Меньшиков В. М.
Воспитание и образование России представляют сложное, исторически развивающееся явление. Историю образования в России принято отсчитывать от даты принятия христианства. Однако предпосылки для его появления сложились на Руси гораздо раньше, в предшествовавшие века. Рост населения и усложнение земледельческого труда, обособление ремесленного труда и появление отдельных ремесленных поселений, а затем укрепленных городов; формирование первых государств, появление специальных военных формирований, переход от матриархальных к патриархальным семейным отношениям – все эти перемены привели к усложнению процесса воспитания, появлению его новых форм.
Воспитание земледельцев и ремесленников осуществлялось в основном в семьях посредством участия в трудовом процессе. Если ребенок из иной семьи должен был освоить профессию ремесленника, то он переходил жить в семью ремесленника.
В этот период складывается специальное воспитание воинов, которое начиналось с двенадцати лет в военных поселениях.
Достаточно сложным было воспитание жрецов, поскольку они должны были владеть большим объемом знаний о духовном мире, природе, человеке. Вполне возможно, что они владели рунической письменностью («русскими письменами»), получившей название «черт и резов», и не исключено, что они владели глаголицей, если этот алфавит был создан не Кириллом и Мефодием, и вместе с тем ими были созданы определенные системы образования и воспитания.
С VII в. на основе греческого алфавита начинает складываться славянская письменность, получившая название протокириллицы. Во второй половине IX в. Кирилл и Мефодий создают славянскую письменность и переводят на славянский язык священные и богослужебные книги. Их миссионерская деятельность и деятельность их последователей способствовала широкой христианизации славянского населения. Вместе с ним шло распространение новой грамоты и культуры. И, видимо, еще до официального принятия христианства кириллица стала основным алфавитом Руси, вытеснив другие алфавиты, в том числе и первоначальные славянские письмена. И в то же время глаголица еще долго сохранялась на Руси. Христианизация Руси способствовала появлению тех или иных форм образования еще до официального принятия ею христианства.
Принятие христианства в 988 г. стало точкой отсчета коренных изменений всех сторон жизни Древней Руси, в том числе воспитания и образования. Благодаря принятию христианства, Русь включалась в культурный мир наиболее передовых государств этого времени и прошлого: «Сложение своей системы письма и достаточно гибкого и развитого древнерусского литературного языка предоставили Руси возможность получить из Византии и других стран Центральной и Западной Европы, а также Балканского полуострова и Ближнего Востока огромную сумму информации по различным областям знаний раннего средневековья – богословию, натурфилософии, космогонии, зоологии, астрономии, истории (хронографы), праву, этнографии. Через культуру Византии Русь приобщалась к вечно живому источнику цивилизации Эллады и Древнего Рима».
Однако уже в первые десятилетия Русь не только смогла освоить эти духовные богатства человечества, но и создать свои собственные творения, и поныне поражающие своим совершенством. Б.В. Сапунов пишет: «Если рассматривать русскую культуру XI в. во всем ее объеме, и особенно духовную культуру, то невольно возникает чувство глубокого удивления и восхищения перед темпами и широтой ее распространения. За какие-нибудь 50 – 70 лет после крещения Руси страна смогла выдвинуть целую плеяду блестящих писателей, философов».
С принятием христианства коренные перемены произошли во всем строе русского воспитания, появились его новые формы.
С этого периода ведущим видом воспитания во всем обществе, каждом сословии все более становится религиозно-христианское воспитание.
Государственное воспитание обрело более определенные черты. Оно было направлено на формирование единства русского народа, защиты своего государства и т.д. Самые существенные перемены произошли в семейном воспитании. Православная церковь стала утверждать в русских людях идеал христианской семьи и семейного воспитания, построенного на христианских заповедях. Благодаря христианству стали меняться отношения в семьях. Уже при Ярославе отношения между супругами, между родителями и детьми начинают регулироваться законом.
