Государственно-политическое устройство Ирана и становление новых органов власти после революции 1979г.

ГОСУДАРСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО ИРАНА И СТАНОВЛЕНИЕ НОВЫХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ 1979 Г.

а) Источник и обоснование теории

Революция в Иране поставила на повестку дня вопрос о соз­дании системы органов государственной власти, которая бы смени­ла государственный аппарат шахского режима. Процесс создания с
истемы этих органо
в оказался сложным и противоречивым. Как известно, в
антишахском движении принимали участие разнород­ные социально-классовые силы, каждая из которых преследовала в революции собственные цели. Их борьба между собой за обла­дание властью или участие в ней во многом определяла как фор­му, так и конкретное социально-клас
совое содержание тех или иных органов новой власти. И поскольку в ходе революции иранское духовенство
во главе с Хомейн
и стало общепризнанным лиде­ром и руководящей силой антишахского
движения, его воздействие на процес
с формирования новых орган
ов влас
ти оказалось решаю­щим.

Теоретическая модель формы государственного устройс
тва и
структуры органов власти была разработана аятоллой
Хомейни
еще в период его пребывания в изгнан
ии в Ираке и изложена в работе «Образ правления в исламской республике».
В ней Хо­мейни рассматривает два варианта исламского правления.
В пер­вом варианте, когда на земле появляется «скрытый» имам Махди
или имам, непосредственно назначенный им, то «он является аб­солютным владыкой над всеми членами общества и обладает в
се­ми достоинствами и условиями, необходимыми для вождя нации» (с. 3; здесь и ниже даются ссылки на упомянутую работу Хомейни). Для этого варианта Хомейни не считает нужным разраба­тывать какую-либо форму правления, поскольку сам Махди
«единолично устанавливает законы, назначает исполнительные и судеб­ные органы, руководит армией и ее вооружением, организует фи­нансы. Он приводит в действие весь механизм власти, всю адми­нистративную и финансо
вую с
истему» (с. 9).

В период же отсутствия «истинного» имама (т.е.
имама Мах­ди) шиитской общине необходима особая форма правления, кото­рой, по мнению Хомейни, является исламская республика. Он дает следующее определение республи
ки: «Республика в современном понимании - это демократический строй, во главе которого стоит не монарх, а суверенитетом обладает весь народ, выражающий все­общую волю избрать государственные
органы и вручить им власть» (с. 5). Следует заметить, что, выдвигая лозунг республи
ки, пусть даже исламской, Хомейни
вступает в противоречие с одним из
ос­новных догматов шиизма о наследственном характере власти, ко­торой могут обладать лишь потомки Алии
от его брака с дочерью пророка Мухаммеда
Фатимой.
Любой выборный глава государства или орган власти объявляется ш
иитским учен
ием незаконным, уз
урпатором власти.

Обосновать зак
онн
ость выборных органов власти Хомейни стре­мится трактовкой следующих положений, содержащихся в Коране и сунне; а) положение о том, чт
о «
фетвы тех, кто соответствует условиям их вынесения и достоин того, чтобы выносить фетвы
в со­ответствии с шариатом, основываясь на существующих текстах, провозглашать исламские постановления, должны исполняться те­ми, кто не обладает подобными достоинствами» (с. 4); б) положе­ние о совете, которое гласит, что в случае возникновения сомнений и колебан
ий по какому-либо вопросу «он став
ится на обсуждение, чтобы в резуль
тате сопоставления и обмена мнениями выяснить истину, определить положительные и отрицательные стороны об­суждаемого вопроса» (с. 4); в) положение о «велайат-е
факи
х-е муджтехид»
(буквально: «наместническая миссия исламского законоведа
высшего ранга»),
согласно которому «тем, кто отвечает рангу муджтехида
и обладает блестящими с
по
собностями толкова­ния основ и первоисточников [
ислама],
ислам дает право власти над частью имущества и гражданами общества»
(с. 4). Хомейни под­чер
кивает, что эта власть не рав
нознач
на власти «
истинного» имама, но «вполне достаточна для управления делами общества» (с. 4); г)
положение о необходим
ости «делать добро и удержи­ваться от дурного поступка». Хомейни не раскрывает содержания этого положения, отмечая, что «его детали изложены в книге фикхов,
где рассматриваются условия, границы,
область его при­менени
я и достоинства исполнителей» (с. 5).

б) Содержание теории

Руководствуясь этими положениями, Хомейни выделяет три группы, составляющие органы власти в исламской республике: 1) Группа принятия решений,
основанных на шариате,
2) Совещательная груп
па и 3) Исполнительная группа (с. 5).

