Коган И. М.
О важности детства в судьбе человека известно давно, а научно обосновано со времён З. Фрейда и К. Юнга. Анализ ранних детских воспоминаний положен К. Юнгом в качестве одной из методик исследования личности. Сейчас общеизвестна роль детства, детских травм в развитии личности и возникновении различных психических отклонений. Из опыта общения с разными людьми, знакомства с биографиями известных людей обнаруживается ещё одна очень важная сторона детской жизни, а именно те впечатления, которые остаются с детства до конца жизни.
Почему иногда так ярки и отчётливы запечатлённые моменты детской жизни, которые каким-либо образом (позитивно или негативно) влияют на жизнь взрослого человека?
Такая сила детских впечатлений объясняется особой восприимчивостью и пластичностью психики детей. Первые 5—6 лет жизни имеют самое большое значение. Известный философ Иван Александрович Ильин говорит о детстве как о времени, являющемся «заделом» на всю жизнь, который будет питать человека в трудные минуты его жизни, давать ему силы и вдохновение на жизненном пути. По мысли И. А. Ильина, всё вредное, дурное, злобное или мучительное, что ребёнок воспринимает в этот первый, роковой период своей жизни, всё, что причиняет ему душевную рану, он потом влачит за собой всю жизнь и, наоборот, всё то светлое, духовное, любовное, что детская душа воспринимает в эту эпоху, приносит потом в течение всей жизни обильный плод. После периода душевной теплицы должен наступить период душевного закала, и этот процесс даётся ему тем легче, чем меньше травм он вынес из первого периода.
О том, какое значение имеют детские впечатления и каким образом они влияют на судьбу и творчество человека, можно проследить, обратившись к биографиям писателей, художественной литературе и кино.
СПАСИТЕЛЬНЫЙ ДАР ДЕТСТВА
Иван Сергеевич Шмелёв — яркий пример писателя, создавшего прекрасные художественные произведения на основе детских впечатлений. Почти все его произведения пронизаны светлыми детскими воспоминаниями, которые помогли ему пережить разлуку с Родиной и многие беды, постигшие его в жизни. Дар счастливого детства был той опорой, которая одухотворяла и поддерживала его в течение жизни.
Сейчас сняты фильмы и выходят книги о судьбе послереволюционного зарубежья. В документальном фильме о судьбе русской эскадры рассказывается очень трогательная история одной русской женщины, дочки военного офицера, которая в двадцатых годах вместе со всей русской эскадрой попала в Алжир. Она отказалась принять французское (Алжир в то время был колонией Франции) гражданство, несмотря на то что это было сопряжено с различными трудностями, в том числе связанными с поиском работы. В её представлении это было предательством Родины. Силу пережить эти трудности давали детские воспоминания. Она, уже будучи в преклонном возрасте, вспоминает своё детство, проведённое на Украине: это ощущение лёгкого ветра в поле, от которого колышется мягкий, пушистый ковыль, аромат степных цветов с жужжащими пчёлами и хоровое пение сверчков в тёплый летний вечер. Всё это живило и наполняло душу, создавало привычную детскую радость от созерцания родной природы. Впечатления детства странным образом определили судьбу этой женщины. Удивительная духовная стойкость питалась, как она вспоминает, детскими воспоминаниями.
В «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевский рассказывает о том, как одно воспоминание детства помогло ему на каторге не озлобиться и остаться человеком. Воспоминание было связано с простым мужиком Мареем. Девятилетним мальчиком Достоевский, оказавшись в лесу, очень испугался волка: ему показалось, что кто-то кричит «Волк бежит!». Место было пустынное, рядом никого из людей, кроме работающего в поле мужика, не было. Мальчик выбежал из березняка и кинулся к большому, плотному мужику Марею. Весь в слезах, пожаловался на воображаемого волка. Мужик неожиданно для мальчика обнял его, приласкал и уверенно сказал, чтобы тот не боялся волка, потому что нет тут никакого волка.
«—Полно, родный. Ишь малец, ай!
Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.
— Ну, полно же, ну, Христос с тобой, окстись. <…> …Ступай, а я те вослед посмотрю. Уж я тебя волку не дам! — прибавил он, всё так же матерински мне улыбаясь, — ну, Христос с тобой, ну ступай, — и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился».
