Сложность, многогранность феномена самоубийства, а также нередкое смешение индивидуального и социального уровней суицидальных проявлений обусловливает разнообразие подходов к их объяснению.
Антропологический подход представлен «конституциональными» воззрениями Э. Кречмера и У. Шелдона, усматривавших основу суицидального поведения «в конституциональных или же характерологических особенностях индивида»[1]
.
Основы психологического подхода к проблеме были заложены 3.Фрейдом в его концепции «влечения к смерти», присущего человеку, а также в описаниях личности невротика[2]
. В своей работе «Печаль и меланхолия» он раскрывает механизм формирования суицидального поведения. Он пишет: «Там, где имеется предрасположение к неврозам навязчивости, амбивалентный конфликт придает печали патологический характер и заставляет ее проявиться в форме самоупреков в том, что сам виновен в потере любимого объекта, то есть сам хотел ее. Самоистязание меланхолика, несомненно, доставляющее ему наслаждение, дает ему точно так же, как соответствующие феномены при неврозах навязчивости, удовлетворение садистических тенденций и ненависти, которые относятся к объекту и таким путем испытали обращение на самого себя. Только этот садизм разрешает загадку склонности к самоубийству, которая делает меланхолию столь интересной и столь опасной. Мы знаем, что ни один невротик не испытывает стремления к самоубийству, не исходя из импульса убить другого, обращенного на самого себя»[3]
.
«В гештальт-терапии жизненную активность человека рассматривают как непрерывный процесс созидания и разрушения гештальтов, цепь контактов с окружающей действительностью»[4]
. Контакту, то есть осознанию, препятствует ряд феноменов, возникающих на его границе в каждой из стадий. Человек, прибегает к ним, чтобы, сопротивляясь, не допустить осуществления контакта. Они представлены защитными механизмами в виде интроекции, проекции, ретрофлексии и конфлюэнции. Каждое конкретное суицидальное действие является реализацией того или иного сочетания следующих четырех векторов.
Поскольку человек-интроектор поступает так, как хотят от него другие, то интроектный вектор наиболее выражен в случаях альтруистических самоубийств (по классификации Э. Дюркгейма), которые совершаются, если авторитет общества или группа подавляет идентичность человека, и он жертвует собой на благо других или ради какой-либо социальной, философской или религиозной идеи.
Используя проекцию, индивид что-то реально принадлежащее ему приписывает окружающей среде. Это обычно относится к желаниям или эмоциям, за которые человек не хочет отвечать сам или не берет ответственности за их проявление. Таким образом, происходит отвержение существующей части собственного «Я», например, проявлений деструкции или аутоагрессии. Не признавая эти части в самом себе, человек начинает находить их в других людях. В силу проективной установки он постепенно отстраняется от людей, которые кажутся ему холодно настроенными, желающими зла или несущими опасность, изолирует себя от окружающей среды и в результате испытывает подавленность или депрессию. Большинство видов проекции формирует этот суицидальный вектор.
При ретрофлексии человек останавливает свою активность на уровне конкретного действия. Его чувства или желания не выходят наружу и остаются внутри: он сам начинает себя любить, ненавидеть или вести нескончаемый внутренний диалог. Доминирующий стиль поведения характеризуется тем, что он желал бы, чтобы ему сделали другие. Чаще всего этот человек не позволяет себе проявить агрессию в отношении истинных объектов, к которым имеются подобные намерения и, испытывая стыд, обращает ее против самого себя.
Слияние, или конфлюэнция, традиционно в гештальт-терапии считается состоянием, в котором человек препятствует возникновению фигуры и связанного в нею возбуждения. Таким образом, его психическая реальность представлена фоном. Человек спасается от переживания действия как принадлежащего ему самому ценой растворения своей личности, полной утраты идентичности в некоем «мы». Конфлюэнтный вектор приобретает значимость, например, при суицидальном поведении в молодом возрасте, при возникновении у юношей высокой степени слияния с группой, например, принадлежащей деструктивному культу. «Конфлюэнтные самоубийства как бы «поглощают» человека и характеризуются заразительностью, поскольку один суицид облегчает или приводит к возникновению последующего, то есть возникает «суицидальная волна». В состоянии слияния человек не осознает своих чувств и потребностей, поэтому является весьма восприимчивым к аутоагрессивным действиям»[5]
.
Применение основанной на гештальт-подходе типологии суицидального поведения является современной эффективной стратегией психологического консультирования и психотерапии кризисных состояний с аутоагрессивными тенденциями.
