Психотравматология Кровяков

КРОВЯКОВ В. М.

П С И Х О Т Р А В М А Т О Л О Г И Я

2005

Рецензенты:

доктор медицинских наук профессор

доктор медицинских наук профессор

КРОВЯКОВ В. М. П С И Х О Т Р А В М А Т О Л О Г И Я

Психическая травма, психогении в этиопатогенетических механизмах развития психических расстройств.

Аннотация

Впервые в отечественной психиатрии психотравматология представлена, как направление исследований этиопатогенетических механизмов психических расстройств. Понимание всех аспектов психической травматизации и ее влияние на психогенез, условий приводящих к становлению психической патологии имеет непреходящее теоретическое и практическое значение. Важность данной работы связана с потребностью, раскрывающей разные положения теории и практики психиатрии. В ней представлены результаты исследования о роли психической травмы, психогений в этиопатогенезе континуума психических расстройств. Это основательная попытка создания руководства по психотравматологии. Рассмотрены аспекты психотравматологии, которые охватывают как общеизвестные и давно разрабатываемые, так и совершенно новые, хотя всем очевидные, но до сих пор не решенные.

Монография предназначена для психиатров, психотерапевтов, психологов, занимающихся оказанием психиатрической и психотерапевтической помощи.

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Стр

Введение. Актуальность проблемы изучения значения психической травматизации

в предопределении психических расстройств………………………………………… 7

Часть 1. Психическая травма, психогении в этиопатогенетических механизмах развития психических расстройств.

Глава 1. Психическая травма, психогении и их роль в возникновении психических расстройств (пограничный и психотический регистры). Обзор литературы по проблеме………… 15

1.1. Роль травматизации при невротических, адаптационных реакциях, неврозах.

1.2. О роли психической травматизации в развитии расстройств личности (психопатии).

1.3. Семейные отношения и их роль в формировании патогенных состояний личности и психических расстройств.

1.4. Психическая травма, психогении и концепция психической адаптации.

1.5. Психическая травма – подходы к систематизации.

1.6. Клинические варианты психических расстройств как последствия психических травм, психогений:

1.6.1.Посттравматическое стрессовое расстройство.

1.6.2.Социально стрессовое расстройство.

1.7. Роль психотравмы в возникновении эндореактивных состояний.

1.8. Основные аспекты проблемы психогении в развитии расстройств психотического спектра.

Глава 2. Частота психических травм, психогений в анамнезе больных с расстройствами психотического регистра………………….. 68

2.1 Цели и задачи исследования.

2.2 Теоретический конструкт методологии, основные параметры.

2.3 Описание методов исследования и их обоснование.

2.4 Общая характеристика обследованных больных.

2.5 Результаты исследования.

Глава 3. Окружающая среда и основные аспекты психогенеза. Психическая дезадаптация, как проявление на психическую травму, депривации, психогении в значимые возрастные периоды

психогенеза………………………………………………………………….. 107

3.1 Факторы микросоциального окружения и психогенез. Характер психосоматического состояния и реагирования, поведенческих проявлений на депривации, психогении в значимые возрастные периоды развития.

3.2 Взаимосвязь патологического психогенеза, психопатологических расстройств с перенесенными психической травмой, депривациями, психогениями.

Глава 4. Психическая травма, психогении в этиопатогенетических механизмах психических расстройств……………………………………. 149

4.1 Значимые коррелятивные связи, причинно-следственные отношения внутри комплекса биологических и психогенных факторов в объяснении механизмов психопатологических состояний.

4.2 Этиопатогенетические механизмы психических расстройств. Роль и значение психотравмирующих факторов в возникновении и динамике психических расстройств.

Часть 2. Психотравматология.

Глава 1. Теоретические и методологические проблемы психотравматологии……………………………………………………….. 192

1.1 Основные цели и задачи психотравматологии. Структура и основные направления психотравматологии. Психическая травма, психогении в этиопатогенетических механизмах развития психических расстройств.

1.2 Общие вопросы этиопатогенеза психических расстройств в психотравматологии.

1.3 Организационный, правовой аспекты психотравматологии.

1.4 Лечебно-реабилитационный и профилактический аспекты в психотравматологии.

Глава 2. Клиника последствий острой психотравматизации. Реакция на стресс и нарушения адаптации. Адаптационные (ситуационные, невротические), связанные со стрессом расстройства. Реактивные состояния и психозы…………………………………………. 232

2.1 Психические реакции:

2.1.1 Простой страх.

2.1.2 Тревога.

2.2 Реакции и состояния:

2.2.1 Вина.

2.2.2 Реакция утраты.

2.2.3 Переживание утраты при разводе.

2.2.4 Особенности психологического состояния женщин, больных раком молочной железы.

2.2.5 Переживания в связи с потерей работы.

2.2.6. Особенности состояния умирающего человека.

2.2.7. Суицидальность.

2.2.8. Психогенные сексуальные нарушения.

2.3 Изнасилование.

2.4. Адаптационные (ситуационные, невротические), связанные со стрессом расстройства:

2.4.1. Невротическая реакция.

2.4.2.Депрессия невротического уровня.

2.4.3. Невротическая ипохондрия.

2.4.4. Неврозы:

2.4.4.1. Истерический невроз.

2.4.4.2. Неврастения.

2.4.4.3. Невроз навязчивых состояний.

2.4.5. Паническое расстройство.

2.4.6. Психогенные реакции и состояния при соматических заболеваниях.

2.4.7. Психические (психогенные) расстройства, возникающие при жизнеопасных ситуациях, во время и после катастроф и стихийных бедствий.

2.4.8. Посттравматическое стрессовое расстройство.

2.4.9. Социально-стрессовые расстройства.

2.5. Реактивные состояния и психозы:

2.5.1. Аффективно-шоковые психогенные реакции, состояния.

2.5.2. Реактивная депрессия.

2.5.3. Реактивные бредовые психозы: 1) реактивное паранойяльное бредообразование; 2) острая паранойяльная реакция; 3) реактивный параноид; 4) параноид в условиях депривации и другие параноиды.

2.5.4. Истерические реакции и психозы: 1) истерическая реакция; 2) истерическое сумеречное состояние; 3) синдром Ганзера; 4) псевдодеменция; 5) пуэрилизм; 6) истерический ступор; 7) истерические амбулаторные автоматизмы и фуги.

Глава 3. Клинические и социально-психологические рекомендации лечебно-коррекционных мероприятий для профилактики и лечения психических расстройств, восстановления и коррекции процессов психического развития……………………………………………………. 268

3.1. Этап на­чаль­ных про­яв­ле­ний - ме­ди­цин­ский ас­пект про­бле­мы:

а) ди­аг­но­сти­ка; б) лечение; в) профилактика.

3.2. Этап на­чаль­ных про­яв­ле­ний - со­ци­аль­ный ас­пект про­бле­мы.

3.3. Этап от­да­лен­ных по­след­ст­вий - ме­ди­цин­ский ас­пект про­бле­мы:

а) ди­аг­но­сти­ка; б) лечение; в) профилактика.

3.4. Этап от­да­лен­ных по­след­ст­вий - со­ци­аль­ный ас­пект про­бле­мы.

Заключение……………………………………………………………287

Литература ……………………………………………………………290

ПРЕДИСЛОВИЕ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА

Психиатры получают возможность в этой книге найти некоторые ответы на вопросы о этиопатогенетических механизмах психических расстройств. Автором применен системно-структурный, информационный подход для решения актуальных вопросов психиатрии.

Материалы представленные в книге, получены в процессе многолетней исследовательской работы в области клинической психиатрии. Особенно ценным в этом исследовании можно считать эклектическое применение многих подходов в изучении психических расстройств. В результате исследования, рандомизированной выборки пациентов, впервые исследована роль, виды психической травматизации в жизни пациентов с основными психическими расстройствами.

Показана этиопатогенетическая значимость и роль психических травм, психогений в возникновении психических расстройств. Предложено оригинальное объяснение механизма формирования преморбида. Объяснение роли психической травмы и психогений в становлении психики на тот или иной путь патологического психогенеза.

Обоснован принцип дифференцированной значимости (патогенетическое, патопластическое, патокинетическое), психической травмы и психогений в возникновении психических расстройств. Дана характеристика и систематика (с использованием информационного подхода), по механизмам, психических травм и психогений. Предложена классификация нарушений психического развития.

В работе предложена апробированная в процессе научного анализа система диагностики (трансгенерационная схема семьи, линия основных жизненных событий, информационные среды и др.), многоосевая модель оценки этиопатогенетических механизмов психогенеза, оценки качественных и количественных показателей психической деятельности.

Обоснованы клинические и социально-психологические рекомендации лечебно-коррекционных мероприятий для профилактики и лечения психических расстройств, восстановления и коррекции процессов психического развития.

Книга, несомненно, вызовет живой отклик у всех, кто в своей работе стремиться к совершенствованию своего профессионализма в работе с психически больными.

Моим пациентам посвящается

Введение

Значимыми психогенными воздействиями сопровождается вся жизнь каждого человека и психотравматизация носит в основном антропогенный характер. Вся история возникновения и развития психиатрии, психотерапии отражает потребность людей в облегчении дистресса и последствий психической травматизации.

Рост психических расстройств, в последнее время совпавший со значительными социально-экономическими изменениями в современном обществе, вновь актуализировал необходимость изучения их этиопатогенетического аспекта и высветил существующую недооценку психологических и социальных составляющих в их этиопатогенезе.

Для многих форм психической патологии до сих пор не удалось установить наличие необходимых или достаточных причин, возможно, это связано с осторожностью перед лицом существующих в психиатрии великих мифологем здравого смысла, но все больше современных исследователей начинают рассматривать психическую патологию как результат воздействия патогенных паттернов социального окружения. Их обусловленность лежит в столкновении несбалансированных потребностей индивида и потребности многочисленных социальных систем, в которые он вовлечен. Индивид должен все больше и больше соотносить стратегии удовлетворения своих потребностей с социокультурным контекстом социальных систем, которые способны отреагировать, таким образом, и способом, что могут оказать негативное влияние на него. К настоящему времени признается, что мало изучены многие стороны социальной жизни человека и их влияние на его психическое здоровье. В «Хронике Всемирной Организации Здравоохранения» (1962, т.16, вып.18, с. 301) указано, что «нужно стремиться к тому, чтобы все психиатры уяснили важность социальных факторов в этиологии психических заболеваний». Наиболее распространенные недуги человека – соматические, психологические – определяются временем, местом и образом его жизни. Дж. Фурст говорил: «Болезни, которые мы лечим, суть социальные болезни» (Фурст Дж. Б., 1957).

Современные теоретики принимают во внимание различные социальные влияния на процесс развития личности. По представлению М.А. Розова, социальная реальность - это мир социальных эстафет, жизнь по образцам: «Человек живет в мире социальных образцов, задающих траектории его поведения». Как давно заметили антропологи, в каждом обществе поведение людей максимально приближено к ожидаемому этим обществом. Взаимодействие с другими людьми признается в качестве основополагающей, ведущей для формирования психики человека. Патогенное социальное окружение порождает все возрастающую пограничную личностную патологию. Специфически насильственная форма межличностных отношений в значительной степени и надолго препятствует здоровому саморазвитию. Особое значение при этом придается психическим травмам и психогениям, уровень которых в современной жизни человека стал очень высоким. В современной жизни имеется много источников психической травматизации индивида, и симптомы посттравматического расстройства не редкость среди окружающих людей. Существующее насилие часто оборачивается для жертв долговременными расстройствами приспособления (Norris & Kaniasty, 1994., цит. по Карсон Р. и соавт., 2004). В пяти исследованиях (Putnam et al., 1989; Ross et al., 1990;Coons et al., 1988 и др.), охвативших 843 больных, было выявлено физическое и сексуальное насилие в 80-96% случаев (цит. по Карсон Р. и соавт., 2004). Каждые четверо из десяти американцев переживали серьезные травмирующие события в возрасте до 30 лет, а 9% молодых людей удовлетворяют критериям ПТСР (Breslau et al., 1991).

Серьезные изменения в жизни обычно предшествуют психическим и физическим болезням. Исследователями выделено 43 фактора отражающие «особенные жизненные события». Чрезмерный стресс приводит к тяжелой психологической дезинтеграции, которая сопровождается неконтролируемыми актами насилия, апатией, ступором и даже приводит к смерти (Холмс, Рейх цит. по Пергаменщик Л.А. 1996).

В результате психической травматизации психогенные симптомы расстройств обнаруживаются у 50% населения. В течение же своей жизни с ней сталкивается 80-95% людей (Аннелизе Хайгл-Эверс и соавт., 2001). Существенное значение в возникновении диссоциативных расстройств, соматопсихических нарушений и даже ипохондрии придается травмирующему воздействию в виде сексуального насилия (Морозова Н.Б., 1999; Saxe, van der Kolk, Berkowitz, Chinman, Hall, Lieberg & Schwartz, 1993). Фирман и коллеги (Fierman et al., 1993) пришли к выводу, что в жизни пациентов обратившихся за помощью в связи с тревогой, видное место занимали предшествующие травмы, особенно сексуальное злоупотребление, физическое насилие и изнасилование. Фальсетти и его коллеги (Falsetti et al., 1995) сообщили, что преступные посягательства упоминались в анамнезе у 94% обследованных ими женщин. Рот и Лебовиц (Roth & Lebowits, 1988) указали, что сексуальная травма «сталкивает индивида» с трудно управляемыми эмоциями и образами, которые могут иметь долговременные последствия для приспособления. Особенно инцест, играет большую роль в развитии пограничных психических расстройств (Wolf E.K.S., Alpert J.L., 1991).

Существует целый ряд доказательств, что травмирующие жизненные события часто влекут за собой возникновение симптомов соматизации (Barsky, Wool, Barnett & Cleary, 1994). Исследователями отмечается, что психогенные факторы имеют решающее значение в формировании клинической картины болезни у 30-60% пациентов терапевтических клиник (Обзор в: Kohle und Joraschky, 1986., цит. по Аннелизе Хайгл-Эверс и соавт., 2001). Психогения угнетает подсистемы, включая иммунную, делая субъекта, более подверженным болезням. При соматических заболеваниях отмечаются психогенные реакции и на сам факт заболевания с неврастенической, истерической или обсессивно-фобической симптоматикой (Ромасенко Л.В. и соавт., 1985-1999).

Значимыми показателями тяжести психогенности является показатель самоубийств в населении (Ашикин Д.Б., 1966; Амбрумова А.Г., Бородин С.В., 1981; Conwell Y. et all., 1996; Rihmer Z., 1996; Isometsa E. et all., 1997). Этиология суицида – результат длинной последовательности травматичных событий (берущих начало в детстве и связан с низким самоуважением, безнадежностью). Ежегодно свыше 200 тыс. людей предпринимают суицидальную попытку. По данным американских исследователей - 3% американцев в какой-то момент своей жизни пытались совершить самоубийство (Clark D.C., 1995, цит. по Карсон Р. и соавт. 2004). Число суицидов как минимум в 2-4 раза превышает официальные данные (O Donnell & Farmer, 1995; Silverman, 1997, цит. по Карсон Р. и соавт. 2004). Число завершенных суицидов с тревожащей скоростью возрастает в подростковой среде и даже среди детей (King, 1997; Speier et al., 1995, цит. по Карсон Р. и соавт. 2004). Суицид сопряжен с негативными событиями для индивида (с утратой смысла в жизни, безнадежность будущего) (Beck et al., 1985; Eyman & Eyman, 1992, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004), – является итоговым событием неудачной борьбы с жизненными обстоятельствами.

Повышена смертность у лиц, которые рассматривают негативные жизненные события в катастрофическом свете. Установки безнадежности и беспомощности, сформировавшиеся под влиянием жизненных несчастий, оказывают разрушающее воздействие на индивида. У этих лиц высокий уровень пограничных психических расстройств и болезненность психосоматическими заболеваниями. В анамнезе у 83% онкологических больных, в период от 1 до 2-х лет, предшествовавших онкологическому заболеванию, выявляются серьезные психические травмы (Гнездилов А.В., 2002).

В тоже время по данным западных психологов, около 80% попавших в ситуацию психологической травмы выходят из нее без последствий для собственного здоровья, остальные 20% нуждаются в различных видах профессиональной психологической, психотерапевтической помощи. Объективное давление социального предела кем-то может просто не замечаться, кем-то восприниматься как граница, за пределы которой нельзя ступать, либо как черта, за которой простирается нечто иное. Хитросплетения судьбы человека это те узлы, в которые бывают завязаны, казалось бы, совершенно разнопорядковые вещи и к ним следует относиться серьезно.

Травматический опыт в прошлом, повторяющиеся психические травмы в течение жизни ухудшают и усугубляют состояние психического здоровья, приводя к психическим расстройствам. Эффекты, возникающие в результате негативного социального воздействия, привлекли к себе внимание, особенно в последнее десятилетие (Кендалл Ф., 2002). Особо отмечается роль травматизирующих влияний со стороны родителей и сверстников (Westhoff G., 1993; Кендалл Ф., 2002). Еще с начала ХХ в. в психиатрии постоянно нарастает интерес к роли травматизирующих семейных факторов в этиологии психических заболеваний. Представители различных направлений, в рамках своих теорий, с неизбежностью выходили на семейные проблемы и предлагали пути их решений. Значимые стрессовые события происходят с индивидом в семье. Распад или прекращение интимных отношений – сильный стрессор и частая причина обращения за психологической помощью. Развод, несмотря на его возросшую приемлемость и случаемость, остается очень трагическим и, как правило, стрессовым исходом некогда близких отношений. Рухнувший брак является одним из источников уязвимости перед лицом психопатологии. Ведущее место занимают психогении, обусловленные материально-бытовыми трудностями (53,7%) и конфликтными семейными отношениями (92,5%) (Семке В.Я., 1999).

В настоящее время существует несколько школ с различной теоретической ориентацией, трактовкой роли семьи в этиологии психических заболеваний (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В.В., 1990). Семейная психиатрия в известном смысле постоянно развивала учение о психической травматизации, т.к. семья может вызвать нарушение психического здоровья, воздействуя травматично на личность. Интерес современных исследователей особенно сместился к семейным взаимоотношениям, в фокусе оказались паттерны взаимодействий и системные процессы в семье (Абабков В.А. и соавт., 1998; Черников А.В., 2001). Семейная психотерапия сталкивается с феноменом «домашнее насилие». Отмечено, что проблемы в родительской подсистеме влекут за собой психические расстройства у ребенка. Исследования по влиянию семьи на развитие человека позволили создать концепцию "патологизирующего семейного наследования" (Эйдемиллер Э.Г., 1994, 2000), и теорию жизненного цикла семьи (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В., 1990; Nichols M., 1984; Никол Р., 2001; Браун Дж., Кристенсен Д., 2001; Leff J., 1996; Plancherel B., 1998). Изучение роли психической травмы в детском возрасте проводилось Lebovici S., Soule M., 1977; Буянов М.И., 1970; Johnson J.H., 1986; Гурьева В.А., 1999; и др. Считается, что психическая травма и психогении в этот период вызывают нарушения в базисных структурах психики (Balint M., 1968; Gross G. & Huber G., 1985; Калшед Д., 2001; Тэхкэ В., 2001). Под влиянием внешних вредностей постепенно меняется реактивность высших отделов нервной системы, образуются патологические временные связи (Сухарева Г.Е., 1955). У многих детей, находящихся в состоянии (аффективной и социальной), депривации, наблюдается отставание в развитии, формирование патологических особенностей характера, преступные наклонности и даже психозы (Буянов М.И., 1970; Буторина Н.Б.,1982; Лангмейер Й., Матейчек З., 1984; Ковалев В.В., 1985; Ornish D., 1998; Буторина Н.Б., Буторин Г.Г., 1999). О значении предыдущих воздействий патогенных раздражителей у детей, для возникновения психических расстройств в отдаленные периоды говорила Г.Е.Сухарева (1955): «Причину психических заболевания всегда следует искать в воздействии патогенных агентов из внешней (или внутренней) среды». Она указывала, что «возникшие функциональные и структурные нарушения легко приобретают характер устойчивого и даже прогрессирующего страдания» и предупреждала о том, что «приобретенное предрасположение» нельзя трактовать как проявление патологической наследственности (Сухарева Г.Е., 1955).

Значение психической травматизации в предопределении заболеваний как фактора никогда не отрицалась. Фуллертон и Урзано (Fullerton & Ursano, 1997) указали на значительные пробелы в современном психиатрическом понимании реакций на травму и ее исходы. Интерес психиатров к феномену психической травмы и ее последствиям периодически актуализируется, и сейчас активно обсуждается клиницистами (Heigl-Evers und ott, 1996; Hirsch, 1996). Э. Блейлер писал (цит. по Руководство по психиатрии. 1993), что шизофрения начинается после предшествующей психогении, но мало кто обращал внимание на это его замечание. McDougall полагал, что сущность шизофрении - психогенная. А. Meyer главную роль придавал переживаниям и семейным обстоятельствам (Wyrsch J., 1967). C. Jung (1908) – утверждал психогенез шизофрении. Влияние психогений на течение шизофрении рассматривали Алимов А.К., 1961; Нутенко А.А., 1963; Шумаков В.М., Лунц Д.Р., 1972. Другие авторы: Янушевская Н.К., 1948; Рохлин Л.Л., 1962; Боброва И.Н., и Холодвская Е.М., 1975 – говорили об их неоднозначном влиянии на психотический процесс. Ey H. (1974), отмечал, что реактивные включения обнаруживаются в структуре всех психических заболеваний и неврозов. Колесина Н.Ю., Дубницкая Э.Б., (1980), описали три варианта воздействия психореактивных факторов при шизофрении. Смулевич А.Б. и соавт., (1976), Лакосина Н.Д. (1980) указали на появление неврозоподобной симптоматики на инициальном этапе шизофрении обусловленной психогениями. Гонопольским А.М. (1983), указывалось на особенности клинических вариантов шизофрении дебютирующей в психогенно травматизирующей ситуации. Некоторыми авторами утверждается, что стресс может сыграть роль в этиологии, патогенезе или же провоцировать эпизоды шизофрении и других психозов. Шизофренический опыт включает в себя «спектр преобразований сознания, вызванных хроническим стрессом» (Хант Г., 2004). Однако следует отметить, что исследования в последние десятилетия почти полностью игнорировали все возможные связи между стрессом и шизофренией (цит. по М. Перре, У. Бауман 2003). Предпринимавшиеся подходы к оценке стресса и его влияния, используемые в исследованиях психозов, были подвергнуты критике за не всегда отчетливые, критерии. Указывалось, что работы благоволят к отражению интерактивной модели, а значимость работ оценивается как низкая в связи путаностью в выборе методов и моделей исследования.

Для описания важных жизненных событий и ситуаций у пациентов, во многих исследованиях используются понятия стресса, фрустрации, конфликта, кризиса, психогения и психическая травма. Несмотря на большое количество исследований, теоретические представления о них развиты недостаточно. Многие исследователи ограничиваются простым перечислением значимых событий, или используют для их характеристики общие схемы. Не соответствует логическим уровням их употребление. Василюк Ф.Е. (2001) считает, что конкретное жизненное событие может затронуть сразу все "измерения" жизни человека, вызвав одновременно и стресс, и фрустрацию, и конфликт, и кризис, и эта эмпирическая интерференция разных критических ситуаций и создает необходимость их строгого различения. Для устранения сложившегося положения требуется определение необходимого категориального поля для каждого понятия. Непроясненность категориальных оснований и ограничений более всего сказалось на термине психогения и стресс. Их отождествляют и с факторами среды, и психическим и физическим состоянием, с реакциями организма. Часто разнородные явления характеризуются одним термином. До настоящего момента отсутствует четкое определение понятий «психическая травма» и «психогения». Под психической травмой, большинство исследователей, понимают тяжелые индивидуальные переживания (в центре его находится определенное эмоциональное состояние), играющие основную роль в этиопатогенезе, клинике и течении нервно-психических заболеваний (Канторович Н.В., 1967; Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В.В., 1990 и др.). Некоторые исследователи под психической травмой понимают жизненное событие, ситуации, затрагивающие значимые стороны существования человека (Magnusson D., 1988; Менделевич В.Д., 1999). Под психогенией Binder H. понимал необычные травматизирующие воздействия среды, т.е. такие, которые действуют психотравматически в силу своей объективной тягостности (цит. по Клиническая психиатрия под ред. Г. Груле., Майер-Гросса, и др., 1967). Zutt (цит. по Faust C., 1967), указывал, что содержание бреда имеет тесную связь с опасностями, которые пережил заболевший человек в своей жизни (Рыбаков Ф.Е., 1906; Ясперс К., (переиздание 1997); Фрейд З., (переиздание 1991); Stutte H., 1967). Другие исследователи под психогенией понимают неврозы, невротические реакции (Лакосина Н.Д., 1970; и др.).

В рамках превентивной психиатрии проблематика кризиса в жизни человека всегда была в поле внимания исследователей. Теория кризисов появилась после статьи Э. Линдеманна, посвященной анализу острого горя. Роль психической травмы, психогений достаточно хорошо изучены в возникновении невротических расстройств, реактивных психозах, посттравматических стрессовых расстройствах (Шостакович Б.В. и соавт., 1994; Барденштейн Л.М., 1995; Ursano R., 1994; Foa E.B. & Meadows E.A., 1997), социально-стрессовых расстройствах (Александровский Ю.А., 1991). В последнее время стали изучаться посттравматические стрессовые расстройства, которые возникают у людей участвовавших в боевых действиях (Джишкариани М.А., 2000), ликвидаторов природных и техногенных аварий (Румянцева Г.М., 1995), у мигрантов (Незнанов Н.Г., Телия К.К., 2001).

В тоже время в большинстве исследований роли психической травмы, психогений в возникновении, характере психической патологии работы посвящены главным образом аффективно-шоковым реакциям и психогенным психозам, возникающим непосредственно во время травмы (Шмаонова Л.М., 1974, 1985). Весь аспект психогенных последствий отнесен к так называемой пограничной психиатрии.

Психическое расстройство является подлинным выражением психической травматизации. Несмотря на изучение причинных факторов риска, способствующих возникновению и развитию психических расстройств и роли психогений в развитии психических расстройств (Петраков Б. Д., Циганков Б.Д., 1966; Чуркин А.А., 1996; Kazdin A.E. et all., 1997; Rutter M. et all., 1997), проведенных многими исследователями, этот аспект остается полностью не изученным. Мало изученными остаются семантические аспекты воздействия на психику происходящих значимых событий, которые в значительной степени определяют этиопатогенетические механизмы, а ведь имеется отчетливая связь психической травмы с семантикой переживаний, с их «смыслом».

Проблематика насилия, несмотря на всю ее важность и актуальность, до сих пор не имеет единого теоретического и исследовательского основания, в тоже время, как и практика, и ряд экспериментальных данных отечественных и зарубежных авторов свидетельствуют об общности генеза личностных расстройств различной специфики и других психогенных последствий вследствие пережитого насилия. Не изучена роль психической травматизации в формировании преморбида, удельный вес травм и психогений в этиопатогенетических механизмах психозов. Многие авторы в своих книгах и статьях (Гейер Т.А., 1933; Мелихов Д.Е., 1960,1963; и др.), подчеркивали необходимость синтеза социальных и клинических данных. Признавая необходимость комплексного подхода в изучении психогенности психических расстройств, авторы, тем не менее, концентрируются только на клинических характеристиках и влиянии на адаптацию.

В системе "воздействующих психогенных факторов", вызывающих нарушение адаптации с клиникой психических расстройств выделяются специфические и неспецифические психогении (Ушаков Г.К., 1987; Hagedorn E. еt all., 1971; Кровяков В.М., 1996). Считается, что для возникновения психических расстройств имеют значение два фактора: характер и сила психической травмы, с одной стороны, и особенность почвы, на которую травма влияет, - с другой. Психогенное воздействие складывается не только из прямой, непосредственной угрозы человеку, но и опосредованной, связанной с ожиданием ее реализации (Александровский Ю.А., и соавт., 1991). При возникновении психического расстройства речь идет об индивидуально-значимых вариациях психогенной (экзогенной), и эндогенной составляющих. К последней могут быть отнесены показатели соматического здоровья, "органическая предиспозиция" нервной системы (Александровский Ю.А., 1995) и другие параметры, составляющие понятие "почвы" по С.Г. Жислину (1965).

В последнем десятилетии исследователи отошли от исследования травматических воздействий, сосредоточились на изучении так называемых «критических жизненных событий» (Перре M., Бауманн У., 2003). Исследовалась связь критических жизненных событий с депрессивными расстройствами (Смулевич А.Б., 1995; Kessler, 1997), с тревожными расстройствами и шизофренией (Fiedler, 1995; Golberger & Breznits, 1993). Холмс и Рей разработали «Шкалу оценки социальной адаптации», выстроив последовательно в ряд стрессогенность различных событий. Показано, что масса мелких неприятностей в жизни оказывает, как правило, большее влияние на настроение и здоровье людей, чем редкие и значительные переживания (Пельцман Л., 1992). Беббингтон (Bebbington, 1996), пришел к выводу, что нет оснований говорить о безусловном участии «критических жизненных событий» в возникновении шизофрении; однако есть свидетельства о неоднозначном влиянии их на течении заболевания и, прежде всего хронические семейные стрессы (Leff, 1996). Существует настоятельная потребность в работах по изучению основных видов нарушений в жизнедеятельности семьи и путей их влияния на этиопатогенез психических расстройств, методов выявления и коррекции этих нарушений. Считается, что в этиологии самых разных расстройств играют роль одни и те же дисфункциональные нарушения в жизнедеятельности семьи (нарушение семейной коммуникации, системы ролей, механизмы семейной интеграции и др.) (Bateson J., Haley J., 1963; Weiss R., Hopps H., Patterson G. 1973; Watzlawick K., Beavin J., Jackson D., 1974; Stuart R., 1980; Libermann R., Wheelerodevisser E., 1980; Schenk, 1984). От семейной травмы не уйти, т.к. в семье индивид постоянно доступен воздействию со стороны членов семьи.

Казалось бы, что в виду очевидной практической значимости проблематики, психотравматология должна была бы иметь приоритетный статус, вплоть до самостоятельного раздела психиатрии. К сожалению, дело обстоит совершенно иначе. Несмотря на большое количество исследований (Маньян В., 1903; Sommer R., 1903; Manz F., 1930; Muller M., 1935; Schneider K., 1934; Молочек Л.И., 1938; Мясищев В.Н., 1960; Binder H., 1962; Семенов С.Д., 1965; Дементьева Н.Ф., 1965; Лакосина Н.Д., 1969; Погибко Н.И., Телешевская М.Э., 1971; Kammerer Th., 1974; Theorell H., 1974; Ушаков Г.К., 1975; Ильинский Ю.А. 1975; Морозов Г.В., 1975; Воскресенский Б.А., 1983; Козлова И.А., 1987; Буянов М.И., 1988; Менделевич В.Д., 1988; Пелипас В.Е., Дмитриева Т.Б., 1986; Столороу Р. И соавт. 1999; Herman J., 1992; Короленко Ц.П., Загоруйко Е.Н. 2000; Калшед Д., 2001; и др.), до настоящего времени остается неизученным целый ряд общетеоретических, и связанных с ними практических аспектов проблемы.

Если в психиатрической науке когда-нибудь и существовала ситуация, требовавшая тщательного отбора и скрупулезного анализа накопленных данных, а также обсуждения и проверки каждой гипотезы, то это как раз та ситуация.

Анализ состояния исследований в области психотравматологии позволяет отметить, что исследование роли психической травматизации касаются в основном пограничных психических расстройств, а не психозов. По существу в литературе отражен подход, который биологизирует этиологию психических расстройств, и, подход, который указывает на социальную природу психических расстройств, но не исследован вклад психической травматизации. Исследователями остановлена в своем развитии онтогенетическая концепция психических расстройств, основанная на идее развития предложенной английским психиатром G. Maudsley (1880). Онтогенетический подход, который учитывает травматичные жизненные события в этиопатогенетических механизмах психических расстройств не реализован, и носит больше декларативный характер.

Проблема обусловленности психических расстройств по-прежнему остается одной из кардинальных для всей психиатрии. Шейдер Р., и соавт. (2001) приводя основные концепции современной психиатрии, в трех из пяти отмечают значимость стресса. Дж. Джекобсон и А. Джекобсон в книге «Секреты психиатрии» (2005), указывают на необходимость выяснения травматичных событий в жизни пациента для диагностики и лечения.

Современное состояние решения проблем этиологии и патогенеза психических расстройств не решается, т.к. считается решенной – наследственная! Сформировавшееся понимание, что медико-биологический аспект в подходе к психической патологии стал недостаточным, привело к развитию, становлению - биопсихосоциального. Не отрицается достигнутое, а обращается внимание на недостаточность медикобиологического подхода.

Психогенные факторы окружающей среды определяют психофизическую адаптацию человека. Многими исследователями отмечается, что современный аспект изучения психической адаптации человека приобретает особое значение (Дмитриева Т.Б., 1997). Психогенные факторы играют неспецифическую роль в многофакторном переплетении причин психических расстройств и до конца не изучены. Так, не разрабатывался аспект, участие травм и психогений в формировании преморбида; мало изученным оказывается психогенез после перенесенных травм; особенности адаптации после перенесенных травм и психогенез в психотравмирующей обстановке. Лечебная практика свидетельствует о настоятельной необходимости выработки и использования методов лечения последствий психических травм и психогений, актуализируемых пациентом при обращении к врачу. Необходимо прекратить игнорирование уже давно установленного факта - влияние микросоциально-психологических факторов возникает на ранней стадии психогенеза и постепенно возрастает, определяя взаимоотношения биологического и социального в развитии психической деятельности и ее нарушений. Это выдвигает требование разработки и применения многомерной модели и соответствующей методологии психиатрического исследования.

Обобщение данных различных исследований о роли психической травматизации в этиопатогенезе психических расстройств и наш клинический опыт показывают, что этот аспект психиатрической науки требует сосредоточения и наращивания усилий. При этом представляется, что в этиопатогенетических механизмах психических расстройств значительную роль играют именно психические травмы и психогении.

Приведенные многие аспекты влияния психической травматизации и постоянная потребность в теоретическом обосновании (совершенствовании) приемов лечения и знаний механизмов нарушений психической деятельности, приводит к мысли о первостепенной важности исследований наименее изученной области психиатрии – психотравматологии. Исследование принципиально возможно, но его сдерживает консерватизм, ригидность взглядов и установок.

Обращение к проблемам психической травматизации является актуальной по причине ее увеличения в жизни современного общества; по причине отмечаемого многими исследователями кризиса в оказании психиатрической помощи из-за нерешенных задач. Процессы, протекающие в современном обществе, в виде прессинга экономической неустроенности, искажение межчеловеческих отношений (одни из важнейших психогений настоящего времени), вызывают у людей растерянность, тревогу, подавленность, протестные реакции и как следствие снижение качества жизни. Перед государственными институтами возникает целый ряд совершенно новых задач.

Актуальность настоящей работы определяется необходимостью получения характеристики влияния психогенных факторов социальной среды на психогенез и целостную картину психического здоровья человека. Недостаточные знания, сегодня, о мозге и психической деятельности – это серьезная угроза будущей жизни человека.

Понимание феномена психической травматизации и ее влияние на психогенез, а также ее структуры, видов и условий, приводящих к становлению психической патологии имеет непреходящее теоретическое и практическое значение. Важность данной работы связана с потребностью, раскрывающей разные аспекты теории и практики психиатрии. В ней нашел отражение один из наиболее важных аспектов – это этиопатогенетический. Несмотря на активное развитие разных подходов в изучении психических расстройств, данный подход должен занимать главенствующие позиции. Это связано со способностью отвечать, на разнообразные вызовы времени. Возможности изложенного подхода могут быть использованы в современных условиях.

Автором, предпринята попытка объединить имеющиеся результаты исследований в психотравматологии на сегодняшний день, попытка создания руководства по психотравматологии. В книге две части. В первой главе, первой части изложены представления о психической травме отраженные в существующей психологической и психиатрической литературе. Нашли отражения взгляды на психическую травму психоаналитиков, психогении и неврозология, влияние психической травмы на психогенез в аспекте формирования патологии личности. Значительное внимание уделено освещению взглядов на семейную травматизацию. Представлены теоретические аспекты различных последствий травматизации. Изложены взгляды на травматизацию при эндореактивных расстройствах. Это сделано, в связи с необходимостью объединить, сосредоточить в одной книге, имеющиеся в различных источниках фрагментарные описания клиники психогенных расстройств. Во второй главе первой части автор излагает результаты собственных исследований частоты и роли психической травмы и психогений в континууме психических расстройств от неврозов до шизофрении. Представлен категориальный аппарат, методология исследования. Третья глава первой части содержит изложение углубленных представлений о психической деятельности. Она включает теоретические представления об этиопатогенетических механизмах психических расстройств в свете результатов проведенного исследования. Во второй части, в первой главе представлении теоретико-методологические аспекты психотравматологии как науки. Во второй главе второй части приведены описания клинических картин психических расстройств при воздействии острой психической травмы. Заключительная глава содержит рекомендации по диагностике, лечению, профилактики психических расстройств.

Часть 1. Психическая травма, психогении в этиопатогенетических механизмах развития психических расстройств.

Глава 1. Психическая травма, психогении и их роль в возникновении психических расстройств (пограничный и психотический регистры). Обзор литературы по проблеме.

Исследование роли психотравматизации в нарушении психического здоровья – одна из наиболее актуальных проблем психиатрии. Психическим и многим психосоматическим болезням обычно предшествуют серьезные травматичные события в жизни больного. Для описания этих событий и ситуаций в жизни пациентов в научной психиатрической литературе используется много понятии: стресс, фрустрации, конфликт, кризис, психогения и психическая травма. В большинстве исследований, изложение теоретических представлений о них отсутствует или развиты недостаточно. Многие исследователи ограничиваются простым перечислением значимых событий, или используют для их характеристики общие схемы. Нечеткость категориальных оснований и ограничений касаются практически всех терминов, но особенно терминов психогения и стресс. Их отождествляют и с факторами среды, и психическим и физическим состоянием, с реакциями организма. Часто разнородные явления характеризуются одним термином.

Изучение детерминации, причинно-следственных взаимосвязей в возникновении, проявлении болезней у человека в аспекте психической травматизации, проводилось многими исследователями, имеется обширнейшая литература, даже создается впечатление, что ни один исследователь не смог пройти мимо этой проблемы. После R. Sommer (1904) (цит. по Ушакову Г.К., 1978), предпринимались неоднократные попытки классификаций психических травм, однако они оказывались малоперспективными, изучались без учета особенностей личности. В. Маньян (1903) (цит. по Ушакову Г.К., 1978), утверждал, что существует обратно пропорциональная зависимость между ранимостью нервной системы и массивностью психической травмы.

Освещение истории развития представлений о психической травме предпринималось А. Молоховым (1963). Им выделено три этапа: 1. «психологический», для которого характерен акцент на травмирующем факторе без связи его с психическим и соматическим преморбидом (K. Jaspers; K. Schneider); 2. «клинико-описательный», в этот период проведено определение основных клинических форм психогений (П.Б. Ганнушкин и др.); 3. «патофизиологический», в основу концепций психогений были положены идеи Павловской школы.

Роль психогенных факторов, в виде психической травмы, в формировании болезненных состояний были отмечены психоаналитиками. Это произошло 100 лет назад. Считается, что одним из гениальных открытий психодинамеческой теории было открытие важнейшей роли ранних детских травм (Назарова И.Э., 2002). Особое значение придавалось травме рождения. Ранк О. (Rank O., 1936) выдвинул концепцию о влиянии родовой травмы на развитие личности (негативное влияние на формирование позитивных отношений). Отмечена ключевая роль далеко идущего аномального влияния на развитие психики шаблонов, метафор, раннего опыта воздействия по формированию навыков опрятности, которые навязывают изначально мощные паттерны значения и конфигурации взаимоотношений на разнообразные последующие жизненные события. Придавалось значение преодолению травматичного комплекса Эдипа и Электры. Психоаналитики считали, что ребенок приходит в мир без психологических защитных механизмов, социальная ситуация и система отношений порой порождает в его душе переживания, которые оставляют неизгладимый след на всю жизнь, а иногда и обесценивают ее. Чем в более раннем возрасте ребенок получает психическую травму, тем более глубокие слои личности оказываются «деформированными» у него во взрослом состоянии.

Анна Фрейд (2004) в аналитических исследованиях детей находящихся в приюте отметила наличие регрессии, как «обычного явления» возникающей по ее мнению, в результате травмирующего опыта (смерть родителя или разлука с ним). Эти регрессии всегда сопровождались потерей значительных достижений в развитии эго. Дети переставали контролировать свою опрятность, те, кто умел говорить, теряли этот навык, а виды игровой деятельности становились примитивными. Они также теряли недавно освоенные двигательные навыки. Дети становились более примитивными существами. В свете этого автор рекомендовала вплотную заняться исследованием травматичных событий жизни у взрослых пациентов в ходе психоаналитического процесса.

Сам З. Фрейд, придавал значение травме (первичная сцена и др.). Он, полагая, что ребенок, переживающий насилие со стороны родителя, должен амнезировать насилие, в связи с тем, что он зависим от опекуна. Фрейд З. ввел термин «предательская травма» считая, что жертва насилия не может позволить себя помнить о травме до достижения возраста, когда она становится независимой. В последующем Фрейд З. отказался от травмы как этиологического фактора при истерии.

По представлению Г. Гроддека (1923), травмирующее воздействие на «Оно» - главный источник различных органических болезней (от легчайших до рака включительно), а также существенный фактор, определяющий личную судьбу человека.

Леви (Levy, 1938) разработал методику лечения для детей, переживших специфическое травмирующее событие. Гембридж (Hambridje, 1955) непосредственно в игре воссоздавал травмировавшее событие для ребенка, чтобы вызвать абреакцию ребенка.

В теоретической концепции психической патологии психоаналитика Р. Фейрбейрна особое место занимали травматические переживания ребенка, «которые заставляли его чувствовать себя нелюбимым». По его мнению, ребенок «отказывается от отношений» с матерью и «погружается во внутренний мир» (Fairbairn W.R.D., 1963).

К. Левин отмечал, что в основе развития дезадаптивного состояния иногда лежит непатогенный интрапсихический конфликт аверсия-аппетенция, т.е. нежелательный путь к желательному результату (Levin K.A., 1935).

О травме писали: Odier 1956; Kristal H. 1988; McDougall J. 1989; Tastin F. 1990; Eigen G., 1995. Часть психоаналитиков придерживается, к примеру, теории травмы и склонна, поэтому видеть в любом пациенте "жертву" драматических обстоятельств (заглавие книги Массона "Что сделали с тобой, бедное дитя?" (Masson "Was hat man dir, du armes Kind getan?" 1984). Все работы D. Winnicott в той или иной степени касаются темы психической травмы. Одной из интересных психоаналитических работ, о психической травме, является книга “Внутренний мир травмы” Калшед Д. (2001).

Балинт М. (2002), считал, что индивид развивается нормально до тех пор, пока не получает психическую травму; «с этого момента довлеющее влияние на его развитие оказывает то решение, которое он нашел, для того чтобы справиться с последствиями конкретной травмы…» (Балинт М., 2002, стр. 111).

Развитие концепции травмы в психоанализе не произошло. Основное внимание психоаналитиками было уделено разработки концепции «психологической защиты». Начиная с З. Фрейда и в последующих работах специалистов психоанализа, изучающих механизмы психологической защиты, неоднократно отмечается, что привычная для личности в обычных условиях защита, в экстремальных, критических, напряженных жизненных условиях обладает способностью закрепляться, приобретая форму фиксированных психологических защит. Согласно представлениям психоаналитиков, психологическая защита представляет собой ряд специфических приемов переработки переживаний, нейтрализующих патогенное влияние, которое эти переживания могут оказывать на сознание. Это феномены типа «вытеснение», «проекция», «рационализация», «сублимация».

Пайнз Д. приводит собственный опыт работы с женщинами, прошедшими сквозь горнило холокоста и оставшимися в живых. Ее пациентки пережили в концлагерях невыносимые страдания, которые заставили их использовать определенные формы защиты, такие, как отрицание, регрессия и расщепление. Они позволили им выжить в концлагере и с которыми они продолжали жить и после освобождения. Эти женщины выжили в состоянии околопсихической смерти. В их жизни последствия выражались в болезненном воображении и снах, сказывалось на их мышлении, лишив его образности (Пайнз Д., 1992).

В традиционном психоаналитическом понимании (а именно - в качестве внешнего и травмирующего детерминационного фактора развития психики) Лакановская философская антропология в своем пафосе - исходит из полагания травмы, как некоторого неизбывного опыта "экзистенциальной негативности" в качестве фундаментального антропологического Начала. В ней, феномен человека изначально возникает на месте разрыва с Реальным. У человека, по Ж. Лакану, связь с природой с самого начала "искажена наличием в недрах его организма" неких "трещины", "изначального раздора". Рождаясь в мир, человек не обретает новое единство с "телом" матери-Природы, но выбрасывается в иные, "неестественные" измерения существования, где способы компенсации изначальной нехватки Реального не устраняют или даже ослабляют травматизм человеческого существования, но возводят его в новое качество. Родительское имаго запускает новую диалектику травмы. Человек оказывается, расколот на: 1) "Я" (je), бесформенный, фрагментарный внутренний опыт, и 2) "мое Я" (Moi), внешнюю идеальную форму, в которую этот опыт облекается. Поскольку эта вторая форма, "мое Я" всегда находится на неустранимой дистанции ("там", в зазеркалье), а условием целостной автономии, идентичности человека является совпадение этих двух составляющих "личности", постольку вместе с ассимиляцией "моего Я" личность интериоризирует и саму эту "зеркальную" дистанцию, вводя неустранимый раскол, самоотчуждение в имманентную "онтологическую структуру" личности. Функция "моего Я" (имаго) это драма, в ходе которой для индивида, попавшегося на "приманку пространственной идентификации", возникает ряд фантазмов, открывающихся расчлененным образом тела, а завершается застывающей в "броню отчуждающей идентичности".

Альтюссер, Жижек, Лакан говорят об изначальной "расколотости" существа человека, расщепленном по отношению к объекту в себе. Они утверждают: «Субъект - есть ответ травматического ядра на вопрос Другого». Как таковой, «любой вопрос» вызывает у своего адресата эффект стыда и вины, он расщепляет субъекта. Этот объект, это травматическое ядро и есть то измерение, травматического дисбаланса существующего в нем (Современный философский словарь, 2003).

Р. Лазарус создал классификацию психозащитных техник, выделив в одну группу симптоматические техники (употребление алкоголя, транквилизаторов, седативных препаратов и т.д.) и в другую группу так называемые внутри психические техники когнитивной защиты (идентификация, перемещение, подавление, отрицание, реактивное образование, проекция, интеллектуализация) (Лазарус Р., 1970)..

С позиций психоанализа, вытесненное травматичное воздействие из сознания переживается и забывается человеком, но сохраняет в бессознательном присущую ему психическую энергию влечения (катексис). Стремясь вернуться в сознание, вытесненное может ассоциироваться с другим вытесненным материалом, формируя психические комплексы. Со стороны «Я» (Эго) требуются постоянные затраты энергии на поддержание процесса вытеснения. Нарушение динамического равновесия при ослаблении защитных механизмов – антикатексисов – может привести к возвращению в сознание ранее вытесненной травматичной информации. Прямое вытеснение, связанное с психическим шоком, может привести к тяжелым травматическим неврозам; неполное или неудачное вытеснение – к образованию невротических симптомов. Вытеснение это не только самый эффективный, но и самый опасный механизм. Отъединение от «Я», наступающее вследствие изоляции сознания от всего хода инстинктивной и аффективной жизни, может полностью разрушить целостность личности. Вытеснение реальности - вытеснение или искажение информации, которую индивид не хочет воспринимать, поскольку она неприятна для него, болезненна, разрушает его представления о себе. Здесь ситуацией управляет «Сверх-Я». Оно делает индивида «слепым», «глухим», «нечувствительным» к аверсивной, т.е. тревожной, угрожающей информации. «Эта информация, если я ее восприму, грозит нарушить сложившееся равновесие, внутреннюю согласованность психической жизни». Иногда отпор реальности со стороны «Сверх-Я» настолько мощен и безудержен, что может привести к реальной гибели индивида.

В психоаналитических работах описывается своеобразный механизм – это изоляция; человек воспроизводит в сознании, вспоминает какие-либо травмирующие впечатления и мысли, однако эмоциональные компоненты их разделяет, изолирует от когнитивных и подавляет их. Вследствие этого эмоциональные компоненты впечатлений не осознаются сколько-нибудь отчетливо. Идея (мысль, впечатление) осознаются так, как будто она относительно нейтральна и не представляет опасности для личности.

Однако в последствии, психоанализ «стал страдать своего рода профессиональной забывчивостью» (Калшед Д., 2001), относительно важности психической травмы. В последние десятилетия интерес психоаналитиков к травме вновь оживился (Винникот Д., 1971; Кохут Х., 1985; Столороу Р. и соавт. 1999; и др.). Алиса Миллер в духе теории травмы уделяет особое внимание тому многочисленному и разнообразному вреду, который причиняют детям их бессердечные родители и от которого дети постоянно страдают (Miller A., 1979). Концепцию психической травмы приводит Д. Калшед (2001), на основе синтеза теорий из различных психоаналитических направлений. Под травмой он понимает всякое переживание, которое вызывает непереносимые душевные страдания или тревогу.

В последние годы появились признаки, что профессионалы психоаналитики возвращаются к теме психической травмы (Калшед Д., 2001). Они продолжают собирать и классифицировать данные, показывающие зависимость человека от разнообразных воздействий общества и психологических процессов, возникающих в человеке в процессе взаимодействия с людьми. Сложившаяся модель из накопленных данных отражает то, что произошедшее в раннем детстве травматическое событие, которое не в силах переработать незрелая детская личность, ведет непосредственно к психическому повреждению (греч. trauma - повреждение). Как событие драматическое нанесенная травма оставляет после себя следы, способные привести к значительным нарушениям в последующем развитии.

Отметим основные аспекты историографии психотравматичного воздействия, отраженные в литературе: «патологическое горе» (Liderman E., 1944); «боевое утомление» (Bartemeor L., 1946); «синдром узников концентрационных лагерей» (Frankl V., 1959; Niderland W., 1964); «посттравматический невроз выживших» (Leopold R., 1963); «большая стрессовая реакция» (Bourne P., 1970); «военный травматический невроз» (Levy C., 1971; Bourne P., 1972); «синдром изнасилованных» (Burges A., 1974); «пост эмоциональный синдром» (Poiso Y., 1976); «посттравматическое стрессовое расстройство (PTSD) (Figley Ch., 1978; Wieson J., 1978; Horowitz M et al., 1980); «социально стрессовое расстройство» (Александровский Ю.А., 1991).

Больший вклад в разработку проблемы психогений внес Карл Ясперс (предложил теорию так называемых психических реакций). Им были выделены критерии, которые необходимы и достаточны для диагностики реактивных психозов. Эти критерии послужили четкому и естественному выделению этой группы расстройств, оформление ее в нозологическую группу. Концепция К. Ясперса основана на явлении, названном им “психологически понятная связь”. Первый критерий: реактивные психозы (психогении, в широком смысле) возникают непосредственно после психической травмы. Второй критерий: психическая травма должна отражаться в переживаниях пострадавшего человека. Третий критерий: после прекращения травмирующего воздействия прекращаются и психогенные расстройства. Данные критерии до настоящего времени используются психиатрами в дифференциальной диагностике психических расстройств.

Проблематика кризисов в жизни человека всегда в поле внимания исследователей. Когда перед лицом событий, охватывающих жизненные важнейшие отношения человека, его воля оказывается бессильной в перспективе реализации жизненного замысла, возникает специфическая для его жизнедеятельности критическая ситуация - кризис. Собственно говоря, кризис — это кризис жизни, критический момент и поворотный пункт жизненного пути.

«Теории кризисов» в собственном смысле слова еще нет (Василюк Ф.Е., 2001). Однако системообразующей категорией этой будущей концепции, по мнению Василюка Ф.Е. (2001) (если ей суждено состояться) должна стать категория индивидуальной жизни, понимаемой как развертывающееся целое, как жизненный путь личности. Что касается конкретных теоретических положений этой дисциплины, то они в основном воспроизводят то, что уже известно из других теорий типов критических ситуаций. Среди эмпирических событий, которые могут привести к кризису, различные авторы выделяют такие, как смерть близкого человека, тяжелое заболевание, отделение от родителей, семьи, друзей, изменение внешности, смена социальной обстановки, женитьба, резкие изменения социального статуса и т. д.. Теоретически, жизненные события квалифицируются как ведущие к кризису, если они «создают потенциальную или актуальную угрозу удовлетворению фундаментальных потребностей...» и при этом ставят перед индивидом проблему, "от которой он не может уйти и которую не может разрешить в короткое время и привычным способом".

Выделяется два рода кризисных ситуаций, различающихся по степени оставляемой ими возможности реализации внутренней необходимости жизни. Кризис первого рода может серьезно затруднять и осложнять реализацию жизненного замысла, однако при нем все еще сохраняется возможность восстановления прерванного кризисом хода жизни. Это испытание, из которого человек может выйти сохранившим в существенном свой жизненный замысел и удостоверившим свою самотождественность. Ситуация второго рода, собственно кризис, делает реализацию жизненного замысла невозможной. Результат, переживания этой невозможности - трансформация личности, перерождение ее, принятие нового замысла жизни, новых ценностей, новой жизненной стратегии, нового «образа-Я».

Конкретная критическая ситуация не застывшее образование, она имеет сложную внутреннюю динамику, в которой различные типы ситуаций невозможности взаимно влияют друг на друга через внутренние состояния, внешнее поведение и его объективные следствия. Ситуация понимается как то общее, что возникает между социофизическим миром и субъектом, находящимся в информационной связи, как пространственно-временное и психофизическое сейчас, принадлежащее субъективному и объективному мирам в равной степени. Соучастие мира и индивида в креативном акте созидания ситуации делает их единым, снимает проблему двойственности во всех ее проявлениях.

Существенными чертами теории кризисов, согласно Дж. Якобсону, являются:

- она относится главным образом к индивиду, хотя некоторые ее понятия используются применительно к семье, малым и большим группам;

-"теория кризисов... рассматривает человека в экологической перспективе, в его естественном человеческом окружении";

- теория кризисов подчеркивает не только возможные патологические следствия кризиса, но и возможности роста и развития личности.

Дж. Каплан (цит. по Василюк Ф.Е., 2001) описал четыре последовательные стадии кризиса: 1) первичный рост напряжения, стимулирующий привычные способы решения проблем; 2) дальнейший рост напряжения в условиях, когда эти способы оказываются безрезультатными; 3) еще большее увеличение напряжения, требующее мобилизации внешних и внутренних источников; 4) если все оказывается тщетным, наступает четвертая стадия, характеризуемая повышением тревоги и депрессии, чувствами беспомощности и безнадежности, дезорганизацией личности. Кризис может кончиться на любой стадии, если опасность исчезает или обнаруживается решение.

В различных теоретических и эмпирических исследованиях накапливаются представления в понимании категории конфликта. Диалектика конфликта состоит в том, что внутренний конфликт есть неизбежная часть психической жизни человека, разрешаемая психофизическим действием. В самом общем виде событийная динамика выглядит следующим образом: внешние события порождают возникновение (внутреннего) конфликта между различными психическими конструктами. В конкретной ситуации индивид осуществляет поиск психофизического комфорта (подсознательный, воспринимаемый как чувственный акт), который складывается: - формулировка целей в направлении психофизического комфорта (осознаваемый акт); - психофизическое действие в ситуации; - достижение целей, их коррекция или видоизменение (например, переход основной цели в систему подцелей); - изменение ситуации «А», ее переход в ситуацию «В». Реакция индивида на внешние обстоятельства состоит в том, что его личностные конструкты активизируются, при этом действия, побуждаемые некоторыми из них, могут быть несовместимы друг с другом. Степень этой несовместимости определяет глубину внутреннего конфликта.

Психическая травматизация переплетена с жизненными экстремальными процессами, которые часто обозначаются понятием стресс. В течение многих десятилетий исследователи пользуются, словом стресс. Концепцию предложил Г. Селье. Стресс- понятие многозначное. Складывается из специфической оценки какого-то события и оценки собственных ресурсов совладания, в результате образуются стрессовые эмоции. За этими фазами следует адаптивные реакции. Стресс динамичное событие, которое протекает в реципрокном постоянном взаимодействии между индивидом и окружающим его миром (Lazarus R.S., 1991; Perrez M. & Reicherts M., 1996). С другой стороны считается, что стресс - это реакция индивида на требования, которые он воспринимает как обременительные или превосходящие его личностные возможности (Lazarus & Folkman, 1984).

В современной психологии трудно найти точное определение психологического стресса. В работах по стрессу предпринимаются попытки, так или иначе, уточнить это понятие, подчинив его традиционной психической проблематике и терминологии. Р. Лазарус с этой целью вводит представление о психологическом стрессе, который, в отличие от физиологической высоко стереотипизированной стрессовой реакции на вредность, является реакцией, опосредованной оценкой угрозы и защитными процессами (Lazarus R.S., 1961). Дж. Эверилл вслед за С. Сэллсом считает сущностью стрессовой ситуации - утрату контроля, т. е. отсутствие адекватной данной ситуации реакции у индивида при значимости для него последствий отказа от реагирования (Sells S. B., 1970). П. Фресс предлагает называть стрессом особый вид эмоциогенных ситуаций, а именно "употреблять этот термин применительно к ситуациям повторяющимся, или хроническим, в которых могут появиться нарушения адаптации" (Фресс П., 1975). Некоторые авторы пользуются терминами «экстремальные ситуации», «конфликтные ситуации». Стрессовые ситуации рассматриваются как факторы, вызывающие чрезмерную нагрузку на систему психологического саморегулирования и приводящие к развитию эмоционального напряжения. Само состояние стресса определяется как эмоциональное возбуждение и сопутствующее ему изменения в других сферах психологического функционирования. К последствиям стресса относятся также временные или постоянные изменения в поведении человека (Короленко Ц.П., 1978).

Виды стрессов: физиологические и психологические, в свою очередь делятся на: информационные и эмоциональные. Информационный стресс возникает в ситуациях информационных перегрузок. Эмоциональный стресс имеет место в ситуациях угрожающих физической безопасности человека (война, преступление, техногенная катастрофа, природные катастрофы и т.д.).

Distress – горе, несчастье, истощение, нужда; Stress – давление, нажим, напряжение (слово стресс имеет различное значение для разных людей, поэтому трудно дать однозначное определение). Стресс – неспецифический ответ организма на любое предъявляемое ему требование. Каждое предъявляемое требование в каком-то смысле своеобразно и специфично. Неспецифические требования, предъявляемые воздействием как таковым, - это и есть сущность стресса (Селье Г., 1992).

Стресс не только приводит к созданию преждевременных гипотез, мешающих адекватному восприятию, но и оказывает разрушительное действие на нормальную работу механизма сигнализации совпадения-несовпадения в нервной системе.

W. Harris и соавт. (1956), классифицировали психосоциальные воздействия по виду и продолжительности.

Кратковременно действующие стрессоры: - связанные с неудачами; - обусловленные перегрузками, чрезмерной скоростью и отвлечением; - вызывающие страх.

Продолжительно действующие подразделены на стрессоры: - борьбы; - опасных ситуаций; - заключение и изоляции; - утомление от длительной активности.

Эта классификация собрала в одно сразу несколько аспектов (заключение и утомление), не охватила принципиально возможные варианты вредных факторов.

Позднее Разумов С.А. (1976), предложил разделить стрессоры на непосредственно и косвенно участвующие в эмоционально-стрессовой реакции человека:

Стрессоры активной деятельности: а) экстремальные стрессоры (боев, полетов, разминирования и т.п.); б) производственные стрессоры; в) стрессоры психосоциальной мотивации.

Стрессоры оценок: а) «старт»- стрессоры; б) побед и поражений; в) зрелищ.

Стрессоры рассогласования деятельности: а) разобщения (конфликт в семье, на работе и т.п.); б) психосоциальных ограничений.

Физические и природные стрессоры.

M. Poppel, K. Hecht (1980), в соответствии с представлениями H. Selye (1956), описали три фазы течения хронического стресса: фаза ингибиции, фаза мобилизации и преморбидная фаза.

Из транзактных психотерапевтов Стэн Вулламс, предложил идею шкалы стресса. Чем выше стресс, тем выше вероятность включения человека в жизненный сценарий (индивид формирует свой будущий сценарий жизни, в зависимости отдерективных «посланий» окружающих людей в своем детском возрасте) (Stewart I, Joines V. TA Today. 1987).

Делалась попытка систематизировать стрессовые события по размеру негативной значимости и по времени, требуемому для адаптации. В зависимости от этого различают жизненные критические события, травматические стрессы, повседневные стрессоры или хронические стрессоры (цит. по Перре М., Бауманн У., 2003). Считается, что стрессовые события сами по себе очень редко становятся причиной психических расстройств. Только в сочетании с различными внутренними и внешними факторами стрессоры приводят к неудачной адаптации (Пере М., Бауман У., 2003). Разрабатывались теоретические модели, каким образом воздействует стресс, к примеру «буферная модель» Plancherel, Bolognini & Nunez, (1994).

Представления об эмоциональном (психическом) стрессе сформировались благодаря тому, что в междисциплинарных исследованиях была установлена роль психических факторов в развитии состояния стресса. Многолетние исследования психического стресса подтвердили общность физиологических изменений, возникающих при физиологическом и психическом стрессе, и, в то же время, позволили говорить о некоторых важных различиях в механизмах их формирования (Эмоциональный стресс. Труды Международного симпозиума. 1970) Если физиологический стресс возникает в связи с непосредственным физическим воздействием, то при эмоциональном стрессе влияние психических стрессоров (комплексной стрессогенной ситуации) опосредуется через психические процессы (Соколова Е.Д., Березин Ф.Б., Барлас Т.В., 1996).

