ПРАВОСЛАВНОЕ ХРИСТИАНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
ВВЕДЕНИЕ
Православное христианское образование может осуществляться только в контексте полноты жизни Церкви и ее свидетельства в мире. Цели христианского образования включают в себя передачу новым поколениям фундаментальных истин веры и учения Церкви, должное приготовление к участию в богослужении и подготовку членов Церкви к жизни свидетельства и служения Христу в Духе Святом.
Мы начнем наш разговор о месте образования в жизни Церкви с исторического обзора развития христианского образования и катехизиса. Нашей задачей будет прояснить общее видение, лежащее в основе православного образования. Наконец, мы можем обратиться к конкретным вопросам и проблемам преподавания, стоящим перед нами сегодня, и попробовать предложить решения и рекомендации для организации христианского образования для разных возрастных групп. Все эти подходы к пониманию задач Церкви в области образования важны и полезны, и я надеюсь, что за время наших следующих встреч мы сможем уделить хотя бы небольшое время каждому из них.
Для начала необходимо заметить, что мы живем в двух предельно различных обществах. Тем не менее, у нас немало общих проблем: таких, например, как секуляризм и растущий культурный плюрализм. Однако самое главное состоит в том, что мы вместе являемся наследниками богатой традиции православной Веры. Я надеюсь, что исходя из нашего общего опыта Веры мы сможем сегодня начать плодотворный разговор.
В течение последних тридцати лет мне довелось работать с православными учителями и катехизаторами во многих странах: Ливане, Греции, Румынии, Франции, Финляндии, Чили, Египте, многих странах Африки и Восточной Европы. Мой опыт показывает, что несмотря на различия в культуре и обстоятельствах, всех нас объединяет понимание общего духа и основного содержания православного образования.
Разумеется, наши братья и сестры, православные преподаватели, работающие в разных странах, должны выработать свои собственные решения для стоящих перед ними проблем, и только вы сами можете определить, что должно быть сделано в условиях вашего времени и общества. Тем не менее, вместе мы можем рассмотреть опыт и культурный контекст православного образования как в исторической перспективе, так и в отношении к нашим сегодняшним проблемам. Нужно отделить то, что доказало свою полезность, от того, что оказалось пустой тратой времени и сил; разобраться в том, что укоренено в православной традиции, и что ею отвергнуто; какие современные методы обучения могут реально помочь в нашей работе, и какие унаследованные нами привычки и традиции могут быть в противоречии с целями, которые мы стараемся достигнуть. Православные учителя во всех странах, где мне довелось преподавать, работают над достижением правильного равновесия между верностью православной традиции и способностью эффективно работать в сфере христианского религиозного образования в самой гуще жизни современного общества.
Имея это в виду, я начну с исторического обзора развития православного образования, включая его место в общем контексте христианской жизни, и определенных аспектов нашего наследия, ответственных за некоторые из наших сегодняшних проблем.
Исторические факторы, имеющие влияние на православное образование
Историю христианского просвещения трудно проследить, если ограничиваться только формальным образованием. Если взглянуть на то, как наставление в вере обычно происходило и происходит в разных христианских общинах, легко видеть, что формальное образование (подразумевающее школы, уроки, лекции и т.п.) -скорее исключение, чем правило. Анализ развития христианского образования и наставления в вере с самых первых дней иерусалимской общины до сего дня, приводит к выделению достаточно ярко выраженных, хотя и пересекающихся, периодов. В каждый из этих периодов Церковь сталкивалась со специфическими проблемами и, соответственно, пыталась найти решения, соответствующие обстоятельствам времени. Моя классификация, выделяющая пять таких периодов, основана на рассмотрении пяти доминирующих аспектов опыта Церкви в их отношении к задачам христианского образования. Каждый из этих аспектов имеет отношение к современной ситуации Православной Церкви. Наша задача, соответственно, будет состоять в том, чтобы в разнообразии унаследованных нами из прошлого элементов нашей традиции найти правильное место для современного православного образования. Можно выделить пять периодов или аспектов, о которых мы говорим:
1. Опыт обращения (1-2 века)
2. Опыт катехизации (3-5 века)
3. Монашеский/аскетический опыт (4 век - средневековье)
4. Схоластический/пиетистский опыт (Падение Константинополя - 20 век)
5. Опыт жизни в секулярном/сектантском окружении (20 век)
1. ОПЫТ ОБРАЩЕНИЯ
Первый период, условно названный "опытом обращения", покрывает приблизительно первые два века жизни Церкви. В это время Церковь состояла из маленьких, сплоченных христианских общин. Первые христиане были учениками Господа, слышавшими Его проповедь и свидетельствовавшими Его смерть и воскресение. Другие узнавали о Христе через Его апостолов и учеников. Наконец, многие обращались к вере под влиянием своих семей, друзей, соседей, которые не только передавали им то, что они знали об Иисусе Христе и Его апостолах, но и помогали им переосмыслить свою повседневную жизнь с позиций христианства. Сам образ жизни христианских общин служил лучшим средством наставления и образования, и, таким образом, реальное обращение человека ко Христу вело его к крещению и полному участию в жизни общины.
