Обладатели хорошей памяти были окружены уважением и часто занимали высокое положение. Оглядываясь назад, мы видим, что в течение многих веков истории было мало прогресса в изучении памяти. Даже сейчас ученые находятся только в начале своего поиска.
"Make The Most of Your Mind", New York
С того времени, когда человек стал полагаться на разум в попытках приспособиться к окружающей среде, обладатели хорошей памяти были окружены уважением и зачастую занимали господствующее положение. Несколько поразительных примеров запоминания, продемонстрированных некоторыми людьми, так впечатляли, что вошли в легенду.
Древние греки
Трудно с уверенностью сказать, где и когда появились впервые четко сформулированные идеи о том, что такое память. Однако резонным будет сказать, что первые научные концепции могут связываться с Древней Грецией, относиться ко времени приблизительно за шесть веков до нашей эры.
Вспоминая эти «научные» идеи, мы видим, как удивительно наивны они были, особенно если принять во внимание, что люди, выдвигавшие их, числятся среди величайших мыслителей, каких когда-либо знал мир.
В шестом веке до нашей эры Парменид считал память смесью света и темноты или тепла и холода. Он думал, что, пока смесь не взболтать, память будет оставаться превосходной, но стоит только ее немного помешать, как неминуемо происходит забывание.
В пятом веке до нашей эры Диоген Аполлонский выдвинул другую теорию. Он предположил, что память — это процесс, состоящий из событий, которые являются причиной равномерного распространения воздуха в организме. Как и Парменид, он думал, что забывание имеет место тогда, когда равновесие нарушено.
Неудивительно, что автором первой действительно значительной идеи был Платон в четвертом веке до нашей эры. Его теория известна как гипотеза восковой пластины и до сих пор находит признание у некоторых людей, хотя наблюдается рост числа не разделяющих ее.
По Платону, разум принимает в себя впечатления, как воск, по поверхности которого рисуют что-то заостренной на конце палочкой. Эти впечатления, предполагал Платон, остаются на поверхности воска до тех пор, пока с течением времени не сотрутся, оставив после себя вновь совершенно гладкую поверхность. Гладкая поверхность воска — это как раз то, что Платон считал полным забыванием, то есть обратной стороной того же процесса.
Немного позже Зенон Стоик несколько видоизменил идею Платона, предположив, что на самом деле впечатления на восковой пластине «записываются ощущениями. Говоря «разум» и «память», Зенон не имел в виду, что они должны располагаться в какой-то из частей тела: разум был расплывчатым и очень неясным понятием.
Аристотель первым ввел более научную терминологию в четвертом веке до нашей эры. Он утверждал, что термины, используемые ранее, неадекватно отражали физический аспект памяти. Аристотель, применяя придуманную им терминологию, приписывал сердцу многие функции из тех, которые мы теперь, как и следует, считаем принадлежностью мозга.
Он понимал, что деятельность сердца как-то связана с циркуляцией крови, и считал, что память основывается на движении крови в организме. Забывание, как он предполагал, является результатом постепенного замедления циркуляции крови.
Аристотель сделал также важный вклад в более позднее учение о памяти, когда ввел свои законы связи идей. Важность этой теории для учения о памяти повсеместно признаётся и сейчас.
В третьем веке до нашей эры Герофил внес в дискуссию о памяти два новых понятия «духи жизненные» и «духи животные» Он теоретизировал, что результатом деятельности духов высшего порядка являются животные духи более низкого порядка, включающие память, мозг и нервную систему. Все это он считал вторичным по сравнению с сердцем.
Любопытно отметить, что одним из качеств, возвышающих человека над животными, Герофил считал большое количество складок в мозге (их теперь называют извилинами коры). Герофил никак не подтвердил это свое наблюдение. Только в девятнадцатом веке, на две тысячи лет позже, была открыта значимость коры головного мозга.
Подводя итог, можно сказать, что древние греки сделали следующий значительный вклад в изучение природы памяти: они первыми попытались найти физическую, а не духовную основу памяти, они разработали научные концепции и терминологию, которая помогала в развитии этих концепций, и, наконец, они выдвинули гипотезу восковой пластины, утверждающую, что память и забывание — две стороны одного процесса.
Древние римляне
Удивляет тот факт, что вклад римлян был очень мал. Величайшие мыслители той эпохи, Цицерон в первом веке до нашей эры и Квинтилиан в первом веке нашей эры, безоговорочно приняли гипотезу восковой пластины и почти ничего не сделали для продолжения исследований.
Их основной вклад состоял в развитии систем памяти. Это они первыми ввели систему связей и систему «римской комнаты».
Влияние христианской церкви
Следующим, кто сделал значительный вклад в развитие представления о памяти, был великий врач Гален во втором веке нашей эры. Он обозначил расположение и внешний вид различных анатомических и физиологических структур, в том числе продолжил изучение функции и структуры нервной системы.