Считается, что круг стрессоров, существенных для развития психического (эмоционального) стресса, весьма широк. В их число входят физические стрессоры (благодаря процессу психологической переработки их воздействия), психические стрессоры, имеющие индивидуальную значимость, и ситуации, в которых ощущение угрозы связано с прогнозированием будущих, в том числе и маловероятных, стрессогенных событий. Уже то обстоятельство, что стресс возникает при взаимодействии субъекта с широким кругом стрессоров, индивидуальная значимость которых существенно варьирует и развивается как ответ не только на реальные, но и на гипотетические ситуации, исключает возможность устанавливать непосредственную зависимость психического стресса от характеристик среды (Соколова Е.Д., Березин Ф.Б., Барлас Т.В., 1996).

Каждый раздражитель при определенных условиях приобретает роль психологического стрессора и, вместе с тем, ни одна ситуация не вызывает стресс у всех без исключения индивидов. Значение индивидуальной предрасположенности уменьшается при чрезвычайных, экстремальных условиях, природных или антропогенных катастрофах, войнах, криминальном насилии, но даже в этих случаях посттравматический стресс возникает далеко не у всех перенесших травматическое событие. С другой стороны, жизненные повседневные события (такие как, изменения семейных взаимоотношений, состояния собственного здоровья или здоровья близких, характера деятельности или материального положения) в силу их индивидуальной значимости могут оказаться существенными для развития эмоционального стресса, приводящего к расстройствам здоровья. Среди таких жизненных событий выделяются ситуации, непосредственно воспринимаемые как угрожающие (болезни, конфликты, угроза социальному статусу); ситуации потери (смерть близких, разрыв значимых отношений), которые представляют собой угрозу системе социальной поддержки; ситуации напряжения, «испытания», требующие новых усилий или использования новых ресурсов.

Центр тяжести при оценке психического стресса не может переноситься на характеристики среды. Стресс представляет собой не совокупность средовых воздействий, а внутреннее состояние организма, при котором осложняется осуществление его интегративных функций.

В большинстве исследований ставится знак равенства между стрессом и психической травмой, тем самым как бы ставится знак равенства между ними. Депривация и избыточное раздражение в равной мере сопровождаются стрессом, порой до степени дистресса.

«Диатез-стресс» модель предполагает, что помимо стрессора для возникновения расстройства у индивида должна быть еще особая его уязвимость. Стрессоры могут усугубить какое-то уже существующее условие для возникновения расстройства, в результате превышается определенное пограничное значение и расстройство становится очевидным. Стрессоры могут быть триггерным событием в фазе до начала расстройства, или – при долго существующей перегрузке – стрессовое событие может повысить уровень перегрузки выше порога резистентности и тем самым способствовать манифестации расстройства.

По теме психической травматизации имеется обширная литература. Она отражает результаты исследований, которые проводились при пограничных психических расстройствах: 1. Роль травмы при невротических, адаптационных реакциях, неврозах; 2. Значение травматичного воспитания на формирование психопатий. 3. Исследования роли травмы при стихийных бедствиях и катастрофах; 4. Посттравматические стрессовые расстройства (у участников боевых действий, жертв изнасилования). Социально стрессовые расстройства. 5. Роль травмы в возникновении эндореактивных психозов и состояний; 6. Основные аспекты проблемы психогении в развитии эндогенных расстройств.

Перейдем к представлению обобщенного взгляда согласно существующих основных направлений изучения психической травматизации.

1. Роль травматизации при невротических, адаптационных реакциях, неврозах.

Считается, что одними из важных проявлений психической травматизации являются возникающие у человека невротические реакции и неврозы. Невротические реакции и состояния приводят к дезадаптации социального положения индивида. Главным образом, вследствие психических нагрузок или резко воздействующих стрессовых факторов.

Термин невроз впервые употреблен шотландским патологоанатомом и невропатологом Cullen”-ом в 1776 году. Понятием невроз Куллен впервые научно точно и четко поставил вопрос о возможности существования расстройств нервной системы и психики, которые не имеют под собой морфологического, органического субстрата и предложил назвать их функциональными.

Понятие невроза открыло шлюзы в огромную семантическую область ранее не изучавшуюся. Уникальность ситуации состояло в том, что понятие невроза первоначально относилось к целому классу гипотетических функциональных явлений, а не к конкретным клиническим формам в современном понимании.

Представители бихевиоризма, например, Н. J. Eysenck 1960; J. Wolpe 1973, отрицали невроз как самостоятельное явление, а признавали лишь невротические симптомы, как следствие неправильного обучения, воспитания, получение травматического личного опыта. Невроз, по их представлениям, есть комплекс неадекватных условных рефлексов, которые постепенно генерализуются и появляются в ответ на любой угрожающий стимул.

Многие психопатологические проявления при психогениях в отечественной психиатрической литературе рассматриваются главным образом в рамках неврозов и психопатий (Александровский Ю.А., 2000). Их изучение проводили Ганнушкин П.Б., Фрумкин Я.П., Фридман Б.Д. и другие. Аствацатуровым М.И. (1927), указывалось, что неврозы есть результат сложного сочетания различных экзогенных и эндогенных факторов. «Всюду и всегда необходимо идти к физиологическому основанию, как в отношении болезнетворных агентов, так и в отношении реакции на них со всеми их последствиями т.е. переводить всю психогению и ее симптоматику на физиологический язык» - утверждал И.П. Павлов (1935). Защитная сущность невроза выражается в субъективной трансформации ситуации, психопатологических сдвигов во внутренней психологической среде индивида.

Изучение такого аспекта как уровень реагирования на травму, с выделением, как особой клинической формы, так называемых шоковых психических травм проводилось Е. К. Краснушкиным (1960). Он делил психогенные реакции на три группы: реакции глубинной личности (обязаны не столько причинным моментам, сколько шоку вегетативных центров); истерические (на поверхность всплывают архаические формы психической жизни) и характерологические (форма и клиническое содержание из самых верхних этажей психики) (Краснушкин Е.К., 1929).

Авербух Е.С. (1974), писал, что для реализации клиники невроза требуется структурное сочетание врожденно-конституциональных, соматогенно-органических и личностно-ситуативных факторов в их различной комбинации. В возрастном аспекте, в последующем их изучал Личко А.Е. (1977).

Большое влияние на разработку проблемы неврозов оказал В.Н. Мясищев, который считал, что невроз: "…это психогенное заболевание, в основе которого лежит неудачно, нерационально и непродуктивно разрешаемое противоречие между личностью и значимыми для нее сторонами действительности, вызывающими болезненно тягостные для нее переживания: неудовлетворение потребностей, недостигнутой цели, невосполнимой утраты. Неумение найти рациональный и продуктивный выход влечет за собой психическую и физиологическую дезинтеграцию личности". Основная значимость в возникновении невроза Мясищевым В.Н. предавалась психологическим параметрам личности. Он рассматривал три основные типа невротических конфликтов: истерический, обсессивно-психастенический и неврастенический.

Давыдовский И.В. (1962) указывал, что в возникновении неврозов основное значение занимает психогенное воздействие, однако, причина невроза никогда не равна действию психогении. Для появления невротического нарушения имеют значение связь трех групп факторов: 1) биологически-конституциональный тип эмоциональности и характера реагирования на окружающее; 2) социальные факторы и индивидуальные основы личности; 3) наличие “следового невротического фона”.

Характерогенным реакциям уделял внимание E. Kretschmer (1930). Феноменологическую дифференциацию состояний, провоцируемых травмой, провел K. Schneider (1952).

Вайцзеккер разделял динамику "соматических процессов и неврозов" (Weizsacker V., 1932). Такие психиатры как Жане, Монаков, Эй, Рюмке видели сущность неврозов в нарушениях мозговых функций вследствие нарушений высокоразвитых регуляторных отделов головного мозга, вследствие чего растормаживаются функции более примитивные. Многие крупные исследователи, как, например, Шнайдер, Груле, а в России Е.А. Попов, были убеждены, что невроз есть состояние декомпенсации соответствующей психопатии: истерический невроз - истерической психопатии, неврастения - астенической, невроз навязчивых состояний – психастении и т.д. Многие психиатры утверждали, что неврозы могут возникнуть у любого человека, а у психопатов они возникают просто существенно легче. Были попытки классифицировать неврозы по этиологии: невроз гнева (W. Stowsand 1928), невроз вины, невроз ожидания, невроз страха. А. Kreindler (1973), выделяет три группы этиологических факторов невротических расстройств: психогенные (“определяющая”), конституциональные (“предрасполагающие”), и соматические.

Отрицали клиническую реальность невротических состояний представители антипсихиатрии. Они утверждали, что то, что клиницисты понимают как невроз, есть не что иное, как нормальное поведение в ненормальном обществе; невроз есть защита самой личности от больного общества.

С появлением учения о психических реакциях было внесено предложение устранить понятие неврозов, как самостоятельной группы заболеваний и считать их реакциями, хотя бы невротическими (Бумке О., 1924).

Появление невротических состояний становится возможным при биологической недостаточности функциональных возможностей ЦНС. Именно это назвал физиодинамической основой невроза L. Ibor (1974), а B. Fernandes (1967), его биогенетическими факторами. Некоторые авторы считают, что актуальный конфликт формируется на базе психической травмы, особую роль играют жизненные события и микротравмы (Peseschkian N., 1992).

Психические расстройства отражают два механизма и в своем проявлении всегда имеют две тенденции (реализуются бессознательно). Первая выражается в стремлении минимизировать, во внутреннем психическом пространстве повреждающий эффект психотравмирующего воздействия (благодаря деятельности защитных психических механизмов происходит обработка и изменение травматических переживаний в «условно выгодном» направлении). Вторая тенденция состоит в такой трансформации и «обогащении» травматического материала, в построении защитной симптоматики, актуализации таких форм защитного поведения, которые могут привлечь внимание окружающих (их возможную помощь и поддержку), предотвратить возможную дальнейшую психическую травматизацию (Романовский В.А., 2001).

Для психогенных заболеваний оценено значение компонентов дисперсии Х. По мнению Шепанк (Schepank H., 1991) - на первом месте стоят факторы наследственности (30%), затем идет раннее развитие (25%), и, наконец, в 40% случаев имеет значение взаимодействие с окружающей средой.

А.М. Свядощ (1982) писал, что психогенная этиология неврозов состоит в воздействии сигнального, информационного значения раздражителя. В основе невроза лежит «информационная триада»: необходимость обработки и усвоения большого объема информации, завершающихся принятием решений; хронический дефицит времени для конкретной работы; высокий уровень мотивации (Хананашвили М.М., Гехт К., 1984).

Невроз - функциональное болезненное состояние, возникающее и развивающееся в условиях не завершающейся психотравмирующей ситуации, которая вызывает эмоциональное перенапряжение (с тенденцией к соматизации), и непреодолимую личностную потребность ликвидировать создавшееся положение (Семке В.Я., 1988). Для начала фобического невроза в 58% случаев было характерно травматическое обусловливание (Kent, 1997). Невроз обусловлен и психическим конфликтом, который разрешается сугубо индивидуально, в одних случаях вызывая невротическое расстройство, а в других нет. Действие патогенного фактора заключается в его внутреннем проецировании, внутренней переработке (информационные процессы). Эта патология объясняется либо личностной патологией-аномалией, либо личность вынуждена переносить чрезмерные нагрузки (Ибор Л.Х., 1981). При основных формах неврозов длительное время сохраняется "сенсибилизация" к средовым вредностям.

Л.К. Хохлова и В.И. Горохова (1986) при изучении возраста начала неврозов отметили: до 4 лет - 4,5%; 5-9 лет - 57,6%; 10-14 лет - 12,1%; 15 лет и старше - 26,8%. Клиническая картина расстройств невротического уровня в детском возрасте разнообразна, в подавляющем большинстве случаев не имеет нозологической специфичности. На всем протяжении заболевания характерно сохранение первоначально возникшей структуры синдрома, т.е. постоянное преобладание облигатных для невроза нарушений. При длительном сохранении отмечалась тенденция к стабилизации невротических проявлений и формированию соответствующих клинических форм и вариантов неврозов и неврозоподобных состояний.

При диагностике неврозов учитываются ряд моментов: вероятный, а не абсолютный характер признаков, лежащих в его основе (преимущественная психогенная обусловленность); временной; функциональный характер расстройств (характеризуется доминированием эмоционально-аффективных и соматовегетативных расстройств невротического уровня); значительное затруднение адаптационных функций организма.

Наибольшую группу (39%), составляют невротические расстройства, возникающие в детстве и повторяющиеся в подростковом периоде. Мнение M. Shepherd аt all. (1973), - тяжелые невротические симптомы в детстве неизменно персестируют и в период адолесценции.

О*Коннор К., (2002) сопоставляет когнитивное, эмоциональное, физическое, социальное развитие, развитие психических нарушений в четырех периодах детства, в связи с происшедшей психотравматизацией для планирования терапии. В.Н. Ильина и Е.А. Григорьева (1990), отмечают, что критические возрастные периоды сами по себе не только способствуют развитию неврозов и неврозоподобных состояний, но и придают своеобразие клиническим проявлениям, течению болезни (изоморфоз). В детском и подростковом возрасте невротические состояния возникали в ответ на начало посещения детского сада или школы. Помимо ведущей роли психогений в возникновении неврозов немаловажное значение имели предрасполагающие факторы, тесно связанные с возрастом больного. Для детского и подросткового периода такими факторами оказались акцентуации характера (48,8% случаев), препсихопатии (36,6%), соматические и экзогенно-органические нарушения ("цепочка" инфекций - 26,8%, минимальная мозговая дисфункция как следствие нарушения анте-, пери- и постнатального развития - 17,1%, а также эндокринно-вегетативные сдвиги пубертатного возраста -19,5%).

Росс подчеркивает важность в этиологии диссоциативных расстройств следующих механизмов: механизм развития через травму детского возраста; механизм развития через заброшенность в детские годы (Ross, 1997., цит. по Карсон Р., с соавт., 2004).

Установлена одинаковая для всех возрастных периодов этапность формирования невротической картины: невротическая реакция - невротическое состояние - невротическое развитие. Невротические реакции чаще всего выражаются в виде быстро преходящих аффективных, фобических, вазовегетативных, псевдосоматических проявлений. Для второго этапа развития невроза (собственно невротического состояния), характерна относительная стабилизация невротической симптоматики, "кристаллизация" ведущего синдрома, определяющего форму невроза. Переход в третий этап, невротическое развитие, осуществляется при наличии неразрешимых психотравмирующих ситуаций. Симптомы и синдромы, имеют связь с возрастом больных: чаще встречались навязчивые действия (движение плечами, головой, мигание), нарушения сна и связанные с этим расстройства (энурез, снохождение и сноговорение), речевые расстройства (заикание, мутизм) для детского возраста. Все симптомы протекают на фоне астении в виде эмоциональной лабильности, капризности, неустойчивости внимания. Раннему возрасту более свойственен, наряду с моносиндромностью клинической картины, некоторый полиморфизм симптоматики, обусловленный переплетением невротических и патохарактерологических проявлений. Параллельно с невротическими симптомами отчетливо выявляются поведенческие реакции. Для всех возрастных периодов характерна (64,8%), благоприятная динамика невроза. У 33,1% выявлен стабильный вариант динамики с наличием постоянных невротических расстройств. Отмечена различная клиническая динамика основных форм неврозов, неотчетливость и стертость этапов развития неврозов, быстрота перехода невротических реакций в невротические состояния, и наличие затяжных невротических реакций. Динамике неврастении свойственно два варианта гипостенический и гиперстенический. Для истерии экспрессивный и импрессивный.

На формирование готовности к невротическому реагированию оказывает влияние конституциональная ослабленность больных, связанная с наследственной отягощенностью (44%). По мнению Г.В. Козловской и Л.Ф. Кремневой (1985), с годами биологические факторы несколько утрачивают свое значение, уступая место факторам социально-психологическим.

Карвасарский Б.Д. отмечает два подхода к построению классификации невротических конфликтов. При первом подходе используется феноменология психотравмирующих обстоятельств. Во втором подходе учитывается генез, участие внутренних личностных механизмов в развитии конфликта. В своих работах он рассматривает психологическую защиту как систему адаптивных реакций личности, направленную на защитное изменение значимости дезадаптивных компонентов отношений – когнитивных, эмоциональных, поведенческих – с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на «Я – концепцию». Этот процесс происходит, как правило, в рамках неосознаваемой психической деятельности с помощью целого ряда механизмов психологических защит, одни из которых действуют на уровне восприятия (например, вытеснение), другие на уровне искажения информации (например, рационализация). Устойчивость, частое использование, ригидность, тесная связь с дезадаптивными стереотипами мышления, переживаний и поведения, включение в систему сил противодействия целям саморазвития делают такие защитные механизмы патологичными для развития личности. Общей чертой их является отказ личности от деятельности, предназначенной для продуктивного разрешения ситуации или проблемы.

В отечественной психологии подход к психологическим защитам, представлен Ф.В. Бассиным. Им механизмы психологической защиты рассматриваются как важные формы реагирования сознания индивида на психическую травму (Бассин Ф.В., Рожнов В.Е., Рожнова М.А., 1979).

Современное состояние в неврозологии, В.Д. Менделевич характеризует как проблемное: «невроз не становится яснее в теоретическом плане и излечимее на практике». Сутью этиопатогенеза невротических расстройств, по мнению В.Д. Менделевича (1999), являются нарушения механизмов вероятностного прогнозирования и антиципации. Неврозогенез представляется, как результат неспособности личности предвосхищать ход событий и собственное поведение в ситуациях.

В самостоятельном существовании неврозам отказано МКБ-10, однако, термин невротический как эквивалент неглубоких, преходящих, поведенческих проблем остался.

Анализ литературы о роли психической травматизации в возникновении невротических реакций, неврозов позволяет сказать, что этиологический аспект разработан, но нет отражения видов, частоты травматичных событий, которые приводят к неврозу и мало разработан их патогенетический аспект. В исследованиях в основном отражен процентный показатель невротических расстройств и их клиническая характеристика.

2. О роли психической травматизации в развитии расстройств личности (психопатии).

Психогенез представляет собой динамику изменений (кратковременные отклонения или продолжительные и устойчивые), периодически возникающие преобразования прежнего психического проявления. В нем существуют различные этапы, и каждый последующий вытекает из предыдущего и отличается от него не только количественно и качественно, но и наличием такого образования, которое отличает в настоящем от него же в предыдущем. На протяжении психогенеза существенно меняется его облик, что связано как с физиологическими возрастными сдвигами, так и с многочисленными микро социальными влияниями. Неизбежность его трансформации была подмечена многими психиатрами. Корсаков С.С. (1901) указывал на то, что «возраст обусловливает особую для каждого периода жизни неустойчивость и ранимость», а с разными возрастными этапами может совпадать развитие соответствующей психопатической конституции», располагающей к заболеваниям. Ганнушкин П.Б. (1933) указывал: «жизненные явления никогда не остаются стационарными, неподвижными, неизменяемыми… человеческая личность, даже на путях своего нормального развития, обыкновенно претерпевает коренные изменения и делается иной раз неузнаваемой». Периоды биологической перестройки организма, во время которых медленные и постепенные изменения, происходящие как следствие возрастного развития организма, прерываются бурными и интенсивными преобразованиями.

Имеется последовательность, отражающая основные этапы психосоциогенеза индивидуума; задержка или искажение этого закономерного процесса чревато развитием разнообразных личностных девиаций. На самом раннем, детском этапе, происходит специфически человеческое сенсорное обучение, которое сопровождается активным присвоением выработанных обществом сенсорных эталонов (геометрические формы, звуки, фонемы), которые становятся оперативными единицами восприятия (Психология ХХI века. 2005). Происходит приобретение речевых и двигательных навыков, освоение привычных социальных шаблонов поведения. На этой стадии после психогенного травматичного воздействия, депривации обнаруживается задержка интеллектуального развития, но диапазон характерологических отклонений незначителен. В дошкольный период закладывается основа личности с формированием механизмов осознания целей и задач, возможности предвидеть будущее. Именно на этом этапе становятся особенно патогенными разные формы неблагополучного семейного окружения (гиперопека, гипоопека и др.), они способствуют возникновению психопатических реакций. Далее в процессе социализации адаптация к изменяющимся условиям среды крайне болезненна. Нестойкость самооценки, отсутствие собственных ресурсов лежат в основе многочисленных микросоциальных конфликтов, на которые индивид отвечает психогенными реакциями. Особенности социально-психологических качеств дают острые или подострые тревожные, депрессивные, паранойяльные реакции на воздействие неблагоприятных психотравмирующих факторов.

Среди факторов, реализующих становление расстройство личности, важное место занимают психогении острого, подострого и затяжного воздействия. Исследователями личностной патологии, психической травмой считается жизненно важное для личности событие, глубоко затрагивающее ее сущность и приводящее к стойким переживаниям. Ими считается, что для характеристики травмы (для конкретного индивида), важно установить ее интенсивность, значимость, актуальность, патогенность, продолжительность, повторяемость, корреляция с преморбидной структурой личности.

Воздействие психогенных вредностей занимает центральное место в сложной цепочке преобразований психических структур (Кербиков О.В., 1971). Перестройка преморбидной структуры выражается в формировании патологических схем реагирования. В генезе нарастающих изменений личности существенное значение имеет протрагированное участие психотравмирующих обстоятельств. Патохарактерологические реакции, состояния, развития представляют собой способы реагирования на средовые вредности. Динамика патохарактерологических сдвигов определяется травматизирующей ситуацией, а структура синдрома – тяжестью основного страдания. Особенностями состояний являются их глубина, стойкость астенических расстройств, выраженность и полиморфизм диэнцефальных и нейросоматических нарушений. Патохарактерологические развития – возникают под воздействием длительно существующих отрицательных микро социальных влияний (в первую очередь дефекты семейных отношений). Для формирования патохарактерологического развития (вариантов) важно сочетание психогении с соматогенными расстройствами и органическим поражением ЦНС. Формируются разные варианты патологического развития: астенический, шизоидный, паранойяльный или остановка развития.

По мере удаления от невротической реакции и приближения к психопатии значение психогенных факторов в происхождении патологического состояния уменьшается (хотя и не исчезает), и все больше выступает роль биологической основы. В некоторых случаях как бы ”теряется” связь динамических сдвигов с психогенией и постепенно нарастает дисгармония личности. Ганнушкин П.Б. (1933), писал, что психопаты легко дают патологические реакции на психические травмы. Им в ряде работ, было углублено понимание «конституционального типа реагирования» на травму.

Сухарева Г.Е. (1959) указывала, что формирование того или иного типа аномального развития определяется не только качеством, тяжестью и распространенностью вредоносного воздействия, но главным образом той стадией онтогенеза, во время которой травматичное воздействие имело место. При воздействии на раннем этапе онтогенеза наблюдаются наиболее тяжелые аномалии развития.

Для некоторых исследователей, в свете травматизации, расстройства личности – это результат аффективного голода в первые годы жизни (Эриксон Э); продукт садистического ухода и воспитания (Бергман), «ранней детской фрустрации» (Вейль), и педагогической агрессивности (Робинс). Речь идет о людях, которым в детстве было причинено подлинное страдание, и, которые несут с собой повреждение развития «Я». Социальная среда первостепенный по значимости фактор в генезе психических расстройств (Амон Г., 1996). В анамнезе пациентов обнаруживается (47%) значительные психотравмы в прошлом (в частности потеря близких); сексуальные травмы (7%); военные психогении, природные катастрофы (13%); конфликты с близкими родственниками в течение длительного времени (18%); материальные потери (15%). Фактор «неполной семьи» встречается в 52,6% случаев личностных расстройств.

G.N. Dunbar (1943, 1954), предложил "теорию профиля личности", в которой он связывает вероятность возникновения определенного психосоматического заболевания с преморбидными особенностями личности. Роль преморбида, как предрасполагающего фактора во взаимодействии с травмой, также изучали Н.В. Канторович (1940, 1960), и многие другие. Muller-Suur (1950), в своей книге, в главе " Проблема психогений" привел результаты факторного анализа в аспекте "конструирования человеком своего «Я».

В.Н. Мясищев (1960), при изучении травмы, показал значимость таких факторов, как особенности личности, так и объективных условий жизни - объективная неразрешимость противоречий, неудовлетворенность потребностей, объективная недостижимость целей.

На прямую связь между степенью зрелости системы потребностей и возможностями формирования внутреннего конфликта указывается в работе К. Обуховского (1971). Анализ мотивационных форм поведения по отношению к социальным и средовым влияниям изучали Г.К. Ушаков и соавт. (1969, 1975). На соотношения между дефицитарностью, незрелостью личности и психической травмой указывали Н.Д. Лакосина (1969), Г.К.Ушаков (1975).

В масштабном исследовании Занарини и коллеги (Zanarini et al.), представлены результаты обследования 350 пациентов, у которых диагностировано пограничное расстройство личности и более 100 человек с другими личностными расстройствами. Их пациенты говорили о жестоком обращении в детстве. Эмоциональную травму получили 73% против 51, физическую 59% против 39, сексуальную – 61% против 32. В целом около 90% больных с пограничным личностным расстройством сообщили о травме того или иного рода или пренебрежительном отношении в детские годы (Карсон Р. И. и соавт., 2004). Диссоциативное расстройство идентичности развивается вследствие жестокого обращения в детстве (Pope & Brown, 1996). Однако отмечается, что данные в некоторых других исследованиях могут быть неточны, так как опираются на ретроспективные самоотчеты индивидов. Rutter и Maughan (1997) указывают, что несмотря на большое число сообщений о жестоком обращении у большинства детей не развивается никаких серьезных личностных расстройств и психопатологии.

Исследования, отрицательных микро средовых влияний, установили, что микро средовые влияния имеют существенное патогенетическое значение при формировании личностной патологии. При этом происходит фиксация форм личностного реагирования (Вандыш-Бубко В.В., 1995; Гиндикин В.Я., Гурьева В.А., 1999). Психогенные состояния служат основой патологического формирования личности в виде психогенных и патохарактерологических развитий вплоть до становления краевой психопатии (Метелица Ю.Л., 1976; Морозова Н.Б., Гурьева В.А., 1988). Обнаружена высокая встречаемость на ранних этапах становления истерической психопатии острых и подострых психических травм (Семке В.Я., 1999). По группе истерических состояний наблюдалось сочетание нескольких психогений. Отсюда декларируется - психопатия – это аномальный онтогенез (Кудрявцев И.А., Сафуанов Ф.С., 1984). Клиническим выражением этого (формирования механизмов адаптации и становления неадаптивных форм) является:

- регрессивно-дизонтогенетические расстройства (энурез, энкопрез, парциальные формы мутизма, задержанное речевое, психомоторное развитие, стереотипии);

- признаки гиперкинетичекого расстройства или синдром дефицита внимания;

- флюктуирующие или постоянно выраженные проявления личностных реакций;

- эмоциональные и мотивационные нарушения с когнитивно-позитивной и когнитивно-дефицитарной симптоматикой;

- затяжные депрессивные состояния с соматоформными расстройствами и вторичными реакциями регресса, (системные дисфункциональные физиологические нарушения).

Признаки дезадаптивного состояния на уровне личности, включают интеллектуальную недостаточность различной степени выраженности с системными нарушениями школьных навыков, незрелость эмоционально-личностного развития и рано проявляющиеся расстройства привязанности и общения.

Личностный регистр нарушений представлен:

- инфантилизм - различные варианты;

- патохарактерологические радикалы неустойчивости и "аструктурности" личности с чертами пассивности и зависимости;

- социально-психологическая деформация с когнитивно-дефицитарной и поведенческой картиной.

При наличии стойкого дистрессового состояния личностный регистр нарушений составляют или вернее он представлен формирующимися аномально-личностными свойствами смешанного характера с радикалами сенситивного, шизоидного и истеронеустойчивого типов. Проявляются позитивными и негативными симптомами, и сложными поведенческими реакциями (Заимов К., 1981).

Очень интересна мысль, которую высказывал Кербиков О.В. (1971), в своих последних работах, о том, что в зрелом возрасте бывает затруднительно определить причину, вызвавшую расстройство личности.

Исследование роли травматизации конечно протекало с учетом окружающей среды. Вследствие этого остановимся на этом аспекте.

1.3 Семейные отношения их роль в формировании патогенных состояний личности и психических расстройств

Важное место в учении о психической травме занимает понятие о патогенной ситуации – совокупности факторов, наиболее непосредственно обусловливающих психотравмирующее переживание. Патогенные ситуации разделяют по их интенсивности и значимости для индивида на: объективно трудные, неразрешимые и индивидуально неразрешимые (Аксенов М.М., и соавт., 2004). Патогенная ситуация – положение, в котором оказывается индивид, с его качествами (недостатки и преимущества), с сочетанием условий, лиц с которыми он взаимодействует, со стечением обстоятельств, создающих неразрешимый клубок внешних и внутренних трудностей (Мясищев В.Н., 1960). Болезненный «срыв» наступает в условиях длительных индивидуально неразрешенных микро социальных конфликтов.

Семейные отношения выступают в роли наиболее важных, и значимых для индивида. Отсюда их ведущая роль в формировании патогенных состояний личности и далее психических расстройств (Ушаков Г.К., 1987). Исследователи руководствовались положением, что истоки психических расстройств следует искать в раннем возрасте (Pine D.S., Shaffer D., Schonfeld L.S., Davis M., 1997). Рождение, рост, созревание, развитие человека неразрывно связано с семьей. В тоже время в 60-х годах произошел отказ от взгляда, что семейная среда единственный этиологический источник расстройств психической деятельности (Эйдемиллер Э.Г., 1994). В дальнейшем исследования по влиянию семьи на развитие человека позволили создать концепцию "патологизирующего семейного наследования" (Эйдемиллер Э.Г., 1994, 2000), и теорию жизненного цикла семьи (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В., 1990; Nichols M., 1984; Браун Дж. и Кристенсен Д., 2001).

Ребенок рождается незрелым; в понятиях этологии и интерактивного эпигенеза, он нуждается для поддержания в присутствии и в любви матери и отца. Его психическая деятельность сформируется только в условиях социума. Семья является единственной и самой важной организацией для жизни и развития индивида как на самом раннем, так и на последующих этапах его жизни.

Семейным проблемам, исследователями, всегда придавалось важное значение (в понимании этиологии различных психопатологических расстройств) (Перре М., Абабков В.А., 1997). Изучением семей при воздействии стресса занимались R. Hill (1946); R. Lazarus (1986); W.R. Barr (1994).

Изучение семей проводилось с психодинамических (Уэйн, Лидс, Аккерман, Фрамо, Фридман, Сирлз и др.) позиций. При изучении проводился многопоколенный (Боуэн М.) и межпоколенный (Бошормени-Надь, Спарк) анализ. Оно включало и “структура/процесс” - коммуникативный аспект (Джексон, Хейли, Вацлавик, Уикленд), семьи. Проводилось изучение “Жизненного цикла семьи” (Minuchin S., 1974; Carter and McGoldrick, 1980; Duhl, 1981; Duvall, 1977; Neighbour, 1985; Васильева, 1975). Индивидуальной диагностике и анализу взаимодействий членов семьи, на основе их характерологических особенностей, установок и др. было посвящено довольно много интересных отечественных исследований (Захаров А.И., 1982; Козлова И.А., 1982; Коган А.Б., 1983; Личко А.Е., 1983; Алешина Г.Н., 1994; Абабков В.А. и соавт., 1998 и др.).

Жизнь и психологический климат в семье детерминирован многими симультанно действующими факторами (социальными, экономическими, биологическими, психологическими и т.п.), и являются тем паттерном, который определяет психологическое здоровье ребенка. Среда семьи, определяющая развитие ребенка, - величина нестабильная, специфичная в каждый конкретный промежуток времени, постоянно изменяющаяся в связи со многими причинами. Поэтому влияние семейной среды на процесс психического развития каждого ребенка также специфично. Как функция, так и структура семьи значительно изменяется на различных этапах ее существования. Возникающие изменения в семье играют важнейшую роль в психическом здоровье ее членов (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В., 1990).

В семье происходит психическое развитие индивида. Оно протекает под воздействием сложного комплекса информационных и энергетических процессов, которые происходят между людьми в семье. Laing R. Считает, что пациент психиатра ничем не отличается от членов своей семьи и «шизофреническая семья ничуть не отличается от обычной семьи современного общества».

В тоже время имеется конструктивная критика семейной терапии в статьях В. Кернера и Г. Цыговски (Wilhelm Kocrncr & Bans Zygowski) опубликованные в журнале "Psychologie heute" за 1988 год. Авторы, полагают, что надежды, возлагаемые на семейную терапию, имеют под собой мало основания. Ими указывается, что члены семьи, прежде всего люди, и как таковые не могут быть сведены к понятию "элементов системы".

Ранние взаимодействия ребенка с окружением изучались Emde, (1983); Lichtenberg., (1983); Basch., (1985); Stern., (1985); Beebe., (1986); Demos., (1987). Взаимоотношения ребенка с семейным окружением многообразно и имеет первостепенное значение для его развития и психического здоровья. В моделях возникновения психопатологии, ранним отношениям родители-ребенок, все больше придается значительная важность и, следствиям их дефектов считаются различные нарушения, от аутизма, психопатии до шизофрении. Психопатология появляется как следствие искаженных моделей подкрепления. Задержка в психическом развитии обусловлена не полной семьей (Горохов В.А. и соавт., 1992; Lavigne J. V. аt all 1996; Михайлова В.Л., 1992; Поздеева Т.В., 1994; Blum H.M. аt all 1988). Важность полной семьи, для психического развития, подтверждает тот факт, что имеются отклонения в характере у ребенка, который воспитывался в неполной семье (Эйдемиллер Э.Г., 2000). Фактор неполная семья значимым оказывается для психопатии, он отмечен у 52,56% (Семке В.Я., 1999). Развод между родителями является крайним проявлением неудачи брака и оказывает очень большое влияние на детей (Никол Р., 2001). Влияние брака, терпящего неудачу, на детей обычно становится явным намного раньше окончательного разрыва.

Ребенком производится интериоризация социальных (ценностных), установок, которые культивируются семьей. Родители часто не осознают, какое поведение они демонстрируют ребенку. Многие родители уклоняются от того, чтобы структурировать окружающий мир для своего ребенка. Структурирование текущего взаимодействия с ребенком сопровождается становлением его психических структур. Взрослый вторгается в психологическое пространство ребенка, расставляя, выстраивая для ребенка границы этого мира. Стиль взаимодействия ребенка с окружающим миром контролируется взрослыми. Окружающие порождают модулирующие и модифицирующие стимулы, которые они предъявляют для психики ребенка. Через восприятие и интерпретацию этих стимулов происходит формирование установок, убеждений. Порождается межличностная схема – это некий создаваемый у человека шаблон для понимания межличностных отношений. яя; иными словами первично --ше соотносить сДля объяснения возникновения проблем имеется представление об использовании индивидом процессуальной модели, сутью которой является активирование схемы, подрывающей процесс эффективной обработки информации (активированная схема возбуждает ассоциированные эмоции, отдаленные от первоначального взаимодействия). Часто индивид не обладает устойчивыми внутренними механизмами, регулирующими реакции на стимулы, воздействующими в различных ситуациях. Важнейшую роль во взаимодействии с окружением имеют когнитивные репрезентации индивида. Межличностные отношения – это взаимосвязь между репрезентацией собственного опыта поведения и репрезентацией предполагаемой реакции окружающего на это поведение (Teasdale, Taylor, Cooper, Hahurst, Paykel, 1995., цит. по О Коннор К., 2002). Взрослые, значимые другие люди, часто обеспечивают ребенка стрессовыми воздействиями, отрицательным опытом, моделируют в нем неэффективное мышление и поведение, и не представляют ему достаточных возможностей для развития навыков, позволяющих справляться с ситуацией (цит. по Семейная психотерапия 2000).

Исследователями отмечалось, что в первые годы жизни ребенка некоторые впечатления (становясь импринтами) (этологи говорят о точках импринтной уязвимости), становятся зафиксированными. Значительное число негативных установок возникающих в жизни так же расценивается как импринтированная, кондиционированная и (или) сформированная в процессе обучения сеть биохимических рефлексов в коре головного мозга. Так как между отделами головного мозга, а также между головным мозгом и остальными системами организма существует связь, эти «негативные установки» легко преобразуются в биохимические рефлексы организма в целом. В частности, «установочные» рефлексы коры головного мозга преобразовываются в нейрохимические и гормональные процессы. Как правило, импринты и генетика играют основную роль, а кондиционирование и обучение модифицируют, но при этом редко радикально изменяют генетико-импринтные императивы. Импринтами устанавливаются такие способы реагирования на внешний мир, значение которых не может быть изменено на более поздних стадиях развития (Т. Лири, цит. по М.И. Буянов 1970). Импринты непосредственно связаны и с высоко стабильными "нейролингвистическими" паттернами (Дилтс Р., 1999), или "программами", которые записываются глубоко в его ЦНС родственниками (Гроф С., 1993).

Информационные среды, в которых родился и развивается ребенок, формируют его физическое развитие, созревание, развитие познавательной, мыслительной деятельности, эмоционального созревания и формирование характера. Недостаток информации из окружающей среды или различного вида депривации ограничивают развитие ребенка по всем направлениям, а перенасыщенная информацией среда с хаотической организацией стимулов его дезорганизует.

Родительская эмоциональная депривация ведет к нарушению коммуникации и стрессу, что приводит к серьезным патологическим состояниям. Описано сепарационное расстройство – ситуация долговременной разлуки с матерью. Для его развития важна степень эмоциональной связи ребенка с матерью. Выделено три фазы сепарационной депрессии: 1.фаза протеста (ребенок плачем зовет мать, у него развивается паника); 2.фаза собственно депрессивное состояние – фаза отчаяния (ребенок становится подавленным, погружен в себя, прогрессируют нарушения сна и аппетита); 3.фаза – отчуждения (ребенок теряет интерес к окружающим) (Bowlby J., 1976; Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста 1999). Фактору сиротство и отсутствию при этом материнской ласки большое значение придавал Scott P.D. (1963).У «отверженных» детей в последующем блокируется потребность в подражании образцам отца или матери, вследствие этого, они хуже других усваивают образцы ролей (Исаев Д.И., Каган В.Е., 1988). A.H. Schmale (1972) разрабатывал концепцию “giving-up-given-up” комплекса, как характерную человеческую реакцию на потерю. Некоторые исследователи в связи с этим предполагают, что такие комплексы ведут к нарушению адаптации, создают повышенную чувствительность к патологизирующим воздействиям, что становится неспецифической предрасположенностью ко многим заболеваниям.

Исследователями отмечено, что жизнь в неприятном семейном окружении - это патогенный фактор. Гуманистическое направление считает причиной психической патологии у детей – «токсичность» окружающей среды. «Люди, которых любили, особенно в детстве, более способны к здоровому психологическому росту, чем те, кто был лишен любви» - (Эриксон Э., 1996). Отсутствие любви подавляет личностный рост и развитие потенциала индивида. У нежеланных и нелюбимых детей развитие задерживается. Неудовлетворенная жажда любви - главная причина плохой приспособленности к миру. Отсутствие социальных факторов оказывает отрицательное влияние на развитие (Rosenheim H.D., Ables B.S., 1974; Goldberger L & Breznitz S. et al 1993).

Э. Берн (1988), создатель транзактного анализа и его последователи считают, что в раннем детстве под влиянием окружающих индивид формирует свой будущий сценарий жизни, в зависимости от «посланий» (послания передаются в форме указаний или оценочных определений) окружающих. В детстве индивиду родители часто повторяли всякого рода лозунги и призывы делать то и не делать этого. Выделены пять директив:

Будь совершенным/совершенной Нравься (другим) Упорно Пытайся Будь сильным/сильной Торопись.

Транзактные терапевты считают, что будучи взрослым, каждый несет в себе определенный набор запретов и разрешений, запечатленных в состоянии Ребенка. Решения, которые принимаются в ответ на эти послания, служат основной составляющей фундамента жизненного сценария.

Жизненный сценарий индивида состоит из ряда ранее принятых для себя решений. Эти решения принимаются ребенком в ответ на сценарные послания о себе, других людях и мире в целом. Сценарные послания исходят главным образом от родителей ребенка. Весь комплекс из запретов и разрешений в сочетании с принятыми на их основе ранними решениями транзактные терапевты называют собственно сценарием.

Действуя по сценарию, индивид неотступно придерживаемся младенческих решений. Когда он был маленькими, эти решения представлялись ему наилучшими из возможных путей к выживанию и удовлетворению своих потребностей. Будучи взрослыми, он в состоянии Ребенка все еще продолжает считать, что так оно и есть (Stewart I, Joines V. TA Today. 1987).

Концепция жизненного сценария служит средством, позволяющим понять, почему люди ведут себя так, а не иначе. Такое понимание особенно необходимо в случаях, когда исследуется мучительные или саморазрушительные формы поведения. При анализе обнаруживается довольно часто сценария «запрет на жизнь».

Специалисты по транзактному анализу считают, что транзактный анализ призван излечить первоначальную травму и освободить индивида от забрасывания в сцены детства, которые он использует во взаимодействиях с окружением. Он позволяет индивиду обрести способности иметь дело с ситуациями здесь и сейчас, используя все наличные у него возможности взрослого человека.

Развитие в большой степени зависит от взаимодействия с социальной средой (Ковалев В.В., 1981). Отрицательное влияние порождает типы нарушения поведения (Дженкинс., цит. по Семке В.Я., 2003): гиперкинетические реакции, реакция ухода (аутистического характера), тревоги, бегства, «необщительная агрессия», групповые нарушения.

В семейном процессе очень часты и многообразны конфликты и, избежать их очень трудно. Родители часто используют детей в борьбе между собой. Они порождают «вынуждающие формы поведения ребенка» (Aquili E., Langhlin C., MeManus J., 1979; Johnson J.H., 1986).

От рождения человек не тот, кем он становится в результате воздействия семьи, говорил Кербиков (Кербиков О.В., 1962). Родители отягощают своих детей не только неблагоприятной наследственностью, но и дурным воспитанием (Вагнер-Яурегг). Для своего члена дисфункциональная семья создает: а) состояние постоянного психологического давления, трудного или даже безвыходного положения; б) наличие препятствий для проявления чрезвычайно важных эмоций и чувств; в) препятствия для удовлетворения важнейших потребностей; г) создает и поддерживает внутренний конфликт (цит. по Семейная психотерапия 2000).

Джернберг (Jernberg, 1979) выделяет четыре категории ранних отношений родителя и ребенка: структурирование, вызов, вовлечение, воспитание и уход.

Выделены три типа влияния семьи на формирование личности (основные механизмы): 1)фиксация форм поведения путем подражания; 2) закрепление негативистических реакций; 3) прямое культивирование реакций ребенка (Гиндикин В.Я., 1963).

Установлено неблагоприятное влияние ригидности у родителей (склонны к фиксированным формам поведения, персеверациям, стереотипности реагирования на незначительные события) на формирование истерических состояний у детей (Авдеенок Л.Н., 1996, цит. по Семке В.Я., 1999). Ригидный стиль воспитания выступает в качестве средового фактора в 70% наблюдений (Семке В.Я., 1999).

Матери и отцы выходцы из социопатических и алкоголизирующихся семей, имеют ограниченный эмпатический потенциал, слабую заинтересованность нуждами окружающих, эгоцентричность, стойкие тенденции к манипулятивному поведению. Весь психогенный комплекс воздействует на ребенка и оказывает существенную роль в формировании патологического склада характера и психических расстройств (Вострокнутов Н.В., 1996).

Отмечены психологические типы матерей, у которых дети - невротики (Захаров А.И., 1988): «Царевна Несмеяна», «Снежная королева», «Спящая красавица», «Суматошная мать», «Наседка», «Вечный ребенок».

Неправильные воспитательные воздействия приводят к вторично невротической фиксации функционального первичного соматогенного расстройства c активацией регрессивно-невротических механизмов (Stutt H., 1967). M. Schur (1955), предложил теорию психосоматического симптомообразования. A. Mitscherlich (1953), считал, что при потере ребенком значимого объекта происходит обеднение его «Я» и возникает психосоматическое расстройство. F. Alexander (1951), пришел к выводу, что психосоматические расстройства возникают от длительного психоэмоционального напряжения. F. Deutsch (1954), считал, что нарушения физиологических функций происходит в ответ на различные стрессы. По Wolff H., Grace W., Graham D. (1952), имеет значение ситуация, на которую индивид реагирует психологически. Распространенность психосоматических расстройств, вследствие психогений не только значительна, но и постоянно увеличивается (Исаев Д.Н. и соавт., 1996).

Особую роль играют психические травмы в раннем детском возрасте (Lebovici S., 1977, цит. по М.И. Буянов 1970). Эмоциональные травмы сказываются на психическом развитии (Corboz, Sumer and Mejers цит. по Stutt H., 1967).

Насилие, как травмы, психогении «ломают личностную структуру», являются причиной неспособности к социальной адаптации и другим нарушениям (Гурьева В.А., 1994).

Выделяются виды насилия (Никол Р., 2001):

Физическое насилие: избиение, удушение, ожоги или причинение другого физического вреда.

Эмоциональное насилие: дурное обращение с ребенком, которое вызывает серьезное и устойчивое негативное воздействие на эмоциональное развитие. Ребенок ощущает постоянный страх или опасность от поведения родителей. Неспособность одного из родителей защитить ребенка от насилия со стороны другого родителя (чаще отца), считается как активное насилие.

Пренебрежение воспитанием: неудовлетворение физических и психологических потребностей, что приводит к серьезным нарушениям в здоровье и развитии. Родители не предоставляют необходимого питания, одежды, не защищают от физического вреда или опасности или не обращаются в необходимых случаях за медицинской помощью.

Сексуальное насилие: принуждение и склонение к сексуальным действиям в различных проявлениях. Каждый год 1 ребенок из 1000 становится жертвой серьезного сексуального насилия. Один из 10000 детей – такова минимальная оценка детской смертности от насилия. Согласно оценкам у 10% умственно отсталых детей задержка развития стала результатом насилия со стороны близких (Никол Р., 2001). Следствием насилия в раннем возрасте является развитие боязливости, амбивалентности, псевдоаутизма, заниженной самооценки, нарушения «Я-концепции», чувство вины, депрессия, трудности в межличностных отношениях и сексуальные дисфункции, и в конечном итоге формирования соответствующего личностного радикала по тормозимому типу или второй вариант – расторможенность и формирование личностного радикала типа неустойчивого. Насилие в раннем детстве приводит к серьезным проблемам в последующем становлении навыков социального взаимодействия.

Другими авторами (Платонова Н.М., Платонов Ю.П., 2004) выделяются типы психологического насилия: 1) Игнорирование нужд ребенка – игнорирование его потребности в безопасности, поддержке, одобрении, общении; проявляется в неспособности родителей выражать привязанность, любовь и заботу о нем; 2) Отвержение – публичное унижение ребенка, предъявление чрезмерных, не соответствующих его возрасту и возможностям требований, публичная демонстрация отрицательных поступков и качеств ребенка, постоянное аппелирование к чувству вины, стыда, жесткая критика; 3) Угрозы и терроризирование – унижение достоинства ребенка, угрозы наказанием, побои, угрозы насилием, оскорбление, использование ненормативной лексики в адрес ребенка; 4) Изолирование – ограничение социальных контактов ребенка со сверстниками, родственниками или другими значащими взрослыми, принудительное пребывание дома вплоть до перевода на домашнее обучение; 5) Развращение – создание мотиваций асоциального поведения, на воровство, проституцию, употребление алкоголя и наркотиков.

В некоторых семьях в качестве дисциплинарных мер используется различные предметы для физического насилия, которое почти всегда сопровождается словесными оскорблениями. Телесные наказания приводят к нарушению физического здоровья, а сочетание с другими типами насилия приводит к тяжелой общей травматизации. Выделяются характерные особенности психического состояния и поведения детей разного возраста, подвергающихся насилию (Дамон Л., Мэнделл Дж., и др., 1998; Руководство по предупреждению насилия над детьми 1997):

- дети до шести месяцев не улыбаются, малоподвижны, безразличны к окружающему, у них отсутствуют практически реакции на внешние стимулы;

- от полугода до полутора лет дети боятся родителей и физического контакта с любым взрослым, настороженны, постоянно капризничают, проявляют явный испуг, если взрослый хочет взять их на руки;

- дошкольники (от трех до шести лет) проявляют чрезмерную уступчивость и заискивающее поведение во взаимоотношениях с взрослыми, агрессивны, лживы, замечены в воровстве, жестоки по отношению к животным и младшим, очень болезненно реагируют на малейшее замечание. Их реакция на боль пассивна.

- младшие школьники бояться после школы идти домой, и выискивают для себя множество убедительных причин для позднего появления дома. Одиноки, у них отсутствуют не только друзья, но и приятели. Они понимают, что действия их родителей по отношению к ним незаконны и по причине страха, осуждения со стороны сверстников, они скрывают истинные причины собственных травм;

- подростки выражают свой протест случаями насилия, побегами из дома, суицидальными попытками, употреблением алкоголя, криминальным поведением.

Особое внимание авторами уделяется феномену нарушения физических и эмоциональных границ как последствия насилия, в результате которого травматический опыт в дальнейшем воспроизводится в течение жизни. Формируется нарушение отношений с собственным телом, которое включает не только изменение позитивного отношения к нему, но и искажение телесной экспрессии, стиля движений. Главным последствием детской сексуальной травмы исследователи считают утрату базового доверия к себе и миру.

Опыт жертвы в каждом из случаев пережитого насилия является многомерным, мультимодальным. Для ребенка, пострадавшего от инцеста, неизбежным является сопутствующее ему разрушение чувства любви и доверия. Манипуляторское отношение, а зачастую и запугивания со стороны родителя-насильника квалифицируется как психологическое насилие. Дети и взрослые - жертвы изнасилования, часто переживают и физическое насилие (избиение) и эмоциональное (угрозы убить или покалечить). Английский исследователь проблемы сексуального насилия в семье П. Дейл полагает, что в основе любой формы насилия, в том числе и сексуального, лежит эмоциональное насилие, депривация, отвержение, которое автор называет "особенно коварным" и "причиняющим значительный ущерб развитию личности".

Исследования подтверждают цифру 70-95% случаев личностей с нарушением в виде «расщепленной личности», которые в детстве столкнулись с серьезным физическим или сексуальным злоупотреблением (Putnam, 1989).

Изучение роли сексуального насилия со стороны психологов, по мнению Ильиной С.В. (1998) началось только в 60-е гг. ХХ столетия в связи с общественным признанием проблемы использования родителем ребенка в качестве сексуального объекта. Как отмечает С. Палмер до этого времени существование феноменов инцеста, и изнасилования фактически отрицалось и сопротивление ведущимся исследованиям было огромно. Кроме того, по свидетельству К. Колла и соавт. отсроченные последствия насилия, пережитого в детстве, лишь в последнее время становятся объектом эмпирических исследований в психологии. Большая часть публикаций по этой тематике представляет собой описание психотерапевтических клинических случаев, отсутствует корреляционный анализ, недостаточно статистических данных Традиционно основное внимание уделяется инцестуозному паттерну "отец - дочь", который описан и исследован наиболее полно (Курасова Н.В., 1997; Луковцева З.В., 2000; Механизм инцестного поведения //Российский психиатрический журнал, № 1, 2000. С. 6-14.). Сравнительно мало работ касаются иных форм сексуального насилия, в частности, плохо изучены последствия сексуального насилия для мальчиков. Разноречивость исследовательских данных, в том числе и статистических, обусловлена также и отсутствием универсального представления о том, что считать насилием (Дети и насилие. Материалы международного семинара «Права ребенка: проблемы насилия над детьми». Минск, 1998).

75 % пациентов с пограничным личностным расстройством сообщают о фактах инцеста. Дж. Брайер, М. Нельсон, А. Миллер и Т. Кролл отмечают, что сексуальное насилие в детстве пережили 86 % опрошенных больных с этой патологией, по сравнению с 26 % больных другими расстройствами. В исследовании Р. Огата обнаружено, что в экспериментальной группе пациентов с пограничным личностным расстройством 71 % имеют случаи сексуального насилия в детстве, тогда как в контрольной группе больных эндогенной депрессией эта цифра составляет лишь 21 %. Однако ряд авторов утверждают, что лишь сексуальное насилие, пережитое ребенком, специфическим образом связано с формированием пограничной личностной структуры, но не сочетание физической и сексуальной травмы (Брайер Дж., и соавт., 2003).

Защитой от насилия для личности становится диссоциация. «Так как тело подвергается насилию, и жертва не в состоянии предотвратить это, единство личности сохраняется путем отщепления «Я» от собственного тела (Levy F., 1995). Результатом становятся переживание "оцепенения", "омертвения", дереализация (ощущение нереальности происходящего) и частичная амнезия. Этот процесс описан Р. Д. Лэнгом как модус поведения ребенка-шизофреника в семье - "стратегия, придуманная человеком для того, чтобы жить в непригодной для жизни ситуации - стремление умереть, чтобы выжить". Таким образом, феномены психологического насилия, к которым в настоящее время относят неадекватные родительские установки, эмоциональную депривацию и симбиоз, унижение и угрозы, словом, все, что нарушает отношения, или, напротив, насильственно их фиксирует, играют важную роль в этиологии личностных расстройств.

Социуму свойственно отрицать роль своих злоупотреблений в развитии психической дисгармонии человека, ведь придется взять за это ответственность. «Запретные темы» - насилие, запрет и фрустрация в удовлетворении потребностей, и другое избегается в обсуждении. Современное общество предпочитает ничего не слышать обо всем этом. Сексуальное злоупотребление – явление давно обычное и инцест встречается достаточно часто для того, чтобы вызывать серьезные социальные последствия. Эти факты значительно более часты среди личностей, находящихся именно под клинической опекой (до 50-70% фактов сексуального использования, по данным Brier & Runtz, 1991), а степень психической травмированности оказывается очень серьезной.

Исследования, базирующиеся на различных критериях, дают чрезвычайно широкий разброс результатов относительно распространенности сексуального насилия в семье. В последние годы эти цифры колеблются от 6 до 62 % применительно к женщинам и от 3 до 31 % - к мужчинам в Европе (Тейлор Г., 1988).

В России показатели такого рода еще более противоречивы и неоднозначны. По утверждению И. С. Кона, криминальная статистика не заслуживает доверия, так как приуменьшает реальные цифры до 5-7 %. При использовании анонимных опросов эти цифры возрастают до 15-17 %. Опросы подростков, живущих в крупных российских городах (Москва, Санкт-Петербург, Воронеж, Нижний Новгород), проводившиеся в 1993-1995 гг., показали, что жертвами сексуального насилия стали 22 % девочек и 2 % мальчиков (Дети России: насилие и защита. Материалы Всероссийской научно-практической конференции., 1997). Ежегодно в России 17 тыс. детей разного возраста становятся жертвами насильственных преступлений, из них 2 тыс. детей оказываются жертвами убийств. Более 10 000 несовершеннолетних становятся инвалидами в результате совершения против них преступлений. При этом от 30% до 50% детей убито родителями или лицами их заменяющими (цит. по Насилие в семье: особенности психологической реабилитации. 2004).

Отсутствие четкого определения, дифференцированных критериев, отделяющих насилие от ненасилия, порождает не только методологические проблемы, но и множество других, не менее актуальных. Поскольку не существует ни единой теоретической парадигмы, ни единой исследовательской линии изучения насилия, различие точек зрения зачастую обусловлено разницей в терминологии и описываемой феноменологии, тогда как за пределами внимания остаются базовые, синдромообразующие факторы.

Шенгольд Л. (1982) (цит. по Вермюрель А.) собрал под названием «Rat People» («Люди Крысы») различные клинические картины, вызванные реальным насилием родителей.

Диагностика особенностей детей, которые живут в ситуации насилия, выявили следующие особенности: длительно сохраняющееся подавленное состояние; склонность к уединению; агрессивность; отсутствие навыков и умений для налаживания взаимоотношений с другими людьми; неумение общаться; угрозы или попытки самоубийства; высокий уровень тревожности; нарушения аппетита; низкая самооценка; плохая успеваемость и др. (Захаров А.И., 1998; Насилие в современном мире. Тезисы международной конференции 1997).

Жестокость по отношению к детям проявляется слишком часто (Ross et al., 1991, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). Патологичным является усиленный контроль родителей за ребенком и тонкое подавление его независимых устремлений. Р. Никол (2001), говорит, что изучение насилия в раннем детстве требует принятия «Закона о защите детства». Масштаб насилия в отношении детей привел к тому, что в западных странах ведущими органами в деле защиты детей стали социальные службы местных органов власти. Министерством здравоохранения Англии даже опубликован в 1999 году документ «Совместная работа в целях защиты детей» (Никол Р., 2001).

Понимание всей патогенности ранней детской психической травматизации, даже в ее относительно мягких, формах, понимание рокового, подчас неизгладимого отпечатка, который травматизация накладывает на всю последующую жизнь, (этот отпечаток проявляется спустя многие годы и даже десятилетия), было достигнуто недавно (Рожнов В.Е., 1979).

У ребенка приспособительная реорганизация психологических структур, способных устранять патогенное влияние психической травмы, психогений незрелая. Ребенок перед травмой психологически безоружен, совершенно незащищен. Он не способен травму «измерить», чтобы убедиться, что она незначительна, не способен ее устранить путем психологической переработки.

Для ребенка психической травмой является насилие, горе, связанное с отвержением, потерей, которые ему приходится переживать в процессе сепарации/индивидуации (Masterson J., 1981.; и др.). Травмами могут быть случаи сексуального домогательства, жестокое телесное обращение, и даже "всего лишь" душевная жестокость и холодность, когда детям, например, дают понять, что они не желанны, что они всем мешают, действуют на нервы и т.д. Первичным здесь является внешняя травма, вторичным - психическая, т. е. травматизация внутренняя; иными словами первично - повреждение, вторичен - сам вред (Schaden). Этот вред может состоять в недостатке заботливого обращения, или в избытке травматизирующих событий, результатом которых будет тревога, волнение, реактивная ярость. Эти аффекты, могут и не выражаться открыто, и тогда они влияют отрицательно на развивающуюся детскую личность. Результатом окажется "торможение в развитии" или "детские неврозы". У ребенка появляются: неопрятность, крайнее упрямство, апатия, а позднее и трудности в процессе обучения.

На неблагоприятную ситуацию дети реагируют по-разному. Многие уходят в себя, погружаются в мечтание и грезы, строят воображаемый мир (Asperger H., 1968; Kanner H.E., 1943). Л. Янг описывает характерный для посттравматического стрессового расстройства симптомокомплекс, трактуя психическую травму как «угрозу жизни или физической целостности» (Young L., 1992). В результате травматических воздействий, происходит внутреннее разделение, расщепление их целостного психосоматического «Я» (Winnicott D.W., 1960). Следствием нарушения этой целостности становится отпечаток травматического опыта в телесных ощущениях и восприятие своего тела и мира как «опасного, поврежденного или мертвого» (Young L., 1992). Нередко тяжелые переживание вытесняют, разрушают известные психологические свойства, необходимые для жизни. Отмечается утрата приятных, чувственных, проприоцептивных ощущений. Снижается способность к словесному описанию своих чувств, символообразованию и воображению.

Ребенку необходимо (требуется) чтобы его любили, им руководили, защищали от чувства ненужности и одиночества. Чтобы справиться с ощущением недостаточной безопасности, беспомощности и враждебности, ребенок вынужден прибегать к защитным стратегиям. Формируются стратегии оптимизации межличностных отношений, направленных на снижение тревоги и достижение чувства безопасности: 1) ориентация на мать приводит к формированию стиля взаимодействия с преобладанием зависимости, нерешительности, беспомощности («если я уступлю, меня не тронут»); 2) ориентация от людей с формированием «мне все равно». Просматривается ошибочная установка, что в случае отстранения от происходящего вокруг «со мной все будет в порядке»: отсюда стремление к уединенности, самодостаточности, независимости; 3) ориентация против людей – становление враждебного типа: стремление к доминированию, враждебности, эксплуатации («если у меня есть власть, меня никто не тронет»).

Длительное пребывание в условиях социально-неразрешимой ситуации неизбежно сказывается на основном стержне, ломая или искажая ее прежнюю структуру. При гиперопеке с навязыванием строгих директивных правил, ограждением от мнимых опасностей формируется сверхосторожная личностная структура, личность, панически боящаяся ответственности, жизни, живущая в мире надуманных страхов и неуверенности в собственных силах, стремящаяся к сохранению длительных симбиотических отношений.

Психическая травма и психогении в раннем возрасте вызывают травматическое повреждение ранних этапов развития (иногда из-за нарушения объектных отношений в диаде “мать-дитя”), приводя к формированию дефектов в базовых функциональных системах. Дефекты в психических структурах (Balint М., 1968), возникают в результате базовых нарушений (Концепция базисного нарушения выдвинута G. Gross и G. Huber (1985), и относятся к области ранних нарушений во взаимоотношениях матери и ребенка (Калшед Д., 2001; Томэ Х., Кехеле Х., 2000; Тэхкэ В., 2001). Нарушения материнского отношения и его коррекция изучались многими исследователями (Скобло Г.В., Дубовик О.Ю., 1992; Брутман В.И. и соавт., 1995; Wadsby M. et all., 1996). Серьезным фактором риска является послеродовая материнская депрессия (Скобло Г.В., Циркин С.Ю., 1995). Авторами отмечается, что мало разработана проблема взаимоотношений «мать-дитя». В течение последних 10 лет этому аспекту придается важное значение. Он даже считается ведущим в генезе ряда психических расстройств (Кирпиченко Е.И. и соавт., 1982; Скобло Г.В. и соавт., 1985). Идет обсуждение психосоциальной модели передачи психических расстройств (Bifulco A. at all, 2002).