Психопатологический подход рассматривает суицид как проявление острых или хронических психических расстройств. Предпринимались, но оказались безуспешными попытки выделения самоубийств в отдельную нозологическую единицу — суицидоманию. Несколько схожую позицию выражает взгляд на суицидальное поведение как пограничное состояние. А. Е. Личко пишет: «Суицидальное поведение у подростков — это в основном проблема пограничной психиатрии, то есть области изучения психопатий и непсихотических реактивных состояний на фоне акцентуации характера»[6]
. А.Е. Личко отмечает, что в 10% у подростков имеется истинное желание покончить с собой, в 90% суицидальное поведение подростка – это «крик о помощи». Неслучайно 80% попыток совершается дома, притом в дневное или вечернее время.
Суицидальное поведение является одной из распространенных форм нарушений при психопатиях и при не психотических реактивных состояниях на фоне акцентуаций характера в подростковом возрасте. Среди 300 обследованных А.Е. Личко подростков мужского пола суицидальное поведение отмечено у 34%. Из них демонстративное поведение констатировано у 20% аффективные попытки у 11%, истинные, заранее обдуманные покушения лишь у 3%. А.Е. Личко выделил три типа суицидального поведения: истинное, демонстративное и аффективное. Демонстративное – это разыгрывание театральных сцен с изображением попыток самоубийства безо всякого намерения действительно покончить с собой. Все действия предпринимаются с целью привлечь внимание, разжалобить, вызвать сочувствие, избавиться от грозящих неприятностей, или чтобы наказать обидчика. К аффективному относят суицидные попытки, совершенные на высоте аффекта, которые иногда в силу напряженной ситуации могут растягиваться на часы и сутки. В какой-то момент здесь обычно мелькает мысль, чтобы расстаться с жизнью или такая возможность допускается.
«Среди подростков совершавших суицидные попытки преобладают истероиды (36%) и инфантильные эмоционально-лабильные субъекты(33%), еще у 13% отмечены астенические черты. Шизоиды и циклоиды встречались крайне редко»[7]
.
Депрессия наиболее часто упоминается в связи с суицидами, что определяет необходимость ее более пристального рассмотрения. Депрессия переживается субъективно как подавленное настроение, как состояние угнетенности, безнадежности, беспомощности, вины. Чтобы признать истинную депрессию у конкретного человека не менее двух недель должны проявляться три и более признака[8]
:
- снижение интересов или удовольствия от деятельности, обычно приятной;
- отсутствие реакции на деятельность (события), которые в норме ее вызывают;
- пробуждение утром за два (или более) часа до обычного времени;
- внешне выраженная психомоторная заторможенность или ажитация;
- заметное снижение (повышение) аппетита;
- снижение веса;
- заметное снижение либидо;
- снижение энергии;
- повышенная утомляемость.
Дополнительно к соматическим называются психологические признаки: снижение самооценки; беспричинное чувство самоосуждения; чрезмерное и неадекватное чувство вины; повторяющиеся мысли о смерти, суицидальное поведение; нерешительность. Другим часто встречающимся симптомом, причиняющим серьезное беспокойство человеку, является нарушение ясности или эффективности мышления. Депрессивное состояние, таким образом, кроме субъективно плохого настроения имеет выраженные соматические проявления, сниженную самооценку, нарушения мышления.
Несмотря на имеющую место, хотя и неоднозначную, связь суицидального поведения с психическими расстройствами большинство авторов в настоящее время считают, что суицидальные действия могут совершать как лица с психическими заболеваниями, так и здоровые люди. В первом случае речь должна идти о проявлениях патологии, требующей преимущественно медицинского вмешательства. Во втором случае можно говорить об отклоняющемся поведении практически здорового человека в ответ на психотравмирующую ситуацию, что предполагает оказание срочной социально-психологической помощи.
Социальная природа самоубийства не вызывала сомнений у Э. Дюркгейма. Количество и уровень (обычно в расчете на 100 тыс. населения) самоубийств, как показал Дюркгейм, находятся в обратной корреляционной зависимости от степени интеграции, сплоченности общества. По той же причине во время войн снижается уровень самоубийств (сплочение общества перед лицом общей опасности, общего врага). Об этом свидетельствует динамика суицида во время войн, включая Первую и Вторую мировую.
Уровень самоубийств повышается в годы экономических кризисов, депрессий и роста безработицы. Так, на протяжении почти всего XX столетия уровень самоубийств в США был весьма стабилен: 10-12 на 100 тыс. населения. И лишь в годы Великой депрессии этот уровень увеличился до 17,5.
