Социальная сфера

Южно-Уральский Государственный университет

Кафедра «Философии»

РЕФЕРАТ

На тему: «Социальная сфера»

Выполнили: студенты группы МТ-228 Полозова Юлия, Беседина Елена Проверил: Боркова В.В.

Челябинск 2011

СОДЕРЖАНИЕ

1. ИСТОРИЯ ТЕОРИЙ СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА
1.1 Идеи социального неравенства в общественной мысли до возникновения социологии
1.2 Макс Вебер: классический этап становления социологии неравенства
2. РАЗДЕЛЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ
2.1 Семейная группировка населения
2.2 Государственная группировка населения
2.3 Расовая группировка населения
2.4 Языковая группировка населения
2.5 Профессиональная группировка населения
2.6 Имущественная группировка населения
2.7 Религиозная группировка населения
2.8 Группировка населения по социальному рангу
2.9 Партийная группировка населения
3. СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ

3.1 Модели социальной стратификации

3.2 Системы социальной стратификации
ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. История теорий социального неравенства: от Платона до Парсонса
1.1 Идеи социального неравенства в общественной мысли до возникновения социологии

Еще древнегреческий философ Платон (428/427-348/347 гг. до н. э.) размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что государство представляет из себя как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни. Платон был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», — считает Карл Поппер 1 . В таком обществе людей преследует страх и неуверенность. Здоровое общество должно быть иным. В своем труде «Государство» 2 Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).

Общество, по мнению Платона, имеет классовый характер. Все граждане входят в один из трех классов: правителей; воинов и чиновников; работников (земледельцев, ремесленников, врачей, актеров).

Правители подразделялись им на правящие и не правящие группы. Всем этим основным слоям (классам) приписывались определенные функции.

Мудрые правители выступали как родители по отношению к остальным двум классам. Платон исключал всякую возможность наследования классового статуса и предполагал полное равенство возможностей для всех детей, с тем, чтобы каждый имел равные шансы проявить свои природные способности и был обучен для выполнения своей собственной роли в жизни. Если такая селекция и обучение могли бы быть выполнены в совершенстве, то в таком случае было бы справедливо признание абсолютной власти победителей. Чтобы избежать влияния семьи, Платон предложил упразднение семьи в классе правителей и установил, что члены этой группы не должны владеть какой-либо частной собственностью, кроме минимально необходимой, с тем, чтобы они не защищали свои собственные интересы. Они должны сосредоточиться только на общественном благополучии.

Итак, Платон спроектировал высоко стратифицированное общество, в котором характерными чертами правящего класса являются равенство возможностей (шансов), полное устранение частной собственности и концентрация на общем благосостоянии.

Аристотель (384—322 до н. э.) в «Политике» также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве . Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний. Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следовании этому принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие мошенниками.

Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, ибо у государства, где множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов. Ведь бедность порождает бунт и преступления, там, где нет среднего класса и бедных огромное большинство, возникают осложнения, и государство обречено на гибель. Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоистического правления богатой плутократии («олигархии»). Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других, вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.

Взгляды Аристотеля на собственность развивались в прямом споре с Платоном, которому он приписывал защиту общественной собственности. Однако Платон ничего подобного не писал, в его «Государстве» земледельцы и ремесленники живут в системе частной собственности, и только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную жизнь.

По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он запрещает ее для правителей. Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:

1.Когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется.

2.Обладание чем-то доставляет удовольствие, ибо все, или почти все, любят деньги и другие подобные вещи. (Аристотель резко отделяет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения.)

3.Щедрость. При общественной собственности никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство дают возможность проявлять щедрость и милосердие.

4.Видимо, идея частной собственности глубоко укоренилась в душе человека, если существует так долго — нельзя пренебрегать опытом веков. Что до строя с общественной собственностью, то если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны.

Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе частной собственности, но считает, что они вызваны совсем другой причиной — порочностью человеческой натуры. Несовершенство общества исправляется не уравнением состояний, а моральным улучшением людей. Начинать реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того, чтобы приучить благородные души обуздать желания и принудить к этому неблагородные (т. е. мешая им, но не применяя грубую силу). Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравниванию собственности. Важно не у кого собственность, а как ее используют.

Резкое неравенство собственности опасно для равновесия государства, поэтому Аристотель хвалит общество, где средний класс сильнее всех. Там же, где у одних много, у других — ничего, можно прийти к двум крайностям: плутократическому режиму («олигархии») — в интересах только богатых или к пролетарскому режиму («демократии») — в интересах городской бедноты. Любая крайность может увенчаться тиранией.

И поныне суть всех обсуждений проблем неравенства и социальной справедливости сводится к тем же вопросам, которые ставили и обсуждали великие греки. Поэтому мы уделили их размышлениям столько внимания.

Из мыслителей времен Возрождения особенно интересен Никколо Макиавелли (1469-1527 гг.). Около двух тысячелетий отделяют Макиавелли от Аристотеля, но основные линии размышлений остались у него теми же, что и у гения античности, В своем знаменитом произведении «Государь» он поставил вопрос о том, кто пригоден управлять и какая форма правления может обеспечить порядок, счастье, благополучие людей 4 . Он видел, что напряженность между элитой и массой есть постоянная черта организованного общества; подобные напряжения сопровождаются боязнью масс со стороны элиты, и боязнью тирании со стороны масс. Но Макиавелли видел больше добродетели (действенности) в демократическом правлении, чем многие предшествовавшие ему мыслители, поскольку он верил, что коллективные решения народа более мудры, чем решения государей. Он писал, что люди способны более справедливо судить о чем-либо, если они слышат двух ораторов равных талантов, защищающих различные подходы, они не решают по любви (симпатии), кто из ораторов лучший. Это обеспечивает им возможность обнаружить правду о том, что они слышат. И если иной раз народ ошибается при обсуждении вопросов, то государь ошибается многократной в его собственных действиях. Макиавелли в то же время сомневался в рационализме масс и понимал, что их поведение эмоционально и что они нуждаются в длительном обучении для участия в государственном управлении. Короче говоря, по мнению современных социологов, Макиавелли предвозвестил представление об «открытом обществе», в котором неравенство положения столь же узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Без такого равенства шансов огромное большинство наличных талантов в каждом поколении будет потеряно.

Томас Гоббс (1588—1679 гг.) — философ-материалист. Менее известны его социальные воззрения. Гоббс, как никто из его предшественников, подчеркивал фундаментальное равенство всех людей. Это равенство должно занять место неравенства во власти и привилегиях.

Таков, по Гоббсу, естественный процесс. Он видел, что люди в рапной степени заинтересованы в достижении власти и привилегий и в равной мере жадны (ненасытны) в их желаниях жизненных благ. Их устремления к власти и привилегиям должны вести к хаосу, если бы не установление правил, которых они согласны придерживаться. Эти правила составляют «общественный договор» (контракт), по которому люди передают свое право управлять одному человеку, воплощающему их коллективные требования и волю. В свою очередь, властитель реализует свою роль посредством законов, происходящих из Естественного Закона и, конечно, согласия управляемых (подданных).

В таком «идеальном» обществе никакие привилегированные классы не разрешены, поскольку они разлагают равенство прав, предусмотренных правителем.

Позднее социальные философы, включая Д. Локка, И. Бентама, Ж. Ж. Руссо, Г. Гегеля, сознавали, что появление социальных классов или слоев, основанных либо на врожденных, либо на приобретенных различиях, или некоторой комбинации тех и других, может создать настоятельные проблемы. Каждый из них имел свои собственные представления, какое именно строение управления наиболее эффективно для решения таких трудностей.

В XIX пеке начались народные революции. Прежний порядок аристократического правления был разрушен повсюду в Европе, а новая республика — Соединенные Штаты Америки — продемонстрировала необыкновенные способности роста и развития. Теории о естественных правах олигархов были повсюду заменены на теории естественных прав всех людей на равную долю во всем хорошем в жизни.

Кроме того, индустриализация Западной Европы совершилась быстро.

В ходе ее возникли общественные классы, основанные на богатстве и власти, которые существуют и поныне. Именно в этот период и зародилась социология как наука. Напомним, что ее имманентная природа такова, что она является наукой о гражданском обществе и для гражданского общества. Не случайно, что при всех разногласиях относительно списка самых первых социологов все авторы сходятся на том, что до XIX века эта наука не существовала. Зарождение той социологической дисциплины, которая изучает проблемы социального неравенства, связано с именем одного из основоположников социологии — К. Маркса.

1.2 Макс Вебер: классический этап становления социологии неравенства

Решающее значение для складывания современных представлений о сущности, формах и функциях социального неравенства, наряду с Марксом, имел Макс Вебер (1864—1920 гг.) — классик мировой социологической теории17 . Идейная основа взглядов Вебера состоит в том, что индивид является субъектом действия, а типический индивид — субъектом социального действия.

В противовес Марксу Вебер кроме экономического аспекта стратификации учитывал такие аспекты, как власть и престиж. Вебер рассматривал собственность, власть и престиж как три отдельных, взаимодействующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе.

Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты.

Отсюда он сформулировал свое представление о «трех автономных измерениях стратификации». Он подчеркивал, что «классы», «статусные группы» и «партии» — явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества».

