Спекулятивная философия, или теология.
Впервые термин 'теология' применительно к философским спекуляциям употребил Аристотель Его деление умозрительной философии на математику, физику и теологию сохранялось весь период раннего и развитого средневековья - вплоть до XII в Теология считалась 'первой философией', которая исследует, как говорил Аристотель, 'самостоятельно существующее и неподвижное', являясь источником и целью бытия Однако в средние века термин 'теология' прочно входит в быт лишь с первой половины XIII в., когда в Париже был открыт теологический факультет.
Можно выделить три этапа становления средневековой спекулятивной философии. первый имеет начало в ранней патристике и длится до Х в , второй охватывает Х1-Х11 вв., третий - X111-X1V вв.
С момента, когда раннехристианская церковь в борьбе с язычеством и ересями осознала эпоху 'апостольских мужей' как завершенную, были созданы предпосылки для канонизации текстов Библии и создания к ним исторического (буквального), аллегорического, мистического, символического и тропологического (теория иносказаний) комментариев Все рациональные способы суждения, душевные порывы, аскетическое воспитание были обращены к изначальному смыслу бытия, отвечая на вопросы религии Поскольку, как полагалось, истина была открыта, то земной мир считался ее свидетельством, а человек в триединстве души, плоти и духа врожденным в нее и причащенным ей Когда Тертуллиан хотел выразить новое мировоззрение, то есть философствующее богословие, он называл его 'христианством' или 'христианским основанием', объясняя смысл такого именования тем, что 'философы только стремятся к истине, христиане же владеют ею'.
Такие представления обусловили двуосмысленную природу 'первой философии', она, с одной стороны, опирается на сверхразумное откровение Бога (им-то и владеет христианин), а с другой, на рациональный анализ откровения с помощью выработанных собственно христианством мыслительных приемов, преобразивших систему античных категорий, в которой традиционно воспитывался богословствующий философ Разум находился в - прочном родстве с верой Можно даже сказать, что христианское средневековье открыло способность разума быть верующим Как полагал Тертуллиан, интуитивное, дологическое знание Бога дано душе Пытаясь отрефлектировать это. Дологическое, разум расчищает к нему путь до тех пор, пока не натыкается на НЕЧТО предельное, о чем уже ничего нельзя сказать, на что можно только указать: вот оно, и оно есть.
Поскольку Бог как первая реальность обнаруживает себя именно таким образом, в Него можно лишь уверовать, уверовав одновременно и в то, что этот предел положен Богом, 'не желавшим, чтобы ты верил во что-то иное, кроме установленного Им, а потому не желающим, чтобы ты еще что-то искал' На вопрос, что вначале - Афины или Иерусалим, - поставленный Тертуллианом и повторявшийся впоследствии в христианстве Петром Дамиани, Бернардом Клервоским, сам Тертуллиан дает ответ в пользу второго по следующим основаниям. В правильность поисков Бога необходимо верить, если акт веры, нет и правильности, то есть правила 'Нашел ты тогда, когда поверил, ведь ты не поверил бы, если бы не нашел, равно как ты не стал бы искать, если бы не надеялся найти Значит, для того ты ищешь, чтобы найти, и для того находишь, чтобы поверить' Вера есть предел или свертывание разума в душе Познание, начавшись в душе, в пределе вновь возвращается в эту же душу, или в 'простоту сердца', укрепив его, - мысль, совершенно чуждая античной философии, а по Тертуллиану, доказывающая, почему рациональные Афины всегда юле' духовного Иерусалима В средневековье полагалось, что Бог - обладатель полноты истины, знания, блага; любое самое правильное человеческое умозаключение относительно Него считалось правдоподобным Потому верифицирующая процедура теории как спекулятивной философии
1) всегда обращена в прошлое, поскольку оно совершенно, неизменно и подтверждено свидетельствами,
2) оформлена как ссылка на текст Откровения.