Как все виды социальных девиаций, самоубийства чутко реагируют на степень социальной и экономической дифференциации населения и темпы ее изменения. Чем выше степень дифференциации, тем выше показатели суицидального поведения. Особенно «самоубийственно» резкое снижение социального статуса («комплекс короля Лира»). Поэтому относительно высок уровень самоубийств в первые месяцы у солдат срочной службы, среди демобилизованных офицеров, у лиц, взятых под стражу. Дюркгейм писал: «Если человек считает себя ответственным за то, что случилось, то гнев его обращается против него самого; если виноват не он, то - против другого. В первом случае самоубийства не бывает, во втором оно может следовать за убийством или за каким-нибудь другим проявлением насилия. Чувство в обоих случаях одно и то же, изменятся только его проявление. В таких случаях человек всегда лишает себя жизни в гневном состоянии, если даже его самоубийству и не предшествовало никакого убийства»[9]
.
Социально-психологические концепции объясняют суицидальное поведение социально-психологическими или индивидуальными факторами. Прежде всего, самоубийства связываются с потерей смысла жизни. В. Франкл указывал, что связанная с этим экзистенциальная тревога переживается как ужас перед безнадежностью, ощущение пустоты и бессмысленности, страх вины и осуждения.
А.Г. Амбрумова и ряд других исследователей расценивают суицидальное поведение как следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях микросоциального конфликта. Наличие дезадаптации не служит прямой детерминантой суицидального поведения. Решающее значение для перехода ее в суицидальную фазу имеет конфликт, переживаемый личностью. «Конфликт может носить межличностный или внутриличностный характер. В том и другом случае он образуется из двух или нескольких разнонаправленных тенденций, одну из которых составляет основная, актуальная в данный момент потребность человека, а другую - тенденция, препятствующая ее удовлетворению. Конфликт, превышающий порог дезадаптации личности, является кризисным»[10]
.
2.2.Психотерапевтическая и консультативная помощь
Человек в состоянии депрессии часто представляет опасность для самого себя, потому что склонен к саморазрушению в явной или скрытой форме. Всегда есть опасность, что слабо выраженная депрессия может перейти в острую с суицидальными намерениями. Психотерапевт или консультант тоже человек со своими предубеждениями и заблуждениями. Часто начинающие специалисты пренебрегают информацией о суицидальных намерениях клиента, не могут сопережить или понять его готовности совершить самоубийство, даже если клиент прямо или косвенно высказывает такое намерение. Р. Кочюнас утверждает: «Проблема состоит, как правило, не в сокрытии самоубийцей своих намерений, а в том, что он не будет услышан, когда говорит о них».[11]
Важен вопрос, кто именно и в каких ситуациях чаще совершает самоубийство. Уже упоминалось, что не все люди в состоянии депрессии намереваются совершить самоубийство, но вне депрессии самоубийство совершается очень редко. Кеннеди указывает на несколько критериев риска[12]
:
1. Одинокие мужчины (разведенные и не имеющие близких друзей) старше 40 лет;
2. Лица, живущие одни;
3. Алкоголики;
4. Люди, перенесшие утрату;
5. Люди преклонного возраста, имеющие соматические заболевания
Отмечается два условия, способствующих попыткам самоубийства. Первое – увеличение стресса до трудно переносимого индивидом уровня. Второе – неспособность преодолеть стресс ни в одиночку, ни с помощью других. Обычно решение покончить с собой в острой форме возникает внезапно. Часто ему предшествует серия попыток поделиться своими намерениями с другими людьми. Наибольшая вероятность попытки самоубийства приходится на вершину экзистенциального кризиса. Многие психотерапевты и консультанты отмечают, что важной чертой самоубийцы является амбивалентность. Она затрудняет распознавание истинных намерений окружающими. Часто можно слышать: «Не похоже на самоубийство. Вчера у него было хорошее настроение». Консультант, встречающийся с клиентами, имеющими суицидальные намерения, прежде всего, обязан проанализировать собственные установки и чувства по отношению к самоубийству, знать их заранее. В работе никогда не следует скрывать свои подлинные чувства. Хороший контакт с консультантом может быть крепчайшей нитью, связывающей потерявшего надежду человека с жизнью.
Иногда полагают, что обсуждение с клиентами возможности самоубийства только усиливает их намерения. Однако, как правило, беседа о чувствах, подталкивающих к самоубийству, уменьшает вероятность реализации побуждений. Поэтому консультант не должен уклоняться от обсуждения с депрессивными клиентами проблемы самоубийства. Тем самым он показывает клиенту, что мысли о самоубийстве могут быть восприняты и поняты другим человеком.
