I. Введение
В начале 90-х годов XX века в России резко возрос интерес к социологии. Однако и на Западе, давно построившем рыночное общество и намного раньше обозначившем свою осведомленность в сфере политической социологии, интерес к ней не только не угасает, но в последние годы заметно усиливается. Все большее количество наук соприкасается с социологическими проблемами, требующими немедленного разрешения. В условиях становления демократического общества различные дисциплины начинают сотрудничать с социологией и использовать её знания применительно к себе. Наука политология тесно взаимодействует и переплетается с ней.
Актуальность изучения работ Макса Вебера всегда была высокой, а в последнее время еще более усилилась. Так как сравнительно молодые науки социология и политология вошли в наиболее активную фазу своего развития. В России идеи Вебера имеют широкое распространение. Как известно, все новое - это хорошо забытое старое, и в докладе немецкого ученого Макса Вебера «Политика как призвание и профессия», можно найти ответы на многие вопросы, возникающие сегодня. Тем более что работа содержит множество исторических фактов, анализ исторических процессов, рассказ о наиболее выдающихся политиках прошлых веков. Поэтому я решила подробно изучить данный труд, сделав его рассмотрение темой своей работы.
Объектом моей работы является политическая сфера и сфера властных отношений, а предметом – работа Макса Вебера «Политика как призвание и профессия». Целью данной работы будет анализ веберовского понимания политики и власти. Задачами – знакомство с работой, выполнение её краткого конспекта, анализ политики как призвания и как профессии и сравнение веберовского её понимания с современным. А также изучение различной литературы о Вебере, оценки и критики его произведений.
Исследованию творчества Макса Вебера посвятили свои работы, например, такие авторы как А. И. Патрушев «Расколдованный мир Макса Вебера», в этой книге наследие немецкого ученого рассматривается с точки зрения позитивного его вклада в развитие социальных наук, анализируются суждения Вебера по общественным проблемам; А.И. Кравченко «Социология Макса Вебера», где дается анализ основных понятий, используемых Вебером, оценка его трудов по социологии; П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов «История и рациональность. Социология Макса Вебера», здесь оценивается вклад ученого в развитие современной социологической науки, разумность исторического анализа власти для понятия ее возникновения, а также функционирования в современном мире. Также статьи о Вебере, анализе его произведений опубликовали А.В. Катасонов, Л.В. Кораблев, Н.Н. Железняк и М.А. Моргайлик и другие.
В своей работе я постараюсь рассмотреть, как Вебер характеризует политиков «по призванию» и «по профессии», в чем между ними сходство и различие.
Биография
МАКС ВЕБЕР родился в 1864 в городе Эрфурт, в Германии. Работал профессором в университетах Берлина, Фрейбурга, Гейдельберга, Мюнхена. Диапазон интересов и научной деятельности необычайно широк: история древнего мира и исследование положения ост-эльбских крестьян в Германии конца 19 века, социология религии и методология общественных наук, экономика и юриспруденция, философия и этика.
Несколько слов необходимо сказать об общей тенденции трудов Макса Вебера, для которой характерна эволюция от историко-экономических проблем к вопросам общей социологии. Условно можно выделить три периода в творчестве автора.
Первый период (до 1898) - до творческого перелома, связанного с расстройством здоровья. Вебер очень быстро сделал свою профессиональную карьеру, начав работать как историк хозяйства и права. Существовала исторически сложившаяся школа как права, так и хозяйства, и Вебер придерживался этой школы. Однако , он критически подходил к тенденции объединения науки, искусства и этики, считая, что наука имеет не ценностный характер. Для первого периода творчества М. Вебера характерен
интерес к науке: современный и античный капитализм, открытие торгового общества в средневековье, правовое разделение между личным имуществом и владением средств производства. Последнее автор считает важным для возникновения современного капитализма. Заболевание началось в 1898 году и в продолжении четырех лет он не мог приступить к творческой работе. Именно в эти годы Вебер переосмысливает истоки и мотивы человеческой деятельности.
Второй период (1903-1910). После болезни, в 1902 году он начинает интересоваться методологическими вопросами. Безусловно, его личный кризис повлиял на его создание теории капитализма. Вебер придерживался точки зрения, что этика, которую он реализовывал в своей жизни, не могла быть истолкована материалистически. Люди в своей жизни следуют не только своим эгоистическим интересам. С точки зрения эгоиста бессмысленно накапливать капитал ради капитала, делать карьеру ради
карьеры, существуют силы, необъяснимые материалистически. С другой стороны, возникла необходимость защитить логику исторического подхода, которую он разрабатывал долгое время. В начале 20 века бурно стали развиваться такие философские течения, как позитивизм и материализм. В это время для Вебера характерны попытки сформировать идеи по ту сторону материализма и идеализма. Понять человека, действующего не только под эгидой эгоизма, но и как человека способного к действию ради действия. По свидетельству жены автора Марьяны, Макс Вебер делает в эти годы чрезвычайное открытие: оказывается, специфический вид рационализма пронизывает экономику и политику, определяет отношения человека к природе, отношения между людьми, причем господство рационализма растет вместе с развитием техники и науки. В 1910 году он обосновал рационализм науки и искусства, опираясь на развитие ценностей западного общества.