Далее Достоевский вспоминает: «Конечно, всякий бы ободрил ребёнка, но тут… случилось как бы что-то совсем другое, и если б я был собственным его сыном, он не мог бы посмотреть на меня сияющим более светлою любовью взглядом, а кто его заставлял? <…> Встреча была уединённая, в пустом поле, и только Бог, может, видел сверху, каким глубоким и просвещённым человеческим чувством и какою тонкою, почти женственною нежностью может быть наполнено сердце иного грубого, зверски невежественного крепостного русского мужика…»
И хотя, как вспоминает Достоевский, казалось, он уже давно забыл об этой встрече, но всё же это впечатление о мужике Марее помимо его воли осталось с ним на всю жизнь и вдруг неожиданно всплыло на каторге: «И вот, когда я сошёл с нар и огляделся кругом, помню, я вдруг почувствовал, что могу смотреть на этих несчастных совсем другим взглядом и что вдруг, каким-то чудом, исчезла совсем всякая ненависть и злоба в сердце моём. <…> Этот обритый и шельмоватый мужик, с клеймами на лице и хмельной, орущий свою пьяную сиплую песню, ведь это тоже, может быть, тот же самый Марей: ведь я же не могу заглянуть в его сердце». Известный литературовед М. М. Дунаев по этому поводу пишет: «Воспоминание о детском страхе и ласковой доброте простого мужика, не умевшего жить вне памятования о Христе, спасло Достоевского».
Вспомним фильм Андрея Тарковского «Иваново детство». Первые кадры фильма. Парящий мальчик, захваченный волной счастья, летит, будто на крыльях, за бабочкой, в свете солнца, моря, цветов… навстречу маме. Потом спустя много лет актёр Николай Бурляев будет переживать эту сцену вновь так, как будто он побывал в раю. Кадры, где мальчик переживает настоящую духовную, ни с чем не сравнимую радость, сменяются трагедией войны. Фашисты на его глазах убивают маму. Вокруг ужас, разруха, смерть. Потрясённый 10-летний мальчик становится отважным разведчиком. Что у него на душе? Тарковский раскрывает одну из самых значительных сторон душевной жизни мальчика, однажды вкусившего духовную радость, — его отношение к врагам. Вечером, когда все ушли, мальчик пытается выразить накопившиеся чувства. Он смотрит на висящую шинель как на олицетворённого врага. В его руках полученная на один вечер финка. Кажется, сейчас он изорвёт этой финкой (для того он её и выпросил) шинель-врага и вот уже почти делает это… но останавливается. И максимум, что делает: не очень уверенным голосом (что тоже интересно — не уверен в том, что прав) говорит: «Я… я… я буду судить тебя». Дальше в выражении своих чувств он не идёт. Затем эти кадры «общения с врагом» перемежаются с образом Богородицы и Креста.
Вывод напрашивается
ТРАВМИРУЮЩЕЕ ДЕТСТВО
Не всегда воспоминания детства бывают положительными. В книге Н. Д. Левитова «Вопросы психологии характера» приводятся примеры, показывающие силу воздействия впечатлений раннего детства на личность. «Семейный разлад между родителями писателя Гаршина, когда он был ещё ребёнком дошкольного возраста, сыграл значительную роль в формировании отдельных черт его личности… Характерная для Гаршина склонность к грусти, вероятно, получила своё начало в это время».
Неприятные детские воспоминания наложили свой отпечаток на судьбу героя фильма «Единожды солгав». Талантливый художник, живущий в советское время, пишет в основном «на заказ» о героях-передовиках, о производстве, — пишет то, что приносит доход, положение в обществе и не создаёт тех трудностей, которые испытывает его приятель, тоже художник. Тот выбирает темы, которые могут не соответствовать социальному заказу, и поэтому рискует остаться в безвестности и безденежье. Всё у главного героя внешне благополучно — семья, известность, работа, приносящая доход, — но в душе почему-то нет покоя. Не случайно в контекст фильма вплетается одно-единственное воспоминание детства, как бы показывая связь между этим воспоминанием и последующей судьбой героя. Закончилась война, в коммунальную квартиру с фронта приходит отец. Общая радость, но родители непременно хотят остаться наедине, вопреки желанию мальчика побыть с ними. Проявляя нетерпение, мать просит мальчика за чем-то выйти из комнаты, отец, воспользовавшись моментом, с тихого согласия матери закрывает дверь на ключ. Возвратившись, мальчишка хочет войти в комнату, он отчаянно стучит, но они не открывают. Тогда ему показалось, что родители предали его. Потом, много лет спустя, став взрослым, он сделает подобный выбор, предав самого себя.
Особо тяжёлыми примерами негативного влияния детских впечатлений являются живущие вне семьи дети, судьбы которых несут отпечаток трудного детства, особенно если это брошенные дети.
