это не исключало наличия в коммунистических обществах автономных начал, проявлявшихся как в независимой от государства социально-экономической деятельности, так и в развивавшейся внутри элиты относительной свободы принятия решений.
Формально государство было всеподавляющим, что парадоксальным образом негативно сказывалось на его легитимности и исподволь формировало условия для возникновения весьма специфической оппозиции. Облик этой оппозиции, по наблюдению опиравшегося на изучение перехода в СССР и Китае Б. Жанга, формировался, главным образом, исходя из недостатка се институциализации. В подавляющем большинстве случаев оппозиция коммунистическим режимам представляла собой социальное движение, не имеющее четко определенной структуры, не являющееся партией и не напоминающее ее даже отдаленно. В этом смысле структурно оппозиция выступала как «антиорганизация»[20]
.
Вполне естественно, что для такой оппозиции популизм превращается в основное оружие по рекрутированию сторонников, а социальная и политическая критика в ее риторике явно преобладает над конструктивными программами выхода из глубокого общественного кризиса.
Реформистский переход в ряде своих характеристик больше напоминает пактовый, чем революционный: компромисс, несмотря на использование оппозицией опоры на политическую мобилизацию масс, является здесь все же преобладающей характеристикой. В отличие от революционного перехода, здесь существуют и взаимно признаются определенные правила политической игры — прежняя элита уступает власть пусть и не в результате переговоров, но добровольно, на основании состоявшихся выборов. Оппозиция, невзирая на традиционализм отстаиваемых ею позиций, признается и рассматривается как полноценный участник политического процесса.
Качественно иначе протекают революционные переходы. В данном случае оппозиция, добивающаяся власти путем выборов, нередко терпит поражение в результате либо путча, превентивно предпринятого прежней правящей элитой (СССР), либо открытого свертывания начатых преобразований (Польша в начале 1980-х гг., Китай в 1989 г., Румыния, Албания). Поэтому власть, оказавшись в руках оппозиции, рассматривается ею как «завоеванная»[21]
.
Конечно, никакой из посткоммунистических или — шире — поставторитарных переходов не является в чистом виде реформистским или революционным. Чаще всего, переход вовлекает характеристики обоих описанных разновидностей.
Результатом переходов от тоталитарно-авторитарного правления, увы, далеко не всегда оказывается демократическая консолидация и стабильное функционирование демократии. Процесс демократизации может вести также и к смешанного типа режимам, и даже к неоавторитарным формам правления. Демократизация таит в себе немало сюрпризов и может быть прервана гораздо быстрее, чем иногда представляют себе ее сторонники.
Переходы от одного типа режима к другому — сравнительно новая для политической науки проблематика, еще в 1960-е даже 70-е годы не пользовавшаяся заметным влиянием[22]
.
В заключении следует отметить, что выделяют 4 вида перехода от тоталитаризма к демократии:
1. навязанные переходы, которые носят ярко выраженный элитный характер;
2. пактовый переход, также элитный в своей основе, но отличающийся тем, что не навязывается одной из группировок политической элиты, а выступает как результат многостороннего элитного соглашения;
3. реформа, на протяжении которой активными участниками политического процесса наряду с элитами выступают массы;
4. революция, т.е. насильственное ниспровержение прежнего авторитарного режима с активным участием массовых социальных слоев.
Сегодня, когда международная ситуация формируется, прежде всего, под влиянием распада коммунистических режимов в Советском Союзе и Восточной Европе, проблемы политического перехода все заметнее выдвигаются в центр внимания политологии.