В третьем периоде (1910-1920) своего творчества Вебер занимался разработкой рациональных основ религии, пытался проанализировать все формы религии и те способы действия людей, которые они порождают. Что является особенностью профессиональной этики? Как она возникла? Как ее можно объяснить? Эти и подобные им вопросы волнуют М.Вебера в этот период его жизни.
Работы. По мнению ряда исследователей трудов Вебера, одной из основных его работ считается «Протестантская этика и дух капитализма», в продолжении которой он написал сравнительный анализ наиболее значимых религий и проанализировал взаимодействие экономических условий, социальных факторов и религиозных убеждений. Впервые данное произведение было опубликовано в 1905 г. в Германии и с тех пор является одной из лучших работ по анализу причин возникновения современного капитализма.
Работа М. Вебера «Политика как призвание и профессия» среди других работ. Мировоззренческие позиции Вебера.
Макс Вебер (1864-1920) является одним из наиболее крупных социологов конца XIX - начала XX в., оказавшим большое влияние на развитие социологической науки. Он принадлежал к числу тех универсально образованных умов, которых становится все меньше по мере роста специализации в области общественных наук; он одинаково хорошо ориентировался в области политэкономии, права, социологии и философии, выступал как историк хозяйства, политических инструментов и политических теорий, религии и науки, наконец, как логик и методолог, разработавший принципы познания социальных наук. Очень многое Вебер изучал в историческом аспекте. Все его многотомное наследие, включающее работы по социологии и политологии, религии и экономике, методологии науки, пропитано сравнительно-историческим подходом. Макса Вебера считают бесспорным классиком мировой социологии, энциклопедически образованным ученным, политическим и общественным деятелем. Он происходил из состоятельной и очень интеллигентной семьи. Наверное, под влиянием отца с ранних лет приобрел вкус к политике и гуманитарным наукам. На философско-социологические взгляды Вебера оказали влияние выдающиеся мыслители разных направлений. В их числе неокантианец Г. Риккерт, основоположник диалектико-материалистической философии К. Маркс, такие мыслители, как Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Ф. Ницще и др.
После второй мировой войны в центре внимания ученых оказались различные, в том числе и политические идеи. Среди работ Макса Вебера есть такие, которые посвящены проблемам социологии политики, труда и экономики, власти.
Формирование социально-политических воззрений теоретической позиции Макса Вебера во многом определялось и общественно-политической ситуацией в Германии последней четверти XIX в, а также состоянием науки того времени, прежде всего политической экономики, истории и социальной философии. Для общественно-политической ситуации в Германии конца прошлого века характерна борьба двух социальных сил: сходящего с исторической сцены немецкого юнкерства, связанного с крупным землевладением, и крепнущей буржуазии, стремящейся к политической самостоятельности. Формирование самосознания немецкой буржуазии происходило в эпоху, когда на исторической арене появился новый класс- пролетариат. Это определило двойственный характер немецкой буржуазии, ее политическую нерешительность и противоречивость позиции ее теоретиков. К последним принадлежал и Макс Вебер. По своей политической ориентации Вебер был буржуазным либералом, и его взгляды имели характерный для немецкого либерализма националистический оттенок. Из наиболее важных работ Вебера следует отметить такие его работы как «Протестантская этика и дух капитализма», где он говорит о том, что капитализм – наиболее подходящий для жизни общественный строй, «Харизматическое господство», где рассматриваются различные типы господства и легитимности власти. Не менее важны и его доклады "Политика как призвание и профессия" (1919) и "Наука как призвание и профессия" (1920). В них нашли отражение умонастроения Вебера после войны, его недовольства политикой Германии в Веймарский период. Первому из них и посвящена моя работа. Рассмотреть её интересно потому, что помимо её и нынешней популярности и актуальности, работа лишена каких – либо поучений какую именно политику следует проводить, а целиком посвящена пониманию того, что же собой представляет политика, как она зародилась (рассмотрено множество исторических аспектов), и поставлен вопрос: творить политику – это профессия, которой можно научится или истинное призвание.
Вебер считается крупнейшим представителем немецкой исторической школы политэкономии. Правовед по образованию, он начинал свою деятельность с исследований в области экономической истории. Занимаясь экономической историей, Вебер не мог обойти Общество социальной политики и его представителей. Сочинения Макса Вебера поражают энциклопедическим охватом социальной действительности, и не так просто оценить, в какую сферу знаний он внес больший вклад.
