(по материалам психолого-психиатрических заключений о деятельности бизнес-клубов)
В.Д.Менделевич (Казань)
Одной из новых проблем судебной психиатрии стала проблема экспертной оценки и квалификации использования различных методов психологического («психотерапевтического») воздействия в криминальных целях. В первую очередь, эта проблема охватила сферу групповой деятельности – вовлечения людей в религиозные или финансовые объединения граждан. В настоящее время в Российской Федерации остро встал вопрос о противоправной деятельности бизнес-клубов - сообществ людей, нацеленных на личное обогащение путем построения финансовых пирамид, привлечения новых членов в организацию с использованием залоговой системы внесения денежных средств [1, 14, 17-21].
По данным службы по борьбе с экономическими и налоговыми преступлениями МВД РФ, финансовые пирамиды (бизнес-клубы) в России получили широкое распространение. Только в 2003 году в двадцати регионах страны было выявлено 93 преступления по противоправной деятельности подобных финансовых пирамид, по которым возбуждено 42 уголовных дела. Это почти в два раза больше, чем в 2002 году. Ущерб составил свыше 42 млн. рублей, при этом удалось вернуть пострадавшим вкладчикам около 35% «похищенных средств». Рост числа финансовых пирамид, по мнению руководства МВД, связан с тем, что «в условиях стабилизации российской экономики и роста доходов граждан возросла инвестиционная активность населения и предпринимателей. Криминальная среда оперативно отреагировала на происходящие в обществе процессы, в регионах стали появляться новые финансовые пирамиды [17-19].
Следственные органы настаивают на том, что в качестве основного элемента мошенничества при проведении т.н. бизнес-семинаров члены преступных группировок используют «элементы гипноза» и иные манипулятивные техники [1, 14, 17-19]. С этим мнением практически во всех случаях согласны специалисты в области психической деятельности (психиатры, психотерапевты, психологи), которые, как и в известных случаях с оценкой деятельности «религиозных сект», признают намеренный криминальный характер психологического воздействия и обнаруживают признаки использования приемов «классического и рассеянного (эриксоновского) гипноза, диссоциации сознательного и бессознательного», «наведения транса», «выбора без выбора», «разрыва шаблона», нейролингвистического программирования с «якорением», поведенческой психотерапии» и др. [2].
Таким образом, в ракурсе экспертизы принципиальным становится вопрос о доказательной базе – научном подтверждении или опровержении заключения об использовании с корыстной противоправной целью «высокоэффективных методов психологического манипулирования», «суггестивного воздействия» и иных психотехнологий.
Важным в плане доказательности заключений оказывается также вопрос о том, какую экспертизу следует назначать и проводить, чтобы научнообоснованно оценить противоправность «психологического (психотерапевтического) воздействия». Он решается в разных регионах по-разному. В одних назначается комплексная психолого-психиатрическая (Самара, Казань), в других – психологическая экспертиза (Пермь, Тюмень). В связи с этим определяется и выбор экспертов (специалистов) – психиатров, психотерапевтов или психологов. Обычно вопросы, поставленные перед экспертами, звучат следующим образом: 1) использовались ли при проведении бизнес-семинаров представителями Организации методы направленного психологического воздействия с целью завладения денежными средствами участников семинара? Если использовались, то, какие именно? 2) применялись ли при проведении семинаров методики, используемые в психотерапии; 3) оказывает ли какое-либо влияние на психику (в том числе на подсознание) человека участие на бизнес-семинарах; 4) могла ли быть и была ли под психотерапевтическим (психологическим) воздействием руководителей Организации у ряда граждан ограничена способность в полной мере осознавать фактический характер собственных действий и руководить ими (в частности, при внесении денежных средств)?
Таким образом, можно констатировать, что обвинение нацеливается на поиск доказательств вины подозреваемых (обвиняемых) – руководителей бизнес-клубов - на ниве психологии и психотерапии. Данный факт требует от экспертов особой тщательности, научности и аргументированности в связи с тем, что в перечисленных областях знаний продолжают существовать паранаучные теории, иррациональные представления и обывательские заблуждения. Использование их в качестве доказательной базы для оценки применения или не применения преступниками целенаправленного психологического (психотерапевтического) влияния может, с одной стороны, искажать истину, с другой, дискредитировать науку.