Вебер не дал точного и объемного определения классов. Его концепция классов вкраплена в созданную им общую теорию индустриального общества и социального действия. Классы, по Веберу, — виды возможностей индивида на рынке, т. е. возможности обладания благами и получения доходов в условиях рынка товаров и труда. Класс, другими словами, это люди, находящиеся в одной классовой ситуации, т. е. имеющие общее положение в экономической сфере — сходные профессии, одинаковые доходы, приблизительно одинаковое материальное положение. Отсюда следует, что не общие групповые (как у Маркса) интересы, а интересы среднего человека, входящего в класс, стремление его и ему подобных получить доступ на рынок, блага и доход служат источником классовой борьбы. Поэтому способность к «массовидным действиям» является следствием общих настроений и сходных реакций на ситуацию.

Вебер соглашался с некоторыми основополагающими положениями К. Маркса в гораздо большей степени, чем думают многие современные исследователи стратификации, в особенности с экономическими аспектами стратификации. Так же как и для Маркса, для Вебера отношение к собственности являлось основным фактором, детерминирующим жизненные шансы индивидуума, а тем самым и класса в целом.

Основное противоречие Вебера с Марксом состоит в том, что по Веберу класс не может быть субъектом действия, так как он не является общиной. В отличие от Маркса Вебер связывал понятие класса лишь с капиталистическим обществом, где важнейшим регулятором отношений выступает рынок. Посредством него люди удовлетворяют свои потребности в материальных благах и услугах. Однако на рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной «классовой ситуации», Здесь все продают и покупают. Одни продают товары, услуги; другие — свою рабочую силу. Отличие здесь в том, что одни владеют собственностью, а у других она отсутствует.

У Вебера нет четкой классовой структуры капиталистического общества, поэтому разные интерпретаторы его работ дают несовпадающие перечни классов. Учитывая его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию классов при капитализме.

1.Рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации.

2.Мелкая буржуазия — класс мелких бизнесменов и торговцев.

3.Лишенные собственности «белые воротнички»: технические специалисты и интеллигенция.

4.Администраторы и менеджеры.

5.Собственники, которые также стремятся через образование к тем преимуществам, которыми владеют интеллектуалы. Класс собственников, т. е. те, кто получает ренту от владения землей, шахтами и т. п. «Коммерческий класс», т. е. предприниматели.

Вебер утверждал, что собственники — это «позитивно привилегированный класс». На другом полюсе — «негативно привилегированный класс», сюда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке. Это люмпен-пролетариат. Между двумя полюсами находится целый спектр так называемых средних классов, которые состоят как из мелких собственников, так и из людей, способных предложить на рынке свои навыки и умения (чиновники, ремесленники, крестьяне).

Вебер не принимал распространенных в его время идей о гармонии классовых отношений. Для Вебера свобода контракта на рынке означала свободу собственника эксплуатировать рабочего. Однако в этом вопросе между ним и Марксом были существенные различия. Для Вебера конфликт классов по поводу распределения ресурсов был естественной чертой любого общества. Он даже не пытался мечтать о мире гармонии и равенства. С его точки зрения, собственность — это лишь один из источников дифференциации людей, и его ликвидация лишь приведет к возникновению новых.

Вебер считал необходимым признание того факта, что «закон господства» является объективным технологическим законом и что общество в силу этого оказывается для неимущего рабочего класса, по собственным словам М. Вебера, «домом рабства». Он подчеркивал, что рационализация означает деление общества на правящий класс собственников, руководствующийся исключительно своей выгодой, и лишенный собственности рабочий класс, вынужденный смириться со своим жребием под угрозой голода. Однако Вебер никогда не обсуждал вопроса о возможном революционном выступлении масс. Не исключено, что он воспринимал революцию столь опасной, что чувствовал себя неспособным думать о ней. В то же время он ясно показывал, что даже под маской демократии политическая власть остается неизменно в руках экономически привилегированного класса, т. е. класса, владеющего и контролирующего средства производства.

Вебер, в отличие от Маркса, сомневался в вероятности того, что рабочие смогут «подняться, до «настоящей» классовой сознательности и объединиться в общей классовой борьбе против системы, эксплуатирующей их. Это может произойти, по Веберу, только в том случае, когда контраст жизненных шансов перестанет восприниматься рабочими как неизбежный и когда они поймут, что причиной этого контраста является несправедливое распределение собственности и экономическая структура в целом.

Вебер считал, что возможны разнообразные формы классовых выступлений, но только некоторые из них ведут к изменению основных форм собственности, преобладающих в данном обществе. Здесь он сходится с Марксом, когда тот говорил о так называемом искаженном сознании рабочих, которое отвлекает их от основной цели их борьбы — уничтожения существующих отношений собственности.

Как же Вебер находил выход из противоречия — между признанием классовых антагонизмов и униженного положения рабочих, с одной стороны, и умолчанием о революционном разрешении классовых конфликтов, с другой? На первое место, как следствие рационального строя, Вебер ставит признание «императивной координации». Порядок — прежде всего. Он готов анализировать лишь различные стороны, в которых может воплощаться неизбежное, бесспорное, необходимое подчинение. Вызов законности для Вебера невозможен.

Но его предположению, мыслима лишь одна рациональная экономика, которая является технократической системой, действующей через механизм привилегий собственности и классового господства.

Поэтому там не может существовать никакой дихотомии интересов.

В рациональном обществе Вебера те, кто оказывается в неблагоприятном положении, становятся скромными в силу необходимости быть в согласии с разумом. В атом смысле класс представляет собой своего рода отражение в обществе количественной рациональности рынка. Благодаря атому становится явным, кто чего стоит и кто что делает в обществе. При этом то, что люди получают, и то, что они делают, зависит от их «жизненных шансов». Эти «шансы» являются вероятностными оценками продолжительности и качества жизни.

Социальный класс является функцией общей оценки «жизненных шансов». У одних эти шансы велики, они подкрепляются высоким престижем в рациональной системе капитализма, у других они низкие, оскорбляющие человеческое достоинство.

Перейдем теперь ко второму автономному измерению стратификации, предложенному Вебером, — иерархии статусных групп. Вебер разработал целостное учение об условиях, необходимых для формирования статусных групп. Он с уверенностью заявляет, что их основу составляют общины, именно в общинах формируются статусные группы.

В свою очередь, общины состоят из статусных групп. В основе статусных групп лежит некоторое разделяемое всеми количество социально приписываемого престижа (или почести).

В большинстве своем статусные группы аморфны. В противоположность чисто экономически детерминированной классовой ситуации статусная ситуация есть любой типичный компонент жизненной судьбы людей, который детерминирован специфическим, позитивным или негативным, социальным оцениванием почести. Такая почесть, по Веберу, может обозначать любое качество, оцениваемое большинством людей. Статусное оценивание имеет связь с классовыми различиями.

Собственность практически проявляет себя в качестве статусной характеристики. Так, в экономике соседской общины очень часто самые зажиточные становились лидерами, в чем проявлялось уважение к ним.

В то же время Вебер отмечает, что статусная почесть совсем не обязательно связана с классовой ситуацией. Напротив, статусная почесть находится в четкой оппозиции всему, что связано с собственностью. И это нормальное положение дел. Не умаляя значения имущественного положения и его влияния на статус, Вебер говорит, что статус противостоит претензиям на него со стороны имущих. Как имущие, так и неимущие могут зачастую принадлежать к одной и той же группе.

Если различия в собственности ведут к различиям жизненных шансов, то различия в статусе, говорит Вебер, ведут, как правило, к различиям в стиле жизни, т. е. в поведении и принципах жизни. Стиль жизни задается общей для группы «субкультурой» и измеряется «статусным престижем». Статусная группа в связи с этим способна проводить довольно осознанную линию поведения, поскольку через стандарты поведения, заключенные в общей для нее субкультуре, она способна контролировать и даже направлять поведение своих членов.

Статусные группы приобретают престиж (почесть) главным образом путем узурпации: они претендуют на определенное вознаграждение и добиваются существования своих претензий в форме определенных норм и стилей поведения и особых преимуществ на занятие теми или иными исключительными видами деятельности. И хотя в современном обществе группы не имеют под собой юридического основания, соответствующие юридические привилегии не заставляют себя долго ждать, так как статусные группы стабилизируют свое положение путем обретения экономической власти.

Как пишет Вебер, стратификация по статусам идет рука об руку с монополизацией идеальных и материальных благ и возможностей.

Помимо специфического статусного престижа, который всегда предполагает дистанцию и какую-то исключительность, мы обнаруживаем также монополию на материальные блага всех видов. Престижное выделение может состоять в привилегии носить специальный костюм, есть особью блюда, запрещенные для остальных, отдыхать в недоступных другим местах и т. д. Материальная монополия предоставляет самый эффективный мотив для исключительности статусной группы, но сама по себе она не всегда достаточное условие. Здесь «работают» и брачные связи в своем кругу, и многое другое. Вебер особенно отмечает, что «по мере роста замкнутости статусной группы, конвенциально предпочитаемые возможные для членов ее занятия постепенно перерастают и юридически закрепленную монополию на особые должности. Некоторые блага также превращаются в объекты монополизации, проводимой статусными группами. В типичном случае это включает «унаследованное земельное владение», а также часто собственность на рабов, крепостных и, наконец, специальные виды торговли».