Однако, главными, на мой взгляд, являются его мировоззренческие позиции в отношении государства и власти, которые я сейчас попытаюсь раскрыть, ведь и экономика, и политика, и история творятся в государстве, его правителями и населением. Государство, равно как и политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Какие внутренние основания для оправдания господства и какие внешние средства служат ему опорой?
В принципе, пишет Вебер, имеется три вида внутренних оправданий, т.е. оснований легитимности. Во-первых, это авторитет "вечно вчерашнего": авторитет нравов, освещенных значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение. Далее, авторитет необыденного личного дара, полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого то человека. Наконец, господство в силу "легальности", в силу веры в обязательность легального установления и деловой компетентности, обоснованной рационально созданными правилами. Правда, чистые типы редко встречаются в действительности.[1]
Рассмотрению этих типов уделено большое внимание в изучаемой мною работе.
2. Веберовское понимание политики как отход от позиций классического либерализма.
Прежде чем приступить к рассмотрению позиции Вебера в вопросе понимания политики как призвания и профессии, следует дать определения терминов «политика», «призвание», «профессия», их современное толкование.
Толковый словарь русского языка так трактует термин: «Призвание» - это особая склонность, способность, внутреннее влечение к какому-либо делу, занятию. «Профессия» в этом же словаре определена как основной род занятий, трудовой деятельности человека. А вот однозначную трактовку слова «политика» найти трудно, споры и дискуссии об определении этого понятия идут и по сей день. «Политике» самыми разными людьми дано множество определений, например:«Политика - это цивилизованная форма общности, которая служит достижению общего блага и счастливой жизни» , - говорил Аристотель.
Николо Макиавелли понимал политику как совокупность средств, которые необходимы для того, чтобы прийти к власти и полезно использовать её. Также некоторые ученые отождествляли политику со стратегией действий для достижения поставленных целей. Современное понимание политики многозначно. Чтобы понять какой смысл Макс Вебер вкладывал в данные термины, и отличаются ли они от принятых ныне, проанализируем его работу «Политика как призвание и профессия» и сравним его понимание с современным. Так, Макс Вебер говорил, что «политика имеет чрезвычайно широкий смысл и охватывает все виды деятельности по самостоятельному руководству. Говорят о валютной политике банков, о дисконтной политике Имперского банка, о политике профсоюза во время забастовки; можно говорить о школьной политике городской и сельской общины, о политике управления руководящей корпорацией, наконец, даже о политике умной жены, которая стремится управлять своим мужем[2]
» . Политика, по его словам, означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает. В сущности, такое понимание соответствует и словоупотреблению. Кто занимается политикой, тот стремится к власти: либо к власти как средству, подчиненному другим целям, либо к власти ради нее самой, чтобы наслаждаться чувством престижа, которое она дает. Вот как современные учебники по политологии определяют политику: « Политика – это сфера деятельности групп, партий, индивидов, государства, связанная с реализацией общезначимых интересов с помощью политической власти». Таким образом, можно говорить, что любые политические союзы, в том числе и государство – это отношения господства людей над людьми. Что же говорит Вебер о государстве? И есть ли в его понимании расхождения с принятыми в то время воззрениями.
Правовое государство Вебер предпочитает называть нетрадиционным: оно выступает у него как легальное господство. Прежде чем выяснить, почему это так, посмотрим внимательнее, что представляет собой этот тип господства. Вебер, кладет в основу легального господства целерациональные действия, то есть соображение интереса. В своем чистом виде, стало быть, легальное господство ценностного фундамента не имеет. Не случайно и осуществляющая этот тип господства бюрократическая машина должна служить исключительно интересам дела. Важно отметить, что отношения господства в "рациональном" государстве рассматриваются Вебером по аналогии с отношением в сфере частного предпринимательства.
Политическая позиция Вебера, так же как и его теория господства, представляла собой существенный отход от позиций классического либерализма, теоретически представленного в Германии, в частности, неокантианцами. Теоретически это отход, как нам представляется, наиболее ярко выявился в рассмотрение им правового буржуазного государства как образования чисто функционального, нуждающегося в легитимировании со стороны внешних по отношению к нему "ценностей".
С одной стороны, Вебер выступает как представитель рационалистической традиции. Это сказывается как на его методологии, ориентирующейся на сознательное, субъективно мотивированное индивидуальное действие, так и на его политических взглядах: политические статьи и выступления Вебера с 90-х годов прошлого века направлены против аграрного консерватизма и идеологии немецкого юнкерства, которой Вебер противопоставляет буржуазно- либеральную позицию.
Сам Вебер не двусмысленно указал на связь понятия рациональности с важнейшей для него ценностью- свободой - в своей полемике с Рошером, Книсом и Майером. Человек тем свободнее, чем рациональнее его действие, т.е. чем яснее он сознает преследуемую цель и чем сознательнее избирает адекватные ей средства.