Группа принятия решений, разъясняет Хомейни, представляет собой законодательную власть и является аналогом учредительного собрания, «с той разницей, что члены такого собрания в других странах разрабатывают законы... исходя из своих идей и понятий и проявления собственного разума. В исламе же... Группа приня­тия решений в установленном порядке извлекает их из первоисточ­ников (Корана, сунны), упорядочивает их и приводи
т в действие» (
с. 5). Группа принятия решений выносит свои решения в виде фетр
, принимаемых единогласно. В случае отсутствия единогласия применяется принц
ип совета: фетва
ставится на обсуждение и при­нимается точка зрения большинства или лица, или лиц «наиболее сведущих» (с. 7). Хомейни большое вн
имание придает единодушию
воли этой группы, специально оговаривая, что после принятия р
ешения по спорному во
просу «остальные [точк
и зрения] предаютс
я забвению, причем последо
вателям и приверженцам (того или и
ного муджтехида) необязательно звать, кому из членов т
руп
пы принадлежит при
нятая точка зрения» (с. 7).

Второй орган - Совещательная группа - имеет своим аналогом парламент. Хомейни не указывает принцип формиро
вания Группы принятия решений, естественно, подразумевая, что ее составят наи­б
олее уважаемые и влиятельные муджтехиды;
в отношении же Со­вещательной группы он предусматривает, что ее депутаты «изби­раются народом» (с. 8). Основываясь на фетвах,
выносимых Груп­п
ой при
нятия решений, Совещатель
ная группа «обсуждает и рас­с
матривает различн
ые проекты государственных дел, утверждает и
х в соответствии с потребностями страны и передает Исполни­т
ельной группе» (с. 8). Не менее пяти членов Совещательной груп­пы должны быть муджтехидами
и факихами,
«с тем чтобы все законы утверждались под их надзором и не выходили за рамки предписаний ислама, находились и ис
полнялись в рамках законо­д
ательной программы Группы принятия решений» (с. 8).

И наконец, третья, Исполнительная группа является коллегией министров, в обязанности которой входят «назначение лиц на ни­зовые посты, исполнение программ, утвержденных высшими орга­н
ами, отдача исполнительных распоряжений, полный надзор за тем, как ответственные за то или иное дело выполняют свои обя­занности» (с. 10).

Хомейни не выделяет органы правосудия в отдельную группу, полагая, что в исламском обществе отправление правос
удия лежит на
духовенстве. Все сотрудники органов правосудия, подчеркивает он, начиная от министра юстиции и кончая последним городским или сельским судьей, должны быть обязательно муджтехидами или
факихами. Из числа духовных лиц должны назначаться и те ми­нистры и их подчиненные, которые «распоряжаются гражданами страны» (с. II). К их категории Хомейни относи
т, например, на­чальника полиции, ответственного за мобилизацию, губернаторов .
и большинство сотрудников этих и подобных им учреждений.

«При исламском строе, - пишет Хомейни, - вся нация - началь­н
ики и подчиненные, сотрудники учреждений и торговцы, рели­г
иозные деятели и студенты, работодатели и рабочие - все будут братьями и равноправными. Совершенно очевидно, что между ни
­ми будут господствовать искренность и братство, не будет сущест­в
овать конфликтов по поводу постов, рангов, богатства и т. п.; и
мущество всех и каждого будет чистосердечно предоставлено в распоряжение всех и каждого» (с. 11).

в) Особенности модели будущего государства

Таким образом, разработанная Хомейни структура органов в
ласти предполагает установление теократического образа правления,
при котором светская и духовная власть нераздельны. При э
том форма парламентской республики лишается своего содержа­н
ия, поскольку избираемый народом парламент не наделяется властью и представляет собой совещательный орган, обязанный беспрекословно
выполнять распоряжения Группы принятия реше­н
ий. Вся законодательная и судебная власть сосредоточивается исключительно в руках духовенства. Светские
лица допускаются в не обладающий властью парламент и исполнительные орган
ы. При этом парламент действует под прямым контролем входящих в него и имеющих решающий голос духовных лиц. На наиболее важные посты в ис
полнительных органах такж
е назначаются толь­ко духовные лица. Правда, Хомейни
допускает участие граждан­ских специалистов в Группе принятия решений, поскольку «факих
может быть несведущ
в вопросах, н
апример, современной экономи­ки» (с. 7). Однако их функции - давать лишь технические заклю­чения, чтобы фетва,
не выходя за рамки исламских норм, в то же время о
твечала современным условиям.

Таким образом, исламск
ий образ правления с самого начала предполагает безраздельное господство духовенства и ни в коей мере не представляет собой суверени
тет народа, поскольку един­ственный выборный орган руководствуется волей не избравшего его народа, а стоящих над ним исламских деятелей.