Третья форма ассоциации, которой Вебер уделял внимание, это партия. Считая, что причины деления общества на кланы лежат в экономике, и что в основе существования статусных групп лежит престиж, он характеризовал партии как объединения людей по убеждениям.

Поведение партии хороню осознано, так как эта группа является субъектом истории, динамичным моментом во всякого рода преобразованиях, совершающихся в обществе, Партии являются воплощением власти. Они существуют только в общинах, имеющих какой-то рациональный порядок и штат сотрудников, которые следили бы за претворением этого порядка в жизнь.

Вебер видел прочную связь между классами, статусными группами и партиями. Он писал: «Партии могут представлять интересы, исходя из «классового» или «статусного положения» и набирать своих приверженцев или из данного класса, или же из статусной группы. Но партии совсем необязательно быть классово или статусно-ориентированной, и зачастую она не является ни той, ни другой».

Таким образом, веберовская трактовка социального неравенства предполагает, что в нем на одном и том же человеческом материале, выступая в различных конфигурациях. Они в значительной степени независимы друг от друга и с разных сторон и на разных принципах упорядочивают и стабилизируют поведение членов общества. Такой подход, по мнению Вебера, позволяет лучше понять закономерности развития и строения общества, чем предположение чистой связи между ними и разделение их на «первичные» и «производные».

2. Разделение населения на социальные группы

Такими наиболее важными группировками населения нашего времени мы должны считать группы:

1) семейно-родственные,

2) государственные,

3) расовые,

4) языковые,

5) профессиональные,

6) имущественные,

7) религиозные,

8) объемно-правовые, привилегированно-обделенные,

9) партийные

Из сочетания их образуются группы сложные. Из сложных наиболее важными в наше время являются: национальность и класс.

2.1 Семейная группировка населения

Важной она является и потому, что характер семейного уклада, характер семейной организации, в значительной мере определяет собой судьбу других социальных групп и судьбу самого населения. Какова семья народа, таковой будет и историческая судьба самого народа. Семья является той средой, куда каждый человек попадает с момента рождения. Семья - первая мастерская, куда попадают люди для переделки сразу после своего рождения. Семья - первый скульптор, который формирует мягкую, как воск, неоформленную душу, - ум, волю, характер ребенка. Влияния семьи мы (за весьма редкими исключениями) избегнуть не можем. Плоха будет семья - плохими из ее рук выйдут на житейский базар и ее детища. Хороша будет семья — хорошими будут и ее продукты - люди. Подтверждение этому мы находим в изучении исторических судеб отдельных народов. Можно выделить три типа современной семейной организации: 1) тип семьи патриархальной, 2) тип семьи неустойчивой, ложно-индивидуалистической и 3) тип семьи индивидуалистической.

Характерной чертой патриархальной семьи является ее коммунистическое воспитание. Здесь молодые поколения приучаются полагаться не на себя и не на свои силы, а на силы общины, рода, коммуны. Личной инициативе не дается простора. Ребенок с малых лет приучается думать так, как все думают, поступать так, как поступают, жить в общине, слушаться общины, полагаться на общину. Таковы семьи пастушеских народов (киргизов, башкир и т.п.), живущих родами-коммунами. Из лона такой семьи выходят люди не энергичные, малоинициативные, не способные личными силами бороться за жизнь. Народы, имеющие такой тип семьи, народы ленивые, вялые, неизбежно побеждаемые при столкновении с народами индивидуалистическими. Примером таких народов служат народы Востока.

Семья неустойчивая, ложно-индивидуалистическая, похожа на патриархальную тем, что и она приучает молодые поколения полагаться не на свои силы. Но вместо общины-рода здесь занимает государство. Такая семья воспитывает человека как будущего чиновника государства. Человек привыкает полагаться на государство и все воспитание здесь направлено на то, чтобы получить диплом, нужный для занятия места в государственных учреждениях; отсюда - образование людей приноравливается к казенным программам; цель образования — вызубрить программу, сдать экзамен, - а там можно все перезабыть, раз человек добрался до казенного места. Из лона такой семьи выходят люди неустойчивые, казенные, будущие бюрократы и формалисты. Они не получают ни уважения к авторитетам, ни глубокого уважения к личности. Поведение их непринципиально, неустойчиво. Народы, имеющие такую семью, образуют государства, где царит бюрократия, государственная централизация, общественное мнение имеет малую силу и вес. Строй их непрочен. Революции здесь постоянны или часты. Несмотря на громадную кажущуюся силу таких государств, при столкновении с народами индивидуалистическими они побеждаются последними. Примерами народов, имеющих такой тип семьи, служат почти все народы Европы (Германия, Франция, Россия, Италия и др.), кроме англосаксов и скандинавов.

Индивидуалистическая семья характеризуется тем, что здесь молодые поколения воспитываются с малых лет полагаться только на самих себя и больше ни на кого. Сообразно с этим в таких семьях с ребенком обращаются как с взрослым; приучают его к своим обязанностям, но и к правам. Все воспитание направлено на то, чтобы он сам мог бороться за свою жизнь, не полагаясь ни на общину или коммуну, ни на государство. Поэтому знания даются настоящие, а не казенные; человек воспитывается не как будущий чиновник, а как самостоятельный гражданин общества. Отсюда - приучение к физическому труду, соответственно возрасту и запросам не родителей, а будущей жизни детей, отсутствие привычки смотреть на детей, как на собственность, раннее отделение их от родителей и приучение к независимой жизни и т.д. Из лона такой семьи выходят люди энергичные, знающие, полные воли, с громадной инициативой, не полагающиеся ни на кого, кроме себя, все проверяющие своим опытом.

Народ, имеющий такую семью, народ энергичный, сильный, творческий, непобедимый. Государственная власть у такого народа не может быть деспотичной, бюрократии - нет; царит "общественное мнение". Личность ценится и уважается. Примерами таких народов являются народы скандинавские и, в особенности, англосаксы. У них как раз семья организована по такому типу. И мы видим, что англосаксы действительно управляют миром. "На всем земном шаре мы не можем сделать шагу, чтобы не встретиться с англичанами, - пишет один французский ученый. Мы везде видим гордо развевающийся английский флаг. Из Канады и Соед. Штатов они управляют Америкой, из Египта и Кота - Африкой, из Индии диктуют свою волю Азии, из Австралии господствуют над Океанией; наконец, они же вершат дела Европы и всего мира... Англосаксы совершают нашествие на весь мир, и это нашествие представляет своего рода чудо, ибо завоеватель не располагает ни большой армией, ни сильной общественной властью. Он приходит не как германец с громадными батальонами и усовершенствованным оружием, а один, с мирною сохою. Его презирают, потому что не знают, что такое соха и что значит этот человек". Эти слова, написанные в 90-х годах, блестяще подтверждались великой войной и современными событиями. Англосаксы победили воинствующих германцев и по-прежнему правят миром.

Эти соображения достаточно ярко подтверждают важную роль семейной группировки и ее влияние на судьбы народов и других социальных групп. Мы видим действительно: какова семья - таков и народ. Пред силой семейной группировки нередко приходится отступать таким социальным группам, как церковь и государство. Попытки церковной и государственной власти изменить основы семейной организации обречены почти всегда на неудачу, если реформа не требуется самим институтом семьи. Законы, издававшиеся государственной властью и церковью (напр., закон в Риме, пытавшийся ввести всеобщую брачную повинность или борьба церкви против невенчанных браков), не прививались в жизни, раз они шли вразрез с интересами семейной группировки. Самые громадные революции часто проходят не задевая основ семейного уклада. Это не значит, конечно, что при столкновении с другими социальными группами семья всегда выходит победителем и не испытывает никаких изменений. А значит только, что она — один из наиболее устойчивых и влиятельных социальных коллективов, в которые группируется население.

2.2 Государственная группировка населения

Население земного шара расслаивается не только на семейные группы, но и на государственные коллективы. Таковы коллективы, носящие название: Россия, Англия, Франция, Германия и др. Связью лиц, составляющих членов государства, является подчиненность верховной государственной власти, одно подданство и целый ряд отношений, указываемых в "основных законах" государства. Государство является одной из самых влиятельных социальных групп. Оно обычно обнимает большое число членов. Оно является организованной сверху донизу группой. Члены одного государства чувствуют себя солидарными в силу принадлежности к одному государственному телу. Эта солидарность проявляется в том, что носит имя "патриотизм".

Государство весьма сильно влияет на поведение своих членов. С самого рождения мы оказываемся прикрепленными к государству. Через своих агентов оно, подобно ангелу-хранителю, присутствует при нашем рождении и его "узаконивает", и через них же оно присутствует и "удостоверяет" нашу смерть. Чуть не каждый шаг мы совершаем, сталкиваясь с агентами и законами государства. Путем тех и других оно направляет наше поведение и указывает нам, если мы законы государства преступим.