Этот опыт обращения был центральным для ранней Церкви. Обращение понималось и было в действительности радикальным поворотом всей жизни человека, изменением (по-гречески, метанойя) его образа жизни и мышления. Содержанием человеческой жизни становилось обретение единства с Богом и приобщение Его Царству. Следствием этого было участие в обновленной жизни Церкви, общины верных, как свидетельствует книга Деяний Апостолов:
И пребывали они постоянно в учении апостолов и в общении, в преломлении хлеба и в молитвах... Все уверовавшие были вместе и все у них было общее. И то, чем владели и что имели, они продавали и разделяли это всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодушно пребывая в храме, и преломляя по домам хлеб, они принимали пишу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и будучи в милости у всего народа. (Деяния 2:42-47)
Этот текст и те, что мы будем цитировать позже, обнаруживают три основных аспекта в их описании христианской жизни:
1) Богослужение, Молитва, Евхаристическое Общение
2) Наставление в Вере
3) Свидетельство, Служение и Общность Жизни
Жизнь богослужения, наставления и общения была прямым и конкретным ответом христиан на призыв Христа и Его Апостолов: покайтесь, веруйте, примите крещение (Деяния 2:38). Образование и наставление члена Церкви не только происходило в общине верных, но через восприятие самого образа жизни этой общины.
В действительности, даже отклонения от этого образа жизни были поучительны, как в случае Анании и Сапфиры, или Симона Волхва (Деяния 5:1-11; 8:14-24). Эти примеры только подчеркивают тот факт, что полное самопожертвование для Христа и единение с общиной верных является необходимостью и долгом христианина.
Мученики, жизнь и самая смерть которых были свидетельством Веры и Евангелия, тоже становились образцами, на которых воспитывались поколения христиан. Через их страдания и смерть миру была явлена конечная победа над смертью и реальность Воскресения. Все вы хорошо знаете как вера, жертвенность и радость, явленная многими мучениками в России, стали в этом веке свидетельством, приведшим множество людей ко Христу.
По существу, опыт обращения укоренен в эсхатологическом видении жизни, понимании Царства Божия как грядущего на смену нынешнему существованию. Жизнь христианина должна стать ожиданием и предвкушением жизни Царства, в особенности в таинствах Церкви. Но чтобы дать этой жизни Церкви стать центральным и подлинно образовательным фактором нашего существования, мы должны устранить препятствия к этому в нас самих. Давайте спросим себя, проявляем ли мы в нашей жизни ту веру, любовь, радость, общение с другими, желание исправить нашу жизнь, которые смогли бы стать реальным отражением света и жизни Христа в обществе, где мы живем. Задача, которую мы призваны взять на себя, состоит не только в "сохранении" и "поддержании" Церкви в том виде, в каком она существовала в то или иное время, но в активном свидетельствовании о Христе в нашем сегодняшнем мире. Для нас это означает необходимость понять, что мы можем и должны сделать в области христианского образования в нынешних обстоятельствах нашей жизни.