Другой важной особенностью теоретической модели Хомейни является то, что она не затрагив
ает вопросов социального аспекта власти, предполагая, что исламский образ правления будет «нало­жен» на существующую в стране
социальную структуру. Провоз­глашени
е Хомейни «братства» работодателей и рабочих на деле означает призыв к классовому «миру» между буржуазией и про­летариатом, освящение господства буржуазии.

II. Начало революции и государственное управление в этот период.

а) Зарождение первых революционных органов власти

Практические шаги духове
нства по воплощению в жизнь этой теории во многом определили характер политического развития Ирана после свержения монархии. Однако начало формированию
новых органов власти было положено еще при шахе и не в соот­ветствии с разработанной Хомейни моделью.

В конце 1978 г., когда в результате забастовок промышленного пролетариата, и особенно нефтяников, вся экономическая жизнь страны оказалась парализованной, начался развал государственно­го аппарата. В результате невыхода на работу служащих его низ­ших и средних звеньев прекратилась деятельность большинства государ
ственных учреждений, включая министерства. Практически самоустранилась полиция, перестав выполнять свои функции, в
том числе даже регулирование уличного движения.

В этих условиях по инициативе снизу, в том числе и местных
мулл, стали стихийно возникать различные комитеты, группы со­действия, советы, берущие на себя выполнение жизненно важных
общественных функций. Эти группы вели практическую работу по организации демонстраций, осуществляли регулирование уличного
движения во время демонстраций, несли охрану самих демонстран­тов, наблюдали за порядком в колоннах. В некоторых кварталах: Тегерана и других городов возникали добровольные группы само­обороны, охранявшие квартал от грабителей. Вооруженные группы
патрулировали на некоторых участках шоссейных дорог, где осо­бенно участились случаи ограбления пассажиров автомашин и ав­
тобусов, нередко сопровождавшиеся людскими жертвами. В связи с перебоями в снабжении группы добровольцев осуществляли контроль за поступлением продуктов и топлива в торговую сеть и за равномерным их распределением среди жителей квартала, т.е.
явочным порядком вводили нормирование продуктов. Нередки бы­ли случаи, когда население громило лавки торговцев, припряты­вавших товары повседневного спроса с целью взвинчивания цен. Эти же группы следили за тем, чтобы лавочники не торгов
али тай­ком в те дни, когда духовенство призывало прекратить торговлю в знак протеста против действий шахских властей.

Эти разнообразные группы еще не представляли
собой власти
в полном смысле этого слова, но они были зародышем власти,
вырастали из революционной инициативы масс, которые живо от­кликались на насущные потребности практики и выдвигали из
своей среды наиболее инициативных представителей, обладавших качествами лидеров и способностями организаторов. Было бы ошибочным переоценивать роль духовенства в процессе возникно­вения этих зачаточных органов самоуправления. Организационная структура духовенства, основанная не на жестком административ­ном подчинении сверху донизу, а скорее на моральном авторитете
религиозных вождей, была достаточ
но эффективной для идейного руководства массами, для агитации и пропаганды, для быстрого донесения до масс общих устан
овок, призывов и лозунгов, выра­батываемых высшим духовенством. Но формаль
ная независимость каждого муллы и религиозного деятеля более высокого ранга, ко­торая позволяет ему в повседневной деятельности руководствовать­ся не прямыми административными распоряжениями высших инстанций,
а собственным пониманием и интерпретацией общих ис­
ламских канонов и принципов; традиционное для ислама соперни­чество высших религиозных авторитетов
, каждый из которых имеет собственных последователей и приверженцев, слепо идущих за «своим» религиозным вождем и критически относящихся к «чу­жому», - все это ослабляло способность духовенства как органи­зации непосредстве
нно предопределять формы и методы револю­ционн
ых действий масс.

Иными словами, духовенство несло в массы слово, и уже сами
массы, выдвигая из своей среды практических организаторов, пре­творяли это слово в дело. В практическ
и-повседневной револю­
ционной деятельности духовенство шло за массами или по крайней: мере рядом с ними. Стих
ийность процесса возн
икновения «ни­зовых» органов власти подтверждается и те
м фактом, что до поры до времени и сам Хомейни, и другие высши
е религи
озные деятели
обходили полным молчанием эти уже существующие орган
ы.

Также еще до победы революции началось становление и цент­ральных органов власти. По инициативе Хомейни, находившегося в Париже, был сформирован Исламский революционный совет (ИРС),
состав которого содержался в тайне. Перед ним ставилась задача создания переходного, временного правительства, созыва
Уч
редительного собрания и проведения выборов в Законодательное
собрание - парламент.

