Александр Сосланд
О, нет, только не это!
Представьте себе, Вы смотрите каждый день один и тот же фильм. Вы знаете наизусть все, что произойдет, и все, что скажут герои. В газете, которую Вы читаете за завтраком, абсолютно те же новости. Заранее известно, кто куда полетел и кто кого взорвал. Короче говоря, вы оказались в ситуации героя знаменитого фильма Хэролда Рэмиса «День сурка». Этот герой, если помните, был обречен каждое утро просыпаться во вчерашнем дне. Он знает заранее, какие события произойдут, что где на кого упадет, кто с кем встретится, кто что скажет.
Конечно, у каждого есть любимые фильмы, которые он готов смотреть помногу раз. Есть привычки, которые требуют ежедневного повторения. Но при этом у каждого в жизни есть свои источники приобщения к новому. Очень будет плохо, если они обмелеют.
Теория отражает реальность
Учение о мотивации — одна из важнейших областей общей психологии. Ученые разработали множество разных теорий, объясняющих поведение человека. В ряду этих теорий неизбежно должно было появиться что-то такое, что объясняло бы всем известные обстоятельства. А именно — то, что человек стремится к перемене объектов своих влечений. В основе такой теории должно находиться понятие, обозначающее это самое стремление к новизне, присущее всем сферам человеческих интересов и всем областям деятельности.
Итак, кайнэрастия (kainos др. греч. — новый, erastes др. греч. — любящий, почитатель) — влечение к новому. Это влечение составляет коренную сущность любого влечения. Оно присуще всем сферам человеческих интересов и всем областям деятельности. Безразлично в какой области мы работаем, неважно, что мы избираем в качестве способа проведения досуга. В любом случае, нам надо чтобы в том, что мы делаем, обязательно присутствовала хоть какая-то новизна.
Собственно, кайнэрастия включает в себя три составных части:
1. Воспринимать новое, то есть, стремление к пассивным новым впечатлениям.
2. Быть новым, иначе говоря, стремиться к изменениям в собственной жизненной ситуации.
3. Создавать новое, то есть производить новые ценности и смыслы.
Если другие мотивационные теории давно и прочно прописаны в научном обиходе, то кайнэрастия — сравнительно молодой концепт, хотя уже сейчас ясно, что он не менее значим для понимания человека, чем фрейдовское либидо. Это понятие в настоящее время интенсивно разрабатывается.
Жизнь и новизна
На житейском уровне, в рамках «психопатологии обыденной жизни», кайнэрастия может проявляться по-разному. Она проявляется в жалобах на скуку, которую нечем прогнать. У нас вызывает сильное раздражение, когда мы видим на ком-то костюм, похожий на наш. Мы просим замолчать человека, который в кинозале пытается нам рассказать, чем закончится фильм. Если ему все же удается рассказать нам сюжет, мы его браним, и поделом! Перед тем как рассказать анекдот, мы стараемся убедиться в том, что он неизвестен слушателю. Мы с раздражением сталкиваемся в текстах и творениях искусства с чем-то таким, что нам уже встречалось, и никакие ссылки на «постмодернизм», «цитатность» и прочее нас не могут успокоить. Муж с раздражением глядит на красивую и умную супругу и отправляется к некрасивой и малоинтересной любовнице, которая отличается только одним достоинством — не успела надоесть.
Под влиянием «охоты к перемене мест» мы отправляемся в путешествия. Обводя усталым взором стенные обои, решаем, что так дальше нельзя и делаем ремонт в квартире. Мы покупаем новые вещи, не износив старых, хотя старые еще вполне в моде. Мы испытываем страх перед заключением брака (что же будет после венчания с нашей свободой?). Мы, устав от одной власти, переизбираем ее или, что еще хуже, затеваем революции. Множество видов человеческой деятельности имеет преимущественно кайнэрастический смысл.
Именно кайнэрастия, а не какие-то иные влечения формируют историю человечества и любую из возможных биографий. Влекомые именно ею, люди отправляются в путешествия, делают открытия, влюбляются и расходятся.