2. ОПЫТ КАТЕХИЗАЦИИ
Второй период, охватывающий приблизительно время с 3 по 5 века, связан с процессом катехизации, главной целью которой была подготовка новообращенных к вступлению в Церковь. Исторически, катехизация как особый процесс оформилась сначала в наиболее быстро растущих общинах, где необходимо было найти формы обучения и наставления в вере, дающие возможность охватить большое число людей, готовящихся принять крещение. Такая подготовка, раскрывающая для новых членов Церкви ее учение, становилась необходимой в особенности ввиду растущей угрозы со стороны еретических групп. Так возникла катехизация.
В подготовке катехуменов принимала участие вся община. Епископы представляли кандидатов для крещения всей общине, после чего катехизаторы (а потом священники и сам епископ) проводили с катехуменами особые занятия. Кроме того, один из членов общины (поручитель, крестный отец или мать) брал на себя ответственность быть для катехумена наставником в христианском учении и жизни. Поручитель обычно присутствовал на катехитических беседах (оглашениях), но его главной задачей было показать катехумену личный пример христианской жизни. Два важных документа того времени описывают этот процесс.
Святитель Ипполит Римский (3 век) пишет в своем Апостольском Предании (известном также как Египетский Церковный Устав) что:
Новообращенные в веру, готовящиеся к слышанию Слова, должны сначала быть поставлены перед учителями в присутствии всего народа. Они должны дать отчет в том, почему они хотят принять веру, и те, кто поручается за них должны подтвердить, что они могут уже быть допущены к слышанию Слова. После этого вопросы должны быть заданы о том, каков их образ жизни...(16) Катехумены должны провести три года в слышании Слова. Однако пусть решение о Крещении зависит от постоянства и верности катехумена, а не от времени только (17).
Ипполит Римский описывает также, как, после периода наставления в вере, из катехуменов будут выбраны те, кто готов к Просвещению (Крещению). Этот выбор (обычно после трехлетнего подготовительного периода) делается после изучения их жизни: жили ли они скромно и трезвенно, оказывали ли уважение вдовам, посещали ли больных и творили другие добрые дела. После того, как их поручители подтвердят все это, катехумены должны быть допущены к слышанию Евангелия... и с приближением дня их крещения, епископ сам должен совершить обряд екзорцизма над каждым из них, чтобы самому убедиться в их чистоте. Затем, если кто из них будет найден недостойным, он должен быть отстранен как не слушавший слово с верой. (20).
Эгерия, паломница, посетившая Иерусалим в четвертом веке, рассказывает в своем дневнике о подготовке катехуменов к крещению, происходившей в течение сорока дней великого поста. Ранним утром каждого дня катехумены приходят для экзорцизма (духовного очищения), после которого:
Все готовящиеся к крещению, мужчины и женщины, садятся вокруг епископа в присутствии крестных родителей; в действительности, любой из верных может войти и присоединиться к беседе... Объясняя им закон... епископ начинает с книги Бытия и проходит в эти сорок дней через все Писание, объясняя сначала его буквальное, а затем и духовное значение. В течение этих сорока дней новообращенные получают наставление не только о Воскресении но и о других истинах веры. Это наставление и называется катехизисом(46).
После пяти недель катехитических бесед таким же образом (сначала буквальное, потом духовное значение) объяснялся Символ Веры. В среднем катехитические занятия длились три часа в день в течение семи недель. Катехизация заканчивалась перед Страстной неделей, во время которой кандидаты для крещения торжественно произносили Символ Веры в присутствии епископа. После этого епископ произносил проповедь и объяснял, что после Крещения нынешние катехумены будут посвящены в еще более великие тайны веры (таинства), которые будут объяснены им во время восьми дней праздника Пасхи в Церкви Воскресения.
