Беляев Сергей Иванович, Бурков Антон Леонидович
28 февраля 1996 года Российская Федерация была допущена присоединиться к Уставу Совета Европы без соблюдение всех необходимых условий, установленных для государств- участников. Процесс вступления России в Совет Европы вызвал обширные дебаты в учреждениях Совета Европы относительно пригодности кандидата. Присоединение России произошло несмотря на отрицательный специальный отчет «Eminent Lawyers Report», в котором специалисты Совета Европы пришли к заключению, что «правовой порядок в Российской Федерации в настоящий момент не соответствует стандартам Совета Европы, закрепленных в его Уставе и развитых учреждениями Европейской конвенции по защите прав человека» . Аналогичная оценка правовой системы Российской Федерации была дана директором Правового департамента Министерства иностранных дел России А. Ходаковым в Пояснительной записке от 30 января 1996 года по вопросу о подписании Российской Федерацией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней. В записке отмечалось «На настоящий момент российское законодательство, за исключением Конституции Российской Федерации, и правоприменительная практика не в полной мере соответствуют стандартам Совета Европы»
А. Л. Бурков, кандидат юридических наук, докторант факультета права Кембриджского университета (Великобритания), юрист, координатор программ Уральского центра конституционной и международной защиты прав человека общественного объединения «Сутяжник».
С. И. Беляев, Президент общественного объединения «Сутяжник», ректор негосударственного образовательного учреждения «Академия по правам человека»
28 февраля 1996 года Российская Федерация была допущена присоединиться к Уставу Совета Европы без соблюдение всех необходимых условий, установленных для государств-участников. Процесс вступления России в Совет Европы вызвал обширные дебаты в учреждениях Совета Европы относительно пригодности кандидата
[1]
. Присоединение России произошло несмотря на отрицательный специальный отчет «Eminent Lawyers Report», в котором специалисты Совета Европы пришли к заключению, что «правовой порядок в Российской Федерации в настоящий момент не соответствует стандартам Совета Европы, закрепленных в его Уставе и развитых учреждениями Европейской конвенции по защите прав человека»[2]
. Аналогичная оценка правовой системы Российской Федерации была дана директором Правового департамента Министерства иностранных дел России А. Ходаковым в Пояснительной записке от 30 января 1996 года по вопросу о подписании Российской Федерацией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней. В записке отмечалось «На настоящий момент российское законодательство, за исключением Конституции Российской Федерации, и правоприменительная практика не в полной мере соответствуют стандартам Совета Европы»[3]
.
Подчеркивалось, что такое присоединение по политическим мотивам причиняет беспокойство относительно будущего соблюдения Страсбургского права, потому что, кроме всего прочего, учитывая отсутствие у Российской Федерации опыта защиты прав человека на национальном уровне, вполне вероятно, что в России может быть совершено очень большое число нарушений европейских стандартов прав человека, что они не будут устранены в рамках национальной правовой системы[4]
.
В соответствии со статьей 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция), Российская Федерация взяла на себя обязательство обеспечивать каждому, находящемуся под ее юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I Конвенции[5]
. При анализе судебной практики, создается впечатление, что в России это обязательство, как правило, понимается как признание российскими властями полномочий Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) на разрешение обращений, указывающих на нарушения положений Конвенции, совершенных под юрисдикцией Российской Федерации. Другими словами, ратификация Конвенции воспринимается российскими гражданами как признание права «писать в Страсбург», как право жаловаться в международный орган, как панацея от всех бед[6]
. Тем не менее, главная идея международного права защиты прав человека состоит в том, чтобы «принести права человека домой»[7]
. Что касается непосредственно Конвенции, сердцевина этой идеи закреплена в ее статье 1.
Статья 1 не только возлагает на Высокие Договаривающиеся Стороны обязанность соблюдать права человека и основные свободы, но также требует от государств защищать и устранять любые нарушения, имевшие место под юрисдикцией этих государств с помощью внутригосударственных правовых средств защиты[8]
. В то же время, статья 1 не предусматривает конкретный способ, с помощью которого государства обязаны обеспечивать защиту прав[9]
. Конвенция не предусматривает обязанность государств придать Конвенции характер документа, непосредственно действующего в рамках национального права. К данному выводу можно прийти, исходя из намерений разработчиков Конвенции, которые во время работы над проектом заменили более раннюю редакцию
. В связи с этим, не будет являться нарушением Конвенции, если национальные суды непосредственно не применяют положения, закрепленные в Конвенции[11]
.