Область вмешательства государства в поведение людей изменчива. Бывали времена, когда государство вмешивалось в каждый шаг индивида: указывало ему, как он должен себя вести, как думать, как верить, как одеваться, что есть, когда работать, когда гулять, какую работу делать и т.д. Такова эпоха т.н. "полицейского государства", когда государственная власть всесторонне опекала подданных, как неразумных детей, и не предоставляла им никакой свободы. Такой широкий объем государственного вмешательства обычно бывает у народов воинственных, а у одного и того же народа в периоды и годы ведения войн. Последняя война сопровождалась увеличением государственного вмешательства у всех воюющих государств, у нас же она привела к небывалому деспотизму государства над населением (к коммунизму). Эти эпохи сменялись другими, лозунгом которых было: никакой государственной опеки. Государство не должно вмешиваться в жизнь граждан. Если последним предоставят полную свободу, они сами установят наилучшие порядки. Конечно, государство продолжало вмешиваться в жизнь подданных, но объем этого вмешательства был гораздо скромнее. Личность сама решала: как она должна думать, как верить, что говорить, что писать и печатать (свобода мысли, религии, слова, печати, собраний, союзов, неприкосновенность личности и т.д.).

Она добилась свободы и не позволяла государственной власти вмешиваться в эти области своего поведения. У нас до революции 1917 года были порядки "полицейского государства". За время войны и у нас, и в других странах область государственного вмешательства возросла. После октябрьского переворота объем государственной опеки населения достиг небывалых размеров. В Советской России, как и в древних военных государствах: в Перу, Египте и др., государство пытается регулировать всю жизнь подданных. Населению предписывается, как и чем оно должно заниматься, как думать, как верить, во что одеваться, чем питаться, какие газеты читать, какие книги писать, каких ораторов слушать и т.д. Словом, вся жизнь граждан поставлена под опеку государственного недреманного ока. Едва ли можно сомневаться в том, что в дальнейшем, с наступлением мира, это громадное вмешательство государства должно пасть или уменьшиться в своем объеме.

Из этих замечаний мы видим, что влияние государственной группы на жизнь и поведение населения громадно. Но государство весьма сильно влияет и на судьбу других социальных групп: семью, партию, профессии, церковь и т.д. От политики государственной власти весьма сильно зависит устройство и судьба этих групп. В столкновениях с государством эти коллективы нередко терпели поражение и принуждены были подчиняться велениям государственной власти. Это влияние государства столь значительно, что оно привело многих к мысли о всемогуществе государства. Государствоведы изображают нам государство чем-то вроде филаретонского бога; приписывают ему: вечность, всемогущество, вездесущность, неизменяемость и т.д. Многие отождествляют государство с обществом и думают, что кроме государственной группировки нет никаких других; и то, и другое, конечно, неверно. Мы видим, что государство только один из видов социальной группы, наряду с ним существует множество других социальных групп: церковь, семья, партия и т.д. Государство влиятельно, но не всемогуще. Умная государственная власть это сама сознает и потому не пускается на опыты, обреченные на неудачу. Немудрая власть часто издает множество законов, но они остаются на бумаге.

Далее мы знаем немало случаев, где государство при столкновении с другими негосударственными социальными группами терпело поражение. Так было с семьей. В средние века государство было порабощено церковной группой. В Европе католическая церковь играла судьбою государственных союзов по своему хотению. Теперь могучим соперником государства выступают вне государственные профессиональные и классовые группы. Словом, государство влиятельно, но не всемогуще. Оно не абсолютный монарх в среде других социальных групп, а только один из членов коллегии наиболее влиятельных социальных групп, перечисленных выше.

Население далее расслаивается по расовым признакам. Расовой группой называется совокупность лиц, сходных по своему анатомо-физиологическому строению, в частности по цвету кожи (черная, белая, желтая и краснокожие расы). Люди, принадлежащие к одной расе, чувствуют себя более близкими, чем с людьми другой расы. Чернокожий негр кажется нам, белым, каким-то чужим существом, мало похожим на нас. Слова "арот", "эфиоп", "черный дьявол" или "желтолицый дьявол" у белых рас стали ругательными словами. "Белый", "бледнолицый" являются ругательствами у небелых рас. Люди одной расы взаимно притягиваются, разных рас - отталкиваются. Появление негра в наших деревнях - событие. На него будут указывать пальцами. Им будут пугать детей. Даже в самых передовых странах, как Сев.-Американские Штаты, где негры давно живут бок о бок с белыми, до сих пор существует расовая отчужденность. Она выражается в том, что имеются свои кабаки, театры, школы, рестораны и т.п. для белых, свои — для черных. Англичанин не сядет за один стол с чисто одетым негром. Даже в тюрьмах белые и черные размещаются порознь. Негр-капиталист и негр-пролетарий часто чувствуют себя более солидарными, чем белый пролетарий и рабочий-негр. Недаром же негры не допускались в англо-американские профессиональные рабочие союзы (тред-юнионы).

2.3 Расовая группировка населения

Легко видеть, что это расслоение проходит по линиям, не совпадающим с линиями расслоения семейного, государственного и других. Расовая группировка очень численная. Она могла бы быть чрезвычайно влиятельной, если бы была достаточно организованной. Последнего условия часто не бывает. Поэтому действительное влияние расовых коллективов меньше, чем оно могло бы быть.

2.4 Языковая группировка населения

Дальнейшим расслоением населения является расслоение его по языковым социальным группам. Люди, говорящие на одном и том же языке, чувствуют себя более близкими, чем люди, говорящие на разных языках. Последние, согласно сказанному выше, не имеют в своем распоряжении наиболее удобного проводника — общего языка. Проявление этого расслоения мы можем наблюдать всюду. В городах, где живут разноязычные люди, русский тянется к русскому, немец к немцу, китаец к китайцу и т.д. Человек, попавший в чужую страну и не знающий ее языка, рад встретить лицо, говорящее на своем языке. То же мы видим и в пределах населения одного государства. Население России в зависимости от различия языка распадается на множество языковых коллективов; таковы группы: великоруссов, поляков, татар, черемис, зырян, армян, грузин, башкиров, эстонцев и т.п.

Легко видеть, что языковое расслоение проходит по линиям иным, чем линии государственного и расового расслоения. Население одного государства, напр. России, состоит из множества языковых групп. И обратно, одна и та же языковая группа по государственной принадлежности часто относится к двум и к трем государствам. Там было, напр., с польской языковой — и с украинской - группами. Поляки входили в состав России, Австрии и Германии. Украинцы — в состав России и Австрии. Немцы — в состав Германии и Австрии и т.д. Не совпадает языковая группировка и с расовой. Люди одной расы, напр. белые, говорят на разных языках, и обратно, люди разных рас могут иметь один язык.

То, что называется национальностью часто представляет не что иное, как языковую группу. Языковое расслоение, особенно за 19 и 20 вв., начинает играть громадную роль. Борьба за равноправие языка и языковых групп, борьба за "национальный суд", школу, за свою "национальную культуру", за "национальную автономию", — все это проявление влияния языковых социальных групп. Ряд государств, составленных из разноязычных народов, оказывается слабым и легко под напором влияния языковых групп распадается. Распадение России, Турции, Австрии — живое подтверждение этой части. Одно языковая группа, разделенная между различными государствами, как части живого тела, стремится слиться и образовать свое государство. Это ведет к отпадению их от тех государств, куда они входили. Ведь 19 и 20 вв. стоят под знаком такого движения. Болгария, Сербия и Черногория выделились из Турции. Теперь выделяются из нее армяне. Италия выделилась из Австрии. Теперь присоединяются к Италии остававшиеся до после

днего времени в составе Австрии области, населенные итальянцами. В 60 и 70 годах 19 в. ряд отдельных государств, состоящих из одной языковой группы - немцев - слился в одно германское государство. Теперь к нему стремится присоединиться и немецкая часть Австрии. Поляки, разорванные между Россией, Австрией и Германией, в наши дни вышли из состава последних и образовали самостоятельное государство и т.д.

Отсюда мы видим, что языковая группировка действительно играет весьма значительную роль в исторических событиях. Это влияние можно легко наблюдать и в России. В ее распадении на ряд государств, в ее национальных сепаратизмах и движениях роль языковых групп огромна и дает себя знать на каждом шагу. Расслоение населения на профессиональные группы представляет расслоение, опять-таки не сливающееся с другими видами расслоения.

2.5 Профессиональная группировка населения

Оно идет по своим линиям. Под профессией следует понимать постоянное занятие человека, служащее ему источником средств существования. Таковы занятия: врача, инженера, земледельца, фабричного рабочего и т.д. В современном населении профессий множество. Число их достигает нескольких тысяч; профессиональные занятия накладывают сильную печать на всю духовную природу человека, на его образ мышления, на его вкусы, привычки и интересы. Психология монаха - одна, врача - другая, солдата — третья, банкира — четвертая, рабочего - пятая. Сходство людей по профессии вызывает сходство их интересов, вкусов, привычек; делает одно - профессиональных лиц солидарными друг с другом. Одно профессиональные лица взаимно притягиваются, разно профессиональные - отталкиваются. Проявлением этой тяги лиц, сходных по профессии, служат профессиональные объединения и Союзы, появившиеся уже давным-давно. Таковы были профессиональные коллегии в Риме (Collegiae fabrorum, pistorum и др.), средневековые цехи, гильдии, братства и профессиональные союзы нового времени.