В политическом плане это сказывается в отходе немецкого социолога от классического либерализма. Этот свой отход Вебер наметил, прежде всего, при рассмотрении проблем политической экономии. Политэкономия, по его мнению, не может ориентироваться ни на этические, ни на производственно-технические идеалы - она может и должна ориентироваться на идеалы национальные. Нация выступает у Вебера и как важнейшая политическая ценность. Правда, нужно сказать, что его "национализм" не носил такого характера, как у немецких консерваторов (например, идеи о господстве одной нации). Его идеалом было сочетание политической свободы и национального могущества. Кстати, соединение политического либерализма с националистическими мотивами вообще характерно для Германии, и здесь Вебер, пожалуй, не составляет исключения; однако он дает идеям "национализма" несколько иное обоснование, чем немецкий либерализм XIX в.
3. Политика как призвание.
Приступим к рассмотрению основного вопроса моей работы - кто такие политики по призванию и по профессии. В своей работе я не стану рассматривать вопросы, относящиеся к тому, какую политику следует проводить, какое, таким образом, содержание следует придавать своей политической деятельности. Они не имеют никакого отношения к общему вопросу: что может означать политика как призвание и профессия. Как оказалось в ходе изучения творения Макса Вебера разделить данные понятия не так то просто, ведь политик – профессионал может быть и политиком по призванию, чувствовать себя в политике на «своем месте». Однако, это осуществимо, и я бы хотела понять, как смотрел на этот вопрос Макс Вебер. Рассмотрим сначала «призванных политиков». Как я уже говорила выше, государство, равно как и политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное (то есть считающееся легитимным) насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Когда и почему они так поступают? Какие внутренние основания для оправдания господства и какие внешние средства служат ему опорой?
Имеется три вида внутренних оправданий , то есть оснований легитимности. Во-первых, это авторитет «вечно вчерашнего: авторитет нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение, - «традиционное» господство, как его осуществляли патриарх и патримониальный князь старого типа. Это можно назвать «привычкой» постоянно кому – либо подчиняться, связанной с убеждением в том, что «господин (государь, патриарх) лучше знает, что надо делать, тем более правители всегда были, и управляли». Далее, авторитет неординарного личного дара (Gnadengabe) (харизма), полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого-то человека: откровений, героизма, ума и других, - харизматическое господство, как его осуществляет пророк, или – в области политического – избранный князь-военачальник, или плебисцитарный властитель, выдающийся демагог и политический партийный вождь.[3]
«Народ, не заслуживший законного государя, не сумеет иметь его, не сумеет служить верою и правдою и предаст его в критическую минуту" [4]
. Наконец, господство в силу «легальности», в силу веры в обязательность легального установления и деловой «компетентности», обоснованной рационально созданными правилами, то есть ориентации на подчинение при выполнении установленных правил – господство в том виде, в каком его осуществляют современный «государственный служащий» и все те носители власти, которые похожи на него в этом отношении. В данном случае люди понимают, что для совместного существования и нормального функционирования их общества необходимо верховное управление. Они сами выбирают или признают своего лидера, вверяя ему управление государством, обществом, и.т.д.
Так какой же политик «призван» господствовать? В господстве, основанном на преданности тех, кто подчиняется чисто личной «харизме» «вождя», по мнению Макса Вебера, корениться мысль о призвании в его высшем выражении. Преданность харизме пророка или вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании или в парламенте как раз и означает, что человек подобного типа считается внутренне «призванным» руководителем людей, что последние подчиняются ему не в силу обычая или установления, а потому, что верят в него. Правда, сам «вождь» живет своим делом, «жаждет свершить свой труд», если только он не ограниченный и тщеславный выскочка. Именно к личности вождя и ее качествам относится преданность его сторонников: апостолов, последователей, только ему преданных партийных приверженцев. Однако и сам вождь, помимо обладания исключительными возможностями и качествами, должен поддерживать веру в него в своих подопечных. Он должен быть умелым стратегом, чтобы искусно сочетать выполнение их различных требований, должен хорошо знать историю, чтобы анализировать ошибки прошлого и не повторять их, а при необходимости использовать исторический опыт при решении насущных проблем. Он должен уметь видеть нужды своих подопечных, вовремя наградить или поощрить выдающихся, наказать провинившихся. Ему необходимо постоянно совершенствоваться, иначе, если он зациклится в одном положении, он рискует потерять поддержку и веру в него своих подчиненных. «Успех вождя полностью зависит от функционирования подвластного ему человеческого аппарата»[5]
.
Любое господство как предприятие, требующее постоянного управления нуждается, с одной стороны, в установке человеческого поведения на подчинение господам, притязающим быть носителями легитимного насилия, а с другой стороны, — посредством этого подчинения — в распоряжении теми вещами, которые в случае необходимости привлекаются для применения физического насилия: личный штаб управления и вещественные средства управления.