Доникейский и посленикейский периоды проходят в спорах, в которых определяются ортодоксальные (Афанасий Великий, каппадокийцы) и еретические позиции (арианская, сабеллианская, монтанистская), в спорах о предопределении (Аврелий Августин, Северин Боэций). На их основании в 1V-VI1 вв. сложилась развитая система догматики. Работа над догматами, связанная с задачей встраивания земного мира в горний, с попытками определить соотношение между миром умозрительных сущностей и эмпирическим миром в основном была завершена на седьмом вселенском соборе 787 г. Первым систематизатором недогматизированного христианского знания явился в III в. Ориген; в VIII в. Иоанн Дамаскин выразил в 'Изложении православной веры' сложившееся к тому времени предание на языке уже логически выраженных догматов. И для восточной (православной), и для западной (католической) мысли весьма существенна теологическая позиция Псевдо-Дионисия Ареопагита (VI в..). Основная мысль его 'Таинственного богословия' - странность Бога миру, предполагающая парадоксальные высказывания о Нем. Он - Мышление и Жизнь, безымянен и достоин любого имени, даже такого, которое передает представление о Боге через телесность. Последнее, по Псевдо-Дионисию, есть одна из важнейших возможностей богопознания, в котором участвуют все человеческие способности - чувственно-эмоциональные, рациональные, духовно-мистические, сливающиеся в единый онто-гносеологический акт. Важнейшими ступенями к богопознанию являются покаяние, сопровождающееся молитвой, исповедь, приятие искупления. Молитва - свидетельство 'напряженного стремления к таинственным созерцаниям' при отрешенности от всего видимого. Такое погружение в Бога, осуществляемое с помощью специальной подготовки души, Псевдо-Дионисий называет 'очищением'. После него 'при полном бездействии познавательных энергий' возможно соединение человека с Богом.
В XI в. 'первая философия' занята не сотворением догм, но их объяснением (Ансельм Кентерберийский). Осуществлению тончайшего комментария богословских текстов способствовали многочисленные переводы еврейских и исламских теологов, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина. Во время крестовых походов и испанской реконкисты иудей ибн Гебироль (Авицеброн) и мусульманин аль-Газали (Альгецель) служили школьными авторитетами. Создавались многочисленные 'диалоги между философами, иудеями и христианами' (Петр Абеляр, Гильом из Шампо). Тексты европейских теологов в свою очередь переводились на иврит.
Ко времени возникновения схоластики относится начало дисциплинарного разделения теологии и философии. С этого момента богословские трактаты стали называться 'теологиями' (Петр Абеляр, Гильберт Порретанский). Если они еще, как правило, имеют трехчастную структуру (первая часть посвящена определению веры, вторая - милосердию, или любви, третья - таинствам то, начиная с Абеляра (1079-1142), такая структура разрушается, полностью подч
1) об исторической ограниченности человеческого знания и
2) о необходимости постоянного ввода в него знания нового, которое расценивалось бы не только как факт интуиции: оно должно быть выявлено в предмете, поставлено как проблема и переведено в ранг признанного знания с помощью верификации Священным Писанием и диалектических процедур.
Спустя полтора столетия Фоме Аквинскому создание нового знания уже вменяется в заслугу Абеляра спекулятивная философия, во-первых, обнаруживает себя как диалектическая теология, во-вторых, несет в себе зародыш будущей научной дисцилинарности, разрабатывая стандарты когнитивной точности и строгости: теология у Абеляра называется и ars (искусство), и disciplina (дисциплина), и scientia (наука).
Диалектическая теология подверглась нападкам со стороны мистической теологии (Бернард Клервоскии), которая первично основывалась на данностях внутреннего опыта', а не на логических аргументах. Реакция на создание диалектической (рациональной) теологии спровоцировала процессы над Абеляром и его осуждение как еретика на Сансском соборе 1140 г.
Тем не менее результаты обсуждения предмета теологии не замедлили сказаться фи создании новых познавательных схем. Гуго Сен-Викторский четко выявляет двухуровневую структуру теологии, разделив ее на 'мирскую теологию' (theologia lundana) и 'божественную теологию' (theologia divina). Первая исследовала сущность Бога, впоследствии она была названа 'естественной теологией' (theolgia Bturahs); вторая, считавшаяся высшей, исследовала Бога, воплощенного в Логосе и церковных таинствах - в будущем она стала именоваться 'теологией откровения' (theologia revelata). Членение единой теологии надвое становится устойчивым. Это означает, что самому понятию естества, или природы придается усидчивый характер, чего не было в античности, понимавшей под 'природой' мир сдающихся и преходящих вещей или указание на генезис вещи. В развитом средневековье природа сакрализуется как время и пространство. Именно в XII в. аз Книги природы, появившийся значительно ранее, с одной стороны, становится поэтическим штампом, с другой - употребляется в отличие от Книги Библии (Алэн Лилльский, Раймунд Себундский).