Отсутствие эмоциональной поддержки ребенка со стороны родителей нарушает его развитие, что сопровождается различными нарушениями: 1) в аффективной сфере – нарушения проявляются в подавленном состоянии, беспокойстве и высоком уровне тревожности, невротических страхах, сниженного эмоционального фона; 2) в когнитивной сфере – нарушения проявляются задержкой интеллектуального развития, нарушение внимания, плохой памятью; 3) в поведенческой сфере – делинквентное и девиантное поведение, замкнутость, агрессивность, отсутствие потребности в формировании взаимоотношений со сверстниками.

Условия воспитания в неполной семье, а вернее назвать, в патологической семье сопровождается большим классом событий, которые объединены под названием депривация. Выделяют сенсорную, аффективную и социальную виды депривации. Хэбб (цит. по Черноушек М., 1989), говорит о психологически недостаточной среде. Некоторые исследователи склонны относить сюда и другие феномены. Серьезные потери в детстве – это утрата источников положительных подкреплений необходимых для психического развития. Эти подкрепления ответственны за развитие когнитивных схем, установок и убеждений, которые в свою очередь противостоят развитию депрессии и других психопатологических нарушений.

Дэйвис Д. (Davies, 1999) приводит целый ряд факторов «родительского риска», которые плохо действуют на растущего ребенка: а) конфликтные отношения родителей; б) распад семьи; в) насильственный стиль и дурное обращение; г) сверх суровые родительские требования. Некоторые авторы приводят различные модели поведения родителей и их влияние на ребенка: а) «Отстраняющиеся родители» (Main et al., 1985) воспитывают необщительность у детей; б) «Чрезмерно озабоченные» (Bartolomew & Horowitz, 1991) воспитывают «амбивалентность, и в) «Дезорганизованные» родители воспитывают «дезориентированных детей.

Родители – это организующие объекты для ребенка. Депрессия у родителей подвергает их детей высокому риску возникновения многих нарушений в психическом состоянии (Murray et al., 1996, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004).

У многих детей, находившихся долгое время в состоянии аффективной и социальной депривации, наблюдается отставание в развитии, формируются патологические особенности характера, преступные наклонности и даже психозы (Буянов М.И., 1970; Буторина Н.Е., 1982; Лангмейер Й., Матейчек З., 1984; Буторина Н.Е., Буторин Г.Г., 1999). Отечественные исследователи Буторина Н.Е., Ковалев В.В., считают, что депривационные условия, аккумулируя психогении микро социальной среды существенно изменяют, взаимоотношения биологического и социального в развитии приводя к психическому дизонтогенезу (Ковалев В.В., 1985; Буторина Н.Е., 1999).

В.В. Ковалев (1979), выделил среди психотравмирующих факторов: 1) шоковые психические травмы (нападение животного, появление чужого, удар грома); 2) психотравмирующие ситуации относительно кратковременные, но психологически очень значимые для ребенка (утрата или болезнь одного из родителей, ссора со сверстниками и т.п.); 3) хронически действующие психотравмирующие ситуации, затрагивающие основные ориентации ребенка (семейные конфликты, противоречивое и деспотическое воспитание, неуспеваемость и т.п.); 4) факторы эмоциональной депривации (недостаток ухода, заботы, ласки и т.п.).

Развитие психических функций, в условиях депривации, меняет свое направление и идет в русле аффективного освоения необходимых моторных, речевых, сенсорных, когнитивных, мотивационных систем (Никольская О.С., 1987).

Ведущая роль социально-психологической среды в происхождении психического дизонтогенеза подтверждается современными данными морфологии и физиологии мозга. Согласно им, развитие многих характерных для человека церебральных структур и функций зависит от взаимодействия растущего организма с социальной средой и от обучения в нейрофизиологическом и нейропсихологическом смысле (Блейхер В.М., 1986; Буторина Н.Е., и соавт. 1989; Лурия А.Р., 1973; Clemens C.D., 1973; Gullnitz G., 1970). Некоторые авторы констатируют, что многие факторы (не уточняются), начинают действовать и проявляться на ранних этапах онтогенеза (Козловская Г.В. и соавт., 1997; Cowen E L., 1996). Указывается на необходимость раннего сотрудничества психиатров и педиатров (Козловская Г.В., 1997; Menuhen S. et all, 1997).

Связь психопатологии и поведенческого реагирования трудно определить однозначно. Модели депрессии при социальной изоляции или присутствия "искусственной матери" часто напоминают кататоническое или агонистическое поведение (Harlow H.W., Harlow M.K., 1966).

Считается, что возраст с 3 до 4 лет – один из важнейших периодов развития протекающий критически (1-й возрастной криз). Ребенок подвержен психогенным срывам. В этом периоде число психогенных расстройств в три раза выше, чем в последующий период (Божович Л.И., 1979). К серьезным последствиям приводят неправильные педагогические воздействия – дидактогении (Тимофеев Н.Н., 1965).

На жизнь членов семьи оказывают влияние: а) стесненность в финансах; б) поглощенность профессиональным ростом; б) переезды на новое место жительства; в) смерть близких родственников. Эти события могут отнимать у взрослого много времени, энергии необходимых для осуществления родительских функций. Многие родители в своем раннем детстве переживали много тяжелых стрессовых событий.

В семье происходит обмен ролями, при котором отец и мать проявляют те желания, которые не были удовлетворены в их отношениях с их родителями. Одни требуют многого от ребенка, а другие родители не принимают и не оказывают ему поддержку. Хищный, разрушительный нарциссизм родителей отмечен З.Фрейдом. В семье ребенок принимает на себя определенную (спасатель гибнущих, козел отпущения и т.д.), роль. Интеракционное давление семьи вызывает готовность к перениманию ролей (Sandler., 1976), член семьи включается в ее проблемы или наоборот слишком дистанцируется от них. Отдельные характеристики модели семьи влияют на внимание индивида к ней, стимулируя его закодировать ее проявление и самому продемонстрировать ее эффективность. Интернализация модели (Выготский Л.С., 1978), является этапным процессом.

Родители и ребенок способны индуцировать друг в друге позиционно "запрограммированные" психические состояния. Ребенок усваивает когнитивные характеристики и сам стиль мышления, а на эмоциональном уровне эмоциональные проявления родителя. В общении ребенка с взрослыми интериоризируется система межличностных взаимоотношений, именно в том виде, как она "записана" в структуре самого их взаимодействия. Идет моделирование значимых других людей - через процесс бессознательного принятия (Дилтс Р., 1998). Протекает импринтинг, который представляет собой результат "объект-идентификации" или "интроекции" значимого другого в индивида. Черты характера человека содержат "историю этих объект-выборов" (Фрейд З., 1991).

“Некоторым детям, особенно в утонченных культурах, приходится всю жизнь таскать с собой груз искажений развития, вызванных непредсказуемостью окружения и вторжениями непредсказуемости извне, и они теряют ясное ощущение того, “кто Я есть” (Эриксон Э., 1996).

Для некоторых семей описаны следующие особенности (по Strober, 1997, цит. по Карсон Р., с соавт., 2004): - снижение толерантности к дисгармоничному аффекту и психологическому напряжению; - строгое следование правилам и общепринятым нормам; - усиленный контроль над ребенком с подавлением его устремлений; - плохие навыки разрешения конфликтов. К примеру, жесткие правила и контроль со стороны семьи, нетерпимой к отклонениям и дисгармонии, в поведении ребенка, приводят девушку к направлению развития в сторону нервной анорексии (Garner & Garfinkel, 1997, цит. по Карсон Р., с соавт., 2004).

Японские авторы (Нака С., 1965., и др. цит. по Буянов М.И., 1970), отметили серьезную взаимосвязь поведения родителей и нарушений поведения у детей. Опыт первых лет жизни критическим образом определяет взрослое поведение. Ребенок, живя с родителями, научается невротическому конфликту, и это происходит главным образом в результате условий созданных родителями (Гобл Ф. цит. по А. Маслоу 1998). Аномальная семейная среда детерминирует адаптацию, типологически близкую патологии.

Было показано, что мать с зависимым личностным расстройством (манера реагировать – гиперболизированная покорность, навязчивость и страх разделения) создает нездоровую семейную атмосферу, нарушающую развитие ребенка (Карсон Р. и соавт., 2004). У матерей с более высокими баллами по отвержению ребенка дочери менее интеллектуально развиты и менее креативны, чем у матерей с низкими баллами по отвержению ребенка (Думитрашку Т.А., 1991). Мать может помочь своему ребенку стать личностью, только если в своей психической реальности она находится в контакте с психической репрезентацией отца ребенка (Жибо А., Россохин А.В., 2005). Большое количество матерей с особенностями поведения и характера дополняются характерологическими и поведенческими особенностями отца. Большинство отцов - это жестокие деспоты и алкоголики. Некоторые, как отражение сверхпротективной матери, или же, напротив: тихие, слабые, равнодушные люди, отгороженные от семьи (Reichard S., Tillman C., 1950; Gerard D., Seigel J. 1937; Lidz Th. at all., 1956.). Ребенок, свидетель крайних видов поведения родителей, становится тем слабым звеном, «которое рвется» (Карсон Р. И соавт., 2004).

Проводилось изучение семей больных шизофренией. Y. Lu (1961) (цит. по Колосковой М.В., 1990), отмечено, что больные шизофренией родители, характеризуются как доминирующие и авторитарные, властные, чрезмерно опекающие детей. У родителей ослаблен контакт с реальностью и нарушено общение, имеется отрицательный образ своего ребенка. Матери описываются как холодные, эгоистичные, относящиеся к своим детям с излишней "разоряющей" собственнической любовью, обладающие деспотичным характером (Lery D.V., 1938; Tietze T., 1949; Reichard S., Tillman C., 1950; Despert J.L., 1951; Hill L.B., 1955). Alanen J.O. (1958), обследовал 100 матерей пробандов, страдающих шизофренией. У 84 из них он также обнаружил выраженные в различной степени расстройства психики.

По мнению современных представителей психодинамического направления, передача шизофрении в ряду поколений осуществляется следующим путем: мать своей "сверхопекой (overportestion), подавляет активность ребенка и его агрессивность, что ведет к развитию аутичности и к уходу от реальности. Происходит дезинтеграция личности и развитие психоза, тяжесть которого прямо пропорциональна степени нарушения взаимоотношений мать - ребенок (Озерова Н.И., 1982).

Имеются и противоположные данные, так "Исследование эмоциональной экспрессивности" показало (Ремшмидт Х., 2000), что семейная атмосфера влияет на течение шизофрении, но не на ее возникновение. Не подтвердилось, что для семей с одним ребенком, больным шизофренией, типичен определенный вид противоречивых коммуникаций, так называемый "Doppelbindung" (двойная связь), с вытекающими из него взаимоотношениями. Результаты современных исследований, так же как и практический опыт, показывают, что нет "психотических" и "шизофреногенных семей" (Ремшмидт Х., 2000).

Пациент идентифицирует себя с матерью или отцом, которые постоянно контролируют его. При этом нарушаются и даже исключаются потребность в гармонии. Возникают амбивалентные чувства, которые препятствуют развитию реалистичных отношений. Он стремился к признанию, но переживает отвержение. Всю жизнь тянется переживание собственной ненужности. Фрустрирующие переживания, нарушение идентичности, амбивалентность чувств и отношений представляет собой последовательность, которая тянется от ранней амбивалентности к последующему расщеплению его личности.

Этиологическая и патогенетическая роль хронической травматизации заключается в формировании своеобразного психогенного развития личности. У такой личности формируются полиморфные образования с аффективной заряженностью. Психогенные состояния служат и становлению краевой психопатии (Метелица Ю.Л., 1976; Морозова Н.Б., Гурьева В.А., 1988). Неблагоприятная социальная обстановка, семейные неурядицы и другие психогенные воздействия могут повлечь за собой “неполное развитие личности” (Benda C.E., цит. по Клиническая психиатрия 1967).

Существует значительное количество статей и книг по проблеме последствий для психодинамики ребенка событий отделения и развода (Wallerstein and Kelly, 1980; Kalter, 1977; McDermott, 1970; Dahl, 1993). В целом развод рассматривается как вмешательство в развитие. Ребенок сталкивается с четырьмя существенными аффектами, вызванными распадом брака родителей: 1)ярость/гнев; 2) потеря/скорбь; 3) вина/самообвинение; 4) страхи (Четик М., 2003). Показано, что травматические потери в раннем детстве приводят к серьезным трудностям сепарации и в дальнейшей жизни. Даты ухода отца из семьи, рождение или смерть близкого родственника - травматичные энграммы, которые в дальнейшем заставляют пациента испытывать страдания от необъяснимых колебаний настроения. Они превращаются в очаг психопатологии (Томэ Х., Кехеле Х., 2001). Детские годы депрессивных больных нередко отмечены разнообразными бедствиями (семейные скандалы, физический и моральный ущерб, родительская психопатология) вне зависимости от потери родителя (Brewin, Andrews & Gotlib, 1993, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). Браун и Харрис (Brown & Harris, 1978, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004) частотность депрессии в 3 раза чаще у женщин, потерявших матерей в возрасте до 11 лет (см. также Bowlby, 1980). Характер утраты тоже имеет значение в отношении тяжести депрессии в зрелом возрасте. Повторяющиеся психические травмы и прошлый травматический опыт в течение жизни ухудшают и усугубляют состояние психического здоровья, приводя к психическим расстройствам.

Многие англо-американские авторы указывали на ранние психические травмы как причину развития детской шизофрении (Stutte H., 1967). Для ее проявления необходимо содействие экзогенных (мозговых повреждений, травмы), факторов (Bender H., 1967).

К настоящему времени сложилась такая социокультуральная характеристика родительской семьи в России: она не может обеспечить нормальное питание, воспитание и лечение ребенка. Семья либо не является полной (32,6%), родители страдают хроническими соматическими заболеваниями (65,3%), работают в условиях перманентного переутомления (43,1%), подвергаются систематическому воздействию профессиональных вредностей (25,3%), находятся в психогенно-травматизирующей ситуации (57,9%), злоупотребляют алкоголем (21,0%), имеют те или иные психические аномалии (86,3%). При этом речь идет о хронических психических расстройствах в 50,5% наблюдений (Руководство по социальной психиатрии. 2001.; Гурьева В.А., 2001).

Установлено, что системные свойства и качества семьи оказывают влияние на биопсихосоциальное развитие индивида в различных периодах его жизни (Кэмерон-Бэндлер Л., 1993). Серьезное воздействие оказывает совокупность стрессоров, которыми выступают учебные требования, проблемы социальных контактов и выбор карьеры, вступают в противоречие с базовыми ценностями, исключают для некоторых индивидов возможность приспособления в соответствии с требованиями жизненных ситуаций.

1.4 Психическая травма, психогении и концепция психической адаптации.

Психическая травма относится к одному из видов в комплексе психических влияний среды на человека. Он вынужден адаптироваться к этим влияниям. Внешние психогенные факторы участвуют через "внутренние условия" (Линдсей П., Норман Д., 1974) в переорганизации всей структуры психической деятельности.

Мясищев В.Н. (1960) разграничивал объективно-значимые и условно-патогенные психические травмы, подчеркивая семантическую роль события. Избирательная чувствительность личности к содержанию психогений во многом определяется ее типологической структурой. Исходя из такого воззрения, их подразделяют на индивидуально-значимые или индивидуально-непереносимые (Гиндикин В.Я., Гурьева В.А., 1999) и объективно-непереносимые.

Семке В.Я. (2001) приводит описание психогений, тем самым, обозначая их как самостоятельную категорию:

- хронические психогении способные вызвать органические соматические изменения (Мясищев В.Н., 1967; Muller-Hegemann D., 1968);

- психогении в роли сенсибилизатора, способствующая развитию патологических сдвигов в ЦНС и внутренних органах;

- психогенные воздействия способствуют дальнейшему развитию и утяжелению уже имеющегося соматического заболевания.

Значительным вкладом, для понимания взаимодействия психогений и психики, явилось разработка концепции психической адаптации Александровским Ю.А. (1976). Психическая адаптация осуществляется деятельностью целостной самоуправляющейся и самоорганизующейся системой (Крауклис А.А., 1964; Александровский Ю.А., 1995). Нарушение адаптации – представляет собой дезадаптацию – это состояние, в основе которого лежит поэтапно развивающееся нарушение онтогенетически выработанного динамического баланса между механизмами адаптации с выходом за пределы норм адаптивности. Психическая дезадаптация - результат конфликта между условиями жизнедеятельности человека, его психофизическими возможностями и способностями, и возможностями развития. Психогенные факторы окружающей среды, воздействуя на человека, вызывают у него различные реакции. Нормальный человек в меру своей гармоничности может использовать любую адаптационную реакцию, выбрать любой алгоритм адаптационного поведения. Ситуации определяют, какая реакция подходит к ней больше и развитые, гармоничные люди владеют одинаково всем набором. Эмоциональный стресс вызывает в личности адаптивные процессы переоценки значения ситуации, отношений, собственных представлений в целях ослабления психического дискомфорта и сохранения уровня самооценки. Эта переоценка осуществляется, как правило, в рамках несознаваемой деятельности с помощью целого ряда механизмов психической защиты.

В основе современных представлений о механизмах психологической защиты доминируют познавательные теории (Grzegolowska H., 1981). Эти механизмы определяются как защитные переоценки (реинтерпретации), характеризующиеся изменением значения факторов эмоциональной угрозы, собственных черт и ценностей. В основе защитной деятельности, целью которой является снижение тревоги (психического дискомфорта) или повышение самооценки, лежит защита «Я» посредством искажения процесса отбора и преобразования информации. Благодаря этому достигается сохранение чувства соответствия между имеющимися у больного представлениями об окружающем мире, себе и поступающей информацией. Согласно взглядам психоаналитика Ch. Brenner (1981), психологическая защита является определенным аспектом мышления, отражающим взаимосвязи между «Я» и «Оно».

В отечественной психологии и психиатрии понятие психологической защиты рассматривается как важнейшая форма реагирования сознания индивида на психическую травму (Рожнов В.Е., Рожнова М.А., 1979). При этом имеется в виду перестройка, происходящая в системах взаимосвязанных психологических установок и отношений, в субъективной иерархии ценностей, которая направлена на редукцию эмоционального патогенного напряжения.

Наиболее распространенными и важными механизмами психологической защиты от травматизации являются: Вытеснение — недопущение в сферу сознания или устранение из нее болезненных и противоречивых чувств и воспоминаний, неприемлемых желаний и мыслей. Это наиболее примитивный, как правило, малоэффективный способ зашиты, но в той или иной мере он присоединяется к действию всех других защитных механизмов. Вытесняется, забывается обычно то, что снижает чувство собственной ценности как личности. Чаще он проявляется у личностей с незрелым «Я», истерическими чертами характера, у детей. Близким к описанному способу защиты является механизм перцептивной защиты (автоматические реакции не восприятия при наличии расхождения между поступающей и имеющейся информацией). Следующий механизм - это подавление (сознательное избегание тревожащей информации, отвлечение внимания от осознаваемых аффектогенных импульсов и конфликтов). Блокирование - задержка, торможение, (обычно временное), эмоций, мыслей или действий, вызывающих тревогу. Отрицание непризнание, отрицание ситуаций, конфликтов, игнорирование болезненной реальности, фактов. Представленную совокупность защитных механизмов объединяет отсутствие переработки содержания того, что подвергается вытеснению, подавлению, блокированию или отрицанию.

Вторая группа защитных механизмов связана с преобразованием (искажением) значения содержания мыслей, чувств, поведения. Механизм рационализации проявляется в псевдообъяснении индивидом собственных неприемлемых желаний, убеждений и поступков, интерпретации по-своему различных своих личностных черт (агрессивности как активности, безразличия как независимости, скупости как бережливости и т.д.). При защитном механизме по типу интеллектуализации вступает в действие контроль над эмоциями и импульсами посредством преобладания размышления, рассуждения по их поводу вместо непосредственного переживания. Характерным признаком является «объективное» отношение к ситуации, чрезмерно когнитивный способ представления и попыток решения, конфликтных тем, без ощущения связанных с ней аффектов. Близким к описанному способу защиты является механизм изоляции, состоящий в интеллектуально-эмоциональной диссоциации, отделении эмоции от конкретного психического содержания, в результате чего представление или эмоция вытесняются, или эмоция связывается с другим, менее значимым представлением, и тем самым достигается снижение эмоционального напряжения.

Следующий в этой группе защитный механизм реактивного образования характеризуется совладением с неприемлемыми импульсами, эмоциями, личностными качествами посредством замены их на противоположные. Механизм смещения проявляется тем, что реальный объект, на который могли быть направлены негативные чувства, заменяется более безопасным (например, сдерживаемая агрессия в отношении авторитетного лица перемещается на других, зависимых людей). В случае защитного механизма проекции происходит приписывание не признаваемых собственных мыслей, чувств и мотивов другим людям. В отличие от предыдущего механизма, при идентификации индивид отождествляет себя с более сильной личностью, в частности, имитируя агрессивную или дружелюбную манеру поведения в зависимости от ассоциируемых с этим человеком чувств страха или любви.

Третью группу способов защитного реагирования составляют механизмы разрядки отрицательного эмоционального напряжения. К ним относится защитный механизм реализации в действии (acting-out), при котором аффективная разрядка осуществляется посредством активации экспрессивного поведения. Защитный механизм соматизации тревоги или какого-либо отрицательного аффекта проявляется в конверсионном и психовегетативном синдромах, посредством трансформации психоэмоционального напряжения сенсорно-моторными актами. Некоторые авторы включают в защитную деятельность личности механизм сублимации (преобразующий энергию инстинктивных влечений в социально приемлемую активность).

К четвертой группе отнесены защитные механизмы личности манипулятивного типа. При защитном механизме регрессии происходит возвращение к более ранним, инфантильным личностным реакциям, проявляющимся в демонстрации беспомощности, зависимости, «детскости» поведения с целью уменьшения тревоги и ухода от требований реальной действительности. С помощью механизма фантазирования (в функции манипуляции) индивид, приукрашивая себя и свою жизнь, повышает чувство собственной ценности и контроль над окружением. Известен также защитный механизм ухода в болезнь, в случае формирования которого больной отказывается от ответственности и самостоятельного решения проблем, оправдывает болезнью свою несостоятельность, ищет опоки и признания с помощью роли больного.

Защитные механизмы в некоторой мере способствуют стабилизации «Я» личности, но приводят к неадаптивной ригидности ее поведения. В системе адаптивных реакций личности механизмы психологической защиты тесно связаны с механизмами совладания (копинг-поведения). Впервые термин «coping» (совладание) был использован L. Murphy в 1962 г. в исследованиях способов преодоления детьми требований, выдвигаемых кризисами развития. К этим способам относились активные, преимущественно сознательные усилия личности, направленные на овладение трудной ситуацией или проблемой. В последующем понимание этих механизмов было тесно связано с исследованиями психологического стресса при широком круге заболеваний, в том числе при неврозах и психосоматических расстройствах. Механизмы совладания проявляются в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах функционирования личности больных (Heim E., 1988).

R.S. Lazarus (1966) определял механизмы совладания как стратегии действий, предпринимаемых человеком в ситуациях психологической угрозы физическому, личностному и социальному благополучию. Стратегия совладания: 1) стратегия, сфокусирована на оценке, установлении смысла ситуации, определение ее значения для себя и поддержание отношений с семьей и друзьями, с теми, кто способен содействовать разрешению трудной ситуации (локус совладающего поведения направлен на проблему, у некоторых - на себя); 2) стратегия, сфокусированная на проблеме, ведущим является установления смысла ситуации, ее значения для себя и поддержание отношений со значимыми другими способными оказать помощь, противостояние трудной ситуации и реагирование на ее требования (локус совладающего поведения направлен на проблему); 3) стратегия, сфокусированная на эмоциях, установления смысла ситуации и определение ее значения для себя, и поддержание отношений с семьей, друзьями способными оказать поддержку (локус совладающего поведения направлен на себя, преодоление развертывается в области представлений и чувств).

Поведение, имеющее целью устранить или уменьшить интенсивность влияния стрессора, изменить стрессовую связь с собственной физической и социальной средой, рассматривается как активное копинг-поведение. Копинг – постоянно изменяющиеся когнитивные и поведенческие попытки управлять специфическим внешними и внутренними требованиями, которые оцениваются как чрезмерно напрягающие и превышающие ресурсы личности. Пассивное копинг-поведение представляет собой интраписихические формы преодоления стресса, являющиеся защитными механизмами, предназначенными для снижения эмоционального возбуждения раньше, чем изменится ситуация (Лазарус Р.; Сирота Н.А.; Ялтонский В.М. (1993-1995)). Копинг-поведение осуществляется с помощью копинг-ресурсов (эмпатия, аффилиация, восприятие социальной поддержки, локус контроля, интеллект и другие конструкты) при помощи копинг-стратегий (копинг-стратегии – ответы личности на воспринимаемую угрозу, способ управления стрессом) (Lazarus R.S., Folkman S., 1984; Coyne J., Lazarus R.S., 1986). В последние годы отмечается тенденция объединять в единое целое способы психологической зашиты и механизмы совладания (копинг-поведения).

Реакция на непосредственный раздражитель считается нормальной, если она по силе адекватна интенсивности стимула, а продолжительность ее равна продолжительности действия последнего. Выделяются реакции в сфере эмоций, мышления, поведения – это: обида, ущемление самолюбия, несправедливые наказания, изменения отношения. Реакции в виде смирения, подавленности, отказа. Реакция отказа, состояние отказа сопровождается отгороженностью, отказом от контактов, боязнь всего нового, отказ от желаний, стремлений, притязаний.

"Чистые" или "типичные", психогенные реакции, возникающие у психически здорового человека психотравматизацию - это простые по синдромальной характеристике проявления (шоковые и субшоковые реакции, психогенные депрессии, острые и подострые истерические психозы).

Выделены формы (не психотические), реагирования на психогенные факторы окружающей среды (обусловлены вовлечением соответствующего уровня психической деятельности):

Форма Уровень психики

Астеническая психосоматовегетативный

Эксплозивная аффективно-двигательный

Истерическая сенсомоторный и аффективный

Обсессивная идеаторный

Переход, к субнормальным проявлениям адаптации, отличается такими особенностями: кратковременность и изолированность отдельных эмоционально-волевых отклонений, которые имеют абортивный, рудиментарный характер; имеют четкую связь с психогенной ситуацией; психологическую понятность; быструю обратимость; отсутствие личностной переработки.

Повторяющиеся реакции, вызываемые стрессовыми раздражителями любой природы, определяют динамизм последующих адаптивных изменений во всех функциональных системах, формируя особенности их деятельности в тех или иных условиях и режимах. Образуется так называемый континуум "реакция-почва", который не без основания считается основой всех будущих патологических состояний (Ушаков Г.К., 1987; Хлуновский А.Н., Старченко А.А., 1999).

"Атипичные" психогенные реакции, состояния, развиваются на почве аномальной конституции (психопатии), дизонтогенеза или органической патологии ЦНС. Для них характерно преобладание структурно - и психопатологически сложных психогенных синдромов (депрессивнопараноидные). Третья группа состоит из эндореактивных психогенных реакций, формирующихся на почве эндогенного предрасположения. В клинической картине таких реакций преобладает острый ситуационный параноид, психогенный галлюциноз, эндореактивные дистимии. В четвертую группу психогенно спровоцированные входят психозы-реакции, в том числе шизоформные. Пятая группа - психогенно спровоцированные манифестации шизофрении. Шестая группа - психогенные расстройства у больных шизофренией. Считается, что реализация психогенных воздействий происходит за счет недостаточной сформированности эмоционального и смыслового опыта индивида (особая эмоционально-смысловая регуляция восприятия психогенных факторов).

Развитие дезадаптации происходит поэтапно. На первом этапе происходит нарушение баланса механизмов с функционированием систем адаптации в неблагоприятном, затратном режиме. На втором этапе – возникает ослабление адаптивных механизмов и включение преобладания компенсаторных процессов, направленных на поддержание гомеостаза, сохранения организма. На высоте первого этапа с нарушением адаптационного барьера, говорят о начале патологической адаптации, а на высоте второго этапа - о патологической компенсации.

Социально-психологические факторы играют не равнозначную роль в происхождении отдельных видов состояния психической дезадаптации. Эти факторы, прежде всего, вызывают состояние отрицательного аффекта. Он, выступающий по началу как защитно-приспособительная реакция, при истощении защитных механизмов активирует уровень патологического реагирования (Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста 1999).

При состоянии психического напряжения, вызванного разнообразными причинами (смысловой значимостью воздействующих природных и социальных факторов), происходит приближение барьера адаптированного психического реагирования (Александровский Ю.А., 1993), к индивидуальной критической величине. Длительное и резкое напряжение функциональной активности барьера психической адаптации приводит к его перенапряжению. Это влечет за собой возникновение преневротических (предболезненных по Семичеву С.Б., 1987), состояний, выражающихся лишь в отдельных и незначительных нарушениях чувствительности к обычным раздражителям (незначительная тревожность, напряженность, суетливость в поведении). Они не вызывают изменений целенаправленности поведения и адекватности аффектов, носят временный и парциальный характер. Если же давление на барьер психической адаптации усиливается, то происходит срыв его деятельности (Александровский Ю.А., 1993). Вследствие этого сужаются рамки приспособительной психической деятельности и появляются качественно и количественно новые формы приспособительных и защитных реакций. Возникают неорганизованные действия, что ведет к сокращению границ адекватного, целенаправленного поведения.

Человек устроен так, что воспринимает формальные и специфические свойства окружающего мира. При воздействии раздражителя (синонимы: стрессор, адаптоген, адаптор, антиген), на организм происходит некая функциональная его модификация, которая с биокибернетических позиций рассматривается как размерное преобразование функциональной системы, выражающееся в изменении ее способности реагировать (Хлуновский А.Н., Старченко А.А., 1999). Сложилась кибернетическая теория описывающая “изменения первого или второго порядка” (Ashby W., 1956). При изменении первого порядка меняются отдельные параметры системы с целью поддержания стабильного гомеостатического состояния. Изменения первого порядка вызывается преимущественно кругом негативных факторов, вызывающих отклонения от должной величины. При изменении второго порядка речь идет о качественных структурных изменениях системы, в результате которых такие системы могут приспособиться к условиям окружающей среды. Новая информация системой не воспринимается и не усваивается. Изменения второго порядка вызываются кругом позитивных факторов, усиливающим отклонения и тем самым стимулирующим развитие новых структур, как правило, более сложных. Информация воспринимается, усваивается.

Изучены и описаны варианты дезадаптивных состояний:

Астенический вариант дезадаптационного состояния: слабость, раздражительность, неуверенность в своих силах, постоянная тревожность, страхи.

Дистимический вариант дезадаптационного состояния: повышенная раздражительность, плаксивость, частая смена настроения, неуступчивость, недовольство окружающим, вспыльчивость, агрессивность (Семке В.Я., Положий Б.С., 1990).

Дезадаптивные состояния представлены состояниями кризисного, эмоционального напряжения, которые имеют этапы развития: 1. этап - развитие с преобладание проявлений тревожного ряда (Березин Ф.Б., 1988); 2. этап - недифференцированного либо бредового страха (Ковалев В.В., 1979). Длительный период "свободно плавающей тревоги", продолжается несколько месяцев, выражается в постоянном двигательном беспокойстве, капризности, неусидчивости, нарушениях сна и гиперестезических реакциях (Сахаров Е.А., 1997). Аффективная напряженность с отрицательными образными переживаниями ведет к повышению ранимости с переходом в астенизацию, со сверхценным отношением к себе, сопровождаются заниженной самооценкой и чувством вины. Возникающие расстройства сохраняются в ларвированном виде (Скобло Г.В., Дубовик О.Ю., 1992). По мере углубления нарушений аффекта и возникновения депрессии, происходит изменение характерологических черт (Метиашвили М.Г. и соавт., 1984). Нарастают проявления патохарактерологических черт, таких как тревожность, ранимость, застенчивость, мнительность, робость. Формируются и такие проявления как псевдоаутизм, астенический дефект. При наличии ресурсов возникают гиперкомпенсаторные образования в виде скрупулезности, педантичности и др.

Дезадаптированное реагирование человека обусловливается не столько изолированным патогенным вторжением в ту или иную часть биологической основы психической деятельности или нарушением конкретных социально-психологических взаимоотношений, сколько дезинтеграцией определяемой ими функциональной системы адаптации (Судаков К.В., 1997; Крыжановский Г.Н., 1997).

В условиях пролонгированного стресса системы организма оказываются активированными постоянно в течение длительного времени и не прекращают работы даже тогда, когда необходимость в этом отпала. Частая мобилизация систем в условиях стресса называется «аллостатической нагрузкой» (McEwen & Stelar, 1993).

В своей основе психическая дезадаптация содержит комплекс гомеостатических и адаптационных реакций. Когда появляются патологические изменения, которые проявляются клинически, это означает, что они уже не корригируются контролирующими и не прекращаются компенсаторными механизмами.

Психическая дезадаптация является основой формирования различных психопатологических проявлений. Стойкое преобладание дезадаптирующих явлений приводит к формированию стойких пограничных состояний. Выделяют четыре группы состояний: невротическое, неврозоподобное, патохарактерологическое, психопатоподобное. Каждому свойственна определенная этапность формирования проявлений: начальная стадия, этап структурирования, период относительной стабилизации возникшей личностной патологии.

Человеку присуща эволюционная предрасположенность к приобретению страхов перед социальными стимулами, сигнализирующими о превосходстве и агрессии со стороны других людей (на стимулы от мимического выражения гнева или презрения) (Карсон Р., и соавт. 2002). Неконтролируемы и непредсказуемые события являются очень патогенными, чем неприятные (Barlow et al., 1996; Mineka & Zinbarg, 1996). Ранее нейтральные и незнакомые стимулы, которые неоднократно сочетаются с неприятными событиями и надежно их предсказывают, приобретают способность вызывать страх или тревогу. Саймондс описал парализующее воздействие сильного страха, показав, что он влечет за собой различной степени дезинтеграцию функционирования (Symonds, 1976). Нейтральные стимулы могут состоять не только из внешних сигналов, но и из внутренних телесных ощущений. Возникающие переживания бывают ужасающего характера, будучи навязанные невменяемыми родителями или другими. Прямое травматическое обусловливание может быть характерным для клаустрофобии (Rachman, 1997) и боязни несчастных случаев (Kuch, 1997). Дистресс может развиться при наблюдении за пугающим событием, при наблюдении за лицом которое испытывает страх. При этом происходит классическое обусловливание. Установлено, что многие стимулы, вызывающие страх обладают способностью и качеством воздействовать на бессознательное (за это отвечают когнитивные структуры, находящиеся вне сознательного контроля) (Ohman, 1996). 58% людей с социальной фобией вспомнили переживания прямого травматического обусловливания, которое создало основу их социальной фобии (Ost & Hugdahl, 1981); в другом исследовании было обнаружено, что эти данные справедливы в отношении 56% лиц со специфической фобией и 44% - с генерализованной социальной фобией (Townsley et al., 1995). Панические атаки предваряются ощущениями дистресса (Lelliott et dl., 1989) или каким-то глубоко стрессовым обстоятельством жизни: потерей близкого человека, разрывом значимых отношений, потерей работы или ролью жертвы преступления (обзор Falsetti et al., 1995; Manfro et al., 1996). Усредненные данные многих исследователей говорят о том, что приблизительно от 80 до 90% пациентов сообщают о развитии первой панической атаки вслед за одним или несколькими негативными жизненными событиями.

Имитирующие паническую атаку психологические сигналы (зачитывали слова: умирание, одышка) у 80% пациентов вызывали, провоцировали приступ паники. Некоторые исследователи говорят о проявлении прикованности внимания и тенденциозности в запоминании угрожающей информации этими лицами (McNally, 1994, 1996; Becker, Rinc & Margraf, 1994). Им свойственно постоянное напряжение и сверхосторожность, что связано с постоянным поиском признаков угрозы и нехваткой в их окружении безопасных сигналов (Mineka & Zinbarg, 1996).

Обобщая разные воззрения, отраженные в литературе, на психическую травму, можно сказать, что под психической травмой понимается информационный удар, в результате которого интегративные механизмы психики насильственно прерываются, нарушается ее системность, существенно расстраивается адаптация. Психогенный удар, начальная фаза которого, кроме чрезвычайности, характеризуется остротой, неожиданностью, внезапностью, непонятностью, сопровождается аффективными расстройствами. У человека появляется не корригируемое стремление избавиться от тягостного аффекта, что проявляется импульсивными действиями, не сопровождающимися ни борьбой мотивов, ни прогнозированием последствий своего поведения. Травматичные события (их информационные компоненты интериоризируются нервной системой), производят неизгладимые впечатления, через длительные и интенсивные переживания, т.е. через эмоции. Иногда внутренняя переработка травматичной ситуации может быть не выраженной и ее "внешние" проявления могут возникнуть спустя какое-то время. Нередко тяжелое переживание вытесняет, разрушает известные свойства, необходимые для жизни.

Обычно, затрагивающие психику сильные потоки аффекта перерабатываются при помощи процесса символизации и интегрируются в повествовательные структуры языка. Чаще всего психика не в состоянии сразу подвергнуть символизации возникающие невыносимые события. Она прибегает к созданию иллюзии (Krystal J., 1988), что невыносимые события никогда больше не повторятся, но в тяжелом случае переживание теряет все свои составляющие. Травма вызывает вулканический аффект и разрушает связь между ним и его образной основой (Калшед Д., 2001). При воздействии травмы происходит фрагментация сознания, при этом разные "кусочки" организуют себя в соответствии с определенными паттернами. Возникают частичные объекты. Переживаемый травматичный опыт не погружается в поток психического процесса, где он мог бы быть переработан в образы. Вместо этого происходит аффективное и ассоциативное блокирование. После этого человек уже не в состоянии придать какой-либо смысл элементам своего восприятия. В итоге внутренний мир человека населяется отрывочными иррациональными объектами, безымянными и оторванными, отчужденными от личностного смысла или значения (Калшед Д., 2001). К расщеплению психики приводит не сама травматичная ситуация, а устрашающий смысл, который этому событию придает индивид. Травматичное событие переживается в виде «зафиксированный страх».

Человек, переживший травму и дезинтеграцию, решительно защищает себя от вовлечения в любые отношения до тех, пор, пока не начнется восстановление. В отчаянной попытке удержать свою психологическую целостность человек, вырабатывает представления, которые символически конкретизируют его переживания. Последствием перенесенного расщепления является развитие психосоматического или психического заболевания. В случае психосоматического заболевания расщепление проявляется состоянием, которое МакДугал (McDougall, 1985), назвал "алекситимия", что означает "отсутствие слов для чувств". Для психического заболевания основным проявлением будет параноидная система, псевдогаллюцинации и другие психопатологические феномены. Параноидная система имеет именно психогенную, а не биологическую причину, т.е. истоки ее находятся в психотравмирующей ситуации.

Получивший психическую травму, становился чрезвычайно чувствительным к последующим травматизациям. У него исчезает уверенность в том, что он достоин любви, внимания. Формируется психосоматический преморбид, чаще всего он представляет собой шизоаффективный. В результате всего этого у пациента происходит регрессия, блокируется процесс развития и сепарации, нарушаются механизмы ответственные за идентичность (Томэ Х., Кехеле Х., 2001). Происходит расщепление личности; расщеплению подвергаются желания, эмоции и мысли, комплексные состояния «Я» (диссоциация; теория Жане).

Взаимодействием внешнего и внутреннего действующего фактора и почвы объясняются многообразные проявления всех состояний, развивающихся в специфических условиях. Особое значение имеют "патогенные обстоятельства - факторы обстановки" (Иванов Ф.И., 1970), острота и сила их воздействия (Биндер Н., 1967; Иванов Н.Р., Родионов И.А. , 1971), смысловое содержание - семантика психотравмы (Погибко Н.И., Телешевская М.Э., 1971).

Травма вызывается не только внешними событиями. Психика переводит внешнюю травму в самотравмирующую внутреннюю силу, которая вначале является защитной, но затем превращается в само разрушающую. Травматические защиты отличаются высокой сопротивляемостью к изменениям (Калшед Д., 2001).

Травматичные воздействия бьют по уровням функционирования психики. Одним из важнейших уровней является смысловой. Это уровень, которым определяется общая направленность реагирования личности. Следующий - модальный, с использованием критериев социального поведения. Третий - инструментальный, где репрезентируются конкретные цели субъекта, способы их достижения.

При любом психотравмирующем воздействии происходит нарушение наиболее сложных форм социально-детерминированного механизма адаптации и относительного стереотипа реагирования человека на окружающее. В основе лежит нарушение консолидации связей элементов функциональных систем, обеспечивающих интегративный приспособительный адаптивный эффект (Судаков К.В., 2000). Смысл травмирующего события - под его влиянием происходит скачек, скачкообразное изменение состояние функциональных систем организма. Функциональные системы переходят на новый уровень функционирования.

Более уязвимым, для влияния психической травмы, с нарушением адаптации, является сензитивный период в психическом онтогенезе (Шмаонова Л.М., 1974).

Проведенные исследования установили, что на воздействие психической травмы возникает три варианта патологического реагирования: невротический, патохарактерологический, реактивно - психотический.

1.5 Психическая травма – подходы к систематизации.

Многообразные отношения, в которые человек вступает к действительности, являются объективно противоречивыми. Межчеловеческие отношения, один из видов психогенных факторов, могут создать ситуацию стресса более острую, чем многочисленные сочетание стрессоров, т.е. импульсов стресса физического и химического характера. Это подтверждается тем, что социальная недостаточность, снижение качества жизни и ограничения жизнедеятельности у 20% пациентов обусловлены, т.н. «большими психозами»; - 80% социальная недостаточность является следствием не психотических нарушений. Человек избегает стресса путем патологической диссоциации – путем бегства от собственных автобиографических воспоминаний или личностной идентичности.

Th. Kammerer (1974), привел обширную характеристику психических травм, Theorell H. (1974), выделил травматические факторы как предрасполагающие к заболеванию и разрешающие, French (1974)(цит. по Г.К. Ушакову (1978), ввел понятие личностно-средового соответствия, а Heath R.G. аt all. (1972), изучал пространственно-временной аспект отражения раздражителей окружающей среды в функции нервной системы.

Г.К. Ушаков (1978), говорил о том, что классификация психических травм необходима для познания причинно-следственных зависимостей в возникновении пограничных психических расстройств; она позволит обеспечить возможность построения систематики расстройств; построить адекватную систему лечебно-профилактической помощи.

Н.В. Ивановым (1971), выделено пять уровней реагирования на травму, а Г.К. Ушаковым и Б.А. Воскресенским (1975) - соответственно четыре уровня и тринадцать подуровней. Травмы делятся: 1). массивные (катастрофические), внезапные, острые, неожиданные, потрясающие, одноплановые: а) сверхактуальные для личности, б) неактуальные для личности; 2). ситуационные острые (подострые), неожиданные, многопланово вовлекающие личность (связанные с утратой социального престижа, с ущербом для самоутверждения); 3). пролонгированные ситуационные, трансформирующие условия многих лет жизни (ситуация лишения, ситуация изобилия – кумир семьи): а)осознаваемые и преодолимые, б)неосознаваемые и непреодолимые; 4). пролонгированные ситуационные, приводящие к осознанной необходимости стойкого психического перенапряжения (истощающие): а) вызываемые самим содержанием ситуации, б) вызываемые чрезмерным уровнем притязаний личности при отсутствии объективных возможностей для достижения в обычном ритме деятельности.

К настоящему времени существует следующая систематика психогенных травм:

1) Сверхсильные, острые, внезапные психогенные травмы: смерть на глазах ребенка, убийство, изнасилование. Уход из семьи родителя.

2) Стрессовые события: природные катастрофы, несчастные случаи.

3) Психогенные травмы, связанные с воздействием на внутренние психологические комплексы.

4) Психогенные травмы, определяемые как ключевые переживания по отношению к каким-либо особенностям собственной личности.

5) Психогенные травмы, связанные с депривацией.

6) Хронические психогенные травмы, связанные с неправильным воспитанием, неблагополучием семьи.

7) Комбинации острых и хронических психогенных травм.

В этой классификации сразу же видны ее недостатки. Используются разные критерии для выделения травм (характер воздействия, переживания, личностные характеристики).

Исследования лиц с частыми и длительными травмами позволило создать теорию коммулятивной травматизации M. Хана (Khan M., 1963).

К хронической травматизации относится и фрустрация (по Rozenzweig S., 1945). Это столкновение какой-либо жизненной потребности индивидуума с непреодолимым психологическим препятствием (например, морально-этическая установка), внутренним запретом. Согласно С. Розенцвейгу, фрустрация „имеет место в тех случаях, когда организм встречает более или менее непреодолимые препятствия или обструкции на пути к удовлетворению каких-либо жизненной потребности». Психическое состояние, вызываемое фрустратором несомненно стоит в зависимости от типа этого фрустратора. С. Розенцвейг выделил три типа таких ситуаций. К первому он отнёс лишения (privation), т.е. отсутствие необходимых средств для достижения цели или удовлетворения потребности. Второй тип составляют потери (deprivation). Третий тип ситуации — конфликт.

Некоторыми исследователями высказываются сомнения в необходимости концепции фрустрации, поскольку охватываемые ею явления разнообразны и их можно объяснить, не прибегая к данной концепции (Лоусон Р.) в книге «Фрустрация. Развитие научной концепции».

Если обратиться к филологии, то термин frustration означает расстройство планов, уничтожение замыслов, т. е. указывает на какую-то травмирующую ситуацию, при которой терпится неудача. Согласно определению, которое дали Браун и Фарбер, фрустрация — результат таких условий, при которых ожидаемая реакция или предупреждается, или затормаживается. Лоусон, интерпретируя позицию данных авторов, поясняет, что фрустрация - конфликт между двумя тенденциями: той, которая относится к типу связи «цель - реакция», и той, которая возникла под влиянием интерферирующих условий. Согласно Лоусону и Марксу, дети при фрустрации проявляют большую эмоциональность, чем взрослые, потому, что обладают меньшими возможностями приспособления. Браун и Фарбер делают акцент на противоречиях, которые возникают при действии фрустраторов, и именно этой противоречивостью объясняют эмоциональность, которой обычно отличаются реакции в этих ситуациях.

Есть попытка всякую агрессию истолковать как фрустрацию. На этой позиции, например, стоят Миллер, Мауэр, Дуб, Доллард, - работники «Института человеческих отношений» при Иэльском университете. Чайльд и Уотерхауз, в противоположность Брауну и Фарберу, рекомендуют называть фрустрацией лишь факт (еvent) помехи, изучая его влияние на деятельность организма, но не приводят в пользу такого словоупотребления сколько-либо развитых обоснований. Исходя из понятия фрустрации как психического состояния, Левитов Н.Д. дает такое определение: фрустрация - состояние человека, выражающееся в характерных особенностях переживаний и поведения и вызываемое объективно непреодолимыми (субъективно так понимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или решению задачи (Левитов Н.Д., 1967)

Имеются попытки, возвести явление фрустрации в ранг как закономерных явлений, необходимо возникающих в жизнедеятельности организма и личности (Майер). Для объяснения общественных явлений, социальной психологией предпринимаются попытки взять на вооружение понятие фрустрация. Так, например, в книге Долларда, Дуба, Миллера, Мауэра и Сирса «Фрустрация и агрессия» даже такие явления, как война, сводятся к драме ущемления личных влечений, надежд. Л. Берковиц считает возникающие в общественных отношениях агрессию не чем иным, как проявлением фрустрации, - конфликтом между человеком и средой, рассматриваемой как нечто враждебное человеку. Фрустрация сопровождается: агрессией, отступлением и регрессией (Фрейд З., Фресс П., Пиаже Ж., цит. по Гурьевой В.А., 2001). Фрустрация сопровождается: агрессией, отступлением и регрессией (Фрейд З., Фресс П., Пиаже Ж., цит. по Гурьевой В.А., 2001).

Грин (Green) (цит. по Джекобсон Дж., Джекобсон А., 2005) предложил семь категорий травм, которые «охватывают типы травматичных агентов»: 1) Угроза жизни и целостности тела; 2) Тяжелый соматический вред или повреждение; 3) Получение намеренного вреда/повреждения; 4) Воздействие чего-то фантастического; 5) Быть свидетелем или знать о насилии, совершенном над любимым человеком; 6) Знание о попадании под воздействие вредоносного агента; 7) Стать причиной смерти или тяжелого повреждения кого-либо.

В классификации МКБ-10 психические расстройства, обусловленные своим происхождением психологическими (психогенными), причинами объединены в группу «невротических, связанных со стрессом и соматоформные расстройства». К ним относятся: тревожно-фобические; панические; тревожно-депрессивные; ипохондрические; соматоформные; истерические; навязчивости; реакции на тяжелый стресс и нарушения адаптации; неврастения и др. Сюда же относятся посттравматические стрессовые расстройства и социально-стрессовые расстройства.

В книге: «Клиническая психиатрия в схемах, таблицах и рисунках» А.В. Рустанович, В.К. Шамрей (2001), приводят шкалу выраженности психотравмирующих воздействий в виде пяти степеней: от незначительной до катастрофической. Приводится классификация психогений, которая включает группы состояний (невротические реакции, невротические состояния, острые реактивные психозы и затяжные реактивные психозы) и клинические формы: пять видов реакций, три вида состояний и пять клинических видов психотических форм.

Классификация психогений, предложенная Семке В.Я. (2001) приводилась выше.

Аксеновым М.М. и соавт. (2004) психогении разделены на 2 категории: поверхностные (фасадные) и глубинные. Они основными психогенными факторами предложили считать: внутрисемейные (68%), проблемы в свете интерперсональных отношений, бытовые, производственные, социально-психологические и юридические.

1.6 Клинические варианты - как последствия психических травм, психогений.

Практически у любого человека с тем или иным типом нервной системы, под влиянием острой тяжелой или длительной психической травматизации может наступить срыв высшей нервной деятельности. Психотравмирующие ситуации разделяются на: острые и хронические. Острые, в свою очередь, делятся на: шоковые, угнетающие и тревожные (Шмаонова Л.М., 1985).

В жизненном опыте массив из психических травм и психогений у женщин больше, чем у мужчин.

Психогении и соматогении способствуют переходу предболезненных состояний в болезнь и на 30% чаще встречаются по разным формам патологии (Хохлов Л.К. и соавт., 1985).

Предболезненные, начальные болезненные расстройства, возникающие от воздействия психогений, объединены концепцией "психосоматическая дезадаптация". Многие авторы (Березин Ф.В. 1985; Ковалев В.В. 1985; Hagedorn E. аt all., 1971; Cancinato C.M. аt all., 1974; Field H., 1982; Barsky, Wool, Barnett & Cleary, 1994), причину психосоматических заболеваний рассматривали, как взаимосвязь между сомой и психикой, на всех этапах патологического процесса. Отмечали формирование так называемой циркулярной зависимости или спирали.

К длительным стрессирующим психогенным факторам относится поведение «значащего Другого» в ближайшем окружении субъекта, а именно в семье ("шизофреногенная мать или отец", алкоголики или психопаты родители, с акцентуациями характера родственники). «Значащий Другой» воздействует своим психическим состоянием, вербальным и невербальным дискурсом. Этот "Другой" бессознательно спроектировав свое состояние и поведение на реципиента, формирует у него чувства, идеалы, убеждения, ценности за счет информирования, внушения, убеждения, вовлечения в деятельность, вплоть до вызывания подражания себе (с последующей интериоризацией). Это воздействие направлено на возникновение ощущения неопределенности, которое, становясь характеристикой ситуации, играет роль фрустатора для реципиента, препятствуя его оптимальной деятельности. Переживание высокого уровня субъективной неопределенности реципиентом, сопровождается повышением уровня тревожности, возрастанием активности, повышением внушаемости. Возникает переживание страха, причем подчас столь мучительного, что применение санкции воспринимается реципиентом с облегчением.

Под влиянием психогений наступает срыв высшей нервной деятельности, проявляющийся в развитии психоадаптационного синдрома. Выделяют четыре варианта психоадаптационного синдрома: 1. Астенический (проявляется жалобами на усталость, боли в мышцах, общую вялость, разбитость); 2. Дистимический (состояние от психологического дискомфорта до агрессивной настроенности к окружающим); 3. Психовегетативный (пароксизмально возникающие расстройства вегетативных функций, преходящие головные боли, бессонница, необъяснимая тоска с неусидчивостью); и 4. Дисмнестический (преходящие нарушения в мнестико-интеллектуальной сфере), - проявляющийся расстройством внимания, памяти, ошибками в оценке временных интервалов.

По степени выраженности и продолжительности далее следует - реакция. Для невротической реакции (острая, подострая, затяжная), характерно отсутствие целостной картины, протекание без существенных соматических сдвигов, возникновение непосредственно в связи с неблагоприятной жизненной коллизией и полное прекращение после ее разрешения.

Среди клинических вариантов пограничных психических расстройств довольно часто при соматических заболеваниях отмечаются психогенные реакции на сам факт соматического страдания с преимущественно неврастенической, истерической или обсессивно-фобической симптоматикой (Козырев В.Н., Смулевич А.Б., 1981; Ромасенко Л.В. и др., 1985-1999). Отсутствие стратегий совладания с внешними и внутренними влияниями, отсутствие адекватных способов функционирования приводит к болезненному состоянию (Ташлыков В.А.,1989). Формируется внутренняя картина болезни - система адаптации человека к болезни, в основе которой - "значимые отношения", "личностный смысл" и концептуализация им своих ощущений, эмоций, мыслей в условиях взаимодействия осознаваемого и неосознаваемого уровней психики с учетом жизненного опыта. Включается психологическая защита - механизм адаптивной перестройки восприятия и оценки, мало осознаваемого столкновения противоречивых потребностей, мотивов, отношений с целью уменьшения тревоги (Ташлыков В.А., 1989). Выделены и описаны компенсаторно-защитные механизмы: 1. уменьшение психического дискомфорта с помощью компенсации и отвлечения деятельности на другие цели (включаются механизмы замещения, гиперкомпенсации, ухода в работу); 2.интрапсихические способы подавления тревоги, сознательная переработка травмирующих переживаний (вытеснение, отрицание, отреагирование); 3. рационализация, интеллектуализация - способы преобразования значимости психотравмирующих переживаний (Ташлыков В.А., 1989).

Выше приведенные представления различных исследователей указывают на то, что большое количество исследователей и проведенных исследований подтверждают значимость психической травматизации в нарушении психического здоровья. Проведенные исследования отражают различные подходов и рассматривают психическую травматизацию в различных аспектах. Приходится, в тоже время, отметить, что отсутствует четкая концепция в подходах, по прежнему нет определения, что такое психическая травма, психогении их этиопатогенетическая роль при психических расстройствах.

1.6.1.Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР/PTSD).

ПТСР развивается вследствие перенесенной тяжелой психической травмы. Психической травмой для этого расстройства по определению Джекобсона Дж, Джекобсон А. (2005) является неотвратимое событие, разрушающее существующие копинг-механизмы индивида.

В некоторых исследованиях было показано, что у лиц, выживших после ужасающих травм, таких как военное сражение, Холокост или пытки, длительное ПТСР не развивается. В других (недавно проведенных исследованиях) было показано, что ПТСР может развиться и после воздействия слабых, часто встречающихся стрессоров, таких как автомобильные аварии, медицинские манипуляции и инфаркт миокарда.

Са­ми по се­бе трав­ма­ти­зи­рующ­ие со­бы­тия, имею­щие ме­сто при межличностных взаимодействиях, не фа­таль­ны; по дан­ным С. Сarvajal (1996), со­от­вет­ст­вую­щие по­сттрав­ма­ти­че­ские стрес­со­вые рас­строй­ства (ПТСР), за­вер­ша­ют­ся пол­ным вы­здо­ров­ле­ни­ем в 73 % слу­ча­ев.

Другими авторами (Александровский Ю.А., 2000; Ursano R., 1994), отмечено, что переживания людей, переживших катастрофу, войну, если даже они не получили телесных повреждений, бесследно для них не проходят. Спустя несколько лет, после пережитой жизнеопасной ситуации, у них развиваются (связанные с ней), различные невротические и патохарактерологические стигмы. На их фоне, нередко, формируются патологические состояния (Figley Ch. R., 1978; Wieson J., 1978). Распространенность ПТСР колеблется от 1 до 12 % среди популяции и достигает 30% среди населения, подвергшегося влиянию бедствия или катастрофы (McCauhey, 1994).

Выделены основные критерии ПТСР (цит. по Александровский Ю.А., 2000): 1) установление факта перенесенного стрессового состояния во время бедствия, катастрофы, войны; 2) наплывы воспоминаний об имевших место жизнеопасных ситуациях, возникновение «вины за выживание» перед погибшими, мучающие сновидения с кошмарными сценами пережитого; 3) стремление избегать эмоциональных нагрузок, (результатом является откладывание принятия необходимых решений); 4) комплекс неврастенических расстройств; 5) проявления отдельных патохарактерологических симптомов и тенденция к формированию психопатии.

Когда существует более одной не разрешившейся травмы, активация одного воспоминания может активировать другое. Жертвы ПТСР всегда эмоционально перегружены; они не могут использовать эмоции как сигналы к руководству во взаимоотношениях или для определения, когда и какое действие следует предпринимать.

К варианту ПТСР большинство исследователей относят и последствия сексуального насилия (Шостакович Б.В. и соавт., 1994; Барденштейн Л.М., 1995; Kiser L.J. и соавт., 1992; Brier J. и соавт., 1993). Посттравматический синдром изнасилованных описал Burges A. (Burges A., 1974). Сексуальное насилие является наиболее постыдным из форм насилия. Специальные международные исследования, проведенные в 21 стране мира, показали, что от 8% до 36% женщин и от 3% до 29% мужчин перенесли в возрасте до 18 лет сексуальное насилие. 25% жертв сексуального насилия находились в возрасте до 5 лет; в возрасте от 6 до 11 лет – 35%; в возрасте от 12 до 17 лет – 41%. Статистические данные подтверждают ведущую роль мужчин в сексуальном насилии (80%), но не отрицается участи женщин. В современном обществе увеличивается процент сексуального насилия, совершаемого женщинами. 20% насильников – женщины, 14% совершают насилие по отношению к мальчикам, а 6 % - по отношению к девочкам. Нередко субъектом насильственных действий становится мать ребенка. Любое сексуальное насилие разрушительно (цит. по Насилие в семье: особенности психологической реабилитации 2004). Последствиями изнасилования считаются: ПТСР; нарушения поведения; расстройства когнитивной сферы; личностные расстройства. Считается, что нередко сексуальная травма вытесняется и амнезируется. «Неизжитые» и «вытесненные» травмы, становятся причиной психических расстройств у взрослых (C. Terr Lenore 1991., цит. по Морозова Н.Б., 1999).

Описаны травматические стрессовые события военного времени (Джишкариани М.А., 2000), а также стрессоры послевоенного времени названные как радикальные социальные перемены.

Указывается, что травмирующий стресс вызывает неразрешимые и необратимые тотальные изменения (вследствие хронического реактивного состояния по К. Ясперсу (переиздание 1996), в жизни личности. В результате воздействия психической травмы возникают и психобиологические эффекты (вследствие способности нейронов к физическому изменению): 1) психобиологические эффекты как чрезмерные вегетативные реакции на стимулы, напоминающие о травме; возбуждение на сильный нейтральный стимул из-за утраты способности разграничивать стимулы; 2) нейрогуморальные эффекты как повышение уровня катехоламинов; снижение уровня глюкокортикоидов; снижение серотонинэргической активности; усиление опиоидного ответа; 3) нейроанатомические эффекты как уменьшение объема гиппокампа; активация миндалины; снижение активности поля Брока; 4) эффекты - уменьшение иммунологического ответа.

К настоящему времени констатируется, что мало изучены многие стороны социальной жизни человека и их влияние на его психическое здоровье. Необходимо изучить сложную прямую и обратную связи между индивидом и социумом. При этом подходе патология пациента рассматривается как продукт воздействия на него паттернов факторов социального поля. Значительный вес имеют психосоциальные факторы, а именно психическая травма и психогении. Именно психогенные факторы окружающей среды определяют психофизическую адаптацию человека. Многими исследователями отмечается, что современный аспект изучения психической адаптации человека приобретает особое значение (Дмитриева Т.Б., 1997).

Таким образом, основная задача состоит в признании принципиальной концептуальной позиции, что современная психиатрия постулирует - социальные воздействия определяют, формируют высшие психические функции человека, и от них зависит его психофизическая адаптация. Возникающие психические расстройства – это следствие влияния на организм биопсихосоциальных факторов (“Руководство по социальной психиатрии” 2001; Войтенко Р.Г., 1998). В столкновениях с социумом затрагиваются все уровни биопсихосоциальной организации человека.

1.6.2.Социально стрессовое расстройство (ССР).

С 1991 г. опыт работы, некоторых авторов, по оказанию помощи лицам с психической дезадаптацией, возникшей в условиях социальных изменений в России, позволил сформулировать концепцию о социально-стрессовых расстройствах (ССР), возникающих у людей в психогенно-актуальной социально-экономической и политической ситуации (Александровский Ю.А., 2000). При данном расстройстве, по мнению авторов (Положий Б.С., 1994), наблюдаются проявления «кризиса идентичности». При этом выделяется три клинических варианта: 1) аномический; 2) диссоциативный; 3) мегифренический. Социально стрессовое расстройство проявляется доклиническими (психологические реакции), и клиническими (невроз, патохарактерологическое развитие личности, алкоголизм), расстройствами. Основные клинические проявления ССР: вегетативные дисфункции; нарушения сна; астенические расстройства; истерические расстройства; панические расстройства; другие невротические и психопатические нарушения.

