СОДЕРЖАНИЕ:
1.Теория развития общества. 3
2.Классы в российском обществе. 7
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.. 13
1.Теория развития общества
Обобщенная теория развития общества рассматривает социальное развитие двояко: «1) как процесс, в ходе которого происходят существенные количественные и качественные изменения в социальной сфере общественной жизни или отдельных ее компонентах – социальных отношениях, социальных институтах, социально-групповых и социально-организационных структурах; 2) как совокупность экономических, социальных, политических, духовных процессов, развертывающихся в обществе»[1]
.
В основе теорий развития общества лежат циклическая или линейная модели социального развития. Циклическая модель предполагает последовательное прохождение обществом в своем развитии одних и тех же циклов с постоянным возвращением в исходный пункт движения. Линейная модель социального развития, исходя из идеи поступательного развития общества, допускает неповторяемость событий, участие сознательного фактора в социальном развитии и наличие постоянно открытой исторической перспективы. Известны эволюционные и революционные теории развития общества. Кроме того, Новикова С.С. отмечает: «Теория изменений, состоит из теории социального прогресса и различных концепций, изучающих регресс»[2]
.
Создатель социологии О. Конт полагал, что социальное развитие обусловлено развитием человеческого мышления. Он предложил эволюционную схему социального развития, включающую три стадии:
1)теологическую (господство массовой веры в сверхъестественное);
2)метафизическую (преобладание абстрактных, но фантастических моделей объяснения реальности);
3)позитивную (доминирование научного мышления).
В дальнейшем социальное развитие связывалось с действием идей, религий, технологий, социальных конфликтов, противоречий между производительными силами и производственными отношениями, функциональных потребностей в интеграции и адаптации. Например, согласно К. Марксу, социальное развитие связано, в первую очередь, с развитием экономическим, в основе которого лежат внедрение новых технологий, изобретений, приводящих к уменьшению стоимости продукции и одновременному усилению конкуренции между капиталистами. «Как отмечал К. Маркс, самая важная причина социального сдвига – конкуренция среди капиталистов. Каждый раз внедрение нового изобретения, устройства или процесса способствует снижению стоимости производства»[3]
. Рабочего лучше заменить машиной ради увеличения прибавочной стоимости. Таким образом, углубляется противоречие между производительными силами и производственными отношениями, что приводит к самоуничтожению капиталистического способа производства, а вместе с ним и соответствующих социальных отношений и структур.
Теория культурного лага, основные положения которой были сформулированы У.Ф. Огборном в 1922 году, подразделяя культуру на материальную или нематериальную (адаптивную), говорит о том, что «адаптивная культура обычно изменяется медленнее, чем материальная».[4]
Подобный лаг заставляет развиваться социальные отношения.
Теория социального конфликта Ч.Р. Миллса гласит, что «в основе развития общества лежит конфликт, а не конформность, согласие, интеграция. Общество всегда находится в состоянии нестабильности, потому, что в нем идет постоянная борьба между различными социальными группами. Высшим проявлением этого конфликта является борьба за власть».[5]
В современной социологии большое распространение получила теория поступательного развития общества, проходящего, согласно А. Турену, три основные стадии:
1)доиндустриальную;
2)индустриальную;
3)постиндустриальную.
В последней четверти XX века в науку вошли и стали популярным инструментом анализа и социального прогнозирования концепции постиндустриального общества Д. Белла, глобального общества И. Валлерштайна и коммуникативного общества Н. Лумана.
Все они строили свою логику размышлений о современности, исходя из признания автономности развития разных сфер общества: экономики, политики и культуры. А поскольку такая научная позиция не требовала соединения в одной модели всех наблюдаемых соответствий в жизни общества, поскольку каждая область социального развития имеет свои собственные причины и механизмы, они выявляли реальные изменения в строении и функционировании современного общества.
Теоретики глобализации современного общества связывают социальное развитие технологических лидеров с их экономической, политической и культурной экспансией. И. Валлерштайн в своей теоретической концепции доказывает, что в 1750–1950 гг. шел процесс становления единой мировой капиталистической системы, и происходила поляризация мира. «Ядро глобального общества, состоящее из мировых лидеров производства, использовало выгоды своего положения и закрепляло приоритеты за счет применения этнорасовых форм организации труда. Только привлечение сырьевых источников и дешевой рабочей силы менее развитых обществ, попадающих в экономическую, затем политическую и социокультурную зависимость, позволило быстро обогащаться метрополиям, наиболее сильные из которых фактически становились империями. К середине XX в. ядро (развитые общества) стабилизировалось, поскольку весь «окраинный», периферийный мир оказался захвачен – экстенсивный путь развития мировой системы завершился»[6]
. Всемирное (глобальное) общество остается структурно поляризованным, и надежд на национальное развитие в такой системе организации питать нельзя – оно достижимо не для всех и только за счет других, считает И. Валлерштайн.