Штаб управления, представляющий во внешнем проявлении предприятие политического господства, как и всякое другое предприятие, прикован к властелину, конечно, не одним лишь представлением о легитимности, о котором только что шла речь. Его подчинение вызвано двумя средствами, апеллирующими к личному интересу: материальным вознаграждением и социальным почетом. Теперь все государственные устройства
Современное государство есть организованный по типу учреждения союз господства, который внутри определенной сферы добился успеха в монополизации легитимного физического насилия как средства господства и с этой целью объединил вещественные средства предприятия в руках своих руководителей, а всех функционеров с их полномочиями, которые раньше распоряжались этим по собственному произволу, экспроприировал и сам занял вместо них самые высшие позиции[6]
.
Вывод к данной главе можно сделать такой: политик по призванию – тот, кто готов всем пожертвовать ради своего дела, подопечных, государства. Он в силу личных качеств, знаний и умений смог стать руководителем. А также он обладает рядом качеств и способностью к совершенствованию, которые помогают ему оставаться у власти. Однако он постоянно должен быть «в тонусе», иначе может упустить нити управления из своих рук и быть свергнутым, потому как политическая ситуация непостоянна и непрерывно изменяется.
4. Политика как профессия.
Профессиональные политики, как говорит Вебер, изначально не хотели быть господами, как харизматические вожди, но поступили на службу к этим господам. В ходе процесса работы они продвигались по служебной лестнице плоть до руководящих постов, обеспечив себе при этом неплохой доход и идеальное содержание своей жизни. Можно заниматься «политикой» — то есть стремиться влиять на распределение власти между политическими образованиями и внутри них — как в качестве политика «по случаю», так и в качестве политика, для которого это побочная или основная профессия, точно так же, как и при экономическом ремесле. Политиками «по случаю» являемся все мы, когда принимаем участие в выборах, опускаем свой избирательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например, рукоплещем или протестуем на «политическом» собрании, произносим «политическую» речь и т.д., у многих людей подобными действиями и ограничивается их отношение к политике. Политиками «по совместительству» являются в наши дни, например, все те доверенные лица и правления партийно-политических союзов, которые — по общему правилу — занимаются этой деятельностью лишь в случае необходимости, и она не становится для них первоочередным и главным «делом жизни» ни в материальном, ни в идеальном отношении. Точно так же занимаются политикой члены государственных советов и подобных совещательных органов, начинающих функционировать лишь по требованию. Но равным же образом ею занимаются и довольно широкие слои наших парламентариев, которые «работают» на нее лишь во время сессии.[7]
Так кто же всё-таки эти «преимущественно-профессиональные» политики?
Как утверждает Макс Вебер, есть два способа сделать из политики свою профессию. «Либо жить «для» политики, либо жить «за счёт» политики и «политикой» («von» der Politik)»[8]
. Данная противоположность отнюдь не исключительная. Напротив, обычно, по меньшей мере идеально, но чаще всего и материально, делают то и другое тот, кто живет «для» политики, в каком то внутреннем смысле творит «свою жизнь из этого» — либо он открыто наслаждается обладанием властью, которую осуществляет, либо черпает свое внутреннее равновесие и чувство собственного достоинства из сознания того, что служит «делу», и тем самым придает смысл своей жизни. Пожалуй, именно в таком глубоком внутреннем смысле всякий серьезный человек, живущий для какого-то дела, живет также и этим делом. Таким образом, различие касается гораздо более глубокой стороны — экономической. «За счет» политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник дохода, «для» политики — тот, у кого иная цель. Чтобы некто в экономическом смысле мог бы жить «для» политики, при господстве частнособственнического порядка должны наличествовать некоторые весьма тривиальные предпосылки: в нормальных условиях он должен быть независимым от доходов, которые может принести ему политика. Следовательно, он просто должен быть состоятельным человеком или же, как частное лицо занимать такое положение в жизни, которое приносит ему достаточный постоянный доход. Так, по меньшей мере, обстоит дело в нормальных условиях. При обычном хозяйстве доходы приносит только собственное состояние. Однако, одного этого недостаточно: тот, кто живет «для» политики, должен быть к тому же хозяйственно «обходим», то есть его доходы не должны зависеть от того, что свою рабочую силу и мышление он лично полностью или самым широким образом постоянно использует для получения своих доходов. Ни рабочий, ни, что тоже немаловажно, предприниматель, в том числе и именно современный крупный предприниматель, не являются в этом смысле «обходимыми». Ибо и предприниматель, и именно предприниматель, — промышленный в значительно большей мере, чем сельскохозяйственный, из-за сезонного характера сельского хозяйства — привязан к своему предприятию и необходим. В большинстве случаев он с трудом может хотя бы на время позволить заместить себя. Столь же трудно заместить, например, врача, и тем реже возможна замена, чем более талантливым и занятым он является. Легче уже заместить адвоката, чисто по производственно-техническим причинам, и поэтому в качестве профессионального политика он играл несравненно более значительную, иногда прямо-таки господствующую роль[9]
. Если государством или партией руководят люди, которые (в экономическом