Особо показательны проявления социально стрессового расстройства, у лиц с вынужденной миграцией. Авторы при обследовании мигрантов обращают внимание на высокую степень риска развития психогенных расстройств. Выделили у них психотравмирующие комплексы и наиболее типичные стресс-факторы (Незнанов Н.Г., Телия К.К., 2001).

Выделение ССР является примером анализа влияния социальных психогенных условий жизни на диагностические подходы и понимание патоморфоза психогенных психических расстройств (Александровский Ю.А., 2000).

Анализ влияния социальных психогенных факторов вплотную приводит к многозначному аспекту психогения. В доступной нам литературе мы нашли разные работы, которые были посвящены различным аспектам этому значительному феномену, как психогения. Во многих работах сильная психическая травма объединена с психогенными воздействиями менее выраженными, под общим названием психогении. В других работах под психогениями понимаются психогенно вызванные психические состояния и факторы среды.

Объективно выделяется острая и хроническая травматизация, но рабочей классификации нет. Отчасти, в связи с этим не разработаны многие аспекты лечения последствий хронической травматизации, хронических последствий фрустрирующих состояний.

Нами (Кровяков В.М., 1996), выделены и описаны психогении у лиц, которые заняты в специфическом промышленном производстве. В производственной деятельности человек вынужден подчиняться различным требованиям, подавляя свои эмоциональные, поведенческие реакции. Производственные опасности вызывают ощущения, представления высокой степени интенсивности – фрустрирующие переживания.

В монографии «Психогении в экстремальных условиях» (Александровский Ю.А., Лобастов О.С., Спивак Л.И., Щукин Б.П., 1991), систематизирована и представлена клиника психогенно обусловленных психических нарушений, наблюдаемых при стихийных бедствиях и катастрофах. Авторами рассмотрена их величина и структура.

1.7. Роль травмы в возникновении эндореактивных состояний.

Изучение эффектов, возникающих в результате социального воздействия, приковали к себе внимание исследователей только в последнее десятилетие (Кендалл Ф., 2002). Особенно отмечается роль ключевых социальных влияний, собственно со стороны родителей и сверстников (Кендалл Ф., 2002).

Значимость психогенного воздействия очевидна, и, тем не менее, мало разработана. Считается, что в основе психогений лежит несоответствие индивидуальной психобиологической реактивности и силы, характера средовых воздействий. Необходимо сразу же отметить парадокс, что при этом сразу объединяется психобиологическая реактивность и сила средового воздействия.

Под влиянием психогенных факторов (психическая травма, психогении), все звенья, обусловливающие функциональные возможности переработки информации (поиск, восприятие, анализ, синтез, хранение, использование и др.), могут нарушаться, функционировать извращенно или на сниженном уровне и отсюда нарушение адаптации (Александровский Ю.А., 1993).

Психогения, воздействуя на неспецифические системы мозга, вызывает их дисфункцию. Происходит диффузная дезинтеграция нервных процессов в коре головного мозга и в вегетативных центрах диэнцефалона. У индивида повышаются параметры вегетативной перцепции, что свидетельствует о снижении порога чувствительности к интрацептивным стимулам и их "прорыву" в психическую сферу. В связи с этим увеличивается тревожность, нарастание напряженности, которая увеличивает гипервентиляцию, что вновь усиливает вегетативные расстройства. Нестабильность паттерна дыхания, флюктуирующая гипокапния, редукция мозгового кровотока и гипоксия мозга - патогенетический механизм состояний психической дезадаптации (Вейн А.М. 1981; Молдовану И.В., 1990).

75% лиц, после воздействия психогении находятся в состоянии аффективной реакции и выявляют аффективную дезорганизацию поведения, вплоть до совершения суицидальных попыток (Бочерников Н.Е., Харченко Е.Н., 1978). Именно показатель самоубийств является наглядным выражением важности психогений. Отчеты ВОЗ постоянно констатируют факт большой распространенности самоубийств и попыток к самоубийствам во всех странах мира (Ашикин Д.Б., 1966; Conwell Y. аt all., 1996; Rihmer Z., 1966; Isometsa E. аt all., 1997; Амбрумова А.Г., Бородин С.В., 1981). Отечественные психиатры (Амбрумова А.Г., 1983), считают, что только 30% самоубийств совершают психически больные, а остальные находятся в пределах психической нормы и самоубийство или попытка вызваны психогениями. Экспертами ВОЗ (1993), разрабатываются программы по достижению «здоровья для всех», которые предусматривают достижения устойчивого и непрерывного сокращения распространенности психических расстройств, улучшения качества жизни, прекращения роста тенденций к самоубийству и попыткам самоубийства.

Признавая значимость психогений в происхождении начальных проявлений болезненных состояний, тем не менее, не абсолютизируется их роль; указывается, что во всех случаях оцениваться должны индивидуально-значимые вариации психогенной (экзогенной), и эндогенной составляющих. К последней могут быть отнесены показатели соматического здоровья, "органическая предиспозиция" нервной системы (Александровский Ю.А., 1995) и другие параметры, составляющие понятие "почвы" по С.Г. Жислину (1965).

Во время возрастных кризисов или сомато-психической нестабильности, которые могут быть повторением цикла, начинаются вновь переживаться и проецироваться на отношения с окружающими давно забытые травмы, фрустрации, возникшие из отношений с родителями, значащими другими. Реакции бывают неуместными и нереалистическими, потому что не имеют связи с ситуацией в настоящем.

Неосознаваемый эффект внешних раздражителей, вызывающих "беспричинную" отрицательную эмоцию, обусловлен активацией временных связей, которые сложились после воздействия психогений (заинтересованы образования лимбической системы). В этих случаях человек не осознает причину изменения своего настроения. В условиях эмоционального напряжения, вероятность того, что какой-либо внешний раздражитель не будет осознан, особенно велика.

Складывающиеся психотравматичные условия приводят к возникновению измененных или "гипнотических" состояниях сознания, в которых ощущение собственной идентичности человека может дестабилизироваться. В таких ситуациях внутренняя модель значимого Другого может оказаться "отщепленной от идей, которые человек воспринимает как свои собственные". В эти моменты возникают представления об овладении, расщеплении. Они возникают как следствие паттернов "глубинной структуры", относящейся к значимым другим так полно и глубоко, что функционируют как "второе сознание" (Дикман Х., 2000; Калшед Д., 2001; Юнг К., 1977). В определенных ситуациях эти глубинные структуры могут проявляться в виде поверхностной структуры в поведении человека. Во время дезадаптации контроль над всей жизнедеятельностью переходит к гипнотическому сознанию. Нормальное сознание не всегда полностью подавлено. Оно может даже осознавать некоторые проявления, но психические явления находятся вне пределов его восприятия и контроля. К примеру, больные, описывая, те или иные ситуации, бессознательно воспроизводили в движениях, как некоторая часть их интернализовала «их». В процессе взаимодействия с ближайшим окружением, человек имеет тенденцию регрессировать к прошлым событиям, на которых он оказался "зафиксированным". Он также регрессирует к ключевым отношениям, внутри которых сформировались его представления и впечатления. Даже больше, человек воспроизводит интернализованные физические симптомы значимых людей в качестве способа сохранения привязанности. Имеются наблюдения людей, которые удерживали свою связь с отцом или матерью через аллергию и другие болезненные проявления - точно так же, как это было у их родителей. Необъяснимыми остаются случаи значительного улучшения психосоматического состояния больных и прекращения приступов психических расстройств после разрыва отношений со значимыми другими и особенно с родителями.

Для адаптации человек обладает готовностью к адекватному истолкованию обрушивающегося на него психологического воздействия, располагая иммунитетом против знаков, дискурса ориентированных на манипулирование. При сверхстимуляции, в связи с большим количеством стимулов, воздействующих на органы чувств, особенно если они носят хаотический дезорганизующий характер, способность к сохранению устойчивой модели мира нарушается, и возникают психические расстройства. Адаптация к изменившимся условиям проходит через этап неустойчивой психической деятельности, характеризующейся появлением препатологических состояний, непатологических реакций. К примеру, пребывание в одиночестве как аналог опасности.

Воздействие неопределенного до настоящего времени пространственно-временного континуума или патогенного паттерна факторов в момент, в котором происходит снижения реактивности и резистентности виртуальных, генетически детерминированных пределов изменения реактивности и резистентности организма человека - запускает патогенетический процесс. Наличие биологических предрасполагающих факторов в сочетании с психосоциальными (пусковыми), приводят к дезадаптивным реакциям. Начавшееся патологическое состояние замыкает самостоятельный порочный патогенетический круг биохимических, нейроэндокринных и психопатологических отклонений.

Под влиянием психогении, возникающие отрицательные эмоции толкают индивида к более энергичному поиску путей улучшению своего состояния (удовлетворения потребностей: в безопасности, комфорта и т.д.), что приводит к нарушению афферентного синтеза, рассогласованию аппарата оценивающего результат действия, и в итоге искажение оценки ситуации и неправильному поведению. Это происходит за счет недостаточной сформированности эмоционального и смыслового опыта индивида. Возникает патологическая эмоционально-смысловая регуляция восприятия стимулов, формирование искаженных отношений. По мере накопления аффекта возникают психосоматические расстройства с разнообразными вазо-вегетативными нарушениями (психосоматические болезни: астма, язва желудка, колит и др.). Выделены этапы: 1) Этап витализации депрессивного аффекта. При хроническом стрессе тревожная реакция сменяется депрессивной (Жариков Н.М. и соавт., 1979); 2) Этап подключения когнитивной системы – возникновения бредовых переживаний. Тревога, двигательная заторможенность приводит или запускает тенденцию к изоляции, отгороженности. Аффективное напряжение порой лавинообразно усиливается и приводит к срыву регуляторных механизмов – вплоть до нарушения сознания и т.д. Различные сочетания нарушений этих механизмов и определяют варианты психических расстройств. Психогения, как субъективно значимая, проходит активную интрапсихическую переработку (пересматривается прошлый опыт, актуализируется проблема выбора: интеграция или отчаяние, поиск ресурсов). Личность использует в качестве интрапсихической защиты механизм "эмоциональной закрытости" (Krystal J., 1979; цит. по Breznits S., 1983). Иногда утрачивается способность мобилизовать себя на необходимую адаптивную отстраненность (Breznits S., 1983), позволяющую через механизм "расщепления" поддерживать жизнедеятельность. Длительная психологическая личностная борьба по перестройке себя и значимых условий внешнего мира под собственный субъективный образ, приводит к уменьшению адекватных психологических связей с ним. Личность переориентирует и направляет свою деятельность на мир внутренних, собственных, субъективных (неприятных), ощущений, которые порождаются длительно напряженными биологическими системами. Далее создается стереотипное эмоционально-стрессовое реагирование на жизненные схожие ситуации; формирующиеся в этих случаях патологические функциональные системы лежат в основе психосоматического цикла (Румянцева Г.М. с соавт., 1989; Смулевич А.Б. с соавт., 1990; Цаунэ М.К. с соавт., 1990; Цвирко Л.И. с соавт., 1992; Матвеева Е.С. с соавт., 1993; Коркина М.В., Марилов В.В., 1995; Маколкин В.И. с соавт., 1995 и др.). Соматопсихические недостатки в свою очередь становятся источником моральных страданий и формирование комплексов собственной неполноценности, дают повод к разнообразным аномальным переживаниям (Stutt Y., 1967). Те, подавленные и вытесненные высокой интенсивности ощущения или табуированные способы отреагирования, приводят к определенным функциональным сдвигам в организме на нейрогуморальном и психофизическом уровне реагирования (функциональные реакции при многократных повторениях, как известно, могут биологически фиксироваться) (Ушаков Г.К., 1987; Семичев С.Б., 1987; Hagedorn E. аt all., 1971; Uexkull Th., 1986; Ponteva M., 1990). Как пример были изучены психические состояния у ликвидаторов аварий на АЭС (Румянцева Г.М., 1995), и выделены основные проявления: а) потеря ощущения сопричастности с происходящим; б) автоматизм; в) изменение чувства времени; г) потеря чувства реальности; д) представление «укороченного будущего». Такова нейрофизиологическая модель психической дезадаптации (Александровский Ю.А., 1993).

Схематично патогенез психических нарушений, по данным литературы, представляется так: После воздействия психогении идет активация симпатоадреналовой системы с гиперпродукцией катехоламинов, с изменением функциональной активности вегетативной нервной системы. Нарушаются функции лимбико-ретикулярного комплекса, далее дисбаланс нейрогуморального звена гомеокинеза. В конечном итоге наступает нарушение целостности «барьера психической адаптации», с изменением адаптированного психического реагирования.

"Накопление невротизирующих механизмов" и их отдаленная активация от значимого для человека психогенного события является отражением общих закономерностей формирования функциональных возможностей барьера психической адаптации и его нарушений, и проявляется нарастанием соматических нарушений, близких по своим особенностям к психосоматическим расстройствам (Александровский Ю.А., 1993 и др.). Можно говорить об окончании латентного или допрогредиентного этапа (Б.Д. Фридман, 1934), допроцессуального (С.И. Гольденбергер, 1934); во всяком случае - предболезненные состояния переходят в болезнь (Хохлов Л.К. и соавт., 1985 и др.), с последовательным выявлением всего комплекса "психологических последствий" (Антонов В.П., 1987).

Не менее важное значение имеет и хроническая травматизация. Речь идет не об отдельных острых, чрезвычайных по силе "ударах", а о длительной систематической травматизации. Эта травматизация состоит из бесконечной череды сильных и повседневных воздействий или, напротив, только из мелких, но беспрерывно действующих (унижения, угрозы, психологическое истязание и пр.) травмирующих актов. Постепенная невротизация и ухудшение здоровья человека происходят чаще всего под влиянием стресса, продолжающегося длительное время малыми "порциями". Хроническое пребывание в таких условиях более опасно, чем одноразовая конфронтация со значительным стрессом.

При длительном действии психогении происходит «подготовка аффективной почвы», снижение порога аффективной выносливости, сенсибилизация психики в результате хронического, кумулирующего действия психогении. Формируется неспособность формировать эмоционально-смысловой опыт. Психогении ослабляют нервную систему (Симсон Т.П., 1956). Хроническая психотравмирующая обстановка вызывает депрессию истощения (нарушения в симпатоадреналовой системе).

Этиологическая и патогенетическая роль хронической травматизации заключается в формировании своеобразного психогенного развития личности, в основе которого лежит депрессия с нарастающим аффективным истощением. Формируются полиморфные образования с аффективной заряженностью. Идет накопление аффективного напряжения, психогенная «сенсибилизация» психики повторными кратковременными психогенными воздействиями.

Перенесенные в жизни травматичные события представляют собой болезненный опыт, который «залегает слоями в возрастных периодах».

Психогенные факторы вызывают реакции на определенных уровнях и подуровнях реагирования. Обобщив многие данные литературы в этом аспекте (Ушаков Г.К., 1978; и др.), приводим систему уровней реагирования на психогении:

Уровень реагирования: Подуровни реагирования:

Бессознательный

1. Внеличностный А. нейрометаболический,

(соматических и нейрофи- нейроэндокринный,

зиологигических процессов) нейровегетативный,

сосудисто-вегетативный

Осознание

2. Личностный Б. нервно-психический.

(невротический, неврозо-

подобный, психотический)

Под влиянием психической травмы, вызывающей страх, тревогу, опасения, обиду, тоску или иные отрицательные эмоции могут возникнуть разнообразные психические расстройства. Для возникновения психических расстройств имеют значение два фактора: характер и сила психической травмы, с одной стороны, и особенность почвы, на которую травма влияет, - с другой.

Еще одним актуальным аспектом психотравматизации является преморбидное патологическое состояние (patos). Возникает вопрос, откуда, от чего возникает это преморбидное состояние, как и под воздействием чего, оно формируется? Как фаза скрытых преобразований патологических механизмов болезни переходит в текущий процесс?

Выделение отдельных вариантов преморбида предпринимались H. Hoffman 1926; E. Khan 1923; K. Kleist 1923; M. Bleuler 1972; Пекунова Л.Г., 1974. Попытки выработать четкую типологию преморбидной личности оказались малопродуктивными (Джангильдин Ю.Т., 1997). Многие авторы говорили о тесной связи психогений с конституционально-личностным фактором, но исследований практически не проводилось. Отсутствует завершенная типология нормальных и аномальных личностей с этиопатогенетических позиций.

Имеется указание Ушакова Г.К., что ответ на вопрос, какие расстройства можно ожидать у конкретного человека, в случае болезни, напрямую связан с тем, каково содержание преморбида (Ушаков Г.К., 1987). Взаимоотношение психогении и почвы многообразны, и рассматриваются в различных аспектах. Эти отношения различны в зависимости от того, носят ли проявления преморбида латентный (субклинический), резидуальный или актуальный характер. Значение имеет то, что почва приобретенная или конституциональная. Выделяются три аспекта (уровень), взаимодействия почвы и психогении: 1. уровень - поверхностный. Роль почвы ограничивается патопластическими влияниями: психогения облегчает возникновение психогенных расстройств, являясь формообразующим фактором; 2. уровень - более глубокий. Фактор почвы играет в психогенной реакции патогенетическую роль вместе с психогенией. Психогения обнажает, проявляет почву (декомпенсация психопатий, психоорганического синдрома); 3. уровень самый глубокий, предполагает такой характер взаимодействия почвы и психогении, когда изменяется сами причинно-следственные отношения (связи).

Ранее связь конституции с последующим развитием психоза понималась как прямая и непосредственная (Кречмер Е., 1930). Развитие «функциональных психозов» представлялось ни чем иным, как «реакцией» особой конституции на психотравмирующие или другие патогенные моменты (Ballet Z., 1903).

При психогенно-депривационном психическом дизонтогенезе (коррелирует с выраженностью психических нарушений), выделены этапы, (приводящие к психическим расстройствам): А.Первый этап – проявления относятся к соматовегетативному уровню реагирования организма, когда на психогении, структурируются начальные проявления дизонтогенеза в виде невропатии. Это особенно выражено, если психогенное воздействие произошло в первый возрастной криз (3-4 года); Б. Второй этап – психофизиологические изменения, связанные с соматопсихическим перенапряжением и появлением псевдоаутизма, астенической несостоятельности. Динамика сопровождается формированием измененной личности; В. Третий этап – нарушение, которое возникает в результате недостаточности дизонтогенетических механизмов в адаптации к возрастающим социально-психологическим нагрузкам. Имеет место континуум дезадаптационных нарушений между предпатологией, предболезнью и болезнью.

По мере "созревания" аномального личностного реагирования утрачивается приспособительный (адаптивный), характер поведения, происходит ломка сложившихся механизмов психологической защиты с концентрацией внимания на узком круге аффективно заряженных представлений, возрастает удельный вес разнообразных психосоматических отклонений. Если у индивида имеются ресурсы, то возникают гиперкомпенсаторные образования в виде педантичности, скурпулезности и т.д. Личностные изменения формируются на фоне снижения, приспособления к социальной действительности (адаптация с чертами патологического приспособления). Адаптация к изменяющимся условиям среды проходит через этап неустойчивой психической деятельности, характеризующейся появлением препатологических состояний, непатологических реакций. Напряжение адаптивных механизмов приводит к срыву психического приспособления, далее - к клинически развернутым острым и подострым формам, а затем - затяжным состояниям.

Под влиянием психической травмы, вызывающей страх, тревогу, опасения, обиду, тоску или иные отрицательные эмоции могут возникнуть разнообразные психические расстройства. При этом психическое расстройство является подлинным выражением психической травматизации. До настоящего момента отсутствует четкое определение понятий психическая травма и психогения. Под психогенией Binder H. (1967), понимает необычные травматизирующие воздействия среды, т.е. такие которые действуют психотравматически в силу своей объективной тягостности (цит. по Клиническая психиатрия под ред. Г. Груле., Майер-Гросса., и др.1967).

Оказались малопродуктивны попытки выявления определенных объективных ситуаций («болезнь, одиночество, семейные конфликты») как своеобразных моделей возникновения различных психических травм и психогений.

Мало изученными остаются семантические, смысловые аспекты происходящего, которые в значительной степени определяют патогенетические эффекты объективных событий. Имеется отчетливая связь психической травмы с семантикой переживаний, с их значимостью для субъекта, с их «смыслом». Рожновым В.Е. (1979), ставились вопросы: 1. какие элементы сознания являются чувствительными к психической травматизации? 2. в какой мере связана подверженность психической травматизации с уровнем онтогенетического развития. Ответы на эти вопросы до сих пор не получены. Общую теорию психической травматизации предстоит еще создать (Рожнов В.Е., 1979).

1.8. основные аспекты проблемы психогении в развитии эндогенных расстройств.

Роль психической травматизации в формировании преморбида, удельного веса травм и психогений в биографии психически больных не изучена. Наиболее полно исследовалась связь критических жизненных событий с депрессивными расстройствами (Kessler, 1997) и с тревожными расстройствами и шизофренией (Fiedler, 1995; Golberger & Breznitz, 1993). Многие авторы указывали на повышение числа критических жизненных событий в период, предшествующий депрессии (Broun & Harris, 1978; Kessler, 1997), а тревожные расстройства и другие психопатологические расстройства могут провоцироваться травматичными жизненными стрессами при наличии соответствующей предрасположенности (Edelmann, 1992). По шизофрении данные неоднозначны. Беббингтон (Bebbington, 1996), пришел к выводу, что нет оснований говорить о безусловном участии критических жизненных событий в возникновении шизофрении; однако есть свидетельства того, что критические события обладают пусть не большим, но не всегда однозначным влиянием на течение этого заболевания; прежде всего хронические семейные стрессы (Leff, 1996).

Под критическими, изменяющими жизнь, событиями принято считать такие события, которые удовлетворяют следующим критериям (Fillip 1990): 1. их можно датировать по времени; 2. они сопровождаются качественной структурной реорганизацией в структуре индивид-окружающий мир; 3. они сопровождаются выраженными аффективными реакциями. В этих случаях психическая деятельность подвергается перегрузке из-за необходимости адаптации. К критическим жизненным событиям относят 43 жизненных события (Social Readjustment Rating Scale – оценочная шкала социальной реорганизации), к которым необходимо заново приспосабливаться. Для изучения используются шкала жизненных событий и трудностей (Life-Events – Difficulties Schedule) (автор Brown (Cohen at al., 1995), и Мюнхенский список событий, авторы Maier-Diewald et al (Westhoff, 1993). В западной психиатрии широко распространена шкала Holmes-Rahe. В этой шкале психотравмирующие события имеют бальную оценку и на основании суммы баллов, судится сила и интенсивность психического воздействия жизненных событий. Так, наивысшее количество баллов за травмирующее влияние отдается смерти супруга (100 баллов); развод (73 балла), тюремное заключение (63 балла), выход на пенсию (45 баллов) и т.д. На основании арифметического подсчета баллов предполагается априорно оценить в процентах риск возникновения невроза.

Используется еще один перечень жизненных событий и трудностей по Брауну и Харрису, а также по Брауну и Морану (Brown & Moran, 1997 цит. по Карсон Р. и соавт., 2004). Перечень позволяет оценить значимость того или иного события для индивида. В числе обыденных стрессоров в Китае чаще всего называются проблемные межличностные отношения (Zheng & Lin, 1994 цит. по Карсон Р. и соавт., 2004).

Близким к психической травматизации является «список событий приводящих к фокальному стрессу» (Четик М., 2003), в него входят: 1) смерть в семье (родителя, сиблинга, родственника); 2) развод; 3) операция или госпитализация ребенка; 4) серьезное соматическое или психическое заболевание члена семьи; 5) серьезная болезнь ребенка; 6) самоубийство члена семьи; 7) «жизненный кризис» у родителя (работа, любовная связь); 8) рождение младшего брата или сестры; 9) разлука с родителями или другим лицом опекающим ребенка; 10) перемена места жительства семьи.

Г.М. ван Прааг (2005), указывает на множество минусов у современных исследований стресса в психиатрии, предлагая совершенствовать диагностические опросники.

Причины психических расстройств, в аспекте психогений, кроются не столько в ситуационных моментах, сколько в состоянии человека к моменту стресса. Считается, что изменения личности предшествуют возникновению психоза и эти изменения являются результатом проявлений дизонтогенеза (часто без уточнения этиологического фактора).

В 68,5% началу болезни предшествуют провоцирующие факторы: психическая травма в виде: болезнь и утрата близких, трагические происшествия с самим пациентом или его родственниками, инцест или изнасилование; неудачи личности (не поступление в вуз и т.д.); напряженное ожидание предстоящих событий; изменение стереотипа жизни; смена места жительства и работы; соматогении; инфекционные болезни; беременность и роды. (Мазаева Н.А., 1981).

Об изменении характера реагирования на внешние моменты, в виде повышенной чувствительности к явлениям повседневной жизни, говорил Гиляровский В.А. (1935), относя это к числу первых признаков шизофрении.

Определение роли психических травм в качестве фактора провоцирующего или обостряющего течение психических и соматических расстройств занимались Л.М. Розенштейн, Л.Я. Брусиловский, А.Н. Молохов, С.Г. Жислин, E. Bleuler, C. Birnbaum и др. (Рожнов В.Е., 1979).

Психическая травматизация приводит к развитию расстройств настроения. Тяжелые расстройства настроения возникают в 10-20 раз чаще, чем, например шизофрения (Kaelber, Moul & Farmer, 1995, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). Депрессия обычно вытекает из одного или нескольких тяжелых стрессовых событий (утрата или выпадение индивида из социальной сферы).

События, характеризующие опасность или угрозу, часто предшествуют развитию тревожных расстройств (Finlay-Jones & Brown, 1981, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). В году предшествующему развитию депрессии у индивидов наблюдаются три типа событий: соматические заболевания, смерть или развод, события, обрывающие социальные связи (Dohrenwend et al., 1986, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004). Связь сильного стресса и возникновение маниакальных, гипоманиакальных и депрессивных эпизодов отмечена Элликоттом и Хэмменом (Ellicot, Hammen et al., 1990; 1995, цит. по Карсон Р., и соавт. 2004).

Высказывалась идея количественного развития шизоидной конституции до состояния психоза (A. Borel, G. Robin, Minkowscki Е., 1927; Levy-Valensi, 1948; Baruk, 1957). В тоже время Homburger A (1926), говорил, что сведение препсихотических шизофренических черт, к шубу в раннем детстве, для большинства случаев остается гипотетичным.

Исследований о роли психической травмы, психогений в возникновении, характере психической патологии недостаточно. Основные работы посвящены аффективно-шоковым реакциям и психогенным психозам, возникающим непосредственно во время травмы. Реактивные состояния и психозы подразделяются на: 1) аффективно-шоковые психогенные реакции; 2) депрессивные психогенные реакции (реактивная депрессия); 3) реактивные (психогенные), бредовые психозы (1. реактивное паранойяльное бредообразование; 2. реактивные параноиды – параноид в условиях изоляции и параноид внешней обстановки по Жислину С.Г. (1965); 4) истерические психотические реакции или истерические психозы (1. истерическое сумеречное помрачение сознания – ганзеровский синдром; 2. псевдодеменция; 3. пуэрилизм; 4. психогенный ступор.) (Шмаонова Л.М., 1985).

Экспертами ВОЗ установлены факторы важные для развития психических расстройств: 1). Образ жизни – 40-45%; 2). Наследственность – 25-30%; 3). Развитие медицины – 20%; 4). Окружающая среда – 15% (Петраков Б.Д., Цыганков Б.Д., 1996; Чуркин А.А., 1996; Kazdin A.E. аt all ., 1997; Rutter M. аt all, 1997). В диалектическом единстве всех биологических и социальных факторов кроется сложность причинно-следственных отношений в развитии психических расстройств.

В системе "воздействующих психогенных факторов" при различных ситуациях, вызывающих нарушение адаптации с клиникой психических расстройств выделяются специфические и неспецифические психогении. Под специфическими психогениями понимаются хронические фрустрирующие переживания, которые возникают от специфических факторов. Неспецифические психогении это психогенные факторы неспецифического характера и переживания, возникающие от возникшего психосоматического состояния. Известно, что подавленные и вытесненные, высокой степени интенсивности ощущения или табуированные способы отреагирования приводят к определенным существенным функциональным сдвигам в организме на уровне психофизического реагирования (Ушаков Г.К., 1987; Hagedorn E. аt all., 1971; Кровяков В.М., 1996).

Под влиянием психогений изменяются психофизиологические параметры у человека, формируется состояние психоэмоционального напряжения, которое определяется направленностью характеристик доминирующего в исходном состоянии паттерна вегетативной активации. Далее изменяющаяся реактивность организма создает бесконечное разнообразие индивидуальных сложнейших проявлений, как реакций на повреждение - реакций первичных, вторичных и т.д. Возникающий соматовегетативный синдром, связанный с истощением, перестройкой реакций с постоянным отрицанием психических структур и формированием новых, принимает патологический характер; хронические фрустрирующие состояния обуславливают хронифицирующиеся висцеро-вегетативные расстройства, а далее формирование нервно-психических расстройств. Возникновение психических расстройств совпадает с моментом сензитивного периода развития и психогенного влияния в виде психической травмы или психогении.

Многие авторы в своих книгах и статьях (Гейер Т.А., 1933; Мелихов Д.Е., 1960,1963; и др.), подчеркивали необходимость синтеза социальных и клинических данных и отражение этого в исследовании. Признавая необходимость комплексного подхода в изучении психических расстройств, авторы, тем не менее, концентрируются только на клинических характеристиках.

Универсальность травматического опыта в предопределении душевных заболеваний как гипотеза никогда не отрицалась и сейчас активно обсуждается клиницистами (Heigl-Evers und ott, 1996; Hirsch, 1996).

Основные аспекты проблемы психогений в свете развития психических расстройств, в частности шизофрении, изучались Сербским В.П. (1900), Осиповым В.П. (1931), Краснушкиным Е.К. (1933), Кербиковым О.В. (1934), Сухаревой Г.Е. (1952), Морозовым Г.В. (1964), Смулевичем с соавт. (1978) и др. Серейский М.Я. (1934) считал, что психогенные реакции проторяют дорогу развитию шизофрении. Деменьтьева Н.Ф. (1965), Герасимов С.В. (1969) считали, что психогенный фактор способствует развитию шизофрении.

По мнению E. Bleuler (1983), психогенные включения сопровождают шизофрению на всем ее протяжении. McDougall полагал, что сущность шизофрении - психогенная. Mаyer А. (1930), главную роль придавал переживаниям и семейным обстоятельствам (Wyrsch J., 1967). C. Jung – утверждал психогенез шизофрении.

Влияние психогений на течении шизофрении рассматривали Алимов А.К., 1961; Нутенко А.А., 1963; Шумаков В.М., Лунц Д.Р., 1972. Другие авторы: Янушевская Н.К., 1948; Рохлин Л.Л., 1962; Боброва И.Н., и Холодвская Е.М., 1975 – говорили об их неоднозначном влиянии на психотический процесс. Ey H. (1974), отмечал, что реактивные включения обнаруживаются в структуре всех психических заболеваний и неврозов. Колесина Н.Ю., Дубницкая Э.Б., (1980) описали три варианта воздействия психореактивных факторов при шизофрении. Spring B. указано, что невозможно установить связь развития расстройств со стрессом. Смулевич А.Б. и соавт., (1976), Лакосина Н.Д. (1980) указали на появление неврозоподобной симптоматики на инициальном этапе шизофрении обусловленной психогениями.

Было проведено исследование семей с психически больными в трех поколениях (Пегашова А.Е., Нуллер Ю.Л., 1995). Отмечено уменьшение возраста дебюта психических расстройств, преобладание мужчин и разные нозологические формы.

Jacobs S., Myers J. (1976) отметили значимость недавних событий в жизни больного с появлением психопатологической симптоматики. Их провоцирующая роль оказалась значительна. Некоторые авторы (Dohzenwend B.P., Egrl G., 1981) говорят, что нельзя пренебрегать ролью стресса в генезе шизофрении. Poinso V., Mouren V.C. (1976) говорили о роли условий которые способствуют развитию заболевания, в противовес причинам определяющим болезнь. Дементьева Н.Ф. (1965) не нашла какой-либо зависимости между длительностью воздействия психогений и формой шизофрении. Снежневским А.В. (1975) обращено внимание на патоморфоз психических заболеваний в результате комплексного воздействия целого ряда различных факторов природного, социального.

Причины и патогенез шизофрении по-прежнему неясны (Watzl & Rist, 1996). Нейрофизиологические и нейропсихологические исследования мозга за последнее время дают основание рассматривать шизофрению как проявление структурных и функциональных изменений (Frith 1993; Knabl & Weinberger, 1995; Chua & McKenna, 1995).

Психогения, вступая в сложном единстве и взаимодействии с эндогенными факторами, может влиять на синдромогенез в дебюте, стереотипе развития заболевания, приводит к видоизменению клиники этапов процесса, ремиссий, а также структуры дефекта (Морозов Г.В., 1975).

Жариковым Н.М. (1988), указывалось, что для изучения этиопатогенеза психических расстройств необходим анализ происшедших событий в онтогенезе пациента, установление их значимости в происхождении и развитии болезни. Однако анализ психиатрической литературы показывает, что таких исследований практически нет.

Некоторыми авторами утверждается, что стресс может сыграть роль в этиологии, патогенезе или же провоцировать эпизоды шизофрении и других психозов. Исследования в последние десятилетия почти полностью игнорировали все возможные связи между стрессом и шизофренией. Модели стресса и его влияния, используемые в исследованиях психозов, не всегда отчетливы, современные работы благоволят к интерактивной модели. Значимость работ низкая в связи путаностью в выборе методов и моделей исследования (Симпсон М.А., 2001).

Действительный интерес к факторам, приводящим к развитию шизофрении ab initio, трудности в установлении сроков начала ранних и продромальных стадий привели многих исследователей к игнорированию этого вопроса, а взамен – к сосредоточению на факторах, могущих ускорить развитие рецидива, которые в целом легче установить и описать (Симпсон М.А., 2001).

Подводя итог обзора литературы, необходимо отметить, что многосторонность аспектов психической травматизации делает невозможным полного обзора существующего колоссального объема литературы в данной области: скорее всего, это задача не сегодняшнего дня, а ближайшего будущего. Проведено достаточно много исследований посвященных психогенному влиянию, но в них отмечается полиморфизм мнений; мало работ, в которых приводились бы теоретические модели; в некоторых работах больше декларативности, чем доказательности. Основной сутью работ являются клинические проявления расстройств их динамика, частота проявлений. Сама суть психогенных факторов, частота встречаемости, тяжесть, возраст их воздействия - вне интересов исследователей. До конца не определены и остаются нерешенными многие вопросы.

Современная жизнь связана с все возрастающим стрессом, и все указывает на то, что психическая травматизация будет увеличиваться и приобретать новые формы. Направленность современной психиатрической науки требует изучения этого аспекта.

Глава 2. Роль и частота психических травм, психогений при психотических расстройствах.

В этой главе освещаются результаты собственных исследований о частоте психических травм у больных наблюдавшихся автором.

3.1 Цели исследования.

Актуальность настоящей работы определяется необходимостью получения характеристики влияния психосоциальных факторов среды на психическое развитие и целостную картину психического здоровья человека. Фундаментальных исследований и даже попытки отчетливо сформулировать эту проблему, в самом общем теоретическом плане, пока еще предпринято не было. Вероятная причина этого в том, что основное внимание в психиатрии уделялось изучению клинической картины болезненного психического отражения. Клинический метод не может быть признан достаточным для выяснения особенностей той или иной непосредственной социальной среды, под влиянием которой развивается психическое расстройство. До настоящего времени не найдено недостающее звено между психосоциальным и клиническим.

Имеет место парадокс: 1. отчетливое понимание значимости психической травматизации на психогенез и возникновение психической патологии и 2. отсутствие фундаментальных исследований удельного веса психотравматизации. Создалось положение, когда нельзя безучастно относиться к объему последствий существующего психического насилия, на существование целых пластов фактов и данных целых областей практической психологической, психотерапевтической работы без того, чтобы не попытаться теоретически осмыслить эти факты и соответствующий им интеллектуальный и методический опыт. Нельзя, разумеется, утверждать, что психиатры до сих пор поверхностно относились к этой сфере психопатологической посттравматической реальности. Ход исследований не раз приводил многих авторов, к проблемам психической травмы. Настало время перейти непосредственно к самим психическим травмам - локальным событиям-образованиям, которые возникают в результате разрывов в логике жизни и из которых складывается ломаная линия жизни человека.

Решение задач по охране психического здоровья, изучения причин психических расстройств, лечение психических нарушений, требует разработки научной концепции, парадигмы современной психиатрии. Многофакторная обусловленность психики человека делает актуальным и насущным проведение углубленных исследований ее «составляющих». Цель не может быть достигнута эмпирическим путем, путем накопления и без того многочисленных фактов. Ее достижение предполагает применение новых теоретических подходов и методов. В качестве такового необходимо использовать системный и информационный подход.

Наиболее целесообразным представляется следующий выход из этой сложнейшей ситуации. Необходимо создание базовой модели, которая в известной мере положила бы основание для исследований. Такая модель должна послужить точкой отсчета, системой координат для упорядочивания, накопленного огромного опыта. Эта модель должна отвечать следующим критериям:

1. Модель должны быть построена с использованием различных подходов и данных, включая классические клинические исследования.

2. Должна быть основана на наиболее бесспорных общих клинических положениях, с использованием системно-структурного и информационного подходов.

3. Она должна быть синтетической, т.е. основанной на едином механизме для всей группы психических расстройств.

4. Модель должна давать качественные и количественные критерии для разработки всего спектра психиатрических проблем.

Достоверно и систематически охватить весь комплекс факторов, связанных с проблематикой, модель должна иметь иерархическую структуру, где каждый уровень иерархии отражает эволюцию системы в контексте, сформированном определенным набором законов и принципов. Среди этих уровней можно назвать нейронная сеть, функциональная система, психическая реальность с ее структурами.

Чтобы построить теоретическую модель неизбежно столкновение и решение нерешенной к настоящему времени проблемы общей психиатрии, общей психопатологии - проблеме «устройства» психики. Без всяких претензий исчерпывающе осветить или представить окончательный вариант видения этого, в ходе освещения результатов проведенного исследования представим основные положения модели психической деятельности, пусть во многом компилятивную, но которая удовлетворяет требованиям - минимально противоречить большинству известных подходов и максимально не противоречить имеющимся экспериментальным данным.

Важность данной работы связана с потребностью теории и практики психиатрии. В ней рассмотрен один из наиболее важных аспектов – это этиопатогенетический. Несмотря на активное развитие разных подходов в изучении психических расстройств, данный подход должен занимать главенствующие позиции. Это связано с возможностью, ответить на разнообразные вызовы настоящего времени. Возможности изложенного подхода могут быть использованы в современных условиях. С учетом сказанного были и определены цели и задачи настоящей работы.

Цели: Выявить этиопатогенетическое значение психотравмирующих факторов в возникновении и динамике психических расстройств, изучив психогенез континуума из групп больных: шизофренией, умственной отсталости, расстройствах личности, невротических расстройствах, алкоголизме.

Теоретически обосновать представления о влиянии психотравмирующих факторов среды на психогенез. Рассмотреть гипотезу о механизмах биопсихосоциальной причинности психических расстройств.

Решить (чрезвычайно значимую в концептуальном и эмпирическом отношении) задачу - углубить теоретические представления об этиопатогенезе различных психических расстройств, показав при этом важную роль межличностных отношений в процессе психического развития.

Обосновать, с учетом полученных данных, клинические и социально-психологические рекомендации лечебно-коррекционных мероприятий для профилактики и лечения психических расстройств, восстановления и коррекции процессов психического развития.

3.2 Теоретический конструкт методологии, основные параметры.

Сутью исследования явилось использование системно-структурного и информационного подходов объединенные в конкретной теоретической конструкции для изучения воздействия психической травмы, психогений и деприваций на конкретных этапах психогенеза. Использование предложенной парадигмы в исследовании представляет существенный вклад для фундаментального развития современной психиатрии.

В основу методологии исследования положены несколько основных теоретических положений системно-структурной и информационной теории психической деятельности:

1). Психика – продукт мозга. Мозг человека - есть канал информационно-энергетического взаимодейст­вия уровней строения материи. Взаимодействие мозга с окружающим осуществляется путём информационно-энергетического воздействия формы объектов на его сущность, что представляется в формировании пространственно-временной энергоинформационной психической реальности – эмерджентного свойства функциональных систем мозга. Психическая реальность – это возникновение структуры, которая не "наличествует, но становится, появляется при взаимодействии мира с мозгом. Психическая реальность - это неравновесное состояние системы отношений Мир-Мозг. Оно обусловлено и связано с неисчезающими энергоинформационными потоками между Мозгом и внешней средой. Мозг (психика) располагает возможностями конструирования психической реальности из «хаоса деталей», исходно принадлежащих к различным и, более того, разнородным пространственно-временным сериям событий. Структурность мира для индивида задается, интенциональной структурностью его сознания (граница между внешним и внутренним условна). Психическая реальность результат явления самоорганизации системы отношений Мозг-Мир. Процессы подобной локальной упорядоченности осуществляются за счет притока энергии и информации извне (система должна быть открытой и постоянно обмениваться информацией и энергией с окружающей средой). Психическая реальность связана с падениями уровня энтропии в тех или иных фрагментах окружающей среды.

Смена состояний элементов мира нашло отражение в мозге. Он имеет механизм бинарной оппозиции, что представляет собой континуум: свернутость-точка-развернутость. Действительность мира и Психическая реальность обладают в себе возможностью тенденцией и потенциальными перспективами своей эволюции. Возможность возникает (наличие процесса ветвления событийных серий) в действительности отражая переход «развертывания (explicatio) и свертывание (implicatio)».

Понятие - Психическая реальность давно повсеместно используется, но не описана его дефиниция. Опираясь на философские положения, скажем, что это объект онтологически равноправный с порождающей ее «константной» реальностью, т.е. – мозгом; при этом ее существование полностью обусловлено перманентными процессами ее воспроизведения (порождающей реальностью) – мозгом. Эта категория вводится через оппозицию субстациональности и потенциальности: она существует, хотя и не субстанционально, но реально; и в тоже время – не потенциально (свернута – см. далее), а актуально.

Психическая реальность - понятие, посредством которого обозначается совокупность объектов следующего по отношению к реальности низлежащей, порождающей их уровня. Эти объекты онтологически равноправны с порождающей их "константной" реальностью и автономны; при этом их существование полностью обусловлено перманентным процессом их воспроизведения порождающей реальностью - при завершении указанного процесса объекты психической реальности исчезают. Категория Психическая реальность вводится через оппозицию субстанциальности и потенциальности: Психическая реальность как объект существует, хотя и не субстанциально, но реально; и в то же время - не потенциально, а актуально.

Психическая реальность предстает перед нами (собственно наша и Другого) в качестве действительности в процессе своего развертывания (explicatio) и свертывание (implicatio) через преобладания проявлений свойств своих структур. Она обладает определенностью как раз потому, что в ней одновременно сополагается и репрезентируется целостность осознания. Только в этой репрезентации и посредством нее, возможно, то, что мы называем данностью и "наличностью содержания". Развертывается последовательно процесс возникающих одна из другой форм сознания актуальная на данный момент воплощенная возможность, одна из многих. Более того, и каждый элемент многообразия, порожденный (предзаданный) символической функцией внутри формы, может (ре)презентировать саму эту форму, так как (ре)презентирует и сам породивший ее закон (символическую функцию).

Психическая реальность конститурируется в межиндивидуальном и межгрупповом взаимодействии людей, наряду с психическим бытием. Психическая реальность является не субстанцией, а связью, свойством отношений мозга с миром.

Концепцию реальности правомерно фундировать следующими посылками: 1) психическая реальность – объект научного исследования, как реальность среды существования разнородных и разнокачественных объектов; 2) реальность составляет отношения разнородных объектов, расположенных на разных уровнях взаимодействия и порождения объектов; 3) психическая реальность всегда порождаема исходной реальностью – мозгом; 4) существует лишь во временных рамках процесса ее порождения и поддержания ее существования.

В силу своего системного свойства Психическая реальность как таковая, не может быть определена в категориях "предмета" или "вещи". Она переживается (схватывается) как постоянство мира вне себя, как целостность в ее самоочевидности, как феномен соотношения частей и целого, существующих "порядков" как отношений.

2). Головной мозг является комплексом широко взаимосвязанных систем и динамическое взаимодействие нервной активности в пределах систем и между ними составляет самую сущность функции мозга. Воздействия комплексов внешних раздражителей порождают цепи биофизических и биохимических превращений в мозге, в его функциональных системах. В зависимости от степени сформированности, для проявления функции происходит "свертывание" количества необходимых афферентных и эфферентных звеньев, как в ее внешнем развертывании, так и в отношении обеспечивающих их протекание мозговых зон.

3). Психическая деятельность осуществляется функциональными системами (ФС), состоящими из иерархически связанных между собой звеньев. При этом выделяются звенья, инвариантные для выполнения функциональной системой своей роли (цель, результат) и вариативные (операции, средства достижения результата, соответствующего цели). Самоорганизации функциональной системы реализуется (в пределах определенного семантического поля возможного) посредством последовательной смены форм организации, каждая из которых не является следствием разворачивания предшествующих форм организации системы.

Патологическое проявление деятельности функциональных систем - принципиально непредсказуемые нелинейные динамики (как способа бытия нестабильных хаотизированных систем психики, форм стихийных нервных процессов, задающих неустойчивые параметры функционирования определенной системы и открывающих возможности новых форм ее бытия). В ходе исследования производится сопоставление одновременно и принципиально исходного состояния социальной среды, и неравновесного состояния функциональных систем психики. При этом открываются возможности прогнозирования новых форм и путей ее развития.

4). Человек изначально "вписан" в социальный мир (не может быть объяснен только "из природы"), его психическая патология может быть объяснена исходя из его взаимодействия с социумом. Социализация происходит путем целенаправленного воздействия на формирование личности (воспитание), и в качестве объективного стихийно-спонтанного процесса трансформации индивидуального сознания в соответствующем социокультурном контексте. На уровне "социальной тотальности" репрезентируются феномены индивидуального порядка. Индивидуальное обретает свое бытие, будучи репрезентированным в форме всеобщего, занимая свою структурную позицию в системе социальных отношений. В результате фрагментаризации социального поля происходит трансформация субъекта в самозамкнутую систему, лишенную своих органических связей с социальным окружением. Сопряженные внутренние изменения социума, в определенный момент превышают допустимый для индивида как динамической системы предел напряжения, вынуждают его как систему в целом перейти порог устойчивости. С этого момента возможно изменение направления дальнейшего развития индивида. Его состояние как психосоматической системы станет хаотичным или оно перейдет на новый, более дифференцированный и более высокий уровень упорядоченности.

Здесь позволим себе ограничиться приведенными положениями парадигмы. Представление, прояснение сути этих положений будет представлено по мере изложения.

Гипотеза исследования: психическая патология – это результат воздействия патологических факторов окружающего мира, приведшие к изменениям на уровне отражения пространственных и модально-интенсивностных характеристик психики.

Итак, начнем с основных положений и вопросов в представляемой теоретической модели:

1. По своей природе психические процессы и процессы окружающего мира – информационные.

2. Какие воздействия на психику следует считать психической травмой, в чем существо и механизмы травматического воздействия?

3. На что же именно действует психическая травма, что ею повреждается?

Составные элементы гипотезы. Основу концепции исследования составили следующие положения:

- функционирование мозга зависит от условий, в которых он находится. Поскольку мозг - это орган обработки информации, то в проявлениях психики отражается организация информационных процессов мозгом.

- концепция развития – краеугольный камень, на котором основывается модель изучения патологического психогенеза. Искажения и нарушения прохождения индивидом этапов психогенеза (индивидуальная трансформация психогенеза зависит от информации) является основой для понимания психической патологии. Психическое заболевание должно рассматриваться не с позиции существования болезненных объектов, влияющих на системогенез психики, но с позиции функциональных нарушений, которые вредят, замедляют развитие по одному из его направлений или в одном из его аспектов. (Современный социокультурный взгляд состоит в том, что социальные и культурные факторы не взаимодействуют, а скорее оказывают комбинированный эффект на развитие и функционирование индивида);

- воздействием психических травм, психогений, деприваций на ранних этапах онтогенеза обуславливают тяжелые базисные нарушения развитийно-адаптивных систем. Структурная слабость адаптивно-развитийных систем приводит к формированию недостаточного функционирования барьера психофизической адаптации, что существенно ограничивает способность организма поддерживать базисный гомеостаз;

- продолжительное воздействие психогений приводит к дизнейроонтогенезу и патологическому психогенезу, что обусловливает формирование соответствующего преморбида;

- психическая травма – это информационное воздействие, которое преобразует одно психическое состояние в другое. Различные психические состояния, определяют проблемное пространство, или пространство психических состояний. Психическая травматизация может приводить к замене одного состояния в этом пространстве на другое. Задача состоит в том, чтобы найти некоторую возможную последовательность паттернов (операторов), меняющих одно психическое состояние на другое патологическое психическое состояние в пространствах психических состояний;

- психическая травматизация приводит психику к переходу к формам психической организации соответствующим более ранней ступени их развития, т.е. к более простым, ограниченным в своих функциональных возможностях структурам;

- психические травмы нарушают, ограничивают последующее развитие функциональных систем психики – весь психосистемогенез. Становление того или иного аномального психогенеза зависит от возраста, в котором произошло повреждающее воздействие психической травмой;

- кумуляция психической травматизации является этиопатогенетическим моментом (играет этиопатогенетическую роль в возникновении, становлении и динамике психического заболевания). Чем в более раннем возрасте индивид подвергается психической травме, тем раньше происходит манифестация психического расстройства и тяжесть этого расстройства очень значительна. Воздействие психических травм на более поздних этапах онтогенеза не приводит к грубым аномалиям психического развития.

Велико многообразие психотических проявлений и до конца не прояснены их причины. Сегодняшнее состояние психиатрии требует новые теоретические модели и подходы для понимания этих причин, механизмов возникновения и развития психических расстройств.

Биопсихосоциокультурные детерминанты определяют психогенез человека, но не известны количественные и качественные характеристики этих детерминант приводящих к патологическому психогенезу. Истоки патологического психогенеза явно лежат в раннем воздействии этих детерминант. На ранних этапах их воздействия можно провести превентивные мероприятия, т.к. при упущении этого момента, когда развилось патологическое поведение и психоз сделать это уже крайне трудно, а порой невозможно. Идея развития позволяет оценить наиболее уязвимые «узловые моменты» при эволюционном рассмотрении жизни пациентов. Чтобы выявить происхождение тех психических расстройств, которые нарушают адаптацию, исследователь должен обратиться к периодам предшествовавшим расстройству. Получение адекватных результатов будет достигнуто если будут выполнены следующие условия и подходы: 1) все развитие индивида протекает в семье и других социальных системах; 2) необходим анализ самых интимных переживаний в его жизни под влиянием значимых травмирующих событий; 3) опора на системный, информационный подход; 4) развитие индивида имеет отчетливые периоды и необходим анализ каждого периода.

3.3 Описание методов исследования и их обоснование.

В исследовании проведен ретроспективный системный анализ онтогенеза больных с разными психическими нарушениями. В отечественной психиатрической литературе не найдено исследований посвященных частоте психических травм у психотических больных. Представлялось важным сопоставить психогенез в континууме из очерченных групп психопатологических расстройств и здоровых. Задача состояла в выяснении частоты и степени выраженности, перенесенных больными психических травм, психогений. Проведен анализ, с целью реконструировать, каково было воздействие и ответ на это воздействие, что произошло с пациентом (последствие на структурирование субъекта травмой). Остается заманчивой идея получить экспериментальные и клинические данные, объясняющие психические расстройства с точки зрения детерминирующих факторов окружающего мира.

Начнем с общей характеристики материалов исследования. Приведем таблицу, которая иллюстрирует количество больных включенных в анализ.

Таблица № 1

Основная группа			Контрольная группа
Нозологические формы (МКБ-10)	Количество наблюдений		Формы контрольной группы	Количество наблюдений
F 20 - 29	133 (58,84%)		F10-19	35 (100%) 13,41% (от 226 чел)
F 40 - 49	22 (9,73%)		Здоровые	35 (100%)
F 60 - 69	40 (17,69%)
F 70-79	31 (13,73%)
Всего	226 (100%)	70 (100%)

Все лица, включенные в анализ, обследованы лично. Диагноз у пациентов верифицирован катамнестически. Ка­там­не­сти­че­ское ис­сле­до­ва­ние вклю­ча­ло: об­сле­до­ва­ние боль­ных, их родственников, ана­лиз ме­ди­цин­ской до­ку­мен­та­ции, сбор объ­ек­тив­ных све­де­ний.

Более подробно остановимся на соблюдении условий при проведении нашего исследования, т.к. ранее проводившиеся исследования некоторыми авторами имели существенные критические замечания.

Критериями отбора больных включенных в исследование (исследованию подвергнуты больные с шизофренией, умственной отсталостью, расстройствами личности и неврозами) были:

А. поступали на излечение в психиатрическое отделение в 2001-2002 гг. (выполнения условия рандомизированности).

Б. Все больные состояли на диспансерном учете у психиатра от 5 до 30 лет (катамнестическая верификация диагноза).

В. Включены больные, на которых имелась полная медицинская документация (психиатрическая и общесоматическая).

Г. Подвергались исследованию больные на добровольной основе и желавшие сотрудничать. Исследовались больные (шизофренией), находившиеся в ремиссии. Больные имели критическое отношение к своему психическому состоянию, болезненным расстройствам, адекватное смысловое руководство (осознание пациентом своей системы отношений, включая отношение к самому себе). Больные, которые имели устойчивый образ своего «Я», развитые механизмы психологической защиты и высокую степень ответственности за свое поведение, способность к рефлексии, способность к ретроспективной оценке происшедших с ними жизненных событий.

Д. В чис­ло обсл­едован­ных лиц основной группы, не во­шли (бы­ли ис­клю­че­ны на пред­ва­ри­тель­ном эта­пе ана­ли­за) с: 1. вы­ра­жен­ным слабоумием; 2. с острым психическим расстройством; 3. с грубыми расстройствами личности главным образом в форме паранойяльного, эмоционально-неустойчивого и истерического типа расстройства; 4. намеками на сомнения в достоверности анамнестических сведений; 5. наличие отягощающих органических стигм (если и были особенности биологического характера, то они не оказывали существенного влияния); 6. со сниженной способностью к осознанию себя, своих отношений, не понимание своих переживаний, с отсутствием воспоминаний о тех или иных периодах своей жизни.

Чтобы избежать серьезных ошибок (в оценке репрезентированных травматичных событий), в отношении памяти пациентов (их воспоминаний), которые могут происходить потому, что люди иногда не в состоянии отделить то, что они фактически пережили, от того, что они вывели путем умозаключений или воображения, предусматривался опрос родственников и анализ документов (принималось во внимание, что встречается явление под названием синдром ложных воспоминаний false memory syndrome) (Kihlstrom, 1997., цит. по Аронсон Э. и соавт., 2002).

Ранние детские воспоминания презентируют интрапсихическую систему отношений и являются моделью межличностных отношений настоящего. Отношения личности, являясь обобщенным результатом субъективно переживаемого опыта, образуют основу соответствующих личностных структур. Они проявляются в способах межличностного взаимодействия, регулируют поведение, определяя представления о прошлом и будущем.

Интересным является подход к исследованию ранних воспоминаний, основанный на оценке невербального (в частности, проксемического) поведения и паралингвистических параметров, а через них - выявление и эмоционально значимых, и проблемных отношений и переживаний.

Описанная в ранних воспоминаниях сцена рассматривается как символическая модель интериоризированной системы отношений с социально заданными объектами, усвоенных психотехнических приемов, используемых как на интрапсихическом уровне, так и в выраженных формах поведения личности в реальной ситуации. Ранние воспоминания как символическая модель межличностных отношений отражает индивидуальные особенности взаимодействия. Это позволяет использовать анализ ранних воспоминаний как диагностический метод исследования состояния межличностных отношений, особенностей интрапсихической организации личности и ее динамики, но и работать с ранними воспоминаниями как с моделью в различных психотерапевтических техниках с целью коррекции нарушений.

Использовалась схема контент-анализа ранних воспоминаний (пространственная организация, паралингвистические параметры и др.). Она включает выделение и оценку ряда элементов воспоминания (1) характеристика "психологического пространства": а) его объем: суженный (например, комната, детская кроватка) - расширенный (например, улица, двор); б) его насыщенность определенными объектами: действующими реальными персонажами, вербально обозначенными, но отсутствующими в описанной сцене персонажами (например, "мамы нет"), а также объектами живой и неживой природы).

Для сравнения, была сформирована контрольная группа из больных алкоголизмом и наркоманией (этиологические факторы этих заболеваний известны), и группа здоровых. В контрольную группу в начале было отобрано 100 человек. После проведенного предварительного обследования были исключены лица с малейшим подозрением на психическую патологию. Окончательно в контрольную группу вошли лица: 1).обследованные и пролеченные в стационаре по поводу алкоголизма и наркоманий и 2). группа здоровых лиц, которые раньше никогда не обращались и не лечились у психиатра. Для исключения психических расстройств дополнительно группа здоровых была обследована с применением теста Т. Лири (Тест межличностных отношений Т. Лири; в модификации «ИТО» - индивидуально - типологический опросник Л. Н. Собчик). В контрольную группу не вошли те, которые не проживают в городе, т.к. мы не располагали сведениями о психопатологической отягощенности в их семьях и у их родственников.

Окончательное решение о включении лица в исследование принималось в ходе проводимого с каждым предварительного интервью.

Ис­сле­до­ва­ние про­ве­де­но с ис­поль­зо­ва­ни­ем кли­ни­ко-пси­хо­па­то­ло­ги­че­ско­го, клинико-динамического и статистического методов, как ба­зис­ных для на­уч­ных ис­сле­до­ва­ний в пси­хи­ат­рии. Выделили и исследовали соответствующий срез психологических реальностей, в которых происходила психическая травматизация.

В процессе исследования проведено обобщение теоретических положений существующих к настоящему времени в психиатрии и предложена методологическая матрица (теоретические представления о травме, психогениях), при квалификации структурных элементов патологических состояний, их динамических закономерностей. Теоретическими основаниями в исследовании (механизмы биопсихосоциальной причинности психических расстройств), служили представления, выработанные на основе синтеза знаний из различных областей научного исследования и развиваемые целым рядом современных психиатров, нейрофизиологов, психологов.

В человеческом познании длительное время превалировали: то природа с ее законами, то человек в морально-нравственном аспектах. Философы Нового времени (начиная с Шопенгауэра, Ницше и другие) все больше и больше внимания уделяли изучению собственно субъекта. Основанием многих доктрин становился человек, его внутренний мир. Но, по-прежнему человек и внешний мир были разделены непроницаемой границей, хотя взгляд на разделение внутреннего и внешнего миров претерпевал постепенно существенные изменения. Если до представителей школы "философии жизни" наличие границы между внутренним и внешним представлялось настолько очевидным, что вопрос о наличии и качествах этого образования даже не обсуждался, то Шопенгауэр и Ницше поставили вопрос об отделенности человека от предметного мира и других людей во главу угла.

В течение длительного исторического времени многие ученые, философы выделяют два аспекта взаимодействия психики и социофизического окружения: с одной стороны психическое отображает, в частности, внешние условия, а с другой активно ищет, создает именно такие ситуации, в которых будет адекватной и развиваться.

Нами предлагается парадигма. Общее, что возникает между социофизическим миром и субъектом, находящимися в информационной связи, как пространственно-временное и энергоинформационное психофизическое, принадлежащее субъективному и объективному мирам в равной степени. Со-участие мира и психофизической сущности, которой является человек, в креативном акте созидания ситуации здесь и сейчас, делает их единым, снимает проблему двойственности во всех ее проявлениях.

Выделяем несколько принципиальных положений, которыми руководствовались:

- окружающий мир и человек с его психикой единое целое; отказ от жестких бинарных оппозиций (внешнее и внутреннее и т.п.);

- изолированных систем не существует; окружающий мир и человек единый системный процесс, который находится в постоянном развитии и становлении;

- информационная сфера (внешний и внутренний аспект), «мир-организм» находится в состоянии постоянного структурирования и оптимизации информационной достаточности. Информационный аспект человека как целостного существа предполагает функциональные состояния информационной зависимости в процессе его жизни. Окружающая среда своей информационной сущностью определяет условия жизни и уровень критичности событий и ситуаций, контролирует различные уровни жизнедеятельности. События и ситуации в своей критичности имеют силовую мощь и проявляют себя в совокупности факторов и условий;

- наше понимание психической деятельности основывается на представлении о ней как эмерджентном свойстве функциональных систем, возникающем в виде пространственно-временной энергоинформационной структуры, формирующей и результирующей - психическую реальность. Каждая из структур имеет свое собственное информационное содержание и, следовательно, функциональную направленность. Психическая реальность представляет собой систему взаимосвязанных пространственно-временных энергоинформационных структур, между которыми происходит энергоинформационное взаимодействие; характер этого взаимодействия определяют отношений человека с окружающим миром;

- психика самоорганизующаяся, сложная, открытая, динамическая система. Элементы этой системы ведут себя как отдельные системы: самоподдерживаются, наращивают свою структуру, взаимодействуют, конкурируют. Выделяющаяся активная структура эволюционирует в режиме автоматизации, т.е. внутри системы начинает функционировать не как ее часть, а в большей степени как самостоятельная система.