Это заложено в природе человека
Влечение к новому не произрастает на пустом месте. Оно обеспечивается вполне конкретными физиологическими факторами. В частности, потребность в новых впечатлениях порождается включением в жизнедеятельность ребенка коры головного мозга. Это делает понятным возникновение такой потребности. Ведь к моменту, когда кора головного мозга вступает в действие, она еще не закончила своего формирования ни в структурном (морфологическом), ни тем более в функциональном отношении. Полноценное развитие любого органа возможно лишь в результате его функционирования. В полной степени это относится к такому сложному органу, как головной мозг. Он нуждается в раздражителях, вызывающих его деятельность. Этим обеспечивается его морфологическое и функциональное развитие.
Кайнэрастия сохраняет в себе силу и мощь животного инстинкта, и в то же время является специфически человеческим свойством. Животное, как известно, не стремится к новизне и не страдает от тоски по новому.
Новое как непредсказуемое
То, что легко предсказать, не может претендовать на статус нового. Авторы сюжетных произведений искусства усиленно формируют в своих творениях «область неожиданного», проще говоря «напускают туману». Неясен финал произведения, неизвестно, кто преступник, кто на ком поженится. Пытаясь определить сущность феномена «интересного», современный философ Михаил Эпштейн пишет так:
«… переход наименее возможного в наиболее возможное — вот что составляет феномен интересного. Так, интересность научной работы или теории обратно пропорциональна вероятности ее тезиса и прямо пропорциональна достоверности аргумента. Самая интересная теория — та, что наиболее последовательно и неопровержимо доказывает то, что наименее вероятно. Например, вероятность того, что человек воскреснет после смерти, исключительно мала, и теория, которая убедительно доказала бы возможность воскресения, была бы в высшей степени интересна». (www.russ.ru/antolog/intelnet/mt_interes.html)
То же самое относится и к новизне — если мы это можем предвидеть, предсказать, то это уже не самая новая новизна. Это новизна «второй свежести», как бы ни говорили, что «свежесть бывает только первой».
Новизна при любых условиях
Однако кайнэрастия может быть такой интенсивной, что легко выдерживает испытание повторением. Есть люди с высокой кайнэрастической устойчивостью. Они умеют обнаружить новизну в любой ситуации. Вот как пишет о них психолог Абрахам Маслоу:
«Они обладают удивительной способностью радоваться жизни. Их восприятие свежо и наивно. Они не устают удивляться, поражаться, испытывать восторг и трепет перед многочисленными и разнообразными проявлениями жизни, к которым обычный человек давно привык, которых он даже не замечает. Для такого человека закат солнца, пусть даже он видит его в сотый раз, будет так же прекрасен, как и в тот день, когда он увидел его впервые. Его внимание может захватить цветок, любой ребенок может предстать перед ним как чудо природы, пусть даже он перевидал на своем веку тысячу цветов и сотни детей».
Нарциссизм и новизна
Нарциссизм — один из популярных концептов современной психологии. Патологическое себялюбие приводит к развитию у нарцистической личности так называемого «Грандиозного Я». Одна из его функций, по мнению видных исследователей феномена нарциссизма Е. Т. Соколовой и Е. П. Чечельницкой, — быть непохожим на других. Это так называемое «Необыкновенно-Грандиозное Я». На самом деле быть «необыкновенным», «непохожим на других» значит, в первую очередь, «быть новым». Быть новым, иметь доступ к новому так же заманчиво, так же привлекательно, как и быть богатым, сексуальным и т. д.
Отцы и дети
Кайнэрастия прочно встроена в семейные отношения. Речь, понятно, идет о так называемом конфликте отцов и детей. Этот конфликт должен обязательно получить совсем иную трактовку, чем та, что имеет хождение сейчас, основанная на Эдиповом комплексе. Ясно, что новое поколение живет другими ценностями, вырабатывает новый код для общения по сравнению с поколением предыдущим. Разница в стереотипах поведения и является основой для конфликтов. Дети демонстрируют обостренный интерес к новым модам и ценностям. В юности кайнэрастия сильнее, чем в пожилом возрасте.
Выдающийся культуролог Борис Гройс в своей работе «О новом» пишет, что установление новых ценностей (валоризация) и упразднение старых (девалоризация) — это универсальный путь к обновлению в культуре.