смысле слова) живут исключительно для политики, а не за счет политики, то это необходимо означает «плутократическое» (властвование богатых) рекрутирование политических руководящих слоев. Но последнее, конечно, еще не означает обратного: что наличие такого плутократического руководства предполагало бы отсутствие у политически господствующего слоя стремления также жить и «за счет» политики, то есть использовать свое политическое господство и в частных экономических интересах. Не было такого слоя, который не делал бы что - либо подобное каким-то образом. Профессиональные политики непосредственно не ищут вознаграждение за свою политическую деятельность, на что просто должен претендовать всякий неимущий политик. А с другой стороны, это не означает, что не имеющие состояния политики исключительно или даже только преимущественно предполагают частнохозяйственным образом обеспечить себя посредством политики и не думают или же не думают преимущественно «о деле». Для состоятельного человека забота об экономической «безопасности» своего существования эмпирически является — осознанно или неосознанно — кардинальным пунктом всей его жизненной ориентации. «Совершенно безоглядный и необоснованный политический идеализм обнаруживается если и не исключительно, то по меньшей мере именно у тех слоев, которые находятся совершенно вне круга, заинтересованного в сохранении экономического порядка определенного общества» , эта в особенности относится к внеобыденным, то есть революционным, эпохам. «Но сказанное означает только, что не плутократическое рекрутирование политических соискателей, вождей и свиты связано с само собой разумеющейся предпосылкой, что они получают регулярные и надежные доходы от предприятия политики. Руководить политикой можно либо в порядке «почетной деятельности», и тогда ею занимаются, как обычно говорят, «независимые», то есть состоятельные люди.[10]
Или же к политическому руководству допускаются неимущие, и тогда они должны получать вознаграждение» . Профессиональный политик, живущий за счет политики, может быть чистым чиновником на жалованье. Тогда он либо извлекает доходы из пошлин и сборов за определенные обязательные действия— чаевые и взятки представляют собой лишь одну, нерегулярную и формально нелегальную разновидность этой категории доходов, — или получает твердое натуральное вознаграждение, или денежное содержание, а нередко и то и другое вместе.
Руководитель политикой может приобрести характер «предпринимателя», как арендатор, или покупатель должности в прошлом, или как американский босс, расценивающий свои издержки как капиталовложение, из которого он, используя свое влияние, сумеет извлечь доход. Либо же такой политик может получать твердое жалованье как редактор, или партийный секретарь, или современный министр, или политический чиновник. Все партийные битвы суть не только битвы ради предметных целей, но прежде всего также и за патронаж над должностями. Ущемления в распределении должностей воспринимаются партиями более болезненно, чем противодействие их предметным целям. Со времени исчезновения старых противоположностей в истолковании конституции многие партии (именно так обстоит дело в Америке) превратились в настоящие партии охотников за местами, меняющие свою содержательную программу в зависимости от возможностей улова голосов.
Превращение политики в «предприятие», которому требуются навыки в борьбе за власть и знание ее методов, созданных современной партийной системой, обусловило разделение общественных функционеров на две категории, разделенные отнюдь не жестко, но достаточно четко: с одной стороны, чиновники-специалисты, с другой — «политические» чиновники. «Политические» чиновники в собственном смысле слова, как правило, внешне характеризуются тем, что в любой момент могут быть произвольно перемещены и уволены или же «направлены в распоряжение».
Таким образом, чиновник-специалист и в отношении всех обыденных потребностей оказывался самым могущественным[11]
.
На сегодняшний день совершенно неясно, какую внешнюю форму примет предприятие политики как «профессии», а потому - еще менее известно, где открываются шансы для политически одаренных людей заняться решением удовлетворительной для них политической задачи. У того, кого имущественное положение вынуждает жить «за счет» политики, всегда, пожалуй, будет такая альтернатива как журналистика или пост партийного чиновника как типичные прямые пути, или же альтернатива, связанная с представительством интересов: в профсоюзе, торговой палате, сельскохозяйственной палате, ремесленной палате, палате по вопросам труда, союзах работодателей и т.д., или же подходящие посты в коммунальном управлении. Ничего больше о внешней стороне данного предмета сказать нельзя, кроме того, что партийный чиновник, как и журналист, имеет скверную репутацию «деклассированного». Увы, если прямо этого им и не скажут, все равно у них будет гудеть в ушах: «продажный писатель», «наемный оратор»; тот, кто внутренне безоружен против такого к себе отношения и неспособен самому себе дать правильный ответ, тот пусть лучше подальше держится от подобной карьеры, ибо, во всяком случае, этот путь, наряду с тяжкими искушениями, может принести постоянные разочарования. Так какие же внутренние радости может предложить карьера «политика» и какие личные предпосылки для этого она предполагает в том, кто ступает на данный путь? Можно сказать, что в основном три качества являются для политика решающими: страсть, чувство ответственности, глазомер[12]
. Страсть — в смысле ориентации на существо дела, страстной самоотдачи «делу», тому богу или демону, который этим делом повелевает. Однако одной только страсти, сколь бы подлинной она не казалась, ещё, конечно, недостаточно. Необходима еще и ответственность именно перед этим делом, она должна стать основой всей деятельности. А для этого — в том-то и состоит решающее психологическое качество политика — требуется глазомер, способность с внутренней собранностью и спокойствием поддаться воздействию реальностей, иными словами, требуется дистанция по отношению к вещам и людям. «Отсутствие дистанции», только как таковое, — один из смертных грехов всякого политика, — и есть одно из тех качеств, которые воспитывают у нынешней интеллектуальной молодежи, обрекая ее тем самым на неспособность к политике» . Ибо проблема в том и состоит: как можно втиснуть в одну и ту же душу и жаркую страсть, и холодный глазомер? Политика «делается» головой, она должна быть обдуманной и взвешенной. И все же самоотдача политике, если это не фривольная интеллектуальная игра, но подлинное человеческое деяние, должна быть рождена и вскормлена только страстью. Но полное обуздание души, отличающее страстного политика и разводящее его со «стерильно возбуждёным» политическим дилетантом, возможно лишь благодаря привычке к дистанции – любом смысле слова. «Сила» политической «личности» в первую очередь означает наличие у нее этих качеств.