- информация определяет глубину позитивных и негативных тенденций психогенеза. Принцип развития выражается в том, что психика имеет множество потенциальных направлений своего развития. Для сохранения процесса своего развития она постоянно нуждается, хотя бы кратковременного, качественно организованного и структурированного притока энергии и информации. Если этого не происходит, то выбор пути дальнейшего развития становится зависимым от случайных факторов. В этом случае могут возникнуть конфликтное напряжение между ее системами и, как следствие, возникают компенсаторные феномены. Эти ситуации соответствуют картине кризиса, когда состояния стабильности чередуются с состояниями нестабильности. Нестабильность несет в себе потенциал обновления и возможность нового пути развития;

- психика взаимодействует с другими системами и способна производить новые структуры и способы организации;

- психика многоуровнева; многоуровневость психики несет в себе возможность возникновения проблемных состояний и кризисных явлений. Кризисные состояния психики имеют двойной аспект: с одной стороны, они являются признаками нарушения ее целостного функционирования, с другой – актом ее приспособления (состояние или уровень сопротивление дестабилизирующему дезорганизующему воздействию);

- психика сложная, многокомпонентная система имеет потенциальное множество путей своего развития. Эти пути определяются в критических точках – точках бифуркации. В точке бифуркации даже небольшое воздействие на систему может положить начало эволюции в совершенно ином направлении, которое изменит многие проявления макросистемы. До очередной критической точки система будет функционировать на детерминистских началах (на принципах избирательной неустойчивости и вероятностного отбора состояний). В психогенезе происходит формирование структур и их функциональной активности. Пространственно-временная энергоинформационная их емкость, является аккумулирующей информационные потоки в новые структуры. Она имеет уровень функциональных нагрузок, допустимый в конкретный временной период психогенеза. Развитие информационных емкостей предполагает наращивание их силовой активности. Как правило, превышение уровня приводит к сбросу или возникновению (в случае психической травмы), формированию катастрофических процессов. Уровень функционального состояния энергоинформационного пространства имеет огромное значение. Превышение функционального напряжения в пространстве и времени масштабирует критичность эффекта – выход в психоз.

При оценке, соответствующих причинно-следственных взаимоотношений, в исследовании реализован подход, который обеспечил соблюдение системного принципа, принципов сравнительно-динамического анализа, эволюционный (онтогенетический), и принцип развития (“Системный подход в психиатрии” 1974; Galassi M., 1976; Воловик В.М., 1977; Роговин М.С., 1979; Сватков В.И. 1981; Nyman A.K., 1984; Nedlung H.J., 1986; Uexkull Th., 1991 Kastrup M., 1996; Gottlieb, Wahlsten & Lickliter, 1998). Детерминированность развития человека двояка: биологическая и социальная. Использован эволюционно-системный подход в изучении психогенеза.

Особый акцент в исследовании сделан на изучении, в какой мере изменения в психическом состоянии и социальном функционировании пациентов связаны с факторами психогенной травматизации на том или ином этапе их (психогенеза) жизни. Для того чтобы решить эту задачу, были тщательно проанализированы условия жизни, развития, наличие психогенных патогенных факторов, особенности возникновения психосоматической дезадаптации зарегистрированные в медицинской документации, отмеченные родственниками. Для уточ­не­ния пси­хо­ге­не­за рас­стройств, сте­пе­ни вы­ра­жен­но­сти лич­но­ст­но­го реа­ги­ро­ва­ния, для оцен­ки тя­же­сти психических рас­стройств ана­ли­зи­ро­ва­лись дан­ные пси­хо­ло­ги­че­ско­го и па­топ­си­хо­ло­ги­че­ско­го об­сле­до­ва­ния (про­ек­тив­ные ме­то­ди­ки - Рор­ша­ха, Лю­ше­ра); для об­сле­до­ва­ния ря­да боль­ных при­ме­нял­ся MMPI в мо­ди­фи­ка­ции Л.Н. Соб­чик (1985), и не­ко­то­рые ме­то­ди­ки ней­роп­си­хо­ло­ги­че­ско­го ис­сле­до­ва­ния.

Пси­хо­па­то­ло­ги­че­ская ква­ли­фи­ка­ция со­стоя­ния со­от­вет­ст­во­ва­ла оце­ноч­ным ка­те­го­риям, изложен­ным в руководстве МКБ - 10 в психиатрии и наркологии (1999), (ICD-10.,1992). Проводимое исследование включало выяснение и уточнение механизма психогенеза расстройств. В этой части оценки руководствовались диагностическими критериями, рекомендованными в многочисленных публикациях по этим вопросам (Семичев С.В., 1987; Александровский Ю.А., 1989; и др.)

Регистрация данных осуществлялась с использованием стандартного формализованного описания. Методы динамической оценки включали: - клиническая оценка психического статуса пациента; - оценка состояния по результатам использования ряда тестов; - оценка с использованием многоосевой модели; - оценка данных о пациенте полученных от близких родственников и другой медицинской документации. Методы оценки включали как количественные показатели, так и качественные. Квантификация включала как феноменологическую оценку, так и количественный анализ. Для этого по­лу­чен­ные дан­ные фик­си­ро­ва­лись в раз­ра­бо­тан­ной кар­те, ко­то­рая со­сто­ит из не­сколь­ких раз­де­лов (све­де­ния об­ще­го ха­рак­те­ра: пас­порт­ные дан­ные, воз­раст и т.д., на­след­ст­вен­ность, ус­ло­вия и осо­бен­но­сти ран­не­го раз­ви­тия, пе­ре­не­сен­ные за­бо­ле­ва­ния, сведения о семье, перенесенные психические травмы, депривации и психогении, осо­бен­но­сти формирования и динамика пре­мор­би­да, со­ци­аль­ные ха­рак­те­ри­сти­ки и др.). На ос­но­ве кар­ты об­сле­до­ва­ния бы­ла соз­да­на код-кар­та, со­дер­жа­щая конкретную ин­фор­ма­цию для на­уч­ной об­ра­бот­ки (в том чис­ле, ста­ти­сти­че­ской), в со­от­вет­ст­вии с за­да­ча­ми настоящего ис­сле­до­ва­ния (воз­раст, в котором была психическая травма, вид депривации, психогении, особенности реагирования на травматизацию, возраст манифестации психосоматических, психотических или невротических расстройств).

В ходе исследования, при обследовании больных и здоровых испытуемых, составлялась «трансгенерационная схема» их семьи (схема в виде графического отображения включает поколение прародителей, родителей и его собственную семью). Трансгенерационная схема была разработана на основе генограммы М. Боуэна (Bowen M., 1971; Черников А.В., 2001). Эта диагностическая модель семейной системы, описывает инвариантные, относительно стабильные ее характеристики, логику дисфункций и возникновение психической патологии. Она дает возможность исследователю представлять основные процессы и ключевые события жизни, и развитие пациента в социуме. Эта модель - инструмент для клинических гипотез и системной оценки. Она помогает: 1. структурировать огромную массу информации о семейной системе пациента; 2. выявить основные травматичные события в семейной истории и их влияние на здоровье пациента; 3. получить картину условий, в которых проходило формирование преморбида; 4. выявить значимые паттерны воздействия «значимого другого» на пациента.

Господствующая в психиатрии историография анамнеза изображает "позитивную" историю достижений и свершений и главным является описание клиники расстройств. Невозможно полностью "понять болезненную человеческую историю, если понимание отождествляется с поиском закона, сводящую любую историю к безличной причинно-следственной цепи". За рамками анализа оказывается все то, что в анамнезе было «ошибочным». Больной в течение длительного времени занимался стиранием доминирующих фактов текста своей истории. При исследовании его анамнеза должен создаваться новый исторический текст, в границах которого осуществляется воспроизведение подавленного травматичного прошлого.

Анализировалась семейная история пациента, паттерны взаимодействия, взаимоотношений, события предшествующие кризису (Carter & McGoldrick Orfanidis, 1976) и «Линия основных жизненных событий», как аналог «Линии времени» (Stanton, 1992). Методика “линия основных жизненных событий пациента” позволяет отражать в линейной последовательности значимые события вдоль временной оси жизни пациента. Точки фиксации психопатологии локализуются на ранних участках временной оси психического развития (Кохут Х., 2003).

При исследовании основных жизненных событий высветились (можно с определенными оговорками выделить) некоторые проблемы: (1) проблематику психогенеза в контексте формирования и проявления его во взаимодействии с социумом; (2) проблематику социального воздействия на индивида; (3) проблематику личности в ее взаимодействии с непосредственным социальным окружением (социальное влияние и взаимовлияние; воздействие и взаимодействие и т.д.); (4) проблематика взаимоотношений индивида с его непосредственным окружением (семья, малая группа).

Составлялась схема основных жизненных событий пациента при проведении ретроспективного анализа онтогенеза (события в пренатальном и постнатальном онтогенезе пациента). Те жизненные события, которые акцептировались личностью, подвергались «внутренней переработке» в связи с их индивидуальной значимостью (аффективной, установками) и имевшими проявлениями в последующей жизни.

Исследуя семейную историю, отмечался возраст пациента, когда семья испытала стрессы, и влияние этого травматического события внутри семьи на ее членов, что отражает взаимосвязь травматичного события с изменениями психосоматического здоровья больного и членов семьи. При анализе паттернов семейного воздействия на пациента, учитывался тот аспект, что наиболее очевидное различие состоит в структуре связей между элементами паттернов. Имелись в виду как линейные, так и циркулярные паттерны. Линейные паттерны представляют собой последовательность типа А—В---С, то циркулярные формируют закрытые петли и являются возвратными: А---В----С---А и т.д. В настоящее время все большее значение придается циркулярным паттернам в возникновении и поддержании психических расстройств. Составлялась схема информационных сред, в которых жил и развивался пациент. Данные схемы в свою очередь оказали ощутимую помощь в обследовании (рекомендованы во врачебную практику). При анализе паттернов воздействия на пациента, учитывался тот аспект, что наиболее очевидное различие состоит в структуре связей между элементами паттернов.

Основополагающим, в подходах к пониманию психической деятельности, является информационный, т.к. деятельность психики – это восприятие, переработка и хранение информации. Для дальнейшего углубления концепций о патологии психической деятельности человека необходимо применение знаний об информации.

Теоретико-методологическая позиция рассматривает психические расстройства как следствия патологического информационного воздействия на психику (необходимо уточнение дефиниции патологическое информационное воздействие). Индивид реагирует на энергоинформационное воздействие социального (общественного) психического. Все, что может человек, в чем он проявляется, базируется не только на информации общественного психического (размещение части себя в теле), но и за счет встроенных (врожденных, если упрощенно понимать) функций в нейроструктуре (нельзя отрицать биологическую основу).

Исследование с использованием информационной теории открывает возможность решения многих практических вопросов психиатрии. В последнее время среди методов исследования находят широкое применение методы психофизического (субъективного) шкалирования. Эти методы дают информацию о количественной связи между физическими параметрами сенсорных раздражителей и соответствующими им субъективными (психическими) величинами. Многочисленными исследованиями было установлено, что между физической величиной стимула S и ее субъективной (численной) оценкой R существует степенная (или двойная логарифмическая) связь типа: R=kS n, где k — константа, п — показатель степени, для стимулов разных сенсорных модальностей. Степенная психофизическая функция, иначе называемая функцией (законом) Стивенса, определяет, что при восприятии некоторой совокупности сенсорных стимулов субъект оценивает не абсолютные значения одиночных сигналов и не разницу между ними, а величину отношения между стимулами, трансформирующуюся в субъективном восприятии в величину отношения между ощущениями: log(Ri/Rj)=n log(Si/Sj)+log k, где Ri и Rj — субъективные оценки сравниваемых стимулов Si и Sj,, n — экспонента функции Стивенса (это положение характерно для взрослых испытуемых).

Составными единицами измерений в исследовании были совокупности паттернов развитие и воздействия окружения; сочетание единиц отношения с единицами форм этих отношений (и их объектов). Инструментами измерения служили: возрастной этап психогенеза (вектор способностей изоморфного отражения характеристик воздействия), характеристики (вид, массивность, внезапность и т.д.) психогенной травмы, психогений, депривации.

Важно отметить, хочется привлечь внимание (в психиатрию не привлечены многие данные психологии и других наук), что чем сложнее отражаемые отношения, тем больше должна быть структура подобия в психическом отражении и выше место этого отражения на шкале или иерархии структур психики. При использовании информационного подхода руководствовались: 1). все психические процессы по своей природе информационные; отражают определенные свойства источника информации, определяет отражение пространственно-временных, модальных свойств источника. Эти характеристики первичны и универсальны для всех психических структур (ощущения, перцептивные образы, мысль, эмоции); 2). сигнал информации упорядочен по отношению к источнику в соответствии с общим принципом изоморфизма; 3). на каждом уровне психического отражения повышается степень структурного подобия (изоморфизма) соответствующих этому уровню психических сигналов информации (первичных образов ощущений, восприятия, образов представления, допонятийной и понятийной мысли).

При проведении ис­сле­до­ва­ния вы­де­лены сле­дую­щие ка­те­го­рии па­то­ген­ных фак­то­ров:

1. Психическая травма. Психическая травма требует реализации каких-либо свойств, которыми конкретная психика изначально не обладает. Возникает ситуация как искусственная мера, которая требует дополнительных ресурсов самого организма и дополнительных энергоинформационных затрат. Такое расширение возможностей ответа организма дополнительно ухудшало его параметры по сравнению со случаем, когда он обладает нужными свойствами изначально.

В результате воздействия травмы происходит внезапное нарушение, дезинтеграция психических структур, которые осуществляют интегративную целостность и способность адекватно отражать реальность. Для психической травмы характерно: 1. внезапность, исключительность возникновения; 2. чрезмерность психических реакций; 3. интенсивность расстройств психических функций.

2. Депривации (Сенсорная, аффективная и социальная. Стили воспитания. Неадекватные, иррациональные и агрессивные коммуникации).

3. Пси­хо­ген­ии. Изменяющиеся состояния энергоинформационных характеристик психогенных стимулов окружающей обстановки. Основными стимулами являются вербальный и невербальный дискурсы значимых других, в виде унижений, угроз, психического давления. Эти стимулы вызывают фрустрирующие переживания, которые приводят к изменению психосоматического состояния, с развитием нарушений адаптации (см. ниже).

Разделение патогенных факторов на психическую травму и психогении отражает логику существования острых, внезапных с тяжелыми последствиями травмирующих воздействий и длительных травматизирующих психогенных воздействий, состоящих из ряда сильных повседневных воздействий в виде унижения, угроз, психического давления и др.

Мы убеждены в необходимости строгого различения этих понятий. Эти два термина охватывают различные аспекты реальности. Позволяют сопоставить выражаемую ими реальность отношений и их взаимосвязи.

Пер­вая вы­де­лен­ная ка­те­го­рия - психическая травма (потеря родного человека (смерть или уход - вследствие развода родителей), изнасилование, побои). В си­лу ука­зан­ной спе­ци­фич­но­сти, эти фак­то­ры отнесены к ка­те­го­рии этио­патогенети­че­ских.

Под психической травмой понимается энергоинформационный «удар» (Молохов А.Н., 1937), в результате которого интегративные механизмы психики насильственно прерываются, нарушается ее системность. Энергоинформационный «удар», - создает высокий уровень активации сети нейронов; нарушая целевую активность нейронов, изменяя силу связей между ними. При психотравме происходит модификация параметров синапсов и количества связей между нейронами (большинство связей получают нулевые веса) (происходит упрощение архитектуры нейронных сетей), что приводит к неограниченному росту величин параметров их ответов (хаос), сопровождаясь нарушением обучения (приобретение опыта). Травма искажает и формирует целый ряд нарушений функциональных процессов и их режимов в ЦНС. Воздействие травмы приводит: - к цепной реакции в иерархических структурах; - к разбалансировке энергетических и функциональных режимов; - к нарушениям параметров информационной проводимости; - к нарушениям функциональных зависимостей, контролирующих уровни функциональной сопряженности; - к нарушениям на уровне кода. Она поражает целостность энергетических связей в структурах информационных пространств психики. Приводит к тому, что функциональная оптимальность не отвечает целевой функции процессов. Психические процессы и психические состояния приходят в состояние аструктурности.

Под воздействием информационного удара в психической реальности происходит разрушение ее структурности, нарушается механизм бинарных оппозиций. Бинарные оппозиции перестают исполнять роль несущих осей (организаторы мыслительного пространства). Начинают отражаться особенности пространственно-временных порядков, которые задаются взаимодействием и обусловлены природой и характером функциональных систем мозга. Возникает эффект «возвращающегося времени» и хаотичное слипание осколков пространств. В таком "возвращающемся времени" и внезапно проникающих друг в друга пространствах происходит разрушение структурности. Пространство порой сжимается к центру, а порой оно бесконечно с хаосом частей, или в нем пусто. Линия «время-пространства» превращается в круг. Появляется патологическое «пространство-время ego». Происходит открытие другого пространства ("глубинного") связано с разрушением "Я". Здесь начинается проявления символизма и метафоричности: обнаруживается оппозиция "верха" и "низа", находящихся в отношении взаимной дополнительности.

По дан­ным ис­сле­до­ва­ния травматичные воздействия пред­став­ля­ют­ся весь­ма зна­чи­мы­ми, спо­соб­ст­вую­щи­ми возникновению па­то­ло­гии. Особенно существенна их роль при воздействии в раннем детском возрасте. Их зна­че­ние с об­ще­ па­то­ге­не­ти­че­ской точ­ки зре­ния мо­жет быть оп­ре­де­ле­но как производящее нарушение базовых адаптивно-развитийных систем (мотивационной, эмоциональной, познавательной).

Вторая выделенная категория – психогении. В исследовании под пси­хо­ге­ния­ми по­ни­мались изменяющиеся в своей интенсивности состояния энергоинформационных характеристик психогенных стимулов окружающей обстановки (основными стимулами являются вербальный и невербальный дискурсы значимых других, в виде унижений, угроз, психического давления). Эти стимулы вызывают реакции, фрустрирующие переживания, которые приводят к изменению психосоматического состояния, с развитием нарушений адаптации. Психогении дестабилизируют энергетические составляющие психических пространств, искажают их параметры функциональной активности. Психическое состояние вследствие воздействий психогений характеризуется ощущением неотвратимости, собственной беспомощности. Оно сопровождается подавленностью, тоской, тревогой, страхом, неудовлетворенностью, неуверенностью, эмоциональной напряженностью. В последующем данные реакции и состояния начинают осуществляться по законам саморазвития, происходит сенсибилизация психики. Психогения провоцирует возникновение или обострение внутреннего конфликта, который возникает из-за отсутствия возможностей справиться с возникшими обстоятельствами, неадекватности характера удовлетворенности содержанию потребности. Важнейшей чертой психогений является их значимость для индивида.

Систематика психогений: 1. Психогении с фрустрирующим воздействием, опосредованным через опасения за собственную жизнь и жизнь близкого; 2. Психогении общефрустрирующего характера; 3. Объединены психогении, связанные с осознанием собственных недостатков; 4. Психогении, которые относятся к "семейно-бытовым; 5. Комбинация острых и хронических психогений. Раз­гра­ни­че­ние вто­рой и треть­ей ка­те­го­рии психогений в из­вест­ной сте­пе­ни ус­лов­но, од­на­ко име­ет, как по­ка­за­ло ис­сле­до­ва­ние прак­ти­че­ский смысл при ис­сле­до­ва­нии пси­хо­ге­не­за рас­стройств (пре­иму­ще­ст­вен­но, ди­на­ми­че­ских па­ра­мет­ров).

Характер травматизирующего влияния в значительной степени зависит от степени осознанности ситуации с ее патогенными факторами. Психогении и травмы в определенный момент «кристаллизуют» патологическое состояние.

Проблема определения причинности психических расстройств заключается в наличии огромного числа возможных переменных, которые могут коррелировать с огромным числом возможных результатов. Задача становится разрешимой, если удается создать и опереться на некие принципы отбора соответствующих переменных и понимания взаимодействий между ними. Выделенные нами факторы охватили наиболее существенную информацию о пациенте, семье, развитии, факторов влияющих на развитие и возникновение психических расстройств. Их воздействие прослежено в пяти онтогенетических периодах (до 5 лет; от 5 до 9 лет; от 9 до 11 лет; от 12 до 18 лет; Старше 19 лет). Объем данных охватил порядка 600 параметров. Из полученных дан­ных, была создана база данных, которая об­ра­бо­та­на с помощью встроенных статистических функций в электронной таблице Excel (корреляционный анализ). Привлекался пакет прикладных программ статистического анализа. В ходе многомерного математического анализа было выделено 22 фактора, (каждый фактор содержал от 3 до 7 характеристик), которые вобрали в себя 71,1% информации.

Разработанная и представленная в исследовании модель, представляет собой дальнейшую попытку интеграции системно-ориентированных направлений в области психиатрии развития. Модель строится на методологическом анализе воздействия психогенных факторов семейной системы, происходящих в ней процессов на ее члена, у которого развилось психическое расстройство.

3.4 Общая характеристика обследованных больных.

Об­щая ха­рак­те­ри­сти­ка об­сле­до­ван­ных боль­ных ос­нов­ной и кон­троль­ной групп со­сто­ит в сле­дую­щем. Эти данные приведены в таблицах NN 1, 2,3 - 6.

Таблица N 2. Рас­пре­де­ле­ние об­сле­до­ван­ных боль­ных по по­лу.

Груп­пы боль­ных	муж­чи­ны		жен­щи­ны		все­го
	кол-во на­блю­де­ний (чел.)	кол-во на­блю­де­ний в %	кол-во на­блю­де­ний (чел.)	кол-во на­блю­де­ний в %
I *	76	33,62%	150	66,37%	226 (100%)
II	21	60%	14	40%	35 (100%)
III	2	5,71%	33	94,28%	35 (100%)

При­ме­ча­ние: * I - ос­нов­ная груп­па на­блю­де­ний; II-кон­троль­ная; 111-здоровые.

В ос­нов­ной груп­пе от­ме­ча­ет­ся не­ко­то­рое пре­об­ла­да­ние пациентов женского пола, что объ­яс­няется проведением исследования на базе женского психиатрического отделения.

Таб­ли­ца N 3. Рас­пре­де­ле­ние боль­ных по возрасту на момент обследования.

Возраст лет	Ос­нов­ная груп­па				Кон­троль­ная груп­па
	Шизофрения	невротич	личност	умствен	Алкоголизм	Здоровые
15-20	4	3	14	7	2	0
21-25	11	7	11	23	12	3
26-30	13	3	5	0	7	12
31-35	10	0	4	1	2	2
36-40	15	0	0	0	3	2
41-45	18	3	0	0	3	0
46-50	24	0	2	0	2	5
51-55	17	1	2	0	2	8
56-60	3	1	0	0	1	3
> 60	18	4	2	0	1	0
Всего	133	22	40	31	35	35

По данным таблицы преобладают лица в возрасте от 20 до 50 лет, как в основной, так и в контрольной группе.

Таблица № 4. Рас­пре­де­ле­ние об­сле­до­ван­ных боль­ных по уровню образования.

Вид образования	Основная группа	Контрольная группа
		Алкоголизм	здоровые
Начальное	7 (3,09%)	0 (0,00%)	0(0,00%)
Восьмилетнее	89 (39,38%)	23 (65,71%)	1 (2,86%)
Среднее	69 (30,53%)	9 (25,71%)	2 (6,00%)
Средне специальное	34 (15,04%)	2 (5,71%)	24(68,57%)
Высшее	28 (12,38%)	1 (2,85%)	8(22,86%)
Всего	226 (100%)	35 (100%)	35 (100%)

Из таблицы следует, что в контрольной группе «алкоголизм» преобладают лица с восьмилетним образованием, в группе здоровых больше – со средне специальным.

Таблица N 5. Адаптация

Основная группа	Контрольная группа
	Алкоголизм	Здоровые
Не работает, не учится	16 (7,66%)	4 (11,76%)	0(0,00%)
Студент	7 (3,35%)	2 (5,88%)	0(0,00%)
Рабочий	66 (31,58%)	11(32,35%)	27(77,14%)
Осужден	12 (5,74%)	5 (14,71%)	0(0,00%)
Инвалид	60 (26,54%)	0 (0,00%)	0(0,00%)
Другое	47 (20,79%)	6 (17,65%)	8(22,85%)
Тунеядец	3 (1,44%)	7 (20,59%)	0(0,00%)
Всего	211* (93,36%)	35 (100%)	35(100%)

*Примечание: в основной группе не включены 15 человек, которые не достигли 19 лет.

Таблица N 6. Адаптация по нозологическим группам.

Адаптация	Шизофре	Невротич	Умствен	Личностн	Алкоголи	Здоров
Удовлетв	3,82%	52,63%	3,45%	10,00%	17,65%	100%
Частичная дезадаптац	29,01%	42,11%	55,17%	36,67%	20,59%	(0,00%)
Полная дезадаптац	67,94%	5,26%	41,38%	53,33%	52,94%	(0,00%)
Нет сведен	0,76%	0,00%	0,00%	0,00%	0,00%	(0,00%)

Данные таблиц № 5-6 по адаптации, указывают, что в основной группе, по сравнению с контрольной, имеется значительная доля больных на инвалидности. У 96, 95% больных основной группы нарушена адаптация.

При­ве­ден­ные дан­ные таблиц 1-6, ха­рак­те­ри­зую­щие об­сле­до­ван­ных боль­ных в со­от­вет­ст­вии с наи­бо­лее об­щи­ми со­ци­аль­ны­ми ха­рак­те­ри­сти­ка­ми, да­ют, еще раз, ос­но­ва­ние ут­вер­ждать о со­пос­та­ви­мо­сти по этим по­ка­за­те­лям ос­нов­ной и кон­троль­ной групп, их ре­пре­зен­та­тив­но­сти при срав­ни­тель­ном ана­ли­зе.

По сложившейся традиции, в психиатрии в начале анамнеза указывается так называемая наследственная психопатологическая отягощенность. Представляется, что, употребляя термин наследственность, допускается его широкое применение-толкование. Считаем, что речь должна идти о биопсихосоциальнокультурной детерминации развития пациента. Приведем таблицы, иллюстрирующие семейную биопсихосоциокультурную детерминацию, которая оказывала влияние на психогенез (жизнь) больных.

Таблица N 7. Обобщенная биопсихосоциокультурная детерминация (отягощенность) со стороны родственников родителей.

Основная группа		Контрольная группа
		алкоголизм		здоровые
абс	%	абс	%	абс	%
Патология по линии родственников матери
Личностная	50	22,11%	4	5,71%	3	4,28%
Заболевание	55	24,3%	7	10,00%	3	4,28%
Патология по линии родственников отца
Личностная	19	8,39%	2	2,85%	5	7,14%
Заболевание	22	9,72%	3	4,28%	6	8,57%

Таблица N 8. Обобщенной биосоциокультурной детерминации (отягощенности) со стороны родителей

Основная группа		Контрольная группа
		Алкоголизм		Здоровые
абс	%	абс	%	абс	%
Патология у матерей
Личностная	153	64,68%	6	8,57%	16	22,85 %
Заболевание	42	23,43%	2	5,71%	4	5,71 %
Патология у отцов
Личностная	164	72,54%	23	32,85%	20	28,57%
Заболевание	48	37,60%	17	24,28%	13	18,57 %

Из таблиц № 7-8 следует, что отягощенность в контрольной группе менее выражена, чем в основной. Окружающие лица своими особенностями имеют значение для психического состояния пациента. Данные таблиц указывают, что уровень личностных расстройств в основной группе значительно выше, чем в контрольной. Приведенные данные показывают значимость того, что психосоциальная детерминация развития больных протекала под огромным воздействием «особенной психогенной информации» из прародительской семьи и собственной семьи. Эта детерминация имеет значение в формировании всех психических структур пациента. Проявления и свойства окружающих становятся второй натурой пациента (Петровский В.А., 1994; Огнев А.С., 2003). Результаты исследования согласуются со сложившимся представлением – «у будущего больного семейная атмосфера такова, что процесс развития психических структур искажается с первых моментов жизни» (Эйдемилер Э.Г., 1976). Следовательно, это фактор имеет значительный вес и влияние, которого в жизни пациента предстоит оценить.

Значимость этого аспекта в исследовании согласуется с проведенным исследованием семей психически больных в трех поколениях Пегашовой А.Е., Нуллер Ю.Л., (1995). Ими, в своем исследовании, отмечено уменьшение возраста дебюта психических расстройств, преобладание мужчин и разные нозологические формы.

Иллюстрацию полученных результатов исследования дополним приведением результата исследования самой родительской семьи больных. При изучении семьи многие исследователи отмечают: «семьи повторяют сами себя». То, что происходит в одном поколении, часто повторяется в следующем, и те же сценарии жизни проигрываются из поколения в поколении, хотя актуальное проявления имеют различные формы.

Приведем результаты, отражающие тип семьи, который был у родителей пациентов.

Таблица N 9.Тип семьи у родителей, обследованных пациентов.

Тип семьи	Шизофрения	Невротические	Умственная	Личностная	Сумма	Алкоголизм	Здоровые
У матери
Полная семья	93,22%	86,36%	96,8%	95,12%	92,80%	91,42%	97,14%
Одна мать	4,51%	9,09%	3,22%	2,00%	4,42%	5,71%	0,00%
Нет сведен	2,25%	4,54%	0,00%	0,00%	1,76%	2,85%	2,86%
У отца
Полная семья	88,72%	95,45%	83,9%	87,80%	88,93%	85,71%	77,14%
Одна мать	3,75%	4,54%	3,22%	5,00%	3,98%	5,71%	0,00%
Нет сведений	7,51%	0,00%	12,9%	5,00%	7,07%	8,57%	22,86%

Результаты в основной группе и контрольной сопоставимы. Они позволяют сказать, что условия жизни и развития самих родителей пациентов, что касается «фактора семьи», в большинстве протекали в полных семьях. Опять же забегая вперед, скажем, что напротив, развитие большинства обследованных нами пациентов протекало в неполных семьях.

3.5 Результаты исследования

Приведем таблицы отражающие возраст возникновения психических расстройств.

Таблица N 10. Возраст возникновения невротических расстройств

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Возраст возникновения невротических расстройств		Доля фактора	Вес	Доля Фактор	вес	Доля Факт	вес
	3-5 лет	41,59%	0,41	22,85%	0,23	2,86%	0,03
	6 лет	3,09%	0,03	5,71%	0,06	0,00%	0,00
	7 лет	2,21%	0,02	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	8 лет	2,65%	0,03	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	9 лет	8,40%	0,08	0,00%	0,00	2,86%	0,03
	10-11 лет	16,81%	0,17	17,14%	0,17	2,86%	0,03
	12-13 лет	15,48%	0,15	5,71%	0,06	0,00%	0,00
	14-15 лет	18,14%	0,18	34,28%	0,34	0,00%	0,00
	16-17 лет	32,74%	0,33	22,85%	0,23	0,00%	0,00
	18 лет	6,19%	0,06	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	19-20 лет	1,44%	0,01	2,94%	0,03	2,86%	0,03
	21-25 лет	12,92%	0,13	2,94%	0,03	5,71%	0,42
	26-30 лет	7,18%	0,07	2,94%	0,03	0,00%	0,00
	31-35 лет	4,31%	0,04	2,94%	0,03	2,86%	0,03
	36-40 лет	1,44%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	41-50 лет	2,87%	0,03	0,00%	0,00	2,86%	0,03
	> 50 лет	2,39%	0,02	0,00%	0,00	2,86%	0,03
	Не было	0,96%	0,01	20,59%	0,20	80%	0,78
	Коэфф. корр*	0,916

*Согласно коэффициенту корреляции, который высчитывался между показателями у больных основной группы и больных алкоголизмом группы сопоставимы.

Таблица N 11. Возраст возникновения психотических расстройств

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Возраст возникновения психотических расстройств		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Ранее	12,44%	0,12	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	19-20 лет	3,83%	0,04	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	21-25 лет	14,83%	0,15	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	26-30 лет	14,83%	0,15	2,94%	0,03	0,00%	0,00
	31-35 лет	6,70%	0,07	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	36-40 лет	3,35%	0,03	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	41-50 лет	7,66%	0,08	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Старше 50	1,91%	0,02	2,94%	0,03	0,00%	0,00
	Старше 60	34,93%	0,35	8,83%	0,94	0,00%	0,00
	Не было	0,00%	0,00	85,29%	0,94	100%	1,0
	Коэфф. корр*	0,877

*Согласно коэффициенту корреляции группы сопоставимы. Это позволяет сопоставлять основную и контрольную группы и показывает их репрезентативность при сравнительном анализе.

Данные, приведенные в таблице № 10-11, подтверждают положение: что расстройства в основной группе возникали в сензитивные периоды развития пациентов.

Биопсихосоциальная детерминация развития пациента начинается с вынашивания беременности, вскармливания. В ходе исследования выяснялось наличие психических травм и психогений у матерей пациентов (мать своим дискурсом транслирует свой жизненный опыт своему ребенку). У потомства уязвимых матерей показатель расстройств превышает в 4 раза таковой в контроле (Bifulco A. at all., 2002).

Приведем результаты исследования. Таблица N 12. Психогении во время беременности у матери.

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Психогении* во время беременности		Доля фактора	Вес	Доля Фактор	вес	Доля Факт	вес
	Беременность вне брака	3,09%	0,02	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Нежелательное поведение мужа	50,44%	0,39	54,28%	0,41	11,43%	0.09
	Нежелат. Повед. Родственников	14,15%	0,11	20,00%	0,15	2,86%	0,01
	Мат-быт неустроенность	28,31%	0,22	28,57%	0,22	45,71%	0,41
	Нет сведений	33,18%	0,26	28,57	0,22	48,57%	0,41
	Коэфф коррел**	0,975

*В сумме количество психогений превышают 100%, т.к. у матери их могло быть 2 и 3. **По коэффициенту корреляции группы сопоставимы.

По данным таблицы видно, что психогении у матерей отмечены в большом количестве случаев. Из неблагоприятных факторов предшествовавших беременности и родам отмечено: нежелательность беременности, неожиданность, незапланированность беременности, поздняя беременность, беременности предшествовали аборты, беременность сопровождалась токсикозами. Среди сложных причин возникновения "дизнейроонтогенеза" (Энгельс Г., 1966; Петренко А.Г., 1991) выделяются отдельные, играющие роль пусковых механизмов, и их считают триггерами дизонтогенетического процесса. Во время вынашивания беременности отмечались: алкоголизация мужа, нанесение побоев, обид. Из литературы известно, что хронические стрессовые ситуации у матери во время беременности – фактор, который влияет на дифференциацию мозга плода (Dorner G., 1978).

Устоялось представление, что мать для ребенка играет роль внешнего органа «метаболизации» психологического опыта. После рождения отсутствие тесных взаимоотношений с матерью приводит к дезорганизации и дезинтеграции психофизического состояния ребенка. В изученных семьях отмечено, что рождение ребенка – нежелательное событие; осложненное течение беременности, т.е. эмбриогенез, подвергался нежелательной стигматизации.

Мать, для ребенка в семье, является первой и иногда единственной подходящей ролевой моделью. Авторами отмечается, что мало разработана проблема взаимоотношений «мать-дитя». В течение последних 10 лет этому аспекту придается важное значение. Он считается ведущим в генезе ряда психических расстройств (Кирпиченко Е.И. и соавт., 1982; Скобло Г.В. и соавт., 1985). Идет обсуждение психосоциальной модели передачи психических расстройств (Bifulco A. at all, 2002).

Роль матери в онтогенезе ребенка является детерминирующей. Взаимоотношения матери и ребенка – это пусковой или осложняющий фактор психических расстройств в раннем возрасте и предрасполагающий фактор развития психических расстройств в старшем возрасте (Скобло Г.В. и соавт., 1985). В силу особенностей своего характера, образования и мировоззрения мать может умышленно или по легкомыслию разрушить слабое ядро идентичности пациента, внедрив в него свое собственное.

Данные, полученные исследователями, о роли матери, нашли подтверждение в полученных нами результатах. В диаде мать и ребенок реализуются специфические механизмы, т.е. базовые биологические паттерны. Врожденные биологические схемы регулируют взаимоотношения между ними (Emde., 1981). Личность матери воспринимается ребенком, т.к. есть индивидуальная готовность к ответной реакции, которая развивается внутри этого единства (Х. Томэ., Х. Кехеле, 2001). Мать отражает ребенка в его проявлениях причем, не так, как зеркало. Она развивает его функциональные системы с их целями.

Приведем данные, характеризующие одно из основных звеньев детерминации, взаимоотношения матери и ребенка – вскармливание.

Таблица N 13. Вскармливание.

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Вскармливание		Доля фактора	Вес	Доля Фактор	вес	Доля Факт	вес
	Естественное	38,49%	0,39	82,85%	0,83	91,43%	0,91
	Искусственное	58,84%	0,59	17,14%	0,17	8,57%	0,09
	Нет сведений	1,76%	0,02	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Коэффициент корреляции*	0,354

*Коэффициент корреляции низкий, что указывает на достаточно выраженное несоответствие по изучаемому параметру.

Большинство пациентов основной группы находилось на искусственном вскармливании. Причинами этого явились психогении, которые имели во время их вскармливания матери.

Представляем таблицы, в которых отражены паттерны фактора воспитания в семьях пациентов. Особенности воспитания в виде отвержения, отсутствие эмоциональной близости, отсутствие отца или матери, являются самыми первыми непосредственными травматизирующими воздействиями. Состояние семьи детерминировано многими симультанно действующими факторами и является паттерном, который определяет психическое здоровье ребенка (Буторина Н.Е. и соавт., 1999).

В исследовании влияние семейного воспитания прослежено в возрастном аспекте.

Таблица N 14. Воспитание в первом возрастном периоде (Божович Л.И., 1979).

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Воспитание первый возрастной период до 5 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	В полной семье	86,28%	0,77	91,42%	0,84	97,14%	0,90
	Неполная семья	11,94%	0,11	8,57%	0,08	2,86%	0,01
	Воспит у бабушки	13,27%	0,12	8,57%	0,08	2,86%	0,01
	Воспит у родствен	0,44%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Воспит в дет доме	0,44%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Нет сведений	0,00%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Коэфф коррел*	0,998

*Коэффициент корреляции указывает на положительную корреляцию между изученными группами.

Из данной таблицы следует, что (группы сопоставимы), доля отрыва пациентов от родителей и соответственно отсутствие семейного влияния в основной группе выше. Возраст с 3 до 4 лет – один из важнейших периодов развития протекающий критически (1-й возрастной криз). Ребенок подвержен психогенным срывам. Отмечается большая чувствительность к депривации, т.к. в этот период приобретается основной психический «багаж». В этом периоде число психогенных расстройств в три раза выше, чем в последующий период (Божович Л.И., 1979). Далее остановимся на особенностях воспитания, а сейчас остановимся на других аспектах психической травматизации.

Основной сутью данного исследования являлось изучение роли психической травмы и психогений в возникновении психических расстройств.

Под психической травмой понимается информационный «удар», в результате которого интегративные механизмы психики насильственно прерываются, нарушается ее системность. Травмирующее воздействие прямо пропорционально его неожиданности.

Р = В/С

Р – результат воздействия в виде психического состояния.

В – вероятность и степень неожиданности наступления события.

С – сила нервной системы.

Ранее приводилась характеристика психической травмы и психогений. В исследовании отмечался удельный вес психических травм, психогений и возраст их воздействий. Это яв­ляло­сь од­ним из су­ще­ст­вен­ных по­ка­за­те­лей, по­сколь­ку от­ра­жа­ет не толь­ко про­дол­жи­тель­ность, но и их по­тен­ци­аль­ную па­то­ген­ность, ко­то­рая в слу­ча­ях ран­не­го на­ча­ла воздействия осо­бен­но вы­со­ка и тяжела. Именно насилие в раннем детстве ведет к нарушению формирования развитийно-адаптационных систем организма.

Ближайшим психологическим последствием травмирующего события является возникновение патогенного психического состояния. Психические состояния имеют свойство кумулироваться. В этом состоит – отдаленный эффект травматичных событий жизни. Роль травматичного события заключается в том, что оно определяет многие последующие события, кладет начало новому психическому состоянию.

При воздействии психических травм, на организм (через психику) происходит повреждение, в результате чего возникают патологические процессы.

У многих пациентов первая психическая травма была в трех-пятилетнем возрасте, когда имели место смерть члена семьи, развод родителей, прямые издевательства над членами семьи и самим пациентом. Приводимая таблица иллюстрирует травматизм исследованных пациентов.

Таблица N 15. Психическая травма в первом возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Первый период до 5 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Смерть родителя	2,65%	0,03	2,85%	0,03	0,00%	0,00
	Развод, уход родит.	3,98%	0,04	5,71%	0,06	5,71%	0,06
	Побои/истязания	10,61%	0,10	8,57%	0,09	0,00%	0,00
	Инцест	2,21%	0,02	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Другая	30,08%	0,29	17,14%	0,17	0,00%	0,00
	Не было	55,75%	0,53	65,71%	0,66	94,29%	0,94
	Коэф.корреляции	0,958

Из таблицы следует, что половина пациентов основной группы подверглось психической травме, а в группе здоровых только 5,7%.

Таблица N 16. Психогении в первом возрастном периоде*.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Первый период до 5 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Опасение за жизнь родителя и свою	29,63%	0,15	22,85%	0,15	2,86%	0,02
	Огран контакт со сверстн	27,24%	0,14	20,00%	0,13	0,00%	0,00
	Треб безупр поведен	33,18%	0,17	22,85%	0,15	2,86%	0,02
	Наказания за проступки	26,54%	0,14	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Неудовл. Отнош между родит.	43,80%	0,23	37,14%	0,24	5,71%	0,06
	Тяж. б-нь у родителя	17,25%	0,09	0,00%	0.00	0,005	0,00

*В сумме количество психогений превышают 100%, т.к. у одного и того же больного их могло быть 2 и 3.

Из таблицы видно, что уровень психогений у пациентов основной группы был очень высоким. Преобладал страх за свою жизнь и жизнь матери. Фрустрирующие переживания возникали из-за ограничений в поведении, от наказаний за проступки. В ожидании неприятных событий происходит их активное предвосхищение с формированием и закреплением фрустрирующего состояния. Очень высокий уровень негативных эмоций был связан с неудовлетворительными отношениями между родителями. Известно, что возникающие психогенные расстройства после воздействия психической травмы, психогений, закрепляются и становятся более выраженными под влиянием психогенного индуцирования, т.е. когда от жестокости страдает не только ребенок, но и близкий ему взрослый, чаще мать.

Психическая травматизация естественно оставила последствия. Последствия представлены в таблице.

Таблица № 17. Последствия психических травм, психогений в первом возрастном периоде.

Возрастной Период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Первый период до 5 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Неврот. реакция	11,9%	0,09	11,42%	0,11	0,00%	0,00
	Невроз	10,6%	0,08	8,6%	0,08	0,00%	0,00
	Психосомат. б-ни	29,2%	0,23	8,6%	0,08	2,86%	0,03
	Псевдоаутизм	16,4%	0,13	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Задержка псих. разв.	25,2%	0,20	11,4%	0,11	0,00%	0,00
	Нет сведений	14,2%	0,11	8,6%	0,08	2,86%	0,03
	Не было	18,6%	0,15	60,0%	0,55	94,3%	0,89
	Коэф. корреляции*	0,056

Данные таблицы указывают на соответствие большого числа травм и последствий от них в основной группе. Последствия психической травматизации отражались проявлениями психовегетативного уровня реагирования. При оценке состояния больных были отмечены такие дизонтогенетические признаки: длительное сохранение дефектной речи, крайняя психосензорная возбудимость, извращение инстинктов и влечений, сниженная способность к усвоению знаний и приобретению навыков. В связи с этим можно утверждать о вкладе психотравматизации в формировании преморбида.

Перейдем к отражению результатов исследования психической травматизации во втором возрастном периоде. Представим данные по характеристике особенностей воспитания.

Таблица N 18. Воспитание во втором возрастном периоде

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Воспитание второй возрастной период до 9 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	Вес	Доля Фактор	вес
	В полной семье	59,29%	0,48	77,14%	0,69	91,43%	0,91
	Неполная семья	37,61%	0,31	22,85%	0,21	8,57%	0,08
	Воспит. у бабушки	11,94%	0,10	5,71%	0,05	0,00%	0,00
	Восп .у родств.	0,44%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Восп. в дет. доме	0,88%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Нет сведений	0,44%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Появ. отч, мачехи	11,94%	0,10	5,71%	0,05	5,71%	0,05
	Коэф. корреляции*	0,946

*По коэффициенту корреляции группы были сопоставимы

Данные таблицы убедительно показывают, что доля пациентов основной группы воспитывавшаяся в неполной семье, во втором возрастном периоде, значительно выше, чем в контрольной. Во втором возрастном периоде важным травматичным фактором стал развод родителей и жизнь в неполной семье. В семьях родители не были способны дополнять друг друга. «Два враждующих лагеря» (семейное расщепление). Матери в рассказе о моменте развода в жизни их семьи говорили, что больная (ой), сразу заметно изменилась. Из литературы известно, что отсутствие отца в семье – вклад в нарушение формирования идентичности. Пациент живет в многоуровневой социокультурной реальности, где существуют аттракторы. Отсутствие отца – это отсутствие одного из главных аттракторов, ответственного за психосоматическое развитие ребенка. В формировании функциональных систем организма пациентов отсутствовал один из важнейших элементов. Это отсутствие провоцирует возникновение психогенных не процессуальных состояний.

У некоторых пациентов страх и предвосхищение ожидаемого ухода отца и конца отношений вынуждали предпринимать разнообразные бессознательные попытки сохранить их. Некоторые пациенты в раннем возрасте считали себя виновными в том, что отец ушел из семьи. Ряд пациентов, предпринимали поиски отцов, добивались с ними встречи. Исследователи считают, что бессознательные идентификации безраздельно властвуют над мыслями и поведением пациента (Numberg Н., 1932) при общении с противоположным полом. Для них в последующем был характерен “поиск утраченного объекта” и у женщин не складывались собственно отношения с мужчинами и семейные отношения. По мере того как происходит исчезновение объектов за пределы мира субъекта (часто этот мир еще не организован в регистре целостных реальностей), – каждый раз возникает новый тип идентификации (Лакан Ж., 1998). Психоаналитиками было отмечено, что травматические потери в раннем детстве приводят к серьезным трудностям сепарации и в дальнейшей жизни (Х. Томэ., Х. Кехеле., 2001). Даты: уход отца после развода, рождения или смерти близкого родственника – это энграммы, которые фиксируются в бессознательном. Они в последующей жизни заставляют пациента испытывать страдания от необъяснимых колебаний настроения и ухудшения симптомов, поскольку в такие дни неразрешенные конфликты снова актуализируются, не попадая в сознание. Затем эти энграммы превращаются в очаг психопатологии.

Потеря отца была часто связана с расторжением брака между родителями из-за его пьянства, он уходил из семьи. (У части больных отцы уходили из семьи в возрасте пациента от 10 до 17 лет). Из литературы известно, что пьянство отца – это постоянная тревога, страх, стрессовых моментов в семье, которые приводят к характерологическим и патохарактерологическим трансформациям у детей. Многофакторность влияния алкоголизма на потомство показывает, что 37% детей, у матерей страдающих алкоголизмом, выявляют невротические и психопатоподобные расстройства (Моховиков А.Н. и соавт., 1986). Роль алкоголиков отцов в развитии ребенка – это причина умственной отсталости (Клюшкова Л., Матейчик З., 1972). У 45% их детей обнаруживаются патохарактерологические особенности (Шурыгин Г.И., 1978). Атмосфера в семьях с алкоголиком – это хаос, непостоянство, неясные ролевые функции, непредсказуемость, деспотичность, ссоры, насилие, и инцест. Неопределенность, хаотичность ситуаций обуславливается сильным притоком раздражителей в единицу времени (цит. по Москаленко В.Д., Милосердова Т.И., 1993). В качестве основного комплекса негативного влияния на пациентов – являлось отсутствие участия отца в воспитании, или его негативное влияние своей алкоголизацией, деспотизмом, жестокостью, что порождало в пациенте негативную самооценку и предотвращало интериоризацию свойств отца и идентификацию с ним.

Пациентами отмечалось, и неадекватность поведения матери (упрямство, непонимание, завышенные притязания, жестокость). В литературе также отмечается частая жестокость: физическое насилие со стороны родителей (Bifulco A. at all, 2002). Особенности характера и поведения родителей способствовали усвоению пациентом неадекватных моделей поведения. Результаты исследования показывают, что пациенты воспроизводили ключевые паттерны поведения родителя. Известно, что структура взаимоотношений с родителями вызывает к жизни глубокие эмоциональные переживания и бессознательные процессы. Скрытой пружиной этого является ранее бессознательное запечатление. Бессознательные ролевые отношения приводят к возникновению «циклических психодинамических паттернов». Эти паттерны представляют собой повторяющиеся межличностные трансакции. Они создают бессознательные схемы, которые могут сохранять высокую степень стабильности и поддерживают сами себя, образуя замкнутый круг, мешая адаптации (Strapp, Binder., 1984).

При отсутствии одного из родителей, с другим, чаще всего это конечно мать, развивалась симбиотическая связь. Эта связь мешала процессу сепарации и индивидуации. В некоторых наблюдениях, даже в пубертатном возрасте пациента, психотическое состояние матери воспринималось и отражалось пациентом в выраженном виде. Симбиотическая связь задерживала развитие пациента (симбиотическая связь объясняется страхом быть отвергнутым родителем). Многие наши пациенты в течение всего времени жили постоянно с матерями. Мать поддерживала своим отношением и поведением зависимость пациента/ки от нее, явно манипулируя ей/им, причем, не осознавая этого; при указании на это редкие матери соглашались с этим, другие давали негативную реакцию и прекращали контакт с врачом.

Именно в детстве формируются индивидуальные стереотипы преодоления травматичных ситуаций, в которых существенную роль играет поведение родителей (Lazarus R.S., Folkman S., 1984). Если детство протекает благополучно, то формируется базисная безопасность, определяющая последующую устойчивость к психическим стрессам (Groen J.J., 1982).

Неблагополучная, травмирующая семейная обстановка, с ее влиянием -формировала преморбид будущего пациента. Под пре­мор­би­дом по­ни­мается психосоматическое со­стоя­ние здо­ро­вья па­ци­ен­та после перенесенных психических травм, деприваций и психогений до манифестации за­бо­ле­ва­ния (т.е. по­след­ст­вий па­то­ген­но­го влия­ния психогенных вред­но­стей).

У подавляющего большинства пациентов была отмечена родительская депривация, эмоциональная депривация, депривация общения, пищевая депривация, педагогическая депривация (родительская депривация с ее ограниченностью отношений вызывает невротическую патологию). Патологическая семья с ее депривационными механизмами не позволяла сформироваться процессам, которые позволили бы в достаточной степени развиться потенциалу пациента; не реализовалась необходимая для этого мера стимуляции (гипер- или гипо- стимуляция). Не образовывались коммуникативные структуры. Депривация порождала эмоциональную угнетенность. Возникала реакция самоустранения. Разрушающее последствие депривации – нарушение адаптивно-развитийных систем. Развитие психических функций в условиях депривации меняло направление и шло в русле аффективного освоения необходимых моторных, речевых, сенсорных, когнитивных, мотивационных систем (Никольская О.С., 1987). Результаты исследования подтвердили выделенные в литературе варианты дизонтогенеза у детей: 1) вариант с преобладанием расстройств поведения; 2) вариант с эмоциональными расстройствами; 3) мозаичный вариант, включающий снижение когнитивной продуктивности и эмоционально-поведенческие расстройства (Буторина Н.Е., и соавт., 1999).

Исследовался информационный взаимообмен между системой «индивидуум» и суперсистемой «семья». Исследовались усвоение, переработка, хранение информации и информационный обмен в процессе коммуникации. Имеется от­чет­ли­вая за­ви­си­мо­сть адап­ти­ро­ван­ной пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти от пол­но­ты ин­фор­ма­ции у че­ло­ве­ка и, со­от­вет­ст­вен­но, за­ви­си­мость пси­хо­со­ма­ти­че­ской де­за­дап­та­ции от не­дос­тат­ка ин­фор­ма­ции ли­бо ее ис­ка­же­ния. Результаты исследования о качестве информационной среды у наших пациентов в раннем возрасте, позволяет сказать, что (из-за деприваций) информационные среды были бедными, что сказалось на базисных развитийных системах. У части больных было отмечено, в связи с этим низкая способность к учебе в школе и в дальнейшем высокий уровень образования был лишь у единиц.

По психической травматизации во втором возрастном периоде приведем полученные данные.

Таблица N 19. Психическая травма во втором возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Второй период с 5 лет до 9 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Смерть родителя	5,63%	0,05	0,00%	0,00	2,86%	0,03
	Развод, уход родит	15,48%	0,14	14,28%	0,14	2,86%	0,03
	Изнасилование	3,09%	0,03	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Инцест	3,98%	0,04	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Отделение от родителей	13,27%	0,12	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Другая	42,92%	0,39	14,28%	0,14	0,00%	0,00
	Не было	25,22%	0,23	74,28%	0,72	94,29%	0,94
	Коэфф. корреляции*	0,503

*Коэффициент корреляции указывает на различия по виду психической травматизации у лиц основной группы и у лиц в контрольной группе.

Картина травматизации, как и в первом возрастном периоде повторилась. Уровень травматизации выше в основной группе.

Таблица N 20. Психогении во втором возрастном периоде.

Возрастной Период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Второй период с5 до 9 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Опасение за жизнь родителя и свою	38,49%	0,12	8,57%	0,10	2,86%	0,02
	Огранич контакт со сверстн	50,00%	0,16	5,71%	0,09	0,00%	0,00
	Треб. безупр поведен	74,77%	0,24	94,28%	0,34	37,14%	0,3
	Наказ. за проступки	45,13%	0,14	37,14%	0,13	20,00%	0,20
	Неуд. отнош. между родит	52,73%	0,17	48,57%	0,17	17,14%	0,01
	Тяж. б-нь у родителя	4,42%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Пьянство родителя	19,02%	0,06	40,00%	0,14	14,29%	0,01
	Не было	26,99%	0,09	5,71%	0,02	11,43%	0,09
	Коэфф. корреляции*	0,824

*Коэффициент корреляции указывает на сопоставимость обоих групп.

По данным таблиц второй возрастной период также сопровождался увеличением и накоплением травматизации лиц основной группы.

Во втором возрастном периоде, как следствие травматизации, проявились ее последствия. Приведем данные по последствия травматизации.

Таблица № 21. Последствия психических травм, психогений во втором возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Второй период с 5 до 9 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Неврот. реакция	5,63%	0,04	11,42%	0,11	0,00%	0,00
	Невроз	13,71%	0,10	14,28%	0,14	2,86%	0,03
	Психосомат. б-ни	26,54%	0,20	5,71%	0,05	2,86%	0,03
	Псевдоаутизм	27,87%	0,21	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Задержка псих. разв.	31,41%	0,24	5,71%	0,05	0,00%	0,00
	Нет сведений	16,81%	0,13	14,28%	0,14	5,71%	0,05
	Не было	8,84%	0,07	54,28%	0,51	88,57%	0,89
	Коэф. корреляции*	-0,611

*Коэффициент корреляции имеет отрицательный характер, что указывает на принципиальные различия в последствиях у исследованных групп.

Психогения, оказывается одним из патогенетических условий в возникновении эндореактивных состояний. У больных, по данным таблицы, был задействован сомато-вегетативный уровень реагирования на психическую травматизацию. Отмечен высокий уровень психосоматических расстройств и задержка психического развития.

Развитие во втором возрастном периоде (криз 5-9 лет), сопровождается большим участием, наряду с биологическими факторами, социально-психологических факторов. В этот возрастной период внутренний мир представляет собой «плавку» реального опыта и восприятия с мысленными репрезентациями, которые эволюционируют с ранних лет в соответствии с развитием познавательных способностей и актуальными переживаниями (Horner, 1991). Образ «Я» и образы объектов строятся из бесчисленных повседневных аффективных переживаний, которые сопровождают индивида с первого дня жизни (Blanck & Blanck, 1986). В это время происходят устойчивые психические изменения, через формирование психических структур, а основными механизмами являются имитация, интернализация, идентификация. Психическая травматизация привела к хрупкости нервной системы, неустойчивости психического равновесия, готовности к патологическому реагированию. Были отмечены формы реагирования на психогении (обусловлены задействованием соответствующего уровня психической деятельности):

Формы Уровень реагирования

Астеническая – сомато-вегетативный;

Эксплозивная – аффективный - двигательный;

Истерическая – сенсомоторный и аффективный;

Обсессивная - идеаторный.

Личностный регистр нарушений был представлен:

- инфантилизм - различные варианты;

- патохарактерологические радикалы неустойчивости и "аструктурности" личности с чертами пассивности и зависимости;

- социально-психологическая недостаточность с когнитивно-дефицитарной и поведенческой картиной.

В этот возрастной период по многим признакам у пациентов стала нарастать психологическая дезадаптация. В первую очередь изменения происходили и из-за особенностей коммуникации. Схематично это может быть представлено: - коммуникация между пациентом (Х) и значащим другим (У) противоречива и /или двусмысленна, включает экспрессивное поведение, соответствующее осознанному индивидом Х сообщению, а также экспрессивное поведение, соответствующее тем аспектам переживания, которые не были точно осознаны Х. Индивид У тоже переживает эти противоречия и двусмысленность. Он способен осознавать только сознательную коммуникацию Х. В связи с этим переживание им коммуникации индивида Х также становится неконгруэнтно осознанию его, и он реагирует противоречиво. Процесс ухудшения отношений ведет к усилению защитной позиции, как индивидом Х, так и У.

Перейдем к иллюстрации третьего возрастного периода. Представим данные по воспитанию. Они отражены в таблице.

Таблица № 22. Воспитание в третьем возрастном периоде.

Возрастной Период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Третий период препубертат 9 – 11 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	В полной семье	53,98%	0,48	5,71%	0,61	85,71%	0,81
	Неполная семья	44,69%	0,39	34,28%	0,32	14,29%	0,19
	Воспит у бабушки	11,50%	0,10	8,57%	0,08	0,00%	0,00
	Воспит у родств	1,76%	0,02	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Воспит в дет доме	1,32%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Нет сведений	0,00%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Коэфф.корр*	0,966

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Данные таблицы, вновь показывают, что доля пациентов основной группы возрастает, которые воспитывались в неполной семье. Это позволяет утверждать, что происходит накопление патогенного фрустрирующего компонента. Он дополнялся психическими травмами и психогениями. Данные по травматизации изложены в таблицах № 23 и 24.

Таблица № 23. Психическая травма в третьем возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Третий период с9 до 11 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Смерть родителя	3,53%	0,05	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Развод, уход родит	5,75%	0,06	11,42%	0,11	8,57%	0,07
	Изнасилование	0,44%	0,00	0,00 %	0,00	0,00%	0,00
	Инцест	1,32%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Отделение от родит.	3,53%	0,03	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Другая	30,09%	0,29	5,71%	0,06	2,86%	0,03
	Не было	59,73%	0,57	85,71%	0,83	88,57%	0,87
	Коэфф. корреляции*	0,906

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Таблица № 24. Психогении в третьем возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Третий период с 9лет до 11 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Опасение за жизнь родителя и свою	34,95%	0,11	25,71%	0,08	0,00%	0,00
	Огран контакт со сверстн	50,00%	0,16	28,57%	0,09	2,86%	0,03
	Треб безупр поведен	81,85%	0,26	97,14%	0,31	71,43%	0,7
	Наказания за проступки	51,21%	0,16	74,28%	0,64	34,29%	0,20
	Неудовл. Отнош между родит.	26,10%	0,08	40,00%	0,3	8,57%	0,07
	Тяж. б-нь у родит.	3,53%	0,01	0,00%	0,00	22,86%	0,20
	Пьянство родителя	23,00%	0,07	37,14%	0,12	2,86%	0,03
	Не было	4,26%	0,13	11,42%	0,04	11,43%	0,09
	Коэфф. корреляции*	0,808

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Уровень психической травматизации в третьем возрастном периоде в основной группе высок по сравнению с контрольной. Последствия психической травматизации в третьем возрастном периоде представлены в таблице.

Таблица № 25. Последствия психических травм, психогений в третьем возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Третий период с9 до 11 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Неврот реакция	4,42%	0,04	11,42%	0,11	2,86%	0,03
	Невроз	9,29%	0,07	14,28%	0,14	0,00%	0,00
	Психосомат болезни	21,23%	0,17	8,57%	0,08	2,86%	0,03
	Псевдоаутизм	34,51%	0,28	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Задерж псих развития	30,97%	0,25	5,71%	0,05	0,00%	0,00
	Нет сведений	24,33%	0,20	65,71%	0,62	94,29%	0,94
	Коэфф корреляции*	-0,040

*Коэффициент корреляции указывает, что последствия психической травматизации значительно различаются в сравниваемых группах.

Картина последствий психических травм, психогений повторилась с нарастанием массивности и выраженности расстройств у лиц основной группы.

В исследовании было реализовано изучение способов психического влияния и воздействия, оказанных на пациентов «значащими другими», приводящие к психической дезадаптации и психическим расстройствам.

Приведем данные таблицы отражающей характерологические и поведенческие особенности матерей пациентов.

Таблица № 26. Коммуникативные и поведенческие паттерны у матери (по Сатир В., 1972).