В настоящее время трудно найти профессию, члены которой не были бы объединены в целях совместной защиты своих интересов в профессиональные группы. Мы имеем профессиональные объединения врачей, инженеров, учителей, адвокатов, торгово-промышленных служащих, медиков, агрономов и т.д. вплоть до профессиональных шаек воров и преступников. Из множества профессиональных объединений особенно важную роль играют профессиональные союзы рабочих и капиталистов. Те и другие сейчас переросли границы государств и стали международными. Примером профессиональных объединений рабочих служат громадные рабочие Союзы, насчитывающие сотни тысяч и миллионы членов, таковы англо-американские трэд-юнионы, французская "Конфедерация Труда"6*, немецкие и русские профессиональные объединения. Примером профессиональных объединений капиталистов являются тресты и синдикаты, принявшие теперь также международный характер.

В силу громадного количества членов рабочих профессиональных Союзов, в силу профессиональной их солидарности и организованности профессионального движения, это расслоение приобрело сейчас колоссальное значение; настолько колоссальное, что оно с успехом начинает конкурировать с государственными союзами. Ни одно правительство культурных государств не может сейчас не считаться с волей профессиональных союзов. Оно должно приспособляться к их требованиями уступать их давлению. Расслойка по государствам начинает сменяться расслойкой по профессиям: вместо "русские граждане" объединяйтесь, "германцы объединяйтесь", начинает все сильнее и сильнее звучать: "рабочие всех стран объединяйтесь", "капиталисты всех стран объединяйтесь". Профессиональная расслойка на наших глазах вступила в единоборство с государственной. И сейчас мы присутствуем лично и видим различные проявления этой борьбы. Война государств закончена, ее место заступает война гражданская, представляющая в значительной мере войну профессиональных групп, в частности войну рабочих союзов с союзами капиталистическими. Мир дрожит от этой борьбы, ее влияние чувствует каждый. Сказанного достаточно, чтобы понять громадное значение этого расслоения и соответствующих профессиональных объединений.

2.6 Имущественная группировка населения

Расслоение по степени имущества или богатства, деление населения на богатых и бедных с давних пор было и остается одним из самых важных расслоений. Борьба богатых и бедных заполняет собой историю человечества. Бедный притягивается к бедному, богатый - к богатому; но друг от друга они отталкиваются. Сходство имущественного положения, как и профессия, влечет за собой сходство интересов, взглядов, хотений и всего образа жизни. Бедный солидарен с бедным; богатый с богатым, но богатый и бедный враждебны друг другу. Они говорят на разных языках: "сытый голодного не разумеет". Отсюда вечная борьба тех и других, борьба, которая продолжается на наших глазах. Наша революция, в частности, представляла и представляет в огромной своей части именно проявление этого имущественного расслоения. Она шла под лозунгом "объединения бедноты и беспощадной борьбы с богачами", "с буржуями", "кулаками", "с помещиками" и т.д. "Мир хижинам и война дворцам", - такова другая формулировка сути этой борьбы: "буржуем у нас считался и считается всякий богатый". Достаточно человеку иметь приличную одежду — и для многих он делается буржуем.

Нетрудно видеть, что это расслоение по имуществу отлично от всех других. Часто оно смешивается с профессиональным расслоением. Это смешение ошибочно. Крестьянин-бедняк и крестьянин-кулак (богатый) принадлежат к одной и той же профессии (оба землевладельца и существуют обработкой земли. По имущественному же положению они стоят в разных группах. "Деревенская беднота" в наши дни поддерживала советскую власть, "кулаки" относились к ней отрицательно. Недаром и сама эта власть поддерживала бедноту и давила богатых крестьян. Эти факты показывают, что имущественное и профессиональное расслоение далеко не всегда совпадают. То же применимо и к другим профессиям.

Как сказано, борьбу богатых с бедными мы видим на протяжении всей истории человечества. Она не исчезла и теперь. И, очевидно, не исчезнет до тех пор, пока существуют богатые и бедные, дворцы и лачуги, миллионы у одних и голодная смерть у других. Социальная группа бедных гораздо численное, чем богатых. Но далеко не всегда она выходила победителем из борьбы. Одной из причин такого исхода борьбы была неорганизованность бедных. По мере роста последней растет и влияние бедных слоев населения. Чем выше будет эта организованность, тем больше шансов на победу бедняков в их борьбе с богачами.

неравенство стратификация социальный семейный

2.7 Религиозная группировка населения

Расслоение населения по религиям - факт общеизвестный. Примерами религиозных социальных групп могут служить: группа лиц, в своей совокупности образующих православную церковь, церковь католическую, протестантскую, буддийскую, исламистскую или религиозные секты молокан, хлыстов, штундистов и т.п. Из них особенно влиятельными являются церкви, обнимающие большое число членов. Таковыми являются религии: буддийская, христианская и магометанская. Число их членов исчисляется десятками миллионов.

Сходство религиозных верований вызывает особую солидарность между людьми одной религии, несходство - отчужденность. Эта отчужденность в прошлом (отчасти и теперь) была столь велика, что людей инаковерующих не считали людьми. Их считали "погаными", "еретиками", "безбожниками". Не только позволялось, но считалось похвальным убивать и наказывать лиц, имевших иные религиозные убеждения. "Война с неверными", с "нехристями" поощрялась. В средние века еретиков, т.е. лиц инаковерующих, тысячами сажали в тюрьмы, преследовали, пытали и убивали, жгли на кострах, отсекали головы, вешали и т.д. Жертвы "святой инквизиции" насчитывались сотнями тысяч. Религиозные войны были обычным явлением. Война магометан с другими народами, христиан - с неверными, католиков с протестантами, православных с раскольниками, преследование сектантов и т.д. - все это заполняет собой летописи прошлых столетий. Люди верили, что они делают доброе дело, угодное Богу, отправляя на тот свет людей из-за различия двуперстия или триперстия, слова "Исус" или "Иисус", из-за различия того или иного догмата. У нас до 1905 года продолжались преследования еретиков, сектантов и др. инаковерующих. Полной религиозной свободы и равенства нет и теперь еще. В ряде государств религиозные различия и теперь еще не вполне потеряли значение.

Религиозная группа оказывала и оказывает большое влияние на поведение верующего члена. Немалое влияние она оказывает и на судьбу других коллективов. В прошлые столетия церковь, как религиозная группа, имела силу колоссальную; от мановения церковной власти зависела судьба государств и ряда других групп. Как организованная группа, церковь, напр., католическая, во главе с папой играла колоссальную роль. С течением времени эта роль уменьшилась. Личность, придавленная деспотизмом церкви, объявила бунт против нее и добилась свободы религиозных убеждений. Но роль и влияние религии не исчезло и до сих пор. Она продолжает оказывать свое влияние на поведение населения и служит связью между единоверцами. В периоды государственного разложения религия выступает как действенная объединяющая сила, скрепляющая в одной целое рассыпанные части государства. Так было у нас в смутное время. Так обстоит дело и теперь. В этом положительная общественная роль религии. Нет надобности доказывать, что религиозное расслоение не совпадает со всеми остальными.

2.8 Группировка населения по социальному рангу

Совершенно особым расслоением населения по является его расслоение по социальному рангу объему прав. Оно не совпадает ни с каким другим. Возьмете ли вы государственную группу или церковь, или партию, или профессиональное объединение, или любую социальную группу, — везде вы увидите распадение членов этих групп на два слоя: на "высших" и "низших", "привилегированных" и "обделенных", "властителей" и "подвластных", "лидеров" и "последователей" и т.д. К "высшим" в государстве относится власть и близкие к власти группы, в церкви - глава ее: папа, синод, патриарх, далай-лама и высшие церковные иерархи, в партии — комитет и лидеры, в профессиональном союзе - правление и т.д. Везде здесь имеются "влиятельные" лица и слои и невлиятельная, управляемая масса. Словом, имеется социальное неравенство в том или ином отношении.

Оно выступает в тысяче форм, во всяком социальной группе. С этой точки зрения последняя делится на два слоя: высший и низший, с массой слоев промежуточных. Объем прав (юридически или фактически) того и другого слоя неодинаков. В итоге — наблюдается обычное явление: сближает обделенных в одну группу, привилегированность сближает привилегированных. Но это же обстоятельство разъединяет и делает врагами оба слоя. И чем резче различие между привилегированными и обделенными, тем глубже пропасть между ними, тем острее их взаимная борьба. Особенно важное значение имеет это расслоение в больших социальных группах, как, например, в государстве. Неравенство прав населения в государствах имело место с первых времен истории. Вражда господ и рабов, патрициев и плебеев, аристократии и народа, низших каст с высшими, обделенных сословий с привилегированными, обделенных классов с классами господствующими - все эти явления, заполняющие собой историю, представляют формы и проявления очерчиваемого расслоения.