В своей книге Великий Пост о. Александр Шмеман связывает развитие великопостного и пасхального цикла богослужений с процессом катехизации в ранней Церкви. Постовые чтения из книги Бытия, пророка Исайи, Притч и Псалмов были текстами, на которых катехумены знакомились с ветхозаветной предысторией евангельской вести. Отрывки из евангелий, рассказывающие о исцелениях, совершенных Христом, были включены во вторую половину поста для тех, кто готовился принять крещение в текущем году. После своего крещения, новые члены Церкви оставались в храме в течение восьми дней (откуда наша Светлая Седмица), получая наставление о таинствах Церкви, опыт которых был ими только что пережит. Катехизация была построена вокруг все тех же трех аспектов жизни Церкви: богослужение и молитва, учение и проповедь, и, наконец, свидетельство и служение в жизни общины. Главное ударение в христианском образовании делалось в этот период на крещальном и пасхальном опыте христианской жизни.
Существуют и сходства и различия между тем, как эти аспекты учения и опыта Церкви были включены в процесс катехизации, и тем, как мы сегодня можем связать их с православным религиозным образованием. Там, где значительное число взрослых вступает в Церковь, у нас есть возможность связать по времени и по смыслу их приготовление к крещению с определенными событиями литургического года: с Пасхой и другими крещальными праздниками (Рождеством, Богоявлением, Троицей, Лазаревой Субботой). Подобного рода наставление может оказаться полезным и для тех, кто уже получил крещение. Используя время постов (особенно, Великого и Рождественского) можно развить систему занятий, основанных на содержании литургической жизни Церкви -следуя традиционному пути катехизации в ранней Церкви. В этом отношении о. Александр Шмеман отмечает значимость идеи катехумената: ...даже если сегодня Церковь редко совершает крещение взрослых, и катехуменат как таковой практически исчез, основное содержание Великого роста остается тем же. В нашей жизни мы постоянно теряем и предаем дар, полученный нами в крещении. Таким образом, Пасха - наше возвращение к нашему собственному крещению, и Великий Пост готовит нас к этому возвращению... Постовые богослужения и сегодня б сохраняют их изначально катехетический и крещальный характер.
3. МОНАШЕСКИЙ/АСКЕТИЧЕСКИЙ опыт
Хотя третий период и труднее выделить, можно сказать, что в его продолжение (начиная с 4 века и захватывая все средневековье - условно говоря, до падения Византийской империи) опыт монашества и аскетической жизни оказал решающее влияние на жизнь Церкви. Монашество возникает с приобретением христианством статуса государственной религии в Византийской империи. "Христианизация" общества предоставила Церкви новые возможности, однако и несла в себе новые опасности. Множество людей вступало в Церковь; не все из них были готовы и понимали необходимость реального изменения своей жизни. Проповеди св. Иоанна Златоуста показывают, насколько духовно расслабленной и небрежной была жизнь многих христиан. Постепенно, с уменьшением числа взрослых, принимающих крещение (большинство в этот период были уже крещены во младенчестве) и, соответственно, нуждающихся в наставлении в вере, катехуменат стал угасать. Никакой замены ему для тех, кто был крещен в раннем возрасте, не было создано. Литургическая и семейная жизнь (наряду с предпринимавшимися время от времени попытками монастырского воспитания детей) предположительно должны были выполнить роль формального образования в вопросах веры. Проповеди, однако, оставались весьма популярны и любимы, особенно там, где случалось иметь хороших проповедников.
Этот период характеризовался несколькими особенностями. Новые ереси и догматические споры сотрясали империю, и для разрешения ситуации императоры прибегали к созыву больших церковных соборов, оставивших нам множество канонов как догматического, так и практического содержания. Множество бывших язычников обращались в христианство, однако, зачастую без достаточного наставления и понимания, что вело к со-существованию во многих местах старых языческих представлений и обычаев наряду с новой христианской верой. В особенности противопоставление "священного" и "мирского", обычное в язычестве, приводило к обрядовому благочестию, которое стало понимать не "богослужение само как свою цель и идеал, а скорее определенное восприятие, переживание и понимание богослужения".