Он же координировал действия оппозиции, требуя отречения шаха. 16 января 1979 года, используя то, что было официально названо выездом на отдых, шах бежал из Ирана.

б) Создание временного центрального аппарата. Двоевластие.

По
сле того как Хомейни 1 февраля 1979 г. возвратился в Иран, он особым фирманом от 5 февраля 19
79 г. наз
начил Мехди
Базаргана,
лидера близкой к Национ
альному фронту буржуазие
й организации
«Движение за освобождение Ирана», премьер-министром Време
нно
го революционного
правительства. На церемонии пред­с
тавления М.
Базаргана
в качестве премьер-министра Хомейни,
в частности, отметил, что «его превосходительство инженер Мехди Базарган...
чело
век превосходный с точки зрения религии, благо­ч
естивый и не имеет склонности к чему-либо, -
что противоречит установлениям шариата. Народ должен его слушаться. Это не о
бычное правительство, и его необходимо слушаться. Противодей­с
твие этому правительству - это противодействие шариату. А наш закон предусматривает наказание за выступление против правительства, освященно
го шариатом».

С назначением правительства Базаргана в стране установилось двоевластие, а точ
нее - безвластие: назначенное шахом прави­тельство Шапура
Бахтияра
уже было бессильно, а назначенное Хомейни правительство Базаргана еще не получило власти. В этот пер
иод чрезвычайно ускорился процесс формирования ни­з
овых органов власти, который приобрел качественно новый х
арак­тер. Из всего разнообразия возникавших групп, советов, отрядов самообороны выдвинулись два вида: революционные комитеты и отряды «стражей исламской революции».

Характерно, что в
ысшее духовенство не рассматривало ревко­м
ы и отряды «пасдаров»
(«стражей») в качестве органов власти и не призывало их к захвату реальной власти «снизу» как средст­ва низложения правительства Бахтияра. Весь упор оно делало на
то, чтобы путем переговоров с этим правительством, подкреплен­ных угрозой объявить ему «джихад»
и в случа
е его неуступчивости, побудить Бахтияра добровольно передать свои полномочия прави­тельству Базаргана. Одновременно Хомейни вел через Базаргана переговоры с армейским командованием, стремясь получить от него согласие на нейтралитет армии.

Такая позиция Хомейни и высшего духовенства обусловлива­л
ась двумя важными моментами. Во-первых, они не ставили перед собой задачи революционного слома всей старой государственной м
ашины, полагая путем смены правительства Бахтияра правительством
Базаргана овладеть существующим государственным аппа­рат
ом и поставить его под свой контроль. Во-вторых, духовенство вовсе не стремилось к расширению революционной самодеятельно­сти масс и превращению ревкомов и отрядов «пасдаров» в органы действительного народовластия.

Однако духовенству не удалось удержать массы в рамках не­н
асильственных действий и договориться с Бахтияром
и армией об условиях передачи власти. Стихийно начавшееся вооруженное вос­стание в Тегеране 10-12 февраля 1979 г., в котором главной ор­ганизующей силой стали отряды левой Организации партизан-федаев
иранского народа (ОПФИН)
и
исламской леворадикальной О
рганизации моджахедов
иранского народа (ОМИН),
смело прави­тельство Бахтияра.

Показательно, что духовенство до самого последнего дня, т. е.
до 12 февр
аля, продолжало переговоры с Бахтияром и армией; одновременно оно неоднократно обращалось к восставшим с при­зывами прекратить вооруженные действия и покинуть улицы. На следующий же день, 13 февраля, Хомейни призвал сдать все оружие, захваченное восставшими в ходе боевых действий, что с
видетельствовало о намерении духовенства
разоружить народ (по н
еофициальным сведениям, в ходе восстания было роздано около 100 тыс. ви
нтовок и другого оружия, захваченного в полицейских участках, казармах и армейских арсеналах). Однак
о при
зывы ду­х
овенства сдать оружие практически игнорировались.

После победы восстания статус ревкомов и отрядов «пасдаров» приобрел новое качество. Теперь, когда их члены оказались пого­ловно вооружены, когда они осознали себя силой, свергнувшей монархию в ходе вооруженной борьбы, ревкомы и отряды «пасда­ров» из органов самоуправления превратились в действительных носителей революционной власти, в инструмент политической дик­татуры революционных масс. Неограниченная, внезаконная,
опи­рающаяся на силу, в самом прямом смысле слова, власть - это и есть диктатура.

в) Развитие процесса становления органов власти.