Рассматривая очень серьезно любое намерение самоубийства, все же нельзя забывать о возможности манипулятивной угрозы с целью убедить консультанта в важности своей проблемы и претендовать на максимум его времени. Большинство симулянтов являются истерическими личностями. Некоторые клиенты говорят о самоубийстве из желания отомстить тем, кто якобы их недостаточно любит. Вообще элемент враждебности присутствует почти в каждом самоубийстве. Встретившись с депрессивным клиентом, высказывающим суицидальные намерения, очень важно оценить риск их реализации. От правильного прогноза может зависеть жизнь клиента. Степень вероятности самоубийства консультант может выяснить, задавая клиенту косвенные вопросы. Прямо спрашивать: «Не намереваетесь ли Вы совершить самоубийство?» - неприемлемо, потому что такой вопрос побуждает клиента к отрицанию. Эффективна тактика постепенного расспроса. Например:[13]
Консультант: Как идут дела?
Клиент: (пожимает плечами)
Консультант: Не все хорошо?
Клиент: (трясет головой)
Консультант: Грустно?
Клиент: (кивает головой)
Консультант: Все кажется безнадежным?
Клиент: Да
Консультант: Жизнь иногда кажется бессмысленной?
Клиент: Иногда
Консультант: Часто ли Вы думаете, что хотели бы умереть?
Клиент: Большую часть времени
Консультант: Возникает желание покончить с жизнью?
Клиент: Иногда
Консультант: Обсуждали ли Вы, как это сделать?
Клиент: Еще не зашел так далеко.
Такая постепенность опроса дает возможность точнее узнать, как далеко зашел клиент в своих мыслях о смерти. Основатель логотерапии В. Франкл предлагает оценивать вместо вероятности самоубийства величину жизненного потенциала и спрашивать клиента не о причине нежелания жить, а о смысле жизни для него. Чем больше находится нитей, связывающих клиента с жизнью, тем менее вероятно самоубийство.
Существую определенные правила консультирования лиц с суицидальными намерениями:
1. С такими клиентами нужно чаще встречаться;
2. Консультант должен обращать внимание суицидного клиента на позитивные аспекты его жизни;
3. Узнав о намерении клиента совершить самоубийство, не следует паниковать, пытаться отвлечь его каким-то занятием и прибегать к морализированию. Такая тактика лишь убедит клиента, что его никто не понимает и не слышит;
4. Специалист должен привлечь к работе с клиентом между консультативными встречами значимых для него людей (близких, друзей);
5. Клиент должен иметь возможность в любое время позвонить консультанту, чтобы тот мог контролировать его эмоциональное состояние;
6. При высокой вероятности самоубийства следует принять меры предосторожности – информировать близких клиента, обсудить вопрос о госпитализации;
7. Консультант не должен позволять клиенту манипулировать собой посредством угрозы самоубийства;
8. Консультант должен помнить, что не всегда удается воспрепятствовать самоубийству;
9. Консультант обязан подробно в письменной форме документировать свои действия, чтобы в случае несчастья он смог доказать себе и другим, что действовал профессионально и принял все меры для избежания катастрофы.
Во время первого контакта после неудавшегося самоубийства на первый план выступают уникальность ситуации и самочувствие «самоубийцы-неудачника». Человек, испытавший максимальное напряжение духовных сил, понимает, что не умер, но обстоятельства, приведшие к попытке уйти из жизни, у него остались. Момент «пробуждения» - начало нового этапа жизни этого лица. Поэтому важно, какое «воздействие» будет вписано в «чистый лист» сознания клиента. Время первого контакта не должно ограничиваться, клиенту надо позволить выговориться. От консультанта, встречающегося с таким клиентом, требуется неподдельная искренность, сосредоточение и отдача всех своих духовных сил. Имеется в виду нечто большее, чем обязанность консультанта. После попытки самоубийства клиент максимально обнажен и очень раним, он ясно чувствует внутреннее состояние консультанта. В первой фазе не следует обсуждать основной конфликт. Лишь постепенно можно перейти к причинам и психосоматическому смыслу самоубийства. Само консультирование должно быть направлено на уменьшение тревоги и безнадежности. Фаза выздоровления начинается, когда клиент может возвратиться в свое прежнее окружение. Далее могут возобновиться суицидальные намерения, так как проблема неудачливого суицидента связана именно с ближайшим окружением. Поэтому необходимо работать с семьей суицидента. Вообще попытка самоубийства – существенная причина для изменения в семейной жизни, точнее говоря, такие изменения становятся неизбежными. Только перемена условий жизни по-настоящему лечит.