Нами проведен анализ и вынесены заключения специалиста по материалам уголовных дел в отношении «противоправной психологической (психотерапевтической)» деятельности Организаций (бизнес-клубов) гг.Самары, Тюмени, Перми и психического состояния потерпевших. Экспертной оценке подвергались как показания свидетелей, видео- и аудиозаписи с бизнес-семинаров, так и заключения судебно-психологических и комплексных психолого-психиатрических экспертиз, вынесенных назначенными судом экспертными комиссиями (в составе д.м.н., проф.Г.Н.Носачева, к.м.н.., асс.В.С.Баранова – в Самаре, к.м.н., доц. А.В.Светлакова, к.м.н., асс. А.А.Андрусенко, к.пс.н., доц. Т,А,Поповой, А,Д,Тупицина, А.И.Андрусенко – в Перми).
Во всех случаях нами было признано, что выводы официальных экспертиз носят не доказательный, а гипотетический характер, многие из них тенденциозны и строятся на ложных с точки зрения современной психиатрии, психологии и психотерапии посылах, концепциях и теориях.
Принципиальным вопросом стал вопрос о том, можно ли на основании представляемых органами следствия материалов уголовных дел делать доказательные выводы об использовании психотерапевтического (психологического) воздействия на граждан при проведении бизнес-семинаров. Отметим, что термины «психологическое» и «психотерапевтическое» используются в уголовных делах и экспертных заключениях как синонимы, что не является правильным [8-13]. Однако, учитывая имеющуюся терминологическую практику, мы не будем останавливаться на этом вопросе особо.
Анализ технологии проведения бизнес-семинаров
(по показаниям свидетелей, видео- и аудиозаписям)
Семинары проходили по единой схеме. Граждане, узнававшие от своих знакомых, родственников или сослуживцев о возможности «легко и быстро» заработать деньги, участвуя в работе бизнес-клубов, приходили на первый информационный семинар в один из арендованных Организацией залов. Их встречали «приветливые», «улыбающиеся», «вежливые», «хорошо одетые» люди, «создававшие благоприятную обстановку для общения». Атмосфера оценивалась вновь пришедшими участниками как дружеская, располагающая, «представительная». Сам информационный семинар состоял из выступлений организаторов-ведущих и проходил в виде разъяснения собравшимся в зале целей Организации, сути бизнеса и механизмов получения (зарабатывания) денег и прибыли. В зале во время выступления организаторов звучала громкая музыка. Периодически часть слушателей громко аплодировала ведущему, сопровождая аплодисменты возгласами «Хей, хей». Манера ведения семинара напоминала митинговую скандированную речь с частыми повторами наиболее важным фраз и аплодисментами лекторам. Семинар включал в себя текстовую часть, в которой слушателям объяснялся принцип, на основании которого каждый из пришедших может разбогатеть. Для убедительности приводились яркие примеры, использовалась проекционная аппаратура, слайды и схемы. Пояснялось, что некоторые «люди продают продукты или имущество, а мы продаем идею». Декларировалось, что целью Организации является улучшение благосостояния людей за короткий промежуток времени. При этом открыто объяснялось, что деньги зарабатываются за счет привлечения новых членов (следовательно, новых взносов) в Организацию. Подробно описывалась цепочка и распределение денежных средств, расписывались гонорары «партнеров 1, 2 и 3 степеней». Для убедительности ведущими некоторых семинаров отмечалось, что за счет притока новых членов только в одном городе («пусть даже 10% населения») деятельность Организации может длиться до десяти лет, т.е. быть прибыльной в долгосрочной перспективе.
После общего семинара организаторы проводили индивидуальные собеседования с каждым впервые пришедшим на семинар. Им рассказывалось, что для вступления в Организацию необходимо на добровольных началах внести денежные средства в установленном размере (от 19800 рублей до 1 000 $ США в различных Организациях). При этом указывалось, что преимущество при вступлении имеют те люди, которые вносят деньги за короткий срок (до полуночи текущего дня). Обычно у каждого участника семинара имелось в распоряжении от 2 до 5 часов на сбор денег и внесение его в Организацию.