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Коммуникативные паттерны у матери (В.Сатир)		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Прорицатель	15,92%	0,16	2,85%	0,03	5,71%	0,06
	Задабриватель	7,96%	0,08	0,00%	0,00	34,29%	0,28
	Компьютер	10,61%	0,11	0,00%	0,00	11,43%	0,09
	Неуместный человек	5,75%	0,06	2,85%	0,03	2,86%	0,01
	Другой	31,85%	0,32	4,28%	0,14	25,71%	0,21
	Без особен-ей	27,28%	0,28	80,00%	0,80	20,00%	0,19
	Коэф. коррел*	0,633

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Из таблицы видно, что 70% матерей пациентов выявляют особенности поведения и характера. Это дополняется характерологическими и поведенческими особенностями отца (причем половина отцов участия в воспитании не принимала). Большинство отцов - это жестокие деспоты и алкоголики. Интеракционное давление отца или матери с характерологическими особенностями вызывало соответствующую готовность ребенка к роли, и ребенок принимал на себя определенную (спасатель гибнущих, козел отпущения и т.д.) роль (Sandler., 1976). Порождение «патологизирующих ролей», приводит к трансляции патологических особенностей от индивида с психическими нарушениями к другим членам семьи. Родитель с психическими нарушениями является источником сильных отрицательных эмоций для других членов семьи. В результате в семье возникает явная и скрытая неудовлетворенность, выраженное чувство тревоги, вины и следствием этого крайняя неустойчивость жизнедеятельности. У пациентов с шизофренией, в детстве очень часто прослеживалось наличие “ симбиозного поля“ (Scheflen A.E., 1981; Leff J., 1996). Сохранение, удержание роли, которая навязывалась пациенту в детстве – приводила к развитию ограниченной способности к реагированию и нормальному взаимодействию с окружающим. Вместо терпеливого, поддерживающего и постепенного обучения в период детства, на ребенка обрушивались противоречивые и часто не выполнимые требования, от него ждали быстрого научения. Невротические конфликты преподавались родителями и выучивались детьми (Dollard & Miller, 1950).

Исследованием было установлено, что в жизни пациентов было достоверно большее количество фиксированных патогенных событий, являвшиеся источником фрустрирующего воздействия, «тяжкая ситуация в семье» отмечена у 66% пациентов (вклад в формирование преморбидной личности).

После психической травмы или тяжелых психогений идет процесс постепенного структурирования и нормализации «Я», но периодически возникают фазы серьезных или даже тяжелых (рецидивных), кризисов формирующих структуры ответственных за самосознание, идентификацию. Несовместимость разнообразных идентификаций рассматривается как общий знаменатель. Они безраздельно властвуют над мыслями пациента. Доминируют до такой степени, что ощущение пациентом своего «Я» ежеминутно предельно перегружено депрессивным аффектом. Спутанность идентичности и дезинтегрированность «Я» (Kohut H., 1977) - предшествует возникновению и развертыванию психотического состояния.

Как следствие психической травматизации у пациентов формировались характерологические особенности, которые отражены в таблице № 27.

Таблица № 27. Характерологические особенности пациентов.

Вид	Основная группа		Контрольная группа
			алкоголизм		здоровые
	Характерологические особенности	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
Ближе к тормоз кругу		36,28%	0,36	14,28%	0,14	0,00	0,00
Ближе к истероид кругу		9,73%	0,10	8,57%	0,09	2,86%	0,03
Ближе к шизоид кругу		17,69%	0,18	0,00%	0,00	0,00%	0,00
Ближе к эксплоз кругу		17,68%	0,18	20,00%	0,20	2,86%	0,03
Ближе к эпилепт кругу		4,86%	0,05	0,00%	0.00	0,00%	0,00
Без особенностей		13,71%	0,14	57,14%	0,57	94,29%	0,94
Коэфф. корреляции		0,063

Из таблицы видно, что сформировался определенный личностный преморбид у боль­ных ос­нов­ной груп­пы. К чис­лу по­ка­за­те­лей обоб­щен­ной ха­рак­те­ри­сти­ки лич­но­ст­но-пси­хо­ло­ги­че­ских осо­бен­но­стей от­не­се­ны: 1) ин­тра­вер­сия; 2) экс­т­ра­вер­сия; 3) ги­пер­сте­нич­ность; 4) ги­по­сте­нич­ность; 5) тре­вож­ная мни­тель­ность; 6) ис­те­ро­ид­ность; 7) пси­хи­че­ская ри­гид­ность; 8) им­пуль­сив­ность. В кон­троль­ной груп­пе выявлялись ак­цен­туа­ции; они бы­ли вы­яв­ле­ны со­от­вет­ст­вен­но у меньшего % об­сле­до­ван­ных. Эти осо­бен­но­сти ха­рак­те­ра па­ци­ен­тов до раз­ви­тия за­бо­ле­ва­ния от­ра­жа­лись на уров­не их со­ци­аль­ной адап­та­ции.

По­лу­чен­ные при на­стоя­щем ис­сле­до­ва­нии по­ка­за­те­ли (час­то­та, тип характера у об­сле­до­ван­ных), ока­за­лись, как по­ка­за­ли ре­зуль­та­ты ра­бо­ты, су­ще­ст­вен­ны­ми как фак­тор оп­ре­де­лен­ной пре­дис­по­зи­ции к раз­ви­тию соб­ст­вен­но психической па­то­ло­гии. Та­кой вывод со­от­но­сит­ся с дан­ны­ми ря­да ис­сле­до­ва­те­лей па­то­ге­не­за пси­хи­че­ских на­ру­ше­ний.

Полученные дан­ные, кро­ме то­го, не­со­мнен­но, под­твер­жда­ют из­вест­ную точ­ку зре­ния (Вос­кре­сен­ский Б.А., 1980 и мно­гие др.), что по­доб­ный лич­но­ст­ный ра­ди­кал рас­це­ни­вает­ся как фак­тор пре­дис­по­зи­ции при реа­ли­за­ции по­тен­ци­аль­ной па­то­ген­ной ро­ли пси­хо­ге­ний.

В ходе исследования изучалось характер межличностных взаимодействий в семьях больных. Отмечены наиболее общие механизмы и способы психологического воздействия, некоторые модели и алгоритмы, которые обнаруживали обследованные родственники пациентов (отмечены воздействия: с помощью внушения, убеждения, эмоционального заражения, подражания):

- воздействие на когнитивную сложность "Я" образа (комплекс представлений пациента о себе как субъекте многообразных ролей и носителе многочисленных свойств);

- актуализация глубинных механизмов психики через регуляторы поведения и структуры витальных потребностей, при их фрустрации;

- актуализация процессов, обусловливающих возникновение недостаточно рефлексируемых проявлений психической деятельности, через вовлечение механизмов, дезорганизующих процессы отражения;

- вызывание амнезии; она вызывается определенными внешними воздействиями, отвлекающими субъекта и нарушающими поток его мыслей. В ходе высказывания, значащий другой не отдавая себе отчет, задает вопрос, и перед тем как получить ответ, успевает сказать о многих других важных или не важных вещах, и только после этого возвращаетесь к первоначальному вопросу. Так он скрывает значимый для пациента материал, как берет его в скобки. Этот механизм приводит к возникновению гипнотического состояния и развитию амнезии, а внушенное начинает работать, оказывая влияние на поведение пациента.

При составлении трансгенерационной схемы семьи и в ходе бесед о семье, пациенты говорили что, они чувствовали себя явно изолированными, одинокими и отделенными от семьи. Восприятие и оценка своего детства ими была негативной. В детстве и юности они были лишены опыта переживания надежных семейных связей. Это было связано с пьянством родителя. Из-за его пьянства пациенты испытывали постоянную тревогу, страх, другие стрессовые моменты (приводят, как известно к характерологическим и патохарактерологическим трансформациям личности). У многих пациентов всю жизнь тянулось переживание собственной ненужности, отверженности. По существу в ходе исследования, подтвердившее весь профессиональный опыт, сложилось убеждение, что пациент калечился семьей и социумом в широком смысле слова.

Резюмируя можно утверждать, что условия раннего развития с патологическими способами родительского отношения, психогенного воздействия, психической травматизации (см. ниже о травматичном воздействии), изменили психофизиологические параметры, привели к формированию синдрома психоэмоционального напряжения. Изменившаяся реактивность организма пациента создала бесконечное разнообразие индивидуальных психосоматических проявлений. В основном отмечены проявления нарушений вегетативной нервной системы ( нарушались различные ее отделы, с дезинтеграцией центров в межуточном мозге). Окружающая патогенная среда не позволила сформироваться адаптивно-развитийным системам. Из-за дефектности в психических структурах (Balint М., 1968), развитие психических функций (в условиях депривации), изменило направление своего развития (Концепция базисного нарушения выдвинута G. Gross и G. Huber (1985) (Никольская О.С., 1987). Нарушение этих систем стало патогенетическим моментом. Биологически обусловленные базисные свойства, становятся фактором, ограничивающим процесс формирования и развития психических структур (Русалов В.П., 1986). Становление и развитие психопатологии пациента определялось и поддерживалось семейной психопатологией.

Об­стоя­тель­ст­ва жизни у пациентов спо­соб­ст­во­ва­ли фор­ми­ро­ва­нию оп­ре­де­лен­ной сис­те­мы взгля­дов, личностных смыслов и ал­го­рит­мов по­ве­де­ния, что усу­губ­ля­ло фру­ст­ри­рую­щий эф­фект пси­хо­ге­ний и неотвратимо привело к дезадаптации.

Перейдем к иллюстрации психической травматизации больных в четвертом возрастном периоде – в пубертате.

Таблица № 28. Травматичность воспитания в четвертом возрастном периоде.

Возрастной Период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Четвертый период с 12 до 18 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Усыновление	0,44%	0,00	0.00%	0,00	2,86%	0,08
	В полной семье	47,78%	0,45	51,42%	0,50	82,86%	0,80
	Неполная семья	50,44%	0,47	48,57%	0,47	14,29%	0,12
	Воспитание у бабушки	6,19%	0,06	2,85%	0,03	0,00%	0,00
	Воспитание у родственников	1,32%	0,01	0,05%	0,00	0,00%	0,00
	Воспитание в дет. доме	0,44%	0,00	0,05%	0,00	0,00%	0,00
	Нет сведений	0,00%	0,00	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Коэфф. корр.	0,997

В четвертом возрастном периоде уровни показателя неблагоприятного фактора – неполная семья в основной группе и в группе алкоголизма сравнялись. 2/3 пациентов воспитывалось в неполной семье. Если в этих двух группах половина пациентов воспитывались в неполной семье, то в группе здоровых их было только 17%.

Многими исследователями отмечено, что чем более неравномерно, дисгармонично или асинхронно протекает пубертатный криз, тем вероятнее его участие в патогенезе психических расстройств. Роль криза может быть различной – от преципитирующей (т.е. подталкивающей развитие болезни), патопластической, до причинной, этиопатогенетической.

Проявленные индивидом отдельные формы поведения в семье считаются обусловленными ситуационно специфическими подкрепляющими ценностями и ожиданиями того, что подкрепления можно добиться конкретным поведением. Внешние последствия поведения полагаются важными детерминантами. Если ценность подкрепления высока, но ожидание достижения этого подкрепления путем социально одобренной формы поведения оказывается слабым, то индивид логично прибегает к другим формам поведения, от которых ожидает более успешного подкрепления. Индивид опирается и на собственное ожидание самоэффективности, происходит самоподкрепление и тенденция к селективному соответствию определенным наблюдаемым моделям (Bandura, 1977; Hughes, 1998). Большинством родителей явно подкрепляли не адаптивные формы поведения пациентов.

Все обследованные семьи пациентов были дисгармоничны. В поддержании дисфункционального баланса семьи принимали участие несколько факторов (личностные особенности родителей, уровень их образования и культуры, материальный достаток, алкоголизация и др.).

Полученные данные, при анализе факторов по: неполная семья, депривационные условия, у пациентов, позволяют утверждать, что они несут существенное отягощающее значение как патогенные факторы.

Из приведенных результатов таблиц № 14, 18, 22, 28, можно сделать вывод, что те условия и факторы жизни, и развития больных, оказали существенное влияние на особенности их развития, возникновения психической патологии (в конечном итоге привели к дезадаптации).

Данные исследования по психической травме и психогениям в пубертате представлены в таблицах № 29-30.

Таблица № 29. Психическая травма в четвертом возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Четвертый период с 12 до18 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Смерть родителя	3,53%	0,03	5,71%	0,04	2,86%	0,03
	Развод, уход родителя	5,75%	0,05	8,57%	0,07	2,86%	0,03
	Изнасилование	10,61%	0,09	8,57%	0,07	0,00%	0,00
	Инцест	2,21%	0,02	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Отделение от родителей	0,88%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Привлечение к угол. ответственности	13,71%	0,11	28,57%	0,22	0,00%	0,00
	Другая	48,67%	0,4	40,00%	0,31	0,00%	0,00
	Не было	35,84%	0,3	37,14%	0,29	94,29%	0,94
	Коэфф. корреляции*	0,932

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Уровень психических травм в основной группе выше, чем в группе здоровых. У здоровых в 94,3% случаев травм в этом возрастном периоде не было.

Таблица № 30. Психогении в четвертом возрастном периоде.

Возрастной Период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		Здоровые
Четвертый период с 12 до 18 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Опасение за жизнь родителя и свою	52,21%	0,13	28,57%	0,08	0,00%	0,00
	Ограничение контактов со сверстн	46,46%	0,12	20,00%	0,06	0,00%	0,00
	Треб. безупреч. Поведения	71,23%	0,18	82,85%	0,23	68,57%	0,62
	Наказания за проступки	45,13%	0,11	68,57%	0,19	40,00%	0,3
	Неуд. отнош. между родит.	23,89%	0,06	31,42%	0,09	11,43%	0,09
	Тяж. б-нь у родителя	5,75%	0,01	2,85%	0,01	11,43%	0,09
	Пьянство родителя	19,91%	0,05	28,57%	0,08	25,71%	0,20
	Неразделенная любовь	49,55%	0,12	25,71%	0,07	29,57%	0,20
	Крах жизненных планов	32,30%	0,08	20,00%	0,06	17,14%	0,09
	Другие	50,88%	0,13	51,42%	0,14	20,00%	0,20
	Коэфф. корреляции*	0,712

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Уровень травматизации в этом возрастном периоде в основной группе значительно выше, чем у здоровых.

Таблица № 31. Последствия психических травм, психогений в четвертом возрастном периоде.

Возрастной период	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Четвертый период с12 до 18 лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Неврот. реакция	7,52%	0,05	22,85%	0,23	0.00%	0,00
	Невроз	6,19%	0,04	37,14%	0,37	0,00%	0,00
	Психосомат. б-ни	11,94%	0,09	0,00%	0,00	5,71%	0,05
	Псевдоаутизм	26,54%	0,19	2,85%	0,03	0,00%	0,00
	Психопатия	57,52%	0,41	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Психоз	10,17%	0,07	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Задерж. псих. развит.	14,60%	0,10	2,85%	0,03	0,00%	0,00
	нет сведений	5,75%	0,04	34,28%	0,34	94,29%	0,95
	Коэфф.коррел*	-0,521

*Отрицательный коэффициент корреляции указывает, что в основной группе характер и частота последствий травматизации били совершенно отличными от группы больных с алкоголизмом и у здоровых.

Как следствие травматизации в четырех возрастных периодах, по данным приведенных таблиц, у пациентов основной группы наряду с задержкой психического развития, личностной патологии, возникали психозы. К этому моменту, почва была подготовлена предшествующими травмами и психогениями.

Критический характер развития в пубертате объясняется незаконченностью в формировании разных систем, а также повышенной реактивностью, обусловливающей чрезвычайную чувствительность к психотравмированию. Именно эмоциональная гиперсинзетивность присущая сензитивности возрастного периода разрушается атакой психогений.

Как результат травматических переживаний у пациентов в начале возникали негативные аффективные состояния (эти же состояния пробуждаются в ситуациях, когда наличествуют символы, имевшиеся в момент травмы). Депрессивный аффект, страх, стыд, чувство вины и агрессивные аффекты исполняют функции сигналов запускающие и формирующие симптомы психических расстройств.

Психические расстройства – есть совокупность паттернов реакций, высвобождающихся под воздействием специфических для каждого вида внешних или «знаковых» стимулов. Возникновение и поддержание психического расстройства обусловлено сочетанием и реципрокным взаимодействием биологических, когнитивных, поведенческих и семейно/средовых переменных. Далее приводит к расстройству социо-биопсихологического гомеостаза индивида.

У тех пациентов, у которых не развивался психоз в четвертом возрастном периоде, было отмечено, что уже в детстве из-за многочисленных психических травм, они оказывались вовлеченными в процессы компенсации. У них в результате переносимых психогений происходило научение обращения со своими чувствами и даже представлениями. Вырабатывалось самообладание, и пациенты вытесняли травматический опыт, «формировался определенный образ жизни» (Томэ Х., Кехеле Х., 2001). Было отмечено, что это сопровождалось наличием негативных когниций (чувство беспомощности, брошенности, ненужности, чувство отверженности всеми). Страх, которым сопровождалась жизнь, некоторых пациентов, приводил их к мыслям о нежелании жить и самоубийству, некоторые предпринимали суицидальные попытки, которые рассматривались в качестве спасения от этой жизни.

По результатам исследования у пациентов выделены ключевые состояния (субъективные феномены Воскресенский Б.А., 1980), которые были присущи им длительное время:

- истощающее перенапряжение; - страх перед наказанием, тревога; - чувство неполноценности; - ущемленность "Я"; чувство отверженности; - чувство обреченности и безысходности.

Стиль жизни пациентов характеризовался замкнутостью; сфера интересов домашние дела. Свойственные полноценно адаптированным личностям динамические перестройки межуровневых образований, когда цель достигнута, происходит переход на инструментальный уровень, у больных были чрезвычайно затруднены. Особенностью также явилась закрытость и бедность мотивационной сферы. Адекватная социальная адаптация была затруднена. Отмечалось медленное деформирование личностных структур. Задержка или даже отсутствие формирования высших функций самосознания, некоторых свойств интеллекта, дефектность личностной сферы.

В течение жизни у пациентов имел место повторяющийся травматический опыт и если в момент переживания травмы (травматическое событие), не было полностью интегрировано в смысловые структуры, он постепенно усугублял их психическое состояние, т.к. психогенез непрерывен. Происходило накопление травматичных состояний, что согласуется с теорией кумулятивной травматизации Хана (Khan М., 1963), (весь жизненный цикл) (цит. по Х. Томэ., Х. Кехеле., 2001). Формировался психосоматический преморбид, он представлял собой шизоаффективный. В результате всего этого у пациента отмечалась регрессия на ниже лежащий онтогенетический уровень или остановка, отсутствие личностного развития. Отмечалось расщепление личности; расщеплению подвергались желания, эмоции и мысли, комплексные состояния Я (диссоциация; теория Жане).

Приведем результаты исследования по травматизации в последующей жизни пациентов. Они отражены в таблице № 32-33.

Таблица № 32. Психическая травма - период, старше 19 лет.

Фактор возраст	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
период старше 19лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Смерть супруга	7,66%	0,05	8,82%	0,06	8,57%	0,06
	Смерть родителя	7,18%	0,05	5,88%	0,04	22,86%	0,19
	Смерть родственника	1,91%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Развод	32,54%	0,22	32,35%	0,21	22,86%	0,19
	Изнасилование	6,70%	0,05	2,94%	0,02	0,00%	0,00
	Привлечение к угол. Ответственности	15,31%	0,10	47,06%	0,30	0,00%	0,00
	Другая	60,77%	0,41	38,24%	0,25	5,71%	0,04
	Не было	15,31%	0,10	20,59%	0,13	54,29%	0,44
	Коэфф. корреляции*	0,685

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Данные таблицы показывают, что уровень травматизации и ее характер в основной группе вновь с «более тяжелым весом». Одним из вариантов психической травмы у пациентов было сексуальное насилие. Большинство исследователей негативные последствия сексуального насилия относят к вариантам посттравматического стрессового расстройства (Шостакович Б.В. и соавт., 1994; Барденштейн Л.М., 1995; Kiser L.J. и соавт., 1992; Brier J. и соавт., 1993). Их количество у лиц основной группы довольно значительно, в то время как у здоровых не было.

Таблица № 33. Психогении - период старше 19 лет.

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
период старше 19лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	Вес
	Опасение за жизнь родителя и свою	53,59%	0,15	26,47%	0,09	14,29%	0,06
	Болезнь ребенка	7,66%	0,01	0,00%	0,00	20,00%	0,07
	Треб. безупр. поведен	22,49%	0,05	23,53%	0,08	5,71%	0,01
	Наказ. за проступки	11,00%	0,02	14,71%	0,05	0,00%	0,00
Неуд. отношения с супругом	48,00%	0,13	0,00%	0,00	28,57%	0,09
Неуд. отношения между родителями	44,98%	0,10	44,12%	0,15	34,29%	0,12
Тяжелая болезнь у родителя	6,22%	0,01	0,00%	0,00	11,43%	0,01
Пьянство супруга	26,79%	0,06	26,47%	0,09	54,29%	0,22
Неразделен. любовь	45,45%	0,10	35,29%	0,12	5,71%	0,02
Крах жизн. планов	24,88%	0,06	20,59%	0,07	17,14%	0,06
Мат.быт. неустроенн	41,63%	0,10	41,18%	0,14	48,57%	0,24
Другие	74,64%	0,20	64,71%	0,22	34,29%	0,12
Коэфф. корреляции	0,932

*Коэффициент корреляции указывает, что группы сопоставимы.

Уровень травматизации больных основной группы, по сравнению с группой здоровых значительно выше. Каждый из пациентов пережил и часто не один случай в своей жизни исключительной угрозы или катастрофического характера, которая вызвала устойчивый стресс с переживанием состояний: «состояние протеста», «отчаяния». Отмечались неспособность вспомнить важные моменты инцидента и очень часто «паралич аффективной реакции» на пережитое, вплоть до эмоционального отчуждения. При расспросе об этом, через некоторое время пациенты давали эмоциональную реакцию и даже говорили: «как глубоко вы копаете». Они испытывали стресс при столкновении с обстоятельствами, напоминающими стрессор или связанные с ним. Большинство пациентов стремились уклониться от воспоминания о стрессовых ситуациях в их жизни.

В 68,5% началу болезни предшествовали провоцирующие факторы: психическая травма в виде: болезнь и утрата близких, трагические происшествия с самим пациентом или его родственниками (инцест или изнасилование); неудачи личности (не поступление в вуз и т.д.); напряженное ожидание предстоящих событий; изменение стереотипа жизни (смена места жительства и работы); соматогении; инфекционные болезни; беременность и роды (Мазаева Н.А., 1981),

Таблица № 34 Последствия психических травм, психогений во взрослом состоянии.

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
период старше 19лет		Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
	Невротическая реакция	5,74%	0,05	0,00%	0,00	11,43%	0,09
	Невроз	5,26%	0,05	26,47%	0,32	2,86%	0,01
	Психосоматические болезни	4,31%	0,04	8,82%	0,11	8,57%	0,02
	Псевдоаутизм	0,96%	0,01	2,94%	0,04	0,00%	0,00
	Психопатия	27,75%	0,25	0,00%	0,00	0,00%	0,00
	Психоз	63,16%	0,58	5,88%	0,07	0,00%	0,00
	Нет сведений	2,39%	0,02	38,24%	0,46	77,14%	0,88
	Коэффициент корреляции	-0,318

*Отрицательный коэффициент корреляции указывает, что последствия психической травматизации у лиц основной группы были совершенно другими, чем в контроле.

Приведем характеристику психического расстройства в связи с регистром нарушений.

Таблица N 35. Регистр психического нарушения.

Фактор	Паттерны фактора	Основная группа		Контрольная группа
				алкоголизм		здоровые
Доля Фактор		вес	Доля Фактор	вес	Доля Фактор	вес
Нарушение аффекта	76,56%	0,22	11,76%	0,08	8,57%	0,00
Невротические	11,96%	0,03	44,12%	0,30	11,43%	0,00
Страхи	34,93%	0,10	2,94%	0,02	0,00%	0,00
Нарушения сна	53,59%	0,15	2,94%	0,02	0,00%	0,00
Эпи. припадки	0,96%	0,00	2,94%	0,02	0,00%	0,00
Расстройства влечений	36,36%	0,10	73,53%	0,50	0,00%	0,00
Расстройства восприятия	55,98%	0,16	5,88%	0,04	0,00%	0,00
Расстройства мышления	60,77%	0,17	2,94%	0,02	0,00%	0,00
Нарушения интеллекта	12,92%	0,04	0,00%	0,00	0,00%	0,00
Кататония	4,31%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
Нарушение сознания	1,91%	0,01	0,00%	0,00	0,00%	0,00
Коэффициент корреляции	0,03

*Коэффициент корреляции указывает, что группы не сопоставимы, что вполне объяснимо.

Психогенез во всех возрастных периодах, по полученным данным в ходе исследования, у пациентов основной группы представлял собой накопление травматичных состояний (кумуляция травматизации по Khan М., 1963). Как следствие травматизации наряду с задержкой психического развития, личностной патологией, у пациентов возникали психозы. Возникновение клинических проявлений – последнее звено длинной цепи.

В контрольной группе из больных алкоголизмом и здоровых, доля с психическими травмами до пубертата достаточно низкая по сравнению с больными основной группы. Уровень психогений у больных алкоголизмом был, сопоставим с больными с личностными расстройствами. Последствиями психической травматизации у больных были, в основном, невротические реакции, невроз и психосоматические заболевания, небольшой процент задержки умственного развития, что больше объясняется депривацией. Выраженные психотические расстройства были обусловлены алкогольной интоксикацией, сформированными механизмами алкоголизма.

У психически здоровых лиц, психические травмы были во взрослом состоянии. Той серьезной психической травматизации, которая наблюдалась у больных основной группы в раннем возрасте, у здоровых не было. Психогении у здоровых лиц стали отмечаться во втором возрастном периоде и в основном - это были требования безупречного поведения, наказания за проступки. Во взрослом состоянии в группе здоровых воздействие психогений привело к изменению «Я-реальное» (преобладали черты: в виде подчиняемости, пассивности, неуверенности в себе, с преобладанием мотивации избегания неуспеха и низкой мотивации достижения, заниженной самооценкой). Наблюдается выраженное (конфликтное), расхождение между «Я-реальным» и «Я-идеальным» (данные обследования по Т. Лири). Струк­ту­ра пси­хо­ген­ных воздействий и пе­ре­жи­ва­ний в кон­троль­ной груп­пе бы­ла прин­ци­пи­аль­но иной, от­ра­жая труд­но­сти адап­та­ции индивида в се­мье, в слу­жеб­ной об­ста­нов­ке, про­бле­мы лич­ной жиз­ни и др. На пер­вом мес­те у них от­ме­че­ны имен­но пси­хо­ге­нии се­мей­но-бы­то­во­го ха­рак­те­ра (пло­хие взаи­мо­от­но­ше­ния с му­жем из-за пьян­ст­ва; бо­лезнь близ­ких род­ст­вен­ни­ков; про­бле­мы с деть­ми и дру­гое).

Отсутствие серьезной психической травматизации у здоровых, позволяет говорить о ней, как об этиологическом факторе для возникновения нарушений психического развития и манифестации психотических состояний. При воздействии психогении на психику происходит ее повреждение, в результате чего возникают патологические процессы. В нервной системе формируются вторичные эндогенные механизмы, которые ответственны за развитие болезненного процесса. Вследствие повреждения нервной системы возникают структурно-функциональные дефекты, нарушаются функциональные системы (Крыжановский Г.Н., 1996).

Под влиянием психогенных воздействий реактивность организма создает бесконечное разнообразие индивидуальных сложнейших проявлений. Унижения, истязания, неудачи, разочарования, нерешенные задачи и не достигнутые цели и т.д. порождают патологические структуры психики.

Хронические фрустрирующие обстоятельства вызывали переживания неопределенности, дезорганизации. Переживание неопределенности приводили к:

- возникновение негативных эмоциональных состояний, вплоть до проявлений эмоциональной дезорганизации; - дезорганизация процессов смыслообразования и целеполагания; - изменение процесса идентификации и изменение состава исполняемых ролей; - отказ от сложившихся поведенческих стереотипов; - нарушение вероятностного прогнозирования; уход от тревоги и страха через снижение жизнедеятельности в целом; формирование патологических форм реагирования.

Возникающее патологическое состояние, связанный с истощением, перестройкой реакций с постоянным отрицанием психических структур и формированием новых, принимает патологический характер; хронические фрустрирующие состояния обуславливают хронифицирующиеся висцеро-вегетативные расстройства, эндокринные аномалии (отмечено позднее становление менструаций у женщин), а далее формирование нервно-психических расстройств.

Паттерны психогенных переживаний и поведения формируются на протяжении длительного времени. Они укореняются в глубинах бессознательного пациента. Роль этих состояний различна – от преципитирующей (т.е. подталкивающей развитие болезни), патопластической (Binder H., 1967), до, причинной, этиопатогенетической. Травмы оставляют после себя ощутимые следы в форме психических изменений.

Приведенные результаты исследования позволили сформировать концепцию этиопатогенеза психических расстройств, которая изложена в четвертой главе.

Глава 3. Окружающая среда и основные аспекты психогенеза. Психическая дезадаптация, психические расстройства как проявление на психическую травму, депривации, психогении в значимые возрастные периоды психогенеза.

В предыдущей главе был представлен ретроспективный анализ травматичных жизненных событий у пациентов и установление их значимости в происхождении и развитии психических расстройств. Было исследовано несколько групп больных с целью выявления факторов, имеющих этиологическое и патогенетическое значение для развития психических нарушений. На первый план у исследованных больных выступили психогенные микросоциально-психологические факторы, которые существенно влияли на закономерности взаимоотношений биологического и социального в развитии психики индивида на протяжении всего психогенеза. В исследовании, при оценке цепочки причинно-следственных взаимоотношений, был проведен их сравнительно-динамический анализ (Ковалев В.В., 1985; Коркина М.В., и соавт., 1988; Hahendorn E., et al., 1971; Concinato C.M., et al., 1974; Wiset T., 1983; и др.).

3.1 Факторы микросоциального окружения и психогенез. Характер психосоматического состояния и реагирования, поведенческих проявлений на депривации, психическую травму, психогении в значимые возрастные периоды развития.

Психическое развитие индивида протекает во взаимодействии биологического и социального (Брушлинский А.В., 1978; Митькин А.А., 1997). Организм и его окружение существуют взаимодействуя и могут быть поняты только во взаимосвязи. Аксиоматичным является положение, что факторы социальной среды для развития психики имеют направляющее и определяющее значение (Анцифирова Л.И., 1989). Система социальных отношений через константные универсальные структуры, порождает большое количество структур разной степени сложности в индивидууме. Социализация происходит путем целенаправленного воздействия на индивида, и в качестве объективного процесса трансформации индивидуального сознания в соответствующем социокультурном контексте. Она формирует в человеке образ самой себя, формы отношения к другим, потребности и способы их удовлетворения, а также цели, к достижению которых человек стремится. Социальные отношения постоянно предлагают человеку подкрепления и модели, которые вносят свой вклад в сохранение его мыслей, чувств и поведения.

Социальное окружение многообразно и неоднородно, оно проявляет наличие специфических связей между факторами или детерминантами среды и психическими проявлениями (состояниями, реакциями и т.д.). Социальные факторы для жизни человека дополняют абиотические и биотические факторы в их взаимодействии в процессе его жизни.

При обращении к проблемам влияния социума на индивида в центре внимания оказываются проявления социальной дифференцированности воздействия. Эти проблемы нагружены этико-политическим смыслом и на сегодняшний день являются предметом дискуссий. Нет общепринятого понимания, в чем состоит и как расценивать конкретные формы влияния социальных факторов. Формы социальной организации значительно различаются по степени подавления, ущемления качества жизни индивида. Делаются попытки выработки некоего общего, всеми разделяемого принципа. В социуме фактически имеют место как случаи продуктивной организации взаимодействия (коммуникация), так и его отсутствия, обрыва с негативными последствиями. Существование многочисленных социальных факторов, одновременно проявляющихся в семье и окружающем индивида обществе, представляет проблему выделения самых существенных из них, которые создают серьезную помеху индивиду в его эффективном функционировании как части социальных систем. Необходимо изучение обще социальных механизмов и детерминирующих принципов, регламентирующих деятельность индивида.

Все психосоциальные последствия проистекают из действия взаимосвязанных принципов. Взаимосвязанные внутренние изменения социума, в определенный момент превышают допустимый для индивида как динамической системы предел напряжения, вынуждают его как систему в целом перейти порог устойчивости. С этого момента возможно изменение психосоматического состояния, направления дальнейшего развития индивида. Его состояние как психосоматической системы станет хаотичным или оно перейдет на новый, более дифференцированный и более высокий уровень упорядоченности.

Психосоциогенез не может быть описан в виде процесса плавного развития, а осуществляется через противоречия и конфликты, которые укладываются в общую картину изменений, протекающих через некие интервалы.

Результаты проведенного исследования указывают, что биопсихосоциальная детерминация развития больных протекала под огромным воздействием информации из прошлого, прародительской семьи и собственной семьи. Их семейное древо хранит множество тайн, мифов, преданий, скрытых предписаний и мощных посланий следующим поколениям. В семейных историях содержатся драмы утрат, драмы не рожденных детей, драмы жизненных кризисов, описание ключевой роли фигур бабушки или деда в развитии пациента. Нашло отражение все то, что формирует «корневую систему души» (Кроль Л.М., Михайлова Е.Л., 1999). Были выявлены раны, нанесенные женской душе в нескольких поколениях, приведших к выраженным личностным особенностям. Обратило на себя внимание и особенности характера воспитания самих родителей в детстве, отмечены недостаток доверия, трагические болезни в семье, отсутствие участия одного из родителей в воспитании, и то, что сами родители в детстве и подростковом возрасте пережили большие трудности. Отмечено, что в функционировании семьи, в которой развивался пациент присутствовала перенесенная модель семейных отношений прародительской семьи. То, что происходило в одном поколении, часто повторялось в следующем, те же сценарии жизни проигрывались из поколения в поколение, хотя актуальное проявления имели различные формы.

Психические особенности родителей формируют и определяют потенциальные качества личности и поведения ребенка. Патологическая семья своими паттернами жизнедеятельности оказывает выраженное влияние на возникновение дизонтогенетической симптоматики и формирование характерологических особенностей личности (Галачьян А.Г., 1937., цит. по Корнетов Н.А., 1990).

Внешние воздействия сказываются не только на функциональном состоянии психики индивида в данный момент, но в значительной степени определяют начало, ход ее развития и состояния в будущем. Принимая во внимание это положение (основанное на концепции онтогенеза высшей нервной деятельности), В.В. Ковалевым (1969), была предложена концепция психического дизонтогенеза, сутью которой являются проявления нарушений психического развития. Психический дизонтогенез понимается как следствие от воздействия биологических, длительных микросоциально-психологических и разнообразных их сочетаний патогенных факторов. По существу, с этого начался новый этап развития эволюционно-онтогенетического направления в изучении патологического развития психики (Исаев Д.Н., 1982; Ковалев В.В., 1985; Буторина Н.Е., 1999). Исследователями выделены и уточнены мультифакторные биологические и социогенные причины психического дизонтогенеза (Буторина Н.Е., 1999). Имеет место практически полное совпадение психических расстройств и нарушений психического развития, выявляемой специфики дизонтогенеза и клинических проявлений. Выявляется зависимость типов дизонтогенеза от уровня поражения, тесной связи этих закономерностей с возрастными периодами и критическими фазами развития. Одни и те же группы факторов могут определять как нарушение психического развития в целом, так и аномальное протекание отдельных возрастных кризов. При этом среди сложных причин нарушенного развития всегда можно выделить отдельные, играющие роль пусковых механизмов, и их считают триггерами дизонтогенетического процесса. Характер дизонтогенеза позволяет судить о сущности и нозологической форме психических расстройств (Гурьева В.А., 2001).

Нарушение нормального течения нейроонтогенеза обусловлено множеством причин как внутренней, так и внешней природы и объединяется под общим названием "дизнейроонтогенез" (Энгельс Г., 1966; Петренко А.Г., 1991). Повреждению чаще подвергаются функциональные системы с относительно коротким временем развития. Так, чаще повреждаются функции, имеющие подкорковую локализацию, формирование которых в онтогенезе заканчивается относительно рано (Лебединский В.В., 1985). Из литературы известно, что хронические стрессовые ситуации у матери во время беременности – фактор, который влияет на дифференциацию мозга плода (Dorner G., 1978).

Результаты проведенного нами исследования указывают, что существенным фактором в возникновении дизнейроонтогенеза у больных были психогении у их матерей во время зачатия и вынашивания беременности (см. диаграмму). Они отмечены в большом количестве случаев (68% при шизофрении; 60% при умственной отсталости; 75% при расстройствах личности; в группе здоровых 45%). Из неблагоприятных факторов предшествовавших беременности и родам нами было отмечено: нежелательность беременности, поздняя беременность, беременности предшествовали аборты, беременность сопровождалась токсикозами. Во время вынашивания беременности отмечались: алкоголизация мужа, нанесение побоев, обид (при шизофрении в 45%; при умственной отсталости в 52%; при расстройствах личности в 66%; при алкоголизме в 54%; в группе здоровых в 12%).

Еще одним, существенным фактором в возникновении и развитии дизнейроонтогенеза является характер раннего вскармливания (см. диаграмму). По результатам исследования большинство пациентов находилось на искусственном вскармливании (при шизофрении 59%; при умственной отсталости 90%; при расстройствах личности 43%; при алкоголизме 17%; в группе здоровых 9%). Причинами явились психогении, которые имели матери во время их вскармливания.

Результаты исследования подтвердили выделенные в литературе варианты дизонтогенеза у детей: 1) вариант с преобладанием расстройств поведения; 2) вариант с эмоциональными расстройствами; 3) мозаичный вариант, включающий снижение когнитивной продуктивности и эмоционально-поведенческие расстройства (Буторина Н.Е., и соавт.,1999).

Ведущая роль социально-психологической среды в происхождении психического дизонтогенеза подтверждается современными данными морфологии и физиологии мозга, согласно которым, развитие многих, характерных для человека церебральных структур и функций зависит от взаимодействия растущего организма с социальной средой. Отмечена зависимость и от обучения в нейрофизиологическом и нейропсихологическом смысле (Блейхер В.М., 1986; Буторина Н.Е. и соавт., 1989; Лурия А.Р., 1973; Clemens C.D., 1973; Gullnitz G., 1970).

Практически любое более или менее длительное патологическое воздействие на незрелый мозг может привести к отклонениям психического развития. Поражение определенной области мозга на ранних этапах онтогенеза системно влияет на "надстраивающиеся" в процессе развития более высокие зоны коры и может привести к системному недоразвитию высших процессов и определяемой ими функциональной деятельности (Александровский Ю.А. 1973; Глезерман Т.Б., 1983).

Соответствие внешних условий последовательности и этапности развития в постнатальном периоде становится тем решающим фактором, который определяет синхронию развития психических структур. Нарушение этой гармонии не означает еще возникновения патологических изменений психики. Для развития психики, одной из главнейших окружающих сред с необходимыми факторами, является семейная среда. Моменту рождения ребенка предшествует определенный комплекс причинно-следственных связей. Далее, складываются другие значимые комплексы для его жизни. В семье протекают сложные информационно-энергетические процессы между людьми. Многообразные взаимоотношения ребенка с членами семьи имеют первостепенное значение для его развития. Семьей обеспечивается интериоризация социальных (ценностных), установок, отношений (усвоение которых определяется и детерминируется семьей). В семье, во взаимодействиях с окружающими, ребенок обучается огромному количеству бессознательных психологических, эмоциональных ассоциаций и форм психического отражения через обусловливание. Это бессознательное обучение, снова и снова подкрепляемое последующим жизненным дополнительным опытом, составляет источник его потенциальных возможностей.

Результаты проведенного исследования показывают, что обследованные семьи были неполными (при шизофрении 48%; при умственной отсталости 61%; при расстройствах личности 59%; при алкоголизме 48%; в группе здоровых 14%), дисгармоничными. Очень часто прослеживалось наличие “симбиозного поля“ (Scheflen A.E., 1981) у больных шизофренией, которое характеризуется необычно сильно выраженной привязанностью и необычно низким уровнем взаимодействия. В результате, в этих семьях дети не получали необходимую им любовь, заботу и понимание. У них формировались аномальные механизмы психической деятельности, необходимые части функциональных систем ее не развивались.

Считается, что проблемная семья представляет собой один из крайних структурных типов. Выделяют: Запутанный тип: уровень сплоченности очень высок, слишком много центростремительных сил в семье, крайности в требовании эмоциональной близости и лояльности. Разобщенный тип: низкий уровень сплоченности существует слишком много центробежных сил. Члены семьи эмоционально крайне дистанцированы, почти не испытывают привязанность друг к другу, демонстрируют несогласованное поведение. В исследованных нами семьях взаимодействия членов семьи друг с другом протекали по типу коммуникативного парадокса, с моделями циркулярной последовательности. Известно, что дисфункциональная семейная структура приводит к самым разным видам симптоматического поведения (мультифинальность). Симптоматическое поведение одного из членов семьи не исчезает, а порой и обостряется, так как его симптомы встроились в семейную систему, подкрепляются поведением ее членов. В диаде мать-ребенок (внутри этого функционального круга), развивается эмоциональный опыт ребенка, который формирует его дальнейшее развитии. Ребенок, во взаимодействии с матерью, чувствует ее психическое состояние. Он смехом реагирует на ее радость, а плачем и криком - на ее беспокойство и возбуждение. Психическое состояние матери - формирует первый условный рефлекс у ребенка, сигнализирующий о приятном чувстве, связанном с кормлением, нежной лаской, или о неприятном, связанном с неудовлетворением потребностей, отчуждением, беспокойством матери и т.д. Маленький ребенок даже способен отмечать намеренные изменения в паттернах дыхания матери и последствия данных изменений (паттерны дыхания матери передают ему различные послания).

Огромна роль психических структур матери в развитии ребенка (Mahler М., et al., 1975). Отсутствие тесных взаимоотношений с матерью приводит к дезорганизации и дезинтеграции психофизического состояния ребенка. Мать для ребенка играет роль внешнего органа «метаболизации» психологического опыта. С раннего возраста мать должна придавать психический смысл определенным переживаниям ребенка (Sidoli., 1993). Важен резонанс и, созвучный отклик ее на настроение ребенка. Когда такой резонанс и откликаемость сопровождает различные аспекты процесса развития, дифференциации, моделирование индивидуальности, тогда ребенок вырастает психосоматически здоровым. Если ребенок лишен опыта аффективной настройки со стороны заботящегося лица, то не отзеркаленные чувства переживаются им как ненормальные. В результате такого разрыва отношения происходит отчуждение от собственных чувств, и происходят нарушения в формировании субъективной реальности. В тяжелых случаях провал в процессе развития приводит к полному отвержению реальности и разрушению его «Я». Не интегрированные аффективные состояния становятся источниками продолжающегося на протяжении всей жизни внутреннего конфликта, (они становятся угрозой психологической организации и препятствуют становлению необходимых отношений).

Жизнь и развитие ребенка протекает и создается на базе родительского программирования (Берн Э., 1988). Мать с раннего детства программирует своего ребенка. Программирование ребенка матерью идет на бессознательном уровне и идет через состояние матери, она своим тоном голоса, тембром, своей позой, телом, всей своей целостностью воздействует на ребенка. Если мать искренно любит своего ребенка, то в этом случае будет идти раппортное общение, а через него гармоничное развитие. Наши результаты исследования указывают, что большинство пациентов, особенно страдающих шизофренией и умственной отсталостью, в раннем возрасте передавались на попечение бабушек, что привело к провалу их психосоматического развития.

Результаты исследования указывают, что 70% матерей пациентов выявляют особенности поведения и характера. Пациентами отмечалась неадекватность поведения матери (упрямство, непонимание, завышенные притязания, жестокость). Это дополнялось характерологическими и поведенческими особенностями отца (причем половина отцов участия в воспитании не принимала). В качестве основного комплекса негативного влияния на пациентов – являлось отсутствие участия отца в воспитании, или его негативное влияние своей алкоголизацией, деспотизмом, жестокостью, что порождало в пациенте негативную самооценку и предотвращало интериоризацию свойств отца (идентификацию с ним).

Родительская эмоциональная депривация ведет к нарушению коммуникации и стрессу, что приводит к серьезным патологическим состояниям. У «отверженных» детей в последующем блокируется потребность в подражании образцам отца или матери, вследствие этого, они хуже других усваивают образцы ролей (Исаев Д.И., Каган В.Е., 1988). По результатам исследования (см. диаграмму) депривация отмечена: 1) при шизофрении: родительская в 83%; педагогическая 18%; другая 12% (больше 100%, т. к. у одного больного было 2 вида); 2) при умственной отсталости: родительская в 77%; педагогическая 29%; другая 6%; 3) при расстройствах личности: родительская в 78%; педагогическая 29%; другая 7%. В группе здоровых: родительская 20%; другая 2,8%.

Патологические способы родительского отношения к потребностям развития ребенка (эмоциональная депривация в первые месяцы жизни, психическая травма, хронические психогении, искусственно продлеваемый симбиоз на стадии сепарации-индивидуации, отсутствие достаточной сензитивности и откликаемости на стадии сближения, другой травматичный опыт), интериоризируются в его психические структуры (аффективные, когнитивные), нарушают их развитие, а в последующем способствуют возникновению психических расстройств.

Стиль родительского воспитания в дисгармоничных семьях, влияет на все уровни формирующейся индивидуальности - от сенсомоторики (и даже биохимии, лежащей в основе реакций), до мировоззрения (Либин А.В., 2000). Изоляция, отвержение является основой серьезных физических и душевных заболеваний (Ornish D., 1998). Вследствие отвержения, ребенок замыкается и становится недоступным общению. Отсутствие ощущения принятия, близости, привязанности, чувственного удовольствия, ощущения оптимальной физиологической регуляции, являются предпосылками возникновения дефекта саморегуляции, самовосприятия, собственно идентичности.

Данные, полученные в ходе исследования, соответствуют выделенным, другими исследователями, стилям воспитания: авторитарный, пренебрегающий, разрешающий. Эти стили проявлялись в виде дисгармоничных отношений в семье: 1. взаимные диссоциации; 2. остракизм; 3. эмоциональное отчуждение; 4. гипо и гиперопека; 5. конформность. Установки родителей по отношению к ребенку: давящая, гиперопекающая, запугивающая, сверхраздражительное отношение, сверхпедантичное отношение, потакающая, неустойчивая и непостоянная, придирчивая, равнодушная и другие.

Восприятие пациентом своей семьи в детстве было как конфликтной, нестабильной и оценка своего детства была негативной. Эта оценка часто была связана с расторжением брака между родителями из-за пьянства отца, он уходил из семьи. (У части больных отцы уходили из семьи в возрасте пациента от 10 до 17 лет). Из-за пьянства родителя пациенты испытывали постоянную тревогу, страх, другие стрессовые моменты, которые приводят, как известно, к характерологическим и патохарактерологическим трансформациям личности.

Один из важнейших аспектов психического развития - это прогрессирующее удовлетворение все более высоких уровней психологических потребностей индивида. Опасными, и чреваты плохими последствиями для роста и развития, являются вседозволенность и всепрощение. Вред наносится и диктующим, авторитарным родителем, который подавляет, чрезмерно контролирует или чрезмерно опекает ребенка, так что тот не способен к развитию своей личности. Опасно для развития усиление у ребенка чувства малоценности, малозначимости, неполноценности.

Жизнь в неприятном окружении - это патогенный фактор. Проблемы в подсистемах семьи вызывают психические расстройства у членов семьи. Для своего члена дисфункциональная семья создает: а/состояние постоянного психологического давления, или даже безвыходного положения; б/наличие препятствий для проявления важных эмоций и чувств; в/ препятствия для удовлетворения важнейших потребностей; г/ создает и поддерживает у него внутренний конфликт. По данным исследования многие матери, особенно больных шизофренией, постоянно ограничивали инициативу ребенка, подчеркивая его слабость, неумелость, неопытность, смеялись над ошибками, издевались над непонятливостью; рассматривали его как баласт; говорили ему, что он, собственно, «ничто».

Высказываемое утверждение, что почти все психоневрологические расстройства у человека возникают от патологии раннего эмоционального, сенсомоторного и психоэндокринного развития нашло подтверждение полученными данными проведенного нами исследования - больные родились от родителей с высокой личностной дисгармоничностью, от беременности, протекавшей в психотравмирующей обстановке. Сама беременность матерью, была нежеланной. С момента рождения ребенок был «отверженным». Отмечено нарушение вскармливания. Последующее развитие пациента протекало в дисгармоничной семье с эмоциональной родительской депривацией, фрустрацией, психической травматизацией.

Для психического функционирования, развития важен информационный взаимообмен между системой «индивидуум» и суперсистемой окружающая среда («семья» и другие социальные структуры). Информационное содержание среды – это свойства и отношения ее объектов. Информационные среды с их знаками, структурой воздействуют на бессознательные и сознательные пространственно-временные энергоинформационные структуры психики. Отсутствие на соответствующих этапах развития, необходимых информационных условий среды и программы развития создает большую вероятность возникновения психических нарушений (Лебединский В.В., 1985).

Мать и ребенок - передатчик и приемник, между ними происходит информационный обмен. Продуктивный информационный обмен для развития, предполагает наличие резонанса между ними. Их коммуникация постоянна и моделирует как ребенка, так и мать: через циркулярные взаимные интеракции. Непоследовательность материнских сигналов, или их бессвязность, является причиной тревоги ребенку и объясняет патологию в особенностях структурирования его психической реальности (причина развития психотоксических синдромов). Незавершенность становления структуры психической реальности ребенка поддерживается условиями и образом жизни его окружения.

Смотри диаграмму, отражающую информационную среду, полученную в ходе исследования. Больные развивались в информационно бедной среде.

Ниже остановимся на существующих представлениях об информации и что с ней связано, т.к. информационный подход в психиатрии не разработан. Изложение этих представлений восполнит этот пробел.

Для жизни человека крайне важен уровень информационной достаточности (Брунер Дж., 1977). Информация - определенная мера множества форм. Информацию определяют как мигрирующую структуру, отражающую оригинал. Она организована в целостные структуры, между которыми существует отношение изоморфизма. Информация в окружающей среде организована в виде частотно-амплитудной структуры, и человеческий мозг производит преобразование Фурье этой структуры, чтобы представить ее в привычной форме.

Достаточная информационная среда представляет собой условия жизнедеятельности, не нарушающие целостность, адаптивность функционирования и его развития (Карпенко С.Х., 2000). Вся информационная среда пронизана общими параметрами. Она способна к развитию, т.к. обладает определенной неполнотой особого типа. Среда содержит совокупность предметов внешнего мира (семантика экстенсиональная) и совокупность семантических признаков (семантика интенсиональная). Сутью любой информационной среды является знаковая система. В среде информация содержится в знаках и кодируется кодами. Имеет место бесконечность и открытость ветвящихся и пересекающихся значений знака и детерминировано это бесконечностью его культурных интерпретаций (причем растворяет объект как качественную определенность)(цит. по Семиотика 2001).

В информационной среде присутствуют естественные языки как способы передачи информации, их принято считать, рассматривать как системы знаков. Знаки замещают реальные предметы и явления мира, они выступают орудиями познания. Под знаком понимается материальный, чувственно воспринимаемый предмет (явление, действие), выступающий в процессе познания и общения в качестве представителя (заместителя) другого предмета (явлений, действий) и используемый для получения, хранения, преобразования и передачи информации о нем (Гамезо М.В., Домашенко И.А., 1999). В знаках-символах заключена наглядность образов окружающего. Включение этой наглядности сформировало мышление и язык человека. Благодаря этому его психическая реальность стала семантическим континуумом. С помощью знака человек моделирует для себя существенные связи и отношения в окружающей действительности. Знак, ориентируя человека во внешней среде, одновременно оказывается для него инструментом ориентации в самом себе. Знак выполняет "внутреннее движение" без предметного воплощения (Бугрименко Е.А., Эльконин Б.Д., 1994). При этом конечно нельзя абсолютизировать, что только знаками опосредовано индивидуальное сознание.

Символические значения среды передают мотивационную информацию, регулирующую действия человека, что является интегральным элементом восприятия окружающей среды как целого. Символ оказывает воздействие на глубинные слои психики, причем сила воздействия зависит от неудовлетворенности и интенсивности влечений.

Изучение процессов сознательного манипулирования человеком знаками, символами, (словами, образами) позволяет обнаружить глубинные неосознаваемые структуры, скрытые механизмы работы и влияния знаковых систем на психическую деятельность человека.

Структурно-семиотический анализ позволяет обнаружить скрытые закономерности, которым бессознательно подчиняется человек. Этим закономерностям соответствуют глубинные пласты ментальных структур. Изучение этого аспекта расширит возможности влияния на глубинные процессы мозга.

По большому счету наличие организованной среды сделало возможным эволюционное развитие мозга и выработку существующих форм психической деятельности. Среда сформировала психические механизмы, благодаря которым она стала им восприниматься и отражаться как иерархия определенных уровней организации. Это наличие определенной организации действительности, определенных систем ограничений на характер причинно-следственных связей сделало возможным появление алгоритмов работы мозга. Изучение механизмов работы мозга должно предусматривать изучение организации, структуры среды как основы, детерминирующей развитие и проявление высшей нервной деятельности. Отсюда механизмы психики не могут быть поняты на основе изучения морфофизиологических и физико-химических систем работы мозга (Тюхтин В.С., 1988).Обусловлено это тем, что основная функциональная схема работы мозга реализуется на языке информационной деятельности, а физико-химическая ее реализация - на другом, т.е. между системами отсутствует однозначное соответствие.

Становление "человеческого" в человеке осуществилось с развитием способности извлекать и перерабатывать информацию о предметах и явлениях. Имеются специальные структуры, ответственные за восприятие внешних раздражителей и их передачу к исполнительным механизмам (Dethier, Stellar, 1967).

Каждая среда для человека имеет территориальный тип организации социальных кодов, которая в процессе его жизнедеятельности постоянно сменяется. Социум выработал каналы, по которым индивиду транслируются социокоды. Каналы социокодов традиционного типа жестко привязаны к возможностям и нуждам наличной социальности. Внутреннее и внешнее, по отношению к человеку, находятся в диалектическом единстве и отсюда семантические механизмы, органично сформировавшись встроились в когнитивную систему человека.

Информационная среда имеет свои координаты. Первая координата - один из возможных миров, вторая момент времени, третья - место или пространство, четвертая - лицо (в ситуации коммуникации), пятая - множество лиц (группа), шестая - множество (возможно и пустое) конкретных предметов или знаков-символов, седьмая - совокупность факторов (как внешних, так и внутренних), восьмая - "бесконечная" последовательность событий. Возможно, требуются и другие координаты для описания информационной среды. Информационные процессы идут при вещественно-энергетических обменах. Одномоментно из внешней среды на человека обрушивается 1 000 000 000 бит информации в секунду (Бреслав Г.Э., 2000). Эту громаду воспринять и усвоить человек не может, поскольку не хватает энергетических запасов для ее переработки. Количество информации, доступной органам чувств: зрительная система может передавать в мозг 4,3х10 в 6 бит информации в секунду. Сканирующее движение глаз = количеству информации в той или иной среде. Скорость сканирования буквенного и цифрового материала - равна 100-120 символов в секунду. "Чтение", или сбор текстового материала происходит в точках фиксации, а не во время скачков, или саккадических движений (Cattell, Erdmann and Dodge, 1898., цит. по Солсо Р.Л. 1996). Мозг сканирует, даже когда человек не сознает, что поиск продолжается.

Имеется от­чет­ли­вая за­ви­си­мо­сть адап­ти­ро­ван­ной пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти от пол­но­ты ин­фор­ма­ции об окружающей среде для че­ло­ве­ка и, со­от­вет­ст­вен­но, прямая за­ви­си­мость пси­хо­со­ма­ти­че­ской де­за­дап­та­ции от не­дос­тат­ка ин­фор­ма­ции ли­бо ее ис­ка­же­ния. Информационное поле окружающей среды постоянно взаимодействует с информационным полем мозга. Человек постоянно переходит из одной информационной среды в другую. Во взаимодействии со средой психика берет из нее для себя энергию и информацию, вовлекая их в свои процессы. Во множественной структуре внешних информационных факторов один или несколько могут носить или приобретать по отношении к психике агрессивный характер и вызывать в ней различные по энергоемкости реакции. Последствия, которых могут быть разнообразными, вплоть до нарушения ее системной деятельности.

Информация обладает гигантским числом степеней свободы и служит источником ориентации, выбора и структурирования. Какие воздействия будут восприняты, и как будет репрезентирована стимуляция, решается на стадии предшествующей воздействию стимула. Существуют некие ядерные структуры позволяющие работать с воспринимаемой информацией, разворачивая затем сколь угодно сложную сеть и трансформируя способы репрезентаций. Структуры ответственные за восприятие и обработку информации представлены в виде эмоционально-оценочных конструктов (Тхостов А.Ш., 1976; Артемьева Е.Ю., 1999).

Для адаптации, в окружающем мире, человек выбирает самую ценную информацию и соотносит ее со своими нуждами и потребностями. Сознание способно пропустить и обработать лишь 16 бит в секунду, а вся информация из указанного выше миллиарда остается неосознанной. Во время передачи информации от внешней среды к мозговым центрам, происходит сопоставление ее с информацией о состоянии внутренней среды организма и его прошлым опытом. При «восприятии» информации, изменяются/нарушаются многие составляющие адаптационных систем, а затем происходит их восстановление. Это используется в выработке поведения, т.е. системы дифференцированных команд, адресованных исполнительным органам (Иваницкий А.М. 1976., Иваницкий А.М. и соавт., 1986). Восприятие и переработка информации из окружающей среды обеспечивает адекватность организма окружающей среде (с построением отображения действительности). Это восприятие и переработка информации суть жизни и работы мозга. О факте нарушения условий можно судить по возникновению феноменов дезадаптации, такого психологического статуса, который неблагоприятен для активного вовлечения человека в социальную практику и не содействует его развитию.

Человек нуждается в постоянном притоке все новой информации из внешнего мира; он анализирует приходящую и хранящуюся в нем информацию, преобразует ее, перекодируя, и использует в качестве управляющих сигналов. Психика не является устройством с фиксированной способностью к преобразованию сигналов (не осуществляет лишь перекодирующую функцию перевода информации из одной формы в другую, отбирая, исключая или выделяя определенную информацию для дальнейшей переработки) (исключение механистичности Брунера, Сеймана и др.).

Извлечение необходимой и конкретной информации происходит посредством вхождения человеком в определенную информационную среду, где постигается протяженность и глубина информационного пространства. По количеству информации среда может быть избыточной и бедной. В зависимости от этого возникает реакция мозга. Эта реакция может быть в виде: 1. снижение психической активности, замедление темпа мышления, повышение порога чувствительности или наоборот поиск недостающей информации; 2. выраженные нарушения в виде нарушения сознания и поведения или состояния сверхбодрствования. Соответственно работают механизмы регуляции восприятия информации: 1. уменьшение притока информации, своего рода "сенсорная аутодепривация"; 2. уменьшение или блокирование эмоционального компонента поступающей информации и др. Человеческая психика имеет целый ряд механизмов (психологической селективности) регулирования информационных потоков в ЦНС, с помощью которых вытесняется неприемлемая для него информация о мире и о самом себе. Далее информация записывается в хорошо структурированном виде в высоко практичной нейронной сети.

Мозг имеет несколько зон, назначение которых - регулировать поток информации из окружения так, чтобы информация могла кодироваться в терминах прошлого опыта. Кодирование сырой информации и ее перекодирование на более высоких уровнях происходит под управлением кратковременной памяти, интерпретируется в значимый семантический код. Этот семантический код сохраняет непосредственный опыт, приобретаемый человеком.

Идущий из окружающей среды информационный поток в мозге субъекта преобразуется в различные формы своего бытия (переход свободной информации в связанную - есть форма организации информационного потока). Человек воспринимает информационный поток: вербальные и невербальные сигналы в процессе коммуникации, знаки и символы предметов и событий. В информационном потоке имеет место разрыв, "зазор", заполненный значениями и смыслами, причем последние выступают в качестве медиаторов информационных переходов. Регулирование обеспечивает строгое соответствие между информационными и энергетическими потоками. Постоянное изменение энергетического и информационного потока перестраивает структуру информационных систем мозга (и обеспечивающие их метаболические процессы). Воспринятая информация выполняет функцию мобилизации энергетических ресурсов, запускает деятельность энергетических структур. Постоянно воспринимаемая информация вызывает процессы самоорганизации и образование информационно-энергетических структур более высокого уровня психического отражения. В рамках таких структур происходит упорядочение информации и накопление энергии. Общая организованность информационных потоков противостоит энтропии. Информационная масса увеличивается соразмерно с увеличением энергетических потоков, производимых метаболическими процессами. В итоге высокого уровня развития функциональных систем (дивергентный тип развития в онтогенезе), происходит усиленное использование энергии, необходимой для оперирования колоссальными массами организованной в различные системы информации.

В строении мозга существуют естественные иерархии и уровни. На каждом уровне существует свой способ организации, оценки, отбора и использования информации. Имеется комплекс сложных многоуровневых, иерархических систем обработки информации: сенсорной (ощущающая), моторной (двигательная), когнитивной (познавательная), аффективная (эмоциональная). Он обладает внутренней готовностью к адекватному истолкованию обрушивающихся на него массивов информации. В ряду пяти основных компонентов процесса переработки информации особое место занимает этап репрезентирования исходной ситуации, он занимает особое место (своеобразно само распределение этих компонентов по объему затраченного времени: 54% приходится на кодирование (т. е. построение ментальной репрезентации внешнего воздействия), 12% — умозаключение, 10% — сравнение, 7% — проверка и 17% — сообщение ответа (Sternberg R. J., 1986). Роль каждого уровня заключается в организации и управлении информацией на нижележащем уровне. Какие-либо изменения на более высоком уровне, неизбежно приведут к изменениям на нижележащем уровне. Какие-либо изменения на более низком уровне могут (но не обязательно должны), сказаться на вышележащих уровнях.