Хотя со времени французской революции и провозглашено равенство всех перед законом, однако это равенство далеко еще не осуществлено. До сих пор и юридически, и фактически объем прав властвующих лиц и групп их неравен объему прав подвластных, права мужчин не равны с правами женщин, права богатых — с правами неимущих; лица одних вероисповеданий привилегированны, других обделены, не равны права разных национальностей и т.д. Неравенство в тысяче форм продолжает существовать: одни по-прежнему обделены, другие привилегированны. В одних странах обделены трудовые слои, в других, как у нас, - буржуазия. Феодализм - не умер. Не только в государственной группе, но и во всех других группах, вплоть до партий, и партий социалистических, расслоение на руководящее властвующее меньшинство и руководимое подвластное меньшинство продолжает существовать. Изменились только формы. Олигархия в группах социалистов, вплоть до коммунистов, факт бесспорный. Между объемом прав лидера или лидеров социалистической партии и объемом прав ее рядового члена разница меньше, чем между римским папой и рядовым католиком, но все же она весьма значительна. Это неравенство не удалось уничтожить и тем партиям, которые выставляют своим лозунгом равенство всех людей. Коммунизм не уничтожил неравенства в России. Он изменил только его формы.

До тех пор пока на деле неравенство и социальная табель о рангах будет существовать, громадное значение будет иметь и это расслоение. Неизбежной будет и борьба между привилегированными и обделенными. После сказанного нетрудно видеть, что то расслоение населения не совпадает ни с одним из предыдущих. Оно идет по своим линиям.

2.9 Партийная группировка населения

Она опять является группировкой самостоятельной , не совпадающей со всеми остальными. Не совпадает она с имущественной группировкой, ибо, как показывает исследование состава современных партий, во всех партиях есть члены принадлежащие и к богатым, и бедным. Даже такие, наиболее однородные по составу, партии, как партии социалистические, включают в свой состав лиц разных имущественных положений. Не совпадает партийная группировка и с расслоением профессиональным: каждая партия включает в свой состав лиц разных профессий, с одной стороны, с другой — сами профессиональные организации, в том числе и рабочие, беспартийные.

Деление населения на партии - явление старое. Оно было в древнем Риме, в древней Греции, в древней Византии и живет до сих пор. Примерами партийных социальных групп могут служить партии коммунистов, социал-революционеров и социал-демократов, кадетов и монархистов у нас, либералов, консерваторов и рабочей партии в Англии, соц.демократов, спартаковцев, католического центра в Германии и т.д.

В новейшее время это деление на партии играет весьма значительную роль. В переходные и революционные эпохи эта роль значительно возрастает. Государственная власть нередко захватывается одной партией и властвование превращается в диктатуру последней. В такие моменты влияние и историческая роль партий становится особенно большой. Но было бы ошибкой полагать, что партия, подобно государству, всемогуща. Ее влияние ограниченно. Ограниченно потому, что далеко не все население входит в партии. Даже в странах, где, как в Англии, партийная жизнь особенно развита, партии включают в свой состав не более 10-15% населения. Во-вторых, любая партия сильна лишь до тех пор, пока ее политика удовлетворяет большинство населения. Если этого удовлетворения нет - а история показывает, что любая партия может удовлетворить население лишь в течение небольшого ряда лет, в лучшем случае, то партия теряет своих членов, на ближайших выборах проваливается; если же выборов нет и партия диктаторствует, — ее диктатура свергается насильственно. Подтверждением сказанному служит насильственное свержение диктатуры Горы и Робеспьера во время великой французской революции, свержение диктатуры Кромвеля и его партии во время английской революции и т.д. Там же, где судьба партии решается избирательными бюллетенями, подтверждением сказанному служит колебание избирателей от партии к партии и непостоянство их партийных симпатий.

Партия соц.-революционеров у нас в течение первых месяцев после революции разрослась до колоссальных размеров и на первых выборах в органы Земского и Городского самоуправления одержала блестящую победу. Через два-три месяца она растеряла большинство голосов и потерпела поражение. То же происходит и во всех странах, вплоть до Англии. Само собой разумеется, этот факт качания и "изменнического" перехода избирателей от партии к партии может проявиться лишь там, где имеются свободные выборы. Где таковых нет, там на выборах всегда проходят (вернее, назначаются) кандидаты правящей партии. Но тогда последнюю постигает насильственное низвержение. Вот почему, отдавая должное социальной роли партийных групп, не следует эту роль преувеличивать.

Таковы наиболее важные группы, на которые расслаивается население современных культурных стран. Само собой разумеется, что этими группами не исчерпывается расслоение населения. Оно дано в тысяче других форм. Помимо этих групп существует в населении бесконечное множество других группировок и обществ - экономических, научных, литературных, благотворительных, спортсменских и т.д. Одно перечисление их заняло бы десятки и сотни страниц.

Но роль всех этих групп незначительна по сравнению с социальным влиянием групп перечисленных. Ход общественной жизни, судьба населения и исторические события определяются, главным образом, поведением и взаимоотношениями описанных важнейших коллективов. От их поведения, тактики, политики взаимоотношений зависит, какое направление примут общественная жизнь населения, его организация, судьба и поведение каждого члена населения. Каждая из этих групп борется за свое существование и индивидуальность. Сообразно с этой борьбой меняются их взаимные отношения. История показывает, что взаимоотношение их весьма сложно и изменчиво. Сейчас две или большее число этих групп борются друг с другом, завтра борющиеся действуют согласно и выступают против других групп, сделавшихся врагами. Солидаризация и антагонизация их исторически изменчивы. Церковь и государство то борются друг с другом, то выступают согласно против третьего врага, напр., класса. То же применимо и к другим группам. В одну эпоху на исторической сцене главным действующим лицом являются одни группы, напр., церковь в средние века, в другие эпохи — другие, напр., государство в новое время, профессиональные объединения в наше время и т.д. Как видно отсюда, строение населения очень сложно. Эта сложность возрастает, если учесть подвижность линий расслоения и их взаимную борьбу.

Группа великих людей Из всего вышесказанного вытекает, что историческая и общественная жизнь зависит от поведения всего населения и главных групп, на которые оно распадается, а не от воли отдельных людей. Но из этого не следует, что влияние всех людей одинаково. По силе общественного влияния люди не равны: влияние Христа, Наполеона, Дарвина или - Эдиссона не равно влиянию рядового человека П. В каждой социальной группе имеется небольшое число лиц, являющихся ее вожаками, выразителями и организаторами. Такие лица есть и в науке, и в искусстве, и во всех областях человеческой деятельности. Их называют гениями, талантами, великими людьми, знаменитостями и т.д. Число их невелико, но общественная роль их громадна. По вычислениям одного ученого, со времен Перикла до 1850-70 гг. жило на земле около 46 000 000 000 людей. А лиц, получивших известность, гениев, талантов и знаменитостей во всех сферах общественной жизни было всего около 1 000 000. Значит, каждый сколько-нибудь крупный человек приходится в среднем на 450 000 обыкновенных людей.

Несмотря на такую малочисленность великих людей, их роль все же велика и потому заслуживает упоминания. Им мы обязаны величайшими открытиями в области науки, часто перевертывающими всю общественную жизнь. Влияние таких изобретений, как применение пара и электричества, как изобретение телеграфа, телефона, радио и других физических и химических открытий, - громадно. Столь же громадное значение имеют открытия в других областях науки.

Великие люди являются главными творцами искусства и художественных ценностей. Великие же люди выступают как образцы человеческого поведения в области нравственности и взаимоотношения людей друг к другу. Они же являются организаторами общественных порядков. Словом, их влияние несравненно больше, чем можно судить по их численности. Их услуги человечеству громадны. Эти услуги, подобно благотворному влиянию солнца, падают благодатным дождем на всех. Они являются тем здоровым бродилом, которое приводит в движение массы рядовых людей.

Вот почему каждая страна должна беречь своих великих людей. Вот почему ничего не может быть безумнее и глупее, как уничтожение разными правительствами и народами этих редких и лучших цветов человечества. Однако это уничтожение было и продолжается в истории. Сократ был отравлен, Христос - распят, Джордано Бруно, Ян Гус и Сервет - сожжены.Великий химик Лавуазье погиб на эшафоте во время террора французской революции и т.д. А сколько выдающихся лиц погибло в тюрьмах, в ссылках, на эшафоте, от бедности и лишений.

Их гибель - ущерб всему человечеству. Систематическое уничтожение всех сколько-нибудь выдающихся лиц в Испании испанской инквизицией повело к небывалой умственной и нравственной нищете этой страны. То же в разных размерах можно утверждать и относительно других стран. Великие люди - общечеловеческое сокровище. Уничтожая их, мы уничтожаем общую ценность. Пора бы это запомнить всем народам и правительствам. Но, увы. Эта простая истина до сих пор не усвоена. Музейные вещи научились ценить и сохранять. А то, что дороже, ценней, полезнее всякой вещи — человека вообще и великих людей, в особенности, — продолжают уничтожать: реакционеры уничтожают за революционность, революционеры за контрреволюцию, атеисты уничтожают за религию, верующие за неверие и т.д.

3 Социальная стратификация

Большая часть обществ организована таким образом, что их институты неодинаково распределяют блага и ответственность среди разных категорий людей и социальных групп. Социологи называют социальной стратификацией расположение индивидов и групп сверху вниз по горизонтальным слоям, или стратам, по признаку неравенства в доходах, уровне образования, объеме власти, профессиональном престиже. С этой точки зрения социальный порядок не является нейтральным, а служит достижению целей и интересов одних людей и социальных групп в большей степени, чем других.