Руководитель известной клиники в США В. Меннингер предлагает советы специалистам, работающим с потенциальными самоубийцами, и тем, кто страдает из-за самоубийства клиента:
1. Мировоззренческие установки:
- специалист не может нести ответственность за то, что говорит и делает клиент вне стен терапевтического кабинета;
- самоубийство иногда происходит вопреки заботливому отношению;
- нельзя предотвратить самоубийство, если клиент действительно принял решение.
2. Тактика при консультировании клиентов с суицидальными намерениями:
- необходима бдительность и готовность к неудаче;
- в рискованных случаях обязательно консультируйтесь с коллегами;
- необходимо обсудить с коллегами самоубийство клиента как возможный вариант выхода из кризиса. Следует помнить, что роль консультанта состоит в том, чтобы предостеречь клиента и помочь ему найти другие пути выхода из кризиса.
3. Как реагировать на самоубийство клиента:
- исходите из того, что самоубийство всем причиняет боль;
- вы обретаете потрясающий опыт;
- не удивляйтесь подавленному настроению, чувствам вины и злобы.
4. Преодоление последствий самоубийства клиента:
- скорбь – естественная реакция, и все переживают ее одинаково;
- говорите и переживайте, но без излишнего самообвинения;
- позвольте себе выговориться с коллегами, друзьями, в семье;
- помните годовщину горестного происшествия, чтобы не оказаться застигнутым врасплох.
4.2
Некоторые методы диагностики суицидального риска у подростков
По определению А. Г. Амбрумовой[14]
, суицидальное поведение есть следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживания микросоциального конфликта; в ходе проведенного исследования у всех изученных суицидентов были обнаружены эмоциональная неустойчивость, повышенная внушаемость, сензитивность, некоторая эксплозивность, импульсивность. Эти лица, находясь в кризисной ситуации, психологически декомпенсированы и астенизированы, что связано с переживанием ими сложных конфликтов, для решения которых оказалось недостаточно их жизненного опыта. Указанная категория совершает суициды, характеризуемые как отклонения социально-пассивного типа. Характерологическими особенностями личности суицидента являются: сниже
К л и н и ч е с к и е к р и т е р и и: форма психического расстройства и тип его течения.
С о ц и а л ь н ы е ф а к т о р ы: условия воспитания в семье.
Риск социальной дезадаптации и развития саморазрушающего поведения зависит от уровня дисфункции личности:
1) акцентуация характера и крайние варианты нормы;
2) непсихотические расстройства личности;
3) психотические расстройства личности.
Суицидоопасные депрессии протекают у подростков атипично, маскируясь симптомами сомато-вегетативных расстройств, ипохондрическими нарушениями, девиантным поведением, дисморфофобическими симптомами. Депрессия проявляется по-разному, в зависимости от акцентуации характера.
У гипертимного
подростка – склонность к риску, пренебрежение опасностью.
У циклотимного
– аффекты, печать отчаяния, неосознанное желание навредить самому себе.
У эмоционально-лабильных
подростков значимы аффективные реакции интрапунитивного типа. Суицидальное поведение отличается быстрым принятием решения, основывается на малоопределённом стремлении “что-то с собой сделать”. Другим фактором может служить желание “забыться”. Чаще всего к саморазрушающему поведению толкает эмоциональная холодность близких и значимых лиц.
Сенситивные
подростки страдают от чувства собственной неполноценности - реактивная депрессия и вызревание суицидальных намерений с неожиданной их реализацией.
Психастенические
подростки в состоянии расстройства адаптации характеризуются нерешительностью, испытывают страх ответственности, страх ущерба социального статуса.
Подросток с эпилептоидной акцентуацией
, на фоне аффекта, может перейти меру осторожности. В состоянии одиночества или в безысходной ситуации агрессия может обернуться на самого себя. Чаще всего, наносят порезы, ожоги, порой из мазохистских побуждений. Опьянения, нередко, протекают по дисфорическому типу с утратой контроля над собой.
Истероидные
подростки предрасположены к демонстративным суицидам.
Все интересы подростка с неустойчивой акцентуацией направлены на получение удовольствий.
Конформный
подросток может совершить суицид за компанию.
При проведении семейной диагностики выделяются два объекта:
1) социально-психологический тип семьи;
2) позиция подростка и степень удовлетворённости этой позицией.
Часто суицидальное поведение подростка является крайним средством манипуляции с целью оказать давление на семейное окружение и вернуть утраченную позицию. Наиболее суицидоопасна позиция человека, оказавшегося в одиночестве перед коалицией объединившихся против него родственников. Протестные реакции свойственны подросткам, стремящимся уклониться от опеки, либо сохранить независимость в семье.