Указанное выше правило не применяется в отношении Российской Федерации, в Конституции которой закреплено положение, устанавливающее, что Конвенция является частью национальной правовой системы. Российские суды обязаны применять Конвенцию наравне с любым другим национальным законом. Не смотря на то, что Конвенция не предусматривает конкретного способа обеспечения защиты прав человека на национальном уровне, выполняя данное обязательство, Российская Федерация должна придерживаться общих принципов, в соответствии с которыми данные права не в теории, а на практике должны быть обеспечены эффективной защитой[12]
.
Юристы Уральского центра конституционной и международной защиты прав человека общественного объединения «Сутяжник» работают над пятым выпуском из серии «Международные средства защиты прав человека», где речь пойдет о статусе Конвенции в правовой системе Российской Федерации, правилах, методах и практике ее применения в российских судах. В работе будет показано, является ли защита прав человека с помощью непосредственного применения Конвенции в судах России эффективной или лишь символичной. Авторы предложат способы эффективного применения положений Конвенции в рамках российского права, принимая во внимание особенности национальной правовой системы. Данная работа может быть использована не только активистами общественных организаций, практикующими юристами, адвокатами, студентами, аспирантами и научными работниками, но также и учреждениями и сотрудниками Совета Европы для оценки потенциальных разъяснений Российской Федерации, представляемых по запросу Генерального секретаря Совета Европы «относительно того каким образом ее внутреннее право обеспечивает эффективное применение любого из положений настоящей Конвенции»[13]
.
С этой целью авторы исследуют судебную практику большинства видов судов России, существующую ситуацию относительно влияния Конвенции на российское право, определив механизм применения Конвенции в судах России, особый для российской правовой системы, а также установят возможные существующие препятствия для непосредственного применения Конвенции, предложат способы изменения ситуации. Другими словами, авторы определят причину возможного не соответствия между существующими международными обязательствами Российской Федерации и практикой их выполнения, обнаружат точки соприкосновения между Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и внутренним правом[14]
.
Список
литературы
[1]
M. Janis, Russia and the «Legality» of Strasbourg Law. 1 European Journal of International Law (1997), 93 at 93.
[2]
Council of Europe, Parliamentary Assembly, Report on the Conformity of the Legal Order of the Russian Federation with Council of Europe Standards Prepared by Rudolf Bernhardt, Stefan Trechsel, Albert Weitzel, and Felix Ermacora, 7 October 1994. 15:7 Human Rights Law Journal (1994), at 287; Цит. по M. Janis, Russia and the «Legality» of Strasbourg Law. 1 European Journal of International Law (1997), 93 at 93.
[3]
Европейский суд по правам человека и защита свободы слова в России: прецеденты, анализ, рекомендации: Т. 2 / Под ред. Г. В. Винокурова, А. Г. Рихтера, В. В. Чернышова. — М.: Институт проблем информационного права, 2004. — 612 с. — (Журналистика и право; Вып. 43); [Электронный ресурс]. Режим доступа www.sutyajnik.ru/rus/cases/law/poyasnit_zapiska_k_echr.html
[4]
M. Janis, Russia and the «Legality» of Strasbourg Law, at 98.
[5]
«Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции».
[6]
Деменева А. В. Европейский суд: панацея от всех бед? / Судебная защита прав граждан в ее наиболее эффективных формах: Материалы научно-практической конференции // Под. ред. А. Л. Буркова, издательство Уральского университета, 2003. – С. 36. [Электронный ресурс]. Режим доступа www.sutyajnik.ru/rus/library/sborniki/sud_zaschita.pdf
[7]
K. Boyle, “National Implementation of International Human Rights Commitments,” in Lectures for LW901–General Seminar 2003-2004, LLM in International Human Rights Law, the University of Essex (unpublished).
[8]
Ireland v. UK, judgment of 18 January 1978, 2 E.H.R.R. No. 25, para 239
[9]
Silver v. the United Kingdom, judgment of 25 March 1983, 5 E.H.R.R. No. 61., para 113.
[10]
Ireland v. UK, judgment of 18 January 1978, 2 E.H.R.R. No. 25, para 239.
[11]
M. Janis, R. Kay, A. Bradley, European Human Rights Law: Text and Materials 2nd ed. (New York: Oxford University Press, 2000) at 488.
[12]
Airey v. Ireland, judgment of 9 October 1979, Series A no. 32, pp. 12-13, para 24.
[13]
Статья 52 Конвенции.