Известно, что часть слушателей и участников семинаров, отказалась от вступления в Организацию непосредственно после первого же семинара, объясняя это различными причинами (от «нежелания обманывать других людей, приглашая их участвовать в работе Организации», до отсутствия возможности занять деньги для вступления в организацию). При этом отказавшиеся сообщали о том, что это решение пришло к ним в связи с осознанием того, что заработать в Организации можно только путем построения финансовой пирамиды и собственной сверхактивности по привлечению людей. Другая часть участников информационных семинаров за короткий срок находила денежные средства и вносила их в виде добровольных пожертвований в Организацию, предварительно ознакомившись с условиями. Решение о вступлении и внесении денежных средств совершалось участниками семинаров «добровольно, без физического и психического принуждения» и оформлялось в письменном виде. (Именно этим можно объяснить тот факт, что в материалах некоторых дел имеются постановления РОВД о первоначальном отказе в возбуждении уголовных дел по фактам деятельности Организации. Основанием этого служил факт признания следственными органами «добровольной передачи денег и наличие соответствующей расписки»). Следует отметить, что в расписке, которую подписывали потерпевшие, имелся пункт о том, что внесенные ими денежные средства «передаются добровольно и возврату не подлежат».
Часть участников информационных семинаров на следующие же дни после вступления в организацию, посоветовавшись с родственниками или проанализировав, способны ли они привлечь новых членов в организацию, «оправдать» вложенные деньги и заработать, обратилась к организаторам с целью возврата внесенных денег. В подавляющем большинстве случаев деньги им возвращены не были с мотивировкой добровольности их внесения и на основании подписанных документов. Через некоторое время отдельные граждане обратились в органы внутренних дел с заявлениями о том, что руководители Организации, «используя мошенничество, злоупотребляя доверием и применяя психологическое воздействие», овладели их денежными средствами. Следует отметить, что из числа граждан, обратившихся с исками о возмещении материального ущерба, на использование психологического воздействия указали лишь около 60%. Причем текст обращения был идентичный по форме и содержанию.
Таким образом, главным вопросом, ставившимся перед экспертами и специалистами, являлся вопрос о том, использовались ли методы суггестии (внушения, гипноза, психологического или психотерапевтического воздействия, манипулирования и пр.) при проведении бизнес-семинаров. При этом в качестве цели предполагаемого воздействия рассматривалось стремление организаторов путем введения слушателей в «состояние измененного сознания (транса)» вынудить их внести денежные средства в Организацию. Предполагалось, что «внесение денег было совершено потерпевшими неосознанно и при использовании целенаправленного внешнего психологического манипулирования».
Анализ фактов использования «психологического воздействия и манипуляций»
Доказать или опровергнуть использование кем бы то ни было методов направленного психологического воздействия на окружающих можно на основании обнаружения и подтверждения следующих фактов:
владения человеком методиками психологического (психотерапевтического) воздействия после обучающего курса у специалистов соответствующего профиля;
наличия вербальных и невербальных признаков использования подобных методов - осознанно и с определенной целью;
обнаружения признаков эффективности психологического воздействия, т.е. наличия феноменов, указывающих на погружение и нахождение окружающих людей (человека) в измененном состоянии сознания – трансе.
Удивительным оказался тот факт, что, несмотря на поставленные перед экспертами вопросы об эффектах психологического (психотерапевтического) воздействия, исследования были направлены исключительно на предполагаемых источников воздействия, а не на потерпевших. По материалам дел нам не известны случаи психолого-психиатрических экспертиз потерпевших, которые могли бы подтвердить или опровергнуть наличие оказанного на них психологического воздействия и нахождения их в измененных состояниях сознания во время бизнес-семинаров. Учитывая данный факт, приходится констатировать, что экспертный вывод по вопросу о сути и эффектах предполагаемого воздействия перемещался в сферу предположений и гипотез, а не в сферу доказательств. Не вызывает сомнений тот факт, что без доказательств обнаружения изменений психической деятельности потерпевших в процессе воздействия невозможно доказать наличие самого воздействия. Анализ же наличия вербальной и невербальной продукции лиц, подозреваемых в использовании суггестии, не может явиться основанием для вынесения доказательного заключения о его результативности.