Принятие христианства имело огромное значение для развития образования. Даже если до официального принятия христианства у славян и существовали школы, то с принятием христианства они кардинально изменились во всех своих компонентах: целях, содержании, методах, отношениях между учителями и учениками.
Образование в это время складывается в определенную систему, которая включает в себя начальные школы («ученье грамоте»); школы, дающие более высокий уровень образования – «ученье книжное» (княжеские и монастырские школы) и высшие школы, «училища».
Начальные школы открывались при церквях. С XII в. на Руси начинают работать мастера грамоты, которые обучают вне церкви.
Первоначальное содержание обучения включало в себя чтение: Часослов, Псалтырь, Апостол, некоторые произведения древнерусской литературы, чаще всего, может быть даже во всех школах, «Житие Бориса и Глеба»; письмо: вначале по образцам учились писать на навощенных дощечках (церах), затем на бересте; счет: обучение «счислению шло при помощи суставов (изгибов) пальцев с учетом возможности концом большого пальца прикоснуться при счете к каждому из 12 суглубовостальных четырех пальцев. Суставам на других пальцах приписывалось значение совокупности (дюжины)»]; пению – «пение составляло излюбленное занятие наших предков, именно церковное, оно входило в курс нашей древней школы», а обучение пению осуществлялось с голоса.
В целом же и содержание, и методика первоначального обучения соответствовали аналогичным образцам Византии и государств Западной Европы. Но были и свои отличия: во-первых, обучение шло на понятном и доступном детям церковно-славянском языке; во-вторых, школам Древней Руси, как отмечает ряд исследователей, было присуще мягкое и любовное отношение учителей к ученикам.
Помимо « учения грамоте», существовало и «учение», дающее более высокое образование, – «книжное учение». По-видимому, основная масса городских образованных людей и священников готовилась именно в этих школах. Если предположить, что деятельность священников, служащих, переписчиков книг требовала более высокого образования, нежели простое знание грамоты, то можно утверждать, что такие школы существовали во многих городах Древней Руси.
В школах «книжного учения» главным предметом обучения была грамматика, здесь учили правильному чтению и пониманию текста, анализу речи. Основным пособием была «Книга осмочастная». «Методика преподавания состояла в том, что учитель читал и толковал текст, задавая ученикам вопросы, цель которых заключалась в том, чтобы обнаружить скрытый аллегорический, символический его смысл».
Не меньшее значение придавалось риторике, поскольку умение правильно и красиво говорить было необходимо и священникам, и государственным деятелям. Кроме того, риторика включала в себя и этические знания. Ее изучали по трактату Георгия Хировску «О образах».
И завершалось обучение знакомством с диалектикой или философией, которые были связаны с богословием, толкованием Священного писания. Обучение шло по книге Иоанна Дамаскина «Источник знаний».
Кроме этих предметов, видимо, в отдельных школах изучались (или читались) сборники поучений, например, «Пчела»; право – «Правда Русская»; история – «Повесть временных лет», литературные произведения и т.д.
В этих школах учили иностранным языкам – прежде всего древнегреческому, латинскому. Кроме того, в древнерусских источниках упоминается о людях, знавших другие языки: сирийский, древнееврейский, живые языки соседних народов.
Вполне возможно, что в этих школах учили и арифметике, счету на абаке. В этом отношении большое значение имеет работа Р.А. Симонова, которому удалось, может быть, пока только отчасти, реконструировать общее содержание математической культуры Древней Руси, не уступающей культуре наиболее развитых государств того времени, и методику обучения арифметическим расчетам с помощью абака. Он пишет: «Если допустить, что Кирик использовал абак, то проблема «второй грамотности» на Руси, по крайней мере, персонифицируется. Можно утверждать, что Кирик не только продукт средневековой компьютеризации, но и первый известный по имени педагог, разрабатывавший методические принципы использования вычислительной техники в научных (для своей эпохи) вопросах времясчисления. Можно полагать, что благодаря использованию абака Кирик достиг результатов, которые являются вершиной интеллектуального подъема на Руси XII в.».