Если обратиться к концепции Н. Лумана, то «коммуникативное общество» на постсовременном этапе развития в силу объективных причин начинает терять мобилизационные возможности и собственную идентичность. «Проходя в своей эволюции этапы сегментации, стратификации и функциональной дифференциации, общество, в конце концов, переживает состояние автономизации всех своих важнейших систем. Хозяйство, политика, право, наука, религия начинают воспроизводиться по своим собственным законам, что делает развитие общественной системы бессвязным, несогласованным и дисгармоничным. Такой «рассыпающийся» мир не может регулироваться общими культурными нормами, как считал, например, Т. Парсонс, он строится на «акциях» и «интеракциях» (событиях и простейших социальных системах, с точки зрения Н. Лумана), которые возникают благодаря согласованию, здесь и сейчас, взаимодействующих субъектов»[7]
. Поскольку «общество» Лумана состоит из «коммуникаций», комплексы которых самовоспроизводятся и самоосознаются как соотнесенные к самим себе, люди играют в нем фоновую, контекстуальную роль. В процессе социальной эволюции общества происходят такие изменения, как деление социальных систем и отдаление их от непосредственного межличностного общения. Это может быть описано как автономизация разных сфер общественной жизни и опустошение смысла, нарастание абстрактности общества. Если на более ранних ступенях своего развития оно представляло более целостную систему и могло идентифицировать себя как государство – при приоритете политической сферы, или рыночное общество - развитое, развивающееся, слаборазвитое – при приоритете экономической сферы, то теперь оно превратилось в чистую возможность коммуникации, повсеместного социального взаимодействия – мировое общество. Но вместе с ним приходит и свобода от соединяющей людей культуры: общих символов, правил поведения, нравственных норм, духовных ценностей. Как отметили социологи-прикладники, мир переживает кризис идентификации: мониторинги показывают, что в разных регионах мира в разных группах населения за 10 лет в 2–3 раза стало больше людей, которые вообще не задумываются о своей социальной принадлежности к определенной семье, товарищескому кругу, поселенческой, статусной, профессиональной группе, этносу, нации. В этом смысле, мир современного общества рушится не только на макроуровне, но и на уровне микросвязей и отношений групповой принадлежности.
Известный современный социолог Э. Гидденс дает этому процессу аналогичное теоретическое объяснение: поскольку идентификация – единственный способ включения субъекта в социальные отношения и связи, разрушение комплексов самопричисления свидетельствует об атомизации, распылении современного общества. Ученый-футуролог Дж. Нэсбит называет настоящее время «триумфом индивидуальности». В обществе происходит дистанцирование людей от крупных социальных институтов, возрождаются первичные общности: семейные, товарищеские, клубные, повышается интерес людей к искусству, нетрадиционным религиям.
2.Классы в российском обществе
Проблемы социальной структуры общества в отечественной и зарубежной социологии принадлежат к числу центральных. В исследованиях социальной структуры особую роль играет выявление ее составных элементов, в частности, классов.
«Новое постперестроечное время внесло принципиальные перемены в социальную структуру российского общества. Происшедшая мирная революция, по сути, возродила уничтоженную в свое время Октябрем, систему прежних капиталистических отношений, и привела к сосуществованию капиталистической собственности с государственной, которую было принято именовать социалистической. Результат этого - влияние происшедших перемен на классовую, на социально-профессиональную, социально-функциональную структуры общества»[8]
.
В настоящее время много полемизируется вопрос «среднего класса». Не совсем ясны критерии его выделения. «Сложности с определением среднего класса вполне объяснимы: во-первых, само понятие среднего класса стало сравнительно недавно употребляться в отечественной социологии. Во-вторых, состав среднего класса на протяжении последнего десятилетия не оставался неизменным, он еще не представляет собою законченной, сформировавшейся группы. Динамичность и изменчивость этой группы вызывает дополнительные сложности в ее изучении. Кроме того, и это очень важное обстоятельство, среди самих исследователей, изучающих формирование среднего класса в России, отсутствует консенсус по поводу того, какие показатели являются наиболее важными для определения принадлежности к среднему классу и как эти показатели должны фиксироваться в ходе массовых социологических опросов или в исследованиях иного типа»[9]
.