Процесс внушения – это процесс межличностной коммуникации [7, 8, 15, 16, 24], включающий, с одной стороны, воздействие информации на кого-либо, с другой – восприятие той же информации от кого-либо. Можно пытаться воздействовать и не оказать этого воздействия в реальности. Но можно быть готовым воспринимать желаемую информацию и оказываться под воздействием собственного желания.
Под психологическим (психотерапевтическим) воздействием в современной науке понимается осознаваемое использование арсенала психотерапевтических методик (психологического консультирования, психокоррекции или психотерапии в узком понимании) с определенными целями – для улучшения психической адаптации человека, обучения навыкам эффективного взаимодействия с окружающими или для избавления от психопатологических симптомов [5, 8-13, 16, 23]. В мировой психиатрической и психологической науке отсутствуют серьезные доказательства того, что психотерапевтическое воздействие можно использовать в корыстных и противоправных целях. Данные допущения имеются лишь в популярной литературе, и не основаны ни на какой доказательной базе [3]. Известно, что даже под гипнозом невозможно внушить человеку необходимость совершения аморального для него и криминального по сути действия. Следовательно, использование термина «психотерапевтическое» воздействие в контексте противоправной деятельности некорректно.
Под психологическим манипулированием (манипуляцией) в современной социальной психологии понимается «вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерения, не совпадающего с его актуально существующими желаниями» [4]. Как следует из определения, суть манипуляции заключается в расхождении целей манипулятора и «манипулируемого», т.е. скрытом принуждении. В анализируемых случаях мы не обнаруживаем признаков манипулирования, т.к. намерения, желания и цели сторон совпадали. Слушатели приходили на информационные семинары с целью быстрого обогащения, получения прибыли. Организаторы, зарабатывая с помощью привлечения новых членов и поступления от них денежных средств и не скрывая этого, фактически позволяли всем вступившим иметь возможность (шанс) заработать тем же способом. Подобный способ обогащения на семинарах подробно объяснялся (вербально и с помощью схем и графиков), его нельзя обозначить «скрытым возбуждением намерения…», т.к. он осуществлялся явно. Следовательно, можно утверждать, что психологического манипулирования ведущими и организаторами информационных семинаров не осуществлялось.
Как следует из показаний потерпевших и свидетелей, аргументом, приводившим к заключению об использовании психотерапевтического (психологического) воздействия на них и подвинувшим их к решению вступить в Организацию, внести деньги, явились их последующие высказывания о том, что эти действия совершались «как под гипнозом», «по непонятным для меня причинам мною, человеком с высшим экономическим образованием, бухгалтером со стажем была внесена требуемая сумма», «предполагаю, что использовались техники и методы, применяемые в психотерапии». Однако в делах имеются и свидетельства обратного, в которых участники семинаров отрицали факт какого-либо психологического воздействия на них. Многие из потерпевших назвали действия руководителей Организации мошенничеством и не упомянули о каком-либо специфическом психологическом воздействии.
Подавляющее большинство потерпевших, подробно не поясняя и не расшифровывая, обнаружили психологическое воздействие со стороны руководителей и ведущих семинаров в использовании: 1) громкой музыки, 2) громких аплодисментов и скандировании, 3) отсутствии времени на раздумья при решении внести деньги. Общую же атмосферу они характеризовали как положительную. Таким образом, можно отметить, что подавляющее большинство потерпевших не указывало в качестве доказательства наличия психологического воздействия на какие-либо скрытые вербальные или иные информационно емкие приемы, обычно применяемые при суггестии, названные некоторыми экспертами технологиями «информации низкой точности». Подавляющее большинство участников семинаров отмечали, что их пытались «убедить», а не внушить им что-либо. Использовались различные приемы убеждения – образные сравнения, примеры, схематическое изображение методов получения прибыли. Лишь одна из потерпев
Следует особо отметить, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемых один из следователей также неоднократно указывал, что «участниками преступной группировки» использовались методы убеждения. Данный термин, имеющий определенное значение и трактовку, использован следователем пять раз. Сходные указания имеются в показаниях свидетелей, ряд из которых применил термин «уговорили» заплатить деньги.