Наконец, серьезно обосновано мнение Б.В. Сапунова о том, что при Софийском Соборе во времена Ярослава Мудрого существовала академия. Он пишет: «Система культурного строительства в первой половине XI в. была бы не законченной, если бы она не включала высшее звено – средневековую академию... Ярослав Мудрый учредил при Софийском Соборе особую переводческую коллегию и скрипторий, где работали русские и греки. Плоды их деятельности в более поздних списках сохранились до наших дней. Кроме переводческой деятельности в этой академии велись летописи, составлялись ораторские произведения, жития святых и князей. Можно предположить, что академия, сложившаяся при великокняжеском дворе в Киеве, функционировала как некая более или менее организованная структура, обладавшая квалифицированными кадрами, способными решать поставленные перед ними сложные задачи».
В академии, кроме этих знаний, если не изучали, то в любом случае при переводе книг получали «сведения по всемирной истории, космогонии, философии, филологии, этике, географии, математике, медицине».
Видимо, высокий уровень образования давался и в крупных монастырях, прежде всего в Киево-Печерском. Это «знаменитая обитель, ставшая уже в XI веке центром летописания и книжности, просвещения, своеобразной Академией и Университетом Древней Руси. Распространение печерских монастырей на Руси от Пскова до Нижнего Новгорода – не случайность, а закономерное следствие авторитета первой печерской обители в Киеве». Здесь получали не только высшее богословское образование, («в Киево-Печерском монастыре образование в рамках богословской программы подымалось до уровня высших духовных учебных заведений Византии», поэтому из монастыря только за XI – XII вв. вышло более 50 епископов, а до середины XIII в. – более 80), но и готовили иконописцев (художников), архитекторов, врачей, летописцев (историков).
Кроме того в этот период просветительскую деятельность осуществляли библиотеки. «Крупные библиотеки, сложившиеся при академии Ярослава Мудрого в стенах Киево-Печерского монастыря, Новгородского Софийского собора и в других крупных монастырях, соборах, княжеских резиденциях, были базой относительно широкой просветительской и школьной деятельности».
С XI в. начинается обучение грамоте женщин. Образование давали как дома, так и в монастырях, по мере их открытия. Наибольшей известностью пользуется школа Ефросиньи Полоцкой. Девочек учили чтению, письму, счету, пению, а также рукоделию. Некоторые женщины этого времени известны своей большой образованностью: они знали иностранные языки, риторику, философию.
С этого же времени на Руси стали появляться первые дома для сирот-малюток – «божедомки».
В XI в. сложилось определенное, достаточно сложное и устойчивое содержание образования, предназначенное для каждой ступени школы. Основу содержания образования древнерусской школы составлял церковно-славянский язык, близкий древнерусскому, поскольку православную веру Русь приняла на церковно-славянском языке; тексты религиозной, художественной и другой литературы. Содержание образования характеризует литературно-художественная направленность всего процесса обучения; тесная связь народной и православной культуры (народная культура входит во все жанры литературы от проповеди до художественных произведений). Основы содержания образования, выработанные в начале
XI в., просуществовали в российской школе едва ли не до XVIII в.
В этот же период начинают складываться соответствующие образовательные технологии, отчасти аналогичные европейским (буквослагательный метод обучения чтению, «ручной счет», индивидуально-групповая форма обучения), и свои, особенные, объясняющиеся тем, что обучение шло на близком церковно-славянском языке. Обучение отличалось мягкостью – учителя относились к ученикам с любовью, по-отечески.
Основной формой обучения, как и в западноевропейской школе, были индивидуально-групповые занятия. «Изложение и истолкование содержания учебного материала осуществлялось тремя методами: экзегетическим, художественным и научным... Особое место отводилось «прениям» и «состязаниям», которые считались высшей формой проявления знаний».