Единовластие может служить источником постоянного психического напряжения, а у подростков, не склонных к компромиссу и не желающих подчиняться грубому нажиму со стороны взрослых, оно может провоцировать в некоторых случаях суицид протеста.
В кризисном состоянии у детей и подростков для оценки риска необходимо учитывать не только суицидогенные факторы, но и антисуицидальные:
1. Нежелание вызывать отрицательные переживания близких.
2. Чувство долга к родителям.
3. Представление о греховности и о позорности суицида.
4. Наличие нереализованных планов.
5. Боязнь физических страданий.
6. Любовь к жизни.
Для определения риска повторного суицида необходимо учитывать личностный смысл.
Классификация по типу личностного смысла суицида дана выше – на 1-2 страницах лекции. Данные типы суицида позволяют определить особенности постсуицидального периода, а также специфику психокоррекционной работы с суицидентом.
Проблема диагностики суицидального риска представляется актуальной, часто перед психологом ставится вопрос о диагностике суицидального риска у подростка, находящегося в кризисной ситуации. В настоящее время не существует универсальной психодиагностической методики для определения суицидального риска. Мы рекомендуем следующие методы проведения психологической диагностики:
- Диагностическое интервью с семейным анамнезом.
- Тест Личко “ПДО”.
- Тест фрустрационной толерантности Розенцвейга.
- Тест Басса-Дарки.
- Тест Люшера
Для оценки риска суицидальности разрабатываются различные шкалы и опросники. Суицидальное поведение подростков – увеличительное зеркало, в котором наиболее отчетливо проявляются основные трудности и проблемы детей. Многие факторы, приводящие к суициду, но действующие более мягко, лежат в основании и прочих форм аутодеструктивного поведения: наркомания, алкоголизация, токсикомания детей. Не будет преувеличением сказать, что причины аутодеструктивного проведения сходны для всех его форм. Вопрос лишь в интенсивности действия этих причин. Можно сказать, что аутодекструктивное поведение питается из двух источников: неблагополучие жизненных обстоятельств и недостаточность личностных ресурсов для преодоления этих обстоятельств.
Характерно для детского возраста не то, что эти обстоятельства слишком трудны - часто они кажутся взрослым нетяжелыми. Проблема порождается скорее недостаточностью личностного ресурса: подросток не располагает умением решать проблемы.
Заполняя предложенную «Карту риска»,
можно определить степень выраженности перечисленных факторов у подростков и тем самым выявить риск суицидального поведения. Для этого определяется алгебраическая сумма, и полученный результат соотносится с приведенной ниже шкалой:
менее 9 баллов - риск суицида незначителен;
9-15,5 баллов - риск суицида присутствует;
более 15,5 балла - риск суицида значителен.
Карта риска суицида
| Фактор риска
|
Не
выявлен
|
Слабо выражен
|
Сильно
выряжен
|
|
| /. Биографические данные
|
||||
| 1. Ранее имела место попытка суицида |
-0,5 |
+2 |
+3 |
|
| 2.Суицидальные попытки у родственников |
-0,5 |
+ 1 |
+2 |
|
| 3. Развод или смерть одного из родителей |
-0,5 |
+
|
+2 |
|
| 4. Недостаток «тепла» в семье |
-0,5 |
+
|
+2 |
|
| 5. Полная или частичная безнадзорность |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| //. Актуальная конфликтная ситуация
|
||||
| а) вид конфликта:
|
||||
| 1. Конфликт со взрослым человеком (педагогом, родителем) |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| 2. Конфликт со сверстниками, отвержение группой |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| 3. Продолжительный конфликт с близкими людьми, друзьями |
-0,5 |
+0,5 |
+1 |
|
| 4. Внутриличностный конфликт, высокая внутренняя напряженность |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| б) поведение в конфликтной ситуации;
|
||||
| 5.
|
-0,5 |
+2 |
+3 |
|
| в) характер конфликтной ситуации:
|
||||
| 6.
|
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| 7.
|
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| 8. Непредсказуемый исход конфликтной ситуации, ожидание его последствий |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| г) эмоциональная окраска конфликтной ситуации:
|
||||
| 9. Чувство обиды, жалости к себе |
-0,5 |
+ 1 |
+2 |
|
| 10. Чувство усталости, бессилия, апатия |
-0.5 |
+ 1 |
+2 |
|
| 11. Чувство непреодолимости конфликтной ситуации, безысходности |
-0,5 |
+ 1,5 |
+2 |
|
| III.