Вопрос об использовании руководителями семинара в отношении приглашенных «высокоэффективных методов психологического, суггестивного воздействия» (по заключениям экспертов), техник «присоединения и ведения», «информационного давления», «эриксоновского гипноза», нейролингвистического программирования, нельзя считать доказанным. Данное мнение основано на нескольких фактах.
Как указано выше, не доказан тот факт, что руководителями семинара использовалось именно внушение (суггестия), а не метод убеждения. Под внушением в современной психотерапии понимается подача информации, воспринимаемая без критической оценки (т.е. без анализа и приведения фактов – пусть искаженных). В то время как убеждение – это метод межличностного общения, при котором один человек приводит развернутую аргументацию с целью убедить собеседника в правильности его позиции (пусть ложной).
Анализ видеоматериалов проведения семинаров руководителями Организации и показаний свидетелей может указывать на тот факт, что ими использовался метод убеждения. При этом не скрывался механизм возможного получения приглашенными прибыли, описывался весь технологический процесс. Руководители стремились убедить слушателей, что выбранный ими способ получения прибыли адекватный и наиболее эффективный. Семинар проводился в форме столкновения мнений, разнообразие которых позволяло слушателям критически отобрать из всех перечислявшихся аргументов наиболее убедительные с их точки зрения. Таким образом, можно утверждать, что принятие решения о вступлении в Организацию и внесение участниками денег с целью получения прибыли было совершено приглашенными осознанно и целенаправленно, а не под суггестивным воздействием.
Еще одним доказательством использования во время информационных семинаров целенаправленного психологического воздействия могли бы служить факты, указывающие на то, что слушатели в этот период находились в измененном состоянии сознания (трансе) и, следовательно, не могли в полной мере осознавать характер собственных действий и руководить ими.
Из постулатов судебной психиатрии известно, что к признакам ограничения способности в полной мере осознавать характер своих действий и руководить ими относятся действия и переживания человека, выходящие за рамки его обыденного поведения и переживаний, характеризующиеся нелогичностью, непоследовательностью, дезорганизацией, некомфортностью или опасностью в отношении себя или окружающих, отсутствием целенаправленности и осмысленности мотивов, а также сопровождающиеся психопатологическими симптомами и синдромами [22]. Причинами ограничения способности человека осознавать характер своих действий и руководить ими могут являться психические заболевания психотического уровня (шизофрения, биполярное аффективное расстройство, органические психические расстройства), умственная отсталость и деменция, некоторые формы личностных расстройств в стадии декомпенсации, в том числе психический инфантилизм и т.д., а также острые психопатологические симптомокомплексы, сопровождающиеся измененными состояниями сознания. Следовательно, внешние факторы и психологические воздействия могут являться исключительно условиями формирования состояний, способствующих ограничению способности человека в полной мере осознавать свои действия и руководить ими, а не причинами этих состояний.
Учитывая имеющиеся в анализируемых материалах данные, можно утверждать, что действия потерпевших на протяжении семинара, до и после него носили идентичный целенаправленный характер. Мотивацией прихода на семинар была нажива, стремление и желание путем выгодного вложения денежных средств получить прибыль. Мотивацией обращения в суд – немедленный возврат вложенных денежных средств и нежелание признавать себя ответственным за собственные действия. Подобные мотивы следует признать осознанными. Они отражают типичный для потерпевших метод получения прибыли и не выходят за рамки обыденного поведения. Никаких признаков психической патологии или особых (необычных для этих лиц) форм поведения обнаружено и заподозрено не было. Помимо этого, в материалах дела, а также в заключениях психолого-психиатрических экспертиз не приведено ни одной характеристики, указывающей на наличие у потерпевших в момент совершения действий по передаче денег, непосредственно до этого действия или после каких бы то ни было признаков психических расстройств. Следовательно, можно предполагать, что их поведение носило целенаправленный характер во все анализируемые периоды.