Мода
По словам немецкиого социолога Вернера Зомбарта, «чем бесполезнее предмет, тем более подчинен он моде». Наоборот, если какая-то вещь человеку действительно очень нужна, то она, естественно, находится вне влияния моды. Наблюдая за современной индустрией моды, этого нельзя не заметить. Ясно, что в производстве большей части моделей одежды Haute couture нет никакой реальной пользы. Это производство не имеет никакого отношения к соображениям комфорта. Более того, многое
Производство модных предметов форсирует и их потребление. Многие психологи с полным на то основанием рассматривают так называемый шопинг — беготню за покупками — как один из видов зависимости (наряду с наркоманией или интернет-зависимостью). Тот же шопинг рассматривается как один из видов психотерапии. Есть и другой распространенный вид психотерапии, основанной на влечении к новизне — терапия путешествиями.
Противоречие между модным и полезным, быть может, вообще одно из самых фундаментальных противоречий в культуре. Видимо, много хорошего уходит из нашей жизни только потому что перестает быть модным...
Кайнэрастия и сексуальность
Соотношение сексуальности с кайнэрастией определяется известными экспериментальными данными. Согласно им, качество сексуальных реакций, интенсивность ощущения в сексуальном контакте существенно возрастает при смене партнера. Создатель телесно-ориентированной психотерапии, В. Райх весьма скептически смотрел на перспективы верности в любви: «В процессе любой половой связи раньше или позже, чаще или реже, но проявляются периоды меньшей интенсивности чувственных отношений и даже чувственное равнодушие. Это эмпирически установленный факт, в опровержение которого нельзя привести никаких моральных аргументов».
Новизна в этом контексте, как и во многих других контекстах, оказывается фактором более значимым, чем сама сексуальность. Это справедливо не только по отношению к сексуальности. Кайнэрастия занимает особую позицию по отношению к другим потребностям. Она как бы является условием существования всех других влечений и потребностей вообще.
Дон-Жуан
Безусловно нелепыми кажутся психоаналитические объяснения так называемого дон-жуанизма. Сам по себе этот феномен, несправедливо рассматривается как невротически-патологический, в то время как именно его следует рассматривать, как в высшей степени нормальное явление. Вовсе не поисками образа матери занимается Дон Жуан, как это утверждают психоаналитики, а реализацией абсолютно естественной потребности стремления к новому.
Хорошего понемногу
Конечно, обновление сопровождается и противоположными явлениями. То, что мы называем консерватизмом, придает устойчивость любому обществу или отдельной жизни. Необходимо так или иначе сдерживать объемы потребления новизны как в жизни отдельного человека, так и в обществе. В противном случае постоянные изменения смели бы все на своем пути. Прорывы в новое рождают соответственно тоску по старому — ностальгию. Футуристы придумали для устремленности в прошлое еще одно название — пассеизм (от французского — passe — прошлое).
Конечно, отношение к новизне в культуре неоднозначно. Нечто новое вызывает и сопротивление, но это происходит только в ситуациях большого новаторского прорыва. Ясно, что отношение к новому имеет и возрастной аспект. Кайнэрастические потребности, более сильные и отчетливые в детстве и юности, постепенно угасают в течение жизни, за немногими редкими исключениями. С возрастом сама по себе новизна перестает быть новой.
Новизна и свобода
Кайнэрастическая теория придает новое измерение понятию свободы. Свобода — это всегда свобода-к-новому. Теория свободы, ориентированная на прошлое, немыслима. Реальность такова, что всегда свобода требуется для нового, старое или неизменное выступает в виде необходимости. Возврат к старому не может быть желателен для истинно свободной личности. Погребение себя заживо в мире рутины, невозможность выбора означает «сдачу на милость» кайнофобического мира и всегда ведет к появлению патологических явлений.
Том Сойер против конвейера
Самый эффективный способ промышленного производства — это индустриальный конвейер. Самый эффективный способ производства неврозов на работе — он же. Конвейер задал много работы психологам. Казалось бы: одна единственная простая операция, производимая на поточной ленте, облегчает жизнь рабочему. Однако, на самом деле, все оказалось не так. Всем известные нервные расстройства у конвейерных рабочих (а они имеют место абсолютно у всех, кто работает на конвейере) непонятны с какой-либо другой точки зрения, кроме как теории, построенной на признании приоритета кайнэрастии. Трудовая монотония стала предметом многочисленных исследований.
Именно в контексте этих положений настоящий кайнэрастический гений — это Том Сойер из романа Марка Твена. Он сумел убедить других мальчиков, что рутинная работа, покраска забора, на самом деле — новое творческое приключение («Не каждый день мальчикам доверяют красить заборы!»). Хороший психотерапевт обязан уметь наделить кайнэрастическим смыслом любое занятие.