Вопрос “кто что получает и почему?” интересовал человечество всегда. Первые иудейские пророки, жившие за 800 лет до н.э., в частности Амос, Михей и Исайя, неизменно порицали богатых и могущественных членов общества. Михей, например, обвинял за то, что те захватывали поля и дома своих соседей; были “исполнены насилия”, требовали взяток и совершали бесчестные и вероломные поступки. Древнегреческие философы, в том числе Платон и Аристотель, подробно обсуждали институт частной собственности и рабства. В своем диалоге “Государство” в 370 г. до н.э. Платон писал: “Любой город, каким бы малым он ни был, фактически разделен на две половины: одна для бедных, другая для богатых, и они враждуют между собой”. В индийских Законах Ману, составленных примерно в 200 г. до н.э., дано описание сотворения мира, в котором социальное неравенство считается ниспосланным богами для всеобщего блага. В англиканском гимне есть такие слова: Богатый человек – в своем замке, Бедный человек – у его ворот. Бог поставил одного высоко, а другого низко И определил кому чем обладать.

Таким образом, известны полярно противоположные взгляды на социальное расслоение: одни, подобно Михею и Платону, критиковали существующую систему распределения, другие, как брахманы, поддерживали ее.

3.1 Модели социальной стратификации

Социальная дифференциация

Социальная стратификация основывается на социальной дифференциации, но не идентична ей. Социальная дифференциация – это процесс появления функционально специализированных институтов и разделения труда. Еще на заре своей истории люди обнаружили, что разделение функций и труда повышает эффективность общества, поэтому во всех обществах существует разделение статусов и ролей. При этом члены общества должны быть распределены внутри социальной структуры таким образом, чтобы заполнялись различные статусы и выполнялись соответствующие им роли.

Хотя статусы, образующие социальную структуру, могут различаться, они необязательно должны занимать определенное место по отношению друг к другу. Например, статусы младенца и ребенка дифференцированы, но один из них не считается выше другого – они просто разные. Социальная дифференциация предоставляет социальный материал, который может стать, а может и не стать основой социальной градации.

Открытые и закрытые системы стратификации

Различают открытые и закрытые системы стратификации. Социальную структуру, члены которой могут менять свой статус относительно легко, называют открытой системой стратификации. Структуру, члены которой с большим трудом могут изменить свой статус, называют закрытой системой стратификации. Несколько похожее различие отражается в концепциях достигнутого и предписанного статуса (см. гл. 2): достигнутые статусы приобретаются по индивидуальному выбору и в конкурентной борьбе, тогда как предписанные статусы даются группой или обществом.

В открытых системах стратификации каждый член общества может изменять свой статус, подниматься или опускаться по социальной лестнице на основе собственных усилий и способностей. Современные общества, испытывая потребности в квалифицированных и компетентных специалистах, способных управлять сложными социальными, политическими и экономическими процессами, обеспечивают достаточно свободное движение индивидов в системе стратификации.

Примером закрытой системы стратификации может служить кастовая организация Индии (она функционировала до 1900 г.).Традиционно индусское общество разделялось на касты, и люди наследовали социальный статус при рождении от своих родителей и не могли изменить его в течение жизни. В Индии насчитывались тысячи каст, но все они группировались в четыре основные: брахманов, или касту жрецов, численностью около 3% населения; кшатриев, потомков воинов, и вайшья, торговцев, которые вместе составляли около 7% индийцев; шудра, крестьян и ремесленников – около 70% населения, остальные 20% – хариджане, или неприкасаемые, которые традиционно были уборщиками, мусорщиками, кожевниками и свинопасами.

Представители высших каст презирали, унижали и угнетали членов низших каст, причем независимо от их поведения и личных достоинств. Строгие правила не позволяли общаться представителям высших и низших каст, ибо считалось что это духовно оскверняет членов более высокой касты. И сегодня в некоторых районах Индии, особенно в сельской местности, касты определяют тип поведения, устанавливая диеты, образ жизни, трудоустройство и даже правила ухаживания за женщиной. Дхарма узаконивает эту систему, утверждая идею о том, что безропотно нести бремя своей судьбы – единственный морально приемлемый способ существования. Но кастовая система никогда не исключала возможности перемещения по социальной лестнице.

3.2 Системы социальной стратификации

Рабство

Независимо от форм, которые принимает социальная стратификация, ее существование универсально. Известны четыре основные системы социальной стратификации: рабство, касты, кланы и классы.

Причины рабства. Неотъемлемой чертой рабства является владение одних людей другими. Рабы были и у древних римлян, и у древних африканцев. В Древней Греции рабы занимались физическим трудом, благодаря чему свободные граждане имели возможность самовыражения в политике и искусствах. Наименее типичным рабство было для кочевых народов, особенно охотников и собирателей, а наибольшее распространение оно получило в аграрных обществах.

Обычно указывают на три причины рабства. Во-первых, долговое обязательство, когда человек, оказавшийся не в состоянии заплатить долги, попадал в рабство к своему кредитору. Во-вторых, нарушение законов, когда казнь убийцы или грабителя заменяли на рабство, т.е. виновника передавали пострадавшей семье в качестве компенсации за причиненное горе или ущерб. В-третьих, война, набеги, покорение, когда одна группа людей завоевывала другую и победители использовали часть пленников в качестве рабов. Историк Герда Лернер отмечает, что среди рабов, захваченных в военных действиях, было больше женщин; их использовали как наложниц, в целях воспроизводства потомства и в качестве дополнительной рабочей силы. Таким образом, рабство было следствием военного поражения, преступления или невыплаченного долга, а не признаком некоего, изначально присущего каким-то людям природного качества.

Условия рабства. Условия рабства и рабовладения существенно различались в разных регионах мира. В некоторых странах рабство было временным состоянием человека: отработав на своего хозяина положенное время, раб становился свободным и имел право вернуться на родину. Так, израильтяне освобождали своих рабов в юбилейный год, каждые 50 лет. Рабы в Древнем Риме, как правило, имели возможность купить свободу; чтобы собрать необходимую для выкупа сумму, они заключали сделку со своим хозяином и продавали свои услуги другим людям (именно так поступали некоторые образованные греки, попавшие в рабство к римлянам). Однако во многих случаях рабство было пожизненным; в частности, осужденные на пожизненные работы преступники превращались в рабов и трудились на римских галерах в качестве гребцов до самой смерти.

Не везде статус раба передавался по наследству. В Древней Мексике дети рабов всегда были свободными людьми. Но в большинстве стран дети рабов автоматически тоже становились рабами, хотя в некоторых случаях ребенка раба, всю жизнь прослужившего в богатой семье, эта семья усыновляла, он получал фамилию своих хозяев и мог стать одним из наследников наравне с остальными детьми хозяев. Как правило, рабы не имели ни имущества, ни власти. Однако, например, в Древнем Риме, рабы имели возможность скопить какую-то собственность и даже добиться высокого положения в обществе. Истории известны случаи, когда разбогатевший раб начинал одалживать деньги своему хозяину и в конце концов хозяин попадал в рабство к бывшему рабу.

Рабство в Новом Свете берет свое начало со службы европейцев по договору. Эта служба в Новом Свете представляла собой нечто среднее между контрактом о найме работника и рабством.

Многие европейцы, решившие начать новую жизнь в американских колониях, были не в состоянии заплатить за билет. Капитаны судов, отплывающих в Америку, соглашались перевозить таких пассажиров в кредит при условии, что после их прибытия на место найдется кто-нибудь, кто заплатит их долг капитану. Таким образом, неимущие получали возможность добраться до американских колоний, капитан получал плату за их провоз, а состоятельные колонисты получали бесплатных слуг на определенный срок. В течение этого четко оговоренного периода они были обязаны служить своему хозяину, а в случае побега их могли силой вернуть обратно. По завершении срока “договорной службы” индивиды становились полноправными гражданами страны, получали возможность жить, где они пожелают, и продавать свой труд.

Но “слуг по договору” стало не хватать для удовлетворения потребности в рабочей силе. Попытка превратить индейцев в своих рабов окончилась провалом. Тогда колонисты стали превращать в рабов африканцев, которых привозили в Северную и Южную Америку голландцы, англичане, португальцы и испанцы. В этом контексте некоторые аналитики делают вывод о том, что расизм в Соединенных Штатах непосредственно вытекает из рабовладения. Обнаружив, что пожизненное закабаление людей представляет большие выгоды, американские рабовладельцы выработали свою идеологию – систему убеждений, обосновывающую социальные построения. Определяющей ее идеей, оправдывавшей пожизненное рабство, стала идея о том, что рабы по своему уровню находятся ниже белых людей, что они – недочеловеки, или люди, задержавшиеся в своем развитии на стадии младенческого, беспомощного состояния и, следовательно, нуждающиеся в присмотре людей более высокого уровня – колонизаторов.