Таким образом, в сравнительно короткий срок Русь добилась не только значительных успехов в развитии многих сфер культуры, но и стала высокообразованной (по масштабам того времени) страной, в которой сложилась в определенной мере целостная система образования. Такие объемы культурного строительства безусловно требовали сознательной и долговременной государственной политики. «Для осуществления столь грандиозного мероприятия в столь сжатые сроки нужна была единая общегосударственная политика в вопросах планирования и проведения в жизнь более или менее последовательной программы развития просвещения... Конечно, не следует модернизировать события и приписывать государственным деятелям конца Х – начала XI в. современные стандарты. Автор никоим образом не собирается утверждать, что у Владимира I Святославича и Ярослава Мудрого была детально разработанная и как-то письменно оформленная программа действий. Но то обстоятельство, что культурное строительство проходило последовательно и систематически, – вне всякого сомнения».
В принципе, это утверждение не должно казаться неправдоподобным, если вспомнить эпоху Каролингского Возрождения, когда благодаря деятельности Карла и Алкуина образование получило устойчивое и даже динамическое развитие. Аналогичные причины – политические и религиозные (государству и церкви требовались образованные и высокообразованные люди) – вызвали широкое развитие русского образования в первой половине XI в.
Распад единого централизованного Киевского государства не остановил процесса развития и расширения образования. XII – первая половина XIII в. характеризуются следующими тенденциями:
а) распространением киевских и новгородских школьных традиций на ближние и дальние города;
б) усилением заботы купеческих и ремесленных объединений о школах грамоты;
в) возникновением в центрах княжеств школ «повышенного типа».
Потребность в последних была, поскольку именно из них выходили люди, чья деятельность требовала более высокого образования: переводчики, деятели литературы, искусства, права. В этой связи достаточно истинным выглядит предположение С.Д. Бабишина, сделанное им на основе многих источников «о существовании школ в 87 древнерусских городах, а не 4–5, как это утверждается в учебниках по истории педагогики. Полученные данные имеют серьезный недостаток, так как они не позволяют установить количество школ в том или ином городе, например в Новгороде, Киеве, Смоленске, где они, видимо, исчислялись десятками, лишают возможности представить полну
В целом же, функционирование всех типов школ, всех форм обучения позволяло иметь достаточно большое количество образованных людей в это время. Так, Б.В. Сапунов полагает, что можно «определить нижнюю границу прослойки грамотных людей в Новгороде XII – начале ХIII: не менее 5 % от всего населения или не менее 10 % от населения взрослого. Верхнюю границу пока установить затруднительно. Такой же процент грамотных людей должен был существовать и в других наиболее крупных городах Древней Руси».
Тяжелейшие последствия для русского образования и воспитания имело монгольское нашествие. Резко сократилось число школ, исчезли государственные школы. Произошло падение духовного и нравственного уровня.
Более высокий уровень образования и культуры в это время был в Новгороде. Во-первых, потому что он имел политическую свободу, сохранял прежние формы культуры и образования; во-вторых, потому что был торговым городом-республикой, и это требовало определенного уровня образования.
Педагогическое сознание этого периода представлено двумя формами: народным и нормативным.
Высказанное ранее замечание о недопустимости сведения педагогического сознания только к его теоретической форме и необходимости изучения других форм педагогического сознания, относится и к русскому педагогическому сознанию, поскольку почти все его исследования, в том числе и в истории педагогики, сводятся к изучению идей педагогов-теоретиков. Поэтому в его изучении не представлена должным образом история народного и нормативного педагогического сознания. Во многом это связано с запретом на изучение православной педагогической мысли в ее разных формах, в том числе и теоретической. Например, только в учебнике истории педагогики под редакцией А.И. Пискунова представлены педагогические идеи славянофилов, но нет там анализа педагогических взглядов Н.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского. И нет православных мыслителей, по крайней мере, последним из них упоминается Феофан Прокопович. И, разумеется, даже в этом учебнике нет таких мыслителей и «воспитателей» русского народа, как Сергий Радонежский, Димитрий Ростовский, Тихон Задонский, Серафим Саровский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, Митрополит Филарет (Дроздов), Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский и др. А между тем их заслуги перед русским воспитанием и педагогикой отнюдь не ниже, чем представленных в учебнике педагогов и общественных деятелей.