Детские впечатления бывают поразительно стойкими и, как показывает опыт, влияют на жизнь человека. О некоторых своих детских впечатлениях со мной поделились мои студенты. Мне показалось, что приведённые ниже примеры могут послужить нам, взрослым, некоторым предостережением в иногда бездумном поведении по отношению к детям, позволят понять то, какой след может оставить детская обида в душе ребёнка и как потом трудно будет взрослому человеку простить обиды, нанесённые ему в детстве. Это вовсе не значит, что взрослый должен отказаться от порицаний и наказаний. Справедливое, вернее, адекватное, т. е. соответствующее проступку, возрасту и личностным особенностям ребёнка, наказание не оставляет в душе ребёнка обиду. И ещё важно понять, прочувствовать ребёнка, проникнуть в суть его переживаний.
Иллюстрацией того, как родители не захотели или не смогли понять ребёнка, настаивая на своём родительском понимании, будет рассказ одного студента. Этот молодой человек около 25 лет от роду отчётливо помнит, как его, 3-летнего ребёнка, взяли с собой забирать из роддома новорождённую сестру. Когда вышла мама с малышкой, он попросил дать ему подержать сестрёнку, выражая этим своё желание включиться в общую семейную радость. Но родители отстранили его и сказали «нельзя», боясь, что он её уронит, не позволив даже прикоснуться к ней. «Если бы они дали мне её хотя бы для вида подержать, — вспоминает он, — мне было бы этого достаточно, но категоричный отказ родителей возбудил в душе сильную ревность и злость к малышке». И дальше он откровенно признаётся, что иногда эта ревность доводила его до того, что он, будучи ребёнком, замышлял убить сестру. «Если бы они (взрослые) тогда, — повторяет он, — дали мне её для видимости подержать, не выпуская из своих рук, не было бы у меня этой ревности, которую я пронёс через всю жизнь, и до сих пор не могу сказать, что справился с этим чувством».
МОЁ ДЕТСТВО
Описывая опыт влияния детских впечатлений на человека, я мысленно перенеслась в своё детство. Что же осталось в сердце от моего счастливого (как я сейчас пониманию) детства? Что запомнилось как самое важное и значительное? Отмотав плёнку времени, могу сказать, что не призывы и лозунги, не идеология 60—70-х годов, а внезапно прорезавшая безмолвие тихого часа в пионерском лагере песня о море в исполнении детского хора, которая запомнилась с первого прослушивания и стала для меня своеобразным личным гимном, вдохновлявшим меня в трудные минуты жизни. И тишина пруда с бегающими по его поверхности, как по стеклу, водомерками. И летний душ в бабушкином саду рядом со старой сливой. И дедушкин топор, воткнутый в пенёк рядом с сараем. Это все те запахи, звуки и образы детства, дающие ощущение защищённости и целостности бытия. Все эти точки жизни — точки вхождения в жизнь чего-то настоящего, того, ради чего жить хочется, когда вдруг раскрывается душа и в радостном полёте расширяется и уходит от мелкого, суетного и узкого далеко-далеко. Или в тишине уединения вдруг обретается единение с самим собой, и тогда становится понятным смысл слова «уединение»… у-Единение. Никакая идеология (сейчас это идеология выживания) не найдёт отклика в душе, не останется с ней на всю жизнь, если она не совпала с главным. В это хочется верить.
Думается, что такие моменты даются человеку, чтобы он почувствовал вкус к высшему, светлому, чистому. Понимал его ценность, чтобы пошлость никогда не нашла в сердце своего излюбленного места. Эти моменты детства каким-то образом могут влиять на жизнь человека.
Вот что пишет Л. Н. Толстой о своём детстве: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминания о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».
БЕРЕЧЬ ДЕТСТВО
Напротив, зло, усвоенное в детстве, может очень глубоко исказить душу человека. Исследования подростков-правонарушителей позволили условно разделить этих детей на три группы:
• «Раскаивающиеся» — знают, что совершили проступок, и испытывают угрызения совести;
• «Нераскаивающиеся» — нравственные нормы не усвоили и не оценивают проступок как плохой;
• «Злонамеренные» — сознательно совершившие зло.
Подростки третьей группы сознательно воспринимают зло как программу своего поведения. Что является причиной такого искажения? Наследственность, условия воспитания? Да. Но главное то, что добро не стало для них привлекательным, не нашло места в ожесточённом детском сердце. Возможно, потому что они его не знали, не пережили никогда или переживания добра были вытеснены отрицательным опытом.
Как осторожно и бережно нужно относиться к детству, чтобы не ранить детскую душу злобой, непониманием, ложью и другими пороками, которые могут быть восприняты и пронесены через всю жизнь! Да не будет этого с нами!