С таким положением духовенство уже не могло не считаться. Молчаливо признав новый статус ревкомов и отрядов «пасдаров», оно предприняло целую серию действий с целью укрепить в них свое влияние и использовать их в собственных интересах. Подбор н
овых членов в ревкомы и отряды «пасдаров» стал осуществляться по рекомендации местных мулл.
Под предлогом того, что в не­которые ревкомы и отряды «пасдаров» про
никли с провокацион­н
ыми целями бывшие саваковцы,
началась их чистка от неугодных духовенству элементов, в основном левых взглядов и настроений. Духовенство взяло на себя финансирование деятельности ревкомов и отрядов «пасдаров», установило жалованье их членам. По ини­циативе ИРС
были созданы Центральный революционный комитет и Корпус стражей исламской революции (КСИР),
руководство ко­торым было возложено на аятоллу
Махдави-Кяни.

Сразу же после падения монархии духовенством была создан
а еще одна система органов революционной власти—революцион­ные трибуналы. Следует заметить, что ни Хомейни, ни ИРС не отдавали распоряжения о создании ревтрибуналов: их вызвала к жизни практическая потребность судить тех, кого революционные
комитеты и «п
ас
дары
» арестовывали по обвинению в сотрудничестве
с шахским режимом, в преступлениях против народа и в контрреволюционной деятельности. Вполне естественно, что роль судей в соответствии с исламскими нормами отводилась местным муллам, хотя в состав ревтрибуналов входили и гражданские ли­ца. Уже после того как возникла широкая сеть ревтрибуналов, аятолла
Хальхали
самочинно провозгласил себя генеральным про­курором и сформировал Верховный революционный трибунал.

На фабриках и заводах, владельцы которых бежали за грани­цу, и на государственных предприятиях, лишившихс
я администра­тивного управления, рабочие начали создавать свои советы, стре­мясь по мере возможности снова пустить предп
риятия и установить рабочий ко
нтроль над производством. Рабочие советы стали воз­никать и на действующих предприятиях, владельц
ы которых не бы­ли непосредственно связаны с шахским
режимом. Подобные же со­веты стихийно создавались в различных государственных учреж­дениях, оставшихся от шахского государственного аппарата.

г) Параллельность правительства и новых органов власти.

Таким образом, сложилась довольно стройная структура рево­люцио
нных органов власти. Низовые ее звенья составили ревкомы, отряды «пасдаров»,
революционные трибуналы, рабочие советы на предприятиях и советы служащих в учреждениях. Центральный ре­волюционный комитет, штаб Корпуса стражей революции и Вер­ховный революционный трибунал представляли центральные ис­полнительные органы, а Исламский революционный совет олице­творял собой законодательную власть. Аятолла Хомейни,
не заняв­ший определенного поста и формально не входивши
й в состав ИРС,
являлся фактическим главой государства и последней ин
станцией при решении важных вопросов.

В этой структуре Временное революционное правительство ока­залось «ли
шн
им». Составленное в ос
новном из представи
телей бур­жуазии и буржуазно-демократической интеллигенции, в том числе из лидеров Национально
го фронта и ряда других буржуазных пар­тий, прис
оедин
ивши
хс
я к революции и заявивших о поддержке курса Хомейни, оно, по существу, преследовало цели дальнейшего раз
вития капитализма на национальной основе с сохранением эко­номического сотрудничества с западными странами при большем, чем прежде, соблюдении национальных интересов страны, и в частности, интересов национальной буржуазии. В этом отношении его цели резко расходились с объективными целями революции, которая являлась следствием обострения капиталистических про­тиворечий вообще и стихийного протеста мелкобуржуазных масс против крупного капитала, находившегося в привилегированном положении по сравнению с другими слоями буржуазии благодаря поддержке со стороны монархического государства, в частности. Поэтому вполне очевидно, что правительств
о Базаргана
не поль­зо
валось поддержкой низовых революционных органов власти, от­ражавших в большей или меньшей степени интересы мелкой бур­жуазии и частично пролетариата, и в среде которых были сильны стихийные антикапиталистические настроения. Ввиду этого призыв Хомейни «слушаться» правитель
ство не был выполнен. Ни один орган революционной власти, включая и ее центральные исполни­тельные органы, не подчинялся правительству и не только игно­рировал его, но и ак
тивн
о вмешивался в его деятельность.

В то же время правительство Базаргана не могло опереться и на старый государственный аппарат (элементом которого оно, по существу, являлось), поскольку он в ходе революции был ча­стично разрушен и не мог функционировать. Практически от прежнего госаппарата остались лишь отдельные дезинтегрированные
части. Руководящий сос
тав его частично бежал за границу или б
ыл репрессирован в первые же месяцы после революции, а остав­шаяся часть попросту выжидала. Полиция и жандармерия, функ­ции которых взяли на себя отряды «пасдаров»,
тоже практически б
ездействовали. Армия, от четырехсоттысячного состава которой осталось около ста тысяч, объявила себя нейтральной.