Церковное здание стало пониматься как "освященный" храм, "обитель всего священного... способная освятить каждого заходящего в нее". Литургия, совершаемая теперь часто в огромных церквях в торжественной и утонченной обстановке, начала пониматься как "таинство" - таинственный обряд, недоступный простым, "непосвященным" (т.е. не рукоположенным) христианам, и, следовательно, открытый только для тех, кто специально поставлен для его совершения. В результате понимание евхаристии и остальных таинств было искажено. Литургические действия, такие как принятие хлеба и вина, крещение водой или благословение елеем потеряли свою очевидность естественных религиозных актов причастия, очищения и исцеления и с
В то время как все меньше времени уделялось Псалмам и чтениям из Библии, этот устав продолжал раздувание гимнографии и превращение литургии в "мистерию" или "драму". В самом деле, трудно сохранить понимание христианского богослужения как совершаемого общиной, или Евхаристии как общей трапезы, когда литургия начинает совершаться в огромных соборах, вмещающих несколько тысяч молящихся. И поскольку раннехристианская община превратилась в толпу номинальных христиан... Церковь необходимо должна была подчеркивать священный характер христианских таинств (чтобы оградить их от профанации) и окружить их завесами и барьерами, в особенности исключив массу мирян из активного участия в богослужении, кроме пения гимнов.
Наряду с этими негативными процессами, развитие монашества привнесло в литургическую и образовательную стороны жизни Церкви много новых положительных моментов.
Монашество стало в Церкви живым напоминанием о том, что "узки врата и тесен путь, ведущий в жизнь, и немногие находят его" (Мф 7:14). В самом сердце Церкви, охватывавшей теперь практически все общество, монашество, отвергнувшее ереси и пожертвовавшее всем ради Царства, явилось новым свидетельством веры и призывом к покаянию. Буквальный "полный поворот", "обращение" ума, воли и сердца к Богу означало личный подвиг, и тем не менее, находило себе поддержку со стороны монашеской общины и, в особенности, духовного наставника (старца) руководившего и поддерживавшего своих учеников в их духовном странствии. Отношения старец-ученик были очень личной формой духовного наставления и образования, одним из результатов которых было появление богатой духовной литературы, содержащей практические советы о духовной жизни и отражающей опыт старцев в изложении их учеников. Монастыри также сыграли важную роль как центры образованности, в которых сохранялись писания Отцов Церкви, жития святых, и были созданы многие новые литургические тексты.
Опыт монашества привнес также важные изменения в литургическую жизнь христианских общин. Развитие христианской музыки, поэзии, гимнографии, иконографии и архитектуры явилось важным новым образовательным фактором. Литургическая гимнография отражает все важнейшие догматические и библейские темы. Христианское искусство (фрески, мозаики и иконы) образно раскрывает историю и смысл спасения. Праздничные и постовые циклы, сформировавшиеся в этот период, служат воспоминанию событий из жизни Христа и святых, ставших живыми образцами христианской жизни. Христианскому просвещению немало помогали и паломничества к святым местам и известным монастырям, в особенности, в поисках исповеди и духовного совета от святых старцев. По замечанию о. Иоанна Мейендорфа:
Победа православия [над иконоборчеством] означала, например, что вера может найти свое выражение не только в догматах, книгах или личном опыте, но и в человеческой власти над материей, в эстетическом опыте, в жесте поклонения перед священным образом. Все это подразумевает определенное понимание религии и существа человека: служение, литургия, религиозное сознание должны вовлечь человека в его целостности, не отбрасывая ни одной из существенных сторон его телесного и душевного существования, и не выталкивая ни одной из них в сферу исключительно мирского.
К концу византийского периода богатство форм церковной жизни, богословия, искусства, канонического права, духовной литературы, стало подавляющим как для учеников так и для учителей. Сегодня задача священников, преподавателей и богословов состоит в различении. Нам нужно не только разобраться в том, что может быть полезно и уместно в наших образовательных программах и в общем контексте современной церковной жизни, но и понять, что является подлинно необходимым и существенным. Мы стали настолько поглощены сохранением традиций, научной информации, документов и т.п., что начали забывать о том, что делать со всем этим наследием, как реально использовать его в нашей жизни.