Позднее в южных штатах были введены в действие законы, делающие рабство наследственным, т.е. дети родителей-рабов становились собственностью хозяина этих рабов; рабами становились также дети рабов, в свое время усыновленных своими владельцами. Рабовладельцы имели право продавать, обменивать или отдавать таких детей в услужение за деньги. Согласно другим законам, рабам не разрешалось вступать в брак, находиться вдали от дома без разрешения хозяина, проводить собрания или учиться грамоте. Системы легальной дискриминации не изменились и после Гражданской войны 1861-1865 гг. К примеру, до 1954 г. в американских штатах функционировали две раздельные школьные системы – для белых и для цветных детей. Вплоть до 1950-х гг. в штате Миссисипи считалось недопустимым, чтобы белый человек и афроамериканец сидели рядом на одном сиденье автомобиля. Белым и чернокожим не запрещалось находиться в одной машине только потому, что в таком случае чернокожие не смогли бы работать шоферами.

Общие характеристики рабства. Хотя рабовладельческая практика была различной в разных регионах и в разные эпохи, но независимо от того, было ли рабство следствием неуплаченного долга, наказания, военного плена или расовых предрассудков; было ли оно пожизненным или временным; наследственным или нет, раб все равно являлся собственностью другого человека, и система законов закрепляла статус раба. Рабство служило основным разграничением между людьми, четко указывающим, какой человек является свободным (и по закону получает определенные привилегии), а какой – рабом (не имеющим привилегий).

Касты

В кастовой системе статус определяется рождением и является пожизненным; если использовать социологические термины: базой кастовой системы является предписанный статус. Достигнутый статус не в состоянии изменить место индивида в этой системе. Люди, по рождению принадлежащие к группе с низким статусом, всегда будут иметь этот статус независимо от того, чего они лично сумели достичь в жизни.

Общества, для которых характерна такая форма стратификации, стремятся к четкому сохранению границ между кастами, поэтому здесь практикуется эндогамия – браки в рамках собственной группы – и существует запрет на межгрупповые браки. Для предотвращения контактов между кастами такие общества вырабатывают сложные правила, касающиеся ритуальной чистоты, согласно которым считается, что общение с представителями низших каст оскверняет высшую касту.

Индия. Индийское общество – наиболее яркий пример кастовой системы. Основанная не на расовых, а на религиозных принципах, эта система просуществовала почти три тысячелетия. Четыре основные индийские касты, или Варны, подразделяются на тысячи специализированных подкаст (джати), причем представители каждой касты и каждой джати занимаются каким-то определенным ремеслом; так, брахманы могут быть только священнослужителями или учеными, касту кшатриев составляют знатные люди и воины; все вайшьи – купцы и искусные ремесленники; шудры – простые рабочие и крестьяне; хариджан – отверженные, неприкасаемые, занимающиеся унизительным трудом.

Статус группы хариджан фактически настолько низкий, что даже выходит за рамки кастовой системы. Члены касты хариджан, а также некоторые подкасты шудра составляют группу индийских “неприкасаемых”. Их прикосновение к представителю высшей касты делает этого человека “нечистым”. В некоторых случаях нечистой считается даже тень неприкасаемого, поэтому ранним утром и в полдень, когда фигуры отбрасывают самые длинные тени, членам касты хариджан даже запрещается заходить в некоторые деревни. Те, кто “испачкался” от прикосновения с отверженным, должны исполнить ритуалы очищения, или омовения, для восстановления чистоты.

Хотя в 1949 г. правительство Индии объявило об отмене кастовой системы, силу вековых традиций невозможно перебороть столь легко, и кастовая система продолжает оставаться частью повседневной жизни Индии. К примеру, обряды, которые человек проходит при своем рождении, бракосочетании, смерти, диктуются кастовыми законами. Однако индустриализация и урбанизация разрушают кастовую систему, поскольку сложно соблюдать кастовые разграничения в переполненном незнакомыми людьми городе.

Южная Африка. До недавнего времени Южно-Африканская Республика являла собой еще один пример общества, в котором социальная стратификация была основана на кастовой системе. Европейцы голландского происхождения – многочисленное национальное меньшинство, называющее себя африканерами, осуществляя контроль над правительством, полицией и армией, проводило в жизнь идеи о собственной системе стратификации, которую они определили как апартеид (ah-PAR-tate) – разделение рас. Население страны разделялось на четыре расовые группы: европейцы (белые), африканцы (черные), цветные (смешанная раса) и азиаты. Принадлежность к конкретной группе определяла, где тот или иной человек имеет право жить, учиться, работать; где тот или иной человек имеет право купаться или смотреть кино – белым и не белым запрещалось находиться вместе в общественных местах. После десятилетий международных торговых санкций, спортивных бойкотов и т.п. африканеры были вынуждены ликвидировать свою кастовую систему. На первых национальных выборах после отмены системы апартеида, в 1994 г. президентом Южно-Африканской Республики был избран Нельсон Мандела, черный африканец, который 19 лет провел в тюрьме по обвинению в революционной деятельности. Но, как и следовало ожидать, кастовая система оставила после себя горькое наследие – предубеждения, ненависть и чувство обиды, которые сохранятся еще не у одного поколения граждан ЮАР.

Американская расовая кастовая система. После отмены рабства в Соединенных Штатах (1 января 1863 г.) оно было “заменено” расовой кастовой системой – рождение человека накладывало на него пожизненную мету, и все белые американцы, в том числе бедные и необразованные, считали себя лучше и выше любых американцев африканского происхождения. Такое отношение сохранялось даже в первой половине XX в., через много лет после отмены рабства. Так же, как в Индии и Южной Африке, белые – представители высшей касты боялись “запачкаться” от общения с чернокожими, настаивая на существовании раздельных школ, гостиниц, ресторанов и даже туалетов и фонтанчиков для питья в общественных местах.

Кланы

Клановая система типична для аграрных обществ. В подобной системе каждый индивид связан с обширной социальной сетью родственников – кланом. Клан представляет собой нечто вроде очень разветвленной семьи и имеет сходные черты: если клан имеет высокий статус, такой же статус имеет и индивид, принадлежащий к этому клану; все средства, принадлежащие клану, скудные или богатые, в равной степени принадлежат каждому члену клана; верность клану является пожизненной обязанностью каждого его члена.

Кланы напоминают и касты: принадлежность к клану определяется по рождению и является пожизненной. Однако в отличие от каст вполне допускаются браки между различными кланами; они даже могут использоваться для создания и укрепления союзов между кланами, поскольку обязательства, налагаемые браком на родственников супругов, способны объединять членов двух кланов. Процессы индустриализации и урбанизации превращают кланы в более изменчивые группы, в конце концов заменяя кланы социальными классами.

Кланы особенно сплачиваются в период опасности, как видно из следующего примера. Клан эмира Кувейта состоит примерно из 150 человек, занимающих дюжину стоящих по соседству домов в Кувейте. В период оккупации Кувейта Ираком в 1989-1990 гг. члены клана сосредоточили все имеющиеся в их распоряжении средства для выживания. Так, члены клана, занимавшиеся сбытом бытовых приборов, осуществляли подкуп иракских должностных лиц, задаривая их кухонными комбайнами, микроволновыми печами, телевизорами; те, кто работал в гостиничном бизнесе, утаили огромные количества гостиничного продовольствия, которым потом делились с прочими членами своего клана. Сообща они спланировали и осуществили освобождение из тюрьмы одного из членов клана и сумели тайно переправить его в Саудовскую Аравию.

Классы

Системы стратификации, основанные на рабстве, кастах и кланах, являются закрытыми. Границы, разделяющие людей, настолько четки и тверды, что не оставляют людям возможности для перемещения из одной группы в другую, за исключением браков между членами различных кланов. Классовая система гораздо более открыта, поскольку базируется в первую очередь на деньгах или материальной собственности. Принадлежность к классу также определяется при рождении – индивид получает статус своих родителей, однако социальный класс индивида в течение его жизни может измениться в зависимости от того, чего он сумел (или не сумел) достичь в жизни. Кроме того, не существует законов, определяющих занятие или профессию индивида в зависимости от рождения или запрещающих вступление в брак с представителями других социальных классов.

Следовательно, основной характеристикой этой системы социальной стратификации является относительная гибкость ее границ. Классовая система оставляет возможности для социальной мобильности, т.е. для движения вверх или вниз по социальной лестнице. Наличие потенциала для повышения своего социального положения, или класса,– одна из основных движущих сил, побуждающих людей хорошо учиться и упорно трудиться. Конечно, семейное положение, наследуемое человеком с рождения, способно определять и исключительно невыгодные условия, которые не оставят ему шансов подняться в жизни слишком высоко, и обеспечить ребенку такие привилегии, что для него окажется практически невозможным “скатиться вниз” по классовой лестнице.

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

-1 Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М., 1992. С. 7.

-2 Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1971. Т. 3, ч. 1. С. 89—454.

-3 Аристотель. Политика. СПб., 1911.

-16 Сорокин П. Система социологии. М., 1993. Т. 2. С. 371—372.

-17 Вебер М. Класс, статус и партия II Социальная стратификация. М., 1992.Вып. 1; Он же. Избранное. М., 1990.

-18 Вебер М. Основные понятия стратификации II СОЦИС. 1994. № 5. С. 148.

-4 Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982