Кайнэрастия и искусство
Если в том, что касается работы и производства мы еще согласны терпеть дефицит новизны, то в сфере досуга, развлечений, искусства — ни за что. Конечно, жажда новизны удовлетворяется преимущественно в так называемое свободное время. Те, кто это свободное время обслуживает, хорошо отдают себе в этом отчет.
Прозаики сочиняют романы так, чтобы никто, не дай Бог, не догадался о том, что будет в конце. Да еще чтобы написано было не так, как писали другие. Репортеры отыскивают новости, такие, о которых мы еще и слышать не могли. Продюсеры сбиваются с ног, чтобы отыскать новые таланты. Надо всем этим сурово надзирают критики, и стоит им обнаружить повтор, как тут же поднимают шум: «Украдено, подражание, плагиат!».
Новолюбивый художник
Крылатым латинским изречением «Novarum rerum cupidus» — (алчущий новизны) обычно награждают бунтаря, пионера. Однако никто не оправдывает эту характеристику лучше, чем художник. Никому другому не может так наскучить все старое и избитое, как ему. При этом нет никого, кто так нетерпеливо стремится к новому, как он, хотя в то же время он более, чем кто-либо другой, скован традициями.
Как писал немецкий прозаик Томас Манн: «Смелость вопреки скованности, наполнение традиции волнующей новизной — вот в чем видит писатель свою цель и свою первейшую задачу. Мысль о том, что «этого еще никто и никогда не делал», неизменно служит двигателем всех его творческих усилий. Я никогда не мог бы ничего сделать, не мог бы даже взяться за какое-нибудь дело, если бы эта будоражащая мысль не сопутствовала моим начинаниям».
Модернизм и авангардизм — сходство и различие
Эти два направления в искусстве в ХХ веке стали преобладающими. Как пишет в своем «Словаре культуры ХХ века» Вадим Руднев, оба этих направления стремятся создать нечто принципиально новое. Однако модернизм рождает это новое в сфере художественной формы, не затрагивая сферу прагматики. В авангарде прагматика, наоборот, выходит на первый план. Художник-модернист просто создает произведение новой формы и преподносит его в традиционном академическом стиле, авангардист ищет новых способов преподнести свое художественное творение. Авангард невозможен без скандала, эпатажа. Ясно, что в сфере художественных практик последнего времени преобладает авангард. Говоря иначе, модернизм и авангард используют различные каналы появления нового.
ХХ век — триумф и закат кайнэрастии
Особый качественный этап в «истории кайнэрастии» — ХХ век. Невероятный «кайнэрастический прогресс» стал возможен благодаря бурному развитию средств массовой информации. Символ кайнэрастической радости — пульт дистанционного управления телевизором в руке. Переключая каналы, мы постоянно и с легкостью удовлетворяем свое стремление к новизне. Технический прогресс увенчался созданием средства для постоянного переживания «кайнэрастического оргазма» — интернета. В ХХ веке — этом Золотом веке кайнэрастии — практически исчезла большая истерия, сопровождавшаяся параличами и измененными состояниями сознания. Разнообразие жизни, возможность приобщения к новизне в самых различных сферах делала многочисленные беды (любовные катастрофы или отсутствие детей, к примеру) не такими невыносимыми, как раньше. С другой стороны к концу ХХ века наметилась тенденция истощения новизны. Уже трудно художнику, не повторяясь, создавать новые творения. Как сказал поэт: «Написано всего такая бездна, что новое, поверьте, бесполезно». Современное постмодернистское искусство по большей части построено на цитировании. По приговору крупнейших идеологов постмодернизма Мишеля Фуко и Ролана Барта автор умер. Все что остается делать писателю — переписывать цитаты и составлять из них новые тексты.
Если все это так, то что же нас ждет в будущем? Цитирование процитированного?
Скука
Если наши сексуальные желания не удовлетворены — мы мучаемся похотью. Если не удовлетворены наши кайнэрастические порывы — мы томимся скукою. Эта проблема известна давно не только в житейском обиходе. Она известна многим практикующим психотерапевтам. Очень часто клиенты жалуются на то, что «с ужасом понимают, что в их жизни больше ничего нового не будет». Со временем кайнэрастия станет так же браться в расчет психологами, как и другие влечения. От этого мы никуда не уйдем.
Все жанры хороши, кроме скучного! Мир жаждет нового! Он его получит!