И потому политик ежедневно и ежечасно должен одолевать в себе совершенно тривиального, слишком «человеческого» врага: обыкновеннейшее тщеславие, смертного врага всякой самоотдачи делу и всякой дистанции, что в данном случае значит дистанции по отношению к самому себе.[13]
Тщеславие есть свойство весьма распространенное, от которого не свободен, пожалуй, никто. А в академических и ученых кругах — это род профессионального заболевания. Но как раз что касается ученого, то данное свойство, как бы антипатично оно ни проявлялось, относительно безобидно потому, что как правило, оно не является помехой научному предприятию. Совершенно иначе обстоит дело с политиком. Он трудится со стремлением к власти как необходимому средству. Пытается достичь её любыми способами. Поэтому «инстинкт власти», как это обычно называют, действительно относится к нормальным качествам политика. Грех против святого духа его призвания начинается там, где стремление к власти становится неделовым, предметом сугубо личного самоопьянения, вместо того чтобы служить исключительно «делу». Ибо, в конечном счете, в сфере политики есть лишь два рода смертных грехов: уход от существа дела и — что часто, но не всегда то же самое — безответственность. Тщеславие, его Вебер понимает как потребность по возможности часто самому появляться на переднем плане, сильнее всего вводит политика в искушение совершить один из этих грехов или оба сразу. Чем больше вынужден демагог считаться с «эффектом», тем больше для него именно поэтому опасность стать «разболтанным» или не принимать всерьез ответственности за последствия своих действий и интересоваться лишь произведенным «впечатлением». Его неделовитость навязывает ему стремление к блестящей видимости власти, а не к действительной власти, а его безответственность ведет к наслаждению властью как таковой, вне содержательной цели. И потому, что власть есть необходимое средство, а стремление к власти поэтому одна из движущих сил всякой политики, нет более пагубного искажения политической силы, чем бахвальство выскочки властью и тщеславное самолюбование чувством власти, поклонение ей. «Политик одной только власти», культ которого ревностно стремятся создать и у нас, способен на мощное воздействие, но фактически его действие уходит в пустоту и бессмысленность. И здесь критики «политики власти» совершенно правы. Внезапные внутренние катастрофы типичных носителей подобного убеждения показали нам, какая внутренняя слабость и бессилие скрываются за столь хвастливым, но совершенно пустым жестом. Это — продукт в высшей степени жалкого и поверхностного чванства в отношении смысла человеческой деятельности, каковое полностью чужеродно знанию о трагизме, с которым в действительности сплетены все деяния, а в особенности политические.
Исключительно верно именно то, и это основной факт всей истории (более подробное обоснование здесь невозможно), что конечный результат политической деятельности часто и нередко регулярно оказывался в совершенно неадекватном, часто прямо-таки парадоксальном отношении к ее изначальному смыслу. Но если деятельность должна иметь внутреннюю опору, нельзя, чтобы смысл, то есть служение делу, отсутствовал. Как должно выглядеть то дело, служа которому, политик стремится к власти и употребляет власть, — это вопрос веры. Он может служить целям национальным или общечеловеческим, социальным и этическим или культурным, внутримирским или религиозным, он может опираться на глубокую веру в «прогресс» — все равно в каком смысле — или же холодно отвергать этот сорт веры, он может притязать на служение «идее» или же намереваться служить внешним целям повседневной жизни, принципиально отклоняя вышеуказанное притязание, — но какая-либо вера должна быть в наличии всегда. Иначе его властолюбивые устремления, нечестность будут тяготеть и над самыми мощными политическими успехами.