Часто социологи ориентируются на критерий уровня доходов. Для России этот показатель является неоднозначным, косвенным. По уровню дох
. Быть основой стабильности государства – это тоже один из признаков среднего класса в любом государстве, и в российском, в частности.
Но нравственность также трудно назвать существенным признаком среднего класса. Традиционным является другой вид дифференциации. «Теперь в постсоветском обществе структура классово дифференцирована пропорциями разных видов собственности, в том числе частной, и функциями не только распоряжения, но и владения ею. Напомним, что классовая структура основана на дифференциации отношений собственности, отделении ее владельцев, распорядителей, нанимателей от нанимаемой рабочей силы - физической или умственной, квалифицированной или неквалифицированной. Анализ социальных новообразований постсоветского общества вскрывает самые непривычные для нас в прошлом отношения, связанные с возрождением классической классовой структуры, определяемой противостоянием труда и капитала, с которой неизбежно корреспондируют распределения власти и отчасти престижа»[11]
. Если привлекать понятие «среднего слоя» или «среднего протокласса», то проблема вычленения «среднего класса» становится еще более сложной: «Т.И. Заславская предлагает аналитическую схему структурирования российского общества. Эта схема основывается на исследованиях, проведенных в режиме мониторинга ВЦИОМ, начатого в марте 1993г. За семь лет регулярного отслеживания структурных сдвигов российского общества была создана база данных, насчитывающая около 50 000 анкет. Из этой совокупности на первом этапе были выделены 14 достаточно гомогенных социальных групп, которые далее были укрупнены, в результате чего сформировано 4 слоя, получившие названия верхнего, срединного, базового и нижнего. В начале 1997г. соотношение между слоями выражалось пропорцией: 6/18/66/10. Однако какой слой считается аналогом среднего класса в данной работе? По мнению авторов, основным претендентом на то, чтобы называться российским средним классом, является - срединный слой российского общества, который охватывает 18% генеральной совокупности. Авторы называют его «средним протоклассом». И действительно - он выполняет почти все функции, которые должен выполнять средний класс: занимает срединное положение, обладает высоким квалификационным потенциалом, характеризуется общей удовлетворенностью жизнью. Однако, в отличие от западно-европейских аналогов, он не является достаточно весомой прослойкой в обществе, а, следовательно, не может быть стабилизирующим основанием этого общества. Поэтому на роль среднего класса, по нашему мнению, в российских условиях может претендовать также и тот слой, который назван Т.И. Заславской базовым. Этот слой является наиболее массовым. Он охватывает 2/3 генеральной совокупности. Однако он не обладает достаточно высоким квалификационным потенциалом и характеризуется преобладанием неудовлетворенности жизнью. Он близок по своим социальным позициям к бедным слоям. Таким образом, при изучении среднего класса эмпирически фиксируется центральная проблема социально-экономического развития российского общества: собственно средний класс, который мог бы быть основанием политической устойчивости, составляет меньшинство; большая же часть средних слоев остается на грани бедности, и, следовательно, их стабилизирующая роль остается весьма проблематичной»[12]
.
З.Т. Голенкова считает, что постсоветская Россия ассоциируется с «пирамидой, где большинство населения «прижато к низу» тогда, как до 5% богатых составляют ее вершину, а среднего класса как бы и вовсе нет». Таким образом, привычная классовая структура, где представлены полярные группы нанимателей и нанимаемых - это факт, характерный, хотя в разной мере и в разном виде, но неизбежно проявляющийся во всех постсоветских государствах. Естественно, в каждом из них есть своя специфика в отношениях между государственными и капиталистическими структурами, но суть одна – функционируют новообразованные классы, правда, с зачаточным классовым сознанием. По западным меркам «в России социальные классы остаются пока очень слабыми». В ущербных классовых группах сознание пока остается «в себе», а отнюдь не «для себя», хотя противоречие между трудом и капиталом «в потенции, безусловно, является антагонистическим»[13]
.
В современном обществе границы «пролетариата» расширены. Рабочий класс теперь не синоним людей, занятых физическим трудом. Скорее это те, кто в базовом слое - рабочие, крестьяне и массовая интеллигенция - принадлежат к армии наемного труда. Такая трансформация классов неизбежна, когда меняются индустриальные основы производства и расширяется интегрированный тип рабоче-инженерного труда, имеющего много социально общего с занятиями массовой интеллигенции. Весь наемный труд, включающий массовую интеллигенцию - источник неразделенной прибавочной стоимости. Они объективно противостоят классу нанимателей-капиталистов и сросшимся с ним государственных «попечителей». Среди рабочих, крестьян и массовой интеллигенции, лишенных идеологической программы, сегодня нет воинствующего, как было в прошлом у пролетариата, классового сознания. «В Саратове и селах Саратовской области нами выяснялось отношение широких слоев населения к предпринимателям и обнаружилось, что крестьяне отрицательно оценивают роль только банкиров; к предпринимателям относятся нейтрально, а рабочие – нейтрально к банкирам и скорее несколько положительно к предпринимателям»[14]
.