Народное педагогическое сознание отразило в себе систему представлений о воспитании человека от рождения до совершеннолетия. Оно сформировало цели-образы, цели-идеи этого воспитания, выработало содержание – от эстетического (громадный детский фольклор) до трудового; формы и методы воспитания и включения ребенка в социальную жизнь. При этом народное педагогическое сознание решило много важных проблем воспитания. Достаточно сказать, что проблема содержания образования, соответствующего детскому возрасту, в педагогике была поставлена только в эпоху Возрождения, но задолго до того она была уже решена в народной педагогике.
Представление о человеке в русском народном педагогическом сознании складывается на основе православия. Человек в этой системе видения представляется существом не только физическим, но, прежде всего, духовным. И это православное видение человека было определяющим и в понимании его формирования и воспитания. Это видение просуществовало на протяжении тысячелетия и было основанием жизни русского человека. Но ослабевать стало только в последние десятилетия.
Целевой компонент русского народного педагогического сознания носит достаточно сложный иерархический характер. На протяжении веков этот иерархизм задавался системой духовных православных ценностей, которые определяют ценности нравственного, трудового, умственного, эстетического воспитания. После ХVIII века, и особенно после революции 1917 года, эта иерархия стала стремительно разрушаться.
Соответственно этим понятиям осмысливалось содержание и технологии народного воспитания.
Принятие христианства способствовало формированию нормативного педагогического сознания. Русское нормативное педагогическое сознание – это уникальное и практически не осмысленное в нашей педагогике явление, представленное десятками дошедших до нас творений, хотя, к сожалению, до сих пор практически все богатство этой литературы в нашей педагогике сводится к двум произведениям – «Поучению» Владимира Мономаха и «Домострою». Поэтому укажем хотя бы основные направления этой литературы.
Богословское направление. Принятие христианства имело для Руси бесконечно более важное значение, чем только принятие религии. Православие для Руси стало и мировоззрением, и идеологией, и философией, и педагогикой. Поэтому все богословские труды несли в себе педагогическое содержание. Сохранилось большое количество древнерусских проповедей, начиная со «Слова о Законе и Благодати», несущих в себе уникальное и до сих пор жизненное педагогическое значение. Педагогическое содержание несут произведения религиозной литературы.
Любимым чтением на Руси были жития святых. Сюда входит большое число литературных произведений, начиная с «Жития Феодосия Печерского» и «Сказания о святых мучениках Борисе и Глебе». Среди этой литературы надо указать на такие шедевры, как «Житие Александра Невского» и творения Епифания Премудрого «Житие Сергия Радонежского» и «Житие Дмитрия Донского». В XVI Митрополит Макарий пишет «Великие Минеи Устьи». В 20-е гг. XIII в. создается Киево-Печерский патерик, а затем – другие патерики. (Эта традиция продолжается вплоть до XX века. Так, в XX веке появился замечательный Глинский патерик.
Летописи. Начиная с «Повести временных лет» и кончая «Хронографами», все они также несут в себе нравственно-воспитательное содержание, и более того нравственный смысл. Нравственное содержание является определяющей идеей этих исторических творений.
Художественная литература. Воспитательная направленность практически всех художественных произведений Древней Руси очевидна. Достаточно указать только на такие шедевры, как «Слово о полку Игореве» или «Повесть о Куликовской битве». Поэтому многие исследователи древнерусской литературы указывают на ее педагогическое содержание как на существенную черту.
Дидактические сборники. Наиболее известны «Изборник» 1076 г., многочисленные сборники «Пчела», содержащие нравственные наставления, «Златоструй», «Златоусты» – поучения, произносимые в церквях, «Измарагды» – поучения для домашнего чтения, рассказы из Ветхого Завета, «Мудрость Менандра» – сборник пословиц и наставлений.