Подобного рода разделение вело к далеко идущим последствиям: поскольку у обеих Книг был один и тот же автор - or, 'природа' начинает осознаваться как священный текст равного достоинства библейским. Но если Библия адресована человеку, живущему не только в расчета разум, но и на чудо, то сотворенная без посредников природа в последнем не издается. Можно потому сказать, что, сравнительно с Тертуллианом, полагавшей наилучшей частью Божественного творения человека как рукотворного Бога, в XII в. имеет место начало интеллектуальной переориентации. И хотя по-прежнему считается, что мир сотворен ради Бога, потому внимание должно быть направлено на мир иной, на идею спасения, все же очевидно стремление познать и понять плоть мира как самоценность. И уже Фома Аквинский (1225/26-1274) полагает, что мир создан ради человека
Третий этап развития теологии по времени совпал с освоением аристотелевых 'Физики' и 'Метафизики' (в которых рассматриваются проблемы перводвигателя и сущности) и арабской философии. Анализ Аристотеля, Авиценны и Аверроэса привел к появлению доктрины двух истин (Сигер Брабантский, Боэций Дакский), согласно которой истины разума не соответствуют истинам веры. Это окончательно разделило теологию и философию, ибо, по представлениям парижских аверроистов
1) вера не требует доказательств,
2) философу же бездоказательность не пристала, его суждения основываются только на разуме, доводы которого суть не вера, а наука.
Опираясь на упомянутые трактаты Аристотеля, аверроисты доказывали совечность мира и Бога, невозможность божественного вмешательства в дела мира. Эти идеи в значительной степени способствовали развитию научного познания (Роберт Гроссетест, Роджер Бэкон), основанного на аргументации и эксперименте. Все эти изменения, хотя и имели в качестве конечной цели богопознание, способствовали появлению наряду с онтологическими отдельных гносеологических проблем.
Это особенно наглядно на примере теологических идей признанного борца с аверроистами Фомы Аквинского, который, утверждая автономию философии, пытался все же соотнести разум с верой. Догматы веры Фома разделил на регионально постижимые (Бот существует. Бог един) и непостижимые (творение мира, троичность Бога). Первые являются предметом и философии, и теологии, вторые - только теологии. Но главное в теологии Фомы - признание земной изменчивости, движения в качестве существенной неустранимой детали универсума. Космическая функция движения у него не деструктивный элемент, вносящий разлад в стройный космический замысел, а необходимый инструмент для достижения соответствия между изменчивостью и вечностью, правдоподобием и истиной, разумом и верой.
Начиная с Фомы Аквинского, четко ощущается двойственность теологии попытка понять Божественную тайну парадоксально сталкивает требования холодного, 'считающего' рассудка с личностными непосредственными чувствами верующего. Эта же двойственность обнаруживается и в представлениях о том, кто может считаться теологическим авторитетом: человек, достигший личной святости, ведущий неизреченную беседу с Богом, или человек профессионально и интеллектуально сведущий. Как правило, в силу особенностей средневекового разума оба этих качества совмещались, но с появлением идеи двойственности истины такой идеал теолога был поколеблен. У Фомы Аквинского перегородка, отделяющая Божественный мир творения от человеческого мира постижения, достаточно плотна, хотя он употребляет относительно интеллектуального первоисточника истинности вещей безличные обороты, что позволяет этот интеллект истолковывать и как человеческий. Но уже Уильям Оккам (ок 1281-10 1V.1348/48) перегородку между Божественной и человеческой творческой деятельностью если и не устраняет, то делает проницаемой Эта проницаемость дает человеку возможность действовать и в ином мире, и в божественном творческом мире, создавая возможности для будущей науки.
В последующую эпоху Реформации идея теологии как умозрительной дисциплины была отвергнута Ее предметом стали исключительно личностные отношения Бога и человека