Беленький В.Х., ссылаясь на данные С.С. и Т.Н. Балабановых, описывает состояние рабочего класса в сегодняшней России: «1) уменьшение удельного веса рабочих среди занятого населения; 2) собственниками средств производства считают себя 4% рабочих (что отражает процесс пролетаризации); 3) рабочий класс отчужден от власти и управления; 4) переход многих рабочих из сферы производства в сферу обслуживания; 5) деградация преобладает над развитием (3/4 рабочих не повышают квалификацию); 6) рабочему классу присуща нисходящая социальная мобильность; 7) 2/3 рабочих живут в страхе потерять работу»[15]
. «Было бы слишком оптимистично ожидать, что в России появится сознательный рабочий класс, когда тот рабочий класс, что уже имеется, стоит перед капиталистическим кризисом, не развив еще своих сил в ответ на капиталистическое производство. Таким образом, вывод - пусть и пессимистичный, зато реалистичный - заключается в том, что российский рабочий класс и впредь будет играть вспомогательную роль в отдельных конфликтах внутри правящей страты, а эти конфликты и впредь будут по поводу распределения прибавочного продукта, а не его производства»[16]
. Таким образом, рабочий класс, равно как и средний класс в современной России, не представляет в настоящий момент самостоятельной политической силы, не обладает необходимым для отстаивания своих интересов классовым сознанием, проходит период своей то ли трансформации, то ли становления в новом качестве и виде.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арутюнян Ю.В. О социальной структуре общества постсоветской Россиии. – Режим доступа: www.socman.ru;
2. Беленький В.Х. Рабочий класс как объект социологического анализа // СОЦИС, 2003, № 1;
3. Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология: Учебник для вузов / Под ред. В.И. Добренькова. – М., 1998;
4. Голубев В.С. Кого считать средним классом в россии? //Общественные науки и современность, 1999, № 2;
5. Здравомыслов Г.А. Российский средний класс - Проблема границ и численности // СОЦИС, 2001, № 5;
6. Кларк Саймон. Классовая структура России в переходный период // Рубеж, 1997, № 10-11;
7. Новикова С.С.Социология: история, основы, институционализация в России. - М. - Воронеж, 2000;
8. Социология. Краткий тематический словарь. – Ростов-н/Д, 2001;
9. Смелзер Н. Социология. – М., 1998;
10. Тощенко Ж.Т. Социология. – М., 2003.
[1]
Развитие социальное. Социология. Краткий тематический словарь. – Ростов-н/Д, 2001, с.259
[2]
Новикова С.С.Социология: история, основы, институционализация в России. - М. - Воронеж, 2000, с. 176
[3]
Смелзер Н. Социология. – М., 1998, с.616
[4]
Смелзер Н. Социология. – М., 1998, с.618
[5]
Тощенко Ж.Т. Социология. – М., 2003, с.20
[6]
Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология: Учебник для вузов / Под ред. В.И. Добренькова. – М., 1998, с. 77-78
[7]
Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология: Учебник для вузов / Под ред. В.И. Добренькова. – М., 1998, с. 78-79
[8]
Арутюнян Ю.В. О социальной структуре общества постсоветской Россиии. – Режим доступа: www.socman.ru
[9]
Здравомыслов Г.А. Российский средний класс - Проблема границ и численности // СОЦИС, 2001, № 5, с.76-77
[10]
Голубев В.С. Кого считать средним классом в россии? //Общественные науки и современность, 1999, № 2, с. 187
[11]
Арутюнян Ю.В. О социальной структуре общества постсоветской Россиии. – Режим доступа: www.socman.ru
[12]
Здравомыслов Г.А. Российский средний класс - Проблема границ и численности // СОЦИС, 2001, № 5, с.77
[13]
Арутюнян Ю.В. О социальной структуре общества постсоветской Россиии. – Режим доступа: www.socman.ru
[14]
Там же
[15]
Беленький В.Х. Рабочий класс как объект социологического анализа // СОЦИС, 2003, № 1, с. 30
[16]
Кларк Саймон. Классовая структура России в переходный период // Рубеж, 1997, № 10-11, с.86