Наибольший интерес в плане доказательства наличия признаков ограничения способности осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, а также аргументации в пользу нахождения потерпевших в состояниях транса (измененных состояниях сознания) представляет анализ того факта, что лишь около 60% потерпевших указали на особое психическое состояние во время семинара. Следует задаться вопросом о том, может ли целенаправленное психологическое воздействие не быть универсальным? Как следует из материалов дел, даже в процессе индивидуальных собеседований руководителями использовались речевые шаблоны, а не специфичные психологические методики.
Можно утверждать, что один и тот же способ психологического воздействия может оказывать на слушателей различные эффекты. Но это связано не со способом, а с особенностями психики реципиента. Вследствие этого, наиболее важным является вопрос о доказательной базе обнаружения у потерпевших признаков измененных состояний сознания в момент передачи денег, до и после этого события. В экспертизе, проведенной под руководством проф.Г.Н.Носачева, использовались для доказательства «информационно-психологического воздействия» исключительно показания потерпевших, которые не могут быть признаны аргументированными в силу заинтересованности потерпевших результатами дела, а также в силу того, что высказывания потерпевших о неосознаваемом характере их действий расходились с целенаправленностью и мотивацией реальных действий.
Эксперты обосновывали наличие «суггестивного воздействия (внушения), оказанного организаторами семинара на приглашенных лиц», используя термин «необычное состояние». Данный термин не является научным и не может применяться в качестве доказательства. Эксперты считали, что «признаками формирования у приглашенных лиц суггестивной установки являлись их указания на ограниченное, неполное, односторонне-позитивное и некритичного восприятие ситуации, связанное с вступлением в организацию». Таким образом, эксперты указали лишь на готовность (установку) к внушению, а не на само внушение. Кроме того, описание признаков носит излишне общий и неконкретный характер. Отсутствуют признаки, которые, с одной стороны, помогли бы идентифицировать состояние потерпевших как «некритичное», с другой, присутствуют признаки целенаправленного стремления вступить в Организацию и получить прибыль.
Таким образом, можно отметить тот факт, что в материалах дел и, в частности, в заключениях экспертов по вопросам использования или не использования во время бизнес-семинаров методов психологического воздействия отсутствуют данные, которые могли бы быть положены в основу вывода о том, что потерпевшие в момент совершения предполагаемого преступления находились в измененном состоянии сознания, что могло бы быть основополагающим доказательством использования целенаправленного суггестивного воздействия руководителями семинара и указывать на то, что потерпевшие не могли отдавать отчет своим действиям и руководить ими.
Необоснованным, ненаучным, недоказанным и выходящим за границы профессиональной компетентности следует признать формулировку экспертов о том, что «при проведении семинаров психотерапевтическое воздействие осуществлялось в виде «психологического насилия» и что оно было направлено на «манипулирование сознанием» участников, эксплуатацию «желания разбогатеть». Словосочетания «манипулирование сознанием» и «психологическое насилие» не входят в научный лексикон и не могут быть признаны корректным.
В материалах дел отсутствуют какие-либо указания на то, что руководители и ведущие семинаров, которые, как предполагало следствие, использовали психологическое воздействие, имели соответствующие навыки и обучались им. Имеется лишь неподтвержденное никакими фактами мнение одного из следователей о том, что обвиняемые руководители Организации «владели навыками в области психологии и педагогики», которые и использовали в своей деятельности по привлечению новых членов.