Никто не может знать всего обо всем; поток информации в каждой области знания уже огромен и продолжает нарастать. То, чего мы призваны добиться в наших образовательных программах и приходской жизни - это положить основание общего видения жизни. Эту работу можно сравнить со строительством дома. Существуют основания, которые необходимо знать каждому: главные тексты Писания, раскрывающие божественный замысел о мире; годовой цикл праздников и постов позволяющих нам самим приобщиться этому замыслу; основные моменты церковного учения, полное понимание которых приходит с возрастом и опытом жизни в Церкви; наконец, конкретные примеры веры, жизни, служения и свидетельства ведущие нас по пути спасения. Задача христианского просвещения (как и всякого образования в современном обществе) состоит не в том, чтобы сообщить максимальное количество информации максимальному числу людей, но в том, чтобы концептуально и целостно осмыслить тот объем знаний, которым мы уже обладаем. Важно, чтобы это целостное осмысление было воплощено в нашей жизни, утверждая нас на пути веры и подавая живой пример другим.
4. СХОЛАСТИЧЕСКИЙ/ПИЕТИСТСКИЙ ОПЫТ
В целом конец византийского периода ознаменовал упадок творческого развития богословия на православном Востоке и привел к тому, что о. Георгий Флоровский обозначил как "западное пленение" Церкви. Развитие контактов с Западом привело к некритическому восприятию многих сторон западной культуры, и православие (многие из стран которого оказались теперь под владычеством Османской империи) начало постепенно перенимать как внешние формы, так и богословский стиль западного христианства. В особенности это означало утверждение схоластики в программах богословских школ, использование латыни в преподавании, доминирование юридического языка и мышления. Пиетистские реформы и интерес к мистицизму только помогли нарастающей тенденции рассматривать духовную жизнь как сугубо "частное" дело. О. Георгий Флоровский замечает:
"Латинское пленение" могло быть легко заменено немецким или английским "пленением", с той только разницей, что место схоластики оказалось бы занято расплывчатым мистицизмом или немецкой теософией... Независимо от своего католического или протестантского происхождения, это схоластическое влияние было причиной псевдоморфозы православной мысли. Православные были вынуждены думать в существенно чуждых категориях и выражать свою традицию в чуждых понятиях.
Эта богословская "шизофрения" определенно не помогала целостному и живому развитию православного образования. Настоящей трагедией был разрыв связи между богослужением, учением и практической жизнью Церкви, приведшему к редукционизму и формализму в каждом из этих аспектов. Богослужение было сведено к исполнению определенного ритуала, внешней скорлупы, не наполненной содержанием. Образование и богословие ограничивались повторением формул стандартных катехизисов, которые полагалось заучивать наизусть, или весьма формальным преподаванием богословских "предметов". Практическая жизнь общины (свидетельство, служение и дела милосердия) была сведена к исполнению некоторого минимума практических и моральных правил. В результате все это привело к тому, что можно описать как "секуляризация богословия", разрушение внутренней цельности и связности жизни Церкви.
Как следствие, евхаристия часто рассматривается как дело священнослужителей, "совершающих обряд", в то время как люди молятся о "своих собственных" проблемах - полное противоречие изначальному пониманию и структуре литургии как службы, совершаемой собранием верных. Программы богословских школ построены вокруг преподавания Библии, таинств, святых, праздников и т. д. как различных академических "предметов" вне их связи друг с другом и с целостным контекстом христианской жизни. Наше изучение этики и морали в лучшем случае не выходит за пределы вопросов жизни в семье и, возможно, в приходе. Все, касающееся отношения к работе, политической жизни, межнациональных проблем полностью игнорируется и рассматривается как не имеющее значения для "духовной" жизни. Таким образом мы, сами того не заметив, начали разговор о последнем этапе, на котором Церковь существует в окружении секуляризованного общества и сектантских групп.