Как и древние греки более поздней эпохи, он был согласен с тем, что память и психические процессы являются частью животного духа низшего порядка. Эти духи, как он полагал, вырабатывались боковыми отделами мозга, и, следовательно, именно там зарождалась память.
Гален считал, что воздух всасывается в мозг и смешивается там с жизненными духами. Эта смесь производила животные духи, которые проходили по нервной системе, и тогда человек чувствовал, ощущал вкус пищи и т. д.
Идеи Галена о памяти были очень скоро приняты и одобрены церковью, которая в те времена начинала приобретать огромное влияние. Они стали доктриной, и по этой причине в данной области не произошло никаких сдвигов в течение следующих пятнадцати веков. Давление церкви на умы душило инициативу многих величайших деятелей философии и науки.
Святой Августин в четвертом веке принял учение церкви, считая, что память является продуктом деятельности души, а физиологически душа располагается в мозге человека. Он так и не шагнул за рамки анатомической стороны своего представления о памяти.
Со времен св. Августина до семнадцатого века никакого существенного прогресса в учении о памяти не произошло. Еще в семнадцатом веке новые представления ограничивались указанной доктриной.
Даже такой великий мыслитель, как Декарт, в основном разделял идеи Галена, хотя и считал, что эпифиз посылает животные духи по специальным путям через мозг, пока они не достигают той его части, где начинают действовать. Чем прямее эти пути, считал он, тем с большей легкостью они раскрываются навстречу животным духам, когда духи проходят по этим путям.
Таким образом он объяснял улучшение памяти и возникновение того, что мы называем «следом в памяти». След в памяти представляет физическое изменение в нервной системе, которое появляется, когда человек узнаёт что-то новое. Наличие такого следа дает возможность впоследствии вспомнить то, что довелось узнать.
Другим великим философом того времени был Томас Гоббс, который пытался осмыслить и рассмотреть представление о памяти, но ему мало что удалось добавить к тому, что было сказано до него. Он был согласен с Аристотелем, отклоняя нефизическое объяснение природы памяти. Но своего объяснения ей он не дал, не сделав никаких серьезных попыток найти для памяти точное месторасположение в организме человека.
В заключение можно сказать, что из теорий мыслителей шестнадцатого века очевидным становится глубокое влиян
Переходный период — восемнадцатый век
Одним из первых мыслителей, испытавших влияние нового подъема науки и идей Ньютона, был Дэвид Хартли, который разработал колебательную теорию памяти. Применяя идеи Ньютона о колеблющихся частицах, Хартли предположил, что имеются колебания памяти в мозгу, которые начинаются еще до рождения.
Новые ощущения изменяют существующие колебания по степени, виду, месту и направлению. После окончания влияния нового ощущения колебания быстро возвращаются в свое натуральное состояние. Но если то же ощущение появлялось снова, колебания медленнее возвращаются в исходное состояние. Это повторение, в конце концов, дает такой результат, что колебания остаются в «новом» состоянии и, таким образом, остается след в памяти.
Другими крупными мыслителями этого периода являлись Занотти, который первым нашел взаимосвязь электрических сил с функциями мозга, а также Шарль Бонне, который продолжил развитие идей Хартли относительно гибкости нервных волокон. Он полагал, что чем чаще нервы используются, тем легче они совершают колебания и тем лучше будет память.
Теории этих ученых были более совершенны, чем у предыдущих, потому что они испытывали влияние прогресса в смежных областях науки. Это взаимодействие идей в девятнадцатом веке заложило фундамент для некоторых современных теорий памяти.
Девятнадцатый век
С прогрессом науки в девятнадцатом веке в Германии произошло несколько важных открытий. Многие из идей, предложенных греками, были отвергнуты, и механизм памяти объяснялся при помощи биологических наук.
Прохазка окончательно и бесповоротно отверг бытующую идею о животных духах на основе того, что она не имела научной основы и подтверждающих ее свидетельств. Он чувствовал, что существующие ограниченные знания, делающие предположения о расположении памяти в мозгу, являются пустой тратой времени. «Пространственное размещение возможно, — говорил он, — но в настоящий момент у нас недостаточно знаний для того, чтобы воспользоваться этим». Не прошло и пятидесяти лет, как место нахождения памяти все-таки понадобилось локализовать.
Другая основная теория, представленная в этом веке, принадлежала Мари-Жан-Пьеру Флорану, который «поместил» память в каждую часть мозга. Он говорил, что мозг действует как единое целое и не может интерпретироваться как взаимодействие элементарных частей. Его взгляды продержались в физиологии в течение некоторого времени, и только недавно были сделаны подлинно успешные шаги в развитии нашего знания о памяти.