По мнению одной из экспертных комиссий под председательством доц. А.В.Светлакова, «проблема - владеют ли, обладают ли организаторы способностями психического воздействия на личность (т.е. методами психотерапии, суггестии) - практического, экспертного значения не имеет, ибо все организаторы-фигуранты используют некоторые способы и приемы суггестии при манипулятивно-обманной деятельности лишь как способ мошенничества, обмана, что не тождественно методам и способам классической суггестии как метода лечения больных». С подобным подходом согласиться категорически нельзя. Тем более что известно [6], что в подобных бизнес-компаниях принят «кодекс чести», в соответствии с которым работник принимает на себя обязательство «не использовать недозволенные приемы психологического воздействия на личность (гипноз и другие техники внушения), которые могут оказывать пагубное воздействие на здоровье и психику человека или на время ввести его в заблуждение». (Справедливости ради, следует отметить, что подобное обязательство грешит предубеждением, что, во-первых, недозволенные приемы психологического воздействия существуют (это не является научным фактом), во-вторых, что, нарушив подобный запрет, можно достичь желаемого результата – ввести человека в заблуждение. Мы рассматриваем существование данного пункта «кодекса чести» как заблуждение или как рекламный трюк, адресованный сотрудникам Организаций.)
Следует отметить, что экспертными комиссиями под председательством, к примеру, д.м.н., проф.Г.Н.Носачева, была отвергнута сама возможность лично на основании интервьюирования обвиняемых (руководителей и ведущих семинаров) оценить их знания и навыки психологического воздействия, получить какие-либо сведения об их возможном обучении способам «психологического вмешательства» и получить соответствующие пояснения. Следовательно, можно утверждать, по материалам дел невозможно достоверно указать на то, что обвиняемые владели методиками психологического (психотерапевтического) воздействия и обучались этому у специалистов соответствующего профиля. Наиболее часто при оценке действий руководителей бизнес-семинаров эксперты использовали термин «манипуляции». Исходя из научной трактовки понятия манипуляции, можно констатировать, что в материалах дела отсутствуют доказательства того, что предполагаемое психологическое воздействие носило осознаваемый, намеренный и целенаправленный характер. Как уже было указано выше, музыкальное сопровождение, аплодисменты или дефицит времени не могут обладать признаками целенаправленного психологического воздействия и сами по себе не способны привести к принятию решения о внесении денежных средств. Следовательно, их использование не может считаться целенаправленным.
Анализ теоретической базы экспертиз
Учитывая тот факт, что следствие в оценке использования психологического воздействия руководителями Организации и ведущими бизнес-семинаров основывалось на заключениях комплексных психолого-психиатрической экспертиз, в частности, проведенной под руководством проф.Г.Н.Носачева, мы сочли возможным проанализировать теоретические основы экспертиз.
Как следует из выводов экспертиз, предполагаемое психологическое воздействие включало в себя в основном методики, построенные на техниках т.н.нейролингвистического программирования и эриксоновского гипноза. В связи с этим следует обратиться к известному в мировой психотерапии мнению о том, что «система НЛП (нейролингвистического программирования)…не выведена и в принципе не выводима из известных научных достижений… и не существует свидетельств или документальных подтверждений этой системе» [23]. В настоящее время нейролингвистическое программирование рассматривается как гипотеза, а не как доказательная теория и практика. Следовательно, в своих размышлениях и заключении эксперты основывались не на строго научных данных, а скорее на околонаучной мифологии. Еще в 1985 году был опубликован обзор 22 научных исследований, посвященных образованию теоретических положений НЛП и анализу ее доказательной базы. В 68,2% экспериментов теория нейролингвистического программирования была опровергнута, еще в 18,2% случае она была признана сомнительной. Из данного анализа были сделаны выводы о том, что теория нейролингвистического программирования является сомнительной и не имеющей научного статуса. Особо следует отметить вердикт Национальной Академии наук США, отрицающий научность НЛП [цит. по 23].
Таким образом, можно утверждать, что любое заключение по оценке психологических методов воздействия, построенное на базе НЛП – научно не доказанной и даже опровергнутой, - является ошибочным и не может являться доказательным.