Итак, итогом этой главы, вернее выводом можно сделать утверждение – политик по профессии идет в политику ради личной выгоды, а также удовлетворения своих властных амбиций. Часто он забывает о том, что ответственен за людей, над которыми правит, или которые выбрали его. Он идет на поводу у своих идей, стремится к наибольшему материальному благополучию любыми способами. Однако же профессиональный политик может быть и хорошим руководителем, в течение совей карьеры он приобретает различные навыки, общается с другими имеющими определенную власть людьми. В данном вопросе все зависит от самого человека, если он честен и справедлив, хочет быть объективным, он таким и будет, а если политик стремится только к наживе, вряд ли из него выйдет хороший политический деятель.
Таким образом, из тенденции рационализации политической жизни логически вытекает идея превращения политики в своего рода «предприятие», которому требуются профессионально подготовленные люди с разными знаниями и умениями – чиновники-специалисты и «политические» чиновники.
Если эти принципы удастся провести в нашу жизнь, то постепенно пойдет процесс ее рационализации. Утвердится порядок, согласно которому «ходить во власть» должны профессионально подготовленные, компетентные в управлении люди, которые прошли подготовительную учебу и службу, выдержали специальные экзамены, доказывающие их способности и возможности работать на политическом «предприятии», что нельзя путать просто с интеллектуальными способностями. Остальные же должны почувствовать рациональность состояния быть свободным от профессиональной политики, чтобы обрести свободу для занятия иным делом профессионально. Следует заметить, что это вовсе не исключает право для всех людей оказывать влияние на власть, на характер принимаемых политических решений.
Заключение.
Итак, можно прийти к выводу, что в настоящее время, в частности в нашем государстве, большинство стереотипов политического благородства претерпели значительные изменения по сравнению с понятиями, преобладавшими во времена Макса Вебера. Точнее говоря, понятия остались прежними, а вот методы и способы проведения, а также средства, необходимые для осуществления политики в некоторой степени изменились. Преобладающее меньшинство политиков, опирающихся на обстоятельства жизни, диктующих свои условия, вынуждено рассматривать саму политику не более чем профессию или как работу, за которую они регулярно получают реальную прибыль. И учитывая относительную нестабильность политической жизни в стране (по крайней мере, она хорошо представлена в иллюзорном виде со стороны заинтересованных лиц), каждый старается получить наибольшую выгоду в период предоставляемой возможности. Также как, к примеру, рабочий, работающий за станком, более заинтересован в увеличении темпа роста своего материального благосостояния посредством получения зарплаты, нежели, скажем, в темпах роста производства (это уже входит в обязанности работодателя).
Остальное же незначительное большинство может, и хотело бы жить «для» политики, но либо они не имеют достаточного влияния на политическом Олимпе и у них отсутствует значительное количество средств для приобретения этого влияния; либо они являются заложниками вышеуказанных средств и вынуждены лишь озвучивать политические идеи в интересах своего кредитора. Это широко распространено было и в прежние исторические эпохи и сейчас. Изучение политических проблем в историческом аспекте позволило Веберу дать определенные советы и предостережения, которые позволили бы избежать ошибок, допущенных ранее. Идеи Вебера не потеряют актуальности еще долгое время.
Есть еще один немаловажный вывод после прочтения «Политика как призвание и профессия» - настоящий политик может сочетать в себе профессионализм и призвание. Он набирается опыта на пути восхождения к вершине власти, умело использует ее, не ущемляя интересов свои подчиненных.
Закончить хотелось бы словами самого Вебера: «Политика есть мощное медленное бурение твердых пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазомером. Весь исторический опыт подтверждает, что возможного нельзя было бы достичь, если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному. Но тот, кто на это способен, должен быть вождем, мало того, он еще должен быть — в самом простом смысле слова – героем. И даже те, кто не суть ни то, ни другое, должны вооружиться той твердостью духа, которую не сломит и крушение всех надежд; уже теперь они должны вооружиться ею, ибо иначе они не сумеют осуществить даже то, что возможно ныне. Лишь тот, кто уверен, что он не дрогнет, если, с его точки зрения, мир окажется слишком глуп или слишком подл для того, что он хочет ему предложить; лишь тот, кто вопреки всему способен сказать «и все таки!»,— лишь тот имеет «профессиональное призвание» к политике».
Список литературы
1. М.Вебер «Избранные произведения» М.1990
2. С.Ожегов «Толковый словарь русского языка» М.1987
3. www.wikipedia.org
[1]
М. Вебер. Избранные произведения. –М.,1990
[2]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. С.644
[3]
.Вебер. Политика как призвание и профессия. Стр.646
[4]
М.Вебер. Политика как призвание и профессия. Стр.679
[5]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.665
[6]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.650
[7]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.662
[8]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.653
[9]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.655
[10]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.671
[11]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.661
[12]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.690
[13]
Вебер М. Избранные произведения.-М.,1990. Политика как призвание и профессия. Стр.690