Поучения можно назвать, собственно, и специальной педагогической литературой, потому что они не только по содержанию, но и по форме представляют собой педагогические творения.
Известны поучения Владимира Мономаха , Серафима Владимирского. Наибольший вклад в развитие нормативного педагогического сознания внесли митрополит Иларион, Феодосий Печерский , Владимир Мономах и др.
Митрополит Иларион (XI в.). Его по праву можно считать основоположником древнерусской идеологии и философии, русского нормативного педагогического сознания. Его главный труд – «Слово о Законе и Благодати», в котором заложены духовные и концептуальные основы развития русского народа и государства, русской культуры и воспитания. В. Я. Дерягин пишет: «До нас дошло более пятидесяти списков «Слова» Илариона – русских и южнославянских. Это означает, что проповедь читали и переписывали на протяжении шести с половиной веков».
В этом произведении, во-первых, утверждается новозаветная идеология жизни русского народа и его государства, а это значит, что на первое место в жизни общества становится любовь, а не закон, приоритет нравственного, а не юридического начала. Этот момент имеет колоссальное значение для понимания всей жизни древнерусского государства, так как до сих пор бытует мнение, что Древняя Русь жила по Ветхому закону, а это не дает возможности адекватно понять историю Руси этого периода; во-вторых, обосновывается право на самостоятельность Русского государства и церкви; в-третьих, здесь формируется система взаимоотношений государства и церкви, получившая название симфонии. О некоторых аспектах этого явления В.Я. Дерягин пишет: «Несомненным благим делом Илариона и князя Ярослава, духовником которого был Иларион, надо считать установление на Руси совершенно особого отношения светской и духовной власти: на Руси Церковь не подчинялась полностью государю, как патриархия подчинялась императору в Царьграде, и не соперничала со светской властью, как папская церковь в Западной Европе. Православная церковь на Руси стала вассалом и духовником государства одновременно. Как был духовником и соратником Ярослава Иларион, так стал впоследствии вдохновителем победы Дмитрия Ивановича Преподобный Сергий. Для великих государственных мужей Руси, во все времена переступавших сакральное, наставниками и соратниками делались те лучшие представители церкви, у которых христианское и народное не существовало отдельно, но было слито в идею, обретшую со временем имя – Святая Русь. И в XVI–XVII вв., особенно в Смутное время, эта идея воплотилась в деятельности первых русских патриархов. Она же воплощена в типично русском явлении – соборности, истоки которого, судя по «Слову» Илариона, мы видим в деятельности Владимира». В-четвертых, провозглашаются любовь, доброта в отношениях между людьми и к людям, воплощенным образом такого человека предстает в «Слове» князь Владимир Великий; в-пятых, закладываются идеи и принципы развития многих областей культуры и литературы; в-шестых, утверждается новозаветная философия воспитания и одобряется высокая образованность русских людей – «ведь не к несведущим пишем, но к преизобильно насытившимся сладостью книжной».
Феодосий Печерский (XI в.). Своими проповедями и примером своей жизни служил развитию православного и нравственного воспитания, обоснованию приоритета духовно-нравственных ценностей в жизни государства и человека. Во многом благодаря его деятельности Киево-Печерский монастырь стал центром духовной жизни Древней Руси, ее культуры и просвещения.
Владимир Мономах. В историю вошел как выдающийся государственный деятель и мудрый правитель. Для педагогики наиболее значимо его «Поучение», в котором он обосновал идеал христианской жизни человека, его воспитания.
Характеризуя труды древнерусской педагогики в целом, можно сказать, что русское нормативное педагогическое сознание выработало свою особую систему идей и взглядов на воспитание, выделив его приоритетные ценности, обосновало его содержание и методы.
Отличительной чертой российского педагогического нормативного сознания является понимание человека не как изолированного, автономного, замкнутого в себе существа, из внутренних потенций которого выводятся законы его воспитания, как это имеет место в гуманистической, а еще более в педагогике Просвещения, но как существа, включенного в систему многих отношений, в которой он только и может быть человеком.