3. Практическое задание
Сравните основные типы политических режимов по следующим критериям:
| Критерии
|
Тоталитаризм
|
Авторитаризм
|
Демократия
|
| Роль государства | Полное вмешательство государства во все сферы жизни общества | Жесткий контроль за политической сферой, но невмешательство во внеполитические сферы жизни | Народ устанавливает рамки «вторжения» государства в различные сферы жизни. |
| Характер партийной системы | Однопартийная политическая система | Существование неполитических структур | Многопартийная политическая система |
| Развитость гражданского общества | Гражданское общество полностью подчинено власти | Неподконтрольность власти гражданскому обществу | Равноправие всех граждан |
| Соблюдение прав и свобод человека | Полное не соблюдение. Террор, тотальное насилие | Попытки выразить общенациональный интерес | Гарантии основных прав и свобод человека |
| Отношение к рыночным экономическим механизмам | Огосударствление экономики. Командно-административная система управления | Огосударствление экономики. Командно-административная система управления | Рыночная система управления экономикой. Конкуренция. |
| Идеологическая ситуация | Насильственное политическое господство | Культ личности вождя | Диалог народа с властью |
Список литературы
1. Гаджиев, К. С. Введение в политическую науку: учебник для вузов [Текст]/ К. С. Гаджиев. – М.: «Логос», 2002. – 544 с.
2. Лазарев, В. В. Общая теория государства и права. Учебник [Текст]/ В. В. Лазарев. – М.: Юристъ, 2003. – 427 с.
3. Матузов, Н. И. Теория государства и права. Курс лекций [Текст]/ Н. И. Матузов, А. В. Малько. – М.: Юристъ, 2004. – 768 с.
4. Политико-терминологический словарь
5. Федосеев, А. А. Политология: курс лекций (сборник). [Текст]/ А. А. Федосеев, А. И. Демидов, А. В. Зиновьев, А. Ф. Никитин, В. Е. Чиркин. – М. – 78 с.
6. Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – 184 с.
7. Шумпетер Йозеф. Капитализм, социализм и демократия. [Электронный ресурс]// режим доступа: file://localhost/C:/DOCUME~1/Admin/LOCALS~1/Temp/Rar$EX00.390/shumpetr.htm
[1]
Политико-терминологический словарь
[2]
Гаджиев, К. С. Введение в политическую науку: учебник для вузов [Текст]/ К. С. Гаджиев. – М.: «Логос», 2002. – С. 226
[3]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 113-122
[4]
Гаджиев, К. С. Введение в политическую науку: учебник для вузов [Текст]/ К. С. Гаджиев. – М.: «Логос», 2002. – С. 235
[5]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 113-122
[6]
Шумпетер Йозеф. Капитализм, социализм и демократия. [Электронный ресурс]// режим доступа: file://localhost/C:/DOCUME~1/Admin/LOCALS~1/Temp/Rar$EX00.390/shumpetr.htm
[7]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 113-122
[8]
Федосеев, А. А. Политология: курс лекций (сборник). [Текст]/ А. А. Федосеев, А. И. Демидов, А. В. Зиновьев, А. Ф. Никитин, В. Е. Чиркин. – М.
[9]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», С. 113-122
[10]
Матузов, Н. И. Теория государства и права. Курс лекций [Текст]/ Н. И. Матузов, А. В. Малько. – М.: Юристъ, 2004. – С. 336
[11]
Матузов, Н. И. Теория государства и права. Курс лекций [Текст]/ Н. И. Матузов, А. В. Малько. – М.: Юристъ, 2004. – С. 338
[12]
Шумпетер Йозеф. Капитализм, социализм и демократия. [Электронный ресурс]// режим доступа: file://localhost/C:/DOCUME~1/Admin/LOCALS~1/Temp/Rar$EX00.390/shumpetr.htm
[13]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[14]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[15]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[16]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[17]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[18]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[19]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[20]
Шумпетер Йозеф. Капитализм, социализм и демократия. [Электронный ресурс]// режим доступа: file://localhost/C:/DOCUME~1/Admin/LOCALS~1/Temp/Rar$EX00.390/shumpetr.htm
[21]
Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие [Текст]/ А. П. Цыганков. – М.: «Интерпракс», 2004. – С. 128-161
[22]
Федосеев, А. А. Политология: курс лекций (сборник). [Текст]/ А. А. Федосеев, А. И. Демидов, А. В. Зиновьев, А. Ф. Никитин, В. Е. Чиркин. – М.