д) Причины этого.

Возникает закономерный вопрос: зачем духовенству вообще понадобилось
создавать временное правительство? Ведь ИРС вполне мог, опираясь на возникшие снизу и созданные им самим сверху революционные органы власти, осуществлять руководство страной до формирования «законных», конституционных органов.

Дело в том, что высшее духовенство еще до начала револю­ционного движения вступило в блок с определенными слоями бур­жуазии, представленных Базарганом
и его «Движением за освобождение Ирана». Часть буржуазии, интересы которой выражал Национальный фронт, хотя и довольно долго колебалась между монархией и революцией, в конце концов, исходя из анализа ситуации, решила, что компромис
с с духовенством ей более выгоден, и в ноябре 1978 г. лидер Национального Ф
ронта Керим
Санджаби
заключил с Хомей­ни соглашение о поддержке. Лишь небольшая часть оппозиционной монархии буржуазии во главе с одним из лидеров Национального Фронта, Ш.
Бахтияром,
осталась на твердых антиисламских
позициях, считая, что компромисс с монархией может дать ей больше, чем следование в опасном для нее фарватере политики духовенства, стоявшего во главе революционных сил. Если бы революционное движение вы­шло из-под контроля духовенства, под вопрос могло быть постав­лено само существование капиталистического строя. В случае прихода духовенства к власти буржуазия оказалась бы в политиче­ском подчинении у духовенства, провозглашавшего себя выразите­лем мелкобуржуазных интересов и защитником интересов «
обез­доленных». И наконец, если бы Бахтияру
удалось овладеть с
итуа­цией и перехватить у духовенства инициативу (а он считал, что это ему удастся), то в этом случае уже не полицейско-бюрократически-чиновничий аппарат монархии диктовал бы национальной буржуа­зии свои условия, а сама буржуазия диктовала условия ослаблен­ной политическими потрясениями монархии.

Таким образом, Бахтияр
наиболее последовательно отстаивал классовые интересы национальной буржуазии. Вполне естественно, что та часть буржуазии, которая пошла на сделку с духовенством, потребовала после победы революции вознаграждения
за свою поддержку духовенства, т. е.
допуска к государственной власти, ибо именно этим условием определялся компромисс буржуазии с духовенством.

III. Перерастание революции из народной в мелкобуржуазную. Постепенный переход к созданию государства согласно теории Хомейни.

а) Союз духовенства с буржуазией.

В непосредственное окружение Хомейни вначале в Париже, а затем в Иране входили такие гражданские деятели, как Базарган, Банисадр,
Готбзаде,
Чамран
и др. За ними стояли такие организации, как «Движение за освобождение Ирана», Национальный фронт. За Национальным Фронтом, в свою очередь, стоял базар. Считается, аксиомой, что духовенс
тво обладало сильным влиян
ием на базаре. Но при этом упускается из виду, что базар - это не только и не столько мел
кие лавочни
ки, сколько крупные оптовые торговцы, определяю­
щие всю экономическую политику базара, подчинившие себе роз­ничную мелкую торговлю. Господствуя экономически, держа в за­
висимости мелких лавочников, крупный торговый капитал базара определял и их социальное поведение. Без согласия и содействия предс
тавителей это
го капитала духовенству вряд ли удалось бы самостоятельно повести за собой базарные массы. У светских лиц из окружения Хомейни
был большой опыт политической деятельности,
широкие связи в оппозиционных кругах; у них были контакты с иностранной прессой, с разли
чными официальными, полуофи­циальными и неофициальными деятелями и организациями. Имен­но они в парижский период Хомейни служили главным связующим звеном между ним и революционными силами внутри страны, его рупором. Не случайно известность Хомейни резко возросла после
его переезда из Неджефа
в Париж, ибо именно деятели, ис
кушен­ные во всех тонкостях политической игры, создавали ему то, что называется «паблисити». Хомейни не мог без них обойтись, они: были н
ужны ему, так же как и им нужно было его имя, его авторитет.
В этом свете закономерным представляется то, что граждан
­ские лица составили больши
нство в ИРС:
из 15 его членов только 6 были духовными лицами.