Проведенный анализ экспертных оценок использования бизнес-клубами суггестивного воздействия с целью привлечения новых членов и завладения их денежными средствами позволяет констатировать тот факт, что подавляющее большинство заключений судебно-психологических и комплексных психолого-психиатрических экспертиз плохо аргументировано и основано на ложных паранаучных теориях. Необходимо признать, что в условиях недостаточной проработанности теоретических основ психотерапии и психологии воздействия экспертам следует крайне осторожно подходить к заключениям о характере и эффектах подобных воздействий, дабы не дискредитировать науку и не скатиться к обывательской оценке. Следует согласиться с мнением [20, 21], что в настоящее время в рамках объективизации судебно-психологической экспертизы суггестивного воздействия стоит задача систематизации знаний, выработки единого научно-методического подхода, вычленения четких научных критериев, их классификации, настройки понятийного и терминологического аппарата.
Список литературы
«Банда гипнотизеров обокрала 500 жителей Магниторска более чем на 25 млн. рублей». /Аргументы и факты. 17.03.03.
Баранов В.С. Психолого-психиатрическая экспертиза деятельности группы К. Руднева. / http://www.people.nnov.ru/volkov/index1.html.
Винокуров И., Гуртовой Г. Психотронная война. – М.: Мистерия, 1993. – 366 с.
Доценко Е.И. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. – М., 1997.
Карвасарский Б.Д. Психотерапия. – М., 1985. – 303 с.
Кодекс чести страховой компании ТАС. http://www.taslife.com.ua/index.html.
Куликов В.Н. Социально-психологические аспекты суггестии. – Автореф.дисс.канд…пс.наук., Л., 1974.
Менделевич В.Д. Клиническая и медицинская психология. – М.: МЕДпресс-информ, 1998, 1999, 2001, 2002. – 592 с.
Менделевич В.Д. Современная психотерапия: проблемы ответственности, права и компетентности. /В материалах Российской конференции «Психотерапия и клиническая психология в общемедицинской практике», Санкт-Петербург-Иваново, 2000. - с.78-82.
Менделевич В.Д. Психотерапевтическая и психологическая деятельность: синонимы или антонимы? /В материалах I Международной конференции памяти Б.В.Зейгарник «Клиническая психология», М., 2001. - с.178-181.
Менделевич В.Д. Современная психотерапия без Бехтерева – в борьбе за чистоту рядов и рынок услуг. /В сборнике статей к конференции «В.М.Бехтерев и современная психология, психотерапия», Казань, 2001. - с.60-64.
Менделевич В.Д. Кризис в психологии или кризис у психологов? /В материалах «Недели современной психологии, философии, искусства», Казань: ЮЛАКС, 2003. - с.38-40.
Менделевич В.Д. Психиатрическая пропедевтика. – М.: МЕДпресс-информ, Изд-ие 3-е переработанное и дополненной, 2004. – 528 с.
«Мошенники построили клубные пирамиды». http://www.businesspress.ru/newspaper/article.asp?mId=43&aid=5512.
Мышляев С. Гипноз. Личное влияние? – Нижний Новгород: Нижполиграф, 1993. – 287 с.
Носачев Г.Н. Направления, виды, методы и техники психотерапии (в 2-х томах). – Самара: Парус, 1998.
Пирогова К. Финансовые пирамиды обрели второе дыхание. http://www.communist.ru/lenta/?561.
Постнова В. Бизнес-клуб не вписался в уголовный кодекс. /Независимая газета, №107 (2661), 3.06.02.
«Россияне снова готовы нести деньги в финансовые пирамиды». http://news.iof.ru/lenta.ru/2003/10/25/2?PHPSESSID=1780e504821d27f630d962cb68e40510.
Секераж Т.Н. О судебно-психологической экспертизе психологического воздействия. //В сборнике «Современное состояние и перспективы развития новых направлений судебных экспертиз в России и за рубежом», Калининград, 2003. - с.195-201.
Секераж Т.Н. Экспертиза информационно-психологической безопасности. /В материалах III Всероссийского съезда психологов, СПб.: СПбГУ, 2003, т.VII.
Судебная психиатрия (под руководством Г.В.Морозова). /Руководство для врачей. – М.: Медицина, 1988. – 400 с.
Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. – СПб.: Питер, 1999. – 656 с.
Чалдини Р. Психология влияния. – СПб.:Питер, 2000. – 272 с.