Важнейшими характеризующими чертами российского педагогического сознания являются следующие отношения и идеи-требования: отношение к Богу и требование жить в Боге – это основа основ всей русской жизни; отношение к земле русской, обостренное чувство ее и готовность отдать жизнь ради ее сохранения (в этом смысле русские поучения решительно расходятся с поучениями многих цивилизаций. Так, если в большинстве поучений средневекового арабского мира основной идеей является достижение и удержание личной власти, то для русского сознания характерна другая идея: пусть я погибну и имя мое никто не узнает – только бы стояла земля русская.); отношение к государству российскому и требование его сохранения и защиты – это требование воплощено в личностях многих русских князей; отношение к семье как высшему нравственному началу – требования сохранения и упрочения ее (увы, часто люди любят писать о темных сторонах русской семьи, но забывают о ее подлинной, светлой сущности, которую составляет «какая-то особенная теплота, задушевность, сердечность отношений, не допускающая мысли об эгоистической отдельности одного лица от другого» (К.Д. Ушинский)); отношение к другим как к близким людям, воплощенное в таких понятиях, как братство и братолюбие, соборность, причем личность здесь не только не подавляется, но максимально развивается, как сказал В.О. Ключевский о педагогической деятельности Сергия Радонежского: «Под его воспитательным руководством лица не обезличивались, личностные свойства не стирались, каждый оставался сам собой и, становясь на свое место, входил в состав сложного и стройного целого»; отношение к труду как высшему мерилу нравственности человека: человек нетрудящийся достоин презрения, кем бы он ни был; отношение к собственности: человек, который за собственностью забывал о высших духовных ценностях, считался пропащим человеком, потому что не помнил и не боялся ни Бога, ни людей.
Следовательно, русское нормативное педагогическое сознание – это сложнейшее и уникальнейшее явление. Само развитие его в Древней Руси можно объяснить развитием высочайшей духовной культуры православия. Это делает понятным само рождение и расцвет высокого дидактизма всех без исключения форм литературы от юридической до художественной, направленных на утверждение высших духовно-нравственных ценностей в жизни общества, государства, отдельных сословий, отдельного человека. При этом русская литература открыта к лучшим достижениям мирового гения, и в то же время она никогда не теряет своей самобытности.
Вместе с тем нормативное педагогическое сознание органически связано с народным педагогическим сознанием. Эта связь, даже единство, рассматривается и в общем содержании, и в общих идеях, и в общих образах, даже в общем миропонимании, мировоззрении. Русское нормативное педагогическое сознание, если в качестве критерия взять средневековое западноевропейское сознание с его горизонтальным видением и пониманием мира, – скорее центристское сознание, потому что в нем все строится вокруг Бога. Отсюда большая очеловеченность, одушевленностъ религиозного сознания, что, в свою очередь, сказывалось и на воспитании.
Характеризуя же русское нормативное педагогическое сознание в целом, можно вполне согласиться со словами В.П. Андриановой-Перетц, которыми она оценивает русскую учительную литературу: «Русская литература на каждом этапе своего исторического пути выполняла воспитательные, учительные функции. Менялись самые цели, которые ставились этим литературным учительством, и средством, каким его осуществляла литература, менялись философские и социальные направления учительства, соответственно иными становились положительные и отрицательные герои литературы. Но восходящая линия развития русской литературы в той или иной форме всегда помнила о своем воспитательном воздействии».
Таким образом, воспитание и педагогическое сознание Древней Руси прошло сложнейший путь своего развития. Они усложнялись по мере развития славянских племен. И не исключено, что образование стало складываться на Руси еще до принятия христианства.
Принятие же христианства имело основополагающее значение для древнерусского воспитания и педагогического сознания, так как оно перестроило языческую систему воспитания и создало достаточно развитую систему образования, выработало строгое и устойчивое содержание образования, новые технологии образования – по сути, была создана самодостаточная система древнерусского образования. И в это же время было сформировано нормативное педагогическое сознание.