Назначение Временного правительства не было следствием во­леизъявления Хомейни, оно родилось в результате острой полити­ческой борьбы внутри ИРС. Большинство духовных лиц - членов
ИРС отстаивало при
нцип «велайат-е
факих»,
т. е.
верхов
енство религиозных деятелей. Буржуазные, пробуржуазные
и мелкобур­жуаз
ные деятели ИРС настаивали на передаче влас
ти в руки свет­ских лиц либо на компромиссном решени
и раздела власти. Возник­новение наряду с ИРС Временного прави
тельства означало победу
компромисса и поражение сторонников «велайат-е факих», тем бо­лее что против этого принципа выступал такой авто
ритет, как аятолла
Талегани,
занимавш
ий пост председателя ИРС. Против­никами «велайат-е факих» были и не входившие в ИРС аятолла Шариат-Мадари,
фактический глава шиитской общины в Иране в период изгнания Хомейни, аятолла Гольпаегани
и ряд других ме­нее известных религиозных
деятелей. Таким образом, политическое
противоборство сторонников и противн
иков принципа «велайят-е
факих» предрешило вопрос о появлении Временного правительст­ва, и Хомейни ничего не оставалось делать, как санкционировать
его.

Свою роль здесь сыграл еще один фактор: хотя духовенство стремилось к единоличному господству, оно, во-первых, нуждалось в политическом опыте буржуазных деятелей в деле управления сложнейшим механизмом государства, а во-вторых, опасалось остаться один на один с революционными массами. Тот факт, что те вопреки воле духовенства поднялись на вооруженное восстание и пошли за левыми и леворадикальными
организациями, игнорировав
призывы духовенства свернуть вооруженную борьбу и отказав­шись выполнить прямое распоряжение Хомейни
сдать оружие, так же как и то, что революционные органы власти саботировали правительство Базаргана,
несмотря на предупреждение Хомейни, что «
противодействие этому Правительству - это противодействие ша­риату», - все это было для религиозных деятелей тревожными симптомами того, что их авторитет и контроль над массами не без­граничны. В подобных условиях открытое выступление духовенства против буржуазии за полное обладание властью могло послужить для масс сигналом к перерастанию революционной стихии в осо­знанную классовую борьбу против капитализма. И в этой борьбелевые организации и пролетариат как наиболее классово
созна
тельный и последовательно революционный класс могли увлечь за собой мелкую буржуазию с ее стихийным антикапитализмом. В об­становке революционного подъема масс, установившейся де-факто политической свободы, которой воспользовались левые силы для борьбы за свое влияние в массах, духовенству приходилось вести сложную политику лавирования. Элементом этой политики и явил­ся союз с буржуазией для подавления левого течения в революции, предотвращения возможности ее углубления.

б) Буржуазия и Временное правительство.

Но буржуазия, вступив в коалицию с исламскими деятелями, оказалась вынужденной вести такую же политику лавирования: для того чтобы не дать левому и мелкобуржуазному течению объ­единиться (хотя и с различными целями) на
общей платформе
борьбы против буржуазии, Временному пра
вительству пришлос
ь поддерживать мелкую буржуазию против левого тече­ния. Такого предательства своих классовых интересов не потерпела та часть буржуазии, которая входе революции колебалась между монархией и духовенством. Вначале в марте 1979 г. раскололся Национальный фронт. Из него вышло Общество социалистов на­ционального движения, создав собственный Национально-Демокра­тический Фронт под руководств
ом внука Мосаддыка
Хедаятоллы Матин-Дафтари.
1 апреля 1979 года, после внушительной победы на национальном референдуме (в котором предлагался только один выбор и голосование не было тайным), Хомейни провозгласил Исламскую республику; рухнули надежды буржуазии на республику свет­скую. Верный своему соглашательскому курсу, Базарган
остался на посту премьер-министра, но его и без того непроч­ные позиции оказались еще больше ослабленными. На многотысяч­ном митинге, созванном НДФ,
Матин-Дафтари заявил, что причина его отставки в том, что правительство не имеет реальной власти, что «безответственные
элементы» (имелись в виду члены ислам­ского руководства) и революционные комитеты парализуют его деятельность, препятствуют проведению «э
кономических преобразо­ваний» (т. е. осуществлению экономической политики в интересах буржуазии). Санджаби высказался за передачу правительству
всей полноты власти, а также за подчинение ему всех вооружен­ных формирований в стране.

Вот это обвинение К. Санджаби в адрес правительства
с
лужит ключом к пониман
ию того, почему даже тогда, когда вы­явилось п
олное
бессилие этого правительства, когда оно осталось в одиночестве и даже буржуаз
ия отступилась от него, исламские деятели не пошли на его роспуск. Вс
е дело в том, что прави
тельство играло роль своеобразного громоотвода. Все недовольство различных групп, партий, социальных слоев и клас
сов тем, что революция не привела к удо
влетворению именно их чаяний,
на­правлялось против правительства. Оно служило мишенью
для кр
итики и справа и слева. На него, как на козла отпущения, возлагалась ответственность
за то, что в стране не проводятся реформы, раст
ет без
работица, не хватает продуктов питания, постепенно урезываются свободы. Духовен
ство же при этом оставалось в тени, вне досягаемости критики. С этой точк
и зрения сохранение Временного правитель­ства было выгодно духовенству.