|
||||
| а) волевая сфера личности:
|
||||
| 1. Самостоятельность, отсутствие зависимости в принятии решений |
-1 |
+0,5 |
+1 |
|
| 2. Решительность |
-0,5 |
+0,5 |
+1 |
|
| 3. Настойчивость |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| 4. Сильно выраженное желание достичь своей цели |
— 1 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| б) эмоциональная сфера личности:
|
||||
| 5.
|
-0,5 |
+1,5 |
+2 |
|
| 6. Доверчивость |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1 |
|
| 7. Эмоциональная вязкость (застревание» на своих переживаниях, неумение отвлечься) |
-0,5 |
+1 |
+2 |
|
| 8. Эмоциональная неустойчивость |
-0,5 |
+2 |
+3 |
|
| 9. Импульсивность |
-,5 |
+0,5 |
+2 |
|
| 10. Эмоциональная зависимость, необходимость близких эмоциональных контактов |
-0,5 |
+0,5 |
+2 |
|
| 11. Низкая способность к созданию защитных механизмов |
-0,5 |
+0,5 |
+ 1,5 |
|
| 1 2.Бескомпромисность |
-0,5 |
+0,5 |
+1,5 |
|
Выявив с помощью «карты риска» предрасположенность к попыткам самоубийства, нужно постоянно держать подростка в поле зрения и чутко реагировать на малейшие отклонения в его настроении и поведении. Если итоговая сумма баллов превышает критическое значение или поведенческие особенности (знаки беды) начинают все более усиленно проявляться, то рекомендуется обратиться к психологу или врачу-психиатру за квалифицированной помощью.
4.3. Профилактическая беседа
Главным в преодолении кризисного состояния человека является индивидуальная профилактическая беседа
с суицидентом. Специфика ее состоит в следующем.
Ни в коем случае нельзя приглашать на беседу через третьих лиц (лучше сначала встретиться как бы невзначай, обратиться с какой-нибудь несложной просьбой или поручением, чтобы был повод для встречи).
При выборе места беседы главное, чтобы не было посторонних лиц (никто не должен прерывать разговора, сколько бы он не продолжался).
В процессе беседы целесообразно не вести никаких записей, не посматривать на часы и тем более не выполнять какие-либо “попутные” дела. Надо всем своим видом показать суициденту, что важнее этой беседы для вас сейчас ничего нет
Если человек ещё (!!!) живёт рядом с вами, и вы чувствуете, что он решил привести трагический замысел в исполнение, – будьте скупы на слова и щедры на доброту.
Нужно полностью включиться во внутренний мир его переживаний. Категорически запрещается говорить фразы типа “Мне было и хуже, и ничего, не умер”, “Возьми же, наконец, себя в руки”, “Ты — тряпка, а не мужчина”, “Всё наладится само собой”. Самоубийц это только выводит из себя.
Важно соблюдать следующие правила: будьте уверены, что вы в состоянии помочь; набирайтесь опыта от тех, кто уже был в такой ситуации; будьте терпеливы; не старайтесь шокировать или провоцировать человека, говоря: “Пойди и сделай это”; не анализируйте его поведенческие мотивы, говоря: “Вы так чувствуете себя, потому что...”; не спорьте и не старайтесь образумить человека, говоря: “Вы не можете себя убить, потому что...”; делайте все от вас зависящее, но не берите на себя персональную ответственность за чужую жизнь.
Если у психолога или педагога существуют подозрения о наличии суицидальных намерений у подростка
, то беседа с ним может строиться следующим образом: “Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Ты выглядишь, словно в воду опущенный, что происходит? Что ты собираешься делать? В случае открытого суицидального высказывания следует серьёзно обсудить эту проблему с подростком: Ты надумал покончить с собой? Как бы ты это сделал? А если ты причинишь себе боль? Представь некую шкалу, где хорошее самочувствие отмечено нулём, а желание совершить самоубийство, десятью баллами, то сколькими бы баллами ты оценил своё нынешнее состояние? Ты когда-нибудь причинял себе боль раньше? Когда это было? Что произошло в тот период в твоей жизни? На какой отметке шкалы ты был в то время? Если бы я попросил тебя не причинять себе боль, ты смог бы отказаться от своих намерений? Что мешает тебе дать обещание? Что помогло тебе справиться с трудностями в прошлом? Помогло бы тебе это теперь? От кого бы ты хотел получить помощь? Знают ли твои близкие о твоих трудностях сейчас? Если бы ты пообещал не причинять себе боли, ты бы сдержал слово?”. Такая беседа является первичной формой профилактики (превенции) у подростка и необязательно может быть проведена специалистом, а любым человеком, находящимся рядом с подростком, переживающим кризис душевного состояния.