Современные теории
Современные разработки в области памяти в огромной степени обусловлены прогрессом технологии и методологии. Почти все без исключения психологи и другие мыслители в этой области согласились с тем, что память размещена в коре головного мозга, покрывающей его поверхность и имеющей благодаря складкам большую площадь. Однако даже сегодня точная локализация памяти является трудной задачей наряду с правильным пониманием функций памяти как таковой.
Современная мысль прогрессировала от работы Германа Эббинхауза в начале века с его кривыми обучения и забывания до передовых и сложных теорий.
Исследования и теории можно грубо подразделить на три основные области работы по исследованию биохимической основы памяти, теории, которые пред полагают, что память не может больше рассматриваться как одиночный процесс, а должна разбиваться на отдельные подпроцессы, и работы Уайлдера Пенфилда по стимулированию мозга.
Исследования биохимической основы памяти были начаты Хайденом в конце пятидесятых годов. Эта теория предполагает, что рибонуклеиновая кислота (РНК), сложная молекула, служит в качестве химического носителя для памяти.
РНК производится веществом ДНК (дезоксирибо-нуклеиновая кислота), которое ответственно за нашу генетическую наследственность — например, ДНК определяет, будут ли ваши глаза голубыми или карими.
Разные экспериментаторы оперировали с РНК, признавая идею, что она действительно оказывает огромное влияние на наш способ запоминания вещей. Например, если на животных воздействовать определенным типом обучения, РНК, обнаруженная в некоторых клетках, изменится. И далее, если производство РНК в теле животного прекращено или изменено, эти животные не способны обучаться или запоминать.
Еще более удивительный эксперимент показал, что РНК, взятая у одной крысы и введенная другой, вызывает у последней «память» о вещах, которым та никогда не обучалась, но которым обучалась первая крыса.
В то время, как развиваются исследования этого аспекта памяти, другие теоретики говорят, что мы должны прекратить придавать особое значение памяти, а больше сконцентрироваться на изучении «забывания». Их позиция: важно, не сколько мы помним, а сколько постепенно забываем.
Развитием этой идеи является двойная теория запоминания и забывания, которая гласит, что существуют два вида сохранения информации: долгосрочный и краткосрочный. Например, вы, наверное, испытали разницу в «ощущении» способа, каким вы вспоминаете номер телефона, только что данного вам, и способа, каким вы вспоминаете свой номер телефона.
Краткосрочная ситуация — это такая ситуация, в которой идея находится в «мозгу», но еще не закодирована соответствующим образом и поэтому легче забывается. В долгосрочной ситуации идея полностью закодирована, занесена в «файл», хранится и, вероятно, будет оставаться там в течение многих лет, если не всю жизнь.
Исследование по прямому стимулированию мозга было начато доктором Уайлдером Пенфилдом, клиническим хирургом. Выполняя краниотомию черепа (удаление небольшого участка мозга) для того, чтобы уменьшить приступы эпилепсии, Пенфилд должен был сначала удалить часть черепа, лежащую над боковой стороной мозга.
Перед операцией Пенфилд провел систематическое электрическое стимулирование открытого мозга, и пациент, который оставался в сознании, сообщал свои ощущения после каждого стимулирования. Когда Пенфилд стимулировал височные доли мозга, пациент сообщил о восстановлении памяти событий детства.
Пенфилд обнаружил, что при стимуляции различных областей коры головного мозга вызывается ряд реакций, но только стимуляция височных долей приводит к сообщениям об осмысленных и связных воспоминаниях. Эти воспоминания часто являются совершенными и включают цвет, звук, движение и эмоциональное содержание первоначального переживания.
Особый интерес в этих исследованиях представляет собой тот факт, что некоторые воспоминания, электрически стимулированные Пенфилдом, отсутствовали при нормальном воспроизведении. К тому же, стимулированные переживания казались значительно более определенными и точными, чем нормальное сознательное воспоминание, которое склонно к обобщению. Пенфилд верит, что мозг «записывает» каждый предмет, на который обращает внимание, и что эта запись, в основном, неизменна, хотя и может быть «забыта» в повседневной жизни.
Но вернемся к нынешнему дню. Оглядываясь назад, мы видим, что реальное мышление в этой области в течение двадцати пяти веков продвигалось вперед медленно (в течение почти двадцати из них не было сделано практически вообще никакого прогресса). И только через несколько сотен лет после раскрепощения научной мысли человек перешел от представления о памяти как о духе к неясной концепции прослеживания ее размещения в достаточно малой области тела.
Но даже сейчас он только в начале своего поиска. Каждый месяц публикуются более восьмидесяти новых статей из основных мировых исследовательских центров. Недалеко то время, когда будет сделан следующий значительный шаг вперед.