в) Лавирование политики духовенства по отношению к буржуазии.

Однако не все религиозные деятели были едины в подходе к Временному прав
ительству. Хомейни
санкционировал раздел вла­сти и объявил Временное правительство соответствующим шариа­ту: роспуск его был бы равносилен признанию аятоллы
в собствен­ной ошибке; к тому же с высоты своего положения Хомейни не воспринимал правительство как конкурента в обладании влас
тью. Иначе относ
илась к нему группировка Бехешти
- Рафсанджани:
потерпев поражение во фракционной борьбе внутри ИРС,
она стре­милась взять реванш и, не обладая перевесом
сил в ИРС, перешла к новым методам борьбы, стремясь обеспечить себе поддержку за пределами Совета. С этой целью она в апреле 1979 г. приступила к созданию мас
совой партии, получившей наз
вание Партии исламской
республики (ПИР). Однако противоборство группировк
и Бехешти - Рафсанджани с буржуазным Временным правительст­вом не носило принципиально клас
сового характера. Временное правитель
ство не устраивало ее не потому, что оно было буржуаз­н
ым, а потому, что его существован
ие урезывало власть тех ре­лигиозных деятелей во главе с Бехешти, которые стремились к ничем не ограниченному господству. Партия исламской республики и должна была стать политиче
ским
инструментом
достижения этой цели. В сложившихся усло­виях борьба эта не могла вестись открыто. Создавая ПИР, Бехеш­т
и рассчитывал обеспечить себе и своим единомышленникам боль­шинство на предстоящих выб
орах в учредитель
ное с
обрание и парламент и «законным», конституционным путем отстранить бур­жуазных де
ятелей от влас
ти. Создан
ие ПИР преследовало и дру­гую цель: не особенно надеясь на ревкомы и «пасдаров»,
Бехешти под
э
гидой ПИР создавал собственные удар
ные си
лы для борьбы с выступлениями оппозиции - так называемую «Хезб-е
Аллах» (Партию Аллаха), рекрутировавшую своих членов из самых тем­ных и фанатично преданных исламу низов общества. Партия Ал­л
аха не имела ни собственного руководства, ни организационных рамок. По существу, это была толпа погромщиков, гото
вых по при­казу руководства ПИР выступить на разгон неугодных ему митин­гов и демонстраций левых сил и демократической буржуазии.

Однако, несмотря на острое соперничество по вопросу облада­ния властью, между Временным правительством и ИРС (или груп­пировкой Бехешти, что в принципе одно и то же) существовали и определенные отношения сотрудничества, когда дело касалось борьбы с левой и демократической оппозицией. В социально-эко­номической области между ними имелось своеобразное разделение труда. Буржуазное по духу Временное правительство силой обст
оя­тельств вынуждено было осуществлять некоторые мелкобуржуаз­ные мероприятия, в том числе: установление контроля над неис­пользуемыми земельными участками в городах, что резко снизило цену на землю и дало возможность снизить арендную и квартир­ную плату; отмена для беднейших слоев платы за воду, электри­чество и транспорт; запрещение увольнения рабочих и повышение зарплаты независимо от того, работало предприятие или бездей­ствовало; повышение таможенных тарифов, ущемлявшее крупный торговый капитал, и т. п.

ИРС, провозгласивш
ий себя защитником мелкобуржуазных ин­тересов, санкционировал национализацию банков и страховых ком­паний, но без конфискации вкладов. Таким образом, не дав бан­ковской системе окончательно развалиться, ИРС спас крупный кап
итал от разорения. Подобной же мерой фактического спасения крупного капи
тала яв
илась национализация промышленных пред­приятий. Она распространялась не только на предприятия верхуш­ки буржуазии, тесно связанн
ой с шахск
им режимом и иностран­ными монополиями, но и на нерентабельные предприятия, задол­женность которых банкам превышали банковские активы; если же активы предприятий превышали их задолженность банку, то государство, как владелец банка, стано
вилось совладельцем пред­приятия,
спасая владельца в условиях экономического хаоса от неизбежного краха. «Выгодность подобной акции, - как отмечал С. Л.
Агаев,
- была настолько очевидной и для владельцев других фирм... что 24 июля 1979 г. Союз хозяев предприятий гражданс
ко­г
о строительства 598 голосами против двух принял резолюцию, призывавшую правительство национализировать их предприятия без всякой компенсации».

г) Проблема контроля центральных органов за низовыми.

Таким образом, уже в этот период, т.е.