5. ОПЫТ ЖИЗНИ В СЕКУЛЯРНОМ/СЕКТАНТСКОМ ОКРУЖЕНИИ
Секуляризм и бурный рост сектантских групп - явление преимущественно двадцатого века, имеющее, однако, глубокие корни в прошлом. Находя разные выражения в разных обществах, секуляризм является наиболее всепроникающим элементом современной культуры. Секуляризм может быть определен как тенденция разложить жизнь на сумму нескольких изолированных аспектов или сфер: политической, экономической, социальной, религиозной и т. д. В этой ситуации Церковь становится всего лишь одним из многих аспектов нашего существования, которому мы уделяем некоторое количество нашего времени и сил. Это, однако, подрывает роль христианства как основания и общего контекста, придающего смысл и цель всему нашему существованию.
Подобная фрагментация проникает и в церковную жизнь. Различные отделы, занимающиеся такими аспектами церковной жизни как финансы, образование, издательская деятельность, работа с юношеством и т.п., часто ведут себя как независимые и не связанные между собой организации. Желание сосредоточиться на том или ином аспекте деятельности не должно заслонять необходимость работать сообща для достижения общих целей, что служило бы еще одним выражением единства Церкви как Тела Христова.
Вместо того, чтобы привести нашу жизнь в соответствие с требованиями Евангелия, мы часто стараемся приспособить Церковь к тем требованиям (как ни часто они меняются), которые выдвигаются по отношению к ней обществом. На личном уровне это означает признание общества в том виде, в каком оно существует, и попытку устроить свою жизнь, распределив время, силы, личные отношения с близкими, привязанности между несколькими контролируемыми сферами (семья, приход, работа, хобби и т. д.). При определенной ловкости можно избежать серьезных конфликтов между ними. Если же такие конфликты возникают, дело можно попытаться уладить, внося незначительные изменения или смещая баланс между этими сферами. Секуляризм является естественным результатом отношения к жизни, основанного на "научной", емпирицистской, диалектической или любой другой методологии или идеологии, старающейся разрешить проблему, дробя ее на составные части, вместо целостного ее рассмотрения.
Секуляризм имеет, однако, и другое лицо - сектантское сознание. Сектант полностью отвергает стиль жизни и нормы, принятые в обществе, отгораживается от него, надеясь этим защитить и сохранить то, что еще остается от "правды" или "истины", как он ее понимает. Проявления сектантского сознания можно заметить и в церковной жизни. Когда истина не удовлетворяет наши амбиции или противоречит разделяемой нами идеологии, мы можем замкнуться в созданную нами самими (в соответствии с нашими желаниями и возможностями) "настоящую истину". Наша "истина" может быть весьма консервативной или столь же либеральной. Единственное, чем она не может быть - это основой для плодотворного диалога и поиска согласия. Сектант не стремится к диалогу или достижению единства, но только к самоутверждению в своих взглядах и убеждениях. В богословии и церковной жизни этот тип сознания так или иначе приводит к ересям и расколам. В повседневной жизни он оборачивается предельным индивидуализмом, национальной и этнической ограниченностью, партийным мышлением и ментальностью религиозного гетто.
Часто, в условиях православия, мы можем найти смешанную форму секуляризма, сочетающую в себе расслабленность и паралич духовной жизни с ограниченностью сектантского сознания. Этот тип секуляризма проявляется как принятие общих норм и стиля жизни общества и, с другой стороны, соблюдение особых обычаев (в основном, национального и этнического происхождения) часто ассоциирующихся с церковной жизнью. Примером этого в Северной Америке и Западной Европе может послужить полное принятие социальных, экономических и моральных норм западного общества (включая весьма ограниченную роль Церкви в его жизни), и восприятие Церкви как места для сохранения особых культурных обычаев, связанных с той или иной этнической группой. В России и странах Восточной Европы примером может быть возвращение в Церковь многих людей в поисках их культурных корней, игнорирующее всю серьезность и практическую значимость веры Церкви. В каждом из этих случаев "культура" оставляет лишь немного (или не оставляет вовсе) места для Евангелия, провозглашаемого Церковью.
Так, в течение нескольких столетий, схоластика, пиетизм, секуляризм и сектантские тенденции оказали негативное влияние на жизнь Церкви и ее системы образования. Однако, несмотря на то, что сами основы церковного мировоззрения оказались под угрозой внутренней эрозии и внешнего преследования, в Церкви сегодня видны обнадеживающие знаки оживления и возрождения христианской жизни.