Достаточно критически относясь к всевозможным рекомендациям и советам и понимая, что абсолютно похожих ситуаций не бывает, мы всё же рискнули выделить два варианта поведения взрослого человека, оказавшегося рядом с подростком.
Не следует вдаваться в философские рассуждения и полемику о пользе или вреде самоубийства. Не концентрируйте внимания подростка на каких-либо ценностях, ради которых он должен жить. Не берите на себя роль судьи. Не следует оставлять подростка одного. Там, где находится потенциальный суицидент, не должно быть никаких лекарств или оружия.
Прежде всего, необходимо помнить о серьёзном отношении ко всем угрозам. Собеседник должен почувствовать, что вы не равнодушны к его проблемам. Слушайте с чувством искренности и понимания. Настаивайте на том, что самоубийство - неэффективный способ решения всех проблем. Попытайтесь заключить соглашение о несовершении самоубийства.
Основным пунктом этого соглашения должно быть обещание подростка не причинять себе боли никоим образом. Если вы должны уйти, оставьте подростка на попечение взрослого. Пригласите специалиста или проводите подростка к тому, кто сможет вывести подростка из кризисного состояния.
Профилактическая беседа должна включать в себя 4 этапа:
Начальный этап
- установление эмоционального контакта с собеседником, взаимоотношений “сопереживающего партнерства”. Важно выслушать суицидента терпеливо и сочувственно, без критики, даже если вы с чем-то не согласны (т.е. необходимо дать человеку возможность выговориться). В результате вы будете восприниматься как человек чуткий, заслуживающий доверия.
Второй этап
- установление последовательности событий, которые привели к кризису; снятие ощущения безысходности. Имеет смысл применить следующие приемы: “поддержка успехами” и др.
Третий этап
- совместная деятельность по преодолению кризисной ситуации. Здесь используются: “планирование”, т.е. побуждение суицидента к словесному оформлению планов предстоящих поступков; “держание паузы” - целенаправленное молчание, чтобы дать ему возможность проявить инициативу.
Завершающий этап
- окончательное формирование плана деятельности, активная психологическая поддержка суицидента. Целесообразно использовать следующие приемы; “логическая аргументация”, “рациональное внушение уверенности”.
Если в ходе беседы человек активно высказывал суицидальные мысли, то его необходимо немедленно направить в ближайшее лечебное учреждение. Если такой возможности нет, суицидента целесообразно во что бы то ни стало убедить в следующем: что тяжелое эмоциональное состояние - явление временное; что его жизнь нужна родным, близким, друзьям и уход его из жизни станет для них тяжелым ударом; что он, безусловно, имеет право распоряжаться своей жизнью, но решение вопроса об уходе из нее, в силу его крайней важности, лучше отложить на некоторое время, спокойно все обдумать и т.д.
[1]
Психология и психоанализ характера / под ред. Д.Я. Райгородского. – Самара, 1998, с.227
[2]
З. Фрейд. О психоанализе. Психология бессознательного. – СПб, 2007, с. 321
[3]
З. Фрейд. Печаль и меланхолия. – Режим доступа: www. kog.ru
[4]
Польстер И. “Я” в действии: взгляд гештальт-терапевта. Эволюция психотерапии: сборник статей. Т. 3. “Let it be...”: Экзистенциально-гуманистическая психотерапия / Под ред. Дж.К. Зейга - М., 1998; с. 102
[5]
Польстер М. Гештальт-терапия: :эволюция и практика. Эволюция психотерапии: сборник статей. Т. 3. “Let it be...”: Экзистенциально-гуманистическая психотерапия / Под ред. Дж.К. Зейга - М., 1998, с. 111
[6]
Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. - М., 1983, с.246
[7]
Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Психология подростка. Хрестоматия/сост. Ю.И.Фролов. – М., 1997, с.302
[8]
Первова И.Л. Диагностика и лечение детской и подростковой депрессии // Вопросы психологии, 1999, №3, с. 108
[9]
Дюркгейм Э. Самоубийство. – СПб, 1998, с.392
[10]
Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Диагностика суицидального поведения. – М., 1980, с.98
[11]
Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. – М., 1999, с.199
[12]
Глэддинг С. Психологическое консультирование. – СПб, 2002, с.544
[13]
Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. – М., 1999, с.201
[14]
Амбрумова А.Г.
Психология самоубийства // Социальная и клиническая психиатрия. — 1996, № 4.