Все процессы мозговой деятельности строятся, и в основе их лежит циркуляция информации. Информационные процессы пронизывают все стадии системной организации мозга. Регулирование сочетает управление информационными и энергетическими потоками таким образом, что в каждый определенный момент каждая из гемисфер головного мозга выполняет по отношению к другой то информационную, то энергетическую функцию. Системные ключи представления информации составляют особую систему координат: пространственно-временное представление мира, представление различных объектов в виде иерархических, изменяющихся систем. Причинно-следственных представлений событий и процессов, разделение внешних, видимых признаков явлений и событий, и скрытых, плохо видимых причин, порождающих события и явления.

Операциональная архитектоника психических процессов у человека определяется информационно-эмоциональными и словесными эквивалентами (Судаков К.В., 2000). После принятия решения психическая деятельность может ограничиться сугубо исполнительными мозговыми нейродинамическими механизмами или (для удовлетворения потребности) включить активную поведенческую деятельность. Воздействие информации вызывает два рода психических процессов это интеллектуальные и аффективные. Оно имеет глубокое основание, заключающееся в онтологическом различии между "энергоэнтропийными" и структурообразующими процессами.

Для регулирования информационных потоков, в ЦНС имеются механизмы психологической селективности, с помощью которых вытесняется неприемлемая информация о мире: а/ вытеснение - исключение импульса, возбуждающего напряжение и тревогу; б/ проекция - бессознательный перенос чувств и влечений во вне; в/ перемещение - бессознательная переориентация импульса или чувства с одного объекта на другой; г/отрицание - предполагает бессознательное отвержение ситуации, блокирование на стадии восприятия информации, несоответствующей вероятностным моделям, сложившимся в перцептивном опыте субъекта (Романова Е.С., 1996).

С информационными средами взаимодействует система психической адаптации, которая включает следующие подсистемы: подсистема восприятия и переработки информации, эмоционального реагирования, социально-психологических контактов, сна и бодрствования, эндокринно-гуморальной регуляции, а так же ряда других (Александровский Ю.А., 1999).

Подсистема поиска и переработки информации вносит наиболее существенный вклад в возможность адаптированного поведения. Это принципиально открытая система, обладает свойством информационного метаболизма; анализирует приходящую информацию, преобразует ее, перекодируя. Она, в доступных ей пределах, реагирует на изменяющиеся условия окружения и отбирает, исключая или выделяя определенную информацию для дальнейшей обработки в целях сохранения целостности и развития индивида.

Результаты нашего исследования о качестве информационной среды у пациентов в раннем возрасте, позволяют сказать, что (выраженная депривация), информационные среды были бедными, информационный обмен был нарушен.

Сообразно особенностям развития жизненного процесса в пространственно-временном континууме семьей осуществляется структурирование и развитие психики = психической реальности (см. далее определение психической реальности) ее члена (индивида). Информационная среда семьи развивается одновременно с изменением параметров функциональной активности ее членов. Восходящая экспонента изменений семьи и ее членов, заложенная в процессе развития как основной закон, является структурирующей функцией. В ней содержится формирование информационных потоков, формирующих семью и ее членов.

Взаимоотношения в семьях наших пациентов были хаотичными. Хаос представляется как отражение чувствительной зависимости от условий, постоянная обратная связь и отношения взаимного сдерживания и принуждения. Хаос обеспечивает порождение новых паттернов активности для приспособления организма. Хаос в межличностных системах приводит к внезапным реорганизациям, влекущим за собой нарушения. Из-за патологических факторов, в ранних семейных отношениях, путем интроекции происходит формирование системы отношений к окружающему миру. Патологические факторы препятствуют нормальному развитию, формируется патологическая система отношений: слабые компенсаторные механизмы приводят к срыву или функционируют единственным способом. Все это сказалось на базисных развитийных системах. У части больных было отмечено, в связи с этим низкая способность к учебе в школе и в дальнейшем высокий уровень образования был лишь у единиц. На последующих возрастных этапах «семейная информационная среда» была насыщена информационными ударами (психическая травма), продолжительными систематическими травматизирующими психогенными воздействиями, состоящими из ряда сильных повседневных воздействий в виде унижения, угроз, психического давления, вызывавших хро­ни­че­ские фру­ст­ри­рую­щие состояния.

В результате нарушения информационно-энергетических процессов возникали психические состояния высокого и низкого энергетического уровня. Состояния высокого энергетического уровня являются активаторами поведения, что нашло отражение в нарушениях поведения (гиперкинетические расстройства и др., см. диаграмму).

Матери и отцы с характерологическими, социопатическими особенностями, злоупотребляющие алкогольными напитками, имеют стойкие тенденции к манипулятивному поведению ребенком.

Определяющим в психическом развитии является поведение значащего другого в ближайшем окружении пациента ("шизофреногенная мать или отец", психопаты родители, с акцентуациями характера родственники). «Значащий другой», воздействует всем своим поведением на пациента. Он, бессознательно спроектировав свою деятельность, формирует чувства, идеалы, убеждения, ценности (за счет информирования, внушения, убеждения, вовлечения в деятельность, вплоть до вызывания подражания себе) реципиента (интериоризация этих проявлений реципиентом). Мать или отец своими характерологическими свойствами и поведением, в терминах синергетики представляют собой «хаотичный аттрактор», воздействуют на пациента, вызывая возникновение переживания неопределенности, непредсказуемости.

Проведенный патопсихологический анализ позволяет утверждать, что существует неконгруэнтность в психологических характеристиках реципиента и продуцента. Для иллюстрации приведем диаграмму отражающую коммуникативные особенности матерей (По Сатир В., 1972).

Значащие родственники пациента, становясь характеристикой ситуации, исполняют роль фрустратора, препятствуя оптимальной жизнедеятельности реципиента. Переживание высокого уровня субъективной неопределенности сопровождается повышением уровня тревожности, страха, возрастанием активности, повышением внушаемости. Психологическая дезадаптация пациента прогрессивно нарастала и из-за особенностей взаимодействия со значимым членом семьи.

С раннего возраста наши пациенты были подвержены патологизирующим психогенным воздействиям в семейном окружении, и у них произошло нарушение формирования адаптивно-развитийных систем. Хронические фрустрирующие обстоятельства с течением времени вызывали психическую дезорганизацию. Приведем обобщенную схему состояний и поведенческих реакций, которые были отмечены на переживание неопределенности, которые возникали у наших пациентов:

- возникновение негативных эмоциональных состояний, вплоть до проявлений эмоциональной дезорганизации;

- изменение процесса идентификации и изменение состава исполняемых ролей;

- отказ от сложившихся поведенческих стереотипов;

- дезорганизация процессов смыслообразования и целеполагания;

- нарушение вероятностного прогнозирования;

- уход от тревоги и страха через снижение жизнедеятельности в целом.

Значимый Другой, не отдавая себе в этом отчет, направлял свое воздействие на:

- преувеличение отрицательной оценки или даже игнорирование достижений пациента;

- приуменьшение положительной оценки достижений пациента, принижение значимости самой деятельности.

Известно, что речевые высказывания-тексты (дискретные), аналоговые (тон, тембр голоса, движения и жесты) представляют собой, выявляют определенное преобладание в них своеобразных информационных структур. Эти структуры обнаруживают некий организующий центр, который отражает тот или иной тип состояния сознания продуцента.

Значимый Другой регулирует потребность у пациента (удовлетворение потребностей - вслед за требуемым поведением): 1. через вознаграждение; 2. через наказание. Путем контроля над соблюдением правил поведения и требование следовать эталону. Применялись санкции ориентированные на потребности пациента, обеспечивающие его физическое благополучие. Считается, что манипулирующий, добивается создания у пациента конфликта между мотивами, что приводит или порождает развитие особенностей личности, характеризующейся различным отношением к другим людям: агрессивный, уступчивый или отчужденный. Вызывается нарушение самоидентичности, эмпатии, сопереживания (как угнетение, так и гиперболизация), что приводит к возникновению у человека недоверия, отчужденности и избегание социальных контактов (на лицо возникновение социально-стрессового расстройства) (Александровский Ю.А., 2000).

Через искусственное уменьшение или увеличение социальных связей пациента, манипулятор препятствует продуктивному функционированию реципиента в социуме, а это приводит к изменениям в его коммуникативных способностях, мотивационной сфере, и в сфере установок.

Приведем наиболее общие механизмы и способы психологического воздействия, некоторые модели и алгоритмы, которые были отмечены при обследовании родственников пациентов (отмечены воздействия: с помощью внушения, убеждения, эмоционального заражения, подражания).

- воздействие на когнитивную сложность "Я" образа (комплекс представлений пациента о себе как субъекте многообразных ролей и носителе многочисленных свойств);

- вовлечение в процесс воздействия глубинных механизмов психики через регуляторы поведения и структуры витальных потребностей, при их фрустрации;

- производится вовлечение процессов, обусловливающих возникновение недостаточно рефлексируемых проявлений психической деятельности, через вовлечение механизмов, дезорганизующих процессы отражения;

- воздействие на конкретные регуляторы деятельности в процессе актуализации активности (на смысловые, целевые и операциональные установки (Асмолов А.Г., 1987; Надирашвили Ш.А., 1987).

- вызывание амнезии; она вызывается определенными внешними воздействиями, отвлекающими субъекта и нарушающими поток его мыслей. В ходе высказывания, значащий другой не отдавая себе отчет, задает вопрос, и перед тем как получить ответ, успевает сказать о многих других важных или не важных вещах, и только после этого возвращаетесь к первоначальному вопросу. Так он скрывает значимый для пациента материал, как берет его в скобки. Этот механизм приводит к возникновению гипнотического состояния и развитию амнезии, а внушенное начинает работать, оказывая влияние на поведение пациента.

Считается, что с помощью психологического воздействия достигается:

- изменяется процесс построения образов (основная мишень воздействия на сознание);

- происходит изменение структуры самой психологической реальности пациента, изменяются субъективные модели действительности; изменение отношения к реальности, отражение которой лежит в основе образа, т.е. реальные субъектно-субъектные и субъектно-объектные отношения, конкретные физические, психологические, социально-психологические характеристики и параметры информационной среды;

- нарушение избирательности в отношении информационного взаимодействия;

- через совмещение реальностей, которые далеки в пространстве и времени (вызывается безразличие, вплоть до апатии);

- дезактуализация ранее сложившейся системы побудителей (утрата смысла того, что ранее было значимо);

- переживание фрустрации или угрозы фрустрации актуальных потребностей;

- нарушения в системе базисных потребностей, проявление способов удовлетворения потребностей (дезорганизуется процесс смыслообразования и целеполагания);

- вызывание неоптимальных психических состояний - страха, подавленности, тревожности, апатии, напряженности, перевозбуждение или "эмоциональной анастезии, длительное переживание вины, т.е. возникновение неоптимальных эмоциональных состояний;

- нарушения в структуре "Я-образа", с усугублением переживания неопределенности в оценке личных перспектив; вклад в процесс дезорганизации делает чрезвычайно личностно значимая и аффективно окрашенная, неожиданная, новая, сложная, неопределенная информация.

Под влиянием патологизирующих психогенных воздействий изменяются психофизиологические параметры, формируется синдром психоэмоционального напряжения, (он определяется направленностью характеристик доминирующего в исходном состоянии паттерна вегетативной активации). Изменяющаяся реактивность организма создает бесконечное разнообразие индивидуальных сложнейших проявлений, как реакций на повреждение - реакций первичных, вторичных и т.д. Комплекс психосоматических реакций в человеческом организме активизируется таким образом, что воздействие “социума” доходит вплоть до основных биологических процессов. Возникающий соматовегетативный синдром, связанный с истощением, перестройкой реакций с постоянным отрицанием психических структур и формированием новых, принимает патологический характер; хронические фрустрирующие состояния обуславливают хронифицирующиеся висцеро-вегетативные расстройства.

Известно, что для полноценного психогенеза субъекта в социальном контексте, необходима соответствующая структура, - ею является идентичность. Первичная идентичность является прямым или изначальным способом связывания чувств с объектами и имеет основополагающее организующее значение в человеческом развитии (Freud Z., 1921., цит. по Х. Томэ., Х. Кехеле., 2001). Становление структуры отношений к окружающему (Rudolf., 1993; Мясищев В.Н., 1995), (описывается посредством соответствующих структурных категорий), происходит благодаря следующим механизмам: саморегуляция (способность интегрировать и регулировать собственные потребности, аффекты); мотивация (понимать собственные мотивы и мотивировать себя на достижения целей); самовосприятие (способность к саморефлексии, которая предполагает образ себя, идентичности); защита (способность поддерживать или восстанавливать душевное равновесие во внешних и внутренних конфликтах при помощи соответствующих способов и механизмов защиты); восприятие объектов (четкое различение себя и объекта, связанное со способностью признавать за другими людьми их собственные права и намерения); способность осуществлять выбор и нести за него ответственность; коммуникация (способность выстраивать внутренние репрезентации и их аффективно обслуживать, вырабатывать правила взаимодействия, способность эмоционально настраиваться на других, понимать их аффективные сообщения); антиципация (прогноз собственных поступков и поведения окружающих). В ходе исследования при изучении этого аспекта было выявлено нарушение всех этих механизмов у пациентов под влиянием их социального окружения.

Нарушение развития организма происходит в определенном социально-интеракциональном контексте. Социальные процессы воздействуют на биологические процессы в той же степени, в какой биотические процессы влияют на социальное поведение. Идея развития, (Kalbaum K., 1890; Holl S., 1904; Jekckson J.H., 1964; Выготский Л.С., 1983 и др.), составляет краеугольный камень учения о возрастной психической патологии (Гурьева В.А. и соавт., 2001), и предложена английским психиатром G. Maudsley (1880). Психогенез - единство психосоматической и психосоциальной сфер в развитии. В этом процессе между всеми компонентами воспитания и развития существуют прямые и обратные, положительные и отрицательные, непосредственные и опосредованные взаимосвязи. Так как объем воздействующей информации возрастает логарифмически в каждом возрастном периоде психогенеза, отсюда проистекает - психические функции различны в различные возрастные периоды (Jekckson J.H., 1964), а функциональные системы по мере организации производят новые модели отражения действительности

Психогенез – это динамика проявления развивающихся функциональных систем психики ответственных за нормальные и патологические психические феномены. Отдельные феномены могут быть поняты при изучении причинно-следственной цепи жизненных событий человека.

Результаты проведенного исследования указывают, что психическое расстройство возникло на основе имевшегося нейродизонтогенеза. Патологическая семья не обеспечила пациента адекватными моделями развития. В патологических условиях развития у пациентов формировались психические структуры, включавшие дефектные компоненты из элементов функциональных систем, обеспечивающих мотивацию, эмоции, мышление, поведение и др. На воздействия факторов среды эти структуры отвечали соответствующими дезадаптивными состояниями и реакциями (с фиксацией, а впоследствии возврат к ним – регрессия).

Результаты проведенного исследования, подтверждают результаты других исследователей в том, что отмечаются отчетливые этапы нарушения развития пациентов под воздействием неблагоприятных факторов социального окружения. Манифестация дизонтогенеза относилась к соматовегетативному уровню нервно-психического реагирования, когда в ответ на психотравматичные условия среды возникали проявления в виде декомпенсаций невропатической конституции. В дальнейшем отмечались стертые психофизиологические изменения (из-за нейрофизиологического перенапряжения), с появлением психогенной астении. Постепенно структурировались и проявлялись три типа дизонтогенеза: астеногипердинамический, астеногиподинамический и смешанный (Буторина Н.Е., 1989). На последующих этапах психогенеза отмечалась дезадаптация, сопровождавшаяся различными патопсихологическими паттернами и их проявлениями различной степени выраженности (у больных с тяжелой психотической симптоматикой развивавшейся в последствии, в раннем периоде развития имели место патологические воздействия на их базисные адаптивно-развитийные системы).

Современный подход, к патологии психического развития, строится с позиций энергоинформационных взаимодействий психики человека и факторов социальной среды; принимается во внимание, что в процессе развития складывается система особых, энергетийно-динамических отношений человека с действительностью, заданная взаимодействием природных и социокультурных факторов. Результаты исследования указывают, что нарушения процесса психического развития происходит в патологических интерсубъективных взаимоотношениях, в которых патологический энергоинформационный обмен нарушает формирование функциональных систем. К срыву развития приводит психическая травма, психогении, депривация, целенаправленная фрустрация желаний и потребностей ребенка (субъекта).

3.2 Взаимосвязь патологического психогенеза, психопатологических расстройств с перенесенными психической травмой, депривациями, психогениями.

Психическое развитие не линейно, нет жестко детерминированной его схемы (Карсаевская Г.В., 1983), оно проходит ряд этапов. Переход с одного этапа на другой представляет собой критический момент. Он реализуется при наличии энергии и информации со стороны внешней и внутренней среды и достигается благодаря складывающимся функциональным системам, отвечающих запросам нового периода жизни (Дильман В.М., 1986). Без появления и наличия качественно новых и необходимых условий среды на конкретном этапе развития, реализация психического развития нарушается или даже исключается (Аршавский И.А., 1967). Во время перехода существенную роль играют воздействия патогенных факторов. Окружающая социальная среда часто является источником психической травматизации. Психика человека порой сталкивается и взаимодействует со значительно превосходящими по информационно-энергетическим характеристикам условиями окружающей среды, она оказывается перед необходимостью субкритического и даже критического напряжения своих приспособительных механизмов. Эти критические и субкритические обстоятельства возникают в связи и при воздействии психической травмы и психогений. Считается, что и психическая травма, психогении (манипулирование значащим другим; тип воспитания в семье, к примеру: жесткая гиперопека родителей с подавлением самостоятельности и другие), играют роль в развитии психического дизонтогенеза. Сам по себе дизонтогенез не является первично-этиологическим фактором. Он - результат других ранних (чаще комплексных), воздействий, которые приводят к искажению онтогенетического развития; имеет конкретное клиническое выражение и облегчает возникновение определенной симптоматики или ее своеобразие.

Причинно-следственные отношения внутри комплекса факторов в объяснении механизмов психопатологических состояний постоянно привлекают внимание исследователей.

Проведенное нами исследование исходило из гипотезы, что ранними воздействиями, приводящими к возникновению аномального психогенеза, являются - психическая травма и психогении, перенесенные в сензитивные моменты на переходных этапах развития. Оценка роли и удельного веса патогенных факторов происходила согласно выделенным исследователями возрастным периодам психического развития (Божович Л.И., 1979).

Ос­та­но­вим­ся на ха­рак­те­ри­сти­ке про­ана­ли­зи­ро­ван­ных в ра­бо­те па­то­ген­ных фак­то­ров и психогенеза, в том чис­ле – характер психических травм, деприваций и психогений в ас­пек­тах изу­чае­мой про­бле­мы. Эти фак­то­ры не все­гда мо­гут быть оп­ре­де­ле­ны ко­ли­че­ст­вен­но, они близ­ки в смы­сло­вом от­но­ше­нии к "фак­то­рам рис­ка" раз­ви­тия па­то­ло­гии. В ме­ди­ци­не это по­ня­тие ис­поль­зу­ет­ся в не­по­сред­ст­вен­ной свя­зи с про­це­ду­рой ана­ли­за этио­па­то­ге­не­ти­че­ских ха­рак­те­ри­стик бо­лез­ни, что, без­ус­лов­но, мож­но от­не­сти к од­ной из наи­бо­лее труд­ных про­блем пси­хи­ат­рии.

В пси­хи­ат­рии эта про­бле­ма усу­губ­ля­ет­ся не­об­хо­ди­мо­стью од­но­знач­ной (да/нет; в ка­кой сте­пе­ни?), ква­ли­фи­ка­ции при­чин­но-след­ст­вен­ных взаи­мо­от­но­ше­ний. Со­от­вет­ст­вен­но, в своем ис­сле­до­ва­нии мы ста­ра­лись при­дер­жи­вать­ся по­зи­ции жесткой квалификации и оцен­ки ро­ли тех фак­то­ров, ко­то­рые мог­ли ока­зать­ся су­ще­ст­вен­ны­ми в ста­нов­ле­нии, у конкретного пациента пси­хи­че­ской па­то­ло­гии.

По определению многих психиатров, травмирующим называют «событие, выходящее за пределы нормального человеческого опыта» (Кодзин). Пусковым моментом травматичности является констелляция элементов внешней реальности, которые представляют собой некую форму (Шассге-Смиржаль Ж. цит. по Жибо А., Россохин А.В., 2005). Психическая травматизация не сводима к одному только последствию. В течение жизни не бывает одного-единственного внешнего по отношению к организму травматичного события. «Причинно-следственные отношения психической травмы» как первопричины феноменов нельзя представить так, будто бы травма – это провоцирующий фактор, развязывающий симптом.

Под психической травмой понимается информационный удар, в результате которого интегративные механизмы психики насильственно прерываются, нарушается ее системность. Удар приходится на эмерджентное свойство функциональных систем – психическую реальность. Происходит нарушения в структурах психической реальности. Это разрыв всех понятийных связей между субъектом и объектами, с которыми он связан. Разрыв способствует деструкции «Я», уничтожению той пространственной и временной опоры, от которой зависят все определения его существования (Harvy O.J., Hunt D. E., Schroder H. M., 1961).

Любой травматизм происходит одновременно от внешнего и внутреннего. Психогении возникающие в течение жизни способствуют пробуждению и кристаллизации бессознательных структур конфликта. Насыщение восприятия травматичными компонентами приводит к бегству от них в измененное состояние сознания, переход происходит по типу "квантового скачка" (Тарт Ч. цит. по Психология сознания. 2000). Эмоциональные, когнитивные, мотивационные компоненты психики дифференцируют проявления, отражение действие травмирующих факторов на: 1.уровене непосредственно-чувственного отражения; 2. эмоциональном уровне; 3.мотивационном уровне; 4.когнитивном уровне; 5.поведенческом уровне. Основные подсистемы при этом резко перестраиваются и организуются в новую, стабильную системную конструкцию, характеризующуюся в отличие от прежней, относительной пассивностью большинства структур сознания, слабым функционированием ряда важнейших психических процессов.

Нарушается уровень осознания действительности в связи с нарушением механизма вычленения и вновь связывания элементов объекта. При измененном состоянии сознания возникает своеобразное функционирование отражения; отражается не объективная реальность как таковая и не ее искажение, а субъективная форма отражения /Ахмедов Т.И., Жидко М.Е. 2000/.

Измененная форма состояния сознания есть особая, резервная форма психического состояния и реагирования, потенциальная готовность к максимальной мобилизации психики, когда измененная функция сознания и самосознания получает расширенные возможности управления центральной и периферической нервными системами, включая большое количество элементов бессознательного, также в определенной степени и организма в целом. Модели измененного состояния сознания: дискретные, континуальные и дискретно-континуальные. Все дискретные измененные состояния представляют собой качественно различные динамические структуры, непрерывно изменяющиеся только внутри самих себя.

При восприятии неожиданной, незнакомой информации, в связи с отсутствием ее восприятия в прошлом опыте, возникают новые и неожиданные психические феномены (могут запоминаться и далее вытесняться).

Под пси­хо­ге­ния­ми в ис­сле­до­ва­нии по­ни­ма­лись длительные систематические травматизирующие психогенные воздействия, состоящие из ряда сильных повседневных воздействий в виде унижения, угроз, психического давления, которые имеют значение для конкретного человека, вызывающие хро­ни­че­ские фру­ст­ри­рую­щие состояния (учитывались зна­чи­мые фор­мы ре­ак­ции, состояния и др.).

Каждое взаимодействие с психогенными факторами неизменно запускает механизмы интегральной адаптации (Александровский Ю.А., 1999; Вудворств Р. цит. по Ильин Е.П., 2000). Развивающееся нарушение онтогенетически выработанного динамического баланса между механизмами адаптации, с выходом за пределы норм адаптивности, возникающее под влиянием внешних или внутренних факторов, приводит к возникновению состояния дезадаптации.

Считается, что воздействие психогений приводят к изменению составляющих (семантических пространств и др.) психических состояний, изменению психосоматического состояния, с развитием нарушений адаптации, аномального протекания психогенеза, нарушением здоровья и качества жизни.

Благодаря различным психическим состояниям формируются адекватные свойства личности и развиваются психические процессы, достигается адаптационный эффект. Изменения становятся возможными благодаря интегрирующей функции состояний, которое в пространственно-временных и информационно-энергетических координатах связывает, особенности среды и психические процессы, образуя соответствующие необходимые структуры.

Выделяют психические состояния высокого и низкого энергетического уровня. Состояния высокого энергетического уровня являются активаторами поведения, тогда как состояния низкого энергетического уровня в большей степени выполняют тормозную функцию. «Сквозным», независимо от возраста и пола, активирующим поведение состоянием, при котором субъект испытывает комфорт, является состояние воодушевления; инактивация поведения при душевном комфорте осуществляется при состояниях спокойствия и счастья. Состояния душевного дискомфорта, приводящие к активности, - отчаяние, страх, неудовлетворенность, а к пассивности – неуверенность, усталость, тоска и лень.

Каждая группа состояний, выделенная на основании определенных классифицирующих признаков (по времени-длительности, пространству, ведущему компоненту, энергетическому фактору и пр.) характеризуется спецификой семантических пространств. Переживание высокоинтенсивных состояний, «напряженность» энергетической составляющей деформирует, сжимает семантическое пространство, чего не происходит в случае актуализации состояний низкого энергетического уровня (Петренко В.Ф., 1987).

В количественном отношении простые состояния имеют более выраженные физиологические составляющие семантического поля, тогда как сложные состояния более выражены поведенческие, интеллектуальные и эмоциональные составляющие.

Анализ семантических пространств психических состояний разной длительности выявил ряд закономерностей. С увеличением длительности психического состояния увеличивается и плотность семантического пространства состояния. Пространственная организация оперативных состояний включает не более трех-четырех слоев, тогда как длительные состояния характеризуются пятью-шестью слоями семантического поля, содержащими ядро, периферию и, три-четыре срединных слоя.

В основе особенностей психических состояний лежат механизмы гетеро- и саморегуляции, становление семантических пространств состояний в ходе онтогенеза, поведенческие действия и др.

Спецификой гетерорегуляции является «выведение» болезненных составляющих из «ядра» на периферию. Осознаваемый образ состояния является важнейшим элементом функциональной структуры саморегуляции. Переход от одного психического состояния к другому в процессе регуляции приводит к тому, что в отрезке времени, при актуализации другого психического состояния, разворачивается новая психологическая структура, состоящая из психических процессов и психологических свойств личности.

Состояние влияет на сознание. Под влиянием состояния перестраивается структура индивидуального сознания. Состояния способны изменять психический образ и, увеличивая субъективный вес тех или иных параметров, нарушать его предметную логику, а значит трансформировать его значение.

Психические состояния являются детерминантами поведения, выполняя побуждающую или тормозную функцию. Самое сильное влияние на поведение оказывают состояние одиночества и страха (Прохоров А.Ю., 2002).

Переживания и психологические формы реагирования играют существенную роль в этиологии и патогенезе психотического процесса и его симптоматическом оформлении.

Многообразие подходов к феномену психическая травматизация, позволяет говорить о том, что психическая травма это не унитарное или «одномерное» явление. Во время проведения исследования в качестве травмы были выделены: смерть родителя; развод родителей, уход родителя; отделение от родителей; инцест; изнасилование; другие. В качестве психогений выделены: опасение за жизнь родителя и свою собственную; ограничение контактов со сверстниками; требования безупречного поведения; наказания за проступки; неудовлетворительные отношения между родителями; тяжелая болезнь у родителя; пьянство родителя; неразделенная любовь; крах жизненных планов; другие.

При исследовании такого травматичного фактора, как воспитание в неполной семье - было отмечено, что доля неполной семьи и отрыв пациентов от родителей, и соответственно отсутствие семейного влияния в первом возрастном периоде в основной группе выше – 25,5%, чем в группе здоровых – 5,7%. Возраст до 4 лет – один из важнейших периодов развития протекающий критически (1-й возрастной криз). Ребенок подвержен психогенным срывам. Отмечается большая чувствительность к депривации (Божович Л.И., 1979).

Данные, полученные по второму возрастному периоду (2-й возрастной криз), показывают, что доля пациентов основной группы воспитывавшаяся в неполной семье, в этом периоде, значительно выше – 47,1%, чем в контрольной – 8,6%.

Нарастание не благоприятности этого фактора, в сравнении с другими периодами очень значительно. Влияние брака, терпящего неудачу, на детей обычно становится явным намного раньше окончательного разрыва (Никол Р., 2000). Действует угнетающе и подавляюще. Матери в рассказе о моменте развода говорили, что больная (ой), сразу заметно изменялись.

Доля пациентов основной группы, которые воспитывались в неполной семье, в третьем возрастном периоде (препубертат), продолжала возрастать – 55,8%, а в контроле – 14,3%. Это позволяет сказать, что происходит накопление патогенного фрустрирующего компонента в детстве. Известно, что отсутствие отца в семье – вклад в нарушение формирования идентичности. Индивид развивается в многоуровневой социокультурной реальности, где существуют аттракторы. Отсутствие отца – это отсутствие одного из главных аттрактора ответственного за психосоматическое развитие. В формировании функциональных систем организма пациентов отсутствовал один из важнейших элементов. Это отсутствие провоцирует возникновение психогенных не процессуальных состояний.

В четвертом возрастном периоде уровни показателя неблагоприятного фактора – неполная семья в основной группе и в группе алкоголизма сравнялись. 2/3 пациентов воспитывалось в неполной семье. Если в этих двух группах половина пациентов воспитывались в неполной семье, то в группе здоровых их было только 17%.

Условия воспитания (см. диаграммы тип воспитания в возрастных периодах) в неполной семье, а вернее назвать, в патологической семье сопровождается большим классом событий, которые объединены под названием депривация. Различные депривационные условия, аккумулируя все психогенные факторы микросоциальной среды, существенно изменяют закономерности взаимоотношения биологического и социального в развитии приводя к психическому дизонтогенезу (Буторина Н.Е., 1999; Ковалев В.В., 1985).

Результаты проведенного исследования психического онтогенеза больных основной группы (особенно у больных шизофренией), показали, что психическая травматизация была отмечена в первом возрастном периоде у 40% больных шизофренией. У некоторых больных в анамнезе была отмечена так называемая довербальная, сенсорная травма. Этот вид травмы вызывает дезинтеграцию ядер функциональных систем, что проявляется в момент психоза галлюцинациями в сфере слухового или зрительного восприятия.

Психическая травматизация во втором возрастном периоде была отмечена уже почти у 85% больных. Обращает на себя внимание тяжесть психической травмы – это отделение от родителей, развод родителей, инцест, изнасилование. По психогениям у больных шизофренией также отмечается высокий уровень психогенной травматизации.

Особо обращает на себя внимание высокий уровень патогенного влияния, особенно в первых, двух возрастных периодах (см. диаграммы по психической травматизации).

Как следствие травматизации в каждом возрастном периоде у больных высокий уровень психосоматических болезней, нарастание проявлений псевдоаутизма, задержка психического развития.

Известно, что возраст с 3 до 4 лет – один из важнейших периодов развития протекающий критически (1-й возрастной криз). Ребенок подвержен психогенным срывам. Отмечается большая чувствительность к депривации, т.к. в этот период приобретается основной психический «багаж». Считается, что в этом периоде число психогенных расстройств в три раза выше, чем в последующий период.

Клиническим выражением форм реагирования явилось:

- регрессивно-дизонтогенетические расстройства (энурез, задержанное речевое и психомоторное развитие, псевдоаутизм.);

- гиперкинетические расстройства или синдром дефицита внимания;

- эмоциональные и мотивационные нарушения с когнитивно-позитивной и когнитивно-дефицитарной симптоматикой;

- затяжные аффективные состояния с соматоформными расстройствами и вторичными реакциями регресса, (системные дисфункциональные физиологические нарушения).

Больные, выявляли такие дизонтогенетические признаки в детстве, как длительное сохранение дефектной и плохо модулированной речи, малодифференцированная и однообразная эмоциональность, преобладанию грубых аффектов, крайней психосенсорной возбудимости, извращение инстинктов и влечений, вялости, торпидности.

Таким образом, следствием - явились психические нарушения у лиц основной группы, а в группе по алкоголизму их не было в 60%, а у здоровых небольшая доля и только психосоматическая патология.

Второй возрастной криз (5-9 лет), отличается большим участием в его возникновении наряду с биологическими факторами социально-психологических причин. Хрупкость нервной системы, неустойчивость психического равновесия, готовность к патологическому реагированию отчетливо проявляется и в этом возрастном кризе. Депривация в этом отношении может сопровождаться внутренним конфликтом и появлением комплекса сопряженного с неуверенностью в себе. У пациентов после травм и психогений было отмечено снижение эмпатии, в способности разобраться в эмоциональном состоянии другого лица и умение эмоционально отреагировать. Это было следствием нарушения формирования внутри психических когнитивных и аффективных навыков. В клинической картине это нашло отражение констатацией эмоционального нивелирования.

Личностный регистр нарушений был представлен:

- инфантилизм - различные варианты,

- патохарактерологические радикалы неустойчивости и "аструктурности" личности с чертами пассивности и зависимости.

- социально-психологическая деформация с когнитивно-дефицитарной и поведенческой картиной.

При умственной отсталости в первом возрастном периоде у 51% больных была психическая травма. Во втором возрастном периоде почти у 68% больных. Обращает на себя внимание тяжесть психической травмы – это развод родителей. Тот виды травмы, который приводит к нарушению развития адаптивно-развитийных систем (к адаптивно-развитийным системам относятся: мотивационная, аффективная, когнитивная).

По психогениям, у больных умственной отсталостью, ко второму периоду все больные имели психическую травматизацию. Обращает на себя внимание высокий уровень патогенного влияния связанного с требованием безупречного поведения, ограничения контактов со сверстниками в двух возрастных периодах (см. диаграмму). К началу препубертата у всех больных отчетливо прослеживается клиника необратимого нарушения психического развития.

У лиц, с расстройствами личности в 75% случаев в первом и втором возрастном периоде имели место психические травмы, которые связаны с разводом родителей. Характер психической травматизации представляет собой проявления неудовлетворительных отношений между родителями, что вызывало одновременно и страх за собственную жизнь и страх за жизнь матери. Больные испытывали постоянное давление в плане требований безупречного поведения. Характер травматизации влиял на формирование личностных структур и привел к их нарушениям. Последствия травматизации у этой категории больных были представлены, в трех возрастных периодах в виде континуума: невроз, психосоматические болезни, задержка психического развития.

Представляется необходимым провести параллель между травматизацией лиц основной группы в двух возрастных периодах с данными литературы, в которой нашли отражения результаты исследования психосемантики состояний здоровых детей этой возрастной группы. Было показано, что когда дети приходят в школу, представления о радости у них превосходят все остальные. Ко второму году обучения интенсивно формируется семантическое пространство состояния страха. На третьем году обучения к страху добавляется злость и горе, а положительно окрашенные состояния смещаются на 5-6 места (Прохоров А.О., 2002). Приведенная параллель указывает на колоссальную роль психической травматизации в психогенезе человека.

Важное значение, для понимания возрастной специфики психических расстройств, имеют особенности психической деятельности в последующих возрастных периодах. Самым длительным является третий возрастной криз (12-18 лет). Он также – самый выраженный. В этом периоде происходит значительное количество манифестаций психозов. К пубертату больные подходят с нарушенными адаптивно-развитийными системами. Отмечается неравномерное созревание, аномальная трансформация с проявлением наследственно обусловленной слабости, органической недостаточностью (варианты по Э. Кречмеру). Известно, что чем более неравномерно, дисгармонично или асинхронно протекает пубертатный криз, тем вероятнее его участие в патогенезе психических расстройств. Роль криза – от преципитирующей (т.е. подталкивающей развитие болезни), патопластической до, причинной, этиопатогенетической.

Пубертат имеет особую значимость в манифестации психических расстройств, с его массивными перестройками функциональных систем организма. В этом возрасте проявляется отчетливая склонность к невротизации, своего рода возрастная уязвимость, представляя собой "ранимую фазу жизни". Прежде всего, наступают проявления психического дизонтогенеза, проявление асинхронии - высвобождение и фиксация ранних, онтогенетически незрелых форм нервно-психического реагирования (Ковалев В.В., 1986). Далее может возникать нейропсихическая дезинтеграция, при которой наиболее измененными оказываются инстинктивно-вегетативная, эмоциональная сферы, моторика и сфера общения (Ромашевская Н.В., 1989). Именно в этот период начинаются или обостряются психические болезни, возникают декомпенсации ранних резидуально-органических состояний, происходит окончательное формирование психопатии и психопатоподобных состояний, учащение психогенных реакций и невротических развитий, возникновение эпилепсии и пр.

По результатам исследования выделены ключевые состояния (субъективные феномены Воскресенский Б.А., 1980), которые были присущи пациентам, испытывавшим психогении:

- истощающее перенапряжение; - страх перед наказанием, тревога; - чувство неполноценности; - ущемленность "Я"; - отсутствие желаний и стремление к ограничению контактов; - чувство отверженности; - чувство обреченности и безысходности.

Паттерны психогенных переживаний и поведения формируются на протяжении длительного времени. Они укореняются в глубинах бессознательного пациента.

Страх, которым сопровождалась жизнь, некоторых пациентов, приводил к мыслям о нежелании жить, через самоубийство освобождение от него.

В течение жизни у пациентов имел место повторяющийся травматический опыт и если в момент переживания травмы (травматическое событие), не было полностью интегрировано в смысловые структуры он постепенно усугублял их психическое состояние, т.к. психогенез непрерывен.

Психогенез четырех возрастных периодов, по данным, полученным в ходе исследования, у пациентов основной группы представлял собой накопление травматичных состояний (кумуляция травматизации по Khan М., 1963). Как следствие травматизации наряду с задержкой психического развития, личностной патологией, у пациентов возникали психозы. Возникновение клинических проявлений – последнее звено длинной цепи.

При более детальном рассмотрении результата травматических переживаний у наших пациентов, отмечено, что в начале у них возникали негативные аффективные состояния. Далее депрессивный аффект, страх, стыд, чувство вины и агрессивные аффекты исполняли функции, запускающие и формирующие симптомы психических расстройств.

Последний, из рассматриваемых, период развития – взрослое состояние. Во время психического развития взрослых в макро- и микро периодах идет смена фаз межфункционального взаимодействия и изменение структур отдельных психических функций. Возникающая новая консолидация межфункциональных свойств, связей оказывает влияние на последующее развитие отдельных психических функций. Эта внутренняя разнородность и противоречивость развития психических функций проявляется с разной степенью интенсивности в разные возрастные периоды. К примеру - уровень развития отдельных видов мышления и мышления в целом варьирует от года к году. Одинаковый уровень развития всех видов мышления имеет место лишь как эпизод в возрасте 25 лет, 33 года и 37 лет. Имеют место особенности возрастных изменений различных свойств внимания в период 18-40 лет, что свидетельствует о гетерохронности развития и становления различных свойств внимания. Идет непрекращающееся развитие памяти у взрослых людей. Становление целостной системы интеллекта наблюдается в макропериод с 18 до 25 лет. В возрасте 26-29 лет происходит постепенное повышение степени интегрированности всей системы интеллекта. В 30-35 лет вновь усиливается дифференциация отдельных сторон этой системы, но уже на более высоком уровне общей интегрированности (Ананьев Б.Г., Степанова Е.Н., 1977).

Таким образом, в периоде зрелости психические функции человека продолжают свое неравномерное развитие (Ананьев Б.Г., Степанов Е.И., 1974). Психическая травматизация у больных в эти возрастные периоды по прежнему имела место (процесс кумуляции травматических воздействий), и происходило влияние на психогенез.

Психические травмы у категории лиц с невротическими реакциями были отмечены, начиная с пубертата. Уровень психогений во всех возрастах у этой категории больных был очень высоким. Последствия выражались в невротических реакциях, неврозах и психосоматических заболеваниях.

Таким образом, в континууме от шизофрении к невротическим расстройствам уменьшается доля тяжелых психических травм и нарастает доля психогений.

В контрольной группе из больных алкоголизмом и здоровых, доля с психическими травмами до пубертата достаточно низкая по сравнению с больными основной группы. Уровень психогений у больных алкоголизмом был, сопоставим с больными с личностными расстройствами. Последствиями психической травматизации у больных были, в основном, невротические реакции, невроз и психосоматические заболевания, небольшой процент задержки умственного развития, что больше объясняется депривацией. Возникавшие выраженные психотические расстройства были обусловлены алкогольной интоксикацией, сформированными механизмами алкоголизма.

У психически здоровых лиц, психические травмы были во взрослом состоянии. Той серьезной психической травматизации, которая наблюдалась у больных основной группы в раннем возрасте, у здоровых не было.

Психогении у здоровых лиц стали отмечаться во втором возрастном периоде и в основном - это были требования безупречного поведения, наказания за проступки. Во взрослом состоянии в группе здоровых воздействие психогений привело к изменению «Я-реальное», в личности преобладали черты в виде подчиняемости, пассивности, неуверенности в себе, с преобладанием мотивации избегания неуспеха и низкой мотивации достижения, заниженной самооценкой. Зависимость самооценки от мнения значимых других, отсюда конформность – стремление соответствовать группе, склонность к сотрудничеству, потребность соответствовать социальным нормам поведения. Относительно эмоциональной вовлеченности, то она носит больше поверхностный характер, чем это декларируется (доброжелательность, коммуникабельность, стремление к деятельности полезной для людей, проявления милосердия). Существует проблема подавленной (вытесненной), враждебности. Наблюдается выраженное (конфликтное), расхождение между «Я-реальным» и «Я-идеальным» (4, 5 октанты).

Результаты исследования, таким образом подтвердили, что именно хроническая фрустрирующая обстановка даже у здоровых (тяжесть фрустрации обусловлена работой), оказывает значительное влияние на психику человека.

Отсутствие серьезной психической травматизации у здоровых, позволяет говорить о важности психической травматизации, как об этиологическом факторе для возникновения нарушений психического развития и манифестации психотических состояний. Струк­ту­ра пси­хо­ген­ных воздействий и пе­ре­жи­ва­ний в кон­троль­ной груп­пе бы­ла прин­ци­пи­аль­но иной, от­ра­жая труд­но­сти адап­та­ции па­ци­ен­та в се­мье, в слу­жеб­ной об­ста­нов­ке, про­бле­мы лич­ной жиз­ни и др. На пер­вом мес­те у них от­ме­че­ны имен­но пси­хо­ге­нии се­мей­но-бы­то­во­го ха­рак­те­ра (пло­хие взаи­мо­от­но­ше­ния с му­жем из-за пьян­ст­ва; бо­лезнь близ­ких род­ст­вен­ни­ков; про­бле­мы с деть­ми и др.). Кон­троль­ная груп­па (как это сле­ду­ет из дан­ных), вы­гля­дит бо­лее бла­го­по­луч­ной, в ос­нов­ной же груп­пе - это об­стоя­тель­ст­во, без­ус­лов­но, име­ет зна­че­ние, по­сколь­ку от­ра­жа­ет экс­тен­сив­ность влия­ния психогенных вред­но­стей, сен­си­би­ли­зи­ро­ван­ную поч­ву (не­за­вер­шен­ный со­ма­то­эн­док­рин­ный ме­та­мор­фоз), на ко­то­рой реа­ли­зу­ет­ся эф­фект психогенных вред­но­стей.

Условная

норма

9

8

7

8

9

8

9

От­ме­чен­ные раз­ли­чия ме­ж­ду срав­ни­вае­мы­ми груп­па­ми да­ет ос­но­ва­ние ут­вер­ждать об ак­ту­аль­но­сти и значимости полученных результатов для изу­че­ния психогенных па­то­ген­ных фак­то­ров, имев­ших ме­сто у лиц ос­нов­ной груп­пы.

Результаты исследования отчетливо показывают, что травматические воздействия имеют место в критические моменты психического развития пациентов.

В момент действия травмы, если это касается ребенка, ребенок не имеет в своем распоряжении ни соматических, ни психических ресурсов, необходимых для интеграции травматичного события. После травмы его психосоматика может остановиться в своем развитии или функционировать ущербно. Индивид начинает функционировать за счет регрессивных систем психики или соматики. Психосоматические регрессивные системы, на которых может держаться некоторая стабильность при повторных травмах не выдерживают травматизирующей ситуации, и тогда возникает прогрессирующая дезорганизация.

Травма, поражает мотивационную, когнитивную и эмоциональную системы. Она предрасполагает к: а) мотивационной недостаточности; б) когнитивной недостаточности и в) эмоциональной недостаточности. Травматизация вызывает состояние интенсивного страха, который препятствует развитию когнитивного функционирования (свойство когниции, состоящее в ее многоканальности, лишается общего, объединяющего контроля) и отсутствию способности к вербализации и символизации.

В некоторых случаях травма преодолевается, и психогенез продолжается гладко. В других случаях остаются последствия перенесенной травмы, которые представляют собой проявления различных типов преморбида. Действие травмы отражается в нескольких возрастных периодах, при столкновении с психической травматизацией или влиянием ретроактивного оживления в памяти через ассоциативные связи с первым травматичным событием.

У взрослого в первый период травмы травматичная информация вторгается, проникая с взломом в его психическую реальность идет разрушение, расщепление ее. Используемое в срочном порядке расщепление «Я» и отходу от действительности приводят к увеличению уровня возбуждения, сопровождающееся включением защиты в виде действий, а не мыслей. Идет защита от опасного потока эмоций. Травма приводит к вытеснению или даже уничтожению репрезентаций. Происходит массивная и прогрессирующая дезорганизации психического аппарата. Обычно расположенная на переднем плане сознания информация не оценивается, например личностная идентичность («Черная дыра травмы» идентичности приводит к тому, что некоторые репрезентации не осознаются, но провоцируют ответ у объекта). Освобождаются когнитивные субсистемы, деятельность которых не осознается. С помощью защит, получения необходимой помощи, травма преодолевается. Иногда активный фактор травмы капсулируется, а затем повторно оживляется и вновь разрушает психосоматику, (капсулированная травма действует подобно чужеродному телу, которое после проникновения остается активным фактором), что выражается психосоматическими заболеваниями. Серьезные расстройства возникают, когда психические травмы из различных периодов психогенеза сталкиваются. Травма происходит не только в прошлом, она случается во взаимодействии настоящего травматичного момента с прошлым (патологическая причинность не является регрессивной – проблемы заложены не обязательно в прошлом человека Грин А. (2000)( цит. по Жибо А., Россохин А.В., 2005).

Травматизация пациентов включенных в исследование происходила в основном в их семье. Полученные результаты исследования позволяют утверждать, что патологическая семейная система имеет патологические варианты коммуникаций, энергоинформационные компоненты которых самовоспроизводятся и обусловливают возникновение и поддержания психической патологии. Развитие и состояние семьи сопровождается формированием точек самовоспроизводящихся системных состояний. В этих точках происходит «взрыв», резкое возрастание энергоинформационного компонента (характеристик), психогенных стимулов.

Психические травмы и психогении повреждают энергоинформационное ядро функциональных систем психики. Психогенез у пациентов протекает под детерминацией патологических микро- социальных факторов семейного окружения. В таких семейных условиях психогенез у пациентов сопровождался формированием психических структур, которые на последовательных этапах психогенеза под влиянием новых условий не переходили на новый уровень своего развития, становились неадекватными. В узловых точках своего развития психические структуры определяли тот или иной патологичный путь или вариант психического развития. Психические нарушения – становятся результирующей отражением всех или значительного числа семейных (психических травм, психогений) обстоятельств.

В психогенезе непрерывно изменяются пространственно-временные соотношения стадий и фаз развития, существуют сквозные системы сходно организованных интегрирующих циклических процессов, протекают различные по емкости энергоинформационные процессы (Земан И.Г., 1966; Велибеков М.Д., 1967; Моисеева Н.И., 1980). Временная картина онтогенеза – это иерархии постепенно удлиняющихся циклов. Разворачивание онтогенеза происходит под воздействием континуума стимулов окружающей среды определенной модальности. Развитие никогда не бывает равномерным, оно протекает с все более и более высокой интеграцией, в зависимости от усложнения экологии, оно идет навстречу экологии. Последовательная смена возрастных периодов развития, реализуется генетической программой, при условии, если в каждом возрастном периоде, организм взаимодействует с необходимыми, факторами пространственно-временного континуума. Взаимодействует именно с теми, по отношению, к которым у предшествующих родительских поколений, в соответствующем возрастном периоде, выработан генетический код и механизм его реализации (Аршавский И.А., 1967; "Математическая биология развития" 1982).

В возрастных макро- и микро периодах в организме происходят сложные сдвиги, отклонения с периодическим изменением обмена веществ, процессов метаболизма. Эти сдвиги с изменениями, происходящие от внутренних и внешних условий управляют развитием функциональных систем, развитием всего организма на всем пути его жизни (Реушкин В.Н., 1985., Дильман В.М., 1986).

Каждый этап развития - есть органическое свойство подготовки организма к информационным особенностям меняющейся среды. В этом процессе реализуется фундаментальная тенденция организма завершать любую ситуацию или взаимодействие, которая для него необходима.

Конкретный человек получает от природы строго определенный диапазон "нормы реакции" биохимических, биомеханических, соматических, нейрофизиологических и т.д. свойств. В результате биологического развития у него формируются определенные свойства нервной системы.

Существует "природная" предрасположенность развития у человека определенных психических качеств и свойств. Они формируются в контексте социальной структуры, и в ходе этого процесса у него вырабатываются такие способы действия, которые благоприятствуют возникновению и развитию психических свойств, преобразованию биологического социальным (внешние социальные условия, воздействия, требования, образцы, знания и впечатления переходят во внутренние потребности, привычки, требования личности к себе и окружающим).

Современная наука уделяет внимание проблеме качественных сдвигов, скачков в развитии организма (Кон И.С., 2000). Определение детерминированных уровней причинных системных взаимодействий раскрывает характер (путь), развития и возможность прогнозирования последующих этапов жизни как неотъемлемой совокупности событий и явлений.

Внутри каждой линии развития имеется диалектическое взаимодействие разнонаправленных процессов; линия прогрессивного развития переплетается с изменениями, которые образуют так называемые тупиковые ходы или даже направлены в сторону регресса. Развитие протекает как необратимый процесс от недифференцированного начала с максимальным программным потенциалом и минимальным значением программы, т.е. с разделением на циклы, фазы с критическими переходами, с постоянным стремлением к результату. В эпигенетическом смысле развитие с самого начала протекает в тесном, стимулирующем и (интер-), активном взаимном обмене растущего организма с его окружением, причем процесс дифференциации стимулируется на различных ступенях развития изнутри, а также внешними "организаторами" (выдвигаемыми на первый план структурами, особенностями и функциями) (Кискер К.П. и соавт., 1999).

В процессе развития имеет место повышение или понижение уровня организации, как отдельных систем, так и организма в целом, а так же гетерохронность в становлении и созревании. Гетерохронность, различных форм индивидуального развития человека, обусловлена множеством факторов. Каждый возрастной этап в развитии имеет свою неповторимую психофизиологическую "архитектуру".

Для развития важны не только физические факторы окружающей среды, но и паттерны социально-культурных факторов. Наряду, с детерминированными факторами влияющими на развитие и жизнь человека, возникает множество социально-неструктурированных, случайных жизненных событий, ситуаций и кризисов, оказывающих существенное значение на развитие.

Воздействия факторов в периоды сензитивности имеют особенное значение, так как воздействие именно в данной точке развития имеет особенно важное, иногда катастрофическое последствие.

Возрастные изменения захватывают конституциональные, нейродинамические и функционально-геометрические свойства человека.

Неравномерность процессов и гетерохронность смены состояний индивида, выражающие внутренние противоречия развития, содержат различные возможности жизни - от здоровья до болезни.

Отметим сформировавшиеся положения, которых придерживается современная наука в подходах к развитию человека:

1.Ни процесс, ни конечный результат развития человека нельзя считать однонаправленным, ведущим к одному и тому же конечному состоянию;

2.Разные процессы развития могут начинаться, продолжаться, происходить и заканчиваться в разные моменты жизни, причем эти субпроцессы не обязательно протекают одинаково по одним и тем же принципам;

3.Разные люди развиваются крайне неодинаково, это порождает множество различий;

4.Развитие в разных сферах жизнедеятельности детерминируется множеством факторов, которые не сводятся к одной - единственной системе влияний;

5.Развитие не является ни простым процессом биологического созревания, развертывания чего-то изначально заложенного, ни простым следствием воспитания и научения (Кон И.С., 2000);

6.Развитие протекает как необратимый процесс от недифференцированного начала с максимальным программным потенциалом и минимальным значением программы, т.е. с разделением на циклы, фазы с критическими переходами, с постоянным стремлением к результату;

7.Развитие с самого начала протекает в тесном взаимодействии с окружением, причем процесс дифференциации стимулируется на различных ступенях развития изнутри, а также внешними "организаторами" (Кискер К.П. и соавт., 1999);

8.В процессе развития происходят качественные сдвиги, скачки в развитии (Кон И.С., 2000), которые обусловлены иногда патологическими факторами. Воздействия патогенных факторов в периоды сензитивности имеют особенное значение, так как воздействие именно в данной точке развития имеет важное последствие;

9.Формы развития, возникающие в разные периоды человеческой жизни, характеризуются специфическими комплексами психофизиологических особенностей. Возникнув как новое системное качество, обобщенная интеграция психофизиологических свойств, выступает в роли регулятора.

Психофизическая целостность, генетически полностью сформированная на ранней стадии развития благодаря ряду прерывистых процессов или скачков, стремится к своей реализации (Конрад К., цит. по Крайг Г., 2000).

Условиями наследственности, характером раннего детства определяется некоторые формы базовых инстинктивных структур. Формы, или паттерны их проявлений продолжаются во взрослой жизни, конечно на определенных жизненных этапах их первоначальное содержание заменяется другими элементами (Фрейд З., 1991).

Исследования в области возрастной психологии показывают, что в период психогенеза сменяются качественно различные этапы (уровни), функционирования и реагирования головного мозга. Новые формы реагирования в норме не вытесняют старые, а преобразуют и подчиняют их (Аршавский И.А., 1961).

Биологически обусловленные базисные свойства, или тенденции, часто становятся фактором, ограничивающим число степеней свободы в процессе формирования и развития психических структур (Русалов В.П., 1986).

В онтогенезе развитие идет не только "снизу вверх", но и "сверху вниз". Развитие высших функций стимулирует перестройку базальных, внося в них новые задачи и цели. В случае дефекта высших уровней "подтягивания не происходит", возникает вторичное недоразвитие базальных систем (Лебединский В.В., 1985).

На каждом этапе развития вторичные и производные образования приобретают функции программирования и регулирования, по отношению к определенным состояниям, актам, вторичные психические структуры становятся начальными пусковыми звеньями.

Взаимосвязь внешних и внутренних условий начинается не в каком-то исходном пункте психического развития, она является детерминантой его развития изначально (Брушлинский А.В., 1984., Глезерман Т.Б., 1983).

В каждый момент времени жизнедеятельность организма определяет доминирующая в плане адаптации к среде функциональная система (Судаков К. В., 1997). По отношению к этой системе другие выстраиваются в иерархическом порядке. Смена доминирующей функциональной системы на другую осуществляется в течение всей жизни организма, отражая сущность непрерывно происходящего обмена веществ и постоянного взаимодействия с окружающей средой.

Психогенез это не плавность или одновременность развития функциональных систем, а филогенетически сложившаяся своевременность созревания каждой системы в наиболее оптимальные возрастные сроки. Это – многоуровневый, мультидетерминированный системогенез, в котором происходит постоянное взаимодействие между системами организма и системами среды (с ее системами и их элементами). Развитие психики человека происходит в поле процессов самоорганизации окружающих его систем. В этом потоке развития порождаются новые эффекты, которые далее вступают в сложное взаимодействие (Брушлинский А.В., 1984; Баженова О.В., 1992).

Основным содержанием психического развития является изменение функционального строения, суть которого состоит в том, что на каждой стадии онтогенеза возникают свои нервные связи, своя готовность к восприятию новых психических переживаний. При этом на каждом следующем этапе постепенно начинает приобретать значение какой-либо один психический процесс (Выготский Л.С., 1960).

В процессе психического развития, на его этапах возникают новые функциональные образования, в которых в неразрывном единстве выступают аффективные и интеллектуальные компоненты. Происходит формирование новых меж- и внутри функциональных связей и изменений самой структуры психических процессов. Имеет место естественная смена и определенный порядок в развитии высших психических функций. Это обусловлено гетеросинхронией. Гетеросинхрония психики связана как со сроками созревания различных мозговых структур, так и со степенью способности усвоения социального опыта, это основа и необходимость психического онтогенеза.

В психогенезе происходит смена механизмов, которыми реализуются психические функции индивида, а также смена элементарных форм, господствующих на ранних стадиях, социальными формами, опосредствованные общением и деятельностью. Развитие психики реализуется через процесс превращения биологических структур индивида в социально обусловленные структуры его личности. Это происходит через изменение природы и структуры психического процесса.

По мере развертывания онтогенетических стадий (ничто не может изменить онтогенетический инвариант последовательность циклов детства, взрослости и старости, но длительность и содержание каждого из них зависит от социальных факторов), усиливается фактор индивидуальной изменчивости, что связано с воздействием социальных и прстранственно-временных факторов на структурно-динамические особенности индивида.

В течение жизни у человека имеется известный органический рост, смена по достижении определенной стадии развития динамических структур (они являются организаторами и регуляторами работы мысли), инвариантными по отношению к непрерывно меняющемуся содержанию окружающего. Наблюдается и изменение психики как саморазвивающегося феномена от эволюционно-генетических, к социокультурным проявлениям.

Психическое развитие состоит из узловых моментов H. Hoff (1956), и каждая психическая функция формируется только в определенном возрасте на определенном уровне созревания. Этот период характеризуется специфическими особенностями. В этот период происходят сложные сдвиги, отклонения в процессах метаболизма. Причем все сдвиги, отклонения и изменения часто носят разнонаправленный характер, являясь отражением различных путей и вариантов развития.

На возрастных этапах нейроонтогенеза возникают новые функциональные образования, в которых в неразрывном единстве выступают аффективные и интеллектуальные компоненты. Происходит формирование новых меж- и внутрифункциональных связей и изменений самой структуры психических процессов. Имеет место смена и порядка в развитии высших психических функций. Это проявление гетеросинхронии. Гетеросинхрония психики связана со сроками созревания мозговых структур, и со способностью усвоения социального опыта, (это необходимость психического онтогенеза). В психогенезе происходит смена механизмов, которыми реализуются психические функции индивида, а также смена элементарных форм, господствующих на ранних стадиях, социальными формами, что также находит отражение в клинике психического расстройства.

Новообразования в ходе психического развития характеризуются направленностью, закономерностью преобразований, их трансформацией от этапа к этапу развития, "надстраиванием" новых преобразований над предшествующими, имеющими не только количественные, но и прежде всего качественные параметры (Петровский А.В., Ярошевский М.Г., 1995).

На каждом возрастном этапе наряду с постоянными иерархическими координациями возникают факультативные, которые отражают переходный характер ряда психических образований. По мере развития, формы процессов радикально меняются (Костюк П.К., 1983).Чем сложнее психическая функция, тем больше изменений, факультативных координаций возникает в пути ее формирования. Психика проходит через стадии "асинхронии", которые постоянно появляются в процессе ее взаимодействия с миром, опосредованы сложностью взаимоотношений с этим миром и наследственностью. В ходе психического развития каждая функция в определенный период проходит сензитивный период, который характеризуется наибольшей интенсивностью развития и наибольшей степенью уязвимости, неустойчивостью по отношению к вредностям (Лебединский В.В., 1985).

Результаты исследования позволяют утверждать, что психические расстройства у пациентов это результат искажение системных отношений (влечет развитие различных видов заболеваний), что, прежде всего, связано с прошлым несовершенным типом развития. Еще раз укажем на варианты дизонтогенеза у пациентов: 1) вариант с преобладанием расстройств поведения; 2) вариант с эмоциональными расстройствами; 3) мозаичный вариант, включающий снижение когнитивной продуктивности и эмоционально-поведенческие расстройства.

В психогенезе, в узловых точках своего развития дизонтогенетические варианты психики пациентов подвергались воздействию психических травм, психогений и под их влиянием формировался тот или иной путь или вариант патологического психогенеза (умственная отсталость, расстройство личности и др.). Дефектные структуры под влиянием факторов окружающей физической и культурной среды на последующих этапах развития не переходят на новый уровень своего развития, а при патологизирующим психогенном влиянии становятся неадекватными.

Результаты исследования позволяют утверждать, что психические расстройства у пациентов это результат искажения системных отношений, что, прежде всего, связано с прошлым несовершенным типом развития. Психогенез у пациентов протекал под детерминацией патологических микро социальных факторов семейного окружения, эти факторы формировали психические структуры, которые на последовательных этапах психогенеза под влиянием новых условий не переходили на новый уровень своего развития, становились неадекватными. В узловых точках своего развития дизонтогенетические варианты психических структур подвергались воздействию психических травм, психогений и под их влиянием формировался тот или иной патологичный путь или вариант развития.

Для каждой категории обследованных больных были выделены сочетание психотравматизирующих воздействий, которые обусловили их психогенез. Забегая вперед представим, эти сочетания (вид психической травмы и психогений см. ниже):

Для олигофрении было характерно: психические травмы в 1 и 2 возрастном периоде тип В1., В2.; в третьем возрастном периоде тип Б; по психогениям: в 1 и 2 возрастном периоде 3 категория; в третьем возрастном периоде 3 и 5 категории.

Для шизофрении было характерно: психические травмы в 1 и 2 возрастном периоде тип А1., А3.; в третьем возрастном периоде тип Б; по психогениям: в 1 и 2 возрастном периоде 1 и 2 категория; в третьем возрастном периоде 3 категория.

Для расстройств личности было характерно: психические травмы в 1 и 2 возрастном периоде тип В2; в третьем возрастном периоде тип А3; по психогениям: в 1 и 2 возрастном периоде 1категория; в третьем возрастном периоде 2 категория.