ЗНАКИ ВОЗРОЖДЕНИЯ и НАДЕЖДЫ
Начиная со второй половины прошлого века, в жизни Церкви стали появляться новые живительные течения, отразившиеся прежде всего в миссионерской деятельности, возрождении монашеской жизни, богословии и появлении церковно-ориентированных молодежных движений. Появление этих новых сил было так или иначе связано с возрождением интереса к святоотеческому богословию и возвращением к пониманию Евхаристии как центра литургической жизни Церкви. Одной из крупнейших фигур и основателей этого движения был святой старец Паисий Величковский, предпринявший огромную работу по разысканию греческих оригиналов святоотеческих текстов и изданию их аккуратных переводов на церковнославянский и русский языки . Деятельность старца и его, охватившая огромную территорию от Румынии и св. горы Афон до лесов российского Поволжья, пробудила в обществе новый интерес к православной духовности и богословию. Целое поколение видных богословов, религиозных философов и церковных деятелей таких, как Булгаков, Флоренский, Бердяев, Ельчанинов, Митрополит Евлогий и другие , как в России, так и за ее пределами, выросло в обстановке возрождения интереса к святоотеческому богословию и составило основу того, что мы сейчас называем "православным ренессансом" начала века. Одна из наиболее значительных, хотя, к сожалению, и менее известных попыток возрождения церковной жизни была предпринята в Русской Православной Церкви собором 1917-18 годов. В ответ на обращение предсоборного совещания епископы, священники и миряне со всех концов России присылали письма с наблюдениями и предложениями по возрождению церковной жизни и миссии . Результатом всех этих усилий стало в России, Греции, Ближнем Востоке, Центральной и Западной Европе и, в последнее время, в северной Америке, возрождение церковного видения и пути жизни, укорененных в Евхаристии и Библейской и святоотеческой традиции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Традиционные или так называемые "примитивные" общества прошлого характеризуются целостным видением жизни. Это видение было сформировано тем, что мы называем "религией". Религиозная жизнь, по выражению одного писателя, была жизнью таинства. Жизнью, которой коснулась рука Божия. Вся жизнь находится во власти Бога, и никакой ее аспект не может избежать ответственности перед Ним. Все живущее внутренне взаимосвязано; и все, что разрушает цельность существования - будь то наши отношения друг с другом или надругательство над природой - отрицательно влияет на каждого из нас и каждый из аспектов нашей жизни. Мы несем ответственность за поддержание единства и цельности в наших отношениях с Богом, друг с другом и творением. В опыте христианства, это понимание находит свое выражение в идеях евхаристии и эсхатологии. Человечество призвано стать "царственным священством" творения, видеть мир как творение Божие, жить в нем согласно воле Бога, и возвращать его Богу в акте благодарения, следуя в этом за Господом Иисусом.
Это понимание жизни находится в самой глубине православного сознания, и все чаще оказывается способным внести реальные изменения в нашу ежедневную жизнь. Оно сказывается в росте евхаристического сознания и стремления сделать сакраментальную жизнь Церкви нормой для всех наших мыслей и дел. Это понимание лежит в основе просыпающегося "алкания и жажды Царства", находящего свое выражение в повсеместном росте групп по изучению Библии, других форм религиозного образования для взрослых и детей, более осознанного участия в праздниках и постах Церкви. Оно же ответственно и за растущее понимание христианами необходимости общественного служения: заботы о больных, бедных, престарелых и т. д. Несмотря на все "чуждые" методологии и идеологии - материализм, эмпиризм, диалектизм, - заполняющие наш интеллектуальный горизонт и легко узнаваемые в духе секуляризма и сектантства, мы начинаем наше возвращение, "поворот" к целостному видению жизни, к жизни Царства Божия. Это возвращение дается нелегко, ибо требует реального аскетического усилия в условиях наших культур. Как люди, ответственные за будущее Церкви: священники, православные учителя, работающие на благо Церкви миряне, мы призваны начать это возвращение с самих себя.
Список литературы
1. К.Тарасар. Православное христианское образование в исторической перспективе