Для алкоголизма и здоровых преобладающий вид травмы не выделен, т.к. их число было незначительным. По психогениям также нет четкого преобладания в том или ином возрасте, а по категории это 2 и 4.

Результаты исследования позволяют предложить обобщенную модель, отражающую взаимоотношения психической травматизации и типами нарушения психического развития, в соответствии с фазами развития (психика должна быть готова к формированию структур, т.е. она должна достичь, предопределяемая процессами созревания восприимчивости к специфическим факторам):

1.пренатальный онтогенез и ранний онтогенез до 3-х – 5 лет, сопровождающийся психической травматизацией матери и ребенка приводит к ранним нарушениям, которые проявляются общей структурной слабостью адаптивно-развитийных систем с формированием недостаточного или неправильного функционирования барьера психосоматической адаптации для раздражителей, что существенно ограничивает способность организма поддерживать базисный гомеостаз; Обуславливают проявление умственной отсталости.

2. психическая травматизация онтогенеза от 5 до 9 лет – препятствует формированию базисной структуры психического аппарата, влияя на прочность связей. Сила и продолжительность травмирующего воздействия в совокупности с продолжительностью травматичных переживаний детерминируют степень, в какой адаптивные структуры психики оказываются недостаточно развитыми. Блокировка развития скажется в последующей жизни в моменты, когда необходимо прибегать к недоразвитым формам психических структур (проявляется нарушением контроля, канализирование и нейтрализации). Обусловливает развитие шизофрении.

3.С низким уровнем структурного развития связана история длительного существования серьезного травматического переживания. Психическая травматизация онтогенеза от 9 до 12 лет (поиск идеальных фигур). Приводит к формированию расстройства личности.

4. Онтогенез 12-18 лет, пубертат – соматоэндокринные перестройки в сочетании с кумуляцией травм приводят к психозу. Травматичные события обнаруживают несостоятельность адаптивных механизмов принадлежащих ранним и этому периоду. В результате травматизации происходит регрессия. Травмы ведут к регрессивному движению в сторону архаичных форм и фрагментации психических структур. Отсутствие (не приобретено), необходимой внутренней структуры, психика остается фиксированной на архаичном уровне организации структур.

5. В последующие периоды развития при воздействии психических травм, которые обнажают ранние повреждения психических структур, приводят к психическим расстройствам. Дефект – нарушение структуры, который может оставаться скрытым, но при воздействии психогений становится причиной разрыва, уничтожающего структуру.

6. Накопленный опыт, вне данного исследования, позволяет утверждать, что в период инволюции психические травмы и психогении приводят к запуску регрессивного развития.

В литературе предпринимались попытки создания классификации нарушений развития. Так Lutz J. (1968), выделил 5 типов нарушенного психического развития: необратимое недоразвитие - олигофрения; дисгармоническое развитие - психопатии; регрессирующее развитие - дегенеративные и текущие органические заболевания ЦНС; альтернирующее развитие (асинхронии созревания); измененное по качеству и направлению развитие - шизофрения.

Отечественная классификация нарушений развития представлена Лебединским В.В. (Лебединский В.В., 1985): недоразвитие, задержанное, поврежденное, дефицитарное, искаженное, дисгармоническое.

Полученные данные исследования позволяют нам предложить типы нарушений психического развития:

1.отсутствие развития - смерть на ранних этапах пренатального и постнатального онтогенеза;

2.частичное развитие или необратимое недоразвитие (разные виды умственной отсталости, олигофрения);

3.дисгармоническое развитие - психопатии;

4.регрессирующее развитие - дегенеративные и текущие органические заболевания ЦНС;

5.альтернирующее развитие (асинхронии созревания), что проявляется различными характерологическими и поведенческими проявлениями;

6.развития после психогений, соматогений;

7.развитие, измененное по качеству и направлению – шизофрения;

8.остановка развития и распад в пожилом возрасте.

Патологическое развитие - это глубокая перестройка (трансформация структур психики): 1.преимущественно в системе социально-психологических отношений и 2. в мотивационной сфере (направленности).

Глава 4. Психическая травма, психогении в этиопатогенетических механизмах психических расстройств.

В данной главе освещаются этиопатогенетические механизмы психических расстройств в аспекте роли психической травматизации в них.

4.1 Значимые коррелятивные связи, причинно-следственные отношения внутри комплекса биологических и психогенных факторов в объяснении механизмов психопатологических состояний.

Психика выступает как следствие причины, выраженной в окружающей ее системе отношений, которые определяют ее проявления, и ее развитие. Она, композиция систем отношений, их - игра, дальше начинаются их “истории”, а “истории”, невозможно по-настоящему остановить, они живут постоянными переходами, вспыхивают и затухают, оставляя живые мерцающие следы. В центре внимания всей научной психиатрии находиться генезис структуры, развития и функционирования психики человека в реальном ходе ее онтогенетического развития с наличествующими факторами окружающей среды. Переходя из системы координат объективированной структуры окружающей физической среды и собственно социального пространства в систему координат психической деятельности, связанную с факторами окружающей среды, концептуализируется стратегия научного познания психической патологии.

Объяснение причинности началось с идеи стимул-реакция. Это соответствует логике, имеющей корни в первобытном мышлении, в соответствии с которым: предшествующее обстоятельство смешивается с причиной (Леви-Брюль Л., 1930). Принципы связи и взаимосвязи явлений, подлежащих теоретическому анализу, исключают трактовку этих явлений, как простой последовательности ряда событий без их взаимосвязи. Нельзя мыслить причину иначе как связь причины с действием (Давыдовский И.В., 1962). Причина никоим образом не содержит в себе следствие как таковое, зависящее только от причины. Каждое следствие преломляется через индивидуальные качества биологического объекта. Учитывая цикличность изменения, их качеств в отдельности, и их совокупности, можно утверждать, что один и тот же раздражитель (внешняя причина), будучи приложенным, в различные моменты времени к одной и той же системе, будет порождать различные, значимо отличные друг от друга следствия. Это справедливо даже для абстрактной модели, где в интересах познания можем допустить, что воздействие конкретного раздражителя на конкретный организм не будет оставлять "структурного следа адаптации" (Анохин П.К., 1970).

Положение, о причинно-следственных связях, выполняет важную методологическую функцию. Оно ориентирует на движение познания по причинно-следственной цепи от случайности к необходимости, от единичного к особенному и общему, от формы к содержанию, от явления к сущности.

Причина и следствие связаны порождающим типом отношений. Причина не просто предшествует следствию во времени, но посредством переноса вещества, энергии, информации обусловливает его возникновение и существование Следствие несводимо к исходной причине, т.к. каждый конкретный акт причинения является необратимым. Причина исчезает в следствии, вызывая структурные, функциональные, динамические и др. особенности объекта или явления. Постоянно происходит углубление и развитие понимания причинно-следственных связей; в проводимых исследованиях используются такие понятия, как "разветвленная цепь причинения", "обратные связи", "динамическая и статистическая причинность", "системная причинность" и т.д.

Природа содержит относительные "причины" и "следствия", в ней все "случается" - и это может быть зафиксировано формулами функциональных взаимоотношений. Материя не может быть чем-то, безусловно, устойчивым (Мах Э.). Есть один тип устойчивости - связь (или отношение). Цвета, звуки, пространство, время и т.п. связаны между собой.

Принцип причинности, по сути, эксплицирует закон в конкретике изменяющихся условий: "согласно причинному принципу должно существовать равенство между причинами и следствиями, т.е. первоначальные свойства плюс изменение условий должны равняться изменившимся свойствам". Закона элиминирует время, не учитывает временную процессуальность, причинность же описывает процессы во времени, применяется к разделенным временными интервалами событиям (Мейэрсон Э.) "реальности второй ступени".

Самое распространенное парадигмальное представление – стремление увидеть во всем причину и следствие. Необходимо исследование взаимосвязей и циклов изменений состояний – это дает системное видение проблем патологии психической деятельности.

Никакие воздействия не проявляются у всех людей абсолютно единообразно. Даже при самых высоких показателях постоянства причинно-следственных связей существует некоторое количество исключений; кроме того, следствия выказывают качественные различия, а некоторые следствия наступают у только ограниченного числа лиц.

Выготский Л.С. (2000), указывал на три определяющие момента каузально динамического анализа, которые составляют его основу: анализ процесса, а не вещи; анализ, вскрывающий реальную каузально динамическую связь, а не внешние признаки процесса; анализ генетический, восстанавливающий особенности процессов развития.

В биологическом смысле болезнь рассматривается как процесс (с его индивидуальными пространственно-временными характеристиками), перехода количественных изменений в качественные.

Выход за пределы количественных изменений, характерных для определенного объекта, приводит к нарушению меры, присущей этому объекту, а значит, к переходу его в новое качество. Диалектика этого процесса заключается в скачкообразном переходе. В категории диалектического скачка схватывается не сводимость специфических качеств друг к другу; переход в результате качественного преобразования связей и структур, и замена принципиально иной системой отношений. Скачкообразный переход от одного качества к другому подготавливается процессом постепенных количественных накоплений (Хлуновский А.Н., Старченко А.А., 1999).

Причинность охватывает только часть всеобщего универсального взаимодействия, которое включает в себя многообразие причин и следствий, их связей и соподчиненности, их способность меняться местами. Отношения между причиной и следствием выступают в двух формах: необходимости и случайности. Случайность, с одной стороны, не имеет основания, т.е. она не может быть объяснена из внутренних условий объекта, а с другой стороны, она имеет основание, но не внешнее по отношению к данному кругу условий.

Научное исследование, ориентирующееся на всесторонний учет условий, обнаруживает множественность причин, представляющих собой не простую сумму, а сложное интегрированное целое. При этом следствие, как правило, не может быть выведено непосредственно, поскольку оно обусловливается еще такими факторами, которые не вытекают с необходимостью из внутренних свойств данного явления, а выступают как случайные, т.е. имеющие причину в другом, хотя и связанном с первым.

Вскрывая опосредствованную специфическими внутренними отношениями определенного объекта причинно-следственную связь, оно обнаруживает неоднозначный характер отношения между причиной и следствием, т.е. тот факт, что последующее состояние системы нельзя полностью вывести из предыдущего.

Всесторонне характеризуя причинно-следственные отношения (не только динамического типа, т.е. связи жесткой детерминации, но и статистические), учитывая их непосредственное и опосредствованное действие, однолинейный (однонаправленный), и циклический (взаимодействие), характер, диалектический детерминизм исходит из множественности форм и типов связей. Это позволяет определить общие методологические подходы в анализе систем, имеющих различную степень структурной и функциональной организованности, специфические формы внутренних и внешних взаимодействий.

С позиций гносеологического релятивизма, во всех структурных элементах, подсистемах и связях между ними относительно одновременно повторяются закономерности организации многоуровневой структуры причинных связей и инволюционно-эволюционной цикличности этапов формирование психической системы. Следствием этого, процесс накопления количественных факторов взаимодействия повторяет причинные связи и на синергетическом, и на иерархическом уровнях.

Каузальный аспект психических проявлений представляет собой причинно-следственные связи филогенеза и онтогенеза. Причинно-следственные отношения при развитии психических заболеваний определяются не только прямым взаимодействием причины и следствия, но и влиянием внешних и внутренних условий.

Диалектика ориентирует познание психических расстройств человека, так, чтобы учитывать значение биологических факторов, но не абсолютизировать их, принимая во внимание роль социальной сущности психики человека. Приведем формализованную схему причинно-следственных связей.

Психические раздражители Физико-химические раздражители

Механические CAUSA EXTERNA Биологические

Раздражители раздражители

Образование CAUSA INTERNA Образование

Субстрата метаболита

Благоприятный исход CAUSA FINALIS Неблагоприятный исход

болезни болезни

Направление причинных связей можно определить с помощью "времени, фиксированном в следствии” (Рейхенбах Г., 1962).Это имеет особое методологическое значение при изучении внешних этиологических факторов, поскольку болезни и способы выявления их причин по следствию могут быть син- и диахроническими, хоро- (пространственными), и хронологическими (Милль Д.С., 1986).При синхронии причинение и следствие реализуются в малое время. При диахронии они разобщены так, что при действии в пренатальном возрасте вредоносного фактора, следствие его или болезнь возникает или обнаруживается в препубертате, в другом случае - в юношеском, а в третьем случае во взрослом состоянии или даже пожилом. Поиск причины при синхронии в качестве инструмента исследования избирается пространство, а при диахронии - время (Милль Д.С., 1986).

При психических расстройствах причинно-следственные связи усложнены не в пространственном, а, прежде всего во временном отношении, где они носят скрытый диа-синхронический характер (Давыдовский И.В., Снежневский А.В., 1965). Патологические элементы и их проявления могут быть отношениями функциональной зависимости, причинно-следственной обусловленности, пространственно-временными, но, прежде всего они вступают как структурные взаимосвязи, т.е. как связи частей в единой структуре.

Причина и следствие - категории, отображающие одну из форм всеобщей связи и взаимодействия явлений. Под причиной понимается явление, действие которого вызывает, определяет, изменяет, производит или влечет за собой другое явление; последнее называют следствием. Дуализм причинных связей: причина как содержание и следствие как форма проявления данной причины, при этом, следствие, в свою очередь, становится причиной для последующих явлений.

Причинно-следственные связи подразделяются на: информационные, энергетические, физические, химические, биологические. По характеру связей: динамические, статические; по числу и связности воздействий: простые, составные, однофакторные, многофакторные, системные, внесистемные.

Причина и следствие - лишь момент связи, сцепления событий, лишь звенья в цепи развития... постоянная диалектическая связь между ними и взаимный переход одного в другое. Здесь же, уместно отметить такие категории как внутреннее и внешнее. Внутреннее психическое - результат инкорпорирования внешнего, само зависит от предшествующих внешних воздействий. Внутреннее действует через внешнее и этим само себя изменяет. Причинный фактор как внешнее воздействие оказывает влияние на развитие психического расстройства через взаимодействие с внутренним состоянием (на данном этапе развития), организма. Чистых эндогенных и экзогенных психозов нет. Если причина наследственный фактор, то он также реализуется опосредованно, через внутренне состояние организма в целом, его нервную систему и обязательно во взаимодействии со всеми внешними условиями (Рохлин Л.Л., 1970). Производящая причина включает разные механизмы развития болезни в соответствии со способом ее действия и состоянием материального субстрата. Включается сложная цепь причинно-следственных отношений.

Категория - условие - то, от чего зависит нечто другое. Совокупность конкретных условий данного явления образует среду его протекания, от которой зависит действие законов. Условие как одна из категорий образует, т.о. момент всеобщей взаимосвязи. Существует понятие достаточных условий, т.е. условия которые представлены каждый раз, когда имеет место обусловливаемое явление. Полный набор необходимых условий, из которого нельзя исключить ни одного компонента, не нарушив обусловленности, и к которому нельзя добавить ничего, что не было бы излишним с точки зрения обусловливания данного явления, называют необходимыми и достаточными условиями.

Многочисленные попытки установить причинно-следственные связи между различными факторами внешней среды и эндогенными психозами не привели к положительным результатам, не создали основу для заметного прогресса в представлениях относительно этиологии болезней. Психическое расстройство, возникающее у человека, не имеет четкой этиологической и окончательной нозологической характеристики и квалификации.

При рассмотрении этиопатогенетических аспектов должна учитываться как психологическая, так и биологическая адаптация. Характер связи биологических механизмов с психологическими механизмами остается неясным, как и соотношение мозга и психики (Кацюбинский А.П., 2001). Клинические проявления в виде психических расстройств это не патология психических функций и морфофункциональных структур мозга: а результат нарушения системности нейрофизиологических и психических процессов. Психическая патология в своем выражении представляет собой «гиперболизированные формы основных видов нервной деятельности по жестко программному и стохастическому типу» (Крыжановский Г.Н., 1980).

При рассмотрении всего аспекта причинно-следственных отношений, для возникновения аномального психического развития, мы придерживались вышеизложенных положений.

Давно отмечено, что мозг часто на различные воздействия реагирует сходными реакциями (отсюда появилась концепция о едином психозе) (Клиническая психиатрия. Под ред. Г. Груле и соавт., 1967). В психиатрической литературе пишется, что психические нарушения могут возникать остро или развиваться постепенно, их течение может носить разный характер, ограничиваться кратковременной реакцией, относительно продолжительным состоянием ремиссии, хроническим течением.

Некоторыми авторами в исследовании этиологии и патогенеза предлагается проведение специального анализа, – включающий триаду параметров: больной, среда, болезнь одновременно. Интерес к данной триаде, ее системности и значении в этиологическом смысле увеличивается (Исхаков В.П., 1989).

Уравновешивание субъекта с характеристиками внешней среды, а также адекватность поведения и продуктивность деятельности обеспечивается функциональными структурами – ядром, которых является психическое состояние. Психическое состояние интеграл связанных пространственно-временных, информационных и энергетических характеристик среды.

Для возникновения психической болезни, как и всякой другой, решающее значение имеют те, внешние и внутренние условия, в которых действует причина (Руководство по психиатрии. Под ред. Снежневского А.В., 1983).

Для адекватного представления, причинно-следственных связей, полноты картины понимания психической патологии необходимо держать перед своим мысленным взором важнейшие теоретические положения, характеризующие психическую деятельность. Ими являются (положения): 1) психическая деятельность осуществляется функциональными системами (ФС), состоящими из иерархически связанных между собой звеньев. При этом выделяются звенья, инвариантные для выполнения функциональной системой своей роли (цель, результат) и вариативные (операции, средства достижения результата, соответствующего цели); 2) эмерджентным свойством функциональных систем психики является психическая реальность, состоящая из пространственно-временных энергоинформационных структур.

ФС имеет три состояния: - взаимодействие с информацией; - не взаимодействие с информацией; - неопределенность.

Головной мозг является комплексом широко взаимосвязанных систем и динамическое взаимодействие нервной активности в пределах систем и между ними составляет самую сущность функции мозга. Воздействия комплексов внешних раздражителей порождают цепи биофизических и биохимических превращений в мозге, в его функциональных системах. В зависимости от степени сформированности, для проявления функции происходит "свертывание" количества необходимых афферентных и эфферентных звеньев, как в ее внешнем развертывании, так и в отношении обеспечивающих их протекание мозговых зон. Концепция системной деятельности предполагает своеобразное их "пересечение" между собой в тех звеньях, которые являются общими для различных видов психической деятельности.

В главе № 3 мы акцентировали внимание на представлениях об информации и необходимости информационного подхода. Считаем необходимым остановиться подробно на морфофункциональном аспекте, который сопряжен с информационным подходом, т.к. в психиатрической литературе пока не нашло отражение накопленных данных в анатомии и нейрофизиологии ЦНС. Остановится именно на том – где? в чем? и как? происходит действие причины.

Межсистемные и внутрисистемные макро- и микро- связи в головном мозгу образовались в филогенезе, как полагают, на основе эволюционных принципов. Они детерминированы генетически, но на уровне ультраструктуры и молекулярных процессов могут быть до известной степени модифицированы постнатальным опытом. Эти совокупности так широко, дивергентно и конвергентно (но специфически) взаимосвязаны и активность в образуемых ими системах так повсеместна и непрерывна, что, в особенности это, относится к большим полушариям головного мозга. Важным фактором, приведшим к изменению представлений о функции мозга, явилась информация о внешних связях между крупными образованиями головного мозга. Эти связи многочисленны, избирательны и специфичны. Большие структуры содержат модули. Вся группа модулей в совокупности разбита на подгруппы, из которых каждая соединена своей системой связей с такими же обособленными подгруппами в других структурах. Связанные между собой группы модулей нескольких структур называются распределенными системами. Каждая имеет свойства, определяемое связями, общими для всех модульных подгрупп структуры, с особым качеством их внутренней активности. Даже отдельный модуль такой структуры может быть элементом нескольких (хотя и не многих) распределенных систем.

Важное свойство таких распределенных систем, особенно тех, которые расположены к центру от первичных сенсорных и моторных систем, состоит в том, что своя функция, управляемая или выполняемая системой, не локализуется ни в одной из ее частей (функция — это свойство динамической активности внутри системы): она включена в систему как таковой. Частичные функции и отдельные проявления функции системы, могут осуществляться локальными операциями в ограниченных частях такой системы. Этим может объясняться то обстоятельство, что локальные повреждения распределенной системы лишь редко уничтожают ее функцию полностью, они только нарушают ее до предела, определяемого размером повреждения и критической ролью поврежденного участка в выполнении функции. Поразительная способность к восстановлению функций после частичных повреждений головного мозга рассматривается, как свидетельство активной способности таких распределенных систем решать поведенческие задачи, пусть медленно и с ошибками, при помощи сохранившихся частей нервного аппарата. Распределенные системы являются одновременно системами моторного входа и звеньями, связующими входные и выходные каналы нервной системы. Это означает, что множество перерабатывающих информацию модулей в новой коре доступно нервной активности, как генерируемой внутри, так и вызываемой извне. Фазные циклы, генерируемые внутри активности, захватывая сначала первичные сенсорные единицы, а затем последовательно более общие, абстрактные единицы гомотипической коры, должны способствовать постоянному обновлению создаваемого человеком перцептивного образа самого себя и себя в окружающем мире, а также приведению этого образа в соотношение с внешними событиями. Это внутреннее считывание расположенной внутри информации и ее соответствие копии внешнего континуума рассматривается как проективный механизм сознательного восприятия.

Внутренне переживаемые и доступные внешнему наблюдению поведенческие процессы, формируются совокупной активностью больших популяций нейронов переднего мозга. Крупные структуры в головном мозгу, известные как ядра (или области) новой коры, лимбическая доля, дорсальный таламус и др., состоят из повторяющихся локальных нейронных цепей. Эти цепи образуют модули, которые в разных местах варьируют по числу клеток, внутренним связям и способу обработки. Каждый модуль представляет собой локальную нервную цепь, которая обрабатывает информацию, передает ее со своего входа на выход и при этом подвергает ее трансформации, определяемой общими свойствами структуры и ее внешними связями. Модули объединяются в структуры — например, в ядра или в области коры - общей или доминирующей связью, потребностью в наложении функции на определенное топографическое представительство. Группа модулей, составляющая структуру, сама может быть разбита на подгруппы разными связями с обособленными таким же образом подгруппами в других крупных структурах. Тесно и многократно взаимосвязанные подгруппы модулей в разных и часто далеко отстоящих друг от друга структурах образуют распределенные системы. Сохранение соседних отношений между взаимосвязанными подгруппами топографически организованных структур создает «гнездные» распределенные системы. Такая распределенная система предназначена для обслуживания распределенной функции. Один модуль структуры может быть членом нескольких (но не многих) таких систем

При психотравматичных воздействиях, под влиянием модулирующих систем (ретикулярная формация, лимбическая система) на нейроны-детекторы в сензитивные периоды онтогенеза, формируются аномальные системы связей, отражающие специфику аномального воздействия (Зингер В., 1982). Изменения в коре, наступающие под влиянием пережитого травматичного опыта, складываются из сочетания измененной активности нейронов, их аномальных связей и функционирования диэнцефальных структур, которые модулируют кортикальную деятельность в отношении стимулов. Всякие патологичные изменения, возникшие в пределах неспецифического входа специфическим интегративным и исполнительным системам мозга, ведут к дезорганизации психической деятельности. Ответы нейронов при этом разные на один и тот же раздражитель по своей временной структуре (активность и обучаемость нейрона отражается временной структурой ответа).

Понимание энергоинформационных взаимоотношений вне и внутри мозга требует углубления знаний об организации мозга. Следующим важным моментом является организация нейронов коры. В коре имеется кортикальная колонка из нейронов. Она представляет собой обрабатывающее устройство с входом и выходом (расположение в виде колонок делает возможным картирование одновременно нескольких переменных на двумерной матрице). Между упорядоченными группами колонок в разных областях коры и между группами корковых колонок и модулями подкорковых структур имеются специфические связи. Таким образом, при прохождении через такие области и между ними могут сохраняться топологические отношения. Колончатая функциональная модель допускает частично сдвинутое перекрывание относительно топографического представительства, совместимое с динамической изоляцией активных элементов колонки посредством определенной формы латерального торможения вокруг колонки. Внутренние пути колонки, дивергирующие к разным выходам, делают возможной селективную обработку («извлечение свойств») определенных параметров входного сигнала для определенного назначения на выходе.

Для того чтобы иметь адекватные теоретико-методологические позиции необходимо представить концепцию психики. До настоящего времени, четкого определения нет, в «Психология в XXI веке» говорится, что это «реальность». Мы задачи раскрыть ее сущность не ставим, а позволим себе описать отдельные ее стороны, воспроизвести отдельные ее функции и, двигаясь в этом направлении, построить познавательную систему, все более приближающую к пониманию особенностей ее развития, взаимодействия с окружающим миром и ее патологической деятельности. Концепция психики в свете результатов исследования позволяет объяснить, раскрыть этиопатогенетические механизмы психических расстройств.

В психологическом словаре (1998) психика определяется как форма активного отображения субъектом объективной реальности. Эта дефиниция не учитывает то, что кроме отражения действительности психика осуществляет приспособление организма к реальности окружающего мира, путем преобразования ее, т.е. достижение полезного результата (системное свойство). Системное свойство психики нуждается в его дефиниции. Психика – продукт мозга. Мозг человека - место информационно-энергетического взаимодейст­вия уровней строения материи. Взаимодействие с окружающим миром порождает психическую реальность – эмерджентного свойства функциональных систем мозга.

Для выражения какой-то новой идеи, всегда требуются новые понятия. Этим понятием будет - Психическая реальность. Оно давно повсеместно используется, но не описана его дефиниция. Опираясь на философские положения, скажем, что это объект онтологически равноправный с порождающей ее «константной» реальностью, т.е. – мозгом; при этом ее существование полностью обусловлено перманентными процессами ее воспроизведения (порождающей реальностью) – мозгом. Эта категория вводится через оппозицию субстациональности и потенциальности: она существует, хотя и не субстанционально, но реально; и в тоже время – не потенциально (свернута – см. далее), а актуально. Концепцию о психической реальности правомерно фундировать следующими посылками: 1) психическая реальность – объект научного исследования, как реальность среды существования разнородных и разнокачественных объектов; 2) реальность составляет отношения разнородных объектов, расположенных на разных уровнях взаимодействия и порождения объектов (иерархичность); 3) психическая реальность всегда порождаема исходной реальностью – мозгом; 4) существует лишь во временных рамках процесса ее порождения и поддержания ее существования.

Психическая реальность человека – пространственно-временное информационно-энергетическое проявление-отображение деятельности мозга в метасреде. Это проявление представляется как (действующий) энергоинформационный комплекс функционирующей нейросети. Если перейти на физический уровень рассмотрения, то это функция состояния электромагнитного поля нейросети, зависящая от времени. В целом проявление (функционирование) психики обеспечивается как биологической (нейросеть), так и информационной сущностью.

Далее остановимся на характеристике основных структур психической реальности, с реализацией некоторой необходимости их обоснования (пространство, время, энергия и информация). (Приводим более подробную иллюстрацию в связи с ее фрагментарностью в психологической и отсутствием в психиатрической литературе).

1. Пространство. Субъект, система восприятие-сознание и вовлеченная в отношение внешняя реальность являются тремя элементами, составляющими некую структуру, систему, элементы которой взаимозависимы, подчиняются закону объединения. Он живет и действует в условиях пространственно организованной внешней и внутренней сред. Отражение этого свойства – свойства пространственной организации мира – необходимо для многих видов деятельности (оценка расстояния, осуществление движений, решение конструктивных задач, понимание разрядного строения чисел, оценка пространственных различительных признаков букв, представления о схеме собственного тела и т.п.). Это свойство находит свое представительство и в речи в виде слов "над", "под", "справа", "слева"; сравнительных конструкций; инвертированных предложений и падежей ("брат отца" – "отец брата").

Для иллюстрации и объяснения, лежащих в основе механизмов возникающего, порождаемого пространства укажем на феномен: после ампутации больной испытывает абсолютно реальные ощущения отсутствующей у него конечности, степень убедительности которых настолько велика, что, даже видя отсутствие ноги или руки, он, тем не менее, может пытаться на нее встать или потянуться к предмету. Этот феномен получил название фантома. Фантом есть проявление «свернутого зонда», чья усвоенная схема стала невидимой, но чье существование становиться очевидным при изменении условий функционирования. В основе подобных зондов лежат перцептивные схемы, двигательные программы стереотипов движения, семантико-перцептивные универсалии. В основе иллюзий, галлюцинаций может быть найден этот скрывающийся зонд. Телесный фантом – просто наиболее демонстративный частный случай внезапного обнаружения ранее скрытой схемы. Фантомность с ее механизмами нужно понимать как вариант приспособления к миру, зависящий не только от его объективно существующих качеств, но и от возможностей и конструкции совокупности опосредствующих восприятие зондов. Искажения, вносимые в эти конструкции, могут менять качества воспринимаемого мира.

Г. Бекеши были продемонстрированы фантомы пространственного "передвижения", ощущение, которое могло локализоваться вне тела. Он показал, что ощущение может локализоваться в пространстве между пальцами или между коленями (Becesy, 1967). Фантомное ощущение рассматривается как реализация сохранившейся схемы тела при изменившейся анатомии: чем прочнее эта схема освоена, тем прочнее фантом. В ампутированной правой руке ощущения сохраняются дольше, чем в левой, а в руках дольше, чем в ногах. Утрата схемы-зонда может порождать не только тактильные или гаптические фантомы. Г. Бекеши описывает изменение локализации звуков при использовании двух слуховых аппаратов, воспроизводящих звук от микрофонов, расположенных на груди. В этих условиях при утрате бинаурального параллакса стереофонический эффект оставался, но восприятие расстояния до источника звука было утрачено.

Пространство, порождаемое субъектом не совпадает с эмпирическими границами его тела: оно может быть как вынесена вовне, так и погружено внутрь него и даже в само содержание сознания.

Пространства психики – это способность оперировать в уме обобщенными представлениями, схемами, символами и знаками (соответствует высокому уровню развития мышления).

Для иллюстрации приведем примеры из анатомической топографической патологии. При поражении височно-теменно-затылочной области (TPO) нарушается возможность оперирования с пространственно ориентированными объектами. Зона TPO обеспечивает в психической деятельности фактор пространственного и квазипространственного анализа и синтеза. При поражении зоны TPO нарушаются зрительно-пространственное восприятие, речь, праксис, наглядно-действенное мышление, счетные операции и другие процессы, для реализации которых необходим пространственный анализ и синтез. Именно такую картину нарушения психических функций при данной локализации патологического очага дают клинические наблюдения. Важно отметить, что нарушение пространственного фактора закономерным образом объединяет расстройства различных психических функций внутренне связанных между собой.

Все вышеизложенное позволяет понять, почему при поражении зоны ТРО возникает сложный синдром нарушений, затрагивающий самые различные психические процессы, объединенные, однако, тем, что в каждом из них присутствует фактор операции с пространственными характеристиками информации, реальными или условными.

Поражение левого полушария приводит к нарушению пространственных кодов, сформировавшихся в процессе обучения и опирающихся на речевые (символические) средства. При этом в географической карте нарушения обнаруживаются в расстановке больным системы координат.

Применительно к познанию и овладению пространством Ж. Пиаже (1966) выделил "качественные операции, структурирующие пространство». Мински М. (цит. по Психология XXI века) выделил две релевантные характеристики пространственного мышления. Проследил становление систем отсчета в пространстве и пространственных фреймов и выделил локальные (малые) и глобальные структуры (совокупность типичных местоположений в абстрактном трехмерном пространстве). Локальные фреймы не являются полностью завершенными, трансформируемыми структурами и зависят от связи с глобальными фреймами. Поэтому человек вынужден постоянно дифференцировать и соотносить имеющиеся у него в представлении локальные структуры с глобальными. Проблемы же их генезиса у человека не обсуждались.

Описание индивидуальных различий пространственного мышление удалось получить Каплунович П.Я. (1998). Базисными являются пять основных подструктур: топологическая, проективная, порядковая, метрическая и алгебраическая. С помощью первой - топологической - человек выделяет и оперирует такими гомеоморфными пространственными характеристиками, как непрерывность, компактность, связность, замкнутость образа. Проективная подструктура детерминирована феноменом толерантности (отношения сходства) и позволяет индивиду распознавать, представлять, оперировать и ориентироваться среди пространственных объектов или их графических изображений. Опираясь на порядковую подструктуру пространственного мышления, человеку удается вычленять свойства квазипорядка, линейного или частичного упорядочивания множества различных пространственных объектов, устанавливать отношения иерархии по различным основаниям. Метрическая подструктура акцентирует внимание на количественных преобразованиях. Наконец, с помощью алгебраической подструктуры удается соблюдать законы композиции, устанавливать обратимость пространственных преобразований, "свертывать" их, заменять несколько операций одной.

Выделены четыре уровня развития пространственного мышления и ряд показателей, которые характеризуют каждую из подструктур. Мышление – процесс инвариантного обратимого взаимоперевода с языка образов на язык слов (символов) (Веккер Л.М., 1998). Визуальные представления переводятся на символический язык. Как показали результаты исследований, в психогенезе идет дифференциация пространственного мышления по всем показателям. Подструктуры появляются в результате последовательной дифференциации свойств пространств.

Дифференциация пространственного мышления у различных индивидов определяется уровнем развития этого ментального процесса. Как оказалось, у людей с I уровнем развития в пространственном мышлении существует лишь одна слаборазвитая подструктура, которую, тем не менее, можно считать доминирующей уже в силу того, что остальные отсутствуют. Это проявляется в том, что в окружающей реальной или воображаемой ситуации они не замечают или с большим трудом вычленяют и отделяют одни свойства и отношения объектов (например, топологические) от других (например, метрических) даже при явной необходимости этого. II уровень характеризуется тем, что в пространственном мышлении наряду с доминирующей существуют и другие подструктуры, но выражены они слабо. Более высоким является III уровень развития данного вида мышления, когда сформированы все подструктуры, но у каждого человека имеется наиболее ярко выраженная - ведущая, которая единственно устойчива. (Каплунович И.Я., 1998).

Нарушения мышления связаны, с неспособностью формировать понятия, уже на уровне первичных признаков, отражаемых мыслительными структурами – на уровне пространственных отношений: родовидовых соотношений горизонтально-вертикальных векторов пространства, составляющих структуру пространственной системы координат. Ее отсутствие делает невозможным планирование умственных действий по исследованию отношений, к синтезу и анализу (умственно отсталые способны выделять только те отношения, которые не требуют соотнесения с общей пространственной системой координат). Аномальное мышление в психогенезе отражает плохое структурирование психических пространств; снижение уровня дифференциации и интеграции элементов структуры пространств, отсутствие «бурных скачков» в развитии структурирования.

Имеется связь плохого восприятия формы изображения с незрелостью правополушарных ассоциативных структур мозга. Недостаточность ориентировки также с вязана с незрелостью и недоразвитием анализаторных правополушарных систем. Низкая полихромность - показатель недоразвития затылочных отделов при умственной отсталости. Симметрия связана с работой левополушарных структур коры. Наличие гештальтной и аналитической симметрии говорит о хорошей содружественной работе обоих полушарий (Вассерман Л.И., и соавт., 1997).

Показатели «сложной симметрии» и «подробной схемы» как отражение развития и формирования в психогенезе, структуры пространство в психической реальности нашел представление в данных экспериментов по способности к цветоструктурированию: 5 лет – 35%; в 6 лет – 62%; в 7 лет – 86%; 8-10 лет – 85%; в 11-14 лет – 56%; в 15-17 лет 88% (Чередникова Т. В., 2004).

У человека формируется способность сложного манипулирования схематическими образами в трехмерном пространстве представления (Чередникова Т. В., 2004). Мозг способен выделять из недифференцированного зрительного поля не дискретные раздражители, а наиболее часто встречающиеся комплексы – «гештальты» (Белый Б.И., 1996). Хорошие популярные фракталы похожи по своей структурной организации на реальные легко узнаваемые объекты. Патология проявляется в ущербности пространственной ориентировки, нет сформированности предметного восприятия символических геометрических форм, в неспособности выделять в структуре взаимосвязанных элементов фона и фигуры хорошие, четкие и сложные формы фракталов (с 4 до 7 лет). Недоразвитие способности к оперированию обобщенными образами в пространстве представления у детей с интеллектуальной недостаточностью связано с несформированностью подробной схемы пространственной сетки координат. Объем ориентировки связан с уровнем активации деятельности зрительного анализатора, а с другой стороны, с активностью пространственных схем объективного внешнего поля (мыслительные ориентировочные действия).

Приведем нейропсихологическую параллель - между развитием пространств и развитием нейронных связей: 5-6 лет нарастает объем горизонтальных волокон, способствует межнейрональной интеграции в определенных областях коры; 9-10 лет – формируются широкие горизонтальные группировки, которые объединяют отдельные вертикальные колонки нейронов (способствуют обобщению различной сенсорной информации); 12-14 лет в нейронных ансамблях коры дифференцировка и специализация ее клеток достигает высокой степени (дифференцировка структурных элементов фона, фигуры, цвета); к 18 годам ансамблевая организация нейронов (появление иерархических систем пространственной симметрии, соответствующих системной понятийной организации интеллекта). Знаковая и языковая форма отражения связана с височно-теменно-затылочными зонами коры.

Пространства психической реальности имеют в себе обновляемую информационную платформу – матрицу, которая содержит в себе возможность эволюционировать, развиваться энергоинформационному пространству. Основу составляет сетевая структура, в которой идут процессы управления, коммуникации. Основная характеристика сетевой структуры – открытость информации. Это предполагает сильные взаимоотношения между элементами сети.

Мгновенные проявления эффектов психического пространства представляется м-вектором психического пространства, т.к. эффектов м-число, меняются во времени, они образуют замкнутые субпространства в большом пространстве. Пространство проявляется в короткий промежуток времени, а затем скачек и смена. Психическое пространство упорядочено в своих компонентах. Оно не обязательно евклидово, имеет разные размерности, осями которого служит время, энергия нейронной сети. Входит сенсорное пространство с его осями (Скотникова И.Г., в кн: Психология ХХI века.).

Представляемая идея о психических пространствах особенно актуальна при решении проблемы: соотношения психики и мозга, окружающей информационной среды и психической деятельности - наиболее сложной в современной психологии и психиатрии. Предлагаемая гипотеза механизмов психики как результата синтеза информации, закодированной в мозговых процессах, с построением пространственно-временных энергоинформационных структур психической реальности, благодаря чему эти процессы получают новое содержание и логику развития - один из вариантов реализации этой идей.

2. Время. Отражение мира, оно строится путем анализа стимулов, поступающих либо во временной последовательности (сукцессивно), либо поступающих одновременно (симультанно). Оба эти способа в индивидуальном опыте существуют во взаимодействии. Выделяются виды деятельности, связанные преимущественно с одним из них: слуховое восприятие речи – процесс сукцессивный, а зрительное восприятие предметов – симультанный. Предположения о наличии в структуре «Я» определенных временных «модусов» являются традиционными для психологических исследований. Начиная с классических работ У. Джемса, идея «времени Я-концепции» явно или неявно присутствовала и присутствует при анализе возможных факторов формирования представлений о себе. Многие исследователи обращались и обращаются к идее актуализации того или иного временного «модуса» Я-концепции при анализе мотивации. Помимо теорий, подчеркивающих, так сказать, опосредованное влияние ракурса индивидуального самовосприятия на поведение (например, феноменалистского подхода к Я-концепции), сегодня в ряде исследований отмечается и экспериментально подтверждается роль «прошлых» и «будущих» образов Я как непосредственных мотивационных составляющих социального поведения человека (Шутц, Нюттен цит. по Белинская Е.П., 1999).

Проблема психологического времени личности имеет давнюю традицию изучения, маркируясь как «временная перспектива личности» (К. Левин), «временной кругозор» (П. Фресс), «концепция времени личности в масштабах ее жизни» (А. А. Кроник), «временная перспектива» (К. А. Абульханова) и т.д. Безусловно, «осознание времени своего существования - важное дополнение к осознанию собственной идентичности» (Андреева Г.М., 1997), и реализуясь через осмысление человеком своего психологического времени во взаимосвязи с социальным временем, временем эпохи, конечно же «порождает некоторую Концепцию Времени, свойственную каждой личности» (Белинская Е.П., 1999).

3. Информация, энергия. Процессы, механизмы, проявления психики – изоморфны окружающему миру (структурная и пространственно-временная упорядоченность). Психические процессы как информационные, так упорядочены по отношению к окружающему миру, что отражают его пространственно-временные и модально-интенсивностные характеристики. Информация = это часть пространства и времени! Приведем следующий пример. Вы спрашиваете: « Слушай, а что за парень, с которым ты вчера разговаривал на вечеринке, такой высокий блондин?»– у собеседника возникает образ вчерашнего собеседника. В ответ на заданный вопрос он может рассказать об этом человеке довольно много. При этом следует заметить, что ваш вопрос отправил вашего знакомого в путешествие в прошлое время и в определенное место. Суть вопроса: задается время (вчера) и пространство (на вечеринке)! Ваш знакомый воспроизводит то пространство и время, где и когда он разговаривал с обозначенным вами объектом. Воспроизведя – дает вам ответ.

Лишение субъекта информации, точек опор или аттракторов окружающего мира, в экспериментах по сенсорной депривации приводят его к дезориентации во времени и пространстве.

Окружающая индивида реальность развертывается им соответствующими механизмами его мозга. Человек видит, слышит, чувствует объекты «внешней реальности», а затем создается в мозгу их модели. Мозг создает психическую реальность из того, что органы чувств передают ему как сигналы. Создаваемые символические модели, по определению не могут во всех отношениях равняться тем пространственно-временным событиям, которые они представляют. Слова не равняются в пространстве-времени тем вещам, к которым они относятся, они являются их кодами. Индивид активно создает свои представления: из огромного океана всевозможных сигналов мозг замечает те сигналы, которые соответствуют тому, что индивид ожидает увидеть. А уж потом организует эти сигналы в такую модель реальности, которая соответствует представлениям о том, что «действительно имеется» в мире. Эти модели осуществляются на «физической почве» сообразно физическим законам, исключительно физическими средствами.

Мы утверждаем, что психическая реальность представлена пространственно-временными энергоинформационными структурами, которые в своем существовании имеют два вида проявления: 1) свернутый характер (implicate), и тогда это бессознательное; они не размещаются в пространстве-времени, их невозможно обнаружить в какой-то данной точке мозга — они в любом месте и везде; их нельзя локализовать т.к. нет активности нейронной сети в данной точке в это время. В нелокальном свернутом порядке информация не может обладать локальностью, но «проницает» и (или) «трансцендирует» все локальности. Проявление или бытие пространственно-временной энергоинформационной структуры психической реальности представляет собой второй вид – 2) сознание (развернутое проявление). Граница, разделяющая субъекта и объект, не задана раз и навсегда, а образуется каждый раз заново и может сдвигаться в любую сторону. Сознание и его содержание рождается репрезентируясь в качестве эмоций, чувственных ощущений, абстрактных конструкций, языка, мышления. Феномены сознания «появляются из бесконечности», равно становятся реальностью, как то, что не может быть раз и навсегда зафиксировано и требует постоянного становления до любой точки связки "сознание - мир". Уровень же отнесенности определяется объемом сознания и в зависимости от границы, может простираться = «уходит в бесконечность».

Примером проявлений - пространственно-временной энергоинформационной структуры психической реальности являются различные «состояния Я», или eigenstates (в вероятностных множествах). Эти собственные состояния «Я» должны где-то существовать и не могут сосуществовать в пределах одного и того же пространства-времени, они существуют (представлены) в различных психических реальностях. В большой психической реальности (суперпространстве), содержится, существует, движется большое число других реальностей.

Описать проявления процесса становления психической реальности возможно «вектором состояния» (вероятностная волна). При воздействии на вектор состояния происходит его «коллапсирование» разными способами. Патология психики – это результат трансформации пространственно-временных энергоинформационных структур психической реальности. Вектор психического состояния коллапсирует при травматичном воздействии. Психическая патология – это проявление нарушений временной составляющей, в результате чего психическая реальность имеет различную временную протяженность, в которую включаются части других психических реальностей.

Психическая реальность – структура и динамика отношений между ее элементами. Элементами являются: нейронная сеть, функциональные системы, структуры бессознательного, сознание, аттракторы и фракталы окружающей физической среды. Проявление психической реальности отражает объем и степень вовлечения ее элементов находящихся в определенных отношениях; изменение состава элементов, отражает смену реализуемых целей и перестройку отношений. Одним из элементов психической реальности на физиологическом уровне является акцептор результата действия (Анохин П.К., 1075) – это модель будущего результата, содержащая параметры будущего.

Человек обладает способностью к построению цельных виртуальных миров, существующих по его воле и по законам, установленным им. Воплощение этой способности нашло в создании "Интернет", компьютерное моделирование и т.д. в сотворении виртуальной реальности.

Психическая патология связана с несформированностью или неполноценностью развития базисных основ психики (способность отражать пространственно-временные и модально-интенсивностные характеристики объектов): а) различных пространственных схем (нарушения в когнитивных схемах); б) сложных типов отношений между структурными элементами (бесструктурность гештальтов); в) сложных видов регуляции деятельности ЦНС.

Выше нами было приведено описание-обоснование морфо-функциональных составляющих (нейроны, нейронные модули, зоны и области коры, функциональные системы) структур психической реальности. Перейдем к описанию виртуальных составляющих психических пространств составляющих психическую реальность человека. Психическая реальность – мы двигаемся в плоскости воображаемого, субъективного, оно – наш объект. Эта реальность –особая форма существования, которую не спутаешь с реальностью материальной. Эту реальность не удается с ходу определить как «символическое» или «структурное, структурирующее». Недостаточен концептуальный аппарат. Она представляет собой психическое пространство (цефалическое) (психическая матрица) в виртуальности, наряду с рядом других символизировано и может быть описано с помощью моделей взаимоотношений, семантики и др.

Важно отметить при этом, что "квазипространственные" конструкции не имеют прямых наглядных аналогов, а представлены в виде логических отношений, требующих, тем не менее, сопоставления входящих в них элементов в некотором условном пространстве. Б. М. Величковский указал, что единица представления пространства сразу же может развернуться в полноценный пространственный контекст в зависимости от поставленной задачи. Аналогичная способность к развертыванию и свертыванию когнитивного пространства отражения характеризует и понятийные психические структуры, которые выступают в качестве своего рода «точки», из которой может быть развернуто в условиях взаимодействия человека с каким-либо объектом, событием, ситуацией определенным образом организованное пространство отражения. Это субъективное пространство по сути своей является формой оперативной активизации когнитивных ресурсов субъекта (а не просто разверткой некоторого пространственного или семантического контекста), в рамках которого и строится репрезентация соответствующего события.

Понятийные структуры отвечают за специфический тип организации знаний, которые оказываются представленными в дифференцированном и иерархизированном виде. Будучи интегральными по своей природе когнитивными образованиями, понятийные структуры в силу сложности своего состава обеспечивают возможность переработки информации одновременно в системе различных взаимосвязанных когнитивных «регистров» (словесно-речевом, визуально-пространственном и чувственно-сенсорном). Двунаправленный вектор обратимых родовидовых соотнесений является системообразующим фактором, который строит разветвленную иерархию систем понятий самых разнообразных степеней родства (Веккер Л.М., 2000). Важным свойством понятийных структур является их способность к развертыванию некоторого психологического пространства отражения, которое имеет определенные закономерности своей организации и в рамках которого строится умственный образ актуального воздействия.

В психических пространствах имеются организации когнитивного опыта, представленного в виде «накопленных» в ходе онтогенеза понятийных психических структур, степень сформированности которых определяет структурные характеристики субъективного пространства интеллектуального отражения (Холодная М.А., 1990). Когнитивные способности: выделять различные векторы пространства и находить пространственное сходство отдельных объектов.

Интеллект – высшая информационная структура психики. Эта структура интегрирована и сверху и снизу. Интеграция снизу осуществляется посредством единства первичных свойств объективной реальности отражаемых в сенсорно-перцептивных образах. Он выступает в роли высшей концептуальной регуляции. Концептуальная матрица, вовлекая в свой состав все единицы и подвергая их дальнейшему процессу разведения уровней обобщенности, работает по принципу самоорганизации. В норме поддерживается антиэнтропийный (разновероятностный) характер связей разноуровневых характеристик и все более увеличивается разрыв их вероятности. Разноуровневая инвариантность концепта поддерживается энергетически (всякое движение мысли по вертикали понятийной сетки связано с большими энергетическими затратами, чем движение по горизонтали). В этом поддержании динамического неравновесия энергий концепта проявляется борьба с энтропией как основного закона биологических систем (Бауэр Э.С., цит. по Чередникова Т.В., 2004). Энергетический дисбаланс в психической деятельности вызывает затруднения в продвижении по вертикали системы понятий (энергетический спад), либо легкость перехода от самых нижних уровней иерархии к самым высоким (энергетический подъем), либо их противоречивое сочетание (неустойчивость энергетического баланса). Механизм внутренней перестройки интеллекта связан с накоплением информации (визуальной и др.), что отражает закон о переходе количества в новое качество, происходит путем внутренней перестройки структурных связей между элементами возрастающего множества (Грановская Л., 1973).

Эффекты структурированности когнитивного пространства в виде индивидуального интеллекта обнаруживают себя в характеристиках его субъективного объема, развернутости и гибкости границ познавательного отражения, их проницаемости по отношению к необычному опыту, а также в характеристиках его артикулированности (дифференцированности, связности и иерархизированности отдельных элементов опыта). Смысловые фракталы надстраиваются над элементами пространств, так создается иерархия в пространственных связях. Формы интеллектуальной репрезентации предельно индивидуальны в силу своеобразия когнитивного состава и строения индивидуального интеллектуального пространства отражения (это может быть «картинка», пространственная схема, комбинация чувственно-эмоциональных образов, иерархическое категориальное описание, смысловая конструкция). Репрезентация отвечает двум основным требованиям. Во-первых, это всегда порождение некоторой «ментальной модели» на основе внешнего контекста (типа презентации) и внутреннего контекста (наличной у субъекта информации, фиксированной в долговременной памяти) за счет включения механизмов конструирования опыта: реструктурирования, категоризации, комбинирования, перевода информации с одного «языка» репрезентирования на другой, селекции и т. п. Во-вторых, это всегда в той или иной мере инвариантное воспроизведение объективных закономерностей отображаемого фрагмента реального мира.

Современные представления о семантической организации речи также позволяют говорить о квазипространственном радикале, обусловливающем взаимосвязь и взаиморасположение слов и понятий в лексической системе языка - в виде сети значений, семантических схем или полей. В связи с этим актуализация понятий предполагает обращение к определенному "месту" в пространственно организованной структуре. Развитие семантических отношений, представленных в лексических структурах словаря индивида (определение исследователей Гвоздев А.Н., 1961; Исенина Е.И., 1980; Жукова Н.С., и соавт. 1990) повторяет основные возрастные этапы моделирования пространственных отношений.

Сходство пространственно-временных структур различных образов (наглядных и словесно-звуковых) позволяет проводить параллели между речью и рисунком движения.

Для обоснования выдвигаемых теоретических представлений, о пространственно-временных энергоинформационных структурах психической реальности, приведем установленный факт, о том, что при мышлении происходит конвергенция корковых связей к определенным центрам, названными фокусами взаимодействия (их топография специфична для различных мыслительных операций: при образном мышлении фокусы располагаются в теменно-височной, а при абстрактном мышлении - в лобной коре) (Иваницкий А.М., 2001). При этом связи, подходящие к фокусу, устанавливаются на разных частотах, собственно именно это обстоятельство и лежит в основе образования фокуса, так как связи на одной частоте образовывали бы однородную сеть, не имеющую центров. Предполагается, что каждая из связей актуализирует из определенной области коры или подкорковых образований свою информацию. В фокусе эта информация может быть использована для построения новой структуры (перекомбинирована определенным образом). Основную функцию фокуса взаимодействия составляет информационный синтез. Идея о фокусах взаимодействия согласуется с представлениями И. Пригожина и Стенгерса о диссипативных структурах, возникающих на основе принципа самоорганизации. Фокусы взаимодействия возникают на основе самоорганизации нейронных групп различной лабильности в процессе обучения, составляя корковое ядро соответствующей психической функции. Вокруг этого жесткого ядра образуется система гибких связей, совокупность которых определяет качественное своеобразие и неповторимость переживаемого психического состояния.

Отражением процесса формирования структур психической реальности является динамика развития способности к структурированию, которая имеет неравномерный характер от 4 до 17 лет, сопровождаясь спадами и подъемами, периодами бурного роста и стабилизации. Считается, что пятилетний период наиболее сензитивный для развития базы для последующего структурного единства. Возраст 8-10 лет связан с развитием внутреннего плана умственных действий. В 11-14 лет наблюдаются наиболее интенсивные изменения показателей структурирования с усложнением структурных связей и роста регуляции.

Происходящие события в объективном мире содержат в себе внутреннюю организацию, распад и воссоединение элементов происходит по определенным законам, отражаясь психической реальностью индивида. Процессы, происходящие в среде (в различных средах) актуализируют организационные порядки психической реальности. Внешняя реальность имеет структуры, часть которых меняется стохастически, а часть периодически закономерно. Индивид заключен в структуру обмена с внешней реальностью, она для него организована. Структура воспринимается, постигается в бесконечной последовательности своих проявлений. Постоянно идет организация индивидуальной психической реальности и циркуляция информации между всеми ее структурами. Первая и самая главная структура самого психического пространства – это пространство «Я» (представление о себе, Самость, осознании непрерывности своего существования во времени и пространстве). Психическое пространство представляет собой матрицу для инвестиций окружающей реальности; циркулирующей в ней информации. Конструкция его состоит из наследственных предиспозиций и событий раннего детства. Развитие и прогрессивная интеграция пространств не происходит сама по себе, они структурируются в сопровождении аттракторов. Психические пространства связаны с важными событиями жизни индивида (смерть, воспоминания детства и юности).

Пространство имеет функционально-смысловые связи (генетически более древние и более сложные) между элементами и синкретические (частные, вариативные и случайные сцепленные в целостном образе). Пространственная организация содержит в себе константы соотношения вертикально-горизонтальных осей, что позволяет индивиду формировать общую систему пространственных координат, охватывающую любые пространственные объекты, явления и отношения. Пространство связано с актом восприятия, но не сочленяется с ним, его исследование не дает знание о пространстве, оно не является истинной другого (исследующего).Пустота из сенсорных данных составляет дырявое пространство, содержащего разломы (ломаная реальность).

Окружающая реальность (имеющая потенциальную опасность взлома психической реальности индивида), нападает на субъекта, как только она начинает им восприниматься (она не может быть сохраненной), так как угрожающа. С другой стороны окружающая реальность не может полностью быть подвергнута исключению, поэтому она инкорпорируется. Информация (Реальность) захватывает субъекта, она может быть установлена в нем, как блок, укорененной, занимая место в пространстве, предназначенном предоставлять свободу действия, и эта свобода оказывается вытесненной. Она может находить выход в виде проекции (галлюцинации и др.). Ее (образ как трехмерный объект), модель становится частью субъекта и заключен в нем.

Функциональные системы организма реагируют не на абсолютные величины материальных воздействий окружающего мира, а на их отношения, на заключенную в них упорядоченность, что представляет собой не что иное как - информация. Информация (воздействующий паттерн), «воспринимается» как продукт отражения функциональной структуры отражаемого объекта (информация способна переходить из одного состояния в другое, ибо ничто не исчезает без следа) (она всегда структурирована, является носителем поляризованных составляющих). Энергия внешнего раздражения трансформируется в частотно-модулированные процессы представляющие собой код пространственно-временной структуры объектов. Взаимная связь кодов различных модальностей – вклад в создание психических структур (Артемьева Е.Ю., 1999). В каждый момент времени извлекается информация, в результате функциональная система изменяется (в результате внутреннего преобразования). Изменения служат в свою очередь фактором саморегуляции и управления для сохранения качественной определенности. Неопределенность является стресс фактором. Для удовлетворительного функционирования необходим известный уровень, диапазон определенности, известной степени «порядка» в окружающем мире (у больных с психическими нарушениями наблюдается особая чувствительность к нарушению «порядка» в окружающем их мире).

Психика своими пространственно-временными энергоинформационными структурами (являются: сознание, образ, семантическое пространство психического состояния, смысл, субъективный опыт и др.) взаимодействует с пространственно-временными информационными структурами среды (движение, время, пространство – порождающие факторы среды). Значительная часть психической деятельности осуществляется вне сознательного отражения, через активную бессознательную обработку информации. Бессознательное является совокупностью свернутых психических структур; через это достигается его высокая информационная емкость.

В психогенезе развитие психической реальности проходит с формированием ее функциональной структуры. Наработка информационной глубины приводит к пространственному расширению, развертыванию ее информационной емкости. Увеличение информационной емкости в глубину в каждый момент времени развития ограничено параметрами структуры емкости.

Психическая реальность - пространственно-временная энергоинформационная динамическая структура, изменяющаяся в своих параметрах. Формируется через/и воспринимая информационные потоки; результирующим функциональным параметром ее является сознание со своими качествами в тот или иной временной период. Психическая реальность индивидуальна в силу своей емкости, потенции функциональной направленности, индивидуальными параметрами функциональной активности. Она имеет параметры цикличности на каждый временной период, результирующее развитие по восходящей экспоненте, заложенной в структуре психогенеза. Формы информационной взаимосвязи структур имеют вертикальную соподчиненность и горизонтальную функциональную сопряженность. Каждая форма информационной взаимосвязи контролирует совокупность взаимосвязанных в процессе и увязанных в иерархической соподчиненности пространственно-временных образований. Внутренним результирующим аспектом психической реальности являются структурные, функциональные, энергетические связи (качество связей определяет устойчивость).

В психогенезе иерархия структурных связей психической реальности усложняется, формируется их устойчивость и соответствующий уровень активности. Это означает, что происходит качественное развитие структурных связей, предполагающее аккумулирование информации. Структурирование определяет диапазон возможностей развития на конкретном возрастном этапе (в структуре существуют информационные пороги и допуски, конкретизирующие процесс развития в пространстве и времени). Энергетический потенциал структурирования соответствует уровню пространственно-временного образования. Процесс структурирования информационного аспекта пространственно-временных образований является неотъемлемой частью развития. На разных этапах, которые предусматривают структурирование в цикличности психогенеза, существуют активный-пассивный периоды. В возрастные периоды существует целесообразность и необходимость формирования перестроечных процессов в структурах психической реальности связанных с изменением функциональной насыщенностью структур, усилением их функциональной активности. Все виды преобразований структур повышают уровень их функциональной напряженности и тем самым способствуют усилению критичности всех видов ситуаций.

Процесс структурирования лежит в образовании пространственно-временной энергоинформационной целостности психической реальности. Содержание представляется как совокупность информационных зависимостей, формирующих потенциал пространственно временного образования. Информационная матрица пространственно-временного образования предусматривает сочетание информационных зависимостей, конкретизирующий аспект процесса структурирования. Информационные связи являются специфическими, ибо отражают структурность и целостность, т.е. образуют соподчиненность функционально направленных процессов. Формирование и построение информационных связей является основным (первичным по отношению к системе).

Функциональное взаимодействие осуществляется в рамках разрешающих возможностей, т.е. в рамках функциональных зависимостей, зафиксированных в структурах. Диссонанс на уровне функциональной активности возникает в зависимости от качества информационного потока.

В каждый момент информация в виде потока либо воспринимается на разных уровнях психики либо отторгается. Информационный поток, информационный импульс способен сформировать в пространственно-временных энергоинформационных структурах простое или сложное изменение. Информационный поток, поступающий на соответствующий уровень целостности, является носителем энергии, имеющей потенциал, вызывающий определенные реакции в структурах. Информация приводит в действие энергетические системы и энергетические структуры, имеющие соответствующий информационно-энергетический порог. Превышение порога приводит к преобразованию энергетического содержания всех видов зависимостей, образующих целостность. Повышение уровня структурности вводит в процесс новые связи, новые формы взаимодействия, новые формы функциональной активности. Пространственно-временные структуры результируют содержание достигнутого уровня, выстраивают варианты развития, формирует уровень критичности процесса во временных периодах.

Сам информационный поток существует в активной форме, имеет структурное построение и конкретную функциональную направленность. В случае усвоения структурой психической реальности информации, информационный поток выступает, выстраивает образующие или разрушающие процессы, фокусирующие режимы функциональной активности, направленности или дестабилизирующие их, активизирующие или понижающие функциональную активность.

Структура представляет собой процесс взаимодействия составляющих ее элементов. В свою очередь, эти элементы, как структуры - суть также процессы взаимодействия элементов нижележащего уровня и т.д. То, что на одном уровне классифицируется как структура, на другом (нижележащем) предстает как процесс. Взаимодействия элементов сначала порождают, а затем и воспроизводят (сохраняют) структуру. Разрушение какой-либо структуры означает, что ее элементы вступили в новые взаимодействия с внешними по отношению к данной структуре элементами. Разрушение одной структуры одновременно означает возникновение другой. Свойство структуры и есть ни что иное, как «способность» вступить в определенное взаимодействие. Отсутствие какого-либо свойства у структуры, означает невозможность для нее вступить в определенное взаимодействие с другими структурами.

В условиях усвоения информации (в зависимости от ее содержания), она изменяет качество, форму структур психической реальности (структурируя и деструктурируя ее). В условиях отторжения информационный поток претерпевает изменения, либо разрушается полностью или частично. Сила информационного потока устраняется или снижается механизмом сброса (который структурирует функциональную активность). Информационный сброс, в зависимости от силовой активности информации формирует либо дополнительную пространственно-временную энергоинформационную структуру либо происходит изменение существующей со становлением ее новой функциональной активности. Сброс происходит в условиях превышающих разрешающие возможности информационной емкости структуры. Чаще, в резуль